Бесплатный фрагмент - История британского флота

Предисловие переводчика

Перед Вами очередной том переведенной мной на русский язык книги британского историка Уильяма Клоуса и его соавтора Теодора Рузвельта (26-го президента США). Данный перевод является заключительной частью второго тома объемной работы этих авторов. Почему мне приходится делить каждый том оригинала на три части и озаглавливать каждую часть, как отдельный самостоятельный том, я объяснил в предисловии к предыдущей книге — «История британского флота. Том III»

События, описываемые в этой книге, происходили в период с 1698-го по 1714 год. Авторы при написании своего труда рассчитывали на английского читателя, которому не надо пояснять ключевые моменты истории Великобритании. Нам, россиянам, не приходилось досконально и прилежно изучать историю стран Западной Европы, поэтому, позволю себе напомнить историю Британии конца 17-го и начала 18-го века с помощью имеющихся в моем распоряжении источников. Это значительно облегчит восприятие предлагаемого материала.

С 1689 года королем Англии и Шотландии был Вильгельм III, принц Оранский, одновременно являвшийся правителем Нидерландов. Трон Британии этот голландский принц получил потому, что был внуком казненного короля Англии Карла I, а также мужем старшей дочери свергнутого короля Якова II. Благодаря тому, что Англия и Нидерланды (штатгальтером которых принц оставался) оказались под властью одного правителя, примирило многолетнюю вражду двух великих морских держав.

Свергнутый король Яков II не мог смириться с тем, что его престол достался дочери и зятю. Поддерживаемый французским королем Людовиком XIV, Яков организовал несколько вторжений в Ирландию и Шотландию, которые не увенчались успехом. Оставив попытки вернуть себе трон, он умер во Франции в 1701 году.

В конце 1700 года умер, не оставив наследников, испанский король Карл II, последний из династии Габсбургов. Перед смертью он завещал свои владения герцогу Филиппу Анжуйскому (внуку французского короля Людовика XIV). Император Священной Римской империи Леопольд I считал, что права на испанский престол принадлежат австрийской линии Габсбургов (родственной угасшей династии испанских королей).

Одновременно Людовик XIV начал активно с помощью войск расширять свои владения за счет территорий соседей. Обеспокоенные агрессивностью Франции, Англия и Голландская республика поддержали императора Леопольда I в его конфликте с французским королем. Император Священной Римской империи выдвинул кандидатом на испанский престол своего сына Карла. Эти обстоятельства стали одной из причин «Войны за испанское инаследство».

Филипп Анжуйский при поддержке своего деда в 1700 году короновался на испанский престол, но при этом, не отказался от прав на наследование французского трона и от владений в Италии и Нидерландах.

Англия, Голландия и Священная Римская империя столкнулись с перспективой того, что в Европе может образоваться огромная держава, включающая Францию, Испанию и их владения под скипетром французского монарха. Это стало основной причиной вспыхнувшей войны.

Военные действия на суше начались в 1701 году, затем распространились и на моря, а со временем охватили Италию, Нидерланды, территории на Рейне, а также Испанию.

После смерти Вильгельма III его преемница на британском троне, королева Анна, продолжала политику активного ведения войны, которая завершилась в 1713 году подписанием Утрехтского мира.

***

В интернет-магазинах есть другие книги по военной истории, истории географических открытий и о приключениях в экзотических странах, переведенные мной на русский язык. Если кого-то заинтересует эта информация, обращайтесь по электронной почте: boyd19@mail.ru

Анатолий Смирнов, переводчик
15 января 2020 года

Глава I. Действия британского флота с 1698 года до начала «Войны за испанское наследство»

Как только нагрузка на военно-морские ресурсы страны была несколько ослаблена, правительство вновь обратило свое внимание на пресечение пиратства. Вице-адмирал Мэтью Эйлмер был назначен главнокомандующим в Средиземном море. Он поднял свой флаг на «Бойне» (80 орудий) и получил полномочия и инструкции для заключения договоров с Тунисом, Триполи и Алжиром. В 1698—1699 годах он посетил каждое из этих мест, и когда вернулся в Англию, оставил мавров перепуганными и ставшими более миролюбивыми и послушными, чем были раньше. В его переговорах ему очень помогли капитан Джордж Делавалл с «Ковентри» (42 орудия) и капитан Джон Мунден с «Винчестера» (60 орудий), которые совершили небольшую экспедицию против арабов.

Однако, средиземноморские мавры были не единственными пиратами того времени.

В Вест-Индии и в Индийском океане злодействовали такие же преступники, и некоторые из них, как стало известно, базировались в английских колониальных портах и даже в Нью-Йорке. Граф Белламонт был назначен губернатором нескольких североамериканских колоний; и он приложил немало усилий, чтобы искоренить это зло. Мистер Роберт Ливингстон из Нью-Йорка посоветовал ему послать вооруженное судно против разбойников и представил некоего Уильяма Кидда, как человека, способного командовать таким судном благодаря своему опыту в мореплавании и знанию района и мест базирования пиратов. Но, в то время война с Францией (война Аугсбургской лиги) все еще продолжалась, и обычные военные корабли не могли быть направлены для искоренения пиратства.

В результате Белламонт и Ливингстон совместно с другими дворянами и джентльменами с разрешения короля приобрели и оснастили судно под названием «Эдвенчер Гэлли» и наняли Кидда, чтобы командовать им. Кидд отплыл из Плимута в Новую Англию в апреле 1695 года.

Весьма сомнительно, был ли Кидд искренен в своих намерениях действовать против пиратов. После получения командования над хорошо вооруженным кораблем, он вскоре сам стал пиратом. Он пошел на восток от мыса Доброй Надежды, вошел в Индийский океан и бесчинствовал на всех водах от Мадагаскара до Малабара (юго-западное побережье Индии). Примерно через три года он вернулся в американские воды.

Степень его преступлений, вероятно, была преувеличена, но теперь это невозможно определить. В 1699 году он был настолько неосторожен, что появился в Бостоне. Губернатор лорд Белламонт арестовал его.

Значительное количество добычи, которое Кидд спрятал в заливе Гардинера на Лонг-Айленде, было обнаружено, и Кидд был в цепях отправлен в Англию на борту «Эдвайса» (42) капитана Роберта Винна. Пирата доставили в королевство в начале 1700 года. Прошел год, прежде, чем его судили и приговорили к смерти. Кидд был повешен в мае 1701 года.

В 1700 году семь пиратов были казнены в Чарльстоне, штат Южная Каролина; и в марте или апреле на побережье Вирджинии 32-пушечный «Шорхем» после десятичасового боя захватил пиратский 20-пушечный корабль и отбил два захваченных им торговых судна.

В то же время, действия Кидда заставили правительство отправить две флотилии из Англии, одна под командованием контр-адмирала Джона Бенбоу, которая отплыла из Портсмута 29 ноября 1698 года в Америку; другая под командованием капитана Томаса Уоррена направилась в воды Мадагаскара.

