Бесплатный фрагмент - Игра-мечта

Если путник, взбираясь на гору, слишком занят каждым шагом и забывает сверяться с путеводной звездой, он рискует ее потерять и сбиться с пути.

Антуан де Сент-Экзюпери

Самый медлительный человек окажется далеко впереди самого быстрого, если первый в отличие от второго преследует свою цель в жизни.

Неизвестный автор

---

I

Андрей обычно вспоминал сновидение в утренней полудремоте. Свет проникал сквозь частокол ресниц вместе с пением петухов, но сила нового дня еще не могла вытеснить из головы тени ночных приключений. Он опять забивал девять «девяток» в ворота противника под овации трибун и на радость своим товарищам по команде. Ребята наваливались на него, обнимая и прыгая, как в финале Лиги Чемпионов. Андрей никак не мог понять, почему во сне правила игры менялись: никогда на настоящем поле никто и ни за что не позволил бы ему пробить два пенальти подряд. Это была его самая большая мечта: попасть девять раз из девяти в «паутину» ворот. Такое не удавалось никому, за исключением, может быть, великих футболистов.

После невероятной удачи на травяном поле, возникала тут же вторая история. Он вдруг оказывался у себя во дворе и одним взглядом поднимал безо всяких усилий стройматериалы на второй этаж их нового, строящегося дома. Белые котельцы один за другим поднимались с заднего двора и плавно опускались в ровные ряды, словно управляемый игрушечный вертолет, на бетонное покрытие. За ними следовала, как Баба-Яга на метле, бетономешалка, потом гладкие бордовые цементные мешки и все, что отец хранил в гараже для строительства… Он, наконец, проснулся и услышал, как отец возится с живностью. Мальчик выскочил из теплой постели и, сутулясь от утренней прохлады, выбежал во двор. Андрей потянул за тяжелые двери гаража. Стройматериалы были на месте. Папа уже второй месяц никак не мог нанять рабочих, чтобы те подняли, как он говорил, «эту дрянь» наверх. А мама не высылала ему долгое время деньги из далекой заграницы. Там были свои трудности. Когда он вернулся в дом, на кухне закипал чайник, а на столе лежали помидоры и овечья брынза. Папа спешил на работу.

Андрею хотелось с кем-нибудь поделиться своими ощущениями от сна и он бросился наугад по сельским улицам в поисках товарищей.

— Андрей! — по ту сторону шоссе его окликнул Пегий, тренер футбольной школы. — Куда так рано?

Андрей помедлил с ответом:

— Вы не знаете, когда начнутся тренировки?

В футбольной школе поговаривали, что Пегий вот-вот должен уехать. Было не совсем понятно, когда должен уехать учитель. Жил он со своими родителями в Нью-Йорке, откуда приехал поиграть в «европейский футбол» в нашей высшей лиге. Потом из-за травмы голени остался учить футболу сельских ребятишек. Родом он был то ли из Мексики, то ли из Перу, и его сокровенным желанием было попасть в одну из этих стран и поиграть за хорошую южноамериканскую команду.

— Тренировки? Скоро.

— Как ваша нога, господин тренер?

Они называли его тренером, хотя Пегий в школе занимался только отбором талантливых пацанов. Он также встречался один раз в неделю со старшими группами и беседовал с ними о психологии, но о чем он там им рассказывал, взрослые футболисты говорили с неохотой или отшучивались.

— Ну что, пойдем присядем… — сказал Пегий, вглядываясь в карие глаза Андрея. — Что там у тебя? — улыбнулся тренер.

Они сели на узкую лавку возле лицея.

— Да… даже не знаю, как начать… — почесал затылок Андрей. И он рассказал, как сумел, о повторяющихся снах, о своей мечте и том, что правила игры в сновидениях совсем другие. Он также спросил учителя, почему во сне ему так легко все удается, а на поле и дома всё намного сложнее, а иногда вообще ничего не получается.

Пегий посмотрел в сторону горы Родна и монастыря. Андрей в первый раз смог так близко разглядеть учителя. Он не был негром, как шепотом его называли некоторые. У него были большие синие глаза, а кожа — кофейного цвета, как у знаменитых южноамериканских футболистов. Он был модно подстрижен. Прядь окрашенных белых волос выделялась на черных как смоль волосах и свисала на лоб. Из-за этой проседи он и получил кличку Пегий. Так наши предки называли лошадей темной масти с белой звездой во лбу.

