Бесплатный фрагмент - Философия науки и техники

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 2005 г. история и философия науки стала обязательной дисциплиной для всех аспирантов в высших учебных заведениях России. Возникла насущная необходимость в появлении учебников и учебных пособий, в которых бы освещались основные понятия этого курса. И ученый мир выполнил заказ: за прошедшие десять лет свет увидела разнообразная литература по истории и философии науки, вводящая будущего ученого и преподавателя в проблематику современного научного знания.

Что отличает это учебное пособие от аналогичных? Уже несколько поколений магистров и аспирантов успешно сдали экзамены по дисциплине «Философия науки и техники», прослушав курс лекций у автора пособия. Только на базе одной Тимирязевской академии — ведущего российского вуза в области аграрных наук — преподавание и прием зачетов и экзаменов в период с 2011 г. по 2016 г. осуществлялись по нескольким направлениям науки. Это: общие проблемы истории и философии науки, философские проблемы биологии и экологии, философские проблемы естествознания, философские проблемы социально-гуманитарных наук и философские проблемы техники и технических наук.

О популярности занятий по дисциплине «Философия науки и техники» говорит тот факт, что некоторые слушатели выложили конспекты прослушанных лекций в Интернет. Материалы были растиражированы и разошлись по разным сайтам. Однако, обращаясь к ресурсам Интернета, магистры, аспиранты и соискатели постоянно сталкиваются со сложностями восприятия разрозненного, не систематизированного текста. Отчасти это обстоятельство побудило автора издать курс лекций в форме учебного пособия, предложив читателям собирать материал для подготовки к зачетам и экзаменам не по сомнительным сайтам, а работать в правовом поле. В предлагаемом пособии они могут найти ответы на достаточно сложные вопросы из области философии науки и техники.

Спектр рассматриваемых в учебном пособии проблем и варианты их решения весьма разнообразны — от общеисторических аспектов научного знания до отдельных наук, таких биология, химия, физики и т. д. Особое внимание автор уделил философскому осмыслению роли науки в сельскохозяйственном секторе, чему посвящена отдельная глава. Не обошел он вниманием и гуманитарную сферу.

Автор обращает внимание аспирантов и соискателей на то, что пособие не заменяет собой изучения первоисточников и рекомендованных Министерством образования России классических философских трудов, равно как и оригинальных трудов российских и зарубежных ученых.

* * *

Научить философии в привычном смысле этого слова нельзя, также невозможно привить любовь к науке. Реальность такова, что философия и наука нужны только тому, кто не мыслит без них собственного существования. Да и сами оба эти понятия нераздельны, так как занятие научной деятельностью всегда несет в себе глубокий сакральный смысл. В отличие от искусства, которое может жить только ради себя самого, наука всегда живет для людей. И настоящий ученый всегда осмысливает роль и значение своих открытий. И если среди ученых и есть грешники, думающие о конъюнктуре, получении ученых степеней, званий и соответствующих им льгот, то сама наука непорочна. Если магистр или аспирант не только успешно сдаст зачет или экзамен, но и укоренится в выше высказанной мысли, то свою миссию автор пособия будет считать выполненной.

ГЛАВА 1. ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ НАУКИ И ТЕХНИКИ

Предмет философии науки и техники. Цель философии науки и техники. Особенность науки. Наука как социальный институт. Наука как особая сфера культуры. Эволюция подходов к анализу науки. Философские методы. Общенаучные подходы. Частнонаучные подходы. Дисциплинарные методы. Методы междисциплинарного исследования. Исторические развитие способов трансляции научных знаний. Компьютеризация науки. Социальные последствия компьютеризации науки.

Ученый — это не тот, кто дает нужные ответы, а тот, кто ставит нужные вопросы.

Клод Леви-Стросс

ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФИИ НАУКИ И ТЕХНИКИ. ОСОБЕННОСТИ НАУКИ И АСПЕКТЫ ЕЕ БЫТИЯ

Предмет философии науки и техники — исследование общих закономерностей по производству, проверке и обоснованию научного и технического знания на разных этапах развития общества.

Цель философии науки и техники: раскрытие методов, способов и приемов, с помощью которых достигается объективно истинное знание об окружающем человека мире. Для ее достижения она опирается на результаты исследований в области науковедения, социологии, экономики науки, техники и технического знания, психологии научного творчества.

Философии науки и техники пытается ответить на основные вопросы: что такое научное знание, как оно устроено, каковы принципы его организации и функционирования, каковы закономерности формирования и развития научных и технических дисциплин, чем они отличаются друг от друга и как взаимодействуют? На эти и другие вопросы пытается ответить философии науки и техники.

Особенность науки проявляется в том, что она:

• изучая процессы и явления, строит теоретические модели, получая возможность исследовать их в чистом виде;

• благодаря опережению имеет неограниченные перспективы для относительно самостоятельного развития своих идей, моделей и программ;

• за счет экспериментов лучше контролирует процесс исследования, точнее проверяет теории и гипотезы;

• применяет специальные средства, методы, критерии как эмпирического, так и теоретического исследования, способствующие целенаправленному поиску истины, делает его упорядоченным и организованным.

Особенности науки и ее взаимосвязи с другими способами познавательной деятельности и культуры находят свое выражение в трех основных аспектах ее существования: наука как познавательная деятельность, как социальный институт, как особая сфера культуры.

Наука как познавательная деятельность возникает из практического опыта людей, является продолжением обыденного, стихийно-эмпирического познания.

Полученные знания опираются на здравый смысл, которого достаточно в повседневности. Но здравый смысл оказывается неспособным во тех случаях, когда ему приходится выходить за рамки обыденной жизни и практики. И здесь на помощь приходит наука.

