Бесплатный фрагмент - Групповая онлайн-терапия

Предисловие

Моя книга — отчет о проделанной за два-три года работе с терапевтическими онлайн-группами. В ней собраны впечатления, наработки, рассказано о сделанных ошибках и совершенных открытиях. Книга будет полезна тем, кто собираются делать собственные онлайн-проекты.

Я более четырнадцати лет веду длительные и продолжительные терапевтические группы: в среднем по девять — двенадцать месяцев. Кое-что понимаю в работе групп и в происходящих процессах. И однозначно предпочитаю сейчас работать онлайн, а не офлайн.

Конечно, я слышу от коллег очень много возражений, сводящихся к тому, что настоящей может считаться только офлайн-группа и нужно придерживаться давно установленных правил, работать вживую. И что всё виртуальное — искусственное. Но совсем недавно я узнал, что существует даже специальный онлайн-институт, в котором обучают гештальт-терапии. Также есть институт западной онлайн-терапии и психоаналитические онлайн-группы (например, в Израиле).

Я считаю, что развитие технологий не остановить. Это жизнь. Онлайн-групп, онлайн-обучения, онлайн-проектов с каждым годом будет становиться всё больше и больше. И психотерапия не исключение. Поэтому имеет смысл обратить внимание на эту область и прокачать свои навыки.

Прежде, чем прийти к комфортному для себя формату, я три-четыре года назад провел испытательную смешанную группу. Тогда часть участников была офлайн — в Москве. Там же были установлены веб-камера и микрофон. А вторая часть территориально присутствовала в Киеве и Минске, и общались мы онлайн. Несмотря на то, что такой формат, возможно, когда-нибудь тоже станет интересным, мне он однозначно не подошел, во многом из-за технических проблем. Поэтому отныне я решил четко разграничивать форматы и сосредоточиться на приглянувшейся мне онлайн-терапии.

Следующие два года я провел два больших девятимесячных терапевтических онлайн-проекта: «Скотина» и «Ясно-понятно» (завершился летом 2018-го). Многое попробовал и в своей книге хочу поделиться опытом.

Во-первых, у меня есть простая установка: некоторым людям подходят только офлайн-группы, а некоторые никогда в офлайн-группу не придут. В силу очень разных причин, личных особенностей или иных обстоятельств такие люди просто не могут встречаться вживую. Онлайн-группа — это очень хороший вариант для них, чтобы всё-таки попробовать терапию. Потому что они в ней всё равно нуждаются.

Какими могут быть обстоятельства, мешающие прийти на терапию? К примеру, человек может жить в маленьком городе, в котором все всех знают. Соблюсти конфиденциальность, сохранить анонимность в таких условиях совершенно невозможно. Если кто-то посетит психотерапевта, рано или поздно это всё равно станет достоянием всех жителей небольшого поселения. Поэтому онлайн-терапия для таких ситуаций и групповая терапия — очень привлекательные предложения, позволяющие решать многие задачи и отвечать на многие вопросы.

Во-вторых, я, конечно, уважаю правила, но, если они мешают делу, предпочитаю эти правила нарушать. На мой взгляд, терапия направлена на улучшение качества жизни людей. Соответственно, если я ставлю перед собой некую профессиональную задачу, то решаю ее всеми доступными способами. И если необходима именно онлайн-терапия, то это правильный, хороший вариант и правильный, хороший выбор.

До проекта «Скотина» я работал в ко-терапии. И он стал первым проектом, который я провел один. «Ясно-понятно» уже опять вел в ко-терапии. По моим впечатлениям, в онлайн-проектах одинаково интересно работать и одному, и в ко-терапии. И то и другое возможно и хорошо получается. В онлайн-ко-терапии необязательно быть в каком-то одном месте, чтобы группа продолжала существовать. Можно находиться в очень разных местах, и это тоже большой плюс, потому что есть шанс поработать над большими проектами с интересной командой.

Разумеется, в онлайн-работе есть свои нюансы, свои плюсы и минусы. Кроме того, для проведения группы требуется техническая подготовка, то есть нужно освоить некоторые технологии. Должны быть четкая, понятная организация рабочего пространства и техническое обеспечение. Этим вопросам я посвятил первую часть книги.

Во второй части речь пойдет об особенностях лечебных факторов. В групповой терапии выделяют лечебные факторы, которые, собственно говоря, обеспечивают терапевтический процесс. Они понятны, и их работа ясна в офлайн-проектах. Но у них есть некоторые особенности в онлайн-проектах. Я опишу групповые лечебные факторы в онлайн-процессе, а также недостатки и преимущества.

Третья часть будет о форматах. Важно понять, какими способами осуществляется онлайн-терапия. Можно общаться через определенную программу (например, ZOOM), видеть и слышать друг друга, что-то обсуждать, задавать вопросы в чате.

В западной онлайн-терапии выделяется совершенно отдельный формат — терапия в электронных письмах. Это когда терапевт и клиент обмениваются некоторыми текстами и, по сути, находятся в переписке. Не уверен, насколько это можно считать именно онлайн-терапией, потому что люди всегда переписывались разными способами и всегда находили возможность каким-то образом в сложных ситуациях помочь другому с помощью текста. К примеру, библиотерапия как способ влияния на мировоззрение и ценностную структуру человека — это тоже давно известный метод. Поэтому мне и кажется, что электронные письма — это просто переложение старых технологий в новые технические обстоятельства.

Был у меня такой опыт, и я понял, что формата писем не чувствую, он для меня сложен. Формат больше похож на консультационный режим: информирование и выдачу рекомендаций. Я считаю, что наиболее близка к пониманию онлайн-терапии так называемая чат-терапия, то есть терапия с помощью мессенджеров и всевозможных чатов. Потому что это живое, активное общение, которое помогает создавать терапевтическое пространство.

Из необычного: существует терапевтический чат-бот, который до сих пор обучается с помощью лежащего в его основе искусственного интеллекта. Его даже хвалят, поэтому можно ориентироваться на то, что тема текстов будет развиваться.

Недавно мне рассказали еще об одном формате — аватар-терапии. Это когда человека сопровождают голосом в течение его жизни, общаются с ним в постоянном режиме, отдают ему какие-то рекомендации, команды. Подробностей, правда, не знаю, как-нибудь обязательно выясню. Есть еще технологии, которые касаются виртуализации персонажа, то есть создается определенное виртуальное пространство, куда можно поместить своего объемного аватара.

Также существуют форматы уже внутри проекта. Например, это может быть обучающий проект, и тогда он должен содержать навыковые упражнения, задания, которые участники должны выполнять. Это может быть чисто динамический проект, когда задача группы — обеспечить через развитие отношений большую осознанность и через нее уже решить личные задачи. Либо смешанный формат. Либо формат, который подразумевает вещи типа аквариума. Я в недавнем проекте делал аквариум, то есть были разные возможности участия в терапевтическом процессе. Тут я могу однозначно сказать, что это мне это очень сильно не понравилось.

