Бесплатный фрагмент - Герцогиня тьмы

Глава первая

В комнате, освещенной бледно-зелёным светом, было слышно только пение из тихо работающего телевизора. На полках еще стояли старые учебники, и аккуратно причесанные куклы сидели в ряд на подоконнике. Рассматривая свою комнату, я неожиданно четко поняла, насколько давно прошло моё детство. И все эти куклы и что книги с веселыми картинками — всего лишь призраки далекого детства. Как же мне хотелось вернуться в это беззаботное время, когда можно быть слабой и беззащитной! Можно разрыдаться от пустяковой обиды или пустяшной неприятности и, прижавшись к брату, почувствовать себя защищенной. Ещё год назад я могла себе это позволить, еще год назад я была всего лишь школьницей, и жизнь казалось значительно проще.…

Хотя нет, кого я пытаюсь обмануть? Даже в детстве у меня не было ничего легкого и простого!

Но меня ждали, и я, взяв необходимые документы, захлопнула за собой дверь и, глубоко вздохнув с шипением, выпустила из легких воздух.

«Ну, помоги мне Бог!» — прошептала я и медленно, с большой неохотой спустилась к своим гостям. Они сидели неподвижно, с застывшими лицами. Мои бывшие друзья пришли ко мне за помощью, а я не могла их даже обнадежить.

Мы дружили столько, сколько себя помнили, наша дружба казалось прочной и не раз проверенной, но с появлением Дракерианцев мы перестали понимать друг друга. Друзья исключили меня из своего круга, я стала для них предателем, парией! Мое вынужденное общение с завоевателями и особое отношение ко мне одного высокопоставленного офицера, его речи о великой военной карьере для меня оттолкнули всех.

В квартале, где я жила, мне сначала завидовали. Но через пару месяцев Дракерианци неожиданно для всех из друзей превратились в завоевателей, и меня стали проклинать!

Ситуация изменилось, когда выяснилось, что захватчикам не хватало людей для многочисленных фронтов, и все те, кто от меня отвернулся, пришли за помощью!

В руках каждого из них был лист бумаги с печатью и всего с тремя строчками, в которых заключалась их дальнейшая судьба. В комнате меня встретила тишина, напугавшая так, что руки мои задрожали, а по спине пробежала струйка холодного пота.

«Всё-таки, как тяжело лишать людей надежды»! — Эта мысль мучила меня с той секунды, как все мои одноклассники, друзья по детской площадке и товарищи по тренировкам в спорткомплексе появились на пороге моего дома. Я пыталась потянуть время, чтобы набраться храбрости, и пошла в свою комнату, оттягивая момент, когда они возненавидят меня ещё больше, чем прежде.

Еще совсем недавно мне казалось, что произнести слово «нет» легко, но теперь оно просто застревало у меня в горле. Оказалось, у меня тоже есть совесть, и она могла серьёзно влиять на меня, но её нужно было заставить молчать, иначе я никогда не смогу выполнить задуманное!

— Я перебрала все варианты и могу сказать только одно: армии нам не избежать! — протараторила я, как будто слова обжигали мне язык.

На меня обрушилась эмоциональная лавина. Говорили все сразу, перебивая друг друга, и если бы не телефонный звонок, заставивший всех замолчать, мы, наверное, продолжали бы спорить до самого утра.

Я видела ореол смерти над головами некоторых моих друзей и, до боли сжав кулаки, заставила видение исчезнуть из моего сознания, но горький вкус предчувствий изгнать мне не удалось.

— Надо ложиться спать, — сказала я удивительно спокойным голосом. — Завтра у нас у всех будет очень тяжелый день. Дракерианци появятся с утра пораньше, они не любят терять время понапрасну.

— Ничего себе, успокоила! — прохрипел Вадим. Его голос неожиданно стал старческим, он схватил куртку и, подходя к двери, добавил: — Ложитесь спать пораньше и завтра проснетесь в аду!

Вадим ушел, хлопнув дверьми, и остальные засобирались вслед за ним. Я видела, что они стараются не смотреть в мою сторону, но почему-то мне это уже стало безразлично. Меня накрыла волна апатии, уже ничего не хотелось знать о судьбах моих прежних друзей, и, усевшись перед телевизором, я попыталась привести мысли в порядок. Стойкое предчувствие скорых перемен не покидало меня уже несколько дней. Я думала, что это связано с призывом в армию, но нет, предчувствие становилось сильней, однако четкого видения будущих событий не было, и это настораживало. Обычно за сутки до ожидаемого происшествия я вижу более или менее четкую картинку будущего. Сейчас же я по-прежнему лишь предчувствовала, но не видела его.

В ту ночь в квартале никто не гасил свет, каждый по-своему готовился к роковому часу. Кто-то пытался покинуть квартал, но никому это не удавалось.

Захватчики перекрыли все пути к отступлению за пару дней до выдачи призывных листов, и незадачливые беглецы возвращались в свои дома избитыми.

Утро, звонкое, по-весеннему яркое и теплое, с птичьими трелями и запахом цветущей сирени, наступило неожиданно быстро. Я всегда любила такую погоду, когда кажется, что мир прекрасен и в нем нет места ничему плохому…

Дракерианци не заставили себя ждать! Тишину квартала нарушил рев двигателей. Солдаты, высыпав из грузовиков и разделившись на группы, распределились по району. У дверей, где вчера получили призывные листы, стояло по три человека, в любой момент готовых применить силу. Медленно и спокойно из машины вышли два офицера, один из них в форме штабс-ротмистра взял мегафон и начал выкрикивать имена, но добровольцев не было.

Никто не вышел из своих домов. Офицер передал мегафон своему подчиненному и со скучающим видом вернулся в машину — похоже, эта работа для него давно превратилась в рутину. Он устроился поудобней, положив ноги на руль, и закрыл глаза.

— Все люди, получившие право на великую честь служить в Дракерианской императорской армии, бросайте все! Выходите из домов! В случае неповиновения мы вынуждены будем применить силу. Вам дается десять минут на то, чтобы проститься с родными и друзьями!

Где-то в глубине улицы был слышен истошный плач, и казалось, в ушах каждого из призывников звучит тиканье секундомера, отсчитывающего последние минуты нашей свободы. Я смотрела в окно, разглядывая офицеров, и тоже слышала это назойливое тиканье.

Задернув занавеску, я посмотрела на свою мать. Та по-прежнему старательно делала вид, что ничего не происходит.

— Ну, вот и всё, — прошептала я, все еще ожидая от нее того, чего она никогда не делала. Я видела, она хочет мне что-то рассказать, но не решается.

— Я знаю, что мне не остановить тебя, — наконец, вырвалось у нее, и голос ее дрогнул. — Ты всегда была своенравной и редко меня слушалась.… Сначала ушел твой брат, теперь ты, и я остаюсь совсем одна. Что ж, того и следовало ожидать: вы — дети своего отца!

Впервые за всю свою жизнь я услышала, как мама добровольно упомянула об отце, но сразу же поняла, что больше не услышу о нем ни слова.

— Мама, они все равно заберут меня, хочу я того или нет! — Я попыталась обнять ее, но она движением руки остановила меня.

— Да-да, я знаю! Но ты присоединилась бы к ним, даже если бы они не знали о твоем существовании. Такова твоя суть! — В ее голосе появилась какая-то досада, но мама всегда умела держать себя в руках. Не зря в нашем квартале ее называли «Снежной Королевой», и местные сплетницы и скандалистки предпочитали с ней не связываться: мама умела одним словом и взглядом поставить всех на место.

— Иди, но помни: твой брат по другую сторону войны, и теперь вы будете врагами!

— Нет! — Я не дала я ей договорить. — Врагами мы не будем никогда! Всегда можно вести двойную игру!

— Людские жизни не игра! — возмущенно выкрикнула мама, резко вставая из-за стола. И снова лишь на миг я почувствовала, что она хочет мне рассказать нечто важное, но её самоконтроль просто потрясало меня.

— Все возможно в подлунном мире! — со злостью ответила я. Ее лицо побелело, как никогда раньше: похоже, она не в первый раз слышала эту фразу, и именно эта фраза напугала ее больше всего.

Наши взгляды встретились, и я осознала, что стою перед абсолютно чужим мне человеком — столько ненависти и одновременно отчаяния я никогда не видела. И все же передо мной была моя мать, и от этого мне стало совсем плохо.

— Мама, я…

— Иди, твое время истекло! — Она просто ушла, даже не попрощавшись.

Я медленно открыла дверь и вышла из дома. Мое добровольное появление вызвало легкое удивление и разочарование у солдат, дежуривших у моей двери. Но как только я вскарабкалась в грузовик, они потеряли ко мне всякий интерес. Мне оставалось только наблюдать за тем, как солдаты врываются в дома и выволакивают на улицу сопротивляющихся новобранцев. Я все ждала, когда же появится страх или еще какие-то чувства при виде того, как избивали тех, кто выл от ужаса, а теряющих сознание от побоев грузили в машины, туши мяса, но спокойствие не покидало меня! Я видела, как один из солдат проломил череп соседскому парню, и труп несчастного оставили на пороге его же дома! Убитый горем отец пытался накинуться с ножом на офицера, но был хладнокровно застрелен. Они так и остались лежать на дороге — отец и сын, никому не нужные! Они были все лишь списанным материалом и уже не волновали Дракерианскую военную машину.

Вскоре грузовики были заполнены стонущими новобранцами.

— Добро пожаловать в новую жизнь! — сказал один из солдат, закрывая борт грузовика, и он был прав: мы начинали путь в абсолютно новую для нас жизнь.

— Они не имеют права! Это незаконно! — снова и снова повторял парень слева от меня. Его лицо было залито кровью, а в глазах светилась смесь гнева и страха. Он крепко сжимал в пальцах чей-то клок волос.

— Они теперь могут все! Мы отдали наш мир, почти не сопротивляясь, и теперь они могут все! Вы смеялись над моим братом и отцом, когда они присоединились к повстанцам, и говорили, что они зря рискуют головой! Так что ваши головы пострадают не зря! — рыдая, закричала Виола. Она была моей одноклассницей, и уж ее-то я никак не ожидала увидеть среди призывников. Ее родственники с первых дней высказывались против союза с Дракерианцами и одними из первых попали в списки «нарушителей мирной жизни». Когда же образовалось повстанческое движение, мой брат ушел вместе с ними.

«Почему же она не присоединилась к повстанцам?» — подумала я и заглянула в ее глаза. В них я увидела спокойную решимость. Вся ее истерика и слезы были хорошо отрепетированным спектаклем.

«Значит, ты задумала то же, что и я? Какая наивная глупость! У тебя нет ни единого шанса!» — мысленно фыркнула я.

Дракерианци вели тщательную сортировку новобранцев. И если у призывника были хотя бы мизерные магические способности, он попадал в элиту и имел шанс прожить дольше, если же магические силы были на нуле, его жизнь была очень недолгой. Такие солдаты попадали на передовую, где не проживали и года. У Виолы не было и намека на магические способности, а, соответственно, ни одного шанса на выживание, и все же она рискнула всем ради идеи!

Я со злостью посмотрела на остальных и увидела только страх, лишивший многих понимания того, что с ними происходит. Больше желающих погибнуть смертью храбрых не было…

— Пожалуйста, перестанет злословить! Лучше помогите мне? Этому парню совсем плохо! — Я протолкалась поближе к девушке у самого борта машины и увидела Вадима. У него был поврежден позвоночник, лицо было бледным от потери крови, и губы дрожали, когда он пытался говорить.

— Ирия, прошу, тебя прекрати эту боль! Я знаю, ты можешь это сделать, я не хочу стать одним из них?! — Он смотрел мне в глаза с мольбой о спасении, и мне вдруг показалось, будто бы он знает все тайны моей души.

«Почему же он тогда просит меня сделать это? Неужели он не понимает, как тяжело пойти на такое?!» — Мои мысли бились в такт с моим сердцем, и я чувствовала, как во мне что-то просыпается, изменяя меня навсегда.

