Бесплатный фрагмент - История о том, как я сошла с ума...

ЛАРИСЕ И БОРИСУ, ПОСВЯЩАЕТСЯ МОИМ ДОРОГИМ РОДИТЕЛЯМ

Об авторе

Ирина Фьелльнер Патлах

Коуч Счастливых Перемен, писатель, блогер, ведущая программ.

В 1990-м году уехала к мужу в Швецию. С тех пор жила в десятке разных стран и много путешествовала. Пути-дороги занимают большое место в жизни Ирины, так как любая поездка, по ее мнению, «это встреча с собой и новыми людьми». В настоящее время живет в Барселоне.

В прошлом Ирина — театральный критик. Несколько лет работала PR-директором в кино и других проектах.

В начале 2000-х в ее жизни произошла важная встреча — с новой профессией, она стала коучем. И с тех пор помогает людям находить Счастливые Перемены в разных областях жизни.

«В любой самой сложной ситуации и проблеме можно найти ресурс для перемен и для решения. Надо только научиться смотреть на задачу под неожиданным углом».

Большое место в профессиональной деятельности автора занимает тема Межличностных коммуникаций: семейные отношения, дружба, отношения в коллективе. Сейчас Ирина завершает работу над книгой об этике в общении и дружбе в социальных сетях. На примере Фейсбука она показывает, как рождаются новые смыслы в отношениях и, как старое и привычное начинает удивлять. Ведь соцсети занимают все больше и больше места в нашей жизни: в них мы общаемся, дружимся, ссоримся, находим новую работу, заказы, призвание. В них мы встречаем людей, которых, возможно, никак бы не встретили иначе.

Эта повесть — о реальной дружбе, которая подошла к концу. «Конечно же, это чистейшей воды авантюра решиться в 54 года поехать на самый тусовочный и молодежный остров Испании, на Ибицу на фестиваль сальсы. Но неожиданные и нелогичные поступки часто нам дают возможность узнать что-то важное о жизни, себе и нашем окружении».

Предисловие

Тексты воплощаются по-разному. Над какими-то ты долго размышляешь, готовишься и долго пишешь, а другие — берут в плен и не отпускают, пока ты не запишешь историю, словно под диктовку неведомого голоса. Так было с этой историей. Она не отпускала меня, пока я не поставила точку.

Я писала книгу о «Фейсбуке», когда поняла, что придется сделать перерыв и написать эту повесть. Все началось с поездки на Ибицу и одного поста в «Фейсбуке», в котором я поделилась с друзьями и подписчиками тем, что в те дни происходило в моей жизни. Рассказ вызвал интерес и бурные реакции. Многим была интересна история о дружбе, ее начале и ее конце.

Мы боимся терять друзей, переживаем, когда заканчиваются долгие отношения и грустим, когда заканчиваются многолетние дружбы. Я много раз проходила через это пока, однажды, не поняла, что у отношений есть срок годности. Люди встречаются и идут вместе, пока им по пути, пока их объединяют общие цели, ценности, мечты. И люди расходятся, когда вырастают друг из друга, когда перед ними стоят разные задачи и утрачивается взаимопонимание. В этом нет ничего драматического. Мы выросли на мифах о вечной дружбе, но в действительности они единичны. Обычно на протяжении жизни меняется круг нашего общения. Особенно это касается людей, вырванных из привычного контекста жизни, тех, кто много путешествует или долго живет в эмиграции.

Повесть писалась на одном дыхании и те несколько ее частей, что были опубликованы в «Фейсбуке», помогли мне понять, что эта тема важна моим читателям. Размышления о дружбе, совместных поездках никого не оставляли равнодушными. Мы размышляли все вместе, они поддерживали меня в этом невероятном путешествии, а я делилась с ними важными наблюдениями и выводами. За несколько месяцев до случая, описанного в повести, я сделала эфир, посвященный разным аспектам дружбы взрослых людей. И эта повесть стала одной из иллюстраций к этой теме.

Я благодарна всем своим читателям в «Фейсбуке» за со-творчество и поддержку и, надеюсь, что Bам, дорогой читатель, тоже будет интересна эта тема.

Имена некоторых персонажей изменены.

История о том, как я сошла с ума…

Голова трещала и закипала, как старый пузатый самовар. Мысли толпились, шумели, толкали друг друга. Я едва успевала записывать. Тексты для книги, тексты для Фейсбука, тексты в копилочку для будущих книг, идеи для эфиров. Искра с Хлое уже потеряли надежду привлечь к себе внимание: я строчила, как пулемёт, и они вяло пихали друг друга, пока не задремали дружно и сладко.

