Бесплатный фрагмент - Хроники АСБ

Хроники АСБ

Планета Женщин

22.06.19

«…Я тыщу планов отложу

На завтра: ничего не поздно.

Мой гроб еще шумит в лесу.

Он — дерево,

Он нянчит гнезда».

Франтишек Грубин перевод В. Яворский

«Смерть — это то, что бывает с другими».

Сплин

«Что ж, если ему нет прощения, то, по крайней мере, он может прибегнуть к забвению».

Оскар Уайльд

1 Глава

Меня зовут Аня. Мне 25 лет, я живу в Екатеринбурге. И, кажется, у меня шизофрения.

Я скомкала очередной криво оторванный лист бумаги и бросила его в урну. Снаряд описал правильную траекторию, ударился о край черной пластиковой сетчатой корзины для бумаг и отскочил на пол, словно с издевкой.

— Да блин! — сказала я через «ять» и гневно вскочила со стула. Топая ногами, я злобно подняла с пола несчастный бумажный снаряд и зашвырнула его в корзину с такой силой, что могла бы даже пробить пол. Но не пробила.

«Истеричка!» — подытожил мой собеседник.

— Затки варежку!

«Не злись. Когда ты злишься, ты теряешь нервные клетки, а они, как ты знаешь, тебе необходимы, чтобы…»

— Может, тогда мне стоит злиться в два раза сильнее, чтобы вывести тебя, паразита, из моей головы?!

Я плюхнулась на стул и поникла. Последние два месяца я беспрерывно слышу этот голос. Не знаю, что это такое. Гуглила разные расстройства личности, психические заболевания, но мне не хватает симптомов, чтобы поставить себе диагноз. Либо смелости. Либо мозгов. Думаю, всего сразу.

Раньше я думала, как же круто, у того журналиста, которого сыграл Том Харди, всегда есть с кем перекинуться острым словцом, когда посмотрела фильм «Веном». Я вообще люблю всякие такие фильмы по комиксам. И мультки тоже. А что? По-моему в них зачастую больше смысла и надежды, чем в серьезном кинематографе. Но вот теперь у меня есть собеседник, и, вроде, даже не глупый, сказала бы, очень не глупый, а я боюсь его.

«Может, поедим?»

— Я сама знаю, когда мне надо есть.

«Само собой. Как раз сейчас и надо».

— Отвали. Я думаю.

«Ой, да брось, потери памяти у тебя не будет, все это чушь собачья! Зачем тебе это? Завещание? Ты помирать, что ли собралась?»

— Дай подумать, ну ептвоюматерную! Ты вообще можешь помолчать хоть пять гребаных минут?! — взорвалась я.

«Могу. Но хочу ли я? Нет, не хочу».

Я взревела, как раненая медведица и уронила голову на руки.

«И что это за диалект, который ты используешь?»

— Великий и могучий русский матерный. Это я еще цензурно, более менее, — мрачно ответила я. Не могу долго на него злиться. Есть вероятность, что это я сама. А себя я люблю. Очень.

Мне сложно понять, чей это голос. Мужской или женский. У него нет пола и возраста. Это просто голос, как будто мои мысли, но я не думаю их. Они появляются сами по себе. Это немного пугает, я не контролирую ситуацию. Иногда мне страшно, что я на людях отвечу ему вслух. Поэтому всегда хожу в наушниках. Но в них не играет музыка. Уже два месяца я не слушаю музыку. Она не нравится голосу в голове. Слишком шумно, говорит. Псина сутулая, лишил меня любимой музыки. Шумно ему, посмотрите на него! Или на нее?

— Слушай. У тебя есть имя? — спросила я. Странно, что не догадалась спросить за все это время.

«Есть».

— И?

«Что?»

— Как тебя зовут, зануда?!

«Нет, это не мое имя».

— Не беси меня.

«Тебе нужно поесть. Тогда ты будешь добрее».

— Я буду добрее, когда ты оставишь меня в покое!

«Зови меня Другом. Я Друг».

— Значит, будешь мужского рода. Так уж повелось, что друг для меня это парень.

«Хорошо. Я не против».

— Ну что, Друг, я окончательно поехала кукухой, раз начала воспринимать тебя как отдельную личность. Можешь меня поздравить, — торжественно заявила я, нервно улыбнувшись.

«Поздравляю, Анна. Мне это приятно».

Приятно ему, ага. Я почесала голову, хоть она и не чесалась. Все от нервов. Нужно меньше нервничать и больше читать книг. Но как тут читать, когда под ухом постоянно кто-то нудит? Я же не просто так живу одна. Даже медитировать пыталась. Паразит — он и в Африке паразит. Ну, как Веном. Но тот чувак же с ним договорился, они даже стали друзьями. Может, и мне стоит?

— Расскажешь, откуда ты взялся? — спросила я. — Ты, кстати, мои мысли читаешь?

«Нет».

— Это ты на который из вопросов щас ответил? — не поняла я.

«На оба».

— Ну, прекрасно. Какой же ты Друг, если не хочешь со мной по-хорошему?

«Еще не время».

— Ну, спасибо хоть, что в мозгах моих не копаешься.

«Будь здорова».

— Я не чихала.

«Ты сказала «спасибо».

— Ты что, еще и не русский, что ли?

«Нет».

— Что — нет?

«Вот ты тупица, Анна. Я же существую на ментальном уровне, мы общаемся мыслями, здесь язык словесности вообще не важен, неужели ты этого не понимаешь?!»

— Тогда зачем ты у меня про диалект спрашивал, кусок ботана?!

«Твой матерный диалект создает определенный эмоциональный рисунок, я такие еще не встречал, поэтому спросил».

— Так я у тебя не первая, что ли? — прозвучало как-то не нормально, но я не стала перефразировать. Может, удастся его сбагрить кому-нибудь.

«Первая».

— Блин, — снова сказала я через «ять». И вложила в этот блин всю свою досаду. Я бы такой блин есть не советовала.

«Симптомы шизофрении» — напечатала я в поисковике. Так, что тут у нас? Голоса в голове зачастую являются одним из симптомов, но с осознанием реальности у меня все в порядке, эмоциональная реакция адекватная, насколько я могу судить. Когда мне грустно, я грущу, когда смешно — смеюсь. Но ведь у меня нет друга, чтобы он заметил что-то неладное. Раньше у меня был лучший друг, Паша, прикольный малый, нам было весело друг с другом, а потом он ударился в мозгоправную психологию, а я идеализировала его до невероятного уровня. Сами понимаете, что тут ничем хорошим дело не закончилось. Скандал за скандалом, я рычала на него, как разъяренная маленькая чихуахуа, а он не понимал, что делает не так, поэтому конфликт нарастал как снежный ком. Я скучаю по нему.

Настойчивое «Мрр» отвлекло меня от моих мыслей.

— Хэми, меховая твоя жопа, ты пришел ко мне! — вложив всю свою любовь в эти слова, я обратила внимание на своего котяру. Иначе его не назовешь. Огромный черный кот требовательно положил свою большую когтистую лапищу на мою ногу и ждал, пока я отодвинусь от стола, освобождая ему место, куда он приземлит свою меховую задницу. Я не могла заставлять его ждать, поспешно отодвинула стул и подняла руки. — Запрыгивай, мужик.

Хемингуэй — так я назвала его, когда нашла на помойке у дома. Почему? Ну, в первую очередь потому, что от него нещадно несло рыбой, а Хемингуэй, как я помню, был любителем порыбачить. А еще у Хэми были шикарные усища, белые, как и брови. На черном меху они выглядели благородно. Ну, чем не великий писатель? По-моему, этого достаточно. Усы, брови, рыба. И вот ты уже Хемингуэй. Ну, романы мой кот не пишет, конечно, однако рыбу уплетает за обе свои мохнатые щеки. И купаться любит, как ни странно.

Мы с моим котом вместе снимаем квартиру недалеко от метро. Я его обожаю. Часто мне кажется, что я никого так в жизни не любила, как своего кота. И вот он вальяжно развалился на моих ногах и принялся мурчать, блаженно прикрыв свои зеленые глаза. Я запустила пятерню в его мех и продолжила думать, поглаживая своего «мужика».

Если я серьезно больна, мне придется позаботиться о нем. Вдруг, я не смогу больше отличать реальность от вымысла? Что, если я что-нибудь с собой сделаю, а он останется один, у нас нет друзей, с работы я уволилась неделю назад, не смогла работать с этим Другом. Он постоянно перебивал меня, когда я отвечала на звонки. Я испугалась, что выдам себя. И ушла. Если меня не станет, об этом не сразу поймут. Хэми, конечно, погрустит слегка, но потом начнет жрать меня, как и все животные. Лучше уберечь его от этой травмы. Я все же надеюсь, что моя любовь взаимна.

— Хэми, мама о тебе позаботится. Я обещаю. Все будет хорошо, слышишь, меховая варежка? Я люблю тебя, — с тяжелым сердцем я прижала к себе недовольного кота. Он почтительно выждал три секунды этих нежностей, затем вырвался и с недовольным мявом спрыгнул на пол, всем своим видом давая понять, что все эти сопли не для него, он выше этого. Подергивая шикарным хвостом, кот утопал на кухню и вскоре захрустел кормом.

«Слышу голоса что делать куда обратиться» — набрала я снова. Если мне придется расстаться со своим любимым мужчиной, за которого я несу ответственность, я хочу быть уверена, что я делаю это не из пустых опасений. Мне нужна помощь.

2 Глава

«Мне скучно, поговори со мной».

Это продолжалось уже несколько часов кряду, но я стойко держалась и не отвечала. Хотя наушники все же надела, вдруг нервы не выдержат.

Мой город изнемогал от жары, воздух был тяжелый и влажный. Никогда не была в джунглях, но если там так же, не хочу в джунгли.

Перебрав огромную кучу статей и сайтов в интернете, я нашла частного психиатра, который внушил мне некое доверие. Да и цена была неплохая. Я собралась с духом и поехала.

Спустилась по лестнице — стараюсь не ездить на лифте часто. Читала статью от одного лифтера, что тот ходит даже на 22 этаж пешком, зная, как плохо обслуживаются лифты. Я не параноик, но все же через раз хожу пешком, а то мало ли. Ну и для здоровья полезно. Между четвертым и третьим этажами как обычно прошагала мимо засохшего пятна из содержания чьего-то желудка, которое никто не собирается убирать. В очередной раз поблагодарила небеса за то, что это содержание не источает характерного аромата. Почтовый ящик снова полон спама, забрала все и вынесла с собой. Выброшу по пути.

«Анна, ты же не можешь рассказать обо мне кому попало. Тебя запрут в больницу, но ты не больна. Тебя будут пичкать лекарствами, а что будет с Хемингуэем? О нем ты подумала? Кто будет оплачивать твое жилье? Давай просто будем дружить».

Я стойко молчала. Если я больна, я буду лечиться. Я хочу понимать себя. Это меня пугает. Люди как-то странно смотрят на меня. Что это? Уже паранойя? Надо успокоиться. Они не знают. Они не слышат. Все хорошо. Я посмотрела на себя в зеркало витрины продуктового магазина. Постоянно прохожу мимо него, но никогда туда не захожу. В век самообслуживания и минимизации человеческого общения я могу позволить себе не терпеть вздохи и нетерпеливое ворчание, пока не могу определиться, белый мне нужен хлеб, черный или вообще батон. Ну, сложно мне сделать выбор!

«Анна, ты нервничаешь».

Молчу. Должна молчать. Аромат шаурмы из ларька приласкал мои ноздри, как в «Томе и Джерри», погладил ласково по лицу, приглашая отведать «божественный свиток», но я, бросив тоскливый взгляд на шаурмена с волосатыми ручищами, прошагала мимо к метро. Потом поем.

Мальчишка-промоутер протянул мне листовку, взяла машинально, не глядя, скомкала и выбросила в ближайшую урну. Которая, кстати говоря, была уже переполнена все теми же дурацкими листовками. Пора бы уже им научиться прибавлять к своей раздаче волшебную фразу: «Донесите до мусорки, пожалуйста, спасибо!» Думаю, это бы повысило скорость их раздачи вдвое.

Я нырнула в спасительную прохладу метро. Этот волшебный запах «подземелья», как я его называла до того, как меня опустили с небес на землю «добрые» люди. Почему им всегда хочется докопаться до пресловутой истины, а потом тыкать этой истиной в других? Чудес не бывает, рая нет, реинкарнации нет. А что есть? Что остается? Убогая серая реальность, от которой каждый день хочется выпилиться? Ваши кислые недовольные рожи всюду, куда бы ни пошла? Истина. Мне не нравится такая истина, я хочу другую. А другой у вас нет? Ну вот и завалите хлебальники.

Блестящие массивные колонны с вмятинами, как зеркала в комнате смеха. Люди толпятся у желтой линии, сидят на жестких неудобных скамеечках. Дети лепечут, наушники, музыка, бабульки с сумками на колесиках, коляски, гул голосов. Причудливые люстры. Не все лампочки горят, ну что, трудно разве поменять? Стоимость проезда постоянно повышается, а сервиса никакого.

Я уставилась на свое кривое отражение в колонне. Растрепанные короткие волосы, прикрытые бейсболкой, синяки под глазами, умело спрятанные за очками с идеально подобранной оправой, мятая рубаха на мятую майку и джинсы с кроссовками. Надо было одеться полегче, но было пасмурно. Наверное, будет гроза.

Приближающийся шум и резкий порыв ветра возвестили о прибытии поезда. Я всеми легкими вдохнула этот волшебный запах метро. Порой мне хотелось стать одним большим обонятельным рецептором, чтобы купаться в этом химическом аромате, смешанном с запахом сырости и плесени. Есть здесь запах подземелья, и вы со своей истиной меня не переубедите. И он прекрасен.

«Анна, твое дыхание участилось, тебе плохо? Это приступ паники?»

— Как же ты меня задолбал, Друг, — выдохнула я устало.

«Я знал, что ты меня слышишь».

— Еду к доктору, лечить свою кукуху. Скоро ты будешь изгнан восвояси, — я поймала на себе любопытный взгляд подозрительной бабки и нервно передернула плечами. — Да, вот в метро. Скоро связь пропадет, напиши вк, — сказала я несуществующему собеседнику, лишь бы меня не считали чокнутой. Бабка потеряла ко мне интерес, и я выдохнула. Теперь снова буду молчать.

«Ты не больна, Анна. Послушай меня».

Молчу. Мысли мои он читать не умеет. Постараюсь задуматься и не слушать. Мне до ужаса страшно, вдруг меня сразу же запрут в дурку, я не успею пристроить своего кота в добрые руки. Он же погибнет там, в квартире без меня. А если лоботомию будут делать? Электрошок? Боже, зачем я это делаю?!

«Анна, твое сердцебиение участилось, теперь нужно дышать глубоко и успокоиться».

Заткнись! Заткнись! Заткнись!!!! Это все из-за тебя! Я была нормальной, я жила нормальной жизнью! А потом ты появился со своим дурацким голосом! Оставь меня в покое!

Выбежала на первой остановке и села прямо на мраморный пол. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Девушка, вам плохо? Вызвать скорую? — подошла какая-то сердобольная женщина в желтом платье в черный горох. Достаточно стильно для ее лет. В руках она держит шляпу, темно-синюю, как и ее кеды. Кеды? Бог мой, эта женщина прекрасна. Выдавливаю из себя улыбку.

— Клаустрофобия, все в порядке, сейчас пройдет. Не беспокойтесь.

