Бесплатный фрагмент - Качели времени. Сказки сумасшедшего ученого

«И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

(А. Блок)

Как нельзя лучше эти строки характеризуют участь членов семейства Крайновых-Архимеди. Уж казалось бы, круче тех приключений, что выпадали в прошлом на долю новоявленных Хроносов и придумать невозможно! В конце концов, после того как Александр и Александра заняли посты правителей времени, можно вздохнуть спокойно. Теперь-то все неприятности отслеживаются ещё до их свершения. Да и какие могут быть неприятности после того, как все враги отправились к праотцам? Так, мелкие неурядицы, с которыми всемогущие Хроносы справятся, не вздрогнув.

Но если бы всё было так просто! И враги, как оказывается, не дремлют, и приключения новые ждут уже за порогом, и влипать в разнообразные истории — это славная семейная традиция, которую продолжает Майкл Архимеди вместе с двумя своими дядюшками. Теперь уже ему предстоит разбираться с тем, что когда-то натворили его кровные и не очень родственники. А что поделать — судьба у него такая.

Когда-то Даниил выразил сомнение в том, что жизнь его далёких потомков будет тихой и спокойной. И даже пообещал подкинуть новых приключений своим любимчикам. Что же, в очередной раз его слова оказались пророческими.»

Глава первая. Странное утро обычного дня

Резкий грохот бесцеремонно ворвался в мой безмятежный сон. Дабы укрыться от возможной опасности, я, с грацией сонного бегемота, рухнул всеми своими девяноста килограммами на пол, и только потом догадался открыть глаза. Ну да — рядом с кроватью, в большой кастрюле, гневно надрывался будильник. Пора пить таблетки от склероза: я же сам вечером решился на это ухищрение, дабы сегодня точно встать пораньше! Что же, миссия выполнена, хотя и с некоторыми элементами внезапности.

Усмехнувшись, я поднялся на ноги и отправился в ванную. Конечно, падение с высоты кровати с утра пораньше, вряд ли можно назвать нормальным пробуждением… Но если учесть, что мои родители являются хозяевами времени и живут в пространстве без этого самого времени, а половина родственников и вовсе обретается на Апеннинском полуострове, в пятом веке до нашей эры — нормальность в отношении меня явно ненормальна. И это я всего лишь общие факты перечислил, а если начну вспоминать, например, как моя мама, ещё до моего появления на свет боролась со злобными инопланетянами, а папа служил агентом у прежних повелителей времени…

— Не надо об этом вспоминать. — внезапно посоветовала та самая мама, появляясь в зеркале. — У меня самой в голове все приключения не укладываются — много их было.

— Мама! — воскликнул я, уронив зубную щётку. — Ну нельзя же так появляться, без предупреждения!

— Ты что кричишь, как красна девица? — усмехнулась мамаша. — Скажи спасибо, что я в унитазе не визуализировалась.

О, это она может! Чувство юмора у моей матери вообще очень своеобразное. Впрочем, я же говорил уже, что нормальность в нашем семействе — редкое явление?

— Говорил-говорил. Только сначала ты отнёс это лишь к себе. А теперь вот распространяешь на весь наш род.

— Помнится, ты дала слово не читать мои мысли! — возмутился я, пытаясь бриться на ощупь, ибо от бритья и ориентировки на лицо маман не было совершенно никакого толку.

— Да? Ой, похоже, склероз — наше семейное заболевание. — всплеснула руками Самый Главный Хронос.

Честное слово, если бы я не жил подле этой женщины первые восемнадцать лет жизни — обязательно бы ей поверил. Моя мама очень артистична и легко может ввести в заблуждение кого угодно. В этом ей здорово помогает внешность: ну кто ждёт пакостей от наивной голубоглазой блондинки? С годами маман не потеряла умения прикинуться валенком, если в том была необходимость.

— Да, я такая. — согласилась мать. — А ещё у меня очень очаровательная улыбка.

— Кажется, я уже слышал эту фразу раньше. И произносил её Дан!

— Сына, тут такое дело… У каждой пары Хроносов должен быть кто-то с очаровательной улыбкой.

— Почему не папа?

— Он у тебя слишком воинственный. Весь в твоего деда! А у них, Архимеди, такая улыбка, что очаровательной её может считать только медведь породы гризли.

— Ма! Но ты же не медведица!

— А кто сказал, что я очаровалась улыбкой твоего папы? У него есть немало других достоинств!

— Я и не спорю. Ладно, ты чего мне явилась?

— Уже гонишь? Неблагодарный! Неужели бедной матери нельзя просто так прийти к сыну, которого она не видела…

— Со вчерашнего вечера. Мам, я тебя тоже очень люблю, но не могу же я вечно торчать в ванной? А ты, к счастью, не можешь часами сидеть в моей голове и телепатически меня доста… Эээ, общаться.

— Увы, не могу. Меня вышибает через минуту. Ладно, слушай: в столицу нашей необъятной Родины припёрся твой любимый дядюшка Евгеша. Ему по работе понадобились документы Алекса — в сейфе красная папка. Отвезёшь?

— Естественно! Он где остановился?

— Я записала и в кабинете на стол координаты положила. Чао!

Изображение матери исчезло и я возмущённо фыркнул на своё отражение. Она даже не сомневалась в том, что я исполню роль курьера! Хотя чего ждать от телеэмпата?

Всю немаленькую квартиру вдруг заполнили звуки рок-н-ролла. Я улыбнулся и поспешил на кухню, где и надрывался незабвенный Элвис Пресли. Подпевая ему, тут уже хозяйничал Иксион. И, честное слово, я даже не знаю, кому лучше удавалась бодрая и ритмичная композиция!

— Доброе утро, парень! — улыбнулся мне Ален Делон эдемовского разлива.

— Привет, Алекс! — ехидно ответил я ему, вспоминая о приключениях родителей и дядюшки в Атлантиде будущего.

Икси усмехнулся и начал раскладывать по тарелкам то, что успел приготовить за время моего заседания в ванной комнате. Я же нетерпеливо ждал, пока завтрак окажется перед моим носом. Иксион с пелёнок является вегетарианцем и готовит соответствующие блюда, но я, несмотря на искреннюю любовь к мясу, с удовольствием поглощаю то, что приготовит мой дядя по отцовской линии.

Готовит Иксион так, что можно совершенно незаметно для себя съесть не только блюдо, но и тарелку, а также ложку, вилку и нож. Впрочем, он всё делает гениально. У себя на планете Иксион — гениальный ботаник, который когда-то спас всю флору, а значит, и фауну Эдема. Помимо этого он прекрасный брат, отец, сын, дядя, да и просто хороший человек. Иногда Икси приезжает в наше время, чтобы погулять по городу, в котором он просто один из прохожих, а не учёный планетарного масштаба. Решив отдохнуть от бремени славы, дядя всегда останавливается у меня, чему я рад чрезвычайно. В отличие от многих других родственников Иксион никогда не читает нотации, не учит меня жить — порой вообще кажется, что мы с ним одногодки! Впрочем, дядюшка молод душой и сердцем.

— Какие планы на день? — деликатно вторгся Икси в мои мысли.

— Надо отвезти документы Евгеше… Хочешь со мной?

— О нет! Я люблю родню твоей матери, но очень со стороны. Лучше сам съезди, а потом, если ты не против, можем прогуляться.

— Я только за!

Улыбнувшись, Иксион начал убирать посуду. Я же, отыскав документы и одевшись, направился в гостиницу, где обосновался второй мой дядюшка.

Дорога была недолгой и её как раз хватило на то, чтобы подумать о том, как непохожи братья матери и отца. Икси — успешный биолог, занятый любимым делом. А ещё у него очень лёгкий характер, открытый взгляд и добрая улыбка. И выглядит он младше своих лет — подтянутый и спортивный парень, иногда мы с ним и внешне кажемся сверстниками. А ведь Иксиону уже за сорок!

Евгеша совсем другой. И ведь вроде дело любимое, и высот определённых он в нём добился, но… Но глядя на этого почти старика с трудом можно поверить в то, что относительно недавно он отпраздновал своё пятидесятипятилетие. Сгорбленный, с мрачным взором, глубокими залысинами — он к себе совершенно не располагает. Иногда, глядя на скорбно опущенные уголки рта и вечно поджатые губы, я вспоминаю фотографию: высокий парень с роскошной блондинистой шевелюрой радостно улыбается в камеру, демонстрируя чуть ли не зубы мудрости. Это — вчерашний выпускник, Женя Крайнов. Куда всё делось, как за три десятилетия человек мог поменяться столь кардинально? Увы, ответа на этот вопрос я не знаю.

— Принёс? — поинтересовался Евгений, выглядывая в гостиничный коридор.

— Даже зайти любимому племяннику не предложишь? — удивился я.

— Ну проходи. — дёрнул головой дядя. — Только давай быстрее, хорошо?

Немного обескураженный таким приёмом, я вошёл в номер и, положив мобильный на тумбочку у входа, пожал руку Евгению. А ведь в моем далёком детстве он меня любил.

— Спасибо, что нашёл время приехать. Родители как поживают?

— Нормально. Они у Антея и Эригоны.

— В Греции, значит? — ехидно протянул Евгений. — Ну-ну. Ладно, мне некогда.

Попрощавшись с Евгешей, я медленно побрёл к выходу. Когда родители заняли место прежних Хроносов, они, по понятным причинам, решили не сообщать об этом родне со стороны матери. Поэтому бабушка с дедушкой и Евгений считают, что мы все вместе живём в квартире, которую я теперь занимаю. Иногда мы все ездим к ним в гости в Сибирь. Порой и они наведываются в Москву, и маме приходится в спешном порядке добавлять в мою холостяцкую берлогу нотки семейного быта. Часто мы собираемся у Антея, и мои родители в таком случае исполняют роль вневременного круизного лайнера, который доставляет часть семейства к месту встречи.

Кстати, о встрече! Зачем мне возвращаться домой, когда можно позвонить Иксиону и предложить ему встретиться? Я неподалёку от Чистых прудов, а он это место любит…

Похлопав себя по карманам, я вспомнил, что оставил свой мобильный в номере Евгеши. Вот растяпа!

Прибежав обратно, я постучался в дверь, но ответа не дождался. Странно. Уйти Евгений не мог — я бы его обязательно увидел. Может, он душ принимает? Я снова стукнул по двери, чуть сильнее, и она распахнулась.

Забрав мобильный, я обратил внимание на необычайную тишину, царившую в гостиничном номере. Евгеша не принимал душ — его здесь просто не было. Не было и его вещей, хотя пять минут назад номер казался более заселённым.

— Молодой человек! — окликнула меня уборщица, заглянувшая в комнату. — Освободите номер, в него сейчас заселяться будут.

— Да-да, извините.

Я выскочил на улицу и позвонил Иксиону, но ответа не дождался — наверное, музыка во всю играет, вот он и не слышит ничего. Постояв немного, я отправился домой. Очень странно! Надо сказать матери о моём небольшом приключении. В конце концов, Евгеша — её брат. Вот пусть она и разбирается с его странным исчезновением.

В родном подъезде меня чуть не сбил с ног подросток, до удивления похожий на Архимеда. Если бы я не знал, что Архи исчез вместе с Хроносами, решил бы, что это он и был. Но нет — названному сыну экс-Хроносов на момент ухода в другие миры было на вид лет четырнадцать. Мимо меня же проскакал, как минимум, семнадцатилетний парнишка.

Странное утро, очень странное! И, даже несмотря на то, что по моему мнению нормальная жизнь моему семейству только снится — всё равно сегодня всё ещё более необычно, нежели в другие дни.

Оказавшись дома, я снова испытал чувство удивления: куда-то подевался Иксион. Очень интересно, мы же собирались прогуляться! Впрочем, возможно у дядюшки возникли неотложные дела — случалось такое и раньше. Как правило, неотложные дела дядюшки имели пару стройных ножек и симпатичную мордашку. Но раньше, отправляясь на свидание, Икси звонил или оставлял записку, а сейчас ничего подобного не было! Впрочем, он не обязан передо мной отчитываться. Но в целом, сложив вместе исчезновение Евгеши, пропажу Иксиона и подростка, до одури похожего на Архимеда… Очень странное утро обычного дня у меня случилось.

Наверное стоит пойти и посмотреть, на месте ли вещи Иксиона — вдруг он испарился так же, как и Евгеша, не оставив после себя и следа? А ещё стоит связаться с маменькой и поведать ей обо всех странностях. Но как назло ужасно хочется спать. Вчера я лёг поздно, а сегодня встал относительно рано. Поэтому, вместо того чтобы действовать, я растянулся на кушетке и смежил веки. Обо всех странностях я подумаю позже, на свежую голову.

Глава вторая. Обида

Как это случается на протяжении множества веков, моё очередное утро началось с кромешной темноты. Вздохнув, я стал творить окружающую меня реальность. Вот уже появились очертания комнаты, повеяло наверняка солоноватым ветерком с моря. Где-то поют птицы, солнце заглядывает в окно… Просто рай! Только радости от него никакой.

Постель подо мной, наверное, мягкая, лучи светила — тёплые. Да и вообще в этом домике у моря очень уютно. Вот только ничего этого я не ощущаю. Возможно долгая жизнь в иллюзии отбила у меня почти все органы чувств, оставив лишь зрение и слух. Или я просто не умею творить качественные иллюзии, которые можно не только видеть и слышать, но и ощущать. А Даниил такую иллюзию создал бы с лёгкостью.

Сунув ноги в разношенные тапки, я медленно направился в ванную. Вот Дану не приходится каждое утро творить вселенную по новой. В его нише вневременья всегда всё в порядке: лаборатория не исчезает внезапно в разгар эксперимента, да и дом не пропадает бесследно, как только владыка времени закрывает глаза. Видел я их реальность: место пусть и мрачноватое, но стабильное. А у меня вон — даже ванна рябит.

Следует признать: зять у меня настоящий гений. Я выделял его ещё тогда, когда Даниил был первокурсником. Уже в то время можно было понять, что парень многого добьётся. И я совершенно не удивился тому, что моя Виктория выбрала в мужья именно этого мальчика. Она всегда обладала всем только самым лучшим. Естественно, и мужчина ей достался первоклассный.

Но именно этот первоклассный мужчина и разлучил меня с дочерью окончательно. И не только с ней, но и с сыном. Викки и так была не в восторге от моих экспериментов, кривила губы, сомневалась в результатах.

— Ты не Бог! — восклицала драгоценная дочурка. — Невозможно сделать то, что не в силах человека!

Интересно, а своему Даниилу она это говорила? Он ведь тоже замахнулся на силу, которая неподвластна человеку. Но нет — наверняка его она поддерживала изо всех сил, а вот родного отца… И потом, могла бы усвоить, что учёные на то и учёные, чтобы постоянно расширять границы возможного. Впрочем, Виктория была ко мне слишком пристрастна и поддержки, либо простого одобрения я дожидался от неё очень редко. Вот и расти детей, после этого, вкладывай в них себя…

Да, признаю, я тоже был виноват. Так страстно мечтал о сыне, что, когда появилась дочь, испытал глубочайшее разочарование. А потом решил сделать сына из дочки. Чего больше было в моём поступке: наивности, глупости или идиотизма? Как я, умный человек, не мог понять, что сколько ни учи девчонку стрелять, сколько ни ряди её в штаны — она девчонкой всё равно останется, и рано или поздно схватится за кукол?

Не стану отрицать: именно моё стремление иметь сына подвело нашу семью под монастырь. Но это естественное желание мужчины — обзавестись наследником. Конечно, сперва, когда я наконец-то понял, что девочка останется девочкой, как её ни воспитывай — я отдалился от дочки. Моя вина! Но позже уже она дичилась отца. А мне некогда было с ней разбираться: только что скончалась жена, и на волоске от гибели был долгожданный сын.

Не Бог… Да где бы были сейчас Догмар, и даже драгоценный Даниил, если бы я, подобно Викки, развёл руками и сказал:

— Эй, ребята, я не Бог! Ничего поделать не могу, это выше моих сил.

