Бесплатный фрагмент - Ганские

---

A VETUSTATE ROBUR

(лат. «Из древности корень»)

Светлой памяти моих родителей

Ганского Николая Викторовича и

Ганской Веры Захаровны

посвящается эта книга.

---

Предисловие ко второму изданию

Прошло 7 лет со времени издания книги «ГАНСКИЕ. Прошлое и настоящее. Документально-историческое эссе / П. Н. Ганский. — Оренбург: ООО ИПК „Университет“, 2012», изданной небольшим тиражом и ставшей сразу библиографической редкостью. За это время найдены новые документы, фотографии, люди, уточняющая информация. Учитывая эти обстоятельства, а также обращения читателей, подготовлено второе, переработанное и дополненное издание книги.

Наибольшие изменения относятся ко второй части книги — поколенной росписи. Увеличено количество поколений до 16-ти на интервале 1525 — 2020 гг. Добавлена, расширена и уточнена информация о значительном числе персон.

Существенно изменена последняя часть. Исключены плохо читаемые копии архивных документов и географических карт. Добавлено содержание архивных документов из фондов Российского государственного исторического архива (Санкт-Петербург) и Центрального государственного исторического архива Украины (Киев), расширен фотоальбом.

Большой вклад в отыскание потомков Ганских и установлению связи с ними, внес А. А. Енальев младший. Значительную часть информации, документов, фотографий из семейных архивов предоставили А. Бочкарева, Л. Булах, Л. Вильчанская, С. Волкова, Ю. Горобец, И. Дитковская, Л. Кочегарова, А. Жаворонкова, В. Макаревич, Н. Макурина, Н. Мурзина, В. Обручников, Э. Тамбуровская, А. Тамбуровский. За предоставление информации и документов автор выражает всем глубокую признательность.

Предисловие

Мысли о написании этой книги вынашивались достаточно долго. Были сомнения, недостаток и противоречивость информации, дефицит времени и вопросы типа «Кому это нужно?».

Дедушкам, бабушкам и родителям поколения автора в периоды революции, гражданской войны и репрессий пришлось выдержать много ударов судьбы (нередко убийственных), что наложило свой отпечаток на их коммуникабельность, закрытость в вопросах происхождения и родственных связей. Иначе, чем стремлением сохранить семью (на уровне инстинкта) объяснить это невозможно.

Проходили годы: открылся доступ к архивным документам, установились некоторые из утерянных родственных связей, родственники, друзья, коллеги, знакомые и однофамильцы стали проявлять интерес к роду Ганских и инициировать издание собранных материалов. Мысли материализовались в представленной читателю монографии.

Книга состоит из четырех частей. В первой части рассмотрены вопросы этимологии фамилии «Ганский», приводятся письменные эпические, литературные и документальные упоминания фамилии, исторические сведения о гербах Корчак и Гоздава родов Ганских, прошлом Хелмской земли (откуда происходит польская ветвь рода).

Вторая часть включает поколенную роспись рода Ганских герба Корчак из Ганска с информацией о 471 персоне в тринадцати поколениях на временном промежутке более 400 лет.

Содержание третьей части книги — Ганские в литературе, науке, искусстве и религии, отличается тем, что описаны связи представителей рода (взаимодействие и герои) с классиками литературы: А. Пушкиным, А. Мицкевичем, О. Бальзаком, Л. Толстым, И. Буниным и личный творческий вклад в поэзии, прозе, публицистике, научных исследованиях и художественных произведениях.

Четвертая часть является, по сути, приложениями, включающими фрагменты некоторых архивных документов, фотографии, вырезки из географических карт с историческими местами обитания рода Ганских.

Представленные материалы не являются функционально полными, возможно, где-то неточными. Автор с искренней благодарностью примет конструктивные дополнения, уточнения и предложения по содержанию книги.

В заключение считаю своим приятным долгом выразить благодарность членам своей семьи, испытавшим определенные неудобства при написании этой книги; О. В. Ванцевой, Е. М. Ганской, Н. Э. Ганской, И. Э. Ганской, Е. А. Енальеву, А. А. Енальеву, А. В. Жаворонковой, М. Ю. Линниченко, В. В. Обручникову, Е. М. Плингей, E.Ganske (Германия, Ганновер), предоставивших информацию и материалы. Особую благодарность приношу другу и коллеге, доктору экономических наук, действительному члену РАЕН, профессору Н. К. Борисюку, начальнику Главного управления Центрального Банка Российской Федерации по Оренбургской области А. В. Стахнюку, Председателю Ассоциации коммерческих банков Оренбургской области, Председателю Правления ОАО «Банк Оренбург» Ю. В. Самойлову, коллегам, за содействие и поддержку издания этого труда.

Часть 1

Этимология и историческое происхождение фамилии Ганский

Этимология фамилий в большинстве случаев точно не определяется, и её описание носит интуитивно-эвристический характер. Это особенно характерно для фамилий, пришедших в Россию из иностранных государств и, тем более, эволюционировавших в нескольких странах. Свой отпечаток здесь накладывают страна, время и место проживания, язык, диалект, грамматика, квалификация и аккуратность чиновников (писарей, секретарей, переводчиков и др.), грамотность и историческая объективность носителей фамилии. Сказанное выше целиком применимо к фамилии Ганский, имеющей древнее зарубежное происхождение. Лес фамилий сопричастных к Ганским весьма разнообразен: Ганский, Ганской, Ганскау, Ганске, Гансен (рус.), Gansky, Ganskiy, Ganskij, Ganskau, Ganske (франц., англ., нем.), Hanski, Hansky, Hanskij (лат., польск., фин.) и др. Отсюда видно, что фонетически одна фамилия Ганский имеет, очевидно, ряд различных этимологических значений (в простейшем виде — переводы корней: гусь, хан, князь, Иван,…). Обратимся к источникам.

В книге «История о завоевании Китая маньчжурскими татарами, сочиненная г. Воже де Брюнель, пер. с французского, Москва, 1788 г., 607с.» на стр.426 записано: За несколько дней перед победой, Киансай, желая придать себе более власти между мятежниками, принял на себя великое достоинство: он назвался князем Ганским (а затем императором Китая — за 206 лет до Рождества Христова. Империя Гань (Хань) просуществовала до 220 года после Рождества Христова).

Ж. Ладвок пишет: Ганская земля в герцогстве Барском между Бар-ле-Дюка и Сент-Мишель (под верховным началом епископа Базельского). Ладвок Ж. Словарь географический. Том 5, С-Петербург, 1791 г., стр. 244. А в книге «Феодальная монархия во Франции и Англии Х-ХIII веков. Государственное и социально-экономическое издательство, 1938 г.» записано: …Граф де Бар держал Ганский лен близ Сент-Менегу от верденского епископа Пти-Дютайи. В работе Голикова И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России. Том 6, Москва, 1838 г. на стр. 218 читаем: 1717 г. По удовлетворении любопытства своего в Брюсселе, Великий Государь 7 числа поутру отправился сухим путем в Голт, а из оного в Ган, город, величиной своей превосходящий и самый Брюссель. В обоих сих городах Монарх поздравлен был великою пушечною стрельбою и по кратком осмотрении достопримечательностей Ганских, того ж дня паки поехал водою…

Первая редакция Хождения на Флорентийский собор неизвестного суздальца, побывавшего в Хелме и Влодаве на обратном пути из Италии в Москву, содержит: На утрия же в четверток в 28 того месяца (28 июля 1440 г.) выехахом ис Холму и ночевахом у пана Ондрюшка в Вугрушке на реце на Бузе, 4 мили. А от Угровеска до Ганое 5 миль. От Ганое до Володавы 6 миль. От Володавы до Берестиа 3 мили. (Хождение на Флорентийский собор/Подг. текста, пер. и комплемент. Н. А. Казаковой//Библиотека литературы Древней Руси. С-Пб, 2005, Т. 6, с. 486).

В письме войска запорожского Крымскому хану (Лист до Гана Крымского) по поводу перехода казаков под Русское владычество от 8 мая 1734 г. часто встречается обращение к хану Каплан — Гирею «…Ваше Ганское Величество». Письмо подписано Иваном Милашевичем, атаманом кошевым войска Запорожского з товариством (Журнал Министерства народного просвещения. Том 26, 1840 г., 730 стр./с. 33).

Некоторые исследователи трактуют значение Ганский, как выходец из Ганы. Есть и более экзотические варианты. Например, на сайте (http://www.ufolog.ru) читаем:

Основой фамилии Ганский послужило церковное имя Гавриил. Фамилия Ганский образована от имени Гавриил. В основе фамилии лежит его уменьшительная форма — Ганя, Ганька. Само имя Гавриил имеет древнееврейские корни, а на русский язык переводится как «божественный воин».

В древности это имя носил Архангел Гавриил, ангел, открывавший тайное знание Бога, сообщивший Деве Марии благую весть о рождении Иисуса Христа (Благовещение) и её смерти, а Мухаммеду — Коран (Ночь предопределения). Архангел Гавриил часто изображается на северных дверях иконостаса. Также он — один из щитодержателей на Гербе Российской империи.

Скорее всего, основатель рода Ганских был человеком из простого сословия. Дело в том, что фамилии, образованные от полной формы имени, имела в основном социальная верхушка, знать, или семьи, пользовавшиеся в данной местности большим авторитетом, представителей которых соседи уважительно звали полным именем, в отличие от других сословий, звавшихся, как правило, уменьшительными, производными, обиходными именами. Это были притяжательные прилагательные с суффиксами –ск/-цк, -ин, изначально указывающие на имя главы семейства. Таким образом, потомок человека, обладающего именем Ганя, со временем получил фамилию Ганский.

Предоставим читателю возможность самому определить достоверность таких толкований и обратимся к ранним документам и литературным источникам, где содержится информация о фамилии Ганский и её обладателях (это позволит более обоснованно подойти к этимологии фамилии Ганский).

Одно из наиболее ранних письменных упоминаний фамилии Ганский встречается в переводе Томасом Мэлори древних легенд британского и ирландского эпоса о событиях, происходивших в V—VI вв. с вождём бриттов — королём Артуром и рыцарями его Круглого Стола (Томас Мэлори. Смерть Артура. Роман-эпопея., изд. Кэкстона, 1485 г. Пер. И. Берштейна, изд. «Художественная литература», М., 1984 г.). Многие историки придерживаются мнения, что Артур и его рыцари — вымышленные личности. Попытка доказать ошибочность этого мнения содержится в предисловии Кэкстона к изданию романа 1485 г.. О реальности личности Артура и его рыцарей пишет в фундаментальном 8 — томном труде Ф. Шлоссер (Ф. Шлоссер. Всемирная история. С. Петербург, М-ва, 1868 г., Т.2, стр. 373), описывая борьбу бриттов с саксами. Заметим, что первое упоминание имени Артура содержится в валлийской поэме Y Gododdin, традиционно приписываемой барду Анеурину и датируемой около 600 г. Оставим доказательство реальности или вымышленности личности Артура и его рыцарей историкам и обратимся к эпическому произведению Т. Мэлори, где описаны Ганские — рыцари.

Ганские — рыцари

В книге первой «Повесть о короле Артуре» романа Т. Мэлори не приводит в явном виде интересующей нас фамилии, но персонажи — носители фамилии Ганский в последующем изложении выводятся автором (Кн. 1, ч.I, ст. 10):

— Живут за морем два брата, оба короли и оба искусные воины. Одного из них зовут Бан (отец сэра Ланселота — авт.), король Бенвика (иные названия Байонна, Бонн), другого же Борс, король Галлии, иначе сказать — Франции. Против этих двух королей воюет могущественнейший из мужей король Клаудас, между ними распря из–за одного замка, и война у них идет превеликая. Но король Клаудас так богат добром всяким, что с помощью этого богатства привлекает к себе многих превосходных рыцарей и наносит тем двум королям поражения. А посему мой совет таков: пусть наш король и повелитель пошлет к королям Бану и Борсу двух надежных рыцарей с письмами, искусно составленными, и пригласит их явиться ко двору короля Артура и помочь ему в его войнах, а он за это поклянется помочь им в их войнах против короля Клаудаса.

Короли Бан и Борс приняли приглашение и со своими рыцарями участвовали в войнах на стороне короля Артура. Вот как Т. Мэлори описывает сражение с противниками короля Артура (Кн. 1, ч. I, ст. 15):

— Когда же король Лот завидел короля Борса, он сразу его признал и сказал так:

— Иисус да убережет нас от гибели и ужасных увечий, ибо я хорошо вижу, что великая опасность угрожает нам; ибо вон там я вижу короля, славнейшего из мужей, в чьи полки стремятся лучшие рыцари со всего мира.

— Кто же это? — спросил Король–с–Сотней-Рыцарей.

— Это, отвечал он, — король Борс Галльский. Удивления достойно, как они попали в нашу страну, а из нас ни один о том не ведал.

— Их научил Мерлин (прорицатель и чародей, советник Артура и его отца, Утера Пендрагона — авт.), — молвил один из рыцарей.

— Что до меня, — сказал король Карадос, то я выступлю навстречу королю Борсу и буду с ним биться, вы же придете мне на подмогу, когда в том будет нужда.

— Да, выступайте, — сказали они, — мы же готовы сделать все возможное.

И король Карадос со своим войском поскакал ровной рысью и приблизился к полкам короля Борса на расстояние полета стрелы из лука. Тут оба войска пустили коней во весь опор, Блеоберис, крестник короля Борса, вез штандарт своего военачальника; он был рыцарь превосходных достоинств.

— А ну–ка посмотрим, — сказал король Борс, — как–то эти северные бритты владеют оружием?

И съехался король Борс с одним рыцарем и насквозь пронзил его копьем, так что упал тот замертво наземь; а после того обнажил он свой меч и свершал им такие подвиги воинской доблести, что дивились обе стороны. И рыцари его тоже не уронили своей славы. Был повергнут ими король Карадос.

Книга вторая романа «Повесть о благородном короле Артуре, как он стал императором через доблесть своих рук» содержит описание многочисленных победных сражений с римлянами (с участием короля Борса — ст. 6, 7, 8). После разгрома римлян папа римский короновал Артура императором и Т. Мэлори в явном виде называет фамилию короля Борса (кн. 2, ст. 12):

И пребывали они там до времени и распределили все земли от Рима до Франции, наделив владениями и доходами тех рыцарей, которые это заслужили.

Сэру Ланселоту и сэру Борсу он повелел взять земли их отцов короля Бана и короля Борса и их праотцев.

— Да смотрите, возьмите под свою власть и заботу все эти обширные земли, и пусть подданные ваши признают вас своими милостивыми господами, и не допускайте, чтобы подрывали вашу власть и ваше величие. И владения короля Клаудаса я тоже отдаю вам, дабы вы разделили их между собою, чтобы вы могли кормить всех своих родичей, благородных рыцарей, достойных вместе с вами состоять в дружине Круглого стола.

Сэр Ланселот и сэр Борс Ганский любезно благодарили короля и сказали, что сердца их и верная служба навечно принадлежат ему.

В четвертой книге романа «Повесть о сэре Гарете Оркнейском по прозванию Бомейн» Т. Мэлори описывает многочисленные рыцарские турниры с участием таких благородных рыцарей, как сэр Паломид — Сарацин, сэр Сафир, его брат; сэр Блеоберис и его брат, сэр Бламур Ганский; сэр Борс Ганский; сэр Эктор Окраинный и сэр Персиваль Уэльский (Кн. 4, ст.13).

В описании подготовки к рыцарскому турниру, организованному леди Лионессой, владелицей Замка Угроз, читаем:

— А теперь мы обратимся к королю Артуру. Он привел с собою сэра Гавейна, Агравейна и Гахериса, трех братьев; а также племянников своих: сэра Ивейна Белорукого и сэра Агловаля, сэра Тора, сэра Персиваля Уэльского и сэра Ламорака Уэльского. Также прибыл туда сэр Ланселот Озерный со своими братьями, племянниками и сородичами, как сэр Лионель, сэр Эктор Окраинный, сэр Борс Ганский и сэр Блеоберис Ганский, сэр Бламур Ганский и сэр Галиходин, сэр Галихуд и еще многие из Ланселотова рода; и еще сэр Динадан и его брат Лакот Мальтелье по прозвищу Худая Одежка, рыцарь доблестный, и сэр Саграмур Желанный, и сэр Додинас Свирепый, и чуть не все остальные рыцари Круглого стола (Кн. 4, ст. 27).

И далее, в описании турнирных поединков:

— А затем выехали Красный Рыцарь Красного Поля и сэр Гарет от Замка; и встретились они на поле с сэром Борсом Ганским и с сэром Блеоберисом. Красный Рыцарь и сэр Борс так ударили друг на друга, что копья у них поломались, и кони под ними рухнули на землю. Сэр же Блеоберис свое копье поломал о сэра Гарета, но и сам от того удара упал на землю (Кн. 4, ст. 28).

Книга пятая «Книга о сэре Тристраме Лионском» содержит описание рыцарских турниров, поединков и подвигов. Примечательны для нас некоторые детали странствий рыцарей, отмеченные Т. Мэлори.

В пути у сэра Тристрама были разные встречи, но вот что произошло после встречи с Луканом и Ивейном:

Видит сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в дом сэра Дараса.

Когда сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам (Кн. 5, ч. V, ст. 8).

По пути на турнир у Замка Твердой Скалы сэр Тристрам расспрашивал старого рыцаря, не видал ли он за последнее время странствующих рыцарей.

— Сэр, — тот отвечал, — прошлую ночь здесь ночевал сэр Эктор Окраинный, и с ним девица. И эта девица мне сказала, что он — один из лучших рыцарей мира.

— Это неверно, — сказал сэр Тристрам, ибо я знаю из одного только его рода четырех рыцарей, которые его превосходят. Из них первый — сэр Ланселот Озерный, его зовем лучшим из рыцарей, и еще — сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис Ганский и сэр Бламур Ганский. А также еще и сэр Гахерис (Кн. 5, ч. VI, ст. 5).

На семидневном турнире, который устроил сэр Галахольт в стране Сурлузе, были одиночные, парные и групповые поединки и сражения, в которых достойно участвовали рыцари с фамилией Ганский — подробности описаны Т. Мэлори в Кн. 5, ч. IX и X романа.

В книге о сэре Тристраме Лионском — самой большой по объему книге романа, удивительно переплетаются и пересекаются пути и судьбы большого числа персонажей, и едва ли не чаще чем сэр Тристрам упоминаются имена сэра Ланселота и рыцарей Ганских.

Случилось так по воле судьбы, что сэр Борс Ганский, племянник сэра Ланселота поехал к королю Пелесу, который пребывал в замке Корбеник, и когда король и дочь его Элейна узнали о его приезде, они оказали ему сердечный прием. А сэр Борс все посматривал на младенца на руках у леди Элейны, и видел он, что младенец очень походит на сэра Ланселота.

— Истинно, — сказала ему леди Элейна, — знайте, что это дитя я понесла от сэра Ланселота.

Тут сэр Борс заплакал от радости и помолился Господу, чтобы мальчик выказал себя столь же славным рыцарем, как и отец его.

И в это мгновение влетела белая голубица, золотую курильницу в клюве держащая, и оказались на столах всевозможные яства и напитки. И девица явилась, несущая чашу — Святой Грааль, — и молвила во всеуслышание так:

— Знай же, сэр Борс, что этот младенец, сэр Галахад, займет Погибельное Сидение (за Круглым Столом — авт.) и достигнет Святого Грааля, и будет он рыцарем, много превосходящим сэра Ланселота, своего родного отца.

Тогда они преклонили колена и вознесли молитвы, и разлился кругом такой аромат, словно все благоухания мира были принесены туда. А когда голубица, облетев залу, выпорхнула, девица со Святым Граалем тоже исчезла, как пришла.

— Сэр, — сказал тогда сэр Борс сэру Пелесу, — этот замок следует назвать Замком Приключений, ибо здесь у нас на глазах произойдет немало дивных дел.

— Это правда, — сказал король, — воистину здешние места могут быть названы краем опасных приключений. Ибо мало кто из рыцарей, сюда попадающих, уезжает отсюда со славой, и как бы могуч ни был рыцарь, здесь найдется ему дело по силам. Вот еще совсем недавно сэр Гавейн, добрый рыцарь, уехал отсюда обесславленный. Ибо, да будет вам ведомо, — сказал король Пелес, — здесь лишь тому достается честь победы, кто сам исполнен чести и живет праведной жизнью, кто любит Бога и страшится Бога. А иначе никогда не добыть ему славы, будь он хоть как никто мужествен и могуч.

— Это дивно, — сказал сэр Борс, — что говорите вы об этих местах. Здесь должно быть много чудесных приключений. И потому я хочу остаться на сегодняшнюю ночь в этом замке.

— Сэр, не делайте этого, отвечал король Пелес, — послушайтесь моего совета. Ибо иначе вряд ли вам удастся избежать позора.

— Сэр, я готов встретить любые приключения, какие выпадут на мою долю, — отвечал сэр Борс.

— В таком случае я вам советую, — сказал король, — очиститься исповедью.

— Что до этого, — сказал сэр Борс, — я с доброй охотою получу отпущение грехов.

И с тем сэр Борс исповедался в своих грехах. Был же сэр Борс перед всеми женщинами целомудрен, кроме одной, и это была дочь короля Брангориса, с нею родил он сына по имени Элин. А не считая ее, был сэр Борс чист и невинен.

И вот отвели сэра Борса на ложе в богатом просторном покое, а вокруг было много закрытых дверей. Увидел сэр Борс такое множество дверей и отослал всех своих людей, ибо он не желал, чтобы с ним кто–нибудь оставался.

Но доспехов сэр Борс снимать не стал, а прямо, как был, во всем облачении, улегся сверху на ложе.

И вот замечает сэр Борс какой — то свет, и в этом свете разглядел он копье, тяжелое и длинное, устремленное острием прямо на него, наконечник же копья, показалось сэру Борсу, горел огнем, словно свеча. Сэр Борс и понять ничего не успел, как уже копье поразило его прямо в плечо, пробило рану в ладонь глубиной и уязвило его столь жестоко, что от боли он упал снова навзничь на ложе.

И тогда вдруг явился перед ним рыцарь со щитом на плече и с мечом в руке, и молвил он сэру Борсу:

— Вставай, сэр рыцарь, и сразись со мною!

