Бесплатный фрагмент - Истории Серебряного Королевства: Аргентида

От Автора

Идея «Аргентиды» родилась в 2010 году, когда я жила в Индии в Ришикеше, попеременно наблюдая то за обезьянами, то за искателями духовных плюшек. Чтобы довести идею до ума, понадобилось 13 лет. Я писала, читала, вздыхала и переписывала. Не потому что не умею писать, а потому что люблю и уважаю тех, кто будет это читать. Не было желания вызвать восторг собственными литературными талантами, кого-то переделать или поменять настроения в обществе, была задача создать что-то по полезное, поделиться идеями, приняв которые, я сама стала устойчивее, сильнее и счастливее. А еще в это время я много путешествовала по миру: ходила в пешие и конные походы к священным вершинам Алтая и Гималаев, изучала мировое культурное наследие в музеях и на местах научных открытий, общалась с представителями коренных народов мира, чтобы потом собрать весь этот опыт и упаковать его в формат сказочной повести. Я из тех, кто уверен, что жизнь дана для удовольствий. Чтение тоже должно приносить удовольствие. Мне пришлось хорошо постараться, чтобы сделать «Аргентиду» местами смешной, местами уютной, местами мистически захватывающей. Надеюсь, что задуманное удалось, и вы получите наслаждение от чтения.

Глава 1. Обезьяна, упавшая с луны

Опершись на перила балкона, Дворецкий смотрел на луну. В полнолуние бессонница мучила его еще сильнее. Нестерпимо яркий лунный свет резал глаза даже через закрытые веки. Спать не хотелось. Хотелось выть от тоски почему-то не просто потерянному, но еще и забытому. А возможно, никогда и не существовавшему. Но выть было нельзя — вой мог разбудить Королеву. Меньше всего на свете Дворецкий хотел стать причиной ее мучений.

«Бедное дитя страдает всю жизнь, каждый ее день наполнен болью и печалями, так пусть хотя бы сон ее будет крепок», — думал он, закусывая губу.

Но если бы он только знал, что Королеве снится! Каждую ночь кошмары сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. Вот она голая заходит в тронный зал, а знатные дамы и их важные мужья хихикают над ней и тычут пальцами. Вот она сдает экзамен и не помнит ничего — папеньке становится ясно, что она не самая умная в мире. В другом сне у нее один за другим выпадают все зубы и волосы. Но сегодня ей приснился новый кошмар, предвещавший трудный день для всех.

Всю ночь Королева блуждала по бесконечному лабиринту комнат. Где-то почти рядом пронзительно плакал младенец. Сначала Королева пыталась убежать от него, потом искала, чтобы успокоить, потом — чтобы убить. Как сумасшедшая на допинге из тревоги и ярости, она металась из комнаты в комнату, но ребенка нигде не было. Обессилев от этого душераздирающего крика, Королева рухнула в кресло, согнулась пополам, так как будто у нее очень сильно болел живот, и зажала уши руками. И тут она заметила маленькую дверь. Очень маленькую, едва возвышающуюся над плинтусом.

— Вот бы туда попасть, — подумала Королева, — наверняка там нет этого ужасного крика.

И тут же она увидела пузырек, на котором было написано: «Выпей меня».

— Все, что угодно! Даже, если там яд! Лишь бы избавиться от этой пытки, — прошептала Королева, решительно глотая содержимое бутылочки.

И вдруг комната начала расти. Королева едва успела спрыгнуть с кресла, пока оно не стало раз в десять больше ее роста! А комната росла и росла — маленькая дверь перестала быть маленькой, Королева открыла ее и поняла, что спрятаться от крика за ней невозможно, ибо там был его источник.

За дверью раскинулся самый дикий и заброшенный сад, который Королева могла себе представить, — неподстриженные деревья, хаотично разбросанные кусты и непонятные цветы абсолютно разного размера росли так, как им вздумается. И все было огромным. Обернувшись, Королева увидела за спиной стену из мегалитов, настолько высокую, что, даже задрав голову, она не могла видеть конца этого сооружения. Впереди стоял камень, напоминающий стол или алтарь, — на нем-то и лежал орущий младенец.

— Ах вот ты где! — вскрикнула Королева злорадно. — Сейчас я заставлю тебя замолчать!

Она бодро направилась к столу, но уже через несколько шагов поняла, что для столь маленького человека преграда в виде зарослей из травы и цветов непреодолима. А младенец продолжал орать!

— Сейчас же замолчи! Стража! Заткните его! — кричала Королева, топая ногами, но никто ее не слышал и не слушал.

В отчаянии она решила залезть на стену и попробовать бросить в младенца камень.

— Чертов маленький засранец! Я тебе за все отомщу, — шептала она, карабкаясь по стене и краснея от гнева.

Устав, Королева присела на выступ. Теперь она могла видеть лицо орущего ребенка — багровое от отчаяния и сморщенное от страха, оно больше напоминало лицо старика, не сумевшего смириться со своей беспомощностью. Королева смотрела на это беззащитное существо, и злость уступала место отзывчивости. Сами собой на ум приходили слова колыбельной, которую в детстве ей пела нянюшка:

— Плотно закрою я на ночь окно,

В сердце твоем зреет зерно,

Спи мой любимый нежный малыш,

Не потревожит тебя даже мышь…

— напела Королева тихо, почти пробормотала, но ребенок как будто услышал и замолчал. Личико его разгладилось и посветлело, носик важно засопел, слезки бусинками блестели на длинных черных ресничках.

— Какой милый! — воскликнула Королева. — Как будто даже похож на меня! Определенно мы с ним родственники! Заберу его с собой.

Она уже начала обдумывать план, как пробраться к ребенку, но тут кусты зашевелились, земля задрожала и из-за деревьев вышел огромный черный бык с крыльями летучей мыши за спиной. Медленно, но уверенно эта махина двигалась в сторону каменного стола.

— Нет, нет! Уходи! — Королева замахала руками что есть мочи. — Это мой ребенок! Иди прочь! Не смей его трогать! Если хоть волос упадет с его головы, я велю тебя казнить!

Но чудовище никак не реагировало на ее крики — ведь сейчас Королева была чуть больше мухи. Бык подошел к младенцу и угрожающе разинул пасть.

— Нет! Нет! Не делай этого! Я только его нашла!..

Дождавшись, когда на горизонте забрезжит рассвет, Дворецкий надел накрахмаленную белую рубаху, ливрею с вычищенными до блеска серебряными пуговицами и приступил к своим обязанностям.

Все его существование сводилось к одному — заботе о Королеве. Он считал это своей миссией, долгом, определенным свыше. И долг этот он исправно платил, поддерживая идеальный порядок во дворце и режим питания Королевы. Он заботился о ней с ее младенчества, а она не представляла мир без него и его строгого взгляда.

Раздав указания горничным, поварам и прочей прислуге, Дворецкий пошел будить Королеву. Солнце к этому времени уже было высоко.

Распахнув дверь, ведущую в королевскую опочивальню, Дворецкий позвонил в колокольчик. Колокольчик, ручка двери и кованый орнамент на ней были серебряными. Серебро во дворце было повсюду — из него было сделано все, что не обязательно было делать из другого материала.

Услышав звон, Серебряная Королева накрыла голову одеялом.

— Ваше Величество, пришло время вставать! — объявил Дворецкий, нисколько не смутившись.

— Уйди! Я спать хочу! Я велю тебя казнить! — донеслось из-под одеяла.

— Непременно велите, Ваше Величество, но для этого вам нужно одеться и выйти из комнаты. А лучше еще и позавтракать — казнь дело хлопотное, может надолго затянуться.

— Ыыыы… Всегда одно и то же! Почему я не могу повелевать из-под одеяла?

— Потому что под одеялом Ваше величие меркнет, — ответил Дворецкий, склонив голову.

— Ыыыы… Весь мир против меня! И даже солнце встает каждое утро, как будто мне назло! Как тяжело быть Королевой! Не могли родители чего другого в наследство оставить? Чего-то, с чем хлопот меньше, чем с королевством?

— Не могли. Вы их единственный ребенок и, кроме Вас, позаботиться о королевстве некому.

— Хорошо! Так и быть — встану сегодня. Зови горничных.

Дворецкий вышел, и на смену ему явились две меланхоличные девицы. Безучастно, но очень ловко, по технологии, отработанной годами, они надели на Королеву нежно-розовое платье, утопающее в кружевах. Волосы щипцами завили в локоны.

— Ах! В этом платье я чувствую себя такой легкой и воздушной, как настоящая принцесса! — сказала Королева, заводя локон за ухо. — Несите завтрак!

Дворецкий вошел с начищенным до блеска серебряным подносом в руках, на котором стояли две серебряные тарелки, серебряный чайник и фарфоровые чашечки, — из серебряных пила только челядь. Пила и обжигала губы горячим чаем.

— Что это? Опять каша? — Королева недовольно посмотрела на содержимое тарелок. –Я не буду кашу! Я хочу пирожные!

— Ваше Величество, пожалуйста, это полезно для здоровья, — начал Дворецкий разговор, который всегда заканчивался одним и тем же.

— Аааа! Я к этой каше не прикоснусь! Принеси мне пирожные или я объявляю голодовку! — Королева сложила руки на груди и вызывающе уставилась на Дворецкого.

Дворецкий вздохнул и пригласил в комнату лакея с подносом, полным пирожных.

— То-то же! — усмехнулась Королева торжествующе.

Но стоило ей прикоснуться к тарелке, и радость на ее лице сменилась испугом — серебро почернело. Королева схватила ложку — ложка почернела. Дотронулась до короны — и с ней произошло то же самое!

— Это какой-то кошмар! Мне нужно проснуться заново, — пробормотала она, прячась под одеяло.