Я этого не сделал. Я выходил собственного сына, привил ему способности, которые недоступны простому человеку. По сути, я создал сверхчеловека. Но Виктория этого не оценила. А ведь я все свои эксперименты делал ещё и с целью впечатлить её! Чтобы дочь поняла: таким отцом можно и гордиться. Но этого не случилось.

Сначала она невзлюбила Догмара. Потом, когда я поручил Викки заботиться о младшем брате и занялся созданием высшей расы, снова осудила меня. А ведь я специально подсунул ей братца в надежде на то, что ребята подружатся. Но этого не случилось. Виктория не любила брата, да вдобавок осуждала меня за то, что я решился на создание мацтиконов. Впрочем, тут она была не одинока: другие люди тоже не слишком лояльно относились к моему новому детищу. Я понимал, почему: человек не любит и боится тех, кто лучше и сильнее, он им завидует. А родная дочь просто меня не выносила.

Я уже почти поверил в то, что Викки вообще неспособна на проявление тёплых чувств, как в нашей жизни появился чудесный и прекрасный Даниил. И отобрал у меня семью окончательно.

Сначала Виктория, как и полагается, переехала жить к мужу. В то время мы уже слегка восстановили общение — благодаря тому же Даниилу, который желал помирить нас во что бы то ни стало. Но потом в их шалман-сарай, где проживал и старший брат моего зятя, перебрался Догмар. И эта развесёлая коммуна зажила своей жизнью. Нет, ребята звонили мне, навещали, но я всё больше чувствовал, как отдаляются от меня собственные дети, попавшие под очарование Дана. Есть у него такая черта: всех в себя влюблять.

Но именно ко мне прибежала Виктория, когда с её мужем приключилась беда. И именно я помог ей воссоединиться с любимым. В тот момент она нисколько не сомневалась в том, что и я могу больше, чем обычный человек. Более того — она истово верила в это. А, добившись своего, пробравшись во вневременность, дочка тут же вычеркнула меня из своей жизни. До сих пор иногда я задаю себе вопрос: почему, ну почему они не забрали меня к себе? Я не стал бы обузой, помогал бы зятю… Или, раз уж ребята не хотели жить рядом со стариком — могли бы оставить мне внука! Это куда уж более лучшее решение, нежели отправлять маленького Сашу к совершенно незнакомым людям, инопланетянам.

Но всё случилось так, как случилось. Я больше не встречался со своим внуком, да и собственный сын куда-то подевался. А дочь с зятем вычеркнули меня из своей жизни. Хотя нет, однажды Викки всё же напомнила о себе.

В то время я жил уже на астероиде. Оставаться на родной планете после бегства семьи просто не мог: там всё напоминало о них. Да и к моим мацтиконам местные относились не слишком дружелюбно. Поэтому, собрав своих ребят, я отправился на приглянувшееся небесное тело, где в два счёта организовал всё, что необходимо для нормальной жизни. Всё-таки темой моей дипломной работы было обживание непригодных для существования объектов. Кстати, именно по моей методике ниберийцы в дальнейшем освоили Землю… Но я отвлёкся.

Так вот, оказавшись на астероиде, я продолжил заниматься своими экспериментами. Мацтиконы же осваивали науку создания себе подобных. И, в один из далеко не прекрасных дней, в моей обители появилась Виктория и потребовала уничтожения всех мацтиконов. Она говорила, что они опасны для человечества, слишком воинственны и кровожадны… В общем, выдавала стандартную реакцию на моё детище. А, может, и ревновала отца к результатам экспериментов.

Викки также пригрозила мне, что в случае отказа она будет постоянно преследовать меня и уничтожать мацтиконов. И тогда я решил: хватит! Собственные дети получились у меня, прямо скажем, неудачные: один слишком чувствительный, другая и вовсе, извиняюсь, баба! Единственные, кто заботился обо мне — это мацтиконы. Они всегда относились ко мне с почтением, а вздорная девчонка хочет истребить их. Не бывать этому!

Мацтиконов я сделал ещё более неуязвимыми, а сам поселился во вневременности — в одном из её карманов. Поначалу я чуть было не стал соседом собственной дочери, но вовремя смылся из её кармана.

Вскоре мне довелось услышать о появлении всемогущих Хроносов, и я сразу понял, кем являются эти загадочные существа. Оказывается, детки получили контроль над временем и пространством, могли исследовать все галактики, не покидая своего убежища… Чтобы они не нашли меня и мацтиконов, я создал мощные силовые поля, пробить которые не под силу и Даниилу.

Сотни веков прошло в относительном спокойствии — наверняка потому, что Виктория не могла найти меня. Зато совсем недавно начался форменный дурдом! Я прозевал начало событий, так как находился в коконе невредимости: иногда я пользуюсь им, чтобы отдохнуть от всего, и продлить жизнь на некоторое время. Поэтому мацтиконы ввели меня в курс дела слишком поздно.

Даниил и Викки где-то нашли сумасшедшую девчонку, которая, с их помощью, начала охоту за моими детишками. И ей удалось разнести базу мацтиконов в далёком будущем. Правда, ненормальная взорвалась вместе со всеми, но это служило очень слабым утешением. К тому же очень скоро выяснилось, что чертовка осталась жива! Ума не приложу, как ей это удалось, но, подозреваю, без Хроносов тут не обошлось.

И, как будто этого мало — та же девчонка ухитрилась уничтожить ещё одну мою базу, причём вместе с Лабиринтом времени. Мало того, что в Лабиринте с незапамятных времён без спросу проживал Валентин — ещё и это! Вэла я не гнал, всё-таки родственник, пусть и едва меня не угробивший. Но уничтожение Лабиринта меня окончательно доконало. Они бы сами что попытались построить, прежде чем ломать!

К счастью, я успел вовремя скрыться. Правда сначала не понимал: для чего теперь мне бежать? Мацтиконов нет, лабораторий и баз нет — жить мне незачем. Не мстить же собственным детям, пусть они и идиоты. Была соблазнительная мысль наказать девчонку, которая разрушила мою жизнь. Тем более, я знал, где она живет, так как одно время хотел использовать ее в своих экспериментах… Но это низко — мстить той, кто слабее тебя по уму, силе, и всем остальным параметрам. Поэтому я и мацтиконам запретил ее трогать, когда они предложили расправиться с ней после первого уничтожения базы в далеком будущем.

Однако потом я понял, что могу изменить ход истории. Мои мацтиконы научились влиять на время и обучили этому меня. Да-да, однажды настал момент, когда я из учителя стал учеником. И теперь, используя полученные умения, я смогу вернуть всё на круги своя и сделать так, чтобы ужасные события не повторились. Но для этого мне нужен помощник. Людям я не доверяю, материала для создания мацтиконов у меня нет, поэтому…

Инкубатор в лаборатории моргал разноцветными лампочками. Я поднял пластиковую крышку, и посмотрел на дело рук своих. Светловолосый парнишка, казалось, мирно спал в ожидании момента пробуждения. А он похож на меня в юности. Это неудивительно: его прототип является моим далёким-далёким потомком.

Очень надеюсь, что клон будет столь же гениален, как и настоящий мальчишка. Шустрые мозги мне сейчас пригодятся.

Мое создание открыло глаза и вопросительно посмотрело на меня. Я откашлялся.

— Слушай меня внимательно. Тебе предстоит сделать очень простое дельце. Но от того, как оно будет выполнено, зависит очень многое. На карту поставлено будущее, прошлое, настоящее — всё. Ты меня понял?

Мальчик моргнул и медленно, будто нехотя, кивнул. Чудесно. Теперь мне понадобится совсем немного удачи — и справедливость восторжествует. А обида, грызшая меня тысячелетиями, больше не будет иметь повода для существования.

Глава третья. День сурка

Резкий грохот бесцеремонно ворвался в мой безмятежный сон. Дабы укрыться от возможной опасности, я, с грацией сонного бегемота, рухнул всеми своими девяноста килограммами на пол, и только потом догадался открыть глаза. Ну да — рядом с кроватью, в большой кастрюле, гневно надрывался будильник. Пора пить таблетки от склероза: я же сам вечером решился на это ухищрение, дабы сегодня точно встать пораньше! Что же, миссия выполнена, хотя и с некоторыми элементами внезапности.

Усмехнувшись, я поднялся на ноги и отправился в ванную. Конечно, падение с высоты кровати с утра пораньше, вряд ли можно назвать нормальным пробуждением… Но если учесть, что мои родители являются хозяевами времени и живут в пространстве без этого самого времени, а половина родственников и вовсе обретается на Апеннинском полуострове, в пятом веке до нашей эры — нормальность в отношении меня явно ненормальна. И это я всего лишь общие факты перечислил, а если начну вспоминать, например, как моя мама, ещё до моего появления на свет боролась со злобными инопланетянами, а папа служил агентом у прежних повелителей времени…

Впрочем, не стоит об этом думать. Если припомнить все приключения, что выпали на долю моих родителей в частности, и предков вообще — в голове не уложится. Стоп! Кажется, я уже думал про свою ненормальность относительно нормальности, про то, что приключений моего семейства с лихвой хватило бы на население отдельно взятой страны. Кажется, у меня случилось дежавю. И опять же: будь я обычным человеком, просто удивился бы непонятному явлению, и тут же забыл о нём.

Но, являясь сыном Хроносов, я прекрасно понимаю, что значит это появление внезапных воспоминаний, будто бы из другой жизни. Просто повелители времени опять химичат с самой капризной материей: откручивают минуты, часы и дни назад, а потом пускают их в прежнем направлении. При этом стирается все сведения о якобы ещё не прошедшем времени. Но некоторые люди всё-таки сохраняют в памяти то, что происходило до обратного отсчёта и потом, при новом пуске времени, оживляют несбывшиеся воспоминания. Особенно если события идут след в след, с незначительными отклонениями от основной канвы или же вовсе без оных.

Как правило, чувство дежавю испытывают люди со способностями к телепатии. И, чем лучше развита эта способность, тем больше по протяжённости отрезок воспоминаний. На меня подобное стирание памяти не действует, так как телепат я, замечу без лишней скромности, гениальный. Настолько гениальный, что даже Даниилу нелегко было со мной тягаться. А уж после того, как он начал со мной заниматься по собственно разработанной методике — мне и вовсе не стало равных. А чего ещё можно было ожидать после пятнадцатилетних ежедневных занятий?

Однако, несмотря на всю свою гениальность и тренированность, сегодня я, похоже, что-то пропустил. Интересно, как это случилось? Глянув в зеркало, я попытался призвать собственных родителей к ответу.

— Мама? Папа? Ау!

Очень странно, но дражайшие мамА и папА не спешили отвечать своему двухметровому малышу. Впрочем, иногда у них находятся неотложные дела, поэтому обычно я не беспокоюсь. Но сегодня, сложив вместе своё дежавю и недоступность Хроносов, я, наверное, имею повод для беспокойства!

Предприняв ещё одну бесплодную попытку вызвать родителей на связь, я махнул на всё рукой, и отправился на кухню. Надо позавтракать и размышлять уже на полный желудок, ибо спросонья и голодный я думаю гораздо хуже. А там, глядишь, родители нарисуются.

Холодильник удивил меня не меньше, чем все случившиеся с утра странности. Дело в том, что он был пуст — в привычном для меня понимании слова.

Я — здоровый двадцатипятилетний мужчина, для которого лучшим пирожным является котлета. Нет, конечно, я могу и тортик съесть, и овощи пожевать… Но идеальным завтраком для меня является какая-нибудь полезная каша с не полезным, но очень вкусным куском хорошо прожаренного мяса! Без последнего ингредиента я кашу проигнорирую, зато с мясом съем даже овсянку. Всякие же бутерброды на завтрак — это крайне несерьёзно и ведёт к гастриту. Лично мне нужно, чтобы мой запас энергии был максимальным, а обеспечить это может только сытная и вкусная пища!

Исходя из вышесказанного, можно понять, что в моём холодильнике должны преобладать мясные изделия. И вообще-то так оно и было до сегодняшнего утра. Но сейчас я с удивлением рассматриваю полки, на которых мирно лежат помидоры, огурцы, сельдерей и ещё какая-то зелёная гадость. Вегетарианцем я вроде бы становиться не собирался — спасибо, не кролик. И продукты закупаю регулярно и аккуратно. Почему тогда сейчас мне совершенно нечем позавтракать?

Помнится, в глубоком детстве мясо изгонялось из нашего дома, когда в гости приезжал кто-то из родственников… Как же его звали? Вот чего не помню, того не помню. Могу сказать только, что он, будучи вегетарианцем, готовил настолько вкусные блюда, что можно было проглотить не только еду, но и тарелку, с ложкой, вилкой и ножом.

Но я-то не он! И приготовить так же овощи, внезапно поселившиеся у меня в холодильнике, не могу. Ладно! Позавтракаю в городе. Но сначала снова постараюсь вызвать на связь родителей.

— Знаете, предки, мне всё это сильно не нравится. Дежавю, ваше молчание, овощи в холодильнике… Может, это и ничтожные поводы для беспокойства, но вы успели меня приучить к мысли о том, что ничто просто так не случается. А уж когда происходят странности и изменения в обычном мире — это точно какой-нибудь знак. И в данный момент я хочу понять: что значит всё ныне происходящее?

Ответа я опять не дождался. Зато очень отчётливо понял, что если сейчас не поем — точно сгрызу раковину. Замена сантехники и удовлетворение голода столь кардинальным способом в мои планы не входили, поэтому я поспешил на улицу.

Но, вместо кафе почему-то приехал к гостинице, что располагалась в паре остановок метро от моего дома. Интересно, что я тут забыл? А ощущение, что я действительно что-то забыл, меня не покидало. Вроде, я тут с кем-то должен был встретиться и что-то передать? Точно! Я должен был отдать красную папку, которую прихватил из дома почти машинально. А кому я её должен отдать? Увы, вспомнить это мне не удалось.

Ответа не принесло и содержимое папки — там просто были какие-то отцовские документы. Их передать я мог весьма ограниченному количеству людей, которые в ближайшее время в Москву вроде бы не собирались. И о договоренности с ними я забыть точно не мог.

Что же, раз я оказался в этом районе — стоит всё равно сходить позавтракать. Авось может и вспомню, для чего меня вообще принесло в район Чистых прудов.

Но, увы, даже сытный и в целом вкусный завтрак не победил ранний склероз. Придётся вернуться домой и дожидаться, пока родители ответят мне там. В людном месте они связаться со мной не могут, разве что матушка подмигнёт из чашки с кофе. Но мы с ней уже договорились о том, что так лучше не делать.

В подъезде у меня появилось ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Пришлось даже оглянуться, чтобы понять, что мне почудилось. И точно — никого, кроме меня, на лестничной клетке не было. Немало встревоженный, я поднялся в квартиру, минут пять постоял у зеркала и, не дождавшись никакого сигнала от родителей, опустился на кушетку. Сонливость напала на меня внезапно, что тоже было тревожным признаком. Ну да ладно — я подумаю об этом потом. И, надеюсь, не проснусь снова от звонка будильника в кастрюле. А то это какой-то день сурка получается!

***

— Саш, ну что? Ты достучалась до него? — озабоченно поинтересовался Александр у супруги.

— Нет! — воскликнула повелительница времени. — Я его даже увидеть не могу. Как и всё остальное. Ты уверен, что мы хорошо замкнули петлю времени?

— Обижаешь! Я же её замыкал, а не кто попало. Теперь времени придётся проживать один и тот же день до обеда, а потом начинать всё заново. Пока мы не исправим ситуацию.

— А мы её исправим?

— Драгоценная, что за неуместный пессимизм? Мы же Хроносы! А это значит, что мы почти всемогущи!

— Угу. Ключевое слово — почти. Саша, мне бы твой оптимизм. Но я стараюсь реально оценивать ситуацию. Время начинает рушиться буквально на глазах и его бы уже не стало, не догадайся ты заключить его в петлю. Я не могу достучаться и докричаться до нашего собственного сына, как и он до нас. Хотя я чувствую его попытки выйти на связь. Да и ещё мы не знаем, что вообще случилось!

