Бесплатный фрагмент - Философское время нуара — Quantum

Сборник поэзии: «Философское время нуара — Quantum»

Пролог

«Крадущейся мечтой — ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия — вещественное эго вспомнило себя..»

Быстро и надменно — падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые — пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил — собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души — понять, болью о создание доверия — ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума — лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины — быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии — излить — в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он — один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри — собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним — мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой — путь восстановить в нуарном смысле пробы — жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом — господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного — в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.

Сколько им сложить апологетов бытия — другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари — идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста — над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи — истины простыли и у формы неба глаз — слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны — звёздам человеческих домов — ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета — берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых — ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.

Век юдоли не оставит вовремя за шанс — мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты — думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове — впереди. Истиной ты жадно столп огня — водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить — сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле — собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории — считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега — восполнять.

Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять — время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой — надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого — чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени — отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера — надменных стихотворных форм ума — власть тебе рисует надобное право — господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз — время остановленного мантией за шанс — в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы — на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход — свода о формальный разворот души истории — там своевременно держать.

Осовременил час — свою печаль

— На современности поставил он — твою

— Печаль — в ещё несовершенном мире,

— На повседневности не жалит, но корю

— Его — под благо символизма лет,

— На этой форме равенства — стою

— И вышит в глубине позорной — дали

— Ещё не высохший, но долгий элемент

— В душе твоей пародии — о власть.

— Он точно знает, что печали не понять,

— Не переждать искусственно — детали,

— Под чёрный мир — внутри разбитого истца,

— Но тают формы звёзд внутри, что передали

— Мотивом права — юмор до конца.

— И ты ожил, ты стал ему — милее грани,

— Милее солнца в честности природы — о себя,

— О ту внутри превратности секунду — я,

— В которой дух печаль не узнаёт, но мает.

— Как тонкий стебель маленького — в нас,

— Как час надежды в космос — отпуская

— Внутри планет свой вихрь тоскливых — глаз,

— И где — то между функцией из слёз —

— Он точно говорит, откуда стало

— Нам солнце — просветлением угрюмо быть

— И медленной тоской на небе — открывать

— Ещё подземный слой — по ренессансу вдаль.

— Не тень твоя внутри планетной — были,

— Не ровный шаг по улицам — сквозь тьму

— Уже не сном внутри обычной — трели

— Не радуют, всё приближаясь в пустоту.

— Ты запросто бы мог уснуть — сегодня,

— И вышитый в рассвете снов — понять,

— Что звук фантастики не реет — о свободу,

— А просто вылит в золоте, как страсть.

— Ещё негодной к почести — за имя

— По сувенирной, прошлой форме — роз,

— По той, в которой будешь помнить — их

— И дух тоски, в которой ты пройдёшь

— Нам вслед ещё, что раны — не затёрли

— Над городской, скабрёзной ношей — лет

— Тот диалог — от мыслей в провод ложный,

— Тот факт апофеоза — выжить в слог

— Над нежностью твоей, сгибая слову —

— То данности струю досужей — тьмы,

— То городской троллейбус — между ровной,

— Протоптанной дорогой — от вины.

— Им шёл печальный ритм — наедине

— И трогал символизма сладкий — бум

— Одной внутри единственной — прохлады,

— Где были обществом уже умом — не рады,

— Но сами в том смотрели — впереди.

— Как роют землекопы страх — вокруг,

— Как тишь по городской, фамильной тяге

— Немеет в сложной робе — обездвижив

— Свой слой анахронизма — на руках

— И стало им тепло и так — привычно,

— Как райский трепет мужества — посильно

— Ещё мечтал убрать программу — встречи,

— Но духом оживал — в печальный страх.

Внутри — не смотрит отражением

— Внутри темнело, только не для нас,

— В глазах огнями — поднимало море

— То свойство лет и миром — отродясь

— Не видело свой сон, как блик в себе.

— Ты шёл песчаной оттепелью — сзади,

— А спереди нуар — по чистой суше

— Уже в тебе прокладывал — те грани

— Над небылью в приличной — пустоте.

— На небе звёзды заполняли — притчи

— И сами знали риск прямой — награды,

— На том они безмерно были — рады,

— Что обществу учли — свой строгий вес,

— Всё падая в глазах и — поднимаясь,

— Всё тая в солнце смертного — привета

— О тени вдаль — над мужеством лететь

— И принимать объёмный шанс — наедине.

— Или внутри — так близко и тревожно

— Угадывать свой строгий повод — мира,

— Отчаливать над высохшей — харизмой,

— По берегу, что превращаешь ты

— В тот путь ума — и тонкими лучами

— Твой ветер будоражит, словно смыслы —

— Ещё одну в нетленной форме — рая

— Примету думать в смелой — пустоте.

— Как тонны глаз спускаются — обратно,

— Забыв внутри иллюзий стройный — призрак,

— Как днём бегут по морю и — в сердцах

— Сознанием не очень спать — хотят,

— Но думают об обществе, что стало

— Оно в глазах так близко — и невинно,

— Оно ещё свой выдох миру — вжало,

— Что слову пустота — лететь внутри.

— Ты пригибаешь солнечные — диски

— И долгий трепет, появляясь — смело

— Садится на коня, что будет выше

— Твоя система сложной боли — лет,

— Твой мир не выгибаясь, что обычно

— Ведёт планетный воздух — диалекта,

— Где мы уснули в праве, что нелично

— Смогли им управлять — судьбе насквозь.

— Но видели свой стон — внутри обличья,

— Свой квантовый замер и этим — сами

— Мы — люди от претензии быть снами

— Внутри песка от счастья на своих

— Исторгнутых морями светом — позах

— За опытом внутри примерной — дымки,

— Когда она считает форму — рая

— Ещё одной фартовой прозой лет

— И выше по краям ты стал — милее,

— А стон песка не сходит — по привычке,

— Где видишь море в личной — перспективе,

— А сон внутри от глаз — ещё милей.

— Он рассыпает звёзды в сколах — неба,

— Он был внутри, как личности — примета,

— Что стала для тебя — идейной маской

— Уже — не отражением от лет,

— А только правом, под которым сам

— Ты ищешь путь по этим — небесам

— И чёрствый в мире — более за стиль

— Ему несёшь свой призрак — по любви.

Могущество не ожидаемой лжи

— Могущество не ставит — на тебе

— В культуре слов — необозримый рок,

— В который час — сминаясь на любви,

— В который век — всё пробуя понять

— Одну надежду в квантовой — игре,

— Где форме декаданса стало — врозь

— Играть — так больно в мире от людей,

— Искать — там сложной мании ещё.

— Не этот день согласен — обойти

— Свою свободу в мнительной — игре,

— Не этот шаг гуляет — от потерь,

— Где страхом современности — ожил

— Ты сам, играя в росчерке любви

— За той, своей оскоминой под день,

— За той, которой выше стали — мы

— Сквозь чёрный шёлк космической — любви.

— В могущество мы обратили — явь

— И сами там не ожидали — врозь,

— Что ложь в тоскливом облике, родясь

— Всё станет миром управлять — насквозь,

— Пройдя по разновидности — вины,

— В глазах или от роскоши — понять,

— Что все мы миром движем — облака

— За словом красноречия — в руках,

— И только свет иллюзии — дрожит

— Под сношенной Богами формой — я,

— Он тонко руку в смерти — бередит

— И любит повседневности — края.

— А ты им — ровный путь от бытия

— Расскажешь в мире символизма — лжи,

— По той, в которой стала бы — тебя

— Внутри ещё — угадывать мораль

— Или летящим зноем падать — на ладонь

— Близ общества, в котором превзошли

— Мы эту маску в личности — порой,

— А может в объективности — прожить

— Ещё хотя бы век — на той игре,

— Что словом нам в могуществе — бежит

— И думает прожить, однако, день

— Или в суровой форме там — дрожит,

— Что серой маской лжёт себе — нутро,

— Что боли слов могущество — опять

— По человеку слышит право — у него

— В основе духа смерти, чтобы править.

Тени внутри поведения

— Где за тенью не виден — в упор

— Знак обыденный в прозе — любви,

— Где писатель не ставит — на полку

— Современность — от чахлой поры,

— А возводит на тени — свой мир,

— В повседневности строго маня

— То обличье — для лирики в песне своей,

— Чтобы думать искусством — в меня.

— И от этой способности жить — на себе,

— Покрывая на слове от тени — вуаль,

— И от этой внутри поведения — роли

— Отпускать современности сложную — даль.