— Хоть я и ранен жестоко, но от боя не уклонюсь! И с тем сэр Борс вскочил, навесил щит свой, и они долгое время жестоко друг с другом рубились; но под конец сэр Борс, наступая, загнал того в угол, где была дверь, и тот рыцарь укрылся за дверью и долго там отдыхал. Передохнувши, он выскочил оттуда со свежими силами и завязал с сэром Борсом новый бой, отчаянный и жестокий (Кн. 5, ч. XIV, ст. 4).

Решил тогда сэр Борс, что больше не отпустит его туда отдыхать, и занял позицию между рыцарем и дверью. Так сэру Борсу удалось повергнуть его ниц, и тогда тот рыцарь ему покорился.

— Как ваше имя? — спросил сэр Борс.

— Сэр, мое имя — сэр Бедивер из Низинных Земель.

И сэр Борс заставил его поклясться, что на будущую Троицу он прибудет ко двору короля Артура и объявит себя пленником, побежденным и захваченным рукою сэра Борса.

С тем удалился сэр Бедивер, властелин Низинных Земель. И тогда сэр Борс снова возлег на свое ложе. Но вдруг услышал он сильный шум, и увидел сэр Борс, что невесть откуда — из дверей ли, из окон — летит на него целый дождь стрел и дротиков так густо, что он диву дался, и многие попали в него и поранили его тело в незащищенных местах.

Потом видит вдруг сэр Борс, перед ним очутился ужасный лев. Бросился на льва сэр Борс, лев содрал с плеча у него щит, но сэр Борс успел мечом своим отсечь ему голову.

Тут вдруг видит сэр Борс во дворе замка ужасного и грозного дракона, а на лбу у дракона заметил сэр Борс будто бы надпись золотыми буквами: «Король Артур». И видит он, что выскакивает на того дракона ужасный старый леопард, и начался между ними долгий, яростный бой. Но под конец изрыгнул дракон из пасти своей словно бы еще сотню драконов; и в тот же миг малые драконы умертвили старого дракона и разорвали его на куски.

Дальше вдруг явился к сэру Борсу в залу какой — то старец, уселся в кресло, и увидел сэр Борс, будто у него вокруг шеи обвились две змеи. А старец взял в руки арфу и запел старую балладу об Иосифе Аримафейском1 и о том, как он прибыл, странствуя, в здешние края. Окончив же пение, старец сказал сэру Борсу, чтобы он отправлялся дальше.

— Ибо здесь вас уже не ждут больше никакие приключения; вы с честью вышли изо всех испытаний сегодняшней ночи, но в дальнейшем достигнете еще большего.

Тут почудилось сэру Борсу, будто влетела к нему голубица, белейшая из всех, каких случалось только ему видеть, и в клюве она держала Золотую курильницу.

1

И лишь только она появилась, как улеглась и прошла буря, все время бушевавшая так, что дивно было слышать. И весь двор, и замок наполнился сладкими ароматами.

И видит сэр Борс четырех прекрасных отроков, несущих четыре ясных свечи, а с ними — старец, в одной руке держащий чашу, а в другой копье, и название тому копью было: Копье Расплаты (Кн. 5, ч. XIV, ст. 5).

— Теперь, — молвил старец сэру Борсу, — ступайте к сородичу вашему сэру Ланселоту и поведайте ему об этом приключении, что из смертных рыцарей оно всех более подобает ему, но грех в нем так мерзок, что он не сможет вершить столь святые подвиги; а когда бы не грех его, он превзошел бы всех рыцарей на земле. И скажи так сэру Ланселоту: в мирских подвигах он всех превосходит мужеством своим и доблестью, но в этом подвиге духа он должен будет уступить многим.

Тут увидел сэр Борс идущих к нему четырех благородных женщин, облаченных в бедные одежды. И в том месте, откуда вошли они в залу, было светло, как в лучах летнего солнца. И преклонили женщины колена перед серебряным алтарем на четырех ножках. Как епископ преклоняет колена пред серебряным престолом. А когда сэр Борс взглянул наверх, он увидел занесенным над головой у себя обнаженный меч, и сияние того меча поразило его взор, так что сэр Борс на время ослеп.

— Ступай прочь отсюда, сэр Борс, ибо ты покуда еще не достоин пребывать здесь!

И он тогда лег обратно на свое ложе и проспал до утра. Утром король Пелес встретил сэра Борса радостно, а затем вскоре он отбыл в Камелот. Там нашел он сэра Ланселота и поведал ему о своем приключении у короля Пелеса в замке Корбеник (Кн. 5, ч. XIV, ст. 6). И далее:

Король Артур со ста рыцарями поехал провожать леди Элейну через лес. И по пути она рассказала сэру Борсу Ганскому обо всем, что и как было минувшей ночью в королевском замке, и как сэр Ланселот выбросился из окна, лишившись от горя рассудка.

— Увы! — воскликнул тут сэр Борс, — где же теперь господин мой сэр Ланселот?

— Сэр, — отвечала леди Элейна, — этого я не знаю.

— Горе вам обеим, — сказал сэр Борс, — вдвоем вы погубили столь славного рыцаря!

— Что до меня, сэр, — отвечала леди Элейна, — я не сделала и не сказала ничего, что могло бы хоть как–то огорчить его. Но я сама видела, как от жестоких слов королевы Гвиневеры (жена короля Артура — авт.) он упал без чувств. А очнувшись, схватил свой меч и нагой, в одной лишь рубахе, выбросился из окна с прежалостным стоном, какой когда либо случалось мне слышать из уст мужчины.

— Прощайте же, сказал сэр Борс леди Элейне. — Задержите подле себя разговором, сколько возможно господина моего короля Артура, а я возвращусь к королеве Гвиневере и выскажу ей все ваши упреки. Вас же прошу, если хотите, чтобы я вам служил, будьте бдительны и глядите хорошенько, быть может, вам случится встретить господина моего сэра Ланселота.

— Истинно, — отвечала леди Элейна, — я сделаю все, что могу, ибо я скорее жизнь свою за него отдам, чем допущу до беды.

— Госпожа, — сказала тут дама Брузена (магические действия этой дамы привели в свое время к близости сэра Ланселота и леди Элейны — авт.), пусть сэр Борс отправляется в обратный путь и поспешит приступить к поискам сэра Ланселота, ибо, помните, он совершенно безумен, однако его можно будет спасти, хотя и с помощью чуда.

Тут леди Элейна заплакала, и сэр Борс Ганский заплакал тоже, а затем они расстались. Сэр Борс поскакал прямо к королеве Гвиневере, она же, при виде его, залилась слезами как безумная.

— Ну вот, теперь — то вы плачете, — сказал сэр Борс Ганский. — А что толку вам плакать, когда ничего уже невозможно исправить? Увы! — сказал сэр Борс, — зачем только сэр Ланселот увидел вас и мы, его сородичи, тоже? Ибо теперь мы потеряли лучшего рыцаря в нашем роду, нашего главу и заступника. Смело скажу, и я готов подтвердить это с оружием в руках, что всем королям, и христианским и языческим, не сыскать второго такого рыцаря, что по благородству, учтивости, что по красоте и по вежеству. — Увы! — сказал сэр Борс, — что делать теперь нам, сородичам его?

— Увы! — сказал сэр Эктор Окраинный, и — «Увы!» — сказал сэр Лионель (Кн. 5, ч. XIV, ст. 9).

Королева же, услышав такие их речи, замертво упала на пол в обмороке. Тогда сэр Борс ее поднял, привел в чувство, и когда она очнулась, то встала на колени перед теми тремя рыцарями, воздела к ним обе руки и стала умолять их найти сэра Ланселота.

— И перед тратами не постойте, лишь бы только он отыскался, ибо я знаю, он сейчас не в своем уме!

С тем сэр Борс, сэр Эктор и сэр Лионель покинули королеву, ибо долее не в силах были видеть ее горя. Королева послала им драгоценностей довольно для расходов, и они, облачившись в доспехи, сели на коней и пустились в путь. Они ездили из края в край, из страны в страну, по лесам, по безлюдным чащобам и равнинам, и всюду, куда ни ехали, они зорко озирались в лесах и расспрашивали встречных, не слыхали, не ведали ли человека нагого, в одной рубахе, и с мечом в руке.

Так проездили они вдоль и поперек три месяца без малого, но ни разу слова о нем не слыхали, и, уж конечно, эти трое рыцарей были жестоко опечалены. И вот, наконец, повстречался сэру Борсу с товарищами рыцарь по имени Мелион — Татарин.

— Любезный рыцарь, — сказал сэр Борс, — куда держите вы путь? (Ибо они уже раньше были друг с другом знакомы.)

— Сэр, — отвечал сэр Мелион, — я еду ко двору короля Артура.

— Тогда мы просим вас, — сказал сэр Борс, — передайте от нас господину моему королю Артуру и госпоже моей королеве Гвиневере и всем рыцарям Круглого Стола, что, несмотря на все наши старания, нам не удалось узнать, куда скрылся сэр Ланселот (Кн. 5, ч. XIV, ст. 10).

Сэр Борс Ганский и сэр Лионель без малого два года искали повсюду сэра Ланселота, но нигде и следов его не могли сыскать. Странствуя так, по воле случая выехали они к замку короля Брангориса, а там хорошо знали сэра Борса, ибо пятнадцать лет назад королевская дочь родила от него сына, которому имя было Элин Белый. Когда сэр Борс увидел этого отрока, тот сразу же пришелся ему по душе. Король же Брангорис принял обоих рыцарей с великим радушием.

Вот наутро пришел сэр Борс к королю Брангорису и говорит:

— У вас растет мой сын Элин Белый, и раз уж это так, то да будет вам ведомо, что я намереваюсь взять его с собою ко двору короля Артура.

— Сэр, — отвечал король, — вы можете, разумеется, взять его с собою, но ведь он еще в нежном возрасте.

— Что до этого, — сказал сэр Борс, — то я все же возьму его с собою в дом доблести и славы.

И вот, когда сэр Борс собрался в путь, сильно горевали все в замке, оплакивая предстоящий отъезд Элина Белого. Но под конец они все же уехали и в недолгом времени прибыли в Камелот, где находился король Артур. И когда король Артур узнал, что Элин Белый — сын сэра Борса Ганского и внук королю Брангорису, он произвел его в рыцари Круглого Стола. И впоследствии он выказал себя добрым рыцарем и охотником до приключений (Кн. 5, ч. XIV, ст. 23).

Шестая книга романа именуется «Повесть о Святом Граале в кратком изводе с французского языка, какова есть повесть, трактующая о самом истинном и самом священном что есть на этом свете» и в ней значительная часть посвящена Борсу Ганскому.

Когда сэр Борс покинул Камелот, повстречался ему святой человек верхом на осле, и сэр Борс приветствовал его. Тот сразу же узнал, что перед ним один из странствующих рыцарей, взыскующих Святого Грааля.

— Кто вы? — спросил добрый человек.

— Сэр, — отвечал сэр Борс, — я рыцарь, всей душой жаждущий наставления, ибо я выехал на подвиг, взыскуя Святого Грааля. Ведь много чести и славы будет тому, кто преуспеет в этом приключении.

— Это правда, — сказал добрый человек, — все это именно так и есть, ведь он будет первым среди рыцарей мира и лучшим изо всех. Но знай, лишь чистотой можно этого добиться, которая есть полное покаяние.

Так ехали они вместе, покуда не приехали к жилищу отшельника, и он пригласил к себе сэра Борса на ночлег. Сэр Борс снял с себя доспехи и просил доброго человека, чтобы он его исповедал, и они вошли в часовню, и там получил сэр Борс отпущение грехов. А потом они вдвоем поели хлеба и выпили воды.

— Прошу тебя, — сказал святой человек, — чтобы ты не ел ничего иного, пока не будешь сидеть за тем столом, где окажется Святой Грааль.

— Сэр, — он отвечал, — я согласен на это. Но как можете вы знать, что я буду сидеть за тем столом?

— Да, это я знаю, — сказал святой человек, — но мало кто из ваших товарищей будет там с вами.

— Я с радостью приму все, — молвил сэр Борс, что ни пошлет мне Бог.

— И еще, — сказал отшельник, — вместо рубахи, в знак покаяния, должно вам носить вот это облачение. А потому прошу вас, снимите все ваши одежды и рубаху тоже.

Он так и сделал. И тот дал ему алую рубаху, чтобы носить на теле, пока он не достигнет Святого Грааля. Этот святой старец счел жизнь его столь чистой и самого его столь стойким, что плотские страсти никогда им не могли овладеть, кроме лишь одного раза, когда от него родился Элин Белый.

Вслед за тем облачился сэр Борс в доспехи, простился с отшельником и продолжал свой путь. Проскакал он совсем недолго, поглядел вверх над собою и увидел в ветвях старого дерева огромную птицу. Дерево же было все сухое, без единого листа, и птица сидела у верхушки, а вокруг были птенцы ее, мертвые от голода. И видит он, как она ударила вдруг себя в грудь своим большим острым клювом, хлынула кровь у нее струей, и она тут же поникла мертвая среди своих птенцов. Но птенцы ее молодые обрели жизнь с кровью большой птицы.

Увидел все это сэр Борс и сразу догадался, что здесь сокрыт великий смысл. И, видя, что большая птица не оживает, он снова погнал своего коня и ускакал оттуда прочь.

И по воле случая, к вечерней молитве подъехал он к высокой и крепкой башне, и там приняли его радушно на ночлег (Кн. 6, ч. VI, ст. 1).

Когда сэр Борс Ганский снял с себя доспехи, его проводили в башню, а там встретила его дама, юная, веселая и прекрасная, и она принимала его с большой радостью и пригласила сесть рядом с нею. И сели они за стол к ужину, и было им подано мясо и многие редкостные яства.

Но, увидев все это, вспомнил сэр Борс о наставлении отшельника и велел пажу, чтобы тот принес ему воды. Тот исполнил его веление, и сэр Борс накрошил туда хлеба и ел.

— Ах, — сказала дама, — вижу, что вам не нравится угощение.

— Нет, нравится, — отвечал сэр Борс. — Бог да вознаградит вас, прекрасная госпожа, но я ничего иного не должен нынче есть. Больше она ни слова ему не сказала, опасаясь рассердить его. А после ужина стали они беседовать о том и об этом. Вдруг является к ним паж и говорит:

— Госпожа, к завтрашнему дню вы должны найти рыцаря, который за вас сразится, а иначе этот замок и все ваши земли достанутся вашей сестре, если некому будет выступить за вас против сэра Придама Черного.

Тут стала она убиваться и плакать и говорила так:

— Ах, Господи Боже! Зачем только дано мне было владеть моими землями, которые ныне у меня отторгают без всякой причины и права?

И, слыша такие речи, сказал сэр Борс:

— Я готов помочь вам.

— Сэр, — сказала она, — я сейчас вам все расскажу. Жил здесь некогда король по имени Анианс, который владел всеми здешними землями. Но случилось так, что он полюбил одну даму, много старше меня. И он передал ей во владение все свои земли и всех людей своих в ее управу. Она же установила много дурных обычаев и через то перебила чуть не всех королевских родичей. Когда он увидел это, он изгнал ее из своей страны, а земли эти передал мне в мое владение. Но лишь только умер этот достойный король, та дама пошла на меня войной, она многих моих рыцарей перебила, иных же обратила против меня, так что у меня уже почти никого не осталось, и все, чем я владею, это вот эта высокая башня, которую она у меня еще не отняла. Но она пригрозила мне забрать и башню, если я не найду рыцаря, который будет биться с рыцарем, которого выставит она.

— Скажите мне, — спросил сэр Борс, — кто таков этот Придам Черный?

— Сэр, он самый грозный боец в этой стране.

— Тогда пошлите к ней сказать, что вы нашли рыцаря, который будет биться с Придамом Черным за Божью правду и за ваше право.

Обрадовалась эта дама и послала известить, что они готовы. А сэру Борсу она не знала, как угодить, но он не захотел лечь ни на какое ложе, а лег прямо на полу, ибо иначе он спать не желал, пока не исполнит подвиг Святого Грааля (Кн. 6, ч. VI, ст. 2).

Но пока он спал, было ему видение. Прилетели две птицы: одна белая, как лебедь; другая черная на диво, но она была не столь велика, а подобна размерами ворону. Вот приблизилась к нему птица белая и сказала:

— Если ты станешь кормить меня и мне служить, я дам тебе все богатства мира и я сделаю тебя таким же белым и прекрасным, как я сама.

И с тем отлетела белая птица. А за ней приблизилась и черная, и сказала так:

— Лучше сослужи завтра службу мне и не презирай меня, хотя я и черна. Ибо знай, что от моей черноты проку более, нежели от белизны других.

И с тем она отлетела. А ему после того было еще другое видение. Будто бы очутился он перед большим домом, по виду церковью, и там нашел он скамью, слева же от нее стояло гнилое, червями источенное дерево, а справа росли два цветка наподобие лилий, и одна лилия словно бы клонилась к другой, дабы похитить у нее всю белизну. Но какой — то добрый человек развел их, так что они не касались одна другой. И тогда из обоих цветков выросло еще помногу цветов и плоды в изобилии. И чудится ему, будто добрый человек говорит:

— Не свершит ли тот великого неразумья, кто погубит эти два цветка ради того, чтобы поддержать это гнилое дерево, дабы оно не упало на землю?

— Сэр, — он сказал, — сдается мне, что от этого бревна мало проку.

— Смотри же, — молвил добрый человек, — чтобы и с тобой не случилось такого.

С тем пробудился сэр Борс, осенил знаком креста лоб свой, а затем поднялся и оделся. И пришла к нему хозяйка башни. Она приветствовала его, и он ее тоже, а затем они прошли в часовню и прослушали там службу.

Между тем собрались рыцари, за которыми послала дама, чтобы они сопровождали сэра Борса к месту поединка. Тут велел он принести свои доспехи, и когда он облачился в них, она стала упрашивать его, чтобы он проглотил хоть крупицу пищи.

— Нет, госпожа, — отвечал сэр Борс, — этого я не сделаю, покуда милостью Божией не кончу поединок.

И он вскочил на коня и тронулся в путь, а рыцари и оруженосцы поскакали за ним.

А когда съехались обе дамы, то та, за которую предстояло сражаться сэру Борсу, стала упрекать другую, говоря:

— Госпожа, вы учинили мне великое зло, отторгнув мои земли, что отдал мне король Анианс, и, право, не следует затевать теперь поединок.

Не вам решать, — отвечала та. — А не хотите поединка, прикажите вашему рыцарю, чтобы он признал себя побежденным.

Между тем было возглашено, что который из рыцарей одержит верх, того дама получит во владение все земли.

Вот разъехались рыцари один туда, другой сюда. А затем ринулись друг другу навстречу и сшиблись с такой силою, что пробили и щиты и панцири, а копья у обоих разлетелись в щепы, и оба оказались жестоко ранены. Но сшиблись они второй раз и повергли один другого наземь вместе с конями. Вскочили оба в тот же миг, наложили руки на мечи свои и с такою силою обрушили мечи один другому на голову, что пробили большие и глубокие раны, и кровь побежала из ран. Ибо сэр Борс встретил более искусного противника, чем ожидал, — ведь этот сэр Придам был превосходный рыцарь, и он жестоко поранил сэра Борса, а тот его. Но сэр Придам ни на минуту не ослаблял натиска. Это заметил сэр Борс, и он допустил того уже почти до победы, а затем набросился на него со свежими силами, и тот стал отступать шаг за шагом под страхом смерти. И, отступая, он упал навзничь, а сэр Борс потянул его за шлем так сильно, что сорвал его с головы, и плашмя ударил его несколько раз мечом по лицу и повелел ему покориться, а иначе он убьет его. Тут вскричал сэр Придам, прося пощады, и сказал так:

— Любезный рыцарь, ради Господа Бога, не убивай меня, я обещаю никогда больше не выступать против твоей дамы, но всегда держать ее сторону.

Сэр Борс подарил ему жизнь, и старая дама бежала оттуда со всеми своими рыцарями (Кн. 6, ч. VI, ст. 3).

Затем созвал сэр Борс всех тех, кто держал земли от его дамы, и объявил им, что уничтожит из них всякого, кто не будет ей служить, как обязан держащий от нее земли. И они ей все поклонились, а те, кто не пожелал поклониться, были согнаны с ее земель. Так случилось, что молодая госпожа снова вступила во владение своими богатствами через славную мощь сэра Борса Ганского.

Когда же во всей той стране утвердился мир, сэр Борс с нею простился и снова тронулся в путь. Она благодарила его горячо и хотела наградить его богатыми дарами, но он от всего отказался. Ехал он весь тот день до вечера, а на ночлег остановился у одной дамы, которая его хорошо знала и оказала ему радушный прием. Наутро же, лишь только занялся день, сэр Борс снова пустился в путь и до полуденного часа скакал по густому лесу.

И было там с ним чудесное приключение. На развилке двух дорог повстречались ему два рыцаря, которые вели сэра Лионеля, его брата, нагого и привязанного веревками к высокому коню, а руки его были скручены перед грудью. Они же оба держали в руках тернии и ими хлестали его так жестоко, что кровь бежала по его телу из сотни мест, и весь он был залит кровью, спереди и сзади. Но ни слова не произносил он, как подобает мужу благородной души, но все терпел, что они над ним ни чинили, словно бы и не чувствуя боли.

В тот же миг изготовился сэр Борс выступить в защиту того, кто был ему братом. Но взглянул он в другую сторону и увидел там рыцаря, который влек за собою прекрасную даму и хотел затащить ее в самую непроходимую чащу, подальше от взгляда тех, кто станет ее искать. Она же, не терявшая веры, воскликнула громким голосом:

— Святая Мария, помоги слуге Твоей!

И лишь только завидела она сэра Борса, она сразу же догадалась, что он — рыцарь Круглого Стола. И стала она заклинать его:

— Ради верности твоей Тому, Кому ты ныне служишь, и ради короля Артура, который, наверное, сам посвятил тебя в рыцари, помоги мне, не допусти моего позора!

Услышал сэр Борс такие ее слова и стал горько убиваться, не зная, как поступить.

— Ведь если я брошу в беде брата моего, он погибнет, а на это не согласился бы я за все блага мира. Если же я не помогу этой девице, она будет опозорена и утратит девственность свою, которую ей уже никогда не вернуть.

И, поднявши ввысь глаза, сказал он, плача:

— Благий, милосердный Господи Иисусе Христе, Создатель мой! Храни, Господи, брата моего сэра Лионеля, не дай тем рыцарям убить его, я же, из сострадания Тебе и кроткой Деве Марии, заступлюсь за эту девицу (Кн. 6, ч. VI, ст. 4).

