Бесплатный фрагмент - Грозовое небо

Из цикла «В плену у магии»

Тень

Фигура, одетая в лучшую одежду в черных тонах: рубаху со стоячим воротом, зауженные книзу брюки, кожаные перчатки, сапоги без каблуков, кафтан и шемаг, полностью скрывающий лицо, тоже сделала шаг вперед. Тень кивком предложила великану делать ход первым. Таулан, так звали главаря, сделал пару шагов, ударил кулаком в гору, отколол валун в человеческий рост и бросил в сторону темной фигуры. Легкое движение пальцев, и летящий предмет остановился. Рука сжалась в кулак и камень, с громким хлопком, превратился в песок, который маленькой горкой осыпался наземь. Волот, ничуть не удивившийся подобной силе, подошел к огромному дубу, с корнем вырвал его, и снова, отправил во врага. На этот раз фигура лишь щелкнула пальцем, и древо разлетелось на мелкие щепки. Лейла успела, выставив перед собой, согнутую в локте руку, прикрыть глаза.

— Теперь очередь Тени. — проговорила третья фигура — очень неприятная личность, путешествующая с ними.

Мир застыл. Но лишь на мгновение. Неожиданно волота подняло в небо. Он парил совершенно беспомощный, без какой-либо возможности отбить нападение. Казалось, что все его тело застыло в безмолвном ужасе, перед грядущим. Но великан не проронил ни слова. Чуть заметное движение пальцев — Таулан улетел в сарай с козами, который разбился под тяжестью главаря. Чуть слышный всхлип за спиной, не смог отвлечь от происходящего. Сотни глаз наблюдали за тем, как, с помощью магии, огромное тело проволокли по отвесной скале. Отныне и на веки веков, неподвластные годам камни, сохранят следы крови, грозного предводителя волотов.

Фигуру, истекающую кровью, снова подняло ввысь, повторяя движение кисти Тени, и направило в сторону обрыва. Лейла зажала рот руками, слезы хлынули из глаз. Она знала, что произойдет. Все знали. Но никто не осмелился возразить тому, кто способен одолеть старшего великана. Рука, в черной, как его сердце, перчатке резко дернулась вбок и опустилась. Таулан с невозмутимой тишиной, истинного хранителя деревни, улетел в бездну… Навсегда…

С криком она села. Рука по привычке потянулась к лицу, вытирать слезы. Короткая битва, слишком короткая. Никаких шансов. Волоты проиграли бой уже тогда, когда Тень решила отправиться в путь. Тяжело вздохнув, девушка снова легла.

Когда-то давно, когда она была маленькой, и не знала об ужасах этого мира, они с другом любили лазать по скалистым горам, возле которых располагалась их деревня. В одну из таких вылазок они и набрели на поселения Волотов. Этот народ считался вымершим для всех, кто не знал, где их место обитания.

Огромные люди, самый низкий не меньше двух сажень в росте, и на первый взгляд страшные, на деле оказались безумно добрыми и заботливыми. У них был свод правил, главным пунктом которого было не показываться «низким». А все, потому что их боялись. Ну и как полагается, начали уничтожать.

Великаны создали свой маленький мир, научились возделывать поля, и разводить овец, ткань, шить… Чем больше они учились, тем меньше оставалось причин, спускаться с насиженного, высоко в горах, места. И о них забыли. Лишь в старых легендах нескольких народов остались короткие рассказы и нелепые истории, в которых волоты описывались страшными, свирепыми, и очень глупыми существами.

Отодвинув полог своей маленькой палатки, Лейла поняла, что еще глубокая ночь. Голос разума твердил, что необходимо поспать. Неизвестно, какой путь им готовит грядущий день. Но мысли снова, и снова возвращали ее в деревню, спрятанную среди облаков.

Мужчины смотрели на незваных гостей поселения, с примесью страха и ненависти. Женщины — же тихо всхлипывали. Казалось, что воцарившуюся тишину не нарушит никто. Но тут из толпы вышла фигура, очень похожая на ту, что улетела с обрыва, правда, моложе лет на двадцать, и произнесла грубым голосом.

— Я Сос, сын Таулана — хранитель этого селения. Ты убил моего отца, сильнейшего из воинов, а значит, имеешь права получить все, чего пожелаешь. Что ты запросишь, колдун?

Черная фигура не удостоила ответом Соса. Вперед выступил слуга:

— Тень — непобедимый и незримый оставляет свой указ. — Начал Скум после обращенного в его сторону кивка. — Когда придет время войны, вас призовут. А пока продолжайте жить своей жизнью: сажайте зерно, собирайте урожай, разводите овец, коз и кур. В день, когда придет весть, собирайтесь и выступайте на сражение с врагом нашего безмолвного победителя. До Великого дня, ваши земли в безопасности, под покровительством … — и он провел рукой в сторону прямой невысокой фигуры, одетой во все черное. Волоты опустились на колено и склонили головы. Условие было принято, они покорились. Гордый и благородный народ придерживается своего кодекса, несмотря на ненависть и боль утраты.

Никто не проронил ни слова, пока они, неспешным шагом, покидали деревню. И лишь отойдя на приличное расстояние, Лейла услышала, душераздирающий крик. Девушка не могла перестать слышать этот крик. Крик, наполненный болью.

Лейла и проворочалась без сна, до самого рассвета. А когда лучи проникли в палатку, она встала, оделась и пошла будить того, кого она боялась больше всего.

Глава первая — Ну что ж, начнем, пожалуй

Маришка.

Маришка только недавно начала работать на постоялом дворе, но уже усвоила, что помощи, ждать не от кого. Каждый сам за себя и, если тебя не сожрут с потрохами, за возможность получить самую простую работенку, день можно было считать удавшимся. Писать и читать умели только двое ребят, поэтому сотрудники, вместо расписания, получали разноцветные платки. Цвет платка определял твои обязанности на день. Хозяин постоялого двора или его жена выходила и раздавали тряпицы, каждая из которых направлял тебя на ту или иную работу. Если тебе достался зеленый, значит, отправляйся в лес собирать грибы и ягоды, или в огород, работать с посевами. Если цвета неба, то на тебе уборка помещений. Белый говорил о проведении времени с поварихой, что было самым желанным для всех, а вот цвет дерьма, как выражался один из мальчиков, обещал день незабываемых эмоций на заднем дворе среди коз и свиней.

Несмотря на то, что Маришке, уже третий раз за время работы, выпадал белый платок, до кухни она так и недобиралась. Кто-нибудь подходил и просто отбирал у нее эту привилегию, меняясь тем самым обязанностями на целый день. Потому что, все знали — работающих на кухне, хорошо кормят. Но сегодня она была настроена решительно. Крепко прижав, двумя руками, к груди драгоценный засаленный и грязный, но все же белый кусок ткани, она со всех ног неслась в полуподвальное помещение, к доброй голубоглазой блондинке, с весьма внушительными формами, по имени Анна.

Повариха, всегда быстро передвигалась по территории постоялого двора, что было удивительно для столь габаритной особы, и нигде не задерживалась подолгу. В отличие от большинства сотрудников, она мило улыбалась и всегда поддерживала Маришку, когда той было совсем худо. А это происходило, довольно часто. Каждый день кто-нибудь, обязательно оскорблял ее. Справедливости ради, причин для недовольства было хоть отбавляй. То постели застелены криво, то перина сла́бо взбивается, то пыль протерта не во всех углах. Про работу на заднем дворе, даже говорить нет смысла.

Хорошо она делала лишь одно — работала в саду. Именно там, скрытая среди зелени деревьев, она лила слезы, сетуя на свою никчемность, пока никто не видел. Однажды повариха случайно нашла девочку, всю в слезах, и долго успокаивала. В тот день она и привязалась к этой заботливой женщине. Даже дикий зверь, тянется к доброму сердцу, что уж говорить о человеке.

Но больше всех, ей нравилась Василиса. Девочка с глазами весеннего леса и волосами как осенняя листва. Работающая за троих, она была так занята, что времени на пустые разговоры не имела совсем. Впрочем, это не мешало ей, вкладывать доброту в каждую улыбку и заботу в каждый жест.

Маришка завидовала тому, как много успевала делать рыжеволосая. Василиса и за водой ходила, и по грибам, убиралась на заднем дворе, чистила лошадей и выгребала дерьмо, помогала по огороду и на кухне, убирала в комнатах и принимала постояльцев. Она была единственной, помимо кузнеца, кто не участвовал в ежедневной раздаче платочков. Сэл, как ее называли на работе, была везде и всюду.

Однажды она поведала Маришке «Тайну шести улыбок».

— Запомни, — вещала Василиса, — каждой улыбке свое время и место. Улыбка «Номер один» — вежливая, легкая, как утренний рассвет, подойдет на каждый день, и почти каждому малознакомому человеку. Улыбка «Номер два» — чуть более доброжелательная и широкая, для постоянных гостей, для продавцов на рынке, для детей и стариков. «Номер три» — широкая, и совершенно глупая, для постояльцев — грубиянов. Пусть считают, что ты непробиваемая дура, зато хамить будут меньше. Ты ж ущербная, что с тебя взять?! «Номер четыре» — легкая и снисходительная, но со льдом во взгляде. Отличный способ отвадить от себя тех, кто думает распускать руки — перечисляла Сэл, быстро передвигаясь между столами и убирая грязную посуду. — «Номер пять» — улыбка для того дня, когда тебе не очень хорошо или ты устала. Потренировалась в отражении воды, натянула что-то, между «совершенно глупая» и «снисходительная», и пошла работать. И конечно же, «номер шесть». Когда дела совсем плохи, хоть в подушку реви, хоть на луну вой, но улыбку нацепила и отправилась работать. Главное — не расплакаться.

«Ей-то легко» — думала Маришка, не отводя взгляда от еле заметной ямочки, что появлялась на правой щеке девушки, ближе к подбородку.

За месяц работы на постоялом дворе, Мари убедилась в том, как тяжело быть человеком. Бегать весь день лишь для того, чтобы свести концы с концами, было подобно вечной пытке. Первое время, ноги болят, стопы горят, пятки трескаются, руки отваливаются, спина не разгибается, и это лишь начало. Стирка, уборка, готовка, сбор урожая, кормление домашнего скота, чистка обуви, вынос горшков и многое другое. А если отдыхающих много, бо́льшая часть сотрудников и по ночам не спит.

Ей было запрещено работать ночью. За подобное, мать убила бы ее. Мариетта Якобна вообще не понимала, зачем ЕЕ дочери уподобившийся человеку, трудиться от рассвета до заката, потому как они могли позволить себе все, что душа пожелает. Что-что, а недостатка в деньгах у них не было. Девушке пришлось постараться, чтобы получить желаемую возможность пожить обычной жизнью. Три месяца уговоров, просьб и уловок, не приносили результатов. Когда девушка уже совсем отчаялась, мать поддалась уговорам дочери. В тот вечер, Мари наплела с три короба, о необходимости познания людского образа жизни, для будущего, и стремлении к новым знаниям.

В первый раз, за четырнадцать лет, она смогла добиться своего. С того дня, вот, уже целый месяц, как Маришка трудится на постоялом дворе «Зеленые дубы», недалеко от главной границы. Четыре раза в неделю, с восьми утра до одиннадцати вечера девушка находилась далеко от матери, и, несмотря на усталость, была довольна.

Если бы не постоянный тяжкий труд, то место, выбранное Мари для работы, можно было бы назвать красивым. Постоялый двор состоял из трех этажей. На первом из которых удачно расположилось три больших помещения: таверна; небольшая библиотека с мягкими диванами и невысокими столами, в основном для дам; и игральная комната, в основном для мужчин. И библиотека, и игральная, имели отдельный выход на улицу, но соединялись между собой, узким проходом и раздвижными дверями.

Второй этаж состоял из опочивален. На третьем же этаже располагались шесть спален, с придаточными помещениями для слуг, для самых состоятельных особ. «Этаж больших денег», как утверждали сотрудники. Помимо этого, в подвальном помещении находились: кухня, кладовая, склад и несколько запертых комнат, в которых никому не было ходу.

На заднем дворе были постройки для домашнего скота, конюшня и загон, для выгула хозяйских жеребцов, сарай для хранения сена и зерна, а также небольшой летний домик для хозяев. Сам же двор был построен рядом с бурной горной речкой, на которой Маришка, иногда стирала, когда выпадал полосатый платочек. Правда, чаще всего, она убиралась в конюшне, вместе с высоким Тоном, чей отец был конюхом. Или убирала ночные ведра с Алисой. Но больше всего ей нравилось работать с Василисой, даже когда она работала в таверне. Именно там, собирались заядлые алкоголики и редкостные грубияны. К счастью, сегодня ее день, пройдет далеко от подобных людей.

На кухню Маришка влетела, задев табуретку и больно ударившись коленом.

— Ох, деточка, осторожней. — вскрикнула Анна, но тут же, забыв об инциденте, начала тараторить. — Ты подоспела вовремя. Сегодня будет очень много народу. Открывается сезон охоты. Мал и велик, все собираются по такому поводу, поэтому необходимо приготовить как можно больше съестного, иначе они съедят нас.