— Зато мы знаем примерное время — ближе к обеду. Осталось только понять, что в это время вообще могло произойти. Даниил ни о чём таком не предупреждал?

— Нет. В книге грядущего, что он оставил, ничего на нынешнюю дату нет. Ближайшее событие — полёт мимо земного шарика очередной кометы. Но до него ещё жить пять лет. А сейчас ничего такого не планировалось.

— Значит, нам остаётся только одно: вызывать Майкла на связь. Почему-то мне кажется, что эта аномалия связана с ним. Ну или он сможет разгадать её быстрее, чем мы.

— Почему ты так решил? При чём тут наш сын?

— Ну сама подумай: он уже с самого утра ощущал некий дискомфорт. А, так как он является эмпатом высшего уровня, который чувствует не только людей, но и пространство вокруг… Думаю, стоит прислушаться к его ощущению внезапной тревожности. К тому же он свалился спать посредь дня, хотя вполне выспался. Да, такое поведение вроде бы и не выглядит странновато, но сынуля у нас здоровяк, который, подобно его папаше, может не спать сутками. А значит, сон был явно нездорового свойства. И сразу после того, как он захрапел, нам пришлось спешно разбираться со временем, которое посыпалось осколками.

— Ты, наверное, прав. И от этого ещё более досадно, что я не могу с ним связаться! Как нам быть? Ведь мы не можем отправиться на Землю — я уже пыталась это сделать, но прохода сейчас нет, так как время взбесилось.

— Надо думать. Эх, жаль, что с годами Майкл перестал пользоваться своим умением бесцеремонно вламываться во вневременность, как делал это во младенчестве!

Посреди помещения забил сноп искр. Саша улыбнулась. Говорят, что у дураков мысли сходятся. Правительница времени никогда не оценивала умственные способности своих мужчин так низко, но сейчас ей пришлось признать: да, мысли у сына и отца действительно порой бывают очень одинаковыми. В центр комнаты из искр ступил долгожданный Майкл, улыбнулся, и тут же свалился в лёгкий обморок.

Глава четвертая. Капризы времени

Первым, что я увидел, когда пришёл в себя, были встревоженные лица родителей.

— Майкл! — воскликнула мать. — Ну ты что, браслеты надеть не мог?

Кинув взгляд на запястья, я обнаружил на них два тонких браслета-обруча, и улыбнулся.

— Прости, мам! Забыл. Но ты должна меня понять: в нынешней ситуации и голову забыть можно, не только браслеты.

— Это точно. — кивнул отец. — Вставай давай, и топай на кухню.

Я кивнул, и выполнил просьбу Хроноса. И правда, как я мог забыть про браслеты? Хорошо хоть мои суперзапасливые родители всегда имеют парочку аналогичных, иначе плохо бы мне сейчас пришлось!

Браслеты, о которых я веду речь, появились в моей жизни сравнительно недавно — лет десять назад. По действию они схожи с кольцами Хроносов, хотя и не обладают всемогущестью последних. Кольца защищают человека от влияния вневременности, аккумулируют энергию времени, могут перемещать своего хозяина в разные эпохи, управлять самой капризной материей… Да много чего могут. Браслеты же делают только первое — благодаря им я могу находиться во вневременье безо всякого вреда для себя.

С рождения мне не требовалась подобная защита, так как у меня был сильный иммунитет ко влиянию пространства без времени. Откуда он взялся — до сих пор загадка, но из песни слов не выкинешь: я мог находиться во вневременности столько, сколько мне потребуется. Более того: безо всяких колец я умел перемещаться во вневременность и обратно, путешествовать по разным эпохам… Даниил долго пытался разгадать мой феномен, но, в конце концов признал, что в этом мире всегда есть место для необъяснимых явлений. И я — одно из них.

Необъяснимое явление с удовольствием своей силой пользовалось. В каких только временах я не бывал, и из каких только историй меня не вытаскивал Дан! Это сейчас я понимаю, что некоторые из приключений могли закончиться очень печально, а в десять-двенадцать, да и в пятнадцать лет тоже очень любил отправиться куда-нибудь в доисторические времена, и покататься на динозаврах.

Помимо того, я мог на небольшой срок остановить или отмотать время назад — чем и пользовался на всю катушку на уроках, чтобы узнать правильный ответ. Или же гонял время вперёд — и скучные занятия заканчивались, не успев надоесть.

Одним словом, дел я со временем натворил немало.

— Пойми же ты, дурень! — как-то раз не выдержал Даниил, только-только вытащивший меня из очередной передряги. — Время не терпит, когда его используют ради потехи. Оно вообще не любит, когда его применяют не по назначению. Перед тобой живой пример, между прочим. Неужели ты хочешь повторить мою судьбу? Время всегда всем воздаёт по заслугам.

Но я его не слушал. И, как оказалось, зря. В один далеко не прекрасный момент мне пришлось убедиться в правоте экс-Хроноса. Моя неуязвимость ко вневременности пропала и, прибыв к Дану в гости, я тут же грохнулся в обморок, чем испугал его до невероятной степени. К счастью, у учёного всегда в запасе были кольца, одно из которых тогда и перекочевало на мой палец. Браслеты Даниил создал потом, проведя несколько исследований моей драгоценной тушки.

— Допрыгался. — бурчал он. — Всё, парень, нет у тебя иммунитета. Я не знаю, может оно и к лучшему. И время ты больше ни останавливать, ни двигать не можешь. Перемещаться вот ещё умеешь, но ты попробуй, позлоупотребляй — авось и этот дар отберут. Ну что, будешь пробовать?

В подростковом возрасте я был достаточно несносным существом, но в тот раз, испугавшись за свою жизнь, отрицательно помотал головой. Экс-Хронос почувствовал моё настроение.

— Вот и славно. А насчёт потери таких возможностей ты не переживай. Может, и вернутся ещё. Если тебе это нужно будет.

С годами я понял: нет, не нужно. Время для меня не являлось экзотикой, всю эту возню с ним я не воспринимал как нечто необычное, так как с детства мог то, о чём другие только мечтают. Но, потеряв выдающиеся способности понял, что они мне и не нужны. Хорошо, что осталась возможность перемещаться к родителям или, скажем, в прошлое, к Антею и Эригоне. Но даже этими способностями к перемещению я пользовался теперь редко. А зачем дразнить гусей? В целом же я вовсе не собирался связывать свою жизнь со временем — наигрался. А раз так, зачем мне умение этим самым временем управлять? Для защиты от вневременья у меня есть браслеты и раньше я никогда не забывал надевать их, отправляясь в пространство без времени.

Но только не сегодня. Странный день выбил меня из колеи, и я заснул на диване в гостиной. Это я точно помню. Однако проснуться пришлось в своей комнате. Ни за что не догадаетесь, что послужило причиной моего пробуждения! Был это будильник, поставленный в кастрюлю!

От повторения всей ситуации я очумел настолько, что опять упал с кровати, а потом на четвереньках помчался в ванную. Ну не может случиться в нормальной реальности день сурка! А значит, следует призвать к ответу хозяев времени. Но хозяева, по совместительству мои родители, снова не желали отвечать на жаркие призывы. Поэтому, собрав все свои силы, я переместился во вневременность. Где уж тут было думать о браслетах!

— Но ты же мог погибнуть! — воскликнула мать, когда я сообщил о причине своей забывчивости. — И не только потому, что не надел браслеты. Учитывая странности этого утра и то, что мы тебе не отвечали… Мало ли куда тебя могло занести? Вдруг вместо вневременности здесь оказалась бы совершеннейшая пустота?

— Кто бы говорил! — хмыкнул отец. — Кто двадцать лет назад, когда Майкл поднял тревогу, рискнул пробраться ко всемогущим?

— И спасти, между прочим, Даниила! Но ты прав, только мне, как матери, всё равно боязно. Впрочем, ты всё равно всё сделал правильно, сынок. Мы и сами ждали тебя.

— Отрадно, что я не обманул ваших ожиданий. Но теперь, когда мы все вместе и все живы, может, вы объясните мне, что творится? С самого утра у меня ощущение, что я проживаю этот день не в первый раз в своей жизни. И почему-то кажется, что ощущение это верное.

— Верное, верное. — кивнула мама. — И ощущение смутного беспокойства, что ты испытал, объясняется тем, что во второй раз ты проживал свой день с некоторыми отличиями от первого. К счастью, повороты времени оказывают на тебя меньше влияния, чем на обычных людей. Поэтому кое-что ты помнишь, из-за чего и случился так называемый эффект дежавю.

— Но что пошло не так? И зачем вы вернули время вспять?

— Что не так — нам ещё предстоит выяснить. А по поводу времени… Оно начало рушиться. История менялась прямо на глазах, события, судьбы — всё становилось другим. Нам пришлось в срочном порядке действовать, но единственное, что мы смогли сделать, для того чтобы спасти время, это завернуть его в петлю. От сегодняшнего утра, когда всё было в порядке и до обеда, когда нарушился плавный ход дня. Почему это случилось — не спрашивай, мы ещё не поняли. Но пока не разберёмся с ситуацией, людям придётся проживать указанный временной отрезок множество раз.

— И хорошо бы разобраться поскорее. — вступил в разговор отец. — Иначе уже раза с пятого люди начнут догадываться о том, что что-то происходит.

— Какая разница? — махнул я рукой. — На утро всё забудут.

— Нет, всё не так просто. Чем больше повторений — тем быстрее озарение. Раза с сотого люди уже с утра будут пребывать в панике. А так и до конца света недолго.

— К сожалению, петля — это единственное, на что мы оказались способны. — вздохнула мать. — Остановить время вовсе невозможно. Это приведёт к гибели человечества в целом. Как видишь, мы в некотором роде лишились своих сил. Даже связаться с тобой не смогли.

— И у вас нет совершенно никаких мыслей о том, почему это могло произойти? — поинтересовался я.

— Ну… Как я понял, подобное может случиться, если где-то в прошлом случайно был нарушен ход событий. Эффект бабочки. Любая мелочь может полностью изменить мир. К сожалению, это изменение, судя по последствиям, произошло лет примерно двадцать-двадцать пять назад. Большой срок для обычных людей и для будущего. Случись всё вчера или даже год назад — было б не так страшно.

Я посмотрел на родителей. Взволнованные, они, тем не менее, хорошо держались. Но я их прекрасно понимаю: только начали временем управлять — и такое! Вряд ли Даниил оставил им подробные инструкции на случай подобной катавасии. Хотя он мог. Дан вообще был очень предусмотрительным.

— Никудышные из нас Хроносы. — вздохнула мать. — Вот Даниил бы разобрался, а мы сразу время упустили.

— Спокойно! — хлопнул я рукой по столу. — Все когда-то с чего-то начинали. Да и временем вы уже года три управляете, и делаете это нормально. Форс-мажоры бывают у всех. Так что давайте не будем предаваться скорби, а начнём разбираться с бедой.

— Согласен. — кивнул отец. — И предлагаю начать с тебя. Ты же почувствовал, что что-то идёт не так? Будь добр, опиши свой день с утра. Возможно нам повезёт, и мы найдём отличия от предыдущей версии суток.

Я согласился и начал вспоминать всё до мельчайших подробностей. Ведь, как уже сказал папа, любая мелочь может оказаться важной.

Я рассказал о том, как проснулся, отправился в ванную и там в первый раз заметил, что утро идёт явно не так, как надо. Поведал о том, что безуспешно попытался связаться с родителями, а потом на кухне обнаружил полный холодильник овощей.

— Мне показалось это странным, но я не заострил внимание на том, что у меня дома вдруг обнаружились фермерские запасы. Хотя сейчас всё больше понимаю — ну ненормально это! Откуда там оказались кабачки, помидоры, баклажаны и прочая зелень!

— Не отвлекайся! — велела мать, делая какие-то записи в блокноте.

Я послушно продолжил. Отсутствие дома нормальных продуктов выгнало меня на улицу. Я рассказал о красной папке с документами, которую зачем-то прихватил с собой, о том, как приехал к Чистым прудам, и там снова испытал некую смутную тревогу. О том, как позавтракал, вернулся домой, о беспричинном беспокойстве в подъезде.

— А потом я почувствовал страшную сонливость, добрался до кушетки и уснул. Проснулся уже опять в своей кровати.

— Понятно. А документы ты Евгеше не отдал? — поинтересовалась мама.

— Какому Евгеше? Разве я должен был отдать кому-то эту папку?

— Вообще-то да. Ты отправился в гостиницу к моему брату, и повёз документы по моей просьбе. Подожди, Майкл! Ты что, забыл своего драгоценнейшего дядю Женю?!

— Э? Нет, ну я помню, что у тебя был брат. Старший, да? Но я же его никогда не видел, разве только на фотографиях. Такой улыбчивый мальчик, постоянно с растениями возился…

— Это мой брат. — вмешался отец. — Понятно! Майкл не встретился с Евгением и более того — он его не помнит. Ну тут, правда, нет ничего странного: мне самому хочется порой забыть о таком родственнике…

— Александр!

— Шучу, любимая. Получается, наш сын не помнит собственного дядю. Хм, если у тебя, мальчик, нет раннего склероза, то это свидетельствует о том, что нам очень повезло. Нашли пропажу. Что-то случилось с Гешей.

— Больше тебя ничего не зацепило? Меня вот ещё интересует, где Иксион. Ведь он был, о чём свидетельствуют овощи в холодильнике.

— Иксион? — удивился я. — А это ещё кто такой?

Глава пятая. Кто виноват?

— Так… — протянула нехорошим тоном маман. — Ты и про второго дядюшку забыл?

— Мам, ты не думай — мне очень дороги родственные узы. Но я действительно не помню ни Евгешу, ни Иксиона. Папа, это твой брат?

— Мой. — кивнул отец. — И очень интересно получается! Одного ты не помнишь, и второго тоже.

— А вы почему помните?

— Ну на нас-то день сурка не действует. У нас тут вечный сурок.

— Скорее песец, если применять к данной ситуации. — поправила его мама. — Но что же с овощами?

— Дались тебе эти овощи!

— Подожди, дай мысль сформулирую. У меня появилось такое ощущение, что братьев изъяли в режиме реального времени. Смотри: Майкл ничего о них не помнит, но овощи в холодильнике есть. Я уверена, что имеются ещё и другие зацепки. Впрочем… Сын, будь любезен: отправься в свою квартиру. Там уже новое утро, ты вернёшься в тот же момент, из которого к нам отбыл. Пожалуйста, посмотри в холодильник: на месте ли овощи?

— Может, не надо?

— Надо сына, надо. Потом вернёшься, и доложишь о выполнении.

— Есть, мама в законе! — взял я под козырёк.

Оказавшись снова в своей квартире, я помчался на кухню, открыл холодильник и морозилку — в последней тоже были овощи. Но сейчас морозильная камера сияла чистотой, и только посередине лежало безнадёжно забытое и примёрзшее эскимо. В самом холодильнике оказались сосиски, сыр, стояла бутылочка пива — стандартный холостяцкий набор. На самой нижней полке мирно пропадал борщ в кастрюле, сваренный мамой в один из недавних визитов.

Я резко выпрямился, и со всей своей молодецкой удали врезался головой в дверцу морозилки. Боль от столкновения была столь сильной, что я позволил себе пару непарламентских выражений — всё равно никто меня, как выяснилось, сейчас не видит.

Но в следующее мгновение я, спешно закрыв холодильник, уже перемещался во вневременность.

— Вспомнил! — заорал я, едва увидев мать.

Повелительница времени подскочила и уронила чернила на лист, лежащий перед ней. Интересно, почему она не пользуется авторучкой?

— Майкл! — возмутилась родительница. — Что ты врываешься и орёшь, как Антей, у которого пистолеты в подвале грунтовые воды замочили? Разве я так тебя воспитывала?

— Прости! Но я стукнулся головой о холодильник и вспомнил странность, связанную с этим вашим Евгешей! Смутно вспомнил, наверное, она ещё из первой версии дня.

— Прелестно. Может, нам почаще тебя головой бить обо что-нибудь? — внёс рациональное предложение папа.

