Бесплатный фрагмент - Иммунитет в международном уголовном праве

Список сокращений

ЕСПЧ — Европейский суд по правам человека.

МС ООН — Международный суд при Организации объединенных наций.

МТБЮ — Международный трибунал по бывшей Югославии.

МТР — Международный трибунал по Руанде.

МУС — Международный уголовный суд.

ООН — Организация объединенных наций.

РФ — Российская федерация.

УК РСФСР — Уголовный кодекс Российской социалистической федеративной советской республики.

УК РФ — Уголовный кодекс Российской федерации.

Введение

Постоянное совершенствование способов и форм противодействия преступности, а также всё новых разновидностей преступлений значительно осложняют привлечение виновных лиц к ответственности.

Наиболее важным обстоятельством, значительно осложняющим борьбу с преступностью, является несовершенство российского законодательства. Такое несовершенство используется в своих целях представителями различных преступных формирований. При этом особенную роль приобретает институт иммунитетов от уголовного преследования. Данный институт зачастую ставит под угрозу реализацию основной для правового государства идеи — равенства всех граждан перед законом и судом.

Как в уголовно-процессуальном, так и в уголовном законодательстве Российской Федерации отдельное внимание уделено принципу равенства всех граждан перед законом и судом, то есть данный принцип означает абсолютно одинаковое применение закона ко всем субъектам, вовлеченным в сферу правосудия и наделенными равными правами и обязанностями.

В связи с этим возникает проблема правовой природы особого порядка наступления уголовной ответственности для определенных категорий субъектов.

Так вопрос об иммунитете должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции нередко провоцирует общественный резонанс, особенно, когда речь идет об обвинении таких лиц в совершении массовых грубых нарушений прав человека и международного права.

Вместе с тем, вопрос об иммунитете возникает в процессе реализации иных видов юрисдикции. Например, сложные ситуации возникают, когда государство пытается применить национальное уголовное право в рамках преследования иностранных должностных лиц, подозреваемых в совершении преступлений, направленных против граждан или юридических лиц государства пребывания.

При этом следует учитывать, что межгосударственные отношения основаны на общепризнанных принципах международного права, где стабильность международных отношений должна обеспечиваться должностными лицами, действующими независимо от имени своих государств в процессе исполнения определенных должностных полномочий.

Таким образом, возникает ряд вопросов. Может ли государство реализовать уголовную юрисдикцию в отношении подозреваемого, имеющего иммунитет? Каков механизм преодоления иммунитета от уголовной юрисдикции и совершение, каких деяний «покрывается» иммунитетом?

Прежде всего стоит отметить таких лиц, защищенных иммунитетом, как дипломаты, чиновники и консульские служащие, независимо от того работают они в международной, военной или государственной структурах. Основу такого рода иммунитета, конечно, оберегает ООН для поддержания мирового порядка. Казалось бы, будет банально говорить о том, что некоторые должностные лица, не боясь ответственности, совершают убийства, изнасилования, мошенничество, взяточничество и другие преступления. При этом они нарушают целостность государственной власти, а также основные цели и ценности правопорядка, где безусловным началом выступают: воспитание, обучение, этика и многие другие составляющие.

Любая правовая система должна быть основана на доверии граждан к государству. О каком доверии может идти речь, когда вполне миротворческие акты, например, Совета Безопасности покрывают виновных лиц? Что может ожидать население «воющей» территории от служащих, обладающих иммунитетом не нести ответственность за любые свои действия, в особенности, противоправные?

Российское уголовное право в данное время содержит лишь упоминание о международно-правовом иммунитете и отсылает к нормам международного права, которые, согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, обладают юридическим приоритетом над национальным законодательством. Именно поэтому сложившаяся ситуация оставляет место для дискурса о правовом режиме международно-правовых иммунитетов в российском и международном уголовном праве. А также обозначает необходимость рассмотрения, изучения и урегулирования института международно-правового иммунитета.

Данная тема является изученной, но проблемы, возникающие в данной сфере, не решены. В учебной литературе по международному уголовному праву данной тематике уделяется немного внимания. В ходе исследования не было найдено ни одной полноценной работы, в которой бы освещалась данная тема целиком. Также стоит отметить, что в отечественной науке данной теме уделяется гораздо меньше внимания, нежели в зарубежной. Однако это связано не с тем, что данная тема больше не актуальна, а с тем, что проблемы, которые имеются в данном институте, достаточно серьезные и сложные. Кроме того, появляются новые и новые факты, свидетельствующие о необходимости изучения данной темы.

