Бесплатный фрагмент - История холодного оружия

Предисловие

Про холодное оружие Кавказа и Востока книг написано много. Эта работа отличается от большинства из них тем, что в ней мы имеем дело с реальными, «живыми» образцами холодного оружия, впервые представленными на широкое обозрение читателя, ученого, исследователя, историка, коллекционера, и просто любителя старины.

Каждый кинжал, нож, ятаган представленный в книге автор лично держал в руках, взвесил, сфотографировал, измерил и описал. Это было сделано для того, чтобы даже отдельный экземпляр холодного оружия Кавказа или Востока, как составная часть истории и материальной культуры, стал достоянием широкой общественности и доступен для изучения и исследований.

Еще один ответ на закономерный вопрос, зачем проделана эта работа, заключается в том, что по мнению автора книги, все чаще изучение военного искусства и восточного оружия сводится к переписыванию не всегда достоверной информации из одного источника в другой. Что неизбежно порождает феномен, который заключается в том, что при переписывании и многочисленных компилированиях текстов, события и факты обрастают несуществующими подробностями, выдумками, домыслами. А это превращает науку исторического факта и конкретного феномена материала вначале в беллетристику и фентези, а затем и в фантастику

В качестве примера того, как в истории вообще и в истории оружия в частности появляются такие ошибки, можно привести достоверно установленных факт превращения некогда сделанного подарка персидского шаха русскому императору в виде нескольких уникальных по форме и богатых по украшению образцов восточного оружия — ножей и кинжалов в традиционное национальное русское вооружение — ножи — подсайдашный, засапожный, полевой. И в придачу к этому, с красивой, но выдуманной историей, описанием, приданием им новых характерных качеств и форм.

Вначале эти дорогие подарки Персидского Шаха долго хранились в царской коллекции. Потом, по заказу наследников и приемников, художник и ученый Висковатый А. В. (1804–1858) изготовил красочный и богатый альбом, посвященный русской истории в картинках. В своей работе он использовал подлинные образцы и артефакты коллекции в качестве натуры. И дополнил все это фантазией художника, без исторических фактов, и без привязки рисуемых предметов к источнику происхождения.

В 1841–1862 годах незначительным тиражом, с черно-белыми рисунками, и иногда частично раскрашенными иллюстрациями издается книга А. В. Висковатого, «История одежды и вооружения российских войск», названная в аннотации редактора современного издания (2010) шедевром отечественной исторической науки, и единственным в своем роде масштабным исследованием в области истории военной амуниции, и названная научным исследованием. (6)

Все оказалось не так просто. Вот конкретный пример. В части первой первого издания книги А. В. Висковатого, есть отдельный лист (№63–64) — который называется «Русское вооружение с XIV до второй половины XVII столетия. ПАЛАШ, КОНЧАР и ТЕСАК. НОЖИ ПОЯСНЫЕ, КИНЖАЛ, НОЖИ: ПОДСАЙДАШНЫЙ И ЗАСАПОЖНЫЕ. Разм. Илл. 519х734. (7) (рис. 1)

И вот после выходы книги из печати началось самое интересное. Ученые книжники из числа самоприглашенных на заработки иноземцев (обычно их именовали немцами) перенаписали историю России, русской культуры, нравов и обычаев. И в том числе историю русского оружия — сопроводив свои работы перенарисованными рисунками образцов, в которых все еще угадываются художественные образы конкретных предметов императорских коллекций подарков и трофеев. (Обратите внимание на схожесть рисунков в разных книгах). (рис. 2)

Они же, эти ученые книжники, дополнили, эти выполненные художественным способом рисунки наукообразными размышлизмами. И классифицировали все это по моде того времени.

В результате такой научной деятельности, появились ножи которыми якобы были вооружены русские люди и воины — поясной, полевой, засапожный и подсайдашный. И как итог, новый пласт русской культуры. В итоге, в научный оборот были запущены выдумки и домыслы. А точнее, только им «немцам» ведомый по своему содержанию иноземный домысел, ставший псевдонаучной аксиомой фактов истории русского оружия и русского боевого искусства, вооружения русских воинов и войск. В качестве доказательства сказанного достаточно еще раз внимательно посмотреть на страницу 284, Главы 16, книги П. Фон Винклера «Оружие», впервые изданной в Питере в 1894 году и переизданной в 1992 году. (5)

Самое интересное, что в книге П. Фон Винклера появился поясняющий заимствованные рисунки текст. То, чего у самого первоисточника, книги А. В. Висковатого еще не было. А именно — дана классификация оружия, его описание, даже придуманы детали того, как носилось и крепилось к поясу (кручком) оружие, дано подробное описание соотношение размеров, форм, и конструкция. И все это по рисункам, которые только передали художественную форму и дух конкретного изделия, но на деле были далеки от действительности и правды. Браво! Затем последовало продолжение «изысканий». Все как в той русской пословице: «Дальше в лес — больше дров».

