Бесплатный фрагмент - Гнома Охушка и её друзья

Кто такая тётушка Зи?

Жили-были Маргаритка и Павлик — двое замечательных детей. Ох, как им нравилось слушать разные истории! Когда они были совсем маленькими, эти истории читала им мама. Да она и сама обожала сказки и всегда с нетерпением ждала, когда же дети попросят почитать им книгу.

Однажды с Маргариткой и Павликом произошла удивительная история, которая может случиться только в детстве и только с тем, кто очень любит сказки, то есть только с маленькими фантазёрами.

В одно летнее субботнее утро мама сказала:

— Сегодня мы идём в библиотеку.

— Нуууу, — протянула Маргаритка, — давайте лучше в парк.

— В парк мы и так почти каждый вечер ходим, — решительно ответила мама, — нет, сегодня — в библиотеку.

— Да что там делать?! — удивился Павлик.

— Хорошо, пойдём, — согласилась Маргаритка, — быстренько возьмём какую-нибудь книгу и домой.

— Быстренько не получится, — ответила мама, — сегодня в библиотеке открытие Недели детской книги. В программе весёлые квесты, соревнования, розыгрыши… И всё это начнётся через час. Так что давайте перекусим на дорожку и отправимся.

Дети обречённо поплелись собираться, считая, что день безнадёжно испорчен.

Всю дорогу мама старалась заинтересовать ребят предстоящим приключением, что-то рассказывала, что-то обещала, но старания её были тщетны. Дети шагали молча и вели себя так, будто их незаслуженно наказали.

Здание библиотеки было высокое, светлое. У входа всех встречали ростовые куклы — герои различных сказок — и предлагали программку ожидаемого мероприятия. Мама взяла глянцевый листок из рук Белоснежки.

— Ну вот, сейчас нам нужно пройти в концертный зал, прослушать вступительное слово и посмотреть небольшой концерт.

Рита и Павлик переглянулись и с неохотой последовали за мамой.

Как ни странно, но почти все места были заняты, однако словно по заказу три свободных кресла нашлись в начале десятого ряда.

— Чур, я с краю, — и Маргаритка уселась на самое крайнее место.

— А я с другого края, — улыбнулась мама и прошла вперёд.

— Я тоже хочу с края, — закапризничал Павлик.

— Давай здесь немного Маргаритка посидит, а потом ты. Хорошо? — шепнула мама на ушко сыну.

— Ну ладно, — согласился Павлик.

Все уселись как раз вовремя. На сцену вышла девушка и начала рассказывать о предстоящем празднике. Маргаритке и Павлику сразу стало скучно. Павлик принялся зевать, а Маргарита смотреть по сторонам и разглядывать стены, люстры, сидящих рядом людей. Вдруг откуда-то снизу девочка услышала, как будто кто-то ругается. Но кто может ругаться у самых ног, на полу? Рита начала вглядываться в темноту и вдруг заметила: у самого входа на полу кто-то копошился.

В зале было темно. Маргаритка тихонько встала со своего места и подкралась поближе. На полу она увидела настоящее чудо — два крошечных человечка, вцепившись в конфету, тянули её каждый в свою сторону и отчаянно ругались.

Один человечек был совсем мальчик, а второй — бородатый и седой старичок.

Девочка оглянулась по сторонам, надеясь привлечь кого-нибудь в свидетели, но все смотрели только на сцену. «Как обидно, — подумала Маргаритка, — ведь никто ж мне потом не поверит». И вдруг услышала у себя над ухом голос Павлика:

— Кто это? Тараканы, что ли, поссорились?

Видно, Павлик сказал это достаточно громко. Человечки вдруг замерли на месте, бросили конфету и пустились наутёк.

— Что ты наделал? Спугнул их, — обиделась Рита.

— Да они же маленькие, мы их быстро догоним.

Дети потихоньку выбрались из зала и стали всматриваться, не мелькнёт ли что-нибудь на полу. Наконец заметили две маленькие точки, приближающиеся к неприметной лестнице, ведущей куда-то вниз. Маргаритка и Павлик бросились туда. Тихонько спустились на несколько ступеней и упёрлись в слегка приоткрытую дверь.

— Куда они подевались? — задумалась Маргаритка.

— В эту щёлку, наверное, проскочили, — предположил Павлик, — больше некуда.

— Заглянем? — спросила Рита и, не дождавшись ответа, отворила дверь пошире.

Перед глазами детей предстала странная комната. Она была вся заставлена стеллажами с книгами. Корешки книг были такими потрёпанными, будто им сто лет. Окон в комнате не было, поэтому кругом царил полумрак. Откуда-то из глубины струился приглушённый свет. Тихо ступая, дети пошли на это зеленоватое мерцание. У самой стены стоял старинный письменный стол с такой же старинной настольной лампой зелёного цвета. За столом сидела очень красивая пожилая женщина. Её седые волосы были собраны в замысловатый пучок, который придерживала витая серебряная шпилька; плечи были накрыты ажурной шалью с кистями. Дама держала в руках очки, сквозь них разглядывала огромную книгу, лежащую на столе, и трепетно поглаживала её рукой. Потом, словно на что-то решившись, отхлебнула глоток чая из фарфоровой чашки, надела очки и раскрыла книгу.

И тут, как по волшебству, над страницами появилось маленькое облачко, на котором кто-то сидел, чуть ниже, под облачком, туда-сюда засновала стайка крылатых фей, из чашки вынырнула девочка-русалочка, а по страницам забегали маленькие человечки — и всё осветилось каким-то чудным светом.

— Ух ты! — не удержался Павлик.

Дама резко закрыла книгу, видение в тот же миг исчезло.

— Кто здесь? — спросила она, вглядываясь в темноту. — А ну, выходите.

Маргаритка и Павлик вышли из-за стеллажа, виновато опустив головы.

— Откуда вы здесь взялись? — женщина встала из-за стола. Подошла к детям вплотную и строго сказала: — Рассказывайте.

— Мы случайно, — начал оправдываться Павлик.

— Как вы вообще нашли мою каморку? — опять спросила женщина.

— Мы бежали за маленькими человечками.

— За человечками? — удивилась хозяйка странной комнаты.

И тут Маргаритке на глаза попались те самые крошечные человечки. Они прятались за ножкой стола и знаками просили её молчать. Девочка кивнула им в ответ и промолчала.

— Вы на нас сердитесь? — спросил Павлик.

— Да нет, напротив, я очень рада, что вы меня навестили, — вдруг улыбнулась седовласая красавица, — иногда хочется поделиться с кем-нибудь своими знаниями. Давайте знакомиться. Меня зовут Зинаида Зиновьевна, но многие обращаются ко мне просто — тётушка Зи.

— А что это за комната?

— Это библиотечный архив, а я, можно сказать, хранительница старинных мудрых книг. Моя профессия называется архивариус.

— Нееет, — протянул Павлик, — вы не архивариус, вы — волшебница.

Тут тётушка Зи запрокинула голову и от души рассмеялась.

— Ну что ж, волшебница, так волшебница, — согласилась она, — а вот вам пора возвращаться на свои места. Скоро концерт закончится, мама заметит ваше отсутствие и поднимет панику.

— Но у вас здесь так интересно, волшебно, — отозвались дети, — можно остаться ещё хоть на минуточку.

— Милые дети, а знаете ли вы, что чудеса и волшебство везде и всюду, — улыбнулась тётушка Зи, — вам нужно только оглянуться вокруг и постараться их разглядеть. У вас обязательно получится, — тётушка Зи повернулась к одному из стеллажей, достала с самой верхней полки книгу и протянула детям, — я хочу подарить вам на память эту книгу. Быть может она научит вас быть добрыми, внимательными, отзывчивыми, научит видеть то, чего другим видеть не дано.

Маргаритка на правах старшей сестры ухватилась за книгу и, не понятно каким образом, вдруг оказалась на своём месте в полутёмном концертном зале. На плече у неё спал Павлик, а в руках она крепко сжимала ту самую книгу.

— Наш концерт окончен, — возвестила девушка со сцены.

Загорелся свет, мама с улыбкой посмотрела на детей. Павлик спросонья заморгал глазами и закрутил головой, будто не понимал, где находится.

— Рита, откуда у тебя книга? — удивилась мама.

— А мне её подарили.

— Кто?

— Тётушка Зи.

— Не понимаю, какая тётушка? Мы же смотрели концерт.

— Тётушка Зи, — как будто вспоминая, встрепенулся Павлик, — она в подвале живёт.

— Да не в подвале, а в архиве, — поправила его Рита, — и не живёт, а работает.

— Какой подвал? Какой архив? Когда вы успели там побывать? — не понимала мама.