Бенбоу, который достиг Ямайки 7 января 1699 года, не обнаружил Кидда, но предпринял некоторые полезные действия, против испанцев в Пуэрто-Белло, и датчан на острове Сент-Томас, которые позволяли себе оскорблять английский флаг.

Уоррен больше действовал уговорами, чем силой. Обещаниями о помиловании он внес раскол в экипажи пиратских судов, и многие рядовые пираты покинули своих вожаков. Но, к сожалению, Уоррен умер на Мадагаскаре 12 ноября 1699 года, прежде чем завершил свою миссию. Его дело было продолжено капитаном Джеймсом Литтлтоном, который, после того, как исчерпал ресурсы для переговоров и обещаний, уничтожил ряд пиратских кораблей и их баз, и практически на несколько лет положил конец этому злу в водах Мадагаскара. Он вернулся в Англию в 1701 году.

Одним из кораблей, отправленных в Вест-Индию в 1698 году для обычной службы, был «Спидвелл» (32) капитана Кийсофера Коулси. Этот офицер ранее командовал бригантиной «Спай» и брандером «Вулкан». Пока корабль находился на пути к Барбадосу, мичман Джонатан Беар и несколько его сообщников составили заговор с целью убить старших офицеров и захватить корабль. К счастью, заговор был раскрыт, и зачинщиков отправили в цепях в Англию для суда. Мятеж такого вида всегда был редок на флоте, и этот эпизод упоминается здесь, главным образом, из-за его необычного характера.

Возможно, пиратская атмосфера Вест-Индии тех дней была соблазнительна даже для английских моряков. Несомненно, что почти во всех других отношениях служба на тропических островах была нередко фатальной для многих моряков. Из многочисленных капитанов, которые ранее прибыли сюда с вице-адмиралом Невиллом, немногие смогли пережить вредный климат, чтобы вернуться домой.*

* Смертность в эскадре была ужасной. Капитан Джеймс Стадли с «Пембрука» скончался 28 мая 1697 года; капитан Николас Дайер с «Линкольна» — 4 июня; капитан Роберт Холмс с «Руби» — 12 июля; капитан Джон Литкотт (новый командир «Пембрука») — 23 июля; капитан Роджер Беллвуд с «Сандерленда» — 11 августа 1697 года. И это лишь некоторые из капитанов, погибших от болезней.

В эскадре Бенбоу смертность была почти столь же ужасна. Из-за трудностей навигации и частых штормов к смертности добавлялись потери кораблей. В 1699 году к числу кораблей, потерянных в Вест-Индии добавились 32-пушечный «Кастл Саутси» капитана Генри Степни и 20-пушечный «Биддфорд» капитана Генри Ширла. Они оба потерпели крушение 12 ноября, при этом, капитан Ширл погиб со своим кораблем.

В английских водах 28-пушечный «Мёрмэйд» 5 января 1699 года погиб у Плимута с капитаном Томасом Пиндаром и всей командой. В следующем году 60-пушечный «Карлайст» капитана Фрэнсиса Доу 19 сентября взорвался на рейде Даунса по неустановленным причинам, и все, кто был на борту, погибли. Капитан Доу, по счастью, в это время был на берегу. 12-пушечный «Роубак» затонул из-за образовавшейся течи, стоя на якоре 4 февраля 1701 года.

***

В этот период одной из наиболее важных операций флота была экспедиция адмирала Джорджа Рука на Балтику в 1700 году.

Разногласия, возникшие между Швецией и Данией, грозили вовлечь в конфликт и другие державы. Правительства Англии и Голландии посчитали целесообразным незамедлительно вмешаться, чтобы предотвратить серьезный пожар. Было решено, с одной стороны, помочь Швеции, а с другой — добиться справедливого решения в отношении Дании; и с этой целью объединенный флот английских и голландских кораблей под командованием Рука и лейтенанта-адмирала Филипса ван Альмонда направился в Гетеборг, где встал на якоря 8 июня 1700 года.* Позднее сэр Джордж вошел в пролив Зунд и 6 июля присоединился к шведскому флоту; после чего датчане, которые ранее намеревались бросить вызов всем возможным действиям в море, отступили в Копенгаген и там обосновались, отгородившись затонувшими судами и боновыми заграждениями, защищенными многочисленными орудиями не только на берегу, но и на плавающих платформах.

Союзники посчитали невозможным форсировать гавань, однако, датский флот в течение нескольких часов подвергался бомбардировке с дальней дистанции. Король Швеции (Карл XII), понеся небольшой урон, высадился в конце июля с отрядом войск на берег и приготовился осадить город.

К счастью, однако, разногласия были урегулированы прежде, чем осада началась. Этот ранний пример вооруженного вмешательства в интересах мира в Европе привел к подписанию Тревендальского договора 18 августа 1700 года.

Вскоре после этого возникла новая причина для ссоры между Францией и союзниками. Карл II, последний испанский король из династии Габсбургов, умер 1 ноября 1700 года. После этого претензию на корону Испании предъявил Людовик XIV от имени своего внука Филиппа, герцога Анжуйского, а спустя некоторое время и австрийский император Леопольд I от имени своего сына Карла. Англия и Голландия, в конечном итоге, встали на сторону Священной Римской империи, и вопрос о наследовании привел к «войне за испанское наследство».

Но военные действия не развернулись сразу; ибо, обнаружив, что парламент был не склонен к войне, английский король Вильгельм официально признал наследником Филиппа Анжуйского и ограничился тем, что оснастил значительный флот в качестве меры предосторожности против дальнейших амбиций Франции.

К началу июля 1701 года сэр Джордж Рук был уже в Спитхеде и принял командование крупными силами, а в августе и сентябре он совершил демонстративное плавание по Ла-Маншу. 20 сентября он вернулся в Сент-Хеленс (гавань на востоке острова Уайт) и получил приказ оттуда отправиться в Даунс вместе со своими наиболее тяжелыми кораблями.

Ожидаемая агрессивность Франции быстро проявилась. Экс-король Яков II умер в Сен-Жермене 16 сентября 1701 года, и Людовик XIV воспользовался возможностью для провоцирования военных действий, объявив принца Джеймса Эдварда, единственного сына Якова Второго и Марии Моденской, королем Англии, Шотландии и Ирландии. Это действие оказало непосредственное влияние на британское общественное мнение. Английский посол был внезапно отозван из Парижа; и когда в конце года король Вильгельм Оранский созвал новый парламент, он обнаружил, что тот готов помочь ему должным образом ответить на французский демарш. Но король Вильгельм не дожил до начала войны. Он умер в Кенсингтоне 8 марта 1702 года, и только 14 мая было опубликовано объявление войны.

Глава II. Первый период «Войны за испанское наследство» в Новом Свете

Первоначальная политика Вильгельма была направлена не столько на оспаривание притязаний Филиппа Анжуйского на престол Испании, сколько на захват в интересах торговли и колониального господства как можно больших частей испанских владений в Америке. Политика Вильгельма направила бы основные усилия флота не на Испанский полуостров, а на Америку; и союзные флоты (Англии и Голландии), возможно, не вошли бы в Средиземное море. Последующие события привели к полному изменению этого общего плана.