Поэтому для поиска и проверки новых истин используются специальные теоретические и эмпирические методы и материально-технические средства наблюдения и измерения. К тому же опора на объективные законы дает возможность предсказывать и открывать новые явления и события. Таким образом, объективность, предметность и нацеленность исследования на открытие новых явлений и процессов придают научному познанию необходимую целостность и единство. Они превращают науку в систему объективных истин и логически взаимосвязанных понятий, суждений, законов и теорий.

Наука как социальный институт стала формироваться в XVII—XVIII вв., когда появились научные сообщества, академии и журналы. С дальнейшим развитием науки происходит дифференциация научного знания, сопровождающаяся его специализацией. Возникают новые научные дисциплины, многие из которых сохранили свои названия по сей день. Этот процесс привел к дисциплинарному построению научного знания.

Еще на рубеже XIX—XX вв. достижения естественных наук все чаще находят применение в материальном производстве и общественной жизни, а во второй половине XX в. наука превращается в непосредственную производительную силу, ускорившую рост экономики и благосостояния. При этом нужно отметить, что на каждом историческом этапе менялись формы институализации науки, определявшиеся основными ее функциями в обществе, способами организации научной деятельности и взаимосвязью с другими социальными институтами.

Наука как социальный институт является важным предметом изучения в современной социальной науки об обществе. Изучаются внутренние отношения, обеспечивающие функционирование и развитие науки и ее взаимоотношения с другими институтами современного общества.

В этом плане наука включает в себя не только систему знаний и научную деятельность, но и систему отношений в научной сфере, научные учреждения и организации. Институт — это явление надындивидуального уровня, его нормы и ценности имеют приоритет над действующими в его рамках индивидами. Родоначальником «институционального» подхода считается американский социолог Роберт Мертон (1910—2003). Он рассматривал науку исключительно как социальный институт, т.е. как специфическую систему отношений, со своими ценностями и нормами поведения.

Институт организован в «сообщество». Это сообщество опирается на представление об общности цели, устойчивые традиции, авторитет и самоорганизацию, что отличает его от «общества» с механизмами власти, прямого принуждения и фиксированного членства. Цель науки — постоянный рост массива удостоверенного научного знания. Признанием вознаграждается не просто квант нового знания, но вклад в общее дело, что помогает всему сообществу продвигаться к общей цели. В концепции Р. Мертона подчеркивается момент согласия в науке, единства членов научного сообщества на основе признания целей и норм.

Р. Мертон сформулировал императивы, нормы научной деятельности, гарантирующие честную конкуренцию в науке — основу профессионального поведения. Это универсализм, коллективизм, бескорыстие, организованный скептицизм.

Наука как социальный институт включает в себя следующие компоненты:

• обладание некоторой совокупностью специальных знаний, за хранение которых, передачу и расширение, ответственен институт науки;

• специфические познавательные цели и задачи, особые средства познания и учреждения;

• формы контроля, экспертизы и оценки научных достижений;

• автономность в привлечении новых членов, их подготовке и контроле профессионального поведения;

• наличие собственных форм вознаграждения, определенных санкций;

• заинтересованность социального окружения в продукте деятельности науки, гарантирующая, как существование профессии, так и действенность профессиональных институтов;

• поддержание инфраструктуры, гарантирующей координацию и оперативное взаимодействие профессионалов и их объединений в режиме, обеспечивающем высокий темп развития системы научного знания.

Наука как особая сфера культуры. «С самого начала возникновения наука испытывала воздействие со стороны культуры. Одновременно в своем развитии она взаимодействует и с другими формами общественного сознания (с искусством, моралью, философией, религией). Поэтому правильное представление о роли и месте науки в общей системе культуры можно получить только тогда, когда будут учитываться: во-первых, многообразные ее связи и взаимодействия с другими компонентами культуры; во-вторых, раскрыты специфические особенности, отличающие ее от других форм культуры и способов познания».

ЭВОЛЮЦИЯ ПОДХОДОВ К АНАЛИЗУ НАУКИ

Поскольку у древних греков не существовало развитой системы эмпирического знания, то науке Нового времени пришлось начинать с создания собственных методов, приемов и процедур эмпирического исследования. Так, Ф. Бэкон разработал методы индуктивного исследования, которые можно было использовать в простейших ситуациях.

Между тем естествознание создало более тонкие и сложные способы исследования, объединившие наблюдение и математический расчет. Важнейшим из них был экспериментальный метод, который начал успешно применять Галилео Галилей (1564—1642). Надо сказать, что он не пришелся ко двору научному обществу того времени. Несмотря на все свои достижения и многотомные научные произведения, он был признан инквизицией неблагонадежным инакомыслящим, и ему пришлось жить на своей вилле, как узнику. Однако научные произведения Г. Галилея доходили до многих начинающих ученых и помогали им открыть свой путь познаний.

Г. Галилей: «а все-таки она вертится».

То, что Галилей сказал знаменитую фразу «А все-таки она вертится!» (Eppur si muove!) сразу после отречения от своего учения, которое он сделал перед судом инквизиции — всего лишь красивая легенда, созданная итальянским поэтом, публицистом и литературным критиком Джузеппе Баретти в середине XVIII в. Она не подтверждена никакими документами. В отличие от Джордано Бруно, который действительно был еретиком, взгляды Г. Галилея — это позиция верного сына католической церкви, каким в принципе и оставался ученый на протяжении всей своей жизни.