— Чтобы лучше искать символизма — черты,

— Где над ними скопилась фантазия — нам,

— Чтобы думать на личности — после мечты,

— Что уносит твой век современности — там

— Архаичное после влюблённой — черты,

— Что итогом не стал твой манер — и прононс,

— А нуар, как история в смертной игре

— Видит чёрные тени из белой зари.

— Ей всё тише и глаже бывать — на лице,

— Ей не дашь, что укажет обратный — мотив

— Современное сходство манеры — на вид

— От такой простоты — между гибелью слов.

— Ты им пишешь гордящийся опыт — ума,

— Ты — начало и может конец — от войны,

— Над которыми кванты сгущают — тебе

— Синеглазые тучи — под маской укора,

— А потом ты недвижно спадаешь — к лицу

— И по тени — внутри поведения нам

— Ты не хочешь понять эту волю — в глаза,

— Что условием страха пугает — и стиль.

— Доказать бы обыденный возраст — тебе

— Этой формы от века и в каждом — глазу

— Создавать человеческий облик — в себе,

— Чтобы прошлое, словно материя — стала,

— Как артерия слов по могучей — игре

— Между сходством пути человека — и веры,

— Между нами, откуда ты жил — позади,

— Расставляя ей новое чувство — ответа.

— А потом по космической линии — вдаль,

— Утоляя способности видеть — зарю

— Ты не можешь исчезнуть от формы — её,

— Только нам раздвигаешь те тени — Вселенной,

— Как и гиблое поле — на кону от любви,

— Как пространство заполнив, ещё угадав

— Ты не хочешь иллюзией встретить — уму

— Постоянные смерти, но и этим зардев

— Понимаешь искусство, что мысли ему.

Фантом за искоркой нас

— Психической, как ношей близ

— Ты манишь слово — от меня,

— Струишься возле, обратив

— Искусство сложности — храня

— Свой миг, в который не сложил

— Пути надежды, чтоб тебе

— Они служили в белом — тоже,

— Как личность — искоркой пленя.

— Но этот мир не ощутил

— Свой вес и форму от огня,

— Он только тронул — этим мне

— Свободу общества для дня,

— В котором ты стекаешь — вниз

— И после пробуешь понять

— Тот сложный ад, откуда им

— Ты в чувстве будоражишь — дни,

— Он миром трогает свой вес,

— Он камень носит, чтоб исчез

— Фантомный город — от людей

— И искра сложности — внутри,

— Как тон в глазах, что позади

— Мелькает странной перспективой

— И множит старый декаданс

— От личной схожести — вокруг.

— За пустотой закрыла в миг —

— Та искра бытия — свой мир

— И тает против — воля нам

— В спонтанный берег, что дрожит,

— Он людям думает, как сам

— Внутри на городском аду —

— Не будет сном в себе — идти,

— Не слышать стон ещё в пути,

— А только стили в том — искать

— И сочинять нам смело — быль.

— На жизни этой — от помех,

— От странной пошлости взамен,

— На слове пришлом — потому,

— Как день гордится этим — сам,

— Но искры смотрят — к небесам

— И может звук, почти пустой

— Не любит слово от расспросов,

— Не знает личности покой.

— Он старый плут и весь — актёр,

— Он будто тут ещё — не с нами,

— Но искры в путь идут, как сон

— Искать ему — ту вечность нами,

— Искать и думать, что прожил

— Ты смелый дух культуры, будто,

— Он стал прелюдией — души

— И днём прекрасной воли — судеб.

— А искра в поле том — одна

— И тает в принципе та — сказка,

— Что вышла к личности — в фантом

— Искать манеры нам — о том

— И снова духом — говорить там

— О снах могущества затем,

— О жизни в старой воле — сердца,

— Что ты желаешь — по любви

— Искать и думать, как бы стало

— Оно рождением от мысли

— И в том предчувствии настало

— Нам в высшей форме — этим близко.

Вчера ещё не стыл умом

— Ещё вчера не был ты — рядом,

— Не спал под тонной слов и дел,

— Ещё вчера, закрыв свой пепел

— Хранил внутри один лишь — ветер

— И им ты тоже видел — кровь,

— Как надо быть с умом — прискорбным

— Ещё томнее в теле — сильном,

— Как надо жить, ещё близ сердца

— Под сном — о сердобольный шанс,

— Где ты не стал внутри — великим,

— А тонкий шелест мимо — права

— Сегодня в тон разводит — жизни

— Всё те же личности — черты.

— Ещё недавно был ты — взглядом,

— Как белый ястреб между — нами,

— Ещё вчера не стыл умом — ты,

— А только в мере слов — оставил

— Свой серый код морали — мира,

— Свод сложной робости, чтоб нами

— Искать внутри пределы — в жизни

— И им по листьям — сном оставить,

— Что ходишь сам осенней — маской,

— Внутри прочтив свой пепел — верный,

— Что холишь будто бы — подсказку,

— А сном не знаешь тени — в мысли,

— Но сам стоишь им, как примета,

— Как кладезь вечности — в надежде,

— Что холод в душу просят — дважды,

— Что жить желают в теле — жизни

— Над новым по черте — оставив

— Свой дух Вселенной — точно вышел

— Ты тонной форм внутри морали.

— Не муж, но крайний в снах — обычно,

— Не туго вышел в летней — манне,

— А сердце в том парит, как прежде

— И будет в высказанной — грани

— Ещё обидчивее к тем — лишь

— Моральным снам от слов — на белой

— Свободе вечности, где сам ты,

— Как ястреб жизни, словно верный.

— Вчера ещё не стал ты — в жажде

— Логичной позой в страхе — томно,

— А на конце из светлых — писем

— Ещё милей, ещё огромней

— Твой мир придирчивой болезни,

— Где — то спонтанной ноши — в каждой

— Обиде личности, что держит

— Твой разный путь — картины нравов.

— Ты обещаешь в этом — сердце

— Искать свой прежний пафос — мира,

— Но сам не муж, а только призрак

— Для слов таинственного — близко,

— Как вечной формы стержень — лиры.

Лицо доверчивой казни

— В глаза мне только посмотри

— И будешь формой — от ответа,

— Внутри свой звук — повремени

— Искать, как личный космос лет,

— Ты отражаешь в сердце — этом

— Потёмки в склад — одной болезни,

— Что сном казнит и время — держит

— Внутри истории, чтоб снова

— Держать в себе обрывки — грёз.

— Одной моделью в большей — части,

— Внутри заимствуя свой — подлый

— Манер системы в мире — моды

— Из близкой качеству — надежды,

— Из той, в которой стало краше

— Искать симптомы в светлой — жизни,

— Искать и думать, чтоб оставил — ты

— Модели слов внутри — души.

— Нам отторгает поле — в мысли

— Свой час играть в пути — глазами,

— Свой день тоской надёжно — прятать,

— Как символизма спетый — праздник,

— И где — то в высказанной — сфере

— Искать свой прежний мир — однако,

— Что чёрный холод в смыслах — блага

— Внутри не созданной — болезни.

— Он сам придумал в мёртвой — чаше

— Симптомы жизни, где обычно

— Ты слышишь общество, что краше

— Оно сегодня — в схемах жизни

— И боль скитается, где ролью

— Сама лишь часть — твоей болезни,

— Там выше ты и в смерти — ровной

— Одной идёшь ты смыслом — песни.

— В лицо доверчивое — к казни,

— Что больше слов из недр — скульптуры,

— Чтоб жить внутри от смысла — нами

— И говорить, что все мы — пали

— От казни личности, что прежде

— Не знали свой мотив — над мыслью,

— Не знали в той причине — памяти,

— Что сами там смогли бы — выжить.

— Внутри беды, внутри на тени

— От слов, в которых стало — холодно

— На дне природы и гонений,

— Над маской личности, где время

— Одну укроет жажду — в людях

— И будет жить, страдая в праве,

— Что чуткий космос — между нами

— Плетёт скульптуру в сложной — жизни.

— Плетётся он подняв — те казни

— И выше солнца в смерти — разной,

— И выше звёзд, что стали — снова

— Одной болезнью в мире — слова,

— Одной страдающей нам — честью,

— Где живо общество по роли,

— А мы на казни смотрим — вместе,

— И что — то им считаем — болью.

Лучше, чем играть в любовь

— Не лучше ли играть в любовь,

— Ей прививая мерный — фатум,

— Чтоб обращать судьбе — назло

— Свободу смысла в дар — мечты,

— Её одну ты видел — в людях,

— Ей клялся жизнью, что и прежде

— Ты выше собственной — надежды,

— Когда восходишь небом — врозь.

