Бесплатный фрагмент - Инсоленс: Искра

Глава 1

Анна едва успела шагнуть в просторный выставочный зал, как её нога скользнула на гладком выступе у основания лестницы.

«Боже, только не это!» — мелькнуло в её голове. Всё замерло: звук, пространство, даже люди вокруг, которые, казалось, еще не успели обратить на неё внимания. Пол под ней казался пугающе близким, и внутри уже раздавался голос самокритики: «Поздравляю, великолепный вход! Сейчас весь этот зал станет свидетелем твоего торжества гравитации.»

Но прежде, чем она успела ощутить холодный мрамор лицом, её падение прервалось. Кто-то сильный и уверенный подхватил её, удержав за талию. Ощущение тепла и надёжности накрыло её, как мягкий плед, и время снова потекло.

«Что? Кто?…»

Она подняла взгляд и встретилась с голубыми глазами Виктора, в которых играла лёгкая насмешка, смешанная с неприкрытым облегчением. Его пальцы всё ещё крепко держали её за талию, словно боялись, что она снова потеряет равновесие.

— Можно смело сказать, что наша задача не привлекать внимание провалена, — сказал он, сдерживая смех.

Анна почувствовала, как её щеки вспыхнули жаром, и внутри мгновенно всколыхнулся коктейль из смущения, благодарности и раздражения. Виктор, конечно же, не упустит случая поддеть её. Это было его фирменным стилем — помощь с лёгкой издёвкой, от которой она одновременно хотела фыркнуть и спрятаться.

— Ты что, караулишь меня, чтобы поймать в самый подходящий момент? — спросила она, пытаясь скрыть неловкость за привычным сарказмом.

Виктор усмехнулся, убирая руки, но не отходя слишком далеко.

— Нет, просто у меня талант: быть рядом, когда ты влипаешь в очередную историю. Но, если честно, я больше рассчитывал на тихое расследование, а не шоу с твоим участием. — Он оглянулся через плечо, убедившись, что их никто не слушает. — Постарайся хотя бы до конца выставки не падать. У нас всё-таки есть работа.

Работа. Это слово мгновенно вернуло Анну к реальности. Они не просто гости на художественной выставке, где витали ароматы масла и воска. Целью их визита был Григорий Островский — загадочный коллекционер, который оказался в центре странного расследования.

Неделю назад в их детективное агентство пришел мужчина. Анна вспомнила, как он вошёл, едва сдерживая отчаяние, в глазах его стояло искреннее горе. Голос мужчины дрожал, когда он рассказывал, что его жена, Ольга, исчезла прямо на выставке Григория Островского. Она не отвечала на звонки, и никто из посетителей не видел, куда она могла уйти. Мужчина почти не верил в собственные слова, но отчаянно искал хоть какую-то зацепку.

Теперь, стоя в этом самом зале, Анна задавалась вопросом: могла ли Ольга действительно исчезнуть здесь без следа? Эта мысль казалась ей одновременно пугающей и захватывающей.

— Знаешь, Виктор… возможно, Ольга вовсе не пропала. Что, если она просто сбежала от мужа? — её голос прозвучал непринуждённо, но в глазах мелькнул искренний интерес к этой мысли. — Возможно, она встретила кого-то. Представь себе: влиятельный, богатый мужчина на выставке, шёпот красивых обещаний, и вот они уже в самолёте, улетают из холодной Москвы в какой-нибудь тропический рай.

Виктор нахмурился ещё сильнее и бросил взгляд на гостей, будто пытался вычленить из толпы какую-то неуловимую деталь, которая могла бы либо подтвердить, либо опровергнуть её слова.

— Ты вечно всё романтизируешь, — ответил он с лёгким раздражением. — Здесь нечисто, я уверен. Если бы она хотела сбежать, она не стала бы это делать вот так, посреди выставки, где её видели десятки людей. Ты забыла, как он говорил? Она просто исчезла. Секунда назад была, секунда спустя — её нет.

Анна пожала плечами, чуть наклонив голову и приподняв бровь.

— А что, если это не случайность? Женщины ведь такие: выбирают момент, место… может, это было запланировано? Сильный ход для яркого начала новой жизни, не так ли?

— Анна, — Виктор не выдержал, и его голос стал чуть громче, — я не верю, что она просто сбежала. Тебе ведь известны подробности дела. Всё указывает на то, что её кто-то похитил или… — Он сдержал дыхание, как бы сам опасаясь завершить фразу, но она всё равно зависла в воздухе.

Анна встретила его взгляд, в котором смешались тревога и что-то, напоминающее ей привычку Виктора не доверять спокойной поверхности. Для него всё, что казалось мирным и безопасным, на самом деле скрывало опасность. И всё же в её душе поднималось лёгкое сомнение.

— Ну что ж, давай проверим, кто из нас прав, — произнесла она, с вызовом глядя на него, в её глазах сверкнул огонёк азарта — Моя версия вполне возможна, не будь таким категоричным.

Виктор усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Хорошо, предлагаю пари, — сказал он с той лёгкой иронией, которую мог позволить себе только с ней. — Если твоя версия верна, и она действительно сбежала с каким-нибудь богатым господином, я приглашаю тебя на ужин в самый дорогой ресторан Москвы. Но если окажется, что я прав, и тут что-то нечисто… ужин в этом самом ресторане оплачиваешь ты.

Анна рассмеялась, не раздумывая ни секунды.

— Договорились! Но знаешь, Виктор, ты пожалеешь об этом пари. Мы оба знаем, что интуиция редко меня подводит.

Виктор хмыкнул, глядя на неё с лёгкой усмешкой.

— Посмотрим, лисёнок, посмотрим, — сказал он с намёком на шутку. — Хотя мне что-то подсказывает, что в этот раз твоё чутьё может тебя подвести.

Анна фыркнула, принимая вызов, и оглянулась по сторонам, словно хотела найти зацепку для разгадки. Всё это место казалось слишком уж театральным — как сцена, на которой разыгрывалась какая-то сложная игра, полная скрытых намёков и утаённых истин. Впереди их ждала развязка этого спора — и кто бы ни оказался прав, они оба знали: истина окажется гораздо сложнее.

— Итак, если ты так уверен в своей версии, что нам делать дальше? — спросила она, усмехаясь и ловя его взгляд.

Виктор, словно поразмыслив, кивнул в сторону Островского, который стоял у одной из картин, окружённый небольшой группой гостей.

— Учитывая твою потрясающую интуицию, начни с Григория, — предложил он. — Я уверен, что если кто и сможет разговорить этого загадочного коллекционера, то это ты. Твоё природное обаяние, Анна, бывает непреодолимо. Как тебе задачка?

Анна удивлённо приподняла бровь, слегка посмеиваясь.

— Ты хочешь, чтобы я взяла на себя главного игрока? Смелое решение. А ты что будешь делать?

Виктор усмехнулся и обвёл рукой зал.

— А я пока пройду среди гостей, — ответил он, словно это было очевидно. — Понаблюдаю за их реакциями, может, кто-то выдаст себя, сам того не осознавая. А вот тебе будет проще — у тебя обаяние, и они этого просто не выдержат.

Анна с лёгкой улыбкой покачала головой, посмотрев на Островского. Он был не таким уж выдающимся на первый взгляд — средних лет, сдержанная улыбка, утончённые манеры. Но что-то в его движениях, в том, как он обращался с гостями, настораживало её. Это был человек, привыкший к контролю, к тому, что всё идёт по его сценарию. Она уже видела таких.

— Что ж, буду использовать своё обаяние на полную, — сказала она с шутливой торжественностью. — Но если Островский решит, что я кокетничаю, считай, что это твоя вина.

Виктор проводил её взглядом, чуть насмешливо, но с теплотой, понимая, что она всегда так играет с ним, с тем балансом и лёгкостью, которые делали их дружбу особенной.

Анна медленно направилась к Островскому, стараясь не выдать истинных намерений. Она знала, что ключ к успешному разговору — это умение не спугнуть собеседника. Особенно такого, как Островский, чей образ излучал холодное обаяние и едва уловимую настороженность. Он стоял, погружённый в разговор с какими-то знатоками искусства, и взгляд его иногда ускользал куда-то вдаль, как будто он в любую секунду мог оказаться вне этого мира, уносясь в свой, полный загадок.

Собравшись с духом, она приблизилась чуть ближе, стараясь сделать свой ход незаметным. Прежде чем заговорить, она позволила себе секундную паузу, будто действительно размышляла над увиденным.

— Прекрасная работа. — Анна нарушила его молчание, выбрав момент, когда в разговоре Островского возникла пауза. Её голос был спокойным, чуть задумчивым, как у человека, который действительно поглощён красотой искусства.

Григорий Островский обернулся к ней с вежливой улыбкой, его взгляд на мгновение задержался на ней, словно он пытался определить, кто перед ним.

— Безусловно, — отозвался он, слегка наклонив голову. Его голос был низким и глубоким, идеально соответствующим образу человека, привыкшего быть в центре внимания. — Эта работа из частной коллекции. Её редко показывают широкой публике. Вы интересуетесь искусством?

Анна слегка улыбнулась, оставив в своей интонации лёгкую долю неуверенности — не слишком много, чтобы показаться наивной, но достаточно, чтобы разжечь его интерес.

— Скорее историями, которые оно хранит, — ответила она. — Кажется, у каждой картины есть свои секреты. Иногда они больше говорят о коллекционере, чем о самом художнике.

Григорий чуть склонил голову, взгляд его стал задумчивым, но не менее настороженным.

— Впечатляющее наблюдение, — заметил он, голосом, в котором прозвучала доля интереса. — Вы, должно быть, очень проницательны.

— Анна Волевская, — представилась она, спокойно протянув руку. — Я слышала о ваших коллекциях, и теперь понимаю, почему они вызывают столько откликов.

Островский принял её жест, чуть сжав её ладонь. Его взгляд вновь метнулся к её лицу, словно он искал в нём что-то, что могло выдать её истинные намерения.

— Приятно познакомиться, — отозвался он, отпуская её руку, но не убирая взгляда. — А что привело вас сюда? Интерес к искусству, или вы ищете что-то большее?

Анна, стараясь не выдать напряжения, перевела взгляд на картину, будто отвлекаясь на сюжет. Она сделала паузу, как будто обдумывая ответ.

— Искусство всегда привлекало меня, — начала она с лёгкой улыбкой. — Но иногда больше интересуют те истории, которые остаются за рамкой. Например, я слышала, что на одной из ваших выставок произошёл… неприятный инцидент. — Она задержала взгляд на картине, как бы небрежно бросая фразу. — Говорят, одна женщина исчезла прямо здесь, среди этих залов. Это правда?

Островский мгновенно сжал губы, и в его взгляде проскользнула едва заметная тень. Казалось, её вопрос задел какую-то больную точку.

— Да, слухи о её исчезновении стали сенсацией, — произнёс он тихо. — Но, знаете, в мире искусства порой происходят странные вещи. И в большинстве случаев они остаются тайной.

Анна, уловив напряжение в его голосе, решила продолжить осторожно.

— Значит, эта история так и осталась неразгаданной? Должно быть, нелегко принять, что кто-то исчез в месте, которое вы так тщательно создавали и охраняли.

Островский внимательно посмотрел на неё, словно оценивал её слова, решая, как много он готов сказать.

— Анна, — его голос был низким и мягким, словно бархатный шёлк. Он нарочно назвал её по имени, без формальностей. Это сразу сбивало привычный ритм вежливого разговора, заставляя её почувствовать лёгкое напряжение. — Я сотрудничал с полицией и предоставил все материалы, которые только мог. У нас есть камеры в каждом зале, и записи за тот вечер были отданы следствию. Они изучили их до мельчайших деталей. Более того, я лично присутствовал на нескольких допросах, когда выясняли, кто видел эту женщину последним.

Анна удивилась такой откровенности. Она ожидала какого-то уклончивого ответа или попытки уйти от темы, но вместо этого он прямо признал свою причастность к расследованию.

— Правда? — переспросила она, её голос был искренне удивлён. — Значит, полиция действительно проверяла вас?

— Разумеется, — Григорий кивнул, его улыбка была мягкой, но глаза оставались холодными. — Я понимаю, что любая подобная ситуация вызывает подозрения, особенно когда дело касается известного человека. Однако я всегда открыто сотрудничаю с властями. Полиция не нашла ничего подозрительного в моих действиях или на территории выставки. Всё было предельно ясно.

Он говорил уверенно, и ни в одном его слове не было и тени уклончивости. Его голос был спокойным, отточенным, как у человека, который привык к подобным разговорам и знал, как выстраивать диалог так, чтобы все его слова казались предельно искренними. Анна пыталась уловить хоть малейший намёк на вину или неуверенность, но ничего подобного не нашла.

— Мне жаль, что это произошло на моей выставке, — добавил он, и в его голосе была какая-то печаль. — Это потрясло меня не меньше, чем её мужа. Я сделал всё возможное, чтобы помочь. Но порой, Анна, мы, люди искусства, оказываемся бессильны перед реальностью.

Её взгляд скользнул по картине перед ними, но мысли были заняты всем, что он сказал. Казалось, что всё сходится: Григорий действительно сотрудничал с полицией, его поведение было безупречным.

— В таких местах, как эта выставка, — продолжил он, его голос звучал задумчиво, как будто он обнажал какую-то истину, — люди часто находят то, чего им не хватает в повседневной жизни. Искусство открывает двери в новые миры, и иногда они решают оставить старый мир позади. Конечно, это только догадки… но кто знает?

Анна чуть отступила назад, чувствуя, что их разговор подходит к концу. Её мысли всё ещё роились вокруг загадочного исчезновения Ольги, но теперь они стали чётче, словно рассеянный туман начал спадать. Григорий говорил уверенно, помогал полиции, открыто отвечал на все её вопросы — это казалось таким правильным, таким честным.

— Спасибо вам за откровенный разговор, мистер Островский, — произнесла она, сохранив дружелюбную улыбку на лице. — Теперь многое стало яснее. Надеюсь, что эта ситуация разрешится и правда всплывёт на поверхность. Ваше содействие в этом вопросе — большая помощь.

Григорий слегка кивнул, и его улыбка осталась такой же ровной, безупречной, как и всё, что его окружало. Казалось, он полностью контролировал каждое своё движение, каждое слово.

— Простите, Анна, мне нужно уделить время другим гостям. Рад был с вами познакомиться.

Он протянул ей руку, и Анна, не колеблясь, пожала её. Но как только их ладони соприкоснулись, её мир внезапно пошатнулся. Голова закружилась, и ей стало нестерпимо тошно. Взгляд помутнел, и на мгновение ей показалось, что весь зал словно плыл перед глазами, заволакиваясь серым туманом.

Она собрала остатки сил, подавляя тошноту, выдавила вежливую улыбку. Островский учтиво кивнул, не заметив её замешательства, и, повернувшись, отошёл к другим гостям. Анна, глядя ему вслед, поспешила направиться прочь, ощутив, как её ноги подкашиваются.

Она тяжело вздохнула, и её взгляд начал лихорадочно искать хоть какое-то место, где можно было бы прийти в себя.

— «Нужно просто умыться», — подумала она, прижимая пальцы к вискам, надеясь, что холод воды снимет это странное состояние. Анна, чувствуя, как её тело продолжает слабеть, почти машинально направилась в дальний угол зала. В самом конце, скрытую в полумраке, она заметила дверь, едва видную среди других теней и контуров. Её интуиция подсказала, что именно туда ей стоит направиться, чтобы привести себя в порядок. Она устала от всей этой роскоши и напряжения, и её разум требовал перемены обстановки, хотя бы на несколько минут.

Подойдя к двери, она толкнула её с усилием и вошла внутрь, ожидая увидеть обычное помещение — раковины, зеркала, возможно, бумажные полотенца. Но когда дверь закрылась за ней, она остановилась. Это была совсем не уборная.

Анна замерла, оглядываясь, её голова снова закружилась, но теперь не от прикосновения Григория, а от осознания того, что она явно зашла не туда, куда хотела. Что это за место?

Всё вокруг было загромождено мольбертами, кистями, банками с красками, ненужными деревянными рамами и неоконченными картинами. Это было похоже на хранилище, где хранится не только неприглядный арт-материал, но и заброшенные произведения искусства. Здесь было тесно, и воздух пахнул пылью, смешанной с запахом старых красок.

Анна медленно осмотрелась, её дезориентация от странного состояния после разговора с Григорием смешалась с лёгким беспокойством. Она явно зашла не туда. Но что-то в этой комнате притягивало её внимание.

В центре помещения, как будто нарочно выставленная на показ, стояла картина изображавшая звёздное небо. Глубокий бархат ночи расстилался по холсту, усыпанный яркими, холодными звёздами, которые сияли, словно маленькие алмазы.

Анна, несмотря на странное ощущение в груди, не могла устоять перед искушением. Она почувствовала, как её любопытство буквально подтолкнуло её к картине. Она сделала несколько шагов вперёд, ощутив, как воздух вокруг становится холоднее, и почти не замечая, как её пальцы уже скользят по поверхности холста. Внезапно её рука прошла сквозь полотно, как будто оно было не настоящим, а каким-то призрачным, невидимым барьером.

Анна отшатнулась, охваченная мгновенным ужасом. В этот момент дверь за её спиной открылась, и в комнату вошёл Виктор, его голос звучал напряжённо:

— Анна, я тебя везде искал. Ты куда подевалась?

Увидев её потрясённое лицо и то, как она стоит перед картиной, он мгновенно насторожился.

— Что случилось? — спросил он, подходя ближе.

Анна, не в силах скрыть свою тревогу, чуть ли не в панике обернулась к нему.

— Виктор, ты не поверишь… Эта картина… она… — она указала на полотно, её голос был почти сдавленным. — Я… я провела рукой через неё. Прямо через неё… Это… ненормально!

Виктор, с сомнением на лице, подошёл и осмотрел картину. Он не мог поверить своим глазам, но, несмотря на своё недоверие, внимательно взглянул на холст.

— Это какая-то ерунда, — сказал он, недовольно фыркая. — Тебе, наверное, просто нужно подышать свежим воздухом. Стрессы, перегрузка… Всё это может сыграть с тобой злую шутку.

Анна уставилась на него, глядя так, словно он говорил с ней на другом языке.

— Нет, Виктор, ты не понимаешь. Ты должен попробовать сам! — она была почти отчаянной. — Это не иллюзия, не галлюцинация. Я сама видела, как моя рука прошла сквозь это полотно!

Виктор нахмурился, вздохнув и шагая к картине.

— Ладно, если ты настаиваешь, — сказал он, и, с некоторым недоверием, протянул руку. Он провёл ею по поверхности, не ожидая ничего необычного. Но как только его пальцы коснулись холста, его рука прошла сквозь него так же, как и у Анны.

— Чёрт побери… — вырвалось у него, когда его рука исчезла в пустоте картины.

Виктор, начал осматривать холст с новой, более внимательной позицией. Он пытался найти какие-то признаки обмана, следы манипуляций, что могло бы объяснить этот феномен, но всё оставалось без изменений. Картина была старой, но её поверхность не была повреждена. Не было ни нитей, ни трещин, которые могли бы объяснить её способность взаимодействовать с руками.

— Никаких иллюзий, — сказал Виктор, его лицо застыло в замешательстве. — Как такое вообще возможно?

Анна почувствовала, как холодок пробежал по её спине. Всё, что происходило здесь, не имело никакого объяснения. И самое ужасное — чем больше она пыталась понять, тем больше она ощущала, что эта картина не просто обман, а нечто большее, нечто, что их тянет внутрь, в этот мрак и пустоту.

— Ты думаешь, это как-то связано с исчезновением Ольги? — спросила она, глядя на Виктора с тревогой, в её голосе звучала мольба о какой-то логике, об объяснении этому кошмару.

— Возможно… Но я не хочу узнавать это таким образом, — ответил он, держа её за плечо, словно не позволяя подойти к картине ближе. — Нам не стоит здесь находиться. Уходим.

Анна кивнула, согласившись. Но стоило ей повернуться к выходу как её каблук подвернулся, и Анна, потеряв равновесие, начала падать. Виктор обернулся, и его глаза расширились от шока, когда он увидел, как её тело устремляется прямо на таинственное полотно.

— Анна! — крикнул он, протягивая к ней руку, но было слишком поздно.

В следующее мгновение она пронзила картину, словно её поверхность была не тканью, а чем-то текучим, как поверхность воды. Тьма картины поглотила её, и последний звук, который она услышала перед тем, как исчезнуть, был полным ужаса голосом Виктора:

— Анна, чёрт возьми!

***

Анна почувствовала, как её тело начало плавиться, словно растворяясь в тёплом, вязком желе. Всё вокруг утратило свою реальность. Пространство сжималось, будто втягивало её в глубокую и вязкую субстанцию, которая поглощала её без остатка.

Вдруг яркий свет разорвал тьму. Он был настолько ослепительным, что Анна закрыла глаза. В этом яростном белом сиянии исчезли время и пространство, оставляя её в пустоте, где единственным было осознание собственной беспомощности. Анна стиснула зубы, стараясь удержаться рядом с Виктором, но свет был слишком ослепительным, слишком мощным, будто пожирал всё живое вокруг.

— Виктор! — крикнула она, но её голос утонул в бесконечном белом шуме, который заполнил её сознание. Она вслепую протянула руку, пытаясь нащупать его, ухватиться за что-то знакомое, за его тепло, но вокруг была лишь холодная пустота.

И вдруг… что-то коснулось её плеча. Это было не мягкое прикосновение её напарника, а грубая, сильная рука, которая сжала её так крепко, что она не могла пошевелиться. Анна вскрикнула, почувствовав, как та же рука рывком заломила её руки за спину. Она не видела, кто это был, не могла понять, что происходит, но отчётливо ощущала угрозу, исходившую от этого незнакомца.

Её разум бился в панике, она попыталась вырваться, но хватка была слишком крепкой не оставляя ей ни единого шанса на побег.

— Отпустите меня!

Ей удалось вырвать руку, но потеряв равновесие, она рухнула на что-то твёрдое. Удар о поверхность пронзил голову резкой болью, заставив на мгновение потерять ориентацию. Анна попыталась приподняться, но её тело отказывалось подчиняться, а сознание постепенно погружалось во мрак.

— Виктор… — прошептала она слабеющим голосом. Мир вокруг исчезал, затягивая её в бесконечную пучину.

И вдруг — прикосновение. На этот раз оно было другим — не таким грубым и болезненным. Это были крепкие, но заботливые руки, которые поднимали её с земли. Кто- то держал её, нёс прочь из этой бесконечной бездны света и тьмы.

Она не знала, кто это был и куда её несли, но смутная надежда теплилась в её сердце — что в этих руках была не угроза, а спасение. С каждым шагом её сознание погружалось всё глубже в забытье, пока от реальности не осталось ничего — лишь тихий, безмолвный мрак.

Глава 2

Анна очнулась внезапно, словно её выдернули из вязкой пустоты. Её сознание медленно всплывало на поверхность, сквозь мутные слои непонимания и дезориентации.

Сначала были только ощущения: тяжесть в теле, слабая головная боль и странное покалывание в висках. Сердце забилось быстрее, когда она почувствовала, что над её лицом зависла чья-то рука. Она резко распахнула глаза. Взгляд застыл на размытой фигуре, склонившейся над ней, и в следующий миг паника взорвалась внутри неё, как раскалённая спираль.

Всё произошло мгновенно. Анна сорвалась с постели, стремясь отпрянуть от незнакомца, но её тело, обессиленное и потерявшее ориентиры, подвело её. Она пошатнулась, зацепившись за край кровати в отчаянной попытке удержаться. Ноги не выдержали, и она рухнула на пол.

— Что… Где я?! — прошептала она, чувствуя, как голос сорвался от страха. Её взгляд метался по комнате, но ничего не было знакомым.

Рядом послышался грохот — упал стакан, разбившись на множество осколков. Звон был резким, неожиданным. Анна вскрикнула, ещё больше погружаясь в хаос собственных эмоций. Мужчина перед ней сделал шаг вперёд, и этого хватило, чтобы её паника достигла пика.

— Эй, тише, — его голос прозвучал спокойно, с лёгким оттенком удивления. — Я тебе не враг.

Охваченная паникой, Анна машинально схватила один из осколков, выпрямившись настолько, насколько позволяли её дрожащие ноги и выставила его перед собой.

— Не двигайтесь, — сказала она резко, а голос, пусть и слегка дрожал, прозвучал неожиданно уверенно. — Кто вы такой?

Мужчина замер. В его разноцветных глазах сверкнуло то ли удивление, то ли искренний интерес. Он поднял руки, ладонями вверх, будто желая продемонстрировать, что не несёт угрозы.

Анна всматривалась в этого странного человека, стоявшего напротив неё. Его глаза — один зелёный, другой карий — будто прожигали её взглядом, и в них, помимо удивления, читалась неприкрытая насмешка. Он прищурился, и его лицо на мгновение исказилось в странной гримасе — смеси недоумения и забавы.

— О, это что-то новенькое, — протянул он с издёвкой, его голос был насыщен тёплым, но едва сдерживаемым сарказмом. — Меня ещё никогда не встречали так… тепло. Обычно я обхожусь дружеским приветствием, но, похоже, ты предпочитаешь более острые ощущения, да?

Он чуть склонил голову, приподняв одну бровь, и взгляд его скользнул вниз, где Анна всё ещё держала перед собой стеклянный осколок, будто оружие. Её лицо всё ещё было напряжено, а сердце бешено колотилось, но постепенно смысл его слов доходил до неё.