Ее нарисованные брови хмурятся, красная помада на губах подстерлась, ей уже за 50, если не больше. Глаза только карие не выцвели. Карие вообще с возрастом не выцветают, как, например, голубые. В юности она наверняка была красоткой.

— Вам нужно на воздух, девушка. На вас лица нет.

— Мне нужно в центр, — отвечаю я упрямо.

«Тебе нужно домой».

— Может, на трамвае? Здесь ходит 8-ой, кажется, он едет мимо оперного, — участливо продолжает помогать женщина в стильном платье с широкой юбкой.

— Я уже в порядке, спасибо. Вот и поезд, я поеду. Спасибо вам, хорошего дня. Вы отлично выглядите, — бросила я, заскочив в новый поезд. Женщина осталась стоять на станции, тревожно вглядываясь в мое лицо за толстым и мутным пластиковым окном вагона.

«Уж получше тебя выглядит».

— Завали, — прошептала я.

«Нет, почему ты такая упрямая?! Чем я тебе мешаю?!»

— Ты никогда не затыкаешься, так не должно быть, — воровато озираясь, шепчу я, прижимая к губам микрофон гарнитуры. Смотрите все, я не сумасшедшая, я разговариваю по телефону.

«Мы можем многое рассказать друг другу. Я не знаю, сколько мне осталось, но я исчезну так же, как и пришел, обещаю».

Молчу. Сначала мне нужно мнение врача. Если я больна, и это только первый симптом биполярного расстройства или шизофрении, я должна знать. Иначе я могу навредить себе, а самое главное — своему коту. Он слишком важен. Я несу за него ответственность. Я никуда не езжу дольше, чем на сутки, нигде не бываю, трачу последние деньги на рыбу для своего мужика, потому что я забочусь о нем. Он — моя семья. Больше у меня никого нет. Родителей своих я не помню. Друзей растеряла. С коллегами не общаюсь. Да и с соседями тоже. Кот — все, что у меня есть.

Должна быть сильной ради него. Ради этого комка шерсти и тепла. Я знаю, он меня любит. И я нужна ему. Вот и моя станция. Мой город достаточно большой, столица Урала, как-никак, но он до безумия уютный и никакой суеты здесь нет. И в метро людей не так много, чтобы это доставляло дискомфорт. Никто не толкает меня, никто не трогает своими потными телами, не дышит в затылок. Все тихо, мирно, интеллигентно. Редкий поток людей плывет к эскалатору, медленно поднимается вверх. Теплый свет ламп немного успокаивает, запускается запись правил поведения в метрополитене, четкий женский голос вещает из динамиков, с какой стороны нужно стоять и как важно держаться за движущийся поручень. Я смотрю на тех, кто откровенно нарушает эти скромные инструкции, и мне это не нравится. Разве так сложно встать справа и взяться рукой за поручень?

«Анна, что ты скажешь доктору?»

— Не твое собачье дело, — отрезала я. Очередная пара любопытных глаз изучает мое лицо. Пожимаю плечами и показываю на гарнитуру, мол, базарю, не видите? Глаза сменяются затылком. Я спокойна.

«Не говори ему ничего, они не поймут тебя».

— Это ты меня не понимаешь.

«А ты понимаешь меня? Ты саму себя-то понять не в состоянии».

— А ты что, психолог что ли? Проведешь сеанс личностного роста и самоанализа?

«Все это не случайно и не просто так, Анна. Мы смогли установить контакт, нельзя позволять вашей примитивной медицине разрушить это».

— Примитивной? Нашей? А ты что, пришелец?!

«Не совсем. Просто послушай, тебе нужно попасть на базу. Просто послушай! Я не многого прошу».

— Знаешь что, иди ты в жопу. Я избавлюсь от тебя до того, как ты навредишь мне. Ты и есть я, понял? Ты — это я. И я верну тебя в единственное число.

«Какая же ты тупая, Анна! Я не могу быть тобой! Я — отдельный организм!»

— Ага, я прочла уже достаточно, чтобы понять, что ты — моя галлюцинация. Мой разум меня обманывает. Я вылечусь. И все будет хорошо.

«Вперед! Хочешь превратить свои мозги в омлет — пожалуйста! Я пытался».

Друг замолчал. Я гневно вынула из ушей наушники, словно правда говорила с ним по телефону. Все та же духота сопровождала меня до самой клиники. У входа я остановилась в нерешительности. За этой дверью ответы. Назад пути уже не будет. Озираюсь по сторонам — не видит ли кто? Глубокий вдох. Открываю дверь бизнес центра. Закрыто.

— Блин, — я всегда произношу «блин» через «ять», ну так, чтобы не напоминать каждый раз. Позвонить? Есть кнопка, что я скажу? Что я к психиатру? А что тут такого? Многие ходят к психиатру. Это еще не значит, что я псих.

«Анна, не делай этого».

Раздается писк, из центра выходит красивая девушка в легком платье в полоску с открытыми плечами. Я скорее хватаюсь за дверь, окунаясь ненароком в облако дорогого парфюма. Отличный выбор. Оценивающим взглядом провожаю ее: стройные загорелые ноги, босоножки на танкетке, черные, бархатные; волосы русые, небрежные волны, на макушке маленький пучок. Клатч на цепочке через плечо. Никогда не могла носить клатчи, слишком мало места. Хотя ношу в своих огромных сумках зачастую всякий хлам. Но вдруг пригодится? Однако в это путешествие к «мозгоправу» решила не брать ничего, кроме телефона и карточки, немного налички распихала по карманам. Это доставляло лютый дискомфорт, терпеть не могу, когда деньги не в кошельке. У всего есть свое место. Но так, я подумала, будет лучше.

— Вы заходите? — нетерпеливо спросил охранник на ресепшене.

— Да! — ответила я, возвращаясь в реальность. — Мне на пятый.

— И че, мне вас провожать что ли? Лифт в той стороне, — махнул он рукой куда-то вглубь коридора и вернулся к важному процессу просмотра видосов на ютубе. Сразу видно — занятой человек, он сюда не просто так приходит, а делом занят. А я тут приперлась со своим пятым этажом ему мешаю. Даже стало как-то неловко.

3 Глава

Во всех лифтах пахнет по-своему. Это в наших домах-пенсионерах зачастую воняет, а в лощеных БЦ — пахнет. А в ТРЦ и вовсе — ароматно пахнет. Я же пришла в БЦ, поэтому лифт пах чистотой, но не более того. Что-то вроде: «Мы вам рады, но не очень, а вообще — валите лучше домой». Сразу чувствуется атмосфера зарабатывания больших бабосов. Здесь все статусно, нет места праздности и лени. Только креатив, только прибыль, только хардкор! Ты последний в офисе, потому что эта работа сама себя не сделает! Ты без обеда, потому что в нашей комнате отдыха все есть за счет компании! Перерыв на тимбилдинг обязателен для всех! Кофе из «Старбакса», пицца из «Папа Джонса» и никак иначе. Это БЦ, а не складское помещение в промзоне на окраине, где вечно воняет то тухляком с жиркомбината, то прокисшим мусором, то всем сразу, прости хосспаде, и тут и там снуют подозрительные гости из ближнего зарубежья, ржут тебе вслед и лепечут что-то на своем тарабарском. Это БЦ! Здесь ты либо приносишь прибыль, либо валишь в промзону жарить шашлык на пустыре с Ферузом и рассуждать на ломаном русском, почему «Местный дэушка мой абычай замуж не идет, домой поеду, там мне дом стоит, жениться буду».

— Пятый этаж! — механическим голосом возвестила кабина лифта и плавно замерла, с тихим шорохом открывая двери. Я мельком глянула в зеркало и натянула кепку на глаза. Режим маскировки Марвел. Очки темные только не надела, но, когда ты слепой крот, выбираешь одно из двух: либо видеть четко, но щуриться от яркого солнца, либо нифига не видеть и щуриться для настройки резкости изображения. Как глупо и нелепо! Парень, которому я хотела понравиться, убедил меня, что кепки мне идут. А я их с детства не носила. И вот появляется на горизонте красавчик — и все, Аня покупает кепку, ведь ей идет. Я сердито стянула кепку и выскочила из лифта, не заботясь о том, как я выгляжу.

Рабочий день был в разгаре, люди сновали туда-сюда, шутили, переговаривались, болтали по телефону. Я озиралась по сторонам, ища нужный номер кабинета. Внутри все переворачивается. Назад пути уже не будет. Вот он, нужный кабинет. Я остановилась перед простым листом формата А4, совсем не солидно ни разу присобаченном на скотч, с надписью: «Доктор Раун С. Б.» Ни тебе часов работы, ни тебе яркой рекламы. Меня охватило сомнение — уж не шарлатан ли ты, доктор Руан С. Б.? Я осмотрелась — на меня никто не смотрел. Прислушалась, что происходит в кабинете. Тишина.

«Анна, идем домой».

Ну, нет. Я не могу развернуться и уйти, я что, зря ехала? Вдохнула и взялась за ручку двери.

Закрыто.

— Что еще за…

— Вы ко мне? — я вздрогнула. Наверное, это было видно. Черт. За спиной вырос молодой мужчина, в стильных очках, с легкой небритостью, с двумя стаканчиками из «Старбакса» — ну, конечно! — в потертых джинсах, кедах с видавшими виды шнурками, черной рубашке поло и с очаровательной улыбкой на лице.

— Наверное… — пробубнила я.

— Простите, я ходил за кофе, — он проворно открыл дверь и пропустил меня вперед. — Входите.

Я заглянула в кабинет: огромное окно, заменяющее стену, нежно-зеленые вертикальные жалюзи в углу, стены приятного голубого оттенка, фиолетовый ковер с длинным ворсом, бамбуковое дерево в кадке в углу, и — Бог ты мой! — настоящий японский водопадик посреди кабинета! Никакой мебели. Вообще никакой.

Я нерешительно оглянулась на доктора. Он улыбнулся.

— Входите, не стесняйтесь. Обувь оставьте у входа.

Он буквально втолкнул меня внутрь и закрыл дверь. На ключ. Я сглотнула. Назад пути нет. А доктор тем временем стянул кеды и в разноцветных носках прошагал к водопаду.

— Я надеюсь, вы любите карамельный латте, — бросил он.

— Не… — начала было я, но Друг сказал:

«Он принес два стакана, скажи «Да».

— Да, конечно, — солгала я. Ведь он и правда принес мне кофе. Не узнал, что я люблю, но он принес мне кофе. Из мажорного «Старбакса». Вот он мой шанс попробовать этот хваленый кофе. И что, что потом мне будет плохо, вдруг не будет? — Спасибо.

— Пустяки, — бросил он, садясь на ковер, скрестив ноги.

— А я что, опоздала? — спросила я, робко опускаясь напротив него и беря протянутый стаканчик с зеленой русалкой.

— Нет. Просто я захотел кофе.

— Понятно, — рассеянно ответила я, проверяя губами, не сильно ли горячо. На вкус, вроде, неплохо.

Японский водопадик с тихим журчанием гонял воду по миниатюрной скале в миниатюрное озерцо, откуда он ее и черпал. Думаю, это так и работает. Ну, там стоит насос или что-то вроде, количество воды не меняется, хотя, со временем, наверное, его нужно пополнять, ведь какая-то часть испаряется естественным путем. О, нифига, это же увлажнитель воздуха! Понтовый такой, мажорный, ах, да, я же в БЦ, здесь иначе никак. Все встало на свои места.

Мой психиатр молча пил свой кофе, даже не пытаясь смотреть на меня или завести разговор. Молчание затянулось, но неловким я бы его не назвала. Тишина была приятной и комфортной, журчание воды разбавляло эту пустоту, наполняя пространство между нами чем-то отдаленно материальным. Нам словно не нужно было ни о чем говорить. Мы пришли к водопаду попить кофе и помолчать. Успокоить нервы, так сказать. А что, хороший психиатр, и терапия интересная.

Я украдкой изучала доктора Рауна С. Б. Его внешность притягивала взгляд, мимо этого парня в толпе так просто не пройдешь, скажу я вам. Большие зеленые глаза, легкая небритость, модельная стрижка, когда виски короткие, а макушка длинная такая, лоснящаяся, зачесанная вверх и на бок. Оправа очков могла стоить около полтинника, а могла и вовсе оказаться подделкой, но выглядела шикарно. У него плохое зрение, или это хипстерская фишка?

«Анна?»

Меня передернуло. От доктора это не укрылось, и он с любопытством посмотрел мне прямо в глаза. Мое сердце дрогнуло от такой пронзительной личной и даже немного интимной ситуации. Щеки мои внезапно потеплели, и я опустила взгляд. Покраснела, как школьница! Позор! Чтобы скрыть дрожь в руках, я сжала стакан и поднесла его ко рту максимально собрано, медленно сделала глоток. Вкус карамельного латте из понтовой кофейни ничем не отличался от вкуса карамельного латте из «королевского» фастфуда, хотя, я вообще не фанат кофе, откуда же мне знать?!

Перевела взгляд на окно, служившее одновременно и стеной. Немного страшно, но в то же время невообразимо прекрасно. Мой любимый город как на ладони там внизу. Пятый этаж, конечно, не пятьдесят пятый, как в «Высоцком», но уже и не первый. А пятый этаж на Эльмаше и пятый этаж в Центре — это, извините меня, две разные высоты и абсолютно разные виды.

— Вы можете подойти к окну, — словно прочел мои мысли доктор. Мужчина обладал приятным тембром голоса, таким мужским, мягким, бархатным, как прикосновение широкой мужицкой ладони, неожиданно мягкой и нежной, такой теплой и приятной. Голос не был нежным, он был… черт, он был просто усладой для ушей, вот и все. Мне понравился. А его дикция была такой хорошей, что я слово общалась с кинозвездой.

«Скажи что-нибудь, Анна, ты позоришься!»

Я резко повернулась к доктору и выпалила:

— Док, у меня шизофрения.

«Нет у тебя шизофрении, какая же ты тупая!»

— Вот как? — с улыбкой сказал док. Мне внезапно стало неловко за свою фамильярность.

— Простите, могу я звать вас док»? — уточнила я. Он снова улыбнулся.

— Как вам будет угодно, Анна.

Меня покоробило это его «Анна». Прозвучало прямо как у Друга. Такое презрительное, чуждое «Анна». Я юзаю полную форму имени, чтобы отгородиться от человека, показать ему и самой себе, как он далек от меня. Я немного социофоб, знаете ли. И эта «Анна» выглядит так, словно от меня хотят поскорее избавиться, словно я тут чужая. Я чужая собственному мозгу. Грустно это как-то.

— Давай перейдем на «ты», Аня, — предложил док. Я улыбнулась немного натянуто, наверное, и кивнула. Горло слишком пересохло, чтобы я могла что-то сказать. Кофе оказался просто спасением. — Почему ты считаешь, что у тебя шизофрения?

«У тебя нет шизофрении! Пойдем домой, он же не врач нихрена ни разу! Попроси его показать диплом!»

— Я все равно не смогу его проверить, черт бы тебя подрал, как же ты меня затрахал, заткнись, а то я не знаю, что… — я в ужасе выронила стакан и сжала рот руками.

Как он это сделал, я так и не поняла. Не успела понять. Диплома врача у доктора, может, и не было, а вот реакция была феноменальная. Не успел стакан пролететь и половину своего пути до моих ног, как цепкая хватка доктора остановила этот полет. А я все так же офигевала, но теперь уже не от себя, а от него.

