Бесплатный фрагмент - Финансовая журналистика

Памяти Павла (Пола) Хлебникова, посвящается

Вступление

Вы держите в руках первую в новейшей истории России книгу, посвященную профессии финансового журналиста. Она родилась по стечению обстоятельств, впрочем, идеально вписывающемуся в рыночную парадигму спроса и предложения. Другое дело, за без малого тридцать лет, прошедших с первого закона «О кооперации», фактически запустившего в стране (тогда — СССР) механизмы рыночной экономики, никто так и не удосужился написать учебник на столь очевидную тему.

Впрочем, он вышел. Он — перед вами.

Профессия финансового журналиста — одна из перспективных профессий в сфере коммуникаций даже в наступившем 21 веке. Финансы пронизывают нашу жизнь. И тот, кто сможет объяснить читателю, зрителю, слушателю, что и почему происходит — никогда не лишится работы. Более того, понимание глобальной экономики, макроэкономики, микроэкономики и применение этого знания на практике может защитить от кризисов и прочих «черных лебедей» самого финансового журналиста.

Естественно, плюсом является и круг общения. Это — могучие мира сего. Им можно поклоняться, с ними можно держать дистанцию, их можно проклинать. Но это — всё равно примерно один и тот же слой. Понятно, что финансовый журналист, особенно в начале карьеры — мелкая рыбёшка. Но чем он становится опытнее, умнее и умелее — тем разрушительнее его воздействие на финансовые империи. Или созидательнее. Как посмотреть.

Работа для финансового журналиста есть всегда: от гламурных изданий, журналов для домохозяек, общественно-политическими СМИ до деловых медиа. Бывает, что финансовый журналист уходит в сопредельную отрасль — рекламу и паблик релейшнз.

Словом ваш кусок хлеба будет намазан маслом и снабжен кружочком колбасы. Руки будете мыть с мылом, чай пить — с сахаром. Независимо от того, любите вы капитализм или нет.

Я — люблю капитализм. Он дает возможность реализации собственных способностей. Он предоставляет большие возможности. Я люблю капитализм, даже когда проигрываю в конкурентной борьбе. Потому что это бодрит и заставляет искать собственную нишу.

Впрочем, текст на страницах учебника будет максимально нейтральным, насколько это возможно. Ни марксизма, ни крайнего либерализма. Хотя и те, и другие догмы обойти совсем стороной не получится.

Еще. Учебник имеет непривычную форму. Здесь нет бесконечных и никому не нужных подробностей про те или иные учения и исторические события (хотя есть обширная библиография для самостоятельного чтения). История будет подана с точки зрения движения от торговца-одиночки к корпоративному капиталу. Цель истории — поиск доступных заемных средств и возможность сохранить нажитое. Деньги и финансы тоже будут представлены не совсем с обычной стороны.

Далее — я постарался избежать длиннющих рассказов о давно канувших в Лету изданиях, лишь частично упоминаю нынешние медиа. Постольку, поскольку это нужно для обучения финансовой журналистике. Большое внимание уделено практической стороне деятельности журналиста (книги по теории, опять-таки найдете в библиографии).

Краткая история человечества через эволюцию денег и финансов

До сих пор классическая историческая мысль видит эволюцию человека как некую стрелу во времени, от простого к сложному. Хотя есть разного рода учения о спирали развития, или волнах, или о смене формаций. Все они, так или иначе, идут от точки сингулярности к цветущему разнообразию и сложности современного мира.

Этот же взгляд на вещи господствует в экономической истории Земли. Якобы когда-то давно веками господствовали доденежные товарные отношения, известные как бартер. Мол, приходилось волосатым предкам нашим, кто бы они там ни были, менять шило на мыло. Так продолжалось тысячелетиями, волосяной покров сменила одежда, усложнилась социальная структура, появились деньги. Но всё равно богатство считали в земле или скоте. Деньги усложнились, появились финансы, и лишь наступление капитализма примерно века так с 17-го сделало финансы основной экономики и жизни. Тут и глобализация подоспела. Да и финансы шли путем от конкретного золота и серебра к виртуализации.

Сидя в кабинете хорошо строить схемы и гипотезы. В реальности было всё иначе. Как только нашему предку нужно было не шило, а скажем, картошка, бартерная схема начинала сыпаться. Собственно, те, кто застал конец восьмидесятых — начало девяностых годов двадцатого века, помнит, какие цепочки в 10—15-20 звеньев приходилось выстраивать, чтобы получить то, что нужно, а не что предлагают. С наличными и безналичными деньгами тогда было туго. И как сыпались эти цепочки.

Итак, деньги как мера стоимости и эквивалент появились достаточно рано. Уже в в непроизносимые века до нашей эры. Что же говорить о шумерах, аккадцах, финикийцах и египтянах. Деньги у них были. И играли значительную роль в обществе. Подтверждения тому — не только в эпосе, но и в найденных «деловых бумагах» того времени. Пусть и были эти «бумаги» глиняными табличками с клинописью.