В ходе последующих заимствований и переписывания друг у друга эти умозрительные выдумки благодаря компиляторам от литературы по боевым искусствам превратились в непогрешимую истину, факт, постулат, аксиому — не требующую иных доказательств. Позднее, малограмотные энтузиасты подхватив эти измышления стали с пеной у рта распространять и защищать их. Хотя как известно «Куча навоза знаний не заменяет!».

Такие псевдонаучные истины, с точки зрения объективного факта истории и науки, а уж тем более культурологии, не такие уж и безобидные. О том, что это вымыслы писали и раньше. Но не знали откуда растут ноги. Критика и сомнения в качестве таких научных исследований были и раньше. Еще при жизни авторов этих художественных вымыслов и преувеличений. Из самых известных сомневающихся и критиков достоверности таких работ достаточно указать на знаменитого русского конструктора-оружейника, создателя первого в мире автомата В. Г. Федорова (1874–1966).

Но как говорится, ларчик открывался просто. И сегодня можно сказать правду. Дело в том, что представленные и введенные в оборот более ста лет тому назад образцы русского вооружения в определенной своей части даже не были русского происхождения. Эти псевдорусские раритеты вооружения — родом из Персии. А по факту — дипломатический подарок персидского шаха одному из российских императоров. Хранились шахские подарки в царскосельском Арсенале, в музее основанном в 1811 году в загородной резиденции императоров, где были и другие многочисленные образцы восточного оружия. В большинстве своем они к вооружению русских войск вряд ли имеют прямое отношение. Разве что многие экземпляры императорской коллекции попали в нее в качестве трофеев.

Чтобы не быть голословным просто отправляю любознательного читателя в сам музей. Именно поэтому, при работе над этой книгой, чтобы избежать многих ошибок работы с чужими рисунками и фотографиями, выбор автора был сделан в пользу того, чтобы работать только с тем материалом, который действительно можно лично держать в руках. И он ни разу не пожалел об этом. Как оказалось, часто этого достаточно, чтобы понять с чем ты имеешь дело. Возможно, это будет уже на грани мистики, но создается такое ощущение, что старинный клинок сам может рассказать о своей истории и судьбе его владельцев. Поэтому в книге представлены только подлинные образцы кавказского и восточного оружия оказавшиеся в коллекции самого автора или любезно предоставленные ему для работы другими коллекционерами, собирателями старины, исследователями и учеными.

Еще одна особенность работы заключается в том, что ходе исследования и изучения холодного оружия Кавказа и Востока, приоритет был сделан в пользу концепции первичности клинка над всеми другими атрибутами оружия. Конструкция рукояти, ножен, различных украшений и материалов по отношению к клинку оружия носят, хотя и важный, но вторичный, второстепенный характер. Клинок в исследовании первичен. В отличие от рукояти и ножен, которые могли легко подвергнуться переделке, часто ремонтировались и легко ломались, именно клинок оставался не измененным и сохранял не только дух подлинного изделия, но и хранил информацию о древних временах, истории и культуре народов того времени.

Практика подтверждает обоснованность такого подхода в исследовании холодного оружия. Это предопределяется тем, что за долгую историю конкретного образца он много раз менял своих хозяев, и использовался ими с разными целями. Создаваясь, как правило, в качестве оружия, и превращаясь в наши дни в предмет украшения на ковре или ценный объект коллекционирования, он часто подвергался реставрации, починке, переделке. И, не смотря на это, в любом случае он, конкретный образец и экземпляр, остается достоянием истории, культуры и предметом антиквариата.

И в таком концептуальном подходе при изучении холодного оружия автор не одинок. Еще одна особенность именно этой книги заключается в тесной увязке каждого отдельного образца и типов холодного оружия с конкретными фактами и событиями истории Кавказа и Востока. Живая и реальная практика жизни и военного искусства предопределили то, как у того или иного народа появилось и использовалось то или иное оружие. Почему так оно выглядит, и почему именно эту роль оно играло в военной истории.