— Любопытно, — только и сказал док, аккуратно ставя стакан на край водопада. В нем абсолютно ничего не изменилось, ну, либо он отменный пиз… ну, то есть сказочник, так как выражение его лица не выдавало никакой смены эмоций. Может, это выдержка психиатра, а может… что — может? Да хрен его знает! Я прокололась.

— Дайте мне минуту, док, — сдавленно произнесла я.

— Сколько угодно, оплата по прайсу, — деликатно напомнил он мне.

Я нервно усмехнулась и поднялась с пола. Мягкий ворс ковра приятно обнимал мои ступни, пока я бесшумно прошагала к окну. С этой стороны окна выходили прямо на «продажное» сердце города, как я его называла. Центральный торгово-развлекательный центр. Люди, словно муравьи, суетливо и целенаправленно двигались туда-сюда по своим супер важным или не очень делам. Машины двигались, словно по кругу, но каждый круг — новые. Трамваи изредка возмущенно трезвонили, пытаясь отогнать нерадивых автомобилистов, что перекрывали пути. Жизнь внизу кипела. Обычный день.

— Док, что со мной будет? Меня запрут? Скажите, только честно, не надо меня жалеть, это важно, — бросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Скажи, — поправил меня он.

— Да. Скажи, — исправилась я, немного подернув плечами. Док поднялся и подошел ко мне, встал немного поодаль и, попивая кофе, тоже принялся изучать муравейник внизу.

— Ты слышишь голоса, — констатировал он.

— Голос, — поправила я.

— Уже неплохо. Расскажи о нем.

— Сначала скажи, меня запрут в дурку? Это очень важно.

— Тебе потребуется пройти ряд процедур, — уклончиво ответил доктор.

Я сглотнула нервно.

— Лоботомия? Шоковая терапия? Таблетки? Уколы?! — руки затряслись, покрылись ледяным потом, я сжала кулаки и сунула их в карманы.

— Нет, это варварские методы. Больно не будет. Знаю, как это звучит, но поверь мне. Я сам прошел через это, — он осторожно положил руку мне на плечо и тепло, по-отечески улыбнулся, заглянув в глаза. Почему-то мне не пришло в голову сомневаться.

«Ложь», — коротко констатировал Друг.

— Он зовет себя Другом. Говорит со мной. Он не хочет, чтобы я рассказывала о нем тебе или кому-то еще. И говорит, что я не больна, — тихо сказала я. — И тебе не верит.

Доктор приподнял брови, но улыбка все еще была полна тепла и участия. Мне стало легче.

— Не бойся, Аня. Все хорошо. Тебя никто не обидит.

— У меня кот. Кроме него у меня никого нет. Я не могу его бросить.

— Ты не бросишь. Терапия займет не более трех дней. Я все время буду с тобой. Мы изучим природу твоего голоса и путем новой методики медитативно заставим его замолчать.

— А еще он хочет, чтобы я пошла на какую-то базу и…

Доктор внезапно сжал мое плечо так, что я вздрогнула и отстранилась.

— Прости, — тут же извинился он. — Надеюсь, я не причинил тебе боль?

— Нет, просто… — я не знала, что сказать. Он и правда не сильно сжал плечо, но что-то в выражении его лица промелькнуло. Что-то странное. Легкая тень, словно он на мгновение нахмурился.

«Ох, зря ты это сказала. Очень зря», — занудно проворчал Друг.

— А знаешь, ну его к черту, я пройду терапию, — сказала я, пристально наблюдая за доктором, но он уже снова тепло улыбался. Эта шиза сделала меня параноиком. А может это тревожно-параноидальная шизофрения?

— Последний вопрос, если ты не возражаешь, — голос его был напряженным или мне кажется?

«Дилетант!» — презрительно фыркнул Друг.

— Что это значит? — спросила я. Но ответили сразу оба.

«Не отвечай, и пойдем отсюда. Они не помогут».

— Это значит, что ты можешь идти, тебя никто не запрет. Ты не опасна, но ни в коем случае не позволяй голосу тебя направлять. Ты можешь попасть в неприятности, — заботливым тоном произнес доктор.

«Ты уже в неприятностях, если не уйдешь. Не оставляй своего адреса, не давай телефон. Хотя, они все равно тебя найдут. Я говорил, ты не слушала. Это конец. Финиш. Поздравляю, ты все запорола!»

— Какой вопрос? — нетерпеливо спросила я, глядя на дверь.

— Твой голос рассказывает что-то про базу, где она, что за база, кто он? Возможно, в этом кроется причина твоего недуга, — добавил доктор. — Знаешь, как во снах, порой они значат куда больше, чем нам кажется.

Звучит очень логично, но я уже не могу ему доверять. Что-то здесь не чисто.

«Анна, я обещаю молчать, когда попросишь, только не говори ему ничего, прошу тебя, это жизненно важно!»

— Нет, он ничего не говорит. Знаешь, на самом деле, мне пора идти. Я оплатила сеанс заранее, если нужен чек…, — я полезла в карман за телефоном, но док остановил меня.

— Не нужно, я получил оплату. Все в порядке.

— Спасибо, — бросила я, направляясь к двери. Быстрее хотелось уйти.

— Стой, — голос доктора прозвучал резко, словно приказ. Я замерла, не оборачиваясь. Стало страшно. Я молча ждала, чего он еще хочет. — Ты забыла свой кофе, — с улыбкой, он проворно подхватил его и принес мне. — Запишись на повторный сеанс, пожалуйста, Аня. Я — твой друг. Мне ты можешь доверять.

«Ага, как же. Не пей кофе, он мог туда что-то подсыпать. Я олух, должен был сразу догадаться».

— Ссспасибо, — сбивчиво сказала я, рывком напяливая обувь. — Я вообще-то не люблю кофе. Открой? — я взялась за ручку двери.

— Ах, да! — хлопнул себя по лбу док. Пошарив по карманам, он извлек ключ, но открывать не спешил, все смотрел на меня и улыбался. Я начала нервничать.

— Что? — спросила я, применив все свое самообладание, на которое была способна.

— Что делаешь сегодня после шести?

«Даже не думай!»

Я обернулась, продолжая крепко стискивать ручку двери.

— Ты зовешь меня на свидание? — в делах сердечных я всегда стараюсь все говорить прямо. А то сидишь потом, гадаешь, встречаетесь вы или тупо время тратите на ерунду.

— До шести я твой врач, а после — простой парень, которому ты понравилась, — он игриво подмигнул мне. Что здесь, черт возьми, происходит?!

«С козырей пошел, дилетант!» — усмехнулся с презрением Друг.

— Не думаю, что нам стоит это делать, док, — ответила я.

— Оставь свой номер, я заеду за тобой, поедем, куда захочешь.

Мужчины его породы не привыкли к отказам. Я напряглась.

— Открой дверь, пожалуйста, — выделяя каждое слово, сказала я.

Док колебался недолго, а потом сделал шаг навстречу. Его лицо оказалось прямо напротив моего. Я приготовила колено: если поцелует, сразу заеду по шарам и закричу. Его дыхание гладило кожу, он, не открываясь, смотрел мне прямо в душу. Зеленые глаза не улыбались, хотя на губах играла соблазнительная улыбка. Раздался щелчок, я рванула ручку и унеслась из кабинета быстрее, чем несется собака, когда слышит слово «гулять». Сердце колотилось где-то в горле, мне было страшно, дыхание сбилось. Я бежала по коридору, не оглядываясь, словно док мог меня преследовать. Лифт шел очень долго, я постоянно оглядывалась на дверь, боясь увидеть это красивое лицо за стеклом и его ледяные глаза, не согласные с отказом. Меня била дрожь.

«Анна, дыши глубже. Он не посмеет, здесь кругом люди», — успокаивал меня Друг.

— Что это блять еще такое было?! — спросила я, истерически отбивая сигнал SOS на кнопке вызова лифта. Я даже не стала прятать свой обычный мат за блинами, потому что это было чертовски страшно.

«Он — не врач. Тебе следует опасаться его», — ничуть не убавил моей паники Друг.

— Я напишу жалобу, оставлю отзыв на Флампе, — пробормотала я, нервно переминаясь с ноги на ногу.

«Нам нужен план. Теперь они знают. Тебе нужно явиться на базу, они могут защитить тебя».

— Какая еще нахрен база?!

«Не здесь».

Двери лифта разъехались, и я вскрикнула от испуга, увидев в кабине мужчину.

— У вас все в порядке? — участливо спросил он. Это, конечно, был не док, а обычный офисный работяга. Возможно, менеджер, возможно — миллионер. Рубашка, джинсы, ботинки, портфель — стандартный набор. Просто я была напряжена, как перетянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

— Простите, был трудный день, — бросила я, заходя. Ватные ноги не слушались, поскорее бы этот кошмар закончился. Единица на панели кнопок уже горела, поэтому я просто нажала кнопку закрытия дверей. Блестящий металл мягко заскользил, пряча за собой нейтрального цвета стену коридора, как вдруг в лифт просунулась рука. Я вздрогнула и вжалась в стену — это был док.

— Фух, с трудом успел, спасибо, что подождали, — сказал он с улыбкой, откидывая назад свои роскошные волосы. Я выдавила из себя улыбку и уставилась в пол. Мы ехали молча. Напряжение между нами было осязаемо настолько, что мужчина, ставший моим спасителем, то и дело поводил плечами, с недоумением хмуря брови. Телефон в моем кармане внезапно зазвонил. Я достала его — номер незнакомый.

— Алло? — хриплым голосом ответила я.

— Говори так, словно я твой друг, — прозвучал в трубке незнакомый голос. Я даже не поняла, мужчина это или женщина. Слишком много у меня «друзей» завелось внезапно.

«Делай, как говорят», — посоветовал Друг.

— О, привет! — сказала я как можно приветливее. — Как дела, куда пропал? Я уж думала, что ты обо мне забыл совсем.

— Когда лифт остановится, дай им обоим выйти, жми на все кнопки разом, комбинация сверху вниз ускорит закрытие дверей, он не успеет среагировать, выходи на четвертом этаже, дальше следуй до конца коридора.

— Ого, вот это нифига ты жгешь! — воскликнула я. Док смотрел на меня через зеркало, я ощущала его взгляд. — Вот ты лошара, конечно. А потом что было? — как можно беззаботнее произнесла я, приняв непринужденную позу. Сделать это в таком напряжении было практически нереально, но я справилась.

— Готовься, — прозвучала команда. Я рассмеялась, лифт с легким толчком остановился, голос произнес «Первый этаж», двери с тихим шуршанием разошлись. Док вышел первым. Как только мужчина оказался между мной и доком, я молниеносно прошлась по кнопкам, как приказал голос — сверху вниз, и дверь закрылась так быстро, что могла бы, наверное, сломать руку доктора, засунь он ее снова. От скорости подъема у меня заложило уши. На четвертом этаже лифт резко замер, придавив меня к полу, двери разошлись в очередной раз, и я вывалилась из лифта.

— Двигай, быстрее, направо и до конца, — скомандовал голос в трубке. Теперь я разобрала, что он был мужским.

Рывком распахивая стеклянную дверь, я ринулась по коридору. Проход был загорожен предупредительными полосатыми лентами, огромная надпись на белой шторе гласила: «Идет реконструкция». Этаж был пуст и безлюден. Только стук моего сердца, казалось, эхом отдавался повсюду, но это, скорее всего, были мои шаги.

— Здесь перекрыто все! — крикнула я, готовясь замедляться.

— Все в порядке, там никого нет, шевелись, — бесцеремонно скомандовал незнакомец.

Я оглянулась затравленно, боясь погони, но проскочила под лентами, отодвигая пыльную штору, почти не сбавляя хода.

— Что дальше, Морфиус?! — крикнула я в трубку. Ситуация до боли напоминала сюжет «Матрицы», если меня заставят прыгать с крыши, я не справлюсь. Да и я не настолько больная, чтобы прыгать. Зачем я только ввязалась в это дерьмо!

— Ха-ха, очень смешно, — иронично бросил голос, ничуть не оценив мой юмор. Вот это уже было обидно, шутка-то была годная. В этом была я вся — даже находясь в самой жопе, я умудрялась шутить. — Беги на лестницу, тебе нужен пролет между шестым и седьмым этажами.

— Что происходит?! Я вам что — атлет?! Я не могу так много бегать еще и вверх по лестнице! Объясни сейчас же кто ты такой и чего вам всем от меня надо?! — закричала я, не сбавляя при этом хода. Это и стало моей ошибкой.

Дверь, ведущая на лестницу, куда мне нужно было попасть, по словам моего таинственного собеседника, внезапно распахнулась, и я на полном ходу врезалась в того самого работягу с портфелем. Только теперь он был без портфеля. Он крепко схватил меня за плечи, я выронила телефон, и он разбился на моих глазах.

— Нееееет! — хотелось мне кричать и драматично тянуть руки к своему разбитому телефону, если бы только я не была до чертиков напугана. Сердце вот-вот готово было выскочить из груди, я тяжело дышала и смотрела испуганными глазами на этого мужчину.

«Ударь его в пах» — скомандовал Друг. Два раза меня просить не пришлось, я собрала волю к жизни в кулак и со всей силы пнула незнакомца в самое слабое место. Он скривился, вскрикнула и я. Никогда не подумала бы, что это будет так больно. Мужчина скорчился, отпустил меня и осел на пол. Я потерла ногу, но быстро собралась и кинулась на лестницу. Пролет между шестым и седьмым, я находилась на четвертом. Мне нужно было пробежать два с половиной этажа, это 5 пролетов, если не ошибаюсь. Бегать я вообще не люблю, но тут творится что-то странное.

— Что происходит? Кто эти люди? — спросила я, тяжело дыша на бегу.

«Думаю, это агенты», — ответил Друг.

— Какие к херам агенты?!

«Уж точно не агенты «Орифлейм!»

Я неожиданно для себя усмехнулась. Этот парень начинал мне нравиться.

— Они хотят убить меня?

«Не думаю, ты нужна им живой».

— Ну, спасибо, блин, утешил.

«Будь здорова».

Начав подъем на очередной пролет, я вскрикнула от ужаса: со скучающим видом меня ждал док. Как он успел так быстро подняться и откуда знал, где меня искать? Я резко развернулась и кинулась вниз, перепрыгивая через перила и больно приземляясь на ступени.

— Аня, стой! — крикнул док, кинувшись за мной. — Я хочу помочь, клянусь!

— Отстань от меня!

Я чувствовала себя загнанной дичью на охоте. Что, если тот тип уже оклемался и преследует меня? Мне будет некуда деться. Голоса и шум на лестнице снизу заставил меня остановиться. В просвете перил я встретилась взглядом с другим мужчиной.

— Вон она! — крикнул он, и толпа, толкаясь и пыхтя, ускорила свой подъем.

«Ну, все, мне капец!» — подумала я.

— Аня, идем со мной, — схватив меня за руку, док поволок меня наверх и затащил на какой-то этаж, наверное, на пятый. Вернулись туда, откуда начали. Прекрасно, блять! Больше никогда в жизни не пойду к мозгоправам!

— Пусти! Мне больно! — попросила я.

— Отпущу, если не будешь убегать! — заявил док.

— Не буду убегать, если объяснишь, что происходит!

— Я — хороший. Они — плохие. Я помогу. Они — скорее всего, нет.

— Как я могу тебе верить?!

— Я знаю, чей голос ты слышишь.