— Э нет! Я от этого дурею.

— Да ты и так уже. — махнула рукой добрая матушка. — Наследственность у тебя в этом плане хорошая, причём с обеих сторон. Саша, не смотри на меня кабаном.

Я хихикнул, наблюдая за родителями. Слушать их перепалки — удовольствие ещё то. Никакого концерта юмористов не надо, мама и папа с успехом заменят всё «Кривое зеркало» с «Аншлагом» вместе! В последнее время они всё чаще напоминают мне Даниила и Данию — те тоже за словом в карман не лезли, причём оба. Наверное, это наследственное. Во всяком случае, в нашей семье таким талантом страдают очень многие.

— Так что ты там вспомнил, и где овощи? — выдернул меня из воспоминаний голос матери.

— Где-где… На грядке, наверное. В холодильнике их точно нет.

— Ага. Значит, очередное начало дня стёрло и их. Это подтверждает мою теорию о внезапном изъятии ребят из времени.

— А ещё я вспомнил одну странность после встречей с вашим Евгешей. Самого его, к сожалению, я всё же прочно позабыл.

— А может, и не к сожалению.

— Мам, не перебивай, а то и это забуду. В общем, я вспомнил, что ездил к нему, и в гостинице по рассеянности оставил свой мобильный. Потом поднялся за ним, а номер был уже пустым, да и уборщица сказала, что туда только собираются вселяться. Понимаете? И второму, Иксиону, я пытался позвонить уже после этого, а он не ответил! Значит…

— Значит, их обоих изъяли в одно и то же время. Внимание, вопрос! Кто мог это сделать? Я ещё теоретически представляю девицу, которая могла бы похитить Икси, либо сумасшедшего любителя всего вечнозелёного… Но кому и на кой сдался Евгеша? Он же абсолютно бесполезен, да к тому же его долго никто не вынесет — ещё вернут, и приплатят, чтобы забрали.

— А почему ты думаешь, что их кто-то похитил? — удивился я. — Сами они удрать не могли?

— Нет, сына. — покачал головой отец. — Иксион бы точно не стал. Как младший брат временного агента, он всегда прекрасно понимал: со временем не шутят. Да и никогда не горел желанием путешествовать по нему. Он даже на авантюру с Атлантидой четвёртого тысячелетия решился с большой неохотой.

Я отметил, что отец впервые сам заговорил о том давнем приключении, и порадовался за него. Кажется, все эти годы на папе лежал груз вины за то что тогда он обманул маму, притворившись другим человеком, дабы следить за ней. Причём мать-то давно уже перестала на него сердиться за это, и с удовольствием вспоминает былые времена. Но папа всё равно никак не мог успокоиться. Кажется, должность Хроноса пошла ему на пользу. Как эмпат я почувствовал, что отец осознал: любое дело имеет свой срок давности и не стоит вечно посыпать голову пеплом за ошибку, совершённую во благо. Да и ошибка ли это? А ещё папа, кажется, понял, что каждое действие искупается действием, и все свои счета он уже оплатил и закрыл. Мама вот осознала это раньше, когда, благодаря своим приключениям, стала мудрее на несколько жизней. А мудрость умеет прощать и понимать мотивы.

— Иксион не мог… — задумчиво протянула мать. — А вот Женька — запросто!

— Да? — удивился я.

— Легко. Достаточно вспомнить хотя бы место его работы. Он всегда лез туда, куда ему не следует, и во время полез бы с радостью: «вау, путешествия во времени, круто, чё!». О последствиях-то не ему думать. Так что я не исключаю вероятности того, что именно он заварил кашу, которую нам нужно расхлебать. Он же всегда следил за нами, вынюхивал, шпионил, подозревал… Даже к маленькому тебе приставал. А какой скандал закатил как-то в твоём присутствии!

— Я не помню.

— Естественно! — отмахнулась матушка. — Я тебе память об этом происшествии стёрла.

— Мама!

— Не мамкай! Я тебе уже двадцать пять лет мама и знаю, что лучше. Не хотелось оставлять тебя с моральной травмой и осознанием того, что твой дядя — идиот. Хотя оно так и есть. Этот дурак тогда испугал тебя до слёз. Ну и сам потом испугался, конечно, когда глаза мои увидел. Три месяца, кажется, к нам потом не заглядывал.

— Так ты полагаешь, что это Жениных рук дело? — отец решил вернуть мать в реальность.

— Именно так.

— Мощности у него для этого маловато. Он же не Хронос. Случайные проходы во времени открываются раз в столетие, и последний был как раз перед его рождением. Да и Иксиона бы он с собой не потащил. Не дружат они. Поэтому нам надо отталкиваться не от того, как ему удалось убежать из своего времени. Никак — это невозможно. А надо думать, кто их забрал.

— Тогда ещё и узнать — зачем. Не могу представить человека в здравом уме и твёрдой памяти, которому понадобился бы мой братец.

— Ищем мотивы. Судя по тому, что Майкл в упор не помнит ребят, они пропали либо до его появления на свет, либо вскоре после него. Конечно, это ещё потребуется уточнить.

— И что это даёт?

— Саша! А если они пропали незадолго или во время твоего путешествия в моё время? Тогда мы имеем и личность, которая могла бы их утащить, и мотив.

— Ну не тяни.

— Мацтиконы. Вот кто мог забрать обоих, чтобы кардинально изменить грядущее.

В комнате повисло тревожное молчание. Я подождал немного, и решил прервать его.

— Но вы же победили их!

— Это случится только через девятьсот лет… Но я не понимаю! Если эти гады хотели бы поменять будущее, которое для нас настоящее, логичнее было бы забрать из времени меня, тебя, Догмара на худой конец! Мы гораздо больше влияли на происходящее, чем эти двое. Чем помешал мацтиконам Евгеша? Он вредный и абсолютно бесполезный. А Иксион, не спорю, гений, но тогда он был совсем мелким.

— Нет-нет, именно их. И по датам сходится — примерно в то время мацтиконы и научились на это самое время влиять. Догмара они вряд ли бы поймали, это во-первых. Да и не могли они подумать, что один из них способен на предательство. О том, что он не один, а другой, они и не догадывались. И мы им были не по зубам: будущие хозяева времени обладают особой защитой.

— Чего-чего? Почему я ничего такого не знаю?

— Я сам недавно узнал. Наткнулся на записки Дании. После того, как стало известно, что мы займём их места, ребята провели несколько экспериментов, в результате которых выяснили: ничто не способно угробить будущего Хроноса. Впрочем, Даниил и раньше это подозревал — благодаря собственному примеру, а также примеру Дании. Один выжил во время страшного взрыва, другая попала во вневременность таким способом, каким просто невозможно попасть, и не пострадала. Да я и сам вспомнил, как выжил даже после… Так, об этом вам знать не надо. Ну и ты столько раз балансировала на самом краю, но твоя защита тебя хранит.

— Ах, подозревал он! А какого икса они нам об этом не сказали, Дания не написала?! — вскипела мать.

— Написала. — улыбнулся отец. — И, на мой взгляд, вполне здраво всё объяснила. Если бы мы знали, что мы неуязвимы — вообще бы отключили инстинкт самосохранения, а у нас с ним и так беда.

— И что? Не пропали бы.

— Вот они так и поняли, что мы думали бы подобным образом. Мы оба, не дуйся! Защита защитой, однако ломать себе все кости в организме тоже не слишком приятно. До смерти бы не угробились, но стать инвалидами — мало приятного, согласись. И потом, кто его знает — вдруг, увидев, с каким упорством мы лезем в самое пекло, кто-то там наверху, наделивший нас этим щитом, отключил бы его в самый неподходящий момент?

— Вернёмся к нашим баранам! — влез я в разговор, когда понял, что мать собралась продолжить увлекательный спор.

— Майкл, не обзывай дядей. — на автомате ответила матушка. — Ой. То есть, я хотела сказать — конечно, продолжаем. Алекс, излагай свою теорию и постарайся сделать это как можно увлекательнее, чтобы я забыла о своём желании придушить тебя за сокрытие важной информации. Правда, больше мне хочется придушить Дана и Данию, но, так как эти астральные задницы теперь вне досягаемости — отдуваться придётся тебе. Либо я найду способ вернуть их к жизни, чтобы воздать им по заслугам.

Мне снова стало смешно. Вот вам и мудрость! Хотя, кто сказал, что мудрость исключает наивность и некоторую ребячливость? К тому же мама, пусть она и мама, Хронос и вообще прокурор в прошлом — прежде всего, женщина. А эти милейшие существа всегда прелестно неподражаемы. Достать кого-то оттуда, куда не возвращаются, для того чтобы, по сути, туда же и отправить… Нет, выразить такое желание способна только женщина!

Глава шестая. И что делать?

— Хорошо, любимая. — улыбнулся папа. — Итак, несмотря на то, что все основные действия по уничтожению мацтиконов выполнила ты, именно Женя и Иксион являются косвенными виновниками всего произошедшего. Начнём с Евгеши: благодаря ему ты оказалась в прошлом.

— Но ведь уже давно доподлинно известно, что не он меня туда отправил.

— Да, однако всё началось с него. Кто предложил тебе «поиграть» с машиной времени? Возможно, если бы ты не забралась в этот бесполезный ящик, ничего бы и не случилось. Просто не было бы повода отправлять тебя в прошлое.

— Допустим. Но какой тогда смысл в похищении Иксиона? Он-то меня в прошлое отправлять не собирался, да и не было у него такой возможности, даже гипотетической.

— С этим спорить не стану. Но вспомни, кто дал тебе семена растения, что забирает углекислый газ из воздуха и тем самым убивает мацтиконов? Кто помогал в Атлантиде? Кто, в конце концов, рассказал тебе о вавилонском растении, благодаря которому ты стала полиглотом? Кто знает, как развивались бы события, не съешь ты листочек раэли. Может и не случилось бы ничего вовсе.

— Ага и я, зазомбированная, осталась бы в прошлом в качестве твоей жены.

— Ну, в целом, мы недалеко ушли от этой ситуации. — хмыкнул отец.

— Поговори мне ещё!

— Теория вполне жизнеспособная. — деликатно вмешался я в разговор родителей. — Но её неплохо было бы проверить. А как это сделать?

— Да, проверка необходима. — отозвался папа. — И твой вопрос прозвучал весьма своевременно. И правда: как?

— Прежде всего нам надо точно выяснить, когда конкретно пропали ребята. — с задумчивым видом ответила мать.

— И как это сделать?

— Очень просто! Ты, Майкл, отправишься сначала к одним бабушке с дедушкой, а потом к другим, и расспросишь их о своих старших родственниках.

Я с тоской представил себе встречу с такими дорогими родителями матери и, разумеется, не мог не поинтересоваться:

— Почему именно я?

— А кто? Я или папа? Можно, конечно, но мои родители крайне удивятся, если я начну расспрашивать их о том, куда подевался мой брат приблизительно тридцать лет назад! Согласись, это будет, как минимум, странно. Папа-то к своим мог бы отправиться, они и не к такому привыкли. Однако вспомни: мы не видим время и потому не можем перемещаться в нём. Ты же, как выяснилось, успешно курсируешь туда-сюда.

— Ну хорошо. О перемещениях я и правда не подумал. А не будет ли подозрительным мой интерес к прошлому семьи?

— Я уверена: тебе даже не придётся самому начинать разговор о Жене. Достаточно просто дождаться, чтобы бабушка достала альбомы с фотографиями, и в нужный момент спросить о судьбе твоего дядюшки.

Я улыбнулся — да, в таком случае я получу массу информации, среди которой непременно окажется и полезная для нас.

— Далее. Если выяснится, что оба они пропали — и пропали внезапно, придётся тебе выяснить, что предшествовало этому и отправиться в прошлое, дабы проследить, при каких именно обстоятельствах случилось их исчезновение. Конечно, действовать надо максимально осторожно и не попасться не только мацтиконам, но и мне в прошлом. Если Алекс прав и Женьку забрали примерно в то же время, когда началось моё путешествие в прошлое — я буду где-то рядом. Как та самая истина, о которой все слышали, но никто не видел.

— Два вопроса. Первый — а что, если бабушки за компанию с дедушками не вспомнят вообще, что у них были ещё дети? Ну, могли же мацтиконы стереть им память? И второй — я никогда не стремился стать агентом во времени. И теперь желание не появилось. Конечно, мне небезразлична судьба собственных родственников, однако! Мама, я же не агент, а кабинетный учёный. Если что, мне сложновато будет справиться с мацтиконами. И я не то чтобы отлыниваю, но может всё-таки найдётся кто-то другой, кто сможет справиться с этим делом лучше меня? Очень не хочется провалить задание, ведь на кону человеческие жизни!

— Если бы да кабы! Майкл, какой девиз был у твоего подразделения в армии? — невинно поинтересовалась матушка.

— Никто кроме нас. — уныло ответил я, уже понимая, куда она клонит.

— А раз так — ничего не желаю знать. Сын, у нас сейчас нет выбора. Я уже говорила о том, что мы не можем выбраться отсюда. Да, конечно, ты мог бы попытаться переместить во время меня или Алекса, но это тоже риск. Ты же никогда и никого не транспортировал во времени, кроме себя самого. Это ли не опасность? Я же не прошу тебя собственноручно охотиться за мацтиконами. А что касается кабинетности… Знавала я одного учёного, который так махал руками-ногами, что залюбоваться можно было. Нет, не одного — двух. Вторым является твой дядя Иксион, которого мы должны спасти. Усёк?

— Но…

— Я старше тебя по званию. Считай же, что тебе отдали приказ.

— Есть! — отдал я честь.

За всё время своего существования я лучше всего усвоил одно: если в этой женщине просыпается прокурор или боец — в ней засыпает мать. А с прокурором спорить бесполезно — это я тоже усвоил. И, пусть мне действительно не хотелось заниматься маминым поручением, придётся это делать. А о том, что я боюсь провалить дело, лучше забыть: ведь мысли материальны.

— Саша, я тоже позволю себе «если». — ожил папа. — Конечно, не хотелось бы думать о плохом, ведь мысли материальны… Прости, Майкл, я телепачу по привычке. Так вот: почему ты так уверена в том, что ребята живы? Я снова прошу прощения, понимаю, это самый плохой вариант развития события, но он не исключён. Особенно если речь идёт о мацтиконах. Эти ребята пленных не берут.

— Тебя же взяли. — нахмурилась мама.

— Это, скорее, исключение.

— Исключения на то и исключения, чтобы периодически иметь место в реальности. Случайность — это частный случай закономерности, чтоб ты знал. Возможно, ребята тоже понадобились им в каких-то целях — откуда нам знать? А ещё от мыслей о плохом меня удерживает простое соображение: если бы мацтиконы хотели бы их убить, они не стали бы их прятать. Чего проще: пристукнул и оставил на месте. Уж инсценировать несчастный случай легче лёгкого.

— Это мы так думаем.

— А Майклу предстоит проверить, так ли это на самом деле.

— И что потом? Ну узнаю я, когда они пропали, выясню, как это произошло, увижу всё своими глазами… Что дальше?

— Дальше ты вернёшься сюда, и мы будем думать.

— То есть, плана у нас нет?

— Сын, имей совесть! Я только пять минут назад получила теорию, которую мы к тому же ещё и не проверили. А ты уже требуешь от меня подробного плана по спасению родственников от мацтиконов! Я что, гений?

— Ага. — кивнул я.

Вообще-то я даже удивился: уж пара-то идей у моей мамаши уже должна была созреть!

— В принципе, у меня есть пара идей.

Мы с отцом переглянулись: кто бы сомневался!

— Спрячьте ваши ухмылки, я всё вижу. Итак, начну. После того, как мы всё проверим, тебе, дорогой мой сын, предстоит вернуться в прошлое и не только понаблюдать, но и помешать мацтиконам осуществить задуманное.

— Каким, интересно, образом?

— Всё очень просто. Я дам тебе оружие, которое действует на мацтиконов мгновенно. Моё последнее изобретение! Тебе надо будет только нажать на кнопку, и всё пройдёт без шума и пыли, как говорится в одном любимом мною фильме.

