Бесплатный фрагмент - Игра в справедливость

Справедливость — это клинок без рукояти. Одни режутся об него до крови, другие — до безумия.

Аннотации

«Враг»

Её погоня — это путь по окраинам мира, где каждый намёк, каждый окровавленный след ведёт её всё дальше. Но в мире, где правда причудливо переплетается с безумием, самый опасный враг может оказаться не тем, кого ты ищешь.

Галия Равитт, егерь Стального Гарнизона, годами преследует Алиана Вартаса — человека, который отнял у нее всё. Он — убийца, чудовище, её бывший муж. Она — одержимая охотница, поклявшаяся остановить его, чтобы искупить общую вину.

«Молитва в Темноте» (повесть)

Беглые воры Ленар и Арин надеются начать новую жизнь в больных землях. Их ждет авантюра — заброшенный бункер времен Эльфийских войн, полный несметных богатств и забытых тайн. Их ведёт обаятельный эльф с цепким взглядом, их щит — спившийся воин, циничный и грубый, а их совесть — юная жрица в поисках знаний.

Но выдержит ли хрупкий союз испытания во тьме, где лишь она и услышит молитвы.

«Цена прощения»

Таэлен, эльф-эрранделец, на чьё детство выпали ужасы Третьей Эльфийской войны, всей душой мечтает отпустить боль и жить как все. Но однажды рядовое задание сталкивает с прошлым и даёт шанс перевернуть самую страшную страницу своей жизни.

Но память — коварная ловушка. Одно неверное слово, один знакомый взгляд — и хрупкий мир, построенный на пепле, рушится в миг. И цена, которую потребует прошлое, окажется куда выше, чем был готов заплатить, а справедливость принесёт только новую боль.

«Змея» (повесть)

Змея остаётся змеёй, как бы она ни пыталась бежать от своего прошлого. И уж тем более, когда она и не пытается. Восемь лет назад убийца-недоучка из Арванара почти поверила, что сможет сойти с залитой кровью тропы и обрести мирную жизнь, о которой мечтала…
Это в прошлом. Ведь теперь она нашла новых друзей, что по достоинству ценят главный из её талантов — убивать быстро и без сожалений.

«Цена выбора»

Приговор приведен в исполнение. Казалось бы, история закончена. Но порой даже смерть может стать разменной монетой в большой игре. Особенно, когда старый знакомый предлагает сделку, от которой невозможно отказаться. Ведь на кону то, что гораздо дороже жизни.

Враг

Самый опасный враг — тот, чье лицо ты когда-то любил

Терида

940-е э.м.

Никогда не забуду это имя — Алиан Вартас. Человек, что отнял у меня всё. Мечты о будущем, тихую жизнь, любовь… всё.

Навирет качнуло на очередном ухабе. В такой глуши хорошие дороги большая редкость, так что даже эти гигантские машины, порой, не могут справиться со всеми неровностями и спокойно проехать хотя бы пару вёрст без постоянной тряски.

Я привыкла. Мы, егеря Стального гарнизона, вообще быстро ко всему привыкаем.

Тысяча Лун в небе почти побледнела, знаменуя скорый рассвет. А это значит скоро я буду на месте.

Городок Маарана, на самом юге Териды. Милое местечко, почти курорт. В любое другое время я бы, пожалуй, была не прочь отдохнуть тут недельку-другую. Выпить вина, искупаться в знаменитых озёрах, может быть даже покутить на ярмарке во время очередного празднества, уж их-то теридианцы устраивать любят. Вот только сейчас мне не до этого.

Пост городского дозора, проверка документов. Процедура формальная, но обязательная, даже для своих.

— Добро пожаловать в город, госпожа Равитт! Комендант вас ждёт…

Молодой дортхонец прямо-таки лучится энтузиазмом. Новичок.

— Благодарю, первым же делом наведаюсь в башню, — я постаралась улыбнуться, но получилось, кажется, не очень.

Люблю открывать для себя новые места. Нет, правда. В каждом городе есть свой неповторимый дух, изучать который — отдельное искусство, и Маарана точно не была исключением. Так много счастливых лиц…

***

— Полно вам, госпожа Равитт, ну какие тут могут быть убийцы, — коменданта мой рассказ явно не впечатлил. — В этом городке за последние пару лет и преступлений-то страшнее кражи булки не случалось!

Хороший мужик, добрый. Но наивный.

— Именно поэтому Алин Вартас и появится тут, — стараюсь говорить спокойно и вежливо. — Этот гад уже убил восемь девушек и точно не собирается останавливаться. Промедлите сейчас и будет девятый труп!

Комендант хмурится.

— Госпожа Равитт, послушайте…

— Нет, это вы послушайте меня! — перебиваю я. — Вы не видели зверств, что творил этот изверг! Вы даже не представляете…

— Убийцы и прочие преступники, это забота городовой стражи! — он повысил голос. — Не забывайте миссию Гарнизона!

Стараюсь дышать спокойно и размеренно.

— Алиан Вартас когда-то был егерем, — мне не привыкать рассказывать одну и ту же историю. — Всякий раз за ним находят не просто изуродованные трупы, но раны, оставленные оружием из лунной стали. Его преступления ложатся тенью на весь Стальной гарнизон, и именно поэтому мы обязаны взять это дело в свои руки!

Вот теперь коменданту нечего ответить. Он просто садится в своё кресло и машет рукой. Тем лучше — обычно в этот момент такие, как он пытаются что-то блеять про «Садовников» и полномочия внутренней службы. Радует, что этот не стал. По глазам вижу, что не хочет мне верить, но я умею убеждать.

— Благодарю, комендант, — откланиваюсь я.

Что же, с формальностями разобрались, теперь самое главное. Проверить зацепки, отработать контакты, поговорить со свидетелями…

Честно признаться, я никогда не продумываю планы слишком далеко. Точнее сказать, я просто не представляю, что буду делать, когда найду Вартаса. Вернее представляю, но такие фантазии очень плохо сказываются на работе. Сбивают с толку, заставляют терять бдительность. Нет, настоящий охотник всегда хранит разум в холоде!

Справа раздался всплеск. Какой-то мальчишка с разбегу прыгнул в фонтан, не обращая внимания на причитания бабушки. Завидую ему. На такой жаре я бы и сама не прочь окунуться, да только поймут меня неправильно.

Осторожно провожу рукой по волосам. Солнце так напекло, что разбей мне кто об голову яйцо, оно тут же зажарится…

— Я подводный король! Подчиняйся мне, рыба! — доносилось из чаши фонтана.

— Вот домой вернёмся, я тебя так отхожу, будешь знать! — кричала в ответ старушка. — Король мне тут выискался!

Не могу сдержать улыбку. Дети никогда не осознают, каким же сокровищем обладают — наивностью и непосредственностью. В детстве весь мир кажется таким простым, таким понятным и в то же время таким интересным. Ты ещё не знаешь, насколько он может быть жестоким и страшным, насколько несправедливым…

Потому что, когда ты это понимаешь, ты в тот же миг становишься взрослым.

Тяжело вздыхаю.

Ладно уж, не будем терять время. Алиан Вартас в этом городе и на этот раз я не дам ему уйти! Во что бы то ни стало.

***

Я помню день, когда впервые встретила его. Алиан Вартас. Человек, который дал мне всё, чем я когда-либо дорожила… а потом отнял это. Он был тем, кто разрушил мою жизнь.

Моим мужем.

Мы были так молоды, так наивны, два егеря, которые только-только завершили обучение в Приюте Валланда. Помню, как впервые увидела его лицо. Услышала его голос, который шептал мне слова, которые я никогда не смогу забыть.

— Нет никаких правил, любимая! Мы с тобой вольны делать всё, что захотим! Мы свободны! Мы — всемогущи!

Как это было прекрасно! Сражаться плечом к плечу, а потом проводить жаркие ночи в объятиях друг друга. Битва за битвой, победа за победой, мечта за мечтой…

А потом он взял и всё разрушил.

***

Это случилось ночью, в заброшенном доме буквально в паре кварталов от Стальной башни. Вартас обожает устраивать свои пыточные именно в таких местах.

Несчастная девочка успела выбежать на улицу, но сил ей хватило всего на пару шагов, настолько она была изранена и замучена. Во что превратилась комната лучше вовсе не знать.

