Бесплатный фрагмент - Кира и Тимур в Крае Чародея Семизара

Посвящается

моим дорогим родителям,

моим любимым жене и дочери,

и моему родному брату

Глава первая. Загадочный любисток

Мышонок, сидевший в густой высокой траве и жевавший найденное зернышко, настороженно приподнял ушки и прислушался. Со стороны деревни, откуда так вкусно пахло свежим хлебом, но где жили страшные проворные коты, послышался шелест листьев и звук хрустнувшей палки. Кто-то пробирался сквозь заросли.

Мышонок юркнул под лист лопуха, метнулся зигзагом между стеблями молодого орешника и, скользнув в норку, затаился.

Трава зашуршала ближе. Послышались голоса. Люди. Это, конечно, не коты, но, все равно, надо быть настороже.

Уползать в глубину норки мышонок не торопился — там, где люди, очень часто бывает что-нибудь вкусненькое. Глазки-бусинки с любопытством и опаской глядели из подземного домика в сторону приближающихся голосов. Вот, высокие стебли раздвинулись, и на тропинку вышли двое подростков — мальчик и девочка.

— Это потрясающее место! — воскликнула девочка, тряхнув русыми косичками и подпрыгнув от восторга. — Как мне не хватает этих чудесных зарослей в городе! В них столько таинственного и неизведанного!.. Вот эта тропинка однозначно ведет навстречу приключениям.

— Эта тропинка ведет к болоту, Кира. Навстречу лягушкам, — с усмешкой сказал мальчик.

— Тимур, не притворяйся занудой — ты больше моего любишь эти заросли. И вообще, угости сестру семечками.

Мальчуган, улыбнувшись, достал из кармана полную пригоршню семечек и насыпал в раскрытую ладонь девочки, уронив несколько семян на землю. Ребята, разговаривая, двинулись дальше.

Мышонок, затаившийся в своей норке, оказался прав — появление людей не обошлось без приятного сюрприза. Ему досталось любимое угощение — семена подсолнечника. Он проворно перетаскал их в норку, заполз в самую уютную кладовую, где хранились припасы, и с большим удовольствием принялся поедать найденное лакомство.

Оставим мышонка в его укромном жилище — пусть уплетает свое угощение — а нам, тем временем, мой дорогой читатель, пожалуй, стоит немного подробнее познакомиться с нашими героями, Кирой и Тимуром, которые, совершенно не подозревая, двигались навстречу самому большому приключению в своей жизни.

Кира живет в городе, учится в 7-Б классе, занимается танцами, любит рисовать, по выходным встречается с подружками в кафе или идет с родителями в театр.

Ее двоюродный брат Тимур, живет в деревне. Он на год старше сестры. Тимур постоянно что-то мастерит, много читает, несколько раз ходил с отцом в пешие походы и даже сплавлялся по реке на байдарках. Еще Тимура очень любят все животные. Не было случая, чтобы его укусила бросавшаяся на всех собака, или боднула коза, или ужалила пчела, даже когда он брал ее в руки.

Первый раз Кира приехала в гости к брату, когда ей был один годик. С тех пор не было ни одного лета, чтобы девочка не провела его в деревне. Вдвоем с Тимуром они целыми днями то копошились во дворе, ремонтируя все, что попадается под руку, то лазили по деревьям, то носились по деревне за гусями и курами — им никогда не было скучно. Но больше всего ребята любили заросли, которые начинались за домом Тимура и простирались далеко, до самого озера.

Заросли были знатные. Когда Тимуру было четыре года, отец хотел расчистить участок на заднем дворе, скосив густую, по пояс, траву. Однако, Тимур, который к тому времени, уже облюбовал «чащу за домом», встал за растения горой. В результате, находясь под защитой мальчика, всевозможные сорняки и кустарники вымахали выше человеческого роста, превратившись в настоящие непроходимые джунгли. Впрочем, непроходимыми они могли показаться только постороннему. Тимур, который в теплое время года целыми днями пропадал в зарослях, знал их как свои пять пальцев. Это был его маленький мир. Со временем, протоптав едва заметные тропинки, он мог безошибочно найти путь к озеру, или к соседскому яблоневому саду, спуститься к оврагу, в котором протекал ручей с кристально чистой водой, или выйти на полянку, где рос большой каштан.

Летом к нему присоединялась Кира. Каждое утро дети, расправившись с завтраком, убегали за дом, скрываясь в высокой траве, и с неохотой выныривали из нее только к обеду, когда мама Тимура, устав их звать, трубила в горн, оставшийся у нее со школьных времен. После обеда дети опять исчезали, и ближе к вечеру горн трубил снова. Так повторялось изо дня в день.

Этим летом Кира приехала в деревню несколько позже обычного, в конце июня она с родителями ездила на море. Тимур, замучивший родителей ежедневными вопросами о том, когда же приедет сестра, с утра караулил у ворот.

После того, как первая волна радостной суеты встречающих схлынула, и бабушка выпустила из своих объятий загоревшую и подросшую Киру, все сели за обеденный стол, стоявший во дворе под абрикосовым деревом — летом всегда ели на открытом воздухе. Кира, еще не доев кашу, подмигнула Тимуру и указала головой в сторону заднего двора. Брат, улыбнувшись, кивнул.

И вот, наши герои, продолжая бодро шагать в высокой траве, обсуждали всякую всячину. Тимур шел первым, раздвигая упругие стебли травы, Кира, беззаботно щелкая семечки, шла следом.

— Как выйти к озеру, Тим? Пойдем, покидаем камушки в воду! — предложила Кира — Как в прошлом году.

— Я тебе кое-что поинтереснее покажу. Потом, если захочешь, сходим и к озеру. Это по пути.

— Сюрприз?! Ух, ты! Что там, Тим?

— Скоро увидишь.

Тропинка кокетливо вильнула еще несколько раз, стены зарослей расступились, и ребята вышли на небольшую поляну, на которой рос раскидистый каштан. Прямо из пышной кроны свешивалась веревочная лестница.

Кира, обогнав Тимура, подбежала к лестнице, задрав голову посмотрела наверх и чуть не задохнулась от восторга.

— Ни-че-го себе!..

Сквозь ветви, на высоте четырех-пяти метров, просматривался деревянный домик. Это был не просто настил из досок, который иногда мальчишки устраивают на деревьях, нет. Это был самый настоящий домик — с крышей, стенами, окнами и дверью — небольшой, но такой аккуратный и добротный, словно его соорудил первоклассный столяр. Перед домом была сделана дощатая площадка с канатными поручнями.

— Кто его построил, Тимур? Ты? — крикнула вниз Кира, неловко карабкаясь вверх. По неопытности она ставила ноги с одной стороны лестницы, из-за чего та раскачивалась, затрудняя подъем.

— Кира, — помог ей Тимур, — одну ногу ставь спереди, другую заноси с обратной стороны лестницы, тогда она не будет так качаться.

— Так кто его сделал, а? — повторила вопрос Кира, последовав совету брата — неужели ты?!

— Мы с дядей Робертом. Основную часть работы, конечно, он делал — я больше помогал.

— Класс, Тим! Просто невероятно! А что родители говорят?

— Родители — ничего, только папа один раз пришел посмотреть, как все сделано. Дядя Роберт ему сказал, что конструкция выдержит и слона. Папа все осмотрел, проверил и даже слазил по лестнице наверх в дом. Остался доволен. Вот бабушка время от времени ворчит, что все это очень опасно. Но, это же бабушка — она и по поводу наших походов в заросли ворчит.

— О, даже подзорная труба есть! — не переставала удивляться Кира, — Тимур, это просто потрясающее место! Если бы знала про этот домик, уговорила бы родителей на море не ездить. Сразу в деревню!

— Пойдем, покажу, что внутри, — сказал Тимур, открывая дверь, — а в трубу успеем еще насмотреться. Поначалу интересно, а потом надоедает — одно и то же.

Ребята зашли в дом.

— Всё! Объявляю это место волшебным королевством и остаюсь здесь жить! — заявила Кира, оглядывая простой, но уютный интерьер. В комнате царил идеальный порядок. Тимур везде и во всем был очень аккуратен.

Слева от двери, на стене висела полка с книгами Тимура. Кира улыбнулась, мельком разглядев обложку любимой c детства книги брата — «Волшебник изумрудного города». Далее стоял небольшой стол и пара стульев. На столе лежал набросок какой-то карты или схемы и какие-то поделки Тимура. У противоположной стены стояла плетеная кушетка. Но самой главной достопримечательностью домика на дереве был гамак, натянутый поперек комнаты.

Тимур по-джентельменски уступил Кире гамак, а сам уселся на один из стульев у стола. Кира раскачалась так, что даже слегка задела одну из стен в полете.

— Здорово! Тим, а что это у тебя за рисунки на столе?

— Да, так… — Тимур пожал плечами, — ты знаешь, этот домик начался со сна.

— С какого сна? — не поняла Кира.

— Мне приснился сон. Я запомнил все до деталей и как смог зарисовал.

Кира выбралась из гамака, чуть не свалившись на пол, и подошла к столу. На альбомном листе был нарисован дом на дереве. Не такой, как у Тимура, а гораздо больше и, как будто, обнявший дерево.

— Тим, да ты художник! Я так нарисовать не смогу.

— Я сам никогда так не рисовал. Мне кажется, я очень хорошо запомнил все, что увидел во сне. Ты знаешь, я, когда проснулся, сел на постели и долго не мог понять — приснилось ли это мне или на самом деле было… Я даже, как будто, запахи запомнил. Случайно рисунок увидел дядя Роберт и предложил мне сделать что-то подобное. Так появился этот домик.

Кира подошла к окну. Из окна был виден дом Тимура и вся улица.

— Интересно, что там взрослые делают? Девочка вышла на улицу и прильнула к подзорной трубе.

— Так здорово все видно! Тимур, вон бабушка выливает из таза воду под грушу… Наши папы чего-то обсуждают… Та-ак, а что у нас подальше делается?… Ух ты, Федьку Боярского вижу, гусей гонит!… Ха-ха!.. Такое ощущение, что рукой можно дотронуться! И магазин как на ладони! Классно! О, вижу любисток! — объявила Кира, подкручивая линзу трубы и наводя резкость.

— Вечером, как пойдем в магазин за мороженым, срежем — ответил на наблюдения сестры Тимур, затачивая перочинным ножом карандаш — заодно и рябины там же нарвем.

— Зачем к магазину? Вот, неподалеку растет, рядом с орешником.

Тимур, оторвался от работы, — возле какого орешника? Здесь, в наших зарослях?

— Ну, да, а что?

— Я здесь знаю каждый куст, любисток здесь не растет.

— Прямо каждый куст?! Не хвастай, Тим. Да, и потом — раньше не рос, а сейчас вырос — что тут такого?

— Дай-ка я посмотрю, — Тимур наклонился к трубе, — где ты его увидела?

— Вон, — Кира указала пальцем, — вон там, прямо под орешником.

Тимур нашел в объективе орешник. Действительно, прямо под молодым деревом красовались трубчатые стебли любистка.

Здесь надо сказать, что наши герои никогда не проходили мимо этого резко пахнущего растения. Стебли любистка внутри были полые. Аккуратно обрезанные с двух сторон, они представляли собой трубки, с помощью которых можно было далеко плеваться рябиной. Рос любисток в деревне всего в нескольких местах — у магазина и у фермы, на окраине. Взрослые всегда ворчали, — опять любисток рвали, ну и запах! А Тимуру с Кирой он даже нравился.

— Ну, что, Тим, убедился? — улыбнулась Кира.

— Чудеса какие-то…, — почесал за ухом Тимур, — я только вчера ходил к этому орешнику, присматривал хорошую ветку для лука… не было там этого любистка, я бы точно заметил. Куст-то большой, под два метра.

— Ладно, следопыт, не оправдывайся. Давай слезем, срежем трубки и обратно в домик, вон у тебя немного рябины на полке лежит. Посмотрим, кто дальше плюнет с площадки.

Дети слезли по веревочной лестнице и двинулись одной из многочисленных тайных тропинок к орешнику.

— Хорошие стебли, — заметил Тимур, оглядывая растение, — и не толстые, и не тонкие — в самый раз! Ой, надо же, — мальчик хлопнул себя по карману, — я нож на столе в домике забыл. Сейчас сбегаю быстро. Кира, подожди здесь, только руками не рви — ровно сорвать не получится, только трубку испортишь.

— Не учи ученого, Тим, ты мне каждое лето это повторяешь.

Тимур умчался за ножом, а Кира, не признававшая ни секунды бездействия, стала рассматривать стебли, определяя в каком месте лучше сделать срез. Наметив пару самых удачных стеблей, и уже решив, какой из них попросит для себя, она сорвала одну из молодых тоненьких веточек и вставила ее в уголок рта, прижав зубами.

