Стихи в пути
Пробуждение
Природа робко встрепенулась,
Глаза открыла, улыбнулась,
Всем телом сладко потянулась;
В плену увиденного сна
Зевнула, сонных дум полна;
Росой прохладной лик омыла,
Потом на солнце осушила
И устремила ясный взгляд
В грядущий день, в цветущий сад,
Вдыхая утра аромат.
Бессонница
Бессонницы заигранное скерцо
Бесцеремонно будит по ночам.
Стихии чувств изрубцевали сердце,
В глазах гостит фатальная печаль.
О прошлом снова гложет ностальгия.
В глубокой, неизведанной тиши
Зовут меня всё чаще к литургии
Тревожные колокола души.
Встреча
Нет панацеи от печали!
Но с моря веет лёгкий бриз,
С которым мы рассвет встречали —
Воспоминаний парадиз.
В лазурном небе на рассвете
Витают стайки облаков.
Сентиментальный, вольный ветер
Осушит слёзы горьких снов
Разлуки. Тусклое былое
Слепой судьбы плетёт итог.
…И тем неистовей восторг
От встречи, посланной судьбою.
О, магия счастливой встречи!
…Мгновенье сладостное, сжав
До точки, уместившей жар
Любви и вдохновенной речи!
Весенний Летний сад
Деревьев дремучие сны —
Прервали весенние чары…
Приход долгожданной весны
Они с ликованьем встречали.
И птицы запели хвалу!
И вестью простор наполнялся,
А ветер по миру молву
Разнёс и куда-то умчался.
Исполнилась явь новизной,
Пьяня ароматами почек
Набухших… И пахнет весной,
Вступившей в свои полномочья.
И полною грудью дыша,
В саду за чугунной оградой,
Гуляем с тобой не спеша,
Согреты весенней прохладой.
У времени в сладком плену
Жизнь соткана из многоточий…
Природа на царство весну
Венчает и славу пророчит!
Декабрь
Тускнеют дни, бледнеют ночи,
Простудой небеса больны,
И дни становятся короче,
И ночи тягостно длинны.
В опустошённые просторы
Слетает хлопьями зима,
Ландшафт окутывает флёром
Снежинок белых кутерьма.
Ночная песня
За алым закатом — янтарный рассвет,
Их ночь разделяет — суровый аскет.
В раскинутых крыльях разлуки
Граничат с безмолвием звуки.
На небе ночном благодатный покой,
Взошедшие звёзды с вселенской тоской
Мгновенья считают, мерцая,
Парит в невесомости стая.
Весна
Красноречивая капель
Разбужена весенним солнцем,
И водопадов канитель
В запое чувств с сосулек льётся.
Ещё загадки зимних снов
Неразрешённые витают,
Прохладой веет от лесов,
Но луж слюда безвольно тает.
И выздоравливает свет…
И воздух стойким ароматом
Набухших почек отогрет.
Земля надеждами чревата.
А из распахнутых небес
Дыхание хмельного ветра
Разносит радостную весть —
Душистый запах в стиле ретро.
Весеннее настроение
В шипящей пене облаков
Царит весенняя игривость,
Их настроенье отразилось
В зеркальных ликах ручейков.
Стряхнув спросонок снежный прах,
Летают чародеев сонмы —
Невидимы и невесомы,
Перекликаясь звуком арф.
Купаясь в солнечных лучах,
Земля уже лелеет всходы;
Всё блещет новизной в природе
И гимны вешние звучат.
На рассвете
Машеньке, с любовью
Проснись! Когда ещё заря
Улыбкой утро не согрела,
А ночь остыла до предела,
Но птица первая пропела
Уже призывное: — Пора!
И встань! Навстречу зову дня
Из лона сна, из недр постели,
Не ставя пред собою цели
Недостижимой. В самом деле,
Ведь жизнь перипетий полна.
Смотри! Как утро письмена
В открытой книге освещает;
Как море шёпотом читает
Сей текст божественный… Светает.
И как луна изнурена.
Странник
В скитаньях устало
Иссохшее тело,
Душа перестала
Бояться предела,
Мучительной боли
Под левой лопаткой.
В своём ореоле
Извечная хватка
Бесчинств придорожных,
Змеящихся подле,
На братьев похожих.
…И Каина подлость
Улыбкой прикрыта.