Изо всех сил бью кулаком о стену, не закричать удаётся лишь усилием воли. Изверг снова оказался на шаг впереди, ускользнув из моих рук в последний момент.

— Ох, матерь моя дорогая, это ж надо было додуматься, — присвистнул позади меня городовой.

Ну конечно, формально это ведь гражданское дело. Похоже, снова придётся завести знакомую песню…

— Одно радует, по погибшей никто особенно горевать не будет, — неожиданно заявил парень в форме.

— Даже спасибо стоит сказать, что улицы от мусора прибрал, — его тощий напарник одобрительно фыркнул в усы.

Чувствую, как мои зубы начинают болеть. Да, погибшая была обычной проституткой, но это не даёт никому права так пренебрежительно…

— Эта девушка была чьей-то дочерью!

В глазах городовых появился страх. Я сама не заметила, как схватилась за меч.

— Обычная бытовуха, оформи как-нибудь и пойдем уже, пусть эта ненормальная тут копается, если хочет, — бросил напарнику страж порядка.

И на том спасибо.

***

Картина обычная, можно даже сказать привычная. Порой мне кажется, что я вижу его глазами. Знаю всё, что происходило тут накануне, понимаю, что он чувствовал, когда измывался над ней.

— Прошу вас, остановитесь!

Да, именно так и кричат его жертвы. Молят о пощаде, предлагают всё, что угодно, в надежде выторговать жизнь. Наивные дурочки, даже не догадываются, что Алиану не нужно ничего, кроме их крови. Он упивается их страданиями, наслаждается криками, когда клинок удар за ударом рассекает нежную плоть.

Вартас жесток. Он знает, как нужно бить жертву, чтобы та мучилась, но не погибла. Я много раз видела это — на каждой из убитых им были сотни мелких порезов. Таких, что рассекают плоть, но не задевают ни важных сосудов, ни органов…

— Сжальтесь, прошу…

Кровь. Кровь багряной рекой льётся на его пальцы. Тёплая, липкая кровь.

— Прошу вас…

Этот момент он любит больше всего. Когда жертва уже изранена, доведена до точки, что молит не о пощаде, а хотя бы о милосердии. Чтобы он прекратил её страдания. Когда всякой надежды уже нет.

— Бедняжка моя, — от приторности его голоса воротит. — Хочешь, подарю тебе жизнь?

Проклятый лицемер.

Делает вид что опускает, но на деле это его любимый момент. Ведь нет слаще зрелища, чем вид глаз, в которых на миг загорается огонёк надежды…

Она в ужасе кивает. Алиан с ухмылкой ослабляет путы и указывает на дверь.

— Иди, глупышка. Замок не заперт.

Она нерешительно делает шаг, потом другой. Не верит своему счастью, но чем ближе выход, тем больше она преисполняется верой, что кошмар окончен. Что она выберется на волю, сбежит из этого ужаса.

Силы в израненном теле хватает, чтобы повернуть ручку, открыть дверь…

— Обманул!

Клинок входит между лопаток и пронзает её грудь насквозь. Но нежно, чтобы не задеть сердце…

Нет для Алиана Вартаса мига слаще, чем тот, когда в жертве умирает надежда.

Чем подарить надежду… и тут же её отобрать.

***

Надо тщательно осмотреть место. Алиан азартен, он обожает играть со мной. Знает, что я иду по его следу и всегда оставляет подсказки, где появится в следующий раз.

Осматриваю разбросанные по полу вещи, в основном это обрывки одежды, перемазанные запекшейся кровью. Ещё тут полно мусора, что скопился за годы, пока дом пустовал, да и какие-то вещи хозяев, чудом уцелевшие от разграбления. Бесполезный хлам.

Пекло!

Нет, злоба в моём деле плохой помощник. Надо собраться мыслями и подумать. Я ведь знаю Вартаса лучше, чем кто бы то ни было, а значит и послание будет таким, что могу понять только я!

Взгляд сам собой упал на какой-то осколок, блеснувший под кроватью. Падаю на колени, тянусь…

Ай!

Просто кусок стекла. Довольно большой и очень острый. Достаточный, чтобы порезаться от одного неловкого касания. Солоноватая кровь заполняет мой рот, когда я пытаюсь зализать рану.

Это не обычная стекляшка, вот что я понимаю. Осколок Стеклянного моря.

Но каким образом тут оказалось стекло из Зейхейра? Вопрос риторический, ответ я знаю и так.

Ты не спрячешься от меня, Алиан Вартас! Ни на юге, ни на севере, нигде!

Похоже, мне вновь предстоит долгая дорога.

***

Понятия не имею, что нашло на Алиана, когда мы вернулись на отдых после очередной вылазки в больные земли. У нас была традиция — каждый раз идти на пристань, где он сделал мне предложение, и вновь объясняться друг другу в любви.

Но не в этот раз. Тогда Алиан сказал, что хочет немного побыть один.

Обычно егеря и вне командировок живут вместе, прямо в штабном навирете или в гостинице, что щедро откупает Гарнизон. Но мы всегда просили уединения, и капитан неизменно шёл нам навстречу, позволяя снять какой-нибудь домик или, на худой конец, квартиру. Иными словами, рядом никогда не было других Стальных, кроме нас.

Я помню день, когда не застала его дома. Зато там был кое-кто ещё. Девушка, совсем юная. Блондинка с глазами, голубыми, как небосвод. Среди людей такие редко встретишь, цвет больше характерный для эльфов-эррандельцев. И в этих прекрасных глазах застыли страх, боль и отчаяние, что бедняжка пережила перед смертью.

Он убил её прямо на нашем ложе. И не просто убил, а подверг немыслимым пыткам, упиваясь страданиями и наслаждаясь безмолвными криками — уж он позаботился, чтобы никто вокруг не услышал, что он творил.

Помню, как не могла поверить, что мой возлюбленный сотворил это с ней, но факты упорно твердили обратное. Я слишком хорошо знала его в бою и раны, нанесённые его рукой, узнаю из тысячи.

Когда Алиан стал таким? Когда храбрый и светлый человек превратился в кровожадное чудовище? А может быть оно всегда жило в нём, и я просто была слишком слепа?

В тот день началась моя охота. Словно гончая я взяла след и шла за ним, город за городом, страна за страной. Много раз Стальные пытались остановить меня, уговорить оставить охоту и вернуться в егеря, говорили, что я забыла долг. Забыла себя.

Пусть так. Но я не забыла его имя. Я не забыла его лицо. Я не забуду его никогда.

В конце концов, капитан оставил мне меч. Знак, что я вольна делать, что захочу.

А хочу я лишь одного — найти моего врага.

Я давно потеряла счёт годам, что прошли с того дня. Но я не остановлюсь, пока Алиан Вартас не умрёт.

***

— Да ладно? — уже второй раз за два дня комендант опешил настолько, что рухнул в кресло, которое жалобно скрипнуло от такого обращения.

Мужчина в зелёном кителе взглянул на него исподлобья. Примерно такой реакции он и ожидал. В конце концов, история и правда кажется дикой, особенно когда её рассказывают вот так, без подготовки.

— То есть никакого убийцы-предателя Алиана Вартаса нет? — комендант вытер вспотевший лоб кружевным платком.

— Убийца-предатель есть, и Алиан Вартас тоже есть, — спокойно объяснил «Садовник». — Только всё немного сложнее.

Служба внутренней безопасности существует, чтобы выявлять и наказывать изменников в рядах Стального гарнизона. К сожалению, без работы «Садовники» оставались редко: в городских дозорах регулярно заводились взяточники, а среди егерей нет-нет, да и появится кто-то, кому не писан устав. В большинстве случаев всё ограничивалось строгой беседой, выговором, в крайнем случае позорным изгнанием. Но бывали и тяжёлые случаи, когда шансов на прощение предатели не заслуживали.

Галия Равитт была как раз из таких.

«Садовник» достал из-за пазухи небольшую трубку, активировал знак на чаше и затянулся. Комендант уже собрался сделать ему замечание, но осёкся на полуслове.

— Обычно в Стальном гарнизоне не поощряют служебных романов, но для Галии Равитт и Алиана Вартасса сделали исключение, по личной просьбе их капитана, между прочим, — произнёс мужчина, выдохнув сизое облако, мигом заполнившее кабинет. — Эти двое были как две половинки одного целого, идеально дополняли друг друга. Преумножали достоинства и компенсировали недостатки. В отряде даже шутили, мол, их стоит считать одним воином, а не двумя. Так что, когда они полюбили друг друга и тайно обвенчались, ни у кого не возникло ни претензий, ни вопросов.