Как и все вокруг, я понимала: Вадим будет умирать долго и мучительно. Сев рядом с ним и положив свои руки ему на голову, я замерла, и в памяти всплыла давно забытая молитва, которой меня когда-то научила мать…

— Я всегда хотел, чтоб моя смерть была такой красивой, как ты! — еле слышно прошептал Вадим, и я резко повернула его голову влево и вверх.

Кто-то вскрикнул, кто-то выругался, но никто меня не остановил, все прекрасно понимали: теперь каждый сам за себя!

Я вернулась на свое место и постаралась не думать о том, что впервые убила человека, и, чтобы трясущиеся руки не выдали моего состояния, я зажала ладони между колен. Я заставила себя думать о брате. Сколько я его уже не видела? Больше года, и только теперь поняла, насколько мать оказалась права!

«Волею судьбы нас разделила война, — твердила я сама себе, как клятву, как молитву.– Но никто, никогда не заставит меня предать тебя, брат!»

И я была готова пройти через ад, пройти по трупам, но получить необходимые знания и навыки у Дракерианцев, чтобы использовать их на пользу повстанцам!

Колонна грузовиков спешила к месту назначения, и мирный пейзаж сменялся пожарищами деревень и города, когда-то пытавшихся восстать против военного режима захватчиков, но их с легкостью уничтожали, не считаясь ни с кем и ни с чем. Я почувствовала, как моя совесть начала вгрызаться в мою душу и тихо нашептывать, будто бы и я скоро стану одним из тех монстров, уничтожавших не только наш мир. Но я должна была заставить совесть замолчать хотя бы на время!

Резкий поворот отвлек меня от моих невеселых раздумий, и я снова оглядела тех, кто меня окружал. Теперь я видела своих ровесников и друзей, но они, как и прежде, старались держаться от меня подальше. Их страх был настолько силен, что казалось, стоит мне протянуть руку, и его можно будет почувствовать физически. И лишь Гарана, не самая моя близкая подруга, сидевшая рядом со мной, вела себя так, словно ничего страшного не произошло, ее волновало только порванное платье. Она пыталась прикрыть руками грудь, но толку от этого было мало. Я сняла куртку и отдала ей, мы сели поближе друг к другу и стали наблюдать за тем, как колонна грузовиков становилась все больше и больше.

— Ты, как всегда оказалась права: они именно такие, как ты говорила — фанатики войны! — Гарана встряхнула головой, пытаясь убрать с глаз непокорную челку.– Знаешь, говорят, что они хорошо относятся только к тем, кто обладает магическим даром. Так что тебе повезло во всех отношениях: в твоих способностях сомневаться не приходится!

— В твоих способностях тоже, поверь мне. Анализаторы тогда не выявили у тебя способностей только потому, что после меня они были повреждены. Старая модель, глючная, — прошептала я, положив голову на колени, и сделала вид, что сплю. Она же смотрела на меня с недоверием, но я точно знала,:у не очень терпеливой Гараны есть способности, но они были заблокированы ее подсознанием.

Я ненавидела свой дар с самого детства! Сильные боли после каждого пророчества заставляли меня молить Бога об избавления от мучений!

Зачастую заранее зная, что думают, обо мне люди и, видя их лицемерие и фальшь, я давно лишилась иллюзий относительно людских добродетелей. Испытывая каждый раз физическую боль, не имея возможности контролировать себя, свои вспышки агрессии, я вынуждена была прятаться от людей. И только брат умел меня утешить и приободрить, он обещал, что с возрастом я научусь самоконтролю и мне будет легче справиться со своими силами. Он оказался прав! Я повзрослела, мои пророчества стали не так болезненны, и все же они мучили меня своей внезапностью. Я с упорством училась самоконтролю, старалась не поддаваться эмоциям, а брат настойчиво требовал, чтоб я еще лучше контролировала свои способности. Только благодаря его настойчивости я научилась предчувствовать приступ, контролировать его, и боль стала появляться все реже и реже.

Я ненавидела свои силы, а захватчики были в неописуемом восторге от моих «талантов»! Они ни на один день не оставляли меня без внимания и заставляли регулярно проходить осмотры в центре учета магических способностей. С седьмого класса они обещали мне золотые горы в обмен на преданную службу Дракерианской империи., к которой мой мир был «добровольно» присоединен через шесть месяцев после сенсационного открытия одного захудалого исследовательского института. Они открыли портал в другой мир, а в наш мир попала Дракерианская зараза с «дружескими» намерениями.

Меня разбудил звук летящего в над колонной вертолета. Машины резко прибавили скорость, я заставила Гарану лечь на пол и, прижавшись к борту, стала наблюдать за тем, как вертолет с символикой повстанцев обстреливал машины охраны, сопровождавшей колону. Ближайший к нам грузовик неожиданно загорелся, его водитель успел свернуть на обочину и сразу же взорвался. Вспышка множественной смерти на какое-то время скрыла от меня вертолет, но вскоре я снова могла его видеть. Он падал на замыкающий колонну грузовик…

В машине царила тишина. Сгустившаяся темнота скрыла лица, и каждый был рад, что никто из окружающих не видит никого. Все мы в эту минуту тайно радовались, что не ехали в тех взорвавшихся машинах, и наслаждались, как никогда прежде, чувством голода и усталости. Многие были рады по-прежнему испытывать чувство боли, и никто не хотел теперь поскорей умереть. Хотя еще утром некоторые призывали смерть. Насколько быстро повстанцы перестали быть для многих спасителями, а Дракерианци — исчадием ада! Столько эмоций пережить за один короткий день еще не приходилось никому из нас! Я вдруг поняла, как много мне еще предстоит узнать о людях и об их переменчивости, сколько еще скрыто от меня в их душах, как мало я знаю даже о себе!

К базе колонна машин прибыла только к полуночи. Нас выгрузили у складских помещений и, выдав скромный ужин и тонкий матрас, загнали в пустующий ангар.

В течение ночи было слышно, как прибывало все больше и больше новобранцев, но меня беспокоил не шум за стенами ангара, а теснота и спертый воздух в самом помещении. Мы спали плечом к плечу, не имея даже возможности лишний раз пошевелиться, к тому же кто-то обязательно устраивал истерику или пытался пройти к небольшому биотуалету. И все же ночь прошла удивительно быстро, на рассвете двери распахнулись, и сержанты, щедро раздавая пинки, выгнали нас на утренний холод высокогорья.

— Женщины — налево, мужчины — направо! — проорал офицер, и сержанты начали распихивать самых непонятливых по рядам.

— Встать в две шеренги! Не разговаривать! отвечать на вопросы четко и коротко! — раздавал инструкции, сопровождая их тумаками, огромный прапорщик.

Дрожа от холода и голода, я наблюдала за тем, как два офицера в форме спецслужб шли вдоль строя. В руках каждого из них был прибор, о назначении которого я узнала еще в школе. Я вспомнила, с какой радостью я восприняла то, что энергетический детектор выделил меня из толпы одноклассников, и сколько во мне появилось гордости, когда меня записали иномиряне, пообещав в будущем позаботиться обо мне. И как же была горька эта забота теперь, четыре года спустя!

Капитан и штабс-капитан медленно продвигались вдоль многометрового строя. Тех немногих, кого они записывали, оставляли в покое, но тех, кто не удостаивался подобной «чести», отогнали обратно к грузовикам.

Чтобы избавиться от страха, сжимающего горло, Гарана стиснула мою руку, и сержант, стоявший позади нас, сразу же отреагировал на ее движение ударом резиновой дубинки по рукам. Девушка вскрикнула и получила еще один удар по спине. На этот раз она смогла сдержаться, но, если бы не подошедшие офицеры, она получила бы еще несколько «воспитательных» ударов.

Но штабс-капитан остановил сержанта лишь для того, чтобы проверить Гарану и записать ее личные данные. Когда же настала моя очередь и детектор был направлен на меня, аппарат пискнул и отключился от перенапряжения. Офицер удивленно посмотрел на меня и встряхнул детектор, убежденный в том, что он просто сломался. Но аппарат по-прежнему показывал перенапряжение и полностью отключался, стоило ему снова направить его на меня. Второй офицер посмотрел из-за плеча первого и чертыхнулся. Он тоже направил свой прибор на меня и получил тот же результат.

— Вы знаете, что у вас очень большие магические способности? — слегка откашлявшись, спросил, капитан.

— Да, я иногда могу предугадывать то, что произойдет в ближайшие двадцать четыре часа.

— Что же произойдет сегодня? — вмешался в разговор сержант, хватая меня за волосы.

— У вас будет очень тяжелый день из-за непогоды, — спокойно ответила я, но мой ответ не понравился сержанту, и он замахнулся, чтобы ударить посильней.

— Сержант, займитесь списанным материалом! — резко приказал кто-то за моей спиной, и сержант, немедленно разжав пальцы, покинул зону распределения.

Перепись закончилась, и тех, кто не прошел отбор, погрузили в машины. Их судьба мне показалась мне кошмаром, и все же я не позволила себе долго на этом зацикливаться. Сидя на голой земле, я смотрела на вершины еще не оттаявших гор, на то, как утреннее солнце постепенно прогревает листву на деревьях, виднеющихся за пределами базы. Мой взгляд медленно переместился на то, что я могла разглядеть за ангарами и складскими помещениями. Серые здания, серая форма солдат и серые тучи на горизонте. От появления туч я вздрогнула и на какой-то миг потеряла над собой контроль. Предвидение беды стало отзываться болью в моих висках. Мне захотелось бежать от того кошмара, который пришел ко мне раньше, чем он настигнет остальных, но бежать было некуда, и мне стоило огромных сил возвратить контроль над своими видениями. Стараясь отвлечься от дурных мыслей, я изучала лица людей, окружавших меня, и старалась представить их личную жизнь до вступления в армию. Мой взгляд скользил от одного человека к другому, и неожиданно для себя я увидела нашивки генерал-майора.

«Странно, — подумала я, — слишком высокое звание для простого надзирателя».

Проснувшееся во мне любопытство заставило меня заглянуть в глаза офицера, и я увидела в них презрение и ненависть к кому-то из числа призывников.

Густые черные волосы нависали над лицом, испещренным шрамами, как тучи над скалой, но при этом он был красив, и во всем его облике чувствовалось благородство происхождения. Я продолжала поддаваться любопытству и попыталась заглянуть в его разум, он был холоден, сразу же почувствовал вторжение, и я, обожженная его ненавистью, оттолкнулась от мыслей генерала.

Он стал внимательно всматриваться в лица, ища того, кто посмел прикоснуться к его разуму, но его отвлекли, и я вздохнула с облегчением, когда увидела, как к нему подошел медик и сообщил о готовности принять первую группу новобранцев.

Нас, дрожащих от холодного горного воздуха и окончательно ошалевших от страха, повели через всю базу к одному из зданий, отличавшихся от остальных лишь тем, что на его крыше находился автономный энергатор, казавшийся злокачественной опухолью. Как же мне не хотелось заходить в это здание! Внутренний голос кричал: «Беги!», но я покорно стояла, утешая себя тем, что предстоящая боль будет скоротечной, а польза будет огромной.

Первую группу увели сразу же, за второй через пятьдесят минут вышел медик, и следующие уходили через равный отрезок времени.

— Прям конвейер какой-то, — еле слышно прошептала Гарана. Вздохнув, она отвернулась и, слегка задев меня локтем, прошептала: — Этот офицер не сводит с тебя глаз. Вы что, знакомы?

— Нет, и знакомиться с ним не советую. В нем столько ненависти, что мне жаль любого, кто попадет к нему под горячую руку!

— Молчать! — взревел один из сержантов, и я уже приготовилась получить пару ударов за свою болтливость, но после отбора отношение к нам изменилось, и сержантам оставалось только орать по любому поводу…

Войдя в здание, я едва устояла на ногах. Страх хлестнул меня по спине больнее сержантов. Увиденное мною в огромном помещении, разделенном на три зала, отняло последние силы, и лишь гордость заставила меня высоко держать голову и не поддаваться панике.