Говоря о форматах, необходимо коснуться оснований, по которым действует терапевт. Можно принадлежать к разным школам: гештальт-терапии, аналитической, транзактному анализу, психодраме и так далее. У всех есть свои представления о том, как должна проходить групповая терапия, что это вообще за событие, по каким основаниям там имеет смысл действовать.

Расскажу, по каким основаниям действую я сам. Мне помогает ориентироваться и опираться операционализированная психодинамическая диагностика второго пересмотра, ОПД-2. В частности, я отрабатываю там четвертую ось: ось организации личности или когнитивных способностей, которые позволяют мне оценивать динамику в группе и обстановку в целом. Подробнее я напишу об этом позже, непосредственно в части о форматах проведения группы.

В четвертой части речь пойдет о групповой динамике. По моему мнению, в онлайн-проектах групповая динамика ярче, насыщеннее, отлично заводится. Как будто бы онлайн-формат, эта дистанция, нахождение на собственной территории, возможность в любой момент выйти из эфира способствуют тому, что участники полнее и безоглядно включаются в отношенческие процессы, дают очень хорошие динамические аспекты.

У меня за два проекта было несколько ситуаций, в которых, как говорится, сердце замирало, потому что это что-то из ряда вон: с такой насыщенностью, с такой интенсивностью в живых группах я не сталкивался. Всё-таки есть в офлайн-формате, в живом формате ограничения, которые накладывает само присутствие.

Финальная часть коснется позиций ведущего группы, того, как ему делать, что ему делать, как себя вести и как это всё организовывать.

Вот то, что касается структуры моей книги. Добавлю, что написана она для того, чтобы рассказать о некоторых идеях, поговорить о некоторых вещах, описать реакции людей на определенные вещи. В дальнейшем я планирую написать большую книгу по онлайн-терапии.

На всякий случай подчеркиваю: всё, что происходит в группе, там и остается. Конфиденциальность распространяется и на эту книгу. Я не выношу события и информацию, касающуюся участников моих проектов, на всеобщее обозрение, а привожу только факты и собственные рассуждения.

Часть 1. Онлайн-терапия. Начало

Глава 1. Плюсы и минусы терапевтических онлайн-проектов

Начну с минусов

— Нужно заводить динамику отношений внутри терапевтического онлайн-проекта, так как сама она не заводится.

Это самый главный минус.

В классическом, динамическом режиме совершенно нормально вести группу и наткнуться на то, что пришли все, но полтора часа молчат. Напряжение копится, копится, копится — и потом из этого рождаются какие-то события. В онлайн-процессе такого нет. Если люди не разговаривают, молчат, не знают, с чего начать, никакого напряжения не накапливается, потому что нет общего пространства, нет никакого поля по этому поводу. Даже если напряжение и возникнет, оно ни к чему не приведет, кроме того, что люди, скорее всего, просто отключатся от группы, комментариев и не будут принимать в ней участие.

Мои терапевтические групповые проекты устроены так, что раз в неделю проводятся сессии. Мы выходим в ZOOM с человеком, который заявился на сессию, работаем тридцать-сорок минут. Сессия записывается и потом выкладывается в группу. Обязанность всех участников — каким-то образом отреагировать на эту видеозапись в течение недели, то есть до следующей сессии. Это могут быть текстовые комментарии, видеокомментарии или картинки. Любые, так как формат я не регламентирую. В течение недели люди обсуждают эту сессию, делятся своими впечатлениями. И потом в обсуждениях развивается очень много событий.

Мне кажется удачным вариантом не только проведение индивидуальных сессий онлайн, но и включение раз в три недели или по запросу группы так называемой групповой динамической сессии. Когда люди приходят в группу и там уже происходит динамический процесс. Его не нужно заводить, потому что, когда участники просят о динамической сессии, у них, как правило, уже что-то назрело. Они готовы это обсуждать в таком живом, непосредственном формате.

Также я обычно спрашиваю у клиента, нужна ли ему группа. Если он говорит, что нужна, мы приглашаем участников, они приходят и сидят с выключенными или включенными камерами, присутствуют во время сессии. А после того, как сессия заканчивается, дают обратную связь, завершающий шеринг.

Или же когда возникает конфликтная тяжелая ситуация между двумя, тремя или более людьми и они хотят это в живом режиме выяснить, просят о модерации, тогда это тоже не индивидуальная сессия. Мы также встречаемся, и эта сессия проходит в проясняющем ключе: мы выстраиваем отношения, что-то проговариваем.

Как люди попадают на сессию? В «Фейсбуке», например, есть возможность организовывать голосование. Я обычно проводил сессии по средам, а по вторникам делал отдельным постом голосование, говорил: «Предлагайте, друзья, или самовыдвигайтесь на сессию». Было несколько вариантов выбора, и участники голосовали за тот или иной вариант проведения сессии. Так принималось решение о том, кто выходит на сессию.

Человек может сам выдвинуться на сессию, его могут выдвинуть, и это происходит благодаря каким-то событиям в обсуждении. Неделю обсуждается чья-то сессия, люди о чём-то разговаривают, кто-то себя проявляет, и, соответственно, люди хотят увидеть конкретного человека на сессии. При этом ничего не регламентируется. Это может быть один человек, у него может быть одна сессия за весь проект. А некоторые берут по три-четыре сессии. Этот вопрос я никак не регулировал. Группа сама решала, кто будет работать.

Понятно, что для того, чтобы отношения начались, необходим зачин, какое-то обстоятельство, задающее русло, в рамках которого людям нужно приспосабливаться и за счет этого процесса начинать взаимодействие друг с другом. Из этого уже начинаются отношения, которые потом развиваются.

В проекте «Скотина» я применял метод Эдварда де Боно «Шесть шляп мышления». Условно говоря, человек получал на неделю шляпу какого-то цвета, и она обозначала определенный способ поведения. И вот человек должен был, получив шляпу определенного цвета, вести себя в комментариях, обсуждающих сессию, сообразно цвету этой самой шляпы. Естественно, что такая навязанная поведенческая стратегия побуждала акцентировать, заострять свои особенности и проявлять то, что они, может быть, не проявили, если бы это не было условием существования группы. Месяца три, а то и четыре, я за этим жестко приглядывал, требовал исполнения шляп. А потом отношения завелись, и, честно говоря, я спустил идею со шляпами на тормоза, потому что и так начало происходить очень много всего.