— А потом что-то случилось? — комендант, казалось, сам не понял, насколько наивно прозвучал вопрос.

Стальной в зелёном вновь приложился к трубке и несколько раз самозабвенно причмокнул, раскуривая тлеющие листья. Едкий дым неприятно обжёг язык, но «садовник» не обратил на это внимания. Он неглубоко затянулся, а затем выдохнул через нос.

— А что, по-вашему, могло случиться в молодой семье, комендант? — ответил Стальной вопросом на вопрос. — Когда оба супруга юны и красивы, полны энергии и каждый день ходят по краю, зная, что однажды один из них может не вернуться с задания.

— Измена…

«Садовник» ухмыльнулся.

— Понятия не имею, что было в башке у Вартаса, но однажды он где-то подцепил девчонку. Белокурую, голубоглазую, с точёной фигурой и отличной грудью. Ещё и весьма легкомысленную, влюбчивую…

На миг взгляд Стального затуманился, словно тот погрузился в далёкие воспоминания. Он тряхнул головой и, помрачнев ещё сильнее, продолжил:

— Не трудно догадаться, что очень быстро та девка оказалась в его постели. А потом снова, и снова… пока Алиан и Галия сражались с горвантами в больных землях, она послушно ждала парня в городе, чтобы при первой возможности вновь кинуться в его объятия. Уж не знаю, влюбилась ли она в него взаправду или имела корыстный интерес, но вот Вартас со временем стал сомневаться в себе. В своей любви к Галии…

— Тьфу ты, — комендант выглядел раздосадованным. — Я уж думал впрямь будет история, а тут просто пацан не научился ремень в штанах застёгивать!

Смесь в трубке снова покраснела.

— лучше и не скажешь, — вновь усмехнулся «садовник». — Дальше, думаю, всё и так понятно.

— А то! — перебил комендант. — Пришла, значит, Равитт домой, а там…

Он осёкся.

— А там её возлюбленный кувыркается на семейном ложе с какой-то девкой, — продолжил Стальной в зелёном. — Что конкретно случилось в тот миг, конечно, неизвестно. Но то, как Галия расправилась с девушкой, повергло в ужас даже бывалых егерей…

Комендант сглотнул.

— Но это только присказка, — «садовник» прищурился. — На следующее утро она заявила, что девушку убил Алиан. Учитывая, что тело парня так и не нашли, в её версию поначалу даже поверили. Что ещё страннее, в это поверила она сама и в какой-то момент объявила, что хочет уйти и лично покарать бывшего мужа.

— Так, постойте, но неужели её…

— Никто не пытался остановить? О, на её пути встал лично капитан! Он искренне надеялся вразумить Галию, рассказал ей, как всё было на самом деле. Даже обещал защитить от правосудия… да только без толку. Всё кончилось тем, что она убила его и забрала меч из лунной стали.

— Пекло! — комендант вскочил и схватился за остатки волос, но затем снова рухнул в кресло. — Пекло.

— Хуже всего то, комендант, что Галия Равитт искренне верит, что преследует Алиана. И в то, что именно он раз за разом убивает девушек, всегда оказываясь на шаг впереди неё.

— Что же нам делать?

«Садовник» вытряхнул пепел из трубки прямо на пол, а затем убрал её.

— Вам? Ничего, — мужчина поправил зелёный китель и пояс с ножнами. — Никто не знает, что взбредёт Галии в голову в следующий раз. Какой бесполезный мусор она примет за новую подсказку. Именно поэтому всё, что я могу, это идти по её следу в надежде, что однажды сумею разгадать, что творится у неё в голове. Или хотя бы догнать, чтобы не дать пролить ещё больше крови.

Комендант несколько секунд просто смотрел на «садовника», не решаясь нарушить тишину. И всё же кое-что не давало дозорному покоя.

— Если эта женщина так опасна и не особо скрывается, почему бы просто не объявить её предателем? Назвать преступницей, назначить цену за голову…

— А вот это, комендант, правильный вопрос!

«Садовник» многозначительно улыбнулся, отсалютовал и покинул кабинет.

— Разговор окончен! — бросил он вместо прощания.

***

В старом, разбитом зеркале, покрытом слоями пыли, грязи и гневных плевков, отразился усталый мужчина средних лет. На когда-то красивом лице залегли первые морщины, каштановые волосы тронула седина, а нос был свёрнут набок, словно однажды повстречался с чьим-то кулаком. Но самой заметной чертой лица был шрам, пересекающий левую глазницу сверху вниз, цепляя кожу на лбу и щеке. Прощальный подарок от жены в их последнюю встречу.

Мужчина скривился, воспоминания были не из приятных. Ведь тогда он в ужасе бежал, пока бывшая возлюбленная в приступе безумия кромсала несчастную девчонку…

Стальной тряхнул головой, ударив себя, для надёжности, по щеке. Он так и не нашёл в себе сил признаться в этом приступе трусости. Но он обязательно искупит вину!

Пальцы быстро пробежались по пуговицам зелёного кителя, пояс с подсумками и оружием занял своё место, а на плечи лёг такого же зелёного цвета плащ с серебристой окантовкой. Агент Службы внутренней безопасности Стального гарнизона Алиан Вартас был готов оставить Маарану и вновь отправиться в путь.

Молитва в темноте

Когда гаснет последний свет, темнота начинает слушать

Пролог

Терида

около 960 э.м.

— Ой.

Прозрачный цилиндр, наполненный оранжевой, маслянистой жидкостью выскользнул из потных пальцев и покатился в непроглядную темень вентиляционной шахты, подпрыгивая на редких наплывах ржавчины. Девушка, успевшая по пояс скрыться в чреве металлического канала, замерла на секунду, а затем заёрзала в панической попытке вылезти задом вперёд.

Никак.

— Застряла? — голос Ленара прозвучал грубее, чем хотелось.

— Нет… просто… тесно!

Она лягнула его в плечо, подавая знак. Ленар, стоявший на согнутых ногах, упёршись спиной в холодную стену технического коридора, из последних сил дёрнул её за ремень на талии. Арин выскользнула наружу, как пробка, едва не грохнувшись на бетонный пол. Характерного шипения из шахты пока не слышалось, и это был единственный хороший знак за весь вечер.

Он уже хотел отчитать девушку — два месяца подготовки, чертежи, слежка, подкуп, и всё летит к Пеклу из-за одной скользкой колбы! — но слова застряли в горле. Он увидел её лицо, широко распахнутые глаза, в которых читался чистый, животный ужас. Перед Арин явно промелькнули все двадцать лет жизни, и все они вели прямиком к виселице.

— Эй, не спать! — Ленар щёлкнул пальцами прямо перед носом, заставив её вздрогнуть. — Это только начало, не расслабляйся!

Взяв себя в руки, девушка кивнула и вытащила из-за пояса длинный щуп, неестественно блеснувший в свете Тысячи Лун. Ленар тоже приготовился, отсчитывая в уме последние мгновения перед тем, как сработает знак на колбе.

Расчёт, как всегда, оказался безупречен — ровно через семь секунд парой этажей ниже ослепительно сверкнула янтарного цвета вспышка, а затем по всему зданию Министерства Продовольствия взвыли сирены. Их мерзкое дребезжание, усиленное магическими резонаторами, тут же подхватили соседние корпуса. Издалека, снизу, донёсся нарастающий гул голосов и грохот десятков подкованных сапог по мраморным лестницам.

— Этот гад там что, армию нанял? — гневно оскалилась Арин, вскакивая на ноги.

— Работай, не отвлекайся! — Ленар уже не скрывал раздражения, выхватив из-за пазухи короткий самострел. Хлипкое оружие, собранное в подпольной мастерской Грязного квартала, никогда не вселяло в него уверенности. Он очень не хотел пускать его в ход, но был на это готов.

Девушка, отбросив страх, взяла короткий разбег и подпрыгнула, ухватившись руками за фрамугу вентиляционной решётки и, с тихим усилием, подтянулась, проявляя ту самую грацию, что всегда удивляла Ленара в таких, казалось бы, неподходящих моментах. Через мгновение она уже исчезла в тёмном прямоугольнике шахты.