— Надеюсь, это не местные обычаи пустых? — продолжил он, с лёгким прищуром, насмешливо изучая её реакцию. — Размахивать стеклом при первой встрече? А то я уже начинаю думать, что стоило прихватить с собой шлем… или хотя бы ещё один стакан. Ты, кажется, склонна к… разрушительным приветствиям?

Анна продолжала молчать, её напряжённая поза выдавалась страхом, но мужчина, казалось, вовсе не собирался придавать этому значения.

— Эй, да ладно тебе, — добавил он, усмехнувшись. — Я просто пришёл помочь, не более того. Хотя если хочешь продолжить наш маленький спектакль, могу сыграть роль злодея. Но предупреждаю, я в таких сценах не очень хорош.

Он позволил себе короткий смешок, который показался ей неожиданно искренним и одновременно вызывающим. Он был странным во всех смыслах — его рыжие волосы, торчащие в разные стороны, создавали впечатление некоего безумного гения. Белый сюртук сидел на нём свободно, будто он не привык следить за аккуратностью своего внешнего вида. Его поведение, лёгкий тон и странные шутки сбивали её с толку, вызывая внутренний конфликт. Страх, который недавно сковывал Анну, постепенно отступал, уступая место растерянности. Несмотря на всю свою эксцентричность, этот человек не выглядел враждебным.

— Кто Вы? — спросила она, её голос дрожал, но в нём не было той отчаянной паники, которую она испытывала мгновение назад.

— Янгус Руквелл, — представился он с лёгким поклоном, словно представлялся на официальном приёме. — Алхимик, лекарь и, как оказалось, жертва необоснованных страхов.

Он развёл руками, и усмехнулся:

— А ты, если я не ошибаюсь, Анна?

Она кивнула, чувствуя, как недоумение сменяется любопытством. Откуда он знает её имя? Но прежде чем она успела задать этот вопрос, Янгус сделал шаг ближе.

— Ладно, осколки и драмы оставим на потом, — сказал он, кивая в сторону её лба. — Позволь взглянуть на твой ушиб. Ты неплохо приложилась головой, но не переживай, это можно исправить.

Прежде чем Анна успела понять, что он собирается делать, из его руки вспыхнул мягкий зелёный свет.

— Что вы… — выдохнула она, широко раскрытыми глазами уставившись на его светящуюся ладонь. Её лицо выражало смесь шока, страха и изумления. — Что это такое?

Янгус даже не пытался сдержать свою усмешку, явно наслаждаясь её реакцией.

— Ой, да расслабься, — протянул он с нескрываемым сарказмом. — Это просто моя Искра. Что, никогда раньше не видела? Не переживай, я не собираюсь тебя взрывать. Это обычное дело для силестинов вроде меня.

Анна всё ещё смотрела на его руку, и её лицо сменяло эмоции: от изумления до полной дезориентации. Она явно пыталась понять, что происходит, и найти хоть какое-то логическое объяснение этому видению. Искра, вспыхнувшая в руках Янгуса, странные слова, которые звучали как из другой вселенной — рушило её привычный мир и логику.

На мгновение её губы приоткрылись, словно она собиралась что-то сказать, но вместо этого лишь покачала головой, сбитая с толку.

— Искра? — переспросила она, глядя на мужчину как на призрака.

— Ну вот, — хмыкнул он, довольно откинувшись. — Наконец-то начинаешь воспринимать реальность. Теперь позволь мне хотя бы попытаться вылечить тебя.

Её разум отчаянно пытался найти объяснение всему этому, но никакие рациональные доводы не могли убедить её, что перед ней стоит просто человек, каким он казался.

«Ты ведь не такая трусиха, Анна», — укорила она себя. «Ты сможешь с этим справиться.» Глубокий вдох. Выдох.

— Ладно, — наконец прошептала она, хотя её голос всё ещё дрожал. — Только осторожнее.

Янгус хмыкнул, довольный тем, что она наконец сдалась, и аккуратно положил свою светящуюся руку на её лоб. Тёплый, обволакивающий свет Искры начал проникать сквозь её кожу, успокаивая головную боль и напряжение. Анна почувствовала, как её тело начинает расслабляться, словно волна тепла смывает остатки тревоги.

— А где Виктор? — спросила Анна, воспользовавшись моментом, её голос дрожал от напряжения. Она смотрела на Янгуса с отчаянием, словно надеясь, что он станет её спасением — Может вы видели его? Высокий, светловолосый, голубые глаза…

Янгус, не отрываясь от процесса исцеления, мельком взглянул на неё с любопытством, его рыжие волосы, казалось, подрагивали вместе с ним, и на лице появилась лёгкая тень задумчивости.

— Виктор? — переспросил он. — Нет, не знаю такого. Он тоже пустой, как ты?

Анна замерла, услышав это слово. «Пустой? Что он вообще имеет в виду?» Анна нахмурилась, всматриваясь в Янгуса. «Этот человек слишком странный, чтобы принимать его слова всерьёз,» — подумала она, пытаясь отогнать нарастающее чувство тревоги.

«Странный? Анна, да у него рука светится!»

Анна посмотрела на Янгуса, но не могла найти в его лице чего-то особенного, что отличало бы его от обычных людей. Рыжие растрёпанные волосы, усмешка, полная самодовольства, и этот игривый прищур.

Её взгляд метнулся к его руке, вокруг которой ещё оставались мерцающие следы зелёного света. Она моргнула, надеясь, что это оптическая иллюзия или что-то вроде игры света, но сияние продолжало пульсировать, словно дразня её.

— А что это за место? Где я? — спросила она, пытаясь осмыслить происходящее.

Янгус хмыкнул, его взгляд вновь стал насмешливым.

— Это коллегия стражей, — начал он, с лёгким намёком на важность, но тут же весело фыркнул. — Здесь мы общаемся, тренируемся и, конечно, спасаем мир. Ну, или пытаемся. Стандартный набор для супергероев знаешь ли.

Он посмотрел на Анну с лукавым блеском в глазах и добавил:

— А вот почему авриал Аластор решил тебя сюда принести — это вообще отдельная история. Может, у него скрытые таланты по отбору лучших спасителей, а может, просто решил испытать своё терпение. Хотя с твоими навыками обращения с осколками стакана, думаю, он увидел в тебе нечто особенное.

Анна почувствовала, как внутри неё начала закипать злость. Её руки сжались в кулаки, и она даже на мгновение не пыталась это скрыть. В её голове крутились мысли о том, что всё это — какая-то нелепая игра, в которую её втянули без её согласия. Янгус, с его шутками и лёгким отношением ко всему происходящему, только усиливал это чувство. Какого чёрта она здесь, среди этих супергероев, о которых никогда и не слышала?

Янгус, поймав её взгляд, едва заметно усмехнулся, но его веселье только раззадорило её ещё сильнее. Она прищурилась, глядя на него, и её голос прозвучал резко:

— Вы что, издеваетесь? — прошипела она, глаза её вновь вспыхнули гневом. — Это какая-то игра? Григорий нанял вас, чтобы устроить мне этот цирк? Чтобы я выглядела как полная идиотка?

Янгус, ошеломлённый её словами, несколько секунд молчал, а затем, словно пытаясь удержать смех, склонил голову и посмотрел на неё с неподдельным интересом.

— Григорий Островский? — повторил он, будто пробуя имя на вкус. — Нет, милая, ты меня не с тем спутала. Я алхимик, а не агент под прикрытием. И, если бы Григорий хотел нанять меня, уж точно не для таких представлений.

Анна, чувствуя, как внутри всё кипит от бессилия и гнева, больше не могла сдерживать эмоций. Она резко поднялась и начала искать глазами выход. Всё это казалось ей безумием — коллегия, стражи, искры. Её разум отказывался принимать происходящее, и ей хотелось бежать.

— Это просто бред… — пробормотала она, её глаза выхватили окно, затянутое плотными шторами, и, не задумываясь, Анна рванулась к нему.

— Эй, да ты куда? — услышала она за спиной голос Янгуса, но игнорировала его, как будто её спасение зависело от того, что она увидит за этими шторами.

Её пальцы судорожно сжались на тяжёлой ткани штор, и она с силой отдёрнула их в сторону. Свет хлынул в комнату так внезапно, что на мгновение ослепил её, и Анна зажмурилась, прикрывая глаза рукой. Когда она открыла их и её зрение вернулось, перед ней предстала сцена, настолько невероятная, что она застыла на месте, совершенно ошеломлённая.

За окном раскинулся город, существование которого выходило за пределы её воображения. Дома, выстроенные из светлого камня, с узорчатыми фасадами и витражными окнами, возвышались вдоль мощёных улиц. Их высокие крыши, покрытые металлическими пластинами, отливали золотом и медью в лучах солнца. Но в этом великолепии было что-то пугающее — архитектура казалась слишком правильной, слишком идеально подогнанной, как будто её создали не люди, а кто-то гораздо более могущественный.

На мостовых двигались повозки. Они двигались сами по себе, плавно и беззвучно, оставляя за собой едва уловимый след света, который исчезал через мгновение. Небо было заполнено огромными дирижаблями, которые парили над городом, как стражи, наблюдающие за всеми сверху. Их гладкие корпуса, украшенные гравировкой и тонкими металлическими полосками, словно отражали всю мощь и величие города. Они плавно плыли в небе, почти беззвучно, как будто были частью самого воздуха.

Анна не могла оторвать взгляд от этого вида. Она стояла, едва дыша, чувствуя, как её воображение взрывается от попыток осознать происходящее.

— Чёрт… — прошептала Анна, прижимая руку к губам. Сердце заколотилось так, словно пыталось вырваться наружу. Это было не похоже ни на один город, который она знала. Всё, что находилось за окном, выглядело, как декорации к фантастическому фильму, но всё было слишком реальным.

Она резко развернулась к Янгусу, её лицо исказилось смесью ужаса и недоумения.

— Что это за место? Где я, чёрт возьми? — её голос дрожал, как и руки, которые бессознательно тянулись к чему-то, что могло бы дать ей хоть каплю опоры.

Янгус, наблюдая за её метаниями, сложил руки на груди и усмехнулся, будто всё происходящее для него было развлечением.

— О, это? — с хитрой улыбкой проговорил он, указывая на окно. — Это Этерис, наш маленький уютный городок, полный загадок, искр и… ну, парочки странных типов вроде меня. Говорил же тебе, что у нас тут всё не как у пустых.

Анна замерла, и в её голове вспыхнула страшная догадка. Она вспомнила, как её взгляд остановился на странной картине в незнакомой комнате, как она почувствовала необъяснимое притяжение к этому полотну, а потом… Она споткнулась. Падение, рука, которая провалилась в холодную, неестественную поверхность холста. Картина. Это была картина.

Её сердце сжалось от ужаса, когда правда начала складываться в голове. Она не просто упала — она перенеслась. Эта картина была порталом. Дрожа, Анна медленно подняла руки к лицу, пытаясь осмыслить происходящее. Другой мир… Я в другом мире.

— О, Боже… — прошептала она, не в силах сдержать растущее чувство паники. Грудь сдавило, дыхание стало частым и поверхностным. Всё это время она не хотела верить в происходящее, надеялась, что это какой-то розыгрыш. Но теперь все кусочки сошлись: перенос через картину, странный город за окном, Янгус, который явно не был человеком, как она это понимала.

— Что с тобой? — заметил её изменившееся состояние Янгус, глядя на неё уже без привычной насмешки. Его лицо стало серьёзным, глаза больше не светились весельем.

— Картина… — еле слышно произнесла Анна, её руки дрожали. Она подняла на него испуганный взгляд. — Я… я упала на картину. Это она… перенесла меня сюда?

Янгус приподнял бровь, как будто услышав, что-то до боли знакомое.

— А-а, теперь понятно, — проговорил он мягко, понимая, что Анна только что пришла к осознанию всей правды. — Бывают такие артефакты. Порталы между мирами. Похоже, тебе повезло попасть на один из них.

Анна стояла, ошеломлённая, её взгляд блуждал по комнате, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы вернуть ей чувство реальности. Она не могла поверить, что это происходит с ней.

— Я в другом мире… — прошептала она снова, её голос дрожал, как и её руки. Мысли метались хаотично, страх окутывал её с головой. Всё происходящее казалось ей кошмаром, из которого она никак не могла проснуться.

Янгус наблюдал за её реакцией, и его губы растянулись в лукавой улыбке. Он выдержал паузу, будто давая ей возможность осознать ситуацию до конца.

— Именно так, — подтвердил он с напускной серьёзностью, а затем, прищурив глаза, добавил: — Добро пожаловать в Инсоленс. Нравится наш интерьер? Правда, я не уверен, что у нас есть карта для новичков, но не переживай, я буду в роли твоего личного гида.

Он театрально развёл руками, будто представлял ей этот странный мир как увлекательную туристическую достопримечательность.

— И, кстати, возврата денег за билет не предусмотрено, — подмигнул он с хитрой улыбкой, явно наслаждаясь моментом.

Анна, совершенно не готовая к его шуткам, закатила глаза. Её страх постепенно сменялся раздражением, смешанным с недоверием. Она больше не знала, что хуже — этот пугающий новый мир или Янгус с его бесконечными насмешками.

— Может, сразу покажете, где выход? — её голос был пропитан сарказмом, но в нём ещё слышался отголосок паники. — Я бы предпочла вернуться домой, где нет таких гидов, как Вы.

Янгус лишь фыркнул, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову.

— Вернуться домой? О, нет, дорогая моя, это уже совсем другой тур, — сказал он с видом, будто держал в руках секретный билет на этот самый тур.

Анна нахмурилась, внезапно почувствовав что-то странное, как будто в воздухе что-то изменилось. Она открыла рот, чтобы возразить, но вместо привычного русского вырвались слова на чужом, незнакомом языке. Слова слетали с её губ свободно, как будто она говорила на нём всю жизнь, но сама не понимала, что произносит. Сердце заколотилось в груди, осознание пронеслось холодной волной по всему телу: она говорила на языке, которого не знала.

«Что со мной происходит? Как это возможно?» — мысли Анны вихрем кружились в голове. Казалось, что её сознание переписали, вписав туда чужие знания, о которых она даже не подозревала. Она отшатнулась от окна, словно опасаясь, что мир за ним может выплеснуться прямо в комнату и поглотить её.

Анна с трудом перевела дыхание. Её руки дрожали, а в голове вихрем проносились мысли. Инсоленс? Коллегия? Стражи? Всё это было настолько невероятно, что казалось сном или кошмаром. Она уставилась на дверь, в надежде, что сейчас войдёт Виктор, с его привычной полуулыбкой, и скажет, что это всего лишь очередная шутка, какой-то нелепый розыгрыш. Что скоро всё закончится, и они вернутся к обычной жизни.

Но Виктор так и не появился.

— Ну, — раздался голос Янгуса, нарушивший её ожидание. — Похоже, лечение твоего лба затянулось. Авриал Аластор уже давно ждёт тебя. Пора отвести тебя к нему.

Анна резко подняла голову:

— Авриал Аластор? Кто такой авриал Аластор? — спросила она, с трудом подавляя нарастающее чувство беспокойства.

Взгляд Янгуса был полон привычного для него легкомыслия, как будто разговор о каком-то авриале Аласторе был не более серьёзным, чем обсуждение погоды. Но, уловив её напряжение, он добавил немного более весомую информацию:

— Авриал Аластор… Ну да, мелочи. Всего лишь самый могущественный силестин в Инсоленсе. Его Искра — единственная, что может убивать. Ничего страшного, правда?

Анна замерла, глаза расширились от неожиданности, и дыхание сбилось. Она машинально отступила на шаг, будто от одного только упоминания этого имени её охватил холодный ужас.

— Убивать? — голос её сорвался, и она судорожно сжала кулаки. — Я не хочу к нему идти!

Янгус пожал плечами, как будто всё это было совсем неважно.

— Да ладно тебе, это просто формальности. Он, может, и грозный, но не кусается. Обычно, — добавил он с хитрой усмешкой. — К тому же, если кто и может помочь тебе разобраться, как ты сюда попала и как вернуться обратно, то это он.

Анна судорожно перевела дыхание, её сердце всё ещё бешено колотилось. Она не могла избавиться от образа, который нарисовали его слова: могущественный силестин с Искрой, способной убивать. И ей предстоит встретиться с ним?

Янгус вздохнул и протянул Анне руку, словно приглашая её встать.

— Пора идти, — сказал он, кивая в сторону двери. — Наш авриал, знаешь ли, терпеливый, но даже его терпение не вечно.

Анна неохотно направилась за Янгусом, всё ещё чувствуя, как внутри её разрывают сомнения и вопросы. Но мысль о том, что этот авриал был её единственным шансом на возвращение, подтачивала её волю сопротивляться.

Она сделала шаг, затем другой, и её ноги, словно в автоматическом режиме, понесли её за алхимиком. Он открыл дверь и вышел в коридор, жестом приглашая её следовать за ним.

Янгус повёл Анну по длинному, тускло освещённому коридору, стены которого, казалось, были сделаны из камня с тонкими прожилками серебра. Его шаги были уверенными и неспешными, но в движениях чувствовалась некая ленивая грация. Анна шла рядом, внимательно разглядывая странное место, куда её привели обстоятельства.

Когда они подошли к двери, украшенной резными символами и металлическими узорами, Янгус остановился. Он повернулся к Анне с озорной усмешкой, как будто их ждал не могущественный авриал, а какой-то шутливый розыгрыш.

— Ну вот, прибыли, — сказал он с дежурной усмешкой. — Кабинет самого авриала Аластора. Готова?

Анна, не разделяя его оптимизма, взглянула на тяжёлую дверь с растущим напряжением. Она была далеко не готова к тому, что ждёт её за этой дверью.

— Нет, — честно ответила она, чувствуя, как дрожит её голос. — Но выбора у меня тоже нет, да?

— Именно так, — фыркнул Янгус, — Но, честно говоря, авриал не так страшен, как ты себе представляешь. Ну, по крайней мере, если ты не пытаешься его обмануть. Или вывести из себя. И если ты не принесла ему плохие новости… Ладно, он может быть довольно страшен.

Анна бросила на него сердитый взгляд.

— Ладно, — произнёс Янгус с нарочитой серьёзностью, — Уверен, что ты справишься. А если нет… ну, беги обратно ко мне. Я всегда здесь, чтобы подкрепить тебя своим остроумием.

Он подмигнул и посвистывая зашагал обратно по коридору, оставив Анну одну перед огромной дверью. Она стояла несколько секунд, глядя на массивное деревянное полотно, будто оно само по себе могло дать ей ответы. Но в груди нарастала тревога. Что она могла ожидать от встречи с этим авриалом? Кто он вообще такой и почему ей нужно с ним говорить?

Её пальцы сжали дверную ручку, холодный металл оказался неожиданно тяжёлым. Петли скрипнули, словно сопротивляясь, и перед ней открылся просторный кабинет, окутанный мрачной, но изысканной атмосферой.

В центре комнаты стоял письменные стол, за которым сидел сам хозяин кабинета — авриал Аластор. Его тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, подчёркивая строгие черты лица, а внимательный взгляд серых глаз был направлен на бумаги перед ним. Лёгкая щетина на лице придавала ему суровый и слегка опасный вид, как у воина, привыкшего не просто командовать, вести за собой в бой. На нём была тёмная кожаная броня, плотно облегавшая крепкую фигуру с прочными ремнями и металлическими вставками на плечах и груди.

Всё в его облике — от кожаных перчаток до гладких линий брони — говорило о дисциплине, хладнокровии и силе. Но больше всего Анну привлекли его глаза. Они были холодные и глубокие, как замёрзшее озеро. В них пряталось что-то невыразимо древнее и опасное, словно внутри него бушевала сила, которую он держал под контролем только благодаря неимоверной воле.

Авриал медленно отложил ручку, движения его были плавными, но точно выверенными. Его броня слегка скрипнула, когда он откинулся на спинку кресла. Всё в его осанке, в его манере держаться кричало, что этот мужчина не просто привык принимать решения — он привык, чтобы эти решения были последними.

— Садись — сказал он тихо, почти мягко, как будто пытаясь успокоить её. — Мы должны поговорить.

Она колебалась, её ноги словно приросли к полу. Мягкость его слов не могла скрыть холодного расчёта, стоящего за этим предложением.

— Уверяю, — добавил он, заметив её нерешительность, — если бы я хотел причинить тебе вред, ты бы уже знала об этом.

Его слова прозвучали слишком спокойно, чтобы восприниматься как шутка. Анна подавила нервный вздох и сделала шаг вперёд, затем ещё один, пока не добралась до кресла. Сев, она почувствовала, как мягкая обивка подчёркивает её напряжение.

Анна, сжав руки на коленях, посмотрела на мужчину, пытаясь найти в его лице хоть что-то, что могло бы подсказать, можно ли ему доверять. Но его холодный, почти нечитаемый взгляд оставался непроницаемым. Она вдохнула глубже, стараясь справиться с волнением.

— Как я… как я здесь оказалась? — спросила она, её голос звучал тише, чем ей бы хотелось.

Аластор, не отрывая от неё взгляда, чуть приподнял бровь, словно обдумывая ответ. Затем его губы тронула едва заметная тень улыбки.

— В этом мире? Или в этом месте?

Анна нахмурилась, удивлённая его вопросом. Она растерянно пожала плечами, но решила уточнить:

— В этом месте. Я помню только свет… и потом пустота.

Аластор чуть наклонился вперёд, положив ладони на стол. Его голос был ровным, почти будничным, но в нём чувствовалась скрытая строгость.

— Я нашёл тебя почти сразу после того, как ты появилась. Ты была едва в сознании, пыталась подняться, но… — Аластор слегка вздохнул, будто вспоминая. — Похоже, ты не привыкла к таким переходам. Ты потеряла равновесие и ударилась головой.

Анна моргнула, ошеломлённая услышанным. Её рука невольно потянулась к виску, где, как ей казалось, она всё еще ощущала лёгкую боль.

— Я привёл тебя сюда, чтобы помочь, — закончил он.

Анна нахмурилась, её взгляд невольно задержался на авриале. Она с подозрением попыталась осмыслить его слова. Зачем? Зачем этому мужчине, который её едва знает, вообще понадобилось помогать ей? Она чуть сильнее сжала пальцы на коленях, пытаясь успокоить себя. Её внутренний голос подсказывал: он не враг. Если бы хотел, уже давно бы причинил ей вред. Но почему-то эта уверенность не приносила покоя. Скорее наоборот — добавляла к её страху новое, непривычное чувство: беспомощность. Она привыкла решать свои проблемы сама, полагаться только на себя. Но здесь, в этом новом мире, ей придётся принимать помощь.

Она подняла взгляд на авриала, снова ловя его холодный, неподвижный взгляд.

— Почему? — неожиданно для себя произнесла она. Её голос прозвучал слабее, чем ей бы хотелось. — Почему вы хотите мне помочь?

Аластор выдержал паузу, его взгляд оставался сосредоточенным.

— Потому что я думаю, что твоё появление здесь не случайность.

Анна нахмурилась, её мысли заметались, пытаясь осознать услышанное. «Конечно, случайность,» — мрачно подумала она. — «Можно ведь назвать случайностью споткнуться на ровном месте и упасть на картину, которая оказалась порталом?»

— Моё появление здесь — это ошибка, — резко произнесла она, её голос дрожал, но она старалась говорить чётко. — Это случайность. Я не должна здесь находиться. Мне нужно вернуться домой!

— Это невозможно, сказал он ровно, без тени сомнения. — Все порталы в твой мир были уничтожены. Нет пути назад.

Её сердце сжалось. В голове внезапно стало пусто, как будто все мысли были вычеркнуты разом. Она инстинктивно провела ладонью по колену, словно пытаясь зацепиться за что-то реальное.

— Нет… нет, — прошептала она, покачав головой. Её голос задрожал. — Это не может быть правдой. Должен быть способ! Всегда есть способ!

Она резко встала с кресла, едва удержав равновесие. Ноги её задрожали, но она сделала шаг вперёд, её руки дрожали, сжимая ткань платья.

— Что мне делать? — внезапно вырвалось у неё, её голос сорвался, и в нём зазвучало отчаяние. — Я не принадлежу этому месту! Я не хочу здесь быть!

Её слова эхом отразились в кабинете, словно выбивая из пространства остатки спокойствия. Авриал Аластор наблюдал за ней, его лицо оставалось серьёзным, но в глубине глаз читалась слабая искра сочувствия. Он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, и поднялся со своего места.

Медленными, уверенными шагами он направился к стеллажу, занимавшему всю стену. Анна замерла, её дыхание стало прерывистым. Она не могла отвести взгляда от его фигуры, наблюдая, как он вытаскивает с полки книгу. Сердце болезненно сжалось — ощущение неизвестности накатывало волной.

Вернувшись к столу, Аластор аккуратно положил книгу перед собой. Тяжёлая обложка из тиснёной кожи, покрытая хаотичными узорами, выглядела одновременно древней и загадочной. Он жестом пригласил её подойти.

— Посмотри, — сказал он спокойно, протягивая книгу. — Тебе знаком язык, на котором она написана?

Её руки дрожали, когда она взяла книгу. Ощущение старой кожи под пальцами было почти пугающим. Она раскрыла том, и глаза пробежались по строкам. Её дыхание на мгновение прервалось. Перед ней — итальянские слова, тонкие изгибы букв, будто привет из её прежней жизни.

— Да, — тихо произнесла она, подняв на него взгляд. — Мне знаком этот язык.

Аластор внимательно наблюдал за её реакцией, его глаза изучали каждое её движение. Он слегка наклонился вперёд, опершись руками на край стола.

— Человек, написавший её, жил много веков назад, — сказал он. — Он умел перемещаться между мирами. Возможно, в этой книге есть упоминания о том, как он это делал.

