Бесплатный фрагмент - Грязная любовь

ПРОЛОГ

— Скажи, почему ты стала шлюхой? — глубоко дыша спросил Гарри, плюхнувшись на простынь сразу, как только достиг финишной черты.

— А чтобы стать шлюхой нужна причина? — спросила Карла, закуривая сигарету.

— У любого выбора есть причина.

— Ну, не знаю. А это так важно?

— Мне просто интересно.

— Скажем, мне так удобно знакомиться с людьми — особо не задумываясь ответила Карла. — Мне нравится изучать новых людей, а секс позволяет узнать человека лучше всего, потому что это самая тесная связь среди всех возможных.

— Но у нас это уже не в первый раз. Это означает, что одного раза бывает недостаточно… или ты просто без ума от меня?

— Кто сказал? Может быть ты для меня как загадка покрытая тайной, и чтобы получше тебя узнать, мне нужно сорок ночей.

Изобразив довольную улыбку, Гарри проронил, проводя пальцем по оголённому потному бедру Карлы:

— Да нет же. Просто ты ненасытная, признайся.

— Одно могу сказать наверняка — такой скорострел как ты насытить девушку уж точно не сможет.

1. КАРЛА ГЕРРАРДИ

Осенние улицы города не просыхали от дождей вторую неделю. В рабочие часы дороги казались пустыми. Рядовым будничным утром её высокие стройные ноги ровно шагали по сырому тротуару. На пышных губах свой блеск извлекала помада цвета «дикая вишня». Коротенькая чёрная юбка обволакивала ноги на уровне ягодиц, оголяя всё остальное для сногсшибательного эффекта, производимого на каждого встречного мужчину. Вот и на этот раз проходящая мимо группа подростков разразилась свистом, передающим восторг от увиденной красоты и сексапильности выпуклых ягодиц, за что Карла поблагодарила мальчишек. Она всегда ценила подобные комплименты в свой адрес, потому что это был главный показатель того, что сегодня на работу она вышла абсолютно готовой и ничего не забыла.

Вскоре Карла припарковала свои высокие каблуки на тротуаре под эстакадой, где встретила Джорджину.

Джорджине было тридцать лет — на два года больше, чем Карле. Она носила рыжие волосы до плеч, постоянно расстёгнутый кожаный плащ, чтобы можно было выставить на обозрение красную кофту с глубоким декольте и оттопыренными бидонами объёмом по три литра каждый. Ещё на ней по обыкновению сидели сетчатые колготки и сапоги выше колен. Но своим фирменным знаком Джорджина считала искусно наращённые ногти, покрытые лаком тигровой окраски. Этим самым она старалась намекнуть на то, что во время работы спины своим клиентам она царапает не потому, что ей так захотелось, а потому что тигрица не может вести себя в постели иначе.

— Привет — сказала Карла.

— Привет — обрадовавшись встрече, с улыбкой отозвалась Джорджина. — Ну, как оно?

Долго не думая, Карла ответила:

— Вчерашний день был дерьмо, а сегодняшний — фуфло. А у тебя? Как вчера прошло?

Джорджина глубоко вздохнула. Ответ дался ей не без труда:

— Вся жопа болит.

— Что, так сильно шлёпал? — сочувствующе спросила Карла.

— Лучше бы он шлёпал. Этот извращенец снял ремень и начал меня стегать.

— А чего ты не остановила его? — недоумевала Карла.

— Потому что меня остановила тройная плата.

— Дорогуша, ты этим местом на жизнь зарабатываешь. И если твоё тело потеряет товарный вид, клиенты перестанут платить даже полцены.

Карла достала пачку с сигаретами и протянула Джорджине. Поднося зажигалку, она спросила:

— Так может тебе не стоило сегодня выходить? Тем более получила по тройному тарифу.

— Честно говоря, я тоже подумала… О! А ты покрасилась?

Затягиваясь табачным дымом через фильтр, Карла утвердительно кивнула.

Джорджина прикоснулась к волосам подруги, стала теребить и произнесла:

— Интересный цвет. Как называется?

— Готическая брюнетка.

— Мне нравится. А где красилась?

— В салоне у Бруно.

— Как думаешь, а мне подойдёт?

Пуская наружу дым через свои пышные губы, Карла ответила, слегка прищурив глаза:

— Если честно, ты красишься часто, но всякий раз выбираешь оттенок рыжего. Поэтому, не знаю… мне трудно представить тебя с чёрными волосами.

— Наверное, ты права. Я же тигрица, а не пантера.

Карла широко улыбнулась, обнажив белоснежные ровные зубы, которые делали её улыбку модельной.

— Ладно — подытожила Карла. — Я пойду. Если под конец будет мёртво, заскакивай вечерочком. Посидим.

— Конечно, я заскачу. Тем более моя задница вряд ли выдержит до конца рабочего дня.

Карла в очередной раз улыбнулась, после чего отправилась дальше. Она держала путь в один из тех баров, которые часто посещали местные жители со всего квартала.

Стоило выкурить сигарету лишь наполовину, как рядом с Карлой пристроился зелёный Шевроле, двигаясь с ней вровень. Из окна переднего пассажирского сидения показался пуэрториканец Бенни — местный барыга. Предметом торговли у Бенни служили стрелянные пистолеты, синтетические наркотики и алкогольная контрабанда. За рулём сидел его младший брат — Ренато.

