Бесплатный фрагмент - Изумрудный Кристалл Времени

Изумрудный Кристалл Времени

Путь Хранителя Бессмертия

Пролог: Эпоха Первого Эха

В незапамятные времена, когда мироздание еще только формировалось, а смертные лишь учились вбирать в себя рассеянную духовную энергию, существовали те, кто стоял на пороге истинного Просветления. Их называли Древними Почтенными, и их понимание Дао было глубже самых бездонных океанов.

Именно в ту эпоху, в сердце Хаоса, что предшествовал упорядоченному потоку времени, явился ОН.

Это произошло на Пике Безвременья — вершине, парящей над облаками, где реальность казалась зыбкой, а само время текло иначе. Шестеро Почтенных, чьи ауры сотрясали Небеса, собрались, медитируя и постигая высшие законы мироздания. Они искали ответы на вечные вопросы: о жизни, смерти, и о неуловимой природе Вечности.

Внезапно, центр Пика разверзся, словно рана на ткани бытия. Не слепящий свет, но пульсирующий, глубокий изумрудный отсвет вырвался из бездны. Воздух загустел, наполнившись энергией столь древней и мощной, что даже Почтенные ощутили дрожь. Из разверзнутой пустоты медленно поднялся он — Изумрудный Кристалл Времени.

Он был не идеальной формы, словно обтесанный потоками вечности, но сиял внутренней, живой энергией. При одном взгляде на него, образы прошлого и возможного будущего промелькнули в сознании каждого из присутствующих, вызывая головокружение и страх.

Один из Почтенных, мудрейший старец по имени Мастер Линь, протянул к Кристаллу руку, окутанную золотистым сиянием Ци. В тот же миг Пик Безвременья вздрогнул. Поток времени вокруг Кристалла исказился. Секунда стала вечностью, а вечность сжалась до мгновения. Воздух наполнился невидимыми эхами прошлых событий — призрачными битвами, шепотом забытых цивилизаций, вздохами рождения и смерти.

Но это было не только чудо. Это был и ужас.

Мастер Линь отдернул руку, его лицо побледнело. «Хаос… Это чистый хаос!» — прошептал он, его обычно спокойный голос дрожал. «Сила его несет не только возможность управлять потоком. Она способна разорвать саму ткань времени, породить парадоксы, которые уничтожат существующее мироздание. Тот, кто использует его без абсолютного понимания и чистого сердца, обречет всех на забвение!»

Другие Почтенные, ощутив на себе прикосновение искаженного времени, прониклись тем же ужасом. Они увидели возможные пути: будущее, где время остановилось, превратив все в застывшую гробницу; будущее, где прошлое и настоящее смешались в безумном вихре; будущее, где сам Кристалл стал инструментом тирании, позволяя одному существу жить вечно за счет жизненной силы целых миров.

Они поняли. Этот Кристалл — не путь к личному Бессмертию, как они прежде наивно полагали, но ключ к фундаментальным силам, требующим не владения, а хранения.

«Он не должен попасть не в те руки», — проговорил другой Почтенный, Леди Мэй, чье лицо обычно выражало вечный покой, теперь было полно решимости. «Его сила слишком велика, слишком опасна. Мы должны его оберегать.»

И так, на Пике Безвременья, шестеро Почтенных приняли тяжелое решение. Они не стали использовать Кристалл для достижения своих вершин или вечной жизни. Вместо этого, они поклялись посвятить себя и свои линии потомков одной цели: хранить Изумрудный Кристалл Времени. Защищать его от злых сил и от собственной разрушительной природы.

Они использовали свое глубокое понимание Дао и силу Кристалла, с огромной осторожностью не для себя, а для создания Заветов и техник, которые позволят их Ордену, Ордену Хранителей, существовать через века, скрываясь от мира, но всегда стоя на страже. Они создали печати, барьеры и скрытые убежища, чтобы спрятать Кристалл от всех, кто не готов нести бремя его защиты.

Их первые техники были связаны с эхом времени: видеть прошлое, предчувствовать ближайшее будущее, замедлять свое старение, но не обретать истинное Бессмертие через Кристалл, ибо это было запретно и перемещаться на мгновение, опережая поток времени. Это было лишь слабое подобие истинной силы Кристалла, но достаточное, чтобы стать непревзойденными стражами.

Так был основан Орден Хранителей Изумрудного Кристалла Времени. Их имена были вычеркнуты из хроник смертных, их деяния стали легендами, а затем и вовсе забыты. Они растворились в тени времени, неся свою вечную стражу.

Но века превратились в тысячелетия. Мир культивации вырос, стал жестоким и полным амбиций. Легенды о Кристалле Времени превратились в мифы. А сам Орден… Орден Хранителей ослаб. Его члены стали немногочисленны, рассеяны, некоторые забыли о своем долге, другие пали под натиском врагов, жаждущих силы Кристалла, о котором они узнали лишь смутные, искаженные слухи.

И Изумрудный Кристалл Времени, величайший и опаснейший артефакт мироздания, продолжал существовать. Его сила спала, скрытая древними печатями и забытыми убежищами.

Но ничто не длится вечно. Печати слабеют. Забвение порождает невежество. И силы, жаждущие власти, становятся сильнее.

Где-то далеко, в мире, погрязшем в борьбе за силу и Бессмертие, молодой человек Лин Юня, еще не знал о своем предназначении. Он еще не знал о древнем эхе, которое связывает его с Пиком Безвременья, с Орденом Хранителей и с дремлющей, изумрудной силой, способной либо спасти, либо уничтожить все сущее.

Его путь только начинался. Путь к Изумрудному Кристаллу Времени. Путь, который определит, станет ли он его следующим Хранителем… или его губителем.

Часть 1: Первое Эхо в Потоке Судьбы

Глава 1: Среди Туманных Пиков Секты Шепчущего Потока

Мир культивации был огромным и безжалостным. Это была сфера, где сила говорила громче любых слов, где каждый вдох духовной энергии был шагом к величию или забвению. Сотни сект, кланов и одиноких практиков сражались за ресурсы, территории и за неуловимую возможность постичь Великое Дао и обрести Бессмертие.

Где-то на окраине этого бурного мира, среди цепи невысоких, вечно окутанных туманом гор, ютилась Секта Шепчущего Потока. Ее название говорило само за себя — она была подобна тонкому ручейку по сравнению с могучими реками и бескрайними океанами более известных и могущественных сект. Основанная несколько сотен лет назад амбициозным, но не достигшим высших сфер культиватором, Секта Шепчущего Потока никогда не знала истинной славы. Ее ученики были немногочисленны, ресурсы скудны, а самые ценные техники культивации — лишь бледные копии тех, что циркулировали среди элитных фракций.

Именно в этом скромном уголке мироздания провел большую часть своей юности Лин Юнь. Ему было семнадцать лет, и он был всего лишь внешним учеником Секты Шепчущего Потока, что означало его положение на самой нижней ступени иерархии секты. Внешние ученики отвечали за рутинные работы, получали наименьшую порцию духовной энергии из сектовой формации и имели доступ лишь к самым базовым техникам культивации.

Лин Юнь сидел на жестком циновке в своей крошечной, пыльной комнатушке, расположенной в наименее живописной части внешнего двора секты. Его ноги были скрещены, ладони лежали на коленях, а глаза были закрыты. Он пытался. Каждый день он часами сидел в медитации, пытаясь втянуть в себя рассеянную в воздухе духовную энергию, направить ее в свои меридианы и очистить, чтобы она осела в его даньтяне.

Но прогресс был мучительно медленным. Спустя годы усердной практики, Лин Юнь достиг лишь Третьего Слоя Царства Сбора Ци. Это был уровень, который многие ученики из более богатых сект достигали за год или два. Его даньтянь казался неподатливым сосудом, который неохотно наполнялся даже самой чистой энергией, а меридианы иногда словно сопротивлялись потоку, вызывая ноющую боль.

Он не был гением. У него не было особенного телосложения, скрытого наследия или поддержки влиятельной семьи. Он был просто Лин Юнь, сирота, принятый сектой из милости и для выполнения самой черной работы, чье единственным достоянием было упорство.

Однако простого упорства в этом мире часто было недостаточно.

«Лин Юнь! Открой дверь, ничтожество!»

Резкий крик снаружи вырвал его из медитации. Духовная энергия, которую он с трудом собирал, рассеялась, оставив лишь легкое разочарование. Лин Юнь вздохнул. Это был голос Чжао Ху, одного из внутренних учеников, который считал своим долгом всячески унижать внешних учеников, особенно тех, кто не мог постоять за себя. Чжао Ху был на Пятом Слое Сбора Ци и обладал связями с одним из старейшин, что делало его фактически неприкасаемым для таких, как Лин Юнь.

