Бесплатный фрагмент - Играем на ощущениях

Наверное, все, что есть в нашей жизни — это ощущения.

Это то, что окружает нас, обвивает и заставляет дышать. Это самое ценное и самое ужасное и сильное, что есть у нас.

Наверное, это одна из тех самых вещей, которой мы безраздельно обладаем, но не можем управлять.

А тем, чем мы не можем управлять, надо наслаждаться.

Ситуация

Ты появилась резко, ниоткуда.

Обои белые и черная посуда,

Хрущёвка, вой из форточки и подоконник снежный.

И дикая, трясущаяся в пальцах нежность.

А после — пустота. Не гладят пальцы нос, не любят профиль.

Мне на губах остался едкий привкус кофе

И осознание: не жди, не ной, чёрт, надоело.

Я обнимаю чужое, чужое… чужое тело.

О чем с ней можно только говорить?

«Скучаю. Ненавижу. Рвусь звонить.

Поцеловать, убить бы самолично.

Ты мне совсем, до жути безразлична.

Люблю. Нет никого, с кем мне так нравилось дышать.

Ударить бы. Обнять. Молчать в плечо. Орать.

Твои «мне замуж» отослать ко всем чертям

Но… счастья, солнышко. Пора забыть тебя моим когтям.»

Пепелище

Cохрани меня от моей беды,

Планов на нежизнь и месть.

Сохрани меня от дурной молвы,

Спрячь растущий эгоизм и лесть.

Унеси от тех, кто калечит свет,

Кто растит клыки для плохих речей.

Преврати небольшой мой остаток лет

В нечто большее, чем переход ночей.

Разряди во мне сотни тысяч вольт,

Чтобы все умершее ожило.

Разряди в меня заржавевший кольт,

Чтобы бурю мглой растревожило,

Понесло, повезло в дикий хор из слов,

Разряди мой разум от серых дней.

Во мне спят стаи диких степных волков,

Я полна от проросших в душе корней.

Защити от тех, с кем не суждено,

Кто мне травит кровь и сжигает память.

Во мне все почти уничтожено.

Пепелище в глазах понеслось ветрами.

Прохожая
(в соавторстве с Темным)

Полость, снова чужая ротовая полость.

Как будто в моей мне не жилось.

Я будто поезд, будто дизельный поезд.

И ни с одной пассажиркой что-то не срослось.

На моих сиденьях тысячи оставляли насечки,

И каждая уже думала, что я с ней повенчан.

Царапины в виде сердечек — царапины на сердечке.

Я забирал свои вещи до следующей встречной.

Давай не будем тревожить прошлое, я ведь не первый тоже.

На наши поезда всегда хороший спрос.

Давай не будем врать, ведь мы просто прохожие,

И наш сегодняшний поезд идёт под откос.

Да, и, кажется, опять очередная прохожая.

Пошла, каблуками стуча, по тропе, мной исхоженной.

Хотя ходить здесь никому, кроме меня и не положено

Плевать, ведь это просто тень из перечеркнутого прошлого.

И почему прохожая идёт, а не навечная?

И сколько можно? Их конвейер бесконечный?

Легко забыть, как она обняла меня за плечи.

И снова пусть в стакан нальется что покрепче.

Пускай проходят мимо, их быстро забываю.

И вроде больно было пару дней назад, но не скучаю.

Опять сижу и с новой говорю по телефону с зелёным чаем.

Но и её потом в толпе не различаю.

Прохожие, ну где же здесь Она?

Что с буквы О огромной пишется, и в снах

Ко мне приходит? В пламенных речах?

Навечная, найдись же… Я зачах…

Крейзи

Быть с дикими, знаешь ли,

Небезопасно.

Они не умеют любить по шаблонам.

Бывают у них вспышки гнева

И страсти,

Плюют с колокольни на жизни законы.

Быть с волком, поверь,

Непростая задача.

От них не увидишь слюней ты ванильных.

Они любят так, что доходит до сердца,

По-волчьи — больно,

По-волчьи — сильно.

Ведь зверь-человек, он, ты знаешь,

Стервозен,

Но очень, до крика привязан надеждой,

Он предан тебе до последнего вздоха,

По-волчьи — грубо,

По-волчьи — нежно.

Быть с волком, пойми,

Нефиговое дело.

У них есть клыки, они ими кусают.

Они за тебя разорвут небосводы,

По-волчьи — злятся,

По-волчьи — прощают.

Быть с дикими, в общем-то,

Очень спокойно.

Они забираются в самую душу

И будут с ней тихо беседовать ночью,

По-волчьи — молчать,

По-волчьи — слушать.

Быть волком, пожалуй,

Не так уж и плохо,

Не врать, не лукавить тебе никогда.

Не стоит от громких фраз ахать и охать.

Зачем мне надолго?

Давай навсегда…

Человек

я приставляю тебе к виску пистолет.

все происходит в режиме русской рулетки.

ты подставляешь висок, говоришь мне «привет…».

во мне всё хорошее убито либо сидит в клетке.

я забиваю тебе в грудь длинные толстые гвозди.

я отрезаю тебе волосы, делая похожей на калек.

а ты зачем-то любишь мои больные пустые кости

обтянутые кожей и называющиеся «человек».

я закрываю тебе рот, когда не хочу слушать.

я вырываю тебе глаза и разбиваю их об пол.

а ты не можешь искать того, кто будет лучше,

хотя он, несомненно, тебя давно нашел.

я забираю тебя себе в объятия, в грубейшие тиски.

я понимаю, что детали душ опять не сходятся.

ты говоришь об этом, сжав ладонями виски:

«наверное, поэтому все люди и разводятся».

Письмо

Осень подождёт, а ты останься

В моих неупокоенных глазах,

По небу пусть летят не убаюканные птицы

Твоих, моих надежд. И крыльев взмах

Опять кладу неровно и плаксиво,

Я не герой, но ты — моя невеста навсегда.

Опять летят не убаюканные птицы,

Опять стекает по ветру слеза.

И ты вперёд, вперёд летишь неслышно,

Мне оставляя эту канитель

О тех, кто приходил к тебе, а после

Грел дом твой, может быть, грел и постель.

И вновь летят эти замученные птицы,

Мне на бумаге оставляя перьев капли

И ты летишь, и все в округе лица

Стекают, и ты счастлива, не так ли?

Ты убегай, я вновь приду неслышно

И ты поймёшь, что всё меня ждала.

Иначе б не заснули убаюканные птицы,