Вот это был уже аргументный аргумент.

— Это правда, Друг? — спросила я, уже не стесняясь, что меня могут услышать. Ситуация критическая, я только что мужика покалечила, не до таких мелочей.

«Скажи ему, что я выполнил задание. Они должны мне помочь»

— Он выполнил задание, вы должны помочь!

— Ты знаешь Кодекс, Тор, мы не можем рисковать, — ответил док.

— О, так, значит, его зовут Тор, ну хоть что-то.

«Это мое агентское имя».

— О каком агентстве вы все время толкуете?! Стой! Остановись! — я с силой выдернула руку и остановилась посреди коридора. — Не двинусь с места, пока мне не объяснят, что здесь творится!

Люди выглядывали из кабинетов и с любопытством смотрели, кто дебоширит в полумрачном коридоре. Док остановился, затем решительно подошел ко мне и, притянув к себе за шею, поцеловал. Я даже не успела ничего понять и стояла в шоке. Меня впервые целовали против моей воли. Глаза я не закрывала и вот стояла, как дура, смотрела, как красивый парень целует меня. У него что, брови выщипаны? И кожа такая чистая, ухоженная, я видела каждую пору, каждую веснушку, но из-за такой близости в глазах двоилось. Такая лютая несправедливость, женщины бы убили за такую кожу, почему у парней вот так все просто? Ах, ну да, конечно, и ресницы густые длинные, как же без этого. Нафига парням вообще такие ресницы?!

«Гадость» — констатировал Тор.

Люди, смущенно улыбаясь, попрятались обратно по своим кабинетам. Кто-то одобрительно аплодировал, кто-то кричал «Молодец, парень!». Я ждала. Отвечать на поцелуй я и не планировала. Ну прям сцена из мелодрамы на «Домашнем», ни дать, ни взять. Когда люди рассосались, он прекратил меня целовать. Я замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но руку он перехватил. И колено мое тоже перехватил. И вторую руку. Тогда я злобно плюнула ему в лицо. Тор засмеялся.

«А ты молодец!»

— Да, я это заслужил, — согласился док, вытирая лицо.

— Ублюдок, — презрительно бросила я. — Отпусти меня, или я закричу.

Док ослабил хватку.

— Не убегай, мне просто нужно было убрать любопытных. Прости, другого способа я не нашел.

— Мразь, скотина, урод! Как ты мог?! — распалялась я.

— Тихо, а то снова поцелую.

— Я тебе язык откушу, только попробуй.

Док усмехнулся.

— Идем.

— Нет.

— Послушай, я обещаю тебе все рассказать. Тор был моим коллегой. Он знает меня.

— Это так? — спросила я.

«Да, к сожалению. Мне стыдно за него, прости», — ответил Тор.

— Прекрасно! А раньше ты не мог сказать?

«Я пытался! Ты не слушала меня!»

— Вы оба — уроды. Я вас ненавижу. Я иду домой, — но док остановил меня. Сорвал лист бумаги, служивший чем-то вроде вывески, с двери своего кабинета и втолкнул меня внутрь. Оглядел коридор и запер дверь на ключ, затем произнес:

— Нет, Аня. Ты не можешь. Дома тебя уже ждут.

Я прищурилась, пытаясь понять, врет он или нет.

«Скорее всего, он прав», — произнес Тор.

— А Хэми? — спросила я упавшим голосом.

— Его они не тронут. Мы заберем его, когда ты будешь на базе.

— Если ты тоже ведешь меня на «базу», то почему так занервничал, когда Тор о ней заговорил?

— Я не был уверен, что это он, — уклончиво ответил док. — Но тебе нельзя домой. Они тоже знают, что Тор с тобой связался.

— Кто они?

— Агенты. Внутренняя безопасность. Я — агент Нуар, специалист по установлению контакта.

«Хреновый из тебя специалист».

— Такой себе специалист, — подтвердила я.

— Ну знаете! У меня не такой большой опыт! — вспыхнул Нуар.

— Ты обещаешь, что ни мне, ни моему коту не причинят вреда? — спросила я, прищурившись.

— Я постараюсь все сделать для этого, — ответил Нуар.

— Так не пойдет. Попробуй еще раз. Обещаешь? Клянешься?

Нуар глубоко вдохнул. Он, видимо, правда не мог обещать. Мне стало страшно.

— Что теперь с нами будет? — тихо спросила я.

— Я отвезу тебя на базу. Там мы снимем показания Тора. Вся информация, которая у него есть, нужна нам. А потом мы сотрем твою память и отпустим домой.

— Всю память? — спросила я, ошарашенно.

— Всю, где есть Тор и я. И Агенты.

Я осела на ковер. Руки дрожали. Такого поворота событий я не ожидала.

— Но почему я?

«Так получилось. Прости», — сказал Тор.

Повисло молчание. Водопад журчал, сердце колотилось, в животе все переворачивалось от страха, руки похолодели. Я тупо смотрела в пол и думала. Док стоял у дверей и прислушивался.

«Ты потеряла свою кепку, Анна», — заметил Тор.

— Что? А, да. Хрен с ней, черт. У меня тут дела поважнее этой сраной кепки, все равно она мне не нравилась. Ты мог бы раньше сказать.

«Ты бы запаниковала».

— Тоже верно. Тогда зачем ты мешал мне идти сюда?

«Я не знал, что Нуар хочет помочь. Для меня они все враги».

— Почему?

Док, наконец, отошел от двери и сел напротив.

— Тор был на задании и не вышел на связь. Все считали, что он провалился. А если агент попадает к врагу, он сам становится врагом, — сказал он своим приятным голосом.

— Вы что, шпионы? Что за советская политика? Враги, враги, кругом одни враги.

«Все куда сложнее. Если мы расскажем тебе, то простым стиранием памяти не обойдется. Чем ты меньше знаешь, тем лучше для тебя».

— Тебе не нужно знать, Аня, — присоединился Нуар.

Я вздохнула и легла на ковер, вытянув руки. Потолок был натяжной в виде облачного голубого неба. Я улыбнулась.

— Просто, блять, прекрасно, — сказала я. — Затащили меня в неприятности, испортили мне жизнь, даже поцеловали против моей воли, заставили бегать по лестницам, напугали до сердечного приступа. А теперь от меня зависит жизнь агента.

— Ну, не совсем, — возразил Нуар, поправляя очки.

«Я надеюсь, что решение будет принято в мою пользу».

— А что за Кодекс? — спросила я, переведя взгляд на «дока-который-не-док».

— Свод правил АСБ. Каждый агент обязан им следовать.

— А что такое АСБ?

«Не нужно тебе это все, Анна».

— Не задавай вопросы. Тебе нужно будет только передавать ответы Тора на допросе. А потом все закончится. И ты больше никогда о нас не услышишь.

— Так и знала, что ты звездобол еще тот, — с досадой ответила я.

— Прости? — не понял Нуар.

— «До шести я твой доктор, а после — простой парень, которому ты понравилась», — передразнила я его слова.

— Ах, это, — смутился Нуар, потирая затылок. — Да, прости за это.

— Мудила, — бросила я презрительно. Затем села. — Ну что, веди меня на свою чертову базу. И я не заговорю, пока моего кота не привезут ко мне. А еще, — громко заявила я, ткнув пальцем в его сторону, — вы должны мне новый телефон.

4 Глава

Путь до пресловутой базы занял около получаса в душном автобусе. Из БЦ нам удалось улизнуть без хвоста, несколько улиц мы прошли пешком, проверяя, не следят ли за нами. К счастью, скоро Нуар остановился, и мы принялись ждать автобус. Заплеванная остановка с ободранными рекламными листовками и остатками клея, разрисованная табличка с номерами маршрутов, оторванный поликарбонатный лист, служивший стенкой — все то, что заставляет меня ненавидеть людей, присутствовало в полной мере.

Я уселась на краешек скамейки и принялась украдкой рассматривать Нуара, что стоял поодаль. Странно, что на меня не подействовали его чары, он был вполне в моем вкусе. Широкие плечи, мышцы, играющие под черной рубашкой-поло, красивые ухоженные ногти, джинсы, выгодно обтягивающие пятую точку, словом — стильный и привлекательный мужчина. Да и на лицо был ничего такой, а голос — вообще песня. Я вспомнила, как он поцеловал меня в полумраке коридора, и вспыхнула. Но я поступила как леди. Нельзя позволять кому попало себя целовать и считать, что это нормально. А еще от него приятно пахло. Что немаловажно, для установления контакта уж точно.

Машины сновали туда-сюда, пыль висела в воздухе, люди лениво передвигались, изнывая от жары. Нуар просто стоял и смотрел, словно, если он перестанет смотреть в сторону прибывающего транспорта, все замрет, и автобус не приедет. Гипнотизировал каждую машину. Изредка проезжали любители громкой музыки или сабов, их «унц-унц-унц» заставлял меня грустить об утраченном телефоне. Я, что называется, миллениал, мне необходимо всегда быть в интернете, листать ленту вк, общаться с незнакомцами и «знакомцами». Раньше я еще и музыку без конца слушала.

Так мы просидели на остановке минут сорок. Я начала скучать и раздражаться. Уже бы пешком могли пройти. И только когда мое терпение уже окончательно кончилось, Нуар коротко бросил:

— Наш.

Я поднялась и зашагала к дороге. К моему удивлению подъехал не маршрутный автобус, а служебный. На его табличке было написано «Заказной», такие часто ездят и смущают людей, особенно зимой, когда автобуса ждешь, как родного сына из армии.

Старенький пустой пазик остановился чуть поодаль и распахнул с шипением переднюю дверь. Пыльный, некогда белый, с ржавыми подпалинами, душный автобус не предвещал приятной дороги, но у меня выбора особо не было. Опускаясь на раскаленное сидение из потрепанного черного кожзама, я еще раз поблагодарила себя, что я не в платье. Даже в джинсах это было горячо, а с голыми ногами я бы спеклась, как курица-гриль.

В зеркало заднего вида водитель с любопытством взирал на меня. Мужчина средних лет, с богатыми седыми усами, озорными серыми глазами внезапно подмигнул мне. Я смущенно улыбнулась и отвела взгляд в окно.

Нуар молчал. Тор молчал. Молчала и я. Так всей своей молчаливой компанией мы добрались до окраины города. В этом районе мне еще не доводилось бывать.

— Приехали, красавица, — весело заявил водитель, распахивая дверь в клубы дорожной пыли, которую он поднял своим потрепанным шумным пазиком.

— Спасибо, мил человек, — бросила я ему, хоть разговоры с озорными водителями не были для меня привычными. Черт возьми, весь этот день был непривычным, если уж на то пошло! Нуар кивнул ему молча и спрыгнул в пыль вслед за мной.

— Идем, — он повел меня за собой в тенистую сиреневую аллею. Я шла следом, то и дело бросая взгляд на его шикарную задницу и тут же смущаясь, отводила глаза на отцветающую сирень. Ох, Аня, Аня, развратница, как не стыдно! А мне не стыдно, я эстет. Этот экземпляр полон сексуальности и эстетики, так почему бы мне не смотреть на его эстетичные части?

«Он тебе нравится», — заявил Тор.

— Нет, — ответила я, наверно слишком поспешно.

— Что такое? — Нуар остановился и обернулся. Я едва не врезалась в него.

— Мы ведем диалог, забыл, я же шизичка, — развела я руками и пошла дальше.

— О чем вы говорите?

— О ерунде. Ничего, что потребуется стереть из моей памяти, — съязвила я.

— Это хорошо, — искренне заметил Нуар, поравнявшись со мной.

«Почему ты это отрицаешь, ведь я же ясно улавливаю половое влечение».

— Бог мой, замолчи немедленно! — возмутилась я. — Я тебе не «В мире животных» хватит меня сканировать, хамло!

Нуар прыснул.

— Что он говорит?

— Не твое дело! — буркнула я, засунув руки в карманы.

— Как скажешь, — с добродушной улыбкой согласился он.

— Далеко еще?

— Почти пришли.

— Ты же не сделаешь мне ничего плохого? И никто не сделает? Ты же защитишь меня, да? — спросила я, глядя ему в глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я вдруг подумала, что я не знаю, где я нахожусь, кто ты такой, куда ты меня ведешь и зачем. Это противоречит инстинкту самосохранения, знаешь ли.

— Оу, да, теперь я понял, — кивнул Нуар. — Все будет хорошо, я обещаю о тебе позаботиться, Аня.

«Он не врет», — подтвердил Тор. Мне стало легче. Если я пленница здесь, то хотя бы обо мне позаботятся. Надеюсь, я вернусь домой целой и невредимой. Поскорее бы это все закончилось.

Легкий ветерок ласкал мое лицо, принося аромат сирени с самых дальних кустов. Солнце лежало пятнами под ногами, то и дело попадались надписи краской на асфальте: «Я тебя люблю», «Спасибо за сына/дочь», «Ты — лучшая мама» и т. д. Я читала и думала. Мне никогда не писали посланий на асфальте. Да для меня вообще если что-то хорошее делали, то потом выставляли счет, или бросали. Видимо, я недостаточно благодарна была. По-моему, это такой пустяк, но он такой милый и важный. Писать краской по земле, тратить время, ждать, что любимый человек это прочтет. Такие мелочи делают женщин счастливыми.

Аллея закончилась, и мы оказались в сосновой роще. Боги, как здесь было свежо! Высоченные стройные сосны качались медленно, размеренно. Посреди рощи стояло белое здание в три этажа.

— Это — база?

— Почти. Это роддом.

— Не поняла, — честно призналась я. — Ты же… я же не беременна… пока что, — я, прищурившись, посмотрела ему в глаза, — Ты чего это задумал, а, мерзавец?!

— Нет, что ты, я тебя не трону! — поспешил успокоить меня Нуар. — У людей это происходит так мерзко, — начал было он, но тут же осекся.

«Вот идиот», — сказал Тор, и мне показалось, что он хлопнул себя ладонью по лицу. Мозговой фейспалм.

— У людей? — спросила я.

— О чем ты? — изобразил недопонимание он.

— Зачем ты привел меня в роддом?

— Увидишь. Идем. Не отставай.

На скамейках под окнами сидели нервные папаши и смолили в три горла. Довольно театрально. Кто-то орал под окнами, кто-то говорил по телефону. Где-то шарики, цветы — полный роддомный фарш, короче. Я никогда не была в таких больницах. Я и в обычных-то бываю, уже будучи при смерти и не раньше. В этот ад меня так просто не затащить. С любопытством я осматривала здесь все. Кто знает, может мне придется здесь тусить рано или поздно. Но, надеюсь, что не придется, я не люблю детей. Хотя вот кто его знает? Может все изменится.

А как там пахнет? Надеюсь, там не пахнет мерзостями, что выходят из людей как рожающих, так и родившихся. От мысли об этих ароматах меня затошнило. Но, учуяв стандартный запах больничной дезинфекции, я успокоилась.

— Куда вы собрались, молодые люди? — остановила нас бабуля-охранница у турникета на входе. Типичная такая больничная бабулька: очки на цепочке, вязаная кофточка, хлопковый халат, телесные колготки и тапки — все, как надо. Макияж, слегка расплывшийся не то от жары, не то от дряблости кожи. И химия на седой покрашенной голове. Цвет, вроде, гранат, но, может, и красное древо, не уверена. Бабка отложила книгу и встала со всей строгостью у нас на пути.

