Бесплатный фрагмент - Хроники Падших

Пролог

Десятое сентября. 2023 год от Рождества Христова

Голубое небо затягивалось серыми тучами. Лучи майского солнца скрылись, оставляя лишь сырой и порывистый ветер. Природа замерла, создавая ощущение надвигающейся катастрофы. Время остановилось. Улицы города опустели, не оставив ни единого следа хоть одного живого существа вокруг. Рекламные листовки летали по городу словно стая диких птиц. Хранившуюся тишину нарушил вой сигнальных сирен. Громкий гул наполнил улицы пронзительным визгом.

По одной из улиц бежала женщина. Ее лицо было закутано плотной тканью, оставалась лишь прорезь для глаз. Одежда на женщине была грязной, а весь ее внешний вид был безобразным. На редких участках бледной кожи виднелись кровавые язвы. Из ран сочилась кровь, смешанная с желтым и едким гноем. Беглянка держалась руками за большой круглый живот. Каждое движение ног было для нее адской пыткой и отдавалось во всем теле невыносимой болью. Вой сирен лишил слуха, а оставшиеся немногочисленные силы были на исходе. Женщина добежала до одной из дверей частного дома и тут же упала на каменный порог. Сил бороться не осталось. Болезнь, что так долго убивала тело женщины, пыталась забрать теперь и ее душу. Незнакомка протянула руку и совершила несколько слабых ударов в дверь. Действие забрало у нее последние силы. Бледная рука упала на землю. За дверью раздались тихие шаги и чье-то шарканье.

— Кто там? — за дверью раздался грубый мужской голос. — Чего надо?

— Прошу вас, помогите… — женщина зашлась в приступе сильного кашля. — Вы моя последняя надежда.

— На дворе давно ввели карантин. Любые выходы из дома и контакты с незнакомцами запрещены!

— Знаю, — между приступами удушающего кашля произнесла она. — Но у меня никого не осталось.

— Проваливай отсюда! Я не собираюсь нарушать закон ради незнакомки, — за дверью послышался скрежет закрывающихся замков. — Ты уже не жилец.

— Знаю, — женщина схватилась за живот, пытаясь сдержать нарастающую боль. — Но прошу вас, спасите ее.

— Кого ее? — голос за дверью стих, и все звуки тут же пропали. — Ты здесь не одна?

— Она во мне, — беглянка стонала, все сильнее хватаясь за живот. — Если вы не поможете мне, то она умрет вместе со мной. Прошу вас, спасите ее…

За плотной дверью раздались тихие шаги. Послышались звуки отпирания замков и затворов. Дверь стала медленно открываться, образуя узкую щель в проеме. Из возникшего пространства на женщину смотрели хмурые глаза и жесткие черты лица неизвестного мужчины. Неизвестный держал в руках пистолет, направляя его на лежавшее около его дома дрожащее тело.

— Ты беременна? — мужчина продолжал осматривать незнакомку с недоверием и опаской — Как ты умудрилась заразиться и выносить ребенка?

— Не знаю, — непрекращающийся кашель вызвал слабое кровотечение из ее миниатюрного носа. — Я проходила с этой заразой девять месяцев и все еще не умерла.

— С какой из них? — мужчина смотрел на надувшийся живот с презрением. — Эта зараза пострашнее вируса будет.

— Прошу вас, спасите ее, — девушка закричала — Я долго не выдержу!

Хозяин дома схватил ослабленную женщину и поспешил занести ее в помещение. С неба стали срываться мелкие капли дождя, а порывы ветра усиливали свои обороты. Как только мужчина зашел в дом, он тут же положил незнакомку на старый и потрепанный диван. Женщина стала громко стонать, невольно сжимая кулаки.

— Что с тобой? У тебя так «Генезис» проявляется?

— «Генезис» здесь не причем. Я, по-моему, рожаю!

— Твою налево! — суровые черты лица мужчины сменились на панику и страх в глазах. — Не могла подождать?

— Простите, — женщина истошно закричала: — Помогите ей выжить!

— Как я тебе помогу? Я военный и не имею понятия, что с тобой делать!

Очередной крик незнакомки заставил мужчину действовать вопреки здравому смыслу. Он подбежал к одному из шкафов и достал стопку сложенных полотенец. Мужчина тут же постарался подложить полотенца под бьющуюся в агонии женщину. Ее крики становились с каждой минутой все громче и громче. Не придумав ничего лучше, мужчина встал около бледной фигуры, с ужасом смотря на происходящие с ней изменения.

— Ты это, как его, тужься.

Женщина испустила последний крик и обмякла. В комнате раздался громкий плач, а на руках мужчины оказался бледный ребенок. Как только пуповина была перерезана, роженица стала задыхаться, захлебываясь потоками собственной крови. Ее угасающий взгляд упал на плачущего ребенка, а губы тихо прошептали:

— Екатерина… Моя Катя. Я люблю тебя…

Глаза женщины закрылись, а дыхание угасло. Ее тело испустило последний вздох, и на этом жизнь оставила израненную плоть. Мужчина держал кровавыми руками новорожденного младенца, не веря в увиденное. Он обтер ребенка полотенцем и попробовал закутать в одну из простыней. За свою долгую жизнь мужчина ни разу не имел дел с новорожденным дитя. Его долг заключался в охране остатков прежнего государства и в оказании помощи выжившему населению.

— И что мне с тобой делать?

Усталые глаза мужчины смотрели на лежавший сверток. Крик младенца бил по ушам, вызывая головную боль. Найдя в закромах припасенный презерватив, он растянул резиновую защиту по поверхности бутылки, соорудив импровизированную соску. Ребенок стал активно сосать «пустышку», поток громкого плача тут же прекратился.

Как только в комнату вернулась тишина и покой, мужчина положил младенца на кресло и глубоко вздохнул. Из тела незнакомки все еще сочилась кровь. Ее металлический запах заполнил все пространство дома. С тяжелым сердцем мужчина завернул тело в плотное одеяло и оттащил в коридор. Набросив на лицо плотную маску и респиратор, он взял лопату и вышел на улицу. Спустя пару часов мужчина уложил завернутое в одеяло тело в глубокую яму. Он поспешил закопать недавно почившую женщину в яму, плотно трамбуя грунт. После того, как тело было скрыто за плотной пеленой земли, мужчина вытер пот со лба и тяжело вздохнул.

— Не знаю, кем ты была до всего этого беспорядка и как тебя звали, но покойся с миром, детка.

Бросив горсть мокрого грунта на свежую могилу, мужчина покинул двор и вернулся в дом. Сверток с младенцем лежал без движения на своем прежнем месте. Мужчина аккуратными шагами подошел к креслу, заглядывая внутрь свертка. В какой-то момент ему показалось, что малыш лежит без движения и не дышит. Мужчина развернул простынь. Маленькая девочка начала сильно выгибаться и издавать странные звуки.

— Тихо, тихо, дитя. Тебе не стоит плакать.

Мужчина взял младенца на руки и стал качать из стороны в сторону. Как только малыш почувствовал тепло рук, он тут же утих. Мужчина нежными движениями качал ребенка из стороны в сторону. Как только ребенок окончательно успокоился, он тут же тихо засопел. С непривычки мужчина положил ребенка обратно в кресло и вышел в соседнюю комнату. Он пытался понять, как ему поступить с невинным младенцем. «Катя. Мать девочки сказала, что ее зовут Екатерина». В соседней комнате раздался хлопок. Натренированный военной практикой мужчина тут же принял боевую позу и поспешил на громкий звук. Как только он забежал в небольшую гостиную, на его руках появился младенец, который стал громко плакать.

— Что за черт? Как ты…?

По спине мужчины прошелся холодок. Ребенок буквально ниоткуда материализовался на руках бывалого военного. В подобную мысль сложно было поверить и принять ее. Мужчина смотрел на мелкие черты лица беззащитного младенца и у него в голове возник вопрос: «Что же ты такое?».

Глава 1

Восемнадцать лет спустя. Россия. Послегенезийский период

— Ты вновь сдалась, — жестокий и грубый голос отца не отражал ни единой эмоции. — Почему ты не продолжила оказывать сопротивление?

— Ты сбил меня с ног, — из меня вырвался тихий стон. — Как я могу бороться с мужчиной, имеющим военную подготовку за плечами? Мне всего-навсего восемнадцать лет, и я не служила в армии!

— Если бы не твое женское начало, то ты бы у меня давно в полку служила, — отец презрительно фыркнул, но протянул мне свою мозолистую ладонь. — Ты могла бы стараться быть сильнее и добиться поставленной цели.

— Ты можешь сделать мне небольшое послабление в честь дня рождения?

— В честь чего? Твой день рождения — не повод проявлять слабость и расслабляться.

— Но я устала каждый день получать от тебя тумаки, — слова отца и его поведение вызвали у меня новый поток злости. — Я могу один день в году посвятить себе и немного побыть девушкой, а не бойцом?

Не знаю, как вели себя люди прошлого, но я терпеть не могла дни рождения. В этот день отец был всегда напряжен сильнее обычного. Он с самого утра был не в духе, и я всегда старалась избегать нашего прямого контакта. Еще с раннего детства я не выносила ранних подъемов. Каждый божий день отец будил меня в ранний час и заставлял заниматься физической подготовкой. Изо дня в день он проводил мне жестокую и беспощадную тренировку, после чего собирался и уезжал из дома по своим делам. И мой день рождения никогда не был исключением.

За свои восемнадцать лет я привыкла к жестокому и беспощадному образу жизни. Все пережитки прошлого, что попадались мне на глаза, говорили о том, что прошлый мир был прекрасен. Сколько я ни читала книг о жизни людей до эпидемии, мне с трудом получалось представить подобный уклад жизни. Мир без ограничений, изобилующий всеми благами человечества. Я завидовала людям прошлого. Вокруг них было неограниченное количество возможностей. Доступная медицина, развлекательные центры и разнообразные технические устройства. Все это люди прошлого воспринимали как должное. Мы же о подобных вещах могли только мечтать.

Мой отец не сильно любил рассказывать о мире до эпидемии. Он был человеком строгих порядков и не уставал твердить мне о том, что нет смысла жить прошлым. На все мои расспросы о прежней жизни людей отец всегда отвечал одинаково:

— Рассказы о прошлом не помогут тебе в настоящем. Твоя задача — выжить здесь и сейчас, а не предаваться ненужным грезам.

Эти слова я слышала с первых дней своей жизни. Виной всему был вирус под названием «генезис». Болезнь, что возникла из ниоткуда и за несколько месяцев распространилась по всей планете. «Генезис» убивал организм своего носителя незаметно и медленно. В самом начале его присутствие в мире не сразу было взято во внимание. У обычных людей симптомы болезни проявились спустя несколько недель после заражения. Вирус действовал нетипичным для всех известных заболеваний образом. Он распространялся по всему организму своего носителя и практически проникал в ДНК. Как только вирус менял геном человека, тот начинал страдать от недугов и в конечном счете умирал. Особенность «генезиса» заключалась в том, что его симптомы проявлялись у всех по разному. У некоторых людей начинали отказывать органы, у других возникали раковые опухоли, которые разрастались по организму в геометрической прогрессии. У третьих «генезис» вызывал гнойные язвы и множественные кровоизлияния. Подобные вещи не могли не вызвать паники среди общества. Ученые всех стран долго пытались выявить закономерности действия вируса и процесс заражения. В конечном счете установили, что вирус содержится в самой атмосфере планеты и распространен во всех ее уголках. Сам вирус активизировался лишь во время вспышек на солнце и действовал под действием большого количества ультрафиолетовых лучей.

Как только ученые выяснили данную закономерность, по всему миру ввели тотальный карантин. Людям было запрещено выходить из дома во время повышенной солнечной активности. Правительства всех стран мира ограничили общение людей друг с другом и запретили любые выезды за пределы нынешнего места жительства. Но как бы власти не стремились защищать населения своих стран от вируса и ограничить его распространение, все попытки оказались тщетными. Вирус был повсюду, и люди тотально умирали под его влиянием. Все это привело к краху привычного мира и падению экономики всех стран планеты. Жизнь оборвалась, и многие люди впали в первобытное состояние. Борьба за ресурсы и пропитание, убийства себе подобных за те или иные блага, беспощадная охота за остатками медикаментов. Столь яростные столкновения стали для людей единственным выходом на пути к выживанию.

Я родилась спустя год после появления «генезиса» на планете. Моя мать умерла во время родов, оставив меня на попечение отца. Он был не образцом чуткого родителя, но я была благодарна отцу за его опеку и внимание. Он был полковником в отставке, оставившим службу после тяжелого ранения. В условиях краха политических систем и разрозненности общества мой отец решил взять власть в свои руки. Его навыки командира и жестокий характер позволили отцу навести хоть небольшой, но порядок внутри нашего поселения. По понятиям прошлого, наверно, отца назвали бы мэром нашего поселения. В конечном счете его мудрость и власть стали неоспоримы для людей и его признали лидером всей нашей общины номер шестьдесят один. Благодаря его положению отец имел возможность навести порядок в разрушенном мире. Но он решил занять столь высокий и ответственный пост не только по этой причине.

Судьба сыграла с отцом злую шутку. Его собственная дочь оказалась одной из тех, кого отец должен был преследовать и изолировать от общества. По своей природе я не могла назваться обычным человеком. Точнее говоря, я являлась представителем нового поколения человеческой расы. Люди дали нам отдельное название. «Поколение G». Этот термин был создан на основании названия вируса, что убил две трети населения всей планеты Земля. И такие люди из-за их особенных способностей были признаны опасными для общества.

Мои способности телепортации проявились ещё в первые дни моей жизни. Отец рассказывал, что я смогла телепортироваться спустя несколько часов после появление на свет. В самом начале отец боялся моих способностей и меня саму. Но несмотря на это, отец не смог бросить меня на произвол судьбы и всеми силами защищал от внешнего мира.