— Здравствуй куколка — воскликнул Бенни, высунув наружу руки.

— И тебе не хворать — равнодушно отозвалась Карла.

— Как жизнь?

— Пока без происшествий?

— Куда путь держишь?

— На северо-запад.

Бенни отчаянно придумывал всё новые вопросы в попытке завязать разговор.

— И что же на северо-западе?

Карла неохотно осмотрела лицо Бенни и столь же неохотно ответила:

— Цивилизация.

— Эм… — начал Бенни, размахивая веером из купюр в одной руке — я тут подумал, может…

Карла резко прервала его:

— Сколько говорить, я не отдаюсь каждому, кто хочет нырнуть в меня.

Возмутительным тоном Бенни спросил:

— А что не так? Я заплачу двойную цену.

— Вот в этом всё и дело. Такие как ты думают, что всё в этом мире можно купить и у всего есть своя цена. Вы не обращаете внимания на то, как меняется время и каждый новый день проживаете в капитализме.

— И это говорит та, которая продаёт своё тело по несколько раз за ночь.

— Да, я продаюсь. Но не каждому.

— А кому? Принцу на белом коне? — сардонически произнёс Бенни, бросив взгляд на Ренато, после чего добавил во весь голос сквозь хохот:

— Или самому коню?

— А почему бы и нет? Мне нравится, когда глубже и жёстче.

— Так может покажешь «Марианскую впадину» в твоём чреве?

Карла остановилась, неторопливо подошла к автомобилю, облокотилась об окно, эротично пустила табачный дым в лицо Бенни и медленно проронила:

— Боюсь, моя щель для тебя великовата.

На лице Бенни моментально всплыла гримаса негодования. Перед тем как уехать долой, он обозвал девушку представительницей той профессии, к которой она, собственно, и относилась, а также послал её туда, куда Карла и без того шла каждый день в силу рода своего занятия.

Буквально через десять метров она потушила сигарету и вошла в публичное заведение. Над входом находилась вывеска с надписью «КОКА-АЛКО-КОЛА», а чуть ниже рекламный слоган «мы в хлам 24 часа в сутки». В бар Карла заходила каждые три-четыре дня. Она употребляла алкоголь в незначительном объёме и клиентов здесь не искала. Но именно этот бар был местом, где она могла часто встретить кого-нибудь среди друзей и близких знакомых.

Утром здесь было спокойно. Как всегда, в это время тут находилось не более десятка посетителей. Внутри располагались четыре бильярдных стола, десять столиков с мягкими полукруглыми диванами и десять со стульями, барная стойка, телевизор и два мексиканских шкафа в качестве вышибал — Гильермо и Эрнесто. Хозяина заведения звали Рауль. Он был одним из двух барменов. На смену Рауль заступал в шесть вечера и сдавал пост в шесть утра. Поэтому в дневное время напитки разливал тридцатидвухлетний немец по имени Матс. Владельца бара Карла знала, но заведение посещала по большей части днём, ввиду чего с Матсом она виделась чаще, и к тому же в отсутствие большого наплыва посетителей им удавалось часто вести спокойную дружескую беседу. Вскоре за несколько лет знакомства Матс перестал воспринимать Карлу как рядовую посетительницу. Он был одним из тех друзей, кого Карла могла здесь найти в любое время с шести до шести.

— Доброе утро, Матс.

— А-а — произнёс Матс, разведя руки. — Карлита. С тобой оно всегда доброе.

— Даже так? — с улыбкой отозвалась Карла.

— Даже так. Когда ты здесь, никакого солнца на улице не нужно. С твоим приходом тут всё озаряется светом. Чем мне тебя сегодня порадовать? — спросил Матс, протирая барную стойку.

— Наверное, кофе и два сахара.

Она тут же полезла в сумку за кошельком. Матс её остановил:

— Нет-нет. Это за счёт заведения.

— Нет. Ну что ты…

— Нам достался небольшой бонус от поставщика — по одной пачке кофе, чая, какао и горячего шоколада. А поскольку ты здесь не чужой человек, то для тебя бесплатно.

— Как же мне везёт с самого утра — довольно проронила Карла, а спустя пару секунд добавила:

— А как же услуги бармена?

— А где-то здесь есть бармен?

— Всё. Поняла — в шутливой манере сказала Карла.

— Как твоё ничего?

— Если я в здравии, то мне больше ничего и не надо.

— Вот это я называю конкретный оптимизм — с улыбкой произнёс Матс.

— А как на твоём фронте?

Матс опёрся о стойку, глубоко вздохнул и ответил с потухшей интонацией:

— Во всяком случае, душевное здравие у меня совсем не в порядке.

— А что так? — озадаченно спросила Карла, приспустив брови.

— Рауль хочет сделать перестановку и установить шесты.

Слегка выпучив глаза, Карла не поверила тому, что сказала сама:

— Подожди. Он же не собирается стриптизёрш нанимать?

— Да-да. Именно этого он и хочет. Вторую неделю подыскивает танцовщиц.

— И сколько?

— Четыре шеста.

Губы Карлы свернулись в трубочку. Ей трудно было представить стриптиз-бар на месте хорошо знакомого ей заведения.

— Погоди. А чего ты раскис? Тебе что, не хочется работать и смотреть на полуголые женские тела? — спросила Карла, слегка посмеиваясь.