— Ваше Величество, это не сон, это проблема, и от нее не получится спрятаться вот так, — сказал Дворецкий спокойно и строго.

— А что же делать? — спросила Королева почти плача. — Моя корона почернела, а сегодня очень важный день — сегодня Ежегодный бал в честь начала Великой традиции ежегодных балов! На нем будут самые уважаемые дамы и прекрасные кавалеры. Все взгляды будут направлены на меня, а я что? Я — в почерневшей короне! Я умру от стыда!

— Я велю созвать Совет Старейших и Мудрейших — возможно, они знают, что нужно делать. Совет будет ждать Вас в тронном зале в одиннадцать пятнадцать утра, — сказал Дворецкий и вышел из комнаты.

Королева горько вздохнула и вернулась к столу.

— Все понятно, очередной тайный заговор! Осталось разобраться, кому это выгодно, — сказала она, драматично откусывая пирожное, — весь мир против меня, но я все равно выстою!

К полудню Серебряная Королева добралась до тронного зала. Совет Старейших и Мудрейших уже был там в полном составе.

— Ну и до чего вы досовещались? Что, по-вашему, нужно делать, когда серебро чернеет? — спросила Королева, заведомо демонстрируя легкое отвращение к ответу.

— Молиться, Ваше Величество, — сказал старец с самой длинной бородой, — так написано в Своде Законов и Правил, оставленных Аргентумом XII.

— Кому молиться? — смутилась Королева.

— Богу… какому-то… — Старейший изо всех сил старался держать себя в руках, но недоумение лезло из-под трещащей по всем швам уверенности.

— А где он?

— Кто?

— Бог. Кто-нибудь из вас его видел?

Старейший вздохнул глубоко и жадно, как перед смертью, и, глядя на кончики своих сапог, ответил:

— Ваше Величество, похоже, мы его потеряли.

— Потеряли? — от негодования Серебряная Королева подскочила с трона. –Срочно найти! Как вы могли потерять бога, когда он мне так нужен?!..

Так и начался переполох. Сначала во дворце, потом и во всем городе. Бога искали все. Горничные заглядывали под диваны и шкафы, но не находили ничего — даже пыли там не было, ибо Дворецкий следил за порядком строго. Повара искали в горшках и котлах, знатные дамы в шкатулках с украшениями, а их мужья на дне бутылок с вином — каждый делал, что мог, но ничего не получалось. И только королевская швея грустно улыбалась, отстраненно наблюдая за этой суетой.

До бала оставалась пара часов, корона по-прежнему была черной, а Королева знать не знала, какому богу молиться.

— Как всегда! Хочешь сделать хорошо, делай сам! — пробурчала она и отправилась на поиски.

Сначала Королева заглянула под подушку, потом под матрас, но ни там, ни там бога не было. Королева вздохнула, надела скафандр и отправилась в сад.

Королевский сад выглядел нарядно и ухоженно, но обычно Королева любовалась им из окна. В Серебряном Королевстве безопасность ценили превыше всего — никто не хотел, чтобы его укусил муравей или бабочка заразила какой-то непонятной болезнью. Жители Серебряного Королевства старались избегать встреч со всеми, кто не мыл руки пять раз в день. И только далеко-далеко на периферии, как можно дальше от дворца, самые отчаянные и отчаявшиеся работали на полях и фермах. Садовник, который ухаживал за королевским садом, был из таких.

Игнорируя технику безопасности, он выходил на работу без скафандра, пугая обитателей дворца свой лохматой седой бородой. Жил садовник в самом дальнем углу на берегу озера, прямо у стены, которая отгораживала мир людей от чего-то страшного и непонятного, что было принято называть лесом.

И вот Королева решила посмотреть, нет ли бога под кустами роз, которыми она часто любовалась из окна своей спальни.

— Ваше Величество, разве Вы не знаете, как это опасно? — Дворецкий был не на шутку встревожен.

— Я посмотрю только под ближайшими кустами. Если там нет, значит, его съели муравьи. Или мыши. Или волки. Или кто-то еще из тех жутких обитателей леса, про которых мы все знаем. Печально, если мы не просто потеряли бога, а потеряли его в лесу. Но тогда понятно, почему его давным-давно никто не видел, — подытожила Королева и уверенно пошла по направлению к розам.

— Уже темнеет, — прокричал Дворецкий ей вслед, но Королева не слушала. Считая себя потомком великой династии, она умела настоять на своем.

Дворецкий был прав — сумерки подкрадывались со всех сторон, а огромная красная луна поднималась над горизонтом. Королеве было страшно, но опозориться на балу было еще страшнее.

Оглядевшись по сторонам, Королева заглянула под куст белых роз. Но там было пусто. Абсолютно пусто. Стерильно пусто. Королева всхлипнула от досады и заглянула под другой куст. Там тоже никого не было.

Отчаявшись, она уже собралась уходить, как вдруг услышала плач. Заглянув под третий куст, Королева увидела существо.

— Ты бог? — спросила она обрадованно.

— Нет, я Лунная Обезьяна, рост средний, шерсть рыжая, глаза зеленые, — ответило существо, потирая глаза кулачками.

— Лунная Обезьяна, — сказала Королева, собрав в одной улыбке всю свою приветливость и очарование, — а ты случайно не знаешь, где бог? Мы его немножко потеряли, последние… ммм… не знаю, сколько лет, — Королеве было стыдно признаться, что она бога никогда в своей жизни не видела, — а сейчас вот нужно срочно помолиться.

— Знаю. Бог внутри тебя. Бог внутри каждого из нас. Прямо в сердце, — сказала Обезьяна, касаясь одной лапой центра своей груди, а другую протягивая к Королеве.

— Теперь понятно, почему мы не могли его найти, — вздохнула Королева с облегчением, — но как же тогда ему молиться?

— Молитва вообще дело опасное — ненароком можно и лоб разбить. У нас на Луне молитвы без диплома запрещены. Этому нужно учиться очень и очень долго, — сказала Обезьяна с важным видом.

— Но я не могу учиться долго! Мне нужно прямо сейчас — у меня корона почернела, как и все серебро, к которому я сегодня прикасалась. А бал начнется с минуты на минуту!

— Так отмени его! Чтобы молитва удалась, перед ней нужно поститься, а в пост балы запрещены.

— Но все рассердятся или расстроятся, — пробормотала Королева неуверенно, — это традиционный бал, к нему готовятся несколько месяцев.

— Ой, да какое тебе дело до этих абьюзеров и токсов? Ты Королева или нет? Ты родилась, чтобы править, они — чтобы ими управляли. Право, данное от рождения, — это не какие-то там личные заслуги, которые то заслуги, то преступления. Право, данное от рождения, непоколебимо и вечно — пользуйся, если уж родилась избранной.

— Как верно ты говоришь, — удивилась Королева, — вот прям так, как я чувствую. Ты научишь меня молиться?

— Конечно! На Луне я была лучшим учителем. Но если честно, молитвы для меня — факультатив. Я специалист по тайным знаниям. Я знаю все, что написано в древних книгах, все, что скрывали тайные ордена, все секреты могущества и всемогущества. И этот амулет подтверждает мои слова, — сказала Обезьяна, с гордостью показывая подвеску, которая висела на ее шее. — Но тебя я научу только молитве!.

— Почему? Мне так интересно узнать какой-нибудь секрет или тайну! Я всегда об этом мечтала! Ах! Проси все, что хочешь, только расскажи мне секрет всемогущества!

— Я подумаю, — ответила Обезьяна после паузы, — возможно, мы можем заключить какое-нибудь тайное соглашение или создать тайное общество по изучению тайн, которое будет тайно управлять королевством.

— Но я уже управляю королевством!

— Открыто управлять каждый сможет, а править тайно — это искусство. Мировое тайное правительство — это просто шедевр…

— Так ты и про мировое тайное правительство знаешь? Как хорошо, что я тебя нашла. Пойдем, покажу тебе тайный вход во дворец.

Обезьяна взяла Королеву за руку, и они пошли прочь из сада, который под светом луны казался таким же серебряным, как все в Серебряном Королевстве — от основания до кончиков деревьев.

Глава 2. Сеанс ментального исцеления

Вернувшись во дворец, Серебряная Королева сняла скафандр, помыла руки с мылом, велела продезинфицировать Лунную Обезьяну и отменить бал.

— Как же так, дорогая? — возразил Король, глядя в окно на разъезжающихся гостей, еще более грустных, чем всегда. — Это же главный бал года. Это основа наших традиций, это скрепы нашего общества…

— Нам нужны другие скрепы — более духовные, — перебила его Лунная Обезьяна, — поэтому Королева объявляет о начале Всеобщего поста, который продлится с сегодняшнего дня и до момента исцеления королевства от черноточины, пожирающей блеск серебра.

— Дорогая, кто это? — удивился Король.

— Это моя тайная советница… — сказала Королева неуверенно, — а может, гуру, а может, вообще подруга… Почему я должна что-то объяснять?

— А еще я аналитиком ментальных проблем могу быть! — бодро вмешалась Обезьяна в разговор, — у меня вообще титулов и званий немерено! Я почетный член-корреспондент Гильдии духовных наставников, многоуважаемый член ассоциации Мастеров по ремонту крыш и магистр трех тайных орденов, названия которых не могу сказать по понятным всем причинам, — хихикнула она как будто бы смущенно. — У меня весь кабинет увешан грамотами: и на пергаменте, и на папирусе, и даже с сургучными печатями имеются!

— Ого! — Королева не сдержала восхищения.

— Откуда она взялась? — спросил Король с подозрением.

— С Луны упала!

— Как упала?