— Пойдём, пойдём, мы тебе покажем, — дети за руки потянули маму в сторону потаённой лестницы.

— Но по программе сейчас викторина, мы всё пропустим.

— Не хочу викторину, хочу к тётушке Зи, — капризничал Павлик.

Мама сдалась и пошла за детьми. Они подвели её к ступенькам, ведущим в полуподвальное помещение. Мама спустилась, подошла к двери и прочитала: «Хозяйственное помещение. Посторонним вход воспрещён».

— Наверное, вы шутите? — удивилась мама, а потом будто догадалась о чём-то и сказала, — ну хорошо, раз вы действительно так не хотите участвовать ни в каких конкурсах и викторинах, пойдём в парк.

— А ты не обидишься? — спросила Рита.

— Ну, конечно, нет, — вздохнула мама, — пойдём туда, где всем нам приятно бывать.

— В парк?

— В парк, — кивнула мама.

В этот раз дети не захотели кататься на качелях и есть мороженное. Они нашли в парке тихий уголок, уселись на скамейку и попросили маму почитать им новую книгу.

Мама открыла первую страницу и прочитала заголовок: «Гнома Охушка и её друзья»…

Гнома Охушка

Древние традиции

Недалеко от неизвестно какого города, в неизвестно каком лесу, у неизвестно какой речки, на маленькой укромной полянке, на которую никогда не забредали любопытные туристы (её просто не замечали), в крошечном домике под кустом бузины жила-была маленькая гнома. Звали её Оха или, как ласково звала её мама, О́хушка. Она была самая младшая в семье, ей исполнилось всего-то 300 лет. Но умная она была не по годам. А всё потому, что любопытство, как говорила О́хушкина мама, родилось раньше неё. О́хушке было всё интересно, обо всём хотелось узнать. Но она никогда никого ни о чём не спрашивала. Оха затевала собственные расследования, обо всём узнавала сама и поэтому часто попадала в самые невероятные и опасные истории. Родители очень за неё переживали, ругали, наказывали, но ничего не помогало. Она только охала: «Ох-ох-ох». Мама думала, что таким образом О́хушка показывает своё раскаяние, и всегда прощала её. Но проходило какое-то время, и маленькая проказница опять попадала в какую-нибудь историю.

Как вы догадались, О́хушка жила не одна. В домике под кустом бузины поселилась целая семья гномов: гнома мама Лю́бушка, гном папа Гро́мушка и старший брат гномик Эйка.

Гномов в этом лесу было мало — всего три семьи. Жили они очень далеко друг от друга и виделись крайне редко, ведь для их маленьких ножек пройти половину леса — большое испытание. Поэтому в гости они друг к другу не ходили и все праздники отмечали скромно, в кругу семьи. Но был один день в году, когда гномы обязательно должны были собраться все вместе на одной заповедной полянке. Все три семьи принимали участие в поиске подходящего места для ежегодных встреч, и дело это было непростое. Во-первых, полянка должна была находиться на самом высоком месте в лесу. Такое место в густой непролазной чаще было очень трудно найти. Гномам грозило много опасностей. Зверей, даже хищных, они не боялись (ведь гномы знают звериный язык и всегда могут договориться и с маленькой мышкой, и с огромным медведем), а вот сильный дождь, одна капля которого для маленьких человечков была целым озером, или сильный ветер, который мог легко подхватить гнома и отнести совсем в другую сторону или, ещё хуже, забросить на высокую сосну, — вот что для них было настоящей опасностью. Второе очень важное условие состояло в том, что ровно в полдень на середину поляны должен был попадать хотя бы один солнечный лучик. Без солнца не свершится волшебство, и всё, что происходило в жизни маленького народца, теряет смысл. А третье условие было не обязательным, гномы придумали его сами. Заключалось оно в том, чтобы такая полянка находилась примерно на одинаковом расстоянии от их домиков, ведь гномы старались заботиться друг о друге, помогать по мере сил и возможностей.

Когда гномам пришлось переселиться в этот лес, оставалось совсем мало времени до их общего праздника. Нужно было поторапливаться, чтобы найти поляну к сроку.

Наверное, тебе стало интересно, что за праздник отмечали гномы раз в году на заповедной полянке? Всё очень просто, праздник этот — день рождения. Общий день рождения. Все гномы отмечают его в один день, 21 июня — день летнего солнцестояния. И хотя всем известно, что гномы — существа, не очень-то любящие яркий свет, предпочитающие прятаться в пещерах и норах под корнями деревьев, однако в этот день они собираются все вместе, зажигают костёр, веселятся и ждут полудня. Именно в полдень солнечный луч упадёт на середину поляны, где в выложенном из маленьких камушек кругу, уже сверкают волшебные кристаллы-талисманы, охраняющие и помогающие гномам весь год. Полуденный луч солнца в свой час падает на талисманы и заряжает их волшебной силой, благодаря которой каждый из них становится способным на разные чудеса. Пока солнце согревает талисманы, гномы произносят заклинание:

Помоги, волшебный луч,

Избежать враждебных туч,

Наводнений, ураганов,

Злых ужасных великанов.

Талисман поможет мне

В незнакомой стороне.

И покуда я живой,

Талисман всегда со мной.

Как только солнечный луч начинает менять направление, гномы разбирают свои кристаллы, надевают их на шею и прячут от лишних глаз под одеждой. Веселье в этот день продолжается до поздней ночи. На праздничный огонёк с поздравлениями нередко заглядывают со своими подношениями гости — маленькие хорошенькие феечки в сопровождении прекрасных эльфов дарят чудесную пыльцу в цветочных бутонах, из реки может выглянуть русалка и бросить гномам венок из кувшинок.

С наступлением ночи веселье заканчивается, гномы усердно маскируют следы своего пребывания на полянке — тушат костёр, разбрасывают камушки и ложатся спать. А на рассвете прощаются друг с другом до следующего дня рождения и отправляются каждый в своё жилище.

Так было каждый год.

Начало истории

Приближался очередной день летнего солнцестояния. Шла подготовка к дальнему походу, ведь до заветной полянки — дней пять ходу. Но прийти нужно раньше, чтобы успеть всё как следует подготовить к празднику. Все были ужасно возбуждены, в этом году всё немного отличалось от обычного — год был високосным, а это значит, праздник переносился на двадцатое июня. Мама и папа волновались, вдруг что-нибудь пойдёт не так. Э́йка тоже постоянно делал озабоченное лицо и бубнил что-то себе под нос. Но почему-то О́хушке казалось, что делал он это не по-настоящему, понарошку, — просто хотел казаться взрослым. Сама-то она не собиралась ни о чём расстраиваться. Ну подумаешь, високосный год. Подумаешь, праздник пройдёт на день раньше. Ну ведь пройдёт же, никуда не денется. Она с удовольствием выполняла все поручения мамы и папы, весело и шумно, так что взрослые гномы всегда слышали О́хушкин весёлый смех и бесконечные вопросы: «А это куда положить?», «А это нам пригодится?», «А побольше рюкзака нет?» Везде она совала свой любопытный нос и, конечно, больше мешала, чем помогала.

Мама и папа были так увлечены подготовкой, что в какой-то момент просто не заметили, как тихо вдруг стало. И только к вечеру, когда почти всё было готово к походу, родители присели отдохнуть на лавочку около дома, немного отдышались и вдруг в один голос спросили: «А где О́хушка?!».

— О́хушка! — крикнула мама.

Ответа не последовало.

— Наверно, она устала и уснула где-нибудь под кустом. Эй, Эйка, возьми одеяло, найди О́хушку, но не буди, пусть поспит, только накрой её получше — ночи в лесу прохладные.

Родители совсем не испугались за О́хушку, потому что лес для гномов — дом родной: они очень хорошо ориентировались в нём. Уйти далеко и сорвать поход О́хушка не могла, ведь только раз в году у неё была возможность встретиться с друзьями, рассказать все свои новости и узнать, что интересного произошло у них. Звери обидеть маленькую гному тоже не могли, они все любили её, О́хушка часто играла с ними и помогала, когда те попадали в беду.

Эйка так долго искал О́хушку, что, по обыкновению, стал ворчать и разговаривать сам с собой: «Куда же она спряталась? Куда забралась? Сколько ещё её искать? Всё! Надоело! Замёрзнет, сама домой, под тёплое одеяло, прибежит». С этими словами Эйка и повернул домой. Мама с папой уже спали. Эйка забрался в свою постельку и тоже уснул.

Гномы спокойно спали и не догадывались, что произошло с О́хушкой. И это накануне таких важных событий!

