Бесплатный фрагмент - Клинки Тангаты

Пролог. Дворец Великой Тени Дахака Кабар

Она привыкла к тому, что с ней вместе всегда приходила пустота. Густая, как смола, в которой исчезают звуки, движения, и всё вокруг как будто останавливается на несколько мгновений. Любой, хоть сколько нибудь способный чуять потоки Силы, невольно замрёт на миг, ощутив рядом присутствие такого мощного источника, как Великая Тень Дахака Кабар, Ламаи Дивона. Жало.

И даже те, кто был с Ламаи долгие годы, тоже подчиняются этому чувству. Задерживают дыхание, уводят взгляды, смиряют движения и жесты. Это не страх, это большее — признание её абсолютной власти. Всего миг пустоты, считанный Ламаи, как и всегда, с удовольствием.

И снова всё оживает. Советники продолжают прерванные беседы, кажущиеся совсем неприметными фигуры рабов скользят между собравшимися, и каждый их шаг сопровождает тонкое позвякивание крохотных колокольчиков на ножных браслетах. Поскрипывает кожа лёгких доспехов дахакских командиров, иногда слышится тихий смех в ответ на очередную, полную яда шутку. Другие тут не в чести. Ядом и недобрым, окрашенным безумием весельем напитаны залы дворца Великой Тени от начала времён и по сей день.

И Ламаи занимает своё место на троне из чёрного камня Предела. Какое-то время позволяет себе наблюдать молча, а людям — позабыть своё временное бессилие перед пустотой. Мелочей не существует. Учитывать нужно всё.

Однако нынче, собственное нетерпение слегка мешало. Поэтому доклады командиров Ламаи выслушала небрежно, отдала пару приказов и довольно быстро закончила официальную часть. Должно быть, это было слишком заметно, потому что Молот, как обычно стоящий по левую руку Великой Тени, пару раз покосился на неё с лёгким осуждением во взгляде. Ну уж если ей удалось вызвать осуждение со стороны Молота, стало быть, нетерпение и впрямь сильно выходило за рамки свойственного Ламаи поведения.

Но это неважно. Она отпустила командиров, жестом велела исчезнуть рабам. Разговор, которого она ждала, должен состояться как можно быстрее. Вскоре в огромном зале остались только те, кому следовало тут оставаться. Оракул Вэна, Магистр Умар, Тень Доур Нарон, ну и, разумеется, Молот.

— Вэна, — сказала Ламаи, и Оракул шагнул ближе.

Слегка поклонился, сложил руки на животе. Его костистое, крупное лицо хранило блаженную невозмутимость. Излюбленная маска Оракула.

— Ламаи. По твоему приказу эмиссар Бринэйн захвачен, доставлен в крепость Ир-Нарон.

— Были сложности?

— Нет. Никаких. Ловушка сработала безупречно. Вместе с лэтом, были также взяты два мага. Вольный и эвокат эмиссара.

Ламаи уловила тень улыбки в уголках губ Оракула и тоже улыбнулась:

— Что-то заслуживающее моего внимания?

— Решать тебе, — поклонился Вэна. — Вольный маг служит Серп-Легату, давно. Достаточно силён.

— Читал его?

— Немного позволил себе. Секретами Энфиса он не владеет, если ты об этом. Ценности в нём я не вижу. А вот эвокат интересен. Точнее, интересна. Стрега, бастра, опытный боевой маг. Под эдиктом молчания. Надо полагать, накладывал сам Серп-Легат, сломать не смогу. Связка с проводником-лэтом невероятная. Но выстроена не на взаимодействии проводник-эвокат, а на иной схеме, изучить отдельно не получится, надо смотреть обоих, но лэта ты велела не читать пока.

— Это интересно, — согласилась Ламаи и перевела взгляд на дахака, — Бастру придержи пока отдельно, Тень Доур. Пусть посидит взаперти, я подумаю, чем она может быть полезна. И когда именно. Не надо сейчас устраивать встречу боевых соратников. Это может помешать нам. Вольного мага пусть тинктары забирают.

Дахакский командир, молчаливый и всегда предельно серьёзный, коротко кивнул. А Магистр Умар, глава ордена тинктаров отвесил излишне показушный церемонный поклон. Недоволен. Наверняка надеялся, что ему бастру отдадут. Неисправим.

Ламаи усмехнулась. За последние годы Умар получил столько материала, что сам Рун бы удавился от зависти, но достаточно учёному магистру не будет никогда. Кто бы мог подумать, что из нескладного и где-то робкого юноши, глаза которого разгорались только в разговорах о его экспериментах, вырастет маг, обладающий немыслимыми познаниями в учении тинкта. А орудия из его лабораторий по средствам покупать только самому Высокому Магистру. Но, как и прежде, пронюхав о новой игрушке для своих исследований, желает заполучить её себе.

Её люди. Каждый находящийся сейчас тут, прошёл вместе с Ламаи по ступеням к возвышению Жала кабара. Вэна, Умар и Молот и вовсе помнят её ещё щенком, ученицей Воллы Мароха — прежней Великой Тени. Тень Доур появился позже, но и он вполне может похвалиться тем, что Жало опиралась и на его руку при восхождении.

И, как всегда бывало при событиях значимых, по спине как будто погладила тёплая рука. Едва–едва коснулась кончиками пальцев. А успех завершённой операции делал нынешнюю встречу невероятно значимой для дальнейших планов. Теперь главное не ошибиться. И это возможно только если сдержать нетерпение и не торопиться. Знаменитый дахакский азарт охоты следует держать на крепкой цепи.

— Что докладывают про Вирота? — спросила Ламаи у Доура.

— Тень над Тенями полностью взял под контроль север. Но это тебе и так известно, — будто бы равнодушно ответил Тень Доур. — Тень Винай по его приказу вырезает приграничья Амеронта, вполне успешно изображая этим исполнение приказа Высокого Магистра. Работе культистов Итхелу помех не создаёт. Ни Винай, ни сам Вирот. Резню в лаборатории списали, как ты и велела, на недоразумение. Ничего нового, одним словом.

Ламаи задумчиво потёрла переносицу.

— Это и странно, что ничего нового… Затаился пёс. Теперь нам как никогда нужно время. Не думаю, что Ниранн начнёт активные действия без веской на то причины, но нам следует избегать того, чтобы эта причина появилась. Прежний нейтралитет сейчас особенно необходимо поддерживать. Не дразните Тень над Тенями попусту. Проследи за этим. Отзови свой ир-кабар от приграничья, пусть ниранновы Клинки там резвятся. Нам не нужны стычки между дахака даже на уровне выбитых зубов. Но патрули в Пустых землях оставь. И охрану лабораторий там надо усилить. Чтобы больше не возникало этих… недоразумений.

Тень Доур снова молча кивнул, потом подумал и спросил:

— Когда прикажешь доставить лэта в Ир-Дивона?

Ламаи пожала плечами.

— Не знаю. Это мне Вэна скажет. Оракул отправится немногим позже к тебе в Ир-Нарон и будет пока наблюдать за нашим пленником. Ты понял меня, Вэна? Только наблюдать. Пусть привыкнет к мысли о плене, пусть поторгуется со своей гордостью и убеждениями и пусть сам захочет понять что происходит. И только тогда мы встретимся. Это орудие слишком ценно, не хочу сломать его от нетерпения. А я могу, — она рассмеялась и махнула рукой, — Доур, тебя учить не надо. Он под твоей волей и твоей же ответственностью. Держи на грани. Ты умеешь. Приедет Вэна, подскажет, как лучше, если необходимость возникнет.

— Твоя воля, Великая Тень, — ответил дахака, и Ламаи рассеянно улыбнулась ему.

Суровый, спокойный, совсем не похожий на других дахака, командир был выбран ею когда-то во многом за эту непохожесть. В Доуре как будто и не жил дух Бешеного пса, он не был склонен к излишней горячности, бездумной жестокости и тяге к поиску удовольствий — ко всему тому, что свойственно почти всем дахака. И он умел мыслить предельно рационально. В последнем Тень Доур напоминал самого Ниранна Вирота, но был лишён безумных амбиций Тени над Тенями. Так что за эмиссара Бринэйна можно не беспокоиться. Доур сделает всё для того, чтобы лэт не сломался от отчаяния, но и не уверовал в свою неприкасаемость. А судя по тому, что Ламаи знала об этом эмиссаре, такая склонность у него имеется. Стопка отчётов по Бринэйну на столе Великой Тени росла неуклонно с каждым годом тайного наблюдения за выкормышем Серп-Легата Амеронта. Так что ещё не видя пленника, Жало уже знала о нём почти всё.

Не знала только одного — зачем он так нужен Энфису. И вот это знание, пожалуй, может стоить дороже, чем даже собственные планы Ламаи на лэта. А значит, помимо подготовки орудия для себя, нужно обязательно выяснить и тайну самого могущественного человека в Амеронте. А то, что эта тайна сокрыта в эмиссаре Бринэйне, тут даже и тени сомнения нет. Работы предстояло очень много. И это прекрасно.

Рыжий телохранитель Молот снова скользнул взглядом по лицу Ламаи и едва заметно ухмыльнулся. До чего всё-таки внимательная скотина, читает Жало как открытую книгу.

— Довольна? — с лёгкой насмешкой спросил он, когда остальные вышли.

Ламаи рассеянно оглядела опустевший зал. Волла Марох, её учитель, говорил когда-то, что этот зал слишком огромен и не любил бывать тут вне официальных приёмов. Ламаи же наслаждалась каждый раз, когда входила сюда. С самого первого раза, когда забрала себе и титул Великой Тени, и этот дворец и вот этот самый зал. Когда вошла сюда по праву владения.

И да, Ламаи Дивона была довольна.

Глава 1

А Тангата пахла цветами. Весна здесь была другой, не такой, как в Амеронте с его частыми дождями. Здесь она была очень тёплой, солнечной и играющей обилием красок и запахов. И ветра тут гуляли тёплые и ласковые, пахнущие всё теми же цветами.

К концу пути Брайд почти возненавидел этот запах. Он наполнял ноздри, оседал на языке и становился приторным, вызывая тошноту. И чтобы хоть как-то глушить её Брайд прикусывал до крови свою ладонь. Солоноватая, с привкусом железа кровь отгоняла липкую сладость, а боль слегка отрезвляла от дурмана отчаяния. Ну или ему так казалось.

Долго, очень долго тянулся этот путь. Клетку ему дозволяли покинуть только утром и вечером. По нужде. Рук не связывали, но все попытки спровоцировать дахака на драку и последующую — теперь желанную — смерть не увенчались успехом. Вскоре Брайд оставил эти попытки. Дахака или как они себя называли — Клинки били со знанием дела, не причиняя серьёзного вреда, но всегда так, что обратно в клетку затаскивали на руках. Тогда же, после третьего или четвёртого захода, ему и объяснили, что в сущности бить его скучно и они вполне могут обойтись без такого развлечения, предоставив возможность пленнику справляться со своими нуждами самостоятельно. Не выходя из клетки. И Брайду пришлось согласиться с подобными аргументами и уже не пытаться напасть на двух-трёх дахака, всегда сопровождающих его.

Силу он больше не чувствовал. Ошейник, надетый магом по имени Вэна, видимо, полностью подавил её. Сам Вэна давно уже уехал куда-то, как Брайд понял из разговоров своих конвоиров.

Поначалу Брайд пытался расспросить возницу, но тот только скалил зубы в ухмылке и чаще всего отмахивался или просто делал вид, что глухой. Пленнику давали воду, на стоянках кормили из общего котла, но в целом почти не обращали внимания. И в разговорах дахака между собой зацепиться было не за что. Обычная болтовня солдат в походе.

Имелся у них и командир, которого Клинки называли Атидом. Обращались с ним вольно, запросто, но приказы выполняли чётко, если слышали от него приказы, что, впрочем, случалось редко. Отряд выглядел слаженным и прекрасно знающим свои обязанности и без лишних указаний. Эти наблюдения Брайд проводил по привычке и для того, чтобы не спятить от других мыслей. Скверных, тоскливых и навязчивых.

Более всего грызла неизвестность. Коль скоро его не прикончили, а везут вглубь враждебной Тангаты и поддерживают относительное благополучие пленника, значит он кому-то очень понадобился. А вот зачем и кому — этот вопрос тревожил сильно. Поневоле вспоминался криптор Бракс, прошедший плен у дахака. Знал бы заранее, расспросил бы подробнее. Но кто же мог предположить, что Брайд повторит судьбу своего бывшего наставника? Никогда он не думал о том, что окажется в плену. Про смерть думал, про каторгу даже думал частенько, понимая, что его выходки могут плохо закончиться. А вот про плен никогда. Для лэта, да и вообще для воина — это позорная судьба.

Ну и конечно, Брайд думал о Тайлисс и Глоу. Удалось ли им спастись из Омута или же магия уничтожила их? Или прикончили те же дахака? Гадать бессмысленно, спрашивать бесполезно. Остаётся только ждать. Чего? Да хотя бы чего-нибудь, кроме клетки, дороги и густого запаха цветения тангатских полей.

И когда вдали показались тёмные стены небольшой крепости, расположенной на вершине высокого холма, Брайд почти обрадовался этому. Дорога и неизвестность измотали его. Мысли почти сгрызли разум, вынужденное безделье ослабило и тело и дух.

Повозка, громыхая колёсами, въехала на просторное подворье, мощёное камнем. Взгляд скользил по постройкам, фигурам дахака и других людей, видимо слуг, занятых своими привычными обыденными делами. Если не обращать внимания на одежды, можно подумать, что по-прежнему в Амеронте. Но лучше так не думать, даже если сознание желает обманываться.

Тем более, что люди в простых одеждах тут — не слуги. Рабы. Каждый носит грубый ошейник. Как и сам Брайд. Тангата — страна, где рабство законно.

И вдруг отчаяние, было притупившееся за последние дни взвыло в душе, плеснуло горечью в горло. Брайд едва сдержал приступ тошноты, сплюнул вязкой слюной и замер, глядя как приближается один из его конвойных, чтобы открыть клетку.

— Прибыли, — сказал он. — Вылезай и жди тут.

Ну да, можно подумать, пленник тут же бросится бежать. Биться головой о тяжёлые ворота и веселить народ.

Брайд покорно встал где велели, замечал любопытные взгляды на себе, старался держаться прямо, а вид сохранять безразличный. А что ещё осталось? Хоть как-то оставить при себе капли достоинства.

Того, кто решает, не узнать сложно. Неспешно к пленнику приближался невысокий, худой и гибкий, как все дахака, человек в расстёгнутой куртке из тонкой кожи, с длинной косой, стянутой на затылке серебряным гребнем. И по тому, как провожали его взглядами, по тому, как он сам двигался, было понятно — здесь главный он.

— Армох, — сказал человек, остановившись шагах в трёх от Брайда. — Я Тень Доур Нарон. Обращаться ко мне нужно — Тень Доур. Ты в моей крепости и будешь тут до новых распоряжений.

Он говорил сухо, сдержанно и безразлично. Не то, чтобы Брайд ожидал чего-то особенного, но вот это безразличие вдруг усилило глухую тоску внутри. В равнодушии дахака было однозначное утверждение — ты в плену, эмиссар Бринэйн. Вот теперь точно, вот даже не сомневайся. И это было хуже чем если бы его с ходу начали, к примеру, избивать или сажать на цепь. Наверное. Впрочем, возможно, это ещё впереди.

— Тебе укажут место, где ты будешь спать, — продолжал Тень Доур. — Кормить будут на кухнях. По Ир-Нарон можешь передвигаться свободно, кроме донжона. Бежать не получится. На тебе ошейник, который не позволит тебе этого. Он также не позволит тебе причинить вред себе или дахака. Приказы дахака выполняешь без заминки. Тебе всё понятно?

Брайд молчал, потому что неожиданно не мог найти в себе силы ответить. Не страх, нет, какое-то дурное оцепенение.

И Тень Доур оказался совсем близко одним неуловимым глазу движением, и сразу же дыхание перехватило от точного удара под грудь. Брайд согнулся, хватая ртом воздух.

— Если я спрашиваю, ты отвечаешь, армох. Всегда.

И ни на миг не изменился тон дахака.

— Я понял, — прохрипел Брайд.

А когда поднял глаза, рядом с ним уже никого не было. Он огляделся. Вокруг всё было по-прежнему, никто особенно не обращал внимания на пленника. И ощущение нереальности происходящего накатывало зыбкими волнами. Тень сказал, что он может ходить по крепости вольно? И куда ему надо теперь ходить?