— Как-как!? Каталась на коньках и упала. Слишком сильно разогналась, оторвалась от поверхности, взлетела и попала в поле притяжения Земли. Всем известно, как падают с Луны, по крайней мере на Луне. А у вас я тут, смотрю, одна сплошная темнота и бессмысленные вопросы. — Обезьяна улыбалась, наслаждаясь вниманием и превосходством.

— Дорогой, прекрати смущать нашу гостью, — сказала Королева, краснея от стыда. — Конечно, нам известно, как падают с Луны. Милая Обезьяна, Король просто проверял не самозванка ли ты случайно.

— Нет, я удивлен, что ты следуешь советам непонятно откуда взявшегося существа, — возразил Король.

— Ну хоть ты ему объясни, что он ведет себя неприлично, — Королева жалобно посмотрела на Дворецкого.

— Нет уж, увольте! — сказал Король и удалился.

— Ну вот так всегда! — всплеснула руками Королева, — я же хочу как лучше! Я хочу, чтобы мое мнение уважали и с ним считались! Разве я прошу слишком многого?

— Конечно, нет, Ваше Величество. — Обезьяна сразу же включилась в проблему: — Просто он токс и абьюзер. Я смотрю у тебя все королевство такое.

— Возможно, — вздохнула Королева печально и пожала плечами, — ты уже упоминала этих странных существ, но я забыла, кто это.

— Это те, с кем рядом тяжело и неуютно. Они обесценивают твои чувства, лишают веры в себя, критикуют твои действия, — сказала Обезьяна, садясь в кресло и надевая непонятно откуда взявшиеся очки. — У тебя стресс, приляг на кушетку, расслабься — не стоит мучить себя напряжением и ответственностью.

— Все точно, как ты говоришь! — изумилась Королева и послушно легла. — Я постоянно слышу: «Не реви, оно того не стоит», «Разве нормально плакать в такой простой ситуации?» А когда я хочу что-то сделать, мне говорят, что так нельзя, ничего не получится, а потом: «Ты сама во всем виновата!» Король говорит, другие-то молчат, но я уверена, думают также! Вот, например, вчера я написала отличный финансовый план для королевства. А он мне: «Нельзя планировать продажи серебра, которого нет…» Как будто бы его планы лучше! В прошлом году решил ремонт в своем кабинете сделать, а меня даже не спросил, в какой цвет стены красить! А это мой дворец, между прочим! Я отдала ему все, что у меня есть, но так ничего и не получила взамен — все ради любви, — разрыдалась Королева.

— Он говорит, что ты что-то не так поняла? Что что-то тебе мерещится, а страхи твои напрасны? — спросила Обезьяна, прищурив глаз, как охотник перед выстрелом.

— Постоянно! — воскликнула Королева, — мне кажется, что против меня зреет какой-то заговор. Все против меня сговорились, а Король убеждает меня в обратном! О чем они тогда шушукаются за моей спиной? Ведь не может быть такого, чтобы в моем присутствии люди о своих делах разговаривали? Или вот я придумала закон «О защите домочадцев, обиженных и оскорбленных», но он опять против! Нельзя, говорит, выгонять людей из их же домов, только потому, что на них гости жалуются! Ничего себе гости! Если год прожил, то это уже не гость — это уже член семьи. Мы в ответе за тех, кого приручили. Я же его не бью, хотя дворец мой! А он как-то раз предложил налог для богатых уменьшить. Говорит, из-за него предприимчивые люди уезжают за границу, и это плохо. Как будто бы я не разбираюсь в экономике! Пусть уезжают. Богачам в моем королевстве нет места!

— А как же те, кто был приглашен на бал?

— Ой, да это все мои бедные родственники, — махнула Королева рукой, — у них своего ничего нет, только то содержание, которое я им назначу из королевской казны.

— Он не поддерживал тебя никогда и ни в чем? — спросила Обезьяна, деловито поправляя очки.

Королева на минуту задумалась.

— Поддерживал. Но нужно было долго уговаривать и настаивать на своем. Сначала он всегда против и критикует. Если соглашается, то только после долгих споров. Но только в тех случаях, когда проект действительно провальный!

— Так-так. Специально поддерживает плохие идеи, чтобы убедить жертву в никчемности и неспособности принимать верные решения, — Обезьяна как будто бы проговорила вслух то, что записывает в блокнот. — Ваши отношения всегда были такими?

— Нет, поначалу он восхищался мной. Так восхищался, что я начала чувствовать, что недостаточно хороша для него, — призналась Королева, всхлипывая. — А он отвечал, что у меня есть потенциал, что нужно только перестать есть пирожные, сменить прическу и крой платьев. Но мне от этого становилось только хуже.

— Бедное дитя! — схватилась Обезьяна за голову. — Типичный самодур! Так и запишем: идеализирует жертву, чтобы вызвать в ней чувство вины за несоответствие этому идеалу! Ситуация намного плачевнее, чем я предполагала, — констатировала она, закрыв блокнот и отложив карандаш в сторону. — Тебе нужно срочно начинать работать над границами, нужно учиться отстаивать свое мнение и свою собственную версию происходящего.

— Но как? Мне кажется, я уже все перепробовала! — сказала Королева в отчаянии. — Кого я только ни просила вразумить его: Старшего из Старейших и Мудрейшего из Мудрейших, дядюшку Аргентума из клана Амидов и даже его жену. Но он никого не хочет слушать. Быть может, ты с ним поговоришь?

— Только если ты приведешь его на сеанс исцеления пары. Иначе я не могу, — покачала Обезьяна головой. — Вы обращались к семейному Мастеру над душевными проблемами?

— У нас их нет, — сказала Королева смущаясь, — были давным-давно, но потом исчезли. До сих пор не понятно, что с ними произошло. Лет двести тому назад.

— Какой кошмар! Но это многое проясняет! Лучший способ защититься от агрессора, это прекратить с ним всяческий контакт. Так как королевство твое, ты можешь его просто выгнать!

— Выгнать? — испугалась Королева. –Но кто же будет моим мужем?

— Да кто угодно! Мужчин — полкоролевства, можешь выбрать любого.

— Не могу. По статусу не положено. Нужен принц или король. А они все заняты, я этого-то еле нашла — три года сваты по разным странам ездили.

— А зачем тебе вообще муж? Все это пережитки прошлого, патриархальные традиции, навязанные мировым тайным правительством. Я вижу, что он тебя ограничивает и ничего более.

— Действительно, — сказала Королева задумчиво, — сама не знаю, зачем он мне нужен? От него сплошные проблемы — постоянно портит мне настроение. Завтра же скажу, чтобы ноги его не было в моем королевстве, — добавила она, сжимая кулаки.

— Вот это правильно! Это красиво! Восторг! Ты сейчас похожа на мою троюродную тетю — величайшая была женщина, — выгнала более десятка мужей, причем из их же особняков! К концу жизни границы ее были настолько укрепленными, что потенциальные мужья даже подойти к ней боялись! С первого взгляда она распознавала и токсов, и абьюзеров и отшивала еще до того, как те успевали открыть рот!..

Лунная Обезьяна и Серебряная Королева проговорили до середины ночи. Они говорили обо всем на свете: о тайных воздыхателях Королевы, о планах мирового тайного правительства и том, куда катится этот мир. А утром Королеву ждал сюрприз.

Глава 3. Не все так однозначно

Нынешний король Серебряного Королевства королем стать не должен был — он был пятым сыном в могущественном роду правителей Изумрудных островов, и готовили его совершенно к другой жизни. С детства его учили драться, чтобы в один прекрасный момент он мог защитить свою семью, растворившись в небытие и славе старшего брата. Вместо плохих оценок на этих занятиях ставили синяки и ссадины. Пока сестры под строгим надзором нянюшек плели кружева из нежнейшего шелка, братья раздавали друг другу тумаки, стоя по уши в грязи и исходя седьмым потом.

В свободное от драк время маленький принц посещал уроки политеса, где совершенствовался в мастерстве отдавать поклоны и налаживать контакты с людьми, от которых могущественному роду что-то было нужно, — война не решала всех проблем.

Он рано понял, что у мальчиков с рождения обязанностей больше, чем прав, — и не важно, родился ты первым или пятым.

— Не понимаю, за что любят этих девчонок! — жаловался он деревянному клоуну. — У меня такие же вьющиеся волосы и такие же длинные ресницы. Но почему им можно плакать, а мне нельзя? Мне ведь тоже хочется, особенно, когда больно! «Ты же мальчик!» — говорят они с таким видом, как будто быть мальчиком лучше, чем девочкой. Но тогда, что такое хорошо, а что такое плохо?

Клоун смотрел печальными глазами, но ничего не отвечал. Однажды принц подошел с этим вопросом к гувернеру.

— Тцц! — зашипел тот, приложив палец к губам. — Тебе повезло родиться мальчиком! У женщин жизнь очень тяжелая, поэтому мы должны их оберегать!

Когда он то же самое спросил у братьев, они засмеялись и начали его дразнить:

— Фу! Он хочет стать девчонкой! Фу! Девчонка! Девчонка!

С тех пор вопросы гендерного неравенства маленький принц больше не обсуждал. До шести лет он втайне мечтал, что однажды отец позволит ему поцеловать себя в щеку, как это делают сестры, а не в руку, как обычно. Но чем старше становились дети, тем сильнее общество подчеркивало разницу между ними. Смирившись с невозможностью догнать сестер, маленький принц поставил перед собой более реальную цель — доказать отцу, что он не хуже старшего брата. Он стал с тройным усердием изучать военное дело, а по ночам штудировал книги по химии, физике и математике.