И с тем, изготовившись к бою, крикнул он рыцарю, который был с дамой:

— Сэр рыцарь, прочь руки от этой девицы — или же почитай себя мертвым!

Тот опустил девицу на землю и изготовился к поединку. Не было у него только копья. Но он загородился щитом и обнажил меч. Ударил его сэр Борс с такою силой, что пробил копьем и щит и панцырь, и вошло оно в левое плечо, и тем ударом поверг он его на землю. А как выдернул из его раны копье, тот от боли лишился чувств.

Подъехал сэр Борс к девице и говорит:

— Ну как? Сдается мне, вы избавлены от преследований этого рыцаря?

— Теперь, сэр, — сказала она, — прошу вас, отвезите меня туда, откуда этот рыцарь меня увез.

— Я сделаю это охотно. (А как же брат Лионель? Ведь его могут убить!)

И он взял коня, на котором приехал поверженный им рыцарь, посадил на него девицу и так доставил ее туда, куда она пожелала.

— Сэр рыцарь, — сказала она, — вы и сами не знаете, как много вы сделали, ведь если бы я лишилась девственности, пятьсот человек за это лишились бы жизни.

— А кто был тот рыцарь, завезший вас в лесную чащу?

— Правду сказать, это мой кузен. Я и не подозревала о том, в какие хитрые сети завлек его Диавол, а он вчера тайком увез меня от отца моего, тогда как ни я сама и никто из людей моего отца не питали к нему недоверия. И если бы он лишил меня девственности, он умер бы за грех своей плоти, опозоренный и обесчещенный навеки.

Между тем как она там стояла и так говорила, прискакали двенадцать рыцарей, ее разыскивавшие. Она рассказала им, как сэр Борс ее спас. И они все очень обрадовались и стали звать к ее отцу, могущественному лорду, у которого ждал его сердечнейший прием.

— Право, — отвечал им сэр Борс, — мне это сейчас никак невозможно, ибо мне еще предстоит в здешнем краю одно важное дело.

И он поручил их Господу и уехал. Теперь, по следам конских копыт, сэр Борс поскакал догонять своего брата сэра Лионеля.

Долго он так ехал, ища его, и нагоняет он человека в церковном одеянии верхом на крепком вороном коне, мастью чернее черники. Говорит человек:

— Сэр рыцарь, чего вы ищете?

— Сэр, — отвечал он, — я ищу брата моего, которого я видел раньше, избиваемого двумя рыцарями.

— А, сэр Борс, не беспокойся понапрасну и не льсти себя пустыми надеждами. Я сообщу тебе все, как есть: он умер.

И показал он ему свежеубиенное тело, лежащее в кустах, и увидел он что как бы и вправду тело брата его сэра Лионеля. Тут испытал он такое горе, что в бесчувствии свалился на землю и пролежал так долгое время. Когда же пришел в себя, то сказал так:

— Любезный брат, навсегда мы разлучены с тобою, и поэтому не ведать больше радости сердцу моему! Теперь лишь Он, Кого избрал я Господином моим, будет мне поддержкой.

И, сказавши это, поднял он с легкостью тело брата, положил его поперек своего седла и сказал тому человеку:

— Не укажете ли вы мне церковь где — нибудь поблизости, где бы я мог похоронить его?

— Следуйте за мною, — тот отвечал, — здесь есть часовня совсем неподалеку.

Они поехали и наконец подъехали к высокой башне, а у подножья ее стояла старая, ветхая часовня. Спешились они оба и положили мертвого в мраморную гробницу (Кн. 6, ч. VI, ст. 5).

— Оставим его здесь, — сказал добрый человек, — и отправимся на ночлег, а утром вернемся сюда снова и отслужим над ним последнюю службу.

— Сэр, — спросил Борс, — вы священник?

— Да, воистину, — тот отвечал.

— Тогда прошу вас, растолкуйте мне сновидение, которое было мне минувшей ночью.

— Рассказывайте, — сказал он.

И он начал свой рассказ с той большой птицы, что он видел в лесу, а потом поведал ему о птицах из своего видения, одной белой, другой черной, и о гнилом дереве и о белых цветах.

— Сэр, я растолкую вам половину сейчас, а остальное завтра. Белая птица означает даму, прекрасную и богатую, у которой много возлюбленных и которая давно уже любит тебя. И если ты отвергнешь ее любовь, она в скором времени умрет — раз ты не хочешь сжалиться над нею. Это и означает черная птица, которая зовет тебя отвергнуть любовь той. Ты же не из страха Божия, не из боязни отвергнешь ее; ты сделаешь это, дабы сохранить чистоту свою и победить суетную страсть и тщету земной жизни. Ибо вот что произойдет, если ты отвергнешь ее любовь: сэр Ланселот, добрый рыцарь и твой кузен, должен будет умереть. И тогда люди станут говорить о тебе, что ты убийца и сэра Ланселота, и брата своего сэра Лионеля, которого ты легко мог спасти, ты же предпочел заступиться за девицу, хотя она тебе никто. Подумай теперь, что было хуже: чтобы умер брат твой или же чтобы она лишилась девственности? — И спросил он: — Понял ты теперь смысл своих видений?

— Да, — отвечал сэр Борс.

— Значит, твоя будет вина, если погибнет кузен твой сэр Ланселот?

— Сэр, — сказал сэр Борс, — мысль об этом мне ненавистна, ибо менее всего на свете я желал бы видеть гибель сэра Ланселота, да еще по моей вине.

— Выбирай же одно или другое.

И он отвел его в башню, и там встретили его дамы и рыцари и приветствовали его радушно. Они сняли с него доспехи и, когда он остался в одном дублете, принесли ему мантию, подбитую горностаем, и накинули ему на плечи. И так все радовались и веселились, что он забыл о своем горе.

Но вот вышла к нему из дальнего покоя дама, прекраснейшая, какую случалось ему видеть, и наряженная богаче самой королевы Гвиневеры и любой другой знатной дамы.

— Взгляните, сэр Борс, — сказали все, — этой даме мы все служим, она же всех прекраснее и богаче на свете, и она изо всех рыцарей любит вас одного и никого, кроме вас, не желает.

Услышав такие речи, смутился сэр Борс. Но она тут поклонилась ему, и он поклонился ей в ответ. И сели они рядом и беседовали о разных вещах, и наконец она стала просить его быть ее возлюбленным, ибо она любит его более, нежели кого — либо еще на свете, и сделает его самым богатым из всех его сверстников.

Выслушал сэр Борс эти ее слова, и тяжко стало у него на душе. Но он ни за что на свете не хотел нарушать чистоту свою и не знал, как ей ответить (Кн. 6, ч. VI, ст. 6).

Увы, сэр Борс! — воскликнула она. — Неужто не исполните вы моей воли?

— Госпожа, — он отвечал, — на свете нет женщины, чью волю в этом согласился бы я выполнить. Не должно желать этого, ибо брат мой, недавно убиенный, лежит не преданный земле.

— Ах, сэр Борс, — сказала она, — я так давно люблю вас за великую красоту, какую я в вас увидела, и за великую вашу храбрость, о которой я слышала, что вы непременно должны возлечь со мною нынче же ночью, и прошу вас согласиться на это.

— Воистину, — отвечал он, — я этого не сделаю. Тогда стала она так убиваться, что казалось, вот–вот она умрет от горя.

— Вот, сэр Борс, — говорила она, — вы меня довели едва что не до смерти.

И с тем она взяла его за руку и стала просить, чтобы он взглянул на нее.

— И тогда вы сами увидите, что я умираю от любви к вам. Но он отвечал:

— Я не стану глядеть на вас.

Тогда она покинула его и поднялась на самый верх башни, а с нею двенадцать дам, и одна дама крикнула ему сверху:

— О сэр Борс, благородный рыцарь! Сжалься над нами всеми и исполни волю госпожи нашей, а иначе мы все вместе должны принять смерть, бросившись вниз с высоты этой башни. И если из — за такой малости вы допустите нас умереть, все благородные дамы и девицы ославят вас и опозорят.

Поглядел он наверх и видит, что там собрались дамы знатные, в богатых и красивых нарядах. И стало ему очень жаль их. Но все равно про себя он твердо решил, что пусть лучше они погубят свои души, нежели он — свою. И тогда они все вдруг бросились с башни на землю, а он, видя это, диву дался, смутился духом. И осенил себе грудь и лицо крестным знамением. В тот же миг раздался страшный вой и рев, словно все диаволы преисподней обступили его. И не увидел он больше ни башни, ни владычицы ее, ни дам и ни часовни, где оставил он своего брата. Тогда воздел он обе руки свои к небесам и промолвил:

— Благий милосердный Боже и Отче Небесный! Я спасен! И он взял доспехи свои и коня и снова пустился в путь. Едет он и слышит, справа доносится звон колокола. Повернул он в ту сторону и скоро подъехал к аббатству, обнесенному высокими стенами, и впустили его через ворота внутрь. А там с первого же взгляда догадались, что он рыцарь Круглого Стола, взыскующий Святого Грааля, и отвели его в отдельный покой и помогли снять доспехи.

— Сэры, — сказал сэр Борс, — если есть среди вас святой человек, прошу, позвольте мне поговорить с ним.

Тогда один из них отвел его в часовню к настоятелю. Приветствовал его сэр Борс, и он ответил на его приветствие.

— Сэр, — сказал ему сэр Борс, — я странствующий рыцарь. И поведал ему обо всех своих приключениях.

— Сэр рыцарь, — сказал настоятель, — я не знаю, кто вы такой, однако мне казалось, что рыцарь вашего возраста не может быть так крепок в деле веры. Но вы пока ступайте на покой, ибо ныне я не буду наставлять вас, уже поздно. Завтра же я наставлю вас по мере моего разумения (Кн. 6, ч. VI, ст. 7).

В ту ночь сэру Борсу ни в чем не было недостатка. А рано поутру он поднялся, отслушал обедню, и тогда явился к нему настоятель и пожелал ему доброго утра, а сэр Борс ответил ему тем же.

И рассказал сэр Борс, что он странствует, взыскуя Святого Грааля, и поведал о том, как святой старец повелел ему питаться только хлебом и водой.

Это Господь наш Иисус Христос явился вам во образе птицы, ибо Он претерпел за нас великие муки на кресте, изойдя кровью сердца Своего за род человеческий. Видение, что вам было, означает Святой Грааль, ибо кровь, пролитая большой птицей, подняла птенцов ее от смерти к жизни. А голое дерево означает мир этот, который наг, убог и бесплоден, когда не приходит к Богу.

Так и та дама, за которую вы сражались. Король Анианс, прежний владыка, означает Иисуса Христа, который есть владыка всему миру. Бой же ваш с рыцарем той второй дамы надлежит понимать так: под вашей дамой понимайте новый закон Господа нашего Иисуса Христа и святую церковь; а под другой дамой понимайте старый закон и Диавола, что денно и нощно воюет против святой церкви. Поэтому битва ваша была правой, ибо вы — рыцарь Иисуса Христа и вам надлежит быть защитником святой церкви. И под черной птицей должно понимать святую церковь, которая говорит: «Я черна», а в действительности она бела. Под белой же птицей надо понимать Диавола, и я скажу вам, что лебедь тот был бел снаружи и черен изнутри: он знаменует лицемерие, которое снаружи желто и бледно и представляется верным слугой Иисуса Христа, внутри же столь черно от мерзости греха и столь коварно обманывает мир.

Когда же Диавол явился тебе во образе святого старца и попрекал тебя тем, что ты оставил в беде брата твоего ради дамы, и отвел тебя туда, где лежал, как представилось тебе, твой брат мертвый, — а между тем он жив, — все это было лишь для того, чтобы ввести тебя в заблуждение, соблазнить тебя тщеславием и плотской страстью, ведь он знал, что ты добр сердцем, и цель у него была одна: чтобы ты не исполнил подвиг Святого Грааля. Теперь сухое дерево и белые лилии. Засохшее дерево знаменует брата твоего сэра Лионеля, который высох без добродетели и может быть назван засохшим деревом, источенным червями, ибо убивает людей и преступает законы высокого Ордена Рыцарства. А два белых цветка означают две невинности: рыцаря, которого вы ранили накануне, и девицу, которую вы спасли. Клонился же один цветок к другому потому, что этот рыцарь хотел надругаться над девицею и над самим собою. И вы, сэр Борс, поступили бы весьма неразумно и предосудительно, поспешив на подмогу гнилому дереву, ибо, если бы они согрешили, они погибли бы. За то же, что вы спасли их обоих от погибели, теперь вас можно называть настоящим рыцарем Иисуса Христа и верным слугой Его (Кн. 6, ч. VI, ст. 8).

После того покинул сэр Борс монастырь, поручив настоятеля Господу. Ехал он весь день, а на ночлег остановился у одной старой женщины. Утром же он снова пустился в путь и подъехал к замку в низине. Видит он, навстречу ему торопится по пути к лесу крестьянин на лошади.

— Скажи мне, — спрашивает сэр Борс, — не будет ли здесь поблизости каких приключений?

Сэр, — тот отвечал, — здесь под стенами замка состоится большой чудесный турнир.

— Какие же люди выступят на нем? — спросил сэр Борс.

— С одной стороны выступит граф — владетель Равнинных Земель, а с другой — племянник леди Гервины.

И тогда сэр Борс задумал быть там и попытать счастья; быть может, встретится ему на турнире брат его сэр Лионель или кто другой из его товарищей, взыскующих Святого Грааля. И свернул он к хижине отшельника, стоявшей на опушке леса.

И там, у отшельника, застал он сэра Лионеля, своего брата, который сидел на пороге часовни, вознамерившись так дожидаться утра и начала турнира.

Когда увидел его сэр Борс, так велика была его радость, что невозможно передать. Слез он с коня и сказал:

— Милый, любезный брат, давно ли вы здесь?

А сэр Лионель, поглядев на него, ответил так:

— А, сэр Борс, не приближайтесь ко мне! По вашей милости я чуть не погиб. Вы видели, как два рыцаря, избивая, увозили меня, но вы поспешили на подмогу девице, меня же оставили в смертельной опасности. Никогда до этих пор не обходился брат с братом так несправедливо. И за эту несправедливость я обещаю вам только смерть, ибо вы ее заслужили. Берегитесь же меня отныне! Дайте только мне облачиться в доспехи.

Увидел сэр Борс гнев брата своего, опустился перед ним на колени и, воздев кверху руки, просил его смилостивиться и простить ему обиду.

— Ну, нет, — отвечал сэр Лионель, — этому не бывать никогда! И если только тебя одолею, то, клянусь Господом Богом, тебя ждет смерть, ибо жаль было бы дольше оставлять тебя в живых.

С тем зашел он в хижину, облачился в доспехи, сел на коня и, подскакав к нему, воскликнул:

— Сэр Борс, защищайся, ибо я обойдусь с тобою как с предателем и подлецом. Ибо ты — недостойнеший из рыцарей, вышедших из славного дома короля Борса Ганского, нашего отца. И потому садись на коня, дабы быть в равном со мной положении, а не желаешь, так наеду на тебя, прямо как ты стоишь там на земле, так что тебе будет хуже, а мне будет стыдно, — да только я тот стыд ставлю ни во что.

Видит сэр Борс, что не избежать ему сразиться с родным братом или же придется погибать. И не знает он, как ему быть. И сердце его ничего ему не подсказывало, кроме лишь того, что, как есть сэр Лионель ему старший брат, обязан он ему почтением. И он снова опустился на колени у копыт его коня и сказал так:

— Милый любимый брат, смилуйся надо мною и не убивай меня, помни о великой любви, какая должна быть между нами двоими.

Но что ни говорил сэр Борс, сэр Лионель слышать ничего не хотел, ибо Диавол так распалил его ярость, что тот во что бы то ни стало желал его убить. И, видя, что сэр Борс не подымается, чтобы вступить с ним в поединок, сэр Лионель пустил на него коня и сшиб сэра Борса наземь вверх ногами и так жестоко его поранил, что тот лишился чувств от горя при мысли, что умрет без покаяния. А сэр Лионель, видя это, спешился, дабы отсечь ему голову, ухватился за шлем его и хотел было сорвать его с головы. Но тем временем подбежал к нему отшельник, добрый муж и древний годами, который все слышал, что было сказано между ними. Он бросился между ними, упал прямо на сэра Борса и сказал так (Кн. 6, ч. VI, ст. 9):

— О благородный рыцарь! Смилуйся надо мною и над твоим братом, ведь если ты убьешь его, от этого греха своего ты сам примешь смерть, и это было бы большой бедою, ибо он достойнейший из рыцарей мира и жизни праведнейшей.

— Да поможет мне Бог, святой человек, но, если вы не отойдете, я убью вместо него вас, а его отпущу.

— Воистину, — отвечал старец, — я предпочту, чтобы вы убили меня, нежели его, ведь от моей смерти не много будет ущерба, вполовину не так много, как если вы убьете его.

— Что ж, — сказал сэр Лионель. — Я согласен. И он наложил руку на меч и ударил его так сильно, что голова его покатилась назад. Но и тем не спас добрый старец сэра Борса от злобы брата. Отстегнул сэр Лионель на нем шлем и хотел уже было отсечь ему голову долой, и так бы и убил он его, когда бы не товарищ его по Круглому Столу, чье имя было сэр Колгреванс, который заехал туда, ибо на то была воля Господа.

Когда увидел он святого старца убиенным, сильно он тому подивился. А потом увидел он сэра Лионеля, который замахнулся на брата своего и узнал он сэра Борса, которого очень любил. Сошел он тогда с коня, взял сэра Лионеля за плечи, оттащил с силою от сэра Борса и сказал:

— Неужели вы хотите убить вашего брата, одного из достойнейших рыцарей мира? Этого никто не потерпит.

— Что вам за дело, — спросил сэр Лионель, — препятствовать мне? Если вы будете мне мешать, я убью вас, а затем уж его!

— Как? — воскликнул сэр Колгреванс, — значит, вы и вправду хотите убить его?

— Да, так я решил и убью его, что бы вы ни говорили! Ибо он такую обиду причинил мне, что заслужил смерть.

И снова ринулся он к поверженному брату и занес меч, чтобы отсечь ему голову. Но сэр Колгреванс бросился между ними и сказал:

— Если вы отважитесь сделать еще хоть шаг, мы с вами будем сражаться!

Услышав такие речи, поднял сэр Лионель свой щит и спрашивает его, кто он такой.

— Сэр, мое имя сэр Колгреванс, я один из его товарищей.

Изготовился тут сэр Лионель, набежал на него и нанес ему жестокий удар по шлему. Но и тот обнажил меч свой — ибо был он искусный боец — и мужественно от него защищался.

И так долго длился этот поединок, что сэр Борс очнулся и сел, жестоко страдая, и увидел он, что сэр Колгреванс, добрый рыцарь, сражается за него с его братом. Опечалился он, думая, что, если сэр Колгреванс убьет его брата, тогда не знать ему больше радости в жизни; если же брат убьет сэра Колгреванса, будет он также опозорен навеки.

Хотел было он встать, чтобы разнять их, но ноги его не держали. И увидел он, как рухнул наземь сэр Колгреванс, ибо сэр Лионель был искуснейший боец и весьма храбрый; он пробил на нем кольчугу и шлем, и того ожидала лишь смерть, — он потерял так много крови, что удивительно было, как он столько времени держался на ногах. И слышит сэр Борс, с трудом приподнявшись на земле, как сказал ему сэр Колгреванс:

— А, сэр Борс! Почему не спешите вы спасти меня от грозящей мне смерти, тогда как я бросился вам на подмогу, иначе бы вы уже погибли?

— Воистину, — сказал сэр Лионель, — от этого вам бы не было проку. Вы не годитесь друг другу в заступники, ибо вы оба погибнете от моей руки!

Выслушал сэр Борс такие его речи, встал на ноги и надел шлем. И увидел он убитого отшельника и стал над ним горько сокрушаться (Кн. 6, ч. VI, ст. 10).

А сэр Колгреванс призывал сэра Борса, говоря так:

— Неужели вы допустите меня погибнуть из — за вас? Но нет нужды, сэр! Если вам угодно, чтобы я умер, я смерть приму с радостью, ибо я не мог бы умереть, защищая мужа достойнее.

При этих словах его сорвал сэр Лионель шлем у него с головы; и, видя, что нет уже ему спасения, воскликнул сэр Колгреванс:

— Благий милосердный Иисусе Христе! В чем прегрешил я, отпусти душе моей! Сокрушается сердце мое по добродетели и по делам милосердия, что не исполнил я в этой жизни, и за то послужи облегчением мук души моей!

И при этих словах ударил его сэр Лионель с такой силою, что он рухнул наземь мертвый. А убивши сэра Колгреванса, набросился, словно одержимый Диаволом, на брата своего и поразил его мечом с такой силой, что тот покачнулся и поник к земле. И взмолился он, исполненный кротости, чтобы, ради Господа, прекратил брат его этот бой.

— Ибо, случись ли, что я вас убью, любезный брат, или же вы меня, все равно мы оба погибнем из–за этого греха.

— Да поможет мне Бог, мне не надо иной милости Божией, лишь бы мне только расправиться с вами.

— Ну что ж, — сказал сэр Борс и, плача, обнажил меч свой, — любезный брат, воля моя чиста перед Господом, вы же свершили ныне великое зло, убив святого старца, никому не причинившего обиды. И еще вы убили благородного рыцаря, нашего товарища. Знайте же, что вас я не очень — то боюсь, но страшусь Господня гнева. Ведь война между нами — неправедная война. Яви же, Господи, нам обоим Свое чудо и смилуйся, Господи, надо мною, хоть я и защищаю жизнь мою против родного брата! (Кн. 6, ч. VI, ст. 11)

И с тем занес сэр Борс руку и хотел было уже поразить своего брата. Но тут раздался голос, произнесший:

— Беги, сэр Борс, не касайся его, ты его убьешь! В тот же миг разделило их, спустившись на землю, облако, по виду подобное чудесному ясному пламени, и занялись огнем оба их щита. Охватил их обоих страх Божий, они упали на землю и долго лежали так без чувств. Когда же пришел в себя сэр Борс, поглядел он на брата и увидел, что тот невредим. Тогда воздел он ввысь руки, ибо боялся, как бы Бог не покарал сэра Лионеля. И услышал он голос, произнесший:

— Сэр Борс, уезжай отсюда, не медли дольше в обществе своего брата, но поспеши отсюда к морю, ибо там ожидает тебя сэр Персиваль.