А дело было так. О́́хушка решила помочь с заготовкой провизии. «А неплохо было бы в дороге подкрепиться орешком», — подумала она, взяла с собой маленькую тележку и отправилась к знакомому орешнику. Это мы, люди, называем орешник кустарником, а для гномов это огромное дерево. Чтобы взобраться на него, даже взрослый гном должен обладать смелостью и ловкостью. Назревал опасный момент. Кажется, О́хушка собиралась совершить очередной необдуманный поступок. Она остановилась под орешником и, подняв голову, залюбовалась голубым небом, проглядывающим сквозь раскидистые кусты, немного задумалась и произнесла: «Ох-ох-ох!» Потом, прищуривая то один, то другой глаз, стала мысленно прокладывать свой путь по веткам к заветным плодам. Когда воображаемый план был готов, она весело прищёлкнула пальцами, воскликнула: «Ох!» — и… полезла на куст орешника. О́хушка была умной гномой и, наверное, план был хорош, но она совсем не подумала о непредвиденных обстоятельствах, которые могут помешать ей добраться до цели. Проказница забралась на приличную высоту, осмотрелась, наметила цель — отличный, спелый орех. Но дотянуться до него было невозможно, нужно было подползти по ветке поближе. И она поползла. Да вот беда, под весом спелых орехов ветка и так немного прогнулась, а когда добавился и О́хушкин вес (какой бы маленькой и лёгкой она ни была), ветка стала гнуться всё сильнее и сильнее. Гнома, тщетно цепляясь за листья и почки, заскользила вниз. Сейчас ветка закончится, и она упадёт с такой огромной высоты! Так О́хушка оказалась у самого края ветки, где и росли орехи. «Ох, зря я испугалась, — подумала она, — приехала как раз туда, куда надо». Не успела она так подумать, как орех, за который держалась гнома, выскочил из своего гнезда, так как был уже спелым, и полетел вместе с ней вниз.

О́хушка снова испугалась. Она зажмурила глаза и громко закричала сквозь слёзы: «Ох! Ох! Ох!». Пока летела вниз, больно царапаясь о ветки орешника, столько мыслей пронеслось в её голове: о маме и папе, о брате, о празднике, на который ей не суждено попасть…

А в это время две беззаботные стрекозы решили порезвиться и поиграть недалеко от того самого орешника. Они то кружились в молчаливом танце, то замирали в воздухе, получали от этого огромное удовольствие и совсем не обращали внимания на хруст, треск и крики, доносящиеся откуда-то сверху.

Густые ветки немного замедляли скорость падения гномы. Она приоткрыла глаза, посмотрела по сторонам, потом вниз и увидела танцующих под орешником стрекоз. В голове молниеносно начал зарождаться план спасения. «Ох, только бы они не улетели. Только бы они не улетели», — повторяла О́хушка как молитву.

Стрекозы словно ждали её и беззаботно порхали, блестя своими серебристыми крылышками. Когда после очередного круга они снова остановились, ничего не подозревая, — на них и свалилась О́хушка. Подлетая, она наконец отбросила в сторону орех, изловчилась и крепко вцепилась в одну из стрекоз. Та от неожиданности и испуга забыла о своём танцевальном партнёре и резко взвилась вверх.

«Нет! Нет! Зачем снова вверх? Опусти меня на землю!» — кричала ей О́хушка. Но испуганная стрекоза ничего не слышала, а только уносила гному всё дальше и дальше от дома.

Малышка сначала очень обрадовалась. Как ловко ей удалось избежать падения! Вот сейчас стрекоза опустится на безопасную высоту, О́хушка выберет подходящее место и освободит руки. Но испуганная стрекоза никак не могла успокоиться и, что совсем не входило в О́хушкины планы, стала кружить над рекой. А воду О́хушка терпеть не могла. Стрекоза словно почувствовала её страх и, наверное, из вредности, решила наконец стряхнуть непрошенную гостью в воду. Она принялась трясти лапками как раз на середине реки. Если бы О́хушка не была такой уставшей и измученной, она конечно же удержалась бы, но кулачки почему-то сами собой разжались. Стрекоза, довольная, полетела в неизвестном направлении, а бедная гнома снова падала. Гладь реки приближалась быстро-быстро. О́хушка от страха по привычке зажмурилась и мысленно попрощалась с белым светом. Но ей опять повезло.

Над рекой сновали стрижи. Один из них давно и с интересом наблюдал за странной стрекозой, которая долго кружила над рекой и почему-то никак не хотела или не могла никуда приземлиться. Но что самое странное, на лапках этой стрекозы болталось что-то живое — барахтающееся и пищащее.

И вот оно, это барахтающееся и пищащее, отцепилось от лапки стрекозы и полетело вниз, к воде. Стриж по привычке, а может из любопытства, молниеносно, как это умеют делать только они, метнулся в сторону странного существа и подхватил его в клюв. Хотел было проглотить, но, оценив размеры, передумал. Он просто держал О́хушку в клюве и продолжал лететь.

Стриж этот был не местный, он оказался в лесу на берегу реки не по своей воле. Когда-то он жил в городе, в большой щели под балконом многоэтажного дома. Однажды он подрался в воздухе с вороной, повредил крыло и упал на землю. Это заметили двое детей, мальчик и девочка — брат и сестра. Они подобрали раненого стрижа и принесли домой. Долго лечили, ухаживали за ним. Когда крыло зажило, дети поняли, что пришло время прощаться. Почему-то люди решили, что выпустить птицу нужно обязательно за городом. Если бы они понимали язык птиц, то никогда не увезли бы стрижа от тех мест, к которым он привык. Наверное, они хотели сделать как лучше. Люди увезли его за город, нашли крутой обрыв у реки с множеством норок и там выпустили на свободу.

Стриж занял заброшенную пещерку и некоторое время жил у реки, набирался сил перед дальней дорогой. А сейчас он как раз направлялся обратно в город, к своему уютному и такому родному жилищу. Тут и попалась на его пути наша непоседливая гнома. А О́хушка до того обессилела от всех злоключений, что уже не сопротивлялась, не охала, не ахала, не кричала и не махала руками, а просто висела в клюве птицы и ждала, чем же всё это закончится.

Стриж торопился, хотел добраться в город до наступления темноты. Он думал только о своей цели, наслаждался встречным ветром и летел, летел. Иногда он забывал, что держит в клюве живое существо, так тихо и смирно О́хушка никогда себя не вела. Поначалу ей было немного страшно, потом она начала привыкать к высоте и стала любоваться красотой проносившихся мимо речушек, полянок, деревенек. С высоты птичьего полёта они казались ей такими маленькими.

Но вот вместо деревьев стали появляться какие-то странные сооружения. О́хушка никогда не была в городе, она не понимала, что это за удивительный пейзаж открывается внизу. Куда подевались деревья, поля, ручьи? Что за безобразные громадины сменили их? О́хушке стало немного страшно.

А стриж, напротив, очень обрадовался. Впереди он увидел город. Теперь только осталось найти знакомый дом, а на нём знакомый балкон. Но сначала стриж решил немного отдохнуть и освободиться от своей ноши. Он резко снизил высоту и приземлился на карниз самого высокого дома.

— О-о-о-ох! — протянула О́хушка, потягиваясь, когда стриж разжал клюв.

Как только затёкшие от долгого полёта руки и ноги стали нормально двигаться, малышка-гнома посмотрела вниз и ужаснулась.

— Ох-ох-ох! — прижав ладошки к щекам, произнесла она.

И в этом «Ох-ох-ох!» смешались и страх, и восторг, и удивление. Но потом все эти чувства сменились гневом.

— Зачем ты притащил меня сюда? Что я буду делать? Как вернусь домой? — О́хушка чуть не плакала.

Стриж равнодушно наблюдал за странной девочкой.

— А разве ты не здешняя? Ты же человек, я не мог ошибиться. Хоть ты и маленькая, как букашка, но у тебя есть руки и ноги, умеешь разговаривать, носишь одежду — значит, человек. А все люди живут или в городе, или в деревне. Так что хватит ворчать, быстренько говори мне «спасибо» и объясни, куда тебя подбросить. Мне некогда.

— За что же мне тебя благодарить? Ты унёс меня так далеко от дома. Отнеси меня, пожалуйста, обратно, в лес.

Стриж немного растерялся.

— Но кто ты? Почему твой дом в лесу?

— Я гнома Оха. Но все зовут меня О́хушкой. Я должна вернуться домой как можно быстрее. Скоро у нас, гномов, очень важный праздник. Прошу тебя, помоги, отнеси обратно в лес, ведь у тебя такие сильные крылья.

— Сочувствую, — сказал стриж, — но уже скоро начнёт темнеть. Давай сделаем так, сейчас мы найдём моё гнездо, переночуем в нём, а утром отправимся в путь.