Если его расчёты верны — а они всегда верны — то у неё есть ровно три минуты, чтобы пробежать по коридору налево, ещё раз налево, во вторую дверь справа… в личные покои министра. Пока охрана будет искать источник пожара и взломщиков на нижних этажах.

Ленар остался один в полумраке коридора, прислушиваясь к нарастающему хаосу. Воздух пах гарью и пылью, поднятыми магическим взрывом. Мерзкий звон сигнализации продолжал ввинчиваться в череп, который грозил вот-вот расколоться от него пополам. Ленар прислонился к стене, пытаясь замедлить бешеный ритм сердца. Он мысленно прокручивал план. Каждый шаг, каждую переменную. Всё было учтено. Всё, кроме дурацкой случайности. Кроме этой проклятой колбы.

Внезапно здание содрогнулось куда сильнее прежнего. Пол под ногами дрогнул и неестественно накренился. Ленар едва удержался на ногах. С потолка посыпалась бетонная крошка, а с улицы донёсся оглушительный грохот падающих камней. Пожар повредил конструкции? Или взорвалось ещё что-то? Нет, их план не подразумевал взрывов. По крайней мере, таких.

Он не знал, что хуже: что их план провалился, или наоборот, внезапно начал работать с чудовищным, непредусмотренным перебором.

Из вентиляционной шахты донёсся приглушённый крик. Женский. Не Арин. Потом — глухой удар и треск ломающегося дерева.

Ленар сжал рукоять самострела так, что кости побелели. Оставалось только ждать. И верить, что его расчёты не подведут в самый важный момент.

***

На расшитой золотом тахте возлежал очень полный мужчина в тёмно-синем халате. В одной руке он держал серебряный кубок, а другой поигрывал увесистым ключом на тонкой, но очень прочной цепочке. Казалось, его совершенно не беспокоит, что парой этажей ниже бушует пламя, а по всему зданию вовсю надрываются оповещатели.

— Какая радостная встреча! — воскликнул министр тонким, словно даже немного манерным голосом. — Что же ты здесь делаешь, сладенькая моя? Не помню, чтобы я посылал за тобой… но, несомненно, рад тебя видеть. Вина или сразу к делу?

На вид толстяк мог показаться слабым и даже безобидным — не до конца поседевшие волосы уже тронула плешь, а три подбородка смешно вздрагивали, когда он переводил дыхание почти перед каждой фразой. Но Арин отлично знала, что этот человек куда сильнее, чем хочет казаться. И уж точно гораздо умнее.

— Хотела устроить вам сюрприз, господин министр! — она выдавила неловкую улыбку.

Мужчина едва заметно кивнул кому-то за её спиной и тут же правую руку пронзила боль — кто-то заломил её за спину. Ещё немного, и кости точно не выдержат.

— Ах ты, — зашипела Арин и тут же взвизгнула, когда её схватили за волосы.

Второй охранник, подскочив, вырвал из ослабевших пальцев воровской щуп, а затем, безо всякой причины, со всей силы ударил под рёбра, отчего у девушки перехватило дыхание. Желание попытаться вырваться или отбиться второй рукой сразу пропало.

— Представляешь, я терпеть не могу смотреть на казни красивых девушек, — притворно сокрушался министр. — Но ты ведь и выбора мне не оставила, сама понимаешь. Незаконное проникновение, попытка обокрасть важное государственное лицо… поджог в конце концов. Уж не знаю, как у тебя получилось, но мне уже боязно представлять, в какой ущерб выльется твоя шалость. Боюсь, суд милости не проявит.

Арин закусила губу. Увидев это, толстяк едва заметно ухмыльнулся.

— …разве что ты покажешь себя хорошей девочкой, назвав мне подельников и заказчика, — он крякнул и поднялся, свесив ноги с края тахты. — И тогда я, так уж и быть, снова сделаю вид, что купился на твои прелести.

Жиртрест явно раскусил её с самого начала. С самых первых дней, когда она, изображая восхищённую простушку, фальшиво хихикала над его сальными шуточками и делано краснела, получая сомнительные комплименты. Иначе не объяснить, как министр, ещё пару дней назад во всеуслышание заявивший о поездке на восток, к Побережью, оказался в своих покоях. Да ещё и точно знал, что грабить его придёт именно Арин и никто иной.

Теперь всё встало на свои места.

— Всех сдам! — пообещала девушка, шаря глазами по комнате, пытаясь выцепить хоть что-то, что может помочь. — Поклянись, что отпустишь, и я…

— Ц-ц-ц! — министр погрозил пальцем толщиной со свиную сардельку. — Ты не в том положении, чтобы условия ставить, милая. Да и губки твои не для этого созданы…

Арин сморщилась, по телу прокатилась волна мурашек. Да, ей пришлось пойти на жертвы, чтобы подобраться к политику как можно ближе… гораздо ближе, чем хотелось бы. Но эту цену она с готовностью заплатила ради их сегодняшней вылазки. И теперь, когда планы рушились один за другим, судьба стать вечной наложницей борова показалась отвратительно-реальной. К горлу подкатил тошнотворный ком.

В этот же миг под ногами снова что-то рвануло. Пол дрогнул и покосился, а вид за окном внезапно накренился и начал съезжать в бок. С потолка посыпалась штукатурка крошка, дорогие один за другим с грохотом падали на паркет, брызгая во все стороны осколками витрин.

Арин почувствовала, как хватка стражников немного ослабла. Достаточно, чтобы извернуться и вырвать руку. Отпрянув, девушка что есть силы лягнула мужчину в грудь, повалив прямиком на напарника. Послышался хруст и глухой удар.

— Взять её! Взять! Убить! Застрелить! — завизжал толстяк, но было поздно.

Один из стражников, падая, ударился затылком об угол резного столика. Второй, хрипя, держался за горло. Между пальцами у него струилась алая кровь и торчал осколок стекла из осыпавшейся витрины.

Распрямившись, Арин шумно выдохнула, стараясь унять колотившееся в ужасе сердце. Она только что убила двух человек… не специально, конечно, но всё же. Пускай осознание этого пока таилось где-то на задворках разума, сохранять спокойствие было выше её сил.

Арин бросила быстрый взгляд сначала на министра, затем на сейф за его спиной, а затем и на ключ в толстых пальцах. Заметив это, мужчина недобро оскалился, показав пожелтевшие и раскрошенные от обилия сладостей зубы.

— Чуть не сдохла, а всё равно хочешь ограбить меня? — он несколько раз тяжело вздохнул. — Какая ж паскуда… тебя ж всё равно поймают! Уж мне-то поверь, я как выберусь отсюда, весь город переверну, из любой дыры достану! На куски…

Здание вновь тряхнуло, заставив Арин и толстяка пошатнуться. Но если девушка, балансируя руками, смогла устоять на ногах, то министр с хрюканьем плюхнулся ничком в пол.

Не теряя времени, воровка подскочила к мужчине и, выхватив из рук ключ, обмотала его цепь вокруг пухлой шеи. Глаза министра округлились, он явно пытался что-то прокричать, но из горла вырвался только жалобный хрип. Для надёжности, Арин упёрлась сапогом между лопаток.

«Где двое, там и третий», — пронеслось в голове.

Расправа не заняла много времени, но потребовала много сил — сугубо физических, никакой жалости к толстяку она не испытывала.

Переведя дыхание, девушка потянулась к ключу… а через полминуты комнату наполнила ругань, полная гнева и разочарования. Сейф оказался пуст.

***

Балконные двери распахнулись с такой силой, что массивная деревянная створка, сорвавшись с петли, с грохотом рухнула на плиточный пол. В облаке пыли и осколков стекла на Ленара выскочила Арин. В тот же миг, не раздумывая, почти рефлекторно, Ленар вскинул самострел. Из темноты за ней уже выныривали две фигуры в униформе министерской стражи. Прозвучали два сухих, лающих хлопка. Железные шарики, выброшенные из дула магией, нашли свои цели с пугающей точностью. Первый стражник, получив снаряд в горло, захрипел и рухнул на колени, судорожно хватая ртом воздух. Второй отлетел назад, хлопнувшись затылком о косяк двери, и затих.

— Оно у тебя?

— Нет!

