Бесплатный фрагмент - Иосиф Виссарионович Сталин в сердце белорусского народа

Предисловие

В 2025 году Республика Беларусь отметила 80-летие Победы советского народа в Великой Отечественной войне, а годом ранее — 80-летие освобождения от немецко-фашистских захватчиков. В ходе крупномасштабной наступательной операции, получившей название пятого сталинского удара — операции «Багратион», войска Красной Армии 3 июля 1944 года взяли белорусскую столицу Минск, а впоследствии, до конца этого месяца, освободили всю территорию республики от оккупантов.

Ущерб, причиненный немецкой оккупацией и военными действиями, был весьма значительным. По воспоминаниям одного из свидетелей того времени, главы миссии ЮНРРА (Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций) в республике Ричарда Скандретта, масштабы представших перед ним разрушений превосходили виденное им до этого в Лондоне, Берлине, Варшаве… Из 332 предприятий, действовавших в белорусской столице до войны, уцелели только 19, в кварталах центральной части Минска были разрушены полностью около 65% зданий, частично — 25%, численность населения города за время оккупации сократилась с более чем 270 тысяч человек до примерно 50 тысяч.

Сложно было представить, что при таких разрушениях и потерях белорусскую столицу удастся восстановить в обозримом будущем. Некоторые иностранные наблюдатели отводили на восстановление Минска минимум пятьдесят лет. Неслучайно обсуждался вопрос о строительстве города на новом месте или вовсе о переносе столицы республики.

Тем нем менее, несмотря на все трудности того времени, Минск был возрожден из руин на своем историческом месте и в кратчайшие сроки: уже по состоянию на 1952 год в городе были убраны последние руины, а объем жилого фонда превысил весь довоенный, притом что около 80% жилья было построено заново после окончания войны.

Еще быстрее восстанавливалась промышленность Минска: в 1949 году она достигла довоенного уровня, а в следующем году превзошла его на 95%, в то время как в целом по СССР превышение составило 73%. Скорыми темпами увеличивалась и численность населения города: в 1950 году в Минске насчитывалось уже более 320 тысяч человек, что также было выше, чем перед войной.

Таким образом, можно утверждать, что в течение относительно короткого периода послевоенного восстановления второй половины 1940-х — начала 1950-х годов был создан совершенно новый Минск — город с отличным от предыдущего города внешним обликом, новыми заводами и фабриками, сформировавшимся на новой основе населением, большую часть которого составили прибывавшие со всей республики и Советского Союза кадры для восстановления хозяйства белорусской столицы.

Этот новый Минск был сформирован в сталинскую эпоху: его создание стало наглядным примером сталинского «экономического чуда», происходившего в развитии экономики СССР того времени. Своим обликом, планировкой, крупнейшими предприятиями, быстрыми темпами послевоенного восстановления Минск во многом обязан руководителю Советского государства — И. В. Сталину. Вот почему возрожденная после войны белорусская столица может по праву называться городом Сталина. Минску — городу Сталина посвящена значимая часть данной книги.

В книге приводятся наиболее примечательные высказывания и мнения о сталинском Минске жителей и гостей города, рассказывается о месте и роли Минска в жизни и деятельности Сталина, о том, как принятые им решения повлияли на развитие белорусской столицы, о том, что служит здесь напоминанием о вожде, представлен список из 101 лучших сталинских дворцов города.

В контексте обоснования необходимости увековечивания памяти Сталина в Минске в книге перечисляются заслуги советского лидера перед белорусским государством и народом, представлены оценки его деятельности, в том числе данные Президентом Беларуси А. Г. Лукашенко и Национальной академией наук республики, рассматривается, каким может быть новый памятник Сталину в Минске.

В приложении 1 приводятся тексты ключевых документов, связанных с историей Минска, которые были приняты и подписаны Сталиным, — выдержки из директив от 28 июня 1944 года о наступлении на Минск и приказа от 3 июля 1944 года, возвестившего об освобождении города (с 1997 года эта дата отмечается как главный праздник белорусской государственности — День Независимости Республики Беларусь), постановлений о строительстве в Минске автомобильного и тракторного заводов, постановлений об оказании помощи по восстановлению белорусской столицы.

В приложении 2 приводятся высказывания Сталина (выраженные устно или письменно), относящиеся к Беларуси и белорусскому народу. Некоторые из них являются прямыми цитатами и поэтому дословно передают сказанное или написанное, некоторые менее точны, поскольку воспроизводят фразы Сталина, приводимые в источниках от третьего лица, и основаны на материалах воспоминаний современников вождя, но все же передают основной контекст. Эти высказывания свидетельствуют о большой вовлеченности Сталина в дела республики, о его доброжелательном отношении к белорусскому народу, о его интересе к белорусскому языку, о его важных решениях, касающихся развития белорусского государства, в том числе решениях территориального и экономического характера, о его приверженности идее славянского единства — белорусского, русского, украинского народов, а также идее союза всех народов-славян. Часть материалов этого приложения представляют собой тексты телеграмм Сталина с благодарностями в адрес жителей республики за их участие в сборе средств на военные нужды в годы Великой Отечественной войны.

Рассчитываем, что представленные в настоящей книге факты, мнения и доказательства позволят читателям сделать объективный вывод о несомненно существенной роли советского лидера в становлении и развитии белорусского государства в XX веке и его столицы города-героя Минска — роли, значение которой невозможно переоценить и по сей день.

О cталинском Минске говорят его жители и гости

За годы сталинских пятилеток Минск, как столица Белоруссии, превратился в крупнейший промышленный и культурный центр республики. Победа социализма коренным образом изменила социально-экономическую природу города.

В социалистическом обществе городской центр стал общенародным достоянием, и этот фактор совершил подлинную революцию в понимании основных задач городского строительства. Великие сталинские принципы советского градостроительства обусловили ликвидацию противоречия между центром и окраинами, неизбежного в капиталистическом городе, неизмеримо расширили культурное, бытовое и техническое обслуживание городского населения и с небывалой глубиной поставили вопрос о высоком архитектурном качестве городской застройки.

В годы Великой Отечественной войны гитлеровские оккупанты временно захватили Минск. Они стремились уничтожить культуру белорусского народа, грабили и разрушали промышленные предприятия и городское хозяйство.

В июле 1941 года в ответ на обращение к народу великого вождя и полководца товарища Сталина в Белоруссии под руководством партии Ленина — Сталина стали формироваться отряды народных мстителей-партизан, которые повели борьбу против фашистских захватчиков. Горела земля под ногами врага, но неизмеримы были его злодеяния.

Оккупанты превратили в руины почти весь город. Промышленность Минска была полностью разрушена. Жилой коммунальный фонд уничтожен на 70%, городское хозяйство — трамвай, водопровод, канализация и др. — на 80%, полностью разрушены здания учебных заведений, учреждений культуры, театры, Академия наук. В день освобождения Минска — 3 июля 1944 года город представлял сплошные груды щебня, пепла и дымящихся руин.

С самого начала успех работ по восстановлению Минска был определен благодаря исключительному вниманию со стороны вождя народов товарища И. В. Сталина и братской помощи великого русского народа и народов братских республик.

В Минске началось строительство новых крупных заводов — тракторного и автомобильного; подобных отраслей промышленности ранее в республике не было. Наряду с восстановлением всей довоенной промышленности, по послевоенному пятилетнему плану получили развитие и другие отрасли промышленности.

Новое промышленное строительство способствовало восстановлению Минска в небывало короткие сроки. Крупная промышленность является базой и основой для восстановления и развития городов вообще, а для Минска, его нового возрождения — в исключительно короткий срок. Это оказалось возможным только благодаря советскому строю, благодаря руководству партии Ленина — Сталина.

С учетом опыта сталинской реконструкции Москвы, руководствуясь великими сталинскими принципами советского градостроительства, создан новый генеральный план Минска. Генеральный план Минска разработан в небывало короткий срок — 10 месяцев — и утвержден правительством Белоруссии и Комитетом по делам архитектуры при СНК СССР в 1946 году.

Главнейшая задача генерального плана состоит в том, чтобы предусмотреть наилучшие условия жизни, труда и быта советского человека. Сталинская забота о человеке является основой решения всех задач и проблем социалистического градостроительства — высшего этапа архитектурной науки и практики.

В городе появились новые широкие магистрали и площади, застроенные архитектурными ансамблями, прекрасными многоэтажными жилыми и общественными зданиями, новые бульвары и скверы, новые промышленные районы с их благоустроенными жилищными комплексами — городками.

Сталинское преобразование природы путем создания каналов, полезащитных лесных полос, парковых поясов вокруг крупных городов, обводнение населенных мест, изменение рельефа и организация системы зеленого строительства в городах нашло свое отображение в градостроительстве Минска.

По генеральному плану предусмотрено в значительных размерах зеленое строительство, реконструкция реки Свислочи, создание вблизи города мощного водохранилища — своеобразного «Минского моря».

Минск переживает как бы свое второе рождение. Менее чем за пятилетний период работы по осуществлению генерального плана Минск превзошел в своем новом развитии довоенный уровень. История не знает таких широких и быстрых темпов градостроительства. Это стало возможным благодаря могучей силе Советского государства, его социалистическому строю, при огромной помощи Советского правительства и лично товарища Сталина.

Выражая беспредельную любовь к великому вождю, белорусский народ назвал главную магистраль столицы Советскую улицу и ее продолжение — Пушкинскую проспектом имени Сталина. На Центральной площади проспекта состоялось торжественное открытие величественной монументальной скульптуры Иосифа Виссарионовича Сталина.

Архитекторы, строители и трудящиеся Минска с великой любовью, небывалой активностью и темпами создают город, достойный славной эпохи строительства коммунизма — эпохи великого Сталина.

Михаил Осмоловский, начальник Управления по делам архитектуры при Совете Министров БССР (1945–1951 гг.)

Принципиальная линия, которую мы проводим при создании нового Минска, состоит в том, чтобы сделать этот город одним из красивейших и благоустроенных городов.

Мы понимаем нашу громадную ответственность перед будущим поколением. Каким мы построим Минск сейчас, таким он войдет в века и будет рассказывать нашим правнукам о героике сталинской эпохи построения коммунизма. Вот почему мы должны быть особенно беспощадными к самим себе в достижении высокого качества строительства, в точном выполнении мероприятий, предусмотренных генеральным планом.

Пантелеймон Пономаренко, первый секретарь ЦК КП (б) Белоруссии (1938–1947 гг.), начальник Центрального штаба партизанского движения (1942–1944 гг.), председатель правительства республики (1944–1948 гг.)

Есть чудесная белорусская народная легенда о цветке счастья. Он растет в непроходимых лесных дебрях. Злые духи хотят его погубить. Они посылают на цветок ветер-суховей, трескучий мороз. Но какая-то чудодейственная сила охраняет цветок, и он после тяжелых испытаний распускается еще более пышно. То же самое можно сказать и о столице белорусского народа — городе Минске.

Куда ни кинешь взор, везде по улицам — Советской, Долгобродской, имени Кирова, имени Карла Маркса — на месте недавних руин и пепла подымаются крутые выступы величественных кварталов новых жилых домов, школ, больниц. Город вторично переживает дни своей юности: кажется, что он только что родился.

В 1946 году на строительных работах было занято около 700 автомашин, 40 тракторов и 14 экскаваторов, десятки автокранов, мотовозов и других строительных механизмов. В мае 1947 года, по инициативе товарища Сталина, правительство СССР дополнительно выделило для нужд восстановления города 200 автомашин, большое количество строительных материалов и денежных средств.

В бесчисленных цехах и мастерских предприятий белорусской столицы тысячи рабочих стоят у станков и машин, озаряемые пламенем печей, каскадом золотистых искр электросварки. Великое имя вдохновляет всех, кто трудится здесь — рабочих, инженеров, техников. Ему обязаны своим рождением все эти новые гигантские заводы, эта мощная промышленность, которую создает молодая Белорусская республика. Это имя — Сталин!

Борис Виноградов, журналист

Построить один из лучших городов страны на месте руин и развалин — такова была воля большевистской партии и Советского правительства. В Законе о послевоенном пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства восстановление Минска рассматривалось как важная государственная задача. Надо было не просто придать городу его прежний вид, а возродить его самыми передовыми методами социалистического градостроительства, сделать его еще более красивым, еще более благоустроенным.

Это указание партии и правительства минские градостроители успешно проводят в жизнь. За короткое время из руин и развалин встал непохожий на прежний, сверкающий свежими красками и утопающий в зелени город Минск.

Вдохновляемый партией большевиков, великим зодчим коммунизма И. В. Сталиным, белорусский народ строит новый, красивый, светлый город — столицу с каждым годом крепнущей и расцветающей социалистической республики.

Леонид Баранов, партийный руководитель, член Славянского комитета СССР

Моя родная страна — Советская Белоруссия — одна из наиболее пострадавших от войны республик Советского Союза. Что представляла собой она и особенно столица ее — Минск после окончания войны? Сплошные руины, груды кирпича, щебня, железа. Лучшие здания в центре столицы были разрушены до основания. Казалось, понадобятся многие десятилетия, чтобы поднять город из руин. Но велика сила советского строя, сила предвидения и руководства нашего мудрого вождя, гениального руководителя Советского государства товарища Сталина. Его светлый ум, железная воля и неиссякаемая энергия борца за счастье народа, за мир направляли и направляют кипучую деятельность партии большевиков. Вот источники всех успехов нашего творческого созидания.