Повариха говорила, быстро передвигаясь по кухне и проверяя то один котел с варевом, то другой. Мари следовала за ней по пятам, пока живот громогласно оглашал кухню, голодным урчанием. Еще бы, столько прекрасных ароматов. И наваристые щи, и колбаски, и бекон. В печи, определенно, доходили пироги, начинённые свежей свининой и овощами. Но приятнее всего, пахли блины с грибами. Так, увлеченная распознанием еды, принюхиваясь к запахам, Маришка и не заметила, как ее усадили на низкую табуретку, недалеко от входа. На треногий стол возле нее начала опускаться еда. Анна поставила три вареных яйца, два куска черного хлеба с маслом, молоко и маленький мешочек из теста, который как, оказалось, был начинен кусочками курицы с луком и травами. Пока Маришка уплетала завтрак, Анна рассказывала про планы на день.

— Алешка пошел по дровам, тебе же надо сходить в лес. Нужны грибы, ягоды и травы. Собери как можно больше. Все, что не пущу на сегодняшний ужин, засушу. Лесные орехи, также, не будут лишними. Сделаем пирог с орехами и сушеным виноградом.

— А ефё фкуфно с яфлофами

— Да, точно. Дичку тоже попробуй поискать.

И как только эта женщина поняла ее с набитым ртом?! Потрясающая!

Василиса.

Василиса закончила свои дела и отправилась в лес. До поляны добраться легко, особенно, если ты знаешь короткую дорогу. Но из-за открытия сезона охоты идти по короткому пути, было бы неразумно. Пришлось пробираться через чащу, взбираясь на небольшие холмики и перелезая через обвалившиеся кроны деревьев. Вдалеке слышался лай собак и свист выпускаемых стрел. Мужчины на охоте превращались в настоящих дикарей, жаждущих подстрелить добычу, любым способом. Поэтому девушка старалась держаться как можно дальше от основных действий. Так и для нее безопаснее, да и по пути потише.

— С дороги! — крикнул кто-то за спиной, чем привел в полное замешательство.

Она резко развернулась, и тут же, попятилась назад, потому что конь встал на дыбы. Очередное свалившееся дерево на пути отхода, сбило с ног, и девушка ударилась головой. Резко зажмурив глаза от боли, в ожидания неминуемой гибели, она открыла их в тот самый момент, когда гнедой жеребец, пролетал над ней, темной тучей. Видимо, всадник довольно опытный. В густом лесу, так легко перейти с галопа, на прыжок, не каждый смог бы. Когда шелест от топчущих листву копыт, раздался над самой ее головой, Сэл сделала над собой усилие и встала.

— Жива?

Приподняв глаза, девушка посмотрела на седока. Одетый во все черное, с маской, закрывающей голову и лицо, за исключение разреза для глаз он даже не удосужился спешиться. О чем это она?! Коль незнатную даму чуть не погубил, а простую служанку. Жизнь простолюдина и ломаного гроша не стоит.

— Жива, говорю? — раздражительно, с заплетающимся языком, поинтересовался наездник. — Глухая или немая?

Пьяный, поперся на охоту?! Ладно, о себе не беспокоиться, но ведь мог навредить остальным. Очередной богатый пижон.

— Знаете, Вам бы поосторожнее. В этой стороне леса деревья растут довольно густо, а Вы летите сломя голову. А вдруг не впишетесь в поворот… Жеребцы Вашего жалко. Он же не виноват в том, что ему достался такой наездник. А еще подстрелить могут, охота ведь.

Возле уголков глаз неизвестного появились морщинки. Улыбается, наглец.

— Жеребца значит, … — правильно уловил наездник. А затем, просто развернулся и ускакал.

Поглаживая ушибленный бок и держась за голову, девушка медленно продолжила путь. Но остановилась в недоумении, сделав не более десяти шагов. Мимо нее прошел гриб…

Покачивая шапочкой из стороны в сторону, ПРОШЕЛ ГРИБ! Все еще держать за ушибленный бок, она протянула вторую руку и оперлась о могучий дуб. Закрыв глаза, девушка досчитала до десяти, глубоко вдохнула воздух через нос, и выдохнула через рот. Видимо, не хило она ударилась головой. Привидится же такое. Ну что за бред? Гриб, шагающий по лесу, как человек, обозревающий свои угодья. Хорошо хоть, не летал. Она усмехнулась своим мыслям, отряхнула руки, расправила юбку и вышла на поляну, на которой Маришка, сидя на коленях, на вытянутой руке, держала гриб. Девушка, поначалу удивившаяся появлению подмоги, мгновенно расцвела в улыбке, и помахав, направилась в ее сторону.

Маришка.

Корзина была огромной, несмотря на то что, пока еще, была пустой. В провожатые Маришка никого не получила. Но Василиса пообещала подойти попозже, на поляну, что близ речки, и попросила дождаться ее. Медленно пробираюсь по лесу, она аккуратно обходила поваленные деревья. Влажная от расы трава, довольно быстро намочила подол платья, сделав его мокрым, грязным и тяжелым.

Сначала Мари решила поискать «добычу», в виде грибов и ягод, но быстро сдалась. Все еще сырая, в столь раннее утро земля, не очень способствовала поиску. Да и платье с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее. Тогда она просто набрала себе воды в ручье, села в самый центр поляны и мысленно приказала ягодам, грибам и орехам собраться в корзину. Так как никого с ней не было, а Василиса не успела бы, так быстро освободится, девушка с удовольствием наблюдала, как на поляну медленно вышагивали грибы, плыли ягоды и катились орехи.

Солнышко медленно поднималось из-за горизонта, и ласкало все вокруг, теплыми лучами, согревая остывшую за ночь землю и просушивая намокшее платье. Маришка, по-настоящему, любит лес. Не одно существо, проживающее в лесу, ни разу не причинило ей вреда, будь то ядовитая змея или безобидный еж. В лесу она находила покой, которого больше нет нигде. Животным безразлично, как ты выглядишь, деревьям неважно, кто твои родители, а ветру неинтересно, сколько времени ушло на пошив твоего, дорого платья. С тех пор как она себя помнила, лес был ее любимым местом.

Магию, Мари получила по факту рождения, но пользовалась ей редко, и чаще всего, это были знания, полученные от тети. Конечно, магия леса не совсем ее стихия, но благодаря урокам любимой тети Сесиль, она неплохо научилась справляться. А еще, девушка с малых лет училась целительству, у той же тети. С закрытыми глазами Маришка могла составить любой травяной настой, мазь или зелье. Если бы она обладала чуть более твердым характером, никто не смог бы остановить ее перед желанием заниматься лечением. Но Мари не такая. Она тихая и послушная, как говорит Сесиль, а по мнению само́й девушки, она бесхребетная трусишка.

Меж деревьев галопом пронесся всадник на гнедом жеребце. Это вернуло ее на людскую поляну, в мир, где ее семья не является обладателем магии, и не может колдовать без последствий. Испугавшись, того, что кто-то может увидеть волшебство, она вскочила так быстро, что тут же рухнула на колени, не удержав равновесие. Не тратя драгоценного времени, не вставая с колен, она приказала собираемому урожаю, прекратить свои действия. Малина, что плыла по воздуху, тут же упала наземь, как и лесной орех, кубарем катившийся с ближайшего дерева. И лишь, маленький белый гриб, бежал вразвалочку, держа образовавшимися руками коричневую шапочку. Маришка протянула руку для того, чтобы поймать его. В тот самый момент, когда пальцы сжались вокруг ножки, на поляну вышла Василиса.

Василиса.

Сегодняшний день был из тяжелых. Сначала она помогала Тону. После того как сараи были вычищены, а животные накормлены и напоены, ее отправили к Зое на уборку комнат. А позже — странный поход в лес к Маришке. Та, подходила по очереди к ребятам во дворе, просила помочь ей с корзиной, на обратном пути. Василиса наблюдала за тем, как ей отказывают, раз за разом, и решила вызваться.

Эта девочка совсем неспособна ни к работе, ни к общению с людьми. Любой, у кого есть глаза, и немного мозгов поймет, что она не простолюдинка. Несмотря на то, что держалась Мари тихо и вечно опускала глаза, как подобает служанкам, но в речах слышалось образование, а в движениях воспитание господ. Помимо всего прочего, Маришка с первого дня, по глупости выдала, что умеет читать. Ну, и как полагается, сразу появились сплетни. А также, версии того, почему девочка работает на постоялом дворе.

По одной — Маришка безумно влюбилась в молодого человека из бедной семьи. Ее богатые родители, естественно, были против их союза, из-за чего молодые влюбленные сбежали. А так как любовью желудок не наполнишь, ей приходится работать наравне с мужем. По мнению других, их богатая семья потеряла все свое имущество. Были и те, кто считал, что это новое увлечение состоятельных особ. Сэл же считала, что не имеет значения, по каким причинам столь неприспособленное существо решило, что может работать. Главное, чтобы работала, а лодырничала.

Когда уставшая и помятая, после дневных приключений, она брела в сарай, мысли были заняты только завтрашним днем. Василиса, как и каждый месяц, должна сходить в деревню, повидаться с Розой и Смартом. Теплая волна любви и нежности разлилась по душе, Сэл улыбнулась. Всего два человека в ее жизни, которые вызывали такие теплые чувства — приемные брат и бабушка, которых она так любит… Любит их заботу, смех, истории, что рассказываются перед зажженной свечой, за час до сна.

Но, как всегда, происходит, с хорошими воспоминаниями и чувствами, как только мы позволяем себя расслабиться, нас волной накрывают и плохие. Смерть матери, спившийся отец, боль от заживающих ран. По привычке она начала теребить маленький камень в виде красной капли на нитяной подвеске, висевший на шее. Ночь, боль от удара в живот, крики… ливень и раскаты грома… снова удар… Она потрясла головою, как бы стряхивая с себя воспоминания. Лучше думать о хорошем. Всегда лучше думать о хорошем, а еще лучше — поспать.

Скоро рассвет. Василиса обошла стог сена, полезла по скрипучей лестнице на верхнюю балку, и направилась к дальнему углу, под круглым окном, где лежали ее пожитки. Она отдавала половину получки за этот уголок, а точнее, хозяйка удерживала, «за крышу над головой» — как утверждала женщина, и «за постель» — на деле, являющийся лишь набитым соломой, периной, и колючее одеяло хозяев, которое планировали сжечь. Но Сэл не жаловалась. Этого было достаточно. Тем более хозяин подарил ей несколько книг, по которым она обучалась читать, и свечи, а точнее, огарки, чтобы в темные ночи, хоть как-то освещать свой путь. Генай, в отличие от своей старухи жены, толстой и ворчливой, был добродушным и заботливым. Вежлив со всеми своими служащими, щедр на добрые слова, и знал каждого из работников по именам. Старался, по возможности каждому помогать, и был просто хорошим человеком. Он частенько говаривал: «С собой ничего не унесем. Всех в одну землю хоронить будут».

Ноги еле передвигались, но голова продолжала работать. Завтра, с утра она пойдет на рынок с Розой, а потом они встретят Смарта и проведут весь день втроем. Сма-а-арт! Как же сильно она любит этого сорванца. Черноглазого и черноволосого приемного внука старушки, который учился и проживал в каком-то далеком месте и приезжал к ней не чаще одного раза в месяц, а то и реже. Роза и Смарт стали для нее той само́й семьей, которой у нее не было. Они заботились друг о друге, переживали друг за друга, поддерживали во всем. Старая женщина, молодая бездомная девушка и маленький сирота. Три одиноких души, которые обрели друг друга. Завтра она увидит их. Как же тепло порой бывает от одних лишь только мыслей.

Полная луна зашла за густые облака, веки стали тяжелеть. «Надо будет купить сладких пирожков». Кваканье лягушек стало глухим и далеким. «Еще надо сорвать бабушке Розе ее любимых цветов». Рука потянулась за одеялом, но она словно свинцом налилась. «Завтра…». Девушка перевернулась на живот, обняла матрац руками и уснула, так и не найдя в себе сил снять грязную одежду. Вышедшая из-за туч яркая луна осветила волосы, которые в ее свете отливали медью. Девушка, трудящаяся целый день, унеслась в страну грез, где она могла осуществить все свои мечты и желания. Где нет надоедливых постояльцев и грубых охотников, выскакивающих из-за деревьев; и где нет странных грибов и ягод, гуляющих по лесу, сами по себе; где нет боли от воспоминаний прошлого, и переживаний, по поводу грядущего будущего.

Мариетта.

Солнце уже село. Помещение освещала одна-единственная свеча, стоящая на низком круглом журнальном столике. Но даже этого хватало для того, чтобы определить, что комната представляла из себя библиотеку. Высокие полки, от пола до самого потолка забитые книгами, могли рассказать любому чтецу много интересного. Они могли отправить в далекий полет с драконами, устроить рыцарские бои, покорить сердце красавицы. Но сегодня вечером, в библиотеки шел разговор, на первый взгляд обычной женщины, с самой собой. Вот только голосов было несколько и все, кроме уже озвученной женщины, казалось, исходили из глубины колодца.

— Он укрепил силы на западе. — сказал один.

— Юг не отпускает своих позиций. Лесные, отказались вступать в его войско. Правда, и к нам присоединяться, тоже не спешат. — сказал второй, уже женский.

— Волчьи, готовы пойти с нами, но командующий слишком стар, а юнец отказывается вести их за собой.