В скором времени после появления таких людей правительства объявили охоту на всех представителей «поколения G». Всех подобных детей забирали из семей и увозили в неизвестном направлении. Отец был тем, кто охотился за одаренными и защищал обычных людей от воздействия новых сущностей. Вопреки своим правилам отец не смог сдать собственную дочь властям. Он намеренно занял пост главы общины, чтоб снять с меня все подозрения и оградить от любых угроз. По общим представлениям дочь главы общины была вне подозрений. Подобное положение в обществе далось мне нелегко.

Ещё в раннем возрасте отец запретил мне пользоваться своими способностями и заставлял вести себя самым рядовым образом. Всем представителям «поколения G» вирус был не страшен, и мы могли спокойно ходить без респираторов под лучами солнца. Но чтоб соответствовать стереотипам остального общества и смешаться с толпой, мне приходилось всю жизнь ходить по улице в наморднике и скрывать свою кожу от солнца. В детстве я воспринимала все это как необходимость, но с возрастом эта игра начала выводить меня из себя. С каждым новым днем мне было все труднее и труднее скрывать свои способности и подражать обычным людям.

На этом фоне у нас с отцом возникли конфликты, которые обычно оканчивались яростными спорами. Свою мать я не помнила и не имела представления, как она выглядела и каким человеком она была. По своим внешним данным я предполагала, что внешностью я пошла в мать, а вот мой тяжелый и упертый характер был явно взят у отца. Наши конфликты перерастали в нескончаемую череду противостояний. В подобном ритме прошли долгие восемнадцать лет. Жизнь была скучной и однообразной. Каждодневная борьба за выживание, добыча ресурсов и скрывание своей истинной сущности. Все это составляло каждый день моей унылой жизни и было неотъемлемой частью моего жалкого существования. Я была уверена, что в подобном ритме пройдёт вся моя жизнь. Знала бы я тогда, как же я сильно ошибалась.

— Екатерина, отставить споры, — отец отряхнул свою военную форму и взял в руки фуражку. — Я в штаб. У нас чрезвычайная ситуация в поселении, и мне стоит срочно разобраться с возникшей проблемой.

— Что случилось? — подобные новости не предрекали ничего хорошего. — Ты теперь пропустишь мой день рождения, и тебе плевать на мое совершеннолетие?

— Я постараюсь быть вечером дома, — из отца вырвался тихий вздох отчаянья. — Но у нас на территории появилась банда мародеров, которая пытается грабить наши склады. Я не позволю нарушать порядок своей общины.

— Банда мародеров? Я думала, что у нас подобных вещей нет.

— До недавнего времени не было. Но как доложили мне наши дозорные, в банде замечены представители «поколения G», а это в разы усложняет задачу. Эти выродки вновь идут против нас и пытаются избавиться от мирного общества.

— Пап, ты не забыл, что я тоже являюсь представителем «G»? Я же одна из них.

— Ты не одна из них, — морщинистый лоб отца стал ещё более хмурым. — Ты выросла среди людей и не используешь свои способности. Ты самый обычный человек и никогда не будешь такой, как они.

— Но я одна из них. Я могу спокойно ходить по улице и не подверженна «генезису». Мне не нужны средства защиты, и я никогда не болею. Почему я должна скрываться и держаться в тени? Я не могу быть ни с людьми, ни со своими истинными соплеменниками. Я всегда нахожусь одна!

— Катя, ты живешь в общине и являешься ее частью.

— Сидя сутками дома в одиночестве и избегая любого общества? Это, по-твоему, означает быть частью общины?

— Это меры безопасности. Никто не должен узнать наш секрет и раскрыть тебя, — отец взял меня за руку и крепко сжал горячую ладонь. — Я не смогу простить себя, если тебя раскроют и заберут. Я восемнадцать лет оберегаю тебя от всех угроз и буду делать это до самого конца.

— Ладно, — в подобные моменты я не могла перечить отцу и спорить с ним. — Я буду аккуратна и не буду выходить из дома.

— Умница, — отец коснулся своими сухими губами моего лба. — Ты же помнишь все правила?

— Дверь никому не открывать. В незнакомых местах не бывать. Выходить только с респиратором и стараться ни с кем не разговаривать. Вроде все.

— И главное…

— Ни при каких обстоятельствах не пользоваться способностями. Я помню, пап.

Глава 2

Как только фигура отца скрылась из моего поля зрения, я тут же приступила к скоропостижным сборам. Побег из дома был для меня обыденной вещью. Я позволяла себе нарушать запреты отца с самых незапамятных времен. В день своего совершеннолетия я сильнее обычного жаждала проявить характер и поступить по-своему. Надев все необходимые атрибуты для нахождения на улице, я прокралась к дальней стене высокого забора, который защищал наш дом по всему периметру. Я редко пользовалась своими способностями. Каждое перемещение давалось мне с большим трудом и забирало большое количество энергии. Сконцентрировав все свое внимание на пространстве за забором, я смогла оказаться по другую его сторону. Я поспешила скрыть лицо за плотной тканью и респиратором, после чего направилась в сторону городского поселения.

Хоть контакты людей были ограничены, но бытовой уклад жизни никто не мог до конца искоренить. Подпольные магазины по обмену одних товаров на другие существовали в каждом населенном пункте нынешнего мира. Отец не пытался преследовать спекулянтов и давал им своеобразную свободу в действиях. Его основная задача заключалась в охране хоть минимального, но порядка, и в поимке всех представителей «поколения G».

«Отец сказал, что он охотится за бандой мародеров, в которой есть люди G. Я должна увидеть эту банду и хоть одним глазком взглянуть на такого же мутанта, как и я». Идея пришла ко мне внезапно. Я знала расположение базы местных дозорных от и до. Отец брал меня в штаб до тех пор, пока мой возраст не позволил мне оставаться дома в одиночестве. Но и после этого мне часто приходилось бывать на базе. Отец сам рассказал обо всех помещениях и заставил выучить схему их расположения наизусть. По его мнению, это могло помочь мне скрыться в случае опасной ситуации.

Пробраться в штаб не составило особого труда. Я сделала это с помощью тайного прохода, о котором знали только я и отец. Проходя по коридорам базы, я прислушивалась к каждому шороху, боясь в любой момент дать обнаружить себя местным дозорным. Вдалеке раздался гомон голосов. Я не могла разобрать, что происходило за закрытой дверью и о чем говорили люди внутри помещения. Мой интерес возрос до неимоверных размеров. Я знала, что данная комната использовалась в качестве переговорной. «Что, если отец поймал мародеров и сейчас допрашивает их? Я должна услышать, о чем они говорят и откуда они пришли в наше поселение. Если эти люди являются такими же, как я, то я хочу знать о них все».

Я знала устройство переговорной до мелочей. Мне пришлось долгое время концентрировать свое внимание на пространстве стоящего в ней шкафа. После немногочисленных попыток переместиться я услышала тихий хлопок и оказалась в темном помещении. Шкаф был набит вещами и всевозможной хозяйственной атрибутикой. Несмотря на происходящий в мире беспорядок, отец был дотошен в плане чистоты и уборки. Весь его штаб был начищен до блеска, как и каждая комната в нем.

Сквозь щель я увидала молодого парня, привязанного колючей проволокой к стулу. Его руки и ноги были закрыты в плотные наручники, которые скрывали пальцы и не давали возможности шевелить конечностями. Голова парня была опущена, а из его рта стекала тонкая струя крови. Тёмные волосы незнакомца были коротко подстрижены, а на лбу виднелись шрамы.

— Петр Иванович, вы это слышали? — в комнате раздался голос молодого бойца. — Как будто стрельба или небольшой взрыв.

— Отставить разговоры, — я сразу различила суровый и жестокий голос отца. — Андреев, тебе заняться нечем? Могу поставить тебя в дозор на ближайшую неделю, чтоб не было времени отвлекаться от поставленной задачи.

— Но там был какой-то звук, — молодой боец с опаской косился на шкаф. Я с паникой стала вжиматься в одежду, боясь самого страшного. — Петр Иванович, вдруг за этим выродком пришли его приятели?

— Андреев, ты предполагаешь, что диверсанты сидят в нашем шкафу и прячутся среди швабр и верхней одежды? — по голосу отца я поняла, что он выходил из себя и был на грани срыва. — Отставить лишние разговоры! Сходи лучше проверь наших заключенных. Я хочу поговорить с этим выродком наедине.

— Так точно, Петр Иванович.

Парень отдал честь отцу и поспешил покинуть комнату, кинув напряженный взгляд в сторону шкафа. Суровый взгляд отца обратился к бессознательному телу. Отец достал из-за пазухи шокер и ударил парня слабым разрядом тока. Тело незнакомца дернулось. Парень застонал, плотно сжимая губы в тонкую линию.

— Очнулся, выродок, — отец спрятал шокер в карман и зажал лицо парня в своих массивных ладонях. — А теперь ты мне расскажешь все, что меня интересует.

— Служивые не знают такого понятия, как этикет? — в комнате послышался слабый хрип. — Хотя, откуда вам его знать. Вы же безмозглые служители систем и ее бесправные рабы.

— Поговори мне, — сквозь щель я увидела, как ладонь отца замахнулась и ударила парня по лицу. — Мы единственные, кто охраняет руины этого мира от его уничтожения такими, как ты. Ты же выродок и ошибка природы, не знающая понятия чести и достоинства. Вы причина разрушения мира и его краха. И пока вас всех не истребят, мир не получит шанса восстать из руин.

— Зиг хаиль, товарищ Гитлер, — парень хрипло рассмеялся. — Продолжаете дело нацистов и устраиваете геноцид? Похвально. Ваши деды были бы рады знать, что их потомки повторяют путь того, с кем они воевали до последней капли крови.

— Ублюдок, нацист здесь только один, — отец презренно фыркнул и плюнул прямо в лицо парня. — Что ты делаешь в моем селении и кто помог тебе пробраться сюда? Кто твои информаторы и подсобники?

— Так я тебе и сказал, — парень поднял лицо, и я смогла разглядеть его глаза пронзительного зеленого оттенка. — Мы пытаемся выжить в этом мире, как и все оставшиеся в живых люди. Мы имеем право на жизнь также, как и все остальное население этой убогой планеты.

— Вы угроза этого мира и его главная зараза. «Генезис» не так страшен, как вы и ваши способности.

— «Генезис» породил нас. Мы не выбирали эту жизнь, и наши способности никак не угрожают людям, — парень зашелся в приступе удушающего кашля. — А я всего-навсего пытаюсь выжить и спасти ни в чем неповинные жизни от таких, как вы.

— Спасти? Ты нарушаешь установленные в обществе правила, считая себя выше закона. Ваши силы дают вам понятие того, что вы лучше и выше нас. Но это не так. Вы все раковая опухоль этого мира, которую надо вырезать, не дав возможности убить всех нас. И именно этому делу я посвящаю последние восемнадцать лет своей жизни.

— Гитлер, а не пойти ли тебе обратно в преисподнюю? Как только я выберусь отсюда, то постараюсь освободить нас от таких фанатиков, как ты. Мы имеем право на свободу и жизнь в этом мире. Это и наш мир в том числе.

— В другой жизни, выродок, — отец замахнулся и ударил парня своим мощным кулаком. — Завтра тебя казнят. Сегодня я должен отлучиться по важному делу, но завтра я уничтожу ещё одну угрозу с твоей стороны. Я сделаю все возможное для защиты своих людей.

— Как и я, — зеленые глаза парня сверкнули. — Вояка, я могу сказать тебе тоже самое.

Дверь в кабинет резко распахнулась. На пороге показался небольшой отряд из дозорных во главе с первым помощником отца. Это был мужчина средних лет, который был таким же военным, что и мой отец. Карие глаза мужчины были полны напряжения, а лоб усыпан множеством морщин.

— Петр Иванович, у нас чрезвычайная ситуация.

— Александр Владимирович, что случилось?

— В штабе засекли ещё одного диверсанта. За этим выродком кто-то пришел.

— Как это возможно? — отец подорвался на ноги, — Где были наши дозорные? Как они пропустили посторонних в штаб?

— Это… — мужчина замялся, сглотнув ком в горле. — Это ещё один выродок. Их здесь двое.

— Что? Что значит их двое?

— Этот урод работает с кем-то из своих, — взгляд военного переместился к парню. — Кто пришел за тобой? Что это за выродок и что он может?

— Я не знаю, о чем идет речь. Я работаю один, и я единственный представитель G здесь.

— Ты лжешь! Твой дружок пробрался к нам в штаб и исчез прямо перед дверью этого кабинета. Я все видел, и твой друг раскрыл себя перед камерами.

— Что значит исчез? — на лице отца я видела легкую панику и страх. Я сразу поняла, о ком шла речь и кого засекли военные на камерах наблюдения. — Как это возможно?

— Я не знаю. Этот парень подкрался к двери, а затем исчез. Он бесследно испарился. Петр Иванович, что, если он обладает способностью к телепортации? Это может означать, что он сейчас где-то в штабе и может в любой момент напасть на нас.

— Саша, возьми нашего пленного под стражу, — отец побледнел. — Я разберусь со вторым.

— Вам прислать отряд дозорных? Нам надо срочно поймать его пособника и нейтрализовать. Если он действительно обладает способностью к телепортации, то это создаст нам огромное количество проблем. Нам надо как можно скорее найти этого засранца и нейтрализовать.

— Подожди с преждевременными выводами, — отец тяжело вздохнул, кинув в сторону шкафа задумчивый взгляд. — Осмотрите каждое помещение на предмет присутствия посторонних. Пленного заключить под круглосуточный надзор. Ни при каких обстоятельствах не давать ему шанс освободить руки. Все ясно?