Устами Иуды
Целуют открыто
Без возраста губы.
Дух плотью одетый,
Томится внутри,
Где ангелы света
И ангелы тьмы
Ведут меж собою
Извечные споры,
(Слова, как ножи)
Ни пяди без боя,
«Memento — для mori»,
А жизнь — для вражды.
— А прочее? — То есть?
— А тело? А совесть?
— А тело истлеет…
А совесть черствеет
От сальностей жизни.
— А мудрость? А мысли
Трудов сокровенных?
— Рассеются тени
Затасканных истин,
Осыпятся листья…
— Останется остов,
Обглоданный вдосталь.
Останется стержень.
— Он тоже подвержен?
— Он духом отмечен
Нетленным. Он вечен.
P.S.
Постскриптум. Автограф.
Затвор взвёл фотограф.
Прицел объектива —
Рассвет. Перспектива
Кончается пиром
У стенки согласья.
Багровым пунктиром —
Смертельные масти
Для хроники дня.
Дня хроника для
Леты.
Сретение
Весна — неисправимая
Кокетка прирождённая,
Раскосая, игривая,
Как жизнь непринуждённая.
По снегу по пушистому,
По льду кристально-чистому,
На Сретенье спешащая,
Влюблённая — парящая.
Движения изящные,
Они так непосредственны.
Лучистые и ясные
Глаза, ланиты — девственны.
Весна многоголосая
Пришла простоволосая…
Как страсть — неукротимая!
Весна — неудержимая!
Февраль
Февраль. А по-весеннему тепло,
И по-осеннему смурное небо
Дождём неугомонным протекло
На острова чернеющего снега.
Бесформенны черты сырой земли,
И вероломны чёрные вороны —
Кружат зловеще над останками зимы
И каркают, почуяв похороны.
Тоска. Её предел стремится ввысь,
Зовёт в небесной тайне раствориться.
И жизнь, и смерть объединяет мысль.
Её не скрыть, и от неё не скрыться.
* * *
Наливаются грозди
Созревающих мыслей,
Отливается в бронзе,
Что не хочет быть в гипсе.
Отсекается мрамор
Дланью Буонарроти —
Исцеляется камень
Созиданием плоти.
Создаётся улыбка
Леонардовой кистью,
Паганини на скрипке
Объясняется с жизнью,
По Флоренции милой
Алигьери скучает,
Исповедуя миру
Тайны ада и рая.
И крупицами истин
Наполняются горсти…
В исцелявшие кисти
Забиваются гвозди.
Свечи горят
Так вслушиваются…
М. Цветаева
I
…И лавой истекают свечи,
По кручам скал, в последний круг —
В Тартар… Витиеватой речи
Извилист путь, порою крут.
И зарождаются виденья —
Едва заметные штрихи…
Волнообразные сплетенья
Строк претворяются в стихи.
Отполированы до лоска,
В броню закованы от порч
В разгорячённейшую ночь…
Так оплывают свечи воском.
II
От сердца так скупая щедрость,
Грош отрывая, подаёт,
Так милостыня нищим жжёт
Ладонь, так птицу — влёт…
Так мается усильем тщетность.
Данте
Увидеть ад, чистилище и рай,
Ещё при бренной жизни, в смертном теле
Господь сподобил Данте, высший гений
Вместил в терцины мир, прославив край,
Который от рождения был дан —
Обрёк он Алигьери на страданья,
Позор суда и вечное изгнанье…
Прекрасная Флоренция — тиран.
Поэта доля — непрерывный вопль.
О, жребий, разлучивший с Беатриче!
Не в небесах, а на земле пил скорбь
Изгнания. Но чем сильнее кличет
Земля родная, тем верней любовь
К родным пенатам, слава и величье.
Давид
Праща и камень. Юноша Давид.
Все силы к схватке собраны и воля —
В кулак. Предначертанье царской доли
Фигура молчаливая таит.
Он перед битвой, но уже герой,
Таким его изобразил Буонарроти,
Как символ мощи и стремления к свободе,
В нём торжествует сила и покой.
Не мальчиком, а юношей-гигантом
Пред битвой с Голиафом-великаном
Предстал Давид, решителен и строг.
Гражданский подвиг, мужество и долг
Воплощены в творении искусства,
Восторженные пробуждая чувства.
