Бесплатный фрагмент - Искусство жить, или Как быть счастливым, несмотря ни на что

Посвящение

С искренней любовью и нежностью

посвящаю эту книгу моей жене —

Елене Бортниковой

---

Благодарность

Выражаю сердечную благодарность своей дочери Екатерине Белкиной. Её мудрые советы и точные замечания позволили улучшить содержание, а обложка создала запоминающийся образ книги.

Предисловие
ко второму изданию

Многие люди счастливы, но не все об этом знают

Альфрид Лэнгле

Что такое «искусство жить»: природный дар или то, чему можно научиться? Французы используют выражение «искусство жить» — L’art de vivre — когда говорят об опыте благополучной, спокойной, счастливой жизни. Важнейшей частью этого считают «радость жизни» — Joie de vivre. Есть и третий аспект — «умение жить» (Savoir vivre). Разумеется, не только французы это знают. Вокруг нас немало людей, живущих легко и радостно, несмотря на возникающие проблемы. Можно ли этому научиться? — Да! Искусство жить — это умение, которым не так уж сложно овладеть. Можно научиться управлять эмоциями, вызывать по своему желанию радость и хорошее настроение. Кроме того, этот навык становится инструментом познания себя, своих особенностей.

У вас в руках книга, которая этому учит.

В ней есть учебно-просветительские главы, в которых рассказывается о том, как возникают эмоции, из чего складывается характер, что определяет наше поведение. Они, быть может, покажутся скучноватыми, но их стоит преодолеть: только понимание того, как устроена «эмоциональная машина» позволяет ею управлять.

Важная сторона жизни — влияние внешнего мира: коллектива, общества, государства, которые далеко не всегда радуют, нередко огорчают, а порой делают жизнь сложной, даже невыносимой. Как жить в реальном мире, изменить который мы не в силах? Как к этому приспособится — об этом несколько специальных глав.

Первое издание вышло в 2011 году. На книгу пришли десятки откликов, для многих она стала постоянным спутником. За прошедшие годы, однако, немало изменилось в мире, стране, обществе и в информационном пространстве. Осталось прежним лишь стремление человека к счастью. Второе издание значительно отличается от предыдущего: в сущности, это новая книга. Многое я сократил, но кое-что и добавил, чтобы книга легче читалась и была практическим пособием, учитывающим реалии современной жизни.

Искусство жить — что это?

Искусство жить — это умение оставаться в хорошем настроении, даже когда этому что-то или кто-то мешает.

Искусство жить — это умение испытывать радость, не только когда это получается само собой, но и по собственному желанию.

Искусство жить — это умение управлять своими эмоциями: воли не давать негативным, самостоятельно запускать позитивные и наслаждаться ими.

Искусство жить — это мастерство общения с разными людьми в любых обстоятельствах.

Искусство жить — это умение оставаться довольным жизнью и судьбой, даже когда что-то не нравится: в семье, на работе, в городе и стране.

Искусство жить — это умение наслаждаться тем, что имеешь и не страдать от того, чего нет; жить с ощущением, что имеющийся достаток достаточен.

Искусство жить — это знание себя, своего характера, особенностей поведения, сильных и слабых сторон, ценностей и принципов, потребностей и целей.

Искусство жить — это умение думать не о плохом, а о хорошем, контролировать ход своих мыслей и их связь с эмоциями.

Искусство жить — это умение комфортно приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам.

Искусство жить — это владение приёмами достижения покоя и утешения, радости и эйфории.

Искусство жить — это обладание жизненной философией счастья.

Искусство жить — это искусство быть счастливым, несмотря ни на что.

Счастьем можно управлять

Счастьем можно управлять, то есть не просто ждать, когда оно придёт, а осознанно созидать, обустраивать и оберегать счастливую жизнь. Мы вроде бы так и поступаем: стремимся к счастью, к добрым отношениям с людьми, к достатку, благополучию, здоровью. Но одни этого достигают, а другим быть счастливым удаётся редко. Видимо, секретом счастливой жизни действительно владеют не все, но этому можно научиться. Учиться начнём прямо сейчас. В процессе чтения книги мы шаг за шагом станем все глубже понимать, из чего такая жизнь складывается, о чём надо заботиться и что уметь делать, чтобы реальная жизнь со всеми её сложностями и проблемами была и воспринималась как счастливая.

Я, как и все, бывал в жизни счастлив, но бывал и несчастлив. Большую часть жизни я не задумывался о природе и причинах этого. И то, и другое воспринималось как естественная часть существования. Я не считал, что счастья надо добиваться, не ставил себе цели «быть счастливым». Мне казалось довольно глупым так формулировать жизненную цель. Люди хотят быть счастливыми, но для этого они стремятся не «к счастью вообще», а чему-то конкретному и осязаемому, тому, что обеспечивает наступление и существование этого самого счастья. Мы видим счастье в здоровье и достатке, любви и добрых отношениях с людьми, успехе и признании, хорошем настроении и радости. К этому списку каждый может добавить ещё очень многое. Представления о счастье разных людей имеют много общего, хотя, конечно, есть и отличия.

Я прожил счастливую жизнь, но осознание этого пришло тогда, когда мне было уже под шестьдесят. Чтобы прийти к такому выводу, понадобилось, во-первых, прожить эту самую жизнь со всем, что в ней было: радоваться и страдать, побеждать и проигрывать, пользоваться здоровьем и болеть; во-вторых, осознать, что такое счастье и какова его природа, прочувствовать это и принять. Этот секрет не открылся мне сам собой, и я не встретил в своей жизни учителей, которые направили бы меня «на путь истинный». Пришлось разбираться самому, постигать, можно ли управлять своим счастьем, или это мимолётная, неуправляемая радость? Что от меня зависит, а что — нет?

По мере того как я погружался в эти проблемы, становилось ясно, что «искусство жить» и «быть счастливым» — это знания, навыки и умения, которым никто не учит. Говорят о счастье многие: родные и близкие, друзья и подруги, философы, писатели, учёные, художники, музыканты, политики, священники, «коучи личностного роста». Они употребляют слово «счастье», призывают стать счастливым и при этом полагают, что смысл слова «счастье» всем понятен одинаково, без пояснений. На самом деле это не так: представления о счастье и ощущение счастья индивидуальны.

Задумавшись о «природе счастья», я стал наблюдать за миром собственных переживаний и ощущений, стремясь понять их происхождение, увидеть механизмы рождения грусти и радости, смеха и плача, покоя и раздражения, и осознал простую, почти очевидную вещь: счастье — это эмоциональное состояние, а не обстоятельства жизни, люди и предметы, нас окружающие (хотя на сей счёт есть и иные мнения — я рассказываю об этом в следующей главе)! Чтобы овладеть искусством «быть счастливым», я погрузился в мир научно-философского осмысления феномена человеческих эмоций, изучил способы управления ими, проверил их на себе, и тогда мне открылась природа счастья, стали ясны пути его обретения из чего и складывается «искусство жить».

Книга учит искусству жить, поможет сформировать личную философию счастья, овладеть технологией, позволяющей оставаться счастливым вне зависимости от внешних обстоятельств, внутренних проблем и личных недостатков. Книга написана для тех, кто хочет быть счастливым, «несмотря ни на что», даже живя в не самой благополучной стране, не будучи богатым, талантливым, знаменитым; не имея достижений в науке, искусстве, спорте; не будучи красивым, здоровым, удачливым, всеми любимым… Что ещё важно: эта книга также и для тех, кто богат, талантлив, здоров, удачлив, красив и живёт в благополучной стране и хочет быть счастливым! Да-да, им тоже нужна такая книга, потому что все на свете личные достоинства и жизненные возможности не гарантируют счастья: быть счастливым надо уметь!

Путеводитель по книге

Практическое пособие «по искусству жить» должно подсказывать и учить как правильно:

— относиться к самому себе и окружающим;

— строить отношения людьми;

— реагировать на действия власти, политику и политиков;

— взаимодействовать с миром идей, идеологий, учений и поучений;

— вспоминать о своей жизни и о жизни других;

— гневаться, обижаться, завидовать;

— радоваться и наслаждаться жизнью

и многим другим вещам, из которых складывается жизнь. Важно также знать о неправильных действиях. Все «правильности» с учётом «неправильностей» составляют жизненную философию. Так что это книга — ещё и учебник по жизненной философии.

«Жизнь прожить — не поле перейти», — гласит пословица. Жизнь можно представить как последовательность проблем, которые приходится решать, как созвездие целей, которых хотелось и хочется достичь, как калейдоскоп радостных и грустных событий, как поток приятных и не очень воспоминаний, как возникающие и гаснущие образы будущего, которое может манить и страшить. Все мы проживаем день за днём в этом многомерном пространстве, но одни при этом часто пребывают в хорошем настроении, идут по жизни легко и радостно, другим же достаётся больше огорчений, разочарований и несбывшихся надежд. Почему так происходит? Объяснения типа «кому какая судьба выпала» особенно распространены среди пессимистов, которым, как они считают, «выпала» неудовлетворяющая их судьба. На неё можно списать многое, но можно попытаться и в такой «судьбе» отыскать менее травмирующие пути. Для этого надо знать «карту местности», свои возможности и владеть навыками управления своей жизнью.

«Карта местности» — это житейские, интеллектуальные и эмоциональные проблемы, которые встают перед нами, раздражающие и успокаивающие факторы, наши представления о смысле жизни, её целях.

То, чем мы располагаем, наши ресурсы и функциональные возможности, — это инстинкты, характер, привычки, убеждения, мировоззрение, особенности нашего телосложения, поведения и общения. Среди них есть природные, врождённые, а есть благоприобретённые, которые мы обрели по жизни.

Навыки управления собственной жизнью — это и есть «искусство жить», то, чему посвящена книга.

Чтобы овладеть навыками управления, важно не просто знать, что у нас имеются инстинкты, черты характера, эмоции и чувства, особенности психики, а понимать, как все это хозяйство работает «внутри нас», как инстинкты и эмоции включаются и выключаются, какими мы являемся и какими себя осознаем. Этим вопросам посвящены первые — образовательные — главы книги. Следующие главы посвящены практическим занятиям: методам и навыкам работы с эмоциями, прежде всего теми, которые мешают нам быть счастливыми: обида, зависть, гнев, стыд и т. п.

Важно понимать, что и как мешает нам быть счастливыми, что плохого мы делаем сами и что приходит к нам извне, с какими своими ошибками мы можем справиться самостоятельно, а в каких случаях нужна «помощь друга». Очень важный фактор — общество, в котором мы живём. Это и ближайшее окружение, и страна, государство в целом. Это не просто фактор влияния, это одна из важнейших, особенностей человека как существа социального, для которого остальные люди не просто объекты общения, а часть личности, нечто вроде постоянно подключённого «внешнего разума». Общество может доставлять как радость, так и проблемы. Искусство жить — это не только умение владеть своим внутренним миром, но и умение жить в реальном обществе со всеми его противоречиями и опасностями. Об этом — глава «Общество и счастье».

В третьей части рассказано, где и как следует находить источники для запуска «процесса счастья». Это уже карта с указанием мест залегания «кладов», «полезных ископаемых» и расположением «точек питания и радости».

Последняя часть — «Советы на каждый день» — шпаргалка-напоминалка, перечитывая которую можно находить и подключать «ресурсы счастья» в самых разных жизненных обстоятельствах.

Что такое счастье?

Кажется, что в заглавие вынесен риторический вопрос, на который не надо отвечать: все и так знают, что такое счастье. Знать-то знают, да только распознают и переживают его по-разному. «Глупость какая! — подумает читатель-скептик. — Если я ощущаю себя счастливым, значит, я счастлив, а если несчастливым, стало быть, несчастлив! И не надо играть словами!» — «Надо, дорогой!» — скажу я ему.

«Поиграв» словами, вернее, обдумав свои эмоции, можно перестать быть несчастливым и стать счастливым. Если, конечно, вы не цепляетесь за свою «несчастливость» как средство вызывания жалости к себе.

Есть ощущение счастья и несчастья, а есть представление о них. Оказывается, что представления, которые сформировались в нашем сознании, могут изрядно мешать, не давать нам переживать счастье, когда для этого есть всё. Мало того, порой эти же представления ввергают нас в неприятные переживания, в то время как серьёзных причин для них нет.

Представления о счастье формируются под воздействием многих факторов социального, психологического, исторического, религиозного и иного характера. У нас возникает некий образ «настоящего счастья», в котором присутствует множество всего: и состояние здоровья, и уровень материального благополучия, и хорошее настроение, веселье, радость, и отсутствие неприятностей, проблем. Даже в минуту искреннего и полного переживания счастья мы можем мгновенно перестать его ощущать, если нас вдруг кто-то прямо в лоб спросит: «А ты уверен, что ты сейчас абсолютно счастлив, не позабыл ли ты о том, что…» И мы быстро вспомним про нерешённые проблемы, обиды, опасения. И всё — счастье улетучилось! Так действительно ли оно всегда мимолётно? Это всего лишь неустойчивое, кратковременное состояние и другим быть не может? Сразу отвечу — это не так. Счастье может быть сколь угодно длительным и весьма устойчивым состоянием. Более того, это самое устойчивое и самое естественное состояние человека, данное ему от рождения. Только наши ошибочные действия — сознательные и подсознательные — разрушают его.

Такое ощущение и осознание счастья можно сравнить с чувством жажды и потреблением воды. Когда вам хочется пить, вы пьёте, испытывая при этом наслаждение; вспышка радости и счастья сродни этому. Потом, когда жажда утолена, вы остаётесь в спокойном, удовлетворённом состоянии и о воде и жажде не думаете, зная, что, когда понадобиться, вы снова напьётесь и организм снова будут переживать приятные ощущения. Так и с устойчивым счастьем: есть приливы приятных эмоций, вспышки радости и эйфории, но есть и период спокойного осознания благополучия и своих возможностей по управлению этим состоянием. В этом и состоит искусство жить, умение быть счастливым, несмотря ни на что.

Давайте в этом разберёмся: счастье того стоит. Быть счастливым — более важная цель, чем стать богатым, важнее, чем построить дом или получить образование и профессию. Это даже важнее, чем быть здоровым!

Альфрид Лэнгле, современный австрийский психолог (ссылка на одну из его книг приведена в списке литературы), чьё высказывание («Многие люди счастливы, но не все об этом знают») вынесено в Предисловие в качестве эпиграфа, совершенно прав: нам часто не удаётся осознавать состояние счастья. Это — умение, которому надо учиться. Мы нередко его не замечаем, а стремимся к чему-то, что нам кажется настоящим счастьем. Порой мы считаем себя глубоко несчастными, хотя для этого нет должных оснований. Почему так происходит? Потому что никто никого никогда не учил осознавать и удерживать состояние удовлетворённости. К тому же мы не умеем соотносить налетевшие эмоции с причинами их возникновения и поэтому оказываемся в их власти, не можем ими управлять.

Поскольку представления о счастье и переживание счастья — не одно и то же, стоит уделить внимание тому, какими бывают представления о счастье, какие из них мы воспринимаем, делаем своими и что из них помогает быть счастливыми, а что — мешает.

Вопрос о счастье — один из вечных вопросов. Существует огромное информационное поле, посвящённое проблеме счастья, столетиями засеваемое пытливыми умами всех времён и народов. Философы размышляют о счастье как наиболее общей категории удовлетворённости человека, политики говорят о счастье как о совершенном общественном строе, религиозные деятели трактуют счастье как дар Божий, который надо заслужить. Множество вопросов о счастье задано, на многие из них есть сотни ответов (например, в замечательной научной монографии М. Аргайла «Психология счастья» — ссылка в списке литературы), а счастливых людей намного больше не становится. Потому что знание о счастье и умение быть счастливым — не одно и то же. Тем не менее полезно познакомиться с размышлениями мудрецов о счастье.

Взгляд философов

Вот некоторые мысли древнегреческих философов о счастье.

Аристипп считал, что путь к счастью лежит в достижении максимального удовольствия, не приносящего при этом боли. Смысл жизни, по Аристиппу, находится именно в физическом удовлетворении, поэтому его учение называется гедонизм (от греч. hedone — «наслаждение»).

Сократ, признавая значимость удовольствия для ощущения счастья, указывал на обязательность осознания того, что «нечто делается хорошо». Он также настаивал на различении удовольствий: дурных и хороших, истинных и ложных.

Аристотель определяет счастье как «деятельность души в полноте добродетели». Добродетель, таким образом, становится средством достижения счастья, а удовольствие само по себе не есть счастье.

Эпикур развил целое учение о счастье — эвдемонизм (от греч. eudemonia — «счастье»), согласно которому единственным или высшим человеческим благом является счастье. Мы, правда, больше помним об Эпикуре как основателе «эпикурейства», практическом стремлении к наслаждениям. Эпикурейцам приписывают девиз, дошедший до нас на латыни: «Ede, bibi, lude», что переводится как «Ешь, пей и веселись». Однако учение Эпикура о счастье гораздо содержательнее.

Счастье, по Эпикуру, это состояние самодостаточности человека. Людям свойственно стремиться к наслаждению и избегать страданий. Отсюда до нас дошёл вышеприведённый «девиз эпикурейцев», являющийся на самом деле лишь фрагментом его рассуждений. Эпикур понимал, что в реальной жизни удовольствия теснейшим образом переплетены со страданиями, за удовольствия приходится платить. Режим «удовольствие — расплата» Эпикур не мог признать счастьем, поскольку он считал отсутствие страданий непременным условием счастья. Счастье Эпикура — такое состояние, при котором человеку уже не надо идти к чему-то недостающему. Практическая его рекомендация такова: человек должен жить незаметно, видеть и ценить малое счастье и радоваться доступным явлениям и состояниям: покою, погоде, красоте природы, придерживаться разумной философии, избавляющей человека от бесплодных страстей и страхов. Вот пример философского рассуждения Эпикура, избавляющего от страха смерти: «Самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения. Когда мы есть, то смерти ещё нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мёртвых». Вот ещё несколько советов Эпикура.

«Проживи незаметно».

«Нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно».

«Никакое наслаждение само по себе не есть зло; но средства достижения иных наслаждений доставляют куда больше хлопот, чем наслаждений».

Прошло много столетий, десятки мыслителей высказались на тему счастья и удовольствий. Вопрос о счастье стал одним из основных в этической науке. Кроме упомянутых гедонизма и эвдемонизма, в этике выделилось такое направление, как утилитаризм, согласно которому моральная ценность поведения или поступка определяется его полезностью и значимостью. Согласно формулировке основателя утилитаризма Джереми Бентама, морально то, что «приносит наибольшее счастье наибольшему количеству людей». Счастье, равно как и польза, измерялись последователями утилитаризма превосходством удовольствия над страданием.

На этом мы прервём описание философских представлений о счастье, но не потому, что они исчерпаны, а потому, что им нет конца и их описание выходит далеко за рамки книги. Более подробно с этическими учениями можно познакомиться в литературе по этике. Отмечу, что знание различных философских осмыслений счастья полезно для построения собственной философии счастья.

Религиозные взгляды

Вопрос о счастье как таковом не находится в центре внимания большинства религий. Да и само понятие «счастье» используется редко. Говорится о праведной жизни, о «делании добра», о следовании религиозным предписаниям. Праведная жизнь может принести человеку уменьшение страданий, надежду на воздаяние после смерти. Для буддистов счастье — это отсутствие всяких желаний, состояние «просветления». Стремление достичь счастья, изменяя внешние факторы, с точки зрения буддистов, ложно и безрезультатно. Иудей сможет наилучшим образом прожить земную жизнь, следуя Заповедям Моисея, соблюдая Закон и Традицию, а настоящее счастье настанет после прихода Машиаха. Ислам обещает награду тем верующим, кто следовал религиозным предписаниям, требованиям духовенства. Классическая традиция ислама утверждает, что счастье — это быть мусульманином, и его дарует Аллах, что касается состояния высшего удовлетворения, то оно возможно только «на небесах».

Сказанное здесь о буддизме, иудаизме и исламе более чем неполно и поверхностно. Религиозно-философская мысль этих вероучений продолжает развиваться и куда более глубоко (нежели и описал выше) смотрит на проблему счастья человека, но в этой книге я ограничусь краткими упоминаниями. Более подробная литература общедоступна, и желающие её найдут самостоятельно.

В христианстве есть учение о блаженствах, сформулированное в Нагорной проповеди Иисуса Христа. Слово «блаженство» воспринимается нами на бытовом уровне вполне утилитарно: как высшее наслаждение, причём скорее телесное, нежели духовное. Поэтому Заповеди блаженства во всей своей глубине без дополнительных разъяснений принимаются не всеми, хотя в действительности это сложный и глубокий комплекс нравственных ориентиров и правил поведения. Современная христианская психология рассматривает вопрос о счастье весьма широко и находится во взаимосвязи с научным подходом к этой проблеме, выявляя в том числе и непротиворечивые основания (подробнее об этом см., например, в книге «Христианская психология в контексте научного мировоззрения», ссылка в списке литературы). Более подробно с этой темой можно ознакомиться, обратившись к литературе, указанной в конце книги. Мне бы не хотелось погружаться в религиозную тему слишком глубоко. Для всякого верующего читателя ответы на вопросы о добре и зле, праведной и неправедной жизни, счастье и блаженстве даны в религиозных книгах, проповедях священнослужителей, поучениях. Моя позиция как автора книги-руководства прагматична и обращена как к верующим, так и неверующим. Для всех считаю полезным знакомство с предлагаемыми далее способами, позволяющими оказываться в земном счастье, счастье повседневном, которого нам так не хватает.

Взгляд политиков и идеологов

Разговор о счастье и его обещание всегда привлекают внимание, поэтому политики любят об этом говорить. Каждый из них обещает «рост счастья», если будут реализованы предлагаемые ими программы. С точки зрения политиков, счастье невозможно без преобразования общества, приведения его в то состояние, которое они считают идеальным, ставят целью своей деятельности. Для политиков счастье преимущественно социальное явление. Индивидуальное счастье — не главное из того, чем «торгуют» политики, оно должно стать следствием общего.

Когда мы жили в эпоху социализма, считалось, что основу нашего счастья составляют социальное равенство, общенародная собственность, превосходство духовного над материальным и т. д. В стране действительно было немало счастливых людей, причём в связи с реально существовавшей социальной стабильностью, возможностями роста и развития. За это была заплачена высокая цена. Многие из живших в России до революции стали её жертвами: погибли, лишились близких, имущества, Родины… Так счастье для одних обернулось несчастьем для других. Последующее строительство социализма тоже принесло немало несправедливостей наряду и с подлинными достижениями и общим благом. Но и этому благу суждено было рухнуть вместе с распадом страны: система ценностей вновь перевернулась. Теперь мы живём во времена, провозгласившие широкое разнообразие социальных ориентиров и видов возможного «счастья». В этих условиях тоже появилось немало счастливых людей, но снова миллионы стали несчастными…

Столетиями люди придумывали и пытались строить счастливые общественные системы и государства. Никто, однако, пока не смог построить абсолютно счастливого общества — такого, в котором нет социальных причин, делающих кого-то несчастным. Всегда кто-то счастлив, а кто-то — нет. Роль внешних факторов велика. Подробнее об этом сказано в главе «Общество и счастье». Заранее предупрежу: описание того, как преобразовать общество и построить страну счастья, темой книги не является. Она решает иную задачу: как научиться быть счастливым в любом обществе и при любых политических системах.

Счастье и психология

Представления о счастье у разных людей так сильно отличаются, что при их сравнении не всегда можно признать, что речь идёт об одном и том же предмете.

Счастье — проблема и задача как индивидуальной, так и социальной психологии. Бедный человек видит счастье в увеличении достатка, а заболевший — в избавлении от недуга. Снедаемый угрызениями совести раскаивается в содеянном и точно знает, что был бы счастлив, не соверши он проступка. Завидующий кому-то полагает, что счастье в обладании тем, чего у него нет, а у объекта зависти есть. Предметом зависти может быть что угодно: богатство, достижения, признание, успех у женщин или мужчин…

В следующих главах мы достаточно глубоко рассмотрим индивидуальные психологические особенности, определяющие и наше настроение, и отношение к действительности. Понимание своего психотипа — основа мастерства, базис искусства жить.

Важно также осознавать, как именно мы себе представляем «настоящее счастье»: этот образ играет существенную роль. Мы заранее сами или с чужой помощью представили, какому набору признаков должно отвечать настоящее счастье: здоровье, богатство, хорошее настроение, деньги, успех и т. п., и покуда все это не пришло, мы не считаем себя счастливыми.

К этому стоит добавить философское восприятие и осознание себя и окружающего мира. Счастливые люди счастливы потому, что обладают такой жизненной философией. Они не осознают её как «философию», как какое-то «учение». Они просто живут в соответствии со своими представлениями о жизни и обладают некими навыками. Именно в этом состоит их секрет. Этой философии никто никого не учит. Очень немногим она даётся от природы, другие обретают её ценой собственного жизненного опыта, путём проб и ошибок. Подавляющее большинство людей так никогда этим секретом и не овладевают: ощущение счастья, осознание счастья остаётся для них редким гостем, «синей птицей», которая прилетает и улетает, когда захочет.

Но мы с вами уже вступили на путь овладения этой философией! Мы сможем достигать состояния счастья и управлять этим процессом. Именно процессом!

Счастье — это процесс

Неверно рассматривать счастье, только как некое стабильное, не изменяющееся состояние исключительно позитивных эмоций. Нечто похожее нам обещают разные «школы счастья и позитивного мышления». Неверно также считать, что счастье — это состояние, в котором отсутствуют всякие желания: такое представление проповедуют некоторые мистические вероучения. Я не считаю такое состояние счастьем, это скорее апатия, состояние вредное и опасное, ведущее к заболеваниям.

Счастье — это гамма ощущений индивидуальной удовлетворённости, характеризующееся сложным ансамблем непрерывно изменяющихся эмоций, находящихся в динамическом равновесии. В состоянии счастья букет эмоций может включать в себя и радость, и грусть, и безмятежность, и печаль. В состоянии счастья мы можем испытывать отрицательные эмоции, такие как недовольство, гнев, стыд, зависть, обида, но только при условии, что не они нами управляют, а мы — ими. Счастливый человек не избавлен от негативных эмоций, но он умеет ими управлять.

Жизнь часто сравнивают с рекой, потоком, говорят о её «течении». Восприятие жизни как потока — хороший, удобный образ. Только быть в этом потоке щепкой, утратившей «эго» (как советуют буддисты), я согласен лишь время от времени, когда мне захочется помедитировать. В остальное время я готов ощущать себя щепкой, но у которой есть капитан. Я не могу управлять потоком, но траекторией своего движения могу: обходить мели, проходить через опасные пороги, удерживать свою щепку на плаву.

Интересно, что метафора «потока» понадобилась и психологам, для описания состояний максимальной погружённости в процесс деятельности, когда человек так увлечён своим делом, что забывает о себе и обо всём на свете, получая удовлетворение от самого процесса. Такие состояния так и называют «потоковыми» (подробнее см. в книге М. Чиксентмихайи, ссылка в списке литературы). Потоковое состояние возникает в любых видах деятельности, его переживают и спортсмены и музыканты, и учёные и пастухи — все, кто оказывается полностью погруженным в своё занятие, ощущая при этом радость, свободу, удовлетворение. Погружение в такие состояния может быть не подарком судьбы, а результатом целенаправленных усилий. Продолжая метафору течения жизни и движения её потоке, скажем, что искусство жить — это мастерство капитана, умело направляющего свою «щепку» в бурном потоке жизни, не теряющего ни самообладания, ни контроля над ситуацией в любых, в том числе критических обстоятельствах.

Наша жизнь протекает в двух сферах: внутренней и внешней. Внутренняя — это жизнь тела и, условно говоря, духа. Внешняя сфера — наше взаимодействие с окружающим миром. Искусство жить состоит в умении работать в обеих сферах «в своих интересах». Во внутренней сфере надо владеть методами управления мыслями и эмоциями. Во внешней сфере надо уметь так общаться и обращаться с окружающей средой — людьми, учреждениями, мифами и идеями, — чтобы жизнь приносила поменьше огорчений и неприятностей и побольше радостей и хорошего настроения.

Чтобы овладеть искусством управления жизнью, надо знать устройство нашей внутренней интеллектуально-эмоциональной «машины», а также «карту местности и правила движения» — общество и действующие в нём законы.