— Предельно. Петр Иванович, что нам делать со вторым в случае его обнаружения?

— Не стрелять. Он нам нужен живым и целым. Москва дала четкие указания по поводу всех представителей «поколения G».

— Но вы же приказали казнить пленного. Разве Москва допустит казни пленных без их одобрения?

— Этот случай особенный, — отец осмотрел сидящего на стуле парня. — Данный экземпляр заслуживает смерти и слишком опасен для нас и нашей общины. Москве не обязательно знать о нем и о его поимке. Ясно?

— Так точно, Петр Иванович.

— В таком случае приступайте к выполнению, Александр Владимирович. А мне нужно заняться своей миссией.

Дозорные схватили парня и поволокли его ослабленное тело прочь из комнаты. Я сидела внутри шкафа, содрогаясь под действием накрывшего меня ужаса. Как только фигура отца покинула кабинет, я тут же перенесла себя за пределы штаба. Оказавшись на улице, я с дикой паникой кинулась прочь. Меня одолевал неконтролируемый страх. В самых жутких кошмарах я не могла предположить, что так глупо могу раскрыть себя и смогу подставить отца, подвергнув его и мою жизнь под угрозу смерти.

Глава 3

Стены родного дома казались мне источником тепла и уюта. Я не была религиозна и придерживалась позиции атеиста. Бог, если он и существует, то он главный злодей во Вселенной. Он допустил разрушение своего мира и позволил погибнуть миллиардам ни в чем не повинных людей. Я отрицала его существование и не верила в него.

Но сейчас, впервые за восемнадцать лет, я обратилась к высшему разуму. «Если ты существуешь и все еще следишь за нами, то умоляю всем сердцем, не дай военным раскрыть меня. Прошу тебя, отведи все подозрения от нас и направь их по ложному следу».

Я была в своей комнате, боясь предстоящей встречи с отцом. По его лицу в штабе я поняла, что он раскрыл личность таинственного «диверсанта». Он понял, кто был нарушителем, и знал, что я нахожусь в шкафу и все слышу. Но я боялась представить, какое наказание меня ждет за этот проступок.

За окном день сменился ночью, и город погрузился во тьму. Только свет от горящих костров и факелов рассеивал гнетущую темноту. В нашем доме был установлен портативный генератор и солнечные батареи, которые помогали накапливать электричество для темного времени суток. Но в данный момент я испытывала страх перед светом, боясь привлечь излишнее внимание.

За дверью раздался звук тихого шарканья. Я знала, что должно было последовать, и поспешила спрятаться за кровать. В это время кто-то пытался открыть дверь. Ручка дергалась из стороны в сторону, а деревянная дверь ходила ходуном.

— Екатерина, я знаю, что ты меня слышишь, — голос отца звучал максимально серьезно и спокойно. — Открой дверь.

— Я не могу, — я прижалась к кровати, пытаясь защититься. — Я не хотела…

— Катя, открой дверь, — голос отца смягчился. — Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Мы просто поговорим. У тебя сегодня день рождения, и я хотел сделать тебе подарок.

Слова отца вызвали у меня удивление. За восемнадцать лет он никогда раньше не говорил таких слов. В душе возникло ощущение, что его поведение не было добрым жестом, и оно было связано не с моим днем рождения. Немного поколебавшись, я встала на ноги и подошла к двери. Дрожащей рукой я открыла замок и отошла на пару шагов. Дверь в спальню медленно открылась. В темноте комнаты я увидела мрачный и массивный мужской силуэт. Плечи отца были опущены, а спина сгорблена. Я не могла припомнить, когда видела его в таком виде. Отец прошел в комнату и сел на край кровати. Я смотрела на его поникшую фигуру и не решалась начать разговор.

— Ты устроила настоящий переполох, — взгляд отца устремился в сторону окна. — И как ты могла не заметить камеры перед переговорной? Я учил тебя быть внимательной к деталям и всегда проверять обстановку вокруг себя.

— Папа, я… — я не смогла найти подходящих слов, чтобы оправдать свои действия. — Прости меня.

— Твои извинения уже не имеют значения.

— О чем ты? Они что-то узнали?

— Еще нет, но в любой момент они могут понять, кто на самом деле был в штабе.

— Пап, ты можешь остановить их, — я подошла к отцу и впервые решилась взять его за руку. — Я не думала, что меня смогут засечь. Клянусь, я была очень осторожной.

— Этого недостаточно.

— Что нам теперь делать?

— Нам? — холодный взгляд отца устремился на меня. — Боюсь, пришло время отпустить тебя в свободное плавание.

— Папа, — меня затрясло. — Ты сдашь меня властям?

— Нет, — ответил он, смягчившись. — Но я хочу, чтобы ты поняла, что иногда приходится принимать трудные решения.

— Я понимаю, — сказала я, вытирая слезы. — Но я все еще хочу помочь тебе. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, как преодолеть эту ситуацию. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Я не предам тебя даже под угрозой смерти. Но тебе придется покинуть наш город и научиться выживать самостоятельно.

— Я не могу уйти. Здесь мой дом, и я не смогу жить вдали от тебя.

— Ты с пяти лет сбегаешь из дома, — губы отца вытянулись в ухмылке. — И успешно справлялась с любыми угрозами. Пришло время применить полученные навыки на практике.

— Но куда я пойду? Ты всю мою жизнь твердил, что мир за стенами города опасен! Все мосты и выезды были перекрыты и забаррикадированы еще семнадцать лет назад. Из города невозможно выбраться без сопровождения военных и разрешения властей!

— Все так, но из любого правила есть исключения, — отец тяжело вздохнул. — Сейчас тебе нужно собрать все необходимое и переместиться в самую отдаленную точку от дома. После этого попытайся пробраться через выезд в сторону Аксайского шоссе. Вдоль трассы М4 ты найдешь автомобиль и будешь двигаться в сторону Москвы. Поезжай в столицу. Там проще всего затеряться среди сотен тысяч жителей. Что, что, а теряться среди людей я тебя научил.

— Ты предлагаешь мне бежать в Москву? Каким образом?

— Я уже сказал каким, — строгий взгляд серых глаз прожигал меня насквозь. — Екатерина, ты уже не ребенок. Прекратить истерику.

— Хотя бы сейчас прекрати строить из себя бесчувственного вояку! — меня накрыл настоящий психоз. — Ты отправляешь родную дочь за тысячу километров от дома в неизвестность! Неужели в тебе нет и доли сострадания?

— Екатерина, я должен был давно рассказать тебе правду. Но до сих пор не мог решиться на это. — отец выждал долгую паузу, впервые пряча свой взгляд от моих глаз. — Катя, я не…

В доме раздался громкий звук. Стекла в окне разлетелись на тысячи осколков. Дверь в мою комнату распахнулась, и на пороге появился конвой военных. Дула пистолетов были направлены в нашу сторону с отцом. Я бросилась в объятия отца, спрятавшись от военных в его крепких руках.

— Игнатьев, в чем дело? — крик отца был громче всех остальных звуков. — Вы совсем из ума выжили?

— Петр Иванович, — мужчина средних лет поежился, но выдержал взгляд отца на себе. — Вам следует проследовать с нами.

— В чем дело? — отец встал на ноги, расправив плечи. — Игнатьев, я требую ответов!

— Мы засекли второго диверсанта. Его след обрывается около вашего дома… — мужчина замолчал, осматривая спальню и учиненный в ней беспорядок. — Мы не думали, что вы уже дома.

— То есть, ты предполагаешь, что у меня в доме диверсант?

— Так точно, товарищ главнокомандующий, — мужчина отдал честь. — Мы считаем, что он преследует цель убить вас и вашу дочь. В связи с чем штаб принял решение забрать вас обоих в безопасное место.

— Приказы здесь отдаю я. Не штаб.

— Мы связались с руководством в Москве. Они дали четкие указания по поводу сложившейся ситуации. Вы и ваша дочь должны проследовать в штаб и находиться там до прибытия специального подразделения из столицы, — взгляд военного устремился в мою сторону. — Вашей дочери ничего не будет угрожать, как и вам, Петр Иванович.

— Что с диверсантом? Удалось ли вам выяснить, кто он? — спросил отец, еще крепче сжав мое тело.

— Его лицо так и не удалось разглядеть. Этот ублюдок скрылся за капюшоном. Но его прыжки были видны по всему городу. Этот выродок телепортируется. Я впервые видел подобные способности. Телепортов не было ни в одном жилом поселении. Он, видимо, совсем недалёкого ума, раз так глупо раскрыл себя.

— Видимо… — отец вздохнул и отпустил меня из объятий. — Игнатьев, я лично отправлюсь за этим прыгуном. Отныне я беру командование операцией на себя. Екатерину доставь в штаб. Проследи, чтоб она находилась в безопасности.

— Пап, я…

— Отставить разговоры, — незначительным жестом отец показал мне знак помалкивать. — Ты поедешь в штаб и будешь ожидать меня там. Как только станет безопасно, я сразу же заберу тебя домой.

— Петр Иванович, Москва дала указание взять командование операцией на себя. Вам было предписано остаться в стороне и находится вместе с дочерью под наблюдением.

— Это еще почему? Игнатьев, как Москва узнала о произошедшем?

— Мы сообщили главному штабу в Москве о телепорте. Нам приказали всеми силами найти прыгуна и доставить в столицу живым. Этот парень особо опасный государственный террорист, и он должен ответить перед высшим руководством страны за совершенные преступления.

— Террорист? — впервые на моей памяти отец был удивлен и растерян. — От кого получена эта информация?

— Верховное управление России дало нам четкие указания. Не в наших правилах сомневаться и оспаривать решение властей.

— Вот как. Молодец, полковник. Выражаю тебе свою благодарность за оперативность действий.

Отец был спокоен и уверен в себе. Но в его взгляде я заметила легкий страх и еле уловимое волнение. Его рука легким движением вложила мне в карман какой-то предмет. Я поняла, что его действие было тайным и преднамеренным. Не подавая виду военным, я отошла от отца в сторону.

— Петр Иванович, вы проследуете с нами.

— А что насчет моей дочери?

— Насколько нам известно с сегодняшнего дня она совершеннолетняя. Она проследует с подполковником Рыковым и останется под его пристальным надзором. В связи с наступлением совершеннолетия нам не требуется вашего согласия на заключения вашей дочери под стражу.

Мы с отцом переглянулись. Действия военных были нетипичными для спасательной операции. Они больше походили на заключение и поимку преступников. «Они знают. Военные знают обо мне и намеренно разлучают нас, пытаясь ввести отца в заблуждение».

Отец впервые за свою жизнь обнял меня и прошептал:

— Что бы ни случилось в твоей жизни, всегда помни о том, что я люблю тебя. Никогда не забывай мои слова и исполни мой последний приказ. Екатерина, ты мое прямое наследие и моя истинная дочь. Не подведи меня.

Сидя в бронированном УАЗе, я смотрела на соседнюю машину со слезами на глазах. Отец был единственным близким человеком в моей жизни. Как бы я иногда ни злилась на него, я не могла представить свою жизнь без него.

Как только военные отъехали от нашего дома, я украдкой нащупала в кармане продолговатый предмет. Заглянув в карман, я обнаружила некое устройство. Насколько я знала, такие устройства использовались людьми прошлого для выхода в интернет и постоянной связи друг с другом. Удивительно, но это устройство работало. Я видела такие в городских ломбардах и знала, что некоторые жители использовали технологии прошлого как источник развлечений. Всемирные сети и мобильная связь давно перестали существовать. Но это устройство работало и могло выполнять минимальный набор функций. Затертый корпус тяжелым грузом лежал у меня в руках. Я тяжело вздохнула. Подарок отца был действительно странным. Он всегда избегал моего контакта с подобными вещами и всю жизнь ругал меня за попытки узнать о прошлом образе жизни. Но теперь он принес мне одно из устройств догенезейских времен.

Я спрятала устройство в максимально укромное место, не желая выдавать своих намерений военным. Мне предстояло пережить самую тяжелую ночь в моей жизни. В глубине души я понимала, что шансы пережить эту ночь у меня невелики. Если военные узнали о тайне отца и моих способностях, то его расстреляют как предателя и пособника терроризма. Меня же либо расстреляют вслед за отцом, либо отправят в столицу в места содержания политических заключенных. Оба варианта были фатальными для меня.

«Отец учил меня никогда не сдаваться. Если я стала причиной нашего заключения, то я должна найти способ выбраться из заточения. Любой ценой я спасу жизнь отца и вытащу его из лап злых и безжалостных военных».

Смысл жизни только в одном — в борьбе. На ум пришли слова философа прошлого Альфонса Де Сада: «Тот, кто желает в одиночку бороться против общественных интересов, должен знать, что погибнет».

Глава 4

Пустая и тёмная комната давила на меня. Потрескавшаяся от времени краска на стенах вызывала ощущение безысходности.

Уже час я сидела в одном положении, пытаясь совладать с внутренней паникой. С того момента, как меня привезли в штаб, я ни на секунду не оставалась одна. Конвоиры всё время стояли надо мной и следили за каждым моим движением.

Я так и не смогла прочитать записку от отца и понять, что он хотел мне сообщить. Неизвестность пугала меня. Мне хотелось любой ценой увидеть отца и узнать, что с ним случилось. Но на все мои вопросы об отце конвоиры не давали никаких ответов. Этот факт злил меня.

Я сжимала в кармане листок бумаги. Мне хотелось верить, что отец жив и ему ничего не угрожает.

— Дмитрий Сергеевич, — я решила нарушить тишину и попытаться поговорить со своим надзирателем, — как долго вы собираетесь держать меня взаперти? Когда я смогу увидеть отца?