Перед моими глазами встает главная магистраль возрожденного Минска — Советская улица с ее многоэтажными, прекрасными домами, просторная, светлая. Сама улица и прилегающие к ней вновь созданные площади, бульвары окаймлены аллеями молодых деревьев и утопают в цветах. В каждом районе города высоко в небо устремились подъемные краны, город растет, расширяется, благоустраивается.

Якуб Колас, писатель, классик белорусской литературы

Жители Минска с большой радостью рассказывают о том, какую великую заботу проявляет товарищ Сталин о восстановлении белорусской столицы. Товарищ Сталин бывал в Минске, видел, как пострадал этот город от гитлеровских захватчиков.

По предначертаниям товарища Сталина белорусская столица волею большевиков возрождается, как в сказке. И не просто возрождается, а воздвигается заново. Выросли такие гиганты-заводы, каких не знал Минск до войны. Встали такие многоэтажные красавцы-дома, о которых мы могли только мечтать. Новые театры, школы, клубы, институты, построенные благодаря отеческим заботам вождя, — наша радость и гордость!

Белорусский народ все свои наилучшие достижения связывает с дорогим ему именем Иосифа Виссарионовича Сталина.

Петрусь Бровка, писатель, публицист

Лучшие архитекторы Советского Союза внесли свой вклад в план восстановления и реконструкции Минска. По указанию Советского правительства и товарища Сталина из Москвы, с Урала, Украины, из Донбасса пошли в Минск эшелоны с машинами, станками, строительными материалами, металлом, углем. Ехали специалисты на минские стройки. Великая дружба народов СССР, которая спасла Белоруссию от фашистского закабаления в годы войны, в послевоенные годы помогла ей и ее столице подняться на ноги.

Дружбу эту создал и сцементировал товарищ Сталин.

Говорит Денис Булахов, знатный каменщик Минска, один из инициаторов скоростных методов кладки стен:

«Мы вот строим Минск и чувствуем себя участниками великой стройки во всей нашей стране. Мы соревнуемся со строителями Москвы и Сталинграда. Все новое, что появляется у них, немедленно становится и нашим достоянием.

Заботы союзного правительства, материальная помощь, обмен опытом — все это и дало возможность поднять разрушенный Минск в такие короткие сроки. Через несколько лет он станет одним из красивейших городов в Советском Союзе — мы в этом уверены!

Я живу в Сталинском избирательном округе. В день выборов в местные Советы я голосовал за товарища Сталина, который баллотировался в Минский городской Совет. Теперь он — наш всенародный кандидат в депутаты Верховного Совета республики. Большая честь, большое счастье выпали нам!»

В прекрасных зданиях нового Минска, в светлом сегодняшнем и еще более радостном завтрашнем дне воплощены заботы товарища Сталина о народе.

Тарас Хадкевич, писатель, журналист

Почти полностью разрушенный во Второй мировой войне, в 1950-х годах древний Минск пережил Сталинское возрождение и сейчас является шедевром социалистической архитектуры.

Под руководством Сталина Минск отстроили с нуля, и по сей день здешняя архитектура и атмосфера отражает соответствующую его вкусу величественную эстетику лучше, чем в каком-либо другом месте бывшего СССР.

Грег Блум, Том Мастерс, авторы путеводителя по Восточной Европе

Личное внимание Сталина к нуждам Минска имело воздействие на советское население: советская пропаганда по всей стране звала на помощь, и советские люди были преисполнены решимости сделать все, что было в их силах, чтобы возродить Минск. Как когда-то иронично подметили советские архитекторы, после войны Москва обзавелась сталинскими высотками — общепризнанным советским архитектурным шедевром 1950-х годов; в то время как Минск приобрел свой собственный сталинский шедевр — проспект имени Сталина (с 2005 года — проспект Независимости).

Воля всесильного советского лидера играла главную роль в процессе послевоенного восстановления Минска. Если бы обычные советские люди не воплотили волю Сталина в жизнь, то Минск никогда не был бы восстановлен таким красивым городом, каким он является сейчас.

Лариса Титаренко, социолог, философ

Сталин, проезжая в 1945 году на Потсдамскую конференцию через разрушенный на 80 процентов Минск, лично ознакомился с масштабом разрушений и повелел создать на руинах столицы Белоруссии памятник самому себе, идеальный советский город. Были выделены огромные средства, откомандированы лучшие архитекторы. И затея, надо сказать, удалась. Главная улица города — проспект Независимости входит в тысячу лучших произведений мировой архитектуры.

Наталья Зимина, журналист

Вождь кивнул и вырос город… Так, эпически, мог бы начаться рассказ о судьбе послевоенного Минска.

Своим сегодняшним обликом Минск во многом обязан товарищу Сталину. Вопрос стоял: восстанавливать то, что было, или строить заново? И ответить на него мог лишь один человек — Сталин.

Минск начал строиться заново. Чтобы в новом своем облике стать памятником отцу народов.

Минску была уготована новая судьба. И рухнули уцелевшие в войну дома старого Минска. И поднялся гимном Сталину новый незнакомый город.

Михаил Володин, писатель, журналист

Сталин отметил тяжелые потери белорусского народа в войне и принял решение выделить Минску, равно как Сталинграду и Киеву, специальный бюджет на восстановление. Самые именитые архитекторы Москвы, такие как Алексей Щусев, Владимир Семенов, Николай Колли, были направлены в Белоруссию для разработки генерального плана возрождения архитектуры города во всем ее великолепии. По сути, новый Минск должен был стать отражением триумфального величия всего СССР.

По мнению Сталина, важность реконструкции Минска выходила за рамки одной республики. В действительности речь шла о том, чтобы объявить всему городу и всему миру, urbi et orbi, что белорусская столица — город, достойный, в своем почти имперском размахе и экономическом динамизме, открывать путь в СССР.

Фабьен Белла, историк-искусствовед

Минск — это чисто сталинский город. Таких сохранившихся сталинских ансамблей в Москве осталось очень и очень мало.

Александр Усольцев, экскурсовод, блогер

Сталинский Минск — красивейший город Белоруссии, один из красивейших городов постсоветского пространства, «Петербург Сталина». Центр Минска — действительно, шедевр советского градостроительства.

Здесь нет брутальной искусственности, характерной для сталинских ансамблей. Здешний сталианс производит впечатление «всегда так было».

Илья Буяновский, блогер-путешественник

По окончании Второй мировой войны Сталин приказал отстроить почти полностью разрушенный нацистами Минск таким образом, чтобы для всего остального мира он служил свидетельством могущества, жизнестойкости и проницательности советского коммунизма. Вот почему Минск является лучшим примером крупномасштабного городского планирования послевоенного времени в Советском Союзе.

Найджел Робертс, автор путеводителя по Беларуси

Первое впечатление от Минска у меня — это город, построенный Сталиным. Первоначальный Минск был почти полностью разрушен во Второй мировой войне, и на этой пустоши Советы создали город, который наиболее ярко демонстрировал бы их несгибаемость. Сталин и его строители не разменивались по мелочам. Восьмиполосные бульвары, парадные площади, неоклассические дворцы народа — все это предназначалось для того, чтобы наилучшим образом отображать мощь государства.

Шанкха Гуа, журналист

Помпезная архитектура Минска давно стала притчей во языцех у всех тех, кто приезжает в Минск и как турист, и с официальным визитом. По обеим сторонам главной городской магистрали в первые послевоенные годы на месте разрушенных до основания построек возвели радующий глаз ансамбль. Так Иосиф Сталин пожелал вознаградить западный форпост своей советской империи за оказанный Третьему рейху отпор.

Питер Шолл-Латур, журналист, публицист

Минск сильно пострадал во время Великой Отечественной войны, и было легче построить новый, как и предлагали архитекторы, в десяти километрах от нынешнего Минска, но Иосиф Виссарионович Сталин дал указание отстроить город заново на прежнем месте: «Где стоял, там и будет город».

Иосиф Виссарионович лично контролировал строительство разрушенного во время Великой Отечественной войны Минска. В зданиях сталинской эпохи видна самобытность и индивидуальность архитектуры того времени. Этим они заметно отличаются от жилых кварталов хрущевских типовых застроек.

Анатолий Подольский, журналист

Так сложилось, что у Минска с его почти тысячелетней историей, расположенного на важнейших перепутьях Европы, главным событием стала Великая Отечественная война и победа в ней. Построенный на одном дыхании и почти на пустом месте сталинский центр с его ликующей, победной архитектурой сделался для жителей символом собственной идентичности и важнейшей точкой отсчета.

Ансамбль создавался в весьма короткие сроки: с 1945 по начало 1950-х гг. Архитекторы, среди которых было много ленинградцев, ориентировались на лучшие градостроительные достижения города на Неве, а также более сомасштабной тогдашнему Минску Флоренции.

Ясные осевые композиции, выразительная перекличка доминант, тонко продуманные визуальные связи, иерархическое соподчинение частей и целого, обилие зеленых зон — все это сделало минский ансамбль одним из лучших среди построек того времени не только в стране, но и в мире.

Ирина Бембель, искусствовед

Я поразился стилистической чистоте этого города, его стройному сталинскому неоклассицизму. Понятно: три четверти жилого фонда было разрушено в войну, в 40–50-е застройка шла по единому плану. То, что в Москве присутствует вкраплениями, что в Комсомольске-на-Амуре существует в малых масштабах, здесь возведено с размахом.

Минск — возможно, самый стильный город на территории бывшего СССР.

Петр Вайль, писатель, журналист

В 1945 г. минчане вручную расчищали свой город от руин, в 1946 г. они начали реконструкцию центрального проспекта. Сталинский, Ленинский, Франциска Скорины… Все же, как заметил один художник, ему бы стоило остаться Сталинским. Это настоящий памятник той эпохи, едва ли не максимум концентрации разрешенной тогда фантазии и установки на помпезность. Как памятник искусства и времени, значимость проспекта будет возрастать.

Олег Дернович, историк

Говорят, было мнение, что легче построить город на новом месте. Но глаза страшат, а руки делают. Молодые, горячие, умелые люди работали, а в свободное от работы время разбирали завалы. Сколько гордости было у нас, когда отмечали, что проспект имени Сталина получается таким широким. На красоту, неповторимую архитектуру нашего проспекта обратила внимание и такая солидная организация, как ЮНЕСКО.

Рос и ширился город, расцветала родная Беларусь. Торжественно отметили 70-летие любимого вождя. Налаживалась жизнь.

Однако пришло время — не стало Сталина. Трудно представить, что творилось, когда мы узнали об уходе из жизни нашего любимого Иосифа Виссарионовича. Плакали, не стыдясь своих слез. Но такие люди не умирают — они бессмертны.

Александр Девяткин, журналист

Практически стертый с лица земли во время войны (на момент освобождения в июле 1944 года в центральных районах насчитывалось не более 70 уцелевших зданий), Минск по приказу Сталина отстраивался в невиданных доселе масштабах. Столь пристальное внимание вождя к белорусской столице объяснялось просто: город находился в непосредственной близости к западной границе СССР и должен был своим великолепием и размахом поражать умы представителей вражеского капиталистического блока. Главная артерия города — проспект Независимости. За свою относительно недолгую историю он неоднократно менял имя, но стоит признать, что первоначальное название — проспект Сталина — подходит ему куда больше. Широкая магистраль, пересекающаяся столь же широкими площадями, — наглядное пособие по изучению сталинского ампира.

Анна Коледа, журналист

Восстановить после разрухи и опустошения западную часть Советского Союза — это было одним из приоритетов Сталина. Минск должен был стать моделью нового градостроения. Благодаря отсутствию в то время частной собственности на городскую землю Советское государство могло восстанавливать города в соответствии с тщательным планированием.

Лично мне нравится тот факт, что в Минске сохранили сталинский ампир в исторической части города: это жемчужина мировой архитектуры. И я очень надеюсь, что это не будет повреждено или уничтожено, как это случилось в старом Брюсселе в 1960–70-е годы.

Жан Мари-Шовье, журналист

В эпоху диктатур

Не зодчий все решал —

Стиль архитекторам

Правитель назначал.

В постановлениях ЦК

Звучало мнение вождя.

Вождь народов осудил

Причуды модернизма —

Образцовым объявил

Стиль классицизма.

Под флагом

Сталинского классицизма

Послевоенных лет

Как заповедник Ренессанса

Строился проспект.

Он вобрал в себя все лучшее

Из наследия творцов,

Повторил черты известных

Ренессансных образцов.

А сталинский ампир?

Всего лишь бренд, и он

Символикой прозрачной наделен:

Вождю присвоили ампир,

С которым связан был кумир —

Его творец Наполеон!

Когда Хрущев в архитектуре

Стал стиль классичный отвергать,

Утилитарный насаждать,

Здесь в Минске зодчие в испуге

Не успевали повторять:

«Какое счастье! «Заповедник»

Успели в городе создать!..»

