Бесплатный фрагмент - История одной коллекции кукол

История одной коллекции кукол, рассказанная домовым Евдокимом

Этого маленького, забавного старичка с седыми, жиденькими, вечно всклокоченными волосами, густыми бровями и усами зовут Евдокимом. Он хорошо образован, но при этом хитрюга и проказник. На его курносом сморщенном носу красуются круглые очки, и от его голубых глаз ничего не утаить, не спрятать. А нос свой он любит совать повсюду, даже туда, куда и не следует. Вездесущий и неугомонный, он следит за порядком и чистотой в доме. Догадались, о ком идет речь? Да-да, о настоящем, самом настоящем домовом, поселившемся в одной из московских квартир, в которую попал случайно, по воле случая. Там ему понравилось, поэтому он и решил остаться там и назначил сам себя полноправным хозяином-хранителем квартиры.

Подружился он не со всеми, кто проживал тогда в этой квартире, а только с Хозяйкой. Только ей он показывался на глаза и рассказывал разные сказки и истории, коих знал великое множество. Некоторые из них Хозяйка записала, и теперь вы можете с ними познакомиться. И одна из них о том, как Евдоким познакомился с Хозяйкой, и как появилась в доме удивительная коллекция кукол в исторических костюмах.

Рассказ Евдокима о Хозяйке и о своем знакомстве с ней

А было это тридцать лет назад. В те далёкие времена Хозяйка работала в мастерских центрального телевидения, шила костюмы и платья для героев разных передач, сериалов и фильмов. Вот тогда-то её и захватила идея — создать коллекцию кукол, одетых в исторические костюмы: с кринолинами, фижмами, рюшками, бантиками, со складками ватто, с воротниками фреза, из дорогой парчи, мягкого переливчатого бархата, блестящего шелка, расшитые «бриллиантами», бисером, блестками.

Надо вам сказать, что мне Хозяйка приглянулась тем, что была мастерицей на все руки: в ее руках любые вещи приобретали новую жизнь. А уж что касается кукол… Простая пластмассовая кукла, иногда даже покалеченная, сломанная, побывав в ее руках, преображалась и становилась похожей или на сказочного персонажа, или на героя литературного произведения, или на реального исторического персонажа. Ее привлекали люди, обладавшие сильным характером, способные затронуть струны её души, зацепить своей сложной или трагической судьбой, вызвать в ней бурю эмоций и желание воссоздать их образ в куклах, одетых в костюмы той эпохи, в которой они жили.

Несмотря на то, что я долго живу на свете, много видел и много знаю, оказалось, что в истории моды я не специалист, и значение некоторых терминов узнал уже от Хозяйки. Если вы их тоже не знаете, можете посмотреть в конце книги.

Кстати, желание наблюдать за созданием коллекции кукол в роскошных, старинных костюмах, в платьях разных эпох и времен сыграло не последнюю роль в моем решении остаться жить в этой квартире.

Но сначала ни Хозяйка, ни другие люди, жившие в этой квартире, даже не подозревали, что я там поселился. И я никому на глаза не показывался. Но однажды я «прокололся». И вот тогда-то впервые она и узнала о моём существовании и поняла, что в ее доме поселился домовой.

Решил я как-то позабавиться: в её мастерской было очень много интересных вещиц — тряпочек, баночек со всякой мелочью и нужной ерундой. Одна коробочка, маленькая картонная из-под булавок, мне приглянулась, в ней лежали блестящие пайетки — такие переливающиеся крошечные круглые пластинки с дырочкой посередине — и пакетик перламутрового бисера очень редкого цвета. Бисер был добыт с большим трудом, с оказией, и Хозяйка хвасталась им, показывая своим подругам. И я решил спрятать именно эту коробочку, унес к себе в камин, в свой укромный уголок, где я облюбовал себе местечко, где отдыхал после трудных, ночных работ. Там меня никто не видел, да и не догадывался, что я там нахожусь. Спрятал я коробочку очень надежно.