То же самое в проекте «Ясно-понятно». Была тема о счастье, и мы обсуждали аспекты этого состояния, в частности то, что чаще всего препятствует ощущению личного благополучия. Эти темы, по сути, оказывались зачином для того, чтобы люди рассказывали свои истории, и из этого бралось обсуждение. Поэтому, на мой вкус, если планируется терапевтический проект, нужно подумать над сюжетом, темой, руслом, которое облегчит участникам начало взаимодействия, начало отношений.

С этим минусом ничего не поделаешь. Я лично ничего с ним не могу поделать, потому что не обо всём знаю и говорю о своем опыте. Мне приходится искусственно заводить динамику, а потом я уже спокойно спускаю процесс без какой-либо организации. На то, чтобы группа завелась и начала жить своей жизнью, в обоих проектах у меня уходило где-то три-четыре месяца из девяти.

— Очень маленький объем невербальной информации.

Когда человек сидит напротив в кабинете, вы его видите целиком, слышите все те звуки, с которыми он ерзает по стулу, вздыхает, чувствуете запахи, наблюдаете особенности в одежде и так далее. Вылезает масса всего, что несет за собой дополнительную информацию.

В онлайн-формате получить подобное чрезвычайно сложно. Потому что, во-первых, мы видим только то, что охватывает веб-камера, по сути, это только говорящая голова. Мы не видим пантомимики и очень большого объема телесных микрособытий. Да и передача видео всё-таки идет с существенной потерей качества, пикселизацией. Поэтому те тонкие вещи, которые видны и очевидны на офлайн-сессии, в онлайн-формате, конечно, недоступны. И это грустно. Надеюсь, что со временем появятся технологии способа присутствия в актуальном контакте другого человека.

Поэтому, да, потери существенные. Это даже если нормально работает Интернет, а, как известно, по разным причинам, его пропускные способности могут подниматься, падать, иногда еще и картинка плывет.

Получается, если, например, кто-то занимается невербальным коучингом, то есть, по сути, некоторыми терапевтическими процессами, консультационными, без слов, то онлайн-формат ему совершенно не подходит. Потому что потери велики, а возможности заметно ограничены.

Иногда техника дает сбой. Яркий пример: я недавно не мог включить звук, потому что слетел звуковой драйвер. Потом оказалось, что запись не состоялась, и это всё очень сильно огорчило. Если это самое начало проекта, то это, конечно, очень неприятное начало. То же самое может происходить и во время терапии с группой: может подвисать связь, тогда вас плохо слышно, или вы плохо слышите. Продираться через технические сбои, чтобы сессия состоялась, — довольно мучительно и трудно. Это минус, конечно.

Например, я недавно путешествовал по Европе и убедился, что совсем не везде есть Интернет, который может потянуть эфир. И это большая проблема, о которой следует побеспокоиться заранее. Возможно, со временем появятся другие объемы передачи информации, и тогда всё будет устроено совсем по-другому.

— Необходимость отчитываться перед налоговой.

Важное обстоятельство, которое всё сильнее и сильнее проявляется, во всяком случае, в России. Например, если вы собираете онлайн-группу и она не может вам приносить наличные, перечисляя оплату иным способом, вы становитесь уязвимы. Эта информация доступна для налоговых служб, и, соответственно, либо вам нужно платить налоги, либо быть готовым отвечать на вопрос, что это за деньги и по каким причинам вы их получаете. Это вещи, которые требуют, на мой взгляд, белой деятельности, потому что так проще и меньше по этому поводу нервотрепки.

Теперь о плюсах, о том, что мне кажется важным

— Отсутствие конкретной локации, привязки группы к определенному местоположению

Можно находиться в любой точке мира, где есть быстрый Интернет. И участники группы тоже могут находиться в любой точке мира. Это замечательно, потому что собираются люди, которые в обычной терапевтической группе встретиться никогда не смогли бы. К примеру, из Красноярска, Риги, Киева, Варшавы, то есть из разных мест, культур, объемов населенных пунктов. И получаются гораздо более интересные, насыщенные группы, чем живые. Потому что в офлайн-группу рано или поздно начинает приходить знакомая аудитория и вариться в одном и том же соку. Не всегда это так, но тем не менее.

Отсутствие конкретной локации дает гораздо больше возможностей получить интересных людей вместе, очень интересных процессов, возникающих из разных обстоятельств жизни. Потому что, понятное дело, что у кого-то мороз, у кого-то жара, у кого-то дождь, у кого-то облачно — даже такие вещи влияют на способы присутствия, не говоря уже о всяких социальных обстоятельствах. И это создает неповторимую атмосферу для каждой группы. Думаю, что это очень важно.

У меня была ситуация, в которой люди хотели, чтобы я в Нижнем Тагиле сделал гештальт-группу, обучающий проект. Но их было четверо. Люди очень мотивированные, им очень хотелось, чтобы у них такая программа состоялась. Но она была рентабельно невозможна, потому что перелет в Нижний Тагил, гонорар, проживание и так далее — всё стоит денег. Четверо не смогли бы столько оплатить. Это было бы очень золотое образование. Да и группа получилась бы слишком маленькой.

В общем, очень непонятный проект. Если бы на тот момент была возможность делать это онлайн, то и вопросов бы не было. Четыре человека из Нижнего Тагила, два из Красноярска, один из Подмосковья, двое из Калининграда — вот и собрался интересный, прекрасный проект. Причем щадящий по стоимости: не надо платить за дорогу, оплачивать аренду. Одним словом, выгодно. Тогда можно либо снизить стоимость участникам, либо самому заработать больше, то есть решить по-разному. Поэтому без локации открывается уйма возможностей, снижающих издержки и увеличивающих аудиторию, которая может принять участие в ваших событиях.

— Разнообразие аудитории.

Это одна из самых приятных, на мой взгляд, возможностей онлайн-терапии. Можно делать терапевтические группы для русскоязычных эмигрантов со всего мира, людей с разных континентов. Не пробовал, но думаю, что это был бы очень интересный опыт.

Единственное, в чём могут быть сложности, так это в часовых поясах. Например, если я работаю в Калининграде, то люди из Владивостока точно не смогут попасть на этот эфир. Тут можно думать о том, как это обеспечить: делать утренние терапевтические группы или один раз собираться для одного часового пояса, потом — для другого.

Но сам факт того, что со сколькими интересными людьми можно поработать, конечно, очень и очень воодушевляет. Групповая динамика в целом способствует развитию и исцелению участников, она круче, ярче, насыщеннее и разнообразнее в своих проявлениях.

— Наличие у группы полного архива.