Знакомясь с материалами других авторов, пришлось столкнуться и с еще одним распространенным фактом достаточно вольного обращения с логикой и историческими реальностями. Например с приведением ссылок на источники, в которых и намека не содержится о том, о чем написано.

И это еще не все. Вот простой, но показательный пример. Автор статьи «Искусство кавказских оружейников», в журнале Антиквариат №7–8 (108) 2013 года, на стр. 92 пишет буквально следующее «Северным соседом Кавказа является Россия,…». Странно. Мне почему-то казалось, что Кавказ в значительной своей части — это тоже Россия. Но это, наверное, потому, что автор именно этой книги, а не цитируемой статьи, живет на этом самом Кавказе, и знать не знает, что у него сосед с Севера, не кто иной, как Россия. И таких ляпов в компилят-статьях с претензией на просветительство видимо не видимо.

Еще одна болезнь современных исследователей и наимоднейшее веяние — это некритичное отношение не только к написанному и опубликованному, но и особенно к интернету. Любому специалисту даже невооруженным взглядом видно использование материалов из интернета, представляющих собой массу не критично написанных статей и мало или вообще некомпетентных мнений, а зачастую и вовсе выдумок и фантазий с претензией на достоверность. Но как известно, в науке возможность и вероятность — это категории сильно отличающиеся в действительности и на практике. Поэтому в этой книге внимание уделяется в первую очередь исторической достоверности и фактам.

Еще одна особенность этой книги и работы — это использование концепции сопряженности конкретного исторического факта и отдельных образцов или групп образцов, объединенных логикой конкретной общности оружия, как явления. Ведь каждому времени и каждому месту характерны именно те или иные особенности внешнего вида, материала и конструкции холодного оружия и свои технологии. Именно по этому принципу материалы книги разделены на отдельные главы.

Изучая и работая с конкретными и часто уникальными образцами кавказского и восточного холодного оружия, автор подобно ранним натуралистам, позволил себе еще одну вольность. Вольность давать свои собственные названия и имена исследуемым образцам, экстраполируя и перенося эти имена на целые категории видов и типов холодного оружия. Это более отражает действительное состояние дел или имевшее место в истории явление и конкретных фактах существования отдельных видов холодного оружия. А следовательно, имеет право на существование.

Без этого, вместо разговора по существу, факта и явления, чаще всего получается острая беспредметная демагогия, иногда с пеной у рта, когда разговор ведется об одном и том же предмете, но называемом по разному, образно говоря, с разной стороны одной и той же горы. По крайней мере это более рационально, чем дословный перевод и попытка введения в научный оборот множества известных в многочисленной литературе названий одного и того же предмета с использованием множества различных диалектов и наречий кавказских и восточных языков и народов, носителей этой культуры. Пусть уж в русском языке каждая вещь имеет свое, уникальное имя, и соотносится с определенными категориями, типами и определениями, введенными в научный оборот, и признаваемые специалистами, и учеными.

В книге, все представленные в ней образцы, имеет более чем прямое отношение к Кавказу и Востоку и его истории. Одновременно это оружие имеет самое непосредственное отношение не только к Кавказу, но и к другим сопредельным регионам и странам — игравшим на Кавказе свою историческую роль. Например, персидско-казачий каджар — это не только Кавказ, но и Персия. Ятаган — это тоже не только Турция, но и Кавказ. Ведь Османская Империя приложила немало усилий, чтобы в борьбе с Персией и Российской Империей, местными шамхалами, князьями и предводителями, овладеть всем Кавказом.

И даже афганский большой нож — Хайбер — это тоже близкое, как оказалось, к теме книги явление. Вот тому простое доказательство. Открываем книгу З. Д. Авалова (Авалишвили — 1874–1944) «Присоединение Грузии к России. XVIII–XIX», и вдруг узнаем, что на девяностопервого царя Грузии, Георгия XI, персидским Шахом, была возложена миссия с его грузинским войском устроение дел в Афганистане. Поставленная ему Шахом задача была выполнена, а сам грузинский царь погиб в 1709 году под Кандагаром. Так что история Кавказа тесно переплетена с историей Востока, а его народы, вместе со своими клинками и военными навыками, активные участники всех без исключения событий в этом регионе.

Книга состоит из четырех глав, максимально доступным образом иллюстрированных рисунками и фотографиями. Каждая отдельная глава раскрывает самостоятельную тему. И представляет собой как бы отдельную страницу истории холодного оружия.

