Бесплатный фрагмент - И увидишь ты то, чего нет

Предисловие

Эта книга написана на базе киносценария. В 2015м году у меня возникла идея снять квадрологию из разных по стилю короткометражек, привязанных друг к друг одним персонажем, а именно — Киром Экклезиастовым. Это мой давний и любимый литературный персонаж: чудаковатый и неспокойный поэт, фактически мой автопортрет, в котором я воплотил все свои положительные и отрицательные стороны в намеренно гиперболизированном, комичном виде. Кому интересно, можете найти у меня на сайте lyngaur.kroogi.com повесть-сказку «Жизнь и удивительные сновидения Кира Экклезиастова», или — там же и на десятке книжных интернет-магазинов — сборник «Шесть пассажиров», куда эта сказка вошла.

В общем суть в том, что реализовать запланированные кинопроекты у меня не вышло ни в следующем 2016м, ни, тем более, в последующие годы усугубившегося кризиса. А так как истории неплохие — и вполне самодостаточные, хоть и являются частями квадрологии, — в начале 2020го пришла идея переработать один из сценариев и сделать из него книгу. И, как только я начал писать, грянула коронавирусная истерия, внёсшая полную неизвестность в нашу дальнейшую жизнь и спутавшая планы… Более, чем на полгода я оставил работу над книгой… Реальность так круто переменилась, что было непонятно, какой информационный базис ставить для истории, которая происходит летом. Как минимум тот факт, что герои идут в поход в горы, оказывался под крепким сомнением в обстоятельствах, когда нас заперли по домам на неизвестный период. В то жёсткое время я выпустил сборник злых, протестных стихов «Анархии знамя», и в целом, весь летний период, до осени, писал только стихи. И лишь где-то в октябре, приобретя электронную читалку и блютус-клавиатуру, плотно занялся недописанной прозаической работой, отодвинув поэзию на второй план. Ещё несколько месяцев заняла работа над иллюстрациями. Так же пришлось вносить некоторые изменения в историю из-за изменений в объективной реальности — «ремонт» парка Годлевского, превративший парк в пустырь и исключивший возможность, описанных в первом варианте, свиданий в нём главных героев.

Первичной базой для этой книги послужил сон. Тот самый сон-видение, который видит главный герой в самом начале. Я сразу же понял, что из этого нужно что-то создавать. Но, конечно же, строиться история начала позже. Девушка, с которой был связан этот сон, и с которой довольно скоро отношения завершились, стала первоосновой для образа Юли, но, в дальнейшем в ней отразились и другие девушки, и от части некоторые черты характера героини полностью вымышлены.

Во многом именно благодаря расставанию я твёрдо вознамерился тогда делать на базе того сна-кошмара кино и взялся за сценарий. Я как бы освободился от моральных обязательств в связи с её уходом… Но это вовсе не означает отсутствие уважения. Её память мне дорога. Тоже писательница, она оценила мой — сильно на любителя — гротескный стиль в имевшихся на тот момент работах («Сеня и Веня…", «Кир Экклезиастов…") и убедила меня начать публиковаться. До неё я лишь изредка некоторые стихи выставлял в ВК.

Собственно, все мои дамы сердца так или иначе содействовали моему росту, — как минимум внушаемым вдохновением…

Возвращаясь же собственно к книге, учитывая достаточно жёсткий сюжет, читатель может спросить, есть ли здесь какой-то элемент нравоучения. Отвечу, что, будучи основательным распиздяем — «морально-аморальным», — я едва ли могу давать вам уроки нравственности;) Там просто происходит то, что происходит, а я лишь описываю события. В прямом смысле описываю, поскольку, процентов на девяносто, строю свои произведения на личном опыте.

И ещё по поводу иллюстраций… внимательный, — или не очень, — читатель может с удивлением заметить, что ни на одной иллюстрации нет персонажей. Дело в том, что мне довольно сложно рисовать людей, да ещё и «из головы»… да ещё и много… да ещё и… если уж рисовать, то нельзя было бы игнорировать обширные сцены с обнажённой юной героиней, которые, как ни нарисуй, могут быть восприняты, как нарушающие соответствующие статьи УК. Поэтому решил ограничиться видовыми рисунками с собственных фотографий и абстракциями для моментов, мало поддающихся отображению.

Могу ещё сказать, что очень долго бился над названием. Изначальный вариант «Поход», хороший своей краткостью, совершенно не отображал всю суть истории. В итоге я остановил выбор на строке из моего стихотворения «Feed your head» (по мотивам песни Jefferson Airplane «White Rabbit») «И увидишь ты то, чего нет» тоже вариант не самый удачный на самом деле, хотя бы длиной своей, и сначала я думал использовать часть «То, чего нет», но такая конструкция не достаточно полно отображает концепцию книги. Поэтому пришлось, ради полноты смысла, пожертвовать краткостью.

Что касается иллюстрации на обложке… подозреваю, этот крестец будет вызывать недоумение, — почему, зачем… Отвечу: почему и зачем там женский крестец, вы узнаете, читая книгу. Почему вообще именно это изобразил? — Ну вот как-то так… явился мне этот образ, как квинтэссенция создаваемой истории ещё до момента, где он стал фигурировать в тексте, и когда я подошёл к написанию соответствующего момента, поразился, как удачно всё выстроилось (чувство, знакомое всем, кто творит… касается сознанием неведомого). Зелёный цвет тоже как-то вот так, сам, пришёл, проступая в тексте тут и там. И по ходу работы постоянно являясь мне в окружающей действительности, назойливо обращая на себя моё внимание. В частности, уж не помню, при каких обстоятельствах, в процессе работы над книгой, узнал о матча, и совсем недавно приобрёл этот чудесный зелёный чай. Рекомендую всем! Только не скупитесь! Выбирайте премиальный японский сорт Chi-on. Так, ладно, что-то я уже в рекламу ушёл…

Ну, думаю, всё сказал… даже более, чем стоило.

В общем приятного вам чтения! И зелёного настроения!

Глава первая

— Что это?.. Юля!

— Я… я не знаю, — дрожащим голосом отозвалась девушка.

Они разговаривали по скайпу… Она позвонила среди ночи… Страх… страх в её голосе, страх в её взгляде… Этот необъяснимый, липкий страх враз передался и ему, лишь только включилась связь. Что это был за страх? Что пугало? — Что-то в её доме, в её комнате… Что-то, сковавшее её и тянущееся к нему.

— Андрей! Я не могу уже! — сдавленным от ужаса голосом проговорила девушка, не в силах кричать.

Он чувствовал характерное отвратительное покалывание-вибрацию по всему телу, как от удара электрическим током. То, что чувствуешь, когда непосредственно сталкиваешься с потусторонним… То, что сковывает тело и душу…

В окне Скайпа была уже не она… было что-то безликое, бесформенное.

В ужасе, преодолевая болезненное отвращение, Андрей потянулся к кнопке включения… компьютер на выключался… ужас тянулся к нему. В отчаянии, отстранившись, он схватил мышку и швырнул в экран. Мышь пролетела насквозь, оставив на отключившемся чёрном экране расходящиеся круги, как на воде от брошенного камня.

