Бесплатный фрагмент - Как мы обманули Манштейна

Предисловие

Первая половина осени 1943 года выдалась на Украине засушливой. Светило солнце, всё больше забирая влагу. Редкий дождь не мог как следует насытить землю.

Хорошая пора у крестьян для уборки урожая. Не нужно беспокоиться, что зерно или картошка может сгнить в поле. Каждый день позволяет работать, не наматывая на сапоги килограммы сырой грязи, как в дождливую погоду.

Только в те суровые дни на правом берегу Днепра было не до урожая. Ожесточенные бои не давали повода отвлечься на мирные цели. Наши войска, захватив плацдармы, увязли в попытках продвинуться в западном, юго-западном направлениях. В штабах царило недоумение. Откуда-то у противника взялись силы. До этого наступление шло гораздо быстрее. После Курска линия фронта смещалась на запад стремительно, к чему красноармейцы стали привыкать.

И тут нате вам! Необычайное по силе сопротивление неприятеля сначала при форсировании Днепра, а затем на правобережье. Те приёмы ведения боя, что использовались ранее, уже не действовали. Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Манштейн явно не хотел пускать Красную армию дальше Днепра.

Старший лейтенант Валентин Владимиров с лета 1943 года служил помощником начальника штаба стрелкового полка 7-й гвардейской армии Степного фронта. Он получил назначение в штаб из-за хорошего почерка, наличия среднего образования и грамотности. Боевой опыт предыдущих боёв добавлял уверенности Валентину на новой должности.

В конце сентября произошло событие, в корне поменявшее его положение. К неожиданному успеху во время форсирования Днепра привело предложение, высказанное старшим лейтенантом. Степной фронт с относительной лёгкостью захватил плацдарм на правом берегу.

А дальше его вызвал командующий фронтом Конев. Без вздоха сожаления Валентин не мог впоследствии вспоминать это событие. Слишком много пришлось ему тогда пережить. Вместо награды — наказание. Вместо присвоения внеочередного звания — угроза расстрела. А всё из-за слишком прямолинейного высказывания о больших потерях в наших войсках. С командующим фронтом шутки плохи. Пришлось Валентину придумывать переправу для техники через Днепр, чтобы перевезти её с минимальными потерями. Три дня прошли в постоянном поиске нужного решения. Он с трудом, но сделал, сам того не ожидая, казалось бы, невозможное.

Степной фронт вечером 30 сентября был готов переправить на плацдарм большие силы, включая танки и артиллерию, и нанести удар. 7-я гвардейская армия начала движение по переправе, построенной на основе идеи Валентина.

Глава 1. Пятихатская наступательная операция

Ночь с 30 сентября на 1 октября прошла довольно спокойно, а днём 1 октября стали слышны звуки боя со стороны Верхнеднепровского плацдарма. Это значит, что переброска бронетехники через Днепр прошла незамеченной для противника. С задачей придумать переправу для войск с минимальными потерями Валентин справился. Он уже собрался приступить к обязанностям помощника начальника штаба полка, как поступило распоряжение вновь явиться к командующему фронтом.

«Этот раз, наверное, последний будет, приказ выполнен», — подумал Валентин, но тревожное чувство не уходило. Опять тот же самый вопрос, как и вначале: «Зачем вызывать старшего лейтенанта к генералу армии?» — Ответа на который пока не было. Автомобиль из штаба фронта вскоре добрался до расположения полка, и Валентину ничего не оставалось, как отправиться в дорогу.

По приезде на командный пункт фронта долго ждать не пришлось, и его вскоре пригласили к командующему.

— Товарищ генерал армии, старший лейтенант Владимиров по вашему приказанию прибыл, — произнёс уже второй раз в своей жизни эту фразу Валентин.

— Ну, вот что, переправу ты сделал. Теперь займешься другим делом. — Вместо приветствия сразу перешёл к делу командующий Степным фронтом. — Спланируешь наступательную операцию. Требуется прорвать оборону противника и развить наступление по направлению Кировоград, Кривой Рог. Надеюсь, справишься. На выполнение даю одну неделю. Если не справишься, расстреляю.

Иван Конев прекрасно знал, что у старшего лейтенанта нет никакого опыта в планировании операций, и тем не менее поручил ему столь ответственное задание.