В первой главе рассказывается о большом кавказском кинжале. О кинжалах вообще и о кавказских кинжалах написано достаточно много. Но каждый кинжал в отдельности представляет из себя как бы банк информации и имеет свою историю.

И любому из них, как представителю определенного типа оружия, отведена своя роль в событиях эпох и жизни не только отдельных людей, но и истории племен и народов.

Даже один сохранившийся образец (экземпляр) может много рассказать тому кто внимательно возьмется за его изучение. Именно таким источником информации и знаний служит большой кавказский кинжал. Он вроде такой же как все другие кавказские кинжалы. И по внешнему виду, форме и по конструкции. И все-таки в нем есть нечто особое.

Вторая глава книги рассказывает о типе кинжала, который имеет непосредственное отношение одновременно к истории Кавказа, Персии, Востока, России и казачества. В ней речь ведется о большом персидско-казачьем кинжале — Коджаре.

Этот кинжал, свидетель истории целой страны и эпохи революционных изменений и превращений, не окончившихся и сегодня. Истории превращения древней Персии в современный Иран, создании современной армии Ирана и участии в этом процессе сопредельных племен, народов, стран и государств.

На основании изучения материалов второй главы, можно смело выдвинуть гипотезу о том, что именно такие «каждары» неуставного образца благодаря своим боевым качествам предопределили появление знаменитого русского кинжала-бебута, и принятие его на вооружение в 1907 году Русской Армией.

Третья глава книги посвящена большому пуштунскому ножу — Хайберу. Не смотря на афганский опыт Советского Союза, об этом оружии пуштунских племен Афганистана и Пакистана известно достаточно мало. Первые сведения о нем в письменных источниках на первый взгляд содержатся только у англичан.

Однако это соответствует действительности только на первый взгляд. На картине знаменитого русского художника–баталиста В. В. Верещагина (1842–1904) «Афганец» (1868) такое вооружение, как Хайбер, представлено наглядно еще до английских работ. (фото 1)

И не смотря на этот красноречивый и наглядный факт, руки до исследования этого восточного феномена ранее и у ученых и у коллекционеров практически не доходили. Хотя схожие образцы такого оружия после афганских походов грузинских царей попадались в Закавказье. Был и еще один источник появления на Кавказе таких ножей — персидские войска, где часто служили многоплеменные единоверцы шахов.

Четвертая глава книги — это рассказ о турецком ятагане. Лет двадцать тому назад, я был очевидцем появления на местном антикварном рынке редкого для того времени — турецкого ятагана. Он тут же он осел в одной из частных коллекций. И молчок.

С точки зрения полноты изучения холодного оружия именно ятаган играл свою наиболее активную роль во всех в русско-турецких войнах. В том числе и на Кавказе. При этом ятаган был и оставался оружием элиты османской армии и одним из основных средств обороны турецких крепостей в рукопашной схатке. (Только знаменитый город Анапа и его крепость на Кубани — в 19 веке русские войска брали несколько раз).

Достаточно было обратить чуть более пристальное внимание на этот артефакт вооружения на Кавказе, и оказалось, что многие образцы и до сегодняшнего дня сохранились в качестве давних захваченных в боях у турок трофеев во многих аулах и станицах привезенных из Закавказских походов в Персию, Курдистан и Месопотамию. И в отличие от кинжалов и шашек, после революции 1917 года, ятаганы никто не изымал и не конфисковывал у населения. Их даже не прятали. Просто их утеряли со временем, или они пришли в полную негодность сами по себе, при использовании по хозяйству. А тема про ятаганы оказалась крайне интересной, и безусловно требующей своего дальнейшего развития и отдельного исследования.

При написании этих четырех глав книги, оказалось, что накопилось достаточно материала и для ее дальнейшего продолжения. Уже готовы в черновом варианте новые главы книги с рабочими названиями — «Кавказские кинжалы работы старых мастеров», «Бронебойные кавказские кинжалы», «Персидский кинжал с изогнутым клинком», «Миниатюрные кинжалы Кавказа», «Кавказ и казачество: техника кинжального боя», «Грузинский кинжал» и ряд других.

С уважением, профессор,

доктор философии,

кандидат исторических наук,

Александр Травников.

Литература к предисловию

1. Аствацатурян Э. Г. Оружие народов Кавказа // История оружия. — М.: Хоббикнига, 1995.

2. Аствацатурян Э. Г. Турецкое оружие: В собрании Государственного исторического музея. — СПб: «Атлант», 2002.