Матс поставил на барную стойку блюдце с чашкой кофе. Помимо прочего, дотошно изучив привычки Карлы за всё время, Матс сразу поставил перед ней пепельницу, зная, что вместе с кофе она любит параллельно потягивать табак.

Обслужив подругу, Матс сложил руки, слегка наклонился, опираясь о край стойки и ответил:

— Красавица, я не голубых кровей. Но и геморрой с возбуждёнными клиентами я тоже иметь не хочу. Сейчас тут тихо и спокойно. Никакого мордобоя. Даже ближе к вечеру, когда все начинают глушить алкоголь полным ходом, здесь относительно культурно. Но появится стриптиз и спокойным это место быть перестанет. У вышибал появится работа, а я должен буду слушать, как клиенты кричат стриптизёршам что-то типа «посвети буферами» или «сядь мне на лицо». Сюда потянутся новые клиенты. Это означает больше прибыли. Рауль к этому и стремится, но я в этом никак не заинтересован. Мне нравится моя работа. Но с такими переменами беспорядок здесь неминуем, а я что получал, то и буду получать.

Мягко прикоснувшись к ладони Матса, Карла старательно подбадривала:

— Да ладно. Не переживай ты так. Зато будет весело. Какой интерес работать в публичном заведении без публики? Ну да, извращенцы припрутся. Но тебе не следует напрягаться из-за этого. Это пусть вышибалы накручивают себя. Потому что порядок и безопасность — их забота — завершила Карла, закуривая сигарету.

— Не знаю — монотонно выронил Матс. — Может быть так и будет. Во всяком случае, пока не попробуешь, не поймёшь, как всё сложится на самом деле.

— Я тебе говорю. Будешь любоваться пышными формами.

Матс отошёл в подсобное помещение, а спустя несколько секунд вернулся с ящиком бутылок разного содержания. Расставив всё под стойкой, он обратился к Карле с весьма деликатным вопросом:

— Слушай, Карла. Можно тебя попросить?

— Да. Я слушаю.

Она допила кофе, а от сигареты оставалась самая малость.

Преодолевая чувство стеснения, Матс всё же начал:

— Как бы сказать… я ушёл от той парикмахерши ещё три месяца назад. Короче, у меня не было женщины с тех пор. Я… я хотел спросить, можешь…

— О-о-у… — пребывая в растерянности, вымолвила Карла. Чтобы собрать мысли в кучу и ответить что-то вразумительное, ей понадобилась длительная пауза. — Послушай, Матс. Мы с тобой знакомы столько времени. Те, кого я обслуживаю… я привыкла к тому, что меня с ними связывает банальный секс за деньги. Так я их воспринимаю. Я хочу сказать, все мои клиенты… я отношусь к ним равнодушно. Но ты мне не безразличен. Я не могу лечь в постель с тобой. Или, скажем, пойти с тобой на свидание. Потому что здесь вообще думать не о чем. Ты не заслужил связывать свою жизнь с той, которая имеет беспорядочные половые связи. Но если тебе на одну ночь, я поговорю с подругой. Она тебе понравится. Правда сейчас она малость отходит от встречи с предыдущим клиентом, но завтра спокойно.

Её жалостливый и несколько пристыженный взгляд долго не расставался с потухшим лицом Матса. Вскоре она добавила, склонив голову на бок и положив ладонь на его правое запястье:

— Слушай, ты не обижайся. Но я правда не могу. Я ценю таких друзей, как ты. Поэтому не хочу портить тёплые отношения постелью. А это неминуемо, когда пересекаешь такую черту.

В бар вошёл посетитель в деловом костюме с дипломатом в руке. Он двигался к барной стойке весьма решительной и бодрой походкой. Преодолев десяток метров, он радостно воскликнул:

— Карла!

Посетителем оказался одни из постоянных клиентов Карлы. Его звали Гарри.

Гарри был ростом выше среднего. Он носил короткие каштановые кудри и практически никогда не одевал ничего кроме деловых костюмов, белых рубашек, галстуков и до блеска начищенных туфель. Гарри постоянно имел гладко выбритое лицо. Он не расставался со своим дипломатом, что выдавало в нём офисного работника. Правда во внерабочее время в Гарри мало что оставалось от офисной субкультуры. Он курил как паровоз, знал толк в алкогольных брендах, не стеснялся в выражениях, добавляя красок своему яркому темпераменту, состоял в членстве закрытого клуба оргий и общался с представителями всех социальных слоёв — начиная от политических деятелей малого ранга и заканчивая адептами хеви-метал.

— А, Гарри — сдержано бросила в ответ Карла. — Каким ветром тебя занесло сюда в такое время? У вас там что, рабочий день теперь начинается с полудня?

Гарри сел на соседний стул и заказал чашку чая с шоколадным круассаном, после чего обратился к Карле:

— Я отпросился у шефа. Был у врача.

Гарри открыл дипломат и начал рыскать среди бумаг. Он достал и передал Карле документ формата «А5» со словами:

— Вот. Как договаривались.

На руках у Карлы была справка от венеролога, в которой говорилось об отсутствии каких-либо патологий.

Прочитав содержимое справки, Карла произнесла с долей сарказма:

— Поздравляю Гарри. Теперь ты будешь расставаться с суммами в два раза больше, чем раньше.

— Зато ощущения в три раза приятнее. Хватит уже. У меня не огнестрельный ствол, чтобы каждый раз натягивать предохранитель.