— И чего родители все время носом крутят, — подумала Кира, наслаждаясь резковатым ароматом любистка, — ну, да, сок немного горьковатый, но запах-то какой классный!

Обернувшись в сторону каштана, Кира увидела, как Тим забирается по лестнице в дом.

В тот же момент ее внимание привлек небольшой холм. Точнее не сам холм, его-то она видела множество раз и прекрасно помнила, что перед ним, в овраге, протекает ручей. Что-то непонятное виднелось у подножия этого холма — сквозь листья зарослей было не разобрать. Пружинисто подпрыгнув высоко вверх, Кира схватилась за окрепшую ветку орешника. Немного подтянувшись и поставив ногу в рогатину, девочка удобно устроилась на дереве, откуда открывался хороший обзор, и холм, хотя и находившийся несколько в отдалении, был виден как на ладони.

— А эт-то еще что такое?… — протянула Кира, глядя на заинтересовавшее ее явление. В крутом склоне холма был какой-то не то лаз, не то нора. Поднявшись немного повыше и присмотревшись повнимательнее, Кира увидела, что никакая это не нора, а больше похоже на вход в какой-то погреб, перед которым виднелась аккуратно выложенная камнем площадка. Но самым поразительным в этом зрелище было непонятно откуда исходящее мягкое мерцание или свечение, которым было окутано пространство перед входом в таинственный погреб. Несмотря на яркий солнечный день и приличное расстояние до холма, были прекрасно видны то и дело вспыхивающие голубовато-зеленые искорки.

В этот момент появился Тимур.

— Ты чего это забралась туда? Аккуратно, смотри не обломай орешник, а не то плакал мой лук. Слазь, сейчас срежу нам трубки.

Кира посмотрела вниз на брата, потом опять вдаль, на холм.

— Тим, что это за чудеса? Там что-то странное у подножия холма… не то погреб, не то пещера…

— Какой погреб, Кир?.., — Тимур, посмотрел в сторону холма, — нет там никакого погреба и никогда не было.

— Залезь на орешник и все прекрасно увидишь.

Тимур, улыбнувшись, забрался на дерево и снова посмотрел на холм.

— Холм, как холм, Кира, о чем ты говоришь?

— Да перестань, Тим! — начала злиться девочка, — я прекрасно вижу вход в какое-то подземелье. Скажи еще, что ты и мерцания этого странного не видишь?

Тимур еще раз посмотрел в сторону, в которую указывала сестра, потом перевел взгляд на нее. Нет, Кира не шутила и не разыгрывала, он прекрасно ее знал.

Может быть у нее от жары галлюцинации? — подумал мальчик, — или это что-то вроде миража?…

Однако, видя реакцию сестры и не желая злить ее еще больше своими догадками, Тимур предложил, — пойдем, сходим к холму, посмотрим поближе. Только сначала давай срежу трубки.

Кира согласилась. Ребята слезли с орешника. Тимур выбрал подходящий стебель, сделал аккуратный срез, перехватил росток и, отрезав верхнюю часть с молодыми листьями, протянул Кире, — держи, это твоя, сейчас еще себе срежу.

— Спасибо Тим, давай срезай, да пойдем к холму, не терпится посмотреть, что же там такое, — сказала Кира, и прищурившись, внимательно посмотрела на Тимура, — а ты, часом, не хитришь, брат мой старший? Может кроме дома на дереве ты еще и подземный дом соорудить успел, а? Хоть отсюда и далековато, но видно же, что там и площадка перед входом камнем или плиткой выложена, и иллюминация какая-то… Давай, уже, признавайся!

Тимур срезал вторую трубку, посмотрел на Киру и покачав головой с улыбкой, ответил, — кто-то из нас похоже сошел с ума! Я пока своим глазам верю.

— Я тоже! — воскликнула Кира, — не хочешь показывать пещеру, так и скажи, и нечего меня разыгрывать!

Тимур сорвал небольшую веточку любистка и, пристроив прутик между зубами, сказал, — Кирка, перестань! Я от тебя ничего и никогда не скрывал. Я думаю, что тебе просто показалось. Пойдем прямо сейчас к холму и все увидим. Заодно наберем воды из ручья, я вот и флягу прихватил. И давай, кстати, опробуем трубки! Тимур полез в карман и вытащил гроздь рябины. Разделив гроздь на две части, и протянув Кире одну из них, мальчик оторвал несколько ягод и положил их в рот. Выбрав один из листов орешника в качестве мишени, Тимур приставил к губам трубку и хотел было уже выстрелить, но не выстрелил. Медленно опуская свое оружие и привставая на носки, мальчик смотрел через плечо сестры, которая стояла немного впереди и расстреливала крупный лист подорожника. Смотрел он вдаль, в сторону холма.

— Все, Тим, пошли, потом еще постреляем, — сказала Кира, повернувшись к Тимуру.

Мальчик стоял, не шевелясь, пристально вглядываясь вдаль.

— Что там, Тим? — спросила Кира, и увидев, куда смотрит брат, усмехнувшись, добавила, — ты на холм смотришь, да? Ну, что я говорила?!

Тимур, растерянно протянул свою трубку Кире, — подержи, пожалуйста, я ничего не понимаю…

Повторно вскарабкавшись на орешник, мальчик посмотрел на холм. Что за чудеса! Сейчас он прекрасно видел вход в склоне — все в точности, как описывала сестра — каменная площадка перед входом, ровный округлый проем без двери, по бокам от входа горят два каких-то светильника. Но, что было самым завораживающим, это мерцающее облако или дымка, в которой то и дело вспыхивали голубые и зеленые искорки. Вход в подземелье и часть холма, буквально были окутаны этим свечением. Что за наваждение?!

Тимур, не сводя глаз с удивительного зрелища, пробормотал, — Да я сегодня там…, да я здесь каждый куст…

— Да, слышали уже все, — улыбнулась Кира, — каждую тропинку и каждый камень ты здесь знаешь. Пойдем скорее, всезнайка, я сгораю от любопытства!

Мальчик не стал спорить и ловко спрыгнул с дерева. Ребята нырнули в густую траву, сначала Тимур, за ним Кира.

— Неужели, этого лаза там не было?! — спрашивала на бегу Кира брата.

— Конечно, нет! Я вообще не представляю откуда он мог там появиться? Может, это мираж?

Через несколько минут, ребята, раздвинув заросли и спугнув задремавшего ужа, выбежали на берег ручья, что протекал в овраге, перед холмом.

Дети быстро напились воды и Тимур, наскоро наполнив флягу, принялся догонять сестру, которая уже карабкалась вверх по склону.

Кира выбралась из оврага первой, буквально сразу же за ней появился и Тимур. Запыхавшихся ребят ждал сюрприз. Перед ними возвышался долгожданный холм, однако, ничего подозрительного в его склоне не было — ни входа в пещеру, ни волшебного свечения. Ничего. Холм, как холм, покрытый травой и цветами, кое-где торчат небольшие деревца.

— Вот тебе ра-аз! — протянул Тимур

Кира глядя на холм, негромко произнесла, — но я ведь отчетливо видела вход в этом склоне!

— Я тоже, — согласился Тимур, — может быть мы с другой стороны вышли? Хотя, нет, не может быть, — он обернулся и посмотрел в сторону того места, где рос любисток, — вон же орешник… мы шли, никуда не сворачивая…

— Давай на всякий случай пройдем немного в сторону, — предложила Кира, — может быть нам показалось, что пещера здесь, а она несколько в стороне.

— Давай, — согласился Тимур.

Ребята обошли вокруг весь холм. Но таинственная пещера как испарилась.

В это время со стороны дома послышались звуки горна.

— Пойдем, Кирка, обедать, а не то нам влетит, — вздохнув, сказал Тимур.

Ребята, обсуждая странное появление и не менее странное исчезновение пещеры в холме, поспешили домой, решив, что это, все-таки, был мираж.

Глава вторая. Нет, не мираж!

После обеда брат с сестрой сидели в тени под раскидистой яблоней и уплетали только что собранную бабушкой малину. О чем шел разговор — догадаться нетрудно. Дети решили пойти еще раз к орешнику и посмотреть на холм, мало ли что? Расправившись с малиной, ребята поднялись и побежали за дом. Через мгновение они уже исчезли в густой траве.

— Невероятно! Когда я увидела домик на дереве, я подумала, что все лето я проведу в нем, — говорила Кира, — а теперь, пока я снова не взгляну на холм, я ни о домике, ни о чем другом даже думать не могу.

— Прекрасно тебя понимаю, — отвечал ей Тимур.

Свернув с тропинки, ведущей к домику на дереве, дети пробрались к орешнику. Кира, подгоняемая любопытством, забралась на дерево и посмотрела на холм.

— Ну, что? — спросил ее Тимур.

Кира помотала головой в стороны, — ничего, Тим. К сожалению, ничего там нет. Самое удивительное, что мы оба видели эту пещеру или погреб. Да еще и это свечение… Мы оба видели одно и то же — разве может казаться одно и то же двум людям одновременно?..

— Мистика какая-то…, — пробормотал Тимур, — то двухметровый любисток за день вырастает, то пещера появляется и исчезает…, — произнеся эти слова, мальчик замер и, подняв голову, задумчиво посмотрел на сестру.

— Ты думаешь между этими событиями есть какая-то связь? — насторожившись спросила Кира.

— Не знаю… не думаю, но… повторяю, любистка вчера здесь не было.

— Ну, хоть любисток не исчез, — усмехнулась Кира и ловко спрыгнула с дерева. — А знаешь что, Тим? Давай, как детективы — восстановим цепочку событий, а?

— Давай, — согласился Тимур.

— Итак, начнем, — бодро объявила Кира: я увидела любисток с балкона, мы спустились с дерева и пришли сюда, так?

— Так, — подтвердил мальчик.

— После обнаружилось, что кто-то из нас растяпа и поэтому у нас нет с собой ножа, чтобы срезать любисток.

— Вот, злюка! — пошутил Тимур.

— Пока растяпа исправлялся и бегал за ножом, — продолжала Кира, — я осматривала любисток, выбирая удачную трубку, и в тот момент, краем глаза, заметила вход в пещеру. Точнее, я заметила, что у холма что-то виднеется, а что именно, я рассмотрела, взобравшись на дерево.

Тимур в задумчивости потер подбородок, слушая сестру.

— Меня вот что занимает, — сказал он, — почему я сначала ничего не видел? Ведь я вместе с тобой смотрел на этот холм. Ты видела вход в холм, а я нет. И почему после того, как я слез, я вдруг тоже его увидел…

— Что произошло между этими двумя моментами? — подхватила Кира, — когда ты не видел пещеру и, когда ты ее, наконец, разглядел? Мне кажется ключ к разгадке нужно искать именно здесь. Девочка нетерпеливо потерла руки, глаза азартно блеснули, — ты срезал трубки, Тим! Вот что!

Тимур от волнения взъерошил пятерней волосы и воскликнул, — точно! — но в следующий момент, несколько замявшись, добавил, — однако, до того, как я их срезал, ты уже заметила пещеру, а я все еще не видел ее…

— Да, верно, — на мгновение опустив голову, произнесла Кира, но тут же вскинула ее и с былым энтузиазмом продолжила, — я все же чувствую, что мы на правильном пути! Горячо, очень горячо! Все это, наверняка, как-то связано с любистком. Ты же говоришь, что его вчера еще не было, верно?

— Абсолютно точно. У меня хорошая зрительная память, а, уж двухметровый любисток я бы в любом случае заметил. Итак, — продолжил рассуждения сестры Тимур — я срезал трубки — сначала тебе, после — себе. Ты сразу же начала расстреливать лист лопуха…

— Подорожника, — поправила брата Кира, — зрительная память у него хорошая…

— Кира, давай попробуем сделать все тоже самое, — вдруг предложил Тимур, пропуская мимо ушей замечание сестры, — и посмотрим, что выйдет, а? Я срежу трубки, и начнем стрелять рябиной.

— Тим, — тут же встрепенулась Кира, — а, может быть, все дело в рябине?

— Может быть, и в ней! А может, и в ней, и в любистке — кто его знает. Давай пробовать.

С этими словами Тимур подошел к кусту и ловко срезал еще две трубки. Передав одну из них Кире, он кинул в рот несколько ягод рябины, приставил к губам свою трубку и выстрелил. Рябиновые «пульки» градом полетели в траву и в кустарники. Кира не отставала от брата, устроив своеобразный салют — ягоды летели в небо и, описав высокую дугу, падали далеко в зарослях. Истратив половину запасов, ребята посмотрели на холм и переглянулись.

— Ты что-нибудь видишь, Тим? — спросила Кира, — я нет.

