Бесплатный фрагмент - Холодные речи

Непонимание главный враг

На Петербург,

Уже ушел последний поезд,

Прощай мой друг,

Пронзивший часовой пояс.

Глаза в глаза,

Под лезвием холодных взоров,

Весной гроза,

Лишенная зарниц узоров.

Я тут стою,

И пригород такой убогий

В одном строю.

И как отсюда сделать ноги?

Непонимание главный враг,

Но снится небо.

В душе табак,

Теплится там он вместо хлеба.

Я на вокзал,

На станцию последней веры,

Я всё сказал,

Простите меня липы в сквере.

Я исчезал

Уже не раз, но цепь событий,

Как зритель в зал

И как актер всеми забытый

Во всех дворах

Я пел всем оголяя раны,

На всех парах

Я оббивал все входы в храмы.

Непонимание главный враг,

Но снится небо.

В душе табак,

Теплится там он вместо хлеба.

Почерка путь

В этом мире достаточно дорог,

Что бы в нем без труда заблудиться,

Лучше с головой и костями в острог,

Да в мечтах извиваться птицей,

Пересекать извилины границ,

Путать страны и континенты,

Не видеть тоскливых, угрюмых лиц,

А если увидел — забыл моментом.

Тот, кто с отягощенным видом,

Взрывает взволнованно кислую мину,

Не ищет числа своим обидам,

Вечерами прилипает к камину.

Тут каждый готов окунуться в партер

Рассказать, как хранит веревку и мыло,

Каждому поэту — свой «Англетер»

Только б не видеть своего рыла.

Хорошо на бумаге нет отражения,

Но вижу себя в ней насквозь.

Не стерплю внутри горячего жжения,

Стержень — а-ля гробовой гвоздь.

Так вот просто оставит занозу,

Почерка извилистый путь

Упрется, замрет, встанет в позу,

Отравит собой словно ртуть.

Не выходя из дома

Не выходя из дома

Сидит, себя плавит.

В крови бурлит истома,

В покой — там и оставит.

Не говори, не надо,

Не буду слушать бред

О том, чему не рада

И что причиняет вред.

Мне не быть тебе лекарем

Я долгий фонарный столб,

Прибит тяжелым якорем,

Гляделками двоичных толп.

В окно твое через шторы,

Стоя за сотни миль,

В холостую пускаю взоры,

Насмешкой своей умиль.

По проводам телефонным

Или стуча в печать,

Голосом своим исконным

Дай силу не смолчать.

Холодные речи

Год за год, не меньше не больше

Пишу излюбленные письма

Сжимаю пальцы, ведь это боль же

Твоя, со мной поделись-ка!

Оговорены с тобой толпой раскосой,

Не умеючи скажу, душу скребя

Вон тот полосатый, что с папиросой

Также, как я источит себя.

Не говори, что свои в доску,

Мне не хватит глаз и даже бинокль,

В который глядит со стены Маяковский,

Сдавливая свой иступленный вопль.

Имеющий ухо услышит стоны,

Те, что давиче сдавили грудь,

Плечи, те, как придавили погоны

А ты молвишь: «Дай мне уснуть!»

В таком незавидном состоянии

Вылюблена, но дома есть муж,

Тоска густая и есть сияние,

Что отражается в зеркалах луж

Белый свет — для тебя мир

Одинок, жалок и пуст,

Фраза — украл твой любимый кумир,

Утащил ее с твоих алых уст.

Нелепо зонт наизнанку вывернет,

Каждый из нас знает чувство!

Холодно… Не оденет свитер, нет

Не согреешь тело, когда в душе пусто!

Вот такое искусство из кустов,

За твой голос даром продан,

И за мной не хватит тянуться хвостов,

Кто захочет шагать за уродом?

По тебе не скучать ли едва-едва,

Скажу прямо, но по диагонали

Мои слова преумножь на два

И услышишь высокую коду в финале.

Тебе не сказали правду, а мне — обман

Терзай теперь хоть сердце, хоть вены,

Болото глаз спряталось в туман,

Окутав полотном белой пены.

Вот сейчас читаю тебе искренне,

А ты неуютно сжимаешь плечи…

Глядя в очи, ответь быстро мне,

Холодно ль слушать мои речи?

Однажды…

Я сказал однажды под тяжким грузом,

Что готов погибнуть под первым шлюзом

Ибо речи мои никто не слышит,

Как заснеженный рай покосившейся крыши.

Я кричу на себя в отраженье зеркал,

Обжигает спину лампы яркий накал,

Не считаю себя подлецом, идиотом…

Но противен себе я почти до рвоты.

Сорт этого года, пожалуй, третий

И за качество я перед всеми в ответе,

Не сойти с планеты, закрыты двери,

Так терпи пощечину в полной мере.

Грани

Сколько граней в одном человеке,

Сколько искр горит в глазах,

Я б с тобой уснул навеки

Жизнь спустил бы на тормозах

Ты загадка ночи лунной,

Этой ночи ты пламя костра,

Своей страстью щедро-безумной

Ты как лезвие остра

Знаешь, мы будем жить вечно,

Будем жечь наш с тобой костер,

Чтобы облик бесчеловечный

Наши души с тобой не стер.

Урод

Аккуратно, как всадник садится

Солнце за полем плетет интригу,

Так и след его испарится,

Хоть бери и пиши о том книгу,

Только плещется по ночам страх,

Выполняя дьявольский план,

Рассыпает сознание в прах

И заманивает в свой капкан.

По утру я душою чист

И пылает прекрасное чувство,

И во мне распускается лист,

Может так создается искусство?

Нет. Это попросту жалкий жест

Про него ты мне не рассказывай,

Этот жулик и меня съест,

Вот меню — сиди и заказывай!

Я смотрю на него в упор,

Про меня напиши поэму,

Выкинь из рук своих топор

И я дам тебе новую тему,

Но не слышит он грудной стук,

Он такой, как и я, душой урод

И тянутся сотни рук,

Только сильный он — мордоворот!

Шарлатан, забулдыга и пьяница,

Что кричишь ты мне скандалист?

Только после то, что останется?

Расскажи мне бродяга артист,

Как до смерти замучит бессонница,

Как рвет в саду цветы

И бежит за мной поклонница,

Ибо знает, что все не святы.