18+
Капитан Кидд

Бесплатный фрагмент - Капитан Кидд

Реальная история легендарного пирата

Объем: 340 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Пролог

В анналах морского разбоя имя шотландца Уильяма Кидда стоит в одном ряду с именами таких прославленных джентльменов удачи, как Фрэнсис Дрейк, Пит Хёйн, Генри Морган, Уильям Дампир, Жан Бар, Эдвард Тич, Бартоломью Робертс и Робер Сюркуф. Ни одна более или менее приличная работа по истории пиратства не обходит молчанием деяния и трагический финал этого флибустьера. И уж, конечно, любая книжка о пиратских сокровищах рискует вызвать разочарование у читателей, если в ней будут отсутствовать легенды о кладах капитана Кидда с добавлением «подлинных» карт, загадочных криптограмм и прочей романтической шелухи, приличествующей жанру.

Капитан Уильям Кидд, ок. 1701 года. Неизвестный художник.

Чем же объяснить столь пристальное внимание историков, беллетристов и любителей приключенческой литературы к капитану, не совершившему на пиратском поприще даже десятой доли того, что успели записать на свой счет Дрейк, Морган или, к примеру, Робертс? Откуда возник этот ажиотаж вокруг «ужасного злодея» Кидда — человека хотя и неординарного, но, по пиратским меркам, все же не дотягивавшего до уровня «звезд» первой величины?

Чтобы ответить на эти и подобные им вопросы и попытаться понять, как возникла неувядающая легенда о знаменитом капитане Кидде и его сокровищах, необходимо не только проследить все перипетии его флибустьерско-корсарско-пиратской карьеры, но и внимательно присмотреться к той общественно-политической среде, в которой он вращался последние двенадцать лет своей жизни.

Увы, наш читатель почти ничего не знает о реальном капитане Кидде. Тот, кто читал новеллы классика американской литературы Вашингтона Ирвинга (1783—1859), мог познакомиться с весьма беглым очерком писателя, озаглавленным «Пират Кидд», а также рядом рассказов-легенд о поисках сокровищ Кидда, вошедших в цикл «Кладоискатели» (из книги «Рассказы путешественника»). Разгадка тайны одного из кладов капитана Кидда положена в основу и самой известной новеллы Эдгара По (1809—1849) «Золотой жук». Однако подлинным во всех этих историях является лишь имя капитана Кидда, остальное — художественный вымысел, навеянный американскими фольклорными мотивами.

В 1968 году в журнале «Вокруг света» появилась статья Е. Рыбникова и Л. Добрягина с интригующим названием «Ложь и правда о капитане Кидде». Авторы попытались развенчать миф о «великом пирате» Кидде и его сокровищах, однако в действительности напустили еще больше тумана, поведав историю коллекционеров Хью и Губерта Палмеров, обнаруживших якобы подлинные карты Кидда, а заодно небрежно, с досадными ошибками, изложив ход его пиратской одиссеи.

С тех пор рассказы об Уильяме Кидде не раз всплывали на страницах научно-популярных книг по истории пиратства, издававшихся в последней трети XX века и начале нынешнего столетия, но Кидд как был, так и остается человеком-загадкой для читающей публики.

Взявшись за написание книги о Кидде, автор этих строк предварительно познакомился с обширным документальным материалом по делу капитана Кидда. Хотя сохранившиеся документы дают мало информации о раннем периоде жизни и деятельности этого искателя приключений, они все же позволяют достаточно полно осветить последний, ключевой, период его биографии, охватывающий время с 1688 по 1701 год.

Донецк — Пиратин,

2008—2017 гг.

Карибская прелюдия

Парадоксально, но происхождение «самого известного пирата всех времен и народов» долгое время оставалось тайной за семью печатями. Поль Лоррейн, пастор Ньюгейтской тюрьмы, в 1701 году написал «Отчет о поведении, исповеди и предсмертных словах капитана Уильяма Кидда и других пиратов…», в котором мимоходом заметил, что Кидд был шотландцем примерно пятидесяти шести лет от роду. Эта оценка возраста знаменитого капитана вполне согласовывалась с легендой о том, что Уильям Кидд родился в Гриноке около 1645 года в семье пресвитерианского священника. Впервые эту легенду популяризировал «капитан Чарлз Джонсон» в своей книге «Всеобщая история пиратов» (1724).

В настоящее время установлено, что знаменитый шотландец родился в семье капитана торгового судна Джона Кидда и Элизабет Батчарт в городе Данди. Именно этот портовый город (а не Гринок) Кидд назвал местом своего рождения в свидетельских показаниях, данных под присягой в октябре 1695 года в Верховном суде Адмиралтейства. Там же он назвал свой возраст — сорок один год. Опираясь на эти сведения, шотландский историк флота Дэвид Добсон нашел документы, подтверждающие, что Кидд был крещен в Данди в январе 1654 года. Запись в церковных регистрах сообщает: «22 янв [аря] 1654 года Уильям Кид, закон [ный] сын Джона Кида и Бесси Батчарт, был крещ [ен]. Свидет [ели]: Уильям Кид, Уильям Миллс, Уильям Томсон».

Через четыре года в семье родилась девочка, получившая при крещении — 21 февраля 1658 года — имя Джонат. Отец будущего джентльмена удачи был членом Братства капитанов и моряков Данди и погиб в море, когда Уильяму едва исполнилось пять лет. Бесси пришлось жить на пособие, которое выплачивалось ей упомянутым Братством.

Уильям пошел по стопам отца. Он был очарован романтикой морских приключений, и это легко объяснимо — Данди расположен в глубине живописного фьордового залива Фёрт-оф-Тей на востоке Шотландии. Наблюдая с зеленых холмов за парусными судами, ходившим вверх и вниз по заливу, Кидд мечтал о дальних странствиях — наверно, точно так же, как мечтали о них дефовский Робинзон Крузо или свифтовский Лемюэль Гулливер. Примерно с четырнадцати лет он мог быть отправлен в колледж, где постигал азы «навигации и других отраслей математики, полезных людям, собирающимся путешествовать». Впрочем, возможен был и другой вариант развития событий — с четырнадцати лет мальчики, бредившие морем, обычно устраивались юнгами на торговые суда и проходили свои «первые университеты» в рискованных плаваниях, постепенно познавая секреты нелегкой профессии морских бродяг.

Город Данди на карте Шотландии середины XVII века.

«В продолжение долгого времени, — писал Вашингтон Ирвинг, — никто, в сущности, не знал его настоящего образа жизни; он принадлежал к разряду тех не поддающихся определению океанских животных, о которых можно сказать, что они — ни рыба, ни мясо и ни курятина. Он был немножко купцом и еще больше контрабандистом, от которого к тому же весьма и весьма разило морским разбоем. Немало лет торговал он с пиратами на своем крохотном москитообразном суденышке, которое было пригодно для плавания в любых водах. Он знал все их стоянки и укромные уголки, постоянно бывал в каких-то таинственных плаваниях и носился с места на место, как цыпленок матушки Кери в ненастье».

Первые документально зафиксированные сведения о Кидде относятся к началу 1688 года. Представляется вероятным, что он был шкипером небольшого судна, которое около 18 февраля указанного года потерпело крушение близ острова Саона, лежащего у юго-восточной оконечности Эспаньолы (совр. Гаити). Сообщение об этом происшествии содержится в письме Пьера-Поля Тарэна де Кюсси, губернатора Берега Сен-Доменг — французской части Гаити, — который узнал о кораблекрушении англичан от голландского капитана Лаурента де Граффа (французы на свой манер называли его капитаном Лораном). Последний был вожаком флибустьеров, прославившимся дерзкими нападениями на испанские корабли, а также на города Веракрус и Кампече, расположенными на побережье Мексиканского залива. Перейдя на французскую службу, бывший головорез получил пост губернатора острова Ваш — старого пиратского убежища, «приютившегося» у юго-западной оконечности Гаити.

Остров Ваш на голландской карте XVII века.

28 февраля 1688 года сьёр де Кюсси прибыл к острову Ваш на борту военного фрегата «Марэн». Он хотел проверить, выполнил ли де Графф его указания по запрету антииспанских экспедиций и переводу флибустьеров в разряд мирных поселенцев.

«Мы остановились в открытом море ночью 28-го, — сообщает де Кюсси, — и на следующий день, бросив якорь недалеко от берега, я отправился к жилищам, где застал сьёра Лорана де Граффа вместе со многими флибустьерами, которые начали располагаться возле него с оружием в руках. Обнаружив, что у него здесь не осталось даже половины тех людей, которые были приписаны к их кораблям, я поинтересовался, что же с ними случилось и куда подевались их корабли. На это он ответствовал, что небольшое английское судно водоизмещением от 55 до 60 тонн разбилось десять дней тому назад близ Саоны — небольшого острова, лежащего в наветренной стороне от города Санто-Доминго; экипаж, насчитывавший восемь мужчин и одного мальчика, спасся на маленькой шлюпке, которую они снабдили планширем, чтобы можно было дольше продержаться в море, и через четыре дня дошли до острова Ваш, где уведомили сьёра Лорана о том месте, где было потеряно их судно, а также о том, что оно было нагружено говядиной, свиным салом, мукой и пивом… После этого сообщения, которое мне подтвердил тот английский экипаж, сьёр Лоран отправил свой самый большой корабль с примерно 70 людьми на поиски упомянутого потерянного судна, а также для нападения на некий бискайский фрегат, вышедший из Санто-Доминго с 18 пушками и 80 людьми».

Хотя в процитированном документе имена восьми спасшихся английских моряков не названы, из дальнейших событий станет ясно, что в их числе должны были находиться Уильям Кидд, Сэмюэл Бёрджес, Роберт Каллифорд, Уильям Мейсон, Джон Браун, Джон Суон и еще два моряка, имена которых неизвестны. Сьёр де Кюсси, конечно, прекрасно понимал, что корабль с семьюдесятью флибустьерами ушел не на поиски разбившегося английского суденышка и, тем более, не на охоту за бискайскими корсарами; их целью мог быть лишь поход за добычей.

Упомянутый корабль флибустьеров был 14-пушечным фрегатом «Санта-Роса», принадлежавшим когда-то испанцам. Он был захвачен Лаурентом де Граффом в 1687 году вблизи Картахены и приведен в порт Пти-Гоав на Гаити в начале октября того же года. После этого де Граффу было предложено перейти на французскую службу — правда, при условии, что он заставит своих сообщников отказаться от пиратских походов против испанцев. Де Графф принял это предложение, но в конце декабря шпионы донесли сьёру де Кюсси, что 250 «строптивцев» на двух судах решили вернуться к прежнему ремеслу. Как уже сообщалось выше, губернатор прибыл на остров Ваш, где лично убедился в достоверности полученной информации.

О том, что часть флибустьеров ушла на фрегате «Санта-Роса» охотиться за призами, свидетельствует составленный ими договор о разделе будущей добычи:

«Копия договора, заключенного между г-ном Шарпэном, командиром «Сент-Роз», и ее экипажем, которые договорились меж собой дать ему десять долей как за его руководство, так и за его корабль.

Любые суда, взятые в море или на якорной стоянке, как несущие марсели, так и не готовые к отплытию, необходимо сжигать, а их такелаж использовать для нужд военного корабля.

Далее. Когда суда захвачены, капитан забирает то, что положено ему; оставшееся невыбранным достается экипажу, и капитан уже не может претендовать на что-либо из этого.

Далее. У капитана остаются его котлы и боевая лодка; а котлы, которые будут захвачены, перейдут в собственность экипажа.

Далее. Любые суда, взятые вне досягаемости пушек с помощью боевых лодок, будут разграблены. Любая поклажа, найденная между палубами или в глубине трюма, подлежит разграблению.

Далее. Золото, серебро, жемчуг, алмазы, мускус, амбра, цивет и любые виды драгоценных камней грабятся.

Далее. Тот, кто первым заметит суда, получит 100 пиастров, если приз окажется ценным, или же получит двойную долю добычи.

Далее. Любой человек, получивший увечье во время несения службы на борту, получит 600 пиастров или 6 негров — на выбор, если те будут захвачены.

Далее. Любой человек, уличенный в трусости, лишится своего дохода от экспедиции.

Далее. Любой человек, давший ложную клятву и уличенный в краже, будет исключен из экспедиции и высажен на первом же песчаном островке.

Далее. Любая боевая лодка, которая выйдет в крейсерство и которая захватит более 500 монет, возьмет их для экипажа указанной лодки.

Далее. Любые негры и другие рабы, которые будут захвачены лодкой, доставляются к основанию мачты [для продажи].

Далее. Что касается [раненых] испанцев, которые не выздоровеют по прибытии на место, то экипаж обязуется выдавать хирургу для вышеупомянутых больных по одному пиастру в день в течение 3-х месяцев со дня высадки на сушу.

Далее. Г-н де Ла Бордери и г-н Жоком обязуются служить экипажу во всем, что понадобится ему в ходе этой экспедиции; а экипаж обязуется уплатить им 180 пиастров за их [докторский] сундук; те сундучки хирургов, которые будут захвачены с инструментами и не будут набиты деньгами, будут переданы [корабельному] хирургу.

Вышеупомянутый договор не может быть расторгнут или аннулирован, пока мы полностью не завершим эту экспедицию.

Составлен на острове Ваш… 18 февраля 1688 года».

Договор подписали капитан Жан Шарпэн и квартирмейстер экипажа Матюрен Демаре.

Нет сомнения, что Уильям Кидд и его друзья-англичане присоединились к экипажу «Санта-Росы». Даже если бы французы решили пойти не на охоту за испанскими призами, а на поиски разбившегося у острова Саона английского судна, они все равно должны были бы прихватить с собой жертв кораблекрушения — хотя бы для того, чтобы те показали им место гибели своего судна.

Поход с французами

Снявшись с якоря, фрегат капитана Шарпэна повернул от острова Ваш не в восточном направлении, куда следовало бы идти, чтобы попасть на Саону, а в противоположную сторону — на запад. Ветер и течения благоприятствовали ему. Миновав Ямайку, фрегат взял курс на Гондурасский залив, где пристал к Роатану — самому крупному из островов в архипелаге Ислас-де-ла-Баия. Здесь в гости к экипажу «Санта-Росы» пожаловала банда пиратов, кренговавшая на отмели близ Роатана свой фрегат. Гостей возглавлял Жан Фантэн. По данным Р. Лаприза, в 1681—1682 годах Фантэн был квартирмейстером на «Тромпёзе» — королевском судне, арендованном частными предпринимателями для торговли в Африке, Гвиане и на островах Французской Вест-Индии. Его капитан, некто Пьер Пэн, решил завладеть богатейшим грузом «Тромпёза» и увел судно на британскую Ямайку. Там Фантэн покинул Пэна и через некоторое время присоединился к шайке голландского флибустьера Яна Виллемса, более известного по кличке Янки. Вместе с ним он участвовал во многих походах против испанцев — в том числе в консорте с Лораном де Граффом и Жаном де Граммоном, — пока в фервале 1687 года тот не погиб в ходе кровавого сражения с испанским галеоном «Санта-Крус».

