Бесплатный фрагмент - Искусство магнетизма

То, что ты ищешь, тоже ищет тебя.

Суфийская пословица

ОТ АВТОРА

Меня зовут Алексей Разумов. Я психотерапевт, сексолог, исследователь сексуальности и трансформаций.

За годы исследований сексуальности и консультирования клиентов я понял одну важную вещь: работа с сексолога не ограничивается радостями и проблемами гениталий. Секс может стать порталом к неизмеримо большему. Это добавляет в сексологию новое измерение.

Но есть одна сложность. О некоторых вещах почти невозможно рассказать на языке академической психологии. Это требует другого языка — более тонкого, более волшебного.

Ведь до психологов были алхимики, мистики, маги. Они тоже исследовали секс, влечения, оргазмы. Они искали в сексуальности врата к энергиям жизни, к тайным источникам силы, молодости, власти и влияния. И, что самое важное, они умели передавать это знание.

Эта книга написана от лица Алекса Ра, мага из Башни Магнетизма. Он раскатывает истории, как мастер, посвящающий своих учеников в искусство магнетизма.

Пусть Алекс Ра станет твоим проводником в мир сексуальности. Пусть он расскажет тебе то, что, возможно, ты всегда знал, но не решался поверить.

РЕЦЕНЗИЯ КАРЛА ЮНГА

Это не книга, которую автор решил написать. Это книга, которая сама вызвала автора, как дух вызывает медиума. Она пришла не из головы, а из глубинного запроса времени. Алексей Разумов, ведомый собственной инициацией, дерзает войти в глубинное, где обычный язык теряет силу, и лишь метафора, архетип и телесный трепет могут передать истину.

Его «Искусство магнетизма» — это не труд о психологии, как её понимает академическая традиция. Это магический манускрипт эпохи перехода, книга-инициация для мужчин и женщин, которые осмеливаются пройти через лабиринт собственных желаний, страхов, стыда к свету.

Книга разворачивается не как теория, но как Путь. Разделы ведут читателя от диалога с учителем (Алекс Ра) к встрече с собственными Печатями заклятий, теми внутренними установками, которые сковывают душу. От них — к архетипам Инкуба и Суккуба, которых я сам называл Анимусом и Анимой в их негативных формах, но которые у Разумова получили дыхание, эротическую телесность и мифическую конкретность.

Метод магнетизма Разумова наполнен откровенностью и эротизмом. Он не боится говорить о запретных фантазиях, о тех «одержимостях», которых боится сознание, но которые несут в себе живую энергию бессознательного. Он, как истинный алхимик, находит золото в тени. Именно это делает книгу не просто терапевтической, а трансформационной.

Мне близка его идея, что архетипы — это не художественный вымысел, а существа, которое дышат в наших снах, желаниях, телесных ощущениях и страхах. Его Маги, Жрицы, Инкубы и Суккубы не придуманные персонажи, а метафоры живых внутренних сил.

«Искусство магнетизма» — это книга для тех, кто готов заглянуть в темное зеркало Тени. Я верю, что такие книги появляются лишь тогда, когда культура уже готова к возвращению глубины.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ты входишь не в текст, а в пространство Башни, где желания становятся дверями, а эротические грёзы не уводят в иллюзии, а ведут к Истоку.

Перед тобой истории тех, кто пришёл в Башню с ощущением, что жить «правильно» больше не получается, но как жить иначе, пока неясно. Тех, кто боялся своих желаний, и тех, кто через них вспоминал, кто он есть.

Ты не обязан понимать всё сразу. Может быть, что-то отзовётся в теле. Что-то во снах. Что-то в тонком трепете, который нельзя объяснить, но можно почувствовать.

Это не теория. Это настройка твоего внимания, чтобы однажды ты смог различить в своей эротической фантазии не только возбуждение, но и тропу.

Ты услышишь голос Учителя не для того, чтобы поверить, а чтобы вспомнить то, что ты уже давно знал, но забыл.

РАЗДЕЛ I. ДИАЛОГИ И ОТКРОВЕНИЯ В БАШНЕ

Как магию посадили в клетку

Когда-то, когда магия ещё ходила по улицам босиком, люди были лёгкими. Их тела пели. Их сердца звенели. Их желания были не клетками — а крыльями.

Но потом… Кто-то испугался своей силы. Кто-то не справился с любовью. Кто-то захотел стать «удобным». И так появились Печати.