Однажды он попал на пристань, и это изменило его мечты. Каждый из уходящих вдаль кораблей забирал частичку его маленького сердца. Принц вдохнул аромат свободы, и этот вдох вскружил его юную голову. Теперь он хотел стать пиратом, грозой морей и ветром в поле. Он мечтал ограбить тысячи судов, забить богатством трюм и вернуться к отцу с триумфом. Но, прочитав несколько книг по экономике, понял, что торговать выгоднее, чем воровать.

В год своего совершеннолетия он придумал план, который мог его сделать самым богатым человеком в королевстве. Он хотел просить у отца караван кораблей и лучших капитанов, которые под его началом должны были отправиться в земли, где выращивали пряности. Даже если только один корабль вернется из этого путешествия, его груза хватит, чтобы с лихвой окупить все затраты! Принц долго ждал подходящего момента, чтобы рассказать о своей задумке, и вот, наконец, старый король позвал его на приватную аудиенцию.

— Сын мой, к нам пожаловали сваты из Серебряного Королевства, — сказал Смараг III, поглаживая седую бороду. — Об этой стране нам мало что известно — народ ее живет закрыто. Они не любят чужаков и сами путешествуют редко, а дорогу в свой мир хранят в тайне. «У нас товар, у вас купец», — сказали сваты, и мне сразу стало понятно, что товар не ахти какой! Они привезли портрет Аргентиды I, единственной дочери и наследницы действующего короля, но ты и сам прекрасно знаешь, что женские портреты часто врут. Возможно, ты найдешь там счастье, а возможно, станешь узником брачной клятвы, но я все равно хочу, чтобы ты туда поехал, ради мира в этой семье. Я вижу твои старания и стремление превзойти наследного принца. Ты не тот, кто подавляет восстания, ты тот, кто их возглавляет. Ты слишком умен и амбициозен, чтобы всю жизнь быть чьим-то младшим братом. Для всех будет лучше, если ты уедешь.

— Но я и не помышлял ни о чем таком, — начал принц виновато, — я просто хотел, чтобы ты мною гордился.

— Пока не помышлял. Но яблоко от яблони недалеко падает. В тебе я узнаю себя и хочу защитить своего старшего сына от того, что я сделал со своим старшим братом.

— Отец, а если я откажусь от этого брака?

— Если хочешь отослать меня, разреши отправиться в экспедицию за специями! Это опасное путешествие, возможно, я из него не вернусь! Дай мне корабль, и ты никогда больше не увидишь меня! — Принц был ошарашен словами отца и как мог сдерживал наворачивающиеся на глаза слезы.

— Ты вернешься, ты обязательно вернешься, став сильнее, чем был раньше. Ты вернешься с богатством, верными людьми и обидой на сердце.

— Но почему ты думаешь, что я не вернусь из Серебряного Королевства?

— Капризная жена погасит твой пыл скорее цинги или соленых волн. А единственная наследница короны другой просто быть не может. Не упрямься, сын, езжай, не заставляй меня брать на душу еще один грех, она и так тяжела настолько, что земля грозит провалиться подо мной.

И принц уехал, не взяв из родительского дома ничего, кроме одежды, которая была на нем, и подарков, которые мать передала его будущей жене. Жадно вдыхая соленый ветер, он наслаждался первым и, как ему казалось тогда, последним путешествием в своей жизни. Он внимательно следил за дорогой, ведущей сквозь рифы и мели, и даже пробовал нарисовать карту, но все его усилия были напрасны — утренние туманы как будто разъедали его память, стирая зазубренные накануне координаты, а бумагу, на которой он рисовал, преследовал злой рок. Первый вариант карты погрызли крысы, второй унес ветер, на третий он сам разлил кофе, после чего аккуратно выведенные цифры и буквы расплылись в кляксы.

— Ваше Величество, — сказал ему старый капитан однажды вечером, раскрасневшись от выпитого рома, — дорога, ведущая в королевство, зачарована. Никто не может покинуть его или достичь без ведома Гильдии Королевских мореходов. Только мы знаем дорогу. Мы вынуждены хранить ее в памяти, потому что с теми картами, которые мы пробовали нарисовать, случались такие же несчастья, как с вашими.

— Но почему вы помните, а я забываю?

— Каждое полнолуние мы пьем воду из озера, которое когда-то считалось священным. Существует поверье, что именно она позволяет нам хранить память. Говорят, раньше на его берегу стоял огромный храм, а сейчас кроме нас, мореходов, туда никто и не ходит. Да и нам страшновато, если честно, — его берега заросли лесом, а от леса добра ждать не стоит. Но забыть дорогу домой еще страшнее. Многие считают, что мы водимся с нечистой силой и побаиваются, но за работу нашу платят хорошо.

— Неужели в истории королевства не было случаев, когда кто-то находил дорогу случайно?

— Случайно никто не находил, — усмехнулся капитан, — но несколько столетий назад трое мореходов сговорились и привели в королевство армию захватчиков.

— И что? — спросил принц, щедро подливая капитану ром.

— Захватчиков разбили, предателей жестоко казнили. А капитаном с тех пор может быть только тот, у кого появились седые волосы. Мальчик мой, — разоткровенничался подвыпивший старик, — когда я был молод, я хотел сбежать из этого проклятого королевства. Поэтому и пошел в мореходы по стопам отца. Я хотел другой жизни, других людей вокруг себя. Той жизни, о которой мне тайком рассказывал отец. Я хотел приключений, страсти, танцев и драк. У отца сбежать не получилось, но я думал, что сильнее его и смелее. Я не понимал, как он мог отступиться от своей мечты, и презирал его за трусость. Но когда я впервые ступил на чужую землю, я ощутил страх. Я оказался в большом и незнакомом мире, с чуждыми мне традициями, без родственников и друзей. Больше всего я боялся задержаться там дольше положенного и забыть дорогу домой.

— Так вы любите свой дом?

— Я слишком стар для приключений, у меня больше нет ни желания, ни сил. К тому моменту, как я впервые покинул королевство, было слишком поздно. Я перегорел, а тлеющие угли прожгли в моей душе черную дыру. Поэтому меня и выпустили — увидели, что я не способен на подвиг. Я вижу, что ты хороший юноша — у тебя горячее сердце, но и ты не сможешь ничего изменить, — и сбежать ты тоже не сможешь, никто не сможет выбраться из этого чертова болота… — добавил капитан заплетающимся языком и уснул.

— Что поделать, люди вечно недовольны властью, — вздохнул принц и ушел в свою каюту.

Он не особо серьезно воспринял болтовню капитана, но карту рисовать перестал, — став королем, он намеревался разобраться со всей этой мистикой по-своему.

Через несколько дней корабль прибыл в порт и всех, кто был на борту, посадили на карантин. Аргентум XV к этому времени умер, а новоиспеченная королева хотела как можно скорее выйти замуж, но ничто не могло отменить санитарную самоизоляцию — каждый прибывший из внешнего мира должен был провести половину лунного цикла в заточении.

Большую часть времени принц изучал язык Серебряного Королевства, а когда уставал, садился у окна и наблюдал за жизнью незнакомой ему страны. Многое ему казалось удивительным и странным. Например, обшарпанные и обветшалые здания огромной высоты. Он разбирался в архитектуре, но ни в одной из прочитанных им книг не было сказано о сооружениях, подобных этим. Казалось, их построили боги или великаны. Построили, а потом забыли.

Большая часть горожан ходила пешком, а грузы носили в коробах за спиной или толкали в тележке, но несколько раз он видел странные повозки, которые как будто парили в воздухе на расстоянии вытянутой руки от земли. В них сидели одетые в скафандры люди с одинаково брезгливым и надменным выражением лица. И пешеходы, и пассажиры повозок были похожи на тени — их бледные лица и опущенные уголки губ нагоняли тоску. Только дети веселились и пытались куда-то бежать, но взрослые тут же их одергивали.

По истечении первой недели принц понял, что еще ни разу не видел ни одного растения, ни одного животного, ни одной птицы — даже насекомые не подлетали к его окну. Он с нетерпением ждал, когда его выпустят в город, чтобы разузнать, что это за повозки, кто построил эти дворцы и куда делась вся живность.

И вот, наконец, этот день настал. Повозка с королевским гербом доставила его во дворец.

Серебряный дворец — наследие былого могущества, впечатлял изяществом, гармоничными пропорциями и величественными размерами, внушая страх и трепет перед теми, кто его построил. А вот те, кто в нем жил, не впечатляли ничем. Смараг был прав, говоря, что женские портреты лгут. Дворец был серебряным, а его Королева просто серой — без намека на блеск, присущий этому благородному металлу. Она не была уродливой, но что-то в ней было не так. То ли кудри не подходили к гордому профилю, то ли розовое платье с рюшами к величественной короне, то ли сутулые плечи к огромному трону, на котором она восседала. Но еще в родительском доме принц дал клятву, что будет любить жену, какой бы она ни была, потому что этот брак помог ему избежать других, более мрачных вариантов. И сейчас он был искренне рад видеть свою спасительницу.

— Как же Вы долго ехали! — воскликнула Серебряная Королева, увидев принца, — я так устала ждать! А папенька и вовсе умер!

— Извините, — пробормотал принц.

— Так хорошо, что из всех кандидатов он выбрал именно Вас. Вы выше меня как раз на голову. Это идеально, именно о таком муже я всегда и мечтала. Вы однозначно мне подходите! — от радости Королева даже захлопала в ладоши.

Принц смутился от такой бестактности, но быстро взял себя в руки — уроки политеса не прошли для него даром:

— Благодарю за откровенность, — сказал он кланяясь, — мне очень жаль, что я не застал Вашего отца в добром здравии, но рад, что хоть и заочно, но все же победил в битве за столь изящную руку и благородное сердце наверняка весьма достойнейших соперников.

