Бесплатный фрагмент - Хтонолог — 3

Хтонолог: вошедшее в невышедшее

Следы древности

Они втроём простояли на лестничной площадке две недели, ни разу не сдвинувшись и не пошевелившись. Словно куклы.

Присосавшаяся к ним тварь питалась. Она висело между ними, посреди трёх человек и цеплялось ртами за грудь каждого. Какой кошмар.

Потом тела упали.

А потом этот закуток нашли мы с хтонологом…

— Пасмуар, почерк точно его, — заключил Хэвлок, закончив осмотр. Он встал с колен и достал чёрный клеенчатый пакет.

Я стоял у входа на лестничную площадку и боролся с приступом рвоты. Этого никогда не ожидаешь.

— Мятная конфетка, — напомнил хтонолог, увидев моё выражение лица.

Меня мучительно вырвало на ступеньки.

— Поздно, — я вытер рот, судорожно дыша ртом.

Тусклый свет инерционных фонарей выхватывал из тьмы только часть ужасной сцены: ноги женщины в туфлях и две пары ботинок, принадлежавших мужчинам.

Хэвлок поменял перчатки на более толстые. Предстояло уничтожить раскормленную личинку.

Я старался изо всех сил смотреть в другую сторону: в грязное от дождя окно, на мигающие подсветкой электрические счётчики…

Посмотрел на жертв я не дольше секунды по прибытии: натолкнулся на них. Рваные рубашки, зияющие дыры в грудном отделе тела. А лица умиротворённые, почти счастливые.

От воспоминаний меня оторвал мерзкий звук. Хтонолог отрывал от окоченевших трупов зубцы монстра. Грубо, выдирая их с мясом.

Потом послышалась возня.

— Могли бы и помочь, — пробубнил Амброз. — Он насосался так, что килограмм пятнадцать весит.

— Мог бы, помог бы, — хрипло ответил я. — Древние в помощь. Я всего лишь психиатр. Да и машина моя.

Хтонолог, согнувшись, потащил заполненный и завязанный мешок по полу к лифту. За раздувшимся от кошмарного груза мешком оставался след слизи…

Липкий, переливающийся волокнами, манящий…

«Просто преклонись, — шептала слизь, стоило на неё посмотреть. — Лишь я решаю судьбу мира».

Я отвернулся, голос стих. «Чудовище не мертво, пока есть хотя бы его след.» (Хаз, 12;8)

Хтонолог уже открыл двери приехавшего лифта и пытался уместить нерождённого монстра в пакете и мешке (от его вида, согласно некоторым книгам, мы могли сойти с ума).

В мешке громко хлюпало. Надтреснутый звук дал понять, что покров тела личинки где-то треснул. Хэвлок выругался.

Огромное пятно студня, цвета свернувшегося молока, пролилось на пол площадки у лифта.

— Эштон, только держи себя в руках! — нервным голосом предупредил мой напарник. Я знал, что это значит, и от этого было тошно.

За хтонологом закрылись двери, и он тронулся с грузом вниз. Я сглотнул подступившую горечь.

Нет, даже не думай, не допускай мысли, не останавливай взгляд.

В голове стучали молотки.

Уходи. Давай. Двигайся!

Но я не мог пошевелиться. Месиво звало слишком умело.

Поглоти часть меня, стань сам частью меня.

Я достал из кармана шило. Ткнул в руку. Звук чавкающего безумия притих. Я знал, что это ненадолго.

«Беги».

Сорвавшись с места, я быстро двинулся вниз по лестнице, по безликим площадкам мимо безмолвных запертых дверей. На улицу, освещённую светом сотен городских огней.

Хтонолог ждал у моей машины. Он посмотрел на меня с беспокойством, но понял, что обошлось.

— Шило?

— Да.

— Так странно знать, что монстры у нас в крови, да?

Я промолчал.

В багажнике моего «форда» лежал тот самый мешок. От него шли вибрации. Космический ужас, бред и похоть.