— Я тоже нет. Слушай, а может надо на орешник залезть? Когда я пришел, ты сидела на дереве…

— Нет, Тим, я полезла на орешник, чтобы рассмотреть, как следует, что же там у холма. Думаю орешник здесь не при чем, — Кира в задумчивости прикусила краешек трубки, — что же я еще делала в тот момент?…

Тимур скорчил гримасу, глядя на сестру и с укором сказал, — ну, хватит грызть трубку! Что прошлым летом, что сейчас — постоянно их грызешь! Края размягчаются, лохматятся, из них же потом невозможно стрелять нормально. Давай обрежу трубку немного, будет как новая…

С этими словами Тимур протянул руку, чтобы взять оружие Киры, но сестра, вдруг подавшись вперед, вскинула вверх ладонь и замерла.

— Что, Кира? Что там?! Что ты видишь? Вход опять появился?

Кира как кошка проворно забралась на орешник, за ней в ту же секунду последовал Тимур.

— Вот он, этот вход, — взволнованно прошептала девочка, — всё, как утром. Тим, ты видишь?

— Нет, я не вижу ничего… Погоди-погоди, Кира! — лицо Тимура осветилось догадкой, — я кажется…, — не договорив, мальчик засунул в рот свою трубку, прикусил ее и снова взглянул на холм.

Словно в фантастическом фильме, по склону холма будто бы пробежала невидимая волна, и, обретая очертания и с каждым мгновением становясь все более отчетливой, взору Тимура предстала каменная площадка и вход в подземелье, окутанные загадочной дымкой.

Дети, словно сговорившись, одновременно спрыгнули с дерева. С трепетом в душе они спешили к холму, не обратив внимания ни на полоснувшую по голым рукам крапиву, ни на репейник, вцепившийся в одежду — только одно занимало сейчас юных искателей приключений — таинственный вход, окутанный искрящимся туманом.

Перепрыгнув через ручей, брат с сестрой на одном дыхании выбрались из оврага и молча остановились. Приятный летний ветерок обдувал слегка вспотевших от быстрого бега и подъема по крутому склону оврага ребят. Однако, они не чувствовали его приятных прикосновений. Застыв на месте, дети в растерянности смотрели на холм, покрытый густой зеленой травой. Проклятый вход снова исчез.

Тимур, сделав несколько шагов, коснулся рукой мягкой травы и, обернувшись к сестре, спросил, — ты трубку не выронила?

Кира подняв руку, показала, зажатый в кулаке и слегка треснувший стебель любистка.

— И моя тоже со мной. Надо их снова пожевать, — сказал мальчик.

Ребята, как по команде, одновременно прикусили зубами стебли любистка и, ощутив горьковатый вкус сока, затаили дыхание. В следующее мгновение воздух едва заметно колыхнулся, сгустился и в окружившей детей дымке, мягко замерцали, заплясали, то появляясь, то пропадая, бесчисленные искорки. Сквозь это волшебное свечение, взявшиеся за руки брат с сестрой увидели появившийся прямо перед ними вход в подземелье.

Трудно передать, что творилось в душе у ребят в этот момент! Было жутко страшно, но, в то же время, невероятно любопытно, и это чувство с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее. В восторженном оцепенении дети смотрели на выложенную камнями площадку под ногами, на два светящихся шара, висевших в воздухе с двух сторон от входа, и на убегающие под землю, в таинственный полумрак, ступени.

Тимур показал пальцем на один из камней, которыми были выложены края проема, — смотри, Кир, на самом верхнем камне какой-то знак.

Кира посмотрела вверх. На камне, на который указывал брат, был изображен силуэт хомяка, стоящего на задних лапах. Над силуэтом парила остроконечная шляпа с полями.

— По-моему, похоже на хомяка или мышь в шляпе, — ответила она, подняв голову и рассматривая рисунок на камне.

— Да, похоже, — согласился Тимур и добавил, — ну, что, Кир, ты готова посмотреть, что там внизу?

— Готова, только страшновато немного.

— Иди прямо за мной и не отставай — сказал Тимур.

Отбросив в сторону трубку из любистка, мальчик, на всякий случай, вытащил свой перочинный нож и шагнул к входу в подземелье. Сестра последовала за ним.

Проем был не сильно высокий, взрослому человеку пришлось бы нагнуться, однако, ребята смогли пройти свободно, не наклоняя головы.

Ступени начинались сразу от входа. Спустившись немного вниз, Тимур остановился.

— Давай постоим здесь какое-то время, пусть глаза привыкнут после яркого солнца к темноте, — промолвил он и, глядя вниз, добавил, — хотя, здесь достаточно света — смотри, вон на стенах светильники.

Оглядевшись, ребята продолжили спуск по ступенькам, которые вскоре закончились и взору путешественников открылся тоннель. Стены и свод тоннеля были выложены гладкими ровными камнями. Через каждые десять-пятнадцать шагов на стенах висели такие же светящиеся шары, что и у входа, только немного меньше размером. Впрочем, «висели» не совсем правильное описание. Эти шары, испускающие мягкий, не тревожащий глаза свет, свободно парили в воздухе над чашами или чем-то похожим на подсвечники, вмонтированными в камень. Куда вел загадочный тоннель и насколько протяженным он был — оставалось загадкой, поскольку было видно, что там впереди, в сгущающейся темноте, он круто поворачивал направо.

— Интересно, что там за этим поворотом, а? Куда ведет этот ход? — спросила шепотом Кира.

Тимур, осматривая стены и потолок, сказал, — давай дойдем до поворота и аккуратно посмотрим, что там. Если окажется, что тоннель длинный, вернемся обратно и я схожу домой за фонарем — мало ли, может, там дальше этих шаров не будет, да и потом, смотри — они освещают только небольшое пространство вокруг себя.

— Давай, — согласилась Кира.

Ребята маленькими осторожными шажками двинулись вперед, к изгибу тоннеля. Вокруг была тишина, лишь где-то вдалеке слышался звук падающих капель воды. Тимур первым выглянул из-за поворота, — дальше не пойдем, тоннель уходит в темноту, — сообщил он, обернувшись к сестре. Кира выглянула из-за плеча Тимура, осматривая подземелье. Ой, смотри, Тим, — вдруг воскликнула она, — слева, за вторым светильником, как будто ход в стене есть, видишь?

Да, точно, — присмотревшись, согласился мальчик, — у тебя глаза как у кошки, Кира, я и не заметил. Молодец! Пошли посмотрим, если там еще один коридор — возвращаемся, а то так недолго и заблудиться, тут похоже целый лабиринт!

Ребята свернули за поворот и приблизились к месту, о котором говорила Кира — действительно, в стене был проем, в котором виднелись ступени и эти ступени вели наверх. Правда, в отличие от лестницы, по которой дети спускались в подземелье, этот лестничный пролет, похоже, был винтовым.

— Интересно ка-ак!.. — протянула Кира. — Где мы выйдем, если поднимемся по этим ступенькам?

— Если этот ход ведет на поверхность, то, думаю, что где-нибудь возле озера, а, может, еще и в зарослях — мы недолго шли под землей, — ответил Тимур.

Ребята начали подъем. Первым, разумеется, шел Тимур, за которым, то выглядывая из-за его плеча, то оглядываясь назад, шла Кира. Лестница круто поворачивала направо и далее завивалась в спираль. Вдруг Тимур воскликнул, указав рукой вперед, — смотри Кира, солнечный свет! Девочка немедленно выглянула из-за спины брата — на левую стену падали солнечные лучи.

— Пойдем быстрее! Так интересно, где же мы, все-таки, выйдем? — нетерпеливо затараторила за спиной мальчика Кира.

Лестница наконец-то перестала извиваться, и стал виден выход из подземного тоннеля. Преодолев оставшиеся несколько ступеней, юные путешественники вышли на поверхность и осмотрелись по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулся лес. Да какой лес! Величественные деревья уходили вершинами ввысь, казалось, к самому небу, густой мох устилал землю зеленым ковром, и на нем, словно игрушки ребенка-великана, то там, то здесь лежали увесистые округлые валуны.

— Где мы, Тим? — осторожно и тихо спросила Кира брата.

— Не знаю, — продолжая оглядываться, ответил Тимур, — до ближайшего леса километра три. Да и не видел я в нашем лесу таких деревьев… И камней таких не видел.

А птичек ты таких видел? — подхватила Кира, указав пальцем куда-то вверх, за спиной брата.

Мальчик оглянулся — на соседнем дереве опустилась на ветку удивительная птица. Величиной она была с синицу и чем-то даже походила формой тела, но на этом сходство заканчивалось. Окрасу этой пернатой позавидовал бы сам павлин: грудка была нежно-голубого цвета, с тремя черными, словно ожерелья, горизонтальными узорами; крылья отливали изумрудом, длинные нитевидные перья хвоста, расширяясь к концам, искрились золотом, а голову венчал похожий на корону хохолок.

Где-то неподалеку раздавался стук дятла, жужжали насекомые, щебетали птицы, кто-то шуршал в высокой траве. Кроны могучих деревьев практически полностью закрывали небо. Но кое-где солнечные лучи все же пробивались сквозь зеленый свод, вонзаясь, словно стрелы, в землю.

На ближайшем валуне, в одном из таких лучей, грелась невероятной красоты ящерица, лениво жмурясь и без интереса поглядывая на чужаков.

Выход из тоннеля, как оказалось, располагался в большущем пне, кое-где поросшем мхом и каким-то вьющимся растением с нежно-фиолетовыми изящными цветами.

— Где мы, Тим? — обводя взглядом захватывающий дух пейзаж, повторила свой вопрос Кира, — как мы сюда попали?

— В незнакомые галереи спускаться не надо, — ответил вместо Тимура ворчливый голос, — тогда не будете попадать туда, куда не следует.

От неожиданности дети резко развернулись. Метрах в пяти на широком бревне сидел огромный толстый хомяк с длинной курительной трубкой во рту. На голове у него была надета старая остроконечная шляпа, вся в складках, как в кино у волшебников. Хомяк, недовольно хмуря брови, рассматривал незваных гостей.

Глава третья. Удивительное знакомство

— Вы кто? — спросил Тимур, взяв Киру за руку и несколько загородив собой.

— Тот, кто поможет вам попасть обратно домой, в ваш мир, — пробурчал хомяк и, сложив руки на груди, спросил оторопевших ребят, — вот скажите на милость, не окажись сейчас меня рядом, что бы вы делали, а? Куда бы пошли?

Брат с сестрой одновременно обернулись и посмотрели на пень, из которого они вышли на поверхность. Входа в подземелье не было.

— Ага, вот и я об этом, — со вздохом сказал удивительный собеседник и ворчливо добавил — бросить бы вас здесь и разбирайтесь сами, как хотите!

Сказав это, хомяк слез с бревна и принялся неспешно расхаживать вперед-назад, то и дело поглядывая на затаивших дыхание ребят.

— Простите, можем ли мы узнать, где находимся, и кто вы такой? — вежливо спросил, нарушив тишину, Тимур.

— Что-то подсказывает мне, что в настоящий момент есть более важный для вас вопрос и звучит он по-другому, — остановившись и явно начиная злиться, ответил мальчику хомяк, — вы, по-моему, как-то не особо хотите попасть домой. Несмотря на то, что вы производите впечатление довольно неглупых детей, это была очень легкомысленная, а точнее сказать, совершенно идиотская идея — зайти куда-то, абсолютно не представляя — а можно ли выйти обратно? Не находите?

— Вы правы, — подтвердил резонность выводов хомяка Тимур и, чувствуя, как у Киры дрожит рука, добавил, — и будем очень признательны, если Вы подскажите, как нам попасть обратно.

Помедлив несколько мгновений, мальчик, с твердостью в голосе и даже с некоторым вызовом продолжил, — извините, если мы что-то нарушили или сделали что-то неправильное — мы ничего такого не хотели. Меня зовут Тимур, а это моя сестра Кира. И я, в очередной раз, прошу Вас ответить мне: с кем мы говорим и где мы находимся?

— В конце концов, это не вежливо! — неожиданно для самой себя, — выпалила Кира, — мой брат уже несколько раз попросил Вас представиться! Да, возможно, нам не стоило спускаться в этот тоннель, но вы же представляете, как это захватывающе интересно! Из ниоткуда появляющийся вход в загадочное подземелье! Вы что, никогда не были ребенком?!

Хомяк, едва заметно усмехнулся, снова уселся на бревно и, по-прежнему хмуря брови, но уже не так сердито протянул, — да-а, смелости, кажется, вам не занимать… После, немного помолчав, продолжил, — вот именно потому, что вход загадочный и вы не понимаете, почему и откуда он появился, нельзя было в него заходить! Ну, да ладно… Вы спросили, я отвечаю: зовут меня Хома, а находитесь вы в Крае Чародея Семизара.