Брайд несколько раз глубоко вдохнул, разгоняя что-то сильно напоминающее панику. И даже было непонятно отчего паниковать. От обыденности, от неотвратимости? От того, что понял вдруг с удивительной ясностью, что надеяться и вовсе не на что? Ну кто оставляет пленника свободно болтаться по улице, если не уверен, что тот не сможет сбежать никак? И даже головой вниз с крепостной стены.

Но, по крайней мере, он может хотя бы осмотреться, так? Подойти и напиться из ведра, стоящего на лавке у большого центрального колодца, обойти по периметру территорию крепости со странным именем Ир-Нарон. Прикинуть размеры и примерное количество дахака и рабов. Делать. Хоть что-то делать. Геллар Лэт Бракс выжил в плену и даже прославился в Тангате. И вернулся в Амеронт на службу. Не был казнён, как предатель, не сгнил на рудниках. Потому что был ценным пленником, да? Вот как сам Брайд.

Выждать, собрать по крупицам информацию, понять что от него хотят. Ну не просто же так привезли, чтобы он тут по крепости болтался до конца жизни? Держаться и использовать любые возможности, а их не может не быть. И вот это уже похоже на слабенький, зыбкий, но план.

Самыми сложными были первые шаги до колодца. Словно бы, делая их, Брайд окончательно признавал себя находящимся тут, на этой земле, в этой крепости. Но когда утолил жажду, мир снова обрёл чёткие очертания. И чёткий же смысл приобрело каждое действие — здесь нужно не только выжить, но и выиграть в игре, правил которой Брайд пока не знал.

Теперь он разглядывал окружение с большим интересом и вниманием. Изучить обстановку, прежде всего. Так ведь учат совсем юных цепторов в академиях? Не зазорно и вспомнить самые простые уроки, уцепиться растерянным разумом за основы, за фундамент.

Брайд прошёлся к зданиям казарм, поглазел на тренировочную площадку. Обычную, очень похожую на амеронтские. А чего ожидал? Побродил вдоль хозяйственных построек и решительно направился к воротам. Ну разве можно не проверить того, что сказано?

Дахака, стоящие у ворот проводили его равнодушными взглядами. И ещё не дойдя до створок, Брайд ощутил как почти упирается в незримую стену. Ни одна попытка сделать ещё один шаг вперёд не увенчалась успехом. Ни прямо, ни сбоку, ни в прыжке. Должно быть, он изрядно развлёк стражу, потому что смешки они не сдерживали. А один и вовсе сочувственно сказал:

— А ты сверху попробуй, армох. Со стены прыгни. Вон в той башенке лестница наверх есть.

Брайд отвечать, само собой не стал. Развернулся и пошёл назад. Туда, откуда тянуло запахом съестного — к кухням.

Невозмутимая пожилая рабыня, с которой он столкнулся в дверях, удостоила эмиссара коротким взглядом и пробурчала:

— Пошли. Накормлю. Но запросто потом сюда не ходи. Как видишь, что рабы идут, так и ты иди. Понял?

— Понял, — сказал Брайд. — Благодарю.

Рабыня поджала губы и протиснулась мимо него назад в пропахшее горелым жиром и луком помещение и направилась к большому разделочному столу. За ним же Брайда и накормили. Вполне сносным супом из крупы и овощей.

Какие же всё-таки глупости. Он в плену у еретиков-тангаров, а занят тем, что оценивает суп. Но стоит подумать о том, что пленника совсем не просто так предоставили самому себе. Заставить расслабиться, дать возможность проверить правдивость слов о магическом ошейнике, осознать, что бежать некуда и главное — заставить ждать. Мучиться вопросами, догадками, терять неумолимо надежду. Сломать это, конечно, не сломает, но измотать дух способно изрядно. Но возможно, всё более жуткое просто ждёт впереди.

— Иди за мной, — сказал Брайду коренастый человек в простой, добротной одежде и — надо же — без ошейника.

Он подошёл к пленнику уже на исходе дня, когда даже слуги скрылись в бараках в дальней части крепости, а Брайд уже начал прикидывать где можно провести ночь — на конюшнях или в сарае с рабочим инструментом.

— Меня звать Лотт, — буркнул на ходу человек. — Я присматриваю тут за работой слуг.

Брайд молча кивнул, а Лотт неожиданно свернул в сторону от бараков и направился к одной из угловых башен.

— Старая караулка, — пояснил он, открывая дверь. — Это пока твоё место. Будешь тут спать. На рассвете дадут еды и разыщешь меня. Я дам работу.

— Работу? — переспросил Брайд.

— Тут зря никого не кормят, — усмехнулся Лотт. — Пока ты в Ир-Нарон и нет иных распоряжений, работаешь как все рабы господина Нарона.

— Лотт, — заметив, что надзиратель не спешит уходить, спросил Брайд. — Кому служит Тень Доур?

— Дахака никому не служат, армох, — ответил Лотт. — Кроме своего Руна.

— Но я слышал у них есть что-то вроде генералов же? Да? Великая Тень?

Надзиратель покачал головой.

— А вот у дахака и спрашивай, не моё это дело. Спальник тебе принесли, миску дадут завтра. Метлу или тряпку тоже выдам. А за ответы на вопросы мне не платят.

Ну вот и поговорили. Что ж, может слуги-рабы будут разговорчивее. В любом людском сообществе всегда найдутся сплетники и болтуны. При должном умении можно попробовать узнать хоть что-то.

Сон пришёл далеко не сразу. Брайд ворочался на тощем спальнике, слушал шорохи в соломе — должно быть, мыши, слушал шаги дозорных. Думал, ненадолго проваливался в зыбкую дрёму и вдруг вздрагивал, распахивая глаза. И прежде чем всё-таки уснуть, поймал крутящуюся мысль о том, что видения не посещали его с тех пор, как на его шею лёг магический ошейник. Ну хоть какая-то польза.

А утром разлепил веки под чей-то окрик. Поднялся, побрёл за рабами к кухням, по пути плеснул в лицо воды из ведра у колодца. Получил обещанную миску с едой и пристроился у одного из сараев. Не со всеми, а чуть поодаль, чтобы и наблюдать и глаза никому не мозолить.

Рабы тихо переговаривались между собой, поглощая нехитрый завтрак. В основном ничего не значащий и малоинтересный трёп. О дахака не говорили, перебирали какие-то свои сплетни. Потом появился давешний Лотт, огляделся и направился сразу к Брайду.

— В конюшни пойдёшь, — сказал он. — Конюхам в помощь.

Ну к конюхам, так к конюхам. Брайд встал, держа в руках свою миску и, заметив это, Лотт поморщился:

— Да оставь ты её тут! Никто не возьмёт. Она твоя. Дахака щедры.

Вот то ли дурно шутит, то ли, напротив, очень недурно.

Конюха, к которому велел подойти Лотт, звали Химас. Невысокого роста, тощий и жилистый, тоже в ошейнике. Интересно, у них тут свободных людей кроме магов нет? Ну или почти нет. Или это только у дахака так?

— Займись подстилками, армох, — равнодушно сказал конюх. — Знаешь, что делать надо?

Брайд пожал плечами и улыбнулся.

— В общих чертах.

— Лошадь выводят, берёшь вилы и сгребаешь старую подстилку в кучу. Грузишь на тележку, вывозишь к яме с компостом. Тебе покажут где она. Когда всё вывезешь, выметаешь начисто мусор, особо грязные места замываешь, берёшь снова тележку и в амбар за свежей соломой. Раскладываешь её по полу. К краям слой потолще. Заводишь лошадь обратно. И к следующему стойлу.

Химас говорил спокойно, обстоятельно, без тени раздражения или нетерпения. Вообще, Брайд успел заметить, что большинство тут вели себя как-то очень спокойно и без лишней суеты. Может казалось так пока, а может хозяевам крепости удавалось держать среди обслуги железную дисциплину.

— Куртку свою сними, — посоветовал конюх, прежде чем отойти и заняться своими делами. — Не замёрзнешь.

— Меня Брайд зовут, — сказал Брайд.

Химас скривил губы и ничего не ответил. Ну да и пёс с ним. Есть дела поважнее знакомства. Навоз вывозить и солому стелить. Но грязная работа не пугала сейчас. Уж лучше она, чем безделье и мысли. Да вообще, в сравнении с ними, мало что пугало.

Выкатывая очередную тележку, Брайд невольно задержался у тренировочной площадки, где Клинки дахака отрабатывали свои навыки. И посмотреть было на что. В тех сражениях с дахака, в которых Брайду удалось побывать, особо не понаблюдаешь за техникой боя.

Лёгкое оружие, всё построено на очень стремительных атаках, упор на ловкость и скорость. И магию. Хотя сейчас Брайд не мог чувствовать потоки Силы, но видел, как движения бойцов словно размываются в воздухе — такое возможно когда используется магия. Он и сам так мог. Когда-то. Но и без использования Силы ясно, что Клинки очень искусные мечники. Ну да, про них и говорили так. Все дахака — боевые маги, которые одинаково тренируют и способности, данные Силой, и искусство боя с мечом.

— Тебе заняться нечем, армох?

Один из дахака подошёл к ограждению площадки и встал напротив Брайда, закрывая ему обзор.

— Дерьмо само себя не вывезет, — с лёгкой насмешкой в голосе сказал он.

— А было бы неплохо, — буркнул Брайд, подхватывая тележку снова. — Что ж вы какой магии не придумали на этот случай?

Дахака ухмыльнулся.

— Рабы дешевле, армох. За работу.

Ну а кто он ещё? Определённо — раб. И даже если пленён с определённой целью, даже если ценен и не посажен на цепь и ошейник не из грубой кожи, а магический, рабом от этого быть не перестанешь. А может даже большим рабом, чем другие, будешь.

Но, в сущности, разве был он свободен до этого? Был и ошейник, и поводок, только чуть подлиннее, не так ли?

Глава 2

И потянулись дни. Похожие один на другой. И уже терялось где-то в мыслях то, что на самом деле Брайд в плену у беззаконных тангаров, на чужой земле. Лошади, навоз и солома — они везде одинаковые.

Наверное, это и было своего рода пыткой. Не знать, не понимать зачем ты здесь и что от тебя хотят. Унылый однообразный труд. Тоска, что не уходит, а просто становится всё глуше. Привычка жить в определённом ритме, которая пугает уже тем, что она возникла.

Ошейник Брайда работал безупречно. Изыскивая всё новые способы побега, с каждой попыткой перехитрить эту магию, пленник убеждался, что магический предмет сработан на совесть. Но не пробовать уже не мог. От того, что каждый новый день был так похож на предыдущий, почти сходил с ума. Можно было подумать, что его пленители отлично знали самый главный страх эмиссара Амеронта — бездействие и невозможность что-либо изменить.

Надежда разговорить других рабов тоже истаивала как тонкий весенний ледок под утренним солнцем. Не стремились с ним разговоры вести. Стороной обходили, на вопросы отвечали скупо, если по делу, ну а если нет, и вовсе отмалчивались.

Да те же дахака охотнее разговаривали. Правда проку от их внимания не было. Брайд быстро понял, что эти воины-маги просто не упустят случая поскалить зубы по любому поводу. И только. Вообще, дахака казались ему слишком странными людьми, рядом с каждым из них словно бродила тень безумия, какой-то отчаянной бесшабашности и дурного веселья. И только их предводитель и хозяин крепости — Тень Доур выглядел наиболее вменяемым из всех. Но с ним особенно не побеседуешь. Проходя мимо Брайда, он будто смотрел сквозь него.

Но хотя бы дахака перестали его гонять от тренировочной площадки, когда Брайд пользовался своим скудным свободным временем для того, чтобы понаблюдать за тренировками Клинков. И посмотреть было на что. Теперь то он понимал, что недаром Бракса сделали Наставником Меча, если его учили бою тут, у дахака. Иногда мечом помахать приходил и сам Тень Доур. И вот то, что он демонстрировал было почти невероятно.

Становилось ясно отчего стремительные нападения ир-кабаров — дахакских отрядов — на приграничья Амеронта были настолько ошеломительны и победоносны. Пожалуй, Брайд не видел раньше таких искусных бойцов.

И вот как раз, когда Брайд, даже особенно уже не рассчитывая на ответ, оправдывался перед конюхом Химасом за свою задержку, этот щуплый и вечно хмурый человек, вдруг поддержал слова пленника.

— Умеют, Клинки, да, — сказал, немного подумав, конюх. — Есть на что заглядеться. В вашем Амеронте наверное такого и не видали.

И хотя в душе сразу плеснуло возмущением, обрадованный хотя бы тем, что с ним заговорили, Брайд охотно согласился. Что нет, мол, не видали. А Тень Доур так и вовсе сражается, как демон Предела.

— Ну так понятно, — кивнул Химас. — Господин Нарон в щенках в ир-кабаре Ниранна Вирота был. Там учителя знатные, даже если не сам господин Вирот обучал.

— Почему щенок? — спросил Брайд, хотя, конечно, знакомое имя заставило навострить уши.

Но расспрашивать конюха о Тени над Тенями, он разумеется не посмел.

— А так у них принято. Все они — псы Руна, ну так они себя зовут. Ну а ученики, стало быть, щенки.

— И вот теперь Тень, — заметил Брайд, добавив в голос побольше уважения и восхищения.

— Господин Вирот не одну Тень вырастил. Большая честь щенку попасть в его ир-кабар.

Конюх бросил исподлобья осторожный взгляд на Брайда и отвернулся, словно уже пожалел, что разболтался не в меру с армохом. А Брайд задумался о том, что не сам ли Тень над Тенями организовал его похищение. Ведь интерес к эмиссару он проявлял уже давно. И если Тень Доур подчиняется Вироту, то может быть и держит лэта тут по его же приказу.

Разобраться в иерархии в Дахака Кабар Брайд пока не мог. Есть Тени-командиры, есть Тень над Тенями — что-то вроде генерала, но есть ещё и Ламаи, Великая Тень. А надзиратель Лотт так и вовсе утверждает, что дахака никому не служат. Но так не бывает. Уж это Брайд знал точно. По словам Энфиса, в культе сейчас идёт борьба за высшую власть. Может с этой целью был похищен лэт? Как-то использовать его в своей грызне. И опять ничего не приходило в голову, кроме его видений — единственное, что могло бы хоть как-то объяснить ценность Брайда для тангаров. Но ведь и видения теперь не тревожили, может и благодаря проклятому ошейнику.

Тем же вечером в крепость прибыл малый отряд дахака, а с ними уже знакомый Брайду маг Вэна. Тот, кто застегнул на его шее ошейник, и, видимо, тот в чьих руках сейчас была дальнейшая судьба пленника.

Брайд наблюдал за прибытием мага издалека, ощущая одновременно и смутное беспокойство, и некоторое облегчение от того, что должно измениться хоть что-то. Бездействие, отсутствие информации вымотало его больше тяжёлых работ и опасений насчёт будущего. Неизвестность — вот что хуже всего.

Маг сразу же отправился вместе с Тенью Доуром в донжон, а Брайд в старую караулку, вертеться на жёстком спальнике и ждать рассвета, который возможно, принесёт с собой день, не похожий на все до этого здесь.

Но он ошибся. За ним пришли, когда ночь едва прошла за половину. Двое Клинков парой слов велели следовать за ними, провели через весь двор ко входу в до этого запретный для Брайда донжон.

Он вошёл внутрь, огляделся, получил тычок в спину, видимо, в виде предложения двигаться дальше через большой квадратный зал первого уровня башни к спрятанной в нише винтовой лестнице наверх.

Подниматься заставили на четвёртый уровень. Один из дахака отпихнул Брайда плечом и толкнул грубую деревянную дверь.

— Иди, армох, — буркнул он, пропуская пленника.

Брайд увидел узкий коридор и ещё одну дверь прямо перед собой. Немного замешкавшись и выровняв дыхание, открыл её, полагая, что раз провожатых больше нет, то вряд ли подразумевалось, что он будет сам бродить по всему уровню.

Небольшая квадратная комната с узкой кроватью в нише, наполовину отгороженной ширмой, стол, стулья, несколько шкафов, довольно яркое освещение от множества масляных светильников. Маг Вэна стоял у стола, при виде Брайда, он встрепенулся, словно визит пленника стал для него неожиданностью. А может, просто задумался.

— Подойди, — сказал он спокойным и каким-то бесцветным голосом.

Брайд сделал несколько шагов, встал напротив.

— Чуть ближе, — всё так же тускло произнёс Вэна.

Он протянул руку, коснулся кончиками пальцев ошейника, потом Брайд ощутил прикосновение и на своей коже, прямо под челюстью.

— Стой смирно, — велел маг, когда пленник чуть дёрнулся, и прикрыл глаза.