— И сам играешь, как и счастье

— На смыслах общества, где стали

— Мы словно красками — по ткани

— Искусства слова — между глаз,

— Как между личности не помнит

— Твой верный пёс, твой друг Вселенной,

— Что жизни сам он будет — в мире

— Ещё одной скульптурой — в нас.

— Не лучше нам играть — в свой долг,

— Крутить края под шестерёнки

— Из недр скабрёзной формы — лет,

— Ещё в почтительной, как стиль

— Манере блага видеть — пламя

— Внутри пронзительной надежды,

— Что хочет человек — за этой

— Формальной маской в жизни — дать.

— Но дать от роскоши, как вечер,

— Как сила слов в туманах — прозы,

— Когда за авторским творением

— Ты выше личности от звёзд

— И медлишь в праве — предрассудком,

— Что стал ты выше в той лишь — части

— Её свободы — жить, как прежде

— И словом в красках видеть — кровь.

— Желая алый свет — не трогать,

— Но солнце в личности, что пламя

— Считать за сном внутри — от встречи

— Ещё по жёлтой глади — слёз.

— Ещё с утра ты был бы — мирным,

— А после фатума — за прежним

— Ты не снискал свой ветер — вешний,

— А только формой взял — любовь.

— Одну внутри, одну из клетки

— В системе верности заветной,

— Что игры в твой прелестный — номер

— Судьбы — знакомой формы глаз

— Не стали нам отжившей — местью,

— Ещё свободой в праздной — чаше,

— А сном внутри, срывая прежний

— Достаток почести быть — краше,

— Чем сон политики над — верной

— Основой глаз, что верят в меру

— Или считают странной — гладью

— Быть только былью — от оков,

— Быть формой ради души — забвения

— Или искать свой мир — на полке,

— Расставив склочной формы — роли,

— Как день достатка в играх — слов.

Потом — нас не ищи

— Не ищи нас потом — поутру

— По подвалам из честности лет,

— Не гони по прелюдии форму — одну,

— Что читает свой ветер — в ответ

— И крадётся близ странной — игры,

— Понимая, что формула света — ещё

— Не достаток из честности — жить,

— А прелюдия к разнице воли — внутри.

— Не ищи нас по тропам — из лет

— Над внутри не пройдённой — средой,

— Близ которой ты слышишь — ответ,

— Точно собранной гранью — ветров.

— Верноподданной в страх — от людей

— Из начала критичности выше — зари,

— По которой ты стынешь, как день

— И отчаянно крутишь свой свет — позади.

— Не ищи нас по смыслам — луны,

— Что отсветит фатальностью — блага,

— Что не будет ужимкой и телом — имён,

— Под которым ты выше, чем сон

— И потом не скажи, что угрюмый поэт

— Стал тебе небожителем — в стиль,

— Стал основой культуры, и где — то парит,

— Видя общество в смерти — внутри.

— Не ищи нас за чёрной зарёй — позади

— Между вечностью в большем — пари,

— Что давно не остыли мы верить — уму

— В повседневности страха — во тьму,

— И куда — то спустились мы между — игры,

— Чтобы думать, что каждому — яд

— На сегодня горит удивлением — в ряд

— И конечностью страха опять — говорит,

— Что не будешь увиливать — этим умом,

— Только в разнице смерти — парить.

— Но забудь отношение в старой — руке,

— В этой позе фантомной — к истцу

— Под реальностью слов городской — у черты,

— Под которой не стало им — душно

— Вслед увиливать скромной доселе — уму,

— Равнодушной, очерченной догмой — имён

— И потом говорить, что осталось — ему

— Только выть на луну и получше — глотать

— Удивление тонкого имени — в теле.

— А потом — только страх и предел бытия,

— Нас не вынули городом в смелой — тоске,

— А за ней только дождь и кругом — пустота,

— Что ничейная чаша расслабления — слова,

— Чтобы жить или ждать — постоянство в аду

— Или думать сегодня на — чёрном уме,

— Что когда — нибудь слову опять — пропаду

— И заимствую вечности долгую — пядь.

— Словно круг аллегорий не снял — бытие

— И стоит им манера по крутому — вокруг,

— Безотрывному свойству удивления, что

— Не поникли внутри посторонние — дни,

— Только видом исчезли потом — поутру.

Философ в униженной позе

— Над разницей у мысли — бытия —

— Философ власти, может до любви

— Или остался верить — по себе,

— Как дождь нам капал этим — впереди.

— Он жил в горах и к малому — прошёл

— Искусству мира, словно по косе

— Или взыскал то миру — для того,

— Чтоб жить укромно в мерной — полосе.

— Ей старый воздух причитать — вокруг

— Системы слова в нижней — колее,

— Откуда жил ты разницей — ещё

— Внутри неличной в памяти — дождя.

— А он всё капал в слове — для того,

— Чтоб серой маской вынимать — себе

— Причину слова в памяти — от нот,

— Поступок жизни в малой — пустоте.

— Философ спросит — может для того,

— Что в жизни мирно стало бы — тебе

— Искать свой остров власти — на любви

— И этим помнить качество — от жизни.

— Блистают миром — люди той поры,

— Остались в праве только — для того,

— Чтоб знать им тонкий номер — в рукаве

— И стиль культуры в мимике — причины,

— Но поздний вечер прямо — у виска

— Наставит сложный ветер — в унисон

— И сдует пули в качестве — утробной,

— Фатальной роли — в этой пустоте,

— Где жил философ, может по уму,

— А может в жизни — стилем обогнув

— Он хочет слову к маске этой — быть

— Ещё и притчей — робости к любви.

— Усталой ношей в полнолунный миг

— Ты видел позу в части той — любви,

— Ты стал ей ровно думать — о себе,

— И что — то помнить в верности — глазам,

— А ныне звёзды падали — под дым

— Твоей Вселенной в форме — от любви,

— А ныне были стилем — дорогим

— Из поля славы в верности — за прошлым.

— Осталось жить им только — по любви

— Ещё в моментах призрака — отныне,

— Ещё летая в принципе — от слов,

— Куда философ стал бы им — от жизни

— На слабой форме в доблести — ума,

— Как стон фиалки в собранной — главе,

— Как жизни казус в лунной — до игры

— Манере складывать то общество — доселе.

— Им быть, как притча — только для себя,

— Им долго вычеркнув ту позу — от ума

— Внушению обратной маской — на горе,

— Как дух философа невидимый — о время.

— Но жажде слышно — это лишь твоё

— Природы смысла странное, как имя

— Течение слова — в призраках примет

— Объятых только символом — в ответ

— Обычных к ритму права — на лице,

— Что пули даже видят — на конце

— Свой светлый признак качества — ещё

— Не слитой призмы в обществе — сегодня.

Завтра не принимай к сердцу

— Не обнимай заманчивое завтра,

— Когда оно лишь вторит — бытие

— Глазам или в пустой обрывок — счастья,

— Считая форму мира лишь — затеей.

— Не добивай приземистое чувство,

— Где стало нам оно — куда дороже,

— Чем этот век в искусстве — на мотиве,

— Чем общество остывшей формы — лет.

— Им трудно будет выжить — по любви

— И звук нуара принимать — на сердце,

— Им только в прозе важного — ушли

— Твои года, что были сами — возрастом

— Или скитались в ощущении — чувства,

— Что будто тёмно-синий берег мира,

— Внутри принял одним мотивом — чуда

— Свой образ видимый и там — ревнивый.

— Не обижай в надмении — просторный,

— Отживший век, что стал сегодня — нами

— Казаться выше, чем чутьё в могиле

— И долгой статью бередить — сознание,

— Пока оно немеет в форме — жизни

— И строки внутрь указывают — к грани,

— Что ниже слов — не может быть прелюдий,

— А только сны, и только формы — ради.

— Ты обещаешь сном принять — морали

— Внутри своей привычки видеть — завтра,

— Ты заливаешь в ток культуры — счастье,

— Чтобы движение мерило — суть нами

— Материальной гордостью — те мысли,

— Тот воздух слова, словно бы обняли

— За страх давление к почести — от жизни

— И гордо стали синим — опозданием.

— За небом также вдоволь бродит — хитро

— Твой космос чувства, будто передали

— Планеты ветру — свой остаток мира

— И через волю завтра — не приняли

— Внутри обычный день — за остановкой,

— Внутри привычки города — за тенью,

— Что зданием носит, словно дух — обычай

— И верит в призраке — за это расстояние,

— Что ветром стало тёмно-синей — ношей

— Одно любви сегодня — построение

— И ждёт свой смысл, как будто бы — дороже

— От духа города и этим — непохоже

— Стал ветром смысла общего — теперь.