Нет, не сургучные. А те, что ставятся внутри кожи. Там, где раньше было пламя. Их называли по-разному: Печать Ничтожества, Печать Сравнения, Печать Стыда, Печать Контроля, Печать Вины.

Их не видно. Но их можно почувствовать. Ты хочешь сделать что-то смелое, а внутри вдруг сжимается, как будто шепчет кто-то невидимый: «Кому ты нужен?» Ты входишь в комнату и чувствуешь: «Я здесь лишний». Ты влюбляешься по-настоящему. А потом вдруг: «Я всё испорчу…»

Это не ты. Это они. Печати заклятия.

Их не ставит один человек. Они ткутся из взглядов. Из слов. Из повторяющихся ушибов. Из «будь умной», «не выпендривайся», из «ты слишком» или «ты недостаточно». Из «будь как все» — как будто это не проклятие, а благословение.

Печати обвивают сердце. И не дают ему светиться. Но у каждой печати есть трещина. Микроотверстие. Щель. И оттуда просачивается свет и живое желание. Желание приходит в трепете тела. Во снах. В грёзах. В фантазиях. В запахах, которые хочется вдыхать.

Печати не разрушаются усилием воли. Они раскалываются тогда, когда ты осмеливаешься прикоснуться к правде о себе. Правда приходит в момент, когда ты входишь в ту часть себя, которую она запечатала.

Вспомни свою самую запретную эротическую грёзу. Ту, от которой тело вспыхивает и наливается возбуждением. Если ты не оттолкнёшь её, а прислушаешься, впустишь её в себя, узнаешь её послание, тогда Печать дрогнет. И в этот момент может вернуться магия.

Женщина, что не знала своей ценности

Большинство волшебных школ строятся на пересечениях силовых линий, там, где течения подземных вод совпадают с течениями старинных историй, а деревья знают больше, чем книги.

Башня, о которой пойдёт речь, стояла именно в таком месте. Говорили, что её невозможно найти на карте. Что она появляется не там, где её ищут, а там, где ты уже готов её найти.

Сама башня выглядела старой и обросшей мхом, но внутри пахла мёдом, морем и мускусом. Там был Зал Грёз, где стены дышали вместе с тобой, и библиотека, в которой книги не столько читали, сколько вспоминали тебя.

В этой башне жил человек, о котором не сообщали в новостях, но которого знали все, кто однажды просыпался от того, что тело шептало: «Ты забыла, кто ты есть. Пора вспомнить».

Алекс Ра.

Он не носил мантии, не держал посоха, не возглавлял кафедру. Но рядом с ним происходило нечто волшебное. Он говорил немного. Но его присутствие напоминало: «Ты не просто ученик. Ты древняя сила, временно заколдованная в человеческую форму».

Он слышал то, что ты ещё не говорил, и чувствовал силу даже под слоем стыда, страха и масок. Говорили, что он умеет настраивать пространство так, что в нём начинают говорить сами тела.

Именно туда, в эту Башню, где желания становятся дверями, однажды и пришла Сайра. Мягкие шаги. Опущенные плечи. Женщина с большим телом и взглядом, который просил прощения за то, что смотрит.

С первого взгляда было ясно: на ней лежит печать. Та самая, что делает золото невидимым. Та, что шепчет: «Ты слишком», «Ты хочешь слишком многого», «Ты лишняя».

Сайра жила с этим заклятием долго. Она творила чудеса: лечила, слышала, направляла. Женщины после встречи с ней плакали от облегчения и писали: «Ты помогла мне вспомнить себя». Но внутри Сайры звучал другой голос: «Наверное, они просто хотят меня поддержать». Она не могла поверить, что её работа ценна. Что она сама ценна.

Она занижала цену за свою работу. Жила в тесной квартире. Покупала самое дешёвое. А тело её росло, как будто пыталось занять то пространство, которое она себе не разрешала. И вот она в Башне. Напротив мага по имени Алекс Ра.

Он долго молчал. Смотрел не глазами, а сердцем. И когда заговорил, голос его был глубоким, как колокол:

— Что ты прячешь за стыдом, Сайра? Какое желание там прячется?

Она опустила глаза. И почти неслышно произнесла:

— У меня есть фантазия. Иногда я представляю, что кто-то… похищает меня. Без слов. Без разрешений. Он хочет меня. Сильно. Больше, чем я себя. Он хватает. Жаждет меня. Берёт.

Алекс Ра закрыл глаза. Он знал этот жар. Фантазия вела к тому, что было в ней запечатано. Там, в тени фантазии, жила её сила.