— Ну, так повышать рождаемость, Нина Ивановна, — подмигнул ей Нуар, беря меня под руку. Я выдернула руку и фыркнула.

— Ты мне голову не морочь, бесстыдник, тут тебе не публичный дом! Ишь, совсем распустились, баб своих водят уже в больницу! Постыдились бы, вот я в ваши годы…

— Да как вы смеете?! Ай! — возмутилась я, но мой спутник толкнул меня острым локтем прямо в ребра. — Нацист, — прошипела я, потирая бок.

Нуар достал свое удостоверение. Бабулька с подозрением глянула в него и резко замолчала, потом нажала на кнопку. Зеленая стрелка на турникете возвестила о свободном пути.

— Это со мной, — сказал Нуар серьезным тоном, кивая в мою сторону.

Бабка проводила нас подозрительным и даже испуганным взглядом.

— Что у тебя за удостоверение?

Он протянул его мне. Я взяла в руки красную гербовую корочку и заглянула внутрь. Центр контроля заболеваний. Иванов Борис Петрович, специалист по эпидемиям чумы и сибиркой язвы среди новорожденных. Доктор медицины. С черно-белой фотографии на меня смотрел суровый молодой человек со строгой прической в строгом костюме. Даже при погонах.

— Что за бред собачий, — буркнула я.

— Ну, кому бред, а кому — пропуск, — просто ответил Нуар, убирая корочку в карман. — Накинь, тут стерильно, — он протянул мне халат. — И бахилы надень, мы все-таки в больнице.

— Маску дай, не хочу заболеть какой-нибудь херней, мы все-таки в больнице, — проворчала я. Нуар, ни слова не говоря, протянул мне и маску. Все эти прибамбасы так удобно были разложены по полочкам в открытом шкафу у входа, словно каждый желающий мог их взять. Странно и совсем не похоже было на Россию. Я прислушалась, откуда-то с лестницы раздался отборный мат, переходящий в крик боли. Я поежилась. Наверное, кто-то рожает прямо там, на лестнице. У них же вечно мест нет. Зато успокоилась, шиза, да не настолько. Мы все еще в России.

Натянув на себя все эти «доспехи», я двинулась по коридору вслед за Нуаром, шурша полиэтиленовыми бахилами.

— Стой! — внезапно скомандовал он и я замерла. Агент критически осмотрел меня с ног до головы, затем нахмурился. — Что с твоей прической? — он попытался пригладить мои короткие всклокоченные волосы, но я отшатнулась, стукнув ему по руке.

— Не прикасайся ко мне, нацист! Чего тебе еще надо от меня?

— Твои волосы, прибери их.

— Куда я их приберу, я кепку из-за вас, между прочим, потеряла! Что за дискриминация?!

— Аня, просто…. — он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, молча вернулся к шкафчику и принялся там рыться. — Не то, тоже не то… Вот! Надень это, — он протянул мне одноразовую шапочку для волос. Стерильную.

— Это обязательно? Я буду выглядеть как баба Клава из столовой.

Нуар усмехнулся.

— Надевай уже, ты тут кого соблазнять собралась?

— Пфф, патриархальный пережиток прошлого, — обозвала я его презрительно и натянула шапочку, спрятав все волосы под нее. Не хватало еще, чтобы этот нацист лез к моим волосам своими вероломными сосисками. — Больно ты мне нужен.

Он улыбнулся и молча пошел дальше. Я двинулась следом. Туда-сюда носились женщины и мужчины в халатах, с любопытством смотрели на нас, я чувствовала себя очень некомфортно и опустила взгляд на свои шуршащие бахилами ноги. Затертые квадратики старого кафеля молочно-розового, не то оранжевого цвета, с почерневшими не то от грязи, не то от плесени швами еще раз напомнили мне, что это больница. Стены были выкрашены в ярко синий цвет, то и дело краем глаза я замечала информационные плакаты, изображений женских органов и плодов разной стадии развития здесь было в разы больше, чем я видела во всех учебниках биологии в своей жизни. С характерным звуком моргала лампа дневного света, грозящая устроить приступ эпилепсии. Даже мне, более менее здоровой, это мерцание действовало на нервы.

— Сестра! — кто-то схватил меня за руку. Я вздрогнула. «Глубоко» беременная женщина, держась за живот, словно от боли, сильно стиснула мою ладонь. Она сидела на скамеечке в тесном коридоре, наверное, ждала очереди в кабинет к врачу.

— Вам плохо? — спросила я. Голос мой сорвался, потому что в горле от страха пересохло. Я вообще паникую в таких ситуациях.

Женщина поморщилась и кивнула вместо ответа. Я посмотрела на Нуара, ища поддержки.

— Врача! — закричал он. — Роды у десятого кабинета!

Началась какая-то возня, суета, кабинеты вокруг распахивались, все кричали, привезли каталку. Женщина все также сильно давила на мою ладонь, не в силах разогнуться от боли.

— Отойдите, девушка! Вы мешаете! — сказали мне санитары.

— Я не могу, она меня за руку… — начала оправдываться я.

— Женщина, дышите! Дышите глубоко, отпустите руку, мы едем рожать, все хорошо будет, — ее погрузили на каталку, наконец, моя ладонь была свободна. Повезли по коридору дальше. Я стояла и смотрела ей вслед, потирая пульсирующую ладонь.

— Как же это мерзко, — сказал Нуар, с презрением и отвращением глядя на мутную лужицу отошедших вод на скамеечке, где только что сидела новоиспеченная мать.

— Да. Жуть, — согласилась я, радуясь, что не чувствую запаха.

— Идем, — он пошел дальше, шурша, но я не могла пошевелиться. Все еще была в шоке. Шуршание прекратилось, затем приблизилось ко мне снова. Нуар осторожно дотронулся до моего плеча. — Ты в порядке? Она сломала тебе пальцы? Дай посмотрю, — он взял мои ледяные ладони в свои мягкие и теплые. Аккуратно проверил каждый палец на предмет перелома, не сводя глаз с моего лица. Наверное, ждал, что я закричу, если он найдет перелом. — Странно. Все кости целы. Ты замерзла? Скажи мне, что не так?

«Анна?»

— Как думаешь, с ней все будет хорошо? — спросила я, очнувшись.

— Ты ее знаешь?

— Нет. Просто… жалко мне ее.

Снова раздался вопль, полный боли, от которого меня передернуло.

— Ненавижу больницы, господи, зачем ты меня сюда привел?! — накинулась я на агента.

— Идем уже, мы еще не прибыли на место.

Поежившись, я поплелась следом. Бросив подозрительные взгляды по сторонам, Нуар потянул на себя дверь, ведущую на лестничную клетку.

— Куда прешь, юнец, не видишь — я иду! — проворчала низенькая сухонькая старушка-уборщица в синем халатике с ведром воды и шваброй. Из кармана ее торчали видавшие виды желтые латексные перчатки и тряпка для пыли. От столкновения вода в ведре заволновалась, но бабуля умело вытянула руку перед собой, останавливая волнение. Пара капель упала на пол. Я испуганно выглядывала из-за плеча, ожидая перепалки. Эти старушки бывают очень агрессивными.

Нуар очаровательно улыбнулся, подхватил бабулю под руку и заворковал:

— Ну что вы, сударыня, как я мог вас не заметить, вы очаровательны, — он помог ей выйти за дверь. Старушка зарделась, расплылась в улыбке и проворчала, уже снисходительно:

— Ишь, бандит какой, чуть бабушку не сшиб.

— Там на скамеечке казус случился, нужно прибрать, — невзначай бросил Нуар, возвращаясь на лестницу.

— Да уж уберу, спасибо, что сказал, — проворная уборщица поспешила бороться с грязью, словно помолодела лет на десять. Казалось бы, всего пара приятных фраз, совершенно не искренних, чисто из вежливости, а как женщина расцветает.

Белая пластиковая дверь на доводчике мягко закрылась. Некогда верхняя ее часть, по видимому, выла из стекла, но, судя по всему, стекло не выдержало натиска. Теперь дверь была полностью пластиковой. Оттого мы и не заметили бабушку с ведром. Я усмехнулась:

— Ну, хоть не с пустым ведром. К удаче.

— Что? — не понял Нуар.

— Женщина с пустым ведром к беде. Стало быть, с полным — к удаче, — объяснила я. — Ты что, тоже не русский? — подозрительно спросила я. Нуар промолчал.

— Идем, — бросил он, но пошел почему-то не вверх, а вниз.

— Куда?

— Увидишь. Не бойся, — он спустился вниз. Подвального этажа не было, дверей тоже. Просто три ступеньки, ведущие в стену.

— Откройся, Сезам! — театрально провозгласила я, воздев руки.

— Очень смешно, — ответил Нуар, шурша чем-то под лестницей. — Мне долго тебя ждать? Я тут, вообще-то, не молодею.

— Ты ждал меня всю жизнь, еще пару минут подождешь, морда не треснет, — проворчала я, спускаясь вниз.

В полумраке под лестницей оказалось довольно просторно.

— Ты сюда всех своих баб водишь? — съязвила я.

— Нет, только тебя, — вторил он.

— Псина ты сутулая.

— На себя посмотрела бы лучше.

Усмешка растянула мой рот под маской до самых ушей. Словесные перепалки и обмен колкостями были едва ли не единственными сторонами общения с людьми, которые доставляли мне удовольствие. Нуар быстро уловил суть и подыгрывал мне. Он взял меня за руку и потянула за собой в темноту. Я осторожно ступала, вытянув вторую руку перед собой, чтобы не наткнуться на что-нибудь.

— Голову пригни, — посоветовал Нуар. Я послушно пригнулась, случайно ударившись лбом о его спину.

— Ай, у тебя спина каменная, — проворчала я, потирая ладонью ушибленный лоб.

— Бошка у тебя каменная.

— Заткнись, балда.

— Почти пришли.

Он трижды стукнул во что-то, по-видимому, в потайную дверь. В следующий момент глаза резанул яркий свет.

— Блять! Аааа, что ж вы за уроды такие! — только привыкшие к темноте несчастные глаза мои адски болели, словно в них плеснули лимонного сока. Я зажмурилась и отвернулась. — Мог бы предупредить!

— Предупреждаю, сейчас будет светло, — просто заявил Нуар, втаскивая меня внутрь и запирая дверь.

— Спасибо, блин! Раньше не мог?

— Не ной.

«Между вами определенно присутствует половое напряжение, Анна», — вставил свои пять копеек Тор.

— А ты вообще молчи!

«Я устал молчать и слушать ваши брачные игры!»

— А я устала слушать тебя, но ты это во внимание не принимаешь! Почему я должна твое мнение учитывать?

«Справедливо».

— Вот и завали свой…

Слова застряли у меня в горле, сердце вздрогнуло, в животе все перевернулось. Ужас ледяными пальцами сдавил мой кишечник. Схватив Нуара под руку, я резко уволокла его в какой-то закуток. Тот едва успел опомниться, как я зажала ему рот рукой.

— Тихо! Там мой бывший!

5 Глава

Переведя дух, я осмотрелась. Для подвала здесь было слишком светло, да и потолок был высоченный, метров пять, не меньше. Просторное круглое помещение, где мы были мгновение назад, было своеобразной прихожей или сортировочным центром, хрен его разберет. В общем, в круглых стенах были двери разного сорта: широкие, высокие, стальные, ветхие, некоторые и вовсе световые! Такое я только в фильмах видела. Серые блестящие стены были словно из стали, так футуристично. А между дверей зияли проходы, своеобразные арки, своды которых терялись под потолком, утопая в свете. Откуда исходил этот свет, я не поняла. Никаких светильников или иных приспособлений я не увидела. В один из таких проходов я и затащила Нуара.

Своей обычной ленивой походкой МакГрегора из коридора шагал он, слегка наклонив спину назад, попивая энергетик из банки, держа вторую руку в кармане. В своих любимых солнцезащитных очках, черной майке и поношенных джинсах. Он вообще имел строго необходимое количество вещей в своем шкафу, ничего лишнего. Зато каждую вещь он ценил, в отличие от людей. Его обожаемые дреды подросли, теперь он свободно собирал их в массивный хвост на затылке. Совсем не изменился с тех пор.

— Что он тут забыл? — спросила я шепотом. Нуар проследил мой взгляд и понимающе кивнул.

— А, вот ты о ком. Это инженер дополненной реальности, агент Муэрто.

Я хмыкнула.

— Ну да, кто бы сомневался. Я хочу, чтобы он не знал о том, что я здесь, ты понял?

— Почему?

«Анна, твое сердцебиение участилось, дыши глубже».

— Потому что не твое дело! Ты дурак что ли? Кто вообще в здравом уме захочет увидеться с бывшим? Мы друг другу очень много гадостей наговорили при расставании. Я не думала, что вообще когда-нибудь его увижу.

«Твое эмоциональное состояние похоже на новогоднюю елку».

— Заткнись! И ты тоже замолчи! — я ткнула Нуара в грудь острым пальцем. — Чтобы ни слова о нем! И помести меня туда, где этот подлец меня не найдет! Быстрее управимся, быстрее я отсюда свалю.

Нуар оглянулся через плечо, наблюдая за Максом. Тот, к счастью, нас не заметил. Его широкая спина, сводящая некогда меня с ума, скрылась за одной из дверей. Если у него и были вопросы, он благоразумно промолчал. Просто пожал плечами и направился через «прихожую», беззвучно шагая по белому полу. Ладони мои похолодели и взмокли от пережитого стресса. Сердце колотилось в груди, словно вот-вот выпрыгнет. Казалось бы, ну что такого? Ну обдаст он меня волной высокомерного презрения, ну отвечу я ему тем же. Разве это убьет меня? Я боялась, что наша встреча снова обернется подростковой склокой со взаимными обвинениями и обменом «любезностями». В прошлый раз мы расставались по переписке, в этот раз будет еще неприятнее. Я ведь не этого хотела, мне было жаль, что я позволила этому инфантильному вечному подростку втянуть меня в неприятный разговор, но сказанного не вернешь.

Первое время мне его очень не хватало, я даже рыдала несколько дней. Черт бы его подрал, ведь я любила. Но тот разговор поставил жирную огромную и мерзкую точку в наших «не отношениях».

«Все будет хорошо, Анна», — неожиданно подбодрил меня Тор.

— Да, я знаю. Я справлюсь, — ответила я тихо. — Всегда справляюсь.

Нетерпеливое покашливание вернуло меня в реальность. Я очнулась и побежала догонять Нуара, ожидающего меня в одном из коридоров. Как Макс вообще попал сюда? Был ли он агентом, когда мы встречались? Куда он пошел? Так и не завязал с энергетиками, хотя, вот какое мне дело? Это его здоровье. Пусть гробит себя дальше. Сердца у него все равно нет.

«Анна?»

— Что?

— Я молчал, — ответил Нуар.

— Я не с тобой говорю, — устало ответила я. Силы покинули меня вместе со светлыми эмоциями. Эта грустная история, надеялась я, закончена и утеряна навсегда в пыльных архивах памяти с жирной красной пометкой «ОПЫТ». Вычеркнуть из жизни, заблокировать все контакты, номера, с глаз долой — из сердца вон. Внезапной встречи я не планировала. Мы жили в разных городах, встречались по выходным. Чаще я ездила к нему. Эти три часа в дороге, нетерпение, волнительное предвкушение встречи. Я была счастлива и влюблена. Но все закончилось. И вот счастье и любовь сменились обидой и ненавистью, а потом и вовсе безразличием и презрением. Многие люди умудряются оставаться друзьями, бог мой, я сама верила, что у нас получится остаться друзьями. Но не вышло. Я не смогла простить ему это унижение, а он так и не понял, что он сотворил.