Каждая сессия, все обсуждения, развитие тех или иных отношенческих сюжетов внутри группы сохраняются. Есть полный архив того, как события развивались буквально каждый день. На мой вкус, особенно это касается претензии многих людей, например, к терапевтическим гештальт-группам и любым терапевтическим группам, подразумевающим те или иные формы фрустрации. Всегда можно найти людей, которые не только остались недовольны происходящим в группе, но и травматизировались, не справились с ситуацией, обиделись, хлопнули дверью и ушли.

У меня было в онлайн-проектах несколько таких острых ситуаций, в которых человек попадал в пограничный драйв, и его несло, он ничего не слышал, ничего не понимал, ничего не хотел слушать. Но важна возможность показать ему скриншоты, ссылки на конкретные посты, комментарии, объективно существующие ответы людей. Это поможет ему без избыточного аффекта, без загона, который часто встречается в офлайн-группах, осмыслить, что действительно часть реальности потеряна. И тогда он поймет, что его реакция не соответствовала тем обстоятельствам, в которых развилась, потому что они не полностью учтены.

Возможность исторически возвращаться и, самое главное, возвращаться беспристрастно и объективно к сессии, комментариям и смотреть, как разворачивался разговор, в любую точку времени существования группы — это, конечно, бесценный именно терапевтический ресурс. Потому что человек может увидеть, как это с ним случилось, как ситуация развивалась.

В моей группе удалось разрешить подобную ситуацию. Человек не выпал из группы, не травмировался, но ему удалось посмотреть, как он попал сюда, как всё развивалось, то есть выступить по отношению к себе с метапозиции, терапевтической. Человек остался и получил колоссальную пользу от того, что увидел архив.

Я называю это терапевтической машиной времени. Каждый из участников и ведущий в любой момент времени могут поднять полную и очень точную историю развития ситуации. Это полезно: как с терапевтической точки зрения, так и с исследовательской. Потому что если вы, например, проводите исследовательский групповой проект, у вас опять же есть пусть и сырой, но полный объем данных, в которых можно бесконечно долго копаться, доставать, задаваться какими-то вопросами и отыскивать ответы в материалах группы, которые всегда при вас.

Польза полного архива также и в том, что есть возможность посмотреть на собственную работу как терапевта. Эта возможность бесценна для меня лично. Потому что я записываю свою сессию, работаю в этой сессии в полную силу, по-честному, и это ничем не отличается от любой другой моей сессии. Я могу получить информацию о том, как я эту сессию провожу. Я могу с ней пойти на супервизию, я могу сам с ней разбираться, смотреть, как там что случилось. То есть у меня еще появляется некоторый архив собственных работ, что тоже замечательно и приятно. Не знаю, у кого еще из практикующих вживую терапевтов такой архив есть. Обычно всё это как-то по воспоминаниям. А тут объективная регистрации того, что происходило, объективная регистрация того, как вы работали.

Есть еще одно обстоятельство. В любом случае терапевт на что-то обращает внимание, к чему-то прикладывает определенные усилия, задействует определенные ресурсы. Это означает, что если он уделил внимание какой-то ситуации и каким-то событиям, то на другие его не хватило. А известно, что в группе много всего происходит вокруг основного события, и часто вещи, которые остаются в тени, во многом и определяют это. Люди вышли покурить на балкон, пошли попить кофе на кухню в перерыве или после группы добирались вместе до метро — и о чём-то там говорили. Есть много событий, которые имеют отношение к группе, но происходят за ее рамками.

В онлайн-формате ситуация немного другая, потому что большую часть самых разных линий развития события вы можете отследить. Например, часто бывает так, что сессия одна, а линии комментариев развиваются две-три-четыре. Разные люди в разных местах с разными людьми разговаривают о разном. И можно видеть, как в ответ на сессию, этапный, узловой момент пошло дерево событий, несколько веток пустило. И появляется очень много разных других обстоятельств. При желании можно быть в курсе того, что там происходило.

У группы возникает не просто один поток событий, один объем развития ситуации, который сохранился у терапевта в голове, а есть возможность учесть очень разные обстоятельства, которые по тем или иным причинам не попали в актуальное поле внимания ведущего.

— Техническая нейтральность.

В онлайн-формате, на мой вкус, групповому терапевту гораздо проще сохранять техническую нейтральность, не вбрасывать какие-то свои фигуры, не вводить свои интерпретации. Проще сохранять абстинентный режим, позволяя событиям развиваться. Проще, потому что нет необходимости мгновенно на что-то реагировать, всегда есть время подумать, задать себе вопросы. Спросить себя, чем эта ситуация привлекательна, что я хочу сказать, кому я хочу сказать, зачем, о чём и так далее.

Возможность не сразу реагировать, не сразу быть обнаруженным в вербальном или невербальном объеме присутствия усиливает техническую нейтральность, облегчает возможность переноса. Они легче возникают. То есть если вы какое-то время сохраняете напряжение в группе, не давая комментариев, не участвуя в обсуждении или обозначая свое присутствие, но не разворачивая его в интервенции, всё это точно гораздо быстрее способствует возникновению переносов, яркому их развороту. Получается очень много интересного материала. Это, мне кажется, большой плюс онлайн-терапии.

Важен ли размер группы? Да, всё-таки он не может быть слишком большим. У меня в проекте «Скотина» было вначале человек двадцать пять, а в «Ясно-понятно» — под тридцать. Вот где-то между двадцатью и тридцатью и должно быть. Как полагается, от пятнадцати до двадцати процентов отсеивается по тем или иным причинам. И остается в рабочей активной группе человек девять-десять, редко двенадцать. В «Ясно-понятно» осталось человек восемь-девять активных. И так как там был аквариум, частично люди большую часть проекта оказались не участвующими.

Двадцать — тридцать человек — это большая группа для терапевтической группы. Онлайн-формат позволяет эту часть держать. Единственное, если, например, хотя бы двадцать человек комментируют, ведущему нужно всё прочитать. Поэтому объем регулируется в первую очередь тем временем, которое вы планируете посвящать группе в неделю. Потому что одно дело, если это двадцать минут в неделю плюс сессия. Другое дело, когда набираются больше двадцати человек: это в среднем два, два с половиной, три часа в неделю на то, чтобы просто посмотреть. Даже не разрулить, а бегло посмотреть все материалы.

Поэтому, на мой вкус, всё равно терапевтическая онлайн-группа не может быть из пятидесяти человек. Будет сложно с ними справиться. А пятнадцать — двадцать — двадцать пять человек — это можно работать, потому что какая-то часть всё равно находится в отмороженном состоянии и обычно из двадцати пяти человек активны только десять — пятнадцать.

Глава 2. Планирование и техническое обеспечение онлайн-проектов

О том, как организовать онлайн-группу, нужно подумать заранее, на этапе планирования. И ответить себе на четыре вопроса.