Дверь задрожала под сильным ударом.

Лин Юнь поднялся, расправляя затекшие конечности. Уклоняться было бесполезно. Открыв скрипучую дверь, он увидел Чжао Ху, стоявшего с двумя другими внутренними учениками. На их лицах играли высокомерные ухмылки.

«Ну наконец-то, — протянул Чжао Ху, оглядывая убогую комнатушку Лин Юня. — Я думал, ты уже слился с пылью. У нас есть для тебя поручение.»

«Какое поручение, брат Чжао?» — спросил Лин Юнь, стараясь говорить ровно.

«Сегодня утром прибыли новые Духовные Травы для алхимии, — пояснил Чжао Ху небрежным тоном. — Они были доставлены с Западных Гор. Среди них есть несколько корней Лунного Света. К сожалению, они очень чувствительны к свету и их нужно немедленно перенести в хранилище на Северном Пике. А поскольку некоторые из нас заняты более важной культивацией…» Он сделал выразительную паузу, глядя на Лин Юня сверху вниз. «…эта задача падает на тебя.»

Лин Юнь почувствовал, как его сердце сжалось. Северный Пик находился на другом конце территории секты, а путь к нему проходил через заросли Темнолесья, где обитали низкоуровневые, но агрессивные духовные звери. Это была опасная задача даже для ученика его уровня, требующая максимальной осторожности. А Лунный Свет корни были хрупкими. Одно неверное движение или нападение зверя — и вся партия будет испорчена, а вина ляжет на него.

«Но брат Чжао… Темнолесье может быть опасным», — осмелился возразить Лин Юнь.

Чжао Ху расхохотался, его сообщники присоединились. «Опасно? Для тебя, возможно! Но не для нас, внутренних учеников. Ты же хочешь заслужить свои сектовые очки, верно? Или ты предпочитаешь, чтобы старейшина Лю узнал о твоей лени?» Упоминание старейшины Лю, человека сурового и склонного к наказаниям, заставило Лин Юня замолчать.

Чжао Ху бросил ему маленький мешочек. «Вот, здесь инструменты и указания. И смотри мне, не испорть ничего! Эти корни стоят дороже твоей никчемной жизни!»

Развернувшись, Чжао Ху и его свита удалились, оставив Лин Юня стоять у двери, сжимая мешочек. Его руки немного дрожали — то ли от страха перед предстоящим путем, то ли от гнева и унижения.

Это был его мир. Мир, где слабых попирали, где каждый ресурс доставался с трудом, и где путь к силе казался бесконечно далеким и полным опасностей, созданных не только внешней средой, но и другими людьми.

Он посмотрел на небо, скрытое вечным туманом Шепчущих Пиков. Была ли хоть какая-то возможность для него изменить свою судьбу? Найти путь, который не будет усеян насмешками и опасностями, которым его подвергали другие?

С этой мыслью, тяжелой, но пропитанной скрытой решимостью, Лин Юнь затянул мешочек на поясе. Путь к Северному Пику ждал его. Это была всего лишь очередная неприятная задача, но кто знает… иногда именно на самых опасных и неприметных путях можно найти то, что навсегда изменит ход судьбы.

Глава 2: Падение с Шепчущих Пиков

Мешочек с Лунными Корнями был легким, но груз ответственности, или скорее, страха перед последствиями неудачи, давил на плечи Лин Юня тяжелее гор. Он вышел за внешние ворота секты и направился по узкой тропе, ведущей к Темнолесью. Туман, окутывавший пики, здесь был гуще, пропитанный сыростью и запахом прелой листвы. Деревья росли плотно, их ветви, покрытые мхом, сплетались над головой, создавая вечный полумрак.

Темнолесье оправдывало свое название. Духовная энергия здесь была более дикой и неупорядоченной, подходящей для низкоуровневых духовных зверей, но менее пригодной для спокойной культивации. С каждым шагом Лин Юнь чувствовал нарастающее напряжение. Его чувства были обострены, он прислушивался к каждому шороху, вглядывался в движущиеся тени.

Продвигаясь вглубь леса, он старался держаться основной тропы, помня наставления, пусть и пренебрежительные, Чжао Ху. Лунные Корни, заботливо упакованные в мешочек, нуждались в минимальном воздействии света и влаги, чего было трудно избежать в этом месте. Он крепко прижимал мешочек к себе, защищая его от веток и капель воды, свисающих с листьев.

Он прошел примерно половину пути, когда услышал их. Низкое, гортанное рычание, донесшееся откуда-то справа. Лин Юнь замер. Сердце бешено заколотилось. Он узнал этот звук — это были Тенистые Рыскари, небольшие, но быстрые и агрессивные духовные звери, которые охотились стаями. Ученик его уровня мог справиться с одним-двумя, но стая была смертельной угрозой.

Он попытался медленно отступить, но было поздно. Из кустов вынырнули три силуэта, серые и размытые в тумане, с горящими в полумраке глазами. Они были похожи на тощих волков, но их движения были неестественно быстрыми, почти мгновенными.

«Черт!» — выдохнул Лин Юнь. Он выхватил свой меч — обычный, не зачарованный клинок, который выдавался внешним ученикам. Его базовая техника меча была неуклюжей по сравнению с техниками внутренних учеников, но он тренировался усердно.

Рыскари атаковали. Они неслись низко к земле, пытаясь обойти его с флангов. Лин Юнь сосредоточил Ци в своих конечностях, двигаясь так быстро, как только мог. Он отбил один укус, увернулся от другого, но третий Рыскарь успел цапнуть его за ногу, разорвав ткань штанины и оставив болезненный укус.

Боль обожгла. Лин Юнь стиснул зубы, пытаясь сохранить равновесие. Он махнул мечом, заставляя Рыскарей отступить на мгновение. Но они были упорны. Они кружили вокруг него, выискивая слабое место.

В пылу битвы, пытаясь отмахнуться от нападающего Рыскаря, Лин Юнь резко дернул рукой, в которой держал мешочек с корнями. Тонкая ткань мешочка зацепилась за колючий куст. Он услышал треск. Холодный ужас пронзил его.

«Нет!»

Он попытался подхватить выпадающие корни, но Рыскари снова набросились. Один из них прыгнул ему на грудь. Лин Юнь упал, катясь по мокрой земле. Мешочек выскользнул из рук, и драгоценные Лунные Корни рассыпались по грязи и палой листве. Некоторые были раздавлены под тяжестью его тела, другие — помяты лапами зверей.

Лин Юнь отбивался от Рыскарей, его меч работал в отчаянной обороне. Он смог ранить одного, заставив его отступить с визгом, и остальные двое замешкались. Этого мгновения хватило.

«Что здесь происходит?!»

Знакомый голос. Чжао Ху. Он стоял на тропе вместе с двумя другими учениками, их лица выражали смесь удивления и злорадства. Они, очевидно, следовали за Лин Юнем, чтобы посмеяться над его трудностями, но наткнулись на нечто более «интересное».

Рыскари, увидев новых противников и, возможно, почувствовав более сильную ауру Ци, развернулись и исчезли в зарослях так же быстро, как появились.

Лин Юнь поднялся, тяжело дыша. Его нога кровоточила, одежда была порвана и испачкана грязью. Он смотрел на рассыпанные, поврежденные корни и чувствовал, как мир рушится.

Чжао Ху подошел ближе, его глаза расширились от притворного ужаса, когда он увидел состояние корней. «Великие Небеса! Лин Юнь, ты что наделал?!»

«На меня напали Рыскари! Я пытался защитить… мешочек порвался!» — задыхаясь, объяснил Лин Юнь.

«Рыскари?» — Чжао Ху усмехнулся. — «Неужели? Или ты просто слишком медленный и неуклюжий, чтобы справиться с простой задачей? Смотрите на него, братья! Этот ничтожный внешний ученик уничтожил ценные Лунные Корни! Наверное, он хотел их украсть, а потом выдумал эту жалкую историю!»

«Я не крал! Я говорю правду!» — Лин Юнь чувствовал, как гнев поднимается, смешиваясь с отчаянием.

«Правду? Твоя правда — это твоя некомпетентность!» — отрезал Чжао Ху. — «Ты опозорил секту, испортил драгоценные ресурсы! Это непростительно!»

Не слушая дальнейших оправданий Лин Юня, Чжао Ху приказал своим спутникам собрать то, что осталось от корней, и потащил Лин Юня обратно к секте, постоянно выкрикивая обвинения в его адрес.

