18+
Глупцы и герои

Объем: 374 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Н. А. Островский

Коридор. Пролог

Юго-Западный пост охранения Городского купола.

— Сколько их там? Большая стая? — голос командира, высокого худощавого мужчины с проседью в волосах, не выражал ни гнева, ни заботы, ни страха. В нем не было никаких эмоций, только скука — рутина обыденной работы. Его настроение вполне соответствовало хмурому, пасмурному утру, с нависшими над головой плотными тучами, через которые едва-едва пробивался тусклый солнечный свет.

— Да черт их поймет, два крупных и штук пятнадцать мелких. Не видно ничего, — точно таким же скучающим тоном ответил ему молодой боец по имени Серж, наблюдающий за передвижением стаи тварей с помощью обзорных экранов, расположенных в тесном командном пункте.

Густые кроны деревьев, у основания которых укрылся командный пункт поста охранения, шелестели на ветру и окончательно поглощали те крупицы света, которые пробивались через плотных тучи. В предрассветных сумерках на экранах было видно только копошение теней среди деревьев и размытые очертания фигур, отдаленно похожих одновременно и на насекомых и на рептилий. И только камеры, снимающие в инфракрасном излучении, давали хоть какое-то представление о численности и размерах противника.

— А крупные, это как у нас вчера были, или как Северный отряд приволок? — послышался, из дальнего угла командного пункта, вопрос техника — молодого рыжего парнишки семнадцати лет по прозвищу Лис, получившего погоны только пару недель назад. Это было для него только третье боевое дежурство, и живой интерес сквозил в каждом его вопросе. Этим он разительно отличался от своих сослуживцев. Правда этим самым он всех еще и раздражал. Даже командир, хоть и понимал, что задавать много вопросов нормально и даже правильно для новичка, но с трудом мог переварить весь этот юношеский энтузиазм.

— Как у нас вче… — растягивая слова, начал было отвечать ему Серж, но не успел договорить.

— Готовь аномалию, — грубо, но все также сухо прервал его командир.

— Да готово уже все давно, — немного обижено пробубнил Серж себе под нос.

— Дэн, Луна, вы готовы? — уже чуть живее запросил командир готовность у бойцов, располагавшихся снаружи командного пункта, на караульных вышках в ветвях деревьев.

— Да! — прозвучали в рации одновременно мужской и женский голоса.

— Итак, — командир глубоко вздохнул и начал обязательный общий инструктаж. — Действуем как обычно. Дэн и Луна поджигают стены ловушки и загоняют стаю в зону аномалии, после чего Серж ее активирует и накрывает тварей куполом. Если кто выскочит — пытаемся добить, но не сильно. Убегут — и черт с ними. Себя бережём, из укрытий не высовываемся. Понятно?! Тогда начинаем. Дэн, Луна — Огонь! — вокруг стаи тварей моментально поднялись огненные стены.

Как только струи огня разрезали предрассветные сумерки, бойцы смогли рассмотреть своего противника. Серж почти не ошибся, в стае было семнадцать мелких и две крупные твари. Мелкие были размером с крупную собаку и передвигались кто на шести, кто на восьми, а кто на десяти конечностях. У некоторых из них были хвосты разной длины. Походили они на какую-то нелепую смесь грызунов и насекомовидных рептилий, при этом ни одна особь не была похожа на другую. Обе крупные особи передвигались на шести конечностях. Одна из них немного превосходила другую размерами, но при этом выглядела менее угрожающей. Обычно вожаком была самая крупная и самая сильная особь. Но, как ни странно, в этой стае, вожаком, похоже, была та, что поменьше. Именно она издала пронзительный вопль и повела всех прочь от огня, прямиком в подготовленную для них западню.

В этот раз отряд отработал как по учебнику, и как только стая оказалась в нужном месте, Серж активировал аномалию. Участок земли, на котором сгруппировался противник в надежде спастись, превратилась в ад, выжить в котором было невозможно. Там, где еще секунду назад была небольшая опушка, образовался купол чистого огня, внутри которого бушевало пламя, неспособное вырваться за пределы невидимого барьера. Вся стая оказалась внутри и была сожжена за считанные секунды.

— Все! Готовы тушки! — азартно закричал Серж. — Отключаю?

— Давай, — дал добро командир.

Как только Серж деактивировал аномалию, огненный купол тут же исчез. Его исчезновение сопровождалось громким хлопком вырывающихся из зоны действия аномалии газов, полученных при горении. Горящие стены ловушки к этому моменту уже тоже потухли.

— Дэн, проверь, — угрюмо буркнул командир в рацию.

— Понял, — раздался в эфире голос Дэна.

Через минуту слева от приманки появилась его одинокая фигура и зашагала в сторону выжженной зоны. Дойдя до места, он остановился и стал осматриваться.

— Все чисто, — послышался из рации его голос. — Две крупные тушки и по мелочи несколько. Крупные не сильно подгорели. Можно мяса с них немного срезать. С мелких нечего взять.

— Хорошо, — ответил ему командир. — С крупных срежь что можно, остальное в приманку, мелких тоже в приманку. Серж, помоги ему. Луна, установи новые стены.

— Есть! — донесся из рации задорный голос Луны, наконец-то дождавшейся возможности покинуть пост и хоть немного размяться.

— Хоть не так скучно, — подумал командир, проводив взглядом Сержа, покидающего командный пункт. — Ну, как там ситуация? — спустя какое-то время спросил он у техника, который уперся взглядом в экраны тепловизоров и показания телеметрии из окрестностей.

— Нормально, — доложил техник. — На патрулируемой нами территории находится две стаи тварей и обе движутся в сторону соседних отрядов.

— Пускай и другие ребята поработают, — задумчиво сказал командир. — А мне пора про свое происшествие доложить. Соедини с центром.

— Сделано, — сказал техник и протянул командиру клипсу связи.

— Центр, это Юго-Западный пост, — пробубнил командир, активировав клипсу связи.

— Это Центр, слушаю тебя Николай, как там у тебя? — услышал он в ответ.

— Ликвидировали стаю тварей. Проводим зачистку. По телеметрии наблюдаю еще две стаи. Одна движется в сторону Южного поста, вторая в сторону Восточного.

— Хорошо, понял тебя. У Южного поста на территории сразу четыре стаи и две крупных одиночки, к ним направили выездную бригаду, там будет жарко. Может и до вас дойдет. Так что вы с зачисткой не затягивайте. Занимайте боевые позиции. Конец связи.

— Понял. Конец связи.

— Да уж, сразу четыре стаи… жарко там будет… — пробормотал техник и вопросительно посмотрел на задумавшегося командира.

— Чего смотришь? — рявкнул на него командир, с усилием вырывая себя из дремоты. — Давай, на внутреннюю связь переключай.

Техник бросился к пульту управления и через мгновение показал знак готовности.

— Луна, заканчивай со стенами и возвращайся на боевую позицию, — приказал командир.

— Есть! — также бодро, как и раньше отозвалась Луна. Похоже ей, бессонная ночь, проведенная в клетке на дереве, была нипочем.

— Серж, у вас как? — спросил командир у своего помощника.

— Мелких перетащили, первого крупного обрезаем.

— Заканчивайте. Переносите все в приманку и бегом на боевые позиции. Ждем сюрприза с юга. Там много тварей. Могут на нас пойти.

— Хорошо, заканчиваем, — ответил Серж и бросил недорезанную тушу.

Через несколько минут Дэн по рации доложил о возврате на боевую позицию, а запыхавшийся Серж залез в командный пункт.

— Ну как там?.. — неопределенно спросил он.

— Никак, — огрызнулся командир. — Ждем. Бери чай…

— Ааа, четыре стаи… — задумчиво размышлял Серж, взглянув на сводку. — Может, между собой передерутся?

— Может, и передерутся, а может, и нет, — немного раздраженно буркнул командир.

— Ну, не может же это быть организованной атакой?

При этих словах Лис, испуганно вскинул вверх свои густые рыжие брови, подавился чаем и закашлялся. В его глазах стоял страх.

— К-к-как ор-р-рганизованной? — еле выдавил он.

— Как, как! Как на Земле. Когда ими снерги рулили, — подначивал Серж зеленого техника.

— Н-н-но тут же нет с-снергов? — начинал паниковать Лис.

— Ну, это только мы так думаем, а кто его зна…

— Отставить разговоры! — крикнул командир. — Тихо!

В образовавшейся тишине все услышали отчетливый, резкий свист и в рации пробубнил голос Дэна: «Командир, слышу звук Свища».

— Мы тоже слышим, по телеметрии пока все спокойно, но будьте начеку, — настороженно ответил командир.

— Ого, Свищ в дело пошел. Серьезная заваруха. Может с Центром связаться? — предложил Серж, с которого вмиг сошел весь шальной настрой.

— Надо будет, сами свяжутся, — отрезал командир немного взволнованным голосом. — Бросай чаи гонять, проверь аномалию, и наш Свищ проверь… и подготовь… эээ… наоборот в смысле… Короче, займись делом…

— Первый раз вижу… ммм… то есть слышу, как Свищ используют в бою, — жалобно сказал Лис. — Это что же у них там творится?

— Скорее всего, — заметил Серж, — очень крупная тварь. Или…

Договорить Серж не успел, на экране управления загорелся значок вызова.

— Командир, Центр на связи, — быстро тараторя, доложил техник. — Соединяю.

— Юго-Западный пост, слушаю, — пробубнил командир, одевая клипсу связи.

— Николай! Срочно собирай своих, — сразу услышал он приказ, — и живо к Южному посту. С ними пропала связь. Выездная бригада доберется до них только через час. Юго-Западный пост тоже выдвигается. Скоординируйтесь с ним.

— Есть! Собираю группу! — отчеканил командир и переключился на внутреннюю связь. — Дэн, Луна собирайтесь, мы идем к Южному посту, инструктаж и все вопросы по дороге.

— Собирайся тоже, — коротко бросил командир технику, убирая клипсу связи. — А ты остаешься и продолжаешь следить за постом, только Свищ передай Дэну, — сказал он Сержу.

Серж кивнул, взял Свищ и вышел, а техник покраснел и с трудом промямлил:

— Мне? С-собираться?

— Да, собираться, — раздраженно огрызнулся командир. — И весь инженерный набор проверь и собери. У тебя две минуты, — потом немного помолчал и добавил более спокойно. — Не могу же я пост на тебя одного оставить.

Лис мигом бросился собираться, а Дэн с Луной уже докладывали о готовности. Через две минуты отряд Юго-западного поста был в сборе.

— Итак, — начал свой инструктаж командир, садясь на заднее сиденье гравицикла. — В районе Южного поста было зафиксировано четыре стаи тварей и две крупных одиночки. Плюс, в их сторону направлялась одна стая от нас. Несколько минут назад мы все прекрасно слышали звук выстрела Свища, а с Южным постом пропала связь. Отряд поддержки прибудет к ним только через час, а нам тут пятнадцать минут езды.

— Лис, — командир посмотрел на бледного техника, неуклюже устраивающегося на заднем сиденье второго гравицикла. — Соберись, черт возьми, и проложи нам маршрут! В течение пути сканируй и выводи на экраны расположение тварей.

— Есть, — ответил Лис, который от паники уже переходил к пока еще не твердой, но решительности.

— Дэн, давай Свищ мне, — коснулся командир плеча впередисидящего бойца. — Тебе за управлением он все равно ни к чему.

Дэн снял со спины Свищ и передал командиру.

— Маршрут готов, — доложил Лис. — Вывожу на экраны.

На экранах управления гравициклов засветился проложенный маршрут.

— Хорошо, — кивнул командир и одел шлем. — Проверка связи. Дэн?

— На связи, — донесся в эфире мужской голос. — Гравицикл готов.

— Луна?

— На связи. Гравицикл готов, — повторила как эхо Луна за Дэном, только уже женским голосом.

— Лис?

— Я на связи. Связь с нашим постом подключена. С Южным постом связи нет. Отряд поддержки Юго-восточного поста на второй линии, — уже немного увереннее доложил техник. — Соединяю.

В эфире появился новый голос. Он был скрипучий, как будто механический, и мог принадлежать только одному человеку — Стэну Дворковичу, командиру третьего отряда Юго-восточного поста охранения. Его голосовые связки были повреждены при ранении, и для общения он пользовался преобразователем звука.

— Николай, мы выдвигаемся, наша группа состоит из двенадцати человек, — проскрежетал механическим голосом Стэн Дворкович. — Ориентировочное время прибытия — двадцать минут.

— Хорошо, Стэн! — сказал командир. — Мы тоже выдвигаемся. Нас только четверо. Мы будем на месте чуть раньше. Если что, мы на связи.

— Вас понял, — подтвердил Стэн и отключился.

— Серж как нас слышишь? — спросил командир, заканчивая проверку связи.

— Слышу хорошо, — доложил Серж.

— Ну, тогда поехали. По дороге надо перехватить и уничтожить стаю, которая от нас к ним шла.

Дэн повернул голову, закованную в герметичный шлем с прозрачным забралом на все лицо и посмотрел на Луну. Она, в свою очередь, бросила короткий взгляд на него. И гравициклы одновременно сорвались с места.

— Соревнуются что ли? — подумалось командиру. Последнее время он замечал что-то странное в их поведении при общении друг с другом, но как-то не придавал этому значения. И только сейчас, вспомнив некоторые моменты, понял, что, похоже, их связывают не только служебные отношения.

***

Южный пост охранения Городского купола.

— Центр. Центр, — отрешённо повторял техник Южного поста Боб Бригс в эфир. — Это Южный пост. Ответьте. Центр. Центр. Это Южный пост.

— А что другие посты? — спросил техника командир третьего отряда Южного поста — самого крупного в охранении Городского купола.

Южный пост имел самую большую и удаленную территорию обслуживания, на которой располагалось огромное количество плантаций съедобных грибов и растений, привлекающих тварей. Он был больше всех остальных подвержен нападениям, поэтому во всех его отрядах было по тридцать человек, каждый из которых был опытным специалистом в своем деле. Стажеры сюда не допускались.

Командиром третьего отряда Южного поста был Сергей Ткач, невысокий, коренастый шатен, который служил в войсках специального назначения еще до того, как все это началось. Несмотря на свой небольшой рост, и прямо скажем — не очень внушительное телосложение, он был одним из самых лучших и опытных бойцов на этой планете. Сергей воевал, сколько себя помнил. Еще в прошлой эпохе, когда люди сражались друг с другом, он побывал в нескольких горячих точках. После Заражения и до Исхода он держал оборону на своей военной базе. А после бегства с Земли, занимался охраной дальних рубежей Коридора на Южном посту, где минуту назад пропала связь и вся телеметрия.

— Тишина полная, — буркнул Боб, озадаченно поглаживая небольшую лысину на своей голове и постоянно переводя взгляд с информационных экранов то на потолок, то на дверь тесного командного пункта и обратно. — Даже внутренней связи нет. Телеметрия тоже ерунду показывает. Тепловизоры еще работают. Фиксируют приближение тварей с трех сторон, — Боб просто констатировал факты. Так, будто сейчас не к его позиции подходит несколько крупных стай, а он сидит слепой без связи и не может ничего поделать. В этом и был весь Боб Бригс — своим спокойствием и меланхоличностью он мог бы потягаться даже с металлической болванкой.

— А, черт! — выдавил Ткач, нервно вскакивая с кресла. Спокойствию Бригса он мог только завидовать. Ведь ему сейчас как никогда требовалась холодная голова и трезвый рассудок.

— Группа поддержки только выдвинулась, — продолжил он размышлять вслух, нервно расхаживаясь по командному пункту. — В лучшем случае только через час будут, а мы тут сидим слепые и глухие.

На Южном посту было две ловушки для тварей, которые использовались поочередно. В каждой из них располагалось по восемь бойцов и еще столько же находилось в горячем резерве. Ближний периметр контролировали два патруля на гравициклах. Работа всего отряда координировалась командиром по внутренней связи, которая сейчас пропала. Так что, первостепенной задачей было наладить связь, и инструкция, в данном случае, предписывала организовать курьерское сообщение.

Ткач уж было собирался покинуть командный пункт и отправиться в казарму, где находились резервисты, как вдруг, в помещение ворвался молодой солдат в полной боевой экипировке с опущенным забралом на шлеме и с закрепленным на спине ружьем. Он пригнулся в проеме входной двери — по другому не позволял пройти высокий рост. Ткач сразу узнал бойца. Его звали Рут Пауэр, ему был двадцать один год. Из третьего отряда Южного поста он был самым молодым, но имел достаточно опыта, чтобы попасть сюда.

— Командир, — обратился Пауэр, закрыв за собой дверь и вытянувшись по стойке смирно, — у нас пропала связь, меня послали за указаниями.

— Молодцы, что послали, — радостно одобрил Ткач и тут же перешёл к делу. — Значит так, ситуация следующая. К нам приближаются четыре стаи и две одиночки. Судя по траектории, все идут к нам с небольшим интервалом друг от друга. И при всем при этом, у нас пропала связь. И внутренняя и внешняя. Так вот, срочно беги в казарму и передай мою команду — срочно активировать обе ловушки, резервному составу занять места так, чтобы был визуальный контакт между боевыми группами. Ловушки не запускать, огонь не открывать пока не будет угрозы личному составу. Всем ждать. Может, твари передерутся между собой. Сам приказ передашь и вернешься сюда. Будешь курьером.

— Есть, — ответил Пауэер и направился к выходу.

Не успел он дойти до двери, как все услышали громкий, короткий свист. Такой звук издает плазменный ракетомет — тяжелое ручное орудие, в народе называемое — Свищ. Свищ выстреливает ракетой, которая сразу после выстрела преобразуется в сгусток плотной плазмы, уничтожающей все на своем пути. Переход ракеты в плазменное состояние сопровождается громким свистом, поэтому орудие и прозвали Свищом.

— Что это? — быстро спросил командир у техника.

— Судя по тепловизорам, стреляли наши патрули, — все также безмятежно доложил Боб. — Они оба вместе где-то в двадцати километрах к югу от нас. Похоже, они подстрелили одного из одиночек… Ну… — добавил он после короткой паузы, — … или пытались подстрелить, потому что он продолжает их преследовать. Причем довольно быстро. Они двигаются прямо к нам, и таким темпом прибудут минут через двадцать. Видать, не знают парни насколько у нас тут все плохо и хотят заманить тварь в ловушку.

— А как остальные? — спросил командир.

— Первая стая будет минут через пять. Вторая — через девять-десять. А третья, со вторым одиночкой, минут через двадцать-тридцать подойдут. Если, конечно, они все не побегут как тот, что гонится за нашими патрулями. Четвертая далеко.

— Ты все еще здесь? — перевел свой взгляд Ткач на Пауэра. — Бегом в казарму. Предупреди, чтоб через три минуты все были готовы.

Пауэр пулей выскочил из командного пункта и помчался в казарму.

«Ну, что ж, отсюда ничего не видно и сильно не покомандуешь, — подумал Ткач. — Надо готовить ружье и лезть наверх».

Ткач по праву гордился своим ружьем. Это был оригинальный вульфондовский экземпляр первого поколения, а не людская копия, которые научились создавать позже. Свое ружье он получил еще на Земле, при первой раздаче вульфондовского оружия, и пронес его сквозь все невзгоды. Оно не раз спасало ему жизнь, и за это он платил ему любовью и заботой. Он даже имя ему дал. Вернее уже не ему, а ей, так как звал он свое ружье нежно и ласково — Тамара или даже Тома, в честь своей погибшей жены, которая еще в прошлой эпохе спасла жизнь ему и их сыну, но при этом сама погибла. Больше он не женился и женщину другую не завел, несмотря на все предписания руководства.

Так что вся любовь доставалась гладкому ружью, выполненному из полимерного материала, который с виду и на ощупь напоминал черный мрамор, но при этом был очень легким в пассивном режиме. В активном режиме у него срабатывали утяжелители в нужных местах, которые могли настраиваться индивидуально по удобству для каждого бойца. Ружье стреляло импульсными разрядами, мощность которых можно было регулировать в широком диапазоне. В итоге, в зависимости от настроек, оно могло использоваться и как крупнокалиберное снайперское орудие и как легкая скорострельная штурмовая винтовка, заряда которой, в зависимости от режима стрельбы, хватало на несколько сотен и даже тысяч выстрелов.