— Сколько будет длиться сессия?

Это не праздный, а очень важный вопрос.

Длительность сессии может быть рассмотрена в двух аспектах: формальном и номинальном. В формальном аспекте у меня индивидуальная сессия длилась сорок — сорок пять минут. В номинальном — почти целую неделю.

Идет обсуждение, и клиент, чья сессия была, всё равно включен в него, всё равно продолжает следить за тем, что люди говорят. Поэтому нужно представлять, сколько будет длиться не только сама сессия, но и вся последующая работа группы, связанная с ней.

Почему это важно? Потому что одно дело, когда сессия легкая, без особых напряженных открытий для человека. А другое дело, когда сессия очень многих зацепила, очень жаркая. В таком случае приходится в этом принимать активное участие.

— Сколько будет стоить участие?

Мои терапевтические онлайн-группы стоят существенно дешевле, чем офлайн-встречи. Потому что я не трачусь на аренду, проезд, кофе-брейки и так далее. То есть я очень существенно экономлю и поэтому считаю необходимым понизить стоимость.

Как следствие, дешевизна привлекает участников из тех регионов, где зарплата небольшая, а желание принять участие в групповой терапии присутствует. Я убедился в этом, когда провел по доступной цене свои проекты «Скотина» и «Ясно-понятно». В итоге месяц онлайн-терапии у меня стоил столько же, сколько одно стандартное занятие офлайн. Существенная разница, почти в четыре раза.

Не забудьте, что в цену нужно включить оплату за Интернет и пользование сервисом, с помощью которого организуются занятия. И всё равно это не будет так дорого, как, например, московская офлайн-группа.

Когда брать с участников оплату, каждый решает за себя. Но каждый раз расплачиваться за каждую встречу в онлайн-формате неудобно. В этом случае могут быть дополнительные динамические сложности, например: «Ой, а я вот пять встреч отходил, а сейчас у меня такое сопротивление ужасное возникло, да еще у меня бабушка заболела, поэтому денег нет». Лучше брать оплату целиком и давать преференции людям, которые оплачивают сразу (например, скидку). Или поставить такую цену, которую неловко не заплатить целиком (если для вас это приемлемо и возможно).

Я даже в больших своих проектах прихожу к выводу, что лучше брать оплату целиком. В противном случае есть риск сделать большой проект, а люди уйдут. Тогда вы потеряете в деньгах, несмотря на то, что уже вложились.

— Где будут размещаться материалы?

Созданный вами контент: видеозаписи сессий; презентации; чаты; дополнительная литература, рекомендованная к прочтению участникам группы; картинки, которыми участники делятся; ассоциативные карты, которые они вытягивают; и многое другое — нужно где-то хранить. Материалов может быть масса, и все должны быть в доступе для участников, которые скачивают их себе, смотрят, выполняют задания.

Важно заранее продумать, как эти материалы будут размещаться. Например, «Фейсбук» не пропускает в группе видеозаписи более четырех гигабайтов. Поэтому такой вариант может не пройти.

Я часть материалов храню непосредственно в группе в «Фейсбуке» (подходящие по размеру), а часть несу на Google Диск (например, там у меня лежат материалы к проекту «Школа частной практики»). В последнем случае у каждого участника, разумеется, есть отдельный расширенный доступ к ним.

Google Диск, впрочем, тоже не бесконечен. 15 ГБ — всё, что дается бесплатно. Конечно, очень скоро заканчивается и это пространство, и его приходится докупать, а затем ежемесячно оплачивать. Поэтому заранее нужно побеспокоиться, решить, на какой срок открывать доступ к материалам. Бывают и такие случаи, когда решаешь хранить материалы до определенного момента, а участники группы просят продлить этот срок. Например, я планировал, что материалы моего курса будут доступны до начала октября, а люди высказались за годовой период. Пришлось продлить срок хранения.

Часто меня спрашивают о конфиденциальности. Многие люди действительно беспокоятся, что какие-то службы, хакеры, шпионы могут получить доступ к очень личным материалам, сессиям. У меня таких проблем, чтобы взломали какую-то мою группу и украли материалы или кто-то их посмотрел, насколько я знаю, не было. Наверно, если кому-то очень понадобится, их в любом случае добудут и вскроют, но на сегодняшний момент у меня нарушений конфиденциальности, доступа к материалам сессии со стороны каких-то посторонних людей ни разу не возникало.

Можно, например, сделать в «Фейсбуке» закрытую группу. Или даже секретную, тогда она даже в ленте светиться не будет, никто не узнает о ее существовании. Поэтому тут есть определенные возможности по защите информации клиентов. В общем-то, всё так же, как и офлайн. Ведь если вести группу в кабинете, можно ли там гарантировать абсолютную конфиденциальность? В принципе, да. Но если кто-то из серьезных людей заинтересуется и поставит жучок или видеокамеру, что с этим делать? Об этом можно даже не узнать. Безопасность обеспечивается в разумных пределах.

Один раз у меня была очень неприятная ситуация: я видеозапись сессии случайно опубликовал не в группе, а своей личной ленте. И она минут десять — пятнадцать была доступна всем друзьям и подписчикам. Хорошо, что человек, чья сессия оказалась на всеобщем обозрении, увидел это и написал мне, потребовав объяснить, что всё это значит. Я опомнился и быстренько это удалил.

Очень неприятный, очень болезненный случай, но и такое может быть. Нужно лишь помнить, что это не специально. А с тем человеком я договорился, что материалы его сессии после окончания работы с ним будут навсегда со всех носителей удалены, и тогда вопрос будет замят. Так я и сделал. Поэтому теперь в полном архиве группы нет никакой информации об этой сессии.

Поэтому если кто-то из участников откровенно сильно переживает, не попадут ли материалы с ним в чьи-нибудь недобрые руки, можно договориться о том, что доступ регламентирован и по окончании определенного срока всё будет полностью со всех носителей удалено. Тогда это, конечно, уничтожает возможность исследовать и возвращаться к этой группе в личной работе, но устраняет беспокойство клиента.

— Чем проект привлекает потенциальных участников?

Очень важно заранее подумать о некой геймификации. Что я имею в виду? То, что в любом случае для участников группы онлайн-проект должен обладать притягательностью, аттракцией, должен быть всё-таки немножко устроен как аттракцион, как игра, содержать фан. Это могут быть забавные предложения наподобие цвета шляпы. Или ситуации, которые можно обсудить в игровой форме. Или особое развитие сюжета внутри проекта. И так далее.