Был назначен новый кандидат на испанский престол в лице Карла, сына императора Священной Римской империи Леопольда I.

Пиренейский полуостров стал ареной сомнительной и кровопролитной войны, в результате которой англо-голландские флоты зависали у берегов Испании, а в Испанской Америке не было сделано ничего решительного. Однако, Англия вышла из войны с Гибралтаром и Порт-Маоном, чтобы впредь быть средиземноморской державой.

1701 год

В то время как первоначальная политика Вильгельма все еще не была отброшена, союзники решили активно противостоять Филиппу Анжуйскому в Европе. Они намеревались отправить эскадру в Вест-Индию под командованием вице-адмирала Джона Бенбоу. Эта эскадра, выделенная из флота Джорджа Рука в Ла-Манше, состояла из двух кораблей третьего ранга и восьми кораблей четвертого ранга.*

* В 1697 году в Англии была принята следующая классификация военных кораблей:

Первый ранг (линейные корабли) — 96 — 100 орудий

Второй ранг (линейные корабли) — 90 — 95 орудий

Третий ранг (линейные корабли) — 64 — 89 орудий

Четвертый ранг (линейные корабли) — 44 — 65 орудий

Пятый ранг (фрегаты) — 26 — 43 орудия

Шестой ранг (малые фрегаты, бриги) — 10 — 25 орудий

Бенбоу расстался с основным флотом у островов Силли 2 сентября 1701 года. Его сопровождали англо-голландские дивизионы под командованием контр-адмирала сэра Джона Мундена и контр-адмирала барона ван Вассенаера, пока он не достиг точки за пределами района обычных плаваний крупных флотов Франции и Испании. 10 октября Мунден и Ван Вассенаер вернулись, а Бенбоу продолжил свое путешествие. Он прибыл на Барбадос 3 ноября 1701 года.

В то время в Вест-Индии было очень мало английских военных кораблей, а французы, и испанцы были в значительной силе; и поскольку все стороны ожидали раннего начала войны, Бенбоу постарался успокоить и поддержать английские острова в меру своих возможностей. Также для того, чтобы удостовериться в ресурсах и подготовке потенциальных врагов, он посетил Мартинику, Доминику и Невис, а 5 декабря бросил якорь в порту Порт-Ройал (на Ямайке), где оставался в течение некоторого времени, главным образом занимаясь сбором сведений о передвижениях французов и испанцев. В начале мая его эскадра была усилена несколькими кораблями из Англии под командованием Уильяма Ветстоуна, который получил звание «контр-адмирала в водах Вест-Индии».

Крейсеры Бенбоу были очень активны даже до прибытия новостей о начале формальных военных действий; и, как только стало известно, что разрыв действительно произошел, вице-адмирал послал три фрегата, чтобы попытаться перехватить несколько транспортных судов, которые, как он узнал, направлялись в Гавану. В то же время он откомандировал контр-адмирала Ветстоуна с пятью кораблями и брандером с заданием найти небольшую французскую эскадру, которую под командованием М. Дюкасса ожидали из Бреста в Порт-Сент-Луисе, на Гаити.

Сам Бенбоу покинул Порт-Ройял 11 июля, намереваясь следовать за Ветстоуном; но, получив сведения о том, что истинным местом назначения Дюкасса был не Порт-Сент-Луис, а Леоган, недалеко от Порт-о-Пренса (Гаити), он отправился туда, прибыв 27 июля.

Захватив или уничтожив там несколько судов и совершив рейд в течение нескольких дней по окрестностям, он был проинформирован о том, что Дюкасс отправился в Картахену (современная Колумбия), и что оттуда он направится в Пуэрто-Белло в Панаме. Новости, похоже, были неверными. Дюкасс подошел к Эспаньоле (как тогда называли Гаити) и Сан-Доминго, когда англичане уже покинули остров. Француз имел сравнительно слабую эскадру, но тотчас же отправился на поиски Бенбоу; и утром 19 августа противники увидели друг друга у Санта-Марты, немного восточнее устья реки Рио Магдалена.

В то время состав эскадр был следующим:

Английская эскадра:

«Бреда» (флагман) — 70 орудий — 460 человек — капитан Кристофер Фогг

«Дефианс» — 64 орудия — 445 человек — капитан Ричард Киркби

«Пенденнис» — 48 орудий — 230 человек — капитан Томас Хадсон

«Виндзор» — 60 орудий — 340 человек — капитан Джон Констебль

«Гринвич» — 54 орудия — 280 человек — капитан Купер Уэйд

«Руби» — 48 орудий — 230 человек — капитан Джордж Уолтон

«Фалмут» — 48 орудий — 230 человек — капитан Самуэль Винсент

Французская эскадра эскадра:

«Heureux» (флагман) — 68 орудий — 450 человек — капитан Bennet

«Agriable» — 50 орудий — 350 человек — капитан De Rjussy

«Phenix» — 60 орудий — 350 человек — капитан De Poudens

«Apollon» — 50 орудий — 300 человек — капитан De Denuin

«Prince de Frise» — 30 орудий — капитан De St.Andre

Примечание: во французскую эскадру также входили — один брандер, два брига, галера и одно транспортное судно.

Французы под верхними парусами медленно двигались к западу вдоль берега и находились к востоку от англичан. Английский адмирал намеревался выстроить эскадру в том порядке, который указан в таблице. Поскольку некоторые из английских кораблей находились в трех или четырех милях за кормой флагмана, Бенбоу дал сигнал приготовиться к бою и под малым парусом ждал отставших. Тотчас же он послал приказ «Дефиансу» и «Виндзору», которые не проявляли никаких признаков поспешности, добавить парусов.

К вечеру начался бой; но после того, как «Дефианс» и «Виндзор» получили от французов два или три бортовых залпа, они вышли за пределы дальности действия артиллерии. Бенбоу, который держал огневой контакт с противником в течение вечера и ночи, пристыдил капитанов, которые вышли из боя, и изменил порядок в кильватерном строю: первым шла «Бреда», затем «Дефианс», «Виндзор», «Гринвич», «Руби», «Пенденнис» и «Фалмут».

Но утром 20 августа все корабли, кроме «Руби», отстали и находились далеко за кормой, где и оставались в течение всего дня. Тем не менее, «Бреда» и «Руби» последовали за врагом и эффективно использовали свои носовые орудия до наступления сумерек.

На рассвете 21 августа «Бреда» и «Руби» возобновили бой, на этот раз с близкого расстояния, но в течение раннего утра элементы набора корпуса и такелаж «Руби» были настолько повреждены, что «Бреде» пришлось прервать сражение и отправить свои шлюпки, чтобы взять на буксир пострадавший корабль. К 8 часам утра «Дефианс» и «Виндзор» приблизились к противнику на дальность действия своей артиллерии, но воздерживались даже от единого выстрела.

Днем бой возобновился; но, хотя несколько кораблей по корме флагмана приняли участие в перестрелке, основной удар противника обрушился на «Бреду», чья оснастка сильно пострадала, а несколько орудий нижней палубы были разбиты.