— А что это за край такой? Что это за местность? — спросил Тимур.

— А что вы сами обо всем происходящем думаете? — ответил вопросом на вопрос Хома.

— Это какой-то параллельный мир, ведь верно? — осторожно предположила Кира.

Несмотря на невообразимость происходящего, она почему-то совершенно успокоилась, и даже разумный хомяк ростом в полтора метра, который, хоть и был не особо любезен, по странной причине не вызывал более страха. Да и, потом, рядом Тимур.

— Ну, можно и так сказать, — согласился хомяк.

— Скажите, а…

— Почему ты и твой брат обращаетесь ко мне во множественном числе? — перебил Киру Хома, — я же здесь один.

Девочка, несколько растерявшись, ответила, — у нас так принято. К старшим мы обращаемся на «Вы». У вас не так?

— Нет, а зачем это? — удивился Хома.

— Ну…, это считается невежливым и неуважительным — «тыкать» старшим. Нас так воспитывают…

— Лучше бы вас учили не совать свои любопытные носы в незнакомые места! — снова пробурчал несносный хомяк и повторил, — нет, у нас так не принято. Что касается вежливости и уважения… Уважение проявляется в поступках, а вежливость речи — в словах и интонациях. Так что, можете говорить мне «ты», а то постоянно хочется повернуться и проверить, кто там за моей спиной.

— Хорошо. Скажите…, точнее, скажи, пожалуйста, Хома, — решила закончить свой вопрос Кира, — а кто такой Семизар?

— Это великий волшебник, живший очень и очень давно в этих краях.

— А ты тоже волшебник? И вообще… ты действительно хомяк? Или это какой-то костюм? Извини, если я обидела тебя…, — смутилась Кира, увидев, как насупился Хома.

— Слишком много вопросов… вам не кажется? И вообще, вам пора. Хоть, пока вы здесь, в вашем мире время абсолютно не движется, вам все равно надо идти обратно.

— То есть, мы придем в тот же самый момент, из которого пришли, спустившись в подземелье? — спросил Тимур.

— Верно, — кивнул Хома.

— Как такое может быть?

— Я вряд ли смогу объяснить это понятными вам словами, поэтому считайте, что это просто магия.

— Мы не глупые, — нахмурил брови Тимур.

— Мы же догадались, что, если попробовать сок любистка, появляется вход в подземелье, — поддержала брата Кира.

— Послушайте меня внимательно, догадливые, не глупые и страшно любопытные дети, — сказал Хома, слезая с бревна и упирая руки в бока, — и, пожалуйста, отнеситесь к моим словам очень серьезно. Сейчас я открою вход, и вы сможете вернуться домой. Больше не вздумайте совершать такие необдуманные поступки! И не трогайте лунный любисток!

— Какой любисток? Лунный? — спросила Кира

— Да. Лунный потому, что появляется в полнолуние.

— Точно, — воскликнул Тимур, — этой ночью была полная луна! Но как он так быстро вымахал? Ночью появился, а к обеду — уже под два метра высотой!

— Да, — подтвердил Хома, — лунный любисток вообще очень интересное растение. Внешне он ничем не отличается от обыкновенного любистка, но обладает многими необычными свойствами. Каждое лето в одно из полнолуний он всходит, очень быстро вырастает и после захода солнца бесследно исчезает, чтобы снова появится только следующим летом.

— То есть, он растет один день в году? — с удивлением спросила Кира.

— Да.

— И один из них вырос в наших зарослях! С ума сойти!.. — качая головой, сказал Тимур, — а где еще он растет, Хома?

— Это очень редкая трава, — ответил хомяк и, принявшись набивать трубку, продолжил, — хотя его родиной является Край Чародея Семизара, лунный любисток и здесь большая редкость — днем с огнем не сыскать. В вашем же мире есть только два места, где он появляется. Одно из них вы знаете, а второе, Слава Семизару, далеко от первого.

— А откуда взялся проход между нашими мирами? — задала новый вопрос Кира, — сок только помог нам его увидеть и пройти по нему. И куда, кстати, тоннель вел дальше?

— Все, довольно! — отрезал Хома. — Откуда, куда, зачем, почему? Ваше любопытство не знает границ! Пойдемте, вам пора! И так с вами здесь задержался. Дел невпроворот, а я тут сижу, лекции нерадивым путешественникам читаю.

Хома подошел к пню, вытащил трубку изо рта и начал водить ею перед собой. В наполненном ароматом воздухе, там, где плясал мундштук трубки, на глазах у изумленных ребят, появлялись и тут же таяли какие-то загадочные светящиеся узоры и вот, вспыхивая знакомым голубовато-зеленым сиянием между двумя, похожими на колонны, корнями пня, появился вход в подземный тоннель.

— Прошу, — указал ладонью на вход Хома, — и помните, что я вам наказывал. Держитесь подальше от лунного любистка, а еще лучше — вообще о нем забудьте. И ни в коем случае не вздумайте пойти дальше по тоннелю — заблудитесь и пропадете! Вы меня поняли? Не вздумайте! Все, в добрый путь!

Ребята приблизились к порталу и взглянули на Хому.

— Нам было очень приятно с тобой познакомиться, Хома, — сказала Кира, — и, хотя ты пытаешься казаться ворчуном и букой, мне почему-то кажется, что ты очень добрый. До свидания!

— До свидания Хома, — вслед за сестрой произнес Тимур и, улыбнувшись, добавил, — ведь это твой тоннель, ты его сделал? Верно? На одном из камней, обрамляющих вход в нашем мире, есть твой силуэт. И шляпа такая же, как у тебя. Я прав?

— Опять вопросы, — пробурчал хомяк и поправил свою шляпу, — идите уже домой! Ну, что за несносные дети!

Глава четвертая. А что если…

Ребята, вышли на яркий солнечный свет, щурясь и прикрывая глаза ладошкой, как козырьком.

— Хома не обманул, — произнесла Кира и указала рукой вдаль, где проходила трасса, — перед тем как шагнуть в подземелье, я почему-то посмотрела на дорогу и сейчас четко вспоминаю, что по ней так же ехала группа велосипедистов, а немного левее, над лесопосадкой, пролетал вертолет. Все в точности как сейчас. Одна и та же картина. Похоже, что мы, действительно, вернулись в тот же самый момент, из которого ушли, и время у нас здесь не движется по сравнению с Краем Чародея Семизара.

— Край Чародея Семизара… — повторил эхом Тимур.

Ребята одновременно обернулись и стояли, не шелохнувшись, пока вход в подземелье, будто растворяясь в воздухе, полностью не исчез.

— Кира, ты только представь, где мы с тобой были! — произнес Тимур с широко открытыми глазами, — кому рассказать, никто не поверит!

— И с кем встретились, — добавила девочка, — с разговаривающим полутораметровым хомяком-волшебником! С ума сойти!

Она погладила траву на том месте, где еще несколько мгновений назад был вход.

— Пойдем, Кира, в домик, там нас никто не подслушает. Мало ли что…, — предложил Тимур.

— Пойдем, — согласилась с братом Кира.

Ребята спустились в овраг, тем же путем вернулись к дому на дереве и забрались по лестнице наверх.

Тимур в задумчивости уселся на табурет, а Кира плюхнулась в гамак, из которого, впрочем, сразу же встала и вышла на террасу к подзорной трубе.

— Любисток пока на месте, — озвучила она свои наблюдения.

— Ну, если верить сказанному Хомой, он еще до заката будет на месте.

— Ты помнишь, Тим, какие там огромные деревья и, вообще, как там было красиво!.. — сказала Кира, снова ложась в гамак, — вот интересно, что там еще есть? Кто живет? Только такие же хомяки, как Хома, или еще какие-то существа? Интересно…

— Очень интересно, — согласился Тимур, — я сейчас вспоминаю, как он открывал вход… Как сияли пляшущие в воздухе надписи, слетающие с кончика его трубки… Ты понимаешь, что волшебство существует, Кир?! Оно действительно существует! Причем, раз в год даже здесь, в нашем мире!

— И не где-нибудь, — подхватила Кира, — а здесь, в нашей деревне, в наших зарослях! Это невероятно!

За стенами домика на дереве во всю щебетали птицы, летали по своим делам труженицы-пчелы, по крыше изящно и беззвучно пробежала рыжая белка с роскошным пушистым хвостом, где-то вдалеке кричали, играя в какую-то игру, соседские мальчишки. Но все эти внешние события и звуки сейчас совершенно не занимали брата с сестрой. Они без конца обсуждали и обсуждали то удивительное происшествие, за которое любой их сверстник, а если быть честным, то, пожалуй, и любой взрослый, отдали бы очень многое. Происшествие, о котором можно прочитать разве что в фантастических рассказах и сказках или увидеть в кино, но подумать, что это возможно в реальной жизни… И только донесшийся со стороны дома бабушкин голос, звавший ребят на ужин, вернул их из мечтаний и грёз «на землю».

Брат с сестрой спустились из уютного домика и поспешили домой.

Во дворе уже был накрыт стол и вся семья была в сборе.

Кира с Тимуром наскоро поели и хотели уже сбежать, чтобы вернуться в домик на дереве, когда их окликнула бабушка.

— Деточки, помогите мне черную смородину собрать, опадает во всю, жалко. Сегодня надо бы собрать. Там пять кустов осталось, боюсь, сама до заката не справлюсь.

— Конечно, бабуля, — откликнулись одновременно внуки.

— Помощники мои драгоценные, — улыбнулась бабушка, — Кирочка, принеси из сарая желтые ведерца, небольшие такие, а ты, Тимур, возьми там же стульчики. Думаю, вместе мы за час-полтора, управимся, еще и погулять успеете — пока еще темнеет поздно.

— А который сейчас час, бабуль? — спросил Тимур.

— Начало восьмого.

Бабушка пошла к смородине, а брат с сестрой направились в сарай. По пути Тимур, понизив голос, сказал, — Кир, сейчас темнеет в полдесятого-десять, но сам закат-то немного раньше… после заката еще какое-то время достаточно светло. Кто его знает, будет ли любисток дожидаться темноты или исчезнет, как только солнце за горизонт зайдет? Давай не будем рисковать, побыстрее поможем бабушке со смородиной и бегом к любистку, пока он не исчез. Все-таки, хочется еще раз посмотреть на вход в тоннель Хомы.

— Я тоже об этом подумала, — ответила Кира, входя в сарай, и, улыбнувшись, добавила, — и я, кстати, согласна с тобой — мне тоже кажется, что это его подземный ход. Хотя, изображение хомяка на том камне может ничего не означать. Точнее, может означать, что в Крае Чародея Семизара живут только хомяки и все поголовно в таких же шляпах.

— Все возможно, — согласился Тимур и взял складные стулья, стоявшие возле стены, — надо успеть до заката.

Ребята вышли из сарая и поспешили к бабушке, осматривавшей кусты смородины. Удобно устроившись на раскладных стульчиках, ребята приступили к делу. Деловито зашелестели широкие листья, крупные черные ягоды весело запрыгали с веток в ведерца.

— Ну, вы метеоры! — воскликнула бабушка, когда внуки, закончившие каждый со своим первым кустом, перешли ко второму, — я еще и половину своего куста не обобрала, а вы уже ко вторым приступаете! Неужели так не терпится в свой скворечник? Смотрите, аккуратно залазьте! Лестница эта качающаяся — страх один!

Тимур уже несколько раз относил полные ведерки на кухню и пересыпал собранную смородину в большую эмалированную кастрюлю. Заодно смотрел на часы. Вернувшись в очередной раз и передав пустое ведро сестре, он шепотом сообщил: «Кира, сейчас пять минут девятого, должны успеть. Смотри, еще как светло. У тебя много осталось?»

— Нет, уже почти всё собрала и бабушка, вон, свой куст заканчивает, — ответила Кира

— Да бегите уже, гуляйте, — улыбнулась бабушка, услышав реплику Киры, — только идите, поцелую вас, мои сладкие! Спасибо большое за помощь — такую работу проделали за час!

Первым вынырнув из высокой травы на небольшую полянку возле орешника, Тимур выдохнул, — фу-ух, успели!

— Интересно, Тим, а сорванные ветки и стебли тоже исчезают после заката или нет? — озвучила Кира внезапно пришедшую ей в голову мысль.

— Хороший вопрос…, не знаю.

— Может, давай нарвем про запас и посмотрим, что будет? — продолжила свои рассуждения девочка, — если не исчезнут, сможем и завтра полюбоваться входом в подземелье, и послезавтра, ну, пока стебли не высохнут.

— Тимур сорвал несколько больших стеблей с ветками и сказал сестре, — пойдем к холму побыстрее, посмотрим поближе.