В первом зале нас осмотрели медики. Они ставили красные метки на наших телах, указывая обнаруженные патологии или болезни, и вскоре кожа новобранцев стала почти полностью красной от меток. Это очень веселило сержантов и раздражало медиков, и лишь четверо прошли медосмотр без единой метки. Я и трое парней огромных размеров остались стоять в сторонке и наблюдать за тем, как остальных завели во второй зал, имевший прозрачные стены, которые начали темнеть, как только за новобранцами закрылась дверь.

— Вам повезло, что вы не пройдете через процесс оздоровления! — шёпотом проговорил один из сержантов, проводя ладонью по моей обнаженной спине. — Через это проходят не все. Кто-то сходит с ума, а кто-то уже никогда не откроет глаза.

Я еле сдерживала желание ударить нахала. Мне приходилось молча сносить его вольности, но тот становился все наглей и наглей. Меня спас сигнал о начале обработки, отвлекший сержанта от меня.

В зале «оздоровления» на людей хлынул ярчайший свет, затем мы услышали звук, показавшийся мне воплем самой смерти, и люди в зале на секунду стали похожи на негативы. Процесс не занял и пяти минут. Один из медиков дал мне пузырек с нашатырем и приказал привести в чувство прошедших обработку. Но трое из них не очнулись, из носа и глаз у них текла кровь, а на лицах застыла странная гримаса, как будто они увидели нечто, удивившее их до смерти.

В третьем зале я почувствовала себя подопытным кроликом какого-то сумасшедшего ученого. Вдоль стены стояла машина с встроенными в нее нишами в форме человеческих тел. Именно туда нам было приказано встать, и едва мы заняли свои места, как прозрачные двери захлопнулись и я почувствовала, что у меня начинается приступ клаустрофобии. Но зазвучавшая в голове музыка подействовала успокаивающе, и я стала наблюдать за медиками, эмоционально полностью отключенная.

Медперсонал пытался объяснить командору пяти звезд опасность проведения обработки во время грозы, но его ничего не волновало, он только торопил их поскорее все закончить. Грозовые тучи затянули уже все небо, но медики были вынуждены продолжать процесс обработки. Музыка в моей голове звучала все громче и громче — нежная, уговаривающая закрыть глаза, успокоиться и довериться тем, кто позаботится обо мне…

Машина не успела закончить свое дело. Молния угодила в энергатор и, смешавшись с его энергией, попала в машину обработки. От острой, жгучей боли я выгнулась дугой и открыла глаза; мощные потоки энергии метались по нише и впивались в мое тело, вплетались в мою жизненную энергию, уничтожая всякие барьеры между мной и моими магическими способностями. Боль усиливалась, и казалось, мозг вот-вот взорвется от перенапряжения. Из моей груди вырвался крик, в который вплелась моя сила, и дверь, не дававшая мне сбежать от боли, разлетелась на тысячи мельчайших осколков.

Выпав из ниши, я немного отползла от машины, но энергия молнии гигантской коброй ползла за мной, распустив свой капюшон. Она молниеносно настигла меня, и боль нахлынула с новой силой. Я чувствовала, что еще немного, и энергия так переполнит меня, что я умру, но кто-то накрыл меня прорезиненным брезентом и оттащил от вспыхнувшей машины. Взрыв прекратил поток энергии, и все равно чей-то крик продолжал резать мой слух. Мужчина медленно поднял брезент и пощупал пульс.

«Живучая, как собака!» — прошептал он. А я лежала, не шевелясь, и мне ничего не хотелось, кроме как перестать существовать.

К нам подбежал один из сержантов, весь в саже и с сильным ожогом левой руки: он явно пытался отключить машину на главном рубильнике, и это геройство дорого ему стоило. Он хотел что-то сказать, но закашлялся и долго не мог с собой совладать.

— Молния ударила в основной энергатор, — наконец, прохрипел он, — что… что стало, с теми, кто был там, мы не знаем: сильный пожар не дает пройти на крышу. Из новобранцев выжило только пятеро!

— Шестеро: девушка жива. Их всех в медкомплекс, отдельно от остальных раненых! И выяснить, какое количество энергии они получили и закончена ли психологическая обработка!

— Мы не можем ничего узнать, пока не восстановят энергатор. — Сержант огляделся по сторонам и прошептал: — Удивительно, что вообще кто-то выжил.

Я погружалась во тьму, спасительную и спокойную. В ней я могла укрыться от всех проблем, но то, что я увидела в последний миг, я запомнила навсегда! Человек, минуту назад спасший мне жизнь, посмотрел с ненавистью на мое обожженное лицо, сплюнул на пол и, шепча проклятия в мой адрес, просто растворился в воздухе.

Глава вторая

Время стало нашим спасением. Страх и боль постепенно выветрились из наших душ. За время, прошедшее после аварии, в моем мировоззрении многое изменилось, появились новые принципы, новые убеждения, но по-прежнему осталась верность брату и готовность к решительным действиям!

Наше обучение длилось целый год, который показался мне самым ужасным в моей жизни. Огромные физические нагрузки, беспрерывные проверки на верность и почти хроническое отсутствие сна изматывали, доводя почти до нервного срыва! И все же мы смогли приспособиться к суровой военной жизни.

Первое время Дракерианци не знали, что с нами делать, им так и не удалось выяснить, завершили мы психологическую обработку или нет. Мы надолго стали кошмаром командования, оно не знало, можно ли нам доверять, и при этом командующим очень хотелось поскорее испытать нас в деле, но всем нам очень мешал их параноидальный страх, что мы взбунтуемся.

Нас было шестеро выживших с феноменальными способностями и огромной физической выносливостью и с телами, не поддающимися контролю ни одной из Дракерианских машин. Даже мы сами не могли контролировать процесс изменений!

Три дня мы были покрыты коростами от ожогов, и все эти дни я чувствовала, что под обугленной кожей все меняется и становится крепче, выносливее и гораздо совершеннее, нежели до обработки.… Затем начался процесс регенерации. За сутки мы полностью восстановили свои тела. Когда-то у меня были не очень густые пепельные волосы, теперь же я могла гордиться копной серебряных, слегка волнистых волос. Блеск изумрудных глаз завораживал многих, и потому меня прозвали «Коброй», и татуировка в виде змеи на моем плече стала тому подтверждением. Гарана стала похожа на пантеру, красовавшуюся на ее плече. Мартин всегда казался мне одиноким волком, и этот зверь оскалил пасть на плече парня Сергей, имевший феноменальное зрение и способность к левитации, обрел имя «Сокол». Натали получила лисицу, а Стил, казавшийся мне всегда болтливой мартышкой, неожиданно для всех получил татуировку гепарда.

Нашей основной задачей были разведывательно-диверсионные операции в еще не завоеванных мирах или уничтожение повстанческих лагерей и спецоперации в местности, где климат и природные условия были невыносимы для простых солдат.

И все же в течение года мы оставались курсантами и носили серую форму без знаков отличия, мечтая о том, что в день выпуска мы наконец-то сможем выйти на плац в офицерской форме и с наградными планками на груди.

В ожидании этого часа мы лежали на крыше одного из самых высоких зданий на территории базы и злостно нарушали устав, потягивая пиво из жестяных банок. Мы смотрели, как солнце медленно выплывает из-за гор, пробуждая день нашего маленького торжества.

— Знаете, что я сделаю в первую очередь, как только прибуду на базу «Чуакито»? — спросил, сияя от счастья, Стил. — Я высплюсь!

— Не выйдет. Нас, скорее всего, сразу же куда-нибудь, отправят. Как говорится, «Подальше с глаз, поглубже в глушь», дабы мы приносили больше пользы и не мозолили глаза повстанцам. — Слова Натали вызвали у Стила икоту, и он пихнул ее локтем в плечо.

— Не отнимай столь сладостной мечты! — возмущенно воскликнул он.

В этот момент я снова почувствовала себя восемнадцатилетней девушкой, и на мгновение мне показалось, что все беды не страшны, если в жизни хоть иногда выпадают подобные минуты покоя, когда можно просто помечтать и поболтать с друзьями. И стоило мне только об этом подумать, как Гарана похлопала меня по плечу и показала на заброшенную дорогу, бежавшую от базы через ущелье в глубь гор.

— Кто это может быть? — прошептал Мартин, и его глаза затуманились. Он пытался проникнуть в разум, кого-нибудь из тех, кто, приближаясь к базе, стараясь остаться незамеченным.– Странно, такое ощущение, что там никого нет!

— Может, новобранцев везут? — с робкой надеждой спросила Натали и сразу же вздохнула, понимая, что новобранцев привезут не раньше, чем мы покинем базу, и доставят их по центральной трассе, а не по заброшенной дороге. — Похоже, парада не будет, — со злостью добавила она, и посмотрела на меня, ожидая приказа.

— Сергей, отправляйся к командору базы. Валера, займись нашим «обмундированием» — я не хочу остаться без своих игрушек, если нам придется экстренно эвакуироваться. Натали и Гарана, займитесь наблюдением и связью, а я попробую пробить защиту наших «гостей»: надо же узнать, кто так сильно хочет испортить нам праздник. Мартин и Стил, приготовьте «теплый» прием нашим «гостям».

Я быстро привыкла отдавать приказы, и главное — никто из моих товарищей не сомневался в том, что я имею на это право, как и в том, что я пробью защиту разума, кто бы ее ни поставил. Весь вопрос был в том, как остаться незамеченной при взломе этой самой защиты. Мне нужно было лишь закрыть глаза, сосредоточиться, мысленно потянуться к «гостям» и почувствовать их защиту, затем отступить и, создав из своей энергии тончайшую иглу, изо всех сил вонзить её в защиту противника, тем самым проникнуть через этот незримый канал в мозг поставившего защиту и понять, что к базе приближается отряд повстанцев под командованием Броли.

Он знал, что на этой базе нахожусь я — его злейший враг! Его не волновало, что благодаря мне повстанцы получали вооружение (поставляется оно только элитным частям Дракерианской армии) и постоянно имели сведения о планах врага относительно нашего мира. Он охотился за мной уже полгода и пошел на прямое неподчинение приказам командования повстанцев, напав на базу первичной подготовки. Его волновало только одно: я носила Дракерианскую форму и должна за это умереть!

Открыв глаза, я тряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятного брезгливого ощущения, возникавшего всякий раз, когда я соприкасалась с мыслями людей, глубоко меня ненавидящих.

— Он хочет драки? Он получит драку! — пафосно произнес за моей спиной Стил, вероятно, чувствуя себя очередным киногероем.

— Стил, скажи на милость, когда ты повзрослеешь? — спросила я, собирая свои вещички.

— Когда мир станет черно-белым, а ты позволишь сержанту себя поцеловать. — тут же съехидничал Стил.

— Убью! — сорвалось с моих губ. Стил знал, как меня дразнить, и ловко уворачивался от моих кулаков, особенно когда знал, что его подначка попала в цель. Он был хорошим парнем, но его упорное нежелание взрослеть и быть хоть немного серьезным выводило из себя даже Мартина, самого спокойного из нас.

Натали сидела на крыше и с ненавистью смотрела на приближающихся повстанцев. Рядом с ней лежали две рации и один энергетический кристалл. Для связи с нами ей не нужна была аппаратура, мы могли общаться на уровне мыслей, но это отнимало много сил, поэтому мы подпитывались энергетическими кристаллами. Но командование об этой нашей способности знать не должно, и поэтому для общения с ними Натали приходилось пользоваться рацией. Гарана и я переместились на первую линию обороны, выслушивая долгую речь командора базы о том, что мы любой ценой должны отстоять его базу до прихода помощи. Мы не стали говорить старому ворчливому командору о готовящемся коридоре для отступления, на случай, если повстанцы окажутся подготовлены гораздо лучше, чем мы ожидали.

Бой начался внезапно, атакой с двух сторон. Неожиданно для всех появился вертолет неизвестной модификации, двигавшийся совершенно бесшумно. Он разносил все на своем пути, используя ультразвуковую пушку, о которой мы только слышали, и то неофициально. На короткое время я могла слышать только доклад Натали о том, что повстанцев гораздо больше, чем мы предполагали, и нам не выстоять против них и часа.