— Ира, поехали со мной на Ибицу на фестиваль сальсы.

Голос Хамины зазвучал откуда-то издалека. Я стряхнула нелепый вопрос с ушей, как паутину, и продолжала писать.

— Поедешь? Там будет здорово.

Мой волчий взгляд иcподлобья говорил красноречиво, что я думаю по поводу этой идеи, и как мне приятно, когда меня вытаскивают из потока.

— Ты мне мешаешь, — стиснув зубы, пробурчала я. — Мы ж договаривались, что когда я работаю, ты меня не отвлекаешь.

На извинения и сожаления ушло ещё минут 10. Тексты писались до тех пор, пока мысли не покрылись туманом, а шея и рука занемели.

Пауза была неизбежна. Хамина опять оказалась рядом. Она ласково и настойчиво смотрела на меня.

— Поедем?

— Куда?

— На Ибицу. Там фестиваль сальсы. Я ездила уже несколько раз в разные страны. Это здорово! Вот увидишь.

— Какая ещё сальса? Какая Ибица? Ты что, с ума сошла? Мне работать надо! Я и так едва успеваю.

Раздражение росло. В голове не укладывалось: как можно не понимать, отпуск у меня кончился. Да, он был безумным, и я не отдохнула. Но он кончился, и у меня планы. Работа, в конце концов. Любимая. Мне надо срочно дописать книгу о Фейсбуке.

Я стряхнула с себя ещё раз самый, наверное, нелепый вопрос, который услышала за последнее время. Ибица, сальса… Где я, и где всё это? Поёжилась, представив себе шумные тусовки и вернулась к своим делам.

Планы. Они расползались кто куда, как лебедь, рак и щука. Времени категорически не хватало ни на что. Приезд старой подруги окончательно разрушил то, что раскачалось и пошатнулось за время безумных летних приключений. Они прилетели как ураган и перевернули многое вверх дном. Я вздохнула и решила сменить род деятельности. Занялась ревизией планов. Они то грозно и укоризненно, то грустно смотрели на меня…

Ощущение, что я окружена со всех сторон, и земля уходит из-под ног, усилилось. Я так много работала с этим ощущением несколько лет назад и, казалось, что одержала окончательную и бесповоротную победу, поняв мотивы своей прежней перегруженности. Но урок, как чёртик из табакерки, выскочил снова. Надо что-то опять менять. Кардинально. Я это уже чувствовала давно, но не хотела вникать во все это.

Хамина опять подошла и спросила о чём-то другом. Я услышала скрип собственных зубов и готова была взорваться. Каждый день мы говорили о том, что мешать мне, когда я работаю, нельзя, и история повторялась день за днём, по несколько раз в день.

Я глубоко вздохнула и решила взглянуть на ситуацию с другой стороны… Поискать скрытые в ней ресурсы и подсказки. На дуэли столкнулись два подхода, две ментальности: европейская и восточная.

Я с детства кожей и всем нутром чувствую время, хоть и родилась 10 апреля в Средней Азии, где оно (время) тогда особой ценностью не считалось. Хамина родилась 9 апреля 14 лет спустя в Африке, в Бурунди и с 10-ти лет живет в султанате Оман. Время там сущая условность. Нет-нет, конечно не для всех, но для многих.

Легче переносить вечную испанскую маньяну мне помогла жизнь в нескольких странах Персидского залива. Особенно, в Омане — самая спокойная и тихая. К странным отношениям со временем у Хамины я привыкла. Меньше, чем на полтора часа, она редко опаздывала. Мы это знали и никогда не ждали её к сроку. Но одно дело Оман и встреча за ужином, вечеринки, а другое — Европа и планы. Мы с ней прекрасно сосуществовали и в Бахрейне, где она навещала нас, и я особо никуда не спешила. Здесь это стало испытанием.

Она вообще никогда и никуда не торопится. Даже на самолёты, которые спокойно улетают без неё. А я не умела опаздывать даже на свидания. По мне можно проверять часы. Приходить на несколько минут позже я училась специально… Мысль о совместной поездке приводила в ужас. Уже не говоря о сальсе и Ибице…

Но ведь должен здесь, во всей этой ситуации быть какой-то смысл?!

— Тоби, неужели она не понимает, что это безумство? Информации о фестивале нет, там будет дикий шум и бардак. И ритм жизни у нас разный, — горячо убеждала я мужа и заодно саму себя.

— А может, всё же поедешь? — робко спросил муж.

— Я что, совсем с ума сошла? — возмутилась я.