Ребята нырнули в заросли и побежали к холму. Поднявшись из оврага, Тимур подал руку следующей за ним сестре.

Оторвав одну из веточек, он передал ее Кире, — держи.

— Ну, что, грызем? — спросила Кира и, дождавшись, пока Тимур оторвет веточку для себя, скомандовала — три-четыре!

Дети пожевали веточки и отошли на полшага от склона холма.

— Красота! — тихо сказала Кира, любуясь вальсирующими искорками в появившейся волшебной дымке.

Тимур подошел ближе ко входу и положил ладонь на один из камней.

— С минуты на минуту это все может исчезнуть, если, конечно, Хома нас не разыграл, — сказал он.

— Да, — кивнула Кира, — и будем ждать следующего года, пока любисток опять не вырастет. Будем караулить каждое полнолуние. А так хочется побольше узнать о Крае Чародея Семизара!

— Кира, — повернувшись к сестре, сказал Тимур, — а что, если мы возьмем с собой сорванные стебли и ненадолго сходим еще раз туда, а? Сок действует примерно одну-две минуты. Даже если вход исчезнет, мы опять пожуем веточки и сможем вернуться обратно. Что думаешь?

— Ой, Тим, я не знаю… — пожала плечами девочка, — а если там Хома караулит? Вот он разозлится! Или еще что-то случится — мы же толком ничего не знаем об этом мире? Не зря же этот ворчун так настаивал на том, чтобы мы не вздумали повторить наш поход!

— Согласен, но так хочется посмотреть! А если этот любисток больше не появится? Может быть Хома что-нибудь наколдует и любисток перестанет здесь расти, — рассуждал Тимур, — мы никогда больше в жизни не увидим настоящего волшебства!

— И мне тоже хочется, Тим, но… если честно, страшновато как-то… Мало ли что?

— Знаешь что, Кир, ты, действительно, оставайся здесь, а я пойду одним глазком погляжу.

— Я тебя не пущу одного, ты что! — воскликнула Кира и показала на тоннель, — надо еще сока глотнуть, видишь, вход исчезает.

Ребята оторвали по веточке от принесенного с собой любистка.

Когда портал снова появился, Кира подняла с земли стебли и сказала, — Тим, давай, все-таки, сходим посмотрим. Ненадолго. И далеко не будем отходить.

Тимур, улыбнувшись, посмотрел на сестру, — если ты это говоришь, чтобы меня поддержать, не надо. Давай уж, тогда здесь дождемся заката и проверим все наши предположения.

— Нет, Тим, мне, правда, жутко любопытно. Просто чуть-чуть страшновато… — улыбнулась в ответ Кира.

— Да мне, честно говоря, тоже, — признался мальчик, — но любопытство сильнее. Ну, что, идем?

— Вперед, — решилась Кира.

Тимур, как и в прошлый раз, первым вошел в проем. Остановившись, он оглянулся и сказал Кире, — давай мне стебли, я понесу.

— Они легкие, все в порядке, — ответила Кира, прижимая к себе стебли одной рукой и, пытаясь унять волнение, пошутила, — вдруг тебе придется сейчас сражаться со злобными драконами, а руки заняты.

— Елки-палки, я свой нож забыл в домике, — остановившись, хлопнул себя по ногам Тимур, — но не возвращаться же, вдруг не успеем. Ладно, пойдем так. От драконов он, все равно, не защитит.

Спустившись по гладким ступеням, ребята дошли до уже знакомого поворота, освещаемого парящими светильниками, и остановились.

Тимур аккуратно выглянул в тоннель.

— Хомы пока не видно, — сказал он, улыбнувшись.

— Пошли дальше, — легонько толкнула брата в спину Кира, — я не могу от волнения стоять на одном месте.

Ребята свернули за угол и прошли по тоннелю, повторяя предыдущий маршрут до ответвления с винтовой лестницей, ведущей наверх, в лес.

Тимур, остановившись, посмотрел в темноту уходящей вдаль галереи.

— Даже и не думай, Тим, — твердо сказала Кира, — мы поднимаемся наверх.

— Конечно, Кир, я просто задумался на мгновение, куда ведет этот ход. Пошли наверх.

Брат с сестрой поднялись по ступеням и медленно вышли на поверхность. Тимур осмотрелся по сторонам.

— Никого, — сообщил он Кире.

Девочка сделала несколько шагов вперед за братом и, сделав глубокий вдох, произнесла — какие волшебные ароматы! Так, наверное, и должно быть в волшебной стране. А вон бревно, на котором Хома сидел. Интересно, он уже был здесь, когда мы пришли, или раз, и появился?

— Скорее второе, — ответил Тимур, — как мы могли его не заметить? Хотя мы были в таком восторге от увиденного, а после заинтересовались той интересной птахой, что могли и не обратить внимания. Ой, смотри, Кира, вход исчезает! Быстрее!

На всякий случай дети забежали в проем и, остановившись, тут же начали хрустеть стеблями любистка.

— Интересно, Тим, если оставаться внутри, вот здесь, у входа, что будет, когда действие сока прекратится? — задумалась Кира.

— Давай попробуем, но думаю, пока ты в тоннеле, тебе доступны все входы и выходы. А вот когда ты выходишь наружу, вот тогда, удивительным образом срабатывает некий защитный от непрошенных гостей механизм, и вход исчезает. Мне так кажется, потому что, когда мы первый раз спустились, пока осматривались, решались, прошло больше времени, чем вход обычно «ждёт», перед тем как исчезнуть.

Ребята простояли достаточно продолжительное время, наслаждаясь живописным лесным пейзажем. Проход оставался открытым.

— Да, видимо, ты прав, Тим, и мы можем ходить от нашего входа до этого сколько угодно и оба будут открыты. Хм, а если один из нас будет снаружи, а второй останется в тоннеле?

— Этого мы пробовать не будем, Кира, — сказал Тимур, — думаю, что для того из нас, кто будет на улице, вход исчезнет и он не будет видеть второго, в то время, как остающийся внутри будет видеть все, что происходит снаружи.

— Ладно, давай уже выходить, немножко посмотрим вокруг и домой, — предложила Кира.

На всякий случай, еще раз оглядевшись по сторонам, любители приключений вышли из подземелья на пружинистый глубокого зеленого цвета мох.

Пока Тимур разглядывал громадные корни, похлопывая ладонью по поверхности пня, Кира прошла вперед к необычным цветам василькового цвета с крупными, напоминающими бокалы, бутонами.

— Вот откуда этот чудный аромат, — сказала она, повернувшись к Тимуру и тут же, посмотрев куда-то за спину брата и словно, забираясь взглядом вверх, воскликнула, — Тим, смотри, какой склон! Мы-то, оказывается, так ни разу за пень и не заглянули.

Мальчик, непроизвольно оборачиваясь назад, обошел портал слева и, задирая голову, присвистнул, — Ух, ты!

Пень приютился у самого подножия невысокого, но очень крутого холма. На взмывающем ввысь склоне, как и везде вокруг, росли те же гигантские деревья, однако, кое-где попадались экземпляры более привычной, земной высоты. Склон простирался в обе стороны и терялся в лесу.

— Складывается впечатление, что на вершине рельеф меняется, — продолжая смотреть вверх, сказал Тимур, — тебе так не кажется, Кир?

— Ага, только сейчас об этом подумала, — подтвердила наблюдения брата Кира.

Пожевав в очередной раз любисток — все-таки, когда вход в тоннель был видимым, было как-то спокойней — ребята, посмотрели наверх и переглянулись.

— Забраться трудно, но возможно, — оценил склон Тимур, — идти дальше в лес опасно, можем заблудиться, да и неизвестно, кто здесь водиться может. А забраться наверх перед тем, как пойдем обратно, интересно.

— Поддерживаю, — согласилась Кира, — вот только с любистком я не смогу подняться, без рук здесь не обойтись. Положу-ка его у входа.

— Да, положи вон там, под корень, — показал рукой Тимур.

Ребята начали подъем по склону, хватаясь за растущую траву и небольшие кустарники. Было нелегко и пришлось даже сделать перерыв, прислонившись спиной к одному из валунов, лежащих не только внизу, но непонятно каким образом забравшихся и на склон. Последние шаги до вершины Тимур помогал Кире, взяв ее за руку. Девочка, пытаясь сдуть вспотевшие волосы с лица и спотыкаясь, мужественно карабкалась вверх, ни разу не пожаловавшись ни на ссадины, ни на усталость.

— Есть, Кира! — выкрикнул Тимур, ступая на ровную поверхность, — вот мы и наверху!

Крик Тимура спугнул какую-то птицу, судя по стремительно удаляющемуся возмущенному стрекоту, сороку. Но дети, кажется, даже не заметили этого, их внимание было поглощено другим. Чтобы помочь Кире на финальном отрезке пути, Тимур тянул сестру за руки, повернувшись спиной к вершине, и не мог видеть открывающейся перспективы. Да и Кира последние метры преодолевала, сжав зубы и зажмурив глаза.

Эффект от внезапно развернувшегося пейзажа был потрясающим!

Перед ребятами лежала, раскинувшись, зеленая долина. Казалось, она простирается до горизонта, на котором, встречаясь с облаками, величественно высились неописуемой красоты горы, одетые в пышные леса. Яркое солнце щедро дарило тепло и свет этому великолепию, ласково поглаживая своими лучами застывших от восторга детей и отражаясь от поверхности озера, видневшегося вдали у самых гор. К озеру, извиваясь, словно змея, тянулась полноводная река.

— Какая прелесть, Тим! — прошептала Кира, оглядывая казавшийся фантастическим пейзаж, — а вон, смотри, гора какая необычная!

— Да, я уже обратил внимание, — разделяя восторг сестры, ответил Тимур, — ты, ведь, про ту гору справа говоришь? Как будто палец в небо выставлен, да?

— Да, о ней, — кивнула Кира.

И действительно, справа от ребят, немного заслоняемый небольшим пригорком, виднелся высокий утес, своими очертаниями напоминающий кисть руки, сложенной в кулак и с выставленным вверх указательным пальцем.

— Удивительно, что не видно никаких признаков жизни, — заметила Кира, — я имею в виду разумных существ. Такая красота вокруг, и никто не живет! Может быть, там дальше, возле озера есть какие-нибудь поселения? Но отсюда все равно не разглядеть.

— Э-эх! — протянул Тимур, — и вряд ли мы об этом узнаем. Это очень далеко, а у нас ни экипировки, ни еды.

— Да и провожатый какой-нибудь местный не помешал бы, — добавила Кира с усмешкой.

— Ладно, давай отдохнем немного и пойдем обратно, — сказал Тимур.

— Давай, — согласилась Кира.

Спускаться было, конечно же, намного легче, но все равно приходилось соблюдать осторожность, чтобы не споткнуться и не покатиться кубарем по крутому склону.

Первым спустился Тимур, за ним Кира. Подходя к пню и обсуждая увиденные красоты, они услышали какой-то шорох, донесшийся с той стороны, где был вход. Тимур замер и приложил палец к губам. Кира тоже слышала звук и остановилась, как вкопанная. Тимур, взял сестру за руку и, вытягивая шею, осторожно пошел вокруг пня. Вдруг, какое-то небольшое животное, бросилось прочь от ребят. Кира от неожиданности вскрикнула. Дернулся и Тимур. Зверек, лавируя между валунами и деревьями и быстро удаляясь, скрылся в чаще леса.

— Фу-ух, как я испугалась! — призналась, переводя дыхание, Кира, — еще больше, чем этот зверь. На хорька похож, по-моему. Что с тобой, Тим? — осеклась девочка.

Тимур остолбенело смотрел куда-то вниз, под ноги. Кира перевела свой взгляд, пытаясь понять, что так взволновало брата. Вот он присел на корточки и начал ворошить руками мох и траву. Наблюдая за действиями Тимура и глядя под корень, где она оставила перед подъемом любисток, Кира вдруг ощутила, как ее душа от волнения уходит в пятки, и огромная волна оцепенения накатывает всей своей мощью, грозя расплющить и швырнуть на рифы реальности. Она и до этого краем глаза отметила, что вход, ясное дело, исчез, но не это было причиной сжимающего сердца страха, нет! Присев рядом с братом, Кира с ужасом обнаружила, что исчез не только вход, но и ключ, его открывающий. Любистка под корнем не было.

Глава пятая. В поисках Хомы

Облазив все пространство перед исчезнувшим входом, обшарив землю под корнями и даже пройдя несколько раз по пути убежавшего зверя, ребята, в конце концов пришли к ужасающему выводу — гадкий воришка-обжора слопал весь любисток, не оставив ни малейшей веточки, ни крохотного листика. Проход домой был закрыт.

Кира, мужественно державшаяся во время поисков, не выдержала и, усевшись на землю, горько расплакалась.