Брайд понял, что его читают и понял также, что помнит подобное касание Силы. Вэна — Оракул. А последняя памятная встреча с таким же была не слишком приятна.

— У тебя уже нет видений? — спросил Вэна, опуская руку.

— Нет. Ошейник?

Маг проигнорировал этот вопрос и, не глядя на пленника, заговорил сухо и отрывисто:

— Будешь теперь здесь, при мне. Днём работаешь как обычно, куда там тебя определили, по окончанию работ — сюда. Ночуешь тоже здесь. Если ты будешь нужен мне днём, тебя позовут.

Брайд молчал. Ну а что тут отвечать? Спрашивать явно бесполезно, возражать тем более.

— Иди за мной, — сказал Вэна и направился к неприметной двери в противоположной стене комнаты.

За ней оказалось ещё одно маленькое помещение. И оно сразу не понравилось Брайду тем, что помимо тюфяка на полу и жестяного ведра, в нем не было ничего, кроме железных креплений в стене и идущих от них цепей с чем-то вроде кандалов.

Ну вот и ожидаемые пыточные устройства.

Заметив его взгляд, Вэна усмехнулся.

— Тут мало что приспособлено для наших задач, — деловито сказал он. — Но фиксация необходима. Нужно отозвать ксенота, если не обездвижить тебя, ты можешь невольно навредить себе.

— Вот как? — едко спросил Брайд. — Вроде мне говорили, что ваш ошейник не даст мне навредить себе.

— Невольно, я же сказал, — ровно ответил Оракул. — Ошейник подавляет волевые решения.

— Значит, ксенот ваша работа? Оракулов?

Брайд не надеялся на ответы, но спросить хотелось. Получается, он прав был — в старом храме Оракул прицепил к нему это существо. Вот только зачем? Ксенот только вторгался в видения Брайда и вёл его иногда через них. Какого-то иного влияния этого постояльца Брайд не замечал. Впрочем, возможно, что и не должен был замечать.

— Наша, — неожиданно мирно сказал Вэна, — Но это неважно. Ксенот больше не нужен тебе, он влияет на чистоту эксперимента. Даже если ты его не слышишь теперь. Поэтому пройди к стене, я закреплю тебя и начнём.

— Эксперимента, — пробормотал Брайд, послушно протягивая руки. — Полагаю, расспрашивать бесполезно?

— Бесполезно. Ты не поймёшь ничего.

Ну кто бы спорил, само собой, не поймёт. Но вот вопрос: если ошейник блокирует Силу мага или лэта — неважно, блокирует также видения, присутствие ксенота, почему тогда Брайд чувствует её касание от Оракула? Из того, что успел узнать — обычные люди токи Силы не ощущают, только маги. Значит, ошейник-то не до конца закрывает возможности. Тайлисс всегда говорила, что связка работает в обе стороны. Тот кто читает открывается тому, кого читают. А раз способен чувствовать Оракула, магия не уснула совсем. Разобраться бы в этом как-то. Может, эти эксперименты как раз помогут, надо только сосредоточиться…

От хлёсткого удара по щеке Брайд открыл глаза. Он лежал на полу, уже без кандалов и цепей, и только кровящие ссадины на запястьях напоминали о том, что был закован и, вероятно, пытался вырваться.

Но, провались всё за Предел, он ничего не помнил! А ещё сосредотачиваться собрался.

Вэна выпрямился, сходил в предыдущую комнату и вернулся с кувшином воды. Половину плеснул в лицо Брайду, а потом протянул кувшин.

— Пей. Ксенота я отозвал.

— Я не помню ничего, — хрипло сказал Брайд, между глотками.

В горле была такая сушь, словно он мучился жаждой не один день.

— Разумеется, — хмыкнул Оракул. — Ни к чему это помнить.

— Вэна, на кого ты работаешь?

Маг нахмурил брови, дёрнул костистым, грубо вылепленным подбородком.

— Это тайна? — продолжал Брайд. — Но ведь рано или поздно…

— Жало, — коротко ответил Вэна и отвернулся.

Ну хоть что-то. Ламаи Дивона — Великая Тень Дахака Кабар. А ей-то он зачем понадобился? Да, ещё Энфис говорил, что она привлекла на свою сторону Оракулов, и культисты Итхелу явились в Амеронт по её приказу. А теперь, значит, и эмиссар попал в зону её интересов.

— Ложись спать, — хмуро сказал маг. — Есть ещё время до рассвета. И вот что… Если почувствуешь что-то, говори мне.

Брайд не сдержал смешка.

— С чего бы мне это делать?

— В твоих интересах сотрудничать. Впрочем, как знаешь, я не уполномочен дрессировать тебя.

— Ты уполномочен наблюдать, — кивнул Брайд. — И докладывать своей хозяйке. Хочешь, чтобы я помогал тебе?

— У тебя есть вопросы.

— А ты предлагаешь ответы?

— Некоторые, — уклончиво отозвался Вэна. — В обмен на сотрудничество.

Брайд тряхнул головой и сел. Привалился спиной к холодному камню и внимательно посмотрел в лицо Оракула.

— Ты не смог, да? — насмешливо спросил он. — Не смог прочитать меня полностью? И боишься пропустить что-то важное. Чтобы Жало потом тебя не отшлёпала за провал. Знаешь, Вэна, люди вроде тебя, не склонны откровенничать, а ты проявляешь просто чудеса искренности, учитывая ситуацию. Ты стал объясняться, как только попробовал прочитать меня. Я прав?

— В общих чертах, — пожал плечами маг. — Нет смысла скрывать.

— А если я не пойду на сделку?

Губы мага раздвинула не слишком приятная улыбка.

— Тогда мне придётся признать свою несостоятельность и передать тебя Жалу как есть. Решай, больше я ничего не скажу и предлагать больше не стану. Утром дашь ответ.

Он развернулся и вышел. А Брайд остался сидеть и думать. Отчего-то в словах мага, а может не в словах, а в самой сути этого разговора ему почудилось что-то такое, что пробуждало смутное и едва уловимое чувство, определить которое он никак не мог. Надежда? Шанс? Вэна мог бы и не говорить ничего. Боялся ли действительно провала, что бы там ему не поручила Ламаи. Или же тут что иное? Более благоприятное для самого Брайда? Уже только из-за этого стоит принять предложение Оракула. Чтобы узнать. В конце концов, ну что он теряет? Тем более, что даже понятно что именно интересует мага. Его Сила, его возможности. Так не стоит ли посотрудничать, чтобы самому может быть разузнать то, что так и не удалось до сих пор.

Будь проклят Энфис со своими тайнами… Зато теперь его эмиссар сидит в ошейнике в Тангате и собирается изучать себя с помощью культиста Запретной магии. Гениальный интриган Серп-Легат. Перехитрил сам себя? Или же…

Брайд с силой впечатал кулак в каменный пол. Не замечая боли, вскочил на ноги и замер на месте в тупом оцепенении от вспыхнувшей мысли. Предположить, что Энфис так постыдно просчитался, нелепо, а если нет, то значит, это, возможно, часть его плана. Слишком легко отпустил он эмиссара искать ответы о видениях, слишком странной и значимой оказалась полученная информация. А этот самый ксенот? Его Энфис не видел? Видел, но не мог справиться или не посчитал необходимым справляться? И вот теперь, оказывается, Брайд нужен не абы кому, а Великой Тени, лидеру влиятельного тангатского ордена. Пахнет крупными ставками. И если уж всё, что осталось у бывшего эмиссара Амеронта, а ныне тангатского раба, это сам Брайд, то и играть придётся с тем, что имеется. Потому что сдаваться он всё равно не готов.

И наутро он сам разбудил Оракула, едва дождавшись когда за маленьким узким окошком-бойницей посветлеет.

— Готов, — сказал Брайд, — Если ты прямо сейчас честно ответишь мне на вопрос. В знак твоей готовности.

— Не на все могу ответить, — вяло отозвался Вэна, — Но постараюсь.

— Мои спутники. Они живы?

— Да. Вольный маг отправлен к тинктарам, так что пока жив, что дальше будет не знаю. Твой эвокат заключена под стражу. Временно. До новых распоряжений Ламаи. Их взяла другая группа дахака, так было рассчитано при создании ловушки.

— Зачем?

Вэна неожиданно рассмеялся.

— Разве речь шла о десятке вопросов? На этот-то я отвечаю тебе авансом.

— Хорошо, — упрямо продолжил Брайд. — Я должен буду сообщать тебе всё, что со мной будет происходить, так? Полагаю, речь не о том, чтобы тешить тебя перед сном рассказами о том сколько навоза я вывез.

— Нет, — серьёзно ответил Оракул. — Всё, что будет происходить с твоей Силой.

— С моей заблокированной ошейником Силой, — уточнил Брайд.

— Именно так.

И пленник отступил. Он получил достаточно для того, чтобы хотя бы начать двигаться. Пускай наощупь, пускай по тончайшему лезвию, где каждое движение может быть ошибкой, но уже с возможностью делать шаг вперёд. А Вэна точно играет не только в игру Жала. Он играет в свою. И Брайд это проверит.

И будто что-то изменилось вокруг. Выйдя во двор, он почти физически ощутил, что с него словно сняли печать неприкасаемого. И даже окрик конюха Химаса, подгоняющий нерасторопного пленника был чуть чуть, но другим. Более уверенным. Это могло значить одно — люди в крепости сняли с себя навязанную ответственность. Прибыл тот, кто знает точно что делать с чужеземцем. Теперь при любой проблеме с ним, есть у кого спросить.

Брайд усмехнулся своим мыслям. Ошейник лишил его способностей Силы, но словно бы дал возможность видеть гораздо больше, чем раньше и чувствовать острее. Ну а, возможно, ему просто так казалось, потому что впереди он увидел слабый призрак цели.

Но помимо ощущений мало что поменялось по настоящему. Снова вилы, солома, навоз, вёдра с водой и густой дух конюшни.

Щурясь на яркое весеннее солнце, Брайд лениво жевал жёсткое мясо, кусок которого вдруг обнаружился в его миске в обед. Не иначе Оракул распорядился подкормить армоха. А то ещё отощает на крупе и корешках.

Рядом прошелестело встревоженным шёпотом, и Брайд краем глаза заметил, как расходятся поспешно по сторонам рабы, которые тоже предпочитали обедать на воздухе под большим навесом. Он поднял глаза и почти не удивился, увидев, что перед ним стоит Тень Доур.

— Доедай и пошли, — сказал дахакский командир.

Глава 3

— В Амеронте воин скучает по мечу, если лишается его? — совершенно безразличным голосом спросил Тень Доур, подведя Брайда к тренировочной площадке.

— Не по мечу, а по возможностям, который он даёт, — так же ровно ответил Брайд.

Вопрос ответа не требовал, но вспомнился самый первый призыв дахака отвечать на любые его вопросы. Кулаком под дых.

Тень усмехнулся. Одобрил, судя по всему.

— Хочешь туда, армох? — он махнул рукой в сторону нескольких Клинков на площадке. — Сразиться с ними?

— Вместо болвана? — хмыкнул Брайд. — Как прикажешь. Дахака всегда тренируются с теми, кто не может ответить?

Тень Доур не смотрел на пленника. Медленно, будто нехотя, он произнёс:

— Ответить не можешь. Защищаться можешь. Хочешь попробовать?

— Нет. Но, вероятно, это не имеет значения.

— Быстро учишься, — заметил Тень Доур. — Иди.

Один из учеников подал Брайду тренировочный меч, малый круглый щит и плотный стёганый нагрудник. Учеников Брайд уже научился распознавать. Клинки заплетали волосы в косу, а щенки — как их тут называли — либо стриглись коротко, либо стягивали волосы в хвост. В остальном, как он тоже обратил внимание, какого-то особенного различия между рядовыми воинами ир-кабара не было. Одинаковые доспехи, оружие и вызывающая, демонстративная манера держаться. И вечная готовность к насмешке.

Брайд вышел в центр площадки и встал, ожидая кто и как на него будет нападать. Защищаться. Ошейник не даст причинить вред дахака, но позволит защищать себя. Определённая логика в этом есть, однако в чем изначальный смысл?

Его проверяют. По воле Великой Тени и приказу прибывшего в крепость Оракула.

Двое. Двое обученных, невероятно быстрых и ловких Клинков теснили его с двух сторон. С привычными сияющими улыбками на загорелых лицах, со снисходительно-щадящими выверенными движениями. Боятся навредить ненароком ценному пленнику.

Но несмотря на снисхождение дахака, крутиться и уворачиваться приходилось всерьёз. И это с учётом того, что Клинки не применяли Силу. Только тренировочное оружие.

А потом тело будто вырвалось из плена навязанных ему правил, ожило, словно привычное действие, которого был долго лишён, разом разогрело кровь. Первый противник атаковал стремительно — каскад быстрых ударов сверху вниз, вынуждающих пятиться. Брайд принял их на щит, чувствуя, как вибрация каждого удара отдаётся в пальцах. Отскочил в сторону, но тут же пришлось разворачиваться — второй Клинок уже был рядом.

Вскоре пот заливал глаза, а дыхание стало рваным. Один пропущенный удар от вовремя повёрнутого плашмя меча. Будет приличный синяк на боку. Но в какой-то миг Брайд ощутил что-то вроде азарта. Почти забытое чувство с того самого дня как он попал в Тангату.

Ритм схватки неумолимо ускорялся. Брайд отбивался почти на инстинктах. Увороты, блоки, парирующие удары. Где-то внутри начало пробуждаться знакомое ощущение — тело помнило. Каждый раз, когда он отбивал атаку, разум словно брал короткую передышку, позволяя мышцам вести.

И азарт подогревал кровь, и вливал новые силы в руки, и заставлял желать если не победы, то стойкости. Парируя очередной выпад, Брайд и сам ухмыльнулся в ответ на оскал дахака. И с каждым новым отброшенным ударом, с каждым уворотом будто просыпался.

И всколыхнулось робкой дымкой ощущение Силы. И ликование вслед за этим сразу же — спит, она просто спит. Не исчезла, не умерла в цепях чужой магии. А значит может проснуться. И если следовать намерению не вредить дахака, можно дождаться её пробуждения. Для защиты, только для неё.

И будто бы ловчее стали движения, уворачиваться стало легче. А когда сумел отбросить меч одного из Клинков почти не коснувшись его своим, понял, что магию ошейника можно перехитрить.

Но, забери его демоны Предела, зачем всё это его пленителям?

Брайд пригнулся низко, уходя от удара. Проскользнул между двумя дахака, почти сравнявшись в ловкости с ними.

Рывок. Слабый, только призрак былого умения. Но рывок. И вот уже стоит у самого ограждения, перед Тенью Доуром.

— Представление окончено, — сказал Брайд, аккуратно опуская меч на стойку. — Думаю, я продемонстрировал то, что ожидал от меня господин Оракул. Теперь, надо полагать, к ошейнику ещё и цепь пристегнёшь?

— Если потребуется, — невозмутимо ответил Тень Доур. — Можешь возвращаться к работе.

Вэна выслушал рассказ Брайда о своей странной тренировке с непроницаемым выражением на лице. А потом только коротко спросил:

— Твои выводы?

— Ошейник не блокирует Силу, — уверенно сказал Брайд. — Какой-то вариант эдиктов на определённые действия. Я так думаю. Ну насколько может судить о магии цептор Амеронта.

Оракул усмехнулся, но не выразил ни согласия, ни отрицания. Словно его задачей было только лишь изучать реакции Брайда.

— Тень Доур будет давать тебе тренировки время от времени по моей просьбе, — сказал Вэна. — Возможно, что иногда необычные. Не удивляйся и делай то, что он говорит.

— А у меня есть выбор? — хмыкнул Брайд.

— Ты волен думать, что у тебя его нет, — равнодушно отозвался Оракул. — Я даю указания, твоё дело выполнять их или нет. Тень Доур — неплохой боевой маг и отличный воин, поэтому в том, что связано с боем, я полностью доверяю его решениям. Доверять ли тебе моим рекомендациям — твоё решение.

— Какой необычный подход к управлению рабом, — не удержался Брайд. — Этак я начну думать, что у меня и впрямь имеется свобода выбора.

Он намеренно провоцировал Оракула на дальнейший разговор, уже приметив в нём склонность к мудрёным речам. И как этим не пользоваться в надежде услышать хотя бы тень истины?

— Ты плохо понимаешь где находишься, лэт. И кем являешься. Ты — не мой раб. Не раб Тени Доура. Ты принадлежишь Великой Тени. А мы с господином Нароном лишь выполняем свою работу. Поэтому пока тобой впрямую не распоряжается Жало, ты сам решаешь что тебе делать. Но и последствия твоих решений тоже принадлежат тебе.