Важно понимать, что счастье — это не застывшее состояние, а процесс, динамичный процесс взаимодействия удовлетворенностей и неудовлетворенностей, в котором позитивные эмоции, в среднем, одерживают верх. Я придумал глагол «счастли́веть», то есть делать себя счастливым. Это умение можно освоить, будучи «задействованным» оно обеспечивает ощущение благополучия, счастья. Осознанное осчастливливание себя — процесс радостный; описание технологий осчастливливания и составляет содержание этой книги.

Чтобы быть счастливым, несмотря ни на что, нужно поддерживать этот процесс, управляя миром собственных эмоций. Процесс счастья имеет свои максимумы и минимумы, «амплитуда счастья» меняется. Именно это свойство счастья — чередование фаз взлёта с фазами затишья — и воспринимается как «счастье пришло — счастье ушло». Повторю ещё раз: оно не уходит, как не уходит волна, у которой есть гребень и впадина, максимум и минимум: плавая в море, вы остаётесь на них всё время, хотя и оказываетесь то на гребне, то в «долине». Но и в минимуме волна остаётся волной со всеми её свойствами и качествами.

В психологической литературе «про счастье» получила распространение концепция «гедонистической адаптации». В эту наукообразную обёртку завёрнуты тривиальная мысль и столь же тривиальное наблюдение: к хорошему мы быстро привыкаем, и уровень позитивных эмоций снижается. Это банальное умозаключение «прикрепили» к желанию людей быть счастливыми, снабдили это стремление метафорой «беговой дорожки» и сформулировали «вывод»: мы без остановки бежим в погоне за перманентным состоянием счастья и никогда его не достигаем. Эта метафора породила многочисленные рекомендации консультантов по психологии, предлагающих «сойти с гедонистической беговой дорожки» и начать вновь переживать яркие позитивные эмоции.

Здесь многое перепутано (как и в рекомендациях типа «выйди из зоны комфорта»). Гедонистическая адаптация, разумеется, существует: мы перестаём бурно радоваться тому, например, что у нас есть башмаки и брюки. Вот если, лишившись их, мы ощутим неудобство жизни без штанов и босиком, то когда их вновь обретём, будем искренне радоваться. Этот механизм распространяется на более сложные эмоции и переживания, вплоть до «притупления» чувств спустя какой-то период совместной жизни. Важно не то, что уровень эмоционального всплеска снижается, а то, как и чем мы измеряем, оценивая качество и суть любви и счастья. Дело не в амплитуде эмоций, а в их осознании и понимании значимости этих стабильных, устойчивых состояний, «позитивного фона», который определяет и любовь и счастье. Ставить вопрос о «повышении уровня счастья» в связи с тем, что эмоции «притупились», неверно и вредно, сродни эксцессивной мастурбации. Гедонистическая адаптация — разумный защитный природный механизм, своего рода стабилизатор, удерживающий наш эмоциональный фон от возможности непрерывного эмоционального всплеска: представьте себе кошмар неутихающей эйфории в связи, например, с достижением некого результата. Такого организм просто не выдержит, а окружающие начнут прятаться. На механизм гедонистической адаптации не надо обращать внимания, пусть он делает своё дело, не надо искусственно стимулировать всплески эмоций. Умение радоваться жизни и быть счастливым вовсе не требует действий под вывеской борьбы с гедонистической адаптацией и стремлений «сойти с гедонистической беговой дорожки».

Философия счастья — это комплекс ощущений, догадок, предположений, знаний — всего, что ведёт нас к осмыслению, что именно является вашим счастьем со всех точек зрения: и философской, и социальной, и религиозной, и психологической. Технология счастья — это приёмы, обеспечивающие оптимальное лавирование в переменчивом мире наших эмоций в соответствии с личной философией счастья.

Управление эмоциями — это умение влиять на отрицательные и положительные эмоции, не давая одним власти над собой и пробуждая другие. Эти умения формируются в двух сферах: во внутреннем мире наших переживаний и во внешнем мире наших впечатлений: общении с людьми, вовлечении в каждодневные заботы и радости, в общественно-политические процессы. Обе эти сферы рассматриваются в последующих главах.

Счастье — это метасостояние

Работая над книгой, я придумал новый, как мне казалось, термин для описания динамичной композиции состояний: метасостояние. Я использовал префикс «мета» в том смысле, в котором он нередко используется в философии. Слово происходит от греческого μετά, означающего «после», «за пределами», и применяющегося тогда, когда надо описать какое-то качество как «всеобъемлющее» или «превосходящее».

Счастье тех, кто овладел искусством быть счастливым, объемлет собой все прочие состояния и никогда не покидает человека. Осознание его возносится надо всем, над всеми прочими ощущениями души и тела, то есть формирует метасостояние.

Я был доволен, когда такой «научный» и «солидный» термин пришёл мне в голову. Позднее я узнал, что термин «метасостояние» уже существует и применяется в нейролингвистическом программировании (НЛП). Принято считать, что это слово ввёл в оборот американский психолог Майкл Холл, описывая несколько уровней самооценки. Узнав об этом, я не огорчился (потому что владею искусством быть счастливым ☺). Это не первый случай, когда я что-то придумываю впервые, а потом оказывается, что похожее было придумано до меня. Это говорит о том, что я иду верной дорогой, а то, что до меня где-то вблизи проходили и другие, лишь придаёт уверенности в правильности своих оценок. Майкл Холл, как я потом узнал, тоже шёл вслед за другими, в частности за Грегори Бейтсоном, труды которого я, в своё время, читал одновременно с вдохновляющими книгами Фритьофа Капры и Станислава Грофа о холистическом мировосприятии и метауровнях логического мышления. Хочу при этом отметить, что «моё» метасостояние отличается от «их» метасостояния. Они ввели этот термин для классификации логических уровней субъективной самооценки. Я же имею в виду описание объективно существующего явления (счастья). Но как только мы овладеваем искусством быть счастливым, его методами, мы овладеваем методикой осознания своих мыслей и эмоций, пониманием природы наших реакций на внешние обстоятельства. Мы анализируем явления на разных уровнях логических самооценок и здесь сходимся с аналитиками метауровней мышления и не противоречим друг другу.

Искусство быть счастливым опирается на осознание счастья как всеобъемлющего состояния, динамичного процесса. Счастье никогда вас не покинет, если этот процесс находится под вашим управлением.

Из чего сделаны счастье и несчастье?

Счастье сделано из того же самого, из чего сделано и несчастье: из наших эмоций. Важно, как этим «строительным материалом» управлять. То, какие эмоции нас охватывают, зависит от многих причин, которые можно для удобства разделить на внешние и внутренние. Внешние — это обстоятельства жизни, события, которые происходят независимо от нас и даже вопреки нашим желаниям. Они могут быть комфортными или дискомфортными, радостными или удручающими. Как уменьшить негативное воздействие внешних причин на наше состояние и оказываться в условиях комфортного и радостного внешнего воздействия, мы будем рассуждать во второй части книги, а сейчас поговорим о причинах внутренних, которые существуют в нас самих.

В этой главе сказано, какую роль играют такие свойства, как инстинкты, темперамент, конституция и другие устойчивые факторы, определяющие психологический тип личности. Здесь же скажем об эмоциях и причинах, их вызывающих, об оптимистах и пессимистах, о роли убеждений и иных врождённых или просто очень устойчивых свойствах каждого индивидуума. Эти сведения известны многим, интересующимся психологией. Однако я излагаю их со своей точки зрения — «с точки зрения счастья и искусства жить». Такой взгляд раскрывает многое, кажущееся известным, с неожиданной стороны.

Я-матрица

«Я-матрица» — это комплекс физических и психологических характеристик, определяющих нашу индивидуальность. Это наша телесная конституция, темперамент, характер, инстинкты, тип личности. Это все то, что составляет некий мало изменяющийся базис и каркас, с которым мы пребываем всю жизнь. Я придумал называть это «Я-матрицей», хотя снова не уверен, что до меня это никто не использовал. Но важно другое: то, что, как мне кажется, понятие «матрица» — удобный термин. При этом я не имею в виду ту «Матрицу», о которой идёт речь в популярном кинофильме. У этого слова много толкований, возникших задолго до съёмок. Оно используется в математике, во многих видах производства: матрица — это то, что становится источником, образцом для тиражирования чего-либо. Например, печатная форма при производстве книг или газет, или особой формы деталь, с помощью которой производят изделия путём давления, например штамп для чеканки монет и т. п. В основе этого слова — латинское matrix, «мать, источник чего-либо». Именно это я имел в виду конструируя понятие Я-матрица — тот базис, набор свойств, на основе которого формируется наша индивидуальность.

Я-матрица играет огромную роль в нашей жизни, в том числе и в том, счастлив человек, или нет, хорошо ему живётся или не очень, во всём, что вызывает наше недовольство, Я-матрица активно проявляет себя, хотя мы о ней и не подозреваем. Мы много думаем о том, «каков я есть», и создаём некое представление о себе. Его называют Я-концепцией (об этом подробнее в следующих главах), но представление может быть неточным и даже глубоко ошибочным. Противоречие между тем, кто я есть в действительности (Я-матрица), и тем, каким я себя считаю (Я-концепция), лежит в основе большинства неудовлетворенностей, разочарований и многих других неприятных переживаний, лишающих нас покоя и счастья.

Именно поэтому так важно знать: что в нас заложено от рождения, какие устойчивые качества мы приобрели по жизни. Необходимо помнить, что подвластно нашему управлению, а что нет, и как это учитывать в повседневной жизни. Среди важнейших свойств и функций нашего психологического устройства: инстинкты, темперамент, конституция, индивидуальность, психологические установки, тип личности, характер.

Каждый из нас уникален; наши психофизические устройства отличаются, различны характеры, привычки и ценности, внешность. Поэтому нет и не может быть единого рецепта, одной на всех модели поведения, обеспечивающей счастье. Даже успешным, но чужим опытом или образцом счастья воспользоваться затруднительно, чаще невозможно. Чему-то можно поучиться, а просто взять и повторить — нет. В одних и тех же обстоятельствах одни из нас чувствуют себя отлично, а другой — плохо. Одним «для счастья» нужны покой, тишина, уединение, а другим — шумная компания, одним надо кем-то руководить, отдавать приказания, поощрять и наказывать, а для других подобная роль — тяжкий крест. В этой связи очень важно понимать, что именно в нас является врождённым, устойчивым, неизменным, а что мы можем изменить.

Великий писатель и весьма проницательный психолог Лев Толстой начал роман «Анна Каренина» с фразы, ставшей знаменитой: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». И фраза хороша, и роман, и Лев Толстой — гений, но данная его мысль неточна. Осмелюсь назвать её недостаточно глубокой с практической точки зрения. Внешне, быть может, счастливые семьи и похожи: в них царят покой, взаимопонимание, удовлетворение, звучит смех, но конкретные поведенческие модели, которыми достигнуто каждое семейное счастье, различны. Похожими выглядят лишь основные подходы: взаимное уважение, любовь, готовность к компромиссам и проч., но то, как эти подходы осуществляются в каждой конкретной семье, не похожи, потому что люди разные.

Неглубокое понимание своей природы приводит к бесплодным, даже губительным попыткам «изменить себя», «добиться успеха», «стать счастливым» и т. п. в соответствии с чужими образцами. Тысячи людей, начитавшись популярных книжек на тему «как добиться успеха», «как избавиться от негативных эмоций» и т. п., следуют приведённым в них советам и рекомендациям, пытаясь сломать при этом самих себя, в том числе свои неизменные, не поддающиеся трансформации свойства. Результаты в лучшем случае никакие, но гораздо чаще — весьма плачевные. Человек теряет веру в себя, разочаровывается в своих возможностях и становится ещё менее успешным и счастливым, нежели был до того. Так что, прежде чем пытаться повлиять на самого себя, очень важно знать особенности своего психофизического устройства — Я-матрицу.

В следующих параграфах рассказано об этих свойствах. Скорее всего, бо́льшая часть сведений читателям известна, но полезно освежить в памяти и применить к самому себе эти важные характеристики в процессе постижения искусства жить.

Инстинкты

Сам факт наличия инстинктов у человека многими учёными отрицается. Признается, что инстинкты — врождённая последовательность действий, вызванных некой потребностью, — есть у животных, а то, что мы этим словом называем у людей, на самом деле разного рода рефлексы, некие автоматические действия, привычки и т. п. Спор об этом идёт не первую сотню лет и сам по себе интересен и поучителен. Я — тоже поборник точного использования слов не только в научном обиходе, но и в бытовом. Но иногда — при написании этой книги, например, — я позволяю себе некоторую вольность и буду пользоваться словом «инстинкт» так, как мы им пользуемся в обычной жизни. Мы говорим, например: «Я инстинктивно отдёрнул руку от горячей поверхности только что вскипевшего чайника». Строгий научный редактор скажет: «Такое поведение вовсе не инстинкт, а автоматическая реакция, возникшая либо на основе собственного опыта (уже обжигался), либо на основе подражательного поведения и послушания (видел, как другие обожглись; мама сто раз говорила: „Не трогай, он горячий“)». Даже такие биологически обусловленные стремления, как поиск пищи и размножение, не все считают инстинктами, поскольку не только у человека, но и у высших приматов эти стремления не подкреплены автоматическими действиями, заложенными в природу: и поиску пищи и даже размножению надо научиться.

Для целей этой книги важно знать о наших устойчивых поведенческих реакциях, независимо от того, являются они врождёнными и приобретёнными. С учётом сделанных оговорок, будем использовать слово «инстинкты» применительно к людям.

В литературе можно встретить много разных перечней инстинктов человека. Чаще всего, упоминают следующие: продолжения рода, самосохранения, альтруизма, исследования, доминирования, свободы, сохранения достоинства. В первом издании я описал проявления различных инстинктов довольно подробно, в этом оставлю лишь некоторые краткие пояснения.

Содержание и направленность инстинктов ясны из их названий, хотя иногда нужны пояснения. Скажем, инстинктом продолжения рода называют, чаще всего, комплекс из сексуального инстинкта спаривания, к которому присоединяют заботу о потомстве. Инстинктом самосохранения обозначают многие поведенческие реакции, направленные на адаптацию к изменяющимся обстоятельствам, стремление избежать возникающих угроз.

Инстинкт альтруизма, присущий людям как стадным существам — это готовность помогать другому (alter — по латыни «другой»).

Инстинкт исследования формируется как следствие одного из обязательных условий выживания вида: поиск, обучение, творчество. Человек должен всё время искать новое, обретать новые знания, саморазвиваться: именно в этом его видовое преимущество, именно это позволило человеку выжить, приспособиться к условиям выживания и конкурентной борьбы.

Инстинкт доминирования — стремление к лидерству, превосходству — относится к качествам, которые необходимы для реализации механизмов естественного отбора.

Инстинкт свободы — термин неудачный, и название сбивает с толку. Это происходит, потому что понятие «свобода» мы используем как социальное. Инстинкт свободы, если он существует, проявляется на самых ранних стадиях эволюции человека, а не тогда, когда возникло рабство и прочие виды социальных несвобод. Этим инстинктом можно называть стремление к «проверке на прочность» разных видов поведенческих ограничений: приблизиться к огню и лишь потом обжечься, узнав, что это больно и опасно; попробовать прыгнуть с большой высоты, а потом испытать боль и узнать, что с определённых высот прыгать опасно, — вот проявления свободы как инстинкта. В этом смысле он тесно связан, а может быть, и совпадает с инстинктом исследования.

Инстинкт сохранения достоинства предписывает отличать: что со мною можно делать, а чего — нельзя. Здесь следует провести разграничительную линию между социальными понятиями чести и достоинства и биологическим инстинктом. Чаще всего мы встречаемся с социально обусловленным комплексом «собственного достоинства». Не столь важно, врождённое это свойство или нет, но фактор этот весьма влиятельный. Именно те, у кого этот комплекс сильно развит и даже доминирует, становятся «невольниками чести», готовым ради сохранения достоинства подавить в себе инстинкт самосохранения. Нелегко жить человеку с обострённым чувством достоинства.

Завершая условный перечень инстинктов, скажу следующее: не называйте какие-либо инстинкты «низменными». Нет низменных инстинктов! Это естественная, важная и нужная часть нашей природы. Есть низменные поступки, противоречащие принятой морали и нравственным нормам.

Инстинкты есть у каждого человека, но в «разных количествах» и с разной иерархией. Этим, в частности, мы отличаемся друг от друга. У одних преобладает инстинкт доминирования, и такой человек стремиться лидировать, у других «главным» является инстинкт альтруизма, и такие люди становятся отзывчивыми, сопереживающими. Психологи для описания людей с тем или иным доминирующим инстинктом ввели, соответственно, семь типов: эгофильный (себялюбивый), генофильный (ставящий превыше всего свой род, семью), альтруистический, исследовательский, доминантный, либертофильный (свободолюбивый) и дигнитофильный (от лат. dignitas — «достоинство»). Подробное описание характерного поведения каждого типа можно найти в литературе по психологии и попробовать определить свой. Для нашей цели — «стать счастливыми» — полезно знать, к какому типу мы относимся.

Я, например, отнёс бы себя к «исследовательскому» типу, потому что мне всегда была присуща любознательность, граничащая с рассеянностью. Я увлекался разными науками, разными профессиями, был готов отказаться от материального достатка ради чего-то нового и интересного. На второе место «в самом себе» готов поставить сразу два инстинкта, поскольку не могу определить, какой из них «сильнее»: генофильный или альтруистический. Скорее всё-таки генофильный — сначала, а альтруистический — потом: своим близким я готов помогать и жертвовать всем ради них всё-таки охотнее, нежели чужим. Потом, наверное, следует поставить дигнитофильность (собственное достоинство): я довольно остро переживаю ситуации, которые воспринимаю как унизительные. Набравшись жизненного опыта, я стараюсь их предвидеть заранее и не допускать возможности их возникновения. Дальше в моей характеристике стоит свободолюбие, потом — стремление к доминированию, на последнее место поставил бы себялюбие.

Моя характеристика самого себя наверняка содержит неточности, и в зависимости от обстоятельств и периода жизни иерархия инстинктов в чём-то менялась. Так поставив на предпоследнее место инстинкт доминирования, я должен при этом признать, что я, скорее всего, «генетический лидер»: мне гораздо легче и естественнее взять на себя ответственность и быть лидером, вести за собой, чем быть ведомым. Здесь, думаю, сказывается влияние другого врождённого свойства — темперамента, но об этом далее.

Каждому важно понимать: что для него гармонично и естественно, а что будет идти вразрез с его природой. Зная это, можно не допускать ситуаций, в которых «счастья не видать». Так, например, жизнь меня не раз и не два выводила на лидерские позиции, мне пришлось занимать руководящие должности. Я с ними неплохо справлялся, но всегда хотелось от них избавиться. Я никогда не стремился к карьерному росту и хотел просто заниматься любимым делом. Что ещё важно: лидерские качества во мне есть, а вот инстинкт доминирования, стремление быть лидером, командовать, распоряжаться выражены слабо.

Советую всем «искателям счастья» проанализировать самого себя подобным образом, но при этом помнить, что нет плохих типов и плохих инстинктов. Инстинктов нельзя стыдиться. Они хороши в любом сочетании и в любой последовательности. Проблемы возникают только тогда, когда какой-то инстинкт настолько подавляет все остальные, что человек впадает в состояние патологии, инстинктопатии. Если «исследователь» становится фанатом, то ради познания чего-либо он может быть готов провести жестокие эксперименты на живых людях. При сверхдоминировании инстинкта самосохранения мы получим сверхэгоиста, при чрезмерном преобладании инстинкта доминирования — диктатора, тирана. Инстинктопатии, как и все остальные психопатологии, должны лечить профессиональные врачи.

Важно также понимать, что опасны не только чрезмерные доминирования инстинкта, ведущие к инстинктопатии, но и чрезмерные подавления инстинкта, ведущие к проблемам или той или иной неудовлетворённости. Психологи указывают, что подавление инстинкта самосохранения вызывает тревогу и страх; подавление инстинкта продолжения рода — неудовлетворённость, агрессивность и тоску; альтруистического — вину и муки совести; исследовательского — неудовлетворённость, агрессивность, печаль; инстинкта доминирования — неудовлетворённость, агрессивность, враждебность, презрение; инстинкта свободы — протест или депрессию; инстинкта сохранения достоинства — гнев, отвращение или депрессию. В целом же ущемление или подавление инстинктов вызывает одну из двух наиболее универсальных эмоциональных реакций: агрессивно-протестную или капитулятивно-депрессивную.

Осознание вреда от подавления инстинктов не означает предоставления им полной свободы. Это не требуется, да это и невозможно, поскольку мы — существа социальные и должны жить в соответствии с принятыми нормами нравственности и поведения, ограничивающими многое. Мы должны не подавлять инстинкты, а сдерживать их чрезмерные порывы, уметь вовремя это осознать и направить в приемлемое русло.

Выскажу ещё одно предположение, как мне кажется, фундаментального характера. То, что человек может подавлять проявление инстинктов и вообще как-то влиять на них, их иерархию, составляет то, что мы называем «свобода воли». Именно это отличает человека от животного, именно это даёт нам возможность быть счастливыми или несчастными.

Темперамент

Итак, инстинкты — это врождённые поведенческие реакции, но у разных людей одни и те же по содержанию инстинктивные реакции протекают в различных формах, с разной интенсивностью и скоростью: у кого-то — бурно и быстро, у кого-то — замедленно и неярко. Эти формы так же, как и инстинкты, относятся к настолько устойчивым свойствам, что некоторые считают их врождёнными. Их называют темпераментами и выделяют обычно следующие виды: холерик, флегматик, сангвиник и меланхолик. Они хорошо описаны в научно-популярной литературе, и поэтому не стоит на этом останавливаться излишне подробно. Напомним лишь самые основные черты, обращаясь к некоторым удачным формулировкам из книги В. Гарбузова «Человек — жизнь — здоровье: древние и новые каноны медицины» (ссылка в списке литературы).

Холерик упорен и настойчив, непреклонно целеустремлён. Он — борец. Холерик безжалостен к себе и требователен к другим. Он вспыльчив и нетерпелив, колюч и неуживчив, прямолинеен и бескомпромиссен, поэтому с ним трудно. Его девиз «все — или ничего», и во имя достижения цели он идёт на любой риск. При этом у него подавлено чувство страха и снижен болевой порог. Со сбитыми в кровь локтями и коленями он упорно лезет в гору. Если он упёрся в забор, то не ищет калитку, а таранит его, прокладывая себе дорогу. Узлы он не развязывает, а рубит. Это человек одной идеи, одной страсти, одной любви. Он неутомим. Но при этом холерик нестабилен: целеустремлённый порыв может мгновенно смениться апатией. Невзгоды, если они чрезмерны, не гнут, а ломают человека холерического темперамента. Он легко может стать агрессивным, терять контроль над собой. Холерик прямодушен, и его побеждают хитростью. Он не чувствует нюансов переживаний других, и ему не присуща тонкая интуиция. Но, поняв другого, холерик помогает до конца, рискует жизнью во имя его спасения. Он — защитник слабых, всегда впереди, пробивает дорогу другим, надрываясь и не жалея себя. За ним как за каменной стеной.

Флегматик по характеру медлителен. Он делает все неспешно, терпеливо и на совесть. Он — молчун, и от этого кажется бесчувственным, равнодушным, хотя в душе его доброта и понимание других. По своей природе он справедлив, безотказен и не ропщет, а терпеливо ждёт лучшего, но он страшен, если чаша его терпения переполнена — тогда перед его гневом бледнеет гнев холерика. Однако обычно, если ему становится невмоготу, он уходит молча, и это уход лучшего работника, лучшего семьянина. Его сила велика, но рассчитана на неспешность. Он более упорен, чем холерик, но это упорство терпеливого. Он, как и холерик, обладает непоколебимой волей, но, опять-таки, волей неторопливого. Там, где холерик ломается, флегматик начинает снова и снова поднимать разрушенное, строить новое. Он знает свою ахиллесову пяту — медлительность в мыслях и в действиях. Но, будучи тугодумом, он принимает верные, мудрые решения, избегая риска и авантюр. Он понимает: ему не вывернуться, мгновенно не сориентироваться в опасности. Поэтому флегматик избегает всего, что требует находчивости и быстроты. Он замкнутый. Легковесные разговоры и быстрая перепалка не для него. Слово его, как и дело, надёжно. Он домосед, будто рождённый для оседлости, для мира, но непоколебимее всех и на войне. Новые формы поведения у флегматика вырабатываются медленно, но долго сохраняются.

Сангвиник скор во всём: он быстро думает и говорит, он находчив, остроумен и не лезет за словом в карман. Он стремителен в действиях, и все горит в его руках. Он мгновенно оценивает людей, ситуацию и молниеносно ориентируется. Его не застать врасплох. Он «внезапен», не зная, что такое внезапность, ибо всегда и ко всему готов. Естественно, он гибок и компромиссен, не таранит преграду, как холерик, и не берет её осадой, как флегматик, а овладевает стремительной атакой или обходит её. Он легко загорается, но и быстро остывает, не огорчается и не печалится, теряя или не находя. У него много целей, много идей, но, легко загораясь, он так же легко отказывается от задуманного, если путь труден, и от идеи, если она не может быть реализована сразу. Ему все даётся легко, и он щедр, расточителен, влюбчив. Он, как летний день, когда солнце и дождик одновременно, он плачет — и тут же смеётся. Он и огорчается, не унывая. Он общителен и находит общий язык с любым человеком. У холерика один друг, у флегматика ни одного, у сангвиника много. Он — среднее между холериком и флегматиком, он — как мост между ними. Природа наделила его настолько выигрышными данными, что он может позволить себе быть легкомысленным. Он вывернется, как уж, выберется из-под упавшей стены, проскользнёт в любую щель, догадается, найдётся, даже обманет и, в конце концов, оставит холерика и флегматика далеко позади себя со сжатыми кулаками и разинутым от удивления ртом.

Меланхолик похож на флегматика: он тоже медлителен, не спешит проявлять активность. Но в отличие от флегматика его пассивность обусловлена относительной слабостью нервно-психической системы, а не стремлением уйти в себя и сосредоточиться. При внешне вялой реакции его внутренние переживания остры и глубоки. Меланхолик раним, чувствителен, склонен к депрессивным состояниям. У него нередко бывает заниженная самооценка, чаще всего они бывают интровертами. При всех этих слабостях меланхолики порой достигают выдающихся результатов там, где важны тончайшие нюансы и оттенки чувств и эмоций. К меланхоликам относят таких великих людей, как Гоголь, Шопен, Чайковский.

Ясно, что реальный человек редко бывает «чистым» сангвиником, холериком, меланхоликом или флегматиком, но более выраженный по сравнению с другими тип темперамента определить можно и нужно. Это не теоретическое любопытство, а практически важное знание о самом себе. Потому что, если вы, скажем, «в целом сангвиник», а от вас требуется (обстоятельствами, верой, собственными заблуждениями, влияниями других людей, идей и проч.) не быть сангвиником, а поступать как холерик или флегматик, вы будете несчастны и, вполне вероятно, начнёте болеть.

Одни и те же жизненные невзгоды по-разному воздействуют на сангвиников, холериков и флегматиков. Если холерик претерпевает жизненный крах, все цели, к которым он стремился, стали недостижимыми, он ломается как личность и может заболеть, спиться и погибнуть. Флегматик в такой же ситуации «начнёт с начала» и будет терпеливо стремиться к цели, а сангвиник, не унывая, поставит перед собой новые цели, наметит новые пути. Сангвиника, однако, тоже подстерегают беды и несчастья, если его заставят вести себя в соответствии с темпераментом флегматика или холерика. Если у сангвиника тупой, несправедливый и жёсткий начальник, прерывающий все инициативы, осуждающий за любую мелочь, требующий от него методичного, неукоснительного следования заданной процедуре (что вполне комфортно для флегматика), то сангвинику будет плохо, и он станет думать, куда ему уйти, чтобы не зачахнуть совсем. Холерик в той же ситуации может начать борьбу с начальником ни на жизнь, а на смерть!

«Подавление или искажение темперамента — путь к неврозу или к психосоматическому заболеванию. Не будут здоровыми и холерик, флегматик, сангвиник, вынужденные жить вопреки своему темпераменту, своей врождённой натуре», — пишет В. И. Гарбузов.