Есть версия, что клинописное письмо Месопотамии, как и демотическое письмо Египта было изобретено в интересах торговцев и налогового учёта. Иероглифы были слишком громоздки, сакральны и непостижимы для обыденного делового оборота. Алфавит финикийцы изобрели ровно для тех же целей. Кстати, в истории очень-очень долго, до 15—17 века нашей эры во многих культурах цифры записывались как буквы с определенными знаками, показывающими, что это нужно считать, а не читать. До наших дней дожили и меры стоимости выраженные в весовых единицах. Шекель (сикль), фунт, карат, мина, обол, динар, драхма, гривна — это и меры веса, и выражение цены. Да что там, талант — это тоже вполне конкретное количество серебра (порядка 40 кг). Помните притчу про закапывание этого самого таланта в землю? Кстати, Библия, для книги про нищих пророков и Сына Божьего, на редкость сильно пронизана деньгами и финансами. Лепта вдовицы — это реальная мелкая монета, самая мелкая. Внести лепту — это тоже про вклад в общее дело. И, да, Христос четко объяснил соотношение между служением Богу и необходимостью платить налоги. Да и казна у апостолов была.

Впрочем, практически все священные книги самых разных народов отдают дань финансам. И регулируют отношения с ними для разных категорий населения. Например, из четырех варн древнеиндийского общества кшатриям-воинам и брахманам-чиновникам было не к лицу заниматься зарабатыванием денег и сокровищ. Одни их получали от сюзерена или захватывали в бою, другим ценности попадали в виде и качестве пожертвований многочисленным богам и духам. Ковали прибавленную стоимость ремесленники и торговцы-вайшья. Неприкасаемые — шудры, занимающиеся самой грязной работой, получали деньги от общества, но были презираемы.

Попутно отметим, что деньги уже в давние годы были вполне виртуальными. Например, как на островах Индонезии, где трехметровые каменные круги врыты в землю, но являются мерой богатства. Банк Англии до 19 века держал в сокровищницах и учитывал в активах и пассивах деревянные палочки с насечками, являющимися своего рода векселями. Индейские вампумы, пучки разноцветных ниток, тоже являются средствами платежа.

Зачатки страхования, банковского дела появились в глубокой древности. Компании как юридические лица еще не существовали, но купцы вели дела вскладчину, четко зная размер взноса каждого и причитающуюся ему долю в прибылях. Как и в убытках. Подробности, как ни странно, можно найти в «Сказках тысячи и одной ночи», в приключениях Синбада-морехода. Как отмечает Елена Чиркова, доктор экономических наук и финансист с международной квалификацией, эти самые приключения, за вычетом фантастических элементов про птицу Рух и прочих страшилок, очень чётко описывают условия и детали жизни восточного купца и восточного базара.

Глава I

Деньги выходят на арену

Уже на заре истории всеобщим эквивалентом были выбраны благородные металлы: золото и серебро. Этому способствовало несколько объективных факторов, в частности однородность, транспортабельность, высокая ценность, делимость и возможность сохраняться на протяжении неограниченного времени. Серебро и золото, служили деньгами в Вавилоне и Египте в период 3 — 4 тыс. лет до н. э. Эти деньги имели форму пластинок, приобретая товар, от пластин отрезали небольшие кусочки. В XII веке до н.э., в Египте стали делать деньги, обладающие формой золотых колец, их вес обозначали, при помощи наложенного штемпеля. Уже в Вавилоне появились не просто одиночки, меняющие деньги и дающие их под проценты, но целые банкирские дома и династии.

Уже к III тысячелетию до н.э., известному как «ранний бронзовый век» в Малой Азии кипела экономическая, политическая и культурная жизнь. Природные богатства приводили в Анатолию купцов разных стран Древнего Ближнего Востока. Согласно одной поздней хеттской легенде, аккадские купцы появились в Малой Азии якобы в период правления Саргона Древнего, царя Аккада, т.е. еще в XXIV веке до нашей эры.

Среди купцов торговых колоний при городах-государствах были местные уроженцы, но особенно много было граждан Ашшура (Ассирии). Большую роль играл город Каниша. Четыре тысячи лет назад там располагалось крупное поселение ассирийских купцов. Оно было основано в первой половине XX века до нашей эры. Вся торговля Анатолии с Месопотамией была в руках ассирийцев. Они обменивали свои товары — олово и ткани (прежде всего шерстяные ткани) — на медь и серебро и скрупулезно отмечали любые торговые сделки.