— Не принимай ты этот облик — завтра,

— Что страх ложится в поле — расстояния,

— Где бурный свет потока — этой мысли

— Ведёт пространство в верности — души

— И знает сон о прозе на последней

— Минуте счастья, будто бы — обычно

— Ты стал манерой в стиле — роковой,

— Но сам не носишь синий вереск — счастья,

— А только небо кроет стилем — ветра

— Один покой по надобности — смысла,

— Одной рукой, внутри которой стал ты

— Ещё ему — всё видеть свод пустой.

Время инстинкта

— Пусть не стало твоим — бытие

— В посторонней красе от любви,

— В человеческой ясности мира, увы,

— Как и кукла под сердцем — ума.

— В золотое перо положу — идеал

— И над точной картиной его — по уму

— Ты лишь будешь катиться — в себе,

— Как инстинкт повторения мира.

— На другом, не таком постоянстве — его

— Я держу свой пароль — от любви,

— На примете от слов человека — сложу,

— Точно крылья — тот айсберг души

— И короткими ливнями в сердце — его

— Покажу свой последний — поход,

— Словно в горы ума забираешь — меня,

— Чтоб вести этим поводом — мира.

— А в тебе идеал по ничейной — красе

— Распустил за бутоном — цветы,

— Осознал это общество странного — я,

— Где в предгорьях настали — нам лишь

— Постоянные ветры о сон — на глазах

— На короткой развалине — черт бытия —

— Эти грёзы — цветы от опасности лет,

— Что внутри забирают отчётливый — свет

— И кроят постоянство материи — мира.

— Ты ей — кукла под малой порой бытия,

— Ты сомнением просишь отдать — это я

— За спокойные тени — у мёртвой реки

— На последнем вагоне разбитого — сердца,

— Что не просит огня и возможности — мне

— Показать расстояние в сложенном — дне,

— Что не водит угрюмый мотив — для любви,

— Только нам высотой помогает — пройти

— Обоюдные грозы за пределом — любви,

— Где не носишь обычный ступени — порок,

— Только горы в предчувствии манят — тебя,

— Что один ты в усталости видел — его

— Поколения чашу и над ней — не играл,

— Но внутри обрывал свой последний — глоток

— Между памятью мира, что тебе — не идёт,

— Как последняя ноша — за инстинктом его.

— Ты в любви — непохожий и странный мотив,

— Ты ещё негодуешь и власти — строптив,

— Что в глазах обрываются тяги — ума,

— Словно горы в конечной расщелине — мира,

— И тогда в поколении странной — игры

— Между слова у будущей ласки — поры

— Ты пребудешь, как ласковый свет у грозы,

— Что не носит свободное пламя — прозрения,

— Но в подножье свободы — уводит тебя

— И опять, и опять между смелой — тоской

— Повторяет инстинкты по праву — себя,

— Что внутри за обычностью — мир городской.

Что движет — то роль

— Что движет искусство — в тебе —

— То ясности мерная глина,

— Что фатум над сном — бережёт —

— То зиждется в малой тоске,

— Исчезнувшей в городе, где — то

— По трауру в местном кафе,

— Уняв свой бокал между — мира

— И тонкой расщелиной роли — в себе.

— Что робость от глаз замыкает —

— То маска — над искоркой частой любви,

— Где пышными стрелами — тают

— Твои поведения в собственной маске,

— Амуру под тон одиноко — вздохнув

— И вынув из маски нечаянный — плут,

— Где видишь ты тысячу тонн — бытия

— В любви — не таких же как я.

— Что движет искусное пламя — вокруг —

— То город в не гибнущей краске,

— Разбившей печали по целости снов,

— Разнявшей актёров под страхом — оков

— И в том откровении высохшей — глины.

— Она — под итогом садится в глазах,

— И что — то нашепчет в умильном раю,

— Она в незабудках, как мысли в строю —

— Всё будет искать одиночество — гладко,

— А тонкие линии в счастье — твоём

— Не знают свой звук идиллической — маски,

— А только по городу вышли — в проём

— Внутри незаметной фортуны — вдвоём.

— На масках исчезла проворная — грань,

— Что выше и гуще той казни — ума,

— На масках летает прелюдия — ветра

— И точно садится — прильнуть до окна,

— Где возрасту слышен внутри — диалог

— Над долгой оценкой твоей — пустоты,

— Что жизнь ты прожил, а внутри никого

— Над этой Вселенной — в исчезнувшем сне.

— Но только шатается весело — мне

— Один — на непознанной ветке ума,

— Тот важный актёр — между фатума зла,

— И что — то внутри напевает о главном.

— О том, где не знали мы роли — в себе,

— О чувствах за сном положительной — мины,

— Но скоро ушедшей к пределу — тоски

— По возрасту часа осмысленной — глины.

— Ты сам её трогал и пафосом — спал

— На глиняном сне, поджимая природу,

— На воле искусства — быть правым и мне,

— Но вычурным голосом в чести — её.

— За лёгким движением — мимо углов,

— Где росчерк свободы не тает — о нас,

— Не знает пути аллегории — мира,

— Что движут Вселенную прямо — на час

— Ещё в пустоте, а когда — отойдут —

— То будут внутри откровением — слова,

— То видеть и помнить, откуда уму —

— Ты роль субъективная в нас — потому —

— Всё хочешь обнять иллюзорное — утро.

— Всё глубже глотаешь проворный — итог,

— И только сегодня на мысли — не зная

— Свой день и от фатума чести — тоску —

— Ты движешь ту роль, как и глину — до рая.

Откусывай личное право — в любви

— Надкусывай право, что гложет,

— Что выше от чести из звёзд,

— Заискивай верности каждую — нить

— О сущность — манеры любить,

— Чтоб жить в расстоянии — этого я

— И томно глазами искать — о себя

— Расплывчатый вечер прелюдии грёз

— О смыслы внушения видеть — грозу

— И поводом к чести ей быть — поутру,

— И медленной волей искать — берега

— За мысленной ношей другого — врага,

— Но также искомого в чаше — любви.

— Искусственный возраст не слышит — его,

— Искомое поле от грёз — для тебя

— Не знает, что сам надкусил времена

— Ушедшей причины любить — поневоле,

— А завтра ты гложешь — уже не вопрос,

— Не волю прогресса, а только себя,

— Что чувство внутри умирает — о мир

— И тонкими формами воет — о нить.

— О ту, для которой ты был — не изгой,

— Не звонкой наградой за душу — любви,

— Но словно манерное в чувствах — себе

— Ты вёл эгоизма примеры — в свободе.

— Один надкусил недостаток и — лесть,

— Другим надломил удивление — в страхе,

— А только внутри привидением — сил —

— Ты сам засыпаешь от верности — слов.

— Ты им приносил удивление — в строках,

— Что снова поэт на усилии — к миру —

— Был только внутри удивлением — рока

— И новой судьбой, подавляя свой стиль.

— Что сам откусил он манеру — в любви,

— Как счастье идейное в поле — людей,

— Как жизнь — в обнадёженной маске ещё

— Внутри не готовых искать — этот вес,

— Что гложет и автора в поле — своём,

— А ночью — нуарное в дымке любви

— Сегодня приносит над сложным — огнём,

— Внутри отвечающим в жизни — утехи.

— Но автору смыслов не нужен — урок,

— Не верит он в поле идейного — рока,

— А только внутри, надкусив этот яд —

— Ведёт аллегории стройно — на взгляд,

— Что думать хотим мы и после — ума

— Одни в привидении слабо — доспели,

— Как маленькой формы прямая — волна,

— Что хочет в поэзии видеть — строение,

— И только по фарсу от стройной — беды

— Не важен в искусстве досады — поток,

— Ты сам лишь надкусишь — его уголок

— И верное право от мысли — души,

— Где не был поэт на готовой — равнине,

— Где душу он сам повторял — от невзгод,

— Что любит в искусстве одно лишь, увы,

— Как манию формы, закинув возмездие —

— Всё ищет свой стиль удивления — нот

— И форму нуара от страха — ещё

— Отнять этот день, чтобы жизни — уму

— Поэт занимал то желанное — имя,

— Сегодня в душе, откусив — лишь себе

— Осколок свободы — под ветром наследия.

До боли — ещё незнакомой

— До боли ещё, открывая узор

— Почтенной, разнузданной воли,

— До этой поры, разбивая позор —

— Ты шепчешь глазами, что поздно,

— Что стали мы белы, а снег — до ума,

— Как чёрная рябь — открывает итог

— И лёгкая поступь заводит — ему

— Свой жизни мотив иллюзорного — я.