Анна продолжала смотреть на книгу, её пальцы нервно перебирали страницы, будто она пыталась найти в них что-то немедленно. Но её разум был затуманен.

— Что вы хотите от меня?

— Мне нужны ответы из этой книги, — прямо ответил Аластор, его голос стал чуть мягче, но не терял твёрдости. — Я уверен, что то, что написано в ней, поможет и мне, и тебе.

Он выпрямился, сделав шаг назад, словно давая ей больше пространства.

— Я готов предоставить тебе комнату в Коллегии и гарантировать твою безопасность. Пока ты работаешь над переводом, ты будешь под моей защитой.

Анна опустила голову, её пальцы крепче сжали книгу. Она не знала, как ответить. Этот мир был чужим и пугающим, но в его словах была правда. Ей нужно было где-то быть, пока она не поймёт, что делать дальше.

Её взгляд был устремлён на страницы, но мысли были далеко отсюда. Она долго молчала, прежде чем поднять голову и посмотреть на него.

— А когда вы нашли меня… — её голос дрожал, но она старалась говорить ровно. — Был ли кто-то ещё? Кто-то… рядом со мной?

В её глазах мелькнула искра надежды, будто она отчаянно пыталась удержаться за мысль, что Виктор мог быть где-то здесь, в этом мире. Её пальцы крепче обхватили книгу, словно она могла защитить её от того, что он собирался сказать.

— Нет. Ты была одна.

Эти слова обрушились на Анну, как холодная волна. Её тело напряглось, и она невольно отвела взгляд. Одна. Виктора не было рядом. Он не пошёл за ней в портал. Или… он не успел? Её сердце болезненно сжалось, а в горле возник комок. Она едва удержалась от слёз, сдерживая разочарование и страх.

«Одна,» — это слово гулко отдавалось в её голове, заполняя всё пространство вокруг.

Анна сглотнула, стараясь взять себя в руки. Её пальцы слегка дрожали, когда она открыла книгу и посмотрела на первые строчки текста. Её голос прозвучал глухо, будто она говорила сама с собой.

— Хорошо, — произнесла она тихо, почти шёпотом, словно пытаясь убедить себя, что это правильное решение. — Я согласна перевести эту книгу.

Аластор подошёл ближе, его фигура казалась тенью, нависающей над её хрупкой решимостью. Он кивнул, его голос прозвучал твёрдо, но в нём было что-то, что заставило её поднять голову.

— У тебя есть всего полгода. За это время ты должна найти ответы.

Анна на мгновение замерла, её взгляд встретился с его. Полгода. Это звучало, как приговор. Но она кивнула, сжав губы, чтобы не сорваться.

Тишину в комнате нарушил звук шагов за дверью. Она открылась, и на пороге появился мужчина в форме, его фигура выделялась чёткими линиями осанки и жёсткими чертами лица. Свет из окна отразился на его нагрудной пластине, а глаза внимательно обвели комнату.

— Капитан Рейн проводит тебя до твоей комнаты, — ровно сказал Аластор, отступая в сторону.

Анна машинально поднялась, всё ещё ощущая, как в груди гудит тяжесть только что принятых решений. Она не смотрела на Аластора, избегая его взгляда. Мужчина в дверях коротко кивнул ей, приглашая следовать за ним.

Она шагнула вперёд, чувствуя, как её ноги едва слушаются. Каждое движение казалось механическим, будто её тело работало отдельно от сознания. По дороге она не могла сосредоточиться ни на чём, кроме хаоса в своих мыслях.

Анна изо всех сил старалась не заплакать. Она чувствовала, как в горле стоит комок, а глаза начинают щипать, но её упорство не позволяло сломаться. Она шла за капитаном, её шаги были почти неслышны на гладком полу, а мысли метались, сталкиваясь одна с другой. Виктор не пошёл за ней. Она одна. Совсем одна в чужом, холодном мире.

Капитан остановился у двери и слегка обернулся. Его взгляд был серьёзным, но не холодным. Он, казалось, оценивал её состояние, но не позволял себе никаких лишних эмоций.

— Это твоя комната, — произнёс он, его голос был глубоким и ровным. — Но запомни: твоя первостепенная задача — перевести книгу. И ещё…

Он сделал паузу, будто придавая значимости следующему утверждению.

— Никто не должен знать, откуда ты прибыла.

Анна, всё ещё с трудом удерживая слёзы, коротко кивнула. Её пальцы сжались в кулак, а дыхание стало чуть прерывистым, но она старалась не показать своих чувств. Она посмотрела на капитана, но не сказала ни слова. Её взгляд был полон безмолвного согласия и, возможно, едва уловимой мольбы.

Капитан кивнул, словно принял её молчаливое обещание, и сделал шаг назад, оставляя её перед дверью.

— Удачи, — сказал он коротко, прежде чем развернуться и исчезнуть в коридоре.

Анна вошла в комнату, прижимая книгу к груди, словно это был единственный предмет, связывающий её с реальностью. Она закрыла за собой дверь и на мгновение замерла, оглядываясь вокруг. Просторная, изысканная комната была наполнена теплом мягкого света, исходящего от изящных ламп, подвешенных на резных стенах. Высокий потолок украшали лепнина и золотистые узоры, а окна, задрапированные тяжёлыми шторами из тёмно-синего бархата, придавали помещению величественный вид.

Широкая кровать с тончайшим постельным бельём, небольшой стол из полированного дерева, уставленный письменными принадлежностями, и высокие книжные шкафы, наполненные фолиантами, создавали впечатление роскоши. Анна чувствовала себя здесь чужой. Вся эта обстановка казалась ей издевательством, неуместным контрастом к её положению.

Анна прошлась по комнате и шагнула к зеркалу, стоявшему в углу. Её взгляд встретился с собственным отражением, и она застыла. Платье, которое она надела на выставку, еще недавно было великолепным — тонкий чёрный шёлк, струящийся мягкими складками. Его глубокий вырез подчёркивал изящество её шеи, а облегающий крой делал фигуру утончённой. Но сейчас оно выглядело так, словно прошло через войну. Тонкий шёлк на лифе был покрыт пятнами пыли и грязи, а в нескольких местах ткань порвалась, открывая кожу на плечах. Платье, когда-то символ её уверенности и подготовки к важному вечеру, теперь напоминало ей о хаосе, в который превратилась её жизнь.

Её взгляд поднялся к лицу. Тонкие пряди волос выбились из некогда аккуратной укладки, их мягкие волны спутались. На виске она заметила слабый синяк, потемневший от удара. Лицо было бледным, глаза покраснели от подавленных слёз.

«Почему это случилось со мной?» — снова пронеслось у неё в голове. Её руки нервно сжали обложку книги. Она подняла глаза к потолку, словно надеясь найти там ответ, но ничего не увидела, кроме холодного великолепия лепнины.

Глава 3

Анну разбудил настойчивый стук в дверь. Она медленно открыла глаза, стремясь сохранить последние мгновения сна — единственного убежища от вчерашнего кошмара. Мир вокруг казался холодным и чуждым, и она натянула на себя одеяло, в надежде спрятаться от этой реальности, но стук не утихал, и было ясно, что мир за дверью не собирался ждать, пока она найдет силы встретить этот новый день.

В комнату влетела девушка, чьё присутствие было настолько ярким, что Анна невольно задержала дыхание. Её чёрные распущенные волосы, блестящие и прямые, идеально обрамляли выразительнее смуглое лицо, а тёмные глаза, излучали игривую живость. На ней было яркое жёлтое платье, которое светилось на фоне угрюмой атмосферы комнаты, словно солнечный луч пробился через плотные облака.

— Доброе утро! — звонко произнесла она, её голос был наполнен задором и энергией. — Меня зовут Мойра. Думаю, мы теперь будем знакомы!

Анна, которая только начала приходить в себя, сидела на кровати и смотрела на неё с растерянным выражением лица. Этот человек был настолько чужд всему, что она знала, что ей хотелось либо спрятаться под одеяло, либо спросить, что, чёрт возьми, здесь происходит.

— Ты кто? — выдохнула Анна, её голос был хриплым от недавнего сна и напряжения. Она инстинктивно придвинулась к спинке кровати, словно пытаясь создать барьер между собой и этой жизнерадостной незнакомкой.

Мойра, не обращая внимания на её замешательство, подошла ближе, остановившись в нескольких шагах. Её чёрные глаза блеснули с лёгкой насмешкой.

— Я та, кто поможет тебе освоиться в коллегии, — она сделала паузу, пристально глядя на Анну. — Но сначала тебе нужно переодеться. Авриал Аластор поручил мне приготовить для тебя одежду.

Анна смотрела на неё, пытаясь уловить, не скрывается ли за этой жизнерадостностью что-то большее, но Мойра казалась абсолютно искренней в своём весёлом настроении. Лавина энергии, которую она принесла с собой, разбудила Анну окончательно.

— Вот, — Мойра протянула ей бумажный пакет. Внутри оказалось платье глубокого, тёмно-синего цвета. Мягкая ткань, струящаяся в её руках, словно вода, мерцала в свете, напоминая ночное небо, усыпанное звёздами. Платье выглядело скромным, но невероятно изысканным, излучая что-то загадочное, почти магическое.

Анна замерла, глядя на ткань, и на мгновение задумалась. Она не хотела признавать, что что-то в этом мире может ей понравиться, но её потрёпанное платье явно не годилось для новой жизни. Сдерживая лёгкое раздражение, она вздохнула и повернулась к Мойре.

— Ладно, — сдалась она. — Спасибо.

Мойра отвернулась и Анна, чувствуя себя немного неловко, медленно переоделась. Мягкая ткань скользнула по её коже, и на мгновение она даже ощутила некую лёгкость, словно на ней было не платье, а вода. Но, взглянув в зеркало, она нахмурилась: платье оказалось великовато. Плечи свободно провисали, а талия болталась, будто она была предназначена для кого-то крупнее.

— Оно мне велико, — негромко сказала Анна, поворачиваясь к Мойре. — Может, я лучше останусь в своём?

Мойра повернулась, её взгляд быстро оценил ситуацию, и уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке.

— Никаких «остаться в своём», — уверенно заявила она. — Это легко исправить.

С этими словами она протянула руки, и её Искра вспыхнула мягким янтарным светом. Лёгкое тепло окутало Анну, и она почувствовала, как ткань платья начала двигаться, словно оживая. Швы на талии плавно сжались, подгоняя платье под её фигуру, а плечи заняли правильное положение. Ткань слегка натянулась, подчёркивая её линии, но не теряя своей воздушности.

— Вот, идеально, — сказала Мойра, с гордостью оглядев результат своей работы. — Теперь ты выглядишь как настоящая жительница Этериса.

Анна бросила взгляд в зеркало. Платье теперь сидело как влитое, и она невольно подумала, что действительно выглядит иначе. Незнакомка, смотревшая на неё из отражения, выглядела сильной, загадочной, готовой принять вызов, который бросил ей этот мир. Но внутри всё ещё горела тревога.

Мойра, заметив, что Анна всё ещё смотрит на своё отражение, одобрительно кивнула. Её яркая энергия вновь заполнила комнату, словно солнечный свет.

— Ну что, красавица, теперь, когда ты полностью готова, — сказала она, хлопнув в ладоши и улыбнувшись, — самое время показать тебе это место. Пора устроить тебе экскурсию по Коллегии. Авриал Аластор сказал, что ты прибыла из Кадора и совершенно ничего не знаешь.

Эти слова, произнесённые с такой лёгкостью, ударили по сердцу Анны. Из Кадора? Неужели это её новая история, придуманная для неё, как часть новой жизни? Она невольно стиснула кулаки, ощутив в душе вспышку протеста, но быстро подавила её. Всё в этом месте казалось липовым, чужим, словно искусственно навязанным, но Анна заставила себя проглотить это чувство, пока оно не выдало её истинные мысли. Но услышать, что её уже официально представили, как жительницу другого места, заставило её нервно сжать пальцы.

Анна повернулась к ней, слегка нахмурившись. Она чувствовала себя неуверенно в новом платье, в этой странной комнате, а теперь ещё и предстояло выйти за её пределы. Мысль о том, что её ждёт за дверью, тревожила её больше, чем она хотела признать.

— Экскурсия? — переспросила она осторожно. — А это обязательно?

Мойра рассмеялась, её смех был тёплым и заразительным.

— Конечно! — ответила она, подмигнув. — Ты же не собираешься сидеть здесь целыми днями? Коллегия — это огромный мир, и ты не сможешь жить здесь, если не узнаешь хотя бы основы. Да и не бойся, я не брошу тебя в гущу событий. Обещаю, всё будет весело.

Анна вздохнула, ощутив внутренний протест. Она не хотела двигаться, не хотела покидать это маленькое убежище, но в словах Мойры была логика. Она не может вечно прятаться.

— Ладно, — сказала она тихо, чуть пожав плечами. — Показывай.

***

Мойра вела Анну дальше по широкому коридору, её шаги были лёгкими и уверенными, как у человека, который знает здесь каждый уголок.

— Итак, мы уже видели основные залы, медицинское крыло, библиотеку, — продолжила она, оборачиваясь через плечо с широкой улыбкой. — Но впереди ещё кое-что интересное.

Анна шла следом, чувствуя, как ноги уже начали уставать от бесконечных переходов. Её мысли путались: всё, что она видела, поражало своей грандиозностью, но одновременно давило. Пространство Коллегии казалось безграничным, словно оно не просто здание, а целый мир, со своими законами и тайнами.

— Коллегия, — начала она, её голос звучал с той самой интонацией, что у учителей, пытающихся сделать урок интересным. — Это не просто место, где обучаются стражи, защищающие наш мир. Это сердце всего, что держит Инсоленс в безопасности.

Мойра остановилась у большого окна, жестом пригласив Анну подойти ближе.

— Посмотри, — сказала она, с лёгкой улыбкой указывая рукой на просторную арену, видневшуюся из окна.

Анна неуверенно подошла, заглядывая вниз. Её взгляд привлекла огромная площадка, окружённая высокими каменными стенами. На ней кипела жизнь: десятки стражей, одетых в лёгкую кожаную броню, с Искрами различных цветов вокруг рук, отрабатывали приёмы. Одни создавали защитные щиты, которые вспыхивали, как зеркальные сферы, отражая удары, другие усиленно размахивали мечами, которые мерцали магическим светом.

— Это арена, — пояснила Мойра, наблюдая за реакцией Анны. — Здесь тренируются стражи. Они учатся управлять Искрой, усиливать оружие, создавать защиту и… — она сделала паузу, склонив голову, — защищать наш мир.

Анна продолжала смотреть за тренировкой стражей, её мысли витали вокруг услышанного. «Щиты? Оружие? Искра, которая усиливает способности… Этот мир точно не мой.» Она почувствовала лёгкий укол страха, но быстро подавила его, решив держаться.

Её взгляд зацепился за одного из стражей, чья Искра светилась ярко-голубым светом. Он с ловкостью уклонялся от атак, создавая вокруг себя мелькающие щиты, словно сотканные из стекла. Её сердце сжалось от удивления. Всё это выглядело… невероятно, почти как сцена из какого-то фантастического фильма.

— А ты? — спросила она после паузы. — Ты тоже страж?

— Нет, я не страж, — с лёгкой усмешкой ответила Мойра, её глаза на миг приобрели усталый, отстранённый вид, который Анна уловила. — Я помощница авриала Аластора.

— Помощница авриала? — переспросила Анна, невольно подчёркивая в голосе значимость этой роли.

— Да-да, звучит внушительно, не правда ли? — Мойра картинно приподняла подбородок, как будто примеряя на себя аристократическое высокомерие. Но тут же её лицо озарилось весёлым смехом. — На самом деле, моя работа далеко не такая героическая. Я бегаю туда-сюда, передаю сообщения, организовываю встречи, и, если совсем честно, иногда просто наведываюсь к новичкам, чтобы немного развлечься.

Анна слабо улыбнулась, не зная, что ответить. Мойра, заметив это, легко сменила тему, её тон стал лёгким и жизнерадостным.

— Ладно, давай пойдём дальше, — сказала она, делая шаг вперёд и махнув рукой в сторону выхода. — Уже почти время завтрака, а я уверена, ты не откажешься чем-нибудь перекусить. Да и я, честно говоря, проголодалась.

Анна кивнула и двинулась за ней, чувствуя, как её тревога понемногу уступает место любопытству.

***

Когда они вошли в рефекторий, на мгновение показалось, что все разговоры оборвались. Анна почувствовала, как на неё обрушились десятки взглядов. Шёпоты, похожие на шелест листвы, заскользили по помещению, пробираясь под её кожу, как лёгкий холодок. Она машинально остановилась на пороге, сжав край своего платья, стараясь скрыть дрожь в руках.

Мойра бросила на неё быстрый взгляд, уловив её напряжение, и ободряюще улыбнулась.

— Не переживай, — тихо сказала она, наклоняясь ближе. — Они просто любопытствуют. Не каждый день в Этерисе и уж тем более в Коллегии можно увидеть пустую.

Анна вздрогнула, услышав это слово снова. «Пустая». Оно прозвучало, как обвинение, застрявшее где-то между горлом и сердцем. Её лицо слегка напряглось, и она, как всегда, инстинктивно спрятала эмоции за маской сосредоточенности.

— Почему? — всё же решилась спросить она, её голос был тихим, но в нём чувствовалась настойчивость. — Почему это вызывает столько… интереса?

Мойра остановилась, слегка повернув голову, и посмотрела на Анну с лёгким удивлением, словно она должна была знать ответ. Затем её лицо озарила тёплая улыбка, и она говорила, как человек, объясняющий азы.

— В коллегию берут только силестинов с Искрой, — начала она, чуть склоняя голову, чтобы встретиться с Анной взглядом. — Это же очевидно, ведь они должны учиться управлять своей силой. Но бывают редкие исключения.

Анна настороженно посмотрела на неё, чувствуя, что ответ ей не понравится.

— Например, капитан Маркус Рейн, — продолжила Мойра, её тон оставался непринуждённым. — Он тоже пустой. Но его приняли, потому что он… хороший друг авриала Аластора.

«Пустой,» — мрачно подумала она, чувствуя, как в груди разгорается странная смесь обиды и непонимания. Её мысли побежали дальше: «Искра, силестины, законы этой коллегии… Я понятия не имею, что это значит, но, видимо, здесь это определяет всё.»

Мойра, заметив её молчание, слегка подтолкнула её вперёд, возвращая внимание к происходящему.

— Расслабься, — тихо сказала она, слегка улыбнувшись. — Скоро они перестанут смотреть. Ты для них загадка, но не волнуйся, они привыкнут.

Анна глубоко вздохнула, пытаясь успокоить внутренний шторм. Она шагнула вперёд, но взгляд многих всё ещё был прикован к ней. Её тело напряглось, как струна, и она только надеялась, что это чувство временно.

— Садись здесь, — указала Мойра на свободное место за одним из столов. Анна неуверенно опустилась на скамью, продолжая осматриваться. Её настороженность усилилась, когда несколько стражей бросили на неё заинтересованные взгляды.

Анна подняла взгляд и увидела, как к ним подходит высокий, стройный молодой человек. Его длинные светлые волосы мягко касались плеч, а голубые глаза светились какой-то невероятной добротой, от которой становилось тепло даже на расстоянии. Он двигался легко, словно плывя по воздуху, и в каждом его шаге чувствовалась необычная мягкость и грация.

— Анна, хочу тебя познакомить с одним человеком, — сказала Мойра, её голос прозвучал тепло. — Это Элиот. Он у нас мастер по созданию защитных барьеров. Настоящий страж защиты, как говорят.

Анна несколько секунд молчала, очарованная его светлым образом. В нём не было ничего угрожающего или надменного, как в большинстве людей, которых она успела встретить в этом новом мире. Он казался… добрым. По-настоящему добрым.

— Элиот, — произнесла Мойра с улыбкой. — Это Анна. Она недавно прибыла в коллегию из Кадора. Ей нужно освоиться, и я подумала, что ты мог бы помочь.

Элиот улыбнулся, его взгляд стал чуть теплее, когда он посмотрел на Анну.

— Добро пожаловать, Анна, — сказал он, садясь напротив неё. Его голос был низким, спокойным, обволакивающим, как уютное одеяло. — Надеюсь, Мойра не слишком тебя запугала? Она иногда бывает слишком энергичной.

Анна невольно улыбнулась, хотя внутри всё ещё чувствовала себя неловко.

— Пока что только поражена, — честно ответила она, пожимая плечами. — Здесь всё… не так, как я привыкла.

— Это нормально, — сказал Элиот, его тон был обнадёживающим.

Мойра отошла и через время вернулась с аккуратными коробочками для завтрака. Каждая была сделана из тёмного дерева, с гравировками в виде сложных узоров, похожих на звёздное небо. Она поставила их на стол перед Анной и Элиотом, а сама села рядом, излучая неподдельное довольство.

— Завтрак в коллегии — дело серьёзное, — сказала она с игривой улыбкой, открывая крышку своей коробочки. Внутри оказались маленькие пирожки, ломтики свежих фруктов и каша.

Анна взглянула на свою коробочку, немного неуверенно открывая её. Еда выглядела удивительно простой, но аромат был приятным, вызывая у неё лёгкий голод. Она взяла кусочек пирожка, неосознанно рассматривая его, прежде чем осторожно откусить.

Элиот, сидевший напротив неё, мягко улыбнулся, его голубые глаза внимательно изучали Анну, но в его взгляде не было ничего угрожающего. Он словно излучал спокойствие и доброту, которые невольно передавались ей.

— А ты, Анна? — наконец спросил он, его голос звучал спокойно и искренне, как будто он действительно хотел узнать ответ. — Как ты попала в коллегию?

Анна замерла, едва не выронив ложку, которую только что подняла, чтобы зачерпнуть кашу. Её взгляд метнулся к Мойре, но та, похоже, была занята своим пирожком и, кажется, даже не заметила напряжения, которое появилось в воздухе.

Она не знала, что ответить. В голове мелькнула мысль, что «попасть сюда случайно, упав на магический портал» звучит как нелепость, которая вызовет только насмешки. Она понимала, что для неё уже придумали историю о происхождении из Кадора — места, о котором она едва знала хоть что-то. Но что это за Кадор? Место, где живут пустые? Как она могла ответить так, чтобы не выдать себя?

Анна сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Она откашлялась, стараясь скрыть дрожь в голосе, и наконец произнесла:

— Авриал Аластор, — начала она, её голос был тихим, но она старалась говорить чётко, чтобы не выдать своего волнения. — Он пригласил меня сюда из Кадора, чтобы я перевела… какую-то книгу.

Элиот слегка наклонил голову, его светлые волосы мягко обрамляли лицо, а в глазах появился едва заметный интерес. Его голубая Искра снова слегка засияла, но, как и раньше, это излучение было почти незаметным, словно он не хотел пугать её.

— Перевести книгу? — переспросил он, его голос звучал удивлённо, но в нём не было ни капли недоверия. — Значит, ты владеешь древними языками?

Анна кивнула, не сводя взгляда с тарелки, чтобы не встретиться с его глазами.

— Да, можно сказать, это… моя работа, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал как можно спокойнее. — Я занималась переводами текстов, когда… была дома.

Последние слова прозвучали особенно тихо, почти как шёпот. Анна почувствовала, как тяжесть неизвестности снова начала давить на неё, но взгляд Элиота, полный мягкости и понимания, помог ей немного расслабиться.

— Это впечатляет, — заметил он, его тон был искренним. — Авриал Аластор редко обращается за помощью к кому-либо извне. Ты, должно быть, действительно очень талантлива.

Мойра, допивая свой чай, усмехнулась и вставила своё слово:

— О, если авриал Аластор кого-то выбирает, то у этого человека точно есть особый дар, — сказала она с игривым тоном, но в её голосе было что-то, что заставило Анну напрячься.

Анна на мгновение замерла, вспоминая, что «выбор» Аластора был далеко не таким простым, как это может показаться окружающим. Её «приглашение» сюда не было её решением. Но она не стала ничего говорить. Вместо этого она кивнула, снова сделав вид, что сосредоточена на еде.

— Что за книга? — тихо спросил Элиот, снова привлекая её внимание.

Анна подняла на него взгляд, стараясь не выдать своего волнения.

— Я… пока не знаю, — призналась она. — Но, кажется, это что-то важное.

В этот момент Анна заметила мимолётное движение с другой стороны зала. В Рефекторий вошёл уже знакомый ей рыжеволосый мужчина, зелёная искра которого у нее до сих пор стояла перед глазами. Его появление мгновенно изменило атмосферу в зале: будто лёгкий ветерок внёс с собой хаос. Его рыжие волосы слегка растрепались, разноцветные глаза сверкали лукавством, а в походке чувствовалась излишняя самоуверенность.

Он подошёл к девушке за раздачей, легко облокотившись на стойку, и, чуть наклонив голову, что-то ей сказал. Анна не могла разобрать слов, но по выражению лица девушки стало ясно, что это была одна из его очередных дерзких шуток. Её лицо покраснело, и она сердито нахмурилась, но в её глазах промелькнуло что-то похожее на сдержанную улыбку.

— Ох, — протянула Мойра, заметив, куда устремился взгляд Анны. — Янгус в своей стихии. Он может вывести из себя даже самых терпеливых, но у него это получается так очаровательно, что никто всерьёз на него не обижается. Ну, почти никто.

Анна прищурилась, наблюдая, как девушка за раздачей что-то ответила Янгусу, но тот лишь громко рассмеялся, не переставая дразнить её.

— Это он всегда такой? — спросила Анна, не скрывая лёгкой насмешки в голосе.

Мойра улыбнулась, её глаза хитро блеснули.

— Всегда. Его невозможно остановить. Но он хороший. Если когда-нибудь окажешься в беде, можешь быть уверена, что он бросит всё, чтобы вытащить тебя. Даже если перед этим сделает пару саркастичных замечаний.