— Да, очень достойные были претенденты, вокруг меня всегда женихи хороводы водили, — подтвердила Королева, — на предложение сватов откликнулись Безумный Король Пустынных земель, переживший трех жен, и принц-регент Алмазной саванны, дикарь с дурными манерами и без зубов. Я настаивала на турнире, но папенька сказал, что на это нет времени. У него никогда не было времени на мои желания, даже до свадьбы не дожил — теперь непонятно, кто поведет меня под венец. Самой придется идти. Хочешь сделать хорошо, делай сам — это я давно усвоила. Надеюсь, у Вас времени для меня будет больше.

— Я весь в Вашем распоряжении, — кивнул принц, — я благодарен Вам и Вашему папеньке за доверие. Мне было бы жаль видеть Вас в дурной компании этих господ, — добавил он нерешительно.

— Отчего же они дурные? Они ответили согласием, это значит, у них прекрасный вкус, и они разбираются в людях. Не стоит смотреть свысока на тех, кому повезло меньше, чем Вам! Видимо, мне придется заняться Вашим воспитанием, — сказала Королева строго. — Но это после, а сейчас покажите, что Вы мне привезли? Мне нужно знать, достаточно ли Вы цените мое расположение.

Несмотря на усталость, принц улыбнулся и начал рассказывать историю каждой вещицы, что была в сундуке с подарками. Последним он достал изящное зеркальце, принадлежащее его бабушке.

— Что это?! Зеркало?! — закричала Королева в испуге. — Неужели Вы привезли зеркало?! Избавьтесь от этой гадости немедленно! Зеркала приносят несчастья, неужели Вы не знаете?!

— Извините… — снова пробормотал принц, пытаясь спрятать зеркало в карман.

— Ничего, — сказала Королева успокоившись, — наверняка Вы, действительно, не знали. Мне еще многому придется Вас научить. Остальные подарки хороши — это колье с изумрудами я надену сегодня на бал. Ох! Что же Вы наделали! Отвлекли меня, и я совсем потерялась во времени! Нам нужно готовиться к балу в честь Вашего прибытия. Идите скорее, Дворецкий покажет Ваши покои и все остальное. Портной уже ждет, я дала ему предельно четкие указания по поводу костюма на вечер — Вы будете великолепны!

Принц был рад избавиться от старого костюма, который он вынужденно взял у отца. Напоминание о прежней зависимости рождало гнев и бессилие. Он был готов трудиться до седьмого пота, чтобы создать что-то новое, обрести свою собственность, которой он будет волен распоряжаться по своему усмотрению.

Портной проворно и ловко подогнал костюм так, чтобы ему было удобно. Некоторые элементы одежды смутили принца, но он решил промолчать, не желая расстраивать невесту — наверняка она действовала из лучших побуждений заботы о нем.

Всю следующую неделю молодые провели вместе — одно торжество сменялось другим: бал в честь прибытия, помолвка, свадьба, коронация. У новоиспеченного короля не было ни минуты свободного времени и ни дюйма своего пространства — Королева говорила ему что, как и когда он должен сделать. Говорила она настолько капризно и требовательно, что как Король ни старался, он больше не мог себя убедить, будто руководит ею забота. Он с нетерпением ждал окончания праздников, надеясь проявить себя в работе. Дел в Серебряном Королевстве был непочатый край, и Королеву они явно не интересовали. Король надеялся, что дела станут его оберегом, как лаванда, вербена или можжевельник.

Изучив финансовые отчеты за последнее десятилетие, он понял, чем может быть полезен, и попросил Королеву созвать Совет Старейших и Мудрейших.

— Дорогой, ты паникуешь! Успокойся! — ответила Королева. — Я уверена, мы сможем обойтись и без их советов — ненавижу этих чопорных старикашек!

— Но королевство в глубочайшем кризисе! Если срочно не предпринять меры, нас всех ждет беда! Сельское хозяйство практически полностью уничтожено!

— Ни слова больше про этих грязных фермеров! Не позорь меня своим невежеством! — взвизгнула Королева, топнув ногой.

— Но положение катастрофическое! Я хочу вынести на обсуждение ряд реформ, которые могут изменить ситуацию.

— Реформ?! Что за чушь ты придумал? Какие еще реформы? — засмеялась Королева, — мы живем по законам, написанным тысячу лет назад, и мудрость предков неоспорима!

— Например, я считаю, нужно снизить налог для богатых — сейчас они вынуждены отдавать практически все, что могут заработать. Зачем людям работать больше, если доход их не растет?

— Они и не работают. Богачей в моем Королевстве уже давно не водилось. С тех пор, как дед их всех раскулачил. Но дело не в том, что законы плохие, а в том, что люди жадные — не хотят делиться своими добром. Поэтому и приходится отбирать силой. Это мне еще папенька рассказывал. Это основы экономики, — вздохнула Королева. — Милый, едва ли с тебя получится хороший правитель! Ты не знаешь самых простых вещей!

— Этот закон, по которому корона может забрать собственность любого подданного, просто ужасен!

— Что значит забрать? — возмутилась Королева, — все в Серебряном Королевстве уже принадлежит мне! А я разрешаю людям, которые тоже принадлежат мне, этим добром пользоваться!

— Такое отношение убивает стремление людей творить, созидать, строить!

— И хорошо! — кивнула Королева. — Знаю я этих проходимцев, — сколотив состояние, они обязательно лезут во власть. Думают, что если смогли управиться с захудалой мануфактурой, то и Королевством править смогут. Даже не смей об этом заикаться на совете, ты меня опозоришь! Но ты прав, реформы Королевству нужны. Род у меня, конечно, великий, но я не хуже своих дедов. Я набросаю несколько законопроектов и финансовый план на ближайшие пять лет, после обсудим.

С тех пор жизнь Короля превратилась в ад. Каждый день Королева выносила на обсуждение с десяток идей, а Король честно объяснял ей, почему они неэффективны и абсурдны. Королева, ожидавшая восхищения и поддержки, обижалась и доказывала, что он не прав. Устав спорить, Король соглашался, идея не срабатывала, и Королева обвиняла его в том, что он вовремя ее не остановил. Король изо всех сил пытался быть хорошим мужем и ответственным правителем. Каждый раз после ссоры с Королевой, он напоминал себе, что этот брак спас ему жизнь. Он цеплялся за благодарность как за соломинку, и какое-то время она помогала ему держаться на плаву, но потом, согласно законам физики и психики, они вместе пошли ко дну.

С каждым днем глаза Короля становились все тусклее и тусклее. Он больше не хотел быть первым, он не хотел стать великим правителем, о мудрости которого будут слагать легенды, он не хотел быть хорошим мужем. Странные традиции, которые поначалу забавляли и вызывали интерес, начали раздражать. Но он больше не хотел с ними бороться. Он хотел, чтобы его оставили в покое и ничего более. Его пыл, его страсть, его желания — все угасло, как и предсказывал отец. Ему стало тяжело просыпаться по утрам, он все реже и реже заглядывал в свой кабинет, все чаще опаздывал на собрания и совещания. Но Королева не оставляла его в покое — даже если он молчал, она продолжала с ним спорить. И Король решил бежать.

В Гильдии мореходов столь статусного члена приняли с распростертыми объятиями — Верховный магистр взял его к себе в ученики. Узнав об этом, Королева сразу же решила, что тоже хочет стать членом этого почетного клуба и вообще, пора бы ей обратить внимание на столь важную сферу, вышедшую из-под ее личного контроля. Она таскалась на все встречи гильдии, пока не пришла пора очередного ритуала. К озеру идти Королева отказалась наотрез, а Король наконец-то нашел место, где он мог быть хозяином самому себе. Здесь на границе неизведанного он отдыхал от удушающей и гнетущей атмосферы дворца. И постепенно силы стали возвращаться к нему. Но не азарт и дерзость, распыляющие страсть к покорению новых вершин, а неведанная ранее спокойная решительность сохранить себя.

Теперь он знал и помнил дорогу, ведущую из Серебряного Королевства в большой мир, но у него не было корабля. Больше всего в жизни он сожалел, что не может вернуть отцу костюм, в котором покинул его дом. Корабль Серебряной Королевы стал бы еще одним неоплаченным долгом, тяготящим воспоминанием о предательстве и неблагодарности.

Оставив Королеву в обществе Лунной Обезьяны, Король заперся в своих покоях, надеясь на тихий вечер, проведенный в блаженном одиночестве. Он сел за стол и принялся за работу над чертежами корабля своей мечты. Вдруг в окно постучали. Отодвинув штору, Король увидел огромного черного ворона с запиской в клюве.

Король открыл окно, ворон, не колеблясь, влетел в комнату и сел на его плечо. Король осторожно взял записку, развернул и начал читать. Написано было на родном ему языке.

«Ваша Светлость, благородный принц Эсмеральд. Буря принесла наш корабль к берегам Серебряного Королевства. Сначала мы думали, что все потеряно и мы никогда не увидим родного дома, но потом вспомнили, что Вы были отправлены сюда нашим королем и вашим батюшкой. Надеемся на Вашу милость. Мы готовы заплатить за проводника столько, сколько будет нужно. Ворон покажет, где мы находимся. Команда и капитан „Зеленой медузы“».

Эсмеральд понял, что это его шанс. Не взяв ничего, кроме того, что было на нем надето, он последовал за черным вороном, решив, что в этот раз свое платье он все-таки отработал.

Глава 4. Таинственный гость

— Король пропал! Королева в ярости! Читайте, чьи головы полетят первыми!

— Первое место в списке на виселицу! Разъяренная Королева ищет виноватых!

— Расследование продолжается! Всем, кому что-то известно о местоположении короля, велено донести об этом немедленно!

— Король сбежал! Орден мореходов подозревается в пособничестве и государственной измене! — кричали юные и пока еще бойкие продавцы газет.