В ответ Карла рассмеялась.

Дожидаясь своего заказа, Гарри спросил, нервозно потирая кончик носа:

— Слушай, раз уж так совпало, что мы тут пересеклись, может быть, ну, возьмёшь плату за час?

— Не слишком ли долго длится твой визит к врачу? Шеф не заподозрит?

— Да пошёл он в дупло. Он сам потрахивает свою секретаршу по среди рабочего дня.

Под маской вдумчивого лица Карла произнесла:

— М-да. Действительно. Все мы живые люди. Против инстинктов не попрёшь.

— Ах, да — вдруг вспомнил Гарри. — У меня сейчас родители в гостях. Если ты не против, мы можем у тебя…

— Без проблем.

Гарри в спешке допил горячий кофе, после чего они с Карлой направились к выходу.

Их удаляющиеся фигуры провожал досадный взгляд Матса.

Карла снимала квартиру на втором этаже. Дом располагался в квартале от станции метро. Рядом проходили трамвайные пути. По ночам вокруг царило относительное спокойствие. Стены в коридорах и на лестничных площадках скрывались под обилием граффити, объявлений и сквернословных надписей, из содержания которых можно было понять «кто», «кого», «как», «за что» и в «какое место» собирается… (в общем вы поняли).

Карла с Гарри перешагнули через порог. Сняв верхнюю одежду, они прошли в направлении спальни. В квартире наблюдалась заметная чистота. Во всех помещениях присутствовал хотя бы один цветочный горшок. Местами на стенах висели качественные подделки всемирно известных картин. В гостиной над диваном висела копия «Пляжа в Пурвиле» Клода Моне. В спальне находился «Лоцманский пирс», автором оригинала которого является Камиль Писсарро. В живописи Карла отдавала предпочтение импрессионизму, восхищаясь тем, насколько правдоподобно выглядят объекты полотен, несмотря на сложную технику, которой пользовались художники. Что касается интерьера в квартире, то в целях комфорта она придерживалась минимализма; причём минимализм проявлялся как в дизайне, так и в наведении порядка. Минимализм в её апартаментах просматривался двадцать четыре часа в сутки. Обои повсюду имели темные тона с изображением орнамента в виде золотистого, кварцевого и пурпурного гобелена. Ванная комната была устелена плиткой цвета аквамарин.

— Симпатичная квартирка — сказал Гарри, оглядываясь вокруг себя. — По чём снимаешь?

— Пятьсот.

— Совсем не плохо. А ты сама обставляла?

— Да.

— Извини за назойливость, но откуда? В смысле, мне, например, нужна годовая зарплата, чтобы иметь такие вещи в своей квартире.

— Скажем так, у меня семь клиентов, которые систематически приносят справку от венеролога.

Они подошли к кровати. Гарри опустил дипломат на пол около стены. Карла принялась расстёгивать блузку. Наблюдая за тем, как всё сильнее обнажается объёмная и упругая грудь Карлы в чёрном кружевном бюстгальтере, Гарри слегка подождал перед тем, как произнести:

— Подожди.

Карла замерла с некоторым недоумением:

— Что-то не так?

— Да нет. Просто я смогу управиться и за двадцать минут, а остальные сорок мы могли бы поговорить кое о чём? Мне один вопрос не даёт покоя, а я всё забываю спросить у тебя.

Немного удивившись такой просьбе, но всё же Карла согласилась:

— Да. Конечно.

Переключив своё внимание с груди на крупные карие зрачки девушки, Гарри добавил:

— Только давай займёмся этим ДО того, как приступить к делу.

— Тогда, может, чай или кофе?

— Кофе. Да. Спасибо — обеспокоенным тоном продолжал говорить Гарри. В его движениях стала проявляться некоторая нервозность.

Не застёгивая блузку, Карла вышла из комнаты, приглашая Гарри пройти с ней на кухню.

Пока Карла ставила кофе вариться, она спросила:

— Так о чём ты хочешь поболтать?

Потирая губы и уставившись в пол, Гарри с трудом начал разговор:

— Меня всё мучает один вопрос. Вот моя бывшая всё время упрекает меня в том, что я изменял ей как кобель. Ты же грамотная девушка. Забыл, кто ты там по профессии?

— Социолог.

— ДА! Точно. Так вот, можешь мне объяснить, где находится черта между изменой и верностью?

Карла присела за кухонный стол напротив Гарри. Она предложила ему сигарету, но он отказался, попросив её убрать пачку. Он настоял на том, чтобы они закурили из его пачки.

После первой затяжки, Карла спросила:

— А тебе как, научным языком или попроще?

— Ну, я вроде как страховой агент. Думаю, научный язык понять смогу.