Анна коротко хмыкнула, но не успела ответить, как разговор неожиданно принял серьёзный оборот.

— Вчера снова было нападение лайр, — тихо вмешался Элиот. Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась тревога. Он отложил бокал с чаем и посмотрел на них серьёзным взглядом. — На этот раз они напали на ферму.

Мойра замерла, её улыбка тут же исчезла. Анна заметила, как её лицо напряглось, и в её глазах вспыхнуло беспокойство.

— Снова? — спросила она, нахмурив брови. — Это уже третье нападение за неделю.

Элиот кивнул, его лицо оставалось спокойным, но в этом спокойствии чувствовалась скрытая напряжённость.

— Слишком много сообщений за последние сутки. Фермеры говорят, что видели их ночью, они нападают на скот, а на рассвете возвращаются в лес.

Анна непонимающе посмотрела на Элиота, пытаясь ухватиться за нить разговора. Слово «лайры» ей ни о чём не говорило, но по их лицам она поняла, что это что-то серьёзное. И это внезапное напряжение заставило её задать вопрос:

— Простите, но… кто такие лайры?

Мойра и Элиот замерли, словно услышав что-то невероятное. Они переглянулись, и на их лицах появилось замешательство. Мойра слегка прищурилась, а Элиот наклонил голову, глядя на Анну так, будто она только что сказала что-то совершенно нелепое.

— Ты не знаешь, кто такие лайры? — с недоумением переспросила Мойра, её голос слегка повысился. — Даже дети знают про лайров.

Анна почувствовала, как её сердце пропустило удар. Она не думала, что её вопрос вызовет такую реакцию. Она собралась с мыслями, быстро подбирая ответ, который мог бы всё объяснить.

— Я… я просто не сталкивалась с ними раньше, — поспешно сказала она, стараясь говорить, как можно более уверенно. — У нас в семье не говорили о таких вещах. Видимо, я пропустила какие-то уроки.

Мойра всё ещё смотрела на неё с лёгким недоверием, но затем пожала плечами.

— Странно, конечно, — сказала она. — Но ладно, раз уж ты не в курсе, я объясню.

Она наклонилась вперёд, упираясь локтями в стол.

— Лайры — это единственные животные, у которых есть Искра, — сказала она, её голос звучал серьёзно, но в нём было что-то обучающее, словно она хотела, чтобы Анна поняла всю важность этой информации. — Именно поэтому они такие опасные. Они не просто хищники. Их Искра делает их сильнее, быстрее, умнее.

Элиот, до этого молчавший, добавил:

— Они похожи на волков, но больше, умнее и гораздо опаснее. Обычно они не покидают своих территорий. Но если лайры начали выходить за пределы леса, значит, что-то произошло. Это всегда плохой знак.

Анна кивнула, стараясь скрыть тревогу. Она чувствовала, как их пристальные взгляды всё ещё сосредоточены на ней, словно они пытались разгадать её тайну. Мойра, похоже, хотела задать ещё какой-то вопрос, но Элиот слегка коснулся её руки, и она остановилась.

Анна молча жевала пирожок, стараясь сосредоточиться на вкусе, чтобы отвлечься от разговоров о лайрах. Но мысли о хищных созданиях, покидающих лес, словно укоренились в её голове, отказываясь исчезнуть.

«Почему они начали выходить из леса? Что могло заставить этих существ покинуть их привычные территории?» — думала она, машинально накручивая локон волос на палец. Её разум сам по себе начал складывать возможные версии.

Может, в их лесу что-то изменилось? Пожар, природный катаклизм? Или, что ещё хуже, их выгнал кто-то или что-то более опасное, чем они сами? Анна припомнила, как Мойра сказала, что лайры умнее обычных животных. Это значит, что их действия не случайны.

Её глаза скользнули по лицам Мойры и Элиота, занятых обсуждением чего-то нового. Они выглядели серьёзными, но в их словах читалась привычность к подобным ситуациям, как будто это было не в новинку для стражей коллегии.

«Возможно, это не первый раз, когда что-то такое происходит. Может, они уже знают, с чем столкнулись, и как это остановить?» — размышляла Анна. Её разум начал крутить варианты, словно она снова оказалась в разгаре сложного расследования. Но внезапно она усмехнулась, словно прерывая саму себя. «Какие ещё лайры?» — подумала она. Это были проблемы этого мира, а не её. Пусть Элиот и остальные занимаются угрозами. Её цель — вернуться домой, а не решать загадки чужой реальности. Этот мир мог скрывать сколько угодно тайн и опасностей, но Анна решила: они её не касаются.

Элиот, заметив, что Анна всё ещё выглядит напряжённой, слегка улыбнулся и предложил:

— Вечерами мы собираемся в беседке в саду и играем в Искру теней. Это сражения между нашими теневыми компаньонами. Приходи, думаю тебе будет интересно посмотреть.

Анна заинтересованно приподняла бровь.

— Теневые компаньоны? — спросила она, пытаясь представить, о чём идёт речь.

— Да, — подтвердила Мойра, улыбаясь. — Теневой компаньон — это существо, связанное с Искрой каждого силестина. Он отражает сущность своего хозяина, его характер, внутренние силы.

Элиот кивнул, подхватив её мысль:

— Да! Это нечто большее, чем обычная битва. Искры, свет, звуки… В Кадоре, среди пустых ты вряд ли могла увидеть, что-то подобное.

Анна на миг замерла, пытаясь осмыслить всё, что услышала. Её мысли, будто спутанные нити, вновь и вновь возвращались к понятиям «Искра», «теневые компаньоны». Её представление о магии было лишь частью историй, книг и фильмов, но здесь всё это было реальным. Настоящим. Она ощущала, как внутри разгорается ощущение чуждости… и любопытство.

— Нет, ничего такого я ещё не видела, — тихо призналась она, словно погружённая в мысли о том, как это может выглядеть.

— Тогда обязательно присоединяйся! — ободряюще сказала Мойра, её глаза светились от предвкушения. — Ты увидишь, что Искра — это не только оружие или защита. Это ещё и искусство, красота, которую нельзя передать словами.

— Хорошо, — наконец произнесла она. — Я приду.

Анна чуть расслабилась, позволив себе на мгновение забыть о всех своих сомнениях. Может быть, наблюдение за этой «игрой» действительно поможет ей лучше понять этот странный мир. Хотя её сердце всё ещё тянулось к дому, она поняла одно: чтобы найти путь назад, ей нужно сначала разобраться, где она сейчас. И для этого вечерние игры могли быть хорошим началом.

***

После завтрака, Анна вернулась в свою комнату. Она подошла к столу и села, проводя пальцами по шероховатой обложке книги. Её любопытство разгоралось с каждой секундой. Кто был автором? Какие секреты скрывались в этих страницах? Были ли там ответы на её вопросы, способ вернуться домой? Анна открыла дневник, пробежав глазами по первым строкам и её мысли вдруг унеслись далеко в прошлое.

Она закрыла глаза, и перед ней всплыл образ её отца — высокий, с мягкими чертами лица и добрым, слегка усталым взглядом. После смерти матери он стал её единственной опорой, её миром. Он учил её итальянскому, наполняя их маленький дом звучанием прекрасного языка.

Они часто разговаривали на итальянском за обеденным столом, и это было как игра: она спрашивала что-то по-русски, а он отвечал на итальянском, и наоборот. Когда она ошибалась, он мягко поправлял её.

Отец мечтал о Флоренции. Его мечта была проста и светла: однажды они уедут туда, будут гулять по улицам города, где воздух пропитан искусством, пить кофе на террасах и любоваться видом с холма Микеланджело. Он часами рассказывал ей о своих планах, читал книги о ренессансных мастерах, показывал старые фотографии и даже пытался научить её рисовать. Эта мечта объединяла их, придавая смысл каждому новому дню.

Но этим мечтам не суждено было сбыться.

Отец погиб в аварии. Анна никогда не забудет тот день. Снег падал крупными хлопьями, и воздух был наполнен звуками предпраздничной суеты.

На перекрёстке их автомобиль занесло. Водитель встречной машины не успел затормозить. Анна помнит вспышку света от фар, оглушительный грохот, и холодное чувство пустоты, когда всё закончилось. Её отец не выжил. Он успел только прикрыть её собой, защищая от удара.

С тех пор жизнь изменилась. Дом стал тихим, а Флоренция — недостижимой мечтой, которая навсегда осталась только в его рассказах. Итальянский стал для неё больше, чем просто языком: он был памятью о нём, о его любви, об их общем мире.

Анна открыла глаза, вытирая непрошеную слезу с щеки. Дневник в её руках вдруг стал напоминанием обо всём, что она потеряла.

«Папа, ты бы хотел, чтобы я это прочитала,» — подумала она, её сердце дрогнуло.

Анна углубилась в перевод, её взгляд сосредоточенно пробегал по строчкам, написанным аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Чем дальше она читала, тем больше удивлялась. Это не была обычная книга, заполненная случайными записями и размышлениями. Каждое слово, каждая фраза были пропитаны мудростью и решимостью. Автор называл себя «Великим мастером», и его записи постепенно раскрывали мир в его дневнике.

Это был учёный, изобретатель, посвятивший свою жизнь изучению Искры и её потенциала. Его мысли, иногда философские, иногда математически точные, открывали перед Анной целую эпоху, когда магия и наука шли рука об руку. Этот человек был не просто исследователем — он был творцом, изменившим саму суть мира Инсоленса.

Анна остановилась на одной из страниц, где Великий Мастер описывал своё первое великое изобретение.

«Я взял простой механизм, чьё сердце состояло из андамарина — камня напитанного Искрой, и впервые вдохнул в него жизнь. Это было чудо, которое я едва мог объяснить даже самому себе. Искра стала двигателем, а андамарин — сосудом. Мир изменился в тот миг. Мы получили источник энергии, способный питать не только механизмы, но и саму надежду на будущее.»

Андамарины — камни, наполненные Искрой, добытые в шахтах Артаала — упоминались в дневнике снова и снова. Они были ключом к его изобретениям: от простейших устройств для освещения до сложных механизмов, способных выполнять практически любые задачи.

«Учёный… инженер… силестин… он был кем-то больше, чем просто человек,» — подумала Анна, восхищённая масштабом его достижений. Она не могла удержаться от лёгкой улыбки, представляя, как этот учёный трудился над проектами, возможно, в одиночестве, погружённый в свои мысли и расчёты.

Великий мастер описывал изобретения, которые звучали как нечто из научной фантастики: устройства для очистки воды, самодвижущиеся повозки, дома, способные регулировать свою температуру с помощью Искры.

«Стабилизатор энергетических потоков? Что это вообще значит?» — Анна нахмурилась, её пальцы скользнули по краям страницы, ощущая их шероховатую текстуру. Она не могла понять, каким образом всё это связано с её ситуацией.

Её мысли перескочили на авриала Аластора. Почему он был так заинтересован в этом дневнике? Для чего ему понадобилось переводить записи человека, который жил много веков назад? Анна выпрямилась, отложив дневник в сторону, и посмотрела в окно. За стеклом она видела часть здания коллегии и уходящее за горизонт солнце.

«Авриал Аластор,» — произнесла она про себя, снова вспоминая их первую встречу. Его холодный взгляд, уверенный голос, властное поведение. Он явно был человеком, который не делал ничего без веской причины. И теперь у неё в голове крутилась только одна мысль: для чего всё это нужно было ему?

Анна взглянула на дневник и поняла, что каждый следующий переведённый фрагмент приблизит её к ответу. Но готова ли она узнать правду о том, для чего именно могучий авриал затеял этот перевод?

Глава 4

Вечерний воздух сада был прохладным и свежим, наполняя лёгкие ощущением свободы. Анна шла по мощёной дорожке, её шаги почти не слышались среди мягкого шелеста листьев. Небо над головой медленно темнело, окрашиваясь в оттенки глубокого синего, звёзды ещё только начинали зажигаться, как маленькие искры.

Дойдя до небольшой беседки, Анна заметила странное свечение неподалёку. Оно переливалось разными цветами — то голубым, то зелёным, то красным, — словно магический светлячок кружился в воздухе. Она остановилась, всматриваясь, и только тогда услышала голоса.

— Левее! — раздался звонкий голос. — Он уклоняется!

— Я знаю, не мешай! — ответил другой, более низкий, с оттенком раздражения.

Анна приблизилась к беседке, спрятавшись за одним из столбов, и осторожно выглянула. В центре небольшой площадки, окружённой магическим барьером, двигались две фигуры. Перед каждым из них витали существа, созданные из чистой Искры. Один из них был величественным волком, его шерсть светилась ярко-синим светом, а движения были быстрыми и точными, другой — лев, чьё тело переливалось красным светом, выглядел не менее внушительно. Его мощные лапы с лёгкостью отбивали атаки волка, а хвост оставлял за собой красную дугу в воздухе.

Анна сразу поняла — это была игра в «Искра теней», о которой упоминала Мойра и Элиот за завтраком.

Волк бросился вперёд, его пасть раскрылась в беззвучном рыке, но лев внезапно поднялся на задние лапы и ударил передними, создавая мощный импульс света, который отбросил волка назад.

— Ну же, Элиот! — крикнул один из зрителей, который стоял рядом с барьером. — Ты же не сдашься так быстро!

Элиот, которого она узнала сразу, был сосредоточен, его взгляд оставался прикованным к волку. Его движения были плавными и уверенными, словно он буквально управлял каждой частью своего создания. Лев, которым управлял его соперник, казался не менее величественным. Их борьба была грациозной, но в то же время мощной, словно магия сама танцевала перед её глазами.

Анна затаила дыхание. Она наблюдала, как фигуры двигаются в совершенной синхронности с магическими созданиями, будто они были одним целым. Это была не просто игра — это было искусство, завораживающее своей красотой и сложностью.

«Искра… Она так могущественна,» — подумала Анна, её сердце слегка сжалось.

Она продолжала наблюдать, заворожённая, как синий волк и красный лев кружили друг вокруг друга, их движения были синхронными, как у танцоров на сцене. Но вдруг взгляд Элиота, который управлял волком, мелькнул в её сторону. Его голубые глаза вспыхнули теплотой, и на лице появилась мягкая улыбка.

— О, Анна! — воскликнул он, подняв руку в знак паузы.

Игра, словно подчиняясь его команде, мгновенно прекратилась. Волк растаял в воздухе, словно дым, а лев исчез в яркой вспышке, оставив после себя лишь слабое красное свечение.

Анна замерла, почувствовав, как на неё обрушиваются взгляды. Вместе с Элиотом на площадке стояли двое других участников. Первая — девушка с ярко-рыжими волосами, которые струились свободными волнами, и выразительными янтарными глазами. В её глазах сияла уверенность, а на лице играла лёгкая усмешка, будто она что-то знала и находила это забавным.

Рядом с ней стоял высокий парень с русыми, коротко остриженными волосами. Его тёмные глаза излучали силу и решительность. На нём была тёмная кожаная броня, подчёркивающая его крепкое телосложение. Он стоял чуть в стороне, но его взгляд изучал Анну с лёгким прищуром.

Элиот шагнул вперёд, его мягкая улыбка сразу разрядила напряжение. Он жестом пригласил её подойти ближе.

— Не стесняйся, — сказал он мягко. — Хочу познакомить тебя с друзьями.

Анна сделала несколько шагов, ощущая, как сердце бьётся быстрее от волнения. Она чувствовала себя чужой среди этих людей, чьи жизни были наполнены магией и невероятной силой.

— Анна, это Люсинда, — сказал Элиот, указывая на девушку с рыжими волосами, которые в лучах угасающего солнца напоминали языки пламени. — Наша огненная сила.

Люсинда чуть наклонила голову, её губы изогнулись в лёгкой, почти хитрой улыбке. Её янтарные глаза блеснули в свете угасающего дня, как будто подтверждая слова Элиота. Она выглядела одновременно дружелюбной и опасной, словно пламя, которое могло согреть, но при этом сжечь.

— Огненная, — переспросила Анна, слегка удивлённо, всматриваясь в Люсинду. — Это… метафора?

Люсинда коротко рассмеялась, её голос звучал, как лёгкий треск дров в камине.

— Отчасти, — ответила она, подняв руку. В её ладони возникло маленькое, яркое пламя, которое мягко танцевало на фоне сумерек. — Но, как видишь, не совсем.

— А это Юджин, — продолжил Элиот, указывая на парня. — Наш эксперт по боевой магии и мастер атакующих барьеров.

Юджин приподнял одну бровь, его взгляд стал ещё более серьёзным. Он шагнул чуть ближе, и Анна почувствовала, как от него исходила мощная аура уверенности.

— Так это ты — переводчица? — он сделал паузу, его тёмные глаза пристально изучали Анну, словно пытались раскусить её с первого взгляда. Его губы изогнулись в лёгкой, почти незаметной усмешке.

— А я думал, авриал предпочитает работать с теми, кто имеет хотя бы минимальное отношение к Искре, — закончил он, в его голосе скользнул сарказм, но не злоба. Это был скорее тест, проверка её реакции.

Анна почувствовала, как её щеки слегка вспыхнули. Её охватило странное ощущение — смесь раздражения и желания доказать, что она не так проста, как может показаться.

— Искра — это, конечно, впечатляюще, — ответила она, стараясь говорить ровно, хотя сердце всё ещё колотилось от напряжения. — Но иногда для решения задач требуется не магия, а здравый смысл и немного знаний.

Юджин хмыкнул, его взгляд стал менее напряжённым.

— Звучит справедливо, — согласился он, скрестив руки на груди. — Посмотрим, как твои знания помогут с нашими задачами.

— Юджин, прекрати пугать её, — вмешался Элиот с мягким упрёком, его тон был дружелюбным, но твёрдым. Он перевёл взгляд на Анну и добавил: — Он всегда такой, но это его способ показать интерес. Не принимай близко к сердцу.

Анна невольно улыбнулась, чувствуя, как напряжение начинает спадать.

— Так ты не только эксперт по боевой магии, но и мастер провокаций? — бросила она, поднимая бровь.

Люсинда громко рассмеялась, её смех был лёгким и заразительным.

— Ох, Анна, тебе ещё предстоит узнать, что Юджин — мастер во многих областях, особенно в том, чтобы выводить людей из равновесия, — сказала она, искря своими янтарными глазами. — Но не волнуйся, в остальном он довольно полезен.

Юджин усмехнулся, но не ответил, его взгляд был всё ещё пристальным, но теперь в нём читалось что-то вроде уважения.

Элиот, заметив, что напряжение окончательно рассеялось, снова повернулся к Анне.

— Ты хотела посмотреть игру? Прости, что мы закончили так быстро.

— Всё в порядке, — сказала Анна, чуть улыбнувшись, но внутри всё ещё чувствовала напряжение. — Это было… красиво.

Анна огляделась, словно только сейчас заметив отсутствие Мойры. Её мысли вернулись к утренней экскурсии, когда та весело рассказывала о коллегии, заражая своим энтузиазмом.

— А где Мойра? — спросила она, глядя на Элиота. — Она разве с вами не играет?

Элиот замер на мгновение, его улыбка поблекла, и в глазах появилось лёгкое напряжение. Он отвёл взгляд в сторону, словно искал подходящие слова.

— Она ушла по своим делам, — наконец сказал он, его голос стал ниже и мягче, но в нём чувствовалась скрытая тревога.

— Мойра редко играет, — вмешалась Люсинда. — Обычно она только наблюдает. У неё… лань.

— Лань? — переспросила Анна, не сразу поняв.

— Её теневой компаньон, — пояснила Люсинда, слабо улыбнувшись. — Мойра — одна из тех, кто предпочитает созерцать, а не атаковать.

Анна пыталась осмыслить это. Лань? Едва ли это описание подходило к Мойре. Лань ассоциировалась с чем-то мирным и чутким, но Мойра ей показалась другой — дерзкой, непредсказуемой, полной жизни.

Её раздумья прервал резкий звук, от которого у Анны всё замерло. Это был хриплый, зловещий рёв, похожий на рычание, смешанное с треском рвущихся ветвей. Она вздрогнула, инстинктивно оглядываясь. Её тело застыло, готовое к бегству, но глаза с ужасом искали источник шума.

Из тёмной листвы сада вынырнули силуэты. Они были огромны, зловещи. Их тела, покрытые тёмной, как ночное небо, шерстью, блестели в свете луны. Глаза светились, как раскалённые угли, а пасти открывались, обнажая острые, словно кинжалы, зубы.

Юджин напрягся, его взгляд мгновенно стал сосредоточенным. Улыбка исчезла, уступив место выражению лёгкого раздражения и настороженности.

— Лайры, — коротко сказал он, словно плевался этим словом. — И, похоже, их немало.

Люсинда первой выхватила меч, и её Искра вспыхнула ярким янтарным светом. Лезвие мгновенно засияло пламенем, словно стало продолжением её силы. Она сделала шаг вперёд, повернув голову к Элиоту и Юджину.

— Очаровательно, — проговорила она, но её голос звучал напряжённо.

Элиот быстро шагнул вперёд доставая свой меч. Лезвие засияло голубым светом, мягким, но обманчиво сильным. Он обвёл взглядом приближающихся лайров и занял позицию сбоку от Люсинды, его выражение лица оставалось сосредоточенным.

— Анна, держись рядом, — сказал он, его голос был низким и спокойным, но в нём ощущалась скрытая тревога. — Мы с ними справимся.

Юджин, с ленивой усмешкой, вытянул меч из ножен, позволяя звуку металла пронзить напряжённый воздух. Его Искра вспыхнула, красные молнии пробежали по клинку, заставив металл раскалиться до яркого света.

Сражение оказалось куда более сложным, чем ожидалось. Лайры двигались с пугающей скоростью. Их когти и зубы с каждым мгновением становились всё опаснее. Анна невольно сделала шаг назад, её пальцы судорожно сжали край платья, пока она наблюдала за боем.

Элиот, Люсинда и Юджин сражались отчаянно, но атаки лайров становились всё агрессивнее. Даже мощные мечи, усиленные Искрой, не всегда пробивали их толстую кожу.

Элиот, сделав широкий выпад своим мечом, едва успел уклониться от атаки одного из зверей. Лезвие голубого света оставило глубокий след на боку лайра, но тот не остановился, а лишь взревел, бросившись в новую атаку.

— Что-то не так! — выкрикнул он, делая шаг в сторону, чтобы уклониться от очередного удара. Его голос звучал напряжённо, но за словами угадывалось искреннее беспокойство. — Эти твари… они слишком сильные! Это не похоже на обычных лайров.

Юджин, стоявший в нескольких шагах, тоже был вынужден держать оборону. Он уклонился от мощного удара лапы другого лайра, его движения были резкими, но точными. Красная Искра вспыхнула на его клинке, усиливая оружие. Лезвие блеснуло, словно солнце, но даже этот удар не пробил толстую кожу лайра.

— Просто они сильнее, чем ты привык, — огрызнулся он, но в его голосе чувствовалось раздражение. — Ничего, сейчас разберёмся.

Люсинда, окружённая двумя лайрами, стиснула рукоять своего меча, едва удерживая их натиск. Пламя, обволакивающее её оружие, вспыхивало при каждом ударе, оставляя обугленные следы на шкурах зверей, но, похоже, этого было недостаточно. Лайры двигались стремительно, их ярость усиливалась, а атаки становились всё более настойчивыми.

Анна, отступившая назад, наблюдала за тем, как её спутники с трудом отбиваются. Её сердце колотилось, а паника нарастала с каждой секундой. Один из лайров, заметив её, рванул вперёд. Она видела только горящие глаза зверя и его пасть, раскрытую в готовности разорвать её. В этот миг её разум словно отключился, оставив лишь инстинктивный страх.

Зверь прыгнул, но его рывок закончился внезапно и яростно. Раздался оглушительный треск, словно удар молнии, и тело лайра разлетелось на куски прямо в воздухе. Горячая кровь обрушилась на Анну, обдавая её лицо и руки. Она зажмурилась, чувствуя, как липкие капли стекают по щекам и подбородку. Остатки тела лайра с глухим звуком упали на землю, оставляя вокруг отвратительный запах железа.

Её рука дрожала, когда она подняла её к лицу. Пальцы коснулись влажной, липкой жидкости. Кровь. Она застыла, глядя на свою ладонь, покрытую алыми разводами, чувствуя, как внутри всё сжимается и переворачивается.

Она подняла глаза, пытаясь понять, что произошло. И тогда она его увидела.

Авриал Аластор. Его фигура возникла из тени, словно сама ночь выпустила его из своих глубин. Серебристая Искра озарила его фигуру, её сияние было почти невыносимо ярким. Его шаги были уверенными и размеренными, как будто всё происходящее вокруг него не представляло никакой угрозы. Его лицо оставалось спокойным, но холодным, словно высеченным из камня. Серые глаза блестели ледяной решимостью, и от одного его взгляда казалось, что мир вокруг становился тише.

Движения авриала были минимальными, но каждая атака Искры приносила смерть. Лайры падали одна за другой, их тела разрывались на части, кровь хлестала в воздухе. Один из зверей попытался напасть на Аластора сбоку, но он даже не обернулся. Одного жеста руки оказалось достаточно, чтобы зверя разорвало изнутри.

Анна чувствовала, как её дыхание становится поверхностным, рваным. Это не было похоже на сражение. Это была казнь. Хладнокровная и методичная.

Когда последний лайр упал, Аластор опустил руку. Серебристая Искра, свирепствовавшая вокруг него, медленно угасла, оставляя за собой только гулкое эхо недавней бойни. Наступила пугающая тишина, словно сама природа затаила дыхание.