«Бреда», как ночью, так и днем, сигналами призывала корабли придерживаться боевой линии; тем не менее, утром 22 августа «Гринвич» находился примерно в девяти милях за кормой флагмана, и, за исключением «Руби», который повсюду вел себя превосходно, остальные корабли находились не на своих местах и нарушали строй.

Днем восточный ветер перешел на юг и дал французам выгодное наветренное положение. «Бреда», взявшись за дело, выбрала самых сильных противников и снова вступила с ними в бой; но у нее не было поддержки других кораблей, и она могла сделать очень немного.

Утром 23 августа французы находились на шесть миль впереди флагмана Бенбоу, и англичане увидели, что фрегат «Prince de Frise» отделился от эскадры. В то время некоторые из английских кораблей, в частности «Дефианс» и «Виндзор» находились в четырех милях от флагмана. В 10 часов утра ветер был слабым и переменным, и противник уменьшил ход. «Бреда» преследовала французов, как могла. Около полудня галера «Энн», ранее захваченная французами у англичан, была отбита кораблями Бенбоу. С другой стороны, «Руби» был настолько поврежден, что вице-адмирал приказал ему отправиться в Порт-Ройал.

В 8 часов вечера противник, двигающийся на юго-восток при слабом и переменном ветре с северо-запада, находился в двух милях от «Бреды», рядом с которой находился только «Фалмут». В полночь французы начали удаляться.

После полуночи 24 августа «Бреда» и «Фалмут» догнали французов и вступили в бой с их самым сильным кораблем. В 3 часа ночи цепной книппель (два ядра, соединенные цепью) размозжил правую ногу вице-адмирала. Раненого Бенбоу унесли под палубу, но вскоре он приказал поставить свою койку на квартердек, откуда продолжал руководить боем до рассвета. Французский «Apollon», вступивший в поединок с «Бредой» был быстро выведен из строя, но другие французские корабли подошли к нему на помощь. «Виндзор», «Пенденнис» и «Гринвич» после того, как они подошли к подветренной стороне поврежденного корабля, дали по нему несколько бортовых залпов, проходя вдоль его борта, и удалились. «Дефианс» также перешел на подветренную сторону; но, когда французы дали по нему несколько выстрелов, поторопился выйти из боя. Ни один из этих кораблей не вернулся в сражение.

Враг быстро обнаружил, что большинство английских капитанов не были серьезными противниками, и его корабли, пройдя между беспомощным линейным кораблем «Apollon» и «Бредой», сильно повредили английский флагман, отбуксировав в сторону свой корабль.

«Бреда» не могла возобновить преследование в течение некоторого времени; но, как только она частично исправила повреждения, снова устремилась в погоню, неся на мачте пренебрегаемый остальными кораблями сигнал вернуться в сражение. Но капитаны не намеревались исполнять приказ, как и в предыдущие дни. Бенбоу приказал капитану Фоггу послать сигнал на каждый корабль персонально и напомнить капитанам об их долге. После этого Киркби, капитан «Дефианса», подошел на шлюпке, поднялся на палубу флагмана и призвал вице-адмирала отказаться от дальнейших действий. Главнокомандующий, желая узнать мнение других капитанов, дал сигнал всем командирам кораблей прибыть на «Бреду». Большинство из них поддержали Киркби. Понимая, что с такой компанией больше ничего не может быть сделано, Бенбоу неохотно отказался от преследования французов и направился к Ямайке.

Такова вкратце история одного из самых болезненных и позорных эпизодов в истории британского флота. На Ямайке, 8 октября и в последующие дни, Киркби, Уэйд и Констебль были осуждены военным трибуналом за трусость, неподчинение приказам и пренебрежение обязанностями. Двое первых были осуждены по всем статьям и приговорены к смертной казни. Констебль, оправданный по обвинению в трусости, был осужден по другим пунктам обвинения, приговорен к крупному штрафу и заключен под стражу до того, как его дальнейшая судьба будет определена королем. Томас Хадсон был бы судим с этими тремя офицерами, если бы он не умер 25 сентября.

Впоследствии капитанов Фогга и Винсента судили за то, что они подписали протест против продолжения сражения с французами, хотя существовала разумная вероятность того, что, если бы действие было возобновлено должным образом, оно могло завершиться победой. Эти двое утверждали, что подписали протест исключительно потому, что, видя предыдущее ненадлежащее поведение других капитанов, они опасались, что после возобновления сражения «Бреда» и «Фалмут» полностью лишатся экипажей и станут добычей врага. Бенбоу и другие участники сражения свидетельствовали о мужестве и общем хорошем поведении этих двух офицеров, которые, как следствие, были приговорены только к отстранению от должности.

Джордж Уолтон, один из английских капитанов, принимавших участие в сражении, не заслужил ни малейшего порицания. Он проявил храбрость и исполнительность и дожил до гораздо более высокой должности, чтобы умереть с безупречной репутацией в глубокой старости, возведенным в рыцарское достоинство и в ранге адмирала «Синей» эскадры.

Адмирал Бенбоу, храбрый и способный, хотя и несколько мягкий к подчиненным командир, перенес операцию по ампутации ноги. Но хирургическое вмешательство не смогло восстановить организм, и адмирал умер в Порт-Ройале 4 ноября 1702 года *

* Мистер Пол Кальтон, зять вице-адмирала Бенбоу, передал в Адмиралтейство следующую копию письма, написанного после сражения Дюкассом, французским командующим эскадры для Бенбоу:

«Сэр, в прошлый понедельник у меня были небольшие надежды выжить, или, в лучшем случае, ужинать в качестве пленника в Вашей каюте, но Богу было угодно определить иначе. Я благодарен Всевышнему за это. Что касается тех трусливых капитанов, которые бросили Вас — повесьте их, ибо они этого заслуживают».

Киркби и Уэйд, отправленные после суда в Англию, были расстреляны в Плимуте на борту корабля «Бристоль» 16 апреля 1703 года.

Констебль, которого также отправили в Британию, либо умер в тюрьме, либо, будучи освобожденным, погрузился в позорную неизвестность. Фогг и Винсент были помилованы принцем Георгом Датским (супругом вступившей на престол королевы Анны Стюарт). Фогг получал полное денежное жалование вплоть до своей смерти в 1708 году. В послужном списке Винсента не было никакого перерыва до апреля 1704 года, когда после непрерывной службы в течение трех лет он провел на берегу около девяти месяцев и по истечении этого срока был назначен на корабль большего водоизмещения.

Поведение французов в их действиях в Вест-Индии заслуживает всяческих похвал. После сражения Дюкасс отправился в Картахену. При возвращении в следующем году в Европу, его эскадру преследовал английский вице-адмирал Джон Грейдон, но француз избежал боя с превосходящим по силе противником и благополучно достиг Франции.

Следует отметить, что Франция почему-то мало использовала превосходство своей силы в Вест-Индии в течение некоторого времени после смерти Бенбоу.

