Бесплатный фрагмент - Избранные розмыслы по поводу…

В странном строе

В СТРАННОМ СТРОЕ

ТРУДНО ОЧЕНЬ:

УСТОЯТЬ

НА ДВУХ НОГАХ.

НЕТ ДА НЕТ — ЗАКОН,

КАК КОЧЕТ,

КЛЮНЕТ В ПЯТКУ- ТЕЛО — БАХ!

РАСПЛАСТАЕТ ТЕЛО НОГИ,

ЧТОБ УСТОЙЧИВОСТЬ СХВАТИТЬ…

ДА, КУДА ТАМ!

ТОЛЬКО БОГИ

МОГУТ НОГИ ПРИВИНТИТЬ!

Ах, лето, лето…

ВЫЙДУ В ЛЕТО,

НА ПОЛЯНУ —

ТАМ ПОЛОЩЕТ ВЕТЕР ТРАВЫ,

ТАМ — БЕЗ МЕРЫ —

ВОЗДУХ ПРЯНЫЙ.

НЕ ТРЕВОЖАТ НЕРВЫ НРАВЫ.

СКОЛЬ СМОГУ-

РАСКИНУ РУКИ,

СКОЛЬ СМОГУ —

И ВЗГЛЯД ПОДБРОШУ.

И В НЕБЕСНОМ ПЕРЕУЛКЕ

БОГУ КРИКНУ:

Я — ХОРОШИЙ!

Быть может?..

ЗВЁЗДЫ

СЕЯЛИ НЕ БОГИ,

А СЕДЫЕ ВРЕМЕНА!

ЧТОБ НА МЛЕЧНОМ КОЛОСИЛИСЬ,

ДУШИ

ПОЛНИЛИ СПОЛНА.

Где я був?

Отдыхал на Канарах колхозник —

О, мечта трудоголика! Жив!

Там, на свой пенсион, экс заводик

Для любимых детишек купил.

А когда он мозоли распарил,

И остаток, в рублях, подсчитал,

Телеграмму в станицу отправил:

«Я женюсь, на мадам — Капитал!

И скуплю ваши земли, крестьяне,

Да! да!! да! евро — полный матрас!

И любой криминал «не достанет»,

Буду — барин! Возможно — и князь!

Я трамваи пущу по станице,

Всем плуги завезу в огород.

Понимаю: не верите! сниться!

Сумлеваетесь? милый народ.

Респектабельной станет «житуха»!

Что зазря, на Канары рванул!?»

…Зажужжала над ухом… о! муха!

Он проснулся: — Господь, где ж я «був»

По поводу хапа…

Ты голодный,

нищ оклад?

Захудалый есть финсклад!

Бойкий

шелест ассигнаций.

Хап!

и «пофик» пик инфляций!

Буквы — горошины

Буквы- горошины

сеяны в поле,

В белое поле

листа,

И «прорастают» стихами

на волю,

С благословленья Христа.

Бледнеет Луна —

око неба —

И скоро

не явит и следа.

И душу покинет

мою,

В зенит,

провожая зарю.

Ах! Мрачнеет небо

на закате —

День

сползает в омут суеты,

Лишь цикады с травяной палаты

Славят день

за ласку и цветы,

Чтоб в «сегодня»

завтра нам влюбляться

И зарю с восторгом целовать!

На чёрной доске

небосвода,

Вопрос загибаю

из звёзд:

— Какая на завтра

погода?

Прогноз, разогни

мой вопрос.

Не улетай, строка

как птица,

В свои

журнальные края,

Дай ритму с рифмою

сдружиться,

Пока трепещет мысль

моя.

Мне б слово веское

найти —

И не внести,

меж строк, «полову» —

И, как зерно,

его взрастить —

В бороздках строк —

зреть образ новый!

Душа чужая —

мне потёмки:

В зрачках

потушены огни,

И чувства спрятаны,

как ёлки,

Среди простора тишины.

Спит шорох слов,

спит треск наречия.

