Бесплатный фрагмент - История Гиены. Хроника подлинного расследования

Глава 1. Возвращение Гиены

Мы не сможем уже с уверенностью сказать, что именно побудило 34-летнюю Мэри Салинас (Marie Salinas) после развода с мужем податься на жительство в Ранчо Кордова. Ещё в январе 1979 г она вместе с обоими детьми — 12-летними близнецами Линн и Гленном — оставила дом в г. Петалума, примерно в 120 км западнее Ранчо Кордова, и перебралась в столичный округ Сакраменто. В конце 1970-х гг число жителей Петалумы едва достигло 30 тыс. человек, место это было тихое и живописное. В этом городке имелось много исторических зданий, сохранившихся после разрушительного калифорнийского землетрясения 1906 г, криминогенная обстановка была довольно спокойной, а самое главное, сранительно неподалёку, немногим более 20 км, находился Тихий океан. В общем, городок этот без преувеличения можно считать вполне подходящим для того, чтобы спокойно жить и воспитывать детей.

Однако, Мэри после развода с мужем-плотником перебралась поближе к столице штата, считая, что там ей проще будет отыскать работу. Женщина несколькими годами ранее закончила курсы бухгалтеров и искала работу в крупной компании. В конечном счёте всё, вроде бы, в её жизни устроилось — она отыскала работу в Сакраменто, а дом, точнее, дуплекс, подобрала в Ранчо Кордова. Она знала, что именно в этом городке пару лет назад совершил свои первые нападения насильника из восточного Сакраменто, но… с той поры он ведь много где успел побывать, верно?

На самом деле перезд Мэри Салинас в Ранчо Кордова оказался решением крайне неудачным. В России про такие переезды говорят «поменять шило на мыло» и, положив руку на сердце, нельзя не признать, что лучше бы Мэри оставалась в Петалуме.

Как бы там ни было, в конце января 1979 г Салинас вместе с детьми въехала в новый, только что отстроенный дуплекс на Филмор-лэйн (Filmore Ln), короткой П-образной улочке в восточной части Ранчо Кордова. Район, в котором находился дом, назывался Натома медоуз (Natoma meadows), в конце 1970-х гг он активно застраивался и облагораживался. В Натома медоуз Гиена никогда не появлялся, очаг его активности в Ранчо Кордова располагалася несколькими километрами западнее.

Но тот, кто внимательно прочёл предыдущие части «Истории Гиены» наверняка запомнил карту, иллюстрирующую возможную локализацию места проживания насильника в 1976 г. Для тех же, кто эту карту пропустил (или позабыл), мы её воспроизведём повторно. Так вот, в область предполагаемого возможного проживания преступника с большой вероятностью как раз попадает район Натома медоуз.

Гиена, как всякий умный преступник, не совершал там нападений, но если наше предположение верно, то он должен был очень хорошо знать этот район.

Это та ремарка на полях, о которой следует помнить ввиду последующих событий.

Итак, Мария Салинас заключила договор покупки в кредит нового дуплекса и в последней декаде января вместе с детьми въехала в просторную двухэтажную квартиру. Всё, вроде бы, складывалось неплохо. Так продолжалось вплоть до 18 марта 1979 г. В тот день кто-то позвонил по телефону, Гленн поднял трубку и поздоровался. Ему никто не ответил и мальчик положил трубку на рычаг, не придав значения случившемуся.

Вечером следующего дня дети отправились спать в свои комнаты наверху около 23 часов. Гленн закрыл дверь в свою комнату, а вот Линн оставила дверь открытой. Она всегда поступала таким образом и эта деталь заслуживает сейчас особого упоминания.

После полуночи — около 00:30 20 марта, во вторник — уснувший было Гленн услышал какой-то подозрительный шорох под окном. Окно его спальни выходило во двор, мальчик поднялся с кровати, выглянул в окно, но в темноте ночи ничего не увидел. Успокоившись, он улёгся обратно в кровать и благополучно проспал до восхода Солнца.

И к собственному счастью пропустил все самые драматичные события.

Где-то в интервале от 04:30 до 05:00 Мэри проснулась оттого, что кто-то тряс её за плечи. Даже не проснувшись толком, женщина поняла, что это — чужак… она закричала и тут же тяжёлый удар обрушился на её левую скулу. «Заткнись!» — прошептал неизвестный и, поскольку Мэри продолжала кричать, ударил её ещё раз примерно в то же место. Четыре раза преступник приказывал Мэри «заткнуться» и каждый раз наносил новый удар в лицо. Наконец, когда женщина замолчала, неизвестный мужчина пояснил, что не собирается причинять ей вред, ему «просто нужны деньги и кое-какие вещи».

Так началось это в высшей степени странное нападение.

Мэри молчала, не зная, что последует далее. Мужчина, убедившись, что жертва управляема, приказал ей перевернуться на живот, после чего связал каким-то тонким шнурком запястья Мэри за спиной. В эти секунды женщина успела частично рассмотреть нападавшего — у него на руках были одеты тонкие нитяные перчатки, какими обычно пользуются строительные рабочие, а на голове находился некий балахон с отверстиями для глаз. Балахон был свободным, он достигал груди и казался грубой самоделкой. Связав руки жертвы, преступник потратил некоторое время на завязывание глаз банным полотенцем. Покончив с этим делом, он в качестве кляпа затолкал в рот жертве какую-то мягкую ворсистую тряпку, как выяснилось позднее, это был шарф Мэри, найденный преступником в шкафу. После этого неизвестный с головой накрыл Мэри одеялом и… включил свет в спальне.

Женщина слышала перемещения неизвестного по комнате и его непрекращающееся бормотание. Прерывающимся шёпотом, с большими паузами, он называл её самыми оскорбительными эпитетами, но выглядело это не очень зло, не очень страстно и потому не очень-то пугало. Казалось, преступник просто повторяет выученный ранее набор фраз.

Покончив с осмотром спальни, мужчина переместился в другие комнаты и побывал везде, кроме детским спален. Преступник не хлопал дверцей холодильника и вообще не выказал интереса к еде или питью. Жильё Мэри он осматривал около 45 минут, в течение этого времени он несколько раз заглядывал в спальню и требовал отдать ему деньги и ценности. Преступник нарочито грубо разговаривал с женщиной, называя её всевозможными оскорбительными эпитетами, хотя ситуация совершенно не требовала подобного хамства. Мэри сообщила преступнику, где находится её кошелёк и в какой шкатулке она хранит ювелирные украшения.

В конце-концов преступник покончил с осмотром жилища, после чего вернулся в спальню, отбросил одеяло, которым была накрыта женщина, и спустил штанишки её пижамы к лодыжкам. Полностью их снять он не мог, поскольку ноги в области лодыжек оставались связаны. После этого преступник спустил с плеч связанной женщины пижамную рубашку, обнажив верх спины. И поскольку в спальне горел свет, мужчина увидел большой безобразный шрам, уродовавший спину Мэри Салинас. Шрам явился следствием несчастного случая, жертвой которого Мэри стала в возрасте 8 лет. Тогда ей в спину попала петарда, вызвавшая оплавление кофточки из синтетического материала, в которую была одета девочка. Вид шрама на спине и плечах поразил, наверное, преступника. Он не прикасался более к Мэри и ничего ей не говорил. На протяжении 3 или 4 минут неизвестный не предпринимал никаких действий. Не ощущался запах крема или увлажняющего лосьона, не было звуков, обычно сопутствующих занятию онанизмом, ровным счётом ничего не происходило. Женщина осталась в твёрдой уверенности, что мужчину смутил вид шрама и его половое возбуждение моментально улетучилось. После паузы, неизвестный назвал Мэри «сукой» и отправился опять бродить по дому.

Впрочем, скоро он возвратился и, приставив нож к шее Мэри, проговорил шёпотом, что у неё остался один только шанс остаться в живых — сказать, где она прячет свои сбережения! Женщина не на шутку испугалась, заплакала и ответила, что у её доме нет никаких денежных сбережений. Мэри ожидала того, что мужчина ударит её ножом и она погибнет, но вместо этого неизвестный вышел из комнаты и… более женщина его не слышала.

Мэри не сразу поняла, что неизвестный покинул место преступления. Потерпевшей пришлось потратить некоторое время на то, чтобы сползти с кровати, кое-как одеть пижаму (которая так и не была полностью снята с её тела) и добежать до двери соседей.

Первый полицейский патруль появился в дуплексе на Филмор-лэйн в 05:50, т.е. спустя 20—25 минут с того момента, как нападавший покинул дом. Понятно, что о каком-либо преследовании по горячим следам говорить было бессмысленно.

Осмотр дома и имущества, принадлежавшего семье Салинас, показал, что преступник похитил 15 украшений из драгоценных металлов, принадлежавших Мэри. По её оценкам, стоимость похищенного превысила 3 тыс.$. Также пропали наличные деньги из кошелька Мэри, но сумма оказалась незначительна — 30$ c мелочью. Продукты на кухне оказались нетронуты. Посторонних предметов в доме обнаружено не было — эта деталь заслуживает упоминания, поскольку, в первых двух книгах мы не раз отмечали склонность Гиены приносить с собой и оставлять на местах совершения преступлений различные мелкие вещицы (жестяные банки из-под различных напитков, лосьоны и пр.).

Судебно-медицинское освидетельствование зафиксировало следы по крайней мере четырёх ударов в левую сторону лица Мэри Салинас. К счастью, женщина не получила серьёзных травм, глаз и ухо не были повреждены, также обошлось без переломов костей черепа. Мэри считала, что нападавший бил её каким-то предметом, возможно, кастетом, фонариком или небольшой дубинкой, но освидетельствование в этой части никакой ясности не привнесло — следов на коже, способных прояснить этот вопрос не оказалось.

Согласно показаниям потерпевшей, нападавший имел рост около 6 футов (т.е. 183 см) и выглядел довольно плотным, другими словами, должен был весить более 80 кг. На голове его была не лыжная шапочка, а нечто, напоминавшее кустарно сшитый мешок с отверстиями для глаз. Ткань, использованная для его изготовления, имела чёрный цвет и казалась тонкой и гладкой (лавсан, тик и т.п.). Как видим, описание нападавшего мало соответствовало классическому облику Гиены, точнее, облику того преступника, которого мы в предыдущей книги обозначили условным именем «Гиена №1» (худощавый, моложавый, подвижный, ростом около 175 см).

Мэри сделала интересное уточнение, связанное с манерой преступника говорить. По её мнению, тот являлся либо заикой, либо заикался прежде. Интервалы между произносимыми словами были странно длинны, при этом сами слова преступник произносил в обычном темпе. Так иногда говорят заикающиеся люди, тщательно контролирующие речь, либо люди, которые избавились от заикания, но сохранили описанную привычку. Женщина отметила и другую любопытную деталь, связанную с речью преступника: тот говорил нарочито низким шёпотом, на самом деле его голос, видимо, был довольно высоким. Это становилось ясно в те секунды, когда преступник отвлекался и начинал говорить обычным голосом.

По мнению потерпевшей, преступник имел какие-то проблемы с дыханием, иногда он начинал учащенно дышать, словно задыхался. Подобное прерывистое дыхание можно иногда наблюдать у астматиков при обострении заболевания. Однако, характерного для дыхания астматиков специфического хрипа (свиста на вдохе) женщина не слышала — данная деталь у неё уточнялась особо. Поэтому вопрос о возможной астме у преступника ясного ответа не получил. Тем не менее, нелишне напомнить, что потерпевшие в других эпизодах, связанных с нападениями Гиены, сообщали о странном дыхании (натужном, учащенном и пр.) преступника, так что заявление Марии в целом хорошо соответствовало имевшимся данным.

Дети благополучно проспали всю ночь и оказались разбужены полицейскими и начале седьмого часа утра. Дверь в спальню Линн была плотно затворена и именно поэтому девочка не услышала криков матери в самом начале нападения. Но с вечера дверь была оставлена открытой и это подтвердила сама девочка! Объяснение этой странности могло быть только одно — ещё до начала нападения на Мэри Салинас, злоумышленник обошёл весь дом, точнее, двухэтажную квартиру, обнаружил спящих наверху детей и плотно затворил дверь в комнату Линн.

Мэри считала, что преступник намеревался совершить изнасилование и очень опасалась того, что в качестве жертвы он может выбрать 12-летнюю дочь. Когда же выяснилось, что грабитель поднимался наверх и явно видел спящую девочку, стало ясно, что в качестве сексуальной жертвы Линн явно его не заинтересовала. Учитывая, что и с самой Мэри преступник не совершил полового акта, невольно возникал вопрос: а интересовал ли его секс с женщиной вообще? Может быть, в дом Салинас влез настоящий грабитель, а отнюдь не сексуальный преступник?

С потерпевшей на протяжении последующих двух суток дважды встречались как представители Группы «Западня», так и сержант Кромптон из состава оперативной группы, занимавшейся расследованием нападений Гиены в округе Контра-Коста, имевших место во второй половине 1978 г. (об этих нападениях и работе детективов из Контра-Коста достаточно подробно рассказано в книге II «Истории Гиены»). Кромптон не обладал необходимыми полномочиями для проведения следственных действий на территории округа Сакраменто, но в данном случае он выступал не в роли оперативного сотрудника, а скорее, как консультант, достаточно осведомленный о деталях следствия, чьё мнение представляло интерес для Группы «Западня».

В результате продолжительных, очень детальных допросов Салинас, представители правоохранительных органов склонились к мысли, что в ночь на 20 марта 1979 г на Филмор-лэйн заявился именно Гиена и никто другой. Совокупность основных признаков, а именно — особенности речи, манера и последовательность связывания жертвы и т. п. — довольно убедительно указывали на него. Отмеченные же от присущей ему манеры криминального действия отличия, объяснялись по мнению детективов, как случайными факторами, вроде обезображенной шрамом спины жертвы, так и осознанным намерением преступника запутать правоохранительные органы.

В этой связи следует отметить, что с течением времени данный вывод был поставлен под сомнение. Поведение напавшего на Мэри Салинас слишком уж отличалось от того, что демонстрировал прежде Гиена. Прежде всего, местом преступления явился дуплекс, т.е. одна из двух квартир в отдельно стоящем доме, что следовало признать явно нехарактерным для насильника из восточного Сакраменто. Внимательный читатель наверняка припомнит, что лишь однажды Гиена нападал на пару в дуплексе (речь идёт об эпизоде №24, имевшем место в ночь на 1 октября 1977 г. в Сакраменто) и этот эпизод породил серьёзные сомнения в том, что преступником действительно был насильник из восточного Сакраменто, а не его подражатель. Другим серьёзным доводом можно считать отсутствие у напавшего на Мэри Салинас фонаря и пистолета. Он зажёг свет в комнатах первого этажа, чего Гиена никогда не делал. Если он нуждался в свете, то включал без звука телевизор. Преступник накрыл жертву с головой одеялом, что также следовало признать нехарактерной для насильника из восточного Сакраменто деталью.

Соображений такого рода довольно много — читатель в качестве разминки для ума сам может поупражняться в сравнительном анализе — и на этом основании предположение о действиях преступника-имитатора довольно популярно. Однако, на самом деле к конспирологии такого рода следует относиться скептически. Не следует забывать, что Мэри Салинас несколько раз очень дотошно допрашивалась детективами, знакомыми с мельчайшими деталями расследования. Можно сказать, что эти люди знали всю изнанку следствия, весь тот материал, все те детали, что не никогда разглашались. Они задавали десятки вопросов о мельчайших деталях преступления и уж коли единодушно согласились с тем, что в доме Салинас появился именно насильник из восточного Сакраменто, то это суждение представляется более обоснованным, чем мнение любого, пусть даже самого компетентного, но постороннего человека.

Поэтому, по мнению автора, сомневаться в том, что в ночь на 20 марта 1979 г Гиена прервал свою очередную 3-месячную паузу, вряд ли следует.

Группа «Западня», значительно подсократившаяся с того времени, как преступник переместился в округ Контра-Коста (т.е. с осени 1978 г), лихорадочно принялась за проверку многочисленных подозреваемых, первый список которых появился ещё двумя годами ранее. С тех пор он только разрастался. В этот список было легко попасть, но сложно из него выбыть (подозреваемые обычно удалялись из списка по причине смерти, отъезда на постоянное проживание за пределы штата, заключение в тюрьму на длительный срок и т.п.). Требовалось установить alibi каждого, а счёт таковых шёл на многие десятки, а потом и сотни. После каждого нападения Гиены этих людей проверяли снова и снова, в надежде, что если среди них есть преступник, то рано или поздно он допустит ошибку и его удастся установить. В тех случаях, когда alibi подозреваемого проверке не поддавалось, надлежало реализовать комплекс мер, призванных либо подтолкнуть подозреваемого к признанию вины, либо снять с него подозрения по даному эпизоду. В числе этих мер были допросы с использованием полиграфа, обыски автотранспорта и жилья и т. п.

Это работа была трудоёмка, кропотлива и очень ответственна. Невнимательность или торопливость детективов могли привести к тому, что преступник проскочил бы через «сито» проверки, а это обнуляло результат работы всех, занятых расследованием.

В конце марта с детективами, занятыми расследованием нападения на Мэри Салинас, связались коллеги из округа Ориндж (Orange), расположенного почти что в 600 км к югу. Причина обращения выглядела с одной стороны совершенно фантастично, а с другой — чрезвычайно интригующе. История, приключившаяся в Ориндже, в самом общем виде сводилась к следующему.

В ночь на 8 марта 1979 г в городе Фаунтен-Вэлли (Fountain Valley) в собственном доме на улице Хемлок-стрит (Hemlock Street) была убита 28-летняя Джоан Вирджиния Андерсон (Joan Virginia Anderson). Женщина, видимо, спала, она была найдена в пижаме, обнаженная ниже пояса. Пижамные штаны оказались брошены на пол возле кровати. Помимо неё в доме находились 3-летний сынишка и 10-месячная дочь. О преступлении стало известно по чистой случайности, потому лишь, что соседи обратили внимание на сына Джоан, бродившего под дождём по лужайке перед домом. Как вскоре выяснилось, муж убитой женщины был в отъезде, в командировке, за сотни километров от дома, его alibi было доказано и потому он автоматически выбыл из числа подозреваемых.

Такова была завязка истории. Судебно-медициское вскрытие показало, что Джоан Андерсон была убита серией из 12—15 ударов молотком по затылку. В момент расправы она находилась в кровати в положении лёжа на животе. Перед смертью женщина подверглась изнасилованию, судебные медики получили сперму насильника. Преступник проник в дом через заднюю дверь, которая осталась приоткрытой, и вышел через переднюю. Именно потому, что передняя дверь осталась распахнута, сынишка убитой беспрепятственно вышел утром из дома.

Как стало ясно из показаний Марка Андерсона, экстренно возвратившегося из командировки мужа убитой женщины, из дома пропал молоток, явившийся, по-видимому, орудием убийства. Нападавший, скорее всего, перед тем, как перейти к активным действиям, осмотрел дом. Во всяком случае, он не разбудил детей — а это означало, что он ориентировался в обстановке.

Расследуя это убийство, полиция Фаунтен-вэлли «вышла» на другое весьма схожее преступление, совершенное почти четырьмя месяцами ранее. Утром 21 ноября 1978 г — в интервале от 7 часов до полудня — в собственном доме в городе Гарден Гроув (Garden Grove) была убита 34-летняя Патрисия Нойфельд (Patricia Neufeld), мать троих детей. Фаунтин-вэлли и Гарден Гроув расположены в непосредственной близости, последний севернее первого. Расстояние между местами совершения обоих убийств едва превышало 5 км.

Патрисия оказалась убита в то самое время, когда в доме находились двое младших детей, 3 и 5 лет. Они ничего не увидели и не услышали. Тело матери обнаружил старший из сыновей, явившийся из школы. По его словам, входная дверь в дом была открыта. Как показал осмотр места преступления, приоткрытой оказалась и задняя дверь.