Возвращение было унизительным. Лин Юня, избитого и испачканного, привели прямо в зал старейшин. Старейшина Лю, которого упоминал Чжао Ху, восседал на главном месте, его лицо было суровым. Чжао Ху с преувеличенной драматичностью изложил свою версию событий, выставляя Лин Юня ленивым, неуклюжим и потенциальным вором, который, возможно, сам спровоцировал зверей, чтобы скрыть свои намерения. Он представил немногие уцелевшие, но все равно поврежденные корни как доказательство «халатности» Лин Юня.

Лин Юнь пытался говорить, объяснить, что нападение было внезапным, что он старался изо всех сил. Но Старейшина Лю лишь махнул рукой, прерывая его.

«Достаточно! Твои жалкие оправдания бесполезны, Лин Юнь!» — прогремел Старейшина Лю. Его взгляд был холоден. Он уже принял решение, основанное на словах Чжао Ху, который был внутренним учеником с прочными связями, а не на словах безродного сироты. — «Ты проявил вопиющую небрежность, уничтожил ценные ресурсы секты и опозорил ее имя своей трусостью или, что хуже, злыми намерениями! Секта Шепчущего Потока не место для таких, как ты!»

Приговор был краток и сокрушителен.

«Настоящим, Лин Юнь, ты изгоняешься из Секты Шепчущего Потока! Все твои связи с сектой разорваны. Твои техники культивации, полученные здесь, отныне запретны для использования под страхом смерти! Ты должен покинуть территорию секты до заката! Убирайся и никогда не возвращайся!»

Изгнание. Это было хуже, чем Лин Юнь мог себе представить. Без поддержки секты, без ресурсов, без возможности использовать даже базовые техники, которым он учился… Внешний мир культивации был для него смертельно опасен. Это был почти приговор к гибели.

С Лин Юня сорвали его простую серую робу внешнего ученика, оставив его в тонкой нижней одежде. Его скудные пожитки, состоявшие из одной смены одежды и потрепанного меча, были брошены ему к ногам у внешних ворот.

Он стоял там, под все тем же туманным небом, с горечью и отчаянием в душе. За спиной — место, которое он считал своим домом, пусть и суровым, теперь закрыло перед ним двери. Впереди — бескрайний и враждебный мир.

В этот момент Лин Юнь почувствовал, как что-то ломается внутри него. Не только надежда на спокойную жизнь в секте, но и остатки наивности. Мир не был справедливым. Сила решала все, и у него ее не было.

Но вместе с отчаянием пришло и другое чувство. Острое, жгучее желание. Желание выжить. Желание стать сильным. Желание однажды вернуться не за местью, но чтобы доказать им всем, всем, кто в него не верил, кто его унижал, что они ошибались. Что Лин Юнь не ничтожество.

У него ничего не осталось. Кроме этого желания и пути, лежащего за воротами. Пути в неизвестность.

Стиснув зубы, Лин Юнь поднял свои жалкие пожитки. Он оглянулся на укутанные туманом пики Секты Шепчущего Потока в последний раз.

Затем он повернулся и пошел. Прочь от единственного известного ему дома. Прочь в мир, где его ждали испытания, о которых он даже не подозревал. Путь к силе, путь к выживанию, путь к судьбе, которая была куда масштабнее, чем просто стать внутренним учеником Секты Шепчущего Потока.

Он еще не знал, что именно это падение откроет для него возможность столкнуться с древнейшим эхом времени.

Глава 3: Находка в Ущелье Забвения

Два дня и две ночи Лин Юнь блуждал по окраинам Шепчущих Пиков. Изгнание лишило его всего: еды, крова, защиты и даже возможности использовать техники, которые он с таким трудом осваивал. Его раненая нога ныла, каждый шаг отдавался болью. Он питался ягодами, которые с трудом находил в лесу, и пил воду из лесных ручьев. Страх перед дикими зверями и, что еще хуже, перед другими культиваторами, чье презрение к слабым было безграничным, заставлял его избегать проторенных дорог и селений.

Он был на грани. Голод и усталость притупляли чувства, боль в ноге мешала двигаться быстро, а запрет на использование Ци оставлял его почти беззащитным. Внешний мир оказался еще более жестоким, чем он опасался. Несколько раз он видел вдалеке ауры культиваторов, занятых охотой на зверей или поисками ресурсов, и всякий раз ему приходилось прятаться, затаив дыхание, пока опасность не минует.

На исходе третьего дня, изможденный и отчаявшийся, Лин Юнь наткнулся на узкое, поросшее мхом ущелье, скрытое за плотными зарослями кустарника. Оно казалось неприметным, забытым даже дикими зверями. Влажное, холодное место, где свет едва проникал сквозь сплетенные ветви. Это было идеальное убежище на ночь.

С трудом продравшись сквозь заросли, Лин Юнь вошел в ущелье. Воздух здесь был неподвижен и казался странно… плотным, почти вязким. Едва ощутимый, ни на что не похожий запах висел в воздухе — не земли, не растений, а чего-то древнего и холодного.

В глубине ущелья, прислонившись к гладкой, поросшей лишайником стене, сидел старик. Он был одет в выцветшую, но некогда богатую робу, и выглядел так, словно провел здесь века. Его лицо было изрезано глубокими морщинами, а кожа приобрела землистый оттенок. Глаза были закрыты, дыхание — едва различимым шепотом. Рядом с ним на камне лежал сломанный, потемневший от времени нефритовый кулон.

Лин Юнь замер. Старик казался смертельно раненым, его одежда была разорвана в нескольких местах, виднелись следы некогда обильного кровотечения. Несмотря на видимую слабость, от него исходила аура невероятной древности и силы, хотя эта сила сейчас угасала, словно огонек на ветру. Лин Юнь не мог определить его уровень культивации — он явно выходил за рамки всего, что Лин Юнь когда-либо встречал.

Несмотря на страх и инстинкт самосохранения (ведь это мог быть опасный культиватор), в сердце Лин Юня шевельнулась жалость. Он сам был на грани, и вид другого живого существа в столь плачевном состоянии вызвал отклик.

Он медленно подошел. «Уважаемый старейшина… Вам нужна помощь?» — спросил Лин Юнь тихим, хриплым голосом.

Глаза старика медленно открылись. Они были бледно-серыми, но в них мерцал свет, который казался древнее звезд. Он посмотрел на Лин Юня долгим, проницательным взглядом, словно заглядывая ему в самую душу.

«Мальчик…» — его голос был слабым, но в нем звучало эхо веков. — «Ты… несешь в себе эхо…»

Лин Юнь нахмурился, не понимая. «Эхо? Я… я просто ученик, изгнанный из своей секты.»

Старик слабо улыбнулся, отчего морщины на его лице стали еще глубже. «Изгнанный… Это часто становится началом истинного пути. Те, кто падает, иногда поднимаются выше всех.» Его взгляд переместился на нефритовый кулон. «Они… они нашли меня. Враги Ордена. Враги Времени…»

«Враги времени?» — переспросил Лин Юнь, еще больше сбитый с толку.

Старик закашлялся, изо рта вырвалась струйка темной крови. Его аура становилась все слабее. Он понял, что времени осталось совсем мало.

«Слушай меня внимательно, мальчик, — прохрипел он, протягивая дрожащую руку к Лин Юню. — Мое имя… было Фэн. Я был… Хранителем. Одним из последних…»

Лин Юнь ничего не знал о Хранителях, но само слово звучало торжественно и таинственно.

«Мой долг… был оберегать… от тех, кто жаждет разрушить… поток. Они искали… это…» Старик указал на сломанный нефритовый кулон. «Это ключ… к месту… где спит Кристалл…»

Кристалл? Лин Юнь вспомнил смутные, невероятные легенды, которые рассказывали шепотом даже в его забытой секте — о древних артефактах, способных на невероятное. Но Кристалл Времени… это казалось слишком фантастичным.

«Они почти… уничтожили меня, — продолжал старик Фэн, его дыхание стало прерывистым. — Но я не позволил им забрать… ключ. Он должен… попасть к тому, кто… кто имеет сродство. К тому, кто… услышит эхо…» Он снова посмотрел на Лин Юня, и в его глазах вспыхнул огонек надежды. «Возможно… это ты. Твоя аура… резонирует. Возьми…»

Собрав последние силы, старик Фэн подтолкнул кулон к Лин Юню. «Он сломан… но энергия… внутри. Она приведет тебя… покажет путь… Но будь осторожен… Враги… повсюду. Они чувствуют… пробуждение…» Он поднял руку и, проведя пальцем по тыльной стороне ладони Лин Юня, оставил легкий, холодящий след. «Теперь… ты связан… с Орденом. И его врагами.»

Старик Фэн тяжело вздохнул, его рука упала. Глаза остекленели, а древняя аура полностью угасла. Он умер.