— Чего?!

— Назад не пойду! — крикнула в ответ Арин, и в её глазах читалась не просто паника, а какой-то дикий, животный ужас, смешанный с отчаянием.

Ленар почувствовал, как под ногами словно открылся люк эшафота. Сердце замерло, а потом принялось колотиться с утроенной силой, выбивая в висках похоронную дробь. Весь его безупречный план, все риски, два трупа у его ног, всё его холодное расчётливое спокойствие рассыпалось в прах.

В себя его привёл новый, более мощный толчок. Где-то внизу, в основаниях здания, грохнуло так, что затрещали стены. По фасаду поползла паутина трещин. Похоже, пожар внизу добрался до очередной несущей колонны, а значит зданию оставались минуты, если не секунды.

Тряхнув головой, пытаясь отогнать накатившую тошноту от осознания полного провала, Ленар инстинктивно схватил девушку за талию и отступил к краю балкона. Где-то внизу, в трёх десятках метров под ними, в узком переулке, куда не доносился ещё гул толпы, их ждало спасение — заранее подготовленная система из формул гравитации и движения, выцарапанных на мостовой. Сложно, рискованно, нестабильно, но иного выхода не было.

— Ленар, прости, я…

— Позже, — отрезал он.

Ленар шагнул вперёд, увлекая её за собой в пустоту.

Несколько секунд падения показались вечностью. Ветер свистел в ушах, в лицо бил запах гари и пыли. Внизу стремительно приближалась грязная брусчатка переулка, усеянная обломками и мусором. Ленар судорожно сглотнул, молясь чтобы формулы сработали как надо.

И они сработали. Не с мягким шелестом, как предполагалось, а с резким, почти болезненным толчком. Невидимый купол упругого воздуха смягчил их падение, погасив скорость, а вторая серия знаков, активировавшись, толкнула вперёд, заставив кувырком прокатиться по земле. Они больно ударились о камни, но всё лучше, чем разбиться насмерть. Ленар отделался сбитыми локтями и коленями, Арин тяжело дышала, прижимая руку к ушибленному боку.

Позади них с оглушительным, всепоглощающим грохотом рухнула часть министерского корпуса. Земля содрогнулась, в воздух взметнулось облако пыли, дыма и кирпичной крошки, на мгновение поглотив всё вокруг и погасив даже свет Тысячи Лун. Их уши заложило, мир оглох.

Они лежали на холодном камне, тяжело дыша, едва способные осознать, что остались живы. Ценой того, что под обломками, наверняка, остались десятки других людей. Охранников, чиновников, слуг…

Ленар поднялся на ноги, отряхиваясь. Он протянул руку Арин, помог ей подняться. Она не смотрела на него, её взгляд был прикован к гигантскому облаку руин, из которого то и дело выбегали какие-то фигурки, похожие на обугленных насекомых.

— Бежим, — коротко бросил он, и его слово, прозвучавшее тихо на фоне всеобщего хаоса, было полновеснее любого крика.

Они скользнули в темноту ближайшей подворотни, оставив за спиной адский концерт сирен, криков и предсмертных стонов великого города Марсарта.

Глава 1

С восходом солнца Тысяча Лун обретала бледно-голубоватый цвет, порой сливаясь с плывущими облаками. Арин сидела в потёртом кресле и разглядывала небо сквозь дырку в потолке заброшенного склада, служившего им убежищем, не решаясь перевести взгляд на Ленара.

Он не злился и не рвал на себе волосы, после вчерашнего провала, и уж тем более не пытался выместить злость на подруге, хотя имел на это полное моральное право. Но в его спокойствии чувствовалось глубокое недовольство и… обида?

— И с чего мы вообще решили, что министр будет держать эту штуку в личном сейфе, а не сдаст на хранение или не спрячет в одном из имений в глубинке? — только и сказал Ленар в ответ на очередную попытку извиниться.

Парень склонился над кипой лежавших на столе бумаг и, кажется, зарычал. Добыть эти документы стоило немалых усилий, но теперь, когда всё пошло прахом, они казались не ценнее вчерашней газеты. Арин вздрогнула, когда лучший друг внезапно ударил по столешнице кулаком.

— Пекло! — выругался он, сбрасывая бумаги на пол. — Гори оно всё в Пекле!

Идея обокрасть министра продовольствия с самого начала была неудачной, но выбирать им с Арин не приходилось. В конце концов, Марсарт, столица Териды, не лучшее место для тех, кто не может похвастаться ни счётом в банке, ни благородным происхождением и, как следствие, полезными связями.

Грязный квартал так назывался не случайно. Дома там словно нарочно выстроили таким образом, что дым и чад от нескольких заводов поблизости всегда летели строго в окно жильцам, оседая на стёклах и стенах густым жирным слоем. И, будто этого казалось мало, периодически сверху ещё и прилетал всевозможный мусор — подарочки от соседей из домов побогаче, расположенных на утёсе.

Далеко не самое лучшее место, чтобы растить детей, но порой выбирать не приходится.

Их квартиры находились прямо одна над другой, разделённые двумя этажами. Впервые Ленар столкнулся с Арин, когда та сломя голову бежала во двор. Столкнулся буквально — девчонка врезалась в него, перепрыгнув сразу четыре ступеньки. Визгу и слёз тогда, конечно, было порядочно, но зато они с лихвой окупились впоследствии. Ведь в тот день началась их дружба.

— Нам придётся уехать, — наконец произнёс Ленар. — Лучше прямо сегодня и желательно подальше.

Девушка тяжело вздохнула. В детстве они любили забираться на крыши и смотреть сквозь дымку на огни Дворцовой площади. Самих зданий с такого расстояния, разумеется, видно не было, но их подсветка казалась столь яркой, что подсвечивала даже тучи на небе. Поговаривали, в центр настолько светло, что даже ночью не видно Тысячи Лун.

Давным-давно они пообещали друг другу, что однажды обязательно смогут поселиться там, среди красоты, света и роскоши. И вот теперь от мечты приходится отказаться.

— Думаешь, всё настолько плохо?

Парень взглянул ей в глаза.

— Мы с тобой своротили резиденцию министра, убили его самого, нескольких охранников и даже думать не хочу, скольких невинных похоронили заживо, — Ленар говорил это совершенно спокойно, будто не застрелил вчера двоих собственноручно. — И, если меня они ещё могли не заметить, уж ты точно примелькалась, пока находила подход к этому куску сала.

Арин покраснела и отвернулась. Хотя они сразу условились, что сблизиться с министром нужно было ради их общего счастья, далось это девушке с превеликим трудом. Да и Ленар, как бы он ни старался, не мог спрятать истинных эмоций, зная о том, чем лучшей подруге пришлось заниматься.

— А как же наши родители? — она вновь посмотрела на друга. — Мой папа, твои тётя и дядя? Как же Вилаин и ребята? Мы что, просто бросим их?

— Чем меньше они про нас знают, тем лучше для них же. Даже если городовые нагрянут, предъявить им будет нечего, — Ленар ещё раз посмотрел на бумаги. — А если успеем вот это всё властям подкинуть, то может и вовсе обойдётся… ублюдок дел на четыре виселицы наворотил.

— Да уж, одна петля такого борова бы точно не взяла, — попыталась усмехнуться Арин, но сразу умолкла.

Она подошла ближе и осторожно положила руку на его плечо. Ленар накрыл её пальцы своими и уже собирался что-то сказать, но его прервал оглушительный грохот.

— Бросайте оружие и боевые формулы! Встаньте на колени и, клянусь именем Закона, до суда вам гарантируют жизнь! — раздался голос, усиленный магическими знаками.

За стенами склада топали десятки ног, стрекотали заряжаемые самострелы.

— Пекло! — в один голос выругались друзья.

Ленар сгрёб в охапку все бумаги — те самые, что крали с таким трудом, надеясь шантажировать министра, — и сунул их в потрёпанную холщовую сумку. Теперь это был не ключ к богатству, а жалкая попытка оправдания. «Смотрите, он был плохой, мы хотели как лучше». Доказывать что-то городовым сейчас можно и не пытаться, слушать всё равно не будут. Документы могли бы сработать, попади они в нужные руки, но сейчас их, вероятно, просто сожгут. Тем более, приговор им двоим, скорее всего, уже вынесли безо всякого суда.