— Екатерина, вы пробудете здесь столько, сколько потребуют обстоятельства, — ответил конвоир. — Ваш отец выполняет свой долг. Вам ли не знать об этом.

— И в чём заключается его долг? — спросила я, прожигая мужчину тяжелым и требовательным взглядом. — Когда я смогу увидеть отца?

— Вам следует отсидеться в безопасности. Ситуация серьёзная. Вы подверглись нападению диверсантов и могли пострадать от рук опасного террориста. Ваше заключение — это необходимые меры безопасности.

— Нападения террориста? — я знала, что слова военного чистая ложь и они не имеют ничего общего с реальной ситуацией. — Что известно об этом диверсанте? Кто он, сколько ему лет, и как он пробрался в наш город? Где были ваши конвои, когда в город проникала банда диверсантов?

— При всём уважении к вашему отцу, я не намерен делиться конфиденциальной информацией с малолетней девчонкой, — ответил конвоир.

— Мне исполнилось восемнадцать лет. Разве на службу не берут с этого возраста? И разве не вы готовите своих будущих служителей с раннего возраста?

— Ты точная копия своего отца. Но ты женщина, и твой характер может сыграть с тобой злую шутку.

Рация конвоира захрипела, и он тяжело вздохнул. Впервые за долгое время он отошёл в сторону. Из динамика рации раздался чей-то голос, но мне удалось разобрать лишь несколько слов: «У нас чрезвычайная ситуация. Мы не можем… Срочно приступить к действиям! Главнокомандующий, он…» Разговор резко оборвался, и я не могла поверить в услышанное. Очевидно, это было сообщение о моём отце.

В штабе происходило что-то ужасное. Конвоир спрятал рацию и повернулся ко мне спиной.

— Сиди здесь и не выходи. Мне придётся оставить тебя на некоторое время. Если хочешь выжить, ни при каких обстоятельствах не покидай эту комнату.

Он вышел из кабинета быстрым шагом, а я осталась сидеть на месте, радуясь возможности побыть наедине с собой. Я достала из кармана клочок бумаги, который уже давно там лежал. Развернув его, я увидела корявый и плохо различимый почерк отца.

«Екатерина, Катя!

Если ты читаешь это, значит, мои действия оказались напрасными. Прошу прощения за всё, что я совершил, и за эту тяжёлую ложь, которая длилась восемнадцать лет.

С самого твоего рождения моя жизнь изменилась. Даже до наступления апокалипсиса я всегда был одинок. Большую часть своей жизни я посвятил служению Родине и защите интересов нашей страны. В то время Россия находилась не в лучшем положении. Мир стоял на грани Третьей мировой войны, и я был нужен своей стране. Однако, отдавая долг Родине, я лишился права быть счастливым. Я так и не создал семью и не узнал, что такое любовь.

Но твоё появление всё изменило. Я не знал твою мать и не знал, кем она была и откуда пришла. В тот день, когда ты родилась, она появилась на моём пороге, моля о помощи. Я не смог оставить девушку в беде. Я был одиночкой до мозга костей — безжалостным и бесчувственным солдатом.

Но когда я принял роды у твоей матери и взял тебя на руки, мой мир перевернулся. Твоя мать умерла сразу после рождения ребенка. Она успела только произнести твоё имя — Екатерина. Это была её последняя воля. Труп твоей мамы я похоронил на заднем дворе своего дома.

Когда я вернулся домой и увидел новорождённого младенца, то понял, что не смогу больше тебя оставить. Ты стала моим источником света. Как писал Островский в своём произведении «Гроза»: «Катерина — луч света в тёмном царстве». Ты и есть этот луч света, и всегда им будешь.

Пусть я не был твоим биологическим отцом и не связан с тобой кровными узами, но ты моя духовная дочь. Я никогда не забуду твой первый прыжок на мои руки. Твои ручки тянулись ко мне, а комнату пронизывал жалобный и отчаянный писк. Этот писк стал твоим криком и твоей силой.

Используй свою силу с умом и никогда не забывай, кто ты есть. Ты дочь генерала Петра Ивановича Вознесенского, и всегда будешь ею.

Теперь ты свободна в жизни. Я больше не смогу защищать тебя и сдерживать твою силу. Используй силы, данные тебе Богом, во благо людей, но никак не во вред.

Где-то в этом разрушенном мире есть лекарство от этой заразы. Я верю, что мир придёт в норму, и ты увидишь его таким, каким видел его я в своём детстве.

Ты достойна большего, чем сидеть взаперти, словно загнанный зверь. Парь по жизни, словно гордый орёл, и никогда не давай сломить себя. Будь тем гордым волком, который ни при каких обстоятельствах не исполняет чужие команды.

Пусть я не говорил тебе этого при жизни, но на бумаге я могу сказать тебе, как сильно я люблю тебя. Екатерина, ты моё наказание и моя награда, моё проклятье и моё освобождение…

Руки дрожали. Я с трудом разбирала последние слова из-за слёз, застилавших глаза. Я не могла поверить в то, что прочитала. Как и не могла поверить, что отец не является мне кровным родителем. Всю жизнь он защищал меня, каждый день рисковал жизнью и положением ради меня. И вот к чему это привело. Отца казнят сразу после того, как меня раскроют. Он погибнет ради девчонки, которая даже не была ему родной дочерью.

Ход моих мыслей прервал хлопок. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился бледный и запыхавшийся отец.

— Папа! — вскрикнула я, кидаясь к мужчине. — Ты жив? Но как? Они тебя не раскрыли?

— Нет времени объяснять. Хватай вещи и бегом за мной.

— Папа, я не понимаю. Твоё письмо. Ты…

— Отставить разговоры! — Крик отца и его жёсткий взгляд заставили меня собраться и заглушить все эмоции. — Без лишних слов и разговоров следуй за мной и не произноси ни звука. Задача ясна?

Я молча кивнула и взяла небольшую сумку с немногочисленными вещами, которые взяла ещё из дома. Отец схватил меня за руку и повёл в сторону коридора. Уже у самого выхода он достал пистолет и снял его с предохранителя.

Вид боевого оружия не удивил меня. Но я не верила, что отец может начать силовое противостояние со своими же подчинёнными. Это казалось невозможным.

Мы быстро шли по коридору штаба. На каждом повороте отец останавливался и жестом приказывал мне сидеть тихо и не высовываться. Я не знала, куда мы идём.

На одном из поворотов мы увидели конвой, который внимательно осматривал кабинеты здания. Оружие военных было заряжено и могло начать действовать в любой момент.

Отец затащил меня в одну из комнат и тихо закрыл за нами дверь.

— Катя, ты помнишь, где находятся камеры заключённых в штабе? — спросил он.

— Камеры? Ты про карцер? — переспросила я.

— Именно. Ты сможешь переместить нас туда?

— Нас? — я взвизгнула. Ладонь отца мгновенно зажала мой рот.

Он затащил меня за большой письменный стол и усадил на грязный пол. Отец выглянул из-за стола, осматривая дверь и вход в комнату. Дуло его пистолета было направлено прямо на дверной проём. Убедившись, что комната по-прежнему пуста, он вернулся на своё прежнее место.

— Нас. Это наш единственный шанс выбраться отсюда живыми. В ином случае мы оба обречены.

— Я никогда не перемещала других людей, — сказала я. — Я даже себя не всегда могу переместить и делаю это на близкие расстояния. Я не смогу…

— Катя, вспомни всё, чему я тебя учил, — отец перебил меня. — Никогда не позволяй себе испытывать неуверенность и страх. Если ты хоть на мгновение позволишь себе отдаться эмоциям, то твоя жизнь оборвётся так же стремительно, как гаснет пламя свечи под действием ветра.

— Папа, я не смогу сделать этого. Нам надо найти другой выход.

— Другого выхода нет, — строго сказал отец. — Теперь возьми себя в руки и сделай всё для нашего спасения.

Перед дверью раздались шаги. Я услышала несколько мужских голосов. Ручка на двери начала дёргаться и поскрипывать. Я схватила отца за руку и закрыла глаза. От волнения у меня участился пульс. Перед глазами возник туманный образ карцера — помещения, где я была лишь пару раз за всю жизнь.

Раздался тихий хлопок, и в глазах потемнело. Рука по-прежнему сжимала потную и холодную ладонь отца. Все звуки прекратились. Голоса военных исчезли, как и скрип старых дверных петель. Когда зрение вернулось, я увидела тёмное помещение карцера. Пустые и мрачные клетки были безжизненны. Я не знала, что здесь никого нет. По моим предположениям, карцер должен был быть заполнен диверсантами и непокорными жителями города. Но он был пуст.

Отец отпустил мою ладонь и бросился к глухой железной двери, похожей на вход в бункер. Он открыл дверь и шагнул в темноту. В нос ударил запах плесени, крови и экскрементов. Меня затошнило, но я попыталась сдержать позыв.

Из темноты послышалось шарканье и мычание. Через мгновение из темноты показался бледный отец, несущий на плече чьё-то тело. В тусклом свете настенных фонарей я разглядела бледный силуэт парня. Его лицо было опухшим от побоев, но я узнала в нём диверсанта из допросной, пойманного отцом. Парень был сильно искалечен, но пытался освободиться из хватки отца.

Отец сбросил тело на пол. Он попытался снять маску с лица искалеченного парня. Глаза молодого человека были полны лютой ненависти, а его голос звучал максимально жестоко.

— Если ты думаешь, что сможешь заставить меня говорить таким образом, то можешь сразу вернуть меня обратно, — сказал он. — Я не сотрудничаю с фашистами.

— Молчи, — отец с трудом сдерживал весь спектр нахлынувших негативных эмоций. — Сейчас ты закроешь рот и выслушаешь меня. Я даю тебе шанс выбраться отсюда живым и отпущу тебя на все четыре стороны.

— В чём суть? Пытки не дали результатов, и ты решил добиться от меня содействия, играя в добродетель? — парень изобразил максимально ироничный и фальшивый смех. — Боюсь тебя огорчить, но я не ведусь на такие уловки. Особенно со стороны фашистов.

— Послушай меня, идиот. Я предлагаю тебе шанс выжить и избежать смертной казни утром, — отец сжал кулаки. — Но мне нужна от тебя одна услуга.

— Тебе? От меня? — парень засмеялся ещё более наигранным смехом. — И что же? Если ты попросишь встать на колени и совершить непристойные действия, то я лучше выберу самую жестокую казнь, которая есть у вас в арсенале, чем пойду на это.

— Прекрати этот треп! — отец схватил парня и поставил его прямо перед собой. — Ты сбежишь вместе с этой девушкой и поможешь ей добраться до Москвы. Ты поможешь ей скрыться и быть необнаруженной. После этого можешь идти на все четыре стороны и отправляться прямо в ад.

— Что? Ты просишь меня спасти какую-то девчонку и помочь ей устроиться в столице? И это после того, как ты приказал убить меня и подвергал жестоким пыткам? Не пойти ли тебе на…,Гитлер, — парень плюнул прямо в лицо отцу.

— В последний раз призываю тебя одуматься. Другого шанса выбраться у тебя не будет, — сказал отец. Я впервые видела, как он не реагирует на провокации в свой адрес. — Помоги ей выбраться. От тебя зависит и твоя, и её жизнь.

— С чего мне помогать ей? И кто она вообще такая?

— Она такая же, как и ты. Она тоже относится к людям G.

Парень впился в меня взглядом.

— Она? Ты думаешь, я поверю, что ты спасаешь девчонку поколения G? Ты умом тронулся? Я никогда не поверю в это и никогда не стану тебе помогать!

В коридоре послышался топот множества ног. Звук тяжёлых армейских ботинок нарастал с каждой секундой. Пустынное и мрачное пространство карцера наполнилось громкими мужскими голосами. Отец выхватил из-за пазухи пистолет и снял его с предохранителя.

— Катя, хватай этого недоумка и уходи как можно дальше от города, — сказал он.

— Я не уйду без тебя! — я схватила отца за руку, с неконтролируемой паникой глядя ему в лицо. — Они же казнят тебя. Теперь ты такой же террорист, как он или я! Ты должен бежать с нами.

— Мы оба знаем, что ты не сможешь переместить нас всех, — тихо ответил отец. — Я восемнадцать лет пытался заглушить твои силы и сделать из тебя обычного человека. Твоя сила неподвластна тебе, и в этом виноват я. Мне не стоило заставлять тебя быть кем-то другим и подавлять твою природу. Но теперь эта ошибка будет стоить мне жизни. Я отдам свою жизнь за тебя и за шанс обрести долгожданный покой.

— О чём ты? — я вскрикнула, сглатывая слёзы, которые текли по моим щекам. — Ты не можешь остаться здесь, и ты не должен жертвовать собой ради меня. Я же даже не твоя родная дочь! Я тебе никто и не имею никакого права забирать твою жизнь…

— Ты её не забираешь, — отец провёл ладонью по моим мокрым от слёз щекам. — Ты дала моей жизни самое ценное — смысл. Пусть ты не моя кровная дочь, но ты мой истинный и духовный ребёнок. Катя, будь сильной и никогда не позволяй себе эмоции. Борись за жизнь и за себя. Никогда не доверяй людям и всегда будь готова к тому, что самые близкие могут предать.

— О чём ты?

— Я соврал тебе, когда говорил, что не любил. У меня была девушка, на которой я хотел жениться. Но началась пандемия Генезиса. У новорождённых детей проявлялись странные симптомы, а люди умирали тысячами. Моя невеста умерла, помогая ребёнку, чьи глаза стали искриться. Младенец выжег лицо моей Виктории, вместе с ней уничтожив любовь в моей душе. Но ты всё изменила. Ребёнок, который каждую минуту перемещался на мои руки. Ты подарила старику счастье и позволила вновь почувствовать любовь…

— Ты из-за этого так ненавидел всех представителей поколения G?