— Малюсенькое «но»: я не убийца, и отправлять людей на тот свет…

— Ты не убийца, однако и они не люди. Я помню, что ты пацифист и по себе знаю, что страшно забирать жизнь пусть и мерзкого, но разумного существа. До первого раза страшно. Но спроси себя: где бы были мы все, если бы я тридцать лет назад не поступилась бы некоторыми своими принципами? Иногда, для того чтобы сохранить мир, приходится переступать через себя. Я не то, чтобы заставляю тебя или хочу сделать из собственного сына убийцу — Даниил упаси! Но пойми, мальчик мой, мне просто больше некого попросить.

— Я понимаю. Но и ты пойми: я даже прицелиться не смогу, не говоря уже о том, чтобы выстрелить.

— А тебе и не придётся. Это не прицельное оружие. Просто небольшая коробочка с одной кнопочкой. Нажмёшь на неё — и мацтиконы отправятся к праотцу своему, Гедеону. А люди останутся живы.

— И как я этим людям объясню, что произошло?

— А не надо будет ничего объяснять. Одновременно с выпуском яда, вредного для мацтиконов, и безвредного для человечества, коробочка стирает память о пяти последних минутах…

— Вот здорово! Спасу Женю, нажму на кнопку и будем стоять, как два идиота, и ничего не помнить.

— Ты наденешь чёрные очки — это поможет нейтрализовать влияние моего изобретения конкретно на тебя. Знаю-знаю, о каком шедевре кинематографа вы оба сейчас вспомнили. И вы правы. Иногда из фильмов можно извлечь массу пользы!

— Ну не знаю, смогу ли я… Это ведь надо будет подойти к мацтиконам достаточно близко.

— Угу. — с невозмутимым видом кивнула маман. — Ибо радиус действия всего сто километров. Ну? Ты нам поможешь?

Мама посмотрела мне в глаза и неожиданно я понял: она же до ужаса боится. Боится, что я откажусь, боится за своего брата, боится за время. Поэтому она так резко себя ведёт — прячет страх за маской уверенности. И неужели я могу ей отказать? Родители у меня хорошие, они всегда приходили на помощь по первому зову, всегда были и остаются за меня горой. Пришла пора платить по счетам и отвечать им тем же. К тому же я и сам хочу вернуть своих родственников, пусть я их и не помню. Всё же мы одна семья. И, в конце концов, что за кисейную барышню я тут разыгрываю? Мужик я или не мужик?! А раз мужик — надо уметь защитить близких от опасности.

— Конечно, помогу. Я всё сделаю.

— Спасибо, сын.

— Ребят, у меня только один вопрос. — вмешался в нашу беседу отец. — Не боимся ли мы, что в результате мацтиконы обозлятся, и снова попытаются уничтожить нашу планету или повторить попытку? От них всего можно ожидать.

— Нет, не боимся. Я дам Майклу кольцо и, после того как один из дядюшек будет спасён, он «законсервирует» это время — остановит его течение в конкретной эпохе и отправится в другую, дабы спасти второго дядю. Потом «законсервирует» время и там. Надо будет сделать всё это очень быстро. Ну а когда ребята избегут грязных лап мацтиконов, ход времени восстановится, заработает обозреватель галактик, я найду корабли этих тварей… И лично нашпигую каждый из них тонной тротила! Нечего с ними церемониться.

— Звучит здорово и я очень надеюсь, что так оно и случится. Но, мам, у меня тоже возник вопрос: а что если это всё-таки не мацтиконы? Что тогда будем делать?

— Завтра. Я подумаю об этом завтра. Давайте решать проблемы по мере их поступления.

Глава седьмая. Крайновы

Оказавшись у ворот «родового гнезда Крайновых», как в шутку называет мама бывшую дачу, а ныне загородный дом своих родителей, я глубоко вздохнул, и потянулся к звонку. Сейчас мне хотелось как можно скорее выполнить задуманное, узнать о том, куда делся мой старший дядя и отправиться дальше. Не стоит думать, будто я совсем не люблю бабушку с дедушкой — я их обожаю, и они у меня замечательные. Просто я стремлюсь побыстрее справиться с заданием, а для этого надо шевелиться. Мало ли что случится со временем, пока я навещаю родственников. Да и вообще, я с детства усвоил одну простую истину: нельзя терять время понапрасну. А потому — за дело!

Для того чтобы навестить бабушку с дедушкой, мне пришлось снова дожить в этом времени до обеда и начать день заново. Должен признаться, это утро порядком мне надоело, и хотелось бы уже скорее перейти к следующему.

Но высшие существа не спешили внимать моим просьбам. Прошла, кажется, целая вечность перед тем, как с той стороны ворот послышались шаги. Кто-то наконец-то соизволил дойти до калитки, и встретить гостя.

— Мишенька! — ахнула бабушка и, всхлипнув, бросилась меня обнимать.

Я же с удивлением рассматривал эту смутно знакомую женщину. Не такой я помню свою бабулю, совершенно не такой! В моей памяти сохранился образ пожилой, но уверенной в себе женщины, с прямой спиной и жёстким взглядом — всё-таки она современная бизнес-вумен. Иногда отец шутит, что ему понятно, в кого пошла мама: за исключением любви к просмотру семейных фотоальбомов и привычки влезать во всё подряд, его жена вылитая тёща. Я с папой в какой-то мере солидарен. Однако сейчас, наверное, поспорил бы. Хотя, думаю, сам отец не узнал бы своей ближайшей родственницы со стороны жены.

Я увидел маленькую, сутулую, и абсолютно незнакомую старушку. Глаза её смотрели настороженно и боязливо, бабушка почти не прятала слёзы. И вряд ли это были слёзы радости. Дрожащей рукой она дотянулась до моей щеки, и осторожно погладила:

— Большой какой стал, уже и пушок не пушок, а щетина. Заходи, хороший мой, чего в дверях стоять…

Я послушно пошёл следом за ней в дом. И, войдя, неприятно поразился царившей здесь атмосфере затхлости и заброшенности. Казалось, тут не живут, а доживают. Наверное, так оно и есть. Настоящее изменилось сильнее, чем мы предполагали.

— Что так холодно-то? — поинтересовался я.

— Ну не на юге всё-таки живём, в Сибири. — откликнулась из кухни бабушка. — Я котёл электрический включила, только старенький он, совсем плохо греет. А может, просто я не умею с ним обращаться.

— А дед где? Почему не посмотрит, что не так?

— Мишенька, ты шутишь, что ли? — удивлённо глянула на меня старушка. — Ему после второго инсульта только и смотреть. Он меня если с утра узнает — уже хорошо.

Второй инсульт? У моего деда, который на всех семейных торжествах едва ли не перепивает Антея, а наутро встаёт без единого признака похмелья?! По-моему, это достаточно важный показатель здоровья, так как даже я, которого о дорогу не расшибёшь, как-то после «соревнования» с двумя стариками, утром едва не задвинул кегли в угол.

— У вас же камин есть.

— Так ему дрова нужны, а кто их наколет? Твои-то только зимой тут были, а уже конец весны. И тебя самого я сколько не видела… Ты же в восемнадцать как уехал в вашу столицу, так и глаз не кажешь. Всё занятые вы, всё вам некогда…

Восемнадцать. А мне сейчас двадцать пять. И был я у родителей матери на выходных, когда и получил от бабушки нагоняй за то что слишком часто летаю к ним, и трачу уйму денег на дорогу. Она же не знает о том, что её внук умеет телепортироваться. Вот мама и правда часто заглядывать не может, но раз в месяц обязательно навещает малую родину.

— Я уж сама пыталась полено разрубить. То топором махала, то махала… Да, видно, совсем безрукая. Щепок накрошила, а с них толк какой? Миша! Куда ты?!

Я, не слушая, нёсся во двор. Топор я увидел сразу, ободранное полено тоже. Бабушка, причитая, прибежала уже когда я разделывал дерево на чурочки.

— Ну что же ты, даже не переодевшись, испачкаешься ведь, да и устанешь.

— Ба! — рявкнул я на очередном замахе. — Иди чайник поставь, и не мешайся под ногами.

Через час в камине уже весело полыхал огонь, а я жевал невероятно вкусную жареную картошку. Повеселевшая бабушка суетилась у плиты. Деда я тоже успел навестить, и находился теперь в весьма подавленном состоянии. Мой тёзка тоже как будто усох, да и выглядел он лет на двадцать старше своего настоящего возраста. Меня он не узнал, бабушку тоже. Только встрепенулся под конец, заладил: Женя, Женя. Я едва не перекрестился: мне показалось, что не настолько дед и безумен, он понимает, для чего я сюда явился. А вот бабушка ничего странного в этом не усмотрела.

— За Женю принял, дядьку твоего. Он тоже светленький был, высокий. А теперь вот у нас одна Сашенька осталась. Хорошо хоть не сгинула непонятно где.

— Ба, а что с Женей случилось? — спросил я, получив добавку и кружку с чаем.

— Да случилось ещё до твоего рождения. Неужто интересно?

— Ага. Расскажи, если несложно.

— Там и рассказывать особо нечего. — сказала бабушка.

И я проснулся от грохота будильника в кастрюле. Не успел! Эх, если бы знал, что в такое приключение попаду — придумал бы себе более мелодичный способ пробуждения. А то скоро нервный тик заработаю.

Наскоро умывшись, я телепортировался сначала в магазин, а потом к воротам бабушкиного дома, и уверенно нажал на кнопку звонка.

— Мишенька! — ахнула старушка, открывая калитку. — Что ж так рано? Случилось чего?!

Тут только я понял, что побеспокоил бабулю в восемь утра — спешил сильно. Ну ничего, времени больше на расспросы будет.

— Всё в порядке, бабуль. — обнял я её.

Дальше всё прошло так же, как и в первый раз, только теперь, оставив на кухне сумку с продуктами, я сразу направился во двор, и взялся за топор. Таким образом за стол мы сели не в одиннадцать, как в прошлый раз, а всего-то в полдесятого. До двенадцати, когда снова начнётся утро, времени полно.

— Ба, а что с Женей случилось? — начал я заново.

— Да случилось ещё до твоего рождения. Неужто интересно?

— Ага. Расскажи, если несложно.

— Там и рассказывать особо нечего. — сказала бабушка. — Ты только погоди чуток, я с мыслями соберусь и вспомню. Старая уже стала, память не та. Да и альбом принесу, покажу тебе его. Вы очень похожи.

Я подождал, пока старушка принесёт альбом и глянул на первый снимок, что она мне протянула. Да, действительно, сходство есть. С молодым человеком на фото нас можно принять за братьев — светлые волосы, правда, у меня они более прямые. И почти одинаковая причёска. В молодости Женя тоже носил длинные волосы. Вот глаза у него вроде светлые, да и фигура у меня поспортивнее. Но в целом похожи. Наверное потому, что я похож на мать, а она на своего брата.

— Это Женечка устроился в свой институт времени. Из-за него и произошло-то всё. — вздохнула бабка.

Я внимательно посмотрела на неё, а бабушка, обрадованная нежданным слушателем, продолжила.

Почти накануне очередного Нового Года Евгений, со своими американскими коллегами, явился в Сибирь для исследования таинственной временной аномалии, грозившей обернуться концом света. Случилось это почти тридцать лет назад. Тогда мир не закончил своё существование — просто время в этот день пошло назад. В принципе, это одно и то же.

Но поворота времени практически никто не заметил, благодаря усилиям со стороны моего семейства. Родители и бывшие Хроносы потратили немало сил на то чтобы мир мог существовать дальше. А вот американский институт времени, в котором работал мой дядя, решил провести исследование феномена, обещанного этрусками. Наверное, там работали неплохие учёные: они узнали, что эпицентр той самой аномалии пришёлся на место падения Тунгусского метеорита. Туда и отправилась группа исследователей.

Учёные привезли с собой машину времени, в которой собирались послать в прошлое к этрускам добровольца. Но этого не случилось.

— Уж не знаю, что там произошло, но в прошлое никто не отправился. — рассказывала бабушка.

— Может, это просто не стали афишировать? — я-то знал, что произошло на самом деле, но старательно играл свою роль.

— Ну что ты! Если бы кому-то удалось отправить человека в другое время, об этом бы узнал весь мир. Особенно если бы это удалось американцам. Уж они-то молчать не стали бы.

Это верно! К счастью, Хроносы в целом, и мой отец в частности, нарушили планы временщиков.

— А что всё-таки с Женей случилось?

— Он пропал. Без вести. Как раз в их лагере. И, я подозреваю, здесь что-то нечисто. Очень уж вежливыми были американцы, деньги даже выплатили. Сказали, что это страховка, но кто ж по страховке столько денег-то выдаст?

— А когда конкретно он пропал? Что этому предшествовало, как вообще произошло?

— В тот вечер он поругался с отцом. Дед до инсульта всё простить себе не мог того, что так с сыном попрощался. Уехал, значит, Женька в тот же вечер в свой лагерь — они недалеко располагались. А с утра звонок оттуда — спрашивали, не у нас ли Джон. Это его так американцы на свой манер называли.

— Так он до лагеря-то доехал?

— Доехал. Вечером его видела практически вся группа. Даже Саша, мать твоя, к нему наведывалась и вернулась, сообщив, что сын жив и здоров. Но утром он долго не появлялся в лаборатории, потом обнаружили отсутствие Жени… Его искали — и наша полиция, и их сотрудники, даже служба безопасности института прорысила все окрестности. Мы тоже участвовали в поисках, хотя толку от нас… Но всё напрасно. Он исчез, как будто и не было Женечки.

— И все эти годы он не давал о себе знать? Ну мало ли, может он просто сбежал, захотел начать новую жизнь…

— Вряд ли ему пришла в голову подобная мысль. И нет — за все эти годы не было даже намёка на то что он хотя бы жив.

Старушка закрыла лицо руками и отвернулась. Плечи её мелко затряслись. Плакала бабушка тихо, будто стесняясь своего горя и стараясь, чтобы я не понял, что с ней творится. Я обнял её, и погладил по голове, как маленькую. Хотелось успокоить бабулю, но как это сделаешь? Я могу лишь сделать всё, для того чтобы найти поскорее старшего брата матери. Чтобы не было того, что есть в моём мире сейчас.

— Спасибо тебе, Мишенька, за то что приехал. — успокоилась вдруг бабушка.

Хотя почему вдруг? От матери я унаследовал способности эмпата, и возможность передавать свои ощущения другим людям. Наверное сейчас моё желание успокоить бабушку было настолько велико, что так оно и получилось.

— Я ещё приеду. Обязательно.

— Очень надеюсь на это. Хочется чтобы ты и твои родители приходили в этот дом, а не на кладбище. И приходили почаще. Вы же у нас одни остались.

— Я непременно заявлюсь очень скоро. Ты и соскучиться не успеешь. — заверил я её, и…

И проснулся от грохота, издаваемого будильником!

Глава восьмая. Антей

Следующим пунктом моей программы расследования было посещение Антея и Эригоны. Если честно, туда я торопился с особым нетерпением: люблю навещать родителей отца, у них дома царит особая и очень дружелюбная атмосфера. К тому же у них время не замкнуто в петлю, поэтому я могу спокойно расспрашивать их об Иксионе и не бояться, что в самый интересный момент окажусь дома, и всё придётся начинать сначала. Ну и, в конце концов, после того, как я узнаю всё про исчезновение младшего брата моего папы, можно будет переходить к следующей части миссии по спасению его и Жени. А значит, я продвинусь вперёд.

Оказавшись на центральной площади городка этрусков, я поймал на себе немало удивлённых взглядов окружающих. Интересно, что это с ними? Между прочим, половина представителей этого народа мне прекрасно знакома. Да и все в городе знают, что к Антею и Эригоне постоянно наведывается внук из будущего. Или… Или тут я тоже бываю только раз в десятилетие?

Надо поскорее это проверить! До знакомого дома я бежал почти галопом, и в итоге чуть не сшиб с ног какую-то женщину. Прохожая отшатнулась в сторону, потеряла равновесие и начала падать. Я поспешил удержать её.