В качестве орудия убийства преступник использовал… детскую кеглю, изготовленную из дерева. Орудуя ею, точно палкой, он нанёс до двух десятков ударов по голове и лицу жертвы, изуродовав женщину до неузнаваемости. Женщина не была изнасилована, но одежда её оказалась снята, что наводило на мысль о возможных сексуальных манипуляциях преступника и соответствующих командах преступника. Особую чудовищность произошедшему придало то обстоятельство, что дверь в спальню, явившуюся местом убийства, преступник использовал в качестве своеобразной «промокашки» — он вытер о неё запачканные кровью руки. Выглядело это, конечно, дико, особенно, если принять во внимание, что рядом находился санузел с водой и полотенцами. В размазывании крови по дверному полотну угадывался некий скрытый смысл, особая нарочитость, оскорбительная демонстративность.

Не прошло и недели со времени убийства Джоан Андерсон, как 14 марта одна из самых популярных газет Калифорнии «Лос-Анджелес таймс» сообщила своим читателям о том, что полиция Фаунтен-вэлли самым тщательным образом изучает вопрос о связи этого преступления с ноябрьским убийством Патрисии Нойфельд. И эта была отнюдь не журналистская фантазия, предположение о действиях серийного преступника лежало, в общем-то на поверхности. Сторонником этой версии являся капитан полиции Фаунтен-вэлли Джон Беддоу (John Beddow), который в последней декаде марте позвонил в Сакраменто, дабы выяснить, как там обстоят дела с розыском Гиены? Ход рассуждений капитана вполне понятен: серийных преступников в Калифорнии не так уж и много, поэтому логично проверить возможную причастность каждого. Особенно в тех случаях, когда в различных преступлениях угадываются явные совпадения манеры криминального поведения.

Капитан Беддоу позвонил в Сакраменто уже после того, как вечером 20 марта Гиена заявил о себе нападением на Марию Салинас. А потому неудивительно, что его сообщение показалось чрезвычайно интересно сотрудникам Группы «Западня», а их информация — важной для для капитана и его людей.

Информация об убийствах в округе Ориндж хорошо согласовывалась картиной произошедшего в Ранчо Кордова нападения на Мэри Салинас. Совпадения выглядели впечатляюще, перечислим основные:

1) Во всех трёх случаях — т.е. убийствах в Гарден Гроув и Фаунтин-вэлли, а также вторжении в дом в Ранчо Кордова — жертвами оказывались женщины с детьми. Дети находились в домах и их присутствие не останавливало преступника. Во всех трёх случаях злоумышленник действовал настолько сноровисто и ловко, что дети ничего не замечали.

2) Во всех трёх случаях преступник проникал в дома жертв через заднюю дверь и выходил через переднюю, которую оставлял открытой.

3) Во всех случаях преступник однотипно избивал жертвы, нанося удары в область головы тупогранным орудием. В случае убийства Патрисии Нойфельд таковым оказалась детская кегля, Джоана Андерсон была убита молотком, взятым в её же доме. Мэри Салинас, оставшаяся в живых, сообщила, что напавший мужчина избивал её каким-то предметом, который она не рассмотрела и не могла описать. Важным представлялось то, что преступник во всех случаях не полагался на силу удара голой рукой или ногой и бил строго в голову, игнорируя другие болевые точки (сердце, почки, позвоночник и пр.). Преступник не душил жертву, не выворачивал суставы и т.п., в общем, можно было говорить, что во всех трёх случаях усматривалась стереотипность предпочитаемого преступником способа причинения травм.

4) Убитая в ноябре 1978 г Патрисия Нойфельд не подверглась изнасилованию, хотя преступник принудил её снять верхнюю одежду. Мария Салинас, подвергшаяся нападению в марте 1979 г, также не была изнасилована, хотя нападавший, казалось, был готов осуществить половой акт и частично её раздел.

5) Типажи всех трёх жертв казались довольно схожи ростом, весом, сложением, цветом волос, возрастом: Патрисии Нойфельд исполнилось 34 года, Джоан Андерсон — 28 лет, Марии Салинас — 34 года. Все женщины имели спортивное сложение, были худощавы, выглядели моложе своего возраста. Патрисия Нойфельд пользовалась очками, которые её старили, но одевала их только при чтении. Все три жертвы имели довольно тёмные волосы, цвет которых можно определить как каштановый, но не являлись брюнетками.

6) Никакого alibi на время убийств Нойфельд и Андерсон насильник из восточного Сакраменто, по мнению детективов Группы «Западня», не имел. Нойфельд была убита в первой половине дня 21 ноября 1978 г, а Гиена нападал 4 ноября и 2 декабря того года (эпизоды №№40 и 41 соответственно). Т.о. он имел вполне достаточный «зазор времени» как до, так и после этого убийства, чтобы уехать за 600 км в округ Ориндж и вернуться обратно в район Залива. Аналогичная картина наблюдается и в ситуации с Андерсон — убийство совершено в ночь с 7 на 8 марта 1979 г, а Гиена напал в Ранчо Кордова на Мэри Салинас лишь вечером 20 марта. В этой связи интересно, кстати, следующее совпадение (заметил ли кто-то из читателей?): от времени убийства Нойфельд до следующего нападения Гиены минули 11 суток, а от времени убийства Андерсон до очередного его нападения — почти 12. В общем-то, совпадения действительно бывают иногда всего лишь совпадениями и ровным ничего не означают, но в данном случае об этой мелочи следовало упомянуть.

Вместе с тем, имелись и серьёзные отличия:

1) Район убийств Нойфельд и Андерсон был удалён от областей, где фиксировалась активность Гиены, более чем на 600 км. Насильник из восточного Сакраменто никогда не забирался в район Лос-Анджелеса, а округ Ориндж находится южнее «Города Ангелов». Правда, этот довод можно было парировать тем, что преступник демонстрировал склонность расширять зону собственной активности — он появлялся и в Модесто, и в Сан-Хосе. Оба этих города удалены от Сакраменто более чем на 120 км по прямой. Гиена явно был очень мобилен и сложно сказать, насколько критично для него «транспортное плечо» в 600 км. Нельзя было полностью исключать того, что он периодически совершал «набеги» в очень удаленные области в те моменты, когда напряженность в районе его постоянной активности слишком возрастала. Население тех округов и городов, где появлялся насильник из восточного Сакраменто, начинало лихорадочно принимать меры по самозащите — люди покупали сторожевых собак, оружие, укрепляли дома и пр. Преступник несомненно сталкивался с тем, что с каждой неделей и месяцем ему становилось всё труднее подыскивать подходящие для нового нападения мишени. Поэтому казалось логичным, что он время от времени брал некоторую «паузу», в течение которой вполне мог отправиться за многие сотни километров, чтобы совершить несколько нападений там, где его не знают и не ждут. Поэтому довод об удаленности округа Ориндж от округа Сакраменто хотя и заслуживает внимания, но не может считаться гарантированным опровержением предположения о причастности Гиены к преступлениям в Фаунтин-вэлли и Гарден Гроув.

2) Патрисия Нойфельд была убита в интервале от 07:00 до 12:00 часов, т.е. в такое время, которое считалось нехарактерным для активности Гиены. Во время встреч офицеров Группы «Западня» c жителями округа Сакраменто неизменно подчёркивалось, что активность насильника приходится на ночные часы, т.е. время до восхода Солнца. Усиленное патрулирование и все засады всегда снимались до 7 часов утра, поскольку никогда после этого времени преступник себя никак не проявлял. По этому формальному признаку можно было сказать, что убийство Патрисии Нойфельд не соответствует присущей Гиене манере криминального поведения. И это возражение следовало считать весьма серьёзным, поскольку распределение активности преступника по времени суток является привычкой устоявшейся. Сексуальные преступники в этом вопросе демонстрируют низкую вариативность, другими словами, они такие же рабы привычки, как и большинство обывателей. Однако… это «однако» будет постоянно преследовать нас во всём, что связано с преступлениями насильника из восточного Сакраменто! Однако, 7 часов утра — это довольно условный порог, к которому преступник не раз приближался или даже переступал. Например, официально считается, что нападение 5 октября 1976 г (эпизод №5, описанный в книге I) закончилось в 06:45. А нападение, предпринятое в ночь на 7 февраля 1977 г (эпизод №13, также описанный в книге I) — в 06:50. После 7 часов утра не раз фиксировалась активность подозрительного автотранспорта в районе совершения преступлений, сообщений такого рода в архиве Группы «Западня» накоплены многие десятки. Понятно, что Гиена старался до 7 часов утра покинуть место совершения преступления, но после этого часа он отнюдь не ложился немедленно спать, а ещё долгое время сохранял активность, призванную замести следы. Поэтому невозможно категорически утверждать, будто в 07:30 или, скажем, в 08:00 он не мог проникнуть в спальню Патрисию Нойфельд только потому, что он не совершал ранее преступлений в это время. Всё-таки, при обсуждений версий некоторый «зазор» времени оставлять необходимо, мы ведь имеем дело отнюдь не с арифметикой и не с геометрией.

3) Гиена демонстрировал очень дозированное применение насилия и сразу прекращал избиения, если жертва демонстрировала покорность. Убийца же Джоан Андерсон и Патрисии Нойфельд, судя по всему, плохо управлял собою. Это возражение также следовало признать весьма серьёзным, поскольку оно указывало на действия людей весьма различных психотипов, однако и его можно было парировать. Никто не знал, как вели себя убитые женщины во время нападения. Поскольку они ничего уже рассказать не могли, догадки на сей счёт можно было строить самые разные. Нельзя было исключать того, что в какой-то момент преступник утратил контроль за ситуацией и убийство для него стало вынужденной мерой.

4) Убитые в округе Ориндж женщины не связывались в присущей Гиене манере. Данная деталь являлась хорошим доводом против вовлеченности этого преступника в упомянутые убийства, однако она явным образом перекликалась с предыдущим пунктом. Нельзя было полностью исключать того, что Патрисия Нойфельд и Джоан Андерсон потому-то и были убиты, что категорически отказались выполнять требования преступника. Сопротивление ведь не обязательно предполагает активную борьбу, оно может носить пассивный характер, скажем, жертва может категорически не идти на контакт с нападающим, полностью его игнорировать или имитировать приступ болезни. Предполагать можно разное… Поэтому отсутствие следов связывания рук и ног могло свидетельствовать о том, что преступнику пришлось прибегнуть к насилию ещё до связывания жертв. Проще говоря, дело попросту не дошло.

Как бы там ни было, версия о причастности насильника из восточного Сакраменто к убийствам, имевшим место в округе Ориндж в ноябре 1978 г и марте 1979 г, требовала самой серьёзной проработки. Хотя её и хотелось с ходу отмести, делать этого не следовало.

Полиция штата с привлечением ресурсов дорожной полиции (это разные ведомства) провела большую проверку всех ЧП и подозрительных случаев, произошедших до и после упомянутых убийств на маршрутах возможного следования преступника в округ Ориндж из района Залива и обратно. В книгах I и II упоминалось, что с активностью Гиены связывалось большое число автомобилей, описания которых порой были весьма детальны. Правоохранители всерьёз понадеялись на то, что какой-либо из этих автомобилей мог «засветиться» в ЧП на трассах Сакраменто — Лос-Анджелес в ноябре 1978 г и в марте 1979 г. Надежда на то, что Гиена «наследил» в пути следования, была, разумеется, небольшой, но пренебрегать ею не следовало. Продолжительная и придирчивая проверка многочисленных чрезвычайных происшествий, как криминального, так и некриминального характера, никакого видимого результата не принесла: переезды насильника из восточного Сакраменто на юг штата и обратно отследить не удалось.

Завершая сейчас разговор об убийствах в округе Ориндж, остаётся добавить, что в своём месте мы ещё вспомним об этих преступлениях и этот рассказ получит необходимое дополнение.

Сложно сказать, знал ли сам Гиена, какая масштабная работа по его разоблачению проводилась Службой шерифа округа Сакраменто и полицией штата Калифорния в конце марта — начале апреля 1979 г, но даже если и не знал, то, вполне вероятно, догадывался. Выждав две недели и, видимо, убедившись в том, что ему ничего не угрожает, он вновь напомнил о себе, причём, сделал это так, что ни у кого не осталось ни малейших сомнений в его виновности.

Брэд Эриксон (Brad Erickson) к своим 27 годам успел закончить университет и активно искал себя в роли бизнесмена. Первоначально он открыл химчистку, затем немного сменил направление и занялся организацией проката личных вещей. Удивляться не надо — это была довольно популярная в Америке середины 1970-х гг услуга, когда человек, отправляющийся на свадьбу или в театр, мог взять на сутки приличный костюм, рубашку, галстук и пр. Дела у Брэда пошли неплохо, и в 1978 г он ещё раз сменил направление деятельности — теперь напрокат он стал выдавать видеокассеты. В городах Фримонт (Fremont) и Нью-Арк (Newark), расположенных на территории округа Аламида, Эриксон открыл 6 пунктов видеопроката и намеревался расширяться далее. Видеомагнитофоны получали в США всё более широкое распространение и прокат видеокассет становился популярнее не то, чтобы год от года, а буквально день ото дня. Остаётся добавить, что Эриксон тщательно следил за своей физической формой и занимался культуризмом, много времени проводя в спортивном зале. Это был крупный мужчина ростом поболее 190 см и при своих физических кондициях он выглядел очень внушительно.

Предприимчивый бизнесмен не хотел пока приобретать собственное жильё, поскольку это потребовало бы отвлечения финансов от его деловых проектов, поэтому довольствовался арендой. К началу апреля 1979 г Эриксон снимал уютный дом во Фримонте на коротенькой — буквально 50 м длиной — улочке под названием Хонда-вэй (Honda Way). Вместе с Брэдом проживала Джин Бомонт (Jean Beaumont), его сверстница. Трудно сказать, была ли это любовь, гражданский брак или что-то ещё, сами молодые люди называли свою связь «отношениями без обязательств». Джин работала секретарём в крупной строительной компании, Брэд, как сказано выше, вёл свой маленький бизнес и строил большие планы, в целом же, молодые люди жили весело и непринужденно.

Если посмотреть на карту района Сан-Франциско, то можно заметить, что город Фримонт расположен в области, хорошо «освоенной» Гиеной. В 20 км южнее находится Сан-Хосе, в котором преступник совершал нападения 4 ноября и 2 декабря 1978 г (эпизоды №№40—41), а в 25 км севернее — Сан-Рамон, ставший местом нападения 28 октября 1978 г (эпизод №39). Ещё чуть далее к северу расположены города Данвилл и Конкорд, в которых Гиена также отметился во второй половине 1978 г (обо всех этих сбытиях написано в книге II «История Гиены»).

В общем, Фримонт расположен в непосредственной близости от мест активности преступника и нельзя не удивляться тому, что Брэд Эриксон и его подружка жили в высшей степени беспечно. Никаких мер предосторожности, вроде осмотра дома и пр., они не только не предпринимали, но даже и не думали на сей счёт.

А зря, потому что обычная предосторожность, могла бы им сильно помочь.

Впрочем, не станем забегать вперёд.

Вечером 4 апреля 1979 г, в среду, Брэд Эриксон в сопровождении Джин Бомонт отправился в поездку по своим пунктам проката с целью собрать выручку. Кроме того, парочка посетила ресторан, дабы поужинать. Это была типичная для них вечерняя программа. Около 21 часа они возвратились в дом на Хонда-вэй и почти сразу же отправились в постель. Почти час молодые люди занимались сексом, после чего уснули, не приняв душ.

По прошествии около 1,5 часов, т.е. примерно в 23:30, их разбудил яркий луч фонаря, который держал в руке мужчина в лыжной шапочке с прорезями для глаз. Он стоял в дверях и переводил луч фонаря с лица Брэда на лицо Джин и обратно. Свет падал таким образом, что был хорошо виден пистолет в другой руке неизвестного. Заметив, что Эриксон проснулся, мужчина в маске пригрозил, что убьёт его, если Брэд будет на него смотреть. Злоумышленник приказал ему перевернуться на живот и завести руки за спину, после чего отдал приказ Джин связать Брэду запястья.

Неизвестный бросил на спину лежавшему обувной шнурок, и Джин сделала, что ей было приказано. Мужчина, подсвечивая фонариком, стоял подле кровати и командовал, требуя затягивать шнурок потуже. После того, как руки Брэда надлежащим образом оказались связаны, злоумышленник проделал то же с самой Джин. Не останавливаясь, неизвестный вытащил из кармана своей нейлоновой куртки новый шнурок и снова связал запястья Брэду. Только после этого он занялся ногами жертв, связав сначала лодыжки мужчине, а потом — женщине. Видимо, не довольствуясь результатом, злоумышленник вновь вернулся к запястьям Брэда и связал их ещё одним шнурком, третьим по счёту. А затем и четвёртым!

Крупные габариты Эриксона и его очевидная физическая мощь, видимо, сильно беспокоили проникнувшего в дом. Только после четырёхкратного связывания рук культуристу злоумышленник более — менее успокоился. В процессе этой подзатянувшейся возни неизвестный постоянно грозил связанным людям убийством в случае неподчинения, но тут же уверял их в том, что причинять вред он вовсе не хочет, и ему надо «всего лишь» поесть и взять кое-что для дома и автомашины.

Покончив со связыванием, неизвестный вышел в коридор и отправился в прогулку по дому. Периодически он возвращался в спальню, дабы удостовериться в том, что жертвы не освободились. Хотя преступник говорил преимущественно шёпотом, иногда он начинал в ярости кричать, грозя Брэду «снести голову». Минут через 20, неизвестный в очередной раз вошёл в спальню и поинтересовался, где находится кошелёк Брэда? Тот объяснил, как его найти. Кошелёк, в котором находилось более 3 тыс.$ наличными, был оставлен хозяином в автомашине. Преступник отправился в гараж, для её обыска.

Вернувшись, он заявил, что ему необходимо разделить пару. При этом он пригрозил отрезать Брэду голову, если тот начнёт активничать или попытается смотреть на него. То же самое неизвестный заявил и Джин.

Подняв женщину с кровати, преступник перевёл её в гостиную, самую большую комнату, в которую можно было попасть с улицы. Уложив Джин на пол, преступник завязал её глаза двумя широкими полосами разрезанного полотенца, а потом накрыл одеялом. Через несколько секунд произошло нечто, чего женщина ожидала менее всего — в окно постучали. На этом странности не закончились: преступник включил телевизор, и Джин на несколько секунд услышала звук полуночной трансляции. Затем звук исчез — мужчина убрал громкость.

Далее неизвестный переместился обратно в спальню, где телевизионным шнуром связал ноги Брэду. Как выяснилось позднее, шнур электропитания был отрезан от телевизора в спальне, преступник, видимо, проделал это во время первоначального осмотра помещения. Разложив на кровати вокруг мужчины чашки, бутылки, стаканы и даже солнцезащитные очки, преступник заявил, что убьёт Брэда, если хотя бы один из предметов упадёт на пол. При этом лезвием своего ножа он касался спины лежавшего безмолвно Брэда. Поскольку тот не шевелился и демонстрировал тем самым полное подчинение, преступник положил ему на спину три одеяла, взятых из бельевого шкафа. Одеялами он накрыл Брэда с головой так, что тот не видели и не слышал ничего вокруг.

Преступник вернулся в гостиную, плотно затворив дверь в спальню. Он сдёрнул с женщины одеяло, которым прежде её накрыл. Джин лежала на полу полностью обнажённой — так она спала той ночью. Неизвестный сел на её ягодицы и вложил обнаженный пенис в связанные за спиной руки жертвы. Он не произнёс ни слова, женщина всё поняла сама. Она стала гладить половой орган преступника, который, возбудившись, уложил Джин на бок и, оставаясь сзади, осуществил непродолжительный половой акт в традиционной форме. Длилось это унизительное во всех отношениях действо недолго — минуту, возможно, чуть более. Затем преступник опять уложил жертву на живот, сел сверху и cнова вложил свой пенис ей в ладони. Затем вновь последовал переворот на бок и короткий половой акт.

Эти сексуальные игрища продолжались не очень долго, минут 15—20 или около того. В какой-то момент мужчина поднялся, в полной тишине волоком подтянул лежавшую ничком женщину в угол комнаты и привязал её ноги к большому стеклянному шкафу. Как выяснилось позднее, преступник с помощью галстука Брэда привязал Джин к ножке тяжёлого, совершенно неподъёмного шкафа с посудой. После этого преступник, не скрываясь, покинул дом через гараж. Джина поняла, что он больше не вернётся потому, что уходя неизвестный выключил телевизор. Хотя глаза женщины всё время оставались плотно завязаны, она услышала хорошо узнаваемый щелчок кнопки.