Понимание своей природы, как мы видим, трудно переоценить. Зная себя, можно избежать проблем, жизненных невзгод и крахов, не растрачивать себя на бесплодную борьбу, искать и находить приемлемые, комфортные формы жизни, работы, поведения. Наши инстинкты и темперамент составляют неизменную, врождённую основу нашей личности. Определите свой доминирующий темперамент ведите себя в соответствии с ним, не подавляйте его. Счастье холерика не совпадает со счастьем флегматика или сангвиника.

Телосложение и конституция

Разве есть связь между телосложением и счастьем? Разве не любой человек — высокий или низкий, худой или полный — может быть счастливым? Конечно же счастливым может быть любой, но, чтобы эффективно овладеть «искусством быть счастливым», надо правильно учитывать своё телосложение — неизменное, данное нам от природы — и те особенности, которые в связи с этим возникают. Тип телосложения — не только эстетическая или спортивная характеристика. Связь между телосложением («фигурой») и особенностями индивидуальной психики существует, и этому посвящено немало исследований.

Тело человека на протяжении жизни изменяется: мы толстеем и худеем, у нас меняется осанка и проч. Удалось, однако, выделить характеристики, которые при этом остаются неизменными. Эти характеристики называются соматотипами (от греч. somatos — «тело») или конституционными типами телосложения человека. Сложилось несколько подходов к типологии телосложения, но мы не будем перегружать книгу их описанием. Дадим упрощенные, но достаточные для наших целей подходы к типологии конституции.

Первая, наиболее распространенная, выделяет следующие типы: нормостеник, гиперстеник и астеник. Приведем описания, взятые из учебной литературы.

Гиперстеническая конституция. Ее обладатель широкоплеч, имеет хорошо развитую грудную клетку, крепкое телосложение, «квадратную» форму головы с крепкой нижней челюстью. Он жизнерадостен, общителен, энергичен, имеет хорошее здоровье. У гиперстеников левополушарный тип мышления, значит, у них присутствуют в действиях логика и деловая хватка. Эти люди «без сантиментов», энергичны, напористы. Склонны к полноте.

Астеническая конституция. Для людей этого типа характерны узкие плечи, слаборазвитая грудная клетка, хрупкое сложение; форма головы астеника часто треугольная вершиной вниз, череп широкий, подбородок узкий. Отличаются повышенной возбудимостью нервной системы, слабостью психики, неуверенностью в себе. Часто замкнуты, имеют монотонный голос, сдержанны, мышление левополушарное. К полноте не склонны.

Нормостеническая конституция. Ее представители отличаются атлетическим телосложением в сочетании с уверенностью. Они как бы являются средним звеном между двумя первыми типами конституции. Форма головы нормостеника треугольная вершиной вверх, подбородок массивный, узкий череп. Стиль мышления правополушарный. Обладает психической уравновешенностью, адекватными реакциями на окружающую действительность, уверенностью в себе, своих возможностях, стабильным настроением. Общительны, любят и принимают жизнь, чувствительны, имеют склонность к полноте.

Упомянем и иной подход к типологии (В. Гарбузов), ограничивающийся всего двумя типами: сухой — жилистый и толстый — округлый. Большинство людей можно определенно отнести к одной из этих групп.

«Сухощаво-жилистые» — мощно заряжены энергетически, чрезвычайно выносливы, обладают сильной половой конституцией. В такую «одежду» чаще всего облачён холерический темперамент. Такие конституция и темперамент гармонично сочетаются с «маскулинной» (мужской) группой инстинктов. Чаще они бывают высокого или среднего роста, крепкого телосложения, со средней шириной плеч, а иногда — узкоплечие.

«Толстые — округлые» (или «мышечно-округлые») — со средним энергетическим потенциалом и средней или слабой половой конституцией. В такую «одежду» чаще всего облачён флегматический темперамент. Такие конституция и темперамент соответствуют «фемининной» (женской) группе инстинктов. Чаще они бывают среднего или низкого роста, широкоплечие, широкогрудые, зачастую с выраженным брюшком.

Хотя описание типов таково, что какой-то из них нам может показаться более привлекательным, нежели другой, не стоит приходить к этому выводу. Все типы самоценны, и ни один из них не лучше другого. Каждый обладает столь важными преимуществами, что выделить «лучший тип» невозможно. Проблема может возникнуть не из-за типа конституции, а из-за того, что вы себя неверно воспринимаете или вдруг захотите «стать другим». Тип изменить невозможно, и если вы им недовольны, вы тем самым уже создаёте своё «несчастье». В то время как счастливым можно быть с любым типом конституции. Надо просто знать свои особенности, сильные и слабые стороны.

Не сталкивайте свои врождённые качества друг с другом, используйте обходные маневры и хитрость в общении с самим собой, с постановкой жизненных целей. На пути к счастью надо быть и тактиком и стратегом, в том числе и по отношению к самому себе.

Индивидуальность

Поговорим о ещё одной группе врождённых качеств: внешность (форма лица, носа губ, цвет волос, глаз, фигура и т.д.), голос, речь и дарованные судьбой таланты. Все вместе это составляет важную часть того, что называют индивидуальностью человека.

Кажется очевидным, что быть красивым, привлекательным, талантливым лучше, чем быть всего этого лишённым. Считается, что быть счастливым легче, если тебе даровано сочетание ценимых окружающими качеств, нежели в случае, когда мы и некрасивы внешне, и талантами бог обидел. Хотя народная мудрость гласит: «Не родись красивой, а родись счастливой». Это так, но хорошая новость состоит в том, что можно счастливым не родиться, а стать им!

Недовольство своей внешностью, пожалуй, самая распространённая причина страданий, особенно в молодом возрасте, когда роль внешности предельно высока: она занимает первое, второе, а порой и третье места в иерархии ценностей. Собственная внешность как причина личного несчастья — очень важный фактор. Если бы люди не нашли способов уменьшить значение этого фактора, в мире почти не было счастливых: своей внешностью очень часто недовольны даже знаменитые красавицы и красавцы. На самом деле счастливые есть и среди некрасивых, и даже уродливых, потому что есть способы, позволяющие существенно ослабить этот фактор.

Дела и поступки, отзывчивость, доброта, честность, открытость — вот что приносит самую высокую награду в жизни — дружбу. Если у вас есть друг, вам намного легче и обрести, и не потерять счастье. Не обязательно при этом быть яркой индивидуальностью. Достаточно быть просто хорошим человеком. И когда вы услышите глупую расхожую фразу: «Хороший человек — это не профессия», усмехнитесь про себя. Хороший человек — величайшее из всех возможных достоинств в жизни. А «профессионально хороший человек» — это тот, вокруг которого в любом коллективе распространяются тепло и доброта, улыбка и радость.

Так что, если природа не одарила нас выигрышной внешностью, помогите себе сами. Ваша индивидуальность, воспринимаемая во всей полноте, в комплексе, в который входят и внешность и духовный мир, и характер и манеры, станет привлекательной и принесёт вам много радости и счастья.

Оптимизм и пессимизм

Мы нередко думаем, что быть оптимистом хорошо, а пессимистом — плохо. Считается, что у оптимистов хорошее настроение, а у пессимистов — не всегда, к оптимистам тянутся, их любят, а пессимистов сторонятся, с ними печально и скучно. Может показаться, что «с точки зрения счастья» быть оптимистом — путь к нему, а пессимистам быть счастливыми сложнее. Сразу скажу: это не так; во всяком случае, не так однозначно. И оптимист, и пессимист могут быть как счастливыми, так и несчастными.

Люди не бывают стопроцентными оптимистами или пессимистами. В одних обстоятельствах, по одним поводам человек — оптимист, а по другим — пессимист. В сущности, это — реализм, который часто вспоминают как «третий тип», наряду с оптимизмом и пессимизмом. Реалист — это не третий психотип, а личность с развитым рациональным мышлением. И оптимист, и пессимист могут обладать умением и склонностью трезво оценивать окружающую действительность и свои эмоции, то есть «быть реалистами».

«С точки зрения счастья» надо не бороться со своим пессимизмом в пользу оптимизма, а лишь отслеживать в самом себе проявления того и другого, знать сферу явлений, по отношению к которым вы преимущественно (или избыточно) оптимистичны или пессимистичны. Бездумный — избыточный — оптимизм с точки зрения счастья вроде бы не так опасен, но всё же может сыграть злую шутку, если лишит способности предвидеть опасность или трудность.

Здоровый пессимизм может помочь предвидеть негативное развитие событий, а если за этим следует мобилизация на преодоление трудностей или выработку обходных маневров — это полезное защитное свойство. Другое дело — избыточный пессимизм, который ведёт к депрессии, отчаянию, ощущению утраты смысла жизни: такой пессимизм опасен. Пессимизм, превращённый в установку на неприятности и неудачу, действительно может приносить вред. Такой человек и в прошлом, и в настоящем видит преимущественно зло и безысходность, а поэтому и в будущем предвидит в основном неблагоприятные события и результаты. Но и такие люди переживают наступившие неприятности в двух формах — менее или более вредных: спокойно-безнадежно без страха или тревожно-эмоционально — со страхом. Пессимизм с интенсивной тревожной реакций может приводить к состояниям неврозов, фобий, депрессий, носящих, как говорится «медицинский характер». В таких случаях действительно помочь может только врач. При спокойно-безнадежной реакции пессимист относится к ожидаемым неприятностям стоически («Я так и знал»), как ослик Иа из мультфильма про Вини Пуха, и это для него род терапии: ослик Иа поддерживает свой, комфортный для него жизненный тонус спокойной готовностью к разочарованиям, а приятные неожиданности приносят ему радость. Не надо ослика заставлять изображать из себя оптимиста, но быть при этом внутренне несчастным. Пусть лучше он остаётся грустно-пессимистичным внешне, но внутренне спокойным и по-своему счастливым.

Важно при этом понимать: быть по преимуществу оптимистом или пессимистом не всегда может быть вопросом нашего выбора или усилий. Большинство современных психологов считают, что это врождённые качества или, по крайней мере, укоренённые, сродни установкам, темпераменту и прочему, о чём говорилось выше. Проблема возникает лишь тогда, когда от пессимиста требуют оптимистического взгляда и образа действий, а от оптимиста — пессимистического подхода. Вот тогда возникает дисбаланс, конфликт и утрата комфорта. «Включение» реализма — рационального анализа происходящего — поможет снизить уровень конфликта.

Пытаться «избавляться от пессимизма» не всегда нужно. Время от времени человеку свойственно впадать и в меланхолию, и в грусть. Более того, такое состояние может быть столь же счастливым при спокойном его осознании, что и состояние радости. Скажем, когда «печаль моя светла»:

На холмах Грузии лежит ночная мгла;

Шумит Арагва предо мною.

Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою,

Тобой, одной тобой… Унынья моего

Ничто не мучит, не тревожит,

И сердце вновь горит и любит — оттого,

Что не любить оно не может.

Вот какие глубины психологизма были доступны А. С. Пушкину. Исполнено величественного пессимизма и другое его знаменитое стихотворение:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

Здесь уже даже не пессимизм, сопровождаемый надеждой и удовлетворённостью происходящим, как в предыдущем стихотворении. Здесь пессимизм глубокий, это осознание бессмысленности и бесцельности жизни. Но вот в чём я уверен: написав эти гениальные строки, поэт был счастлив! Вот ещё гениальные строки, исполненные глубочайшего пессимизма (М. Ю. Лермонтов):

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…

Желанья!.. что пользы напрасно желать?..

А годы проходят — все лучшие годы!

Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда,

А вечно любить невозможно.

В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:

И радость, и муки, и все там ничтожно…

Что страсти? —

                 ведь рано иль поздно их сладкий недуг

Исчезнет при слове рассудка;

И жизнь,

    как посмотришь с холодным вниманием вокруг, —

Такая пустая и глупая шутка…

Поэты вообще довольно часто бывают глубокими пессимистами: Байрон, Лермонтов, Блок. Главное, чтобы поэтов-пессимистов не заставляли сочинять стихи, подобные искренне и гениально оптимистическим стихам Маяковского: «Я славлю Отечество, которое есть, но трижды — которое будет!» Оптимизм Маяковского, впрочем, не уберёг его от самоубийства. Мы нередко наблюдаем, что люди, не ожидающие от жизни ничего хорошего, в итоге ведут более правильный образ жизни и с осторожностью относятся к своему здоровью, в то время как оптимисты чаще подвергают себя риску. Нормальный баланс оптимизма и пессимизма психологи описывают так: «Для достижения успехов в учёбе и в дальнейшей жизни требуется оптимизм — в количестве, достаточном, чтобы поддержать надежду, и пессимизм — в количестве, достаточном, чтобы мотивировать некоторое беспокойство».

Напоследок несколько афоризмов на тему пессимизма и оптимизма.

⠀

Пессимист — это хорошо информированный оптимист.

Неизвестный автор

Оптимист заявляет, что мы живем в лучшем из миров, а пессимист опасается, что это чистая правда.

Джеймс Кабелл

Пессимист утверждает, что все женщины шлюхи, а оптимист на это надеется.

Неизвестный автор

Из пессимизма еще есть выход, из оптимизма — никакого».

Дон-Аминадо

Все не так плохо, как кажется. Все гораздо хуже.

Билл Пресс

Тип личности и характер

Инстинкты, темпераменты, конституции, индивидуальные особенности есть у каждого, однако в разных пропорциях. В одних и тех же обстоятельствах мы по-разному переживаем свои эмоции и ведём себя тоже по-разному. Поэтому люди уникальны и неповторимы, у каждого формируется свой тип личности, характер.

В психологии эти понятия принято различать. В популярном учебнике Ю. Б. Гиппенрейтер «Введение в общую психологию» (ссылка в списке литературы) сказано так: «Если попытаться совсем кратко выразить суть различий между характером и личностью, то можно сказать, что черты характера отражают то, как действует человек, а черты личности — то, ради чего он действует». Отметим это отличие, но в дальнейшем, чтобы не усложнять, будем иногда использовать понятия «характер» и «тип личности» как близкие по смыслу.

Изучением характеров занимается характерология, специальный раздел психологии. Те из читателей, кто отважится на его освоение, будут вознаграждены погружением в увлекательный мир, но я реалист и понимаю, что большинство не станет этого делать. Поэтому я привожу минимальные сведения, которых будет достаточно для движения в заданном направлении: освоению искусства жить.

На житейском уровне мы отличаем людей по их характерам и свойствам: общительных от замкнутых (экстравертов и интровертов); «толстокожих» и эмоциональных — ранимых, вспыльчивых, обидчивых; завистливых и отзывчивых; волевых, настойчивых, смелых, отличая их от наглых и злых. Мы хорошо распознаем вдумчивых, любознательных, склонных к рациональным размышлениям и анализу или же легковесных, поверхностных, доверчивых, мечтательных; ленивых и трудолюбивых, аккуратных и неряшливых, тщеславных и скромных, эгоистов и альтруистов. Нередко знаем, к какому из этих типов отнести самих себя. Все это — различные типы личности и характеры. В психологии используются специальные термины, призванные отразить многообразие типических черт. В первом издании книги я немало страниц уделил описанию этого, здесь же ограничусь отсылкой к литературе, указанной в конце книги.

Я считаю, что гораздо полезнее научиться эффективно пользоваться уже имеющимися в нашем арсенале и в нашем сознании обыденными представлениями о характерах, нежели пытаться проводить самостоятельную психодиагностику, применяя подходы характерологии или соционики. Если у вас лёгкий, общительный, оптимистичный характер, вы энергичны, разговорчивы, значит, именно такой тип поведения и общения для вас комфортен, а если обстоятельства или другие люди вынуждают вас ограничить активность, не проявлять инициативы, молчать, пока не спросят и т. п., вам будет дискомфортно. Это вы должны о себе знать, и не так уж важно, что психологи определят вас как «гипертима» или «логико-сенсорного экстраверта». Если вы замкнуты, с трудом налаживаете контакт, не любите проявлять свои эмоции, считаете, что ваш внутренний мир принадлежит только вам и впускать туда никого не следует, и, соответственно, в значительной мере равнодушны к чужому внутреннему миру, вполне возможно, что психологи определят вас как шизоида. Из этого тревожного названия вовсе не следует, что вы больны шизофренией: характер шизоидного типа — это не болезнь, а норма со своей спецификой. Полагаю, что в большинстве случаев достаточно знать о себе то, что вы — человек замкнутый, не слишком общительный, и не столь важно, что кто-то определит вас как «персивера», «интуита», «шизоида». или «анально-выталкивающего» — так называются некоторые из соционических и психоаналитических типов. Подробнее о них можно прочитать, например, в книгах П. Тайгер и Б. Баррон-Тайгер «Читать человека как книгу» и «Психоанализ» под редакцией М. М. Решетникова, — ссылки в списке литературы.

Важно знать не то, как что называется, а как вести себя, если обстоятельства противоречат вашему характеру. Об этом мы будем говорить в последующих главах, в которых изложены методы, одинаковые для всех типов. Здесь отмечу главное: если вы знаете, что вы, например, замкнутый человек, не завидуйте и не стремитесь во что бы то ни стало переделать себя, видя бурное веселье, смех и радость тех, кто жить не может без компании и общения. Ваше счастье может быть в ином; вам, быть может, достаточно просто присутствовать в весёлой компании, улыбаться, а не хохотать; слушать, а не говорить, оставаясь вполне адекватным в общении с другими. Ваша замкнутость, если она не носит болезненные формы, не недостаток, а тип личности, характер. Быть интровертом ничем не хуже и не лучше, нежели быть экстравертом. Интроверт тоже может быть счастлив, но ему для этого, возможно, понадобятся дополнительные знания о самом себе и том, как «включать» своё счастье. Среди интровертов немало счастливых, хотя экстраверты, вероятно, испытывают больше положительных эмоций. Они чаще бывают весёлыми и выглядят счастливыми как бы «на автопилоте». Им эта черта личности помогает включать многие факторы, способствующие счастью: навыки общения, поиск благоприятных жизненных обстоятельств и в сфере труда, и досуга.

Характер не наследуется и не является прирождённым свойством личности. Он складывается в течение жизни, но его основы, базирующиеся на индивидуальном сочетании инстинктов, конституции, темперамента и индивидуальности взрослого человека составляют некое почти неизменное или мало меняющееся ядро. «Посеешь мысль — пожнёшь действие, посеешь действие — пожнёшь привычку, посеешь привычку — пожнёшь характер, посеешь характер — пожнёшь судьбу», — гласит древнее изречение. Человек, однако, способен многое в своём характере изменить, поэтому, говоря о «типичном» для того или иного характера поведении, не забывайте, что оно имеет лишь определённую вероятность. Мы не безвольные рабы своего характера, многое в нём нам может быть подвластно. К тому же мы изменяемся, претерпевая различные жизненные события, приобретаем опыт и знания. Таким опытом и знаниями становится и чтение настоящей книги. Характер — это наше отношение к окружающему миру, закреплённое в привычных формах поведения, а с привычками можно работать, и весьма успешно, о чём расскажу далее.

Заговорив о привычках, не можем не упомянуть популярное выражение: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». В этой фразе Пушкина есть кое-что важное для нас, «искателей счастья». Почему «привычка» «замена счастию»? Что имел в виду Александр Сергеевич? Вспомним, при каких обстоятельствах это было сказано. Для этого надо заглянуть в «Евгения Онегина», открыть вторую главу и прочитать стих XXXI, в котором рассказывается о родителях Татьяны, в частности о её матери, которую в своё время «не спросясь её совета, повезли к венцу». После этого она «рвалась и плакала сначала, с супругом чуть не развелась; потом хозяйством занялась, привыкла и довольна стала. Привычка свыше нам дана, замена счастию она». То есть Пушкин утверждает, что если уж счастья не случилось, то и к такой жизни можно привыкнуть: «Привычка усладила горе, неотразимое ничем», и матушка Татьяны зажила своей жизнью:

И всё тогда пошло на стать.

Она езжала по работам,

Солила на зиму грибы,

Вела расходы, брила лбы,

Ходила в баню по субботам,

Служанок била, осердясь, —

Все это мужа не спросясь.

Жаль, конечно, что нельзя с Александром Сергеевичем поговорить о счастье… Можно, однако, предположить, что говоря о нём, Пушкин имел в виду лишь «счастье любви», счастливое замужество. Но раз замуж девушку выдавали, «её не спросясь», какое уж тут счастье в любви! А вот познала ли она иное счастье впоследствии, когда «служанок била» или «вела расходы»? Хороша ли такая «замена»: привычка вместо счастья? Возможно, что и так: похоже, что Татьяна скорректировала свою Я-концепцию и успешно адаптировалась к реальному положению вещей.

Прежде чем мы перейдём к описанию особенностей Я-концепции, освежим в памяти (или познакомимся впервые) то, какими смыслами в психологии наделяют обыденные понятия: переживания, настроение, эмоции, чувства и т. п.

Эмоциональные состояния

Мы всегда переживаем какие-то эмоции: веселье или грусть, покой или возбуждение и т. д. У нас также есть потребность описывать эти переживания, рассказывать о них друг другу, для этого во всех языках имеются слова типа радость, страх, испуг, тревога, стыд и т. д. Эти переживания в психологии называют эмоциональными состояниями или эмоциональными процессами, чтобы подчеркнуть их изменчивость. Одни эмоциональные состояния (процессы) ведут к возбуждению, повышению тонуса, мотивируют к активной деятельности, мобилизуют, другие, наоборот, подавляют, ослабляют. В психологии для описания этих состояний введена специальная терминология. Чаще всего нашего обычного понимания смысла многих из этих слов достаточно. На бытовом уровне мы используем такие слова как эмоции, чувства, настроение, говорим о стрессах, депрессии, аффектах, эмоциональном выгорании и других модных вещах. Иногда, однако, смысловые оттенки бывают важны.

Не углубляясь в описание множества эмоциональных состояний, в этой главе кратко расскажем о смысловых особенностях некоторых терминов и слов: это позволит точнее понимать рекомендации психологов.

Настроение

Наше настроение очень важно, это одна из самых влиятельных вещей в жизни. «Если вы хотите, чтобы жизнь улыбалась вам, подарите ей сначала своё хорошее настроение», — писал Бенедикт Спиноза. О том, какое у нас настроение, надо заботиться самим. Забота о настроении — такая же гигиена психоэмоционального состояния, как гигиена тела — забота о здоровье. Что мы обычно делаем, когда у нас плохое настроение? К сожалению, часто мы его собственными усилиями усугубляем, вместо того чтобы перевести его в хорошее. Мы вновь и вновь начинаем «проигрывать» ту ситуацию, переживать те эмоции, которые стали причиной плохого настроения: «накручиваем» себя, или срываем свою досаду на окружающих, огрызаемся, предъявляем претензии («Ты меня не понимаешь!»), обижаемся, впадаем в мрачный или обиженный тон. Возможен и иной, не менее распространённый вариант переживания плохого настроения: уход в себя, самоуничижение, жалость к себе, переживание своих недостатков и несовершенств, ошибок, неверных слов и поступков, бесконечное зацикливание на одних и тех же тяжёлых мыслях и эмоциях.

Однако не делать всего этого в нашей власти! В сущности, вся эта книга посвящена тому, как создавать хорошее настроение, но не впадать при этом в другую крайность: выжимать его из себя любой ценой. Мы не просто имеем право на плохое настроение, мы, видимо, устроены так, что время от времени должны побыть в этом состоянии. Окружающие нас люди тоже должны помнить, что им не следует немедленно «бросаться на помощь» и тормошить нас, пока мы не обретём хорошее настроение.

Настроением мы называем состояние, в котором присутствуют разные эмоции и чувства, положительные и отрицательные. Если негативные переживания на первом месте, мы говорим, о плохом настроении, если позитивные преобладают — о хорошем. Настроение отличается от эмоций и чувств тем, что оно ни на что конкретное не направлено. Причина, которая вызвала те или иные эмоции и чувства, имеется, но само настроение уже не описывается прямой связью с причиной, его породившей. Это характеристика нашего душевного состояния целиком. Чтобы избавиться от плохого настроения, надо проанализировать свои чувства и попытаться понять, что именно вызвало у вас отрицательную эмоцию. Это не всегда удаётся сделать, но если получится, то возможно будет изменить плохое настроение на хорошее или нейтральное. Однако оно связано не только с внешними факторами и внешними причинами эмоций. В значительной мере на настроение влияют темперамент, конституция и иные качества личности. Зная эти свои особенности, можно довольно эффективно управлять настроением, вызванным нашим характером.

Существует множество пособий на тему «управления собой». В них можно найти немало полезных приёмов и рекомендаций, наряду совершенно бесполезными и даже вредными. Я не стану комментировать их, снабжая оценками типа «верно — неверно»: может, кому-то и неверная на мой взгляд методика помогла. Человек — существо сложное. Единственное, от чего бы мне хотелось предостеречь читателей, это от одной иллюзии, которая иногда возникает при чтении подобной литературы. Это иллюзия того, что можно научиться управлять своими мыслями, эмоциями и настроением с такой точностью и определённостью, что ни одна дурная мысль, ни одна негативная эмоция и секунды внутри вас не проживёт. Запомните и примите как данность: обладать абсолютной властью над нашим внутренним миром невозможно. Да это и не нужно, пусть негативные мысли и неважное настроение по-прежнему возникают! Не надо отчаиваться и делать выводы, что «у меня ничего не получается». Оставайтесь нормальным человеком со всей полнотой переживаний. Живой человек может иногда и палец порезать, и шишку набить. Так же и с эмоциями. Не надо думать, что наша цель — фонтанировать радостью 24 часа в сутки и 365 дней в году. Чтобы познать радость, надо познать и печаль.

Эмоции и чувства

Приведём ещё немного учебного материала: в психологии различают эмоции и чувства.

Эмоция — это реакция, выражающая наше отношение к явлениям, предметам, людям, собственным мыслям, чувствам и другим эмоциям. Чувство — это тоже эмоция, но направленная на что-то или кого-то. Чувство отличается большей устойчивостью и длительностью. Оно (любовь, ревность, обида и т. д.) может состоять из многих эмоций. В житейской, бытовой лексике мы иногда используем слово «чувство» там, где надо бы говорить «ощущение»: «чувство» боли, «чувство» головокружения и т. п. Так сложилось, и нет нужды вносить в это словоупотребление изменения и уточнения.

Полного перечня эмоций и чувств нет. Можно встретить некие попытки его составления, в которых среди негативных чувств и эмоций будут обозначены, например, ревность, страх, гнев, раздражение, недовольство, обида, бешенство, недоумение, оскорбление, злость, зависть, тревога, опасение, беспокойство, презрение, отвращение, стыд, мстительность, апатия, лень, грусть, тоска, разочарование, жадность, а среди положительных — радость, удивление, восторг, покой, любовь, наслаждение… Счастье, конечно, тоже в этот перечень включают. Только счастье — не эмоция и не чувство, это метасостояние, характеризующееся сложной и не всегда одной и той же комбинацией эмоций и чувств, находящихся в динамическом взаимодействии.

Важно не забывать, что эмоции и чувства субъективны и одно и то же событие или явление у разных людей вызывает разные отклики. Именно поэтому нет и никогда не будет общего для всех рецепта радости и счастья. Но свой собственный рецепт найти можно. Без особых размышлений нам кажется понятным, что счастье — это когда негативных эмоций и чувств нет, а положительные — есть. Так в жизни бывает, но чаще бывает иначе. Можно быть счастливым и при переживании отрицательных эмоций вкупе с положительными. И ещё одно наблюдение: на положительные эмоции мы как бы и не обращаем внимания, а вот «не заметить» отрицательные мы, к сожалению, не можем. Это как здоровье: пока оно есть — его не замечаешь.

Существуют так называемые первичные эмоции — те, которые можно считать врождёнными: удовольствие и блаженство. Считается, что блаженство мы ощущаем в утробе матери, поэтому и говорим, что человек рождается счастливым, что счастье — его естественное состояние. Дальнейшее развитие человека, начиная с момента рождения, формирует в нас все прочие эмоции. Возможно, среди первых возникает страх. Существует предположение, что сам момент рождения, необходимость покинуть лоно матери, лоно блаженства, встреча с неизвестным новым состоянием формирует у человека первичную эмоцию, близкую к понятию страха. В процессе рождения уже существующая, но ещё ничем не замутнённая нервная система ребёнка испытывает колоссальную нагрузку, которая выражается в напряжении всего организма, в ощущении удушья.