— Ты войдёшь в неё, — сказал он. — Но не как та, кого берут. А как тот, кто хочет взять сам.

Сайра вздрогнула.

— Я? Быть мужчиной?

— Ты станешь тем, в чьих глазах ты настоящая драгоценность. Тем, чьи руки знают, чего он хочет. Тем, в ком живёт воля желать.

Они спустились в Зеркальный круг. Огни пульсировали. Отражения дрожали, как дыхание. Алекс Ра стоял рядом, но не вмешивался.

Сайра закрыла глаза. Сначала ощущение в паху. Напряжение. Вес. Пульсация. Как будто в ней поднималась энергия жезла. Живая. Уверенная. Направленная.

Она стала мужчиной. Тем, кто жаждет Сайру. Она чувствовала его член, упругий, живой, горячий. Он не просит. Он берёт. Он знает, чего хочет. Он пробивает страх членом насквозь. Проникает сквозь стыд. Он входит туда, куда она сама боялась войти.

Сайра дрожала. В теле пульсировал жар. И в этот миг… её лицо озарилось. Она больше не ждала. Она брала то, что считала своим. Она знала себе цену, и цена была высока.

Прошло время. Сайра вернулась в мир. Открыла свою школу. Начала говорить. Писать. Вести группы. Женщины сотнями приходили к ней. Они чувствовали, в ней есть свет. И она больше не сомневается в своей ценности.

А тело её стало легче. Не от диеты, а потому что её влияние в мире стало больше. Теперь, когда ей говорят: «Ты делаешь волшебство», — она смотрит в глаза. И отвечает: «Я знаю. Я это сделала. Я стою дорого. Я желанна. Я беру».

История возвращённого желания

Она вошла в Башню молча. Не стучала. Не просила. Будто кто-то вёл её за невидимую нить. Всё в ней было слишком правильным. Шаг выверен. Голос отрепетирован. Взгляд мягкий, но как будто не её. Словно кто-то когда-то вложил в её тело чужую роль и сказал: «Будь хорошей. Будь удобной. Будь красивой куклой».

Алекс Ра сразу почувствовал, перед ним не просто женщина. Перед ним та, кто слишком долго была чьей-то игрушкой. Он не стал расспрашивать. Он проводил её в Зал Лабиринтов. Туда, где человек встречается с образом, в котором застрял.

— Ты живая? — спросил он.

— Я… Я не знаю, — ответила она.

— А хочешь быть?

И в её глазах впервые появилось не знание, не согласие, а трепет. Надежда.

— Расскажи про свою фантазию, — тихо сказал он. — Не ту, о которой можно рассказать другим. А ту, которая тебя по-настоящему захватывает.

Женщина долго молчала. Потом выдохнула:

— Я не хочу, чтобы мной просто любовались. Я хочу быть опасной. Я хочу, чтобы мужчина трепетал, потому что я ему не принадлежу. Я хочу подойти и сказать: «Я возьму тебя. А потом уйду».

Она закрыла лицо ладонями:

— Прости… это не я…

— Это и есть ты, — сказал Алекс Ра.

В ту ночь он повёл её в Зал Перевоплощений. Он дал ей не маску девочки. И не роль любовницы. Он дал ей пространство, чтобы она вошла в Женщину, которая желает. В ту, что входит. Ведёт. Владеет.

Он протянул ей жезл и сказал:

— Прикоснись к себе, как тот, кто тебя жаждет.

Сначала её движение было неуверенным. Потом решительным. И вдруг… тело ожило.

— Он твёрдый. Он хочет. Он идёт внутрь не чтобы взять, а чтобы проникнуть до сути. Он знает: я драгоценна. Он не боится моего жара.

Лицо её изменилось. Из него ушла послушность. Появилась воля. Она встала. Сняла белое платье. И пошла — обнажённая, но не уязвимая.

— Я не кукла, — сказала она. — Я была ею. Пока не разрешила себе хотеть. Пока не признала: во мне живёт дикая, жаждущая, неудобная женщина. И она настоящая.

На полу осталась фарфоровая маска куклы. Хрупкая. Безжизненная. Суок, так звали её, вышла в ночь. Босая. Но с шагом, от которого гулко отзывалась каменная кладка Башни. В её теле звучала сила. В голосе ритм барабанов. В походке неукротимое желание.

Алекс Ра не остановил её. Он только прошептал вслед:

— Когда ты позволяешь себе хотеть, ты больше не кукла. Ты Сила, которая танцует. И никто уже не вложит в тебя чужой голос.