— Уйдём каналами? — дрожащим голосом предложила Арин.

Подземные стоки, коллекторы, технические ходы — старый, проверенный путь для быстрого и незаметного перемещения по городу, сейчас наверняка уже кишели городовыми. После того, что они с Ленаром вчера натворили, на их поиски подняли всех, кого только можно.

— Там всё наверняка перекрыли, — Ленар потёр виски, чувствуя, как накатывает волна холодной ярости.

— Может ещё не успели? — Арин с надеждой посмотрела в дальний угол, где под обломками ящиков и осыпавшейся кровлей прятался укромный лаз в давно забытую галерею.

Ленар взглянул ей в глаза, а затем протянул руку. Грохот у входа нарастал, слышался лязг металла — вероятно, выбивали дверь или раздвигали груду хлама, загромождавшую вход в их убежище. Они рванулись к лазу и нырнули проход, как пара испуганных кроликов в нору, в тот самый момент, когда главная дверь с грохотом вылетела с петель.

***

Они бежали по длинному, узкому коридору, полному спёртого воздуха и застарелой плесени. Под ногами хрустел битый кирпич и скрипели осколки стекла. Ленар тянул Арин за собой, почти не глядя под ноги, полагаясь на чутьё и отчаянную надежду, что этот лабиринт должен куда-то вести. Крики, топот, команды — всё это осталось позади, заглушаемое гулом в ушах и бешеным стуком сердца.

Очередной коридор закончился дверью, выбив которую друзья оказались внутри заброшенного цеха. Солнечный свет сюда почти не проникал, лишь редкие лучи, пробивавшиеся сквозь бреши в кровле, выхватывали из мрака груды непонятного хлама: сломанные станки, пустые бочки из-под масла, порванные конвейерные ленты, свисавшие с балок словно ленты мёртвой кожи.

Ленар чувствовал, как его ладони стали влажными, а на спине под потной курткой выступил холодный пот. Нервы были натянуты словно струны, в груди барабанным боем колотилось сердце. Он ждал окрика, свиста, выстрела в спину. Но позади оставалось всё также тихо, не считая шума с улицы, эхом отражавшегося в железных стенах.

Арин споткнулась о что-то мягкое и упала бы, не подхвати он её под локоть. Девушка обернулась и еле сдержала короткий вскрик: в луче света нежилась огромная, жирная крыса, которую она потревожила. Совершенно не пугаясь людей, крыса медленно поползла в сторону груды мусора, где, должно быть, таилась её нора. Это место давно принадлежало им, а не людям.

— Куда мы теперь? — выдохнула Арин, переводя дух.

— Прочь, — сквозь зубы процедил Ленар. — Просто прочь.

Они свернули за угол и упёрлись в тупик. Груда обвалившихся плит и арматуры наглухо перекрывала проход. Ловушка.

Ленар прислушался. С улицы всё ещё доносились крики и короткие команды, а ещё грохот ржавых створок. Городовые методично прочёсывали каждый угол и их появление тут было вопросом времени. Отчаяние, холодное и тошнотворное, подкатило к горлу. Парень прислонился к грязной, шершавой стене, и посмотрел на Арин. Её глаза в полумраке казались огромными, полными того же самого ужаса, как и вчера.

Он хотел сказать ей что-то, обнадёжить… но разве можно найти слова, зная, что по пятам идёт смерть?

И в этот момент его взгляд упал на пол. Под грудой мусора и щебня торчал край чугунного люка. Старого, ржавого, почти незаметного в грязи. Сердце Ленара ёкнуло. Авантюра. Безумие. Но другого шанса не было.

— Помоги! — бросил он, кидаясь к люку.

Вдвоём они вцепились пальцами в ржавые зазубрины и потянули изо всех сил. Металл скрипел, не поддаваясь, резал ладони. Совсем близко уже были слышны голоса: «Здесь! Тупик! Обыскать!»

Плюнув на всё, Ленар закричал, вложив в этот вопль всё отчаяние, боль и ярость. Люк с ужасным скрежетом поддался, откинувшись на ржавой петле. Из чёрного квадрата в полу ударил запах — затхлый, солёный, смесь стоячей воды и вековой гнили. Не технический коллектор, а что-то невообразимо старше. Возможно, даже не указанное на схемах.

Не раздумывая, Ленар столкнул Арин в непроглядную темень, услышав её короткий вскрик, и прыгнул следом. В этот самый миг крышка будто сама собой пришла в движение и с грохотом захлопнулась, отрезая обратный путь.

Падение оказалось недолгим — он шлёпнулся во что-то холодное, вязкое и невероятно вонючее. Вода? Грязь? Не важно.

Ленар поднялся, отплёвываясь от мерзкого привкуса, и нащупал в темноте руку Арин.

— Жива?

— К сожалению, — её голос дрожал, но в нём уже пробивались нотки истерического смеха.

***

Темнота была абсолютной, густой и тяжёлой, как смола. Она давила на глаза, заливала уши, проникала под одежду холодной, липкой влагой. Воздух казался густым и сладковато-прелым, с примесью запаха ржавчины и чего-то непонятного, но давно сгнившего. Под ногами хлюпала жижа, вязкая и илистая, цепляющая сапоги с каждым шагом.

— Где это мы? — прошептала Арин.

Её голос утонул в темное, не породив даже эха.

— Старые коллекторы, — ответил Ленар, стараясь говорить уверенно. — Очень старые. Древнее, чем Грязный квартал. Древнее, чем сам Марсарт, возможно.

Он достал из кармана светокристалл и наощупь провёл пальцем по вырезанным на грани знакам, активируя формулу. Свет вспыхнул, ослепив после полной темноты. Проморгавшись, Ленар и Арин увидели круглый тоннель, сложенный из массивных, почерневших от времени каменных блоков. Своды уходили ввысь, теряясь в паутине и тенях. Под ногами действительно была вода, чёрная и маслянистая, доходившая до щиколоток. По стенам струились слизистые потёки, а кое-где из трещин пробивались бледные сростки каких-то грибов на тонких ножках.

— О, Мелирион… — выдохнула Арин, озираясь с суеверным ужасом.

— Он нам не поможет, — буркнул Ленар, поворачивая кристалл, чтобы осмотреть оба направления тоннеля. Оба были одинаково тёмными и непредсказуемыми. — Двигаться надо, пока хвоста нет.

Он выбрал направление наугад, уверенно шагнув в тоннель, ведущий, как ему показалось, на север. Прочь из города. Они зашагали, нарушая вековую тишину мерзким хлюпаньем и тяжёлым дыханием. Свет кристалла прыгал по стенам, выхватывая из мрака то череп какого-то животного, то обрывки старой, истлевшей ткани, то полустертые знаки на стенах — не магические формулы, а какие-то странные геометрические символы, незнакомые Ленару.

Они шли, казалось, вечность. Время в подземелье потеряло всякий смысл. Кристалл начал меркнуть, его свет становился тусклым и неровным. Паника, холодная и цепкая, снова начала подбираться к горлу.

Только бы не заблудиться и не сгинуть в этих катакомбах…

— Смотри! — вдруг прошептала Арин, хватая его за руку.

Впереди, в конце тоннеля, виднелся слабый отсвет. Тусклый, сероватый, но определённо естественный.

Ленар и Арин почти побежали, спотыкаясь о невидимые под водой камни и не обращая внимания на хлёсткие удары свисающих корней по лицу. Свет становился ближе и ярче, пока тоннель не вывел к решётке. Старой, ржавой, местами прогнившей насквозь. Сквозь её прутья они увидели небо — всё ещё бледное, но уверенно набиравшее цвет, и склон каменного оврага, заваленный мусором.

С невероятным усилием, ломая ржавые прутья ногами и плечами, они выбрались наружу. Воздух, холодный и свежий, принёс запах дыма и далёких полей, показавшихся самыми сладкими ароматами на свете. Ленар и Арин упали на траву и какое-то время просто лежали, чувствуя спинами холодную землю, и глубоко дышали, глядя как на западе бледнеют последние звёзды.

Подземный тоннель вывел их к окраине Марсарта. Где-то позади возвышались дымящиеся трубы и силуэты роскошных районов на утёсах, перед ними расстилались бедняцкие предместья, а дальше — дорога, уходящая на запад, в сторону границы с больными землями.