Лин Юнь сидел, ошеломленный. Умирающий старик, слова о Хранителях, Кристалле Времени, врагах… И этот сломанный нефритовый кулон. С дрожащей рукой он поднял его с камня. Кулон был холодным и невзрачным, казался просто куском потемневшего нефрита. Никакого сияния, никакой силы.

Он сжал кулон в ладони. И в этот момент, когда его собственная Ци была подавлена, а тело измождено, Лин Юнь почувствовал… нечто. Очень слабое, едва уловимое колебание, исходящее из кулона. Это было похоже на легкую рябь на спокойной воде, но ощущалась она не физически, а где-то глубоко внутри, касаясь его сознания. И это колебание не было похоже ни на что, что он чувствовал раньше — ни на духовную энергию, ни на ауру зверей, ни на Ци других культиваторов. Это было… эхо. Слабое, далекое, но отчетливое эхо. Эхо чего-то невероятно древнего.

Внезапно он услышал звук. Издалека донесся свист, а затем — крики. Кто-то приближался к ущелью.

Враги. Враги Ордена. Враги Времени. Они нашли старика Фэна, и теперь могли найти и его.

Адреналин хлынул в кровь, прогоняя усталость. Лин Юнь сунул сломанный кулон за пазуху, крепко сжимая его. Он не понимал, что произошло, кто был этот старик и что за «ключ» он ему передал. Но он понял одно: его изгнание, его падение привели его к чему-то неизмеримо более опасному и важному, чем все его прежние беды.

Поднявшись с земли, несмотря на боль в ноге, Лин Юнь бросил последний взгляд на безжизненное тело Хранителя Фэна.

Затем, стараясь ступать тихо, он направился прочь из ущелья, в сторону, противоположную приближающимся звукам. Он уносил с собой не просто артефакт, но и бремя тайны, которая могла либо даровать ему невиданную силу, либо привести к неминуемой гибели. Путь, который он считал путем выживания, внезапно превратился в путь, связанный с древнейшей силой мироздания — силой Времени.

Глава 4: Первое Касание Времени

Лин Юнь выскочил из ущелья, не оглядываясь. Звуки приближались, грубые голоса и тяжелые шаги, сопровождаемые время от времени низким рычанием — похоже, они привели с собой духовных ищеек или зверей-компаньонов. Это были не просто культиваторы; это были охотники. И они явно выслеживали старика, а теперь, возможно, и его самого.

Адреналин гнал его вперед, но изможденное тело сопротивлялось. Левая нога пульсировала болью от укуса Рыскаря, легкие горели, а недостаток Ци делал его движения медленными и неуклюжими. Он пытался двигаться зигзагами, прятаться за деревьями и кустами, но чувствовал, что погоня неотвратимо настигает его.

Он крепко сжимал сломанный нефритовый кулон под тонкой тканью своей одежды. Артефакт оставался холодным и безмолвным. Было ли это все бредом умирающего? Или старик действительно передал ему что-то важное? Сейчас это не имело значения. Единственное, что имело значение, — это оторваться от преследователей.

Он споткнулся о корень, едва удержавшись на ногах. Боль пронзила ногу. «Я не могу так больше!» — промелькнула отчаянная мысль.

И в этот момент, когда отчаяние достигло пика, Лин Юнь снова ощутил это. Не то чтобы почувствовал физически, скорее осознал глубоко в сознании — ту самую, едва уловимую рябь, «эхо», которое он почувствовал рядом с умирающим Хранителем. Оно исходило из кулона, но теперь было немного сильнее, словно слабая струна вибрировала в ответ на его внутренний страх и желание выжить.

Внезапно мир вокруг него словно слегка… дрогнул. Небо не изменилось, деревья стояли на месте, но их очертания на мгновение показались чуть размытыми, как в дрожащем воздухе над огнем. Звуки погони, казавшиеся секунду назад совсем близкими, внезапно показались немного дальше, их эхо доносилось с крошечной задержкой.

И одновременно с этим, тело Лин Юня отреагировало. Он не думал о том, как избежать корня, он просто сделал это. Его нога, которая секунду назад неминуемо спотыкалась, легко перешагнула препятствие с неестественной грацией и скоростью для его состояния. Это было так, будто он увидел свое собственное движение доли секунды назад, а его тело просто повторило более удачный вариант.

Это длилось всего лишь мгновение. Дрожь в воздухе исчезла, звуки погони снова стали отчетливыми. Но Лин Юнь чувствовал себя по-другому. Его восприятие обострилось, он чувствовал себя… синхронизированным с окружающим миром на каком-то новом уровне. Боль в ноге не исчезла, но казалась менее отвлекающей.

Что это было? Не Ци, определенно нет. Энергия, которую он чувствовал, была чуждой и холодной, не имеющей ничего общего с теплой духовной энергией, которую он пытался впитать в свой даньтянь. Это было… как сказал старик? Эхо? Эхо времени?

Он продолжал бежать, теперь с новым чувством осторожности и… странной, пугающей надежды. Он пытался воспроизвести то ощущение, ту внутреннюю вибрацию. Он сосредоточился на своем желании оторваться от погони, на своем страхе быть пойманным.

И снова, в момент, когда ему нужно было резко свернуть, чтобы избежать открытого пространства, или когда ветка хлестнула слишком близко к лицу, мир вокруг него дрогнул на мгновение. Звуки исказились, а его тело совершило необходимое движение с опережением, уворачиваясь или меняя направление так быстро и плавно, как будто он тренировался этому годами. Это не была телепортация, это было скорее сдвиг в пределах мгновения, позволяющий ему избежать опасности, прежде чем она полностью материализуется.

Это было невероятно. Это было неестественно. И это было прямо связано с кулоном, который он сжимал.

Он бежал еще какое-то время, используя эту новую, инстинктивную способность. Она не давала ему бесконечной скорости или непобедимости. Она лишь давала ему крошечное преимущество — возможность увидеть или почувствовать ближайшее будущее или прошлое, на доли секунды вперед, позволяя его телу реагировать с неестественной быстротой. Это было изматывающе, не физически, по крайней мере, не как обычная усталость, а каким-то иным, более глубоким образом, словно потребляя не Ци, а что-то иное — его собственное время? Его жизненную силу? Он не знал. Но каждое «дрожание» мира оставляло после себя легкое головокружение и ощущение странной разреженности в сознании.

В конце концов, он смог добраться до неглубокой пещеры, скрытой за водопадом. Звук падающей воды должен был заглушить любые звуки его приближения. Он пробрался за завесу воды и рухнул на мокрые камни, тяжело дыша. Звуки погони, казалось, остались позади, но он знал, что они не остановятся легко.

Вытащив кулон, он осмотре его при тусклом свете, проникающем сквозь водопад. Сломанный нефрит, холодный и невзрачный. Но теперь он знал. Внутри этого простого на вид предмета скрыта сила, немыслимая для обычных культиваторов. Сила, связанная со временем.

Он вспомнил слова старика: «Хранитель», «Кристалл», «Враги», «Эхо». Кулон был «ключом», но он явно делал нечто большее, чем просто открывал дверь. Он давал почувствовать «эхо». Это «эхо» было тем, что позволяло ему предвидеть движения, двигаться быстрее, избегать опасностей?

«Твоя аура… резонирует», — сказал старик. Почему именно его аура? Он был самым обычным учеником. Или… он был обычным учеником до этого момента?

Лин Юнь провел пальцем по тыльной стороне своей ладони, там, где старик Фэн оставил свой след. Следа не было видно, но он чувствовал легкое, холодное покалывание, которое, казалось, связывало его с кулоном и с тем странным «эхом».

Он был изгнан из секты за некомпетентность и предполагаемое воровство. Его жизнь висела на волоске. И в этот момент, когда все казалось потерянным, судьба подбросила ему этот сломанный артефакт и приоткрыла завесу над древней тайной.

Сила Времени.

Это слово звучало в его сознании с пугающей величественностью. Все его прежние стремления — достичь следующего уровня Сбора Ци, освоить более сложные техники меча — казались теперь ничтожными по сравнению с масштабом этого открытия.

Он еще не понимал ни истинную природу кулона, ни как управлять этой силой сознательно, ни, тем более, что такое Изумрудный Кристалл Времени и кто такие Хранители и их враги. Но он знал одно: он больше не был просто изгнанным учеником. Он стал частью чего-то древнего, могущественного и невероятно опасного.

Его путь выживания внезапно обрел новое, непредвиденное направление. Путь, который вел не просто к силе культивации, а к пониманию самой сути времени и, возможно, к столкновению с силами, стоящими за пределами обычного мира.

