Бесплатный фрагмент - Фотография

Глава 1. Торговец мечтами

— Какая же у него была профессия? Никак не вспомню.

— Бухгалтер?

— Да нет… Почему сразу — бухгалтер?

— Может, менеджер? Те часто с ума сходят.

— Вот, точно! Только не менеджер, а продавец. Нет, не продавец… торговец, да, торговец!

— И чем он торговал? — Лялька поставила на блюдце допитую чашку чая.

— И не вспомню даже. Что-то нереальное продавал, нелепое — то, что и продать нельзя.

— Поняла — он шарлатан, что ли? Какой-нибудь новоявленный потомственный колдун, эдак в двадцатом поколении? Сейчас их много развелось. Напридумывают себе всякого потустороннего, а потом крыша едет.

— Знаешь, Лялька, я тоже сначала так подумала — странный он такой. И потом — нельзя же торговать мечтами. Вот! Вспомнила! Он был торговцем мечтами.

— Мда… Точно шарлатан. Или ещё чего хуже — мошенник, что, в принципе, одно и то же…

Лялька с трудом подняла из кресла грузное тело килограмм в сто двадцать и, переваливаясь на больных, испещрённых варикозом ногах, побрела на кухню, захватив фарфоровый чайник:

— Новый заварю, ещё попьём.

Я сижу, разглядываю Лялькину гостиную — мне у неё нравится — всё так стильно обставлено — с потугой на барокко — креслица и диванчик такие резные — голубой габардин и белое дерево с позолотой. Опять же сувениры на полочках стоят со всего света, где она побывала. А у меня дома сплошной «хай-тек» — дизайн, на который пришлось согласиться по настоянию моих мужчин. И что теперь? Они разлетелись по всему свету, а я осталась жить в аскетичном обилии стекла, пластика и металла, словно в казарме.

Я вздохнула — как домой не хочется.

— Эля, ты же никуда не торопишься? — тут же донёсся из кухни голос Ляльки, словно чувствуя мой вопрошающий взгляд через стену.

— Нет, до работы ещё восемь часов. Я может, вообще у тебя переночую. Если ты не против.

Конечно же, Лялька не будет против — она же моя старшая сестра. И хотя ей уже пятьдесят, и она из хрупкой девушки превратилась в огромную мадам с короткой стрижкой блондинистых волос, с полным боевым комплектом — мужем и двумя детьми, для меня она всё равно остаётся Лялькой.

Сын и дочь сестры благополучно выросли, выучились, женились, обзавелись своими детьми и покинули родину — Яна умотала на ПМЖ в Чикаго, а Станислав — во Флоренцию, также навсегда, подальше от родной страны, чем оба очень печалили Ляльку.

Муж, правда, никуда не делся, но, как подобает натуре художника, вечно пребывал в творческом кризисе, и, ожидая пришествия Музы, лежал на диване в детской, глядя в потолок, а чаще — блуждая по социальным сетям в планшетнике. Временами Муза возвращалась в лице возмущённых заказчиков, напоминающих о срывающихся сроках, и он уносился в мастерскую, которая находилась на мансардном этаже этого же подъезда, и писал картины одну за другой, выдавая если не шедевры, то вполне приличные картины, радуя обеспокоенных отсутствием заказанных картин галеристов. И когда банковские карточки взбалмошного семейства пополнялись приличными суммами гонораров, глаза Ляльки начинали томно блестеть сытой поволокой, движения её становились величественней, и она отправлялась в различные круизы, путешествовать по миру, непременно навещая своих детей.

И каждый раз, приезжая домой, она обнаруживала своего мужа на диване в бывшей детской, выдохшимся от фонтанирующего вдохновения и последующего затем беспробудного пьянства в её отсутствие. Пьянство пресекалось, Лялька ставила благоверному капельницы, чтобы избавить его от белой горячки, ибо по профессии она тоже врач, как и я.

Вся её жизнь состояла из периодов — от кризиса, до кризиса. Разве можно в такой нервной обстановке работать?

Лялька и не работала. Вообще никогда. Ибо быть женой талантливого художника — это уже великий труд.