— Простите, я очень торопился.

— Вы, очевидно, нездешний. Тут никто не бегает так, будто за ним мацтиконы несутся! — очень знакомым голосом отчеканила женщина.

Я вгляделся в неё и мысленно хлопнул себя по лбу. Ну как можно не узнать Гигию? Странно, что и она меня не признаёт, хотя мы находимся в весьма дружеских отношениях. Гигия даже является в некоторой степени моим идеалом женщины — умная, образованная, с резким характером, скорая на расправу, но справедливая. А ещё, судя по фотографиям, она была весьма хороша собой в молодости, да и сейчас не растеряла былой привлекательности. Очень жаль, что правнучка врача — а именно она подходит мне по возрасту, при полном внешнем сходстве совершенно не похожа на свою прабабку по характеру. Однако и она очень хороша, и является еще одной причиной, по которой я с удовольствием посещаю пятый век до нашей эры… Впрочем, я отвлекся.

Гигия тоже относится ко мне достаточно благосклонно, и давно считает кем-то вроде родственника. Это неудивительно, если вспомнить, что Антей и Эригона для неё — будто родные дети.

— Почему-то мне знакомо ваше лицо. — задумчиво протянула доктор. — Но вы точно не из местных.

Получается, у этих бабушки и дедушки я тоже не показываюсь. Интересно, что за муха эгоизма укусила меня в нынешней реальности? Уж насколько бы я ни был занят, время проведать родных нужно находить в любом случае. А тут получается, я не был у этрусков так давно, что Гигия уже успела позабыть меня!

— Я внук Эригоны и Антея. Микаэль. — я решил освежить память семейного врача.

Микаэлем меня называет Антей. Вот только, кажется, зря я представился — женщина отшатнулась от меня, как от гремучей змеи.

— Ты?! Сын Александра? Что ты здесь делаешь и как вообще посмел сюда явиться?!

Я даже отступил на шаг. Хроносы всемогущие, да что я тут успел натворить-то, если почти лучшая подруга смотрит на меня с нескрываемым ужасом?

— Я… Я вообще-то родственников навестить хотел.

— Тут твоих родственников нет! Поищи их в другом месте. — отрезала Гигия.

— Вот где мне искать своих родных, и что вообще делать — сам разберусь! — вспылил я и помчался прочь.

— Стой! Постой, мальчик! — донеслось мне вслед.

Но я не реагировал. Ишь ты, посмотрите на неё! Несмотря на то, что Гигия действительно является не только врачом, но и лучшим другом моего обширного семейства, никто не давал ей права так со мной разговаривать. Конечно, характер у Гигии резкий, однако раньше она помнила о нормах приличия. Хотя… Может, я в этом времени не заслуживаю хорошего к себе отношения? Надо выяснить у родственников.

Добежав до дома Антея, я замер, как вкопанный. Дом… Нет, здание находится на том же месте, но выглядит оно ужасно. Меня всегда влекло в опрятный и нарядный, будто пряничный домик. Только между ним и тем, что я видел сейчас, не было ничего общего.

Мрачное и заброшенное строение, неухоженный и заросший сад — вот что открылось моему взору. Каменные ступеньки были покрыты множеством трещин, а дверной проём наполовину затянулся паутиной. Может, тут уже никто и не живёт? Но тут до моего уха донеслось покашливание. Я решительно толкнул дверь и нагнувшись, чтобы не задеть паутину, шагнул в коридор.

— Кого там мацтикон несёт? — донёсся из дома хриплый голос.

Не отвечая, я пошёл на звук и, едва не упав на пороге гостиной, оглядел помещение. Захламлено оно было по самое не могу — мебель, книги, одежда и самое разное барахло лежали на полу вперемешку. Были тут и свободные участки пола, но на них образовалось где-то по пять сантиметров пыли. Я чихнул и посмотрел себе под ноги. Ага, понятно, почему мне с трудом удалось удержать равновесие — запнулся о гирю. Но где же хозяева всего этого безобразия, и почему они так запустили дом?

— Алло, есть кто живой?

Внезапно куча, как мне показалось вначале, тряпья на диване зашевелилась, и приняла сидячее положение.

— Чего надо-то? — надтреснутым, но, тем не менее, хорошо узнаваемым голосом, спросил человек.

Я в изумлении уставился на него. На диване сидел заросший, сильно похудевший, и сам на себя непохожий Антей. Седая борода и длинные волосы были грязными и сальными, а красноватые глаза смотрели хмуро и ошалело.

Что, что могло случиться с моим дедом, дабы он превратился в это подобие человека? Ведь он ещё достаточно молод, к тому же всегда следит за собой!

— Чё те надо? — повторил Антей вопрос и икнул.

По комнате поплыло амбре стойкого и, наверное даже не первой свежести, перегара. Ну теперь-то ясно! Однако странно, вроде бы мой дедушка не особо любит алкоголь. Нет, на праздниках вроде дней рождений и Нового Года его никто не перепьёт, но в обычные дни он ничего такого себе не позволяет. Правда, это было в моей старой реальности. А новая продолжает удивлять не слишком приятными сюрпризами.

— Дед, это я. Микаэль. — безнадёжно произнёс я, уже понимая, что здесь делать нечего.

Пьяный Антей вряд ли сможет ответить на мои вопросы. Может, мне стоит попытаться отыскать Эригону? Вряд ли, конечно, она живёт в подобном свинарнике. И, надеюсь, не лежит в одной из комнат в том же состоянии, что её вторая половинка. Наверное, надо вернуться в город и порасспрашивать местных. Наверняка моя бабка проживает где-то в другом доме, сбежав от полувменяемого мужа.

— Микаэль? Кто такой? Какой я тебе дед? У меня детей нет, а внуков тем более.

Ну точно. Допился до маразма.

— Есть у тебя дети. Я сын Александра.

Не знаю, зачем я ему это сказал. Пора заканчивать разговор и уходить. Но не тут-то было! В глазах деда зажёгся огонёк узнавания, взгляд его почему-то сделался жёстким и даже злым. Медленно поднявшись на ноги, Антей покачался, обрёл равновесие и сделал шаг по направлению ко мне.

— Ах, Александра? — протянул он. — Ишь ты, внучок нашёлся! Чего припёрся, выродок?

Ошеломлённый такими речами, я упустил момент, когда кулак деда прилетел ко мне в подбородок. Должен признать, что на ногах мне удалось устоять с превеликим трудом — силушкой Антей обладал немереной, дури и злости тоже хватало. Да такой удар и быка с ног свалит. Но я всё-таки покрепче, так как пошёл в его, Антееву, породу.

Поэтому ко второму удару я уже оклемался, а он не заставил себя ждать. Схватив деда за кулак, я попытался вразумить его:

— Антей, успокойся!

— Сейчас вышвырну тебя и успокоюсь. — пропыхтел он. — Чтобы духу твоего, отродье Сашкино, здесь не было!

Я уж было хотел поинтересоваться, чем же так насолил деду, как хитрый воин сделал подсечку. Равновесие я всё-таки потерял и на пол упал, но прихватил с собой и своего соперника. Стокилограммовая туша придавила меня и, как будто этого было мало, Антей пытался продолжить драку. Я же наоборот старался скорее его угомонить. Некоторое время каждый из нас занимался тем, что мешал другому выполнять свои действия. Вдруг в области моего зрения показались две лодочки на высоком каблуке, и гневный голос воскликнул:

— Перестаньте, оба!

— Уйди, Гигия, зашибу! — синхронно ответили мы.

Лодочки пропали, а я отклонился, дабы разящий кулак Антея не попал мне по голове. Дед ударился рукой о каменный пол и выругался.

Сверху на нас пролилось, по меньшей мере, ведро воды. Наверное, это Гигия решила таким образом нас разнять. Увы — мой дед совсем непохож на кота, поэтому от воды он только разъярился. Что же, иного нет пути: надо его отключить. Иначе мы так и будем возиться.

Нажав на две точки на шее Антея, я подождал, пока тело воина обмякнет, и едва выполз из-под него. С ума сойти! Похоже, дед пьёт по-чёрному, но по силе мы практически равны. Страшно подумать, что было бы, если бы он оставался трезвым. Впрочем, он же воин и большую часть жизни провёл в тренировках и боях, а я всего-то кабинетный хомяк. Похоже, надо следовать его примеру — не в отношении бутылки, а в отношении гирь и гантель. В жизни пригодится.

— Ты что сделал, зараза?! — налетела на меня с кулаками Гигия.

Я спокойно отвёл её руки в сторону.

— Угомонись, чтобы мне и тебя не пришлось отключать. Дурдом какой-то! Называется — навестил родственников! Что вообще творится? Что с Антеем, как он довёл себя до такого состояния? И где, в конце концов, Эригона? Похоже, разговаривать мне придётся с ней. Дед вообще неадекватен.

Гигия, уже было склонившаяся над Антеем, замерла. Я удивлённо глянул на неё.

— Что с тобой? Если хочешь — окажи ему первую помощь. Хотя она понадобится только в отношении синяков и ссадин. Кстати, я бы тоже не отказался — не люблю с фингалами ходить. А так он сам очнётся минуты через две.

— Мальчик, ты серьёзно? Про Эригону и поговорить?

— Нет, блин, шучу!

— Тогда это очень плохая шутка. Неужели ты сам не понимаешь?

— Не понимаю что? Послушай, Гигия, наверное я тут плохой внук и редко бываю у собственных деда с бабкой, но это не моя вина. Да, в это сложно поверить. Но сейчас мне необходимо побеседовать с ними. От этого зависит всё наше будущее — да и прошлое тоже. И, раз Антей не в состоянии, и явно не желает со мной разговаривать, я отправлюсь к Эригоне. С твоей стороны, кстати, будет весьма любезно объяснить мне, где её найти.

— Редко бываешь? Да и я, и Антей тебя вообще в первый раз в жизни увидели!

— Правда? Верится с трудом, но предположим, что это действительно так. Хотя, может, Антей и Эригона разошлись и я просто навещал бабушку, забыв о дедушке? Тоже на меня непохоже, но неважно. Пусть так. В конце концов, я и пришёл для того чтобы всё исправить. Ладно. Тогда очень прошу тебя, помоги мне. Конечно, я и сам смогу справиться, но на это уйдет достаточно много времени. А оно сейчас на вес золота. Поэтому скажи, пожалуйста: где Эригона? Где я могу найти её?

Я так ждал ответа, но лучше бы я его не слышал! Потому что Гигия как-то странно передёрнулась, а потом тихо произнесла:

— На кладбище. На северном кладбище ты сможешь её найти. Сто седьмой участок.

Глава девятая. Что случилось с Эригоной и Антеем

— Где? — тупо переспросил я.

— Тебе надо выйти из города с северной стороны. — начала объяснять Гигия, которая неправильно меня поняла. — Примерно через пятьсот метров начинается кладбище. Там…

— Нет-нет. — перебил я её. — Бабушка умерла? Почему? Как это произошло? Она ведь ещё молодая, а вы долго живёте!

— Так ты действительно не знал? Это просто неслыханно! Хотя, после того, что натворил Антей, я даже могу понять Александра. Правда, все хороши, чего уж там.

Антей, услышав своё имя, зашевелился. Гигия ойкнула, и прижала палец к губам.

— Тихо! Иди на кухню, сиди там словно мышка, чтоб он не услышал. Я приведу его в порядок и спать уложу. Потом поговорим, наверное, надо это сделать. Кухня справа…

— Я знаю, где она. — ответил я и вышел из комнаты.

На кухне пейзаж был несколько лучше, чем в гостиной — наверное, ею просто реже пользовались. Однако тяжёлый аромат витал и тут, а в раковине виднелась гора посуды. Я распахнул окно, затем покрутил вентили, но вода из них не потекла. Что ж, не беда, во дворе есть колодец.

Отыскав ведро, я вылез в донельзя запущенный сад, и еле нашёл среди бурьяна колодец. К счастью, вода в нём была, поэтому я быстро набрал её и отправился обратно.

Когда через пятнадцать минут Гигия заявилась на кухню, там уже царил относительный порядок. Я помыл посуду, вытер, а точнее, отодрал стол — пришлось снять верхний слой древесины, иначе я бы ни за что не избавился от грязи. На плите весело подпрыгивал отмытый мною чайник. Во дворе я нашёл чудом уцелевшее кофейное растение, и потому удалось разжиться зёрнами. Вот только молоть их пришлось вручную.

Гигия, застыв в дверях, удивлённо наблюдала за тем, как я мою тряпку. Я же отжал воду в ведро и сделал приглашающий жест.

— Прошу к столу! У нас есть кофе, а ещё я захватил пачку чая и кое-какие продукты. Сейчас руки помою, и можно будет поговорить.

Продукты я взял, наученный горьким опытом с бабушкой со стороны мамы.

— Давай воду солью. — уже другим, более мягким голосом, сказала врач.

Женщина помогла мне вымыть руки, а после накрыть на стол. Я отпил глоток кофе и посмотрел на неё.

— Что здесь происходит? Дом, да и Антей — всё совершенно иное, нежели я помню. Кстати, как он сейчас себя чувствует?

— Интересно, что ты можешь помнить, если никогда тут не был? — пробормотала врач. — Не заговаривайся, мне и без тебя больных хватает. Антей в порядке. Спит и, надеюсь, трезвеет. Про тебя даже не спросил — наверное, забыл или решил, что ему с пьяных глаз привиделось. И что ты вообще сюда явился? Твоих тут давно не было. Четверть века, примерно. Точно! Деметра родилась в тот год, когда Антей Александра вон выставил.

Деметра — это правнучка Гигии и ученица Иксиона. Она даже летала к нему на Эдем, практику проходить. В другой, моей реальности. Однако! Я уже начинаю вспоминать кое-что связанное с моими дядями.

Вопрос о памяти и своём пребывании здесь ранее, я намеренно проигнорировал. Не уверен, что следует всех посвящать в историю, которая возникла из-за того, что из времени изъяли Иксиона и Евгения.

— Я же так и поняла, что ты ничего не знаешь. Родители не рассказали, наверное. Крикнула тебе, но куда там! Только пыль столбом. Хотела следом побежать, да сообразила, что если ты Антея растолкаешь и представишься ему, он тебя по косточкам разберёт. Вот и захватила с собой средства первой помощи. Прибегаю — мама дорогая! Внучок с дедушкой сцепились, да по полу катаются. Уж и не знала, как вас разнять, да ты сам справился.

— Вообще-то не хотелось так с дедом поступать. Но ещё чуть-чуть, и он бы меня убил. Пришлось действовать хитрее. Странно, что Антей сам ни на какие точки мне не понажимал.

— Так ему горе надо было выместить, а не сознания тебя лишить. Вот и дубасил от души.

— И почему он на меня так взъелся, если я сюда раньше не являлся? Или именно поэтому?

— Эх, мальчик… Как тебя зовут, говоришь?

— Микаэль, Майкл, Миша — называй, как тебе удобно.

— Имя хорошее. Так вот, Микаэль, надо тебе поскорее отсюда уходить, пока не проснулся Антей. Очень он зол на твоих родителей, на девчонку сильнее, но и отца твоего знать не желает. Считает, что это они в смерти Эригоны виноваты.

— Что?! — я даже подпрыгнул.

Гигия приложила палец к губам, нервно оглянулась на дверь, помедлила и начала рассказывать.

В начале история давно минувших дней практически ничем не отличалась от той, которую знаю я. Александра Крайнова, будто снег на голову, свалилась на этрусков. Сначала местные хотели оставить её здесь, дабы моя маменька не помешала планам нибирийцев касательно обратного отсчёта, но после того, как за девушку заступился мой будущий папа и сами Хроносы дали понять, что мешать ей не стоит, всё развивалось так же, как и в моей реальности. А вот дальше начались отличия.