Моя гордость была уязвлена, мне казалось, я все предусмотрела, но столь массированного и столь хорошо подготовленного нападения я никак не ожидала, тем более, от недотепы Броли! Мне хотелось кого-нибудь придушить от злости! Командор базы лежал рядом со мной, придавленный бетонной плитой. Я приказала всем отступать ко второй линии обороны и перегруппироваться. Вертолет не зашел на второй круг (видимо, пилот посчитал, что внес достаточно разрушений и неразберихи) и тем самым дал нам возможность достойно встретить противника.

Стил со снайперами проредил ряды противника, пока мы готовились принять их на втором рубеже, затем пошли сюрпризы Гараны: ее «фейерверк», как она это любила называть, был гораздо слабее обычной гранаты, но достаточно мощным для отражения первой волны атаки, причем прицельно. На плечо врага садилась небольшая букашка и взрывалась по команде хозяйки. Но букашки потребляли много магической энергии, поэтому при повторном наступлении противник достался мне и моим основным силам, состоявшим из пятнадцати курсантов и двадцати опытных офицеров. Где-то вдалеке было слышно сопротивление еще кого-то, но они быстро отступали, и лишь благодаря поддержке, полученной от Мартина и нескольких курсантов, второй группе удалось присоединиться к нам.

Натали сообщала о малейших перемещениях противника, и все равно мы с трудом сдерживали вторую линию обороны, когда пришло сообщение о возвращении вертолета, после чего нам пришлось отступить. Но вертолеты сделали круг над базой и улетели прочь, пилоты сбросили повстанцам оружие, известное под названием «Вопль дракона». Это энергетическое оружие было чем-то недосягаемым даже для Дракерианцев, а, значит, в бой вступили силы посерьезней повстанческих. Броли как-то сумел вступить в контакт с извечными врагами Дракерианцев и заручиться их поддержкой. Весторианская империя много веков соперничала с Дракерианской и сейчас обладала гораздо большей мощью, чем у Дракерианцев. Зачем же они вступили в бой именно сейчас? У меня снова появилось странное предчувствие, от которого я думала, что избавилась год назад, и от этого у меня закружилась голова. Снова не было четкого видения будущего, только лишь предчувствие скорых перемен.

— Отступаем в горы! — приказал один из выживших подполковников, как только увидел нацеленное на нас дуло «Вопля дракона».

— Кобра, ты и твои головорезы прикрываете отход! — приказал он мне.

Мартин и Гарана облегченно вздохнули, в моих мыслях пронесся еле слышный шепот Натали: «Давно пора, мешаются только!» И мы все с облегчением смотрели на то, как выжившие курсанты и офицеры уходили через подземный ход. Стил взорвал тоннель, как только получил подтверждение того, что все ушли на безопасное расстояние.

— Наталья, встречаемся у нашего барака, — приказала я, и мы перебежками, отстреливаясь, начали передвигаться в глубь базы.

За нашими спинами взрывались мины-ловушки, указывая по секторам, куда продвинулись силы противника, а продвигались они очень активно и гораздо быстрее, чем мы думали. И я, наконец, почувствовала на себе силу «Вопля дракона». Он лишь слегка зацепил квадрат, в котором мы находились, и все же я почувствовала сильнейший удар в спину, от которого пролетела несколько метров, а затем мне показалось, что надо мной включили сотню стереосистем одновременно. Я потеряла сознание.

Открыв глаза, я заглянула в дуло старенького, потрепанного автомата. Молоденький повстанец, наверное, лет шестнадцати, смотрел на меня с торжествующей улыбкой: он не знал, кого держит на мушке, и был убежден, что он уже победил. Его разум абсолютно не был защищен, мой же был натренирован пользоваться подобной слабостью. Я слегка коснулась его мыслей и заставила испытать страх. Поначалу это было еле ощутимое чувство, и парень не понял, что происходит, но затем он начал терять над собой контроль. Страх становился сильней. Наконец, его руки задрожали, автомат упал на землю, и мальчишка, нелепо дернувшись, упал, больше не испытывая никаких чувств.

Не шевелясь, я попыталась связаться со своей командой; ответили лишь трое. Остальные были без сознания, но главное — все были живы. Где-то вдалеке раздавались редкие одиночные выстрелы. Нечто подобное я уже слышала, когда сама добивала раненых. У меня были сломаны два ребра и рука в нескольких местах, Гарана лежала в трех метрах от меня, пытаясь вытащить из бедра стальной прут. У остальных состояние было не лучше, а на регенерацию энергии не было. В том-то и заключалась сила «Вопля дракона»: он высасывал всю магическую энергию в радиусе километра. Необходимо было действовать быстро, но неожиданно моего сознания коснулась неизвестная энергия. Кто-то меня искал, но я не знала ни одного человека со столь мощной энергетикой. Эта мощь потрясла меня до глубины души, на какое-то время я просто захлебнулась в ней, и лишь спасительный гул боевых транспортных средств вывел меня из непривычного состояния полного ступора. Я смотрела, как боевые машины добивают не успевших отступить повстанцев, и пыталась снова почувствовать этого человека. Было в его энергетике нечто знакомое, даже немного родное, и все же абсолютно непривычное, иное!

Что я знала об извечном враге Дракерианцев? Почти ничего. Но этот враг сегодня предпринял попытку уничтожить меня, и это мне вовсе не понравилось. Одно дело, когда за тобой охотится не очень умный Броли, и совсем другое — если за мной охотится Броли, имея столь могущественного союзника!

Я лежала на полу перегруженного транспорта, вся израненная и не способная быстро залечить свои раны, и мне впервые за все время моей службы стало по-настоящему страшно. Предчувствия накатывали с такой же сильной болью, как и в детстве! «Перемены, перемены», — стучало у меня в голове кувалдой кузнеца, и я чувствовала, что этот кузнец кует мое будущее, которое впервые в жизни я не могла предвидеть.

Мы прибыли на северную базу «Чарджи», и нас встретили холодный воздух болот и странный аромат огромных пространств, так резко сменивший оковы гор. Даже в этом воздухе я чувствовала привкус скорых перемен, это чувство больше не покидало меня ни на секунду, раздражая и нервируя. Я надеялась в тишине и покое обдумать все то, что с нами произошло, но даже в госпитале мне не удалось найти время. Пришлось отложить решение этого вопроса, и на его место тут же встал другой вопрос.

С самого нашего прибытия на новую базу все пошло не совсем обычно: новое нестандартное задание на территории повстанцев, взрыв нашего барака и странный медальон, совершенно не обгоревший и не нагревшийся, как будто его кто-то специально оставил на месте взрыва…

Получив новый приказ, я вернулась в каморку, выделенную нам после взрыва барака, и увидела привычную картину полного нарушения устава: все валялись на койках и либо читали, либо мучили оружие полной разборкой и сборкой.

— Мы получили новый приказ! — сообщила я, падая на свою койку, — Отбываем на закате. Полная боевая готовность! Действуем на освобожденной территории.

— Ирия, на захваченной территории! Не заговаривайся, пожалуйста, от твоих оговорок попахивает трибуналом, — самым таинственным тоном прошептала Гарана.

— У меня важное свидание. Мы надолго? — Натали попыталась изобразить возмущение, но не очень старалась, и потому у нее ничего не вышло.

— Иногда у меня возникает чувство, что мы скоро добеспредельничаемся. Мы все-таки еще состоим на службе! — пробурчал Сергей.

Натали смотрела на меня умоляющим, невинным взглядом и улыбалась так трогательно.

— У тебя все свидания очень важные, но на этот раз придется отменить. На все дело уйдет дней десять, это в лучшем случае. Нас забросят в северный участок, там заболоченная местность пересекается с горной грядой, славящейся своими пещерами и ветрами. Будем встречать у портала особо высокопоставленную персону.

Видимо, мне удалось так передать интонацией свои чувства к этой самой персоне, что все сразу же заинтересовались.

— Вы даже не поверите, кого именно! — добавила я, и все собрались вокруг моей койки.

— Ну, не томи душу! — высказала общее мнение Гарана.

— Эта персона — не кто иной, как сам Ганн Ко Адейро! — Все смотрели на меня с нескрываемой тревогой.

— Надеюсь, повстанцы не встретятся нам на пути, и никто не сдаст герцога командора повстанцам? — Голос Гараны был напряженным, ей хорошо было известно, что мой брат давно охотился за головой герцога и что я с удовольствием помогла бы брату.

— По моим сведениям, повстанцы покинули пещеры две недели назад. Вдобавок мне очень интересно, зачем прибывает в наш мир специалист по первичной обработке еще не завоеванных миров. Неужели им мало шестидесяти пяти миров и планет? — сказала я, вынимая из-под своей подушки кем-то припрятанную конфету.

— Ирия, ты сама нам всегда повторяешь: они — фанатики войны, они всегда будут воевать! — прошептала Натали.

— Знаю я, знаю! Просто, когда речь заходит об Адейро, я начинаю нервничать и терять над собой контроль! От него будут проблемы! — ответила я подруге и, развернув конфету, сунула ее в рот. Стил хотел было возмутиться, но промолчал.

— Ну, если у тебя предчувствие, надо действительно подготовиться, — сказал Мартин, вставая с койки.

— Приступайте! — милостиво разрешила я.

— Да, командор! — гаркнуло пять мощных глоток, и все ринулись кто куда, демонстративно ничего не делая.

На самом деле нам готовиться было не к чему, наше снаряжение было готово всегда, но создавать магическое поле для «спецушей из спецпрослушки» мы должны были постоянно. Нашу бригаду прозвали «Неподдающиеся» по многим причинам, и проверять нас не перестанут никогда — слишком уж большая сила была заключена в наших нахальных и неблагонадежных телах. Поэтому командование взяло за правило перебрасывать нас с базы на базу, из мира в мир, зачастую не давая нам возможности даже смыть с себя гарь и грязь после очередного кровопролития. «Неподдающиеся» были готовы всегда!

И все же у меня из головы не выходила мысль о герцоге-командоре. Он покинул наш мир сразу же после той самой аварии, во время нашей обработки и я не успела получить о нем никакой информации. Предполагалось, что наш мир больше не нуждается в его услугах. Генерал-майор пошел на повышение и получил титул герцога-командора. Но он возвращался, и это был плохой знак, и не только для какого-то мира, но и для меня лично, уж это я знала точно!

На закате мы погрузились в малый транспорт и вылетели по направлению к северу. Пилоты явно нервничали, и их можно было понять: никто не любил залетать так далеко на территорию повстанцев. Мы же могли быть абсолютно спокойны: магический щуп Гараны ни нашел ни одного повстанца в радиусе пятнадцати километров, а я излучала энергетический сигнал, сообщающий всякому, что мы не враги, и никто не мог противостоять мне — по крайней мере, пока меня поддерживали Сергей и Мартин.

Спокойно высадившись на границе болот, предшествовавших горам, мы двинулись во тьму и сырость топей. Сначала мы мокли, с трудом прокладывая себе путь через трясину, затем мы мокли в предгорье под проливным дождем, который не прекращался в течение суток. Наконец, когда мы начали восхождение, дело довершил туман. Холод и постоянная сырость сильно изматывали и мешали подъему, и даже неугомонный Стил притих и шел молча.

— И какой идиот поставил врата портала в таком месте?! Терпеть не могу ни холода, ни тумана! — возмутилась я и с корнем вырвала ни в чем не повинный кустик.

— Бывало и хуже. Помнишь Леогос? Мы тогда мокли в болотах в течение двух недель. И ты тогда выглядела вполне довольной, помнится, все ягодами нас прикармливала! — пробурчал Стил.– Просто признайся, что ты не хочешь возиться с этим… как его там…

— Ганн Ко Адейро, по-моемому, — сказал Сергей. Он шел рядом со мной и всем своим видом показывал, насколько ему безразличен какой-то там Ко.

Несмотря на всю нашу выносливость, несколько дней почти без сна и постоянная сырость сказались даже на наших магических способностях. Мне все время казалось, что за нами кто-то следит. Это раздражало и действовало на нервы не хуже, чем камушек в ботинке.