Надо отдать должное Джин и её отличной физической форме — лёжа на животе со связанными ногами и связанными за спиной руками, будучи привязанной к шкафу, который она не могла даже стронуть с места, женщина сумела сначала сесть, затем на ощупь, не оборачиваясь, развязать галстук… потом со связанными руками и ногами добраться до кухни… там отыскать нож и… разрезать им шнурок на ногах. После этого,, зажав нож ногами, она разрезала шнурок, которым были связаны её руки, и, освобожденная от пут, помчалась выручать любимого Брэда.

Её бесстрашие и активность спасли последнего от инвалидности. Руки его, напомним, были очень туго связаны четырьмя шнурками, кровоток в них практически остановился. Если бы Джин не пришла ему на помощь, то быстро развивающийся некроз грозил бы Эриксону ампутацией кистей рук.

Однако, всё обошлось. В 00:20 5 апреля Департамент полиции Фримонта зафиксировал сообщение о вооруженном проникновении в дом на Хонда-вэй. Т.о. общая продолжительность нападения составила 50 минут или чуть более, полной точности в этом вопросе искать бессмысленно, поскольку момент начала нападения известен лишь приблизительно.

Итак, преступное посягательство оказалось очень динамичным и… очень эффективным. Кем бы ни был полуночный грабитель, он очень рационально и решил все свои задачи.

Нельзя не признать адекватной реакции полиции Фримонта — едва там услышали о преступнике с фонариком, пистолетом и шнурками, сразу позвонили коллегам в Конкорд и Сакраменто. Представители следственной группы из округа Контра-Коста и Группы «Западня» утром 5 апреля прибыли во Фримонт и приняли участие в расследовании практически с самого его начала.

Результаты оного оказались весьма интересны.

Потерпевшие описали нападавшего как худощавого мужчину ростом 175—177 см, одетого в тёмно-синюю нейлоновую куртку длиною до бёдер. На голове преступника была чёрная или тёмно-синяя лыжная шапочка с прорезями для глаз. Джин Бомонт сообщила, что насильник имел хорошо развитые бёдра, поросшие густыми рыжими или каштановыми волосами (но не чёрными). Она обратила внимание на ноги в тот момент, когда нападавший поднимал её с постели. Был ли преступник одет в шорты или к тому моменту он уже снял штаны, никто из потерпевших сказать не мог — они боялись смотреть на преступника, поскольку тот пригрозил за подобное убийством. Понятное дело, никто не хотел проверять на себе, как далеко сможет зайти преступник при исполнении угроз. И Эриксон, и Бомонт уверенно заявили, что возраст преступника находится в диапазоне от 25 до 35 лет, причём, скорее в его середине или у верхней границы, нежели у нижней.

Джин сообщила дополнительно любопытные детали, связанные с половой сферой насильника. Пенис его, по словам женщины, всё время оставался весьма небольшого размера, в диапазоне 5—8 см (2—3 дюйма в описании Джин) и даже в состоянии возбуждения, эрекция не была сильной. Про такой половой орган иногда шутят: «стоит, но мягкий». Насильник не казался каким-то особенно резким и остервенелым, он совершал половой акт так, словно отрабатывал поручение. Он никак не выражал своего отношения к происходившему и всё время молчал, что, кстати, довольно странно для Гиены, любившего, как нам известно, порассуждать на сексуальные темы до и во время полового акта (он расспрашивал о половой жизни женщины, интересовался когда она занималась сексом последний раз, отдавал ей команды, порой оскорблял — всё это не раз описывалось в предыдущих книгах). По мнению жертвы, семяизвержения у насильника не произошло.

Женщину, разумеется, направили на судебно-медицинское освидетельствование, которое не выявило следов эякулята ни в полостях её тела, ни на кожных покровах. В результате изнасилования Джин Бомонт не заболела венерической болезнью и не забеременела. Никаких телесных повреждений обоих потерпевших, за исключением следов сдавления конечностей в результате их тугого связывания, освидетельствование не выявило, что подтвердило точность и полноту показаний Эриксона и Бомонт.

Следователей немало озадачил кошелёк Брэда Эриксона, найденный в доме. Напомним, что владелец оставил его в автомашине, при этом в кошельке находилось 3200$, собранных им в тот вечер в прокатных пунктах. Полицейские же нашли кошелёк, лежащим на одной из тумбочек, открыв его они не без удивления обнаружили, что преступник забрал только половину денег. Причём, ровно половину — 1600$. Детективы не придумали ничего, что могло бы объяснить столь странное великодушие нападавшего.

Другой вопрос, заинтересовавший правоохранителей, касался шнурков, использованных для связывания жертв. Их было по меньшей мере 7 разной длины и цветов. Помимо этого преступник использовал для обездвиживания молодых людей поясок банного халата Джин и галстук Брэда (последним он привязал женщину к шкафу). Детективы задали потерпевшим вопрос о том, все ли их обувные шнурки на месте? После небольшой ревизии выяснилось, что Брэд недосчитался пары белых шнурков, а вот обувь Джин Бомонт оказалась полностью укомплектованной. Это означало, что средство связывания преступник принёс на место совершения преступления с собою. Этот вывод представлялся довольно интересным, поскольку его следствие имело немалую практическую ценность, а именно — при аресте подозреваемого следовало обращать внимание на содержимое его карманов. В них могли оказаться обувные шнурки, что следовало признать хорошим ориентирующим признаком. Ведь обычному человеку нет нужды носить в карманах ворох таких безделушек притом разного размера и цвета. Ну, в самом деле, пусть читатель сам недоного задумается над тем, много ли шнурков найдётся в его собственных карманах или карманах его знакомых? То-то же…

Осмотр места преступления ответил на вопрос, как именно преступник проник в дом? Во время отсутствия жильцов, злоумышленник вошёл через окно одной из трёх спален, той, что не использовалась по назначению и пустовала. О том, что комната пуста несложно было догадаться, посветив фонариком через окно. Грубо взломав оконную раму и расколов при этом стекло, злоумышленник попал в дом, после чего отправился в заднюю часть, где без всяких церемоний выбил сердечник замка на стеклянной двери, ведущей во двор. Его так и нашли, лежащим на дорожке у дома. Повреждения замка свидетельствовали о том, что сила к нему прикладывалась из дома наружу, а не наоборот. Таким образом, злоумышленник мог войти и выйти из дома по меньшей мере двумя путями, о которых не догадывались жильцы (и это помимо главного входа и гаражной двери).

Далее преступник озаботился доступом в спальню, которую занимали жильцы, ведь беспрепятственное и беззвучное проникновение в неё являлось залогом успеха нападения. Он вынул из двери замок, раскрыл его и вложил внутрь колечко из проволоки, препятствовавшее передаче усилия от поворота стопора на фиксатор «язычка». После этого замок можно было сколь угодно долго «стопорить», поворачивая соответствующий «флажок» на накладке, но «язычок» не фиксировался в выдвинутом положении и утапливался при повороте ручки. Фактически, замок перестал выполнять свою основную функцию — запирать дверь, хотя при этом выглядел совершенно исправным и все его элементы и части свободно двигались, ручки с обоих сторон двери поворачивались и т. д. Подобное кольцо из проволоки или узкой полоски тонкой жести широко используется ворами-«домушниками» для приведения в негодность простых замков внутренних дверей. На сленге воров-«домушников» они называются «мёртвыми кольцами». Умело использовав это маленькое самодельное приспособление, преступник продемонстрировал свою криминальную опытность.

Приведенный в негодность замок преступник вернул на место, после чего, видимо, покинул дом.

То, как действовал этот человек, свидетельствовало о том, что он провёл в доме довольно много времени, возможно, четверть часа или даже более. Скорее всего, его проникновение состоялось вечером 4 апреля, когда Эриксон и Бомонт отправились в город, чтобы объехать пункты проката и поужинать. Не вызывало сомнений, что проникновение в дом было довольно шумным, поскольку беззвучно разворотить оконную раму так, как это проделал преступник, не представлялось возможным.

Разумеется, детективы задали соответствующие вопросы соседям. Оказалось, что соседи слышали даже более того, что можно было ожидать.

Жившая в соседнем доме женщина сообщила, что вечером, примерно в половине восьмого часа, она услышала грохот со стороны заднего двора. Выглянув в окно, она ничего подозрительного не увидела, точнее сказать, она вообще ничего не увидела, поскольку дворовая территория, обильно засаженная кустами, освещалась всего тремя светильниками, дававшими слишком мало света. Несколько позже дамочка слышала довольно сильный шум, исходивший со стороны участка, на котором находился дом, ставший местом преступления. Очевидно, свидетельница слышала треск ломаемой рамы. Когда у женщины поинтересовались, почему она не позвонила в полицию, та ответила парадоксально, дескать, а зачем звонить, коли жильцов нет дома? Она видела, как Эриксон и Бомонт отъезжали от дома и знала, что они отсутствуют. Поэтому и беспокоиться не о чем! Логика, конечно, железо-бетонная: соседей нет дома, на их участке что-то трещит и грохочет, но беспокоиться не о чем, соседи-то в отъезде! Потрясающе!

Детективы попросили разрешения осмотреть двор нелюбопытной дамочки и быстро поняли, что же послужило источником того грохота, что привлёк её внимание около 19:30. Вдоль забора, отделявшего участок свидетельницы от домовладения, ставшего местом преступления, рядком оказались сложены кирпичи, использованные ранее при мощении дорожки. Кто-то решил использовать их в качестве ступеньки, способной облегчить преодоление забора. Для этого он поставил несколько дополнительных кирпичей, увеличив тем самым высоту этой импровизированной «ступеньки», встал на неё и далее запрыгнул на забор. Однако, в момент отталкивания ногами, «ступенька» эта развалилась, точнее, завалилась, и кирпичи загрохотали. Они так и остались лежать за кустами, рассыпавшись по газону. По-видимому, преступник именно здесь перелез через забор и попал во двор дома, в котором проживали Эриксон и Бомонт.

Соседи с другой стороны этого домовладения также слышали странные звуки, доносившиеся от дома Эриксона, и точно также не придали этому внимания. Очень жаль, быть может, поставленная в известность полиция смогла бы если не перехватить преступника, то устроить на него эффективную засаду.

Также правоохранителям осталось только сожалеть о проявленной жильцами беспечности. После возвращения из поездки они не потрудились осмотреть жилище! Прояви они чуть более внимательности, потрать лишние пять минут на обход дома — и глядишь, поврежденные окно и дверь во двор привлекли бы их внимание. Обнаружив проникновение в дом, они сумели бы себя обезопасить, а умело устроенная полицейская застава положила бы конец этому криминальному сюжету, приобретавшему с каждым днём вс более сходства с бесконечным телевизионным сериалом.

Увы! История не знает сослагательного наклонения и нам остаётся только гадать о том, как могли бы развиваться события в том или ином случае.

Тщательнейшее исследование места преступления криминалистами не привело к обнаружению отпечатков пальцев неизвестной принадлежности. Опросы соседей не дали информации о подозрительных автомашинах или людях, замеченных в окрестностях места преступления. Это означало, что реальных зацепок правоохранительные органы не получили, нападавшему удалось совершить «идеальное преступление».

Явилось ли случившееся делом рук Гиены? Положительный ответ на этот вопрос представлялся довольно очевидным, поскольку большое число деталей внешности и поведения преступника соответствовало тому, что неоднократно наблюдалось во время посягательств насильника из восточного Сакраменто.

6 апреля 1979 г в газете «Сакраменто би» («Sacramento Bee») появилась заметка, посвященная нападению на Джоан Бомонт и Брэда Эриксона. Уже из заголовка «Насильник из восточного района наносит удар во Фримонте» («East area rapist hits in Fremont») можно было понять, что причастность к случившемуся Гиены особых сомнений ни у кого не вызывает — ни у следователей, ни у журналистов. Публикация эта заметно отличалась в лучшую сторону от тех, что появлялись на ту же тему на страницах газеты ранее — текст сухой, конкретный, что называется, по существу. В заметке содержатся ошибки, явно допущенные умышленно, точнее говоря, правоохранительные органы умышленно сообщили журналистам не вполне верную информацию. Так, например, интервал нападения оказался «сдвинут» на час позже относительно реального, сообщено о проникновении через стеклянную дверь, но ничего не сказано о повреждении окна, как и о том, что проникновения в дом происходили по меньшей мере дважды. В общем, правоохранители сообщили газетчикам сильно упрощенную версию событий и поступили, безусловно, правильно. Чем меньше знают журналисты, тем крепче спит население, не так ли?

Проверка возможных подозреваемых проводилась как в районе залива Сан-Франциско, так и на территории округа Сакраменто. Представлялось очевидным, что преступник каким-то образом связан с этими областями, они ему хорошо знакомы и он, видимо, регулярно там появляется. Предполагалось, что постоянно преступник проживает именно в районе Залива, а его нападение, совершенное 20 марта в Ранчо-Кордова, являлось своеобразной вылазкой, призванной отвлечь внимание правоохранительных органов от округов Аламида, Санта-Клара и Контра-Коста. Именно там Гиена активно действовал с осени предыдущего года (т.е. 1978 г). Из огромного числа лиц, привлёкших к себе внимание правоохранительных органов, следовало вычленить тех, кто до летних месяцев минувшего года проживал в округе Сакраменто, а затем перебрался поближе к океану, в один из трёх перечисленных выше округов в области залива Сан-Франциско.

Так закончился апрель, начался май 1979 г.

В середине месяца интригующие события начали разворачиваться в городе Уолнат-Крик (Walnut Creek), находившемся в непосредственной близости от южной границы города Конкорд. Их ареной сделался район Сан-Мигель (San Miguel). Достаточно посмотреть на карту области залива Сан-Франциско, чтобы понять — эта местность находится буквально в 5 км от мест нападений Гиены 7 и 13 октября 1978 г. в Конкорде (речь идёт об эпизодах под условными №№37 и 38, описанными в книге II). Владелица дома по улице Сан-Карлос-драйв (San Carlos Drive) вечером 10 мая обратилась в местный полицейский участок с довольно необычным сообщением. По её словам, днём в доме побывал некий злоумышленник, который похитил её ночную рубашку и телефонную книжку (имеется в виду не телефонная книга с городскими номерами, а блокнот с контактными данными друзей, коллег по работе и пр. личной информацией). Заявительницу звали Сабрина Оливера (Sabrina Olivera) — это была импозантная 35-летняя латиноамериканка с правильными чертами лица и красивой фигурой.

Надо отдать должное местным полицейским — те приняли заявление и отнеслись к нему к необходимой серьёзностью. По месту жительства Сабрины был направлен наряд, дом подвергся осмотру, в ходе которого выяснилось, что все окна, двери и замки исправны и непосредственной угрозы жизни и здоровью жильцов нет. Дом был взят под полицейское наблюдение, патрули должны были каждые 15 минут проезжать мимо дома и проверять обстановку (поскольку этот момент может быть не очень понятен жителям России, сделаем небольшое пояснение: жильцам дома рекомендуется при любых нештатных ситуациях бросать в окно заранее подготовленный небольшой, но тяжёлый предмет, который должен разбить стекло. Полицейский патруль, регулярно проезжающий по улице, в тёмное время суток освещает окна дома либо ручным фонарём, либо специальным прожектором, который установлен на многих служебных автомашинах полиции. Понятно, что разбитое окно является сигналом чрезвычайной ситуации в доме, что автоматически запускает соответствующий полицейский протокол реагирования. В светлое время суток патрульным никуда светить не надо — разбитое окно прекрасно определяется визуально. В такого рода действиях есть большой практический смысл — жертва нападения не должна звонить в полицию, ей достаточно бросить в собственное окно пепельницу или ботинок… Это очень хорошая и практичная методика, широко применявшаяся в США до появления сотовых телефонов.).

После этого Сабрина Оливера из поля зрения местных правоохранителей отнюдь не пропала. Два-три раза в неделю она приходила в полицейский участок и сообщала о непристойных телефонных звонках, которые стали раздаваться в её доме. Она просила принять меры по выявлению телефонного хулигана. Женщина выглядела действительно встревоженной и никому из полицейских даже в голову не приходило подозревать её в каких-то недостоверных измышлениях. Всего же Сабрина Оливера и её дочь Памела получили во второй половине мая 1979 г более 10 телефонных звонков оскорбительного или угрожающего содержания. Отследить звонившего не удалось, также никто не додумался записать голос звонившего. Ладно, полиция была сильно загружена и не особо заморачивалась по поводу телефонного хулиганства, но самим-то обитателям дома, пожалуй, следовало проявить чуточку расторопности и приобрести небольшой диктофон.

Впрочем, не станем отвлекаться на рассуждения в сослагательном наклонении.

В те же самые дни в конце мая странные телефонные звонки получали обитатели ещё трёх домов, расположенных неподалёку от Сан-Карлос-драйв. Их телефонные номера и адреса были указаны в той самой телефонной книжке, что пропала из дома Оливера после вторжения 10 мая. Во всех трёх домах неоднократно бывала Памела Оливера (Pamela Olivera), дочь Сабрины. 18-летняя Пэм подрабатывала няней, сидела по вечерам с малолетними детишками, и семьи, в домах которых раздавались странные звонки, регулярно приглашали девушку.

К сожалению, информация об этих майских звонках не стала тогда известна полиции. Ничего о них не знали и члены семьи Оливера. Надо сказать, что и сами обитатели домов, где периодически звонил и подолгу молчал телефон, особого внимания этим странностям не придали. А жаль! Чуть больше наблюдательности, чуть больше осторожности, чуть больше паранойи и, глядишь, сюжет этой книги оказался бы совсем иным.

В это же самое время кровавые события продолжали происходить в округе Ориндж. Вечером 16 мая, в среду, в собственной спальне в доме Ирвайне (Irvine), была обнаружена мёртвой 22-летняя Саванна Лей Андерсон (Savannah Leigh Anderson), однофамилица убитой в ночь на 8 марта Джоан Вирджинии Андерсон, но не её родственница. Молодая женщина работала секретарём президента крупной компании и её неявка на работу не прошла незамеченной. Сотрудники компании связались с женихом Саванны, 28-летним Джином Уилльямсом Миллсом (Gene Williams Mills), и попросили его съездить домой к Саванне.

Миллс обнаружил автомашину Андерсон на парковке, но дверь ему никто не открыл. После продолжительного ожидания и неоднократных попыток связаться как с самой Самантой, так и её родственниками, Миллс позвонил в полицию. Полицейские вошли в дом не сразу, не имея ордера, они предпочли подождать пока прибудут родные Саванны — отец и брат. После того, как родственники доставили ключи и открыли входную дверь, полиция около 18 часов вошла в дом, где и сделала страшное открытие. Полностью обнаженное тело Саванны Андерсон находилось в кровати в положении на животе, затылок женщины представлял собою сплошную рану. Кровать и предметы окружающей обстановки были залиты и забрызганы кровью, которая оказалась и на потолке. Как показала последующая судебно-медицинская экспертиза, смерть последовала в результате открытой черепно-мозговой травмы. В качестве орудия убийства был использован молоток, который преступник унёс с cобой. Вообще же, картина на месте преступления очень напоминала сцену убийства Джоан Андерсон в ночь на 8 марта в Фаунтин Вэлли.

Ирвайн считается городом спокойным и очень богатым. По числу миллионеров на километр площади он на протяжении многих лет входил в число общемировых лидеров. Подобное убийство, весьма нехарактерное для этих мест, не могло не привлечь внимания горожан и не встревожить их. Газета «Лос-Анджелес таймс» в пятницу, 18 мая, поместила заметку, посвященную этому преступлению.

Расстояние от дома, где была убита Саманта до мест убийств Джоан Андерсон и Патрисии Нойфельд, составляло 12 км (при этом последние два дома находились на удалении 5 км друг от друга). Фактически места этих трёх преступлений образовывали равнобедренный треугольник. Жертва была изнасилована, но следов спермы криминалисты обнаружить не смогли.

Разумеется, первым под подозрение попал Джин Миллс, жених убитой, однако он быстро подтвердил своё alibi и интерес следствия к нему угас.

И снова возник вопрос, вернее, даже два: не являются ли убийства в округе Ориндж делом рук серийного убийцы? не причастен ли к этим убийствам залётный гость из восточного Сакраменто?