В дальнейшем на базе первичных эмоций формируется сложный эмоциональный мир человека. С учётом индивидуальных особенностей и персонального опыта формируются ключевые эмоции, знакомые каждому человеку: страх, стыд, обида, вина, зависть, гордость, любовь и др. Из неопределённо длинного перечня эмоций нашего внимания заслужат те, которые обладают властью над нами и с которыми мы зачастую не можем совладать.

Отрицательные и положительные эмоции

Можно встретиться с утверждением: отрицательные эмоции вредны, они лишают нас счастья, поэтому надо с ними бороться и от них избавляться, тогда счастье и наступит.

Это не так. Отрицательные эмоции сами по себе не хороши и не плохи. Это естественные реакции здорового организма на жизненные обстоятельства и проблемы. Пока человек психически здоров, он будет испытывать отрицательные эмоции. Не надо считать, что от них нужно как-то избавляться. Они становятся проблемой тогда, когда проявляются чрезмерно бурно, когда они длительны, устойчивы, когда причина их возникновения отсутствует или непонятна, когда отрицательные эмоции превратились в эмоциональное страдание, которое нами управляет. Так что здесь проблема в мере, в соотношении положительных и отрицательных эмоций и в умении им управлять. Важно знать, что отрицательные эмоции не только допустимы, но даже необходимы, ибо именно они могут мобилизовать организм в нужную минуту, заставить нас искать новые решения, идеи, подходы.

Для чего природа заложила в нас способность испытывать положительные эмоции? С отрицательными — страх или гнев — понятно: они нужны для выживания, для выработки надлежащих реакций на внешние воздействия. Но в чём роль положительных эмоций с точки зрения биологической выгоды?

Установлено, что радость, сопутствующая играм и забавам, приводит к развитию физических и интеллектуальных навыков, подталкивает интерес к изучению окружающего мира. Удовлетворённость формирует более глубокое ощущение гармонии с миром, вплоть до ощущения единства и целостности самого себя со Вселенной. Любовь способствует укреплению социальных связей. Так что положительные эмоции способствуют накоплению ресурсов: физических, интеллектуальных и социальных. Кроме того, важная роль положительных эмоций — быть вознаграждением в случае правильного поведения, с биологической точки зрения. Положительные эмоциональные состояния оказывают существенное влияние на физическое и психическое здоровье, эффективность работы, на творческие достижения, развивают общительность и альтруизм.

Стресс

Слово «стресс» столь широко применяется на бытовом уровне, что его точный смысл стёрся. А ведь это научный термин, имеющий свою историю применения. Его ввёл американский психолог Уолтер Кеннан, изучавший в начале ХХ века реакции организма на опасность, которые он назвал «бей или беги». Два десятилетия спустя этот термин использовал канадец Ганс Селье, расширив спектр описываемых ситуаций. Книги Селье стали известными во всём мире, благодаря им слово «стресс» из научного лексикона перешло в бытовой и стало популярным. Научное содержание термина состоит в следующем. Организм в ответ на любые эмоции запускает физиологические реакции, призванные приспособиться к изменившейся ситуации. Исследования показали, что физиологическая и нервно-психическая реакция организма одинакова независимо от того, положительная эмоция его охватила или отрицательная. Реакция не зависит от специфики внешнего воздействия. Ей дали название «общий адаптационный синдром» или «стресс» (от английского stress — «напряжение, сжатие»). Факторами (их называют стрессоры), которые принуждают организм приспосабливаться, адаптироваться могут быть как физические (холод, жар, боль), так и психические (эмоции).

Стресс — не какой-то особый вид эмоции и не обобщённое название «всех эмоций», это термин, обозначающий состояние организма, откликнувшегося на внешние воздействия. Откликами могут быть, например, учащение дыхания и сердцебиения, покраснение, побледнение и многие другие не столь заметные процессы физиологической адаптации. Меняется и эмоциональный настрой, проявляющий себя вполне определённым образом: страх, тревога, радость, удовлетворение, обида, стыд, вина — любая из эмоций может проявить себя как результат стрессовой ситуации. «Химия», которая протекает в организме при стрессе, имеет место как при позитивных, так и при негативных переживаниях.

Какая нам, простым людям, польза от того, что учёные ввели специальные термины для описания происходящего внутри нас? Зачем нам знать это слово? Быть может, достаточно привычных понятий: обида, страх, вина и т. п.? Честно говоря, в обычной жизни можно обойтись без этого слова, но оно получило такое распространение, что не учитывать его уже нельзя. Сотни людей произносят фразы типа «у меня вчера был такой стресс», «я пережила жуткий стресс» и т. п., не задумываясь. На самом деле они малоинформативны, и нужно уточнение, что именно переживалось в состоянии стресса. Страх, возмущение, восхищение? Впрочем, в рамках «просто разговора двух подружек» это не имеет значения: они и без уточнений поймут друг друга.

Психологи-консультанты непременно сообщат ещё один научный факт: есть стрессы полезные или безвредные, а есть вредные. Полезные и безвредные — это те, которые порождают положительные или краткосрочные (вздрогнул от удара грома, например) эмоции. Вредные — те состояния, в которых негативная эмоция сильна и длительна. Такие стрессы называют дистрессами, после чего довольно банальный вывод о вреде длительных отрицательных переживаний превращается в подобие научной обоснованности. О стрессе и дистрессе написано море книг, брошюр и статей, начиная со знаменитой работы Ганса Селье «Стресс без дистресса». Я не буду преуменьшать пользу от чтения этих публикаций: общее развитие, понимание устройства нашего организма — важная вещь. Но рядом с этой образовательной составляющей много бесполезных рекомендаций и советов, касающихся «борьбы с дистрессом». Встречаются фразы типа: «Постарайтесь прислушаться к себе и определить наличие симптомов надвигающегося дистресса». Это безграмотный и вредный бред! Дистресс — это устойчивое воздействие стрессовых факторов, приведшее к длительному негативному переживанию. Если вас ест поедом сварливая свекровь (стрессовый фактор) и у вас на этой почве разладились отношения с мужем, вы переживаете и страх за семью, и обиду на несправедливость, и много чего ещё, то вы, несомненно, переживаете состояние дистресса. Только «бороться» надо не этим абстрактным понятием, а с конкретной жизненной ситуаций, в которой есть проблемы взаимоотношений и эмоции, которые можно хотя бы попытаться уменьшить.

Повторю ещё раз: стресс — нормальное состояние реагирующего организма, независимо о того, к каким эмоциям оно приводит, положительным или отрицательным. Организм должен реагировать на внешние раздражители, если он здоров. Дистресс — не эмоция и не заболевание, это состояние длительной генерации негативных эмоций, вызванных стрессовыми факторами. Избавиться от дистресса означает избавиться от стрессовых факторов или научиться снижать силу негативных эмоций, если устранить эти факторы невозможно (тюремное заключение, например). Завершая этот сильно сокращённый по сравнению с первым изданием параграф, воспроизведу три из многих, приведённых в первом издании высказывания Г. Селье.

                                            * * *

Отсутствие мотивации — величайшая трагедия, разрушающая все жизненные устои. Неизлечимо больной человек, переживший свои желания; миллиардер, для которого дальнейшее увеличение богатства бессмысленно; пресыщенный искатель наслаждений или прирождённый пенсионер, не имеющий охоты подняться выше сравнительно сносного уровня существования, — все они одинаково несчастливы.

                                            * * *

Большинству людей в равной мере не нравится и отсутствие стресса, и избыток его. Поэтому каждый должен тщательно изучить самого себя и найти приемлемый уровень стресса, какое бы занятие он ни избрал. Кто не сумеет изучить себя, будет страдать от дистресса, вызванного отсутствием стоящего дела либо постоянной чрезмерной перегрузкой. Американский физиолог, лауреат Нобелевской премии Альберт Сент-Дьердьи выразил эту мысль очень чётко: «Деятельность человека направляется стремлением к счастью. Счастье — это в значительной мере реализация самого себя, то есть удовлетворение всех духовных и материальных запросов. Удовольствие — это удовлетворение потребности, и не может быть большого наслаждения без большой потребности. Способность создаёт потребность использовать эту способность.

                                            * * *

Стресс не всегда означает нечто опасное. Любая нормальная деятельность — игра в шахматы и даже страстное объятие — может вызвать значительный стресс, не причинив никакого вреда. Более того, мы можем использовать стресс и наслаждаться им, если лучше узнаем механизм и выработаем соответствующую философию жизни.

Неудовлетворённости

Неудовлетворённость чем-либо — одна из часто посещающих нас эмоций. Мы бываем недовольны работой, карьерным ростом, общественным положением, достатком, машиной, местом жительства, квартирой, национальностью, гражданством, кругом общения, судьбой, внешностью, талантом, здоровьем, погодой, правительством, проигрышем любимой команды… Всего того, чем мы бываем недовольны, и не перечислить! Кроме того, мы бываем недовольны ещё и кем-то: членами своей семьи, соседями, прохожими, пассажирами в транспорте, коллегами по работе, чиновниками, политиками, врачами и учителями, артистами и учёными…

Если проследить за «маршрутом» эмоциональной жизни людей несчастливых, он окажется перепрыгиванием с кочки на кочку в пространстве негативных эмоций. Такие люди побуждают свою эмоциональную систему генерировать все новые и новые негативные эмоции, находя для этого безграничное количество поводов. Многие из нас нередко ведут себя так же. При этом мы не просто ворчим и сетуем на что-то или на кого-то — мы позволяем недовольству развиваться, овладевать нами и перерасти в конфликты, депрессии, страхи. Проблема в том, что делается это автоматически, подсознательно. Мы даже не подозреваем о возможности управлять этим процессом. Управление же начинается с обращения внимания на саму негативную эмоцию и процесс перебора негативных поводов как бы со стороны. Подробнее об этом в параграфе «Наблюдение» в разделе «Счастье от ума» и в разделе «Источники счастья» («Эмоциональный нарратив», «Негативное мышление»).

Неудовлетворённость чем-либо — важный и полезный сигнал организма и подсознания. Неудовлетворённость должна проявляться: безмятежного и вечного удовлетворения у нормального человека не бывает. Пусть недовольства возникают, когда хотят. Надо лишь не позволять им управлять нами, переключать нас с одной неприятности на другую, не давая передышки. Надо самим ими управлять, осознанно выявляя структуру и состав неудовлетворённости. Говоря о структуре, я имею в виду то, что отрицательные эмоции, недовольства, депрессии могут быть разложены на составляющие их основные, базовые эмоции: обида, вина, стыд, зависть, страх и др.

Если неудовлетворённость разобрать по косточкам, несложно выявить основную негативную эмоцию, с которой и надо будет в дальнейшем работать. Например, кто-то был по отношению к вам несправедлив, и вы страдаете. От чего вы страдаете? От несправедливости? Да, это так, но это не тревожащая эмоция, а её причина, устранить которую мы чаще всего не можем, да и поздно устранять: эмоция уже родилась.

Надо работать с самой эмоцией (обидой) и понять её природу, её источник (см. параграф «Обида»). Мы этому ещё не научились, зато без всякой учёбы зацикливаемся на недовольстве тем человеком, который был с нами несправедлив. Важнейшая задача — научиться работать с миром собственных эмоций. О том, как с ними работать, в последующих главах.

Я-концепция

Я-матрица — это наши качества, данные от рождения и некоторые из тех, которые были обретены в ходе жизни и стали устойчивыми. Этот комплекс качеств можно считать базисом нашего «подлинного Я». Я-матрица — лишь основа, которая задаёт нам некие возможности и ограничения. Поэтому мы можем быть разными и вести себя по-разному. Часто Я-матрица остаётся как бы «вещью в себе»: она существует, но мы о ней не думаем или осознаем не в полной мере. Думая о себе, мы формируем некий образ самих себя, который может существенно отличаться от Я-матрицы.

Это субъективный образ, связанный не столько с тем, какие мы в своей основе (Я-матрица), сколько с тем, какими мы себя воспринимаем и как мы бы хотели, чтобы нас воспринимали другие. Это наша самооценка, которую мы осознанно или интуитивно осуществляем на протяжении всей жизни. Мотивов для такой самооценки множество: это и детское стремление соответствовать (или не соответствовать) требованиям взрослых, и юношеское желание понравится друзьям и подругам, и те статусы и образы, которых мы хотим достичь во взрослой жизни. Общая самооценка складывается из множества разнородных оценок: тела и внешности, умственных качеств и талантов, умений, знаний и проч. В результате то сложное существо, воспринимаемое как «Я», складывается из разных частей, «ипостасей»: базиса (Я-матрица), образа, который воспринимается окружающими, и того образа, который я сам о себе формирую.

Образ, который я сам о себе формирую, называют «Я-концепцией». Представление о Я-концепции было введено в психологию более ста лет тому назад, разработаны различные методики её исследования. На эту тему написано немало книг и статей, некоторые из них приведены в списке литературы в конце книги. Погружение в эту тематику — увлекательное, но это не всегда лёгкое чтение. Постараюсь дать здесь облегчённый вариант знаний о Я-концепции, нужный для наших целей — освоения навыков искусства жить.

Первое, что хочу подчеркнуть: Я-концепция имеется у каждого, независимо от того, задумывался ли он когда-либо об этом. Большинство из нас не пользуется понятием «Я-концепция» и довольствуется самооценкой, время от времени возникающей по разным конкретным поводам. Второе: Я-концепция не есть что-то неизменное или даже устойчивое. Образ самого себя и представление о тех или иных своих качествах появляется в зависимости от возникших потребностей и обстоятельств и может существенно изменяться от случая к случаю. Третье, о чём следует сказать, это о содержании литературы по психологии, посвящённой Я-концепции. Это научная литература, в которой рассказывается об исследовании человека и его особенностей. В этой связи Я-концепция и то, из чего и как она складывается, является объектом исследования, а в книгах описаны его результаты. Возникает вопрос: что из этого надо знать простому человеку, не профессиональному психологу? Надо ли пытаться выявить и описать собственную Я-концепцию?

Следует отметить, что выявление Я-концепции — весьма непростое дело, даже если его проводить с участием профессиональных психологов. Хорошая новость для нас состоит в том, что мы можем обойтись без глубокого анализа и всестороннего описания Я-концепции. Нам достаточно знать, что она существует, из чего она складывается и как мы с ней соотносим свои действия. Отдельные важные стороны своей Я-концепции мы узнаём благодаря переживаемым нами отрицательным эмоциям. На это я обращаю внимание в разделе «Облики не-счастья». То, на что мы остро реагируем (скажем, обижаемся или стыдимся), является болевой, чувствительной зоной нашего «Я». Если я обиделся на то, что меня не посчитали умным или смелым, свидетельствует о том, что мнение о себе как об умном и смелом находится на почётном месте моей Я-концепции.

Познание самого себя путём внимательного отношения к своим негативным реакциям — эффективный метод. Важно также время от времени задумываться о ситуации, в которой я провожу самооценку и пытаюсь яснее осознать Я-концепцию. Вопросы самому себе, в зависимости от конкретики, могут звучать по-разному. Например, свою ли роль я играю в той или иной ситуации? Не приписал ли я себе несуществующих больших возможностей, знаний, талантов? Или, наоборот, не принизил ли я их? Не ломаю ли я себя, пытаясь быть тем, кем мне не свойственно? Не воспринял ли я чьи-то оценки себя (быть может, даже ярлыки) как соответствующие действительности просто потому, что не смог или поленился поглубже понять и рассмотреть самого себя? Подобную интеллектуальную игру с самим собой стоит вести время от времени, причём именно как игру, не надо слишком зацикливаться на идее «познай самого себя» и впадать в сосредоточенную серьёзность. Думая о себе, старайтесь доставлять себе удовольствие лёгкой самоиронией. Повторяю: нам не обязательно стремиться к полноте и точности построения своей Я-концепции. Для наших целей — самостоятельной работы над своими эмоциями — достаточно иметь общее представление о том, каким я самого себя представляю в той или иной ситуации.

Для удобства самоанализа достаточно знать, что Я-концепция складывается из трёх аспектов нашей самооценки: когнитивный, оценочный, поведенческий. Первый — это некий набор характеристик, которыми мы себя описываем, то, что я о себе «знаю». Слово «когнитивный» широко используется в психологии и в этой книге. Оно происходит от латинского «когитаре» — «познавать, мыслить». Когнитивный процесс — процесс познания, обдумывания, восприятия и переработки информации. Не стоит забывать, что мы нередко совершаем когнитивные ошибки, и это нормально («человеку свойственно ошибаться»). Так что «знание о себе» может не вполне соответствовать реальности. Формируя эту часть представлений о себе, мы действуем чаще всего путём сравнения себя с другими и приписываем себе определённые качества: я умный, смелый, ловкий и т. п. Второй аспект — наши оценки этих характеристик (его иногда называют эмоциональным: я умный — и это хорошо, я трусоват — и это моя слабость). Третий — это наше представление о том, как мы себя ведём в реальной жизни. Например, я считаю себя умным, и не просто «достаточно умён», но умён выше среднего — это первые два аспекта. Третий, поведенческий аспект самооценки может быть таким: я всегда веду себя как умный человек, не совершаю глупостей, не делаю ошибок, и всем вокруг это ясно, все меня таким и считают.

Для практической самостоятельной работы важно уловить хотя бы некоторые характеристики Я-концепции. Этого может быть вполне достаточно для отстранённого взгляда, для «размысливания» наших эмоций, о котором пойдёт речь в практической части этой книги. Размысливание эмоции — название методики анализа мыслительного процесса, выявления особенностей возникающих эмоций и причин их проявления. Автор этой методики и метода саногенного мышления (СГМ) — отечественный психолог Ю. М. Орлов. О методе рассказано в следующих главах, а в списке литературы в конце книги приведены ссылки на его книги.

Важно понимать, что «Я-концепция» и то, чем мы являемся в действительности, не вполне совпадают, хотя в своём поведении мы руководствуемся именно теми стереотипами, которые диктует нам наша «Я-концепция». Понятие «в действительности» нуждается в уточнении. Какими мы являемся во всей своей полноте (объективно) в каждый момент времени, человек знать не может. Я-концепция по определению субъективна и изменчива. То, как нас воспринимают и оценивают другие, тоже многозначно и изменчиво, в зависимости и от обстоятельств, и от того, кем в данный момент являются эти «другие».

Несмотря на эту неоднозначность, мы оперируем условным понятием «наша истинная природа» и многими достаточно устойчивыми характеристиками. Это позволяет заметить, выявить несоответствия между нашей «истинной природой» (Я-матрицей) и двумя образами: Я-концепцией и тем, какими нас воспринимают. Именно эти рассогласования и порождают неудовлетворённости, негативные эмоции и мешают нам быть счастливым. Поэтому надо время от времени вспоминать о том, каков я есть, о своей Я-концепции и пытаться приводить её в более точное соответствие с тем, что вам кажется вашей реальной сутью (Я-матрицей). Она нам тоже не полностью и не в точности известна, но и того, что мы знаем, достаточно для движения в верном направлении.

Согласие с самим собой

«Принятие себя таким, какой я есть» означает не просто абстрактное согласие со своей природой и несовершенствами, а максимально предметное понимание того, какой я есть в действительности, оперирование характеристиками, о которых говорится в этих и последующих главах. Расхожая рекомендация «познай самого себя» становится практически полезной, если вы стремитесь узнать об иерархии своих инстинктов, особенностях характера и психологического типа и лучше понять устройство своих Я-матрицы и Я-концепции. Мудрое принятие самого не означает отказа от критического отношения к себе, изменений, развития, самосовершенствования. Наоборот, только это понимание и даёт возможность быть счастливыми «прямо сейчас», а не тогда, когда мы «все в себе улучшим» и станем совершенными существами. Помните, что образ самого себя — это именно созданный образ, не более того, а раз так, можно создать другой. Здесь вы — творец, вы сами создаёте образы вашей Я-концепции, в ваших руках «подогнать костюмчик по фигуре».

Думая о самом себе, оценивая себя, можно испытать недовольство, огорчиться тому, что вы «такой», а не «эдакий». Недовольство может подтолкнуть к каким-то действиям, «улучшению»: вы начинаете развивать в себе какие-то качества, тренировать тело, менять причёски, макияж, выражение лица, речь. В этом нет ничего плохого, если недовольство не становится навязчивым. Это — норма, если не превращается в комплекс неполноценности, самоедство и депрессию. Чтобы этого не случилось, важно понять, что я в себе могу изменить, а что изменить невозможно, и это следует принять таким, как есть. Также важно не создавать недостижимый образ самого себя или делать его целью. Фантазировать и дурачиться, представляя себя киногероем, сверхчеловеком, волшебником и т. п., можно и нужно. Позитивно оценивать самого себя — свои знания и умения, способности, внешность и т. п. — тоже можно и нужно. Проблемы возникают тогда, когда вы не только неосознанно приписываете себе такие качества, которых у вас нет, но и пытаетесь себя вести как люди, такими качествами обладающие, да ещё и от окружающих ожидаете, чтобы они эти качества в вас видели и признавали. Например, вы, по сути, интроверт, застенчивый человек, но в силу каких-то обстоятельств — возможно, из неосознанного подражания кому-то — считаете себя общительным, открытым, пытаетесь вести себя соответствующим образом. Это получается у вас не очень убедительно, неуклюже. Тогда окружающие не воспринимают вас в качестве души компании, а тянутся к другому, который в любом застолье автоматически становится тамадой. А вы от этого страдаете… На мой взгляд, наибольшую сложность для постижения и корректировки представляет та часть Я-концепции, которая складывается из убеждений, верований, стереотипов поведения, ценностей — словом, всего того, что в нас формируется в процессе жизни под влиянием социума. Эти наши качества нелегко распознаются и часто очень активно противятся изменениям.

В следующих параграфах поговорим о самых влиятельных составляющих личности, осознание которых и работа с которыми являются важной частью гармонизации своей жизни: об убеждениях и установках.

Убеждения и установки

Что такое убеждения и установки, какова их природа и роль в жизни с точки зрения психологии и социальной философии?

Убеждения являются частью наших представлений о мире, его устройстве, месте и роли людей, происходящих процессах, целях и смыслах существования. Убеждения — это не просто абстрактные сведения, лозунги или образы, а активно влияющие на наши действия правила и принципы, указывающие что делать или не делать, куда стремиться, а откуда бежать. Убеждения в нашем сознании редко бывают оформлены в виде словесных формул. Чаще всего они существуют в эмоционально-образном виде. Они всегда эмоционально окрашены, и у нас есть к ним отношение по шкале «хорошо — плохо». Убеждения охватывают многие сферы. Существуют социально-политические, идеологические, нравственные, мировоззренческие убеждения. Они являются нашими ориентирами, путевыми указателями, определяют выбор возможных поступков, позволяют их оценить. Убеждения формируются и работают в тесной связи с ценностями и установками.

Ценности — одна из важнейших частей, базисов нашего подлинного Я. Ценности — это не абстрактные воспринятые извне принципы или идеи, а то, что мы сами наделяем этим качеством, что для нас действительно важно. Подробнее об этом — в параграфе «Ценности» в разделе «Общество и счастье». Здесь же напомню об одном классе не вполне материальных ценностей, но которые для нас бывают дороже всего: любовь, честность, порядочность, покой, свобода, радость, наконец, счастье! Ценности — это как бы карта, система координат того мира, в котором вы хотите жить. Соответственно, антиценности (они тоже существуют: ненависть, ложь, предательство, война и т. п.) — это тот мир, в котором вы жить не хотели бы. О связи ценностей и целей — в главе «Потребности, ценности, цели» раздела «Общество и счастье». На базе и с учётом ценностей формируются не только цели, но и убеждения и установки.

Установками называют некую (подсознательную) оценку конкретных объектов, событий или ситуаций как благоприятных или неблагоприятных. Эта оценка или психологический настрой диктует нам автоматически возникающую реакцию, отношение к ситуации и к самому себе, линию поведения. Установки не являются врождёнными, генетически обусловленными характеристиками человека, они возникают в процессе жизни. Часто они настолько сильны, так глубоко запрятаны в подсознание, что они соперничают по силе воздействия с врождёнными качествами — инстинктами, темпераментом, конституцией.

Ценности, убеждения и установки являются взаимосвязанным комплексом, определяющим то, какие мы есть, как будем действовать, к чему стремиться и как оценивать результаты. Его роль огромна, и, если мы хотим в самих себе разобраться, нам надо научиться этот комплекс анализировать, то есть рассматривать отдельные стороны: убеждения, установки, ценности.

Рассмотрим их подробнее (третий аспект Я-концепции — ценности — вынесен нами в отдельный параграф в разделе «Общество и счастье»).

Одни убеждения нас ограничивают, запрещают (воровать, убивать, обманывать и т. д. — плохо), другие мотивируют к действиям, формируют цели (кто хорошо учится и хорошо работает — достигает успеха; о здоровье надо заботиться смолоду). Убеждения, установки и ценности мы воспринимаем в семье с раннего детства, от учителей, друзей, коллег по работе, из книг и кинофильмов — отовсюду. Убеждения, когда о них начинают говорить или писать, принимают форму сформулированных плакатных лозунгов, но по сути это некие эмоционально-чувственные «зоны сознания», которые можно, упрощая, описывать словесными формулами и зрительными образами. Подобные лозунги, призывы и образы используются во всех обществах для формирования убеждений. Все на свете религии, идеологии и законы призваны сформулировать и внедрить в общественное сознание и в сознание каждого индивида в отдельности определённый набор убеждений, установок и ценностей. Что-то из этого мы воспринимаем и делаем своим, а что-то остаётся для нас чуждым.

Какие-то убеждения для нас более важны, какие-то — менее; что-то становится принципами, которыми мы не можем поступиться, а что-то можем и пересмотреть, хотя все, что стало убеждением, сопротивляется любым изменениям. Чаще всего твёрдые убеждения, не подлежащие пересмотру и корректировке, формируются в сфере идеологий и религий и внедряются в сознание людей. После этого люди готовы доказывать свою правоту, бороться «до конца» и даже идти на плаху или костёр «ради истины». В большинстве культур призывают гордиться людьми с твёрдыми убеждениями, почитать как героев тех, кто их вплоть до готовности за них погибнуть. Хорошо это или плохо? Как оценивать эти качества с точки зрения личного счастья? Однозначного ответа нет. Если вы чувствуете себя «пламенным революционером», борцом за идею, готовы терпеть муки и даже погибнуть, но отстаивать свои убеждения до конца, считая их не только верными, но и спасительными для других, быть может, вы и будете по-своему счастливы. Но эта книга и содержащиеся в ней советы вряд ли нужны и интересны таким героям. Книга может быть полезна другим, тоже имеющим убеждения, в том числе твёрдые, но готовым при этом размышлять и анализировать, соотносить их и диктуемое ими поведение с другими реалиями и ценностями, искать компромиссы и двигаться к целям, не теряя ощущения полноты и радости жизни. Кроме того, напомню, что убеждения, в том числе твёрдые, могут быть не просто вредными, а чудовищными, толкающими к совершению преступлений, к войнам, к порабощению и угнетению одних людей другими.

Психологи, занимающиеся вопросами личностного роста, часто обращают внимание на ряд «ограничительных» внутренних убеждений и установок, типа «я этого добиться не смогу: у меня нет таланта (связей)», «вечно мне не везёт», и предлагают изменить их на мотивирующие: «у меня есть все для достижения успеха», «я уверен в себе и смогу преодолеть все трудности» и т. п. Предлагается повторять подобные позитивные утверждения (в психологии их называют аффирмациями), используя как формулы самовнушения. Нередко кажется, что негативные ожидания и соответствующие формулы-убеждения («денег нет и не будет», «все мужики/бабы сволочи/стервы» и т. п.) «срабатывают» чаще, чем позитивные. Это, конечно, не так: на такую статистику работают не формулы и даже не ожидания, а привычка фиксировать плохое, говорить о неудачах. Рекомендации психологов по работе с убеждениями и установками могут принести пользу.

Несколько слов об отличии убеждений от знаний и верований.

Знания — это сведения, достоверность которых подтвердилась. Современное человечество считает науку, выработанные ею критерии и подходы рационального толка, методом, подтверждающим достоверность. Все, что наукой не подтверждено, может считаться гипотезами — правдоподобными суждениями, которые, возможно, будут когда-нибудь подтверждены, — или сферой ненаучных представлений, основанных на мифах, фантазиях и проч. Не все ненаучные знания являются при этом антинаучными. Например, сфера искусства, считающаяся формой познания — художественного, образного, — обретает понимание своими методами, наукой не являющимися, но ей и не противоречащими.