— Да, я действительно не хочу с ним встречаться. Вообще это задание как-то не очень сочетается с нами, не наш это уровень, — призналась я, а про себя подумала: «Мы ему вообще не нужны, он владеет магией мгновенного переноса».

— Действительно, роль швейцара нам еще не приходилось выполнять, — пробормотал Мартин, оглядываясь по сторонам.– Но меня больше волнует наш маршрут возвращения, он полностью пролегает через территорию, контролируемую Броли…

— Побеспокоимся, когда придется с ним встретиться, а сейчас лучше скажи, командор души моей, скоро будет этот портал? Я уже от усталости не могу себя контролировать, и поток контролируемой местности тоже совсем испортился. Мне все время кажется, что за нами кто-то пристально следит, — произнес Стил, и все напряглись.

— Ты тоже это чувствуешь. Кто еще чувствует слежку? — Все молча подтвердили присутствие, и это присутствие тут же исчезло.

— Не нравится мне все это! Кто мог так хорошо владеть магией и мгновенно учуять, что мы его обнаружили? — Гарана сканировала местность, но ее щуп ничего не нашёл. — Не знаю, кто это мог быть, но следил он издалека. Лучше прибавим шагу. До портала еще час пути, если я не ошибаюсь.

Этот самый час пути оказался самым тяжелым. Ветер сдул с гор туман и превратился в небольшой ураган. Когда мы поднялись на площадку перед пещерой, где находился портал, ветер начал сдувать с вершин гор снег и мелким режущим ливнем сбрасывал его на нас.

До открытия портала оставалось полчаса, и мы устроились в пещере поудобней. Развели огонь, занялись сушкой вещей и приготовлением еды. Я же связалась с транспортом и сообщила о нашем прибытии к месту назначения. Пилот оповестила, что погода на всей территории повстанцев резко ухудшилась и нам придется самим добираться до самой границы.

Погоду, к сожалению, контролировать мы не могли, и потому нам ничего не оставалось, как приняться за очистку узора портала. Вставив энергетический кристалл в центральную выемку, мы приготовились к передаче энергопотока с другой стороны портала. В точно назначенный момент раздался звон, будто бы разбили сотню зеркал, в пещере возник объемный узор, а над узором образовалась светящаяся точка. Она разрасталась, и в ее центре стали видны стены помещения, выкрашенные в виде узора портала. Когда отверстие между мирами стало достаточно большим для перехода из того мира в наш, сделав всего один шаг, появился мужчина.

Я его сразу же узнала! Но тогда он был генерал-майором и, видимо, за это время помог разрушить немало миров и планет, раз дослужился до столь высокого звания.

Портал за его спиной закрылся, и я подошла, чтоб доложить ему об обстановке, но он только отмахнулся от меня.

— Вольно, штабс-капитан, вы не на плацу. Как скоро мы сможем двинуться в путь? — поинтересовался он, явно недовольный тем, что увидел в пещере.

— Сэр, мы были в пути несколько суток, из них последние двое суток мы не спали и не ели, и нам необходим отдых. — Я сама не могла поверить, что осмелилась такое заявить герцогу-командору, и мои товарищи смотрели на меня как на самоубийцу.

— Вам всегда делали слишком много поблажек! — Герцог высказал свое недовольство ледяным тоном, и все же он согласился с моими доводами и снизошел до нашего костерка.

Когда среди нас не было посторонних, мы не вспоминали об уставе и вели себя, как компания молодежи, вырвавшейся из-под опеки родителей, но при командоре приходилось вести себя как положено, и отдых был испорчен. Каждый попытался найти себе укромное местечко, подальше от герцогских глаз, мне же ничего не оставалось делать, как составить компанию нашему «подопечному».

Взяв наши порции ужина, я села рядом с ним и протянула ему его одноразовый пакет с одноразовой порцией армейской пищи. Я искренне пыталась сделать вид, что увлечена едой, хотя увлечься ею невозможно вообще, особенно если ешь эту так называемую еду в течение восемнадцати месяцев. В то же время я пыталась аккуратненько прощупать эмоциональный настрой командора ко мне и обнаружила нечто необычное: он интересовался мною не как солдатом, а как женщиной. А ведь по всем базам, во множестве миров и планет ходили упорные слухи, что его интересуют только звания и титулы, а вовсе не женщины. Для Дракерианцев высшего происхождения вообще было нехарактерно проявлять подобные эмоции к своим солдатам!

— Я чувствую ваш интерес ко мне, — сказала я неожиданно для самой себя, и он сразу же заблокировался. — Что вас так заинтересовало?

— Я пытаюсь понять вашу необыкновенную красоту, — солгал он и заглянул мне в глаза, ожидая найти в них мою реакцию на явный комплимент.

— Зря стараетесь, я иногда сама не понимаю саму себя, — солгала я в ответ, но, не дождавшись продолжения игры, добавила: — Но ведь есть еще что-то?

— Отдыхайте, вы устали, вот вам и мерещится всякое. — Командор устроился поудобней у стены и стал с аппетитом есть солдатский паек.

Не став настаивать, я взяла свои вещи и, устроившись у самой дальней стены, попыталась избавиться от мысли, что в его интересе ко мне было что-то странное.

«Предчувствия, предчувствия, мучители мои», — прошептала я и, доверившись своему энергетическому пологу, перекрывавшему даже самые маленькие проходы в пещеру, уснула.

И все же, перед тем как уснуть, я снова попыталась заглянуть в голову герцога, но он заблокировался настолько сильно, что преодоление блокировки становилось опасным.… Разбудило меня ощущение, что кто-то на меня смотрит, я сразу же проверила энергетический полог и, убедившись, что смотревший находится в пещере, открыла один глаз и увидела герцога, глядящего на меня как-то тошнотворно-пристально.

— Почему вы не спите? — спросила я.

— Не спится, — прошептал он и, добавив немного хвороста в огонь, снова посмотрел на меня. — Скажи, тебе когда-нибудь хоть один Дракерианец говорил, как ты красива, по нашим меркам.

— Да, был один еще до войны, — сказала я и почему-то поняла, что не боюсь говорить с командором искренне, он меня больше не пугал. — Тогда вы еще не были победителями, а были пришельцами, приносящими много хорошего в наш мир. Он был моим другом. Он погиб. В него стрелял какой-то ненормальный на празднике города.

Герцог резко встал и посмотрел на меня так, как будто я его ударила или оскорбила. В его глазах, и без того черных, проснулись дьявольские силы, из-за сильных эмоций его барьер слегка ослаб, и меня обдало сильнейшей ненавистью.

— Так ты действительно та самая?! Из-за тебя погиб Недев! Он отрекся от семьи и наследства и не послушал меня, когда я его предупреждал о готовящемся покушении на этом дьявольском празднике. Ты, наверно, была счастлива, когда его застрелили! — прошипел он, глядя мне в глаза.

— Да какое вам дело, была я счастлива или нет?! — вспылила я, оскорбленная подобным обвинением. И хотя где-то в глубине души я понимала, что меня специально заставляли раскрыться эмоционально, всё же не могла сдержаться. Тема покушения на Недева была для меня болезненной.

— Ваше звание и положение не дают вам права лезть в мое прошлое! — произнесла я.

— Недев был моим братом, и из-за тебя он погиб! Ему были важнее несколько минут с тобой, нежели собственная жизнь! — Командор выглядел так, как будто вот-вот набросится на меня.

Я отошла на несколько шагов, опасаясь, что герцог меня ударит, а я хорошо себя знала и на удар ответила бы ударом.

— Он все равно умирал и предпочел умереть от пули, нежели на больничной койке, — как можно спокойней произнесла я слова, которые поклялась никогда не произносить.– Космическая чума была для него позором и проклятием. Он боялся заразить кого-то из членов семьи и потому предпочел смерть от рук этого человека. Недев попросил меня быть рядом с ним, когда это произойдет, и я выполнила его просьбу. Вы знаете, что это для меня означает? — Я хотела добавить: «Это мой смертный приговор», но промолчала.

— Однажды ты тоже предпочтешь пулю… — прошептал потрясений Ганн Ко. В эту минуту он не притворялся и, похоже, забыл о том, зачем устроил всю эту сцену.

Слезы подступили к моим глазам, но я давно не позволяла себе подобной роскоши — расплакаться от обиды, как в детстве. Это действительно самая большая роскошь, особенно когда надо контролировать себя всегда и везде.

Сегодня я не смогла сдержаться, и, возможно, плата за несдержанность будет очень велика!

Схватив куртку, я выскочила из пещеры, не обращая внимания на недоуменные взгляды моих товарищей, смотревших на меня как на нечто незнакомое им.

Холодный порывистый ветер остудил горящее лицо, но не остудил моих мыслей.

«Глупая, наивная девчонка!» — ругала я себя.

Снова и снова люди с фамилией Адейро приносили мне одни неприятности.

Сначала Недев, заразивший меня космической чумой… Мне повезло: болезнь пока не проявляла себя, и все же ее не могли излечить самые развитые цивилизации Вселенной. Эта болезнь сидела во мне, дожидаясь, когда же я совершу оплошность и моя жизненная энергия станет ее оружием против меня.

Теперь еще и этот Ганн Ко Адейро, со своими непонятными играми и попытками взломать мою защиту. Что ему от меня могло понадобиться? Почему моя персона так привлекала мужчин этого рода?

Дело было вовсе не в очередной проверке на верность — нет, это был какой-то личный интерес, и мне предстояло изменить свои планы на будущее из-за его интереса к моей персоне.

Я закричала, проклиная тот день, когда Дракерианци появились в моей жизни! Когда же сил кричать больше не было, я села на выступ у самого обрыва и долго смотрела в никуда. Перемены наступили, и я это четко чувствовала. Я нуждалась в помощи, и только один человек мог поддержать меня.

Полностью очистив разум от посторонних мыслей, я представила образ брата, закрыла глаза для усиления эффекта, и моя жизненная энергия отправилась на его поиски. Постепенно образ становился все четче и реальней, и, наконец, почувствовав присутствие брата рядом собой, я открыла глаза. Энергетический призрак брата парил над землей в миллиметре от обрыва, и через его прозрачную фигуру были видны надвигающиеся тучи. Брат улыбнулся мне, но, сразу почувствовав мое состояние, нахмурился.

— В чем дело, сестренка, что с тобой произошло? — спросил он.

— Ничего страшного. Я вызвала тебя, чтобы просить свободной дороги. Мне нужно знать, зачем он сюда вернулся и при чем здесь я.

— Объясни поподробней.– Голос брата звучал глухо и только в моей голове.

— Нет времени, мне нужно его доставить на базу, — ответила я, оглядываясь на еле заметный зев пещеры.

— Хорошо, но за Броли я ничего не могу обещать. Ты знаешь, он и меня записал в смертники.

— Хочешь сказать, он напал на тебя? — К горлу подкатил комок ужаса: балбес Броли набрал огромную мощь за последний год и перестал кого-либо слушать.

— Все в порядке, он уже приговорен. Так, что, если встретишь его, передай ему от меня большой привет. — Брат улыбнулся, и на душе у меня стало легче.

— Давно пора! Ладно, сил мало, до встречи, — прошептала я.

— Постой, я хочу тебе рассказать кое-что об отце… — Голос брата был уже еле слышен.

— Извини, потом, сил больше нет. — Я прервала контакт и вытерла выступивший на лбу пот. Контакты с братом отнимали много сил и не могли продолжаться долго.

«Интересно, почему он вспомнил об отце?» — на секунду задумалась я, но времени на семейные тайны уже не было, и мне снова нужно было становиться Коброй.

Постояв еще минуту на ветру и убедившись, что больше не вспылю, я вернулась в пещеру. Все уже были готовы отправляться в путь, но пять пар глаз смотрели на меня, пытаясь понять, что же все-таки произошло между мной и командором.