***

Небольшая экспедиция 1702 года была направлена в Ньюфаундленд под командованием капитана Джона Лика, который 3 августа отплыл из Плимута с небольшой эскадрой и прибыл в Бухту Быков (Сент-Джонс) 7 сентября. Узнав, что в Плацентии находились два французских военных корабля, и что французские торговые суда приходили туда для формирования конвоя, Лик вошел в устье реки Плацентии и захватил несколько небольших призов. Он также уничтожил много лодок и строений на берегу. До конца октября он захватил двадцать девять небольших судов, сжег два судна и разрушил форт Святого Петра.

1703 — 1707 годы

Остальные события войны за пределами Европы носили, в основном, вспомогательный характер, хотя далеко не всегда эти действия были малозаметны.

После смерти Бенбоу капитан Уильям Ветстоун, который, как мы уже уточняли, получил чин контр-адмирала, принял командование морскими силами в Вест-Индии, где он затем оставался вторым в служебной иерархии после прибытия из Англии вице-адмирала Джона Грейдона. Эти два адмирала и коммодор Ховенден Уокер (переведенный сюда из Кадиса в сентябре 1702 года), возвратились в Англию в октябре 1703 года.

В 1705 году Ветстоун был возведен в рыцарское достоинство, и снова отправился в Вест-Индию уже в качестве главнокомандующего.

В 1707 году коммодор Чарльз Вэйджер был направлен в Новый Свет. Он покинул Плимут 10 апреля с небольшой эскадрой и караваном торговых судов. В Вест-Индии он разработал план нападения на испанские галеоны, которые, как он знал, совершали рейсы из Пуэрто-Белло в Испанию. Вэйджер установил, что предполагаемый маршрут этих галеонов был из Пуэрто-Белло в Картахену, а оттуда в Гавану, где они должны были присоединиться к французскому коммодору Дюкассу, который должен был сопроводить их в Европу. Вэйджер отрядил для наблюдения за испанцами как можно больше кораблей, дав им указание держать его в курсе перемещений противника. В январе 1708 года он вышел в море с Ямайки с силой, которую он счел достаточной для того, чтобы справиться с испанцами, прежде чем они смогут осуществить свое соединение с французами.

Вэйджер крейсировал около двух месяцев, но затем узнал от одного из своих разведчиков, что галеоны не выйдут в море до 1 мая. Поскольку у него были основания полагать, что испанцы знали о его присутствии у побережья и были настороже, он вернулся в Порт-Ройал.

14 апреля он снова отплыл, и хотя его корабли сильно пострадали от шторма в начале мая, он держал их в море до 28 мая; когда на рассвете он с удовлетворением обнаружил у Картахены два подозрительных судна. Приблизившись к порту в полдень, Вэйджер мог разобрать уже семнадцать двигавшихся к Картахене судов. Сам он имел только четыре корабля, и враг, очевидно, уверенный в своем численном превосходстве, продолжал идти на восток, не делая попыток добавить парусов. Англичане погнались за караваном, и к вечеру испанцы, обнаружив, что не могут обойти небольшой остров, лежащий между ними и Картахеной, неспешно образовали некую боевую линию.

Вэйджер, который был утвержден в звании контр-адмирала 19 ноября 1707 года, но еще не знал о своем продвижении по службе, нес свой вымпел коммодора на 70-пушечном «Экспедишне», которым командовал капитан Генри Лонг. Флагман сопровождали «Кингстон» (60) капитана Тимоти Бриджеса, «Портленд» (50), капитана Эдварда Виндзора и брандер «Валтчер» капитана Цезаря Брукса.

Вражеская флотилия состояла из «Сан-Джозефа» (64), несущего вымпел на грот мачте, еще одного 64-пушечного корабля, несущего вымпел на фок-мачте, 44-пушечного корабля с вымпелом на бизань-мачте, 40-пушечного корабля и восьми кораблей с меньшим вооружением. Эти корабли построились в линию. В дополнение к ним было два французских фрегата — один 30-пушечный, другой 24-пушечный, также два шлюпа и бригантина, которые не принимали участия в бою и отстранились от него с самого начала. «Сан-Джозеф» находился в центре линии, другой корабль с 64 орудиями отошел в тыл, а корабль с 44 орудиями вел авангард.

У коммодора были основания полагать, что все испанские сокровища находилось на борту трех кораблей с вымпелами.

Его информация оказалась неточной; но, действуя на основании этого предположения, он послал «Кингстон», который был рядом с ним, напасть на самый последний корабль. Также коммодор отправил шлюпку к «Портленду», приказав ему атаковать корабль во главе линии. Он сам намеревался напасть на «Сан-Джозефа», и, не видя подходящего противника для «Валтчера», приказал ему держаться с наветренной стороны.

Дул легкий ветер с северо-востока, противник, находящийся к югу от англичан намеревался обойти остров Бару с наветренной стороны. Обнаружив, что «Кингстон» и «Портленд» не выполнили его приказаний и держались слишком далеко к северу, Вейджер поднял сигнал построиться в боевую линию, и, уже на закате солнца вошел в зону действия артиллерии «Сан-Джозефа», а вскоре вступил с ним в ближний бой. После полуторачасовой перестрелки испанский корабль взорвался (из шестисот человек экипажа спаслись только одиннадцать). Было очень темно, и в видимости находилось только одно судно противника. Вейджер держал его в поле зрения, и к 10 часам вечера вступил с ним в бой.

Это был 44-пушечный корабль. Первый бортовой залп «Экспедишн» обрушил на корму противника, лишив «испанца» возможности управляться. Вейджер затем подошел к борту последнего и, без сомнения, в конечном итоге одолел бы его в одиночку, даже если бы «Кингстон» и «Портленд», которые до сих пор почти ничего не делали, не прибыли на сцену. В 2 часа ночи, как только взошла луна, испанский корабль был захвачен экипажем капитана Лонга.

Коммодор оставался на палубе и к рассвету увидел вдалеке большой корабль и еще три паруса, после чего приказал «Кингстону» и «Портленду» начать преследование. Капитаны Бриджес и Виндзор начали выполнять приказ, но днем отказались от попытки догнать испанцев. Тогда Вейджер повторил свой сигнал, и два корабля возобновили преследование.

31-го они вернулись, сообщив, что следовали за вторым 64-пушечным кораблем и видели, как он пошел в Картахену; но английские корабли зашли в такие опасные, неизвестные в навигационном отношении воды, что были вынуждены покинуть окрестности порта после нескольких залпов по укрывшемуся за островом кораблю. Коммодор все еще обустраивал свой призовой корабль, когда капитаны Бриджес и Виндзор вернулись к нему. Услышав, что галеон укрылся за островом Бару, он сразу же послал «Кингстон», «Портленд» и «Валтчер» с приказом захватить или сжечь его. Они снова увидели галеон, когда он пытался добраться до Картахены. Как только испанцы увидели англичан, они направили свой корабль на берег и затем подожгли его. Англичанам не удалось спасти ничего из груза. Эскадра с призом 8 июля достигла Порт-Ройала без дальнейших приключений.