Королева велела наглухо запереть все окна в Серебряном дворце, но слова газетчиков уже врезались в ее память, а самые острые из них добрались и до сердца.

— Я пошлю за ним погоню! Я заставлю его за все ответить! Он мой! Только мой! И так будет всегда, пока смерть не разлучит нас! — орала Королева, что есть мочи.

Лунная Обезьяна торопливо подсовывала ей тарелки для битья:

— У нас на Луне для таких случаев есть специальные мальчики. Профессия потенциально опасная, но хорошо оплачивается — безграмотные сироты в очередь становятся, чтобы получить место. Благо, места освобождаются быстро — мальчики не такие хрупкие, как фарфор, но тоже ломаются. Раньше для этих целей использовали козлов, но потом начали бороться с безработицей, ввели налог на тунеядство… Тогда многих животных заменили обезьянами, аргументируя это тем, что у последних эмоциональный интеллект выше…

— Да! Обязательно! Я тоже введу такой налог! И мальчика заведу! — выкрикивала Королева, швыряя тарелки в стену. — Как он мог сбежать, прежде чем я его выгнала?! Подлец! Он меня не достоин!

— Ваше Величество, — доложил Дворецкий с невозмутимым видом, — серебряные часы на фронтоне дворца тоже почернели.

— Да что же это за напасть?! — зарыдала Королева обессиленно, закрыв руками лицо, — неужели мои злоключения никогда не кончатся? Что ни день, то новые проблемы!

— Также к Вам посетитель. Он утверждает, что владеет информацией о местоположении Серебряного короля.

— Пустите! — махнула Королева рукой, вытерла слезы и села в обитое шелком кресло.

Дворецкий нажал на кнопку, и массивные двери, покрытые изящным серебряным орнаментом, начали медленно расползаться в стороны. Они были настолько огромны, что могли пропустить и великана. Но сейчас в них прошел некто ростом в треть Королевы. Черный балахон скрывал детали фигуры, а капюшон — лицо. Гость неторопливо, маленькими шашками прошуршал к чайному столику и, тяжело дыша, вскарабкался на свободное кресло.

— Уф! Тяжело быть маленьким во дворце, который строился великими и для великих, — выдохнул незнакомец, усаживаясь удобнее. — Сколько не егози, пока ноги не почувствуют опоры, удобно не будет.

— Ты кто? — спросила Королева грозно.

— Хари Мося, — ответил гость, снимая плащ.

— Мишка! Это плюшевый мишка! — закричала Королева радостно, схватив медведя в охапку. — Он такой милый! Кто его прислал? Чей это подарок? Неужели у меня появился тайный поклонник?

— Я не подарок, я сам пришел, — закряхтел гость, пытаясь освободиться, — сейчас я плюшевый медведь, но, надеюсь, это ненадолго. Хотя, справедливости ради, отмечу, что в этом теле есть свои преимущества — никаких синяков и ссадин. Если ты меня сейчас выкинешь в окно, приземление будет максимально мягким и комфортным.

— Почему я должна это сделать? — Королева настолько опешила, что корона на ее голове покачнулась и с грохотом упала на пол.

— Ты разбила дюжину прекрасных тарелок, каждая из которых произведение искусства и часть истории этой страны, потом планировала избивать детей на постоянной основе. Боюсь представить, что ты можешь сделать с никому не известным плюшевым мишкой, — Хари Мося покачал головой.

— Нет, нет, это все неправда, — начала Королева смущенно, осторожно усаживая медвежонка в кресло, — я не такая, это просто слова, неосторожно брошенные в гневе. Я бы никогда не стало никого избивать.

— А как же Магистр Ордена Мореходов? Насколько мне известно, сейчас его пытают в темнице, — Хари Мося посмотрел на Королеву огромными печальными глазами.

Королева смущенно отвела взгляд.

— Не переживай! Я не имею к этому никакого отношения! Я никому никогда ногти не вырывала, даже на мизинце! Это всегда делали другие люди, а мои руки чисты!

— Ну если так, то можно расслабиться и выпить кофе с шоколадными эклерами, — усмехнулся медвежонок.

— Хорошо! Я велю принести! — Серебряная Королева с умилением посмотрела на гостя.

— Позволь я тебя угощу, — сказал Хари Мося, махнул лапкой и что-то пробормотал. На столике появился поднос с дымящимися чашечками и ваза с эклерами. — Настоящего кофе и шоколада у вас нет давным-давно. Ваши фермеры разучились выращивать что-то, кроме масличных пальм, сои и сахарного тростника, еще пару столетий назад. Все ваши сладости просто сладкие. Попробуй их настоящий вкус.

Серебряная Королева осторожно взяла эклер, понюхала, зажмурившись от удовольствия, и немного откусила.

— Ммм… а ты можешь наколдовать еще? — спросила она с жадностью в голосе.

— Могу.

— Наколдуй! Целую кладовую наколдуй! Я хочу есть эти пирожные каждый день!

— Нет, — ответил медвежонок, сохраняя дружелюбие.

— Как нет?! Ты смеешь отказывать мне? Да я тебя! — закричала Серебряная Королева, сжимая кулаки.

— Тогда ты больше никогда не попробуешь этих эклеров, как и настоящего шоколада. А еще ты не узнаешь, что случилось с Эсмеральдом.

— Ты меня шантажируешь! — ответила Королева с набитым ртом. — Шантаж — это плохо!

— Но разве у меня есть выбор? — Медвежонок пожал плечами.

— Действительно, — засмеялась Королева, — твоя жизнь в моих руках, ты просто вынужден за нее торговаться. Что еще ты можешь наколдовать?

— Все, что угодно! Карамель с любым вкусом: малина, клубника, банан! Рахат лукум с миндалем и грецким орехом! Халва кунжутная и фисташковая! Штрудель с яблоком и пирог с грушей! Мороженое и сорбет! Пахлава с липовым медом! Пряники мятные и печенье с корицей! Марципан! Пралине! Трюфели!

— Ой, мамочки! — Королева схватилась за голову. — Я согласна! Давай, колдуй! Все беру! Правда, я не помню, что значит половина этих слов…

— Возможно, когда-нибудь, когда мы подружимся, — ответил Хари Мося неуверенно.

— А разве мы не друзья? Вот сидим, пьем кофе! Я с кем попало кофе не пью, только с друзьями, — не унималась Королева.

— А мне иногда приходится по долгу службы, — усмехнулся медвежонок.

И на мгновение его глаза заискрились дерзостью и задором. Но Королева как будто этого не заметила.

— Что ж, будем пить кофе каждый день, пока ты не поймешь, насколько я прекрасный друг. Ты будешь приносить кофе и сладости, а я буду восхищаться их вкусом. Тебе будет приятна моя благодарность, и ты меня полюбишь! А еще я очень щедрая и великодушная — я разрешаю тебе жить в моем дворце! Я велю подготовить для тебя комнату рядом с моей. В ней очень безопасно — на всех окнах решетки с очень толстыми прутьями. А еще я приставлю к тебе охрану, чтобы уж точно, никто тебя не украл. Я очень дорожу своими друзьями! Вот увидишь, нам будет очень весело вместе!

— Благодарю за заботу, — сказал Хари Мося смущенно, — я бы и так никуда не убежал.

— Ура, у меня появился еще один настоящий друг! — закричала Королева, схватив медвежонка и крепко прижав его к груди.

— Как хорошо, что в этот раз я плюшевый, — пробормотал Хари Мося, смиренно опустив веки.

Про побег короля и чернеющее серебро Королева и думать забыла — сколько бы лет ни было маленькой девочке, ее мир становится светлым и уютным, как только в нем появляются плюшевый мишка и шоколадные пирожные.

Забыла она и про Лунную Обезьяну, недовольно, но молча наблюдавшую за этой сценой через потайной глазок.

Глава 5. У каждого есть сумасшедший предок

Серебряная Королева и Лунная Обезьяна пили чай в тайной комнате в кулуарах тронного зала.

— Фу! Какие невкусные пирожные, — сказала Королева, сморщившись, — те, что колдует Хари Мося, значительно вкуснее. Видимо, и правда что-то в королевстве пошло не так, если рецепт шоколада оказался утерянным!

— Этот Хари Мося лжец и мошенник, общение с ним до добра не доведет! — Лунная Обезьяна была крайне недовольна восторженным отношением Королевы к медвежонку.

— Да все нормально, успокойся! — махнула рукой Королева, — Уж я-то разбираюсь в плюшевых игрушках!

— С тех пор, как он появился, Вы совсем забросили наши сеансы самокопания! А копать нам еще ого-го сколько! Моя троюродная тетушка была чемпионкой в самокопании. Она посвятила этому всю свою жизнь — и только на смертном одре вспомнила, какую травму ей нанесло неправильное первое кормление! Ей пришлось усиленно сосать, чтобы добыть первые капли материнского молока — разве после такого поверишь, что в жизни что-то может быть легко?

— Какой ужас! — воскликнула Королева, — наверняка и у меня так было! Я вот только представлю, сколько дел мне нужно переделать, так сразу руки опускаются. Вот если бы я умела как Хари Мося — махнул лапкой, и все готово!

— Опять Вы про этого мошенника! Мне больно, что Вы мне не верите, но, как самый верный на свете друг, я все равно буду защищать Вас до последней капли крови! — торжественно объявила Обезьяна.

— Чьей крови?

— Вашей, конечно. Потом-то какой смысл?