«Ты в порядке?»

— Не уверена.

Светлый высокий коридор без дверей и окон вел нас куда-то вглубь. Вглубь чего? Что это было за место? Та самая база? Нуар молчал, за что я была ему очень благодарна. Молчал и Тор, словно все мы трое держали траур по чему-то безвременно почившему. Люди такие странные. Наши эмоции творят с нами такие безумные вещи. И вроде примешь решение жить разумом, но ведь «зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь». Обжигаясь и проходя через страдания, мы запираемся в камере безразличия и цинизма, залечивая свою израненную душу. Силен тот, кто, пройдя эти муки, снова готов жить с открытым сердцем, доверять и любить. Но не каждый способен на это. Макс был из тех, кто утратил веру. Утратил способность искренне любить, доверять, быть открытым. Я никогда не знала, о чем он думает, что он чувствует. Он называл себя мертвым, все его ники, и даже агентское имя сохраняли его амплуа. Я злилась безумно на него, считая слабым. Злилась на то, что моя любовь ему была не нужна, потому что когда-то давно он отдал всего себя какой-то мадам, которая разбила его сердце. А еще больше я злилась, когда он признался, что полюбил другую девушку. Это был тот самый удар, после которого боец уже не встает. Я боролась за нас до последнего, но я проиграла. А с честью покинуть поле битвы не хватило сил. Слишком уж больно прилетает решающий удар, когда даже и не думаешь защищаться, ведь доверяешь всей душой. Аж дыхание перехватывает в первое мгновение. Конечности холодеют, не можешь подобрать слов, просто медленно проваливаешься в пучину. Орешь в душе от боли, а снаружи это глупое пустое выражение лица. Лицо проигравшего битву за любовь.

Но я — не Макс. Я оправилась достаточно быстро. Меньше месяца прошло. А потом появился Тор, и мне стало не до душевных мук, появились заботы посерьезнее.

— Когда мне привезут кота? — спросила я.

— Сегодня. Как только я доложу о ситуации старшему агенту и передам твои требования, — ответил Нуар.

— У вас тут все такое необычное.

— Это база. Круглая комната — зона обмена. Но тебе лучше всего этого не знать, конечно же.

— Ну да, — согласилась я, смотря себе под ноги. — Когда мы сможем все это снять? — указала я на шуршащие бахилы и халат.

— Ты могла это снять в любой момент. Но бросать это здесь нельзя, мы не мусорим на базе. Я предпочел нести это на себе, чем в руках.

— Разумно, — ответила я и сняла на ходу бахилы, маску и шапочку, аккуратно свернула в сверток и убрала в карман. Взлохматила волосы, и жить стало сразу легче. — Далеко еще?

— Тебе — нет, — Нуар подошел к стене и произнес что-то на непонятном мне скрипящем высокочастотном наречии. Маленькая прямоугольная панель ожила, и в стене образовалось отверстие, куда Нуар вложил указательный палец своей правой руки. Стена тут же преобразилась и растаяла в воздухе, обнажив в своих недрах уютную комнату с кроватью, мягким на вид креслом, несколькими дверями в глубине, видимо, ванной и уборной, а может, была и кухня, или еще какие удобства. Я стояла в коридоре и смотрела на все это белоснежное великолепие, не в силах отвести глаз. Только окна не было.

— Как каюта космического корабля, — произнесла я в восхищении.

— Да, почти, — согласился Нуар. — Это — твоя.

Но заходить я не торопилась. Каюта-комната по сути являлась моей камерой заключения. Меня замуруют за стеной. Вряд ли я смогу разгуливать здесь по коридорам свободно. Нуар заметил мое замешательство и смущенно спросил:

— Тебе не нравится?

— Не то, чтобы совсем не нравится, — неуверенно начала я.

— Хочешь, я поменяю цветовую гамму?

— А ты можешь? — удивилась я.

— Конечно. Комната может быть любого цвета и любого размера, как ты захочешь. Инженеры дополненной реальности потрудились над этой разработкой. Очень забавно, я бы тебе рассказал…

— Так, тормози. Мне не нужно ничего, к чему приложил руку Мак… Муэрто. Оставь все по минимуму. Только без дополненной реальности. Мне хватит минимальных удобств, я все равно здесь не задержусь. Принеси мне только миски для моего кота с водой и едой.

Нуар пожал плечами, снова вложил палец в нишу и просвистел что-то. Я не думала, что его связки способны издавать такие высокие звуки. В следующее мгновение комната преобразилась до неузнаваемости. Стены серого цвета, простая кровать в углу, стол, стул, в другом углу ванна и унитаз. Спартанские условия, конечно, но мне не нужно ничего от Макса. Многовато чести.

— Пойдет, — кивнула я. — Один момент.

— Да?

— Музыка. И дверь.

— Это два момента.

— Не важно. Что с этим? Я тут пленница?

— Я бы так не сказал, — уклончиво ответил Нуар.

— То есть я могу выйти в любой момент.

— Нет. Без сопровождения тебе запрещено покидать свою комнату.

— Камеру, — поправила я его.

— Музыку я организую. Дверь не предусмотрена.

— Кот. Я жду своего кота, и не забудьте про мой телефон, — проговорила я, и, глубоко вздохнув, вошла в камеру без окон и дверей. Ведь могла бы сделать гостиничный люкс, но моя гордость завела меня прямиком на «нары».

— Какую музыку ты хочешь?

«Анна, я не люблю твою музыку. Пусть поставит мою любимую», — попросил Тор.

— Тор не дает мне слушать то, что нравится мне. Поставь его любимую, — попросила я. Хоть что-то послушать, тишина сейчас — мой злейший враг.

Нуар кивнул, и через мгновение мои спартанские покои наполнились переливами птичьих трелей, журчанием воды, шепотом ветра и далеким пением на чужом языке. По телу разлилась такая тоска, что ком в горле застрял, а к глазам подступили слезы.

— Бог мой… это прекрасно… — прошептала я, не в силах сдвинуться с места, парализованная этим великолепием. Ничего подобного я в жизни еще не слышала. Это была не музыка, это была сама жизнь. Я тосковала по местам, которых никогда не знала, по девам, чьи голоса никогда не слышала, по небу, под которым никогда не жила. Эта тоска накрывала меня с головой, но она не причиняла мне боли, скорее, она пробуждала любовь, вызывала досаду оттого, что я не способна преобразовать эту красоту в другую. Я могла лишь впитывать ее, но создать что-то подобное — никогда.

«Спасибо».

— Спасибо, — передала я. Нуар улыбнулся.

— Я скоро вернусь.

— Не задерживайся.

Стена снова появилась. Я осталась в камере одна. Ну, почти. Сбросив пропахший больницей халат прямо на пол, я, разувшись, плюхнулась на неожиданно мягкую кровать. Только сейчас я поняла, насколько я вымотана. Музыка Тора подхватила меня на свои нежные руки, унося в мир, завораживающий своим великолепием, и скоро я провалилась в сон.

6 Глава

«Анна, проснись!»

Я открыла глаза. В ноздри ударил пряный запах благовоний, тихо играла музыка, до боли знакомая. Резко села на кровати и увидела то, чего боялась больше всего. Слишком хорошо я знала эту комнату, эту заваленную грязной посудой раковину, желтый пакет с мусором в углу, круглый зеленый бумажный абажур под потолком, уродливо прорезанным прерывистой трещина от стены до стены. И небольшой темно-коричневый шкаф-лакей у стены, открытая дверца которого, вечно завешанная горой одежды, напоминала терпеливо вытянутую руку лакея, держащую вещи в ожидании, пока господин изволит одеться. Это была квартира Макса.

— Ни хрена не смешно, — заявила я. — Нуар! Верни все, как было!

Но ничего не происходило. Я встала с едва живого дивана, который помнил столько приключений, и направилась к балкону, ожидая застать там Макса. Если его не было в комнате — он был там. Но балкон был пуст. За окнами жаркий пейзаж Челябинска, пустыри, «Мексика», как называл их Макс.

— Я знаю, что это твоих рук дело! Иди сюда, не будь трусом! — крикнула я.

Ванная тоже оказалась пуста. Стиснув зубы от злости, я села в позе лотоса прямо посреди комнаты и закрыла глаза. Все это — не настоящее. Как и все его лживые слова! Всего этого здесь нет. Как и сердца у этого засранца!

— Сука! — в сердцах крикнула я, ударив кулаком по темному ламинату.

Глубокий вдох, медленный выдох. Слишком жестоко. Этого я и боялась. Я знаю, на что он способен. Его мерзкий мстительный характер. Я обещала ему, что он будет наказан за то, что сделал со мной. Как он озлобился в тот момент, с каким презрением он желал мне, чтобы у меня больше никогда не было того, что было у нас. А я в свою очередь гневно и насмешливо печатала в ответ, что того, что у нас было, мне хватит на всю жизнь, и больше мне такого даром не нужно. Боже, какие же мы идиоты. Ведь я просто хотела любви. Это обида говорила во мне за меня. Мне было так жаль, но я не могла уже ничего исправить. А теперь он объявил мне войну.

— Ну что ж, война, так война, лапуля. Еще посмотрим, кто из нас выйдет из нее победителем, — сказала я злобно.

Не желая прикасаться ни к чему, я просто сидела на полу и ждала Нуара.

«Я пытался разбудить тебя раньше, но не смог, ты очень крепко спишь», — признался Тор.

— Твоей вины здесь нет. Нуар все починит.

«Я могу помочь тебе все починить».

— Что ж ты молчал, давай, говори, что нужно делать! — я вскочила, готовая действовать.

«Нужно найти контрольную панель».

— Где она?

«Там, где ты не стала бы ее искать».

— В унитазе? — с отвращением спросила я.

«Не уверен».

— Минутку, — мой взгляд привлекла кислотно-зеленая фоторамка с подсветкой на подоконнике за шторой. Это я подарила ее Максу. Я была уверена, что он ее выбросит. Расписанный мною лист какого-то дерева, что я подобрала в парке, когда мы гуляли, был на месте. Неужели он его сохранил? Или он сделал это специально?

Я решительно схватила рамку и разбила ее об угол подоконника. Квартира зарябила и поплыла, как изображение старого телевизора. Рамка в моих руках заискрила, мне пришлось ее бросить на пол.

«Кажется, нашла».

Появился красный сигнал тревоги, зазвучала сирена. Стена, служившая дверью, расплылась. Я осторожно потрогала рукой — ничего. Путь свободен. Медленно выглянув наружу, осмотрелась. Никого.

— Может, пойдем, пройдемся? — спросила я нерешительно.

«Не думаю, что это хорошая идея».

— Я сломала контрольную панель дополненной реальности, скоро здесь будут агенты-инженеры, возможно, сам Макс. Он уже знает, что я здесь. Думаешь, стоит сидеть здесь и ждать своего врага?

«Ты сама звала его, когда была зла».

— Я была зла! А теперь я понимаю, что еще не готова. Я испортила, возможно, очень дорогую технику. И мне за это влетит. И Максу влетит. Вот ему так и надо, а я не хочу сидеть тут и ждать, пока мне полную шапочку лещей напихают, — с этими словами я перешагнула порог и оказалась в коридоре.

Так как Макс, создавая свою симуляцию, не оставил мне ни обуви, ни моего халата, я вынуждена была идти босиком. Хорошо, что хоть ума хватило, не раздеваясь, спать.

— Куда мне идти? — спросила я, озираясь по сторонам. Коридор был пуст и безлюден, стальные стены гладкие, ни дверей, ни окон. Зато было очень светло.

«Направо».

— Что там?

«Если я правильно помню, то ты дойдешь до отдела маскировки, сможешь накинуть на себя любой образ, какой захочешь».

— Опять эта дополненная реальность, — проворчала я.

«Инженеры дополненной реальности уровня Макса занимаются лишь разработкой симуляций и дизайном. Маскировкой заведует уже разведывательный отдел».

— К шпионам в самое логово?! — прошептала я, медленно двигаясь направо. — Меня выкупят на раз-два, я врать не умею!

«Тебе не нужно будет врать, я все сделаю за тебя, просто повторяй за мной».

— Тор, у нас будут большие неприятности.

«Если все сделаешь правильно, все будет хорошо».

Мне казалось, что за мной следят, хотя коридоры были пусты.

«Веди себя естественно, Анна».

Я заставила себя отойти от стены и расслабиться. Перестала озираться, и просто пошла вперед, будто точно знала, куда мне нужно идти. Стена слева от меня зарябила и исчезла, но я не подала вида, даже голову не повернула. Уверенно шла дальше. Меня никто не остановил и не окликнул. Я вздохнула с облегчением.

«Молодец, осталось немного».

— А потом куда? — так же шепотом спросила я.

«Потом и увидим. Сейчас тебе нужно скрыть свою личность. Может, мы сможем испортить жизнь твоему врагу, ведь он тебя не узнает».

— А тебе он чем насолить успел?

«Ничем. Он обидел тебя, ты — мой друг».

Я не знала, что сказать. Впервые за время общения с Тором я не хотела от него избавиться. Оставшись совсем одна, без работы, без друзей, я привыкла, что у меня никого нет. Только кот и я сама. А теперь у меня появился друг, который искренне на моей стороне. Он поддержал меня, принял мою войну, предложил помощь.

— Это… мило. Спасибо, — сказала я.

Пол под ногами обдавал холодом мои ступни. Я остановилась и подняла ногу.

— Ну вот, носки запачкала, — с досадой сказала я.

«Да, здесь не принято без обуви ходить».

— А я могу просто переодеться, ну или хотя бы обуться там в вашем разведотделе маскировки?

«Примитивные средства маскировки находятся на другом уровне, здесь только передовые технологии и последние разработки».

— Мне нужны новые носки и обувь, — упрямо заявила я.

«Я постараюсь что-нибудь придумать».

— Дополненная реальность не согреет моих ног.

«Я тебя понял».

— Отлично.

Гул приближающегося источника шума отвлек меня от моих ног. Я напряглась, ожидая в любой момент, что меня раскроют, поймают, запрут и больше никогда не выпустят домой. Мимо пронесся забавный летающий аппарат. На меня он не обратил никакого внимания, просто летел себе по своим делам. Сферической формы, с моргающими синими диодами, странный серебристый предмет плыл в воздухе, издавая тот самый гул. Он словно был сделан из лего, его поверхность не была гладкой.

«Это местный почтовый голубь», — ответил на невысказанный вопрос Тор.

— Офигенно, — в неподдельном восторге сказала я. — А как он работает?

«В твоей голове нет необходимых знаний, чтобы понять принцип работы данного устройства».

— Так завуалированно и не обидно меня тупой еще не называли, — призналась я.

«Ты не вспомнишь о нем через несколько дней».

— Да, наверное, — согласилась я.

«Беги за ним, он откроет дверь».

— Что? Опять бежать? Ты видел, с какой скоростью он несется?! Я тебе что — Флэш?!

«10 км/ч, если поторопишься, успеешь догнать».

— Твою мать! — я стартанула, как раненая лань, и понеслась по коридору, что было сил. Шар-голубь летел себе спокойно впереди, медленно отдаляясь. — Я не успею!

«Прибавь ходу, старая кляча, у тебя нет кодов доступа, ты будешь ходить по коридору вечность».