Вера — это признание истинности (достоверности) сведений и явлений на основе субъективного опыта, в том числе прозрения, откровения. Она не тождественна религии или вероучению, являющимися её формами как способа мышления. Наши убеждения могут основываться на вере, то есть на чьем-либо авторитете, и быть в этом смысле религиеподобными. При этом мы можем считать себя атеистами. Очень многие политические учения построены как религиеподобные системы, а их адепты являются в определённом смысле верующими.

Без убеждений мы жить не можем, без противоречий — тоже. Источником движения общества вперёд всегда являются противоречия, которые выявляются в виде столкновения взглядов, в том числе, в форме убеждений. Наши взгляды и убеждения, даже если они идут вразрез с общепринятой точкой зрения, не должны приносить нам слишком глубоких страданий, лишать возможности обрести счастье, надо спокойно осознавать свою «особость». Обществу необходимы разные взгляды, осознание этого помогает нормализовать конфликт своих убеждений с реальностью.

Помимо убеждений, с которыми стоит считаться, есть вредные, с точки зрения «искателя счастья», от которых следует избавляться. Среди них, например, ряд навязанных институтами современного общества и масскультурой представлений об успехе, о взаимоотношениях людей и о качестве жизни: «Я должен добиваться успеха, денег, высокого общественного положения. Если я этого не достигаю, я неудачник! Мир, в котором я живу, государство, общество должны быть устроены и вести себя так, чтобы мне жилось хорошо, комфортно и счастливо, а если происходит иначе, это отвратительная страна и общество, их надо разрушить или поменять на другое!» Существует ещё много вредных социальных стереотипов, навязанных масскультурой. С подобными убеждениями жить трудно, они не отражают реальность, не ведут к счастливой жизни, и с ними надо расставаться.

От проблем социума спустимся на бытовой уровень, вспомним об очень важной и весьма болезненной сфере конфликта убеждений с реальностью — семейной жизни. Сколько сломано судеб из-за убеждений мужа или жены в том, как должна (!) вести себя жена, как должен (!) поступать муж. Попробуйте всюду, где сможете, заменить «должен» на «может». Не забывайте об отличиях Я-матрицы и Я-концепции у каждого из супругов, детей, родных и близких. Помните, что мы разные и такими останемся. Отбросьте привычку сравнивать своего мужа с мужем подруги, свою жену — с другими: этот путь разрушает счастье. Не втаскивайте в ваши семейные отношения разрушительные «убеждения», откуда бы вы их ни взяли. Не твёрдость лежит в основе семейного счастья, а гибкость.

Психологи часто советуют в случае конфликта убеждений с реальностью изменить их, полагая, что реальность изменить невозможно (что не всегда так: иногда можно изменить и её). Стоит, однако, прислушаться к их советам и попытаться скорректировать убеждения и установки. Попробуйте понять, откуда они взялись. Осознаете ли вы те ценности, которые лежат в их основе, не окажутся ли эти ценности для вас не такими важными или вовсе ложными?

Второй аспект нашей Я-концепции — установки. В психологии проблема установок исследуется много десятилетий, и это один из наиболее сложных и обширных её разделов. Пересказать основные результаты кратко невозможно. Я обозначу лишь ключевые направления, более глубокое погружение возможно при чтении соответствующей литературы.

Установки возникают в процессе удовлетворения какой-либо возникшей у человека потребности. Удовлетворяя потребность, мы начинаем действовать, взаимодействовать с окружающей средой, при этом (порой неосознанно) запоминаются факторы, признаки и обстоятельства, приведшие нас к цели, а также те факторы, и признаки и обстоятельства, которые мешали её достижению. Во многих случаях установка — полезная и нужная вещь, помогающая нам действовать целесообразно и эффективно.

Установки по-разному влияют на нашу жизнь. Они способны увести нас от счастья, но могут и помочь его обретению, особенно если мы знаем о них. Полезно, в частности, соотнести себя с одним из стереотипов подсознательного отношения к окружающим. Психология рассматривает следующие подсознательные установки.

«Я хороший, и ты хороший» — это самый благоприятный тип. В этом контексте понятия «хороший» и «плохой» условны, не связаны с какой-то нормировкой. Люди такого типа изначально, до начала общения, исходят из предположения о взаимной доброжелательности. Разумеется, в результате общения все может оказаться иначе, можно натолкнуться на враждебность и агрессию, и тогда происходит коррекция предварительной оценки конкретного случая. Но сам тип такого отношения к людям — установка — не разрушается и в большинстве случаев приводит к благоприятному, конструктивному и результативному общению. Это установка счастливых людей.

Другой тип: «я хороший, а ты плохой». С такой подсознательной установкой ничего хорошего от другого не ждут изначально, человек настраивается на негатив и готовится к атаке, к тому, чтобы не дать себя в обиду и одержать над другим победу. Так люди этого типа самоутверждаются, их самооценка требует хоть «победить», унизить другого. Во всех своих проблемах люди с такой установкой винят окружающих и вымещают на них свои неудачи. Такие люди редко бывают счастливы.

Третий тип: «я плохой, а ты хороший». Это характерно для людей с комплексом неполноценности. Их психологическое состояние часто бывают близко к депрессивному. Они ищут защиты и поддержки более сильного человека. Они могут ненадолго обрести равновесие, когда сильная личность их «гладит по головке» и успокаивает.

Четвёртый тип: «я плохой, и ты плохой». Такое мироощущение характерно для мизантропов и социопатов. Их состояние — безнадёжность, тоска, стремление к уходу в себя, вплоть до тяжёлых депрессий. Нередок и вариант нарочито демонстративной агрессии: «Вот такое я дерьмо, да и ты не лучше!» Выйти из состояния, определяемого подобной установкой, самостоятельно очень непросто, хотя сам факт её осознания может помочь сделать первый шаг.

Люди, у которых при любых обстоятельствах «включена в работу» только одна из этих установок, встречаются редко. Чаще всего у каждого имеется некая смесь всех установок, причём включаться может то одна, то другая, в зависимости от того, с кем осуществляется общение, какова его цель. Но какой-то тип установки и поведения может быть «по жизни» доминантным. Зная эти свои особенности, легче строить отношения с людьми и наслаждаться жизнью.

Практический вывод из сказанного состоит в том, что для счастья желательно побольше знать о своих убеждениях, установках, ценностях, и быть готовым проявлять гибкость в реальной жизни. Понимание границ возможных компромиссов, не приводящих к неприемлемым мукам совести, позволяет не сходить с тропы, определяемой убеждениями и ценностями не оказаться в трясине неприемлемых поступков. Знание аналогичных границ других людей позволит адекватно строить отношения с ними, не углубляться в пространства, где им комфортно и правильно, а вам — нет.

Знание своих убеждений, установок и ценностей в области семейной жизни, работы, политики, понимание того, какую роль вы отвели членам семьи, коллегам, правительственным органам, что вы от них ожидаете и что вы видите в действительности, тоже своего рода путеводитель по жизни. Если вы осознали свои убеждения в отношении ролей в семейной жизни, вам гораздо легче будет найти компромисс, не допустить разрушительного столкновения убеждений. Распознать их можно, анализируя свои негативные реакции. Подробнее об этом — в разделе «Облики не-счастья». Знание своих представлений о справедливости в сравнении с тем, как это трактует общество, правительство, политики и др., помогут снизить остроту конфликта с обществом, с его несовершенствами, не воспринимать излишне эмоционально расхождение ваших представлений о должном с реальностью. Подробнее об этом — в разделе «Общество и счастье».

Чтобы перечисленные «знания» стали рабочим инструментом, о них надо позаботиться, попытаться их обдумать и хоть как-то сформулировать в словесной форме: так они из некого ощущения знания станут действенным ресурсом. Не опасайтесь отсутствия убеждений в тех или иных сферах, по тем или иным вопросам, несмотря на то что отсутствие убеждений воспринимается многими как признак слабости характера и глупости. Помните: вы не обязаны все понимать и во всём разбираться. А если вы не понимаете чего-то, то откуда возьмутся твёрдые убеждения? Если вы их в себе ощущаете, но специалистом в этой сфере не являетесь, значит, вам их кто-то внушил, навязал своим авторитетом, и вы ими пользуетесь бездумно. Пользоваться заимствованными убеждениями можно, но надо помнить, что они — не ваши собственные: это снизит их возможную токсичность.

Подвергайте свои убеждения сомнению. Не стремитесь к тому, чтобы они были твёрдыми, как алмаз, пусть они будут гибкими, как ива. Пусть покой и счастье — личное, в семье, на работе — будут хотя бы не менее важны и ценны, чем иные ваши убеждения. Наделите свои убеждения свойством мудрости и качеством доброты.

Счастье — от ума

Мысль, высказанная в заглавии, очень важна. Она означает, что счастье, состояние удовлетворения мы можем обрести с помощью собственного ума, а не внешних обстоятельств, что «искусство жить» — рациональная тактика и стратегия, а не случайное благоприятное стечение обстоятельств. В этой главе я расскажу о связи мыслей и эмоций, рационального и эмоционального.

Словосочетание «горе от ума» мы помним со школьных лет, когда изучали Грибоедова. Грибоедов, дав такое название, возможно, подразумевал и библейское «в великой мудрости много печали…». Школьные учителя нам объясняли, что Чацкий умом постиг несовершенство окружающей его действительности и это его сильно огорчило. Я же даю не только упрощённую, но и ироничную трактовку одного из вариантов объяснения смысла названия. Охваченное пессимизмом, разочарованиями, условностями, сознание Чацкого делало его тем несчастнее, чем больше он знал об окружающем его обществе. Вот он и бросился «вон из Москвы» искать счастья где-то в другом месте. Одной перемены мест, однако, для этого маловато. Впрочем, Чацкий свой «диагноз» уточняет, говоря, что у него «ум с сердцем не в ладу».

---

«Ум с сердцем не в ладу» — очень важное наблюдение гениального Грибоедова. В этом высказывании содержится нечто гораздо более глубокое, нежели разлад между наблюдаемой действительностью и ценностями Чацкого. Это высказывание подтверждает, что «ум» и «сердце» взаимодействуют. То есть «мир ума» и «мир эмоций» можно рассматривать как отдельные миры, две подсистемы, влияющие друг на друга.

Словосочетание «горе от ума» стало одним из самых устойчивых в русской культуре. Не хотелось бы, чтобы оно играло роль приговора или предостережения. Хотелось бы, чтобы всеобщим пониманием и руководством к действию стало утверждение «счастье — от ума».

Искусство жить — это приведение «в лад» ума и сердца. В следующих параграфах мы рассмотрим, как происходит взаимодействие мыслей и эмоций. Для этого нам надо уточнить, что такое ум, мысль, интуиция, и описать эмоцию и как она возникает и как угасает (утоляется).

Эмоции и мысли

Эмоции возникают в результате действия разных факторов. Одни из них — врождённые, являющиеся физиологической особенностью организма. Это эмоции, появляющиеся в результате восприятия звуков, запахов, вкусовых и тактильных ощущений. Все они могут вызывать как приятные, так и неприятные ощущения. Связь между сенсорными сигналами и эмоциями существует уже у младенцев, и многие из них сохраняются и действуют на протяжении всей жизни. Кроме того, известно, что широкий спектр эмоций можно вызвать специальными телесными воздействиями: от прямого — на тело и органы чувств — до химического, электромагнитного и т. п. — на внутренние органы. Этот мир эмоций и связанные с ним проблемы выходят за рамки книги. Предметом книги является другой класс эмоций, формирующийся в ходе жизни людей. С накоплением жизненного опыта в сознании формируется система распознаваемых сигналов, служащих маркерами и рождающими различные эмоции: отвращение из-за неприятного запаха, страх из-за тревожного звука и т. п. Огромный и влиятельный спектр эмоций рождает непосредственное общение с людьми, а также созданными ими образами. В сознании и подсознании возникает набор эмоциональных и поведенческих реакций: одни из них нас успокаивают и радуют, другие раздражают и огорчают. Важной частью реакций, формирующихся в результате жизненного опыта, являются мыслительные процессы, сопровождающие процесс рождения эмоций.

Ум, мысль, интуиция

Мы обладаем способностью думать. Мышление — важнейший инструмент, сформировавший человека и отделивший его от остального животного мира. Благодаря достигнутому уровню мышления мы и являемся разумными существами.

Мыслительные процессы, протекающие в нашем сознании, имеют вполне определённые цели и задачи, сформировавшиеся в ходе эволюции. Среди них умение отображать окружающий мир, фиксировать его образы и свойства, моделировать его устройство, создавать языки его описания и общения друг с другом. Другая группа задач и целей — умение устанавливать причинно-следственные связи между явлениями, действиями и их последствиями. Сохраняя в памяти однажды выявленные причинно-следственные связи, мы обретаем способность к прогнозированию и выбору оптимальной стратегии поведения, а также умение решать более сложные задачи: устанавливать возможные причины по видимым последствиям. При этом мы, как существа социальные, оказались способны поставить себе на службу не только собственный ум, но и разум коллективный: мы умеем накапливать, хранить и передавать из поколения в поколение множество разнообразных сведений и причинно-следственных связей, вовлекать в аналитический процесс других людей и вырабатывать коллективные решения.

Познавательные и аналитические способности человека мы называем умом. В обычной речи в качестве синонимов мы используем слова «интеллект», «рассудок», «разум». Ум — это способность запоминать, классифицировать и комбинировать полученные сведения, строить умозаключения и создавать новые знания. Пользуясь им, мы полагаем, что управляем им вполне осознанно. Это не всегда так: существуют и не осознаваемые умозаключения, происходящие вне нашего контроля, на уровне подсознания.

Мышление нам представляется, как поток мыслей, связанных между собой в последовательную цепочку ассоциаций и идей. Цепочка может быть строго подчинена логике (логическое мышление), но может иметь характер неких ассоциаций и образов. Образы, хранящиеся в памяти, создают основу нашего воображения и базис для формирования эмоций. Всплытие и погружение образов в глубины сознания во многом происходит вне поля видимости логического ума, в сфере подсознания. Отдельные звенья этого процесса проносятся в нём бесконтрольно, а ясно осознаются либо ощущаются лишь итоги — как некое знание, чувство, эмоция. Такой способ мышления называют интуитивным, а интуицией — способность оценивать ситуацию и практически моментально принимать решения, давать оценки, минуя при этом осознанные рассуждения и логический анализ.

Интуитивное мышление может опираться на разные источники. Иногда её срабатывание наступает как следствие многократно повторявшихся и потому закрепившихся в подсознании ситуаций и умозаключений, ставших автоматизмами ума. Устойчивым может стать и эмоциональный автоматизм, возникший как закреплённая память о переживании. Интуитивными сигналами и действиями могут стать и телесные навыки, например мимика или балансировка канатоходца. Иногда говорят и об «аналитической интуиции», когда, например, опытный шахматист с одного взгляда на расположение фигур оценивает положение игроков, ещё не приступив к его анализу, делая это лишь на основе предшествующего аналитического опыта. Интуитивное знание противопоставляется знанию логическому, искусство — науке, чувства — логике.

В обыденной жизни мы пользуемся множеством «поведенческих автоматизмов», то есть закреплённых навыков: от простой ходьбы или чистки зубов, до вождения автомобиля «на автопилоте». Большинство из них навыки полезные, экономящие время. Умственные автоматизмы тоже дают экономию времени, но их возможности куда больше, они готовы выдать решение, минуя причинно-следственные размышления в условиях неполной информации, что, однако, нередко чревато серьёзными ошибками. Различия этих двух видов мыслительной деятельности известны давно, как минимум, со времён Аристотеля, но их продолжают исследовать, противопоставляя интуицию и логическое обдумывание. Не погружаясь в эту обширную тему, посоветую полезную (и не только в этом вопросе) книгу С. Сломана и Ф. Фернбаха «Иллюзия знания», ссылка на которую приведена в списке литературы.

Чтобы анализировать собственное состояние, надо уметь различать эти функции ума, как «видимого» аналитического, логического аппарата, так и «невидимого», подсознательного, интуитивного, потому что оба эти ума приводят к эмоциям — как позитивным, так и негативным. Логическое умозаключение, приведшее к той или иной эмоции, легко опознать и контролировать. Подсознательные мыслительные процессы непросто опознать и взять под контроль, хотя они оказывают сильное влияние на эмоциональную сферу. Часто именно они выводят нас из состояния покоя и гармонии в страну конфликтов, проблем, обид, зависти, в состояние эмоционального переживания. Можем ли мы научиться распознавать и контролировать как сознательные логические, так и подсознательные, интуитивные мыслительные процессы, которые приводят к возникновению эмоций? Да, это возможно. Для этого надо понять, как работают наши «мыслительная» и «эмоциональная машина».

Эмоция

Эмоции — естественная и обязательная реакция организма, как на внешние воздействия, так и на рождающиеся внутри нас образы, воображаемые ситуации, воспоминания и т. п. Эмоциональная окраска сопровождает любое восприятие чего-либо. Все, на что мы смотрим, о чём вспоминаем и думаем окрашено эмоционально: нравится/не нравится, хорошо/плохо, приятно/неприятно. Эмоции необходимы, и в этом смысле все они «положительны», поскольку всё внутри нас возникает неспроста. Через них организм нам на что-то указывает, призывает нас что-то изменить. И не только нас: проявляя эмоции, мы воздействуем и на окружающих. Демонстрируя обиду мимикой, интонацией, жестами, словами, мы посылаем сигнал тому, на кого обижаемся, даём знать, что он повёл себя не так, как мы ожидали. Если тот, кому адресована наша эмоция, заметит её, примет во внимание, почувствует себя виноватым, он может что-то изменить в своём поведении, удовлетворить наши ожидания. Так с помощью обиды можно оказывать влияние на других, порождая у них чувство вины. Так демонстрация обиды (в том числе притворной) становится инструментом управления. Когда нашу обиду люди не замечают, они не чувствуют себя виноватыми. Тогда мы остаёмся со своей обидой один на один. Если мы, как это бывает очень часто, затаим её, станем переживать, начнём страдать, увеличивать её значение, гневаться на того, кто нас обидел, замыслим месть, будем вести себя агрессивно, это путь к несчастью. Так обида из «просто сигнала» превращается в негативное переживание с опасными последствиями. Мы при этом можем делать вид, что обиды никакой нет, или волевым усилием уговаривать себя «не обижаться», но она продолжит нас глодать. Со временем большая часть обид как бы «рассасывается», однако она может надолго засесть в сердце и ранить, тиранить нас годами, стоит только о ней вспомнить. (Подробнее об этом в главе «Обида». )

Хотя у нас нет специальных органов, «выделяющих» эмоции: органа страха или стыда, вины, обиды и т. д., нам порой кажется, что какие-то внутренние органы напрямую с ними связаны. При проявлении эмоций мы замечаем разные ощущения в определённых местах тела: «мурашки по спине», «душа ушла в пятки», «я похолодел», «у меня волосы встали дыбом», «меня от него воротит» и т. д. Эмоции могут сопровождаться разнообразными физиологическими реакциями: голова закружилась, тошнит и т. п. Все это следствие формирования автоматизмов, стереотипных физиологических реакций организма в целом на процесс возникновения эмоции. Организм каждого человека вырабатывает индивидуальные реакции на возникшие эмоции. Их узнавание делает предупреждающую функцию более явственной и даёт возможность этим как-то управлять. Чтобы притушить эмоцию, организм может научить сам себя какой-то реакции, которая однажды уже помогла. Например, человек, переживающий обиду или вину, может всякий раз «снимать напряжение» с помощью еды, выпивки и сигареты. То, что такое поведение вредно для организма, эмоциональной системе «до лампочки». Она «за ожирение» и «за печень» не отвечает. Её задача — управиться с эмоцией, как получится. По такой схеме наш организм приучается к вредным привычкам, так возникают психосоматические болезни. Эмоциональная система, научив организм поступать определённым образом (гасить обиду или вину едой-выпивкой) передаёт управление телесным функциям: пить-есть. Эмоция при этом уже не переживается, она выдавлена из сознания: вместо вины или обиды я чувствую голод-жажду и утоляю их. Так утихла и эмоция.

Вспомнив о телесных реакциях, уточним очевидное: не только мысли рождают эмоции, но и тело, его ощущения. Таков базовый комплекс эмоций, возникающий как отклик на множество физиологических процессов: от ощущений холода, голода, боли до переживания сытости, телесной ласки и т. п. Я говорю об этом, чтобы у читателя не сложилось впечатления, что «все только от ума», немало и «от тела», и от внешней среды. Ю. Орлов приводит следующий пример: «Хроническое и иррациональное чувство вины может способствовать развитию мазохизма или садизма. В случаях, например, применения к детям отсроченного наказания вина после наказания сразу же снижается, и ребёнок получает облегчение в результате получаемого телесного наказания. Налицо положительное эмоциональное подкрепление. Наказание становится удовольствием избавления от вины. Чем виноватей ребёнок, тем больше удовольствия он получит от шлепка. Если в жизни мало удовольствий, то ребёнок рад и шлепку. Со временем боль становится средством усиления удовольствия, что может проявляться, например, в половых отношениях».

Большая часть из того, о чём говорится в книге, относится к тем эмоциям, которые возникают как следствие умственных (когнитивных) процессов. Областью когнитивной психологии является изучение познавательных процессов, таких как память, чувства, логическое мышление, воображение и т. п. Эмоции являются предметом давнишних и глубоких научных исследований. Современная психология знает об их природе достаточно много, чтобы дать нам инструменты управления этой важнейшей функцией нашего организма. Существуют и методы когнитивной терапии. Одним из них является саногенное мышление (СГМ), подробнее о котором рассказано в параграфе «Патогенное и саногенное мышление».

Эмоция, возникнув, погружает нас в переживание, а порой и побуждает к каким-то действиям. Если это приятная эмоция, мы ею наслаждаемся, хотим продлить её существование. Негативные эмоции неприятны. Впрочем, есть и такие, с которыми мы не спешим расстаться — например, грусть, печаль и даже трагизм, вызываемые прослушиваемой музыкой, мы вовсе не стремимся прекратить. Слушая в концертном зале трагический «Реквием» или всецело, до слез и внутренней дрожи, сострадая героям оперы, мы не бежим из зала и не кричим дирижёру и солистам: «Замолчите». Мы именно за «отрицательными» эмоциями сюда и пришли. В этом случае мы, будучи любителями такой музыки, вырабатываем соответствующие специфические автоматизмы, предполагающие добровольное взаимодействие, «отдачу самих себя» композитору и исполнителям, управляющими нашими эмоциями.

Чаще всего, разумеется, от неприятных эмоций хочется избавиться или хотя бы ослабить их воздействие. Бывает, к сожалению, не так уж редко, что негативная эмоция с большой силой овладевает нами, и мы настолько отдаёмся на волю гневу, страху, агрессии, тоске и проч., что помышляем не о желании и возможности эту эмоцию погасить, а о стремлении её насытить: отомстить, оскорбить и т. п. Возникнув, подобная эмоция может толкнуть на такие поступки, что мы потом поверить не можем, что сами это натворили. Даже в суде это принимают во внимание: «Подсудимый действовал в состоянии аффекта». Отелло в приступе ревности задушил Дездемону, ещё тысячи не литературных, а совершенно реальных граждан и душат, и убивают, и оскорбляют, и много чего ещё вытворяют в состоянии гнева, злобы, обиды и всех прочих неконтролируемых эмоций. Подобная доводящая до преступлений власть эмоции, к счастью, явление редкое. В большинстве случаев мы всё-таки не впадаем в крайности. Мы хоть и страдаем, но пытаемся как-то справиться с эмоциями, ослабить их, успокоиться. При этом обычно запускаются следующие процессы: утоление, сдерживание и переключение эмоции.

Утоление — это ослабление эмоции, утешение, успокоение. Пока мы не владеем методами работы с эмоциями, (о которых рассказывается в этой книге или какими-то иными), они утоляются «сами». Организм включает программу поведения, ставшую для нас привычной: страшно — надо бежать, спрятаться; мы возмущены, гневаемся — надо драться, кричать или разрыдаться, упасть на грудь своему «утешителю»: мужу, жене, матери. К формам утоления эмоции можно отнести применение химических средств. Многие при сильных отрицательных эмоциях и даже при простом волнении применяют препараты-транквилизаторы, которые создают ощущение приглушения отрицательной эмоции. Алкоголь и наркотики тоже иногда на время избавляют от них. Но любая химия прерывает важный процесс адаптации, взаимного приспособления вас и вашей эмоции, препятствует выработке естественной защиты и необходимых для жизни навыков. Эмоции возникли не просто так, они должны своё отработать, загонять их внутрь с помощью «химии» не следует, потому что их причина не может быть устранена с помощью химического воздействия.

При том или ином подсознательном самоутолении эмоции включается некая программа действий, автоматизм, который помогает снизить её влияние. В результате эмоция если и исчезает, то на время, но при повторном возникновении ситуации вспыхивает вновь и действует ещё сильнее. Иногда говорят, что обидчивые с каждой обидой становятся все более обидчивыми, стыдящиеся — стыдливее. Не всегда эмоции могут утоляться сами. К тому же подсознательная программа действий по утолению эмоции может попутно производить весьма вредные для организма внутренние физиологические действия, приводящие к заболеваниям внутренних органов: язва желудка, гипертония и многие другие заболевания могут иметь психосоматическое происхождение.

Сдерживание.. Мы часто стремимся сдерживать эмоции. На это нас нацеливают с детства. Умение сдерживать, скрывать эмоции считается полезным навыком, признаком воспитанности и воли. На самом же деле волевой приказ «не злиться», «не обижаться» и т. д. не является эффективным средством управления эмоциями. Не нашедшая выхода во внешнем проявлении энергия ищет другой и находит повод для своего выражения. Так, проглотивший мелкую обиду человек не может успокоиться, пока не устроит крупную сцену гнева и возмущения по какому-либо ничтожному поводу, а может и вообще никогда не дать выхода этой эмоции, запрятать её глубоко внутрь себя. Но эмоция-то при этом хоть и глубоко, но живёт, и результатом её подспудного, неосознанного воздействия могут стать самые серьёзные заболевания. Этого не произошло бы, если обида не сдерживалась, а анализировалась в соответствии с предлагаемой далее методикой — размысливалась.

---

Переключение. Этот метод тоже есть в арсенале каждого человека. Ослабление эмоции может достигаться посредством переключения на увлекательное дело. Когда мы слушаем музыку, смотрим интересное кино, занимаемся спортом, нам не до обид или стыда. Когда хозяйка с увлечением печёт пироги, а муж готовит снасти для рыбалки, у них на это время утихают мысли, порождающие обиду или гнев. Переключением могут служить и не столь полезные вещи: например уже упоминавшиеся еда и выпивка. Переключение внимания на нейтральный или приятный объект может усилить положительные эмоции и ослабить отрицательные. Для людей религиозных средством переключения является молитва, для увлечённых различными восточными техниками — медитация. Если вы повторяете сосредоточенно молитву или мантру много раз, то вследствие однообразного повторения наступает изменённое состояние сознания, характеризующееся обеднением эмоций, что приводит к общему состоянию покоя. Но в подавляющем большинстве случаев после прекращения этого занятия человек снова оказывается в мире, полном эмоций, в том числе, неприятных. Прекрасным средством переключения является прослушивание музыки, прогулка, гимнастика.

Эмоция — это не просто оттенок нашего настроения. Она — наш управитель, и от того, как она нами управляет, зависят вся наша жизнь, её смысл, её результаты. Ошибочные представления об эмоциях и их природе не дают нам возможности управлять ими. Мы подчиняемся бессознательным автоматизмам. Но это можно изменить, поскольку современная психология смогла установить природу эмоций, выявив алгоритм её возникновения.

Эмоция — это результат автоматизированной, подсознательной последовательности умственных операций. Чтобы понять и проконтролировать умственные операции, происходящие автоматически на уровне подсознания, надо овладеть соответствующими методами самоанализа.

Увидеть мысль мы не можем, а вот её следствие — эмоцию — мы ощущаем и распознаем: зависть, обиду, стыд, вину и т. д. Важно то, что каждую эмоцию порождает свой мыслительный процесс со своими особенностями. Эти процесс и особенности мы можем проанализировать и понять причины, приводящие к эмоциям.