— Верно, — согласилась Королева, — только твоя защита мне не потребуется — у меня есть подвал. Очень глубокий и с очень толстыми стенами. Там внутри полно всего, правда, уже никто не помнит чего. Королевство хорошо укреплено от внешних врагов, но есть еще и внутренние, вернее, были. Мой прапрапрадед очень боялся бунтов, поэтому приказал вырыть этот подвал во дворце и еще много других по всей стране. Сам он там не провел ни дня. А вот те, кого он боялся, там и умерли. Он считал, что подвалы и подземелья лучше всего остужают горячие головы.

— А еще они хранят тайны — то, о чем хочется забыть, но уничтожить невозможно, — добавил вошедший в комнату Хари Мося. В руке он держал горящую свечу.

— Тебе сюда нельзя! — запротестовала Лунная Обезьяна, — это заседание тайного общества! Ты в нем не состоишь! И твоя свеча слишком яркая, тайны обсуждают при тусклом огне, а лучше, если и вовсе будет лишь отражение света. Ваше Величество, прикажите ему уйти — он может подслушать крайне конфиденциальную информацию!

— К сожалению, я уже все знаю, — признался медвежонок, — это мое проклятие — видеть насквозь всех живых существ, слышать их мысли, знать то, что они прячут сами от себя.

— Почему же это проклятие? — удивилась Королева. — Я бы была счастлива знать то, что думают обо мне придворные дамы.

— Потому что суть большинства людей далеко не так прекрасна, как их платье, — ответил медвежонок, — а чтобы знать, что думают о вас другие, не нужно уметь читать мысли, достаточно внимательно слушать, что и как человек говорит.

— И какая же у меня суть? — спросила Королева, надеясь услышать, что ни один наряд не сможет в полной мере отразить ее прекрасный внутренний мир.

— Такая же, как подвалы в вашем королевстве. Хотите посмотреть, что там сейчас?

— Нет! Нет! Я категорически против! Это может быть опасно! — закричала Лунная Обезьяна, активно размахивая руками. — В подвале можно наткнуться на все, что угодно! Там могут быть тараканы, крысы, скелеты! Моя бабушка со стороны третьего отчима так и погибла! Пошла в подвал за вареньем из брусники и запуталась в паутине, а дед только через месяц про нее вспомнил!

— Варенье из брусники? — переспросила Королева, хищно улыбаясь. — Хари Мося, а как ты думаешь, в подвалах могут быть рецепты настоящих сладостей и кофе? Вот прям те самые, которые были утеряны двести лет назад?

— Там много чего, что было спрятано и забыто.

— Тогда решено! Идем немедленно! Ваш отряд будет меня сопровождать, — сказала Королева капитану, который охранял тронный зал.

Мистический ужас накрыл и без того не храбрых мужчин.

— Нет, нет… я не могу… — забормотал капитан.

— Почему? У вас дети? — строго спросила Королева.

— Нет… я просто не могу… пошевелиться. Там… там… живут привидения…

— Трусы и бездельники! — фыркнула Королева. — Тогда я пойду одна! Хари Мосю возьму на руки, чтобы ему было не страшно, — добавила она, крепко прижимаясь к медвежонку.

По коридорам дворца Королева шагала стремительно и решительно, собирая внимание его обитателей. Она торжествовала, чувствуя себя особенной, избранной быть на целую корону выше других. Но как только она оказалась около двери, ведущей в подземелье, ухарство резко покинуло ее, а спесь сжалась до размеров перепелиного яйца.

Массивная серебряная дверь была украшена почерневшей от времени витиеватой надписью.

— Оставь надежду, всяк сюда входящий… — прочитала Королева вслух. — Как-то удручающе, не находишь?

— Нет, — ответил Хари Мося, — многим надежда кажется искрой маячащего впереди счастья, но если настоящая путеводная звезда всегда указывает на север, то надежда может завести куда угодно. Надежда — это отблеск чужой радости в мутном болоте иллюзий. У тех, кто по-настоящему счастлив, нет нужды в надежде.

— А что же делать тем, кто не счастлив?

— Учиться жить в реальности…

— Нет! Нет! Я не могу туда пойти! — перебила его Королева. — Там темно, там холодно и страшно!

Она села на пол и заплакала.

— Ты ничего не сможешь поделать с тем, что там, находясь здесь, — сказал Хари Мося, — но с тем, что здесь, ты можешь работать. Не важно, страшно ли там, важно — боишься ли ты здесь. Здесь и сейчас ты боишься. Страх твой реален, а то, чего ты боишься, иллюзорно.

— И что? Что дальше? Зачем мне это? Просто успокой меня! Скажи, что все будет хорошо, что твоей силы хватит, чтобы защитить меня от любых неприятностей!

— Не могу, — развел руками Хари Мося, — я не знаю, чем закончится эта история. Я силен, но лишь себя я могу защитить от любой боли и никого другого. Что касается тебя… — протянул медвежонок задумчиво, — в этой ситуации ты легко можешь повернуть назад.

— Нет, не могу! — разрыдалась Королева, и слезы эти как будто растопили каменную маску — на миг лицо ее стало живым и настоящим. — Понимаешь, мне нечего оставлять у этой двери!.. Нет у меня надежды и никогда не было, потому что я никогда не видела даже отблеска чужой радости! Всю жизнь я ощущаю пустоту, пустоту внутри и снаружи! Сколько бы я ни ела пирожных, я всегда голодна! Я не могу насытиться ни едой, ни вниманием, ни лестью! Когда ты сказал про мою суть, я поняла, что никакой сути у меня нет — на ее месте пустота, бездонная черная дыра, точно такая же, как та, что скрывается за этой дверью, пыточная для всех, кого я боюсь и в ком нуждаюсь!

— Ничто бесполезное в природе долго не живет. Страх — величайшая сила. Это оберег и топливо для движения одновременно. Один твой страх тебя бережет, не пуская туда, что считается опасным, другой подгоняет, уводя прочь от разрушающей пустоты.

— Я с ума сойду от этого противоречия! — закричала Королева, сжимая виски руками.

— Если задача кажется неразрешимой, проверь исходные данные, — Хари Мося терпеливо улыбнулся, — то, от чего ты бежишь, — это твой опыт, твоя реальность. То, чего ты боишься впереди, — это сказки, рассказанные людьми, которые там никогда не были. Что останется, если отмести эти страшилки?

— Неизвестность… — прошептала Королева.

— Так чего ты боишься на самом деле?

— Того, что не знаю.

— И как ты думаешь, можно побороть этот страх?

— Узнав, — ответила она и решительно открыла дверь.

Темнота подвала пахла прохладной затхлостью.

— Если здесь когда-то и были привидения, то они уже давно умерли от удушья, — ерничая в привычной манере, Королева пыталась собраться с духом, но на самом деле таким образом она собирала осколки маски, без которой чувствовала себя беззащитной.

— Не привидения умерли от удушья, а те, кто их мог видеть. Без наблюдателя нет наблюдаемого, — констатировал Хари Мося как ни в чем не бывало.

— Ой! Смотри, — закричала Королева наигранно радостно, указывая на возникшую вдали искру, — а вот и путеводная звезда! Я так и знала, что Вселенная не оставит меня без подсказок!

— Говорил мне мой учитель, что блуждающие души любой блик принимают за путеводную звезду, а я ему не верил, — вздохнул Хари Мося. — Недалеко ты уйдешь и уж тем более не туда, куда тебе нужно, если будешь видеть знаки Вселенной в отражении собственной свечи, — добавил он обреченно.

— В отражении? — ахнула Королева. — Там что, зеркало?

— Да, огромное в полный рост, и не одно. Все зеркала королевства тут. Когда Аргентум XII запретил их, он, конечно, сначала хотел их все уничтожить, но люди отказались бить зеркала.

— Почему?

— Поверье было: кто зеркало разобьет, того ждет семь лет несчастья.

— Это правда?

— Нет, поверье — это не правда, это то, во что верят. Нет хуже несчастья, чем жить в страхе и ожидании, когда оно наступит.

— А я верю в то, что зеркала воруют души. По крайней мере, мне так всегда говорили. Все в королевстве это знают. Но никто мне не говорил, что такое душа и где она находится. Как ее можно своровать? Она же не на веревочке, как воздушный шарик, привязана.

— Хм, некоторые народы верили, что да, именно на веревочке душа и держится, вернее на серебряной нити. Если нить эту оборвать, то человек умрет.

— А как ее оборвать?

— Например, проведя ножом между человеком и его отражением.

— В зеркале? Так все-таки зеркала опасны?

— Не зеркала опасны, а путаница в голове.

— А за что тогда мой прапрадед невзлюбил их?

— Они показывали то, что он не желал видеть.

— Его душу и суть?

— Нет, его стареющее тело.

— Так ведь он умер молодым!

— В молодости он был статным красавцем, но с возрастом и красота, и стать покинули его. Но он смог убедить себя в обратном, даже издал указ, согласно которому ему вечно тридцать три. Окружающие поддерживали его иллюзию, и только зеркала неумолимо отражали реальность: морщины, ссутулившуюся спину и огромный живот, — за что и попали в немилость. Умер он, кстати, в девяносто шесть.

— И что? Мне можно посмотреть на себя в зеркало?

— Я не знаю, — развел руками медвежонок, — я этого не запрещал, не мне и разрешать.

— А что, что будет, если я посмотрюсь?

— Ты увидишь себя. Не свою душу, а свою внешность. Увидишь не так, как себе представляешь, и не так, как нарисовано на портретах, а так, как тебя видят другие.

— Так как меня видят придворные дамы? И так я пойму, что они обо мне думают и о чем шепчутся?

— Ты увидишь только то, что они видят глазами, а думают они то, что смогли придумать…

— Ладно, ладно, я уже хочу! Мне уже жутко интересно! — Королева порывисто шагнула к зеркалу и встала напротив него, держа в руках свечу.