В то утро, когда моя мать узнала о планах Совета этрусков, пропал Иксион. Вручив убегающей Саше одау, мальчик пытался помешать отцу преследовать девушку, но Антей запер парнишку в его комнате, и отправился за беглянкой. Уже много позже, вечером, когда моя будущая мать лежала в больнице с переломом, родители Иксиона спохватились и поняли, что целый день младший сын не попадался им на глаза. В комнате мальчика не обнаружили. Эригона предположила было, что Икси удрал в больницу или в теплицу, но ни там, ни там его не нашли.

Город подняли в ружьё и до утра все искали пацанёнка. Даже Саша, со своим гипсом, участвовала в поисках. На одау она пролетала окрестности, в тщетной попытке отыскать мальчишку. Она же предположила, что Иксион, наверное, обиделся на родителей и решил проучить их таким образом. Антей даже на какое-то время поверил в эту версию, вспомнив, что его младшенький как раз вступил в прелестный подростковый период. Правда, поисков не прекращал, но результатов они не приносили.

Затем Хроносы послали Сашу в Атлантиду, и Александр отправился вместе с ней. А родители остались ждать своего второго сына. Ждали, ждали, но так и не дождались. Даже Хроносы, до которых доорался Антей, ничем не могли помочь испуганным родителям. Когда же воин потребовал повернуть время назад, они ему отказали — слишком многое пришлось бы менять, возвращать из Атлантиды Александру и Александра… Сложно и почти невозможно было отсчитать дни назад.

Тем временем вернулись из своего путешествия мои родители. Маленький нюанс: в этой реальности отец совершенно открыто сопровождал маму в Атлантиду обеих эпох. Напуганный исчезновением своего младшего брата, он заявил Саше Крайновой, что никуда её одну не отпустит. Той пришлось согласиться на сопровождение, так как в противном случае она бы вообще никуда не попала.

Антей же затаил обиду на Хроносов, которые не пожелали пойти ему на встречу. Прошло два года с момента исчезновения мальчика и его родители поняли: ожидание бесполезно, нет никакой надежды на то, что Иксион до сих пор жив. Эригона за эти два года сильно сдала, а после того, как её муж решился на откровенный разговор, просто выслушала его, кивнула и ушла спать. Проснуться ей было не суждено.

— Она просто умерла от тоски. — вздохнула Гигия. — Тяжело хоронить своих детей и жить дальше. К тому же Икси был маленьким солнышком, цементом, который скреплял эту семью. Не стало его — не стало и семьи. Сначала в мир иной отошла твоя бабушка…

Затем Антей потребовал, чтобы сын перестал помогать Хроносам, которые не захотели помочь ему. Александр отказался, мотивируя это тем, что он обещал Саше свою поддержку, да и Хроносы вовсе не из вредности поступили так, как поступили.

Антей же решил, что корень всех зол в девчонке, которая так беспардонно ворвалась в их жизнь. Ведь до её прибытия всё было в порядке. Он выгнал Сашу из своего дома, и из-за этого лишился второго сына: тот ушёл вместе со своей будущей женой, справедливо полагая, что ей он в данный момент нужнее. А Антей, оставшись один, схватился за бутылку.

Я покачал головой. Да уж! Шекспир просто отдыхает. И как жаль всех участников трагедии! Эригону, которая растворилась в семье и детях, а потому не смогла пережить исчезновения своего сынишки. Антея, которому после смерти любимой показалось, что весь мир против него. И не надо осуждать моего деда за то, что он предпочёл топить своё горе в вине. Пережить то, что он пережил, и не попытаться убежать от горьких воспоминаний — я не знаю, какой силой для этого надо обладать. Антей лишился одного сына, любимой жены, второго сына, остался один в целом свете.

И папу можно понять. Конечно, он хороший сын и наверняка горевал по матери, жалел отца, но есть такое слово: судьба. Его судьба — служить времени, и против его хозяев он пойти не мог. А ещё не мог бросить в беде беспомощную девчонку, в которую к тому же влюбился с первого взгляда. Вдобавок находилась под вопросом участь целого мира. Отец решил быть там, где он на данный момент нужнее, а Антей счёл этот поступок предательством.

А ещё папа у меня в некотором роде идеалист и моралист. Поэтому я понимаю и то, что он решил не иметь никаких дел со своим отцом после того, как тот подружился с бутылкой. Правда, возобновить отношения всё же пытался.

— Когда ты родился, Александр наведался в это время, и попытался поговорить со своим отцом. Уж не знаю, какой он реакции ожидал. Наверное думал, что Антей, услышав о том, что стал дедом, расплачется и прижмёт сына к седой груди. Но получилось наоборот. Для твоего деда весть о новом мальчике в семье стала буквально красной тряпкой. Это напомнило ему об Иксионе, а также дало понять — старший сынок счастлив, несмотря ни на что. В итоге он выгнал Алекса, и тот сюда больше не являлся.

— Откуда ты знаешь о том, что испытывал дедушка тогда?

— Человек не может находиться в полном одиночестве. Даже радость ему надо разделить с кем-то, а горе тем более. Я, наверное, единственный человек, с которым твой дед ещё время от времени общается. Сначала он винил меня в том, что я не спасла его жену. Но в таких случаях медицина бессильна, хотя мне безумно жаль девочку. Но потом, когда он с пьяных глаз упал и сломал руку, пришлось обращаться ко мне. Так и начали снова общаться, и я теперь служу Антею кем-то вроде исповедника. Ведь даже беду пережить легче, если ею с кем-то поделишься.

— Что же ты его не вылечишь от алкоголизма?

— Ты не поверишь, но у него нет тяги к спиртному. Той тяги, что возникает на физическом и психологическом уровне. У твоего деда не бывает похмелья, и в отсутствие огненной жидкости его не ломает. Пьёт он, для того чтобы забыть про события последних двадцати лет, но в итоге просто засыпает. А когда просыпается — снова пьёт и опять засыпает. Если бы я ему выдала снотворное, он бы заменил им алкоголь. Но я не хочу брать на себя такой грех. Мне самой стыдно, что я не могу помочь ему. Антей просто не хочет жить, ему не для чего бросать пить. Видишь, даже весть о том, что у него появился внук, слова Алекса о том, что малышу нужен дед, а ему отец, не помогли. Вместо того чтобы понять: жизнь продолжается, несмотря ни на что, Антей выкинул сына за порог.

— А сейчас так же поступлю и с его отродьем. — раздался резкий голос. — Если сам не уберётся сие же мгновение!

Глава десятая. Нелёгкий разговор

В дверном проёме маячила разъярённая могучая фигура с косой… Нет, простите, пригрезилось. Косы у Антея не было, да и, если вдуматься, зачем она ему? Он меня и так к праотцам отправить может, безо всяких там сельскохозяйственных приспособлений.

Гигия, заслышав голос деда, вскочила и встала между нами, с явным намерением не пущать супостата. Храбрая женщина! Храбрая, но безрассудная. Ибо, как показала недавняя практика, остановить воина могут только секретные приёмы восточной боевой техники. И то ненадолго. Можно было бы, конечно, снова к ним прибегнуть — как раз хватило бы времени, для того чтобы смыться. Однако не в моих правилах сбегать с поля боя. К тому же надо всё-таки поговорить с дедом. Гигия могла забыть или перепутать время исчезновения Иксиона, а мне вовсе не улыбается сидеть в засаде несколько дней подряд или же повторно возвращаться сюда, чтобы успеть отбить мальчика у мацтиконов.

Поэтому я встал, и спокойно посмотрел на Антея.

— Ты можешь вышвырнуть меня отсюда — в конце концов, это твой дом, и меня в гости никто не звал. Я даже почти не стану сопротивляться, так как мама с папой учили меня уважать старость. Тихо! Извини, я вовсе не хотел тебя провоцировать.

Антей, едва не бросившийся на меня с кулаками после слов про старость, замер на месте. Позавидовав его реакции, я продолжил:

— Да, ты можешь выдворить меня отсюда и продолжить горевать, жалеть себя. Но если ты тот Антей, которого знаю я и помню я — ты этого не сделаешь. Потому что я пришёл сюда не для того, чтобы глумиться над твоим, над нашим горем. Оно ведь общее. Я пришёл, для того чтобы помочь всем нам.

— Как ты поможешь? — горько отозвался Антей. — Не вернуть её, не вернуть Иксиона. Даже Хроносы помочь не смогли, а тут ты…

— А тут я, сын Хроносов, которого они для того и отправили, чтобы помочь.

— Чей сын? — хором воскликнули Антей и Гигия. Потом врач добавила. — Но ты представился сыном Алекса. Да ты и похож на своего отца. На Алекса, то есть.

— Я похож на Алекса, потому что он и есть мой отец. Но одновременно, по совместительству так сказать, он является Хроносом. В моей реальности.

Антей и Гигия уставились на меня, открыв рты. Они явно не знали, как реагировать на только что услышанное заявление. Я же просто пожал плечами. Лично для меня в том, что папенька с маменькой являлись хозяевами времени, не было ничего необычного — я воспринимаю эту их деятельность, как любые другие. Ну, как если бы родители были, например, шахтёрами. А что? Тоже важная и ответственная работа!

Но Гигия и Антей так не считали. Для них Хроносы были кем-то вроде богов — они же не росли в кругу бывших и нынешних повелителей времени. И в этой реальности, наверное, не успели узнать, что Даниил с Данией те же люди — просто с особыми полномочиями. Возможно, Антею даже и не верится, что его старший сын теперь сам стал великим и ужасным Хроносом. Но поверить придётся — иначе как ему объяснить, что я тут вообще делаю? Правда, мать говорила, что лучше не рассказывать о сложившемся положении дел. И в отношении её родителей это мера оправданная. Но Антею можно и сказать. Даже нужно: по-другому я от него необходимых сведений не добьюсь. Да и вдобавок, если нам удастся вернуть хорошо знакомую мне реальность — какая разница? Этого момента в ней уже не будет, потому что надобность в нём отпадёт.

— Дорогой дедушка. — начал я. — Пожалуйста, послушай меня. Буквально несколько минут. Ну а потом уже решай, будешь ты помогать нам и себе или так и останешься наедине с бутылкой.

Антей кивнул и я начал рассказ. Сначала я поведал о своей реальности, где все живы, здоровы, счастливы и живут одной большой семьёй на два времени. Потом Антей и Гигия узнали, как мои родители стали Хроносами. Закончилось повествование тем, что я обрисовал возникшую проблему и перспективы, которые нам грозят из-за её появления.

— Отец считает, что это дело рук, или что у них там, мацтиконов. Поэтому мне нужно выяснить, когда именно пропал Икси, чтобы потом отправиться в прошлое и постараться не дать ему исчезнуть.

— Мацтиконы! — взревел Антей. — Так, всё. Я отправляюсь с тобой, и лично переломаю каждую косточку каждой отвратительной твари, что посмела помыслить украсть моего сынишку!

— Вот этого не надо, пожалуй. Ты уже есть в прошлом, и второй ты там не нужен. Это тоже может привести к непредсказуемым и печальным последствиям. Ты же этого не хочешь?

Антей отрицательно замотал головой, а я улыбнулся: дедушка остался прежним, несмотря на все отличия этой реальности.

— Но тебе может понадобиться помощь. — дед предпринял ещё одну попытку поучаствовать в спасательной миссии.

— Я чей внук? Думаешь, с такой родословной мне понадобится чья-то помощь? Ты же меня всё детство по саду гонял, как когда-то маму, обучая её боевым искусствам… А, это же тоже не та реальность. Но могу тебя заверить, если вдруг я пойму, что не справляюсь, обязательно позову тебя из того времени. Ты ведь уже тогда считал, что хороший мацтикон — мёртвый мацтикон. Поэтому в стороне курить не станешь.

— И всё будет хорошо? Иксион не пропадёт? Эригона будет жить? — Антей с надеждой посмотрел на меня.

— Да. Мы все будем вместе, и всё будет просто прекрасно. А ещё у вас с Эригоной… Впрочем, это сюрприз.

— Что? Что-то плохое?

— Наоборот, очень хорошее. Но всё это случится только в одном случае: если ты мне поможешь и вспомнишь тот кошмарный день в подробностях.

— Конечно я тебе помогу. Но сначала умоюсь и приведу себя в порядок.

Антей вышел из кухни, а Гигия посмотрела на меня.

— Очень надеюсь, что ты сказал правду.

— Понимаю, звучит фантастически, но…

— Антей, несмотря на седину, доверчив как ребёнок. — Гигия меня будто и не слышала. — А тем более в таком важном деле. Он всё тебе расскажет и постарается помочь, но, если ты солгал и не будет так, как ты говоришь… Я тебе лично шею сверну.

Я рассмеялся, и обнял женщину.

— Спасибо тебе, Гигия. Ты самый лучший друг нашей семьи. Да что это я? Ты ценный член нашей семьи, пусть не по крови — но по духу точно!

— Что тут происходит? — в кухню вернулся Антей.

— Я благодарю Гигию за то, что она у нас есть. Кофе?

— Да, пожалуй. Что именно ты хочешь узнать?

Я сделал кофе, расставил чашки на столе, и посмотрел на деда.

— Мне нужно составить наиболее полное представление о том дне, когда пропал Иксион. Ты хорошо всё помнишь?

— Да разве же такое забудешь? — грустно сказал Антей. — И рад бы, но оно само прокручивается в памяти. Если честно, не очень хочется ворошить всё это и вспоминаю я не потому, что вдруг разом стал добрым дедушкой. А потому что цепляюсь за последнюю надежду. Я очень хочу, чтобы всё было иначе, чем есть. И надеюсь, ты сумеешь всё исправить.

Я кивнул, а дед углубился в воспоминания. В сущности, почти ничего нового я не узнал: его рассказ совпадал с рассказом Гигии.

В то утро, когда мой дед чуть не свернул шею моей же матери, Иксион встал на сторону последней, и поспособствовал её бегству. Антей, который уже не лелеял кровожадных надежд в отношении Александры, рассердился на младшенького, и запер его в комнате. Потом всем было не до Икси. Алекс узнал, что гостья из будущего находится в плену у пигмеев, и помчался её выручать. Затем к испуганному племени наведался Антей, который забрал одау Иксиона, и доступно объяснил наглым захватчикам, что нападать на его гостей опасно для жизни. После все собрались в больнице у Александры, и домой вернулись уже к ночи.

— Я забеспокоился слишком поздно, когда вечером обнаружил отсутствие пацанёнка. — говорил сейчас дед. — Правда днём, собираясь проведать Сашу в больницу, я предлагал Иксиону пойти с нами: постучал в дверь его комнаты и позвал. Но мне никто не ответил. Я подумал, что малыш ещё дуется на меня, и решил дать ему время остыть. Кто знает, может он пропал уже тогда? Ох, тяжко… Микаэль, позволь дать тебе совет: ссоры неизбежны, но, поссорившись с близким человеком, сразу мирись. Даже если ты прав, всё равно мирись. Ведь кто знает: может, больше возможности и не представится. А осознавать, что у тебя больше нет возможности попросить прощения, очень тяжело. Надеюсь, ты не представляешь и никогда не поймёшь, насколько это тяжело.

В кухне повисла тишина. Дабы прервать её и уточнить показания Антея, я поинтересовался:

— Значит, точное время пропажи Иксиона неизвестно? От утра и до самой ночи?

— Увы! — развёл руками воин. — Открою тебе военную тайну: в городе постоянно ведётся видеонаблюдение за улицами и границами нашего поселения. Так вот: ни один из арновудов не зафиксировал в тот день Иксиона. Похоже, он пропал сразу из своей комнаты.

— Значит, в прошлом мне придётся сидеть у него под окнами и караулить момент похищения… — задумчиво протянул я. — Но что если мацтиконы украдут мальчика совершенно бесшумно? Я же не могу торчать у него в окне — как минимум, испугаю собственного дядю.

— Пойдём. — Антей поднялся на ноги. — Раскрою тебе ещё один секрет. Надеюсь, он поможет спасти моего сына.

Мы пришли в комнату Иксиона. Я удивлённо осмотрелся по сторонам: кажется, в этом помещении уже минимум десять лет ничего не менялось.