Я повёз Хэвлока и его ужасный груз к выезду из города, в маленький лесопарк. Мы достали лопаты вдали от фонарей. Физический труд слегка прояснил туман в гудящей голове.

Яму выкопали незаметно.

«Ударь его лопатой по голове и будь со мной, в моей стране, в моём мире».

От неожиданности я выронил свою лопату в яму.

— Хрен с ней! Новую куплю!

Хтонолог пожал плечами.

— Тянем?

— Толкаем!

Мы вдвоём стащили это безымянное чудовище в мешке на землю из багажника. Я сбросил также в яму резиновые коврики, на которые натекла слизь. Мне стало дурно.

— Эштон!

Я услышал своё имя, потом увидел, как моё тело рухнуло в траву у обочины. Пошевелиться я не мог. Хэвлок подбежал и склонился надо мной с бутылочкой. Это был спирт.

— Пей.

С силой он разжал мои зубы. В горло хлынула обжигающая жидкость. С тела словно путы слетели.

Я закашлялся и поднялся. Покачиваясь, дошёл до машины. Хтонолог один отправился забрасывать яму землёй. Личинка смолкла.

В полной тьме из-за туч показалась белая, как молоко, луна.

Я смотрел на светящийся датчик топлива.

Руки мои были в спирту. Он испарялся, а ранка от шила пульсировала. Хотелось верить, что ни капли яда в меня не попало. Или что она сгорела в спирту.

Наутро я очнулся от звонка в дверь.

Хтонолог вышел из своей комнаты и переговорил с пришедшим. Это оказался Гай Олдэн, полицейский, который иногда помогал нам замести следы существ, которым заказан вход в наш мир.

Я услышал обрывок разговора:

«Трое, рваные раны на груди. Вы говорите, ничего не знаете? Бросьте валять дурака, там поработали вы и поблевал ваш ассистент. Я хочу знать, что там было и как от этого избавились? Три луча? Как хоботы? Хм… Ладно, я забуду, что замешаны вы и эта… космическая дурь. Но мои парни налакались этой слизи, сбрендили и разбежались, как крысы, кто куда. Почему вы не предупредили хотя бы меня, что след твари порабощает разум?»

От полученной информации я застонал, но приподнялся в своём кресле и хрипло сказал:

— Олдэн, я могу вам помочь.

Хтонолог с ужасом в глазах обернулся и спросил:

— Неужели?

— Нет, это случайность, не всё так плохо. Пасмуар мной не управляет. И след его тоже.

Гай Олдэн нахмурился.

— Так что за помощь?

— Я могу… Создать след Пасмуаро… Только один раз, не больше.

Хэвлок после моего ответа выдохнул. Он опасался чего похуже.

В магазине зоотоваров был переучёт. Две продавщицы, ничего не понимая, сидели в участке полиции. А странно шатающиеся фигуры, припадающие к земле, сходились у магазина, чувствуя близость их хозяина.

Их всех скрутили парни в камуфляже.

Потом детей Пасмуаро ждёт долгое лечение. Возможно, разум со временем прояснится.

Хтонолог зорко за всем наблюдал, кроме создания самого следа. Я попросил его оставить меня в магазине «зоотовары» на пять минут одного.

После этого у меня частично пропала память, но всё удалось, и мы продолжили наше дело… Охоту на тварей.

Туман иного мира

Графство Шоранторн в Ирландии потрясла цепь необъяснимых несчастных случаев. Казалось, что такого произойти в нашей Вселенной просто не могло. Смотрите сами: пять человек за два месяца оказались сбитыми в болотистой глухомани Монровера (которая находится между Голуэем и Атлоном на низменности Коннахт), а в одном случае остался живой, но явно повредившийся умом свидетель, который божится, что по болотам среди туманов курсирует жёлтый автобус.