Яков Одельский, архитектор

Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) о генеральном плане реконструкции Москвы от 10 июня 1935 года выдвинуло перед архитекторами требование о создании целостной застройки улиц, площадей и набережных, о создании законченных архитектурных ансамблей. Это требование получало затем неоднократное подтверждение в ряде указаний партии и правительства о восстановлении 15 городов РСФСР, в решениях о застройке Крещатика в Киеве и проспекта имени И. В. Сталина в Минске.

Создание целостного ансамбля проспекта имени И. В. Сталина в Минске — закономерное творческое развитие того обширного градостроительного опыта, который накоплен советскими архитекторами в довоенные годы при реконструкции Москвы, Ленинграда и многих других городов. Авторы проекта ставили перед собой задачу отобразить в архитектурном ансамбле проспекта величие и красоту Сталинской эпохи, расцвет советской социалистической культуры и искусства, проникнутых заботой о человеке. Коллектив зодчих, состоящий как из белорусских, так и из московских архитекторов, проделал поистине грандиозную работу и добился больших и интересных творческих результатов.

Николай Колли, архитектор

Минск стал одним из самых ярких воплощений архитектурного парада сталинской Belle Époque («прекрасной эпохи»). Большой стиль — «стиль счастья» — в архитектурном пространстве Минска не формировался постепенно; он возник сразу, целиком, одним грандиозным росчерком проспекта.

Проспект в Минске — шедевр искусства неоклассического ансамбля ХХ века — стал одной из наиболее выразительных и цельных репрезентаций сталинского образа империи. Весь ансамбль проспекта отсылал к особенному имени собственному, которое было фактором его целостности.

Триумфальное шествие стиля по центру города охватило послевоенное десятилетие и прервалось почти столь же стремительно, как и началось. В знаменитом постановлении Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» Минск упомянут в числе городов, в которых «значительные излишества допущены при проектировании и строительстве жилых и общественных зданий». С закатом и развенчанием стиля было ритуально стерто и его имя собственное — в 1961 году проспект Сталина был переименован в Ленинский проспект.

Игорь Духан, искусствовед, архитектор

В Минске лучше всего в ансамблевом отношении представлена архитектура сталинского ампира. Фактически здесь был построен новый город с ансамблем главного проспекта и площадями, нанизанными на него. Из-за того, что город строился практически с нуля, удалось избежать некоторых исторических ошибок и создать комфортабельное жилое пространство.

Ансамбль проспекта Независимости — яркий образец сталинской архитектуры, уникальный комплекс. Подобный проект не был до конца реализован ни в одном из городов СССР. В Москве реконструкция главной улицы города так и не была завершена, в результате ее ансамбль оказался достаточно дробным.

В восстановленном после войны Волгограде также не смогли создать по-настоящему комплексный ансамбль. Крещатик в Киеве — это лишь маленький фрагмент застройки, который всегда попадал в кадр. До целостности, какая есть на проспекте Независимости в Минске, и там далеко.

Денис Ромодин, урбанист, экскурсовод

Шутят, что когда Советский Союз распался, белорусам не сообщили. Поэтому здесь кругом много символов советского прошлого, которые так нравятся иностранцам.

В советское время Минск стал воротами огромной империи Сталина. Эта идея отразилась в архитектуре города и его плане.

Почти полностью разрушенный в годы войны, Минск был отстроен заново в строгом соответствии с канонами неоклассической сталинской эстетики и является своеобразным заповедником лучших образцов советской архитектуры. Статуи, старая советская символика в элементах декора зданий, широкие светлые улицы городского центра, здания сталинского классицизма — все это создает уникальную неповторимую атмосферу города.

Виктор Мартынов, Елена Чудникова, составители путеводителя по Минску

Для меня Минск — это всесоюзный музей сталинской архитектуры. Союза нет, а музей остался. Проезжая по широким проспектам, я осознал это и оценил ансамблевость Минска. Все лучшее, что есть в сталинской архитектуре, представлено на его улицах.

Андрей Макаров, блогер-путешественник

«Линия Сталина», возведенная советскими фортификаторами в тридцатых годах, в преддверии Великой войны, сегодня поросла быльем, скрылась в лесах, затерялась среди новых городов и селений. Здесь же, под Минском, восстановленная ревнителями «советской старины», превращенная в ритуальный памятник великого братства «Линия Сталина» стала излюбленным местом военных игрищ, торжественных праздников, свадебных церемоний.

Вернувшись в Минск, я катил по центральному проспекту, построенному после войны на развалинах города лучшими архитекторами советской страны. Драгоценный, восхитительно озаренный, состоящий из жемчужных дворцов, храмов, палаццо, этот проспект — несомненный шедевр. Памятник архитектуры. Еще одна «Линия Сталина». Воплощение Большого стиля, проспект подлежит охране ЮНЕСКО.

Минск — непередаваемой красоты город, который возник на руинах. Он входит в стиль «Сталин», к которому относятся построенные после войны восхитительные города, которые выглядят как музеи. Это, конечно, имперские города, напоминающие Парфенон или храм Афродиты, — города сталинского дизайна, которые надо отнести к феноменологии труда, сформулированной красными историософами, сталинистами как вершина красной эры.

Александр Проханов, писатель, публицист

Приведем также ряд других отзывов и впечатлений о сталинском Минске из открытых источников

При Сталине был сооружен центр Минска, который масштабами своего проспекта и монументальностью архитектуры неоклассицизма напоминал «музей социалистического реализма под открытым небом».

21 сентября 1952 г. в Минске был открыт памятник Сталину, после чего решением Исполнительного комитета Минского городского Совета улицу Советскую переименовали в проспект имени Сталина. Так почти за полгода до смерти генералиссимуса Минск был окрещен как «сталинский город»…

По своей архитектуре Минск, наверное, самый сталинский город СССР. Заповедник сталинского стиля. Нигде сталинисту не дышится так свободно, как в Минске…

Минск — лучший пример того, что могут сделать с пространством советские архитекторы, если развязать им руки. После Второй мировой войны в Минске уцелело всего несколько зданий, но, вместо того чтобы реконструировать город, советские архитекторы пустились в сталинские изыски…

Ни в одной столице мира главной улице не уделялось такого внимания, как в Минске. Она, шириной 48 метров, отстраивалась в качестве подарка И. Сталину к его 70-летию в 1949 г. Не исключено, что иностранцы будут специально посещать Минск, чтобы пройтись по его главной улице и своими глазами увидеть застройку образца сталинского классицизма: только в Минске она сохранилась в таком масштабе…

Архитектура Минска испытала мощное влияние знаменитого стиля, который утверждал идею имперского величия. Стиль этот, условно названный сталинским ампиром, — характерная и узнаваемая черта Минска. Художественный стиль архитектуры времен правления Сталина был заимствован из французского ампира эпохи Наполеона Бонапарта. Внешне классический ампир впечатляет монументальностью и геометрической цельностью своих триумфальных арок, колонн и дворцов.

Такой вот «дворцовый» комплекс, расположенный на проспекте Независимости, с почтамтом, зданиями ГУМа, Национального банка, Дворца культуры профсоюзов и университетским городком задает сегодня первое впечатление о Минске.

5-звездочный «Минск-Принцесс-Отель» (бывшая «Свислочь») близок по стилю памятникам советского ампира. Сталин здесь не ночевал, но специальный номер-люкс с роскошным убранством и небезынтересной отделкой был готов принять его в любой момент.

Главная улица белорусской столицы когда-то носила имя Сталина. До Великой Отечественной войны здесь проходила обычная улица: где-то стояли шикарные дома, напоминающие рижский «югендстиль», где-то — дешевые кирпичные трехэтажки без особых архитектурных изысков. Вокруг ютились дешевые гостиницы и забегаловки, банки, кинотеатры. После войны «югендстиль» сносить было жалко, но решение принималось на самом «верху», оно было твердым и неукоснительным: улицу срыть и проложить проспект. Да и что оставалось делать, когда после бомбежек от домов в белорусской столице остались одни «коробки»?

У столицы Беларуси появилось новое лицо. Старые архитектурные «морщинки» — барочный Верхний город, историческое Троицкое предместье — лишь придают ей неповторимый шарм. В остальном же Минск — это прежде всего именно проспект и примыкающие к нему улицы…

Читал я донос, написанный на одного из архитекторов, который планировал сегодняшний проспект Независимости. Написали, что архитектор Z «занимается вредительством», так зачем планировать такой широкий проспект, когда лучше соорудить еще несколько домов для советских людей, а такого количества автомобилей, чтобы нужны были 8 полос, в Минске никогда не будет. Так вот, партийное руководство, зная, что донос пойдет на имя вождя народов, дало архитектору возможность написать ответ. И он написал, что Минск — это первая столица советской республики, в которую с Запада будет въезжать иностранец. И главная улица города, проспект имени товарища Сталина, должна впечатлять своим величием и красотой. Так вот, вождь положил собственноручно резолюцию красным карандашом: «Согласен. И. Сталин».

Так вот, Минск для меня — это вполне сталинский город. Он построен так, как Сталин перестроил бы Москву…

Если коммунистическая утопия — это проект построения всеобщего счастья, то ее идеальный город должен воплощать эстетику счастья, которая зависит от представлений о счастье у тех, кто создает эту утопию. Эстетика счастья государства рабочих и крестьян связана с тем, чего ранее были лишены угнетенные классы: с образами красивой, достойной жизни. Человек коммунистического будущего должен жить не в лачугах, а в чудесных дворцах, окруженных великолепными парками с фонтанами и прекрасными скульптурами. Между дворцами должны быть проложены широкие улицы-аллеи, утопающие в зелени деревьев и экзотических цветов. В самых важных местах располагаются просторные площади, на которых могли бы собираться счастливые жители города.

Главной улицей нового города стал проспект, названный именем верховного бога Сталина. Важная особенность главной улицы города в том, что в поперечнике она являет собой золотое сечение. На проспекте каскадом разместились гигантские площади. Минуя несколько дворцов, расступается главная площадь города. Все, что есть на ней, принадлежит метафизику (верховному правителю). Раньше на площади стояла его гигантская статуя. Перпендикулярно проспекту идет зеленая ось — зона райских садов. На ней вереницей, один за другим, расположились огромные парки.

Мог ли идеальный город коммунистической утопии (город Солнца) возникнуть не в Минске, а в другом месте? Наверное, нет. Он мог появиться только на выжженной земле. И, наверняка, не в хаосе демократии. Идеальный город утопии должен иметь одного автора, великого архитектора, дирижера…

Все чаще и чаще я хожу сейчас в восстановленный сталинскими архитекторами центр Минска, чтобы посидеть где-нибудь в сквере на улице Ленина или на Комсомольской и спокойно полюбоваться классическими архитектурными формами — всеми этими квадригами, пинаклями, антаблементами, модульонами, дентикулами, тимпанами, капителями, пилястрами и колоннами. А также их гармоничным созвучием и согласованностью.

Все же сталинские архитекторы были художниками. Сталин выставлял им идеологическую задачу, а они ее решали как талантливые творцы старой школы…

Из 15 советских республик Беларусь — единственная, в столице которой была разрушена большая часть исторического центра и неподалеку был возведен новый центр — социалистический. Улицы, похожие на минский проспект, есть в Москве, Киеве и других городах бывшего СССР, но только в Минске такая улица стала главной магистралью столицы, ее градостроительным, визуальным и административным центром. Появившиеся после нескольких лет немецкой оккупации сталинские ампирные дворцы на минском проспекте стали идеологическим и эстетическим символом возрожденной советской империи…

В процессе поиска примеров сталинской архитектуры сразу же приходят на ум нереализованный проект Дворца Советов в Москве и семь высоток, киевский Крещатик, варшавский Дворец культуры и тому подобное. Но все это скорее отдельные символы и знаки идеального советского города, чем полный и завершенный городской текст. По мнению многих исследователей, к такому городу приближается лишь Минск, столица бывшей Белорусской ССР.

Минск был сознательно спроектирован и воссоздан как идеальный утопический город. Послевоенная реконструкция превратила его в трехмерную декорацию сталинской пропаганды. Даже в Москве не удалось тотально претворить в жизнь подобный замысел.

В чем заключается исключительность Минска? Прежде всего в парадоксе: небольшой город, он все же имеет вид настоящего имперского центра, приобретенного именно в сталинскую эпоху. В Европе сохранилось не так много городов имперского масштаба и вида — Рим, Париж, Берлин, Санкт-Петербург, Вена и… Минск, который никогда не был столицей ни одной империи, даже самой незначительной. И в этой связи удивительна трансформация провинциального города, произошедшая с ним в сталинскую эпоху…

Минск в жизни
и деятельности Сталина

Для Сталина Минск был стратегически важным городом — ряд событий его биографии и принятых им решений непосредственно связаны с белорусской столицей.

В марте 1898 года в Минске была образована Российская социал-демократическая рабочая партия, прошел ее первый учредительный съезд. В августе того же года членом тифлисской организации РСДРП — группы «Месаме-даси» — стал тогда молодой девятнадцатилетний семинарист Иосиф Джугашвили (Сталин).