Полиция штата попросила всех детективов из служб шерифов округов Сакраменто и Контра-Коста, занятых расследованием преступлений Гиены, проверить alibi на 16 мая и ближайшие дни наиболее перспективных подозреваемых. Легко такое поручение дать, но хлопотно исполнить. Как известно, невыполнимых заданий не существует только для того, кто не должен их выполнять. Последняя декада мая 1979 г прошла для детективов в очередной (которой уже по счёту?) проверке подозреваемых из «короткого» и «расширенного» списков. Казалось, конца и края этой работе не будет…

Так закончилась весна того года и наступило лето. Подходил к концу третий год активности насильника из восточного Сакраменто. Хотя теперь правоохранительные органы Калифорнии знали об этом человеке много больше, нежели год или два тому назад, они по-прежнему оставались столь же далеки от него, как и в первый день расследования.

Во второй половине дня 2 июня Памела Оливера, упоминавшаяся выше 18-летняя дочь Сабрины, отправилась на очередную маленькую «халтурку» — её пригласили посидеть с двумя детишками 6 и 4 лет в доме на Эль-Дивисадеро драйв (El Divisadero drive) в Уолнат Крик. Это была суббота и владельцы дома собирались сходить в ресторан с друзьями. Памелу они знали хорошо, можно сказать, прекрасно, к её услугам няни они обращались уже более 2 лет. Но в апреле и мае они Памелу к себе не приглашали — запомним сейчас эту маленькую деталь. Запомним и другую: Эль-Дивисадеро пересекал Сан-Карлос драйв, где проживала девушка, и расстояние до её родного дома не превышало 300 м.

Итак, Памела явилась в дом к 6 часам вечера, раскланялась с хозяевами и те отправились по своим делам примерно в четверть седьмого. Вернуться они должны были к полуночи. Девушка поиграла с детьми примерно до 21 часа, затем уложила их спать, а сама села на кухне готовить задания из школьного курса (тетради с домашними заданиями Памела прихватила из дома). Так продолжалось до 23:30. Хотя Памела не следила за часами, она довольно точно ориентировалась во времени, поскольку на кухне негромко работал телевизор и как раз началась хорошо ей знакомая ночная передача.

Несколько минут спустя с момента начала её трансляции, Памела словно бы почувствовала на себе чей-то взгляд. Такое бывает иногда, согласитесь, поворачиваешь голову и натыкаешься на взгляд человека, наблюдающего за тобой — что-то подобное произошло в ту минуту и с Памелой. Повернув голову в сторону дверного проёма, она увидела на пороге кухни худощавого мужчину в белой лыжной маске, полностью скрывавшей лицо. В правой руке неизвестный держал нож, находившийся в ножнах, а в левой — нечто прямоугольное, похожее на книгу, что это был за предмет, девушка не поняла.

В два или три шага мужчина в маске преодолел расстояние, отделявшее его от Памелы, и, положив руку с ножом на кухонный стол, негромким шёпотом приказал не кричать и выполнять его команды. Затем последовал набор традиционных для Гиены фраз — мужчина в маске сначала пригрозил перерезать горло, отрезать голову и пр., а потом заверил, что убивать он не хочет и ему лишь надо, чтобы на него никто не смотрел и быстро выполнял команды. Видя, что девушка шокирована и не предпринимает никаких активных мер, мужчина стал подталкивать Памелу к выходу из кухни.

Взяв девушку за руку, неизвестный быстро перевёл её в главную спальню дома. Хотя свет в доме был везде, кроме кухни, погашен, мужчина безошибочно нашёл правильный путь. При этом он провёл Памелу мимо детских спален, что невольно наводит на мысль о знакомстве преступника с планировкой дома.

В спальне мужчина приказал Памеле стать на колени, упереться головой в кровать и завести руки за спину. Он быстро стянул запястья девушки пластиковыми хомутами, широко используемыми строителями в разного рода монтажных работах. После этого преступник велел Памеле встать ногами на кровать, и быстро аналогичным хомутом стянул лодыжки. При этих манипуляциях мужчина продолжал шептать что-то о необходимости еды и денег, сбиваясь каждую минуту на угрозы убить и запреты смотреть на него. Далее преступник замотал рот девушки полотенцем, поверх него намотал скрученные жгутом колготки, а вторым таким же точно полотенцем — закрыл Памеле глаза.

Хотя неизвестный твердил, что ему нужны деньги, он так и не спросил у Памелы, где же можно их найти? А после того, как рот девушки оказался завязан, такой вопрос уже лишался смысла.

Преступник действовал очень быстро, видимо, понимая, что скоро должны вернуться владельцы дома. Уложив девушку спиной на кровать, он снял пластиковый зажим, сковывавший её ноги, и раздел её ниже пояса. Затем преступник обнажился сам — Памела слышала звук расстёгиваемой «молнии» его брюк. Мужчина заговорил на скабрезные темы, стал задавать вопросы о сексуальном опыте Памелы и пр., то обстоятельство, что рот жертвы оставался завязан, роли никакой не играло. Монолог этот, по-видимому, преследовал цель самовозбуждения и не более того.

Достигнув нужной степени эрекции, преступник попытался ввести пенис в вагину жертвы, но… это у него не получилось. Памела являлась девственницей, а эрекция насильника оказалась недостаточной, для преодоления небольшого анатомического препятствия. После нескольких судорожных попыток, преступник остановился и велел девушке перевернуться на живот. Усевшись ей на ягодицы, он вложил свой пенис в ладони жертвы и приказал «возбуждать его».

Когда эрекция была восстановлена, насильник предпринял вторую попытку осуществить половой акт. Он перевернул Памелу на спину, раздвинул ноги и обнажил грудь. Сначала он гладил её, затем принялся кусать. В общей сложности насильник четыре раза сильно укусил левую грудь в области соска, а кроме того, покусал и правую грудь. Ему удалось ввести пенис в вагину жертвы, после чего он сразу же извлёк половой орган и стал одеваться.

Насильник, приставив нож к шее Памелы, заявил, что намерен уйти, но если она начнёт шевелиться или попытается шуметь, то он вернётся и убьёт её. После этого преступник действительно ушёл.

Всё закончилось около полуночи, возможно в 00:10 — 00:15. Хозяева дома вернулись спустя 10 минут после того, как насильник покинул место совершения преступления. Можно понять их шок, когда они увидели в собственной спальне связанную полураздетую няню!

Служба шерифа округа Контра-Коста после осенней активности Гиены ввела такой же точно порядок реагирования на сообщения об изнасилованиях, что был разработан Группой «Западня» для службы шерифа округа Сакраменто полутора годами ранее. При поступлении сообщения о вторжении в жилище насильника или грабителя, принимались меры по оцеплению района и немедленной отправке на место происшествия дежурных следственно-криминалистических групп и кинологов. К 1 часу ночи район Сан-Мигель оказался наводнён силами местной полиции и службы шерифа, для усиления прибыли и детективы из Конкорда, работавшие ранее по нападениям, связываемым с активностью Гиены. На место преступления прибыли кинологи аж с 3 собаками — такой активности не видали даже в столичном округе!

Все три ищейки продемонстрировали на удивление схожую реакцию: собаки необычно возбуждали едва попадали в дом, легко брали след и восстанавливали «тропу отхода» насильника. Из дома, явившегося место преступления, он по тротуару Эль-Дивисадеро драйв ушёл к пересечению этой улицы с Сан-Карлос драйв. Там в кустах след обрывался, общая длина пешеходного маршрута составила менее 150 м. Поскольку преступник явно не мог припарковать автомобиль в кустах, у полицейских немедленно возникла мысль о спрятанном там велосипеде, тем более, что об использовании Гиеной велосипеда в своё время коллег из округа Контра-Коста предупреждали члены Группы «Западня».

Все полицейские, работавшие в в ту ночь районе Сан-Мигель, получили указание искать брошенный велосипед и его владельца. Последнего долго искать не пришлось — около 4 часов утра к полицейскому патрулю подошёл 17-летний юноша и сообщил, что от его дома накануне вечером был украден велосипед. Кража произошла в интервале с 21:30 до 23:30, молодой человек хотел сообщить о случившемся следующим утром, но увидев ночную активность полиции, решил не тянуть.

Велосипед был похищен от дома, находившегося в небольшом тупичке под названием Лос-Банос-курт (Los Banos court). От дома, в котором было совершено нападение на Памелу Оливера, тупичок был удалён всего лишь на 500 м. Вскоре был найден и велосипед — он оказался заброшен в кусты перед домом в самом конце Сан-Карлос-драйв. Именно там преступник, по-видимому, пересел в автомашину. Найденный велосипед был предъявлен юноше, заявившему о хищении, и опознан, как ему принадлежавший.

Всё это давало определенную пищу для размышления. О чём идёт речь? К утру 3 июня члены следственной группы знали: а) место проживания потерпевшей, б) место нападения на неё, в) маршрут отхода насильника с места нападения, г) место, где преступник сел на велосипед, д) место, где преступник слез с велосипеда и, наконец, е) место, откуда велосипед был похищен.

Совокупность полученной информации позволяла довольно точно восстановить события вечера 2 июня и понять внутреннюю логику произошедшего. Итак, преступник, осведомленный о месте проживания Памелы Оливера, осуществлял слежку за её домом на Сан-Карлос-драйв в районе 6 часов вечера. Он видел, как девушка отправилась на подработку няней в дом на Эль-Дивисадеро и проследил за нею. Примерно в 19:15 оттуда вышли владельцы дома, направившиеся в ресторан, что не осталось незамеченным преступником. Последний, выждав некоторую паузу, произвёл разведку и убедился, что Памела находится в доме одна с двумя малолетними детьми. Доступность потенциальной жертвы, видимо, подтолкнула преступника к мысли осуществить нападение так сказать, экспромтом, без предварительного ознакомления с домом, в который он ранее не проникал. Однако, для отступления ему нужен был велосипед — видимо, схему с его использованием он считал оптимальной в тёмное время суток — и преступник отправился на его розыск. Велосипед он отыскал в тупичке Лос-Банос-курт, откуда и похитил «двухколёсного друга» после 21:30, а скорее всего, ближе к полуночи. Затем он спрятал похищенный велосипед в кустах возле пересечения Сан-Карлос-драйв и Эль-Дивисадеро и пешком вернулся к дому, где Памела Оливера уже уложила детей спать. Сразу после 23:30 преступник проник в дом, открыв входную дверь отмычками — с этого момента началось нападение, описанное выше.

Преступник очень сильно рисковал, поскольку не знал точного времени возвращения хозяев дома. В принципе, они могли вернуться и ранее полуночи, и встреча с ними потенциально грозила очень серьёзными осложнениями, причём, для обеих сторон. Тем не менее, насильник решился пойти на этот риск, видимо, он был достаточно для этого мотивирован.

Покинув место совершения преступления в 00:10—00:15, он быстрым шагом направился к пересечению Эль-Дивисадеро авеню с Сан-Карлос-драйв, вытащил из кустов спрятанный там велосипед и помчался в восточную оконечность Сан-Карлос-драйв. Там он бросил велосипед, точнее, спрятал его в кустах у дома, и уселся в автомашину, на которой благополучно покинул район совершения преступления.

Как видим, преступление оказалось очень непростым экспромтом, его осуществление потребовало от насильника активности, целеустремленности и немалого криминального опыта. Оставалось ответить на принципиально важный вопрос, являлся ли насильник Гиеной, или в Уолнат Крик действовал имитатор?

Потерпевшая дала весьма общее описание внешности нападавшего, что понятно — преступник запрещал смотреть на себя и грозил убийством в случае неисполнения этого требования. Кому в такой обстановке захочется испытывать судьбу? По её словам, насильник был сравнительно невысок, лишь немногим выше неё самой, рост преступника девушка оценила в 168 см (5 футов 6 дюймов). Телосложение он имел спортивное, был худощав. По общему впечатлению он казался взрослым мужчиной, лет 30 или около того, но обосновать свою оценку Памела не могла — просто так ей показалось. Никаких деталей, связанных с цветом волос, глаз, тембром голоса, особенностями речи, девушка сообщить не смогла.

Судебно-медицинское освидетельствование не выявило травм, обусловленных грубым физическим насилием, все телесные повреждения жертвы свелись к продолжительному сдавлению конечностей пластиковыми монтажными хомутами.

Прободения девственной плевы не выявлено, что подтверждало рассказ потерпевшей об отказе преступника от полноценного полового акта. Следов эякулята ни в полостях потерпевшей, ни на её теле, ни на предметах окружающей обстановки не обнаружено.

Несмотря на большую работу криминалистов по исследованию места совершения преступления, отпечатков пальцев или ладоней, которые можно было бы связать с преступником, найти не удалось.

Понятно, что все эти результаты выглядели весьма неутешительно для проводимого расследования.

Впрочем, тут мы забежали немного вперёд, поскольку результаты экспертиз были получены отнюдь не в один день и даже не в первый месяц расследования. Имеет смысл вернуться к событиям 3 июня, тем более, что они отнюдь не ограничились находкой в кустах на Сан-Карлос-драйв украденного велосипеда.

Ряд деталей наводил на мысль о появлении в доме на Эль-Дивисадеро отнюдь не Гиены, а кого-то, кто пытался повторить присущую ему манеру криминальных действий. Преступник надел на голову лыжную маску белого цвета, а между тем, Гиена никогда не использовал не только белых масок, но и вообще любых деталей одежды белого цвета. Он явно с большим пристрастием подходил к подбору цветовой гаммы одежды и обуви, заботясь о маскировке в тёмное время суток, а тут… Это первый из более чем сорока эпизодов, приписываемых насильнику из восточного Сакраменто, в котором преступник появился в белой маске (если быть совсем точным, то нападение в ночь на 3 июня 1979 г являлось 45-м по счёту). Другой момент, опять-таки, уникальный, рождавший сомнения в том, что на Памелу Оливера действительно напал Гиена, был связан со способом обездвиживания жертвы. Никогда прежде насильник из восточного Сакраменто не связывал руки и ноги жертв пластиковыми монтажными хомутами. Он носил с собою обувные шнурки, мог отрезать шнур от жалюзи, но вот монтажный хомут… такого прежде не бывало! Наконец, определенные сомнения рождал и рост преступника, согласитесь, что 168 см — это отнюдь не 175, визуально разница весьма заметна. Могла ли Памела Оливера ошибиться на 7 см, или же напавший на неё действительно не являлся Гиеной?

Имелись и другие нюансы, рождавшие сомнения в причастности к преступлению насильника из восточного Сакраменто, но все они могли быть объяснены чисто субъективными причинами, вроде нехватки времени и т. п. Так что аргументация сторонников версии появления имитатора сводилась в основном к использованию преступником белой шапочки, пластиковых хомутов и разнице между ростом преступника и ростом Гиены. Детективы же полиции Конкорда и службы шерифа округа Контра-Коста, работавшие по предыдущим нападениям Гиены в районе залива Сан-Франциско, считали, что на Памелу Оливера напал именно насильник из восточного Сакраменто и никто иной. Они напирали на то, что преступник в точности придерживался того криминального стереотипа действий, что не раз Гиена демонстрировал прежде, причём эти особенности не были известны широкой публике. А именно: разговор шёпотом, отсутствие насилия в случае полного подчинения жертвы, использование при отходе заблаговременно спрятанного велосипеда, профессионально беззвучное проникновение в дом и пр. Разница в росте преступника и Гиены вполне могла быть объяснена спецификой восприятия внешности перепуганной жертвой, которая честно призналась, что боялась смотреть на нападавшего. А использование белой лыжной маски и пластиковых хомутов — всего лишь вариации присущей Гиене манеры действий, делать далеко идущие выводы на основании этих доводов нельзя.

Споры на эту тему очень скоро завершились неожиданным обострением, о чём мы скоро скажем, но перед этим следует упомянуть о событиях, которыми закончилась ночь со 2 на 3 июня 1979 г в Уолнат Крик.

Около половины первого часа ночи полицейский патруль на улице города Плезант-Хилл, расположенного в непосредственной близости от Уолнат Крик к северу, обратил внимание на промчавшийся мимо одинокий автомобиль. Это был хороший — дорогой и новый — автомобиль «Olds Cutlass» 4-го поколения, такие поступили в продажу лишь в 1978 г. Находившийся за рулём человек демонстрировал то, что принято обозначать словосочетанием «агрессивное вождение» — он неумеренно газовал, разгонялся и тормозил, слишком резко вошёл в поворот — в общем, на пустынной улице спящего города это выглядело крайне неуместно и даже опасно. Патрульные остановили машину и быстро поняли, что водитель её хорошо пьян, что вполне вполне ожидаемо объясняло причуды его вождения.

Полицейские были настроены достаточно миролюбиво и даже намеревались поначалу сопроводить выпившего гуляку до дома, но его нервное поведение и путанные объяснения о времяпровождении минувшим вечером, вызвали у патрульных смутные подозрения. Они решили доставить полуночного лихача в участок, дабы разобраться с ним утром.

Едва за задержанным захлопнулась дверь камеры, как от коллег из Уолнат-Крик пришло сообщение об изнасиловании на Эль-Дивисадеро-драйв и описание подозреваемого. Главная примета в этом описании, как мы знаем, невысокий рост — всего 168 см. Задержанный пьяница как раз был такого роста. Кроме того, он двигался на северо-восток, в сторону крупного шоссе №680, т.е. удалялся от Уолнат Крик. То место, где он привлёк внимание патрульных, находилось всего в 4 км от Эль-Дивисадеро. Задержание произошло спустя четверть часа с того момента, как преступник покинул место нападения на Памелу Оливера. В общем-то, всё очень удачно сходилось!

Полицейские, не долго думая, решили осмотреть автомашину… так, без особых церемоний, без ордера и прочей волокиты. Воспользовавшись ключами, изъятыми у задержанного, группа дежурных полицейских вышла во двор, где находился припаркованный автомобиль, и открыла его. Трудно сказать, что именно рассчитывали обнаружить стражи порядка, но в бардачке они увидели пару замшевых перчаток и большой охотничий нож в ножнах. Согласитесь, замшевые перчатки в условиях жаркого калифорнийского лета вряд ли могут считаться предметом первой необходимости. Если человек возит их в своей машине, то явно не для того, чтобы греть руки.

В общем, полицейские растолкали задремавшего было мужчину, усадили его в служебный автомобиль и быстренько повезли на допрос в Уолнат Крик. По прибытии на место, его спросили, готов ли он ответить на вопросы, не связанные с его задержанием за вождение в нетрезвом виде? Мужчина согласился, надо сказать, довольно опрометчиво, потому что далее сюжет закрутился самым неожиданным образом.

Детективы поначалу общались с задержанным довольно лояльно. Они уточнили где тот провёл вечер и задержанный обстоятельно ответил на все связанные с этим вопросы. Он сообщил имена людей, которые могли подтвердить его alibi, и на этом беседу можно было бы закончить, но… кому-то из детективов пришло в голову незаметно показать Памеле Оливера задержанного. Потерпевшая посмотрела на него и заявила, что тот весьма напоминает насильника ростом, комплекцией и манерой говорить. После этого беседа с задержанным — а это была именно беседа, а не процессуальное действие — приняла характер более агрессивный. Когда нетрезвый мужчина сообразил, что происходящее имеет странный и опасный подтекст, было уже поздно — ему объявили, что будет проведён «следственный эксперимент», которому он помешать не сможет.

Эксперимент этот заключался в том, что кинолог с собакой, прошедшей уже по следу Гиены, предоставит ищейке «контрольную запаховую метку», после чего собака должна будет «опознать» человека, которому этот запах принадлежит. Задержанного автовладельца поставили в группу из 4 полицейских, после чего в помещение вошёл кинолог с собакой и дал ей понюхать «контрольный запах». После этого отпущенная собака сразу же подошла к задержанному и принялась активно его обнюхивать, выражая волнение. Остальных мужчин, находившихся в комнате, она игнорировала.

По мнению кинолога и детективов, поведение собаки свидетельствовало о том, что она опознала в автовладельце того человека, чей запах остался на полотенце, которым завязывался рот жертвы.

«Следственный эксперимент» был нагляден и устрашающе убедителен. Нетрезвый автовладелец ещё не знал, в чём именно его станут обвинять, но сообразил, наконец, что дело ему «шьют» всерьёз. Он отказался продолжать общение с полицейскими и потребовал вызвать адвоката.