3. Богданович Б. Холодное оружие Османской империи и Албании. — М.: фонд «Русские витязи», 2011.

4. Введенский Г. Э. Янычары. История. Символика. Оружие. — СПб: «Атлант», 2003.

5. Винклер фон П. Оружие. — СПб, 1894 — М., 1992.

6. Висковатов А. В. История одежды и вооружение российских войск: научно-популярное издание / Научн. ред. С. В. Потрашков. — М.: Эксмо, 2010.

7. Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск с рисунками, составленными по высочайшему повелению. Ч. 1–19. — СПб: тип. В. С. Балашева и К°, 1899–1902.

8. Кавказский боевой каджар // Екатеринодар. — Краснодар, 2011. — №2. — С. 24–32.

9. Каталог редкого, старинного и восточного оружия. Части 1и 2. — СПб: типография Эдуарда Праца, 1840.

10. Оружие Кавказа в частных колллекциях прошлого и настоящего. — М.: Вече, 2011.

11. Протомеотский биметаллический кинжал в ножнах из станицы Баговской / А. А. Сазонов, С. Л. Дударев, В. А. Фоменко // Екатеринодар. — Краснодар, 2013. — №5. — С. 20—38.

12. Скраливецкий Е. Искусство кавказских оружейников // Антиквариат. — 2013. — №7–8 (108). — С. 92– 110.

13. Стоун Д. К. Большая энциклопедия оружия и доспехов. Оружие и доспехи всех времен и народов. — М.: Астрель-АСТ, 2008.

14. Федоров В. Г. Холодное оружие. — СПб, 1905 — М., 2008.

15. Хайбер — большой пуштунский нож // Екатеринодар. — 2012. — №4. — С. 28–45.

16. Холодное оружие в собрании Российского этнографического музея. — СПб, 2006.

17. Царскосельский арсенал (альбом) / Л. Бардовская, Г. Введенский. — СПб: Атлант, 2000.

18. Кэпвелл Тобиас. Энциклопедия холодного оружия. Ножи. Кинжалы. Штыки. — Харьков: клуб семейного досуга, 2010.

19. Ятаган — оружие турецких янычар // Екатеринодар. — Краснодар, 2011. — №3. — С. 30–37.

Глава I. Большой Кавказский кинжал

Свершивши раннюю молитву,

Пока проснется генерал,

Старик лезгин кряхтит и чистит

Полуаршинный свой кинжал!

Константин Случевский,

русский поэт (1837–1904)

Технические параметры и характеристики образца большого кавказского кинжала

Общая длина кинжала в ножнах — 780 мм.

Общая длина кинжала — 755 мм.

Длина клинка — 610 мм.

Ширина клинка — 54 мм.

Толщина клинка — 4,8 мм.

Вес кинжала — 831 г.

Вес кинжала в ножнах — 1031 г.

Представленный на фотографии №1 образец большого кавказского кинжала по своим характеристикам является редким для кавказского кинжала (фото 3–4).

Описание образца кинжала

• Кинжал кавказский, большой. Клинок стальной, кованный. Рукоять кинжала изготовлена из рога коричневого цвета, и состоит из хвостовика клинка и накладных плашек из рога, скрепленных с клинком металлическими заклепками. На лицевой части рукоятки кинжала установлены две металлические пуговицы.

• Клинок кинжала простой традиционной формы. Без украшений и клейм. В сечении клинок имеет ромбовидную форму со слегка вогнутыми внутрь плоскостями поверхности граней.

• Ножны кинжала современной работы: дерево, кожа, металл (навершие с шариком на конце и обоймица с кольцом для поясного подвеса).

• Кинжал изготовлен в середине или конце XIX века.

Большие кавказские кинжалы всегда считались редкими и сохранились в единичных экземплярах. (фото 5)

Ориентировочная цена отдельных экземпляров таких кинжалов в зависимости от сохранности, мастера, истории происхождения, использованных материалов для изготовления клинка, рукоятки, ножен и их украшения (простые или дорогие ножны, металл — дамаск, булат, серебро, инкрустация, резьба и т.д.), колеблется от 50 000 до 1 000 000 рублей (15 000–30 000 $ US).