Менее чем через два десятилетия партия, зародившаяся в Минске, в результате победы Октябрьской революции придет к власти в стране, станет могущественной политической силой, решения которой будут определять в том числе и развитие Беларуси. К тому времени Сталин уже являлся членом Политбюро Центрального Комитета партии и вошел в состав сформированного Советского правительства в качестве народного комиссара по делам национальностей. На своей должности Сталин будет руководить работой по созданию советских социалистических республик, включая организацию Белорусской Советской Социалистической Республики, столицей которой в 1919 году станет Минск.

В декабре 1917 года Сталиным было выделено 50 тыс. рублей, предоставлена телефонная и телеграфная связь для проведения в Минске Первого Всебелорусского съезда, созванного, чтобы обсудить вопросы белорусской государственности. В январе 1918 года при содействии Сталина был создан Белорусский национальный комиссариат, основной задачей которого стала работа по подготовке к провозглашению БССР. Эта работа была прервана наступлением немецких войск в феврале 1918 года, занявших большую часть белорусских земель, и возобновлена после освобождения в декабре 1918 года Минска и всей территории Беларуси. В книге «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», изданной при жизни вождя под его руководством и непосредственном участии, так говорится о его деятельности в то время: «На западе был освобожден Минск. Сталин вел огромную работу по освобождению западных областей и созданию Белорусской Республики».

Белорусский историк и партийный деятель Тимофей Горбунов в статье, посвященной истории республики, писал: «В декабре 1918 г. в Москве, в помещении кино „Арс“, состоялась конференция белорусов-коммунистов. В работе этой конференции принял участие товарищ Сталин. В своей речи он указал белорусам-коммунистам на необходимость образования Белорусской Советской Социалистической Республики. Это предложение товарища Сталина было с восторгом встречено делегатами. Конференция единодушно приняла решение об образовании Белорусской ССР…»

В том же месяце Сталиным были проведены совещания по вопросам организации БССР и даны соответствующие поручения. 25 декабря Сталин вызвал к прямому проводу председателя Северо-Западного областного комитета партии Александра Мясникова и сообщил ему решение Центрального Комитета партии об образовании Белорусской советской республики.

27 декабря на состоявшемся в Москве совещании с белорусскими представителями Сталин определил условия образования БССР, в том числе обозначил входящие в ее состав губернии, среди которых была и Минская. В соответствии с этими условиями Сталин дал поручение подготовить Манифест о провозглашении республики (Манифест Временного рабоче-крестьянского советского правительства Белоруссии), в дальнейшем им были внесены правки в текст подготовленного документа. Для проведения в жизнь решения о создании республики 30–31 декабря в Смоленске была созвана VI Северо-Западная областная конференция Российской коммунистической партии (большевиков), объявившая себя I съездом Коммунистической партии большевиков Белоруссии и постановившая образовать БССР. После проведения съезда Сталиным были даны указания об опубликовании текста Манифеста. День его опубликования — 1 января 1919 года — считается днем образования БССР — белорусского советского государства, правопреемником и продолжателем истории которого является современная Республика Беларусь.

В начале января 1919 года Сталин планировал прибыть в Минск для того, чтобы на месте оказать помощь в организации строительства молодой республики; однако из-за осложнения положения на Урале в условиях ведущейся гражданской войны и иностранной интервенции решением ЦК партии и Совета обороны Сталин был направлен на Восточный фронт, поэтому его визит в белорусскую столицу пришлось отложить.

В Минск Сталин прибыл спустя полгода как член Реввоенсовета Западного фронта — особоуполномоченный Совета обороны. Здесь он пребывал в течение пяти дней — с 13 по 17 июля 1919 года, руководя вопросами обороны города в условиях надвигавшейся польской интервенции. Сталин провел совещание с членами правительства республики (в то время это было правительство объединенной республики Литвы и Беларуси — Литовско-Белорусской ССР, которое по итогам совещания будет распущено), в районе Минска посетил передовые части красноармейцев, сражавшихся с белополяками. В период своего нахождения в Минске Сталин проживал в отдельном вагоне, который стоял у Александровского вокзала города (ныне это район железнодорожного остановочного пункта «Институт культуры»).

О визите Сталина в Минск и его значении писал Т. Горбунов:

«Командование намеревалось сдать Минск белополякам без боя, доказывая, что этим самым будет «выравнена и упрочена линия фронта».

Предложение о сдаче Минска белополякам без боя товарищ Сталин признал неприемлемым, грозящим изменой делу рабочего класса. Он выработал новый стратегический план обороны города. По предложению товарища Сталина, для обороны Минска были переброшены части 2-й бригады 5-й дивизии, артиллерийские бригады и полки из 17-й дивизии. Впервые на Западном фронте появились белорусские кавалерийские эскадроны, организованные товарищем Сталиным; для обороны Минска были доставлены наши первые разведывательные самолеты…

Благодаря решительным мерам, принятым товарищем Сталиным, город Минск и вся прифронтовая полоса были очищены от банд и превращены в мощный укрепленный район…

По призыву товарища Сталина трудящиеся Белоруссии под руководством большевистской партии выступили на защиту завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции. Планы командования белопольской армии о молниеносном захвате Минска провалились».

После того визита Сталина, несмотря на всю сложность обстановки на фронте в районе Минска (об этом Сталин сообщал в телеграмме Ленину, отосланной в те дни), Красная Армия еще в течение трех недель отбивала атаки белополяков. И все же Минск тогда отстоять не удалось, и почти на год город был оккупирован интервентами. Тем не менее тот визит Сталина, как отражавший связь вождя с Советской Белоруссией и ее столицей, получил широкое освещение в литературе по истории республики того времени, изучался на школьных занятиях, а также послужил темой для написания в 1953 году белорусским художником Натаном Вороновым картины «По поручению ленинского ЦК РКП (б). Минск. 1919 год». В самом Минске в память о визите Сталина была установлена соответствующая мемориальная доска.

Стоит отметить, что о своем посещении Минска и республики в период советско-польской войны Сталин отзывался весьма положительно. Говоря об отношении местного населения к Красной Армии, он отмечал: «Такого отношения мне не приходилось наблюдать ни на востоке, ни на юге. Несмотря на бедность крестьянских масс на западе по сравнению с Поволжьем и югом, все же крестьяне делились последним с красноармейцами… Красноармейцу оказывалось всякое содействие, всяческая помощь, и велико было горе населения, когда мы были вынуждены в конце мая начать отход… Что касается настроения белорусских крестьян за фронтовой полосой, то, по нашим сведениям, там происходят сплошные восстания, работают партизанские отряды, разрушающие тыл противника, сжигая склады и истребляя помещиков… При приближении наших частей повсюду тыл противника начинает взрываться изнутри. Мы присутствуем в настоящее время при подлинной крестьянской революции в Белоруссии против польских помещиков».

Кузьма Киселев, возглавлявший правительство БССР на рубеже 1930–40-х годов, писал о том, как в ходе беседы со Сталиным, состоявшейся в сентябре 1939 года в Москве, тот вспоминал свое пребывание в Беларуси: «Сталин подробно интересовался положением дел в Белорусской ССР. Мне особенно запомнился рассказ о посещении им Белоруссии во время войны с белополяками. Сталин прекрасно отзывался о белорусском народе, высоко ценил революционные традиции белорусских рабочих».

Возвращаясь к событиям того времени, приведем небольшой фрагмент из книги Михаила Осмоловского, посвященной истории и строительству белорусской столицы:

«В начале июля 1920 года Красная Армия под руководством товарища Сталина перешла в наступление, завершившееся разгромом белополяков по всему фронту. 11 июля был освобожден Минск…

Разгромив внешних и внутренних врагов, белорусский народ под руководством партии Ленина — Сталина и Советской власти приступил к социалистическому строительству и в первую очередь к восстановлению и развитию промышленности и городов…

С 1920 года начался период восстановления, реконструкции и бурного роста города Минска — столицы Советской Белоруссии».

Дальнейшее развитие Минска как столицы БССР могло прерваться в 1939 году. Это было связано с планируемым переносом столицы республики…

В начале 1938 года Сталин, будучи на то время главой партии и Советского государства, на основании предложений руководства БССР принял решение о переводе ее столицы из Минска в Могилев. В протоколе решения Политбюро Центрального Комитета ВКП (б) за 11 декабря 1937 года — 21 января 1938 года, завизированном Сталиным, было записано: «Принять предложение ЦК КП (б) Б и СНК БССР о переводе столицы Белоруссии из Минска в Могилев…» Окончательное решение о переводе белорусской столицы было принято 19 апреля 1938 года, когда вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О городском строительстве в Могилеве в связи с переводом столицы Белорусской ССР».

Причина переноса белорусской столицы объяснялась тем, что в тот период Минск располагался в непосредственной близости от границы с Польшей (в ее составе с 1921 года находились земли Западной Белоруссии) и поэтому мог быть быстро захвачен в случае нападения противника. На роль новой столицы Советской Белоруссии и был выбран расположенный в центре республики Могилев. Однако уже осенью 1939 года в результате освободительного похода Красной Армии и воссоединения Западной Белоруссии с БССР проходившая близ Минска граница была перемещена на запад, и поэтому перевод столицы в Могилев стал неактуальным. «Граница отодвинута, Минск… выгадал от этого. Надо формально отменить решение о переносе столицы БССР в Могилев», — такое указание дал Сталин руководителю республики, первому секретарю ЦК КП (б) Белоруссии Пантелеймону Пономаренко.

Летом 1940 года Сталиным было принято еще одно важное решение, касающееся Минска, — о выделении средств на строительство искусственного водоема в городе — Комсомольского озера, которое сегодня является украшением белорусской столицы. Обстоятельства принятия данного решения описаны в мемуарах П. Пономаренко и К. Киселева — об этом пойдет речь в следующей главе. Пока же следует отметить, что тогда Сталин дал ряд указаний по строительству озера и впоследствии контролировал ход их выполнения (это, в частности, отмечал в своем дневнике П. Пономаренко). В результате уже к следующему лету все работы были завершены — озеро было готово к торжественному открытию. Однако запланированное на 22 июня 1941 года мероприятие, к сожалению, так и не состоялось — в этот день началась война…

В первые часы начала войны Сталин был на прямой связи с Минском, дважды звонил П. Пономаренко для выяснения текущей обстановки. «Необходимо, чтобы парторганизация и весь народ Белоруссии осознали, что над нашей страной нависла смертельная опасность, и необходимо все силы трудящихся, все материальные ресурсы мобилизовать для беспощадной борьбы с врагом», — такую задачу поставил вождь в разговоре с руководителем республики (об этом Пономаренко впоследствии рассказывал российскому историку Георгию Куманеву).

Вот как вспоминал этот тревожный день белорусский государственный и партийный деятель Василий Козлов, занимавший в то время должность секретаря Минского обкома ЦК КП (б) Б:

«В воскресенье 22 июня 1941 года, в непривычно ранний час, все мы, руководящие работники Минска, были вызваны в ЦК партии Белоруссии. Стало ясно, что произошло что-то исключительно важное. Секретарь ЦК товарищ Пономаренко обратился к нам со словами:

— Получено официальное сообщение. Фашистская Германия напала на нас. Наши пограничники ведут тяжелые бои, мужественно стоят на своих рубежах. В бой вступают крупные соединения. Необходимо сейчас же…

Тут товарищ Пономаренко был прерван телефонным звонком. Он поднял трубку. Наступила пауза. Мы все сидели, пораженные теми несколькими словами, которые мы услышали. И первая мысль, пришедшая в голову каждому, была мысль о Сталине.

Мы находились в Минске. Наша республика первой принимала на себя фашистский удар. В этот момент сталинские слова стали необходимы, как воздух. И вдруг мы слышим, как товарищ Пономаренко произносит:

— Слушаю вас, товарищ Сталин.

Омраченные лица присутствующих посветлели. Люди вздохнули с чувством облегчения. Сталин был с нами! Сталин знал, как мы нуждаемся в его слове именно сейчас, когда мы только что услыхали грозную весть и должны приступить к организации обороны, к созданию народного ополчения, к подготовке эвакуации детей, женщин и стариков.

Сталин с нами!»

Военные действия развивались стремительно. Как отмечал Пантелеймон Пономаренко, 23 июня в ходе телефонного разговора со Сталиным от него было получено согласие на начало эвакуации Минска. По воспоминаниям секретаря ЦК КП (б) Б Владимира Малина, в ночь с 24 на 25 января Сталин совершил звонок в Минск, в ходе которого поинтересовался ситуацией в городе и разрешил руководящему составу республики переехать в Могилев.

Минск будет занят немецко-фашистскими захватчиками на седьмой день с начала войны — 28 июня 1941 года. По воспоминаниям очевидцев, получив 29 июня известие об оккупации города, Сталин был сильно встревожен по этому поводу. «Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, все это прос…», — обронил тогда вождь в состоянии аффекта. Как впоследствии рассказывал сам Сталин, ночь с 29 на 30 июня стала самой тяжелой и памятной в его жизни. В результате уже 30 июня было принято решение о создании Государственного Комитета Обороны — чрезвычайного высшего государственного органа, обладавшего в СССР всей полнотой политической, военной и хозяйственной власти, во главе которого стал советский лидер (этот чрезвычайный орган действовал до 4 сентября 1945 года).