Сейчас Ткачу нужно было в основном наблюдать и координировать действия. Воевать особо времени не будет. Поэтому он взял Тому и настроил ее на снайперский режим с максимальной мощностью.

— Я на смотровой вышке, — сказал он технику. — Если что поменяется, сразу мне докладывай. Как только Пауэр придет, отправь его ко мне.

С этими словами Ткач закрепил Тому на спине бронекостюма, взял шлем и начал подниматься по лестнице, расположенной в углу.

Командный пункт располагался под землей у подножья большого дерева, в стволе которого была проброшена лестница, а в густых ветвях находился закамуфлированный наблюдательный пункт. Ткач поднялся на него, расположился и стал осматривать окрестности.

Сквозь окно было видно, как в ярких лучах утреннего весеннего солнца резервисты занимают свои позиции, а Пауэр подбегает к командному пункту. Ткач одел шлем, со щелчком захлопнул прозрачное забрало во все лицо и начал настраивать связь автоприцела на шлеме с винтовкой. Ничего не вышло. Даже на таком уровне связь не работала. Это было не критично — здесь все прекрасно умели пользоваться ружьями и без автоматического прицеливания. Зато шлем поддерживал функцию приближения, которой Ткач и воспользовался. После чего стал наблюдать за подготовкой своих людей.

Командный пункт и казармы резервистов, были надежно укрыты под землей в корнях огромных деревьев между двумя ловушками, сооруженными в небольшой, но довольно густой рощице, расположенной посередине большой равнины. Это давало преимущество в существующей ситуации, позволяя визуально заметить приближение тварей заранее.

Сами ловушки находились в роще, а аномалии для уничтожения тварей были установлены на ее краю с противоположных сторон. С наблюдательного пункта хорошо просматривались выжженные зоны их срабатывания.

Ткач наблюдал, как его люди занимали позиции на деревьях по периметру ловушек, а несколько бойцов расположились между ними, обеспечив визуальную и голосовую связь.

Судя по тепловизорам, первая стая должна была появиться с юга. Туда и направил командир свой взгляд после того как убедился, что все бойцы заняли свои места.

— Ага. А вот, кажется, и она, — пробормотал он себе под нос и увеличил кратность приближения.

Стая была действительно близко. Уже на подходе к роще.

Послышался шум и на наблюдательный пункт поднялся Пауэр. Увидев, что его заметили, он, молча, коротко кивнул и прошел ко второму окну.

Ткач вернулся к наблюдению за стаей. Она была большая. Восемь средних и пару десятков мелких тварей уверенно двигались к приманке. Они все кучковались вокруг самой крупной особи с гибким продолговатым туловищем, опирающимся на четыре длинных и четыре коротких конечности и массивной головой с тремя длинными отростками, похожими толи на щупальца, толи на усы.

— Черт, летуны! — услышал Ткач встревоженный возглас Пауэра.

Он тотчас же проследил за взглядом солдата и увидел вторую стаю, которая была еще далеко на юго-западе, но тоже двигалась в их направлении. Стая была еще больше первой. И самое неприятное, что в воздухе, сверху над ней, кружилось четыре, нет, пять особей. С летающими тварями было всегда сложнее. А тут все сразу навалилось.

Вспомнив про патруль и крупную одиночку, Ткач посмотрел на запад. Но там было несколько маленьких рощ, и горизонт не просматривался.

Сейчас самым главным было не обнаружить себя, пока первая стая не встретится со второй.

Когда разные стаи встречались, они, в большинстве случаев, вступали в бой, который длился до победы одной из них. Выжившие твари из побежденной стаи присоединились к победителю. Если стаи были равной силы, то они могли полностью истребить друг друга. Если же мелкая стая встречала гораздо более сильную, то она могла сдаться без боя и объединиться со своим противником. Поэтому одной из военных задач было не допускать создания сильных и крупных стай, к которым другие вливались бы без боя и, тем самым, увеличивали бы их еще больше.

Первая стая уже вошла в рощу и подходила к укреплениям. Она была меньше второй, и наедятся на полное их взаимное уничтожение, не приходилось. Но, если немного проредить и ослабить вторую стаю, то силы сравняются и тогда твари больше поубивают сами себя.

— Пауэр, — начал тихо командовать Ткач, — переводи ружье в бесшумный режим и стреляй по второй стае, надо их немного проредить, чтоб повысить шансы первой. Стреляй по средним тварям, достаточно их ранить, чтобы обездвижить, замедлить или хотя бы ослабить. Я беру на себя летунов.

— Есть, — так же тихо ответил Пауэр и начал выбирать первую цель.

В бесшумном режиме у ружья была ниже мощность и больше энергозатраты, но себя нельзя было дать обнаружить. А чтоб сбить летающих тварей, достаточно было по ним попасть даже зарядом небольшой мощности.

Ткач принялся выглядывать летунов. Это были быстрые и ловкие твари. И попасть по ним, даже с автоприцеливанием, было сложно. А в ручном режиме стрельбы и того сложнее. Он взял Тому, настроил ее для бесшумной стрельбы и начал выискивать цель. Справа послышалось негромкое шипение. Это Пауэр начал стрельбу. Судя по довольному хмыканью, первый выстрел был удачен.

Ткач поймал в прицел летуна и спустил курок. Выстрел не попал в цель. Повторный выстрел цели также не достигнул. Летуны были очень быстрые. Прекратив стрельбу, он начал наблюдать за траекторией их полета. Выявив некоторую закономерность, он начал стрелять на опережение. Еще через два выстрела первый летун был сбит. Следующие двое были сбиты с первой попытки. Остальные уже добрались до рощи и укрылись в ней.

Ткач был недоволен собой, он позволил двум летунам добраться до поля боя, тем самым оставив угрозу с неба. А многие укрытия солдат сверху были замаскированы не ахти как. Сделав еще несколько выстрелов по уже раненым Пауэром особям, он перевел взгляд на ловушки. Твари из первой стаи уже добрались до них и вовсю поглощали приманку.

Вторая стая вошла в мертвую для отстрела зону и скоро должна была появиться тут. Стрелять больше было не в кого. Режим бесшумной стрельбы был уже ни к чему.

— Пауэр, следи за небом, — шепотом сказал Ткач, переключая режим стрельбы. — Два летуна осталось.

Боец кивнул, немного отпрянул от окна и стал следить за поверхностью деревьев.

Первая стая поедала приманку сразу в обеих ловушках. С минуты на минуту должны были появиться твари из второй стаи.

Они появились все разом и направились прямиком к приманке.

— Во-о-о, сейчас начнется, — процедил Ткач.

Пауэр невольно посмотрел вниз. Первая стая при появлении второй насторожилась.

«Вот сейчас вторая бросится в бой и сомнет первую, — прикидывал дальнейшие события Ткач. — Тогда будем ждать прихода третьей, и следить пока она не уничтожит вторую. А еще с одиночками надо что-то делать…».

Но то, что произошло дальше, полностью перевернуло все планы. Твари из первой стаи расслабились и продолжили свою трапезу. А вторая стая присоединилась к ним… И ничего… Они действовали сообща… Они просто слились в одну стаю, без боя, без подавления соперников.

Пауэр посмотрел на командира. Через прозрачное забрало шлема было видно, что тот в шоке.

— Почему?.. Почему?.. — повторял Ткач. — Что за хрень-то такая?

Пауэр перевел взгляд на тварей. Что-то привлекло его внимание, но что? Не понятно. Он пристально оглядел лес и вдруг увидел скачущую между деревьев тень. Это был летун, и он стремительно приближался к укрытию одного из солдат на дереве. Пауэр начал вскидывать ружье, но уже понимал, что не успевает. И он не успел.

Успел Ткач. От его выстрела раздался грохот. Летуна сбило с траектории и отбросило на наземных сородичей. Но выстрел привлек внимание всех тварей. Одно мгновение и они будут готовы атаковать.

— Огонь! Огонь! Огонь! — закричал Ткач и принялся отстреливать противника.

Несмотря на большое расстояние, приказ командира был воспринят всеми. Практически одновременно в обеих ловушках поднялись огненные стены.

Но вместо того, чтобы испугаться огня и отступить в зону аномалий, твари пошли в атаку. Несколько из них бросились на огненные стены, которые не выдержали и начали падать. Некоторых накрыл огонь. Но остальным путь для атаки был открыт. Хорошо, что их оставалось не сильно много.

После падения стен все солдаты вступили в бой. Твари не могли разобраться, откуда их атакуют. Но неразберих в их рядах продолжалась недолго. Поняв, что к чему, они стали прыгать и залазить на деревья, пытаясь достать бойцов, но под перекрестным огнем падали на землю. Удивительно было то, что, несмотря на потери, они продолжали атаковать.

До одного из бойцов дотянулось сразу две особи, и свалили его с дерева. Во время падения он сумел перегруппироваться и упал на одну из них, которая к тому времени, была уже мертва. Но боец был внизу один. Один среди десятка тварей. Хоть, большинство из них и были уже ранены — он был в смертельной опасности.

Пауэр узнал его. На его шлеме было изображено голубое пламя. Это был старший его группы — сержант Альген Сторак.

Сторак был одним из лучших бойцов Коридора. Он был инструктором по стрельбе и рукопашному бою. Упал бы кто другой, Пауэр бы уже записал его в покойники, но это был Сторак.

Он упал на убитую тварь. Рядом было еще две, и они одновременно бросились на него. Ружье застряло в теле мертвого противника, но у Сторака всегда в запасе было несколько игрушек. Неуловимым движением в обеих его руках появились импульсные шокеры. Он разрядил их заряды в бросившихся на него врагов. Разом освободившаяся энергия шокеров снесла тварям по половине тела, но сделала дальнейшее их использование невозможным.

Выбросив бесполезное оружие, Сторак зачем-то стал махать руками. Сразу было и не понять, что из его рук вылетают метательные ножи. Он знал свое дело и ножи хоть и не убивали, но замедляли ближайших тварей. Пауэр, Ткач и еще несколько бойцов сосредоточили свой огонь по ближайшим к нему особям. Но их было слишком много, и все они бросились к единственному человеку, до которого могли дотянуться.

Несколько тварей подобрались очень близко, и вместо метательных ножей Стораку пришлось достать два огромных тесака. Чтобы диктовать свои условия он сам бросился в атаку. Поднырнув под первую тварь, он отрубил ей передние ноги и быстро отскочил, пока его не достали другие. При этом он оказался сразу перед двумя противниками. Ему ничего не оставалось, как идти в лобовую атаку. Два тесака мгновенно пронзили голову одной из тварей. Сторак быстро бросился к ней в объятья и прикрылся ее тушей. Еще мгновение и он уже был сверху поверженного противника, быстро орудуя своими тесаками.

Убить тварь и так-то не простое дело, а холодным оружием сделать такое практически невозможно. Сторак это прекрасно понимал, и главной его целью было выжить самому, а не убить как можно больше противников. Он просто бесконечно быстро маневрировал между тварями. Орудуя тесаками, как будто танцуя, он отрубал угрожающие ему конечности и уклонялся от ударов. Смертельного вреда врагу это не наносило, но он сам все еще был жив. И при этом прекрасно делал свою работу. Все твари бегали вокруг него и были прекрасной мишенью для остальных.

Сторак потерял один из своих тесаков, зато вернул себе ружье, вырубив его из тела первого убитого им врага. Уже через минуту способных бороться тварей стало гораздо меньше, и он перестал бегать от них. Теперь он полностью контролировал ситуацию и методично истреблял врагов одного за другим.

Помогая Стораку, Пауэр, краем глаза, заметил промелькнувшую тень и снова запоздало вспомнил, что остался еще один летун, а он должен был следить за небом. Тень стремительно бросилась к ним. Он только и успел, что предупредить командира, закричав во все горло:

— Воздух!

Ткач инстинктивно отклонился. Тварь промазала, но в последний момент уцепилась своими лапами за его ружье. Если бы это был не Ткач, а оружие было бы самым что ни на есть обычным, то она просто вырвала бы его из рук. Но это был Ткач, а в руках у него была Тома. Один раз он ее уже потерял и больше не намеривался. В итоге, летун просто выдернул из окна командира, вцепившегося мертвой хваткой в свое ружье.

Сзади раздавались крики Пауэра с просьбой бросить оружие, но Ткач даже мысли об этом не допускал. Тем более, было уже поздно — они летели высоко и с большой скоростью. Медлить было нельзя — если летун отпустит хватку, то он просто разобьется.

Ткач начал быстро карабкаться по ружью. Он почти добрался до летуна, но не успел. Летун разжал лапы и… он, только в последний момент, успел вытащить нож, всадить его в хвост твари и зацепиться за него. Закрепив ружье на своей броне, он начал карабкаться по спине противника с помощью ножа. Каждый раз, когда нож пронзал тело летуна, он дергался, и было сложно удержаться на нем, но командиру это было по плечу.

Летун был ранен и стал снижаться. И когда он уже пролетал на уровне макушек деревьев Ткач достал ружье и прыгнул на ближайшую ветвь. Падая, он выстрелил по раненому противнику, но промахнулся. Зато попал кто-то другой.

Ткач успел осознать только то, что падает где-то рядом с командным пунктом и по летуну попал, скорее всего, Пауэр. После этого он успел увидеть только ствол дерева, стремительно приближающийся к нему.

***

Пауэр долго целился в летуна, но не решался выстрелить — боялся попасть в командира. Да и пока командир за него цеплялся, нельзя было его сбивать. Но нужного момента он не упустил. Как только Ткач спрыгнул, он выстрелил, и мертвое тело летуна кубарем полетело вниз.

Траектория полета командира была не намного лучше. Он сильно стукнулся об дерево и полетел вниз, ударяясь о ветви. При падении он не пытался сгруппироваться или как-то зацепится за ветки и просто грохнулся на землю. Было понятно, что он без сознания или даже мертв.

Пауэр огляделся. Первые две стаи были перебиты, весь измазанный в крови и грязи Сторак забирался на свою позицию. А на подступах к роще уже виднелась третья стая. В ней была большая крупная тварь, она вся была в каких-то не то усах, не то антеннах. Таких особей Пауэр еще не видел.

С другой стороны вдалеке виднелись два несущихся гравицикла, а за ними двигалась просто огромная особь на двух ногах, напоминающая какого-то древнего тираннозавра. Она была настолько большой, что от ее передвижения подрагивала земля под ногами.

Пауэр прикинул, что у него есть минуты три и бросился вниз за командиром. Пробегая мимо техника, он бросил запыхавшимся голосом:

— С востока идет стая с каким-то странным крупным. А с запада за нашими патрулями бежит просто гигантская тварь.

— Да вижу, — скучающе буркнул техник, уставившись в мониторы. — Этот крупный и вправду странный, я его сейчас даже на тепловизорах не вижу. Он просто пропал с них, когда подошел поближе. Как командир?

— Командира выдернул летун в окно, — выпалил возбужденно Пауэр. — Он тут недалеко упал. Я за ним. Твари будут минуты через три.

— В окно?! — техник даже привстал от удивления, от скучающего вида не осталось и следа. — Давай быстрей тогда! Нет, стой! Я с тобой!

Бригс быстро одел шлем, взял свое ружье, и они вместе с Пауэом вышли на улицу. С запада раздавался монотонный грохот, от которого сотрясалась земля.

— Что за ерунда? Землетрясение что ли? — Бригс недоуменно обвел все вокруг взглядом.

— Это крупная тварь, которая за нашим патрулем гонится, — сказал Пауэр.

Бригс даже глаза вытаращил, но вспомнив, зачем они здесь, быстро опомнился.

— Давай быстрее. Где командир?

— Он там, — указал Пауэр направо и побежал.

Бригс последовал за ним.

Пройдя около двухсот шагов, они остановились и стали искать более пристально.

— Должен быть где-то здесь, — встревожено бубнил Пауэр, озираясь на нечастые, но густые деревья, выступающие поверх высокой травы.

— Где, здесь? — раздраженно ворчал Бригс. — Время уже поджимает, солдат. Еще пару минут и твари будут ВОТ ПРЯМ ЗДЕСЬ!

— Ну, где-то здесь, — затравленно оправдывался Пауэр. — Он в дерево врубился и под него упал.

— Какое дерево?!!! — Бригс уже кричал.

— Да вроде это, — Пауэр паниковал. Он понял, что сделал непросительную ошибку, не запомнив никаких ориентиров как найти командира. — А может, и то. Черт, они все одинаковые, эти деревья.

— Конечно они одинаковые, недоумок, — орал Бригс. — Так, быстро разделяемся. Ты туда, я туда. Через минуту, если никого не найдем, возвращаемся в командный пункт.

И они разбежались в разные стороны.

***

После темноты пришла боль. Она разливалась по всему телу, отдавалась в каждой его части. Понять, повреждено-ли что-нибудь и, если повреждено, то, что именно, было невозможно. Вокруг раздавался какой-то грохот, то ли землетрясение, то ли что-то еще — это дезориентировало окончательно. Ткач попытался пошевелиться, и боль снова сменилась темнотой. Но ненадолго.

Когда он снова очнулся, то начал пытаться шевелить пальцами. На ногах вроде все было в норме, а вот на левой руке пальцы не чувствовались. Каждое движение отдавало новой болью. Он понял, что не сможет встать, не потеряв сознание. Аккуратно приподняв относительно здоровую руку, он нашарил в кармане аптечку, выковырял оттуда шприц с обезболивающим и вколол себе дозу.

Через несколько секунд он смог подняться. Вокруг были густые заросли из высокой желто-коричневой травы. Ткач знал, такая трава росла в южной части рощи и заканчивалась почти у ловушек. Высотой она доходила ему почти до плеч, и слегка пригнувшись, в ней легко можно было укрыться.

Взглянув на часы, он понял, что времени прошло совсем мало и бой еще не закончен, а значит, ему надо, как можно скорее, вернуться. Левая рука не шевелилась. Одним движением он зафиксировал шину, встроенную в костюм, и пошел к командному пункту.

Услышав шорох неподалеку, он вскинул ружье. Рука слушалась плохо, а в глазах все плыло. Так что, увидев силуэт, он, не задумываясь, выстрелил.

— Черт, командир, не стреляйте, это я.

Услышав знакомый голос, Ткач почувствовал облегчение, расслабился и начал падать. Бригс подскочил и подхватил командира.

— Здесь, здесь, он здесь, — кричал Бригс, пытаясь удержать его.

Почти сразу к ним подбежал Пауэр и стал помогать.

Вдруг раздался громкий и резкий свист. А за ним оглушительный, раскатистый грохот, будто упало что-то очень и очень тяжёлое. Земля вздрогнула под бойцами, чуть не повалив их с ног.

— Свищ, — буркнул Бригс остановившись.

— Ага, — подтвердил Пауэр, — только он оттуда доносится, с юга, от патруля нашего.

— Патруль же стрелял уже, — засомневался Бригс. — У них же только один Свищ.

— Это помощь, — с трудом выговаривая слова, прошептал Ткач. — Соседние отряды… скорее всего… похоже… одной проблемой… у нас стало меньше… Немного еще надо продержаться. Возвращаемся в командный пункт… быстрее.

Только они начали движение, как раздались выстрелы со стороны ловушек.

— Вот ежкин кот, непруха-то какая, — чертыхался Бригс. — Третья стая дошла.

— Стойте, — сказал Ткач и попытался самостоятельно держаться на ногах. — Строимся колонной. Пауэар, ты в голове. Бригс, замыкаешь.

— Есть, — сказал Пауэр и двинулся вперед.

Ткач последовал за ним, смотря по сторонам, а Бригс шел последним, глядя назад.

Они спокойно дошли до края зарослей. От командного пункта их отделяло метров сто открытого пространства. А вокруг шныряли твари. Десятки тварей. Их отстреливали бойцы с деревьев, а они пытались до них дотянуться. И не всегда безуспешно. Несколько человеческих тел уже лежало внизу. А еще к ловушкам приближалась крупная особь, высотой метров в десять-пятнадцать, которая вся была усыпана антеннами-иглами. Она отдалено смахивала на огромного и мерзкого дикобраза на шести ногах, покрытого чешуйчатой броней.