— Ты не поверишь, — начал учитель, — но нет разницы между сном и реальностью, иначе говоря, то, что происходит с тобой ночью в сновидениях, это не плод твоего воображения.

— Как это? — длинные ресницы Андрея задрожали от волнения, как крылья бабочки, а едва заметные веснушки, рассыпанные вокруг курносого носа, вдруг проступили ясными коричневыми точками.

— Сновидения — это не придуманные тобой ночные мультики, — продолжал Пегий, — а просто другая сторона действительности, другая сторона мира, в котором ты иногда путешествуешь в темное время суток и действительно творишь то, что тебе вспоминается утром.

— Как это? — переспросил Андрей, и ему не было стыдно, как это обычно бывало в лицее, за повторение вопроса, который учителя называли «дурацким».

— Как тебе объяснить… Ты действительно хотел бы забивать голы, как во сне, — девять «девятин»? — Учитель внимательно посмотрел на него. — Ты на самом деле хочешь помочь родителям достроить дом?

Пегий улыбнулся.

— Если это не пустые слова, а настоящая мечта, то в этом нет ничего сложного… Нет ничего невозможного, всякая настоящая мечта становится действительностью. Главное выбрать. Что ты выбираешь, то и получаешь…

Конечно, он хотел быть великим футболистом, чтобы им гордились все болельщики мира. Конечно, он хотел, чтобы у них был новый красивый дом. Тогда мама вернется домой и ей не нужно будет больше зарабатывать «длинные деньги» на чужбине.

Андрей ничего не смог ответить. Да и что бы он мог ответить… Никогда еще в его небогатой событиями жизни, ни в школе, ни дома, ни даже в самых крутых фильмах, никто не обещал научить, как осуществить мечту. Ему говорили: учись хорошо, будь прилежным, не дерись, не пачкай одежду, и всякие такие правила, которые должны были сделать его примерным взрослым. Но никто толком не объяснял, как связана хорошая учеба и хорошее поведение с тем, кем он хотел стать в жизни.

А вы меня того, не разыгрываете? — нашелся Андрей. — Может, это просто какая-то игра, в которую вы играете с футболистами старших групп, — спросил раскрасневшийся от неожиданной смелости мальчик.

— Ну, это можно назвать игрой, но нельзя назвать розыгрышем, — ответил Пегий. — Чтобы долго не гадать, давай сразу и начнем. Ты во сколько просыпаешься?

— Отец меня будит в семь…

— А раньше сможешь?

— Смогу, — с уверенностью сказал Андрей.

— Я буду ждать тебя у окна. Не закрывай на ночь форточку, но хорошо укройся, ночи уже холодные…

Андрей долго ворочался в постели и не мог заснуть. Мальчик то включал, то выключал маленький телевизор, который отец разрешал ему смотреть до десяти. Он вдруг испугался, что сквозняк захлопнет форточку, и он не сдержит данное учителю обещание. Андрей включил свет, отыскал в тумбочке кусок про- волоки и привязал ручку форточки к трубе отопления. Он выключил свет, закутался в теплое одеяло и повернулся набок.

Мальчик проснулся то ли от жужжания мухи, то ли от фырканья какого-то животного. Луна садилась за гору Родна, а назойливая муха билась в окно рядом с форточкой, каждый раз промахиваясь. Кто-то еще раз просопел в саду, но уже не очень громко, словно боясь испугать мальчика. Андрей встал и засветил экран мобильника. До сигнала подъема оставалось минут пять. Вдруг окно заслонила большая тень, а потом появилось фыркающее четвероногое животное. Резвый конь с золотящейся в лунном свете шерстью ткнулся мордой в стекло и шепнул: «Ну что, помчались?» Только сейчас Андрей заметил белую звезду на лбу сильного животного:

— Пегий?!

Он открыл окно и обнял коня за шею.

— Ты приготовил то, о чем мы договаривались?

Андрей быстро полез под кровать, достал школьный рюкзак и шагнул в ночь.

Они переехали мост через речку и пошли дорогой в гору, к монастырю.

— Я попробую тебе рассказать о том, что такое мечта, о ее пути от рождения до осуществления.

Андрей прильнул к гриве лошади.

— Слушай и не оглядывайся по сторонам, ничего не бойся, просто иди к цели. Сегодня наша цель — монастырский родник.

Распятие за поворотом показалось мальчику всадником с поднятым над головой мечом. Шорох в кукурузном поле сжал его сердце, а трансформатор у края села глянул на него сердитым взглядом киборга. Каждый раз при мнимой опасности Андрей зарывался головой в гриву и прижимался к телу лошади.

— Самый опасный враг — это твой ум, — сказал учитель. — Это он бог весть что выдумывает, ищет сравнения и находит ложные решения. Доверься сердцу, а голова пусть отдыхает.

— Слезай!

Они уже были у родника, в пятидесяти шагах от стены монастыря. Светало, и бледно-серое небо над горой стало наполняться еле уловимыми красками. К сочившейся влаге вели три каменные ступени, а над ними возвышался деревянный шалаш с черепичной крышей.

— Возьми флягу для воды, а я сейчас…

На правом, взмокшем от пота боку лошади Андрей нашел в кожаной сумке пятилитровую бутыль в камышовом переплете. Пегий зашагал к монастырской калитке.

Андрей подставил флягу под нержавеющую трубу, которая выходила из обложенной плиткой горной стены. Вода лилась медленно, и мальчик успел спросить себя, почему бутыль в переплете и зачем Пегому понадобилось в монастырь.

— Ой! — удивился Андрей неожиданному превращению Пегого.

Учитель держал в руке горстку свечного воска.

— Для чего это?

— В церкви сейчас тихо. Даже святые спят. Именно в это время из родника течет живая вода. Ты набрал?

Они сели неподалеку от родника на траву под самой горой. Земля была холодной. Над Родной занималась заря. Пегий предложил мальчику попробовать первым живой воды. С некоторым волнением Андрей сделал несколько глотков. Прохладная жидкость была приятной на вкус и слегка пощипывала язык. Потом флягу взял учитель. Он пил долго, затем налил воды в ладонь и смыл усталость с лица.

— Подождем, — сказал учитель, — это же живая вода…

Иногда, по праздникам, отец подносил Андрею рюмочку красного домашнего вина, и он выпивал ее с осторожностью, так как в школе строго запрещали делать это. Но отец повторял мудрость деда: в меру все впрок. Андрей почувствовал вдруг ту же мутную теплоту, которая исходила всякий раз от задетого вином желудка и медленно распространялась по всему телу.

Они легли на землю и увидели огромное небо.

— У тебя есть айфон? — спросил Пегий.

— Был… — ответил Андрей.

— Сейчас мы постараемся приблизить небо, — сказал учитель.

Небо стало близким, на расстоянии протянутой руки. Учитель ткнул пальцем в небо, и на экране по явилась картинка: Пегий и Андрей, лежащие на траве возле монастырского родника, у подножья горы Родна.

— Это работает как зеркало? — спросил мальчик.

— Вроде того. В этом зеркале можно увидеть всё и даже то, ради чего мы пришли сюда.

На экране высветилась живая картинка с Андреем в форме футболиста на зеленой лужайке. Учитель полистал пальцем, и на экране появилось черно-белое изображение повзрослевшего Андрея.

— Полистай, помечтай! — сказал учитель.

Андрей поймал изображение их строящегося дома. Потом полистал и увидел уже их новый дом и родителей у порога. Стал листать обратно и увидел картинку двухгодичной давности: они с мамой гуляют в зоопарке, у нее в руках букет полевых цветов, а у него — шоколадное эскимо. Потом стал листать вперед и опять увидел себя, совсем взрослым, на каком-то футбольном поле.

— Ну как, понял? — спросил учитель.

— Назад картинки в цвете, вперед — черно-белые…

Назад — это прошлое — то, что ты уже видел и знаешь. Будущее — это по большой части неизвестное. Но там, за небом, за зеркалом, по ту сторону нашего мира находится, что было, есть и будет. Всё, что может случиться с каждым. Все твои варианты жизни и всё, что тебе нужно.