На общей сходке шайка Фантэна проголосовала за то, чтобы объединиться с людьми Шарпэна, после чего численность команды «Санта-Росы» возросла до ста двадцати человек.

Крейсируя в районе Больших Антильских островов, флибустьеры встретили торговое судно из Фландрии, которое они захватили и увели в Северную Америку, в одну из гаваней Новой Англии. Там джентльмены удачи продали призовые товары и переоснастили свой 18-пушечный приз, переименованный в «Дофин», чтобы в дальнейшем идти на нем либо в Красное море, либо в Тихий океан. Кроме того, экипаж сместил с командирской должности Жана Шарпэна и избрал на его место Жана Фантэна.

Совершив трансатлантический переход, пираты подошли к островам Зеленого Мыса и в марте 1689 года высадились на Боавиште — самом восточном острове в группе Барлавенту. Находившаяся на острове португальская колония стала объектом их нападения.

В это же время к острову подошел французский корабль «Азардё» под командованием Жана-Батиста Дюкасса — работорговца и корсара, которому в будущем суждено было стать губернатором острова Тортуга и Берега Сен-Доменг, а также одним из самых прославленных адмиралов короля Людовика XIV. Он родился в августе 1646 года в Самбюсе недалеко от Да (Dax), что на юго-западе Франции. Будучи баском, выходцем из семьи мелких буржуа-гугенотов, Дюкасс не имел шансов сделать успешную карьеру в метрополии и вынужден был податься в заморские страны. Суровую закалку он прошел на кораблях Французской Вест-Индской компании в водах Антильских островов и Западной Африки, а когда эта торгово-колониальная ассоциация обанкротилась, стал одним из директоров Сенегальской компании. В 1677—1680 годах Дюкасс совершил несколько экспедиций к берегам Западной Африки, где активно боролся против голландцев. После захвата острова Горé Сенегальская компания поручила ему новые завоевания в западноафриканском регионе. В 1678 году благодаря его решительным действиям французский флаг был водружен над голландским фортом Аргуин.

Жан-Батист Дюкасс. Художник Гиацинт Риго.

В 1680 году Дюкасс отправился на Гаити, чтобы пресечь там контрабандную торговлю голландских работорговцев. Некоторое время он и сам занимался доставкой африканских невольников на приморские плантации Сен-Доменга, а в 1686 году, имея каперское свидетель­ство, захватил богатое голландское судно, чем значительно упрочил свое финансовое положение. Последнее обстоятельство помогло ему получить звание лейтенанта королевского флота.

С началом Орлеанской войны Дюкасс получил под свое командование четыре корабля с целью нанесения ударов по голландским колониям в Суринаме (Нидерландская Гвиана). Продвигаясь вдоль берегов Западной Африки на юг, он, как сообщалось выше, в марте 1689 года прибыл на флагманском корабле «Азардё» к острову Боавишта. Местную португальскую колонию французы нашли в состоянии переполоха: флибустьеры во главе с Фантэном были заняты грабежом ее жителей. Кидд и его товарищи, по всей видимости, помогали французам.

Пока добычу перетаскивали с берега на борт «Дофина», Шарпэн пожаловался Дюкассу на свою горькую судьбу. Бывший главарь шайки надеялся, что королевский офицер поможет ему вернуть командование кораблем, но обманулся в своих ожиданиях: с помощью флибустьеров Дюкасс решил усилить свою собственную эскадру. При этом капитан Фантэн пообещал Дюкассу повсюду следовать за ним, «что и выполнил весьма пунктуально в виду заинтересованности в призах, которые тот мог захватить».

По признанию самого Дюкасса, он хотел вернуть пиратов во французские колонии на Антиллах, «не причинив им никакого зла, хотя все они заслуживали петли». Снявшись с якоря, он отправился со своими новыми компаньонами к расположенному южнее острову Сантьягу, где собирался встретиться с другими кораблям своей эскадры. Однако на рандеву пришел лишь флейт «Луара» под командованием шевалье Даму.

Острова Зеленого Мыса на карте XVIII века.

На рейде Санта-Марии (совр. Прая) французы заметили испанский фрегат, прибывший из Гаваны. В его трюмах находился ценный груз — более 50 тысяч фунтов кубинского табака, 3500 кож, немного сахара, кампешевое дерево, 4 или 5 тысяч пиастров и некоторые другие товары, стоившие больше 25 тысяч экю. Не зная, была ли Испании объявлена война, и, в то же время, не желая упускать столь удачный случай, Дюкасс позволил флибустьерам взять испанский фрегат на абордаж, что они и сделали. Этот приз был переоснащен в брандер.

После пополнения запасов провизии пираты и королевские моряки покинули острова Зеленого Мыса и, подгоняемые северо-восточным пассатом, отправились через Атлантику к берегам Южной Америки. 14 апреля они пришли в Кайенну (Французская Гвиана). Дюкасс задержался там до 2 мая, а затем пошел к Суринаму. В то время в административном центре этой голландской колонии — городке Парамарибо — и на сотне окрестных плантациий проживало около 1200 белых поселенцев и 6 тысяч рабов. Главным продуктом экспорта был сахар; в Европу вывозили также мелассу и ром, который англичане за его крепость называли kill-devil — «убей дьявола».

Парамарибо. Голландская карта колониальной эпохи.

Предупрежденные о возможности французского вторжения, голландцы заранее позаботились об укреплении Суринама. Они усилили огневую мощь форта Зеландия, прикрывавшего подступы к Парамарибо и плантациям, раскинувшимся на берегах реки Суринам, а также прислали сюда подкрепления. По данным К. Кейбела, Г. Томаса и А. Ричардса, в это время в гавани Парамарибо стояли на якоре семь голландских военных кораблей, включая один 50-пушечный. В итоге «любители соленой трески и пива» смогли не только отбить нападение французского десанта, но и повредить огнем из пушек корабли Дюкасса. Кидд стал свидетелем того, как, потеряв убитыми и ранеными много людей, французы вынуждены были ретироваться.

Форт Нассау в Бербисе.
Старинная гравюра.

Столь же безуспешной оказалась операция против небольшой колонии Бербис, к которой Дюкасс подошел с флотилией из семи судов. Укрывшись в заурядном деревянном форте, 150 голландцев и примерно 200 негров и индейцев оказали французам отчаянное сопротивление. Чтобы окончательно не потерять лицо, Дюкасс уговорил их уплатить ему небольшой выкуп в виде двухсот бочек сахара и векселя на предъявителя в амстердамском банке. По данным О. Ишмаэля, комендант Бербиса Маттейс де Феер уплатил Дюкассу выкуп в размере 6 тыс. гульденов.

После ухода из Суринама между пиратами и их бывшим вожаком Шарпэном снова вспыхнула ссора. Флибустьеры, включая Кидда и его товарищей-англичан, пересели на трофейный испанский фрегат, «заявив, что они не хотят больше ходить на ином, и покинули фламандский корабль, не оставив там никого, кроме господина Шарпэна, который страшно ругался с вышеупомянутыми флибустьерами по поводу [своей] доли в испанском судне и из-за 10000 экю, которые вышеназванные флибустьеры имели в нем».

Вскоре Дюкасс именем короля приказал отдать ему «Дофин», намереваясь разместить на нем солдат и добровольцев из Кайенны. Когда флибустьеры подчинились его требованию, эскадра пошла к Наветренным островам. Местом ее назначения был остров Мартиника, на западном побережье которого, в поселении Фор-Руаяль (совр. Фор-де-Франс), находилась резиденция губернатора и генерал-лейтенанта Французских Антилл Шарля де ла Рош Курбона, графа де Бленака.

Мартиника поразила моряков эскадры живописными холмами и горами, покрытыми густым тропическим лесом. Южная часть острова изобиловала уютными маленькими бухточками, над белыми полосками пляжей покачивались кроны пальм. Салютовав форту, корабли Дюкасса стали на якорь на рейде Фор-Руаяля. Граф де Бленак, встретившись с командиром эскадры, показал ему последние приказы короля, в которых сообщалось о начале открытой войны с Англией и предписывалось выбить англичан с острова Сент-Кристофер. Кроме военных моряков, граф решил привлечь к этому предприятию Фантэна и прочих флибустьеров, число которых выросло до 140 человек за счет добровольцев, завербованных на Мартинике.

В июле 1689 года французская экспедиция в составе 6 военных кораблей, 14 корсарских судов и 23 шлюпов под командованием графа де Бленака двинулась от Мартиники к Сент-Кристоферу. Полковник Томас Хилл, исполнявший обязанности губернатора острова, не смог воспрепятствовать высадке французского десанта, который 18 июля атаковал административный центр колонии — поселение Бастер, и осадил защищавший его форт Чарлз. В форте находилось около 450 мужчин, способных носить оружие.

Остров Сент-Кристофер. Карта колониальной эпохи.

Огонь корабельной артиллерии оказался не очень эффективным — в первый день военных действий, произведя в сторону форта девятьсот семьдесят выстрелов, французы убили лишь «одного индюка, собаку и три лошади». Позже сотня флибустьеров Фантэна, подчинявшегося непосредственно Дюкассу, тоже присоединилась к осадным войскам. Проклиная англичан, жару и москитов, пираты затащили на вершину холма шесть пушек и начали обстреливать форт Чарлз сверху.

Между тем трофейный испанский фрегат оставался на рейде под присмотром двенадцати французов и восьми англичан — Кидда, Бёрджеса, Каллифорда, Мейсона, Брауна и других. Последние, естественно, не имели ни малейшего желания служить французской короне в войне против своих соотечественников. Ночью, воспользовавшись отливом и благоприятным береговым бризом, они перерезали спящих французов и незаметно вывели судно в открытое море. Кидд стал командовать фрегатом Фантэна, переименованным в «Блессед Уильям».

Бои против французов

Бастер сдался 5 августа. Французы и перешедшие на их сторону ирландцы-католики разграбили поселение и торговые склады, предали все огню и спустя десять дней покинули Сент-Кристофер, взяв курс на Мартинику. Чистая прибыль от этой экспедиции составила 39 895 ливров; англичане определили свои убытки в 150 тыс. ф. ст.

Что касается наших беглецов, то они отправились на «Блессед Уильяме» к острову Невис.

Отделенный от Сент-Кристофера двухмильным проливом Нароуз, Невис в ясные дни с высоты птичьего полета напоминает плавающий в воде лимон изумрудного цвета. Колонизованный англичанами в 1628 году, он долгое время служил прибежищем контрабандистам, мелким плантаторам, охотникам-буканьерам и флибустьерам. Старый административный центр острова — Джеймстаун — стал жертвой землетрясения и цунами в 1680 году, поэтому «Блессед Уильям» бросил якорь на рейде Чарлзтауна — укрепленного поселения, основанного в 1660 году.

Появление на рейде боевого фрегата под английским флагом не могло не обрадовать колонистов — в военное время такие подарки судьбы ценились на вес золота. Капитан Кидд сообщил местной администрации, что его судно является законным призом, поскольку «захвачено у французских пиратов», и что он и его корабельные товарищи хотели бы служить своему королю.

7 августа на Невис пожаловал генерал-капитан Британских Подветренных островов полковник Кристофер Кодрингтон. Его письмо, датированное 15 августа и адресованное лордам министерства торговли и плантаций, содержит первое официальное упоминание о капитане Кидде: «7-го числа текущего [месяца] я прибыл сюда и застал французский корабль с шестнадцатью пушками, который был неожиданно захвачен англичанами. Он оказался бывшим приватиром, имевшим на борту сто тридцать англичан и французов, но главным образом — французов. Все, кроме двадцати человек, высадились на Сент-Кристофере, оставив корабль на якоре в Бастере под присмотром двенадцати французов и восьми англичан. Они (англичане. — В.Г.) напали [на французов], убив некоторых и ранив других, быстро одолели их, не потеряв при этом ни одного англичанина, и привели корабль сюда. Теперь он снаряжен для службы Их Величествам; имя капитана — Уильям Кид, судно коего и два моих шлюпа составляют все наши силы на море — очень мало по сравнению с их (т.е. французов. — В.Г.) флотом».

Остров Невис на французской карте начала XVIII века.

Генерал-капитан выдал Кидду каперскую грамоту, разрешавшую ему действовать против французских судов и поселений в Вест-Индии, и усилил его фрегат еще четырьмя пушками. В конце сентября, находясь вместе с Киддом на расположенном к востоку от Невиса острове Антигуа, Кодрингтон предложил ему отправиться с «Блессед Уильямом» и двумя шлюпами на Барбадос, чтобы достать там волонтеров и военное снаряжение, а заодно попытаться добыть на каком-нибудь французском острове или судне «языка».

Кидд отсутствовал почти полтора месяца, и губернатор начал опасаться, не угодил ли его приватир в лапы к французам. В письме от 11 ноября, адресованном министреству торговли и плантаций, он писал: «26 сентября я отправил приватирский корабль и два своих шлюпа на Барбадос, чтобы погрузить на них людей и амуницию, а заодно дал им инструкции о захвате французских пленных, в частности, на Мартинике, чтобы получить от них свежую информацию; но они всё еще не вернулись, что заставляет меня сомневаться в успехе их миссии».

В том же письме полковник Кодрингтон сообщает о прибытии на Антигуа военного корабля под командованием капитана Томаса Хьютсона: «В моем последнем [письме] я сообщал о пребывании на Барбадосе трех сильных кораблей — это была часть флотилии, направлявшейся в Чили, которой командовал капитан Хьютсон. Один из трех кораблей, имевший на борту наибольший запас оружия и боеприпасов, взорвался близ Барбадоса, и вскоре после этого Хьютсон отплыл на Бермуды, а оттуда несколько дней назад прибыл на наш остров. Его корабль имеет на борту сорок восемь пушек — а способен нести еще больше, — триста пятьдесят крепких мужчин, и, таким образом, хорошо обеспечен. Капитан, кажется, готов ревностно служить королю и в итоге предложил мне свой корабль, что в настоящее время дает нам большие преимущества, ибо его крейсерство среди островов сделает наши сношения гораздо надежнее, а заодно позволит нам нанести ущерб врагу».

Добавим, что когда Хьютсон находился на Бермудах со своим фрегатом «Лайон», местный губернатор сэр Роберт Робинсон снабдил его репрессальным поручением (от 9 октября), которое позволяло ему вести боевые действия против захвативших Сент-Кристофер французов.

Остров Антигуа на карте колониальной эпохи.

Кидд, по всей видимости, вернулся на Антигуа в середине или во второй половине ноября. В ходе крейсерства ему удалось захватить близ Доминики три французских приза — одну бригантину и два шлюпа. Кроме того, он привез пленных, которые снабдили генерал-капитана свежей информацией.