В качестве валюты использовали золото и серебро, причем соотношение между ними составляло 1:8. Весовое соотношение между серебром и медью хорошего качества составляло 1:70, а между серебром и медью плохого качества — 1:200. Металл «амутум» ценился в 40 раз выше, чем серебро. Этим металлом, очевидно, было железо. Почти за тысячу лет до начала «железного века» оно считалось драгоценным металлом. Кстати, спартанцы, многими веками позже сделавшие основой своей финансовой системы именно железо, были не такими уж тупыми вояками, как их пытаются представить. Импорт железа приветствовался, экспорт карался смертью. То есть, Спарта накопила тогдашнюю «мировую резервную валюту» и активы высшей ликвидности — именно в железе. Золота и серебра хватало на всех, в отличие от железа.

Ассирийцы, вероятно, и придумали совместный капитал. Есть данные, что по условиям одного из контрактов 14 инвесторов вкладывали 26 монет в фонд купца, которого звали Амур Иштар. Сам он вносил еще четыре. Фонд действовал 4 года.

Первой глобальная финансовая система тогдашней ойкумены базировалась на деньгах, выпускаемых Лидийским царством из сплава золота и серебра: электрона. Принято считать, что первая лидийская монета, статер, появилась в 687—654 гг. до н. э. В отличие от большинства тогдашних монет (хотя сам термин возникнет сильно позже, уже в Древнем Риме), лидийские имели четкий вес, размер и номинал. Для примитивных технологий того времени деньги из электрона были на удивление равноценны между собой, отклонение составляло величину, которой можно было пренебречь. Соответственно, и обменный курс определялся через лидийский статер, принимавшийся любым и каждым купцом, торговцем, погонщиком верблюдов, моряком и так далее. Охотно наполняли казну статерами и разного рода цари, которым деньги приходили в качестве налогов и пошлин. Лидийский статер, с небольшими вариациями, продержался как глобальная валюта до завоеваний Александра Македонского. Он сменил на покоренных пространствах его на македонские деньги, впрочем, сохранив название «статер». Зачем же пропадать бренду и доверию? Произошло это в четвертом веке до нашей эры.

Деньги Македонского стали второй глобальной валютой тогдашнего мира, что не отменяло чеканку собственной монеты буквально каждым греческим полисом. Причем к этому времени уже было разделение на золотую и серебряную системы. Для чеканки монет в Греции использовали ещё и медь. Свою монету в Древней Греции выпускали 1136 городов. Не мудрено, что банковское дело быстро развивалось. Правда, оно не вписывалось в греческие представления о чести и доблести, поэтому среди банкиров-трапезитов (от «трапеза» — стол для деловых операций) было много вольноотпущенников из бывших рабов и метеков (то есть — неграждан полиса). На агоре трапезиты занимали целый угол. Известно, что у некоторых трапез настоящими бенефициарами были весьма почтенные горожане, которые скрывались за банкиром, но имели все преимущества от ведения подобного рода бизнеса (смахивает на оффшоры современные, и номинальных держателей активов, не находите? То есть, новое — хорошо забытое старое. В финансах — тоже).

Греки — основатели капитализма

Успешно торговавшие и воевавшие с Востоком греки восприняли финансовые отношения, там процветавшие. Однако греки внесли много инноваций, гораздо дальше продвинувшись в развитии собственно финансовых, платежных, депозитных и кредитных услуг как отдельной специализированной сферы деятельности. Буквально — до современного уровня, и уж точно дальше средневековых итальянцев, которым приписывают честь изобретения финансов.

Основной экономической функцией трапезитов первоначально был обмен денег. Комиссия за услугу была примерно 5%–6%, хотя есть данные и про 10% и даже 25% от суммы. Постепенно менялы стали превращаться в первых банкиров, осуществляя денежные переводы, прием депозитов и использование этих средств для кредитования других клиентов. Так, отец знаменитого греческого оратора Демосфена держал вклады в нескольких банках в объеме 3 тыс. драхм.

Некоторые вклады были беспроцентными, поскольку деньги передавались трапезиту или для лучшей сохранности, или для сокрытия имущества от налогов. Вклады могли быть востребованы по истечении договоренного срока или просто по мере надобности. В Первые ссылки на такую деятельность трапезитов относятся к IV веку до н. э. Быстро развилась практика, когда заемщики стали оформлять депозит в трапезе, чтобы затем выплатить долг путем устного объявления о переводе депозита кредитору в присутствии трапезита и кредитора. С конца V века до н. э. прием депозитов и выдача на их основе кредитов стали основной экономической функцией первых греческих банков-трапез. Депозиты принимались под 10%, ссуды выдавались под более высокий процент — от 10% до 33% (опять — привет из настоящего!). В IV веке до н. э. 18% считались вполне стандартной ставкой по ссудам. Ссуды обеспечивались поручительством, залогом имущества, в отдельных случаях залогом земли. Ссуда всегда выдавалась не одному, а как минимум двум лицам под их солидарную ответственность и поручительство. Причем одно из этих лиц должно было оставаться в месте уплаты долга, чтобы с него всегда можно было взыскать и долг, и проценты.