И вот однажды Хозяйке пришла в голову очередная идея, для воплощения которой ей вдруг понадобилась именно эта коробочка: она решила отделать бусинками платье очередной своей коллекционной куклы. Хвать! А коробочки-то и нет. Очень смешно было смотреть, как она искала, прямо сбилась с ног в поисках пропажи. Разобрала все полки в секретере, где она оставила её, методично разложила все завалы и залежи. Да и не только в секретере, но и во всех отделениях мебельной стенки. Это ж здорово! Навести чистоту и порядок!

А я тихонько посмеивался, наблюдая из-за угла за её бесконечными поисками. Стоял и тихонько хихикал. Она нервничала страшно, переживала, даже сыну досталось ни за что, ни про что. Но он мальчик «сурьезный», зачем ему хулиганить. Тогда она на мужа набросилась, думая, что это он переложил и забыл, а может и выбросил, не разобравшись. Забавная! Нет бы, просто ласково попросить, заветные слова сказать: «Домовой, домовой, поиграл — отдай назад!» Так нет! Обо мне даже и не подумала, не догадалась!

И только через три года я вернул ей эту коробочку с извинениями. Сам даже растрогался, прослезился, жалко её стало. Правда в тот раз она обошлась без тех бусинок, купила другие. А эта коробочка так и лежит на полке в мастерской.

Но с тех пор мы стали большими друзьями.

Я считаю её доброй феей и настоящей волшебницей, ведь она умеет преображать ненужные вещи, переделывать их и давать им вторую, новую, совсем необычную жизнь. Вот и коллекцию собрала из сорока пяти кукол, правда одна из них — совсем маленькая — девочка с крошечной куколкой в руках в таком же платье, что и её хозяйка.

К тому времени, когда коллекция кукол была создана, я здесь прижился. Зацепила меня Хозяйка своим мастерством, да и привык я к ней, нравится она мне. Подкидываю ей идеи, вдохновляю на новые подвиги, и конечно же придумываю сказки, которые она записывает и читает своей семье.

Но вернемся в наши дни.

Домовой, одетый в старую жилетку и шапку ушанку, сшитые Хозяйкой два года назад, как обычно сидел в мастерской на своем любимом месте — на подоконнике, поджав ноги, обутые в теплые валеночки. Он удобно примостился там и внимательно наблюдал за её работой.

Весь стол был завален: на нем вперемешку лежали кусочки блестящих тканей, прозрачная органза, пакетики с бисером, огромные мешки разноцветных кружев, ленточки и тесемочки, коробочки с бижутерией. Хозяйка с увлечением, не замечая ничего вокруг, (а такое с ней случалось, когда её захватывала идея очередного образа), рисовала эскизы сказочной героини, видать, какой-то фильм ее захватил. Она перебирала ткани, прикладывала их друг к другу, поворачивала то одной стороной, то другой, примеряла на кукле, и при этом что-то бормотала себе под нос, мурлыкала и недовольно ворчала.

Домовой ей не мешал. Он знал, что в такие моменты её трогать нельзя — она сердилась, могла и отругать ни за что, ни про что. Нечего под горячую руку лезть. Ведь настоящая творческая работа, захватывающая и интересная, не требует суеты, не любит громких, отвлекающих голосов и звуков. В этот момент забываешь обо всем на свете и думаешь только об одном: как создать что-то необыкновенное.

— Слушай! — всё-таки не выдержал Евдоким и подал голос, увидев, как Хозяйка примеряет на голове куклы рогатый шлем из мягкой черной замши. — Слушай, так это же Брунхильда!

— Кто? — удивилась она, обернулась с недовольным видом, — какая такая Брунхильда? Вообще-то я делаю сказочную Малефисенту. Недавно фильм посмотрела. Интересная сказка. Очень мне понравился её образ.

— Нет! — упрямо сказал Домовой, — это Брунхильда, валькирия. И я придумал сказку об этой злой волшебнице и обо всех твоих куклах, ну почти обо всех.

Волшебная сказка, рассказанная домовым о куклах в исторических костюмах

Давным-давно, в одной сказочной стране в семье потомственных колдунов-волшебников родилась девочка. Безумно красивая. Увидев ее впервые, заглянув в её синие глаза, бабушка поежилась, настолько был у малютки строгий, недетский, пронизывающий холодом взгляд. Колючий, вызывающий мурашки даже у неё, повидавшей многое на своём веку старухи. И она решила, что имя воительницы-валькирии — Брунхильды (иногда Брунгильда), наказанной Одином за непослушание, как нельзя лучше ей подойдёт. Оно точно отражает её сущность и характер.