Лин Юнь сжал кулон. Страх все еще присутствовал, но теперь он смешивался с жгучим любопытством и решимостью. Он выжил, используя это «эхо». Возможно, эта сила была его единственным шансом не просто выжить, но и понять, почему именно он, ничтожный изгнанник, был избран умирающим Хранителем.

Ему предстояло узнать многое. О Кристалле, о Хранителях, о врагах, которые чувствовали пробуждение этой силы. И о себе самом, о своей связи с древним эхом.

Первое касание времени оставило неизгладимый след. Его жизнь, его судьба — все теперь текло по новому, непредсказуемому руслу.

Глава 5: Привлеченное Внимание

Холодная влага пещеры не принесла настоящего облегчения. Лин Юнь дрожал не только от сырости, но и от напряжения и страха. Он оставался за завесой водопада до самого утра, прислушиваясь к каждому звуку леса. Погоня, казалось, стихла, но он знал, что это лишь временная передышка. Те, кто выследил Хранителя Фэна, не отступят легко.

С первыми, едва пробивающимися сквозь туман лучами рассвета, Лин Юнь выбрался из пещеры. Его нога болела сильнее, чем когда-либо, каждый шаг был пыткой. Голод скручивал живот. Но самым тяжелым было ощущение полной беззащитности без возможности использовать свою Ци. Он чувствовал холодный, гладкий нефрит кулона под одеждой — единственное, что связывало его с произошедшим и что, как он теперь понимал, было причиной его нынешнего положения.

Он решил двигаться дальше от Шепчущих Пиков, в сторону менее населенных культиваторами земель, надеясь затеряться. Лес был плотным, и он старался идти так тихо, как только мог, оставляя минимум следов. Время тянулось мучительно медленно.

Примерно к полудню он почувствовал это снова. Не физически, но каким-то шестым чувством культиватора — ощущение, что за ним наблюдают. Оно было слабым, но настойчивым, словно игла прокалывала воздух где-то позади. Они нашли его след.

Лин Юнь ускорил шаг, несмотря на боль. Его сердце снова забилось в груди. Он слышал их. Не голоса, а движение. Быстрое, целенаправленное движение сквозь подлесок. Они приближались.

Он бросился бежать, игнорируя боль. Лес становился гуще, тропа исчезла. Он продирался сквозь кусты, цепляясь за ветки, спотыкаясь о корни. Он слышал, как преследователи ломают ветки позади него, их шаги становились громче.

Паника нарастала. Он был загнан. С его уровнем силы и ранением, он не мог сражаться с теми, кто, очевидно, был сильнее его и обладал навыками выслеживания.

В отчаянии Лин Юнь вспомнил вчерашнее «дрожание» мира, то странное эхо, которое помогло ему увернуться от Рыскарей. Он сжал кулон, сосредоточив на нем свое внимание, свое желание сбежать, свою жажду выжить.

«Эхо… Дай мне эхо!» — промелькнула в его сознании бессознательная мольба.

На мгновение мир вокруг него снова дрогнул. Цвета стали блеклыми, звуки приглушились, а сам воздух словно загустел. Он увидел себя на долю секунды вперед: как он спотыкается о камень, как чья-то рука тянется к нему из-за куста.

И его тело отреагировало. Прежде чем сознание успело полностью обработать увиденное, его нога легко перешагнула камень, которого он должен был коснуться. Он резко метнулся в сторону, как раз в тот момент, когда из кустов вырвался поток темной энергии, направленный прямо туда, где он должен был быть.

«Проклятье! Он увернулся!» — раздался грубый голос.

Лин Юнь продолжал бежать, пытаясь использовать это новое ощущение. Каждый раз, когда опасность была слишком близко, когда он чувствовал, что вот-вот попадет в ловушку или будет схвачен, он сосредоточивался на кулоне, на «эхе». И мир дрожал. Он видел на долю секунды вперед — надвигающуюся ветку, скользкий камень, направление атаки, — и его тело реагировало с невероятной скоростью, совершая движения, которые были бы невозможны для его изможденного состояния.

Это было изматывающе. Каждое такое «дрожание» оставляло после себя не только головокружение, но и ощущение, будто его собственное тело на мгновение теряло плотность, становилось менее реальным. Это было похоже на погружение в ледяную воду — шокирующе и болезненно.

Он услышал новые голоса. Преследователей было больше, чем он думал. Их техники были быстрыми и смертоносными. Лин Юнь видел вспышки Ци, слышал свист летящих артефактов. Он едва успевал уворачиваться, его одежда рвалась, на коже появлялись порезы от промахнувшихся атак.

Он выбежал на небольшую поляну. Перед ним был пологий склон, ведущий вниз, но на краю поляны стояли двое из преследователей. Они были одеты в темно-серые робы без опознавательных знаков, их лица были скрыты капюшонами. Но аура, исходящая от них, была несравненно сильнее ауры Лин Юня — они были как минимум на среднем уровне Сбора Ци, а возможно, и выше. В их руках мерцали темные символы.

«Вот ты где, крыса!» — произнес один из них, его голос был низким и угрожающим. — «Отдай то, что ты взял у старика, и мы, возможно, оставим тебе жизнь.»

Лин Юнь остановился, тяжело дыша. За спиной он слышал приближение остальных. Он был окружен. Сражаться — бессмысленно. Сдаться — верная смерть.

Он сжал кулон так сильно, что почувствовал, как он врезается в кожу. Отчаяние достигло предела. Все его существо кричало: «Я не сдамся! Я не умру здесь!»

Он закрыл глаза на мгновение, сосредоточившись не просто на уклонении, а на… изменении. Изменении этого момента. Он представил себя уже за ними, на склоне.

Мир вокруг него не просто дрогнул — он искривился. Это было не короткое эхо, а более сильный, более длительный сдвиг. Туман вокруг него на мгновение закрутился в изумрудный вихрь, невидимый для обычного глаза, но ощутимый для тех, кто был близок к силе Времени. Тела преследователей на краю поляны на мгновение расплылись, их движения стали дерганными, как в плохом видении.

Лин Юнь почувствовал невероятное напряжение. Не в мышцах, а в самой основе своего существа. Это было похоже на разрыв. Но в следующее мгновение он оказался… на несколько метров дальше, уже на склоне, повернувшись спиной к преследователям.

Он не прошел это расстояние. Он не пробежал его. Он просто оказался там. Как будто время для него на эту долю секунды потекло иначе, позволив ему миновать пространство мгновенно.

Эффект был ошеломляющим. Преследователи на поляне застыли в своих атаках, их глаза за капюшонами, казалось, расширились от шока. Те, кто бежал за ним, выскочили на поляну и увидели его внизу по склону.

«Ч-что это было?!» — воскликнул один из них. — «Он… он переместился?!»

«Нет… не просто переместился! — произнес другой, с более глубоким пониманием в голосе. — Это… это временной сдвиг! Он использовал силу артефакта!»

Лица всех преследователей стали напряженными. Удивление сменилось алчностью и еще большей решимостью. Они знали, что ищут что-то могущественное, но увидеть это в действии, пусть даже в таком примитивном и, очевидно, неконтролируемом исполнении, вызвало у них прилив желания заполучить эту силу.

«За ним! Он не может долго использовать такое! Схватить его живым!» — скомандовал один из них, явно лидер группы.

Лин Юнь не стал ждать. Головокружение было сильнее, чем когда-либо. Мир плыл перед глазами. Но он понимал — он сделал что-то невероятное, что-то, что выдало его с головой. Теперь они точно знали, что он не просто заблудившийся ученик. Он был целью.

Он снова бросился вниз по склону, а затем в заросли, стараясь максимально использовать замешательство преследователей. Он чувствовал, как энергия покидает его, как будто это «временное эхо» вытягивало что-то жизненно важное. Кулон под одеждой ощущался горячим, пульсирующим.

Он бежал, пока не почувствовал, что силы окончательно покидают его. Он рухнул под старым деревом, задыхаясь. Звуки погони все еще доносились, но казались немного более далекими. Ему удалось оторваться… на время.

Но он привлек внимание. Не просто внимание, а пристальное внимание. Силы, которые убили Хранителя Фэна, теперь охотились за ним. Они видели проблеск силы, связанной с Изумрудным Кристаллом Времени, и они не остановятся, пока не получат то, что хотят.

Лин Юнь вытащил кулон. Он все еще был горячим, его слабая пульсация теперь чувствовалась отчетливее. Этот сломанный кусок нефрита был не просто ключом. Он был дверью к силе, которую он не понимал, и маяком для тех, кто желал ее контролировать.

Его изгнание из Секты Шепчущего Потока казалось теперь детской игрой по сравнению с той смертельной игрой, в которую он только что вступил. Путь выживания превратился в нечто гораздо более масштабное и опасное — борьбу за артефакт, способный изменить саму ткань реальности, и против сил, которые не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить его.