Процесс рождения эмоции

Речь здесь идёт не о врождённых эмоциях типа реакций младенца на прикосновение матери, а о втором их типе, формирующихся в ходе жизненного опыта. Рождению такой эмоции предшествует возникновение потребности, появление цели и запуск мыслительного процесса. Сперва возникает потребность: в еде, питье, безопасности, признании, любви и др. Мышление в режиме подсознания, на уровне автоматизмов, осознает её, возникают мотивации и линии поведения, коих может быть несколько. Например, потребность «хочу пить» может быть удовлетворена разными путями: напиться прямо сейчас, отложить «на потом», выпить воды или чаю и т. п. Так или иначе производится выбор и формируется представление о цели. Затем мышление (подсознательно) взвешивает возможности и пути достижения цели, вырабатывает алгоритм её достижения, диктует совершение необходимых действий и контролирует процесс, внося при необходимости и коррективы. Наконец мышление определяет, достигнута цель или нет.

Первичные эмоции «удовлетворение — неудовлетворение» возникают после каждой мыслительной операции, на каждом этапе процесса. Даже на этапе «Осознание цели» возникает эмоция удовлетворённости или неудовлетворённости. Неудовлетворённость на этом этапе возникает, если цель не удаётся осознать, «сформулировать» (кавычки тут не случайны, речь идёт о невербальных ощущениях, а не словесных формулировках). Потребность стучится в сознание: чего-то хочется, — но сознание не может понять, чего же именно: возможно, оно впервые встречается с этой потребностью и ещё «не знает», как она удовлетворяется. Удовлетворённость возникает, если цель ощущается осознанной, поставленной, даже если впоследствии окажется, что это была ошибочно выбранная цель, не ведущая к удовлетворению возникшей потребности.

На следующем этапе, когда вырабатывается алгоритм действий, в игру вступает множество факторов, в частности предыдущий опыт. К тому же к одной и той же цели всегда ведёт множество путей. После того как выбор алгоритма поведения сделан, возникающая эмоция может стать более сложной и нечётко выявленной. По ходу реализации алгоритма, когда приходится учитывать новые факторы, изменившиеся обстоятельства, неожиданные препятствия и т. д., сложность и многообразие эмоций возрастает. Наконец, когда цель достигнута или её достичь не удалось и это стало понятным, формируется «окончательный» на этом этапе набор эмоций, в котором одна эмоция будет доминирующей, и именно она определит дальнейшие действия.

Повторим и подчеркнём: описанное разделение на этапы в действительности происходит в нашем подсознании почти мгновенно; мы не контролируем этот процесс, не замечаем его. В книге для обучения мы разлагаем его на этапы, чтобы осознать, что происходит в этой «невидимой» действительности. Вот что нам в этой связи важно знать и понимать.

Эмоция — как результат умственной деятельности. Прежде чем мы обрадуемся или огорчимся, в мозгу происходит мыслительная работа, мы что-то с чем-то сравниваем, оцениваем и приходим к каком-нибудь выводу: «хорошо — плохо», «опасно — безопасно», «приятно — неприятно» и т. д. Сам мыслительный процесс происходит вне нашего контроля и даже вне нашего внимания или наблюдения. Мы замечаем уже только возникшую эмоцию: страх, обиду, гнев, удовлетворение. Ещё раз напомню, что существуют и рефлекторные эмоции, возникающие без связи с умственным процессом. Например, прикосновение к горячему или холодному возбуждает определённый спектр. Эмоцию может также породить другая эмоция. Здесь мы разбираем те эмоции, которые являются следствием умственных процессов.

Любой умственный процесс завершается эмоцией. Если мы научимся следить за ходом мыслей, результатом которых должна стать эмоция, мы сможем управлять очень многими своими чувствами и реакциями. В умении это делать состоит искусство жить и быть счастливым. Чтобы освоить этот навык, надо разложить мыслительный процесс на составляющие, определить их функции. Об этом подробнее — в параграфе «Структура умственного процесса».

Умственный процесс имеет направленность во внешний мир, или во внутренний. Можно условно говорить, что ум имеет две функции: внешнюю и внутреннюю. Наши размышления, направленные на явления и цели внешнего мира, достаточно хорошо различимы: мы решаем задачу по математике, думаем, как заработать денег, раздобыть пищу, пытаемся понять, отчего небо голубое, и т. д. Во всех этих случаях наше мышление в большей или меньшей степени подчинено законам логики. Мы устанавливаем причинно-следственные связи между явлениями, даём названия предметам, определяем величины, сравниваем количества и качества и т. д. Когда мы о ком-то говорим «он умный», мы имеем в виду именно эту функцию ума — внешнюю. Возможность любой целенаправленной деятельности, умение выживать и обеспечивать развитие рода человеческого во многом состоит в навыке управлять внешней функцией ума.

Гораздо хуже обстоит дело в отношении наших мыслей, направленных вовнутрь. Здесь мы, к сожалению, совсем ничем не управляем, мы даже не замечаем существования умственного процесса, направленного вовнутрь. Он происходит самопроизвольно и, совершенно с нами не советуясь, устанавливает критерии, воздействуя на нас через порождённые им эмоции.

Примером внутренней функции ума может служить ход наших мыслей в связи, например, с болевым ощущением. Когда-то я прикоснулся к огню, обжёгся и сделал умозаключение: огонь не трогай. В последующем это умозаключение становится автоматическим навыком: при виде огня я уже не воспроизвожу свои умозаключения, я «просто знаю», что огонь трогать не надо. Тем самым ум закрепил до автоматизма полезный навык. Вот другой пример. Вы заметили грустное выражение лица коллеги по работе, хотите проявить сочувствие и спрашиваете: «У тебя все в порядке?» И неожиданно в ответ на вас грубо огрызаются: «Не твоё дело!» Наш мозг производит какие-то мыслительные операции, в результате которых рождается эмоция: я огорчаюсь и обижаюсь. Я не просил свой ум формировать обиду, он «сам» это сделал, поскольку цель разошлась с результатом. Вы хотели как-то помочь и ожидали доброжелательной оценки своего сочувствия, а в ответ получили грубость. Вот ум и «произвёл» чувство обиды.

Умственный процесс имеет цель. Как мы говорили, умственный процесс, направленный вовне, имеет, как правило, очевидную цель. Я смотрю на небо, чтобы решить, брать зонтик или нет. Внутренние умственные процессы тоже всегда имеют цель, которую мы, однако, не только не ставим, но и не осознаем. Хотя этих целей в обобщённом виде не так уж и много: как избавиться или избежать боли, страдания, неприятных эмоций либо как получить и удержать удовольствие, радость, позитивные эмоции. Когда мысль находит этот алгоритм, она стремиться закрепить найденное в виде навыка, автоматического, подсознательного действия. Возвращаясь к примеру с грубостью в ответ на доброту, мы впредь постараемся с этим человеком поменьше общаться, а если придётся, будем вести себе сдержанно и постараемся быть готовыми к хамству, не переживая слишком сильно. Сказать «постараемся» легко. Бывает труднее это осуществить на практике. У многих может выработаться вредный автоматизм: при встрече с хамом будет портиться настроение, повышаться давление, всплывать прежняя обида. То есть однажды случившееся мы будем всякий раз как бы переживать заново. Избавиться от этого можно путём выработки другого навыка, который нам даёт саногенное мышление.

Умственный процесс предлагает способы достижения цели. Например, в примере с неожиданной грубостью в ответ на доброту предлагается, как минимум, два варианта действий: перестать общаться или ответить грубостью. В принципе, мысль могла найти и третий вариант в надежде насытить эмоцию: схватить что-нибудь тяжёлое и ударить обидчика, чтоб больше не грубил. Наш ум всегда знает много решений проблемы. А вот какое из них будет нам выдано как «правильное», зависит от многих факторов, которые возникли в нашем сознании давно, закрепились в виде неких норм и автоматически включаются, когда нужно указать на «правильное» поведение. Поскольку мы живём «в цивилизованном мире», наш мозг обычно команду «трахнуть по башке» не выдаёт. Наши «цивилизованные» мозги могут дать команду ответить более или менее агрессивно, «молчать и терпеть» или, затаив обиду, ждать случая для нанесения ответной обиды и т. д. Соответственно, в первом случае на поверхность выйдет эмоция гнева и агрессии, во втором — внутри нас останется обида, в третьем — месть. То есть эмоция определяется тем, что предлагает мыслительный процесс, который, в свою очередь, протекает хоть и подсознательно, но в устойчивой системе личных координат «добро — зло», «нравственно — безнравственно», «правильно — неправильно».

Прежде чем сделать следующий шаг в освоении методики анализа мыслительного процесса как источника эмоции, надо уделить внимание методу самонаблюдения.

Наблюдение

Существует мощный инструмент работы с самим собой — самонаблюдение. Я не имею в виду взгляд на себя в зеркало и размышления о том, что пора садиться на диету, больше двигаться, меньше нервничать и т. п. Все это полезные вещи, но я говорю о самонаблюдении как о специальном навыке, которому стоит обучиться, чтобы управлять своими мыслями и чувствами. Для этого надо использовать две позиции наблюдателя: «посмотреть со стороны» и «заглянуть внутрь себя». Соответственно, эти две позиции наблюдателя обусловливают два метода работы с собственными мыслями и эмоциями.

И в том, и другом случае вы мысленно отделяете себя, как наблюдателя, от самого себя и своих мыслей, как объектов наблюдения. Чтобы развить в себе этот навык, время от времени пытайтесь представить самого себя, но «вид сбоку» или «сверху», как будто рядом есть видеокамера, она всё снимает, а вы рассматриваете картинку на мониторе. Вы можете «увидеть» себя с верхней точки, как будто камера закреплена на потолке или справа-слева. Упражняйтесь в этом всякий раз, как только вспомните. Продолжение, развитие этого навыка — мысленное «изготовление» кинофильма о самом себе в имевших место или предполагаемых обстоятельствах. Например, вы вчера разговаривали со своим начальником. Постарайтесь теперь увидеть это со стороны, как будто в процессе разговора в кабинете начальника стояла камера. Определите для камеры точное место, представьте, что было бы на экране, если бы съёмка действительно велась. Увидьте, скажем, себя сидящим у стола начальника, предметы на столе, картины и дипломы, висящее на стенах, лицо и фигуру самого начальника, воспроизведите, как он движется, курит, разговаривает, говорит по телефону, его мимику, жесты, интонации…

Ещё один простой приём — думать о себе в третьем лице: «он нервничает, он обижается». Стоит нам начать говорить/думать о себе в третьем лице, как наше эмоциональное состояние меняется. Передав мысли и чувства «другому-я», «я-наблюдателю», мы одновременно передаём ему и управленческие ресурсы. Этот метод — отстранение — является основой многих мощных психотехник, позволяющих управлять собой. Умение смотреть на себя со стороны, создавать «кинофильмы», позволяет не только воспроизводить имевшие место события, но и вносить коррективы в поведение по принципу «а надо было поступать и говорить так», то есть создавать образы «правильного» поведения в будущем. Именно образ будущего, а не какие-то конкретные шаги по его достижению является главным для включения подсознания. В дальнейшем подсознание самостоятельно поведёт нас к цели «на автопилоте», ему надо «знать» одно: к чему стремиться.

Второй подход состоит в наблюдении за нашими мыслями как бы изнутри. В психологии самоанализ собственных мыслей и чувств, называется интроспекцией (от лат. introspecto — «смотрю внутрь»). Я снова как бы раздваиваюсь, становлюсь я-наблюдателем, но не тем, который смотрел извне, а таким, который сидит внутри — в голове, в глазах и т. п. Он пытается уловить возникновение и ход мыслей и эмоций где-то в нашем сознании.

Интроспекция заключается в таком наблюдении за собственными мыслями и эмоциями, при котором мы «отделяем» мысли и эмоции от «себя как наблюдателя». Отличие от метода «взгляд со стороны» в том, что мы снова «раздваиваемся», но та часть себя, которую мы назначили «наблюдателем», находится внутри и следит за мыслями и эмоциями, наблюдает за процессом их возникновения. «Наблюдатель» — это не «ум» и не «эмоции». Он просто фиксатор, датчик, пытающийся уловить возникновение эмоции и возникающие мысли, оценки, суждения. Если вас охватила какая-то эмоция, значит, произошёл мыслительный процесс. Попробуйте уловить, о чём вы при этом подумали. Освоив хотя бы в общих чертах способы самонаблюдения, мы сможем приступить к постижению следующего уровня анализа мыслительного процесса: разложению его на отдельные элементы, осознанию его структуры.

Скажем, вы заметили как ваш муж или молодой человек любезничает с незнакомой красоткой, не зная, что вы где-то рядом. Вы взволнованы и испытываете ревность. Вы можете не считать это «настоящей ревностью», но чувство неприятной тревоги возникает. С этим горьким чувством вы будете жить некоторое время, размышляя об увиденном. Ревность может подвигнуть вас на разные действия, в зависимости от характера, воспитания, обстоятельств и проч. Одни дамы в этой ситуации подбегают и начинают громко возмущаться, некоторые пытаются дать пощёчину и т. п. Другие молча отойдут в сторонку и обронят слезу, третьи расскажут об этом подругам, четвёртые примут решение типа «ах ты так, ну тогда я тоже…» и пойдут звонить «старому другу». У каждой возникнет свой мыслительный процесс, однако их структуры будут похожи друг на друга.

Структура умственного процесса

Структуру типичного умственного процесса можно описать в виде последовательных операций: опознавание, присваивание отклика, присваивание статуса, операция сравнения. Прежде чем их описать подробнее, рассмотрим пример.

В первом издании книги я в виде примера описывал ситуацию с хамоватой продавщицей картошки, обидевшей покупателя. Приятно сознавать, что бывшая некогда вполне типичной подобная ситуация практически исчезла из сегодняшней жизни: продавцы нынче вежливы. Тем не менее как модельный пример её можно привести вновь, а читатель легко вспомнит подобные — в смысле взаимоотношений людей и возникающих эмоций — ситуации с другими персонажами и в других обстоятельствах.

Итак, наглая, невоспитанная продавщица на вопрос покупателя «Сколько стоит картошка?» отвечает: «На ценнике все написано, сами, что ли, не видите?» Покупатель оказался настолько чувствителен, что распереживался, обиделся, сделал продавщице замечание, а в ответ получил ещё большую грубость. Попробуем «увидеть» мысли обидчивого покупателя, раскладывая их на элементы, которые потом мы опишем как структуры мыслительного процесса.

Начнём с банально-очевидного: покупатель «опознал» продавщицу как человека, который торгует овощами, в частности картошкой, и не ошибся. Далее он, пытаясь удовлетворить желание купить картошку, решил узнать её стоимость. В этот момент он осуществляет «операцию присвоения отклика»: продавщица знает цену и должна ответить на вопрос. На этом шаге он подсознательно допустил два предположения, одно верное, другое — не совсем. Продавщица знает цену, это верно, но то, что она должна отвечать на вопрос, нуждается в корректировке. Мы с вами, исходя из опыта и в соответствии с правилами торговли, полагаем, что продавщица должна ответить, причём вежливо. Однако она — в силу неизвестных нам обстоятельств (неприятности в личной жизни, переживание выговора от начальства, размышление о выявленной недостаче — да мало ли причин, способных сформировать у невыдержанного, невоспитанного человека готовность нагрубить!) — не готова отвечать на вопрос каждого покупателя, тем более что ценник, на котором все написано, действительно имеется. Так возникла первая «ошибка присваивания»: покупатель приписал, «присвоил» продавщице определённый формат отклика — обязанность отвечать на наш вопрос, а она таковым качеством в действительности, по крайней мере в данный момент, не обладает. Получилось, что его ожидания не соответствуют действительности, он огорчён, возмущён, обижен.

К этим эмоциям его привёл неосознаваемый мыслительный процесс, проходящий следующие типичные стадии (подробнее в книге Ю. Орлова «Исцеление философией», ссылка в списке литературы).

Опознавание.

У возникшей эмоции есть источник. Скажем, есть некто, обидевший вас, нагрубивший, нахамивший. Эмоция вспыхнула мгновенно, но за это мгновение ум успел произвести несколько операций. Первое, что он сделал — зафиксировал событие и «признал» его существование в действительности, а не в качестве фантазии, вымысла. Второе — «опознал» обидчика. Делается это автоматически, подсознательно, без произнесения каких-то мыслительных слов типа «это продавщица».

Присваивание отклика.

Мы вошли в ситуацию с некими ожиданиями. Мы ожидаем, что врач выслушает наши жалобы, близкий человек посочувствует и даст совет, мать утешит, а от встречи с автоинспектором мы душевной теплоты не ожидаем, так уж нас научила жизнь, но соблюдения определённых норм общения ожидаем и от него. Мы также ожидаем наличия определённых навыков у тех, к кому обратились, и готовности их применить: сантехник починит кран, компьютерщик наладит компьютер, продавщица продаст и т. д. В нашей памяти, жизненном опыте накоплены ожидания определённого отклика, модели поведения от друзей, знакомых, родных и близких, коллег по работе и т. п.

Присваивание статуса.

То, что мы сейчас опишем, как присваивание статуса, тоже никогда нами не осознается, это происходит автоматически. Разделять этот процесс на элементы бывает нужно только тогда, когда мы проводим наш сеанс саногенного мышления и хотим «разобраться» с эмоцией.

Мы подсознательно придаём событиям разное значение: одни кажутся важными, другие — не очень. Придание «значения» — важный фактор в формировании эмоций. Чем больше высокий статус (значение) объекту (в рассматриваемом примере — обидчику) мы придаём, тем сильнее будет возникающая эмоция. Вернее смотреть на это так: чем сильнее возникшая эмоция, тем, стало быть, более важное значение придало этому ваше подсознание. Скажем, объект «мой начальник» наделяется подсознанием высоким статусом: то, что он скажет или сделает, важно, его значение в жизни велико. Велико значение уважаемых вами людей, родных и близких, друзей, а вот значение и статус незнакомых людей не должны быть такими же высокими. Авансом мы, конечно, уважительно относимся ко всем людям, но есть кто-то более или менее для нас значимый. Подсознательно, а порой и сознательно мы это учитываем в межличностном общении. Именно по причине их высокого статуса мы так остро реагируем на близких людей. Мы легко и сильно обижаемся на своих жён и мужей по таким поводам, которые остались бы незамеченными в общении с чужими людьми, потому что статус близких людей, значение их мнения и поведения для нас очень важны. Мы чувствительны по отношению к мнению тех, кого считаем авторитетами, от кого зависим, кому хотим понравиться и т. д. В обычной жизни мы об этом знаем, хоть и не формируем рейтинги значимости среди всех своих знакомых.

В случае, когда вспыхивает эмоция, процесс присваивания статуса происходит автоматически, вне нашего контроля. Мы не осознаем, какой статус кому мы присвоили. Мы вообще об этом не думаем. А думать об этом надо: осознав ошибочность, завышенность статуса, присвоенного нашим подсознанием обидчику, мы не станем так остро реагировать на обиду, сможем контролировать свои переживания.

У покупателя возникла эмоция: его обидела продавщица. Большинство людей в этой ситуации особо переживать не станут: посмотрят на ценник, узнают стоимость и тут же забудут о не слишком вежливом ответе продавщицы. Но наш покупатель иной: он страшно огорчился! А почему? Из-за одной только ошибки присваивания отклика? Нет, он допустил ещё и другую ошибку, оказавшую сильное влияние: он завысил статус продавщицы. Мало того, он весьма не кстати «включил» свою Я-концепцию и неуместно завысил собственный статус! Взыграли чувство собственного достоинства («Как это продавщица могла так со мной разговаривать, ведь я уважаемый человек») и чувство социальной озабоченности («Куда катится государство! Разве такими должны быть отношения в обществе?!»).

Сила эмоции действительно зависит и от того, насколько для обидчивого гражданина значим собственный образ «спрашивающего покупателя» и образ «вежливого продавца». Он посчитал это признаком собственного достоинства и успеха в жизни, признания личной значимости в глазах окружающих. Все это в сумме привело к переживаниям, скачку давления, испорченному настроению. Как мы видим, значение события и как следствие — степень эмоции определяется многими факторами и весьма индивидуально. Наш несчастный покупатель, запуская свои эмоции, произвёл ещё несколько умственных действий, среди них — операция сравнения.

Операция сравнения

Сравнение — это основное, что делает наш ум. Это его прямая обязанность. В результате процесса сравнения он должен выдать команду: «это лучше, а это — хуже», «это делай, то не делай». Когда мы пользуемся умом для рассуждений о внешнем мире, мы более или менее контролируем и сам процесс сравнения, и те критерии, которыми наш ум пользуется: «Туда не ходи, сюда ходи: снег башка попадёт…». Когда наш ум действует во внутреннем мире, он трудится бесконтрольно, но оператор сравнения включается самопроизвольно на каждом этапе мыслительного процесса.

В структуре мыслительного процесса первым шагом является опознавание ситуации. В ней тоже содержится процесс сравнения. Информация о типичных жизненных ситуациях накапливается с опытом и хранится в памяти. Опознавание ситуации состоит в сравнении данной ситуации с типичными образцами, имеющимися там. В результате этого ум либо находит некие уже случавшиеся подобные ситуации, либо определяет ситуацию как происходящую впервые. И в том, и в другом случае возникает некая поведенческая рекомендация. Какими критериями при этом руководствуется подсознание, сказать трудно, но так или иначе возникает некая программа поведения, которую подсознание, что-то с чем-то сравнивая, выбирает и признает правильной.

Операции сравнения продолжаются: идёт формирование образа ожидаемого результата. Это некая «внутренняя цель» подсознания, которая, конечно, как-то связана с «внешней целью», возникшей в результате появления потребности. Напомню, что мы разбираем процесс подсознательного умственного действия, возникающего в связи с внутренними переживаниями, которые никак не вербализуются, не «опредмечиваются». Поэтому мы до поры до времени не можем сказать, каков образ внутренней цели, но вправе предполагать, что подсознание его сформировало и утвердило программу действий. Как только мы начинаем действовать, выполняя подсознательно сформированную программу, наш ум переходит из области подсознания в область сознания, наши действия и образы опредмечиваются, мы начинаем осознавать прежде неясные мотивации как рациональные цели.

Последнее оценивание в цепочке сравнений: соответствует ли полученный результат той цели, которая была поставлена вначале — «внешней» цели? Если результат согласуется с требуемым, то возникает чувство удовлетворения, а если не согласуется, возникает неприятное переживание внутреннего конфликта, каковым могут быть разочарование, обида, стыд, вина и прочие эмоции. При многократном повторении сходных ситуаций формируется стереотипные, автоматические, неосознаваемые ответы организма на ситуацию. Формируются умственные привычки или автоматизмы ума.

То, что мы выше описали, упрощённая схема мыслительного процесса, порождающего эмоции. Можно ли им управлять, если он неосознанный и автоматический? Можно, если сделать его осознанным. Для этого надо, пережив неприятную эмоцию, попытаться понять, какой мыслительный процесс проходил в нашем подсознании, разбить его на этапы, выделить операции опознания, отклика, присваивания статуса и сравнения. На каждом шаге возможны ошибки, и надо попытаться их выявить. Если вернуться к примеру с продавцом, то на первом шаге — опознание — можно было ошибиться, если это был не продавец, а грузчик или подсобный рабочий, оказавшийся за прилавком. Ошибка могла быть и на втором шаге: присваивание отклика, ожидание вежливого и содержательного ответа. Можно напомнить себе, что мир и общество не всегда такие, какими могут и должны быть, и продавцы не всегда соответствуют своему назначению, нарушают правила торговли, что бывает не так уж редко, так что надо быть готовым к жизненным реалиям и не огорчаться при встрече с ними. Ошибка могла быть и на третьем шаге: присвоение статуса. Вы сами возвели незнакомого продавца в ранг тех персон, чьё мнение, поведение и оценка для вас важны настолько, что всякое отклонение от ожиданий для вас болезненно. Разве так должно быть? Неужели каждый лавочник имеет для вас такое же значение, как родные и близкие, друзья и коллеги? К операции сравнения у вас претензий нет: ум сравнил ваши ожидания с тем, что произошло в действительности, и вынес вердикт: имеет место расхождение. А вот огорчаться этому или нет — ваше дело. Автоматизмы возбуждают эмоцию возмущения, недовольства, обиды, но теперь вы, я-наблюдатель, стоите над схваткой и гасите вспыхивающую эмоцию, находите успокаивающие слова типа «продавщица оказалась невоспитанной дурой» или что-то подобное.

Мы на примере разобрали процесс возникновения эмоции и процесс анализа мыслительного процесса, после того, как все произошло. Можно ли управлять этим процессом в режиме реального времени, когда отрицательная эмоция ещё не возникла, когда её ещё можно избежать? Да, можно. Разбирая реальные случаи так, как это сделано выше, мы «познаем себя» и обучаемся. Через некоторое время мы уже будем заранее знать, что от себя можно ожидать, и на каждом шаге будем готовы и к неожиданной для вас реакции извне, и к нежелательной собственной реакции на происходящее, сумеем смягчить её или вовсе не допустить.

Мы представляем, как осуществляется управление машинами, механизмами, людьми, группами людей, предприятиями, государствами. Понимаем, что это — осознанные способы управления: есть цели, планы действий, рычаги управления, управляющий. В природе существуют процессы, протекающие как бы сами собой, без видимого управления. Например, физиологические процессы в нашем организме «управляются сами»: мы не даём желудку команду — переваривать, глазам — смотреть, сердцу — качать кровь и т. д. На самом деле все они управляются генетически заданной программой — рост растения, сложная система взаимодействия органов, контролирующих и поддерживающих параметры жизнедеятельности — организмом. Все это — управляемые процессы, детально рассмотрев которые мы сможем отыскать причины отдельных фрагментов и понять: не будь причин, играющих роль команд управления, не было бы и их следствий, процесс пошёл как-то иначе.

В области психической деятельности есть те, что управляются осознанно, когда я понимаю проблему и даю себе команду действовать так, а не иначе, вести себя так, а не по-другому. Есть и психические процессы, протекающие без нашего непосредственного участия, идущие как бы сами по себе. Процессы, порождающие эмоции, чаще всего, протекают именно так. Это отражается даже в языке. Мы «вспыхиваем» от гнева или обиды, нас «охватывает» чувство ревности или страха и т. д. Мы описываем эти явления как не зависящие от нас, мы не говорим «я зажёг в себе гнев» или «возбудил в себе страх». Именно в этой автономности, самостоятельности и неуправляемости состоит проблема нашей зависимости от мира эмоций, в этом причина мимолётности и неуловимости счастья.

Источником и причиной запуска деятельности являются потребности: жажда, холод и др., они побуждают к поиску воды, тепла и т. д. Если воду удалось найти и жажда утолена, возникает эмоция удовлетворения. Она берет на себя управление поведением и рекомендует, например, лечь отдохнуть или вернуться к прежним занятиям. Если найти воду долго не удаётся, возникают эмоции беспокойства, тревоги, страха, и уже они начинают управлять нашим поведением.

Эмоции (обида, вина, стыд, зависть, отвращение, гнев, страх и др.), взяв на себя управление поведением, включают специфические, автоматические программы поведения, в том числе и нежелательные. В гневе человек совершает то, что не стал бы делать в обычном состоянии, так как он в это время «не в своём уме»: управление полностью взяла на себя эмоция. Сознание (ум) при этом отходит в сторону, сфера его ответственности сужается, и оно начинает подчиняться, служить управлению, осуществляемому эмоцией. Эмоция подчиняет себе интеллект, волю, и мы кричим от страха, бежим неизвестно куда, оскорбляем кого-то сверх всякой меры или рыдаем от обиды.

О поведении мы говорим «правильное» и «неправильное». Мыслительный процесс — это тоже своего рода поведение, только ума. Оно тоже бывает «правильным» и «неправильным», «хорошим» и «плохим», если оценивать его с точки зрения движения к состоянию удовлетворения, к счастью. Наша цель — научиться следить за ходом своих мыслей, изменять плохое поведение ума на хорошее, управлять им.