Вечные вопросы
Вопросы вечные, как мир,
Причин и следствий звенья
Зовут нас на достойный пир,
Вознаграждая рвенье.
И смысл высокой жизни в них,
И маета, и мука…
Слились и музыка и стих
В божественные звуки.
И духу всех времён и эр
Внимая, вторя, внемля —
Берут воздвигнутый барьер
Младые поколенья.
Утопия
Природу иначе не победить,
как ей повинуясь.
Древняя мудрость
Подвластные возмездию распада,
не в силах даже время изнурить
трудом, не то, что ход событий изменить
усильями безропотного стада.
Земля устала отдавать, но нищ
её народ — от войн и пепелищ,
от эпидемий, бедствий и от глада.
Вокруг следы войны и разрушенья.
Былое канет в пропасти времён.
Но будет вновь из пепла возрождён
шум бытия и голос пробужденья…
Накроет время тлен своим плащом,
руины зарастут живым плющом.
И смерть поправ, свершится воскрешенье.
И поменяв орудья на орала,
распашем поле, кое не видала
история, и заживём беспечно,
и жизнь тогда не будет скоротечна.
Научимся отгадывать загадки
и разобьём на огородах грядки,
посеем семена, сады посадим,
морщины скорби радостью разгладим.
Пятою уязвимою для смерти
следы оставим и уйдём в тоске,
иные затеряются в песке,
а прочие оттиснутся на тверди…
Они переживут и нас, и век.
И станет человеком человек —
тождественен всемирной круговерти.
Тернистый путь
Не шагами измерен извилистый путь,
И не звоном монет в ненасытных карманах,
И не яствами для пресыщенья, отнюдь,
И не змием зелёным в бессчётных стаканах.
И не шашнями с жрицами «храма любви»,
Чья любовь — ремесло, за доступную цену.
Ни банальною фразой, что мол, селяви!
В оправдание средств, не оправданных целью.
Ни вещизмом заносчивым в мире вещей,
Чей вещественный шик веселит попугая.
И не совокупленьями — сказочнейшей
Сказкой Евы от древа — изгнаньем из рая.
И не самовлюблённостью — мстят зеркала,
Помраченьем ума, упоённого славой,
Так Нарцисс Афродитой наказан сполна
Оттого, что прельстился порочной забавой.
Не изъян — равнодушие к блеску торжеств.
Посмотри в небеса… Сколько нужно для счастья?
Счастье в жизни земной измеряют на вес,
А душе подавай невесомое счастье.
Осень
Бредут шелестящие губы
По осени… Как по асфальту
Опавшие листья, понуры,
И вторят осеннему альту.
И небо в тулупе овчинном
Бесформенней стада баранов,
Мы осенью не излечимы —
Миноры в обнимку с пиано.
Осеннее ненастье
Ветром сорванные флаги
Осени размокли в лужах.
Скованный студёной влагой,
Лес озябший, занедужил.
В поисках земного счастья,
Мы по зову лихолетий
Собутыльники ненастья,
Соучастники трагедий.
Бескорыстное служенье,
Одиночество — условность…
Происходит превращенье
Дней осенних в безысходность.
Всё минует. Всё — летально…
И ничто не повторится.
Только осени печальной
Тайна в строки воплотится.
* * *
Занедуженных дней дождевая унылость,
Серебрённая роскошью ранних седин,
Мхом поросшая сирость подобий, постылость —
Жить бок о бок вдвоём, сознавая — один…
Не копить — всё растратить!
Расставшись с балластом,
За борт хлам — в ненасытный, беспамятный ил,
Совершенствовать душу и быть безучастным
Ко всему, что грозит усечением крыл.
Почему? По велению чувства шестого,
По настойчивой воле мерцающих звёзд,
По наитью, по зову могучего слова,
По мотивам свершения метаморфоз.
Уходя, не забыть бы родные приметы:
Шёпот ласковых волн, пенье птиц, запах трав;
Помнить сказки закатов и краски рассветов,
И небесную глубь, что душою вобрал.
Закат
Взгляни, как пьёт лучи закатный час,
Какой избыток жажды и печали!
Пейзаж достоин устремлённых глаз,
Неутолённых сладкими мечтами.
