Бесплатный фрагмент - История одного письма

«История одного письма»

Предисловие

Любовь — это единственный язык, который понимают все миры, и эта сказка написана именно на нём. Эта история родилась из мысли о том, что любовь, которую мы чувствуем, не исчезает без следа. Что происходит, когда нечто неподвластное логике стучится в твою дверь? Можно ли найти дорогу к человеку, ушедшему из этого мира? Может ли он найти дорогу к вам?

«История одного письма» — это моё размышление о великой силе веры и чистоте детской убеждённости, которая не нуждается в доказательствах. Это история о пути, где дремучая чаща, полная детских страхов, меняет свою природу, становясь проводником для любящих сердец. Здесь мудрость сердца пятилетней Лизы становится единственным компасом для её бабушки Александры Ивановны, ведущим её сквозь тень давних страхов и невыносимое потрясение.

Пусть эта сказка станет для вас напоминанием о том, что самые важные следы всегда остаются там, где жили наши самые сильные чувства. И что самое главное путешествие — это путь к самому себе, который иногда начинается с письма, доставленного загадочным почтальоном.

Глава 1. Почтальон

Сегодня с утра всё было как-то не так. Дедушка со старой фотографии на стене улыбался совсем иначе, как будто знал, что скоро произойдет что-то необычное, удивительное, волшебное…

Лиза выглянула в окно. Старый пёс Тарзан, который в это время обычно дремал под яблоней, теперь беспокойно метался вдоль забора, а серый кот Васька, обычно ленивый и равнодушный ко всему, забравшись на крышу летней кухни, вдруг поднял голову и уставился в одну точку, будто чувствовал кого-то невидимого, притаился и шевелил длинным пушистым хвостом.

Бабушка уже шла открывать калитку. На горизонте большим зелёным пятном виднелся старый, дремучий лес.

Почтальон в этот раз пришёл незнакомый и принёс совсем необычную почту. Он был высокий, в длинном тёмном плаще, с лицом, спрятанным в тени капюшона, и появился у калитки внезапно, как будто материализовался из воздуха. Лиза проводила странного почтальона взглядом и побежала к бабушке, увидев в её руках вместо привычных газет большой, желтоватый конверт.

— Ты уже проснулась, внученька? А нам почту принесли. Только я не могу понять, от кого. Да и почтальона этого я в первый раз вижу. Странный какой-то. Я его спрашиваю:

— А где же наш Пётр Николаевич, уж не заболел ли? — Молчит.

— Спрашиваю: где газеты? — Молчит, будто и не слышит.

Бабушка развела руками.

— Что за конверт такой необычный? Без адреса. Да и вообще на нём ни одного слова нет. Может, и не нам он вовсе. Опять молчит, только лицо под капюшоном прячет, чудной какой-то, летом в плаще, ещё и в перчатках.

Конверт и правда был странный. На грязно-жёлтом фоне не было ни единого слова, только большая, коричневая сургучная печать с каким-то непонятным знаком, похожим на знак бесконечности.

Бабушка не спеша открыла конверт. Выражение её лица менялось с каждой секундой. Удивление, недоумение, радость, печаль, гнев, снова радость и, наконец, слёзы.

Лизе было всего пять лет, читать она умела с трудом и неохотой. Но как же ей хотелось знать, что написано на сером листике бумаги, дрожащем в бабушкиной руке. С детской наивностью Лиза спросила:

— Бабушка, почему ты плачешь?

Женщина была готова ответить не сразу. Рассказать ребёнку о том, что в письме было несложно. Но признаться, что оно написано человеком, умершим семь лет назад, — куда труднее.

Лиза очень любила дедушку, хотя никогда его не видела. Она знала о нём только самое хорошее, по рассказам родителей и, конечно же, бабушки Шуры.

— Это письмо от дедушки Димы. Он пишет, что очень скучает по нам… у него теперь новый дом… и что он ждёт нас.

На удивление бабушки, внучка не смутилась. Лиза улыбнулась, погладила бабушку по руке и сказала:

— Я всё понимаю, бабушка. Пойдём, будем собираться к дедушке в гости. Маленькой Лизе не терпелось познакомиться с дедушкой. Она уже придумывала, что подарит ему из своих маленьких плюшевых зверюшек, задаваясь вопросом, какая из них лучше поместится в её маленький походный рюкзачок.

А в голове женщины тем временем проносилось множество мыслей. Почерк своего покойного мужа она не могла спутать ни с чьим другим. В письме он упоминал Лизу. Лизу,

которая родилась через два года после его смерти. А дата на письме значилась… сегодняшняя.

Глава 2. Странная ночь

День пролетел незаметно. Девочка погрузилась в мысли о походе: хоть писать она не любила, но уже корявенькими буквами выводила на листике список нужных вещей. Знала, что дедушка будет ею гордиться. Ведь в пять лет может писать не каждый ребёнок.

Ближе к вечеру неутомимая Лиза была полностью готова к путешествию к новому дедушкиному дому. Она собрала свой маленький рюкзачок, очень внимательно упаковав его любимыми вещами и подарком для дедушки. Это был красивый плюшевый заяц с чёрненькими пятнышками на лапках и грудке, с розовым носиком.

Плотно поужинав вкусными варениками с вишнями, девочка, утомившись за день, мирно посапывала, наслаждаясь своими беззаботными детскими снами, сладкими, как бабушкино варенье.