Взгляд Анны скользнул по полю, усеянному телами лайров. Изуродованные, кровоточащие, их останки лежали на земле, покрытой густыми пятнами крови, которая впитывалась в траву, создавая пугающую картину разрушения. Воздух был густо пропитан запахом крови и обугленной плоти, липкий, едкий, почти невыносимый.

Анна стояла, не в силах пошевелиться. Её тело мелко дрожало, как будто любой неверный шаг мог нарушить хрупкую границу между реальностью и этим кровавым кошмаром. Её глаза не могли оторваться от Аластора, который стоял среди этого ужаса, словно неподвижная статуя. Его лицо оставалось бесстрастным, а взгляд серебристых глаз скользнул по полю боя, как будто он всего лишь оценивал последствия своей работы.

Для него это была рутина. Очередной выполненный долг.

Когда его взгляд, наконец, остановился на ней, Анна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Серебристые глаза смотрели прямо в её душу, и в них не было ни капли сострадания, ни намёка на тревогу. Лишь холодная, отрезвляющая тень предупреждения.

«Это твоя реальность,» словно говорили эти глаза. «И в ней нет места для слабости».

Анна сглотнула, ощущая, как её горло пересохло. В этот момент вся тяжесть её положения обрушилась на неё с невыносимой силой. Она оказалась в мире, где жизнь и смерть решались за одно мгновение, одним жестом. Тот кто стоял перед ней, был способен на вещи, которые она не могла понять, принять… или пережить.

Её ноги дрожали, и она судорожно вцепилась в край колонны, пытаясь удержать равновесие. Воздух вокруг был тяжёлым, насыщенным запахом смерти, и сквозь этот гнетущий туман её разум бился над одним вопросом:

«Что я делаю здесь?

Глава 5

Каждое утро Анна просыпалась с мучительной надеждой, что всё происходящее вокруг — лишь дурной сон. Лёжа в постели с закрытыми глазами, она на мгновение позволяла себе верить, что стоит ей открыть глаза, и она увидит знакомую обстановку своей квартиры: уютные стены, шорохи улицы за окном и тепло домашнего одеяла.

Она уже почти могла почувствовать, как её пушистый мейн-кун Марсик подбирается к ней, толкаясь холодным носом в её ладонь, требуя, чтобы его погладили или накормили. Этот образ был настолько живым, что на её губах появилась слабая улыбка, будто всё это было на самом деле.

Но как только она открывала глаза, реальность с холодной неизбежностью возвращалась. Она не была дома. Она находилась в коллегии Инсоленса. Роскошная спальня, в которой она просыпалась, с каждым днём всё больше походила на золотую клетку.

— Я не должна быть здесь, — её губы едва заметно шевелились, повторяя эту мысль снова и снова. Будто повторение могло превратить её в истину. Но каждая новая фраза только усиливала отчаяние.

Анна проводила бесконечные часы, склонившись над дневником, вглядываясь в странные, хаотичные строки. Они будто нарочно укрывали что-то важное, оставляя её в плену догадок.

«Я должна понять, как вернуться,» — думала она, поднимая взгляд на дневник Мастера, лежавший на столе.

В этих страницах скрывалась её единственная надежда. Тайна, зашифрованная небрежными записями, могла стать ключом к её возвращению домой. Она не могла позволить себе сломаться. Даже если авриал Аластор и все вокруг казались ей безразличными к её судьбе, она должна была найти ответы сама.

Каждая страница открывала новые загадки: изобретения, схемы странных механизмов, описание свойств андамаринов, наполненных Искрой. Угловатые зарисовки казались почти живыми, как будто могли выскочить из книги и ожить прямо на её столе. Но ничего — ни единого слова — не касалось того, как покинуть этот мир.

Каждый вечер, как по расписанию, Анна направлялась в кабинет авриала. Этот привычный путь становился неизменной частью её дня — ритуалом, от которого нельзя было уклониться. Каждый раз, когда она стояла перед его дверью, Анна ловила себя на мысли, что её руки дрожат. И всё же, каждый раз, когда она появлялась перед ним, он будто понимал её тревогу. Его лицо, обычно хладнокровное и невозмутимое, иногда смягчалось. Он словно старался быть сдержанным, как будто понимал, что любое проявление его силы могло только усугубить её страх.

***

В библиотеке царила тишина, такая густая, что звук переворачиваемой Анной страницы казался почти оглушительным. Над её головой возвышался огромный книжный стеллаж, уходящий вверх, к самому своду потолка. Полки были усыпаны массивными томами в потемневших кожаных переплётах. Некоторые книги выглядели так, словно не были открыты веками.

Анна заправила за ухо выбившуюся прядь волос и нахмурилась пытаясь разобрать особо сложный фрагмент записи. Строгий почерк Великого Мастера был изысканным, но порой трудночитаемым. Иногда ей приходилось наклоняться ближе, чтобы разобрать текст, временами щуриться, пытаясь понять значение необычных символов. На одной из страниц мелькнула фраза, от которой её сердце сжалось.

«Тайная лаборатория. Эксперименты, которые могут изменить порядок Искры…»

Анна замерла, держа карандаш в руке, словно боясь пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент. Лаборатория? Эксперименты? Почему они были скрыты? Её взгляд пробежал дальше, выхватывая слова: «магистрат», «недопустимо», «риск». Словно гул невидимого колокола раздался у неё в голове.

— Значит, он делал то, что было запрещено… — прошептала она себе под нос.

Её мысли одна за другой начали обрушиваться на неё.

«Эксперименты… запрещённые магистратом. Что он пытался сделать? Как это связано с Искрой? Почему авриал так настаивает на переводе этого дневника?»

Её рука крепче сжала карандаш и он треснул. Она невольно представила себя героиней фантастического фильма, где главный злодей — это холодный, не знающий сомнений лидер, манипулирующий ею ради своих целей. Его взгляд был тяжёлым, его слова — обманчиво мягкими, а цели — скрытыми за маской благородства.

Анна резко открыла глаза и посмотрела на треснувший карандаш в своей руке. Её дыхание было сбивчивым, а мысли — хаотичными. Она откинулась на спинку стула, глядя на дневник, который теперь казался ей куда более опасным, чем раньше.

Что, если я… сейчас становлюсь частью чего-то ужасного?

Её размышления резко оборвались, когда она заметила силуэт, входящий в библиотеку.

Авриал.

Он шёл медленно, словно полностью ощущая свою власть над этим пространством. Высокий, с прямой осанкой, в кожаной броне, он выглядел как воплощение безупречного контроля. Лёгкий блеск серебряной броши на его груди напоминал о его статусе авриала, о власти, которая текла в его крови.

Анна, затаив дыхание, поспешно опустила взгляд к дневнику. Она надеялась, что останется незамеченной, что его внимание не задержится на ней. Но краем глаза она следила за ним, как за грозой, которая могла разразиться в любой момент.

Аластор подошёл к одной из книжных полок, его длинные пальцы легко скользнули по корешкам, словно он выбирал что-то по ощущениям, а не по названию. Когда его рука наконец остановилась, он вытащил одну из книг и медленно открыл её.

Его лицо было сосредоточенным, а взгляд, скользивший по строкам, напоминал блеск лезвия — точный, острый, изучающий. Кончики его пальцев медленно проводили по страницам, как будто он старался впитать каждое слово, прочувствовать его суть.

И вдруг его глаза поднялись. Их взгляды встретились.

Анна замерла, будто оказалась пойманной на месте преступления. Всё её тело напряглось, словно она могла исчезнуть, если перестанет двигаться. Но он уже видел её. Секунда растянулась в вечность, а в её голове лихорадочно крутились мысли.

«Он читает меня так же, как эту книгу».

Аластор не отвёл взгляд. Его серебристые глаза были неподвижны, но не читались как угрожающие. Это был изучающий взгляд, словно он хотел понять её без слов, расколоть её броню одним только присутствием.

Он закрыл книгу с мягким, почти бесшумным хлопком. Его движения были настолько плавными, что казались частью этой глухой, застывшей тишины. Затем он, с присущим ему особым спокойствием, направился к ней. Каждый его шаг, уверенный и неторопливый, будто подчёркивал его контроль над ситуацией.

Анна почувствовала, как её сердце забилось быстрее, словно хотело вырваться из грудной клетки. Она сосредоточила взгляд на своих записях, притворяясь, что полностью поглощена работой, но ощущение его присутствия заполнило всё пространство вокруг.

— Нашла что-нибудь интересное? — его голос, низкий и глубокий, разорвал тишину, как бархатный нож, и пробежал по её нервам.

Она не подняла глаз, но знала, что он смотрит на неё, ждёт ответа.

— Ещё не всё, — коротко произнесла она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно.

Авриал сел напротив неё, его движения были неторопливыми. Он протянул руку, жестом указывая на переведённые страницы.

Анна на мгновение застыла. Её взгляд метнулся с дневника на него. Внутри всё напряглось, как натянутая струна. Её пальцы нервно сжали края страниц, а внутри разгорелась борьба. Она не хотела, чтобы он сейчас читал перевод. Пока она не знала всей правды о его намерениях, её пугала мысль о том, как он может использовать эту информацию.

Но она знала, что отказать было невозможно. Отступать было поздно. Медленно, с явной неохотой, Анна передала ему дневник с переведёнными страницами. Её взгляд не отрывался от его лица, изучая каждое движение, каждую эмоцию, которая могла бы проявиться на его лице.

Её взгляд невольно остановился на его руках. Они крепко держали дневник, но при этом его пальцы двигались с поразительной осторожностью, словно книга была чем-то хрупким, легко поддающимся разрушению.

Она заметила, как он перелистывал страницы, двигая пальцами с аккуратностью, словно боялся случайно повредить бумагу. Это контрастировало с образом того, кого она видела в бою.

Она пыталась представить, сколько раз его руки держали оружие, сколько раз наносили удары. Убивал ли он других силестин? Пустых? А что, если её страхи однажды станут реальностью? Если ей придётся бежать от него? Сможет ли он использовать свою силу против неё, если перед ним окажется не враг, не чудовище, а просто человек, который хочет спастись?

Она вспомнила, как его серебристая Искра вспыхивала, разрывая лайр на части с ужасающей лёгкостью. Вспомнила, как его пальцы не дрогнули, когда он в одиночку расправлялся с теми, кто представлял угрозу.

Эти руки, такие уверенные, такие умелые, казались ей орудием смерти. И всё же, сейчас, в этом кабинете, они держали книгу, как бесценный артефакт. Контраст был почти невыносимым. Анна не могла понять, как в одном человеке сочетались такая разрушительная сила и эта почти трогательная осторожность.

Её мысли прервал мягкий шорох переворачиваемой страницы. Анна невольно вздрогнула и подняла глаза на Аластора. Он сидел, склонившись над дневником, но теперь его взгляд был устремлён на неё. Серебристые глаза искрились чем-то новым — удивлением, а может, даже лёгким восхищением.

Словно он нашёл в её переводе что-то неожиданное, что его зацепило.

— Ты делаешь успехи, Анна, — произнёс он тихо.

Его голос был ровным, но в нём чувствовалась неподдельная искренность. Это был не тот холодный и отстранённый тон, к которому она привыкла, а нечто более мягкое, почти… человеческое.

Анна замерла, не зная, что ответить. Она нервно переплела пальцы под столом, стараясь не выдать свои чувства. «Что именно в моём переводе его так удивило» — подумала она. Неужели её опасения о его намерениях подтвердились?

Аластор изучал её несколько долгих секунд. Его взгляд словно проникал в самую суть, вскрывая всё, что она пыталась скрыть. Затем он чуть наклонился вперёд, смягчая позу, и задал вопрос, который застал её врасплох:

— Ты в порядке? Ты выглядишь уставшей.

Анна никогда прежде не слышала, чтобы он интересовался её состоянием. Этот вопрос выбил её из равновесия. Она встретилась с его взглядом и увидела в нём нечто, чего не ожидала: лёгкое беспокойство. Он действительно хотел знать, как она себя чувствует.

— Я… я в порядке, — неуверенно ответила она, едва сдерживая дрожь в голосе. — Просто много работы. Эти записи… они сложные. Почерк Мастера не всегда разборчив.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

— А ещё… — добавила она, стараясь удержать голос ровным. — Мне было бы легче, если бы я точно знала, что именно вы ищете. Это сделало бы мой перевод более точным.

Её слова повисли в воздухе, и на мгновение в комнате стало особенно тихо. Анна почувствовала, как напряжение в её груди стало почти невыносимым. Она рисковала задать этот вопрос, зная, что его ответ может быть, как объяснением, так и очередной загадкой.

Наконец, он аккуратно сложил листы с переводом, положил их на стол рядом с дневником и откинулся на спинку стула. Его движения были спокойными, но за ними скрывалась напряжённость.

— Возможно, ты права, — произнёс он, снова встретившись с её взглядом. — Но всё не так просто, как кажется. Есть вещи, которые тебе лучше не знать, это ради твоего же спокойствия.

Анна нахмурилась, её сердце забилось быстрее. Она не могла просто так оставить этот ответ без внимания.

— Простите, но трудно чувствовать себя спокойно рядом с тем, кто, судя по всему, может одним движением руки убить кого угодно, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо.

Слова повисли в воздухе, будто они были материальны. Аластор слегка наклонился вперёд, его взгляд не дрогнул, но стало ясно, что она задела что-то важное.

— Думаешь, я так опасен? — его голос звучал спокойно, но в этой тишине была сила, которая придавила её, как тяжёлый камень. — Что каждое моё движение — угроза?

Анна сглотнула, но удержала взгляд. Она уже пошла по этому пути и знала, что нет смысла останавливаться.

— Да, — ответила она честно, с вызовом. — Ваша сила пугает меня. Вы можете сломать жизни так же легко, как я могу пролистнуть эту страницу.

Она опустила взгляд на свои руки, лежащие на книге. Её пальцы слегка дрожали, выдавая внутреннее напряжение, которое она изо всех сил старалась скрыть.

— Рядом с Вами, невозможно не думать об этом. — продолжила она после паузы, — Мне начинает казаться, что всё, что я делаю, может стать причиной чего-то ужасного.

Аластор остался неподвижен, но что-то изменилось. Его лицо оставалось спокойным, но в глубине его глаз мелькнула тень, похожая на боль — как эхо старой, давно затянувшейся раны. Он провёл рукой по краю стола, задержав пальцы на его гладкой поверхности, будто этот жест помогал ему сохранять контроль.

— Я не враг тебе, Анна, — наконец сказал он, его голос стал мягче, но от этого не потерял своей силы. — Ты должна это понять.

Аластор задержал руку на краю стола, будто собираясь сказать что-то важное, и, наконец, медленно выдохнул. Его глаза оставались устремлёнными на неё, холодные, но в то же время проницательные.

— После того, что ты увидела… — начал он, и в его голосе появилась едва заметная усталость. — После того, что я сделал с теми лайрами, я понимаю, почему тебе трудно мне доверять. Но ты должна знать. Всё, что я делаю, направлено на защиту. Каждый выбор, каждое решение…

Он сделал паузу, его голос стал чуть тише, но сохранял ту же твёрдость.

— Моё единственное намерение, как авриала, — сохранить мир.

Его слова звучали правильно, даже убедительно. И всё же, в голове Анны они будто раздавались эхом, напоминая заранее заготовленную речь, продуманную до мелочей. Она не могла избавиться от ощущения, что в его спокойствии скрывалось что-то большее.

— Это то, что вы должны говорить, чтобы оправдать свои действия? — тихо спросила она, её голос прозвучал осторожно, но без откровенного обвинения.

Его взгляд на мгновение помрачнел, но он не отвёл глаз.

— Нет. Это то, что я должен делать, чтобы оправдать своё существование.

Эта фраза только усилила тревогу в её душе. Она хотела спросить, что именно он имеет в виду, но его взгляд ясно дал понять, что он не собирается говорить больше.

— Продолжай свою работу, — сказал он, снова откидываясь на спинку кресла. — Твоё участие в этом деле очень важно. Просто помни, что иногда меньше знать — значит быть свободнее.

Анна почувствовала, как в горле пересохло. Она кивнула, но внутри неё всё кипело от противоречий.

— Поняла, — сказала она, стараясь придать голосу ровный тон, словно их разговор был обычной деловой беседой. — Я учту это. А сейчас мне нужно вернуться к записям. Дневник требует внимания, а я уже потеряла слишком много времени.

Она быстро встала, не дожидаясь ответа, взяла дневник и бумаги, будто это было самым важным в её жизни в данный момент. Аластор оставался на месте, не пытаясь её остановить. Его молчание показалось ей почти обвиняющим, но она решила не оглядываться.

Шагнув за порог библиотеки, она ощутила, как напряжение начинает отпускать. Она шла по коридору, впитывая в себя каждый звук, чтобы заглушить голос собственного разума. Но это не помогло.

«Всё, что я делаю, направлено на защиту. Я не враг тебе.»

Она нахмурилась, чувствуя, как внутри поднимается недоверие. Эти слова были правильными, слишком правильными. Они звучали так, будто их цель — не объяснить, а успокоить.

«Он сказал это, чтобы я не сомневалась,» — подумала она, сжимая кулаки. — «Чтобы удержать меня. Чтобы я продолжала работать над дневником. Чтобы я нашла то, что нужно ему.»

Она ускорила шаг, будто убегая от этой мысли. Слова авриала звучали эхом в её голове, и чем больше она о них думала, тем больше они казались ей слишком гладкими, слишком выверенными.

Анна вошла в свою комнату, закрыв за собой дверь, и тяжело выдохнула. В её груди поселилось странное чувство — смесь сомнения и вины. Она открыла дневник, решив отвлечься работой, но слова на страницах размывались перед её глазами. Её мысли снова и снова возвращались к нему, к его словам, к его взгляду.

«Но если всё это — лишь уловка, чтобы успокоить меня, почему мне хочется ему верить?»

Глава 6

Великий зал Братства Пепла утопал в сумраке, его стены, будто вырезанные из самого мрака, поглощали свет редких факелов, разгорающихся синим пламенем. Потолок, теряющийся в тени, был украшен витиеватыми узорами, которые казались движущимися в полумраке. В центре зала возвышался круглый каменный алтарь, чёрный как уголь, испещрённый древними рунами, которые излучали слабое багровое сияние.

Члены Братства стояли полукругом, их лица скрывали маски, а чёрные плащи, расшитые символами пепла и огня, едва колыхались от прохладного сквозняка. Воздух был густым, насыщенным запахом горящих трав и чего-то металлического. Тишина, казалось, была живой, как затаившееся хищное существо.

Верховный Жрец шагнул вперёд, его высокая фигура, закутанная в алый плащ, выделялась на фоне других. Лицо полностью скрывала маска с узорами, напоминающими трещины на засохшей лаве, из которых просачивался слабый свет. Его голос, глубокий и властный, прорезал тишину, как лезвие:

— Братство, мир меняется.

Эти слова, произнесённые ровно и без лишнего пафоса, прозвучали как набат. Все головы в масках повернулись к Жрецу. Никто не осмелился заговорить, только слабый треск факелов нарушал тишину.

— Изменения, которые мы ощущаем, будут угодны не всем, — продолжил он, обводя зал взглядом, скрытым за маской. — Но мы знали, что этот день придёт. Мы предвидели это.

Жрец сделал паузу, словно позволяя каждому присутствующему осознать его слова. Затем он поднял руку, указывая на древний алтарь.

— Это знак. Мир требует очищения, чтобы возродиться. Но помните, — его голос стал ниже, почти шёпотом, но от этого только более угрожающим, — те, кто не понимают нашей истины, станут препятствием. Они будут пытаться сохранить этот гниющий порядок. Мы должны быть на чеку.

Словно в подтверждение его слов, багровое сияние рун на алтаре стало ярче, освещая собравшихся. Среди них выделялась одна фигура, стоящая ближе всех к Жрецу. Её маска была украшена узорами, напоминающими змеиные спирали, а плащ, казалось, впитывал свет, делая её почти невидимой.

Жрец повернулся к этой фигуре, его голос наполнился холодной решимостью:

— Ты знаешь, что делать.

Фигура слегка кивнула, не произнеся ни слова. Вокруг неё воздух, казалось, стал тяжелее, а тени сгущались, будто охраняли её. Другие члены Братства не смотрели в её сторону, словно боялись привлечь внимание.

Жрец поднял руки, его голос вознёсся, словно молитва:

— Братство, наш путь предопределён. Огонь сожжёт всё, что мешает нашему делу. Пепел станет почвой для нового мира. Мы очистим этот мир от его слабости!

Гул одобрительных возгласов разнёсся по залу, эхом отразившись от чёрных стен. Каждый из присутствующих знал, что это собрание было не просто обсуждением. Это был призыв к действию.

Фигура у алтаря сделала шаг назад и, развернувшись, скрылась в тени, словно её и не было. Жрец, наблюдая за её уходом, опустил голову, словно в знак благословения, а затем повернулся к остальным:

— Каждый из вас знает свою роль. Пора действовать. Пепел охватит этот мир, и наш огонь станет его судьбой.

Собрание завершилось так же внезапно, как началось. Маски молча расходились, сливаясь с тенями. Только слабое багровое сияние рун оставалось напоминанием о сказанном.

Глава 7

— Анна, ты просто обязана сделать перерыв!

Дверь в комнату распахнулась с такой силой, что дерево гулко застонало. Анна вздрогнула, карандаш выскользнул из её ослабевших пальцев и со стуком упал на пол. На пороге стояла Мойра — её гладкие, чёрные волосы в беспорядке обрамляли лицо, а тёмные глаза горели такой решимостью, что Анне показалось, будто комнату залил яркий, почти ослепляющий свет.

Не раздумывая, Мойра решительно пересекла комнату. С глухим хлопком она закрыла дневник, лежавший перед Анной, даже не удостоив его содержимое взглядом.

— Эй! — возмутилась Анна, тут же потянувшись к книге, но Мойра убрала её в сторону, словно это было что-то малозначительное. Её движения были быстрыми и уверенными, не оставляя места для возражений.

— Даже не начинай, — весело отмахнулась она, глядя на Анну с едва заметной насмешкой. — Ты сидишь здесь почти месяц, и я ни разу не видела, чтобы ты хоть немного отдыхала.

Анна нахмурилась, чувствуя, что попала в ловушку.

— Что ты от меня хочешь? — наконец спросила она, осознавая, что её шансы на побег исчезающе малы.

Мойра слегка прищурилась, а её губы тронула едва заметная улыбка, в которой смешались добродушие и непреклонность.

— Всё просто, дорогая, — она говорила с неожиданной мягкостью, но её тон не оставлял места для споров. — Я хочу вытащить тебя отсюда, прежде чем ты окончательно превратишься в одного из тех сухарей-учёных.

Прежде чем Анна успела что-то возразить, Мойра схватила её за руку. Её хватка была неожиданно сильной, и Анна почувствовала, как её буквально вытягивают из-за стола.

— Эй! — снова воскликнула она, пытаясь вырваться, но Мойра лишь крепче сжала её руку. — Куда ты меня тащишь?!

— В лабораторию Янгуса, — с победной интонацией объявила Мойра. Её глаза горели азартом, как будто она только что выиграла самый сложный спор.

— Лабораторию? — Анна замерла на полушаге, едва не споткнувшись. Она попыталась притормозить, но Мойра уверенно тянула её вперёд. — Зачем?

— Потому что это лучшее место, чтобы избавиться от хандры.

— Я не в хандре.

— Нет, конечно. Ты просто сидишь здесь, погружённая в свои записи, едва касаешься еды, спишь по три часа в сутки и думаешь, что никто этого не замечает.

Анна вздохнула, осознавая, что сопротивление бесполезно. На секунду ей захотелось возразить, но потом она заметила, с каким искренним волнением Мойра тянет её за собой. Это был не просто каприз, а осознанная попытка помочь. Анна нехотя последовала за ней, чувствуя, что её привычное однообразие вот-вот будет нарушено.

Они шли быстрым шагом по узкому коридору, и Мойра болтала без остановки, размахивая свободной рукой, словно это помогало подчеркнуть её слова. Анна едва улавливала смысл сказанного — её мысли всё ещё крутились вокруг дневника, оставленного на столе. Она чувствовала, что её выдернули из чего-то важного, но где-то в глубине души понимала, что сама бы так и не прервала свою работу.

Мойра, идя впереди, оглянулась на Анну с хитрой улыбкой.

— Ах да, забыла предупредить. Янгус опять экспериментирует. Обычно его опыты… весьма оригинальны. Возможно, это тебя немного шокирует.

Анна насторожилась, замедлив шаг. Её настигло странное ощущение, будто она идёт прямо в эпицентр какого-то хаоса. Она ещё не была в лаборатории Янгуса, хотя знала, что он — талантливый алхимик и исследователь. Но теперь сомнения начали углубляться. Что могло быть настолько забавным и одновременно пугающим в его работе, что Мойра сочла это подходящим средством против хандры?

Подойдя к массивной двери лаборатории, украшенной предупреждающими знаками и выжженной надписью «Осторожно: магия и взрывы», они остановились. Оттуда доносились странные звуки — нечто вроде возни, шумного сопения и приглушённого бормотания Янгуса, явно раздражённого:

— Да что же ты делаешь, Нибл! Это не морковка, а часть научного эксперимента! Ты хоть понимаешь, сколько усилий я вложил в это?

Как только дверь в лабораторию открылась, Анна застыла, едва переступив порог. Перед её глазами развернулась картина, которая могла бы показаться смешной, если бы не выглядела настолько абсурдно. Посреди хаотичного помещения Янгус размахивал ярким свитером перед… огромным кроликом. Животное, по размерам сопоставимое с пони, стояло неподвижно, лишь лениво помаргивая огромными глазами, словно испытывая терпение хозяина. Анна почувствовала, как её ладони вспотели, но не от страха, а от попытки осмыслить увиденное.