— Да. Но из всех правил есть исключения, — отец притянул меня к себе и обнял. — Никогда не забывай, кто ты и кто твой настоящий отец. Генерал в отставке Пётр Иванович Вознесенский.

В коридоре послышались звуки выстрелов. Стены стали осыпаться под действием крупнокалиберных снарядов. Отец закрыл меня своей массивной фигурой и указал на тело парня, который всё это время сидел закованный на холодном полу. Я попыталась схватить рукав отца, чтобы не позволить ему остаться в стороне. Пули просвистели в нескольких сантиметрах от моего лица. Я взвизгнула. В этот момент хватка отца ослабла, его тело зашаталось и затряслось. Из коридора показались силуэты вооружённого конвоя. Отец из последних сил прикрывал меня от пуль, а его тело испускало последний жизненный рывок. С громким криком я отпустила его руку. Он упал на колени и обмяк. Я взялась за закованного в кандалы парня и закрыла глаза. Раздался громкий хлопок, и всё разом прекратилось.

Глава 5

Меня затошнило, и к горлу подступила рвота, вызывая ощущение страха. Как только я оказалась на земле, меня вырвало. В воздухе стоял резкий запах рвоты, смешиваясь с ароматом туманной ночи. Рядом со мной кто-то упал. Превозмогая слабость и тошноту, я открыла глаза и увидела перед собой бескрайние степи. Рядом со мной лежал парень, его тело было покрыто глубокими царапинами, из которых сочилась кровь. Над нами ярко светила полная луна, и вокруг царила непривычная тишина.

Когда тошнота прошла, я вспомнила ужасающую картину: безжизненное тело моего отца и его угасающий взгляд. Его последние слова и моё поспешное бегство. Я осознала, что бросила отца умирать. Я убила своего отца… Из глаз потекли обжигающие слёзы. Я закрыла глаза и отвернулась от парня.

— Какого?.. — хрипло спросил незнакомец, нарушив тишину. — Это ты сделала?

— Сделала что? — Я незаметно втянула в себя воду, которая текла из носа, и постаралась скрыть недавнюю истерику. — Оставила отца на растерзание военным и сбежала, как подлая крыса?

— Как иронично, — ухмыльнулся парень, и это вызвало во мне дикую агрессию. — Дочь главнокомандующего южным округом оказалась террористкой. Похоже, генерал был двуличным, лживым и лицемерным подонком.

— Не смей так говорить об отце! — Я не выдержала и набросилась на парня с кулаками. — Пока я рядом, ты не посмеешь даже слова плохого сказать о моём отце. Понял?

— Дочь своего отца, — незнакомец пытался дать отпор, прижатый к земле. — Но тебе явно не хватает физической подготовки для боя с реальным противником.

Одним резким движением я ударила парня по голове, лишив его концентрации. Из-за пазухи я достала пистолет отца и приставила его к затылку наглеца.

— Теперь ты закроешь свой рот и выполнишь обещание, данное моему отцу, — я сняла пистолет с предохранителя и надавила стальной поверхностью на череп парня. — И только попробуй сдать меня или обмануть. Я тебя из-под земли достану и спущусь в Ад за твоей гнилой душой.

— Понял, — парень расставил руки в стороны. — А теперь убери от меня пистолет. Я не планировал умирать такой жалкой смертью.

Я ещё несколько секунд держала пистолет в прежнем положении. Но через минуту убрала дуло от черепа парня и поставила предохранитель в прежнее положение. Парень громко выдохнул. Он медленно повернулся ко мне лицом, изучая меня внимательным взглядом.

— Признаю, у тебя есть необходимые качества для выживания, — губы парня вытянулись в улыбке. — Ты уже убивала людей?

— Ты будешь моей юбилейной жертвой, — я смотрела на наглеца пронзительным взглядом. — Сотым трупом на моём счету.

— Сотым? — парень усмехнулся ещё сильнее. — Сколько тебе лет? Пятнадцать?

— Восемнадцать. И не строй иллюзий по поводу моей детской наивности. Я давно не ребёнок и никогда им не была. При первой возможности я убью тебя самым жестоким способом.

— А вот ума тебе явно не хватает, — парень поднялся на ноги и развёл руки в стороны. — Ну давай, стреляй.

Я растерялась от его реакции и действий:

— Что? Ты же только что умолял сохранить тебе жизнь.

— Я передумал. Стреляй, — парень сделал несколько шагов в мою сторону. — Я готов уйти из жизни и обрести покой.

— Но ты же…

— Что я? Я прожил двадцать три года, восемнадцать из которых находился в аду. Для меня тот свет будет казаться раем.

— Тебе двадцать три? — Я с опаской осмотрела фигуру парня. — Кто ты такой и откуда взялся?

— Твой отец-нацист не рассказывал тебе, кто я?

— Не смей упоминать отца! Он никогда не был нацистом! Он защищал невинных и оберегал меня. Если бы не я, то он… — голос сорвался, руки затряслись.

— Был бы всё ещё жив. Но ты помогла миру избавиться от очередного безмозглого слуги системы. Плюс тебе в карму за это.

— Ты чудовище. Настоящий и безжалостный монстр. Выродок!

— Такой же, как и ты, — парень усмехнулся и вновь стал пристально меня разглядывать. — Значит, телепортация. Интересно. Первый раз встречаю телепорта в жизни. И давно это у тебя?

— Тебя удивляет наличие сил у представителя поколения G?

— Силы меня не удивляют, но твоя способность к телепортации воистину необычна, — парень отвернулся в сторону. — Так зачем твой одержимый отец просил доставить тебя в Москву?

— Я не знаю. Я не видела мир за пределами нашего селения и не знаю, как он устроен.

— Ты не бывала за пределами Ростова? Как ты смогла переместиться на пустошь, никогда не бывая здесь?

— Не знаю. Смогла и всё. К чему эти допросы?

— Я знал многих представителей нашего вида и видел разные способности, но телепортацию вижу впервые.

— Насмотрелся? — Мне уже сложно было сдерживать порыв съязвить наглецу. — Расскажи о себе. Кто ты такой?

— Я не привык откровенничать. Тем более с заносчивыми малолетками. Моё доверие нужно заслужить.

— Пошёл ты. Мне плевать на тебя и твоё доверие. Но раз от тебя зависит моя жизнь, то мне стоит знать, с кем я имею дело.

— Дикарка, прекращай строить из себя генерала. Ты хоть и его дочь, но точно не тянешь на вояку и жестокого лидера. Личико слишком мягкое и детское.

— Ещё одно слово, и я перемещу тебя обратно в карцер на растерзание конвою!

Я больше не могла сдерживать эмоции. Этот высокомерный и раздражающий кретин выводил меня из себя. Мне было противно даже смотреть на него, не говоря уже о его неприятном и надменном голосе.

Я схватила свою сумку, которая лежала на земле, и направилась по пустырю в противоположную от города сторону.

— Далеко собралась? — спросил он.

— Далеко. И чем дальше от тебя, тем лучше.

— Ты знаешь, куда идти? — в тишине пустошей раздался ироничный смех. — Для справки: Москва находится в другой стороне, и до неё чуть больше тысячи километров пути. За пару месяцев дойдёшь.

Его слова заставили меня остановиться. Мне было сложно признать свою беспомощность, но недоумок был прав. Я не знала мир за пределами моего поселения. Я не смогу добраться до Москвы самостоятельно, как бы сильно мне этого ни хотелось. Несмотря на то, что этот заносчивый кретин меня раздражал, мне придётся терпеть его присутствие рядом.

— У тебя есть конкретные предложения? Или ты так и продолжишь вести себя как законченный кретин?

— Предложение есть, но оно не помешает мне продолжать вести себя как законченный кретин.

— Если ты намерен продолжить этот путь со мной, то у меня будет несколько условий.

— У тебя? Условия? В этой ситуации ты зависишь от меня, и это я должен выдвигать требования.

— Во-первых, ты замолчишь и не будешь общаться со мной без острой необходимости. Во-вторых, ты больше ни одним словом не обмолвишься о моём отце. В-третьих, ты не оставляешь меня ни на минуту. Пока мы не доберёмся до Москвы, ты следуешь за мной словно тень.

— Дикарка, не много ли ты на себя берёшь?

— Последнее и главное условие. Ты никому и ни при каких обстоятельствах не рассказываешь о том, кто я и что могу. Я просто девчонка, которую ты случайно встретил на своём пути. Ты умолчишь о моём отце и о произошедшей в моём поселении истории.

— К чему такая конфиденциальность? Боишься предстать перед ответом за грехи своего отца?

— Я не обязана отвечать за то, над чем я не властна. Мой отец погиб, и все его дела остались в прошлом. Я же должна начать жизнь с чистого листа и скрыть своё прошлое.

— Генерал успел подготовить тебя к подобному. Папаша предполагал твой побег, или это случилось по твоей воле?

— Никаких разговоров. Помнишь? Я не собираюсь обсуждать с тобой отца и свою жизнь. Доведи меня до места назначения, и мы забудем о нашей встрече.

— Хорошо, идём. И раз тебе так хочется поскорее отправиться в путь, нам нужно найти какой-нибудь транспорт, — зеленые глаза незнакомца стали оглядывать окружающий нас пустырь. — Но сначала предлагаю сделать небольшой привал. Я уже несколько дней ничего не ел и еле держусь на ногах. Твой отец и его солдаты не отличаются гостеприимством.

Я заметила, что парень постоянно покачивается. Его истощение было очевидно. Мне было непонятно, где мы сможем найти еду посреди этой пустоши и как мы найдём транспорт. Незнакомец опустился на траву и закрыл глаза. Его поведение было далеко от нормального, и я никогда раньше не встречала таких невыносимых людей.

— Эй, дикарка, — обратился он ко мне. — Я помню, что нам запрещено разговаривать, но можно задать один вопрос?

— Что тебе?

— Как тебя зовут?

— Екатерина, но я привыкла, чтобы меня называли просто Катя.

— Значит, Екатерина. Как императрица?

— Я не сильна в истории.

— Куда тебе, дикарке, знать историю, — сказал парень и изобразил улыбку, не открывая глаз. — Меня зовут Энтони.

— Чего? Это что ещё значит?

— Моё имя. Меня зовут Энтони.

— Что за имя такое? Ты вообще откуда родом?

— Это долгая и запутанная история. А у нас есть запрет на личные разговоры, не так ли?

— Так, — ответила я с недовольным видом. — А есть сокращённый вариант? Твоё имя слишком сложное для произношения.

— Тони. Но если совсем просто, то Антон.

— Антон? К чему тебе столько имён?

— Личные разговоры, — незнакомец взмахнул рукой, указывая указательным пальцем вверх. — Забыла?

Мне больше не хотелось спорить с этим невыносимым кретином. Для одного дня уже было слишком много событий. Утром я была дома и проводила обычную тренировку с отцом. А ночью я уже сидела в пустошах с этим нахалом, чьё имя вызвало много вопросов.

Я почувствовала слабый интерес к этому загадочному парню. Кто он такой? Откуда он родом? Чем занимается? Какие у него способности?

Я услышала тихое сопение. Парень уснул прямо на траве, склонив голову набок. У него были жёсткие черты лица, тёмная борода и густые волосы. Он был первым, с кем я осталась наедине ночью.

«Чувствую, дорога будет непростой и долгой. Он ещё выпьет у меня крови», — подумала я.

Холод ночи пронизывал до костей. Мне ничего не оставалось, кроме как найти сухой хворост и развести костёр.

Как только темноту вокруг рассеял мягкий свет огня, а по телу разошлось тепло, я устроилась на ночлег возле костра. В кармане куртки я нащупала подаренный отцом плеер. Устройство продолжало работать исправно. Я распутала наушники, обмотанные вокруг плеера. Отец знал, как я люблю музыку, и что только она помогает мне справляться со всем негативом.

Я не очень хорошо разбиралась в устройствах прошлого, но интуитивно нажала на иконку с изображением ноты. Вставив оба наушника, я нажала на кнопку «play» и закрыла глаза. Музыка и успокаивающий мотив песен помогли мне успокоиться и заснуть.

Вино допито, свет погас, но дом чужой.

Чужая жизнь, чужая женщина разбудит.

Но боль потери не расстанется со мной.

Пока истерзанное сердце биться будет…

Глава 6

— Папа, что такое «самолет»?

— Самолет? Откуда ты узнала это слово?

— Просто узнала, и все. Расскажи мне.

— Зачем тебе это знать?

— Я читала, что самолет может унести тебя куда угодно. Я хочу найти самолет. Но для этого мне надо знать, что искать.

— Вот оно что. Ты опять выбиралась из дома? Куда ты на этот раз отправилась?

— В заброшенный торговый центр на западе. Там было пусто, и никто меня не видел.

— Самолет не птица, но летать они умеют.

— Если это не птица, как он летает?

— В прошлом самолетами называли специальные летательные аппараты с крыльями, которые могли перевозить множество людей в любую точку нашей планеты. Мир тогда был открыт для посещений, и все люди могли свободно перемещаться по всему земному шару на самолетах.

— Пап, давай найдем самолет! Я тоже хочу летать!

— Екатерина, самолетов давно не существует. Мир пал еще в 2023 году, и он закрыт на карантин вот уже десять лет. Тебе не стоит покидать пределы нашего поселения. Остальной мир слишком опасен для тебя.

— Но почему? Почему я не могу выйти в мир? Мне не нужен респиратор, и я не боюсь «Генезиса».

— Запомни на всю жизнь. Для всех остальных людей ты такая же смертная, как и все. Ты боишься «генезиса» и всегда ходишь в маске. Ты можешь заразиться, и тебе стоит всегда бояться вируса, как и всем нормальным людям. Ты не одна из выродков поколения G и никогда им не станешь.