Тогда обратился он к брату и сказал:

— Ради Господа, милый, любезный брат, простите мне, чем я вас обидел!

— Бог простит вас, а я прощаю охотно, — ответил тот. И с тем сэр Борс его покинул и поскакал прямой дорогой к морю. Наконец, по воле счастливого случая, приехал он к аббатству, что стояло неподалеку от моря, и там остановился он на ночлег.

Но во сне раздался ему голос, повелевший ему, не медля, ехать к морю. В тот же миг встал он, осенил крестом чело свое, облачился в доспехи и оседлал коня. И выехал он через пролом в стене и достиг берега моря, а там у берега нашел он корабль, весь обтянутый белыми шелками.

Спешился сэр Борс, поручил себя Божьему попечению и взошел на корабль. В тот же миг корабль отчалил от берега и поплыл в море так быстро, что казалось, летел по волнам. Скоро совсем стемнело, и он никого не мог разглядеть. И тогда он лег и уснул и проспал до света. Пробудившись же, увидел он, что лежит на палубе рыцарь в полном облачении, только без шлема. И узнал он в нем сэра Персиваля Уэльского. Бросился он к нему с радостью, но сэр Персиваль смутился и спросил его, кто он такой.

— А, любезный сэр, — сказал сэр Борс, — разве вы меня не узнаете?

— Воистину, — тот отвечал, — я диву даюсь, как вы сюда попали, если только не сам Господь привел вас на этот корабль.

Усмехнулся сэр Борс и снял шлем, и в тот же миг сэр Персиваль его узнал. Обрадовались они друг другу так, что дивно было на них смотреть. И рассказал сэр Борс, как он попал на этот корабль и по чьему велению. А потом рассказали они друг другу о своих искушениях, о чем вы слышали выше. Так носились они по морю то вперед, то назад, утешая друг друга и все время предаваясь молитве. И молвил сэр Персиваль:

— Теперь нам недостает лишь сэра Галахада, доброго рыцаря (Кн. 6, ч. VI, ст. 12).

Спустя некоторое время они встретили сэра Галахада, сына сэра Ланселота и сестру сэра Персиваля. Завела их дорога в мертвый лес, и вдруг видят они впереди себя: четыре льва ведут белого оленя. Согласились они между собою последовать за ними и узнать, куда держат они путь. Долго скакали они за ними вослед и очутились наконец в долине. Там стояла хижина, убогое жилище отшельника, туда вошли и олень и львы. Видя это, они свернули в часовню и там нашли отшельника в церковном облачении, в доспехах Господа нашего, ибо он готовился в это время служить обедню.

И вошли они и выслушали службу, и в миг преосуществления на глазах у них олень превратился в человека, чему они весьма удивились; он же сел в алтаре, на богато изукрашенном месте. И львы тоже изменили обличье свое: один обратился человеком, другой остался львом, третий явился орлом, а четвертый — быком. И уселись они все рядом с оленем, посидели и вышли вон сквозь стекло в окне. И при этом осталось оно цело и не разбито.

И услышали они голос, сказавший:

— Вот так же вошел сын Божий в лоно Девы Марии, Чье целомудрие осталось нетронуто, не нарушено.

И когда услышали они эти слова, то упали на землю без памяти. А кругом разлилось великое сияние. Когда же они вновь пришли в себя, то приблизились к святому старцу и просили его, чтобы он растолковал им их видение.

— Что же вы видели?

Они ему тут же все рассказали.

— А, лорды, — сказал он, — добро вам пожаловать, ибо теперь — то я знаю наверно, что вы и есть те трое рыцарей, которым суждено достичь Святого Грааля. Ибо это вам явит Господь наш тайная тайных Своя. И Господа нашего, верно, знаменует белый олень. Ибо олень, состарившись, снова затем становится молодым в своей белой шкуре. Точно так же и Господь наш приходит от смерти к жизни, ибо Он утратил лишь земную плоть, которая есть смертная плоть, принятая Им во чреве Святой Девы Марии. Вот почему явился вам Господь в образе белого оленя без единого пятнышка.

А четверо, бывшие с ним, это четыре евангелиста, которые запечатлели в Писании часть жизни и деяний Иисуса Христа, свершенных Им, когда был Он среди нас смертный среди смертных. Узнайте же истину, не известную еще доселе ни одному рыцарю: Господь наш нередко являлся святым мужам и добрым рыцарям в образе оленя. Но вы, думаю я, больше уж Его в этом обличии не узрите.

Через некоторое время, сестра сэра Персиваля дала свою кровь для исцеления больной дамы, страдающей жестоким недугом. И с тем она упала без чувств. Подбежали тут к ней сэр Галахад и его двое товарищей, подняли ее с пола и остановили ей кровь, Но она уже потеряла так много крови, что не могла жить. Когда она пришла в себя, то сказала так:

— Любезный брат сэр Персиваль, я умираю ради исцеления этой дамы. И когда я умру, прошу вас, не хороните меня в этих краях, но, лишь только испущу дух, вы положите меня в барку у ближайшей пристани и пустите меня плыть, куда захочет случай. А когда вы трое приедете в город Саррас, чтобы там достигнуть Святого Грааля, вы найдете меня под стенами города. И там погребите меня в Божьем храме. Ибо, открою вам истину, там же будет со временем погребен и сэр Галахад, и вы двое тоже.

Выслушал ее сэр Персиваль и, горько плача, на все согласился. И тут раздался голос:

— Лорды, завтра в час рассвета вы должны расстаться друг с другом, и вы соединитесь лишь тогда, когда приведут вас к Увечному Королю.

После этого попросила она дать ей последнее причастие, и лишь только приняла его, как тут же испустила дух. И в тот же день хозяйка замка исцелилась от недуга, когда ее обмазали тою кровью.

А сэр Персиваль составил запись обо всем, чем помогла она им в их чудесных приключениях, и вложил ей в правую руку. И положили ее в барку и закрыли черным шелком. Тут же поднялся ветер и погнал барку прочь от берега, и все рыцари, собравшись во множестве, долго смотрели ей вслед, покуда она не скрылась из виду (Кн. 6, ч. VII, ст. 11).

И вот представилось им, будто явился перед ними старец в сопровождении четырех ангелов небесных, и был он словно бы в епископском облачении и в руке держал крест. Четыре ангела несли его сидящим в кресле и опустили и поставили перед серебряным престолом, на котором стоял Святой Грааль. На челе же у него словно бы виднелись буквы, гласившие: «Вы видите пред собою Иосифа, первого епископа христианского, которого Господь наш поддержал в божественном храме в городе Саррасе». И подивились этому рыцари, ибо тот епископ уже триста лет и более как умер.

— Ах, рыцари, — молвил он, — не удивляйтесь, ведь некогда и я жил на земле.

И с тем услышали они, как распахнулись двери дальнего покоя, и внутри увидели они ангелов. Два ангела держали восковые свечи, а третий платок, четвертый же — копье, с которого чудесным образом бежала кровь, и капли крови падали в шкатулку, что держал он в другой руке. Вот поставили они свечи на престол, третий ангел опустил платок свой на священную чашу, а четвертый установил священное копье стоймя на крышке чаши.

И тогда епископ приступил к освящению Даров, и поднял он облатку.

В тот же миг явилась фигура наподобие отрока с лицом красным и светлым, как огонь. И она вошла в тот хлебец, так что все видели, что хлебец тот из плоти человеческой. А затем старец поместил его обратно в священную чашу. И он проделал все остальное, что надлежит священнику во время мессы.

А потом приблизился он к сэру Галахаду и поцеловал

его и велел ему поцеловать своих товарищей. Тот так и сделал.

— А теперь, — сказал епископ, — слуги Иисуса, вы вкусите пищу за этим столом и утолите голод сладчайшими блюдами, каких никогда не отведывал рыцарь.

И, сказав это, он исчез. Они же сели к столу в великом страхе и прочитали молитвы. И поглядели они и увидели, что выходит к ним из священного сосуда фигура человека, со всеми знаками Страстей Иисуса Христа, открытыми и кровоточащими, и говорит:

— Мои рыцари и слуги и верные Мои дети, от жизни смертной пришедшие к духовной жизни. Я не буду больше скрываться от ваших взоров, и вы увидите ныне Мое тайное и сокровенное. Примите же и вкусите пищи, которой вы алчете. И поднял он Сам священную чашу и приблизился к сэру Галахаду. И тот преклонил колена и принял причастие. Вслед за ним приняли причастие и все остальные. И нашли они его столь сладким, что никакими словами нельзя передать. И молвил он сэру Галахаду:

— Сыне, ведомо ли тебе, что я держу меж ладоней?

— Нет, — отвечал он, — покуда Ты не сказал мне.

— Это, — сказал Он, священный сосуд, из которого ел Я агнца на Пасху, и ты видишь теперь то, что видеть желал всего более. Но покуда ты еще видишь это не так ясно и открыто, как предстоит тебе это видеть в городе Саррасе, в храме духовном. И потому надлежит тебе покинуть здешний замок, взявши с собою этот священный сосуд, ибо нынче ночью назначено ему покинуть пределы королевства Логрского (Англия короля Артура, королевство Артура — авт.), и, больше его здесь никогда не увидят.

А знаешь ли ты, почему? Потому, что ему не служат и не поклоняются в этой стране так, как должно, ибо здесь люди обратились ко злу, и Я лишу их той чести, что некогда Я им оказал. И потому отправляйся завтра поутру к морю, где ты найдешь корабль твой наготове, и с собою захвати Меч-на-Чудесной-Перевязи, и никто более не должен ехать с тобой, кроме сэра Персиваля и сэра Борса. И еще повелеваю вам взять с собою крови с этого копья, дабы натереть ею Увечного Короля, и ноги его и тело, и тогда он будет исцелен.

— Сэр, — сказал Галахад, — а почему бы и остальным тоже не отправиться с нами?

— По той же причине, что рассылаю Я моих апостолов одного сюда, другого туда, также хочу Я вас разлучить. Двое из вас примут смерть, служа Мне, и лишь один возвратится назад и принесет людям вести.

И с тем дал Он им свое благословение и исчез (Кн. 6, ч. IX, ст. 3).

После того отбыли сэр Галахад, сэр Персиваль и сэр Борс. Ехали они целых три дня и выехали на берег реки, а там нашли корабль, о котором была речь прежде. Когда же взошли они на борт, то увидели там в середине серебряный престол, который они оставили у короля Пелеса, и Святой Грааль под покровом красного шелка. Обрадовались они тому, что эти священные предметы при них. Они приблизились и склонились пред престолом, а сэр Галахад, опустившись на колени, долго молился Господу о том, чтобы ему покинуть мир этот, когда он попросит. И так долго он молился, что прозвучал наконец голос, изрекший:

— Сэр Галахад, твоя просьба будет исполнена, и когда ни испросишь ты смерти для тела твоего, тогда и ниспослана тебе будет смерть, и тогда будешь ты жить жизнью души твоей.

А сэр Персиваль услышал и стал спрашивать его во имя дружбы, какая была между ними, почему он молит Бога о смерти.

— Сэр, я отвечу вам, — сказал сэр Галахад. — В тот день, когда узрели мы толику чудес Святого Грааля, душа моя испытала такую радость, какой, думается мне, не ведал смертный человек. И потому я знаю, — когда тело мое умрет, душа моя еще больше возликует от каждодневного лицезрения Святой Троицы и величия Господа нашего Иисуса Христа.

Долго плавали они на этом корабле, и наконец сказали они сэру Галахаду:

— Сэр, вам должно возлечь на этом ложе, ибо так гласит надпись.

И лег он и спал долгое время, а когда пробудился и взглянул перед собой, то увидел город Саррас. Стали они причаливать и увидели там барку, на которой сэр Персиваль положил когда–то свою мертвую сестру.

— Истинно, — сказал сэр Персиваль, — во имя Господа, сестра моя выполнила уговор.

С тем вынесли они из корабля своего серебряный престол, и сэр Персиваль с сэром Борсом взялись спереди, а сэр Галахад сзади, и так вошли они в город. У городских же ворот увидали они ветхого согбенного старца, и окликнул его сэр Галахад и позвал его «помочь нести эту тяжелую вещь».

— Воистину, — отвечал старец, — вот уж десять лет, как я не могу и шагу ступить без костылей.

— Нет нужды! — сказал ему сэр Галахад, — встань и покажи твою добрую волю!

Тот приподнялся, и оказалось, что он здоров и крепок, как в прежние года. Тогда подбежал он к престолу и взялся за края против сэра Галахада.

Между тем прошла по городу весть о том, что чудесные рыцари, явившиеся в город, исцелили калеку у ворот. А рыцари снова возвратились к воде и вынесли на берег сестру сэра Персиваля и похоронили ее в храме богато, как подобало королевской дочери (Кн. 6, ч. IX, ст. 4).

И сказал Иосиф Аримафейский сэру Галахаду:

— Меня Господь прислал тебе в сотоварищи. — А знаешь ли, почему изо всех Он прислал к тебе именно меня? Потому, что ты в двух вещах подобен мне: в том, что ты сподобился видеть чудеса Святого Грааля и что ты, как и я, целомудрен и чист.

И когда он так сказал, сэр Галахад приблизился к сэру Персивалю и поцеловал его и поручил его попечению Господню. А затем приблизился он к сэру Борсу, поцеловал его и его тоже поручил Богу, сказавши так:

— Любезный лорд, передай мой привет господину моему сэру Ланселоту, моему отцу, и, когда ни увидите его, напомните ему о непрочности этого мира.

И с тем опустился он на колена перед престолом и стал молиться. И внезапно отлетела душа его к Иисусу Христу, и великое воинство ангелов вознесло ее к небесам прямо на виду у двоих его товарищей.

И видели также двое рыцарей, как с небес протянулась рука, но тела они не видели, и та рука достигла священного сосуда и подняла его и копье тоже и унесла на небо. С тех пор не было больше на земле человека, который мог бы сказать, что видел Святой Грааль (Кн. 6, ч. IX, ст. 5).

И вот когда увидели сэр Персиваль и сэр Борс, что сэр Галахад умер, они плакали и сокрушались так, как никто на свете. И, не будь они мужи благие, они легко могли бы впасть в отчаяние. И все жители города и страны той тоже погрузились в уныние. Но вот наконец его похоронили, и лишь только был он предан земле, сэр Персиваль отправился к отшельникам за город и принял духовный чин и облачился в церковные одежды. А сэр Борс неотступно был с ним, но не менял своего мирского платья, ибо намерен был еще возвратиться когда-нибудь в Логрское королевство.

Так прожил сэр Персиваль святой отшельнической жизнью целых два года и два месяца, а затем покинул этот свет. И тогда сэр Борс Ганский распорядился похоронить его рядом с сестрою его и с сэром Галахадом в Божьем храме. И подумал сэр Борс, что он в краю столь же дальнем, как земля Вавилонская, и тогда покинул он город Саррас, облачился в доспехи и, прибыв на берег моря, сел на корабль. И случилось ему, по счастью, пристать в королевстве Логрском, и от берега он скакал во весь опор, торопясь в Камелот, где находился король.

Много было радости при дворе, когда он возвратился, — ведь все полагали его погибшим, ибо он так долго находился в чужих странах. Когда же все поели, король призвал к себе главных писцов, дабы они увековечили благородные подвиги добрых рыцарей. И сначала Борс поведал о тех возвышенных подвигах во имя Святого Грааля, что выпали на долю ему и его товарищам. И все это было записано в больших книгах и сложено в хранилищах Солсбери.

И сэр Борс сказал сэру Ланселоту:

— Сэр Галахад, ваш родной сын, прислал вам со мною привет, а после вас — господину моему королю Артуру и всему двору. И сэр Персиваль тоже. Ибо я похоронил их обоих моими руками в городе Саррасе. И также еще, сэр Ланселот, сэр Галахад просил вас помнить о непрочности этого мира, как вы обещали ему, когда вы целых полгода с лишком провели вместе.

— Это правда, — сказал сэр Ланселот, — и я верю, что его молитва обо мне будет услышана.

И сэр Ланселот заключил сэра Борса в объятья и сказал:

Любезный кузен, я от души рад вас видеть! Все, что только смогу я сделать для вас и для ваших родичей, вы найдете меня всегда готовым исполнить, насколько это под силу бедному моему телу, пока душа не покинула его. В этом я вам твердо и неизменно клянусь. И знайте, любезный кузен сэр Борс, вы и я никогда не расстанемся друг с другом, покуда мы живы (Кн. 6, ч. IX, ст. 6).

Книга седьмая романа «Книга о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере» описывает сложные взаимоотношения между королевой Гвиневерой, рыцарем Ланселотом и королем Артуром с вспышками любви и ненависти, радостями встреч и горем расставаний героев. И здесь, в самых запутанных ситуациях, рыцари Ганские находят верные решения, достойно защищают честь короля, королевы и своего рода.

И королева Гвиневера сказала:

— Сэр Ланселот, вот теперь я вижу, что ты просто коварный рыцарь — изменник и любодей, что ты любишь и целуешь других женщин, а меня презираешь и ставишь ни во что. Знай же, что, раз мне открылась твоя измена, теперь я уже никогда больше не буду тебя любить, ты же не дерзай никогда более показаться мне на глаза. Сей же час я освобождаю тебя от службы при нашем дворе, и больше никогда сюда не возвращайся. Я лишаю тебя моего общества, и ты под страхом смерти никогда уже больше на меня не взглянешь!

И сэр Ланселот ее покинул в столь глубокой тоске, что едва держался на ногах от горя и печали. И призвал он к себе сэра Борса, сэра Эктора Окраинного и сэра Лионеля и рассказал им, что королева запретила ему оставаться при дворе и что он намерен отправиться к себе на родину.

— Любезный сэр, — сказал сэр Борс Ганский, — мой совет вам, не покидайте эту страну. Ведь вы должны помнить, кто вы:

Самый прославленный изо всех рыцарей мира, свершитель многих славнейших подвигов. А женщины в своей поспешности нередко совершают поступки, в которых потом горько раскаиваются. И потому мой вам совет — садитесь на коня и поезжайте к доброму отшельнику, что обитает здесь по соседству от Виндзора, а некогда был славным рыцарем по имени сэр Брастиас. И у него подождите, пока я не сообщу вам добрые вести.

— Брат, — сказал сэр Ланселот, — уж конечно, мне самому не хочется уезжать из этого королевства, но королева так сурово корила меня, что, боюсь, никогда больше не будет уже она моей дамой.

— Не говорите так, — отвечал сэр Борс, — ведь она уже много раз на вас гневалась, а потом сама же первая раскаивалась.

— Это правда, — сказал сэр Ланселот, — и оттого я поступлю по вашему совету: возьму коня и доспехи и отправлюсь к отшельнику Брастиасу и там останусь до тех пор, пока не услышу от вас новых вестей. Но прошу вас, любезный брат, если только возможно, возвратите мне любовь госпожи моей королевы Гвиневеры.

Сэр, — отвечал сэр Борс, — вам нет нужды говорить мне это, ибо вы знаете, что я сделаю все возможное, дабы утешить вас.

И с тем сэр Ланселот вдруг уехал, и ни одна душа не знала, куда он исчез, кроме одного лишь сэра Борса. А королева, когда сэр Ланселот уехал, не показала и виду, что горюет, ни родичам своим и никому при дворе, но знайте, что в глубине души она, как повествуется в Книге, горько призадумалась. Однако держалась она гордо, словно бы не было у нее на сердце ни заботы, ни опасения (Кн. 7, ч. I, ст. 2).

Вскоре задумала королева задать в Лондоне малый пир для рыцарей Круглого Стола, и все лишь для того, чтобы показать, что ей так же милы все остальные рыцари Круглого Стола, как и сэр Ланселот. И был на том пиру только сэр Гавейн со своими братьями: сэром Агравейном, сэром Гахерисом, сэром Гаретом и сэром Мордредом. Были там также сэр Борс Ганский, сэр Бламур Ганский и сэр Блеоберис Ганский, сэр Галихуд и сэр Галиходим, сэр Эктор Окраинный и сэр Лионель, сэр Паломид и сэр Сафир, его брат, сэр Лакот Мальтелье (Худая Одежка — авт.), сэр Персиант, сэр Айронсайд, сэр Брандель, сэр Кэй — Сенешаль, сэр Мадор де ла Порте, сэр Патрис, рыцарь из Ирландии, сэр Алидук, сэр Аскамур и сэр Пионель Свирепый, кузен доброго рыцаря сэра Ламорака, которого сэр Гавейн и его братья предательски убили.

Были эти двадцать четыре рыцаря приглашены отобедать с королевой, и в назначенном месте ожидало их славное пиршество и яства всевозможные без счета (Кн. 7, ч. I, ст. 3).

Сэр Гавейн очень любил яблоки и груши. Сэр Пионель ненавидел сэра Гавейна за убийство родича своего сэра Ламорака и потому напитал ядом несколько яблок, желая отравить сэра Гавейна. Отравился же смертельно яблоком сэр Патрис, родич Мадора де ла Порте. Возник скандал и Мадор потребовал отмщения, открыто обвинив королеву Гвиневеру.

— Жаль, — сказал король Артур королеве, что нет сэра Ланселота, — ведь если бы он был здесь, то быстро положил бы конец этой распре. Ну что ж, тогда вот какой я вам дам совет, — сказал король, — пойдите к сэру Борсу и просите его ради сэра Ланселота выступить за вас в поединке, и ручаюсь жизнью, он вам не откажет. А то, вижу я, ни один из двадцати четырех рыцарей, что были на вашем пиру, где пал сэр Патрис, не склонен сражаться за вас или заступиться за вас хотя бы словом, и оттого пойдут о вас при дворе враждебные толки. Я сожалею об отсутствии сэра Ланселота, ибо, будь он здесь, он скоро облегчил бы мне душу. Что за причина, — спросил король, — что вы не можете удержать при себе сэра Ланселота? Ведь знайте, — сказал король, — иметь на своей стороне сэра Ланселота значит располагать помощью благороднейшего мужа в мире. Ступайте же, — сказал король королеве, — и просите сэра Борса, ради сэра Ланселота, выступить за вас в поединке (Кн. 7, ч. I, ст. 4).

И вот королева рассталась с королем Артуром и послала за сэром Борсом Ганским. И когда он явился, она просила его о защите.