Кинжалы таких больших размеров изготавливались исключительно на заказ. В традиции изготовления больших кинжалов на первый взгляд усматривается подражание на Кавказе русским армейским (артиллерийским) тесакам, которые стояли на вооружении русской армии с середины XVII до середины XIX века, или трофейными французскими тесаками, часто использовавшимся кубанскими казаками-пластунами (фото 12) во время и после Крымской войны. Однако, от армейских тесаков, кавказский большой кинжал отличался не только размерами: клинок тесаков до 50 см, кинжала более 50 см, но разнообразием форм, весом, стандартами украшений, конструкцией и качеством. Кинжал был не только легче, но и качество его клинка выше (фото 6–8).

При этом однозначно прослеживается и в отношении армейских русских и французских пехотных тесаков и больших кавказских кинжалов гипотетическая преемственность славы римских легионов и их мечей. И нельзя исключать влияние просто моды — моды иметь большой кинжал. Чтобы всем было видно — что перед ними герой. (В качестве примера см. фото 13 в приложении к главе)

Большие Кавказские кинжалы до сегодняшнего дня можно найти или встретить в горных частях Чечни и Дагестана. Где, в принципе, они и сохранились в максимально доступном количестве. При этом прослеживается не только традиция заимствования в среде кавказских племен и народов всего необычного, и доведение его до определенных местных стандартов и традиций. Обращает на себя внимание так же и то, что кинжалы больших размеров вполне могли быть заимствованы именно в этих своих качествах, в такой характеристике: размер, с сохранением принятых традиционных форм кавказского кинжала в том числе в части противопоставления их грузинским традициям длинных мечей и палашей. Традиционно, по мнению автора, влияние персидских оружейных традиций на кавказское оружие вообще и кинжалы в частности. Например, первые каджары или кинжалы с изогнутым клинком, бебут, изготовленные для вспомогательных казачьих частей персидского Шаха были так же большого размера, и по своим характеристикам сочетали в себе качества и кинжала и тесака (фото 9).

По мнению некоторых исследователей Кавказа кинжалы больших размеров могли использоваться кавказскими племенами и народами для ритуальных целей. В том числе для совершения обрядов и приведения в исполнения различных наказаний. Размеры кинжала позволяют предположить использование таких экземпляров исключительно пешими воинами, для которых требовалось иметь универсального оружия, заменявшего одновременно и кинжал, и саблю, и шанцевый (саперный) инструмент (фото 10–11).

Одновременно, следует заметить, что для нанесения рубящего удара в бою таким кинжалом, не смотря на его мощь и силу, по сравнению с кавказской шашкой времени требовалось больше. Для нанесения рубящего удара большим кинжалом требовалось предварительно выполнить замах, на что требовалось время. Значит, следовало забыть о ловкости и скорости. Большой кавказский кинжал требовал от воина не столько ловкости и сноровки, сколько наличия большой физической силы. Конструктивное преимущество шашки над рубящими свойствами большого кинжала было именно в скорости действия и максимально полезно исключительно для кавалериста. Одновременно, большой кинжал позволял пешему эффективно защищаться от конного.

Размеры, конструкция и вес (баланс веса кинжала в ножнах) представленного образца позволяют говорить (и это очевидно) о том, что традиционное ношение такого кинжала на поясе спереди с казачьей одеждой и одеждой народов Кавказа, и особенно на коне в седле, в значительной степени затруднительно и неудобно. Однако для пеших казаков–пластунов, такое холодное оружие, которое включало в себя два качества в одном, затруднение вряд ли было существенным (фото 12).

Когда эта глава книги была уже готова, по старой академической привычке я отдал ее почитать специалистам. Или, по-научному, рецензентам. И все как один, стали говорить мне, почему я не написал о каких традиционных и культовых способах использования большого кинжала идет речь (фото 13—14).

Меня мучили сомнения в целесообразности описания этого, но их настойчивость все же склонили чашу весов в пользу того, что об этом следует рассказать. Хотя, безусловно, этот вопрос требует отдельного исследования и многих пояснений по ходу текста и материала.

Но, зато, и главное доказательство наличия этого феномена древней традиции в материальной культуре сохранилось в избытке. Эти доказательства, датируемые начиная с древних времен (первой половины тысячелетия до нашей эры, еще с эпохи бронзового века), сохранились в многочисленных материалах добытых археологами (фото 15).

Итак, к делу. Большой кавказский кинжал традиционно использовался на Кавказе, помимо участия в бою, для принесения клятвы, и для того, чтобы отрубать головы побежденному противнику с целью внушить врагу ужас и привести его душу в трепет.