Вэна смотрел на него, как на неразумного ребёнка, которому нужно втолковать очевидное.

— Что это меняет? — с горечью спросил Брайд. — Даже если я не обязан выполнять ваши приказы, последствия за неисполнение всё равно меня не минуют. Так что как меня не назови, в этой крепости я раб. Твой и дахака.

— Ты волен думать как тебе угодно, — повторил Вэна. — И считать себя кем угодно. Мне всё равно.

Брайд задумался. Очередная игра словами и смыслами, но похож ли Вэна на того, кто стал бы это делать просто так?

— Могу я теперь задать вопрос? — сказал Брайд через некоторое время.

Оракул кивнул.

— Почему Жало не приказала сразу доставить меня к ней?

— Это её решение, — с некоторой издёвкой ответил Оракул. — Я не спрашиваю Великую Тень о её мотивах и не обсуждаю приказы. Спросишь её сам, когда окажешься в Ир-Дивона.

— И когда я там окажусь?

— Когда я и Тень Нарон решим, что время пришло.

— То есть, ты не спрашивал Жало о её мотивах, но точно знаешь, что ей нужно?

— Да, — ответил Оракул и махнул рукой в сторону двери. — Достаточно вопросов на сегодня.

Со временем он разговорит Вэну. Брайд чуял в нём что-то наталкивающее на такую уверенность. И сегодня он снова в этом убедился. Поэтому как бы не мерзко было, но следует дать возможность этим тангарам — Оракулу и Тени — делать свою работу, в чём бы она не заключалась. И, провались оно всё в зад дахакскому Руну, сотрудничать. У него не осталось иного выбора. Служба в ордене Серпа Ревнителей научила ценить информацию превыше всего остального. Красиво подохнуть лэту всё равно не позволят. И некрасиво тоже. Так что геройствовать совсем не стоит.

Он один. Надо это признать, наконец. Ни товарищи, ни всемогущий Серп-Легат, никто не придёт на помощь. И нужно собрать все силы на то, чтобы добиться сначала правды, а потом найти тот момент, когда можно будет хоть как-то поспорить с судьбой. Получится или нет, об этом тоже не время думать. Надо просто делать.

И снова Брайд сидел на спальнике и взывал раз за разом к своей Силе. Она не отвечала, словно вне опасности впадала в спячку. Но и оставлять попыток он не хотел. Если есть лазейка в этой магии — а она точно есть — Брайд её найдёт. С помощью Вэны, Жала, да хоть бы и самого Руна, уже наплевать. Много ли видел он помощи от Праматери Грит на своём пути? Боги тоже играют в свои игры, и им не до судеб смертных.

Больше половины ночи Брайд провёл без сна, а утром решительно направился к Тени Доуру, когда тот уже сидел в седле, готовясь выехать по каким-то своим делам в сопровождении нескольких дахака.

— Тень Доур, — сказал Брайд. — Позволь мне тренироваться с мечом на болванах. Хотя бы после завершения работ в конюшне.

Дахакский командир смерил его насмешливым взглядом и пожал плечами.

— Боишься сноровку растерять, армох? — спросил он. — Не запрещаю. Оружие попросишь в оружейной.

И всё. Брайд, слегка оторопев, смотрел вслед небольшому отряду. Может не такие уж глупости говорил ему Вэна о собственном выборе? Ну кто в здравом уме позволит пленному врагу разгуливать по крепости с боевым оружием? Только эти безумные дахака. Но поневоле подозреваешь и в этом какую-то изощрённую игру, очередную проверку. Эксперимент, как говорит Оракул.

И в общем-то почти не удивился, когда вечером старший оружейник — тоже дахака, с изуродованным бугристыми шрамами лицом — повёл его вглубь помещения арсенала.

Брайд не удивился, но для себя отметил вопрос, который стоит тоже изучить со временем. Беспечность и самоуверенность дахака слишком отличаличь от всей воинской дисциплины, принятой в Амеронте. Случайных людей и близко к оружейным не подпускали, не говоря уж о врагах. Тут же оружейник только спросил выдать ли армоху привычный прямой меч Амеронта или дахакский лёгкий клинок.

— Ваш, — сказал Брайд. — Буду подсматривать ваши приёмы и учиться убивать дахака.

Вроде и серьёзно сказал, специально серьёзно, но оружейник оскалил зубы в одобрительной ухмылке, словно услышал хорошую шутку.

— Учись. Может когда и пригодится.

И равнодушно отвернулся. А Брайд смотрел в его спину, сжимал в руке рукоять меча и думал, что совершенно спокойно может ударить в эту открытую спину. И его не остановит ничего внутри. Только то, что снаружи — ошейник. А так ли это?

Рука взлетела как будто сама собой, а собственное тело словно отбросило назад. Брайд оступился и едва не опрокинулся навзничь, но исхитрился удержаться на ногах. А оружейник даже не повернул головы, но Брайд услышал его смешок и вслед за этим тихий голос:

— Правильно, армох, проверять надо всегда. Оружие, слова, возможности.

И мгновенно развернувшись, дахака впечатал кулак в челюсть пленника. Не так чтобы сильно, но с душой. И повторил:

— Учись. Ну и если морды не жалко, заходи. С тобой забавно поболтать.

***

Рывок, удар, отход на рывке, подсмотренный у дахака. Раз за разом, десятки раз. И заново. Сила подчинялась. Немного с ленцой, неохотно, но всё же Брайд был рад и этому. Поэтому и прыгал вокруг болвана без устали, словно тот был его злейшим врагом. И даже не сумел сразу заметить как на подворье показался отряд Тени Доура.

Дахака привели с собой троих людей, руки которых были связаны, а нищенская, заскорузлая от грязи одежда выдавала их незавидное положение. Новые рабы?

Брайд опустил меч, наблюдая как пленников ведут в сторону донжона, что, конечно, выглядело странно.

Тень Доур постоял ещё немного во дворе, поговорил о чём-то с Лоттом и тоже направился к донжону. Проходя мимо Брайда, он только рассеянно глянул на него. Но вот в его лице Брайд увидел что-то ранее не виденное в нём. Предвкушение? Нетерпение? Да и походка командира была стремительной, создавалось нелепое ощущение, что дахака едва сдерживается, чтобы не перейти на бег.

— Кто это? — спросил Брайд у Лотта, когда Тень Доур скрылся из виду. — Что за люди?

— Твоё это дело? — угрюмо буркнул надзиратель. — Или думаешь, раз меч тебе дали можешь мне вопросы задавать?

Брайд резко выбросил вперёд свободную руку. Сжал пальцы под кадыком Лотта, корпусом ударил и прижал надзирателя к стене амбара.

— Думаю — да.

Он улыбнулся прямо в растерянное лицо Лотта.

— Мне сказали что ошейник не позволит причинить вред себе и дахака. Ты — не дахака.

Краем глаза Брайд приметил, что стоящие поодаль Клинки будто бы навострились шагнуть в их сторону, но отчего-то не спешили. Он улыбнулся ещё шире.

— Беда в том, Лотт, что они не успеют помешать мне. Ну выбьют потом пару зубов, может переломают рёбра. А может, и этого не будет. Я ведь собственность Великой Тени, ценный товар. А ты — мусор на дворе дахакской крепости. Так мне повторить свой вопрос или ты его запомнил?

— Доур приволок очередную пищу, — прохрипел надзиратель, отчаянно разыскивая взглядом дахака.

А они продолжали стоять там где и были.

— Что ещё за пища? — спросил Брайд брезгливо. — Доур что — жрать их станет?

— Не он… Рунова пища эти отбросы. Ритуал будет, — уже бойчее отозвался Лотт, осознав, видимо, что помощи не будет.

Брайд разжал пальцы, опустил руку и отошёл назад. Надзиратель растирал шею и опасливо поглядывал на меч в другой руке пленника.

— Жертвы?

— Жертвы, — кивнул Лотт. — Лягут на алтарь сегодня ночью.

И вдруг выпрямился, передёрнул плечами и рявкнул:

— Ты у дахака в плену, чего спрашиваешь?! Рун требует у них ритуала. Перережут их во славу Бешеного.

— Кто они?

— Бродяги, ворьё — мне-то почём знать? Иди вон у дахака спроси! — уже совсем осмелел Лотт.

Отпихнул Брайда плечом и побрёл к баракам. Клинки даже не посмотрели в его сторону, а потом и вовсе отвернулись, демонстрируя полное равнодушие к тому, чем забавляется армох. Разумеется, раздражённый совет надзирателя Брайд не принял всерьёз. Есть у кого спросить и без них.

Он хотел знать о дахака как можно больше. Раз уж он «собственность» их лидера. Изучи врага так внимательно, словно он самый близкий тебе человек — так когда-то без тени иронии говорил Серп-Легат. Интересуйся им, найди то, что ему нравится и от чего тошнит. Но от дахака скорее затошнит всех остальных…

Проходя через караульное помещение первого уровня донжона, Брайд услышал приглушённый крик откуда-то снизу. Вероятно, из подвалов, куда и отвели бродяг. Пищу безумному божеству дахака. И лучше не думать о том что именно происходит там внизу.

Он поднялся по лестнице, молча прошёл мимо Вэны, который сидел за столом и что-то писал, и устроился на своём месте, ожидая когда Оракул сам проявит интерес. Игра в вопросы и ответы имела свои правила. А вот правила поведения вполне могли и меняться. Как выяснилось сегодня. Интересно, если бы он вырвал глотку Лотту, что бы с ним сделали? И было ощущение, что ничего особенно страшного. Можно было бы и греть себя этой мыслью, если бы не другая — рано или поздно он попадёт в руки Жала. Которая уж точно будет вправе решать, что делать с пленником. Так что вся его свобода выбора только пока Брайд в Ир-Нарон.

— Что ты чувствовал, когда сражался с болваном? — с ходу спросил Вэна, зайдя в брайдову каморку.

— Удовольствие, — быстро ответил Брайд и удивился сам своему ответу.

— Почему?

— Сила. Она просыпается. Я снова могу управлять ею. Ограниченно как будто, но с каждым разом совсем чуть, но возможностей больше.

Вэна хмыкнул, потом неожиданно опустился рядом с ним на спальник и привалился спиной к стене.

— Ты страдал, когда думал, что лишён её полностью? Поэтому теперь получаешь удовольствие?

— Нет, — немного подумав, сказал Брайд. — Я получаю удовольствие оттого, что вижу в этом шанс.

— Поспешный вывод, — усмехнулся Вэна.

— Возможно. Говорю как есть. Ещё я думаю, что вам важно, чтобы я сумел воспользоваться шансом. Эксперимент, да?

Оракул покачал головой и промолчал. Ну да, не тот вопрос на который можно получить ответ от него. Собственно, на ответ Брайд и не рассчитывал, надеялся на следующий.

— Зачем Доуру те пленники? Что за ритуал? Лотт назвал их пищей.

Вэна покосился на него и вздохнул.

— Ты ничего не знаешь о дахака, так? Все дахака должны кормить своего Бога. Иначе им не получить Силу. Рун принимает только страдания и смерть жертвы. Чем больше у дахака возможностей радовать Бешеного, тем больше Силы он получает. Рядовые Клинки кормят Руна в бою, но это…

— Не так вкусно? — фыркнул Брайд.

— Можно сказать и так, — серьёзно ответил Вэна. — Поэтому влиятельные дахака проводят ритуалы. На алтарь берут разбойников, бродяг, приговорённых к смерти — дахака готовы выкупать их для себя. Ну и самые богатые и сильные могут позволить себе и самые ценные жертвы для Руна.

— Какие?

— Магов.

— И как это терпит ваш Магистратум? — язвительно спросил Брайд. — Я понимаю, что в Тангате этого добра навалом, но не думаю, что сами маги особенно радуются такому порядку.

— Дахака не спрашивают, Брайд. Если они могут брать — те кто могут — они берут.

— Выбор и последствия?

— Именно. Но не делай вид, что ты так наивен. Во всех землях сильные имеют больше прав, а выгода правит. И правитель закроет глаза на выходки сильнейших, если ему это выгодно, как Клинки Доура не остановили тебя, когда ты попытался выбить зубы Лотту.

— В Ир-Нарон мудрёная магия, — нарочито рассеянно пробормотал Брайд.

— Ты о чём?

— Быстро узнаёшь о моих поступках. Из окон-то не мог видеть.

Вэна повернул голову и уставился на него чуть озадаченно. А потом рассмеялся.

— Хорошая попытка, Брайд. Нет, я не могу следить за тобой при помощи магии. Младший конюший прибежал ко мне тут же, как только ты прижал Лотта. Тут действительно следят за каждым твоим шагом, но нет нужды тратить на это магию.

— Люди дешевле.

— И порой эффективнее, — кивнул Вэна и встал.

В эту ночь Брайд впервые за всё время после пленения увидел сон. Обычный такой, не видение и не кошмар. Ему снился его первый каструм, тренировочное поле и командор Гвинн, который наблюдал за юным лэтом, стоя у ограждения. Лицо командира было таким счастливым, он улыбался, что в реальности было большой редкостью.

Брайд отрабатывал удары с дахакским клинком, призывал Силу и она отвечала тут же…

Он проснулся от знакомого толчка изнутри. Должно быть он призвал Силу во сне, и она отозвалась в реальности. Брайд почуял едва заметные, но такие знакомые и привычные нити связки. Тайлисс. Его стрега искала своего проводника. А значит, она где-то рядом.

Глава 4 Тайлисс

Скорее всего, в это место её поместили намеренно. Из окна прекрасно просматривалась часть основного двора крепости, та его часть, где размещались казармы, а чуть левее — тренировочная площадка для дахака. Где с некоторого времени стал появляться и Брайд.

Когда Тайлисс первый раз увидела своего проводника, она тут же попыталась дотянуться до него Силой, но в ответ услышала лишь глухую тишину. Цептор был полностью закрыт. Собственный ошейник хоть и был зачарован магией, но блокировал только боевые навыки — в этом бастра уже убедилась. Неоднократно.

Но это наводило на мысль, что их похитители вовсе не против попыток стреги связаться с проводником. Они изучают. И, возможно, ждут когда это случится, поэтому Тайлисс не прекращала попыток позвать Брайда.

После того как они попали в Омут на Огрызке, Тайлисс долгое время пыталась понять, зачем всё это потребовалось Энфису. В случайности она уже давно не верила, а уж, тем более, не верила в легкомысленность и недальновидность Серп-Легата. Да, собственно, и гадала то о замыслах главы Серпов только потому, что занять себя было нечем. Гадать о его замыслах — дело бессмысленное. Энфис мыслит настолько иначе, чем другие, что и предполагать сложно, не то что угадывать.

В одном лишь была уверена точно: Брайду не грозит гибель. Серп-Легат не допустил бы окончательной потери своего избранного лэта. За долгие, очень долгие годы работы на Энфиса она убедилась в том, что он способен просчитать почти всё и всех. А значит, похищение эмиссара — не ошибка, не упущение, а часть плана. Сколько их уже было, таких планов. Кажущихся безумными и нелепыми поначалу и лишь потом показывающих всю филигранную точность тонкой игры.

То есть получается, что Энфис просто вручил Брайда в руки самого страшного человека на всём континенте. Ламаи Дивона, Великой Тени. И никогда не сделал бы этого, не будь он уверен в выигрышности такой ставки. При всех её рисках.

Но почему он не дал никаких инструкций для Тайлисс? Не предполагал, что и её оставят в живых? Или не посчитал необходимым? И то, и другое возможно. В конце-концов, Энфис всегда давал ровно столько, сколько считал нужным для текущего момента. Это его собственные слова. И это относилось не только к информации.

Тайлисс восхищалась им, Тайлисс прошла весь путь от болезненной влюблённости жертвы к своему спасителю до глубокого и зрелого чувства безграничной преданности. Любви, как она предпочитала это называть. Ну а Энфис… Всегда давал ровно столько, сколько было необходимо для текущего момента.

Брайд не первый избранный им лэт. Но когда Серп-Легат впервые заговорил о нём, Тайлисс поняла, что этот будет особенным. Тем самым, кого столько времени ждал её господин. И так ли уж странно, что и она сама преисполнилась некоторой избыточной привязанностью к этому юноше? Он ценен для Энфиса, а значит и для неё. И теперь ей тоже нужно не ошибиться.

Тайлисс смотрела как Брайд нападает на болвана и призывала связку снова и снова. Не слышит.

Заскрежетал засов на тяжёлой двери, и в комнату или камеру, как уж тут её называли, вошёл хозяин этой крепости Тень Доур и незнакомый Тайлисс маг. Ей хватило и мгновения, чтобы понять насколько силён этот маг, равно как и то, что его просто окружает дух Запретной магии. Культист Итхелу, Оракул.