— А чтоб тебя! — я выжала из себя все, что могла. На разговоры сил не было, я неслась за лего-голубем. Как далеко он еще будет лететь? Киберпанк, который я заслужила, блинский блин! Преследую робота по футуристичной базе с агентами, среди которых мой бывший-мудила, босиком, с агентом в своей голове. К такому меня жизнь точно не готовила!

Наконец, голубь замедлился. А я ускорилась и догнала его. Дышала я так, словно у меня приступ астмы, прости хосспаде. Мне нужно было двигаться, физрук говорил, нельзя резко останавливаться, будет плохо. Почему, я не помню, но мне уже было плохо, еще хуже я не хотела.

Спорт — это не для меня. Босиком тем более. Ноги болели дико, легкие разрывались, сердце колотилось, в горле пересохло.

«Анна, ты в ужасной форме», — констатировал Тор.

— Пошел… в жопу… — прерывисто ответила я, задыхаясь.

Стена впереди растаяла, голубь юркнул внутрь, я запрыгнула следом. Мне все время казалось, что стена материализуется вокруг меня, просто распилив мое тело на две части. Будет неприятненько. Дальше преследовать лего-голубя было не нужно, я перевела дух и осмотрелась.

Все те же серо-стальные стены окружали меня, но комната утопала в полумраке. Голубь уплыл по своим делам куда-то вглубь, а я осталась здесь, у входа.

— Куда?

«Панель в центре».

В центре зала и правда стояла панель. В «Гринвиче» такие панели помогали сориентироваться в лабиринте торговых рядов и этажей. Я подошла к ней. Экран был подернут дымкой, словно скринсейвер. Осторожно коснулась пальцем.

— Необходима идентификация! — пронзительный женский голос заставил меня вздрогнуть и запаниковать.

«Спокойно. Выбери голосовую идентификацию».

— Голосовая идентификация, — повторила я.

— Назовитесь! — потребовал интерфейс.

«Агент разведывательного отдела Тор, серийный номер 0045 альфа, 98Б, код доступа третьего уровня, пароль: «гном и молния».

Я послушно повторила все, что он сказал.

— Ошибка доступа! Назовитесь!

«Гром и молния, а не гном! Уровень твоего разума близок к примитивному!» — гневно возмутился Тор.

— Не ори на меня!

— Ошибка доступа! Сигнал тревоги через три, две…

«Повтори снова быстро!»

— Пароль гром и молния! — закричала я и зажмурилась, ожидая сигнала тревоги. Но интерфейс провозгласил:

— Принято. С возвращением, агент Тор.

— Ссспасибо, — нерешительно ответила я, не веря, что получилось.

«Выбирай».

Экран интерфейса ждал моих действий. Я была словно в меню выбора персонажа в игре, можно было выбрать любой образ. Слишком большой выбор, я не могла определиться. На это ушла бы вся моя жизнь.

— Помоги мне! — взмолилась я.

«Выбери последние разработки, они всегда самые лучшие», — посоветовал мне Тор.

Грязно синий фон интерфейса предлагал целый ряд новейших разработок, как по частям тел, так и целые образы. Я решила, лучше выбрать готовый образ. Загрузился список непонятных мне слов, кодов, названий, напоминающих простой набор символов. Словно было лень придумывать, и создатель рандомно нажимал на клавиши, не заботясь о результате. Я нажимала все подряд по очереди и смотрела на вращающуюся над панелью 3D модель. Разнообразие образов просто поразило мое воображение.

— Серьезно? Вот эти вот все образы, они настоящие? Они существуют? Они с других планет? — мой разум взрывался от новой информации. — Провалиться мне на месте! Они существуют!

«Да», — просто сказал Тор.

— Но я буду привлекать внимание в таком виде, — с досадой заметила я.

«Не будешь. Для разведотдела это обычная практика. Агенты редко появляются без маскировки. Так им проще сохранять инкогнито».

— Охренеть! — моему восторгу не было предела. Я могу быть кем угодно! И не на экране компа — в реальности! — Да о таком только мечтать можно!

Я лихорадочно листала образы, изучая их, выбирая пол. Самцом я хочу быть или самкой? Такое разнообразие. Но вот я наткнулась на один образ, у которого не было половой принадлежности. В графе пол просто стоял прочерк. Я изучила образ. Существо на экране было ростом выше двух метров, нежно фиолетовый оттенок его кожи приятно сочетался с золотистого цвета одеянием. Все его тело было словно приплюснуто и вытянуто, форма костей и черепа была не похожа на человеческую. Голова существа без пола напоминала череп «чужого», только немного меньше, и не было второй челюсти внутри рта. На нем не было волос, во всяком случае, на неприкрытых одеждой местах.

— Надеюсь, оно кислотой не плюется?

«Нет. Это жрица Священной Реки из параллели пяти солнц».

— Что еще за…

«Лучше не знать».

— Значит, она — женщина?

«Эта информация тоже засекречена для посторонних».

— Ах да. Ладно, — с досадой согласилась я, продолжив изучать жрицу. Для себя я решила, что она все-таки женщина.

На руках ее было только три длинных, но изящных пальца, тонкие кисти увешаны браслетами, а на ногах, обутых в удобные на вид сандалии с ремешками до слегка согнутых колен, три пальца соединялись перепонками. Тонкая талия жрицы была опоясана алым поясом с изображением пяти звезд, на лице — золотые письмена. Я прикоснулась к экрану, как завороженная.

— Она прекрасна…

Это действительно было прекрасно. Какую религию бы она не исповедовала, я хотела преклонить колени перед ней в благоговейном почтении.

«Выбираешь жрицу?» — спросил Тор.

— А можно? — с надеждой спросила я в ответ.

«Конечно».

Счастью моему не было пердела. Я даже забыла о том, где я нахожусь, о пакостях Макса, о том, что меня, возможно, уже ищут. Дрожащими от нетерпения пальцами я нажала кнопку «Создать» и принялась ждать.

— Образ заряжен. Пройдите к камере номер 8, — объявил интерфейс.

— Где это? — спросила я шепотом.

«Туда тебе не пройти. Спроси, есть ли свободные камеры во втором зале».

— Интерфейс, нужна свободная камера в зале номер 2.

— Ошибка. Зал номер 2 на реконструкции.

«Это меняет дело. Дай мне подумать».

— Можно загрузить образ в душевой, — заявил интерфейс.

«Это подходит. Подтверждай».

— Подтверждаю душевую.

— Успешно. Загружаю образ номер 111762ВКР, душевая номер 3. Образ заряжен.

— Спасибо.

«Многие агенты не выходят из образа, меняют его там, где никто не увидит их истинного лица. Это профдеформация».

— Куда идти-то?

«В дальнем углу есть лифт, он ведет вниз, в душевые».

— Здесь как минимум 4 угла и все дальние! — проворчала я, осматриваясь.

«Налево, затем опять налево, потом прямо, кнопка моргает синим».

Мне понадобилось некоторое время, чтобы определиться, где у меня лево. Затем я заприметила эту моргающую кнопку и нажала на нее. Лифт медленно открылся.

— Это точно безопасно? — спросила я.

«Да».

Выдохнув, я вошла в цилиндрической формы лифт, словно вертикальный солярий. Дверь тихо закрылась, кабина медленно двинулась вниз. В зеркальных покрытиях стен дрожало мое искаженное лицо.

— Выгляжу не очень, — констатировала я.

«Людям это свойственно. Ты забудешь о своем лице, когда «переоденешься».

Наверное, поэтому агенты не снимают свои образы. Зачем каждый раз приводить себя в порядок, если можно просто «надеть» новый образ и быть идеальным? Их можно понять, но это крайняя форма эскапизма, на мой взгляд. Я проделала огромную работу над собой, чтобы полюбить свое тело. Но образ жрицы — это вершина красоты. Не земная красота, конечно же, но она прекрасна.

Лифт замер, не спеша распахнул свою дверь в наполненное паром и ароматами парфюмерии помещение душевой. Туда-сюда сновали девушки в полотенцах и без них. Иногда мимо проходили образы, многие из них я не видела. Сложно было не глазеть.

— А мыться обязательно? — спросила я.

«Твой запах нужно смыть, прежде чем надевать образ, чтобы тебя не опознали».

— Но запах вернется, я же живой человек.

«Образ работает так, что твое тело находится с ним в состоянии симбиоза, если ты будешь чиста, он подстроится под тебя и примет твою чистоту и нейтральный запах за единственно верное состояние тела, и в дальнейшем будет поддерживать его».

— Оу. Понятно, — ответила я. — Постой, так я что, буду голая?

«Внутри образа — да».

— Ну и дела, — только и смогла сказать я.

«Никто этого не увидит».

— Надеюсь, — ответила я, раздеваясь.

«Полотенце и принадлежности в шкафчике. Выбирай любой свободный, они пополняются автоматически».

— Офигенно. А можно мне такой же домой?

«Конечно, нет. Размечталась!» — раздраженно фыркнул Тор.

— Да я шучу, тупица.

7 Глава

Стройные ряды небольших ячеек в стенах напоминали стеллажи из ИКЕИ — у них тоже не было дверей. Плотный прозрачный вакуумный пакет содержал в себе, судя по всему, все необходимое для приема водных процедур. Мои носки были безнадежно испорчены — мало того, что я собрала всю грязь коридора, на вид, между прочим, довольно чистого, теперь я еще и вытерла ими пол в душевой.

«Клади всю свою одежду в ячейку и набери мой серийный номер на панели», — рекомендовал Тор.

— А что с ней будет? — спросила я, аккуратно складывая на коленке свою мятую рубашку.

«Ее почистят и упакуют в такой же пакет, потом отправят на хранение до востребования в мою ячейку агента».

— Ого, мои шмотки постирают. А дырку на трусах тоже заштопают? — стоя в белье, перебирая босыми ногами, я пыталась найти эту несчастную дырку у резинки своих слипов, которую все никак не могу зашить. Ленивая жопа, что поделать. Тем более я же не планировала ни перед кем раздеваться, так что надела, что попало под руку. Шов распустился во время стирки, а хлопок был такой нежный и удобный, что я пренебрегала целостностью изделия в пользу комфорта. И не нужно меня осуждать, как будто я не знаю, что у вас есть такие же труселя! У многих из вас и не одни.

«Да, целостность вещей тоже будет восстановлена», — подтвердил Тор.

— Класс! — я сняла очки, остатки одежды и красиво уложила все в шкафчик. — Напомни свой номер?

«0045 альфа, 98Б, пора бы уже запомнить».

— Все равно стирать будете, зачем мне запоминать?

«Тоже верно».

— А как я буду видеть без очков? — спросила я внезапно.

«Образ починит все твои недуги» — отмахнулся Тор.

— Прям, Человек-Паук.

Дальняя стенка растворилась, аккуратная стопка моей одежды медленно и совершенно беззвучно удалилась в образовавшееся отверстие. Я подняла с пола пакет с принадлежностями, и, обернувшись, направилась к своей душевой. По крайне мере, так все произошло в моей голове. На деле же все вышло совсем не по плану.

Через пару секунд я поняла, что никуда не иду, а, что еще хуже, путь мне в непростительной ОБНАЖЕННОЙ близости преграждает не кто иной, как непонятный голый мужик на голову выше меня. Иными словами, я уткнулась лицом в чью-то голую волосатую грудь! К тому же мокрую! Да хрен с ней с мокрой! Мужскую грудь! Что делает мужик в женской душевой?!

«Только не кричи!» — прозвучал в голове приказ Тора. Видимо, он оценил нарастающее во мне возмущение. Так я и стояла, молча краснея, лицом в чужом мокром непонятном мужике, не зная, что делать.

«Это нормально. Не паникуй. Тебе нечего стыдиться. Извинись и иди дальше», — инструктировал меня Тор. А я вдруг внезапно вспомнила об эпиляции. Забавный факт, если бы я вспомнила о ней раньше, мне бы не было так некомфортно сейчас. Хотя мужику и самому не мешало бы сделать эпиляцию. Ох уж эти двойные стандарты!

— Теперь ты должен на мне жениться, — лучшая защита — это нападение.

Мужчина усмехнулся.

— Я тебя не заметил, прости, — он сделал шаг назад. Я тут же прикрылась пакетом.

— Ты на что намекаешь? Что я мелкая?! На себя посмотри! У меня средний рост! — вспылила я, чтобы скрыть смущение. Все еще не решаясь поднять глаза, я двинулась мимо него, но он ухватил меня за локоть. — Пусти! — дернулась я.

«Успокойся, Анна. Он не причинит тебе вреда. Расслабься. Он — агент».

Наконец, я набралась смелости и бросила ему в лицо свой самый презрительный и злобный взгляд, какой только могла. Да, мне плевать, что у меня ноги не бритые! Да, что, думаешь, если ты такой большой и страшный, я тебя боюсь?! Решил ко мне лезть, ублюдок, мать твою?! Давай, иди сюда, засранец, я тебе жопу порву! Взгляд голодной чихуахуа заставил мужика опешить. Он нерешительно отпустил руку и немного смутился.

— Я просто хотел извиниться. Не злись, — примирительно поднял он руки. Но сделал он это зря. Полотенце, что он держал на бедрах, скользнуло на пол. А этот нахал даже и не думал его поднять! Бесстыдник! Меня бросило в жар, я изо всех сил старалась смотреть ему в глаза. Черт бы его подрал! Так не честно! — Теперь все честно, я тоже голый, — возразил он моим мыслям, самодовольно улыбаясь.

— Ты вообще кто такой? — высокомерно бросила я, как будто это не я здесь лишняя.

«Держи себя в руках, Анна! Он просто агент, не вступай в конфликт, не поддавайся чарам!»

Каким нахрен чарам? Этот шкаф два на два не вызывает во мне ничего, кроме отвращения!

— А ты тут новенькая, да? — спросил он, подперев стену.

— Это секретная информация, — бросила я и снова предприняла попытку уйти.

«Отличный ход!» — похвалил меня Тор.

— Стой, как тебя зовут? Я должен знать, на ком женюсь, — крикнул мне в спину нахал. Спина моя была лучше фасада, так что я не удивилась. Это был мой шанс. Обернувшись, я смерила его взглядом с головы до ног, словно оценивала, стоит ли говорить свое имя. Да, этому развратнику действительно было чем гордиться. Тело его, если оно было настоящим, было просто идеально сложено. Но эпиляцию ему бы не мешало сделать, это точно.

— Для знакомства в душе ты мог бы выбрать образ и получше, — сказала я с усмешкой и двинулась дальше, уже не оборачиваясь. Что происходило за моей спиной, я не видела. Лицо мое пылало. И я вся была в негодовании.

— Какого хрена?! — спросила я гневным шепотом.

«Что тебя смутило?» — уточнил Тор.

— Серьезно?! А мужик в женской душевой? Он меня голой видел!

«Это общая душевая. Агенты выше этих предрассудков. Тем более, подавляющая часть в образе».

— А тот тип тоже?

«Понятия не имею. Для нашей же безопасности образы создаются такими, чтобы никто не видел разницы без специального оборудования».

— То есть существует сканер?

«Что-то вроде того».

— Меня могут раскрыть?

«На допросе при совершении преступления тебя проведут через сканер, снимающий все образы. В обнаженном виде деморализованный преступник лучше идет на контакт».

— Я — преступница теперь? — спросила я с ужасом, — Что мне за это будет?

«Ты — свидетель. А камеру… комнату покинула по причине морального насилия над тобой. Образ надела из страха, что твой враг тебя найдет и учинит расправу».