.Популярной финансовой транзакцией была «морская ссуда», назначение которой понятно из названия. Это были длинные, но не очень дешевые деньги, так в комиссии были учтены все возможные риски морских торговых экспедиций. Сделки осуществлялись под 22,5%-30%. Торговые путешествия по морю совершались не менее двух раз в год, прибыль в 100% годовых от морских ссуд не была редкостью.

Давать кредиты могли и располагавшие капиталом бывшие торговцы. Возникают кредитные товарищества из двух и более лиц. Для надзора за соблюдением условий договора за границу посылаются агенты из числа доверенных рабов или домочадцев. Должники условий договора часто не выполняли, обманывали кредиторов, произвольно меняли маршрут следования и пункты продажи товара, скрывали истинное количество проданных товаров против условий договора. Все это становилось причиной судебных процессов в Афинах и других греческих полисах.

Судебная система Древних Афин в сфере банковского дела была настолько хорошо отработана, что превратила их в центр международного коммерческого и финансового судебного разбирательства того времени. Фактически в Афинах судебное разбирательство в банковской сфере было выделено в отдельное судопроизводство. Обычно инициаторами разбирательства являлись трапезиты, стремившиеся вернуть займы с процентами. Особенно это касалось разбирательств по поводу «морских займов», где случаи мошенничества и обмана кредиторов были особенно частыми. Имели место суды по поводу возвращения трапезитами депозитов. В том числе фигурантом одного из таких процессов был Пасион, знаменитый и крупнейший трапезит Афин. Решения по таким делам должны были выноситься в течение максимум 30 дней. Это сокращало время принятия решения и обеспечивало возвращение средств или реализацию залога в максимально короткие сроки. До нас дошли многочисленные речи греческих адвокатов, правительственные распоряжения и декреты, связанные с финансами.

С течением времени возник перевод денег между счетами разных вкладчиков. Афинский оратор Исократ посвятил свою речь «О трапезитах» переводу денег и иным банковским операциям. Возможно, это первый зафиксированный в истории случай финансового консалтинга.

Не возникло в Греции только безналичное обращение и бухгалтерские записи.

А вот доказательств взятия земли в качестве залога — более, чем достаточно. Каменные столбики на границах земельного участка, служившего залоговым обеспечением по займу назывались «ипотека». На столбиках высекали надписи с указанием заложенного имущества, имени кредитора и суммы долга или иного имущественного обязательства.

обязательства. Принцип и практика ипотечного залога, отработанные в афинском праве, перекочевали затем в римское право и правовые системы средневековой Европы.

Интересно, что депозиты и кредитование было в Древней Греции поставлено и на государственную основу. Этим занимались храмы. Территория храмов и дороги к ним были священными и охранялись. Храмы были защищены поселениями союзов греческих племен — амфиктиониями («владеющие землями вокруг храма»).

Благодаря раскопкам Делосского храма стала известна система хранения денежных средств. Она условно названа «экономикой горшков». Запасы были уложены в горшки в четыре ряда. Каждый ряд обозначался буквой от А до Ω. Дальнейшая нумерация получалась удвоением букв, например, АА, ААА и т. д. Конечно, можно было упростить задачу и вместо набора одинаковых букв в инвентарный номер ввести цифры, но цифры у греков обозначались также буквами алфавита. Так что символы можно считать инвентарными номерами. На каждом горшке значилось: сумма вложения, источник и дата поступления. Общая сумма вкладов по ряду А должна была составлять 76 278 драхм, а в целом резерв определяется в 100 000 драхм. Для хранения вкладов применялись и контейнеры из разнообразного материала. Изображение на одной античной вазе позволяет предполагать наличие несгораемых сейфов.

Храмы-банки являлись, по сути, государственным резервным фондом. Вклады в храмах были закрытыми и в обороте не использовались.

Добавлю, что именно в Древней Греции возникло понятие «экономика». Так называлось ведение домашнего хозяйства. Автором толстенного тома «Экономики» был историк и предводитель наёмных греческих гоплитов Ксенофонт. Его труд переиздавался на протяжении веков, имея вполне практическое применение.

Аристотель (384—322 гг до н.э.) предложил для обозначения античного торгового и денежного капитала определение «хрематистика» и ратовал за ограничение возможностей обогащения за счет ссудного процента. Греки пошли другим путем, нежели предлагал аристократ Аристотель.

Тяжела ты, доля трапезита

Бизнес Пасиона начался с 11 талантов и аренды трапезы. Когда он отошел от дел, собственный его капитал составлял, по разным данным от 40 до 60 талантов. Для сравнения, один из развитых городов платил дань Афинам в V веке до н.э. ежегодно в размере 15 талантов.