На какое-то мгновение Карла уставилась в потолок, копошась в своей памяти и вскоре принялась излагать:

— Тогда, слушай и запоминай. Классификация секса. Секс бывает трёх видов — нелегальный, неформальный и супружеский. Нелегальный — это когда хотя бы один из двух партнёров состоит в браке. То есть жена спит с любовником или муж с любовницей. В таком случае человек нарушает брачную этику, отказываясь от интимных отношений со своей законной второй половиной. В этом случае связь на стороне можно смело обозначить как измену. Второй вид секса — неформальный. Если, скажем, незамужняя женщина спит с соседом-холостяком. Никто из них в браке не состоит и ввиду этого факта они никому и ничего не должны. Но и друг другу они тоже никем не приходятся. Поэтому если в данном случае измена имеет место, то это, скорее, измена собственным моральным принципам, и не более того. Последняя разновидность секса — супружеский. Он бывает формальным и легальным. Формальный означает, что во время секса либо муж, либо жена не получают никакого удовольствия, а занимаются этим, потому что так должно быть или чтобы вторая половина не заподозрила в чём-нибудь. Например, в измене или отсутствии влечения. И наконец легальный секс. Это прямая противоположность формального. Обычно легальный секс бывает первые годы супружеской жизни. Иначе говоря, это когда супруги трахаются как кролики, и при этом как муж, так и жена несказанно счастливы от секса, после которого они не будут испытывать чувства глубокого стыда, поскольку с какой стороны не зайди, этот секс абсолютно легальный. Но в первую очередь, конечно же, он легальный с точки зрения морали.

После недолгой паузы Карла произнесла:

— Вопросы?

— Какие вопросы? — спросил Гарри, потирая ладонями между колен.

Карла тут же добавила, стряхивая сигарету над пепельницей:

— Но это если говорить поверхностно. Я могла бы рассказать подробнее, но для этого нужно несколько часов, чтобы описать полную картину.

— Нет. Спасибо. Я не могу платить столько за простую беседу. Я даже своему адвокату за час его рабочего времени плачу в четыре раза меньше, чем тебе.

— Забей — махнув рукой, проронила Карла. — Сейчас я не работаю, а помогаю по-дружески. Просто как-нибудь сходим в бар, угостишь чашечкой чего-нибудь, посидим и поболтаем по душам. Можешь спрашивать обо всём, что интересует. Помогу чем смогу.

— То есть…

Карла резко прервала:

— Нет. Этот разговор входит в оплаченный тобою час. Я имею ввиду, если захочешь поговорить об этом в какой-нибудь из дней, я не против. В смысле, мы поговорим как знакомые, а не как торговка и клиент. Comprender?

— Вполне — смиренно произнёс Гарри.

2. ПОЛОВЫЕ СВЯЗИ И НЕ ТОЛЬКО

Облачённая в непривычную одежду, скрывающую все прелести её роскошного тела, Карла прогуливалась по галерее. На ней были надеты полосатое чёрно-белое платье до самых колен и строгие кожаные сапоги, а вместо «дикой вишни» на губах просматривалась помада цвета «искристый брют».

В тот день шла выставка работ величайших представителей мирового академизма. Внимание Карлы вот уже на протяжении более чем двадцати минут занимало одно и то же полотно. Под картиной было указано «Римляне времён упадка. Тома Кутюр. 1847г.».

Медленными шагами, выдающими неторопливую походку и старание не отвлекать посетителей от знакомства с предметами живописи, к девушке подошёл руководитель галереи Джордж Прайс — упитанный, невысокого роста, седоволосый и с лысиной на затылке шестидесятисемилетний ценитель искусства, посвятивший всю жизнь изучению живописи и развитию этой галереи. Аккуратно, довольно сдержанным тоном, Джордж обратился к посетительнице:

— Мисс Геррарди? Вы как всегда придирчивы к деталям. Никто не всматривается в полотна так тщательно, как это делаете вы.

— Здравствуйте мистер Прайс.

— И вам доброго дня — произнёс Джордж. В его голосе было заметно то, насколько он обрадовался встрече с Карлой. Он знал её как грамотную посетительницу, умеющую поддержать разговор о культуре изобразительного ремесла самых разных направлений, что было нетипично для её возраста. Этот факт не переставал удивлять Джорджа. Раннее он был уверен в том, что молодое поколение сильно отстало в своём культурном развитии и окончательно утратило способность по достоинству оценивать красоту картин. Карла в его глазах олицетворяла редкое исключение. Она была молода, знала толк в моде, но при этом проявляла явные признаки своей грамотности и превосходного образования.

Джорджу было известно о том, что импрессионизм — любимое направление Карлы в живописи. Но ни сильный интерес у неё вызывал также и академический стиль. Поэтому он заранее был уверен в том, что эту выставку она ни за что не пропустит.

Сомкнув ладони за спиной на пояснице, Джордж сказал, не отрывая глаз от полотна:

— Далёкий от живописи человек сказал бы, что на этой доске нарисовано несколько статуй, вокруг которых трахаются полуголые современники Зевса.

Они вдвоём улыбнулись, после чего Джордж спросил, переводя свой взгляд на девушку:

— А что вы думаете об этой картине?

Слегка прищурившись, Карла продолжала осматривать картину, параллельно отвечая на вопрос:

— Говорят, что через изображение жизни древних римлян Кутюр хотел продемонстрировать упадок французской культуры. Здесь показано, как народ Древнего Рима не сдерживал себя в своих желаниях. Мы видим, как римляне открыто проявляют своё стремление к роскоши и безграничному удовольствию, и делают это на фоне того, что следует считать величественными достижениями древнеримской культуры — эти обелиски национальных героев и архитектура, вызывающая восхищение даже у наших современников, не может не восприниматься как великое творение. На этой картине римляне предаются любовным утехам, не желая при этом задумываться над чем-то жизненно важным или имеющим большое значение для политических и социальных аспектов государственного строя; то есть такое занятие для них стоит в большем приоритете, нежели всё остальное; и всё это происходит посреди того, что считается национальной гордостью. Если присмотреться повнимательнее, то можно заметить, что статуи находятся в вертикальном положении, а предающиеся любовным утехам римляне — в горизонтальном. Такая особенность картины демонстрирует абсолютное безразличие римлян к тому, что находится вокруг. Кое-кто запросто будет расценивать это как полное отсутствие каких-либо этических норм в обществе. К такому явлению в наши дни отнеслись бы с резкой критикой, сочтя неуважением к предметам национального достояния. То, что сейчас воспринимается как разврат, аморальное и безнравственное, в те времена считалось нормой; но во времена Тома Кутюр такое поведение уже считалось безнравственным. Ещё можно заметить, насколько сильно люди на этой картине выдвигаются на передний план, оставляя статуи и колонны где-то далеко за собой. Вероятно, этим Тома Кутюр хотел донести мысль о том, что всё величие и историческую значимость прошлого люди часто предают глубокому забвению, целиком предаваясь власти природных инстинктов, тем самым опускаясь до уровня животных.

Джордж ещё посматривал некоторое время на профиль Карлы, и в итоге сказал:

— Меня не перестаёт мучать один и тот же вопрос — почему не всё ваше поколение так охотно интересуется живописью?

Продолжая рассматривать полотно, Карла ответила ровным тоном:

— Лично я считаю, что искусство — самая красивая форма лжи. Возможно, поэтому одни относятся к нему равнодушно, в то время как другие слишком слабы, чтобы от него отказаться.

— Хорошо сказано.

Тридцатисемилетний лейтенант Джон Янг являл собой образец порядочного благочестивого полицейского, преуспевающего детектива с большим процентом раскрываемости и примерного семьянина. Но в данный момент со всем этим он поступал точно также, как и римляне с национальным достоянием — предавал глубокому забвению.

Даже после того, как горячий половой акт, сопровождаемый громким дыханием и скользким трением, был завершён и оба почти обессиленные и скрытые под слоем пота лежали в постели, его ладонь не переставала бродить по привлекательным изгибам её тела, а губы не отрывались от самой чувствительной точки на груди. Джон больше остальных клиентов предпочитал работать губами. Он мог прилипнуть к губам Карлы и не отрываться, растягивая один поцелуй на несколько минут. Карла считала его немного чудаковатым. Ей было непривычно, когда клиент по долгу любовался её лицом. Джон по-прежнему оставался единственным клиентом, кто старался вести себя в постели с ней максимально мягко и нежно, не проявляя абсолютно никакой грубости. За всё время он ни разу не решился даже слегка шлёпнуть её по ягодице. Порой у Карлы создавалось некоторое впечатление, будто Джон воспринимал её несколько иначе, чем остальные, проявляя излишнюю романтичность, которая казалась ей неуместной в сексуально-рыночных отношениях.

В момент, когда веки Джона приподнялись на мимолётное мгновение и ослеплённые экстазом глаза открылись, где-то за сексапильным обнажённым телом девушки на дальнем фоне он заметил циферблат часов, стоящих на тумбе. Он тут же оторвался от груди с четвёртым номером и проронил:

— Блин. Уже почти полтора часа.

Посмотрев на безмятежное лицо Карлы, Джон спросил:

— Мне как, платить за второй?

Столь же беззаботно, как выглядело её лицо, звучал её голос:

— Не паникуй. — Совершив очередную затяжку, Карла добавила — Считай, что сегодня действует распродажа «два по цене одного».

Джон тут же изобразил довольную улыбку и начал прижиматься к девушке. Карла сразу же остановила его со словами:

— Ты чего?

— Ты же сказала, что сегодня распродажа. Первый час я оплатил, теперь хочу до конца воспользоваться вторым.

Карла отрицательно покачала головой и сказала:

— Я спешу тебя огорчить. Распродажа действует до двух часов. Уже начало третьего.

Джон тут же смиренно убрал руки от Карлы. Прошло несколько секунд, и он снова обратился к ней:

— Слушай, я хотел всё спросить. Ты, как вообще, смотришь порно или читаешь эротические романы? Ну, в смысле, откуда ты черпаешь знания о том, как заниматься сексом?

— Я забыла, когда в последний раз смотрела порно.

Джон лёг на бок и, подложив руку под голову, продолжил расспрашивать:

— А как насчёт книжной эротики?

— Художественную литературу я вообще не читаю.

— Это, может быть, не моё дело… отчасти. Просто у меня было не мало женщин, особенно до женитьбы. Но в постели ничего и близко не было к тому, что вытворяешь ты. Раньше я вообще думал, что оргазм в основном бывает у женщин. Где-то же ты нахваталась всего этого.

— В студенческие годы на третьем курсе мы подробно изучали психологию. Было несколько предметов, каждый из которых был посвящён какому-то одному направлению — семейная психология, трудовая, личностная, межличностная, групповая, этническая. Однажды мы начали изучать раздел, который назывался «взаимосвязь и взаимозависимость психологии и физиологии». В свободное от учёбы время я стала изучать этот раздел чуть глубже. Накопала с пару десятков дополнительных книг и с головой погрузилась в исследования. В результате я узнала все тонкости того, как человеческий организм реагирует на самые разные раздражители, в том числе и сексуальные. Ещё я изучила отличия в мужской и женской физиологии. Так однажды я решила проверить всю теорию на практике. Ну а дальше…

Безмолвие продолжалось несколько томительных секунд, пока голос Джона не нарушил его:

— Что дальше? Давай. Я жажду подробностей.