Теоретическую базу составили труды таких признанных мировых ученых, таких как А. Г. Кибальник, И. А. Елизарова, Г. В. Игнатенко, О. И. Тиунов, Франей Элизабет Хелен (автор книги «Иммунитет, субъекты и международное право») и другие.

Эмпирическую базу исследования составили различные конкретные случаи действия иммунитета (всего было изучено около 15 случаев).

Нормативную базу исследования составили, как российское законодательство, так и международное, в том числе международные договоры универсального и регионального характера, ратифицированные Российской Федерацией.

Глава 1. Казуальность (детерминированность) иммунитета в международном уголовном праве

1.1. Формирование доктрины международно-правового иммунитета

Под иммунитетом (от латинского immunitas — независимость, неподверженность) понимается изъятие из-под юрисдикции государства пребывания; под привилегиями (lex privus) — особые правовые преимущества, льготы.

В современной доктрине международно-правового иммунитета принято считать, что иммунитеты распространяются на иностранные государства и принадлежащее им имущество. При этом иммунитетом государства пользуются его представители и государственные органы.

Вопрос теоретического обоснования иммунитетов и привилегий на протяжении существования всей истории международного права не терял своей актуальности в виду не только научных соображений, но и практической необходимости аргументации предоставления определенного объема дипломатических иммунитетов и привилегий тем или иным участникам международных отношений.

За всю историю развития дипломатического права различными юристами-теоретиками и практиками было выдвинуто не менее 15 теорий иммунитета.

В настоящее время известно четыре основных теории, которые раскрывают юридическую природу, предоставляемых иммунитетов и привилегий: теория экстерриториальности (внеземельности), теория функциональной необходимости (функциональная теория), теория представительного характера посла (представительная теория) и комбинированная теория.

Таким образом, понятие международно-правового иммунитета начало свое формирование еще в древнем мире. Самым первым возник иммунитет от уголовной юрисдикции государства пребывания персонала дипломатических и консульских представительств, а также миссий (далее — дипломатический иммунитет).

То есть речь шла об особом статусе посла иностранного государства. Например, Законы Ману (II век до н.э.) гласили: «Мир и его противоположность — война — зависят от послов, ибо только они создают и ссорят союзников. В их власти находятся те дела, из-за которых происходят между царями мир или войны. Поднимающий руку на посла идет к гибели и уничтожению». О том, что послы подвергались в древности различного рода нападениям, свидетельствуют многие факторы, в том числе и литературные памятники.

При этом принцип неприкосновенности посла выдвигался исходя их идеи, что посол — «второе я» государя. Отсюда поведение посла расценивается как поведение представляемого им государства, а его неприкосновенность приравнивалась к неприкосновенности монарха.

В дальнейшем римский мир также исходил из понятия священности особы посла, которая, как правило, пользовалась признанием и избиралась народным собранием. Древние римляне считали, что личность любого посла защищаема Богами и стоит только подумать о посягательстве на личность посла, как на «виновника» уже навлечена «божественная кара».

В дальнейшем уже в средневековье становление международно-правовых иммунитетов было связано с развитием всё новых межгосударственных контактов, характерных для обществ в период формирования буржуазного строя.

Например, в Европе XV — XVI веков начали появляться дипломатические представительства, носящие уже постоянный характер. При этом вышеназванный «особый» юридический статус представителей иностранных государств нашел свое обоснование исходя их нового принципа экстерриториальности, впервые названного теоретиком-нидерландцем Бальтазаром Айала. Так, в своей работе он указал, что «особа посла изымается из сферы действия юрисдикции принимающего государства, и в отношении него действует закон аккредитующего государства», показав тем самым неприкосновенность представителя иностранного государства исходя из целесообразности его действий. В дальнейшем данный принцип находил свое отражение в работах таких теоретиках и ученых, как: Альберико Джентили в его труде «О посольствах» 1585 года, Гуго Гроций в труде «О праве войны и мира» 1625 года. «Отсюда следует, что посол не обязан соблюдать законы страны, в которую был отправлен. Если он совершил преступление, то следует либо закрыть на это глаза, либо выслать его за пределы государства; в случае если преступление его наносит стране, где он является послом, существенный ущерб, нужно требовать от его государя либо наказания, либо выдачи посла. Такой же неприкосновенностью пользуется свита посла и его имущество».