— После того, как пропал Иксион, мы заперли эту комнату. — пробормотал дед. — Ни у меня, ни у жены не хватало сил зайти сюда. Ну а потом я решил, что мне ни к чему ещё одно помещение, как и супружеская спальня. Сейчас я пользуюсь только гостиной и кухней.

Мы с Гигией промолчали, а Антей начал ощупывать стену. Потом, постучав по камню у окна, слегка нажал на него. Часть стены вздрогнула, ушла вглубь и отодвинулась. Я заглянул внутрь и обнаружил небольшую нишу, в которой вполне мог поместиться человек.

— Когда я строил этот дом, специально организовал в детской встроенный шкаф. Для игрушек, для одежды. Но родились мальчишки, а им дополнительное место для одежды ни к чему. Если честно, я и забыл про этот шкаф, да сейчас только вспомнил. Если проберёшься сюда, когда все мы будем в саду — получится отличный наблюдательный пост. Можно слегка подвинуть один камень — и будешь не только слышать, но и видеть, что происходит.

Для того чтобы убедиться в словах деда, я влез в шкаф, закрыл изнутри стену и подвинул камень. Действительно, отсюда открывается прекрасный обзор на всю комнату.

— Ну как? — поинтересовался Антей, когда я вылез обратно.

— Прекрасное местечко. Очень мне пригодится.

— Хорошо. Запомни, внук: я очень на тебя надеюсь. Спаси моего младшенького — ты тогда как минимум двух человек спасёшь. А я до гроба тебе благодарен буду.

— Я очень постараюсь. Потому что тогда будет совершенно другое будущее, которое нравится мне гораздо больше, нежели нынешнее.

Глава одиннадцатая. Обсуждение плана дальнейших действий

От Антея я сразу же направился к родителям. Конечно, можно было сначала заглянуть домой и переодеться — нынешний мой наряд после первой «беседы» с любящим дедом совершенно никуда не годился. Однако я боялся забыть что-то, упустить какую-нибудь, на первый взгляд, незначительную мелочь. Ведь в нашем случае и то, что кажется неважным, может сыграть большую роль.

Разумеется, я подстраховался и, хотя не жалуюсь на память, записал обе беседы с родственниками на диктофон. Но и тут не стоит рисковать: вдруг по приходу домой я замешкаюсь, и день начнётся заново. Что тогда станет с записью? Она может просто исчезнуть, и нельзя позволить такому случиться. Так что отправлюсь как есть. Переоденусь потом. Ну и, на крайний случай, можно позаимствовать одежду у отца — мы с ним носим один и тот же размер. Хотя, в последнее время я, кажется, папеньку перерос.

Очутившись в доме Хроносов, я с удивлением огляделся по сторонам. Гостиная, в которой я сейчас нахожусь, претерпела значительные изменения: мебель была сдвинута к стенам, на которых располагались карты разных планет, на потолке мигала звёздами живая карта Вселенной. Почувствовав, что стою в холодной луже, я опустил глаза. Так и есть — на полу расстелена карта Земли и меня угораздило угодить лапами в Северный Ледовитый океан! Ох уж мне эти натуралистичные карты миров! Ну почему мне так везёт? Нет чтобы в Сахару попасть: там, по меньшей мере, тепло.

По карте прямо на меня ползла маменька, и бормотала себе под нос:

— Лондон, Фарерские острова, Исландия, ботинки Майкла… Хм! Откуда они тут? Что-то не припомню такого географического объекта.

— Кхм. — подал я голос.

Матушка подняла задумчивый взгляд.

— Сын! Ну как тебе не стыдно? Всю географию мне испортил.

— Уж простите! — развёл я руками. — Не ожидал угодить в карту нашей дорогой планеты. Ты бы хоть предупредила.

— А ты бы хоть материализовался в дверях, как все приличные люди. — хмыкнула она.

Затем всемогущая легко поднялась, встала на цыпочки, вгляделась мне в лицо и ахнула:

— Майкл! Что за вид? Ну-ка присядь!

Я послушно сел и тут же проклял всё на свете — совсем забыл, что под ногами у меня океан.

— Ну вот! В прямом смысле слова угодил в лужу.

— Это не лужа, а океан, между прочим. Саша! Саша, иди сюда и посмотри на своего сына. Мы его, как взрослого, серьёзного и сознательного человека, отправили выполнять важное задание… И что таки ты думаешь вытворил этот поц? Он, похоже, вместо того чтобы навещать родных дедушек и бабушек, стучался своей неумной головой о косяки!

— Не говорите мне за косяки, мама! — возразил я, поднимаясь. — Если бы всё было так просто, вы бы не видели тех косяков, но лицезрели бы сына целого и без фонарей.

Отец вошёл в комнату, и окинул меня внимательным взглядом.

— Саша, чтоб ты здорова была! Сын таки прав, это, скорее всего, ручная работа. Майкл, ты не поладил с Антеем? Вряд ли кто другой способен наставить моей кровиночке синяков, и вдобавок довести его до мокрых штанишек!

Я хмыкнул, и потрогал синяк. Нет, надо было всё-таки разрешить Гигии убрать последствия разговора с Антеем. Поторопился на свою голову, и теперь имею сомнительное удовольствие участвовать в семейном еврейском цирке!

— Это и правда сделал Антей? — возмутилась мать. — Нет, ну что он себе позволяет: почём зря колотит старшего внука! Между прочим, это дозволено только мне! С твоим отцом, Александр Антеевич, решительно надо провести разговор и разъяснительную работу.

— Ну-ну, проведёшь, как же. Всё равно он тебя сильнее.

— А мы ему тёмную устроим! — азартно воскликнула мать.

Я хихикнул и решил вмешаться.

— Потом всё устроите, а сейчас давайте вернёмся к нашим делам. Держите диктофон, изучайте записи. А я пока что приведу себя в порядок. Па, я возьму твои джинсы?

— Узкие не бери! Они на тебе треснут, а мне потом на свой размер таких не найти.

— Скажите пожалуйста, какой модный Хронос!

— Иду стопами предшественника. И, раз уж решил покуситься на мой гардероб, загляни ещё и в аптечку. Там как раз мазь от синяков без дела простаивает.

— Есть, товарищ папочка! — гаркнул я и, покинув океан, направился в гардеробную.

После путь мой лежал в ванную, затем в лабораторию, где я обрабатывал свой синяк и наблюдал за тем, как он исчезает в считанные секунды… В общем, отсутствовал я примерно минут двадцать и, вырулив снова в коридор, по звукам тихого разговора понял, что родители переместились в кухню. Туда я и направил свои скромные стопы сорок седьмого размера.

Хроносы заметно растеряли свою весёлость: и папа, и мама были какими-то встревоженными, нахохлившимися.

— Ребят, что с вами? — удивился я, и полез в холодильник.

В рефрижераторе не было ничего для меня интересного — папа, несмотря на то, что большую часть жизни прожил в двадцать первом веке, так и остался вегетарианцем. Мама вскоре к нему примкнула. Правда, для меня в детстве делали исключение, ибо в Сибири без мяса тяжеловато. Но, начав жить отдельно, родители радостно позабыли о моей «диете» и готовили лишь то, что ели сами. Поэтому слабенький гастрономический интерес для меня представлял только кусок шоколадного пирога, который я и умыкнул с полки.

— Майкл. — начала мама. — Скажи пожалуйста, что случилось с моей матерью и с Антеем? Голоса у них, прямо скажу, не радостные.

— Ну а чего вы ожидали? — удивился я. — Сыновья пропали — где уж тут веселиться?

— И всё-таки. — подал голос отец. — Что-то случилось кроме этого?

Я подивился проницательности папы, но отрицательно покачал головой. Сделав чай, я сел за стол и посмотрел на родителей.

— Ребята, вы, пожалуйста, не обижайтесь, но я вам ничего не скажу. К делу это никакого отношения не имеет, а лишний раз расстраиваться — зачем? Если мы изменим прошлое, изменится и будущее. А значит того, что сейчас случилось, как бы и нет.

— Майкл, это всё понятно. — кивнула мама. — Но ты пойми: мы могли ошибаться. Что если план мацтиконов как раз и заключался в том, чтобы нанести вред кому-то из наших родителей?

— А смысл? Доставить моральные страдания вам? Они и так это сделали, отняв у вас братьев. Угробить ваших родителей? Это надо было делать вообще до вашего рождения. Одним словом, я считаю, что старшие поколения нашего семейства тут ни при чём и то, что случилось с ними — побочные действия произошедшего. Поэтому предлагаю не отвлекаться на посторонние разговоры, а решать, что делать дальше. Мне очень хочется поскорее завершить это дело и вернуть всё на свои места. Я смутно помню, какой была первая версия моего настоящего, но мне она нравилась гораздо больше, нежели нынешняя.

— Ладно. — кивнул отец. — Ты явно пошёл в мать: пользуешься тем, что мы не можем увидеть нынешнее положение дел в мире, и лишний раз пытаешься нас не беспокоить.

— Ну должен же я был унаследовать от вас лучшие качества!

— Ты получил их в полной мере. — улыбнулась мама. — Что же: нам остаётся принять твоё предложение, и перейти к обсуждению дальнейших действий.

Этим мы и занялись. В принципе, ничего нового придумано не было. Мне в обязанность вменялось тайком проникнуть на места похищения обоих дядюшек, проследить за ними, убедиться в правоте предположений родителей и, если похитить ребят и правда решили мацтиконы, воспрепятствовать последним. Собственно, в личности похитителей мы уже не сомневались, поэтому, после краткого обсуждения, меня потащили в лабораторию — экипироваться всем необходимым.

— Тебе, прежде всего, нужно защитное поле — всё-таки мацтиконы, думаю, не вручную будут сражаться. — бормотала маменька, открывая отделение с боевым арсеналом. — Ещё стиратель памяти и солнечные очки к нему в придачу. Мини-автомат с запасом патронов, дабы отправить костлявых гадов на тот свет, если придется стрелять, бронежилет с ног до головы…

— Вот видок у меня в нём будет! — хмыкнул я. — Ты бы мне лучше какую шапку-невидимку дала. У Иксиона, так и быть, я спрячусь в тайнике, а вот как мне скрываться в лагере временщиков? Вы бы и правда какой-нибудь такой аксессуар изобрели.

— Вроде шапки-невидимки? Ну изобрели, а толку?

— До сих пор ищем! — вклинился в разговор папа.

— Да ну вас, чародеи-волшебники. — улыбнулся я. — Если бы вы её изобрели — тут же на соответствующую полочку положили бы, подписали и в каталоге отметили.

— И ты, конечно, прав. Лично подписывала. Держи!

С этими словами мать вручила мне перстень. Я посмотрел на него, потом на великую изобретательницу, ожидая объяснений.

— Что смотришь? Это перстень-невидимка. Шапка непрактична: её могут случайно стянуть с тебя в самый разгар битвы. А перстень только вместе с рукой оторвать можно, но ведь её ж ещё нащупать надо! В общем, надеваешь, нажимаешь на камень и вуаля — ты невидимка! Действует особое поле, визуально изменяющее реальность.

— А это поле защитное не перекроет?

— Обижаешь! Я же не наобум тут поля сочетаю. Напротив: даже усиливает. Так что бери и пользуйся. Дарю.

— Вот спасибо большое! Тогда может и у Иксиона не потребуется лезть в тайник, а можно будет незримо присутствовать прямо в комнате. А то я боюсь, что пока буду вылезать из этого шкафа, мацтиконы десять раз его похитить успеют.

— Верная мысль. Но ты всё же соблюдай осторожность. Тебя невозможно будет увидеть, но наткнуться случайно — запросто. Так что не мешайся у ребят под ногами, дабы у них не возникло лишних вопросов.

— А почему бы мне просто сразу им не открыться? Всё равно возникнут эти самые вопросы.

— Не вздумай! Кто знает: вдруг мацтиконы будут наблюдать за ними. Тогда мы им порушим все планы и эти гады нападут в другой момент. Тебе так хочется снова мотаться по времени, отыскивая новое время похищения?

— Вовсе нет. Однако что я тогда скажу, когда сумею отбить атаку?

— На всякий случай, если на кого-то не подействует стиратель памяти, представься агентом Хроносов.

— Ага. И папа мне шею намылит сразу же.

— Не намылю. — отозвался отец. — Покажешь перстень — и никаких вопросов не возникнет. Он сделан по подобию «служебных» колец всемогущих, а их я узнаю даже с закрытыми глазами. Так что всё будет в порядке.

— Хорошо. Тогда я пошёл?

— Иди. Удачи тебе, сынок. Лучше всего разом спасай обоих, не делая перерывов на отчёты нам. О том, что всё в порядке мы узнаем, когда снова сможем увидеть время.

Родители обняли меня, а мама посмотрела несколько встревоженно и взволнованно.

— Но если вдруг что пойдёт не так — возвращайся! Не геройствуй, ты понял, сынок? Лучше мы вместе решим, что делать. Хорошо?

— Хорошо, мама. Ты же знаешь: я послушный мальчик.

— Я на это надеюсь.

Глава двенадцатая. Исчезновение Евгеши

В первую очередь я решил отправиться спасать Евгения, раз уж и расследование начал с него. Для этого мне пришлось переместиться на тридцать лет назад в прошлое. Оказавшись где-то в километре от лагеря временщиков, я активировал поле невидимости и отправился к пункту назначения пешком.

Можно было бы конечно сразу оказаться в лагере, переместившись уже невидимым непосредственно туда. Но отец, осторожный как все разведчики, посоветовал этого не делать. Всё же у американцев имелась какая-то аппаратура, засекающая аномальные явления, и мне вовсе не хотелось стать очередным из них.

Поёживаясь от свежего морозного воздуха, я шагал к лагерю. Должен признаться, я вполне понимаю своих родителей, которые решили перед тем, как стать Хроносами, переселиться в Москву. Конечно, свою роль сыграло и немалое расстояние между нами и любящими родственниками, но лично для меня в первую очередь был важен климат. А зима в столице и зима в Сибири — это две большие разницы, как любит говорить Иксион.

Стоп. А откуда я помню, что он так говорит? В памяти всплывает даже не сама фраза, но и интонация, улыбка, с которой младший брат отца произносит эти слова. Удивительное дело — в нынешней своей реальности я никак не могу помнить ничего об Икси, потому что его как бы не было. Но моя память услужливо разворачивает передо мной картины другой версии моей жизни. Возможно, если я поднапрягусь, то смогу вспомнить и всё остальное. Но сейчас не стоит отвлекаться. Вот спасу ребят, и всё встанет на прежние места, а значит и память тоже вернётся в полном объёме.

Рассуждая таким образом, я очень быстро добрался до лагеря, и почти у самой проходной остановился в замешательстве. Ладно, предположим, я невидим и потому легко миную вон того гориллообразного стража ворот. Но снег! Он же будет скрипеть под ногами, и на нём останутся мои следы! Да, об этом мы с родителями как-то не подумали. И внутри, наверняка, кто-нибудь да обратит внимание на человека-невидимку. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Помнится, мать говорила, что где-то здесь должна быть дыра в заборе…

Дыру я обнаружил очень быстро и вскоре уже расхаживал по территории лагеря. К счастью, внутри аккуратные учёные догадались убрать снег, поэтому я мог беспрепятственно шастать, где вздумается. Но особо разгуливаться я не спешил — надо не разминуться с собственным дядей. Интересно, как я его узнаю? Бабушка показывала мне снимки, но человек на фото может разительно отличаться от себя же реального.

Хотя, вопрос снимается. Я увидел, как в ворота лагеря проходит невыносимый франт. Не узнать Евгения просто невозможно. Мало того, что он будто только что сошёл с собственного снимка — так ещё и вырядиться подобным образом, наверняка, только ему могло прийти в голову.

Белая шляпа, белый полушубок, белые брюки… Наверное, дядюшка прекрасно сливается с окружающей средой в это время года! А уж красный и блестящий в лучах закатного солнца чемодан — это просто что-то с чем-то. У меня даже слов нет! На фоне своих коллег, одетых преимущественно в куртки и джинсы, Евгеша смотрится, как гламурная королева красоты на сельском празднике урожая.