Открытие астрономом И. Кеплером (1571—1630) законов движения планет и создание физиком И. Ньютоном (1643—1727) классической механики и теории гравитации завершило построение механической картины мира. В ее основе лежало представление о том, что окружающий нас мир управляется универсальными детерминистическими законами. Принцип механического детерминизма выражал суть механической картины мира: он выглядел как огромная механическая система. Каждое последующее состояние определялось предыдущим. В реальном мире все связано непрерывной цепью причин и следствий. Поэтому все в нем предопределено.

Французский философ Огюст Конт (1798—1857), как известно, отвергал «классическую философию» как навязывающую свои принципы. Поэтому задачей, придуманной им «позитивной философии» считал описание, систематизацию и классификацию конкретных результатов и выводов научного познания. Наука не должна задаваться вопросом почему происходит явление, а лишь ограничиваться его описанием. Такой отказ от исследования конечных причин и сущностей явлений стал постулатом позитивизма.

Английский философ Герберт Спенсер (1820—1903) выступил с идеей эволюционного прогресса — в ходе развития научного знания происходит постепенная интеграция конкретных, частных знаний в рамках философии. Такие исходные положения как неуничтожимость материи, непрерывность движения и закон постоянства силы должны были стать важнейшими принципами при систематизации и объяснении эмпирических фактов.

Вся эпоха Нового времени была отмечена растущим авторитетом науки, что сопровождалось утратой церковью своего влияния. Наука стала социальным ориентиром, символом победоносной человеческой мысли, способной рассеять мрак невежества и утвердить знание, а значит свободу и справедливость. Достижения науки были впечатляющими. И позитивизм нанес ощутимый удар по теологии.

К концу XIX в. — началу XX в. открытие радиоактивности, сложной структуры атомов в корне изменили представления ученых о научной картине мира, созданной классической физикой. На смену ей пришла новая картина мира, основанная на квантовой механике и теории относительности. Однако ожидаемое царство справедливости не наступило. Вся яснее становилось, что наукой веру не заменить, что «позитивное» знание не заключает в себя нравственные начала.

Между тем, в 1930-е гг. в философии науки вновь возрождается интерес к проблемам, поставленным позитивистами. Появились новые методы, заимствованные из символической логики. Представители Венского кружка и Берлинской группы эмпирической философии (впоследствии — неопозитивисты) главной целью философии науки провозгласили логический анализ ее языка и создание унифицированного научного языка, подобного тому, что существует в теоретической физике. Неслучайно потом их стали называть логическими позитивистами.

Логические позитивисты пытались создать чистый, нейтральный язык наблюдения, сводили к наблюдению все теоретические понятия. Но они не смогли исключить теоретические понятия из науки. Представители этой школы всецело ориентировались на вопросы проверки и обоснования готовых результатов научного познания и совершенно не рассматривали проблемы развития и поиска нового знания. По их мнению, задача философии состоит в обосновании существующего знания, а не в анализе его открытия.

«Венский кружок, члены которого избрали своим девизом слова «логика и опыт» придерживался гипотетико-дедуктивного метода, согласно которому наука не должна заниматься изучением процесса генерирования и изобретения гипотез. Ее задача состоит в логической разработке гипотез, т.е. выведении всех необходимых следствий и сравнения их с результатами наблюдений и экспериментов.

ОСОБЕННОСТИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ, МЕТОДЫ НАУКИ

Поиск отличий науки от других форм познавательной деятельности — это проблема демаркации, т.е. выявление критериев разграничения научного и ненаучного знаний. Такими критериями, определяющими знание как научное, могут выступать:

• обнаружение объективных законов действительности — природных, социальных, законов самого познания, мышления. Ориентация исследования на общие свойства предмета, их выражение в системе абстракций;

• предвиденье будущего с целью дальнейшего практического освоения действительности;

• объективность истины, постигаемой преимущественно рациональными средствами и методами;

• системность — совокупность знаний, приведенных в порядок на основании определенных теоретических принципов, объединяющих отдельные знания в целостную систему;

• строгая доказательность, обоснованность полученных результатов, достоверность выводов;

• возможность эмпирической проверки;

• применение приборов, инструментов, специальной аппаратуры.

Слово «метод» (греч. methodos) означает «путь исследования». Понятие «методология» имеет два основных значения: 1) система определенных способов и приемов, применяемых в той или иной сфере деятельности; 2) учение об этой системе, общая теория метода, теория в действии. Основная функция метода — внутренняя организация и регулирование процесса познания или практического преобразования того или иного объекта. Поэтому метод сводится к совокупности определенных правил, приемов, способов, норм познания и действия.

Оснований для классификаций методов науки несколько. Так, в зависимости от роли и места в процессе научного познания можно выделить методы формальные и содержательные, эмпирические и теоретические, фундаментальные и прикладные, методы исследования и изложения. Содержание изучаемых наукой объектов служит критерием для различия методов естествознания и методов социально-гуманитарных наук. Также методы классифицируются и по другим основаниям.

В современной науке существует многоуровневая концепция методологического знания: философские методы, общенаучные подходы и методы исследования, частнонаучные методы, дисциплинарные методы, методы междисциплинарного исследования.

Философские методы, среди которых наиболее древними являются диалектический и метафизический. Каждая философская концепция имеет методологическую функцию, является своеобразным способом мыслительной деятельности. Это объясняет широкий спектр философских методов. Среди них: аналитический, интуитивный, феноменологический, герменевтический и др. Заметим, что методы могут тесно переплетаться между собой (диалектический материализм К. Маркса).

Философские методы задают лишь самые общие направления исследований, их генеральную стратегию, но не заменяют специальные методы и не определяют окончательный результат познания прямо и опосредованно.

Все возрастающую роль в современном научном познании играет диалектико-материалистическая методология. Она реально существует не в виде жесткой и однозначной совокупности норм и приемов, что характерно для марксизма, а в качестве гибкой и диалектической системы всеобщих принципов и регулятивов человеческой деятельности.