Он был один, ранен, без Ци, но с древним эхом времени в своих руках. И теперь он знал, что его судьба, какой бы она ни была, будет неразрывно связана с Изумрудным Кристаллом Времени.

Глава 6: На Пути в Неизвестность

Лин Юнь провел остаток дня и всю следующую ночь, скрываясь в лесу, постоянно меняя местоположение. Он не мог позволить себе долго оставаться на одном месте. Каждый шорох, каждый треск ветки заставляли его вздрагивать. Его рана на ноге воспалилась, движения стали еще более скованными. Голод был невыносимым.

Кулон под его одеждой перестал пульсировать с той интенсивностью, что была после «временного сдвига» на поляне, но теперь он ощущался просто… присутствующим. Тяжелым и холодным, постоянным напоминанием о произошедшем. Лин Юнь несколько раз доставал его, вертел в руках. Сломанный нефрит. Внешне ничем не примечателен, кроме, возможно, необычного, глубокого изумрудного оттенка, видимого при определенном освещении. Но он знал — он чувствовал, — что внутри него заключена сила, непостижимая для его прежнего понимания мироздания.

Сила Времени. Это слово звучало как заклинание. Он использовал ее, инстинктивно, в момент крайней нужды, и это спасло ему жизнь. Но цена была высока — головокружение, слабость, ощущение «разреженности». И самое главное — он привлек внимание.

Те, кто охотился за стариком Фэном, теперь охотились за ним. Их уровень силы был очевиден. Если они смогли выследить и смертельно ранить Хранителя (кем бы он ни был), то для Лин Юня они были абсолютной угрозой. Они видели, как он использовал «временной сдвиг», пусть и неумело. Теперь они знали, что у него есть артефакт или связь с ним, и они не успокоятся, пока не заполучат его.

Он не мог вернуться в Секту Шепчущего Потока. Во-первых, он был изгнан. Во-вторых, он не хотел навлекать на них опасность — хотя, положа руку на сердце, он сомневался, что кто-то в секте будет переживать за его судьбу, кроме, возможно, немногих внешних учеников, с которыми он изредка общался. Его дом, его приют, каким бы жалким он ни был, теперь стал недоступен и опасен.

Единственный путь — вперед. Прочь от Шепчущих Пиков, прочь от знакомых земель. Куда? Он не знал. В мире культивации было бесчисленное множество регионов: великие империи, дикие пустоши, горные хребты, полные опасностей, древние города, где торговали редкими ресурсами и информацией.

Ему нужна была сила. Не только для выживания от диких зверей и бандитов, но и для защиты от тех, кто его преследовал. Его прежние техники были под запретом. У него не было ресурсов для покупки новых. Его единственным шансом, как это ни парадоксально, была сила, заключенная в этом сломанном кулоне. Ему нужно было понять ее. Освоить ее.

Но как? У него не было наставника, не было руководства, не было даже базового понимания, что такое «временная культивация», о которой говорил старик. У него был только этот артефакт и смутное, инстинктивное ощущение «эха».

Голод и боль напомнили о себе. Лин Юнь понял, что не может больше оставаться в этом лесу, слишком близко к Шепчущим Пикам. Он должен идти. Рискнуть выйти на более открытую местность, найти способ раздобыть еду и залечить рану, прежде чем он станет легкой добычей.

Поднявшись с трудом, он огляделся. Солнце уже поднялось выше, пробиваясь сквозь туман. Он выбрал направление наугад — прочь от горной цепи, в сторону, где, по слухам, лежали обширные равнины и, возможно, какие-то торговые пути.

Он начал свой путь. Это было не героическое отправление в приключение, а отчаянное бегство. Каждый шаг был трудным. Он чувствовал себя невероятно одиноким в этом огромном мире, где его жизнь не стоила ломаного гроша. Все, к чему он стремился — признание, сила, безопасность в секте, — было отнято.

Но в глубине его сознания горел маленький, упрямый огонек. Он выжил. Он получил этот странный артефакт. Он коснулся силы, о которой другие могли только мечтать. Возможно, его падение было не концом, а… началом? Началом чего-то совершенно иного.

Он шел, хромая, внимательно осматривая окрестности. Он пытался снова почувствовать «эхо», но оно, казалось, откликалось только в моменты крайней опасности или сильного эмоционального напряжения. Ему нужно было научиться вызывать его по своей воле. Ну, или хотя бы понять, как оно работает.

Путь в неизвестность был полон опасностей. Низкоуровневые звери, бродячие бандиты, другие, более сильные культиваторы, которые могли причинить вред просто так. И, конечно, те, кто его преследовал. Он чувствовал их незримое присутствие на периферии своего восприятия, как постоянную угрозу. Они были где-то там, выслеживали его, ждали момента, чтобы нанести удар.

Лин Юнь сжал кулаки. У него не было ничего, кроме потрепанной одежды, сломанного меча, боли в ноге и этого загадочного нефритового кулона. Но у него было жгучее желание жить и понять. Понять, почему старик выбрал его. Понять, что такое Кристалл Времени. Понять, кем являются его враги. И, возможно, понять, какой силой он теперь обладает и как ею управлять, чтобы больше никогда не быть беспомощной жертвой.

Каждый шаг уводил его дальше от прошлого, глубже в неизведанное. Путь был долгим, опасным и одиноким. Но это был его путь. Путь изгнанника, несущего на себе эхо древней силы. Путь, который вел не к обещанному Бессмертию обычных культиваторов, а к чему-то совершенно иному — к Изумрудному Кристаллу Времени и роли, которую ему предстояло сыграть в его судьбе.

Он шел вперед, навстречу восходящему солнцу и неопределенному будущему.

Глава 7: Основы Временной Культивации

Лин Юнь двигался на запад, удаляясь от Шепчущих Пиков. Лес постепенно сменился холмистой местностью, покрытой редкими рощами и высокой травой. Это было чуть более открытое пространство, но все еще достаточно уединенное, чтобы избежать встречи с другими людьми, будь то культиваторы или смертные. Его рана на ноге все еще причиняла боль, но он научился игнорировать ее, фокусируясь на пути и постоянном ощущении опасности, которое не покидало его.

Он нашел убежище в небольшой скальной нише, скрытой на склоне холма. Отсюда открывался хороший обзор на окружающую местность. Здесь он мог позволить себе короткую передышку. Голод и усталость были невыносимы, но самым острым было беспокойство о силе, что спасла его на поляне.

Он достал нефритовый кулон. Сломанный, холодный, он лежал на ладони, казалось бы, совершенно обычный. Но Лин Юнь знал лучше. Внутри этого нефрита дремала сила, выходящая за рамки его понимания. Сила Времени.

Как она работала? Старик Фэн говорил об «эхе» и о том, что кулон — «ключ». Он испытал «эхо» как краткое предвидение или искажение, а затем «временной сдвиг» как мгновенное перемещение в пространстве-времени. Оба раза это происходило в момент крайней опасности и отчаяния. Он не контролировал это; это было реакцией, инстинктом.

Ему нужно было научиться управлять этим. Без возможности использовать обычную Ци, эта сила была его единственным оружием и защитой.

Лин Юнь попытался повторить то, что делал на поляне. Он сжал кулон, сосредоточился на нем. Он вспомнил страх, адреналин, жгучее желание сбежать. Он попытался вызвать то же внутреннее «эхо», ту рябь в сознании.

Ничего. Кулон оставался холодным и безмолвным. Мир вокруг был стабилен, его собственное сознание — ясным, если не считать усталости.

Он попробовал снова, сильнее сжимая нефрит, почти до боли. Он представил себе погоню, рычание зверей, угрожающие голоса преследователей. Он попытался заставить эхо появиться.

Снова ничего. Только нарастающее разочарование. Возможно, эта сила была одноразовой? Или она требовала абсолютного предела, чтобы проявиться?

Он сидел так какое-то время, перебирая в памяти слова старика Фэна. «Твоя аура… резонирует.» «Он должен… попасть к тому, кто… услышит эхо.» Эхо. Ключ. Связь.

Может быть, дело не в страхе или желании, а в чем-то более тонком? Старик говорил о «сродстве». Что это значило?

Лин Юнь отбросил попытки повторить прошлые эмоции. Вместо этого, он сосредоточился на самом кулоне. Он закрыл глаза и попытался почувствовать его не только физически, но и тем внутренним чувством, которым культиваторы ощущали Ци. Он пытался найти то «эхо» внутри нефрита, которое он почувствовал рядом с телом старика.