— Твой день до такой пустоты — не ведя,

— До боли ещё — незнакомой от жизни,

— До власти ещё перед прозой — огня,

— Внутри от вины — у тебя разобщённой

— Ты выключил свет и над тихим — ума,

— Внутри собирая котёл — из восторга —

— Ты ближе искусства, что этим твоя

— Манера бежит до истории — долго,

— А пенится фатум о слой — на вопрос,

— А ближе тоски — не ума перенос,

— Но боли ещё незнакомая — рамка,

— В душе уготованной смелости — быть.

— Но быть ли тобой или важной — игрой

— От формы исчезнувшей — после дождя,

— Но быть ли свободой, ныряя под снег,

— Где вышли от фатума верить — скорбя

— Те ливни и грозы, что мучили нас,

— Стоящими позами в грех — обратив

— Свой ветер нетленный и всё же — спросив,

— Что будет внутри уготовано — раньше,

— А что постигает нам опыт — в душе

— Иль чёрные розы по снегу — творя

— За номером смелости жизни — такой,

— Как быть бы тебе на кону — января —

— Той фатума сушей, прильнувшей уже

— К растерянной ноше за этот — восторг,

— За пришлое время, откуда восток —

— Стал милым тебе, на лице — укоряя

— Твой мир без чудес и разный — апломб,

— Твой ветер искусства, что жизни игра,

— В узор превратившая поле — пера

— До боли внутри — незнакомой.

— Ты ищешь ей угол и чести — молву,

— Ты стал обязательством жизни — ещё

— Внутри, как идиллия в смерти — своей,

— Как ноша в судьбе пропадающих — дней,

— Что будут тебе подходить — до руля

— Искусства вопроса, что жизни внутри

— Ты сам не искал до предела — меня,

— А только ложился в свой каменный — гроб.

— И что — то там пало под смертью — уже,

— Внутри разделённой системы — о ноль,

— Отсчёта фантастики видеть — тебя

— О вид привилегии, словно бы кровь

— На палубе смысла ложится, скорбя

— На душу Вселенной, чтоб плыли — насквозь

— Мы миром сегодня, загнув те края

— И вольности смелый апломб — на любовь.

— Не ставит та чаша иллюзии — мне

— На душу, в которой не знаю, где сам

— Я слышал свой голос и ветер — внутри,

— Я снова смотрел эту оземь — Вселенную,

— И что — то спускало свой трос — на края,

— Откуда бежал ты сегодня — надменно,

— Что гордые стены близ чёрного — я,

— Внутри открывающей сердце — своё,

— Его постоянное поле — разнузданной,

— Ещё незнакомой отныне, как свет —

— Манеры быть только портретом — души,

— До боли внутри — непокорно в ответе.

Уходили в глаз нуарной сети

— Уходили, думая в портрете,

— Что глазами вымели свободу,

— Уходили в почерке — за этим,

— Чтобы ждать вопрос и бытие,

— Но не глядя солнце вышло — снами,

— Чтобы ждать нуарной формы — чашу,

— Чтобы думать в подлинной — среде,

— Что за атмосферой будет — мне

— Жить — ещё приятнее и глаже,

— Думать — над прицельным эталоном

— Между слов планет и этой ролью,

— Что внутри ты складываешь — мне

— И к себе глазами причитаешь,

— Словно крылья ангелов — о Землю

— Снова нам слетают в виде — рая,

— Чтобы ждать искусство от чудес,

— Чтобы уходили в том портрете

— Слышной волей — странные объятья,

— Близко нам заимствуя свободу,

— Как и солнце в мире глаз — людей —

— О нуар, что сетью снова — видит,

— Что внутри обрывками — настала

— Эта жизнь искусства, словно притча

— В небе сожаления — сказать ей,

— Что не сам сложил примету — ровно,

— Думая внутри прохладной — статью,

— Снова подзывая ветер — к чистой

— Образом Вселенной, как в душе —

— Ты не носишь слов портрет — о рай,

— Но ему внутри забыв — свой ужас —

— Ты ведёшь над сложностью — минуты

— Ветер необычной воли — от людей,

— Словно авангард — ещё над притчей

— Стал в любви искать — то солнце мира

— И себе в глазах — нуарной сетью

— Стал одной культурой — причитать.

— В белой простыне из лиц — свободы,

— В чёрном обрамлении — по чаше

— Вольности — искать свой день ума

— По дороге собранного — в нас же,

— Где не ты, не знал сегодня путь свой

— Оценённой гордостью — от блажи,

— Где внутри ценили люди — фатум

— В сети постоянных солнцем — лет

— И внутри ты прикрывал свой — ужас,

— Словно гордый штиль погоды — дважды,

— Вышедший из недр твоей — мечты —

— Покорять свободу в дань — нуару

— Нам — по атмосферной нише завтра,

— Нам в любви свободы — приближаясь,

— Но не зная воли в счастье — странной,

— Что ходила в атмосферной чаще

— Лет тоски искусственной — программы,

— Где желаешь ты культуру — в страсти

— Взять одной лишь почерком — души —

— Укоризной в гордом свете — истины.

— Но тебе не солнце мира — скажет,

— Не его ничейный дух — о скорби,

— Что внутри мы также стали — чашей

— Там ещё: строптивее и больше,

— Но внутри за авангардом — смели

— Жить в ещё нетленной форме — стиля,

— Уходя в нуарный склеп — до завтра

— Вольности искусства, где мы жили.

Почерк, как любовь судьбы

— Мило мы с тобой ещё — ушли

— В памяти соседнего вокзала,

— Мимо тополей и форм мечты,

— Что однажды пробует — отнять

— Этот рай от укоризны — в мире,

— Этим пробуждаясь здесь — нетленно,

— Но горя для фраз чутья — и жизни

— В духе символизма, как заря.

— На рассказ внутри ты — пролагаешь

— Небо — чище личности в харизме,

— Небо — цвета слов волнения нами,

— Только на пределе высших сил,

— Это поле в счастье — от другого

— Не уходит в такт, качаясь в жизни,

— Только в карусели смотрит — мимо

— Общества — в фатальности от звёзд.

— На неявный почерк в цели — мира

— Ты положишь дух скупой — надежды,

— Ты мечтаешь общим светом — мысли,

— Как маяк в строптивой воле — здесь

— Быть судьбой, что ценностью — в себе,

— Словно слышишь этот ропот — мира

— На вокзале — в личности от сердца,

— Зря желая разлюбить — любовь.

— На стекле понурой маской — вышли

— Эти звёзды в личности, что снами

— Ты внутри не вышел — на отличии,

— Но нашёл свой мнительный — «привет»,

— Ждать которым ты — не перестанешь,

— Но судьбой в оценке форме — жизни

— Ты ещё, как солнце в стае раненых —

— Холишь слово в принципе — от грёз,

— Знать желая в пошлости — нам мимо,

— Где стоишь ты на вокзале — жизни,

— Где твой свет и сон мечты — упругой,

— Будто слов канат над смертью — друга

— Или ставшей в притче слову — сразу

— Той потерей в вольности — досады —

— Ждать свою историю, где надо ей

— Жить уже сейчас на этом — сне,

— Всё летая от любви — привычной,

— В том её приветствуя нам — слышно,

— Как искусство звука в стиле — слов

— Между одинокой формой — став

— Ей в лице — поэтом над обрывком

— Седины вокзала в цели — странной,

— Но внутри обыденной, как судьбы

— На любовной форме той — минуты,

— Где стояли мы и слышно — в том

— Память тополей из жизни — чувства,

— Сон российский в качестве — мгновения,

— Где летят те формы — от прозрения,

— Чтобы в душу понимать — любовь

— И её одну в ничейной — маске вдаль

— Видеть — по соседней идиоме там,

— Только в почерк смысла — расстояния

— Бытия — от блага символизма лет.

Гнетущее между слёз

— Гнетущей порой, закрывая итог

— Ты вышел за саблей — внутри,

— Ты ей, как солдат и мысли — намёк

— Всё холишь искусство, но нужное ли

— Иль правым мотивом — ты чище слезы,

— А риск своеволия прячет — восторг,

— В котором строптиво ты стал — на уме

— Солдатом прелюдии — в скромности мне.

— В зелёной канве по утратам — любви,

— Сквозь пальмы и грозы — одни впереди

— Ты шепчешь — «прощай», а фантом бытия

— Не знает твой мир иллюзорного — утра.

— Взбираясь под толщу мотива — ума

— Ты сам, на слонах — в этой форме нуара

— Страдаешь, что чёрствое поле — вины

— И веришь, что завтра мы будем — одни

— Идти, понимая нам верности — правду.