В дальнейшем данная теория нашла свое отражение и непосредственное закрепление в уголовном законодательстве европейских стран, в том числе и России.

Например, в статье 5 главы I Уголовного Уложения Российской Империи 1903 года указывалось следующее: «действие сего Уложения не распространяется… на преступные деяния иностранцев, пользующихся в России правом внеземельности». То же правило нашло свое отражение и в Уголовного кодекса Российской социалистической федеративной советской республики (далее — УК РСФСР) 1922 года часть 1 статьи 1 устанавливала: «действие Уголовного кодекса распространяется на все преступления, совершенные в пределах РСФСР как ее гражданами, так и иностранцами, если последние по своему дипломатическому положению не пользуются правом экстерриториальности».

Что касается дальнейшей истории принципа экстерриториальности, то уже во второй половине XX века принцип утратил свою юридическую силу и дал начало теории функциональной необходимости. Суть теории сводилась к тому, что для эффективного выполнения своих функций дипломатическое представительство, а также его дипломатические агенты, и прежде всего глава, должны быть наделены необходимым объемом иммунитетов и привилегий. Так, в Гаванской конвенции о дипломатических чиновниках 1928 года указывалось: «дипломатический агент может быть лишен иммунитета от уголовной и иной юрисдикции страны пребывания, аккредитующим государством, следовательно, ни о каком праве „внеземельности“ не может идти и речи».

Так, в УК РСФСР 1960 года в статье 4 было указано, что вопрос об уголовной юрисдикции дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые неподсудны по уголовным делам советским судам, в случае совершения этими лицами преступления на территории РСФСР, разрешается дипломатическим путём».

Параллельно в XIX веке начала свое активное развитие теория представительного характера, в связи с которой посол представляет не только царствующую или правящую особу, но и весь народ. То есть, международно-правовые иммунитеты основаны на идее, что как дипломатическое (консульское) представительство, так и их представители персонифицируют аккредитующее государство. При этом, если в период абсолютизма представительным характером обладали только послы и нунции, то теперь различие в классах дипломатических представителей, которые были зафиксированы в Венском регламенте 1815 года, приобретало почти исключительно церемониальное значение. Так, в преамбуле Гаванской конвенции о дипломатических чиновниках 1928 года, суммирующей итоги теории и практики американских государств в области посольского права, говорится: «Дипломатические чиновники ни в коем случае не представляют личность главы государства, а только свои правительства».

Однако советская доктрина на основе теории представительного характера исходила из того, что в основе должен быть суверенитет государства и его юрисдикция, как субъекта международного права. То есть суть теории в советском пространстве разрабатывалась лишь для обоснования существования международно-правового иммунитета представителей государства в различного рода международных организациях. И уже в статье 7 Устава Лиги Наций указывалось, что ее агенты «пользуются при исполнении своих обязанностей дипломатическим иммунитетом». При этом международная организация по сей день не является суверенным образованием. Поэтому «придавать участникам международных организаций дипломатические привилегии и иммунитеты — значит предписывать этой организации права государства». Таким образом, сторонники представительной теории в дальнейшем стали рассматривать ее дипломатический иммунитет не как следствие того, что посол является «вторым я» суверенного монарха, а как право, вытекающее из суверенитета государства.

И лишь к середине XX столетия из-за несовершенства трех вышеназванных теорий в Венской Конвенции о дипломатических сношениях 1961 года отмечалось, что иммунитеты и привилегии предоставляются «для обеспечения эффективного осуществления функций дипломатических представительств как органов, представляющих государства».

Данная теория позволила обосновать предоставление иммунитетов и привилегий, как дипломатическому представительству, так и его дипломатическому персоналу, что и было закреплено в положениях Венской Конвенции о дипломатических сношениях 1961 года. В свою очередь, это явилось шагом вперёд в теоретическом обосновании дипломатических иммунитетов и привилегий, в том числе у международных региональных организаций и их должностных лиц. Именно это позволяет широко применять комбинированную теорию в практике международного права, в том числе при определении объема иммунитетов и привилегий у некоторых международных организаций и их должностных лиц.

Однако в настоящее время уже появилось обусловленное предложение о разработке новой теории, которая, условно, названа «теорией суверенного иммунитета государств», так как сложность в применении норм комбинированной теории состоит в следующем:

— появление коллизий, к примеру, если согласно функциональной теории административно-технический и обслуживающий персонал пользуются определенным объемом иммунитетов и привилегий, то представительная теория не предусматривает никаких иммунитетов и привилегий для этой категории сотрудников;

— непонимание, нормы какой из двух теорий пользуются приоритетом в случае расхождений и противоречий.