Благодаря появлению последнего ситуация утром 3 июня постепенно разъяснилась. Во-первых, адвокат потребовал проверки alibi своего клиента и оказалось, что alibi у задержанного действительно существует и притом отличное. По меньшей мере шестеро человек подтвердили, что в полночь он находился в их обществе и, соответственно, никак не мог совершать преступление на Эль-Дивисадеро-драйв. Во-вторых, ценность его опознания потерпевшей стремилась к нулю, поскольку Памела Оливера не видела лица преступника и не слышала естественное звучание его голоса. В-третьих, перчатки и нож также получили вполне обыденные объяснения, никак не связанные с криминалом. Перчатки, кстати, оказались женскими и вообще не принадлежали задержанному, их ещё зимой забыла в автомашине его сестра.

Самым интересным, разумеется, представлялась реакция полицейской собаки, но и это получило надлежащее объяснение. Оказалось, что мужчина держал дома щенка, запах которого, видимо, и вызвал волнение ищейки. Такое случается иногда даже в работе опытных собак, хотя перед нами явный брак кинологической подготовки (правильно обученная собака должна не отвлекаться на посторонние запахи и реагировать только на предоставленный образец).

В общем, ситуация с нетрезвым автовладельцем разъяснилась довольно быстро — и суток не прошло. Данный случай интересен тем, что хорошо показывает ошибочность скоропалительных выводов и опасность надежд на расследование по горячим следам. В жизни бывают поразительные совпадения и очень подозрительные стечения случайных обстоятельств, а потому проводящим расследования сотрудникам правоохранительных органов очень важно не идти на их поводу и всегда сохранять критическое отношение к поступающей информации. Особенно в тех случаях, когда такая информация кажется очень обнадёживающей.

Помимо нетрезвого водителя «Olds Cutlass» в ночь на 3 июня в полицию Уолнат Крик попал и другой весьма любопытный персонаж, заслуживающий нескольких слов. Началось всё с того, что к полицейским, проводившим опрос жителей домов на Эль-Дивисадеро и прилегавших улицах, обратился мужчина, заявивший, что на заднем дворе его домовладения прячется некий человек, видимо, вуайерист. Полицейские с пистолетами наперевес рванулись проверять кусты. Удача сопутствовала им, они задержали мужчину, который назвался Тревором Чалмерсом и оказался очень подозрителен. Это был одинокий 32-летний парковый рабочий, проживавший в соседнем районе Банкрофт. Он заявил, что накануне работал на муниципальных работах по озеленению до 19 часов, после чего вернулся к себе на съёмную квартиру и обнаружил исчезновение кота. Встревоженный отсутствием любимца, Чалмерс якобы отправился на его поиск, который привёл его в район Сан-Мигель. Примерно до полуночи он бродил по улицам, затем собрался возвращаться домой, но… тут началась езда полицейских машин с сиренами, улицы перекрыли и мужчина понял, что без проверки он вернуться в Банкрофт не сможет. Он решил подождать, пока полицейские пикеты будут сняты, для чего забился в кусты, где и просидел аж до 6 часов утра.

Нормальная легенда, да? Мужчина сходил за котиком, а потом испугался полиции и решил заночевать под кустами до утра.

Понятно, что такое объяснение не могло удовлетворить правоохранителей, Чалмерса задержали и препроводили в здание Департамента полиции для обстоятельного допроса. В ходе него выяснилось, что подозреваемый проживал прежде в Сакраменто и перебрался в район Залива летом предыдущего года, причём не сразу поселился в Уолнат Крик, а попутешествовал по городам в округах Контра-Коста и Санта-Клара, пожил пару месяцев в Конкорде, Сан-Рамоне и Сан-Хосе. То есть, как раз в тех местах, где Гиена совершал нападения. Неудивительно, что такого рода совпадения подействовали на детективов как красная тряпка на быка. В довершение ко всему, мужчина был худощав и неплохо соответствовал описанию насильника из восточного Сакраменто, хотя и был заметно выше 180 см, но в тот момент подобное несовпадение мало могло ему помочь.

Проверка по оперативным учётам полиции позволила установить, что подозреваемый имел внушительный список разного рода антиобщественных выходок, вроде попыток поджогов или испражнения в людных местах, которые не выглядели серьёзными нарушениями законов, но явственно указывали на проблемы социализации. В конце концов, эти нарушения привели к тому, что мужчина был судим и отбыл год в тюрьме округа Сакраменто.

Жители района Сан-Мигель жаловались на появление несколько месяцев назад вуайериста, подглядывавшего в тёмное время суток через окна. Вполне возможно, что задержанный Чалмерс и был тем самым любителем понаблюдать за чужими жёнами. Но являлся ли он Гиеной?

Бедолага Чалмерс попал в очень неприятную ситуацию, из которой не существовало быстрого выхода. Жизнь этого человека подверглась самому тщательному изучению, с целью проверки alibi ему были заданы десятки дотошных вопрос о времяпровождении и, разумеется, не на все из них он ответил удовлетворительно. Ему предложили пройти допрос с использованием «полиграфа», он согласился, но провалил проверку. Это не свидетельствовало о виновности, но наводило на мысль о том, что ему есть что скрывать. В общем, Чалмерс в неприятной роли подозреваемого мог застрять всерьёз и надолго.

Помогло ему то обстоятельство, что он согласился сдать кровь для проверки на групповую принадлежность и невыделительство группового антигена. К счастью для него, совпадений не оказалось — анализы показали, что в отличие от Гиены он является выделителем, а кроме того, его группа крови не совпала с группой крови преступника. Если бы этого не случилось, то, учитывая дурную репутацию этого человека, он с неизбежностью пережил бы очень и очень много плохих минут.

В конечном итоге ряд последовавших далее событий, о которых в своём месте ещё будет сказано, убедительно доказали непричастность Чалмерса к преступлениям Гиены. Скорее всего, этот социопат действительно являлся вуайеристом, но вот насильником он не был точно.

Глава 2. Causa causae est causa causati

Активная работа полиции в районе Сан-Мигель позволила уже 3 и 4 июня обнаружить тех самых женщин, в домах которых в последнюю декаду мая раздавались подозрительные телефонные звонки. Об этом упоминалось в предыдущей главе, теперь об этих эпизодах следует сказать подробнее. Три женщины, проживавшие в домах рядом с Эль-Дивисадеро авеню, с интервалом в 2—3 суток получали схожие звонки — на другом конце провода либо молчали, либо звонивший плёл какую-то околесицу, словно пьяный, ошибочно набравший номер. Семьи, проживавшие в этих домах, не были знакомы, их объединяло только то, что все они приглашали Памелу Оливера в качестве «бэбиситтера» (т.е. няни). Все три телефонных номера были записаны в телефонной книжке, о пропаже которой в своё время заявила Сабрина Оливера, мать потерпевшей в последнем эпизоде нападения Гиены

Изнасилование Памелы убедительно доказало, что объектом преследования преступника являлась вовсе не Сабрина, а её дочь. Именно за нею вёл слежку преступник, и именно её доступность предопределила его в высшей степени стремительное и рисковое нападение в ночь на 3 июня.

Итак, картина получалась довольно любопытной. Сначала преступник проникает в дом Сабрины Оливера на Сан-Карлос-драйв, похищает там ночную рубашку хозяйки и её телефонную книжку, начинает следить за домом и, по-видимому, готовится напасть именно там. Однако в процессе слежки он узнаёт, что у Сабрины есть весьма привлекательная дочь Памела, которая полностью отвечает критериям «диапазона приемлемости жертвы» Гиены. Памела худощава, спортивного телосложения, брюнетка, у неё не очень длинные волосы — в общем, всё то, что так нравится преступнику. И Гиена переключается на новую жертву. Он начинает следить за Памелой и быстро понимает, что та подрабатывает няней в семьях, где имеются маленькие дети. Преступник открывает украденную ранее телефонную книгу Сабрины и отыскивает в ней телефоны тех домов, куда Памела ходила на подработку во второй половине мая. Адресов таких три, и по каждому из них преступник начинает названивать, пытаясь выяснить график работы жильцов. Однако вечером 2 июня Памела отправилась по адресу, по которому её не приглашали уже два месяца. Гиена не рассматривал этот дом в качестве возможного места нападения и именно поэтому никогда прежде туда не звонил. Убедившись, что девушка рано уложила детей спать, преступник возбудился до такой степени, что решил совершить нападение без всякой предварительной подготовки. Ему пришлось рыскать по району, дабы угнать велосипед, он затратил на эту беготню много сил и времени и едва успел реализовать свой план до возвращения хозяев.

Нападение на Памелу Оливера явилось чистой воды экспромтом — в этом члены следственной группы не сомневались, но… если это действительно так, стало быть, Гиена проникал в дома трёх других женщин, ведь именно там он изначально планировал совершить преступление! Если это предположение было верно, стало быть, у преступника есть в «резерве» 3 разведанных адреса, где он может появиться в любой момент. Версию эту выдвинули детективы полиции Конкорда, приглашенные в Уолнат Крик для помощи местным правоохранителям.

Скажем прямо, догадка эта не выглядела очевидной, но её следовало проверить. Результаты превзошли все самые смелые ожидания.

Детективы, встретившись ещё раз со всеми женщинами, заявившими о подозрительных телефонных звонках, попросили каждую проверить полки с нижним бельём и фотоальбомы. Преступник, если только он действительно проникал в дома с целью разведки, вполне мог прихватить «на память» некие трофеи, которые, видимо, «подогревали» его фантазии во время подготовки преступления. Гиена такое проделывал не раз, так что предложение полицейских имело немалый смысл.

В двух домах ничего не исчезало, и все предметы оставались на своих местах, а вот жильцы третьего сообщили об исчезновении двух фотографий. На одном фотоснимке была запечатлена хозяйка дома на пляже, снимок хранился в фотоальбоме, на другом — её 17-летняя дочь. Второй фотоснимок был вставлен в рамку и в качестве фотопортрета стоял на комоде в спальне владельцев дома.

Получив эту информацию, полицейские поняли, что преступник проникал в здание и возможно, проникнет ещё. Представлялось логичным организовать в доме засаду и поймать злоумышленника с поличным. Были приняты необходимые меры: выделены сотрудники полиции, которым надлежало находиться в доме в ночное время, организовано скрытное патрулирование ближайших окрестностей автомобилями без опознавательных знаков полиции, жители дома получили необходимый инструктаж. Идея казалась очень хороша, но, как и многие иные хорошие идеи, описанные ранее, никакого результата не принесла.

Гиена в Уолнат Крик не появился.

Зато он появился в городе Данвилл, том самом, где 9 декабря 1978 г. было совершено нападение на Терезу МакРэй (эпизод №42, которым заканчивалась книга II). Напомним, что это нападение было последним в «осеннем» цикле 1978 г., после него последовал очередной 3-месячный перерыв в активности преступника (с 9 декабря 1978 г по 20 марта 1979 г).

Теперь же преступник объявился в доме на Аллегени-драйв (Allegheny drive), расположенном буквально в 300 м от дома Терезы МакРэй. Случилось это в ночь на 11 июня 1979 г.

Нападению подверглась семейная пара Эллен и Клэя Серро (Ellen Cerro, Clay Cerro), обоим супругам уже исполнилось 35 лет, в браке они состояли с 1972 г. Эллен не работала, занималась домашним хозяйством и воспитанием двух детей — 5-летнего сына и 3-летней дочери. Клэй же делал успешную карьеру в большой компании, занимавшейся торговлей писчебумажной продукцией. Он руководил крупным подразделением и считался образцовым начальником. По меркам того времени семья была хорошо обеспеченной и относилась к категории верхушки среднего класса.

Около 4 часов пополуночи Эллен проснулась от бьющего в лицо света фонарика. На пороге спальни стоял некий мужчина, светивший ей в лицо; луч был направлен таким образом, что отражался в металле пистолета, зажатого в правой руке. Лицо неизвестного закрывала тёмная трикотажная лыжная шапочка с прорезями для глаз. Эллен всё поняла — собственно, что в такой ситуации можно не понять? — и толкнула локтем спавшего мужа. Неизвестный с фонариком, заметив это движение, шагнул в комнату, движением ноги прикрыл дверь и прошептал что-то угрожающее, вроде «снесу ваши головы, если издадите хоть звук». Поскольку супруги молчали, мужчина приблизился к кровати и приставил пистолет к голове Клэя. Последний, вроде бы, не осознал серьёзность момента, а возможно, решил спросонья, что всё это происходит не наяву, и попытался встать. Но неизвестный резко придавил рукой с фонариком ноги Клэя к кровати, не отводя при этом ствол пистолета от его головы. Злоумышленник шипящим шёпотом повторил приказ не двигаться и угрозу убить всех, находящихся в доме.

Далее последовал набор тех самых стереотипных действий, что раз за разом описывались в «Истории Гиены» не один десяток раз. Сначала преступник потребовал от супругов перевернуться на живот и завести руки за спину, затем последовало связывание запястий обувными шнурками белого цвета, которые преступник с ловкостью фокусника извлекал из карманов своих штанов. Эллен, имевшая возможность наблюдать за его действиями со стороны, заметила, что тот каждый раз извлекал шнурок из другого кармана. Момент очень интересный, явно указывающий на формализованное, привычное к исполнению последовательных действий, мышление преступника, который заблаговременно раскладывал шнурки по разным карманам, дабы в момент нападения не запутаться в них, не потерять и не достать из кармана лишние.

Связав супругов по рукам и ногам, преступник как будто бы немного успокоился. Он потребовал от Клэя, чтобы тот сообщил, где хранит деньги. Клэй обстоятельно рассказал, куда положил бумажник и сколько там находится денег. Попутно он заверил, что других наличных денег в доме нет. Преступник отправился на поиск денег, но уже через минуту вбежал обратно в спальню: «Вы попытались подняться, пока я отсутствовал?!» Удостоверившись в том, что это не так, мужчина как будто бы успокоился, но потребовал Клэя точнее сообщить, где тот оставил кошелёк с деньгами. Через некоторое время он возвратился и повязал ему на глаза банное полотенце, взятое из душевой. Затем поинтересовался у Эллен, где находятся её деньги. Женщина объяснила, где можно найти её сумочку, и преступник исчез.

Дальнейшие события также развивались по хорошо знакомой читателям схеме. Преступник, войдя в спальню, заявил, что сумочки Эллен не нашёл, после чего, подхватив женщину за локоть, побуждая её подняться, и прошептал: «Ты покажешь, где хранишь деньги». Однако после этого он из комнаты не вышел. Оказалось, что в руке он держал три чашки и пластиковый контейнер с жидким мылом. Отбросив одеяло и натянув простыню, неизвестный в маске расставил эти предметы по углам кровати и предупредил Клэя, что если хотя бы один из них упадёт, то он вернётся и отстрелит ему голову. Клэй не мог видеть, что именно делает преступник, но прекрасно понял, о чём идёт речь.

Перед тем как выйти с Эллен из спальни, преступник остановился в дверях и произнёс неожиданную фразу, обратившись к связанному Клэю. Он сказал что-то вроде «тебе не понравится то, что я сделаю с твоей женой, но тебе придётся жить с этим». В различных протоколах фраза передавалась по-разному, но общий её смысл сводился именно к тому, что мужу не понравится дальнейшее, но у него нет возможности помешать этому. Перед нами интересная деталь психологической игры, которую ранее Гиена не демонстрировал, но которая заслуживает быть сейчас отмеченной.

Преступник перевёл женщину в гостиную — ей пришлось идти, неловко семеня связанными ногами, — где уложил на пол и завязал глаза полотенцем. Другим полотенцем он завязал рот Эллен, но явно проделал это не очень сильно, чтобы женщина не испытывала затруднений с дыханием. После этого он словно потерял к ней интерес — сначала принялся обыскивать мебель, затем отправился на кухню. Свои действия он сопровождал многословными пояснениями, говоря, что ему надо взять кое-что для дома, что он голоден и ему хочется поесть мяса, и т. п. Один раз он обратился к Эллен по имени, отчего женщина заподозрила, что преступник хорошо её знает, однако, затем он стал путаться в именах, и это отчасти её успокоило. Эллен стало ясно, что неизвестный видел её водительские права в кошельке, но имени не запомнил, а стало быть, человек этот совершенно чужой и никак с семьёй Серро не связан.

Покончив с вознёй на кухне, преступник вернулся в гостиную и, продолжая шептать, сообщил Эллен, что намерен заняться с нею сексом. Он потребовал, чтобы женщина удовлетворила его орально, Эллен была вынуждена подчиниться. Преступник, возбуждаясь, снял перчатки и принялся ощупывать тело женщины голыми руками. Деталь эта заслуживает быть упомянутой, поскольку на протяжении 1977, 1978 и первой половины 1979 гг.. Гиена практически не касался тел жертв голыми руками. Все, кто внимательно прочли книги I и II, наверняка запомнили уточнения на этот счёт, которые там делались не один раз. Теперь же преступник явно видоизменил присущий ему стереотип поведения.

Когда возбуждение насильника достигло нужного градуса, он развязал шнурок на лодыжках Эллен и принудил женщину раздвинуть ноги. Он совершил половой акт, не очень продолжительный, но энергичный. Женщине показалось, что преступник достиг оргазма — она заключила так по изменению его дыхания, хотя никаких ощущений не испытала. В конце концов мужчина оторвался от Эллен, поднялся и снова отправился на обыск здания. При этом не связал женщине лодыжки, видимо, просто позабыл это сделать. Однако, вернувшись минут через десять, преступник исправил допущенный промах и связал ноги Эллен, после чего приложил нож к её шее и сообщил, что ему необходимо кое-что отнести в автомашину, и если женщина попробует воспользоваться его отсутствием для бегства, то он её обязательно убьёт.

Затем, ступая почти беззвучно, преступник удалился.

Примерно через полминуты на некотором удалении послышался звук автомобильного двигателя, который, по-видимому, принадлежал довольно большой машине, пикапу или фургону. Звук был не очень громким, но в ночной тишине хорошо различимым, его слышали как Эллен, так и Клэй. Машина подъехала к дому Серро и остановилась, не заглушая двигатель. Находившиеся в доме отчётливо слышали звук захлопнувшейся автомобильной дверцы, после чего звук мотора усилился и стал удаляться. Невидимая автомашина простояла возле дома Серро примерно 45 сек.

Судя по всему, преступник действительно вышел из дома, сигналом фонарика вызвал машину, возможно, что-то в неё погрузил и уехал. Но если это действительно было так, значит, нападавший был не один, и за рулём припаркованной в отдалении машины его поджидал подельник.

Потерпевшие не сразу поверили в отъезд преступника — слишком уж напуганы они были! Примерно через пять — десять минут Клэй стал двигаться в кровати и столкнул на пол расставленные вокруг него предметы. Эллен, хотя и слышала это, не предприняла попытки помочь ему — она боялась возвращения преступника. Клэй сумел подняться с кровати и даже достал из тумбочки ножницы, но оказался неспособен воспользоваться ими. Руки, перетянутые шнурками, уже сильно отекли, поэтому точные движения сделались невозможны. Клэй понял, что только теряет время и, неловко переступая связанными ногами, отправился в соседний дом. Несколько минут ушли у него на то, чтобы добраться до соседей и разбудить их. Сообщение о нападении на семью Серро дежурный офицер полиции Данвилла принял в 04:45 11 июня. По оценкам потерпевших, преступник вышел из дома в 04:30, соответственно, общая продолжительность нападения составила около получаса.

Первые патрули прибыли к дому супругов Серро спустя считанные минуты, но они не освободили связанных людей, а принялись сначала осматривать дом, а затем задний двор. Следственная группа прибыла только в четверть шестого часа утра, и Клэй Серро всё это время стоял перед домом в одних трусах и футболке со связанными руками и ногами. А связанная обнаженная Эллен лежала на полу в гостиной с завязанными вокруг рта и глаз полотенцами. Совершенно непонятно, почему патрульные не оказали первую помощь потерпевшим, ведь нарушение кровотока в конечностях чревато самыми серьёзными последствиями!

Как бы там ни было, потерпевшие были освобождены от пут только прибывшими на место преступления криминалистами, и произошло это около 05:15. К дому был вызван кинолог с собакой, использование которой оказалось довольно эффективным и позволило получить любопытную информацию.