Она поморщилась, маг заметил и усмехнулся.

— Бастру не допрашивали? — сухо спросил он у Доура.

— Разумеется, нет, — так же бесстрастно ответил дахака. — Тебя ждали.

Не ладят. Определённо не ладят. Но вынуждены работать вместе. Дахака, при всей нелюбви Тайлисс к служителям Руна, были ей в целом близки по духу. Они воины-маги, как и она сама. Помешанные на власти и силе, невообразимо жестокие, но достаточно понятные, если узнать их ближе. Тайлисс знала.

А вот Оракул её тревожил. И даже не тем, что пользовал Запретную магию, а именно вот этот, конкретный Оракул. В нём ощутимо читалась непробиваемая уверенность фанатика. Это не может не заставлять напрячься. И ждать беды. Все адепты Итхелу фанатичны, но если достигают высот власти, становятся вдвойне опаснее. А простому жрецу вряд ли бы доверили вести разговоры с пленниками Великой Тени.

— Встань, — приказал Оракул.

Тайлисс послушно поднялась и встала напротив, ожидая дальнейших указаний. Не время для демонстрации характера, время узнавать намерения. Информацию получает не только тот, кто задаёт вопросы, но и тот кто на них вынужден отвечать.

Она не боялась, что Оракул прочтёт её полностью, эдикты Энфиса не сломать даже опытному магу. А что сумеет прочесть — использовать не сможет. Недаром Тайлисс готовили годами, даже вон к дахака заслали, чтобы там её умения были заточены до нужной остроты тангарскими умельцами. Энфис предусматривал всё.

И, однако, она не могла избавиться от чувства тревоги. Этот Оракул её пугал. Он сам, а не его способности. Чутьё кричало об опасности, сколько бы Тайлисс не уговаривала себя.

— Мне не нужны твои тайны, бастра, — заметил Оракул небрежно.

Не читая читал. В лице, во взгляде. Чуял тревогу и неуверенность. Тайлисс фыркнула, осознав что они сейчас точно как два диких зверя принюхиваются друг к другу. Он очень опасен, этот маг. Хотя бы и тем, что допрашивать он пленницу не собирается. А значит, узнать что его интересует не получится.

Оракул снова повернулся к Тени Доуру. Заговорил отрывисто:

— Распорядись, чтобы сна ей не давали пока я не позволю. Приставь людей для этого. Иного вреда не причинять, только не давать спать. Сколько раз кормите?

— Два, — недовольно отозвался дахака.

По нему было хорошо заметно, что приказной тон мага его раздражает. Не любят Тени кабара чужой воли над собой, сильно не любят.

— Кормить раз в два дня, воды без ограничений, — продолжал Оракул.

— Как скажешь, Вэна, — процедил сквозь зубы Тень Доур. — Ты за неё в ответе.

— Бастра, я помню тебя, — Оракул снова перевёл взгляд на Тайлисс. — Видел, когда Винай Шивар сдавал тебя тинктарам. Тогда тебе удалось провести их. Удалось даже сбежать. Я читал потом отчёты.

Тайлисс молчала, перебирая в памяти события, которые она старательно пыталась забыть годами. Нет, она не помнила этого мага Вэну. Точно — нет.

— Возможно, вскоре у меня и появится шанс покопаться в тебе тщательнее, — словно прощупывая реакции, уверенно и слегка насмешливо сказал он.

— Тебе не стоит пугать меня, Оракул, — вяло отозвалась Тайлисс. — Я и так напугана, если твоя цель в этом.

— Чем же? — вроде как даже искренне удивился Вэна. — Запретная магия на бастров действует избирательно, эдикты Энфиса так запросто не сломаешь. И покопаться я смогу только лишь… Беседами. А мне, признаться, интересно было бы побеседовать с тобой откровенно. А тебе?

— Так может побеседуем сразу, маг? Я, как видишь, вполне откровенна с тобой.

— Недостаточно, — покачал головой Оракул. — Твои мысли остры, разум чист. Мне нужно, чтобы говорил твой дух. Надо дать ему возможность заглушить голос разума. Тогда мы сможем беседовать с равной степенью откровенности.

Тайлисс пожала плечами.

— Тебе виднее как вести разговоры с одуревшими от недосыпа. Тут, в Ир-Нарон только твоя воля, Оракул.

Она удовлетворённо заметила, как едва заметно скривились губы стоящего рядом дахака. Жало может и заставила работать Теней вместе с культистами Итхелу, но тёплых чувств между ними точно никогда не будет. А это возможно пригодится в будущем. Иногда лучшие планы можно загубить мелкими червоточинами изнутри.

Оракул кивнул даже с некоторым одобрением — тоже заметил. Очень опасен.

— Я зайду через пару дней, — пообещал он. — Или через пять. Посмотрим.

И вышел из камеры первым, едва не оттолкнув Доура плечом.

— Многое изменилось в Дахака Кабар, как я посмотрю, — бесстрастно бросила в спину Тени Тайлисс.

Разумеется, Доур не удостоил её ответом, но этого и не нужно. Его раздражение она чуяла и так.

***

Маг всегда знает когда спит. Но не всегда — когда не спит, особенно если применяется пытка лишения сна. Сил и выносливости у бастры побольше, чем у человека, но полностью обойтись без сна не может никто. Вся разница лишь в том, когда именно границы между реальностью и видениями уставшего разума начнут стираться.

Оракулу ли не знать, как работать с таким воздействием? Судя по тому, как вели себя приставленные теперь к пленнице дахака, Тайлисс убедилась, что да — прекрасно знает.

Охрана теперь находилась вместе с ней. Они сменяли друг друга по чёткому графику, который Тайлисс сначала отслеживала, потом — когда мыслить стало сложнее — перестала. Сопротивляться бесполезно. Пустая трата ресурса. Немногие понимают, что даже боль и страх менее эффективны по сравнению с тем, что происходит с волей при лишении сна.

Рано или поздно получившие подробные инструкции охранники увидят момент при котором воля пытаемого уже подавлена, но разум ещё не помутился окончательно. И позовут Оракула. Он, безусловно, не настолько глуп, чтобы пытаться ломать защиту, которая и вовсе не зависит от самой Тайлисс. Скорее, при такой попытке, она попросту уйдёт в видения и останется там навсегда. Ему нужен не допрос, ему нужно иное.

Без сна, когда каждая попытка закрыть глаза заканчивается пинком, толчком или умелым нажатием в определённую точку, вызывающим дикую боль, время теряет свой изначальный смысл. Его уже не замечаешь, его не существует будто. А пространство начинает меняться. Стремительно валится вниз потолок, плывут углы, проём окна слепит невыносимым световым пятном.

Голова желает прятаться в руках, в коленях, тело отползает в самый тёмный угол, но жёсткие руки вздёргивают голову за волосы наверх, тело отбрасывается пинком обратно.

И уже покорно встаёшь по приказу в центре комнаты. Просто не двигаться — тоже благо. А когда ноги начинают сами собой подкашиваться, на помощь приходят цепи и растягивают тело в нужной позиции. А потом приходят видения. Сначала редко, на краткие мгновения, но уже очень скоро реальность тоже рассыпается осколками и тонет, затягивается в омут видений калечного рассудка.

На этой грани Сила иссякает стремительно. Словно обезумевший, хаотично мечущийся зверь она пытается то спасать слабеющее тело, то ставит барьеры в разуме, защищая его от разрушения и, тем самым, тратится ещё быстрее. Воли уже почти нет, нечему управлять ею.

В становящиеся всё более редкими моменты просветлений, Тайлисс ощущала, что даже крайне выносливый паразит — шеер — уже давно спит. Забавно, но он не погибнет, если даже носитель спятит, просто будет очень глубоко спать, пока Сила не покинет мага совсем. Прекрасная смерть. Бастре такую не подарят, как не умоляй.

Чёрное чешуйчатое тело, плотное, упругое, свернувшееся тугими кольцами, казалось почти красивым. Несмотря на то, что было страшным. Многие дети боятся змей.

— Где у него голова? — спросила Тайлисс, стараясь не смотреть на пляшущие по стенам главного зала храма тени.

Теней она боялась больше, чем магического паразита, приготовленного для неё. Он был понятен, тени — нет.

— У него нет головы, — улыбнулся учитель. — Шеер — не животное. Он станет частью тебя. У вас будет одна голова на двоих. Ты готова?

— Да… Будет больно? Долго?

— Будет. Долго.

Алтарь Гоара — Хозяина Битв, владыки пламени. Просто камень с застывшими навсегда рельефными масками с ликом божества. И тени на стенах, повторяющие в каждой эти суровые в камне, но зыбкие в тенях черты. Гоар тоже тут. Будет смотреть через тени и камень на Посвящение своей новой жрицы, избранной для чести стать Бичом Битвы. Будет следить за тем, чтобы его дар — шеер — был принят с достоинством.

О достоинстве ли тут говорить? Шеер жаден, шеер желает побыстрее соединиться с Силой мага, чтобы питаться ею. Его единственное желание — быть сытым. За это паразит готов защищать и служить. И он груб. Он вторгается в плоть такой тонкой детской руки, не щадя. Шеер не знает что такое боль…

Он проникнет в ткани, он присосётся к Силе, он станет частью целого. И будет расти вместе с магом, как его часть. Много ночей после Посвящения маг будет кричать от кошмаров, снова и снова возвращающих его в миг соединения.

А потом привыкнет. Все всегда привыкают.

Кошмар, ведь это тоже сон. А сон — это благо.

— Тайлисс.

Лицо Оракула Вэны. Спасение или последний палач? Глаза воспалены, но слёз нет — бессонница иссушает гораздо сильнее жажды. Тело стремится хранить воду, даже если вода доступна.

— Госпожа может подарить тебе сон, Тайлисс. Если ты впустишь её.

Итхелу. Тайлисс куснула губы до крови, чтобы найти остатки сил для ответа. Но не смогла ответить. Только издала короткий смешок, похожий на карканье. Она готова впустить кого угодно в обмен на сон. Разве это не очевидно?

— Ты впустишь Госпожу Иллюзий, и она сможет говорить через тебя с Брайдом. Ты понимаешь меня?

Понимает ли? Пока ещё понимает слова. Но смыслы ускользают, пляшут тенями в виде лика Гоара на стенах храма на задворках империи Эльвейна.

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, что позволяешь Госпоже войти.

Какой же всё-таки громкий у него голос. Пусть замолчит. Даже ради только этого Тайлисс позволит всё что угодно.

— Позволю…

— Скажи, что ты пропустишь Госпожу дальше, туда, где живёт связка с проводником.

— Пропущу. Что ж ты так орёшь…

Тёмные жёсткие волосы, открытая улыбка и очень цепкий и пытливый взгляд серо-синих глаз. Не свойственный обычно юношам. Таков её новый проводник, таков новый избранный лэт Энфиса. Очередной солдатик в его бесконечной войне.

Легко краснеет в ответ на улыбку. Смущён. Не ожидал эвоката-женщину, удивлён и растерян. Пытается держать лицо.

— Прочти меня, эвокат.

И серо-синие, грозовые потоки его Силы впустили касание стреги. Настороженно, чутко, но при этом готовые открыться по зову долга. Идеальный солдат. А там, чуть глубже крылось то, что и искал десятилетиями Хэдин Лэт Энфис. Серп-Легат Амеронта. Пока ещё незрелая, слабенькая, но обладающая огромным потенциалом защита. Абсолютная защита. Как же сложно игнорировать Протоколы даже по воле их создателя. Не сказать, не выдать себя…

— Тайлисс. Соберись, скоро поспишь, обещаю.

Она вскинула голову. Крупное, костистое лицо Оракула висело перед ней как нелепый светильник. Светилось.

Проморгалась больными веками, выдохнула, найдя прилагающиеся к голове остальные части — шею, с потёртостью от тугого воротника, широкие плечи под небрежно накинутой курткой. Не видение.

Соберись. Собери себя тоже, вот как Оракула до этого. Ощути и собственные плечи, и найди руки, выглядящие сейчас чужими. И прикрой, наконец, глаза и тут же провались в блаженство забытья.

И впусти то, что так желает войти.

Хлестнуло, ожгло пламенем изнутри. В голове, под закрытыми веками, в лёгких, из которых как будто выбило жаром весь воздух. Шевельнулся шеер, стянул кольца, сжал привычно руку. И Сила, которой уже будто и не чуялось, рванулась в последнем усилии к связке. Не для того, чтобы впустить чужое, для того, чтобы сохранить своё.

— Брайд!

Соберись. И она собралась. Не эдикты Энфиса, не Протоколы эвоката, собственное желание, собственная воля, которая никогда не позволит нарушить связку. Почти уничтоженная воля, но, как выяснилось, не до конца, в самом последнем усилии воспротивилась приказу отдать то, что принадлежит только ему — Серп-Легату.

А потом пришла тьма и боль. Не тьма сновидения, а глухой огромный тёмный котёл до краёв полный боли. И в этой тьме Тайлисс слышала собственные крики, которые теперь было не заглушить ничем. Не остановить.

Глава 5

Как можно противостоять такому искусному воину, как один из Теней Дахака Кабар будучи лишённым возможности к нападению? Брайд понятия не имел, но на неожиданное предложение Доура о тренировке с ним согласился охотно.

Воин не должен отказываться от возможности увидеть приёмы врага в деле, в прямом противостоянии, даже если для этого придётся очень быстро оказаться поверженным. Он ничего не теряет. Ну а насмешки дахака уже почти сошли на нет. Глумиться над тем, кого сдерживает магия, не так интересно, ну и недостойно что ли. А дахака, при всей своей склонности поскалить зубы по любому поводу, какие-то понятия о чести имели, надо признать. И даже иногда выдавали что-то вроде скупой похвалы стойкости армоха.

Но сейчас, когда клинок Тени Доура свистел совсем рядом с головой Брайда, оказываясь там словно из ниоткуда, неотслеживаемый никак и только замечаемый по отблескам на лезвии, пленник понимал, что даже будь у него открыты все возможности, то и там он мало что бы мог сделать. При этом дахака Силу почти и не использовал.

— Ещё раз, — коротко обозначал Доур свой новый выпад.

И снова Брайд пропускал его. Лишь пару раз из пары десятков ему удалось принять меч Тени на свой, и ещё пару — увернуться.

Даже знаменитая выносливость лэтов стала подводить. Дыхание рвалось, лицо и тело заливал едкий пот, движения становились всё более тяжеловесными и неуклюжими. Но целью Доура было явно не доказать армоху, что тот ни на что не годен. Другая была цель. В короткие промежутки между атаками Брайд успевал заметить ищущий, ждущий взгляд Тени.

— Ещё раз.

Новая атака, на этот раз чуть более медленная, позволяющая остследить лёгкий, какой-то очень изящный замах, движение синеватой стали, поворот кисти, превращающий предполагаемый удар из режущего в удар плашмя, если бы он случился. Но Доур был филигранно точен и предельно осторожен. Высокое мастерство. Брайд проверил и это, когда попытался сам подставиться под удар. Не вышло. Ни невероятная скорость, ни полная сила замаха не привели в итоге даже к царапине или порванной одежде — Доур прекрасно знал, что делал. Собственность Великой Тени не должна быть испорчена, а уж тем более уничтожена. Так что и на шанс случайной гибели надеяться не приходилось.

Сила Брайда тоже не желала его поражения и урезанными своими возможностями почти только на инстинктах пыталась отбрасывать клинок Тени, швырять тело в сторону, чтобы избежать обозначенного удара. Но это только злило. Как у голодающего трясти перед носом миской с едой. Запах есть, еда так близко, а попробуй возьми, когда руки связаны, а сам так и вовсе на короткой цепи. Не дотянуться.

Раздражение усиливалось вместе с усталостью. Брайд в очередной раз скользнул в сторону, уходя от напирающего Доура и вдруг почувствовал что доселе спящая часть его Силы вскинула голову. Проснулась.

Наверное для Тени, для зрителей-дахака, миг остался мигом, был краток, но сам Брайд буквально ощутил, как этот самый миг растянулся во времени, а мир замер, как бывает в предельной концентрации призванной Силы.

— Брайд!

Он услышал крик, нет — вопль Тайлисс, звенящий по нитям связки. Страшный, болезненный. Так кричат в агонии, так воют под чудовищной пыткой.

И своя Сила вцепилась в звенящие нити связки намертво. Не выпустить, только не потерять снова. Потому что и Брайд, и Сила знали — упустишь, и крик оборвётся вместе с жизнью.