— Боится? — спросила женщина, стоящая у стеклянной арки — выхода в сад, и наблюдающая за тем, как небо заволокло тучами. «На улице совсем темно — подумала она, — ни луны, ни звезд, плохой это знак».

— Нет — последовал ответ — Мальчонка не хочет занимать пост, но сам готов участвовать в битве. Он смел и силен, но вожаком становится, наотрез отказывается.

Женщина отошла от выхода, присела в кресло возле низкого круглого столика, и опрокинула голову, на согнутую в локте правую руку. Старый упрямы Волхв!

— Каковы наши успехи?

— Сесиль отправилась к Лесным. Гера и Виктория держать путь на Бийн и дальше, если не смогут получить желаемого. На Большом поле поселились мои ребята, набирают добровольцев и проводят учения — ответили ей грубым басом.

— М-да-а-а, успехом это не назовешь.

— Но и поражением тоже — в голосе прозвучала явная обида.

— Ты прав, прости — ответила женщина. — На сегодня все. Время следующего собрания сообщу позже. В случае, непредвиденных ситуаций, связь прошу держать через гонцов. И платите копейку, а не полушку, чтоб быстрее доставляли, уж больно алчные эти ребята.

Четыре раза прозвучал всплеск воды, и все затихло.

Женщина откинулась в кресло и задумалась.

Стоило ли Гере ехать одной. Может, стоило взять с собой супруга. Вики, конечно, всегда прикроет, но она еще не так сильно, как отец. За островом люди очень грубые и не любят чужаков. Хоть люди и не обладают магией, но они отличные войны и бьются до самого конца. И неважно что будет в конечном счете, победа или поражение. Их предводитель Сюзанна, вдова, свергшая с престола собственного супруга. О ней слишком мало информации. Все, что нам известно — мужа казнила, сына у нее нет, а дочь, уже давно, никто не видел. Свое место заполучила сквозь пот, слезы и кровь. Правда, не свои. Сильная, упрямая, алчная. В принципе эта вся информация, которую удалось собрать Эрику и его команде.

За Сесиль можно не переживать, лесные ее любят, и никто не причинит вреда, но принесет ли успех ее поход, еще вопрос. И что значит: «Мальчонка не хочет занимать пост…»

Хлопнула входная дверь. Мари!

Ее она втягивать не хотела, но и оставлять девочку одну не доставляет никакой радости. Еще эта ее работа… Все у этой девочки есть, а ей, видите ли, подавай работу. Женщина встала, слегка пошатнулась, но цепкие пальцы быстро нашли опору в виде спинки стула. «Придется завтра самой отправиться в Восточные земли, поговорить с вожаком и его внуком» — думала женщина, когда ее окликнул голос:

— Мама?! Мама, я дома.

Маленькая голова просунулась в дверь, также замаскированную под полки с книгами.

— Ты поздно.

— Я помогала Сэл убирать, она не успевала. Завтра к тете Сесиль собиралась, ты не против?

— Её не будет недельку — две, уехала по делам, я забыла тебе сказать.

— Как жа-а-алко…

У Маришки потухли глаза, и голос стал ниже.

— Я тоже завтра уеду на пару дней. — Эта новость ее дочь не огорчила. — На учебу тебе не надо, но я рассчитываю на то, что ты не будешь бездельничать.

Дочь у нее, никогда не бездельничала. В отличие от большинства детей Мари прилежно училась, усердно трудилась и многое знала. Но как мать, Мариетте должна была напоминать ей о важности ответственного подхода во всех своих начинаниях.

— Я пойду спать, если не нужна тебе. — сказала девочка, вместо ответа. — Спокойной ночи!

— Да, и не забывай, о чем мы говорили, — сказала ей мать.

Спустя еще час раздумий и составление планов, она пошла наверх, собираться в поездку. Завтра будет тяжелый день. Завтра…

Маришка.

Маришка поднялась к себе, обуреваемая мыслями и эмоциями. Тетя, с которой девочка проводила почти все свое свободное время, уехала. Удивительно, что она не известила Маришку о своих планах. Секретов у них не было, и девушка уверена, что та все ей расскажет, как только вернётся. Вот только такие неожиданные отлучки, редко заканчиваются добрыми вестями. А вот отъезд матери стал приятной неожиданностью.

Мариетта Якобна очень редко покидают свою резиденцию, дольше, чем на полдня. А два — три дня, это праздник какой-то. В голове девушки созрел план дальнейших действий. В конце концов, когда еще, ей выпадет такой шанс. Быть вольной птицей, а не запертой в клетке мышью. Можно делать все, что заблагорассудится, не боясь последствий. Да и выслушивать разговоры, по поводу потенциальных женихов не придется. Конечно, Мари выразила свой отказ, по поводу предполагаемого замужества, правда, заикаясь и шепотом. Но кто ж ее слушает…

Мать уверена, что Маришке пора замуж и уже приглядела ей жениха, а точнее, четверых, с которыми ее планируют познакомить в ближайшее время. Дважды затевался разговор о необходимости Мари в кратчайшие сроки выйти замуж, и оба раза ее спасала счастливая случайность. Первая — в гости пришла тетя, вторая — пришел гонец, со срочным письмом. Маришка не хотела думать о свадьбе, пусть и вырваться из материнского надзора было весьма соблазнительным вариантом. Но, с другой стороны, произойдет лишь смена одной тюрьмы на другую. Иногда единственным желанием девушки был побег. Вот только, как можно скрыться от той, что чувствует силу через пелену миров.

Не стоит думать о грустном, решила Маришка. Завтра ее мать уезжает, и на целых два дня, девушка будет предоставлена только себе. Чем же таким может заняться свободный человек? ВСЕМ! Свободный человек может заниматься всем, чем только захочет.

Она подбежала к высокому дубовому шкафу, и порылась в корзине, запрятанной в самом дальнем углу. Широкие шаровары, которые были порваны и заштопаны, рубаха белая с высоким воротом, красна накидка без рукавов, ниже колен, с капюшоном, что ей подарила тетя, и высокие свободные кожаные сапоги. Завтра она оденется торговцем, спрятав длинные волосы под чурбан, и пойдет на рынок. В таком наряде, тихую дочь Мариетты Якобны не узнает никто.

Девушка улыбнулась своим мыслям, стоя у зеркала и закручивая волосы в тугой узел. Завтра она пойдет в центр людского города, пройдя через барьер, без согласия матери. Будет гулять столько сколько душе угодно, делать все, что хочет, есть все, что хочет, покупать все, что хочет. Один день жизни для себя и только для себя. Завтра…

Засыпала девушка со счастливой улыбкой на губах.

Глава вторая — Вожак и девочка с ребенком

Маришка/Василиса.

Стоило первым петухам завести свою утреннюю песню, как копна рыжих волос оторвалась от набитого соломой тюка. Василиса помотала головой, отгоняя сон, запустила руки в свои непослушные кудри и застряла.

Когда Маришка встала, мать уже отбыла. Быстро собравшись, девушка уже была на полпути к выходу, когда ее окликнула домработница:

— Госпожа, Ваша мать пригласила на сегодня гостя, и попросила, встретить его как подобает.

Маришка закатила глаза. Видимо, выдать дочь замуж, стало для матери главной целью.

Василиса достала, спрятанный меж балок в дальнем углу сарая, сверток.

— Во сколько у нас ожидаются гости? — спросила Мари, ведь забывать о правилах приличия не стоило, несмотря ни на что.

— К восьми часам.

— Хорошо, я решу свои дела и вернусь к этому времени.

Василиса разгладила длинный сарафан, цвета болотной тины, с красивой вышивкой по подолу и рукавам. Подарок от Розы лежал почти год, но сегодня прекрасный день для того, чтобы его надеть.

— Что вам приготовить? — спросила прислуга у, уже открывающей тяжелую входную дверь, девушки.

— На свое усмотрение. — Хлопнув дверью, Маришка со всех ног бежала к калитке, возле которой стояла повозка. Один свободный день, и она не позволит испоганить его плохими новостями. Сегодняшний день принадлежит ей, и только ей.

Ральф.

Пробегая на большой скорости мимо деревьев, нормальный человек не смог бы увидеть ничего, кроме, мелькающих перед глазами веток. Да и разве обычный человек способен развить такую скорость. Не отдавая себе отчета, высокий брюнет отмечал каждое движение леса. Лучик солнца, только-только показавшийся из-за гор и вновь спрятавшийся, стоило пробежать пару метров. Белку, перепрыгивающую с ветки на ветку. Вздымающийся бугорок, возле старого дуба, через миг, превратившийся в крота. Лес просыпался, лес оживал.

Серый, как его называли в общине, как всегда, встал еще до первых петухов, и отправился на свою ежедневную пробежку по лесу. Затем его ждал, заплыв в огромном озере. А позже, охладив, разгорячившееся тело, он отправится домой. Ночью прибежал гонец, с одной лишь строчкой в письме:

«Завтра, через час после рассвета, Вас посетит Мариетта Якобна».

Молодой человек не любил ЭТУ женщина. Знал, что она будет утверждать, что дед его не воспитал как следует. В противном случае, внук встал бы во главе клана, и не побоялся принять бой. И все это с таким видом, будто он отказывается воевать? Разве не предлагал он свои услуги? Разве не стремился попасть под руководство Черного? Вот только им нужен не он, а вся стая. Одно слово, и за ним встанут сотни тысяч, и именно сотни тысяч нужны Мариетте.

Юноша не заметил, как вышел к огромной круглой поляне, заставленной маленькими деревянными домами, палатками, сотканными из шкур животных, и телегами, стоящими возле самой опушки. Гости с дальних краев, приехавшие в ожидании указаний лидера. Его дед жил в центральном вигваме (как он сам называл свою хижину), полученному старым другом, много лет назад. Ноги, по привычке несли серого, к дедушкиному жилью. Чуть не дойдя, волк услышал уверенный голос и поставленную речь. Это была ОНА.

— Тебе пора передать бразды правления, еще с одной войной ты не справишься, — говорила она, чуть громче, чем стоило бы.

— Я не настолько слаб, как ты думаешь. — ответила его дед, тихим усталым голосом, — Ты видишь, что происходит в моем лагере. Со всех краев съезжаются стаи, готовые пойти за мной.

— Они не за тобой собираются идти, старый болван — продолжила грубить женщина.

Молодой человек снаружи сжал кулаки, но не сдвинулся с места. Как смеет она, старая карга, говорить так с главнокомандующим?! Как смеет она, сомневаться в его силе?!

— Итти, успокойся! — Волхв куда сдержаннее своего внука. — Мы прошли с тобой огонь и воду, неужто ты думаешь, что теперь я отступлю?

— Я думаю, что ты не выживешь, если вступишь в эту схватку. Война забирает без разбору.

А вот это она зря…

— Ты мне это рассказываешь?! — Старик не выдержал и стал говорить, повышая голос. — В восьми войнах я поучаствовал, в восьми! Они забрали у меня, трех сыновей, двух невесток, и пять внуков. А сейчас ты хочешь, чтобы я отдал свое последнее дитя, свое наследие. Ты хочешь, чтобы мой род прервался? Женщина, — почти прорычал он, — не доводи до греха. — на пару минут наступила полная тишина. И лишь успокоившись, дед добавил. — За него, итак, все решили. В конце концов, кроме моего внука, стать вожаком некому. Он — единственный, и он один. Он потерял отца, он потерял двоюродных братьев, даже мать решила, что больше не может быть рядом. Я не стану его принуждать. Тем более, повторюсь, я не так стар Итти.

Слова о матери больно кольнули в самое сердце, но парень решил отогнать эти мысли. Серый уже собирался войти и постараться смягчить деда, но, оказалось, что разговор не закончен.

— Кстати, Волхв! Насчет твоего наследия. Ты же знаешь, что у меня есть дочь?

Серый закатил глаза.

— Ну-у-у… — протянул дед.

— Так как я гощу у Вас, а она одна дома, — растягивала женщина слова, — Я подумала, может, твой внук присмотрит за ней, заодно будет время узнать друг друга поближе. Она у меня живет на главной границе, и еще… я ищу ей мужа.

Бедная девочка, — подумал черноволосый.

— А твоя дочка, в тебя пошла, тоже ведьма? — задал вопрос дед.

— Уж не знаю, в кого она пошла, но явно не в меня, — как-то уклончиво ответила Мариетта.

— Хорошо, отправлю Ральфа, присмотреть за ней. — воодушевился дед.

Серый ухмыльнулся. Однажды дед сказал, что никогда не будет выбирать ему пару, и принуждать к поискам невесты. Вот только это не мешало ему, при первой же возможности с кем-либо знакомить внука.

Молодой волк отодвинул край шатра и ступил на мягкие шкуры, убитых зверей, босиком, как этого требовал обычай. Он низко поклонился деду, затем выпрямился и чуть склонил голову, в сторону гостьи, тем самым приветствуя ее. В помещении стоял запах чабреца, без которого не обходилось ни одно чаепитие деда. Они сидели, за большим круглым столом, накрытым для гостей.