Ущерб, нанесенный испанцам, был очень тяжелым. Предположения относительно сокровищ на борту «Сан-Джозефа» сильно расходятся. Некоторые оценивают его в тридцать миллионов песо, другие оценивают в пять миллионов. Но, к сожалению для победителей, на 44-пушечном корабле не было сокровищ. Судно, в основном, было загружено зернами какао; и хотя на борту находились тринадцать сундуков, наполненных песо и четырнадцать сундуков с серебряными слитками, все они, похоже, были не государственной, а частной собственностью. Тем не менее, добыча была очень ценной. По сообщениям, сбежавший корабль с 64 пушками имел почти такой же богатый груз, как и «Сан-Джозеф». Капитаны Бриджес и Виндзор 23 июля были осуждены военным трибуналом на борту «Экспедишн» в Порт-Ройале за пренебрежение обязанностями и были приговорены к пожизненному увольнению со службы.

Глава III. Начало «Войны за испанское наследство» в Европе

1702 год

Во время объявления войны Томас Герберт, граф Пембрук, был лордом-адмиралом. Он должен был лично принять командование главным англо-голландским флотом; но назначение королевой своего мужа, принца Георгия Датского вместо Герберта, и тот факт, что Пембрук был гражданским лицом, привели к тому, что командование, в конечном итоге, было поручено адмиралу сэру Джорджу Руку. Предполагалось, что война начнется с нападения на Кадис, захват или разрушение которого, как однако чувствовалось, не смогут нанести значительный ущерб военно-морским ресурсам Испании.

У Рука в подчинении были вице-адмирал Томас Хопсонн («Красная эскадра»), контр-адмирал сэр Стаффорд Фэйрборн («Белая эскадра»), и контр-адмирал Джон Грейдон («Синяя эскадра»), вместе с пятью голландскими морскими военачальниками: лейтенантом-адмиралом П. ван Альмондом, лейтенантом-адмиралом Дж. Ван Калленбургом, вице-адмиралом П. ван дер Гоесом, вице-адмиралом А. Питерсоном и контр-адмиралом Яном Герритом, бароном ван Вассенаером.

Флот состоял из тридцати английских и двадцати голландских линейных кораблей, кроме фрегатов, бомбардирских кораблей, транспортов, госпитальных судов и тендеров, что привело к увеличению общего количества кораблей и судов до ста шестидесяти. На корабли было отправлено 9663 английских и около 4000 голландских солдат под командованием генерала герцога Ормонда и генерал-майора барона де Спарре. 19 июня 1702 года этот великий флот вышел из Спитхеда и встал на якорь в Сент-Хеленсе. Через три дня контр-адмиралы Фэйрборн и Грейдон с эскадрой были посланы, чтобы осмотреть Корунну, и, если они найдут какие-либо французские корабли в этом порту, блокировать их там.

Список 30 английских линейных кораблей флота адмирала Джорджа Рука:

«Ассоциэйшн» — 90 орудий

«Монмут» — 70 орудий

«Эссекс» — 70 орудий

«Кембридж» — 70 орудий

«Орфорд — 70 орудий

«Графтон» — 70 орудий

«Бервик» — 70 орудий

«Торбэй» — 80 орудий

«Пембрук» — 60 орудий

«Нортумберленед» — 70 орудий

«Барфлер» — 90 орудий

«Стирлинг Касл» — 70 орудий

«Свифтшир» — 70 орудий

«Кент» — 70 орудий

«Рэйнлах» — 80 орудий

«Сомерсет» — 80 орудий

«Игл» — 70 орудий

«Барфорд» — 70 орудий

«Ярмут» — 70 орудий

«Ленокс» — 70 орудий

«Принц Джорджд» — 90 орудий — флагман вице-адмирала Хопсонна

«Камберленд» — 80 орудий

«Триумф» — 90 орудий — флагман контр-адмирала Грэйдона

«Сент Джордж» — 90 орудий — флагман контр-адмирала Фэйрборна

«Экспедишн» — 80 орудий

«Чичестер» — 80 орудий

«Бойн» — 80 орудий

«Бедфорд» — 70 орудий

«Ройал Соверен» — 100 орудий — флагман адмирала Рука

«Плимут» — 60 орудий

Основная часть союзного флота, задержанная по различным причинам, многие из которых можно было легко избежать, не покидала Ла-Манш до 2 августа 1702 года. Фэйрборн и Грейдон ничего не нашли в Корунне, и после захвата нескольких призов, 8 августа воссоединились с сэром Джорджем Руком. Связавшись с Лиссабоном и получив разведывательную информацию и советы от английского посланника, адмирал продолжил свой путь на юг и 22-го августа встал на якорь в заливе, примерно в шести милях от Кадиса. Французские военные корабли и галеры (8 единиц), находившиеся ранее в этом заливе, заблаговременно удалились на рейд Пунтал.

Хотя морские военачальники провели два или три военных совета после того, как флот покинул Ла-Манш, похоже, до сих пор не было составлено определенного плана действий. Несомненно, лидеры союзников были в полном неведении не только относительно положения дел на берегу и о состоянии гарнизона и укреплений, но и относительно естественной формы берега, на который они собирались сделать попытку высадки десанта. И все это, несмотря на то, что в 1587, 1596 и 1625 годах состоялись великие английские морские экспедиции против Кадиса, и что нынешний рейд готовился много месяцев.

То есть были все возможности составить достоверные карты побережья. Кроме того, было явное отсутствие энергии и инициативы у главнокомандующего. Испанцы по ночам зажигали на холмах вокруг гавани многочисленные огни, заставляя англичан верить, что на берегу сосредоточилась большая армия.

Начальники союзного флота начали сомневаться в удаче нападения. Контр-адмирал Фэйрборн предложил ограничиться преследованием французских кораблей, укрывшихся на рейде Пунтал, и предложил свою кандидатуру, чтобы возглавить эту операцию, но Джордж Рук отказался от его предложения.

Другой военный совет, состоявшийся после того, как флот был поставлен на якоря, а ситуация в Кадисе была более-менее разведана, не выявил того, что командиры союзников имели какой-то план. Обсуждения и споры о целесообразности высадки десанта продолжались три дня. Генерал- квартирмейстер десанта сэр Томас Смит после осмотра побережья сообщил, что в районе Кадиса имеются три залива, подходящие для высадки десанта, но все же, совет решил не высаживаться там. Городу был предъявлен ультиматум о сдаче, но губернатор вежливо отказался сдаваться. И снова состоялся военный совет.

Первоначально гарнизон Кадиса насчитывал всего 350 солдат, но маркиз де Вильядариас, руководивший обороной сумел привлечь на помощь дворян и крестьян Андалусии. В результате гарнизон пополнился 550 кавалеристами и несколькими тысячами ополченцев.

Наконец, 26 августа десант был высажен, около небольшого города Рота к северу от Кадиса. Сам процесс был затруднен сильным ветром и высокими волнами. При этом опрокинулись два десятка шлюпок и лодок, погибли 23 солдата десанта. Испанская батарея из четырех пушек наносила существенный урон нападавшим. Также решительно атаковала кавалерия испанцев, однако, отбитая отборными частями десантников. При поддержке пушек «Ленокса», возглавляемого капитаном Уильямом Джунипером и нескольких небольших судов, союзники получили плацдарм на берегу и захватили батарею.