Пылала кожа под ошейником, ощутимо бил в ноздри запах палёного мяса. Сила ломала клетку и вместе с ней живую плоть своего хозяина. Рвалась наружу.

Рука с мечом взлетела на выпад, отбросила клинок Тени, но не остановилась, потому что внезапно освобождённая воля разрешила телу двинуться вперёд. Уничтожать того, кто встал на пути. Убивать.

Рывок, полный прежней концентрации и мощи, стремительная атака градом ударов. И легко снесённая магическая защита Тени, поставленная наскоро.

Ловок Тень Доур. Уворачивался, парировал, ускользал и ставил блоки Силы уже без снисходительной небрежности. Сам оказался в ловушке, когда из всех действий доступна только защита и избегание, потому что Брайд шёл напролом, о своей защите и вовсе не думая — пользовался неожиданным подарком. Знал, что Доур подохнет под его мечом, но не осмелится причинить вред армоху. Хорошо быть собственностью Великой Тени. Теперь ох как хорошо.

Гортанный окрик — Брайд не разобрал слов — и вот уже несколько дахака рядом. И прежде чем успели оглушить ударом кулака, зайдя со спины, прежде чем успели скрутить, заломать руки уже почти оглушённому, армох успел тоже. Одного, но положил напитывать кровью пыль тренировочной площадки.

Новый удар кулака, летящего прямо в лицо, Брайд уже не ощутил. Ослеп, оглох, а потом и вовсе провалился в блаженную тишину и темноту.

***

— Один Клинок — невелика цена, — ровный голос Оракула звучал, казалось, у самого уха.

Сил же открыть глаза не было. Но хотя бы слышать мог. И слушал.

— Это мой Клинок, — проворчал в ответ Тень Доур. — Легко считаешь чужое добро, Вэна.

— Значит плохо подготовил своё добро, — жёстко сказал Оракул. — Если его армох положил, когда ему уже и по голове врезали. Так и тебя может смог бы… Впрочем, это не моё дело. И хватит уже нам радовать парня нашей перебранкой. Вон у него уши дёргаются.

Несильный пинок под рёбра, и Брайд всё-таки разлепил кажущиеся очень тяжёлыми веки. Он лежал на своём спальнике в комнате башни донжона, а Оракул и Тень стояли над ним.

Брайд коснулся пальцами ошейника, и Вэна не сдержал ухмылки.

— Думал, он слетел с тебя, армох?

Тень Доур смерил пленника недобрым взглядом, потом развернулся и исчез за дверью. А Оракул присел рядом, пытливо заглядывая Брайду в лицо.

— Поделишься ощущениями, армох?

— Ты подстроил? — хрипло произнёс Брайд. — Что с Тайлисс? Где она?

— Здесь, в Ир-Нарон. Да в порядке твоя стрега. Привёл её к краю, но вниз не столкнул. Рассказывай.

Брайд поморщился, но уже привыкший к этой игре в обмен ответами, послушно заговорил:

— Я почуял связку, потом услышал, что Тайлисс кричит, и Сила освободилась. Ошейник перестал её сдерживать. Теперь снова как было — не слышу, не могу призвать. Это так и должно быть?

— Кто знает, — пожал плечами Вэна. — Подчинение воли непростая магия, часто непредсказуемая. Но результат в этом эксперименте был ожидаемый, на него я и рассчитывал.

— Зачем?

— Проверял кое-что. Теперь могу тебя отправить к Великой Тени.

Брайд приподнялся на руках, потом сел. В голове ещё звенело, а комната подрагивала перед глазами. То ли от магии, то ли от ударов дахака.

— Значит, целью было устроить проверку смогу ли я преодолеть магию ошейника, — сказал он. — Ламаи интересует моя способность к ментальному сопротивлению. Тренировки, разговоры, теперь вот это… Каждый раз стрегу пытать будете, чтобы добиться выплеска Силы?

— Ламаи решать, — слабо улыбнулся Вэна. — Моя работа тут окончена, мне было нужно только проверить твои потенциальные возможности, прежде чем передавать в руки владелицы.

— Как жаль, — вздохнул Брайд. — Я буду по тебе скучать.

— Прибереги яд для другого случая. Со мной тебе ещё в Ир-Дивона работать, но уже под руководством Жала.

— Высокая честь, — хмыкнул Брайд. — Не боитесь, что я теперь смогу сам найти способ содрать ошейник и перегрызть вам глотки, раз уж я тоже проверил свои «потенциальные возможности»?

— Опасаемся, — серьёзно ответил Оракул. — Поэтому контроль будет усилен, приставлена охрана, до момента отправки в Ир-Дивона эту комнату ты не покинешь. Твой ошейник — результат разработок самой Ламаи, но и она не может гарантировать, что после прорыва Силы, его эффективность останется прежней.

Брайд удивлённо посмотрел на него.

— Вэна, зачем ты мне всё это говоришь?

Оракул тонко улыбнулся и промолчал.

— Часть плана, надо полагать, — кивнул Брайд. — Занятно тут всё у вас устроено.

— О, ты даже не подозреваешь насколько. Впереди будет ещё много открытий, армох. Совет дать?

— Валяй.

— Не удивляйся ничему. Принимай как данность.

— Отличный совет, — со смешком одобрил Брайд.

— Не стоит благодарности, — опять серьёзно ответил Оракул.

И тоже ушёл, оставив Брайда наедине с мыслями, которые прыгали в голове как взбесившиеся зайцы. И собрать их теперь было ещё сложнее. Всё, что произошло на тренировочном поле дало надежду. И одновременно — страх. Вроде бы и рад, что может противостоять, но как же тяжело признавать, что это всего лишь следствие ожиданий врагов, которым было нужно заставить Брайда действовать на пределе возможностей. Сначала его дрессировал Энфис, теперь вот дахака и Оракул, а скоро им займётся Жало. Не человек — а механическая диковина с ярмарки. Видал однажды такую. Ключиком заводилась и танцевала на месте. Завершались обороты ключика, и игрушка снова засыпала.

Права была Келла, когда однажды сказала, что свободы не существует ни для кого в этом мире, и чем сильнее ты себе кажешься, тем больше с тебя и потребуют подчиняться. Тогда эти слова показались Брайду бессмысленными, теперь он им поверил. Но уже не скажешь это Келле, и только Боги знают получится ли сказать когда-нибудь.

И вот об этом было думать больнее всего.

***

В столицу Брайда везли уже не в клетке. И на том спасибо. В обычной дорожной повозке, запряжённой парой лошадей. В сопровождении нескольких дахака, в ошейнике и в кандалах — действительно боялись. Опасались, как выразился Вэна. Сам Оракул обоз не сопровождал, уехал раньше. Видимо доложиться своей хозяйке загодя.

Не так уж далеко Ир-Нарон от столицы Тангаты, но дорогой Брайд успел устать изрядно. Тревога и нетерпение измучили хуже кандалов. И когда воздух вокруг словно бы потяжелел, его наполнили запахи и звуки большого города, пленник жадно приник к маленькому окошку.

Дхай-Баш поражал своей роскошью и какой-то хаотичной красотой. Здесь улицы не были прямыми, как в Потенге, они вились, петляли, огибали дома и садики с пышными цветниками, которых здесь было великое множество. Дома не хранили единый стиль, ни в цвете, ни в линиях. Рядом можно было увидеть и привычную бурую черепицу на крыше, и цветные витражи встроенные в крышу соседнего дома. Да даже печные трубы тут у всех были совершенно разными, не говоря уже о форме окон.

Яркость, вычурность — будто жители столицы соревновались между собой в безумии оригинальности. Дхай-Баш — город магов. Аристократы Тангаты любят селиться тут, поближе к дворцу Высокого Магистра и огромному зданию Магистратума. А все аристократы этой беззаконной страны — маги. А вот те, кому не посчастливилось такими уродиться обслуживают и их, и этот богатый, шумный и, по-мнению, Брайда нелепый в своей вызывающей гордыне город.

Здесь можно только развлекаться или сходить с ума — подумалось ему, когда повозка миновала украшенный цветочными гирляндами мост, который круто выгибал хребет над широким каналом. На тёмной поверхности воды покачивались маленькие лодочки, тоже наполненные цветами. Интересно, это у них праздник какой-то или еретики-тангары пытаются так прикрыть всю мерзость своей жизни. Утопив её в цветах.

И совершенно иначе перед Брайдом предстал Ир-Дивона — замок Великой Тени Дахака Кабар. Огромный, занимающий немалую площадь на южной оконечности Дхай-Баш, он был обнесён высокими стенами, способными выдержать самые мощные штурмы. За стенами рвались к небу высокие, строгие башни, сложенные из — помилуй Грит — чёрного камня Предела. Дороже материала для постройки и придумать-то невозможно.

Немыслимо богат орден Дахака Кабар. И ныне немыслимо же влиятелен. При главенстве Ламаи орден удвоил и богатства и влияние в Тангате. Жало привлекла для дахака поддержку тинктаров и вот даже культистов Итхелу. Это Брайд знал ещё по рассказам Энфиса, но теперь видел своими глазами место, где ему предстоит вести свой бой. В одиночку, бой почти безнадёжный и, скорее всего, бессмысленный. Но он точно будет.

Распахнулись ворота, небольшой обоз въехал внутрь периметра Ир-Дивона. Дворец и военная крепость одновременно. Дахака не полагаются на благосклонность правителей, дахака сами по себе. Готовые как сотрудничать за щедрую плату, так и противостоять при необходимости. Думал ли первый Высокий Магистр, создавая орден для защиты своего трона о том, что придёт время, и искусные маги-убийцы станут силой способной стереть в пыль весь Магистратум при желании? И о чём думает нынешний, позволяя дахака прибрать к рукам зловещую магию тинкта и ещё более зловещую и гнусную Запретную магию.

Брайд смотрел на строгие линии замковых стен и думал о том, что Ламаи ухитрилась создать империю внутри государства. Самодостаточную и весьма грозную. А значит, противником Жало будет очень серьёзным. Для всех.

И вот теперь ей нужен эмиссар Амеронта, лэт. И смешно и, признаться, очень беспокойно. Страшно.

Доспехи здешней охраны тоже, на взгляд Брайда, выглядели очень дорого. Усиленные знаменитой найшарской сталью, отделанные серебром они вполне подошли бы военачальникам. Тут же — просто охрана. Хотя нет, не просто. Охрана Великой Тени. Надо всегда напоминать себе у кого ты нынче в гостях.

Нутро главного здания — собственно дворца — заглотило Брайда охотно. Словно сами по себе распахивались высокие двери, открывались взгляду широкие коридоры, полированные до зеркальности плиты полов принимали шаги и разносили их звуки.

И рабы скользили в стороне лёгкими призраками. В цветных шелках, сопровождаемые тонким звоном колокольчиков на ножных браслетах. Удивительно, те рабы, которых Брайд успевал разглядеть, отличались просто картинной красотой. Этакая страсть к прекрасному у главы самого кровавого культа.

Его провели сначала по центральному коридору, больше похожему на огромный вытянутый зал, потом через более узкие, путь по ним Брайд запомнить не смог. Миновали лестницы — стало быть наверх не поведут. У более скромных, чем другие, дверей велели остановиться и ждать. Атид, знакомый Брайду с самого начала командир, освободил руки пленника и растянул губы в ухмылке, когда тот непроизвольно дёрнулся в сторону.

— Не дури, армох, — сказал он вполне добродушно. — Отсюда точно не сбежишь.

Брайд коснулся Силы, но она, разумеется, изволила отдыхать. Ну да, странно было бы думать, что даже без цепей, да даже если бы и без ошейника на шее лэта, тут бы можно было «дурить». Не надо и Силу трогать, чтобы понять — магией тут пропитан каждый кусок стены и каждый угол. И это не говоря уж о количестве дахакской охраны.

Топтался он у входа недолго. Вскоре и эти двери открылись, полноватый человек в одеждах из плотного тёмного шёлка, молча отступил в сторону, жестом предлагая пленнику зайти. Дахака за ним не последовали. Да и сам приглашающий исчез за закрывающимися дверями.

Перед глазами был вполне обычный просторный кабинет. Может более богато обставленный, чем те к которым Брайд привык в той же ставке Серпов, но не сильно отличающийся от них по сути.

За столом, стоящим в простенке между двух больших окон, сидела женщина. В непривычной взгляду одежде из тяжёлого, украшенного тонким строгим узором золотистого шёлка, ладно облегающей стройное изящное тело. Чёрные волосы женщины были собраны в дахакскую косу, украшенную массивным серебряным гребнем, а лицо… Лицо поражало невероятным совершенством черт и абсолютным, мёртвым спокойствием. Маска. Застывшая в своём великолепии маска.

И с этой ледяной красавицей, имя которой заставляло трепетать всю Тангату, Брайд был сейчас один на один.

— Нет, — мягким, чуть хриплым голосом сказала Ламаи. — Не пробуй даже.

Брайд отвёл глаза. Искушение было, но и понимание тоже было. Не ему, без Силы, без знания сейчас тягаться с Жалом. Не красотой своей она завалила прежнюю Великую Тень. Ламаи — одна из сильнейших магов Тангаты.

— Поближе подойди, — небрежно сказала Ламаи Дивона. — И сядь, если хочешь. У меня не так много времени, поэтому просто постарайся услышать как можно больше. Чтобы задаваться потом как можно меньшим количеством вопросов.

Её манера держаться удивляла. Обыденностью. Хотя, чего он ожидал? Горячей встречи в пыточном подвале? Уж наверняка Жало получала всю информацию о предмете своего интереса, пока непонятного Брайду.

— Ты будешь жить в Ир-Дивона, — сухо продолжила Ламаи, когда Брайд сел напротив, — Тебе выделят комнату и приставят сопровождение для передвижения по замку. Распоряжения этого человека ты будешь выполнять неукоснительно, он несёт мою волю. С тобой будут также работать Оракулы и тинктары. Ну и я, разумеется. Ты будешь подчиняться. Иного не предусмотрено. Ты уже должен был сам догадаться, что ты ценнейшая собственность Великой Тени. Это должно давать тебе чувство безопасности, но не должно придавать тебе излишней самонадеянности. Ты понял меня, цептор Бринэйн?

— У тебя найдутся способы показать мне разницу между этими понятиями, — кивнул Брайд.

— Непременно, — уверенно сказала Жало. — Я изучила все документы и отчёты, касающиеся тебя. Ты горяч, но вполне разумен. И я надеюсь, что первое не пересилит второе. В противном случае тебе будет сложнее привыкать. Ты — инструмент, советую также начать свыкаться с этой мыслью прямо сейчас. Не эмиссар Амеронта, не лэт, не солдат Потентара и даже не раб Дахака Кабар. Ты просто необходимая часть механизма. Главная часть, пожалуй, но сути это не меняет. Посему свои эмоции ты будешь выдавать только тогда, когда это будет нужно мне.

Что-то подобное Брайд, конечно, ожидал. Не ожидал вот такой пронзительной и болезненной прямоты. Жало сама напоминала идеально отлаженный механизм, без чувств, эмоций и даже без привычной для людей этого круга игры словами и смыслами. Он задавил рвущееся раздражение и промолчал, стараясь выглядеть спокойным.

— Тебе уже дали понять, что нам предпочтительнее сотрудничать. Я не хочу слышать ни слова высокопарного бреда о недопустимости сотрудничества с врагом, я взываю к рациональности. Ты желаешь узнать то, что скрывается в глубинах твоего духа и в этом наши цели совпадают. Я буду изучать тебя всеми доступными мне способами и я найду ответы. И открою их тебе.

— Зачем? — глухо спросил Брайд. — Предлагаешь такую цену за… сотрудничество? А если цена меня не устраивает?

Красиво очерченные губы Ламаи дрогнули в лёгкой усмешке.

— Ты решил, что мы торгуемся, Брайд? Нет, я просто сообщаю тебе некоторые аспекты, которые ты должен принять во внимание. Никакого выбора у тебя тут нет. Я предлагаю разумно принять более простой для всех нас метод. Твоё дело принимать или нет моё видение развития нашей истории. Результат будет один.

— Теперь я понимаю чьими словами говорил со мной Вэна, — пробормотал Брайд. — Инструкции ты составляла, судя по всему?

Жало пожала плечами и ответила совершенно ровным тоном:

— Вэна тоже разумен и рационален. Зачем городить лишние сложности, если цель ясна и достижима.

— А зачем тогда тебе открывать мне ответы, которые ты найдёшь? Разве это не говорит о желании хоть как-то заинтересовать свой инструмент?

— Это примитивное мышление, Брайд. Это говорит лишь о том, что мне это нужно для моей основной цели. Для которой, собственно, тебя и доставили ко мне. Твоя слепота будет помехой для её реализации. Твоё добровольное прозрение ускорит процесс.