Место входа преступника в дом определялось без особых затруднений — тот залез через окно детской спальни, оставив чёткие отпечатки обуви на белом подоконнике. Окно, выходившее во двор, родители оставили открытым на ночь, так что преступнику не пришлось прикладывать больших усилий для проникновения в жилище. При этом спавшую в комнате 3-летнюю девочку преступник не разбудил, ребёнок проспал всю ночь, и произошедшая драма никак, к счастью, его не затронула.

Благодаря служебной собаке без особых затруднений удалось восстановить перемещения насильника. Он, по-видимому, действительно уехал от дома на автомашине — собака потеряла след буквально в десятке метров от двери, ведущей на улицу. А вот маршрут подхода к месту преступления оказался на удивление длинным и сложным. Преступник прошёл через 19 дворов, в каждом из которых подходил к тыльной части здания и, видимо, осматривал окна и двери! И только в двадцатом, принадлежавшем семье Серро, он отыскал то, что его интересовало — открытое окно детской спальни. Т.о. выбор объекта посягательства оказался во многом случаен, если бы окно было закрыто, то с большой долей вероятности злоумышленник отправился бы далее.

Что выяснилось по результатам судебно-медицинского освидетельствования Эллен Серро? Факт вагинального полового акта был подтверждён, и судебным медикам удалось получить образцы спермы. Как показало их последующее исследование, сперма происходила от невыделителя группового антигена, т.е. группу крови мужчины установить по ней было невозможно. Следов побоев на теле женщины не оказалось, основной ущерб физическому здоровью сводился к продолжительному сдавлению конечностей туго завязанными шнурками. Как стало ясно в ходе дальнейшего наблюдения, женщина не заболела венерической болезнью и не забеременела.

На теле Клэя Серро также не было обнаружено следов побоев, что полностью подтверждало рассказ мужчины о действиях преступника, применявшего насилие очень дозированно и сохранявшего во время нападения полный самоконтроль.

Ввиду того, что Департамент полиции Данвилла был сравнительно малочислен, к проведению расследования привлекались сотрудники правоохранительных органов Конкорда, Уолнат Крик, службы шерифа округа Контра-Коста, а также члены Группы «Западня», продолжавшей свою работу на территории округа Сакраменто.

Осмотр района, прилегавшего к месту совершения преступления, и дотошные опросы его жителей, позволили получить важную информацию, с помощью которой дело, как казалось тогда, удастся раскрыть в ближайшее время.

При опросе жителей самое пристальное внимание обращалось на их сообщения о парковках вечером 10 июня посторонних автомашин. Никто не сообщал о том, что видел в вечернее или ночное время чужую машину. Это обстоятельство казалось довольно странным, ведь потерпевшие настаивали на том, что такая машина находилась где-то неподалёку. Противоречие нашло объяснение после того, как выяснилось, что один из домов на Аллегени-драйв не заселён. Казалось вполне логичным, что именно возле него злоумышленник и поставил свою машину. Внимательно осмотрев придомовую территорию, детективы сделали интригующее открытие — в кустах у дороги была найдена скомканная квитанция об оплате автомобильной мойки, датированная 9 июня 1979 г, т.е. полутора сутками до преступления. Казалось вполне вероятным, что появление квитанции связано с остановкой на этом месте автомашины предполагаемого преступника.

Правоохранители приложили немалые усилия для того, чтобы обнаружить автомойку, на которой эта квитанция была выписана. Согласитесь, при высоком уровне автомобилизации Штатов и огромном числе автосервисов подобная работа может быть сравнима с поиском иголки в стоге сена. Однако упорство и труд, как известно — лучшие друзья полицейских, так что в конечном итоге нужная автомобильная мойка была найдена. Радость по этому поводу, однако, оказалась неуместна, поскольку квитанция, как выяснилось, никуда следствие не привела. Она была оформлена на мойку и чистку кабриолета «мерседес», за рулём которого находилась привлекательная молодая женщина, которая вряд ли могла быть связана с насильником. Её последующий допрос показал справедливость этого опасения: она имела надёжное alibi на время последних нападений Гиены, а квитанцию выбросила на автомойке, где насильник, видимо, и подобрал её, дабы оставить на месте нападения.

Что ж, вполне узнаваемый стиль Гиены!

Однако уже на следующие сутки после совершения преступления появилась новая зацепка, связанная с предполагаемым автомобилем насильника. Тут надо пояснить, что Аллегени-драйв одним своим концом упирается в небольшую и тихую улочку под названием Санта-Клара драйв, а другим — в более широкую и оживленную Эль-Капитан драйв. Согласно показаниям потерпевших, машина, на которой предположительно уехал преступник, направлялась именно в сторону последней. Опрос жителей привёл к выявлению мужчины, отправившегося на работу около половины пятого часа утра и примерно в то время проехавшего по Эль-Капитан драйв. Он вполне мог видеть автомобиль преступника, и… он действительно обратил внимание на подозрительную машину. Подозрительной она показалась по двум причинам. Во-первых, потому, что двигалась на небольшой скорости, хотя проезжая часть была пустынна и погодные условия позволяли куда более энергичный разгон. Во-вторых, автомобиль двигался, что называется, по бровке, прижимаясь к самому краю, словно бы прячась в тени росших по обочинам деревьев.

Автомобилем, привлёкшим внимание свидетеля, оказался фургон, предположительно «шевроле», имевший заднюю дверь из двух створок, на каждой имелось небольшое окошко. Цвет машины был тёмным — возможно, тёмно-синим или тёмно-зелёным — но не чёрным. Задние фары были одиночными, прямоугольными или квадратными. Машина не казалась новой, по мнению свидетеля, ей могло быть около 5 лет. Ни номерного знака «шеви», ни сидевшего за его рулём водителя свидетель не рассмотрел, что легко объяснимо — всё-таки, подозрительную автомашину он видел всего несколько секунд и притом в тёмное время суток. Кто запомнит детали?…

Показания эти всерьёз завладели воображением детективов. Очень соблазнительным представлялось узнать номер фургона — вдруг преступник не угонял его, а взял на время у товарища? — это резко продвинуло бы расследование. Желание добиться уточнения деталей оказалось столь велико, что свидетелю предложили допрос с использованием гипноза, тот согласился, и 25 июня такой допрос состоялся. Результата он никакого не дал, никакой уточняющей информации свидетель в ходе сеанса сообщить не смог, и это направление розыска застопорилось.

Объективности ради следует упомянуть, что розыск предполагаемой автомашины насильника являлся отнюдь не единственной задачей, которую пытались решить правоохранительные органы. Дело заключалось в том, что в ночь с 10 на 11 июня неподалёку от домовладения Серро произошёл подозрительный инцидент, официально зарегистрированный местной полицией. В 23:45 житель одного из домов по Эль-Капитан драйв, улицы, перпендикулярной Аллегени-драйв, услышал во дворе подозрительный шум. Подойдя к окну, мужчина увидел незнакомца, стоявшего менее чем в 2 м и смотревшего в сторону соседнего участка. Он явно не догадывался, что за ним наблюдают, поскольку владелец дома свет не зажигал и смотрел через щель в жалюзи.

Эта странная немая сцена продлилась около минуты, после чего неизвестный тихо прошагал через двор, вскарабкался на забор и исчез на участке соседа. Владелец дома, столкнувшийся с такими странными прогулками на собственном дворе, встревожился и спать не лёг. Он несколько минут наблюдал за соседним домом, в сторону которого направился неизвестный, после чего, вооружившись пистолетом, вышел на улицу. Там он встал в тени дерева и принялся наблюдать за окружающей обстановкой. Интуиция не подвела мужчину — буквально через пару минут на Эль-Капитан драйв появился тот же самый человек, что ранее был замечен им из окна. Неизвестный достал из кустов велосипед, запрыгнул на него и, проехав около 100 м, свернул на Мустанг-драйв, т.е. на юг.

Встревоженный увиденным, мужчина вернулся в дом и позвонил в службу шерифа. Звонок его был зарегистрирован и передан полиции Данвилла, которая направила в район Эль-Капитан драйв патруль. Согласно описанию свидетеля, замеченный им мужчина имел рост 188 см и весил около 95 кг. Велосипед у него был довольно неплохой, 10-скоростной.

Непонятно было, имел ли этот инцидент хоть какое-то отношение к нападению на супругов Серро. Легко заметить, что приметы таинственного любителя скакать через заборы совершенно не соответствовали известным описаниям Гиены. Да и поехал он на юг, в то время, как дом Серро находился севернее дома свидетеля.

Тем не менее, попытки отыскать этого человека предпринимались весьма деятельно. Свидетеля, видевшего велосипедиста, было решено подвергнуть допросу под гипнозом — он согласился. Было бы замечательно, если бы в ходе допроса он сообщил какую-то ценную информацию, скажем, рассказал о хорошо узнаваемой редкой примете подозреваемого вроде отсутствия одного глаза или шраме через весь лоб, но… никаких особых примет свидетель так и сообщил. Сделал кое-какие уточнения по одежде, но не более того.

В общем, всё вхолостую.

Тотальный опрос населения показал, что в районе Аллегени-драйв наблюдалась прямо-таки ненормальная по своей активности подозрительная деятельность. По меньшей мере, 8 человек независимо друг от друга сообщили о незнакомцах, замеченных возле дома, заглядывавших в окна, перелезающих через заборы и т. п. Многие рассказывали о странно открытых калитках, которые прежде были закрыты, и тому подобных «непонятках». Свидетели сообщали описания увиденных подозрительных мужчин, но все они заметно разнились. Это до некоторой степени даже удивляло — то ли люди попросту выдумывали подозрительные инциденты в расчёте на то, что полиция станет их лучше охранять в дальнейшем, либо район Аллегени-драйв сделался прямо-таки местом паломничества всевозможного ворья. Правда, оставалось непонятным, что именно могло послужить причиной такого паломничества.

Как описали нападавшего потерпевшие? Увы, показания жертв оказались в этой части весьма расплывчаты. По их словам, вторгшийся в их дом незнакомец имел рост от 165 см до 175 см, телосложение имел плотное, коренастое, вес его они оценить затруднились. Он казался сутулым, хотя тут следует подчеркнуть, что искусственная сутулость — это отличный способ скрыть истинный рост. О возрасте преступника супруги высказались предельно общо, по их мнению, нападавшему было от 20 до 30 лет. Такой разброс легко объясним, если помнить о том, что потерпевшие практически не имели возможности видеть его, слепившего их светом фонарика и всё время стремившегося находиться позади них.

Эллен Серро, рассказывая о своих впечатлениях от облика насильника, сообщила несколько интересных деталей. По её словам, тот имел маленькие и нежные руки. Согласитесь, это довольно неожиданная деталь при описании мужчины! Пенис насильника в состоянии эрекции оставался небольшим, не более 4 дюймов (т.е. 10 см), скорее, даже менее этого. На уточняющий вопрос о запахе, исходившем от преступника, потерпевшая также дала ответ в высшей степени неожиданный. По её мнению, руки неизвестного отчётливо пахли… детской присыпкой «Джонсонс бэби» («Johnson’s baby»), используемой при уходе за малолетними.

Большие надежды следствие связывало со следами обуви, оставленными преступником. Благодаря тому, что служебная собака восстановила маршрут движения злоумышленника на большом протяжении, криминалистам удалось выявить и зафиксировать более дюжины весьма качественных вдавленных следов подошв в мягком грунте. Своеобразной вишенкой на торте оказались отпечатки обуви на подоконнике детской спальни, оставленные нападавшим при проникновении в дом. Отпечатки эти были немного смазаны, но не очень сильно, так что восстановить по ним рисунок подошв и истинный размер обуви труда не составило.

Криминалисты провели необходимую работу, в результате которой удалось выяснить, что преступник был обут в спортивную обувь, произведенную компанией «Adidas», модель называлась «Tobacco», она, кстати, производится и поныне. На фоне современных навороченных кроссовок модель выглядит, конечно, консервативно, но для своего времени это была вполне модная обувь. Размер обуви составлял 9,5 по американской шкале (т.е. 42,5 по европейской), что соответствовало длине стопы 27,5 см. Когда рисунок подошвы был показан представителям компании «Adidas» в Калифорнии, те сообщили, что подобная обувь производилась, начиная с 1971 г., и продавалась на территории 13 западных штатов США. Всего было реализовано около 1,5 млн. пар.

При внимательном изучении рисунка подошвы были выявлены индивидуальные особенности (повреждения), которые позволяли идентифицировать конкретную пару, в которую был обут преступник, если бы только её удалось обнаружить. Если бы следствие сумело заполучить хорошего подозреваемого, то наличие в его доме данной пары спортивной обуви могло бы стать ключевой уликой при доказывании виновности. В этом смысле ценность полученного криминалистами результата переоценить сложно. Другое дело, что такого «хорошего» подозреваемого ещё требовалось каким-то образом отыскать.

По совокупности всей собранной информации о манере действий преступника и описании его облика сотрудники правоохранительных органов пришли к выводу, что на чету Серро напал именно Гиена. Некоторые особенности внешности, вроде низкого роста и сутулости, на этот вывод в целом не повлияли. Тот факт, что сравнительно невысокий преступник носил обувь несуразно большого размера, отлично соответствовало манере Гиены постоянно оставлять разного рода ложные зацепки и улики. (Как было отмечено выше, при размере обуви 9,5 по американской шкале ступня должна иметь длину 27,5 см, что явно много для человека ростом около 175 см. На самом деле Гиена при таком росте должен был иметь ступню не более 26,5 см, а скорее всего, ещё меньше. Между тем, размер обуви преступника 9,5 уже не в первый раз обнаруживался в эпизодах, связанных с активностью Гиены, о чём упоминалось ещё в книге I. Этот преступник явно отдавал предпочтение обуви, которая была ему заведомо велика, скорее всего, это делалось из желания запутать следствие). Упоминание детской присыпки явилось в каком-то смысле неожиданным для правоохранителей, прежде потерпевшие о такого рода запахах не сообщали. Если Эллен Серро не ошибалась, то запах детской присыпки мог свидетельствовать о том, что Гиена стал папой, либо, как вариант, где-то рядом с ним проживает малолетний ребёнок (например, племянник). Присутствие малолетнего ребёнка поблизости от преступника могло сослужить следствию хорошую службу, ведь это был отличный ориентирующий признак, но… тут мы вынуждены повторить оговорку, упомянутую ранее: для этого сначала требовалось отыскать кого-то, кто годился на роль подозреваемого.

Активность правоохранительных органов в районе Эль-Капитан драйв и Аллегения-драйв не могла остаться незамеченной местными жителями. Они явились участниками разворачивавшегося на их глазах действия, пусть и пассивными. Тем не менее, подобно кругам по воде, Данвилл полнился слухами, которые неизбежно достигали соседних городов и местечек. 13 июня газета «Сакраменто би» опубликовала небольшую, на 7 абзацев, заметку, посвященную нападению на супругов Серро (разумеется, без упоминания имён и фамилий). В ней приводились слова Ларри Кромптона, сержанта службы шерифа округа Контра-Коста, занимавшегося расследованием преступлений Гиены с осени 1978 г, заявившего без всяких колебаний, что нападение в Данвилле является делом рук того же самого преступника, что начал совершать изнасилования в округе Сакраменто в июне 1976 г. Также подчёркивалось, что Гиена прежде уже нападал в Данвилле, причём «всего в трёх кварталах» от нынешнего места преступления. Помимо этого приводилась кое-какая статистика активности насильника. В целом статья была выдержана в очень спокойном тоне, не содержала эмоциональных рассуждений о личности преступника и не сообщала никаких деталей нападения в ночь на 11 июня. В общем, это был образцовый газетный материал на криминальную тему, написанный спокойно, по существу и без излишних конкретики.

На следующий день, 14 июня 1979 г, в местной школе, удаленной от дома Серро немногим более чем на полкилометра, состоялась встреча жителей района с представителями местных властей и сотрудниками правоохранительных органов. На встрече присутствовал Ричард Рэйни (Richard Rainey), шериф округа Контра-Коста, а также сержант Кромптон, тот самый, что накануне делал заявление для газеты «Сакраменто би» (этот сотрудник полиции упоминался нами в книге II «Истории Гиены», поскольку занимался поисками насильника с осени предыдущего года, а спустя годы написал книгу о своей работе по этому делу). Стечение народа оказалось очень велико, огромный спортивный зал едва вместил всех желающих, причём сидячих мест на всех не хватило, и стоявшие жители района заполнили все проходы. Обсуждение сложившейся в Данвилле криминогенной ситуации оказалось довольно эмоциональным, объяснения властей в том духе, что нападение Гиены — это разовое и во многом случайное преступление, не несущее системной угрозы населению, убедило не всех. Местные жители в конце концов добились желаемой реакции на свои претензии, представители полиции Данвилла пообещали максимальную оперативность в реагировании на все поступающие вызовы и тщательный разбор всех инцидентов. Шериф округа Контра-Коста пообещал жителям, что каждую ночь служба шерифа будет направлять на патрулирование улиц Данвилла дополнительно 5 автомобилей.

В этой связи можно сказать, что окружной шериф Ричард Рэйни пользовался вполне заслуженным авторитетом как среди населения, так и местного административного аппарата. Родившийся в мае 1938 г., Ричард отслужил 5 лет в военно-морском флоте, а в 1962 г поступил на службу в полицию. В штат службы шерифа округа Контра-Коста его зачислили в 1964 г, он быстро рос, в том числе и потому, что много учился (получил два высших образования) и занимался самообразованием. Уже через 14 лет с начала работы в службе шерифа он стал её руководителем — такая карьера сама по себе могла быть названа блестящей, но этим отнюдь она не ограничилась. До 1992 г. Рэйни возглавлял службу шерифа, а затем подался в большую политику. В 1996 г. он был избран в Сенат штата Калифорния и вплоть до последнего времени активно работал на парламентском поприще. Как можно видеть, это человек весьма незаурядной и интересной судьбы, одной из страниц которой явилась и работа по разоблачению Гиены.

Примерно к середине июня относится и конфликт, разгоревшийся между руководством Департамента полиции Уолнат Крик и службой шерифа округа Контра-Коста. В чём причина произошедшего — не совсем понятно, возможно, на ситуацию влияли обстоятельства совсем далёкие от расследования преступлений. Спустя четыре десятилетия после тех событий нам остаётся лишь гадать по этому поводу. Но ближайшим последствием конфликта явилось прекращение совместного расследования изнасилования, произошедшего в Уолнат Крик в ночь на 3 июня 1979 г. (эпизод №45). Об этом преступлении рассказывалось в предыдущей главе. Расследование проводилось Департаментом полиции Уолнат Крик при всемерной поддержке как службы шерифа, так и полицейских управлений некоторых других городов округа Контра-Коста. В середине месяца руководство полиции Уолнат Крик в лице капитана Нила Страттона потребовало удалить всех иногородних сотрудников, откомандированных для ведения расследования, мотивировав это тем, что изнасилование Памелы Оливера не является делом рук Гиены, а потому нет никаких оснований продолжать совместное расследование.

Впрочем, обстоятельства сложились так, что, к великому неудовольствию капитана, ясность в этом вопросе появилась очень скоро. И виной тому послужили весьма драматические обстоятельства. Проницательный читатель без труда догадается, что автор имеет в виду очередное нападение Гиены, которое произошло в Уолнат Крик. Преступник не только вернулся в тот город, где совершил нападение несколькими неделями ранее, но и место выбрал неподалёку, буквально в сотне метров от дома на Эль-Дивисадеро драйв, явившегося местом преступления в ночь на 3 июня.

На этот раз драматические события разыгрались в ночь на 25 июня. Теперь насильник проник в дом, находившийся в небольшом, изогнутом буквой Г, тупичке под названием Сан-Педро курт (San Pedro сt). Там располагалось всего 12 участков, застроенных во второй половине 1970-х гг. большими комфортными домами. Все они имели значительную площадь остекления, выходившего на задний двор, а именно такие дома предпочитал Гиена!

Дом, явившийся местом преступления, принадлежал состоятельной семье Уоткинс (Watkins) и был приобретён менее чем за год до описываемых событий. Супруги — Джон и Присцилла — были людьми занятыми и проводили много времени на работе. Джон руководил крупной строительной компанией, а Присцилла несколькими годами ранее сделалась партнёром в юридической фирме, работавшей в западных штатах. Она проводила много времени в командировках, лично выступая в судах, и в одну из таких поездок отправилась во второй половине дня 24 июня, воскресенье.