Несмотря на оккупацию гитлеровцами Минска, а впоследствии и всей территории Беларуси, Сталин продолжил поддерживать связь с мужественно сражающейся против врага республикой и ее столицей. Вновь обратимся к воспоминаниям В. Козлова:

«…Зима 1942 года. Мы рапортовали товарищу Сталину о том, что трудящиеся города Минска и Минской области, партизаны и партизанки, следуя почину патриотов нашей страны, собрали значительные средства на строительство самолетов. Вскоре после этого мы читали в фашистском тылу ответ товарища Сталина на этот рапорт:

«Секретарю Минского обкома КП (б) Белоруссии товарищу Козлову.

Передайте трудящимся города Минска и Минской области, партизанам и партизанкам, собравшим 3 075 827 рублей деньгами и облигациями, 2810 руб. золотыми монетами, золотые и серебряные вещи на строительство самолетов «Партизан Минска», «Партизан Слуцка», «Партизан Борисова», — мой братский привет и благодарность Красной Армии.

И. Сталин».

Листовки с текстом этой сталинской телеграммы были выпущены у нас в подполье огромным тиражом и разошлись не только в Минской области, но и по всем смежным областям.

И еще шире развернулся патриотический сбор средств на партизанские самолеты…

Осенью 1942 года я был вызван в Москву. Однажды вечером меня принял в Кремле товарищ Сталин. Когда я прибыл в приемную, там уже находился товарищ Пономаренко. Вскоре нас пригласили в кабинет Иосифа Виссарионовича. Товарищ Сталин шагнул навстречу, протянул руку и пригласил сесть.

Мы с товарищем Пономаренко сели. В кабинет вошли товарищи Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов, Каганович. Все разместились вокруг большого стола.

Иосиф Виссарионович попросил меня рассказать, как действуют в тылу врага белорусские партизаны, как живет и борется белорусский народ…

Я стал докладывать. Товарищ Сталин внимательно, вдумчиво слушал меня. Время от времени Иосиф Виссарионович задавал мне вопросы. Положение партизанского движения в Белоруссии он знал во всех подробностях. Товарищ Сталин поставил перед нами главную задачу — всемерно воспитывать в народе уверенность в победе. Если у народа будет глубокая вера в могущество нашей державы, в непоколебимость ее политического строя, он не остановится ни перед какими трудностями, он будет творить чудеса!»

«После приема, — вспоминал В. Козлов, — когда мы встали и простились с членами Политбюро, ко мне подошел товарищ Сталин и, пожимая руку, сказал, что главное для нас теперь — не терять связи с народом, всемерно укреплять эту связь — вот в чем залог наших успехов. Иосиф Виссарионович попросил передать белорусскому народу привет и благодарность за мужественную борьбу и сказать от имени ЦК ВКП (б) и Советского правительства, что Красная Армия скоро придет в Белоруссию».

«Когда после приема в Кремле я вернулся к себе и все старался припомнить каждую подробность первой в моей жизни встречи с товарищем Сталиным, я видел перед глазами народ, который ждет рассказа о моей встрече. Я испытывал тогда потребность как можно скорее вернуться в расположение наших партизанских соединений и поделиться с людьми всем, что я пережил и что я лично слышал от товарища Сталина… Наконец настал день, когда я вылетел на Минщину. Я привез с собой ордена и медали для вручения отличившимся нашим бойцам. Но, кажется, ничто так не воодушевило наших бойцов, как подробный и много раз повторенный рассказ о встрече с товарищем Сталиным. Весть о том, что я приехал из Москвы, где виделся со Сталиным, молниеносно разнеслась по всем городам и деревням Минщины. К нам приходили посланцы от крестьян из деревень и от жителей оккупированных городов узнать, что говорил товарищ Сталин, как его здоровье, как он выглядит, что велел передать.

Сталинские слова о том, что скоро Красная Армия придет в Белоруссию, подымали мужество людей. Люди становились сильней, уверенней, моложе. Они преисполнялись верой в скорую победу: «Сталин сказал, — значит, так и будет»».

Еще одна важная встреча в Кремле состоялась весной 1943 года: на прием к Сталину был вызван действовавший в Минской партизанской зоне разведчик Петр Хурсиков. В ходе приема Сталин высоко оценил работу П. Хурсикова по вербовке противника, дал указания по дальнейшей работе на оккупированной территории, а также сообщил о предстоящих успехах Красной Армии на фронте.

Тем временем героическая борьба белорусского народа против немецко-фашистских оккупантов продолжалась.

В сентябре 1943 года в Минске было совершено громкое убийство наместника Гитлера в Беларуси гауляйтера Вильгельма Кубе. Как полагает историк Эммануил Иоффе, распоряжение об организации убийства этого палача белорусского народа было отдано самим Сталиным. Приказ о ликвидации Кубе поступил одновременно 12 спецгруппам, поэтому после получения Центром информации о совершенном убийстве сразу было не ясно, кто же конкретно осуществил этот акт возмездия, — данный вопрос находился на контроле у Сталина. После проведения проверки всех обстоятельств за операцию по уничтожению В. Кубе в Минске звание Героя Советского Союза было присвоено минским подпольщицам Елене Мазаник, Марии Осиповой и Надежде Троян.

Долгожданное освобождение Беларуси от врага начнется в том же сентябре 1943 года, после одержания Красной Армией стратегической победы в Курской битве. На рубеже 1943–1944 годов на территории партизанских бригад Минщины стало распространяться обращение Сталина к белорусскому народу следующего содержания:

«Братья белорусы! В минуту, когда Красная Армия вступила в пределы Белоруссии, в минуту, когда Вы ждете своего освобождения, к Вам обращаюсь я, братья-белорусы!

Фашистские молодчики хвастливо заявляют, что они, мол, остановили триумфальное шествие Красной Армии. Не верьте фашистским брехунам и подбреховичам! Познайте правду о Советской Родине!

Красная Армия сделала небольшую паузу для того, чтобы подтянуть свои тылы, построить железные дороги на занятой территории. Это — маневр Красной Армии. Наши доблестные артиллеристы обстреливают города: Витебск, Оршу, Могилев, Рогачев из орудий. Красная Армия форсировала реку Днепр и ведет борьбу в Правобережной Украине и все дальше гонит немцев на Запад.

Братья белорусы! Настали решительные минуты. Все как один подымайтесь на борьбу с фашистскими извергами! Никакой помощи немцам! Всемерно помогайте партизанам! Берите оружие и идите в партизаны! Белорусский народ вынес на своих плечах больше, как кто, и тяжелее, как кто. Но эти лишения не сломили белоруса. Не согнул он спину перед немецкими захватчиками и не стал покорным холуем немцев. Он первым поднял знамя партизанской войны. Гордись, белорус, ибо первое звание Героя Советского Союза среди партизан получил белорус Бумажков. Гордись, белорус, — в рядах Красной Армии сражается 141 генерал-белорус, десятки тысяч офицеров, сотни тысяч бойцов, 243 Героя Советского Союза.

Гордись, белорус, — на знаменах твоих дивизий золотыми буквами написано: «Выше знамя белорусской народности!» Пусть эта гордость к Родине превратится в священную ненависть к врагу.

Честь и слава тому, кто с оружием в руках борется за честь и независимость белорусского народа!

Проклятье и позор, а потом позорная смерть тем, кто поднял руку на свободолюбивый белорусский народ! Мщенье и смерть немецким оккупантам!»

И хотя текст этого обращения на самом деле происходил из одной из партизанских бригад с Витебщины, как написанное от имени Сталина оно получило широкое распространение и, безусловно, поднимало боевой дух и готовило белорусский народ к предстоящему полному освобождению своей родной земли.

30 мая 1944 года Сталин как Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР утвердил план Белорусской стратегической наступательной операции. Эта операция получила название «Багратион», или пятый сталинский удар, и стала самой крупной военной наступательной операцией в истории человечества (всего же в Великую Отечественную войну было произведено десять сталинских ударов). Участие в операции «Багратион», и в частности в боевых действиях по освобождению Минска, принимал сын вождя Василий Сталин — в то время он занимал должность командира 3-й гвардейской истребительной авиадивизии (в период боев под Минском дивизия базировалась на аэродроме Слепянка — ныне это аэродром Липки на востоке города).

28 июня Сталин поставил перед советскими войсками задачу стремительного наступления на Минск, согласно которой предстояло сходящимися ударами окружить противника и не позднее 7–8 июля овладеть городом. Эта задача была успешно выполнена: 3 июля 1944 года войска Красной Армии заняли Минск. В тот же день Сталин издал приказ, возвестивший об освобождении белорусской столицы.

4 июля газета «Известия» сообщала читателям:

«Войска Красной Армии освободили Минск — столицу Советской Белоруссии…

Под сталинским приказом о взятии Минска стоит дата: 3 июля 1944 года. Кто из советских патриотов не вспомнил при этом памятную для всех дату: 3 июля 1941 года. Ровно три года назад, как и сейчас, советские люди стояли у радиорупоров, и радио несло во все концы сталинское слово, и, притаив дыхание, слушал его советский народ. То были первые дни войны. Товарищ Сталин выступил по радио. Он обращался к народу, он говорил с народом, и каждое слово вождя запечатлелось в душе советских людей на всю жизнь…

Уже тогда советский народ услышал из уст вождя твердое, ясное, полное уверенности убеждение, что «гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма». Уже тогда товарищ Сталин заявил, что «непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьезным и длительным фактором, на основе которого должны развернуться решительные военные успехи Красной Армии в войне с фашистской Германией».

Как не вспомнить эти вещие слова в день, когда радио разносило по стране радостный сталинский приказ о взятии Минска!..

Минск одним из первых советских городов испытал нашествие гитлеровских орд. Три года многострадальный город томился в немецком плену. Белорусский народ помнил слова товарища Сталина: «В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия». Это был священный завет для советских людей, и белорусские патриоты соблюдали его полностью, создавая невыносимые условия для врага, преследуя и уничтожая гитлеровцев на каждом шагу. Так выстояла белорусская столица, так дождался гордый, непокоренный Минск своего освобождения».

6 июля начальник Генштаба маршал Александр Василевский, посетивший Минск, докладывал Сталину о положении в городе, о зданиях, которые удалось сохранить: «Вчера был в Минске, впечатление тяжелое, город на три четверти разрушен. Из крупных зданий удалось сохранить Дом Правительства, новое здание ЦК, радиозавод, ДКА [Дом Красной Армии — современный Дом офицеров], оборудование электростанции и железнодорожный узел (вокзал взорван)».

Сильнейшие разрушения в Минске тем не менее не смогли перечеркнуть радость от того, что после долгой оккупации белорусская столица была освобождена, а Красная Армия продолжила наступление на запад. Освобождение Минска стало для Сталина настоящим праздником. Маршал Василевский вспоминал:

«После того как советские войска освободили Минск, Сталин был в прекрасном, приподнятом настроении. Как-то в один из вечеров он пригласил к себе на квартиру группу военачальников, чтобы отметить такое большое событие… Произносились тосты, пели, кое-кто плясал. Сталин с удовольствием смотрел на пляшущих, подбадривал, а потом всех обнимал и некоторых даже целовал. За время неудач советских войск он много выстрадал, сейчас же был глубоко удовлетворен ходом военных действий на фронтах и не хотел скрывать своих чувств».

Значимость Минска на полях сражений Второй мировой войны в то время понимали и союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Сразу после освобождения города Сталин получил поздравительное послание от премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля следующего содержания: «С большой радостью я узнал о Вашей славной победе — взятии Минска — и о колоссальном продвижении, осуществленном непобедимыми русскими армиями на столь широком фронте». В ответном послании Сталин передавал Черчиллю благодарность: «Благодарю Вас за Ваши теплые приветствия по случаю взятия Минска советскими войсками».

Великая Отечественная война близилась к завершению, освобожденный Минск и вся республика своими героическими усилиями приближали наступление исторической Победы.

В сентябре 1944 года Сталин направил еще одну благодарность жителям белорусской столицы за организацию сбора средств в фонд обороны страны:

«Председателю исполкома Минского городского Совета депутатов трудящихся тов. Бударину.

Секретарю Минского горкома КП (б) Белоруссии тов. Глебову.

Секретарю Минского горкома ЛКСМБ тов. Попову.

Передайте трудящимся города Минска, собравшим 3 248 866 рублей деньгами, 860 000 рублей облигациями госзаймов и на 22 000 рублей ценностей на строительство танковой колонны «Советская Белоруссия», — мой братский привет и благодарность Красной Армии.

И. Сталин».