Общенаучные подходы и методы исследования. Они выступают в качестве своеобразной промежуточной методологии между философией и фундаментальными теоретико-методологическими положениями специальных наук. Их характерные черты: сплавленность в их содержании отдельных свойств, признаков, понятий ряда частных наук и философских категорий; возможность формализации частных наук, уточнения средствами математической теории символической логики. На основе общенаучных понятий и концепций формулируются соответствующие методы и принципы познания, которые обеспечивают связь и оптимальное взаимодействие философии со специально-научным знанием и его методами.

Частнонаучные методы — совокупность способов, принципов познания, исследовательских приемов и процедур, применяемых в той или иной науке, соответствующей данной основной форме движения материи. Это методы механики, физики, химии, биологии, социально-гуманитарных наук и т. д.

Дисциплинарные методы — система приемов, применяемых в той или иной научной дисциплине, входящей в какую-нибудь отрасль науки или возникшей на стыках наук. Каждая фундаментальная наука представляет собой комплекс дисциплин, которые имеют свой специфический предмет и своеобразные методы исследования.

Методы междисциплинарного исследования — совокупность ряда синтетических, интегративных способов, возникших в результате сочетания элементов различных уровней методологии. «Они нацелены главным образом на стыки научных дисциплин. Нашли широкое применение в реализации комплексных научных программ.

Таким образом, методология — это сложная, динамичная, целостная, субординированная система способов, приемов, принципов различных уровней, сфер действия, направленности, эвристических возможностей, содержаний, структур.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕСТВА И ИХ ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ

Совокупность ученых-профессионалов, отражающих специфику научной профессии, называют научным сообществом. Оно ответственно за целостность науки как профессии и ее эффективное функционирование, несмотря на разделенность в пространстве, общественном, культурном и организационном окружении.

Члены научного сообщества считают себя и рассматриваются другими в качестве единственных людей, ответственных за разработку той или иной системы разделяемых ими целей, включая обучение учеников и социализацию последователей. Эти группы отличает тесная коммуникация и относительное единодушие в оценке профессиональных достижений.

К основным характерным чертам научных сообществ относят:

• представители сообщества едины в понимании целей науки и задач своей дисциплинарной области;

• принцип универсализма, характеризующий интерсубъективность научного знания, т.е. имеются общие критерии и правила обоснованности и доказательности знания;

• коллективный способ накопления знания;

• приверженность определенной модели, формам постановки и решения научных проблем.

История появления и развития научных обществ в общих чертах такова. Ф. Бэкон (1561—1626) — один из великих философов Нового времени выступил с идей создания национальных академий и научных обществ как организационных форм научной деятельности. Как результат, в XVIII—XIX вв. образуется множество научных дисциплин, и формируются дисциплинарные сообщества, в результате складывается многоуровневая система науки. Сообщества существовали на множестве уровней, в том числе на глобальном — сообщество всех представителей естественных наук. Немного ниже располагается уровень сообществ физиков, химиков. Выделялись большие подгруппы: специалисты по органической химии, по химии белков.

В науковедении также различают: а) классические; б) современные научные школы. Классические научные школы возникли на базе университетов, и расцвет их деятельности пришелся на вторую половину XIX в.

В начале XX в. в связи с превращением научно-исследовательских лабораторий и институтов в ведущую форму организации научного труда, на смену классическим школам пришли дисциплинарные научные школы.

В середине XX в. появились междисциплинарные сообщества, то есть такая организация исследований, которая предусматривает взаимодействие в изучении одного и того же объекта представителей различных дисциплин. В настоящее время междисциплинарные исследования рассматриваются как проблема исследовательской практики и перевода ее результатов в систему знания.

Наряду с научными сообществами в науке выделяют и такие организационные формы как научные школы, которые можно выделять как подуровень дисциплинарных сообществ.

Междисциплинарность имеет то преимущество, что размывает строгие границы между дисциплинами и обеспечивает появление новых открытий на стыках различных областей знания. Она утверждает установку на синтез знания, в противоположность дисциплинарной установке с ее интенцией на аналитичность.

На рубеже XX—XXI вв. стали говорить о так называемых эпистемических сообществах (Epistemic communities). Это — группа ученых, работающих во вненаучных специализированных областях. Они также разделяют принятые в научных кругах приоритеты и установки.

ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СПОСОБОВ ТРАНСЛЯЦИИ НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ. КОМПЬЮТЕРИЗАЦИЯ НАУКИ И ЕЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Для поддержания жизнедеятельности социума, общество создает свой специфический механизм наследования и передачи научных знаний от поколения к поколению, от субъекта к субъекту. Совершенствование этого механизма трансляции и является одним из важнейших условий прогресса общества. В широком смысле слова выделяют два способа трансляции научных знаний:

• синхронный способ указывает на оперативное адресное общение, на возможность согласования деятельности индивидов в процессе их совместного существования и взаимодействия;

• диахронный способ указывает на передачу наличной суммы информации от поколения к поколению. Первый способ общения называют коммуникацией, а второй — трансляцией. Разница между ними состоит в том, что в первом случае имеется обратная двусторонняя связь, а во втором — только односторонняя.

Оба типа общения используют язык как основную знаковую систему, который служит специфическим средством хранения и передачи информации. Важную роль дескриптивной функции языка у людей отмечал Карл Поппер (1902—1994).

Животные также пользуются этой функцией, но у них передаваемая информация связана с текущей биологической ситуацией (нужна здесь и сейчас). Человек же передает информацию, которая может быть востребована в другое время и в другой ситуации.