— Что делать, Тим?!

Тимур, и сам находясь в подавленном состоянии, прекрасно понимал, что ему ни в коем случае нельзя терять присутствие духа в свалившейся на них, мягко говоря, непростой ситуации.

Во-первых, увидев его слабость, окончательно раскиснет Кира и приободрить ее будет некому, во-вторых, как старший брат, он чувствовал свою ответственность за безопасность сестры, а потому обязан быть сильным.

Тимур вспомнил, как отец наставлял его перед тем, как они пошли первый раз в поход. Отец говорил, — если, вдруг, случайно заблудишься в лесу, самое важное и самое главное правило — не паникуй и не суетись! Паника парализует все твое существо — и волю, и мысли, и подсознание. Поэтому сохраняй спокойствие. Если непосредственной опасности нет, сделай несколько глубоких вдохов и выдохов, это поможет успокоиться и мобилизоваться. После оцени обстановку. Позови на помощь. Если помощи ждать неоткуда, заберись на самое высокое дерево и осмотрись. Ищи ориентиры, которые выведут тебя к людям: какие-нибудь строения, дороги, просеки, линии электропередач, реки, ручьи, озера. Далее отец детально рассказывал, что и как делать в такой ситуации: как организовать ночлег, как вести себя при встрече с дикими зверями и многое-многое другое. Но сейчас ситуация была совершенно скверная — это была не просто незнакомая местность, а совершенно незнакомый мир, с собой не было никакой амуниции, не имелось припасов еды и воды. В общем, дела были хуже не куда. Но первое правило Тимур помнил хорошо и всегда старался ему следовать. Оно прекрасно работало и во всех остальных жизненных ситуациях.

Вот и сейчас, перво-наперво мальчик несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Напряжение, действительно, немного спало. Теперь следовало успокоить сестру. Он присел рядом с Кирой и обнял ее.

— Кира, не плачь, сейчас найдем Хому, и он откроет нам вход. Не переживай! Самое главное, наши родители не будут беспокоиться: неважно сколько времени мы здесь проторчим — для них мы ушли гулять после ужина. А Хому, рано или поздно, мы обязательно найдем.

Кира потихоньку начала успокаиваться и, решительно смахнув с ресниц слезы, поднялась на ноги. Все еще шмыгая, она, улыбнувшись, сказала, — да — то, что время на Земле не движется, пока мы здесь находимся, и то, что мы это знаем — это очень хорошо! Иначе родители с ума сошли бы, да и мы тоже, зная каково им там.

— Как мне повезло с сестрой, — улыбнулся Тимур, — другие девчонки закатили бы такую истерику!..

— Это потому, что рядом такой брат, с которым ничего не страшно, — с благодарностью в голосе улыбнулась в ответ Кира и после спросила, — какой план, Тим? Что будем делать?

— Для начала попробуем позвать Хому.

И брат с сестрой принялись хором выкрикивать имя своего единственного в этих землях знакомого, которому еще недавно они боялись попасться на глаза.

Через какое-то время, убедившись в тщетности попыток, Тимур махнул рукой.

— Бесполезно! Нет его, видимо, поблизости. Надо нам спускаться в долину, там хоть от жажды не помрем, да и, надеюсь, каких-нибудь ягод найти, пожевать.

— Да, — согласно кивнула девочка, — пойдем. Надо найти кого-то и спросить, как нам вернуться или как Хому найти. Может, все-таки, в долине живут люди или другие разумные существа, а мы просто не рассмотрели поселений?

Подумав немного, Кира осторожно добавила, — Тим, а если это враждебный мир и самый приятный его житель — это наш ворчливый друг?

— Возможно, — признал разумность доводов сестры Тимур, — но у нас нет другого выхода, кроме как идти искать помощь. В лес идти опасно, а поскольку он с трех сторон, остается единственный путь — долина. Придется повторить подъем.

— Ну, что ж, вперед, мой логичный брат, — с улыбкой резюмировала Кира.

Забравшись наверх, дети сели отдохнуть у одного из деревьев. Отдышавшись немного, Кира поднялась на ноги и потянулась, растягивая гудящие от напряжения конечности.

— Все-таки, какая необычная гора, — произнесла она, — ну, точно, словно в небо пальцем тычет. Тим, я пойду заберусь на этот пригорок, — указала Кира на небольшой холм, заслоняющий часть указывающего в небо утеса, — на нем, по-моему, земляника растет.

— Сходи, только не ешь, сначала принеси, мне покажи. И аккуратно, Кир, смотри по сторонам, а я пока нам палки какие-нибудь сломаю, мало ли что.

Кира подошла к холму. Крутоват. Девочка двинулась в обход, пытаясь понять, где удачнее начать подъем. Вдруг краем глаза она уловила, как справа что-то блеснуло. Кира повернула голову.

В тонких ветвях небольшого молодого деревца, росшего у склона, виднелся какой-то предмет. Тихий летний ветерок лениво шевелил листву и, время от времени, солнце поигрывало на поверхности загадочной вещицы. Один из таких бликов Кира случайно и уловила. Заинтересовавшись увиденным и подойдя ближе, Кира обнаружила свисающую с ветки цепочку, по виду золотую, на которой, слегка покачиваясь, был надет кулон в виде небольшой, искусно выполненной короны. Камни темно-гранатового цвета, которыми была инкрустирована миниатюрная корона, казалось, светились изнутри; на ободке выведены какие-то незнакомые буквы. Кира, как завороженная, смотрела на украшение. Ею овладело странное и совершенно необъяснимое чувство. Кулон будто бы звал девочку, как зовет любимая игрушка или иная вещь, знакомая с детства и сопровождающая тебя по жизни. Кира была воспитана так, что никогда и ни за что не поднимала на улице посторонние предметы, не важно, ценные они или нет. Но сейчас, глядя на корону, девочке страшно захотелось прикоснуться к ней, пробежать пальцами по ее ажурным зубцам. Внутри крепло ощущение, что этот кулон принадлежал ей всегда. Рука потянулась вперед, сердце совершенно отчетливо отозвалось согласием на это движение. Когда пальцы сжались на фигурке, Кира ощутила прилив сил и сильнейший беспричинный восторг. Эти ощущения, впрочем, в тот же момент ушли, однако, чувство правильности поступка осталось.

— Кира, ты где? — послышался голос Тимура, — у тебя все в порядке?

— Да, Тим, иду.

Девочка подошла к брату и показала находку.

— Ух, ты, а это еще что? Где ты взяла это украшение? — спросил Тимур, удивленно изгибая брови.

— За холмом, на дереве висело.

— Очень странно… Откуда оно здесь? — Тимур начал осматриваться по сторонам, — ну, и зачем ты взяла? Или тебя не учили, что поднимать посторонние предметы, а тем более предметы ценные, нельзя?

— Тимур, ты же меня знаешь, я никогда бы и не взяла. Но сейчас, все как-то очень странно… Когда я заметила этот кулон — он блеснул в лучах солнца — ты не поверишь, у меня внутри появилось такое чувство, будто он мой и всегда был моим.

— Что за ерунда?!

— Это не ерунда, Тим, это чувство до сих пор есть.

— Хм, интересно… Что ж, ладно, только одень его на шею и спрячь, пожалуйста, за ворот.

— Хорошо.

— А что-нибудь еще интересное есть за холмом?

— Да, вроде, нет, — ответила на вопрос брата Кира и, протянув руку, попросила, — дай мне одну палку.

Тимур умудрился где-то раздобыть два почти идеально ровных длинных шеста, которые можно было с одинаковым успехом использовать и как посохи, и, на крайний случай, как средство защиты.

Мальчик протянул один из шестов Кире и, перехватывая поудобнее свой, произнес, — ну, что, будем спускаться вниз, в долину. Но едва ребята начали спуск по пологому, поросшему травой склону, как откуда-то сверху внезапно раздался мощный звук — кто-то протяжно и громко протрубил в рог.

Подпрыгнувшие от неожиданности ребята задрали головы и, уже в который раз за этот, кажущийся бесконечным день, поразились увиденному: прямо над ними, показавшись из-за леса и проплывая почти над самыми вершинами деревьев-великанов, чинно и торжественно скользил корабль, закрывая своим округлым днищем добрую часть небосвода. Еще раз взревел рог, и вслед за ним настойчиво зазвонил корабельный колокол. Воздушный исполин стал замедлять свой ход и, пролетев еще какое-то расстояние, остановился. В тот же момент от борта отделилась шлюпка и стала, разворачиваясь, снижаться по кривой, направляясь к ошеломленным путешественникам.

Тимур непроизвольно шагнул вперед, встал, закрывая Киру плечом, и покрепче взял свое оружие, готовясь к любой ситуации.

Шлюпка, тем временем, приближалась, и вот уже можно было отчетливо разглядеть матросов — троих крепких мужчин, ростом немного выше Тимура, с добродушными, несколько удивленными лицами. Один из них стоял на носу лодки, остальные сидели на корме. Одеты они были как персонажи какого-то фэнтезийного романа и больше всего походили на гномов, только вместо колпаков у всех троих на голове были береты, лихо скошенные на одну сторону. Когда шлюпка коснулась земли, гном, стоявший на носу, ловко перемахнул через борт и направился к ребятам.

— Дети, — произнес он, улыбаясь и прикладывая руку к груди, — приветствую вас! Меня зовут Борисвет, я старший матрос «Лереи», корабля, который вы видите. Позвольте спросить, как вы здесь очутились? Вы заблудились?

Брат с сестрой поздоровались в ответ. Несмотря на явное добродушие в поведении матроса и его приятное обветренное лицо, Тимур осторожно продолжил, — да, можно сказать и так. Меня зовут Тимур, а это моя сестра Кира.

— Очень приятно, — наклонив голову, ответил Борисвет, улыбаясь шире, — могу ли я узнать откуда вы и как здесь оказались?

— Простите, могу ли я, в свою очередь, узнать, почему Вы спрашиваете? — прямо спросил Тимур.

— Да, конечно. Дело в том, что отсюда до ближайшего населенного пункта, — матрос указал в сторону озера на горизонте, — часа четыре-пять пути на корабле, а по земле пару-тройку дней, наверное, добираться надо. И то, если путь знаете. Вам очень повезло, что Ребрус смотрел не вперед, как ему полагается, а из любопытства разглядывал землю и заметил вас. Сначала он подумал, что ему показалось — двое детей на границе Великого Леса! Поэтому я и спросил, откуда вы и как здесь оказались.

Глядя в светящиеся добротой глаза на славном лице матроса, Тимур рассуждал так, — даже, если эти добродушные воздухоплаватели не так просты, как кажутся, остаться одним в этих безлюдных местах, это большой риск и обрекать на него Киру абсолютно недопустимо. Поэтому мальчик решил сказать правду.

— Возможно, в это будет трудно поверить, но мы пришли из другого мира и для того, чтобы вернуться домой, нам нужно разыскать Хому. Кстати, вы, случайно, не знаете, как его можно найти?

— Вот это чудеса! — воскликнул Борисвет, и его густые черные брови изумленно поползли вверх. На остальных матросов, сидевших в шлюпке, но внимательно слушавших разговор, сказанное также произвело сильное впечатление. Они и до этого не сводили глаз с незнакомцев, внимательно слушая разговор, а теперь и вовсе затаили дыхание, боясь пропустить хоть слово.

— Я думал вы грамолийцы, — продолжал Борисвет.

— А кто такие грамолийцы? — спросила Кира.

— Это один из народов, населяющих Край Чародея Семизара. Вы очень похожи на них внешне — и чертами лица, и ростом. Земли грамолийцев находятся на западе от Великого Леса, — Борисвет указал рукой в сторону чащи, из которой вышли дети, — именно поэтому я очень удивился, увидев вас одних в этой местности, на границе земель южных антаров и личевран. Грамолийцы здесь не живут. Кстати, Тимур, — обращаясь к мальчику, произнес Борисвет, — ты упомянул Хому. Ты имел ввиду хомяка-волшебника?

— Да, именно его, — подтвердил Тимур.

— Как интересно! Неужели в вашем мире тоже существуют легенды о нем? — удивился матрос.

— Нет, у нас о нем не знают, — ответил Тимур, — мы и сами недавно с ним познакомились.

Удивлению Борисвета не было предела, он широко раскрыл глаза и, восхищенно улыбаясь, спросил, — неужели вы своими глазами видели Хому?!

Матросы, сидевшие в шлюпке, вполголоса загудели, обсуждая услышанное.

— Да, — кивнул Тимур, — мы попали сюда через подземный ход и встретили его в лесу, неподалеку от того места, где вышли на поверхность. Тоннель этот необычный, вход в него через какое-то время исчезает. Хома открыл нам его и наказал отправляться обратно домой, что мы и сделали. Однако, некоторое время спустя, мы снова решили пройти по тоннелю, не послушавшись советов Хомы. Вход опять исчез, и теперь мы не можем попасть к себе, в свой мир.