— Это… кролик? — наконец спросила она, её голос слегка дрогнул, и она перевела взгляд на Мойру.

— Да, это Нибл, — ответила та, как ни в чём не бывало, широко улыбаясь. — Племянник Янгуса, Артур, оставил его на время у дяди. Только вот он был нормального размера, — добавила она с лукавым смешком. — Янгус, что случилось?

— Ну-у… — протянул он, театрально растягивая слово. — Этот маленький проказник случайно съел удобрение, которое я разработал для ускорения роста овощей.

Анна переводила взгляд с Янгуса на огромного кролика, пытаясь осознать масштабы происходящего. Её удивление смешивалось с лёгким чувством растерянности, и она чувствовала, как её привычная логика рушится под натиском этого абсурда.

— Удобрение? Для овощей? — повторила она, медленно, словно слова Янгуса всё ещё пытались найти место в её сознании. — И оно… увеличило кролика до таких размеров?

Она окинула взглядом Нибла, чей ленивый вид и массивное тело никак не сочетались с её представлением о возможностях науки или магии. Огромные глаза кролика смотрели на неё спокойно, а уши лениво шевелились, как будто всё это происходило каждый день. «Как такое вообще возможно?» — пронеслось у неё в голове.

— Ну, да, — пробормотал Янгус, пожав плечами, будто это был совершенно обычный опыт в его практике. — И вы должны признать, результат впечатляющий. Этот пушистый гигант — доказательство того, что я на правильном пути.

Анна прищурилась, её мысли заметно ускорились. «Этот мир… Он куда сложнее, чем кажется. Здесь не просто магия и странные технологии, здесь ещё и такие эксперименты?»

— Теперь, — продолжил Янгус, вскидывая руки, будто оправдываясь, — я точно знаю, что моё удобрение работает! Не только на морковке, но и на кроликах!

Янгус снова взмахнул свитером перед мордой Нибла. Его движения были настолько энергичными, что он скорее напоминал человека, пытающегося укротить необузданного зверя, а не ленивого кролика.

— Давай, Нибл! — громко объявил он, словно отчитывал подчинённого. — Ты теперь мой ассистент, так что веди себя как положено!

Кролик, никак не отреагировав, лишь лениво моргнул, словно отвечая: «Это всё, на что ты способен?» Его полное равнодушие к происходящему выглядело настолько комично, что Анна снова захохотала, прикрывая рот рукой.

— Ассистент? Ты всерьёз надеешься, что он будет тебе помогать?

— Конечно! — с уверенностью заявил Янгус. Его голос прозвучал так торжественно, что это лишь усилило абсурдность ситуации. — Этот парень — не просто кролик. Он… — он сделал паузу, словно подбирая самое внушительное определение, — мой ключ к новым открытиям!

Анна прищурилась, пытаясь понять, шутит он или нет. Она вновь оглядела кролика, который спокойно переступил с одной массивной лапы на другую, будто демонстрируя своё превосходство. Её внутренний голос тихо подметил: «Этот мир определённо будет полон сюрпризов».

Мойра, наблюдавшая за происходящим с лёгкой усмешкой, наконец вмешалась, сложив руки на груди.

— И как твои «открытия» помогут кому-то, кроме Нибла?

— Элементарно! — воскликнул Янгус, теперь размахивая руками, будто это объясняло всё. — Я изучаю влияние Искры на поведение животных. Если я правильно направлю поток энергии, Нибл сможет… э-э… делать что-то действительно полезное.

— Например?

— Например, охранять лабораторию! Или… разносить снадобья! — выдал Янгус, на секунду задумавшись.

— Разносить снадобья? — переспросила Мойра, громко смеясь. — Может, Ниблу стоит сначала научиться реагировать на твои команды?

Нибл, услышав своё имя, лениво поднял голову, затем снова опустил её, продолжая спокойно стоять на месте.

— Это временно, — сказал Янгус с обиженным видом, забрасывая свитер на стол. — Просто нужно больше времени.

— Или больше морковки, — предложила Мойра, всё ещё смеясь.

Анна, пытаясь удержаться от смеха, добавила:

— Или меньше свитеров.

Янгус закатил глаза, театрально вздохнул и потер виски, словно разговор о его эксперименте окончательно измотал его нервы.

Мойра, уже немного успокоившись, извлекла из кармана маленькие часы на цепочке. Она бросила на них короткий взгляд, и её улыбка заметно угасла. Веселье на её лице сменилось серьёзностью, словно что-то важное внезапно напомнило о себе.

— Ладно, Янгус, — сказала она, убирая часы обратно в карман, её голос звучал ровно, но Анна уловила в нём лёгкое напряжение. — Развлекайся тут со своим пушистым ассистентом, а я займусь чем-то менее забавным, но не менее важным.

— Вперёд, вперёд, — отмахнулся он, не глядя на неё, поглощённый странным устройством со светящимися кристаллами. — А я, как всегда, останусь на страже научного прогресса.

Мойра коротко кивнула, её улыбка была спокойной, но в ней читалась скрытая усталость. Она быстрым шагом покинула лабораторию, оставив за собой лёгкий аромат полевых цветов, который быстро смешался с запахом металла и магических компонентов.

Янгус, не теряя времени, схватил свободный стул и с грохотом поставил его рядом с рабочим столом. Широким движением руки он смахнул со стола всё лишнее — бумаги, инструменты и даже морковку, которая тут же оказалась в зубах Нибла.

— Ну что, Анна, — бодро начал он, оборачиваясь к ней с таким видом, будто собирался открыть ей секреты вселенной. — Хочешь почувствовать себя настоящим алхимиком?

Анна слегка приподняла бровь, раздумывая над его словами. Её мысли перенеслись в прошлое: уроки химии, мифы о философском камне, обрывки знаний о древних науках. На Земле алхимия казалась забытой предшественницей науки, но здесь, в Инсоленсе, она выглядела чем-то большим, смешением магии и законов мира, способным создавать таких существ, как Нибл.

Она вновь взглянула на Янгуса. Его глаза блестели энтузиазмом, словно он был уверен, что она справится с любым заданием, даже если понятия не имеет, как работают его странные приборы.

— Ладно, — наконец сказала она, скрестив руки на груди, но её голос звучал осторожно. — Только предупреждаю: если что-то взорвётся или кто-то снова вырастет до таких размеров, как Нибл, это будет на твоей совести.

— Вот это я понимаю, правильный настрой! — Янгус хлопнул по столу, его лицо светилось предвкушением. — У нас тут есть всё, чтобы создать нечто великое… или, по крайней мере, не разнести лабораторию к чертям.

Янгус энергично взмахнул руками, показывая на пустой стол.

— Ладно, Анна, давай начнём с самого простого. Это твой первый урок алхимии, так что слушай внимательно.

Анна, подавив смешок, внимательно оглядела стол. На первый взгляд казалось, что перед ней разбросаны случайные вещи, но по мере объяснений Янгуса их хаотичность приобретала смысл. Её взгляд задержался на склянках с разноцветными жидкостями, мешочках с травами и странных инструментах, которые она даже не пыталась идентифицировать.

— Вот это, — начал Янгус, подняв стеклянную колбу с прозрачной жидкостью, — основной раствор. Он позволяет ингредиентам соединяться друг с другом без лишних взрывов. Ну… чаще всего.

Анна кивнула, запоминая каждую деталь. Её взгляд остановился на длинном стеклянном цилиндре, заполненном густой, почти чёрной жидкостью.

— А это что?

Янгус поднял цилиндр, слегка встряхнув его. Жидкость внутри перекатывалась, как масло, оставляя за собой густой тягучий след.

— Экстракт теневого корня, — произнёс он с уважением, словно говорил о старом друге. — Сильная штука. Капля этого может усилить любое снадобье, но если переборщить… — он закатил глаза, театрально хмыкнув. — Однажды мне пришлось ремонтировать половину лаборатории.

Анна усмехнулась, представляя эту сцену. Она начала ощущать, что странный хаос, окружающий Янгуса, на самом деле был естественной частью его.

— А ты сам давно этим занимаешься? — спросила она, чтобы поддержать разговор.

— С тех пор как научился ходить! — с гордостью выпалил он. — Мой отец был алхимиком, и у него просто не было другого выбора, кроме как учить меня. Правда, он был… э-э… осторожнее, чем я.

Анна улыбнулась, представив маленького Янгуса, сгорающего от любопытства и проводящего первые опасные эксперименты под надзором сурового отца.

— Ну а теперь, — оживился он, — давай попробуем что-нибудь приготовить.

Его указания были чёткими: как держать колбу, сколько ингридиентов добавить, как правильно перемешивать раствор. Анна чувствовала себя немного неуверенно, но её движения становились всё более точными. Под его внимательным взглядом она добавила в колбу порошок похожий на пыльцу, наблюдая, как жидкость начала светиться мягким жёлтым светом.

— Вот так! — похвалил её Янгус, с энтузиазмом хлопнув в ладоши. — Смотри, ты уже выглядишь, как настоящая ученица алхимика.

Комната наполнилась тихим звуком бурлящей жидкости и лёгким ароматом трав. Несмотря на их концентрацию, Анна не могла избавиться от вопросов, кружащих в её голове. Этот мир — с его Искрой, андамаринами, алхимией — был настолько сложным и непостижимым, что она чувствовала себя гостьей, которая едва успела распаковать чемодан.

Но среди всех загадок Инсоленса, одна занимала её больше всего. Авриал Аластор. Анна украдкой взглянула на Янгуса, который уже с энтузиазмом что-то записывал на клочке бумаги. Она вспомнила, как авриал говорил о защите, о своей ответственности. Его холодный взгляд, его внушительное спокойствие — всё это казалось ей завесой, скрывающей настоящего человека.

Анна уловила момент, когда Янгус, разлив очередное снадобье по небольшим флаконам, поднял на неё взгляд и улыбнулся. Наконец, она решилась.

— Янгус, — осторожно начала она, стараясь звучать так, будто её вопрос был чисто случайным. — А что ты можешь рассказать об авриале Аласторе? Только без шуток.

Янгус замер всего на мгновение, его движения стали чуть более осторожными. Он посмотрел на неё с интересом, но не с удивлением, словно ожидал, что этот вопрос когда-нибудь появится.

— Авриал Аластор, говоришь? — протянул он, снова взявшись за работу. — Ты правда хочешь знать?

Анна кивнула, стараясь не показать, как сильно её волнует этот вопрос.

— Да. Мне кажется, что он… сложнее, чем пытается казаться.

Янгус усмехнулся, откинувшись на стуле.

— О, Анна, ты даже не представляешь, насколько он сложен. Это авриал, который всегда думает на несколько шагов вперёд. Его планы и намерения редко бывают очевидны. Но в одном я уверен: для него Инсоленс всегда стоит на первом месте.

Анна слегка нахмурилась, пытаясь уловить, что именно он имеет в виду.

— Но почему он такой… закрытый?

— Потому что ему приходится быть таким, — ответил Янгус, его улыбка стала мягче, но в глазах промелькнула тень. — Он авриал. Это не просто титул. Это бремя. Все ждут от него защиты, силы, решений. Аластор знает, что любая слабость может обернуться катастрофой.

Янгус ненадолго замолчал, его взгляд устремился на пузырящуюся в колбе жидкость, словно она могла помочь ему найти нужные слова.

— Его хладнокровие может пугать, — тихо добавил он, наконец поднимая глаза на Анну, — но, думаю, его характер — это результат той ноши, которая была возложена на него.

Анна нахмурилась, не понимая, о чём он говорит. Для неё Аластор казался мужчиной который всё контролирует, который сам выбрал свой путь и следует ему с непоколебимой решимостью.

— Возложена на него? — наконец спросила она, её голос прозвучал тихо, но в нём чувствовалось напряжение. — Ты хочешь сказать, что он… не хотел быть авриалом?

Янгус вздохнул и провёл рукой по волосам и посмотрел на Анну так, словно хотел, чтобы она поняла всю важность сказанного.

— Аластор не выбирал свой путь, — начал он тихо. — Искра выбрала его. Он родился с той Искрой, которая предназначена только для авриалов. Такое случается крайне редко.

Анна нахмурилась, обдумывая его слова.

— Ты хочешь сказать, что его роль была определена с самого рождения?

— Именно, — кивнул Янгус. — Искра авриала — это не привилегия и не награда. Это тяжёлое бремя. Она отличается от остальных. Единственная Искра, которая может убивать. Другие Искры на это не способны. Искра авриала… её задача — защищать мир любой ценой. Даже если это означает уничтожение тех, кто представляет угрозу.

Анна молчала, чувствуя, как его слова отзываются в её сознании странной, тяжёлой тягой. Она подумала о том, что видела раньше — ту хладнокровную точность, с которой Аластор расправлялся с лайрами. И хотя это было необходимо, в её душе всё ещё оставалась тень сомнения.

— Вот почему авриалов боятся, Анна, — продолжил Янгус, его тон стал более серьёзным. — Не только из-за их силы, но из-за того, как они её применяют. Если авриал сочтёт кого-то угрозой или помехой в защите Инсоленса… — он поднял на неё глаза, и в его разноцветном взгляде промелькнуло что-то тёмное, — он не будет сомневаться. Ни секунды.

Анна сделала шаг назад, опустив глаза, стараясь справиться с накатывающим чувством тревоги. Её мысли вернулись к дневнику, к тому заданию, которое Аластор дал ей. Он говорил, что перевод текста из дневника имеет огромное значение… Но что, если… Она подняла глаза на Янгуса, её голос стал твёрже, но в нём ещё оставалась дрожь.

— А что, если… — она сглотнула, подбирая слова. — Теоретически… я делаю что-то важное для выполнения его долга. Что-то, что может помочь ему защитить мир. Но потом… решаю отказаться. Сказать, что я не могу, не хочу продолжать.

Янгус напрягся. Его лицо стало серьёзным, почти напряжённым.

— Если ты откажешься? — переспросил он, медленно произнося каждое слово.

Анна кивнула, её взгляд был полон внутреннего конфликта.

— Да. Что он сделает?

Янгус откинулся на спинку стула, устремив взгляд куда-то в сторону, словно хотел найти ответ в стенах лаборатории. Когда он заговорил, его голос звучал тихо, почти извиняющимся тоном.

— Если то, что ты делаешь, действительно важно для выполнения его долга… он не позволит тебе отказаться.

Анна почувствовала, как у неё похолодели пальцы.

— Ты хочешь сказать, что он заставит меня? — её голос сорвался, в глазах мелькнул страх.

— Нет, — покачал головой Янгус, — он не заставит. Но он сделает всё, чтобы убедить тебя. А если это не сработает… он может решить, что твой отказ — это угроза.

Анна потрясённо молчала, не веря тому, что слышит.

— Это не значит, что он хочет причинить тебе вред, — быстро добавил Янгус, видя её состояние. — Но, Анна, его долг превыше всего. Если он посчитает, что твой отказ угрожает миру, он поступит так, как считает нужным.

— Это… — она сделала глубокий вдох, пытаясь найти слова. — Это звучит как что-то чудовищное.

Янгус отвёл взгляд, его лицо стало усталым, как будто этот разговор истощал его так же, как и её.

— Возможно, — сдержанно ответил Янгус, его взгляд был устремлён куда-то в сторону. — Но это его природа. Его выбор не в том, как он хочет поступить, а в том, что он должен сделать.

Анна опустила голову, чувствуя, как в груди поднимается тяжесть. Её страх перед Аластором был иррациональным, она понимала это. Но теперь он обрёл форму, и от этого стало ещё страшнее.

«Если он решит, что я угроза… он не остановится,» — пронеслось в её голове.

Анна сжала кулаки, стараясь вернуть себе уверенность. Она не знала, что делать с этой новой информацией, но одно было ясно: она должна понять авриала Аластора. Потому что если она ошибётся в нём, это может стоить ей всего.

Янгус, заметив её напряжённость, тяжело вздохнул и повернулся к рабочему столу. Его руки ловко разливали свежее снадобье по прозрачным колбам, словно он давно отточил этот процесс до автоматизма. Когда он заполнил последнюю колбу, он взял одну из них и протянул Анне.

Держи, — сказал он, его голос был мягким, но серьёзным. — Это снадобье для глубокого сна. Очень сильное, так что используй его только в крайнем случае.

Анна удивлённо взглянула на него, затем осторожно взяла колбу. Её содержимое переливалось густыми волнами, издавая едва заметное голубое свечение.

Спасибо, — тихо сказала она, чувствуя, как благодарность смешивается с внутренним напряжением.

Янгус улыбнулся, но в его глазах всё ещё была тревога.

— Думаю, оно тебе пригодится, — добавил он, изучая его лицо.

Анна кивнула, прижав колбу к груди. «Теперь точно пригодится», — пронеслось у неё в голове.

Глава 8

Утро в Этерисе началось тихо, окутывая город лёгкой дымкой, словно паутиной, вплетённой в воздух. Солнечные лучи медленно пробивались сквозь витиеватые линии куполов и шпилей зданий, сделанных из отполированного камня и стекла, наполненного Искрой. Энергия этих камней светилась мягким голубоватым сиянием, словно город сам по себе был живым существом, дышащим и наблюдающим.

Анна и Элиот шли по главной улице, мощённой гладким камнем, по которому легко катились повозки, движимые андамаринами. Эти камни светились изнутри, словно внутри них заключён маленький огонёк.

Элиот шёл чуть впереди, но иногда оборачивался, чтобы убедиться, что Анна успевает за ним.

— Этерис — это сердце Инсоленса, — начал он, когда они подошли к одной из больших площадей. — Знаешь, почему?

Анна подняла взгляд, задержавшись на одном из фонтанов. Его вода, сверкая на солнце, выливалась из резной фигуры напоминающей звезду.

— Почему? — спросила она, слегка наклонив голову.

— Потому что город построен рядом с источником Искры, той самой, что питает наш мир, — ответил он, делая плавный жест рукой в сторону видневшихся вдали горных хребтов. — В шахтах Артаала силестины добывают андамарины — камни, которые насыщены энергией Искры. Они питают всё, что ты видишь вокруг. Все устройства, дома, даже транспорт — всё работает благодаря этим камням. А сам город он живой. Если прислушаться, можно услышать его дыхание.

Анна невольно замедлила шаг, пытаясь уловить эту «жизнь», о которой говорил Элиот. Она подняла голову и посмотрела вверх. Величественные дирижабли, парящие в небе, двигались медленно и плавно, их паруса были сплетены из магических нитей, свитых с деревянными корпусами, что создавало иллюзию невесомости.

— А эти башни? — Анна указала на массивные строения с золотыми куполами и трубами, из которых поднимался белый дым.

Элиот проследил за её взглядом и улыбнулся.

— Это энергостанции. Они тоже работают на энергии андамаринов. Их задача — перераспределять энергию по всему городу, чтобы каждый дом и каждое устройство могли функционировать.

Анна задумалась, глядя на город вокруг. Она невольно сравнила его с Москвой. Там, на Земле, жизнь текла совсем иначе. Москва — огромный мегаполис с бесконечной суетой, шумом и постоянным движением, где время не замирало ни на минуту. Среди стеклянных высоток и бетонных улиц не было места для магии. Там всё подчинялось законам физики, и ничто не могло нарушить этот жёсткий порядок. Но в Этерисе всё казалось другим. Магия была живой, она текла в воздухе, пронизывая каждый уголок этого мира, и Анна чувствовала себя чужой — странным элементом, который никак не вписывался в картину.

— Ты о чём-то задумалась? — Элиот бросил на неё короткий, но внимательный взгляд. — Этерис отличается от всего, что ты когда-либо видела, верно?

Он спросил это так искренне, что Анна замерла на мгновение, как будто её застали за чем-то неприличным. Она вздохнула, стараясь подобрать слова. Элиот даже не представлял на сколько Инсоленс отличался от её мира, но она не могла ему в этом признаться.

— Да… Он… совершенно другой, — наконец ответила она.

Элиот остановился, его голубые глаза внимательно смотрели на Анну. Улица вокруг них жила своей жизнью: мимо проходили жители, занятые своими делами, повозки мягко скользили по каменным дорогам, а в воздухе витало тихое гудение дирижаблей. Но всё это, казалось, отступило на второй план перед её словами.

Анна снова улыбнулась, но на этот раз с лёгкой горечью. Элиот продолжал смотреть на неё, явно ожидая пояснений, и она почувствовала потребность объясниться, хотя понимала, что её чувства будут непонятны ему. Этерис был домом для Элиота, здесь он вырос. Для неё же это был всего лишь временный приют, о котором она не могла сказать ничего определённого.

— Этот город… — продолжала она, слегка нахмурив брови. — Здесь всё пропитано Искрой. Я чувствую её вокруг, но она чужая для меня. Словно я никогда не смогу стать её частью. Это как если бы ты попытался войти в комнату, где все уже устроились, а тебе не хватает места.

Элиот внимательно слушал, не перебивая. Его взгляд становился всё мягче, и она почувствовала, что он действительно пытается понять её. Он, казалось, погружался в её слова, словно старался найти в них отголоски собственного опыта.

— Ты знаешь, Анна, — заговорил он тихо, словно размышляя вслух, — я думаю, что причина твоего ощущения чуждости в Этерисе может быть в том, что ты выросла в Кадоре. Ведь там, — его голос стал задумчивее, — живут только пустые, без Искры. Возможно, именно поэтому тебе сложно привыкнуть к её присутствию. Ты никогда не сталкивалась с магией в таком виде. И, возможно, это пугает.

Анна почувствовала, как её сердце замерло на мгновение. Кадор. Липовая история, которую для неё придумали, чтобы объяснить её происхождение. Она никогда не была в этом Кадоре, но её прошлое было настолько искусственно вшито в её новую жизнь, что порой ей приходилось напоминать себе, кто она на самом деле.

Она молча шла за Элиотом, размышляя о жизни в этом мире. Если Кадор был таким простым и лишённым благ цивилизации, то жизнь людей здесь, похоже, была примитивной. Силестины, судя по всему, не особенно заботились о развитии человеческих поселений.

«Кадор,» — подумала она. Этот лживый миф, теперь стал для неё невыносимой ношей. Она не могла рассказать Элиоту правду, как бы ей этого ни хотелось. Не могла открыть ему, что на самом деле она пришла из мира, где никакой Искры не было вовсе, где жизнь текла по-другому.

«Если бы ты только знал,» — подумала она, но не произнесла ни слова.

Они снова двинулись по улочкам Этериса. Элиот продолжал рассказывать о некоторых зданиях, мимо которых они проходили. Его голос был спокойным, будто он хотел отвлечь её от мрачных мыслей.

Их путь вывел на небольшую площадь. Анна остановилась, словно прикованная к месту, её взгляд был устремлён на огромный механизм, возвышающийся в центре площади. Это устройство было одновременно пугающим и завораживающим. Оно напоминало орган, но вместо привычных музыкальных труб из него тянулись странные металлические конструкции, которые, казалось, дышали светом.

Элиот остановился рядом и, заметив её удивление, слегка улыбнулся.

— Это механический оркестр Искры, — сказал он с ноткой гордости. — Его создал сам Великий Мастер.

Элиот жестом указал на устройство.

— Он был тем, кто основал всё, что ты видишь вокруг. Все эти механизмы, наши технологии. Этот оркестр — одно из его изобретений. Он создавал не только силу, но и искусство.

Элиот взглянул на часы на стене ближайшего здания, украшенные изящными шестерёнками и циферблатом, мерцающим голубым светом. Он слегка улыбнулся, заметив, что Анна продолжает с восхищением рассматривать оркестр.

— Мы как раз вовремя, — сказал он. — оркестр играет мелодию каждый час. Сейчас услышишь.

Анна перевела на него удивлённый взгляд, но не успела ничего спросить. В тот же момент устройство ожило: шестерёнки ускорили вращение, трубы зазвенели, издавая первые глубокие, вибрирующие ноты, которые словно резонировали в воздухе. Мягкий свет от центрального диска вспыхнул ярче, заполняя площадь сиянием. Мелодия была сложной, будто сплетённой из множества тонких нитей звука. Она начиналась тихо, почти шёпотом, но постепенно разрасталась, заполняя всё пространство вокруг.

Низкие, раскатистые звуки труб переплетались с хрустальными нотами, которые, казалось, касались самой души. Мелодия была одновременно воодушевляющей и пугающей, словно напоминание о величии мира и его необъяснимой тайне. Это был не просто звук, это был голос города, голос Искры, который проникал в сердце.

Анна почувствовала, как её дыхание замирает. Звук будто обволакивал её, заставляя забыть обо всём. Но вдруг её взгляд вырвался из светящегося ритма Оркестра и устремился вдаль, за пределы площади.

В какой-то момент взгляд её зацепился за нечто странное. Среди сияющих механизмов, светящихся кристаллов и сложных устройств на одном из прилавков мелькнуло нечто, заставившее её сердце замереть на мгновение. Это была картина, спрятанная в тени других товаров, но её детали выделялись так ярко, что Анна не могла отвести взгляд. На холсте был изображён пейзаж, удивительно знакомый, но совершенно не вписывающийся в этот мир. Рама и форма этой картины была очень похожа на ту, которую Анна видела когда-то в поместье Григория Островского.

Её сердце заколотилось в груди, а дыхание стало прерывистым. Мелодия Оркестра стала громче, и в этот момент ей показалось, что свет и звук связаны с этим видением.

«Этого не может быть…» — думала она, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. «Но это точно она… Или что-то очень похожее.»

— Анна? — голос Элиота донёсся как сквозь воду. — Ты в порядке?