— Госпожа, — он отвечал, — какую помощь вам угодно от меня получить? Ведь честь не позволяет мне сразиться за вас в этом деле, ибо я тоже был на вашем обеде и другие рыцари могут меня заподозрить в нечестии. Вот, госпожа, — сказал сэр Борс, — теперь вам недостает сэра Ланселота, ведь он бы не отказал вам в помощи ни в правом деле, ни в неправом, ибо он не раз помогал вам, когда вам грозили беды. Вы же изгнали из пределов вашей страны того, кто своим присутствием оказывал повседневно честь вам и всем нам тоже. И потому, госпожа, я просто дивлюсь, как, не стыдясь, испрашиваете вы помощи у меня, тогда как сами изгнали от своего двора того, кем мы были возвеличены и прославлены.

— Увы, любезный рыцарь, — сказала королева, — я всецело полагаюсь на вашу милость и готова исправить все мои промахи по вашему совету. — И с тем она опустилась на оба колена и умоляла сэра Борса сжалиться над нею — «ведь иначе я приму позорную смерть за преступление, которого не совершала».

Тут как раз явился король Артур и застал королеву коленопреклоненной.

И сэр Борс поспешил ее поднять и сказал так:

— Госпожа, вы позорите меня.

— А, благородный рыцарь, — сказал король, — сжальтесь над моей королевой, учтивый рыцарь, ибо я теперь уверен, что ее опозорили облыжно. И потому, учтивый рыцарь, — король продолжал, — обещайте сразиться за нее, я прошу вас во имя любви, которую вы питали к сэру Ланселоту.

— Господин мой, — отвечал сэр Борс, — вы спрашиваете с меня столь великую службу, что большего и спросить невозможно. А ведь знайте, если я соглашусь на поединок за королеву, я утрачу дружбу многих моих товарищей, рыцарей Круглого Стола. Но я, — сказал сэр Борс, даю согласие, ради господина моего сэра Ланселота и ради вас, выступить в назначенный день заступником королевы, если только, по воле случая, не объявится к тому времени рыцарь получше меня и не вызовется сразиться за королеву.

— Вы поклянетесь мне в этом, — спросил король, — своей душою?

— Да, сэр, — отвечал сэр Борс, — в этом и вы и она можете на меня положиться. Но если объявится лучший рыцарь, тогда сражаться будет он.

Тут король и королева весьма возрадовались и простились с ним, благодаря его всем сердцем.

А сэр Борс вскоре тайно отъехал со двора и прискакал туда, где сэр Ланселот находился у отшельника Брастиаса, и поведал ему обо всем, что произошло.

— Ах, Иисусе, — сказал сэр Ланселот, — все складывается именно так, как мне бы и хотелось. И потому прошу вас, приготовьтесь к поединку и выезжайте на луг, но смотрите, помедлите подольше и не начинайте, покуда не увидите, что еду я. Ибо я полагаю, что сэр Мадор горяч во гневе, и чем дольше вы промешкаете, тем сильнее он будет рваться в бой.

— Сэр, — сказал сэр Борс, — предоставьте его мне. И не сомневайтесь, я все исполню по вашей воле.

С тем сэр Борс от него уехал и возвратился ко двору. Между тем при дворе прослышали о том, что сэр Борс будет биться в защиту королевы. И многие рыцари были за то на него сердиты, ибо без малого все рыцари при дворе, полагали королеву неправой и повинной в предательстве. И сэр Борс так отвечал своим товарищам по Круглому Столу:

— Знайте же, любезные лорды, что нам всем был бы великий позор, если бы мы допустили, чтобы благороднейшая в мире королева была так опозорена перед всеми, ведь ее супруг, наш король, — муж величайшей славы в христианском мире, и он прославил нас всех по всему белому свету.

Но многие из них сказали ему в ответ:

— Что до нашего благороднейшего короля Артура, мы любим и почитаем его не меньше, нежели вы, но что до королевы Гвиневеры, ее мы не любим, ибо она — погубительница добрых рыцарей.

Любезные лорды, — отвечал сэр Борс, — сдается мне, вы говорите не то, что вам следует говорить, ибо за всю мою жизнь я не знал и не слышал, чтобы ее называли погубительницей добрых рыцарей, но всегда, сколько я помню, она почиталась покровительницей всех добрых рыцарей. И не было дамы щедрее ее на дары и на милости среди тех, кого я знаю или о ком слышал. И потому позор был бы всем нам, допусти мы, чтобы супруга нашего благороднейшего короля, которой мы обязаны верной службой, умерла бы позорной смертью. И знайте, — сказал сэр Борс, — я этого не допущу, ибо могу вам сказать: королева не виновна в смерти сэра Патриса, ведь она никогда не питала к нему зла, да и ни к кому из двадцати четырех рыцарей, которых пригласила на обед. Она звала нас по любви, а не из злого побуждения. И вскоре, не сомневаюсь, все будет раскрыто, ибо, как бы ни обернулось дело, меж нами все же было предательство.

Тогда сказал кто–то Борсу:

— Мы верим вашим речам.

И с тем иные остались удовлетворенными, иные же нет (Кн. 7, ч. I, ст. 5).

И побежало время быстро, и настал, наконец, канун того дня, на который назначен был поединок. Королева послала за сэром Борсом и спросила его, каковы его намерения.

— Право же, госпожа, — он отвечал, — мои намерения те же, что и были, когда я давал вам обещание: я не откажусь за вас сразиться, если только не объявится лучший рыцарь, нежели я, который захочет вступить в этот поединок. На тот случай, госпожа, я должен быть освобожден вами от моего обещания.

— Вы желаете, — спросила королева, — чтобы я так и передала супругу моему, королю?

— Поступайте, как вам будет угодно, госпожа. Тогда королева пришла к королю и передала ему ответ сэра Борса.

— Что ж, — сказал король, — в сэре Борсе вы не сомневайтесь, ибо его я считаю одним из благороднейших рыцарей среди ныне живущих и превосходнейшим из мужей (Кн. 7, ч. I, ст. 6).

И в этой книге Т. Мэлори описывает многочисленные рыцарские турниры и поединки с участием рыцарей Ганских.

Все рыцари Круглого Стола готовились к турниру, назначенному на День Всех Святых. И съезжались туда рыцари из разных стран. А когда приблизился День Всех Святых, туда прибыли король Северного Уэльса, и Король — с — Сотней — Рыцарей, и сэр Галахальт Высокородный Принц Сурлузский. И еще туда прибыли король Ангвисанс Ирландский, и король Нортумберланский, и король скоттов. Эти три короля прибыли, чтобы выступить на стороне короля Артура.

И в день турнира первым выехал сэр Гавейн, и он свершил великие бранные подвиги; герольды подсчитали, что сэр Гавейн сокрушил один двадцать рыцарей. Но и сэр Борс Ганский выехал одновременно с ним, и про него тоже подсчитали, что он сокрушил двадцать рыцарей; и потому первенство было присуждено им обоим, ибо они выступили всех ранее и всех долее оставались на турнирном поле (Кн. 7, ч. II, ст. 11).

Заключительная, восьмая книга романа «Плачевная повесть о смерти Артура Бескорыстного», примечательна тем, что автор описывает здесь судьбы большинства героев.

И собралась при сэре Ланселоте целая сотня рыцарей, и они приняли присягу, что бы ни было, не покидать его ни в славе, ни в беде.

Сели они на корабль в Кардифе и отплыли в Бенвик (Бретань — авт.); сейчас иные зовут его Байонна, а иные — Бонн, откуда вино боанское. Но правду сказать, сэр Ланселот и его племянники владели всей Францией и всеми землями, к Франции принадлежащими; он и весь его род приобрели все эти владения через благородную доблесть сэра Ланселота.

Прибыв, стал он укреплять и оснащать все свои славные города и замки и ставил в них отряды — гарнизоны. И тогда признали его власть все жители тех земель и смиренно ему покорились. Когда же распорядился он всем в тех краях, то вскоре созвал парламент, и там он короновал сера Лионеля (старшего брата Борса Ганского — авт.) королем Франции, а сэра Борса он короновал королем всех бывших владений короля Клаудаса1, а сэра Эктора Окраинного,

младшего своего брата, короновал он королем Бенвика и всей Гийенны (Аквитания и Гасконь, столица Бордо) — наследными владениями сэра Ланселота. И он сделал сэра Эктора князем над ними всеми.

Так расчленил он все свои земли и наделил ими своих благородных рыцарей. Сначала он пожаловал владения своим сородичам: сэра Бламура он сделал герцогом Лимузина (Лимузен, столица Лимож — авт.), что в Гийенне, а сэра Блеобериса — герцогом Пуатье. Сэру Гахалантину он отдал герцогство Овернь (столица Клермон — Ферран — авт.), сэру Галиходину — герцогство Сентон (столица Сент — авт.), сэра Галихуда сделал графом Периге (Перигее — главный город исторической области Перигор и департамента Дордонь в Аквитании на правом берегу реки Иль, к северо — востоку от Бордо — авт.), сэра Менадука сделал графом Руэрга (графство Руэрг — феодальное владение на юге Франции со столицей в городе Родез — авт.), сэра Вилара Доблестного — графом Беарна (гасконская провинция, позже виконтство Беарн — авт.), сэра Эба Достославного — графом Коммана,… (Кн.8, ч. II, ст. 10). И в завершение:

Сэр Борс Ганский, сэр Эктор Окраинный, сэр Гахалантин, сэр Галихуд, сэр Галиходин, сэр Бламур Ганский, сэр Блеоберис Ганский, сэр Вилар Доблестный и сэр Кларус Клермонтский, — все эти рыцари возвратились в свои владения. Правда, король Константин (племянник короля Артура, унаследовавший его корону — авт.) хотел, чтобы они жили у него, но они не согласились остаться в этом королевстве. Они уехали к себе и жили каждый жизнью праведной.

Правда, иные английские книги утверждают, будто после смерти сэра Ланселота ни один из них не покинул пределов Англии, — но это все лишь измышления сочинителей! Ибо во Французской Книге говорится — и это достоверно, — что сэр Борс, сэр Эктор, сэр Бламур и сэр Блеоберис отправились в Святую Землю, где жил и принял смерть Иисус Христос. И после того, как они водворились в своих владениях — ибо в Книге говорится, что так повелел им перед смертью сэр Ланселот, — эти четыре рыцаря многократно сражались против неверных турок. И умерли они в один год на Страстную пятницу, во славу Господа (Кн. 8, ч. V, ст. 6).

Ганские — герои Артурианы наделены характерами, поступками (жизненными ситуациями), судьбами во многом присущими (с адаптацией к историческим условиям) реальным личностям, о которых будет вестись речь далее.

Исторические заметки.

Архивные документы и литературные источники свидетельствуют, что к средним векам восходят два древних дворянских рода Ганских: Ганские герба Гоздава и Ганские герба Корчак.

Герб Гоздава (Gozdawa) — в красном поле две белые лилии, связанные между собою золотым кольцом так, что одна из этих лилий обращена цветком вверх, а другая вниз. Нашлемник из павлиньих перьев, на которых изображена та же фигура. По Яну Длугошу (Dlugosz Jan. Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae, t II.) это знамя королем Владиславом — Германом было пожаловано в 1090 г. одному благородному воину Кристину из Гоздавы, за храбрость на поле боя. Лилии символизируют непорочность, павлиньи перья в нашлемнике — мудрость.

Возможно изображение герба (в том виде как на рисунке) пришло в Польшу из Венгрии в четырнадцатом веке (аналогичный герб был у династии Анжуйских). Ряд исследователей считает, что истоки герба — Германия (влияние Германии на Венгрию в то время было очень сильным). Этим гербом печатался происходящий из Саксонии (Найзальца) великий магистр Тевтонского ордена (с 1209 по 1239 гг.), важный политик своего времени — Герман фон Зальца (ок. 1179 — 1239).

Многочисленные источники показывают, что в 14 — 15 веках Ганские герба Гоздава проживали на территории Галиции. Частые разделы Польши и переход больших территорий под власть Российской империи в 18 веке привели к тому, что многие польские шляхетские роды оказались в Российском подданстве. Среди других фамилий оказались и представители нескольких ветвей старинного польского рода Ганских. Определенная информация о Ганских герба Гоздава содержится в печатных изданиях (Ганский М. Б., Асадов Ю. А. «Династия Ганских: истоки и настоящее», Альманах Бекский дом, 1999.; Ганская М. М., Асадов Ю. А. «Об интернациональных корнях, обычаях и традициях дворянского рода Ганских», Альманах Бекский дом, 2010.; Еремина Л. «Петр Павлович Ганский», Одесса, 1997. и др.), однако наиболее полным, информативным и достоверным источником о представителях этого рода, по моему мнению, является интернет — сайт Михаила Линниченко «Родовое гнездо» (http://rodovoegnezdo.narod.ru).

Герб Корчак (польск. Korczak) бывает двух видов:

— Золотая чаша, из которой выходит в красном поле смотрящая влево (или вправо) собака с пригнутыми передними лапами; нашлемник из павлинных перьев, на которых изображены три серебряные балки или три бруска (три реки), так притом, что самый длинный из них представлен сверху, средний короче первого и нижний самый короткий.

— Три белые балки помещаются в красном поле щита, а собака на шлеме.

По А. Б. Лакиеру (Лакиер А. Б. Русская геральдика. — М., 1990.) животное на шлеме — признак галльских рыцарей, а собака символ верности и преданности.

Ганские герба Корчак (к ним относится и ветвь рода автора) используют герб второго вида. По мнению Яна Длугоша (1415 — 1480) герб создан королем Людовиком I Благочестивым

из династии Каролингов. Этот герб принадлежал князьям Славонии, затем перешел в Венгрию и отсюда в Польшу. Корчак известен в Польше с 1142 г. (Ogrod krolewski, Paprocki Bartlomiej, D. Siedlczanski, Praga, 1599.) Заметим, что рыцарские звания в Польше стали жаловаться с 1025 г. (с короля Болеслава I Храброго). Наиболее вероятной причиной появления носителей герба в этих местах были Крестовые походы и деятельность Тевтонского Ордена. Герб более распространен среди дворянства земель Краковской, Люблинской, а также на Червонной Руси. После Городельской унии 1413 г. литовские бояре — католики получили права польской шляхты и гербы (в числе 47 польских гербов и герб Корчак).

Прошлое Хелмской земли

Как следует из архивных документов, Ганские герба Корчак длительное время проживали в Люблинском (Хелмском) воеводстве (Ганск и др.). Поэтому кратко рассмотрим прошлое Хелмской земли по В. М. Площанскому (Площанский В. М. Прошлое Холмской Руси. 1428 — 1630 гг., Вильна, 1899.) с авторскими дополнениями и изменениями.

Будущую Хелмскую землю с областями всех Червенских городов (город Червен и группа городов на левобережье Западного Буга, по ее верхнему течению и притокам Хугве и Луге, а также по верховьям реки Стыр) занял Владимир Великий в походах против хорватов в 981 991 гг. Всеволод Владимирович получил в 988 г., еще при жизни отца, свой Владимиро- Волынский удел с этой землей.

Возвращаясь из похода на Киев домой, Болеслав Храбрый воспользовался смутами и завладел в 1018 г. Червенскими городами, которые Ярослав Мудрый в 1030 г. отвоевал назад у короля Мечислава. Болеслав II, подчинив эти города в 1074 году своей власти, передал их, вместе с Белзом, Владимирскому князю. Продолжительное время и попеременно владели тут Галицко-Владимирские и Белзские князья. Княжество Белзское возникло в 1187 г. с Всеволодом Мстиславичем, которому старший брат князь Роман передал эту область, удержав для себя княжество Галицкое и др. Возникший между ними спор о границах был в 1191 г. разрешен Казимиром Справедливым. При Данииле Романовиче и его преемниках Галицко-Владимирское княжество разделялось на княжества: Галицкое, Перемышльское, Белзское и Владимирское. Княжество Белзское распалось впоследствии на Белзскую и Хелмскую земли.

В 1204 г. племянник Романа — Александр Всеволодович завладел Владимиром и Забужьем (Украиною). В 1213 г. Владимир с Брестом и Забужьем занял временно уступивший из Галича Даниил Романович. Последний, долго пребывая в последующей Хелмщине, устроил в 1223 г. православную кафедру в Угровске, около 1250 г. переведенную в г. Хелм, который он основал около 1235 г..

В Галицко — Волынской летописи так описывается строительство Хелма князем Данилой: «Когда он ездил по полю и охотился, то увидел на горе красивое и лесистое место, окруженное вокруг полями. И спросил он тамошних жителей: — Как именуется сие место? И они сказали: Холм ему имя есть. И облюбовав место то построил он город, украсил и укрепил его, так что татары в 1240 г. тщетно осаждали его когда Батый землю Русскую захватил.

Успешная оборона Хелма перед Батыевыми отрядами побудила Данилу к перестройке города, который впоследствии стал столицей его государства. Когда же увидел князь Данила, — продолжает летописец, — что Бог благоволит месту тому, стал он призывать пришельцев — немцев и руссов, иноплеменников и ляхов. Шли они изо дня в день. И юноши, и мастера всякие бежали сюда от татар — седельники и лучники, и сагайдачники, и кузнецы железа, и меди, и серебра. И наступило оживление, и наполнили они дворами вокруг города, поля и села. И далее рассказывает летописец:

Возвел также Данила церковь святого Иоанна Златоуста, красную и пригожую. И башня стояла посреди города высокая, чтобы бить с нее вокруг города. Снизу возведена из камня пятнадцать локтей в высоту, а сама сделана из тесаного дерева и выбеленная как сыр, сияла она на все стороны. Вблизи нее был студенец, то есть колодец, который имел тридцать и пять саженей глубины. За поприще от города стоит также башня каменная, и на ней — орел каменный вырезан, высота же камня — десять локтей, а с верхушками и с подножиями — двенадцать локтей.

Церковь Иоанна Златоуста сгорела осенью 1257 г. во время огромного пожара Хелма, когда, как свидетельствует летописец, «пламя было такое, что со всей земли Хелмской зарево было видно. От полыхания сильного пламени и медь ползла как смола».

Князь, однако, не пал духом и отстроил город и церковь св. Иоанна, которую освятил местный епископ Иоанн. В 1260 г. на хелмской горе возник самый известный храм города — собор Рождества Пречистой Богородицы. Впоследствии, в 1264 г., церковь эта стала усыпальницей своего основателя и его наследников: «И положили его (Данилу) в церкви святой Богородицы в Хелме, которую он сам построил».

По смерти Даниила владел Хелмом, вместе с Белзской, Червеской и Галицкой землями, сын его Шварн; после него, в 1270 г., Лев Данилович, который власть свою над княжеством Белзским и Хелмом передал сыну Юрию Львовичу. Лев умер в 1300 г., его сын Юрий «король Руси» убит в войне с Литвою в 1326 г., наследник же его Андрей Юрьевич умер в 1324 г.. Юрий II, Андреевич, первым стал употреблять титул «князя малой Руси». Он скончался в 1336 г. и с ним прекратился род Даниловичей по старшей линии.

Хелмско — Белзский удел перешел в род Мстислава Даниловича и достался правнуку Даниила Юрию Даниловичу, тогда как галичане избрали Болеслава Тройденовича и Любарт Гедиминович утвердился во Владимире и Луцке. Казимир В., в отмщение за отравление галичанами Болеслава, в 1340 г. овладел Львовом, Перемышлем и другими городами. Но Любарт Гедиминович при помощи татар, отнял завоеванные города у Казимира и провозгласил себя Владимиро — Галицким князем. Сторону Любарта держал и Юрий Хелмский; поэтому, возобновляя в 1349 г. войну с Любартом, Казимир занял, среди прочих, также г. Хелм. Литовские князья выгнали польские войска из г. Хелма, Белза и пр., но не могли завладеть Львовом и др. Галицкими городами. Казимир заключил мир в 1354 г., на основании которого Белз и Хелм остались при Литве. Юрий Данилович продолжал свое княжение под главенством Любарта. Желая возвратить себе потерянное, оба продолжали войну с Польшей. В 1366 г. Казимир опять занял земли и города Любарта и его сторонников. Признав теперь власть польского короля над собой, Юрий остался на своем княжении в качестве подручника Польши. В 1376 г. Юрий и литовские князья опять пошли войной на Польшу и взяли у нее много городов, но уже в 1377 г. король Людовик овладел снова Хелмом, Белзом и др. Князь Юрий подчинился Людовику и получил свои земли в пожизненное владение на правах старосты.

В 1386 г. литовские и некоторые западнорусские князья стали присягать польскому королю Ягайлу на верность, между прочими присягнул ему и Иоанн Юрьевич Белзский, сын остававшегося еще в живых Юрия Даниловича. Однако многие русские вельможи, как Олехно Дмитрович и Васько Кердеевич, упорствовали долго, признавая над собою власть Литвы. В 1388 г. Ягайло отдал Земовиту Мазовецкому Белзскую землю и часть Хелмской с городами Белзом, Любачевом, Буском, Грабовцем, Городлом, Лопатином и др. После этого Юрий Данилович с сыном перешли к Витовту (двоюродный брат польского короля Ягайло — авт.), который с 1392 г. становится великим князем Литвы, независимым от Польши. В походе 1399 г. с Витовтом против татар, нанесших на берегах Ворсклы страшное поражение литовцам, пало 9 русских князей и в числе их Иоанн Юрьевич Белзский. В 1410 г. (15 июля) Хелмская область принимает участие в битве с рыцарями Тевтонского Ордена под Грюнвальдом и Таненбергом (отсюда герб Хелма: медведь в зеленом лесу), где немецкие рыцари были разбиты.