— Нужно быстрее покинуть горы. Скоро здесь будет снежная буря, транспорт нас ждет у границ болот, непогода не дает им возможность приземлиться в предгорье, так что снова придется промокнуть, — доложила Натали.

— Уже не привыкать, — сказала Гарана, посмотрев на герцога, и улыбнулась, радуясь тому, что столь высокопоставленному лицу придется промокнуть наравне с нами.

Снежная буря шла за нами по пятам, отставая всего лишь на двадцать минут, и даже опережая ее, мы имели много проблем с ветром.

Войдя в болотистую местность, мы передохнули и проглотили очередной стандартный обед солдата. Гарана долго старалась сдерживаться, но любопытство пересилило, и она, наконец, мысленно связалась со мной:

«Что между вами происходит? Ты ведешь себя неразумно. Под трибунал захотела, или к медикам под микроскоп?»

«Ты помнишь Недева?» — вопросом на вопрос ответила я.

«Еще бы не помнить! Тогда тебе втайне завидовали все девчонки школы! Красавчик Дракерианец сходил с ума по тебе!»

«Да уж, он, оказывается, сходил с ума, а я думала мы просто друзья!»

«У тебя половое созревание вообще началось или нет? Он был полноценным мужчиной, выросшим с мнением, что любая особь, имеющая грудь и менструацию, готова к спариванию, независимо от возраста!»

Я на какое-то время заблокировалась от Гараны: мне было странно думать о наших отношениях с Недевом в подобном ключе. Он мне всегда казался солдафоном и карьеристом до мозга костей, к тому же он всегда подчеркивал, что его внимание ко мне связано лишь с моими высокими магическими способностями. Моя военная карьера в его полку — вот его цель, а потом он изменил свое мнение и использовал меня как энергетическую губку для выброса зараженной энергии после его смерти. Тогда он еще убеждал меня, что это необходимо для блага всех тех, кто будет находиться на площади, на самом же деле он просто подстраховал себя и привязал меня к Дракерианским службам. Зараженная этой болезнью, я уже не могла не пользоваться своими силами: перенасыщенность энергией меня бы просто убила.

«Недев был старшим братом нашего герцога командора, и он считает, что это я виновата в смерти его брата!»

Гарана поперхнулась от услышанного и уставилась на меня широко раскрытыми глазами, потом посмотрела на герцога самым откровенно неприязненным взглядом и снова уставилась на меня.

«А я-то все думала: на кого он похож?» — прошептала я и снова услышала, как Гарана поперхнулась.

«Но какое ты имеешь отношение к смерти Недева? Ведь он знал, что на него готовится покушение, он сам выбрал такую смерть. Не ты же в него стреляла!»

«Он никому, кроме меня, не сказал, что умирает, и потому командор считает, что Недев пренебрег честью семьи, выбрав смерть рядом со мной».

«Не неси чепухи! Как он может вообще обвинять?!»

Я остановила ее, и подняла руку, предупреждая всех о приближении людей. Сигнализационный полог пересекли пятнадцать человек, но, не дойдя до нас несколько метров, резко свернули на запад и скрылись из виду.

Следующие шесть часов погода менялась три раза, и войдя на территорию, контролируемую Броли, мы уже тосковали по прохладе гор. Духота и мелко моросящий дождь, назойливые насекомые и необходимость проверять каждый метр нашего пути действовали на нервы всем в команде, и лишь герцог сохранял невозмутимое спокойствие и поминал чертей только тогда, когда убивал очередного комара на своем лбу…

Неожиданно все почувствовали опасность.

— Девять человек на деревьях, в руках — сети с ядовитыми шипами, — доложил Мартин.

— Еще двадцать человек в нескольких метрах от ловушки, — добавила Натали и недоуменно посмотрела на меня.– Слишком легко мы наши их. Броли, конечно, дебил, но он знает, кого ждет.

Я внимательней присмотрелась к людям на деревьях и улыбнулась, увидев нашивки наемников.

— Он хочет, чтоб мы израсходовали энергию задолго до основной ловушки. Это наемники.

— Пушечное мясо для Броли! — со злостью прошипел Валера. Его лицо побелело от переполнявших его чувств, и на лбу проступила тонкая полоса шрама, доставшегося ему лично от Броли. Он достал два энергетических кристалла, полностью заряженных и готовых к применению.– Сам я заряжен до предела, они — помеха.

— Как у остальных? — спросила я и увидела в руках каждого по кристаллу. — Хорошо, тогда я и Гарана займемся людьми на деревьях. Мартин. пойдешь с нами. Сергей, Регина и вы, командор, ждете внизу, Стил — впередсмотрящий. Следи, чтоб к нам никто не подобрался, связь держи постоянно и не зевай, чтоб как в прошлый раз не было!

Стил стал серьезным. Подняв правую руку, он сказал:

— Обещаю не зевать! — Серьезность тут же спала, и он подмигнул мне, как будто хотел сказать: « Не переживай ты за меня так, мамочка».

Я посмотрела на командора и поняла, что отдавала команду офицеру высшего ранга. По моей спине побежали тысячи мурашек.

— Командор, надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к тому, что я взяла руководство в свои руки? Я знаю, кто на что способен.

— Мне будет полезно понаблюдать за тем, как вы работаете.

— Валера, готовь парящие доски, установи минимальную мощность: нам здесь не нужны гонки за смертью. Остальным снять лишнее обмундирование, поиграем в лесных духов.

Мы привычно прикрепили к босым ногам серебряные диски с энергетической системой подпитки, придуманной Валерой и применяемой только нами…

Нам предстоял бой, а я все время с трудом заставляла себя сосредоточиться на деле. Вопросы роились в моей голове, мысли путались.

Сначала кто-то очень могущественный следил за нами с огромного расстояния, с легкостью почувствовав, что мы его заметили, затем этот странный герцог-командор, непонятно зачем явившийся в наш мир и явно игравший какую-то роль, специально написанную для меня.

Он не знал, что я чувствую его ложь, несмотря ни на какие барьеры. К тому же он настолько привык к своему превосходству над другими, что ему стоило больших трудов изображать нужные эмоции. Он приложил немало труда, играя в братскую любовь, но при этом не учел, что Недев действительно проводил со мной много времени и успел кое-что рассказать о своем брате, мечтавшем обо всех титулах и доходах своих родственников.

«Так чего же от меня хочет этот странный Ганн Ко Адейро? Зачем столь сложная игра, всё это «смешенье чувств и разума»? — Вопросы стали просто навязчивой идеей для меня. Их было много, ответа не было ни на один. А я по природе своей была очень любопытна, и мое любопытство не раз подстегивало меня к решительным действиям… Но мне пришлось заставить себя убрать все эти вопросы подальше в кладовые разума — по крайней мере, на то время пока мы имели дело с Броли и его людьми.

Моя троица бесшумно воспарила к верхушкам деревьев и направилась к наемникам. Сверху хорошо были видны затаившиеся фигуры. Я подлетела к одному из них и аккуратно положила руку на его голову. Молниеносный удар энергии — и его воля полностью подчинена мне! Перелетая от одного наемника к другому, мы с легкостью заполучили сети в свои руки и передали группе, ждавшей внизу. Нижняя группа, расправив сети, на большой скорости пролетела над надземной частью ловушки и опустила сеть точно на цель. К сожалению, нам приходилось оставаться вблизи наемников, засевших на деревьях, контроль над девятью взрослыми людьми требовал максимально близкого контакта. Нам оставалось только наблюдать за тем, как сети опустились на тихо лежавших людей, которые сперва начали дергаться и кричать, а затем постепенно утихали, по мере того как на них действовал яд.

Мы приказали людям на деревьях перерезать себе глотки и отпустили их. Вернувшись на место, где мы почувствовали засаду, я осмотрела свою группу и поняла, что расчет Броли был верным: эта небольшая операция отняла у нас слишком много сил, а до края болот было еще сутки пути.

— А не спеть ли нам колыбельную? — прошептала я. Эта мысль пришла мне в голову из подсознания, как будто кто-то подсказал мне, как нужно действовать. В последнее время я вообще часто стала получать подобные подсказки…

— О чем это ты? — недоуменно спросила Гарана, и, судя по взглядам моих товарищей, они тоже ничего не поняли, только герцог, судя по его слегка прищурившимся глазам, похоже, знал, о чем я говорю.

— Здесь может быть еще десяток подобных ловушек, и к концу дня мы можем израсходовать всю энергию, но если вложить ее один раз и с максимальной пользой, в виде песни-заклятия, то мы расчистим путь до самых топей.

— Что ж, это не сложно! — поддержал меня герцог и начал напевать мелодию.

Первой запела Регина, затем Стил, и я почувствовала, а затем и увидела поток энергии, струящейся от нас. Мы запели все вместе, дабы заклятие не коснулось и нас.

Мы некоторое время летели над лесом, и лишь когда энергия в дисках начала иссякать, нам пришлось опуститься на мокрую землю возле самой топи.

И сразу же начались новые проблемы. Стил из-за утомления после управления дисками и своей невнимательности провалился в трясину. Вытаскивая его, Регина потеряла контроль над своей энергией и перерасходовала её, а герцог-командор умудрился упасть в ядовитые кусты, и уже через пять минут у него началось сильное раздражение на коже. Пришлось останавливаться на ближайшем сухом островке и заняться восстановлением сил, сушкой одежды и лечением пострадавших. Регина вошла в транс, чтобы восстановить энергетический баланс, Стил отсыпался, укутанный нашими куртками, а командор, взяв «универсальную мазь от ядов из моей аптечки, удалился за кусты и попытался самостоятельно нанести ее на свое тело.

Видя, как он мучается, я еле сдерживала смех, и, решив сжалиться над ним, взяла из его рук мазь и растерла по его спине…

Вся кожа герцога была испещрена шрамами, но они не уродовали его красивое и сильное тело, как и лицо. Медленными движениями я втирала мазь в кожу и чувствовала каждый шрам — образы, того, как они возникали на теле командора, один за другим являлись перед моими глазами, мне пришлось прекратить поток энергии от рук, и образы исчезли. Один из шрамов был особенно интересным: казалось, это медуза, въевшаяся в кожу и оставшаяся там навсегда. Увлекшись, я провела кончиком пальца по контуру шрама, отчего командор неожиданно вздрогнул и, обернувшись, посмотрел мне прямо в глаза. В первый миг он был готов убить меня, но его эмоции молниеносно сменяли одна другую, и я почувствовала что-то новое в его отношении ко мне.

— Это метка тракеза, — произнес он, будто извиняясь передо мной. Отвернувшись, он что-то скрыл от меня в потаенных уголках своей души, и эта двойная эмоциональность начинала меня раздражать, но на этот раз я готова была сдерживаться сколько угодно.

— Здоровые уродливые твари, — продолжал говорить командор, но я чувствовала, как он едва ощутимо прощупывает мою энергетическую защиту, ища слабое место. — Очень живучие, у них едкая слюна и язык, как у лягушек, они живут в мире Стело, и, как это ни удивительно, ими управляет женщина. Для нее они милые домашние зверюшки и очень хорошие помощники при охоте на сбежавших пленников. Однажды они охотились за мной, и я посадил одну из этих тварей на копье. Я был убежден, что она мертва, но стоило мне отвернуться, как её язык метнулся к моей шее. Мне удалось отклониться, я получил это напоминание о том, что никогда не надо поворачиваться к врагу спиной, если не уверен, что он действительно мертв…

— У Кобры тоже есть много шрамов, — вмешался в разговор полусонный Стил. — Но ее первый шрам появился не так эффектно. Сержант, занимавшийся нашей первичной подготовкой, всадил ей в спину огромный нож за то, что Кобра отказалась провести с ним веселую ночку.

Я всегда не любила, когда обо мне болтали так, как будто меня рядом нет, а тем более рассказывали вышестоящему начальству о моей личной жизни. И потому я готова была убить болтуна Стила.

— Заткнись! — прошипела я, но командор уже ухватился за эту тему.

— Так вот за что ты его убила! — смеясь, спросил герцог. — Оригинальный способ осаждать поклонников! Он знал об убитом мною сержанте, и, значит, просматривал мое личное дело!