— Дальше я поняла, что за свои навыки в постели я могу заламывать нехилые ценники.

После этих слов Карла посмотрела на вдумчивое лицо Джона и беззвучно рассмеялась. На её смазливом лике нарисовалась широкая улыбка, обнажившая её белоснежные зубы.

Без конца любуясь наготой Карлы, Джон произнёс:

— Сигаретой угостишь?

Карла протянула наполовину выкуренную сигарету.

Перед тем как вдохнуть через фильтр, Джон спросил:

— Бесплатно?

Неторопливо пуская над собой облако табачного дыма, Карла проронила:

— Нет. На них действует акция «час секса и полсигареты в придачу».

Она встала с кровати и направилась в ванную комнату. Джон жадно посматривал сзади на её блестящие скрытые под слоем пота выпуклые двигающиеся ягодицы, которые заставили бросить ей вслед:

— Слушай. А давай я всё-таки заплачу за два полных часа.

На мгновение Карла обернулась и ответила:

— Нет.

— Да ладно тебе.

— Правда не могу. Меня ждёт клиент к четырём часам. До его дома долго добираться.

— Да чё ты такая принципиальная? — дергано и негодующе спросил Пол. — Хоре ломаться. Назови цену и погнали.

Полу было семнадцать лет. Он учился на первом курсе, постигая особенности гостиничного бизнеса. В первый раз он увидел Карлу в этом же самом месте, когда она о чём-то разговаривала с Матсом. В тот день он играл с друзьями в бильярд и конечно-же крупно проиграл. С тех пор Пол стал вдвое чаще закрываться в туалете. Можно было бы сказать, что он решился на откровенный разговор с Карлой только потому, что набрался смелости, но скорее у него просто лопнуло терпение. Терпеть столько времени ему оказалось не по силам. По дороге в колледж и обратно он встречал Карлу по пять-шесть раз за неделю. Животные позывы стали сильнее и давали знать о себе всё чаще. Внутри всё горит и свербит, а режим «рота подъём!» включается на автомате.

Карла воспринимала Пола, мягко говоря, не всерьёз. Для неё он был обычным мальчишкой со стандартным набором комплексов и изменений, которые наступают с переходным возрастом и половой зрелостью. Вот и эти слова не вызвали у неё ничего кроме сдержанного смеха.

Сидя за барной стойкой с дымящейся в руке сигаретой, закинув ногу на ногу, Карла произнесла с нотой сарказма:

— Иди и начинай пока без меня гонять лысого. А пока я подойду, ты уже закончишь. У тебя организм молодой, так что долго тебе работать не придётся.

После затянувшегося молчания, безнадёжно отчаявшись, Пол спросил потухшим голосом и опущенными руками:

— Вот что я тебе сделал? Скажи. Только без обидняков, но ты путана. Ты спишь за деньги. Я плачу. Что не так?

Покрутив глазами по потолку бара, Карла ответила:

— Видишь ли, Полли, я — товар. Но я стремлюсь стать не просто товаром, а особенным товаром. Вот скажем, сидит в какой-нибудь комнате толпа офисных планктонов. Все эти клерки друг от друга ничем не отличаются. Они сидят в одном помещении, все до единого занимаются бумажной работой, получают одинаковую зарплату, носят одинаковые костюмы, приходят и уходят в одно и то же время. Каждый из них так и останется частью этой серой массы, в которой ни на кого не станут обращать отдельного внимания. А всё потому, что они находятся в одном ряду, занимаются одним и тем же и ведут себя абсолютно одинаково. Они ничем друг от друга не отличаются. Так вот Я стремлюсь сделать так, чтобы на меня обратили взоры целые толпы; я хочу вписать своё имя в историю; чтобы такие как я стали вымирающим видом. Я хочу, чтобы этот мир запомнил меня. Не смотри, что я шлюха. Это тоже, знаешь ли, тот ещё труд. И здесь нужен талант, который даётся далеко не каждому.

— И…

— Если я буду отдаваться каждому кто предлагает деньги, то моя ценность тут же рухнет. Я уже не буду ничем отличаться от банальной подзаборной шлюхи, которая разносит триппер налево и направо. Говоря простым языком, я хочу стать похожей на яркую звезду в ночном небе — быть ослепительно красивой, манящей, и в то же время оставаться недосягаемой абсолютно для всех.

Раздался язвительный голос Пола:

— Типа хорошего понемногу.

— Абсолютно верно мой мальчик — с улыбкой проронила Карла.

Тяжело вздыхая, Пол вынул из ранца книгу и в очередной раз обратился к Карле:

— Ну хотя бы с этнографией поможешь?

Туша сигарету в пепельнице, Карла произнесла, постукивая ладонью по обивке соседнего стула:

— А вот здесь я доступна, как рухнувший метеорит.

Пока Пол располагался рядом за барной стойкой, Карла обратилась к Матсу, протягивая купюру:

— Плесни-ка нам два лимонада.