Он сидел тихо, его дыхание успокоилось. Мир снаружи ниши исчез. Остались только он, кулон и его собственное сознание. Он искал. Искал ту самую, едва уловимую вибрацию.

Спустя долгое время, когда он уже был готов сдаться, он почувствовал это. Очень слабое, тонкое что-то. Не звук, не свет, не энергия в привычном смысле. Это было ощущение движения, но не в пространстве, а в… потоке. Как будто тонкая струна, невидимая и неосязаемая, вибрировала где-то очень далеко, но для него. И эта струна, казалось, начиналась в кулоне.

Он осторожно сосредоточил на этом ощущении свое внимание. Он не пытался управлять им, только ощущать. По мере того, как его сосредоточенность углублялась, ощущение стало чуть отчетливее. Он почувствовал холод, исходящий от этой «струны», и странное чувство… разобщенности с настоящим моментом. Как будто одна его часть была здесь и сейчас, а другая — плавала где-то вне времени.

Это было то самое «эхо».

Он попытался осторожно «потянуть» за эту струну своим сознанием, как он делал бы с нитью Ци при освоении базовой техники.

В тот же миг его голову пронзила резкая боль. Мир вокруг него снова дрогнул, но на этот раз не внешне, а внутренне. Его сознание на мгновение разлетелось на мириады осколков, каждый из которых переживал одно и то же мгновение с крошечными, почти незаметными вариациями. Это было похоже на сотни одновременно включенных проекторов, показывающих одно и то же, но с микроскопическими сдвигами. Головокружение было ужасным, его едва не стошнило. Ощущение «разреженности» усилилось до такой степени, что он чувствовал себя призраком.

Лин Юнь резко разорвал связь, тяжело дыша. Пот катил градом. Кулон в руке снова стал просто холодным камнем. Боль медленно утихла, но оставила после себя слабость и дрожь в конечностях.

«Черт… что это было?» — прошептал он.

Это было не просто использование энергии. Это было вмешательство во что-то фундаментальное. Каждая попытка «потянуть» за нить эха, казалось, не просто потребляла его силы, но и вызывала ответную реакцию самого времени или чего-то связанного с ним. И эта реакция была болезненной и дезориентирующей.

Он понял. Эта «культивация» не была похожа на поглощение Ци для укрепления тела или даньтяня. Это было скорее обучение резонировать с чем-то вне его самого, с потоком времени, и использовать этот резонанс для создания эффектов. И цена была не в Ци, а в чем-то другом — в стабильности его собственного сознания, возможно, в его жизненной силе, или даже в его связи с «настоящим».

Следующие несколько дней Лин Юнь посвятил осторожным экспериментам. Он научился находить «нить эха» быстрее, просто сосредоточившись на кулоне и внутреннем ощущении. Он научился «касаться» ее, не вызывая немедленной болезненной реакции.

Он обнаружил, что если он просто ощущает эхо, не пытаясь его использовать, это не причиняет вреда, но требует концентрации и вызывает легкое, постоянное чувство отстраненности. Если он пытался слегка «потянуть» за нить, чтобы вызвать то самое «дрожание» мира, предвидение или ускользание, это удавалось лишь изредка, требовало огромных усилий сознания и всегда сопровождалось головокружением и слабостью. Чем сильнее был желаемый эффект (например, попытка повторить «временной сдвиг»), тем болезненнее и опаснее была реакция. Одна такая попытка едва не лишила его сознания и оставила его дрожащим и обессиленным на несколько часов.

Он понял, что кулон, будучи «ключом», возможно, являлся и своеобразным «настройщиком» или «катализатором». Без него он, вероятно, вообще не смог бы почувствовать эхо. Но даже с ним, управление было интуитивным, опасным и непредсказуемым.

У него не было руководства, но он начал формулировать свои собственные «основы временной культивации»:

— Найти и ощутить «нить эха», связанную с кулоном.

— Осторожно резонировать с ней, не пытаясь управлять. Это улучшает восприятие и, возможно, укрепляет связь.

— В момент нужды или сильного намерения, попытаться «дернуть» за нить, чтобы вызвать временной эффект — эхо-предвидение, временной сдвиг.

— Быть готовым к болезненной отдаче и истощению после использования.

— Традиционная Ци-культивация кажется несовместимой или бесполезной для этой силы. Нужно искать другой путь развития.

Он тренировался в своей скальной нише, совершая маленькие «прыжки» на несколько сантиметров вперед, тренируясь уворачиваться от брошенных им самим камешков. Каждое успешное действие, каким бы маленьким оно ни было, давалось ценой дискомфорта. Он не чувствовал, что становится сильнее в обычном смысле, но чувствовал, что его связь с этим эхом крепнет, хотя и болезненно.

Но время поджимало. Его преследователи были где-то рядом. Он не мог вечно прятаться и тренироваться. Ему нужна была информация. Кто такие Хранители? Что такое Изумрудный Кристалл Времени на самом деле? Почему его преследуют? И, самое главное, где он может узнать больше? Слова старика Фэна были скудными, но он упомянул «Орден» и «место, где спит Кристалл».

Лин Юнь поднялся, его рана ныла, тело было слабым от голода и тренировок, но в глазах горела решимость. Он получил силу, страшную и опасную. Он заплатил за нее. И он заплатит снова, если потребуется. Но теперь он знал, что это сила реальна, и это его единственный шанс.

Он убрал кулон за пазуху. Он должен был найти ответы. Должен был найти способ выжить в этом мире, который внезапно стал еще более сложным и опасным. Путь, который он считал путем к обычной силе, оказался путем к древнейшей тайне. Ему нужно было идти дальше, искать знания, искать место, связанное с Хранителями, искать истину о Кристалле.

Неизвестность была пугающей, но она была и единственным направлением.

Глава 8: Шепот на Торговых Путях

Дни после изгнания слились в нескончаемую череду боли, голода и параноидального страха. Лин Юнь научился спать урывками, всегда прислушиваясь к окружающим звукам. Он кое-как перевязал рану на ноге обрывком ткани, но она заживала медленно и мучительно. Его попытки сознательно использовать «эхо» оставались непредсказуемыми — иногда ему удавалось вызвать легкое «дрожание» и обострить свои чувства на долю секунды, но чаще это приводило лишь к головной боли и чувству опустошения. Он понял, что сила Кристалла или ключа к нему, не подчиняется простым командам; она реагирует на что-то более глубокое, возможно, на его собственное состояние или на невидимые потоки времени вокруг.

Спустя почти неделю скитаний, Лин Юнь вышел к краю обширной равнины. Вдалеке, среди низких холмов, виднелся дымок — признак поселения. Он сомневался. Войти в город или деревню было рискованно. Там могли быть преследователи, а его жалкий вид и отсутствие Ци делали его легкой мишенью для бандитов или недобросовестных культиваторов. Но у него не было выбора. Еда заканчивалась, рана требовала ухода, и ему отчаянно нужна была информация.

Он добрался до поселения на закате. Это был небольшой городок, выросший на пересечении торговых путей, обнесенный низким деревянным частоколом. Он назывался Дубовая Пристань. Городок был шумным и грязным, полным торговцев, бродячих культиваторов низкого уровня и разного рода сомнительных личностей. Духовной энергии здесь было мало, атмосфера была приземленной, ориентированной на выживание и торговлю, а не на высокие сферы культивации.

Лин Юнь смешался с толпой у ворот, стараясь казаться незаметным. Его порванная одежда и хромота привлекали нежелательное внимание, но он старался отводить глаза и быстро проходить мимо. Ему нужна была еда и место, где можно хоть немного отдохнуть.

Его ноги привели его к маленькой, неказистой таверне под названием «Усталый Путник». Она выглядела не очень чисто, но оттуда доносились запахи еды, и, что важнее, там могли быть люди, готовые закрыть глаза на его внешний вид в обмен на несколько медных монет, которые у него, конечно, не было.

Он вошел. Внутри было шумно и тесно. Закопченные столы, грубые лавки, полумрак, освещаемый редкими свечами. У стойки стояли крепкие мужчины и женщины, некоторые с оружием на поясе. Лин Юнь остановился у двери, не решаясь пройти дальше.

В этот момент пожилая женщина за стойкой, с усталым, но проницательным взглядом, подняла на него глаза. Ее лицо было покрыто сеткой морщин, а руки, вытирающие кружки, были мозолистыми. Это была Матушка Лань, хозяйка таверны.

Она оглядела его с ног до головы, и Лин Юнь почувствовал, как стыд обжигает его щеки. Но в ее взгляде не было насмешки или презрения, только… признание вида, который она, вероятно, видела много раз: изгнанный, неудачливый, на грани.

«Что тебе нужно, мальчик?» — спросила она хриплым, прокуренным голосом. — «Поесть? У тебя есть деньги?»