Хари Мося медленно подул на его поверхность, вековая пыль закружилась мерцающими огоньками и осела на полу. Королева впервые в жизни увидела свое отражение.

— Ой нет! Не может быть! Это не я! Это мерзкое стекло все врет! Понимаю, почему Аргентум XII возненавидел эти мерзкие зеркала — то, что они показывают, не может быть правдой! И свеча эта тоже мерзкая! — Королева топнула ножкой и резко задула свечу. — Пусть уж лучше будет темно, чем видеть это!

— А по-моему, совершенно нормальное зеркало, — сказал Хари Мося спокойно.

— Ну как оно может быть нормальным, если показывает ЭТО! — не унималась Королева.

— Что ЭТО?

— Лахудру какую-то! Какую-то несуразную девицу! Вернее, лошадь в короне и рюшах! Я-то нежная и томная, легкая и милая, светящийся добрый человечек — венец великого рода, защитница и опора огромной страны! А эта что? Уставшая кляча!

— А меня зеркало показывало правильно?

— Правильно! — ответила Королева уверенно, не заметив подвоха.

— Так может, и тебя правильно? — спросил Хари Мося вкрадчиво.

— Нет! Я в это отказываюсь верить! Докажи, что это я!

— Дорогая, это реальность, в нее не нужно верить, ее существование не нужно доказывать, она просто есть и все, — Хари Мося говорил мягко, но уверенно, как добрый родитель с непослушным ребенком.

— Вот и пусть будет отдельно от меня! Я отказываюсь принимать в этом участие! Я буду представлять себя такой, как и раньше представляла — совершенной в самой что ни на есть превосходной степени!

— Но другие видят тебя такой, какой показывает зеркало!

— А я велю им всем ходить с повязками на глазах! А кто ослушается и будет подсматривать — тому глаз долой!

— А как же они будут работать?

— Да… действительно… — задумалась Королева, — это я перебрала в гневе. Всем известно, что задача истинного правителя заставить других работать на себя. И что ты предлагаешь? Как мне изменить отношение к тому, что я вижу в зеркале?

— Я не предлагаю тебе менять отношение к реальности, но попробуй изменить свои взаимоотношения с ней. Сначала реальность нужно принять, потом изучить, потом использовать полученные знания себе во благо.

— Использовать себе во благо — это мне нравится! — кивнула Королева благосклонно. — Говори как!

— Сначала прими себя такой, какая ты есть. Изучи свои особенности, сильные и слабые стороны — это и будет отправной точкой для дальнейшей работы.

— Принять чучундру, которую я видела в зеркале, — никогда! — Королева категорично махнула головой.

— Сними платье, распусти волосы, сотри пудру и румяна. После этого посмотри на себя еще раз.

— Снять платье и стереть пудру! — воскликнула Королева одновременно удивленно и испуганно. — Я же останусь голой!

— Так и есть, — согласился медвежонок, — зеркало отражает реальность, но видеть реальность не значит видеть суть. Прошлый раз ты увидела не себя, а свой образ, который состоит не только из черт твоего лица, но и из рюшей на платье, и из ассоциаций, которые они вызывают, и из локонов, завитых насильно, и из пудры, меняющей цвет кожи. Разве можно за всем этим рассмотреть тебя? Ты возненавидела свой образ, но себя ты еще не видела.

— Умеешь уговаривать! Не знаю, зачем мне это надо, но я согласна! Только ты отвернись! Ты может и плюшевый, но как-то сильно умен для игрушки!

— Скажи, когда будешь готова, я зажгу свечу и закрою глаза — жаль будет расставаться с этими милыми пуговками.

— Все! Зажигай! — скомандовала Королева.

Хари Мося взмахнул лапкой, и пламя вновь заплясало на свече.

Королева осторожно посмотрела на свое отражение. В этот раз она увидела нечто совершенно другое. Из зазеркалья на нее смотрела уставшая от своего отчаяния девушка. Ее лицо было создано выражать силу и стойкость, но, как и всякая форма, лишенная содержания, выражало лишь соотношение пропорций. Нос с легкой горбинкой напоминал клюв хищной птицы, но из-за потухших глаз он не вызывал ни тревоги, ни желания оказаться под защитой ее крыла. Губы были напряжены и сжаты в тонкую черствую линию, правый край которой начинал потихоньку опускаться вниз, а вверх, по направлению к крыльям носа, поползли первые морщинки. Прерывистыми линиями они добрались до межбровья и внутренних уголков глаз. При этом кожа под глазами, которая собирается в гармошку при улыбке, была идеально гладкой и ровной. Мышцы, управляющие ею, не знали напряжения долгие годы. Впалые щеки подчеркивали высокие скулы и четкую линию подбородка. Женщина в зеркале была также не примечательна, как потухшая и покрывшаяся пылью лампа, несмотря на то, что сделана она была умелым мастером, тонко чувствующим гармонию пропорций.

— И что ты чувствуешь теперь? — спросил Хари Мося, не открывая глаз.

— Сожаление, — ответила Королева протяжно и тут же возмущенно добавила: — Такая красота пропадает под ворохом навязанных стереотипов! Права была Лунная Обезьяна — закомплексованность меня губит!

— Ох, похоже, я надолго застрял в этой плюшевой шубе! — пробормотал медвежонок, вздыхая.

Глава 6. Тлеющее сердце

Мари приказала слугам отполировать паркет и начистить до блеска все серебро в доме. Шторы в гостиной заменили на белоснежные, обивку дивана — на пепельно-серую, на пол положили ковер цвета ускользающей тени. Потом она поблагодарила всех за службу и выдала расчет с огромной премией. На бледных и безразличных лицах слуг не промелькнуло ни одной эмоции — они смиренно кивнули и безучастно покинули дом.

Захлопнув входную дверь, Мари не стала закрывать ее на щеколду. Быстро и решительно она спустилась в подвал. На протяжении многих лет подвал был ее убежищем, тайной комнатой, в которой хранилось все, что снаружи было под запретом.

В отличие от дома интерьер подвала изобиловал насыщенными цветами. По центру висело огромное зеркало, в котором Мари могла видеть себя в полный рост. На черном рынке все еще продавали зеркала, но с каждым годом этот товар становился все более редким. Она сняла серый балахон в нелепых рюшах и пнула его как можно дальше, за ним последовали нижние юбки и корсет, утягивающий грудь.

Открыв шкаф, Мари достала оттуда ярко-красное платье вызывающе простого кроя, подчеркивающее естественные очертания тела. К платью прилагалась такая же ярко-красная шляпа с огромными полями и изумрудная подвеска на золотой цепочке.

Мари бережно взяла зеркало и перенесла его в гостиную. Стоя в этом наряде посреди сдержанно серого интерьера, она напоминала язычок пламени, который восстал из пепла, чтобы проиграть последнюю битву с тенью. Мари довольно улыбнулась и снова спустилась в подвал — ее работа еще не была закончена.

В подвале она хранила несколько сотен картин. Какие-то были куплены у старьевщиков и контрабандистов, торгующих запрещенными произведениями искусства, но большую часть она нарисовала сама. Она взяла три своих самых любимых. Две из них принадлежали кисти неизвестного мастера — давным-давно, еще до того, как это слово было забыто, ему удалось изобразить страсть. На третьей Мари изобразила себя, вернее, дикую женщину, живущую в подвале, скрытом от посторонних глаз, — женщина стояла на коленях перед огромным черным быком. Эти картины она повесила на серой стене в гостиной. Серый был того самого оттенка, на фоне которого другие цвета человеческий глаз видит без искажений.

Спустившись в подвал третий раз, Мари вынесла оттуда огромный ярко-красный цветок с темно-зелеными листьями. Он занял место на журнальном столике.

И наконец, отодвинув одну из напольных плит, Мари достала свое последнее сокровище — пузырек с ядом. Это решение далось Мари непросто — она любила жизнь как никто другой в королевстве, но страх перед безжизненным существованием был сильнее этой любви. Мари была готова пойти на то, что когда-то считала кощунством и величайшим преступлением. Но она хотела сделать это красиво, так, чтобы перформанс и образ настоящей Мари надолго остались в памяти вошедшего в незапертую дверь.

Мари выросла на окраине. Она принадлежала к одному из древнейших родов, основанных ближайшим другом и соратником Аргентума I и второй дочерью вождя аборигенов. Она была дальней, очень дальней родственницей Серебряной Королевы. Предки ее издревле владели большим количеством земли, занимались скотоводством, виноделием, выращивали кофе, какао, табак и сахарный тростник. Но со временем желающих работать на земле становилось все меньше и меньше — часть полей и пастбищ опустела, и их пришлось продать промышленникам, добывающим серебро.

Следующий удар семья получила от производителей синтетических продуктов, конкурировать с которыми было практически невозможно. Дешевая еда со стабильно однообразным вкусом полностью удовлетворяла потребности большинства. Лишь редкие гурманы желали платить за живые фермерские продукты. Но пришедшие в негодность дороги не позволяли вовремя сбывать товар. Бабушка Мари умерла от сердечного приступа, когда корона забрала большую часть земли в качестве компенсации за неуплату налога на богатство, и там, где на протяжении столетий рос лучший в стране виноград, начали рыть еще одну шахту для добычи серебра.

Бабушка умерла рано, но Мари помнила все ее наставления.

— Мари, — повторяла она раз за разом, — ничего в этом мире не делается специально для тебя, но ты должна научиться из всего извлекать пользу. «Все, что ни делается, я смогу использовать себе во благо» — это девиз нашей семьи. Это умение не раз приносило нам дивиденды, и как заработать на тех ужасах, которые происходят сейчас, мы тоже придумаем. Повтори, как я сказала?

— Все, что ни делается, — во благо? — лепетала Мари.