Чтобы не тратить казенные деньги на содержание моряков новосформированной эскадры, Кодрингтон в канун Рождества разработал план набега на расположенный к югу от Гваделупы остров Мари-Галант. Грабеж находившейся там французской колонии должен был окупить расходы на снаряжение кораблей и заодно дать деньги на оплату участников экспедиции. Иными словами, полковник решил применить на практике старое правило наемников и флибустьеров no prey no pay («нет добычи — нет платы»). 26 декабря он встретился в одной из таверн с капитанами судов, чтобы обсудить с ними детали предстоящей операции. «Имея здесь несколько французских протестантов, которые были хорошо знакомы с Мари-Галантом, — вспоминал позже Кодрингтон, — мы, посовещавшись с ними, пришли к выводу, что нападение с шестью сотнями людей может быть успешным и могло бы принести двойную выгоду — нанести урон французам и дать набраться опыта нашим людям. Риск был небольшим, ибо ни одна флотилия не смогла бы прийти сюда с Мартиники, не будучи обнаруженной нашими кораблями близ Мари-Галанта, а указанный остров лежит всего лишь в двадцати четырех часах пути отсюда, тогда как на обратный путь достаточно и половины этого времени».

Хьютсон, располагавший самым сильным кораблем, был назначен командиром экспедиции. В ее состав вошли 48-пушечный «Лайон», 20-пушечный «Блессед Уильям», 12-пушечное судно капитана Перри «Спидвелл», а также принадлежавшие губернатору шлюпы «Барбуда» и «Хоуп». Все они стояли на якоре в глубине Фалмутской бухты, расположенной на южной стороне острова. Кодрингтон передал Хьютсону инструкции, предписывавшие ему «отплыть с его тремя кораблями и двумя шлюпами к Мари-Галанту и подчинить его, захватив добычу для себя, своих товарищей-авантюристов и собственников [судов]».

На следующий день 540 моряков и волонтеров поднялись на борт упомянутых пяти судов и заслушали «Военные статьи» (Articles of War), обязывавшие их не нарушать законов и обычаев войны. Указанные статьи предусматривали смертную казнь через повешение за измену, трусость и участие в мятеже.

В субботу 28 декабря эскадра Томаса Хьютсона снялась с якоря и двинулась по широкой дуге — в обход Гваделупы — к скалистому и круглому, как блин, острову Мари-Галант. Она приблизилась к его юго-западному побережью в ночь с воскресенья на понедельник. Перед рассветом Хьютсон, возглавив десант из 440 человек, высадился на безлюдном пляже в десяти милях от главного поселения острова — Гран-Бура — и двинулся к нему по петлявшей вдоль берега дороге. Несколько летучих отрядов французов пытались задержать продвижение неприятеля, обстреливая приватиров из зарослей — тем самым они дали возможность жителям поселения собрать наиболее ценные вещи и скрыться в окрестных лесах. Основное сражение произошло на окраине Гран-Бура, победа в котором досталась англичанам. Французы отступили к небольшому укреплению, находившемуся примерно в двух милях от селения и прегражадвшему путь во внутренние районы острова, но люди Хьютсона смогли выбить их и оттуда. Затем, не решившись преследовать беглецов из-за полного незнания местности, они к вечеру вернулись в Гран-Бур. Общие потери приватиров составили три человека убитыми и восемнадцать ранеными; французы потеряли два десятка человек убитыми и «очень много ранеными».

В это время Кидд, оставленный Хьютсоном командовать кораблями, провел эскадру в гавань. Здесь он обнаружил два торговых судна и без труда овладел обоими.

Весь вечер захватчики обыскивали и грабили покинутые жителями дома, а на следующее утро, поймав несколько французов, подвергли их допросу с пристрастием. Пленные сознались, что губернатор и жители поселения вместе с рабами укрылись в ретраншементе в двенадцати милях от Гран-Бура; при этом у беглецов не было ни артиллерии, ни достаточных запасов провизии. Хьютсон написал губернатору письмо, требуя немедленно сдаться. Губернатор прислал ответ, в котором просил англичан подождать до полудня следующего дня.

1 января 1690 года, когда урочный час настал, из французского лагеря никто не явился. Хьютсон пригласил Кидда и других офицеров эскадры на военный совет. Все согласились с тем, что посылать людей в лес на поиски французов опасно — не исключалась возможность того, что беглецы отправили каноэ на соседнюю Мартинику, откуда в любой момент к ним могли прибыть подкрепления.

Французская карта острова Мари-Галант.

Следующие четыре дня приватиры занимались погрузкой на корабли добычи, сожжением жилых домов, складов и сахароварень, а также забоем лошадей и крупного рогатого скота. Всего было сожжено полсотни сахароварень и забито две тысячи животных.

5 января эскадра покинула Мари-Галант, пустившись в обратный путь на Антигуа. В ходе плавания один из призов, на который Хьютсон пересадил половину команды «Лайона», сбился с курса и пропал без вести. На его поиски был отправлен один из шлюпов Кодрингтона.

Пока Хьютсон, Кидд и компания занимались грабежом Мари-Галанта, другая английская экспедиция попала в крайне затруднительную ситуацию на острове Сен-Мартен. Она отплыла с Антигуа 15 декабря под командованием генерал-майора сэра Тимоти Торнхилла (последний несколько ранее прибыл туда с Барбадоса, имея под своим началом около 600 человек). Сначала корабли экспедиции зашли на Невис, а на следующий день отплыли к побережью Сен-Мартена.

Формально задачей Торнхилла был налет на Сен-Мартен и Сен-Бартельми «с целью захвата скота», который мог бы помочь англичанам решить продовольственную проблему на подконтрольных им островах, но фактически речь шла о тотальном разорении вражеских владений в отместку за недавние антибританские операции французских корсаров. Обнаружив, что колонисты Сен-Мартена настроены решительно и готовы защищать свой остров с оружием в руках, Торнхилл повернул на юг и высадил десант на расположенном в тридцати километрах острове Сен-Бартельми.

Остров был захвачен без особого труда, но от 600 до 700 колонистов, включая губернатора, успели покинуть главное поселение и спрятаться во внутренних районах. Торнхилл послал губернатору ультимативное требование сдаться, а когда тот начал «тянуть резину», велел своим людям сжечь несколько домов. Кроме того, он пообещал беглецам, что если в течение трех дней они не сдадутся, ни одному из них не будет дана пощада.

Французы сдались через два дня. В тот же вечер Торнхилл устроил банкет, на который пригласил губернатора и местного священника. Очевидец писал: «Генерал-майор так хорошо угостил священника доброй мадерой, что тот, гладко излагая на латыни суть пресуществления, в конец запутался».

Всех захваченных на Сен-Бартельми мужчин — около шестидесяти человек, включая губернатора, — а также негров-рабов и крупный рогатый скот Торнхилл переправил на Невис; что касается женщин и детей, то их он велел высадить на контролируемый французами берег Сент-Кристофера. Туда же доставили часть африканских невольников, лошадей, оружие и одежду — все это принадлежало пленному губернатору.

Проведя на Сен-Бартельми три недели, англичане сожгли французское поселение, после чего Торнхилл решил нанести повторный визит на Сен-Мартен. На сей раз он хотел добиться успеха с помощью хитроумного маневра. Часть людей, переданных под начало капитану Уильяму Гамильтону, командующий высадил в наветренной стороне острова, отвлекая тем самым внимание французов от противоположной — подветренной — стороны, где вскоре были высажены главные силы. Не встретив на этом участке серьезного сопротивления, англичане двинулись через лес вглубь острова, но в двух милях от берега натолкнулись на бруствер с двумя пушками. Французы защищались отчаянно, и людям Торнхилла пришлось потратить два дня на то, чтобы перетащить артиллерию с кораблей на сушу и разрушить французское укрепление. Защитники последнего отступили к селению Мариго и засели в небольшом форте, вооруженном шестью пушками, однако англичане выбили их и оттуда.

Еще несколько дней прошло в эпизодических стычках враждующих сторон, а когда Торнхилл приготовился нанести решающий удар по французам, на рейде неожиданно появились три больших корабля, бригантина и шлюп. Это была флотилия нашего старого знакомого Дюкасса, доставившего на помощь осажденным подкрепление из 700 бойцов. Очутившись между двух огней, Торнхилл немедленно выслал своих людей в различные пункты побережья, где могла произойти высадка французского десанта, и отправил быстроходный шлюп на Антигуа с просьбой о помощи.

Дюкасс, не ввязываясь в бои на суше, ограничился преследованием английских судов, которые попытались выскочить из западни в открытое море, и захватил одно из них. Ночь прошла без происшествий, а на рассвете флотилия Дюкасса стала на якорь недалеко от берега, и французские корсары начали готовиться к высадке. Защитники острова, воспрянув духом, перешли в контрнаступление на англичан и отбили у них свой форт.

Три дня Торнхилл ожидал комбинированной атаки неприятеля с суши и с моря, но французы бездействовали. Вскоре на горизонте появились еще три судна. Как оказалось, они были высланы на помощь Дюкассу исполняющим обязанности губернатора Сент-Кристофера Шарлем Пейшпейру-Коменж де Гито.

Между тем шлюп, отправленный Торнхиллом, благополучно достиг Фалмутской бухты. Кодрингтон, оценив серьезность сложившейся на Сен-Мартене ситуации, отдал приказ Хьютсону сниматься с якоря и идти на выручку Торнхиллу. Кидд и его компаньоны вынуждены были участвовать в этой акции, хотя, в отличие от грабительского набега на Мари-Галант, экспедиция на Сен-Мартен не сулила им ничего, кроме риска погибнуть смертью героев. Эскадра Хьютсона, состоявшая теперь лишь из трех кораблей — «Лайона», «Блессед Уильяма» и одного шлюпа генерал-капитана, — вышла в море вечером 14 января 1690 года. В составе этого отряда было не более 380 человек.

На пути к Сен-Мартену англичанам посчастливилось перехватить один из шлюпов, взятый французами у Торнхилла, и получить подробные сведения об обстановке на острове. Она выглядела удручающе: к 300 французским колонистам добавилось 700 моряков Дюкасса и около 500 волонтеров с Сент-Кристофера, причем губернатор де Гито при необходимости мог прислать туда новые подкрепления. Соотношение сил было 5 к 3 в пользу французов. И все же задиристый Хьютсон решил взять инициативу в свои руки и, используя фактор внезапности, с ходу атаковать флотилию Дюкасса.

Утром 16 января изумленные французские моряки увидели в море, примерно в лиге от гавани, вражескую эскадру, которая на всех парусах приближалась к острову. Дюкасс приказал своим кораблям сняться с якоря, выйти навстречу противнику и выстроиться в боевую линию. Он по-прежнему командовал 44-пушечным «Азардё», на борту которого насчитывалось 250 человек. Основной огонь корабельной артиллерии и мушкетеров француз планировал обрушить на английский флагман. Хьютсон имел на своем 48-пушечном «Лайоне» лишь 75 человек. Он тоже выстроил свою эскадру в боевую линию, и, когда Дюкасс дал первый залп, ответил ему тем же. Затем корабли обеих линий развернулись и обменялись повторными залпами.

Учитывая, что французская эскадра имела преимущество в людях и артиллерии, Хьютсон отошел подальше в море и пригласил Кидда и других капитанов на военный совет. Все сошлись на том, что успеха можно ожидать только в том случае, если удастся сблизиться с французскими судами и взять их на абордаж. Кидд напомнил присутствующим, что флибустьеры и корсары готовы сражаться только ради добычи, а применение артиллерии может уничтожить их потенциальные призы. Да и в рукопашных схватках корсары отличались гораздо большим мастерством, нежели в артиллерийских дуэлях.

Когда совещание закончилось, английская эскадра снова двинулась в сторону вражеских кораблей, но ветер, до этого благоприятствовавший ей, неожиданно стих, и Хьютсон не смог реализовать согласованный на военном совете план. Обе эскадры вновь обменялись пушечными залпами, после чего англичане, медленно развернувшись, отошли от кораблей Дюкасса на недосягаемое для вражеской артиллерии расстояние.

Пока моряки обеих эскадр демонстрировали свое высокое мореходное искусство, лавируя друг напротив друга, сухопутные силы скучали, наблюдая за маневрами кораблей с окрестных холмов. Ситуация снова изменилась, когда паруса английской эскадры поймали благоприятный ветер, и Хьютсон отдал приказ идти на сближение с кораблями противника. Дюкасс, однако, уклонился от абордажной схватки и отошел со своей флотилией в сторону Сент-Кристофера.

Воспользовавшись тем, что французские моряки ушли, английская эскадра стала на якорь у самого берега, и Хьютсон послал гонца к Торнхиллу с просьбой как можно быстрее грузить на суда людей и артиллерию. Но еще до того, как Торнхилл успел что-либо сделать, Дюкасс вернулся к Сен-Мартену с шестью кораблями (шестым был большой «гвинеец» — невольничий корабль, вооруженный 30 пушками). Хьютсон и Кидд вновь решили сделать ставку на абордажную схватку. Однако французы повели себя странно — они ловко обошли англичан стороной и заняли позицию между ними и берегом; тем самым Дюкасс отрезал эскадру Хьютсона от сухопутных частей.

Корабли на рейде Сен-Мартена.
Гравюра из коллекции Джона Огилби (1600—1676).

Сохранился отчет Дюкасса, из которого видно, почему его корабли не ввязались в абордажный бой: «Я предложил губернатору взять их флагман на абордаж… он похвалил мое намерение и мою храбрость… но, едва услышав слово „абордаж“, толпа из пятидесяти несчастных гражданских лиц окаменела от ужаса, и мы из-за этого решили не идти на подобный риск».

Солнце клонилось к закату, начинать новый обмен пушечными залпами — при явном превосходстве французской эскадры в артиллерии — не было резона, и Хьютсон пригласил Кидда и Перри к себе в каюту, чтобы обсудить с ними варианты дальнейших действий. Ночь прошла в тревожном ожидании, а на рассвете 17-го, поймав ветер, английская эскадра в очередной раз двинулась в сторону флотилии Дюкасса. Последний, вне всякого сомнения, был готов к абордажной схватке, однако находившийся на борту флагмана губернатор вновь запретил ему это сделать. Французские корабли снялись с якоря и, не ввязываясь в бой, направились в открытое море. Там, сменив галс, Дюкасс взял курс на лежащий к северу остров Ангилья.

Хьютсон не мог не воспользоваться данным обстоятельством: он приблизился к берегу, погрузил на суда полевую артиллерию и примерно пять сотен людей Торнхилла, перевез их на остров Невис, после чего с чувством исполненного долга вернулся на основную базу — на Антигуа. Много позже, характеризуя поведение капитана Кидда, Хьютсон отмечал: «Он участвовал со мной в двух предприятиях против французов (на Мари-Галанте и возле Сен-Мартена. — В.Г.) и сражался так здорово, как никто другой, кого я когда-либо знал…»

Однако команда «Блессед Уильяма» не разделяла восторгов Томаса Хьютсона. Искатели легкой наживы, вчерашние флибустьеры были недовольны тем, что вожак втянул их в рискованные военные операции. Сражения с французской эскадрой в водах Сен-Мартена убедили этих авантюристов в бесперспективности и неприбыльности дальнейшего пребывания на королевской службе, и, вполне возможно, что они намекнули об этом Кидду. Но капитан, заработавший в набеге на Мари-Галант две тысячи фунтов стерлингов и добившийся похвалы от генерал-капитана за участие в экспедиции на Сен-Мартен, не собирался возвращаться к прежнему образу жизни морского бродяги. Конфликт между ним и командой стал неминуем.