Чем больше и чаще Хамина говорила о фестивале сальсы, тем сильнее мне хотелось на необитаемый остров.

— Там будет дико шумно и невозможно спать, — парировала я. — И, вообще, что-то мне не нравится эта затея. Может, лучше на Майорку? Это же твоя мечта. Там тихо, спокойно. Мы обе устали. Ты не представляешь, что представляют собой такие места в Испании.

— Ты ничего не понимаешь. Я хочу на сальсу.

— А я ещё не сошла с ума! — заключила я.

Разговор с другом Герой закончился с таким же результатом, как и с мужем:

— Ну а чего тебе не поехать и не развеяться?

— Слушай, неужели я совсем сошла с ума? Я хочу покоя и тишины.

— Езжай…

За три дня до отъезда я дала себя уломать на только «поехать».

«В конце концов, когда ты в последний раз делала что-то безумное?» — спросил меня какой-то неопознанный внутренний голос.

И за день до отъезда я через силу согласилась пойти на фестиваль: классы, шоу и пати.

В ночь перед отъездом мы, как две юные мартышки, скакали перед зеркалом, примеряя наряды для вечеринок.

«Ты сошла с ума, — напевал мой внутренний голос, — там будет ад и никакого фестиваля».

Но невероятная сила толкала в дорогу.

Полет прошёл легко.

Прилетели мы с опозданием, к полуночи. Автобус ушел, и мы сели в такси. В машине громко голосом футбольных комментаторов орало радио.

«Ты сошла с ума, — шептал кто-то внутри моей головы. — Куда ты едешь. Это знак. Будет шумно».

Таксист, не замечая клиентов, как это часто бывает в Испании, слушал матч. Я мечтала о скандинавской тишине…

Через полчаса такси остановилось, и водитель небрежно бросил:

— Вам туда. Ближе мне не подъехать.

Мы вышли из машины и переглянулись.

— Что это за ад? — спросила Хамина.

«Я сошла с ума, что согласилась ехать», — подумала я в очередной раз…

Прямо на нас, ничего не видя, валились пьяные английские юнцы. Мы и наши чемоданы казались им невидимками. Едва успев отскочить, мы с трудом удержались на ногах.

Хамина нервно вздохнула.

Она и алкоголь несовместимы. Хамина спокойна и толерантна, когда «интеллигентно» пьют её европейские друзья. Всегда присоединяется к компании с водой в винном бокале. Но тут ей хотелось зажмуриться и открыть глаза где-то в другом месте. Мы зашли в отель. Из лифта вывалились две полуголые голландские парочки лет 18-ти и, еле передвигаясь на ногах, проползли мимо, держась за банки с пивом в своих руках. На ресепшене не было никого.

— Есть кто-нибудь!? — закричали мы хором.

Появился молодой человек, с трудом скрывающий презрительную усмешку при виде очередных подростков, вываливающихся из лифта.

— Вы, правда, сюда на 6 ночей? — спросил он, морщась, как от зубной боли.

— Нам вас порекомендовал фестиваль сальсы, — пытаясь быть позитивной и вежливой, воскликнула Хамина.

— Сальсы? — бровь молодого человека удивленно взлетела. — Что еще за фестиваль?

Хамина полезла в телефон и протянула ему окно в ватсапе с бесконечной перепиской с председателем оманского клуба сальсы.

Молодой человек дернул плечами, сообщил, что сам он не местный, ничего об этом не знает и что лучше всего обсудить этот вопрос с утренней сменой.

Мы поднялись на наш второй этаж, споткнувшись об очередных подростков, мычавших уже на неопознаваемых языках. Перед нашим носом сновали белокурые мальчики и громко стучали во все двери подряд. Я искоса посмотрела на подругу. Если честно, злорадно. С подтекстом «Я же говорила!» Каюсь: грешна. Но на самом деле говорила. И я злилась на себя, что ввязалась в эту авантюру.

Еле двигаясь, мы зашли в комнату. Убогое убранство, запах жуткого освежителя воздуха, крики из-за стенки и с улицы. На часах время перевалило за час. Бум-бум — загрохотало за стеной. С улицы донёсся то ли визг, то ли смех. Нам было совсем не до веселья…

Мы сели на кровати с поролоновыми матрасами и тупо смотрели друг на друга. О сне не приходилось даже мечтать. Мы решили осмотреться на местности и вышли из отеля.