Герцог Ормонд, командующий десантом, приказал атаковать город Рота, но жители покинули свои дома, и только глава поселения заверил англичан, что в этом месте они не встретят сопротивления.

Десант через два дня (28 августа) двинулся на восток и захватил форт Святой Екатерины и город Пуэрто-Санта- Мария. В этом городе десантники обнаружили склады, заполненные продовольствием и вином. Начались массовые грабежи и пьянство, причем грабили также монастыри и церкви. Бесчинства солдат вскоре были поддержаны моряками. Офицеры не могли восстановить дисциплину. Адмирал Джордж Рук позже писал:

«Варварское разграбление Пуэрто-Санта-Мария наделало много шума на море, на суше, и во всем христианском мире».

С трудом восстановив некоторый порядок в войсках, союзники намеревались двигаться дальше и захватить форт Матагорда, контролирующий вход на рейд Пунтал. Для этого пришлось выделить более двух тысяч солдат, чтобы насыпать дамбу, по которой подтащить полевую артиллерию к укреплениям форта. Но дамба и ее строители оказались в пределах досягаемости пушек французских и испанских кораблей, стоящих на рейде Пунтал.

Испанцы под командованием маркиза Вильядариаса продолжали беспокоить союзников постоянными нападениями. Маркиз организовал внезапную атаку на Роту и отбил город.

Форт Матагорда с ходу взять не удалось, и его осада затянулась. Поэтому адмирал Рук высказал опасение, что если форт все же удастся захватить, другой форт (Святого Лаврентия) на противоположном берегу не позволит флоту войти без тяжелых потерь на внутренний рейд порта Кадис.

Дальнейшие боевые действия становились бессмысленными, и 26 сентября англо-голландские войска начали возвращаться на корабли.

На другом военном совете, состоявшемся 27 сентября на борту линейного корабля «Рэйнлах», вожди союзников решили более не планировать нападения на любые другие места в Испании, а вернуться в Англию. При этом небольшая эскадра во главе с «Бедфордом» капитана Ховендена Уокера и несколько транспортов с войсками было решено отправить в Вест-Индию (как это и было запланировано еще до атаки на Кадис).

Предложенный план бомбардировки Кадиса корабельной артиллерией реализовать не удалось из-за продолжительной штормовой погоды. 30 сентября флот союзников отправился в Англию. Капитан Уокер с эскадрой отделился от флота 3-го октября.

Так закончилась эта плачевная и расточительная демонстрация нерешительности и некомпетентности командиров и морального разложения подчиненных.

Если бы через короткое время не последовало событие, в котором те же союзные лидеры и их подчиненные проявили себя куда более достойно, профессиональная репутация адмиралов и генералов подверглась бы позорной критике.

Случилось так, что 1 октября несколько английских кораблей, принадлежавших флоту адмирала Рука, были отправлены в бухту Лагос для пополнения запасов пресной воды.

Одним из этих кораблей был 60-пушечный «Пемброк» капитана Томаса Харди. Среди офицеров корабля, которые вышли на берег был капеллан, мистер Бовуар.

Случайно он встретился и завязал знакомство с французским консулом, хвастливым человеком, который в своем стремлении показать мощь Франции, намекнул, что король Людовик XIV совсем недавно сосредоточил где-то значительное количество военных кораблей. С ними, в полной безопасности, были несколько испанских галеонов, которые недавно прибыли из Вест-Индии.

Г-н Бовуар, очень тактичный джентльмен, воспользовался возможностью получить гораздо большую информацию, и выяснил, что адмирал де Шато-Рено вышел из Бреста с кораблями и галеонами, и сейчас находился в бухте Виго. Получив как можно больше разведданных, капеллан поспешил на борт «Пемброка» и доложил об услышанном капитану, который немедленно отправил на одном из кораблей своего старшего офицера с этим известием к адмиралу Джорджу Руку. Сам Харди решил проверить информацию, отправился на север и с большим трудом 17 октября обнаружил французский флот. Получив подтверждение информации, союзные адмиралы, проведя очередной военный совет, решили, что они обязаны атаковать врага.

Здесь следует отметить, что о передвижении флота де Шато-Рено уже знали в Англии, и что правительство, приняло меры, чтобы эта информация дошла до адмирала Рука, а также приказало сэру Клоудисли Шовеллу выйти из Ла-Манша и усилить союзный флот. Но эти сведения поступали к Руку позже информации, полученной г-ном Бовуаром.

Залив Виго — просторная закрытая от ветров бухта и отличная якорная стоянка на северо-западном побережье Испании. Вход в залив защищен от огромных атлантических волн островами Байона, а в его восточной оконечности залив несколько расширяется и образует гавань Редондела.

Адмирал Рук направился к Виго, пустив вперед несколько легких фрегатов, которые в ночь на 20 октября вернулись с подтверждением сведений, переданных капитаном Харди, и с дополнительными разведданными о том, что враг находился в гавани Редондела.

Рано утром следующего дня прибыло судно из эскадры сэра Клоудисли Шовелла, сообщившее, что тот миновал мыс Финистерре и готов присоединиться к главнокомандующему. Днем 22 октября, в туманную погоду, Рук вошел в бухту и бросил якорь у селения Виго (на южном берегу залива).

Адмирал де Шато-Рено не был застигнут врасплох. Через узкое устье гавани Редондела он протянул мощное заграждение из мачт, цепей, тросов и больших бочек. По краям заграждения в качестве его опор были пришвартованы два самых больших корабля («Bourbon» и «Esperance»). Между этими линкорами были поставлены пять других крупных кораблей с бортами, обращенными к входу в гавань.

Южный конец бона прикрывал каменный форт, имевший десять пушек и тяжелая наспех оборудованная платформа с большим количеством орудий. На северном конце, на берегу, находилась батарея из двадцати орудий. Остальные французские корабли и испанские галеоны стояли на якорях намного дальше вглубь гавани. Пока заграждение не будет прорвано, они оставались за пределами дальности действия англо-голландской артиллерии. Действительно, вся позиция была очень сильной.

После постановки своих кораблей на якоря Рук снова созвал военный совет, на котором было решено, что, поскольку весь флот не может быть эффективно использован в таких узких водах, следует направить внутрь бухты только сравнительно небольшой отряд. Однако, весь остальной флот должен быть готов немедленно оказать помощь авангарду. Тем временем, войска должны быть высажены для взаимодействия с кораблями на южном берегу.

Рук провел большую часть ночи 22 октября, переходя с корабля на корабль, отдавая приказы и вдохновляя своих офицеров и рядовых. Он, безусловно, делал все, что в его силах, чтобы обеспечить успех операции на следующий день.