Таким образом, положение о функциональном характере иммунитета представителей государств при международных организациях, а также персонала самих этих организаций подтверждается нормами международного права, распространяющими иммунитет от уголовной юрисдикции, как правило, только на деяния, совершенные при исполнении служебных обязанностей, содержащими положения об особом порядке лишения иммунитета.

На основе вышеизложенного можно сделать вывод о том, что согласно нормам действующего международного права, все разновидности международно-правовых иммунитетов в настоящее время основаны на необходимости свободного и независимого выполнения своих функциональных обязанностей. В число последних включается и представительная функция, осуществляемая официальными лицами иностранных государств и международных организаций. Универсальным юридическим индикатором функциональной природы международно-правовых иммунитетов является то обстоятельство, что они преодолимы — при выполнении ряда условий в отношении лиц, обладающих такими иммунитетами, может наступать уголовная ответственность в соответствии с законом страны пребывания.

1.2. Правовая природа международно-правового иммунитета и взаимодействие юрисдикционных норм с принципами уголовного права

Иммунитет должностных лиц государства представляет собой, прежде всего, определённые права государства, которые предписаны его суверенитетом: должностное лицо является лишь бенефициарием иммунитета, то есть права, вытекающие из иммунитета должностного лица (как действующего, так и бывшего) — это права государства. Прерогатива характеризовать поведение должностного лица в качестве официального или определять важность функций, выполняемых высокопоставленным должностным лицом, для обеспечения суверенитета государства принадлежит государству должностного лица, а не государству, осуществляющему юрисдикцию. Наделяя должностное лицо иммунитетом, аккредитующее государство, тем самым выступает единственным носителем права отказа от иммунитета.

Так в деле «Ордер на арест» Бельгия утверждала, в частности, что Республика Конго уже после того, как Йеродия перестал быть министром иностранных дел, отстаивала уже не свои права, а права этого бывшего должностного лица, т.е. осуществляла дипломатическую защиту и соответственно должна была исчерпать предварительно внутренние средства. В свою очередь, Республика Конго исходила из того, что действует не в рамках дипломатической защиты, а защищает права конголезского государства в связи с нарушением иммунитета его министра иностранных дел. Суд согласился с позицией Конго.

Вместе с тем, в настоящее время в судебной практике и доктрине отсутствует единая позиция, обосновывающая природу международно-правового иммунитета от уголовной юрисдикции. В частности, нет единого мнения относительно того, какой природой обладает иммунитет от уголовной юрисдикции того или иного государства: материальной или процессуальной.

Позиция о материальной природе международно-правового иммунитета была выведена из сравнительного анализа понятия уголовной ответственности в материальном и процессуальном смыслах. Данная позиция исходит из того, что существует особый порядок наступления уголовной ответственности для лиц, обладающих иммунитетом, что соответствует материальному характеру. При этом иммунитет представляет собой особый порядок наступления уголовной ответственности для категории лиц, обладающих иммунитетом в силу закона или международного обычая.

В свою очередь, нормы международно-правовых отношений нацелены на реализацию благоприятных условий при выполнения представительных и иных функций. А нормы, характеризующие иммунитет в уголовно-процессуальных отношениях, представляют собой набор определённых процессуальных гарантий неприкосновенности представителя государства. При этом иммунитет от уголовной юрисдикции фактически защищает лицо от исполнительной и судебной юрисдикции государства. Однако преступность, наказуемость деяния и собственно уголовная ответственность определяются уголовным материальным правом, в то время как реализация и совершенствование ответственности происходит в рамках процессуальных норм.

Вместе с тем, положения об уголовной ответственности Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) не содержат изъятий в отношении должностных лиц, которые обладают международно-правовым иммунитетом: часть 4 статьи 11 УК РФ лишь отсылает к особому порядку реализации и совершенствования уголовной ответственности, закрепленному в нормах международного права.