Крупная тварь, раздвигая и валя деревья на своем пути, дошла до поля боя и остановилась. Вдруг от нее стали отделяться и отваливаться чешуйки… они раскрылись и… в одно мгновение превратились в летунов. Несколько десятков летающих особей ринулись на обороняющихся бойцов, а тварь продолжила свое движение, как танк, снося все на своем пути.

— Вот, черт! Черт! — ругался Бригс. — Какого хрена это такое?

— Почему никто не свистит? — недоуменно бормотал Ткач.

— Свищ был у Новака и Чернышова, — сказал Пауэр. — А они вон внизу лежат и Свищи с ними.

— Точно, — подтвердил Бригс.

Ткач уже и сам все видел, включив приближение на шлеме.

— Понятно, — решительно сказал он. — Нам срочно нужно в командный пункт. Там есть Свищ. Итак, слушайте мою команду. Пауэр?

— Я!

— Ты прорываешься к командному пункту. Там на наблюдательном пункте Свищ. Добираешься до него и уничтожаешь крупного. Мы с Бригсом прикрываем твой прорыв. Вопросы?

— Эээ, — только и смог выговорить молодой боец, глядя на заполненное тварями пространство до командного пункта.

— Отлично! Вопросов нет! — сказал Ткач, вскинул Тамару и вытолкнул бойца из зарослей. — Вперед! Вперед! Вперед!

И Пауэр побежал. Больше ему ничего не оставалось.

Он видел, что твари его заметили и ринулись к нему. Но не останавливаться же уже.

Боевой норматив для ста метров в полной броне — двадцать секунд. Пауэр на тренировках пробегал их за шестнадцать. Всего шестнадцать секунд — если он добежит до командного пункта, то сможет в нем укрыться. Ненадолго, твари все равно разнесут укрепленную дверь и проникнут внутрь. Но у него будет достаточно времени взять Свищ, подняться наверх и прибить крупную тварь. С такого расстояния он не промахнется. Дело за малым — надо добежать.

Пауэр бежал и видел, что на него ринулось, где-то с десяток тварей. Они двигались в несколько раз быстрее его, и было понятно, что он не успевает добраться до укрытия. Он вскинул ружье и на ходу выстрелил в ближайшую тварь. Выстрел не достигнул цели, но тварь споткнулась и упала. «Ага, Ткач с Бригсом прикрывают, — подумал он. — Значит, самому нечего отвлекаться на бесполезную стрельбу. Бежать! Бежать! Только БЕЖАТЬ!»

Твари, подстреленные Ткачом и Бригсом, спотыкались и падали за несколько метров до него. Их раны, конечно, были не смертельны, но скорость они им сбивали, даря так необходимые секунды.

Пауэр уже почти добрался до командного пункта, но что-то внутри его дало команду «ВНИЗ». Он рефлекторно упал, а как только понял что сделал, сразу стал себя проклинать. «Какого лешего, я упал, — думал он. — Мне же тут метров десять осталось. Быстро, быстро. Встать и бежать».

Но как только он поднял голову, то увидел несущегося на него летуна. Он только и успел, что перекатиться в сторону. Этого оказалось достаточно. Летун пронесся мимо.

Оглянувшись, Пауэр заметил удаляющуюся фигуру еще одного летуна. «А вот этот пролетал раньше, — понял он. — Это если бы я не рухнул, то он бы меня цапнул».

Времени разлёживаться, не было. Искать непонятно куда девавшееся ружье тоже. Наземные твари подобрались уже вплотную, и даже несколько из них стояло на пути, перекрывая проход к командному пункту. Пауэр быстро огляделся, чтобы убедиться в том, что атакующих летунов вблизи нет, и бросился на прорыв, не особо надеясь на успех. Он просто бежал, как локомотив, полагаясь на удачу. И она его не подвела. Несколько бойцов с ловушек заметили его прорыв и поддержали огнем, подстрелив тварей, преградивших ему путь.

Пауэр поднырнул под одну раненую особь, вскочил, попытался перепрыгнуть через другую, споткнулся и кубарем влетел в открытую дверь командного пункта. Он только успел быстро встать и запереть за собой дверь, как в нее сразу что-то с силой врезалось с другой стороны.

Итак, дело почти сделано. Осталось подстрелить крупного.

Пауэр быстро схватил Свищ и ринулся наверх. Забравшись на наблюдательный пункт, он огляделся. В ловушках прибавилось лежащих внизу тел бойцов. От летунов тяжело было укрыться. И самое главное, к полю боя приближалась крупная тварь, которая просто валила все деревья на своем пути.

Промахнуться по ней было невозможно. Пауэр вскинул Свищ, прицелился и нажал на курок. Раздался оглушительный свист и из орудия вырвался сгусток плазмы, готовый в считанные секунды уничтожить все на своем пути.

Невероятно. Но выстрел не попал в цель. Несколько летунов, да, скорее всего, даже все, выпущенные тварью, летуны, в одно мгновение собрались в плотный рой и загородили собой хозяина. При этом у них получилось существенно снизить мощность заряда, дошедшего до крупной твари. И луч плазмы ее просто немного обжег.

Пауэр стоял, в изумлении глядя на свою цель, которая после небольшой паузы продолжила движение. Свищ использован. Тварь жива. «Это конец», — думал он. Но вдруг, раздался еще один свист, и луч плазмы полной мощности врезался в тварь, сделав в ней большую дыру.

Пауэр стоял и продолжал ошарашено смотреть. Он перевел взгляд на ловушки и увидел бойца, стоящего на земле и держащего в руках подобранный Свищ. На его шлеме было изображено голубое пламя. Это был Сторак.

А подстреленная тварь тем временем накренилась и рухнула, так и не причинив никому вреда. И вдруг, в шлеме загорелся индикатор сети, эфир моментально заполнился десятком голосов.

— Связь! Связь. Появилась связь, — повторяли все. Бойцы как малые дети радовались тому, что они могут слышать друг друга на расстоянии.

— Отставить разговоры, — раздался в эфире голос Ткача. — Бой продолжается, прикройте Сторака. Пауэр, ты где? Доложи.

— Я на наблюдательном пункте. Но твари скоро до меня доберутся.

— Ладно, постарайся отбиться и попробуй выйти на связь с патрулями.

— Есть, — сказал Пауэр и стал быстро спускаться вниз.

Странно, но дверь была цела, и твари перестали ее атаковать. Пауэр сел за пульт управления и начал вызывать патруль. Через полминуты он уже связывался с командиром.

— Оба наших патруля на подходе. Будут через пару минут с запада. С ними два гравицикла с Юго-западного поста. Также, через пару минут с юга подойдет взвод Юго-восточного поста.

— Отлично, — обрадовался Ткач. — Пусть поторопятся. Переключи их всех на общую связь, а сам залезай наверх и помоги ребятам.

Пауэра не пришлось долго уговаривать. Он взял запасное ружье, поднялся на наблюдательный пункт и начал прикрывать Сторака, который как-то странно стоял, прислонившись к дереву.

После смерти крупной твари, остальные стали какими-то вялыми и неорганизованными. Иногда они даже нападали друг на друга. Приехавшим через минуту бойцам на гравициклах, только и оставалось, как зачистить окрестности.

Бой был выигран. Оставалось только подсчитать какой ценой.

Глава 1. Коридор. Новейшая история

Все кончается… и это тоже…

И даже ЭТО… когда-нибудь закончится!

Все страхи, муки, боль, печаль и скорбь, неуверенность не то что в следующем дне, а даже в следующей минуте. Все это тоже закончится. Закончится, так или иначе.

Точно так же, как закончилась старая эпоха. Эпоха счастливого неведения. Эпоха, когда человечество не принимало участие в делах вселенной и дела вселенной не касались человечества. Когда люди вполне себе счастливо и мирно существовали на задворках космоса и только грезили межзвездными путешествиями и контактом с другими развитыми цивилизациями.

А ведь закончилась эта эпоха не так уж и давно. И те немногие, кто еще остался, помнят ее.

Пятнадцать лет семь месяцев и двадцать один день. Ровно столько прошло с момента, когда стало понятно, что мир, который все знали, окончательно и бесповоротно изменился. Именно этот день считается началом Новой эпохи. Это день официального объявления войны. Первой космической войны для человечества.

Но эта война не была первой во вселенной. Да и началась она задолго до вступления в нее человека. Если говорить точнее, то наше вступление в нее никто почти и не заметил. Кроме конечно, нас самих.

Это война была между двумя самыми развитыми расами. Снерги и вульфонды воюют уже несколько миллиардов земных лет. Остальные расы, оказавшиеся на их пути, истребляются или становятся чем-то вроде их рабов. Одна из этих участей была уготована и нам.

Сейчас наша родная планета Земля практически не пригодна для нормальной жизни. Она вся заполонена тварями снергов. Оставшиеся на ней люди, если еще и живы, то больше выживают, чем живут. Несмотря на подачки вульфондов, они не способны противостоять снергам в открытую, лицом к лицу.

Те, кто покинул Землю, тоже прячутся. И чем дальше, тем лучше. Прячутся в основном на заброшенных планетах и их спутниках. Это тоже стало возможно благодаря подаренным вульфондами аномалиям.

Благодаря этим устройствам мы теперь можем жить везде. На любой планете или спутнике с твердой поверхностью, малейшей гравитацией и атмосферой можно установить аномалию и создать территорию с пригодными для нас жизненными условиями. Вот и скитаются оставшиеся люди по заброшенным планетам и выживают, кто как может.

В день исхода с Земли стартовало семьдесят шесть кораблей, на каждом было около ста тысяч человек.

Два корабля вышли из строя на старте и упали на Землю. Около двадцати были уничтожены во время атаки вульфондов. Остальные в панике попрыгали кто куда. Каждый сам по себе. И растерялись во вселенной.

Мы разрознены и слабы.

Как же такое могло произойти? И почему?

Сейчас мы знаем ответы на эти вопросы. Ну, по крайней мере, думаем, что знаем.

Итак.

Где-то за три года до начала Новой эпохи корабль снергов выполнил на Земле заражение. Так они это называли. При заражении на планете рассеивались яйца, из которых позже вылуплялись, созданные снергами, существа. Мы называем этих существ просто — тварями.

Заражение развивалось так быстро, что поначалу никто не придумал специального названия для этих созданий, а потом уже все привыкли к такому и не стали ничего менять. Их научные классификации тоже не прижились в обиходе.

Твари бывают разные: летающие, бегающие, ползающие, прыгающие, плавающие и так далее. Они напоминают какое-то жуткое сочетание насекомых, рептилий и животных. Причем друг на друга они почти не похожи. У них могут быть разные размеры, строение и форма тел, количество и длинна конечностей. Объединяет их только общая цель — уничтожение всего живого, размножение и создание себе подобных.

Заражение — это стандартная тактика снергов, для тех случаев, когда им надо освободить путь своего дальнейшего продвижения и подготовить сырьевую базу.

Вот и в нашем случае, при разработке очередной операции по захвату одной из колоний вульфондов, было решено, на всякий случай, закрепить район нашей звездной системы, чтобы, при необходимости, использовать его в качестве перевалочной базы.

Из планет базирования была выбрана наша Земля, как самая удобная. И ни кому из снергов не было абсолютно никакого дела, что на этой планете есть жизнь. Просто они нас и за жизнь то не считали.

Если провести аналогию с нами, то этот выбор для них был примерно таким же, как выбор для наших солдат во время боевой операции — занимать более удобную комнату с мышами или менее удобную без них. Так что, все это случилось лишь потому, что наше место жительства было включено в запасной план снергов.

Для первичного заражения Земли снерги использовали, в основном, мелких и средних тварей, длинной где-то в полтора — три метра. В течение месяца вылупился первый выводок, и началось уничтожение жизни на Земле.

Никто не мог ничего понять. Что происходит? Как с этим бороться? От тварей не было никакого спасения. Их уничтожали сотнями, но появлялись тысячи новых.

Имеющееся легкое ручное оружие было почти неэффективно. Тяжёлого оружия нахватало. Самое тяжелое не могли использовать, не уничтожив других людей. Хотя, конечно же, его использовали и убивали своих, но и это не помогло. Единственным спасением были толстые, высокие стены.

Заражение распространялось очень быстро, и за один год было уничтожено почти все население Земли.

Выжили только те, кто находился рядом или каким-то чудом смог добраться до крупных очагов сопротивления, которые, в большинстве случаев, возникали на месте военных баз. Через три года после заражения по всей Земле было около полутора тысяч крупных очагов сопротивления. Люди держались только на запасах. Наладить крупное производство было невозможно.

Начало этих событий именуется в нашей новейшей истории простым и емким словом, отражающим всю суть произошедшего: Заражение — так мы это и называем.

И вот, через три года после Заражения к нам прилетели вульфонды.

В тот момент их все представляли спасителями. Это потом все поняли, что нет им до нас никакого дела. И мы были просто орудием, чтобы навредить противникам, пешками в их многовековой игре.

Но когда они появились, то были для нас богами, сошедшими с небес. К тому моменту у человечества были на исходе запасы боеприпасов, не хватало еды, воды, медикаментов.

Это все и даже больше нам дали вульфонды. Они передали нам общую информацию о войне, политической ситуации во вселенной и самое главное — свои технологии. А точнее свою технику, какую им было не жалко.

Для них это было морально и физически устаревшее оборудование со свалки. Для нас это были новейшие технологии: космические корабли, способные перемещаться сквозь пространство, различные виды ручного оружия, в том числе световые ружья, способные в зависимости от настроек или только оглушить или пробить броню у танка и конечно аномалии.

Аномалии были самым ценным подарком, благодаря которому мы еще живы. Нами до сих пор не раскрыта полностью технология их создания, но мы уже научились их ремонтировать, модернизировать и создавать простейшие аналоги.

Аномалии — это устройства позволяющие выставить на необходимой территории любые условия. Любая температура, гравитация, химический состав и свойства воздуха могут быть воссозданы в пределах ее зоны действия. Благодаря им мы можем жить практически везде. Кроме того, с их помощью можно создавать непреступные для тварей защитные сооружения. Аномалии оказались самым ценным даром и до сих пор непонятно, почему вульфонды нам их передали. Ну да кто их там поймет, этих ходячих головастиков.

День прилета вульфондов впоследствии стал первым днем Новой эпохи и днем официального объявления войны человечеством.

С полученными подарками люди смогли надежно укрепиться и начали осуществлять вылазки на тварей. Освобожденные зоны расширялись. Мы научились воевать с тварями и стали побеждать. Полученная техника изучалась и переделывалась под человека. По ее аналогии начали появляться земные прототипы.

За два года человечество полностью перешло на технику вульфондов и значительно расширило свою территорию. Появилось производство. У людей стало достаточно еды и воды. Даже школы открылись.

Естественно, это не устраивало снергов, и на Землю был послан космический корабль для того, чтобы сломить наше сопротивление.

Корабль снергов, с орбиты, успел уничтожить две крупные военные базы, когда с ним вступил в бой объединенный флот людей на кораблях, подаренных вульфондами.

Флот людей одержал победу. Ценой шестнадцати из девяноста двух кораблей земного флота, снерги были разбиты. На это, похоже, и рассчитывали вульфонды. Что мы временно оттянем на себя часть их противников, но, в конце концов, будем уничтожены.

Но мы оказались хитрее. К тому времени все уже прекрасно понимали, что не в состоянии противостоять снергам, и было принято решение об экстренной эвакуации человечества с Земли.

В кратчайшие сроки было собрано все необходимое, люди погружены на оставшиеся корабли и на пятом году Новой эпохи началась эвакуация. В новейшей истории эта эвакуация называется — Исход. Исход человечества с Земли.

Вот этого вульфонды не могли предугадать. Хотя их план все равно сработал, и снерги действительно направили восемь своих кораблей на Землю. Но людей там уже не было.

Естественно, никто из снергов не погнался в погоню. А вот вульфонды решили устранить свой промах и направили на уничтожение флота людей свой корабль.

Но и тут они просчитались. Они не думали, что люди смогут разобраться с технологией сквозьпространственных путешествий. А мы смогли.

Благодаря этому большая часть флота успела уйти в подпространство. Но техника была изучена только частично, поэтому ни один из кораблей не задал точку выхода и у всех они определились автоматически.

Вот так и получилось, что около пятидесяти кораблей оказались разбросанными по разным точкам вселенной и осваивают новые планеты, большинство из которых заражены тварями снергов.

Мы слабы, для того чтобы участвовать в войне. Мы можем только прятаться и выживать. Но возможно, для нас еще не все потеряно.

Сейчас идет шестнадцатый год Новой эпохи по земному календарю. Наша группа выживших состоит из четырех спасшихся кораблей, на которых было триста сорок три тысячи пятьсот семьдесят четыре человека.

Мы обосновались на планете, зараженной одичалыми тварями снергов, которую называем — Коридор. Это своеобразная ирония. Мы еще не дома, но уже и не на улице. Мы где-то в коридоре и пока боимся постучать в двери комнат.

Наша новая планета имеет схожие характеристики с Землей. Сила тяжести здесь немного меньше, а сутки по земному времени длятся двадцать два часа сорок три минуты. Воздух на Коридоре, так сказать, частично пригоден для дыхания. Он сильно насыщен кислородом и имеет большую часть хлора. Открыв шлем и сделав глоток воздуха, не отравишься и не задохнешься, но через несколько часов начнется сильное головокружение и тошнота. Хотя, некоторые за десять лет уже привыкли и могут проводить на «свежем воздухе» несколько десятков часов.

Климат на Коридоре тоже похож на земной. Точно также как и на Земле, здесь есть зима, лето, весна и осень.

Скорее всего, мы находится где-то на окраинах, завоеванных вульфондами территорий, потому что время от времени здесь появляются их патрули.

В звездной системе Коридора шестнадцать планет. На двух из них организованны колонии по добыче руды, которая является основным материалом в строительстве и промышленности. На колониях воздух совсем не пригоден для жизни, поэтому люди живут и работают только под куполами аномалий. В основном весь рабочий персонал там вахтовый. Тварей там нет, а производственный процесс практически полностью автоматизирован, следовательно, персонала там немного.

Несмотря на то, что нам постоянно угрожает опасность, мы, довольно неплохо устроились. Скорее всего, другим повезло меньше.

Мы не знаем, куда переместились оставшиеся корабли и где еще есть люди.

Единственное что мы знаем, это то, что во время Исхода с Земли эвакуировались не все. Но выжили ли они после прихода кораблей снергов или нет? Мы не знаем! Также мы не знаем точно, встретим ли когда-нибудь других своих сородичей, и остался ли хоть кто-то в живых. Если они и есть, то прячутся также как и мы, тщательно заметая свои следы, чтобы их никто не нашел.

— Нам некогда оглядываться назад и осматриваться по сторонам. Чтобы выжить, надо двигаться вперед. И именно вы будете строителями нашего будущего, — голос преподавателя, высокого худощавого мужчины средних лет, звучал уверенно и сильно. Посреди большой классной комнаты проецировалось изображение планеты Земля двенадцатилетней давности. Сидящим вокруг курсантам описываемая ситуация не казалась столь плачевной. Оно и понятно, в этой группе были подростки от четырнадцати до шестнадцати лет. И даже самые старшие из них не помнили, какая была жизнь в прошлой эпохе.

— Что ж, на этом мы завершаем вводную лекцию по новейшей истории, — заканчивал свой рассказ преподаватель, выключив голографический проектор и погасив объемное изображение планеты. — А дальше вас ждет…

— Эй! Салли! — раздался шепот на заднем ряду. — А ты помнишь Исход?

— Ну, так, — также шепотом ответила Салли, маленькая и хрупкая темноволосая девчонка, сидящая в первом ряду. — Мне тогда было два года. А ты, Джон? Помнишь?