Старые друзья покидают Кидда

Очевидно, что Уильям Мейсон, Сэмюэл Бёрджес и Роберт Каллифорд были наиболее авторитетными членами корабельного братства, насчитывавшего около восьмидесяти человек. От их решения на борту «Блессед Уильяма» зависело многое, если не сказать — всё. И однажды, улучив момент, когда капитан сошел на берег, они обговорили сложившуюся ситуацию и решили проучить Кидда за его «нездоровое поведение». Ночью 2 февраля 1690 года заговорщики взломали дверь капитанской каюты, забрали в пользу команды все имущество капитана (включая 2 тыс. фунтов призовых денег) и, избрав новым главарем Мейсона, вывели «Блессед Уильяма» из гавани в открытое море.

Можно представить себе ярость Кидда, когда утром, обшарив взглядом синюю гладь Фалмутской бухты, он не обнаружил свой корабль. «Блессед Уильям» пропал, а с ним пропала и вся его добыча.

Полковник Кодрингтон, узнав о случившемся, посочувствовал Кидду. Позже, рассуждая о мотивах поступка мятежников, он писал: «Большая часть [его] команды состояла из бывших пиратов и, я полагаю, была привязана к своему старому занятию больше, чем к чему бы то ни было, навязываемому им здесь».

Бригантины Антильских островов.
Гравюра Геру дю Па (1710).

Один из мятежников, Джон Браун, объяснил решение большинства команды так: «Мы освободились от своих обязательств из-за неправильного отношения к нам со стороны капитана Кидда».

Желая помочь Кидду, Кодрингтон отправил на поиски бунтовщиков оставшиеся в его распоряжении корабли. Они устремились на север — к Виргинским островам и Сент-Томасу, которые рассматривались как «наиболее вероятные места, куда они [пираты] могли уйти за водой». Кроме того, на ближайшие острова Британской Вест-Индии было посланы письма с описанием примет похищенного судна и просьбой к главам местных колониальных администраций содействовать поиску и захвату преступников. Однако найти беглецов не удалось.

Спустя некоторое время генерал-капитан передал под командование Кидда захваченный у французов парусник, переименованный в «Антигуа». Так капитан Кидд впервые воспользовался милостями официальных властей, убедившись в выгодности покровительства со стороны влиятельных людей. В дальнейшем он всегда будет стремиться заручиться поддержкой могущественных покровителей, понимая, что делать карьеру и искать богатство в рамках существующих законов и традиций можно лишь при наличии такой поддержки. Надежный патрон мог стать гарантом успеха. Но в то же время у патронажа, как у медали, имелась оборотная сторона. И чем выше были ставки в игре, чем рискованнее была игра, тем трагичнее могла быть развязка для проигравшего.

Став владельцем 16-пушечной бригантины «Антигуа», Кидд набрал новую команду и в течение некоторого времени продолжал оставаться на службе у Кодрингтона. Лишь после того, как на Антиллы прибыла королевская эскадра из Англии, ему позволено было уйти со службы и заняться приватными делами.

Куда же подевались старые друзья-товарищи Кидда, похитившие у него корабль и всю добычу?

Прежде чем покинуть Карибское море, пираты запаслись провизией привычным для них способом, а именно: захватили и ограбили два испанских судна и совершили налет на остров Бланкилья, расположенный у побережья Венесуэлы. На первом призе они обнаружили рыбу, птицу, маис и сорок пиастров, а со второго «забрали 400 пиастров, несколько ящиков свежего мяса стоимостью около 30 ф. ст. и восьмерых чернокожих». В поселении на Бланкилье банда Мейсона добыла продовольствие, рабов и сто мешков с бобами какао и сладостями — они оценивались в 2 тысячи пиастров. С этой добычей «Блессед Уильям» устремился на север, к Нью-Йорку, и в мае 1690 года появился на нью-йоркском рейде.

Основание крупнейшего города современных Соединенных Штатов Америки было связано с предпринимательской деятельностью голландских купцов. Первое, пока еще временное, поселение на берегу Гудзона возникло зимой 1613—1614 годов, когда в устье упомянутой реки сгорело голландское торговое судно капитана Адриана Блока. Спасшиеся с него моряки вынуждены были зазимовать на берегу в четырех хижинах. Как показали археологические раскопки, хижины располагались в районе нынешнего Бродвея, там, где находятся здания под номерами 41—45.

Когда капитан Блок вернулся в Голландию, Генеральные Штаты республики Соединенных провинций разрешили группе голландских купцов заняться торговлей в районе реки Гудзон. Купцы-авантюристы, прибывшие на Гудзон в 1614 году, выбрали для поселения остров, который индейцы называли Манхаттан, т. е. «Земля равнин и холмов». Ограниченный рекой Гудзон и протокой Ист-Ривер, защищенный бухтами Лоуэр-Бей и Аппер-Бей, остров занимал весьма удобное положение. Голландцы построили на его берегу укрепление, названное Форт-Нассау. В 1621 году Генеральные Штаты передали североамериканскую колонию, получившую официальное наименование Новые Нидерланды, только что учрежденной монопольной Вест-Индской компании. В мае 1624 года компания прислала в Форт-Нассау первых постоянных колонистов — тридцать семей во главе с Виллемом Ферхулстом. Поселок, выросший у стен форта, стал называться Новым Амстердамом.

Новый Амстердам на голландской гравюре XVII века.

В 1626 году губернатор Питер Минейт выкупил Манхаттан (совр. Манхэттен) у индейцев за смехотворную цену — 60 гульденов (или примерно 1100 долларов США по курсу 2012 года), переданных в виде пестрых лент, ножей и металлических изделий. К середине XVII века Новый Амстердам насчитывал несколько десятков ухоженных домиков, над которыми вращались крылья ветряных мельниц. Дома с традиционными палисадниками были возведены по обе стороны широкой улицы, названной Брейдвег (ныне Бродвей). Система фортификационных сооружений города включала в себя мощную стену — Ваал — между руслами Гудзона и Ист-Ривер. Расположенную рядом с ней торговую улицу голландцы назвали Ваал-страат (ныне Уолл-стрит).

В 1664 году, в период обострения англо-голландского торгового соперничества, брат английского короля Яков Стюарт, имевший титул герцога Йоркского и занимавший пост лорда-адмирала Англии (а с 1685 до 1688 года — король Яков II Стюарт), приказал снарядить эскадру из четырех кораблей под командованием Ричарда Николса и отправил ее на захват Нового Амстердама. Генеральный директор Новых Нидерландов Питер Стёйвесант оказался не готовым к защите колонии и, не вступая в сражение, сдал ее англичанам. Колония перешла в собственность герцога Йоркского (до 1685 года), в честь которого Новый Амстердам переименовали в Новый Йорк — Нью-Йорк. Полковник Николс стал его первым английским губернатором. После Николса — с 1668 до 1689 года — в губернаторском кресле успели побывать Фрэнсис Ловлас, Эдмунд Андрос (трижды), Энтони Брокхоллс (дважды), Томас Донган и Фрэнсис Николсон.

Когда «Блессед Уильям» прибыл в Нью-Йорк, город с его пятитысячным населением находился в состоянии мятежа. Губернатор Якоб Лейслер (1689—1691) являлся сторонником свергнутого короля Якова II и не признавал власти Вильгельма III Оранского. Смута была явно на руку пиратам. Не случайно Вашингтон Ирвинг, описывая Нью-Йорк тех дней, отмечал: «Легкий доступ в гавань Манхэттена, обилие в его водах укромных местечек и слабость недавно установившейся власти привели к тому, что этот городок сделался сборным пунктом пиратов; здесь они могли спокойно распорядиться добычею и, не спеша, на досуге, готовиться к новым набегам. Возвращаясь сюда с богатым и чрезвычайно разнообразным грузом, роскошными произведениями тропической природы и награбленной в испанских владениях драгоценной добычей, распоряжаясь всем этим с вошедшей в поговорку корсарской беспечностью, они были желанными для корыстных купцов Манхэттена. Толпы этих десперадо, уроженцев любого государства и любой части света, среди бела дня, расталкивая локтями мирных и невозмутимых мингеров, шумели и буянили на сонных улицах городка; сбывали ловким и жадным купцам свой богатый заморский товар за половину или даже за четверть цены и затем прокучивали в кабаках вырученные за него деньги; резались в карты и кости, драли глотку, стреляли, божились и сквернословили и своими криками, полуночными драками и буйными выходками будили и пугали обитателей ближних кварталов».

Мейсон и его товарищи смогли беспрепятственно сбыть в порту награбленные товары и африканских невольников — по 20 ф. ст. «за голову» — и использовать вырученные деньги на переоснащение «Блессед Уильяма». Адвокат Томас Ньютон утверждал, что губернатор Лейслер «зафрахтовал пиратский корабль из Вест-Индии» под предлогом усиления защиты Нью-Йорка, а в действительности для того, чтобы можно было сбежать на нем в случае прибытия из Англии законного губернатора. «Он погрузил на борт пиратского судна все товары купцов, — добавляет очевидец, — не дав им ничего, кроме расписки».

Пользуясь покровительством Лейслера, пираты закупили провизию и приобрели у губернатора каперское свидетельство для борьбы с французским судоходством в водах Новой Франции — так в то время называли Канаду. Отплыв в сторону залива Фанди в консорте с еще двумя приватирами, англичане приблизились к побережью Новой Шотландии и неожиданно напали на поселение Пор-Руаяль (месяцем ранее оно уже подвергалось налету со стороны каперской флотилии, отправленной из Бостона). Поселение было разграблено и сожжено. Затем, обогнув полуостров Новая Шотландия и остров Кейп-Бретон, приватиры прошли проливом Кабота в залив Св. Лаврентия. 1 августа они появились в районе скалистого острова Персе — у восточной оконечности полуострова Гаспе — и захватили стоявшие на якоре два французских судна — фрегат «Эсперанс» и пинк «Сен-Пьер». Кроме того, они опустошили и сожгли соседний рыбацкий поселок, уничтожив в гавани 80 рыбацких шлюпов и баркасов.

Фрегат «Эсперанс», имевший на борту 20 тонн соли и 150 центнеров рыбы, люди Мейсона переименовали в «Хорн фригат» и передали под командование уроженца Корнуолла Роберта Каллифорда. Продолжив крейсерство в канадских водах, англичане захватили еще шесть судов. Добыча, состоявшая в основном из вина, бренди и бобровых шкур, была погружена на два трофейных кеча и отправлена с призовыми командами в Нью-Йорк. Остальные суда флотилии в середине августа зашли в гавань Бостона. Здесь Мейсон и Каллифорд узнали о том, что три французских корсара, ограбив английское поселение на острове Мартас-Винъярд, повстречали у восточной оконечности Лонг-Айленда их кечи с добычей и овладели ими.

Пребывание пиратов в Бостонском порту было отмечено пьянками и драками. «Губернатор Бостона и некоторые начальники в городе, — жаловался позже Мейсон, — задержали моих людей, занимавшихся своими законными делами, и посадили [их] в тюрьму». Впрочем, в заключении они провели не более недели, после чего за взятку смогли выйти на свободу.

В сентябре того же года флотилия Мейсона вернулась в Нью-Йорк. Вице-адмиралтейский суд, созванный губернатором Лейслером, признал пять из шести захваченных французских судов «законными призами». Местные купцы приобрели призы и их грузы за 2 тыс. ф. ст. Выручка от экспедиции показалась пиратам слишком скромной, и они приняли решение отправиться за удачей в Индийский океан.

«Блессед Уильям» и «Хорн» были проданы, и почти все старые товарищи Кидда перебрались на добротный 200-тонный трофейный французский корабль «Юнион», получивший новое название — «Якоб» (очевидно, в честь губернатора Лейслера). Капитаном «Якоба» был избран Мейсон, квартирмейстером команды — Бёрджес, а так называемым «квартирмейстером капитана» — Каллифорд. В начале декабря 1690 года, имея на борту около 85 человек, корабль снялся с якоря и прошел проливом Лонг-Айленд на восток-северо-восток, к Род-Айленду. Там к шайке присоединился еще один ветеран флибустьерского промысла — Джеймс Келли. Сразу после Рождества «Якоб» вышел в открытое море, взяв курс на Африку.

Совершив трансатлантический переход, пираты обогнули мыс Доброй Надежды и, выйдя на просторы Индийского океана, начали крейсировать у Малабарского берега Индии. Добыча им досталась скудная, и во время стоянки на Никобарских островах члены команды перессорились и разделились. Мейсон и Каллифорд с частью людей покинули судно, решив ловить удачу в других местах. Генри Коутс, избранный новым капитаном «Якоба», с попутным муссоном ушел на Мадагаскар, где команда отдохнула, запаслась провизией и подготовила судно к новому походу. Свою вторую вылазку они предприняли в Красное море, и этот вояж оказался для них счастливым.

В октябре 1692 года пираты подошли к Мадагаскару и стали на якорь у острова Сент-Мари, где находилось главное убежище европейских морских разбойников, промышлявших в бассейне Индийского океана. Проживавший на острове экс-пират Адам Балдридж записал в своем дневнике, что Коутс (он называет его Эдвардом, а не Генри) прибыл на 16-пушечном судне «Нассау», имея на борту 70 человек команды. «Капитан Коутс, — сообщает Балдридж, — добыл около 500 ф. ст. на человека в Красном море». По другим данным, на каждого участника похода пришлось по 800 ф. ст. Не желая более рисковать своими шеями, пираты на общем собрании решили вернуться в Америку. В апреле 1693 года Коутс подошел на «Якобе» к Лонг-Айленду и узнал, что колониальную администрацию Нью-Йорка теперь возглавляет полковник Бенджамин Флетчер.

Флетчер стал губернатором в 1692 году. Об этом колониальном чиновнике говорили, что он был одним из самых продажных североамериканских губернаторов. При нем в Совет Нью-Йорка входили купцы и судовладельцы, связанные тайными сделками с пиратами, и это насквозь коррумпированное окружение, без сомнения, оказывало на губернатора разлагающее воздействие. Флетчер готов был брать взятки от кого угодно, в любом виде и в любых размерах.

Когда «Якоб» бросил якорь на нью-йоркском рейде, пираты быстро навели справки о новом губернаторе и вступили с ним в сделку. По одной версии, они предложили Флетчеру 700 ф. ст. «за протекцию»; по другой, более правдоподобной, члены экипажа уплатили губернатору по 100 ф. ст. каждый, после чего подарили ему свой корабль. Флетчер тут же продал его, положив в карман еще 800 ф. ст. Позже, когда правительство начало расследовать деятельность губернатора и обвинило его в благосклонном отношении к морским разбойникам, Флетчер ответил, что разрешал пиратам свободно входить в нью-йоркскую гавань единственно с целью «отвлечь» их от пиратского промысла и сделать сих заблудших овец законопослушными подданными британской короны.