Как будто гром и молнии пронеслись мимо. Валентин даже не знал, что и подумать, ведь он никогда не делал ничего подобного, но, судя по тону командующего, вопрос оказался решён окончательно. Возражать старший лейтенант не стал. Он знал, чем могут закончиться пререкания с генералом. Видимо, одной переправы получалось мало для наказания за высказывание о больших потерях в наших войсках.

— Находиться теперь придётся здесь, при командном пункте фронта, — заявил командующий. — Выделим тебе комнату, в которой будешь в том числе и ночевать. Работать предстоит одному, на помощь штаба не рассчитывай. Всё необходимое для выполнения задания получишь у моего помощника. С этого дня переходишь в моё личное подчинение. Само собой, о поручении никому ни слова.

Как оказалось, в октябре штаб фронта не прекращал деятельности по составлению планов наступательных операций, а старшего лейтенанта Владимирова привлекли к этому дополнительно.

Конев умел разбираться в людях, поэтому как только поступила информация о том, что в его войсках есть человек с нестандартным мышлением, он тут же привлёк Валентина к работе. Решение отделить старшего лейтенанта от подчинения штабу оказалось дальновидным. В противном случае Валентин не смог бы реализовать свои возможности, а исполнял бы приказы начальника штаба фронта.

«Заниматься планированием наступления, притом что никогда этого не делал, без всякой подготовки и обучения, одному, да ещё за неделю! И опять под угрозой расстрела! Не могу в это поверить, — подумал Валентин после того, как вышел от генерала. — Это опытный человек может и за три дня справиться, а мне ещё узнать надо, что эта наука из себя представляет. Вот так влип!»

Он, как и в первый раз, когда получил задание о переправе, вышел во двор штаба и не знал, что делать дальше. Валентин стоял и думал о том, как жестоко поступает с ним судьба, заставляя делать вещи, в которых он совершенно не разбирается.

Но старшему лейтенанту ничего другого не оставалось, как начать что-то делать для выполнения приказа, несмотря на отсутствие какого-либо опыта планирования фронтовых операций.

Постояв некоторое время во дворе, он вернулся в помещение и обратился к помощнику командующего. Тот показал старшему лейтенанту комнату и велел составить список необходимых вещей. На вопрос о документах для перевода в штаб фронта ответил, что пока всё останется по-старому, то есть Валентин будет числиться помощником начальника штаба полка.

За своими вещами ему пришлось ехать на попутных автомобилях. Поставив в известность командира полка о своём переводе, старший лейтенант собрал вещмешок, попрощался с сослуживцами и к концу того же дня явился опять на командный пункт фронта.

По дороге Валентин думал над своим положением. В отличие от предыдущего задания, сейчас ему даже спросить не у кого было, с чего начинать. С такими вопросами можно обращаться только к знающим людям, а именно работникам штаба фронта. Со штабом командующий запретил общаться, хотя всё равно младшему офицеру прибегать к помощи генералов выходило бесполезно. Оставалось надеяться на свои возможности. Он умел быстро читать, пользоваться топографическими картами, хорошо запоминал информацию из книг, но ведь отчитаться за проделанную работу предстояло уже через неделю. Иван Конев напомнил Валентину дедушку, в доме которого располагалась библиотека, а он мальчиком брал оттуда книги. Малограмотный сосед разрешал взять книгу на два-три дня, уверенный в том, что её можно как следует прочитать за это время, запомнить содержание и потом пересказать. А у Валентина помимо книг находились обязанности по хозяйству и учёба в школе. Но если в детстве он что-то не успевал, то это приводило лишь к порицанию со стороны хозяина библиотеки, а теперь шла война, и ошибка могла привести к смерти.

Уже тогда вскрылись различия в подходах к планированию операций между старшим лейтенантом Владимировым и сотрудниками штаба фронта. Валентин обладал хорошей усидчивостью, так необходимой для тщательного изучения всех тонкостей дела. Он даже не подозревал, что наступление можно спланировать, не особо вдаваясь в подробности, «на ходу», не работая много времени с картами и документами. Само собой, наспех продуманные сражения получались неудачными, когда основной расчёт приходился на отвагу бойцов, штурмующих укрепления противника, или не учитывались условия местности, о которых оказывалось можно узнать, изучая подробно карту боевых действий.

Приехав на командный пункт, старший лейтенант составил список необходимых вещей для своей работы. В него вошли несколько книг по военному делу и в том числе книга Суворова «Наука побеждать», которая на протяжении долгого времени потом находилась у Валентина и служила ему главным ориентиром для достижения побед. Список он отдал помощнику командующего.