Тимур из осторожности пока не стал упоминать о любистке, тем более, что у пребывавшего во власти эмоций Борисвета, похоже, не возникали вопросы о том, как дети попали в такой удивительный тоннель.

— Это просто невероятно! — выдохнул матрос, — вы не только видели, но еще и разговаривали с Хомой! Это непостижимо! Просто фантастическая удача!

— Почему? — спросила Кира, — почему Вы считаете это удачей?

— Видишь ли, Кира, — переводя дух от распиравшего его восторга, ответил Борисвет, — в нашем мире ходят легенды о хомяке-волшебнике. Предания гласят, что он был другом самого Чародея Семизара. Никто не знает, где живет Хома и что он делает. Многие даже уверены, что его не существует и все это сказки. Я-то точно знаю, что он есть — мой прапрадед, когда был маленьким, видел его мельком, возле рощи, на краю деревни. Эта наша семейная история, передаваемая из поколения в поколение. Поэтому увидеть Хому, это почти то же самое, как увидеть Чародея Семизара!

— Да-а.., — протянул Тимур, — не самая приятная новость. Выходит, найти Хому совсем не просто. Что же нам делать?

Светящийся от воодушевления Борисвет спохватился, услышав сказанное мальчиком, и, переводя взгляд с Тимура на Киру, с чувством произнес:

— Я приношу свои извинения! К своему стыду я так увлекся рассказанной вами историей, что совершенно не принял во внимание вашу ситуацию. Прошу простить меня!

— Ничего страшного, Борисвет, не переживайте, — улыбнулась Кира, стараясь успокоить собеседника.

Матрос сделал приглашающий жест в сторону шлюпки, — друзья, предлагаю вам подняться с нами на борт корабля и посоветоваться с нашим капитаном, Светолидом. Очень надеюсь, что он сможет предложить какое-нибудь решение.

— Большое спасибо, Борисвет, — ответил Тимур, наклонив в знак благодарности голову, и обращаясь к сестре, добавил, — в любом случае, Кир, иных вариантов у нас нет, пойдем.

Ребята последовали за Борисветом, который отдал команду матросам на взлет. Перешагнув через борт и забравшись в шлюпку, путешественники опустились на добротные скамьи. Борисвет сел напротив ребят, лицом к корме. Оболочка, прикрепленная к бортам крепкими тросами и напоминающая по форме огромный продолговатый воздушный шар, в считанные секунды стала упругой, послышался негромкий ровный гул, и шлюпка, разгоняясь и плавно покачиваясь, стала быстро подниматься ввысь к ожидавшему ее кораблю.

Глава шестая. Полет в Антариград

Шлюпка взмывала выше и выше.

— Какая красота! — не удержавшись, протянула Кира, обводя взглядом неописуемой красоты пейзаж.

— Ничего себе лес! — вслед за сестрой произнес с изумлением Тимур, глядя на густой ковер из верхушек деревьев, покрывавший все пространство до горизонта по левую сторону борта.

— Это Великий Лес, — кивая, прокомментировал Борисвет, — он простирается далеко на север и на запад, покрывая огромную площадь. Говорят, что глубоко в чаще водятся удивительные звери и птицы, которых не встретишь больше нигде во всем Крае Семизара. Да и лесов-то таких обширных и густых больше нигде нет. Даже антары и полесские грамолийцы, не селятся глубже, чем на пару километров вглубь — дальше просто непроходимые заросли.

— А кто такие антары? — спросила Кира, услышав в очередной раз незнакомое слово. — Вы, кажется, уже о них упоминали.

— Это народ, на земле которого мы сейчас находимся, — ответил Борисвет, — и, почесав курчавую черную бороду, спросил, — Кира, а почему ты, обращаясь ко мне, все время говоришь «вы»?

Кира, широко улыбнувшись, ответила, — да, я совершенно забыла… Хома тоже удивился этому нашему обычаю. Дело в том, что в нашем мире принято, обращаясь к незнакомым или старшим по возрасту людям, говорить им «Вы». Это правило хорошего тона. Хома рассказал нам, что у вас так не принято, но я совершенно забыла об этом и мне пока не привычно.

— Да, это действительно, необычно, — рассмеялся Борисвет.

— Прости, пожалуйста, Борисвет, — продолжила девочка, обращаясь к собеседнику в более привычной для него манере, — надеюсь, мой вопрос не покажется тебе невежливым. Ты упомянул о грамолийцах, антарах и еще какой-то народ называл, по-моему… а к какому народу принадлежите вы?

— Мы — луговые гномы, — с гордостью ответил матрос, — и это абсолютно безобидный и очень логичный вопрос для любого марда, оказавшегося в новом для него краю.

— А кто такие марды? — спросил Тимур, слушая диалог сестры с Борисветом.

— Марды, хм… Мы используем это как общее название для всех разумных существ в Крае Чародея Семизара, независимо от того, к какому народу они принадлежат. У вас не так?

— Мы говорим «люди» в таких случаях, — ответила Борисвету Кира.

В этот момент шлюпка причалила к кораблю, матросы кинули швартовные тросы, и через несколько мгновений дети оказались на палубе прекрасного воздушного галеона.

Борисвет попросил ребят следовать за ним, сообщив, что немедля представит их капитану судна. С интересом оглядываясь по сторонам, юные путешественники шли за матросом, ловко лавирующим между всевозможными палубными приспособлениями и оснасткой. Встречающиеся по пути члены экипажа, отрывались от своей работы и с любопытством глядя на детей, приветствовали их, поднося руку к груди и дружелюбно улыбаясь.

Капитан Светолид оказался очень смуглым гномом, с широким добродушным лицом, которое украшал большой орлиный нос. Он немедленно распорядился приготовить гостям обед и, выслушав краткий доклад Борисвета, пригласил Киру и Тимура в свою каюту.

— Прошу вас, присаживайтесь и чувствуйте себя как дома. Сейчас приготовят еду, а после трапезы мы сможем спокойно поговорить о том, как же можно вам помочь, — сказал Светолид, наполнив водой из графина высокие стаканы и, протянув их ребятам, продолжил, — а пока вы слегка переведете дух, я, с вашего позволения, совсем ненадолго отлучусь. Если что-то срочно потребуется, у дверей каюты будет дежурить матрос. Обращайтесь к нему с любым вопросом.

Брат с сестрой, поблагодарив за радушие и гостеприимство и утолив жажду, устало опустились на мягкий диван у стены.

Через некоторое время капитан вернулся и сразу вслед за ним широко улыбающийся кок внес на огромном подносе дымящийся обед.

— Ну, что я могу вам сказать, — произнес Светолид, убедившись, что ребята насытились, — мы сейчас летим в Антариград — это большой город на краю Великого Леса, в северной его части. В Антариграде находится Великая библиотека грамолийцев. Если и есть кто-то, кто сможет дать вам дельный совет, так это Грелус — директор библиотеки. Я лично знаком с ним и сразу после прибытия в порт отведу вас к нему. Сомневаюсь, что Грелус знает, где искать Хому, но очень надеюсь, что он что-нибудь придумает и подскажет.

— Большое спасибо всей вашей команде, Светолид, за все — и за помощь, и за великолепный обед! — горячо поблагодарила капитана Кира.

— Пустяки, — улыбнувшись, ответил Светолид, — мы ведь все равно летели в Антариград. Сейчас полдень. Завтра утром, надеюсь, будем в порту.

Капитан оказался интереснейшим собеседником. Сначала он провел экскурсию по Лерее, которая оказалась купеческим судном, попутно знакомя ребят со всеми встречающимися членами экипажа. После, вернувшись в свою каюту, Светолид развернул на столе большую карту Края Чародея Семизара. Сопровождая свое повествование взмахами указки, капитан рассказал брату с сестрой множество необычайно интересных фактов и историй о мире, в который попали горе-путешественники.

Дети, затаив дыхание, слушали рассказчика. А он рассказывал все больше и больше. О далеких восточных землях, где живут гайлы — воинственный народ, представители которого обладают телом человека и головой собаки; о покранах, самом низкорослом народе Края, добром, но очень обидчивом и вспыльчивом; о красотах земель Пяти Озерных Королевств.

— А это, вообще очень интересная местность, — продолжал Светолид, и его указка переместилась к восточным границам Великого Леса, обводя своим кончиком земли, по форме напоминающие лежащий на боку гриб, с темно-серой шляпкой и кристально белой ножкой.

— Вот здесь находятся земли сумеречных сверов, — указывал на темную область капитан, -здесь никогда не бывает солнечного света. Днем царит густой полумрак, ночью — непроглядная тьма. Местным жителям, впрочем, это нисколько не мешает, скорее даже наоборот, дневной свет сверы не особо жалуют. И уж, подавно, они не в восторге от ослепительно белого снега в солнечных землях своих соседей, снежных арагутов. Здесь, — указка переместилась со шляпки гриба на белую ножку, — круглый год лежит снег, но практически никогда не бывает пасмурно. Очень красивые пейзажи, особенно в предгорье. И свою снежную родину арагуты никогда не променяют ни на какой другой уголок нашего мира.

Светолид улыбнулся и добавил, — жители Края вообще не любят путешествовать. Купцы да очень небольшое число ученых, пожалуй, единственное исключение. Поколение за поколением, тысячи лет, все живут там, где родились и выросли, изредка наведываясь к родственникам в соседние деревни. Каждый народ обитает на своих исконных землях. Существуют, правда, два удивительных города, в которых живут представители практически всех народов. Один из них, уже известный вам Антариград, вот он здесь, — кончик указки опустился чуть выше северной границы Великого леса, — второй — Аревград, указка скользнула вниз и влево. Он находится на границе земель грамолийцев, южных антаров и моего народа. Это мой родной город. Я там родился и вырос.

— А что это за острова такие странные? — спросил Тимур, указывая на карту.

— Это парящие острова, — ответил Светолид.

— Как это, парящие? — поразился Тимур, — они что, действительно парят в воздухе?

— Да, — улыбнулся удивлению мальчика капитан, — в вашем мире нет такого?

— Нет, — признался Тимур и, склоняясь над картой, разочарованно протянул, — если я правильно понимаю, мы не будем пролетать поблизости, верно?

— Верно, — согласился Светолид, — сожалею, потому, что зрелище определенно красивое. Но очень близко к ним все равно не подлететь, их охраняют драконы.

— Ничего себе! — выдохнула Кира, — у вас и драконы есть!

— Есть и драконы, — продолжая улыбаться, кивнул головой воздухоплаватель, — опасные создания, но, если их не провоцировать, как правило, первыми нападать не будут.

За увлекательными разговорами с капитаном Лереи время пролетело незаметно. За окнами каюты стало смеркаться. Ребята стали зевать, и Светолид отдал распоряжение приготовить юным гостям его судна каюту для отдыха.

Отворив дверь капитанской каюты, дети вышли на палубу и с блаженством вдохнули свежий воздух, наполненный летними ароматами. Тимур, запрокинув голову, посмотрел на небо, усыпанное бесчисленными мириадами звезд.

— Красота! — произнес мальчик.

— Да, — согласилась с братом Кира, — также рассматривая ночной небосвод удивительного мира, в котором они оказались, — очень красиво. Так сейчас домой захотелось. Чтобы мама обняла, чтобы папа почитал что-нибудь на ночь…

— Кир, — Тимур обнял сестру, — не переживай, прошу тебя. У нас все получится. Самое главное, что родители не беспокоятся, ведь для них мы только что ушли в заросли. Посмотрим, что завтра скажет Грелус.

— Я очень печалюсь, когда понимаю, каково вам на чужбине, — вздохнув и покачивая головой, произнес Светолид, — но я верю, что все завершится успешно. Не переживай, Кира. Тем более, — капитан положил свою крепкую руку на плечо Тимура, — у тебя такой отважный и любящий брат.

Кира улыбнулась сквозь блеснувшие слезы, — я не представляю, Светолид, что бы я делала без него, — и, повернувшись к Тимуру, сказала, — ты как хочешь, отважный брат, а я пошла спать. С ног прямо валюсь.

Светолид провел детей до их каюты и пожелал им спокойной ночи.

Кира, едва коснувшись головой подушки, заснула — сказалась усталость, накопившаяся за этот невероятный день.

Тимур, укрыл сестру одеялом и сел на своей кровати. Он, конечно же, тоже очень скучал по своим родителям и родным. Несмотря на сказочную удачу, которая буквально «свалилась с неба» в облике дружелюбных купцов, Тимур ощущал ответственность за сестру и время от времени ловил себя на тревожной мысли, — а что, если не удастся найти Хому? Со слов воздухоплавателей выходило, что волшебник не особо любит появляться в обществе и вообще считается легендарной и даже мифической личностью.