— Ага, — ответил Джон и закивал. Его довольная улыбка растянулась на пол лица, сделав почти незаметными редкие веснушки. В больших серых глазах читалось ликование и гордость. — Я хорошо помню. Хоть мне и было всего три года, — начал рассказывать он шепотом, вытянувшись вперед, чтобы оказаться поближе к Салли. — До Исхода у нас на базе была группа, куда водили детей. Типа детского сада. У меня там был друг, с которым мы все время играли… Во время эвакуации он с семьей был в двадцать шестом корабле, который сбили… Брату было тогда десять лет, он за мной присматривал. Он старался показать, что не боится, но у него это не очень получалось… А когда корабль сделал прыжок…

— Джон Пауэр! — прервал рассказ преподаватель, строго посмотрев на нарушителя дисциплины. — Может, расскажете всем, о чем вы там шепчетесь?

— Эээ, извините Сергей Петрович, — засмущался Джон и встал с места, вытянувшись по стойке смирно. Великоватая, к тому же еще и мятая, темно-синяя форма курсанта смотрелась на его юношеском, худощавом теле немного смешно и нелепо. Картину дополняли взлохмаченные, уже несколько дней не видящие расчёски, светло русые волосы и округлившиеся от страха и стыда глаза. Но при этом отвечал он четко и уверенно, как учили. — Я вспоминал Исход!

— Да! — удивился преподаватель, вскинув брови. — Ну, молодец! — кивнул он в знак одобрения. — А кто-нибудь еще помнит Исход?

Группа осталась безмолвной. Но несколько человек неуверенно подняли руки.

— Ну, понятно. Что ж, новое поколение. Через год вы выпускаетесь и начинаете новую жизнь. Будете патрулировать или войдете в отряды охранения. А может, отправитесь на одну из колоний… — Сергей Петрович задумчивым взглядом обводил своих слушателей, как будто прикидывая, кто из них кем станет в будущем.

— Ладно, — опомнился он. — Конец занятия. Готовьтесь к уроку ведения боя. С сегодняшнего дня его будет вести старший сержант Альген Сторак.

По группе прошел гул.

Сержант Сторак был героем-легендой. Рассказывали, что он убил крупную тварь, чучело которой стоит на входе в Цитадель и спас Южный пост охранения при атаке тварей два месяца назад. Он был ранен и ходили слухи, что после выздоровления он не вернется в войска, а будет инструктором в военной академии.

И сейчас у них будет занятие у этой легенды.

— А мой брат служил с ним, — хвалился Джон, направляясь вместе с остальными к выходу из класса. — Он тоже получил медаль после того нападения.

— Ну вот, — Салли засмеялась и взлохматила еще сильнее и без того торчащие в разные стороны волосы Джона. — Теперь ты брат героя. Надо соответствовать. Сейчас покажешь этому Стораку, где твари ночуют.

— Ну, ты скажешь тоже, — засмущался Джон. — Пойдем лучше быстрее, если опоздаем, то нам покажут чего-нибудь более интересное.

Глава 2. Земля. Взять языка

— Докладывай, — слащавый вид пожилого генерала, одетого с иголочки в парадный китель, на фоне серого убогого кабинета, был настолько глуп, что, несмотря ни на что, хотелось рассмеяться. Молодой высокий лейтенант, измазанный грязью, копотью, кровью и еще не пойми чем, смотрелся здесь более уместно.

— Чего докладывать? Нет там ничего, — тихо ответил лейтенант и без спросу сел на видавший виды стул. У него был изнуренный, потерянный и загнанный вид. Опершись на стол, он опустил голову на руки и отрешённо потупил свой понурый взгляд. Даже сквозь грязь виднелись новые густые проседи в светлых коротких волосах.

— По форме докладывай. Ты лейтенант объединенных войск планеты Земля, — голос генерала дрожал от гнева. Он вскочил со своего стула так резко, что капрал, стоящий в дверях, даже вздрогнул от неожиданности.

— Какая, нахрен, форма, — лейтенант поднял лицо. Его, обычно жизнерадостные и лукавые, глаза излучали холод и равнодушие. — Нет больше никаких форм, и никаких объединенных войск тоже нет. Нет больше ничего и никого. Мы одни!

Глядя на размазанную по лицу и глазам грязь было заметно — несколько часов назад он плакал, а потом как попало вытирал слезы. А если уж лейтенант Сергей Соловьев, по прозвищу Соловей, плакал, значит, дело было плохо. Соловей, в свои двадцать пять лет, был веселым, неунывающим, бесшабашным человеком, который находил что-нибудь забавное даже в самых трудных ситуациях.

До Заражения он был несносным, дерзким мальчишкой, который не мог усидеть на месте и десяти минут. Он постоянно пакостничал и проказничал. Из детского сада он убегал раз двадцать. Родители переживали, как же он сможет учиться в школе.

Но в школе учиться ему не пришлось. Когда ему было шесть лет, на Земле началось Заражение. Твари стали захватывать планету и уничтожать человечество.

Соловей с родителями жил в маленьком российском военном городке, рядом с которым располагался мотопехотный полк. Его отец был штабным офицером, а мать работала продавцом в магазине. Они оба и младший брат Сергея погибли в первые же дни Заражения, во время одной из первых атак тварей на Земле. Твари тогда уничтожили большую часть жителей города. Отпор они получили только на территории военной базы.

Сергей тогда выжил благодаря своему несносному характеру. В тот день он пробрался на военный полигон, чтобы собрать стреляные гильзы. Поэтому во время атаки тварей на город он оказался на территории военной базы.

Когда включили сигнал тревоги, он думал, что это из-за него, что его заметили, и пытался убежать, но его задержали караульные. Сначала он плакал и просил, чтоб его отпустили, говорил, что больше не будет. Его уже не раз ловили. И раньше это действовало, его немного журили и отпускали. Но сейчас все было по-другому.

Солдаты, которые его задержали, были очень напуганы и обеспокоены. Через некоторое время он понял, что внимания на его нытье никто не обращает, ругать его никто не ругает, но и отпускать никто не собирается. Он просто стал ждать и наблюдать.

Из разговора солдат он понял, что на город кто-то напал, туда вводят войска. А задержавший его отряд, вместе с другими, должен охранять базу. От кого надо ее охранять никто понятия не имел.

В тот день Сергей первым заметил тварей и показал солдатам. А дальше принимал участие в их сдерживании. Его не могли отпустить одного в тыл, твари с легкостью пробирались за периметр. Просто повезло, что они все внимание сконцентрировали на атаке караульных и не стали прорываться вглубь базы.

Атака тварей в тот раз длилась четыре часа. И все четыре часа Сергей носил и подавал боеприпасы, передавал команды и был наблюдателем. Несмотря на то, что через полчаса к ним подоспело подкрепление, они с трудом отбились от нападения. Тот первый бой навсегда врезался ему в память. Особенно когда один из караульных спас ему жизнь, бросившись на тварей врукопашную. Он тогда считал этого вояку настоящим героем, и впоследствии подражал ему, особенно в манере сквернословить с использованием трехэтажных матов. Естественно, он за это постоянно получал, но отказаться от такого поведения не мог и со временем научился выдумывать забористые выражения без матов.

После первой атаки как-то все закрутилось, завертелось, и было некогда горевать по родителям и брату. А может, он еще был слишком мал, чтобы осознать трагедию. Вокруг было столько смерти и горя, что свои проблемы уходили на задний план. Их база стала самым крупным очагом сопротивления в радиусе тысячи километров. Каждый день к ним прибивались десятки и сотни беженцев. Инженерные войска за несколько недель соорудили высокие стены, сначала проволочные, а затем и бетонные. База стала мощным укреплением, одним из нескольких мест на всей планете, где можно было успешно обороняться от тварей, и продержалась до прихода вульфондов.

Сергей хорошо помнил тот день, когда к ним, впервые в истории человечества, с официальным дипломатическим визитом прибыли представители разумной внеземной цивилизации. В тот день зародилась надежда, которая не умирала до самого Исхода…

Все эти семь лет от Заражения до Исхода Сергей учился в кадетском училище, которое создали почти сразу после Заражения.

А во время Исхода их корабль подбили. Подбили вчерашние спасители на самом старте. Пилоты смогли осуществить аварийную посадку на Землю, при этом все обошлось без критических жертв. Хотя их было все равно очень и очень много.

После падения Соловей активно участвовал в поиске убежища и переносе всего ценного с разбитого корабля. Создавать, такую же базу, как бала раньше было нельзя. Ее бы заметили и уничтожили снерги или вульфонды.

Вульфондов Сергей видел вживую несколько раз. От них исходила такая мощь и сила, что было абсолютно понятно — тягаться с ними в открытую, бесполезно. О снергах же вульфонды передали только очень скудную информацию. Но было и так понятно, раз они уже миллиарды лет воюют с вульфондами, то по силе они им примерно равны. Поэтому, чтобы выжить, надо было прятаться.

Первую базу расположили в лесу в десяти километрах от упавшего корабля, но, несмотря на все маскировки, противник ее обнаружил меньше чем через год. От полного истребления их группу спасло только то, что к тому моменту была готова вторая база, на которую уже перевезли часть боеприпасов, личного состава и мирного населения. Все находившиеся на первой базе погибли, либо были взяты в плен. В том числе было уничтожено практически все командование.

Оставшиеся, наученные горьким опытом, сразу стали организовывать третью базу, для которой выбрали большую пещеру под землей. К тому времени спасшаяся группа насчитывала чуть больше десяти тысяч человек. При этом основная часть были женщины и дети, которых тоже приходилось призывать на военную службу. Так Соловей в пятнадцать лет официально попал в объединенные войска.

Через четыре года службы он был назначен заместителем командира третьего разведывательного отряда, в задачу которого входила разведка удалённых от базы территорий. Следующие шесть лет пролетели в постоянных походах. Времени не хватало даже на сон, а о каких-то серьезных отношениях с противоположным полом даже и подумать было некогда. Все время отряд проводил в рейдах по поиску продовольствия и других групп людей. Улетели с Земли далеко не все и им до сих пор попадались отдельные группы выживших. Некоторые из них были даже не в курсе пришествия вульфондов…

С последнего рейда из всего отряда вернулись живыми только он и молоденький кадет четырнадцати лет. Весь остальной отряд остался там в лесу. Из шестнадцати человек, назад вернулось только двое и то по чистой случайности. А все из-за идиотского приказа взять в плен живого представителя расы снергов. Сейчас, весь идиотизм этого приказа, Сергей ощущал всем своим существом.

— И нам недолго осталось кукиши на хрен наматывать, если будем продолжать в том же духе, — Соловей так резко встал из-за стола, что стул, на котором он сидел, улетел в другой конец комнаты. Еще секунду назад бывший ледяным от холода взгляд превратился в огненный вулкан, извергающий гнев и презрение. — За последний месяц мы потеряли триста человек. И чего мы добились? — его крик раздавался как раскаты грома, заглушая все другие звуки. — У нас заканчивается провизия, а мы бегаем, как мышки-дауны и пытаемся поймать кошку-снерга. А что мы с ним сделаем, когда поймаем? Спросим: «А как вас победить?» на каком-нибудь восточном снергском наречии? У нас же тут, просто тьма народу говорит на снергском языке… Очнитесь, мы сами себя с трудом понимаем, хотя жили на одной планете тысячи лет. Русские, арабы, англичане, китайцы, а есть такие, про которых, до сих пор, вообще никто не знает какой они нации, и на каком языке говорят. Как мы наладим контакт с пленным снергом, если мы даже не понимаем, как они вообще общаются, даже между собой? Генерал, у нас около шести тысяч человек, из них военно-способных осталось чуть более двадцати сотен, а кадровых военных вообще в лучшем случае несколько десятков наберется. Провизия на исходе. В радиусе ста километров больше нет ничего съедобного, кроме тварей, с которыми мы не можем воевать рядом с расположением снергов. Нам надо уходить — дальше от разбитого корабля. В глубине джунглей у нас есть шанс выжить, — последние слова Сергей сказал почти шёпотом, его взгляд выражал одновременно и мольбу и требование.

— Ты забываешься, салага. Кем ты себя возомнил? — закричал генерал в ответ. Его лицо перекосила гневная гримаса, а тело трясло от злости. — Указываешь мне что делать? Это бунт! Да за это я тебя под трибунал отдам. Капрал, возьмите под…

Не успел генерал договорить, как в помещение штаба ворвался человек, который задыхаясь, повторял одну фразу: «Поймали… Поймали… Поймали…».

Генерал, мгновенно забыв о происходящем, подлетел к посыльному, схватил и с силой встряхнул его за плечи.

— Кого поймали? Где поймали? Говори-и-и-и! — генерал орал и тряс бедолагу изо всех сил.

— Восточный дозор… вернулся с… с… с… — заикался посыльный, — … с пленным снергом.

Глаза генерала округлились. Соловей и капрал, находящиеся в комнате открыли рты.

— Они понесли его в ангар, — сказал посыльный и, высвободившись из хватки генерала, побежал обратно.

Его движение, как будто, вывело из ступора всех находящихся в комнате. Генерал бросил Соловью коротко: «За мной», — и рванулся к выходу. Соловей бегом последовал за ним. Все их разногласия померкли на фоне такой новости.

Когда они добрались до ангара, там уже была толпа.

— Что тут происходит? — гаркнул генерал. — Разойдись. Все по своим местам.

Из толпы тут же выделился крупный темнокожий американец среднего возраста. Это был сержант Блэк — начальник охраны лагеря. Он начал активно жестикулировать и кричать, разгоняя толпу. Несмотря на то, что основная масса людей в лагере была русскоязычной, его прекрасно понимали. Народ начал расходиться и генерал с лейтенантом Соловьевым прошли внутрь.

В ангаре был командир Восточного дозора капитан Таран, сразу привлекающий к себе взгляд просто огромными размерами, и его люди. Они все, с трудом держались на ногах. Соловей сразу заметил, что их было только шестнадцать, хотя до этого Восточный дозор насчитывал двадцать девять бойцов. И заметил это не только он.

— Где остальные? — генерал вопросительно обвел дозорных.

— Гаджет, Ву и трое англичан мертвы, — тяжело вздыхая, ответил Таран. — Авангард из пяти человек с Рафаэлем во главе пропал без вести. Конор ранен, его Алекс с Филом в санчасть повезли.

— Етишты-едришты, — не сдержавшись, выпалил Соловей. — А сколько было снергов?

— Только этот, — Таран кивнул в сторону парящей гравитационной платформы, на которой лежал, перемотанный маскировочной тканью-накидкой, снерг.

Снерги, или как их еще называли — погонщики, появились на земле сразу после Исхода. Они были раза в два больше человека, то есть размером со среднюю тварь, но при этом перепутать их было невозможно, хоть они все и были похожи на каких-то насекомовидных пресмыкающихся.

Погонщики были под два с половиной — три метра ростом. Тело их было покрыто чешуйчатой кожей и почти сразу переходило в змеевидную голову, без явно выраженных глаз. У них было десять длинных конечностей. На три пары они опирались как на ноги, а остальными двумя парами оперировали как руками. Они одновременно походили на прямоходящих змей и на осьминогов. У них было какое-то подобие рта, но для общения он, похоже, не использовался. По крайней мере, никто из разведчиков никогда не видел, как погонщики общаются. Чешуйчатая кожа погонщиков была достаточно прочной, но естественно, не могла противостоять даже ручному оружию вульфондов. И, естественно, почти всегда погонщики были закованы в некое подобие силовой брони.

— Как вам удалось его поймать? — спросил генерал.

— Мы наткнулись на гнездо тварей, в котором работали двое погонщиков. Они брали какие-то пробы из яиц вот этой штукой, — Таран показал на устройство рядом со связанным снергом. — Мы стали следить. Через три часа, один из них улетел и мы поняли, что лучшей возможности не будет. Решили оглушить оставшегося снерга электроружьями. Зашли с пяти сторон, но незамеченными подойти нам не удалось. Погонщик заметил Гаджета и Ву. Мы не поняли, что произошло. Он просто посмотрел в их сторону и все. Они заорали и схватились за головы. Позже оказалось, что они мертвы.

— Их тела смогли принести? — прервал Тарана генерал.

— Да, — кивнул Таран.

— Хорошо, это не первый случай непонятной смерти рядом со снергами. Сейчас хоть получится сделать вскрытие. Продолжай.

— Дальше из укрытия выскочили англичане, и давай шмалять по снергу. Все получилось только благодаря им. Снерг отвлекся на них и Конор с Филом смогли к нему подобраться. Но перед тем, как они всадили в него энергозаряды, снерг снес ракетой укрытие англичан вместе с ними. Энергозаряд оглушил снерга, но он начал стрелять наугад во все стороны и задел Конора. Ему оторвало руку и сильно обожгло. В это время подобрались остальные и высадили свои заряды. Потом снерга сбили с ног и замотали в шатер. Даже с оглушенным, с ним справились с трудом. Авангард с Рафаэлем я оставил смотреть за гнездом, но с ними пропала связь. Мы не знаем текущую обстановку в гнезде и что случилось с Рафаэлем.

— Понятно, — кивнул генерал. — Как себя вел снерг, пока его сюда везли?

— А вот так и вел, — Таран указал на сверток со снергом. — Может и помер уже.

— Ну и как его разворачивать? — подал голос Соловей, стоявший все это время рядом. — Мы же не знаем, почему люди мрут рядом с ними. Мы его развернем, а он нас бац-бац, и всех взглядом того… поубивает… кто его знает? И что с его вооружением?

— Я не знаю, — тихо сказал Таран, озабоченно уставившись на сверток. — В бою он пользовался только наплечной ракетницей, ее мы отломали. Есть у него еще какое-нибудь оружие, или нет, я не знаю.

— То есть, он преспокойненько так сейчас, может так встать, и уничтожить, к черту, весь лагерь? — Соловей оглядел оставшихся членов Восточного дозора, которые резко напряглись и невольно направили свое оружие на кулек со снергом. — Товарищ генерал, мы должны, мы просто обязаны срочно, очень срочно, прямо сейчас прикончить его нафиг, иначе…

— Тихо лейтенант! — резко прервал его генерал. — Организуй, чтоб сюда прибыли все офицеры.

— Есть, — выдавил Соловей и пошел к выходу.

На выходе он столкнулся с англичанкой Натали, исполняющей обязанности связиста в лагере. Натали шла с задумчивым видом, уставившись в монитор универсального вульфондовского радара. Соловья она даже не заметила.

— Он прав, — тихо сказал Таран, провожая взглядом Сергея. — Мы подвергаем весь лагерь смертельной опасности.

— Разберемся, — сказал генерал и посмотрел на бредущую Натали.

Она шла прямиком к снергу, никого не замечая, уставившись в радар. Дойдя до гравиплатформы, она поводила радаром вокруг и начала разворачивать кулек.

— Что вы тут делаете? — грубо прервал ее генерал.

Натали даже взвизгнула от неожиданности. Только сейчас она заметила группу людей, которые недоуменно смотрели на нее, и покраснела от стыда, не совсем понимая, что здесь происходит, но понимая, что ее здесь быть не должно.

За годы пребывания на базе Натали уже довольно сносно выучила русский язык, и вполне могла доступно объясняться. К сожалению, не все так могли. На упавшем корабле оказались люди различных национальностей, а после падения к ним присоединилось еще несколько групп. Для общения времени было мало, а переводчиков практически не было, поэтому освоить чужие языки было сложно. В группе больше всего было русскоязычных и подавляющее большинство кадровых офицеров были русскими, поэтому основной язык, на котором все общались, был русский. Но многие до сих пор не могли его выучить. Натали, как связист, обязана была освоить все основные языки, которые использовались в их группе. Поэтому она, услышав вопрос, быстро ответила на немного ломанном русском языке.

— Радар показывать сигнал. Сильный сигнал, — проговорила Натали запинаясь.

— Откуда? — резко спросил генерал, от чего Натали опять взвизгнула.

— Здесь, — сказала Натали, быстро показывая рукой на кулек со снергом.

— Черт! — Таран выхватил радар из рук Натали. — Это маяк. На снерге маяк.

— Срочно заблокируй сигнал, — приказал генерал Натали.