Людям хочется играть, и в этом я не вижу никаких проблем. Можно и терапевтические задачи решать в таком режиме. Развлечением это, конечно, не будет, потому что иногда обсуждаются очень болезненные вещи. Но будет аттракционом, притягательным действом, тем, что захватывает внимание, тем, что притягивает, возбуждает и дарит энергию. Вот это имеет смысл планировать в онлайн-проекте. Во всяком случае, мой опыт таков, что нужно развлекать, нужно думать, чем собираешься поддерживать интерес в группе.

В обоих моих проектах было два спада. Первый — где-то между третьим и четвертым месяцем. Каждую треть курса есть спад энергии, когда у людей не хватает сил, времени, желания на то, чтобы быть такими же активными, как в самом начале или в острой ситуации. И нужно на такие периоды заранее запастись ходами, которые стопроцентно станут удачными, чтобы вновь привлечь внимание участников.

Эти ходы могут быть никак не связаны с темой и содержанием проекта. Например, можно поговорить о новогодних праздниках, если они рядом. Моя группа однажды ушла на новогодние каникулы и на две недели выпала из процесса. Люди были заняты совершенно другими делами. Понятное дело, что возвращаться им очень трудно, потому что нужно что-то вспомнить, опять завестись, а уже всё стерлось. Поэтому на такие случаи должен быть некий ход, понимание, как вернуть людей.

Разрешаются даже провокации. Например, можно поместить картинку под каким-то постом или комментарием с провокационным или смешным содержанием, тем самым инициировать ее обсуждение. Я, например, в какой-то момент, чтобы решить некоторые динамические задачи, предоставил участникам проекта возможность стать администраторами в группе. То есть возложил на них ответственность за само существование группы.

Интерес к групповому процессу может затихать и по объективным причинам. За девять месяцев терапии любой устанет от обсуждения даже самой важной темы. Людям кажется, что они уже обо всём поговорили, несколько раз приходили на сессию. Теряется мотивация к продолжению. И некоторые могут уже не посещать занятия или давать несдержанные комментарии. Повторюсь: нужно вовлекать людей обратно, а для этого должен быть фан, который лучше планировать заранее.

Теперь о техническом обеспечении. Обратить внимание, когда делаете онлайн-проект, нужно на три вещи: стабильный Интернет, гарнитуру и программное обеспечение.

— Стабильный Интернет.

Онлайн-терапия позволяет быть не привязанным к определенной локации и не иметь географических обязательств перед группой. Вы не должны сидеть в своем кресле или на стуле и ждать посетителей. Вы можете перемещаться по миру и работать там, где вам удобно в данный момент. Единственное, обязательно нужно побеспокоиться об Интернете.

Можно, конечно, приезжая в каждую страну, покупать местную SIM-карту на ближайшей заправке. Но у такого подхода есть несколько существенных недостатков, которые я почувствовал недавно на собственном опыте.

Я был в Германии, на острове Рюген. И купил там местную SIM-карту, которую нужно было активировать на немецком. Языка я не знаю, но оказалось, что это не главное препятствие. Когда с горем пополам карта всё-таки была активирована, работать она отказалась, даже в 3G. А я наивно полагал, что достаточно купить местную SIM-карту, положить туда денег — и можно спокойно работать. Не вышло.

В общем, я не поработал, потерял двадцать евро (немного, но всё-таки жалко). А если потом поехать в Италию, купить там SIM-карту Vodafone, а потом в Польшу, тоже купить что-то местное, либо не купить и платить за роуминг — можно всё равно получить нерабочий Интернет. Обидно выбрасывать деньги на ветер.

Решение — TravelSim или SIM-карты без конкретного оператора. Они стоят своих денег. В данном случае я говорю о трех SIM-картах, лично мной протестированных: DrimSim, Orange и GlobalSIM. Все они показали хороший результат.

Лучший вариант — DrimSim. Нужно скачать приложение на телефон, при этом там уже будут лежать пять евро. И вы получите доступ к лучшему Интернету в более ста странах. Это очень удобно. За месяц использования выйдет примерно двести пятьдесят долларов, если интенсивно пользоваться услугой в поездках. Понятно, что если пользоваться меньше, то и цена будет меньше. Есть поминутая тарификация, по гигабайтам, по мегабайтам. Главное, не нужно платить за роуминг. Карта сама переключается на национальных операторов, и вы не теряете никаких денег. Если вы возвращаетесь в страну, у вас эта SIM-карта по-прежнему остается.

Чуть дороже европейский Orange. Хотя по итогам трафик обходится приблизительно в такие же деньги. А вот GlobalSim мне понравился меньше всех. Карта неплохо работает, дает неплохой Интернет. Но техподдержка у нее ужасная, личный кабинет абсолютно неудобный. Есть еще много всяких вариантов. Думаю, для каждой конкретной страны и региона можно найти свою DreamSim и обеспечить себе Интернет в поездке.

Также важно подумать о Wi-Fi, то есть обзавестись на своем устройстве, программе или компьютере программами, которые показывают точки доступа к Wi-Fi. Я, например, пользуюсь для Европы программами WiFi Doctor, WiFi Map и WiFi Finder.

Для чего это нужно? При планировании путешествия я смотрю, какие в нужных городах есть пункты с доступом к Wi-Fi. Потому что он есть далеко не во всех гостиницах, несмотря на их рекламные заверения. Либо есть, но скорость там никакая.

Недавно пытался выйти с местного Wi-Fi в Познани в Польше в эфир, а у него скорость отправления данных — три мегабайта, а принимал и вовсе один мегабайт. Понятно, что работать так невозможно. Поэтому при планировании поездки я уже всегда смотрю, где, в каких гостиницах есть отдача двенадцати — двадцати мегабайтов. Это обычно ясно по отзывам жильцов. Стоит заранее, примерно за неделю, забронировать такой отель и не беспокоиться о качестве Wi-Fi.

DreamSim как раз подстрахует на случай чего-нибудь непредвиденного. Разумеется, у вас должен быть либо модем, в который вставляется SIM-карта, либо телефон, в котором модем проверено хорошо раздает Интернет. Потому что некоторые телефоны, несмотря на то, что функция модема у них обозначена, раздают Интернет плохо и работают скверно. Это опять-таки лучше выяснить заранее, приобрести при необходимости еще один телефон, специально для SIM-карты, либо всё-таки внешний модем.

— Наличие компьютера, гарнитуры и светодиодной лампы.

Даже самую замечательную SIM-карту нужно куда-то вставлять. Соответственно, у вас должен быть компьютер или планшет, с которого вы будете выходить в эфир, работать.

Также очень важно иметь при себе либо гарнитуру, либо выносной микрофон. Потому что мало ли где вы окажетесь, мало ли в каких акустических обстоятельствах придется вести эфир. Нужно обеспечить качество звука.