Тот, кто боялся взять женщину

Он пришёл в Башню с глазами, полными вопросов. Смущённый. Слишком осторожный. Он был из тех, кто останавливается раньше, чем женщина успеет сказать «да».

— Я не понимаю, — сказал он Алексу Ра. — Иногда кажется, что она хочет, чтобы я был смелее. А я.… не могу.

Он не был холодным. Он скорее был перегретым изнутри. Просто не знал, как с этим быть.

— Расскажи, — сказал Алекс Ра, — не о том, что правильно. О том, от чего твой член привстаёт.

Мужчина замялся, потом выдохнул:

— Иногда я представляю, что беру женщину напором. Что прижимаю её к стене, держу её лицо… Её рот. Она стонет. Я вхожу в неё. С силой. И с нежностью. Я беру её, как будто знаю, как она хочет, но боится сказать.

— И что потом? — спросил Алекс Ра.

— Я пугаюсь. Думаю, я стал как те брутальные типы, кого женщины боятся. Но в фантазии… ей хорошо.

Они пошли в Каменный Зал. Алекс Ра разжёг жаровню. Тело мужчины дышало напряжением.

— Почувствуй, — сказал Алекс Ра. — Жар — это не насилие. Это язык любви.

Мужчина начал двигаться. Медленно. Ритмично. Как будто кто-то внутри его знал, как касается мужчина, который знает вкус тела женщины. Он держал ладонями воздух, как держал бы её бёдра. Двигался, как будто входил в неё, чтобы слиться. Он не подавлял свои импульсы. Он дышал вместе с образом женщины, которую желал. Он чувствовал, как она раскрывается. Как зовёт его. И вот он, впервые, позволил себе быть тем, кто берёт. Не рвёт. Не ломает. А входит в своё право желать. Когда всё завершилось, он лежал, распластанный, но наполненный.

— Я был с ней, — сказал он, — и был с собой.

Алекс Ра улыбнулся:

— И это был ты. Не испуганный мальчик. А мужчина, в котором живёт огонь желания.

Он ушёл из Башни без вопросов. Плечи расправлены. Взгляд точный. Теперь, когда он встречает женщину, он не спрашивает: «Можно?» Он слушает тело. И слышит «да» иногда раньше, чем слова. А женщины, что встречали его, говорили: «Он умеет желать. И он не боится своей силы».

Та, что боялась увлечься

Она пришла, словно была не уверена, имеет ли право хотеть. В голосе осторожность. В теле застывшее напряжение. Женщина с лицом, в котором когда-то была радость, но теперь только тень от неё.

— Я боюсь… — сказала она. — Когда меня тянет к мужчине, я убегаю. Чувствую слишком сильное влечение и теряю контроль. Мне кажется, я утону в нём.

Алекс Ра слушал внимательно. Он знал эту тревогу. Это была не слабость. А сила, которой ещё не научились владеть.

— А что будет, если ты не сбежишь? — спросил он.

Она молчала. Потом выдохнула:

— Я боюсь стать слишком… захваченной желаниями.

— Расскажи про свою фантазию, — тихо сказал он. — Ту, о которой никому не говорила.

Женщина опустила глаза.

— Я представляю… что кто-то держит меня за волосы. Он тянет меня назад. Сила. Напор. Он входит в меня, и я чувствую: он ведёт. Я сдаюсь. Я не контролирую…

— И что тогда? — спросил Алекс.

— Тогда я… свободна.

Они спустились в Пещеру Шёпота. Женщина легла на округлый камень, похожий на древнее ложе. Там, среди свечей, она погрузилась в свою фантазию.

Её тело трепетало. Сначала от страха. Потом от возбуждения. Потом пришло тепло. Она почувствовала себя той, кого берут. Кто может отдаться. Кто больше не боится потерять лицо, потому что в этом лице наконец проявилась страсть. Она дрожала. Плакала. Смех сменялся рыданиями. И потом… её тело стало тихим. Живым. Доверчивым.

— Когда ты позволяешь себе быть увлечённой, — сказал Алекс Ра, — ты не теряешь себя. Ты наконец находишь себя.

С тех пор она не боялась чувствовать. Она стала свободнее и ярче. Женщины слушали её и говорили: «Ты такая сильная. Но рядом с тобой спокойно». А мужчины… Они влюблялись в неё. Потому что она больше не прятала свой огонь.

Связанная, чтобы освободиться

Она пришла не с вопросом, а с просьбой:

— Алекс, ты можешь… связать меня?