— Но я не боюсь вируса. Я не хочу всю жизнь просидеть в этом доме. Я хочу увидеть мир!

— Мир никогда не будет прежним. Тебе не увидеть другой жизни, и ты никогда не выйдешь за пределы города. Смирись с этим.

— Я найду способ. Я обязательно увижу мир за пределами поселения, и я найду самолет. Клянусь тебе. Я найду этот чертов самолет и улечу отсюда…

Дыхание перехватывало, легкие горели от недостатка кислорода. В воздухе стоял запах истлевшего хвороста и приближающегося утра. Влажный тяжелый воздух никак не хотел поступать в легкие. Воспоминание из детства все еще стояло перед глазами: строгий взгляд отца, мое переполненное злости лицо, оглушительный детский визг и мои сжатые в кулаки пальцы. Эта картина из прошлого вызывала невыносимую душевную боль.

«Ты обещала отцу сбежать и покинуть пределы поселения. Ты сдержала свое обещание, но какой ценой тебе это далось…».

Я открыла глаза и увидела первые лучи рассветного солнца. Оглядевшись вокруг, я поняла, что моего попутчика нигде не было. «Неужели этот нахал мог оставить меня здесь одну? Какой же он законченный проходимец!» — подумала я.

Злость и раздражение переполняли меня. Я пыталась собраться с мыслями и найти план действий, отгоняя панику, которая могла бы помешать мне. Несмотря на то, что я не знала, в какую сторону мне нужно двигаться и где находится столица, я решила найти трассу М4 и двигаться вдоль нее.

Как только я начала свой путь, я заметила приближающийся ко мне силуэт. В прямой осанке и широких плечах я узнала вчерашнего нахала из карцера. Он шел с пакетом в руках. Его лицо заметно посвежело, а вид был намного лучше, чем накануне вечером. Волосы были собраны в тугой узел, на теле была новая куртка, которой у него не было раньше.

— Далеко собралась? — парень с интересом посмотрел на сумку в моих руках. — Не боишься, что тебя заметят бывшие подопечные твоего папаши? К твоему сведению, нас разыскивают все ближайшие патрули.

— Я была уверена, что ты решил оставить меня, — сказала я, бросив на парня презрительный взгляд. — Ты ушёл, не предупредив меня об этом. Это было подло и низко с твоей стороны.

— Не припомню, чтобы в твоём договоре был пункт, обязывающий меня отчитываться перед тобой, — ответил парень.

— Там был пункт о том, что ты не должен отходить от меня ни на шаг. Или у тебя проблемы с памятью?

— С моей памятью всё в порядке, — парень подмигнул мне и устроился около потухшего костра. — И если ты разведёшь огонь, то, возможно, я поделюсь с тобой своей добычей.

— И что это такое? Откуда ты взял еду?

— Здесь неподалёку есть небольшой городок, который давно покинули жители. А ещё есть заброшенный торговый центр. Я потратил на поиски несколько часов, чтобы обеспечить нас пищей. Прояви хоть немного благодарности моим стараниям.

Я демонстративно отвернулась от парня. На его лице всё ещё играла наглая ухмылка, но отрицать голод и потребность в пище я не могла. В животе предательски урчало, а в груди стояла невыносимая тошнота.

Мне пришлось пойти на компромисс и развести костёр. Как только приятное тепло огня распространилось вокруг, я протянула к нему руки. Это тепло помогло мне привести мысли в порядок.

Мой спутник открыл пакет и начал доставать еду: старые консервы, крупы быстрого приготовления и несколько бутылок чистой воды. Он протянул мне небольшой ковш с водой, и я установила его над огнём, чтобы согреть воду для приготовления пищи.

В какой-то момент мой попутчик достал упаковку с лапшой быстрого приготовления, и это вызвало у меня сильное удивление.

— Ты… Ты нашёл лапшу? — рот наполнился обильной слюной при виде этого редкого лакомства. — Она же на вес золота ценится.

— Кто ищет, тот всегда найдёт, дикарка, — парень усмехнулся и открыл упаковку с лапшой. — В своё время подобная пища считалась едой бедняков и малообеспеченных слоёв населения.

— Это шутка? За эту лапшу многие готовы продать душу! Это же ценный деликатес.

— Для нашего мира, да. Но в прошлом её ели подсобные рабочие, гастарбайтеры и студенты, чьё финансовое положение оставляло желать лучшего.

— Гастар… Кто? Это кто ещё такие?

— Гастарбайтеры — это иммигранты из бедных стран, которые приезжали в крупные города на заработки, выполняя самую грязную работу: были дворниками, подсобными рабочими, посудомойками и брались за любую работу. Твой отец не рассказывал тебе об этом?

— Нет, отец не любил говорить о догенезийских временах. Он считал, что разговоры о прошлом не дают возможности выживать в будущем.

— Я с ним не согласен. Знаешь, как говорили профессора истории в прошлом?

— Какие профессора?

— Люди, которые занимались научной деятельностью в различных областях науки, — парень бросил на меня презрительный взгляд. — Ты настолько ограничена в своих знаниях?

— И что же говорили эти профессора? — я решила не акцентировать внимание на замечании заносчивого проходимца.

— Они говорили, что история дана человечеству для того, чтобы люди настоящего учли ошибки прошлого и не допустили их в будущем. Забывая уроки истории, мы обрекаем себя на нескончаемые ошибки в нашем будущем.

— Ты говоришь слишком заумными речами, — ответила я, покачав головой, а затем перевела взгляд на огонь. — Но в твоих словах есть нечто интересное. Отчасти, я соглашусь с тобой.

— Ты смогла меня удивить, — парень протянул мне ковш с приготовленной лапшой. — Но довольно разговоров. Когда я ем, я глух и нем.

Впервые за долгое время я получила огромное удовольствие от еды. Вкус лапши был просто невероятным. Эти ощущения от соленого и острого вкуса специй и сытной горячей пищи распространялись по моему организму приятными волнами.

Как только с едой было покончено, мы постарались убрать все следы нашего присутствия. Перед тем как мы отправились в путь, парень достал из сумки странный контейнер, который напоминал тубус для карт, но был слишком маленького размера.

— Что это у тебя в руках? — поинтересовалась я.

— Это? — парень поднял загадочный предмет. — Это очень важная и полезная вещь. Надеюсь, тот, кто оставил ее в своем доме и позволил мне найти ее, попал в рай без очереди, — парень засмеялся. — Ты правда не знаешь, что это такое?

— Если бы знала, то не спрашивала бы об этом. Это что-то опасное? Это какое-то оружие?

— Да, оружие. Оно страшнее атомной бомбы и может уничтожить все живое в радиусе сотни километров. Но я не позволю тебе прикоснуться к нему без моего разрешения.

— Пошел ты. Это же не оружие, верно? Скажи, что это такое.

— Возьми и узнай, — парень протянул мне загадочный предмет. — Открой крышку и попробуй ее содержимое.

— Что? Что там внутри?

— Открой и узнай. Но будь осторожна, можно обжечься.

Я с осторожностью взяла предмет из рук парня. Пальцы обожгло, но я смогла открыть плотную крышку. Когда я открыла флягу, то почувствовала сладкий фруктовый аромат, который напомнил мне чай с ароматизатором, который отец держал у нас дома. С опаской я сделала маленький глоток и почувствовала тепло, которое прошло по горлу приятной волной. Во рту возник вкус чая и сладкий привкус сахара. Я была удивлена, что предмет оказался железной флягой с чаем и сахаром.

— Это чай с сахаром? — спросила я, указывая на загадочную флягу.

— Нет, это ядерное топливо со вкусом чая. Разве не похоже?

— Хватит! — я ударила его по руке, держа тубус на расстоянии. — Я забираю ее себе.

— Это еще почему? Термочашка — большая редкость. Я впервые нашел ее за целый год и не расстанусь с ней ни при каких обстоятельствах.

— Найдешь еще одну. Эту флягу я заберу в качестве компенсации морального ущерба.

— Компенсации морального ущерба? К твоему сведению, это не фляга, а термочашка. В таких термосах люди в прошлом употребляли горячие напитки и могли переносить их с собой на долгое время, сохраняя тепло напитка.

— Откуда у тебя столько знаний о прошлом? Ты не так уж и стар, чтобы помнить те времена.

— Мне было пять, когда произошел Армагеддон. Но я внимательно изучил образ жизни людей догенезийского периода. Там тоже не все было гладко. Военные конфликты, политические споры, борьба за ресурсы и периодические экономические кризисы. А еще была пандемия коронавируса в две тысячи двадцатом году. Тогда весь мир был парализован целый год, и были запрещены все социальные контакты.

— Люди прошлого пережили что-то подобное «генезису»? — рассказ парня и его осведомленность о жизни в прошлом вызвали у меня неподдельный интерес. — Как люди справились с этим?

— Через год Россия и США разработали вакцины, которые распространили по всему миру. Коронавирус не был так страшен, как «генезис», но он стал его предвестником и генеральной репетицией перед настоящим апокалипсисом.

— Так значит, пандемия этого вируса произошла за три года до пандемии «генезиса»? Чем коронавирус отличался от «генезиса»?

— Коронавирус по своим симптомам был похож на осложненный грипп или простуду. Вирус вызывал поражения в легких людей. Заражение происходило при прямом контакте с зараженным человеком, а также при прикосновении к зараженным предметам. Однако сам коронавирус не был таким страшным, как его последствия. У каждого человека коронавирус вызывал различные осложнения. Кто-то страдал от проблем с сердцем, кто-то от астмы или зарабатывал инсульт, а кто-то и сахарный диабет. Но в основном коронавирус вызывал проблемы с сосудами и тромбами. Коронавирус вызывал различные заболевания и убивал иммунную систему человека.

— Разве «генезис» не делает то же самое?

— Именно, — губы парня растянулись в приторной ухмылке. — Понимаешь, что это значит?

— Хочешь сказать, что «генезис» является формой того коронавируса, который возник в мире еще в две тысячи двадцатом году?

— По крайней мере, я пришёл к такому выводу. Именно коронавирус стал началом всего этого и прародителем «генезиса». Мы должны быть благодарны нашим потомкам за то, что они лишили нас будущего и обрекли на такое существование.

— Энт… Тони. Как мне тебя называть?

— Для этих мест используй привычное всем имя — Антон. Не стоит вызывать у людей лишние вопросы по поводу моего имени.

— И откуда у тебя такое странное имя? Что это за Энтони?

— Личные разговоры, — этот жест указательным пальцем снова меня разозлил. — Никаких личных разговоров.

— Ну и ладно. Больно надо разговаривать с тобой. — я закинула сумку на плечо. — Каков наш план?

— Идём к торговому центру и ищем что-нибудь, что напомнит нам об автомобиле. Сольём бензин с других машин и заправим нашу до максимума. На первое время нам хватит.

— А что будет потом? Как мы доберёмся до Москвы, когда бензин закончится?

— Найдём новый, — парень подмигнул мне и направился в сторону горизонта. — Ты со мной?

Глава 7

Мои ноги гудели от усталости. Я привыкла к физическим нагрузкам, но не была готова к долгим прогулкам по заброшенным местам. Виды заброшенных магазинов, домов и ларьков вызывали у меня грусть. Когда-то здесь кипела жизнь: сотни и тысячи людей ежедневно ездили по этим дорогам, заходили в магазины и заправляли свои автомобили. Их однообразный, но идеальный образ жизни был недосягаем для меня. Я бы отдала всё, чтобы хотя бы один день прожить так же. Увидеть настоящую, нормальную жизнь своими глазами — это мечта, которой, кажется, не суждено сбыться.

Мы шли уже два часа по пустынным местам. Когда на горизонте показалось большое здание торгового центра, я не смогла скрыть свою радость. Мой спутник молчал на протяжении всего пути. Когда мы добрались до здания, Антон повёл меня вокруг заброшенной подземной парковки. Я не стала спрашивать, почему мы пошли именно туда.

Подойдя к зданию, мы увидели десятки автомобилей, сгнивших от времени. Серые бетонные стены были в трещинах, а фасад здания зарос дикими растениями. Антон крепко держал меня за руку, когда мы направились в сторону ближайших кустов. Его глаза внимательно осматривали парковку, словно невидимый сканер.

Сквозь шелест листьев я услышала тихий шорох. В темноте мрачного помещения я увидела призрачный силуэт незнакомца. За его спиной появилось ещё несколько размытых фигур. Я испугалась, когда увидела перед нами патруль. «Если они нас поймают, то смерть отца будет напрасной», — подумала я.

Я невольно прижалась к своему спутнику. Мышцы Антона напряглись, и он начал медленно отступать назад.

— Не издавай ни единого звука. Двигайся строго за мной. Поняла?

Я слегка кивнула. Парень бесшумными шагами направился в противоположную от конвоя сторону. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Медленные движения заставляли мои мышцы напрягаться до предела. Я чувствовала, как каждый мускул в моём теле сжимается и натягивается, словно гитарная струна. При очередном движении ногу свело судорогой, пальцы начало выкручивать в разные стороны, а икры пронзила резкая боль. Я вскрикнула и тут же зажала рот руками.

Антон бросил на меня гневный взгляд и замер. В глубине парковки раздался громкий возглас:

— Вы слышали? Здесь кто-то есть. Обыскать периметр!

Я была так потрясена, что потеряла равновесие и упала на холодный бетон. Звук моего падения гулко разнёсся по заброшенному помещению.

Весь конвой военных тут же бросился в нашу сторону. Антон быстро вскочил и ринулся к мусорному баку. Рядом со мной загрохотали выстрелы. Я вскрикнула и побежала к своему спутнику.