До возникновения письменности трансляция знаний осуществлялась в устной форме. Пришедшее на смену устной речи письмо позволило связать прошлое, настоящее и будущее в развитии человечества. По сути, это был переход от варварства к цивилизации.

В Новое время, с институционализацией науки, на смену ученым-энциклопедистам пришли ученые-исследователи и профессионалы, изменился способ трансляции знаний и навыков исследовательской работы. Непосредственные контакты между учителем и учеником дополнились изучением книг. Ускорение развития науки потребовало новых каналов трансляции, возникла возможность обсуждения результатов, достигнутых учеными, стало возможно объединение усилий в решении поставленной проблемы. Начиная с XX в. трансляции научных знаний стали осуществляться через информационные технологии, современные носители информации. Таким образом, передача научного знания предполагает: издание научных статей, написание книг и трансляцию знаний на научных конференциях, форумах, диспутах.

Одна из важных закономерностей науки — усиление и нарастание сложности и абстрактности научного знания, расширение и углубление процессов математизации и компьютеризации науки как базы новых информационных технологий, обеспечивающих взаимодействие в обществе. Предпосылки компьютеризации: 1) возможности компьютерной техники, которые шире человеческих; 2) развитие материальной базы по производству компьютеров; 3) увеличение объемов научной информации в геометрической прогрессии. Способность общества сортировать, хранить информацию возросла в результате печати, аудио- и видеозаписи, появления компьютерной техники.

Компьютеризация науки выражается в создании электронных учебников и пособий, в возможности публикации в Интернете результатов научных исследований и в проведении Интернет — конференций, в создании информационных систем с банками данных по проблемам, которыми занимаются исследователи. Российский философ А. И. Ракитов выделил следующие социальные последствия компьютеризации: 1) получение необходимой информации для решения научных проблем; 2) применение в науке компьютерного моделирования, прогнозирование, быстрый подсчет результатов; 3) рационализация деятельности ученого, расширение доступа к информации; 4) снижение индивидуального начала и общекультурного уровня специалистов, изоляция индивидов.

Компьютеризация науки выразилась в рейтинговании науки. В 2005 г. аргентино-американский физик Хорхе Хирш из Калифорнийского университета предложил наукометрический показатель, характеризующий уровень публикационной активности ученого и степень цитируемости его работ. В последние годы «индекс Хирша» стал одним из важных показателей значимости работ ученого, несмотря на то, что сам подсчет вызывает немало справедливых нареканий. Так или иначе, но во многих отечественных вузах учитываются показатели Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), отраженные на сайте eLibrary.ru.

ГЛАВА 2. НАУКА И ЗНАНИЕ: ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ

Преднаука древнего Востока. Наука в Древней Греции. Наука в эпоху Средневековья. Западная средневековая наука. Восточная средневековая наука. Новоевропейская классическая наука. Декарт: четыре правила метода. Характеристики современной постнеклассической науки. Общество «знания».

Подавляющее большинство людей знает, что это невозможно, а затем находится один человек, который не знает, — вот он-то и делает открытие.

Альберт Эйнштейн

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ОСНОВНЫЕ СТАДИИ ЭВОЛЮЦИИ НАУКИ

Наука в классическом понимании не могла возникнуть в культурах древних обществ — Египта, Вавилона, Индии и прочих. Здесь не принято было задавать вопросов природе. Многое, если не все, воспринималось как должное. Безусловно, на Древнем Востоке люди имели представления о математических операциях. Математики древнего Вавилона, например, уже знали позиционную систему счисления, в которой цифра имеет разное значение в зависимости от занимаемого ею места в составе числа. Но ни у древних египтян, ни у вавилонян еще не было понимания того, что числа — своего рода абстрактная реальность (как позже у древних греков), находящаяся в особой связи с материальным миром.

Таким образом, особый канонизированный стиль мышления, чтение традиций, уходящих корнями в глубины веков, и многое другое накладывали серьезные ограничения на прогностические возможности познания, мешая ему вырваться из вековых объятий кастового мира. Поэтому на Древнем Востоке была преднаука, наука же возникла несколько позже — в Древней Греции.

Особенности преднауки: 1) ориентированность на практические потребности человека и общества; 2) использование эмпирических образов, а не теоретических моделей; 3) отсутствие стройной системы логических доказательств; 4) отсутствие духа состязательности и конкуренции; 5) сведений к минимуму инноваций.

Выйдя из предварительного состояния, наука в своем развитии прошла пять этапов.

Первый этап — Древняя Греция. Возникновение науки в социуме с провозглашением геометрии, как науки об измерении земли. На этом этапе ученые работали с математическими моделями — абстракциями. Из всех понятий ими выводились аксиомы и, опираясь на них с помощью логики, создавались новые понятия.

Второй этап — Средневековье. Общепризнанным считается, что в эту эпоху европейская наука превратилась в служанку богословия. Отсюда и особенности второго этапа:

• противоборство между номиналистами (единичные вещи) и реалистами (универсальные вещи);

• ориентация научного знания на теологию и специфическое обслуживание интересов ограниченного числа идей;

• средневековая наука — наука текста; текст выступает в качестве носителя истины;

• шаг назад от эпохи античности: если античный человек занимался поиском истины (искал смысл жизни, задавал вопросы ответственности человека перед самим собой и обществом, пытался найти на них ответы), то человек эпохи европейского средневековья такими изысканиями не занимался, поскольку истина была предзадана и зафиксирована в одной Великой книге (Библии). Аналогичная ситуация возникла на арабском Востоке — истины скрыты в священной книге мусульман — Коране;

• возникают научные школы, провозглашается приоритет эмпирического познания в исследовании окружающей действительности. Но главный недостаток всего средневекового мировоззрения — отсутствие идеи самодостаточности природы, управляемой естественными, объективными законами, не зависящими от воли человека.