Народу было столько, как будто на дворе было полвторого дня, а не ночи. Визг, шум, гам. И практически все персонажи в возрасте до 25 лет. Мы себя чувствовали здесь посланниками другого мира. Ни лоска, ни гламура, с которыми связывают Ибицу. Драные шорты, сеточки на хорошо прокачанных и юных попах, костюмы, больше похожие на маскарадные. Я вспомнила свои коктейльные платья для пати и поняла, что дома в шкафу им было веселее, чем здесь. Идти приходилось, глядя во все глаза — всё время кто-то норовил упасть, споткнуться, облить пивом.

Сделав пару кругов по близлежащим кварталам, мы с полными ужаса глазами, вернулись в отель. На ресепшене работала уже другая смена, и Хамина кинулась с расспросами о фестивале сальсы к новым ребятам. Они старательно шерстили интернет, но наскрести им так ничего не удалось. Исчезла даже та куцая информация, что была накануне отъезда: фестиваль сальсы 28-е сентября — 1-е октября. Хамине выдали адреса пары-тройки отелей, и мы отправились на поиски информации, так как об отдыхе и речи быть не могло — гостиница ходила ходуном. На улице движухи было не меньше. Казалось, весь мир сошёл с ума.

В каждом из отелей у сотрудников удивленно поднимались брови — про фестиваль сальсы никто не слышал. Нам везде повторяли одну и ту же обширную городскую программу на те дни, где было всё, от средневекового праздника до водного, но только не этот фестиваль-фантом сальсы.

Спустя час поисков мы вернулись. На ресепшене был новый человек, и Хамина побежала к нему в надежде, что он найдет мираж. Я села в стороне. Было невыносимо смотреть в уставшие обреченные глаза ночного персонала, с которых настоятельно требовалась информация о вожделенном для моей подруги фестивале.

Посидев минут сорок внизу и устав от мелькания перед глазами пьяных подростков, я одна ушла наверх. Тело уже не удерживалось в вертикальном положении. Хамина, сосредоточенная на одной мысли, что всё это было не зря, не замечала ошалевших глаз ресепшионистов и побуждала их к новым попыткам поиска исчезнувшего фестиваля. Поднялась она ещё минут через сорок. И сообщила, что с утра продолжит поиски. Было уже около пяти, а шум не становился меньше…

— Нам надо бы обсудить разные варианты, как мы будем решать вопрос. Будет фестиваль или нет, в этой гостинице нам не выжить. Надо обсудить варианты. Я их вижу три, — сказала я.

— Завтра я найду фестиваль, и всё станет понятнее. Мы приехали на фестиваль, — прервала упрямая подруга.

Я застонала. И поняла, что если не перееду завтра, лучше улетать домой, пока я совсем не сошла с ума…

Ночью удалось вздремнуть не больше, чем минут на пятьдесят. Шум в отеле затих к 9-ти утра, но постепенно оживала улица с каруселью, громкой музыкой и ярмаркой под балконом. Мы обе были на грани. Диалог казался невозможным. Я хотела решить кардинально вопрос с переездом. Хамина хотела найти фестиваль, ради которого была готова на любые жертвы.

Утро началось с её попыток занять поиском фестиваля всю утреннюю смену работников отеля. Через час она получила от них ещё один адрес, и мы понеслись, насколько это возможно, на ватных от бессонницы ногах, искать ночной клуб «Парадиз», где нашлись следы фестиваля.

По жгучему для конца сентября солнцу мы дошли до этого потерянного рая. Разумеется, в 11 утра ночной клуб был закрыт. На стенах висели афиши грядущих программ. Фестиваля сальсы там не значилось и в помине. Хамина позвонила в клуб. Никто про этот фестиваль не слышал. Она никак не хотела смириться с этим и побежала искать дальше. Я уже не понимала что… Произошёл полный разлад в коммуникации.

— Нам надо до полудня вернуться в отель, чтобы либо поменять номер, либо съехать, если нам вернут деньги.

По иронии судьбы, отель списал полную сумму за всю неделю ещё вчерашней безумной ночью…

В какой-то момент я просто развернулась и пошла обратно в сторону отеля, исполненная намерения взять вещи и освободить номер в любом случае. Мое давнее ощущение, что фестиваля нет, и не будет, стало очевидностью. И даже если он бы и был, провести 6 ночей под одной крышей с подростками из пьяного пионерлагеря я не собиралась. Как говорится, здоровье, как умственное, так и физическое — дороже. Я ведь всё-таки не сошла с ума…

После бессонной и бестолковой ночи непросто принимать решения. Каждая клеточка тела ныла и стонала. Голова разрывалась от уже внутренних шумов, и ей было очень неуютно на шее, которая была закована в панцирь напряжения. Глаза слезились, изнутри слегка потряхивало, челюсть сжималась. Взгляд не обещал ничего хорошего неосторожно попавшимся под руку… Короче, не самое удачное утро в моей жизни. Помог и поддержал муж.