Она бросила быстрый взгляд на Элиота, прежде чем двинуться вперёд. Толпа на площади внезапно показалась непреодолимым барьером, но Анна уже не могла остановиться. Её ноги словно обрели собственную волю, и она начала проталкиваться сквозь людей, не обращая внимания на их возмущённые возгласы.

— Анна! Подожди! — крикнул Элиот где-то позади, но его голос тонул в шуме толпы.

Она больше его не видела. Сердце стучало в ушах, гулкая пульсация эхом отдавалась в голове. Анна не могла позволить себе остановиться, не сейчас. Её тянуло вперёд нечто неуловимое, но невероятно важное.

«Это должно быть он!» — мысленно убеждала себя Анна, чувствуя, как её охватывает необъяснимое волнение. Люди расступались перед ней неохотно, некоторые толкали её в ответ, но она не замечала этого. Картина становилась всё ближе, завораживающий свет в центре полотна словно гипнотизировал её.

Глубокие, раскатистые ноты механического оркестра начали нарастать, наполняя воздух вибрацией. Анна почти коснулась картины, её рука уже нависала над мерцающей поверхностью, когда её резко схватили за запястье. Сильная рука остановила её движение, и она повернулась, встречаясь с острым, пронзительным взглядом авриала Аластора. Его чёрные волосы слегка спадали на лоб, а лицо было напряжённым, как будто он готовился остановить что-то неизбежное.

— Что ты делаешь? — его голос прозвучал резко, как удар молнии.

Анна смотрела на него, её грудь тяжело вздымалась. Она не могла заставить себя отвести взгляд от картины за его спиной.

— Это не картина… — выпалила она, дыхание было прерывистым. — Это портал. Я видела её раньше… или что-то очень похожее.

Аластор чуть прищурился, и уголок его губ дрогнул в тени ироничной улыбки.

— Портал? — его голос стал холодным. — Это просто картина, Анна. Убедись сама, если тебе так хочется.

Она замерла, удивлённая его словами, но потом кивнула, решительно протянув руку. Пальцы коснулись шероховатой поверхности. Холст был холодным, краска подушечками пальцев ощущалась грубой и твёрдой. Она провела рукой по рисунку, но ничего не произошло. Ни магического всплеска, ни мерцания, ни ощущения энергии. Это была всего лишь картина.

Анна резко отдёрнула руку, её разочарование было почти осязаемым. Её плечи поникли, а сердце будто провалилось в пропасть.

— Но я была уверена… — прошептала она, почти себе самой.

— Как видишь, это просто рисунок, — спокойно сказал Аластор. Его голос был мягким, но в нём звучала скрытая насмешка. — Иногда мы видим то, что хотим видеть.

В этот момент из толпы появился Элиот. Его длинные светлые волосы слегка растрепал ветер, и он выглядел обеспокоенным, но облегчённым, увидев Анну.

— Анна! Ты просто исчезла! — воскликнул он, окинув её взглядом, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. — Я звал тебя, но ты не отвечала.

Аластор повернулся к Элиоту, сложив руки на груди. Его взгляд был оценивающим, но в нём читалось нечто большее, что вызвало лёгкое напряжение у Анны.

— Я велел тебе следить за ней, — резко произнёс он, но его голос не поднялся. — И ты умудрился потерять её в толпе.

Анна нахмурилась, её удивление было неподдельным.

— Следить за мной? — переспросила она, глядя то на одного, то на другого. — Зачем? Я ведь не ребёнок, чтобы следить за мной.

Она сделала шаг назад, складывая руки на груди, и посмотрела прямо на авриала Аластора. Его взгляд оставался спокойным, но неотступным.

— Или… — она остановилась на полуслове, в её глазах промелькнула догадка. — Вы боитесь, что я сбегу от вас, авриал Аластор? Убегу и не закончу перевод дневника?

Её слова прозвучали почти с вызовом, и она подняла подбородок, ожидая его реакции. Аластор медленно приподнял бровь, и его лицо на мгновение стало непроницаемым.

— Боязнь не имеет к этому никакого отношения, — наконец ответил он. Его голос был холоден, но в нём чувствовалась едва заметная насмешка. — Просто у тебя слишком много склонности к поиску неприятностей. Я лишь стараюсь уберечь тебя… от самой себя.

Анна стиснула зубы, её глаза блеснули от возмущения. «Пора Анна, пора проверить твои догадки, если не узнаешь ты сойдешь с ума…»

— А что, если я откажусь переводить? Что тогда? — её голос звучал ровно, но в нём ощущалось напряжение, как будто она изо всех сил сдерживала себя. — Что если я захочу уйти? Уйти прямо сейчас?

Она сделала шаг вперёд, бросив вызов своим взглядом, который встретил холодное спокойствие Аластора.

— Закроете меня насильно в коллегии? Или воспользуетесь своей силой, чтобы удержать меня? — её голос стал громче, люди вокруг начали оборачиваться, но Анна не обращала на это внимания. — Я не ваша пленница и не позволю вам контролировать мои действия. И уже тем более — мои прогулки по городу.

Её слова повисли в воздухе, острые, как клинки. Аластор неподвижно смотрел на неё, его лицо было каменным, как будто слова Анны не произвели на него никакого впечатления. Но в глубине его серых глаз зажглась искорка — едва уловимая эмоция, которую он тут же спрятал.

— Ты свободна принимать любые решения, — наконец произнёс он, его голос оставался ровным, но в нём звучала сталь. — Но свобода всегда несёт за собой последствия. Если ты откажешься от перевода, то последствия будут не только для тебя, но и для многих других.

Анна смотрела на авриала, пытаясь найти в его холодных глазах хотя бы намёк на понимание. Но его лицо оставалось непроницаемым, словно он полностью отгородился от её эмоций.

Элиот подошёл ближе, осторожно коснувшись её плеча.

— Анна, давай вернёмся. Мы поговорим обо всём спокойно.

Но Анна, всё ещё кипящая от гнева, только фыркнула и отступила на шаг, не желая чувствовать себя под контролем, даже если это был Элиот. Она не собиралась отступать.

— Какие последствия? — резко спросила она, чувствуя, как внутри неё нарастает напряжение. — Вы сказали, что я важна, что каждое моё действие имеет значение. О каких последствиях вы говорите?

Аластор на мгновение задержал взгляд на её лице, но затем равнодушно отвёл глаза.

— Это не важно, — ответил он, его голос был низким и отстранённым. — Твоя задача — переводить дневник, а не задавать вопросы.

Эти слова ударили сильнее, чем она ожидала. Внутри неё вскипел гнев, её кулаки невольно сжались.

— Так вот что вы думаете? — её голос дрожал от подавляемой ярости. — Вы сами сказали, что я свободна принимать любое решение. Тогда моё решение — уйти.

Она шагнула назад, пристально глядя ему в глаза. Её голос звучал твёрдо, а осанка выражала вызов. Но в глубине души она знала, что каждый её шаг был проверкой — сможет ли она действительно уйти, или он найдёт способ удержать её.

Аластор напрягся, его глаза сузились, но он не сдвинулся с места. Его молчание давило сильнее, чем слова, и Анна почувствовала, как её собственное сердце колотится громче. Но она не позволила себе дрогнуть.

— Что ж, — наконец сказала она с ноткой насмешки в голосе. — Похоже, вы действительно не собираетесь меня удерживать.

Она развернулась и уверенно направилась прочь. Мелодия механического оркестра медленно стихала, будто город устало выдохнул после напряжённого ритма. Последние хрустальные ноты растворились в воздухе, оставив после себя тягучую тишину, прерываемую лишь шумом толпы.

«Он ничего не сделает,» — уговаривала она себя. «Я — всего лишь человек. Он не посмеет.»

Её мысли снова вернулись к разговору с Янгусом. «Он может решить, что твой отказ — это угроза.» — сказал он тогда. И сейчас она вдруг поняла. Аластор был готов на всё, чтобы выполнить свой долг. Вопрос только в том, до какой грани он готов дойти.

«Я должна узнать,» — подумала Анна. — «Должна понять, насколько далеко он зайдёт ради того, что считает правильным.»

Анна уходила, не оборачиваясь, чувствуя, как тягучее напряжение давит на её плечи. Она не собиралась уйти по-настоящему — ещё не время. Но ей хотелось проверить, что он сделает. Рискнуть. Узнать, сможет ли он отпустить её.

Её ноги шагали быстрее, чем она ожидала, а расстояние между ними увеличивалось. Толпа вокруг была густой, шум городской жизни заглушал её мысли, но она всё ещё ощущала его присутствие позади. Она не оборачивалась, не замедляла шаг, но каждое мгновение чувствовала, как напряжение нарастает.

Внезапно холодный голос прорезал пространство позади неё:

— Анна.

Она остановилась, не поворачиваясь. Его голос был как гром среди ясного неба, заставивший всё внутри неё застыть.

— Ты уверена, что хочешь продолжать? — его голос был спокойным, но в нём чувствовалась скрытая угроза. — Это не игра. Каждый твой шаг имеет значение.

Анна медленно развернулась, её лицо оставалось спокойным, но сердце колотилось как сумасшедшее. Она встретилась с его взглядом, который был наполнен той самой неумолимой уверенностью, которая раздражала её больше всего.

— А если это не игра, — сказала она тихо, с лёгкой улыбкой на губах, — почему вы так спокойно позволяете мне уйти?

Он подошёл ближе, его серебристые глаза сверлили её, и Анна почувствовала, как воздух между ними сгустился.

— Потому что ты не уйдёшь, — твёрдо сказал он, его голос был низким и ровным. — Ты можешь делать вид, что у тебя есть выбор, но на самом деле ты знаешь, что должна остаться.

Его слова задели её за живое, и она едва сдержала порыв бросить ему в лицо всё, что накопилось. Но вместо этого сделала ещё один шаг назад, всё ещё держа взгляд на его лице.

— Увидим, — ответила она и развернулась снова, уверенно шагая прочь.

Она знала, что он не позволит ей уйти далеко. И всё же в этот момент она играла на грани, желая увидеть, как далеко он готов зайти, чтобы удержать её.

Анна не могла больше находиться рядом с ним, не понимая, кем она для него была — союзником, пленницей или пешкой в его сложной игре. Может быть, он видит в ней не человека, а инструмент? Дневник, над которым она работает, содержит что-то важное, то что нужно ему для выполнения его миссии. И если она действительно играет роль в его плане, то насколько далеко он готов зайти, чтобы заставить её остаться?

Она крепче сжала руки, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Ей нужно было знать правду, понять, на что он готов ради своей цели. И хотя она шла вперёд, не оглядываясь, каждая клетка её тела ожидала шагов позади, ожидала его голоса. Ожидала, что он сделает.

Она чувствовала, что он смотрит ей вслед, но не оборачивалась. Но вместе с этим росло и напряжение. Что, если он действительно её отпустит?

Она рискнула посмотреть через плечо, и её сердце на мгновение замерло. Аластор не только не остался позади, но уже двигался за ней, как тень, которая становится всё ближе.

Его походка была спокойной, но в ней чувствовалась твёрдая уверенность. Один за другим прохожие уступали дорогу, не осмеливаясь задерживаться на его пути.

«Он идёт за мной,» — мелькнуло у неё в голове. Но вместо страха это вызвало у неё ещё больший прилив решимости. Её шаги ускорились, а толпа становилась всё гуще.

— Анна, не играй с огнём, — его голос раздался неожиданно близко, и она вздрогнула, но не замедлила шаг.

— Если вы не хотите, чтобы я ушла, почему не остановите меня? — бросила она через плечо, не оборачиваясь. Её голос звучал дерзко, но внутри она чувствовала себя так, будто ходила по лезвию ножа.

Она услышала, как он чуть усмехнулся. Этот звук был тихим, но острым, как лезвие.

— Ты хочешь, чтобы я остановил тебя?

Анна замерла на мгновение, чувствуя, как его слова повисли в воздухе, словно напряжённая нить. Она ожидала от него ещё чего-то — объяснения, действия, хотя бы движения. Но Аластор стоял неподвижно, как будто и не собирался что-либо предпринимать.

Она медленно улыбнулась, но улыбка была больше для себя, чем для него. В ней смешались ирония и что-то напоминающее горечь. Развернувшись, Анна уверенно пошла дальше, чувствуя его взгляд, прожигающий ей спину.

Её руки дрожали, но она не позволила себе остановиться. Она вошла в узкий переулок, где шум толпы начал стихать, и на мгновение ей показалось, что она смогла оставить его позади. Но как только она сделала ещё один шаг, сильная рука схватила её за запястье.

— Достаточно, — его голос был низким, но в нём звучала твёрдая угроза. Он развернул её к себе, заставив остановиться. Его глаза встретились с её, серые и полные решимости. Хватка была сильной, почти болезненной, но не агрессивной. Она резко обернулась, её глаза сверкнули вызовом.

— Отпустите меня! — бросила она, пытаясь вырваться, но его хватка только усилилась.

— Хватит устраивать спектакль, — тихо сказал он, но в его голосе чувствовалась стальная твёрдость.

Анна попыталась снова дернуться, но он резко потянул её на себя. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от её, его глаза сверлили её взглядом, как будто пытались проникнуть в самую глубину её души.

— Я не хочу причинять тебе вред, — произнёс он, его голос был холодным, но в нём звучала тень сожаления. — Но я не позволю тебе уйти.

Не сказав больше ни слова, Аластор развернулся и, не ослабляя хватки, потащил её за собой. Анна попыталась упереться, её ноги заскользили по каменным плитам улицы, но Аластор не обращал на это внимания. Его взгляд был устремлён вперёд, словно он уже принял решение.

Толпа вокруг расступалась, люди с любопытством оглядывались, но никто не осмеливался вмешаться. Анна чувствовала, как её гнев закипает с новой силой.

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне! — выкрикнула Анна, её голос дрожал от отчаяния, но в этом крике звучало столько боли и ярости, что толпа вокруг замерла. На мгновение шум стих, но затем люди зашептались, их взгляды метались между ней и Аластором.

— Анна, прекрати, — произнёс он холодно, даже не оборачиваясь.

— Нет! — выкрикнула она, гнев и страх смешались в её голосе. — Вы не можете просто тащить меня против моей воли!

Анна снова рванулась, напрягая все свои силы, чтобы вырваться, но его хватка была словно железный капкан. Её запястье дрожало в его ладони, но он не отпустил.

— Почему вы молчите?! — крикнула она, обращаясь ко всем вокруг. — Он не имеет права!

Аластор внезапно остановился. Тишина, повисшая между ними, была оглушающей. Толпа затаила дыхание, и только отдалённый звук шагов где-то позади нарушал мёртвую тишину. Затем он слегка наклонился к ней, его лицо оказалось так близко, что она почувствовала холодную решимость, исходящую от него.

— Ты хочешь, чтобы они вмешались? — произнёс он тихо, его голос был ледяным шёпотом, который слышала только она. — Хочешь, чтобы они бросили вызов мне? Ты готова взять на себя ответственность за то, что может случиться?

Её дыхание сбилось. Эти слова, прозвучавшие так спокойно и бесстрастно, будто высекли из неё остатки протеста. Её глаза метнулись к окружающим. Люди выглядели напуганными, кто-то отворачивался, а кто-то едва заметно качал головой, словно призывая её остановиться.

«Они боятся. Боятся его. А что будет, если кто-то действительно вмешается?» — пронеслось в её голове. Мысль о том, что из-за неё могут пострадать невинные люди, заставила её руки ослабеть.

Она поджала губы и отрицательно покачала головой, опуская взгляд.

— Тогда перестань кричать, — произнёс он холодно, чуть ослабляя хватку, но не отпуская её. — И следуй за мной.

— Вы не имеете права так со мной обращаться… — её голос дрожал. — Я не ваша пленница!

Аластор остановился так резко, что она чуть не налетела на него. Он повернулся к ней, не отпуская её руки, и его лицо было холодным, словно вырезанным из камня.

— Ты права, — произнёс он спокойно. — Ты не моя пленница. Но ты нужна мне. И если я должен тащить тебя за руку, чтобы ты это поняла, я сделаю это.

Анна встретила его взгляд с неприкрытой яростью, но в глубине души почувствовала, как её решимость начинает дрожать. Его слова не звучали как угроза, но в них была такая непоколебимая уверенность, что спорить с ним казалось бессмысленным.

— Почему? — спросила она, её голос сорвался на шёпот. — Почему я так важна вам? Почему вы не можете просто оставить меня в покое?

Он не ответил сразу, только выдохнул, словно боролся с внутренним решением.

— Потому что только ты можешь закончить то, что начала, — наконец сказал он, но это звучало не как объяснение, а как утверждение. — И я не позволю тебе сбежать от этого.

Аластор потащил её вперёд, его шаги были быстрыми и уверенными, а хватка на её запястье не ослабевала. Анна едва успевала за ним, её шаги были сбивчивыми, дыхание — прерывистым, но он не замедлялся.

Спустя несколько минут они остановились перед массивным зданием, построенным из серого камня, с высоким куполом в центре. На входе сияла эмблема в виде Искры, обрамлённой витиеватыми линиями. Над входом висела табличка: «Центральная изоляционная палата».

Анна замерла, чувствуя, как внутри неё всё сжалось, но Аластор не остановился. Он толкнул тяжёлую дверь, и они оказались внутри. В воздухе сразу почувствовался густой аромат: смесь лекарств, тлеющих трав и металлического привкуса, словно помещение дышало древностью и тайной. Воздух был тёплым и немного удушливым, а магический свет, проникающий через витражные окна, играл на строгих чертах лица авриала, подчёркивая его холодную решимость.

Анна нервно сглотнула, её взгляд метался по помещению, и она заметила, как их окружали ряды шкафов с стеклянными полками, заполненные странными предметами: от блестящих металлических инструментов до флаконов с загадочными жидкостями, мерцающими в тусклом свете. Прямо перед ними возвышались массивные прозрачные двери, которые казались почти нереальными. Их поверхность светилась мягким, но холодным магическим сиянием, а линии, переплетающиеся на стекле, создавали сложные узоры, как будто они хранили в себе какую-то древнюю загадку.

Анна сделала шаг назад, чувствуя, как тревога захватывает её всё сильнее. Её дыхание стало прерывистым, пальцы непроизвольно сжались.

— Куда вы меня привели?

Аластор ничего не ответил. Он шагнул к дверям и приложил ладонь к их стеклянной поверхности. Мгновенно по стеклу пробежали всполохи света, превращаясь в пульсирующие узоры. Раздалось тихое шипение, и двери с плавным, почти беззвучным движением раскрылись.

Анна застыла. Её ноги словно приросли к полу, а дыхание перехватило.

За дверью раскинулся огромный зал, наполненный странным, мерцающим светом. В центре, словно соты в гигантском улье, располагались десятки изолированных капсул.

Внутри капсул лежали силестины. Некоторые были неподвижны, их лица напоминали мраморные маски, лишённые жизни. Другие тряслись в конвульсиях, их тела сражались с невидимой силой.

Искры вокруг них вспыхивали и гасли, как дикая молния. Случайные разряды били по стенкам капсул, оставляя на их поверхности обугленные следы. Огонь Искры, который должен был быть красивым и величественным, здесь выглядел как нечто неконтролируемое, опасное, уродливое.

Она инстинктивно отступила назад, едва не оступившись. Её дыхание стало частым и рваным, сердце колотилось так сильно, что казалось, она могла его услышать. Холод пробежал по позвоночнику, а руки сжались в бессознательном жесте.

— Нет…

Аластор стоял рядом. Его высокая фигура заслоняла путь к отступлению. Он, казалось, не замечал её паники, его лицо оставалось спокойным, но ледяным.

— Смотри, — произнёс он, его голос прозвучал как приказ.

Но она почувствовала, как его рука мягко, но твёрдо легла ей на плечо. Тепло его пальцев казалось железным, и это заставило её замереть.

— Смотри, — повторил он, его голос стал ниже, но в нём звучала непреклонность. — Ты хотела знать, что стоит за твоим выбором?

Она нехотя открыла глаза, и взгляд её снова упал на капсулы. Один из силестинов внутри содрогнулся, его Искра вспыхнула так ярко, что на мгновение зал осветился жутким светом, а затем затухла, оставив тело неподвижным. Её взгляд метнулся к другому — его кожа была покрыта ожогами от магической энергии, взгляд застыл, пустой и безжизненный, как у человека, который давно утратил надежду.

— Что с ними происходит? — её голос дрожал, она почти не могла говорить.

— Искряная чума, — х холодно произнёс Аластор, его тон был ледяным, почти отстранённым. — Их Искра вышла из-под контроля. Она уничтожает их изнутри.

Анна вздрогнула, её руки машинально обхватили себя, словно она пыталась защититься от невидимой угрозы. Мир вокруг неё стал казаться чуждым и пугающим, а слова Аластора, сказанные с безжалостной прямотой, лишь усилили это чувство.

— Почему они здесь? Почему их не лечат?

— Мы пробовали всё. Алхимия, Искра, изоляция. Но ничего не помогает. Мы можем лишь наблюдать, как они умирают.

Он сделал жест рукой в сторону капсул, словно хотел подчеркнуть безысходность.

— Эти силестины могли быть спасены, если бы мы знали, как остановить процесс. Но пока что… его голос на мгновение оборвался, взгляд скользнул в сторону. — Мы можем только изолировать их. Чтобы они не навредили себе и другим.

Анна прикрыла рот рукой, чувствуя, как её глаза наполняются слезами. Она снова посмотрела на силестинов за стеклом. Теперь каждый из них представлялся ей не просто жертвой, а чьей-то потерей, чьей-то трагедией.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — её голос был тихим, но в нём звучало обвинение. Она резко повернулась к нему, её глаза, полные слёз, встретились с его.

Аластор стоял, сохраняя свою непроницаемую маску. Но Анна видела, как он наблюдает за ней, как его взгляд задерживается на её руках, нервно сжимающих ткань платья. Он видел, как её глаза, полные ужаса, раз за разом возвращаются к капсулам. Видел, как она борется с накатившими эмоциями.

— Из-за этого, — наконец произнёс он, его голос был тихим, но твёрдым. — Из-за того, что я вижу сейчас. Слёзы. Дрожь. Этот ужас в твоих глазах.

Его лицо оставалось бесстрастным, но голос выдал его — в нём мелькнула тень эмоции, которая, как ей казалось, должна была быть чужда ему. Он тяжело вздохнул, его взгляд опустился на её дрожащие руки.

— Я не хотел, чтобы ты несла этот груз. Никто не заслуживает такой ответственности. Тем более чужой для себя.

Анна замерла, её сердце сжалось от его слов. Она понимала, что за этими холодными глазами скрывалась тяжесть, которую он носил каждый день. И хотя его слова пытались защитить её, они лишь усиливали груз, который она сама теперь не могла снять.

— Я знаю, что это несправедливо, но я не могу позволить тебе уйти, — его голос прозвучал хрипло, словно каждое слово давалось с трудом. Он сжал челюсти, прежде чем добавить: — Пожалуйста, Анна, не заставляй меня делать это силой.

Его фигура оставалась прямой, а взгляд твёрдым, но Анна почувствовала: что-то внутри него боролось. Его глаза, серые и холодные, не были пустыми. В них мелькали оттенки сомнения, которые он старательно пытался скрыть.

Анна глубоко вздохнула, её плечи сотрясались от эмоций. Гнев, страх и отчаяние утихли, оставляя за собой лишь тяжесть.

— Я останусь, — произнесла она, её голос звучал тихо, но твёрдо. — Но не ради вас. Ради них.

Аластор кивнул, его лицо снова стало бесстрастным.

— Это всё, что мне нужно.

Анна сделала шаг назад, чувствуя, как её тело подводит её, как ноги отказываются идти. Она посмотрела на авриала, пытаясь найти ответ в его лице.

Она не могла понять, что пугало её больше: его решимость, заставляющая его идти на всё ради долга, или то, что в его глазах всё же была тень сожаления, словно он не хотел делать то, что должен был сделать.

Он протянул руку и мягко, но уверенно взял её за запястье, увлекая прочь из зала. Его прикосновение было твёрдым, но не грубым. Оно выражало скорее необходимость, чем силу, словно он знал, как уязвима она сейчас.

Анна не сопротивлялась, но её шаги были тяжёлыми, почти ведомыми. Глаза всё ещё метались от одной капсулы к другой, будто она боялась упустить что-то важное.

Когда они вышли из зала, Анна ненадолго остановилась, тяжело вздохнула и бросила последний взгляд назад. Картина страданий, застывшие лица силестинов, их угасающие Искры, похожие на догорающие угли, обожгли её сердце новой волной отчаяния. Она сжала губы, словно пытаясь удержать нахлынувшие эмоции, и, опустив глаза, сделала шаг вперёд. Каждый её шаг был тяжёлым, как будто она оставляла часть себя в том зале, поглощённом безнадёжностью.

Глава 9

Анна сидела в беседке, склонившись над дневником. Вечерний ветерок осторожно трепал страницы, а слабый свет лампы, стоящей на столе, отбрасывал мягкие тени на её лицо. В руке она держала карандаш, но не писала. Её взгляд был устремлён на символы, выведенные неровным почерком, но видела она совсем другое.

«Теперь у меня ничего нет,» — подумала она, и эта мысль отозвалась неприятной тяжестью в груди. «Ни дома, ни мира, ни жизни. Всё, что у меня есть, — это этот дневник. Эти строки, которые я должна перевести для него.»

Она устало провела рукой по лицу, чувствуя, как внутри поднимается знакомое раздражение.

«Для него,» повторила она мысленно. Но вдруг в её сознании вспыхнула мысль, которая заставила её сжать карандаш до побелевших пальцев: «Даже если я узнаю, как вернуться домой, он не отпустит меня. Он просто не сможет. Пока я не переведу этот дневник полностью, он будет считать меня частью своего долга. Часть своей задачи.»