— Но правда ли там — под зелёной канвой

— Иль между стропил в иллюзорной — заре

— Внутри городов, покрывая твой мир,

— Что чудится больше, но сам не у дел

— И в каждой расщелине глаз — потому

— Ты ищешь укромное зарево — тени,

— Крадущейся жалости — плыть в океане

— Под тоннами слов избавления — ныне,

— Под чащей ведомой скульптуры — души,

— Чтоб стать ей нуарным ответом — и льдом,

— Чтоб думать сегодня, что пища твоя

— Не прошлое поле от сердца — мгновения,

— А слово из слёз иллюзорной — зари,

— Внутри, от которой мы стали — искать

— Себе — на влюблённой картине полёт

— И думать им также, как доблести лёд.

— Что снова в зелёной канве — от руин

— Не скажет тебе в удивлении — мило,

— Как стих ты под пальмой, не трогая слов

— Умильное тождество и ритме — оков,

— А только страдаешь под рок — бытия,

— Довлея и млея за спинами — боли

— Привычки сегодня жить только — его

— Кроплением зависти в страх — от того

— И жалить свободу у точной — зари,

— Где чёрные ливни внутри — не такие,

— Как думают птицы от этой — звезды

— Фантомного блага, спустившейся жизни.

— Они не узнают, кто прав — от тебя,

— А кто за зелёной канвой — ей ответил,

— Всё млея о свод океана — на плечи

— Искусственной маски, сникая в нутро

— От встречи Вселенной над гибелью — ран,

— От жалости смерти в прибитой — тоске,

— Что холит сегодня надежду — от стран

— Внутри современности жалкого — утра.

— Почти обогнув тот умильный — рассвет

— На дне океана, что жив или нет,

— Но чайки внутри от предела — стоят,

— И что — то в секундах о смысл — говорят,

— Что пали от личности слёз — по уму,

— Что снова не верят на стыд — в глубину,

— В которой глазами ты видел — полёт

— Гнетущего общества, словно бы — лёд.

Солнцем не стали умирать

— Если ты за смертью — не стремился,

— Думая — о точности близ мира,

— Если разум, словно бы влюбился

— В солнце черт иллюзии — за нами,

— Ты его опять сегодня — мучишь,

— Ты свободе думаешь — направить

— Лучшие черты, откуда будешь

— Словно отношением на грани —

— Этих лет свободы от предела

— Личной субъективности на жизни,

— Этой серой маски, словно тело

— Вжалось в оконечной форме — мысли

— И теперь над пропастью — не стало

— Волей отвечать в предсмертной — лжи,

— Но внутри на солнце нам — сбежало

— В преданности формы — вдаль себя.

— На пути тем солнцем — необычно

— Ты не чертишь на песке — от смысла

— Линии, в которых будто прочишь

— Формулу искусства жить — поныне,

— А потом сближаясь к мере — чуда —

— Ты опять не чувствуешь — предсмертный

— Зов тоски от власти этой — мудро,

— Звучный час от мудрости — всё думая,

— Будто солнце на песке, как чувство

— Льёт внутри пределы — мироздания,

— Чертит формы собранной — надежды,

— Где любовь от философской грани — ей,

— Что вода в иллюзии нам — первой

— Власти постоянства в цели — мира,

— Чтобы пить ей форму — символизма

— И тогда не падать в смерти — точно,

— Как звезда пророка в цели — строчкой,

— Как её характер в чудной прозе,

— Что внутри не извлекает день — свой,

— Что обличьем формы знать — не хочет,

— Будто праздник этой формы — ночью

— Нам ещё и боль в тоске — харизмы

— На глазах внутри песка — от смысла,

— Что считает по рукам — от смерти

— Только волю в символе — руин.

— Между снов прохожей им — картины

— Ты застыл в готической оправе,

— Ты внутри сужаешь день — критичный

— И прядёшь свой стержень нам — годами,

— А любовь внутри природной — маски

— Держит слово в эгоизме — силой,

— Держит слой таинственного — завтра

— И куёт свой полдень между — мира.

— Солнцем мы не стали там — играться,

— Тенью снов им думать, что прожили

— Эту вечность в надобности — смелой,

— Что внутри там суть — не окружили,

— А вода в черте песка, как листья

— Снова нам опала в смерти — ровной,

— Что глаза искусства в цели — жизни,

— Будто сами налегке ей — скромно

— Верят в том отмеченном — прощании,

— Что не стали умирать им — после,

— Только солнцем млели — в обещании

— Нам ещё внутри — по форме слова.

Понимающий фантом бытия

— Понимающий выдох фантома — ещё

— Не ложится на воздух — примет,

— Поднимая кручёное слово — под стон

— В похвале или в розыске, словно ответ

— Не устал современностью выше — идя

— Видеть личности странное — врозь,

— Видеть только картины на мысли — ещё,

— Как внутри непокорности — кость.

— И тогда под благое искусство — ума

— Ты напишешь свой миф — о нуар,

— О прелюдию точной фортуны — затем

— Видеть общество счёта — внутри от себя,

— Только чувствуя гнёт постоянной — игры

— От надежды фантома и млеющей — тьмы,

— По которой ты сам проходил — от судьбы

— И заметному качеству мира — редел,

— Что сегодня твой медный — предел.

— Он гордится фантомом, что части судьбы,

— Что глотающий кость — для наивной игры,

— Он желает на солнце и что — то поёт,

— От того, что не знает предела — полёта

— И потом, как по кругу над ним — имена

— И зовущее облако в рае — свободы,

— А потом на полёте им видишь — снега

— Утомлённой картины — о солнце.

— Этот мир, что движение общего — ты

— Не успел постоянством задеть и его

— Удивление тона в способности — плыть

— По глазам равномерной гордыни — ума.

— По фантому ты сам выбираешь — свои

— Покорённые тени, где слов — глубина,

— Только здесь завсегдатае в мысли — имён

— И глагол постоянной оценки — любви.

— Над желаемой точностью — выше огня,

— Словно город в пространстве иллюзии — я

— Вновь отстроил и вышло умом — в небеса

— Только белое истины в слове — прозрение,

— Я возьму это утро, что воет впотьмах

— И за грёзами риска, понимая свой страх,

— Разложив покорённый мотив — у руля

— Я сегодня добуду претензии — мира

— И свободное поле, что общее в нас

— Никогда не пребудет в фантоме — ума,

— Не затронет на воздухе слов — о порог

— Этот ветер заметной гордыни — ещё,

— А потом, как по городу в склепе — своём

— Я наивностью воли дышу — под огнём

— И стареющий возраст не знает, что я —

— Только дух современности — возле умов,

— Только слово потребное в честь — о себе

— Видеть снова фантом, ниспадающей лжи,

— Видеть честь в иллюзорной причине — на миг,

— А потом по утрате им душу — хранить

— И читать этот возраст о дым — бытия,

— И любить в нём такого, как личности я,

— Где не стал он фантомом, а только края

— Расправляет от тяжести ноши — на кость.

Для чувства подземельного устоя

— Для чувства лишь сегодня — отдохнул

— Или затронул мысли — пародийно,

— Что обществу на глаз — умом вздохнул

— И стал, что выше качества — судьбы,

— Когда она внушает солнцу — свет,

— Когда бежит внутри фантомной ниши

— По скользкой нам тропе, чтобы опять

— Упасть в той форме подземелья — вновь.

— Неясно мне ты жив или — опричник

— Над смелостью в забытой — пустоте,

— Не вижу я тебя, откуда — вышел

— Ты сам, в себе искавший свет — за зря

— Или внутри на тени прошлого — прожив

— Ему — свой день для строгого затишья,

— Что голосу в себе — не обольстив —

— Ты выше слов — в понурой песни дня.

— Что льётся между городов — к любви,

— Чтоб знал ты сей обыденности — глаз,

— В которой песне, на который раз

— Внутри ещё, как обществу над — крышей,

— Где день своей свободы — не отжил

— Ты сам себе, доказывая — пошлый,

— Отнюдь, работе внутреннего — зла

— Умом к сердцам — свой день неосторожный.

— Бежит для чувства — подземельный зов

— И прячет тень двоякой — пустоты,

— Как ночью в простоте своей — от слов

— Ты ходишь к сердцу, будто бы по людям

— И сам не знаешь, что сказать, увы, —

— Над прошлым той замеченной — надежды,

— Над сердцем вновь — не вылеченной в ней

— Свободы — прививать свой чувства зов.

— А может сам ты чернотой — ушедший

— В подземный склад потерянных — миров,

— Туда, где будит сон — дракона в мир

— И лишний глаз в свободе — замечает,

— Как были мы им только — невзначай

— В культуре слова — вымышленной топи,

— Как зло в болотной гордости — прощать

— Свой день убогой совести — под роль.