Алгоритмы управления

«Управлять» значит каким-то образом изменять ход и содержание процессов для достижения желательной эмоции. Мы более или менее хорошо представляем себе, что такое управление людьми в государстве, в организации, в компании друзей или в семье: ставится какая-то цель, продумывается последовательность действий, прогнозируются ожидаемые результаты и т. д., при этом применяется некий набор приёмов: убеждение, принуждение, воодушевление, манипулятивное воздействие и т. д. Почти всегда в управлении людьми присутствует то или иное сочетание кнута и пряника, наказания и поощрения, насильственного и ненасильственного воздействия.

Суть насильственного управления можно выразить формулой: если ты сделаешь не то, что надо, или не сделаешь то, что от тебя требуется, тебя ждут неприятности (неприятные эмоции), наказание. При ненасильственном управлении нас стимулируют, воодушевляют делать то, что от нас ожидают не из страха перед наказанием — его не будет, — а из стремления соответствовать ожиданиям. Наградой будет поощрение и приятные эмоции.

Теперь подумаем о том, как управлять самим собой и своими мыслями. В процессе управления есть руководитель и исполнитель. Когда мною кто-то управляет или я кем-то управляю, эти две роли очевидны. Если я управляю сам собой, то я играю обе эти роли одновременно. Чтобы контролировать процесс управления самим собой, надо научиться выявлять эти две роли в себе самом и в сложившейся ситуации. Надо распознать тех руководителей, которые во мне «пробудились» и стали управлять. Такими могут быть возникшие физиологические потребности (голод, жажда, ощущение холода и т. п.). социально обусловленные потребности, ставшие чертой характера или установками (стремление к успеху, власти), эмоции (страх, обида, вина и т. д.), некие черты личности, обусловленные культурой, традициями и т. п. Они могут конфликтовать друг с другом: воспитание предписывает не вставать во время концерта в зале филармонии, а физиология властно направляет в туалет. Если нам удаётся осознать элемент своего поведения как исполнение того, что было нами же задано, мы обретаем возможность эффективно управлять процессом. Когда мы это осознаем, нам надо будет выбирать способ управления: насильственное или ненасильственное. Оба подхода есть в нашем распоряжении.

Действуя насильственно, я формирую такой алгоритм: если ты не совершишь требуемого действия, то тебя охватит неприятная эмоция. При этом исполнительская часть реагирует соответственно: надо избежать неприятной эмоции, то есть подчиниться, но подчинение может породить (и нередко порождает) другую неприятную эмоцию. Действуя ненасильственно, я формирую другой алгоритм: если ты поступишь так, как я говорю, тебя ждёт позитивная эмоция. Отклик на это воздействие со стороны я-исполнителя: надо постараться поступить так, как требуется, и испытать приятную эмоцию. Как видим, различие между двумя методами не только в подходе, но и в последствиях. К сожалению, мы делаем этот выбор неосознанно и, чаще всего, выбираем насильственный метод, метод принуждения, потому что он нам гораздо лучше знаком. Цивилизационная культура, в которой мы существуем веками, нас подталкивает именно к этому — насильственному — методу управления.

Насильственный метод управления глубоко проник во все сферы нашей жизни. Угроза наказания лежит и в основе юридического права. Почти все вероучения основываются именно на страхе наказания. Общество, которое могло бы отказаться от такого подхода, пока никому построить не удалось. Страх до сих пор является основным и безотказным средством манипуляции общественным сознанием. Но в отношениях с самим собой мы можем это изменить! Метод насильственного управления приводит к патогенному, омрачающему жизнь мышлению, в то время как ненасильственный подход формирует оздоравливающее. Научившись управлять самим собой ненасильственно, мы начинаем все дела делать с удовольствием. Мы можем обрести позитивную мотивацию в самых скучных или неприятных делах, которые приходится делать каждому! Мы можем награждать себя собственным счастьем за правильное умственное поведение, за мастерство овладения своим эмоциональным миром.

«От несчастья»
или «к счастью»?

Если считать, что «счастье — это отсутствие несчастья», значит, надо уходить от несчастья и тогда придёшь к счастью — вот пример похожего на правду, но глубоко ошибочного суждения. Казалось бы, если я иду из пункта А в пункт Б, имеет ли значение, как говорить — «ухожу от А» или «двигаюсь к Б». В пространстве формальной логики, если между А и Б только одна дорога, никакой разницы нет, а вот в нашей психологии, оказывается, это совсем не одно и то же. Дело в том, что надо идти не от негатива (в нашем случае «отсутствие счастья»), а к позитиву («счастье»). Особенности нашей психики таковы, что единственно эффективным является движение «к», а не движение «от». Если я сконцентрировался на движении «от» негатива, на избавлении «от» чего-то мне мешающего, я, скорее всего, не добьюсь результата. Я буду ходить вокруг да около своей проблемы, мысленно к ней возвращаясь, чтобы проверить: я уже ушёл от неё или нет? Это ловушка, магнит, создающий фиксацию на каком-то предмете. Уходя «от», мы программируем свой мозг на неразрывную связь с тем, от чего хотим уйти. Двигаясь «к», мы программируем свой мозг на неразрывную связь с тем, к чему стремимся. Мы создаём образ того, к чему хотим прийти, и только в этом случае туда попадём. Если мы создаём образ того, чего хотим избежать, мы попадём в ловушку: мозг не умеет отталкиваться от образа. Раз образ создан, он будет вокруг него вращаться, возвращаться к нему, пока ему не дадут другой и не подтолкнут в нужном направлении. Очень важно не забывать эту мысль на протяжении чтения всей книги и в дальнейшем руководствоваться именно таким подходом к решению возникающих проблем.

Метапрограмма

Важно знать, что уходить «от несчастья» или идти «к счастью» не всегда и не для всех просто является вопросом свободного выбора. Так же как оптимисты и пессимисты отличаются в выборе одной из двух оценок «стакан наполовину полон» или «стакан наполовину пуст», так и выбор стратегии «идти к счастью» или «уходить от несчастья» осуществляется подсознательно и во многом определяется психотипом конкретного человека, индивидуальными способами его мышления и выбором линии поведения. Рассмотрим на примерах, о чём идёт речь.

Когда нам надо дать оценку чему-либо (проекту, событию и т. п.), мы пользуемся двумя подходами. Первый: оцениваем сами, исходя из внутренних критериев и собственного опыта. Второй: ориентируемся на оценки и мнения других людей. При этом имеющийся у каждого из нас индивидуальный психотип будет подталкивать нас к приоритетной опоре на один из этих двух подходов. Одним важнее исходить из собственных оценок, другим — из мнений авторитетов.

Другой пример. По ТВ идут две рекламы. В одной рекламируют лекарство, «которым пользовались ещё наши бабушки», в другой — «новейшее средство, разработанное на основе высоких технологий не имеющее аналогов». Для одних людей важной будет именно традиционность, похожесть на нечто знакомое, для других — новизна и непохожесть.

Третий пример. Муж говорит жене, что пора бы сделать в квартире ремонт. Жена откликается: «Давай, я как раз такую чудесную ткань на шторы и покрывало видела!» Муж раздражается: «Ну, при чём тут покрывало? Надо решить, будем ли делать перепланировку, менять полы, окна! До штор ещё надо дойти». В этой ситуации муж мыслит общими категориями, жена — частными.

Эти примеры иллюстрируют разные подходы к оценке действительности, и, соответственно, подход «идти от» или идти к» тоже из сферы особенностей индивидуальной психики. В психологии эти свойства людей называют метапрограммами.

Считается, что метапрограммы — способы восприятия и вытекающие из этого стратегии поведения — формируются в детстве и сопровождают нас всю жизнь. Выбор того или иного варианта (в наших примерах «идти от» или «идти к»), внутренняя или внешняя оценка, сходство или различие, общее или конкретное и многие другие дуальности, свойственные метапрограммам, осуществляется подсознательно, но это не означает, что нельзя произвести осознанный выбор иного варианта. Метапрограмма — наша особенность, но не «приговор»: её можно отменить и заменить на другую. В литературе по психологии описаны десятки метапрограмм (см., например, книгу М. Холла и М. Боденхамера «51 метапрограмма», ссылка в списке литературы). Рассмотрим ещё некоторые.

Метапрограмма «достижения» или метапрограмма «избегания». Обе стратегии могут привести (или не привести) к цели, но приверженец первой будет к ней двигаться «напролом» и оценивать успех по факту достижения, другой сперва учтёт возможные препятствия, способы их преодоления и успех будет оценивать с учётом затрат и потерь.

Метапрограмма «Я или Другие». Ориентация на полюс «Я» свойственна тем, кто в первую очередь думает о собственных интересах, ориентированные на общий интерес или потребности других людей соотносятся с полюсом «Другие». Ясно, что они будут стремиться к разным линиям поведения. Соответственно, мотивировать этих людей надо разными перспективами и ценностями: одним указывать на перспективу личной выгоды, другим — на общее благо.

Наши метапрограммы «включаются» и действуют во многих жизненных ситуациях. Мы отличаемся взглядом на выполнение планов и проектов: одним свойственно в первую очередь видеть проект «в целом», другим важны детали и процедуры; одни проявляют активность сходу, собирая информацию «по дороге», другим важно сперва во всём разобраться («активный/рефлексивный»); одни, анализируя что-либо, в первую очередь улавливают и принимают во внимание сходство с тем, что они знают и видели прежде, другие выхватывают отличия. Понимание своего и чужого типа мышления, метапрограммы, важно и удобно. Этими навыками пользуются современные руководители, управляющие коллективами, таким знанием о самом себе тоже неплохо пользоваться: учитывая свою «природную» метапрограмму, можно, опираясь на рациональный анализ, вносить коррективы.

Патогенное и саногенное мышление

В памяти иногда всплывает что-то плохое, неприятное. Вспоминается, например, ситуация, в которой вас обидели, как бы вновь звучат слова обидчиков, появляются их лица. Вы «проигрываете» ещё и ещё раз все заново, вновь и вновь переживая обиду, ищите те слова, которые вы могли бы сказать, но не сказали… Знакомо? Ещё как! Мы все так устроены, я — не исключение. Однако я уже знаю, что это — неправильное мыслительное поведение, вредное во всех отношениях, что надо контролировать своё воображение. Как это сделать? Несложно, но совсем не так, как мы пытаемся делать чаще всего, стремясь «не думать о плохом». Мы хотим прогнать навязчивый образ, не думать об обидчике и обидной ситуации, но это редко получается: мы всё время к ней возвращаемся. Мы уже говорили, что правильное мышление, это такое, когда мы идём не «от», а «к». Пытаясь уйти от неприятного образа, мы привязываем себя к нему ещё крепче. Надо не от него уходить, а идти к другому образу, который мы должны создать в своём воображении. Что значит «идти к нему»? Это значит представить его себе, вжиться в него, постараться переживать именно то, что хотелось бы переживать. Я упоминал о традиционном психологическом трюке: «не думай о зелёном медведе» или «белой обезьяне». Как это сделать? Думать о жёлтой розе, о парящей в небе птице, о журчащем ручье, о закате на берегу моря — о чём угодно другом, приятном, что вы можете хорошо себе представить.

Пока вы будете думать о неприятном, о тяжёлых ситуациях (стыда, обиды, ревности, подозрений и т. п.), переживать их вновь и вновь, вы будете несчастны. Такое мышление называют патогенным, то есть приводящим к патологиям, болезням. Ю. Орлов выделяет следующие характерные черты патогенного мышления.

1. Неуправляемость воображения, проигрывание отрицательных образов и ситуаций, что приводит к непроизвольным эмоциональным и инструментальным реакциям. Например, обдумывая обиду, человек невольно начинает предвосхищать наказание обидчиков и непроизвольно разрабатывает планы мести, представляет в воображении, какое возмездие должно их настичь. Аналогично происходит и воображение, связанное с другими чувствами, такими как ущемлённое достоинство, стыд, ревность.

2. Поскольку каждый акт такого размышления и воображения сочетается с определёнными переживаниями, то они, по известным закономерностям научения, закрепляются за образами, вызываемыми в воображении. Вследствие этого образы приобретают большую энергию чувств и способствуют накоплению отрицательного опыта: обиженный становится более обидчивым, агрессивный — ещё более агрессивным, ревнивый превращается в патологического ревнивца, трусливый — в патологического труса (поскольку, кроме реальных событий, он сам постоянно пугает себя). То же происходит с человеком, который перемалывает в голове ситуации, в которых он, например, испытал стыд и унижение, в результате чего вместо естественного стыда вырабатывает глубокое чувство неполноценности.

3. Патогенное мышление характеризуется полным отсутствием рефлексии, т. е. способности рассмотреть себя и своё состояние со стороны. Для него характерна полная включённость в ситуацию даже после того, как она прошла или разрешилась определённым образом. Для патогенного мышления характерно слияние своего «Я» с образами, которые продуцируются в сознании. При патогенном мышлении человек с возбуждением и страстью вновь проигрывает ситуацию, забывая, что это уже не реальная, а воображаемая.

4. Для патогенного мышления характерна тенденция лелеять в себе и сохранять переживания: обиду, ревность, страх, стыд. Человек по-настоящему не стремится отделаться от них, не понимает, что именно эта тенденция постепенно приводит к формированию патологии. Эта личностная особенность патогенного мышления обычно сочетается с полным невежеством и незнанием, а иногда неприятием принципов психогигиены.

Приходится с горечью признать, что именно так мыслит и чувствует большинство из нас. Нам редко удаётся целенаправленно справляться с воображением. Обычно переключение его на другие образы происходит случайно. Самое бо́льшее, что мы предпринимаем в тех случаях, когда нас эти «образы и чувства» уже совсем «достали», это пьём таблетки или что-то горячительное либо пытаемся «разрядиться и снять напряжение» иными доступными способами. В то же время существует другой способ мышления, который настолько существенно может повлиять на жизнь, что у вас вырабатывается новая философия жизни. Об этом способе мы говорим на протяжении всей книги: это саногенное, или оздоравливающее, мышление. Саногенное мышление (СГМ) снижает напряжение и стресс, способствует разрешению конфликтных ситуаций, достижению согласия с окружающими и с самим собой и приносит счастье.

Как управлять мыслями

Мысли — продукт работы мозга. Современная наука довольно много знает о мозге, его структуре, устройстве нейронных связей, электрохимических и биоэлектрических импульсах. Все эти это электромагнитные взаимодействия и биохимические реакции в нашем мозгу и других частях тела мыслями ещё не являются, хотя и лежат в их основе. Мыслью становится некий информационный, образный продукт, формирующийся в ходе развития человека и его разума, сознания. Что такое разум и сознание — один из центральных вопросов науки, который продолжают изучать, шаг за шагом приоткрывая все новые и новые стороны и особенности этих величественных и очень сложных явлений.

Взаимодействиями и реакциями, лежащими в основе мыслей и мыслеобразов, управлять непосредственно мы не можем. Мы, конечно, можем на них влиять путём применения лекарственных, наркотических, галлюциногенных и т. п. веществ: эти вещества вмешиваются в течение биохимических реакций, в передачу импульсов и проч. Но такое управление не слишком надёжно: результаты применения лекарств предсказуемы лишь статистически. Кроме того, воздействие подобных веществ наносит больший или меньший вред организму.

Мыслями мы можем управлять опосредованно: с помощью образов, которые преднамеренно вызываются нашим воображением. Вслед за появлением образа происходят изменения и в ходе биохимических реакций. То, что с помощью образов мы можем воздействовать на протекающие в организме взаимодействия и реакции, очевидно. Представьте себе, как вы разрезаете лимон, как вытекает его кислый сок, и ваше слюноотделение начнёт работать. Если бы вы пытались без этого или иного образа просто отдавать приказы своим слюнным железам, ничего бы не вышло. Но раз образ лимона уже существовал в нашей памяти, возникли умственные автоматизмы, которые проявились, когда мы представили себе лимон и его кислоту. Так, по мере накопления жизненного опыта, информации об объектах и их свойствах мы формируем некую базу образов в своём подсознании, обращаясь к которой оно запускает процессы, завершающиеся физиологическими и психическими реакциями. Сознание может управлять течением мыслей, если вовремя вызовет в воображении нужный образ. Умение вызывать нужные образы, чтобы получить желанную эмоциональную реакцию, и есть искусство управления мыслями. Даже если мы не научились целенаправленно и осознанно «включать» нужные образы, это всё равно происходит, только подсознательно, вне нашего контроля, автоматически.

Автоматические реакции, сформировавшиеся в нашем подсознании, образуют систему привычек, это очень влиятельная подсистема нашей психики. Все, что только возможно, наш организм пытается делать «по привычке». Действовать «по привычке» удобно: это экономит наше время и усилия. Можно образно выразить, что внутри нас действует «человек привычки».

Там же, внутри нас, есть и «человек воли». Он может выключить действия, которые предлагает «человек привычки», навязать стереотипному поведению другой вариант. Именно это мы и называем волевым усилием. «Человек воли» может быть весьма эффективным. Он может не просто подавлять «человека привычки», а разыгрывать более сложные сценарии, быть умной силой, которая управляет привычками без насилия и угроз. Наша воля — не тупой полицейский, который может только запрещать, а умный воспитатель, который мягко приостановит готовое начаться действие и предложит обдумать и совершить иное. «Человек привычки» и «человек воли» могут быть союзниками.

Сумма навыков и способностей человека распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей и свои собственные, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач получила в современной психологии название «эмоциональный интеллект» (EQ). Эмоциональным интеллектом считают комплекс, состоящий из таких компонентов как самопознание, саморегуляция, мотивация, эмпатия и социальные навыки. Подробнее об этом — в параграфе «Эмоциональный интеллект» в разделе «Общество и счастье».

Вопросы к себе

Основной инструмент самоанализа, работы со своим сознанием и подсознанием — задавание вопросов самому себе. Большинство, однако, ни вслух, ни мысленно себе вопросов не задаёт. Даже люди, склонные к философствованию, самоанализу, размышлениям о смысле жизни, редко оформляют свои мысли в форме вопросов, обращённых к себе. Они могут анализировать свои поступки, и в этом анализе в скрытой форме будет существовать вопрос «Зачем я это сделал?», но он останется незаданным. Да, незаданные вопросы существуют всегда, и это важная часть не только мыслительного процесса, но и процесса общения людей. Если незаданный вопрос «озвучить» (в общении с самим собой это можно сделать мысленно, и в данном случае «озвучить» будет означать «сформулировать в виде фразы-вопроса»), многое изменится. Вопрос, который до этого подразумевался, встанет во всей определённости и потребует ответа. Не будучи заданным/сформулированным, он позволял мыслям и образам течь «без присмотра», отклоняясь от требований вопроса. У большинства из нас нет не только привычки, но и навыка, умения задавать себе вопросы.

В Интернете множество материалов с заголовками типа: «200 важнейших вопросов для самоанализа». Почитать их стоит, но пользы от них вы можете и не получить, потому что это не ваши вопросы, они придуманы не вами, не родились из вашей ситуации. Вопрос, рождённый вашей ситуацией, вашим переживанием, может стать более эффективным, чем заимствованный откуда-либо. Важно, чтобы вы смогли осознать ситуацию такой, чтобы она стала «вопросной», вопрос в ней возник естественным путём. Подсказки со стороны, особенно в процессе осваивания навыка задавания вопросов самому себе, разумеется, полезны. Но не ищите эти вопросники по Интернету, а начинайте прямо сейчас. Мой первый вопрос-подсказка: «Зачем я читаю эту книгу?» Это не самый простой вопрос, потому что «зачем?» предполагает осознание цели, а она может быть расплывчатой и плохо поддаваться словесному описанию. Вариант попроще: «Почему я читаю эту книгу?» Здесь достаточно указать причину: «Мне посоветовали; понравилось заглавие; привлекла обложка» и т. п. Другой вопрос-подсказка, пригодный в ситуации, когда, например, вас тревожит обида. Начните с простого: почему я обиделся на этого человека? Что именно меня задело? Продолжайте в том же духе, покопайтесь в ситуации. Играйте в вопросы самому себе, тренируйте эти каналы мышления и самонаблюдения. Не стремитесь задавать только «умные и глубокие» вопросы, я бы даже предостерёг от задавания слишком сложных. Ответ сформулировать будет трудно, и игра надоест, а нам надо в игровой форме натренировать свою способность вести диалог с самим собой.

А нужно ли все это?

Не гоняйся за счастьем: оно всегда находится в тебе самом.

Пифагор

Необходимость управлять эмоциями — своими и чужими — человеку была очевидна с древних времён. Но так ли нам необходимо погружаться в какие-то модели, описывающие происходящее в мозге, раскладывать их на составляющие последовательные операции, как это описано выше? Честно говоря, без этого можно обойтись, ведь обходились же вы как-то без этого до чтения этой книги. Человек умеет приспосабливаться, о многом догадываться самостоятельно, перенимать чужой опыт. Другое дело, что такой метод проб и ошибок не слишком эффективен и часто болезнен. Гораздо надёжнее освоить и применить обоснованные, проверенные методики. Изложенные здесь методы и представления об управлении эмоциональным миром наилучшие и доступные, позволяющие осуществлять управление самостоятельно, без участия другого человека. Только так мы сможем сами управлять своим внутренним миром, в особенности миром эмоций. Только имея представление о происходящем внутри нас, мы сможем воздействовать на это целенаправленно и самостоятельно.

Человек — самое сложное существо в мире. Человечество — самоорганизующаяся и самонастраивающаяся система. Но мы не являемся самодостаточной замкнутой системой, обладающей всем комплексом необходимых знаний и навыков от рождения, на генетическом уровне. Мы нуждаемся в развитии и саморазвитии, друг в друге и в том опыте, в тех знаниях, которые были накоплены до нас. Для сохранения и передачи этих знаний, навыков и умений нам даны память и язык. В числе таких знаний есть и «инструкции» по здоровому образу жизни, которым учат с детства, да и на протяжении всей жизни. Столь же необходимы и «инструкции по управлению эмоциями», но этому пока не учат ни в школе, ни после школы. Предлагаемые в книге методы и подходы как раз и являются такими инструкциями, позволяющими выработать и придерживаться правил и навыков «эмоциональной гигиены».

Хочу сделать важное методическое замечание: ко всему, о чём мы будем говорить в дальнейшем, относитесь легко, играючи, не делайтесь излишне серьёзными. Не становитесь в позицию мужественного героя, решившегося на нечто сложное и важное, поставившего перед собой цель: я хочу измениться, я хочу овладеть саногенным мышлением, стать другим и быть счастливым. Вам не надо меняться, вы вполне совершенны, вы именно тот, кем вам надлежит быть. Надо просто заглянуть внутрь себя, увидеть свои ум и эмоции, и вовсе не надо желать при этом стать другим. Оказывается, можно просто пользоваться своими возможностями, освоив некоторые приёмы. Этих возможностей достаточно для счастья, ничего другого не надо, «самосовершенствоваться» тоже не надо — вы уже совершенны. Испытывайте радость от собственного бытия. Чрезмерная, фанатичная погоня за счастьем сделает несчастным, не переусердствуйте!

Облики не-счастья

Мне пришлось дефисом разорвать слово «несчастье» и придумать с виду неуклюжее «не-счастье». Слово «несчастье» означает и беду, и горе, и просто серьёзные неприятности. Вводя «не-счастье», я хочу сказать, что состояние отсутствия счастья не обязательно связано с наличием неприятностей или горя. Можно не испытывать счастья и без особых неприятностей. Мы довольно долго можем пребывать в состоянии «серых будней» и не считать себя счастливыми, хотя никакого конкретного горя при этом не переживаем. Это не-счастье без несчастья. Негативные эмоции могут быть слабыми, неярко выраженными и этого оказывается достаточно, чтобы жизнь протекала в серых тонах. Редкие всплески радости и смеха «по праздникам» только подчёркивают длительное однообразное течение дней.

«Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана!» — ярко и образно писал молодой Маяковский. Можно не быть столь экстравагантным, как поэт, но позаботиться о своём хорошем настроении и окрасить серые будни радостью стоит. Правда, въедливые литературоведы говорят, что под «картой будня» у Маяковского скрывается перевод с французского «Carte du Jour» — «Карта дня», то есть ресторанное меню, — а «краска из стакана» — пролитое на него вино. Но в нашу эмоциональную жизнь из этого стихотворения вошли иные образы и ощущения.

Внутренний мир нашей психики нуждается в постоянном уходе. Сад и огород, если о них не заботиться, зарастают сорняками, покрываются мусором; так же и наш внутренний мир засоряется негативными эмоциями, ненужными переживаниями. Но мы не обучены тому, как ухаживать за своим внутренним миром. Мы полагаемся на интуитивные поиски методом проб и ошибок и часто за это слишком жестоко расплачиваемся. Психоэмоциональная жизнь современного человека весьма насыщена, её напряжённость год от года только возрастает. Раньше было проще, интуитивного подхода и чужого опыта было достаточно. Навыков и знаний, приобретённых в молодости, чаще всего хватало на всю жизнь. Поток информации, который надлежало переработать в течение жизни, был, по нынешним меркам, ничтожно мал. Количество людей и обстоятельств, которые встречались в жизни, тоже было невелико. Все это делало психическую жизнь человека не столь напряжённой, как теперь.

Современному человеку одного личного опыта и здравого смысла недостаточно. Сегодня мы оказались в агрессивном, недружелюбном, вечно недовольном обществе, мы живём в мире непрерывных никогда до конца не решаемых проблем. Что же делать? Существует ли способ если не построения общества всеобщего счастья, то хотя бы достижения счастья личного? Есть такой способ, и работает он безо всякой мистики и таинственности. Наш лекарь — мы сами, но только если мы научимся работать с миром наших эмоций и чувств.

Рычаги влияния на настроение

Выше мы рассмотрели роль мыслительного процесса (когнитивной сферы) в формировании эмоций. Мысли являются фактором, порождающим эмоции, и рычагом влияния на них. Есть, конечно, и другие рычаги. Эмоциональными переживаниями охвачена не только и не столько когнитивная сфера, сколько весь организм в целом: наше тело и протекающие в нём физиологические процессы. Они непосредственно влияют на наше настроение: боли и недомогания его портят, обычные физиологические реакции (голод и сытость, жажда, сексуальное влечение, утомление, мышечная радость и т. п.) могут его ухудшать и улучшать. Существует хорошо нам известная возможность использовать эту взаимосвязь и поднимать настроение с помощью приятных телесных ощущений. Все наши органы чувств являются «рычагами управления» эмоциями: обоняние обеспечивает как эмоцию отвращения из-за неприятной вони, так и эмоцию наслаждения ароматами; тактильные ощущения способны ввести нас в состояние предельной радости, экстаза или вызвать неприязнь; зрение, кроме наблюдения за явлениями, людьми и проч., умеют «включать» эмоциональные процессы, созерцая красоту или уродство; слух открывает путь для успокоения музыкой или угнетения шумами. Всеми этими рычагами следует пользоваться, тренировать эмоциональную сферу, обучать её искусству наслаждения звуками, видами, прикосновениями, ароматами. Об этом подробнее будет сказано в главе «Источники счастья».

В этом разделе мы продолжим освоение методов когнитивной психотерапии: как работать с эмоциями с помощью «рычага ума»? В предыдущей главе мы описали последовательность подсознательных умственных операций, действие которых порождает эмоции и чувства. Применим эти подходы к анализу эмоций, которые мы обычно считаем отрицательными, потому что именно они, чаще всего, портят нам настроение: стыд, вина, обида, страх, зависть, «муки совести», переживание обмана и др. Подчеркнём ещё раз: мы не говорим об «избавлении от негативных эмоций». «Избавление» от негативных эмоций невозможно, это означало бы превращение человека в вид эмоционального идиота. Здоровый и счастливый человек должен испытывать весь спектр негативных эмоций: и страх, и обиду, и возмущение. Отличие счастливого человека от несчастливого в одном: счастливый знает о своих эмоциях больше и умеет этим знанием пользоваться себе во благо.