— Хорошо. А где твоё гнездо?

— Мы быстро найдём его. Садись ко мне на спину и держись покрепче.

О́хушка взобралась на спину стрижа и крепко ухватилась за перья. Стриж, сорвавшись с крыши, понёсся между домами искать знакомый балкон.

Охушка и Олюшка. Встреча

Действительно, солнце начинало клониться к закату. Стриж сорвался с крыши и начал носиться между домами. «Как можно здесь что-то найти? Эти дома все похожи друг на друга»? — думала О́хушка. А стриж как будто точно знал, куда ему нужно лететь. Довольно быстро он нашёл свой дом. Вот и знакомые друзья-стрижи! Проносясь мимо, они приветственно стрекотали, и стриж весело отвечал им. А вот и родная щель под балконом. Но что это? Чья голова выглядывает оттуда? Как? Его дом кем-то занят?!

Стриж совсем забыл о своей пассажирке. Если до этого он старался лететь осторожно, чтобы не стряхнуть случайно малышку, сидящую у него за спиной, то теперь, рассерженный, он взметнулся ввысь, издавая пронзительные звуки. Он собирал армию, которая поможет ему выгнать непрошенного гостя. О́хушка, почуяв неладное, крепче вцепилась в перья, а стриж метался то вниз, то вверх. Постепенно вокруг него образовалась целая стая птиц. Они какое-то время летали вслед за нашим стрижом, так же воинственно пища, а потом собрались все вместе и развернулись к знакомому дому.

Завязался бой, окончание которого О́хушка не увидела. В пылу борьбы стриж даже не заметил, как потерял то самое перо, за которое держалась гнома. Это пёрышко помогло ей довольно-таки легко приземлиться прямо в детскую песочницу.

О́хушка оглянулась по сторонам. Незнакомое, пугающее место. Какое-то время она сидела в песочнице и пыталась собраться с мыслями. Солнце опускалось всё ниже, становилось всё темнее. Нужно срочно что-то придумать. Но ничего не придумывалось. О́хушка очень устала. Она, конечно, и раньше попадала в опасные ситуации, но ещё никогда её приключения не длились так долго, она всегда быстро находила выход. Теперь же слишком далеко занесло малышку от родного леса, и это выбивало её из колеи. Весёлые искорки в глазах О́хушки погасли, она не знала, что делать, куда идти, кого можно не бояться в этой незнакомой стороне, а от кого стоит бежать без оглядки.

«Надо поискать укромный уголок, где можно переждать ночь, а утром на свежую голову подумаю обо всём», — решила гнома и начала пробираться к бортику песочницы. Из-за слёз О́хушка ничего не видела и брела наугад по сыпучему песку, низко склонив голову. Время от времени она натыкалась на забытые кем-то игрушки и с раздражением отодвигала их в сторону, из упрямства не желая обходить.

Настроение было ужасное, и О́хушка совсем потеряла бдительность, чего делать нельзя, особенно если ты находишься в незнакомом месте. Она плакала всё громче и громче. Не заметив, как дошла почти до самого бортика, она наткнулась на что-то большое, что мешало ей двигаться дальше. Она подумала, что это очередная игрушка. Попыталась отодвинуть её, но не смогла. О́хушка начала сердиться: «Ох, я не я буду, если не сдвину эту громадину со своего пути!». О́хушка вытерла слёзы, упёрлась руками в это что-то и… ничего не произошло, громадина не сдвинулась с места.

Тут в О́хушке стала просыпаться её уснувшая на время бдительность, и она почувствовала чей-то взгляд. Девчушка медленно с замиранием сердца подняла голову и увидела два огромных голубых глаза, которые с удивлением смотрели на неё. О́хушка стала медленно опускать давно высохшие от слёз глаза и увидела лицо, шею, руки, ноги, в общем всё, как у неё самой, только огромное. Перед ней на бортике песочницы сидела девочка. Громадина, в которую упирались О́хушкины руки, была девочкиной ногой, обутой в красный сандалик. Обе — и гнома, и девочка — замерли от удивления, когда увидели друг друга.

«Дочка, О́люшка, пора домой», — услышали обе, и обе в один голос откликнулись:

— Я здесь, мам!

Дело в том, что О́хушка так растерялась, когда увидела девочку, что на время забыла и о том, где она находится, и том, что с ней случилось. А голос был таким тёплым и добрым, а имя О́люшка так похоже на её, О́хушкино, имя. На минуту ей показалось, что она в лесу, около своего дома и мама зовёт её: «Дочка, О́хушка, пора домой».

Когда О́хушка опомнилась и поняла свою ошибку, ей стало так грустно. Глаза её вновь наполнились слезами, и она громко заплакала.

Оля (а именно так звали девочку) тоже немного испугалась. Она протянула руку и одним пальчиком осторожно дотронулась до крошечного существа, которое почему-то плакало совсем как обычный человек, только очень тихо.

«О́люшка, солнышко, ну, где ты пропала? Уже темно, на улице никого нет. Пошли домой», — сказала Олина мама совсем рядом. Оля вздрогнула от неожиданности, быстро схватила О́хушку, сунула её в карман и, обгоняя маму, побежала к своему подъезду. Ей хотелось поскорее добежать до своей комнаты и там рассмотреть, что такое она нашла.

Оле всегда хотелось иметь живую куклу или обезьянку, которую можно укладывать спать, кормить, наряжать. То, что она нашла, было лучше обезьянки. Это была настоящая девочка, только очень маленькая.

«Все девчонки обзавидуются», — думала Оля, пока ехала в лифте. Она то нетерпеливо переступала с ноги на ногу, то начинила тихонько подпрыгивать от восторга, который в присутствии мамы приходилось сдерживать. Маме она почему-то не хотела рассказывать. Мамы они такие, всё у них нельзя. «И маленькую девочку она, конечно, не разрешит оставить», — думала Оля. Тут её восторг вдруг поутих и даже немного взгрустнулось — Оля всегда делилась с мамой интересными событиями своей жизни, а скрыть от неё такое будет и трудно, и как-то неправильно. «Ну ничего, я сначала сама разберусь во всём, а потом решу: рассказывать маме или нет». На этом Оля и успокоилась. Она спокойно доехала до своего этажа и зашла в квартиру, спокойно вымыла руки, спокойно съела всё, что мама поставила перед ней на столе, а потом спокойно пошла в комнату разбираться.

Как только дверь детской закрылась за её спиной, Оля с замиранием сердца сунула руку в карман, тихонько нащупала там живой комочек и испугалась. Маленькая девочка лежала в кармане, не шевелясь. «Что я наделала? Глупая я девчонка, только о себе думала, а моя живая куколка погибла от голода», — расстроилась Оля, держа гному на ладошке. Она уже сморщила нос и хотела заплакать, как вдруг «куколка» перевернулась на другой бок и сладко зачмокала губами. «Так вот в чём дело, она просто уснула», — обрадовалась Оля. В одной руке держа своё сокровище, другой она начала рыться в своих запасах. Из ящика с игрушками достала небольшую коробочку с тряпочками, расправила их и сотворила нечто похожее на постельку. Положила туда гному, укрыла её меховым лоскутиком.

«А куда же поставить коробочку? На стол? Мама сразу увидит, да и девочка может упасть с высоты. А я этого не хочу. На пол? Но там на неё кто-нибудь наступит, да и девочка может убежать и спрятаться. А я этого тоже не хочу», — Оля остановилась посередине комнаты в нерешительности.

— Оля, выключай свет и ложись спать, а то завтра тебя не добудишься, — крикнула мама из кухни.

Думать некогда. Оля высыпала все игрушки из большой коробки в угол, чтобы в глаза не бросались, и поставила в неё маленькую импровизированную кроватку.

— Так и не наступит никто, и убежать ей не удастся, — удовлетворённо произнесла Оля и спокойно легла спать.

Знакомство

Первые нерешительные солнечные лучи сначала робко, потом всё смелее и смелее стали просачиваться в окна домов. Решили заглянуть и в Олину комнату, но на окнах были опущены жалюзи, поэтому в комнате сохранялся полумрак. И всё же нашёлся один озорной и любопытный лучик, который захотел во что бы то ни стало пробиться сквозь плотные занавеси. Он нашёл-таки маленькую щёлочку и заглянул в неё.

Так получилось, что заглянул он как раз в тот угол, где стояла большая коробка из-под игрушек. Стенки коробки были очень высокие, поэтому как лучик ни старался, не смог увидеть, что там, на самом дне.

А на дне коробки, забившись в уголок, сидела гнома, обхватив колени руками, и с ужасом разглядывала место, в котором оказалась. Она не плакала. Она старалась найти выход. Но его не было. О́хушка смотрела на стенки коробки и понимала, что без посторонней помощи ей их не одолеть.