Кидд в Нью-Йорке

В конце осени или начале зимы 1690 года, крейсируя в районе Антильских островов, Кидд мог случайно узнать о пребывании людей Мейсона в Северной Америке. В феврале 1691 года его бригантина «Антигуа» появилась на рейде Нью-Йорка — города, в котором как раз разыгрывался финальный акт драмы под названием «восстание Лейслера».

Правительство Вильгельма III Оранского назначило очередным губернатором Нью-Йорка полковника Генри Слаутера еще в сентябре 1689 года, однако из-за бюрократических проволочек тому в течение года не удавалось отплыть из Англии к новому месту службы. И даже когда эскадра Слаутера снялась с якоря и пошла через Атлантику на запад, ветреная Фортуна сыграла с новым губернатором Нью-Йорка еще одну злую шутку. Его корабль, отбившись от эскадры, наскочил на мель близ Бермудских островов. Из-за этого королевские войска, находившиеся на других кораблях под командованием майора Ричарда Инголдсби, прибыли к Лонг-Айленду на два месяца раньше, чем Слаутер. Инголдсби предложил Лейслеру не валять дурака и сдаться по-хорошему, но тот ответил ему решительным отказом, укрывшись вместе со своими сторонниками в Форт-Джеймсе. Королевские войска окружили форт и ждали лишь приказа о начале штурма, однако Инголдсби предпочел тянуть время до прибытия законного губернатора. Напряжение в городе все возрастало; 17 марта дело дошло до перестрелки, в ходе которой один солдат и один негр были убиты, а еще семнадцать человек получили ранения. Именно в это время в игру вступил капитан Кидд, принявший решение перейти на сторону сторонников короля Вильгельма. Он использовал свою бригантину «Антигуа» для доставки пушек и военного снаряжения королевским войскам, готовившимся к штурму Форт-Джеймса.

18 марта 1691 года в море показались паруса «Архангела» — флагманского корабля полковника Слаутера. Майор Инголдсби вновь воспользовался услугами Кидда, который вызвался отвезти на борт «Архангела» сообщение о ситуации в городе, а 19-го доставил нового губернатора на берег на своем пинасе. Лояльность и усердие Кидда были замечены; отныне он мог рассчитывать на покровительство новой колониальной администрации Нью-Йорка.

Нью-Йорк на гравюре 1717 года.

Слаутер, вступив в должность, быстро принудил Лейслера сдать форт. Мятежников арестовали и посадили в тюрьму. Судьбу их должен был решить суд.

Тем временем капитан Кидд начал пожинать плоды от участия в правительственной акции по подавлению мятежа. Так, 24 марта, когда капитан «Архангела» насильно забрал из команды «Антигуа» несколько лучших моряков, городской Совет немедленно вмешался в это дело и постановил, чтобы рекрутированные матросы были возвращены Кидду. Кроме того, капитану позволили участвовать в судебном разбирательстве, призванном проверить законность действий тех приватиров, которые получили каперские свидетельства от администрации Лейслера.

Выше уже отмечалось, что Мейсон и команда «Блессед Уильяма», захватив несколько французских призов, привели их в Нью-Йорк и здесь, после вынесения решения по ним в вице-адмиралтейском суде, трофеи были проданы лояльным по отношению к Лейслеру купцам и судовладельцам. Слаутер, по совету и с согласия «дворцовой партии», назначил новый состав призового суда, который пересмотрел прежние дела. 27 марта Кидд подал иск в отношении пинка «Сен-Пьер». Он утверждал, что администрация Лейслера не имела права назначать свой собственный вице-адмиралтейский суд, и что названный французский приз необходимо вновь «надлежащим образом рассмотреть в судебном порядке», а уж потом продать с молотка. Суд удовлетворил иск Кидда: дело «Сен-Пьера» было пересмотрено, после чего корабль продали местному купцу, судовладельцу и члену городского Совета Фредерику Филипсу за 500 ф. ст. За свои «труды» Кидд получил 250 ф. ст.

Но это было еще не все. 18 апреля губернатор и Совет Нью-Йорка постановили:

«Гэбриэл Монвил, эсквайр, и Томас Уиллет, эсквайр, должны явиться в Палату представителей и ознакомиться со многими добрыми услугами, оказанными этой провинции капитаном Уильямом Киддом, действовавшим здесь на своем судне до прибытия его превосходительства, и его превосходительство и Совет хотели бы, чтобы они предусмотрели подходящее вознаграждение для него [Кидда] за его добрые услуги».

В соответствии с рекомендацией Слаутера новая провинциальная ассамблея 14 мая проголосовала за выплату Кидду премии:

«Велено, чтобы его превосходительству доложили о выдачи распоряжения генеральному казначею, дабы тот выплатил капитану Уильяму Кидду сто пятьдесят фунтов наличных денег этой провинции в качестве вознаграждения за те многие добрые услуги, которые были оказаны [им] этой провинции».

Можно предположить, что указанную премию специально приурочили к предстоящей свадьбе капитана.

В субботу 16 мая 1691 года Уильям Кидд сочетался браком с Сарой Брэдли Кокс Оорт, дочерью полковника Сэмюэла Брэдли, родившейся в Англии между 1665 и 1670 годами. До замужества с Киддом она успела побывать замужем за Уильямом Коксом и Йоханом Оортом. Кокс был весьма состоятельным купцом, торговавшим с Вест-Индией и иными заморскими территориями. Сара Брэдли бракосочеталась с ним в Нью-Йорке 17 апреля 1685 года. Некоторые исследователи пишут, что она родила в этом браке двух дочерей, однако данное утверждение вызывает серьезные сомнения: во всяком случае, в завещании Кокса дети не упоминаются.

После того как в августе 1689 года Уильям Кокс, высаживаясь с корабля, утонул в бухте на Статен-Айленде, почти все его состояние перешло к Саре. В завещании погибшего купца, датированном 15 июля 1689 года, записано: «Во имя Господа аминь. Я, Уильям Кокс, купец… Я завещаю моему возлюбленному сервенту Джейкобу Мейлу 100 ф. ст. наличными для присмотра за моими [бухгалтерскими] книгами и уплаты по счетам и делаю его одним из моих душеприкащиков. Я оставляю моему дорогому другу Ричарду Джонсу 20 ф. ст. и делаю его душеприкащиком. Я оставляю моей матери Элис Кокс, иначе называемой Боун, 500 ф. ст., а Дороти Ли — 10 ф. ст. Я даю и завещаю моей дорогой и любимой жене Саре тот дом, который она захочет иметь, для нее и наследников. Я даю и завещаю Сэмюэлу Брэдли, моему шурину, другой дом, который я купил у мистера Джона Робинсона (№129 на Пирл-стрит. — В. Г.), или тот дом, в котором я в настоящее время живу (№56 на Уолл-стрит. — В. Г.), — по усмотрению моей жены… Если Господь пошлет моему шурину наследника, он даст ему имя Кокс Брэдли, и его дети после него возьмут себе такое же имя… Я оставляю Генри Брэдли все мои права на участок земли возле мельницы со всем, что там находится, и 100 ф. ст.»

Остальное имущество купец завещал Саре и ее брату Сэмюэлу Брэдли. Текст данного завещания был публично зачитан в Палате собраний Нью-Йорка сразу же после гибели Кокса — «в первый вторник августа 1689 года». Имущество покойного, инвентаризованное 11 сентября того же года, было оценено примерно в 2 тыс. ф. ст.

В конце 1689 или начале 1690 года Сара Брэдли Кокс вышла замуж во второй раз — на этот раз за богатого голландского купца и землевладельца Йохана Оорта (в английских документах он именуется Джоном Оортом). Брак их оказался недолгим. 14 мая 1691 года муж Сары погиб при загадочных обстоятельствах (распустили слух, что он был убит), а уже через два дня дважды вдова вышла замуж за капитана Кидда. Краткая запись в муниципальном архиве гласит: «Брачная лицензия выдана капитану Уильяму Кидду из Нью-Йорка, джент [льмену], с одной стороны, и Саре Оорт, вдове Джона Оорта — в прошлом жителя Нью-Йорка, купца, который скончался, — 16 мая 1691 года».

Поразительно, но факт — свадьба Уильяма Кидда и Сары Брэдли Кокс Оорт состоялась в тот самый день, когда на Манхэттене публично казнили Якоба Лейслера и его помощника Якоба Милборна. Осужденных сначала повесили, а потом обезглавили.

Став семейным человеком, Кидд, по всей видимости, не испытывал особых материальных затруднений. Подобно многим другим нью-йоркским бюргерам, он занимался мелким бизнесом, связанным с морскими перевозками, и время от времени приватирствовал на «Антигуа» против французов.

Дом капитана Кидда в Нью-Йорке. Старинная гравюра.

На пятый день после женитьбы Кидда индеец по имени Шипс доставил в Нью-Йорк известие: французские корсары разорили поселение на острове Блок, расположенном между Лонг-Айлендом и Род-Айлендом, и «разбили все каноэ и боты». Кроме того, два торговца сообщили, что французский флибустьер Этьен де Монтобан, командовавший фрегатом «Ла Машин», захватил их судно и похитил лоцмана из Род-Айленда.

Чтобы очистить окрестные воды от французских ловцов удачи, губернатор Слаутер 25 мая выслал в море два корабля — «Антигуа» капитана Кидда и «Хорн» капитана Уолкингтона. Не обнаружив французов близ Лонг-Айленда, Кидд и Уолкингтон обогнули Кейп-Код и зашли в гавань Бостона. Здесь они узнали, что французские корсары недавно ограбили три торговых судна местных купцов.

В июне 1691 года губернатор Массачусетса Саймон Брэдстрит и члены городского Совета обратились с письмом к капитанам «Антигуа» и «Хорна»:

«Предложения, представленные капитану Кидду и капитану Уолкингтону, чтобы поощрить их отправиться на службе Его Величества на подавление вражеского приватира, действующего у этого побережья.

Чтобы они имели право набрать по сорок человек каждый, дабы отправиться в эту экспедицию, не принимая каких-либо детей и кабальных слуг без согласия их родителей или хозяев. Список имен тех, кто идет на названных судах, должен быть представлен губернатору до их ухода.

Чтобы они крейсировали у побережья в течение десяти — пятнадцати дней, разыскивая упомянутого приватира, а затем вернулись и высадили на берег взятых здесь людей.

Чтобы та провизия, которая будет расходоваться в течение указанного времени на то количество людей, что имеется на обоих названных кораблях, осталась в их распоряжении после возвращения, если они ничего не захватят; но если они захватят этого приватира или какие-либо иные суда, тогда — только соразмерно запасам для стольких людей, сколько они наймут здесь.

Если какие-либо из наших людей будут ранены во время сражения с приватиром, их будут лечить за общественный счет.

Чтобы люди, завербованные здесь, получили пропорциональные доли с другими людьми, находящимися на названных судах, от всей добычи, которая может быть взята.

Кроме того, дается обещание премировать капитанов, выдав каждому из них по двадцать фунтов наличными.

Бостон, 8 июня 1691 года».

Внимательно изучив эти предложения, капитан Кидд хмыкнул, достал письменные принадлежности и отписал властям провинции письмо со своими условиями:

«Первое. Получить сорок людей с их собственным оружием, провизией и военным снаряжением.

2-е. Все люди, взятые в этой провинции и получившие ранения, будут высажены на берег, и провинция возьмет их лечение на себя. А если случится захватить пирата и его призы, то доставить их в Бостон.

3-е. Мне выделить сто фунтов наличными; тридцать фунтов из них заплатить сразу, остальные — после моего возвращения в Бостон; и если мы приведем названный корабль и его призы, то оные будут разделены между нашими людьми.

4-е. Провизия, которую следует доставить ко мне на борт, должна состоять из десяти бочонков свинины и говядины, десяти бочонков муки, двух бочек гороха и одного бочонка пороха для пушек.

5-е. Я буду крейсировать у побережья десять дней; и если окажется, что он ушел от этого побережья, и я ничего не буду слышать о нем, тогда я после возвращения позабочусь о высадке на берег полученных здесь людей, которые пожелают оставить меня или этот корабль».

Аналогичные условия выдвинул и упомянутый выше капитан Уолкингтон. Ознакомившись с ними, губернатор Брэдстрит решительно отверг их. Через неделю он написал губернатору Нью-Йорка сердитое письмо, в котором выразил свое недовольство поведением обоих приватиров. Мало того, что они не пожелали выйти на охоту за призами и не проявили должного патриотизма — в нарушение всех законов они зачислили в свои команды беглых кабальных слуг и рабов! Когда месяц спустя стало известно, что какой-то нью-йоркский приватир ограбил селение на островной косе Грейт-Айленд, подозрение тут же пало на капитана Кидда. Лишь позже было установлено, что грабеж на Грейт-Айленде был делом рук пирата Томаса Тью.

Куда же подевался Кидд?

Он прошел на своем судне в канадские воды, на Большую Ньюфаундлендскую банку, и там взял на абордаж французское судно «Сен-Жан». Этот приз Кидд привел в Нью-Йорк летом того же года. Вице-адмиралтейский суд оценил его в 577 ф. ст.

Помимо каперства, капитан занимался также морской торговлей и, видимо, периодически совершал на «Антигуа» дальние рейсы в Вест-Индию. Кроме того, с помощью своего приятеля, адвоката-шотландца Джеймса Эмотта, он пытался сохранить в целости состояние своей жены и ее младшего брата Сэмюэла. Согласно данным Р. Закса, Сара Кидд получила в наследство от своего предыдущего мужа имущество на 600 ф. ст., и ее новый супруг помог ей расплатиться с долгами покойного Йохана Оорта. Сохранилось распоряжение губернатора Флетчера от 15 апреля 1692 года, согласно которому капитан Уильям Кидд и его жена Сара, будучи опекунами имущества Оорта, должны были внести залог в размере 500 ф. ст. в качестве гарантии «их честного опекунства». 19 октября того же года была произведена оценка вещей и имущества «покойного мистера Джона Оорта, находящихся во владении его вдовы миссис Сары Оорт, теперь жены капитана Уильяма Кидда». Опекаемое имущество включало в себя «1 дюжину стульев турецкой работы стоимостью 1 ф. ст. и 1 шилл.; 1 бочку мадеры стоимостью 12 ф. ст.; 104 унции серебра стоимостью 101 ф. ст.; итого — 155 ф. ст.»

Кроме того, историки нашли в архивах квитанцию, заверенную губернатором Флетчером 18 ноября 1692 года, из которой явствует, что «капитан Уильям Кидд и Сара, его жена» получили разрешение взять из указанной суммы 30 ф. ст. «для оплаты похоронных расходов»; одновременно все имущество Оорта было оценено в 274 ф. ст., 3 шиллинга и 6 пенсов.