Лин Юнь опустил голову. «У меня нет денег, хозяйка. Но я могу… я могу работать. Сделать что-нибудь по хозяйству.»

Матушка Лань задумалась на мгновение. Взгляд ее снова скользнул по его раненой ноге. «С такой ногой ты немного пользы принесешь. Но… ладно.» Она вздохнула. «Похоже, ты из тех, кто попал в беду не по своей глупости, а по чьей-то злобе. Ступай на кухню. Скажешь поварихе, что Матушка Лань велела тебе дать тарелку похлебки и кусок хлеба. А потом можешь подмести двор. Но только быстро и без глупостей.»

Лин Юнь почувствовал невероятное облегчение. «Спасибо, хозяйка! Я… я отработаю, клянусь!»

«Клятвами сыт не будешь,» — буркнула она, но в ее тоне не было злобы. — «Иди уже.»

Он поспешил на кухню, где добрая, полная повариха, ворча, налила ему горячей похлебки. Это была самая вкусная еда, которую он ел за последние дни. Похлебка и хлеб придали ему немного сил. Затем он вышел во двор и принялся за работу.

Работая метлой, Лин Юнь старался не привлекать внимания, но невольно прислушивался к разговорам, доносящимся из таверны. Кулон под одеждой был тихим, но его постоянное присутствие ощущалось.

За одним из столов сидели двое мужчин. Они были одеты в неприметные, но явно качественные дорожные робы и говорили вполголоса. Лин Юнь почувствовал их ауру — они были культиваторами, сильнее, чем большинство посетителей таверны, но не настолько сильные, как те, что преследовали его у Шепчущих Пиков. Однако что-то в их ауре показалось ему… знакомым. Холодный, отстраненный оттенок, который он чувствовал в присутствии тех охотников.

Он постарался подмести поближе к их столу, делая вид, что сосредоточен на работе.

«Нет, я говорю тебе, это правда!» — говорил один. Его голос был низким и резким. — «Старый червяк был обнаружен! Он скрывался в тех забытых горах!»

«Ты уверен?» — скептически спросил второй. — «Старейшина Тунь говорил, что Хранители мертвы как вид. Этот артефакт — всего лишь легенда.»

Лин Юнь замер. Хранители? Артефакт?

«Легенда, говоришь? А как тогда объяснить, что старик был там, и как он смог оторваться от первой группы?» — возразил первый. — «И почему после его… устранения… эхо Ключа стало слышно? Слабое, но отчетливое?»

Ключ. Эхо. Старик. Они говорили о старике Фэне и кулоне!

Сердце Лин Юня бешено заколотилось. Он почувствовал, как кулон на его груди слегка дрогнул, словно в ответ на услышанные слова. Это было не то «дрожание» мира, а скорее внутренний резонанс.

«Эхо слышно?» — второй мужчина звучал удивленно. — «Значит, Ключ действительно у кого-то. И кто-то… резонирует с ним.»

«Именно! Поэтому нам и приказали прочесать все близлежащие поселения и торговые пути. Искать того, кто несет на себе след эха. Это может быть кто угодно. Слабый смертный, случайно наткнувшийся на него. Или… кто-то, кто обладает врожденным сродством.»

Врожденное сродство. Слова старика Фэна. «Твоя аура… резонирует.»

Лин Юнь почувствовал, как холодный пот стекает по его спине. Они искали его. И они могли почувствовать этот резонанс, это эхо, которое он теперь носил в себе благодаря кулону и прикосновению старика.

«Но как мы его найдем?» — спросил второй. — «Эхо слабое, рассеянное. Мы не можем просто сканировать каждого встречного.»

«Пока нет. Но оно усилится, если носитель попытается использовать силу Ключа. Или если он находится рядом с местом, где энергия Времени искажена или собрана. У нас есть методы…» Первый мужчина замолчал, понизив голос еще больше. «Просто будь начеку. И доложи о любом подозрительном человеке, особенно о тех, кто кажется слабым, но ведет себя странно, или… кто кажется немного… не в себе. Энергия Ключа может влиять на разум неподготовленного.»

Лин Юнь едва сдерживал дрожь. Они искали кого-то, кто резонирует с Ключом, кто может быть «не в себе» от его силы. Это был он. Он чувствовал эту связь, эту разреженность сознания после использования силы.

Он попятился от стола, стараясь не выдать себя. Его сердце колотилось так громко, что, казалось, его могли услышать. Он должен уйти. Сейчас же.

Но куда? Эти люди были повсюду. Они не просто сидели в засаде, они активно искали, используя какие-то методы обнаружения «эха».

«Эй, мальчишка! Ты закончил?» — окликнула его Матушка Лань.

Лин Юнь вздрогнул. «Д-да, хозяйка. Я закончил.»

Матушка Лань подошла ближе, оценивая его работу. Ее взгляд скользнул по его лицу. «Что с тобой, бледный как смерть? Плохо стало?»

Лин Юнь почувствовал, как его связь с кулоном снова дрогнула, на этот раз от страха быть обнаруженным. Мир вокруг Матушки Лань на мгновение слегка искривился для него, ее движения стали чуть более плавными, чем реальность.

В этот момент один из мужчин за столом резко поднял голову. Его глаза, скрытые в тени капюшона, казалось, смотрели прямо на Лин Юня. Он почувствовал этот слабый, кратковременный сдвиг времени, исходящий от Лин Юня.

«Брат Цзинь?» — спросил второй мужчина.

Первый мужчина, «Брат Цзинь», не ответил. Он медленно поднялся со своего места, его взгляд был прикован к Лин Юню. На его лице появилась хищная ухмылка.

«Ты…» — прошептал он, и в его голосе прозвучала смесь удивления и триумфа. — «Это ты.»

Лин Юнь понял. Он был обнаружен. Его попытка контролировать эхо, даже такая слабая, выдала его. Он больше не мог прятаться.

Инстинкт взял верх. Не думая, Лин Юнь снова сосредоточился на кулоне, на «эхе», на желании сбежать. Мир дрогнул сильнее, чем раньше, закручиваясь в короткий, изумрудный вихрь, невидимый для большинства, но ощутимый для тех, кто связан со временем.

Он совершил «временной сдвиг». Несколько метров в сторону, мимо шокированной Матушки Лань, к выходу из таверны. Он пронесся мимо остановившихся посетителей, оставив за собой лишь легкое искажение в воздухе.

«Он использует его!» — крикнул второй мужчина.

«За ним! Не дайте ему уйти!» — взревел Брат Цзинь.

В таверне начался переполох. Лин Юнь выскочил на улицу, несясь со всех ног, не обращая внимания на боль в ноге. За ним раздавались крики и звуки погони.

Он был снова в бегах. Дубовая Пристань, казавшаяся временным убежищем, превратилась в новую западню. Он привлек внимание, и на этот раз не просто незнакомцев, а тех, кто целенаправленно его искал. Они знали, что он связан с Ключом, с «эхом».

С каждым шагом он удалялся от городка, оставляя за собой шум и погоню. В его груди тяжело билось сердце, в голове гудело от напряжения. Он узнал достаточно, чтобы понять, в какую серьезную игру он втянут. Хранители, Кристалл Времени, Ключ, эхо… и враги, которые искали их всех.

Он был лишь пешкой в этой древней игре, но теперь у него в руках был этот загадочный Ключ, и он был связан с силой, которую не понимал. Ему нужно было не просто выжить, но и найти ответы. И, возможно, найти тех немногих выживших Хранителей, о которых говорил старик Фэн, если они вообще существовали.

Путь в неизвестность продолжался. Но теперь Лин Юнь знал, что его преследователи не отстанут, и что его единственным шансом является понимание и освоение силы, которую они так отчаянно желали.

Часть 2: Сквозь Спираль Времени и Забвения

Глава 9: Руины Застывшего Времени

После бегства из Дубовой Пристани Лин Юнь двинулся на юг, в сторону малонаселенных предгорий. Преследователи из таверны были опытными и быстрыми, но благодаря инстинктивному использованию «временного сдвига» ему удалось создать достаточную дистанцию. Каждый такой сдвиг оставлял его опустошенным, дрожащим и с ужасной головной болью, но это была единственная его защита. Он знал, что не сможет постоянно убегать. Ему нужно было стать сильнее, и быстро.

Два дня он прятался в лесах и среди скал, питаясь последними остатками хлеба и дикими ягодами. Рана на ноге все еще была источником постоянной боли. Чувство «эха», которое он теперь нес в себе, стало более привычным, хотя и оставалось загадочным. Это было как легкий, постоянный фоновый шум в его сознании, тонкая вибрация, исходящая от кулона.