— Им снова путь продеть одной — моралью,

— Чтобы опять в нуарный полдень — закопать

— Свободу лишней каторги, чтоб спать

— В своих глазах открыто, будто модой.

— На той системе выживших — имён,

— Под слоем мук в опальной — белизне,

— Где ад торчит в приятии нам — дня

— И точит форму для Земли — от ветра —

— Над стойкой прозой в наледи — прощать

— Земное благородство, чтобы жить

— Ещё одной надеждой в сон — драконий

— Или ему от ужаса в том — помнить

— Размен для чувства подземелья — вспять.

— Разлив своих миров — над остановкой,

— В которой глаз тоски — мы отражаем

— И вечность в млечном поле — замечаем,

— Как гордый счёт от уровня — почёта,

— Но он в тебе не мука в тон — от мысли,

— Он только рост тщеславия — за днём,

— Откуда вечность схожей мысли — в нём

— Ты видишь днём, а может ночью — чаяния.

— Всё думая, что тот дракон — непрост

— Или остался слову выжимкой — храня

— Сегодня — в подземелье для меня,

— Но только в черноте своей — напрасно.

Внутри времени — гроб

— Внутри меня не гроб — в не тайком

— Ты носишь символизма — рукоять,

— Ты думаешь о форме, чтобы вспять

— Снести свои года — над этой ношей

— И трогает тупая боль — внутри

— Ещё одно лицо, что видит гроб,

— Ещё законный мир, что идеал

— Над мысленной работой — убегать

— Туда, где нет от гроба — берегов,

— Туда, где пала страху — символизма

— Ещё немая рукоять от — глаз

— И стало вновь темно, в который раз

— Ей думать на гробах, что повезло

— Или остался дух Вселенной — по годам —

— Не меркнущей харизмой, чтобы жить

— Ещё одной помеченной, как прежде

— Свободой в дух, чтоб этим обвести

— Свой дым тоски о должное — опять,

— О том, что человеку нет — о жизни

— Мечты — в свободе прошлого вести,

— Или мечтая вызнать лирику — о гроб,

— В него сегодня думая — попасть,

— Как редкий монолог культуры — страсти

— Над низменной фортуной — о любовь.

— Но этот квант о символизмы — тьмы

— Не ищет рок преданием — о жизнь,

— Не строит гроб подавленного — врозь,

— А только дышит пользой — за тобой,

— Когда уже темно и стало — мысли

— Там прибегать в начало — от того —

— Ещё умом не пройденное — в жизни,

— Ещё свободой прошлое — за смысл.

— Ты сам внутри открыл и этот — гроб,

— Ты выше чести, думая о — скорбь,

— Но время тешит символизма — грань

— О рукоять, что холит смерти — врозь

— Твою модель искусства — познавать

— Свободу этой пошлости — назло,

— Как времени черту, что было сложно

— Ей внутренне вести свой ветер — вдаль,

— А после смерти, расставаясь — жить

— Ещё в гробу — от утолённой ниши,

— Когда идёт в дождях примета — врозь

— И падает от смелости — на нижний

— Куплет — внутри строения им вскользь

— Или обычной ношей каверзы — ума,

— Тогда ли в привидении — насквозь

— Нам думая, чтоб гроб ничейный — тот

— Остался между вымыслом — от нот

— И сам парил в строении — надежды,

— Угадывая мелкий страх — наедине,

— Когда идёт прелюдия к войне

— И самый долгий шум тоски — немеет

— Внутри тебя он чёрный свет — ведёт,

— Что сам тоску от вымысла — согреет

— Или природу фарса сном — преподнесёт.

— Он быстр над этим городом — вокруг,

— Он тянет предысторию, как муку,

— Но жадный вихрь приметы — на тебе

— Уводит гроб растерянный, как стиль

— И между прошлым — смелое нутро

— Не водит вопль рождения — тревожно,

— А только горю хнычет и — поёт

— Твой чёрный гроб — на времени судьбы.

— Им чёрные края залиты нам — наедине,

— А время точит мыслимый — сквозь век,

— Потерянный апломб, что видит сны

— И редкий сувенир от пользы — слов,

— Но стих читая в прошлом — не готов

— Ты стать тем фарсом мира — над покоем,

— А только держишь гроб — себе назло,

— Как время нам — над символом строки.

Чёрной близостью брезгливого

— Чёрной близостью не спит

— Твой отшельник за чертой,

— Новой логикой он — помнит

— Свой застывший ветер — слов,

— Как единожды от смерти

— Вышел в мир — поговорить

— И одна культура — в нём

— Стала нам — небытием,

— Стала верить, что отныне

— Ты отшельник в скол — тоски,

— Что брезгливо видишь — время

— Над расспросом между — лет

— И стоишь, как бы качаясь

— Между тленной формой — зол,

— Но внутри ты сам — отживший,

— В черноте своей — приживший

— Формы сердца — злой надзор.

— Чёрной близостью не давит

— Век культуры в этой ране,

— Внутрь тоски ему — не нужен

— Твой отшельник, как судьба,

— Над застенчивой прислугой

— Держит форму между — нами —

— Этот стиль приметы — сложной

— Над брезгливостью, что гложет

— Мир сегодня, будто свой.

— Чёрной близостью не помнит

— Он природу в страхе — слов,

— За собой черты уводит

— Лишь на счастье степи — мира

— И под каждой холкой — чуда,

— Что восторг ему — нетленный

— Он внутри внушению — словно

— Дух тоски, но современный,

— Страх особенности в людях —

— Быть итогом в смерти — лично,

— Быть скульптурой между — судеб

— И таить свой чёрный — в притче

— Эталон, где нет от смерти

— Вольной каторги, но судит

— Твой вопрос, он этим будет,

— Как восторг в примете — личной.

— Ты брезгливостью не пишешь,

— Не на чёрной форме — слышишь

— Звук пародии от склочной

— Формы страха нам — барочной,

— Новой жизни по нетленной

— Горю призванной — остаться —

— Мысли стройной, словно грация

— Над последней ношей — мира.

— Выше слёз в небытие — ты,

— Выше стойкой формы — в каждом,

— Кто свою мораль не видит,

— Кто укажет сердцу рану

— Над итогом строчки — павшей,

— Над войной ей быть — над словом

— В непригодности — опавшей,

— Словно листья в цвете моды,

— Словно сам ты в жар — уходишь

— И брезгливостью не слышишь,

— Как внутри на повороте —

— Твой остался призрак — в сыщике,

— Он стоит и между — словом,

— Что — то выше понимает,

— Он внутри один лишь — знает

— Время — в той брезгливой истине.

— Ей садясь на смерть, разинув

— Вечный мир от страха — вытянув,

— Ей в глаза то чувство — сдвинув,

— Словно сам ты был — отмеченный

— И твои глаза не знали,

— Что по чёрной воле притчи — ты

— Тот брезгливый ветер — в стае

— Риска стать ещё и — встреченным.

Минута в порождении глаз

— Ещё одно мгновение — себе

— И ты вопросом осуждаешь — день,

— Ещё минута в почерке — ума

— И прошлое не стало — откровением,

— А сам ты пользу носишь — по уму

— И каждый час играешь — былину,

— Как пыль внутри собравшейся — её

— Надежды — думать о мгновении.

— Сегодня породил причину зла,

— А смысл в твоей идиллии — не прост,

— Не носит шёлк уюта и тоски,

— Но вышит равнозначностью — в себе.

— Им точно вылит лабиринт — из звёзд

— И прочный верх цинизма — для любви

— Уже не знает в мире — потому,

— Что ты — минута в прошлом расстоянии.

— На этом бытие схватила — нить

— Историю внутри, где будешь жить

— Её свободой — точно у огня

— Или внутри мечтать — не узнавая день.

— Он точно глаз на высохшем — раю,

— Он должен — смерти говорить «прощай»,

— А нам внутри увиливать — в ещё

— Свободой не обидчивом — родстве.

— Внутри — одно мгновение из звёзд

— И ты им — будто пафос у огня —

— Внутри приметы — говоришь «давай»

— И шепчешь слову милое — сегодня.

— Но твой внутри обидчивый — актёр

— Не то, чтобы понять себя — не мог,

— Он просто думал мысли — за себя

— И вылил слову диалект, как дождь.

— А солнце мира помнило — тебя

— И шло в глазах за этим, отродясь,

— Что высший слов оценщик и — твоё

— Искусство — на минуте ждать его.

— Чтоб видеть этот смысл — наедине

— И гордый парадокс — сегодня миру,

— Чтоб помнить свет очей твоей — игры

— И довод, будто сам себе — не стал

— Ты вечностью в глазах — обременять

— Внутри любви — актёра и мечту,

— Внутри такой же глупостью — ещё,

— Как этот сон мгновения — за правду.