В доме остались Джон и две дочери — 16-летняя Памела и Эшли, 13 лет.

Нападение было совершено на младшую из дочерей, Эшли. Поскольку отечественное законодательство накладывает жёсткие ограничения на описание любых сексуальных сцен, участниками которых являются несовершеннолетние, у нас нет возможности воспроизвести картину случившегося в деталях. Поэтому просто ограничимся констатацией того, что нападение состоялось, и оно было оконченным, т.е. преступник реализовал свой замысел. Общая схема поведения насильника соответствовала присущему Гиене стереотипу, т.е. имело место связывание рук и ног жертвы, завязывание глаз, использование смягчающего лосьона для рук и пр.

Примерно в 04:45 Эшли, воспользовавшись тем, что преступник после полового акта не связал ей ноги, а сам ушёл в ванную комнату, вскочила с кровати и с криком «меня изнасиловали!» побежала в родительскую спальню. Эта неожиданная выходка положила конец нападению — насильник бежал из дома, не попытавшись помешать жертве.

Согласно рассказу потерпевшей, общая продолжительность нападения не превысила 20 минут, что указывало на проникновение в дом позже 04:15. К 5 часам утра район уже был блокирован, началось прочёсывание домовладений и опросы жителей. Полностью повторилась картина, уже виденная жителями этого района в ночь на 3 июня. Можно понять шок обитателей домов по Сан-Карлос драйв, Эль-Дивисадеро авеню и других улиц, прилегающих к месту преступления, когда их принялись будить полицейские с просьбами осмотреть дом и придомовую территорию и убедиться в отсутствии посторонних!

Вновь на место совершения преступления прибыли служебные собаки, те самые, что брали след при нападении на Эль-Дивисадеро тремя неделями ранее. Реакция всех собак оказалась одинаковой — они начинали возбуждаться ещё на подходе к дому, что, по мнению кинологов, означало «узнавание» запаха. Даже не заходя в дом, кинологи в один голос утверждали, что нападение совершил тот же самый человек, что около полуночи 2 июня совершил нападение в доме на Эль-Дивисадеро.

Дальнейшее поведение собак только подтвердили справедливость этих заявлений. Все они, действуя независимо друг от друга, привели полицейские группы в восточную оконечность Сан-Карлос драйв, в то самое место, где 2 июня обрывался след преступника. И теперь следовая дорожка обрывалась у тех же самых кустов… То есть, преступник, совершивший изнасилование в ночь на 25 июня, в точности повторил путь отхода нападавшего в ночь на 3 число. Такое совпадение не могло быть случайностью, поведение собак наглядно доказало, что оба криминальных эпизода связаны с одним и тем же человеком.

Осмотр места преступления привёл к обнаружению двух кусков белого шпагата длиной около 80 см каждый. Один из них был найден на кухне, его срезал с рук дочери отец, а вот другой оказался во дворе, подле стеклянной двери, через которую преступник выбежал из дома. Видимо, этот отрезок преступник снял с ног Эшли перед тем, как совершить половой акт, и спрятал в карман, а при бегстве первым делом выбросил (понимал, что это опаснейшая улика, с которой попадаться нельзя!). То, что насильник выбросил шпагат, наглядно свидетельствовало о его прекрасном самообладании в ту минуту, когда ситуация стала развиваться незапланированным образом. Шпагат, использованный для связывания Эшли, преступник принёс с собою, в доме такого не было.

Также преступник принёс с собою питательный лосьон для рук, которым смазывал пенис. Потерпевшая не видела ёмкости, из которой преступник выдавливал жидкость, но узнала запах.

Согласно показаниям Эшли, преступник не пользовался фонариком, чтобы ослепить её, фонарик он включил после её связывания, когда принялся осматривать комнату. Впрочем, осмотр этот был поспешным и формальным — насильник не заметил кошелька Эшли, лежавшего на видном месте, и не забрал находившиеся в нём 7$. Хотя впоследствии, осмотрев внимательнее свои вещи, потерпевшая сообщила об исчезновении расчёски. Что и говорить, неожиданный фетиш, обычно Гиена предпочитал уносить фотографии жертв.

Потерпевшая сообщила, что неизвестный, появившийся в её спальне, имел рост от 173 см до 180 см, как видно, разброс этой оценки довольно велик. Также очень неопределенно Эшли высказалась и о предполагаемом возрасте преступника, который составлял 25—35 лет. Ничего определенного о голосе этого человека девочка сообщить не смогла, поскольку преступник всё время говорил шёпотом. У него ощущался лёгкий мексиканский акцент, но, по мнению Эшли, акцент этот был ненастоящим. Объяснить свою точку зрения девочка не могла, просто ей так казалось. Одет неизвестный был в широкие шорты, но не «боксёры», а с карманами, также на нём была светлая футболка в широкую полоску. В своём описании внешности преступника Эшли не обошла вниманием маску, скрывавшую лицо последнего. По её мнению, это была самоделка, наскоро сделанная из куска марли. Волосы преступника всё время оставались открыты, но Эшли не смогла их рассмотреть, поскольку нападавший связал её в темноте, и включил фонарик только после того, как надел на глаза жертвы повязку. По этой же причине Эшли также ничего не смогла сказать об оружии неизвестного, она лишь припомнила, что тот говорил о ноже, которым может моментально её убить. Но вот имелся ли у насильника пистолет, девочка не знала.

Судебно-медицинское освидетельствование подтвердило факт вагинального полового акта, что соответствовало показаниям потерпевшей, в изъятых биологических образцах были обнаружены следы спермы, происходившей от невыделителя группового антигена. Также большое пятно спермы было найдено на простыне — это образец также происходил от невыделителя. Как показало последующее наблюдение за потерпевшей, девочка в результате изнасилования не заболела венерической болезнью и не забеременела. Телесных повреждений, связанных с побоями, судебно-медицинское освидетельствование не выявило.

В то самое время, когда полицейские и криминалисты осматривали дом, явившийся местом преступления, несколько раз звонил телефон. Звонки стали раздаваться после 8 часов утра и следовали с интервалом около часа. Звонивший молчал… Поскольку такое поведение сильно смахивало на проделки Гиены, из полицейского управления были привезены магнитофон и автоматический определитель номера. Их подключили к телефону Уоткинсов около полудня, однако после этого странные звонки прекратились.

Изнасилование Эшли Уоткинс не прошло незамеченным прессой. В течение последующих дней заметки о преступлении появились как в местной газете «Контра-Коста таймс» («Contra Costa Times»), так и газетах регионального уровня — «Лос-Анджелес таймс» и «Сакраменто би». Нил Страттон, капитан полиции Уолнат Крик, отвечая 27 июня на вопрос журналиста «Контра-Коста таймс», продолжал настаивать на том, что нападение никак не связано с продолжающейся уже три года серией нападений насильника из восточного Сакраменто, однако сообщения других газет, опубликованные в тот же день, опровергали эту точку зрения. О том, что последнее нападение в Уолнат Крик связано с Гиеной, заявили как сержант службы шерифа Родни Карпентер, непосредственно занятый расследованием, так и его начальник, шериф округа Ричард Рэйни. Все точки над «i» расставили результаты исследования спермы насильника, из которых стало ясно, что происходила она от невыделителя группового антигена. Дальнейшее упорство в отрицании того, что именно Гиена совершил нападения в Уолнат Крик 2 и 25 июня 1979 г., выглядело совсем уж неуместным.

Надо сказать, что преступник загадал правоохранителям каверзную загадку, связанную с выбором цели. Дело заключалось в том, что обе сестры — Памела и Эшли — были очень привлекательны внешне, но 16-летняя Пэм в силу очевидных причин выглядела намного сексуальнее. Кроме того, Памела была живее и общительнее младшей сестрёнки, у неё было много друзей, и она проводила больше времени вне дома. Эшли росла замкнутым ребёнком, из числа тех, кого называют домоседом, она много времени проводила в компании родителей, фактически она вообще не бывала одна. Другими словами, преступник имел намного больше шансов увидеть Памелу, нежели Эшли.

На первый взгляд могло показаться, что преступник ошибся в выборе объекта посягательства, поскольку спальни сестёр располагались рядом (их разделяла ванная комната, в которую можно было пройти из каждой спальни). Однако против этого предположения работала уже известная о Гиене информация, согласно которой этот преступник был весьма привередлив в выборе объекта посягательства и если допускал ошибку, то отказывался от полового акта. Примеры такого рода описаны как в книге I, так и в книге II, на этом обстоятельстве акцент делался не раз. Поэтому, если Гиена действительно замышлял нападение на старшую Памелу, то убедившись в ошибке, он либо отправился бы на её поиски, либо просто покинул бы дом, но половой акт совершать бы не стал. Но если считать, что преступника интересовала именно Эшли, то следствию требовалось понять, где, когда и при каких обстоятельствах он мог увидеть будущую жертву?

Сама Эшли ничего по этому поводу сказать не могла. Вопрос, однако, требовал ответа.

Разбирая вместе с потерпевшей обстоятельства её жизни и времяпровождение в последние недели, детективы пришли к выводу, что самым вероятным местом, в котором могли пересечься дороги насильника из восточного Сакраменто и будущей жертвы, явился супермаркет «Альфа-бета», в который Эшли ездила вместе с матерью каждую неделю. Догадка казалась многообещающей, поскольку изучение протоколов допросов других жертв, проживавших в Данвилле и Сан-Рамоне, привело к интересному открытию: по крайней мере ещё две жертвы Гиены имели привычку ходить за покупками в тот же самый магазин в Уолнат Крик.

Т.о. три жертвы регулярно бывали в одном и том же супермаркете, что заставляло задуматься над вопросом: а не связан ли с этим местом и преступник? Можно допустить, что он приезжал в супермаркет специально с целью поиска будущих жертв, но праздношатающийся мужчина рисковал рано или поздно привлечь к себе внимание. А вот если он работал там, то в его постоянном присутствии не было ничего подозрительного. Более того, как показывает полицейский опыт, обыватели обычно не обращают внимание на обслуживающий персонал, другими словами, униформа магазинного или гостиничного работника делает преступника буквально «невидимкой». Униформа — это отличная маскировка.

Так вот, не был ли Гиена подобной «невидимкой» в форме работника магазина «Альфа-бета»? Служба шерифа при содействии городских департаментов полиции провела тщательную проверку персонала всех магазинов «Альфа-бета» на территории округа Контра-Коста. Причин для такой расширенной проверки имелось несколько: во-первых, правила компании предполагали ротацию сотрудников между магазинами, считалось, что такие переводы позволяют лучше изучить персонал и выработать необходимый корпоративный дух, а во-вторых, многие работники супермаркета проживали в соседних городах и приезжали в Уолнат Крик только на время работы. Так что проверять персонал пришлось, что называется, «широким бреднем».

В принципе, ориентирующая информация, которой располагали правоохранительные органы, была достаточно подробной и точной, так что детективы неплохо представляли того, кого искали. Тем не менее, это отнюдь не отменяло больших трудозатрат, которые потребовала такая проверка. На территории округа Контра-Коста в 1979 г. находилось 11 магазинов сети «Альфа-бета», в каждом из них работали десятки людей, многие из которых являлись молодыми мужчинами в той или иной степени соответствующими приметам Гиены. А ведь помимо работающих, надлежало проверить недавно уволенных, а также работников подрядных компаний, так или иначе связанных с магазинами!

Причём, проверка «в лоб» на невыделительство была невозможна, поскольку преступник не должен был догадаться о существовании неких признаков, связанных с его физиологическими особенностями. Поэтому попросить у проверяемого образец слюны, или даже получить его по постановлению судьи, было никак нельзя. Детективам приходилось действовать более тонко — устанавливать и проверять alibi на время совершения преступлений, собирать информацию о поведении проверяемых в быту, выявлять связи проверяемых с округом Сакраменто, если таковые имелись, и т. п. Это была очень кропотливая и даже дотошная работа, требовавшая внимания и ответственности, ведь ошибка или халатность одного сотрудника могла обесценить результат общего дела.

В ходе изучения персонала сети магазинов «Альфа-бета» около 50 молодых мужчин привлекли внимание детективов ввиду соответствия приметам Гиены. Из их числа 11 человек оказались в той или иной степени связаны с округом Сакраменто — они либо проживали там некоторое время, либо там проживали их родственники, с которыми проверяемые поддерживали контакты. Т.е. эти люди потенциально могли хорошо знать населенные пункты как в округе Сакраменто, так и в Контра-Коста, а кроме того, они могли видеть по месту своей работы, по меньшей мере, трёх девушек и женщин, ставших жертвами нападений Гиены. Это был узкий круг проверяемых, в который, как казалось тогда, попал настоящий преступник.

Впрочем, очень скоро вся эта многообещающая работа оказалась обесценена, причём случилось это в результате весьма драматических событий.

Супруги Сильвия и Брэндон Гарнетт проживали в кондоминиуме на Сикамор-Хилл курт (Sycamore Hill court) в Данвилле. Кондоминиум представлял собой 3 здания, в каждом из которых размещались 4 семьи. Квартиры были большими — по три этажа и с гаражами в подвале. Кондоминиум ещё не был полностью заселён, прямо напротив окон Гарнеттов находился дом с двумя пустовавшими квартирами, которые риелторы дни напролёт демонстрировали потенциальным покупателям.

Улочка Сикамор-Хилл курт находилась на удалении менее 2 км от Аллегени-драйв, где Гиена совершил нападение на супругов Серро в ночь на 11 июня. Как и остальные жители Данвилла, Гарнетты были много наслышаны об активности насильника и испытывали вполне понятную тревогу от осознания того, что где-то неподалёку обретается сексуальный маньяк. Сильвия и Брэндон не раз обсуждали возможный алгоритм собственных действий на случай вторжения Гиены, пытаясь определиться относительно оптимальной схемы самозащиты.

В ночь на 5 июля 1979 г., немногим ранее 4 часов, Брэндон проснулся в своей кровати и случайно его взгляд упал на зеркало, стоявшее у противоположной стены. Зеркало располагалось таким образом, что в нём нельзя было увидеть кровать, зато хорошо просматривалась свободная часть комнаты. Хотя окно было почти полностью прикрыто шторой, лунный свет всё же проникал в комнату. Растущая Луна (полнолуние приходилось на 9 июля) уже достигла почти 3/4 своего диска и давала достаточно света для того, чтобы Брэндон Гарнетт увидел в зеркале мужчину в синей нейлоновой наглухо застёгнутой куртке, надевавшего лыжную шапочку. На секунду парализованный увиденным, Брэндон следил за неизвестным человеком, оказавшимся в его спальне, он видел, как тот потянул маску вниз… поправил её на лице… покачал головой, проверяя, не мешает ли она. В глаза Гарнетту бросились тёмные перчатки на руках неизвестного и пропущенные между пальцами, свободно свисавшие длинные белые шнурки.

Оцепенение продлилось секунду, вряд ли более, после чего ощущение времени вернулось к Брэндону, он подскочил в кровати и закричал, что-то вроде «ты кто такой?!» или «ты что тут делаешь?!» На самом деле Гарнетт прекрасно понимал, кого именно он видит, но крик его преследовал цель разбудить Сильвию.

Брэндон вскочил с кровати и подался к неизвестному, тот отпрянул и оцепенело застыл, глядя в глаза хозяину дома. Брэндон выкрикнул ещё несколько довольно бессмысленных фраз, сделал ещё шаг, неизвестный в маске опять отступил. Он не предпринимал никаких действий и не издал ни звука. В его руках не было никакого оружия, и он явно испугался Гарнетта, весившего 100 кг при росте 190 см. В принципе, Брэндон, наверное, мог бы хорошим ударом в печень или нижнюю челюсть надолго уложить обладателя белых шнурков лицом в пол, но обсуждая с Сильвией тактику поведения при появлении Гиены, они решили, что не следует нападать на преступника, чтобы не вызвать его ожесточения. Их задача убежать, а не обезвредить преступника. Поэтому Брэндон наступал на неизвестного для того лишь, чтобы оттеснить от двери, и как только Сильвия выскользнула из спальни, бросился за нею следом.

Супруги сбежали с третьего этажа, где находилась спальня, отворили дверь на улицу и прямо с крыльца принялись в два голоса звать на помощь. Соседи были разбужены моментально, и ещё даже не зная, что именно произошло, принялись звонить во все экстренные службы.

Дежурный офицер служба шерифа зарегистрировал сообщение о вторжении в квартиру Гарнеттов в 03:57. Учитывая то, сколь стремительно развивалась ситуация, не будет ошибкой предположить, что преступник проник в спальню около 03:55.

Супруги отбежали от крыльца, дожидаясь прибытия полиции, и едва только через несколько минут появились первые патрули, сообщили о деталях происшествия. Ни Гарнетты, ни их соседи не видели, чтобы из дома кто-то выходил, а потому оставалась некоторая вероятность того, что преступник находится в здании. Полицейским пришлось дождаться прибытия пяти патрулей, и только после этого они приступили к осмотру квартиры и придомовой территории. Вскоре стало ясно, что преступника в здании нет.

Около 5 часов утра прибыл кинолог с собакой, которая сразу же взяла след. Кинолог, наблюдая реакцию собаки, был уверен, что запах ей хорошо знаком. Прежде эта собака уже использовалась при поисках Гиены, так что «узнавание» запаха до некоторой степени указывало на источник его происхождения, хотя, разумеется, реакция собаки — это косвенный довод.

Восстановив следовую дорожку в квартире, собака бросилась на юг от кондоминиума и на удалении около 120 м буквально вломилась в густые заросли плюща. Осмотр показал, что в зарослях никого не было, но реакция собаки была совершенно ненормальной — она ярилась, изо рта шла пена, шерсть стояла колом. Кинолог, работавший с собакой, отметил странность поведения питомца и высказал предположение, согласно которому преступник некоторое время отсиживался в зарослях и покинул это место незадолго до появления преследователей.

Собаку пришлось увести обратно к кондоминиуму и пройти следовой дорожкой повторно. При вторичном проходе собака вела себя намного спокойнее; миновав заросли, она вела группу полицейских совсем недолго, возможно, метров 20 или около того, после чего… потеряла след. Видимо, преступник прятал в зарослях велосипед, который затем вытащил из тайника, вынес на дорогу — и был таков! Хотя оставалось непонятным, что же побудило преступника надолго задержаться в зарослях? Детективов чрезвычайно заинтересовал этот вопрос, и они в конце концов отыскали ответ. Выяснилось, что рядом с зарослями плюща остановилась одна из полицейских машин, блокировавшая район. Преступник понял, что его появление с велосипедом не останется незамеченным и принялся терпеливо дожидаться, когда патруль уедет. Более получаса машина простояла на месте, пока ей не приказали передвинуться вверх по улице, и, видимо, только после этого Гиена покинул своё убежище.

Ему очень повезло тем утром, ведь если бы полицейская машина осталась бы на своём месте ещё 20—30 минут, преступника с большой вероятностью настигла бы группа преследования со служебной собакой. Но помимо везения, разумеется, нельзя не отметить и самообладания Гиены — он не выбросил свою маску, перчатки и шнурки (ведь ничего из этого найдено не было!). Он терпеливо дожидался, пока полицейская машина уберётся с его пути, продолжая держать при себе опаснейшие улики. Преступник очень рисковал, но поступил в непростой ситуации оптимальнейшим для себя образом, не оставив преследователям никаких материальных улик.

Осмотр квартиры Гарнеттов показал, что преступник, прежде чем подняться в спальню, провёл некоторое время в комнатах первого и второго этажей. В частности, он с непонятной целью вытащил из обувного шкафчика туфли Брэндона и поставил их на стол. При этом шнурки находились на своих местах, и замысел Гиены остался непонятен (возможно, он планировал прихватить обувь с собой при отходе). Покопался преступник и в письменном столе и комоде на втором этаже. Кроме того, он осмотрел и шкаф в спальне, причём, проделал это совершенно беззвучно, не разбудив спавших рядом Брэндона и Сильвию.