Натали, дрожащими руками, взяла радар и начала его настраивать. В этот момент в ангар ворвался сержант Блэк.

— Дженераль, Сэр, двыжение тяжёлой текники в трех милях на восток, — доложил Блэк. — Какие будут указания?

— Выследили, — прошептал Таран.

— Натали? Как сигнал? — генерал паниковал, но годы службы все-таки научили действовать на автомате в критических ситуациях.

— Не могу убрать. Требуется время.

— Быстрее, — поторопил ее Таран.

— Я пытаюсь, — Натали была уже вся в слезах, она беспорядочно тыкала в экран радара. Было понятно, что ничего путного в ближайшее время она предпринять не сможет.

— Капитан Таран, срочно уничтожить снерга! — отдал приказ генерал.

— Есть, — крикнул Таран. — Сэм срочно тащи аномалию. Саня, Джула, стащите снерга с платформы. Остальные смотрим на снерга, если пошевелится, стреляем на поражение из всего, что стреляет, — Таран, отдавая приказы, схватил свое ружье, снял с предохранителя и направил на кулек.

Платформу быстро перевернули. Снерг свалился не пошевелившись. Прибежал Сэм с аномалией.

— Устанавливай на температуру испарения металлов и запускай, — гаркнул Таран.

Сэм быстро произвел необходимые манипуляции, установил излучатель аномалии рядом со снергом и отбежал.

— Всем отойти на два шага, — сказал Таран.

После того как все отошли Сэм запустил аномалию. Полусфера чистого огня в одно мгновение окутала все пространство вокруг снерга.

— Снять аномалию будет сложно, — сказал Сэм. — Скорее всего, взрывом от вырывающихся газов горения будет уничтожен ангар.

— С этим потом разберемся, — сказал генерал и повернулся к Натали. — Как сигнал?

— Пропал, — кивнула Натали.

— Ладно, а теперь все…

Мощный взрыв, прогремевший где-то недалеко, не дал договорить генералу. Дальше к звуку взрыва примешался нарастающий гул. Все находящиеся внутри прекрасно знали этот звук. Это был звук приближающихся танков противника.

— Всем занять оборону… — закричал генерал. Но в следующую секунду весь ангар был охвачен испепеляющим огнем.

Глава 3. Коридор. Наука требует жертв

Когда Альген Сторак вошел в зал для подготовки, в нем моментально воцарилась тишина. Тридцать две пары глаз уставились на него с трепетом и обоготворением. Когда еще вот так увидишь живую легенду.

Сторак был довольно высоким, почти на голову выше Андрея Бударгина — самого рослого курсанта в их группе. Через обтягивающую футболку виднелись тугие, упругие мышцы. На правой руке от локтя до кисти тянулся длинный узкий шрам — так всегда бывает, когда бронекостюм быстро затягивает свежую рану. А мелкие шрамы были везде: на плечах, кистях, шее. Только лицо вместо шрамов украшали глубокие морщины. В общем, у него был вид грозного, опытного вояки — именно так его себе и представляли многие курсанты. И ни седые короткие волосы, ни еле заметное легкое прихрамывание на правую ногу, ни даже пожилой, по меркам коридора, возраст далеко за пятьдесят не могли испортить это впечатление.

Все курсанты, глядя на живую легенду, пооткрывали рты, позабывали о необходимости построения, приветствия и прочих формальностей.

Увидев это, Сторак на долю секунды улыбнулся, а потом принял суровое выражение лица. Улыбка была настолько мимолетной, что создалось ощущение, как будто она и вовсе померещилась. Казалось, что он предвкушал то, что сейчас будет, но быстро спохватился и надел маску суровости.

Курсанты стояли молча, уставившись на него. А он стоял и также молча смотрел на них. Он как будто чего-то ждал, но не дождался.

И снова, мимолетная улыбка. А за ней огонь.

— Вы что, совсем здесь все идиоты? — заорал Сторак, да так что от его крика задрожали стены. — Чего уставились, как дебилы. А ну-ка, строиться! Или вы настолько тупые, что вас даже этому учить надо? В этом случае, я вас всех в детский сад отправлю.

Громкий крик и ругань сняли оцепенение с группы. Все в панике рванулись строиться. Обычно, эта несложная процедура не вызывала никаких сложностей — все спокойно вставали на свои места. Но этот раз был необычным.

Все жутко торопились — пытаясь встать на свое место, врезались друг в друга, спотыкались и падали. В результате, построиться получилось только через несколько минут. В это время Сторак орал и обкладывал всех бранью, обещая отправить эдаких неучей на корм тварям.

Результатом построения оказался довольно кривой строй, в котором у нескольких курсантов была порвана одежда, у одного набухал синяк под глазом, а еще у одного кровоточила расцарапанная рука.

После того как все построились, Сторак начал обход. Он медленно шел, внимательно оглядывая каждого. Каждого оборванца он потрогал за порванную одежду. Потрогал поврежденную руку у курсанта с царапиной и тихо выругался. А когда увидел парня с синяком, то закатил глаза.

— Я, собственно, не понимаю! Зачем тварям убивать вас? — заявил Сторак после осмотра. — Вы прекрасно можете это сделать сами с собой.

— Твари, во время нападения, действуют как единый организм. Все их действия слажены. Никто никому не мешает.

— Чтобы выжить при столкновении с ними и победить мы должны уметь действовать также, и даже лучше.

Сторак оглядел жалкий строй еще раз.

— Я не собирался сразу нагружать вас практическими занятиями ведения боя с тварями. Думал вам еще рано. Сегодня планировалось теоретическое вводное занятие. Но теперь я понимаю, что вы, недоумки, и до этого еще не доросли. Так что сегодня будем учиться основам, как не убить самим себя.

— Эй, ты, — ткнул Сторак в парня с синяком. — Как твое имя?

— С-С-Стив, — еле выдавил из себя невезучий курсант.

— Как ты получил синяк под глазом?

— Я? Э-э-э, — запинался Стив. — Вы сказали строиться, я побежал. Мне кто-то поставил подножку. Я упал. А когда вставал, то кто-то ударил меня в глаз.

— Ух ты, — удивился Сторак. — У тебя кругом одни враги. Это ж надо, ты прям, через полосу препятствий пробирался, чтоб построиться. Сначала одного обошел, потом другого победил. И лишь слегка потрепанный, добрался до финиша. Да ты герой, парень.

— Эээ. Спасибо, сэр, — Стив, так нервничал, что не сразу понял сарказма.

Зато другие поняли. По группе прошла волна смеха. Да и сам Сторак не смог сдержать улыбки.

— Стив, ты идиот, — смеясь, констатировал он. — Ладно, будем учить тебя добираться до финиша совсем без потерь…

— У тебя я даже спрашивать ничего не буду, — махнул он рукой на расцарапанного и вернулся в середину строя.

— Кто может пояснить, почему вы, идиоты, так неудачно построились?

— Сэр. Мы запаниковали, — раздался голос из толпы.

— Это да! — подтвердил Сторак усмехаясь. — Паниковали вы еще как. А что еще? Или думаете только из-за этого?

Возражений от группы не последовало.

— Ну, хорошо. Давайте еще раз построимся. Теперь без паники. Пару минут перерыв, а потом построение по моей команде. Всем разойтись.

— Ты и ты, — Сторак ткнул в Стива и парня с расцарапанной рукой, — воспользуйтесь аптечкой. А те, у кого порвана одежда, переоденетесь. Только быстро.

Группа стала расходиться.

— Ну как тебе наш герой? — спросила Салли у Джона, кивнув в сторону нового тренера.

— Суров, — сказал Джон, рассматривая наполовину оторванный рукав на футболке. — Ты как, без потерь «добралась до финиша»?

— Почти. Я грохнулась в самом начале, и об меня споткнулось человек шесть.

— Ааа! Дак вот кто у нас самый славный саботажник, — улыбаясь, ответил Джон. — Ладно, во время второй попытки буду держаться от тебя…

— Эй, парень, а тебе не надо переодеться? Или это у тебя мода такая? — прервал их разговор Сторак, кивнув на рукав футболки, который Джон оторвал окончательно.

— Нет, сэр! — отчеканил Джон. — Я как раз шел переодеваться.

— Ну, так быстрей давай.

— А ты как? — обратился Сторак к Салли, после того как Джон убежал. — Бока не сильно поотбивала?

— Нет, сэр, — ответила Салли, покраснев. — Все в порядке.

— Ну, понятно, — подмигнул ей Сторак. — Только ты шнурки завяжи, все таки, получше. А то опять конфуз выйдет.

Салли опустила взгляд на обувь и увидела, что на одном ботинке у нее шнурки развязаны. Скорее всего, именно из-за этого она и упала. А Сторак, похоже, все это видел. Ей стало ужасно стыдно, она покраснела еще больше и бросилась завязывать шнурок.

— Спасибо, сэр и извините меня, — начала оправдывается она, после того как завязала шнурок. Но подняв взгляд, увидела, что тренера уже нет рядом. Он стоял на противоположном конце зала и разговаривал с Илоной Зельман, пятнадцатилетней рыжеволосой девочкой из их группы. Она тоже была вся красная от стыда, а ее большие красивые глаза поблескивали на свету, как будто вот-вот наполнятся слезами. Очевидно, она тоже получила свою порцию позора.

Когда вернулся Джон, в зале стояла неразбериха. Кто-то выяснял отношения, обвиняя друг друга в недавней неудаче. А кто-то просто стоял, уставившись в пол, переваривая сказанное Стораком.

— Ну что? — спросил Джон у Салли. — Все готовы к построению?

— А ты посмотри, — кивнула Салли в сторону зала.

— М-да, похоже, что нет.

Рядом с ними два парня из их группы спорили так активно, что еще немного и спор перерастет в драку. Это были Андрей Бударгин и Сэдрик Джохансон. Они были самые старшие и крупные ребята в группе. Им обоим было почти по шестнадцать лет. Андрей был высоким голубоглазым блондином. По росту он минимум на пол головы был выше других. Остальные курсанты, за глаза, над ним посмеивались, что ростом он компенсирует недостаток интеллекта. Сэдрик был темнокожим брюнетом, чуть пониже ростом, но шире в плечах и коренастее, чем Андрей. Обычно, они дружили, но сейчас, чего-то не поделили.

— Ты, придурок! — кричал Андрей. — Ты сам виноват, что грохнулся. Я тут причем? Я спокойно встал в строй один из первых.

— Да ты толкнул меня и побежал дальше, — орал в ответ Сэдрик. — Конечно, ты встал в строй раньше. Потому что растолкал всех на своем пути.

— А чего ты встал, как тварь оглушённая? — сопротивлялся Андрей. — Сказали же всем строиться. Надо было двигаться. А ты встал как вкопанный. Как было тебя обойти? Я лишь немного тебя подвинул.

— Ты, идиот! Я уже стоял на своем месте в строю. А ты меня так немного подвинул, что я на два метра отлетел и на ходу еще несколько человек сбил.

— Ну а я-то тут причем? Раз ты такой неуклюжий. Так что пошел ты знаешь куда, со своими претензиями…

— Ах ты, гад, — бросился в драку Сэдрик.

Джон и Салли разом подбежали к нему, хватая за руки.

— Ребята угомонитесь, — успокаивала драчунов Салли. — Сейчас новое построение. А мы опять не готовы. Вместо того чтобы выяснять, что было, лучше бы решили, что делать, чтобы такого больше не было.

И тут прозвучал голос Сторака.

— Итак, — сказал он. — Все в сборе. Стойте все там, где стоите. Успокойтесь, чтобы не было паники.

— Оглянитесь по сторонам. Оцените свою траекторию движения и траекторию движения ваших товарищей.

— Сейчас я начну счет. Ноль — это команда на старт. На счет десять вы должны быть построены.

Джон стоял и озирался по сторонам. Его место в строю было в двадцати метрах. Он прикинул, что по пути может столкнуться с Роджером Ризом и Сашей Каргаполовой, которые стоят в строю рядом с ним. Роджер был совсем чуть-чуть крупнее его, а Саша значительно меньше, но в любом случае столкновения с ними лучше было избежать.

— Отпустите меня, — услышал Джон, и понял, что они с Салли все еще держат Сэдрика.

— И этого борова остерегайтесь, — кивнул Сэдрик в сторону Андрея.

Джон не успел осмыслить предупреждение.

— Ноль, — отдал команду Сторак.

Джон бросился к линии построения и сразу же врезался в Андрея. Тот был в полтора раза крупнее, поэтому Джон просто отлетел в сторону и смачно грохнулся об пол. Тут же об него кто-то споткнулся. Джон поднялся и увидел распластавшегося перед ним Роджера Риза.

— Ну, хоть в чем-то угадал, — пробормотал Джон себе под нос.

А в это время Сторак вел свой счет.

— Пять. Шесть.

Джон вскочил на ноги и быстро оглянулся. Основная масса уже строилась. Но вокруг было еще несколько столкнувшихся групп. Роджер уже бежал в строй. Джон последовал за ним.

— Восемь.

Джон добежал до строя.

— Девять.

Джон встал в строй и выпрямился.

— Десять.

Несколько ребят еще только добегали до места построения.

— Одиннадцать.

И только на счет двенадцать строй был готов.

Но без жертв опять не обошлось. Джон чувствовал, как у него набухает синяк на скуле справа. Когда он падал, то стукнулся лицом об пол.

— Ну вот! — удовлетворенно сказал Сторак. — Без паники, оно конечно, гораздо лучше. Но как видите, далеко не идеально. Может кто-нибудь ответить? Чего вам еще не хватает?

— Некоторые у нас не смотрят куда прут, — ответил Сэдрик, глядя на Андрея.

— Ну, — протянул Сторак. — С одной стороны, правильно. А с другой. Если вокруг вас кишит рой тварей, то вам, собственно говоря, некогда смотреть, куда и как бегу ваши товарищи. Вам даже некогда думать, куда и как бежать вам. Вам надо следить за врагом. Все остальное должно делаться на рефлексах. Для этого, каждый, просто на просто, должен знать свое место. И это место должно быть таким, чтобы при движении не мешать другим.

Сторак подошел к шкафу с амуницией, достал оттуда шлем и высоко поднял его над головой.

— Это защитный шлем рядового состава ФМ-11. У него есть функция тактической карты, на которой нанесены вы и ваш отряд. Точки размещения членов отряда задает командир. При участи в операции нескольких групп, их точки размещения задает вышестоящее командование.

— В качестве подсказок на карте наносятся траектории движения всех бойцов участвующих в операции. Этим пользуются в основном только новички. Более опытные бойцы на уровне рефлексов воспринимают свое место. Но для молодых бойцов это незаменимо.

— Так вот! Благодаря этой карте вы можете спрогнозировать все ваши движения и двигаться правильно, даже в условиях постоянного изменения точек старта и финиша.

— А конкретно в сегодняшней ситуации, у вас есть четкая точка финиша. Точку старта я вам преднамеренно не задавал.

— Как бы глупо это не звучало, вы могли все заранее встать в строй и по моей команде ничего не делать. Таким образом, вы бы выполнили задание. Но суть, конечно, не в этом.

— Суть в том, что для успешного выполнения задания, вы должны всегда находиться в нужном месте.

— Ну а теперь давайте подтвердим на деле очевидные факты. Разойдитесь так, чтобы ваша траектория движения не пересекала ничью другую. Проще всего это сделать, разойдясь в форме лучей. Самый правый отходит вправо, следующий вправо и немного вперед, следующий вправо и немного назад и так далее. Аналогично расходятся те, кто слева. Кто в середине строя, отходят вперед и назад.

— Выполнять!

Группа разошлась.

— Ноль, — скомандовал Сторак, и все рванулись в строй.

— Один.

— Два.

Строй был построен.

— Вот видите, как все просто. Я понимаю, что показал вам сейчас очевидные и простые вещи, но залог успеха кроется в простоте. Чем сложнее операция, тем вероятнее, что что-то пойдет не так, как задумано.

— Теперь немного усложним. По порядку рассчитайсь.

Группа выполнила указание.

— И пусть каждый пятый пересечет траекторию своего соседа справа или слева.

Группа разошлась, но теперь фигура получилась немного другой.

— Теперь те, кто пересек чужие траектории, должны запомнить, что они следят за теми, чью траекторию пересекли и пропускают их вперед. Остальные двигаются как обычно.

— Ноль, — начал Сторак отчет, и группа рванулась к линии построения.

— Один.

— Два.

Строй снова был построен.

— Видите, — сказал Сторак, — не так уж и сложно.

— Теперь, траекторию пересекает каждый второй. Но обращайте внимание, что траекторию одного человека могут пересечь сразу двое. Например, если второй и четвертый пересечет траекторию третьего. В таком случае пересекающие пропускают сначала того, чью траекторию они пересекли, а затем тот, у кого порядковый номер больше, пропускает того, у кого он меньше.

— Ноль, — снова начал Сторак отчет.

— Один. Два.

Строй снова был построен.

— Ну вот. Если соблюдать очередность, то пересечение траекторий практически не влияет на скорость перемещения.

— Через несколько уроков мы начнем занятия с тактическим шлемом и будем развивать навыки, полученные сегодня.

— На сегодня урок окончен. В следующий раз будем изучать экипировку рядового состава. Разойтись.

***

— Ну как тебе урок?

Салли сидела на корточках и тщательно завязывала шнурки. С последнего занятия она вынесла для себя одно основное правило — надо все время хорошо завязывать шнурки и следить, чтобы они не развязались. А там всякие пересекающиеся траектории, шмяектории уже так, второстепенное что-то. Она была довольна уроком. Падение у нее было только одно и то из-за этих дурацких шнурков. Отбитые бока уже не болели. Так что она с удовольствием злорадствовала, глядя на здоровенный синяк Джона.

— Поучающе! — буркнул в ответ Джон, держа холодное полотенце на щеке. — Только можно было бы сначала дать теорию, а потом нас лбами бить с этим гравитанком Андреем.

Как будто услышав его слова, сзади появился Андрей Бударгин и, не останавливаясь, прошел практически сквозь Джона, сильно толкнув его плечом. Джон с трудом устоял на ногах. Следом шел Сэдрик Джохансон.

— А я говорил вам, что это чучело не смотрит куда прет, — сказал Сэдрик, улыбаясь во весь рот. — А вы мне не верили. Вот и расплачивайтесь.

Сэдрик коснулся синяка Джона, отчего тот зашипел от боли.

— Так тебе и надо, — издевательски протянул Сэдрик. — Я вот лично, первым делом позаботился о том, чтобы «моя траектория» не пересеклась вот с этим вот, — он кивнул в сторону удаляющегося Андрея. — Ну, давайте, неудачники, до завтра.

— Подожди, Сэд, — остановил его Джон. — О тебе спрашивал профессор Лоббитс. Ты будешь сегодня в лаборатории?

— Эээ, Джон, — замялся Сэдрик. — Мне как бы некогда. Можешь меня прикрыть. На следующей неделе буду обязательно.

— Сэд, — не унимался Джон, — нам дали разрешение на исследование этой крупной твари с антеннами. Мы же так долго этого ждали.

— Джон, ты же знаешь, что мне все это не очень интересно. Я выбрал старину Лоббитса только потому, что у него ничего не надо делать, в отличие от других мест трудовой повинности. Я буду на следующей неделе. Обязательно. Пока!

И Сэдрик зашагал в сторону выхода.

— Вот жук, — пробормотала Салли. — Все работают как проклятые, а он такой здоровый и отлынивает.

— Ага, — подтвердил Джон. — Ну, а у тебя как на отработке? Грибов еще не объелась?

— Нее. Но у нас прорыв. Мы вывели грибы со вкусом… этих… как они там называются… во — сарделек.

— А что такое… сардельки? — спросил удивленно Джон.

— Не знаю, — пожала плечами Салли. — Но Главная в восторге. Говорит, что это вкус из забытого детства.

— Ух ты, здорово, — порадовался Джон. — А нам, представляешь, передают информацию по той крупной твари. Работники Цитадели сами не могут разобраться и подключают профессора Лоббитса.