И когда девочка выросла и стала настоящей волшебницей, она превратилась в сказочную фурию — безжалостную, непослушную, жестокую, злую валькирию. Злую волшебницу!!!

Платье из прозрачной органзы малинового оттенка, дополненное черным кружевом, как нельзя лучше подчеркивало её точеную фигуру, облегая сверху и расширяясь к низу, при помощи нижней юбки с оборками создавало иллюзию восхитительного, фантастического цветка. Плащ из той же ткани с высоким воротником прикрывал платье и развевался на ветру — настолько он был воздушным и легким. На ногах — бархатные сапожки, а на голове черный шлем с рогами быка. Из рук она никогда не выпускала посох, на конце которого был прикреплён человеческий череп. Именно его она использовала, когда колдовала, творила чудеса, совершала гадкие поступки и приносила несчастья, горе и беды. Ведь это было её любимым занятием. Делать пакости она считала своим предназначением — приятным и развлекательным. Это и было её работой — приносить несчастья.

И вот однажды, стоя перед любимым зеркалом времени в своём старинном сказочном замке и разглядывая свое отражение и любуясь собой, она подумала: «Что-то я давно не колдовала. Что-то давно никто не страдал. Что-то я засиделась, расслабилась. Надо размяться и покуражиться. Надо сделать пакость!»

Она ударила страшным посохом об пол, выбив целый сноп искр, которые кружась и завихряясь, полетели в разные стороны. Взмахом рук собрав их в тугую спираль, она направила искры в волшебное зеркало. Сверкая и искрясь понеслись они через пространство и время, через века и эпохи, на разные континенты, в дальние страны, города и поселки, деревеньки и хутора. Часть из них, улетая и кружась, касалась земли, гасла и исчезала, пропадала, не достигнув своей цели. А те, что попадали на людей, переносили их сказочным образом в её волшебный, загадочный замок — замок Брунхильды.

Замыслила она жестокое и коварное дело: собрать людишек — «кчемных» и никчемных, богатых и бедных, знатных и простолюдинов. Она хотела заглянуть в их глаза, в самые сокровенные уголки их душ, показать им их сущность, гадкие черты характера, раскрыть тайны, которые они скрывают, напугать, вызвать трепет перед грядущим и показать самые последние дни их жизни. Но захотят ли они этого?

Искры сделали своё черное дело, замок постепенно стал заполняться людьми. Они входили, опасливо оглядываясь, не понимая, где они и что с ними. Это были мужчины и женщины в роскошных, бальных платьях и дворцовых нарядах разных эпох и времен. Их костюмы из бархата, парчи и шелка, очень разные и красивые, были богато украшены бриллиантами и другими драгоценностями. С кринолинами, фижмами, в мехах, с зонтиками, веерами и перьями. Как будто их выхватили и унесли прямо с бала, праздника или с безмятежной прогулки, из привычной обстановки, из своего времени.

«Как интересно, надо же, какие экземпляры. Я даже не могла себе и представить, что будут такие известные личности. Но это даже лучше, ведь у сильных мира сего больше скелетов в шкафу, чем у простых смертных, больше секретов и тайн! — подумала Брунхильда, следя за прибывающими людьми. Как хорошо, что женщин больше, они более впечатлительны, истеричнее, а значит, будет весело, шумно и трагично. Будут обмороки, слёзы… Как мне всё это нравится!»

Она повернулась к своему зеркалу, провожая взглядом очередную жертву. И тут появился король. Король Франции Людовик XIV. Очень известная личность — король-Солнце. Говорят, что фраза «Государство — это Я» принадлежит ему. Ну наверно, спорить не буду)))

Красавчик задержался около зеркала — любуется собой, своим лиловым бархатным костюмом с золотой отделкой. Поправил перевязь с орденом, смахнул невидимую пылинку с плеча, чуть сдвинул шляпу с лебяжьим пухом, которая крепко сидела на черном, кудрявом парике, это было модно в те времена. Гуляка, вольнодумец, не терпящий никаких возражений. Поклонник писателей, артистов и музыкантов. Сам иногда пописывал и сочинял — не без таланта человек. Страшный мот и прелюбодей, но тем не менее провернувший кое-какие реформы в своём государстве.