Отрубать головы побежденному — давняя кавказская традиция. И эту традицию свято и неукоснительно соблюдали все народы Кавказа без исключения. Ранние доказательства этому датируются VI веком до нашей эры, с эпохи раннего железного века. При археологических раскопках нередко находили отдельно только черепа. Иногда наоборот. Захоронения достаточно часто встречаются без голов. Или в захоронениях встречаются крышки черепов, добытых в бою (свидетельства археолога Сазонова А. А.).

Зародившийся на заре железного века, а может и раньше, данный обычай бытовал на Кавказе в античное время и в средневековье. Согласно описанию Аммиана Марцеллина (330–395 гг.) аланов, «…ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют…». (фото 16).

Отрубленные голова или правая рука являлась на Кавказе законной добычей воина и предметом гордости победителя. Головы врагов вывешивались на заборах и воротах, к ним же прибивались отрубленные руки. Так на Кавказе было повсеместно. И широко распространено до конца XVII века.

Никто на Кавказе не считал это чем-то из ряда вон выходящим, или жестоким. И даже не каждый мог удостоиться такой чести оказаться с отрезанной головой. Голову отрезали только тому, кто пал в сражении. И даже считается, что волосы воины отращивали исключительно для того, чтобы победитель мог взять ее, голову, за волосы, а не за лицо. Вспомните тот же запорожский оселедец — наследие древних времен и традиций, когда смерть не была страшна, а гибель в бою — счастье и удача.

Обычай отрубания голов часто окружался мистикой и суевериями. И обставлялся строгими ритуалами обращения с ними. Например, в некоторых источниках указывается на то, что голову или руку убитого врага после демонстрации своей победы соплеменникам, следовало закопать в тайном месте, чтобы душа умершего не могла мстить победителю (вспомните страшилку из детства про окровавленную руку).

У адыгских и черкесских племен существовал обычай, что если товарищ, отправлявшийся с тобой в поход погибал и не было возможности привести его тело домой, то следовало вернуть семье хотя бы голову. В противном случае не выполнившему эту клятву, по обычаю пришлось бы кормить семью погибшего.

Как известно, русские казаки многое заимствовали у горцев Кавказа. И это была не только черкеска, бурка, кинжал, шашка. Была перенята и традиция отрубания голов. Первыми были Терцы (рубили до 1830 года), затем Черноморцы и Кубанцы (до 1841 года). В условиях меновой торговли и быстрого развития товарно-денежных отношений головы быстро стали товаром, и пользовались широким спросом у родственников их бывших владельцев.

Эти кавказские реалии и обычай подогревались отдельными командирами, платившими за каждую голову деньгами. И вместо уважения к поверженному врагу, головы, как и пленные, быстро стали простым товаром. А ходового товара, как известно мало не бывает.

С целью устрашения и по его мнению для искоренения этих варварских традиций на Кавказе, генерал немецкого происхождения, барон Засс Григорий Христофорович, приказал отрубленные головы противников насаживать на пики и выставлять вокруг своей ставки на Каказе на кургане.

Это повергло в ужас всех. Но главное, что из традиции, хотя и дикой в представлении просвещенного мира, но имевшей хоть какое то оправдание уважением к противнику, он, барон Засс, со своей европейской изощренность, продемонстрировал обратное. А именно неуважение к павшему врагу. И, именно поэтому, это его варварство, выставленное на показ, осуждается до сих пор повсеместно.

Это был уже не обычай, не закон и не правила войны. Это уже было цивилизованное варварство, превращавшееся в крайнюю жестокость и военное преступление. Это грозило тем, что при наличии приказа добывать трофеи и их поощрения, головы начинали рубить всем, а не тем, кто был повержен в честном бою, и чья голова после этого удостаивалась уважения и бережного обращения.

Есть и другая сторона в действиях барона Засса. Дело в том, что своим приказом и действиями он ввел личную монополию на распоряжения головами врагов, прекратив использование их в качестве товара подчиненными. Он прекратил самостийность и вольницу. Отобрал товар и лишил возможности свободы торговли головами.

Среди некоторых исследователей Кавказа часто встречается желание выдать некоторое желаемое за действительное. Одно из этих желаний, гипотеза о том, что обычай отрубания голов исчез еще в начале XVIII века под влиянием ислама. Но это не более чем гипотеза. И она опровергается самой историей кавказских войн и общеизвестным фактом, с которого начиналась история нового Египта.