А еще я рекомендую обзавестись светодиодной лампой для видеосъемки. Это такая пластина, на которой есть много-много маленьких лампочек, работающих от аккумулятора или Сети. Соответственно, у них меняется температура освещения, интенсивность освещения и так далее. В гостинице может быть темно, ламп и люстр может не хватать, а нужно будет подсветить так, чтобы вас было видно. Светодиодная лампа занимает немного места, ставится на штатив, прекрасно освещает и дает хорошую картинку. В итоге в эфире вы выглядите отлично.

Повторюсь, микрофон или гарнитура и лампа со штативом — обязательны. Уверен, что без этого набора ехать куда-либо нельзя.

— Программное обеспечение.

Для обеспечения эфиров необходимо программное обеспечение, то есть то, что вы скачиваете себе на компьютер, или то, чем вы пользуетесь в каком-либо сервисе.

Сервис — это когда вы где-то регистрируетесь, переводите абонентскую плату и пользуетесь инструментами, которые он предоставляет. К примеру, Webinar.ru, MyOwnConference. Лично мне они не кажутся разумными по функционалу и цене. Потому что это немыслимые, безумные деньги, это невозможность, допустим, сделать, скачать запись себе (только за отдельную доплату) и так далее. В общем, у меня нет никаких положительных впечатлений о подобных сервисах. Хотя я знаю, что люди с удовольствием работают, хвалят и довольны. Надо пробовать лично.

Я дольше всего работал с сервисом iMind, даже не знаю, функционирует ли он до сих пор. Он в конечном итоге тоже стал меня, мягко говоря, раздражать, потому что посреди использования затеял какую-то перестройку с архитектурой. Скорость сильно упала, и эфиры были сорваны. Поэтому нужно, если вы не хотите обзаводиться программой, а настроены на использование сервисов, тестировать их до начала работы, читать отзывы.

С программами всё иначе. Была идея работать в Google Hangout, вести там группу. Но мне хватило две организационные встречи, чтобы понять, что Hangout больше пяти человек нормально не держит. Да, он бесплатный, предустановлен и прекрасно работает через браузер Chrome. Подойдет при индивидуальной терапии. Но групповую конференцию он не вытягивает. И, самое главное, греет портативное устройство, гаджеты и планшеты так, что они, во-первых, мгновенно теряют заряд (особенно старые телефоны), а, во-вторых, просто-напросто выключаются. В общем, Hangout мне не понравился.

Потом был Skype для бизнеса. Это не то же самое, что обычный, это отдельная программа, которую Microsoft купил и пытался развивать. Пока я не знал, что еще существует, приобрел лицензию на этот Skype (для компьютеров Mac он называется Lync). И началось! Каждого участника, заходившего в Skype, нужно было отдельно регистрировать в Microsoft, отдельно выделять ему права на то, что он может как клиент пользоваться купленной мною программой. Но это полбеды. Skype для бизнеса кошмарно обращался с файлами: он их не записывал, конвертировал чудовищно долго, иногда разрывал связь, и запись занятий прерывалась.

Я выдержал полгода и принялся в панике искать что-то более подходящее. Нашел сервис GoToTraining, у них есть еще продукты GoToWebinar и GoToMeeting. Хороший сервис, но очень дорогой: месяц обслуживания стоит более ста долларов. Работает он неплохо: вы организуете мероприятия, люди скачивают небольшую клиентскую программу и заходят туда без проблем со всех устройств.

Есть и минус (кроме цены): видеофайлы, которые он создает, огромные, по 1,5 гигабайта, и сохраняет он их в облако, на компьютере хранить не позволяет. А значит, у вас должно быть достаточно места в облаке. Если облако на 1 гигабайт, а видео конвертится на 1,1, вы теряете видео. То есть мало того, что видео конвертится по восемь — двенадцать часов, так еще может еще и места не хватить. Поэтому от GoToTraining я тоже отказался.

Сейчас я работаю с ZOOM. Он, на мой вкус, самый лучший продукт на рынке. Потому что позволяет, во-первых, сохранять видео хоть в облако, хоть на диск, конвертит его в небольшие видеофайлы. Можно спокойно загружать презентации, сохранять чаты, всё это хранится в удобных текстовых форматах. И стоит очень дешево, тридцать — сорок долларов в месяц. Для программы наилучшего качества это совсем недорого. Техническая поддержка адекватная, отзывчивая, быстрая. Сам клиент небольшой, работает на всех устройствах, в том числе с планшетов и телефонов.

В ZOOM есть два формата. Можно делать стандартный вебинар и вещать, как на обычном вебинаре, никаких участников не будет видно. А можно сделать митинг, когда участники смогут выходить и принимать активное участие в происходящем. Отличная функция — трансляция своего выступление в Facebook Live. Это выгодно, потому что в самом Facebook Live презентацию показать нельзя.

Если вы ведете онлайн-группу, то шестнадцать человек легко и комфортно размещаются на стандартном экране ноутбука. И для этих целей лучше ZOOM ничего нет.

Часть 2. Особенности групповых лечебных факторов в онлайн-терапии

Работают ли в групповой онлайн-терапии те факторы, которые действуют в обычной терапии? Это главный вопрос. Потому что онлайн-группы — это всё-таки другой формат встречи, со своими особенностями.

Какие-то части в групповых лечебных факторах будут пересекаться, какие-то отличаться, какие-то работать, какие-то нет. Чтобы разобраться в различиях, сначала представлю концепцию, работающую в обычной психодинамической терапевтической группе. И весь набор лечебных факторов, которые в ней могут быть с позиции разных подходов.

Относительно этой позиции и будет выстраиваться представление о том, как работает групповая онлайн-терапия. Я поставлю под вопрос факторы, концепции, взятые из обычной групповой терапии. Поэтому никаких новых открытий, необычных факторов. Просто упомяну некоторые особенности.

Итак, откуда вообще взялась идея групповых лечебных факторов? Насколько я понимаю, в большей части профессионального сообщества самая расхожая концепция — концепция Ирвина Ялома. Все о ней слышали, все более или менее с ней знакомы. Это надежда, универсальность, информирование, альтруизм и так далее. Все эти факторы на зубах навязли, и обсуждать тут нечего.

Меня спрашивают: «А вот живая терапевтическая группа и онлайн-терапевтическая группа, будут ли там все эти факторы работать?». И ответ мой довольно скучный: «Да, будут работать». Разве в групповой онлайн-терапии нет надежды? Есть, конечно. Люди туда приходят с какими-то ожиданиями. Разве нет универсальности? Есть, конечно.

Если опираться на концепцию Ирвина Ялома, на его групповые терапевтические факторы, ничего нового о групповой онлайн-терапии мы не узнаем. Поэтому я решил идти дальним путем. Сначала определиться, откуда взялись эти факторы, пройтись по такому историческому контексту и тогда уже посмотреть, как складывалась идея онлайн-терапии и представление о том, что в ней работает.