Третий этап — Новоевропейская классическая наука (XVII—XIX вв.). Процессами, сопутствовавшими формированию научного мировоззрения человека в эпоху Нового времени, были следующие: 1) крушение архаичной антично-средневековой космософии. Набирает силу и авторитет натуралистическая идеология (пантеизм, деизм, натурализм); 2) соединение абстрактно-теоретической (умозрительно-натурфилософской) традиции с ремесленно-технической; 3) аксиологическая переориентация интеллектуальной деятельности, вызванная утверждением гипотетико-дедуктивной методологии познания.

В этот период наука постепенно освобождается из-под влияния церкви. Ученые приходят к выводу об опытной апробации, необходимости эмпирического контроля знания. Появляются первые попытки убрать схоластику и догматизм, интенсивно развивается экономика, отмечается лавинообразный интерес к научному знанию.

Особенности периода:

• научная мысль начинает фокусироваться на получение объективно истинного знания с уклоном в практическую плоскость;

• осуществляется попытка анализа и синтеза рациональных зерен культуры греко-римской античности;

• начинают преобладать экспериментальные знания;

• наука превращается в социальный институт (вузы, научно-исследовательские организации, научные книги);

• научные знания разделяются по отраслям: технические и социально-гуманитарные.

Четвертый этап — XX в. Набирает силу неклассическая наука. «Картины мира различных наук в это время ещё отделялись друг от друга, но при этом совместно формировали общенаучную картину мира, отсутствовавшую как единое целое в классической науке. Эта картина перестала считаться вечной и неизменной истиной и осознаётся как последовательно развиваемое и уточняемое относительно верное знание о мире» [129, с. 49].

Пятый этап — постнеклассическая наука. Современный этап развития научного познания. Важнейшей его чертой стала междисциплинарность обслуживания утилитарных потребностей промышленности, дальнейшее внедрение принципа эволюционизма.

НАУКА В КУЛЬТУРЕ АНТИЧНОГО ПОЛИСА

Не древнем Востоке не было принято задавать вопросов природе — там все воспринималось как должное. Напротив, хозяйственная и политическая жизнь античного полиса была пронизана духом состязательности, соревновательности. Отсюда путь к инновациям, увеличивавшим прогностические возможности познания. Все конкурировали между собой, проявляя активность и инициативу, что неизбежно стимулировало инновации в различных сферах деятельности. Идеал обоснованного и доказательного знания складывался в античной философии и науке под воздействием социальной практики полиса. В противоположность восточным обществам, греческий полис принимал социально значимые решения, пропуская их через ряд конкурирующих предложений и мнений на народном собрании. Диалог велся между равноправными гражданами, и единственным критерием была обоснованность предлагаемого норматива. Подобные установки требовали специального развития логики, где и вырабатывались общие безличные правила доказательного мышления и изложения. Этот сложившийся в культуре идеал обоснованного мнения был перенесен античной философией и на научные знания. Именно в греческой математике мы встречаем изложение знаний в виде теорем. Речь идет об аксиоматической теории Евклида — автора книги «Начала геометрии».

Таким образом, древнегреческая наука формировалась на основе противоречия между мифологическим мировоззрением и зачатками научного знания, требовавшими для своего объяснения не очередных мифов, но обращения к природным, причинным связям.

Греческие философские школы объясняли различные варианты мироздания, возникновения мира и пр., отсюда их эвристическая функция, суть которой в том, чтобы способствовать приращению научных знаний и создать предпосылки для новых научных открытий. А там, где эвристика — зачатки науки в собственном смысле слова.

Таким образом, развитие эвристических и прогностических компонентов явилось необходимым условием перехода от преднауки к науке. И здесь первое, о чем нужно сказать — математика как средство познания природы возникает только в Древней Греции.

Заслуга древнегреческого философа и математика Фалеса в том, что он первым положил начало доказательству теорем в геометрии и тем самым способствовал дедуктивному построению науки. Впоследствии большое влияние оказал Пифагор, который активно знакомился с трудами периода преднауки и старался доказывать теоремы при помощи чисто логического мышления, вне конкретных представлений.

Таким образом, математика для древних греков была главным средством познания природы. Именно в Древней Греции осуществлялось познание ради познания, которое составляет неотъемлемую черту научного знания.

В IV в. до н.э. научная жизнь концентрировалась вокруг Платона и созданной им академии. Он положил начало диалектическому методу обнаружения истины через противоречия во мнении собеседника. Ученик Платона Аристотель стоял у истоков первой естественнонаучной картины мира, опирающейся на принцип спасения явлений. Этот принцип говорил нам о том, что, например, тяжелые тела падают быстрее, чем легкие, или никакое движение не может продолжаться до бесконечности. На указанный принцип опиралась и оформившаяся в античности геоцентрическая картина мира.

В космологии Аристотель установил следующие положения: каждый первоэлемент имеет свое место. Причем в центре мира находится элемент земли, который образует нашу планету. Земля является центром Вселенной, неподвижна и имеет сферическую форму. Вокруг нее находится вода, затем воздух, потом огонь, причем последний распространяется до орбиты Луны — первого небесного тела. Выше Луны — надлунный, божественный мир, который принципиально отличен от мира подлунного, в нем действуют иные закономерности. В этом мире все тела состоят из эфира, который неизменен, не превращается в другие элементы».

Как результат, в Древней Греции оформился взгляд на мир как на взаимосвязанное целое, проникающее во все сущее и доступное сверхчувственному созерцанию. Для судеб науки это имело значение, так как утвердился такой фундаментальный для науки принцип как причинность.