Тогда же, на завершающем этапе войны, Сталиным было принято решение, которое, будь оно осуществлено, обязательно вошло бы в учебники по отечественной истории: речь идет о переводе возглавляемой им Ставки Верховного Главнокомандования из Москвы в Минск. Таким образом, по замыслу Сталина, Минск становился де-факто временной столицей СССР. Здесь планировалось оборудовать специальный узел связи и осуществлять отсюда руководство действиями фронтов, продвигавшихся на Запад. Однако в последний момент это решение было отменено, и переезд Сталина в Минск вместе со Ставкой не состоялся. Об этом рассказывал в своих мемуарах маршал войск связи Иван Пересыпкин:

«Последние дни декабря 1944 года я находился в Минске, куда выехал по личному указанию И. В. Сталина. Он сказал, что Ставка Верховного Главнокомандования намерена переехать в Минск, и поэтому мне необходимо там оборудовать узел связи и организовать связь со штабами фронтов, действующих на центрально-западном направлении.

В районе Минска к тому времени уже находился отдельный полк связи резерва Главного командования…

В результате напряженной работы частей связи, которыми руководили опытные офицеры, прибывшие из Москвы, удалось создать хорошо оборудованный различной техникой узел связи…

Новый, 1945 год мы встретили вместе с гостеприимными белорусскими товарищами. А 3 января я доложил, что оборудование узла закончено, все необходимые связи установлены. Спустя два часа мне позвонили из Москвы: «Ставка переезжать не будет. Возвращайтесь в Москву»».

Тем не менее в начале 1945 года Минск еще мог стать местом, которое попало бы на страницы учебников истории как место принятия важнейших стратегических решений того времени. По информации заведующего Центром военной истории Беларуси Института истории Национальной академии наук Беларуси Алексея Литвина, в период с 1 января по 2 февраля 1945 года внутренними войсками проводилась операция по обеспечению охраны глав государств, которые должны были приехать в белорусскую столицу на международное совещание. Был пущен слух, что встреча лидеров СССР, США и Великобритании, которая в итоге состоялась в Крыму (Ялте), должна была пройти именно в Минске. В итоге целый месяц внутренние войска вели активную службу на этом направлении, что было отражено в соответствующих документах того периода.

После окончания войны Минск мог получить совсем новый для себя статус. Как отмечают исследователи темы, в первые послевоенные годы на официальном уровне обсуждалась возможность создания Славянского союзного конфедеративного государства в составе СССР, Польши, Чехословакии, Болгарии и Югославии либо, согласно другому варианту проекта, — в составе БССР и УССР, ставших самостоятельными членами ООН, и остальных названных государств. Впоследствии в состав этого союза могли были быть включены также Албания, Венгрия, Греция, Румыния и ГДР. Столицей нового образования могли стать Белград, София, Варшава или Минск. Рассматривался также вариант создания трех конфедераций — Венгрии и Румынии с УССР, Чехословакии и Польши с БССР, а также Югославии, Болгарии и Албании с РСФСР — и последующего их слияния с СССР. Вероятно, планы конфедерации Чехословакии и Польши с БССР повлияли на возведение в Минске величественного здания Министерства иностранных дел республики (однако оно так и не оказалось востребованным под первоначальные цели, поскольку нужды в таком большом МИДе для республики не было: в итоге в это здание въехало Министерство сельского хозяйства, которое располагается в нем и по настоящее время).

Вот как в одной из публикаций описываются обстоятельства выдвижения Минска в качестве будущей славянской столицы и перспективы города в случае, если бы был реализован соответствующий вариант сталинского плана по созданию славянского союзного государства:

«Минск должен был с 1954 года стать столицей самого большого в мире государства, объединившего всех славян планеты. В столице Беларуси, согласно замыслу Сталина, должно было заседать правительство Славянского союзного конфедеративного государства…

Столица Содружества должна была отражать равноправие союза, и потому на эту роль не подходили мощные «полюса силы» типа Киева и Москвы. Аналогично и в «Славянии» не годились на роль столицы славян Белград и Варшава (там имелись свои «имперские» традиции). Устраивали всех только София или Минск, но поскольку Минск был поближе к Москве… это оказался самый подходящий вариант…

Хотя сегодня об этом плане практически забыли, но он был крайне важен для Сталина и являлся, по сути, итогом всей его жизни: создание огромнейшей единой империи на полмира — гигантского и мощнейшего государства. Страна с условным названием «Славяния» со столицей в Минске должна была объединять около полумиллиарда человек — от Праги и Берлина до Тихого океана».

Проект огромного союзного государства, активно поддерживаемый Сталиным, планировалось осуществить к 1953–1954 годам, но в итоге его перечеркнули ряд обстоятельств — это и выход из проекта Югославии во главе с Иосипом Броз Тито, рассорившимся с советским руководством и развернувшимся от сотрудничества с СССР к западным странам, и смерть в 1953 году вождя народов и последовавшая десталинизация, а также замена идеи создания союзной конфедерации в противовес блоку западных государств Европы на идею пролетарского интернационализма.

Несмотря на то что сталинский проект по созданию союзного конфедеративного государства, одним из центров которого мог стать Минск, не был осуществлен, в судьбе города после войны вождь все равно сыграл ключевую роль. О том, какие решения, касающиеся послевоенного развития белорусской столицы были приняты Сталиным, насколько большое значение они имели для определения будущего Минска, пойдет речь далее. Однако прежде обратимся к связанному с Минском решению вождя довоенного периода — в отношении строительства в городе Комсомольского озера.

О решении Сталина в отношении строительства Комсомольского озера в Минске

Далее будут представлены и прокомментированы фрагменты мемуаров Пантелеймона Пономаренко и Кузьмы Киселева — в 1940 году возглавлявших соответственно партию и правительство (Совнарком) республики, в которых описана ситуация, сложившаяся со строительством Комсомольского озера в Минске, и то, как проходило тогда обсуждение этого вопроса со Сталиным.

Из мемуаров первого секретаря ЦК КП (б) Белоруссии (1938–1947 гг.), начальника Центрального штаба партизанского движения (1942–1944 гг.), председателя правительства республики (1944–1948 гг.) Пантелеймона Пономаренко «События моей жизни»

В 1940 году под Минском строилось искусственное озеро. Оно имело большое практическое значение, так как позволило бы весной собирать и регулировать пропуск весенних вод, таким образом избегая затоплений низкой части города.

К этому озеру проявляли большой интерес минчане, особенно молодежь, так как купаться летом было негде. Многие учебные заведения, учреждения и предприятия после работы или в воскресенье выходили на строительство.

Проект озера, плотины и шлюза спроектировали инженеры Белгоспроекта на общественных началах. Работой руководил Минский горком КПБ во главе с его секретарем А. П. Матвеевым.

Строительство было несложным, шло успешно, и кто бы мог подумать, что вскоре оно получит всесоюзную известность, станет притчей во языцех и подвергнется обсуждению на Политбюро.

В 1940 году, во время декады белорусского искусства, после одного из спектаклей Белорусского оперного театра на сцене Большого театра, я сказал Сталину, что декада почему-то очень слабо освещается в газетах. Сталин тут же позвонил редактору «Правды» Ровинскому, сделал ему замечание и предложил освещать декаду так же, как и предыдущие, других республик. При этом он сказал, что вообще нельзя допускать, чтобы возникали по этому поводу жалобы.

На другой день в «Правде» появилась обстоятельная статья о постановках белорусских театров в Москве. Однако рассердившийся на белорусов Ровинский решил «осветить» и другие вопросы, касающиеся нашей республики. В том же номере он поместил статью под заголовком «Плоды неуемной фантазии», в которой подвергалось уничтожающей критике строительство Минского озера. Это была очень злая, исключительно тенденциозная статья, основанная на письме, поступившем в редакцию из Минска. Автор жаловался, что его привлекают к строительству озера как бы добровольно, но он считает, что имеет место принуждение со стороны общественных организаций. Строительство озера подавалось как ненужное дело, предполагалось, что после озера в Минске, наверное, начнут воздвигать искусственные горы, а потом сажать пальмы и т. д.

В тот же вечер после спектакля, во время ужина, Сталин спросил: «Что это за озеро вы там устраиваете, почему принуждаете народ ходить на работы и в выходные дни работать на этом озере?»

Я ответил, что озеро делается исключительно на добровольных началах и ни о каком принуждении не может быть и речи. На этом Сталин заметил: «Это вам кажется, что все идут добровольно. Вы ведь читали, что пишут в „Правду“ из Минска. Видно, вокруг озера создали такой накал, что и не пошел бы в выходной копать, отдохнул бы, да как бы чего не вышло. Мы против привлечения трудящихся в выходные дни на всякие так называемые добровольные работы».

В это время Хрущев, обращаясь к Маленкову, но так, чтобы все слышали, рассказал, как один киевский профессор жаловался ему на то, что когда он поехал в Минск в отпуск, то его и многих других пассажиров на минском вокзале захватили и под конвоем отправили на это озеро, а отпустили оттуда только после того, как он проработал три дня. Он тотчас же уехал из Минска, боясь, чтобы его еще раз «добровольно» не отправили на озеро.

Сталин повернулся ко мне и говорит: «Вот, оказывается, до чего дело дошло. Вам это известно или нет?»

Я сказал, что, очевидно, товарищ Хрущев шутит, хотя говорил он это с серьезным видом.

— Ну, а если это не шутка? — спросил Сталин.

— Тогда я попрошу назначить следствие, ибо здесь идет речь о преступлении, чем являлось бы устройство облав на вокзалах, и, кроме того, я буду просить Хрущева назвать этого профессора, так как считаю это лучшим способом опровергнуть вымысел.

Обращаясь ко мне, Хрущев сказал на это: «Ну, что вы в бутылку лезете, ясно ведь, что я сказал это в шутку».

Сталин помолчал и рассудил: «Если это шутка, то уже легче, но шутка, я вам скажу, довольно неуместная».

Вопрос о злосчастном озере на этом не закончился, и эпилог был неожиданным.

Сталин спросил: «Кто секретарь Минского обкома партии? Его нужно наказать. Вы сами куда смотрите? Почему ЦК Белоруссии не видит, что делается в столице? И потом, скажите мне, кому понадобилось это озеро и почему оно устраивается без санкции руководства республики?»

В связи с прямым вопросом представлялась возможность внести ясность во все это дело, и я доложил: «Совнарком и ЦК Белоруссии не только знают о строительстве, но и санкционировали его, причем не как «плод неуемной фантазии», а как насущную необходимость, не говоря уже о его значении как места отдыха трудящихся.

Дело в том, что Минск пересекает небольшая река Свислочь. Она делит город на высокую и низкую части. Весной эта река становится полноводной и каждый год затопляет почти всю низкую часть города. Убытки исчисляются миллионами, население терпит большой ущерб, каждый год образовываются комиссии по борьбе с наводнением и его последствиями. А летом эту речку можно перейти вброд. Умные люди предложили: чтобы избегать наводнений, надо устроить перед городом водохранилище, чтобы можно было регулировать спуск весенних вод. Эта мысль оказалась весьма практичной и потому, что река под самым городом протекает по длинной и широкой ложбине и для образования водохранилища необходимы только плотина и шлюз. Никаких земляных работ по образованию озера не требуется, выражение «копают озеро» не отвечает действительности. Земляные работы связаны только с устройством плотины и приведением в культурный вид берегов.

Естественно, возможность купаться и отдыхать у озера — дополнительный мотив для его устройства. Оттого и приветствует это строительство молодежь. Она, главным образом, и работает в свободное время по 3–4 часа в неделю.

Странно, что, не попытавшись разобраться, «Правда» публикует статью, наполненную всякой чушью об «альпах», «пальмах» и т. д.

Я теперь прямо не знаю, что делать: прекратить это нужное дело жаль, а средств на его завершение у нас нет».

На этом, собственно, разговор и закончился. Стали говорить на другие темы. Но в конце ужина Сталин возвратился к вопросу об озере. Он сказал, обращаясь к сидевшим за столом: «Выходит, действительно, это озеро далеко не плод фантазии. Его строительство надо закончить. Но не следует продолжать строительство общественным способом». И далее, обращаясь ко мне: «Посчитайте вместе с Вознесенским, сколько необходимо денег и какие материалы, мы отпустим эти средства, чтобы спасти вас от потопа, а киевских профессоров от неприятностей».

Озеро было построено, наводнения прекратились. Обсаженное деревьями, живописное, с чистой водой, оно стало любимым местом отдыха минчан.

Позже Н. С. Хрущев мне сказал: «Здорово вы выкрутились из сложного положения с озером. А мы тоже из вашей ошибки извлекли пользу. Оказывается, у нас, в Донбассе, тоже строили несколько озер, а я дал указание немедленно прекратить работы».

Я мысленно представил себе Донбасс, его города и рабочие поселки, испытывающие недостаток в воде, и подумал, что вряд ли Хрущев извлек из дела о минском озере полезный урок.

Комментарий. В связи с тем, что П. Пономаренко, рассказывая о статье в газете «Правда», навряд ли имел ее перед глазами и поэтому полагался на свою память, необходимо дать некоторые уточнения касательно содержания данной публикации. Итак, речь идет о статье, вышедшей в номере «Правды» от 12 июня 1940 года под названием «Озера по заказу или плоды неуемной фантазии». Публикация была основана на письме, поступившем в редакцию газеты, автор которого жаловался на то, что к строительству минского озера привлекли детского врача, из-за чего тот вынужден был отменить прием заболевших детей. Статья была посвящена не только строительству искусственного озера в Минске, но и созданию аналогичного водоема в Алма-Ате. Автор публикации действительно иронизировал над тем, что вслед за строительством озера речь могла пойти о создании искусственных гор, правда, справедливости ради стоит отметить, что о пальмах в контексте статьи он не упоминал.