Друзья переглянулись. Побег из города был лишь началом, но чего именно они пока и сами толком не понимали. Ленар и Арин стали беглецами в собственной стране и решение свалить из неё подальше показалось в тот момент очевидным.

Документы, собранные против министра, оказались не бесполезны. Среди кипы бумаг о злоупотреблениях Ленар нашёл несколько пропусков для контрабандистов, курсирующих между Теридой и вольными поселениями в больных землях. Маршруты, пароли, точки встреч.

Путь лежал на север, по проторенной, но оттого не менее опасной тропе. Идти пришлось ночами, а днём — прятаться в придорожных канавах, отсыпаться в заброшенных амбарах или под мостами. Ели то, что удавалось украсть с полей или купить в глухих деревушках на последние гроши, стараясь не привлекать внимания. Одежда, и без того небогатая, вскоре превратилась в лохмотья, а лица покрылись слоем дорожной пыли и грязи. Прежняя жизнь в Марсарте, с её мечтами о богатстве, казалась теперь нереальным, глупым сном.

На третьей неделе они вышли к казавшейся бескрайней равнине, пролегающей точно по границе между «цивилизованной» Теридой и «ничейной» территорией, потерянной после Третьей Эльфийской. Там, вдалеке, в серой дымке, уже угадывались очертания странных, искривлённых деревьев и заброшенных поселений — первые признаки больных земель. Заставы Стального гарнизона отсюда видно не было, но Ленар не сомневался, что вздумай они с Арин преодолеть эти километры пустоты пешком, люди и эльфы в синих плащах не заставят себя долго ждать.

Контакт министра, проводник, встретился им у ветхого, полуразрушенного барака, некогда бывшего частью лагеря снабжения. Тощий, с лицом, изъеденным оспой, и быстрыми, бегающими глазами, он молча осмотрел их с ног до головы, взял у Ленара последнюю купюру и кивком велел следовать за собой. Фургон, в котором они пересекали границу, трясся так, словно был готов развалиться в любой момент. Проводник вёл молча, лишь изредка покрикивая, чтобы пассажиры сидели смирно и не пытались выглянуть за борт.

В какой-то момент Ленар поймал его взгляд — холодный, оценивающий, лишённый всякой эмпатии. Взгляд человека, не раз перевозившего подобных им и который видел, как многие из них исчезали в тумане больных земель, чтобы никогда не вернуться.

Когда фургон сбросил скорость, остановившись в тени небольшого утёса, проводник просто махнул рукой в сторону нависавших впереди скрюченных, мёртвых деревьев.

— Добро пожаловать в Никуда, — хрипло бросил он с таким видом, будто выкидывал мусор. Не сказав больше ни слова, проводник активировал знаки и фургон, зашуршав колёсами, тронулся обратным путём, оставив пассажиров на произвол судьбы.

Ветер, дувший с севера, нёс с собой запах гари, окисленного металла и чего-то сладковато-гнилостного. Запах больных земель. Запах их будущего.

Глава 2

Дорога на север превратилась в бесконечный кошмар. С каждым шагом земля под ногами становилась всё более странной. Трава была одновременно жухлой и свежей, местами покрытой сероватым, маслянистым налётом. Деревья, ещё полвека назад тянувшие к небу зелёную листву, теперь стояли скрюченные, с облезлой корой и неестественно вывернутыми ветвями, словно застывшие в предсмертной агонии. Даже воздух казался гуще, словно пропитанным сладковато-гнилостным запахом, который щекотал ноздри и оставлял на языке металлический привкус.

Ленар и Арин шли вдоль едва заметной тропы, стараясь избегать подозрительно ярких, разноцветных луж, обходили странные участки земли, где почва пузырилась и шипела, выпуская клубы едкого пара. Один раз их чуть не придавило внезапным камнепадом — с ближайшего холма, изъеденного эрозией, скатилась глыба ржавого металла, оставив за собой глубокую борозду.

Через два дня пути они увидели дым. Не ровный столб, как из трубы, а клубящееся, беспокойное марево, поднимавшееся из-за гряды холмов. Стоило подняться чуть выше, как глазам открылся его источник — раскинувшееся между холмами небольшое поселение нелегалов, что вопреки любой логике и законами звали больные земли своим домом.

Свободные.

Городок, если это можно было так назвать, представлял собой жалкое, даже уродливое зрелище. Он раскинулся в низине, у подножия гигантского, полуразрушенного моста, некогда соединявшего два берега давно пересохшей реки. Строения словно собрали из всего, что попалось под руку: ржавых листов металла, гнилых досок, обломков кирпича, растянутого брезента и даже костей неведомых существ. Кривые улочки тонули в непролазной грязи, где копошились тощие собаки.

Воздух здесь не просто пах гнилью, а был изысканным коктейлем ароматов дешёвого самогона, жареной на углях крысятины, нечистот и совершенно специфического, чуть сладковатого запаха больных земель. Над всем этим висел гул голосов — хриплых, прокуренных, полных злобы и усталости.

Ленар и Арин стояли на краю поселения, чувствуя себя чужаками, сошедшими на неизведанную, враждебную землю. На них смотрели со всех сторон: из-за занавесок, тёмных проёмов дверей, из-за углов. Кто с любопытством, кто с вызовом, а кто и с неприкрытой враждебностью. Единственного, чего не было в этих взглядах — слабости. Слабость в больных землях означала неминуемую смерть.

— Ну что — хрипло выдохнула Арин, сжимая рукав Ленара, — вот и наш новый дом?

Они спустились, утопая по колено в вязкой грязи. Найти таверну оказалось просто — самое большое и самое шумное здание посёлка, над входом в которое висела вывеска из проржавевшего листа, с грубо нацарапанным изображением разбитого кувшина. «Последняя капля».

Войдя внутрь, они чуть не задохнулись. Воздух тут был ещё гуще, пропитанный запахом перегара, пота, дыма золотой ромашки и чего-то кислого. Полумрак помещения разгоняли только пара коптящих масляных ламп и тусклое сияние светокристалла в дальнем углу, который, похоже, использовался больше для счёта денег, чем для света.

Здесь собрался весь сброд больных земель. Усталые, закопчённые искатели утиля с пустыми глазами; щеголеватые, но потрёпанные авантюристы с дорогим, пусть и грязным оружием за поясом; угрюмые торговцы, ведущие тихие переговоры в тёмных углах; несколько женщин с потухшими взглядами, предлагавших единственное, что у них осталось. Ленар и Арин стояли у входа, прижавшись к стене, ощущая кожей взгляды десятков глаз. Среди них они силились встретить хоть один дружелюбный, но раз за разом натыкались лишь на усталость, цинизм и похабство.

Однако в этом болоте всё же удалось разглядеть тех, кто тоже явно не собирался задерживаться тут надолго.

Мужчина, сгорбившийся над почти пустой кружкой. Широкие плечи, некогда носившие мундир, теперь сутулились. Лицо, возможно когда-то благородное, теперь обрюзгло покрылось, щетиной и сетью красных прожилок. Но взгляд из-под нависших бровей всё ещё сохранил остроту, не потеряв бдительности даже сквозь пьяный дурман. Рядом с ним стоял внушительных размеров меч в потёртых ножнах. Спившийся воин походил на старого, больного медведя, загнанного в самую грязную берлогу.

Рядом с ним, словно яркий цветок на навозной куче, сидела девушка. Молодая, слишком молодая для этого места. С чистым лицом и широко распахнутыми, полными наивного, несгибаемого идеализма глазами — лет девятнадцать, не больше. Она была одета в поношенную, но чистую мантию странствующей жрицы. На шее у неё висел скромный символ Киарны, хранительницы Знаний. Девушка что-то живо говорила мужчине, который лишь мрачно хмыкал в ответ, не отрываясь от выпивки.

И третий в компании — белокурый эльф. Эрранделец, одетый с потрёпанным шиком: бархатный камзол, хоть и заношенный, щегольские штаны, обтягивавшие тощие ноги и сапоги с позолоченными пряжками. Заострённые уши то и дело вздрагивали, прислушиваясь к различным подозрительным звукам, а глаза цвета осенней лужи постоянно бегали по залу. На его губах играла лёгкая, уверенная улыбка торговца, чувствующего выгодную сделку.