В тот период войска постоянно передвигались, всё равно что в походе: сегодня здесь, завтра там. Так что привыкать к новому месту старшему лейтенанту долго не пришлось. Командование вместе со штабом фронта располагались в уцелевшем кирпичном здании бывшей то ли школы, то ли другого административного учреждения. Комната оказалась небольшой — пятнадцать квадратных метров. Мебель состояла из кровати, письменного стола, стула и тумбочки.

Функции штаба стрелкового полка, в котором до этого приходилось служить Валентину, заключались в следующем:

• Учёт численности личного состава (вновь прибывших и потерь).

• Учёт материальной базы (вооружения, боеприпасов, обмундирования, продовольствия), организация снабжения полка.

• Организация караульной службы.

• Организация полковой разведки, сбор данных.

• Организация передислокации подразделений, оборонительных рубежей, боевых действий согласно указаниям, полученным от вышестоящего штаба.

• Передача сведений в штаб дивизии.

Главное отличие от штаба фронта заключалось в том, что в полку не производилось планирование фронтовых операций (оперативных планов). Мало того, только лишь в штабах фронтов осуществлялась указанная деятельность.

Генеральный штаб разрабатывал стратегические планы, рекомендации по направлению и срокам основных боевых действий для фронтов и, так же как штаб полка, не создавал оперативных планов. Генеральный штаб принимал на согласование оперативные планы, предоставленные штабами фронтов. После чего рекомендовал Ставке утвердить, отклонить либо отправить их на доработку.

В Первую мировую войну планирование фронтовых операций ещё производилось в Генеральном штабе. Вторая мировая внесла свои коррективы. Появившаяся в большом количестве техника привела к тому, что перемещения войск стали происходить гораздо быстрее, события развиваться стремительнее. Время на принятие решений при наступлении или обороне потребовалось сокращать.

Составить план операции в этом случае ещё полдела. Нужно провести боевые действия, во время которых происходит много неожиданного и требуется вносить поправки. Кому как не составителю проще разобраться в изменившихся данных и предоставить новые рекомендации.

В штабах фронтов скапливалась вся необходимая информация из штабов армий, и передавать её в Генеральный штаб уже было некогда. Требовалось подготовить текст, составить шифровку, отправить в Москву сообщение. Там в свою очередь связистам предстояло его расшифровать и отнести к специалистам в Генеральный штаб. После чего ответственные лица приступали к рассмотрению ситуации. Так же решение проделывало обратный путь, который мог занять в итоге полдня. Таким количеством времени фронт не располагал, и выходило быстрее принимать решения на месте. В противном случае противник мог воспользоваться заминкой и нанести поражение советским войскам. На местах, то есть в штабе фронта, для консультаций командующему или начальнику штаба достаточно было вызвать разработчиков плана из соседней комнаты или хаты и выяснить интересующие моменты для принятия срочного решения. Тридцать минут против половины дня — такова разница во времени на выработку рекомендаций разработчиков плана операции и доведения этих рекомендаций до командования фронта.

Поэтому фронтам передали функцию планировать операции, и, как показали события, не зря.

В 1941 году Красная армия оказалась настолько не готова к войне, что вначале разработкой фронтовых операций толком никто не занимался. Планы составлялись поверхностно, на скорую руку, порою без учёта данных разведки, что и приводило наряду с другими причинами к неудачам. Командование перекладывало ответственность за сражение на подчинённых. Сильно доставалось и младшим офицерам. Зимой 1942–1943 годов Валентин на себе испытал последствия ошибок действий старших командиров.

К осени 1943 года штабы фронтов разрабатывали уже достаточно грамотно операции, но чтобы одолеть серьёзного противника, требовалось вкладывать больше усилий. Требовались нестандартные решения, способные привести сначала к перелому в войне, а затем и к победе.

На следующее утро Валентин получил письменные принадлежности и сведения о войсках — наших и противника. Позже ему доставили книги. Согласно полученным данным, он нанёс на карту среднего течения Днепра линию фронта, оборонительные укрепления, расположение передовых частей, резервов, тылов и аэродромов. Наконец-то авиация в ближайшее время сможет начать поддерживать сухопутные войска! Заканчивался ремонт взлётно-посадочных полос и переброска авиабаз на новое место, ближе к местам сражений.

«Ну, и с чего начинать?» — задался вопросом Валентин, глядя на карту. Искать помощи, как в случае со строительством переправы, оказалось не у кого, приходилось рассчитывать только на свои силы. Он даже не представлял себе, что значит спланировать наступление, тем более в масштабах фронта.