— Съезжай, пока не поздно. Успей до полудня.

Я шла быстро, почти бежала. Быстро забрала вещи из номера и, успокаивая дыхание, села в лобби отеля. Будущее было абсолютно непонятно, поэтому надо было перевести дух, подзарядить телефон и запасную батарейку и понять — что дальше. Я сделала несколько медленных вдохов и выдохов. Улететь сейчас — испортить отношения навсегда. В тот момент я этот вариант, как позитивный не рассматривала. Искать другое место одна я не хотела. Решить всё за неё — это меня мало вдохновляло. Автором поездки была Хамина. Это её проект. Я была приглашенным гостем. Видимо, это была её попытка ответить за наше долгое и терпеливое гостеприимство. Решать чужие уроки — задача неблагодарная. Это я давно хорошо усвоила.

Решение должно быть либо совместным, либо её. И на основе этого решения я смогла бы выбрать максимально удобное для себя. Она прибежала в отель впритык к полудню. Не могла найти ключ-карточку. Громко на весь отель сообщила, что похоже фестиваля нет. И это ужасно. Что в Фуджейре, Омане, Дубае и Египте всё было так здорово, а здесь в Испании… Персонал нервно задёргался. Вдруг она ещё раз попросит найти его? Я поймала взгляд одной из девушек и пожала плечами. Я не знала, решит она остаться (нам предложили 5-й этаж) или съехать. Вдруг рядом появилась группа русскоязычных девушек. Мы разговорились, и я узнала, что они только что съехали с 5-го этажа, и там было так же весело, как у нас на втором…

Хамина притихла. От её напора и энергии, с которыми она добывала из недр Сан Антони фестиваль-фантом, ничего не осталось. Обсуждать ситуацию она явно не хотела. Впервые почти за месяц её пребывания с нами она замолчала. Отключился бесконечный поток слов, рассказов и историй. Неожиданно между нами зазвенела тишина. Подруга уходила в себя, погружалась, как подлодка, в глубокие воды молчания. Я дышала. Разминала шею непослушными пальцами. Изредка созванивалась с мужем и Герой, которые интересовались тем, что мы решили.

— Тоби, она молчит.

— Вы обе устали. Может, вам пообедать?

Я вспомнила, что кроме пары слив, прихваченных из Барселоны, мы не ели ничего. Оказалось, что Хамина во время одного из своих налетов на ресепшн получила адрес вегетарианского ресторана. По дороге туда она сосредоточено померила все соломенные шляпки, что нам попадались на пути. Вместо 20-ти минут мы шли час. Я дышала. Хотя, если честно, хотелось рычать, ворчать и шкворчать уже не только от усталости, но и от голода.

Сейчас надо было решить, какой следующий шаг. Как по-разному устроены люди. Мне было важно решить задачу, чтобы потом расслабиться, ей отвлечься, как будто ничего и не было… Уйти в сиюминутные дела. Казалось, что разрешение нашего дела она искала в шляпе. Так настойчиво она их мерила. Гудели голова и ноги. Голод доказывал, что он не тётка или то, что он злая тётка. Баба-Яга. В неё уже была готова превратиться и я сама.

В одном из магазинчиков хозяйка, обалдевшая от количества перемерянного, взялась помогать странной гостье. Наконец самая маленькая из 30-ти шляп, как бы одного размера, была найдена и водружена победно на голову Хамины. В ресторан я почти бежала.

Вообще нам редко удавалось ходить вместе, в ногу. Уже в Барселоне мы стали ходить с заметной дистанцией… Я впереди, а она — отставая метров на 200—300. Визуальный пример несовпадения жизненных ритмов. Никто ни под кого не подстраивался. Эти подстройки просто не работали… В ресторан мы вползли уже в полубессознательном состоянии. Побелевшими, едва двигающимися губами сделали заказ, и каждая уткнулась в свой телефон. Ели мы быстро. Даже Хамина в этот раз закончила совместную трапезу не на 15—20 минут позже, а почти одновременно со мной.

Я ждала начала разговора о планах. Она продолжала молчать. Потом я узнала, что она писала моему мужу, пытаясь целиком и полностью поиск и выбор нового места переложить на него. Он был очень занят. Но она не сдавалась.

В какой-то момент Тоби позвонил мне и сказал: