Бесплатный фрагмент - Институт равновесия

Бенедикт

Чёрная липкая и густая апатия, заливавшая сознание как застывшая смола, дрогнула. Нет, сил совершенно не было. Но в этот абсолютно мизерный промежуток между апатией и обессиленностью проникла надежда. Мысленно Бенедикт улыбнулся, снова проваливаясь в черноту. Следующим чувством, которое посетило его, было терзающее всеобъемлющее чувство голода. Это было нестерпимо, но мелькнула шальная мысль, что голод лучше, чем чёрное и липкое ничто. Ещё через какое-то время Бенедикт стал чувствовать, что буквально по крупице, очень маленькой и едва заметной крупице, но голод отступает. А сознание остаётся ясным, не собираясь проваливаться в ничто. Надежда вспыхнула с новой силой. Бенедикт стал слушать себя. Вскоре к парящему сознанию добавились ощущения рук и ног. Они были слишком слабы, чтобы двигаться, но они были! Бенедикт вновь и вновь ощущал их, радуясь изменениям. Ещё через какое-то время он услышал микроскопический треск. Звук насторожил его. Но в следующее мгновение Бенедикт понял, что это волосы на его голове пробивают кожный покров. У него есть волосы! С этой счастливой мыслью Бенедикт уснул.

Когда тревожное сознание очнулось от дремоты, он почувствовал лицо. У него снова были глаза и губы. Он медленно провёл языком по зубам во рту. Это движение отняло у него все силы, но дало уверенность в том, что он жив. Счастливую уверенность. И Бенедикт снова уснул. А проснувшись, почувствовал, что на его лице лежит мокрая ткань. Он раздвинул губы, и небольшая часть влаги попала в рот. Кровь! Это была вкуснейшая на свете кровь! Совершив усилие, он втянул тряпицу в рот, с наслаждением посасывая её. Ему показалось, что где-то в параллельной вселенной чей-то знакомый голос произнёс: «Он оживает! Надо ещё парочку этих мышей прибить! Кровь помогает!»

Когда несколько мгновений спустя с его лица убрали ткань, а в приоткрытый рот полилась струйка свежей и тёплой крови, Бенедикт чуть не заплакал от счастья. Он с наслаждением размазывал влагу по рту, ощущая, как каждая клетка его организма впитывает чудесную жидкость. Он всё пил и пил. Чувствовал, как оживают его лёгкие, давая возможность дышать. На лицо вновь легла мокрая ткань. Бенедикту казалось, что даже его кожа вне зависимости от него сейчас впитывала влажную тёплую кровь. Он снова расслабился и уснул.

Когда он проснулся в следующий раз, то почувствовал дуновение ветра на лице. И настойчивое желание открыть веки, что он и сделал. Над ним склонились два знакомых лица — Зака и Стель. Он моргнул им, не в силах произнести ни звука.

— Ты не отвлекайся, — строго сказал Зак. — Ты пей давай! Не трать силы пока.

— Всё хорошо, Бенедикт, — пропел голос золотоволосой эльфийки. — Ты в безопасности. А мы рядом. Всё будет хорошо!

И Бенедикт послушно продолжал пить, насыщая тело волшебной влагой. Сейчас ему казалось, что его иссушили до конца. И он никак не мог насытиться. Зак продолжал сыпать идеями:

— Может ему в кровь алкоголь добавить? — спрашивал он. — Алкоголь заставляет кровь двигаться быстрее!

— Тебе бы всё про алкоголь думать! — ворчала Стель.

— Я же не для себя! — возмущался Зак. А Бенедикт был счастлив слышать их голоса. Их перепалка казалась ему лучшей музыкой на свете. Куда там Карлу Орфу до неё! У него просто музыка. Красивая и мелодичная. А из уст друзей звучал гимн жизни. Звучала сама жизнь!

Бенедикт вдруг почувствовал, что миг насыщения очень близко. Он с удвоенными силами принялся поглощать кровь. А она лилась в него мощным потоком. Голод отступал. Терзающий голод растворялся в ощущениях тепла на коже и в горле. Он сделал большой глоток и попробовал пошевелить пальцами рук. Ему удалось. Тогда он проделал то же самое с пальцами ног. Потом пошевелил кистями, приподнял колени. И в конце концов, собравшись с силами, подтянул локти, упёрся на них и сел, открывая глаза:

— Друзья мои, — прошептал он. Губы помимо его воли скривились в рыдании.

— Брат, — прошептал Зак, беря его за руку. — Наконец-то! Мы так переживали!

— С возвращением, — пропела Стель.

— Я… — трясся Бенедикт в беззвучных рыданиях. — Меня…

— Ничего, — гладила его по голове Стель. — Это всё пройдёт. Главное, что ты жив и ты с нами!

— Друзья мои, — с наслаждением прошептал Бенедикт.

— Приветствую вас, сэр Бенедикт, — прошелестел рядом элементаль.

— Филимон, — улыбнулся Бенедикт, немного успокаиваясь.

— Поешь ещё, — предложил Зак, протягивая ему кувшин с кровью. Носферату благодарно кивнул и приник к напитку. Шумно поглощая глоток за глотком, он чувствовал, как восстанавливаются последние силы.

— Спасибо, — оторвавшись от кувшина, наконец, прошептал он. — Вы вернули меня к жизни. Я ваш должник.

— Потом эти твои сантименты! — ответил Зак, забирая у него кувшин. — Ты лучше скажи, Саган жив?

— Он жив? — вторила вопросу Стель.

— Он жив, — ответил Бенедикт. — Но пленён.

— Кем? — в один голос воскликнули Стель и Зак.

— Его злейшим другом Иуаррофракксом, — Бенедикт криво усмехнулся. — Мы всё правильно рассчитали. Он нанёс свой удар именно в тот момент, когда у Сагана не было сил. Всё время я оставался невидимым и наблюдал за ним. Первые сутки всё шло как обычно. Он в основном спал, пил и ел. Был очень слаб, поэтому часто просил помочь с едой администратора. А всё остальное время пребывал в покоях один в компании своего лиса. Ночью я почувствовал чужое присутствие. Саган тоже его почувствовал. Он улыбался, когда Иуаррофраккс материализовался в его покоях. Приветствовал его как старого друга и предложил угощение. Некоторое время они разговаривали. Саган пытался узнать о планах. Поскольку Иуаррофраккс был уверен в своей победе, он рассказал, что собирается прибрать к рукам весь Институт Равновесия. И пока все эти бюрократы очнутся и поймут, что происходит, его цель будет достигнута. Он уничтожит сердце миров, зародив новую цепочку жизни. Он станет творцом. Мне казалось, что он сумасшедший. Но, думаю, это его природа. Он выбрал стезю разрушения. А Саган уравновесил его, выбрав стезю созидания. Затем Саган спросил, как Иуаррофраккс собирается его уничтожить, чем вызвал громкий смех. Это звучало как издевательство. Враг сказал, что не собирается его уничтожать. Ведь этим он поставит под угрозу равновесие. И тогда у него сильно снизятся шансы на достижение своих целей. Поэтому он просто пленит душу Сагана. Саган посмеялся в ответ, сказав, что тогда Иуаррофракксу придётся постараться, чтобы найти её вместилище. На что Враг ответил, что искать придётся недолго, и что Саган вряд ли расстаётся с ней, так как предпочитает любить живое и людей. А при таких желаниях душа должна находиться очень близко к сердцу. А дальше начался ужас. Иуаррофраккс пытался вселиться в Сагана, я видел, как они перевоплотились в стихии и боролись недолгое время. В конце концов, сгусток огня пожрал всё вокруг и принял вид Сагана. Я был наготове. Искал идеи, как проверить, кто передо мной. И пока я этим занимался, Саган достал прямо из воздуха хрустальную клетку и посадил в неё Ритта. А потом обернулся ко мне, будто видел меня. Я растерялся всего на мгновение, когда он неимоверными силами скрутил меня, обездвиживая, и скинул фантом. Я не мог даже пошевелиться. А потом он осмотрел помещение, увидел там медицинскую капсулу Сагана, поместил в неё моё беспомощное тело и… — Бенедикт тяжело вздохнул, словно собираясь с силами. — Он вызвал какие-то изначальные сущности. Они вцепились в меня, высасывая кровь и жизненную энергию. Мне было мучительно больно. Я не мог отделаться от мысли, что именно так и чувствуют себя жертвы носферату, — Бенедикт нервно облизал губы. — А они высасывали из меня всё до последней капли. Я ещё слышал, как Иуаррофраккс говорил, что не собирается меня убивать. Что я неплохо буду смотреться в его галерее трофеев. И что-то ещё… К этому моменту меня высушили почти до дна. Последнее, что я помню, это чёрная вязкая апатия, которая окутала меня, будто застывшая смола. И я перестал осознавать себя…

— Я не представляла, насколько он силён, — в ужасе прошептала Стель.

— Да, — кивнул Бенедикт. — Но как вы нашли меня?

— Мы справились с нашими заданиями, — задумчиво начал Зак. — Стель даже жизнь мне спасла.

— Не льсти, — недовольно скривилась Стель. — Ты ещё не прощён.

— Видишь ли, мы вроде вместе, — быстро прошептал Зак, оглядываясь на Стель. — Но вот прямо сейчас она на меня очень злится.

— Заткнись! — довольно грозно ответила Стель.

— Поздравляю вас, друзья мои, — улыбнулся Бенедикт.

— Пока не с чем, — упрямо проговорила Стель. — В общем, как только мы вернулись в Институт, нам сообщили, что ты убит на задании, наша команда расформирована, а Саган переведён в другое подразделение. В наших услугах они больше не нуждаются, но поскольку мы устали, выполняя последние миссии, нам дали сутки на отдых. Нам пришлось проявить чудеса маскировки, чтобы придумать какой-нибудь план. Мы не очень поверили новостям. Но доказательств у нас не было. И тогда я подумала, что у моего народа есть заклинание «Зеркало душ», которое позволяет общаться с мёртвыми. Мы решили обзавестись им и выяснить, умер ты ли на самом деле или нет. И как только я воспользовалась им…

— Она пропустила небольшую часть рассказа, где её и меня пленили, а потом нас спасла её матушка, — улыбнулся Зак. — Мировая тётка! Ты бы её видел!

— И как только я воспользовалась заклинанием, — проигнорировав Зака, продолжила Стель. — Я поняла, что ты жив. Дальше мы рассудили, что ты всё ещё в Институте Равновесия. Внимательно изучили карту…

— Она ещё пропустила историю нашего побега, — усмехнулся Зак. — Мы прихватили карту Института и портативные врата перемещения, — он хихикнул как маленький сорванец после очередного сомнительного подвига.

— В общем, мы вернулись, забрали тебя… — продолжила Стель.

— И ещё одни врата перемещения, а также портативный Оракул и немного оружия, — снова ухмыльнулся Зак.

— И вот мы все здесь, — закончила рассказ Стель.

— И у нас есть где-то двадцать пять дней, в которые погоня нас не достанет, — добавил Зак.

— Вы рисковали из-за меня жизнью, — чуть слышно прошептал Бенедикт.

— Ты бы поступил также на нашем месте, — твёрдо ответила Стель. — Раз уж я этого мужлана пару раз спасла от смерти, то тебя-то точно должна была! — она укоризненно посмотрела на Зака. Бенедикт помнил, что вот таким взглядом и смотрят на любимых мужчин любящие женщины.

— У меня смешанные чувства, друзья мои, — начал Бенедикт, стараясь вынырнуть из своих мыслей. — С одной стороны я очень обязан вам. Думаю, что вряд ли смогу когда-нибудь рассчитаться до конца.

— Сможешь, — перебил его Зак. — Как бы мы не стали должны тебе, у нас на хвосте сидит уже весь Институт Равновесия, наверное.

— Продолжай, Бенедикт, — сказала светским тоном Стель. — Ты же знаешь, что Зак не блещет воспитанием.

— С другой стороны я очень зол, — последовал совету Стель Бенедикт. — Настолько зол, что не намерен оставлять в покое тех, кто так поступил с нами и Магистром Саганом.

— Ещё бы! — хмыкнул Зак.

— И я думаю о том, не будет ли это чрезмерной наглостью с моей стороны — попросить у вас помощи для осуществления мести?

— Я бы сказал, что у нас особо нет выбора, — ухмыльнулся Зак. — Видишь ли, мы тут немного попетляли, чтобы нас не сразу догнали друзья по службе. А после того, как вытащили тебя и Оракул, нажили ещё одного врага — Иуаррофраккса. Так что либо одни, либо другие в скором времени захотят начистить нам некоторые части тела.

— Можно выбрать стратегию избегания, — протянул Бенедикт. — А можно выбрать стратегию наступления, — он пожал плечами.

— У меня впереди около тридцати человеческих лет, прежде чем я смогу снова вернуться в Колонию эльфов, — решительно улыбнулась Стель, глядя ему в глаза. — А бегать я не собираюсь. К тому же у меня неоплаченный долг перед Саганом. Поэтому можно сказать, что выбор очевиден. Я с тобой.

— А мне и возвращаться-то некуда, — широко ухмыльнулся Зак. — И потом, куда Стель, туда и я. Без меня она далеко не уйдёт. Даже с тобой, брат.

— Животное! — рассвирепела Стель. — Следи за своими словами! Я — Воин!

— Воин-воин, — замахал руками Зак, защищаясь от замахнувшейся Стель. — А вместе мы два воина. Точнее три воина!

— Четыре, — прошелестел младший элементаль.

— Во! — Зак скорчил извиняющуюся гримасу: — Четыре воина! Теперь Институту и Иуаррофракксу уж точно несдобровать!

— В таком случае, нам нужна стратегия, — сказал Бенедикт.

— А что тут думать? — спросил Зак. — Всё проще некуда! Надо выманить этого великого и ужасного из Института, а затем грохнуть его.

— В целом, всё верно подмечено, — сказал Бенедикт. — Но что делать с Институтом? Это тоже очень серьёзный враг!

— Очень просто, — ответила Стель. — Нужно сделать из врага друга.

— И как ты себе это представляешь? — спросил Зак. Бенедикту казалось, что он излишне придирается к Стель.

— Как сказал Бенедикт, у Иуаррофраккса природа разрушения. И если он всё это время будет находиться в теле Сагана, рано или поздно кто-то начнёт подозревать неладное. Рано или поздно станет ясно, что он враг и для Института тоже. А иметь хорошего соратника в борьбе с одним из самых могущественных существ во всех мирах — это очевидное преимущество.

— Логично, — вставил Зак, вмиг став серьёзным.

— Что ж, тогда ещё более логичным будет предпринимать такие действия, которые приблизят разоблачение Иуаррофраккса, — резюмировал Бенедикт. — И ждать момента, чтобы предъявить Институту Равновесия неоспоримые доказательства, чтобы заручиться их поддержкой.

— А что конкретно делать-то? — спросил Зак, почесав голову.

— Он у нас не стратег, — ухмыльнулась Стель. — он у нас тактик. Слепое оружие исполнения!

— У каждого свои таланты, — примирительно сказал Бенедикт. Эти перепалки были для него в новинку. Раньше Стель и Зак пытались оскорбить друг друга. А теперь это было похоже на перебранку давно живущих в браке мужа и жены. — Думаю, всё очевидно и лежит на поверхности. Иуаррофраккс разрушитель. Значит, стезя созидания для него чужда, так сказать, на уровне жизненных принципов и парадигм. Если действовать от обратного, любое проявление созидания будет вызывать в нём всплеск активности в обратную сторону. Таким образом, сдвинув Равновесие в сторону добра и созидания, мы обеспечим ему возможность показать истинное лицо.

— Творить добро, значит? — рассмеялся Зак. — А что? Мне нравится!

— Надо действовать осторожно и на опережение событий, — протянула Стель. — На данном этапе мы не имеем права рисковать. Если сейчас, когда у нас всё ещё два могущественных врага, мы совершим ошибку, она будет стоить жизни нам всем. Но и это не главное. Главное, что это будет стоить жизни всему существующему.

— Ты права, Стель! — воскликнул Бенедикт.

— Ну, тогда тщательно выбираем мир и идём туда сеять доброе и вечное, — рубанул воздух ладонью Зак.

— Я сейчас же займусь деталями нашего плана, — сказал Бенедикт, вываливаясь из остатков медицинской капсулы.

— А может, помоемся для начала? — спросил Зак. — Со стороны мы выглядим весьма колоритно, — он ухмыльнулся. — Один голый чувак с ног до головы измазанный уже запёкшейся кровью. И ещё двое одетых, но тоже по локоть в крови. Мы прям реально сила! — он громко захохотал.

— Голый? — Бенедикт недоумённо уставился на своё тело, осознавая насколько Зак прав. — Боже! — он мгновенно прикрыл интимную часть тела ладонями. — Стель, прости меня! А где вода? Я должен привести себя в порядок!

— Вода вон там, — указала в сторону больших растений Стель. — Тут такие гигантские чашелистики, что вполне сойдут за ванну.

— Благодарю, — сдавленно прошептал Бенедикт и поспешил ретироваться в указанную сторону.

Зак

Пока они разрабатывали стратегию, а потом дружно мылись по очереди, солнце окончательно склонилось к закату. Бенедикт куда-то исчез. А Стель так и не пустила Зака в свой шатёр. Не помогли ни извинения, ни лесть, ни весьма откровенные заигрывания. В очередной раз, услышав название своей истинной сущности на букву «ж», Зак решил отступить. Спать совершенно не хотелось, поэтому он взял портативный Оракул и пошёл экспериментировать. Пока он нажимал на разные кнопки и исследовал надписи, к нему бесшумно подкрался Бенедикт.

— Кхе-кхе, — обозначил он своё присутствие, а Зак даже подпрыгнул на месте. — Не помешал?

— Брат, ты меня напугал, — выдохнул Зак. — Не помешал, конечно. Давай, садись, — Зак похлопал ладонью по земле рядом с собой. — Занятная вещица, скажу я тебе!

— Это Оракул? — спросил Бенедикт.

— Он самый, — протянул Зак.

— Разобрался, как он работает? — спросил Бенедикт.

— Да особо ничего сложного, — констатировал Зак. — Интерфейс как у среднестатистической РПГ-шки. Я в своё время на таких много гамал.

— Прости? — ничего не понял Бенедикт.

— Ладно, не суть важно, — махнул рукой Зак. — Вот смотри, — Зак нажал на кнопку, и над плоской клавиатурой развернулся большой голографический экран с массой всевозможных светящихся точек. — Это карта миров. Видишь, каждый окрашен в один из трёх цветов Оракула. В основном все зелёные. Вот, есть оранжевые. И пока что не очень много красных. Видишь?

— Очень интересно, — сказал Бенедикт, рассматривая экран.

— Рядом с каждой точкой её кодовое обозначение. Его и надо набирать на вратах для перемещения. Вот, смотри, — Зак нажал на надпись, и она высветилась крупными символами.

— А наш мир здесь есть? — спросил Бенедикт, наклоняясь ближе к экрану.

— Ага, — довольно сказал Зак. — Я его сразу нашёл. Вот! — он ткнул пальцем в точку на экране. — Зелёный!

— Вижу, — поддержал беседу Бенедикт.

— А теперь смотри. Если кликнуть на него двойным щелчком, вот так — Зак быстро стукнул пальцем два раза по точке, — то открывается экранчик с меню. И тут вся информация по этому миру собрана. Вот, смотри. Это основные характеристики. Это население. Это климатические условия. Геология. Эти видишь, синие?

— Вижу, — ответил Бенедикт.

— Это значит, что информация есть. А вот, например, «Основные разумные обитатели» красные. Видишь?

— Вижу, — согласился Бенедикт.

— Это значит…

— Что информации нет, — подхватил Бенедикт. — Потому что основные разумные обитатели здесь только мы.

— Рубишь! — восхитился Зак.

— Это значит, глубоко разбираешься в вопросе, — как всегда расшифровал Филимон.

— А вот что ещё я раскопал, — продолжил Зак, увлечённый делом. — Смотри, некая упорядоченность в скоплении всё же есть. Вот, например, ближе к центру скученность планет больше. А чем дальше от центра, тем более разреженно получается. Видишь?

— Вижу, — согласился Бенедикт.

— Если считать, что это центр, а потом первый пояс, то смотри, — Зак начал пальцем двигать изображение на экране, смещаясь в правую сторону. — То здесь второй пояс, третий, четвертый, пятый. Видишь?

— Вижу, — кивнул Бенедикт.

— И знаешь, сколько их всего? — с торжеством задал Зак риторический вопрос.

— Не знаю, — ответил Бенедикт, принимая условия игры.

— Тридцать два! — выдохнул Зак.

— Так много?! — удивился Бенедикт. — Это сколько же миров?

— Хренова туча! — констатировал Зак самую большую величину, которую знал. — Но главное не в этом.

— А в чём? — спросил Бенедикт, предвкушая ещё один интересный факт.

— Ты врата перемещения видел? — спросил Зак.

— Мельком в Институте, — ответил Бенедикт.

— Ну вот, может, тогда, помнишь, сколько там всего символов вводится в поле кодирования?

— Вряд ли, — ответил Бенедикт.

— Жалко, — опечалился Зак. — Я вот точно не помню. Первые — всегда две буквы, которые обозначают магическая галактика или реальная. Потом номер галактики. Потом номер планеты. А потом время в местном исчислении. И вот я не уверен, но, кажется, там есть ограничения по количеству символов. Проверить не могу. Все врата в шатре у Стель. Она спит, а будить не хочется.

— Ограничены, — прозвучал из темноты голос Стель. — А Стель уже давно не спит.

— И насколько? — заинтересовался Зак.

— Галактика — двузначным числом, Планета — трёхзначным, а время не помню. Вроде пятизначные цифры, — сказала Стель, выходя из темноты и усаживаясь рядом с другой стороны от Зака. — А что это даёт?

— Круто! — восхитился Зак, а затем начал всё быстрее и быстрее листать изображение на экране в правую сторону. — Вот, — выдохнул он, нажимая на обозначение мира рядом с какой-то точкой. — Видите? У этого обозначения символов больше! Получается, что не до каждого мира можно добраться прямым перемещением. Получается, есть такие, в которые добираться нужно с пересадками! — обрадовался Зак своему открытию.

— И что это даёт? — спросила Стель.

— Не знаю, — искренне признался Зак.

— А я вот думаю, что в этом есть выгодное преимущество, — задумчиво заметил Бенедикт. — Как только мы нарушим Равновесие в сторону созидания в одном из миров, Иуаррофраккс скорее всего выдвинет туда войска. Не группу реагирования, которая здесь сейчас почти в полном составе находится, а именно армию. И приказ будет очень прямым, учитывая его склонность к разрушению.

— Логично, — ответил Зак. — А при чём тут транзит?

— Как победить армию, когда нас всего четверо, а ресурс местных жителей может быть ограниченным или откровенно недостаточным, как, например, здесь?

— Как? — задал Зак очередной риторический вопрос.

— Устроить последовательные сражения во всех мирах, которые будет посещать армия! — улыбнулся Бенедикт.

— Ты гений, брат! — восхитился Зак.

— Понять бы ещё, какие конкретно миры они будут проходить по пути, — поджала губы Стель.

— Минутку! — Зак застучал по экрану пальцами, умудряясь отслеживать информацию на всплывающих окнах. Он периодически чесал голову и дёргал себя за волосы, приводя мысленный процесс в апогей эффективности. — Вот! — заорал он, наконец.

— И что же? — спросила Стель, скептически глядя на него.

— Оптимальный маршрут, — расплылся в ухмылке Зак. — Есть у них тут функция такая. И я её нашёл, — он довольно потянулся. — Аплодисменты не нужны!

— Показывай, — коротко приказала Стель.

— Ну, вот, например. Самый дальний мир, это прямо край географии. И в него можно попасть вот из этого мира. — Зак ткнул пальцем в другую точку, соединённую тонкой линией с первой. — А сюда можно попасть вот отсюда. — Зак снова переместил изображение. — А в этот мир уже прямо из Института Равновесия.

— А что там за миры? — спросил Бенедикт.

— Сейчас глянем, — обнадёжил Зак. — С начала или с конца начнём?

— Пожалуй, с начала, — вежливо попросил Бенедикт. Стель промолчала.

— Ладно, — согласился Зак. — Итак, перемещаемся из института Равновесия и оказываемся тут. А тут у нас девственно чистая природа. Населения ноль. Но мир магический.

— Население синим горит, — усмотрел внимательный Бенедикт.

— Жмём, — согласился Зак. — «Мир населён младшими представителями стихийных существ». Это кто?

— Это мои сородичи, — прошелестел Филя.

— Прости, дружище, — Зак скорчил виноватую физиономию. — Девственный природный мир с элементалями. Рай на земле.

— Давай дальше, — сказала Стель беспрекословным тоном.

— Дальше перемещаемся сюда. Так. Тут у нас тоже девственные леса и… Мать моя женщина! Кентавры! Вы видите?! Кентавры!

— Мы видим, — спокойно ответила Стель.

— Если бы мне дали написать учебник расширенной географии на Земле, я бы уже в дурке прохлаждался.

— Можно посмотреть, что дальше? — вежливо поинтересовался Бенедикт.

— Пожалуйста, — ответил Зак. — Прыгаем дальше и тут у нас… Ёшки-матрёшки! Это же ацтеки! Или инки?

— Мезоцивилизация рабовладельцев с кастовым строем, — прочитала Стель. — Развитые коммуникации за счёт социальных дорог… Иерархическая власть… Культ древнего бога солнца Тлалока… Человеческие жертвоприношения, чтобы бог мог двигаться по небу… Развитая армия… Оружие примитивное, правда. — Она ненадолго задумалась, потом повернулась к Бенедикту: — Что думаешь?

— Стратегическая возможность неплохая, — задумчиво протянул Бенедикт. — Последний мир вполне может стать триггером для Оракула и тревоги. Нужно продумать тактическую сторону.

— Я одного не пойму, — зло прошептал Зак. — Как в мире, в котором есть человеческие жертвоприношения, может быть Равновесие?

— Давай посмотрим демографию, — предложил Бенедикт.

— И что тут? — зло спросил Зак, нажимая на нужную вкладку.

— Всё вполне объяснимо, — ответил Бенедикт. — Они рожают больше, чем могут прокормить. А прокормить, судя по климату, они могут очень много.

— Всё равно не понимаю! — зло крикнул Зак.

— Брат, нужно привыкнуть к этому порядку вещей, — ответил Бенедикт. — Это же как в твоём мире. Мыши, насекомые и некоторые млекопитающие как потребители первого порядка едят растительный покров. Их в свою очередь едят потребители второго порядка — пресмыкающиеся и птицы. Не помню, но их больше в списке. А дальше в систему вступают потребители третьего порядка. А заканчивается всё людьми.

— Мы едим тех, у кого нет души! — зло ответил Зак, заранее зная, что обречён на провал.

— Я понимаю твои чувства, — примирительно сказал Бенедикт. — Но факты остаются фактами. Прости. И Равновесие — это то, что обеспечивает эту цепочку. Как на примитивном уровне, так и с более серьёзными социальными понятиями для разумных существ. Справедливость, например.

— Мне всё равно не нравится, когда об этом думают так… — Зак в порыве зачесал волосы назад. — Так… Безразлично!

— Я знаю, — мягко заметила Стель. — Возможно, ты стал мне в некотором роде дорог именно из-за этих твоих чувств. — Она немного помолчала, глядя на упавшую нижнюю челюсть Зака. — Но у нас есть план. И это план по выживанию и приведению миров в состояние справедливости. И тут нельзя вникать в философские тонкости. Понимаешь?

— Да знаю я всё! — Зак зло свернул экран и деактивировал Оракул. — Просто это… не честно, — еле слышно прошептал он.

— Пойдём, защитник всех угнетённых, — улыбнулась Стель.

— Никуда я не пойду, — ответил Зак. А потом спохватился: — Куда это мы пойдём?

— В шатёр, куда же ещё? — притворно изумилась Стель. — Бенедикт, ты нас извинишь?

— Конечно, — тактично ответил вампир. — Тем более, мне нужно время на обдумывание.

— Не знаю, — протянул Зак. Но посмотрев в глаза Стель, вскочил на ноги. — Спать, так спать. Мы же спать?

— Не знаю, — игриво пропела Стель.

Стель

Стель проснулась, но глаза открывать не стала, немного послушав сопение Зака рядом. Это успокаивало её. Давало ощущение комфорта и безопасности. Этот большой волосатый увалень стал для неё хорошим якорем. Ещё несколько месяцев назад она и представить себе не могла такого развития событий. Но реальность преподнесла ей за это время очень много уроков, в первую очередь научив ценить всё настоящее, а не призрачное. Она приоткрыла глаза и сквозь ресницы посмотрела на разметавшиеся по подушке волосы Зака. Его заметную щетину на подбородке и щеках. И тихо проговорила:

— Надо бы тебе в душ, — она потянулась, вытягивая руки вверх, — и лишние волосы с лица убрать.

— Это называется «бриться», — проворчал Зак, не открывая глаз. Он вытянул руки, нащупал её талию и притянул к себе. — Привет.

— Нужно подниматься, — промурлыкала Стель, прижимаясь к горячему телу. — Бенедикт, наверное, заждался. У него уже точно есть план.

— Даже не сомневаюсь, — сказал Зак, отпуская Стель и рывком садясь на постели. — Время поджимает. Ты права.

Умывшись и позавтракав, кто как мог, военный совет собрался на совещание. Бенедикт был выбран главным стратегом:

— Я рассуждал с точки зрения логики и наших возможностей, — начал он. — В первом мире с элементалями логично оставить Зака и Филимона. Цель проста: договориться о совместной обороне от первого вторжения армии Института. Тактика остаётся за вами. Сами придумайте, как и что будете говорить, чтобы добиться цели.

— А что тут думать? — спросил Зак. — Попугаем их. Наверняка Иуаррофраккс будет участвовать в этом. И сказать элементалям, что против них придёт повелитель разрушительных стихий — это и есть залог успеха. Филя, как думаешь?

— Может и сработает, — прошелестел элементаль не очень уверенно.

— Сработает! — беззаботно махнул рукой Зак. — А дальше что?

— Второй мир — это кентавры, — пояснил Бенедикт. — Мне легко будет сыграть роль одного из них при помощи фантома. Тактика проста: я скажу, что единственный уцелевший из своего племени. И что за мной гонятся враги. Надеюсь, что найду поддержку среди местных племён.

— Ты-то точно найдёшь! — улыбнулся Зак. — Тебе достаточно перестать шептать, чтобы тебя беспрекословно слушались.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — ответил Бенедикт, нахмурившись и прикоснувшись к своему шраму в виде креста на щеке. — Сражаться по принуждению — не лучшая идея.

— Извини, не подумал, — смешался Зак.

— В любом случае, если что-то пойдёт не так, я всё равно воспользуюсь этой возможностью, — примирительно сообщил Бенедикт.

— Значит, третий мир с мезоцивилизацией остаётся за мной? — догадалась Стель.

— Я изучил множество информации об этом мире, — Бенедикт снова в задумчивости прикоснулся к шраму. — У них есть поверье: «И придёт Великий Воин, осенённый Ветвью Орла и Ветвью Ягуара. И Тлалок, восхищённый его силой и красотой навечно останется в небе, не в силах отвести глаз». Дело в очень долгом противостоянии двух городов. В одном сидит Оратор (это их самая высокая каста аристократии) со сложным именем «Рука, сжимающая тростниковые стрелы». Его армия почётных ветеранов называет себя Ветвью Орла. В другом господствует Оратор Дымящийся Щит. Его ветераны называют себя Ветвью Ягуара. По мощи они равны, поэтому давно завоевали все остальные земли под себя. Экономика построена на принесении дани и выполнении повинностей других каст. А вот с религией всё хуже, — Бенедикт тяжело вздохнул. — Мы вчера касались этого вопроса, — деликатно прошептал он. — Напомню, что концепция жертвоприношений в том, чтобы Тлалок, бог Солнца двигался по небу регулярно и без сбоев, его нужно постоянно снабжать жертвами. Поэтому Ягуары постоянно совершают набеги на Орлов, а Орлы на Ягуаров, чтобы привести пленных. Я даже больше скажу, — Бенедикт оживился, — у них вся воинская карьера построена именно на этом. Если воин приводит первую жертву, он получает в знак отличия плащ с цветами или скорпионами. За вторую жертву на этом плаще появляется красная кайма. За третью жертву плащ украшают ракушками и перьями экзотических птиц. За четвёртую разрешено носить причёску особой формы. И только за пятую жертву ты можешь стать почётным Ветераном и назвать себя Орлом или Ягуаром. Впрочем, я отвлёкся, — Бенедикт снова прикоснулся к шраму. — Я нашёл того, кто подходит к описанию в предсказании. Его зовут Цветы на пахотной Земле. Его отец был из Ветви Ягуаров, а мать из Ветви Орла. Таким образом, он осенён обеими ветвями. Живёт он отшельником довольно далеко от двух столиц. Мне кажется, он идеальный кандидат на нового мессию.

— То есть, мне нужно найти его, проинструктировать и помочь занять законное место, — сказала Стель.

— Именно так, — ответил Бенедикт. — Это решит проблему с религией. Он должен прекратить жертвоприношения. Это станет триггером для Института Равновесия. Таким образом, мы сдвинем фокус к добру.

— А как решить проблему с вторжением? — спросил Зак.

— Объединить армию и придумать причину, по которой они выступят против Института, — сказал Бенедикт.

— Это просто, — сказала Стель. — Можно сказать, что за этим Цветком охотятся враги Тлалока и хотят убить его. И пусть армия защищает его до конца жизни.

— Если возражений против стратегии нет, — сказал Бенедикт, — то надо бы обсудить время на исполнение наших миссий.

— Возражений нет, — сказала Стель.

— А у меня есть, — ответил Зак. — Филя и сам легко управится со своими сородичами. А я пойду со Стель…

— Не пойдёшь! — закричала Стель. — Ты снова начинаешь? Снова?!

— Я всего лишь хочу защитить тебя, женщина! — прорычал Зак.

— Дорогие мои, — примирительно прошептал Бенедикт, — давайте для начала поинтересуемся у самого Филимона. Что он думает по этому поводу.

— Ну, — прошелестел ветерок, — вообще-то я не уверен, что справлюсь. Я могу быть переводчиком. Но вряд ли мои сородичи меня послушают. Я же младший в нашей иерархии.

— Ты ж говорил, что средний?! — воскликнул Зак.

— Я старший среди младших, если можно так выразиться, — сник Филимон.

— То есть элементаль не справится, а человек справится! — саркастически произнёс Зак. — И каким образом?

— В этом и есть сложность твоей миссии, — сказал Бенедикт.

— Может, нам за тебя всё продумать и отдать приказ, как действовать? — ехидно улыбнулась Стель.

— Спасибо, не надо, — буркнул Зак и отвернулся. — Возражений нет, — глухо произнёс он.

— Теперь обсудим время, — быстро прошептал Бенедикт, не давая Стель возможности выразить своё торжество. — Мир мезоцивилизации работает как триггер. То есть к моменту, когда Стель явит народу их Великого Воина, в наших мирах всё должно быть готово. Мне, я думаю, понадобится не меньше чем трое суток. Зак?

— Ладно, тоже за три дня справлюсь, — он хмуро смотрел вдаль.

— Стель, тебе хватит трёх суток? — спросил Бенедикт.

— Ещё бы! — гордо ответила Стель. Умом она понимала, что сроки слишком короткие, но теперь её было не остановить. Так красиво утереть нос Заку!

— Подумай хорошо, — предложил Бенедикт. — Тебе нужно найти Цветы на пахотной земле. Убедить участвовать в нашем замысле. А потом произвести религиозный переворот. Затем объединить и подготовить две армии. Права на ошибку нет!

— Хорошо, — милостиво согласилась Стель. — Возьмём ещё одни сутки на всякий случай. Итого четверо суток.

— Институт Равновесия тоже будет собирать войска не меньше суток. Так что у нас ещё одни сутки прибавляются, — Бенедикт обвёл всех взглядом своих абсолютно чёрных глаз. — Итак, у нас есть пять суток на наши миссии. Считаем, что время пошло.

— Что с портативными вратами решим? — спросил Зак. — Их только двое, а нас четверо и три мира.

— Одни останутся у тебя, — предложил Бенедикт. — Вторые у Стель. Как только армия Института придёт в твой мир, ты прыгаешь ко мне. Дожидаемся их прихода и прыгаем к Стель. А оттуда уходим все вместе.

— Уходим петлёй через пять миров на всякий случай, — предложил Зак.

— Согласен, — ответил Бенедикт.

— Возражений нет, — сказала Стель.

— Что ж, — торжественно прошептал Бенедикт. — Давайте возьмём час на сборы, а затем будем считать операцию начатой.

— Пойду, соберу вещички, — сказал Зак, ни на кого не глядя. Стель почувствовала себя немного виноватой, но тут же отбросила эмоции. Впереди важная миссия. Не до чувств.

Зак

Зак расстроился из-за реакции Стель. Настроение сразу испортилось. Вот почему с женщинами так сложно? В постели у них всё отлично, а в жизни швах за швахом. И ведь он всё пытается делать правильно, а получается ровно наоборот. Зак вздохнул, собирая свой вещмешок. И что с собой брать? Хрен его знает, как с этими элементалями договариваться. И воевать с ними бесполезно. Тут только дипломатия поможет. А какой из него дипломат? Эх. Зак обречённо вскинул мешок на плечо, оглянулся. Бенедикт и Стель уже стояли в центре поляны, явно дожидаясь его. Зак снова вздохнул и пошёл к друзьям. Стель тут же начала набирать координаты первого мира на портативных вратах. Знакомое синее свечение окутало их, и они прыгнули.

Зак осмотрелся. Мир выглядел чудесно. Высокая трава и редкие, но очень зелёные деревья с огромной массой листвы. Немного похожи на берёзы. Ствол такой же белый с чёрными засечками. А вот ветви совсем не гнулись. Прямо восходили к свету солнца в небе. И были толстыми. Ветер прогулялся по деревьям, трепля листья и пригибая траву. Воздух был чист и свеж. Зак вдохнул полной грудью и подвигал плечами, разминая мышцы. Затем отошёл в сторону и замер. Бенедикт и Стель тоже оглядывались вокруг. Стель явно радовал этот мир. Ещё бы! Она старая поклонница Гринписа. Зак нахмурился, глядя, как Бенедикт усаживается на траву, а Стель носится по поляне, водя рукой по верхушкам травинок.

— Алё, гараж, — прокричал он. — А пять суток только у меня или у вас тоже со сроками напряжёнка?

— Что, брат? — Бенедикт растерянно уставился на него.

— Я говорю, валите по своим мирам и дайте мне делать свою работу, — грубо ответил Зак. Ничего. Потерпят. Засунули его в это дело мордой, так пусть и получают заслуженное.

— Хам, — расстроено сказала Стель.

— Он прав, — прошептал Бенедикт. — Пойдём, Стель. Нам пора.

Зак подождал, пока Бенедикт наберёт код, синее свечение окутало их со Стель силуэты, а потом они исчезли. Зак глубоко вдохнул ещё раз и сел в траву. Итак, у него пять суток и цель.

— Филя, ты тут? — спросил он воздух.

— Тут, — еле слышно прошелестел маленький друг.

— Чего такой смурной? — спросил Зак.

— Я тебя подвёл, — совсем тихо прошелестел ветерок. Зак с трудом разобрал слова.

— Господи! Когда уже ты прекратишь расстраиваться по пустякам? — Зак покачал головой.

— Это не пустяки, — буркнул Филя.

— Ты пойми, ты всё честно ответил. А если бы промолчал, остался тут один, а потом не справился, так нас бы всех этот грёбаный Институт завалил бы! — объяснил Зак. — Так что это мне надо извиняться, а не тебе. Понятно?

— Я не подумал про это, — воодушевился Филя. — Только ты не извиняйся, ладно? — попросил он, теплея. Верный признак полного смущения элементаля.

— Не буду, — кивнул Зак. — И где тут элементали?

— Везде, — радостно зашелестел Филя. — Я ощущаю присутствие многих младших, которые следят за лесом, за ручьём и ещё на запад подальше река есть. Большая и полноводная. Ощущаю присутствие свободных, которые следят за порядком. И есть несколько верховных. Я их всех ощущаю.

— Ясно, — сказал Зак. — Имена есть только у верховных?

— Я не знаю, как у них тут всё устроено, — прошелестел Филя. — Это же в моём мире только так было. Вдруг здесь всё совсем по-другому?

— Ага, размечтался, — проворчал Зак. — Если Институт Равновесия добрался сюда, то уже давно порядок наведён. И всё тут ровно также как и в твоём родном мире. Ладно, поищи какого-нибудь верховного. Надо поговорить.

— Зак, — снова приуныл маленький друг, — я боюсь, он не будет со мной говорить.

— А с тобой и не надо, — ответил Зак. — Ты служишь мне, так?

— Да, меня повелитель стихий Иаурргритт назначил, — гордо констатировал Филя.

— И я про это, — усмехнулся Зак. — Так что иди и сообщи верховному, что с ним желает поговорить твой хозяин.

— Я мигом! — пискнул Филя, растрепав волосы Зака на прощание.

— Помоги мне боже, — прошептал Зак. — Я даже не представляю, как разговаривать с этими верховными.

Он внимательно осмотрел пространство. Надо бы устроить лагерь. В конце концов, ему тут ещё пять суток тусить. Он залез в вещмешок, доставая оттуда кусок брезента и верёвку. Разрезав брезент ножом на две части, одну он пристроил как гамак, натянув с помощью верёвки на два могучих ствола рядом. А вторую — вместо крыши над гамаком. Кинул в гамак подушку и одеяло и пошёл шарить по окрестностям в поисках дров для костра. Заодно примечал, есть ли в этом мире живность или только элементали. Заметил парочку зайцев в высокой траве. Ребята были просто огромными. Отожрались тут на вольных хлебах. В зарослях кустов он внезапно наткнулся на кабана. Кабан внимательно оглядел напуганного Зака и продолжил жевать ягоды вместе с ветками куста. Зак выдохнул. Ну конечно! Тут же на них никто не охотится, так что зверюга непуганая. Чего бы ей бросаться на Зака? Завалив зайца из лука (огнестрельное оружие тут лучше не использовать, перепугает всех обитателей), Зак освежевал его. Развёл костёр и пристроил тушку на вертел, а вертел над огнём. И именно в этот момент вернулся Филя.

— Я не справился, — горестно прошелестел маленький друг.

— Рассказывай, — попросил Зак.

— Он отказывается говорить с тобой, — снова закручинился Филимон.

— Давай по порядку, — попросил Зак.

— Я его нашёл, сказал, что мой хозяин хочет с ним поговорить. А он спросил, кто мой хозяин. Я назвал твоё имя. А он спросил, кто ты. Я сказал, что ты человек. А он сказал, что не знает, кто это. Тогда я тебя описал ему. А он сказал, что не будет говорить со смертным. Вот, — закончил Филя.

— Горе ты моё, — вздохнул Зак. — Далеко он сидит — этот твой верховный?

— Километров сорок на восток, — виновато прошелестел Филя.

— Накрылся мой ужин бордовой шляпой и медным тазом, — сказал Зак, поднимаясь на ноги и снимая вертел с кроликом с огня. — Неси меня прямо к нему.

— Слушаюсь! — прошелестел Филя и поднял Зака в воздух.

Зак летел над землёй на высоте птичьего полёта. Ему нравился открывающийся вид под ним. Видно было множество голубых змеек ручейков, причудливо пересекающих зелёный океан травы. Многочисленные деревья, река вдалеке. Невысокие скальные скопления приятного светло-серого цвета. И синее небо вдали. Просто очень красиво! В конце концов, Филя аккуратно высадил его на берегу очередного ручья. Чтобы не облажаться, Зак решил сразу обратиться прямо к верховному элементалю:

— Приветствую вас, уважаемый, — сказал он серьёзным тоном, широко расставил ноги и заложил одну руку за спину. Ему казалось, что так он выглядит хоть немного величественно. — У меня к вам есть вопрос. Знаком ли вам Иуарргритт?

— Вы неправильно произносите имя повелителя стихий, странный мешок с мясом и костями, — прогрохотало над водой. И берег ручья сразу вспенился и пошёл небольшими бурунами.

— Значит, вы знакомы, — констатировал Зак. — Тогда второй вопрос. Знаком ли вам Иуаррофраккс?

— Знаю я и этого повелителя стихий, говорящее животное, — прогрохотало и пробулькало одновременно.

— Что ж, — сказал Зак. — Дело за малым. Вы выбрали сторону разрушения или сторону созидания?

— Я созидающий, — гордо пробулькал элементаль.

— Вот и славно, — с облегчением выдохнул Зак. — Тогда у меня есть для вас история. Выслушаете?

— Говори, лысое животное, — благосклонно разрешил верховный. — Истории давно не услаждали меня. Она будет выдуманной или правдивой?

— Она будет правдивой от начала и до конца, — пообещал Зак. — Иуарргритт нашёл меня в моём мире и пригласил работать вместе с ним. Следить, чтобы созидание и разрушение находились в равновесии. Справедливости ради, стоит добавить, что помимо меня он пригласил также эльфийскую девушку-воина и вампира.

— Мне незнакомы подобные расы, — прогрохотало из ручья.

— Может быть, вам доведётся с ними познакомиться когда-нибудь, — успокоил Зак элементаля. — Я сказал это для того, чтобы вы поняли. Я не в одиночку действовал. Из нас сложилась отличная команда. А Саг… то есть, Иуарргритт был нашим руководителем. Мы сделали много для поддержания Равновесия. Но однажды обнаружили, что пока перемещались в других мирах, Иуарргритт исчез. Нам сказали, что он… — Зак вздохнул, прошёлся рукой по волосам, — неважно, что нам сказали. Когда мы выяснили правду, она оказалась ужасной. Иуаррофраккс пленил его душу и принял его облик. И теперь он разрушает под видом созидания. А его главная цель — уничтожить все миры, а затем создать свои собственные. Без всякого намёка на равновесие между созиданием и разрушением.

— Почему я должен верить тебе? — прогрохотал элементаль.

— Потому что самое позднее через пять суток он заявится сюда с армией, чтобы разрушать. И будет в облике Саг… Иуарргритта.

— Что есть сутки? — прогрохотал верховный.

— Когда солнце сядет и взойдёт над этим прекрасным миром, Иуаррофраккс будет здесь, — окончил Зак.

— Я подожду, — забулькал элементаль. Заку показалось, что он покидает пространство.

— Подождите! — крикнул Зак. — Моя история ещё не закончена.

— Говори, — недовольно громыхнуло.

— Он будет в этом мире недолго. Потому что его цель совсем другой мир. И там он собирается уничтожить всё живое. Я прошу вас, пожалуйста, дайте ему отпор здесь. Я не призываю победить его и его армию. Я просто прошу потрепать его воинство как следует. Чтобы, когда он уйдёт отсюда в другой мир, там был хотя бы один шанс победить его. Шанс — восстановить равновесие.

— Хмммм, — пробулькало в ответ. — Ты просишь многого.

— Я понимаю, — вздохнул Зак. — Я знаю, что вы подвергнете себя опасности. Но ведь вы же хотите, чтобы ваш мир продолжал существовать? Тогда это единственная возможность для вас сделать что-то для этого.

— Мне нужно поговорить с моими братьями, — пробулькало в ответ.

— Конечно, — согласился Зак. — Вы найдёте меня…

— Я найду в этом мире всё за мгновение, — грозно загрохотало. — Иди своей дорогой, говорящее животное.

— Вообще-то, я человек, — проворчал Зак. — Филя, отнеси меня в лагерь.

Обратно Зак летел над миром уже не в таком радужном настроении. Вроде бы интерес возбудил. Но, с другой стороны, мало ли что они решат? А если они и не подумают вступать в бой? Что тогда? Тогда, зараза, остаётся одно. Напакостить самому как получится и бежать к Бенедикту. Да уж, перспектива-то совсем нехорошая. Много он тут навоюет один против армии? Филя бережно опустил его на землю рядом с потухающим костром. Угли уже почти прогорели, ветер разносил мелкий пепел по траве. Зак подкинул дров в костёр и раздул новое пламя.

— За водой что ли слетай, а, Филь? — попросил он.

— У меня не большой талант впитывать воду, — печально прошелестел маленький друг. — Я же воздух! Всё, что я могу, это кружку влаги тебе принести.

— А нафига в себе-то? — удивился Зак. — Вот, бери кувшин и вперёд к заре навстречу. Зачерпнёшь кувшином воду и сюда.

— Я глупый, — сокрушённо прошелестел ветерок.

— Ты просто растерялся, — утешил его Зак. Взял вертел с кроликом и установил на подпорки. Начал медленно вращать. Мясо издавало умопомрачительные запахи. Слюноотделение началось непроизвольно. Зак крутил вертел, когда Филя аккуратно поставил рядом с ним кувшин с водой. — Сделай мне вискаря, пожалуйста, попросил Зак.

— Секунду, — прошептал маленький друг.

— И не переживай, пожалуйста! — попросил его Зак. — Есть хочется ужасно, — пожаловался Зак. — Ладно, горячее сырым не бывает, — сказал он, снимая вертел с огня и отрывая кусок мяса от тушки. — Мммм, вкуснотища!

— Мне никогда не стать верховным, — опечалился окончательно Филимон.

— Ефё как штать! — ободрил его Зак с набитым мясом ртом. В этот момент в чистом небе громыхнуло, высветился быстрый всполох молнии, а в воздухе потянуло озоном. — Это ещё что? — пробормотал Зак.

— Это верховные идут к тебе, — пискнул Филя.

— И сколько их? — опешил Зак, откладывая мясо в сторону.

— Двенадцать, — прошелестел Филя.

— Хоть бы пожрать дали, — проворчал Зак.

— Человек! — засвистел ветер, закутываясь в ветви деревьев. — Мы поможем тебе, если ты не солгал нам!

— Я рад это слышать, — застучал зубами Зак от порыва ледяного ветра.

— Мы будем ждать пришествие на пятый восход, — пронеслось в воздухе. — И если Иуаррофраккс придёт сюда в обличии Иуарргритта, мы дадим ему бой!

— Спасибо! — проорал Зак, находясь уже в центре какого-то стихийного бедствия. Ветер дул, молнии сверкали, раздавались оглушительные раскаты грома. Но, после его слов воздух быстро очистился. И Зак понял, что верховные элементали покинули его. — Пять суток! — скривился Зак. — Да у меня уже всё готово! Может, махнуть к Стель? — спросил он сам себя.

— Я бы не стал, — прошелестел Филя.

— Знаю, — вздохнул Зак. — Вряд ли она обрадуется. Ладно, тогда есть, пить и спать. Когда ещё такое райское место и время выпадет?

Бенедикт

Бенедикт и Стель прибыли во второй мир. Бенедикту мир сразу понравился. Это была дремучая гуща леса с вековыми деревьями. Их стволы не смогли бы обхватить и пятеро человек. Где-то наверху они переплетались своими кронами, создавая плотную крышу. Настолько плотную, что внизу всегда царил полумрак. А редкие солнечные лучи пробивались вниз как свет невидимых гигантских прожекторов. Это было похоже на декорации оперной сцены. Бенедикт восхищённо оглянулся ещё раз, а затем накинул фантом, тщательно сформировав образ кентавра в мыслях.

— Как получилось? — спросил он Стель.

— Великолепно, — сказала Стель, лукаво наклонив голову, — но есть одна небольшая деталь.

— Какая? — спросил Бенедикт.

— Ты забыл о гениталиях, — Стель, не выдержав, расхохоталась.

— Боже! — воскликнул Бенедикт. — Выставлять напоказ своё мужское достоинство? К такому я не готов.

— Без этой мелочи, — Стель намеренно сделала акцент на слове «мелочь», — тебя никогда не примут за своего.

— Не могла бы ты тогда двинуться дальше, а я здесь всё исправлю, — попросил Бенедикт. Никогда не думал, что будет испытывать чувство стыда перед Стель.

— Ладно, не буду тебя смущать, — улыбнулась эльфийка и ввела код в портативные врата.

Оставшись один, Бенедикт исправил внешний вид фантома. В самом деле, как-то странно он смотрелся бы без гениталий. Неприятность только в том, что кентавры явно не знали нижнего белья. Ладно, надо отвлечься от этого. И пора поискать местных жителей. Бенедикт выбрал направление наугад и легко побежал вперёд, ощущая позади топот своих же копыт. Это было несколько необычно.

Небольшой отряд кентавров он встретил довольно быстро. И стал для них неудобным гостем, потому что это были охотники, а Бенедикт спугнул их добычу — грациозную лань, убежавшую прочь. Выглядели кентавры очень живописно. На человеческих телах были плотные доспехи из толстой дублёной кожи. В руках каждый держал огромное копьё с массивным древком и тонким и длинным стальным наконечником. Бенедикт почувствовал себя ещё более голым.

— Приветствую вас, братья, — церемонно проговорил Бенедикт и слегка поклонился. — Моё имя Бенедикт!

— Кто он? — послышалось со всех сторон. — Он не нашего племени!

— Я пришёл из другого мира, — сказал Бенедикт. — Я бежал от тех, кто убил моё племя и ещё множество племён кентавров.

— Кого? — послышалось со всех сторон.

— В мире, откуда я пришёл, наша раса называется «кентавры», — пояснил Бенедикт. Обстановка ему совершенно не нравилась. Различий было гораздо больше, чем нужно. Вокруг нарастал гул голосов.

— Тихо! — крикнул рослый кентавр, махнув своим копьём. Похоже, предводитель отряда. Потому что остальные мгновенно притихли. — Значит, ты трус, который бежал в другой мир без одежды и оружия, пока твоё племя кто-то убивал? — спросил он с изрядной долей ехидства.

— Меня можно назвать наивным, иногда даже глупым, но среди этих недостатков трусость не числится, — твёрдым голосом произнёс Бенедикт.

— А это легко проверить! — с вызовом произнёс вожак. Кентавры сразу же разошлись по сторонам, образуя большой круг, в центре которого остались только вожак и Бенедикт.

— Как вы неучтивы с гостями, — сказал Бенедикт, понимая, что сейчас этот задиристый господин на него нападёт. Он подобрался и мысленно усилил фантом. Вожак отошёл назад настолько, что его хвост на крупе задевал товарищей, затем твёрдо встал на все четыре копыта, молниеносно взмахнул копьём, выпуская его в Бенедикта. Бенедикт инстинктивно отклонился чуть вправо, и копьё просвистело мимо. Вожак времени зря не терял, в это же самое мгновение он кинулся на Бенедикта, набирая скорость. Бенедикт встал чуть наискосок. Готовясь принять удар плечом и спружинить задними копытами. Столкновение было чудовищным. Задние копыта подогнулись, плечо пронзило болью. Но он устоял. А теперь пришло время действовать. Бенедикт быстро оценил местоположение противника, слегка изогнул корпус и резким движением ударил ладонью по шее вожака, вбивая его кадык прямо в горло. Тот сипло ухнул, замотал головой. Бенедикт не теряя времени двумя раскрытыми ладонями ударил его по ушам, оглушая. Он даже представил, как вот сейчас в голове у кентавра звенит. Тот потерял равновесие, его круп начало заносить. Он мотал головой и сипел, держась за горло. — Я предлагаю прекратить этот бессмысленный способ знакомства, — сказал Бенедикт в полной тишине. Вожак продолжал хрипеть. — Я пришёл просить помощи, а не драться с вами.

— Так чего же дерёшься? — спросил седой кентавр.

— Насколько я понимаю, вы не оставили мне выбора, — сказал Бенедикт. — Не я напал первым.

— И какой помощи ты ищешь? — спросил старый кентавр.

— Те, кто разорил мой мир, на пятую луну будут здесь, — ответил Бенедикт. — Они направляются в другой мир и здесь будут проездом. Ненадолго. Но это мой единственный шанс отомстить.

— Оставь его, — громко сказал старый кентавр, а Бенедикт неожиданно понял, что поверженный вожак немного отошёл и сейчас подбирается к нему сзади. — У нас не так много обычаев, — он посмотрел Бенедикту в глаза. — Но помощь таким же как мы среди них есть. Где они объявятся?

— Там же, где объявился я, — сказал Бенедикт. — Я покажу.

— Не спеши, — сказал старый кентавр. — Моё имя Оринт, — он протянул Бенедикту руку. Несмотря на возраст, мышцы у него были стальными и бугрились силой. Бенедикт протянул ему свою, и они пожали друг другу руки у сгиба локтя.

— Я рад, что встретил вас, Оринт, — сказал Бенедикт.

— Я всего лишь самый старший в нашем племени. А тебе предстоит ещё поговорить с нашим вождём.

— Я буду рад познакомиться с ним, — пообещал Бенедикт.

— Но мы не можем вернуться в племя без добычи, — улыбнулся Оринт, оглядывая своих товарищей. — Сначала добрая охота! — с гиканьем кентавры сорвались с места и побежали вперёд.

Бенедикт бежал вместе с кентаврами. Поначалу казалось, что это какой-то бессмысленный бег. Но затем они вспугнули большого кабана, который рыл корни у дерева. Кабан быстро оценил обстановку как неблагоприятную для себя и бросился в сторону на неожиданно большой скорости для такой туши. Кентавры быстро рассредоточились и ускорили бег, стараясь обогнать кабана и окружить кольцом. Хряк разгадал намерения преследователей и резко прянул в сторону. Бенедикт начал ощущать азарт погони. Он бежал и чувствовал, как кровь пульсирует в шейной артерии зверя. Он слышал её толчки. Это опьяняло! На мгновение он отдался этой страсти. Ускорился и догнал кабана. Ударил его задними копытами, останавливая движение. Кабана занесло, и он оказался мордой к Бенедикту. Не теряя ни мгновения, Бенедикт выпустил клыки, нагнулся и впился в артерию кабана, высасывая кровь. Это было очень вкусно! Но тут настал момент взять себя в руки. Бенедикт оторвался от шеи кабана, и резким движением рук свернул его могучую голову. Шейный позвонок хрустнул, и животное завалилось вперёд на подогнутых копытах. Бенедикт принялся вытирать кровь с лица.

— Да он зверь! — прошептал кто-то рядом. Бенедикт оглянулся. Кентавры стояли чуть позади.

— Ему точно совершенно не нужно оружия, — усмехнулся Оринт. — В твоём племени все так охотятся?

— Все, — сказал Бенедикт. И в этот момент он совершенно не лгал.

— Добрая охота, — довольно крякнул Оринт. — А теперь домой! Нас ждут наши жёны и дети!

Тушу кабана быстро погрузили на большую сеть из верёвки с крупными ячейками, и так и поволокли прямо по земле. За всё время обратной дороги Оринт несколько раз внимательно осматривал Бенедикта. А когда тот ловил его взгляд на себе, улыбался в ответ. Бенедикт всё гадал, о чём думает ветеран. И не испортил ли он впечатление о себе, поддавшись порывам носферату.

— У тебя была большая семья? — спросил Оринт.

— Мама, — ответил Бенедикт.

— Я бы взглянул на ту, которая выпустила из своего лона такого сына, — широко улыбнулся Оринт. — А друзья? Много у тебя было друзей?

— Не так много, как хотелось бы, — ответил Бенедикт. — Я не силён в этом. Многие считают меня скучным. Но несколько верных товарищей у меня было.

— А ты не слишком щедр на слова и рассказы, — снова улыбнулся Оринт.

— Я же говорю, многие считают меня скучным, — улыбнулся в ответ Бенедикт.

— Для мужчины это скорее достоинство, — хмыкнул Оринт. — Вон за тем пригорком наш дом.

— Я слишком серьёзно обошёлся с тем парнем, который на меня напал, — сказал Бенедикт.

— Ничего, будет ему уроком, — пожал плечами Оринт. — Нельзя судить о силе соперника лишь глазами.

За пригорком Бенедикт увидел развернувшийся лагерь кентавров. Это было большое пространство. На натянутых между деревьями верёвках то тут, то там висели шкуры животных. Кузнечный горн и наковальня были прямо под открытым небом. Видимо, дерево тут было в дефиците, поэтому еду готовили на больших кованых жаровнях, сжигая уголь и торф. По всей видимости, кентавры были мастерами железных и кузнечных дел. Завидев приближающихся охотников, от лагеря навстречу им вышла одинокая фигура кентавра. Она бежала навстречу. Бенедикт понял, что это молодая девушка. Её грудь была покрыта причудливым корсетом из тонкой кожи. Она подбежала к Оринту, а тот крепко её обнял.

— Отец, — сказала она, — как охота?

— Добрая! — улыбнулся Оринт. — У нас большой кабан и новый друг. Вот, — кентавр указал в сторону Бенедикта. — Это Бенедикт.

— Он в крови! — тень сомнения легла на милое личико девушки.

— Это кровь кабана, — пояснил Оринт. — Этот парень завалил его в одиночку и без оружия. Добрый воин!

— Твоей армии нужны такие, — улыбнулась она Бенедикту.

— Твоей армии? — Бенедикт перевёл удивлённые глаза на Оринта.

— Моей армии, — снова широко улыбнулся Оринт. — Я вождь этого племени.

— Но ты же сказал… — Бенедикт совсем растерялся.

— Не суди о близком глазами, — подмигнул Оринт. — Помнишь?

— Теперь уж точно не забуду, — улыбнулся в ответ Бенедикт.

Стель

Стель переместилась в очень неудобный мир. Солнце нещадно жарило джунгли из буйной зелени и болот, от которых поднимался влажный пар. Всего за пару мгновений пребывания Стель покрылась потом с головы до ног. Она накинула фантом, отрегулировав его на защитную функцию. Теперь нужно было соорудить что-то из одежды, чтобы не сильно выделяться на общем фоне. Вряд ли в этом мире и в это время знали о бархате. Она вытащила из своего вещмешка полоску ярко алой ткани, соорудив из неё платье на скорую руку. Из второго куска она соорудила что-то вроде накидки, закрывающей голову, лицо и руки. Подумав, осталась босиком. Фантом не даст ей пораниться. Теперь предстояло найти тропу к убежищу Цветов на Пахотной Земле. Стель включила сканирующее зрение и невдалеке обнаружила мощёную каменными плитами дорогу. В самый раз, решила она, двигаясь по направлению к ней.

Встав на путь, Стель оглянулась. Прямо позади неё в отдалении маячили верхушки гигантских каменных строений. Пирамида города. Значит, ей в противоположную сторону. Стель бодро зашагала по гладким каменным плитам. Попутчиков у неё не было, поэтому Стель припустила бегом, усиливая свою скорость магией. Через некоторое время она увидела невдалеке каменные постройки у самого края дороги. Она замедлилась. Там могут быть люди, а их незачем изумлять чудесами. Пока не время. Стель обычным шагом приблизилась и очень удивилась. Под навесом из пальмовых веток стоял стол, небольшая печь, а рядом огороженный участок земли с навесной калиткой из переплетённого тростника. Судя по запаху, это было отхожее место. Вот тебе и мезоцивилизация! Кухня и туалет для путешественников. Мило!

Людей в этом придорожном заведении не оказалось, поэтому Стель снова припустила вперёд с прежней скоростью. Через какое-то время она заметила впереди силуэт и снова сбросила скорость. Вскоре она поравнялась с мерно бегущим человеком. Абсолютно голым, не считая небольшой набедренной повязки и круглого продолговатого кожаного футляра, в такт болтавшегося у него за спиной за двух верёвках. Похоже, гонец. Или это такая разновидность почты. Сверившись с картой, Стель поняла, что по дороге ей ещё предстоит пройти километров тридцать. А затем круто свернуть вправо, чтобы добраться до жилища отшельника. Просканировав дорогу на предмет путников, она снова прибавила скорость.

Когда солнце стояло в зените, она сошла с дороги, выбирая правильное направление, и углубилась в джунгли. Меч пришлось приспособить под мачете, потому что без него в этой буйной зелени и постоянном переплетении лиан двигаться было совершенно невозможно. Стель буквально прорубала себе путь вперёд. Вокруг кружились целые рои насекомых, жаждущих попробовать её кровь на вкус. Если бы не фантом, всё было бы совсем неприятно. Через некоторое время джунгли поредели, а ноги стали утопать в вязкой поверхности жижи, поросшей мелкой ряской. Похоже, болото. Стель приказала фантому уменьшить притяжение земли под ногами, а затем быстро пошла вперёд.

После болота снова началась буйная растительность, и Стель вновь пробиралась при помощи меча. Солнце уже начало клониться к закату. Растения отбрасывали длинные тени. Вырубив очередной проход, Стель продралась сквозь него и вдруг оказалась на расчищенной поляне. Справа стояла большая круглая хижина из переплетённых веток, покрытая пальмовыми листьями. Рядом с ней расположилась каменная печь. А слева тянулись несколько хозяйственных построек. Это были загоны для животных, окруженные деревянными плетнями. В первом Стель разглядела четырёх круторогих козлов. Во втором похрюкивал выводок свиней. А в третьем, более просторном, бегали куры. И не только — ещё там стояла женщина, неудобно наклонившись вперёд. Одной рукой она упиралась в землю, другой горсть за горстью доставала из низкой плетёной корзины зерно и рассыпала курам. Виновником неудобной позы был маленький пузатый мужичок с кривыми ногами, который сношал её, одно рукой держась за обширные филейные части, другой поддерживая задранную набедренную повязку. Стель помимо воли скривилась в гримасе отвращения. Мужичок мерно двигал тощим задом всё быстрее и быстрее. Голые вытянутые груди женщины двигались в такт. Наконец, коротко крикнув, он замер на пару мгновений. Затем вытащил поникший член из женщины, вытер его всё той же повязкой, утер пот со лба и пошёл прочь из загона. Женщина встала, поднимая корзину, и продолжила кормить птиц.

— Цветы на Пахотной Земле? — спросила Стель. Мужичок подпрыгнул от неожиданности и втянул голову в плечи. Затем медленно обернулся, глядя на Стель. Лицо его было сморщенным, волосы всклокоченные и грязные. — Ты — Цветы на Пахотной Земле? — ещё раз спросила она.

— Что угодно от меня высокому Оратору? — спросил мужичок, мелко подрагивая отвисшими щеками и складывая руки лодочкой над головой и кланяясь.

— Нужно поговорить, — с сомнением сказала Стель.

— Прошу в мой дом! — мужичок низко поклонился и засеменил в сторону хижины, постоянно оборачиваясь и кланяясь Стель.

— Все вон. Вон! — грозно закричал он, сунув голову в хижину. Оттуда стайкой выпорхнули четыре женщины. Первая была в цветастой юбке и держала на руках младенца, который сосал её голую грудь. Следующие три были в простых набедренных повязках с отвисшими грудями, как у той первой. Похоже, это слуги. — Прошу, великий Оратор! — мужичок услужливо согнулся на пороге своего жилища.

— Благодарю, — ответила Стель, заходя в хижину. На полу были разложены грубой работы циновки. В дальнем углу наблюдалось что-то типа матраса, топорщившегося клоками. Справа стояли жернова и корзина с зерном. Слева — два станка для плетения циновок. Стель поискала место для себя и, не найдя ничего более подходящего, уселась прямо на пол в центре.

— Это большая честь для меня, великий Оратор! — зачастил мужичок, присаживаясь напротив и не переставая кланяться. Стель с отвращением заметила, как между его бёдер показались волосатые гениталии. — Эй, там! Принесите лепёшки и оосквай! — Он снова перевёл подобострастный взгляд на Стель: — Из какой вы Ветви?

— Ты сношал служанку? — спросила Стель, проигнорировав его ответ.

— Жена недавно разрешилась от бремени, принеся мне сына, — довольно сказал мужичок. — Я не должен касаться её до следующей луны. А лишние слуги мне не помешают.

— Деловой подход, — Стель снова скривилась от отвращения. В комнату протиснулась жена и служанка. Они поставили на пол между Стель и мужичком плоскую плетённую корзину с лепёшками и кувшин с каким-то пойлом. Пахло забродившей травяной настойкой. Мужичок гневно замахал женщинам на выход. Те немедленно убрались наружу. — Что же ты делаешь, когда ни одна из женщин тебе не доступна? — спросила Стель.

— У меня есть козы и свинья, — радостно пояснил мужичок, а Стель стало совсем невмоготу. Она представила, как будущий мессия пристраивается к свинье и её чуть не стошнило.

— Это правда, что ты осенён Ветвью Ягуара и Ветвью Орла? — спросила Стель, превозмогая себя.

— Так было угодно Тлалоку, — расплылся в тщеславной улыбке мужичок. — Великий Бог захотел, чтобы я появился на свет. И тогда он наполнил чресла моего отца огнём. А потушить этот пожар было под силу только моей матери. Но им нельзя было оставаться вместе. Великие ораторы не хотели этого. Поэтому они больше не виделись и не удовлетворяли свою страсть. Когда я родился, мать отдала меня на воспитание своей старой служанке. А та унесла меня в лес. За мной охотились воины обеих Ветвей. Но Тлалок бережёт меня, раз я до сих пор не потерял голову на одной из великих пирамид!

— Ты знаешь поверье? — спросила она.

— И придёт великий Воин, — закатив глаза замогильным голосом начал цитировать мужичок, — осенённый Ветвью Орла и Ветвью Ягуара. И Тлалок, восхищённый его красотой навечно останется в небе, не в силах оторвать глаз.

— Ты можешь назвать себя великим воином? — спросила Стель.

— Моя рука крепка! — налился гордостью мужичок, подбирая свои брыли. — Я не раз колачивал своих слуг, чтобы они знали своё место! Приходилось мне также и приносить жертвы Тлалоку. И рука моя не дрожала, когда я одним взмахом перерезал горло свинье! — гордо выпучил глаза мужичок.

— Пленяющий Души во Тьме, — прошептала Стель. Бедная свинья. Сначала её сношают, а потом горло режут. Воин — хоть куда. Мужичок, однако, принял её шёпот за восхищение, поэтому выкатил грудь колесом. Для этого ему пришлось ещё шире раздвинуть бёдра, и Стель увидела поникший стручок, покоящийся на волосатой отвисшей мошонке, во всём великолепии. Теперь её тошнило окончательно. — Выйдем на воздух, — сдавленно прошептала она, сдерживая порывы рвоты.

— Конечно-конечно, о, Великая! — пропел мужичок.

Стель выскочила на воздух и глубоко вздохнула, стараясь успокоить желудок. Мужичок выкатился следом, вынося за собой три циновки. Одну он постелил для неё. Вторую для себя. А третью положил между ними, перетащив лепёшки и алкоголь. Уселся гордо совсем в раскоряку. И у Стель тут же пропало желание садиться напротив. Испуганные женщины жались стайкой к загону с козами. Увидев их, мужичок гневно выкатил глаза и замахал рукой в сторону. Те прытко побежали в сторону джунглей и затаились в отдалении. Стель испытывала смешанные чувства. Она уже давно поняла, что мессия из этого уродца совершенно никакой. Однако, не могла сообразить, что же делать дальше. Поэтому продолжила беседу, чтобы потянуть время:

— Считаешь ли ты себя настолько красивым, что Тлалок не в силах будет отвести глаз? — спросила она.

— Моя настоящая красота здесь, — вкрадчивым голос сказал мужичок, показывая на свои гениталии. — У меня сотни и сотни детей по всему миру под оком Тлалока! — он игриво повёл глазами на Стель и обратно на свои причиндалы. — Великая может сама убедиться! — он проворно вскочил на ноги, разматывая набедренную тряпку. — Тлалок, когда увидит его во всём великолепии, замрёт на месте!

— Сколько же можно! — воскликнула Стель, отскакивая в сторону и отворачиваясь. — Хватит! Верни повязку на место!

— Великая не хочет ослепнуть от моей красоты! — рассудил мужичок, возвращая повязку и свою задницу на место. — Я сразу понял, что ты его посланница. На тебе нет отметок ни Ветви Ягуара, ни Ветви Орла. Лик твой подобен солнцу, как и волосы. А глаза — цвета неба, в котором заходит солнце. Ты его посланница! Я готов к его воле. Я взойду на вершину обеих пирамид, чтобы ослепить Тлалока. Он слишком долго ждал!

— Заткнись! — велела Стель. Мысли лихорадочно крутились в голове. По всем параметрам этот омерзительный мужичонка не годился на роль мессии. А других кандидатов просто нет. И совсем нет времени их искать. Стель вздохнула. Что же делать? Ладно, ещё один шанс. Если он готов в точности исполнять её указания, с остальным что-то можно будет придумать. Стель посмотрела на мужичка внимательно и грозно: — Цветы на Пахотной Земле, — проникновенно начала она, — ты должен слушаться меня во всём.

— Да, Великая! — подобострастно затряс брылями мужичок. — Я всё сделаю, как ты велишь!

— Ты должен будешь прекратить кровавые жертвоприношения, — беспрекословно сказала Стель.

— Да, Великая! — закивал мужичок в подобострастном экстазе. — Тлалоку достаточно будет взирать на меня и только на меня, чтобы появляться на небе каждый день! А я буду проводить на пирамиде все дни! Буду… — Стель осторожно запустила ментальный щуп в мысли мерзавца: «Она уйдёт, — думал он. — Рано или поздно эта демоница уйдёт. И тогда я сравняю с землёй пирамиды Орла и Ягуара. Я воздвигну свою. Пирамида Цветов на Пахотной Земле! Они все будут слушаться меня! И будут платить высокую дань! И с вершины моей пирамиды полетят головы жертв, утверждая моё величие! Я возьму каждую женщину, которая мне будет угодна. И даже её смогу взять! Тлалок будет настолько благодарен моей верности, что пришлёт её, чтобы я посеял своё семя!»

— Омерзительный ублюдок и лжец! — прошипела Стель, ощерившись. — Ты думал, я не прочту твои грязные мысли?

— Мысли? — прошептал мужичок, соображая, насколько его слова и мысли расходились в последнем монологе. Он мелко затрясся, но быстро взял себя в руки. Видимо, решив, что Стель блефует.

— Пирамида Цветов на Пахотной Земле! — воскликнула Стель. — Кровожадный маленький ублюдок! — она вскочила со своего места. Перед глазами поплыли мысленные образы Нендаранел и трёх эльфиек из Квалификационного Совета. Вспомнилось её отчаяние и бессилие перед ними. Вспомнилось унижение и чёрная вязкая тоска, которая охватила её тогда. — Твоё величие? — спросила она, скривив в гневе рот. — Твоё величие?! — она сжала кулаки, стараясь успокоиться, но эмоции брали верх. — Червяк! Да ты недостоин трахать свою свинью! Не то, что сидеть на верхушке пирамиды! — она перешла на крик, зло глядя в бегающие маленькие глазки.

— Я избранный, — вдруг заявил мужичок, снова потрясая своими брылями и тыкая пальцем в хилую грудь, выпяченную, тем не менее колесом. — Ты сделаешь то, что велел тебе Тлалок! — он выпучил свои глаза и сложил губы в торжествующую улыбку. — Ты обязана выполнить волю Бога! И ты выполнишь её, женщина! Потому что я — избранный! — он потряс над головой поднятыми руками.

— Ты пустое место, — ответила Стель, чувствуя, как гнев перерастает в спокойную ярость. Она развернулась и пошла в сторону джунглей к прорубленному проходу. Что-то засвистело вслед. Фантом сделал своё дело, уронив рядом со Стель лёгкое тростниковое копьё. Стель развернулась и поглядела на испуганного мужичка. Он пялился на неё во все глаза, медленно осознавая, что копьё не причинило ей ни малейшего вреда. — Червяк, — прошипела Стель. Её палец, опережая здравый смысл, снял со щеки заклинание «Истинного огня» и швырнул в него. Тот мгновенно загорелся и забегал по небольшому пространству поляны, вереща как свинья на убое. Стель отстранённо наблюдала, как его жена кинулась к нему чтобы помочь, но через пару шагов остановилась. Служанки одна за другой плюнули на землю себе под ноги. Мужичок уже не кричал, он стонал, заваливаясь на землю. Вокруг пахло жареным мясом и палёными волосами. Странно, но Стель не ощущала отвращения. Скорее наоборот. Это было некое чувство удовлетворения. Констатация факта, что на этой земле одним извращённым уродом стало меньше. Стель пожала плечами и пошла к своей тропе.

Протискиваясь в прорубленный в растениях проход, Стель думала о том, что случилось. Чувство вины по-прежнему не ощущалось. Да и откуда ему взяться? С другой стороны нужно было быстро придумывать запасной вариант. Прошли сутки. Осталось ещё четверо, а пока ничего не сделано. Вообще ничего. Впереди ещё долгая дорога к пирамиде Орла. Какие выходы остаются? Как ни крути, а только один. Придётся самой становиться мессией. И пророчество тут не будет играть ей на руку. Легенду нужно будет сочинять заново. И без магии не обойтись теперь. Главное, придётся продумывать эффектное шоу — как и почему она исчезнет из этого мира. Ну, и ладно. Одним ублюдком меньше — день прожит не зря. А завтра будут новые задачи. И новые трудности. И новые победы. Стель улыбнулась сама себе и замурлыкала песенку.

Зак

Зак продержался в праздном безделье день и ночь. Он выспался. Вдоволь наелся. Вдоволь напился своего любимого вискаря. Даже немного поупражнялся, чтобы поддержать форму. И утро вторых суток застало его в глубоких раздумьях. Впереди ещё уйма времени, а у него вроде всё готово. И надоело бездельничать. Душа настойчиво требовала активной деятельности. Разве так бывает? В прежней жизни на Земле это означало только одно — где-то засада. Его явно ожидает какой-то подвох. Но вот какой, выяснится, скорее всего, очень не вовремя. Эти мысли не давали Заку покоя, заставляя нервничать всё больше и больше и выдумывать новые планы. Может, перепрыгнуть к Стель? Эта мысль терзала его чаще других, но он старательно отгонял её, прекрасно понимая, как к этому отнесётся сама Стель. Скандал будет такой, что он потеряет её навсегда. Ещё и миссию поставит под угрозу. Бешеная Стель думать не умеет. Только действовать. Может, именно за это он её и любит. И он с теплотой представил себе лицо Стель с её рунными шрамами, растрёпанными волосами и огромными лиловыми глазищами. Эх… Или может тогда переместиться к Бенедикту? Вдруг ему нужна помощь? Он же сидит в своём мире без портативных врат и связи. Зак быстро переместится к нему, узнает, как дела, и в случае чего вернётся назад. Делов-то минут на двадцать, не больше. С другой стороны, Бенедикт там под фантомом кентавра. И легенду себе наверняка продумал. Уже, наверняка, что-то сделал. Он у них быстрый на дела и подвиги. Что, если Зак своим появлением всё испортит? Шансы есть? Шансы есть.

Зак угрюмо мерил поляну своего лагеря шагами, беспрестанно зачёсывая длинные волосы назад. Он курил сигареты одну за другой. Мысли бегали по одному и тому же маршруту, как гончие за куклой курицы перед носом. Это уже надоедало, потому что бегали они по кругу. Так же, как и ноги Зака описывали круги на поляне. И вдруг замер на полушаге. Его пронзила мысль: а как, собственно, местные элементали собираются сражаться? Пообещать-то они пообещали. Но планами не поделились! А что, если у них и плана никакого нет? А войска Института тут не собираются рассиживаться, между прочим! Прыгнули в этот мир, сменили коды и понеслись дальше в мир Бенедикта. Что, если эти товарищи — элементали тупо не успеют нанести хоть какой-нибудь урон?

— Филя! — закричал Зак. — Мне надо снова поговорить с их главными!

— Верховными, — поправил Филимон.

— Да какая разница? — Зак забил копытом, как сноровистый конь.

— Они могут и обидеться, — пояснил маленький друг.

— Ладно-ладно, я буду вежлив, — пообещал Зак.

— Я чувствую одного неподалёку, — прошелестел Филя. — Перенести?

— Давай, — согласился Зак.

Маленький друг перенёс Зака на берег всё того же ручья. Похоже, конкретно этот верховный облюбовал это местечко. Зак церемонно поклонился, и как всегда без полной уверенности в том, есть ли перед ним собеседник, учтиво произнёс в воздух:

— Я приветствую вас, Верховный, и желаю здравствовать, — в ответ лишь негромко булькнуло у самого берега. — Я пришёл с небольшим вопросом, — взял Зак с места в карьер. — Каким образом вы намерены строить оборону?

— Люди очень надоедливы, — пожаловался-пробулькал элементаль. — Мы уже имели обстоятельный разговор с тобой, млекопитающее.

— И всё же, — настоял на своём Зак.

— Мы не будем держать оборону, мешок с костями, — недовольно прогрохотала вода о камни. — Мы созидающая сила. Мы применим наши способности в дипломатии.

— Так и знал! — Зак стукнул себя кулаками по ляжкам. — Вот и засада! Вот как чувствовал же! — продолжал он изливать свои эмоции. — Это просто закон подлости какой-то!

— Что тебя так взволновало, лысое животное? — пробулькало чуть поодаль.

— Какая, нафиг, дипломатия? — заорал Зак, не в силах сдержать свои чувства. — Огромное войско, состоящее непонятно из кого под предводительством Разрушающего Повелителя Стихий, пребывает сюда на каких-то двадцать минут или, дай боже, хотя бы тридцать, а они дипломатией будут заниматься! С кем? С кем вы намерены вести переговоры? С Иуаррофракксом в обличии Сагана? Более идиотской стратегии я ещё в жизни своей не слышал! Пожалуй, вы даже переплюнули в своих планах ту толстую корову, которая отправила меня на тот свет, — Зак выдохнул, переводя дух.

— Мы не можем брать твои слова на веру, — пророкотало рядом. — Ты существо низшего порядка. И таким как ты присуще добиваться своих низменных целей. Мы великодушно решили прийти тебе на помощь в том случае, если слова твои окажутся правдивыми. Потому что тогда это коснётся и нас.

— Пока это вас коснётся, вы уже сдохнуть успеете и не заметите, — зло проорал Зак. — Вы знаете, что такое двадцать минут? Сколько это по времени? Пока вы все решите, что я не врал, армия уже благополучно проследует отсюда в другой мир. А победив там, развяжет руки Иуаррофракксу. И в течение какого-нибудь месяца или двух будут уничтожены все миры! Все! Миры! Это вы понимаете?

— Нам кажется, что ты сильно преувеличиваешь угрозу, — булькнуло рядом. — Это доказывает, что ты пользуешься присущими людям инструментами, чтобы добиться своего. В данном случае это гипербола.

— Пошёл ты нахер со своей гиперболой, — зло сплюнул Зак. — Филя, неси меня обратно. Придётся самим справляться. Толку от этих духов — как от быка молока!

— Ты забываешься, животное! — пророкотало в ручье, и вода вспенилась большими бурунами, выходя из берегов. — Не стоит оскорблять кого-то, кто не принял твою сторону. А мы рассудили, что поможем тебе, если всё, что ты сказал, правда.

— Самая бесполезная сделка в моей жизни, — зло сплюнул Зак.

— Смертный! — заволновалась вода в ручье, покрываясь мутными разводами грязи из глубин русла.

— Один раз я уже умер, — зло бросил Зак. — А с лёгкостью пришибить вас для Иуаррофраккса, думаю, труда не составит.

— Что ты собираешься делать? — пророкотало в ручье.

— Побеждать, — ответил Зак, которого Филя уже поднял в воздух и понёс назад к лагерю. Едва прикоснувшись к земле ногами, Зак бросился к своему вещмешку, доставая оттуда портативные врата и Оракул. Он включил экраны и начал лихорадочно бегать по клавишам пальцами. — Нам нужна стратегия! — он продолжал нажимать клавиши на Оракуле. — Так. Мир Стель всё ещё зелёненький, значит, она не начала основных действий. Сутки мы, конечно, потеряли, но время ещё есть. Мы справимся, — он снова осатанело застучал пальцами по клавишам.

— Какая у нас стратегия? — бодро спросил маленький друг.

— Примитивная, — ответил Зак, не переставая вычислять одному ему понятную информацию. — Надо найти все оптимальные точки приземления в этом мире и расставить ловушки.

— Оптимальные точки приземления? — переспросил озадаченный Филя.

— Ну да, — ответил Зак. — Одна у нас уже есть. Мы прямо на ней и сидим. Если у них есть разведчики или мгновенный канал связи, то первый отряд, попав в ловушку даст команду второму перемещаться в следующую оптимальную точку. А там новая ловушка. Ну, ты понял…

— Понял! — обрадовался Филя. — А сколько у них будет отрядов?

— Эх, знать бы, — раздосадовано сказал Зак. — Хотя… — он снова застучал пальцами по клавишам с удвоенной скоростью. — Не так уж и важно. Нас всего двое. Времени у нас трое суток. Много ловушек не сделаем. А они должны быть качественными. Остановимся на четырёх точках. Это мы точно сможем проработать за оставшееся время.

— А что за ловушки мы будем ставить? — спросил Филя.

— Хороший вопрос, — Зак оторвался от техники и задумался, по привычке зачёсывая волосы пятернёй назад. — У них там в этом Институте сорок с фигом рас. И кого они пошлют, одному богу известно. Точнее, чёрту. И техники вагон наверняка. А что может повредить и технику и живых одновременно? Не так уж много вариантов.

— Ещё элементали, — просвистел Филя.

— Какие элементали? Они нас продинамили! — выругался Зак.

— Я имею в виду, что в армии Института тоже будут элементали, — пояснил маленький друг.

— Это точно, — расстроился Зак. — А вашего брата побить невозможно.

— Возможно, если ты верховный, — вздохнул Филя.

— Всё, хватит вздыхать, — сказал Зак. — Итак, у нас координаты четырёх точек прибытия, — сказал он, выключая и аккуратно убирая аппаратуру в вещмешок. — Пора за дело браться!

— Что делать? Я готов! — ветерок бодро прошёлся по волосам Зака вперёд и назад.

— Первая ловушка — яма с кольями. Если приличного размера кольев натесать, они одинаково будут крушить и технику и живность. Правда, сверху ещё нужен будет маскировочный настил.

— Я не умею копать ямы, — опечалился Филя.

— Вот и не надо, — ответил Зак. — Берись за плетение настила. Мне нужна очень похожая на поляну портянка размером два на два метра. Есть идеи, как сделать?

— Есть! — снова взбодрился Филимон. — А вторая ловушка?

— В идеале — ров бы со смолой, — сказал Зак. — И желательно с кипящей. Но это мы вряд ли устроим.

— Зато я смогу натаскать воды и сделать очень вязкую смолу! — обрадовался Филя. — А ещё?

— А ещё не помешало бы сделать колотушки. Два здоровых бревна с шипами привязать друг напротив друга. А потом, когда верёвку перерубаешь, они со всей дурью несутся друг на друга и сталкиваются. И хана тому, кто между ними в данный момент находился.

— Ужас, — восхитился Филимон. — Это я тоже могу. А четвёртая? — с энтузиазмом осведомился элементаль.

— А тут у меня фантазия иссякла, — опечалился Зак.

— А можно на них скалу или камни кинуть! — предложил юный убийца.

— Крутая мысль, — обрадовался Зак.

— А откуда ты знаешь столько секретов? — спросил наивный маленький друг.

— Именно так моя раса охотилась на крупную добычу на заре своего существования, — усмехнулся Зак. — Ладно, пошли делать разметку для ловушек. А потом, чует моё сердце, копать мне, не перекопать.

— А я с колотушек начну. И настилы плести. И…

— Слушай, у тебя как с глазомером? — перебил его Зак. — По-моему, вот тут и тут края ямы должны быть.

— Сейчас проверю, — Филя быстро облетел поляну и радостно сообщил: — Всё точно!

— Эх, — вздохнул Зак. — Где моя лопата? — он полез в вещмешок. — И это, Филя, — он скосил глаза вбок, туда, где только что чувствовал дуновение ветерка. — Сваргань пятьдесят грамм вискаря, а? Надо бы выпить за успех нашего мероприятия перед началом. Чувствую, не скоро ещё удастся хорошенько набраться…

Стель

Рассвет застал Стель спящей в джунглях неподалёку от убежища бывшего мессии. Она решила заночевать здесь, чтобы набраться сил, а прямо с самого утра двигаться в город Орла. И встретило утро отнюдь не солнечными лучами, а свирепым лицом воина, облачённого в яркую накидку, расшитую ракушками и фиолетово-бирюзовыми птичьими перьями. На его голове высилась странная конструкция из волос: на самой макушке был свёрнут клубок, вокруг гладко выбрито, а за ушами развевались две тонкие длинные косички, в которые были вплетены яркие красные нитки и деревянные бусины. Воин потрясал большим копьём и рычал, будто стараясь показать, что совершенно не знаком с человеческой речью. Стель села, совершенно не обращая на него внимания, достала из мешка мех с водой и тщательно протёрла лицо. Воин зарычал ещё более грозно. Наконец, Стель внимательно посмотрела на него и сказала:

— Проводишь меня до пирамиды Орла в Тушпане, — она встала, отряхнула импровизированное платье, набросила накидку, скрывающую лицо и руки. Воин не двигался с места. Таращился на неё во все глаза и продолжал трясти копьём. Стель вздохнула: — Как твоё имя?

— Рррррыыыы, — выдохнул воин. Внезапно выкинул вперёд руку, стараясь ухватить её за накидку на голове. Фантом сработал моментально, выталкивая его руку из купола защиты. По всей видимости, это было болезненно, потому что здоровяк сделал удивлённое лицо, рассматривая пальцы и тут же завыл от боли.

— Ну и как прикажешь с тобой разговаривать? — покачала она головой. — Рычишь как зверь, речи не понимаешь, имя не называешь, — она сделала паузу, дожидаясь реакции. Реакции не последовало. Стель вздохнула: — Ладно, сама разберусь.

Стель двинулась в сторону каменной дороги, ведущей в столицу. Грозный рычун последовал за ней на почтительном расстоянии, но стараясь не терять её из вида. Всякий раз, когда она оборачивалась на него, он застывал, притворяясь деревом, или проворно скрывался в кустах. Очень скоро Стель это надоело. Она переключила фантом на режим невидимости. Рычун на миг застыл от изумления, а затем рысцой бросился к тому месту, где она только что стояла и начал шарить руками в воздухе, попутно задирая голову в небо. Стель не мешала ему какое-то время. Наконец, окончательно уразумев, что упустил свой объект наблюдения, рычун не на шутку расстроился. Его лицо вытянулось в разочарованную мину. На миг Стель даже показалось, что он сейчас расплачется. Но тот быстро взял себя в руки и гневно ударил древком копья оземь.

— Как твоё имя и к какой Ветви ты принадлежишь? — спросила она.

— Ррры, — подпрыгнул на месте вояка и закрутил головой по сторонам, свирепо вращая глазами.

— Ты будешь отвечать или нет? — закричала Стель, начиная злиться не на шутку. У них тут весь мир состоит из извращённых ублюдков и тупоголовых болванов?

— Перо Маленькой Птицы, — выпалил здоровяк. — Ветвь Орла — моя Ветвь!

— Слава Лесным Владыкам, говорить ты умеешь, — усмехнулась Стель.

— Кто она? — спросил рычащее Перо, по всей видимости, решив, что с ним говорит дух воздуха.

— Посланница Великого Тлалока, — решила сыграть Стель. — Кем была твоя мать?

— Четвёртой рукой в доме Великого Оратора Руки, Сжимающей Тростниковые Стрелы, — немедленно ответил воин.

— Что с ней стало? — продолжила допрос Стель.

— Она умерла прошлой луной, — ответил воин. Его лицо предательски дрогнуло, но он взял себя в руки.

— Кем был твой отец? — спросила Стель.

— Я не знал его, — ответил вояка, отведя глаза в сторону.

— Не лги мне! — крикнула Стель, подумав, что такая мимика очень подходит человеку, который что-то скрывает.

— Он был ветераном Ветви Ягуара, — прошептал Перо Маленькой Птицы, поникнув головой.

— Значит, ты осенён Ветвью Орла и Ветвью Ягуара, — задумчиво протянула Стель.

— Нет! — закричал бравый вояка, оглядываясь по сторонам в поисках тех, кто может подслушивать.

— Ты снова лжёшь мне! — крикнула Стель. Воин поник плечами и уставился в землю под ногами. И тут Стель пронзила внезапная догадка. Что делать одинокому воину неподалёку от убежища Цветов на Пахотной Земле. Да ещё если он осенён двумя Ветвями? — Погоди-ка, — протянула она, — твоё имя — Цветы на Пахотной Земле? — спросила она.

— Оно было моим, — очень тихо ответил воин.

— Расскажи-ка мне эту историю от начала и до конца, — приказала Стель.

— Как угодно духам, — совсем сник вояка. — Здесь недалеко было моё жилище и хозяйство, — начал он. — У меня была жена и скот. Мы неплохо жили, никому не мешая. Зная о пророчестве, правители обеих пирамид пытались найти меня и убить. Ни Орлу, ни Ягуару не нужна была моя жизнь. Пока я жив, им грозило исполнение пророчества. А они этого не хотели. Я назвался Пером Маленькой птицы. Исправно платил дань, чтобы меня и мою семью никто не тронул. А однажды в нашем доме появился он. Страшный человек. Он был жрецом и очень хорошо знал все пророчества. А также знал про моё существование. Говорят, что он украл золотую маску у Руки, Сжимающей Тростниковые Стрелы. И тот разгневался и прогнал его прочь из пирамиды и города. Это я узнал потом, когда оказался в Тушпане, — он помолчал, будто собираясь с силами. — Этот человек пришёл на закате и попросился на ночлег. Я с радостью принял его. Мы съели курицу, а потом выпили оосквай. Много оосквай. Он много меня расспрашивал, и я, не совладав с собой, рассказал ему свою историю. Наутро он пригрозил мне, что если я не стану кормить его, то он расскажет Руке, Сжимающий тростниковые Стрелы, кто я. И взял в плен мою жену. Я был вынужден подчиниться. Он назвался моим именем. Настоящим именем. А я пошёл в город искать заработок.

— Ты же воин! — воскликнула Стель. — Ты мог бы убить его!

— Тогда я ещё не был воином, — печально усмехнувшись, продолжил Цветы на Пахотной Земле. — Я и свинью-то зарезать не мог. Как увижу кровь, так сразу дурно становится. Это сейчас я принёс уже четыре жертвы. Мне осталась пятая, чтобы получить плащ почётного ветерана.

— Как же ты стал воином? — мягко спросила Стель.

— Долгое время я перебивался тяжёлой работой. Но тот человек требовал всё больше и больше. Тогда я понял, что нужно превозмочь себя. Воинам много платят. Особенно, если они приводят жертв. И ещё я хотел научиться драться, чтобы убить того человека.

— Как давно это случилось? — спросила Стель с сочувствием в голосе.

— Четырнадцать лун назад, — тихо ответил он.

— Значит, тот человек изнасиловал твою жену, и она понесла от него ребёнка? — спросила Стель, с ужасом понимая масштаб катастрофы.

— Да, — печально кивнул воин. — Тлалок позволил ему сделать это.

— И сегодня ты шёл, чтобы убить его? — спросила Стель.

— Я хотел поговорить с женой, — почти неслышно произнёс он. — Если бы она пожелала, я бы убил его. А если бы она сказала, что хочет остаться с ним, я бы не стал.

— Тлалок послал тебе испытание, — сказала Стель, понимая, что вот и шанс всё исправить. — Также Тлалок послал тебе меня, — Стель отключила опцию невидимости у фантома. Вояка смотрел на неё с некоторой долей ужаса и благоговения одновременно. — Этой ночью я убила того человека. Теперь ты и твоя жена свободны от его власти.

— Ты убила его? — прошептал он, будто не веря в смысл слов.

— Я сожгла его лучами Тлалока, — сказала Стель торжественно. А потом добавила: — Как он меня и просил.

— Тлалок просил тебя убить того человека? — изумился воин.

— Да, — твёрдо ответила Стель. — Потому что пришло время исполнить пророчество, Цветы на Пахотной Земле. Пойдём к твоей семье. Нам многое предстоит сделать. А времени у нас нет. Тлалок нетерпелив в своих желаниях. — Стель отправилась назад в убежище, а воин пошёл за ней следом.

Когда воин вышел на поляну, из хижины выглянула его жена. Застыла на мгновение, а затем выбежала навстречу, радостно смеясь. Однако, не добежав пары шагов остановилась и сникла. Глаза упёрлись в землю под ногами, плечи повисли, словно на них давили большие невидимые руки. Стель ни с чем бы не спутала эти эмоции — это чувство вины. Но воин подошёл к ней и обнял, оплетя руками небольшое тело жены. Она всхлипнула и расплакалась, зарываясь в него лицом. Стель смотрела на них и думала о том, кто такие на самом деле люди. Эта странная раса, в которой величайшие злодеи и величайшие альтруисты стоят рядом. Эльфы всегда были подчинены законам логики и гармонии. А люди располагали только эмоциями. Величайшие злодеяния и величайшие подвиги у людей могут совершаться из-за одной и той же причины. Например, из-за любви. И Стель понимала их.

Позднее, когда женщины узнали её и упали на колени в благодарности, когда была приготовлена праздничная еда, когда закончилось пиршество, когда женщины ушли в хижину, Стель и Цветы на Пахотной Земле остались вдвоём. Солнце уже клонилось к закату. Стель понимала, что впереди ночь, а когда она закончится, закончатся и вторые сутки пребывания в этом мире. А она ещё бахвалилась, собираясь управиться за трое! Надо что-то делать со своим бесконечно вылезающим чувством превосходства. Она попросила Цветы на Пахотной Земле замесить глину и вылепить из неё табличку. Воин беспрекословно подчинился. И в темноте, когда они сидели у пламени костра, Стель попросила его нанести на готовую табличку тонкой тростниковой палочкой письмена:

— Тлалок желает, чтобы отныне люди выполняли его заветы, — сказала она многозначительно. — Первый завет: не убивать людей во имя него. — Воин послушно нанёс на табличку иероглифы и рисунки. — Второй завет: Ветвь Орла и Ветвь Ягуара должны объединиться до скончания веков. — Воин принялся выводить второй ряд рисунков. — Третий завет: Защищать Тлалока от врагов, которые приходят из ниоткуда. — Воин вывел третий ряд рисунков и иероглифов.

— Враги придут? — тихо спросил воин.

— Придут, — ответила Стель. — Через три луны. Поэтому нам нужно торопиться, — она посмотрела на табличку в его руках. — Теперь сделай вторую такую же.

Стель осторожно взяла глиняную скрижаль в руки. Провела по ней ладонью, заставляя глину приобрести прочность камня. Затем она сосредоточилась, концентрируя в правой руке магию огня, которую вытягивала из пламени костра. Она принялась обводить пальцем письмена, начертанные будущим мессией. Желобки и углубления вспыхивали небольшим пламенем, а затем оставались светиться ровным неярким светом. Когда она закончила с первой табличкой, Цветы на Пахотной Земле смотрел на неё с благоговением, держа на коленях готовую вторую глиняную пластину. Стель провела такие же манипуляции и с ней. Затем отправила воина спать с наказом прийти к ней с первыми лучами солнца. Он поклонился до земли и пошёл в хижину. Стель осталась готовить череду завтрашних представлений.

Во-первых, она уточнила для себя оптимальный маршрут в этот мир. Надо будет отыскать это место завтра — там-то и будет основной центр новой религии. Центр объединения племён. Затем она стала мастерить посох для будущего главного служителя Тлалока. Она срезала молодое деревце, очистила его и принялась вырезать несколько рун боевой магии на одной стороне и несколько рун созидающей магии на другой. В навершии она закрепила молочного цвета камень, оплетя его прутьями, проросшими из самого посоха. Что и говорить, Анорсель многому её научила. Вложив в заклинания и камень приличный запас магии, Стель сделала его крепким и защитила от всех стихий. Теперь это был самый настоящий артефакт. До рассвета оставалось совсем немного времени, и она принялась за облачение будущего жреца.

Когда первые лучи солнца слегка забрезжили, прорываясь сквозь запутанную растительность джунглей, Цветы на Пахотной Земле торжественно вышел из хижины. За ним вышли и женщины в праздничных цветастых нарядах. Почтительно поклонились ей и собрались уйти, но Стель остановила их. Будущему жрецу нужны свидетели. Воин склонился перед ней. Она приказала ему раздеться и встать на колени. То, с каким достоинством абсолютно голый мужчина опустился перед ней на колени, то, какой внутренней силой и верой светилось изнутри его лицо, поразило Стель и уверило, что она идёт правильным путём. Она зачерпнула из костра горсть пепла и посыпала его голову. Затем стала растирать пепел по всему его телу, попутно сканируя все его органы. Как таковых заболеваний не было, за исключением небольших проблем с аскаридами. Стель укрепила работу его внутренних органов. Неожиданно для себя, воин выдал струю чёрной жидкости из заднего прохода.

— Ты очищен от старого зла, — пояснила Стель. — Иди и соверши омовение, Великий Жрец. — Воин вскочил на ноги и бросился к колодцу. Женщины побежали следом.

Когда он вернулся, благоухая чистым телом, Стель протянула ему новое платье. Вообще, это были лишь два обычных прямоугольных куска белой ткани, сшитых на плечах и по бокам. Цветы на Пахотной Земле надел его на себя. По вороту и подолу тянулся извилистый золотой рисунок из виноградных лоз и гроздей. Стель немало потрудилась над этим сооружением, сделав его прочнее кевлара. Это была настоящая броня. Она подпоясала его таким же безопасным поясом. Потом срезала с его головы оставшиеся волосы и попросила избавляться от них каждую вторую луну. На голову ему она накинула плат, закрепив его тонкой полоской ткани с узором. Теперь во всём этом ансамбле оставалось защитить руки. Поэтому она накинула на него короткий плащ, скрепив его на груди завязками. Броня укомплектована. Дело стало за оружием и элементом власти. Стель вручила ему посох. Потом, досадуя, что не хватило времени, попросила женщин дать ему сандалии. Отошла на пару шагов, любуясь творением своих рук, и осталась довольна. Цветы на Пахотной Земле гордо держал голову, глядя в глаза Стель.

— Нам пора отправляться, — сказала она всем присутствующим на поляне. — Сначала дела. А за вами я вернусь позже, — сказала она женщинам. — Ждите здесь. — Женщины закивали, не в силах двинуться с места. Даже младенец застыл на руках матери совершенно молча.

— Что я должен делать? — спросил жрец, опираясь на посох.

— Сейчас я перенесу нас на Пирамиду Орла, — ответила Стель. — Надеюсь, там не будет никого, кто бы рубил головы невинным.

— День жертвоприношения через три луны, — ответил Цветы на Пахотной Земле.

— Вот и отлично. Ты просто стой рядом и ничего не делай, что бы ни происходило, понятно? — спросила она.

— Да, Великая, — жрец склонил голову.

Стель достала свои портативные врата и набрала координаты. Синее свечение окутало их и перенесло на верхнюю площадку пирамиды. Жрец моргнул от изумления и челюсть его поползла вниз. Стель окинула взглядом окрестности. Природа и люди только просыпались. Небо разгоралось светом солнца, которое огромным полукругом выглядывало из-за горизонта. Стель усилила свой голос магией и громко проскандировала:

— Пришёл час пророчества! Осенённый Ветвью Орла и Ветвью Ягуара среди нас! Он принёс новые законы Тлалока! Великий Жрец ждёт вас! Идите за светом его слов! — она подняла в вытянутых руках табличку, буквы сверкнули огнём. Она постояла так некоторое время, глядя вниз. Убедившись, что достаточное количество людей её услышало, Стель положила табличку на первую ступень каменной пирамиды, настроила портативные врата и вместе с Великим Жрецом переместилась на пирамиду Ягуара. Здесь она повторила эпохальные слова, оставила вторую табличку, а затем перенесла их в оптимальную точку прибытия. Жрец держался хорошо. Ни о чём не спрашивал и в обмороки не падал. Стель решила, что он действительно именно тот, кто нужен. Он способен с достоинством пронести свою ношу через время.

Бенедикт

Дочь Оринта звали Елисфея. И по всей видимости, отец поручил Бенедикта именно ей. Сам вождь ушёл сразу же после знакомства заниматься своими делами. А Елисфея повела нового героя к вечерней трапезе. На большом очаге, вырубленном в скале, уже висел кабан на вертеле прямо над красными углями. Каменный стол был причудливой формы — длинный и широкий, с небольшими выемками вглубь. «Словно большое стойло», — подумалось Бенедикту. Вокруг этого стола суетились девушки и женщины, расставляя глиняные кувшины и тарелки со всевозможной едой. Бенедикт порадовался, поняв, что кентавры едят мясо и овощи. Отличный рацион для живых. Остро пахло пряностями и маринадом. Бенедикт оглянулся на запах, увидев, что прямо в плоской поверхности скалы вырублены глубокие ёмкости, покрытые глиняными крышками. Женщины деловито сдвигали их, выкладывая на тарелки всевозможного вида солёные и мочёные овощи. Ни один из них не был Бенедикту знаком.

— В твоём племени хозяйство вели не так? — с любопытством спросила Елисфея.

— Не совсем так, — уклончиво ответил Бенедикт. Фантазировать не хотелось, чтобы не врать. Но Елисфея так внимательно смотрела в его глаза, что он добавил: — В нашем мире много дерева.

— А у нас дерево — это драгоценность, — улыбнулась она чарующей улыбкой. — Каждое утро мы осматриваем окрестности. Иногда целые куски дерева падают с неба, — она смутилась, а потом поправилась: — не с неба, конечно, это умершие ветви наших деревьев-праотцов.

— Вы поклоняетесь деревьям? — Бенедикт прикусил язык. Вопрос был очень бестактным.

— Они жили здесь, когда нас ещё не было, — пояснила Елисфея, поглаживая могучий ствол ближайшего дерева.

— Ты права, — ответил Бенедикт, чтобы сгладить свою неловкость. — Нужно уважать то, что старше нас. А чем ты обычно занимаешься? — спросил Бенедикт, чтобы перевести тему.

— Удел женщин — заботиться о племени, — она лучезарно улыбнулась. — Пока у меня нет собственных детей, — она заметно покраснела, — я занимаюсь собирательством. В сторону закатной звезды, — она вытянула тонкую изящную ручку в правильном направлении, — стоит Большая гора. Там вырублены ступени Тропы Изобилия. Каждый день я поднимаюсь по ней со своими подругами. Там, очень высоко над верхушками деревьев, растут душистые травы и овощи. Есть и фрукты. Мы ухаживаем за ними и собираем урожай. Во время летних дождей нужно не только прокормить всё племя, но и запастись на время зимних ветров.

— Ты очень трудолюбивая, — Бенедикт сделал не слишком изысканный комплимент, но Елисфея расцвела как роза на рассвете.

— А ещё я владею искусством поиска руд, — с жаром продолжила рассказ девушка. — В сторону созвездия крылатого воина в двух лунах пути есть болота. Я беру с собой запасы еды и воды и ухожу на добычу. Нужно искать правильные места. А потом тонким железным прутом их исследовать. Так я нахожу железную руду. Иногда до семи лун уходит. Но я всегда приношу не меньше дюжины кусков. Размером с три моих кулака! — гордо закончила она.

— Это очень важное умение, — вежливо ответил Бенедикт, чтобы поддержать беседу. Ему всё больше казалось, что девушка искренне пытается привлечь его внимание. Правда Бенедикт недоумевал по этому поводу. Причина была неизвестна.

— А ещё я придумала рецепт солнечных перцев! — гордо доложила девушка. — Всему племени понравилось! И даже старая Элминея меня похвалила. Хотя она знает тысячу тысяч рецептов! Она самая умелая хозяйка среди нас.

— Это серьёзное достижение! — значимо сказал Бенедикт.

— На самом деле всё очень просто, — защебетала девушка, — на Великой Поляне растёт одна травка. Мы называем её горлодёрка, — она мило улыбнулась. — Её наши травницы используют. Когда начинает горло болеть или бегать трудно из-за влаги в груди. Она очень едкая на вкус и очень пахучая. Мы её в еду никогда не добавляли. Но если взять её, добавить немножко коры Извечного дерева, белую золу и каменные слёзы, всё это прокипятить, а потом добавить игольник и семена полуночника, получается отличный отвар! И перцы в нём становятся совершенно прозрачными! Как будто солнышко сквозь них светит. И хранятся долго, — закончила она свою увлекательную повесть.

— Надеюсь, я смогу отведать твоего лакомства, — сказал Бенедикт.

— Конечно! — воскликнула она. — Сегодня солнечные перцы будут на пиру! Я обязательно тебя угощу, — она снова улыбнулась. Улыбка делала её лицо очень милым. Уголки губ распахивались наверх как крылья бабочки. — Вот, кстати, пора и за стол! Отец уже во главе, значит, можно располагаться.

Дальше было большое пиршество. С кабана тонкими пластами срезали готовое мясо, а остальное продолжало томиться над углями. Большие хлебные лепёшки, которые пекли на раскалённых гладких камнях, были хрустящими. Солнечные перцы тоже оказались вкусными. Всё это запивалось огромным количеством перебродившего сока разных ягод — ароматного и в меру крепкого. Бенедикт ел и пил, глядя на довольные лица кентавров. Елисфея то и дело подкладывала ему на тарелку всё новые и новые лакомства. Оринт сидел напротив, довольно оглядывая его и дочь.