— Макс никогда так не поступит, — заступилась я за него. — Он, может, и подлец, но женщин не бьет.

«Придерживайся легенды».

— А ты соучастник.

«Я организатор, если на то пошло».

— Хорошо. Все свалю на тебя.

«Тебе не придется, если будешь все правильно делать. Чуть не поставила под угрозу весь наш план!»

— А какой у нас план? И вообще, где моя душевая, они не пронумерованы, — возмутилась я.

Агенты, казалось, не замечали меня в упор, за что я была им благодарна. Стычки с ними мне были ни к чему. На белом кафельном полу было силиконовое антискользящее покрытие, надеюсь, и антигрибковое тоже. Украдкой бросая взгляды на разных существ, снующих без одежды и в одежде мимо меня, я нерешительно двигалась наугад. Пакет на ощупь был жестким и неприятным, больно царапал живот и грудь, но он был моей единственной «одеждой» в этом странном месте.

«Ты почти пришла, здесь направо», — возвестил Тор.

Мало кто здесь разговаривал между собой. Утопая в паре и шуме воды, мой шепот, казалось, все равно звучал слишком громко. Я опустила глаза на свои «мохнатые» ноги. А станок, интересно, в пакете есть?

«Почему ты так стыдишься своего тела, Анна?»

— Не стыжусь я своего тела. Я просто не люблю критику.

«Почему люди критикуют тебя за твое тело?»

— Потому что они мудаки. Существуют навязанные стандарты красоты, если им не соответствовать, то тебя начинают стыдить и критиковать.

«Разве соответствие мнимым идеалам делает вас счастливыми?»

— Нас делает счастливыми любовь. А ради нее мы готовы на многое, — вздохнула я.

«Любовь — это примитивный природный механизм для размножения».

— Я знаю. Говори уж прямо, что я отсталая в развитии.

«Я не это имел в виду, вот твоя душевая».

Тор точно не был человеком. Пугало ли меня это? Не думаю. Многие вещи ему были невдомек. Я чувствовала себя избранной, вступившей в контакт с неземным интеллектом. Да, я представитель примитивной расы людей, причем не самый умный. Я обладаю недостаточной информацией, чтобы познакомить его с достижениями науки и техники нашей цивилизации, если ее можно было так назвать. Что, если Макс тоже не человек? А Нуар? Как я могу доверять им? Может, они все в образе людей, а на самом деле — не люди вовсе? Ну нет, Макс точно человек. Не думаю, что иные расы способны на такой самоуничтожающий гедонизм. Собственно, почему расы? Иные виды? Инопланетяне? Как их назвать?

Душ — лучшее место для мыслей. Мутная стеклянная дверь без опознавательных знаков выглядела настоящей. Надеюсь, здесь нет технологий дополненной реальности. И почему я так ревностно пытаюсь избежать всего, к чему прикасался Макс? Это ребячество. Решительно я распахнула дверь. Опять закрыто.

— Да чтоб тебя!

«Введи мой номер», — прозвучал голос Тора.

— Где?

«Приложи ладонь к стеклу», — кажется, это он делится со мной информацией, а не наоборот.

— Ты выбрал не самого умного представителя человечества, — наконец, признала я.

«Я не выбирал».

— Ну, хреново быть тобой, приятель.

«Всяко лучше, чем тобой», — парировал он.

Стекло было шероховатым, теплым на ощупь, слегка запотевшим. Я приложила к нему свою правую ладонь с вечно обкусанными ногтями. С мягким белым свечением появилась клавиатура для ввода номера. Умно, чтобы мою душевую никто не занял, и образ не спер. 0045 альфа, 98Б. Круговая анимация загрузки системы, зеленый сигнал, дверь открылась.

Я юркнула внутрь и закрыла за собой. Зеленый огонек сменился на голубой.

— Почему не красный?

«Красный означает поломку или тревогу, зеленый — исправно, открыто. Желтый — загружен образ, голубой — образ в работе».

— Вот как, — только и смогла я сказать.

Здесь было просторно, чему сложно не радоваться. Стеллаж у входа, ножницы для вскрытия пакета, зеркало, как ни странно, не запотевшее. Видимо, с гидрофобным покрытием. Мне бы такое в ванную, чтобы не протирать вечно. И небольшая скамеечка под зеркалом шириной около метра. Я дотронулась до нее: мягкая белая обивка была теплая и сухая. Но все же садиться на нее я не рискнула — мало ли кто на ней сидел до меня. Разрезав пакет, я извлекла на свет божий белоснежное полотенце, пушистый халат, еще одно полотенце, пакетики с шампунем, бальзамом, гелем для душа, губку, и, кажется, лосьон для тела. Станка нет. Что ж, значит, ходить мне с небритыми ногами.

— Нифига наборчик, — присвистнула я.

«Стандартный. Вся упаковка биоразлагаемая, но на базе собственный цех переработки, в природу наши материалы не попадают».

— Классно. А где волосы высушить?

«После процедуры система тебя высушит».

— Просто рай.

В глубине душевой была ниша, собственно, душ. Нерешительно топчась неподалеку, я пыталась понять принцип работы этого простого, казалось бы, изобретения. Но здесь не было ни кранов, ни лейки: просто квадратное углубление в полу. Даже слива не было, по крайней мере, я его не видела.

— Эм, Тор? — пора признать, что я не умна и труслива.

«Что?»

— Как это работает?

«Бог мой, женщина, ты что, никогда в душ не ходила?»

— Заткнись, у меня он устроен иначе!

«Примитивные технологии», — снисходительно констатировал Тор, как бы жалея меня. Стыдно-то как!

— Сам ты примитивный, — бросила я, отчаянно ступая в углубление. Будь что будет.

А ничего и не случилось. Как дура я стояла и озиралась по сторонам, разводя руками. Как Траволта в Криминальном чтиве, только я была при этом голая.

— Ничего не происходит, — заявила я дофига умному Тору.

«Идет сканирование, измерение температуры тела, подбор напора воды и температуры, жди».

Вот это уровень. Неужели они решили эту дилемму с настройкой температуры воды в душе? Немыслимо! Кто бы мог подумать, что будущее уже наступило? Точно не я. Когда с потолка хлынула вода, я ощутила себя диснеевской принцессой. Эдакая Пакахонтас на минималках, под импровизированным водопадом. Температура и напор были подобраны идеально. Блаженство, ни с чем несравнимое. Разве что с почесыванием ног, когда снимаешь колготки зимой. Подобно псу в такие моменты хочется дрыгать ногой и дышать ртом с высунутым языком. Но этот душ был лучшим за всю мою жизнь.

Когда я была близка к духовному оргазму, вода закончилась. Несколько секунд я еще стояла, поглаживая свое разомлевшее мокрое тело, не сразу заметив, что вода перекрыта.

«Ты чиста», — заявил Тор на мой разочарованный не высказанный вопрос и тоскливый взгляд в потолок.

— Ну вот, так всегда, на самом интересном месте… воды вам жалко что ли? — пробурчала я, топая к зеркалу.

Подсушив себя мягким полотенцем, я причесала влажные волосы пятерней.

— Что дальше?

«Возвращайся обратно в зону обработки», — скомандовал Тор.

— Чего? Это где?

«Где ты только что изображала из себя русалку», — ирония так и хлещет. Для инопланетянина он уж больно дерзкий. Уж не у меня ли понахватался?

— Ладно, кэп, не кипятись.

Послушно прошагав обратно, я принялась ждать. Система возвестила:

— Стойте неподвижно, выполняется сканирование объекта.

Я замерла, затаив дыхание. Только что, возможно, я видела свое лицо в зеркале в последний раз. Хотя, почему в последний, что за мысли? Я сниму этот образ, как только смогу, и вернусь домой. Хэми!

— Тор! А как же мой кот?! — воскликнула я в панике. — Что с ним будет?!

«Не волнуйся, они о нем позаботятся».

— Зачем мы все это затеяли, черт бы тебя подрал! Мне просто нужно дать показания! И я вернусь домой!

«Анна, ты должна убедить их в том, что я не предатель».

— Как я это сделаю?! Найми адвоката, я простой свидетель, к тому же невольный!

Мощные теплые потоки воздуха высушили мои волосы, как и обещал Тор, но я была на взводе. Зачем я ввязалась в это дерьмо, что мне теперь с этим делать?! Куда идти в таком виде?!

«Анна, мне больше не на кого надеяться, ты — мой голос, мои глаза, уши и мое тело».

— Ну почему я?!

«Так вышло».

Такой себе ответ.

— Сканирование завершено. Выполняется загрузка образа. Не двигайтесь.

Яркий свет заставил зажмуриться. Легкое покалывание по всему телу, обдувание прохладным ветерком, головокружение, небольшая тошнота. Я глубоко дышала и ждала, когда это закончится. Хотелось бы раньше, чем меня стошнит.

— Образ загружен. Удачи, агент Тор.

Конечно, в первую очередь мы смотрим на свои руки. Я тоже посмотрела. Приятный молочно-фиолетовый оттенок кожи, всего три очень длинных тонких пальца.

— Я как динозавр.

«Почему?»

— Ну, три пальца, перепонки… Перепонки! — я вспомнила про ноги и задрала подол своего, наверное, ритуального одеяния. В черных сандалиях с широкой подошвой красовались мои новые ступни с перепонками. — А жабры у меня есть? — я пощупала свою шею, проверила за ушами, даже подмышками проверила. Никаких жабр. Я даже расстроилась. Плавать я не умею толком, умение дышать под водой придало бы мне уверенности в себе. Наверное.

«Обитатели параллели пяти солнц дышат кожей под водой».

— Я — лягушка. Прекрасно.

Из зеркала на меня глядела пара раскосых огромных глаз черного цвета. Волшебно. Маленький аккуратный носик с тонкими прорезями ноздрей, большой рот без малейшего намека на губы, небольшие ушки, прижатые к голове. Жрица была прекрасна. По-своему, но, безусловно, прекрасна.

Я подняла левую руку — отражение повторило за мной. Закрыла правый глаз — веки глаза в отражении также сомкнулись. Ресниц и бровей у нее не было, но это не делало ее хуже. Как работают пальцы? Ведь у меня их на два больше. Потренировавшись немного, я сделала вывод, что безымянный и мизинец контролирует последний палец, а средний и указательный — второй. Большой палец работал автономно и без коллег сам по себе. Самый сильный и независимый палец.

Нельзя было не признать, что инженеры сотворили чудо. Образ жрицы сидел на мне как влитой, я двигалась и ощущала себя полноценной собой, как и всегда. Сигналы о раздражителях поступали в мозг без задержек, я чувствовала чужими руками так же, как своими собственными. Даже разницу в росте я не заметила. Неожиданно подросшая, я прекрасно осознавала, где находится моя голова, а где — ноги. Значит, я не буду ударяться головой, и путаться в ногах. Даже утраченное давно зрение, вернулось, как и обещал Тор. Несмотря ни на что, это был лучший день в моей жизни. Определённо.

— Тор, — прошептала я восхищенно, — это просто волшебство. Я готова попытаться убедить их, говори, что мне нужно делать.

8 Глава

Из душевой я выбралась без приключений. Полотенца и принадлежности я аккуратно сложила в стенной проем, где они исчезли, как и моя одежда ранее. По заверениям Тора, полотенца постирают, отпарят, упакуют и отправят в стеллаж для дальнейшего использования, а разорванные упаковки переработают.

Волосатого дерзкого мужика я, к счастью, не встретила. На меня все также никто не обращал внимания, так что я, наконец, смогла расслабиться.

— Куда идти теперь? — спросила я.

«Поднимайся наверх, обратно в разведотдел, там тебе необходимо будет отправить официальное прошение Верховному судье АСБ о рассмотрении дела в особом порядке».

— Тор, что ты натворил?

«Я выполнил задание, но меня заподозрили в шпионаже».

— Где ты находишься? Ты… умер? — похолодев, спросила я. Неужели я медиум?

«Еще нет, но я не знаю, как долго я продержусь. Если меня спасут прежде, чем начнут допрашивать, у меня еще есть шанс».

— А почему кодекс запрещает спасать тебя?

«Риск слишком велик. Моя миссия совершенно секретна».

— Потрясающе. А если все пойдет не по плану?

«Я не выдам им информацию, пока меня не заберут отсюда».

— Твоя информация настолько ценна, что они пойдут на это?

«Я допускаю такой вариант».

— Ну, дела, — только и смогла сказать я.

В этот раз лифт был полон людей. По крайней мере, я на это наделялась, потому что часть их них была в образах подобно мне. Что меня несказанно радовало, так это то, как все они были равнодушны к внешнему виду окружающих. Всем было плевать. В реальной жизни стоит лишь немного выделиться, как на тебя начнут откровенно пялиться, а особо отсталые — шептаться и посмеиваться.

Здесь был невысокий бородатый рыжий карлик, или гном, понятия не имею. В длинной белой льняной рубахе, подпоясанной веревкой, из подола выглядывали грязные не стриженые ногти на ногах. Гном держал в руках свеженький айфон, а, судя по ритмичному покачиванию головой, в ушах его под пышной шевелюрой были беспроводные наушники.

Не менее комично смотрелся бугай, напоминающий йети. От него пахло овчиной. Маленькие черные бусинки глаз бегали по экрану электронной книги или планшета, я не разобрала. Листать страницы когтистыми пальцами ему, видимо, было сложно, поэтому он использовал стилус. Из его клыкастой пасти слюни капали на пол, так что все мы почтительно отстранились.

А рядом со мной стоял подросток. Обычный прыщавый подросток в мятой майке и рваных джинсах. Вопреки ожиданиям, он просто держал руки в карманах и задумчиво смотрел перед собой. Было в его взгляде что-то глубокое, печальное. Глаза выдавали в нем огромный жизненный опыт и череду нелегких испытаний. Мне хотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо, но я, конечно же, этого не сделала. Парень заговорил со мной первым:

— Слышал в параллели пяти солнц какая-то заварушка, — не переставая смотреть перед собой, произнес он, обращаясь ко мне.

— Мне еще ничего не рассказали толком, — ответила я. И даже не соврала, хотя немного занервничала.

— Прекрасный образ.

— Да, мне тоже нравится.

— Как тебя зовут? — наконец, паренек посмотрел мне в глаза снизу вверх — он едва доходил мне до груди.

— Извини, дружок, я не могу тебе сказать, — сказала я.

— А придется, агент, — он достал из кармана какую-то карточку и показал мне. Я запаниковала, хоть и не знала, что это значит.

— На каком основании? — дерзко спросила я. Тор, как назло, заткнулся в самом ответственном месте!

— Ты шутишь? — в недоумении вскинул брови паренек. Он недоверчиво посмотрел в свое удостоверение, словно сомневался в нем, затем снова показал его мне, протянув повыше. Я прочла надпись:

АСБ

Агент службы внутренней безопасности

Старший сержант Смит

Агент Смит, как же символично, черт подери! Я не смогла сдержать улыбку. Это не укрылось от его подозрительных глаз, парень прищурился.

— Чего смешного?

Агенты в лифте оторвались от своих гаджетов и с любопытством следили за разворачивающейся тут же сценой.

— Прости, ничего. Агент Тор, — сказала я, ожидая, когда меня схватят. Но мне снова повезло. Паренек убрал удостоверение и протянул мне свою руку.

— Что ж ты сразу не сказал, старина, рад тебя видеть. Как прошла вылазка?