— Не могут разобраться? — удивилась Салли. — А я думала уже все понятно. И как вы ее будет исследовать? Она же стоит рядом с Цитаделью?

— Нее, в Цитадели стоит только ее чучело. Вернее даже не чучело, а копия. А тело твари находится в лагере, неподалеку от Городского купола. Оно сильно большое, чтобы его целиком пронести в лаборатории Цитадели внутри купола. Поэтому для него сделали отдельную лабораторию.

— Но ходят слухи, — Джон понизил голос. — Что тварь будут переправлять за пределы планеты и разместят на одном из кораблей, или отправят на какую-то секретную космическую лабораторию.

— Ух ты, Джон Пауэр, — усмехнулась Салли. — У тебя есть доступ к секретным данным.

— Смейся-смейся, — обиделся Джон.

— Да ладно, Джон, не обижайся. Нам, в свои четырнадцать лет, еще рано творить историю. Отец говорит, что раньше подростки нашего возраста еще считались детьми. И никто не доверял им серьезных поручений и уж тем более не посылал на боевые операции. А мы все, так или иначе, уже принимали в них участие. Через год у нас начнется стажировка с вылазками, а через два года это станет нашей профессией.

— Рано не рано, Салли, это не от нас зависит.

***

Профессор Корнелиус Лоббитс всю свою долгую жизнь был помешен на науке и имел несколько ученых степеней в разных областях. В прошлой эпохе он работал на одной из военных баз, уцелевших после нападения тварей. Он был старшим научным сотрудником в секретной лаборатории, изучающей влияние на живые организмы радиации, химического оружия и других опасных факторов.

После Заражения он изучал тварей. Искал их слабые места. Исследовал их поведение и способности. С его помощью была разработана методика ведения боя с тварями, которая частично используется до сих пор.

Также профессор Лоббитс занимался адаптацией технологий вульфондов для человека. Он был в группе ученых исследовавших аномалии и оружие.

После Исхода и основания колонии на Коридоре профессору была выделена своя лаборатория, в которой он продолжал изучать тварей. Но основной его задачей была подготовка человеческих прототипов оружия вульфондов.

Первые партии оружия успешно использовались бойцами Коридора уже более пяти лет. А сейчас профессор занимался уже четверной модификацией, которая ни в чем не уступала параметрам оригинального оружия вульфондов, а в чем-то была даже лучше, более приспособленной к человеческим потребностям.

Главной проблемой создания ружей было получение «умного» сплава, который самостоятельно адаптируется к различным условиям. Спустя пятнадцать лет исследований, профессор Лоббитс получил этот сплав. Ружья, сделанные из него, могли в незначительной степени менять свою форму и перераспределять массу. За счет этого свойства существенно расширился диапазон мощности выстрела. Получившаяся модель ружья РСЛ-4 (Ружье Световое Лобитса — 4), аналогично оригинальной вульфондовской модели ВФ (ВульФонд), может насквозь пробить стальной лист толщиной в пятьдесят сантиметров. Правда работа в таком режиме быстро приводит к износу и повреждению ружья.

Профессор Лоббитс нашел еще одно применение для умного сплава. Он предложил использовать его при имплантации конечностей. Умный сплав вступал в контакт с биополем человека и мог менять свою форму в достаточных пределах, чтобы качественно смоделировать движение ступни, кисти или другой конечности. Моделировать более точные и мелкие части тела, такие как пальцы, конечно, он не мог, но ведь отсутствие пальцев не так критично, как отсутствие всей руки или тем более ноги.

К сожалению, у таких имплантатов были и свои недостатки. Они идеально подходили и приживались, если их устанавливали сразу после потери конечности, так как в этом случае человек на подсознании двигает отсутствующей рукой или ногой и за счет этого имплантат правильно воспринимает команды — он становится полноценной частью тела. Но при установке такого имплантата тому, кто потерял конечность давно и уже привык жить без нее, процесс освоения растягивался на годы. Из шести бойцов, которым установили такие имплантаты через некоторое время после ранения, пятеро отказались от них в пользу механических аналогов, а один до сих пор мучается, но не сдается. Основная проблема в том, что имплантат начинает жить собственной жизнью. Он воспринимает любую мимолетную мысль за команду и действует.

Профессор Лоббитс уж было разочаровался в имплантатах из умного сплава, и хотел отказаться от дальнейшей работы с ними, но после нападения на Южный пост поступило девять раненых бойцов, которым установили последние образцы. И все они прижились без проблем. Сейчас все бойцы проходят курс реабилитации, на котором показывают прекрасные результаты. В скорейшем времени все они заступят на свои боевые посты.

В общем, профессор Лоббитс был довольно значимой личностью. Но были у него и недостатки. Он был неорганизованным, неконтролируемым, необязательным, не мог держать язык за зубами и соблюдать хоть какую-то секретность. В прошлой эпохе, на Земле, эта проблема решалась тем, что его просто на просто никуда не выпускали. На Коридоре это было затруднительно. Поэтому, профессор Лоббитс, как ненадежный человек не способный обеспечить секретный режим, не входил в состав работников Цитадели.

Центр информации и технологий аналитического департамента, а сокращённо ЦИТ АД, прозванный в народе Цитадель, был создан еще на Земле. И продолжил свое существование на Коридоре.

Работники Цитадели занимались исследованием тварей, техники и технологий вульфондов и снергов, разведывали местность на Коридоре и в ближайшем космическом пространстве. Вся их деятельность была засекречена. Подчинялась Цитадель только Совету объединенной федерации людей на Коридоре.

Но иногда, Цитадель все-таки привлекала профессора Лоббитса для решения своих вопросов.

Вот, например, сегодня он ждал первый образец и материалы исследования по загадочной крупной особи, которая по предположениям объединила в стаю несколько групп мелких и крупных тварей и заглушила все средства передачи информации в радиусе тридцати километров.

— А! Джон! Привет! — профессор Лоббитс стоял рядом с молекулярным расщепителем, всем своим весом наваливаясь на держатели, пытаясь их раздвинуть на максимальную ширину. Струйки пота стекали по его морщинистому лицу, а вечно неухоженные и растрепанные волосы с обильной проседью были измазаны универсальной смазкой. Он тяжело дышал от усталости. Похоже, что он уже довольно долго пытается сдвинуть держатель, но у него ничего не получается.

Оборудование в лаборатории было далеко не первой свежести, а весьма немолодой гений науки, был хоть и высок ростом, но к физическим нагрузкам абсолютно не приспособлен, поэтому держатели не поддавались.

Джон бросил вещи и поспешил наставнику на помощь.

— Профессор, чего это вы такое большое расщеплять собираетесь? — поинтересовался он, разглядывая концевые упоры. — Все. Держатели на максимуме. Дальше не раздвинуть.

— Так, Джон, — командовал профессор, не обращая внимания на вопросы. Ну, собственно, он всегда так себя вел, полностью погружаясь в работу и не замечая ничего и никого вокруг. Его глаза при этом постоянно бегали, не задерживаясь долго на одном и том же предмете, что вкупе с всклоченными седыми волосами придавало ему вид сумасшедшего профессора, кем он, по сути, и был большую часть времени. — Измерь, какое расстояние между держателями.

Джон взял измеритель и сделал замер.

— Два с половиной метра.

— Ох, мало, — сокрушался Лоббитс. — Так, Джон. Нам привезут трехметровый экземпляр иголки. Думай, как его закрепить. Причем закрепить надо именно в длину. В ширину уже пробовали, и расщепить не смогли. Только экземпляр испортили, недоумки.

— А как его закрепить-то? Переделать держатели я не смогу.

— Ну, придумай чего-нибудь. Ты парень толковый. У тебя полчаса. А я пошел встречать курьеров.

С этими словами профессор Лоббитс покинул лабораторию, а Джон остался стоять с открытым ртом не в силах высказать возмущение.

— Ну конечно! Возьми и сделай! — бормотал Джон себе под нос. — И у тебя целых полчаса есть! Это же так просто взять и переделать этот дремучий молекулярный расщепитель. Ну и ладно, я же толковый парень. Сейчас возьмем, вот эту треклятую тумбочку, подвинем ее к этому треклятому расщепителю и положим эту треклятую иголку на эту треклятую тумбочку.

Джон взял тумбочку и волоком потащил ее к расщепителю. Дотащив до нужного места, он развернул ее и установил точно напротив одного из держателей.

Осталось придумать, как это все закрепить.

— Тааак! Посмотрим что есть, — размышлял Джон. — Тумбочка какая-то неустойчивая, надо на нее что-то тяжелое поставить. А поставлю-ка я на нее вот этот контейнер из закалённого стекла. Только водой наполню для тяжести. Ну, а саму иглу просто клейкой лентой к тумбочке привяжу. И так сойдет. Ну а чего еще от меня ожидал профессор. Я же не треклятый механик. Моей толковости на большее не хватает.

С такими мыслями Джон установил контейнер на тумбочку и принялся наполнять его водой.

Как только Джон закончил и критически оглядел свой самодельный держатель, появился профессор Лоббитс. Он вел за собой курьеров, один из которых вез образцы в тележке, а двое других несли иглу.

Игла была длинной в три метра. В основании она была диаметром около пяти сантиметров, а оканчивалась тонким острием. Она прогибалась под своим весом и выглядела как тонкий металлический стержень темно-коричневого цвета, но на ощупь больше походила на кость или лакированное дерево.

Джон видел такие иголки на чучеле твари, но там они были гораздо больше.

— А почему она такая маленькая? — спросил он у профессора Лоббитса.

— Это одна из самых коротких, с кончика хвостовой части. Длинные в эту лабораторию целиком не доставить, а укоротить их не повредив не получается. Но мы и этому рады.

Профессор Лоббитс потирал руки в предвкушении.

— Ну, давай, Джон, устанавливай иглу, мне не терпится попробовать ее расщепить. А я пока посмотрю другие образцы.

— Ээээ, профессор, а посмотрите, что я сделал, — попытался выразить свое сомнение Джон. — Так можно закрепить иглу?

Но Лоббитс даже не посмотрел. Лишь отмахнулся от него, вроде сойдет и пошел к тележке.

Джон принялся за работу. Места крепления иглы он обработал специальным раствором для того, чтобы она не вступала в контакт с соприкасаемой поверхностью. Основание иглы он закрепил в держателе расщепителя, а окончание положил на свой импровизированный держатель и примотал клейкой лентой.

Курьеры уже ушли, а Лоббитс, тем временем, извлекал образцы из контейнеров.

— Так. Кусочки ткани, внутренних органов. Это я так понимаю глаз. А это зубы или когти? Ааа, какая разница, — бормотал он себе под нос.

— Профессор, — окликнул его Джон, — вроде все готово.

— Да-да, сейчас начнем. Иди, помоги мне разобрать тут все.

Джон подошел к телеге и вытащил нижний контейнер. Он был самым большим. Открыв его, Джон увидел там замороженное тело летуна. Он знал, как выглядит летун, даже препарировал несколько раз их тела. Но этот был какой-то маленький и недоразвитый. Джон взял бирку и прочитал содержимое.

— Профессор, здесь детеныш летуна.

— Вот его я и искал. Дай-ка посмотреть.

Лоббитс отодвинул Джона и стал разглядывать образец.

— Ну, собственно, ничего необычного. Выглядит действительно как детеныш. Недоразвитые конечности, слипшиеся веки на глазах. Интересно, какой у него возраст?

— В его карточке написано не более десяти дней, — сказал Джон. — А еще написано, что таких было семеро.

— А, ладно, — махнул рукой Лоббитс. — Потом им займемся. Иголку установил?

— Ну, так, — неуверенно ответил Джон. Он все еще сомневался в своей конструкции.

А профессор Лоббитс, не дождавшись ответа, уже бежал к пульту управления разщепителя.

— Я вот как думаю, Джон, — громко крича на всю лабораторию, рассуждал Лоббитс. — В Цитадели пробовали расщепить часть этой штуки, но она не поддавалась. Она каким-то образом экранировала излучение расщепителя и оно перераспределялось вдоль всей длины образца. В итоге, исследуемый участок не расщеплялся, а энергией постепенно насыщалась вся игла. И вот насыщалась она, насыщалась, пока не перенасытилась и не… ну, в общем, БУМ… и нет иголки.

— Так, вот! — продолжал Лоббитс. — Я думаю! Это произошло из-за сильно неравномерного направления энергии расщепления. Разделению эта иголка тоже не поддавалась. Ее не смогли распилить ни механической пилой, ни лазером. Она перераспределяет по себе любую энергию и не допускает частичного повреждения. То есть, повредить ее можно только целиком.

— Это меня и натолкнуло на мысль, что иголка сделана из чего-то похожего на умный сплав. Только, так сказать, еще умнее. Сплав тоже сопротивляется расщеплению, хоть и не так успешно. Но я заметил, что сплав гораздо проще расщепить целиком, чем по частям.

— Вот именно поэтому мы эту иголку будем расщеплять целиком. Я уже перенастроил фокусировку расщепителя. И сейчас проверим мою теорию.

— Ты установил иглу? — Лоббитс бросил беглый взгляд на держатели. — А да, вижу, все готово. Начинаем.

— Подождите, профессор, — не унимался Джон. — Может, все-таки посмотрите. Можно так закреплять?

Но Лоббитс, как обычно, не обращал ни на что внимания и продолжал свою работу. Поэтому Джон просто отошел в сторону и стал смотреть.

Линза расщепитяля засветилась. И начался процесс.

Обычно исследуемый объект под действием энергии расщепления разделяется на молекулы, атомы и частицы. При этом компьютер анализирует и составляет компьютерную модель исследуемого объекта, используя известные ему элементы и выделяя неизвестные. Если объект удавалось разделить на известные элементы, то его впоследствии можно было воссоздать. А если там были неизвестные составляющие, то для его воссоздания требовались дополнительные исследования. Со стороны этот процесс выглядит так, будто исследуемый объект разделяется на миллиарды мельчайших кусочков, которые повисают в воздухе.

В этот раз процесс выглядел иначе. Частички отделялись от иголки, но туту же возвращались обратно в нее. Иголка не давала себя расщепить и притягивала обратно свои частицы. Джон вспомнил, что видел подобное при расщеплении умного сплава. Только у него частички возвращались один-два раза, и после этого сплав расщеплялся. А у иголки шел процесс постоянного расщепления и возвращения частиц.

Процесс расщепления и возврата ускорялся и ускорялся. Иголка начала вибрировать. Амплитуда вибрации усиливалась, и острие иглы начало разрезать ленту, которая ее крепила к импровизированной тумбочке-держателю. Сантиметр за сантиметром продвигался разрез по ленте и через несколько секунд она окончательно порвалась. Иголка, закрепленная лишь с одного конца, начала плясать из стороны в сторону.

— Профессор! — закричал Джон. — Она вырвалась! Надо выключать!

— А, черт! — заругался Лоббитс, выглянув из-за пульта управления и увидев, что случилось. — Хорошо! Останавливаю!

Через несколько секунд Лоббитс снова вылез из пульта.

— Все, я отключил, — проговорил он.

Но процесс не прекращался. Иголка продолжала вибрировать. Джон посмотрел на линзу расщепителя. Она не светилась.

— Профессор, — Джон пытался перекричать шум вибрирующей иглы. — Расщепитель отключен, но процесс продолжается.

— Я вижу, — кричал ему Лоббитс в ответ. — Похоже, игла накопила в себе энергию. Процесс будет идти, пока она ее не израсходует.

— И что нам делать? Она же сейчас вырвется.

— Возьми длинный образец стали со стеллажа и прижми им иголку к тумбочке. Процесс идет только в игле, он не распространится на сторонний объект. А вибрация идет только за счет смены процессов, ее легко остановить. Просто прижми немного острие, и вибрация прекратится.

Джон бросился к стеллажу, схватил самый длинный стержень умного сплава и побежал к расщепителю. Подойдя на расстояние полутора метров к вибрирующему концу, он стал пытаться достать стержнем до иглы и прижать его. У него получилось дотянуться и он, с легкостью, прижал иглу к тумбочке.

— Я держу его, — крикнул Джон.

— Молодец, держи лучше. Я думаю, это будет длиться несколько минут.

Через пару минут руки Джона затекли от неудобной хватки. Он перехватил стержень поближе к игле. Держать было все равно неудобно. Он попытался ухватиться еще удобнее, но на секунду потерял контроль. Игла вырвалась и заскользила вдоль стержня к руке. Джон сразу среагировал и в последний момент отбил движущуюся к нему иглу. При этом ему показалось, что она задела палец — он почувствовал боль на мгновенье, но она сразу прошла. Джон не придал этому значение, и быстро прижал иглу снова. Теперь он был осторожнее, и больше хватку не ослаблял. Через несколько минут вибрация значительно уменьшилась, после чего процесс расщепления — возврата окончательно закончился, и игла спокойно повисла.

— Ну что же, — сказал Лоббитс. — Моя теория частично была верна. Игла действительно ведет себя как умный сплав. Но расщепить ее так и не получилось.

Лоббитс подошел к Джону, который стоял, уставившись в одну точку.

— Давай мы получше закрепим иглу и повторим опыт. Неси тиски. Установим на тумбу. Как ты вообще догадался закрепить острую иглу клейкой лентой?

Джон не реагировал.

— Эй? — повторно окликнул его Лоббитс. — Э-э-й???

Джон молчал, и все также смотрел в одну точку.

— Да куда ты смотришь?

Лоббитс перевел взгляд и увидел лежащий на полу, отрезанный палец.

— Это твой? — ошарашено спросил он.

Ответа не последовало.

Лоббитс схватил правую руку Джона и посмотрел. На ней все пальцы были на месте. Потом он схватил левую руку. На ней тоже все пальцы были на месте. Вот только один палец состоял не из человеческой плоти, а из темно-коричневого вещества очень похожего на иглу.

Джон автоматически перевел взгляд на свой новый палец, закатил глаза и рухнул на пол, потеряв сознание.

Глава 4. Земля. Попробуй и умри или просто умри

Соловей вышел из ангара и направился в командный пункт к дежурному офицеру. Сегодня была смена капитана Сандерсона, который вместе с сержантом Блэком и тремя наблюдателями находился на дежурстве. Место связиста пустовало, и Соловей подумал, что в смене, скорее всего, Натали, которую он встретил на входе в ангар.

Капитан Сандерсон был высоким темнокожим американцем. Из всех офицеров он хуже всех говорил на русском языке.

— Капитан Сандерсон, — обратился Соловей. — Генерал Кравцов приказал срочно собраться в ангаре всему старшему офицерскому составу. Кто из них сейчас в лагере?

— Кэптэн Жуковский, полковник Джастин, полковник Бензе, кэптэн Таран, кэптэн Шафранов, полковник Самойлов и я. Кроме я, все спать, — ответил Сандерсон на ломанном русском.

— Хорошо. Все в одном месте. Пойду, позову. А вам необходимо пройти к генералу.

— Товарищ полковник! — раздался взволнованный крик одного из наблюдателей. — У нас движение тяжелой техники в просматриваемом периметре.

— Расстояние?

— Пятнадцать километров. Вектор движения направлен на лагерь.

— Летэнант Скаробей, включить тревога. Сэржант Блэк, сообщить генералу.

— Йес, сэр, — ответили Блэк капитану, и выскочил на улицу.

В командном пункте раздался сигнал тревоги — как писк мерзкого будильника. Соловей знал, что такой же сигнал раздается сейчас в казарме, штабе, санчасти, в жилых и производственных отсеках.

Основная часть мирного населения, проживала в подземной пещере, вблизи выхода из которой был построен военный лагерь, состоящий из штаба, казармы, санчасти и нескольких ангаров. Казарма и санчасть располагались под землей, на небольшой глубине, а штаб и ангары были замаскированы под небольшие холмы.

При сигнале тревоги, каждый услышавший его, должен был срочно сообщить о нем всем находящимся на улице или в помещениях без сигнализации и приготовиться к обороне лагеря и дальнейшему отступлению.

Соловей выскочил на улицу добежал до казармы, спустился в свой бокс, быстро набросил на себя видавший виды, выцветший и потёртый бронекостюм, закрывающий все тело с головы до ног, схватил ружье, проверил в нем заряд, натянул шлем на голову и побежал к выходу.