В начале июля 1693 года капитан Кидд одолжил своему шурину 140 ф. ст. для проведения торговых операций в ходе некоей «заморской экспедиции». 5 июля Сэмюэл Брэдли подтвердил этот факт долговой распиской: «Поелику мой любимый зять капитан Уильям Кидд проявил заботу обо мне и… по моему желанию и просьбе авансировал и выплатил мне сумму в 140 ф. ст. деньгами, находящимися в обращении в Нью-Йорке, каковые я теперь использую для торговли, то в связи с его столь большой заботой обо мне, а также для возмещения… авансированной суммы денег, я навсегда передаю и завещаю моему любимому зятю капитану Уильяму Кидду, его наследникам и уполномоченным им лицам принадлежащую мне половину земельного участка под номером 6, который расположен в пределах города Нью-Йорк, на улице, обычно называемой и известной как Док-стрит. А также всю принадлежащую мне половину жилого дома и участка, расположенных на улице, обычно именуемой Уолл-стрит. А также мой участок земли за воротами названного города, на новой улице, именуемой Кинг-стрит. Я хочу, чтобы все мои вещи и имущество были разделены на три равные части между моим любимым отцом Сэмюэлом Брэдли, моим зятем Уильямом Киддом и моим любимым братом Генри Брэдли. И наконец, я выбираю и назначаю моего зятя капитана Уильяма Кидда душеприкащиком».

Постепенно среди друзей капитана появились весьма влиятельные в колониальном обществе люди — в частности, предприниматель Роберт Ливингстон и стряпчий Джеймс Грэхэм. Поскольку Ливингстону предстоит сыграть заметную роль в судьбе Кидда, логично присмотреться к нему более внимательно.

Выходец из семьи бедного шотландского пастора, Роберт Ливингстон впервые появился в Бостоне в 1673 году, когда ему было девятнадцать лет. По замечанию одного из его биографов, в тот период «у него не было ничего, кроме амбиций». Через год Роберт перебрался в Нью-Йорк, а оттуда — в Олбани. Там он занимал должности городского клерка и секретаря по делам индейцев, а заодно, поосмотревшись, решил заняться торговлей пушниной. Весь бизнес в тех краях контролировали несколько крупных голландских семей. Поскольку Ливингстон знал нидерландский язык, он надеялся, что данное обстоятельство поможет ему приобщиться к выгодному делу. Обаятельный, изобретательный, напористый шотландец постепенно превратился в весьма преуспевающего купца и землевладельца. Этому в немалой степени способствовала и его удачная женитьба на Алиде ван Ренсселаэр, дочери одного из самых богатых предпринимателей колонии. С помощью влиятельных компаньонов-голландцев Ливингстон завязал деловые контакты с коммерсантами Нью-Йорка. Вскоре он сблизился с губернатором Томасом Донганом и не без его помощи получил место квартирмейстера в нью-йоркском гарнизоне.

«Славная революция» в Англии (1688) и захват власти в Нью-Йорке Якобом Лейслером и его сторонниками (1689) внесли существенные коррективы в жизнь Ливингстона. Отказавшись сотрудничать с мятежниками, он вынужден был бежать из колонии. После подавления восстания Лейслера и нормализации обстановки в Нью-Йорке Ливингстон надеялся, что удача снова улыбнется ему, однако губернатор Флетчер, заботившийся лишь о своем благополучии, быстро спутал ему все карты. Когда Ливингстон поднял вопрос о деньгах, причитавшихся ему за службу, Флетчер просто выставил его за дверь.

Роберт Ливингстон. Неизвестный художник.

В 1693 году Ливингстон задумал строительство нового частного дока и с этой целью 30 июня того же года приобрел у Кидда, его жены и Сэмюэла Брэдли земельный участок на Док-стрит. Год спустя Кидд оказал ему еще одну услугу, гораздо более существенную. Дело в том, что Ливингстон отправил свое судно «Ориндж» на Антильские острова для ведения контрабандной торговли с французскими буканьерами. После возвращения из Вест-Индии в Нью-Йорк капитан «Оринджа», Корнелис Якобс, заявил на таможне, что войти во вражескую французскую гавань Пор-де-Пэ на острове Эспаньола его вынудила непогода. Французы повели себя безобразно: забрали у него груз муки, масла, свечей, смолы, хлеба и свинины, уплатив лишь четвертую часть их стоимости. Однако Чидли Брук, сборщик таможенных пошлин, обратил внимание на то, что привезенный Якобсом груз соли и полотна, а также обнаруженные на судне деньги и обменные чеки на 596 ф. ст. превышали стоимость груза, который французы якобы забрали у него. В октябре 1694 года Брук передал дело в суд, старшиной жюри присяжных в котором был Уильям Кидд. Рассмотрев представленные доказательства, суд решил, что для обвинения капитана Якобса и его инвестора Ливингстона в торговле с врагом «улик явно недостаточно».

Как и раньше, Кидд время от времени выходил на охоту за призами в море. Джон Эванс, капитан королевского фрегата «Ричмонд», патрулировавшего прибрежные воды Северной Америки, 27 мая 1694 года записал в вахтенном журнале, что «капитан Кидд, приватир», покинул нью-йоркскую гавань на своей бригантине. Об эффективности его очередной экспедиции судить трудно, но то, что чета Киддов имела «разумный достаток», подтверждается рядом косвенных данных. Во-первых, она поселилась в прекрасном доме на Пирл-стрит 119—121; во-вторых, Кидды купили персональную скамью в Тринити-Чёрч — новой англиканской церкви, часто посещавшейся губернатором Флетчером. Кое-что из собственности миссис Кидд было продано в 1694 году специально для того, чтобы семья могла оплатить вышеназванные приобретения.

Возможно, в это же время у четы Киддов родилась дочка, которую в честь матери назвали Сарой. Однако никаких документов, указывающих на дату рождения или крещения девочки, а также однозначно подтверждающих отцовство Кидда, пока не найдено. Утверждение Р. Ритчи и некоторых других исследователей, что у супругов была еще одна дочь, Элизабет, родившаяся «около 1692 года», тоже не подтверждается документами. Хотя в завещании Сары Кидд (1732) упомянуты две ее дочери — Сара, вдова Джозефа Латхэма, и Элизабет, жена Джона Траупа, — остается открытым вопрос, от какого отца или отцов они были рождены.

В начале 1695 года, после возвращения Кидда из очередного рейса в Вест-Индию, его финансовые дела оказались в запущенном состоянии. Капитан начал ломать голову над тем, где найти новые источники доходов, и постепенно пришел к выводу, что в условиях продолжавшейся войны единственным реальным шансом поймать удачу за хвост было бы его участие в каком-нибудь многообещающем приватирском предприятии. Причем не в канадских или антильских водах, где надежд захватить богатый французский корабль практически не было, а на морских трассах Индийского океана. При случае там можно было поживиться не только за счет грабежа подданных французского короля, но и за счет пиратских налетов на торговые суда арабских и индийских купцов. Сокровища, неоднократно нелегально доставлявшиеся пиратами из Индийского океана в североамериканские колонии в 1692—1694 годах, красноречиво свидетельствовали о перемещении «пиратского Эльдорадо» из Вест-Индии в Ост-Индию. Среди пиратов, вернувшихся в Нью-Йорк на «Якобе» в 1693 году, были старые корабельные дружки Кидда — Сэмюэл Бёрджес и Джон Браун. Бёрджес вскоре переключился на контрабандную торговлю африканскими невольниками, а Браун, растранжирив награбленные в индийских морях деньги, снова мечтал о пиратских приключениях.

В 1695 году капитан Кидд переоснастил свою бригантину и вывел ее из нью-йоркского порта в море. Путь его лежал в Лондон. Формально это был обычный торговый рейс — в трюмах «Антигуа» покоилась сотня тюков полотна, — но в действительности Кидд надеялся либо стать капитаном королевского фрегата, либо, оставаясь приватным лицом, приобрести в столице новое каперское свидетельство для действий против французов. Вместе с ним в английскую столицу отправился его шурин Сэмюэл Брэдли. Стряпчий Джеймс Грэхэм вручил капитану рекомендательное письмо, адресованное секретарю по военным делам Уильяму Блазуэйту. В этом письме, датированном 29 мая, отмечалось:

«Я смиренно осмеливаюсь… рекомендовать подателя сего [письма], капитана Уильяма Кидда, благорасположению вашей чести. Сей джентльмен отличился на службе Его Величества при захвате станции на Сент-Кристофере и некоторых иных островов в Вест-Индии, оказав также помощь полковнику Инголдсби и полковнику Слаутеру во время подавления беспорядков, каковые случились здесь при их прибытии, и за эту службу он был отмечен нашей ассамблеей. Он также захватил приз на отмелях Ньюфаундленда, после чего посвятил себя частной торговле. Теперь он отправляется на своей бригантине в Лондон с намерением поступить на службу к Его Величеству, если ему удастся добиться подобной милости. Я знаю его как человека, весьма чистосердечного и ревностного в управлении, а также как джентльмена, который долго служил на флоте, участвовал во многих сражениях и проявил несомненную храбрость и умение вести за собой в морских предприятиях. Он — чужак в метрополии, что дает основание убедительно рекомендовать его благорасположению вашей чести, дабы содействовать в получении им командования одним из военных кораблей Его Величества. У него богатый опыт и, без сомнения, от него можно ожидать замечательной службы. Он вел себя здесь весьма благоразумно и успешено, и, безусловно, слава о нем дойдет и до ваших мест; какую бы поддержку или покровительство вы, ваша честь, не оказали ему, я заверяю вашу честь, что он будет весьма благодарен, ибо проявил себя здесь, среди нас, весьма способным человеком. Надеюсь, ваша честь простит мне эту дерзость и отнесет оную на счет искреннего уважения, которое я действительно питаю в отношении вашей чести и которое с моей стороны будет всегда неизменным в угоду вашей чести.

Вашей чести самый верный и преданный слуга,

Джеймс Грэхэм. Нью-Йорк, 29 мая 1695 года».

Летом капитан был уже в английской столице. Он поселился в Уоппинге в доме гостеприимной миссис Сары Хокинс и ее мужа Мэтью — дальних родственников семьи Брэдли. Рекомендательное письмо к сэру Уильяму Блазуэйту, имевшиеся у Кидда, увы, не принесло ему никакой пользы. Дело в том, что летом 1695 года Блазуэйта не было в Лондоне — вместе с королем Вильгельмом он участвовал в военной кампании в Нидерландах.

11 августа, прогуливаясь по улицам Лондона, Кидд неожиданно встретился с двумя жителями Нью-Йорка — купцом Филиппом Френчем и капитаном судна «Нассау» Джилсом Шелли. Они сообщили ему, что отправляются на встречу с Робертом Ливингстоном. Кидд изъявил желание сопровождать Френча и Шелли.

Каким же ветром занесло Ливингстона в Лондон?

Он и его сын Джон вышли из Нью-Йорка в декабре 1694 года на судне «Чэрити», капитаном которого был Ланкастер Симс. Переход через зимнюю Атлантику стал для них настоящим кошмаром. В первый же день разразился жестокий шторм, не утихавший три недели. Корабль лишился почти всех парусов. Когда наступило затишье, команда получила возможность устранить полученные судном повреждения, и «Чэрити» продолжил плавание. Но утром 3 января разыгрался еще более свирепый шторм. Руль судна был разбит, сломалась стеньга, а в носовой части образовалась огромная щель, которую матросы пытались заделать одеялами и иными постельными принадлежностями. Для откачивания поступавшей в трюм воды пришлось задействовать две помпы. Ливингстон, вооружившись Библией, готовился к смерти среди разбушевавшихся волн.

3 февраля, желая облегчить судно, капитан приказал выбросить за борт часть груза, включая имбирь, шкуры и пушнину. Еще несколько недель «Чэрити» боролся со стихией, пока 25 апреля не приблизился к побережью дружественной Португалии. Оттуда, получив необходимую помощь, судно направилось в сторону Ла-Манша. 18 июля оно прибыло в Фалмута, а 25 июля отец и сын Ливингстоны достигли Лондона, где остановились в таверне «Голова сарацина» на Фридэй-стрит.

Через Уильяма Картера Роберту Ливингстону удалось договориться о встрече с влиятельным членом партии вигов Ричардом Кутом, графом Белломонтом. Этот шестидесятилетний ирландский аристократ в июне был назначен губернатором Массачусетса, а в июле — губернатором Нью-Йорка (хотя соответствующие документы он получил лишь 18 июля 1697 года). Граф был весьма заинтересован в том, чтобы скомпрометировать действующего нью-йорского губернатора полковника Флетчера.

Секретный проект

На политической арене в то время шла острая борьба между партиями вигов и тори, стремившихся завоевать большинство в Палате общин британского парламента и контролировать правительство. Постоянными темами дискуссий в парламенте были продолжавшаяся война против Франции и связанные с ней непомерные финансовые расходы. Среди вигов наибольшим влиянием пользовались: лорд Томас Уортон, контролер домашнего хазяйства короля; канцлер казначейства Чарлз Монтегю (позже стал бароном, а затем графом Галифаксом); Генри Сидней, имевший титул графа Ромни; лорд-хранитель Большой печати Англии лорд Джон Сомерс; первый лорд Адмиралтейства Эдвард Рассел (младший сын герцога Бедфорда, с мая 1697 года — граф Орфорд) и государственный секретарь Чарлз Талбот, двенадцатый герцог Шрусбери. С 1693 года они контролировали все ключевые посты в верхнем эшелоне власти, и ни одно серьезное назначение не могло состояться без их согласия.

Упомянутый выше граф Белломонт слыл закоренелым вигом. Он поступил на службу к принцу Вильгельму Оранскому еще в 1687 году. Будущий король Великобритании доверил ему командование полком английских волонтеров, а позже назначил управляющим делами при дворе своей супруги принцессы Марии, дочери Якова II Стюарта. Лидеры партии вигов, пригласившие Вильгельма Оранского в Англию, не оставили без внимания и графа Белломонта; в 1690 году с их помощью он получил место в Палате общин. В дальнейшем лорды Сомерс, Шрусбери и Сандерленд, а также философ Джон Локк оказывали графу неизменную поддержку. Белломонт неоднократно выступал в парламенте с резкими нападками на тори, пока в 1693 году не допустил досадный промах: разоблачая финансовые махинации лорда Конингсби, он не учел, что лорд был королевским фаворитом. И когда Конингсби уволили со службы, Белломонт тут же лишился выгодной синекуры при дворе королевы Марии. Это неизбежно сказалось на материальном положении графа. Чтобы помочь ему удержаться на плаву, герцог Шрусбери обратился с ходатайством к королю, и 14 июня 1695 года Вильгельм III согласился назначить Белломонта губернатором Массачусетса. «Его Величество, — писал один из друзей графа, — оказал ему честь, сказав, что думает о нем как о человеке решительном и бескорыстном, и что с такими качествами он более чем кто-либо иной мог бы поразмыслить над тем, как положить конец контрабандной торговле и росту пиратства в тамошних краях».

Герцог Шрусбери. Старинная гравюра.

В тот же день герцог Шрусбери направил письмо в министерство торговли и плантаций, в котором сообщил о новом назначении Белломонта и распорядился подготовить для него соответствующие инструкции и губернаторское поручение.