Мэтью был лучшим другом Карлы. Они познакомились в бассейне, куда раньше оба ходили пока не погрузились с головой в работу — Мэтью стал получать больше заказов в своём автосервисе, а Карла начала работать над повышением своей квалификации, придумывая новые позы и открывая новые эрогенные зоны у своих клиентов, которые, впрочем, и без того были довольны. НО! Карла всё же хотела стать особенной, пусть даже и шлюхой. Мэтью часто приезжал к ней с диском какой-нибудь голливудской новинки, которую они просматривали поздним вечером, сидя перед ящиком с бутылкой чего-нибудь безалкогольного. С момента знакомства они поздравляли друг друга с каждой датой, отмеченной красным цветом в календаре, не пропуская ни одного праздника. А последние два Новых года они встречали вместе; плюс с ними была Джорджина и ещё несколько приятелей, вместе с которыми получался небольшой новогодний междусобойничек. На прошедшем пару недель назад дне рождения друга Карла отметилась тем, что благодаря ей Мэтью стал обладателем картины, на которой был изображён он, облокотившийся о переднее крыло серебристого Форда модели «Shelby Mustang GT 500». По сути, это была репродукция постера к фильму «Угнать за 60 секунд». Это был любимый фильм Мэтью. Художник превосходно поработал над полотном, которое практически ничем не отличалось от изображения на постере, за исключением той детали, что на рисунке вместо головы Николаса Кейджа была та, что принадлежит Мэтью; он был облачён точно в такую же одежду, в которой Кейдж виртуозно обуздал буйный нрав Элеонор.

Они ехали по загородной ночной трассе. В салон автомобиля доносился рёв Шевроле Камарро, который Мэтью собственноручно собирал на протяжении двух с половиной лет, покупая поддержанные части этой модели. Отполированные диски извергали лунные блики, а ксеноновые фары бросали ослепительной мощности свечение на асфальт. Стрелка на спидометре делала уже вторую сотню, двигатель перешёл на четвёртую передачу, скорость и мощь завладевали их телами, Карла пофигистически выбросила в окно окурок от Мальборо, а заяц в страхе сдристнул с обочины. Магнитола воспроизводила диск, на котором были записаны лучшие мировые хиты разных эпох. В тот вечер пели в основном Модерн Токинг, Стинг, Мадонна, Кайли Миноуг и Лайза Миннелли.

Проехав тридцать четыре километра от пригорода, Мэтью припарковал Камарро на самом конце утёса. Они вдвоём забрались на кузов и, сидя на крыше автомобиля, любовались восходом полной луны на фоне чистого неба, украшенного обилием ярких звёзд. Они болтали обо всём, что приходило в голову; а когда два человека по очереди выкуривают косяк марихуаны, в голову вообще приходит много чего.

Передавая самокрутку в руки Мэтью, Карла спросила:

— Так о чём ты там хотел поговорить?

— Ко мне на этой неделе заезжал одноклассник. Он был проездом и заскочил транзитом. Знаешь, я охренел, когда увидел на чём он приехал и во что был одет. Он хорошо поднялся.

— И на чём же?

— А вот это самое интересное. Сказал, что продюсирует фильмы для взрослых.

— Серьёзно? — с громким хохотом спросила Карла.

— Четыре года назад открыл собственную порностудию. Они уже сняли больше тысячи фильмов.

Карла свернула губы в трубочку, издавая звонкий свист от удивления, принимая самокрутку из руки Мэтью.

— Прикинь. Но он говорит, что его компания всё ещё не дозрела до уровня даже средних производителей порно. Актёрский состав в его фильмах не имеет известных имён. Все мужики и девушки — сплошь дебютанты в порнобизнесе. И всякий раз самые хорошие кадры переманивает какой-нибудь состоятельный конкурент. А тут ещё и с единственным нормальным режиссёром поссорился.

— Продолжай — заинтригованно сказала Карла, возвращая косяк.

— Так вот, мы сидели в баре, и когда он рассказал про ссору с режиссёром и о том, что найти нормального постановщика вообще проблема, мне вдруг в голову стукнула мысль. Я рассказал ему, что у меня есть кое-кто, разбирающийся в качестве постельных сцен.

— Ты это сейчас серьёзно? — спросила Карла. К этому моменту её глаза уже были наполовину стеклянные.

— Абсолютно. Давай я вас познакомлю. Хотя бы попробуй. Просто он такие деньги даёт за одну постановку, что, если бы не мои комплексы, я бы и поставил и сам снялся. Вдруг тебе такая работёнка придётся по душе?

Карла долго и вдумчиво всматривалась в далёкие ночные просторы, скрытые под звёздным небом. Вскоре она спросила:

— Сколько платит?

— Минимальный оклад — две с половиной. Если в сцене снимаются три человека, то гонорар режиссёра составит что-то около четырёх-пяти тысяч.

После недолгой паузы Карла задала очередной вопрос:

— А сколько зарабатывают актёры?

— Новички — не больше восьми сотен.

Прервавшись на одну затяжку, Мэтью добавил:

— Да, кстати. Он сказал, что они организовывают работу так, чтобы за один день отснять пять-шесть фильмов по тридцать-пятьдесят минут каждый. Так что, в принципе, ты можешь за один рабочий день срубить от пятнадцати до двадцати штук.

Карла опустила глаза куда-то вниз и глубоко задумалась.

Не с теми мужиками я трахаюсь. Блин. Можно же вообще ноги не раздвигать, а просто стоять рядом и дирижировать.

— Дай мне его номер? — решительно произнесла Карла.

3. КОНФЕТКА ИЗ ДЕШЁВОГО ПОРНО