Вместе с ним из казармы выбирались и другие вооруженные люди. Некоторых он знал. Некоторых никогда не видел. Но одно бросалось в глаза — среди них было очень много подростков, если не сказать детей, в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Другого выхода не было. Война диктует свои условия. К военным обязанностям привлекаются все, кто может держать оружие, в том числе и молодые мальчишки и девчонки. Но даже с таким подходом бойцов не хватало.

Еще не поднявшись наверх, он услышал первый взрыв, и таившаяся в душе надежда на лучшее пропала окончательно.

В шлеме появилась связь. Это был плохой знак, ведь связь появляется только при раскрытии позиции. Ну, оно и понятно — раз нас уже бомбят, значит, позиция раскрыта.

Выскочив на улицу, Соловей увидел, что все гораздо хуже, чем он ожидал. Ангар был полностью разрушен. На его месте осталась только активированная, скорее всего кем-то из бойцов капитана Тарана, аномалия.

Вокруг было еще несколько воронок. Одна на месте второго ангара, а другие просто разбросаны по периметру лагеря. В некоторых местах горел кустарник, от чего все поле боя было затянуто легкой дымкой. В небе, чуть выше макушек деревьев парили гравитанки снергов — огромные живые машины грязно-песочного цвета, напоминающие прямоугольные перевернутые блюдца с двумя плазменными пушками по бокам.

Организованного вооруженного сопротивления не было. В шлеме раздавались требования одних доложить ситуацию и жалкие попытки других сделать это. Вооруженных и невооруженных людей расстреливали гравитанки. Их было больше десяти.

Соловей быстро активировал функцию маскировки на броне и отбежал в густой кустарник, вплотную прислонившийся к толстому стволу дерева. Функция маскировки на броне устраняет инфракрасное излучение, по которому наводятся автоматические орудия снергов, и вносит в видимое излучение помехи, которые делают фигуру расплывчатой и тем самым сливают ее с окружающей средой.

Буквально через полминуты плазменный луч гравитанка разрушил казарму до основания, оставив на ее месте большую дымящуюся воронку.

Со всех сторон раздавались выстрелы. Люди стреляли по танкам из ручного оружия, которое не могло им причинить абсолютно никакого вреда. Это должны знать все более-менее опытные военные. И Соловей понял — среди сопротивления не осталось руководителей, эфир был забит паническими криками, и ничего осмысленного в них не было. Тактическая координация была отключена, и невозможно было понять кто, где находится. Но это как раз нормально, когда она была включена, снерги с легкостью взламывали всю систему и пользовались нашими же данными.

— Генерал с Тараном были в ангаре и уничтожены, — начал размышлять Соловей. — Командный пункт молчит, скорее всего, он уже тоже уничтожен. Первый выстрел, вероятно, был по нему… Где остальные командиры?.. Точно, они же все должны были быть в казарме… — Соловей невольно оглянулся в сторону все еще дымящейся воронки, в которой, скорей всего, и погиб почти весь командующий состав лагеря.

— Да и без них все понятно. Надо бежать, — мысли лихорадочно неслись в голове у Сергея. — От этой атаки нам не отбиться. Единственное оружие в пользовании людей способное причинить вред гравитанку это разрядная пушка и аномалия.

С аномалиями все сложно, ее надо точно и четко настроить и при активации не убить себя. Причем у снергов есть возможность перехватить управление активированной аномалией, и они ею точно воспользуются. В общем, пока, в качестве оружия, аномалию использовали только против тупых тварей. Против снергов использовать ее не получалось. Да и единственная рабочая аномалия на весь лагерь стояла сейчас активированная на месте ангара.

Остаются разрядные пушки, а они установлены только на вездеходах дозоров и на охранных пунктах. Охранные пункты, скорее всего, уже уничтожены. В лагере сейчас только Восточный дозор. Остальные в рейдах. Северный должен прибыть через несколько часов. Западный, только завтра. А Южный, только вчера вышел и вернется послезавтра.

Остается один вездеход Восточного дозора. По прибытию они должны были поставить его в ангар. А ангар уничтожен.

Безвыходная ситуация давала какое-то успокоение на душе. Все закончилось, сопротивление бесполезно и надо сдаться на милость победителям, это было так приятно — наконец-то почувствовать спокойствие.

Было что-то необычное в этом спокойствии, оно как будто блокировало все другие мысли и чувства. Было только одно желание — отключить маскировку, встать, поднять руки и бежать на открытое место, чтоб заметили и… и…

— Стоп!!! В ангаре не было вездехода.

Дурман о сдаче как рукой сняло.

— Вездеход где-то в другом месте. Так-так, — лихорадочно размышлял Сергей. — Где он может быть? «Конор ранен, его Алекс с Филом в санчасть повезли», — вдруг вспомнились слова Тарана. — В санчасти! Вездеход должен быть там. Теперь надо действовать.

Соловей поднял голову и увидел, что несколько людей из лагеря встали, побросали оружие и машут гравитанкам. И с каждой секундной вставали все новые и новые. Он сразу вспомнил мысли, блуждающие в его собственной голове секунду назад.

«Черт! Это снерги нас зомбируют», — чудовищная догадка поразила лейтенанта, и он закричал, отдавая команды:

— Всем лечь!!! Приказываю всем лечь, активировать маскировку и прекратить огонь!!! Снерги нас зомбируют. Не вставать! Не вставать!

Команды возымели эффект. Вставшие люди начали падать и сливаться с местностью. Снерги поняли, что упускаю инициативу и открыли огонь по тем, кто еще стоял и не активировал маскировку. В ответ, опять раздались выстрелы со стороны людей.

— Не стрелять! Не стрелять! — заорал опять Соловей. — Ручное оружие не способно пробить гравитанк.

Стрельба прекратилась. Соловей вдруг понял, что сейчас всеми командует он.

— Есть кто-нибудь в санчасти или поблизости? — неуверенно спросил он.

— Докладывает лейтенант Стромнов. Я и еще шестеро бойцов находимся в санчасти. Также, в санчасти раненый лейтенант Коноров и медработники… восемь человек, — уточнил Стромнов.

— Стромнов! Алекс! Ты-то мне и нужен, — радостно возликовал Соловей. — Где вездеход с пушкой.

— Здесь! Маскировка активирована. Пушка заряжена. Но с такого расстояния от выстрела в лоб будет мало толку. А при первом же выстреле нас обнаружат и расстреляют, — ответил Алекс.

— Да нам надо только кипишь поднять, чтоб люди смогли до подземных ходов добраться, — пояснил свою идею Соловей. — А то сейчас сюда тварей приведут и все, кирдык нам всем настанет.

Для возможности бегства из лагеря было предусмотрено шесть подземных ходов. Из санчасти, из казармы, из штаба и по одному из каждого охранного пункта. Предполагалось, что во время атаки, по этим подземным ходам и через основной вход в пещеру должны эвакуироваться военные с лагеря и фермеры, работающие на поверхности. После эвакуации все подземные хода необходимо было взорвать и наглухо завалить для предотвращения возможности преследования. Для этого они все были заминированы.

— Кто-нибудь в курсе, сколько здесь военных и на поверхности ли фермеры? — спросил Соловей.

— Мы здесь! — сразу услышал он в ответ женский голос. — Нас две группы. Фермеры и пастухи, общей численностью около трехсот человек. Мы под маскировочными брезентами в двухстах метрах от северного охранного пункта, но он разрушен. Хотя, вход в подземный туннель, похоже, цел. Но прямо над нами два танка, если покинем убежище, то нас сразу заметят.

— Понятно! — промямлил Соловей, осознавая проблему. — А как с военными?

Но в ответ была тишина. Снерги действовали умело. Все руководство было уничтожено. Организовать грамотное сопротивление и отступление было некому. Соловей понял, что этим придется заняться ему.

— Так, хорошо. Алекс, — начал раздавать команды Соловей, — берите вездеход и постарайтесь незамеченными добраться до северного охранного пункта. Попробуйте уничтожить хотя бы один танк, а второй отвлечь на время, достаточное для эвакуации фермеров.

— Хорошо, — ответил Алекс. — Но наши действия привлекут к себе другие танки.

— А это моя задача. Я будут отвлекать то, что над нашими головами, — с этими словами Соловей посмотрел на небо, в котором на небольшой высоте зависло двенадцать танков. Причем некоторые из них начинали снижаться.

— Только я, етишты-едришты, абсолютно никакого понятия не имею, как я это, все, нафиг, сделаю, — сказал Соловей уже сам себе.

Решение пришло в голову само собой. Три спускавшихся танка приземлялись прямиком к активированной на месте ангара аномалии. Причем два из них в непосредственной близости. И это надо было использовать.

Активацию аномалии снерги перехватят, а вот ее деактивацию не успеют. А если ее деактивировать особым способом, очень быстро, то на ее месте будет неплохой взрыв от вырывающихся наружу газов и продуктов горения. Танкам взрыв, скорее всего, не повредит, но внимание к себе привлечет. Слава богу, что пульт управления есть при себе. Надо только настроить его на активированную аномалию.

— Так, — продолжил отдавать команды Соловей. — Всему личному составу покинуть зону рядом с уничтоженным ангаром. Я ее сейчас взорву. Все перегруппировываемся поближе к санчасти и готовимся к бегству. Бегом. Бегом.

Танки уже были рядом с активированной аномалией, если они начнут движение в сторону, то момент будет упущен.

— Алекс. Как вы там? — спросил Соловей.

— Еще не на месте, — услышал он ответ. — Будем готовы только минут через пять-семь.

— Едришты-мадришты, — запаниковал Соловей. — А мне ждать вообще некогда. Я все. Я начинаю шоу. Торопитесь.

Пульт управления был настроен и аномалию не перехватили. Похоже, снерги не смогли спрогнозировать такой ход событий. Танки начали движение, удаляясь от аномалии. Соловей понял, что ждать больше нельзя и деактивировал ее.

Взрыва такой силы он совсем не ожидал. Ближайшие к аномалии два танка просто разорвало на части, а третий взрывной волной понесло прямиком на укрытие Сергея. Танк ударился о землю, кувыркаясь, пролетел в полуметре над головой Сергея, снося редкие деревья на своем пути, и врезался в холм позади.

Соловей ошарашено смотрел на содеянное, задаваясь вопросом, от чего мог быть такой взрыв.

— Аномалию в ангаре создали, скорее всего, для уничтожения снерга, — размышлял он. — И что же? Скорее всего, у него было изъято далеко не все оружие или был еще какой-то мощный энергоисточник, который сгорев, выделил огромное количество энергии. А деактивация аномалии высвободила всю эту энергию, что привело к такому мощному взрыву.

Соловей посмотрел наверх. Зависшие над ним танки бездействовали. Зато с севера и юга приближались другие.

Эффект от содеянного был блестящим. Сергею удалось не только отвлечь внимание своих танков, но он еще и стянул сюда все остальные. И его мысли тут же подтвердились.

— Танки ушли, — услышал он женский голос. — Первая группа уже благополучно достигла подземного хода, вторая на подходе. Спасибо вам большое.

— Соловей! Ты жив? — а это уже Алекс беспокоится.

— Вроде да, — неуверенно ответил Сергей.

— Ну, ты блин даешь, — ликовал Алекс. — Чего ты там устроил? Нас совсем без работы оставил.

— Да я и сам не ожидал, — оправдывался, смеясь, Соловей. — Вроде просто пукнул, но так пукнул, так пукнул, что аж дерьмо кусками полетело. Все отступаем.

— Все кто на поверхности. Отходим под землю.

Но, только отдав команду, Соловей чуть не упал от содрогания земли. Снерги стреляли наугад. Выстрелами, как ковром покрывая все пространство вокруг. Большинству оставшихся людей было невозможно убежать от этих выстрелов. В глазах у Соловья стояла картина не умирающих бойцов, а погибающих мальчишек и девчонок, в кое-как подогнанной под их маленькие размеры боевой броне, которым не посчастливилось родиться в этом суровом мире. А тут еще холм сзади вдруг загудел и пришел в движение. Из грязи и песка поднимался сбитый гравитанк. Часть брони была сорвана, работал он на одном двигателе, но работал. Он поднимался все выше и выше, вылезая из земляной ловушки.

И тут Соловья озарило. По-другому это никак не назвать. Ему пришел в голову такой план, что в здравом уме не мог прийти никому. Но думать об этом было некогда. Был выбор — попробуй и умри или просто умри. И Соловей побежал. Побежал прямиком к танку.

Было довольно сложно до него добраться, от танка во все стороны разлеталась земля. Но у Соловья получилось, и в последнюю секунду он зацепился за танк и ловко залез ему на крышу.

О снергских танках люди имели довольно неплохое представление. В первые годы после падения, когда на вооружении еще были Свищи и даже своя тяжелая техника, людям удалось подбить и детально изучить несколько штук.

Они кардинально отличались от тех, что им передали вульфонды. Танки снергов были наполовину живыми. Ими управляли пилоты, вживленные в танк, которые создавали с ним единое целое. При смерти пилота умирал и танк. Это делало их более управляемыми, более живучими, но и более уязвимыми для пехоты. Была у них, так сказать, ахиллесова пята. Наверху у них были узкие отверстия для вентиляции, которые работали как жабры у рыб. При вдохе они открывались. И если в эти отверстия при вдохе поместить гранату даже небольшой мощности, то ее взрыв убивал танк.

В первые годы люди уничтожили так несколько штук, после чего снерги стали поднимать их выше в воздух. Но Соловей успел забраться на крышу танка и собирался воспользоваться его слабостью.

Забравшись на крышу, он стал пробираться к жабрам и нащупывать гранаты. Они были мелкие, маломощные, поэтому с собой у него их было больше двадцати штук. Но именно такие гранаты и нужны были, чтобы пролезть в узкие отверстия жабр.

Крыше танка была неровной, она вся была пересечена какими-то трубами и жгутами. Карабкаясь по своей жертве и нащупывая гранаты, Соловей, в глубине души, оставлял надежду после взрыва успеть спрыгнуть и зацепится за какое-нибудь дерево. Но он сильно долго мешкал, и когда все было готово, то осознал, что его танк уже высоко над землей встает в один ряд с другими. Еще минута, и он, вместе с остальными, начнет поливать все внизу огнем.

Танки стояли так плотно, что можно было с одного допрыгнуть до другого. И тогда Соловья осенила еще одна мысль.

Бросив для верности две гранаты в жабры своему танку, он разбежался и перепрыгнул на другой. Позади раздался легкий хлопок. Сергей оглянулся и увидел, как взорванный им танк плавно спускается на землю. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы хоть и с трудом, постоянно спотыкаясь, чертыхаясь и чуть не падая, добраться до жабр своей новой цели и сделать то же самое. И снова успешно. И снова прыжок к следующей цели.

Так, прыгая с одного на другой, Соловей успел взорвать шесть танков, после чего снерги обнаружили угрозу и разорвали дистанцию в колоне.

Стоя на седьмом танке и понимая, что дальше бежать некуда Соловей бросил все оставшиеся гранаты ему в жабры и приготовился к падению. Прозвучала серия взрывов. Из жабр вырвалась какая-то жидкость ярко-голубого цвета.

— Точно, — вспомнил Соловей рассказы бывалых вояк, — у них же голубая кровь, — и прямо на танке полетел вниз.

Гравитационное поле не могло резко исчезнуть, поэтому танк опускался не очень быстро, и Сергею надо было, всего-навсего, удержатся на нем. Правда, это было не просто, так как танк начал вращаться.

В конце концов, он не смог удержаться и полетел прямиком вниз. Но как он и надеялся с самого начала, деревья замедлили его падение. Удары о мягкие ветви в броне почти не чувствовались, но чем ниже он падал, тем ветви становились толще, а удары ощутимее. Удар об землю выбил весь воздух из его легких, но он был в сознании и живой.

Радости не было предела. Соловей не мог дышать и не мог ни слова сказать по радиосвязи. Но выстрелы прекратились, и теперь надо было быстрее добраться до какого-нибудь убежища. Только он об этом подумал, как прямо с неба, вдоль ствола спасшего его дерева, к нему спустились две фигуры.

Это были снерги в полном боевом облачении. Соловей видел их раньше, но так близко, никогда. Они приземлились абсолютно бесшумно и встали рядом с ним. Закованные в белоснежную, блестящую силовую броню, стоя на шести конечностях и выпрямившись во весь рост, они были почти в два раза выше него и сквозь прозрачное забрало смотрели на свою жертву сверху вниз. Сергей чувствовал, как их взгляд пронзает его насквозь, проникая внутрь.

— Привет, осьминожки, — с трудом смог выдавить он, пытаясь поднять ружье.

Последнее что он успел осознать, это как парализующий луч сковывает все его тело.

— Ёдушки-вородушки, меня берут в плен. Вот же гады… — успел подумать Соловей до того, как отключился его парализованный мозг.

Глава 5. Бывает и хуже

Джон очнулся в больничном отсеке. Было темно. Из руки торчала капельница. На запястьях, голове и груди были одеты датчики реанимационного оборудования. Он приподнял голову и увидел, что в отсеке больше никого нет.

Он не сразу понял, где находится и что случилось. Но через несколько мгновений в голове прояснилось, и нахлынули воспоминания.

Джон попытался поднять руку, но не смог. Все тело ныло от боли. А сам он был настолько слаб, что с трудом шевелил пальцами.

— Пальцами!!! Я могу шевелить пальцами. Они на месте. Но почему такая слабость???

С такими мыслями Джон Пауэр снова уснул.

Когда он вновь проснулся, было уже светло. Тело ныло меньше. И появились силы шевелиться.

Джон еще раз пошевелил пальцами. «Все в порядке, шевелятся. Вот только немного не так, как обычно». Он приподнял левую руку и поднес к глазам.

Указательный палец был какой-то странный. Он немного отличался от других по цвету и совсем отличался на ощупь. Еще, он ничего не чувствовал.

Джон поднес правую руку и стал трогать ей по очереди все пальцы на левой. После того, как каждый палец был проверен по три раза, он окончательно убедился в том, что указательный палец ничего не чувствует и состоит не из человеческой плоти.

— Здравствуй, Джон. Как ты себя чувствуешь?

Джон даже не заметил, как в комнату вошел врач. Поэтому вопрос застал его врасплох.

Он помнил вошедшего. Его звали доктор Селезнев, но он просил называть его по имени и отчеству Константин Сергеевич. Некоторые выжившие, кто раньше жил в стране под названием Россия, придерживались таких традиций.

Растерявшись, Джон спрятал руку и ответил.

— Здравствуйте! Вроде… Хорошо… Вроде. Тело немного ноет… и слабость. А что со мной? Почему я здесь?

— Я не все знаю, — ответил Константин Сергеевич, присаживаясь рядом с кроватью. — Твое дело засекречено Цитаделью. Но лечу я тебя от сильного отравления. Твой организм боролся с каким-то инородным телом. Скорее всего, инородным телом является твой палец. Но это только мои догадки. Сейчас твой организм уже принял то, с чем боролся. Через пару часов из него выведутся все оставшиеся токсины, и ты будешь полностью здоров.

— А почему у пальца такой цвет? — спросил Джон. — Он должен быть темнее.

— Да, когда тебя привезли, он был темнее, — подтвердил доктор. — Но постепенно он стал принимать цвет твоей кожи.

Джон снова поднял руку и стал ее осматривать. При внимательном рассмотрении он разглядел, что новый палец начинается почти у основания. Внешне он полностью дублирует другие пальцы. На нем даже ноготь есть. Вот только цветом он немного отличается. Хотя, еще пять минут назад, он отличался сильнее. Если так пойдет и дальше, то через несколько часов его будет не отличить от других.

— А сколько я здесь? — спросил Джон. — Сколько занятий я пропустил?

— Тебя привезли вчера вечером, — ответил доктор. — Сегодня ты побудешь здесь и занятия, конечно же, пропустишь, а завтра я планирую тебя выписать, и ты вернешься на свои уроки. Только палец по указанию Цитадели я тебе забинтую… А сейчас с тобой хотят поговорить профессор Лоббитс и работники Цитадели, в том числе твой отец. Мне их пригласить? Или ты хочешь еще отдохнуть?