— Ваша Светлость должны быть осторожны: наша Кобра имеет славу недотроги и зануды. Часто тот, кто пытается приударить за ней, оказывается в госпитале.

— Я сама выбираю себе партнеров, и замнем эту тему, солдат! Спать! — произнесла я, чувствуя, как иссякает моё терпение, и только что проснувшийся Стил мирно засопел.

— Иногда такое выкинешь, что аж самой жутко делается! — виновато улыбаясь, сказала я, старательно делая вид, что сама от себя такого не ожидала, а энергии было потрачено очень много.

Подобные проделки не доставляли мне удовольствия, особенно если это касалось моих друзей, и я всегда старалась контролировать себя. Сегодняшний же поступок мог привести не только к угрызениям совести, но и к тому, что великий герцог-командор мог догадаться: мои способности намного превышают те, что указаны в моем личном деле. Герцог мог приказать провести более тщательную проверку нашего энергетического уровня, а это на ближайшее время не входило в наши планы. Хотя за то время, что герцог провел с нами, мы наговорили как минимум на расстрел, и небольшая проверка нам уже была не страшна.

Самым же противным для меня было обнаружить на лице герцога торжествующее понимание. Он хотел знать, на, что я способна, и ослабевший Стил был податливой игрушкой в его игре со мной. Над моим ухом зазвучал бесовский голосок, шептавший: «Я же говорил, от нее (него?) будут одни неприятности. Убей его, и все будет хорошо»!

Но, с другой стороны, заговорило мое любопытство и неблагоразумие. Я хотела знать, что ему от меня нужно, и любопытство взяло верх. Я как всегда поддалась этому чувству. Демонстративно достав из рюкзака расческу, я распустила волосы и начала их расчесывать.

Герцог сбивал меня с толку. В нем было что-то, чего я не могла объяснить. Чувства, возникавшие во мне рядом с ним, я ни с чем не могла сравнить. Он явно был опасен для меня, и все же в его жизненной энергии было нечто, манившее меня, как огонь манит бабочку. Снова и снова я пыталась понять его действия, но суть ускользала от меня, и я понимала, что мне не хватает какой-то детали, чтобы сложить мозаику событий и сделать правильный вывод.

От герцога исходил аромат опасности, смертельной опасности, тайны, касающейся меня, и, будучи всего лишь молоденькой девушкой и однажды уже поддавшись неблагоразумию, я не могла свернуть с этого пути. Смотря на свое отражение в воде, я видела, как командор присел рядом со мной, и я почувствовала, как он пропустил прядь моих волос между пальцами.

— Твои волосы не соответствуют уставу, –услышала я удивительно нежный и тихий голос.

— Вы, Ваша Светлость, наверно, уже заметили, что мы вообще мало соответствуем уставу? Вы были правы: нам с самого начала слишком многое позволяли! А волосы… их многие пытались отстричь, но все терпели поражение, так что им всем снова пришлось сделать еще одно исключение.

— Ты злишься на меня?

Я напряглась и посмотрела в глаза герцогу, но они были черны, и понять их выражение было невозможно.

— Почему я должна на вас злиться? — Я тоже постаралась быть абсолютно спокойной, но это искусство управления эмоциями в последнее время давалось мне все хуже и хуже.

— Потому, что я обвинил тебя в смерти брата, потому что ты интересуешь меня больше, чем подчиненный мне солдат. И ты злишься, не зная, что привело меня в твой мир! — Он балансировал на грани правды и лжи, он был профессионалом в подобных играх, я восхитилась тем, как он твердо контролировал свою ненависть ко всему женскому роду.

— Меня не касается, что вас привело в наш мир. Возможно, мы вообще больше не увидимся. «Неподдающиеся» доставят вас к месту назначения, и у всех нас будет новое задание, а у вас — ваша работа, так что мы незначительны в судьбах друг друга.

— Ошибаешься: очень значительны! Брат заказал для тебя брачное кольцо, и, по нашим законам, я наследую ему во всем и должен на тебе жениться. Кольцо у меня, и, хочешь ты того или нет, мы стали мужем и женой — ведь, кажется, так у вас называют спутников жизни?

Он надел кольцо на указательный палец моей левой руки, и тончайший золотой узор брачного союза появился на наших ладонях. Я резко встала и отошла на несколько шагов от командора. Моя душа разрывалась от бури эмоций, а разум был готов взорваться от возмущения! Несколько глубоких вздохов позволили мне хоть немного прийти в себя и снова сесть рядом с человеком, которого теперь я должна была называть мужем. Но говорить я не могла: мне казалось, что если я заговорю, то он поймет все то, что я о нем думаю.

— Надеюсь, ты не захочешь стать женой Дракерианца, да еще не по своей воле? Ты вправе расторгнуть брак! Переверни кольцо камнем вниз и носи его так три месяца, а затем отнеси его в храм любви и брось в жертвенный огонь, узор сойдет с рук.

Меня трясло от злости и досады. Я злилась на Недева за то, что он заказал это великолепное кольцо с сапфиром, хотя всегда утверждал, что женится только на титуле и приданом. Мое мнение никого не интересовало! Как любая женщина я очень щепетильно относилась к вопросам замужества и любви, и даже горнило войны не смогло выжечь из меня романтические воззрения. Поэтому на герцога-командора я разозлилась еще больше. Сначала он как бы невзначай дает девушке самые что ни на есть романтические надежды и тут же их хладнокровно отнимает. Он мог расторгнуть брак, не ставя меня в известность. Эту традицию давно уже никто не соблюдал, даже самые консервативные Дракерианци. Я уже готова была перевернуть кольцо без всяких сентиментальных раздумий, как вдруг Ганн Ко Адейро притянул меня к себе и подарил мне самый нежный поцелуй, на какой он был способен.

«Перестарался!» — злорадно подумала я, нахально отвечая на его поцелуй с той же наигранной страстью.

Отстранившись от моих губ, он поцеловал мои ладони, как положено по церемониалу, существовавшему уже несколько тысячелетий.

— Не торопись, подумай. Брат не преувеличивал, когда говорил, что твои глаза могут заворожить кого угодно. — Он говорил, а мне становилось спокойно на душе, как будто он меня завораживал.

— Командор, вы не должны, ведь я…

Слава Богу, он не дал мне договорить и снова поцеловал меня. Его магия почти прорвала мою защиту, и я чуть не сказала, кто я на самом деле и какую роль сыграла в последних победах повстанцев. Свист и улюлюканье окончательно сорвали очарование, реальность рухнула на меня многотонной ношей, и я оттолкнула герцога-командора.

— Вам действительно слишком много позволяют! — злобно прошептал герцог, и я злорадно улыбнулась.

— Все, представление окончено, — сказала я, демонстрируя всем своим видом полную невозмутимость.– Через десять минут выступаем…

В конце концов, мы добрались до базы, и как только я отрапортовала о прибытии командору базы, «Неподдающихся» тут же перебросили в новый мир в гущу боев.

Глава третья

Обстановка на всех фронтах резко ухудшилась. Повстанцы попытались устроить перевороты уже в семи мирах, и им это почти удалось, Дракерианци не остались в долгу и с ожесточением вели карательные операции и уничтожали повстанческие лагеря один за другим. Они просто не были готовы к столь массированному наступлению, и даже элитные магические подразделения были брошены в бой как простые солдаты. Две недели повсюду бушевали огненные штормы, и во всей этой суматохе я даже забыла о собственном неожиданно обретенном «муже». Казалось, никто не собирался устраивать нам внеочередные проверки, и представители трибунала не крутились в нашем окопе, военно-полевая жизнь текла своим чередом, как вдруг, неожиданно для всех, меня одну вызвали на портальный пункт.

Мой инструктор был явно недоволен: времени на подготовку было мало, и он был вынужден разрешить мне воспользоваться моими способностями, чтобы я могла выучить новый язык за несколько минут. И хотя он считал, что языки нужно учить, а не воровать из чужой памяти, он терпеливо перенес мое присутствие в своей памяти.

Он ходил из угла в угол — старый вояка, служивший Дракерианцам уже более полувека, но остававшийся по-прежнему в великолепной форме и способный самостоятельно выполнить любое задание, не связанное с магией.

Когда он понял, что я закончила с изучением языка, он взял стул и сел напротив меня.

— Ты знаешь, не в наших правилах объяснять смысл задания! Но на этот раз мне, как ни странно, приказано дать тебе немного информации… — Он на мгновение замолчал, как будто отсеивал из памяти информацию, не предназначенную для моих ушей.

— Не знаю, что происходит там, наверху, во власти, но, видимо, они хотят, чтоб ты понимала серьезность происходящего. А ситуация действительно серьезная, если уж они вспомнили о древних пророчествах и пытаются противопоставить им тебя. Так вот, девочка, ты отправишься в мир Стело. Твоя цель — замок Мазараны, твоя основная задача — изъятие алого магического кристалла. Это один из мощнейших кристаллов, и тот, кто сможет управлять им, сможет уничтожить Дракерианскую империю.

Он говорил, а я с каждым его словом покрывалась холодным потом. Мир Стело. Не случайно ли Ганн Ко упоминал его при нашем разговоре на болоте? И что это за столь могущественный кристалл? Почему его похищение доверили мне, столь неблагонадежному человеку?

«Предчувствия, предчувствия мучители мои», — снова мелькнуло у меня в голове.

— Считается, что человек, способный управлять кристаллом, вот-вот родится или уже родился, и наши хозяева хотят подстраховаться, не допустив того, чтобы кристалл попал в руки врага. Хотя после раскола в правительстве мне кажется, что кто-то гораздо могущественнее двух враждующих империй плетет хитроумную интригу, и остановить этого кого-то могут только две великие сестры. — Последнее фразу старый вояка явно произнёс как мысли вслух и, поняв, что дал мне слишком много информации, добавил: — Но это тебе знать не обязательно.

— И все-таки, кто эти сестры?

— Это высший уровень посвящения; если понадобится, они тебе расскажут! Но я хочу тебя предупредить: будь предельно осторожна и никому не доверяй, особенно теперь, когда тебя втравили в эти «игры пророков». Тебя высоко оценили, но им ничего не стоит пустить тебя в расход, если возникнет мнение, что ты несешь в своей симпатичной головке слишком много информации.– Он замолчал, но было видно, что он сообщил минимум из того, что хотел сказать.

— Там тебя будет ждать проводник, знающий нравы и обычаи того мира, к тому же он бывал в замке Мазараны. Он знает, на что способна эта сумасшедшая женщина. Замок в трех днях пути от места перехода, встречающий будет ждать тебя с провизией и лошадьми, так что мне остается только выдать тебе этот меч.

Он протянул мне меч, внешне не производивший особого впечатления, но когда я взяла его в руки, то поняла, что он был специально сделан неприметным. Это была великолепная работа, в клинок была магически вплетена серебряная заговоренная нить, делавшая меч оружием не только против людей, но и против нечисти ночи. Такие вещи я всегда чувствовала, любое оружие, обращенное против обитателей ночи, всегда слегка жгло мне руки.

— Ты получишь форму вольнонаемной ведьмы-воительницы, и поэтому люди будут держаться от тебя подальше, особенно мужчины. У них там все, абсолютно все уверены, что такие, как ты, питают свою силу от мужской чести и достоинства. Тот, кто переспит с ведьмой, лишается и того, и другого, а значить, перестает быть мужчиной. И все же постарайся ни с кем не общаться, кроме проводника. Мир Стело полностью магический, там просто не существует технологической энергии, поэтому там очень много магов, ведунов и всякой другой нечестии. Кто-то может догадаться, кто ты, и тогда считай себя покойницей. Дракерианскую империю там очень не любят. Вопросы есть?

— Нет, господин инструктор! — четко ответила я, хотя, конечно, вопросы были. Но задавать их не было смысла: ответа все равно никто не даст.

Инструктор похлопал меня по плечу и молча вышел из комнаты: желать удачи здесь было не принято. Его место заняли интендант, выдавший мне одежду, состоявшую целиком из коричневой кожи и металлических заклепок. Я не любила коричневый цвет, почему-то он вызывал во мне тоску, но выбора у меня не было.