Этого свидетеля зовут Майк Сноуфорд. Он готов рассказать каждому, кто навестит его в Голуэе на дому, (ведь он с ног до головы в гипсе) что мчался сквозь густые заросли топкие лощины и непролазные рощи, а автобус зловеще светил на него сзади, почти не отставая. Представьте себе: у Майка текут сопли, пот заливает глаза, изо рта вырываются облачка пара. Вокруг ни души. Серый с жёлтым оттенком туман окутывает тело от лодыжек парня до макушек кривых дубов, которым совершенно безразлична судьба любого живого существа, попади оно в необъяснимую беду.

Истоптав ноги и передвигаясь то на карачках, то боком, Майк наконец вырывается из душного плена болот на шоссе, где его, грязного, изможденного и шокированного подбирает пожилая пара на «форде».

Майк лежит перед вами в своей спальне и губы его начинают дрожать, если вы спросите, что было ДО ЭТОГО.

Как погиб его однокурсник, с которым они охотились на куропаток, можно узнать только из заключения о смерти.

Сильный удар спереди отбросил парня на дерево, хруст позвоночника и ломающихся веток слились воедино.

Доктор Бабстонской лечебницы скажет, что так сбивает фура или грузовик. Кто же раскроет загадку призрачного автобуса, затаившегося в болотных газах и туманах?

На Монроверской пустоши сгустились необъяснимые и затмевающие разум явления.

Возможно, их объяснение перевернёт человеческое представление об устройстве мира…

— Видимость нулевая, — изрёк Амброз Хэвлок, проверяя свой фонарик. Вокруг сплошной стеной смыкался туман, погружающий в странное оцепенение или лучше сказать, дезоориентирующий не только в пространстве, но и в чувствах. Амброз Хэвлок, как дипломированный хтонолог, борец и исследователь, понимал это лучше всех. Он прибыл издалека вместе с коллегой врачом Эштоном Батлером, побывал в доме свидетеля, узнал о шестой жертве, и тогда глубокомысленно обвесил себя амулетами от таких тварей, что Эштон поёжился: неужели всё на самом деле так плохо.

И вот они на поле той странной аномалии.

Здесь они договорились встретиться с сержантом Корвелло. Ирландец, местный страж порядка, был хмур, и винить его за это было не в чем.

Машина скорой помощи уже увезла тело, сбитое на скорости 120 км/ч в месте, где «тонут корабли», как выразился Корвелло. Все трое были в плащах поверх свитеров, но всё равно зябкий холод угнетающе действовал на нервы.

— Трясина пакостная, сюда добрые люди не ходят, — отрекомендовал ирландец простирающиеся на многие мили за его спиной Холторбайнские болота.

Сержант что-то ещё хотел сказать, но почему-то его мысли путались, а иногда вообще забывались. Он же вроде не пил. Почти…

— Надеюсь, вы этому наркоману со сломанными ногами не поверили? Ну, про автобус? Бред больного воображения, ведь здесь даже велосипед не проедет. Кусты волчьей ягоды и костяники мы ещё преодолеем, но за рощей такие дебри, что…

— Но всех нашли, — перебил Корвелло хтонолог. — Их нашли не через месяц, не через год, а сразу. Это противоречит вашим словам, что сюда никто не ходит.

В глазах Корвелло блеснул нездоровый огонёк.

— Свидетели всегда найдутся, если уж произойдёт зрелищное событие, — он пожевал мясистыми губами, теряющимися в щетине. Детектив явно старался скрыть свои чувства. Неприветливость не укрылась от бдительного взгляда Амброза. Он всё время чувствовал себя не в своей тарелке, так ещё и ясность мысли куда-то пропала. Почему-то хотелось бежать со всех ног, в груди росло безотчётное беспокойство. Эштон испытывал совсем странные ощущения: он забывал, кто он и даже один раз шикнул от досады, ударившись о дерево, потому что его организм отказался пригнуться, хотя мозг посылал этот сигнал. Все его движения были неуклюжими, словно тело разучилось выполнять привычные движения. Амброз это тоже заметил и понял, что это значит, но не стал говорить.