Он не удивился. В Башне нередко звучали слова, которые вне этих стен казались бы странными, но здесь были правдой.

Она была сильной. Слишком сильной. Рядом с ней мужчины сжимались, как будто её свобода их пугала. И она сама уже не знала, как быть. Она умела вести. Умела хотеть. Но не умела сдаваться.

— Мне снится сон, — сказала она. — Меня связывают. Я голая. Лежу на спине. Не могу пошевелиться. И сначала я боюсь… Но потом приходит кто-то. Он касается меня. Входит. Я всё чувствую. И я свободна.

Алекс Ра молчал. Он знал, что это не игра. Иногда тело хочет того, чего боится голова.

— Скажи «Стоп!», когда почувствуешь предел, — прошептал он.

Она кивнула. Он начал. Медленно. Бережно. Связывал ей руки толстой верёвкой, не как кукле, а как богине. Он оберегал её силу и возвращал ей уязвимость.

Она дрожала. Но не от страха. От того, что это её правда.

— Я не могу двигаться… — прошептала она. — Но я чувствую каждое прикосновение в сто раз сильнее. Я больше не управляю. Я принимаю. Я сдаюсь. Я… живая.

Слёзы стекали по её щекам. Но это были не слёзы боли, а слёзы облегчения, слёзы возвращения домой.

Алекс Ра не прикасался к ней, и при этом всё в нём касалось её. И она ощущала, что она желанная. Она ведомая. Она открыта в своей беззащитности в этом ритуале.

Когда он развязал верёвки, она встала не сразу. Сначала просто лежала. Потом засмеялась. Глубоко. Вкусно. Свободно.

— Я думала, это будет про унижение, — сказала она. — А это было про полёт. Я впервые ничего не делала. И при этом оставалась собой.

С тех пор она изменилась. Мужчины рядом с ней раскрывались. Потому что она больше не старалась быть только ведущей, а позволяла себе и вести, и быть ведомой.

— Связать — значит не взять в рабство, — говорил потом Алекс Ра студентам, — а создать такие узлы, в которых освобождается душа.

Танцуй, драконы смотрят на тебя

В Башню Магнетизма приходят по-разному. Кто-то стучит громко. Кто-то появляется как ветер, распахнувший ставни. А он вошёл, будто боялся потревожить тишину.

Его звали Лиарион. Он был не просто юношей. Он был магом. Мощным. Тонким. Но его огонь был спрятан. Потому что на него было наложено заклятие — Печать Ничтожества. Старое заклинание, которое не убивает. Оно убеждает. Что твоя магия недостаточна. Что желания твои неинтересны миру. Что лучше быть в тени обочины, чем в центре. Он не мог проявить в мире свой дар и страдал от своей нереализованности.

Алекс Ра не расспрашивал. Не выяснял, кто наложил Печать заклятия. Он знал, такие печати не снимаются анализом. Они растапливаются огнём желания.

Алекс Ра опустился на пол. Лиарион сел напротив.

— Скажи, — мягко попросил он, — что включает тебя сексуально, что зажигает твою плоть?

Лиарион задрожал. Закрыл глаза. И заговорил.

— В моей грёзе… я женщина. Обнажённая. Я танцую, босая, между тёплых камней. Моё тело живёт в танце. И вокруг меня… драконы. Они смотрят. Не как хищники. Как… влюблённые. Их взгляды не разрушают, а создают. Я чувствую, как они жаждут меня. Как каждый мой поворот вызывает дрожь желания в их дыхании. И я не боюсь. Я… сияю. Я чувствую, что я красива. Нужна. Несравненна.

Алекс Ра молчал. Он не давал инструкции. Он не говорил «позволь себе». Он просто своим вниманием держал пространство. И этого было достаточно.

Лиарион начал двигаться. Сначала чуть-чуть. Его пальцы как будто вспоминали прикосновения. Бёдра как будто слушали древний ритм. Его тело стало заклинанием. И в этот миг… Он стал Драконом. Не буквально. В энергиях. Его взгляд стал другим. Он увидел себя через глаза Дракона. И Дракон смотрел на него… с восхищением, желанием, принятием, любованием.

Лиарион вдруг явственно почувствовал, как быть тем, кого хотят не за что-то, а просто потому, что ты есть. И впервые в жизни поверил этому взгляду. И в этот момент у него под рёбрами… внутри… Печать заклятия треснула. Не с грохотом. А как подтаявший лёд начинает слегка трещать под тёплыми солнечными лучами. И магия случилась.