Пришлось начать с изучения литературы. Старший лейтенант открыл первый учебник, пробежал глазами несколько страниц и понял, что осмыслить незнакомые термины, овладеть целой наукой легко не получится. Но ничего не поделать! Хочешь не хочешь, а другого выбора не было. В обычной обстановке Валентин мог найти много причин, по которым не получилось бы спланировать наступление. Но приказ командующего заставлял мобилизовать все силы и пробовать осуществить, казалось бы, невозможное.

И старший лейтенант приступил к занятиям. В условиях сжатых сроков он сосредоточился на наиболее нужных в данный момент вопросах. Особенно пригодилась приобретённая им ещё в детстве методика быстрого чтения, когда Валентин, поставленный в жёсткие временные рамки хозяином библиотеки, осваивал книгу за два-три дня. Метод скорочтения подразумевал, что усилия человека являются направленными на составление общего впечатления, смысла книги в ущерб подробностям. Но иногда старший лейтенант останавливался на заинтересовавших его моментах.

Целыми сутками с перерывами на кратковременный сон он читал, а скорее всего, брал штурмом главу за главой очередного пособия по военному делу. Занимался до такой степени, что засыпал прямо сидя за столом. Проснувшись, продолжал запоминать, о чём написано в книгах. За несколько дней Валентину предстояло освоить материал года или двух академического образования по специальным дисциплинам. Выходило плохо, но что-то тем не менее получалось. Помогали знания, появившиеся во время службы в штабе полка.

Ему выделили помощника — рядового, который топил днём железную печь, находившуюся в комнате, приносил воду для умывания. Как и всем другим в штабе фронта, рядовой-истопник приносил по нескольку вёдер в день на одного человека. Валентин вырос в деревне и сам раньше носил воду из колодца, поэтому научился экономить. Он мог обходиться одним ведром в день. Пользовались тогда умывальниками. Брали чистое ведро, делали отверстие в дне, просовывали туда затупленный гвоздь, подвешивали на крючок и получался умывальник. Несмотря на штабное снабжение, постоянно хотелось есть. Умственная деятельность отнимала много энергии. Хорошо тем, кто не был привязанным к определённому месту, как Валентин к штабу. К тому же старшего лейтенанта нагрузили сложным заданием. Рядовые и офицеры рано или поздно доставали дополнительно что-то из продовольствия. Валентин нашёл выход из положения. Он договорился с истопником, что на сэкономленные вёдра тот будет доставлять какие-нибудь продукты.

— Ты мне лучше яблок принеси, — предложил Валентин рядовому, а сам безвылазно штудировал военную литературу. Уже голова кругом шла от разнообразных слов, букв, цифр, терминов. Некоторые вещи он где-то слышал, но в основном изучать приходилось вновь.

Валентин перечитывал Суворова. Книгу написали в 1796 году. С тех пор много изменилось, появилась техника, автоматическое оружие, и буквально воспринимать принципы Александра Васильевича оказывалось нецелесообразно. Первое воинское искусство, или принцип, — «глазомер: как в лагерь стать, как маршировать, где атаковать, гнать и бить» — Валентин определил на современный манер как умение пользоваться топографической картой. В XVIII веке карты не делали такими подробными, и безошибочно прокладывать маршрут было сложно. Теперь это искусство заключалось в знании многочисленных условных обозначений и умении видеть рельеф местности на бумаге, то есть представлять неровности земной поверхности в своём воображении согласно карте.

«Тяжело в учении — легко в походе, легко на учении — тяжело в походе». Вооружившись одним из крылатых выражений Суворова, Валентин продолжал получать военные знания, необходимые для проведения наступательной операции.

Старшему лейтенанту не хватало времени на бритьё, и он начал обрастать бородой. Недовольства по поводу внешнего вида Валентину никто не высказывал, его просто не замечали (старались не замечать). Генералы из штаба считали ниже своего достоинства обращать внимание на младшего офицера. К тому же у старшего лейтенанта было мало возможностей появляться на людях. Каждая минута отдавалась выполнению задания. Он выходил иногда во двор покурить на пару минут и затем снова возвращался к учебникам.