Из мемуаров председателя правительства Белоруссии (1938–1940 гг.), наркома (с 1946 г. — министра) иностранных дел республики (1944–1966 гг.) Кузьмы Киселева «Записки советского дипломата»

Как-то один из секретарей горкома партии звонит мне и говорит, что есть предложение выкопать в Минске котлован для озера, с участием на добровольных началах жителей города Минска. Как известно, через Минск протекает маленькая речка Свислочь, и, естественно, городу остро не хватало воды. Горком партии обсудил этот вопрос и пришел к выводу, что такое озеро необходимо соорудить. За лето котлован будет выкопан, но необходимо построить плотину. Горком просил Совнарком БССР выделить средства в распоряжение Минского горсовета.

После всестороннего обсуждения правительство решило отпустить необходимую сумму на строительство плотины. Закипела работа.

Минчане добровольно после работы и по выходным дням с энтузиазмом трудились над котлованом будущего озера. Горком партии и горсовет проявили максимум энергии и инициативы и довольно хорошо организовали людей. Вдруг в «Правде» появился фельетон под названием «Озера по заказу», в котором писалось, что профессора, доценты, инженеры превратились в «землекопов» вместо того, чтобы заниматься своим делом. Фельетонист обвинил предсовнаркома республики в незаконном ассигновании больших средств на строительство плотины. Тогдашний нарком финансов СССР Арсений Григорьевич Зверев написал в правительство Союза жалобу о незаконном отпуске средств Совнаркомом Белоруссии.

Председатель Совнаркома СССР В. М. Молотов пригласил меня в Москву для объяснений. Я подробно рассказал о тяжелом положении с водой в Минске и о крайней необходимости поправить дело. Вячеслав Михайлович немного подумал, потом позвонил Сталину и изложил ему мои соображения о создании Минского озера. Иосиф Виссарионович спросил, действительно ли в Минске нет приличной реки или озера.

— Нет, — ответил Молотов. — Имеется маленькая речушка Свислочь глубиной по колено. У меня находится предсовнаркома Киселев, которого мы пригласили для беседы…

— Привлекать к ответственности Киселева не следует, — сказал Сталин. — Нужно отпустить белорусам дополнительные средства, чтобы построить приличное озеро.

Так закончилась вся эта история. Сейчас в Минске имеется большое и глубокое озеро — гордость горожан. Когда после войны А. Г. Зверев по служебным делам приехал в Минск, я напомнил ему наш спор об отпуске средств на строительство плотины и пригласил посетить Минское озеро. Он принял приглашение, и мы поехали к озеру. Он долго молча стоял на берегу, а потом сказал:

— Из окна кабинета министра финансов Союза я не видел этого озера и только сейчас понял, как оно необходимо жителям Минска…

Комментарий. В отличие от П. Пономаренко, К. Киселев утверждает в своих воспоминаниях, что земляные работы по устройству котлована для озера в Минске все же велись.

Далее обратимся к содержанию статьи газеты «Правда», о которой пишет К. Киселев: из его описания может показаться, что в статье была указана его фамилия и выдвигалось обвинение в незаконном выделении им средств на строительство озера. Однако на самом деле автор статьи напрямую руководителя правительства республики в этом не обвинял. Скорее всего, К. Киселев обратил внимание на следующую фразу: «ЦК КП (б) Белоруссии и ЦК КП (б) Казахстана и совнаркомы этих республик с непонятным благодушием взирают на увлечение искусственной природой (а может быть, и поддерживают это увлечение), хотя сколько угодно есть дела и в природе естественной».

В статье было также упомянуто то, что «на VI Сессии Верховного Совета СССР народный комиссар финансов СССР тов. Зверев признал незаконной затрату 8 миллионов рублей на строительство искусственного озера в Минске». Эта сессия проходила 3 апреля 1940 года, и на ней Зверев сообщил депутатам о том, что направил обращение в союзное правительство (т. е. Молотову) с предложением отменить решение республиканского правительства (т. е. Киселева) о выделении этих средств. Таким образом, вопрос правомерности строительства озера в Минске был поднят еще до публикации соответствующей статьи в «Правде».

И хотя Сталин, разобравшись с ситуацией, принял решение не привлекать Киселева к ответственности, 27 июня 1940 года тот все же лишился своего поста и был переведен на менее статусную работу в Москву.

Итак, согласно представленным фрагментам мемуаров, Сталин обращался к вопросу о выделении необходимых средств на строительство Комсомольского озера дважды: один раз в день публикации соответствующей статьи в газете «Правда», когда проблема была обсуждена с П. Пономаренко в присутствии других партийных руководителей; другой раз — в день приезда в Москву К. Киселева для дачи разъяснений В. Молотову, который потом связался по телефону с вождем и доложил о ситуации. И в тот, и в другой раз Сталин принял положительное решение по созданию искусственного озера в Минске, и уже через год это решение было воплощено в действительность…

О визите Сталина в Минск в июле 1945 года и принятых решениях

Кадры немецкой кинохроники, снятые в августе 1941 года, запечатлели полет Адольфа Гитлера над оккупированным Минском. На них видно, как из окна своего самолета фюрер с большим вниманием смотрит в сторону корпусов университетского городка и Дома Правительства. Любопытно, что по прошествии четырех лет этот же район города предстанет (со стороны Привокзальной площади) уже перед другим главным действующим лицом Второй мировой — остановившимся в Минске Иосифом Сталиным…

Сталин, будучи главой Советского государства, редко ездил по стране, а тем более выезжал за ее пределы: всего известно о двух зарубежных поездках вождя — на Тегеранскую конференцию в ноябре 1943 года и на Потсдамскую — в июле 1945 года. Вторая поездка была особенно важной и символичной: вождь народов следовал в побежденную Германию, в пригород Берлина Потсдам, где предстояло решать судьбы целых стран и народов, будущее всего нового мира. Путь Сталина на Потсдамскую конференцию лежал через Советскую Белоруссию, и этот путь определил многое в ее судьбе, предрешив будущее ее главного города — послевоенного Минска.

В Потсдам советский лидер следовал на поезде: согласно секретному постановлению Президиума Верховного Совета СССР (о его содержании впоследствии рассказывали машинисты Сталина Виктор Лион и Николай Кудрявкин), пользоваться воздушным транспортом членам Политбюро ЦК ВКП (б) было запрещено. Сам же Сталин отказ от прибытия на конференцию на самолете в разговоре с президентом США Гарри Трумэном объяснил тем, что он «хотел лететь, но врачи не разрешили». Владимир Аллилуев, внучатый племянник вождя, в своей книге «Хроники одной семьи: Аллилуевы — Сталин» указывал и еще на одну причину, по которой Сталин решил воспользоваться железнодорожным транспортом — он хотел собственными глазами увидеть, как выглядела страна после фашистского нашествия.

Непосредственно перед поездкой вождя машинистами был совершен пробный рейс для основательного изучения особенностей магистрали. Поскольку на европейских железных дорогах колея была уже, чем в Советском Союзе, чтобы не менять вагонные тележки в Бресте, весь железнодорожный путь от границы СССР до Потсдама был «перешит» до советской ширины. Для организации поездки Сталина были сформированы сразу три правительственных состава — основной, предназначенный для вождя, членов советской делегации и охраны, а также по одному составу впереди и позади основного, в которых находились оперативные работники управления охраны и бойцы войск внутренних дел. Железнодорожные пути во время следования составов тщательно охранялись: так, на каждый километр дороги до Бреста для обеспечения безопасности отводилось от 4 до 6 солдат. Усиленная охрана железнодорожных путей осуществлялась больше месяца — в период с 6 июля по 8 августа 1945 года.

Как же проходила поездка Сталина по территории Беларуси, о чем думал вождь, когда видел из окна опустошенную войной землю, вызывала ли эта поездка в его памяти какие-то воспоминания?

Писатель Александр Чаковский в романе «Победа» писал о том, что Сталин думал тогда о боях в годы Великой Отечественной войны, которые проходили в этих местах, вспоминал самые первые и самые горькие дни сражений, когда Минск оказался во вражеских клещах. Историк Эммануил Иоффе предполагал, что Сталин мог вспоминать свое предыдущее пребывание на белорусской земле в июле 1919 года. Разумеется, думал вождь и о масштабах разрушений, которые он видел по пути, и о предстоящих восстановительных работах. «Сталин застыл теперь возле широкого зеркального стекла и с мрачной сосредоточенностью глядел на мелькавшие перед ним картины разрушений… Страна разорена. Раны еще кровоточат… Несмотря на все пережитое, советские люди должны найти в себе силы, чтобы совершить новый подвиг, теперь уже не военный, а трудовой. Во что бы то ни стало нужно изыскать необходимые средства. Иначе победа, рожденная в таких страданиях, может превратиться в „пиррову“», — описывал А. Чаковский мысли Сталина. «Страшные разрушения саднили сердце, но уже видны были и следы восстановительных работ», — писал о размышлениях вождя В. Аллилуев. С этими мыслями Сталин подъезжал к белорусской столице…

В Минске поезд, в котором следовал вождь, сделал временную остановку — об этом, в частности, известно из воспоминаний наркома путей сообщения СССР Ивана Ковалева, сопровождавшего Сталина в качестве эксперта по вопросам транспорта, из мемуаров Василия Шарапова, в 1945 году работавшего секретарем Сталинского райкома КП (б) Б г. Минска, с 1954 по 1968 годы возглавлявшего Минский горисполком, а также из рассказов первого секретаря ЦК КП (б) Белоруссии Пантелеймона Пономаренко, встречавшего Сталина в белорусской столице.

И. Ковалев в своих воспоминаниях не упоминал о том, что делал вождь во время стоянки поезда в Минске. Из его повествования известно лишь то, что за это время была сделана замена паровозов отечественного производства, ведших правительственные поезда, на американские тепловозы. Это было сделано прежде всего в целях безопасности, чтобы больше не приходилось набирать уголь, в который диверсанты могли бы подкинуть взрывчатку. После отбытия поезда из Минска Сталин сразу же обратил внимание на замену локомотива, ведь его состав тронулся с места плавно, без рывков, а в окно больше не летела угольная пыль. Впрочем, при подъезде к Бресту в одном из тепловозов произошла поломка, и поэтому на оставшемся участке пути составы вновь стали везти паровозы.

В. Шарапов в своих мемуарах поделился воспоминаниями о подготовке Минска к приезду Сталина, о том, как активно обсуждался в республике состоявшийся визит.

Единственным подробным источником сведений о пребывании Сталина в Минске, о том, какие вопросы, касающиеся развития города, с ним обсуждались и какие решения были приняты по результатам этой поездки, являются воспоминания П. Пономаренко. По всей видимости, Пономаренко рассказывал о той своей встрече с вождем разным собеседникам, сообщая те или иные детали и подробности; впоследствии его воспоминания неоднократно пересказывались, по-разному интерпретировались, и поэтому сегодня имеется целый ряд описаний того, как проходило посещение Сталиным Минска, какой дальнейший разговор о будущем города с ним состоялся.

Далее представим различные варианты описаний визита Сталина в Минск, его встречи с Пономаренко и принятых по ее результатам решений. С одной стороны, эти описания во многом схожи между собой, но с другой, — они содержат ряд существенных отличий, которые и будут нами прокомментированы.

Для начала дадим слово самому Пономаренко, обратившись к его мемуарам «Страницы моей жизни», а также к записи его беседы с историком Георгием Куманевым.

Из мемуаров Пантелеймона Пономаренко «События моей жизни» (в квадратных скобках вставлены фрагменты из записи беседы П. Пономаренко с Г. Куманевым, не вошедшие в текст мемуаров или носящие уточняющий характер)

В Берлине собиралась конференция руководителей победивших государств. В предвечерье к минскому вокзалу подошел специальный поезд Главнокомандующего и председателя Совета Министров СССР И. В. Сталина.

[Хорошо помню тот день 15 июля 1945 года, когда к дебаркадеру минского вокзала подошел специальный поезд Верховного Главнокомандующего и председателя Совнаркома СССР И. В. Сталина, направлявшегося во главе советской делегации в Берлин на новую встречу «большой тройки». ]

На вокзале его встречали руководящие партийные и советские деятели Белоруссии. И. В. Сталин и В. М. Молотов вышли из вагона [из вагона вышли И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. П. Берия (он сопровождал Сталина до границы), подошли также А. Я. Вышинский, С. И. Кавтарадзе, начальник Генштаба генерал армии А. И. Антонов, нарком путей сообщения СССР генерал-лейтенант И. В. Ковалев, ряд других членов делегации СССР], поздоровались со встретившими и, сопровождаемые мной [и моими коллегами] из конца в конец [длинного] перрона, рассматривали развалины города, вышли на площадь. Сталин приветственно помахал рукой стоявшим по краям площади [и аплодировавшим] минчанам и сказал [нам]: «Всюду, начиная от Смоленска, всеобщее разрушение. Из поезда уже было видно, что Минск представляет одни развалины. Видимо, цифры разрушений по стране, публикуемые [Чрезвычайной государственной] комиссией, близки к истине. Но разрушения в Белоруссии превосходят все представления. Это можно понять и оценить, только увидев». В поезде, во время стоянки, началась беседа со Сталиным и его спутниками — главным образом, по вопросам Белоруссии.