Всё ещё пребывая в оцепенении ужаса, почувствовав, увидев периферийным зрением что-то справа от себя, он повернул голову… В комнате, перед ним стоял огромный чёрный пёс. Это зрелище было последней каплей для взъерошенной нервной системы парня…

Just like a seed I don’t know where to go,

Through dirt and shadow I grow,

I’m reaching light through the struggle…

Песня Авроры, стоявшая на Юлином номере, разбудила его утром.

Некоторое время он приходил в себя, осматриваясь, убеждаясь, что ночное видение было всего лишь кошмаром.

Повернулся, достал телефон.

— Да?

— Алло! Ты где?

— Ааа, — произвёл он, не понимая. — Дома я.

— Ты что, дрыхнешь ещё? Ну молодец! Давай быстро собирайся! Все тебя ждут!

В трубке, на заднем плане, послышались какие-то восклицания, смех.

— Постой! Ты о чём?

— Ты что? — в голосе девушки слышалось раздражение смешанное с обидой. — Мы же в поход идём!

— А… Что-то я забыл… — промямлил он. — Это сегодня что ли?

— Нет, завтра! — съязвила она. — Собирайся быстро!

— А… подожди! Ты мне ночью не звонила?

— Ночью? Я спала ночью! Что-то ты странный совсем… Давай, короче! По-быстрому!

Андрей положил телефон, тряхнул головой, отгоняя не проходящий ступор. Сел в постели, посмотрел на место, где ночью ему привиделся пёс — или что это было? Перевёл взгляд на открытый ноутбук и… сначала не понял, что не так… когда понял, вернулось тошнотворно-знакомое ощущение, поднимающее волосы и вызывающее панику. Мышка была не на своём законном месте — коврике… мышка лежала за экраном ноута. Он вспомнил тот бросок, расплывающиеся круги… Приблизился: экран цел, мышка же лежит, перевёрнутая, с обратной стороны.

Глава вторая

Друзья ждали Андрея на спортплощадке возле почты.

За два дня до этого они договорились о походе в горы.

Юля с отцом и братом приехали из Симеиза. Стас, — Мишин друг, — был алупкинцем и жил как раз в Новом районе. Андрею же нужно было километра три прошагать из Центра (старого района Алупки).

Взмыленный, запыхавшийся, успевший ещё по пути купить двухлитровку «Крымской», наш герой вынужден был ещё выслушать добрую порцию нелестных отзывов в своей адрес. Ещё бы! Ведь он задержал начало похода более, чем на час. Сергей Петрович — отец Юли — назвал его хроническим лентяем. Оно вроде как, на правах почти-тестя, не так уж и обидно. Но, учитывая мягко говоря преувеличенный характер замечания и то, что это было сказано перед его девушкой…

Девушка же, в добавление ко всему, вела себя подчёркнуто холодно.

Юле было обидно, что Андрей забыл и проспал… Как он мог забыть то, что касалось их двоих! Ей вспомнились слова Иры о том, что мужчинам доверять нельзя; мужчины, — даже самые лучшие — эгоистичные животные, превыше всего ставящие своего молодца.

Иру, конечно, можно было понять. Ревность!.. Как она плакала, когда узнала… как проклинала Андрея… В тот момент твёрдая позиция Юли, её яростная защита парня, угрозы порвать с Ирой, заставили ту утихнуть и смириться — смириться ли?..

И вот сейчас тот, кого она так обороняла, подвёл её, выставил её глупой перед родственниками. И даже ничего не мог возразить на их обидные замечания.

В таком расположении духа она пребывала, пока они поднимались к трассе; молчала, смотрела в сторону…

По зебре прошла последней, при этом увидев нечто… вернее это был некто… Из остановившейся у перехода машины, с пассажирского сиденья на неё смотрел какой-то странного вида мужчина. Длинные, выкрашенные в зелёный цвет, волосы, чёрная рубашка без рукавов, колючие карие глаза, вперившиеся в неё…

Кого-то он ей напоминал…

Из оцепенения её вывел голос брата:

— Юля! Ты что? Быстрее!..

— А, иду!

Андрей посмотрел подозрительно на неё и в след уезжающей машине.

— Кто там был?

— Кто? Никто! — резко ответила девушка.

И в кислом настроении влюблённые пошли вслед остальной компании узкой тропинкой через кладбище.

Кладбище на Питомнике… оно было новым, захоронения проводились с середины двадцатого века, но там вполне хватало достаточно красивых надгробий, памятников…

Андрей разглядывал могилы, мельком читал надписи, плетясь сзади, но стараясь всё таки не отстать…

Какое-то чувство тревоги, ощущение будто кто-то следит за ними закрадывалось в душу. Кто-то — или что-то — сродни тому, что явилось ночью… Стараясь не смотреть по сторонам, Андрей поспешил за остальными.

— Что ты какой-то, как… сам не свой сегодня? — обратилась к нему Юля, изучающе глядя на его побледневшее лицо. — Дай! — добавила, протянув руку к бутылке…

Оттаяв и воспрянув от её… чего-то подобного ласковой заботливости, он в смущении улыбнулся, передавая ей воду.

— Я… а… да всё нормально. — сбивчиво ответил.

— Ты уверен? — насмешливо приподняв бровь, спросила девушка.

Он промолчал, нахмурившись, и с полминуты они прошли в молчании.

К Андрею вернулось тревожное чувство слежки.

— Да что ты, как зашуганный весь? — не выдержала Юля. — Кого ты высматриваешь?

Андрею стало совсем неуютно от этого нетактичного замечания. Впереди Стас увлечённо рассказывал друзьям об очередной амурной победе, не стесняясь подробностями. Делал он это весьма громко, перекрывая музыку, звучащую из его же телефона. Андрея порой раздражал этот половой разбойник и меломан.

Тем временем кладбищенская часть похода подошла к концу, и они выбрались на Старое Севастопольское шоссе. При этом их шумную компанию добросовестно и от-души облаяли собаки с соседнего с кладбищем хоздвора.

Андрей наконец-то с облегчением вздохнул; до следующего подъёма было ещё метров пятьсот ровной, асфальтированной дороги и, самое главное, все эти могилы: имена, портреты почивающих в земле трупов остались позади.

Солнце светило и пекло со всей своей июльской щедростью. Впереди и справа, за виноградниками и лесом, возвышалась горная гряда, которую им сегодня предстояло одолеть.

— Может, расскажешь уже, что с тобой не так? — спросила Юля, видя, что он уже малость успокоился.

Андрей посмотрел на девушку, чувствуя ушедшую было на время нежность. Она была хороша. Она его очаровала уже давно — ещё будучи совсем юной — своей такой особой живостью и нескрываемой симпатией.

Её карие глаза прожигали насквозь, когда она смотрела ими с любовью и даже — просто с заботой, как сейчас.

Полгода назад у них начались отношения — неожиданно, спонтанно… Он просто купил ноутбук, заменив им старый, немощный комп, и по случаю приобретения, восстановил себя в ВК, — создал новую страницу взамен заблокированной «навсегда» старой, стал добавлять друзей, и тут нарисовалась она — с сообщением, что ей уже восемнадцать, с вопросом, не женился ли он ещё и с просьбой дать ей номер. Ну и как он мог ей отказать?

А спустя два месяца узнал, что он у неё не один. Конкурент — конкурентка уже пять лет, как владела сердцем Юленьки.

Информация эта тогда и взбесила и рассмешила и подстегнула чувственность его. Как бы там ни было, отношения их перестали быть ровными; горячность и импульсивность, перемежающаяся с периодами холода и апатии. Делить девушку с кем-то было невыносимо. К тому же эта кто-то внушала Андрею откровенное отвращение. Нет, он не был гомофобом. И уж тем более никогда не думал о розовых девушках плохо. Скорее наоборот… Но вот… девушки девушкам рознь. Ирина ему не понравилась сразу и основательно, хоть он её вживую никогда и не видел. Не понравилась такой, характерной для активных лесбиянок, мужеподобностью. Не то, чтоб это было уж так явно… скорее, ощущалось…

Но, в общем-то, по трезвому размышлению, он понимал, что причиной отвращения является ревность. Точно так же и Ирина относилась к нему, потому что ревновала… Потому что он такой — хрен с горы — пришёл и переманил её драгоценную Юленьку.

Да только сердце Юленькино принадлежало ему задолго до появления в её жизни Ирины. И это она — Ирина — пришла и переманила…

Все эти рассуждения-самокопания порой также озвучивались во время эксцентричных ссор, что не добавляло отношениям стабильности. Юля не могла бросить Ирину, но и Андрей ей тоже был нужен, — первый мужчина, вызвавший в ней волнение любви.

— Так и будешь молчать? — с досадой в голосе спросила Юля.

— Я… ночью… Я спрашивал тебя, не звонила ли…

— Эй, голубки! — перебил Андрея окрик Миши. — Вы так и будете плестись в хвосте? Мы такими темпами до вечера не дойдём!

Они уже подошли к улочке, серпантином идущей через мини-посёлочек к Еврейке (грунтовой дороге на Ай-Петри).

— Давайте-давайте! — бодро воскликнул Стас. — Шире шаг!

Андрей с Юлей на время прекратили беседу, ускорившись, чтоб не отстать от остальных.

Дорога — ещё пока асфальтированная — круто поднималась вверх, обрамлённая зарослями кизила.

— Лес… Вот, что нужно человеку! — заявил Сергей Петрович.

— Ром и кока-кола. — всё, что нужно звезде рок-н-ролла! — отозвался Стас.

— Рома с колой у нас нет, — усмехнувшись, отвечал Сергей Петрович, но водочкой зарядимся, как выйдем на плато.

— Ещё остались! — воскликнул Стас, указав на нарисованную краской стрелку-указатель в виде псилоцибинового гриба. — Вот они здесь заряжались по-взрослому!

— А что это? Спросила Юля, залюбовавшись грибочком с тонкой, волнообразно изогнутой ножкой. Этой ножкой и остроконечной шляпкой гриб походил на сперматозоид. Случайно ли? Все в мире жизнеутверждающие вещи подобны по форме…

— Транс-фест. — ответил за Стаса Андрей.

— Да, транс-фест! — в своей подорвано-бодрой манере подтвердил Стас. — Андрюха шарит!

— Где? Прямо здесь что ли? — недоумевала Юля.

— Да! А почему нет? Чуть повыше, на озере… Сейчас подойдём!.. Вон там поляна… на ней была построена сцена и данспол. — он указал вдаль рукой в фенечках.

— И не лень им было забираться так высоко! — проговорил Миша, отдуваясь. Дорога на этом участке имела наиболее сильный уклон.

— Маасквичи!.. — с особым выражением воскликнул Стас. — На машинах же! Не пешком они топали, как некоторые…

— «Некоторые» зато здоровее ваших маасквичей будут! — ответил Сергей Петрович.

— Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт! — весело продекламировал Стас. На телефоне у него как раз играла песня «Стаканы» Гребенщикова.

«Что-то его здесь слишком много!» — мысленно возмутился Андрей.

— Ты-то сам был на том фесте? — спросил он весельчака.

— А вот я-то сам не был, — вынужден был признать тот. — Работал я в те дни. Да и цена билетов — тысяча тугриков, — это было для меня занабто в 2015м! Весной!.. Байк-шоу, летом, в пик сезона, и то 500 стоило!

— Но, я уверен, ты был с ними душой! — с тонким сарказмом воскликнул Андрей..

Миша и Юля засмеялись; Юля при этом посмотрела на Андрея с таким особым выражением, чуть ли не восторженности.

Стас же оглянулся и, выдержав паузу, проговорил:

— Если у тебя есть желание побазарить о душе, я всегда к твоим услугам, парниша!

— Я предлагаю вам, столь душевным, унять душевный пыл и наслаждаться походом! — одёрнул намечающийся конфликт Сергей Петрович. И оставшиеся несколько десятков метров до озера друзья шли в молчании.

Глава третья

— О, вот это я понимаю!.. — первым подал голос Стас, лишь только они вышли к озеру — ну не мог он не быть первым! — Вот это круто! Давно это поставили?

Объектом бурных эмоций Стаса был истукан, представляющий собой некое славянское божество и выполненный из деревянного столба.

— Он тут уже года четыре стоит! — ответил Миша. — Не часто ты выбираешься в горы!

— Не часто… Ты же знаешь, брат, мне не до походов! С работы на работу!.. Однако этот лингам с глазами зачётный! Сфоткай меня с ним!

Миша, всегда благосклонно воспринимавший вызывающее поведение друга, взяв его телефон, начал удовлетворять эксгибиционистские наклонности не состоявшегося шоумена.

Юля с Андреем в это время подошли к кромке озера… Юля снимала на свой Кэнон плавающих уток. Последние, увидев обращённое на них внимание, и по привычке ассоциировавшие это внимание со стороны двуногих с кормлением, бодренько подплыли ближе. Было некуда деваться, и Юля достала из Мишиного рюкзака кусок хлеба…

Андрей, наблюдая это милое действо, не мог избавиться от сюрреалистического чувства тревоги; нечто пугающее содержало в себе всё: и это искусственное озерцо с мутно-жёлтой водой, под которой могло скрываться что-угодно, и эти утки — индо-утки с крупными далеко не симпатичными клювами, и идол, возле которого резвился Стас. Кому пришло в голову установить его здесь? Какое конкретно божество изображал идол? С какими свойствами?.. Или, что ещё хуже, изображение сделано «от фонаря» — как собирательный образ, и в этом случае он мог отображать-содержать в себе что угодно — от невинного ничего, до… об этом не хотелось думать…

— Ну что, мальчики-девочки! — Отдохнули, и надо двигаться дальше! — обратился к расслабившейся компании Сергей Петрович.

Двигались дальше уже через конкретный лес. Грунтовая дорога, начинавшаяся над Алупкой, серпантином шла над Симеизом, продвигаясь в северо-западном направлении, выходила на гору уже над Голубым Заливом. Дорога названа была, в честь проложившего её в начале двадцатого века инженера Жидова, Еврейкой.

Минут через десять начался выгоревший лес. В 2007м был большой пожар. Лес горел от Гаспры до Симеиза. Три дня его никто не тушил. Масштабы потерь были колоссальными. А виноватым назначили какого-то несчастного туриста, который якобы заблудился и разжёг костёр, чтоб его нашли.

Сейчас на месте пропавшего тогда соснового леса, сквозь бурелом гниющих стволов жизнь восстанавливалась в виде полтора-двухметровой растительности, представленной преимущественно лиственными: дубами, буками, и кустарниками ежевики, шиповника.

— Я бы нашу триперскую власть — по одному — связал руки-ноги и оставил здесь — принимать солнечные ванны… — горячо воскликнул Стас, повязывая бандану, чтоб защитить голову от солнца.

— Экий ты импульсивный! — ответил Сергей Петрович. — По-твоему они прям все виноваты? Сейчас состав-то другой! Да и в России мы давно! То была Украина.

— Ой, Украина-Россия! Перекривил старшего товарища Стас. — Что-то поменялось? Ведь те же рожи у руля!

— Ну почему? — возразил Миша. — Вон, в Ялте покойный мэр был — вообще с фамилией ненашенской.

— А, этот Имгрунт какой-то? Да, фамилия немецкая. Небось, был корефаном Грефа!.. — закончил, хохотнув.

— Ну насчёт этого я не в курсе, — засмеявшись ответил Миша.

— Зато сейчас бывшая директриса «Массандры». Помогла продать за копейки знаменитый на весь мир винзавод и, — вуаля, — сразу в дамках! Так что, процентов на восемьдесят всё те же!.. Это во-первых. А во-вторых… В России Сибирь горела, и не тушили! «Экономически неоправданно»… Помните кричалку: «Спасибо жителям Донбасса, за президента-фантомаса»? Так вот, что тогда, что теперь, что Украина, что Россия — всё одни и те же… гондурасы. И это эпидемия! Понимаете, Гондурасов не останавливают ни границы, ни санкции. Эта зараза передаётся денежно-мандатным путём. Зараза покруче коронавируса, под предлогом которого они нас, кстати, в том году держали под домашним арестом — сколько? — два месяца где-то. И потом этот масочный режим, бля!..

«Живописно вещает!» — подумал Андрей. «И ведь не поспоришь! Так по сути и есть.»

— А вот и не прав ты, брат! — возразил Сергей Петрович. — Так огульно всё в одну кучу…

— Нет, ты подожди!.. — остановил он шалопая рукой и встал. — Давайте передохнём!

Они как раз подошли к повороту на треть затенённому молоденькими дубками и шиповником. Сняв рюкзаки, устроились рядком на трухлявом бревне, попивая воду и выравнивая дыхание.

— Насчёт карантина, масок я в целом с тобой согласен, хоть и это не такая однозначная тема, и в других странах карантин до сих пор длится… Но вот ты говоришь, вся власть — подлецы, и ты бы, будь твоя воля, устроил над ними экзекуцию?

— Угу. Можно так интерпретировать… — покивал Стас.

— И кого взамен?.. Вот кто по-твоему должен заменить существующее руководство? Или ты не в курсе, что нам противостоит Запад?

Стас на это лишь улыбнулся.

— Улыбаешься? Да выключи ты эту шарманку!

— Ну окей! — скривившись, ответил Стас, достал телефон и остановил начавшуюся «I just want you» Оззи Осборна.

— Я тебе чего хочу донести: теперешняя власть России, какая бы она ни была, противостоит Западной экспансии, и Запад прилагает все усилия, чтоб свергнуть эту нашу власть. К примеру все оппозиционеры: Навальный, Собчак… работают на деньги Запада. И что, как ты думаешь, они хотят нашей стране? Добра? Что они будут делать, когда свергнут Путина?

— Ну хорошо! — сплюнув в пыль, ответил Стас. — Запад, Путин… все дела… Но почему наша такая правильная власть допускает такую вопиющую социальную несправедливость? Почему миллиардеры становятся богаче, а народу понижают зарплаты и повышают цены?

— А это, брат, потому что у нас не коммунизм, а капитализм. И при этом, капитализм бандитского разлива, сформировавшийся в девяностые годы, после развала СССР.

— Пенять на капитализм безликий, конечно, очень удобно! Но это не является ответом… и оправданием, почему его превосходительство Путин вместо того, чтоб, к примеру, наказать, снять с должности Германа Грефа, наградил его лично за… как там?.. «Развитие банковской сферы»!

— Ну, Греф, насколько знаю, и правда, грамотный финансист, и Сбербанк поднял на серьёзный уровень… Наказывать-то его за что?

— «Златоуст» и «Мрия» — не достаточный повод?.. — не выдержал Андрей.

— Вот! — с довольной миной добавил Стас. — А ещё «Мисхор»! Да он весь Южный Берег скупил!

— То есть тебе завидно, что он богатый? — осклабившись, спросил Сергей Петрович.

— Нет, мне не завидно. Меня БЕСИТ… что он богатый за мой счёт!..

— За твой?..

— За мой и миллионов россиян…

— Экак ты завернул! — с саркастичным восхищением воскликнул Сергей Петрович.

— Нет, а кого вы защищаете!? — встрял Андрей. — Или вы не знаете, что этот упырь заявлял?.. Что Крым — оккупированная территория и, поэтому, он не собирается открывать здесь отделения Сбербанка? Очень патриотично! Правда?

— Ага, и при этом скупать и монструозно перестраивать здесь санатории, захватывать зелёные зоны, и чужие участки и дома ему никакие оккупации-санкции не мешают! — добавил Стас.

Сергей Петрович молчал пристыженный, не имея, что возразить.

— Я считаю, богатых нужно ограничивать немного! — сказал Миша. — Облагать высокими налогами, запрещать приобретение крупных объектов — санаториев, заводов…

— Считать… — с вызовом начал Сергей Петрович, — Считать мы можем, что угодно!.. И… вы отнюдь не правы! Не защищаю я Грефа и прочих олигархов. Но, повторюсь, политико-экономический строй у нас в стране — КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ. И сложился он не сейчас. И мы вынуждены с этим мириться.

— А если я не хочу мириться?

— Тогда вперёд, на баррикады! И повторяй судьбу Украины!

— Классическая отговорка ура-патриотов — резюмировал Стас.

— Ну а что ты хотел? Мириться не хочешь — борись! Борись, но будь готов к плачевным последствиям.

— Да, где-то читал притчу… нарушил повисшую тишину Андрей. — О нищем израненном человеке, на котором сидели мухи… и добрый прохожий, прогнал мух, а нищий пожаловался, что тот зря это сделал — прогнал сытых мух, и вместо них налетят новые, голодные и будут жрать его с удвоенной силой… Вот! — заключил он. — Это к тому, что новые воры всегда голоднее и злее старых, заматеревших!

— Вот это ты правильно сказал!

— Ага, красиво! А простому человеку следует сидеть и сопеть в две дырочки, пока… заматеревшие жируют!.. — криво ухмыльнувшись, резюмировал Стас.

— Можно в одну дырочку… — хохотнув, ответил Сергей Петрович, чем заставил покраснеть и нахмуриться Юлю.

Однако Стас, проигнорировав шутку, повернулся к Андрею:

— Ты ж Сашку-сувенирщика знаешь?

— Какого именно?

— Да таких что, много!? Волков Саня. Длинноволосый такой, на восточной стороне дворца торговал.

— А, с разными восточными заморочками?.. Понял теперь… Только его там с прошлого года уже нет.

— Так а я что говорю? Торговал!.. Закрыл бизнес. Нерентабельно… Книги пишет, и кое-что зарабатывает на этом. Жену молоденькую заимел…

— Ну… а ты это к чему?

Сергей Петрович при этом поднялся в явной готовности идти дальше.

— Да я это к тому, что я вот всё ещё на сувенирах — и музон в Ялте же кручу, — и едва хватает на аренду, на шмотки по минимуму и кое-какое пропитание… За десять лет работы машину не могу купить! Вот он ваш капиталистический строй в масштабах отдельно взятой Алупки! Платёжеспособность народа упала ниже плинтуса на фоне жирующих олигархов. В добавок карантином добили многих, кто ещё держался. Сколько я потерял за те месяцы, это не передать! — закончил он, обращая последние слова к Сергею Петровичу.

— Идти надо! — сухо ответил тот.

— Красиво как! — воскликнула Юля, приостановившись и глядя на стены Ай-петринской гряды и скалу-останец Нишан-кая, которая теперь была по правую руку от них.

— Да… — улыбнувшись, согласился Андрей. — Ты ведь здесь впервые?

— Конечно! А с кем бы мне было ходить?..

— Ну… — с загадочной интонацией произвёл Андрей.

— Ты о чём?.. — хмуро спросила она.

— Ну брат-то ходил! — нашёлся он.

— Шанхай роуп-джамперы облюбовали кстати! — вклинился в разговор Стас. Куда ж без него?! — Каждый год прыгают с неё…

— Кто прыгает? — не поняла Юля.

— Роуп-джамперы!.. Прыгают, закрепившись на специальных пружинящих канатах…

— Что, с вершины что ли прыгают?

— Ну ясно дело, не с подножия! — усмехнувшись ответил Стас. — Видишь, на южной стороне вершина выдаётся вперёд!.. Там от вертикали градусов десять уклона. Поэтому там нет опасности удариться об стену, — когда нет ветра во всяком случае.

— Всё равно психи! — сделала вывод Юля.

Девушка, хоть в своём творчестве — она писала — подвергала свою героиню весьма неслабым приключениям, сама относилась с опаской к экстремальным видам спорта, и любовь Андрея к скалолазанию тоже не находила у неё отклика. Когда он рассказал ей, как развлекается, да ещё и без снаряжения — денег свободных никогда не было, — она посмотрела на него, как на не вполне адекватного; попросила, чтоб особо не рисковал, а лучше вообще забросил это.

— Ты прям, как мама, — он тогда сказал.

— Просто, мне нужен муж — живой и, желательно, целый, а не калека.

Всё время пути Андрей тяготился необходимостью обсудить с Юлей ночное видение-сон, но, во-первых, всё никак не представлялась возможность, во-вторых, он не знал, как собственно это всё изложить… и о чём спрашивать… Какого ответа ждать? Она должна была видеть то же, что и он? И в-третьих, он просто боялся — боялся оживлять в памяти ту жуть.

И признаться честно, жуть эта не отпускала. Лишь немного он отвлёкся на политический спор, и, по его окончании, чувство, что за ними кто-то следит, опять вернулось. За каждым поворотом, за каждым кустом, мёртвым деревом… любой шорох, треск…

Самым отвратительным было то, что чувство страха у него вызывала даже Юля. Он не мог отбросить то… что видел и ощущал ночью. Юля к тому кошмару была непричастна — твердил он себе, но…

Вообще сам этот поход казался чем-то… чем-то нереальным. Он не мог вспомнить, когда они договаривались — и договаривались ли вообще — о походе. Всё происходило как-то помимо его воли, помимо его активного участия. Будто это всё: Еврейка, Ай-Петри, Нишан-Кая… было продолжением сна. Того самого сна… Однако чувство усталости, камни под ногами, солнце…

Он протянул руку, взялся за веточку шиповника и надавил большим пальцем на шип… Острое чувство боли и выступившая кровь убедили его в реальности происходящего и вернули ясность ума.

«Хорошо. Но как мышка могла оказаться с обратной стороны монитора?» — задал он сам себе мысленный вопрос. — «Можно ли допустить, что я ночью как-то неосознанно переложил её туда и забыл об этом? Например, когда шёл в туалет… Но зачем бы мне было это делать?»

— Маловероятно! — произнёс он вслух.

— Что?

Юля смотрела на него с некоторым беспокойством.

Круто же он выглядел наверно: бледное, хмурое лицо… оглядывается то и дело, что-то высматривая…

— Я… я не знаю, как… Мне кое-что привиделось ночью.

— Приснилось в смысле?..

— Нет, привиделось… — возразил он, вспоминая мышку… — Я не знаю, как по-другому это назвать… Что это?.. — испуганно закончил он, оглянувшись назад.

До них доносился какой-то усиливающийся мерный шум.

— Машина едет! — воскликнул Стас.

Они отошли и встали рядком на обочине узенькой грунтовки. Через полминуты мимо них проехал уазик с весёлой компанией автотуристов.

— Ты чего такой шуганый? — тихо спросила Юля, когда они снова растянулись в длинную цепочку.

«Посмотрел бы я на тебя!..» — мысленно возмутился Андрей и встал на месте.

— Ну что? — с досадой в голосе спросила девушка.

— Ты звонила мне ночью? — хмуро спросил он.

— Ты уже спрашивал! — раздражённо крикнула Юля. — И думаю, это мне следует спросить тебя, с кем ты там ночью разговариваешь за моей спиной.

— Опа! Молодые ссорятся! — весело воскликнул Стас.

«Как же ты мне дорог!» — подумал Стас. — «шёл бы, продолжал свою тему!» (Стас до этого рассказывал Мише что-то про своих подружек, в который раз уж.) «И где ты их берёшь только при том, что такой малоимущий?»

— Стас! — вслух обратился Андрей.

— Агась…

— Вот жалуешься, что последний… огурец без соли доедаешь, и при этом вещаешь нам про девчонок…

— А тебе завидно? — ехидно усмехнувшись, спросил тот, глянув при этом на насупившуюся Юлю. — А, понимаю. — с деланым сочувствием — Разнообразия хочется?

Юля при этом буквально кипела гневом и молчала лишь потому, что ждала, что ответит Андрей.

— У меня всё хорошо. Ты не беспокойся! — ответил тот.

— Не, ну ты, если что, обращайся! Найдём тебе… утешение.

Юля до этого момента терпела. Но всё имеет предел.

— Я сейчас возьму камень и кому-то бо́шку пробью!

— Оу! — с иронией, но и с долей определённой опаски произнёс Стас. — Неужели мне?..

— Обоим! — гневно отрезала оскорблённая девушка.

Когда момент раздражения прошёл, Юле стало стыдно за этот эмоциональный всплеск. Но по-другому, будь к тому шанс, она бы не поступила. Существуют же какие-то пределы допустимого! Этот Стас грёбаный! Красопет, конечно, но ведёт себя по-хамски. И Андрей… мямля, если честно. Она задумалась, так ли он хорош, чтоб быть её парнем. Оживила в памяти те, самые первые, впечатления: он, такой красивый, стройный, голый по пояс, подтягивается на турнике, и она — катается на качелях… восхищённо смотрит и осторожно-невинно улыбается, осознавая, как он далёк от неё. Разве что полюбоваться, улыбнуться, сказать: «здравствуйте!»…

Позже, когда он чаще стал заниматься на той площадке и, поймав её взгляд, улыбаться в ответ, она поняла, что шансы у неё какие-то всё же есть. Юля оживила в памяти те мгновения: она катается на качелях, смотрит на него и видит его улыбку… и внутри всё поёт в такт движениям качели — вперёд-назад, вперёд-назад — почти то же наслаждение, что, много позже, при сексе с ним… Любовь — загадочная штука… проявляет себя в самых непредсказуемых вещах.

Нет, она не смогла бы бросить его… пусть и не идеального, не такого сказочного принца, каким он казался в детстве, но родного и дорогого ей вместе со всеми его мышами.

Она приблизилась к Андрею и поцеловала, ошарашив…

— Ты что, не доволен? — хмуро спросила, глядя на его недоумённое вытянутое лицо.

— Аа… Нет! То есть да! То есть, неожиданно это!

— Удовольствия и должны быть неожиданными! От этого они становятся только острее! — лукаво улыбнувшись, ответила Юля.

Он молча улыбнулся и, обняв, поцеловал девушку в ответ.

— Не отставать! — строго окрикнул их Сергей Петрович. Обмениваясь нежностями (и выясняя, какие удовольствия острее), влюблённые снова оказались в хвосте.

между тем горелый лес закончился. Ребята наконец-то вошли в зону больших роскошных сосен, дающих полноценную, столь желанную в жару, тень.

Глава четвёртая

Пройдя один виток серпантина, они остановились отдохнуть.

Юля, воспользовавшись минутой отдыха, пошла искать место, где возможно было бы справить нужду. Это было не так уж просто. Сосны-то были тут высоки и разлаписты, а вот подлесок — достаточно редок. Она пожалела, что не облегчилась раньше, когда они шли через горелый лес. Там-то кустов — хоть отбавляй! Пройдя не менее сорока метров вниз по склону, измаявшись, Юленька наконец зашла за дерево, приспустила джинсы, села и стала вкушать кайф опорожнения мочевого пузыря. Ветерок обдувал промежность, приятно холодя…

«Как это всё же классно делать на природе!» — подумала она, зажмурившись от удовольствия.

Она вспомнила, как отказала Андрею, когда тот попросил попи́сать на него… отказала, обозвав извращенцем. Она не смогла тогда признаться, что сама порой фантазировала о подобном. Фантазии, которые вызывали чувство стыда, вдруг были так просто высказаны возлюбленным…

«Надо будет попробовать это с ним!» — с улыбкой подумала она.

От блаженных мыслей/ощущений её отвлеки какие-то звуки… Кто-то приближался, бежал…

Юля быстро встала и натянула джинсы, как раз успев это сделать к моменту, когда бегущий оказался в поле зрения. И зрение, казалось, обманывало её. По лесу бежал тот самый странный чувак из такси. Длинные до плеч, крашеные в тёмно-зелёный цвет, волосы трепались на ветру. В чёрных стрейчевых джинсах и чёрной рубашке без рукавов… на стройном спортивном теле… Вызывающая внешность этого непонятного перса будто служила дополнением к ненормальности его появления. Странный мужик, перепрыгивая через камни и кусты, быстро добежал до места, где стояла Юля и спрятался за толстым стволом сосны… спрятался от того, кто бежал за ним.

Не зная, удивляться ей или бояться, стоя с раскрытым ртом, Юля посмотрела в сторону, откуда слышались топот и треск, но бегущего ещё не было видно, и она обернулась к спрятавшемуся за деревом. Тот, похоже только увидев девушку, подмигнул ей и приставил палец к губам. Кивнув, Юля обернулась влево и увидела… и едва удержалась на ногах. По следам спрятавшегося за деревом незнакомца бежал он сам… Юля тут же отогнала бредовую мысль… Близнец!.. Ну а как ещё объяснить? В точности такая же внешность: точно такой же наряд и цвет-длина треплющихся волос. Точно так же, уверенно преодолевая препятствия, преследователь достиг места, где скрывался беглец… «беглец-близнец» — промелькнула у неё мысль, вызвав неуместную улыбку, — и, не сбавляя скорости, побежал дальше. Первый же, улыбнувшись и послав ей воздушный поцелуй, выскочил из-за дерева и помчался, сломя голову, в обратную сторону. Однако он слишком поторопился… Преследователь, не успев далеко убежать, услышал позади треск, и, развернувшись, побежал за… беглецом-близнецом.

Всё произошедшее заняло какие-то две-три минуты. И ещё не меньше минуты Юля стояла, глядя вслед убежавшим фрикам.

Она наконец-то поняла, на кого похож —

похожи они… Нет, о внешней похожести здесь говорить было неуместно, хотя, как посмотреть… Грон. Её собственный демон. Демон, которого она изобрела-открыла… который был важным персонажем в её — ещё довольно сырых, но по-своему хороших, литературных работах — паре фентезийных повестей об одной и той же героине, в которой она воплощала себя, и одном и том же герое — Гроне, —

в котором… который был скорее собирательным образом идеального мужчины. И в котором отчасти, лишь отчасти был воплощён Андрей. Высокий, с длинными чёрными волосами, Грон… а вот Андрей не столь сильно отличался ростом, скорее средний, немного выше среднего… и волосы… волосы его когда-то были длинными и шикарными… тогда, когда… когда он и казался ей большим, просто потому что она была маленькая. Возможно, в этом была разгадка, и Грон всё же на сто процентов был списан с Андрея, — этого она не могла сказать с определённостью… вот, а волосы Андрей в последние годы длинными не носил: работа в охране требовала короткой стрижки… И схожесть с Гроном потерял почти полностью — с выстроенным в её сознании образом демона.

Когда она поделилась с Андреем своим литературным творчеством, он сначала порадовался и похвалил её, но потом… прочтя первую повесть, стал высказывать негатив в отношении её любимого героя. Это ведь мол демон! Это зло! Зачем ты пишешь о таком? И он там с тобой… с твоей героиней занимается сексом.

В общем опять тупая ревность лилась из него. Не к Ире, так к литературному персонажу. Сложно было с этим Андрюшей, и бросить его она не могла. А сейчас эти два чувака так живо напомнили ей её Грона. Полностью в чёрном… волосы, правда, зелёные, а не чёрные. Но судя по не особо юным лицам, — седые крашеные… А зачем мужчине — мужчинам — в такой дикий цвет волосы красить? Панки какие-то? Задумавшись, Юля решила, что, при всей ненормальности этих двух челов, они ей понравились. Нет, не так, чтоб вот прям то самое… понравились, как герои какого-нибудь аниме, или фильма — без привязки к живым реальным актёрам, например, как нравился ей Джек Воробей, в отрыве от актёра — Джонни Деппа. Или, как герои книги… Юля нахмурилась этой мысли, снова возвращающей её к её Грону. В таком случае, может, они ей показались? Настолько круто, чётко показались?.. И в такси?..

К поджидавшим её друзьям она вышла в полусомнамбулическом состоянии. У тех опять какой-то политический спор происходил.

— Так, ладно! Все в сборе, — двигаемся дальше! — прервал Сергей Петрович красноречие Стаса, приводившего доводы в пользу «истинной демократии», граничащей с анархией.

Через минут пять Юля решилась обратиться к Андрею:

— Слушай, ты помнишь того чувака в такси?

— А… в каком такси?..

— Блин! Когда мы переходили трассу, в машине сидел такой… с зелёными волосами.

— Тот, которым ты там любовалась? — с ехидцей спросил Андрей.

— Да! Любовалась, раздражённо ответила девушка.

Ревность Андрея её, порой, бесила. Нет, ревность, это, конечно, хорошо. Это показатель того, что человек не безразличен к тебе. Но когда это «небезразличие» лишено всяких оснований…

— Уже скоро родник! — бодро воскликнул Сергей Петрович. Друзья как раз проходили поворот на возвышенном участке, откуда открывался вид на Симеиз и Кацивели, и они задержались на пару минут, фотографируя и фотографируясь.

Андрей смотрел на Юлю с определённым беспокойством…

— Что ты хотела сказать по поводу того чела?

— Ничего. Забей.

Что она могла сказать? Что видела того в двух экземплярах?

Подойдя к роднику, она первая припала к воде… чистой свежестью и прохладой смывая эту… галлюцинацию, как она решила.

Площадка у родника была прекрасным местом для отдыха. Плотно затенённая обильной растительностью, представленной преимущественно кизилом и буком, она дарила прохладу и свежесть, коих так не хватало на открытых участках выгоревшего леса.

— Ну что, можно здесь привал устроить, или передохнём и дальше продолжим путь?

— Главное — не передо́хнуть! — съязвил Стас.

— Это мы всегда успеем! Дурное дело — не хитрое. — отвечал Сергей Петрович.

— А этот всё острит! — тихо воскликнула Юля, отходя в сторону вместе с Андреем.

— По-другому он не умеет. — ответил тот. Помолчал, кусая губу… Наконец, решившись, спросил:

— Ты что-то хотела рассказать?

— Пожалуй. — согласилась Юля. — Но… давай, сначала ты расскажешь, что там у тебя приключилось ночью?

— Это сложно описать…

— А ты постарайся!

— Ладно, — вздохнув, произнёс он и начал рассказывать девушке детали и — по возможности — ощущения…

Сергей Петрович и Стас при этом продолжали — в спокойном режиме — диспут о том, что есть зло и что благо для страны. Миша увлечённо собирал кизил; даже залез на дерево…

— Чесаться будешь, как чумной! — крикнул ему Стас. Дело в том, что листья и ветки кизила выделяют ядовитый сок, который вызывает раздражение и зуд. Такое защитное свойство растения…

— А тебе жалко что ли? — откликнулся Миша.

— Конечно жалко! Ты же мне друг, или хер собачий!?

Миша промолчал, явно задетый нелестным сравнением. Сергей Петрович что-то тихо и мрачно стал говорить Стасу, очевидно пытаясь внушить, что манеры того надо привести в более благообразный вид.

Юля внимательно выслушала рассказ Андрея.

— И ты, видя, что со мной происходит нечто ужасное, не нашёл ничего лучше, чем выключить ноут?

Андрею стало очень неловко… он и сам осознавал некую малодушность своего поступка — а был ли поступок? Ведь это был… типа сон?

— То была уже не ты. — возразил он осторожно. — И этот… я не могу передать, насколько отвратительный страх…

— Думаешь, если я молодая, то тупая? Я отлично понимаю, что за страх… Многие, у кого кто-то родной умер, такое ощущали. У меня бабушка умерла пять лет назад; и первое время часто так… приходила во сне. Три раза я прям обделалась в постель! — воскликнула Юля шёпотом. — Когда видишь… когда она стучится, и ты открываешь… сначала: «Ба, привет!» и тут же приходит осознание, что она умерла, и от неё — не от неё, от того, что под её видом пришло, — идёт как какое-то поле, которое тебя выкручивает… не даёт ни дышать, ни двигаться… — девушка задумалась, кусая губу — Помнишь, как в «Гостье из будущего» Полина пиратов парализовала? Вот это оно самое… Наглядно…

Андрей попытался сопоставить милое личико любимой с искажёнными фейсами космических пиратов и произвёл нервный смешок. — Прости! — тут же начал он, видя возмущённо-удивлённое выражение на любимом лице. — Я не знал, что ты видела этот фильм. Как бы не по возрасту он тебе.

— Опять возраст!? — не сдерживаясь, громко воскликнула Юля. — Когда ты пялился на меня малую, ты не думал про возраст?

— Так, у молодых опять брачные игры! — задорно воскликнул Стас, потирая руки.

Не обращая на того внимания, девушка продолжала, уже понизив тон:

— А фильм тот классный! Гениальный, я бы сказала, — независимо от того, когда он снят. Я надеюсь, с этим ты не будешь спорить? А то окажется, что я малость ошибалась в тебе.

«Просто огонь, а не девушка!» — мысленно произнёс очарованно-обескураженный парень. «Il n’y a pas de roses sans épines» (не бывает роз без шипов) — как говорят французы.

— Я не спорю, — улыбаясь произнёс он. — Но…

— Что «но»?

— Это всё немного разные вещи. Как минимум ты не умерла, чтоб так являться. И «Гостья…» другое это! Но ладно… Расскажи теперь ты!

Юленька немного помялась, сжимая недовольно губы.

— Хорошо. В общем я видела того чувака из такси здесь, в лесу. При этом… блин!.. Как это объяснить?

Глава пятая

В эту минуту на площадку пришёл новый персонаж. Худой парень в камуфляжном костюме и с большим туристическим рюкзаком, снимающий видео на фотоаппарат и тихо комментирующий своё видео. Андрей различил: «… мы пришли к роднику. Здесь часто бывает людно…»

— Эй, товарищ! Мы репортёров не вызывали!

— Не обращайте внимания! Это наш Стасик, — так будто это имя всё объясняло, сказал Сергей Петрович.

— Да всё путём! — ответил незнакомец и отключил камеру. — Алексей, Алекс Крымский, — представился он, подходя и пожимая руки мужчинам. — Я влог туристический веду.

— Ну это дело похвальное! — воскликнул, паясничая, Стас. — Станислав… Сергей, наш свет, Петрович, Андрюха и — на дереве — Мишаня.

Вышеназванные вынуждены были, подхватив игру шалопая, не называть повторно своих имён, а лишь кивать в согласии.

— Очень приятно, — отвечал Алексей, — А девушка?..

— Юля, — мило улыбнувшись, представилась та.

— Как Юля Чичерина! — улыбнувшись, воскликнул Алексей.

— Как Юля Волкова — экс-вокалистка Тату, — возразил Стас.

— Татушки, это тоже неплохо! Прогремели в своё время неслабо, стряхнули с наших душ плесень застарелой морали, — ответил Алексей, задумавшись о чём-то своём. — Да, а нынче здесь и в самом деле людно. Я с полчаса назад вообще чудо чудное наблюдал!

— Прям чудное?.. — спросил заинтригованно Стас.

— Прям да. И мне вот интересно, видели ли вы?..

Тут уж все заинтересовались; даже Миша слез с кизила.

— Не видели что ли?.. Они ведь сверху бежали!..

Юля заволновалась при этих словах.

— Да кто бежали-то? — нетерпеливо спросил Стас, сняв бандану и приглаживая волосы.

— Ну… похоже, не видели… Кира Экклезиастова-то знаете?

— А это кто? — спросил Сергей Петрович.

— Поэта что ли? — спросил Стас.

— Его самого, — кивая, поджав губы, подтвердил Алексей.

— Что ещё за поэт? — спросил Миша.

— Что за поэт? Классный поэт! — ответил Стас. — Стыдно не знать!

— Да? А я вот не знаю, и мне не стыдно, — с вызовом ответила Лена.

— Ну… знаете ли… — протянул Стас. — У нас там на Дворцовом несколько лет назад Эдуард Лимонов гулял, и выяснилось, что наши торгаши его тоже не знают. И им тоже не стыдно ни разу.

— И что? — совсем не сдерживаясь, воскликнула Юля. — Я и этого — как ты там его назвал — не знаю, и да, мне не стыдно! — и спустя паузу добавила: — А торгаши… ты ведь сам торгаш! Забыл об этом?

— Торгаш торгашу рознь, получается. А то, что ты не знаешь… ну это просто уровень культуры… уровень серого большинства. И гордиться тут, право, нечем.

— «Серого большинства», блядь! — в гневе вскричала Юля. — От тебя-то культура обычно так и прёт! Только и ищешь, как — культурно — задеть кого-то!

— Ребята, ну может, прекратите? — вмешался Сергей Петрович. — Перед чужим человеком не стыдно?

Юля, цокнув языком, демонстративно отвернулась, Стас же ухмыльнулся, осознавая своё превосходство.

— Не обращай внимания на них! — сказал Сергей Петрович Алексею. — Продолжай, что ты хотел рассказать!

Алексей, с приподнятыми бровями наблюдавший безобразную картину, шумно вздохнул, набрав побольше воздуха.

— Ну, в общем этот самый Кир Экклезиастов… начал он и замолчал, нахмурившись и потупив взор.

— Так что там с ним, с Экклезиастовым твоим? — нервно, спросил Миша.

— Ну… в общем, по всему выходит, что у него есть брат-близнец. И они оба здесь в лесу сейчас… фигнёй страдают какой-то.

Ребята уставились на Алексея недоумённо.

— В общем они бежали друг за другом, как оглашённые.

— Значит, вы тоже это видели? — взволнованно вскричала Юля. Мысли закрутились вихрем в её голове: значит, это был — были — реальные люди, а не плод её воображения и никакой связи с Гроном у них не было…

— Видел, как вас сейчас! — воодушевлённо ответил Алексей, довольный, что он был не один видевший «чудо».

— Я боялась, у меня крыша едет от жары, — смущённо проговорила Юля.

— Весело! — воскликнул Стас, присвистнув. — Но, насколько я знаю, никакого брата-близнеца у Экклезиастова нет.

— Значит, по-твоему, мы видели галлюцинацию? — возмутилась Юля. — Одну и ту же?

— Ну… групповые галлюцинации случаются ведь? — предположил Миша, подходя поближе с пакетом кизила. — Или я не прав?

— Групповые галлюцинации случаются в пределах узкого коллектива и обусловлены одинаковыми для всех участников коллектива идеями, ожиданиями, впечатлениями, — сказал Алексей. — Я же с вами только сейчас встретился. А Юля, как мы выяснили, вообще ничего не знала об Экклезиастове и, соответственно, никаких предпосылок увидеть галлюцинацию с его участием не имела.

— Да, — подтвердила девушка, подавляя мысли о своём литературном герое. — Он был реален! То есть — они…

— Но у Экклезиастова нет близнеца! И вообще брата… — воскликнул Стас. — И вообще… бегать здесь по лесу?.. На кой ему это делать?

— А я ведь его — одного — до этого ещё и на трассе видела! В такси… — проигнорировав Стаса, задумчиво продолжала Юля. — Он ехал куда-то в сторону Севастополя. И как он мог?.. Ну, если только сразу после этого вышел из машины и пошёл за нами?..

— Сказочный бред! — резюмировал Стас.

Воцарилось молчание; ребята обдумывали свалившиеся на них сумбурные факты. Сергей Петрович достал сигареты и закурил. Стас жестом попросил у старшего товарища и тоже затянулся.

— О! А ты же снимал что-то! — закашлявшись, обратился Стас к Алексею. — Бегунов не снял?

— Не успел… — расстроенно ответил тот. Пока достал, включил камеру, они ушли из поля зрения.

— Удобно! — хмыкнув, воскликнул Стас.

— Но у меня есть автограф! — ответил Алексей и пояснил: — Я ведь тоже видел Экклезиастова до… Мы встретились с ним на роднике над Слободкой.

— Это не близко! — заметил Сергей Петрович.

— Да, но не такая уж и даль. Я пошёл туда — набрать воды перед походом. И он там объявился; говорил, идёт пострелять по банкам.

— По банкам? — переспросила Юля.

— По пивным банкам… из пневматического пистолета.

— Прикольно! Я тоже люблю пострелять… — мечтательно проговорил Стас.

— Так вот… — продолжал Алексей. — Поговорили мы с ним малость. Я у него автограф выпросил для моей жены.

С этими словами их новый знакомый расстегнул одно из отделений своего внушительного рюкзака, выудил оттуда блокнот, полистал и, найдя, торжественно продемонстрировал хитро переплетённую подпись.

Друзья затихли, глядя на автограф.

— Да уж! — подал голос Миша.

— Ага, — откликнулся Андрей.

— Это уже вам не галлюцинация, — серьёзно воскликнул Сергей Петрович.

— Ой ли! — отозвался Стас. — Нам вполне может мерещиться этот автограф и этот блокнот.

— И этот Алексей… — саркастически добавила Юля.

— Да, уже сорок лет мерещусь этому миру, — усмехнулся тот.

Снова повисло молчание. Алексей закрыл блокнот и спрятал его обратно в рюкзак. Сергей Петрович закурил новую сигарету. Ребята стояли, глядя друг на друга, не зная, что сказать. Нестандартность, ненормальность ситуации оглушала, выбивала из колеи.

— Я вот что скажу, — заговорил Сергей Петрович. — От того, что мы будем здесь стоять и репу чесать, дело ясней не станет. Так что, давайте-ка!..

— Я тоже думаю, что втыканием мы ничего не добьёмся, — перебил Стас.