Все это в совокупности можно назвать прообразом будущей классической науки, в формировании которой существенную роль сыграла борьба с антропоморфизмом, завершившаяся оформлением программы архэ, т.е. поиска естественной монистической основы мироздания. Однако античная наука все же погибла под натиском христианства. Причины тому были следующие: 1) умозрительный характер античной науки; 2) обособленное развитие теоретического знания, понимаемого как эпистэме, и практического ремесла, отождествляемого с технэ; 3) эксперимент как способ искусственно воздействовать на объект с целью его изменения и преобразования не был известен античности; 4) не было надежных средств хранения и передачи информации.

ЗАПАДНАЯ И ВОСТОЧНАЯ СРЕДНЕВЕКОВЫЕ НАУКИ

В западной средневековой культуре рациональность развивалась исключительно в рамках теологии и схоластики. Это логическая и текстовая рациональность, предполагавшая движение мысли в рамках текста и отношения понятий, требовавшая глубокого знания книжного (христианского) наследия и работ церковных авторитетов. Была разработана система доказательства тезисов в споре с оппонентом при опоре на ссылки авторитетов. Схоластические построения предполагали тщательный разбор текста с определением понятий, связывания их с основными принципами, строгое выведение следствий. Все это строилось по канону и не в малейшей степени не подвергало сомнению ни основные принципы понимания мира, ни технику дискуссии.

Таким образом, средневековая наука — это культура текста. Текст выступал в качестве носителя истины. В этом смысле ценность познавательной деятельности, если сравнивать с античностью, в эпоху средневековья была минимальной, так как истина была предзадана (зафиксирована в Библии), а античный человек занимался поиском истины самостоятельно. Есть абсолютная истина, и ее знает только Бог. Человек мог претендовать лишь на часть этого знания. Это своего рода «вторичный уровень» — знание о знании истины.

Научное знание в эпоху средневековья развивалось в рамках философских рассуждений, которые строго контролировались под бдительным надзором институтов церкви. Сама философия была провозглашена «служанкой богословия», и в качестве таковой она должна была, во-первых, использовать разум, чтобы проникнуть в истины веры, и, во-вторых, с помощью разумных аргументов исключить, или хотя бы ослабить критику религиозных догм. С этой целью успешно использовалась аристотелевская логика.

Средневековую науку также характеризует борьба между номинализмом и реализмом. Первый отрицал реальное существование общих понятий (универсалий), считая их именами вещей. Второй, напротив, утверждал, что общие понятия (универсалии) существуют реально и вне сознания.

В европейском средневековье человек мыслил мир иерархично устроенным. Пространство и время не воспринимались однородными. В результате мир представлялся как совокупность не сводимых друг к другу качеств, не подлежащих общему для всех количественному описанию. В Средние века возникли европейские университеты как школы систематического образования. В их структуре были факультеты и кафедры.

Восточная средневековая наука. На Западе большая часть греческого философского и научного наследия была утрачена в период между падением Римской империи и культурным ренессансом XIII—XIV вв. Однако элементы греческой философии и науки экстраполировались на арабо-исламскую культуру. Арабы усвоили эллинистическое наследие и творчески развили его. Это усвоение стало источником новой научной арабоязычной традиции, которая доминировала в интеллектуальной культуре большей части мира. В Сирии, Иране и других странах были переведены Аристотель и другие греческие философы. В IX в. на арабский язык была переведена книга Птолемея «Великая математическая система астрономии» под названием «Аль-магисте» (великое), которая позже вернулась в Европу под названием «Альмагест». В восточной средневековой науке блистали такие светлые умы, как Ибн-Рушд, Ибн-Сина, Аль-Фараби и др.

Но арабская наука не стала источником современного научного знания. Исследователи называют несколько причин, не позволивших ей выйти на этот уровень: социальные обстоятельства традиционного общества, не приветствовавшего сопутствующие науке инновации, включенность научного знания в религиозную практику, отсутствие в арабской культуре институциональных оснований науки (светских школ, научных сообществ).

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОПЫТНОЙ НАУКИ В НОВОЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ

В позднее средневековье отмечается некоторый отход от схоластики, что связывают с Оксфордской школой во главе с Робертом Гроссетестом (1175—1253). Она сыграла значительную роль в развитии и распространении естествознания. Он перевел естественнонаучные сочинения Аристотеля и написал комментарии к ним. В своей работе «О свете или о начале форм» Р. Гроссетест разработал теорию света и оптики. Природа, с его точки зрения, познается посредством применения математики, а основу физики составляет оптика. Р. Гроссетест видел в свете естественный источник природной активности, воздействия вещей друг на друга. Весь мир для него являлся результатом действия самовозрастающей светящейся массы. Эта тончайшая субстанция образовала цвета, звуки, растения и даже животных.

Одним из учеников Р. Гроссетеста был английский богослов и натурфилософ Роджер Бэкон (1214—1242). Схоластике Р. Бэкон противопоставил программу практического назначения знания, с помощью которого человек может добиться значительных результатов. Идеалом науки Р. Бэкон считал математику, с помощью которой можно проверять все остальные науки. Р. Бэкон выделял два основных способа познания: 1) с помощью доказательств; 2) с помощью опыта. Первый вид опыта приобретается посредством внешних чувств, второй — с помощью внутренних (для познания духовной сферы). Опыт у Р. Бэкона включал в себя физику, в которую входят астрология, астрономия, алхимия, медицина и математика. Но здесь нужно иметь в виду, что Р. Бэкон — мыслитель средневековья. В его время не могло быть и речи об экспериментальной науке, которая возникла позже, во времена Г. Галилея. И, тем не менее, основы христианского мировоззрения подвергались им сомнению. Иерархическая устроенность мироздания, дихотомия сакрального и профанного, подлунного и надлунного миров считались само собой разумеющимися.