Минут через 25 поезд плавно отошел от перрона. Сталин попросил меня [предложил мне] сопровождать его по территории Белоруссии в его вагоне, и наша беседа о республике и задачах ее восстановления [скорейшего возрождения народного хозяйства республики] продолжилась…

— …Какие вопросы вы хотели бы поставить перед нами [товарищ Пономаренко], пользуясь этой встречей?

— Есть один вопрос, который я собирался доложить вам и просить вашего совета, товарищ Сталин, — сказал я, — и это самый волнующий нас вопрос. Он касается того, каковым будет общий облик Белоруссии в будущем [как результат нынешних восстановительных работ и нового строительства], какими [в связи с этим] станут наши города, в том числе столица республики [г. Минск]. [Каково будет его экономическое значение, какие изменения можем внести?] До войны Минск был городом уездного типа, с кривыми узкими улочками [характеризовался плохим благоустройством], и в нем отсутствовали крупные предприятия промышленности. Теперь он разрушен до основания. Таким ли его восстанавливать, каким он был? Возможно, и иным. Но любые планы будут нереальными, если в Минске и около него не построить несколько предприятий крупной промышленности. Они потянут за собой все — и жилье, и благоустройство. Улицы будем делать пошире и попрямее, в планировку города внесем иные показатели. Великие усилия восстановления будут иметь великую цель.

Вы знаете [товарищ Сталин], что до войны по вашему решению мы начали строить под Минском авиационный завод №459. Мы уже построили там фундаменты многих цехов. Сейчас, думаю, нужно ли продолжать строительство авиазавода? Может быть, построить его, если он необходим, где-нибудь поглубже, а на базе того, что уже построено, развернуть строительство тракторного завода? [Это наше предложение совпадает и с общегосударственными интересами.] В Белоруссии достаточно рабочей силы, и, кроме того, на всем западе, юго-западе и северо-западе [страны] нет ни одного тракторного завода.

После обсуждения этого вопроса [в котором принял участие и В. М. Молотов] Сталин сказал: «Согласен, надо построить в Минске крупный тракторный завод. Соображения правильные, и если Белоруссия так в этом заинтересована, они быстро его построят. Прошу, — обратился к Молотову, — когда вернемся в Москву, вызвать работников Госплана и Министерства [Наркомата] автомобильной и тракторной промышленности и подготовить постановление правительства».

[Когда поезд подходил к ст. Барановичи, Сталин предложил: «Поедемте со мной в Берлин, по пути там и поговорим».

Я ответил, что отлучусь, кое-что возьму с собой из Минска и завтра выеду.

— Хорошо, — согласился Сталин, — приезжайте.

Однако, вернувшись в Минск, я решил, что мне не стоит ехать в Берлин: буду ему там мешать. Начальник охраны Верховного генерал Н. С. Власик позднее мне рассказывал, что в Потсдаме мне был приготовлен домик, и Сталин, проходя мимо него на конференцию, два раза спрашивал: «Не приехал ли Пономаренко?» Потом сказал, очевидно, уже не приедет, видимо, дела задержали.]

Недели через три я осматривал под Минском, на Могилевском шоссе, бывший городок танкового корпуса. Боксы для танков немцы превратили в цехи, построили большой авторемонтный цех. Здесь они ремонтировали и собирали автомобили.

Я отправил Сталину телеграмму, в которой описал это предприятие и подчеркнул, что его можно превратить в автомобильный завод, достроив необходимые корпуса. В заключение я просил поручить изучить этот вопрос и разрешить строительство на этой базе автомобильного завода.

Через два дня по поручению И. В. Сталина в Минск приехал министр автомобильной и тракторной промышленности СССР С. Акопов. Он сразу же пришел ко мне и, поздоровавшись, сказал: «Ну, поедем смотреть твой завод». Мы поехали. Акопов долго его осматривал и, когда мы вернулись в ЦК, сказал: «Нужно иметь большую смелость и фантазию, чтобы увидеть в этих постройках основу для настоящего завода. Здесь нужно строить все, начиная от подземных коммуникаций цехов и все прочее. А здания надо будет сносить. Даже сборочный цех с ажурными деревянными перекрытиями, построенный немцами в военных условиях. Там нет ничего для автомобильного завода, кроме желания строить автозавод».

Это было убийственное заключение. Но я не сдавался. Пригласил Акопова к себе на дачу, мы целый день провели в спорах по этому вопросу. Я рассказал ему о той поддержке, какую оказывает Сталин проблемам индустриализации Белоруссии, в том числе Минска; о разрешении строить тракторный завод — на месте, где тоже ничего нет, кроме отдельных цехов и фундамента бывшего авиазавода, который мы начали строить до войны. Акопов отвечал, что мы не потянем такой завод, что это большое дело и т. д.

Затем он уехал в Москву, посоветовался со своими специалистами и заявил мне, что согласен поддержать идею строительства Минского автомобильного завода, однако расскажет Сталину о том, что строить придется все заново.

Акопов выполнил свое обещание, и вскоре вышло решение правительства о строительстве Минского автомобильного завода. Судьба города Минска, как нового большого города, политического и индустриального центра, была решена.

Из письма Пантелеймона Пономаренко партийным и советским работникам республики, 27 сентября 1945 года

Товарищ Сталин, когда проезжал в Берлин, во время моей беседы с ним интересовался, специально спрашивал, как идут восстановительные работы в Минске, что именно и как восстанавливается. Свою информацию по этому вопросу я закончил заявлением, что собираюсь обратиться к товарищу Сталину с некоторыми просьбами о помощи в восстановлении столицы, что он встретил одобрительно.

Из мемуаров председателя Минского горисполкома (1954–1968 гг.), первого секретаря Минского горкома КПБ (1968–1972 гг.) Василия Шарапова «Нас время ставит на свои места»

15 июля 1945 года по каналам секретной правительственной связи поступила информация о том, что по пути на Потсдамскую международную конференцию краткую остановку в Минске сделает Сталин. На ноги были подняты все работники народных комиссариатов внутренних дел (НКВД) и государственной безопасности (НКГБ). Вокзал очистили от посторонних.

От станции Орша Сталина сопровождал Пономаренко. Пользуясь случаем, подробно рассказал вождю о положении дел в республике и нанесенных войной городам и селам разрушениях. Поезд, по всей видимости, не случайно остановился в районе станции Минск-Восточный. С этой высокой точки просматривался весь город. Из окна вагона Сталин внимательно рассмотрел руины. Долго думал. Затем сказал:

— Самой Белоруссии восстановить город будет невозможно. Подготовьте подробную записку обо всем том, что вы мне рассказали. Рассмотрим вопрос на заседании Бюро ЦК. Республике будет выделена необходимая материальная помощь. Необходимо построить два-три крупных союзных завода, они вытянут за собой и все городское хозяйство.

Информация о беседе Пономаренко со Сталиным, хотя и носила секретный характер, быстро распространилась в партийных комитетах и советских органах. Ее живо обсуждали в кулуарах, гадая, чем обернется для города обещание вождя. Ждать пришлось недолго.

26 августа 1945 года Государственный Комитет Обороны СССР принял постановление о создании на базе автосборочного завода Минского автомобильного завода… А в октябре 1945 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление, которое утвердило масштабную программу оказания Белоруссии помощи в восстановлении народного хозяйства. Возрождение Минска было отнесено в нем к числу первоочередных задач. Воздавая должное героизму и мужеству белорусского народа, страна не жалела для этого ни сил, ни средств…

Комментарий. Сопоставляя это описание визита Сталина с тем, которое приводится в мемуарах Пономаренко, можно выделить следующие отличия: руководитель республики встречал Сталина не в Минске, а в Орше, поезд вождя останавливался не на минском вокзале, а в районе станции Минск-Восточный, предложения о строительстве в городе крупных заводов исходили не от Пономаренко, а от Сталина. Справедливости ради следует отметить, что во втором издании мемуаров В. Шарапова, вышедших под названием «Листая жизни страницы», данное описание встречи Сталина с Пономаренко было опущено — скорее всего, из-за непроверенности или недостоверности изложенных в нем фактов.

Также стоит отметить, что к числу первоочередных задач восстановление Минска было определено в Законе о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 гг. — в разделе, посвященном восстановлению и развитию экономики БССР. Этот закон был утвержден Верховным Советом СССР в марте 1946 года, на его основании в сентябре того же года был разработан и утвержден соответствующий республиканский закон. Постановления союзного правительства об оказании помощи по восстановлению Минска, подписанные Сталиным, вышли в апреле 1946-го и в мае 1947 года.

Из книги премьер-министра Беларуси (1990–1994 гг.) Вячеслава Кебича «Искушение властью»

Из исторических документов известно следующее: когда Сталин ехал на Потсдамскую международную конференцию, Пантелеймон Пономаренко встретил его в Орше, подсел в поезд и сопровождал по Белоруссии. Увидев на месте Минска сплошные развалины, Сталин в глубокой задумчивости, не обращаясь напрямую к своему спутнику, а скорее самому себе сказал:

— Столицу Белоруссии будем строить на новом месте. Это экономически целесообразно. А на месте разрушенного города нужно создать величественный мемориал. Пусть внуки и правнуки знают, какой ценой досталась нам победа.

Любой другой руководитель, может быть, кроме Жукова, воспринял бы эти слова как приказ. Но Пономаренко возразил:

— Нет, товарищ Сталин, мы восстановим Минск на прежнем месте. Это и будет лучшим памятником героизму советских людей.

Смелость и решительность Пономаренко Сталина удивили. Он бросил на него строгий взгляд, достал изо рта погасшую трубку, несколько минут размышлял, расхаживая по просторному купе, а затем остановился возле Пономаренко.

— Почему вы так думаете?

— Это не мое мнение, товарищ Сталин. Мнение народа. Если бы вы могли сейчас пройтись по руинам города, увидели бы на стенах полуразрушенных зданий плакаты с надписью: «Мы возродим тебя, родной Минск!» Поверьте, это не пропагандистская акция, это всенародный порыв!

— Ну что ж, товарищ Пономаренко, пусть так и будет. Народ всегда прав!

Тогда же, за время короткой поездки, Пономаренко предложил вождю начать строительство в Минске тракторного завода и добился его согласия. Чуть позже был возведен автомобильный завод.

Комментарий. С одной стороны, это достаточно живое описание диалога между Сталиным и Пономаренко о судьбе послевоенного Минска с интересными подробностями. С другой стороны, достоверность содержания беседы именно в таком ключе, в котором она подана в данном описании, может вызвать сомнения: так, трудно представить, что, увидев разрушенный Минск, вождь сразу же принял решение строить столицу БССР на новом месте, а потом так же быстро изменил это решение из-за позиции осмелившегося возразить Сталину руководителя республики. Разумеется, о таком ходе разговора ничего не сказано в мемуарах Пономаренко. В данном описании, как и в предыдущем, говорится о том, что Пономаренко встречал Сталина не в Минске, а в Орше, что также не соответствует воспоминаниям руководителя республики.

Из статьи министра иностранных дел Беларуси (1997–1998 гг.), социолога Ивана Антоновича «К 100-летию со дня рождения К. П. Буслова»

В беседе с К. П. Бусловым — белорусским философом и социологом — один из послевоенных руководителей республики — П. К. Пономаренко — рассказал о поездке И. В. Сталина на Потсдамскую конференцию в августе 1945 г. Проехав по западной части страны (Сталин боялся летать самолетом, он ездил поездом) и воочию увидев колоссальные разрушения, вызванные войной, Сталин был потрясен. Когда П. К. Пономаренко поднялся к нему в штабной вагон, он заметил, что Сталин был бледен, руки у него дрожали, он был предельно расстроен. Пантелеймон Кондратьевич, конечно, использовал этот визит, чтобы рассказать о трудностях республики, о задачах послевоенного строительства, и поделился со Сталиным некоторыми планами возрождения разрушенных городов и сел. В числе этих планов было предложение начать строить столицу Советской Белоруссии — город Минск — в другом месте, так сказать, с «нулевого варианта». Сталин внимательно выслушал и сказал, что это неверный путь. Для того чтобы решить задачи послевоенного строительства, надо вовлечь человеческие ресурсы республики, потенциал экономического и промышленного развития всего Советского Союза. Сталин, в частности, предложил основать, фактически в чистом поле, тракторный и автомобильный заводы, добавив при этом, что это даст возможность финансировать не только промышленное строительство, но создание мощной транспортной инфраструктуры, обеспечение социальных условий для работы тысяч заводчан.

Так начиналась эпоха интенсивной индустриализации республики, которая буквально преобразила ее.

Комментарий. В рассматриваемой статье обращает на себя внимание описание состояния Сталина, его глубокого расстройства от увиденных военных разрушений во время поездки по пути на Потсдамскую конференцию (в качестве месяца поездки ошибочно указан август 1945 года).