Он появился, держа за руку свою фаворитку — это при живой-то жене (о, времена, о нравы) — мадемуазель Луизу де ла Вальер. Он трогательно её поддерживал, а она, бедняжка, от страха готова была упасть в обморок (ох, уж эти француженки). В платье, сшитом из той же ткани, что и костюм короля. Нижняя жесткая юбка делала платье более пышным и широким, туго затянутый корсет с узким шнипом и декольте. Сверху накинут плащ на подкладе, богато расшитый золотой тесьмой и пайетками. С капюшоном, прикрывающим её белокурые волосы. Трогательная, тихая, скромная, очень нежная, она от рождения прихрамывала. Однако это не помешало ей удерживаться при Людовике целых восемь лет и родить кучу детей.

И тут следом вышла другая его фаворитка — полная противоположность ла Вальер. Яркая, высокая, маркиза де Монтеспан была одета более богато, чем Луиза. Ее платье было сшито из узорчатой парчи цвета черного золота, обшито брюссельским кружевом. Золотая нижняя юбка волнующе колыхалась при каждом её шаге. Голову украшала жемчужная нить, красиво уложенная, а в руках она держала веер из перьев райской птицы. Волшебная, томная и загадочная, очень умная и мудрая особа очаровывала Людовика XIV целых 16 лет. Ох, проказник! Ох, уж эти французы!

Король осмотрелся. И вдруг в толпе заметил ещё одну красавицу, которая не поддалась его чарам и власти, как он ни старался, чем только ни угрожал — великолепную Анжелику. Роскошная Анжелика — Анжелика маркиза-ангелов. Своенравная, гордая, сильная, добившаяся много в своей безумной и полной приключениями жизни, и стойко державшая удары судьбы.

Он улыбнулся, галантно приподнял шляпу — поприветствовал её. Поклонился. Анжелика была в черном, бархатном платье со шлейфом. Нижняя юбка из золотой парчи перекрыта черным гипюром, с боков заложена красивыми складками и украшена бантами.

«А ведь в этом платье она была у меня на балу, — подумал Людовик, вспомнив тот день, когда он принимал султана с посольством. — Ох))) Когда это было?»

Брунхильда холодными, синими глазами зорко следила за происходящим в её волшебном замке, всё подмечая и стараясь всё больше и больше нагнетать обстановку. Она видела удивлённые глаза гостей, но не обращала внимания на немые вопросы. Всему своё время!

Вдруг, стремительно, словно фурия, сквозь зеркало ворвалась в зал цыганка. Быстрая, резкая Кармен, та ещё бесовка, острая на язык, взрывная испанка-обманщица, с легкостью соблазняющая мужчин, абсолютно не заботясь о последствиях и, даже сознавая беду, не готовая отступать. Слишком уж сильна сила наживы её цыганского сердца. Соблазнять и бросать. В этом вся её сущность.

Её красно-черное платье из тончайшей органзы, состоящее из огромного количества оборок, казалось воздушным и лёгким, как и она сама. Худенькой ручкой она подхватила подол, чтоб не путался и не мешал движению (видно, искра её застала на площади, где она танцевала). Тонкие прозрачные черные чулки обтягивали её стройные ножки в красных туфельках. Острые каблучки, как и её язычок, отбивали звонкую дробь по каменному полу волшебного замка, словно звуки испанских кастаньет в задорном танце. В жгуче-черных, цвета воронова крыла, волосах, уложенных в сложную прическу, — красный цветок. На конце бабетки развевается платок-накидка из черной воздушной сетки. Красные бусы оттеняют её смуглую кожу.

Влетев в зал и осмотревшись, она сразу обратила внимание на девушку в кремово-розовом платье, всю утопающую в кружевах, таких же пышных юбках и оборках, как и у неё. В розовой шляпке, украшенной цветами и атласными лентами на прелестной головке, очень похожей на цыганку с такими же жгуче-черными кудряшками.