В 1431 г. Хелмская земля была опустошена в борьбе Польши с Литвою и Русью. Великий князь литовский, Свидригайло, князь Федор Острожский и Александр Нос (Пинский князь) стремились к освобождению Хелмской земли от польского владычества; прежде всего князь Александр Нос беспокоил польских владетелей в самой Хелмщине. Против него действовал Хелмский староста Грицко Кердеевич, рьяный приверженец Польши. На съезде польской шляхты в Едльне (1432 г.) король Ягайло окончательно присоединил русские земли, в том числе Хелмскую и Галицкую, к Польше. Тогда образовано Русское воеводство с землями: Львовскою, Перемышльскою, Саноцкою, Галицкою, Хелмскою и Подольскою и поветами: Жидачивским и Красноставским. Белз оставался во власти Мазовецких князей до их кончины в 1462 г. и был тоже присоединен к Польше. Судьбу Хелма и др. земель решил окончательно Ошмянский погром 1432 г. О деле под Ошмянами историки Руси и Литвы рассказывают следующее:

Оба брата, Свидригайло и Ягайло, заключили между собой перемирие, назначив срок и место для переговоров о вечном мире. В первой половине 1432 г. в г. Парчове собрался сейм из поляков для заключения вечного мира с литовским князем. Но Свидригайло ни сам не явился на съезд, ни своих уполномоченных не прислал для заключения мира. Тогда поляки, не надеясь справиться со Свидригайлом открытой силой, выставили ему соперником младшего брата Витовта, Сигизмунда Кейстутовича, ревностного католика, и постарались склонить на его сторону литовских бояр католиков, недовольных Свидригайлом. Осенью 1432 г. Сигизмунд появился в Литве во главе значительного вооруженного отряда, неожиданно напал на Ошмяны, где был великий князь, и едва не захватил его в плен. Вильна, Троки и Гродна сдались Сигизмунду. Свидригайло бежал в Полоцк и отсюда обратился за помощью к прежним своим союзникам в борьбе с Польшею, ливонским рыцарям. С войском до 40 тысяч человек он двинулся к Ошмянам и 2 декабря 1432 г. вступил в битву с соперником, в которой разбит был на голову Михаилом Сигизмундовичем и сам едва спасся в Полоцке. Оттуда он направился к Витебску, жители которого отворили ему ворота и приняли как своего князя; здесь он казнил сторонников Сигизмунда, князей Ольшанских.

Владислав Ягайло умер в 1434 г. После него владели Хелмской землей, как составной частью русского воеводства, польские короли: Владислав (Варненский) 1434 — 1444г., Казимир IV 1446 — 1492 г., Иоанн Альбрехт 1492 — 1501 г., Александр 1501 — 1506 г., Сигизмунд I 1506 — 1548 г., Сигизмунд — Август 1548 — 1572 г., Генрих Валуа (Анжуйский) 1574г., Стефан Баторий 1576 — 1585 г., Сигизмунд III 1587 — 1632 г., Владислав IV 1632 — 1648 г., Иоанн Казимир 1648 — 1668 г., Михаил Вишневецкий 1669 — 1673 г., Иоанн Собеский 1674 — 1696 г., Август II 1697 — 1733 г., Август III 1733 — 1763 г. и Станислав — Август Понятовский 1764 — 1795 г.

При первом разделе Польши в 1772 г., южная часть Хелмской Руси отошла к Австрии. В октябре того же года Хелм оставлен австрийскими войсками и, по договору, в 1773 г. возвращен Польше; за Австрией же осталась южная половина нынешней Люблинской губернии с гор. Люблином, Замостьем, Грабовцем, Щебрешином, Городлом, Грубешовом и Белзом. По третьему разделу в 1795 г., к России отошла часть Волынской и часть Хелмской Руси, лежащей на правом берегу Буга до Литовских границ, а Австрия получила остальные части Хелмской земли и Седлецкого Подляшья по реке Буг. В 1807 и 1809 гг. Хелм входил в состав то нового герцогства Варшавского, то Австрии, пока, наконец, в 1815 г. не слился окончательно с Русской империей, как часть Люблинской губернии. В 1912 г. сделан центром Холмской губернии Российской империи (как Холм), в 1975 — 1998 гг. — центр Хелмского воеводства Польши. В настоящее время Хелм в составе Люблинского воеводства Польши (в 25 км. от границы с Украиной) является центром исторической области Хелмщина, гмины Хелм и городом на правах повята (городской повят). В городе проживает около 73 тыс. жителей.

Ганские на Хелмщине в XV — XVII вв.

Описывая Холмскую Русь XV — XVII вв., В. М. Площанский отметил практическое отсутствие архивов этого периода вследствие уничтожения их пожарами. Сохранились лишь судебные архивы из которых можно получить некоторую информацию по интересующему нас вопросу.

Одно из первых упоминаний фамилии Ганский находится в документах процесса отца Ваца 1430 г. По запискам 9 и 12 февраля 1432 г., владыка Хелмский заседал в суде вместе с судьей Хелмским Воссием, Ходком Лишкой, Андрушком Ганским, поверенным старосты Грицка (Кердея) Лукой, Исачком Могильницким, Николаем Бажанком, Васьком Млодатицким, Дешком Крупским и Иваном Горжлимовским. Из записки 1433 г. видно, что о. Вац, названный «русским попом», проиграл все дела, которые имел с Андрушком Ганским в надворных и земских судах.

В 1435 г. тиун Хелмский (судья низшей степени) Андрей по делу с Андрушком Ганским обязан был доставить епископа Иоанна в суд, епископ же назначил для явки в суд своего поверенного официала с полною властью заступать его. Когда поверенный явился в срок с епископским письмом, Андрушко возразил: «Я почитаю епископа и его грамоту, однако прошу осудить его, так как поверенный не законовед» (ego dominum episcopum et literam suam honoro, sed peto ipsum condemnare, quia procurator legem non habet.) Судьи отсрочили дело на 4 недели.

Далее только в 1539 г. упоминается залоговый контракт, по которому Иван и Андрей Ганские отдают в залог землю за 10 гривен Богдану Терновскому, сыну Филарета. В 1551 г. встречаем жалобу Ганского и его подданных на владыку. 

Андрей Ганский представлен здесь как дворянин и шляхтич. Приведем еще некоторые сведения о Ганских и других известных фамилиях (с которыми судьбы Ганских герба Корчак в последующем пересекались), а также о населенных пунктах, упоминаемых в дальнейшем изложении.

По акту 23 ноября 1573 г., Хелмский староста Александр Лащ и депутаты позвали (призвали к суду — авт.) Федора Омнис (декретом от 13 ноября) за занятие им имений, из доходов которых невозможно владыке удовлетворить записи 300 зол. на церковные и монастырские починки. Как видно из дописки Лаща под актом, это было последнее действие депутатского суда, король (Генрих Валуа) уже управлял Польшею. Членами депутатского суда были: Лащ, Чижовский, Вячеслав Угровецкий, Ганский, Жулинский, Грабя и Губицкий.

Возный1 Кудин из Подгородна 14 февраля 1575 г., в присутствии дворян Ивана Закревского, Севастиана Ганского и мн. др., заявил суду, что староста Хелмский Александр Лащ (который на свое место в суде поставил дворянина Станислава Сметанку), подстароста Феликс Ставский (замещенный в суде дворянином Константином Ганским) и писарь гродский Альберт Жегадло (замещенный дворянином Николаем Петровским) принесли жалобу на Федора Лаговского…

Сборщик налогов Сарницкий 31 октября 1577 г. протестовал против не уплативших контрибуцию — по постановлению в Корчине — владыки и духовенства (wladica e proventibus suis, popones a sinagogis suis solvere neglexerunt). Сбор был назначен от церквей и водочной пропинации (исключительное право на изготовление и продажу спиртных напитков).

В списке не уплаченных налогов с Хелмской земли и Красноставского повета, предъявленном суду для записи дворянином Андреем Ганским, писарем и сборщиком Хелмской земли (notarius et exactor terrae Chelmensis), 3 марта 1578 г., очень часто приходится читать, что «sinagogae et popones», т. е. православные церкви и священники были не в состоянии полностью оплатить налоги, назначенные на Варшавском сейме 1573 г. и одобренных Хелмской шляхтой на съезде 1575 г.

4 августа 1600 г. священник Спасского монастыря Иоанн, дряхлый старик, явясь в суд, показывал на руках раны, нанесенные ему днем раньше сыном его Федором, священником при той же церкви, без всякого повода (вот это воспитание!). Другой сын отца Иоанна, Аристарх, напал на шляхтича Иосифа Гринкевича, слугу шляхтича Ивана Стецковича Андреевского, на большой дороге и нанес ему раны в голову. Того же Аристарха изранил Иван Ганский (истинно рыцарский поступок!). 5 июля 1602 г. записана жалоба дворян Александра и Ядвиги Сосновских (урожденной Ганской) на дворянина Богдана Сосновского за нанесение им ран при воротах кладбища в Сосновице, после выхода их из русской церкви, без всякого повода. Ядвига явилась в суд на следующий день еще раз для показания своих ран, так как стыдилась сделать это в первый день при большем собрании людей. Сосновские — потомки владыки Хелмского Ионы. Далее находим жалобу от 28 сентября 1646 г. Ганского священника отца Николая Корташевского на Ивана Корытовского, управляющего имением Ивана Ганского, который, сообща со своею женою и слугами, напал 19 сентября на священника и его жену, нанес им побои и раны, и проч. С другой стороны, Корытовский заявил о нанесении ему священником побоев.

Из описания родословных, протоколов дворянских депутатских собраний Волынской, Киевской и Херсонской губерний, Указов Герольдии Правительствующего Сената, записей в дворянских родословных книгах, следует, что в XVII — XVIII веках Ганские герба Корчак из Ганска были Хелмскими стольниками: Ганский Августин–Станислав Петрович, Ганский Александр–Петр Станиславович, Ганский Станислав–Антоний Александрович и Ганский Мартин–Войцех Станиславович.

Представляет интерес следующая запись начала XVIII века: 10 июня 1720 г. священник Даниил Ганский предъявил грамоту Хелмского старосты Франца Цетнера, данную в Луковке (сейчас Луков — город на севере Люблинского воеводства) 28 июля 1700 г. на имя униатского епископа Гедеона Оранского, в которой говорится о жителях — подданных сел Луковка и Буковы и всей Луковецкой волости, нуждающихся в духовном пастыре, о новосозданной церкви во имя св. Покрова и назначения для нее настоятеля в лице священника Даниила Ганского, об утверждении которого владыка упрашивается.

Наконец, ктитор исчисляет угодья для содержания священника, который за то обязан еженедельно, кроме других поминаний (mement), отслужить две обедни за души Цетнера и его супруги.

Приведем также упоминания о Ржевуских и Машкевичах, потомки которых (Эвелина Адамовна Ржевуская и Анна Андреевна Машкевич) были супругами Ганских Вацлава и Афанасия. В Хелме 28 мая 1677 г. между епископом Сушею и Хелмским старостой Михаилом Ржевуским заключена сделка… Хелмский староста Станислав Ржевуский и Людвика из Куницких 28 июля 1698 г. заявляют, что они 1000 зл., полученные от б. игумена Георгия Яржембинского, обеспечили (с 8%) в пользу Хелмского монастыря на им. Тернов и Воле Терновской. 12 июля 1713 г. внесена в книги продажная запись

Львовского римско — католического священника Казимира Бзовского Подляшскому воеводе и Хелмскому старосте Станиславу Ржевускому (дедушка Эвелины) на две части каменного дома «Вильчковский» в Львове. По акту 17 ноября 1695 г. Замостский униатский священник Николай Машкевич и сестра его Феодора, жена Грубешовского протопресвитера Федора Гостиловского, наследники их брата — дворянина Якова Машкевича, не оставившего после себя потомства, продали свою усадьбу на Хелмском предместьи (extra moenia — вне стен города) с постройками супругам Ивану и Екатерине (рожд. Сидоровской) Паленевским.

В заключение этого раздела приведем выдержку из свободной энциклопедии «Википедия», где содержится следующая информация по роду Ганских:

Ганские — дворянский род польского (?) происхождения гербов Корчак и Гоздава. Получил свое название от крепости Ганск близ Люблина. Является одним из древнейших шляхетских родов Польши.

Польский период истории рода Ганских по легенде берет начало со времен второго Крестового похода, когда основатель рода перебрался в Польшу из Франции и получил в наследственное владение от князя Генриха Сандомирского крепость Ганск, от которой и образовалась фамилия Ганский.

В XIV — XV веках Ганские проживали на территории Холмщины, тогда же они впервые стали использовать герб Корчак. В XVI — XVIII столетиях род распадается на две ветви — западную (герб Корчак) и восточную (герб Гоздава). Представители рода Ганских занимали различные должности в местной администрации, имели земельные владения в Малопольше, Мазовии, Подляшье, Галиции, на Полесье, Волыни и Подолии.

Игнорируя некоторую противоречивость приведенной информации из «Википедии», с учетом того, что активное формирование фамилий в Европе происходило в XI — XV веках, можно считать весьма вероятной изложенную трактовку возникновения фамилии Ганский.

Часть 2

Поколенная роспись рода Ганских герба Корчак из ганска

Как следует из первой части, Ганские принадлежат старинному дворянскому роду, корни которого теряются в глубокой древности. В документах XV века мы находим упоминания о дворянах Ганских, однако достоверная прямая их связь с Ганскими XVI столетия пока не установлена. В настоящее время документально подтвержденными являются потомственные связи, начиная с Петра и Войцеха на Ганску Ганских. Родственная связь Петра и Адама Константиновича — предположительная, но весьма вероятная (известно, что Адам Константинович имел сыновей подходящего возраста, был дворянин и проживал в той же местности), поэтому поколенную роспись начинаем с Андрея Ганского, а не Петра, как было в первом издании.

Собранные по крупицам сведения о роде Ганских, конечно, не полны, иногда приблизительны и говорить о завершении генеалогического поиска еще преждевременно. Отрывочные сведения разбросаны по документальным источникам различных регионов России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши, Литвы, Финляндии, Австрии, Англии, Венгрии, Германии, Франции, США, Канады, Австралии и других стран. Будущим исследователям этой темы (надеюсь) предоставляется много возможностей по устранению белых пятен.

Прежде чем перейти к изложению поколенной росписи, объясним структуру числового идентификатора персон. Идентификатор содержит три числа, разделенных точками. Первое — номер поколения. Второе — порядковый номер персоны в поколении (может дополняться буквой при наличии двух и более жен/мужей, нечетные — у прямых потомков). Третье — порядковый номер родителя персоны из предыдущего поколения (отсутствует у жен/мужей или если родитель не установлен). Идентификатор позволяет легко сопоставить персону с ее прямыми предками или потомками.

Принимая во внимание то обстоятельство, что читателя кроме генеалогических данных интересуют сведения о жизни, деятельности, местах обитания и положении в обществе представителей рода, автор приводит в записях соответствующую доступную информацию.

I поколение

1.1. Андрей Ганский. Родился около 1525 г. Дворянин, писарь земский. Упоминается (nobilis Andrea Hanski — благородный Андрей Ганский) 6 июля 1545 г., 5 августа 1549 г., 5 октября 1551 г., 6 мая 1560 г., 18 сентября 1568 г., 15 января 1571 г., 23 декабря 1577 г. в актах, издаваемых Виленской археографической комиссией «Акты, относящиеся к истории бывшей Холмской епархии. Том 19, Вильна, 1892 г.», (далее «Акты») №143, №150, №154, №171, №204, №220, №272. До 90-х годов ХVI в. владельцами (совладельцами) сел Кульчина и Жарки были Андрей Ганский и Андрей Рей. Женат, имел сына Константина. Был атаманом сотни войска Лободы. Казнен в Луцке 1.04.1596 г.

1.2. Сведений о жене пока нет.

II поколение

2.1.1. Константин Андреевич Ганский. Родился около 1545 г. Дворянин, женат, имел сыновей Михаила и Адама. Владел частью Ганска. Был участником Холмского (Хелмского) гродского суда (nobilem Constantinum Hanski) по делу о жалобе старосты, подстаросты и нотария Холмского гродского суда на дворянина Федора Лаговского от 14 февраля 1575 г. «Акты», №249.

2.2. Информация о жене пока не найдена.

2.3. Павел Ганский. Родился около 1525 г. Дворянин. В 1546 г. вступил в брак с Доротой из Дукли. Совладелец Ганска, Зджарек (Жарки) и Кульчина. Имел сына Марека. Принимал участие (praesentibus generosis et nobilibus — настоящему щедрой души и благородного -… Pauli Hansky) в работе Холмского земского суда по делу о записи грамоты короля Сигизмунда III, данной в Варшаве 7 апреля 1598 г. об отнятии от Холмской русской кафедры сел Чешина, Стрижовца, участков в Плаваниче и передаче их Римско-католическому Холмскому епископу от 7 сентября 1598 г. — «Акты», №434.

1.4. Жена Дорота Ганская. Родилась около 1525 г.

III поколение

3.1.1. Михаил Константинович Ганский. Родился около 1570 г. Дворянин, женат, имел сына Павла.

3.2. Сведения о жене пока отсутствуют.

3.3.1. Адам Константинович Ганский. Родился около 1575 г. Дворянин, женат, имел двух сыновей (один из которых, предположительно, Петр). Принимал участие (praesentibus generosis et nobilibus Adami Hansky) в процессе Хелмского земского суда 7 сентября 1598 г. «Акты», №434. В 1636 г. — подсудок Хелмский.

3.4. Жена София Ганская до замужества Жильчевская (Zofia Gielczewska). Родилась около 1580 г.

3.5.3. Марек Павлович Ганский. Родился в 1548 г. Дворянин, женат на Регине из Емельчинских. Имел сына Войцеха. Собственник части Ганска.

3.6. Жена Регина Ганская из Емельчинских. Родилась около 1555 г.

IV поколение

4.1.1. Павел Михайлович Ганский. Дворянин, родился около 1600 г. Коморник земский Люблинский (1650 г.), сборщик налогов Люблинского воеводства (1649 — 1660 гг.). Женат, имел сыновей Яна–Казимира, Францишека–Яна и трех дочерей.

4.2. Жена Катаржина Ганская в девичестве Бродовская (Brodowska), родилась около 1610 г.

4.3.3. Петр Адамович Ганский. Дворянин, родился приблизительно в 1625 г., умер около 1700 г. Женат, имел сыновей: Августина-Станислава и Мартина.

4.4. Сведений о жене пока не имеется.

4.5.3.??? Адамович Ганский. Пока нет информации.

4.7.5. Войцех Маркович Ганский. Дворянин, родился около 1570 г. Женат, имел сыновей Якова-Александра и Андрея-Томаша, наследник вотчинных имений Ганска и др.

4.8. Сведений о супруге пока нет.

V поколение

5.1.1. Ян-Казимир Павлович Ганский. Дворянин, примерно 1630 г. рождения. Регент земский Люблинский, коморник земский Люблинский, писарь земский Люблинский (1685 г.). Женат, имел сына Павла и дочь Катаржину.

5.2. Жена Урсула Яновна Ганская до брака Фирлей из Новой Церкви, из Крват, из Голедзина и Дабровичей. Дворянка герба Леварт (Lewart). Родилась примерно в 1660 г. Отец Ян Фирлей (1630 — 1701), мать Вероника Вихрова (около 1640 г. рождения).

5.3.1. Францишек-Ян Павлович Ганский. Дворянин, родился около 1640 г. Чесник Черниговский (1680 г.), судья гродский Владимир-Волынский (1686 г.). Женат дважды, имел дочь без потомства от Катаржины.

5.4а. Жена Катаржина Ганская в девичестве Яшманицкая из Яшманиц. Дворянка герба Лелива (Katarzyna Jaskmanicka z Jaskmanic h. Leliwa). Родилась около 1650 г.

5.4б. Жена Марианна Ганская до замужества Подчаская (Marianna Podczaska), примерно 1660 г. рождения. После Ф-Я. П. Ганского еще дважды выходила замуж (за Яна Горайна и подчашего Парнавского).

5.5.3. Августин-Станислав Петрович Ганский. Родился приблизительно в 1650 г., умер в 1720 г. Женат, имел сыновей Александра-Петра (двух именного), Иосифа и дочь Катаржину. Дворянин, Хелмской земли стольник (о чем упоминается в закладном контракте от 12 декабря 1700 г., заключенном в Луковском королевском градском суде). По закладному праву на основании упомянутого контракта (закрытого сыном в 1722 г.) с Овручским хорунжим Станиславом Линкгаузом владел земским имением Мыслов стоимостью 16000 польских злотых. Примечательно, что этот контракт от имени господина Хелмского стольника Августина-Станислава из Ганска Ганского регистрировал его служитель, дворянин Иван Крупский. Контракт утвердил Луковский гродский староста Иван на Новоселице Новосельский. (Перевод с латинского и польского. Российский Государственный исторический архив (РГИА), фонд 1343, опись 19, дело 627 «О внесении Ганских и Кондрацких в родословные книги Волынской, Киевской и Херсонской губерний», л. 68—69об.).

5.6. Жена, Теофила Александровна Ганская рожденная Шкарбек-Кельжевская. Дворянка герба Авданиец (Awdaniec) из Кельжевиц. Родилась около 1660 г., замужем с 1690 г., дата смерти пока не известна. Отец дворянин Александр Шкарбек-Кельжевский из Кельжевиц, 1630 г. рождения, чесник (придворный чин, до XVII в. чашник) Люблинский. Мать дворянка Марианна Гржибовская из Гржибова герба Прус II, родилась около 1640 г.

5.7.3. Мартин Петрович Ганский. Родился около 1660 г., других сведений пока нет.

5.9.7 Яков (Jakub) -Александр Войцехович Ганский. Дворянин, родился в 1600 г., умер в 1635 г. В 1628 г. женился на Теофиле Немирич. Дети: сын Самуил, дочери — Катаржина, Александра-Елена и Анна. Владелец имений, доставшихся по наследству (Ганск, Калачи, Жарки). В духовном завещании от 1635 г. все свое движимое и недвижимое имущество распределил между женой Теофилой и сыном Самуилом.

5.10. Жена Теофила Ивановна Ганская рожденная Немирич (Teofila Niemirycz). Дворянка герба Кламри (Klamry). Родилась около 1600 г., умерла в 1661 г. Отец Ян Иосифович Немирич. После кончины мужа Якуба-Александра вторично вышла замуж за Александра Цеклинского. По ее духовному завещанию от 13 мая 1661 г. в Бродове учиненному и 5 января 1662 г. в Луцком гродском суде явленному, 15000 польских злотых завещаны в пользу Овручских монахов собора Святого Доминика.

5.11.7. Андрей-Томаш Войцехович Ганский. Родился около 1610 г. Других сведений пока нет.

VI поколение

6.1.1. Павел Янович-Казимирович Ганский. Дворянин, родился около 1670 года. Другие сведения пока отсутствуют.

6.3.1. Катаржина Яновна-Казимировна Ганская. Больше информации пока нет.