— Но об основной цели я спрашивать, конечно, не должен, — натянуто улыбнулся Брайд.

— Это твоё дело. Когда придёт время, я отвечу и на этот вопрос.

Брайд разглядывал её и не находил ни в лице, ни в спокойном внимательном взгляде зеленоватых глаз ни тени насмешки, сомнений, подвохов — ни тени жизни. И это пугало больше угроз или давления. Это была неотвратимость.

— Почему — Жало? — спросил он вдруг.

— Если коротко, таково имя моей модификации, — без тени удивления ответила Ламаи. — Внедрённый тинктарами магический паразит. Если длинно, то тебе это не должно быть интересно. На твой вопрос, прикрывающий твою растерянность, я ответила. А теперь поднимись, встань ровно вон туда, я прочитаю тебя.

Брайд поморщился, поднялся и встал где было указано. Ламаи подошла к нему, и он с удивлением заметил, что женщина едва доставала своему пленнику до плеча. Хрупкая, изящная, гибкая. Но чувство, охватившее Брайда, никак не связывалось с увиденным. Его словно прижимало тяжёлой каменной плитой. Она надвигалась на него и грозила придавить совсем.

Он опустил глаза, столкнулся со взглядом Жала и выдохнул сгустившийся в горле воздух. И понял, что все его страхи до этого были смешны и далеки от истины. Самый чудовищный кошмар эмиссара сейчас смотрел на него снизу вверх.

Глава 6

Когда-то, подвергаясь очередному воздействию желающих покопаться в его голове, Брайд считал, что его уже невозможно удивить ничем. Осторожные, почтительные касания эвокатов, холодный интерес Оракулов, мощь Энфиса, тонкое, но уверенное проникновение Тайлисс — они были разными.

Но то, что он испытал, когда в его разум вторгалась Жало, не сравнить было ни с чем испытанным ранее. Ламаи раздвигала границы с лёгкостью дахакского клинка, рассекающего воздух. Точно, очень быстро, остро. Какая бы защита не была заложена в способности Брайда, он знал, что защита не сработает, вздумай он сопротивляться. При этом он не был погружён в состояние иллюзии или просто затуманенного сознания. Жалу не требовалось дополнительных воздействий. Кроме того, в Силе Великой Тени чуялось присутствие чего-то чуждого. Паразит? Чуждое тоже желало получить своё, но не осмеливалось брать, видимо, оно было полностью подчинено воле самой Ламаи.

И, хвала Грит, это было недолгим. Ламаи отстранилась, и на миг почудилось выражение довольства на её прекрасном лице, но тут же сменилось снова на холодную маску равнодушия.

— Не поделишься прочитанным? — спросил Брайд, не особенно на что-то надеясь.

Ламаи усмехнулась.

— Может тебе по протоколу эвокатов доложить, цептор? Ничего нового ты не услышишь, мне необходимо было лишь оценить основные позиции. То, что скрывается в тебе, спрятано очень глубоко. Туда так просто не зайдёшь. Будем работать.

— Странно, — хмыкнул Брайд. — Видящему удалось однако увидеть немало.

— Что проку от видений безумных жрецов Дикса? Узрел страшное будущее в нескольких из сотен вариантов, наложил в штаны и сдох, — бесстрастно отозвалась Жало. — Твои видения ты мог бы просто рассказать словами. Но мне нужно не это, моя цель в ином. И даже наличие памяти великого Вечного в твоём разуме не так важно.

— Что же важно?

— То, что я могу с этим сделать. Остальное меня волнует мало. Не единожды я держала в руках инструменты обладающие высочайшими вводными. И не единожды выбрасывала их в мусор. Важно не то, что есть, важно сможешь ли ты этим воспользоваться.

— Получается, ты сейчас тоже прочла во мне видения о Тхоносе? — подумав, спросил Брайд.

Ламаи поморщилась с явной досадой.

— Тебе когда-нибудь приходилось разговаривать с ребёнком трёх лет о конструкции осадной машины, к примеру?

Брайд промолчал. Ну а что тут скажешь? Вероятно, он задал запредельно глупый вопрос, ничего не понимая в тонкостях магии.

— Всё что мне нужно, я возьму из твоей головы и духа. Дополнительную информацию из отчётов, которые мне собирали на тебя. Каждый твой шаг был мне известен. Каждые твои слова приносил ветер. С тобой всегда рядом были мои люди. Со временем, когда ты узнаешь чуть больше, наши разговоры, возможно, станут более осмысленными. Но сейчас, прости, я не готова на беседы о магии от начала времён. Тебя проводят в твою комнату и ты познакомишься со своим… наблюдателем в Ир-Дивона. Вот его и терзай вопросами, если хочешь и если сможешь.

Ламаи отвернулась, и тут же дверь в кабинет распахнулась. Удивляться не надо. Так говорил Оракул Вэна.

На пороге появилась невысокая, худощавая фигура. Дахакские доспехи, дахакская коса, но внешность незнакомца была очень непривычной, по сравнению с теми, кого Брайд уже успел навидаться за время плена. Бледная, с сероватым оттенком кожа, серебристо-белые волосы, тонкие, какие-то режуще-острые черты лица, совершенно бесцветные губы. Словно этот дахака выцвел на свету полностью.

— Саэрик, — сказала Ламаи. — Вот твой подопечный. Проводи его до места.

Дахака молча кивнул. А Брайд последовал за ним. Тоже молча.

Снова широкие коридоры, будто сами собой распахивающиеся двери, скользящие фигуры рабов, взгляды охранников. И глянцевый чёрный камень Предела, которым Ир-Дивона был отделан и изнутри. Сколько же потрачено было денег орденом на создание такого замка? Когда-то Брайд удивлялся колоннам из камня Предела в Серебряном дворце, когда побывал там с отцом. Всего двум колоннам перед главным входом.

Брайд успел потеряться в направлениях за то время, что Саэрик вёл его по замку. Коридоры стали уже, до носа стали долетать запахи кухонь, облицовка стен сменилась на обычную. Тоже, впрочем, добротную и аккуратную.

Комната, у двери в которую стояли двое дахака, была небольшой и вмещала в себя только кровать, стол с парой стульев, массивный комод на котором стоял таз и кувшин. Напротив кровати Брайд заметил узкую дверь, вероятно в уборную.

Единственное окно тоже было невелико, света давало скупо, но на стенах Брайд приметил пару масляных светильников.

— Охрана постоянна, — деловито сказал его провожатый. — Все передвижения только в сопровождении. Чаще всего в моём. При невозможности тебя будут провожать охранники. Вопросы ко мне. Просьбы ко мне. Ошейник работает так же, как и в Ир-Нарон, но здесь его действие сильнее.

— Почему? — тут же спросил Брайд.

— Не задавался таким вопросом, — усмехнулся Саэрик. — Моя задача дать тебе необходимую информацию, какую велели.

— Тогда зачем охрана? Ну если мне не сбежать и не прикончить себя?

— Чтобы не заблудился, — уже без усмешки ответил дахака. — В Ир-Дивона очень легко потеряться. Далее. Еду и воду будут приносить сюда и передавать через охрану. К рабам не приставай, у них приказ не вступать с тобой в разговоры. Свежую одежду тебе выдадут. Если станешь плохо себя вести и нарушать правила, окажешься в камере. Жизнь та же самая, комфорта значительно меньше.

— Плохо себя вести, — повторил Брайд. — Постараюсь не делать этого, чтобы это не значило.

— Уже неплохо, армох, — улыбнулся дахака, растянув сомкнутые губы.

Премерзкая улыбка вышла, надо сказать.

Брайд как можно дружелюбнее ответил на это подобие улыбки. Отчего-то ему казалось, что надо обязательно завоевать лояльность этого человека. Если конечно тут вообще можно говорить о какой-то лояльности.

— Могу я попросить тебя, Саэрик?

— Попросить можешь, — пряча за насмешкой настороженность, ответил дахака.

— Можно мне принести каких-нибудь книг?

Саэрик удивлённо хмыкнул, подумал, потом сказал:

— И каких именно, армох? Будут особые пожелания?

— Да любых, — пожал плечами Брайд. — Надо же чем-то себя занять. Но если пожелания всё-таки учитываются, то лучше по магии и истории. Вашей истории. Сам понимаешь, у меня не было возможности изучать такое в Амеронте.

Ждал ответа с некоторым волнением. Если дахака примет его просьбу, то кое-какие выводы о положении эмиссара в Ир-Дивона подтвердятся.

— Занять, — покачал головой Саэрик. — Занятий у тебя будет немало. Ладно, прихвачу что-нибудь из библиотеки.

— Благодарю.

Вскоре дахака вышел за дверь, оставив Брайда одного. Саэрик не охрана, он куратор, наделённый полномочиями решать большинство мелких задач. И наверняка посвящён в некоторые особенности пленника, как бы не старался показать, что просто выполняет приказы, не вникая в суть. Согласие принести книги по магии говорили о том, что Ламаи не против того, чтобы армох учился. Возможно даже желает этого. И даже если всё внутри переворачивается от мысли о некотором сотрудничестве, мысль эта верная. Правильная. Если Жалу удастся расковырять видения и способности Брайда, ему самому это может очень пригодиться. Сумел же он, даже не понимая, нейтрализовать магию ошейника. Значит потенциально это возможно. Нужны только знания. Только они дадут уверенность и план действий. Ну и главное смирить себя с мыслями о том, что путь будет долгим. Не торопиться, не допускать ошибок, не бросаться немедленно в бой. Не сопротивляться, да?

Брайд потряс головой, отгоняя издевательские, будто бы и не свои думы. Как поступил бы тот, что живёт у него в голове? Тхонос? Да вероятнее всего, так же. Ну да, осталось только начать советоваться с Вечным. Прямая дорога в дом скорбных разумом.

Или к свободе?

***

Зря приготовился скучать — подумал Брайд разглядывая место, куда его привели на следующее утро. Вниз, в подземелья Ир-Дивона, где по представлению эмиссара было самое место для зловещих ритуальных залов, где дахака приносили жертвы своему Руну. И опять не угадал.

Жало разместила в подземельях лаборатории. Похожие на ту, что Брайд обнаружил при вылазке в Пустых землях, но полностью оборудованные и готовые к работе с любым материалом. Например, с лэтом Амеронта.

И теперь лэт всматривался с омерзением и, признаться, страхом на непонятного назначения устройства из редкой найшарской стали, похожие на диковинных панцирных животных с гнутыми хребтами и уродливыми конечностями, железные столы, заваленные склянками и инструментами, огромные колбы, стоящие вдоль стен, наполненные уже виденной ранее жидкостью. Эссенция — так кажется называла её Тайлисс. И такую он видел в своих или не своих видениях. Стало быть, и Тхонос баловался подобным…

По большому квадратному залу деловито сновали люди в длинных синих мантиях. Заметно было, что они заканчивали какие-то приготовления и заканчивали в спешке. Поторопился Саэрик, приведя сюда пленника? Брайд не верил в просчёты дахака. Скорее всего, целью было показать лэту подготовку. Так палач не спешит заранее разложить свой инструментарий, чтобы жертва прочувствовала весь ужас от увиденного. От неотвратимости пытки.

Брайд постарался собраться насколько возможно, сохранить хотя бы видимость спокойствия. Глупое упрямство и глупая гордость. То, что его не терзали, не унижали вовсе не означало того, что и далее ничего страшного не произойдёт. Во всём этом похищении с самого начала чувствовался ледяной расчёт Жала. Обыденный, хладнокровный и оттого ещё более пугающий. Инструмент — так назвали Брайда. Его будут изучать и будут делать инструмент для целей Великой Тени.

На миг мелькнула мысль о том, что наверняка в таких лабораториях и делают из мёртвой плоти и магии тинкта чудовищ-некродов. Может и из него собираются сделать что-то подобное?

Брайд зябко поёжился, поймал на себе внимательный взгляд Саэрика и разозлился, что выдал себя. Хотя разве скроешь? Страх ощутимо наступал, опутывал щупальцами, сдавливал, мешая дышать.

И словно нарочно — а может и так — откуда-то сбоку, из-за стены донёсся полный отчаяния вой. И не разберёшь, человек ли это или монстр, и даже собственных чувств при этом не поймёшь. Ничего, кроме отвращения и страха.

Не боли боялся, не смерти — понятно, что его смерть тут никому и не нужна — а унизительной беспомощности, которую уже доводилось испытывать и которую ненавидел сильнее всего.

— Магистр Умар, — сказал Саэрик, когда к ним подошёл хмурый чуть прихрамывающий человек с гладко зачёсанными назад волосами. — Глава ордена тинктаров.

Главу не выделяло от остальных ничего, кроме дорогого, обильно украшенного драгоценностями медальона на груди.

— Магистр, — чуть склонил голову Брайд. — Полагаю, моё имя вам известно. Или для эксперимента это не имеет значения?

— Кто знает, что имеет значение, — рассеянно отозвался Умар. — Это мы и будем узнавать.

— Могу я спросить, что вы намерены делать?

Магистр задумался ненадолго, потом всё-таки ответил со всей серьёзностью:

— Пока не уверен во всём процессе. На этом этапе вы будете помещены в ёмкость с Эссенцией. Дальше посмотрим.

Брайд невольно вздрогнул, вспомнив рассказы Тайлисс и ужас, с которым она это вспоминала.

— Не бойтесь, — сказал Умар. — Вы достаточно сильны, чтобы выдержать воздействие Эссенции, а при успехе станете ещё сильнее. Видите ли, эта субстанция способна усилить ваши начальные способности. Изначально мы применяли её только для некродов, но после сумели добиться схожего эффекта и с живыми. С магами.

В его последних словах прозвучала чуть ли не гордость. Похвалиться решил? Странный человек, очень странный. Хотя чего ожидать от мага, занимающегося такой мерзостью как производство некродов?

— Сколько… я буду там?

— Столько, сколько потребуется. Ваш разум уснёт почти сразу, Эссенция воздействует на дух. Возможно, вы запомните что-то, возможно нет. За вами будут наблюдать тинктары, так что непредвиденного случиться не должно.

— Не должно, — пробормотал Брайд.

— Не должно. Гарантии дать не могу, но всё подготовлено наилучшим образом.

— Поверю вам на слово, — хмыкнул Брайд.

Можно подумать этот разговор что-либо мог изменить, даже если бы Брайд молчал или вздумал сопротивляться. Здесь никто не станет считаться с мнением инструментов. А так хотя бы можно узнать хоть что-то.

— Извольте раздеться, — сухо сказал Умар и отошёл к группе тинктаров, что-то негромко обсуждающих.

— Давай, — поторопил пленника дахака, заметив, что Брайд стоит столбом, — Твои вещички я посторожу.

— Чтоб вам всем за Предел провалиться, — пробурчал Брайд.

Когда подошёл к колбе — высокой, в рост — сцепил зубы от напряжения, ощутил руки Умара на своей шее. С него снимали ошейник!

Разум осознал тщету сопротивления одновременно с выплеском освобождённой Силы. И тут же последовало возмездие. С двух сторон словно ударило тяжёлыми каменными плитами. Выдавило воздух из лёгких, сжало рёбра, изломало тело в попытке согнуться.

Несколько мгновений, и Брайд ощутил щекой холодные камни пола, а в поясницу ощутимо давила чья-то нога.

— Тут все маги, армох, — ленивый голос Саэрика не скрывал насмешки. — И без ошейника усмирят.

Дахака без видимых усилий вздёрнул тело Брайда наверх.

— Полезай в лохань. Не зли магистра, он человек нетерпеливый и вредный.

Глядя как собственное тело скрывается под тёмно-зелёной маслянистой жидкостью, Брайд ощущал едва ли не панику. Хотелось кричать и барахтаться, хотелось постыдно умолять. Сдерживал себя, скрипел зубами и закусывал щёку изнутри.

Эссенция была тёплой, мягкой, омерзительно… живой. Подступила к подбородку и остановилась.

— Закройте глаза, Брайд, будет легче.

Голос Умара сейчас был даже дружелюбен и мягок. Его хотелось слушаться. Верить. Да и тело вдруг успокоилось, перестало дрожать каждой мышцей, расслабилось. Эссенция пропитывала каждую пору и, похоже, каким-то странным образом проникала и внутрь. Не в тело, а в разум. И чувство было знакомым. Точно — знакомым. Отчётливо всплыло из памяти видение в лаборатории Пустых земель, где Тхонос касался этой субстанции руками и беседовал с ней.

Брайд опустил веки. Позволил памяти и желанию подчинения управлять собой. Так легче. Так правильнее.