— Где сам ты выше идеалов — грёз,

— Где ходят по Неве остатком — сил

— Твоей внутри придирки, чтобы врозь

— Ты сам внимал оценщику — в любви

— А роскошь по глазам катила — кровь

— И медленное время нам — на соль,

— Что в ране нет истока в этой — тьме,

— А только волки воют — над Невой

— И месяц, будто в бликах — неземной

— Не спит, а просто пропадает — сплошь

— Простора вечной формы, где пройдёшь

— Свой стиль анахронизма — до угла.

— И будешь там, умеючи — играть

— На тонкой перекладине — о дрожь,

— На выемке любви, откуда я

— Всё вижу подлый номер, словно грош

— Над формой объективности — твоей,

— Где звук Невы не видит — этот день,

— А только глаз спадает — на любви,

— Ещё внутри не выученной — песни.

— Он будто бы застыл — наедине

— И точит слой мгновения — в вине,

— Как пошлости актёр — себе назло,

— Где ветры долго смотрят — по углу,

— И что — то злом пропитано — давно

— На мёртвой форме падали — вокруг,

— Но ты его не знаешь, словно друг

— И тёмный ветер страха — впереди.

Твой фатум был никем

— Твой фатум был — внутри,

— Как опыт между слов, увы,

— Как сон рассказа — вдоль его

— Уложенной нам — в воздух тьмы,

— Дороги к счастью лет — вполне,

— Чтоб говорить — опять по ней

— И форму слов тащить — наедине.

— Горит там твой — фитиль

— И личности черта — одна,

— Дымит примета — возле сна,

— А ты внутри, как серый полдень

— Стремился ждать ещё — вопрос

— Над страшной небылью — внутри,

— Стремился выжить, чтобы просто

— Там стало вдоволь и — потере.

— Но фатум твой, как ночи явь,

— Как блик увесистой — любви,

— Что грезит в собственных руках

— И здесь мешает быть — потерей

— Над формой в тысячах — людей,

— Над ожиданием у встречи,

— Что знак фатальности — внутри,

— Где не был ты ещё — как ворон.

— Не падал в крепкий формы — путь,

— В дупло манеры, словно ветер,

— Не ждал излишнее — в глазах,

— А просто будоражил — кровь,

— Что лично встарь ещё — поверит,

— Как злой манере ты — у встречи

— Не ноешь, будто бы предание,

— Не воплем смерти — бережёшь

— Свои мечты, свои лишь — тяги —

— Быть вороном и в этом — вечере

— Хранить свой фатум — о предел

— Иллюзий мира — между нас.

— Он слышно сам не падал — вниз,

— В дупло придирок между — встречей

— И стал никем — наоборот,

— Чтоб людям выше быть — в уме.

— Но сложной дверью — не задел

— Он славный путь — себе на вечность,

— Внутри храня могилы — сам

— И страшный уровень — тревог,

— Где серый полдень — не поддел

— Ему — противное от встречи,

— Но стал никем, как эта явь

— Внутри уложенная в срок.

— К тому мотиву подле снов,

— К той вечности, откуда ворон

— Старел и был ничьей — игрой,

— Но праву сам не передал

— Свой смерти день и точность мира,

— Где выше звёзд один — умам

— Он там летает в призме — глаз,

— А ночью ходит по восторгу

— И серый прячет свет — внутри.

— Он был в любви не мил, но дорог

— И страхом смерти — впереди,

— Но старый плут и весь — ничей

— Внутри страдания — быть миром,

— Он будто падал в склепный век

— И отгонял свой вечный день,

— Что думал им на жажду — слова,

— Чтоб говорить ничейный — смех,

— А чернотой внутри — не видеть

— Пустынный оборотень — черт,

— В себе нетленно между снов,

— Внутри конечной формы поезда,

— Где серый вопль культуры — прост,

— Но сам в любви сегодня — холост.

— Сказать бы смерти этой — мне,

— Что ворон в путь садится — просто,

— Сказать бы вычеркнутой — тьме,

— Где он идёт и небо — в том,

— Как звук ничейной простоты,

— Когда ты в нём, как опыт грустный

— И век придирок от — людей

— Под фатум медленной — мечты

— Садишься в тот приметы — поезд

— И ночью слова — ты никто,

— А воздух мира был — не повод,

— А просто вихрь тоски — его.

Для зеркала зрительной души

— Два начала, как реки в пути,

— Два источника в поле — развалин

— Между вечностью в том — обойти

— Здесь не могут обилие слов,

— В век бы этому праву — взойти,

— Чтобы думать о той — аллегории,

— Чтобы выше и выше — почти

— Нам свободу здесь прошлым — его

— Всё понять, чтоб потом — перейти.

— На другое, на два расстояния

— Через личности схожий — мотив,

— Над свободой по ней — однозначного,

— Чтоб выше твой ветер — парил,

— Словно в зеркале том — обозначено

— Это поле ничейного ритма,

— Словно там оно будет — назначено,

— Чтобы видеть свой час — впереди.

— Два начала из мерки — на точности,

— Два причала от слов — секунданта

— Точно верные почерку — доблести

— Нам не могут отнять — этот рай

— И сегодня бегут по конечному

— Алгоритму — в своё бессознание,

— Чтобы верить внутри — на конечности,

— Где постигли они — зеркалами —

— Словно долю — плохую от верности

— Притчу слова и этим — поверив

— На ладони одной, чтобы мерному

— Полю дать — этот ужас Вселенной.

— Эту гладь ты не видишь, а доводом,

— Как у зрения в памяти — просишь —

— Эту форму внутри иллюзорную,

— На которой ты вольностью — носишь

— Только нам — обещания быть уму

— Славной почерку ветра — харизмой,

— Только встарь обижать на его — глазах

— Эту вечную линию — призрака.

— Чтобы душу свою понимать — уму

— И внутри на зеркальной — причине

— Видеть точные возраста — нам ему

— Отношения — в созданной глине.

— Этой формой забыт и почти — уму

— Ты не носишь предание — в совести,

— На глазах открываешь ещё — печаль,

— Словно зрительной форме — страдаешь

— И частицу своей идеалам — тьмы —

— Ты не носишь внутри — на предании,

— Ты в глазах, как и два бытия — внутри

— Только страху имеешь — черты.

— Не бывает тебе зеркалам — ума

— Две печали иль вечности — также

— Две обычной фортуны и смерти — две,

— Чтобы жить одинаковой — мудростью.

— Две иллюзии формы — почти у ног

— Обоюдно внутри растянулись

— И за этой приметой ты — видишь сам,

— Что в глазах обещания — им ещё

— Ты — внутри расстояние знаешь.

— Эта зрительной формы — душа и роль,

— Что оценка культуры — в ритме,

— Что итог состояния видеть — ей

— Человека — под ветром или

— Две печальности, гордо сложив — уму

— Почитать иллюзорные — вехи,

— Что проложишь сам и его глазам

— Ты ещё в идеальности — веки

— И идиллия форм зазеркалья — слов,

— Словно выше тоски — у встречи

— Над печальностью сна и игры — веков,

— Над обрывком сюжета любить — ему

— Поколение формы ответа — уму.

Поступи под новый полдень

— Не видит день и образу — его

— Не ощущает сложности — черту,

— Что снова поступает, как и я

— Над небылью досады — потому,

— Над нежностью упрямого — в себе,

— Что новый полдень выше — на лице —

— Твоей любви в искусстве и — среде

— Внутри печали в созданной — беде.

— Обычностью не ходит — по уму

— Твоя обида в том, но преисподний

— Предел мотива — думает к тому

— Искусству ренессанса — по глазам,

— А вечность европейского — внутри

— Не слышит чёрствый уровень — надежды,

— А только власть искусства и — черты,

— Что создал ты на дивной — высоте

— Ещё нетленно — в пройденной беде.

— Ты поступаешь в личную, как стиль

— Придирку превосходства — открывать

— Внутри приметы — гордые года

— И в них глаза за умыслом — природы,

— Скрывая свой мотив — наедине,

— Глотая поздний воздух, чтобы сам

— Ты жил по-европейски в небесах,

— Ты словом обличал внутри — надежды.

— Не прячь свои черты, не говори,

— Что сложный ад тебе даётся — мило,

— А дух беды под важное — сейчас

— Уже не сможет миру — привнести

— Моральный блеск и чалый ветер — в нас,

— А только будет в стиле — европейском

— Считать угрюмый повод — над лицом,

— Чтоб выше стать и этим — мудрецом