Другая известная личность из банкиров — Гермиос из города Асос в Ионии. Поднимался он с низов. Влиятельный банкир Эвбул фактически правил двумя городами: Асосом и Атарнеусом. Гермиос был его рабом и личным секретарем. Он проявил такие способности, что пораженный Эвбул послал юношу учиться в Афины. Гермиос унаследовал дело Эвбула после его смерти.

Гермиос водил дружбу с Платоном и Аристотелем. Погубила банкира политика. Он поддержал Филиппа II, царя Македонии, в его планах захвата Персии. Персидский царь жестоко расправился с трапезитом, оба города оказались под персидской оккупацией.

Аристотель сочинил в честь Гермиоса поэму и поставил его изваяние в Дельфах. Это вызвало критику со стороны общественности за сравнения, более достойные бога, чем простого смертного (да еще бывшего раба и банкира).

Были и банкротства. В 377 и 371 годах до н.э. одновременно лопнуло несколько банков. Одно из банкротств началось с проигранного трапезитами судебного процесса.

Банкиры Аристолох, Созином, Тимодем отдали всё свое имущество по искам вкладчиков. Гераклид предпочел скрыться от поручителей и клиентов за границей, И после его отъезда поручители продолжали распродавать имущество банкира. Через несколько веков в Милете был принят указ об отмене выплат по долгам, что вкладчиков лишало вкладов, а банкиров — собственных займов.

Зато к III тысячелетию до н.э. стезя трапезита была уже общественно-приемлемой и даже почетной.

Легионы умирают за сестерции

Рим, что республиканский, что имперский, что времен упадка представляется эдакой военной машиной. Страной и государством, чьи граждане только и заняты, что убийствами себе подобных и бесконечным расширением границ.

Всё так, но железная поступь легионов требовала финансирования. Как и многочисленные римские праздники, увеселения и масштабные гладиаторские бои.

Возможно, не случайно во все европейские языки вошло именно римское «монета», в честь изображенной на золотом Юноны Монеты.

Считается, что легендарный шестой царь Рима Сервий Туллий, правивший в 578—535 г. до н. э. первым предложил делать знаки на деньгах и установил весовые значения для них. На таких древнейших деньгах встречаются изображения животных. В середине IV века до н.э. в Риме по примеру греков начали чеканить монеты ассы и более мелкие. Наряду с ними в обращении использовались греческие серебряные драхмы. Наконец, в 268 году до н.э. появляются римские серебряные монеты — денарии (10 ассов). Но наиболее употребительным в расчетах был сестерций. Примечательно, что и денарий, и сестерций имели курс обмена на греческие оболы (денарий — 8 оболов, сестерций — 2 обола). Греческий талант в 37,24 килограмма серебра также имел хождение. Стоимость монет определялась весом и качеством металла.

На монетах помещали разные изображения, но чаще всего портреты государственных деятелей и богов. Нередко на монетах встречается надпись «мир» (pax).

Чеканка монет была важным государственным делом. При республике ею ведали сенат и специальная коллегия. При Гае Юлие Цезаре монетное производство превратилось в самостоятельную отрасль хозяйства. При империи администрация отвечала за чеканку и полноценность золотых и серебряных монет, а сенат — медных. В дальнейшем и медные монеты были поставлены под контроль императорской администрации. Монетное дело возглавлял прокуратор, который подчинялся министру финансов — рационибусу. Монетное производство могло быть предметом откупа. Объем выпускаемых в Риме монет был огромным, его удалось превзойти только в Новое время. Ежегодный бюджет империи в середине II н.э., по имеющимся данным, 225 миллионов денариев. Три четверти госказны шло на содержание легионов. Те возвращали инвестиции, захватывая плодородные земли или страны, богатые подземными ископаемыми, прежде всего золотом, серебром, медью, оловом, железом. Личные состояния граждан в бюджете не учитывались. В Риме была развитая и сложная налоговая система, пошлины, сборы. Про императора Веспасиана и его бессмертное «деньги не пахнут!» помнят д сих пор.

Благодаря развитию монетного обращения появились и возвысились банки, которые стали играть ведущую роль. Они, так же как и в Греции, выросли из меняльных контор, но развивались более интенсивно. Мощное влияние на банковский учет оказали частная инициатива (самостоятельность банков) и ее правовое регулирование (римское право). Первоначально в Риме банковским делом занимались греки и выходцы из других стран, причем под именем трапезитов. Так звались они еще во времена Марка Туллия Цицерона (106—43 до н.э.).

Римские менялы именовались нуммуляриями. Однако сложные финансовые операции осуществляли аргентарии — банкиры. Происходили они из сословия всадников, так что стояли на социальной лестнице выше и греческих трапезитов, и многих собственных сограждан. Банки проводили прием и хранение вкладов, денежные переводы, кредитные операции. Обмен монет, а тем более прием вкладов требовали высокой квалификации и опыта. Фальшивомонетчики свирепствовали. Да и множество денежных систем и курсов доставляло неудобства, хотя маржа была хороша.