Именно он первым заметил Ленара и Арин. Эльф что-то шепнул мужчине и тот лениво поднял голову, посмотрев на друзей тяжёлым, ничего не выражающим взглядом. А потом снова уткнулся кружку. Жрица же повернулась к ним, и на её лице появилось выражение искреннего, неподдельного сочувствия.

Эльф поднялся и лёгкой, почти танцующей походкой направился к Ленару и Арин, грациозно обходя лужи на полу. Его улыбка стала шире, обнажив ровные белые зубы.

— Новые лица в нашем скромном заведении, — произнёс он приятным, так непохожим на царивший вокруг гомон голосом. Он обвёл их обоих быстрым взглядом, задержавшись на грязной, но качественной одежде и остатках городской выправки. — Выглядите так, будто ищете не просто выпить, а… возможности. Я не ошибаюсь?

Ленар инстинктивно выдвинулся на полшага вперёд, заслонив собой Арин. Рука незаметно потянулась к рукояти ножа за поясом.

— Нам нужно просто перевести дух, — ответил он сухо, стараясь чтобы голос не дрожал от усталости и напряжения.

— О, в «Последней капле» дышится… особенно, — парировал эльф, легким движением руки указывая на задымлённое, вонючее пространство вокруг. — Пахнет свободой. И перегоревшим маслом. И ещё парой вещей, которые я бы не стал упоминать в присутствии дамы. — Он галантно кивнул Арин, и та машинально поднесла руку к вороту.

— Мы не ищем неприятностей, — твёрже сказал Ленар.

— А кто же их ищет? Они сами находят тех, кто бежит от них недостаточно быстро, — эрранделец философски вздохнул, но его глаза по-прежнему бегали по их лицам, считывая каждую эмоцию. — Вы бежите, это за версту видно. Из Териды, если не ошибаюсь? Марсарт, судя по одёжке. Неужели боитесь, что эти усатые городовые достанут даже здесь?

Ленар, сжав губы, промолчал. И это вышло красноречивее любого ответа.

— Расслабьтесь, друзья мои, — эльф раскинул руки в притворно-миролюбивом жесте. — Здесь все бегут от чего-то. От закона, от долгов, от прошлого. Это место собирает… интересные истории. И интересные возможности. Позвольте предложить вам выпить за новое знакомство? Мои спутники выглядят угрюмыми, но в них ещё теплится искра гостеприимства.

Он жестом пригласил их к столу. Жрица сразу же улыбнулась им тепло и по-детски непосредственно. Мужчина лишь исподлобья бросил на них тяжёлый, мутный взгляд и глухо пробормотал:

— Ещё голодных ртов привёл, вот уж чего не хватало.

— Не обращайте внимания на нашего угрюмыча, — прошептал эльф, пододвигая им два свободных табурета. — Он переживает, что святоша отдала последние деньги за какую-то гнилую книжку, а не за выпивку. Я — Фэалин. Этот бука — Кэрден, спившийся ублюдок. А это сияние доброты и света — сестра Вестра.

— Ленар. Это Арин, — коротко представился Ленар, садясь. Дерево табурета скрипнуло под его весом.

— Рад знакомству, Ленар, Арин, — Фэалин щёлкнул пальцами, и кривобокий трактирщик тут же подкатил с новой кружкой мутной жидкости для них и очередной для Кэрдена. — Так что привело таких явно городских пташек в наши негостеприимные края? Ищем славы, денег или просто хотим затеряться?

— Мы хотим выжить, — честно сказала Арин, её голос прозвучал хрипло после долгого молчания.

— Благородная цель! Самая распространённая тут, — Фэалин чокнулся с ней кружкой. — Но для выживания нужны ресурсы. А ресурсы, увы, не падают с неба. Если только вы не нашли артефакт, призывающий жареных кур, — он усмехнулся своей шутке. — Вам нужна работа. А мне, как ни странно, нужны руки. И ноги. И, возможно, слегка авантюрный склад ума.

Кэрден хрипло рассмеялся, впервые подняв голову. Его смех напоминал скрежет ржавых шестерён.

— Авантюрный? Скажи прямо — безбашенный. Или отчаянный. Или обречённый. Им это не подходит, эльф. Посмотри на них — городские котята. Сдохнут в первый же день.

— Мы справимся, — жёстко сказал Ленар, чувствуя, как закипает от этого презрительного тона.

— О! Видишь, Кэрден? Дух! — обрадовался Фэалин. — Я предлагаю вам простое дельце. Очень простое. Почти прогулка. Одна старая, забытая всеми точка на карте. Бывшая военная база Западной Ардии, если точнее. Заброшена после Второй Эльфийской. Там должны оставаться архивы, возможно, образцы старого оружия… всё, что не успели вывезти или забыли. Никакой магии плоти, никаких горвантов, — он посмотрел на их напряжённые лица. — Просто старый, пыльный склад. Мы идём, смотрим, берём что ценно и уходим. Делим всё поровну. Ну, почти поровну. Я, как организатор, беру скромные сорок процентов.

— И что там такого ценного? — с подозрением спросил Ленар.

— О, знание — сила, друг мой! Чертежи, формулы, карты… всё это пользуется спросом у определённых коллекционеров, если понимаешь о чём я. А некоторые железяки можно сдать на переплавку. Без риска, хорошая прибыль. Как думаете?

Ленар и Арин переглянулись. Затея пахла неприятностями, но она же казалась шансом. Шансом получить деньги, встать на ноги, может быть даже купить себе новые документы и уехать ещё дальше.

— Зачем вам мы? — спросила Арин, глядя на Кэрдена и Вестру. — И почему сами идёте туда?

— Потому что я очаровательный организатор, но не боец, — улыбнулся Фэалин. — Кэрден… хорошо знает местность и обеспечивает безопасность. А сестра Вестра ищет знания. Исторические артефакты, свитки… всё, что может пролить свет на прошлое и, возможно, помочь исцелить эти земли.

— Исцелить? — недоверчиво фыркнул Ленар.

— Всё можно исцелить, если приложить веру и труд. Даже самые больные раны, — Вестра впервые заговорила, её голос был тихим, но твёрдым. — Нужно только найти правильное лекарство.

Кэрден мрачно хмыкнул в свою кружку.

— Ладно, — Ленар выдохнул. — Мы в деле.

— Прекрасно! — Фэалин сиял. — Вот и славно. Выпьем же за удачное партнёрство! За новую страницу вашей истории!

Они чокнулись. Жидкость в кружках была отвратительной на вкус, но горела в горле, давая призрачное ощущение тепла и решимости. Ленар посмотрел на своих новых «союзников»: на расчётливого эльфа, на спившегося солдата и на наивную фанатичку. Он чувствовал, что ввязывается во что-то опасное, но страх быть пойманными теридианской стражей всё же пока перевешивал. Пока.

Глава 3

Путь к «старому складу» занял два дня. Два дня бесконечного, изматывающего перехода по выжженной, неестественной земле. Кэрден, вопреки своему пьяному виду, знал тропы великолепно. Он вёл их не самой короткой, но самой безопасной дорогой, обходя трясины с радужной плёнкой на поверхности, участки земли, испещрённые трещинами, из которых сочился едкий дым, и странные, застывшие словно стеклянные, ручьи.

Фэалин болтал без умолку, рассказывая байки о своих прошлых «делишках», щедро сдобренные явным вымыслом. Вестра шла молча, её глаза жадно впитывали каждую деталь уродливого пейзажа, словно она искала в нём скрытую красоту или знамение. Ленар и Арин тоже помалкивали, экономя силы и пытаясь привыкнуть к ощущению постоянной опасности, исходившей от самой земли.

На исходе второго дня они достигли цели. Сначала показался лишь странный, правильной формы холм на фоне перекошенных скал. Но по мере приближения стало ясно — это купол. Огромный, полузасыпанный землёй и поросший чахлой колючей растительностью, он напоминал гигантского мёртвого жука, застывшего в агонии. Сделанный из металла, некогда толстого и прочного, но теперь изъеденного ржавчиной до такой степени, что местами прогнил насквозь. По его поверхности змеились толстые шланги, давно пустые и оборванные.

— Встречайте, — провозгласил Фэалин с налётом дешёвой театральности, — «Узилище». Бывший опорный пункт Пятого Ардийского. Брошен, как и всё остальное, когда магия плоти сорвалась с поводка и Западная Ардия стала тем, чем стала.