— Ничего, — настраивал себя мальчик, — нерешаемых задач не бывает. Кто ищет, тот всегда найдет! Не найдем Хому, так найдем еще кого-нибудь, кто сможет подсказать, как попасть домой. Главное — родители не волнуются.

Тимур посмотрел в открытое окно — звезды, посылая миру свой мерцающий свет, подмигивали с небес. Теплый летний ветерок влетел в каюту и слегка потрепал волосы на голове паренька. Поскрипывали корабельные снасти, изредка были слышны негромкие голоса матросов, несших ночную вахту. Судно легко покачивалось, плавно и бесшумно скользя в ночном небе. Все это настолько успокаивающе подействовало на Тимура, что он, еще раз посмотрев на спящую сестру, опустился головой на подушку и мгновенно провалился в сон.

Глава седьмая. Лиходар

Над ночным Антариградом, куда держала курс Лерея, парил огромный филин, давно живущий на чердаке одного из домов этого удивительного города. Днем, как и полагается ночным птицам, он спал, уютно устроившись на перекладине под самой крышей. Ближе к сумеркам похожие на блюдца глаза открывались, зловеще мерцая в темноте, и проголодавшийся филин вылетал на охоту.

Ужин был добыт и огромные крылья, опираясь на воздух, слегка покачивались, когда ночной охотник делал разворот в сторону дома. Вот он обогнул мачту причала для воздушных кораблей, стремительно пронесся над спящими улицами и, круто спикировав вниз, захлопал крыльями, сбрасывая скорость. Влетая в вентиляционное окно родного чердака, филин слегка задел раму кончиком крыла. Длинное серое перо, плавно кружась в воздухе, мягко и беззвучно опустилось на подоконник окна на первом этаже, освещенного слабым мерцанием пламени свечи. Тени плясали по стенам небольшой комнаты. На кровати, у стены, лежал молодой черноволосый грамолиец с очень серьезным задумчивым лицом. Он, то и дело, вскакивал, ходил туда-сюда по комнате, останавливался, что-то прикидывал в уме и снова ложился на кровать. Звали его Лиходар.

Лиходар работал в Великой библиотеке грамолийцев научным сотрудником и специализировался на истории и культуре родного края. Несколько слов непременно следует сказать и о самой библиотеке. Ее величественное здание, более всего напоминавшее дворец, было одной из достопримечательностей не только Антариграда, но и всего Края, а количество книг, хранившихся в ее стенах, исчислялось миллионами. Здесь можно было отыскать литературу на любой вкус и на любую тему.

Лиходар настолько обожал свою работу, что, казалось, мог жить на рабочем месте, среди полок, уставленных бесчисленными томами. Долгие-долгие часы проводил он за изучением исторических документов и книг по краеведению, нередко задерживаясь допоздна, и за год своей работы прочел столько всего, сколько другие не осилили бы и за всю жизнь. Казалось, он знает все — от достоверно известных исторических фактов, до легенд и окутанных дымкой веков народных сказаний и поверий.

Его быструю, худощавую, слегка сутулую фигуру можно было заметить в самых разных отделах огромного здания библиотеки. Однако, более всего Лиходар любил тишину архива. Он очень неохотно общался с людьми, предпочитая уединение, и работа в отдельном от остальных залов блоке была для него сплошным удовольствием. Архив находился в восточном крыле здания, занимая несколько помещений, в том числе несколько подвальных хранилищ.

Когда Лиходар начал заниматься научной деятельностью, руководство, поощряя молодого ученого, разрешило ему сделать кабинет в одной из комнат архива.

Закрывая за собой тяжелую потемневшую от времени дубовую дверь, Лиходар словно отгораживался от внешнего мира и с головой бросался в пучину древних манускриптов, манящих загадками и неразгаданными тайнами.

Но не только научный интерес двигал Лиходаром, когда он жадно читал книгу за книгой.

Он с юных лет хотел получить тайное знание, чтобы стать всемогущим. В глубине души он хотел повелевать и властвовать, изменять мир и вершить историю так, как ему это видится правильным.

Со старых, уютно хрустящих книжных страниц, на юного ученого смотрели великие волшебники древности, поражающие своей силой и могуществом. Будоражили воображение повелители драконов, мифические жители летающих островов, легендарные маги, создавшие разнообразные артефакты, которые позволяли овладеть Высшей магией.

В роду Лиходара, насколько он знал, не было потомственных волшебников, как, впрочем, и у большинства грамолийцев. В отличие, например, от мамуров — болотных гномов, у которых чуть ли не в каждом семействе есть маги, передающие свои способности не только генетически, но и обучающие своих потомков всему, что знают и умеют сами.

Однако, Лиходар был не из тех, кто опускает руки. Он неутомимо искал и искал любые знания, которые дадут ему хоть какой-то ключ к волшебным чарам. Этим упорством можно было бы бесконечно восхищаться, если бы не темные эгоистичные помыслы, жившие в сердце этого неразговорчивого юноши. По крупицам собирал он любопытную информацию, изо дня в день перелопачивая сотни и сотни книг.

И однажды его старания были вознаграждены, да так щедро, что Лиходар и не смел мечтать о таком подарке судьбы.

Дело было так. Начальство, зная аккуратность и исполнительность Лиходара, а также его интерес к старинным изданиям, поручило ему разобрать и упорядочить книги, которые находились в недавно обнаруженном старом хранилище. На вход в это небольшое подвальное помещение случайно наткнулись рабочие, которые производили плановый ремонт стен и решили снять старый слой штукатурки. Под штукатуркой оказалась окованная железом небольшая дверца.

Трудно передать, насколько это открытие взбудоражило всех сотрудников библиотеки. Однако, волна оживления спала так же быстро, как поднялась. В покрытых толстым слоем пыли сундуках, которыми была заставлена каморка, обнаружились книги и рулоны плотной бумаги. Часть книг была также разбросана на полу. При первичном осмотре оказалось, что это старинные географические атласы и карты. Многие, действительно, были довольно любопытными с научной точки зрения. Однако, экземпляры большинства их них также имелись и в залах наверху.

Поскольку более ничего интересного в хранилище обнаружено не было, все решили, что когда-то давным-давно все эти атласы и карты снесли сюда на хранение, а после, по какой-то непонятной причине, дверь замазали штукатуркой и покрасили вместе со стеной.

Но сколь незначительной бы не оказалась находка, директор библиотеки Грелус, любящий порядок во всем, поручил составить опись найденных материалов.

Можно представить, с каким восторгом Лиходар принял это задание. Ему просто не терпелось ознакомиться с содержимым. Он знал, что если внимательно смотреть, то можно найти много интересных и важных вещей, которые другие умудряются упустить из виду.

За два дня до того момента, когда Тимур с Кирой ступили на землю Края Чародея Семизара, Лиходар, как обычно, рано утром пришел на работу и отправился в старое хранилище. Спускаясь по закрученной в спираль лестнице и освещая свой путь фонарем, он с сожалением думал о том, что большая часть материалов разобрана и скоро опять придется возвращаться к прежней работе, бок о бок с болтливыми сослуживцами.

Хорошенько смазанные петли старой дверцы не скрипнули, впуская Лиходара в хранилище. Он зажег лампы, развешанные на стенах, и с удовольствием огляделся, — скоро не скоро, а недели две, а то и три еще придется здесь покорпеть. Вон еще сколько сундуков не разобранных — красота!

Раскрыв толстенную учетную книгу в кожаном переплете, в которую он заносил информацию об описываемых находках, Лиходар записал текущую дату.

— Ну, что же, приступим! — бодро объявил он сам себе, подходя к очередному сундуку, и тут же добавил, — э, нет, темновато тут как-то. Надо бы подвинуть тебя ближе к стене, под лампу.

Упершись руками в стенку сундука, Лиходар передвинул его к ближайшей стене, где свет от лампы позволял более комфортно работать с документами. Благо сундук был не очень тяжелым.

Открыв крышку и чихнув от книжной пыли, библиотекарь полез было в карман брюк за платком, но вдруг замер, уставившись на пол, на то место, где мгновение назад стоял отодвинутый сундук. В одном из камней, которыми был вымощен пол хранилища, виднелось углубление с вмонтированным кольцом.

Машинально взглянув на дверь, как будто опасаясь, что кто-то войдет, Лиходар присел на корточки рядом с диковинным камнем. Тайник!

Стараясь справиться с дрожью в руках, ученый сжал пальцы на кольце и, ощутив холод металла, потянул вверх. Камень не поддавался. Кто его знает, когда его открывали последний раз? Лиходар взялся двумя руками и, расставив ноги шире, изо всех сил потянул на себя. Никакого результата. Тогда он постарался расшатать камень. Снова попробовал потянуть вверх. Безуспешно. Камень словно врос в пол.

— Спокойно, — сказал себе раскрасневшийся от потуг Лиходар, — без суеты. Сейчас мы что-нибудь придумаем.

На всякий случай подвинув сундук на прежнее место, библиотекарь вышел из хранилища.

Как раз начиналось время обеденного перерыва, и многие сотрудники уже выходили перекусить — кто домой, кто в ближайшие таверны.

Вышел из здания библиотеки и Лиходар. Забежав к себе домой, он тут же кинулся в подсобку, в которой хранились инструменты. Ни о каком обеде он и не вспомнил. В висках стучало, мысли были только об одном — поскорее вернуться в хранилище и открыть тайник или что бы это ни было.

Лиходар взял сумку и положил в нее зубило и молоток. Немного подумав, порылся в кладовке и добавил к инструментам толстую веревку. Через мгновение он уже выходил из дома, громко хлопнув дверью. Это разбудило филина, который спал на своем чердаке. Сердито ухнув, птица поморгала огромными глазами, встряхнула крыльями и, поудобнее усевшись на перекладине, снова погрузилась в сон — до вечера-то еще далеко.

Коротко поздоровавшись со встретившимися у центрального входа библиотеки коллегами, Лиходар нырнул внутрь и поспешил в восточное крыло здания.

Прежде всего, он запер дверь хранилища изнутри на засов — в случае чего, можно сказать, что сделал это машинально. Затем отодвинул сундук в сторону и, достав из сумки инструменты, опустился возле камня на колени. Вставив острие зубила между камнями, он принялся стучать по нему молотком, пытаясь расшатать камень. Спустя некоторое время прогресс был достигнут — камень сдвинулся с места.

Молоток и зубило полетели на пол, руки крепко сжали кольцо и потянули его на себя. На лбу Лиходара вздулись вены, скрипнули зубы. Но видимо, камень был слишком тяжел или же все еще плотно сидел на своем месте. Все-таки, веревка пригодилась. Привязав один ее конец за кольцо, Лиходар повернулся спиной к камню, перебросил веревку через плечо, намотал другой конец на руку, наклонился вперед и, стиснув зубы, начал тянуть. Раздался негромкий скрежет, непокорный камень поддался и, перевернувшись, повалился на пол. Подбежавшему Лиходару открылась неглубокая, с полметра в глубину, яма в полу. Схватив стоявшую на столе лампу, настойчивый ученый осветил тайник. На дне ямы покоился небольшой прямоугольный ларец.

Облизав пересохшие губы и обернувшись на закрытую дверь, Лиходар поставил лампу на пол на краю тайника и вытащил ларец на поверхность.

Когда вещь сделана мастером, который любит свое дело, ею поневоле залюбуешься. И не важно, что это — дом, карета, перочинный нож или чайная ложка. Лиходар, вытирая пот со лба, не отрываясь смотрел на найденный клад. Ларец был знатный. Потускневший металл был покрыт изящной резьбой. На боковых сторонах были ручки в виде колец. При этом, с левой стороны, кольцо было в клюве у орла, с правой же — в пасти у волка. Головы этих животных, украшавшие торцевые стороны ларца были выполнены столь искусно, что казались живыми.

Расстегнув ворот рубахи, Лиходар, дрожащими от волнения руками открыл крышку сундучка. Внутри оказался небольшой тубус из коричневой кожи. Грамолиец вытащил тубус из ларца, снял плотно сидевшую крышку и извлек свернутый в рулон лист плотной желтоватой бумаги. Затаив дыхание, Лиходар развернул свиток. На нем был изображен план какого-то населенного пункта с указанием сторон света в правом верхнем углу. Ближе к левому краю листа золотистыми чернилами на одном из домов был нарисован ключ. Тысячи несвязанных обрывочных мыслей, переплетаясь с эмоциями, закручивались в невообразимый вихрь, бушующий в душе Лиходара. Что это за город на карте? Что это за место, обозначенное ключом? Почему ключом, а не крестиком, как это делают обычно?