После проверки достоинства монет их складывали в емкости (мешки, кошели) и опечатывали в присутствии свидетелей. Свидетели тоже прикладывали свои печати, деревянные или костяные. Контролер делал отметку о проверке — специальный знак, который прикреплялся к емкости. Этим он брал на себя ответственность за содержимое. Закрытые вклады хранились в бочках, корзинах, сумках, глиняных и металлических сосудах. Даже когда в обращении были в изобилии низкопробные монеты, банк гарантировал содержимое кошеля с определенной, твердо фиксированной суммой. Опечатанный кошель мог транспортироваться и использоваться как средство платежа.

Римские состоятельные граждане предпочитали держать деньги в банках, а богатых людей было много. Полководец Красс имел 7—8 тысяч талантов. Знаменитый своими пирами Лукулл располагал состоянием в 1 миллион сестерциев. Богатым человеком был Брут, убивший Цезаря, получал от ростовщичества 48% прибыли, его состояние оценивалось в 40 миллионов сестерциев. Сенека, учитель Нерона, располагал 300 миллионами сестерциев.

Имея деньги, знатные римляне не чурались давать взаймы. Вначале это были беспроцентные ссуды (mutuum), но затем все перешли к займам с процентами. Друзья и родственники исключением не были. Предпочтение отдавалось банковским кредитам под проценты, зарабатывали и на вкладах (deposition) с последующим распределением доходов между банкиром и вкладчиком. К ростовщикам (фенераторам) обращались в крайних случаях,

Стратегия банкиров была разной. Одни давали в долг небольшими частями и многим должникам, другие значительные суммы — нескольким.

Банкиры имели большой вес и влияние в обществе, но отношение к ним, как и в Греции, могло зависеть от обстоятельств. Римские банкиры знали и трудные времена. В период республики от банкиров и ростовщиков требовали использовать капитал на приобретение имений. Впоследствии это привело к банкротствам и денежному кризису за счет изъятия из оборота денежной наличности. Тацит сообщает, что кредиторы потребовали возврата займов. Тогда фиск стал выдавать беспроцентные займы для должников, «внушающих доверие» (привет, рекапитализация кредита!).

Сохранились сведения еще об одной конфронтации банкиров и вкладчиков, когда трибуны из плебеев добились понижения процентных ставок. Были они немалыми — 6%, 12%, 24%, 48% и даже 60% в разные времена. Решение привело к тому, что кредиторы потребовали срочно вернуть займы, дебиторы потеряли залоги, а их земли оказались конфискованными. Рынок оказался затоваренным, стоимость монеты резко понизилась.

В Восточной Римской империи деятельность банков изменилась, и они потеряли былое могущество. В IV веке н.э. в Византии аргентариев и нуммуляриев заменили коллектарии. Деятельность последних регламентировалась государством, и они стали, прежде всего, выполнять фискальные функции. Колектарии объединялись в коллегии с солидарной ответственностью по городам, когда участник коллегии нес ответственность в полной сумме долга, но мог и предъявлять иск о возмещении долга дебитором.

От коллектариев государство стало требовать принимать медные деньги и обменивать их на золотые солиды по установленному курсу. Огромные потери от этих операций фиск пытался регулировать государственными субсидиями. Начались бесконечные мошенничества банков. Администрация фиска контролировала и расчеты, и бухгалтерские книги. Остатки былой системы застали еще крестоносцы. С официальным признанием христианства частью финансовой системы стала церковь. Она объединила высших государственных чиновников, крупных земельных собственников, торговцев и ремесленников.

Римские монеты вытеснили греческие деньги с пьедестала мировой валюты и удерживали пальму первенства очень-очень долго, вплоть до середины Средних веков. Да и новообразованные варварские королевства предпочитали выпускать собственные монеты, повторяющие, пусть иногда очень грубо, римские образцы.

Банкиры Рима: убей, но разбогатей

В безудержном стремлении к обогащению благопристойность не всегда соблюдалась. По мере возможности не крали открыто, но все кривые пути, которые могли привести к быстрому обогащению, считались дозволенными — грабеж и попрошайничество, обман при исполнении подрядов и надувательство в денежных спекуляциях, лихоимство в торговле деньгами и в торговле хлебом. Петроний Арбитр пишет: «Что толковать? Пожелай, что хочешь: с деньгой да с взяткой все ты получишь. В мошне полной Юпитер сидит».