Джон кивнул и сделал приглашающий жест. После чего доктор Селезнев вышел и впустил посетителей.

Первым в отсек зашел отец Джона — Ричард Пауэр. Он был еще молодым, ему шел только пятый десяток лет. Но война сделала свое дело. Он был полностью седой и выглядел старше своего возраста лет так на двадцать. В Цитадели он занимал должность начальника отдела исследований внеземных цивилизаций и занимался примерно тем же, что и профессор Лоббитс. По крайней мере, так думал Джон. Он мало видел отца, постоянно пропадающего на работе, собственно, как и большинство других родителей на Коридоре. А мать он почти и не помнил. Она была помощником пилота на космическом корабле и погибла еще перед Исходом при атаке на корабль снергов. Джону тогда было только два года.

Следом зашел какой-то незнакомый мужчина примерно такого же возраста как отец. А за ними шел поникший профессор Лоббитс. В его глазах стояла тревога и чувство вины. «Похоже, старик Лоббитс считает себя виноватым в том, что со мной случилось, — подумал Джон. — Еще бы только понять, ЧТО со мной случилось?».

— Джон здравствуй! — поздоровался с ним отец. — Как ты себя чувствуешь? Мы волновались за тебя.

— Да вроде нормально, — ответил Джон. — Вы хотели со мной поговорить? — решил он перейти сразу к делу.

— Да. Это полковник Владимир Гурчев, — отец представил незнакомца. — Он возглавляет управление научных исследований в аналитическом департаменте. Ну а профессора Лоббитса ты знаешь.

Лоббитс даже икнул, когда его упомянули, глупо улыбнулся и помахал рукой.

— Привет, Джон. Я хочу рассказать тебе, что с тобой произошло. Если ты еще не понял все сам? — Гурчев вопросительно посмотрел на Джона.

— Нет, — ответил Джон. — Я не понял.

— Хорошо, — принялся рассказывать Гурчев. — Профессор Лоббитс сообщил нам, что вы занимались расщеплением образца иголки твари под кодовым названием Дикобраз.

— Да, — подтвердил Джон.

— Но образец не поддавался расщеплению, вышел из-под контроля и отрезал твой указательный палец на левой руке.

Джон не удержался, поднял руку и посмотрел на свой палец.

— Но он на месте, — сказал Джон. — Правда, он какой-то странный.

— Так вот, — продолжил Гурчев, — в тот момент, когда игла отрезала тебе палец, в ней шел процесс расщепления. Есть теория, что игла не поддается расщеплению по причине абсолютной однородности и наличия сильного собственного биополя. А в тот момент, когда игла отрезала твой палец, несколько, временно расщепленных, частей этой иглы попали под воздействие твоего биополя. И вместо того, чтобы вернутся в иглу, вернулись на место твоего отрезанного пальца и приняли его форму.

— То есть, — решил уточнить Джон, — мой новый палец состоит из материи иглы Дикобраза?

— Похоже, что так, — подтвердил Гурчев. — Причем после присоединения твой организм начал отторгать эту материю, но она не позволила. Тогда твой организм отравился ей и всю эту ночь мы боролись с интоксикацией. Сейчас твой организм уже принял инородный объект. Да и палец, я смотрю, теперь совсем не отличить от других.

Джон еще раз посмотрел на руку и понял, что палец принял абсолютно такой же цвет как другие. Так что ему ничего не оставалось, как подтвердить очевидный факт.

— Вот только на ощупь отличается, — добавил он.

— Ну! — пожал плечами Гурчев. — Это совсем незаметно. А теперь, Джон, я хочу тебя кое о чем попросить — о том, что с тобой произошло, никто не должен узнать, по крайней мере, первое время.

— Я понял, — кивнул Джон. — А… — он неуверенно обвел всех взглядом. — … А что со мной будет?

— Ты будешь продолжать учиться и работать с профессором Лоббитсом. Только теперь у вас появится еще один… ассистент, который будет за вами приглядывать, — Гурчев загадочно посмотрел на Лоббитса, а тот насупился от недовольства. — А теперь отдыхай. Завтра с утра ты отправишься на занятия.

***

Профессор Лоббитс пришел в лабораторию не в духе. Мало того, что его грызло чувство вины и стыда за случившееся с Джоном, так он еще и был раздражен сорванным экспериментом. Хотя, где-то в глубине души он ликовал от успеха, которого боялся признать. У него получилось совместить материал снергов с человеческой плотью. И теперь у него появилась идея, как расщепить иглу.

Суть идеи заключалась в том, что частицу иглы во время расщепления нужно оттянуть чужим биополем. Это было очень опасно, и нужно было сначала решить стоит ли игра свеч. Но это он решит потом, когда вернется Джон. «Неправильно будет продолжать эксперименты без Джона, — думал профессор. — Он многим пожертвовал, и не правильно будет лишать его хоть какой-то информации». Профессор Лоббитс, как человек, жадный до знаний, и не мог думать по-другому. Ему даже и в голову не приходило, что может быть, Джон, теперь не захочет иметь никаких дел с этой опасной штуковиной.

— Здравствуйте, профессор.

Лоббитс глубоко ушел в свои мысли, и для него оказалось полной неожиданностью, что в лаборатории кто-то есть. Услышав голос, он крякнул от испуга и подпрыгнул на месте. Но узнав в незваном госте своего давнего знакомого — Омара Сина, разразился гневной тирадой:

— Ты зачем так сделал? Ты что, смерти моей хочешь? Зачем ты ко мне подкрался? И зачем кричишь так громко? Не делай больше так. Никогда! Ты откуда здесь взялся вообще? И что тут делаешь? — крик профессора чередовался иканием и иногда переходил на визг.

Омар был такого же высокого роста, как и Лоббитс, но шире в плечах и значительно моложе. Фактически его назначили руководителем лаборатории, но, даже не смотря на это, он относился к Лоббитсу, как к учителю и наставнику, и даже слегка его побаивался. Вот и сейчас он чувствовал себя не строгим начальником, а неразумным студентом, которого отчитывает строгий преподаватель.

— Профессор, я к вам не подкрадывался, — оправдывался он. — Я ваш новый… ассистент. Вам же должны были сообщить.

— А-А-Ас-сис-сент??? — еле выговорил профессор, как будто его это удивило еще больше, чем внезапное появление постороннего человека. Он как будто и забыл события сегодняшнего дня.

— Ну, да! — подтвердил Омар.

— Цитадель! — выдавил профессор, выпучив глаза. — Ты надсмотрщик из Цитадели.

Омара даже передернуло.

— Какой еще надсмотрщик? О чем вы говорите? — возмущался он. — Если уж вы ТАК на это смотрите, то я, скорее, нянька.

— Нянька он, — усмехнулся профессор Лоббитс.

Он был рад, что ему в ассистенты назначили Омара. Ведь этого человека он хорошо знал и доверял ему. После того как он сам себе накрутил негатива к новому ассистенту, как к какому-то тюремному надзирателю, контролирующему каждый его шаг, Омар казался просто подарком. Профессор готов был танцевать. Что, собственно говоря, он незаметно для себя и начал делать.

Обалдевший Омар просто смотрел на танцующего и напевающего Лоббитса.

— Ну, — позвал его Лоббитс. — Пойдем, займемся образцами Дикобраза. Исследуем эту тварь!

— Я ее уже смотрел. Мне не так интересно.

— Смотрел ты ее, ага, — возразил Лоббитс, задорно. — Я вот только один вечер ей позанимался, а уже такое натворил. Я же ни Цитадель.

— Ох, профессор. Ваша безалаберность не то, чем стоит хвалиться. И я теперь буду работать с вами именно для того, чтобы не повторился инцидент, аналогичный вчерашнему.

— И все? Только для этого, — лукаво спросил Лоббитс.

— Нууууу, — протянул Омар. — Еще чтоб наблюдать за Джоном.

— Да! Джон очень интересный парень. За ним стоит понаблюдать, — подтвердил Лоббитс. — Он пережил внедрение плоти твари снергов, в то время как некоторые умирали от попадания слюны.

— Профессор, я хочу сразу прояснить. Джон не является объектом эксперимента. Мы просто наблюдаем за ним, чтобы с ним все было в порядке. Вы со мной согласны?

— Конечно, — подтвердил Лоббитс.

Вот только наличие паузы и заминка при ответе как-то не убедили Омара в искренности его слов.

Глава 6. Земля. В плену

Запах. Мерзкий, зловонный запах.

Только он говорил о том, что Сергей пришел в сознание. Вонь стояла такая, что ужасно хотелось снова провалиться в сон.

И больше ничего. Ни одного звука. И абсолютная темнота. Сергей не мог пошевелить ни одной частью собственного тела, и, кроме вони, больше абсолютно ничего не чувствовал. Ни холода, ни тепла, на даже какого-либо основания под собой. Он как будто парил в абсолютной пустоте, которая при этом отвратительно пахла.

Очнувшись, он пытался сообразить, что происходит. Но ужасный запах все время отвлекал. Было еще что-то, что не давало сконцентрировать мысли. Как будто кто-то копался в его мозгах.

Сергей пытался понять, где он находится, но вместо этого все время возникали мысли — «Куда же могли убежать оставшиеся в живых люди?». И это было странно. Он знал, куда они убежали, и знал, куда побегут дальше. Зачем ему было об этом думать? Ведь гораздо важнее понять, где ты сам, по возможности попытаться сбежать, а если невозможно, то лучше убить себя, чтобы не выдать местоположение оставшихся под пытками. Ведь снерги, скорее всего, взяли его в плен, чтобы пытать.

Пытки! Несмотря на очень густой туман в голову пришло осознание происходящего. Почему это у снергов должны быть обычные пытки, причиняющие физическую боль. У них все гораздо изощрение и эффективнее. Ведь если есть возможность просто залезть в голову, то можно все узнать там. А у снергов такая возможность точно есть.

Но Соловей каким-то образом чувствовал, что снерги еще не получили от него всех ответов, что этому можно сопротивляться, главное не думать о том, о чем хочется, а лучше вообще не думать. И он запел. Запел старую детскую песню из какого-то старинного фильма из прошлой эпохи. Значения некоторых слов он уже забыл или никогда не знал, но это была единственная песня, которую он помнил.

«Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!»

Он повторял ее раз за разом. Кричал до хрипоты, уже даже не осознавая слов. Чтоб заставить работать мозг и выгнать из него все мысли он коверкал слова и мелодию:

«Пятнадцать погонщиков на один мой мозг.

Йо-хо-хо, и куча глюков!

Пой, и снергов ты сведешь всех с ума.

Йо-хо-хо, и чтоб вы все сдохли!»

«Пятнадцать раз спою я песенку свою.

Йо-хо-хо, и нате-ка выкусите!

Пою я, и мысли мои подчиняются мне.

Йо-хо-хо, а вы все идите лесом!»

После того, как Соловей окончательно охрип, он продолжал петь про себя, просто мыча мелодию. Это продолжалось несколько часов, а может и дней, трудно было сориентироваться, но ужасно хотелось пить. Как ни странно мысли о питье помогали сопротивляться. И даже расслабившись, вместо пения, он уже думал о том, как же хочется пить, а мысли о местоположении других людей витали где-то далеко и не напряжено.

Похоже, что это заметили и снерги. Раздался легкий щелчок и Соловей почувствовал укол в спину. От укола пришло чувство удовлетворённости и расслабленности. Пить больше не хотелось, есть тоже. Хотелось немного подремать. Соловей понимал, что это очередное ухищрение, но ничего поделать с собой не мог. Секунда за секундой он погружался в сон.

***

Ему было пять лет. Он сидел дома — в квартире, расположенной на втором этаже пятиэтажного нового дома, куда они с родителями совсем недавно переехали. Он ел молоко с хлопьями, и смотрел телевизор. Дома никого не было.

Раздался звук открывающегося дверного замка. В квартиру влетел папа и побежал в спальню. Через секунду он появился оттуда с фотоаппаратом в руках и побежал обратно к выходу.

Сергей услышал шум и смех в подъезде и пошел посмотреть, что происходит. Но не успел он дойти до двери, как в нее снова ворвался папа. Он шел спиной вперед, и все время фотографировал, идущую следом за ним, маму. У мамы на руках был какой-то маленький кулек.

— А что это у вас, а? — спросил Сережа заинтересованно.

— Привет, Сереж! — радостно ответила мама. — Это твой братик, Аркадий. Иди, посмотри на него.

Он подошел поближе и заглянул внутрь кулька. Там было маленькое-маленькое личико, которое посмотрело на него своими большущими глазами.

— Ого, — восхищенно протянул он.

— Так, Сергей, — услышал он строгий голос отца. — Ты, где опять был? Я тебя целый час искал по всем закоулкам, чтоб с собой взять в роддом, поехать маму забирать. Но тебя нигде не было. Ни один ребенок во дворе не знает где ты. Я спрашиваю, где ты был? Я же тебе говорил гулять только рядом с домом.

— Я гулял рядом с домом, на детской площадке, — насупившись, начал врать Сергей. — Мы там просто в прятки играли, наверное, вот ты меня и не видел.

— В прятки он играл, — раздраженно передразнил его отец, влепив подзатыльник. — Чего ты врешь все. Я тебя целый час искал. Я к маме опоздал. Она меня ждала там, этот час целый, пока я тебя сыскать не мог нигде. Все. Ты наказан. Иди в свою комнату.

— Да ладно тебе, Андрей. Все же нормально. Просто он у нас сильно любознательный и непоседливый, — вмешалась мама. — Пусть посмотрит, как мы братика его будем кормить и укладывать. Иди ко мне сынок, пусть нас папа сфотографирует.

Он подошел к маме и стал радостно позировать, обнимая и целуя братика.

Вдруг на улице раздалась стрельба и включилась сирена. На телевизоре появилось видео, с нападением жутких тварей и диктор повторял: «Срочно покиньте свои дома и направляйтесь в безопасное убежище».

— Ой, Андрей, — запаниковала мама. — Срочно, бери Сережу, и побежали на улицу.

И они все вместе выбежали из квартиры.

Они спускались по лестнице целую вечность. И все это время мама спрашивала у папы: «А где это, безопасное убежище?». В ответ папа только неуверенно пожимал плечами.

Когда они выбежали, то оказались в незнакомой местности. Сережа никогда не видел таких высоких и густых деревьев. И странно, Аркашка родился зимой, снега тогда намело выше Сергея и в тот день, отец его не мог найти, потому что он копал под снегом туннели. А сейчас было лето, и везде зеленела трава. Окрестность казалась смутно знакома, но откуда он не понимал.

— Ну, Андрей! — плакала мама. — Куда же нам бежать? Где убежище?

— Я не знаю, — паниковал отец, судорожно сжимая в своих руках маленькую руку Сергея.

— Сережа! — склонилась к нему мама. — Ты же везде бегаешь, все излазил. Ты же, наверно, знаешь, где тут безопасное место. Отведи нас.

Каким-то образом Сергей и вправду знал, куда надо идти. Он не помнил, откуда он это знал. Знал и все.

— Конечно, мам. Я знаю. Пап, пойдем, — и Сергей повел родителей за собой.

Он знал, что за этим холмом есть лагерь, в нем есть санчасть, а за ней…

Он так торопился, что споткнулся и упал. Да упал так, что папа полетел прямо через него.

Он встал и посмотрел на холм сзади себя. Почему-то ему это напомнило…

…Взрыв. Танк летит прямо в него и, пролетая над ним, врезается в холм позади…

Но родителей там не было. Откуда они здесь.

А мама уже помогла встать папе, и они снова взяли его за руки.

— Побежали, сынок. Быстрее! — просила его мама. — Там что-то страшное.

Сергей посмотрел в сторону, куда показывала мама, и увидел мерзких, не то животных, не то насекомых. Ему стало очень страшно. Хотелось как можно быстрее отвести всех в то самое безопасное место. Но что-то говорило Сергею, что этого нельзя делать.

— Сынок, быстрее! — отдернул его отец. — Веди нас в безопасное место.

— Быстрее, Сереж! — повторяла за ним мать, а брат плакал у нее на руках.

Но Сергей вырвался из их рук и побежал. Побежал совсем в другую от санчасти сторону. Вслед он слышал крики отца и матери и плач младшего брата. А в голове крутилась только одна мысль.

— Я вас бросил. Я вас опять бросил. Также как и раньше. Также как и тогда. Прости мам, прости пап, прости Аркашка…

***

Сергей снова проснулся в темноте. В нос сразу ударила вонь. Сон был таким ярким, таким реальным. Сергей лежал и рыдал не сдерживаясь. Не было смысла петь песни, в голове и так были только мать с отцом, да брат. Он потерял их так рано, и не было времени погоревать об их утрате. Сейчас он это осознал и вся ты скорбь и боль, которая копилась годами, выплеснулась наружу.

А через несколько минут он снова почувствовал укол. И снова провалился в сон.

***

Он стоял в эпицентре крушения космического корабля. Вокруг было много погибших. Еще больше раненых. Все было в дыму и копоти. Уцелевшие лихорадочно бегали, помогая раненым и организуя эвакуацию.

— Стой, салага, — кричал ему прапорщик.

— Туда тащи, туда — показывал ему сержант направление.

А Сергей бегал и метался рядом с упавшим кораблем, нося комплекты Свищей.

Из корабля выкатывали уцелевшие танки и гравиплатформы, на которые грузили раненых и запасы. По периметру корабля установили защитную аномалию.

— Сюда, пацан, сюда, — кричали ему. — Свищи сюда складывай и дуй за другими.

И Сергей бежал и нес новые и новые.

Через несколько часов все было погружено. Из тел погибших, на скорую руку, соорудили несколько огромных погребальных костров и быстро сожгли их аномалиями. Горевать было некогда, надо было выживать.

Как только караван двинулся, уцелевших кадетов созвал командующий училищем, который тоже был на их корабле.

— Так, ребят, вы уже достаточно взрослые и одни из самых обученных здесь людей, так что вы тоже будете участвовать в поисковых группах. Ваша задача отыскать нам место для создания новой базы, — быстро сказал он и начал раздавать указания.

А через пятнадцать минут Сергей уже управлял гравициклом в отряде капитана Задворина. Он откуда-то знал, что именно его отряд найдет место под первую базу.

Десятки поисковых групп веером разъехались для поиска места, достаточно большого, для размещения всех выживших и достаточно неприметного с воздуха и из космоса, чтобы быть незамеченными.

Сергей ехал и одновременно любовался природой. Там, где он жил до этого, была суровая зима и короткое, не очень теплое лето. Листья на деревьях и трава, конечно, тоже были зеленые, но не такие как здесь. Здесь листва была настолько яркой, что не шла ни в какое сравнение с тем, к чему он привык.

— А где мы? — спросил Сергей своего напарника.

— Где-то в Индонезии, — ответил тот.

— Ого! — присвистнул Сергей.

— Хорошо, что на суше упали, а не в океане где-нибудь. И просто отлично, что в джунглях. Будет где спрятаться, — поучал его более опытный напарник.

— Ага, — с умным видом подтвердил Сергей.

— Группа, стоп! — услышал он приказ командира. — Осмотреть территорию.

Сергей оглядел местность. Вокруг были высоченные деревья с густой и плотной кроной, полностью закрывавшей небо. При этом сами деревья стояли довольно редко, и под ними было просторно.

Сергею казалось, что он помнит это место. И еще, ему казалось, что это неудачный выбор.

— Круто, — услышал он комментарий напарника. — Будем тут жить как эльфы. Ты знаешь кто такие эльфы, кадет?

— Ну, так, немного, — скромничал Сергей. — Они, типа, в сказках есть.

Напарник засмеялся.

— Ага, в сказках. И мы будем жить тут, как в сказке и умрем в один день.

Последняя фраза Сергею не понравилась. Ему казалось, что так и будет. Что очень много народу умрет здесь в один день.

— Не нравится мне здесь, — неуверенно сказал Сергей.

— Отличное место, — возразил его напарник. — Лучше не придумаешь.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.