В самый последний момент я успела спрятаться за мусорным баком и избежала пуль. Звук выстрелов эхом разносился по всему помещению. Я прижалась к Антону и зажмурила глаза.

Антон достал из-за пояса пистолет и начал отстреливаться. Началась настоящая перестрелка. Мне не оставалось ничего другого, как достать припрятанный в сумке пистолет. Я умела стрелять, потому что отец научил меня этому ещё до того, как я научилась ходить.

Спрятавшись от очередного выстрела, я выглянула из-за мусорного бака и выстрелила в ближайшего военного. Мой выстрел в голову оказался для него фатальным.

Военные окружили нас плотным кольцом и направили на нас всё своё оружие. Когда к нам вышел командир отряда, Антон наклонился ко мне и прошептал:

— Не издавай ни звука. Я всё улажу.

— Что ты уладишь? Нам конец.

— Это не конец. Верь мне и не совершай резких и необдуманных действий. Сиди тихо и не двигайся.

Когда солдат вышел вперёд, он направил дуло своего автомата мне в голову. Он издал громкий рык и дёрнул рукой. Антон резко встал на ноги. Он вытянул руки в сторону конвоя и громко закричал.

В одно мгновение всё оружие в руках военных выпало из их рук и взмыло в воздух. Оружие описало круг в воздухе и теперь было направлено в сторону конвоя. Антон повёл рукой в сторону оружия. Парковка наполнилась звуками нескончаемых выстрелов. Весь конвой упал замертво у наших ног. За одно мгновение десятки мёртвых тел оказались на полу.

Меня охватил ужас. В своей жизни я не видела ничего подобного. Мои ноги онемели, и способность двигаться перестала работать. Я словно приросла к холодному бетону.

Парень внимательно осмотрел тела военных. Его взгляд переместился к моей дрожащей фигуре. Я же не подавала никаких признаков жизни.

— Тебя не зацепило? — спросил парень холодным голосом, который был суров и строг. — Ты в порядке?

— Что… Что это было? Ты… Ты убил их?

— Конвой прикончил бы нас, не моргнув и глазом. У нас не было другого выхода.

— Ты убил всех, — я всё ещё не могла осознать произошедшее. — Они же были невинными людьми. Все эти люди жили своей жизнью и боролись за неё. А теперь они мертвы!

— В нашем мире, где все выжившие борются за право жить, главное правило — если ты не убьёшь первым, то убьют тебя.

— Это абсурдное утверждение. Человечество находится на грани вымирания, и такие люди, как ты, только ухудшают наше положение. Мы должны бороться за выживание, а не убивать всех подряд. Ты только что убил десяток ни в чём не повинных людей!

— Насколько я могу заметить, смерть некоторых из этих людей лежит на твоей совести. Их кровь также и на твоих руках, — парень поднял бровь. — Ты впервые убила человека?

— Я… Я не хотела никого убивать. Это была случайность и самооборона…

— Я могу сказать то же самое о себе. Я защищал наши жизни. В противном случае, нас бы застрелили без суда и следствия. Или, что ещё хуже, отправили бы в Москву принудительно. А это было бы гораздо страшнее смерти.

— О чём ты?

— Неважно, — Антон протянул в мою сторону свою массивную ладонь. — Давай забудем об этом и вернёмся к нашему плану побега.

— Как ты это сделал?

— Что именно?

— Как ты подчинил себе оружие и заставил его летать?

— Телекинез может и не такое, — парень усмехнулся. — Но прошу тебя не распространяться об этом случае.

— Ты скрываешь свои способности? — предыдущие слова Антона вызвали у меня много вопросов и подозрений, которые я не побоялась озвучить. — Почему ты прячешься? Разве ты не один из террористов, стремящихся уничтожить обычных людей и сохранить только людей нового поколения?

— Я не террорист, — ответил он. — И я не убиваю невинных людей. Запомни это, наконец.

— Сказал человек, который на моих глазах убил целый конвой военных силой мысли, — заметила я.

— Я уже устал повторять тебе, что это была необходимость. В других случаях я не убиваю людей без причины.

— Тогда за что отец взял тебя под стражу и хотел казнить?

— Твой отец был тем, кто хотел уничтожить всех людей нового поколения. Люди боятся нас и стремятся искоренить угрозу, исходящую от нового вида. Как ты думаешь, что вызвало Всемирный Апокалипсис?

— И что же?

— Стремление глупых и слишком амбициозных людей выиграть бессмысленную и никому не нужную войну за власть.

— Что это значит? Ты же говорил, что на Земле произошла пандемия коронавируса, вызвавшая вспышку «генезиса»?

— Всё так. Как ты думаешь, откуда появился коронавирус? Люди прошлого были слишком самоуверенными и думали, что им всё по плечу. Но их ошибка и стремление к абсолютной власти стоили нам будущего. Теперь мы расплачиваемся за их грехи.

— Для террориста ты слишком много знаешь о прошлом, — подумала я в ужасе. — Подожди. Ты говорил, что тебе двадцать три года.

— Верно. Что тебя удивляет?

— Вспышка «генезиса» произошла в 2023 году. Значит, ты родился в 2018 году, когда ни «генезис», ни твой коронавирус ещё не были на Земле. Откуда у тебя способности к телекинезу? Только люди нового поколения, поколения G, обладают такими способностями. Но ты не можешь быть одним из них. Ты слишком стар для этого.

— Есть вопросы, на которые не стоит знать ответы, — сказал он, отвернувшись. — Моё прошлое не имеет никакого отношения к настоящему.

— Но мне интересно, как возможно, что человек, родившийся до вспышки «генезиса», обладает силами и относится к поколению G?

— Мне самому интересно узнать ответ на этот вопрос. Я всю свою жизнь пытаюсь разгадать эту загадку, — с глубоким вздохом отчаяния произнёс парень. — Послушай, я не люблю рассказывать об этом и раскрывать свою сущность другим людям. Я стараюсь оберегать эту тайну от посторонних глаз. Буду признателен, если ты поможешь сохранить всё как есть. Так будет лучше для нас обоих.

— Так отец не знал, что ты из догенезийских времён? Он думал, что ты, как и я, представитель поколения G?

— Никто об этом не знает. Для всех я обычный человек. И моё положение в обществе должно оставаться неизменным. Это понятно?

— Но как тебя, с такими способностями, смогли поймать? И почему отец назвал тебя одним из террористов? Он знал, что ты представитель поколения G, но твой внешний вид явно не соответствует восемнадцатилетнему возрасту и более младшему периоду.

— Главнокомандующий застал меня врасплох. Мне пришлось использовать свои способности и раскрыть свою личность. Когда меня схватил один из конвоиров, твой отец пытался узнать информацию о том, кто я такой и откуда у меня в таком зрелом возрасте взялись способности людей поколения G.

— Ты полон сюрпризов. Тебя поэтому хотели казнить? Из-за твоих способностей и твоего возраста?

— Твой отец боялся меня и видел во мне угрозу. Но я не осуждаю его. На месте твоего отца я бы поступил точно так же.

— Отец хотел убить тебя. Почему ты не осуждаешь его за это?

— Его страх вполне обоснован. Это может показаться глупым, но это справедливо. Люди с начала времён боялись всего, чего не могли понять и объяснить. Поэтому военные не могли воспринимать подобное явление как что-то нормальное. Если бы я был обычным представителем поколения G, меня бы отправили в Москву, как это предусмотрено протоколом вышестоящих органов власти.

— Почему в таком случае отец доверил меня тебе? Если он боялся тебя и хотел убить? Маловероятно, что он мог доверить жизнь своей дочери подобному человеку.

— Он знал, что я не из тех, кто легко сдаётся. Я буду бороться за свою жизнь до последнего. Ведь если я смог выжить в течение двадцати трёх лет и не попасться, значит, у меня есть необходимые для выживания навыки. У твоего отца не было другого выбора, кроме как довериться мне.

— Откуда ты родом? — Я всё больше интересовалась рассказом парня. — Почему у тебя такое странное имя?

— Разве запрет на личные разговоры уже снят? — на лице парня заиграла самодовольная ухмылка. — Ты нарушаешь свои же правила. Твой отец был бы разочарован в тебе.

— Мой отец учил меня досконально изучать обстановку вокруг себя. Моя жизнь зависит от тебя. Мне необходимо знать, с кем я имею дело.

— Надо было думать об этом до того, как ты составила целый список запретов, главным из которых был запрет на личные разговоры. Не так ли?

— Какой же ты невыносимый! — воскликнула я, отходя на пару шагов. — Ты вообще можешь быть нормальным?

— К сожалению, понятие «нормальность» давно утратило своё значение. Этот мир, в котором мы живём, кажется, умер, а мы стали его призрачной тенью. В этой тени правила морали и нравственности перестали существовать вместе с большей частью человечества.

Я с отвращением отвернулась. Вид мёртвых тел всё ещё вызывал у меня тошноту. Запах сырости, наполнявший парковку, смешался с металлическим запахом крови. Я мечтала поскорее покинуть это место и больше никогда не видеть подобной ужасной картины.

Мой спутник равнодушно пожал плечами и начал осматривать тела, лежавшие на полу. Собрав все найденные боеприпасы, Антон направился к оставленным автомобилям. Превозмогая отвращение и брезгливость, я заставила себя осмотреть оставшиеся тела. К счастью, мне удалось найти пистолет с полным магазином патронов, а также пачку спичек и шокер — эти вещи были на вес золота. Спрятав всё найденное в сумку, я подошла к своему спутнику.

По пустынной парковке разнёсся звук взревевшего двигателя. Фары одного из автомобилей зажглись. Я подошла к пассажирской двери и села на переднее сиденье. Антон держался за руль двумя руками, на его лице сияла широкая улыбка.

— Среди этого хлама нашёлся живой экземпляр. Осталось слить бензин из оставшихся здесь развалин и запастись дополнительным аккумулятором.

— Как ты смог завести её? Этот автомобиль стоял здесь почти двадцать лет. Он давно уже должен был прогнить.

— Что касается его внешнего вида, то он недостаточно хорош. Но техническая часть оказалась на удивление живой. Здесь даже моторное масло на половине уровня, — взгляд парня упал на приборную панель автомобиля. — Если повезёт, то эта рухлядь довезёт нас до столицы в целости и сохранности.

— Сомневаюсь, — я осмотрела салон автомобиля скептическим взглядом. — Ты умеешь водить?

— Умею. В своей жизни я обрёл все необходимые для выживания навыки.

— В таком случае давай покончим с этим и как можно скорее прибудем на место. Я слишком вымотана, чтобы продолжать спорить с тобой и выслушивать эти язвительные комментарии.

— Тебе и вправду подходит это имя. Царица, каких поискать. Но манеры оставляют желать лучшего. Дикарка.

Когда я услышала громкий смех заносчивого недоумка, то бросила в его сторону сердитый взгляд и отвернулась. Автомобиль медленно двигался к выезду из торгового центра. Это был мой первый опыт поездки на настоящем автомобиле. Я часто представляла себе этот момент в своих мечтах. Мне нравилось фантазировать о том, как люди в прошлом перемещались между городами. Я часто воображала, что окажусь в автомобиле и переживу настоящее дорожное приключение. И вот, моя мечта сбылась.

Однако вместо радости от долгожданной поездки я чувствовала груз вины, сожалений и переживаний, которые съедали меня изнутри. Моя душа разбилась на множество осколков, которые впивались в мой разум подобно острым клинкам. Эта боль была невыносимой. Моя жизнь была невыносимой. Но ради моего отца и его жертвы я должна была двигаться вперёд. Я обязательно должна выжить и сохранить в себе остатки человечности.

Глава 8

За окном пейзаж менялся, как слайды в диапроекторе. Ещё недавно небо было насыщенного голубого цвета, но вскоре его закрыли серые тучи. Солнце скрылось за мрачными и вязкими облаками, погрузив мир во тьму. Краски померкли, а дорожное покрытие стало тёмным. По лобовому стеклу забарабанили мелкие капли дождя. Из-за мороси, которая стояла за окном, было сложно разглядеть дорогу.

Антон нажал на несколько кнопок, и включились дворники, чтобы обеспечить нам обоим обзор на дорогу. Мы ехали со скоростью не более 70 километров в час, опасаясь отказа двигателя и его возгорания. Бескрайние поля простирались далеко за горизонт. Впервые в жизни я была далеко от дома.

Наше поселение, хоть и было небольшим, но здесь всё ещё существовали зелень и сады, даже в разрушенном временем городе. Однако за пределами поселения картина была намного хуже. Сухие дикорастущие растения, разрушенное дорожное покрытие, деревья, сожжённые солнцем, и огромные заросли — вот что ждало меня в большом мире.

Я всё время думала о словах Антона. Когда-то давно мир был прекрасен, и люди жили полной и настоящей жизнью. Но большие амбиции и борьба за власть привели человечество к разрушению. Люди прошлого разрушили свой мир. Наш мир. Они оставили нам лишь руины прошлой жизни, обрекая потомков на жалкое и мучительное существование.

Желая отвлечься от тревожных мыслей, я достала подарок отца. Устройство всё ещё работало, но уровень заряда значительно снизился. Я не знала, что буду делать после того, как устройство выключится и разрядится. Но сейчас мне нужно было отвлечься музыкой с её успокаивающими мотивами.

Как только я достала наушники и начала подключать их к устройству, в машине раздался грубый мужской голос:

— Какая неожиданность. У дикарки имеется мобильный телефон. Откуда у тебя взялась столь интересная игрушка? Украла у вояк при осмотре их мёртвых тел?

— Даже не смей думать о таком, — мои пальцы непроизвольно сжались в крепкие кулаки. — Это устройство было последним подарком отца на моё восемнадцатилетие. Папа знал, что я люблю музыку, и она помогает мне справляться с негативными эмоциями.