Её губы дрогнули, но она не позволила себе заплакать. Она устала от слёз. На сегодня их было достаточно. Слова Аластора всё ещё звучали в её голове: «Я не могу позволить тебе уйти». Эти слова обожгли её, но в них была правда. Она больше не могла просто уйти, зная, что оставит за собой тех, кто страдает. Это осознание делало работу с дневником ещё сложнее.

Она стиснула зубы, её взгляд снова упал на текст. Символы сливались перед глазами, превращаясь в хаотичный узор. Её пальцы слегка коснулись краёв страницы, шершавой от времени.

Раньше перевод был задачей, просто обязанностью. Ей даже нравился этот процесс: разгадывать смыслы, искать связи между словами. Но теперь… теперь за каждым словом стояла ответственность, которую она не выбирала. Ответственность за жизни.

«Я ведь сама виновата,» — мелькнуло в её голове. «Если бы я была равнодушной, если бы смогла смотреть на всё это холодно, как он… У меня не было бы этого груза.»

Её дыхание стало частым. Она подняла взгляд на сад, пытаясь отвлечься, но картина больных изолированных силестинов снова встала перед глазами.

— Сентиментальная дурочка… — с горечью прошептала она. — Они ведь даже не считают меня одной из них. Для них я — пустое место. «Пустая», как они называют тех, кто не связан с Искрой.

И теперь эта «пустая» несла ответственность будто сама стала «авриалом».

Эта мысль вызвала у неё едва заметную горькую усмешку.

«Авриал Анна,» усмехнулась она про себя. «Что за глупость. Но разве не так? Я же чувствую эту тяжесть, как будто это моя обязанность. Идиотизм. Разве это моё дело? Разве их мир — мой мир?»

Её взгляд снова опустился на дневник. Пальцы немного задрожали.

«Я не хочу это делать,» мысленно призналась она себе. «Но я не могу уйти. Не могу просто бросить это. Может быть, я с самого начала обманула себя, думая, что у меня есть выбор.»

Она сделала глубокий вдох, пытаясь собрать мысли.

— Мне нужно сосредоточиться, — сказала она себе. — Эти проблемы не мои. Это не мой мир. Я здесь временно. Я не буду привязываться.

Её взгляд снова упал на текст. Символы не выглядели больше такими угрожающими. Теперь они были просто задачей. Она начнёт с одного слова, потом другого. Постепенно всё станет понятным.

«Я переведу это и уйду. Из коллегии, от него. Куда?»

Этот вопрос замер у неё в голове. Она не знала ответа. Но точно знала, что не останется здесь.

Она взяла карандаш и снова наклонилась над дневником. Её рука начала двигаться, выводя первые строки перевода. На улице стало темнее, но Анна не замечала. Она погрузилась в работу, её рука двигалась всё увереннее, будто дневник начал немного уступать.

***

Аластор стоял у окна своего кабинета, наблюдая за садом, погружённым в мягкую темноту. Свет из беседки, едва заметный среди тени деревьев, привлекал его внимание, как маяк, указывающий путь. Там, среди мерцающих отблесков и зыбких силуэтов деревьев, была она. Анна.

Её фигура, склонившаяся над дневником, казалась напряжённой и сосредоточенной. Даже через стекло и расстояние он чувствовал её упорство, почти физически ощущал, как она борется с текстом, будто с противником, которого невозможно предугадать.

Его взгляд задержался дольше, чем он собирался.

Аластор всегда умел сохранять дистанцию. Это было для него естественным, как дыхание. В его мире близость означала слабость, а слабость — непозволительную роскошь. И всё же сейчас он осознал, что не может отвести взгляд. Её упорство, её борьба с чем-то, что большинство даже не стало бы пытаться понять, было почти… завораживающим.

Тишину кабинета нарушил тревожный стук в дверь.

— Войдите, — произнёс он, не оборачиваясь.

Дверь распахнулась, и шаги Рейна, глухо звучащие по каменному полу, нарушили его сосредоточенность. Аластор, наконец, повернулся, его лицо вновь стало непроницаемым.

Капитан Рейн остановился в паре шагов от него, держа в руках перчатки, которые он привычным жестом аккуратно положил на край стола. На его лице читалось беспокойство.

— Лайры. Снова напали, — начал Рейн, его голос был ровным, но с ноткой сдержанной тревоги.

Слова повисли в воздухе, как набат, эхом разрывающий тишину кабинета. Аластор нахмурился, его взгляд потяжелел.

— Где?

— Недалеко от северного леса, у поселения, — ответил Рейн. — Они напали на патруль. Двое пострадавших. Один тяжело ранен, второй… второго не спасли.

Аластор сцепил руки за спиной, его осанка стала ещё прямее, а взгляд потемнел. Он сделал шаг к столу, словно пытаясь осмыслить услышанное.

— Отряд уже отправлен?

Рейн кивнул.

— Да, но они не справляются. Лайры действуют организованно, как будто ими кто-то управляет. Мы несём потери. Если так продолжится, потребуется твоё вмешательство.

Аластор перевёл взгляд в сторону сада, свет из беседки всё ещё привлекал его внимание. На мгновение он задержал дыхание, словно взвешивая свои мысли.

— Направь дополнительные силы, — наконец сказал он. Голос его прозвучал жёстко. — Я присоединюсь, если понадобится.

— Есть ещё кое-что, — тихо произнёс капитан, словно выбирая слова. — Эти лайры… их Искра нестабильна. Они напоминают тех, кто заражён Искряной чумой.

Аластор резко повернулся, его глаза сверкнули холодным блеском.

— Если их Искра нестабильна, мы не можем позволить угрозе распространиться. Установите усиленные барьеры, я хочу отчёт об их состоянии. Немедленно.

Капитан кивнул, но не двигался с места. Его пристальный взгляд задержался на лице авриала.

— Ты уверен, что всё в порядке? — спросил он тихо, с ноткой беспокойства.

— Всё в порядке, — ответил он, голосом, который раз и навсегда закрыл этот вопрос.

Рейн на мгновение замер, затем коротко кивнул и направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, тишина снова накрыла кабинет.

Аластор медленно повернулся к окну. Его взгляд снова нашёл свет в беседке. Анна больше не сидела за дневником: её плечи ослабли, голова склонилась набок, а рука бессильно лежала рядом с раскрытой книгой.

Она уснула.

Её хрупкость в этом состоянии поразила его. Она выглядела так, будто этот мир с его тяготами был слишком жесток для неё. А может быть, это он сам сделал её такой? Аластор задержал взгляд на ней, и в его груди возникло странное, непривычное чувство, которое она старательно прятал за стенами непроницаемости.

Его взгляд скользнул на кресло в углу кабинета, где лежал плед. На мгновение он замер, словно оценивая смысл своих действий. Его пальцы непроизвольно сжались в кулак, а дыхание стало глубже, словно в ответ на внутреннюю борьбу.

Шагнув вперёд, он снова остановился. Взгляд, ещё мгновение назад исполненный уверенности, помутнел от сомнений. Ему казалось, что этот жест — незначительный, почти бессмысленный, — всё же выходил за рамки привычного для него. За рамки его собственного контроля.

Но его взгляд снова переместился в сторону света, пробивающегося сквозь стекло. Анна была там, в саду, уставшая и одна. Её растрёпанные волосы, склонившиеся плечи — всё это слишком кричало о её хрупкости, о том, что она чужая в этом мире. Чужая, но цепляющаяся за него с невероятной стойкостью.

Аластор сжал челюсти, прогоняя сомнения. Он шагнул к креслу и, не давая себе времени на дальнейшие размышления, схватил плед. Его движения были резкими, почти механическими, как будто он боролся с собственной природой.

Когда он вышел из кабинета, его шаги звучали уверенно, но где-то внутри всё ещё оставалось лёгкое смятение. Это было решение, которое он не хотел анализировать. Не сейчас.

Глава 10

Анна проснулась резко, как будто её кто-то толкнул. Её сердце бешено колотилось, пальцы судорожно вцепились в край деревянной скамейки, а глаза, ещё не привыкшие к темноте, пытались разобраться в происходящем.

Сначала она не поняла, что её разбудило. Тихий ветер шевелил листья деревьев, и вокруг стояла тишина, но что-то было не так. В груди нарастала тревога. Она прислушалась — и тогда почувствовала это: едва уловимую дрожь.

Земля под ногами слегка вибрировала, как будто на неё накатила невидимая волна. Анна осмотрелась, её взгляд зацепился за плед лежавший на её плечах. Она удивлённо прикоснулась к ткани, пытаясь понять, откуда он взялся.

Но странное ощущение под ногами становилось всё сильнее. Теперь земля дрожала ощутимо, и с каждым мгновением сотрясение усиливалось. Анна поднялась на ноги, её дыхание участилось.

— Что это?

Сначала всё казалось едва заметным: пол беседки слегка вибрировал, стол и скамейка подрагивали. Но через мгновение всё начало содрогаться. Гулкий, низкий звук, напоминающий далёкий рёв, эхом разнёсся по воздуху.

Анна огляделась. Из здания коллегии начали выбегать люди. Их шаги гулко отдавались по мостовой, лица были полны тревоги. На центральной площадке, обычно пустующей, собралась толпа.

— Анна! — раздался знакомый голос, одновременно наполненный тревогой и облегчением.

Она обернулась. Между толпой, пробираясь сквозь спешащих людей, к ней стремительно приближался Элиот. Его голубые глаза ярко сверкали в свете фонарей, словно отражая всю тревогу момента.

— Ты в порядке? — он остановился перед ней, хватая воздух ртом, но успел быстро осмотреть её взглядом, словно убеждаясь, что она цела. — Я искал тебя повсюду. Забегал в твою комнату, но тебя там не было.

Анна нахмурилась, чувствуя, как её сердце всё ещё стучит от пережитого страха. Она с трудом уняла дрожь в руках, сцепив пальцы перед собой.

— Что происходит?

Элиот обернулся, его глаза быстро оценили обстановку: здание коллегии, откуда доносился усиливающийся гул, людей, спешащих на площадь. Всё вокруг выглядело словно хаос, охваченный незримой опасностью.

— Это не обычное землетрясение, — ответил он, стараясь говорить спокойно, хотя его лицо выражало беспокойство. — Мы ещё не знаем, что происходит, но это что-то серьёзное.

Анна почувствовала, как её тело напряглось ещё сильнее. Её взгляд метался по толпе, выбегающей из здания коллегии. Люди спешили, кто-то отдавал приказы, кто-то поддерживал тех, кто не мог идти сам. Но среди всех этих лиц она искала только одно.

— Вы видели Мойру? — резко спросила она, повернувшись к Элиоту.

Он покачал головой, его лицо стало серьёзным.

— Нет, — ответил он. — Я пытался найти её, но её нигде не было.

Люсинда, стоявшая чуть в стороне, закатила глаза, недовольно скрестив руки на груди. Её длинные волосы слегка развевались на ветру, а взгляд выражал лёгкое раздражение.

— Снова по своим делам ушла, — сказала она с явной досадой. — Ты же знаешь Мойру. Она всегда пропадает, когда что-то происходит.

Анна нахмурилась ещё сильнее, её взгляд замер на Люсинде. Слова прозвучали слишком буднично, как будто это было в порядке вещей, но Анна чувствовала, что за ними скрывается что-то большее.

— И куда она могла уйти?

Люсинда пожала плечами, её лицо на мгновение стало задумчивым, но потом она снова приняла привычно равнодушное выражение.

— Мойра всегда была странной. Может, в лес ушла, может, снова с этими своими таинственными делами. — Она усмехнулась, но её улыбка не дотягивалась до глаз. — Но, если честно, я бы сейчас больше беспокоилась о себе, чем о ней.

Земля снова задрожала, на этот раз так сильно, что Анна едва удержала равновесие. Люсинда схватила её за руку, чтобы помочь ей встать ровно.

Анна хотела поблагодарить, но в этот момент её взгляд переместился на ворота коллегии. Из массивных дверей появился Аластор. Его высокий силуэт сразу выделился среди других. Он двигался уверенно, и серебристое сияние Искры начинало проявляться вокруг него, как тихое предупреждение. За ним следовали капитан Рейн и группа вооружённых стражей.

Аластор остановился на ступенях, его серые глаза окинули толпу перед зданием. Затем его голос, громкий и уверенный, разнёсся по двору:

— Эвакуировать всех. Быстро и без паники.

Толпа мгновенно затихла, как будто эта команда стала для них сигналом к действию. Даже те, кто несколько минут назад выглядел растерянными, теперь начали собираться в группы, следуя приказу. Впечатляющее спокойствие Аластора, его уверенность и контроль, словно распространялись волной, захватывая каждого. Стражи уже начали передавать указания, организуя потоки людей. Они двигались чётко, будто отрепетированный механизм, даже в условиях такого хаоса.

Анна замерла, наблюдая за ним. Его строгий профиль, чёткие линии лица, которые словно высеклись из камня, казались неподвижными, но глаза… Серые глаза, такие глубокие, сосредоточенные, на мгновение повернулись в её сторону. Он посмотрел прямо на неё.

Это был всего лишь миг, но этот взгляд словно пронзил её насквозь. В нём было что-то ледяное, строгое, но не лишённое доли тепла. Ей показалось, что он искал подтверждение. Убедился, что с ней всё в порядке. Анна невольно затаила дыхание, чувствуя, как этот короткий момент оставил в её груди странный отклик.

Затем Аластор резко отвернулся, снова полностью поглощённый командованием. Он резко поднял руку, и его голос прозвучал так громко и властно, что все мгновенно замерли.

— Всем отойти от здания! Немедленно! — Его слова разрезали воздух, оставляя в тишине лишь звук шагов, когда люди, не осмеливаясь возразить, начали отходить к периметру площади.

Когда толпа отошла на достаточное расстояние, он опустил руку и сделал шаг вперёд. Его фигура, стоящая на фоне массивного здания коллегии, казалась ещё более внушительной. Серебристый свет, исходящий от его Искры, начал усиливаться, заливая пространство вокруг него мягким, но невероятно мощным сиянием.

Он закрыл глаза на мгновение, его лицо стало абсолютно сосредоточенным, как будто он уничтожал всё лишнее в своём сознании. Затем его руки поднялись, и из них вырвались потоки серебристой энергии. Искра закружилась вокруг здания, обвивая его, как тончайшая паутина, но её мощь была ощутимой даже на расстоянии.

Анна задержала дыхание, наблюдая за тем, как энергия формировалась в идеально симметричный барьер. Огромный купол серебристого света поднялся над зданием, охватывая его полностью. Свет был мягким, но невероятно ярким, словно само здание стало источником силы.

Толпа вокруг замерла, наблюдая за этим зрелищем, но никто не осмеливался заговорить. Даже шёпоты стихли, оставляя только звук энергии, движущейся внутри барьера.

— Он тратит много энергии, — тихо сказала Люсинда, наблюдая за Аластором с беспокойством. — Это рискованно.

Эти слова задели Анну, заставляя её ещё раз посмотреть на Аластора. Он стоял неподвижно, его руки двигались плавно, но уверенно, как будто чертили невидимые узоры в воздухе. Его лицо оставалось бесстрастным, но Анна вдруг почувствовала, что за этим спокойствием скрывается огромная напряжённость.

Пытаясь прогнать тревогу, Анна сжала плед, который всё ещё держала в руках. Её мысли путались. Она знала, что ненавидела этот долг, который он носил. Но сейчас, глядя на него, стоящего на фоне разрушающегося мира, она вдруг почувствовала… что-то другое.

Свет барьера разгорался всё ярче, серебряные линии мерцали, словно отражая не только магию, но и саму волю Аластора. Земля больше не содрогалась так сильно, а здание коллегии, казалось, стало устойчивым.

«Что это за мир?» — мелькнуло у Анны в голове. Её мысли превратились в хаотичный водоворот, где сталкивались страх, непонимание и усталость. Нападение диких зверей, странные болезни, теперь ещё и землетрясение. Всё это выглядело как эпизоды из какого-то сюрреалистичного кошмара. Казалось, что этот мир сходит с ума, будто им овладела неведомая сила, играющая с его жителями.

«Этот мир просто издевается надо мной. А что дальше? Может, метеорит упадёт? Или ещё что похуже?» — с мрачной иронией подумала она, сцепив пальцы, чтобы унять дрожь.

И словно в ответ на её саркастичные размышления, в поле её зрения появился Янгус. Он шагал мимо, словно всё происходящее его вовсе не касалось. На нём была тёмно-синяя пижама с вышитыми на ней звёздами, и… почему-то маленькими розовыми кроликами, которая выглядела так нелепо, что анна забыла, как дышать. Одна штанина была заправлена в носок, что придавало его образу ещё больше абсурдности. Анна моргнула, глядя на него, словно пытаясь понять, действительно ли это происходит, или её мозг просто ищет способы снять напряжение.

— Что? — невозмутимо спросил он, глядя на неё так, будто её удивление было совершенно необоснованным. — Ты никогда не видела гениального алхимика в пижаме?

Анна открыла рот, чтобы что-то сказать, но слов не нашлось. Её взгляд непроизвольно вернулся к кроликам, вышитым на его пижаме. Они весело прыгали по тёмно-синему фону, словно напоминая ей о невозмутимой натуре их владельца.

— Ты выглядишь… странно, — наконец выговорила она, всё ещё не отводя взгляда от одной заправленной в носок штанины.

Янгус усмехнулся, явно довольный её реакцией.

— Это моя ночная форма, если ты не заметила, — с важностью произнёс он, делая широкий жест рукой, будто демонстрировал новейший тренд в моде. — Вдохновляет, правда? Звёзды — символ моего гениального ума, а кролики… — он на мгновение задумался, глядя на свой наряд. — Ну, это долг перед Ниблом. Он мой единственный настоящий ассистент.

Анна тихо засмеялась, хотя даже не хотела этого. Смех вырвался непроизвольно, как долгожданное облегчение.

— Ты сейчас… вообще понимаешь, что происходит? — спросила она, всё ещё не в силах убрать улыбку с лица.

Янгус поднял руки, словно сдаваясь.

— Конечно понимаю. Землетрясение, катастрофа, конец света… — он махнул рукой в сторону Аластора, который всё ещё удерживал барьер. — Всё под контролем. Вот он, наш герой, спасает мир, и даже здание. Надеюсь, мои пробирки там не пострадали.

— Янгус, может, хотя бы сейчас обойдёмся без шуток? — сказал Элиот, но в его голосе не было настоящей строгости.

Алхимик развернулся к нему, сложив руки на груди.

— Без шуток? Как скажешь, Ослепительное Благородство, — ответил Янгус с совершенно серьёзным видом. — Хотя, если честно, я до сих пор не могу выбрать, что тебе больше подходит: Элиот Светозарный или Элиот Лучезарный.

Элиот вздохнул, явно стараясь не обращать внимания на выходки алхимика, но уголки его губ дрогнули, выдавая сдержанную улыбку.

— Ты серьёзно собираешься придумывать мне клички прямо сейчас? — спросил он, скрестив руки на груди.

— А почему бы и нет? — с самым невинным выражением лица отозвался Янгус. — Вот, например, Ангельский Локон. Звучит, правда? Или, может, Голубоглазая Добродетель? Хотя, наверное, это слишком длинно. Элиот Ясное Солнышко? Нет, слишком скучно.

Анна, несмотря на всё, что происходило, не смогла удержаться от смешка, прикрыв рот рукой.

— Ты неисправим, — пробормотал Элиот, качая головой, но его голос был лишён строгости.

— Именно! — гордо заявил Янгус, театрально взмахнув руками. — И, если честно, думаю, Ослепительное Благородство — это прямо в точку. Подходит тебе как нельзя лучше.

Элиот только вздохнул, с трудом скрывая улыбку, и снова отвернулся к барьеру, явно решив, что спорить с Янгусом не имеет смысла. Анна смотрела на них обоих, чувствуя, как напряжение вокруг немного ослабло благодаря этому нелепому, но такому уместному моменту лёгкости.

Внезапно, словно по чьей-то невидимой воле, землетрясение ослабло и вскоре прекратилась совсем. Напряжение в воздухе, которое витало над коллегией с самого начала, стало медленно исчезать. Анна перевела взгляд на Аластора. Его фигура оставалась неподвижной, но его лицо, обычно такое строгое и бесстрастное, было сосредоточенным, словно он выслушивал звуки, недоступные другим. Серебристое сияние его Искры стало мягче, теряя прежнюю яркость, пока окончательно не угасло. Он стоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то невидимому, а затем, чуть подняв голову, медленно выдохнул.

Его уверенность, спокойствие, с которыми он действовал в моменты хаоса, поражали её. Едва ли кто-то другой смог бы так же хладнокровно взять под контроль ситуацию, когда сама земля, казалось, пыталась разорвать мир на части. Он словно впитал в себя весь хаос и остался невозмутимым.

— Капитан, есть пострадавшие? — спокойно спросил авриал, его голос был низким, но чётким. Он бросил короткий взгляд в сторону Анны, едва заметный, но она успела уловить его.

Капитан Рейн отдал честь, отвечая так же чётко и бесстрастно, как и всегда:

— Нет, пострадавших нет. Все в безопасности. Барьер сработал идеально.

Авриал кивнул, его лицо оставалось таким же спокойным, как и прежде. Он повернулся и начал отдавать распоряжения остальным стражам.

Работники коллегии постепенно начали расходиться. Стражи завершали осмотр здания, обсуждая между собой детали происшествия. Некоторые задерживались на месте, чтобы убедиться, что всё действительно закончилось, но большинство направлялись в свои комнаты, устало перешёптываясь. Ночной воздух стал тише, лишь изредка слышались приглушённые шаги.

Анна всё ещё стояла неподалёку от Элиота, пытаясь осмыслить произошедшее, когда вдруг сзади послышался звук быстрых шагов. Прежде чем она успела обернуться, рядом с ней будто вихрь появилась Мойра. Её чёрные волосы были слегка растрёпаны, а на лице виднелся румянец, как у человека, только что пробежавшего через весь город. Она остановилась, переводя дыхание, но её взгляд был живым, полным привычной энергии.

— Анна! — Мойра схватила её за руки, быстро оглядела, будто проверяя, не пострадала ли она. — Ты в порядке? Я как только услышала, сразу побежала сюда. Всё это выглядело жутко.

Анна слегка отступила, чтобы освободить свои руки, но её жест был мягким, скорее успокаивающим, чем оборонительным.

— Я в порядке. Всё наконец закончилось.

Мойра удовлетворённо кивнула и, заметив Элиота, бросила ему короткий взгляд, который можно было трактовать как дружелюбный. Но Анна уловила его напряжение: Элиот нахмурился, а его голубые глаза, обычно мягкие, вдруг прищурились.

— Где ты была так поздно ночью? — спросил он, голос звучал скорее нерешительно, чем строго. В его тоне проскользнула едва уловимая тревога… или это была ревность?

Мойра, напротив, оставалась невозмутимой. Она выпрямилась, сложив руки на груди, и чуть приподняла бровь. Улыбка, которую она всегда носила, стала чуть более вызывающей.

— О, так ты теперь следишь за мной? — в её голосе прозвучала лёгкая насмешка. — Или это новый метод контроля у стражей, чтобы выяснить, как сотрудники коллегии проводят своё время?

Элиот, кажется, на мгновение растерялся. Его брови слегка дрогнули, а потом он собрался, пытаясь сохранить хладнокровие.

— Я просто задал вопрос, — мягко сказал он, но его взгляд остался напряжённым. — Ситуация могла быть опасной, и ты знаешь это.

Мойра хмыкнула, её глаза блеснули, словно она наслаждалась этим небольшим противостоянием.

— Опасность — моя работа, ты забыл? — парировала она. — А ещё я в отличной форме. Не переживай, Элиот, я не настолько глупа, чтобы лезть в неприятности без необходимости.

Анна наблюдала за ними, слегка растерянная. Она знала, что у Мойры и Элиота были свои странности в общении, но сейчас между ними витало что-то большее, чем простое недопонимание. Она не могла не заметить, как Элиот опустил взгляд, будто обдумывая её слова, но в его жестах было что-то, напоминающее скрытую обиду.

Мойра, видимо, уловив его реакцию, смягчила выражение лица. Она склонила голову набок, её голос стал более мягким, но всё же игривым.

— Элиот, если ты так волнуешься, можешь в следующий раз сопровождать меня. Уверена, ты справишься.

Молодой страж покраснел, его лицо приобрело смущённое выражение. Он отвернулся, пробормотав что-то себе под нос.

Анна, видя, как их диалог грозит затянуться, решила вмешаться. Она слабо улыбнулась, надеясь отвлечь их.

— Всё в порядке, правда, — сказала она. — Но если вы хотите продолжить разбираться, кто за кем следит, я, пожалуй, пойду.

Мойра рассмеялась, её смех был искренним, но коротким, как будто она действительно наслаждалась этой маленькой победой. Элиот только тяжело вздохнул, бросив на Анну виноватый взгляд, будто его задело, что она стала свидетелем этой сцены.

***

Анна медленно шла по саду, который постепенно заполнялся мягким светом: солнце начинало вставать, пробиваясь сквозь густую листву деревьев. Она остановилась у небольшой клумбы, где цветы, поднимаясь навстречу свету, казались неподвижными, но живыми. Её пальцы скользнули по одной из веточек, и капля росы упала на землю, оставив на её коже прохладный след.

Анна глубоко вдохнула утренний воздух, чувствуя, как её плечи начинают расслабляться. «Этот мир, несмотря на всю свою жестокость, бывает удивительно красивым,» — подумала она, устремив взгляд в небо, которое постепенно меняло цвет от глубокого синего к светло-голубому.