Ярким примером может служить уголовное дело в отношении премьер-министра Украины Юлии Тимошенко. В феврале 2005 года генеральный прокурор Российской Федерации (далее — РФ) Владимир Устинов на встрече с руководителями ведущих средств массовой информации подтвердил гарантии неприкосновенности на территории РФ. На тот момент в отношении Тимошенко продолжалось уголовное дело в рамках масштабного процесса по факту хищения более 200 миллионов долларов при взаиморасчетах Минобороны России с украинской стороной. Дипломатический паспорт премьер-министра, как пояснил Владимир Устинов, гарантирует полный иммунитет от каких-либо процессуальных действий со стороны правоохранительных органов России как иностранного государства. Также было отмечено, что в отношении Тимошенко действует Венская конвенция о дипломатических сношениях, которая предоставляет дипломатический иммунитет высшим должностным лицам государства. Так, в публикации «Известия» 16 февраля 2005 года говорилось о том, что в период с 2004 года Главная военная прокуратура России неоднократно высылала Юлии Тимошенко повестки с приглашением на допрос, которые фактически не действовали, пока премьер-министр находилась под защитой дипломатического иммунитета.

При этом ответственность возникает по факту совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом. Что позволяет отрицать наличие материально-правовых иммунитетов от уголовной юрисдикции и сделать вывод о том, что международно-правовой иммунитет имеет процессуальную природу.

То есть, иммунитет должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции имеет процессуальный, а не субстантивный характер: выступая барьером на пути реализации уголовной ответственности, иммунитет не исключает ее в принципе. В свою очередь, понятие международно-правового иммунитета в уголовном праве сводится к совокупности особых правил, установленных нормами международного и национального права, а также международными обычаями в отношении определённого круга лиц, регулирующих особый порядок реализации уголовной ответственности по национальному уголовному праву.

Переходя к вопросу применения норм об иммунитете международными судами, следует отметить, что на сегодняшний день существует три основополагающих принципа: во-первых, равенство всех перед законом и судом; во-вторых, недопустимость ссылки на должностное положение; и, в-третьих, индивидуальная уголовная ответственность за совершенное преступление.

Принцип равенства граждан перед законом и судом предусматривается большинством конституций современных государств, содержащих положение о верховенстве международного права над национальным правом. Существование проблем реализации уголовных ответственности и наказания в отношении лиц, обладающих иммунитетом, позволяет задуматься о нарушении норм об иммунитете, касающихся равенства граждан.

В действительности, лица, обладающие международным иммунитетом, пользуются им на паритетной основе, что свидетельствует о соблюдении принципа равенства на международном уровне. Кроме того, международные нормы об иммунитете не позволяют ссылаться на наличие иммунитета как обстоятельства, освобождающего от уголовной ответственности аккредитующего государства.

Вместе с тем, распространение действия иммунитета на общеуголовное деяние, совершенное должностным лицом в рамках исполнения функций, делегированных аккредитующим государством, напротив, защищает должностное лицо от ответственности за деяния, которые должны быть вменены государству.

Так, сложности, возникающие при наступлении уголовной ответственности, при наличии иммунитета создают специфику применения норм уголовного законодательства, а то обстоятельство, что иммунитет не декриминализует совершенное деяние, свидетельствует о не нарушении принципа равенства всех перед законом и судом.

Говоря о принципе недопустимости ссылки на должностное положение лица, совершившего какое-либо правонарушение, следует обратить внимание на тот факт, что в практике возникают коллизии, связанные с действием иммунитета с одной стороны и принципом недопустимости ссылки на должностное положение — с другой. Так как вопрос о том, в каких случаях должностные лица защищены иммунитетом, а в каких могут быть приданы суду, остается открытым. Следует отметить, что иммунитет данных лиц совместим с принципом недопустимости ссылки на должностное положение, как относящийся к различным видам правоотношений: иммунитет, прежде всего, касается привлечения лица к уголовной ответственности, а недопустимость ссылки на должностное положение предполагает исключение возможных реабилитирующих оснований и смягчающих обстоятельств. При этом определенные должностные лица, например, такие, как глава государства, член кабинета министров, судья, могут быть наделены иммунитетом в соответствии с внутренним правом, которое обеспечит им неприкосновенность от юрисдикции не только на уровне международных, но и национальных судов. В большинстве стран, в том числе в РФ, такая неприкосновенность может быть преодолена лишь путем применения определенных процедур, непротиворечащих национальному законодательству.

Однако принцип верховенства международного права над национальным в рамках обязательств отдельных лиц предполагает, что международно-правовой иммунитет в определенных случаях может являться препятствием для преследования международными или иностранными судами виновных лиц. Принцип неприменимости личного иммунитета к лицам, ответственным за международные преступления, подтвержден уставами Специальных трибуналов Организации объединенных наций (далее — ООН), а также находит отражение в прецедентном праве.