— Значит, ты у нас меломан. Ещё один неожиданный факт. И откуда у тебя взялась любовь к музыке? Судя по твоим рассказам, папаша был строг в отношении благ прошлого. Зачем ему дарить тебе одну из этих игрушек?

— Не знаю. Он подарил это устройство в момент, когда к нам домой ворвался конвой. Потом события развивались слишком стремительно, и я не успела спросить отца об этом, — упоминание отца и нашей последней встречи вызвали у меня непроизвольные слёзы. — Закроем тему. Я не хочу говорить об отце.

— Твое право, — парень пожал плечами и остановил движение автомобиля. — Остановка. У нас есть несколько минут, чтобы справить все свои биологические потребности.

Антон вышел из машины, не заглушая мотор, и направился к небольшому заброшенному ларьку. Я решила последовать его примеру и найти место, где можно было бы удовлетворить свои потребности.

Передо мной была заброшенная заправка. К счастью, здесь была уборная, и я смогла решить свою проблему с комфортом.

Зайдя внутрь, я с любопытством осмотрела пустые полки магазина. Когда-то здесь было множество различных продуктов, и люди могли без проблем купить всё необходимое. Они спокойно выходили отсюда и продолжали свой путь в далёкие и бескрайние края.

Прошлое держит нас в тисках, а будущее тревожит. Вот почему настоящее время так быстро ускользает. В мире нет мира, потому что нет мира в умах людей. Эти истины я поняла ещё в детстве. И глядя на руины далёкого прошлого, я убеждаюсь в правдивости своих выводов. Люди сами виноваты в своём нынешнем положении. Мир пал под действием самой страшной из всех угроз — человечества.

За моей спиной послышался кашель. Я тут же схватилась за пистолет и направила его в сторону звука. Антон поднял руки вверх, изображая притворный страх.

— Сдаюсь. Ты меня поймала.

— Ты же никогда не сдаёшься. Разве ты не должен был оказать сопротивление при захвате?

— Я не нападаю на слабых и немощных. Не в моих правилах захватывать противника, слабее меня самого.

— Зачем ты меня преследовал? А если бы ты застал меня в не самый подходящий момент?

— Ты собралась справлять нужду прямо в магазине? — парень усмехнулся и опустил руки. — Хотя чему я удивляюсь. От дикарки сложно ожидать другого поведения. Но в цивилизованном обществе принято справлять потребности в специально отведённых для этого местах.

— Не смей выставлять меня невеждой! Я знаю, как устроена жизнь, и знаю нормы поведения. Я не в лесу выросла.

— Но твоя община — стадо дикарей, которые убивают любого, кто появляется в их разрушенной обители. Это признак первобытного общества и инстинкты зверей, а не цивилизованных людей.

— Хватит строить из себя умника. Кто ты вообще такой, чтобы постоянно ставить себя выше других? Что за манеры у тебя?

— Манеры цивилизованного и образованного человека.

— Тогда что такой цивилизованный человек делал в поселении дикарей? Что привело тебя в наш город?

— Тебя это никаким образом не касается. — Взгляд парня скользнул по пустынному помещению. — Не густо. Здесь давно уже всё было разграблено до нас.

— Ты надеялся, что за восемнадцать лет это место никто не тронет? В каком мире ты живёшь?

— В цивилизованном. Но тебе, дикарке, этого не понять.

— И не собиралась, — я громко фыркнула и отвернулась от парня. — Мы закончили? Мы можем продолжить наш путь?

— Как только я обыщу это помещение. Здесь что-то должно было остаться. Я никогда не ухожу с пустыми руками.

Антон одарил меня неприятной и брезгливой улыбкой. Он прошёл вглубь помещения, осматривая пустые полки. Я же осталась на месте, не желая лишний раз общаться с этим надменным и неприятным недоумком. Осмотрев помещение, Антон скрылся за дверью с надписью «Только для персонала».

Оставшись одна, я решила выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Дождь продолжал моросить, стуча по старому асфальту. Когда я оказалась под дождём, я подставила лицо под капли воды. Холодные капли были как глоток свежего воздуха после приступа удушья. Адреналин всё ещё бурлил в моих венах, вызывая чувство неконтролируемого жара. Но дождь успокоил этот жар. Разум прояснился, мысли пришли в порядок.

«Ты доедешь до Москвы и начнёшь новую жизнь. Ты сможешь выжить и прожить жизнь так, как хотел твой отец. Сделай это в память о нём».

Моя одежда промокла насквозь. Дождь усилился, и капли стали падать на землю с бешеной скоростью. Когда я устроилась на пассажирском сиденье автомобиля, меня начала бить настоящая дрожь. Дверь открылась, и на водительское место сел Антон. Он всё ещё улыбался, но в его глазах появилось озадаченное выражение. В руках у него были разные упаковки, а на голове — тёмные солнцезащитные очки.

— На складе я нашёл несколько пачек карамели. Она помогает бороться с голодом и поддерживает необходимый уровень глюкозы в организме, — Антон протянул мне открытую упаковку конфет. — Угощайся.

— Воздержусь, — сладкое изделие манило меня. Я всеми силами сдерживала свой порыв схватить пачку и съесть всю карамель. — Я не любитель сладкого.

— Как хочешь. Моё дело предложить, — парень демонстративно достал конфету из пачки и положил себе в рот. — Бензина не оказалось, как и моторного масла. Дальше едем на небольшой скорости.

— Как скажешь. Мне без разницы.

Я закрыла глаза и обмякла. У меня не было сил спорить, да и вид заброшенных остатков прошлой жизни не мог не вызвать душевной боли. В который раз мой разум проклинал жизнь и весь существующий мир. Пытаясь побороть грусть, я достала пару наушников и устройство, подаренное отцом.

— «Томная печаль, глубокая усталость смотрела теперь из ее глаз. Горячие, живые тоны в лице заменились призрачной бледностью. В улыбке не было гордости, нетерпеливых, едва сдерживаемых молодых сил. Кротость и грусть тихо покоились на ее лице, и вся стройная фигура ее была полна задумчивой, нежной грации и унылого покоя, — раздавшийся в автомобиле голос заставили меня обернуться к его обладателю. — Подходящая цитата.

— Цитата? Ты что, не в себе? Что за странные слова?

— Эти слова принадлежат классику русской литературы, Ивану Александровичу Гончарову. Они взяты из его художественного произведения «Обрыв».

— Впервые слышу. К чему эти показательные знания? Я уже поняла, что ты у нас образец высшего общества. Не стоит лишний раз щеголять своими знаниями передо мной.

— Я просто описал твоё состояние словами известного классика, — Антон щёлкнул по кнопкам на руле автомобиля. — Если не возражаешь, мы можем включить твою музыку в машине. Мне не нравится ехать в тишине.

— Как это? — Я не совсем понимала предложение Антона и его задумку. — Как ты включишь здесь музыку?

— Если ты позволишь, я покажу тебе, как это сделать.

Я неуверенно протянула ему устройство. Он без стеснения взял его из моих рук и начал активно нажимать на экран. Через пару минут по салону автомобиля разлились звуки музыки. Я с удивлением посмотрела на парня, сидящего рядом. Он вернул мне аппарат и выехал на разбитую дорогу. Из динамиков машины зазвучал странный и ранее неизвестный мне мотив на иностранном языке. Трудно было понять мотив песни или её смысл, так как слова были на незнакомом мне языке.

But I’m a creep, I’m a weirdo (Но я подонок, я чудак)

What the hell am I doing here? (Какого черта я здесь делаю?)

I’don’t belong here (Мне здесь не место).

— Забавная подборка. Я давно не слышал хиты начала девяностых.

— В каком смысле? Что значит хиты начала девяностых?

— Эта песня вышла в 1992 году и стала культовой. Radiohead была одной из самых популярных групп своего времени.

— Ты ещё и в музыке разбираешься? Есть области знаний, которые тебе недоступны?

— Мой уровень знаний намного превосходит уровень любого жителя этого мира. — Парень самодовольно улыбнулся. — But I’m a creep, I’m a weirdo. What the hell am I doing here? I don’t belong here.

— Ты… Ты понимаешь этот язык и о чём эта песня? — Я была в ужасе. — Но как такое возможно? Откуда ты знаешь другие языки?

— Это секрет фирмы. И я действительно в совершенстве владею английским языком.

— Это просто уму непостижимо!

— А ты поверь. И в доказательство своих слов вот дословный перевод. — Антон приглушил громкость в динамике и стал тихо напевать. — Но я подонок, я чудак. Какого черта я здесь делаю? Мне здесь не место.

— Это невозможно. Никто в мире не изучает языки других народов.

— Тебе это внушили в общине? Поверь, мир за стенами каждого поселения совершенно другой. И есть места, где жизнь кипит и развивается, как и в прежние времена.

— Что это значит?

— Что тебе предстоит узнать жизнь заново и тебе следует забыть всё, что ты знала до этого момента.

Меня одолело желание задать все накопившиеся вопросы. Этот незнакомец продолжал удивлять меня, как и его необычная манера общения. Он не был похож на обычного бродягу и точно не был террористом или диверсантом. Этот человек был загадкой, ключ к которой, возможно, был спрятан где-то в глубине его души.

Когда я решилась задать интересующий меня вопрос, автомобиль подбросило на дороге. Послышался звук глухого удара, и нас выбросило в кювет. Я из последних сил схватилась за подлокотник и ремень безопасности на груди. Нас закружило в неудержимом вихре, переворачивая автомобиль вверх дном. Когда мы наконец остановились, я почувствовала, как кровь стекает по моим волосам. Антон был без сознания. Его тело лежало, словно тряпичная кукла, на руле.

Я начала расстегивать ремень безопасности, молясь всем высшим силам о сохранении жизни моему попутчику.

— Антон. Эй! Не смей умирать. Слышишь?

Я начала трясти бессознательное тело парня изо всех сил, испытывая сильное головокружение. Дверь с моей стороны открылась, и я услышала грубый голос:

— Не двигайся. Одно лишнее движение, и вы с дружком получите билет на тот свет.

Я была в ужасе от того, что услышала, и не знала, что делать. Но я понимала, что должна сохранять спокойствие и думать о том, как выбраться из этой ситуации. В глазах потемнело, и меня унесло далеко во тьму.

Глава 9

Мысли путались, виски сдавливало, словно тисками. Голова кружилась, боль не утихала. Веки были тяжёлыми, а тело — неподвижным. Я попыталась открыть слипшиеся веки, но безуспешно. После нескольких попыток я вернула контроль над своим телом и его функциями. Постепенно зрение возвращалось, но перед глазами по-прежнему стояла мутная и размытая картинка.

После нескольких попыток пошевелиться я поняла, что мои ноги и руки связаны. Превозмогая боль, я заставила себя повернуть голову в сторону. Рядом со мной лежал человек, связанный по рукам и ногам. В его знакомых чертах лица я узнала своего попутчика Антона. По всем признакам он был без сознания. Я попыталась позвать его, но мой голос был слабым и хриплым.

— Антон, — говорила я тихим и размеренным голосом, боясь привлечь к себе внимание захватчиков. — Антон, очнись! Ты должен спасти нас и вытащить из лап этих безумцев.

Ответа не последовало. Парень продолжал лежать на грязном и холодном полу. Мы находились в каком-то тёмном помещении, возможно, на складе. Единственным источником света был одинокий фонарь на стене. Запах сырости напомнил мне о той ночи, когда погиб мой отец. В карцере пахло так же, как и здесь. Собрав все силы, я смогла переместиться из своего плена в другой конец комнаты. Тело почувствовало долгожданное освобождение от тугих оков. Я потёрла запястья и размяла затекшие ноги.

Антон продолжал лежать как безжизненная и бездушная кукла. Голова его была перебинтована, а на ноге я заметила свежий компресс. Я не понимала, где мы находимся и как далеко находятся вражеские владения. «При всём моём желании я не смогу совершить прыжок отсюда. И этого парня я не могу оставить умирать. Я должна поблагодарить его за случай на парковке торгового центра, и он нужен мне живым. Этот кретин — мой единственный шанс добраться до столицы и устроиться там без подозрений».

Непроизвольно закатив глаза, я подошла к бессознательному телу Антона. Освободив его конечности от оков, я попыталась привести парня в сознание. Но все мои усилия оказались бесполезными. Антон продолжал лежать без сознания, не подавая признаков жизни.

Со стороны входной двери раздался громкий скрежет. Темнота, царившая в комнате, была внезапно прорезана ярким лучом света. Глаза обожгло острой и невыносимой болью. На пороге комнаты появился чей-то размытый силуэт.

— Что за… — голос незнакомца принадлежал молодому парню. — Если не хочешь получить пулю в лоб, то стой на одном месте и не шевелись.

По комнате разнёсся звук шагов. Некто схватил меня тонкими пальцами. Хоть парень и выглядел худощавым, но его хватка оказалась сильной. Я дёрнулась, пытаясь освободиться от его рук, но незнакомец ещё плотнее сжал меня, блокируя движения.

— Я сказал, без лишних движений.

— Пошел ты, — я попыталась вырваться из объятий незнакомца. — Кто вы такие и что вам нужно?

— Ты и твой дружок нарушили границу нашей территории. Мы не любим, когда служивые появляются на наших землях.

— Служивые? Вы считаете, что мы из патруля Южного округа? Ты рехнулся?

— Кем еще могут быть двое молодых людей двадцатилетнего возраста? Ваша форма с легкостью выдает ваши намерения. Вы очень глупы, раз решили так открыто атаковать нас.

— Атаковать вас? Я впервые в жизни вижу твою рожу. И мы не предполагали, что в этих землях обитают люди!

— Расскажи это своим начальникам, — в мою сторону полетел смачный плевок. — Грёбаные нацисты.