Бесплатный фрагмент - Господин Бегемот

Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья; это — верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой; горы приносят ему пищу, и там все звери полевые играют; он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника и в болотах; тенистые дерева покрывают его своею тенью; ивы при ручьях окружают его; вот, он пьет из реки и не торопится; остается спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его. Возьмет ли кто его в глазах его и проколет ли ему нос багром? Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы? станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих? будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами? можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою? Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперед не будешь.

Книга Иова, 40:10—27

Часть I

1. Требуется Рысь

— Что вы знаете о бегемотах? — спросил директор «Дзета-экспресса»

Рыська задумалась.

— Вас интересует морфология, происхождение, жизнь в дикой природе, уход, образ в массовой культуре?..

— Что угодно. Хочу посмотреть на ваш уровень.

Рыська почесала нос. Горчевский откинулся на спинку кресла и покачивался, сложив руки на животе.

— Бегемот обыкновенный, он же гиппопотам, — начала Рыська, — Млекопитающее из отряда парнокопытных, подотряда нежвачных, семейства бегемотовых. В настоящее время сохранился только один вид. Русское название взято из Книги Иова, дословный перевод с древнееврейского языка — «животные». Судя по описанию, автор или авторы про настоящих бегемотов много слышали, но никогда их не видели. Или описывали не гиппопотама, а совсем другое животное. Возможно, африканского слона, или кого-нибудь из вымерших. Никакого «хвоста, подобного кедру», у бегемотов не бывает.

Директору было около сорока. Тощий, суетливый, в сером костюме и тускло-красном галстуке, он скорее походил на кого-то из рядовых сотрудников. Властью от него и не пахло.

Впрочем, возможно, что никакой власти у него и не было. Кто знает, сколько тут на самом деле директоров?

— Мне продолжать? — спросила Рыська.

— Да. Едем дальше.

— Греческое название «гиппопотам» дословно означает «речная лошадь». Оно вошло через латынь в основные европейские языки. Почти всё время бегемот проводит в пресной воде, может выбираться на берег и заплывать недалеко в море. Ареал обитания — Африка, селится по заболоченным долинам вдоль рек. Раньше встречались шире. Также содержатся в зоопарках по всему миру. В Южной Америке есть колония из двух десятков полуодичавших бегемотов. Они сбежали из личного зверинца Пабло Эскобара и смогли адаптироваться во влажных колумбийских джунглях. Раньше бегемоты считались родственниками свиней. Последние генетические анализы показали, что это не так. Достоверно установлено, что ближайшие родственники бегемотов из ныне живущих видов — киты.

— Таким образом, бегемот свинье не товарищ?

— Можно сказать и так. О том, как поделить вид на подвиды, единого мнения нет. В неволе живёт и размножается. Что-нибудь ещё?

— Можешь не продолжать.

Горчевский полез в стол и достал красную папку. Рыська заметила, что стол довольно дешёвый, почти из ДСП.

— Скажи, — спросил он, — что ты будешь делать, если тебе понадобится поймать бегемота?

— В Африке?

— Нет. Здесь. Возможно, в черте города.

Надо сказать, что Рита Рысина — весьма грозная девушка. И не просто так предпочитала, чтобы её называли Рыська.

Крепко сбитая, низкорослая, круглолицая, с рыжими волосами до плеч и изумрудно-зелёными глазами. Подвёрнутые штаны цвета хаки, по-своему стильная чёрная майка. Сильные белые руки, толстые пальцы с коротко остриженными ногтями. Когда взяла первый бутерброд, на мизинце блеснуло стальное кольцо.

— Охота на бегемота — затея весьма сомнительная, — сказала она

— Почему?

— Бегемот — одно из самых опасных животных. Нападает на людей часто и с удовольствием. Жрёт посевы, ворует дыни, топит лодки. От нападений бегемотов гибнет больше народу, чем от львов, буйволов или даже нильских крокодилов.

Пальцы директора стучали по папке.

— То есть если у нас под Брестом заведётся бегемот, поймать вы его не сможете?

— В этих широтах такая охота ни к чему. Железным судам бегемот не опасен. И в нашем климате зверь просто не сможет пережить зиму.

— Замёрзнет, что-ли?

— Холод он выдержит. Самка бегемота по имени Матильда отлично пережила Ленинградскую блокаду и даже не простудилась. А вот от голода околеет, если ему не помочь. Бегемот любит поесть, — прямо как я.

— Возьмите ещё бутерброд и продолжайте. Получается, бегемоту нужно специальное питание? На нашем мясе он не протянет?

Бутерброды, надо сказать, были превосходные. И с ветчиной, и с жареным беконом, и с кругляшками салями. Безукоризненно свежий хлеб с хрустящей корочкой и на каждом кусочке — особый сорт сыра.

— Нет, что вы, какое специальное питание. Это же не панда и не коала. Обычная трава, можно молоко с кукурузой, и побольше. Мясо ему не надо, бегемот — он травоядный. Хотя, случается, бегемотики кусают за животики. В основном, конечно, местных жителей, которые пытаются защитить свои дыни.

— У нас под Брестом тоже дыни растут. И кукуруза.

— Дело не в дынях, а в климате. Нужен кто-то, кто будет кормить его всю зиму, когда трава под снегом. Добывать еду из-под снега зверь не умеет. В жёлтой жаркой Африке это ему не нужно.

— То есть в наших широтах бегемот без человека не выживет?

— Бегемот может прожить в наших широтах, пока хватает еды и нет снега. А потом — всё.

— Понятно. У вас какой курс?

На лицо Рыськи легла грустная тень.

— Четвёртый. Я уже магистр.

— Очень хорошо. И вы ищете работу на лето?

— Как и все студенты.

— Очень хорошо. Знаете, уже хочу вас нанять. Нам нужен знаток животных, который сможет найти общий язык с бегемотом.

Рыська подняла брови.

— Ваша компания собирается… перевозить грузы на бегемотах?

— Нет. Наоборот. Как вы видели в пресс-релизах, наша транспортная компания осуществляет самые различные перевозки. И есть контракт… скажем так, особого свойства. Нам необходимо перевезти бегемота. Из пункта А, в пункт Б.

Директор повернулся к карте.

— Вот Берлин. Именно в его зоопарке родился наш герой, бегемот по имени Генрих. А вот Грузия. Именно сюда мы должны доставить Генриха до начала президентских выборов. Он — подарок немецкого канцлера грузинскому президенту, символизирует наступление демократии и что-то там ещё. Генрих успешно миновал, — кончик карандаша скользил по пульсирующим жёлтым дорогам, — Познань, Лодзь и Варшаву. Вчера вечером он миновал Бяла-Подляску и прибыль в Тересполь. А сегодня, примерно через час, бегемот пересечёт границу через пункт пропуска Козлаки. Этот пункт пропуска предназначен только для грузовых перевозок, там не такая большая очередь. Вы можете представить, сколько стоило убедить таможню, что бегемот, пусть и живой, всё равно остаётся грузом. Вымотались мы порядочно. И вот тут, когда Бегемот уже почти пересёк границу, — обнаружилась проблема.

— Бегемот застрял в воротах пункта пропуска? — Рыська усмехнулась. — Простите, я знаю, что это достаточно глупо, чтобы быть правдой.

— Застревание исключено, — директор был предельно серьёзен, — Бегемот транспортируется на специальной фуре, которая оптимизирована… в документах не написано, для чего, но будем считать, что для бегемотов. Фура стандартного размера, она прошла все необходимые проверки. И оказалось, что бригада сопровождает его только до Беларуси. По эту сторону границы о бедном животном будет некому позаботиться. Звонил ветеринарам — никто не берётся сопровождать. Отказались — все! Вы можете себе такое представить?

— Могу.

— Возможно, вы даже просветите меня, почему? Потому что у меня от разговоров осталось смешанное впечатление. Такое, знаете, как будто лапшу на уши вешают.

— Я полагаю, — Рыська щурилась на карту, но не сдвинулась ни на миллиметр от блюда с бутербродами, — что они боятся ответственности. По той же причине, по какой ветеринары редко берутся лечить лошадей. За лошадь платят хорошо, очень хорошо. Но если залечишь лошадку насмерть, покупать новую будешь за свои. А обходится одна лошадка от десяти до сорока тысяч долларов. А если столько стоит простая лошадка, то вы можете себе представить, во сколько обойдётся лошадка подводная.

— Если вы об этом, то его стоимость не называется, — директор поджал губы, — Страховка составляет два миллиона долларов. И, как бы странно это ни звучало, я совсем не хочу её получить.

— Почему?

Директор огляделся по сторонам и заговорил очень тихо.

— Вам случалось выполнять поручение глав государств?

— Пока нет, — Рыська улыбнулась, оголив клык, — Всё ещё впереди.

— Если со зверем что-то случится, это будет конец «Дзета-экспресса».

— Вы боитесь, что бегемот Генрих обидится и придёт громить ваш офис?

— Мы не знали, что сопровождение — обязанность транспортной компании, — зрачки Горчевского дрожали, — И даже представить себе не могли, что ветеринары откажутся. Но на нас рассчитывают. В Берлине, Брюсселе, Тбилиси. А ещё в Москве и Минске. Нам нужен кто-то, кто будет заботиться о бегемоте. И нужен срочно!

— Вы решили нанять меня на лето, чтобы ухаживать за бегемотом?

Горчевский поморщился и подтянул красную папку поближе к себе.

— Вы смотрели «Твин Пикс»? — вдруг спросил он.

— Кто ж не смотрел!

— То есть вы знаете, кто такой Дэвид Линч?

Рыська показала второй клык.

— С вашего позволения, я просто обожаю фильмы Дэвида Линча. Смотрела все. К счастью, их не так много. Вот с Кустурицей или Бергманом посложнее. Их фильмы не хуже, но полного собрания не найти ни в одном видеопрокате.

— Я рад за вас, Кустурицу и Бергмана. А теперь слушайте, что случилось. Когда фура проезжала Лодзь, то про бегемота услышал Дэвид Линч. Он же любит приезжать в Лодзь, как оказалось. И вот Дэвид Линч задержал фуру. Целую неделю великий режиссёр снимал бегемота Генриха для нового фильма. Скажу заранее, название этого фильма до сих пор засекречено, он выйдет только в конце года. Но вы понимаете, что это значит?

— Что бегемот будет в титрах?

— Нет. Что это очень важный бегемот.

Рыська кивнула.

Директор повернулся к кофе-машине, сделал чашечку и выпил залпом.

— Вы бы смогли управиться с этим делом? — спросил он.

— Теоретически, да. Не вижу ничего сложного, тут и ребёнок сумеет. Нужно закупать еду, делать регулярные остановки и на каждой обливать бегемота холодной водой. Вот и вся забота.

— Вот! — Горчевский ткнул пальцем в сторону Рыськи. — Для этого мы и хотим вас нанять! Чтобы вы делали то, что для вас очевидно.

— Ну… я буду рада помочь. Хотя и не понимаю, откуда такая честь.

— Нам вас рекомендовали.

— Кто?

— Один из наших партнёров. Мы не можем сообщить вам, кто именно. Это является коммерческой тайной.

— Я ни разу в жизни не была в Бресте. Не ожидала, что у меня есть поклонники.

— Не все наши партнёры проживают в Бресте

— И всё-таки, почему я?

Зазвенел телефон. Горчевский сорвал трубку и зашептал по-немецки.

Рыська проглотила кусок и повернулась к окну.

С пятого этажа можно было увидеть край заросшего парка с обелисками из красного гранита. Обелиски были похожи на шахматные фигуры. Чуть дальше за деревьями дымила полосатая труба ТЭЦ.

Рыська взяла последний бутерброд. Он был с нежной ветчиной и пряным беловежским сыром.

Наконец, разговор закончился.

— Задание сложное и специфическое, — произнёс Горчевский, — Не буду скрывать — это опасно. И в случае чего милиция вам не поможет. У них просто нет нужных знаний.

Похоже, рассказывать о партнёре он не собирался.

— То есть в мои обязанности входит и охрана животного? — спросила Рыська.

— Да, это так.

— Мне будет выдано оружие?

— Это исключено.

— Охранять бегемота голыми руками непросто.

Директор заговорил всё так же тихо, но внушительно и монотонно.

— Животное не должно пострадать ни в коем случае. И добраться до Тбилиси по возможности без задержек. Обращайтесь с Генрихом, как если бы он был фарфоровый! Господин бегемот должен прибыть на место не тушкой, и не чучелом. А сытым, здоровым, весёлым и полным сил. Как новая грузинская демократия. Вы же понимаете! Поэтому — никакого оружия. От него одни задержки на таможне.

— Вы думаете, на него собираются… напасть?

— Нет. Не думаю. Но животное исключительно ценное. А для нас исключительно ценен контракт. Понимаете, да?

Красная папка притягивала взгляд. Судя по толщине, там не больше десятка страничек.

— Значит, всё хорошо, — Рыська улыбнулась как можно шире, — Не стоит так волноваться. Бегемот — зверь выносливый. Их ещё древние римляне перевозили. Уверена, мы довезём его в целости.

— С бегемотом может и не случится… Зато что-то очень плохое может случиться с нами. Никакого оружия, ясно?

Рыська задумалась. Потом медленно, очень осторожно кивнула.

— Хорошо. Но в таком случае мне нужен помощник. Одна я не справлюсь.

— Почему?

— Всё просто. Бегемот — он большой, — Рыська показала руками, — А я — какая есть.

Горчевский поморщился.

— Фура ещё больше.

— Дело в том, что бегемота надо обливать и кормить регулярно. А человеку надо иногда спать. Поэтому заботиться о бегемоте должны двое. Просто на всякий случай.

— Я так и думал. С этим проблем не будет. Мы как раз хотели предложить вам напарника.

— Надеюсь, мой кандидат в напарники — тоже биолог?

— Почти. Он географ.

— И что он будет делать? Карту держать? Показывать бегемоту его историческую родину?

— Карту держать не понадобится. В кабине есть навигатор. Вести фуру будет Гедымин Дудик. Он наш лучший водитель, водит ювелирно. Довезёт без приключений, при условии, что зверь не станет буйствовать.

— Вы мне лучше про напарника расскажите. В способности ваших водителей я верю.

— Его зовут Дмитрий Вилк-Берестейский. Каратист, у него много друзей. Кстати, даже с водителем знаком. Образованный, умный. Ему надо помочь.

— Чем я ему помогу?

— Опыт. Ему нужно помочь определиться в жизни.

— Вы полагаете, что умение обливать бегемота водой и давать еду поможет кому-то определиться в жизни?

— Я ничего не полагаю. Я грузы вожу. В том числе самые сложные, вроде бегемотов. А Вилк-Берестейский-старший — мой старый друг. И он считает, что его сыну это будет полезно. По этому вопросу я ему доверяю. Вилк-старший — кандидат педагогических наук, успел защититься, прежде чем в бизнес ушёл. И я могу сказать, что верить ему можно. У нас профили разные, но мы часто вместе работаем. Понимаете, да?

— Понимаю. Симбиоз. Как у осины и подосиновика.

— Вот видите, вы всё понимаете.

Рыська откинулась на спинку стула и ещё раз оглядела кабинет. На стенах — фотографии красных, синих, жёлтых фур в медных рамочках.

Потом с сожалением глянула на пустую тарелку, где были бутерброды. На дне тарелки была картинка с такой же фурой.

— Насколько можно использовать ресурсы компании? — спросила Рыська.

— Можно, только чтобы никто не узнал. Акционеры, если всплывёт про ветеринаров, нам головы поотрывают. Всё через меня. Командировочные, премиальные, решение проблем с официальными лицами…

— Очень хорошо, — Рыська достала мобильник, — Скажите, если не сложно, как мне связаться с этим… Берестейским?

Сейчас он даст папку.

Нет, не так просто.

Горчевский достал мобильник, листок, написал номер и протянул.

Рыська достала телефон и посмотрела на директора. Тот кивнул и вытянулся в кресле. Его взгляд блуждал по низкому навесному потолку.

Телефон погудел и сказал женским голосом:

— Аппарат абонента временно не доступен.

Горчевский даже ухом не повёл. Похоже, он ожидал такого ответа.

Волосатый палец распахнул потрёпанный ежедневник в обложке из чёрной кожи.

— Я могу сказать его адрес. Заодно выясните, что с ним.

Рыська выжидала.

Бумажка с адресом перекочевала ей в руки.

— Всё, можете идти, — Горчевский поднялся и взял папку под мышку, — Заявление о приёме напишите в бухгалтерии, разрешение не требуется. Санитарная книжка есть?

— Всегда с собой!

— Превосходно. Примерно через час бегемот пересечёт границу и прибудет на нашу базу в Мотыкалах. У вас будет несколько дней, чтобы с ним познакомиться. А потом — в путь, в путь… Простите, я тоже убегаю.

2. В гостях у старшего Вилка

Секретарше было лет сорок. Судя по тяжелому взгляду и только слегка неподведённым бровям — на ней висит много работы. И она отвечает за неё головой.

— Подписываете здесь, здесь и здесь. Дату ставим вчерашнюю. Оплата сдельная, семьдесят пять процентов премиальные. Их выдадут отдельно, в долларах или евро. А вот приказ о приёме на работу, ознакомьтесь и распишитесь.

Рыська взяла лист и подняла брови.

— То есть меня приняли на работу до того, как я написала заявление?

— Нет. Видите, дата послезавтрашняя.

— Но подпись уже стоит.

— Разумеется. Что вас не устраивает?

— Я не понимаю, как такое возможно.

— В первый раз устраиваетесь?

— Да, в первый.

— Очень заметно. Давайте, не тянем кота за хвост. Раз, два, дата, подпись.

— Приказ о найме Вилк-Берестейского тоже подписан?

— Это коммерческая тайна.

— Ну, стало быть, благодарю.

Дело, шло, однако, небыстро.

— Вы волнуетесь? — спросила секретарша. Голос был образцово безучастным.

— Есть немного.

— Уже в третий раз вы достаёте мобильный, чтобы посмотреть сегодняшнюю дату. Давайте, я специально для вас напишу нужное число. Всё, смотрите. Теперь быстрее пойдёт. У нас мало времени.

Рыська улыбнулась и повернула листочек к себе.

— Я правильно поняла, что директор уехал? — спросила она.

— Да, но это не имеет никакого значения.

— Меня смущает эта загадочность.

— Такова специфика транспортного бизнеса. Давайте сюда.

Большая чёрная папка проглотила бумаги и встала в шкаф.

— Также можете написать заявление на аванс. Сумма — не больше сорока процентов от оклада плюс премиальные.

— Напишу, если вы мне поможете. Я пока не сильна в вашей валюте.

— Это нормально для человека из России. Давайте, помогу.

Расчёты заняли не больше десяти минут. Рыська обратила внимание, что секретарша не пользовалась не настольным калькулятором, а тем, что живёт в Windows. Интересно, как долго пришлось переучиваться?

— Где я буду жить? Вы мне гостиницу оплатите?

— У нас договор на предоставление площадей. Улица Пушкинская, 100. На ваше имя забронирован номер 19. Ключи получите по предъявлению вот этой бумаги.

Бумаг и бумажек становилось всё больше. Кошелёк неуклонно толстел. К сожалению, не от денег.

— Мне нужно кое-что ещё, — Рыська, по детской привычке, подняла палец.

— В туалет?

— Нет. Мне нужна карта города. И карта автомобильных дорог, по которым мы будем ехать.

— Секунду.

Секретарша достала тяжёлую связку из, кажется, полусотни ключей. Подошла к большому, цвета серого камня шкафу в углу кабинета и начала возиться с замком.

Ящик выдвинулся. Его (неплотно) заполняли одинаковые серые книжечки в твёрдых переплётах. Секретарша взяла одну, проштамповала и протянула

Внутри оказался свежий, ещё прошлогодний «Атлас автомобильных дорог Республики Беларусь» с подробными, до дома, картами областных центров.

— Это новые. Премиальные. У вашего водителя, Дудзика, тоже такая есть.

Рыська без спроса стибрила карандаш и попробовала на бумаге. Потом попробовала стереть.

— Когда контракт истечёт, я обязана вернуть эту красоту?

— Нет, он теперь ваш навсегда. Приказ директора.

— Директор у вас заботливый.

Книжечка с атласом превосходно поместился в карман.

Рыська поднялась и многозначительно посмотрела на секретаршу.

— Что-нибудь ещё? — секретарша подняла усталые глаза.

— Дело, насколько я поняла, сложное, — сказала Рыська, — Много что может пойти не так. Скажите, какого рода помощь я могу получить от компании?

— Этот проект очень для нас важен. Поэтому «Дзета-экспресс» готов помогать вам финансово, юридически и материально.

— То есть если я захочу ещё одну машину, мне её дадут?

— Если вы составите заявку и эта заявка сможет убедить директора, что без ещё одной машины вам не обойтись, то дадут.

— А если я попрошу, например, танк?

— Зачем вам может потребоваться танк?

— Для перевозки бегемотов.

Секретарша задумалась, а потом полезла в компьютер. Похоже, она восприняла вопрос всерьёз.

— У нас на балансе нет танков, — наконец, сказала она, — В них пока не было потребности. Если потребуется, придётся договариваться с государством. Здесь, в Белоруссии, такие вещи делаются только через Минск.

— Благодарю вас. А что за люди — мои будущие подчинённые.

— Дмитрий обещал привести своих старых друзей. Они называл их Гарфилд и Цыбуля. Подозреваю, что это прозвища.

— Вот теперь — всё.

Офис «Дзета-экспресса» располагался в узкой двенадцатиэтажной башне с синим верхом. Для низкорослого, провинциального Бреста — почти небоскрёб.

Рыська достала карту и стала изучать город. Прищурилась, поискала адрес Синей Башни и в конце концов сориентировалась по Музею Спасённых Ценностей.

За спиной шелестел листьями тот самый сквер с гранитными обелисками, который она видела из окна офиса. Но идти в ту сторону было бесполезно. За сквером, согласно карте, начиналась длинная аллея, зажатая не обозначенными серыми зонами. Аллея упиралась в Крепость. Крепость на карте была похожа на большую и неправильную зелёную звезду. Её, само собой, тоже отложить на потом. Смотреть на достопримечательности Рыськи нравилось, но прямо сейчас не хотелось.

Живот был доверху набит бутербродами и требовал внимания. Нужно выпить хорошего чая, съесть небольшой десерт и вытянуть ноги в тепле. Желательно, на мягком диване.

Судя по карте, до улицы с кафешками надо было идти в другую сторону. Рыська порылась в кошельке, ещё раз сверилась с картой. Оба предполагаемых адреса были в той стороне.

Ещё одна удача. Рыська отправилась по ближайшему адресу. Вдруг там есть чайник. Или вдруг Вилк-Берестейский предложит ей попить чай в одной из центральных кафешек. У людей, о которых надо позаботиться, часто есть деньги на погулянки.

В кошельке, конечно, остались местные деньги. Но тратить их было боязно. Рыська ещё не освоилась с местными ценами.

Этот кусок Ленинского района отстроили сразу после войны, и так и оставили. Кирпичные домики в один-два-три этажа, не такая уютные, как тот, что под Синей Башней, но всё равно выразительные. Внутри, во дворах — лабиринты из палисадников, заборов, сарайчиков и скамеек. На сараях и под скамейками валяются бесчисленные коты.

Вилк-Берестейский проживал на Карацупы, 11, квартира 1. Квартир в одноэтажном домике было, похожа, два — одна с правой стороны, а другая с левой.

Рыська не удержалась и прильнула к окну с открытыми жалюзи.

В просторной комнате работал телевизор. Рыська прищурилась и опознала тарантиновскую «Джеки Браун». Через открытую форточку даже долетали куски диалогов.

Кресло перед телевизором пустовало.

« — Пока я была в тюрьме, молоко прокисло», — сообщила киношная Джеки из-за холодильника.

Рыська почесала свой не в меру любопытный нос и обошла дом.

За домом 11 обнаружилась большая кривая лавочка. На лавочке сидел хмурый, малозаметный чувак в растянутой майке и пил пиво из кружки.

На другой стороне, где палисад, рубились в домино. Косточки были редкого белого цвета. Чувак на лавке следил за игрой с осуждением.

Рыська подошла осторожными шагами.

— Димы нет, — сообщил чувак с пивом. И сделал ещё глоток.

— Дима — это Дмитрий Вилк-Берестейский?

— Собрался и ушёл к матери. Любит он неуместное разнообразие.

— Я насчёт работы.

Чувак повернул к ней лицо. Только сейчас она заметила, что он старше, чем её показалось. Да, довольно зрелый мужчина.

— Горчевский дело знает, — сообщил чувак, — Хотя я бы за него не стал подписываться. По краю ходит, на самом деле. С Дато связался, потом с Гулбисом. Хотя в этой стране по другому нельзя, что поделаешь.

— Это хорошая новость. Он только что принял меня на работу.

— Поздравляю. У вас мечта сбылась, скорее всего. И не только ваша. В этом городе все только об этом и мечтают — либо возить, либо ловить тех, кто возит…

— Мне нужен Дима. Я хочу сообщить, что эта мечта сбылась и для него.

— У Димы мечты неправильные, — очень серьёзно сказал чувак, — Не о том мечтает, скорее всего. Потому и не на своём месте. Он не оценит, скорее всего.

— Я всё-таки попробую ему сообщить.

— Поверь мне. Я ему отец, всё-таки.

Вилк-Берестейский старший развалился на скамеечки и опрокинул в рот последний глоток пива.

— Вот видишь наш дом, — заговорил он, — В соседнем окна высокие, он ещё до войны стоял. А наш — стандартной высоты. Хрущёвский стандарт, как в квартирах, скорее всего. На месте нашего тоже до войны дом стоял, но от него только разделительная стена осталась…

— Как мне найти Диму?

— Он у матери, скорее всего, — старший Вилк назвал адрес, который уже был у Рыськи на бумажке, — Просто идти по набережной, и увидишь три дома-книжки. Тебе во вторую. Но скорее всего, ты его там тоже не найдёшь. Он у друзей, скорее всего.

— Гарфилда и Цибули?

— Я этих придурков по прозвищам не запоминаю.

— Как вы думаете, нас будут пытаться убить?

Старший Вилк посмотрел на неё с удивлением. Потом просто поморщился.

— Исключено. Ты что, думаешь, я Диму на смерть посылать буду? Всех этих, кто фуры на М-1 потрошили, ещё в конце девяностых повывели. Большая охота была, у нас половину выпускников физухи перебили, скорее всего. Теперь этого никто не допустит. Ни мэр, ни Кроль.

Рыська облизала пересохшие губы. Кружка с остатками пива напоминала, как сильно хочется пить.

— Я хочу быть уверена, что это не подстава, — сказала она, — Дело выглядит странным. И это моя первая в жизни работа.

— Ты спокойно, спокойно. Груз легальный?

— Там бегемот. Для грузинского зоопарка.

— Тем лучше. Бегемота никто не будет везти под водой или перекидывать катапультой. Если что-то не так с накладными, это тоже не страшно. На таможне берут все, это не для кого не секрет. Просто берут они разными способами. И нужно реально быть Гулбисом, чтобы этого не понимать.

— Что такое Гулбис?

— Фамилия одного адвоката.

— Этот адвокат — один из придурков, которых знает ваш сын?

— Про придурков я ничего не знаю. А про адвоката Гулбиса — не только ничего не знаю, но ещё и знать не хочу.

Старший Вилк-Берестейский поднялся и потопал в дом. Его явно что-то давило.

Но улик было слишком мало, чтобы понять, что именно.

3. Кафе с синими шторами

До Набережной было минут двадцать пешком. Путь пролегал мимо Советской, и Рыська решила забить на всё и слопать полдник.

В те годы шаурма ещё не добралась до Бреста. Дешёвую и быструю еду покупали в специальных закутках продуктовых магазинов. Хотдоги в сухих булочках (без сыра), растворимый кофе в пластмассовых стаканчиках и тяжёлый лепёшка с кислым сыром и кусочками колбасы наверху, известная под белорусским названием «Смажанка» надолго останутся в сердцах (и печёнках) благодарных брестчан. А ещё были сосиски в тесте по микояновскому рецепту, но без горчицы.

Кормили настолько плохо, что к банальным будочкам с блинами (за ЦУМом, внутри ЦУМа и возле стройки сбоку от колхозного рынка) в обеденный перерыв стояли очереди. Их было непросто отыскать и непросто дождаться.

По мере приближения к центру дома выросли до трёх этажей. А потом она оказалась на пешеходной уличке, с кафешками и магазинчиками на первых этажах и симпатичными, умеренно потёртыми фасадами. Их тогда ещё не успели обновить и перекрасить, поэтому фешенебельности на Советской не было. Только история и своеобразный уют.

Рыська пошла вверх по улице. Мысленно напомнила себе с первой зарплаты купить фотоаппарат.

Дома расступились. Девушка вышла к здоровенному кинотеатру, похожим на стеклянный барабан. У подножья кинотеатра пристроился старенький синий киоск «Белосоюздрука». Рыська, скорее по инерции, бросила взгляд на выставленные газеты. И остановилась.

— Мне, пожалуйста, вот эту.

Как ей и говорили, местные отлично понимали по-русски. Это с белорусским у них проблемы.

Газета была интересна тремя вещами.

Во-первых, фотографией на передовице,

Во-вторых, логотипом. Прямо из-за названия на читателя неслась тройка коней, вздымая подкованные копыта.

В-третьих, девизом. «Ничего, распогодится!». Высоцкий.

Рыська спрятала газету в сумку и пошла искать где поесть.

Тесную пиццерию с узором из квадратных плиток она проигнорировала. Кстати, зря. Тамошний повар-итальянец готовит по секретным рецептам ордена иезуитов.

Выбор пал на соседнее с пиццерией кафе с синими шторами. За затемнёнными стёклами виднелись три компьютера, а на дверь налеплен синий значок бесплатного Интернета для посетителей. Это и решили дело. Рыськи было нужно в интернет.

Сложно представить, но тогда, в середине нулевых, смартфоны считались шиком, а бесплатный wi-fi был редкостью даже в Минске.

Рыська зашла в прохладный полумрак и со знанием дела потащила стул к монитору. К ней поспешила официантка, с понимающей улыбкой, очень женственная и симпатичная.

В тесной, немного душной комнате были и другие посетители. Но компьютеры никто не занимал. Эти упитанные и бородатые мужчины средних лет в итальянских рубашках уже могли себе позволить смартфоны и домашнюю выделенку. А сюда ходили по привычке, пошиковать, пока дома сериалы качаются.

Конечно, можно было поискать компьютерный клуб. Тогда они были популярны… Да чего скрывать, они и сейчас популярны, Но Рыська проверила кошелёк, заглянула в меню и решила, что у неё достаточно денег, чтобы поесть вкусно.

Для начала — горячее. Ого, у них ещё и карбонара есть! Казалось бы, просто вермишель с ветчиной, сыром и особенным кетчупом вперемешку с омлетом, можно и дома приготовить, но дома почему-то никогда не получается так вкусно, масло у них, наверное, особенное… ну чего же вы? Несите, несите сюда!

И милкшейк в высоком бокале, с пьяной вишенкой наверху. Бокалы точь-в-точь, как в «Криминальном чтиве».

Не важно.

— Несите всё по мере готовности!

Рыська приступила к исследованиям. С тех пор, как гений человечества изобрёл Интернет и, по меткому выражению поэта, «сетку из чисел набросил на мир», исследовать стало не только увлекательно, но и очень легко.

Про «Дзета-экспресс» она постаралась выяснить ещё дома. Быстрый поиск не принёс ничего нового. Сложно сказать, насколько много решал Горчевский, но на серьёзные встречи его приглашали.

Про Кроля Интернет не знал ничего. Что неудивительно.

Про Гулбиса нашлось две статьи. Обе за авторством журналиста Балцеровича. В обоих Гулбис выступал в качестве «независимого эксперта». Один раз про налоги, второй про таможенные тарифы. Что называется, эксперт по всем вопросам. Тон эксперта был умеренно критический, выражение «в цивилизованных странах» встретилась шесть раз. С фотографий смотрел многообещающий молодой человек в галстуке и очках.

Настал черёд Вилк-Берестейского. Как она и думала, он не оставил следов ни на официальных торжествах, ни в качестве приглашённого эксперта. На сайте местного университета (он еле грузился) писали об участии в университетской команде «Что? Где? Когда?» в прошлом году и висел приказ ректора, где Вилк-Берестейский упоминался в числе отчисленных за академическую задолженность.

Ещё нашёлся местный городской форум. Там Вилк-Берестейский был представлен обширно и даже сделался модератором. Последнее сообщение было о том, что он устал, забанил на форуме сам себя и моментально ощутил облегчение.

Рыська решила, что проверит форум попозже. Оставалась ещё одна сова, которую надо бы разъяснить.

На этот раз не нашлось ничего интересного. Про старшего Вилк-Берестейского интернет знал только единичные упоминания. Видимо, он занимался импортом. А может быть, экспортом.

Рыська вернулась к форуму и нырнула в пучину разборок.

Следов Гарфилда и Цибули на форуме не обнаружилось. Это было обидно, но предсказуемо.

Рыська листала бесконечные страницы форума. Возможно, те, кто писал все эти сообщения, и считали, что сообщают миру нечто немыслимо важное. Но когда это читал человек со стороны, то единственное, что он понимал — все очень возбуждены. А по какому вопросу — неясно.

Вилк-Берестейский тоже присутствовал. В основном набрасывал, а иногда огрызался. Он писал в известной манере начитанного человека, которому на мнение дураков наплевать, но подразнить болезных всё-таки хочется.

Рыська подумала и решила, что рискнёт с ним работать. Вдруг, несмотря ни на что, он окажется человеком толковым.

Рыська уже знала, что в наше время найти даже нормального человека непросто. Поэтому лучше искать толкового. От нормального, но бестолкового всё равно толку не будет. А с ненормальными и толковыми ещё и весело.

Еда закончилась. Она уже собиралась встать, когда на глаза попалась одна тема с главной страницы.

Раз в неделю форумчане выбирались в центр города на живую встречу. И сегодня был тот самый лень.

Рыська посмотрела адрес, потом достала книжечку атласа. Так и есть. Форумчане сошлись буквально у неё за спиной, «на фонтане у кинотеатра».

Она пару минут понежилась в кресле, созерцая красную вазочку с салфетками. Ну всё, пора.

— Пожалуйста, рассчитайте.

На пороге она втянула пыльный летний воздух. Рядом, из уцелевшего музыкального ларёчка, доносилась «Агата Кристи». Этот городишко ей определённо нравился.

Доблестных форумчан не пришлось даже разыскивать. Сразу за кинотеатром-барабаном был прямоугольный фонтан с каменными бортами. За фонтаном — огромный каштан, где и собрались завсегдатаи форума.

Как ни странно, но она не услышала ни споров, ни стычек, и модераторам — а они наверняка здесь были — не приходилось разнимать тех, кто перевозбудился. Споры словно остались там, в лабиринтах сети, вместе с личными сообщениями и аватарками. Все просто разбились на кучки и переговаривались, словно студенты на переменке.

Студентов тут и правда было большинство. Несколько металлистов. Один человек в костюме с похоронным чёрным галстуком. Две девчонки в готическом прикиде. Чернявый человечек с волосами в хвостик, бородкой, и в невероятном оливковом пальто до колен. И кто-то с квадратным белёсым лицом и крошечными очочками. Этот сидел на каменном парапете по соседству с тремя пустыми пивными бутылками. Иногда он просыпался и начинал спрашивать:

— А они трахаются? В они трахаются?

На него никто даже не оборачивался. Видимо, он считался здесь фоном, вроде музыки из киоска.

Можно внедряться. Как минимум, это будет нескучно.

Рыська подошла к самой большой куче. Там выступал некто с бритой налысо головой и мощной спиной. Судя по кожаной куртке, он склонялся к неформальности.

— …Нужно смотреть. Нет смысла бороться ни за что, — объяснял он. Судя о тону, в первую очередь он хотел убедить себя самого.

Остальные смотрели на него снисходительно.

— Нихао, гуманоиды! — Рыська помахала рукой. — Я новенькая. На форуме, в городе. Везде.

— Рады знакомству, — донеслось из толпы, — Как подписана?

— RûSü, — девушка показала, как пишется, — Но вы не можете меня знать. Я только сегодня зарегистрировалась.

— А кого из наших знаешь?

Рыська обвела их ехидным взглядом.

— Кое-кого знаю. К сожалению, лично не видела, только читала. Буду благодарна, если вы мне их покажете.

— Ну, давай.

— Одного из них зовут Гарфилд. Другого — Цибуля.

— Таких не знаю… — грустно заметили слева.

— Они могут сидеть под другими никами, — добавила Рыська.

— Нет, мы таких не знаем.

— А как насчёт модератора Wolchiщи? У него ещё фамилия запоминается — Вилк-Берестейский.

Все заулыбались. Модератора, который забанил сам себя, тут явно помнили.

— Кстати, не видно его чего-то, — заметил оливковый, — Хотя всегда приходит. Странно чего-то.

— Наверное, опять кому-то что-то доказывает, — сказала низкорослая готка, — Застрял в споре.

— Нет. На тренировке, я думаю, — заметила другая девушка, без особых примет, — Он у нас теперь каратист. Скоро на чёрный пояс даст и всем всё докажет.

Рыська вспомнила огромный, на двадцать семь страниц спор о том, какой из двух городских клубов карате лучше. Один из них в тёплые дни тренировался прямо в парке и это почему-то считалось важным аргументом. Зато в другом тренер знал японский так хорошо, что собирался сдавать третью степень «Норёку сёкэн».

— …А они трахаются? Они трахаются?

— Вот я ему бы спасибо сказал, — сказал бритый бугай, — серьёзно. Модератор он хороший. Мы с ним почти во всём не согласны, а он меня разбанил. Разбанил, понимаете? Кумпол забанил, а Волчище разбанил. Вот как бывает-то, да. А после последнего, мы уже почти подружились. Я специально пришёл, чтобы ему спасибо сказать. А его и нет! Вот как же так получается? Просто засада какая-то.

— …А они трахаются? Они трахаются?

— Скажите, ребята, — Рыська уже встала в круг, между готкой и оливковым, и чувствовала себя почти своей, — А человека по фамилии Гулбис бывал на форуме?

Повисло короткое молчание.

— Гулбис — мудила, — очень серьёзно сказал Фриц, — Я его насквозь видел. Ещё тогда, в самом начале.

— Это тот редкий случай, — произнёс оливковый, — когда я согласен с Фрицем от первого до последнего слова. Гулбиса только Волчище терпеть может. Да и то потому, что они бывшие одноклассники. Наверное, просто привык за одиннадцать лет.

Фриц теперь стоял боком. Рыська заметила у него на шее новенький золотой католический крестик.

Под треснувшим парапетом фонтана качалась мутная вода. Три бутылки стояли всё там же. Солнце блестело на горлышках.

— Привет, всем.

— О, привет кротам.

Подошедшие были молоды, улыбались, и одеты в старое и спортивное. Они пытались казаться бравыми, но щурились и постоянно пригибали голову. Судя по улыбкам, они были здешним знакомы.

Как выяснилось, кроты были провинциальными диггерами. Пережитки советских порядков и пограничные войска с собаками не давал им развернуться в городе. Поэтому они обшаривали область — тесные, выложенные кирпичом бункеры, усадьбы забытых магнатов, от которых остались только полоски кирпичей на месте стен и куски погреба и ушедшие в болото полесские кладбища.

Их слушали с интересом. Неодобрительно смотрел только Фриц.

Дни стояли тёплые, болота подсохли. Предстояла вылазка на Бункера — небольшую заброшенную военную часть. По слухам, раньше там прятались

Рыська достал атлас и попросила показать, где это место. Странно, но заветная военная часть оказалась совсем рядом, в лесочке к юго-востоку от города. Пешком можно дойти.

— Фотки зальём, обязательно, — пообещал один из кротов.

— Ничего вы не зальёте, — заявил Фриц.

— Ты на форум интердикт наложишь?

— Я на вас сейчас интердикт наложу.

Крот просто не успел отреагировать. Фриц подскочил к нему и схватил за поясницу. Рывок — и крот полетел в воду.

Задребезжали по парапету опрокинутые бутылки. И даже их сосед перестал спрашивать и просто замер с тупыми глазами.

— Ты чего? — спросил второй крот.

— Хочешь вдогонку? — Фриц приближался.

— Нет, нет, нет…

С каждым словом крот отступал на шаг — а после третьего бросился бегом прочь.

— Фриц в своём репертуаре, — заметил оливковый.

Второй крот поднялся из воды, убрал с глаз мокрые волосы и выругался. Воды в фонтане было чуть выше, чем по колено.

— Эй, Фриц.

Рыська стояла у воды. Фриц посмотрел на неё, хмуро, но беззлобно. Рыська достала мобильный, но не двинулась с места. Бритый удивился, но подошёл.

Сейчас она разглядела, что он если и старше, то на пару лет.

— У тебя какой мобильный?

— Это важно?

— Очень. Давай, доставай… Угу, замечательно.

Прежде, чем Фриц успел опомниться, она отобрала у него из рук мобильник. Бережно положила на парапет. И тут же, не прерывая движения, схватила его за плечи и швырнула вбок.

Рывок у коренастой и мускулистой Рыськи получился что надо. Незадачливый Фриц, пусть и выше её на голову, подлетел к борту, наступил на бутылку и, под хохот форумчан, кувыркнулся прямо в воду.

Рыська развернулась к собравшимся и слегка поклонилась. Кто-то щёлкнул фотоаппаратом. Потом опять развернулась к фонтану и подняла Фрица за шиворот.

— Больше не хулигань, — приказала она, — Усвоил?

Фриц смотрел на неё и не сопротивлялся. Похоже, его мысли были далеко.

Дальше были ещё разговоры, но Рыська от них устранилась. И потому успела заметить, что Фриц, когда выбрался из воды, не вернулся в круг, а отошёл за каштан. Сначала она решила, что он собирается продолжить драку другим способом, но бритый неофит просто пошёл прочь, и скрылся в дворах за радиовышкой.

Ей тоже надо было идти. Медленно, чтобы никто не заметил, Рыська покинула круг, сверилась по атласу и зашагала в сторону Набережной.

4. Похитили!

До Набережной было две остановки, и Рыська решила пройти их пешком.

За широченной Московской улицей (судя по карте, за городом она переходила в шоссе М-1) начинались знакомая по любому постсоветскому городу брежневская застройка. Многоэтажки толпились и расступались, чтобы дать место школе или детскому садику. Во дворах за школой нашёлся каким-то чудом уцелевший деревянный барак, крашенный в зелёный и вдобавок с кривой водонапорной колонкой возле потресканной парадной двери.

А вот и набережная. Вдоль реки — пляж и заросшее футбольное поле.

Рыська пошла вдоль пятиэтажной застройки. Миновала высотный дом-книжку. Вышла к ещё одному. Обошла дом и проверила номер. Это здесь.

На первом этаже расположился уцелевший с советских времён продуктовый магазин. Дверь единственного подъезда — со стороны двора. Рядом, в пыльном окне подсобки, плакат — «Молодёжный клуб Факел». Рыська подумала, что клуб «Fuck you!» привлёк бы больше прогрессивной молодёжи.

Дверь подъезда уже успела обзавестись домофоном. Рыська набрала номер нужной квартиры. Никакого ответа. Сверилась по бумажке — всё верно.

Домофон надрывался, и казалось, что он ревёт в пустоте.

Потом затих.

И тут же заиграла другая мелодия. Но не в домофоне, а в кармане.

Рыська достала мобильный. Номер был скрыт.

— Алло?

— Алло, это из «Дзета-экспресса» вас беспокоят. Рита, это вы?

— Допустим, я. У меня тут проблемы возникли, я не могу найти…

— Срочно зайдите в офис.

— Кто это говорит?

Вызов завершился.

Рыська попыталась понять, похож ли голос в трубке на Горчевского. Говорил мужчина, но его голос был неразборчивым, словно из соседней комнаты. И похожесть мало что значило. В мире миллионы мужчин, который говорят по-русски и чей голос на кого-то похож.

Она отправилась к Башне вдоль набережной, иногда сверяясь с атласом. Была небольшая вероятность, что это подстава от Фрица. Незадачливый неофит мог попытаться отомстить за свою во всех смыслах подмоченную репутацию. Но Рыська не особенно беспокоилась. Для борьбы с такими деятелями достаточно быть внимательной, вовремя бить в торец и смотреть на них как… они этого и заслуживают. Глупые враги, как правило, не очень опасны.

К Синей Башне она добралась без приключений. Вокруг не изменилось абсолютно ничего, и даже солнце, казалось, прилипло к зениту.

В приёмной сидела всё та же секретарша.

— Меня вызывали?

Удивлённый взгляд.

— Нет.

— Мне звонок был. Вот, посмотрите.

— Допускаю, что звонок был. Но я про него ничего не знаю.

— А с директором поговорить можно?

— Можно, когда он вернётся. Но когда именно он вернётся мне неизвестно.

Зазвонил телефон. Секретарша со значительной миной взяла трубку. Пока слушала, значительная мина сменилась удивлением.

— Это вас, — наконец, сказала она и протянула трубку девушке.

А откуда они узнали, что я уже здесь? — подумала Рыська. Но трубку взяла.

В трубке был голос. Чёткий, но очень далёкий, словно с другого материка. С сильным, но приятным акцентом — такой она пара раз слышала по телевизору. И совсем не похожий ни на Горчевского, ни на того, что звонил со скрытого номера.

— Рита, ты?

— Я. Предпочитаю, чтобы меня называли Рыська.

— Рад знакомству.

— Кто это говорит?

— Дато.

— Мне не знаком человек с этим именем.

— Спросишь у секретарши, кто я. Ты, получается, в животных разбираешься.

— Стараюсь разобраться.

— Знаешь нашего Ясона Бадридзе?

— Разумеется, знаю. Прекрасный специалист.

— Рад слышать. Я его тоже немного знаю. Если хочешь, познакомлю.

— Польщена.

— Но познакомлю, только ты если ты мне поможешь.

— А у вас какая-то проблема?

— Очень большая проблема. Величиной с бегемота.

Рыська начала что-то понимать.

— Вы звоните от принимающей стороны, я правильно угадала? Из Грузии?

— Именно так! Приятно работать с такой умницей.

— Я сейчас набираю команду, чтобы доставить Генриха в целости.

— Прекращай. Слишком поздно.

— Что такое? Мы сроки сорвали?

— Хуже.

— Что может быть хуже?

— Вы меня обмануть попытались.

Рыська замолчала и почесала нос.

— Я не собираюсь вас обманывать, — произнесла она, — Могу поклясться на «Витязе в тигровой шкуре», перевод Заболоцкого или любой другой на ваш выбор. Пожалуйста, объяснить

— Я вам верю, — сказала трубка, — Вам, единственной, верю. В долгу не останусь. Используй все ресурсы, кредит тебе дам. Я прикажу, чтобы тебе всё обеспечили. Найди бегемота Генриха. И доставь!

— Зачем его искать-то. Его должны были на базу привезти.

— В офисе могут не знать, а я знаю. Этот идиот-директор уже в бегах, наверное. Они не знают животных, они не знают, что делать. Идиоты!

— Допустим.

— Бегемота Генриха уже не привезут на базу, понимаешь?

— Почему?

— Потому что его похитили!

В наступившей тишине, казалось, можно было услышать, как поворачиваются в голове у Рыськи удивлённые шестерёнки.

— Кто похитил?

— Этого я не знаю. Мы в Тбилиси, а ты там. Ищи бегемота. И найди. Конец связи.

Рыська подала трубку. Секретарша положила её на место.

— Вы знаете, что бегемота похитили? — спросила Рыська.

— Нет, — ответила секретарша, — в мои обязанности это не входит.

— И никто ничего не говорил?

— Информации не поступало.

— Покажите мне личное дело водителя. Этого… Дудзика.

Личное дело Гедымина Ивановича было подшито в добротную папку и состояло из нескольких страничек. Можно сказать, что папка оказалась больше самого дела.

С фотографии смотрел гномик, очень грустный и бородатый. Образование легендарный дальнобойщик получил на историческом факультете минского БГУ. Потом шёл в аспирантуру, но, по случаю распада Советского Союза, круто повернул в дальнобойщики. В «Особых сведениях» значилось, написанное от руки (почерк не Горчевского): «Может спать по пять часов в сутки, не теряя рабочих качеств. Как Наполеон!»

На полях стояла едва заметная пометка карандашом. Восклицательный знак в кружке.

— Что значит этот значок? — Рыська развернула лист к секретарше.

— Это значит, что Гедымин Иванович привлекался к административной ответственности.

Спокойствие секретарши было можно понять. Начальник сменится, бегемот найдётся — но всё равно кто-то должен сидеть на входе и работать с корреспонденцией.

— Что он устроил?

— Несанкционированный митинг. Он раньше был большим активистом.

— А сейчас?

— Больше не привлекался. Это всё, что я знаю.

— Как вы думаете, почему перевозка бегемота была поручена Гедымину Ивановичу?

— Он — лучший из наших сотрудников.

— Но при этом привлекался за политику.

— Именно так. Василий Петрович так и сказал — обычно политические активисты тупеют. Но Гедымин Иванович не только не отупел, но и успешно возит самые тяжёлые фуры по самым ложным маршрутам. А значит, он человек исключительного ума. Вроде, делает дурацкие вещи, а ум всё равно не теряется.

— По-своему разумная мысль. А за что он выступает в свободное от перевозок время? Он коммунист, вроде анпиловцев?

— Гедымин Иванович ненавидит коммунистов ещё сильнее, чем белорусское правительство. Он католик, традиционалист и патриот Великого Княжества Литовского.

Рыськи сразу вспомнились лесные хутора лидских поляков из «В августе сорок четвёртого» Богомолова. Она представляла их примерно такими, как Гедымин Иванович — маленькие, выносливые, и живут в покосившихся избушках, что похожих грибы.

— Великое княжество Литовское… это то, с которым Иван Грозный в Литовскую войну воевал?

— Война называлась Ливонской. Но в главном вы правы. Иван Грозный начал войну с Ливонией, а Великое Княжество Литовское, включавшее современной Литвы, Белоруссии и частично Украины выступило союзником Ливонии против московского князя. В настоящее время белорусские историки по прежнему не могут договориться с литовскими, какое из современных государств может считаться его наследником.

Рыська подумала, что ей бы сейчас не помешала ещё одна карта — историческая. Чтобы хотя бы приблизительно представить, где были расположены все эти великие княжества и лкаивонии.

— Получается, Гедымин Иванович — патриот несуществующего государства?

— Такая формулировка вполне допустима.

Рыська подумала, что это не так странно, как кажется. Ведь есть же патриоты СССР. И чем больше лет проходит с его распада, тем больше таких патриотов становится. Почему бы не существовать и патриотам других исчезнувших государств?

Больше из секретарши вытрясти ничего не удалось.

5. Революционер с улицы Ленина

Положение было весёленькое.

Они попытались вызвать горе-дальнобойщика по рации. Разумеется, никакого ответа.

Потом позвонили на базу в Мотыкалах. Скорее, для очистки совести. Там ответили, что бегемотов не поступало. Но, разумеется ждём. Очень странно, что Гедымин Иванович опаздывает. Это для него необычно.

Позвонили в милицию. Разбойных нападений, взрывов, подозрительных вызовов с того участка не поступало.

Рыська хотела подать заявление. Но потом поговорила с секретаршей и отказалась от этой идеи. Толку всё равно не будет. Объявлять Гедымина Ивановича в розыск рано. Доказательств, что фура с бегемотом похищена, а не заблудилась на дорогах или не решил ехать в объезд, через Гродно, пока нет.

Секретарша подтвердила, что сотрудников можно допрашивать. Дело, конечно, хорошее, но почти бесполезное. Они, конечно, много знают о логистике и перевозках, но об истории с бегемотом осведомлены не больше, чем секретарша. Возможно, директор знал больше, но как раз его допросить не получится.

Рыська в очередной раз почесала нос и поджала бледные губы. Она ощущало то самое бессилие, которое настигает штатского человека, когда он вынужден что-то расследовать. Когда ты читаешь криминальные новости, то кажется, что следователю достаточно собрать большую кучу подозреваемых и назначить кого-то из них виновным. А на самом деле ты даже не знаешь, с чего начать.

Полномочий у Рыськи было много. А информации — ноль. Ни единой зацепки.

— Как вы думаете, директор уже в бегах? — спросила Рыська.

— В свете поступившей информации я бы не стала исключать такую возможность, — ответила секретарша.

— Ясно. Покажите на большой карте, где пограничный пункт.

Разумеется, дальнобойщику разрешено корректировать маршрут в зависимости от ситуации на дорогах. Но тут был тот самый случай, когда корректировать нечего. От красного флажка по жёлтой полоске шоссе. Жёлтая полоска вливается в синюю — это уже трасса. Она полукругом огибает Брест и выводит на уже знакомую М-1. Как раз возле поворота — маленький кружок Мотыкал.

Очень простой маршрут. С таким даже Рыська справится.

— Распечатайте мне его путевой лист — скомандовала девушка. Достала карманный атлас и посмотрела, как маршрут выглядит там. Дороги были те же самые, но понимания не прибавилось.

Названия населённых пунктов впечатляли. В них была своя, неброская поэзия. Что-то такое:

…А в душе останется навечно

Чёрный след зловещих Мотыкал!

— Там есть посты ГАИ? Или как это у вас называется…

— Разумеется, посты ГАИ там присутствуют, — ответила секретарша. — Мы находимся вблизи государственной границы. Из здесь довольно много.

— Так я и думала.

Зелёные пятна леса на карте были похожи на небольшие задумчивые облака. Они нигде не подходили к дорогам достаточно близко. Разве что какая-то рощица или тощая, в два-три дерева лесополоса вдоль обочины… Машину там прятать можно… но не фуру с бегемотом внутри.

— Вы собираетесь выезжать на место происшествия? — спросила секретарша.

— Нет.

— Почему?

— А мы там всё равно ничего не найдём.

Вот фура прошла таможню, отъехала достаточно далеко, чтобы пограничники не могли её видеть. Он двигается к пересечению с трассой, где есть будка ГАИ (или как она в Белоруссии называется?). И где-то на этом участке с фурой произошло — что?

К жёлтой полоске сходились красные ниточки просёлочных дорог. На любую из них можно свернуть и вывернуть на соседнее шоссе, и поехать куда угодно ещё.

Вот только зачем?..

— Скажите, гиппопотамы были на гербах этого… Великого Княжества?

— Ничего об этом не слышала.

— Похищение может быть ритуальным, — Рыська отошла от карты, — какая-нибудь секта бегемотопоклонников или что-то в это роде. Мне нужно несколько адресов и очень быстро.

Секретарша удивилась, когда узнала, какие. Но адреса всё-таки нашлись — в толстом справочнике «Предприятия Брестской Области».

Отец как-то сказал Рыськи, что такие справочники могут пригодится только в одном случае — чтобы подкладывать под заготовку, когда сверлишь. Оказалось, что это не совсем так.

План обхода она строила уже на улице. В конторе было слишком душно, и разило подхалимажем.

Самый первый адрес — офис местной демократической партии — был во дворах за площадью Ленина. Туда она и отправилась.