Вообще, шатер Волхва, не представлял собой, ничего примечательного. Само помещение небольшое, полностью устланное шкурами. В углу, немного отгороженное, перекинутой через веревку холщовой тканью, стояла низкая кровать, также застеленная шкурами. Справа от входа висел гамак, тоже подарок кого-то из друзей вожака, и уже упомянутый стол, в самом центре вигвама. В каждом углу стояли керосиновые лампы, которыми редко пользовались (волки хорошо видят, даже в кромешной тьме). Лишь в тех случаях, когда были гости, как сейчас, они зажигались и использовались по назначению.

— Ральф, внучек, а мы как раз о тебе говорили. — Начал дед и подмигнул гостье. — Тут у Мариетты Якобны, дочь, на главной границе… Одна-одинешенька осталась. Мать переживает за нее очень, сердце не на месте. Не мог бы ты, до ее возвращения, присмотреть за ней? — закончил он, с легкой улыбкой, и нескрываемым блеском в глазах.

Внук улыбнулся, склонил голову и сказал:

— Если на то, будет твоя воля.

— Отлично, — потер руки старик, — тогда приведи себя в порядок и отправляйся. Там, кажется, сейчас осень? — повернулся он в гостье. Она кивнула вместо ответа. — Оденься потеплее, чтобы не выделяться.

Молодой человек, тоже кивнул и вышел из вигвама, не поворачиваясь спиной к сидящим. Все-таки, Волхв, тот еще старый плут. Вроде взрослый человек, а все в игры играет. Это ж надо было ляпнуть, про материнское сердце Якобны. Да у Этой женщины, сердца, отродясь не было.

Он шел в сторону своего жилища, когда вспомнил, что никогда не проходил через главные врата. «Надо посоветоваться со Старцем» — подумал молодой волк.

Старец сидел на низком табурете, возле своей избушки, и прял пряжу из овечьей шерсти. Старое веретено, в форме шпаги в его руках, кружилась вокруг своей оси, пока пальцы крутили тонкие нити. Увидев молодого человека, он улыбнулся своей, почти беззубой улыбкой, и проговорил скрипучим голосом.

— Мой мальчик, мой милый мальчик! Какими судьбами? Что привело, нашего вожака к старику?

Ральф помог старцу встать.

— Я не Вожак, дедушка. Я просто один из многих.

— Хр-Хр-Хр. — пыталась посмеяться старик, хотя это было больше похоже на хрип, — Отрицание того, кем мы являемся, не отменяет того, кто мы есть! Ну ладно, ты ведь пришел поговорить не об этом.

— Не об этом. — подтвердил волк. — Я хотел спросить, где находится главный вход в людской мир?

— О-о-о, решил пойти по разрешенной тропе?

Молодой человек ухмыльнулся. Да, он часто бывал по ту сторону границы. Но никогда, не выходил через главные ворота. А все, потому что, молодой волк не любил просить разрешения. Сложностей в том, чтобы пройти по протоптанной дорожке, не было. Вот только искать дом Якобны, не хотелось.

— Ну, это очень просто, — начал старик. — Знаешь, где проживает Сесиль? — молодой человек кивнул, — За ее маленькой избушкой, идет тропа через лес. Пройдя немного, выйдешь к маленькому озеру, которое будет справа от тебя. Перед тобой же окажутся два больших старых дуба, явно выделяющихся среди берез, сосен и елей. Для того чтобы пройти, надо сказать:

Сними оковы. Поверни ко мне взор. В мир простых, сегодня, мне открыт дозор.

Откроется выход, попадешь аккурат через арку, в библиотеку этой особы. А чтобы вернуться, возле той же арки скажи:

Развернись ко мне вновь, и проход открой. Мой закончен путь, я спешу домой.

— Все понял?

Волк кивнул.

— Только смотри, Маришку не обижай. Достаточно того, что ей с матерью не повезло.

Серый удивленно поднял брови. Ну вот откуда глухой на одно ухо, и слепой на один глаз, все ведает?

— Ну а зачем тебе еще через главные ворота? — ответил старец на невысказанный вопрос. — Да и гостью твоего деда, я видел. Снова эта женщина плетет паутину. Она никогда мне не нравилась, а вот дочка у нее хорошая… добрая. Я с ней у Сесиль познакомился. Пришел к целительнице за шерстью, она ведь о живности заботится, а у нее девушка-красавица. Маришкой звать. Такая воспитанная и участливая, что как бальзам на душу. Не в мать, девочка пошла, не в мать. Вместе с теткой, зверей лечит, шерсть во время линьки собирает для меня, лечебные травы делает. Она и на поляну ко мне приходила, пару раз. Да и деду твоему свежесобранный чабрец приносила. Но ни тебя, ни деда твоего не было. Он по лесу ходил, с грибовиками беседовал, а ты, кажись, бегал, как всегда. Хорошая девочка, хорошая, — повторял старик, снова приступая к работе.

Старец, конечно, добрый, но так нежно, мало о ком отзывался. Даже интересно стало, что за дочь, такая участливая, у Этой женщины. Серый, перевел взгляд на старика, который уже раскрутил веретено.

— Деда, а зачем ты пряжей ткешь? Женское же, это дело? — решил задать Ральф вопрос, который всегда его интересовал.

— Мой мальчик! — ухмыльнулся старик. — Нет дел женских или мужских. Работа есть работа. — его указательный палец, поучительно указал вверх. — Главное, чтобы пользу приносил. Вот, например, только обратившиеся нестабильны, а чем их лучше всего можно успокоить?! А-а-а? Не знаешь. А вот я тебе отвечу. Дать им работу, занять чем-нибудь, а если это полезное занятие, то еще и для клана хорошо. У того, кто постоянно занят, нет времени на агрессию, припадки, истерики и страх. Да и не существует навыка, вредного для общего развития, не так ли, мой мальчик?! — и старик с беззубой ухмылкой ему подмигнул.

Так вот почему все детство, Ральф торчал с ним в огороде, пас овец, собирал грибы, ловил рыбу, учился готовить и сам, без чьей-либо помощи, штопал себе одежду. Действительно, что может быть полезнее, чем постоянная занятость для новообращенных. Надо будет запомнить.

Василиса.

Запыхавшаяся Василиса добежала до маленького деревянного домика с голубыми полупрогнившими ставнями, как раз к тому времени, когда открылись входные двери. Маленькая худенькая фигурка, с черными волосами и черными глазами выбежала, не замечая ничего на своем пути. Узелок за его спиной, слишком большой для пятилетнего ребенка, прыгал из стороны в сторону в такт каждому движению.

— Смарт! — крикнула она и словила на лету, бегущего к ней мальчугана. Поцеловав ребенка в обе щечки, спросила строгим голосом. — А где твой шарф?

— Вчела гуляли, он упала в лечку и уплыл. — Ответил, маленький ребенок, который еще не научился выговаривать букву «р».

Василиса вздохнула, чуть нахмурив брови. Но злиться на щекастого названого брата не могла. Нежно улыбнувшись, она сняла свою косынку и обмотала шею мальчика.

— А как же ты?

— А у меня длинные волосы, мне не холодно. Ну что, пойдем на базар. А, если повезет, одним глазочком посмотрим гуляния.

— Баба Роза-а-а, мы пошли на базар, — крикнул мальчик.

Из трубы валил густой дым, и пахло свежим хлебом. На лестницу вышла, хромая на одну ногу, совершенно седая женщина. Слепая на один глаз, она изучала собеседника втором, небесно-голубым. Узнав в незваном госте Василису, женщина ласково улыбнулась и молвила, осипшим голосом:

— Моя дорогая, — Сэл крепко обняла Розу. — Как ты?

— Все хорошо, баба Роза. Вы заболели?

— Немного, дорогая, немного. Но на базар сходите без меня. Купите все как, обычно. А я, пока вас не будет, испеку хлеба, да щи сварю. Она протянула Василисе мешочек с мелочью, но та лишь отмахнулась. Раз в месяц, девушка может позволить себе потратить денег на любимых людей. Раз в месяц, она может себе позволить думать только о дорогих.

Ральф.

Серый пересек границу и очутился в мрачной библиотеке. Привыкший жить в лесу, недолюбливал маленькие помещения. Молодой человек огляделся. В противоположной, от арки, стороне стояла большая угловая кушетка с мягкой спинкой. Перед ней расположился невысокий стол. Пить чай, было бы неудобно. А вот положить ноги — другое дело. Взгляд Ральфа переместился на старое кресло с высокой спинкой. Поистине царский трон, посреди комнаты. А вокруг, сплошь и рядом, полки с книгами. Новые и старые обложки, черные, белые, большие и маленькие, толстые и тонкий. Горы, покрытых пылью, книг.

Но больше всего в серости общей картины, ярким пятном выделялся высокий стол, возле «царского кресла». Три золотые ножки, развиваясь плющом, поднимались к столешнице. Ее края были отделаны золотым узором в виде виноградной лозы, инкрустированной драгоценными камнями. Молодой человек провел, по столу, рукой, и пальцы, тут же, похолодели. Столешница была сделана, из какого-то темно-серого камня, и имела небольшую вогнутость, посередине. Буквально через несколько секунд, Серый отдернул руку. Она замерзла. Камень, похоже, был заколдован. Чего еще можно было ждать от колдуньи?!

Самое же интересное, что Ральф нашел, а точнее, не нашел, была дверь. Ее просто не было. Неужели, нужно выйти через стеклянную арку в сад, и обогнуть здания для того, чтобы попасть в дом? Четверть часа были потрачены в пустоту, так как дверь, была все еще не найдена. Совсем отчаявшись, он уже направился было к арке, но услышал позади себя щелчок, и одна из стен отворилась. Замаскированная под книжные полки дверь, не имела ни ручек, ни щелей. Если б ни девушка, со светлыми волосами, заплетенными в две косы, появившаяся в проходе, он решил бы, что видит мираж.

Синее платье с длинными рукавами, высокий ворот, заканчивающийся у самого подбородка белые манжетами, и передник, говорили о том, что перед ним работница Якобны. ЭТА женщина нахваталась человеческих привычек.

— Добро пожаловать! — поприветствовала гостя юная особа, низко поклонившись. — Мы Вас ожидали.

— С кем имею честь говорить? — спросил Ральф. В отличие от колдуньи его учили одинаково вежливо вести разговор и с вожаком, и с безродным новообращенным.

— Госпожи нет дома. Она ушла по делам, и будет позже. Меня зовут Анна, я покажу Ваши покои. Или Вы желаете подождать хозяйку здесь?

— Нет, нет. — излишне активно запротестовал он, что не укрылось от девушки, которая улыбнулась.

— Следуйте за мной.

Когда они покинули душную тюрьму, по мнению Ральфа, конечно, он заметил, что со стороны прихожей, дверь, также была хорошо спрятана. Она терялась на фоне стены, имея тот же цвет и окрас, что и вся прихожая.

— Для того, чтобы открыть дверь, достаточно легонько нажать на стену. — сообщила ему, наблюдательная и участливая, Анна. — Господин желает, чтобы ему набрали горячей воды или спуститься к источнику?

— Источнику?

— Да, в подвальном помещении построили бассейн. Из-под земли бьет теплый источник. Местами даже горячий, как утверждают гости.

Гости… Кто бы сомневался, что гости в поместье Якобны, это норма. Каждая деталь в этом доме, была на своем месте. Высокие потолки, широкие перила, дорогие вазы, живые цветы… Красота и роскошь убранства, просто поражала.

Выделенная же Ральфу комната, словно была перенесена из какого-то восточного замка. Одного из тех, о которых так любил рассказывать дед. Огромная дубовая кровать, слева от входа, так и манила лечь полежать, после тяжелого дня. А резное изголовье, в виде шипастых роз, и свисающий балдахин кроваво-красного цвета, с золотыми кисточками, вызывал желание совершить и послеобеденный отдых тоже.

— Могу еще чем-нибудь помочь Вам? — спросила Анна, пока Серый, наливал себе воды из синего кувшина, что стоял на резном прикроватном столике.

— Нет, пожалуй, я отдохну немного.

Тяжелые шторы, под цвет балдахина, не пропускали ни один луч солнца, и создавали полную темноту даже днем. Комнату освещали лишь несколько свечей, стоящих на выступах, и возле кровати. То ли приятная полутьма, то ли отсутствие отдыха в последние несколько месяцев, но совершенно неожиданно его тело почувствовало острое желание лечь, а веки налились тяжестью. Он снял верхнюю одежду и бросил на сундук, что вытянулся по всей длине, у изножья кровати.

— Если я буду нужна, дерните за этот шнур. Он присоединен к колокольчику в большом зале.

Ральф рассеянно кивнул. Как и когда девушка покинула опочивальню, он не заметил. Ноги сами несли его к широкой кровати. Сон накрыл молодого волка, стоило голове коснуться подушки. Много ли надо, уставшему телу…

Маришка.

Маришка добралась до базара, около полудня. Предусмотрительно, выйдя из кареты за два квартала, девушка прошлась пешком. На довольно оживленных улицах лучше не показываться в дорогой повозке. Девушка не посещала рынок, но часто слышала рассказы повара о том, что лучшая рыба у Тони, который торгует на пристани, овощи надо брать у супругов в дальнем третьем ряду, а экзотические фрукты и восточные сладости, напротив кукольного театра. Именно туда Мари и направилась, легко просачиваясь мимо толпы.