Валентин впоследствии рассказывал об этом периоде службы в армии как о времени, которое потребовало привлечения огромного количества сил. Он говорил, что словами не описать, сколько потребовалось нервной энергии для освоения материала. Необходимо было не просто прочитать незнакомую ранее литературу, а понять, запомнить и применить для составления плана наступления. Валентин буквально заставлял себя чуть ли не круглосуточно изучать учебники. Такого штурма книг в столь сжатые сроки не было в его жизни ни до, ни после. Подготовка к экзаменам в техникуме и в институте, где он учился после войны, не шла в сравнение с освоением военной литературы в начале октября 1943 года.

Зато приобретённые знания очень даже пригодились в дальнейшем.

Прозанимавшись таким образом пять дней, до 6 октября, Валентин понял, что больше возможности изучать книги нет и надо переходить к созданию плана. Сроки поджимали. За эти дни старший лейтенант так увлёкся подготовкой, что даже не читал сводок о состоянии дел на передовой. Оказывается, войска фронта уже несколько дней вели бои с целью прорыва обороны противника с плацдармов на правом берегу, но пока безуспешно. В связи с этим он спросил у помощника командующего о целесообразности составления своего плана наступления. В ответ ничего нового не услышал. Ему рекомендовали продолжать выполнять задание. Видимо, командование решило подстраховаться на случай неудачи наступления и иметь запасной вариант операции.

На 6 октября ситуация складывалась таким образом, что Степной фронт обладал двумя большими плацдармами на правом берегу Днепра, на которых можно было разместить достаточное количество сил. Первый — северо-западнее Кременчуга, второй — северо-западнее Верхнеднепровска. Оба подходили для начала наступления.

Согласно замыслу штаба, войска осуществляли наступление с обоих плацдармов.

Из доклада командующего войсками Степного фронта Верховному главнокомандующему плана операции по разгрому кировоградско-криворожской группировки противника от 1 октября 1943 года:

«1. Ближайшая задача армий Степного фронта: разбить кировоградско-криворожскую группировку противника и выйти на тылы его днепропетровской группировки.

2. Планирование операции.

Первый этап. Форсирование р. Днепр и выход на рубеж: Мошны, Чигирин, Павлыш, Лиховка. Захват и обеспечение плацдарма на правом берегу р. Днепр для последующего наступления.

Срок до 5 октября 1943 г.

Второй этап. Наступление с целью разбить кировоградско-криворожскую группировку противника и выйти на тылы его днепропетровской группировки. К 18–20.10 выйти на фронт Большая Виска, Ингуло-Каменка, Шевченково, Кривой Рог.

3. Группировка армий для проведения операций и их состав.

Удар для разгрома кировоградской группировки противника наносится четырьмя армиями. Общее направление удара Знаменка, Кировоград.

а) 52-я армия — пять строевых дивизий.

б) 4-я гв. армия — шесть стр. дивизий.

в) 5-я гв. армия — семь стр. дивизий и одна артиллерийская дивизия.

г) 53-я армия — семь стр. дивизий.

Удар в общем направлении на Пятихатку, Кривой Рог с целью выхода на тылы днепропетровской группировки противника наносится тремя армиями:

а) 37-я армия — восемь стр. дивизий.

б) 7-я гв. армия — восемь стр. дивизий и одна артиллерийская дивизия.

в) 57-я армия — шесть стр. дивизий.

Конев, Сусайков, Захаров»

(ЦАМО. Ф. 16а. ОП. 983. Д. 11, Л. 1–6)

Как видно из доклада, наступление планировалось на широком фронте от Кировограда до Кривого Рога, используя Кременчугский плацдарм (52-я, 53-я, 4-я гвардейская, 5-я гвардейская армии) и Верхнеднепровский плацдарм (37-я, 57-я и 7-я гвардейская армии).

Но вдруг оказалось, что сил у Степного фронта, несмотря на успехи в форсировании Днепра, недостаточно для прорыва обороны противника. Вот сюрприз так сюрприз! И это после чуть ли не триумфального наступления от Курска до Днепра! Красная армия внезапно разучилась воевать или неприятель решил оказать сопротивление после продолжительного бегства? Если дело в противнике, тогда почему он стал упорно обороняться только на Днепре? Валентину на тот момент было пока не до широкомасштабного анализа обстановки.

3 октября войска фронта перешли в наступление и сразу столкнулись с сильным сопротивлением противника, неся при этом потери. Оборона неприятеля была к тому времени уже настолько мощной, что не удавалось продвинуться ни на километр. Командование Вермахта решило не давать Красной армии прорваться за Днепр. Этому способствовало расположение советских войск на ограниченных участках.