Стыд

Стыд знаком каждому. Это неприятное ощущение, возникающее в ситуациях, когда я «что-то сделал не так», то есть ощутил несоответствие того, что и как произошло, с тем, что «должно было» произойти. Скажем, вы решились сделать что-то «неприличное» в расчёте на то, что никто этого не заметит, но оказалось, что заметили — и вам стыдно. Стыд — полезный регулятор поведения. Этот регулятор установлен обществом, традициями культуры, нормами поведения. При этом мы не забываем, что нормы приличий в разных обществах разные. Велико разнообразие поводов и ситуаций, порождающих чувство стыда. Люди, особенно в юном возрасте, нередко стыдятся своей внешности, одежды, своих родителей, национальности, имени и фамилии, непрестижного района города, в котором они проживают, или самого города, страны, марки своей автомашины, места отдыха во время отпуска, своих привязанностей и вкусов, собственного прошлого. Есть и стыд, который мы испытываем перед самим собой, когда не опасаемся возможного осуждения или насмешки за поступок извне, а мучаемся осознанием несоответствия себя своим же ценностям и нормам Он связан с «голосом совести» (см. главу «Совесть»). Эмоция стыда может быть не проходящим переживанием, но и безжалостным тираном, побуждающим к действиям, ведущим к печальным последствиям.

Психолог Ю. Орлов обратил внимание на то, что в глубине многих переживаний, не воспринимаемых как стыд, лежит именно это чувство. Он пишет: «Стыд почти недоступен для умозрения. Он скрывается за другими эмоциями, стимулирует их и не отвечает за последствия». Ю. Орлов рассказывает, как один из молодых сотрудников отказывается защищать диссертацию по психологии, мотивируя это тем, что его страшит ожидаемое переживание чувства стыда и вины за возможную неудачу и по поводу того, что он не сможет ответить на некоторые вопросы своих коллег, которых сам низко ставит. Здесь стыд принимает форму страха перед нежелательным событием и маскируется с помощью неких правдоподобных аргументов. Ожидаемый возможный стыд очень часто осознается и переживается как страх.

Приведу пример из собственной практики. В старших классах средней школы я усиленно занимался физикой и математикой, готовясь к вступительным экзаменам на физический факультет самого престижного университета страны, но поступать туда не решился, а поступил в другой, менее престижный. Думается, тогда, более полувека тому назад, я считал своё поведение малодушием, боязнью «потери лица», но при этом как-то оправдывал разными «житейскими» мотивами, защищая своё самолюбие. Сейчас я понимаю, что руководило мною именно ожидание возможного стыда, если я не выдержу экзамен. Неудача при поступлении, как мне тогда казалось, означала бы, что я «недостаточно умён». Я, конечно, понимал, что в случае неудачи можно повторять расхожие сентенции типа «экзамены — это лотерея», смягчающие удар по самолюбию. Но я, видимо, настолько не хотел все это переживать, что решил и не пытаться, не подвергать себя испытанию, уклониться. Сейчас, в старости, обретя не только жизненный опыт и знание психологии, но и смелость по отношению к самому себе, я понимаю, что этот мой «страх», моя нерешительность были формой глубинного стыда, как перед самим собой, так перед друзьями. У меня уже тогда, похоже, сложился важный элемент моей Я-концепции: я не проигрываю, а лучший способ не проигрывать — вообще не играть!

Проявления и роль стыда

Внешние проявления стыда хорошо знакомы: от стыда многие краснеют, отводят глаза (потупляют взор), может измениться характер речи и т. п. Так проявляет себя физиология стыда, и это не случайно. Это означает, что природе (эволюции и развитию человека) понадобилось снабдить нас такими сигнализаторами. Окружающие должны знать, что человеку в этот момент стыдно либо он переживает иные эмоции, проявляющие себя похожим образом. Сила и власть стыда таковы, что он мгновенно активизирует средства психологической защиты. Мы хотим «провалиться сквозь землю»: включается механизм бегства от неприятной ситуации. Мы осознаем себя оказавшимся в неподобающей ситуации и хотим, чтобы нас в этот момент «перестали видеть». В патологических случаях это переживание может приводить к самоубийству. Желание «стать невидимым» может в подобных случаях стать причиной преступного поведения стыдящегося: «свидетеля» стыда убивают. В большинстве случаев стыдящийся ведёт себя иначе: пытается скрыть эмоцию внешним безразличием, «включает» объяснительные модели. Одни в случившемся с ними «казусе» будут винить окружающих, другие — самих себя.

Распространён и стыд не за себя, а за других. Эти виды стыда, если возникают часто и сильны, могут серьёзно отравлять жизнь. Люди нередко стыдятся за своих близких — детей, родителей, мужа или жену. В обыденной речи нередко возникает смысловая путаница: стыдиться кого-то и стыдиться за кого-то. В первом случае мы испытываем стыд перед кем-то, во втором — стыдимся чего-то, что есть у кого-то. Стыд могут вызывать самые разные причины: облик, одежда, аромат духов, манера речи, привычки, род занятий, социальный статус — все это может быть фактором стыда за того из близких, с кем вы себя крепко связываете. Это может вызвать не просто некий дискомфорт, но и трагедию. Особенно тяжёлыми бывают последствия, когда дети стыдятся за своих родителей. Они могут совершать необдуманные поступки с трагическим исходом — от конфликта и бегства из семьи до убийства, и такие случаи известны. Так что эту эмоцию — стыд за кого-то из близких — не следует «пускать на самотёк»: если вы заметили, что стыдитесь за своих родителей или детей, жену или мужа, попробуйте применить методику СГМ. И вам и вашим близким станет от этого намного легче и счастливее жить.

Есть и другая форма «стыда за других», когда мы сопереживаем человеку стыдящемуся, попавшему в неловкую ситуацию, то есть не злорадствуем и не просто сочувствуем, но и сами переживаем эмоцию (в психологии называется эмпатическое смущение). Кто и когда присобачил этому виду стыда идиотское наименование «испанский стыд», не знаю, но это звучит довольно глупо. Испания тут ни при чём. Этот вид стыда известен давным-давно, описан в литературе многих народов на многих языках.

Стыд — важная и нужная эмоция, он исполняет роль регулятора, соотнося, соизмеряя наше поведение с некими социальными нормами. Социально значимая роль стыда выработалась в процессе эволюции, выполняя приспособительную функцию. Совестливый человек обществу нужен, он более предсказуем и менее опасен. Этот регулятор действует как самостоятельно, включаясь внутри нас, так и в качестве внешнего фактора, когда мы пристыживаем друг друга. В воспитании детей пристыживание — один из самых распространённых и, в общем, действенных приёмов.

Отдавая должное позитивной роли стыда, мы следим за тем, чтобы стыд не вышел за рамки, не стал чрезмерно властным, не превратил нашу жизнь в кошмар и не доводил до крайностей. Стыд сигналит о многом. Размышление о стыде — один из надёжных путей самопознания и различения того, каким мне хочется казаться, и того, каков я есть согласно моей Я-концепции.

Стыд и Я-концепция

Стыд — это эмоция, переживаемая нами в связи с расхождением «Я-концепции» и тем ощущением, которое вы пережили. Частью «Я-концепции» является представление о роли, которую вы должны играть: в семье, на работе, среди друзей и подруг, и ожидание, что окружающие именно таким вас и воспринимают. Эта роль складывается из поведения, внешности, проявленных черт характера и т. п. Если вы ощущаете, что с этой ролью не справились, ваши ожидания в отношении самого себя не оправдались, возникает неприятное ощущение, которое и есть стыд: «я не таков, каким подсознательно себя считаю, вижу и хочу быть».

«Я-концепция» — то есть ожидания в отношении самого себя — с годами становятся чертой характера, элементом личности. Это очень устойчивое образование внутри нас, конфликт с которым болезнен. В качестве регулятора поведения стыд очень похож на вину. Даже практикующие психологи нередко эти эмоции различают недостаточно чётко, хотя для этого достаточно помнить, что, переживая стыд, мы находимся в противоречии с собственными ожиданиями относительно себя, а переживая вину — с ожиданиями других людей. Соответственно, в одном случае надо работать с Я-концепций и рождаемыми ею образами, в другом — с образом того, перед кем испытывается чувство вины.

Чувство вины побуждает к изменению поведения и угасает или смягчается после прощения или получения взыскания, наказания. Эмоция стыда ни к кому не обращена, не от кого ожидать прощения или наказания. Стыд сам и есть наказание. Тут простой коррекцией поведения не отделаешься, надо погрузиться в исследование Я-концепции и постараться понять, на какую именно черту вашего «Я» среагировала эмоция стыда. В этой связи надо отметить парадоксальную полезную функцию стыда: именно он позволяет изучить, исследовать свою Я-концепцию, её состав и структуру. Просто так, без переживания стыда, сделать это непросто, а он даёт нам в руки инструмент избавления от его же тирании, если мы научимся с ним «разговаривать». Например, вы переживаете, что высказали что-то, оцениваемое вами же как глупость. Вам стыдно за то, что вы выглядели если не глупцом, то недостаточно умным. Это означает, что вы себя видите человеком умным, это черта вашей Я-концепции: «я — умный». Окружающие при этом могут считать (или не считать) вас вполне умным, но вы себя умным определённо считаете и хотите, чтобы другие вас воспринимали таким. Если вы стыдитесь того, что проявили трусость, малодушие, значит, эта черта есть в вашей Я-концепции: «я не трус» или даже «я смелый, решительный».

Многие черты Я-концепции распознаются через переживание стыда — за лживость, за скупость, за грубость: «я правдив», «я щедр», «я тактичен». Переживая стыд я «соотношусь» только с самим собой, с тем «Я», каким себя вижу согласно своей Я-концепции. Эмоция глубинного стыда, направленная на самого себя, порой становится самокритикой, переходящей в самоедство, агрессию, депрессию.

Стыд, однако, пробуждает и другие эмоциональные реакции, которые, в зависимости от вашего характера, других особенностей личности и обстоятельств, могут быть направлены вовне («это другие во всём виноваты») или вовнутрь («я сам во всём виноват»). Наряду с чувствами вины вспыхивает и гнев, который может проявиться в агрессивном «наезде» на окружающих, на обстоятельства жизни, общество, правительство и т. д. Эмоции могут выступать и в комплексе: если те, перед кем мне стыдно, близкие люди, то стыд сливается с чувством вины перед ними, поскольку я не соответствую их ожиданиям. Если же вы испытали стыд перед начальником, влиятельной персоной, к нему может добавиться и страх ожидания неприятных последствий.

Что же нам в этой связи делать? Изменить Я-концепцию? Изменить поведение? Научиться заглушать эмоцию стыда, стать «бесстыдным»? Практически полезные ответы на эти и другие не менее важные вопросы будут даны, но, прежде чем мы к этому подойдём, рассмотрим те аспекты эмоции стыда, которые следует знать.

Стыд и умственные операции

Охвативший нас стыд означает, что, умственные операции реализовались, причём сами по себе, без нашего осознанного влияния, подсознательно. Наша психологическая защита требует снизить боль от чувства стыда, и мы начинаем находить оправдания и нравственные компромиссы: «Да что там я — многие ещё хуже поступают!» Мы быстро находим и кучу «все объясняющих причин»: «это родители виноваты, что я такой» или «это государство (школа, жена, врачи и т. д.) виновато, что я такой», т. е. психологическая защита может услужливо обратить наш гнев на окружающих людей или обстоятельства. В действительности все дело в несоответствии «Я-концепции» и ваших ожиданий, которое произошло в результате подсознательных мыслительных операций: ум оценил ситуацию, продиктовал определённые («правильные», как он считал) поступки и сам же оценил достигнутый результат как неудовлетворительный: вызвал стыд.

Попробуем этот наш «подсознательный ум» научить действовать иначе, с помощью другой части нашего ума — сознательной. Скажем, вы повели себя грубо, нетактично по отношению к кому-то, а потом вам стало за это стыдно, или приятели узнали, что ваш отец не дипломат, погибший при исполнении задания, как вы им всегда говорили, а провинциальный рабочий, к тому же пьянчужка. Или же вас охватил стыд, когда вас застали подглядывающим в замочную скважину, или вы, стремясь выглядеть умным и образованным, ляпнули глупость, и все это заметили, или вы участвовали в соревнованиях и проиграли, не получили призов, не заработали нужных баллов, и вы не только огорчены, но вам ещё и стыдно, что вы хуже других…

В общем, вы переживаете стыд, и это неприятно. Вас охватывают два стремления: смягчить боль и исправить ситуацию, показать себя другим, изменить мнение о себе. Чтобы смягчить боль от стыда, попробуйте пробежаться по стадиям умственного процесса. Вспомните, первая — это опознание. Раз вам стало стыдно, значит, подсознание «опознало» ситуацию и людей как тех, перед кем должно быть стыдно. Произведите оценку заново. Ваше подсознание точно не ошиблось? Подумайте, быть может, вы сумеете убедить себя в том, что ситуация не та, которой надо стыдиться, или хотя бы в том, что те люди, которые стали свидетелями, для вас мало что значат. Попытайтесь скорректировать свою подсознательную оценку: подсознание определило её как стыдную, а сознание с ним спорит и говорит, что ничего стыдного в этом нет, все так делают и т. п.

Кроме таких стихийных порывов можно поставить другие, стратегически более важные цели: использовать эмоцию стыда как средство познания себя и освоения методов искусства жить. То, чего вы стыдились, сигналит о некой болевой точке Я-концепции: вы предстали не тем, кем себя видите и как хотели бы восприниматься окружающими. Осознание этого вовсе не означает, что надо сокрушить свою «неудобную» Я-концепцию и начать воспитывать в себе бесстыдство. Я-концепция — это не помеха, мешающая жить раскованно, это базис, сформировавшийся ценой всей вашей жизни. Кое-что в ней корректировать можно и нужно, но относиться к ней как к помехе не следует. Вам стыдно оттого, что вас застали за подглядыванием? Ну, и отлично: в следующий раз будете более внимательны и осторожны, научитесь подглядывать (бывает, что это не просто хочется делать в силу своей порочной природы, а и нужно), оставаясь незамеченным. Убеждать себя в том, что подглядывать — хорошо, а стыдиться тут нечего, не нужно. Наша культура предписывает нам иное, и лучше это принять, чем выпадать в контркультурные слои общества.

Работа над собой состоит в задавании самому себе вопросов. Что меня в конкретной ситуации задело? Поиск ответа на этот вопрос и есть исследование неосознаваемой части моей Я-концепции. При этом могут выявиться неприглядные черты характера, привычки, ценности. Надо набраться смелости и увидеть их в себе. Это непросто: подсознательная психологическая защита будет ловко обманывать, стремясь избавить нас от неприятной правды. Однако, только покопавшись в этом, мы сможем ответить на вопрос о конкретной ситуации: каким я должен быть, какой иной чертой в Я-концепции обладать, какие иные ожидания мне следует иметь и как себя вести, чтобы мне не было стыдно? Если в Я-концепции есть установка «я умный», то есть и ожидание того, что реакции людей на вас вы будете воспринимать под этим углом: «они должны ценить мой ум, видеть, что я умный, и как-то дать мне ощутить, что они это понимают». Переоцените и самооценку, и ожидания: «я достаточно умён, но не супергений, а окружающие не обязаны этим всякий раз восхищаться».

Откуда возникло это мнение о самом себе, эти черты моей Я-концепции, приводящие к стыду? На основании чего вы решили, что вы умный, хитрый и т. п.? В школе были пятёрки по физике? Вы много всего помните? Бабушка восхищалась вашим умом в детстве? Вы ловко кого-то смогли обмануть? Все критерии ума, хитрости и т. п. ненадёжны и неоднозначны. Но главное даже не в том, насколько вы в действительности умны или хитры, а в том, что вы носитесь с этим, как Мартын с писаной торбой: решили, что это должно быть всем видно и все должны это признавать. Переоцените эти свои ожидания. Ну, есть у вас ум, хитрость и прочее! Так и пользуйтесь этим в своё удовольствие, а не ждите комплиментов. Так же протестируйте другие черты Я-концепции и образы ожиданий в конкретных ситуациях. Попытайтесь скорректировать ожидания и Я-концепцию в направлении большей реалистичности.

Представьте себе, каким бы вы хотели быть в этой ситуации. Воспроизведите те черты и качества, которые должны проявить себя: ваш ум и остроумие, богатство и власть, успех у женщин или мужчин, известность, всеобщее уважение, принадлежность к какой-то среде (людям науки, искусства, этнической, религиозной группе, гражданства и т. п.), молодость и красота или зрелость и обаяние, доброта и сговорчивость или твёрдость и принципиальность, смелость и решительность, ваша робость, хитрость, пофигизм и т. д. Вспоминайте и придумывайте те качества, которые вы хотели бы демонстрировать. Создавая свой образ в этой ситуации, вы, в сущности, воплощаете в жизнь свою Я-концепцию в виде мысленного образа.

На следующем шаге интроспекции постарайтесь увидеть себя глазами тех, с кем вы общались, кто стал «причиной», «свидетелем» вашего стыда. Безжалостно по отношению к своему самолюбию выявите то действие или бездействие, которое вызвало у вас эмоцию. Например, вы остроумно пошутили, а никто даже не улыбнулся; вы высказали умное суждение, а собеседник отмахнулся с презрительной гримасой; вы раскрыли душу, проявили сокровенные чувства и желания, а в ответ получили насмешку; вы продемонстрировали ваш великолепный голос и запели, а на вас зашикали: «Помолчи»; вы солгали и по выражению лица собеседника догадались, что изобличены; вы «незаметно» украли вилку со стола, но кто-то это заметил; вы кому-то шепнули на ухо нечто конфиденциальное, но стоящий рядом это услышал…

После того как эта картина, эти образы и ситуации заиграют в вашем воображении, надо сделать самое, пожалуй, важное и сложное: не только увидеть, каков я был «здесь и сейчас», но и дать этому рациональную, продуктивную оценку. Здесь важно не перенести причину своего стыда на других, которых вы «выявили» в ходе интроспекции («нечего ему было подслушивать», «да она сама дура набитая» и т. д.). Важно понимать, что ваши ожидания — это не поведение людей, а ожидаемое вами самими ощущение от поведения людей: ожидали признания и восхищения, а получили совсем иное. Теперь у вас есть все, что нужно для корректировки Я-концепции. Проигрывайте мысленно варианты иного своего поведения и, соответственно, иной оценки извне. Припишите себе иные, скорректированные качества, уточните самооценку. Чем точнее вы сможете осознавать, что такое «я-подлинный», тем ближе к реальности будет становиться ваша Я-концепция. С помощью такой интроспекции мы достигаем возможности работать с Я-концепцией. И эмоция стыда, равно как и другие, о которых пойдёт речь далее — обида, вина и проч., — помогут нам в этом.

Следует иметь в виду, что есть вещи, которые невозможно скорректировать — например, заиметь других родителей или поменять такие признаки, как пол, возраст, цвет кожи, национальность и т. п., хотя современная медицина кое-что из этого списка берётся изменить. Этот путь, с моей точки зрения, бесперспективный: себя-то вы не обманете. Лучше с разумным спокойствием принять то, что дала природа, и корректировать свои самооценки и ожидания. Подумайте о том, что ожидания во многом определяются некими традициями и обычаями, сложившимися в семье, в вашем близком окружении, что все это — часть культуры в широком смысле, отражение стереотипов, сложившихся в обществе.

Вот ещё от чего следует предостеречь: не надо стыдиться своего стыда. Не надо пытаться «преодолеть стыд». Его надо переживать, но осознанно. Стыдно — стыдитесь! Страшно — бойтесь! Обидно — обижайтесь! Никакие эмоции, в том числе, стыд и застенчивость, нельзя пытаться уничтожать. Они жизненно необходимы. Надо их не искоренять, а учиться их контролировать. Эмоции останутся для вас важными сигналами, но перестанут быть управителями.

Обида

То, что вас обидели или обокрали, ничего не значит, если вы не будете постоянно об этом вспоминать.

Конфуций

Я — обидчивый человек. С детства. С возрастом менялось лишь одно: я старался не так открыто проявлять свою обиду, но внутренние переживания разных обид возникали нередко и без каких-то особых причин. Когда повсеместно стали распространяться астрологические прогнозы я прочитал, что Раки — а я «Рак» — очень обидчивы. Это меня развеселило и дало повод как бы успокоиться: типа, не я виноват в своей обидчивости, а под такими звёздами родился. Я не верил в астрологию и к этой своей оценке отнёсся иронично, но вот к самим обидам иронично отнестись не удавалось. Я обижался и на своих близких, и на коллег по работе. С годами я более или менее научился справляться с ними, но они продолжали «портить мне жизнь». Я также понял, что своей обидчивостью «порчу жизнь» не себе одному, а ещё своим близким. Любящие меня люди, видя мою обиженность, чувствуют себя виноватыми. Причём это чувство возникает подсознательно и чаще всего ими не осознается как вина, а скорее как сочувствие, эмпатия. Эта их неосознаваемая «вина передо мной» тихо гложет их совесть и организм, что не только портит настроение и разрушает микроклимат в семье, но может приводить к телесным психосоматическим заболеваниям (подробнее см. параграф «Вина»). Так что, обращаясь к обидчивым, скажу: не злоупотребляйте демонстрацией, проявлением обиды, пощадите тех, кто вас любит.

Когда решил в этом разобраться с помощью книг по психологии, оказалось, что найти приемлемые и эффективные советы довольно трудно. В многочисленных текстах по популярной психологии обида описывается как «агрессия против самого себя», «обиды — это месть себе за ошибки чужих», «обижают не нас, обижаем мы себя сами», «обида — это гнев, обращённый внутрь» и т. д. В качестве рекомендаций по преодолению обид чаще всего можно прочитать совет «научиться не обижаться», «не держать обиду в себе, высказывать её вслух», «забыть», «простить» и т. д. Реальной пользы от подобной трактовки явления и от таких советов нет никакой, да суть явления они описывают ошибочно.

Довольно странную рекомендацию я прочитал у американских авторов, которые решение любой психологической проблемы пытаются свести к процессу коммерческого торга с самим собой. При этом они исходят, видимо, из того, что все на свете люди устремлены к материальному благополучию, к вожделенной «удаче». Вот эта рекомендация: «Освобождением от гнёта старых и новых обид и, что очень важно, профилактикой от гнёта будущих обид является выражение благодарности всем и всему за удачливость. Хорошо зарекомендовала себя в этом плане следующая установка: „Благодаря этой ситуации или этим людям я становлюсь удачливее“. Произносить эти слова желательно искренне 10—20 раз в день и на ночь». То есть главной высокой целью должна быть «госпожа Удача», поэтому надо любую нанесённую вам обиду трактовать как приближение к удаче. Мне подобная мотивация и методика «борьбы с обидой» не кажется действенной, но если она кому-то помогает — слава богу. Я ключи к решению проблемы обиды нашёл в методике саногенного мышления.

Прежде чем продолжить её изучение и освоение, обратим внимание на подсознательную психологическую защиту и на способы борьбы с негативными эмоциями, которые применяются на основании житейского опыта.

У человека в процессе эволюции выработались типичные реакции на возникающие неприятные ощущения, от которых хочется избавиться. Эти реакции — бегство или нападение: так наши предки действовали веками в случае опасности. В нашем ментальном мире, в пространстве переживаний, тоже включаются подобные действия: мы ищем способы утоления, избавления от неприятной эмоции, но при этом нередко запускаем и эмоциональное нападение — гнев, брань, оскорбления того, кто стал невольной причиной вашей обиды, стыда или вины. Мы пытаемся сдерживать, подавлять негативные эмоции, пробуем хотя бы скрыть их внешнее проявление, пытаемся отвлечься, переключиться на что-то другое. Есть и третий путь — дать эмоции выход, позволить ей «утолить» себя: обида рождает гнев, месть, злобу, готовность расправиться с обидчиком, покарать его. Ясно, что путь такого «утоления» бесперспективен: вместо одной негативной эмоции в дело вступает целый букет негативных эмоций и опасных действий. Этот путь точно «к счастью» не ведёт. Иногда нам с помощью других способов — сдерживание, переключение — удаётся на время достичь приемлемых результатов, но потом она возвращается и продолжает властвовать над нами, нашим настроением и поступками.

Сдерживание эмоции — не самый хороший путь, хоть его нам часто рекомендуют. В лучшем случае оно станет приемлемым вариантом для окружающих: ваша спрятавшаяся эмоция не спровоцирует ответную реакцию, как это сделает гнев, но для вас самих могут наступить печальные последствия. Проглотив обиду, человек может «взорваться» по иному, в том числе пустячному, поводу; затаив обиду, способен выносить и реализовать месть; наконец, в нём может сформироваться психосоматическое заболевание внутренних органов.

Переключение, видимо, наилучший из способов утоления отрицательных эмоций для тех, кто не владеет методикой СГМ. Погружение в мир своих увлечений или в работу не несёт неприятностей окружающим и освобождает от власти негативной эмоции, но, к сожалению, лишь на время. Есть, однако, такие виды переключений, которые наносят вред. К ним относятся «заедание стресса» (многие успокаиваются, сытно поев, но это часто приводит к ожирению), «запивание неприятностей», разного рода буйные развлечения, приём наркотических препаратов. К временным средствам утоления негативных эмоций относятся религиозные практики — медитация, молитва и т. п. — и встречи с психотерапевтами или просто друзьями. Все эти приёмы не являются надёжными способами утоления эмоций, и ни один из них не даёт возможности самостоятельного управления эмоциями. Управлять эмоцией можно, только зная её подлинную причину, структуру и механизм возникновения.

Основная суть обиды состоит в том, что наши ожидания в отношении чьего-то поведения не соответствуют тому, что произошло в действительности. Мы подсознательно ожидали одной реакции: слов, поступков, интонации, выражения лица, — а получили и почувствовали иное. Наши ожидания определённой реакции построены на цепочке умозаключений, на прогнозе, который наш ум автоматически строит. Наш ум сформировал определённый образ реакции, поведения другого человека, которому по мнению подсознания он должен следовать. Но другой человек не знает о работе нашего подсознания, не следует той программе, которую от него ожидают. Возникает несоответствие ожиданий и фактического поведения, мы от этого огорчаемся, испытываем обиду.

Обида может жить долго. Часто мы никак не можем престать думать о нанесённой нам обиде, мысленно раз за разом возвращаемся к пережитому эпизоду, придумываем все новые и новые варианты ответа обидчику и ещё более огорчаемся, что этот ответ вам сразу в голову не пришёл. Бывает и так, что мы вроде бы совсем забыли о ней, но стоит случайно вспомнить, как мы снова переживаем эту боль. Стало быть, обида не исчезла. Она жила все это время где-то в глубинах памяти. Кто её оживил и доставил «на передовую», в наше «здесь и сейчас», кто снова заставил нас мучиться? Ответ известен — наш ум и его вольная — подсознательная — деятельность. Такая его деятельность болезнетворна, патогенна. Какое счастье, что разработано и может быть взято на вооружение иное — саногенное, оздоравливающее мышление!

Мыслительный процесс формирования обиды можно разложить на элементы.

1. Ум формирует некие ожидания относительно поведения другого человека, моделирует поведение этого человека в складывающейся ситуации применительно ко мне, его реакции на меня, мои слова, поступки и проч.

2. Ум осуществляет восприятие фактического поведения другого, и сравнивает своё восприятие с тем, которое он ожидал. Несовпадение ожиданий с реальностью причиняет страдание, именуемое обидой. Сила обиды зависит от того, какое значение имеет для вас другой человек и насколько велико расхождение ваших ожиданий с реальностью. Очень важно и то, являются ли ваши ожидания установками, высокозначимыми, фундаментальными представлениями о должном поведении и моральных нормах.

Ослабить её можно, если скорректировать, уменьшить значимость своих ожиданий или заранее настроиться на более свойственный конкретному лицу образ его реакции. Быть может, стоит даже подумать нечто нелицеприятное: «не надо от этого человека ожидать безупречной или хотя бы приличной реакции». Обиды не будет, если мой ум не будет ошибаться в предвидении поведения другого, придавать особого значения своим ожиданиям, приписывать реакции другого человека «скрытое» намерение вас обидеть и получить от этого удовольствие.

Достаточно выполнить любое из этих условий — и обиды не будет. Есть и радикальное действие ума, при котором никаких шансов на возникновение обиды не будет: если ум сможет вообще отказаться от оценки поведения другого, попросту не будет сравнивать наблюдаемое поведение другого человека с ожиданиями, какими бы они ни были. Но я думаю, что это невозможно, ибо акт сравнения ум производит подсознательно и лишить его этого автоматизма мы не можем. И слава богу: инструмент обиды должен существовать! Но высказанное предположение всё равно представляет ценность как мысленный эксперимент, позволяющий сформировать знание того, какие операции в моём уме происходят. Так появляется возможность влиять на процесс выработки эмоции. Даже не отменяя, не запрещая сравнение, мы делаем его объектом наблюдения и тем самым лишаем силы и власти.