Последующий осмотр места преступления привёл к обнаружению новых необычных деталей. Примерно 03:50, т.е. за несколько минут до проникновения в квартиру Гарнеттов, преступник сумел открыть стеклянную дверь в квартире соседей, но… почему-то входить не стал, а отправился далее, в результате чего попал к Гарнеттам. Самое интересное заключается в том, что соседи слышали звук открываемой стеклянной двери, но не придали этому значения. Лишь когда появилась полиция, и начался осмотр дома и прилегающей территории, она обнаружили сломанный замок. Что остановило Гиену и побудило его отправиться в другую квартиру, так и осталось загадкой.

Разумеется, самые неотложные вопросы полицейских, адресованные Брэндону, касались внешности преступника. Брэндон принадлежал к числу тех немногих свидетелей и потерпевших, кто имел возможность некоторое время рассматривать преступника в условиях удовлетворительной освещенности, а потому его суждение представлялось исключительно ценным. Гарнетт заявил, что неизвестный в маске имел рост в диапазоне от 177 см до 183 см, а весил примерно 72 кг. То есть преступник был худощавым, поджарым и спортивным. Брэндон был уверен, что увиденный им человек не имел бороды. Из одежды мужчина запомнил тёмно-синюю куртку, тёмные широкие штаны, возможно, чёрные или коричневые, тёмные перчатки на руках, тёмно-синие спортивные туфли. При этом Брэндон заявил, что готов подвергнуться гипнозу, чтобы лучше детализировать увиденное.

При изучении следов в квартире Гарнеттов были найдены отпечатки спортивной обуви, которые явно не принадлежали владельцам жилья (крупному Брэндону размер был явно маловат, а для Сильвии, наоборот, слишком велик). Отпечатки оказались смазаны, точный их размер определить не удалось, однако, по мнению криминалистов, он равнялся 8,5 или 9 по американской шкале. Ранее уже отмечалось — как в этой книге, так и в предшествующих частях — что на местах преступлений Гиены несколько раз фиксировались отпечатки обуви размером 9,5, которые казались несуразно большими для мужчины его роста. Это наводило на мысль о попытке преступника ввести следствие в заблуждение посредством использования обуви заведомо большего размера, нежели тот, который он в действительности носил в повседневной жизни. Теперь это предположение получило убедительное подтверждение — Гиена явился в дом Гарнеттов в обуви меньшего размера, которая гораздо лучше соответствовала его истинному росту.

Полицейские, осматривавшие район, в начале пятого часа утра обратили внимание на мужчину, протиравшего зеркала автомобиля, припаркованного на удалении полутора сотен метров от места преступления. Поскольку внешность мужчины в целом соответствовала приметам, сообщенным Брэндоном Гарнеттом, его задержали, несмотря на протесты. Как выяснилось, этот человек проживал в близ расположенном доме и собирался сесть в собственную автомашину, дабы отправиться в аэропорт. Хотя никаких серьёзных оснований подозревать его в причастности к преступлению не имелось, этот мужчина был представлен для опознания Брэндону. Последний его не опознал, но это не остановило детективов. Задержанному было предложено пройти проверку на невыделительство, тот согласился. Последующая экспертиза доказала, что мужчина является выделителем группового антигена и имеет группу крови, не совпадавшую с предполагаемой группой крови насильника из восточного Сакраменто. Только после этого все подозрения с бедолаги были сняты.

Но очень скоро подозрения возбудил другой сосед Гарнеттов. Не прошло и суток с момента нападения, как в службу шерифа поступил анонимный телефонный звонок, из которого следовало, что рядом с кондоминиумом на Сикамор-Хилл курт находится дом, арендованный… переехавшим в Данвилл из Сакраменто насильником. Добровольный помощник полиции сообщил не только номер нужного дома по Торнхилл-роад, но и подсказал имя и фамилию проживавшего там человека, а также нашёл кое-какие эпитеты в его адрес. При этом себя назвать звонивший отказался и сразу же повесил трубку, едва его об этом спросили. Сообщение анонима звучало до такой степени недостоверно, что поначалу к нему не отнеслись серьёзно, казалось, что это чья-то глупая шутка, выдумка от начала до конца, но… каково же было удивление детективов, когда сообщенная информация стала при проверке подтверждаться!

Паззл складывался в презанятнейшую картинку. Джон Льюс (John Lewis) действительно арендовал дом, находившийся буквально в 150 м от кондоминиума, в котором проживали супруги Гарнетт. Летом 1978 г., т.е. в тот самый период, когда в активности Гиены появилась необъяснимая 3-месячная пауза, он переехал в Данвилл из Сакраменто. Льюис являлся специалистом по оптике, он открыл магазин фототехники, биноклей и телескопов и, судя по всему, являлся бизнесменом удачливым и толковым. Но кроме этого он был и педофилом, в отношении которого уголовные преследования неоднократно возбуждались в самых разных частях Калифорнии — в городах Санта-Барбара, Окленд, Сан-Бруно и пр. К своим 40 годам Льюис уже с десяток раз попадал под полицейские расследования, возбуждаемые по обвинениям в растлении несовершеннолетних. И удивительное дело, этот человек ни разу не был осуждён судом за сексуальные преступления! Всякий раз он умудрялся урегулировать претензии до суда, фактически откупаясь от родственников изнасилованных им девочек. Но в 1978 г. ситуация вышла из-под контроля Джона — он изнасиловал жену своего делового компаньона, который в отместку пригрозил его убить. Льюису не на шутку перепугался и решил бежать из Сакраменто, бросив бизнес. Он спрятался в Данвилле на съёмной квартире. Осмотревшись на новом месте, Джон решил обосноваться в городе, открыл здесь магазин и снял жильё попросторнее.

Очень странная история, согласитесь. В Данвилле происходят сексуальные нападения, и вдруг выясняется, что в городе живёт сексуальный преступник с большим криминальным опытом, причём адрес его жительства находится в шаговой доступности от мест проживания жертв. И в округ Контра-Коста этот человек приехал как раз тогда, когда здесь начались нападения Гиены. То есть, покуда его не было здесь, то и нападений не было, а как переехал в августе, так всё и началось. Очень подозрительные совпадения!

Детективы, разумеется, отправились на очную беседу с Льюисом, дабы выслушать ответы на вопросы и узнать его версию событий. Надо сказать, что пояснения Джона рисовали картину совсем иную, нежели звонок анонима. Он признал, что прежде попадал несколько раз под расследования из-за подозрений в растлении несовершеннолетних, но все эти расследования до суда ни разу не доходили. Что же касается подозрений в изнасиловании жены компаньона, то ничего подобного не было и в помине — он стал жертвой циничного отъёма бизнеса. Дескать, компаньон создал провокационную ситуацию и, действуя в сговоре с собственной женой, принялся шантажировать Льюиса. Последнему пришлось уступить, он отказался от бизнеса и уехал из Сакраменто, дабы начать всё сначала в Данвилле.

Объяснение, конечно, выглядело неудовлетворительным, но разбираться во всех этих перипетиях полицейским было недосуг. Они получили неплохого подозреваемого, и надо было быстрее понять, насколько перспективным будет направление расследования, связанное с Льюисом. Последнему предложили пройти проверку на выделительство и групповую принадлежность крови. Льюис после некоторых колебаний согласился, видимо, понял, что это путь наименьшего сопротивления. По результатам судебно-медицинского исследования крови стало ясно, что он относится к категории выделителей группового антигена, и его группа крови не соответствует той, что имеет Гиена.

Так что направление, связанное с Джоном Льюисом, оказалось быстро закрыто.

В последней декаде июля Брэндон Гарнетт подвергся допросу с использованием гипноза, в ходе которого сумел припомнить некоторые детали. Так, например, мужчина довольно подробно описал куртку, надетую на Гиене. Наружный её слой был изготовлен из нейлона или подобного ему гладкого синтетического материала, а вот подкладка оказалась сделана из мягкого ворсистого материала вроде фланели или флиса. Последняя деталь казалась необычной, поскольку в качестве подкладочных тканей, как правило, используются гладкие материалы (так легче продевать руки в рукава). На куртке с левой стороны груди оказалась вышивка, о которой Брэндон ничего не сказал во время ранних допросов — он просто забыл об этой детали, а вот гипноз помог «вытащить» это воспоминание из подкорки. Слово было вышито жёлтым шёлком или же нанесено жёлтой краской и состояло не менее чем из 4 букв, что-то вроде «CORN». Первая буква «С» — а Брэндон был уверен, что первой являлась именно эта буква — была выше последующих примерно на четверть. Прочие детали внешности преступника не несли в себе указаний на уникальные или редкие элементы, но вот куртка надолго завладела вниманием детективов.

Довольно быстро стало ясно, что синяя нейлоновая куртка с надписью «CORN» или другим подобным буквосочетанием не является продуктом массового производства. Многочисленные запросы, направленные компаниям-производителям и продавцам верхней одежды по всем США, убедительно доказали, что подобных курток в свободной продаже не было. Это означало, что их пошили очень маленькой серией. Это порождало логичный вопрос: кому предназначались такие куртки? Перебрав все возможные варианты, занятые расследованием детективы сошлись во мнении, что куртки такого цвета и кроя могли быть изготовлены в качестве элемента формы какой-то спортивной команды. Поскольку куртка была довольно большого размера, на взрослого мужчину, то команда могла быть либо студенческой, либо школьной, но тогда куртка являлась тренерской. В этой связи важно было понять, частью какого слова являлись буквы «CORN» или иные буквы, похожие на «CORN». Правоохранители перебрали все мыслимые комбинации, имеющие хоть какой-то смысл для человека, знакомого с латиницей, вроде, «Корнуолл» («Cornwall» — графство в Англии), «Корнель» («Cornell university» — Корнелльский университет в США) и т. п. В учреждения, которые содержали в своих названиях эти слова, были разосланы запросы, с просьбой сообщить службе шерифа округа Контра-Коста о производившихся заказах синих курток из синтетической ткани с подкладкой из фланели или флиса и желтой надписью на левой стороне груди.

Результат оказался обескураживающе ничтожным. Никто таких курток не заказывал. Никому. Никогда.

Следствие застряло на синей куртке с надписью «CORN» точно корабль, крепко севший на мель. С одной стороны, не имелось никаких оснований сомневаться в точности описания, сообщенного Брэндоном Гарнеттом, поскольку, казалось бы, никак не мог он, будучи под гипнозом, выдумать такие детали, а с другой… загадка не находила ответа.

Безрезультативность расследования самым непосредственным образом отразилась на супругах Гарнетт. Никто ведь не знал, как преступник расценит собственный провал, не посчитает ли он, что Брэндон слишком опасный свидетель, которого необходимо ликвидировать? Для того, чтобы убить последнего, незачем было повторно проникать в дом, Брэндона можно было подкараулить в самом неожиданном месте. Никто не мог исключать того, что преступнику известна фамилия Брэндона и автомашина, на которой тот передвигается, а потому неприятные и опасные сюрпризы могли оказаться где угодно. Гиена зарекомендовал себя очень изощрённым и методичным преступником, и недооценивать возможность сведения им счётов было нельзя. Представители правоохранительных органов честно предупредили об этом Гарнеттов, и те оказались вынуждены уехать из Данвилла. Сначала их отъезд планировался как временная мера, но впоследствии обратно они так и не возвратились. В общем, перед нами пример того, как опасения расправы со стороны Гиены побудили людей, столкнувшихся с ним, поменять свою жизнь самым радикальным образом.

Что последовало далее?

Весь июль обстановка в Данвилле оставалась очень напряженной и даже нервной. Правоохранительные органы работали в усиленном режиме, от населения поступало большое количество сообщений о подозрительной деятельности, которые проверялись самым тщательным образом, т.е. с привлечением больших сил патрульной полиции, кинологов, полицейского вертолёта, дорожной полиции Калифорнии и прочих служб. Однако ни одно из этих заявлений граждан не указывало явно на действия именно Гиены.

Что, кстати, выглядит логично и может быть прекрасно объяснено. С большой долей вероятности можно считать, что преступник в те недели покинул Данвилл. Ну, в самом деле, мы уже не раз сталкивались с подобной тактикой: Гиена нападает в одном городе, затем перемещается в другой, нападает там, потом перемещается обратно и вновь обнаруживает себя в первом городе. Мобильный преступник устраивает этакий «маятник», или челночные разъезды, если угодно, туда-сюда, туда-сюда. При этом проживает он, скорее всего, в каком-то третьем месте.

Так что вся эта активность правоохранителей в Данвилле вряд ли несла большую угрозу для Гиены, главная цель всей этой «движухи» заключалась, скорее, в успокоении налогоплательщиков и демонстрации полицейской бдительности.

В последние две недели июля 1979 г. в Уолнат-Крик произошли 3 весьма схожих криминальных эпизода, которые тогда же стали связывать с действиями Гиены. В интервале от полуночи до двух часов ночи некий мужчина проникал в спальни одиноких женщин и убегал после того, как последние начинали кричать. Человек этот стереотипно ломал отвёрткой замок стеклянной двери, ведущей во двор, не особенно заботясь о скрытности, и быстро вбегал в спальню, а после женского крика также быстро убегал обратно. В ходе этой ночной беготни ни одна из женщин не подверглась какому-либо физическому воздействию или даже вербальной угрозе. Преступник всякий раз был облачён в длинную футболку, из-за чего оставалось непонятно, одеты ли на нём трусы или шорты, или же он ниже пояса обнажён. Ни фонарика, ни пистолета этот любитель быстрого бега в чужой спальне при себе не имел.

Есть серьёзные сомнения в том, что эти происшествия действительно связаны с насильником из восточного Сакраменто, поскольку поведенческая модель, которую демонстрировал преступник, слишком уж сильно отличалась от присущей Гиене. Вряд ли этот тезис надо долго обосновывать, поскольку любой, внимательно дочитавший книгу до этого места, прекрасно понимает, что именно имеется в виду. Гиена не нападал на пожилых женщин, он всегда очень аккуратно, крадучись, проникал в жилища и не убегал опрометью от кричащей жертвы. Скорее всего, инциденты в Уолнат-Крик связаны с каким-то эксгибиционистом, имевшим потребность демонстрировать свои гениталии женщинам, хотя летом 1979 г. эти происшествия прочно связывались с насильником из восточного Сакраменто.

Что последовало далее?

Сейчас довольно уверенно мы можем утверждать, что вечером 8 августа 1979 г., в среду, Гиена попытался проникнуть в жилой дом в Сан-Рамоне. В доме находилась 15-летняя школьница, слушавшая музыку в тёмной комнате — это-то и сбило преступника с толку, посчитавшего, что хозяев в доме нет. Сначала преступник попытался проникнуть в дом своим излюбленным методом, т.е. открыв дверь, ведущую на задний двор. Однако не тут-то было — дверь оказалась укреплена изнутри стальной накладкой, блокировавшей раздвигание створок. Это была одна из тех «самоделок», что активно использовались в те дни жителями округа Контра-Коста для защиты от всепроникающего маньяка. Сломав замок и убедившись, что дверь снаружи всё равно не открыть, злоумышленник решил поступить просто и без затей — он перешёл ко входу с улицы и принялся открывать замок там. Но… вот тут начинается действительно смешная мизансцена! Возня с дверью во двор обеспокоила собаку, которую хозяева держали в доме, точнее, не столько даже обеспокоила, сколько напугала. Собака прибежала к школьнице в наушниках и так стала её трепать, что та поняла — происходит что-то экстраординарное. Девушка выключила музыку, вышла в гостиную и услышала, как кто-то ковыряется в замке входной двери. Аккуратно выглянув в окно, она увидела мужчину примерно 35 лет (без маски!), стоявшего на крыльце и внимательно рассматривавшего дверь. В правой руке он держал то ли отвёртку, то ли нож с длинным узким лезвием — девушка не рассмотрела толком инструмент, но поняла, что… в гости пожаловал сам Гиена.

Удивительно, конечно, то, как юная и неопытная, казалось бы, школьница вышла из неординарной ситуации. Она сняла с базы радиотелефон, вызвала «службу спасения», дождалась ответа оператора, после чего подошла к двери, включила фонарь на крыльце (выключатель находился в доме) и прокричала в телефон, что в её дом пытается проникнуть насильник из восточного Сакраменто. Понятно, что мужчину с отвёрткой в руках с крыльца как ветром сдуло! Честно слово, когда слышишь такие истории, хочется аплодировать их героям. Скажем прямо, такой сюжет достоин настоящего серьёзного триллера, и ведь история эта не выдумана — вот так всё и случилось в 21:40 на Пэйн-Вэлли роад (Pine Valley road) в Сан-Рамоне.

Следует отметить, что очень быстро был запущен протокол розыскной операции, разработанный к тому времени службой окружного шерифа и согласованный со всеми взаимодействующими организациями. Очень быстро в место вызова были направлены патрули местного департамента полиции, район оцепили патрули шерифа, все выезды на крупные трассы из района ЧП взяли под контроль наряды дорожной полиции штата, кроме того, был поднят в воздух вертолёт, посредством которого контролировалась наземная обстановка в районе розыска преступника. Разумеется, прибыли и кинологи.

Чтобы не мучить читателя неопределенностью, скажем сразу, что массированная розыскная операция результата не принесла — преступник найден не был. Но в данном случае даже отрицательный результат сам по себе очень важен и многозначителен. Дело в том, что в ходе инцидента 8 августа развёртывание полицейских сил и средств было произведено очень оперативно, менее, чем за четверть часа, поверьте, для того времени, когда не было интернета и мобильных телефонов, это действительно очень хороший показатель. Тот факт, что злоумышленник ушёл от облавы, сам по себе весьма красноречив и заставлял о многом задуматься. Поверьте, если бы в Советском Союзе вот так по телефонному звонку район совершения преступления в течение 5 минут «обкладывался» патрулями с радиосвязью, а в небо поднимались бы вертолёты с прожекторами, то мы были бы избавлены как от Чикатило, так и очень-очень-очень большого числа тяжких преступлений.

Но увы! — 8 августа у калифорнийский правоохранителей победный цугцванг чуть-чуть не сложился.

Тем не менее, все подразделения сработали хорошо, и это служило залогом будущего успеха.

Прошло всего несколько дней и в ночь на 12 августа 1979 г., воскресенье, мужчина, случайно проснувшийся посреди ночи в своём доме в Данвилле, увидел во дворе незнакомца. Тот беззвучно обошёл здание и вышел через калитку на улицу. Мужчина тут же позвонил в местный отдел полиции и сделал сообщение о подозрительной активности, звонок его был зарегистрирован в 04:20. По словам звонившего, увиденный им мужчина имел возраст около 35 лет, на голове у него была надета какая-то маска телесного цвета, возможно из чулка. Из одежды заявитель рассмотрел светлую футболку и брюки цвета хаки. В район Плаза-Сёркл (Plaza circle), где проживал звонивший, немедленно были выдвинуты патрули, в небо опять поднялся вертолёт, последовала масштабная поисковая операция, во всём подобная той, что была проведена четырьмя днями ранее на Пэйг-Вэлли роад.

Прошло ещё несколько дней, и в ночь на 17 августа, пятницу, в том же районе Плаза-Сёркл в Данвилле вновь последовала массированная поисковая операция. На этот раз причиной полицейской активности послужил звонок женщины, увидевшей около 2 часов ночи из окна второго этажа человека, приближавшегося к жилому району со стороны поля для гольфа. Неизвестный шёл в полной темноте и освещал себе дорогу фонариком — это-то и позволило увидеть его с расстояния почти в 200 м. Жители нескольких домов сообщили прибывшим полицейским о подозрительных звуках, доносившихся либо со стороны собственных дворов, либо из соседних домовладений. Полицейская операция вновь не принесла результата, но это не должно особенно расстраивать — не получилось сейчас, получится завтра, главное, что правоохранители учились взаимодействию и быстрой реакции на сигналы. Подобная операция — это всегда хороший и необходимый опыт. С каждым разом полицейские силы реагировали на сообщения жителей быстрее и толковее.

Трудно сказать, понимал ли это сам Гиена. Скорее всего, да, потому что после 17 августа подозрительная активность в Данвилле вдруг прекратилась. И не только в Данвилле, а вообще в округе Контра-Коста. Фактически ночные инциденты 8, 12 и 17 августа 1979 г. — это последние события, которые с определенной уверенностью можно связать с Гиеной.

После этого насильник из восточного Сакраменто исчез. Вообще! Он не вернулся в округ Сакраменто, в котором начинал свой криминальный путь, и более не появлялся в округе Контра-Коста.