27 июня граф адресовал министерству торговли и плантаций меморандум, жалуясь на скромные размеры жалованья, ожидавшего его на новом месте службы. В июле Шрусбери снова ходатайствовал перед королем, умоляя его помочь «этому бедному джентльмену». Герцог предлагал освободить полковника Флетчера от занимаемой должности губернатора Нью-Йорка и назначить на этот пост Белломонта (естественно, с сохранением за последним поста губернатора Массачусетса).

Роберт Ливингстон впервые встретился с Белломонтом 10 августа 1695 года в доме на Дувр-стрит и, видимо, в тот же день договорился с ним о совместных действиях по дискредитации Флетчера. В воскресенье 11 августа произошла встреча Ливингстона с Картером, Френчем, Шелли и Киддом. Все участники встречи были заинтересованы в смещении нью-йоркского губернатора и, соответственно, готовы были оказывать содействие графу Белломонту.

Граф Белломонт.
Гравюра конца XVII века.

Около полудня вся компания отправилась в лодке вверх по Темзе, высадилась в Челси и там какое-то время гуляла, после чего пообедала. Тогда же был придуман план, как избавиться от Флетчера. Обвинения против него сводились к двум пунктам: незаконное вмешательство губернатора в выборы должностных лиц и многочисленные финансовые нарушения.

В соответствии с указанным планом Кидд, Френч, Шелли, а также некоторые моряки из команд «Антигуа» и «Нассау» свидетельствовали против Флетчера в министерстве по делам торговли и плантаций. Лорды министерства решили вызвать полковника Флетчера из Нью-Йорка в Лондон, чтобы выслушать его ответы на выдвинутые против него обвинения (соответствующий ордер был выписан 11 сентября 1695 года).

Тем временем Ливингстон и Кидд разработали проект морского предприятия, в котором, кроме них, должны были участвовать граф Белломонт и лидеры вигов. Кому первому — Ливингстону или Кидду — пришла в голову эта идея, установить невозможно. Позже, когда проводилось судебное разбирательство по делу капитана Кидда, каждый из них приписывал авторство этого проекта не себе, а партнеру. Согласно версии Кидда, Ливингстон рассказал Белломонту о пиратах в Нью-Йорке, многие из которых ушли за добычей в Индийский океан. Назад джентльмены удачи должны были вернуться с награбленными сокровищами. Напрашивался вопрос: а почему бы не попробовать перехватить у них эти сокровища с помощью хорошо вооруженного корабля? Кидд уверял, что Ливингстон и Белломонт предложили ему принять на себя командование кораблем-перехватчиком, но он отказался. Тогда ему пригрозили арестом его бригантины «Антигуа». Кидд не выдержал такого прессинга и дал свое согласие.

Белломонт, со своей стороны, обвинял Кидда в том, что это он разработал авантюрный проект и убедил в его осуществимости Ливингстона. Последний же представил проект Белломонту с заверением, что его автор — капитан Кидд — «смелый и честный человек, который, по его убеждению, лучше, чем кто-либо другой подходит для этого дела». Белломонт рассказал об упомянутом проекте королю, но Вильгельм III не проявил к проекту никакого интереса. Через короткое время Ливингстон снова обратился к графу с проектом антипиратского предприятия, добавив, что он и Кидд готовы взять на себя 1/5 часть всех расходов. Граф вторично представил проект королю, который на сей раз одобрил его и согласился оставить в собственности частных лиц все товары, которые они смогут захватить. В то же время Вильгельм не пожелал выделить государственные средства на снаряжение экспедиции. Заручившись покровительством короля, Белломонт приступил к поиску инвесторов, но, не найдя оных, обратился за помощью к лордам-вигам. Последние поддержали его исключительно «из чувства патриотизма».

Еще одна версия приписывает авторство проекта Ост-Индской компании, которая в то время несла немалые убытки от действий пиратов в бассейне Индийского океана. Король Вильгельм, по словам епископа Барнета, поддержал идею директоров компании, однако, не имея возможности выделить для проведения антипиратской операции корабли военно-морского флота, ограничился тем, что обещал дать «на дело» 3 тыс. ф. ст. из своего собственного кошелька. Затем, с разрешения его величества, к проекту подключились лорды-виги, которые взяли на себя все расходы и назначили капитана Кидда командиром экспедиции по причине его знания пиратов, их тактических уловок, нравов и обычаев.

Наиболее правдоподобной представляется версия, по которой инициаторами проекта были Кидд и Ливингстон; Белломонт же добился для них высочайшего покровительства.

3 октября Белломонт, сопровождаемый Ливингстоном, посетил Шрусбери, Сомерса, Рассела и Ромни. Лорды-виги с пониманием отнеслись к идее организации частной антипиратской экспедиции и обещали организаторам предприятия всяческое содействие. В дальнейшем, оставаясь в тени, они обеспечивали проекту политическое прикрытие.

В договоре, подписанном 10 октября 1695 года, фигурировали лишь три партнера — Белломонт, Ливингстон и Кидд. На Белломонта возлагалась задача достать у короля Вильгельма или лордов Адмиралтейства каперское свидетельство, которое гарантировало бы сохранение в собственности участников предприятия всех захваченных призов. Кроме того, он брал на себя 4/5 (80%) всех расходов, связанных со снаряжением экспедиции. Его пай делился на пять частей, указывавших на наличие скрытых партнеров. Кидд и Ливингстон отвечали за оставшуюся 1/5 (20%) часть расходов.

Договор от 10 октября гласил:

«Статьи соглашения, составленные десятого дня октября в год нашего Господа 1695-й между высокочтимым Ричардом, графом Белломонтом, с одной стороны, и Робертом Ливингстоном, эсквайром, и капитаном Уильямом Киддом — с другой стороны.

Поелику названный капитан Кидд желает получить каперское свидетельство как капитан частного боевого корабля для захвата призов у врагов короля и досаждения им иными способами; а также поелику определенные лица с некоторых пор отправляются из Новой Англии, Род-Айленда, Нью-Йорка и иных мест в Америке и из других районов с намерением стать пиратами и совершать грабежи и преступления против закона наций в Красном море или в иных районах, и возвращаться с теми товарами и богатствами, которые они добудут, в некие заранее оговоренные места, о коих вышеупомянутых лицах и местах названный капитан Кидд извещен и желает сражаться с упомянутыми пиратами и подавлять их, равно как и всех прочих пиратов, с которыми названный капитан Кидд может встретиться в море, если отправится на дело; и поелику договорено между названными сторонами, что для вышеназванных целей хороший и подходящий для нужд капитана Кидда корабль будет куплен, командовать которым будет названный капитан Кидд; итак, настоящим засвидетельствовано и договорено между названными сторонами [следующее]:

1. Названный граф Белломонт заключает контракт и берет на себя обязательство достать у Королевского Величества или у лордов-комиссионеров Адмиралтейства, как того потребуют интересы дела, одну или больше каперских грамот, которые дадут право ему, названному капитану Кидду, действовать против врагов короля и захватывать у них призы в качестве приватира обычным способом, а также сражаться, овладевать и подавлять пиратов, захватывая их самих и их вещи; с такими широкими и выгодными полномочиями… какие в делах подобного рода могут быть наиболее подходящими и эффективными.

2. Названный граф заключает контракт и соглашается с тем, что в течение трех месяцев после того, как названный капитан Кидд отправится из Англии с упомянутой здесь целью, он обязуется получить у короля пожалование, оформленное на некое незаинтересованное и доверенное лицо, относительно всех тех товаров, добра, сокровищ и прочих вещей, которые могут быть захвачены у названных пиратов или любых иных пиратов названным капитаном Киддом и названным кораблем или же любым другим кораблем или кораблями под его командованием.

3. Названный граф соглашается оплатить четыре пятых части (всё должно быть разделено на пять частей) из денег, предназначенных для покупки такого прочного и подходящего корабля… вместе с оснасткой и прочими принадлежностями и фурнитурой, и на снабжение оного соответствующей провизией; названный корабль должен быть одобрен названными сторонами; а оставшаяся пятая часть расходов на названный корабль должна быть оплачена названными Робертом Ливингстоном и Уильямом Киддом.

4. Названный граф согласен, что с целью скорейшей покупки корабля и в виде части из упомянутых четырех пятых частей расходов он авансом заплатит наличными сумму в тысячу шестьсот фунтов шестого или до шестого дня ноября.

5. Названный Роберт Ливингстон и капитан Уильям Кидд вместе и в отдельности заключают контракт и согласны, что шестого или до названного шестого дня ноября, когда названный граф Белломонт заплатит упомянутую сумму в тысячу шестьсот фунтов… они авансируют и передадут наличными четыреста фунтов в виде части той доли, каковая будет принадлежать им в названном корабле.

6. Названный граф также согласен потратить на названных Роберта Ливингстона и Уильяма Кидда в течение семи недель после даты сего документа такую сумму денег, каковая будет окончательной и составит названные четыре пятых части в качестве издержек на корабельное снаряжение, фурнитуру и провизию, и точно так же названные Роберт Ливингстон и Уильям Кидд согласны потратить в будущем такую сумму, которая будет равна пятой части всех расходов на названный корабль, в течение семи недель после даты сего документа.

7. Названный капитан Кидд заключает контракт и соглашается достать и взять с собой на борт названного корабля сотню моряков и матросов или около того и осуществить со всей возможной разумной и надлежащей поспешностью выход в море на названном корабле; и отправиться в такие места или районы, где он может встретить названных пиратов; и употребить максимум стараний, чтобы встречать, захватывать и подчинять названных пиратов или каких-либо иных пиратов; и брать у них их вещи, товары и сокровища; также захватывать всевозможные призы у врагов короля, а затем выбрать наилучший путь для прихода в Бостон в Новой Англии; и чтобы без захода в какие бы то ни было порты и гавани и без растаскивания груза или уменьшения какой-либо части того, что он захватит или добудет, под каким бы то ни было предлогом; о чем он даст клятву, ежели этого захочет названный граф Белломонт; и доставить оное в руки или во владение названного графа.

8. Названный капитан согласен, чтобы контракт и договор, который он заключит с командой названного корабля, был составлен по принципу «нет добычи — нет платы», и не иначе; и чтобы доля, которую его команда получит по такому контракту из тех призов, вещей, товаров и сокровищ, которые он захватит в качестве трофея или у каких-либо пиратов, не превышала, самое большее, четвертую часть оного; или была даже меньше четвертой части в том случае, ежели сие будет разумно и надлежащим образом согласовано.

9. Названный Роберт Ливингстон и капитан Уильям Кидд вместе и в отдельности условились с названным графом Белломонтом, что, ежели названный капитан Кидд не встретится с названными пиратами, которые ушли из Новой Англии, Род-Айленда, Нью-Йорка или иных мест… или не захватит у каких-либо иных пиратов или у каких-либо врагов короля вещи, товары или иные ценные предметы, которые должны быть разделены так, как далее будет говорено, то они полностью возместят расходы названного графа касательно денег, потраченных им на покупку названных четырех пятых частей названного корабля и пожалования; что тогда они вернут и выплатят названному графу Белломонту все деньги, авансированные им, в фунтах стерлингов или в деньгах, эквивалентных оным, двадцать пятого или до двадцать пятого дня марта, который наступит в год нашего Господа одна тысяча шестьсот девяносто седьмой… В награду названные Роберт Ливингстон и капитан Кидд получат в полную собственность названный корабль и снаряжение, и этот контракт будет передан им со всеми прочими договорами и обязательствами, к сему прилагаемыми.

10. Договорено между сторонами, что как добро, товары, сокровища и иные вещи, которые будут захвачены у названных пиратов или любых иных пиратов названным Уильямом Киддом, так и все призы, которые будут им взяты у каких-либо врагов короля, будут разделены следующим образом: та часть, которая будет специально согласована с капитаном Киддом и которая не будет превышать одну четвертую часть, будет выплачена или выделена в пользу корабельной команды; другие три части будут разделены на пять равных частей, из коих названный граф получит четыре полных части, а оставшаяся пятая часть будет поровну разделена между названным Робертом Ливингстоном и названным Уильямом Киддом и уплачена и выдана им графом Белломонтом без вычетов или уменьшения под каким бы то ни было предлогом; однако всегда подразумевается, что те призы, которые будут захвачены у врагов короля, должны быть законным образом признаны призами в обычный способ до какого-либо раздела или иного вмешательства, кроме соответствующего истинному смыслу оной каперской грамоты, что будет пожалована пользы ради.

Наконец, договорено и согласовано между сторонами относительно этого договора, что в случае, ежели названный капитан Уильям Кидд доставит в вышеназванный Бостон и там передаст графу Белломонту вещи, товары, сокровища и призы стоимостью сто тысяч фунтов или дороже, каковые он захватит у названных пиратов или у иных пиратов или у врагов короля, тогда корабль, который теперь должен быть спешно куплен названными сторонами, будет и останется всецело в собственности его, названного капитана Уильяма Кидда, как награда и благодарность за его добрую службу в этом деле».

Позже статьи соглашения дополнили памяткой, в которой отмечалось:

«До подписания, скрепления печатью и передачи сих документов было договорено и согласовано названным графом Белломонтом с названным Робертом Ливингстоном, эсквайром, и названным капитаном Уильямом Киддом, что лицо, коему пожалование, упомянутое выше в сих статьях, будет даровано его Величеством в течение, самое большее, восьми дней после того, как таковое пожалование будет скреплено Большой печатью Англии, ассигнует и передаст каждому из них, названному Роберту Ливингстону, эсквайру, и капитану Уильяму Кидду, соответственно, их наследникам и уполномоченным лицам одну десятую часть (после изъятия доли корабельной команды) всех тех товаров, сокровищ или иных вещей, каковые будут захвачены названным капитаном Киддом в силу вышеназванной каперской грамоты. И названное пожалование будет так передано, как сказано выше, в такой способ, каковой названным Робертом Ливингстоном, эсквайром, и капитаном Уильямом Киддом или их советом, сведущим в законах, будет найден разумным и необходимым. И после этого сии документы были скреплены печатью и переданы (шестипенсовый штамп был перед тем приложен) в нашем присутствии.

Марта Брекен,

Джон Мэддок,

Джон Мулдер».

В тот же день были составлены на латыни и подписаны бонды (залоги) капитана Кидда («in viginti mille libris», или 20 тыс. ф. ст.) и Роберта Ливингстона («in decem mille libris», или 10 тыс. ф. ст.), которые должны были гарантировать честное исполнение ими взятых на себя обязательств.

Поскольку страдавший от безденежья граф Белломонт не мог внести оговоренный в контракте пай, он, по рекомендации Рассела и Шрусбери, обратился за помощью к влиятельному лондонскому купцу Эдмунду Харрисону. Последний играл весьма активную роль в мониторинге проекта и поддерживал тесные контакты с Ливингстоном. Харрисон одолжил графу требуемую сумму на весьма выгодных для себя условиях, и в дальнейшем Белломонт всячески интриговал против него, не желая возвращать купцу долг [1].