— Конечно, — закинул он удочку, — рассказ паренька неточен. — Хэвлок стал натягивать на руки чёрные эластичные перчатки. — Ему вполне могло показаться, что глаза это фары.

Корвелло опешил от такого заявления.

— Что? Я знаю ваши дела, Хэвлок, но не приплетайте своих друзей за гранью к нашей тихой провинции.

Эштон обменялся с Хэвлоком кивком. Оборудование, которое они привезли в фургоне, Батлер, спотыкаясь, разложил на земле рядом.

Хэвлок продолжил, попытавшись собраться с мыслями:

— Всех жертв преследовало что-то одновременно невесомое и жутко массивное. Невесомо оно для наших физических законов, а значит, его родной мир не этот.

Эштон резко оглянулся, услышав пугливый крик одинокой птицы, которая взмыла в воздух из кустов.

«Что-то приближается». То, что чувствуют лишь птицы да животные.

Страх перед неизвестным никогда не проходит. Потому что, сколько бы примет не открывалось знанию людей о других мирах, как, например, специальные и редкие книги по хтонологии, человек никогда не разузнает, что выкинет Вселенная или наоборот, что она уничтожит. И хрупкое равновесие рассудка нынешнего человека может постигнуть страшный удар.

— И автобусные фары, и какие-то глаза, всё это чушь и противоестественность! — угрюмо сведя брови, пробурчал Корвелло. Крепко сбитый мужчина, он знал только о долге и службе закону. Остальные его интересы ограничивались выпивкой, футболом и двумя женщинами, обе знали о сопернице и часто прибегали к услугам экстрасенсов, чтобы навести друг на друга порчу.

— Тогда знайте, что стоите на территории хтонического существа, которому дела нет до человеческих норм, — легко объяснил Хэвлок. — Он живёт в тумане, но в каком, вот в чём вопрос? Я знаю ответ.

Хтонолог указал рукой на чёрный куб, лежащий на земле. Рядом лежали резиновые шланги разной длины.

— Этот металлический куб является моим изобретением, — похвастался хтонолог. — Перегонный куб предназначен для очищения тумана от той среды, в которой чудовищу комфортно передвигаться, и это не земной туман, — загадочно проинформировал сержанта Амброз.

Эштон что-то сделал и куб загудел. Озадаченный Корвелло почесал небритую щеку.

— Для аквариумной рыбки нужна вода, чтобы двигаться. Иначе ей конец, — продолжил Хэвлок. Мы очистим все места, где находили жертв. Карта у меня с собой. А потом монстр выдаст себя.

— Хитро, хоть и безумием попахивает, — пробормотал сержант Корвелло.

— Безумием? Корвелло, скажите когда взяли Бастилию? Дату, точную дату!

— Зачем вам? Да я и не знал! — буркнул Корвелло.

Хтонолог повторил вопрос, адресовав его Эштону.

— Конечно, помню, э-э, семнадцатого… или тринадцатого июля 1897-го года!

Эштон непонимающе затряс головой. Он был эрудитом.

— Так вот, все числа неправильные! 1789 год, 14 июля!

Хэвлок рассмеялся, но почему-то быстро смех сошёл на нет. Эштон, немного удивлённый, спросил:

— Что за чёрт? И что эти провалы в памяти значат?

— Терпение, Эштон, всё дело в этом месте. Держите ещё один амулет, повесьте на шею. Проблем с памятью станет меньше. И с координацией движений.

Следующие три часа перегонный куб переносили с места на место и трое сыщиков слушали шипение и нарастающий свист ветра в ветвях низкорослых узловатых деревьев. Тревога заползала им в головы, особенно чертыхался и становился эмоциональнее ирландец, у которого не было оберегов.

— Через тот туман и ветер не проникал! — заметил сержант Корвелло. — Была звенящая тишина всё это время!