После интенданта появились медики. Убедившись в моем абсолютном здравии, они позволили мне, наконец, пройти в портальную комнату. Войдя в помещение, я была ошарашена творившейся там суматохой! Так как это был первый запуск после диверсии, устроенной повстанцами, а точнее, мною лично, все были на взводе. Молодой портальщик дважды повторил стандартный инструктаж, и уже несколько человек суеверно пожелало мне провалиться в адову бездну!

— Отправляйте меня поскорее! — не выдержала я, когда мне в третий раз стали объяснять, что я должна делать.– И не беспокойтесь: если ни одна из ваших машин меня еще не убила, то и сейчас все пройдет нормально.

Я встала в красный круг ожидания и услышала, как заработали энергаторы. Мне в голову пришел вдруг странный вопрос:

«Зачем Дракерианцам нужны природные порталы, типа того в горах? Ведь чаще всего они находились в труднодоступных местах и открывались только в одним им нужный момент, и не минутой раньше или позже. В то же время технические порталы открывались в любое время». Ответа я так и не нашла. У Дракерианцев было много странностей и непонятностей. Иногда я пыталась разгадать эти тайны, но упиралась в стену еще больших тайн и мифов, и, чтобы понять их, нужен был высший уровень посвящения. А добиться этого можно было, только имея звание командора «пяти звезд»; мне же не хватало всего одной звезды на нашивках…

Энергаторы загудели сильнее и как-то надрывно, все работало на полную мощность, разрывая барьер между мирами. Яркая вспышка, резкий порыв ветра и передо мной начала расти дыра между мирами.

Обычно переход был безболезненным: просто делаешь шаг — и ты уже в другом мире. Но на этот раз я почувствовала боль, как будто к левому бедру приложили раскаленное железо. Вскрикнув, я сделала несколько неловких шагов, упала на мокрую от росы траву и стянула с себя штаны. Сильный ожог в форме летучей мыши, как обычно, сильно зудя и дергая, уже начал заживать. Но странно было то, что на том месте, где рана заживала, возникал не шрам, а нечто похожее на родимое пятно, бархатистое на ощупь и четко очерченное по контуру. Так я и стояла со спущенными штанами, пока не услышала за спиной знакомый голос.

— Тебе было велено ждать своего сопровождающего, а не заниматься своим туалетом.– Герцог-командор заметил ожог и резко изменился в лице. Опустившись на одно колено, он прикоснулся к краю ожога и сразу же отдернул руку, как будто дотронулся чего-то запретного.

— Похоже, техника тебя не любит.– Его голос был слегка осипшим, но он как всегда быстро взял себя в руки и, ехидно улыбнувшись, добавил: — Я еще никогда не видел, чтобы кто-то получил ожог при переходе. Нужно обработать рану, а то еще долго будет болеть.

— Не надо, она уже почти зажила. — Быстро натянув брюки, я обратила внимание на то, что командор тоже одет в кожаные доспехи, только мои были потрепаны временем, а его были новенькими и явно из очень дорогой кожи. И поблизости стояли два великолепных гнедых жеребца, к седлам которых были приторочены чересседельные сумки со всем необходимым в дороге.

— Сэр, что вы здесь делаете? — вырвалось у меня, а командор, смеясь, направился к жеребцам.

— Я — твой сопровождающий. Никто лучше меня не знает этот мир и причуд Мазараны!

Герцог явно наслаждался моим недоумением, и хотя я подозревала, что наши пути могут пересечься в Стело, всё же для меня было полной неожиданностью увидеть его в роли проводника.

— Ты уверена, что рана тебя не беспокоит?

— Я же сказала: все в порядке. Давайте отправляться в путь. — Меня злило очередное неожиданное появление герцога, это задание и так выходило за грань моего понимания и вызывало неприятное жжение в той части мозга, где обитали мои предвидения, так еще появился этот Ганн Ко Адейро, чтобы окончательно меня запутать.

К тому же я солгала и через мгновение пожалела об этом. Ожог появился из-за энергетической переполненности и нуждался в обработке. Но моя упрямая гордость не позволяла мне признать, что и я нуждаюсь в человеческой помощи. Напустив на себя невозмутимый вид, я вскочила в седло и вопросительно посмотрела на командора. Он указал на тропу за моей спиной и, пришпорив коня, помчался, не дожидаясь меня. Какое-то время мы ехали молча, через лес, который мне показался пушистым и ароматным, птиц было не много, но пели они восхитительно, и их пение очаровывало и успокаивало.

Ганн что-то обдумывал; мне даже не нужно было пускать в ход свои способности — и так все было ясно. Он спорил с самим собой, и это было связано с моим ожогом. Время от времени он посматривал на меня и как будто не мог поверить собственным глазам. Когда же он бросил на меня уже пятый, подобный взгляд я поняла, что он готов взорваться, если я не подыграю ему в этой его роли, написанной специально для меня.

— Что-то не так, сэр? Вы как-то странно на меня смотрите.

Герцог мастерски вздрогнул и посмотрел на меня, потом тряхнул головой, как будто пытался избавиться от мешавших ему мыслей.

— Отныне ты должна называть меня по имени. Я — Ганн. А ты, насколько я помню, Ирия… или ты хочешь остаться Коброй?

— Как вам угодно, мне без разницы, как вы меня называете, — ответила я самым спокойным голосом, на какой вообще была способна.

А про себя отметила, насколько герцог не способен был переломить свое отношение к людям. Он мастерски изображал чувства, которых нет, эмоции, которые ему не присущи. Но время от времени в его поведении проскальзывало надменное высокомерие, погубившее всю его великолепную игру.

— Ты должна обращаться ко мне на «ты». Мы с тобой спутники одной дороги, и между нами не может быть уставных отношений. Хотя я и сомневаюсь, что мы кого-то встретим, за исключением, может быть, тварей ночи. Все же постарайся держать свой язычок при себе. Здесь очень суровый и дикий край. Еще ты должна ограничить свои способности до нашего подхода к замку.

Я не стала отвечать и, стиснув зубы, старалась не выдать сильную боль, вновь прорезавшую обожженное бедро. Но к концу дня я не выдержала и направила коня в кусты.

— Тебе помочь? — В голосе командора слышался смех, и это меня все больше раздражало.

— Нет, справлюсь! — рявкнула я и услышала в ответ еще более довольный смех.

— На расстоянии трех миль отсюда есть неплохое место для ночлега, так что поторопись, и быть может, я покажу тебе место, где можно искупаться…

«Неплохим местом» оказалась полуразвалившаяся лачуга с человеческим скелетом за дверью. Ганну пришлось самому убирать его, так как я отказалась наводить порядок в его гнездышке.

Как только появилась возможность, я осмотрела свою рану, точнее, то, что от нее осталось. Она полностью зажила, но вместо шрама по-прежнему была черная бархатистая отметина в форме летучей мыши. Когда Ганн Ко увидел эту отметину, он снова стал странным — похоже, появление этой отметины слегка выбило моего мужа из колеи.

— Кто твои родители? — уже не притворяясь, спросил он замогильным голосом, смотря на меня своими жестокими черными глазами.

— Мать живет в том городе, из которого меня призвали в армию, а отца я не знаю, мама никогда мне о нем не рассказывала.

— Ты уверена, что родилась именно в том мире?

— Да вы что?! Моя мать ненавидит мои способности, она ненавидит все, что связано с магией, и еще она не верила в другие миры, пока не столкнулась лицом к лицу с Дракерианцем. По-моему, она до сих пор сомневается в возможности свободно путешествовать между мирами! И вообще, почему ты задаешь подобные вопросы?

— Это родимое пятно! — сказал он, указывая на мое бедро. — Это отличительная черта рода герцогов Энтернийских! Они — урожденные высшей крови! Те, кто носит подобные родимые пятна, являются прямыми родственниками Весторианского императора и независимо от рода деятельности являются злейшими врагами Дракерианской империи! Но если учесть, что пятно появилось только сейчас, можно считать, что ты либо приемыш этой планеты, а, значит, незаконнорожденная одного из этих герцогов, и тебя здесь просто спрятали подальше от глаз главы рода, либо изгнанница, что маловероятно. Или же ты.… Хотя это возможно.… Тогда это многое меняет! Ты, конечно, не из мира Стело, в остальном же все сходится: мать одна воспитывает двоих детей, брат на пять лет старше, и девушка с невероятно сильными способностями…

Ганн настолько увлекся своими рассуждениями, что не замечал, что говорит вслух, и когда он неохотно, но все же отверг третью версию, вдруг замер и посмотрел на меня так, как будто видел меня впервые. И я испугалась не на шутку!

— Нет, ты ошибаешься, оно исчезнет так же, как и появилось… — От собственных слов мне стало немного легче, но я не очень им поверила. Хотя Ганн Ко готов был с легкостью мне поверить, и я попыталась закрыть эту тему. — Давай ложиться спать.

— Хочешь лечь спать в такую лунную ночь? — Он снова резко изменил манеру поведения.– Ведь это волшебная ночь…

Он не договорил, потому что увидел, как на моем лице отразился гнев, выползший из самых темных уголков моей души. Его слова заставили меня сильно напрячься, неожиданно для себя я обнаружила, что нахожусьнаедине с мужчиной, который считает себя моим мужем. К тому же в глазах герцога появились эти странные, старательно скрываемые мысли, которые я никак не могла уловить и понять. Моя паранойя чуть не вышла из-под контроля, и мне очень захотелось стукнуть «муженька», чем-нибудь тяжелым, а затем покопаться в его голове и узнать все его секреты.

— Неподалеку есть водопад, — поспешил он меня успокоить.– Я привык посещать его, когда бываю поблизости. Я же обещал тебе возможность смыть с себя дорожную пыль.

Он произнес почти волшебные слова. Во время заданий мне редко удавалось уделить себе хоть немного внимания, а здесь я чувствовала себя, как на курорте. И хоть настороженность осталась, мне было безразлично то, что я буду обнаженной рядом с мужчиной, который явно проявлял ко мне интерес.

Поэтому я чуть ли не наступала на пятки командору, идя за ним к водопаду и одновременно изобретая способы залезть-таки к нему в голову и узнать его тайны…

Неожиданно лес расступился, открывая сцену из царства снов. Водопад был очаровывающе великолепен! Восходящая луна превратила мелкие брызги в серебряные искры, и вода как будто падала с небес, беря свое начало со звезд. Воздух был сладковатым, дурманящим, и я ожидала, что вот-вот появятся феи и эльфы, чтобы повеселиться под ласковым светом полной луны.

Зачарованная волшебством этого места, я забыла обо всем, быстро скинув одежду, и подставила тело под ласковые струи водопада. Вокруг меня заструился вихрь искр, настоящая энергия магии вошла в меня, и я почувствовала, что становлюсь той, кем была рождена. И хотя я все еще не знала кто я такая, обретение своей силы было первым шагом к познанию истины. Именно в тот момент, а не во время механической обработки моей жизненной энергии, я стала самой собой и получила полный контроль над своей магией.

Ко мне пришло понимание того, что я — солдат гораздо могущественней Дракерианцев и он с этого момента поведет меня к той цели, ради которой я была рождена. Но время еще не пришло, и я не была готова, и потому меня вернули в реальный мир.

На валуне возле водопада сидел Ганн Ко. Весь осыпанный серебряными брызгами, он походил на темного духа леса, пришедшего засвидетельствовать мое перерождение, и все видел! Он видел, как я меняюсь не только внутренне, но и внешне. Герцог уже больше не мог быть просто зрителем. Сделав три шага, он подошел ко мне, и я видела, как его руки затряслись от перевозбуждения. Он прижал меня к себе и нежно коснулся губами моей шеи.

На мгновение отступив, он быстро и очень страстно прошептал: «Ты не та, за кого себя принимаешь! Как бы я хотел быть уверен, что не ошибаюсь! Я хочу, чтоб ты не уничтожала кольцо!» Он поднял меня на руки и унес в страну любовных ласк и наслаждений.