Ливингстону и Кидду тоже нужна была наличка для выполнения своих обязательств по договору. Необходимые средства они планировали получить от реализации груза «Антигуа», а также продажи третьей части своей доли в проекте богатому лондонскому купцу Ричарду Блэкхему, с которым был заключен тайный контракт. В нем отмечалось:

«Названные Роберт Ливингстон и капитан Уильям Кидд вместе и по отдельности условились с названным Ричардом Блэкхемом, что в случае, ежели капитан Кидд не встретится с пиратами, отплывшими из Новой Англии, Род-Айленда, Нью-Йорка и любого иного места, или не захватит у любых иных пиратов или врагов короля такие товары и движимое имущество или иные ценные вещи… то [они] возместят и вернут названному Ричарду Блэкхему кредит в полном объеме».

Обязательство Роберта Ливингстона и Уильяма Кидда по кредиту, полученному от Ричарда Блэкхема.

Корабль, который партнеры купили для предстоящей экспедиции, назывался «Эдвенчер гэлли» («Галера Приключение»). В декабре 1695 года он стал на якорь у Касл-Ярда в Дептфорде. В регистрах того времени нет данных о его размерах; имеются лишь сведения о водоизмещении (287 тонн) и артиллерийском вооружении (34 орудия). Известно также, что он представлял собой гибрид парусного и гребного судна, то есть был галерой-фрегатом. Такого рода быстрые и маневренные трехмачтовые корабли могли сражаться как в ветреную погоду (двигаясь под парусами), так и в штиль (двигаясь на веслах). На «Эдвенчере» было от двадцати шести до тридцати вёсел.

Галера-фрегат «Чарлз гэлли». Художник Виллем ван де Фелде-младший. Корабль капитана Кидда имел аналогичную конструкцию.

Важным звеном всего предприятия стало приобретение в Адмиралтействе каперской грамоты для действий против французского судоходства. Каперское поручение, датированное 10 декабря, было выдано 11 декабря 1695 года. Лорды морского ведомства «жаловали каперское свидетельство и давали лицензию и полномочие названному Уильяму Кидду снарядить по-военному названный корабль, именуемый „Эдвенчер гэлли“, под его личным командованием, и с ним силой оружия арестовывать, захватывать и брать корабли, суда и грузы, принадлежащие французскому королю и его подданным или жителям в пределах владения названного французского короля, и такие другие корабли, суда и грузы, которые подлежат или будут подлежать конфискации…»

В течение декабря — января Кидд с помощью Харрисона занимался подготовкой «Эдвенчера» к предстоящему плаванию: нанимал матросов, закупал снаряжение, продовольствие, оружие и боеприпасы. В крюйт-камеру загрузили тридцать шесть бочек пороха; в трюме близ грот-мачты уложили в ящики более тысячи ядер, а в констапельской — оружейной камере на корме — сложили сто пистолетов и мушкетов.

Койка на каперском корабле у английских моряков всегда считалась привлекательнее койки на королевском фрегате, поэтому особых проблем с набором команды у Кидда и Харрисона не возникло.

Кроме каперского свидетельства, разрешавшего нападать на французские суда, Кидд и компания нуждались в специальном документе, который позволил бы им охотиться на пиратов. Некто «мистер Рассел» (вероятно, сэр Эдвард Рассел) передал их просьбу лордам Адмиралтейства, чем привел последних в состояние легкого замешательства. Просьба была переадресована сэру Чарлзу Хеджесу, судье адмиралтейского суда, слывшему большим знатоком морского права. Ответ Хеджеса был отрицательным: «Выдача такого рода поручений законом не предусмотрена». Сэр Чарлз лукавил. Он не мог не знать о прецеденте: в 1687 году сэр Роберт Холмс получил от правительства специальные полномочия для преследования морских разбойников. Не добившись желаемого в Адмиралтействе, партнеры Кидда решили достать нужный документ в другом месте.

Каперская грамота капитана Кидда.

26 января 1696 года соответствующий патент был получен от лорда Сомерса, лорда-хранителя Большой печати Англии, являвшегося, как мы уже отмечали, тайным участником антипиратского предприятия. Текст документа гласил:

«Вильгельм Третий, милостью Божьей король Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, защитник веры и т.д., нашему верному и весьма возлюбленному капитану Уильяму Кидду, командиру корабля «Эдвенчер гэлли», или тому командиру названного корабля, каковой будет назначен, приветствие. Поелику нам сообщили, что капитан Томас Ту [Тью], Джон Айрленд, капитан Томас Уэйк, капитан Уильям Мэйз, или Мейс, и другие наши подданные, уроженцы или жители Новой Англии, Нью-Йорка и иных мест в наших колониях в Америке, связались с различными другими нечестивыми и злостными лицами и, вопреки законам наций, ежедневно совершают многие и великие пиратства, разбои и грабежи на морях в различных местах Америки и в иных краях к великому препятствию и разорению торговли и навигации и подвергают опасности и вредят нашим любимым подданным, нашим союзникам и всем прочим, плавающим по морям на законных основаниях… Мы, желая предотвратить вышеназванные злодеяния и, насколько сие от нас зависит, привести названных пиратов, флибустьеров и морских разбойников к порядку, решили издать, дать и пожаловать Вам, названному капитану Уильяму Кидду (коему наши комиссионеры во исполнение службы нашего верховного лорда-адмирала пожаловали поручение как частному военному кораблю, датированную одиннадцатым днем декабря 1695 года, а также офицерам, морякам и прочим, каковые будут находиться под вашим командованием) полное право и власть арестовывать, захватывать и брать под стражу как названных капитана Томаса Ту [Тью], Джона Айрленда, капитана Томаса Уэйка, капитана Уильяма Мэйза, или Мейса, так и всех таковых пиратов, флибустьеров и морских разбойников, будь они нашими подданными или же подданными других наций, объединившихся с ними, с каковыми вы встретитесь на названных берегах или морях Америки или в любых иных морях или краях вместе с их кораблями и судами, а также такие товары, деньги, вещи и грузы, каковые могут быть найдены на борту или при них в том случае, если они сдадутся добровольно; а если они не подчинятся без применения силы, тогда Вы силой принудите их; и Мы требуем также, чтобы вы доставили или заставили явиться таковых пиратов, флибустьеров и морских разбойников, коих Вы захватите, на законный суд. Поскольку они могут не подчиниться закону в таких делах, Мы сим повелеваем и приказываем всем нашим офицерам, служащим и другим нашим возлюбленным подданным всяческим образом оказывать содействие и помощь Вам в выполнении этого поручения, и Мы тем самым повелеваем Вам вести точный дневник ваших действий при исполнении сего поручения и в нем записывать имена тех пиратов, их офицеров и членов команды и названия тех кораблей и судов, каковые вы сможете в силу сих предписаний захватить и взять, и количество оружия, амуниции, провизии и грузов таковых кораблей, и определить истинную стоимость оного настолько точно, насколько Вам сие удастся. И Мы тем самым строго повелеваем и приказываем вам… чтобы вы никоем образом не причиняли обид или беспокойств кому-либо из наших друзей или союзников, их кораблям или подданным под видом или под предлогом этих предписаний или пожалованного полномочия. В подтверждение чего мы прилагаем Большую печать Англии. Дано в Кенсингтонском дворце 26 января 1695 [1696] года, в седьмой год нашего царствования.

Доверяю моему лорду-хранителю скрепить оную дату Большой печатью.

[Подпись: ] Вильгельм Король».

20 февраля, в связи с задержкой выхода экспедиции в море, основные участники антипиратского проекта еще раз подтвердили свои взаимные обязательства:

«Поелику необходимые снаряжение, экипировка и подготовка к отплытию «Эдвенчера гэлли», купленного вышеназванным Уильямом Киддом во исполнение сих статей договора, не могли быть полностью завершены и осуществлены в указанные здесь сроки; и, следовательно, все оговоренные к уплате суммы денег не были в действительности уплачены всеми или какой-либо из сторон в соответствии с вышеназванными договорами и соглашениями в пределах указанного, четко ограниченного и ясного срока; поелику, тем не менее, все названные суммы должны быть уплачены и корабль, купленный для ясно выраженного в сих статьях плавания и проекта, в настоящее время полностью снаряжен и снабжен всеми необходимыми припасами и стоит, готовый к отплытию, а также поелику несколько каперских поручений были получены графом Белломонтом; посему далее объявлено, договорено и согласовано вышеназванными высокопочтенным Ричардом, графом Белломонтом, и Робертом Ливингстоном и Уильямом Киддом, к выгоде своей и всех прочих лиц, участвующих в этом деле, что, несмотря на задержку с отправкой названного корабля или галеры и выплатой денег, предусмотренных в вышеупомянутом соглашении… все и каждое в отдельности соглашения, статьи и оговорки, здесь упомянутые и поименованные… остаются в такой же полной силе… как ежели б названный корабль и все суммы денег были действительно уплачены в оговоренные сроки и в соответствии с названными статьями, не взирая ни на что.

Датировано в Лондоне 20-го дня февраля 1695/6 г.

Уильям Кидд.

Подписано, опечатано и передано в присутствии Джона Фоша, Уильяма Томсона.

Копия верна.

[Подпись] Белломонт».

Чтобы сохранить за собой львиную долю ожидаемой добычи и не делиться призами с Адмиралтейством, граф Белломонт и его патроны постарались добиться специального пожалования короля. После некоторой задержки Шрусбери встретился с его величеством и сообщил ему, что он, Белломонт, Сомерс, Ромни и Рассел вложили в снаряжение экспедиции против пиратов 6 тыс. ф. ст. В случае успеха предприятия, добавил Шрусбери, они хотели бы избежать обязательной процедуры узаконивания призов в Адмиралтействе и обязательных отчислений с добычи. Чтобы у короля был личный интерес в этом деле, Шрусбери предложил ему отдельную долю в будущих доходах от антипиратского предприятия.

30 апреля в Кенсингтонском дворе король дал указание генеральному стряпчему подготовить мандат, гарантирующий передачу «Ричарду, графу Белломонту; Эдмунду Харрисону, купцу; Сэмюэлу Ньютону, джентльмену; Уильяму Раули, джентльмену; Джорджу Уотсону, джентльмену; и Томасу Ренолсу из Сент-Мартинса» всех кораблей, вещей, товаров, сокровищ и прочих ценностей, которые будут захвачены «у пиратов, флибустьеров и морских разбойников капитаном Уильямом Киддом или иным командиром галеры „Эдвенчер“…»

Указанное пожалование подготовили и юридически оформили не сразу. Вильгельм III подписал его лишь 24 августа 1696 года, а Большой печатью Англии этот документ был скреплен только 27 мая 1697 года. Таким образом, в случае успеха экспедиции, ее организаторы и инвесторы могли обойти множество бюрократических рогаток, связанных с призовым судопроизводством, а заодно обеспечить себе дополнительную протекцию со стороны короны.

[1] Кроме того, Харрисон оплатил паи Орфорда и Шрусбери.

От Темзы до Гудзона

Пока высокопоставленные участники проекта хлопотали перед королем о предоставлении им особых привилегий в этом необычном деле, капитан Кидд с головой окунулся в решение назревших практических задач. С помощью Харрисона он укомплектовал команду «Эдвенчера» необходимым количеством моряков (набрали порядка семидесяти человек), после чего все участники предстоящего вояжа подписали «Статьи соглашения». В этих «Статьях» отмечалось, что, оценив захваченную добычу, участники экспедиции должны были сначала вычесть все издержки, а затем уже делить оставшуюся часть между собой. Кидд имел право на 35 долей; другие офицеры тоже могли рассчитывать больше, чем на одну долю. Полные доли получали опытные моряки, а «сухопутным крысам» и юнгам полагалось менее одной доли.

Вор, прикарманивший часть из общей добычи, лишался своей доли. «Статьи соглашения» предусматривали также компенсацию за полученные увечья. За потерю глаза, ноги или руки платили 600 пиастров, за потерю пальца руки или ноги — 100 пиастров.

Наследники умершего участника экспедиции могли рассчитывать на 20 ф. ст., даже если бы экспедиция оказалась убыточной. Все указанные суммы вычитались из общей стоимости добычи до ее раздела.

Моряк, проявивший трусость во время сражения, лишался своей доли добычи. Такое же наказание предусматривалось в отношении тех, кто напивался перед проведением боевой операции. Лицо, виновное в неподчинении командиру, мятеже или дебоше, подвергалось такому наказанию, которое определяли капитан и большинство команды.

Прочие статьи, подписанные капитаном и членами команды «Эдвенчера», касались более частных вопросов. Например, назначение части моряков в призовую команду, которая должна была отвести трофейное судно в родную гавань, не лишало их права на долю в добыче, взятой позднее их товарищами.

В конце февраля 1696 года все приготовления к плаванию были завершены. Кидд спешил, поскольку в столице ширились слухи о возможной скорой высадке на берегах «туманного Альбиона» французского десанта. 23 февраля Адмиралтейство наложило эмбарго на все торговые суда и велело их шкиперам отдать королевскому флоту треть своих команд. 25-го числа того же месяца граф Белломонт отправил Кидду письмо с предписанием начать экспедицию. В нем отмечалось:

«Капитан Уильям Кидд, поскольку вы уже готовы отплыть, я настоящим желаю и предписываю вам, чтобы вы и ваши люди послужили Богу наилучшим образом; чтобы вы сохраняли добрый порядок и доброе управление на вашем корабле; чтобы вы могли выбрать наилучший путь к месту или базе, где вы сможете применить полномочия, каковые вы должны исполнить; и, исполнив оное, Вы должны, в соответствии с соглашением, плыть прямо в Бостон, что в Новой Англии, дабы доставить ко мне все те призы, сокровища, товары и иные вещи, каковые вы сможете захватить в силу полномочий и власти, вам пожалованных; но если, после успеха вашего предприятия, вы наткнетесь на какую-либо английскую флотилию, следующую в Англию, вы в таком случае, имея добрый конвой, должны держаться в компании с ним и доставить все ваши призы в Лондон… Молю не забыть писать обо всех происшествиях, каковые могут случиться с галерой: как ваши люди будут себя вести, какого успеха вы добьетесь и вообще обо всех примечательных случаях в ходе вашего путешествия, каковые могут произойти на момент составления вашего отчета. Направляйте ваши письма мистеру Эдмунду Харрисону. Я молю Бога даровать вам добрую удачу и позволить нам благополучно встретиться снова.

Белломонт».

Еще до того, как «Эдвенчер гэлли» покинул Лондон, его капитан заслужил репутацию «хвастуна». В районе доков даже бомжи слышали, как Кидд похвалялся своими связями с высокопоставленными вельможами и полученным с их помощью каперским свидетельством. Капитан королевской яхты «Кэтрин», питавший неприязнь к «выскочке» Кидду, приказал своей команде внимательно следить за «Эдвенчером», и, если тот, проходя мимо, не окажет почтения королевскому флагу, открыть по нечестивцу огонь.

Будучи приватиром, Уильям Кидд имел право поднимать на флагштоках королевский гюйс и вымпел, но это не освобождало его от обязанности оказывать почтение кораблям королевского флота. В ту эпоху капитаны весьма ревностно относились к вопросу о том, кто первый должен приспустить флаг, убрать марсели и сделать приветствие. Престиж державы и личное достоинство требовали, чтобы все суда оказывали соответствующее почтение кораблям флота его величества.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.