На кровати спала девочка Оля. Ей снились чудесные сны, отчего она улыбалась, совсем не подозревая, что рядом кому-то плохо.

Тут в комнату вошла мама, и Оля сквозь сон услышала:

— Оля, сколько можно спать? Вставай, я гренки пожарила, они остынут. Ай-я-яй, опять игрушки не убрала. Почему не сложила их в коробку? Снова маме убирать? — и мама уже наклонилась, чтобы собрать игрушки.

Оля в ужасе подскочила. Сон как рукой сняло.

— Нет, нет, мамочка, я сама! — она подбежала к маме, обняла, поцеловала и отвела подальше от коробки, приговаривая, — я сама. Сегодня же выходной. У меня будет генеральная уборка. Вот увидишь, какая чистота-красота будет сегодня у меня.

— Посмотрим-посмотрим, — сказала мама, выходя из комнаты, — жду тебя на кухне.

Оля с облегчением вздохнула. С замиранием сердца подошла к коробке и заглянула в неё. Увидев свою «куколку», сидящую в углу и с ужасом озирающуюся по сторонам, Оля спросила:

— Ты боишься? Не бойся, я хорошая. Я — Оля. А как тебя зовут?

— Меня зовут О́хушка, — малышка со страхом глядела на огромную голову, заглядывающую в коробку, — ты правда хорошая?

— Конечно хорошая, — весело ответила Оля, — знаешь, как нам здорово будет жить вдвоём. Я тебя буду кормить, купать, причёсывать, наряжать и спать укладывать. Завтра возьму тебя в садик, покажу всем — пусть завидуют. Только ты тихо сиди, чтобы взрослые не увидели… — Оля всё тараторила, тараторила и не могла остановиться.

— Если ты хорошая, то отпусти меня, пожалуйста, — тихо сказала О́хушка.

Оля перестала болтать и даже обиделась. Как можно было отказываться от такой прекрасной жизни, которая была у них впереди.

— Не серди меня, дочка. Теперь я твоя мама, и ты должна меня слушаться, — сказала Оля строгим маминым голосом. — Сейчас я тебя покормлю, наряжу, причешу и разрешу немного поиграть. А потом — занятия: математика, хореография, пение, потом тихий час, а что будет потом, я ещё не придумала. Я иду завтракать, а ты посиди и подумай над своим поведением.

Оля повернулась и хотела выйти из комнаты.

— Нет, такие мамы не бывают. Моя мама меня любит и, наверное, очень волнуется сейчас, ищет меня по всему лесу, плачет. А ты — просто злая девочка, — сказала О́хушка. — Я не кукла, я живая. Я попала в беду, а ты ещё и мучаешь меня.

Оля остановилась. Она долго не поворачивалась к О́хушке, ей было стыдно.

— Прости, я… не знаю, что на меня нашло. Я сейчас, подожди немножко, — и побежала на кухню, где её ждала мама с тёплыми гренками.

Через минуту Оля появилась в комнате с тарелкой и чашкой. Она достала маленькую девочку из коробки, посадила её перед собой на столе и по своему обыкновению вновь затараторила, не давая Охушке вставить ни единого слова.

— Мама разрешила позавтракать в комнате. Ну прости, прости меня. Я в самом деле хорошая. Ты правда не кукла? Жаль. Если б ты была куклой, мне бы все девчонки завидовали.

А О́хушке и некогда было разговаривать, ведь она не ела целые сутки. Гренки были очень вкусные, мягкие, тёплые. Впервые в жизни она попробовала какао — непривычно, но тоже очень вкусно. И наконец, когда О́хушка насытилась, ей очень захотелось поговорить — пожаловаться, рассказать о своей беде и, в конце концов, попросить совета, не даром говорят: «Одна голова хорошо, а две лучше».

Что же делать?

— Так значит, сегодня вы должны были пуститься в поход к заветной полянке? — спросила Оля.

— Да. Но я всех подвела. Вместо того чтобы отправиться в путь, меня, наверное, ищут по всему лесу. А я так далеко. Даже не знаю, что может случиться, если моя семья пропустит этот праздник. На нём каждый год совершается кое-что важное, без чего гномам очень трудно обходиться, — сказала О́хушка и тут же зажала рот рукой.

Дело в том, что О́хушка, когда рассказывала Оле о своей жизни в лесу и о своих злоключениях, ничего не упомянула о том, что касается волшебных амулетов, и о том, откуда эти амулеты черпают свою силу. С самого раннего возраста все гномы знают, или лучше сказать чувствуют, что и кому можно говорить, а что нельзя.

Когда-то мама рассказывала О́хушке сказки об огромных существах, похожих на гномов, о людях. В этих сказках люди чаще всего были невоспитанными, злыми, любопытными и жадными. Сказки учили гномов быть осторожными, стараться не показываться людям на глаза, а если уж такое случилось и не удалось убежать и спрятаться, постараться с ними договориться, что-нибудь пообещать или подарить им, но всё время быть начеку и не болтать лишнего, иначе для гнома это может плохо кончиться.

Сейчас, когда О́хушка встретилась с человеком, она была немного растеряна. Девочка была не такая уж плохая, чем-то похожая на неё. Да и выбора особенного у гномы не было, кроме Оли никто её не выслушал, не накормил, не укрыл от холода. Поэтому О́хушка рассказала о себе почти всё. Только не о том, что касается амулета и его волшебной силы. Какой-то внутренний голос говорил: «Молчи». Так кроха и сделала, о самом главном во время своего рассказа умолчала. А теперь невольно проговорилась, намекнула. Оля тут же затараторила:

— Что, что такое важное там совершается? Подумаешь, праздник пропустишь. Без чего гномам нельзя обойтись? Скажи, скажи, скажи.

О́хушка, не убирая руку от лица, замотала головой, как бы говоря: «Нет, нет, не проси». Но чем дольше О́хушка упиралась, тем сильнее О́люшке хотелось узнать тайну.

— Не проси, не могу сказать, но чувствую, что, когда придёт время, ты сама всё увидишь и узнаешь. Давай лучше подумаем, как мне всё исправить. Ведь должен же быть какой-то выход.

— Мне так хочется обо всём узнать, что я и думать ни о чём не могу. Не представляю, чем может помочь обычная девочка такой… необычной девочке. Постой. Раз ты необычная, значит и помощи нужно просить у какого-то необычного существа. Так-так-так. Кого необычного можно встретить в обычной городской квартире? Может у тебя есть какие-нибудь дальние родственники?

О́хушка задумалась. В лесу она видела только гномов-соседей, лесных фей, эльфов и русалок. Дальше леса ей уходить ещё не доводилось. В памяти вдруг начали всплывать долгие разговоры старших гномов у костра в ожидании волшебного солнечного луча. О́хушка стала вспоминать, как замолкали младшие гномы, прекращали все игры и споры и, стараясь не пропустить ни одного слова, внимательно слушали рассказы родителей о существах, населяющих землю, о забавных, а иногда страшных случаях встречи с ними. Конечно, во всех рассказах гномы были самыми умными, хитрыми, находчивыми и благодаря своему маленькому росту и смекалке им удавалось оставаться целыми и невредимыми в любой ситуации.

Размышляя, О́хушка невольно взялась руками за свой кристалл и почувствовала странное — амулет под её рукой потеплел. Она очень удивилась. Кристалл становился всё теплее и теплее, а когда стал совсем горячим, Охушка оторвала от него свою руку с криком:

— Ох! Вспомнила!

— О́люшка, что там у тебя случилось? — крикнула мама из кухни, а потом заглянула в дверь, оглядела комнату и спросила: — У тебя всё в порядке?

Оля едва успела схватить О́хушку и спрятать её в карман. Когда мама открыла дверь, на столе перед Олей уже сидела кукла.

— Да-да, мамочка. Я играю. Всем куклам очень понравились твои гренки, — обернувшись к двери, сказала Оля и послала маме воздушный поцелуй.

— Ну хорошо, играй, но не забудь — ты обещала навести порядок в своей комнате. Я добегу до магазина, а потом, если захочешь, сходим в парк.

— Ты не торопись, мамочка, мне сегодня что-то не хочется никуда идти, — послав маме ещё один воздушный поцелуй, Оля отвернулась и сделала вид, что играет с куклой. Мама покачала головой и закрыла дверь. Вскоре послышался щелчок — это поворачивался ключ во входной двери.

— Ух, пронесло, — сказала О́люшка, убирая куклу в коробку.

А О́хушка, сидя у Оли в кармане, не могла прийти в себя. Раньше кристалл просто висел у неё на груди. Она, если честно, даже не верила в его волшебную силу. Что же произошло? О́хушка была уверена, что только благодаря талисману она вспомнила то, о чем и думать забыла.

Девочка в красном платье

Оля достала О́хушку из кармана:

— Ну как ты? Испугалась? Нет? А я очень испугалась! — по своему обыкновению Оля задавала кучу вопросов, не давая О́хушке и рта раскрыть. — Представляешь, что будет, если мама увидит тебя? Ой, я даже представить боюсь! Ты уж больше не кричи так, веди себя тихо, пожалуйста, а то и мне попадёт, и тебе плохо будет. Ну так что ты вспомнила-то?

— Я вспомнила, вспомнила! У вас в доме наверняка живёт кто-то, о ком вы и не подозреваете. Взрослые гномы рассказывали, что в каждом доме с людьми живёт существо, которое оберегает дом и семью, пока люди хорошо себя ведут.

— А если кто-то плохо себя ведёт?

— Если домовому что-то не понравится, он может наказать.

— Ой, мне страшно. Я иногда шалю, маму не всегда слушаюсь. Вот игрушки до сих пор не убрала.

— А тебя домовой наказывал как-нибудь?

О́люшка помотала головой в разные стороны:

— Нет. Не знаю. Ой! На прошлой неделе с верхней полки игрушки свалились мне прямо на голову. Было немного больно.

— Это не наказание. Это напоминание. И потом, что-то я не уверена, что это его рук дело. Скорее всего ты сама виновата.

— О́хушка, мне кажется, ты ошибаешься. Сколько тут живу, никого кроме папы и мамы не видела.

— Сейчас проверим, — сказала гнома и, взявшись рукой за свой кристалл, начала бормотать себе под нос волшебные слова, которые непонятно откуда взялись в её голове:

Я с добром к тебе пришла,

Поклон из леса принесла.

Покажись, волшебный дух,

И развей сомненья в пух.

Как только малышка замолчала и наступила тишина, в дальнем углу комнаты раздалось жужжание, как будто муха попала в паутину. Оля стала оглядываться по сторонам, пытаясь понять, откуда идёт звук, но нигде ничего не увидела. Вдруг, откуда ни возьмись, под самым потолком появилась большая муха. Сначала она кружилась вокруг люстры, потом стала спускаться всё ниже и ниже, наконец села на пол рядом с Олей и начала шевелить лапками, как будто умывалась. Оля, недолго думая, подняла ногу, чтобы раздавить её. Но не раздавила, потому что в этот момент ей ужасно захотелось чихнуть. И она чихнула громко, от души, зажмурив глаза, а когда их открыла, раскрыла рот от удивления — перед ней стояла ещё одна маленькая девочка. На ней было красное платье, поверх платья повязан фартук, вышитый крестиком, на ногах мягкие тапочки, похожие на валенки, в руках девчушка держала веник. Волосы были немного растрёпаны, но повязаны красной косынкой. На лице — недовольство, как будто её оторвали от какого-то важного дела. Девочка сердито посмотрела на О́хушку и погрозилась на неё веником:

— Ты кто такая? Кто позволил? Как ты могла? Ты нарушила закон? Сама не сумела от человека спрятаться и меня за собой тянешь? Вот я тебе… — девочка замахнулась веником, делая вид, что хочет стукнуть О́хушку.

О́хушка сделала жалобное лицо и таким же жалобным голосом сказала:

— Прости, прости, прости. У меня не было другого выхода. Ты же знаешь, скоро наступит тот самый день. Я не могу пропустить его. Мне срочно, срочно нужно попасть в мой родной лес. Если ты можешь чем-нибудь помочь, помоги, пожалуйста.

Пока О́хушка налаживала контакт с крошечной девочкой в красном платье, Оля, остолбенев от удивления, не могла пошевелиться. Постепенно придя в себя, она сначала только моргала глазами, затем захотела вступить в разговор, но не смогла, отчего-то вдруг начала кашлять, будто поперхнулась большим глотком воды, а когда прокашлялась, снова замолчала, не найдя, что сказать.

Девчонка в красном платье ужасно всполошилась, начала бегать вокруг Оли, всячески помогая и ухаживая за ней. Она передвигалась очень быстро, иногда казалось, что вовсе не двигается, а то исчезает, то появляется в разных местах, иногда держа в руках самые различные предметы. Сначала девочка оказалась у Оли за спиной и постучала по спине, через секунду уже у неё на плече вытирала носовым платком нос и щёки, потом снова исчезла и появилась со стаканом воды. Так она бегала, суетилась, но в итоге, видимо решив, что сделала всё что нужно, уселась на плече у Оли и начала обмахивать ей лицо своим фартуком.

— Вот видишь, что ты наделала? — сказала девочка и сердито посмотрела на О́хушку.

— Кто ты? — спросила удивлённо Оля.

— Тише, тише. Не разговаривай. Отдышись как следует. Видно, делать нечего, придётся открыться тебе. Но только тебе, слышишь? То, что ты узнаешь сегодня — тайна. А тайны нужно хранить. Если ты когда-нибудь кому-нибудь проболтаешься, мне придётся покинуть этот дом, и ваша семья останется без моей защиты. Я — домови́чка. Охраняю ваш дом, помогаю твоей маме по хозяйству, тебя, глупую, учу уму-разуму. Могу пошутить иногда. Помнишь, как в кармане твоей курточки оказался живой кузнечик? Ты сунула руку в карман, а он там зашевелился. Крику было!

— Помню.

— Моя работа, — с гордостью сказала домови́чка, — а помнишь, как куча игрушек тебе на голову свалилась?

— Тоже твоя работа?

— Ага. Весело, правда?

— Совсем не весело, — обиделась Оля.

— Ну-ну, не хнычь. Игрушки надо вовремя на место убирать. Они и без меня рано или поздно свалились бы. Я просто немного ускорила это событие. И за кузнечика не обижайся. Ты, наверное, забыла, как наложила полный карман мелких разноцветных стекляшек с острыми краями. Я заменила их на безобидного кузнечика, чтобы ты не поранила пальцы, сунув руку в карман.

Оля не ответила. Лишь обиженно нагнула голову.

— Зря обижаешься. Хочешь не хочешь, а я здесь живу. Так что придётся тебе терпеть мои уроки. У меня разговор короткий: виноват — отвечай, не виноват — получи конфетку, — сказала домови́чка и показала язык, а потом протянула с улыбкой Оле конфету, не понятно откуда взявшуюся.

О́хушка топнула ногой. Не нравилось ей поведение этой девочки в красном платье. Вроде ничего особенного она не сделала, но Олю всё равно было жалко.

«Может, зря я её вызвала, — подумала О́хушка, — какая-то эта домови́чка вредная. Вряд ли захочет мне помогать. Надо как-то её задобрить. Но как?»

— А может, помиримся, познакомимся получше и начнём уже думать, как отправить меня домой, в лес? Меня зовут О́хушка, — и гнома протянула руку девочке в красном платье, — назвали меня так, потому, что, я постоянно охаю: и когда обижаюсь, и когда пугаюсь, и когда удивляюсь. А как тебя зовут?

— Маха, — коротко ответила домови́чка, — потому что люблю превращаться в муху. А думать тут нечего. Вечером приезжает Олин папа из командировки, а завтра с утра он повезёт всех к бабушке в деревню, которая аккурат по пути к твоему лесу находится. Небольшую часть пути на машине проедете, а в деревне у бабушки мой родственник живёт — дворово́й. Зовут его Котя, больно кошек любит. Пусть он с вами дальше возится, а мне некогда, — сказала и пропала.

О́люшка и О́хушка не успели глазом моргнуть, как Маха превратилась в муху, сделала несколько кругов вокруг люстры и скрылась в каком-то укромном уголке.

Утром

И как это Маха так точно всё угадала? Вечером, действительно, Олин папа вернулся из командировки. А ближе к ночи в дверь позвонила соседка, у которой дача в той же деревне, где живёт Олина бабушка. Она передала привет от бабушки и рассказала, что у той случилось непредвиденное и неприятное происшествие — крыша прохудилась, и нужно её срочно отремонтировать, пока не начались дожди. На семейном совете решили утром отправляться в деревню.

— Там и поработаем, и отдохнём, и бабушку порадуем, — сказал папа, — а сейчас всем спать. Перед дальней дорогой отдых нужен.

О́хушка уснула сразу. На душе у неё было спокойно оттого, что завтра она отправится в путь в нужном направлении: к дому, к маме, папе и Эйке. А ещё оттого, что на пути к дому встречаются хорошие друзья, которые помогают ей во всём.

Наступил новый день. Снова любопытный лучик заглянул сквозь щёлку в О́люшкину комнату, чтобы сказать: «Просыпайтесь, сони. Солнце уже высоко!». Но его опередили.

Крошечная девочка в красном платьице вскарабкалась на Олину кровать и, зажав ладошкой рот, чтобы не расхохотаться, щекотала травинкой у Оли в носу. Оля никак не хотела просыпаться — потрёт кулачком нос и снова спит. О́хушка сидела на столе и с интересом наблюдала за происходящим. Маха не сдавалась: подождёт немного и снова за своё. Наконец Оля открыла рот, набрала побольше воздуха и как чихнёт. О́хушка громко засмеялась, а Оля открыла глаза, ничего не понимая, ведь Махи рядом не было. Потоком воздуха её откинуло довольно далеко. Не успев уцепиться за одеяло, домови́чка оказалась на полу.

— Об этом я как-то не подумала, — сказала Маха, поднимаясь с пола и потирая ушибленный бок, — ну да ладно. Оля, вставай, только тебя ждём. А ты, гнома, если хочешь, чтобы я тебе помогала, хватит смеяться, — Маха сердито посмотрела на хохочущую О́́хушку.

— Прости, я больше не буду.

— «Не буду, не буду», — передразнила Маха О́хушку, — а сама всё равно смеёшься. Оля, кому сказала, поднимайся. Тебе ещё порядок в комнате наводить. Вы уедете, а я тут убирайся за вас. Как только увижу порядок в доме, тогда грамоту заветную дам. Без неё родственничек мой с вами и разговаривать не станет.

Пришлось Оле подниматься, умываться, прибираться. Как только все дела доделали, Маха достала из кармашка записочку, которая была скреплена сургучной печатью.

— Ну всё, пора прощаться. Ты, О́хушка, не серчай на меня. Может я обидела тебя чем? Вообще-то я рада была с тобой познакомиться. Глядишь, когда-нибудь и ты мне в беде поможешь. Вот вам грамотка для Коти. Читать её никому, кроме него, нельзя, поэтому берегите её пуще глаза своего. А ты, Оля, веди себя в деревне хорошо. У бабушки твоей домовой живёт, он за тобой присмотрит. Ну, пока, — сказала это Маха и закружилась на одном месте.

Тут дверь открылась и заглянула Олина мама. Оля испугалась, что мама увидит Маху и О́хушку, быстро вскочила ей навстречу.

— О́люшка, молодец какая, уже проснулась и умылась. Пойдём завтракать, — позвала мама.

— Ага, — сказала Оля, загораживая собой своих подруг, — иду.

Мама вышла из комнаты. Оля обернулась, но Махи уже не было. Только слышно было, как где-то в углу в паутине жужжит муха.

В деревне

Оля очень любила бабушку и всегда скучала по ней, поэтому, увидев её после долгой разлуки, забыла обо всём на свете. Бабушка долго обнимала-целовала всех по очереди, потом захотела их накормить разными вкусностями, которые бывают только в деревне и только у бабушки. Когда все наелись и отдохнули, долго разговаривали, сидя за столом, делились своими новостями. Никому не хотелось расходиться. Так и просидели до позднего вечера. Оля, уютно устроившись рядом с бабушкой и положив голову ей на колени, слушала разговоры взрослых, изредка вставляя своё словечко, постепенно затихла и уснула. Когда это заметили, не стали её тревожить, так и оставили спать на диване, подложив под голову подушку и накрыв одеялом.

Охушка совсем не обижалась за это на Олю, но она не могла ждать, ей не терпелось продолжить свой путь. Она потихоньку выбралась из коробочки, в которую Оля спрятала её, прошмыгнула во двор, огляделась по сторонам и поняла — найти дворового будет не так-то просто. Охушке двор показался очень большим. Здесь были и сарай, и курятник, и хлев. Под окнами росли цветы, а за забором был виден огород. По двору разгуливали три кошки, петух и куры. Ну и где прикажете искать этого Котю?

Рука сама потянулась к кристаллу. Охушка крепко зажала его и начала бормотать неведомо откуда взявшиеся слова:

— Двор, двор, двор,

Сарай да забор,

Где, скажи, хозяин твой?

Твой хозяин — дворовой?

Как только Охушка произнесла последнее слово, её глаза сами выхватили маленького мальчишку, что сидел на перекладине забора, болтал ногами и хохотал, глядя на неё. Охушке от его смеха тоже стало весело, она побежала к нему через весь двор, но, добежав, увидела, что на перекладине вместо человечка сидит цыплёнок. Охушка огляделась по сторонам и заметила мальчишку уже на завалинке дома. Он снова покатывался со смеху. Охушка снова побежала к нему, но добежав, увидела вместо мальчика котёнка.

— Ну, Котька, доберусь я до тебя, мало не покажется, — крикнула Охушка, топнув ногой от злости.

Вдруг над самым её ухом кто-то произнёс:

— А ты откуда моё имя знаешь?

Гнома обернулась и увидела рядом с собой Котю.

— Я принесла тебе привет от твоей родственницы, а ты в прятки со мной вздумал играть, — Охушка протянула Коте запечатанный свиток.

Увидев его, дворовой стал очень серьёзным, отошёл от гномы подальше, чтобы та не смогла ничего увидеть, и развернул его. Но, как показалось Охушке, ничего не читал, а только взглянул на его содержимое, тут же свернул обратно, положил на одну ладонь, другой прихлопнул, и свиток пропал, будто его и не было. Потом повернулся к Охушке — на его лице снова сияла улыбка. Вприпрыжку Котя подбежал к девочке и весело спросил:

— Ну и какая же помощь тебе нужна?

Они уселись рядышком на завалинке, и Охушка, в который уже раз, рассказала свою историю.

— Ладно, помогу. Сейчас уже поздно, до темноты можешь не успеть, а завтра на рассвете отправишься в путь.

Охушка на радостях бросилась обнимать дворового:

— Спасибо тебе, Котя, ты такой добрый.

— Да не меня, не меня благодарить нужно, а Маху, — сказал Котя сердито, вырываясь из объятий, — любите вы, девчонки, всякие нежности.

— Котя, я здесь ничего не знаю. Проводи меня, пожалуйста, к Оле.

— Спит она давно. Переночуешь в моём уголочке. А с утра, никого не тревожа, — в путь.

— Значит, я даже не смогу с ней попрощаться?

— Тебе домой надо вовремя успеть или нет?

— Надо, — вздохнула Охушка, — но мы с ней так сдружились. Можно я хотя бы в благодарность оставлю ей маленький подарочек? Передашь?

— Даже не проси. Нам нельзя людям показываться, — потом посмотрел в полные слёз Охушкины глаза и сказал, — ну ладно, ладно, что-нибудь придумаем. Пойдём уже, завтра рано вставать, да и подкрепиться не мешало бы.

Это ещё не конец

Оля открыла глаза и сладко потянулась. За окном уже давно светило солнце. На ногах лежало что-то тяжёлое. Оля пошевелила ногами и услышала: «Мурр-мяу». Она улыбнулась. Из кухни аппетитно пахло блинчиками, в ногах громко урчала кошка, где-то в углу жужжала муха… «Муха. Маха, — Оля окончательно проснулась, — О́хушка!!!» — вспомнила она и вскочила с дивана. Оля быстро оделась и выбежала во двор.

— Где О́хушка? Где она? Что я наделала? Уснула, обо всём забыла, — бормотала Оля, оглядываясь по сторонам.

Вдруг О́люшка услышала чей-то хохот. Она повернулась к дому и увидела на подоконнике крошечного мальчика. Он смотрел на неё, смеялся и как будто подзывал подойти поближе. От удивления Оля перестала плакать. «Наверное, это и есть тот самый дворово́й, о котором говорила Маха. Он мне поможет найти О́хушку», — подумала Оля и побежала к нему. Влезла на завалинку, чтобы дотянуться до подоконника, и увидела, что никакого мальчика нет, а вместо него лежит коробочка, в которой пряталась О́хушка во время поездки на машине по пути в деревню. Оля схватила коробочку и открыла её в надежде увидеть свою подругу, но вместо О́хушки там лежал маленький колокольчик, на язычке которого висело пёстрое пушистое пёрышко.

Оля вернулась в дом и подошла к окну. Она всё поняла, так О́хушка прощалась с ней. Девочка долго держала в руках колокольчик, а потом повесила его у окна. Подул лёгкий ветерок, качнул пёрышко, и колокольчик зазвенел, а Оля услышала: «Я-вер-нусь, я-вер-нусь». Колокольчик пел свою песенку, а Оля слушала его и не могла оторвать глаз от леса, который виднелся вдалеке. У неё было странное ощущение. Как будто она побывала в сказке, но её конца так и не узнала.

«Я-вер-нусь, я-вер-нусь,» — пел колокольчик.

«Она обязательно вернётся, — подумала Оля, — и обязательно мне всё расскажет. Так не бывает, чтобы у сказки не было конца».

Оле вдруг стало весело, и она вприпрыжку поскакала в огород, помогать бабушке полоть морковку.

Быстрее ветра

На рассвете О́хушка и Котя сидели на заборе, грызли ржаные сухарики и смотрели на виднеющийся вдалеке лес.

Солнце ещё только начинало подниматься над горизонтом. Над травой стелился утренний туман.

Котя болтал в воздухе ногами, с удовольствием хрустел сухариками и ни о чём не волновался. О́хушке же не сиделось спокойно. Аппетита совсем не было. Она держала мешочек с сухариками, смотрела то на Котю, то на лес и ждала, когда же этот мальчишка наконец расскажет, как он собирается помочь ей добраться до дома.

— Ну? — в нетерпении спросила О́хушка.

— Что?

— Ну когда?

— А ты сухарики больше не хочешь? — как ни в чём не бывало спросил Котя.

— Мы уже целый час грызём эти сухарики. Ты обещал помочь.

— Обещал — значит помогу. Что ты такая нетерпеливая?! Ох уж эти девчонки!

Он отряхнул ладони от крошек.

— Ладно, пора. Возьми сухарики с собой. В лесу пригодятся. Только надень мешочек на шею, чтобы не потерять ненароком. Скорость будет — о-го-го! Ну садись, держись крепче и помалкивай.

Тут Котя ловко спрыгнул с забора на землю. Спрыгнул Котя, а приземлился кот. Рыжий, усатый, лохматый. Недолго думая, О́хушка, позабыв об осторожности и не обращая внимания на высоту, тоже прыгнула и угодила прямо на спину коту. Кот с громким мяуканьем сорвался с места и припустил в сторону леса.

Туман начинал рассеиваться от пробивающихся солнечных лучей и ложился росой на траву. Чтобы мокрая трава не хлестала по лицу, чтобы низкие ветки кустарников ненароком не зацепили и не сбросили О́хушку на землю, она крепко вцепилась в рыжую шерсть, закрыла глаза и прижалась всем телом к коту. А он нёсся, ни на что не обращая внимания, так быстро, как будто за ним гналось чудовище и от скорости зависела его жизнь. Он мчался, мчался, мчался и вдруг… Затормозил так резко, что гнома, пролетев над его головой, плюхнулась на песок.

— Уф! Пронесло! — раздался голос Коти откуда-то сверху.

От неожиданности О́хушка не сразу поняла, что случилось. Потом огляделась по сторонам и увидела, что сидит на берегу реки, а сверху над обрывом стоит Котя и тяжело дышит.

— Давно я не гонял с такой скоростью по полям! Не заметил, как до реки добежал. Извини. Пришлось резко затормозить — воду я не очень уважаю. Не ушиблась?

— Да вроде нет, — ответила О́хушка, поднимаясь на ноги.

— Ну всё. Дальше сама. Думай, как через реку перебираться будешь. А мне домой пора — двор без присмотра надолго оставлять нельзя.

— Спасибо тебе, Котя. Дай только поднимусь к тебе и обниму на прощанье, — О́хушка начала карабкаться по крутому склону.

— Вот ещё, — испуганно попятился от неё Котя, — услуга за услугу. Когда-нибудь расплатишься.

Потом вдруг подпрыгнул, и, обернувшись котом, с громким мяуканьем пустился в обратный путь.

О́хушка пожала плечами и пошла к реке.

Старая знакомая

В то самое время, когда О́люшка слушала песенку колокольчика, О́хушка стояла у самого края широкой реки и думала. Там, на другом берегу — родной лес. Но как к нему перебраться? Рука сама потянулась к волшебному кристаллу. О́хушка сжала его в кулак, почувствовала, как он становится всё теплее и теплее, а губы помимо её воли стали произносить волшебное заклинание:

Кап, кап, кап — водица льётся.

Кап, кап, кап — река журчит.

Водяни́ца отзовётся

И подругу выручит.

Стоило ей произнести последнее слово, как лёгкий ветерок нарушил спокойную гладь реки. Потом он поднялся чуть выше и шевельнул ветви склонённой над рекой ивы. Гнома невольно подняла голову, прислушалась к шелесту листьев. И вдруг услышала нежный, немного сонный голос:

— Кому не спится в такую рань?

О́хушка снова перевела взгляд на реку и увидела свою давнюю знакомую — молоденькую русалочку Капельку. Капелька долго потягивалась с закрытыми глазами, а когда наконец окончательно проснулась, открыла глаза и устремила сердитый взгляд на берег, намереваясь наказать того, кто так бесцеремонно прервал её сладкий сон. Но, увидев О́хушку, улыбнулась.

— Ах ты, маленькая проказница! — сказала русалочка, обрызгала О́хушку водой и засмеялась.

А смех у неё был такой звонкий и нежный, что у О́хушки сразу поднялось настроение. Она почувствовала себя в безопасности, и ей тоже захотелось смеяться. Она зачерпнула полные ладошки воды, обрызгала русалочку в ответ и расхохоталась.

Вдруг Капелька резко перестала смеяться. Она нахмурилась, сердито посмотрела на О́хушку и сказала:

— Вот же негодная девчонка! Родители ищут её по всему лесу, с ног сбились, а она тут играет, смеётся, как ни в чём не бывало!!!

Русалочка со всей силой стукнула ладонью по воде, и огромная волна покатилась к берегу. Она сбила гному с ног. Та упала, сильно стукнулась о камень и заплакала. Никогда ещё не плакала О́хушка так горько и так долго. Она вспоминала все свои злоключения, все свои страхи и начинала плакать всё громче и громче. Но что за чудеса! Чем дольше она плакала, тем легче и легче становилось у неё на душе. Как будто слёзы смывали все её беды. Она так устала быть в постоянном напряжении, устала сама принимать трудные решения, устала бороться за свою жизнь. Ей вновь захотелось стать совсем маленькой, прижаться покрепче к маме и ни о чём не думать. Ей захотелось быть уверенной в том, что всё будет хорошо, что ничего плохого с ней случиться просто не может. Никогда! А чтобы её желание исполнилось, срочно нужно перебраться на другой берег. Малышка перестала плакать и посмотрела русалке прямо в глаза. А русалочка словно прочитала её мысли:

— Да ладно, помогу, помогу. Не смотри на меня так, — с укором сказала Капелька, пододвигая цветок кувшинки к самому берегу, — это будет твоя лодочка. Забирайся в неё. Да смотри, не свались в воду — попадёшь щукам на зубок и поминай как звали.

О́хушка пробралась сквозь твёрдые лепестки на самую середину кувшинки, русалочка ухватилась за длинный стебелёк и поплыла к другому берегу реки, увлекая цветок за собой.

По правде сказать, река широкой казалась только гномам, потому что (как вы помните) они все очень маленького роста. А русалке преодолеть её не составляло большого труда. Поэтому через минуту-другую О́хушка уже стояла перед лесом. Они с Капелькой на прощанье обрызгали друг друга водой и опять расхохотались, как давние подруги.

— Спасибо тебе, Капелька, — поблагодарила гнома — заглядывай к нам на наш священный костёр.

— Обязательно загляну, — помахала на прощанье русалка и нырнула в глубину реки досматривать свои чудесные сны.

Вынужденная остановка

Казалось бы, до дома рукой подать, но лесная чаща — это тоже серьёзное препятствие. Раньше О́хушка ничего не боясь, могла уйти далеко от дома. Перенесённые же испытания научили гному быть осторожной. Теперь она старалась тщательно обдумывать каждый свой шаг. Вот и сейчас, прежде чем начать свой путь по лесу, она немного задумалась. Девчушка не столько страшилась лесных препятствий, сколько боялась из-за них не прийти вовремя и подвести свою семью.

«Как ни крути, а снова придётся прибегнуть к помощи кристалла, — подумала она, — хоть бы получилось».

О́хушка взялась за талисман и сделала первый шаг по направлению к лесу. На этот раз он почему-то не реагировал, был по-прежнему холодным. Девочка шла, шла, лес становился гуще, трава выше, ветви деревьев совсем скрыли солнце. О́хушка даже не была уверена, что идёт в правильном направлении. Усталость стала одолевать её, ноги подкашивались, глаза закрывались.

И вдруг, о чудо, кристалл ожил. О́хушкины ноги сами выбрали направление и понесли её куда-то, а губы вдруг стали произносить волшебное заклинание:

Мудрый лес. Славный лес,

Полный сказок и чудес.

Помоги, народ лесной,

Проводи меня домой.