Бедная женщина не спала всю ночь. Она сидела в своей комнате, укутавшись старым платком, подаренным покойным мужем, и с остывшей кружкой чая в руках перечитывала письмо снова и снова.

— Неужели это чей-то розыгрыш? Или я схожу с ума?.. Но как? Как?

Раньше любимый муж писал часто. Он обожал свою Шурочку. Радовал её подарками, словами любви и благодарности просто за то, что она у него есть. Каждая буковка, каждая запятая и закорючка в письме были до боли знакомы женщине. Её сердце разрывалось от нахлынувших чувств. Это была любовь, никогда не покидавшая её сердце, скорбь, чуть затёртая временем, абсолютное непонимание происходящего и страх. Страх, проживший с ней рядом почти всю её сознательную жизнь.

Воспоминания хлынули в голову женщины. Те, которые хочется забыть навсегда. Но сейчас это было невозможно. Память унесла Александру Ивановну в те далёкие времена, когда, будучи маленькой девочкой, такой как Лиза, она шла одна по той самой дремучей, тёмной и непролазной чаще леса, в которой заблудилась, погнавшись за красивой бабочкой-предательницей.

Красота той бабочки так ослепила глаза ребёнка, что она очнулась только тогда, когда потеряла её из виду. Но, как оказалось, маленькая Шурочка потеряла не только бабочку, но и своих родных, которые дружной семьёй вышли в лес за грибами и ягодами.

Она даже не знала, как долго пробыла в лесу. Ягодки лесные позволяли ей есть, а чистые ручейки — пить, но девочка была в лесу не одна. Там были звери, которые пугали Шуру больше, чем одиночество и голод. Лохматые тени с блестящими глазами, что шевелились за деревьями, будто ждали, когда она закроет глаза. Их тяжёлое дыхание иногда долетало до неё сквозь густую хвою, а хруст веток за спиной не давал ей сомкнуть глаз ни на минуту. Каждый шорох становился звериным рыком, а каждый луч луны, пробивавшийся сквозь кроны, казался светом их недобрых, горящих глаз.

Воспоминания резко оборвались совершенно забытым чувством. Женщина, вздрогнув от неожиданности, пролила на платок остывший чай и огляделась, как будто почувствовав, что не одна в своей комнате. Она слышала его шаги. Шаги её любимого Димы, подходящего к креслу, на котором она сидела.

— Я схожу с ума, — прошептала она.

Встав с кресла и подойдя к иконе в углу комнаты, Александра Ивановна принялась что есть сил молиться Господу молитвами, которые выучила за свою долгую жизнь. И начала с «Отче наш» — той самой, что спасла маленькую девочку, затерянную в лесу.

Помолившись образу, она обернулась, чувствуя смесь страха и ожидания чуда. Женщина не могла понять происходящего, но увидела, словно ниоткуда появившийся тонкий, жёлтый луч, направленный на конверт с письмом, на котором… Всё так же блистая красотой, сидела, расправив крылья, прекрасная бабочка-предательница из её детского лесного плена.

Перекрестившись ещё раз, Александра Ивановна подошла к креслу, на котором лежало письмо, и протянула руку. Бабочка вместо того чтобы испугаться и улететь, взмахнула крыльями и, растворившись в письме, осветила его строки, всё тем же, красивым, тёплым, золотистым светом.

Женщина взяла в руки письмо ещё раз, и каждое прочитанное ей слово светилось и звучало в её голове чуть позабытым, любимым голосом. И если это был не голос её Димы — то что тогда?

— Здравствуй моя дорогая Шура. Если ты читаешь это, значит, я успел.

Не пугайся, ты не сошла с ума. Там, где я теперь, нет ни времени, ни расстояний, ни границ. Но есть то, что сильнее любой смерти. Это — любовь. Любовь к тебе и нашей Лизоньке.

Это письмо — моя последняя забота. Мой способ сказать: «Я рядом, даже если ты не видишь меня». Мне дан один шанс. Одна возможность помочь вам. Поэтому прошу — не медли.

Возьми Лизоньку за руку, и ступайте туда, куда укажет карта, вложенная в письмо. Не ищи в ней логики, в ней заложено нечто иное.

Всё, что тебе будет нужно — просто поверить.

Я не могу сказать тебе всего. Но совсем скоро, тебе всё станет ясно.

Ты давно слышишь меня во сне. Услышь теперь наяву.

«Сегодня» — это слово ты увидишь, когда проснёшься, и поймёшь, что пора.

Я знаю, что тебе страшно. Но ты сильнее, чем тебе кажется. Когда ты пойдёшь туда, куда никогда не хотела возвращаться — не бойся. Ты не будешь в одиночестве. Я оставил следы, чтобы вы нашли дорогу ко мне.

Важно только одно: не сомневайся и не поворачивай назад. Всё будет хорошо.

Лизонька — наш мост сквозь время и пространство.

Я жду вас. Вам надо побывать в моём новом доме.

Моя душа всегда будет любить твою. Я всегда рядом.

Твой Дима.

Наваждение исчезло в тот миг, когда за окном надрывно крикнул хриплый петух, возвещая о приходе утра.

Александра Ивановна сидела в своём любимом кресле. Её взгляд упал на жёлтый конверт. Рядом с сургучной печатью появилось одно-единственное слово, которое прозвучало в голове всё тем же, родным голосом её любимого Димы:

— Сегодня.