— Смотли, смотли, Сэл! Он скачет. — Услышала она детский голос где-то впереди. Сэл, здесь Сэл? Глупо, конечно, считать, что в мире существует лишь одна Сэл, но девушка начала искать глазами, свою знакомую. И… Нашла. Василиса сидела на корточках, перед обычным кукольным театром, обнимая маленького мальчика, в огромной шапке, которая лезла ему в глаза. Ему приходилось кулачком отодвигать, не по размеру сшитый предмет гардероба, со лба. — Смотли.

Первая реакция подойти и поздороваться, отошла на второй план, так как картина, представшая перед ней, сильно отличалась от того, что приходилось видеть каждый день на работе. Маришка внимательно наблюдала за мальчиком и рыжеволосой девушкой, одновременно боясь отвести взгляд и быть замеченной. Словно она делала что-то постыдное. Сэл, в отличие от многих, всегда улыбалась, но сейчас в ее улыбке, было что-то волшебное. Девушка выглядела по-настоящему счастливой. Рыжие кудри стали мокрыми, от влажности, и прилипали к лицу, а огромные синяки под глазами, говорили о том, что до постели она добралась очень поздно. Мари понимала это, потому что работала с Сэл, и знала, сколько всего девушка успевала делать, пока остальные еле-еле справлялись с одной задачей. Но сейчас она улыбалась самой искренней улыбкой, которую, когда-либо видела Маришка.

Этой улыбки не было в списке Василисы, и Мари решила, что это секретная улыбка, для самых любимых, «улыбка номер семь». Мальчик рядом с ней, на вид был не больше пяти — шести лет, со сверкающими черными глазками и на тон темнее волосами. Он, как и любой ребенок его возраста, заливался смехом от любой проделки кукловода, и ел яблоко в медовой глазури. Чем громче смеялся малыш, чем ярче сверкала улыбка на лице девушки с изумрудными глазами.

Неожиданно эти самые глаза, резко посмотрели в сторону невольной наблюдательницы и потускнели. Улыбка стала сдержаннее, правда, не менее приветливой. Медленно встав с корточек, она направилась сквозь толпу галдящих детей, следящих за кукольным представлением в сторону злостной нарушительницы гармонии. Мальчик побежал следом.

— Маришка! Не думала увидеть тебя здесь.

— Сэл, доброго дня! — Она чувствовала себя неловко. Нелепая ситуация. — Да вот, решила прогуляться, купить кое-что, по мелочи.

— Мы тоже покупать плодукты будем. — осведомил улыбчивый мальчик, в очередной раз сдвигая шапку. — Хочешь с нами?

— Смарт, нельзя так разговаривать со знатными дамами. — пожурила его Сэл. — Как я тебя учила?

У Мари екнуло сердце. Знатная дама? Это про кого? Про нее?! Как Сэл могла узнать, что она из знатной семьи? Ну да, она может читать и писать, и не так хорошо выполняет работу по дому, но все же…

— Она похожа на мальчика, а не на даму. — Василиса шикнула. Черная головка, незамедлительно, наклонилась в приветственном поклоне. Как и ожидалось, шапка полетела наземь и обрызгала всех троих грязью. — Ой! — в наступившем молчании, малыш шепотом отчеканил. — Госпожа, я Смарт, буду лад служить Вам.

Маришка улыбнулась.

— Добрый день, Смарт! Я не госпожа и служить мне не надо. Меня зовут Маришка, можно Марина или Мари, как тебе удобнее.

Мальчик закивал с серьезным видом, а затем выдал:

— Мали, Вы хотели бы с нами погулять?

— С удовольствием!

Они улыбнулись друг другу и направились дальше по улице, к пристани. Мальчик попросил две полушки и направился к продавцу карамельных петушков на палочки.

— Нет, он не мой сын. — неожиданно сказала Василиса.

— Я… — было, начала Мари, но ее перебили.

— Этого мальчика, как и меня, подобрала Роза. Эта старая женщина помогла мне, когда я больше всего в этом нуждалась. Я стала ее приемной дочерью или внучкой, что на самом деле не имеет значения. Старалась быть полезной, помогала по хозяйству, а она учила меня вести счет и читать, хотя у меня очень плохо получалось. Потом она нашла мальчика, выброшенного в канаву, на верную гибель, и забрала его себе. А я ушла работать. Я очень его люблю… И…, и… — На одном дыхании выпалила Сэл. А потом, чуть тише добавила. — Он не мой сын.

По какой-то причине Василиса оправдывалась перед ней. Перед ней?! Быть может, ей неоднократно, приходилось выслушивать глупые догадки окружающих, по поводу мальчика. Среди людей присуще, клеймить себе подобных позором, и напоминать им об ошибках раз за разом, на протяжении всей жизни. Может, именно по этой причине, о Василисе никому ничего не известно. Кроме того, конечно, что у девушки есть бабушка, к которой она ходит, примерно раз в месяц.

— Я хотела спросить, — мягко продолжила девушка — сколько лет твоему брату?

Громкий вздох, вырвавшийся из уст подруги, стал подтверждением мыслей маленькой колдуньи.

— Сегодня исполняется пять. — И, подхватив Мари за локоть так, словно секунду назад, между ними не было неловкого молчания, продолжила. — Мы как раз продукты покупаем, баба Роза что-то печет. А я планировала купить сладости и приготовлю напиток из южных абрикосов. Они, конечно, дорогие, но Смарт очень их любит. — она продолжала говорить, медленно продвигаясь среди рядов с товарами на любой вкус. — В качестве же подарка, я купила рубаху и широкие штаны, и сама вышила на них узорами. Думаю, ему понравится. Да, и еще я купила шапку, — ее взгляд устремился на стекающие капли огромного убранства маленькой головы, и, вздохнув, добавила. — что теперь вся в грязи.

Обе девушки улыбнулись, глядя на маленького мальчика, теряющегося среди скопления людей.

— А можно мне посмотреть на вышивку? — Маришка хотела поддержать девушку, а еще ее сердце больно ёкнуло, когда та упомянула про дорогие абрикосы. У них на столе всегда было достаточно еды, а так как абрикосы были и ее любимым фруктом.

— Василиса, а Василиса, я кушать хочу. Пошли домой. — Смарт с присущей только детям непосредственностью, подлетел к Сэл, и принялся дергать за платье.

— А я хотела тебя угостить. — Быстро перехватила инициативу, колдунья. — Если вы не против.

Маришка огляделась в поисках трактира, еще до того, как получила положительный ответ. Маленькие черные глазки внимательно изучали невольную спутницу. Смарт насупился, всем видом показывая, что в тяжких раздумьях. Затем дернул Василису за руку, и когда она наклонилась, прошептал на ухо: «Угостить — это значит, что платим не мы?» Она улыбнулась и кивнула. Тогда маленький богатырь выдал:

— С удовольствием плинимаю Ваше плиглашение.

И снова, девушки улыбнулись в унисон. Пройдя еще немного, Мари увидела маленькое здание цвета свежей зелени, который совершенно не вписывался в окружающую серую местность. Возле домика росли три яблони, а надпись гласила, что в честь этих фруктов он и назван. Трактир «Три Яблони» был ярко освещен, в дальнем углу стояла красивая печь, столы и стулья, были выкрашены в персиковый цвет, а скатерть, вышитая полевыми цветами, дополняла общую картину. За отгороженным от основной части длинным столом стоял молодой человек заморской внешности. Смуглый, с копной черных волос и такой же густой бородой, широко улыбнулся трем посетителям, вошедшим в их заведение, обнажив желтые зубы. И несмотря на то, что Мари чувствовала себя неуютно рядом с миловидными мужчинами, блестящие карие глаза и ямочки на обеих щеках пробуждали теплые чувства.

Их обслужили так же приветливо, как и встретили. Девушка предложила Смарту выбирать. Но узнав, что мальчик не умеет читать, они, благоразумно, договорились принимать решение вдвоем. По итогу на их столе оказались: харчо на первое, мясо в виноградных листьях, теплый чай, и чай с молоком для Мари. К чаю же взяли необычную сладость с начинкой из меда и тертых орехов, посыпанную сырым миндалем. Девушкам десерт показался слишком сладким, тогда как ребенок был в восторге.

Когда все насытились, а Смарт просто развалился в кресле, Маришка завела разговор. Спрашивала про все. Любопытством она никогда не отличалась, но про этих людей, ей хотелось узнать как можно больше. Выяснилось, что Василиса, работает на постоялом дворе уже пять лет. Еще с тех пор, когда там была просто таверна. Смарт появился в доме у Розы, когда девушке было почти десять лет, и она сразу устроилась на работу, чтобы помогать бабушке. Смарт совсем недавно отправили в закрытое учебное заведение. Учится очень хорошо. И у него двое друзей. Алек и Паулина, и они непобедимы, как утверждал черноглазый мальчик.

Согревшись девушки, отправились за покупками. Василиса купила рыбу, грецкие орехи, муку, молоко и сметану, кое-что из овощей и фруктов. Маришка купила фрукты и сладости, и настояла на покупке абрикос для Смарта.

— Поделись со всеми. — Напутствовала она, — Оставь штучек пять-шесть, на приготовления напитка, а остальное съешь. А вот это посади за домом — в руку мальчика упало три семечка, — возле стены, где печь стоит. — Он широко улыбнулся, и девушка, не удержавшись, крепко обняла его.

— Спасибо. — Одними губами сказала Сэл, а затем добавила. — А пойдем к нам в гости?

— Да, да, пошли к нам в гости. — Легко подхватив идею Смарт, которому невозможно было отказать.

Маленький деревянный домик, местами заделанный островками глины, был заметен издалека. И вовсе не из-за того, что старое здание ярко выделялась на фоне более дорогих построек, а потому что из трубы валил дым, запах которого распространялся за версту.

Баба Роза, с которой Маришку познакомили, стоило ей только переступить порог, оказалась очень приятной женщиной, от которой пахло свежей выпечкой. Она впопыхах начала накрывать на стол, вытирая руки о засаленный фартук, являющийся свидетелем того, что весь день был проведен у плиты. Василиса бросилась помогать, запретив Мари участвовать. Буквально через пять минут они получили, маленький столик возле окна, который ломился от яств. Здесь были и уха, и запечённые овощи с курицей, и пирожки с разными начинками, и соленые огурцы, и свежий сыр, и ягодный пирог. Женщина потрудилась на славу, чтобы побаловать своих долгожданных гостей. Мари очень переживала, что будет лишней, но встретили ее как родную.

— Баб Роза, откуда деньги на все это?

Прежде чем сесть за стол, внимательно изучая блюда, спросила Василиса. Маришка, перевела взгляд и попыталась понять, насколько это отличается от того, что привыкли видеть эти люди, но с таким же успехом, она могла изучать пиршество великанов. Как определить масштабы, если сравнивать не с чем?

— А я тут на службу к женщине одной пошла. Готовлю им, у них детки, аж пять штук. Едят много, ну и мне хорошо платят. А когда уезжают надолго, продукты отдают мне, чтобы не попортилось. Вот я и наготовила. Они уехали два денечка назад.

Ответ не убрал складку между бровей подруги, но она его приняла. Ее переживания отступили, когда все сели за стол. Последовавшие же, минут двадцать, в доме были слышны только чавканья и смешки.

Маришка никогда не чувствовала себя так хорошо. С матерью, которая решает все за тебя, отсутствие сестер, братьев, друзей, она была загнанной в угол мышью, не способной радоваться жизни. Чаще всего, спасением была тетя, которая в любой ситуации находила правильные слова. Но сегодня, в кругу малознакомых людей, в полуразвалившейся лачуге, она почти физически ощущала, что счастлива. Счастлива от того, что может смело говорить, искренне смеяться, не боясь осуждения, ведь это так отличается от того, что происходит в доме матери.

У них стол всегда ломился от яств, тогда как десяток пирожков в доме бабы Розы был роскошью. Смех, веселье и разговоры были неотъемлемой частью ужина, у них же молчание было главным правилом. В своем доме она была лишь тенью Мариетты Якобны, великой колдуньи, на чьих плечах мир и спокойствие миров. В дома подруги — она просто Маришка.

Никто не заметил, как солнце клонится к горизонту, пока не стало темно. Зажигать свечи никто не спешил, видимо, боясь, что разговор будет прерван. Когда Роза забрала Смарта, клюющего носом, девушки, оставшись наедине, разболтались о всяких мелочах, которые так привычны, только-только ступившим на путь дружбы.

— А когда у тебя день рождения?

— Весной. В последний день.

— На исходе весны. Одно из самых прекрасных времен года.

— Правда, — удивилась Сэл, — почему?

— Принято считать, что переход из одного сезона в другой всегда волшебное время. А переход из весны в лето всегда ознаменуется новой жизнью. — Как по учебнику зачитала Мари.

— Пра-а-авда? — протянула Василиса, — а у тебя, когда?

— В ночь начала следующего года.

Сэл присвистнула, а потом с восхищением добавила:

— Вот это я понимаю дата. На стыке времен.

Они пили необычный напиток, который бабушка назвала самогоном, что-то вроде тех вин, которые передавали ее маме. Но те были приятными на вкус, и лишь слегка развязывали язык, а этот дурманил голову.

— Мариш, а зачем тебе работать на постоялом дворе?

Вопрос застиг врасплох. В поисках ответа она погрузилась в чувства, которые избегала. Что можно ответить? Я боюсь будущего, которое пророчит мне мать, и хочу быть подальше от нее?! Вряд ли Василиса, у которой нет родителей, сможет ее понять. Или, я, обладающая магией, люблю твой мир за его простоту, больше, чем свой?! Подбирая правильные слова, она молчала слишком долго.

— По твоим манерам видно, — продолжала размышления вслух Василиса. — что тебя воспитывала леди, а по твоему мешочку, а точнее, тем суммам, которые ты позволяешь себе тратить, совершенно очевидно, что ты не нуждаешься. Ты не подумай, я не лезу в твой карман, просто очень любопытно, зачем тебе горбатиться?

Удивительно, насколько наблюдательна и умна Василиса! Всего, Маришка рассказать не могла, но решила, что кое-чем может, и даже хочет, поделиться.

— Моя мама богатая, сильная и властная женщина, которая не терпит непослушания. Мне не позволено самостоятельно принимать решения ни по поводу нарядов на званые вечера, ни по поводу выбора супруга, с которым суждено будет провести жизнь. То, что ты называешь горбатиться, для меня единственный способ побыть свободной хоть какое-то время. Все, чего я желаю… я просто хочу… свое мнение… — Мари запиналась и всхлипывала, слезы навернулись на глаза, в горле застрял комок. Если не говорить о том, как тяжела жизнь, можно делать вид, что все нормально. Но стоило высказать терзающие мысли, как вся боль и обида минувших лет нахлынула волной и разлилась по телу. Она и не заметила, что плачет навзрыд, сотрясаясь всем телом, когда почувствовала объятия.

— Ну, ну. — гладила ее по спине Василиса. — Жизнь довольно сложная штука. Но и в ней можно найти много хорошего. Как минимум у тебя есть мама, чья любовь так сильна, что давно вышла за грани разумного, и из обычной заботы переросла в тотальную опеку. Просто как-нибудь наберись духу и поговори с ней о том, что тебя беспокоит. Ну, или взбунтуй, а если негде будет спать, приходи, ко мне в сарай. Я сплю на втором этаже, под огромной дырой на крыше. Там места нам двоих хватит.

В ответ на ее слова и добрую улыбку, Мари могла лишь улыбнуться. Все, что есть у рыжеволосой трудяги, сарай с дырой на крыше.

— Как мне не стыдно, жаловаться на свою жизнь, когда…

— У каждого свое горе и своя боль. Каждый борется, с ним, как может.

Зеленые глаза превратились в бездонные колодцы пустоты, маленькие колодцы памяти. Однажды, Сесиль сказала, что чем больше боли мы преодолеваем, тем мудрее наши мысли, мягче голос, жестче характер и добрее душа. У Василисы были: и добрая душа, и мягкий голос, и жесткий характер, и мудрые мысли. Интересно, как много боли пришлось пережить девушке, чтобы стать такой?!

Порой один разговор меняет все наше восприятие. Например, Маришка, поняла, что все ее проблемы не что иное, как результат ее молчания и смирения с законами матери. Все, что ей нужно, так это выразить свою точку зрения и отстаивать ее, несмотря ни на что. Осталось лишь набраться духа.

— С капусткой побольше положила, увидела, что тебе понравилось. — Чуть севшим голосом прохрипела женщина, протягивая уходящей гостье сверток, который еще был теплым.

— Спасибо, — поблагодарила Маришка. И уже выходила на крыльцо, когда услышала.

— Не переживай, дорогая. Когда взойдет две луны, мать потеряет свой контроль.

Обернувшись, она обнаружила, что бабушка ковыляет к двери в соседнюю комнату, где спит Смарт. Неужели стены настолько тонки в этом доме, что бедная женщина стала невольным свидетелем ее откровенного нытья. И что значит, «когда взойдет две луны»? Может ли оказаться так, что баба Роза видит будущее? В конце концов, среди людей многие так, или иначе обладают зачатками магии: повышенная эмпатия, развитая интуиция и прочее. Но тогда, мама должна была знать… видимо, все же, тонкие стены, стали причиной желанию поддержать Маришку. В очередной раз она отругала себя за то, что позволяет себе жаловаться тогда, когда есть те, кому в сто крат тяжелее. Надо с этим что-то делать. Крепко прижав обеими руками теплый сверток к груди, она направилась к низкой калитке, где уже стояла Василиса и одноместная повозка.

Глава третья — Новообращенный

Ральф.

Когда Ральф открыл глаза, на дворе была ночь. При встрече, возле лестницы, Анна уведомила его, что хозяйка еще не вернулась, и спросила, желает ли он отужинать? Он желал. Молодые волки, довольно много едят, но не в доме Якобны. Его дед и Эта женщина, могут играть в какие угодно игры, но никто не говорил, что он должен следовать правилам. Найти ближайшую таверну, ему не составит труда.

Глубокий вдох и по телу пробежал морозный воздух, и в голове пронеслась мысль: «Снег будет!». Ральф часто бывал в людском мире, но этот район отличался от шумных улиц. Всего лишь несколько улочек, с такими же богатыми, как у Якобны домами, каждый из которых поражал роскошью. На это небольшой территории имелось все, что может понадобиться человеку: образовательное учреждение, дом лекаря, книжный дом для элитных дам, и таверна для отдыха, чуть поодаль, конечно, для мужчин. Немного принюхавшись, он ощутил запах нестерпимой боли и невообразимого счастья. Видимо, в доме лекаря только что отмучавшейся роженице вручили ребенка. В книжном доме было уже темно, в отличие от таверны. Приличные дамы в такое время, сидят по домам, подле мужей, отцов, братьев, детей. В таверне же, наоборот, было шумно.

Молодые человеческие мужчины, как и во все времена, собирались, чтобы обсудить свои достижения на любом поприще, будь то повышение, удачная колкость, или теплая постель миловидной дамы. Именно о миловидной даме, что оказалась куда менее податливей, чем хотелось и пришлось выслушать Ральфу, пока на углях готовилось мяса, что он заказал, и поджаривался хлеб.

По дороге к дому Этой женщины он кусал хлеб, заедал мясом из кулька, и думал о том, что происходит в лесу.

Сегодня полнолуние — самый тяжелая ночь для тех, кто еще не умеет себя контролировать, не говоря уже о новеньких. Каждую полную луну, он со своей командой курсировал по лесу, следя за порядком и вылавливая молодых волчат. Сейчас же дел стало в два раза больше. Уже шесть стай перекочевало в их лес, а значит, в шесть раз больше молодых и больше опасности. К счастью, среди пришедших было немало добровольцев, которые с удовольствием принимали участие в ведении вахты. Серый не переживал, что оставшиеся не справятся с дозором, в лесу осталась его правая рука — Камиля. Его просто раздражало бездействие. Особенно на фоне того, что Якобна озвучивает на всех встречах.

Ральф никогда не бежал от битвы, очень ответственно подходил к обучению подрастающего поколения, каждого из обратившихся с общины, он знал лично и активно, принимал участие в воспитании из них воинов. Но сколько бы усилий он ни предпринимал, все равно было мало, всегда было, мало того, что он для них делает, потому что он не готов стать их вожаком.

Хруст ломающихся костей, звон бьющейся посуды, дикий запах страха и невыносимая жажда убивать выдернул его из мыслей. Он знал, ЧТО значит услышанное и учуянное волком. Думать было некогда, сработал инстинкт. Отбросив свой «ужин», Ральф со всех ног бежал туда, откуда шел запах, с ужасом осознавая, что обратившийся вышел на охоту. Лишь бы успеть, лишь бы успеть.

Маришка.

Маришка попросила остановить на проезжей части, так как хотела пройтись. Выпитый у Сэл напиток отдавал стуком в голове и вихрем в животе. Небольшая прогулка лишней не будет.

Дорогу освещала яркая луна, было морозно, она подумала, что пойдет снег, и мысли стали реальностью, спустя несколько минут. С неба медленно опускались маленькими хлопьями. Мари подняла голову и закрыла глаза, чтобы ощутить, как снежинки, касаясь ее лица, почти сразу таяли, оставляя прохладный влажный след. Она на глубоко вдохнула.

Площадь их маленького района, что находился на человеческой территории, была обособлена от общей территории, создавая деревенскую тишину внутри шумного города. В отличие от захолустных поселений у них были богатые дома и не менее богатые места отдыха. Игровая площадка для детей, в столь позднее время, была пуста. А беседка, с куполообразной крышей, что выступала местом сбора дам из высшего общества, и заодно, местом сбора сплетен, от тех же дам из высшего общества, неожиданно приобрела таинственную притягательность.

Днем наполненная галдящей ребятнёй и болтающей элиты, Мари избегала этого места, но под покровом ночи в тишине здесь было уютно. Круглая беседка слегка пыльная, от проезжающих карет открывала вид на большой, деревянный корабль, с еле заметно развевающимся черным флагом, на котором было что-то изображено. А также, большую песочницу и качели, которые использовались несмотря на холода в последние две недели. Но то было днем, а ночь, вместе с луной и звездами, приносит тишину и порядок.

Стук карет по брусчатке не мог доноситься до этого места, что придавала, какую-то магическую тишину, наводящую на спокойное течение мыслей. И, конечно, совершенно неожиданно в этой ночной тишине, прозвучал рык, заставивший ее, резко обернуться.

Ральф.

На детской площадке, возле деревянного корабля, Серый увидел девушку и медленно идущего на нее черного волка. Инстинкты, доведенные до автоматизма, сработали быстро. Он бросился между ними, с поднятыми на уровне глаз руками, и услышал тихий вскрик где-то позади. «Грохнулась в обморок — пронеслось в голове. — Разберусь позже».

— Спокойно дружок, спокойно! — поднятые руки должны были обозначить, что опасности нет. — Я тебе помогу, только успокойся. Дыши глубоко.

Не подействовало, глупо было надеяться на другой исход. Волк ощетинился и зарычал еще громче. Ральф сделал шаг в сторону, чтобы девушка оказалась у него за спиной, и шаг назад. Новообращенный, ошибочно предположив, что это отступление, сделал шаг вперед и пригнулся. «Готовиться к прыжку. Черти!». Делать было нечего, придется применять силу. Был бы Камиль…

Ральф уже подбоченился и слегка пригнулся правым боком, готовясь к прыжку, когда услышал шорох за спиной и тихим шепотом повторяющееся: «Где же? Где?» Полуоборотом, не выходя из положения, удобного для прыжка, Серый одними глазами быстро посмотрел на девушку. Она копошилась в плетеной сумке, перекинутой через плечо, и продолжала повторять: «Где… где». Умом что ли, тронулась. Дальше все произошло слишком быстро для обычного человека. Голос девушки, шуршание бумаги, звон склянок, резко затормозившая карета, где-то далеко, ругань, рычание черного, сердцебиение тук-тук-тук, тук-тук-тук, тук… прыжок.

Ральф, в развороте, левой рукой, отбросил девушку в сторону, правой же перехватил волка в полете и попытался пригнуть к земле. Волк оказался больше, чем показалось в полутьме, и куда сильнее многих. Изворачиваться от клыков было так же сложно, как и удержать его. Стоя на коленях, молодой человек всем телом лежал на черном волке, судорожно соображая, как угомонить новообращенного и не нанести ему тяжелых увечий. И уже решил просто его оглушить, но набросившаяся на него девушка, спутала все планы.

— Нет, не надо, ты делаешь ему больно!

Серый опешил от неожиданности. «Умалишенная» полезла на него с кулаками, дергала за локти, била по спине, тянула за ворот, в итоге она повисла у него на шее, обхватив обеими руками, и пыталась оторвать от волчонка.

— Отпусти его! Отпусти!

— Ты что, больная? — прорычал Ральф, — Уходи, пока я его держу.

Но было поздно, волк вырвался и выбрал своей целью девушку. Ральф, успел резко подняться на ноги и отбросить в сторону умалишенную. Новообращенный боком врезался в молодого человека, и его унесло, в старый забор, который проломился под тяжестью тела.

Маришка.

Маришку отбросило в сторону огромной рукой черноволосого губителя, что готов был разорвать молодого волчонка. Спиной, девушка врезалась в беседку, и не удержавшись, скатилась по деревянным перекладинам, пока не осела на сырую землю.

Молодой человек, что усердно боролся с черным волком, врезался в деревянный забор, который разлетелся в щепки. Тело скрылось в темноте. Ей вроде послышался хруст сломанной кости. Надо будет помочь ему, но сначала необходимо успокоить новообращенного. Несмотря на падение, нужный предмет продолжал лежать в руке, удерживаемый крепко сжатыми в кулак пальцами. Травяной настой в склянке — снотворное мгновенного действия. Она с трудом встала, держась за перила беседки. Чуть позже она залечит раны в источниках, чуть позже.

Перед ней рычал черный волк. Если бы здесь была Сесиль, она бы решила проблема в два счета. Успокоить новообращенного мало кому под силу, но она могла. Сесиль могла, а Маришка — нет. Слишком слаба, слишком беспомощна, слишком труслива.

Неожиданно раздался еще один рык, где-то справа от нее. Мари аккуратно повернула голову, не делая резких движений. Все что угодно могло стать той последней каплей, которая, как утверждают, переполняет чашу. А когда речь о неконтролируемых волках, все в несколько раз сложнее.

Из-за разбитого забора медленно выходил огромный серый волк. Он был не меньше двух обычных и в высоту, и в ширину, и его глаза отдавали блеском, который Маришка никогда не видела, но с уверенностью могла сказать, что именно это значит. Казалось, сама луна пришла погостить и, потерявшись во времени, так и осталась жить в глубине этих глаз.

Черный волчонок сделал несколько шагов назад, немного опустил голову, но пока еще продолжал рычать. Силу, исходящую от второго, он чувствовал, но пока не осознавал, почему эта сила имеет над ним такую власть. Серый, прошел между девушкой и волком, и встал, обратившись в сторону животного. Новообращенный не хотел сдаваться, перестав опускать голову, он набросился на того, кому должен подчиниться. Лучшая защита — это нападение.

Его отшвырнули в сторону беседки легким движение серого. Рычание и жалобный лай, оповестили о том, что животное подбито. Но он быстро встал, тряхнул головой и пошел на второй заход. Сильный малый, Сесиль бы была в восторге.

Но схваченный за шкирку он снова был отправлен в полет, теперь уже в сторону прекрасного корабля, не забыв прихватить с собой, качели. От детской площадки остались одни щепки. Не будет места ни для игр, ни для сплетен.

Огромный волк с лунами вместо глаз, снова оказался между Мари и волчонком. Надо действовать, пока не поздно. Конечно, убивать новообращенного никто не будет, теперь это очевидно, но Мари могла облегчить его страдания.

— Ему надо дать. — девушка обежала серого и показала на пузырек в руке. — Это.

Огромный волк, сначала оскалился, затем посмотрел на нее в упор, и покачав мордой из стороны в сторону медленно подошел к черному волчонку. Лапой он прижал его голову к земле, что заставило раскрыть пасть. Девушка подбежала, откупорила склянку и влила всю жидкость в рычащего новообращенного, который мгновенно уснул.

Выдохнув, она сделала несколько шагов назад, не отводя взгляда от хищника и ощутив спиной деревянную опору, снова скатилась на землю, сложила руки, на согнутые колени и опустила голову. Сердце бешено колотилось, руки тряслись, дыхание участилось, только сейчас Мари осознала, что произошло.

Мать будет в ярости. В людском мире появление волков, большая редкость. Волки стайные существа. Если бы не… Она со свистом втянула в себя воздух и, казалось, перестала дышать. Подняв голову, увидела перед собой огромное животное, которое не сводило с нее лунных глаз. Тишина, наступившая после битвы, не позволила скрыть бешеный ритм сердца и участившееся дыхание. Перед ней АЛЬФА! ВОЖАК! ГЛАВАРЬ! Могущественное существо, которое Маришка избивала. Существо, на которое посмела повысить голос. Если прямо сейчас волк лишит ее жизни, он будет в своем праве. Ведь слово Альфы — закон.

Несколько секунд, всего несколько секунд, показавшиеся часами и волк сделал пару шагов в сторону Маришки. При этом морда его уменьшалась, шерсть втягивалась, а лапы превращались в руки, и лишь глаза до последнего отдавались блеском, пока не превратились в два черных омута. И вот, перед ней на корточках сидит тот самый парень, который улетел в забор. Левый рукав дубленки держался на последних нитках, брюки были грязные и все в щепках, на длинном вязаном шарфе, просто перекинутый через плечо, были следы когтей, черные волосы взлохмаченные, и из-под рваного рукава виднелись кровавые раны. Интересно, а как она выглядела. Подняв руки, девушка начала приглаживать волосы, вытаскивая из волос щепки, то ли от беседки, то ли от забора, то ли еще от чего. А потом резко отдернула руку. Какая глупость думать о внешнем виде при сложившихся обстоятельствах. Ее чуть не убили, а она думает о том, как выглядит. Глупо, очень глупо.

— Волшебное зелье Сесиль? — спросил альфа. Приятный голос.

Мари просто кивнула. Черные как ночь глаза смотрели понимающе. Он встал и протянул руку. Девушка приняла помощь, встала и огляделась. На месте забора зияла дыра, сломаны обе детские качели, корабль выглядел так, будто потерпел крушение и нападение пиратов одновременно, ну и, вполне возможно, попал в шторм. Часть беседки отсутствовала, и… черного волка нигде не было.

— Где?

Слишком громко, слишком громко. Нельзя кричать на вожака, об этом знает даже ребенок.

— У меня тоже есть несколько волшебных склянок от твоей тетушки.

Мужчина не смотрел в ее сторону. Приподняв одну из балок правой рукой, левой он достал то, что осталось от сумки, протянул Мари. Увидев ее взгляд, ответил на немой вопрос, читавшийся в нем.

— Запах одной крови. Да и вообще, ты на нее похожа. Не был бы знаком с ее дочкой, принял бы тебя за нее.

Рука, протянувшая ее сумку, была вся в крови, глубокий порез. Она достала маленький сверток, развернула его и убедилась, что найдет все необходимое: дезинфицирующее средство, заживляющий бальзам и перевязочные бинты. Мари подошла, взяла мужчину за руку, потащила за собой. По какой-то причине, волк не сопротивляющегося. Когда она смогла найти место в развалинах беседки, усадила пациента и приступила к той работе, в которой была сильна.

— Я Ральф, Волхов внук. — сказал парень.

Руки девушки непроизвольно дернулись, дыхание сбилось, но она нашла в себе силы поднять глаза. Один из тех женихов, про которых говорила мать, один из тех, кого она тайно ненавидела и боялась. Приятная благодарность, зародившаяся в душе, начала улетучиваться. Из глубин сердца, доселе неведомых ей самой, появилось желание, надавить на порез, да посильнее. Девушка тряхнула головой, прогоняя несвойственные целителю мысли, продезинфицировала рану, смазала заживляющим бальзамам и начала перевязку.

— Ты-то не пострадала?

Еще один ответ движением головы, теперь уже отрицательный. Лучше молчать, чем неожиданно взболтнуть лишнего. Она сама не знала, что чувствует и почему. К счастью, больше вопросов он не задавал.

Ральф.

Ральфу не было больно, просто царапина, заживет еще до рассвета. Но девушка взялась за лечение, и он не стал останавливать. Пальцы перебегали из сумки, к ранам и назад. Работала она быстро и профессионально, видимо, не впервой. Чувствовалось воспитание Сесиль. На ее милом личике практически не было эмоций. Низко опущенная голова, глаза, скрытые за пушистыми ресницами, и тонко сжатые губы. Человек, не заметил бы ничего, кроме смущения, но волк… Смущение перешло в переживание, затем в раздражение и обиду, а под конец появилась злость, много злости.

Закончив перевязку, она сложила все в сумку, перекинула, через плечо и встала. Сумка с треском порвалась, скатилась вдоль тонкой талии к ногам. Девушка с тоской и усталостью опустила глаза. Такая смешная. Ральф без слов, поднял непригодный более мешочек с тесемками и сунул под мышку.

Снег сыпал крупными хлопьями. Серый подошел к юной особе, которая обнимала себя руками, осматривая площадку, снял с себя шарф, и обмотал ее шею.

— Пойдем. Нам здесь делать нечего.

Взяв Маришку под локоть, повел домой. Девушка не сопротивлялась.

Маришка.

Маришка не могла уснуть. Стоило только прикрыть глаза, как ей мерещились образы и картины. То она убегает от волка, он ее хватает и загрызает, то отбивается и вонзает в него обломок беседки, то альфа умирает на ее руках, после фееричного полета в забор. В конечном счете она сдалась и решила поплавать.

Для плавания Мари всегда использовала купальный наряд, который ей подарила Кики. Короткие бриджи до середины бедра, и обтягивающий корсет из лепестков клена, который мягко облегал тело и, скрывая все, от груди до самой талии. Руки и плечи оставались открытыми, так же, как и ноги.

Кузина была тем, на ком мода начиналась и заканчивалась. Ни одна новинка не могла стать популярным, без ее одобрения. Подобный наряд, только в разы более откровенный, был самым ходовым товаром в мире магии, и использовался во всех местах, где можно было привлечь внимание противоположного пола. В отличие от Кики, Мари не была настолько раскрепощена, чтобы позволить себе плавать в таком виде, в открытых прудах и озерах. Но дома, в ночной тишине без посторонних глаз она могла позволить себе побыть самой собой.

Из купальни доносился приятный успокаивающий звук воды. Уже вступая в круг света, она увидела гостя, о котором, на минуту забыла. По какой-то приниче, он тоже не спал. Волк лежал на спине, в раскачивающейся из стороны в сторону воде, с закрытыми глазами и в отличие от нее, не обременял себя лишней одеждой. Свободные шаровары обтягивали сильные ноги, тогда как голый торс, не оставлял места воображению.

Девушка стояла в тени, поэтому решила рассмотреть гостя. Ей всегда казалось, что вожак отличается от остальных, но безмятежное выражение лица и расслабленное тело свидетельствовало об обратном. Его смуглая кожа слегка поблескивала от капель воды, а в свете факелов, рельефное тело, раскачивающееся на волнах, казалось высеченным из камня. Ярко выраженные черты лица и раздвоенный подбородок покрывала легкая щетина. Черные волосы колыхались в воде, как тростинка на ветру.

— Ты же знаешь, что я тебя чувствую?

О, Великие прародители! Она ведь забыла, что он волк, и не просто волк, а альфа.

— Я ухожу. Н-н-не хотела Вам помешать. Я н-н-не знала, что Вы заняли…

Ну вот почему… Почему она заикается? Ей и раньше приходилось видеть голых мужчин. В целительстве нет места стеснению.

— Не глупи. Источник в этом доме больше некоторых водоемов. Если боишься, плавай в противоположном от меня углу.

Мари его не боялась. Совсем. Он смущал, будоражил кровь, раздражал, но не пугал. Эти чувства были в новинку, для ее нежной натуры. Самым неожиданным же открытием стало острое, всепоглощающее желание противостоять ему. И вовсе не потому, что хотела поплавать, а лишь для того, чтобы показать отсутствие страха, она развязала шнурки на шее, свободного ночного платья и прыгнула в воду.

Вожак тяжело вздохнул и хмыкнул.

Волхв.

Волхв встал ни свет ни заря. Давно он не чувствовал себя так легко, несмотря на то что ночь выдалась бессонная. Колени практически не болели, голова не ныла, в спину не стреляло. Поэтому утренняя прогулка по своим владениям доставляла одно удовольствие. Палаток стало больше, прибыла еще одна стая. Надо будет вечером пригласить главу клана за стол.

С тех пор как пришла весть о том, что война будет, со всех краев к нему стали прибывать стаи. Кто-то искал славы, кто-то укрытия, а кто-то просто следовал зову долга. Но каждый был необходим в грядущей войне и каждый готов был насмерть стоять за вожака. И им безразлично, что битва будет нескоро.

Вдалеке старик увидел компанию выходящих из леса ребят, а следом за ними степенно вышагивающую, худощавую широкоплечую фигуру с каштановыми волосами.

— Камиль?

Молодой человек оглянулся и пошел в сторону окликнувшего.

— Да, деда.

— Что, сынок, — Волхв, присел на пенек. — много работы было ночью? Буянит молодежь?

— Да не очень, дедушка. — Кудрявые завитки выбивались из аккуратно уложенных волосам, при каждом движении головы. — Пару молодых из северных земель, да старец из «Гнезда сокола». А еще одного перекинул Ральф. Чуть мне на голову не приземлился. Буйный малый оказался, после того как перестало действовать зелье. Еле угомонили.

— С людских земель прислал?

Старик был удивлен. Возле лавки, на которой они сидели, собралась небольшая стайка уток, потому что Волхв вышел из дома с куском хлеба в руках. Крошась, он проложил крякающим птицам прямой путь к источнику пищи.

— Вроде как. Он воспользовался зельем Сесиль, которое связывает нас, и отправил волчонка. Думаю, сегодня — завтра, все разъясниться. Пока попробую выведать у паренька что-нибудь.

Старик кивал, подкармливая уток, количество которых продолжало увеличиваться.

— Ты справляешься как истинный лидер. Хорошо, когда есть на кого положиться. У меня такой привилегии не было в свое время.

Любой молодой человек возгордился бы подобной похвалой, или засмущался. Но Камиль не испытывал ни первого, ни второго.

— Вы и Ральф-моя семья. Всему меня обучили, всем со мной делились, приняли меня. Это — он махнул рукой без определенного направления, — лишь малая часть того, что я могу сделать, в качестве благодарности.

Волхв улыбнулся. В своей жизни ему не довелось повстречать настоящего верного друга. Были враги, единомышленники, стая, но не друг. Пожалуй, и в дружбу-то он не верил, пока внук не доказал, что это возможно. Эти двое выросли у него на глазах, становясь сильнее и дружнее с каждым днем и каждой решенной проблемой.

Чуть позже, старик прогулялся до озера и поговорил с несколькими русалками, которые с удовольствием поделились сплетнями. Ох, и веселый же они народец. Пообщался с грибовиками. Эти недовольны увеличение стаи — хлопот больше.

— Только и делают, что шастают по лесу, топчут траву, портют лес — возмущался самый старый из них.

Волхв выслушал всех, кого встретил, таков был его удел. Ночью все изменилось. В один миг он почувствовал, что его время прошло. Когда Ральф вернется, все измениться. Но то будет позже, а сегодня его долг заботится о лесных жителях. Формально он все еще вожак.

Ральф.

Ральф расхаживал среди обломков на детской площадке. Обращение в людском мире — редкость. На его памяти такого не происходило вовсе. Надо будет поинтересоваться у деда, были ли подобные случаи в его жизни, и что он может об это рассказать. Обычно ЭТА женщина занимается любыми проявлениями силы в человеческом мире. Может, ее отсутствие повлияло? В любом случае надо будет разбираться.

Из-под крыши, вчера еще прекрасной беседки, а сегодня разбросанных по округе обломков вкусно пах сверток. Маринин сверток. Не было необходимости смотреть что там, хищник внутри него уже все определил. Ну, и как полагается голодному волку, он достал пирожок и приступил к трапезе. Распробовав один, с капустой, Ральф сделал вывод, что и холодными, пирожки имеют прераспрекраснейший, как говорит Кики, вкус.

Запах беспокойства, растерянности и слез разнесся по воздуху. Знакомый со вчерашнего вечера запах крови… одной крови. Женщина блуждала по улице, закутанная в теплую шаль, в старом, потертом пальто искала сына. Несмотря на всепоглощающий страх, искала того, кто вчера пытался убить ее. Одно слово — мать! Истинное материнское сердце примет ребенка, будь он кривой, косой, плохой, или волк. Ральф закинул в рот оставшийся кусок пирожка, с его любимой абрикосовой начинкой, и направился к матери нового члена своей стаи.

1-й переломный момент

— Ты хочешь отдать меня замуж за Ральфа, чтобы он стал вожаком? — Маришка говорила тихо, очень тихо. До какой же степени готова опуститься мать, лишь бы получить желаемое. — А если он не готов? Просто не готов быть лидером, или не хочет? Ведь это такая ответственность. Или…

Ее перебили жестко и громко:

— Скоро будет война, Мари. Ты думаешь у нас есть время на капризы какого-то мальчишки.

— Он не мальчишка…

И снова ее перебили:

— Волхв слишком стар, хоть и не признается, а его внук просто трус, который не желает смотреть правде в глаза. Его любят, к нему прислушиваются, ему подражают. Он давно уже вожак, все остальное — формальность. Думаю, молодому волку нужен стимул. А чем не стимул молодая, симпатичная жена. Через неделю сосватаем тебя, еще через неделю сыграем свадьбу, а через месяц он уже будет идти во главе всего войска. Было бы неплохо постараться пораньше…

— Нет!! — теперь была очередь Мари перебивать. — Я не выйду за него замуж… Никогда. Я не позволю тебе лезть в чужую жизнь! И не позволю вершить чужие судьбы, моими руками. — Главное — не сбиться. Сейчас главное — не сбиться. — Он умный и сильный, смелый, добрый и благородный. Я знаю его всего три дня, но успела увидеть каков этот волк на самом деле. Если Ральф считает, что еще не пришло время, значит, оно не пришло. Я отказываюсь выходить замуж, мама.

Сказано, все это было очень тихим, но твердым голосом. На этот раз речь шла не о ней и ее жизни. Речь шла о целой стае, которая последует за своим вожаком. Тем более что волк, действительно оказался куда лучше, чем она могла себе представить. Спас волчонка, забрал к себе в стаю. Нашел его мать, все рассказал, успокоил и пообещал, что будет заботиться о ее сыне, как о своем брате. Проследил, чтобы его люди, на той стороне, выполнили все данные обещания. Постоянно был на связи и давал указания по поводу дел в стае. Нет! Она не сдастся, она не сдастся.

Мариетта смотрела на дочь и не могла вымолвить ни слова. Девушка, которая все это время стояла, опустив голову, подняла на нее взгляд. Затем выпрямилась, сказав: «Спокойной ночи, матушка» вышла.

Мариетта грустно улыбнулась. Маленькая глупенькая девочка думает, что отстояла того, кому, сама того не замечая, открыла сердце. Ох, если бы она знала, какое жестоко чувство юмора у жизни. Ну что же, она больше не имеет власти над дочерью, по крайней мере, пока. Время покажет на что получиться повлиять, а на что нет. Кто бы мог подумать, что одна встреча изменит все.

Глава четвертая — Сквозь миры

Василиса.

— Сереженька, миленький, не могу z работать завтра, еще полтора месяца назад просила тебя. — В голосе Василисы звучали мольба и обида. — Ты обещал!

— Помню, что обещал подменить тебя, но хозяйка на меня злится. Я жутко облажался пару дней назад, ты же знаешь.

Еще бы не знать. Не каждый решится взять, для прогулки, господских лошадей, даже напившись до чертиков. Они с Арсением устроили гонку в поле с преодолением препятствий в виде забора. А чуть позже, решили организовать заплыв по реке, где их и поймали. Но сдаваться девушка не собиралась.

— Я на именины подруги иду.

— Вот как?! У тебя появилась подруга? — Василиса запустила в мальчика мокрой тряпкой. Да, он просто издевался над ней. — Слушай, а она не призрак? Иль может, тебе приснилось, ненароком? — Полетела вторая тряпка. Сергей залился смехом. — Ну вот чего ты сразу так… Для человека, не высыпающегося больше пяти лет — это нормально.

— Ха-ха. — Глаза бегали в поисках нового мокрого и тяжелого предмета. Противника необходимо уничтожить. — Сереж, прекрати!

— Ладно. — Сдался-таки мучитель. — Раз обещал, то сделаю. Но моей суженной будешь объяснять сама, чаво это я, на речку к ней пришел.

— Ох, миленький! — Василиса бросилась на шею, крепко обняла и чмокнула в щечку. Ничего, его суженой не привыкать торчать по нескольку часов, в ожидании возлюбленного. А точнее, им всем не привыкать. В конце концов, Сережа — видный молодец, возмутитель не только спокойствия господ, но и женских сердец. — Я так тебе благодарна. Ты просто чудо.

Светловолосый молодой человек слегка покраснел. К счастью, на нее, любовных планов он не имел. После того как получил ведром по голове, конечно, но все же…

— Да, ну тебя. Иди собирайся к подруге, я сам закончу.

Сэл не заставила себя уговаривать. Бросив тряпки, она побежала в сарай. Там, под самой крышей ее ожидал специально приготовленный наряд. Маришка мало говорила о праздновании своего дня рождения, и о планах на этот день. Но Сэл уже давно для себя решила, что непременно придет в гости и поддержит ее.

За прошедшее время, после встречи на рынке девушки очень сблизились. Много болтали, почти всегда работали вместе. И, Маришка даже иногда задерживалась. В ее положении, это было равносильно подвигу самого отважного рыцаря. Она знала о своей подруге все. Будто их дружба прошла через годы, а не зародилась в силу случайных событий, всего пару месяцев назад. И она точно знала, что Маришке нужна поддержка в столь значимый день. Поддержка и защита от тирании матери.

Василиса достала свой лучший сарафан грубой вязки рыжеватого цвета, заплела волосы в косу, украсила их и вытащила подарок. Эту безделушку Сэл нашла случайно, в одном антикварном магазине, по вполне сносной цене. Еще раз, посмотрев на свое отражение в бочке с водой, рыжая развернулась и вышла из сарая. Неприлично опаздывать, особенно когда в твоей поддержке так нуждаются.

Маришка.

Маришка вернулась от Сесиль и увидела, что подготовка идет полным ходом. Мариетта приняла решение отпраздновать пятнадцатилетие дочери с размахом. Хотя, на самом деле, это не что иное, как обычный политический ход. Впрочем, как и всегда.

Анна пригласила еще троих помощников на кухню. Вчера была уборка, коих в мире людей не знавали до сих пор. Ни одного пыльного уголка, в доме Якобны, не осталось. А вот двор убирать смысла не было, снег сыпал, не переставая. Эркин, их уборщик, чистил дорожки каждые два часа, но это все равно не спасало. Расставленные по углам дома столы ломились от разнообразных яств. Для Лесных приготовили вегетарианские рулетики, нектар из березового сока, и экзотические фрукты. Для горных жителей — телятина, жаренная на костре, твердые овощи. Для морских путешественников нежнейшее филе кролика и индейку в медовом соусе. Для дам из высшего общества: фруктовые наборы, легкие вина. Также, каждая из комнат украшена, согласна принимаемым гостям: разнообразные цветы и зеленая трава под ногой, маленькие фонтаны по углам или дубовая мебель. Мать была готова ко всему. И упаси прародители того, кто попытается испортить очередное творение Мариетты Якобны. Как же хотелось сбежать. Желательно как можно дальше.

Ральф.

Ральф услышал призыв, когда собирался на торжество, по случаю празднования дня рождения дочери хранительницы границы миров. Звал Камиль, значит, снова придется разнимать воюющих волчат из высшей аристократии. Ну, или же — Деметрий. Его мать была права, мальчик неуправляемый и подчинялся исключительно… никому. Даже Ральфу приходилось тяжко, не говоря об остальных. А он, как-никак — вожак.

— Он сказал, я безмозглый, потому что стал волком в семнадцать. — Издалека услышал он голос Дэма и тяжело вздохнул. — Наглый папенькин сынок. Кто ты без него? Пустое место, понятно?!

— Успокойся.

Голос Камиля слишком спокойный, казалось, еще больше выводил его из себя.

Когда Серый дошел до места драки, второй участник вставал с земли, придерживая правый бок левой рукой, вторая с треском срасталась. Новобранец действительно был силен. Ральф узнал в раненом одного из сыновей Тимура, кажется, Амир. Действительно, довольно высокомерный.

— Я убью тебя! — прорычал он, когда последняя кость хрустнула, вставая на место.

— Никто. Никого. Не убьет! — спокойно отчеканил Ральф.

Наступило молчание. Деметрий перестал вырываться и лишь гневно уставился на противника. Амир, напротив, развернулся всем корпусом к вожаку и покорно опустил голову. Воспитание дает о себе знать. Большая часть присутствовавших сделала шаг назад, кто-то сразу ретировался. Оглядев толпу, вожак скомандовал.

— Разойтись! — Оставшиеся понаблюдать за избиением детей, нехотя направились в сторону лагеря, в том числе и бузотеры. — Кроме Вас двоих. — головой кивнул на Деметрия и Амира. — Камиль, и ты останься.

Впрочем, его друг и правая рука не собирался уходить и уже стоял за его спиной. Как всегда рядом, как всегда, вместе.

Прошло меньше двух месяцев, с тех пор как он вернулся из дома Мариетты Якобны. В ту ночь он стал случайным свидетелем разговора матери и дочери. Тогда-то волк и принял решение, навсегда изменившее его жизнь, и от которого никогда не сможет отказаться. Сообщив, высокомерной ведьме, о готовности встать во главе кланов, при выполнении нескольких условий, Ральф вышел из библиотеки, прямо в лес и направился к деду, который уже знал, что больше не является вожаком.

С тех пор он стал официальным вожаком. Сегодня же, вместо того чтобы решать действительно важные проблемы, он пришел растаскивать двух волков, которые, вероятнее всего, набросились друг на друга из-за глупости. Он опустился на старое бревно и потер виски. И как только дед справлялся с молодняком столько лет.

— Значит так! Амир, я передаю тебя в подчинение дракону. — начал Серый. Явно не то, чего все ожидали, присутствовавшие. — С сегодняшнего дня ты будешь в паре с Деметрием. — движением руки остановил их возгласы. — Не обсуждается! — Они утихли.

С Амиром было попроще. Он рожден волком и вырос с ними. Законы стаи ему известны. А человеческий волк — другое дело. Этот признает силу, только если ее доказать. К счастью Ральфа, сила вожака, бесспорный аргумент.

— Сегодня юный ученик должен был отправиться к матери. — вставил Камиль.

— Хм, точно. — Хорошо, что есть Камиль. — Я ей обещал. Тем более, Дэн должен сопровождать меня. Подарок-то нашел? — Голова молодого человека дернулась, отчего растрепанные волосы полезли в глаза. — Хорошо. Приступайте с завтрашнего дня. Будете на границе в пять утра, в прямом подчинении у Эрика.

И снова они попытались его перебить. Еще бы. Слава дракона бежит далеко впереди него. Серый резко встал и посмотрел на двух молодых людей перед ним: голубоглазого и светловолосого Деметрия и смуглого кареглазого Амира с укором. Оба были примерно одного возраста, роста и телосложения, но оба ниже самого вожака на полторы головы. И вот так взирая, на сорванцов сверху вниз, он выдал:

— За нарушение поста будете наказаны, за драку на территории лагеря будете наказаны, за небрежное отношение к обязанностям будете наказаны. Меня не интересует, что именно ВЫ не поделили. Так же как и то, у кого какие родители, друзья и родственники, кто и когда перевоплотился в первый или последний раз. Мы — семья, одна большая сильная и могущественная семья. И Ваша главная цель, как сынов великого племени — ее защита! Вы не лешие, не люди и не морские жители, чтобы убивать друг друга. Вы — Волки! Мы живем стаей, мы дышим стаей, мы убиваем за стаю. Ни друг друга, а друг за друга. — Под конец Ральф говорил чуть громче обычного. — А сейчас, прочь с глаз моих!