Пейзаж достоин, чтоб с него писать
Пером и кистью тихую молитву;
В сознанье преломлённые листать
Картины, зарождённые в палитре
Заката, претендующие на
Почти реальность, иль её изнанку,
Где в ясности вечерней — глубина
Познания берёт любую планку
Пространства, мысли, времени, числа.
И зыблющийся образ величаво
Плывёт под всплески кормчего весла —
Туда, откуда всё берёт начало.
Утреннее
По тому, что солнце взошло из моря,
Я узнал: престол занимает утро!
Отгоняя прочь тени сновидений.
На рассвете нимфа в прозрачном газе
Восхищала взоры воздушным танцем,
Насыщаясь всласть полнотой движений.
Горизонт алел, наготы смущаясь,
Утоляя чувственной влагой жажду.
Многозвучный хор изливался пеньем.
И атлет рукой поднимал светило.
День взрастал, собой распахнув завесу
В бесконечный спектр мироощущений.
Риторика
Не все тропинки поросли быльём
К надгробиям крикливых заблуждений.
На мир, в виду блестящих озарений,
Риторика глядит нетопырём,
С седым, как мир, своим предубежденьем.
Стихи в пути
1
Ранним солнцем разбуженный день
Возвещает послание миру,
Дуновеньем ласкающий бриз
Струны лиры приводит в восторг.
2
То ли слух услаждает Орфей,
То ль пророческий шёпот звучит.
То ли я по воде босиком
Научился (по вере) ходить.
3
То ли по раскалённым пескам
Палестины из рабства бежал,
Но до обетованной земли
Не дошёл, ибо в рабстве взращён.
4
То ли бред, закусив удила,
Бездорожьем меня поволок.
То ли гибкости ветер учил,
Чтобы я не сломался в пути.
5
То ль скулит заунывно хандра,
То ли ярость жестоко рычит.
То ли за лицемерную ложь
Просыпается чувство вины.
6
То ль в пещере весь век каменел —
И сосульками, и бахромой:
С потолка сталактитом повис,
Сталагмитом поднялся со дна.
7
То ли драхму во рту утаил,
И от страха трепещет душа.
То ли я оглянулся назад,
Уходя, став столпом соляным.
8
То ли падаю, как водопад,
То ли в парке дремлю будто мирт,
То ли таю свечой на глазах
У знакомой до слёз слепоты.
* * *
Мотыльком ночным на свечу,
Обжигая крылья, лечу.
Наступленье ночи зовёт,
Как сову Минервы — в полёт.
* * *
Упрёк богатству — нищета,
Не трудно нищете помочь;
Но, если нищая душа,
Её беду не превозмочь.
* * *
Спастись в регресс нам не дано,
А от прогресса дурно пахнет.
Невинна смерть, что жизнь зачахнет.
Пей неизбежности вино!
Август
День плывёт, перекошенный маревом,
По мощёному зноем августу,
Полуобморочной испариной,
Прилипая к колючим кактусам.
Воск тягучих лучей вязнет в воздухе.
Море вспахано медленной рябью.
Разлеглась на убийственном отдыхе
Вся окрестность, в бессилии дряблом.
Многоликий мир
Солнце в зените медлит, времени вопреки,
И облака сбежали — то ли на дно реки,
То ль их прельстили горы — поиском истины.
Ни облаков, ни ветра — ветер уснул в тени.
Время своим дыханьем камни дробит в песок,
Пьёт, утоляя жажду, свой самоценный сок.
Ветер влияний лепит маски — гримасы лиц,
Кистью наносит краски жизни на чистый лист;
Как виртуоз, играет судьбами… Сколько их,
Сбывшихся на обломках тщетных
надежд людских?
Мир многоликий ярок, полон высот, глубин.
Недолговечней взгляда каждая из картин.
Бездна своею тайной манит пытливый взгляд,
— Пропасти — для глубоких, —
так мудрецы твердят.
Преодолеть сомнений нужно тяжёлый путь,
Чтобы в глубины духа нашего заглянуть.
Кто одарён призваньем, выдержав чувств искус,
Тот начинает слышать голос из вечных уст.
Взмах многожильных крыльев —
мысли полёт вовне…
Ницше сказал: «Искусство нам дано, чтобы не
Умереть от истины».
Луна
Диск спутницы ночей во весь накал
Сияет в обрамленье облаков
Над шёпотом морских кривых зеркал,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.