6.5.5. Александр-Петр Августинович-Станиславович Ганский. Родился около 1680 г., умер до 22 мая 1739г. Женат, имел сына Станислава — Антония (двух именного). Дворянин, Хелмский стольник с 1720 г. Фигурирует в актах Луковского гродского суда 1722 г. по делу об имении Мыслов (которым Ганские владели по упомянутому ранее закладному контракту 1700 г.). В контракте между сыном Станиславом из Ганска Ганским (владельцем вотчинных имений Горзно (Гужно), Лонки, Редуцин, Мерзиончки (Межончка) и Лезенщина в Стенжицкой земле Сандомирского воеводства) и Стенжицким гродским вице-регентом Станиславом Пневским, Хелмский стольник Александр Ганский и его жена Екатерина Жебровская упоминаются умершими. Этот контракт на заем 31 тысячи польских злотых под заклад имений заключен в Стенжицком гродском суде 26 июня 1749 года (РГИА, Ф. 1343, опись19, дело 627, л. 76—77об.).

6.6. Жена Екатерина Ганская (рожденная Жебровская). Родилась около 1680 г. Умерла до 22 мая 1739 г. В брачном контракте сына Станислава — Антония Александровича-Петровича Ганского от 22 мая 1739 г. подписи родителей отсутствуют, но со стороны родственников Ганских имеется подпись Людвика Жебровского.

6.7.5. Иосиф Августинович-Станиславович Ганский. Даты рождения (около 1690 г.) и смерти пока не известны. Сведения о семье отсутствуют.

6.9.5. Катаржина Августиновна-Станиславовна Ганская. Даты рождения (около 1690 г.) и смерти пока не известны. Сведения о семье отсутствуют.

6.11.9. Самуил Яковлевич-Александрович Ганский. Дворянин, родился около 1630 года, умер в 1661 г. Женат на дворянке Марианне Гулевич, имел сына Вентурия-Станислава (двух именного) и дочь Анну. С 1636 г. пользовался наследным правом на часть имения Ганск и др.

6.12. Жена дворянка Марианна Ганская рожденная Гулевич (Marianna Hulewicz) из Воютина (z Wojutyna) герба Новина (h. Nowina). Родилась около 1640 года. Отец дворянин Марек Михайлович Гулевич герба Новина, родился около 1590 г., писарь земский Луцкий. Мать Изабелла Раецкая (Izabella Rajecka) около 1600 г. р. После кончины Самуила вторично вышла замуж за Александра Шостаковского. Умерла и похоронена в 1682 г. в монастыре доминиканцев в Луцке.

6.13.9. Катаржина Яковлевна-Александровна Ганская (в замужестве Ласко). Дворянка, родилась около 1620 г., дата смерти пока не известна.

6.14. Муж дворянин Теодор Михайлович Ласко из Ласков (z Laskow) герба Лелива (Leliwa). Родился около 1610 г., умер в 1648 г. Судья гродский в Виннице (1642 г.), комиссар сеймовый. Отец: дворянин Михаил Михайлович Ласко герба Лелива, родился около 1560 г., подстароста Винницкий. Мать — Авдотья Домонт около 1570 г.р.

6.15.9. Александра-Елена Яковлевна-Александровна Ганская в замужестве Стемпковская. Родилась около 1620 г. Других сведений пока нет.

6.16. Муж, дворянин Флориан Стемпковский (Florian Stempkowski). Родился приблизительно в 1610 г., женился около 1640 г.

6.17.9. Анна Яковлевна-Александровна Ганская в замужестве Передильская (Peredylska), Гулевич (Hulewicz), Станиславская, родилась около 1620 г. Других сведений пока нет.

6.18а. Муж Андрей Передильский (Andrzej Peredylski), родился около 1610 года, женился приблизительно в 1640 г.

6.18б. Муж, дворянин Даниил Гулевич (Daniel Hulewicz) герба Новина (Nowina), родился около 1620 г., в браке примерно с 1645 г.

6.18в. Муж Казимир Станиславский, родился около 1615 г.

VII поколение

7.1.5. Станислав-Антоний Александрович-Петрович Ганский. Дворянин, родился около 1710 года, умер приблизительно в 1775 г. Женат дважды, имел сыновей: Иосифа-Григория (двух именного) от Ружи (Розалии) Самуиловны Опацкой; Мартина-Войцеха (двух именного) и Ивана — от Иоанны Туровской. Дворянин, Хелмский стольник (в брачном контракте, заключенном 22 мая 1739 года в Стенжицком гродском суде записано: Между господином Хелмским стольником Станиславом на Ганску Ганским с одной и госпожою Ружою Опацкою, покойного Летичевского мечника Войцеха Клопацкого оставшеюсь супругою вдовою с другой стороны…). В 1739 г. в Стенжицком суде Станиславом-Антонием Ганским и его женой Розалией из Опацких по первому браку умершего Летичевского мечника Войцеха Клопацкого женой составлено завещание, в котором описывается порядок наследования движимого, недвижимого имущества и денежных средств оставшимся в живых супругом и другими наследниками. Как следует из закладного контракта от 26 июня 1749 г., Станислав Антоний владел вотчинными имениями Горзно (Гужно), Лонки, Редуцин, Мерзиончки и Лезенщина, а по арендному контракту от 7 июня 1754 г. с Новоградским стольником Андреем Цецишевским — имением Ягодное стоимостью 9 тыс. злотых польских (РГИА, Ф. 1343, оп. 19, дело 627, л. 72—74, 76, 79).

7.2а. Жена Розалия Самуиловна Ганская, рожденная Опацкая (Opacka) из Минска, а по первому браку Клопацкая. Родилась приблизительно в 1715 г., умерла около 1745 г. Отец — Добржинский подчаший Самуил из Минска (Мазовецкого) Опацкий, мать — Анна Опацкая, рожденная Кохановская. Вступила в брак с Ганским (с приданным от родителей 10 тыс. польских злотых), что зафиксировано в брачном контракте от 22 мая 1739 г., заключенном в Гужно. Контракт подписали: Ружа Клопацкая, С.А. на Ганску Ганский, Самуил из Минска Опацкий, Анна Опацкая, Людвик Жебровский и ксендз Амвросий Кубальский (РГИА, Ф.1343, оп. 19, дело 627, л. 72—73).

7.2б. Жена Иоанна Иосифовна Ганская, рожденная Туровская. Родилась около 1720 г., умерла до 1775 г. Отец Иосиф Туровский родился около 1680 г., дата смерти пока не известна. В акте Стенжицкого гродского суда от 13 марта 1775 года об оформлении опеки над несовершеннолетним сыном Иваном Станислав-Антоний Александрович с Иоанной Иосифовной Ганские записаны покойными.

7.3.11. Вентурий-Станислав Самуилович Ганский. Дворянин, родился около 1660 г., умер приблизительно в 1750 г. Хорунжий Житомирский, ловчий Житомирский (1698). Женат дважды, имел четырех сыновей. Архив Юго-Западной России, издаваемый комиссией для разбора древних актов, состоящей при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Киев, 1859—1911 гг. (далее «Архив2») содержит информацию о Вентуре: 3 декабря Луцкий гродский сеймик рассматривал дело о бунте крестьян и поджоге усадьбы Вентурия Ганского. Крестьяне с. Яскевич в Овручском повете, находившемся до 1680 г. в спокойном владении наследников Александра Цеклинского, выправившие себе под каким то предлогом из королевской канцелярии привилей, напали на посессора (арендатора), дворянина Вентурия Ганского, спалили двор его, поранили нескольких шляхтичей, а одного убили из ружья и произвели другие насилия; поэтому, чтобы староста Овручский или Житомирский обратил на это особое внимание и не только бунтующих, но и подстрекателей передал строгому суду. Книга грод. Луцкая, 1680 г., №2208, л. 405. (Архив2, часть II, т. 2, стр. 408, 409). 13 ноября 1704 г. Луцкий королевский замок, уряд гродский. Жалоба пана Николая Корженевского, слуги его благородия (jego mosci pana-j.m.c.) Вентурия–Станислава на Ганску Ганского, ловчего Житомирского от его имени на Драгицкого стольника Якова Ледуховского за нападение, побои и ранения, причиненные им 21 октября 1704 г. (Архив2, часть III, том 2, стр. 658 — 664). Информация о признании дворянина Вентурия Ганского Житомирским хорунжим и помещении его хоругви в Овруче, в костеле иезуитов 20 сентября 1713 г. содержится в Архиве2, часть II, том 3, стр. 262. В части VI, т.2, стр. 47 Архива2 приведен акт передачи села Ковалей по приговору Люблинского трибунала во владение дворянину Вентуре–Станиславу Ганскому от 14 июня 1727 г. В Житомирских земских актах 1798 г. заявлен контракт (заключен 19 мая 1723 г. в Люблине), по которому Житомирский хорунжий Вентурий-Станислав Ганский, покойного Самуила сын, уступил во владение Хелмского мечника Куницкого вотчинных его имений Ганска, Калачи, Кульчицы, Стажинцы, Жарки, расположенные в Хелмской земле, кои ему после покойного отца достались, так и собственно им самим благоприобретенные (Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве (ЦГИАК), Ф. 244, оп. 2, д. №4 и №8). Женат дважды. В первом браке с Иоанной из Криницких имел сына Казимира-Александра. Во втором браке с Анной-Софией из Песких имел сыновей Францишека, Яна и Захария.

7.4а. Жена, Иоанна Ганская рожденная Криницкая (Joanna Krynicka), родилась около 1660 г., умерла приблизительно в 1730 г.. В браке с Вентурием — Станиславом приблизительно с 1685 г.

7.4б. Жена, Анна-София Ганская рожденная Пеская (Anna Zofia Peska), родилась около 1715 г., умерла в 1768 г. (Borszczajowce). В браке с Вентурием приблизительно с 1735 г. После смерти Вентурия–Станислава вышла замуж за дворянина Стефана-Игнатия Чацкого (Stefan Ignaci Czacki) из Чацка герба Свинка (Swinka), ловчего Волынского, ротмистра Королевского двора (1690 — 1754 гг.). В актах Житомирского Королевского суда имеется донесение возного Петра Збржицкого (Piotr Zbrzycki) от 8 августа 1754 г. о виденном им опустошении местечка Кодни, вследствие разорения его владелицею Чацкою, по первому мужу Ганскою с упоминанием ее сыновей: …wielmozna ieymosc pania primo voto Hanska, chorazyne Zytomirska, jako tez secundo voto wielmoznych Czackich, lowczych Wolynskich, malzonkow, tudziez, y wielmoznych panow Franciszka, starosty Zerdolewskiego, Janusza y Zacharyasza Hanskich, chorazycow Zytomirskich, braci miedzy soba rodzonych,… (Архив2, Ч. VI, том 1, стр. 484, 485).

7.5.11. Анна Самуиловна Ганская. Родилась примерно в 1660 г., дата смерти пока не известна. Дважды замужем.

7.6а. Муж Фелициан Яниевский (Felician Janiewski), около 1650 г.р., в браке с Анной Самуиловной примерно с 1680 г.

7.6б. Муж Андрей Песциоровский (Andrzej Piesciorowski), примерно 1655 года рождения.

VIII поколение

8.1.1а. Иосиф-Григорий Станиславович-Антонович Ганский. Дворянин, родился 12 марта 1741г. в с. Горзно (Гужно). Крещен 19 марта 1741 г. в Горзненском приходском костеле священником Амвросием Кубальским. Восприемниками при крещении были Добржинский подчаший Самуил из Минска (Мазовецкого) и Анна, рожденная Кохановская, Опацкие (бабушка и дедушка по материнской линии). Дата смерти пока не известна. Дворянин, женат, в браке примерно с 1760 г. Проживал в с. Горзно и с. Камень около Ясионны Радомильского округа. По контракту с Петром Хросцицким от 24 июня 1777 г. владел имением в с. Хрусцицы стоимостью 6 тыс. польских злотых. Имел сына Станислава-Антония.

8.2. Жена Кунегунда Ганская рожденная Кржиштопорская (Kunegunda Krzysztoporska). Родилась около 1740 г.

8.3.1б. Мартин–Войцех Станиславович-Антонович Ганский. Дворянин, родился в 1750 г., умер около 1815 г. Крещен 11 ноября 1750 г. в Коритницком приходском костеле возле Желехова (Седлецкого округа, Люблинской епархии, Стенжицкого деканата) приходским священником Яковом Бохенским. Восприемниками были: Стенжицкий подстолий Мартин Трояновский с Брацлавской подчашей Марцианной Клочовской, Мельницкий вице — староста Антон Цецишевский из Ягодного с Брацлавской подстолией Констанцией Мирбаховой и Михаил Грабовский из Стенжицы с Брацлавской подчашей Иоанной Клочковской. Проживал в Горзно и Леще Перлиевского прихода Дрогицкой земли (Белостокской области). Дворянин, в 1782 г. в метрической книге при крещении сына Антония — Доминика записан как Хелмский стольник. Женат, имел пять сыновей: Антония, Карла, Ивана, Игнатия, Иосифа и три дочери: Марианну, Феклу и Варвару. Владел имениями Тржебень и Вильча Воля в Черской земле Мазовецкого воеводства стоимостью 40000 злотых (как прописано в контракте, заключенном с Сандомирским воеводой Василием Валицким в Варшаве в 1765 году). В 1785 г. получил в наследство от тети Антонины Иосифовны Туровской 7000 злотых, обеспеченных имениями в с. Часенках и Неверовке (в Галиции). Большая часть вотчинных имений отца перешла по наследству старшему брату Иосифу-Григорию. После третьего раздела Польши в 1795 г., часть ее территории, на которой проживали Ганские, отошла к России и около 1800 г. Мартин-Войцех с семьей переместился в Пулин Волынской губернии. В это время в России права дворянина, личные преимущества дворян, доказательства благородного происхождения, сословное самоуправление дворянства и составление дворянских родословных книг регулировалось Грамотой, жалованной императрицей Екатериной II дворянству 21 апреля 1785 г.

Для доказательства дворянских прав Грамотой введены, вместо старых родословных книг, дворянские родословные книги в шести частях для каждой губернии. В каждую часть вписывались дворянские роды определенной категории:

1 часть — Роды дворянства жалованного или действительного, то есть дворяне, пожалованные в потомственное дворянское достоинство императорским дипломом, гербом и печатью.

2 часть — Роды военного дворянства. По указу Петра I все обер — офицеры получали патенты на дворянство. Реформами Александра II (1856 г.) право потомственного дворянства было ограничено только высшими воинскими чинами, начиная с чина VI класса — полковник.

3 часть — Роды дворянства, приобретенного на гражданской службе. Согласно Петровской «Табели о рангах» 1722 г., «все служители российские или чужестранные, которые восьми первых рангов находятся или действительно были», имели право на потомственное дворянство. Реформами Александра II (1856 г.) право потомственного дворянства было ограничено только высшими гражданскими чинами, начиная с чина IV класса — действительный статский советник.

4 часть — Иностранные роды, то есть иностранцы, приехавшие в Россию, уже имея дворянское достоинство.

5 часть — Титулованные роды, то есть такие, которые имеют «…наследственно или по соизволению коронованной главы звание или княжеское, или графское, или баронское, или иное».

6 часть — Древние благородные дворянские роды «Древние благородные не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянского достоинства за сто лет и выше (от момента издания Жалованной Грамоты) восходят; благородное же их начало покрыто неизвестностью». Поскольку для действительно древних русских дворянских родов основным доказательством их древности являлось упоминание в так называемых Столбцах — средневековых списках о представлении поместий на время службы, то такие дворяне назывались столбовыми.

При юридическом равенстве всех дворян, независимо от того, в какую часть родословной книги они были записаны, запись в первую часть считалась менее почетной, чем во вторую и третью, а все вместе первые части — менее почетными, чем пятая и шестая. Формально запись в шестую часть родословной книги не давала никаких привилегий, кроме одной: в Пажеский корпус, Александровский (Царскосельский) лицей и в училище правоведения зачислялись только сыновья дворян, записанных в пятую и шестую части родословных книг.

Составлялась родословная книга специальной комиссией Дворянского депутатского собрания, состоящей из уездных депутатов во главе с Губернским предводителем дворянства. Комиссия работала на основе алфавитных списков потомственных дворян, представленных Уездными предводителями дворянства, и рассматривала по каждому роду представленные доказательства, на основании которых принималось решение о внесении данного рода в определенную часть дворянской родословной книги. В родословную книгу вносились только потомственные дворяне, проживающие и владеющие имениями на территории губернии. Личные дворяне в родословную книгу не вносились.

Поэтому, для легитимизации титула, получения льгот и преимуществ, полагающихся российскому дворянству, Мартин–Войцех собрал необходимые документы, подтверждающие древнее дворянское происхождение рода Ганских и подал в Волынское Губернское Дворянское депутатское собрание ходатайство о внесении его рода в дворянскую родословную книгу. Решением Волынского Дворянского депутатского собрания от 14 декабря 1803 г. №3834 род Ганских герба Корчак внесен в 6 часть дворянской родословной книги и выдана грамота.

Как следует из контракта с Петром Павловичем и Фелицианом Павловичем Миодушевскими, заключенным по доверенностям (данным в 1809 г.) от Мартина Ганского и Франца Лещинского поверенным Иваном Божимом 2 июля 1815 г., вотчинное имение в с. Лещ, Перлеево и Печиска в Дрогицком повете Белостокской области продано Миодушевским за 3000 злотых. Отметим, что значительная часть имений Мартина после третьего раздела Польши осталась за пределами России (в Галиции и Мазовецком воеводстве), что сильно усложняло управление этими имениями, получение от них доходов и решение вопросов наследования. Это видно из акта Житомирского поветового третейского суда от 2 ноября 1829 г. по определению наследников и разделе наследства Мартина — Войцеха Ганского (РГИА, Ф.1343, оп. 19, дело 627, л. 107 — 108). Некоторое время проживал в Балтском повете Подольской губернии с сыном Игнатием, слободе Андреевка Херсонской губернии — в имении сына Антония, а затем прибыл в Пулины Волынской губернии, где жительствовал с сыном Карлом. Там же, в Пулинах, собрав сыновей своих, разделил на пять частей наличность, полученную от продажи имений и отдал каждому сыну, без каких-либо квитанций с согласия жены своей Розалии.

8.4. Жена, Розалия Андреевна Ганская, рожденная Лещинская (Leszczynska) дворянка герба Белина (Belina) из древнего шляхетного рода Лещинских. Родилась около 1760 г., умерла после 2 ноября 1829 г. Отец, Андрей Казимирович Лещинский — судья Раввы Мазовецкой, мать Василия Войчинская (Bazylea Wojczynska). Розалия вступила в брак с Мартином Ганским примерно в 1780 г.

8.5.1б. Иван Станиславович-Антонович Ганский. Дворянин, родился около 1760 г., умер без потомства примерно в 1785 г. В актах Луковского суда от 13 января 1780 г. содержится решение об отказе Иваном от претензий в разделе родительского наследства в пользу брата Мартина и его наследников.

8.7.3а. Казимир-Александр Вентуриевич-Станиславович Ганский. Родился около 1700 года, дата смерти пока не известна. Дворянин, ловчий Житомирский, стольник Житомирский. В постановлении Киевского и Житомирского сеймиков 20 сентября 1713 г. в городе Овруче он назван в числе послов к «…jmc. p. Kasztellana Krakowskiego …Kazimirza na Hansku Hanskiego, lowczego Zytomirskiego» (Архив2, Ч. II, том 3, стр. 263). Женат дважды.

8.8а. Жена, Констанция Ганская, рожденная Бледовская (Konstancja Bledowska). Родилась около 1700 г., вышла замуж за Казимира Станиславовича примерно в 1720 г.

8.8б. Жена, Вероника Ганская, рожденная Вояковская (Weronika Wojakowska). Родилась около 1710 г., замужем примерно с 1730 г.

8.9.3б. Францишек Вентуриевич-Станиславович Ганский. Родился около 1730 г., дата смерти пока не известна. Дворянин, староста Жерделовский.

8.11.3б. Ян (Иван) Вентуриевич-Станиславович Ганский. Крещен 19 июня 1732 г. в селении Рипки викарием Заставиценского приходского костела Антонием Забиожовским, умер около 1805 года. Дворянин, чесник Овручский (1769 г.), хорунжий Житомирский, подвоевода Киевский (1784 г.), Кавалер ордена Святого Станислава (1785). Женат, имел трех дочерей: Марию, Монику, Юзефу и сына Вацлава. При заключении брака с Софией Шкорупко Ян получил от ее отца земли Пулина в Волынской губернии. Кроме этого, Ян приобрел в вечную аренду у Потоцкого села Верховню, Крыловку, Быстроовку, Мосиевку, Грини, Богданы, Пулявы, Лопутки, Рухличи, Сухолучье и местечко Горностайполь в Киевской губернии (ЦГИАК, Ф 244, оп. 1, д. №2 и №20). Ян и София начали отстраивать местечко Пулины, благоустраивать имение, а в 1796 году основали парафиальный костел Святого Яна Непомуцкого, в состав которого входили часовни в Баранах, Покостивцах, Давыдовцах и Щербинах.

В Верховне в конце XVIII в. Иван начал строительство дома с двумя флигелями. После смерти Яна и Софии имения в Пулинах, Верховне, Горностайполе и др. перешли по наследству их сыну Вацлаву.

8.12. Жена, дворянка София Ганская, до брака Шкорупко (Zofia Skorupko) герба Слеповрон (Корвин) (h. Slepowron (Korwin)). Родилась около 1760 г., умерла около 1810 г. Отец — дворянин Францишек Шкорупко (Franciszek Skorupko) герба Слеповрон (Корвин). Мать Ядвига Галецкая (Jadwiga Galecka). София состояла в браке с Яном Ганским примерно с 1780 г.

8.13.3б. Захарий (Zacharyasz) Вентуриевич-Станиславович Ганский. Родился в 1743 году, умер 31 декабря 1811 года в Борщаговке. Дворянин, поручик народной кавалерии, ловчий надворный Литовский, коронный генерал — адъютант булавы польной (полевой), Кавалер ордена Святого Станислава (1790 г.). Женат, имел сына Франца. Владел в Сквирском повете Киевской губернии местечком Борщаговкой и деревнями Княжи, Курпанцы, Чепинцы, Капустянцы и Мормоленцы.

8.14. Жена — дворянка Сузанна Ганская рожденная Оржечко (Zuzanna Orzeszko), дочь Пинского маршалка Антония Оржечко. Родилась около 1750 г., дата смерти пока не известна.