Расскажу я немного и о Бионе, и о Фолксе, хотя сразу отмечу, что бионовский подход для онлайн-терапии не очень годится. Я потом поясню причины. Больше подходит Фолкс. Но обо всём по порядку.

Глава 1. Концепции изменения в психотерапии

Для начала рассмотрим концепцию изменений в психотерапии: какие там есть базовые вещи, базовые допущения, которые являются источником изменений. Перечислю кластеры, на которые опираюсь. Речь сейчас идет об индивидуальной терапии, хотя это касается и групповой. Начать выгоднее именно с индивидуального подхода.

В терапевтическом процессе есть три важнейшие концепции, которые приносят изменения.

— Концепция изменений посредством осознания вытесненного опыта и выявление сопротивлений, их отработка.

Всё начиналось, конечно, с Зигмунда Фрейда. Он со своими коллегами считал, что есть какая-то травма, эта травма вытеснена, и, соответственно, терапевтический процесс заключается в том, что надо как следует поработать, чтобы запустился процесс воспоминания об этих событиях, чтобы произошли интеграция, катарсис. И тогда симптом, с которым обратился человек, покинул бы его, перестал беспокоить.

В этой концепции чувства, которые были адресованы терапевту (то есть то, что будет потом названо переносом), только всё осложняют, их надо как-то избегать. Так считал Фрейд. Однако после случая с Дорой он понял, что перенос — это хорошо, его нужно наоборот прорабатывать и использовать в терапевтических целях. Тогда и выработалась некоторая концепция.

Отношение к этому событию в процессе восстановления вытесненных обстоятельств в памяти пациента — это обязательно нейтральность. Потом она приобрела серьезную концепцию. Я считаю, что есть только техническая нейтральность. Есть и другой процесс — абстиненция.

Эти два процесса: нейтральность и абстиненция — в онлайн-терапии даются проще или сложнее? Можно ли говорить о том, что вот эта часть терапевтического процесса, одна из основных, присутствует в онлайн-терапии?

Мой опыт как индивидуальной, так и групповой терапии говорит, что нейтральность достигается гораздо проще за счет того процесса, что есть гораздо меньшая репрезентация меня как терапевта в терапевтическом пространстве. Поэтому мне легче держать под контролем всё то, что я транслирую в эфир. То же самое касается абстиненции в групповой терапии: я могу постоянно быть в наблюдательной позиции, никак не проявляться и вместе с тем следить за разворачивающимся процессом. Поэтому, по-моему, в онлайн-терапии и нейтральность, и абстинентность даются проще.

Но даже если отстраненность дается легче, надо постараться, чтобы больше присутствовать, поддерживать динамику в группе. Тут всё зависит от этапа развития группы и определенных обстоятельств. Конечно, если происходит какая-то острая ситуация, нужно больше присутствовать, чтобы как-то утилизировать динамические процессы. И в начале работы с группой требуется большее присутствие, чтобы динамика развивалась.

Я этот вопрос решал за счет организации движения непосредственно внутри группы. Как я уже писал, это была, например, игра, которая задавала некоторое русло, в рамках которого группа развивалась. То есть мне не надо было специально приставать к людям: «А что ты думаешь?», «А как ты это прокомментируешь?», «А как ты к этому относишься?». Потому что был процесс в виде правил, который, по сути, представлял меня, но при этом сам я мог не присутствовать. В этом смысле за меня были правила.

По моему опыту, нейтральность и абстиненция в групповой онлайн-терапии даются гораздо проще. И это во многом целительно. Это то, что потом включается в тот лечебный фактор, в те лечебные обстоятельства, которые способствуют скорейшему хорошему результату онлайн-терапии.

— Концепция изменения посредством анализа переноса, контрпереноса и инсайта

Дам определение. Перенос — это возникающие в процессе взаимодействия клиента и терапевта фантазии, переживания, мысли и чувства клиента, которые он берет из своего прошлого, из других отношений и без критики переносит и использует для отношений с терапевтом. Он, к примеру, узнает какие-то детали и обстоятельства, которые как триггер запускает автоматические психические процессы того, как надо относиться к таким вещам, что об этом нужно думать и как себя вести.

Проще говоря, когда фантазии и опыт, полученные в одном месте, в одних отношениях, с одним человеком переносятся на опыт отношений с другим человеком, который чем-то актуализирует этот опыт.

Напомню, что в 1930 году Нюрнберг издал работу, которая называется «Синтетическая функция Я».

Ее основная идея простая: «я» способно к очень важной деятельности — «Я» ассимилирует чужое, то есть принимает события, включает их в себя, делает частью себя.

Это способность ассимилировать чужое и делать его своим.

— Посредническая функция «я» в разрешении противоречий.

Происходят внутренние или внешние обстоятельства, которые противоречивы, и «я» за счет синтетической функции способно разрешать эти противоречия, то есть находить компромиссы.

— «Я» объединяет противоположные вещи, то есть вещи, которые являются конфликтными.

Эту способность «я» к трем важным функциям: ассимилировать чужие переживания, выступать посредником и объединять противоположное — я пока возьму в качестве задела на поиск тех же вещей в онлайн-терапии.

Как же идеи Нюрнберга развивались? Дальше была работа Хартмен о врожденных способностях. И в ней говорилось о развитии синтетической функции «я», когда из способностей «я» берутся другие очень важные функции.

Есть три важных обстоятельства, обеспечивающих целительную силу психотерапевтического процесса:

— адаптация («я» способно к адаптации, адаптировать нас к чему-то);

— дифференциация («я» способно к дифференциации);

— синтез («я» способно к синтезу).

В дальнейшем эти идеи были развиты Винникоттом, Эриксоном. Они пришли к выводу, что для того, чтобы человек чувствовал себя благополучно, принципиальное значение имеет средовой фактор. То есть в зависимости от того, какого качества среда, в которой оказалось это самое «я», человек чувствует себя лучше или хуже.

И что это означает? То, что в этой идее появилась мысль: терапевт по отношению к клиенту выступает как средовой фактор. Поэтому он как часть среды в терапевтическом процессе во многом обеспечивает качество этой среды. Принципиальное значение имеет способ присутствия терапевта. Из этого следует очень важное обстоятельство: перенос — важнейшая составляющая терапевтического процесса.

Потом было сделано утверждение Паулы Хайманн, что бессознательное терапевта бессознательно понимает клиента. То есть речь о том, что не всё у нас может быть вербализовано и выведено в речевые осмысленные конструкции. Но эти вещи всё равно продолжают принимать участие в терапевтическом процессе. Поэтому перенос имеет важнейшее значение.