И тишина та —

непроста:

Душа закрыта человечная!

Я ей не враг…

знать — «от винта»!

Быть, стать по духу

оптимист

И совестью

земною,

Есть «лошадь» — временная

жизнь

С наездницей Судьбою?

Околпачен

колпаком —

радужное небо,

И укутан

сладким сном,

полусон поэта.

Солнце лучики

кропит

из макушки

лета

И видение

дрожит,

палевого цвета.

Ночь вороньи крылья

распластала.

И зависла,

ожидая, сна.

Только все суетные

кварталы,

Не её гнездовье и

страна.

…Гомон, шум,

горячие машины,

Ленты улиц,

сматывает… в шины!

Загружена Память

листвою невзгод.

Сгорите! Сгорите!

Настал ваш черёд!

О! Слёзы, не капать!

О, горло, не выть!

Эй, память, не ахать!

Мне хочется жить!

Безмерно

упорство ночи:

Будит с рассветом

дни,

Солнце

уполномочив,

«Срезать» лучами

сны,

Чтоб вышла

душа к рассвету,

Песни свои

слагать,

Слова

хрустального цвета,

В строчки любви

вплетать.

Безграничный

безграничный

Идеальный мир

людей.

Но, однако ж,

он трагичный:

Каждый — гость,

среди гостей!

…Не спеши —

судьбе свечу!

Он подарок мне! — кричу.

Рождение

В знойный день,

растревоженный улей,

Я вскричал.

Не случайно! И вот —

Все летаю во сне,

словно птица,

Все стихи отослав

в небосвод.

Там очерчены

звездами годы,

Те, что выдала

мама моя,

По велению

женской природы,

Именуя Володей

меня!

Ни поля

с янтарными овсами,

Ни подсолнух

с гордой головой —

Только ты, отец,

перед глазами,

Как тополь стоишь

передо мной.

Как ты там?

Под чьими небесами?

Ожидаешь встречи всё,

со мной?

Или всё ж стою,

перед глазами,

Твой побег,

уже, отец, седой

Скорость мига —

это «сани»

В бездне мира.

Где-то там,

Шар-земля,

подобно лани,

Мчится резво

в тарарам!

Мы

не чувствуем полёта,

И вращения

земли.

Ощущаем

смену года —

Астрономию

«прошли».

Жизни миг…

он где-то рядом!

Он сквозит

из недр земли!

А когда к столу

нагрянет:

Проворчит:

«Судьбой рули!»

Ещё глаза

цепляют взором,

Рассвет,

встающий, вдалеке.

Ещё о цвете лет

поспорим:

С судьбой,

конечно, в уголке;

Ещё листва надежд

не вянет,

На древе

Жизни вековой.

И вертикаль её

не канет —

Ещё душою

молодой!

Же — ка — ха

жирует всласть…

Ой, куда же смотрит Власть???

Ноль ответу,

демос мой!!!

Хоть кричи —

устанешь вой.

Посему в конце стиха-

Восклицаем:

Ха! Ха! Ха!

У уреза волны

Как шампанское волна…

Ловелас бухтит:

«Беда!

Где ж прелестница:

Она?

В «пробке» что ли поезда?

Иль зелёный свет

до Сочи,

Но в Анапу —

то короче»!

И плеснула мысль волна:

«Отхлебни — ка ты

вина!

Скорбный мотив

Смерть простила

всё и вся:

Боль,

любовь,

тревоги,

Пухом

стала ей земля,

Где ступали ноги.

Отошла,

как и жила:

Тихо

и с улыбкой,

Не доделав

все дела,

Отворив калитку…

И когда судьба

пылит,

Звездною позёмкой,

То Душа моя

скулит

Бездомной

собачонкой.

Закат, как работник

известный:

Шагает по полю, к дверям.

Сумрак привычно,

не вечный,

Несет

по пунктирным огням…

Откроются

царства созвездий

В иные миры —

и тогда —

Наступит пора

сновидений,

Зовущая мысль

в облака.

Отключит,