Катон утверждал, что «мы все стремимся иметь больше», и подчас шел на весьма сомнительные махинации, о чем говорит Плутарх. Цицерон в одной из своих речей отзывается о банкире неуважительно: «Разве одна его голова и брови, тщательно выбритые, не говорят об его нравственной испорченности, не показывают хитрого человека? Разве он не соткан весь, с ног до головы из лжи, плутней и обмана? Он для того и бреет всегда голову и брови, чтобы о нем можно было сказать, что на нем нет ни волоска честного человека» Далее Цицерон поносит банкира в еще более резких выражениях. Подобные речи не звучали в Афинах IV века до н. э. Правда, тот же Цицерон нашел добрые слова для банкира Ситтия, который для выдачи вкладов своим клиентам предпочел продать всю свою недвижимую собственность, чем «как-нибудь задержать уплату денег кому-либо из своих кредиторов». Есть еще нюанс, Цицерон был платным оратором, то есть, своего рода древним пиарщиком, делавшим достоянием публики только те факты и мнения, за которые заплачено.

Глава II

Средние века, Возрождение. Финансовый марш

Обычно время, наступившее после падения Западной Римской империи, считают беспросветным и ужасным. Будущие европейцы, а пока — разрозненные племена — истребляют друг друга в бесконечных войнах. Крики умирающих на полях сражений смешиваются с криками казнимых инквизицией. Возникают и рушатся варварские королевства И только веку эдак к XIV начинается Возрождение, давшее базу для капитализма. В чем-то картинка справедлива, но современные медиевисты, такие как Жак ле Гофф доказали, что за всем этим ужасным фасадом жизнь текла своим чередом. Люди выращивали овощи и злаки, изготовляли товары, торговали. Феодальная раздробленность, конечно, мешала свободному движению товаров и денег, но натуральное хозяйство не было таким уж натуральным. Деньги ценились. Другое дело, что крупных номиналов было мало, цены — низкими, поэтому вполне обходились медной и серебряной мелочью.

По мере возвышения германских народов, в оборот стали поступать ходившие между ними пфенниги (пфеннинги). Они стали «мировой» валютой и продержались в качестве оной в течение VIII—XII веков у скандинавов, немцев, французов, западных и восточных славян, включая будущих русских. Правда, с Крещением Руси в 988 году за образец были приняты монеты и денежная система Византии (Восточной Римской империи), что, в общем, не сильно повлияло на торгово-экономические связи Киевской Руси ни с Западом, ни с Востоком. Кстати, Византия названа так «в честь» безанта — золотой монеты, бывшей более 500 лет основной торговой денежной единицей во всем Средиземноморье. Чеканился безант в Константинополе.

Интересно, что феодальная раздробленность и постоянные битвы князей, королей, конунгов друг с другом не смогли остановить создание Ганзы: своего рода прообраза нынешнего Евросоюза. Входили в Ганзу русские государства Прибалтики, а также Господин Великий Новгород, Господин Великий Псков, Изборск. Да и торговый коридор «из варяг в греки» действовал несколько веков.

Ученые спорят о времени создания Ганзейского Союза, отличают купеческую и городскую Ганзу. Название восходит к готскому языку и означает «товарищество», «компания торговцев», «союз для определенной цели с определенными целями». Первая ганза возникла во Фландрии, где образовалось в 1200 г. товарищество из 17 городов, с определенным уставом, которое вело оптовую торговлю с Англией и носило название фландрской ганзы. Центром стал Брюгге. Товарищество это, впрочем, не приобрело политической самостоятельности. В Брюгге позже была открыта контора немецкой Ганзы.

Первый толчок к образованию немецкой ганзы исходил из Висби, где в 1229 г. германские купцы заключили договор со смоленским князем; это было первым выступлением «общества германских купцов»; слова «ганза» вошло в употребление значительно позже.

Как бы то ни было, в XIII—XVII веках Ганза была серьезным экономическим и политическим союзом. Как бы то ни было, можно трактовать Ганзу как первую транснациональную корпорацию, так как она не подчинялась ни государствам, ни городским общинам, ни владетельным князьям. Это тем более удивительно, что ни общей армии, ни общего флота, даже общих финансов у Ганзы не было. Зато была общая апелляционная инстанция для всех городов, включая Великий Новгород. Такой инстанцией в 1349 году стал суд города Любек. В период своего наибольшего расцвета в XIV—XV веках Ганзейский союз объединял трехсот городов. Купцы торговали в Англии, Фландрии, Норвегии, России. Единственным не городским образованием, входящим в Ганзу, был… Тевтонский орден, владевший землями в Восточной Пруссии. Его интересы на общих собраниях Ганзы представлял непосредственно Великий магистр, а одним из важнейших центров торговой деятельности ордена был Кёнигсберг. Никакие другие княжества или герцогства в Ганзу не входили.

Интересы Ганзы вдали от германских земель и вне городов, входивших в этот средневековый торговый союз, были так называемые конторы — Kontor. Их было четыре: в Брюгге, Лондоне, Бергене и Великом Новгороде. Филиалы поменьше (фактории и торговые посты) можно было встретить повсюду — от Португалии до Норвегии, от Исландии до России. Особо выделяют историки филиал в Пскове, где у немцев имелась даже собственная церковь, а также филиалы в Бостоне, Осло и Тёнсберге.