Он погружался в странное состояние, где одновременно и думал, и нет. Ощущал. Как токи собственной Силы сплетались с зелёной жидкостью, становясь с нею единым. Как успокаивался неугомонный разум, замедлялся ход мыслей. И только покалывание в кончиках пальцев напоминало о реальности происходящего.

И уже не видя глазами, но считывая чем-то иным, заменившим зрение, Брайд заметил потоки Силы, тянущиеся к нему со всех сторон. Тинктары отдавали свою. Подпитывали? Усиливали?

Колыбель.

Это слово пронеслось в голове яркой кометой. Это колыбель. Место, где созданная жизнь защищена абсолютно и готова расти.

И она вырастет. Как вырастало что-то прямо сейчас. Сила соединялась с порождением чуждой магии с восторгом. Принимала её, удивляя Брайда, но он не мог никак влиять на это. Разделился. На себя и свою же Силу — разве возможно?

И страха уже не было совсем, было упоение, наслаждение и жадность. Разум уснёт — сказал тинктар. Но разум не спал, он снисходительно и одобрительно наблюдал. Ждал и дождался момента, чтобы отдать приказ.

Брайд распахнул глаза. Эссенция удовлетворённо дремала, сменив густой тёмно-зелёный оттенок на буроватый.

Он скосил глаза на фигуры тинктаров исправно льющих Силу и призвал свою. Сытую, напитанную магией Эсссенции. Откуда что понял, но собрал её в тугую сферу и тут же заставил её взорваться. Осколки толстого стекла разлетелись по сторонам, Эссенция выплеснулась густой слизью, поползла по полу.

Не так пошёл эксперимент, явно не так. Плохо подготовились — злорадно подумал Брайд, ощущая какой-то дурной, хмельной азарт.

Его, конечно, скрутили. Не сразу, но против «они тут все маги» шансов было немного. Однако, слизывая кровь, текущую на губы из разбитого и явно сломанного носа, Брайд про себя улыбался. Не только магам Тангаты, не только людям Жала есть с чем работать, изучая лэта Амеронта.

Глава 7

Теперь при каждом эксперименте его надёжно фиксировали. И только потом снимали ошейник. Ну и в бадью с Эссенцией больше не пытались поместить. Магистр Умар запретил вообще даже рядом с ней находиться пленнику.

Что, конечно, порождало у Брайда множество вопросов и деталей планов один одного безумнее, как всё-таки добраться до этой магической жижи, которая отдала ему свою Силу.

И теперь в основном его подвергали где-то даже понятному ему изучению. Регенерация, реакция на боль, ментальные атаки. Последние — какие-то невнятные и слишком осторожные, которые Брайд отбрасывал с лёгкостью. Хвала Грит, этому его успели научить Тайлисс с Глоу. Словом, Брайд даже почти привык к ежедневным походам в лабораторию и к множеству рубцов от порезов, ожогов и дыркам от проколов. Надо отдать должное этим тинктарам — боли больше чем необходимо они старались не причинять. С холодным равнодушием делали свою работу, попытки разговоров не поддерживали. Только Умар иногда задавал какие-то бессмысленные, по мнению Брайда, вопросы, на которые, впрочем, лэт старался отвечать с предельной точностью. Как мог.

А по вечерам он читал принесённые Саэриком книги. Мудрёные труды по магии, через слова которых продирался словно через заросли колючек. История Тангаты, где все события, касающиеся войны с Амеронтом были вывернуты наизнанку. Ну да странно бы было, если бы по другому. Отдельная работа по катаклизму Пустых земель. Интересная, написанная толково, но ввиду скудости магических познаний Брайда, местами непонятная.

Из всего прочитанного он вынес то, что беззаконная Тангата полностью подчинена власти магов, что внутренние войны и недовольства давно подавлены Магистратумом, а на страже его интересов и самого Высокого Магистра стоит могущественный орден Дахака Кабар, у главы которого Брайд теперь исполняет роль послушного подопытного.

В Тангате разрешено поклонение любым Богам, кроме Итхелу и её сыну Мого. Ну так написано в книге, однако времена явно поменялись. А вот зловещая магия тинкта вполне легальна была и раньше. Тинктары поклоняются Аронару, владыке Запределья и покровителю наук. Любопытно, что его ещё называют соединяющим живое с мёртвым, что оправдывает в глазах магов налаженное производство некродов.

Дахака же служат Руну и их способности — боевая магия. Но, видимо, Ламаи Дивона было интересно заниматься и прочими искусствами владения Силой. Орден тинктаров, по крайней мере, был подчинён ей. То ли по приказу Высокого Магистра, то ли её собственной волей, понять было невозможно. Слишком хитрозакрученной казалась Брайду система управления этим государством.

Он читал и анализировал, раскладывая в памяти факты и знание — надо ли или нет — может пригодится. А что ещё он мог? Только учиться. Изучать врага, хоть бы и изнутри. В плену.

— Почему ты не похож на других дахака? — как-то спросил Брайд у Саэрика.

Его куратор иногда соизволял ответить на пару-тройку вопросов, когда был в настроении.

— Я модификант, — равнодушно ответил Саэрик. — Мы меняемся, если нам вживляют паразита.

— Зачем вживляют?

— Усиливают способности. Магические паразиты питаются Силой носителя, взамен делятся своими возможностями.

— Какими?

— Разными, — пожал плечами дахака. — Когда Великая Тень позволит тебе продолжать тренировки, покажу как-нибудь.

Брайд встрепенулся, глянул исподлобья на своего куратора, тот сидел с равнодушным видом и вроде как рассматривал открытую книгу по истории на кровати Брайда.

— А она позволит?

— Почему нет? — удивился Саэрик. — Разве рационально оставлять твоё тело слабеть в бездействии?

— Рационально, — повторил Брайд. — Удивительно как дахака уважают рациональность, я, признаться, ждал безумных кровавых ритуалов.

— Прости, что разочаровали, — хмыкнул Саэрик. — Вопреки слухам, мы вовсе не одержимы идеей резать всех подряд без оснований на то.

— Оно и видно, — не сдержался Брайд. — Я насмотрелся в приграничьях на ваши основания.

— Пища для Руна — тоже основание, — флегматично заметил дахака и пальцем ткнул в раскрытую страницу. — Орден Дахака Кабар — самый богатый магический орден Тангаты. Тут так написано. Могли бы мы достичь этого только безумием Бешеного, армох? Всё имеет свою цену и ценность.

— А есть разница?

— А то. Раб для полевых работ стоит три тая, раб для Ир-Дивона — триста. Цена разная, ценность одна. Незначительная. Ты не стоишь и тая, но твоя ценность запредельна. Дахака могут позволить себе руководствоваться рациональностью ценности, а цена не имеет для нас значения.

— Я смотрю, дахака любят пофилософствовать, — проворчал Брайд.

— Ага, между кровавыми ритуалами самое оно.

Брайд осторожно глянул на Саэрика, гадая стоит ли спрашивать дальше. Но потом решил, что за вопрос ему вряд ли кто язык отрежет.

— Жало ведь тоже модификант, почему она выглядит обычно? Она не поменялась?

— Поменялась, — прищурился дахака, — Вот только самые значительные изменения могут быть совсем не снаружи, армох.

Об этих словах Брайд думал долго. Должно быть так. Ведь неспроста же Ламаи удалось победить Воллу Мароха — бывшего главу ордена, наверняка увлечение Жала магией тинкта дало ей преимущество.

Ламаи Дивона была ему интересна. Женщина, добившаяся таких высот — невольно вызывает интерес. Встать во главе могущественного культа, привлечь на свою сторону тинктаров и теперь вот ещё культистов Итхелу, тут надо обладать выдающимися способностями. Жало — уникальная женщина. И крайне опасный враг. Опасный ещё и тем, что её знания и возможности нужны самому Брайду. А значит, в её руках есть и дополнительное оружие.

Но пока она со своей стороны особенного интереса к пленнику не проявляла. Хотя, возможно, ждала отчётов от тинктаров. Да и мало ли иных забот у Великой Тени?

***

В то утро, когда его не отвели в лабораторию Брайд понял, что один этап его «изучения» закончен. Вместо подземелий Саэрик повёл лэта по одной из широких лестниц наверх, куда до сего момента Брайду доступа не было предоставлено.

Он с интересом разглядывал роскошное убранство замка. Здесь роскошь била по глазам, кричала из каждой стенной ниши, затянутой искусно вышитыми гобеленами и с полотен высоких дверей, обильно украшенных изысканной резьбой. Даже рабы тут выглядели как предметы роскоши. Одетые в лёгкие шелка, они все отличались завидной красотой и грацией. За время пребывания в Тангате Брайд уже успел узнать, что влиятельные дахака соревнуются между собой в красоте своих вещей, в том числе и рабов. Странные нравы у тех, кто чаще шагает по залитым кровью камням, чем по роскошным коврам. Ну а может наоборот — это способ прикрыть истинную мерзость их полных безумия жизней.

«Мы берём то, что можем взять» — говорил как-то Саэрик, — «Каждый день дахака последний — так говорит нам Рун, так мы живём. И стремимся взять лучшее и как можно быстрее».

Такая философия вызывала одновременно и отвращение и некий болезненный интерес. Для Брайда, воспитанного в строгих правилах аристократии Амеронта казались дикими привычки служителей Руна, их вечное дурное веселье, за которым чуялась фаталистичная готовность действительно завтра подохнуть, если так решит их бешеное божество, их склонность к непотребным развлечениям и полное равнодушие к кому бы то ни было, кроме себя самих.

У дахака не бывает семей, не бывает детей, да даже их служба Тангате просто куплена Магистратумом. Предложи кто больше, они охотно послужат и другим. Наёмники и фанатики, вот кто они такие. Не знающие привязанностей, не помнящих родственных связей, не ищущие тепла. Только власти, богатства и возможностей как можно дольше оттягивать свою кончину во славу Руна.

Великая Тень приняла Брайда на этот раз в просторной гостиной, ну или в комнате напоминающей гостиную, с выходом на огромную террасу, с которой открывался вид на сады.

Высокие окна были распахнуты настежь, и помещение заполнял уже набивший оскомину Брайду запах цветов. Если когда-нибудь у него будет возможность рассказать кому-то что именно раздражало его больше всего — именно это. Густой, сладкий, всепроникающий аромат. Запах его плена, как бы нелепо это не звучало.

Ламаи указала лэту на отделанное светлым бархатом кресло у окна, напротив своего. И в который раз Брайд поразился безупречной красоте женщины. Как возможно что такое совершенство таит в себе такие глубины мерзости, жестокости и безумных амбиций?

— Умар закончил с тобой. Пока, во всяком случае, — сказала Великая Тень, как всегда не тратя времени на приветствия и общие слова. — Твоё тело изучено, твои способности подтверждены. И даже более, чем я ожидала. Далее тобой займутся Оракулы и я. Будем работать с твоим духом и волей.

— Мне нужно что-то сказать? — взглянул на неё Брайд.

— Как хочешь. С этого дня мы будем видеться чаще. Ты будешь приближен ко мне, я стану наблюдать за тобой и в лабораторных условиях и в жизни.

Ни тени жизни. Ни в словах, ни в выражении лица, ни во взгляде зеленоватых глаз. Холодная бесстрастная констатация. И главное ни тени сомнения в том, что пленник примет всё предложенное. Хотя, разве это предложение?

— Зачем я тебе?

Ну раз так, Брайд решил тоже использовать предельную прямоту.

Ламаи не удивилась вопросу. Ответила всё тем же бесстрастным чуть хрипловатым голосом:

— Я сделаю из тебя совершенное оружие для своей победы, Брайд.

— Кого ты хочешь победить?

— Всех. Но прежде всего, Высокого Магистра Тангаты. Я желаю получить власть над страной в свои руки. Именно для этой победы ты мне и нужен.

— Польщён, — усмехнулся Брайд. — Весьма. И ты уверена в том, что я захочу помогать тебе, потому что?..

Ламаи тоже слегка улыбнулась, одними губами.

— Одна фраза и столько ошибок, Брайд. Помогать мне? Какая нелепость. Помощь мне не нужна, мне нужно моё оружие. Скорее, это я буду помогать тебе. Если ты заслужишь моей снисходительности и желания уделять тебе лишнее время.

— Звучит невероятно привлекательно для меня, Жало. Как тут не согласиться?

— Ирония — это прекрасно, но малопродуктивно. Попробуй ещё раз.

— Что? Что попробовать?

Брайд начинал раздражаться. Может быть Великая Тень кабара и может позволить себе вопиющую самоуверенность, но как же это невыносимо слушать. Наслушался уже. От командиров, от криптора Бракса, от Энфиса. Все они были уверены в своей правоте. Но жизнь расставляет свои приоритеты.

— Попробуй задавать вопросы. Тебе же нужны ответы, а не способ доказать мне, что ты гордый амеронтский лэт, который скорее сожрёт собственный мундир, чем будет вести беседы с врагом.

— Ты мне враг, но ты хочешь воспользоваться мной как оружием. Не боишься что, создав оружие, способное поразить Высокого Магистра, оно вдруг обернётся против тебя? Сниму ошейник и решу что ты и вовсе мне не нужна.

На этот раз улыбка Ламаи была вполне искренней.

— Отлично, Брайд. Примерно такого вопроса, который на самом деле ответ, я и ждала от тебя. И отвечу так: ты пока оружие, которое придётся переплавить и выковать новое. Нынешнее никуда не годится, это только потенциал, заготовка. И да, ты вполне можешь попытаться. Хочешь снять ошейник — учись и снимай. Хочешь бросить мне вызов, когда почувствуешь силы для этого — бросай. Но ведь для этого нужно научиться сначала, так ведь? Я научу. Мы склонны уважать стремление к свободе. Мне не нужна твоя преданность, не нужна твоя помощь. Я беру всё целиком.

— Какая, однако, у тебя впечатляющая самонадеянность, — хмыкнул Брайд. — Что может заставить меня, получив свободу и силу отдать тебе всё?

— Заставить? — Жало вскинула идеально очерченные брови. — Какая же чушь у тебя в голове живёт. Ничто не может заставить того, кто сам берёт на себя ответственность за свою жизнь. За свою свободу воли и выбор. Но что ты знаешь о свободе, Брайд? Разве когда-то она у тебя была? Ты даже не знаешь кто ты на самом деле.

— А ты, стало быть, знаешь, — покачал головой Брайд.

— Нет. Но обладаю возможностями и знаниями выяснить это. И поделюсь с тобой. Не этого ли ты хотел? Я вскрою твой дух и разум до самого нутра, но найду ответы. И, возможно, когда мы с тобой их получим, ты взглянешь на этот мир иначе.

— Как ты? — скептически спросил Брайд.

— Может быть. Может быть и нет. Но мы этого не узнаем, если не сделаем, — серьёзно ответила Ламаи. — Я рискнуть готова, а у тебя нет выбора. Так что ход событий неизбежен.

— Возможно у меня нет выбора, Жало. Нет и не было свободы. Но я не собираюсь…

Великая Тень поморщилась с лёгким недовольством.

— Избавь меня от намёков на угрозы, рассказов о том, что у тебя за спиной твой Амеронт, твой долг и честь. Это выгорит со временем в пепел. А я позабочусь, чтобы это произошло как можно скорее. Давай я покажу тебе сады. Они прекрасны.

Брайд слегка опешил от такого перехода, но послушно встал и пошёл за Ламаи на террасу. Перед глазами открывался такой невинно-красивый вид: цветущие деревья, кусты, высаженные в тщательно продуманном великолепии хаоса. Выложенные яркой, шестиугольной плиткой извилистые дорожки, изящные беседки. И высокие стены из чёрного камня за всей этой красотой. Символично.

— Ламаи, — осторожно спросил Брайд. — Что значит: «приблизишь меня к себе»?

— Наконец-то чистый, без шелухи вопрос, — фыркнула женщина. — Будешь сопровождать меня в поездках иногда, будешь отвечать на мои вопросы, будешь делать то, что я прикажу, не через кого-то, а напрямую. Я стану присутствовать при работе Оракулов с тобой, наблюдать и принимать участие. Работа с духом, Брайд, это совокупность задач, сложных и филигранно точных. Просчёты недопустимы. Поэтому мне придётся тесно взаимодействовать с тобой. Следить за тем, чтобы никому не пришло в голову невольно или намеренно навредить моим планам на тебя.

— Тяжело наверное так жить, — вздохнул Брайд. — Даже Великой Тени приходится самой следить, чтобы никто не навредил процессу переплавки. Трудно наверху, да? Одиноко?

Ламаи, которая стояла чуть поодаль, опершись руками на перила, повернулась к нему и с досадой сказала: