Бесплатный фрагмент - И мир погрузился во тьму

Ксантиндокс

Мелодия «Magic Moments» играет по второму кругу. Она была моей любимой, пока не поставила её на будильник. Нащупываю телефон под подушкой, выключаю музыку. Сейчас самое сложное — не уснуть. Каждое утро жалею, что не потратила сбережения на умный дом: с ним пробуждение давалось бы гораздо проще.

Глубокий вдох помогает прийти в себя. Сажусь, одной рукой держась за подлокотник дивана. Голова привычно кружится, тошнота подступает к горлу, но это уже не пугает. Сосредотачиваюсь на дыхании — картинка перед глазами становится чётче. Решаюсь встать.

Неловко переступая и покачиваясь, бреду до выключателя. Я привыкла и почти не спотыкаюсь. Помню, как поначалу частенько падала, пару раз даже разбивала колени. Хорошо, что оставила совсем немного мебели. Надо признать, вынужденный аскетизм помогает выживать, но стирает мою личность.

На сборы уходит вечность. Стандартно: душ, завтрак. Мне всегда трудно справиться с обувью. Мысленно благодарю людей, которые изобрели рожок и кроссовки с автоматической шнуровкой. Если не наклоняться, не будет очередного головокружения. Продолжаю зевать. В зеркало не смотрюсь. Знаю, без макияжа я выгляжу ужасно, но не стоит привлекать внимание. Так надо.

От моего дома до магазина, где продают ксантиндокс, всего пара миль. Можно поехать на машине, только боюсь уснуть за рулём. По тёмной улице идти страшно, но надеюсь, что все, кого стоило опасаться, ещё спят, а другим я неинтересна. На всякий случай в кармане плаща лежит шокер — с ним спокойней.

Прохлада бодрит, начинаю видеть яснее, без размытости по краям. Становится немного легче, ускоряю шаг.

Внимательно смотрю по сторонам, прислушиваюсь. Каждый дом с выбитыми стёклами напоминает о случившемся. Хорошо, что на моём пути их только пятнадцать. Накатывает странная смесь страха, стыда и облегчения.

Если меня спросят, как всё произошло на самом деле, смогу ли я рассказать правду? Попробую для вас и для себя, чтобы опять чего-нибудь не забыть. После первой пандемии меня слишком часто подводит память.

Сначала наступило аномально жаркое лето. Максимальную температуру даже боялись назвать. Повезло, что всё это не коснулось полюсов и ледники не растаяли. Кто виноват? Озоновые дыры, эксперименты учёных с погодой? Неважно. Мы прятались дома с кондиционером и всё равно жарились в адском пекле. Часть людей ослепла, многие погибли. Увы, моей семье тогда не повезло: в живых, если можно так сказать, осталась я одна. Спасибо моей паранойе.

Через полгода жара магическим образом спала. То, что урожая нет, никого не волновало. У нас были консервы, мясо, крупы. Хватало на всех даже ксантиндокса, на котором мы уже сидели плотно. За пять лет Земля полностью восстановилась, не выросло только то, из чего делали заветное зелье. Израсходовали почти все запасы, а синтезировать в больших количествах не успевали. Началась ломка.

Учёные создали слабенький суррогат со странными побочками. Те, кто его выпивал, становились не бодрыми и счастливыми, а агрессивными и злыми. Они устраивали беспорядки, крушили всё вокруг, чтобы достать ещё. Синдром отмены стёр рамки: грабили своих же родственников, друзей наплевав на мораль.

Добравшись до эликсира, «лишённые» не знали меры. Их сердца не выдерживали, они умирали в муках.

Ещё через полгода агрессия сменилась ленью и апатией. Хорошего ксантиндокса до сих пор не хватало, но теперь его реально достать, пусть и не всем.

***

Вот я и на месте. Около магазина курит охранник, пристально разглядывает меня, но ничего не говорит. Дверь поддаётся с трудом — сил практически нет. Мужчина делает вид, что это не его дело.

Помещение небольшое, за бронированным стеклом скучает продавщица. Мы с ней ещё не знакомы. Задумываюсь: «Может, попытать счастья и взять больше?»

Дрожащими руками протягиваю свой рецепт. Женщина изучила его и нахмурилась, пока я завистливо любовалась её макияжем.

— Мы не выдаём столько сразу. Могу предложить только три ампулы, — таков её суровый вердикт.

— Половину? Но как же я, как же… — спорить бесполезно, но я надеюсь перехитрить.

— Как и все мы — как-нибудь, — она пожимает плечами и зевает для вида, притворяется.

Я закидываю последнюю удочку:

— Прошу вас, это ведь не моя прихоть. Мне доктор прописал.

— Миссис Стоун, где мы столько товара найдём? Сейчас дефицит, понимаете? А если всем пропишут, что тогда делать? Будь вы учёным или, допустим, военным. Неужели вы хотите, чтобы «лишённые» опять устроили погром? — её заготовленные фразы звучат неестественно, слишком театрально. — Ну что? Пробиваю?

Луч сканера скользит по моему запястью. Взамен получаю пакет с ампулами. Проверяю, всё ли на месте, и торопливо убираю в сумку. Ухожу не прощаясь.

Каждый раз злюсь, когда вижу бодрых охранника и продавщицу. Я понимаю, куда уходит часть от моей нормы. Но есть ли смысл возражать, стоит ли завидовать? Они всё равно сорвутся. Так же, как мой муж Томми. Про него вспоминать больнее всего.

Мы встретились в период хаоса. Когда он крал понемногу, я убеждала себя: «Ничего страшного. Мы справимся». Понимала, что ему, как последнему писателю в мире нейросетей, приходилось сложнее всех.

Но однажды я нашла его мёртвым возле моего тайника с запасами. Разве я могла его уберечь?

Что я оплакивала на похоронах мужа?

а) Его нелюбовь (Наверняка Томми выбрал меня только из-за ксантиндокса).

б) Успел почти всё выпить (Я ведь могла стать «лишённой» или жертвой одного из них).

в) Предал меня, но нам придётся встретиться на «Небесах»? (Терпеть его целую вечность такое себе удовольствие. Но тут, на земле никого не подпущу так близко).

г) Все варианты правильные.

До работы добралась без приключений. У входа меня поджидает Джон, бывший покупатель, с которым всегда делилась, пока были запасы.

Мужчина сонно зевает и с трудом поднимает голову:

— Лиз, прости, но выглядишь ты ещё хуже, чем вчера. Как самочувствие? Принесла?

— Увы, проспала, — боюсь, как бы он не решил проверить сумочку.

Джон лениво изучил мои мешки под глазами и махнул рукой.

Как только оказываюсь в кабинете, закрываю дверь на ключ. Дёргаю ручку, скрип похож на усмешку. Проверяю дважды. Затем аккуратно достаю ампулы. Жидкость в них алая, похожа на кровь.

Забавно, мы словно вампиры, которые не могут проснуться без очередного жертвоприношения.

Хочу принять всё сразу, но сдерживаю себя. Везде нужна осторожность.

Через пять минут сердце бьётся в нормальном ритме, головокружение проходит, исчезает тошнота, давление в норме. Мне наконец-то хорошо, я улыбаюсь. Неспешно надеваю халат, сажусь в кресло. Для вида наливаю стакан яблочного сока. До прихода первого пациента ещё есть время. Беру бланки рецептов, аккуратно вывожу на латыни:

«6 ампул ксантиндокса»

Чёрт возьми, как же я мечтаю о чашечке вкусного и ароматного кофе. Согласилась бы даже на простой американо, хотя всегда предпочитала латте с корицей. Кто бы что ни говорил, а до жары это была лучшая форма ксантиндокса.

Время дарить тепло

Ральф проснулся, когда уже смеркалось. Тело и душу сковывал холод, впрочем, как и последние восемь месяцев. Мужчина поднялся, ухватившись за спинку кровати. С трудом дошёл до гостиной, покачиваясь и проклиная чёртов вирус. Проверил уровень заряда на правом запястье, волнуясь лишь: «Нужно успеть, пока силы окончательно меня не покинули. Обидно было бы проспать собственную смерть».

Ноутбук лениво вышел из спящего режима, и Ральф сразу же включил прямую трансляцию. Быстро огляделся, не попадает ли бардак на видео, но всё лишнее осталось за кадром. Пока он пил остывший ксантиндокс, на экране замелькали цифры. Отсчёт пошёл.

Ноль зрителей. Ноль, ноль, ноль… О! Кто-то наконец присоединился.

Потирая заспанное лицо, мужчина начал без приветствия:

— Мир этот, который якобы полон любви, на самом деле холоден и суров. Вы согласны со мной? Наверное, вам тоже одиноко, раз вечером в пятницу вы здесь. Я зашёл в Сеть, чтобы попрощаться. Видимо, истёк мой срок найти любовь. Батарейка с индикатором тепла уже почти на нуле. Обидно. Моя душа превращается в камень. Пока кто-то беспокоится по мелочам или, наоборот, безумно счастлив, целуя своих детей перед сном.

Мужчина нажал комбинацию кнопок, чтобы его показатели отразились на экране:

— Нет, вы только не подумайте, я не из сопротивления и умираю не за какие-то глупые принципы или бунтарства ради. Мне просто не повезло. Но такой размазнёй я был не всегда. До смерти родителей нам хватало тепла, созданного долгими беседами, объятиями, сказками на ночь. Мы продолжали любить друг друга, даже когда ссорились…

На экране ещё одна ячейка замигала зелёным. Ностальгия всегда попадала в цель и заставляла зрителей сопереживать. Голос Ральфа стал чуть громче:

— Когда родители ушли, я всё равно не сдавался. Всю жизнь отчаянно искал любви, заглядывая в глаза каждой встречной. Страх одиночества заставил меня стать услужливым и удобным для всех. Я никому не перечил. Своё негативное мнение держал при себе, вслух произнося лишь искренние комплименты. Не корысти ради, а чтобы выжить. Поймите, мне нравилось помогать, поднимать чужой коэффициент. Хотелось спасать других, чувствовать себя нужным. Только не подумайте, я не назойливый псих. Вовсе нет. Даже ухаживал всегда галантно, чувствуя себя канатоходцем. Теперь я держусь на одной руке и скоро упаду…

Трансляция набирала популярность подключилось уже около сотни зрителей. Ему писали подбадривающие комментарии. Одна девушка, бывшая волонтёрка, сочла его симпатичным и пригласила на свидание. Обещала приехать в любой город, искренне обнять при встрече и на прощание, даже если у них не сложится.

«Никто не должен умирать без любви, когда у него такие красивые голубые глаза». Конец цитаты. Но всё это не более, чем кокетство.

С трудом сдерживая зевок, Ральф продолжил свою исповедь:

— Знаете, я был музыкантом, художником и даже писателем. Занимался искусством не ради денег и славы, а в надежде, что меня полюбят. Но, оказалось фанатам нужен не я, а мои произведения. Да, они хвалили, называли талантом и даже гением. Но стоило притормозить, сбавить темп, как от меня настойчиво требовали новых работ. Они шантажировали и угрожали лишить всех привилегий. Я для них не творческая душа, а машина, штампующая искусство. Их бесило, что я настоящий и живой, неидеальный, часто совершаю ошибки, выгораю и иногда отчаянно нуждаюсь в поддержке. Это мешало им выжимать меня без остатка, мешало гордиться, что они любят самого лучшего. Я подвёл их.

На самом деле эту часть истории он позаимствовал у друга. Сам же Ральф никогда не был творцом. Но именно такие стенания о том, как тебя не понимает весь мир, всегда повышали его рейтинг и находили отклик. Сработало и на этот раз. Чат разрывался от сообщений. Ему сочувствовали, каждый проходил через нечто похожее. Он почувствовал, ещё чуть-чуть и зажжётся заветное третье деление индикатора.

— А однажды я нечаянно нарисовал серое небо вместо синего, написал не ту пьесу и сыграл мелодию иначе, чем им бы хотелось. Не зашло. Вчерашние поклонники, те, что сами поставили на пьедестал, столкнули меня оттуда под одобряющее улюлюканье толпы. В их жизни появились другие кумиры. Крикнуть бы тем глупцам: «Ничто не вечно! Вас тоже забудут!» Но у меня тогда тоже осталось два или три процента, как сегодня. Разряжалось слишком быстро, и я чуть не впал в кому…

Ральф закрыл лицо руками, точно собирался заплакать. На самом деле он почувствовал долгожданный прилив сил, как знак того, что всё сделал правильно. Поэтому мужчина поспешил скрыть улыбку, чтобы не разрушить образ:

— Даже сейчас, когда вы видите мои страдания в прямом эфире, я получаю только жалость. Вы не виноваты, но как же мне нужна эта капелька тепла…

Драматичная пауза, тяжёлый вздох.

— Однажды я спас жизнь девушке. Она упала на дороге, выронив телефон. Жених решил эгоистично бросить её с помощью смайлика, не задумываясь, что станет с бывшей невестой. Я обнял несчастную, боялся не успеть. Энергия заканчивалась слишком быстро. Видимо, любовь предателя — единственное, что держало её на плаву. Ещё чуть-чуть и показатели девушки опустились бы до необратимого нуля. О чудо! Я влюбился с первого взгляда и тем самым спас незнакомку. Невероятное счастье — чувствовать, как в твоих руках оживает человек.

Вам интересно, что было дальше? Нет, она не смогла полюбить меня даже на минутку, даже из благодарности. Смутилась и предложила выпить вместе по чашечке кофе, но после того случая я её больше не видел. Лаура, надеюсь, ты жива и у тебя всё хорошо.

Ральф взглянул в правый верхний угол экрана:

4%

Наконец-то!

Кто-то из зрителей проникся его историей. Вместе с жалостью появились искренние тёплые чувства. Возможно, он понравился кому-то из волонтёров или извращенцев, которые любят умирающих. Но была ещё одна версия: сейчас он из-за своей бледности походит на знаменитого вампира, персонажа из саги, написанной ещё в начале столетия. Но какая, в сущности, разница? Важно лишь выиграть немного времени.

— Некоторые из вас не знают, но раньше, ещё до моего рождения, мир был другим. Например, каждый мог стать отшельником, уехать жить в лес. Да, люди и раньше нуждались во взаимных чувствах, но это не было жизненно необходимым. Вирус изменил всё, заставил играть по своим правилам. Любовь и Тепло. Вы не задумывались, как наши датчики справляются с измерением абстрактных понятий? Вдруг мы вообще не люди? Забавно, когда я вижу свой уровень заряда, чувствую себя киборгом. А вы?

В комментариях тут же появились любители теорий заговора. Одни считали такое проделками правительства, инопланетян, рептилоидов, другим нравилось думать, что всё дело рук коварных учёных. Среди безумных версий мелькнула одна близкая к истине.

Ральф почувствовал их негатив и холод: они забрали частичку энергии, но меньше процента. Ему захотелось выключить чат, но нужно ещё немного зарядиться. Он уговорил себя: «Не надо бояться маленьких троллей, главное — их не кормить».

— А вы знаете, что вирус нехватки любви, или по-научному «F63.9.1», передавался, только если посмотреть заражённому в глаза? В начале пандемии никто не поверил в серьёзность опасности. Они наивно полагали, что смогут всё остановить. Вот только сделать вакцину не успели, а защитные очки не сработали. Тысячи первых больных, отчаянно просили объятий и поцелуев, а другие лишь отворачивались или закрывали глаза. Главное, не увидеть чужую смерть, не стать одним из них.

5%

Зрители заинтересовались, теперь они хотели узнать, что будет дальше. Жалость сменилась лёгким обожанием. Им нравился увлекательный рассказ, пусть даже и о таких знакомых вещах. Они понимали его боль, ведь сталкивались с ней каждый день. Да и теперь мужчину с лёгким румянцем и блеском в глазах девушки находили обаятельным. Одновременно с комплиментами посыпались вопросы: «Правда ли, что есть люди с иммунитетом?»

Ральф только и удивлялся: «Почему они мне доверяют? Чем я их зацепил?»

— Говорят, не болеют те, у кого есть психические отклонения. Может, потому что любовь — тоже своего рода безумие? Да, я читал во многих научных журналах, что слепым ничего не угрожает. Нет, вовсе не потому, что у них очки, мы же выяснили, это не работает. Просто слепые физически не могут посмотреть в глаза заражённым, соответственно, вирус не проникает в их мозг. Но такое правило действует только на тех, кто родился до этой пандемии. Грустно, когда поступают необдуманно. Бывали страшные случаи, когда родители не давали детям увидеть мир, лишали их зрения насильно. И всё зря.

Думаю, через несколько лет всё изменится: вирус мутирует, тогда больны будут все.

6%

— Я бы многое отдал, чтобы не искать энергии, не просить любовь, как милостыню. Не быть от этого зависимым. Вы тоже? Может, в будущем кто-нибудь придумает лекарство. Но пока я пытаюсь найти новую порцию объятий или хотя бы место, где купить шоколад, и продлить своё существование. Вы ведь знаете, что какао-бобы помогают замедлить угасание? Только цена сейчас запредельная: один килограмм стоит как подержанный автомобиль.

В комментариях посыпались сообщения с адресами, где достать подешевле, кто-то даже обещал прислать ему немного из своих личных запасов. Он с трудом подавил усмешку. Правда была в том, что теперь выпускают лишь пародию на шоколад, очередной суррогат. Но если рассказать об этом потеряешь зрителей или привлечёшь внимание спецслужб.

— И чем хуже мне становится, тем сложнее найти любовь. Но знаете, что самое странное? По статистике, чаще всего замерзают насмерть не только одинокие старики, неприветливые без харизмы но и, наоборот, слишком красивые. Неправдоподобно, да? Первые две категории отталкивают, а идеальных считают богами или куклами, почти вещью. А что делают с чем-то прекрасным? Правильно! Этим хвастаются, восхищаются, берут себе в коллекцию и ненавидят.

7%

Ральф отошёл на минутку, приготовил горячий ксантиндокс. Теперь можно продолжать лекцию уже с комфортом.

— Вы спрашивали про волонтёров? Увы, я не попал ни в одну из категорий нуждающихся, и даже мои низкие показатели никого не убедили. Система перегружена. Нам врут, что это не так. Некоторые бедолаги ищут помощи у слепых. Но при общении с ними чертовски важно не сфальшивить, чтобы у тебя у самого была чистая душа. Но, видимо, я и тут не дотянул. Мой заряд постоянно на исходе.

8..9..10%

Показатели уверенно поползли вверх. К трансляции подключились девушки, которым нравятся сломанные и сломленные. Такие выбирают мужчин, которым якобы слишком часто разбивали сердце, поэтому теперь те разучились любить. Ральф никогда не понимал спасательниц, но они частенько выручали его. Теперь главное, чтобы зрители не испугались горькой правды. Там, где страх, увы, места нет любви. Или как там было в старой песне?

— Ещё ходили слухи, что уровень заряда повышает любовь животных. Слышали о пожилых леди, которые держат по сорок кошек? Да, исследования доказали, чувства усатых греют, но слабо, долго не протянуть. Плюс кошки капризны, они расстраиваются, если хозяин уделяет внимание другим. Ревность убивает доверие, важную составляющую теплоты. Да и усатые — не всем по карману. Цинично и меркантильно. И это всё в мире, где главное топливо для жизни, якобы самое светлое, — любовь.

Ральф замолчал, заволновался: «Не выдал ли себя? Не заметили ли зрители, как я перешёл на занудный обучающий тон?»

Зевнул, чтобы отвлечь их, и тут же продолжил:

— Вычитал в одном из журналов, даже выучил наизусть. Надеюсь, вы не против познакомиться с моим поставщиком тепла? Он слишком настойчиво рвётся поздороваться с вами. Ребята, это мистер Винглз, мистер Винглз, это ребята!

Мужчина поднял рыжего котяру и показал его зрителям. Цифры почти мгновенно взлетели до 15%. Зрители умилялись, вспоминая о своих питомцах. Часть тех эмоций, которые они испытали увидев кота, попала и в его хозяина.

В комментариях появился закономерный вопрос: «Считается ли любовь за деньги? Будет ли она повышать индекс? Раз уж заговорили о меркантильности». У Ральфа уже давно был заготовлен ответ, который никого не обидит.

— Парадокс. Продажная любовь никогда не идёт в зачёт. Только если человек проникнется и что-то почувствует к вам. Исключение из правил, но всё же реально. Представьте, как теперь сложно красивым содержанкам. Можно сколько угодно притворяться, но датчик-то не обмануть.

Он дошёл до самого важного, в надежде, что эта информация спасёт кому-то жизнь.

— Многие спрашивают, почему я не притворяюсь, не играю в любовь. Запомните, любое фальшивое проявление чувств, особенно публичное, вызывает микро, нет, даже наноинфаркт. Нет, сразу вы не умрёте. Только когда ваше сердце сплошь покроется шрамиками, оно больше не сможет работать, а самое главное — любить. Это конец. Не хотелось бы умереть от такого, правда?

В чате все притихли. Ральф испугался, вдруг опять барахлит интернет, но с соединением всё было в порядке. Зрители задумались, часто ли врали о своих чувствах другим? Вдруг они уже совершили непоправимое?

Пришлось разрядить обстановку:

— Прошу, не бойтесь. Даже если кто-то из вас сегодня немного слукавил, назвав меня милым, от этого точно ничего не случится. По крайней мере, так пишут в тех журналах, которые я читал. Давайте перейдём к невероятным слухам про избранных? И нет, мы сейчас не про тех, кто живёт на тайном острове, а про нарциссов, — Ральф не уточнил, что знает о них на собственном опыте. — Они похожи на сломанный аккумулятор, который постоянно нуждается в подзарядке. Некоторые наивно полагают, что самовлюблённые специально подолгу смотрятся в зеркала. Якобы их любовь к себе — вечный двигатель. Ошибка. Неуверенность, как чёрная дыра, поглощает всё вокруг. Таких неудачников осталось немного.

Новое уведомление прервало выступление. Добрый незнакомец отправил немного денег, с подписью «Прости, не могу помочь иначе». Что ж, тоже неплохо.

Мужчина выдержал паузу, отвлёкся на комментарии. В чате появились те, кто верил, что вирус — дар, а не проклятие. Пришлось сделать реверанс в их сторону. Он и сам знал того, кто когда-то думал точно так же, чьи ошибки стоили жизни миллионам. Ральфа же мучили чувство вины и желание всё исправить.

— С появлением «F63.9.1» почти исчезло насилие. Потому что человек умирает в попытках нанести вред другому или украсть энергию без согласия. Снизился уровень преступности, за любое проявление агрессии — огромный штраф. Мне нравятся эти забавные лозунги на плакатах, которыми увешаны города.

«Даёшь тепло в каждый дом!»

«Тепла много не бывает»

«Ранит не только любовь»

«Получил тепло — поделись с ближним!»

— Знаю много историй, когда кого-то согревали из жалости или вопреки. Или, например, человек сдавался, не в силах больше бороться, но его начинали любить так сильно, что даже личный контакт становился не обязательным. Тоже чудо происходит и сейчас. Вы даже через экран чувствуете, что я хороший человек, переживаете за меня. Только посмотрите какие вы молодцы. Мы набрали уже 20%! Благодаря вам, целую неделю я смогу спать спокойно. Вы спасли меня.

Ральф не видел их, но предполагал, что кто-то прослезился, другие — улыбнулись. Он надеялся, что чей-то индикатор тоже теперь показывал больший процент. Тем временем любители заговоров не унимались, спорили, где же этот волшебный остров и как туда попасть?

— Я уже упоминал, что, по слухам, где-то есть безопасное место. Зачем оно вам? Там же не излечиться. Так какая разница? Зачем вам туда? Чтобы разрушить чью-то жизнь? Это честно? Вправе ли мы решать, кому жить, а кому — умирать?

Если вы спросите меня, то да, я страшно зол на вирус, на то, что не видел мира до него. Хотя кто знает, будь всё иначе, я бы, наверное, не появился на свет. Родители сделали меня про запас, чтобы сын помог, если кого-то из них не станет. Но давайте не будем о грустном.

Он замолчал. Вспомнил, что именно поэтому так и не завёл друзей. Родители не разрешали ему общаться со сверстниками, зато постоянно рассказывали, как он прекрасен.

А после их внезапной смерти ему пришлось столкнуться с жестокой реальностью, к которой мальчишка оказался не готов.

25%

Можно заканчивать трансляцию. Ральф поблагодарил всех наспех, пообещал не теряться. Выдохнул, только когда захлопнул крышку ноутбука.

***