Теперь был именно тот момент, когда Лялькин муж написал несколько картин, принявшись за следующую, а галеристы, выдохнув с облегчением, продали картины заказчикам, переведя на счёт семейства солидную сумму. В общем, деньги появились, и сестра пригласила меня в гости на тортик, отметить её отъезд в Италию, где у неё родился второй внук. На тортик, так на тортик. Тем более выходной, а дома пусто.

Я, как и Лялька, практически одинокая сорока …летняя мадам. Нет, муж и сын у меня есть — всё как положено. Я построила дом, то бишь квартиру, увязнув в ипотеке, вложив немереные средства в строительство жилого комплекса для военнослужащих, желая увеличить положенные бесплатные квадратные метры; вырастила сына; посадила возле подъезда дерево. А перед этим намоталась с мужем по гарнизонам, пока он поднимался по карьерной лестнице офицера ФСБ. Сын пошёл по стопам папочки. И вот теперь уже мой возмужавший ребёнок уехал со своей молодой женой, проходить службу на краю света, в гарнизоне под Уссурийском. Муж уже несколько месяцев в Сирии, где обострились боевые действия… В общем, одно расстройство. После института я не закончила ординатуру — мужа срочно вызвали в часть на Дальний Восток — так и осталась с неоконченным высшим медицинским. Но всё же работала по специальности урывками, во время вечных переездов.

И когда осели в родном городе — тоже было полно дел — с обучением сына, со строительством квартиры, с её обустройством, и было как-то не до работы.

Но вот мои мужчины разъехались, и я от тоски прямо на стены полезла. Чтобы время шло быстрее, решила устроиться по специальности — врачом. Пошла в «контору» мужа, откуда направили меня на закрытый объект — нашлась вакансия младшего врача в психиатрической клинике, которая на деле оказалась секретным научно-исследовательском центром. Заставили меня подписать множество документов о неразглашении, об ответственности, об отказе от претензий и так далее, и тому подобное…

Почему меня допустили до работы на сверхсекретном объекте? Наверное, оттого, что у меня была безупречная репутация, а ещё потому, что я многие годы была под колпаком у спецслужб, которые, конечно же, неустанно отслеживали моральный дух офицеров ФСБ и их родных.

***

Вот то, что я сейчас буду рассказывать — не для слабонервных. Если вы мне не поверите — без разницы. Даже вижу, как вы у виска пальцем крутите. Ну, да и ладно. Может, и хорошо, что не поверите. Я просто хочу душу отвести. Сама до конца не верю, что подобная история со мной произошла.

***

Приступив к работе в клинике, я сразу поняла, для чего столько предосторожностей. Психушка оказалась не совсем обычной. Да абсолютно необычной! То есть, там содержались не совсем люди. Да что там — даже не знаю, как и назвать эти странные существа, которые были заключены в человеческую оболочку.

Как мне объяснили — определённые структуры отлавливают среди людей инопланетян, иномирных существ из параллельных измерений, тварей пекельных миров и так далее — тех, кто, маскируясь под человека, преследует свои личные цели — кто питается плотью людей, кто их чувствами, мыслями, энергией, а кто и вообще пытается захватить планету или уничтожить земное человечество…

В общем, выловленных тварей обезвреживают, не давая им выйти из телесной оболочки, которая мгновенно становится для них тюрьмой. А затем помещают в «клинику». Консилиум учёных врачей определяет дозы транквилизаторов для того, чтобы тварь не вырвалась из тела, и чтобы её можно было спокойно изучать. Как правило, существа не идут на контакт со следователями из структуры — люди для них неразумные твари — мы ведь тоже не понимаем язык медуз или пауков, и…

Сначала я, конечно, была в шоке, но видя, как обыденно ведут себя сотрудники клиники, постепенно перестала ощущать страх и недоумение. В мою компетенцию входил ежедневный терапевтический осмотр тварей — их телесной оболочки, чтобы та не подвергалась простейшим заболеваниям.

Я делала обход в самое спокойное для них время, когда основные инъекции были сделаны, а опыты ещё не начались.

Большинство «пациентов» сидят в своих палатах, накачанные транквилизаторами. Но даже убойная доза сдерживающего «успокоительного» лекарства не скрывает их чудовищную сущность. Большинство из них похожи на людей, но некоторые…