IХ поколение

9.1.1. Станислав–Антоний Иосифович-Григорьевич Ганский. Родился в 1768 г., дата смерти пока не известна. Крещен 16 июня 1768 г. в селении Камень Ясионским приходским священником Антоном Залевским. Восприемниками были: генерал — майор и орденов Кавалер Петр Гомулинский и г-жа Антонина Стражова из Гомолина (о чем имеется запись в метрической о крещении книге прихода селения Ясионна). В ведомости о посессорах (временных владельцах, арендаторах) села Большие Березны Лабунского повета Волынской губернии от 17 октября 1795 г. записаны Викентий Стефана сын Опацкий, Стефан Самуилова сын Опацкий и Станислав Иосифа сын Ганский. Решениями Волынского Дворянского депутатского собрания №3834 от 14 декабря 1803 г. и №2 от 4 февраля 1830 г. внесен в 6 часть дворянской родословной книги, что утверждено Указом Правительствующего Сената по Герольдии №5803 от 30 сентября 1832 г. Данных о семье пока нет.

9.3.3. Антоний–Доминик Мартинович-Войцехович Ганский. Родился 3 августа 1782 г., дата смерти пока не известна. Крещен 8 сентября 1782 г. Вильчиненского приходского костела священником Николаем Издебским. Восприемниками были: Захрочимский (Zakroczym) каштелян, граф Адам Каэтанович Остророг и Стенжицкая (Черская) стольникова, графиня Пракседа (Prakseda) Остророгова, а также Захрочимского каштеляна сын, граф Исидор Каэтанович Остророг и Стенжицкая (Черская) стольникова, графиня Розалия Мартиновна Остророгова. Дворянское происхождение удостоверяется грамотой Волынского дворянского депутатского собрания от 14 декабря 1803 г.. Внесен в 6 часть дворянской родословной книги Волынской губернии по Указу Правительствующего Сената №5803 от 30 сентября 1832 г. Имея небольшую сумму денег, полученную от родителей после продажи части имений, Антоний-Доминик с братом Иосифом-Францем в начале XIX века перебираются в Херсонскую губернию, где приобретается слобода Ганское. В 1814 г. помещичьей слободы Ганского поручик Антон Ганский обвенчан первым браком с поручика Ивана Савича Полошкина дочерью Евдокией. Жена Евдокия умерла 23 января 1815 г. при родах дочери Варвары. Вторая его жена Акилина 1795 г.р. также умирает 29.06.1821 г. после рождения сына Петра. В третий раз Антон Мартинович обвенчан 28 января 1823 года с вдовствующей помещицей Марией Бокуемской (в девичестве Поплавской). В третьем браке имел двух сыновей и две дочери. В документах 1824 — 1840 гг. записан как дворянин, помещик, комиссар Тираспольского уезда Херсонской губернии. В 1840 г. направил прошение, а Тираспольская дворянская опека донесение, в Херсонское дворянское депутатское собрание о сопричислении к дворянскому роду Ганских своих сыновей (Петра и Александра) и детей — сирот покойного брата Иосифа Мартиновича: Василия, Николая, Северина и Елизаветы. Решением от 2 мая 1840 г. Василий, Северин, Петр и Александр внесены в 6 часть дворянской родословной книги Херсонской губернии (протоколы №331, №332, №333, №334). Николаю и Елизавете отказано по отсутствию метрических свидетельств. Владел имениями в сл. Ганское, Андреевка, Антоновка Тираспольского уезда и Криничках Одесского уезда. По формулярной ведомости о церкви Казанской Божией Матери села Богорождественского Тираспольского уезда за 1833 год (Государственный архив Одесской области (ГАОО), Ф.37, оп. 3, д.0452, л. 318) в деревне Андреевке живет помещик, дворянин Антон Мартинов сын Ганский: 1 двор, 4 мужчины и 4 женщины. У него крестьянских дворов 13, 52 муж. и 26 женс.

9.4а. Жена Евдокия Ивановна Ганская до брака Полошкина. Родилась в 1795 г. Обвенчана с Антоном Ганским в Дмитриевской церкви с. Кумар 15 мая 1814 г. При рождении дочери Варвары 23 января 1815 г. умирает.

9.4б. Жена Акилина Ганская. Родилась в 1795 г., умерла 29 июня 1821 г. в слободе Ганское после рождения сына Петра.

9.4в. Жена дворянка Мария-Кунегунда Ганская в девичестве Поплавская герба Ястребец (Jastrzebiec), по первому браку Бокуемская. Родилась около 1790 г., дата смерти пока не известна. В браке с Антоном Мартиновичем имела сыновей Александра, Каленика и дочерей Софию и Надежду (вероятно от первого брака была дочь Виктория примерно 1815 г.р.). Имела собственное имение Кринички в Одесском уезде.

9.5.3. Карл–Станислав–Алоизий Мартинович-Войцехович Ганский. Родился в 1784 г., умер в 1848 г. Крещен в селении Венош 6 ноября 1784 г. священником Людвиком Варшавским, о чем имеется запись в метрической книге Розбищенского приходского костела. Восприемниками при крещении были: священник Розбищенский Игнатий Ястржембский и госпожа Марианна Ковнацкая. Грамотой Волынского дворянского депутатского собрания от 14 декабря 1803 г. №3834 удостоверяется дворянское происхождение Карла. Внесен в 6 часть дворянской родословной книги Волынской губернии по Указу Правительствующего Сената №5803 от 30 сентября 1832 г. Женат, имел сыновей: Антония–Генриха, Иосифа–Ивана и дочерей: Анну–Камиллу, Сузанну–Еву, Францишку–Изабеллу и Марию–Александру–Каролину (Генрих и Камилла двойняшки). По ревизии 1795 г. проживал с родителями в вотчинном имении Леще Драгицкого повета Белостокской области. По ревизии 1811 г. Карл записан среди дворян селения Пулины Житомирского повета под №3. В 1816 г. в том же селении под №7 записаны Карл, его жена Анна, сыновья Генрих и Иосиф, дочь Камилла и брат Игнатий Мартинович. В 1815 г. Карлу Всемилостивейше пожалован чин коллежского регистратора. В 1820 г. перемещается с семьей в Верховню (поместье Вацлава Ивановича Ганского), где у него рождаются три дочери.

В Указе Правительствующего Сената по Герольдии №5803 от 30 сентября 1832 г. о внесении рода Ганских в Дворянскую родословную книгу есть указание воздержаться с выдачей грамот сыновьям Карла Мартиновича: Антонию — Генриху и Иосифу — Ивану до представления заверенных Духовной Консисторией их метрических свидетельств. Эти свидетельства в 1832 г. были представлены и соответствующие документы выданы.

В виду того, что Верховня, где жил Карл с семьей и приобретенные им в 1836 году недвижимые имения в с. Ладыжици и Городищи Радомильского уезда находились в Киевской губернии, то в соответствие с «Жалованной Грамотой» Карл с детьми должны быть записаны в родословную книгу Киевской губернии. По прошению Карла Мартиновича от 6 октября 1836 г. Волынское дворянское депутатское собрание направляет 30 октября 1836 г. №1912 сообщение Киевскому дворянскому депутатскому собранию. На основании полученного сообщения Киевским дворянским депутатским собранием 27 марта 1837 г. было принято решение о внесении в 6 часть дворянской родословной книги этой губернии дворянина, помещика Радомильского уезда Карла Мартиновича Ганского и его детей.

Волынское дворянское депутатское собрание 27 ноября 1839 г. принимает (повторно) решение о внесении Антона — Генриха Карловича и Иосифа — Ивана Карловича Ганских в 6 часть дворянской родословной книги и направляет соответствующий рапорт в Правительствующий Сенат. Правительствующий Сенат 20 января 1840 г. издает Указ №503 об утверждении решения Волынского дворянского собрания от 27 ноября 1839 г.. Указ пересылают в Киевское дворянское собрание, где он и приобщен к делу. Уездному предводителю дворянства последовало указание — взыскать деньги с Ганских за расходы на гербовую бумагу (об этом уведомляется Герольдия Правительствующего Сената рапортом Киевского губернского предводителя дворянства — РГИА, Ф. 1343, оп. 19, дело 627, л. 204 — 205). В 1842 г. Карл приобретает в Радомильском уезде с. Куповато.

Проживая в Верховне и управляя имениями Вацлава Ганского, Карл многое сделал для развития и благоустройства имений и села. Его имя часто встречается вместе с именами Вацлава и Эвелины Ганских в различных документах, литературных произведениях и кинофильмах.

9.6. Жена Анна Ганская рожденная Павловская дворянка герба Вежбна (Wierzbna). Родилась в 1788 г., дата смерти пока не известна. Вышла замуж за Карла в 1812 году.

9.7.3. Иван–Августин Мартинович-Войцехович Ганский. Родился в 1786 г. в селении Куровицы Зембровского прихода, дата смерти пока не известна. Крещен 30 августа 1786 г. священником Зембровского прихода Иваном Малишевским. Восприемниками при крещении были: дворянин Войцех Малишевский и дворянка Марианна Милковская, о чем имеется запись в метрической книге Зембровского приходского костела. Грамотой от 14 декабря 1803 г. подтверждается дворянское происхождение Ивана — Августина, а по Указу Герольдии от 30 сентября 1832 г. №5803 он внесен в 6 часть дворянской родословной книги Волынской губернии. Сведений о семье пока нет.

9.9.3. Игнатий–Франц Мартинович-Войцехович Ганский. Родился в 1797 году, дата смерти пока не известна. Крещен 28 января 1797 г. священником Зембровского приходского костела, каноником Брестским Иосифом Стражицем. Восприемниками были: подстолий Познанской земли Франц Кобылинский с девицею Юзефою Марковской. Дворянское происхождение подтверждается Грамотой от 14 декабря 1803 г.. По ходатайству Игнатия — Франца Мартиновича Волынским дворянским депутатским собранием 4 февраля 1830 г. (протокол №2) принято решение, утвержденное Указом Герольдии Правительствующего Сената от 30 сентября 1832 г. №5803, о внесении рода Ганских герба Корчак в 6 часть дворянской родословной книги Волынской губернии. В 1795 г. проживал с родителями в имении Леще Перлевской парафии Дрогицкого повета Белостокской области. По ревизии 1811 года записан в Подольской губернии Ольгопольского уезда (сейчас Чечельницкий район Винницкой области) слободе Андреевка. За заслуги перед Отечеством дворянин Волынской губернии Игнатий Мартинович Ганский Высочайшим Его Императорского Величества Манифестом от 30 августа 1814 г. награжден бронзовой медалью на Владимирской ленте в честь Победы над французами в войне 1812 г. По ревизии 1816 г. записан среди дворян селения Пулины. Как следует из формулярного списка о службе коллежского регистратора Игнатия Ганского он 19 октября 1819 г. вступил в статскую службу к делам Житомирского поветового маршала со званием канцеляриста. Произведен коллежским регистратором 31 декабря 1823 г. Переведен к делам Волынского губернского правления 7 ноября 1824 г. с командированием в канцелярию Гражданского губернатора. По его прошению уволен со службы 21 февраля 1828 г. Женат, имел дочь Клару — Мальвину. В 1828 — 1829 гг. проделал большую работу по отысканию, восстановлению и сбору документов по роду Ганских, для представления прошения в Волынское дворянское депутатское собрание и Герольдию Правительствующего Сената о внесении сего рода в дворянскую родословную книгу.

9.10. Жена дворянка Щенеча Ганская рожденная Богдашевская. Родилась около 1805 года, дата смерти пока не известна. В замужестве с 1827 г.

9.11.3. Иосиф–Франц Мартинович-Войцехович Ганский. Родился в 1789 г., крещен 11 марта 1789 г. в с. Куровицы священником Зембровского костела Иваном Малишевским. Восприемниками были: дворянин Иосиф Милковский и дворянка девица Агнета Милашевская. Дворянское происхождение подтверждается Грамотой от 14 декабря 1803 г. По Указу Герольдии Правительствующего Сената от 30 сентября 1832 г. внесен в 6 часть дворянской родословной книги Волынской губернии. Женат на Анне Марковне Усатенко, имел сыновей: Василия, Николая, Северина и дочерей: Елизавету, Веру и Екатерину. Помещик, коллежский регистратор, в 1815 — 1827 гг. проживал в своих имениях Анновка и Ольговка Тираспольского уезда Херсонской губернии. Умер 19 января 1827 г. в слободе Ольговка «от колка».

9.12. Жена дворянка Анна Марковна Ганская рожденная Усатенко. Родилась 1801 г., умерла от чахотки 27.01.1830 г. Отец помещик, губернский секретарь Марк Иванович Усатенко. В замужестве с 3 мая 1815 г., венчание проходило в Покровской церкви с. Ананьевка (сейчас Струково). После кончины Анны остались сиротами четверо детей, младшему из которых — Северину шел лишь третий год…

9.13.3. Мария Мартиновна-Войцеховна Ганская в замужестве Марковская. Упоминается в решении третейского Житомирского поветового суда от 2 ноября 1829 г. (по определению наследников Мартина Ганского и разделу наследства) как замужняя. В этом решении записано, что дочери Мартина-Войцеха при выходе замуж получили приданое и поэтому в наследственном разделе имущества и денежных средств не участвуют. Даты рождения и смерти пока не известны.

9.14. Муж дворянин Марковский герба Шелига (h. Sheliga). Больше информации пока нет.

9.15.3. Фекла Мартиновна-Войцеховна Ганская в замужестве (на 2.11.1829 г.) Домашовская. Родилась около 1800 г., имела дочь Марианну. Проживала в Пулинах.

9.16. Муж дворянин Домашовский герба Правжиц (h. Prawdzic). Больше информации пока нет.

9.17.3. Варвара Мартиновна-Войцеховна Ганская в замужестве (на 2.11.1829 г.) Лобачевская. Даты рождения и смерти пока не установлены.

9.18. Муж дворянин Лобачевский герба Ястребец. Больше информации пока нет.

9.19.11. Юзефа (Jozefa) Ивановна Ганская в замужестве Борейко (Boreyko). Родилась около 1770 г., дата смерти пока не известна. В браке примерно с 1790 г.

9.20. Муж дворянин Вацлав Иванович Борейко герба Борейко. Родился в 1764 г., умер в 1854 г. Отец подчаший Житомирский Ян (Иван) — Павел Борейко герба Борейко. Мать Анна Малинская (Malynska).

9.21.11. Мария Ивановна Ганская в замужестве Моржковская. Родилась около 1780 г., дата смерти пока не установлена. Вышла замуж около 1800 г.

9.22. Муж дворянин Иосиф Николаевич Моржковский (Josef Morzkowski) герба Слеповрон (h. Slepowron). Родился около 1770 г., дата смерти пока не известна. Отец Николай Мартинович Моржковский около 1740 г. р. Мать Марианна Цехомская (Marianna Ciechomska) около 1750 г. р. Подляский хорунжий. Был в 1791 г. председателем ликвидационной комиссии при банкротстве имений Адама Понинского. До конца жизни оставался председателем Киевской гражданской палаты.

9.23.11. Моника Ивановна Ганская в замужестве Букар (Bukar). Родилась около 1780 г., дата смерти пока не установлена. Имела дочь Кунегунду.

9.24. Муж дворянин Мартин Букар. Родился около 1740 г. Больше информации пока нет.

9.25.11. Вацлав Иванович Ганский. Родился 5 марта, крещен 9 апреля 1782 года. Дворянское происхождение подтверждается определением Герольдии Правительствующего Сената от 2 ноября 1804 г. Получил хорошее образование (в том числе в Вене).

Политическую карьеру начал в 1801 г., став депутатом шляхетской комиссии Киевской губернии. В 1808 г. стал маршалком (уездным предводителем дворянства) Радомильским, а с 1811 г. по 1814 г. был Предводителем дворянства Волынской губернии. Кавалер орденов Святого Иоанна Иерусалимского (1810 г.), Святого Владимира 4–й степени (1811 г.), Святой Анны 2 класса с алмазами (1813 г.).

Получил в наследство более 15 миллионов рублей золотом (по состоянию на 1810 г.) с земельными владениями в Горностайполе (Радомильский уезд Киевской губернии), Пулинах, Верховне и др. (в целом более 25000 десятин или 36000 гектар и более 3000 крепостных мужского пола), в управлении которыми достиг значительных успехов. Считался хорошим хозяином, хотя и суровым с крепостными. Об этом свидетельствует рассмотренное Третьим (апелляционным) департаментом Сената дело по жалобе жителей Рудни Ягодинки Житомирского повета на коллиокаторов (временных владельцев) помещиков Вацлава Ганского, Фомы Белецкого и Викентия Корчевского (РГИА, Ф.1347, оп. 64, ч.3, 1827 г., дело 1066).

Вацлав завершает к 1810 г. строительство в Верховне дома, конюшни, каретной, мастерской, родовой усыпальницы и обустройство садово–паркового комплекса усадьбы площадью около 60 гектар.

После перестройки интерьеров дома и благоустройства усадьбы, Вацлав переносит родовую резиденцию из Пулин в Верховню. Около Пулин он основал село Вацлавполь (современное село Ясная Поляна) и поселил в нем староверов, а в Верховне открыл суконную фабрику.

До настоящего времени хорошо сохранились пейзажный парк, двухэтажный дом (часто его называют дворец), два флигеля, парковый мостик, церковь и родовая усыпальница (без покойников), винный погреб, конюшня и каретная. Это объясняется тем, что с 1921 г. в здании размещается аграрный колледж (техникум) и событиями, связанными с пребыванием здесь Оноре де Бальзака (в 1959 г. здесь открыта музейная экспозиция О. Бальзака).

Вацлав Иванович занимался меценатством, увлекался сбором биографий знаменитых людей, художественных полотен Великих мастеров, был почитателем творчества Дж. Россини. У него был оркестр из 40 молодых крестьянских парней, дирижером которого одно время был Август Герке — известный скрипач, дирижер, педагог и композитор.

В 1819 г. Вацлав Иванович женился на графине Эвелине Адамовне Ржевуской и стал мужем внучатой племянницы Марии Лещинской (Королевы Франции, супруги Людовика XV), шурином графа Адама Ржевуского, генерал — адъютанта Его величества Императора Великороссии и Малороссии, шурином графа Орлова, племянником графини Розалии Ржевуской, первой статс-дамы Ее Императорского Величества. По брачному контракту Эвелина стала хозяйкой имений в Верховне, Пулинском ключе и Горностайполе. Имел дочь Анну-Марианну-Юзефу.

Вацлав Ганский оставил заметный след в истории масонства. В 1818 — 1819 г. он был Оратором ложи «Рассеянного Мрака» и Почетным членом ложи «Белого Орла» (Великим магистром этой ложи с 1815 по 1820 гг. был отец Эвелины Адам Станиславович Ржевуский). Отсюда следует, что не только богатством Ганского обусловлен его брак с Ржевуской. Он был знаком с Адамом Мицкевичем, Александром Пушкиным (Пушкин упоминает его в своем письме А. Н. Раевскому 15 — 22 октября 1823 г., г. Одесса). В январе 1833 г. на базе его домов в Житомире по ул. Малая Бердичевская была организована Волынская гимназия. Вацлав щедро делился пожертвованиями на армию и образование. Указом Его Императорского Величества в 1819 г. назначен Почетным смотрителем уездного Императорского училища.

В 1833 — 1835 гг. путешествовал с семьей по Европе и в Швейцарии познакомился с О. Бальзаком, с которым до конца жизни переписывался на темы литературы и агрономии. Умер в Верховне 10 ноября 1841 г.

9.26. Жена графиня Эвелина — Констанция — Виктория Адамовна Ганская до брака Ржевуская герба Крживда (Krzywda). Родилась 6 января 1801 года (Погребище), умерла 10 апреля 1882 года в Париже. Отец Адам Станиславович Ржевуский, был соратником Браницкого и Потоцкого имеющих непосредственное отношение к третьему разделу Польши. После раздела принят в Русскую армию генералом. Мать Юстина Ржевуская, в девичестве Рдуловская. Эвелина была четвертой из семи детей Ржевуских.

Ее брат Генрик Адамович Ржевуский (1791 — 1866 гг.) был известным в Польше автором романов о быте шляхты (Листопад: Исторический роман второй половины XVIII столетия, в 2 ч.: Пер. с польского / соч. графа Г. Ржевуского, под ред. А. С. Афанасьева-Чужбинского. Санкт-Петербург, типография Н. Скарябина, 1873 г.; Краковский замок: Ист. роман XVI ст. в 2-х частях: Пер. с польского / соч. гр. Г. Ржевуского. Санкт-Петербург, типография Н. Скарябина, 1875 г.). Его называли польским Вальтером Скоттом.

Другой брат, Адам Адамович Ржевуский, был генералом — адъютантом Его Императорского Величества, героем Крымской войны.

Сестра Каролина–Розалия-Текла Адамовна Ржевуская в замужестве Собанская. После замужества уехала в Одессу, где содержала литературный салон. Светская дама, ее называли Одесской Клеопатрой, в нее были влюблены А. Мицкевич и А. Пушкин.

Эвелина была хорошо образованной, начитанной дамой. В совершенстве владела несколькими европейскими языками, играла на фортепиано, любила путешествовать и танцевать. Была звездой балов в Санкт Петербурге, Киеве, Европе, литературных салонов в Одессе. Широко известен ее роман в письмах (и не только) с французским писателем Оноре Бальзаком, начавшийся 28 февраля 1832 г. и продолжавшийся до 1850 г. Бальзак присылал письма через Анриетту Борель (гувернантка дочери Анны) в двойном конверте. В октябре 1833 г. в Невшателе (Швейцария) — родном городе А. Борель происходит первая романтическая встреча Бальзака с Эвелиной. После смерти Вацлава Ганского их переписка стала открытой и О. Бальзак дважды приезжает в Верховню к Эвелине с предложениями своей руки. Эвелина долго не выходила замуж за Бальзака. Это обусловлено и ее личными сомнениями (ей поступали и другие предложения, в частности от композитора Ференца Листа, которому было отказано), и резко отрицательным мнением Ржевуских, и тем, что по законам Российской империи дать разрешение на вступление в брак с иностранным подданным и на вывоз за границу родового состояния мог только император Николай I. Лишь после передачи в 1850 году имений в Верховне и др. дочери Анне (под обязательство выплачивать ежегодно 9000 рублей серебром, что впоследствии было аннулировано) и продажи части состояния, Эвелина смогла выйти замуж за Бальзака. Они обвенчались 14 марта 1850 года в костеле Святой Варвары в Бердичеве.