Рано утром 23 октября Ормонд с двумя или тремя тысячами солдат высадился на южном берегу и двинулся к форту Ранде. Он послал лорда Шеннона с авангардом гренадеров, чтобы атаковать позицию, защищенную несколькими сотнями французских солдат. Стена, ограждающая укрепление, была взята штурмом, и батарея, стрелявшая в сторону моря, замолчала, что в дальнейшем помогло кораблям разбить заграждение. Башня форта защищалась примерно тремя сотнями французских и испанских солдат, и продержалась немного дольше, но также была взята гренадерами союзников. Поскольку орудия южного берега были атакованы людьми Ормонда, «Ассоциэйшн» из орудий левого борта вел обстрел северной батареи и заставил ее замолчать.

Тем временем сэр Джордж Рук приказал кораблям, отобранным для атаки, поднять якоря, что они и выполнили. Эти корабли сформировали боевую линию в порядке, указанном в списке ниже. Но когда авангард приблизился к зоне действия береговых батарей, ветер стих, и корабли были вынуждены снова отдать якоря. Дождавшись, когда задул легкий ветер, «Торбэй», который находился ближе всех к противнику, немедленно обрубил якорный канат и, подняв все паруса, врезался в заграждение под сильным огнем противника. Первым же ударом форштевня «Торбэю» удалось прорвать заграждение, и, миновав его, вице-адмирал Хопсонн встал на якорь между «Бурбоном» и «Эсперансом» и решительно вступил в перестрелку с обоими. Другие корабли его дивизиона и корабли дивизиона вице-адмирала ван дер Гоеса подняли якоря, когда увидели, что Хопсонн прорвал заграждение. Они встали в ряд и таранили другие участки заграждения, но ветер ослаб, и их удары не были достаточно сильными, поэтому, каждому кораблю пришлось с трудом взламывать свой проход. Но когда ветер снова посвежел, «Зевен Провинсиен» прошел через пролом, который проделал «Торбэй», и таранил борт французского корабля «Бурбон», которого «голландец» вскоре заставил сдаться.

Вице-адмирал Хопсонн, у которого в течение некоторого времени был грозный противник с обоих бортов, и который был практически одинок, получил ощутимую помощь в виде атаки «Бурбона» голландским кораблем. Но «Торбэй» все еще находился в опасной ситуации, поскольку на него напало судно, которое французы использовали как брандер, и которому удалось поджечь такелаж английского корабля. Вероятно, это судно было загружено нюхательным табаком; и когда, в конце концов, оно взорвалась, то, хотя и нанесло большой ущерб, его груз обсыпал «Торбэй» такими плотными массами, что это привело к частичному тушению пожара. Хопсонн также получил помощь от «Ассоциэйшн», который одним бортом вел огонь по флагману противника, а другим осыпал ядрами береговые укрепления на северном берегу. И все же «Торбэй», который потерял сто пятнадцать человек убитыми и сброшенными взрывом брандера за борт, был настолько поврежден и обгорел, что стал почти беспомощным. Впоследствии вице-адмирал должен был перенести свой флаг на «Монмут», который вошел в гавань, когда бой был почти закончен.

После этого бой продолжался чуть более получаса. Адмирал де Шато-Рено обнаружил, что его укрепления на южном берегу захвачены, заграждение бухты прорвано, брандер не добился успеха, а «Бурбон» захвачен, отчаялся в возможности оказать дальнейшее сопротивление и приказал своим капитанам сжечь их корабли, сам показав им пример.

Однако, из-за общей путаницы и спешки приказ был выполнен не всеми, и многие корабли попали в руки англичан и голландцев. Большинство офицеров и солдат перебрались на берег и бежали; но около четырехсот французов попали в руки победителей. Среди пленников были маркиз де ла Галиссоньер, капитаны «Ассура» и «Волонтера», а также испанский адмирал дон Хосе Чекон.

Победа была сокрушительной, каждое судно в гавани Редондела либо было захвачено, либо уничтожено. Но триумф был не очень кровавым. «Торбэй» был единственным кораблем союзников, понесшим тяжелые потери. Другие корабли, вместе с солдатами десанта, потеряли не более сотни убитыми и ранеными. У французов потери были в несколько раз большими.*

* Историк Реджинальд Грант в своей работе «Тысяча и одно сражение, которые изменили ход истории» оценивает потери англичан и голландцев в 800 человек убитыми, а у французов и испанцев потери оцениваются более, чем в 2000 человек. (Примечание переводчика)

Французский адмирал де Шато-Рено, как и многие его подчиненные нашли спасение на берегу.

Успех дня, несомненно, во многом был обязан вице-адмиралу Хопсонну, который за свою доблесть и заслуги 10-го декабря следующего года был посвящен королевой в рыцари, а затем ему назначали пенсию в размере 500 фунтов стерлингов в год с выплатой 300 фунтов в год его жене на случай, если она переживет мужа. Его офицеры и матросы также были особо вознаграждены.

Флотилия галеонов была самой богатой из когда-либо достигших Европы из Вест-Индии. Часть груза была удалена перед боем на берег; было подсчитано, что золото, серебро и грузы стоимостью тринадцать миллионов песо частично попали в руки победителей или частично были уничтожены.

Испанские морские потери теперь означали полную зависимость от французского флота для того, чтобы поддерживать связь с Америкой. Однако, испанское правительство не ощутило финансового удара: оно владело только двумя из трех крупных галеонов и ни одним из торговых судов. Частные торговцы пострадали не только от потерь кораблей, но и от огромных запасов товаров бывших в трюмах потерянных судов (перец, кошениль, какао, табак, индиго, шкуры и т. д.). Известие о том, что флот с сокровищами благополучно добрался до Виго, первоначально было причиной празднования для торговцев Голландии, но последующие сообщения о битве были получены в Амстердаме со смешанными чувствами, поскольку захваченное или уничтоженное богатство принадлежало не только испанским купцам, но, частично, английским и голландским торговцам. То, что принадлежало испанскому правительству — было серебром, большая часть которого уже была выгружена с кораблей на берег еще до нападения союзников, и в конечном итоге была переправлена в надежные хранилища в замке города Сеговия (недалеко от Мадрида).

Поэтому союзники не захватили столько серебра, сколько предполагалось. Магистр монетного двора, Исаак Ньютон, заявил в июне 1703 года, что общее количество металла, переданного ему к этой дате, составило 4504 фунта 2 унции серебра (2043 кг), 7 фунтов 8 унций и 13 «пеннивейтов» золота (3,4 кг). Эти металлы были оценены в 14 000 фунтов стерлингов. Монеты, впоследствии отлитые из этих металлов, имели слово VIGO под профилем королевы Анны.

Город Редондела в глубине залива сдался герцогу Ормонду, но город Виго не подвергался серьезному нападению. В свое время было предложено занять его и оставить часть флота на зиму в заливе; но сэр Джордж Рук выступил против проекта и не остался даже достаточно долго, чтобы пытаться поднять потопленные корабли или найти сокровища в трюмах разрушенных галеонов. Главная причина заключалась в том, что у флота в скором времени иссякнут запасы продовольствия.

Поражение в заливе Виго стало главной морской катастрофой для французов: из 15 линейных кораблей, 2 фрегатов и брандера, ни один корабль не спасся. Пять кораблей были захвачены англичанами, а один голландцами; остальные были сожжены либо союзниками, либо самими французами.