Об этом явлении исламского мира, традиции рубить врагам головы, и выставлять их напоказ, уже было писано автором раньше в статье «Ятаган — оружие турецких янычар» (см. стр. 30–37, Литературно-художественный журнал «Екатеринодар», №3 (5) 2011 г.).

Новый Египет начинался с того, что буквально в один день, 1 марта 1811 года, повелитель Египта Мухаммед Али I ликвидировал мамлюков, как правящий класс страны.

Он пригласил 600 самых влиятельных беев и предводителей мамлюков в свою цитадель в Каире на званный ужин. Угостил, приласкал и убил. Всем отрубили головы и выставили их напоказ в мечети Аль-Хасана. Буквально в тот же день головы лишились еще 4000 беев по всему Египту. За всем этим жестоким действом стояли просвещенные французы.

Тогда не было телевидения и новостных программ. Поэтому картина Жан-Леона Жерома «Дверь в мечеть АльХасана с выставленными перед ней отрубленными головами казненых беев» (1866 год) произвела в Париже эффект разорвавшейся бомбы (фото 17). И, что интересно, по иронии судьбы, мамлюки, захватившие когда-то в середине XIII века (1250 год) власть в Египте, были в основном выходцами с Кавказа (черкесы, грузины, дагестанцы). С того Кавказа, где отрубание голов было возведено в традицию и обычай, и которому неукоснительно следовали несколько десятков веков.

На самом деле, всему этому обычаю отрубания голов на Кавказе, положил конец запрет российского императора Николая I. Вышло высочайшее повеление и все — полетели приказы по нисходящей. И на этом обычае веков был поставлен крест и жирная точка.

Конечное, были отдельные случаи сохранения этого варварского, для современников, обычая. Самый громкий из них, это случай с головой знаменитого Хаджи Мурата, к слову, бывшего русского офицера. После ожесточенного боя, кто-то из местных, входивших в состав горской милиции и ополчения лишил его головы. Но попытка забрать голову с собой была пресечена офицерами русской армии и голова была отправлена в Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурга. Тело было захоронено и до сих пор его могила в Азербайджане остается почитаемым местом, а надгробная плита находится в музее в Баку.

В начале 80-х годов автор «встречался» с черепом Хаджи Мурата в знаменитой Кунсткамере в Ленинграде. Вот, собственно, и вся история про Большой Кавказский Кинжал…

И что характерно. Уже когда эта работа подходила к концу, весь мир облетела новость, что уже в наши дни, в Сирии, где идет война, самые преданные исламу приверженцы отрезали головы у двух священников, за то, что в их телефонах было слишком много номеров. Дикость конечно. Но говорит она о многом. Хотя, как свидетельствует Библия, там тоже многим персонажам отрезали голову.

Литература к главе 1

1. Марьянко А. А. Армейский короткий клинок XX века. — СПб: издательство «МАК», 2007.

2. Аствацатурян Э. Оружие народов Кавказа. — М.: Хоббикнига, 1995.

3. Бларамберг И., Надыршин А. Г. Историческое, топографическое, этнографическое и военное описание Кавказа. — М.,,2005.

4. Каменецкий И. С. История изучения меотов. Институт археологии РАН. — М.: ТАУС, 2011.

5. Паришкура В. В. Клейма на кавказском оружии XIX — начала XX века. Клейма мастера Османа Омарова на холодном оружии. — Краснодар: ИП Вольная Н. Н., 2011.

6. Паришкура В. В. Кинжалы кавказских казачьих войск. — Краснодар, 2009.

7. Потто В. А. Кавказская война. Т. 1–5. — Ставрополь: Кавказский край, 1993.

8. Травников А. И. Книга кинжалов. Боевой кинжал. — Краснодар: ИП Вольная Н. Н., 2009. — Т. 1.

9. Травников А. И. Книга кинжалов. Т.2., Краснодар. ИП Вольная, 2009.

10. Травников А. И. Книга кинжалов. — Ростов н/Д: Феникс, 2010.

11. Федоров В. Холодное оружiе. — СПб, 1905. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2008.

12. Ятаган — оружие турецких янычар // Литературнохудожественный журнал «Екатеринодар». — 2011. — №3

Глава II. Кавказский боевой каджар

Каждый кинжал индивидуален. Но иногда встречаются уникальные экземпляры, являющие собой загадки истории, разгадка которых дает ответы на многие вопросы. В этой главе книги представлен персидский кинжал, известный под различными названиями: «Кама», «Кадара», «Каддара», «Квадара», «Каджар» (фото 1–4).