Зарубежные представительства Ганзы вне зависимости от величины имели равные права внутри союза и пользовались одинаковыми привилегиями, полученными Ганзой от иноземных государств. Название Kontor стало использоваться поздно, в XVI веке.

Статус конторы не означал для посещавших ее купцов каких-то дополнительных преимуществ, конечно, кроме торговли на крупном рынке, а был, в первую очередь, формой самоорганизации и самоуправления, причем более строгой, чем в других филиалах. Дать крышу над головой вдали от дома и родного очага, обеспечить безопасность, создать условия для совершения сделок, следить за соблюдением законов и ганзейских привилегий — вот их главные задачи.

Контроль над филиалами осуществляли те ганзейские города, чьи торговцы составляли основную часть их постояльцев — купеческих общин или товариществ. Из-за контроля над конторами постоянно возникали конфликты. Новгородское представительство Ганзы росло. В период наибольшего расцвета здесь одновременно проживало до двухсот самостоятельных торговцев, помощников, учеников. Рядом с Готским двором в Новгороде появились двор Немецкий и каменная церковь Святого Петра, ставшая центром всей ганзейской конторы.

Интересно, что именно Великий Новгород стал местом, где могущественной Ганзе был нанесен первый серьезный удар, который историки считают началом заката Ганзы. Разгром новгородской республики Иваном III и включение города в централизованное государство нарушили экономические, торговые, финансовые связи. Ликвидированы ганзейские конторы и слобода. Введен запрет на бесконтрольную торговлю в Карельской земле. Огосударствление финансовых и торговых операций привело к потере русскими позиций на мировом рынке.

С другой стороны, до полного упразднения Ганзы оставалось еще много времени. Своё влияние Ганза утрачивает с 1648 года. Последний ганзентаг удалось собрать, с большим трудом, только к 1669 году. Бурная дискуссия ни к чему не привела, противоречия были не разрешены. Делегаты разъехались из Любека, чтобы никогда больше не собираться. Впредь каждый город желал вести свои торговые дела самостоятельно.

Стоит отметить, что историки видят причины падения Ганзы в неразвитости денежных отношений. Купцы колебались между натуральным обменом и деньгами. Города редко прибегали к кредитам, ориентируясь в основном на собственные средства и силы, мало доверяли вексельным системам расчета и искренне верили только в силу серебряной монеты. Уже к XV веку было очевидно экономическое отставание Ганзы, не только от торгово-финансовых республик Италии, но даже от Фландрии и Нидерландов, где в Брюгге ставились смелые экономические эксперименты.

Великий Новгород. Несостоявшаяся столица России

Долгие века Господин Великий Новгород был самостоятельным русским государством. Это был самый большой город в России, имевший около 400 000 жителей (по состоянию на 1 января 2012 года — почти вполовину меньше). Отсюда вышла династия Рюриковичей, начало которой исчисляется с 862 года, от призвания Рюрика на Русь до 1598 года, когда умер последний правивший рюрикович — бездетный царь Федор Иванович, сын Ивана Грозного. Именно под Новгородом начинался великий торговый путь «из варяг в греки».

Великий Новгород чеканил собственную монету, которая долгое время соперничала в популярности с московской чеканкой. Уже в IX—X веках новгородцы были едва ли не поголовно грамотными, о чем свидетельствует большое количество записей на бересте, своего рода средневековые смс. Есть и документы, касающиеся финансов: договора о займах и ссудах, возврате долга, бухгалтерские записи. Правда, подробностей о финансовой системе Новгорода мало. Новгородская экономика прошла в своем развитии два периода. На протяжении X—XII веков — так называемого «денежного периода» — происходило накопление ресурсов в руках местной элиты: «нарочитой чади», младших дружинников, княжеских мужей, купцов, состоятельных ремесленников. Деньги во всех видах и формах (гривны серебра, восточные монеты, ценные меха, вещи и т.д.) присутствуют во многих берестяных грамотах новгородцев той поры.

В XII—XIV веках начался вотчинный период. Самым ценным и часто упоминаемым стала земля, на которой можно было вести промысловое хозяйство, попутно занимаясь подсобным земледелием и скотоводством. Владели вотчинами в Новгородской земле не отдельные люди, а целые боярские роды — патронимии. Пахотная земля ценности не представляла (низкое плодородие и климат русского Северо-Запада не способствовали сельскому хозяйству). Другое дело — промысловые угодья: чащи, где можно было добывать пушнину и заниматься бортничеством; речные и озерные ловли рыбы. Зависимые крестьяне, в Новгороде называемые сиротами, платили большую часть оброка промысловыми товарами: мехом, кожей, воском, медом, рыбой и другим.