Английский философ, францисканский монах Уильям Оккам (1300—1349) развивал учение о двух видах знания: 1) интуитивное знание; 2) абстрагированное знание, т.е. знание общего. Главная задача интуитивного знания — постижение реально существующего единичного. У. Оккам — номиналист, и с его точки зрения общие понятия (универсалии) суть следствия (обобщения) познания единичных вещей. Науки делятся на реальные и рациональные. Реальные рассматривают понятия с точки зрения их отношения к вещам, рациональные — с их отношения к другим понятиям.

Известен методологический принцип, так называемая «бритва Оккама»: «Без необходимости не следует утверждать многое». Другая ее формулировка звучит так: «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего».

В эпоху Возрождения начинается формирование светской культуры и целенаправленное изучение природы. Научное познание начинает ориентироваться на поиск предметных структур, которые не могут быть выявлены в обыденной практике. Возникает потребность в особой форме практики — научном эксперименте.

У истоков экспериментально-математического знания стоял Г. Галилей (1564—1642) Он построил идеальную структуру пространства и, в противовес Аристотелю, утверждал, что если убрать сопротивление воздуха, то все тела будут падать одновременно.

Одна из фундаментальных идей науки, сформулированная Г. Галилеем — исследование закономерностей движения природных объектов, в том числе небесных тел путем анализа поведения механических устройств. Он начал традицию механистического понимания материи, сводящего сложные, качественно разные процессы к законам механики. Г. Галилей утверждал о создании мира Богом, который поместил Солнце в центр мира и сообщил движение планетам. На этом деятельность Бога закончилась. С тех пор природа породила свои закономерности, изучение которых — дело только науки. Таким образом, Г. Галилей встал на позицию деизма — Бог выступает как мировой архитектор, не вмешивающийся в дальнейшее его функционирование.

Процессы, сопутствовавшие формированию научного мировоззрения (естествознания) Нового времени, следующие: 1) крушение архаичной антично-средневековой космософии под напором набиравшей силу натуралистической идеологии; 2) соединение абстрактно-теоретической (умозрительно-натурфилософской) традиции с ремесленно-технической; 3) аксиологическая переориентация интеллектуальной деятельности, вызванная утверждением гипотетико-дедуктивной методологии познания.

Укреплению идеи самодостаточности природы, управляемой естественными, объективными законами, лишенной примесей антропоморфизма и телеологического символизма, способствовали два обстоятельства. Первое — разработка таких нетрадиционных теологических концепций, как пантеизм (Б. Спиноза) и деизм (И. Ньютон, Ф. Вольтер и др.). Растворение Бога в природе, представлявшее в то время, несомненно, форму атеизма, приводило, с одной стороны, к тому, что пантеистическому Богу было трудно молиться, а с другой стороны — к своеобразной эмансипации природы, которая по своему статусу не только становилась «однопорядковой» Богу, но и, в условиях концентрации познавательных интересов на вопросах естествознания приобретала явное превосходство над ним. Второе — развитие медицины, физиологии, анатомии и других наук, которое укрепляло идею «тварности» человека, его единства с органической и неорганической природой («Человек — вещь среди вещей») и которое разрушало антропоцентристские иллюзии о некоей его привилегированности в мире.

На смену господствовавшему в течение многих веков квалитативизму (качественному взгляду на мир) приходит квантитативизм (количественная оценка явлений): «познать, значит измерить». Далее возникает причинно-следственный автоматизм: его мировоззренческая позиция лишала действительность символически-телеологических тонов и открывала путь для объективно-необходимого закономерного ее описания. Следующий важный момент — геометризм: он есть следствие утверждения гелиоцентризма. Космос лишается сакральности, упраздняется деление мира на подлунный и надлунный миры. Происходит евклидизация пространства.

Английский философ и историк Ф. Бэкон (1561—1626) считал, что основными средствами и источниками знания являются опыт, логика и авторитет. Истинность должна удостоверяться опытом. Из всех источников знания только опыт является ценностью сам по себе. Ф. Бэкон сравнивал метод со светильником, освещающим путнику дорогу в темноте, и полагал, что нельзя рассчитывать на успех в изучении какого-либо вопроса, идя ложным путем.

Ф. Бэкон стремился создать такой метод, который выступил бы как «органон», т.е. орудие познания. Он разработал индуктивный метод, суть которого состоит в следующем: а) сбор и накопление эмпирических данных; б) индуктивное обобщение накопленных данных с формулировкой гипотез и моделей; в) проверка гипотез экспериментом на основе дедуктивного метода — логически правильного вывода из аксиоматичного предположения, правильность которого недоказуема в рамках гипотетико-дедуктивного метода; г) отказ от неподходящих моделей и гипотез и оформление соответствующих теорий.

Французский философ и математик Р. Декарт (1596—1650) методом называл «точные и простые правила», соблюдение которых приводит к приращению знания, позволяет отличить ложное знание от истинного. Он разработал правила рационалистического метода, среди которых первым является требование допускать в качестве истины только такие положения, которые осознаются ясно и отчетливо. Суть декартового метода составляют четыре правила:

Правило №1. Требуется принимать за истинное все то, что воспринимается в очень ясном и отчетливом виде и не дает повода к какому-либо сомнению, то есть вполне самоочевидно. То, что интуитивно, несомненно, а все то, что не подпадает под интуицию, подлежит сомнению и не может считаться истинным. Интуиция в качестве критерия истины есть состояние умственной самоочевидности;

Правило №2. Делить каждую из рассматриваемых частей на более простые составляющие и дойти, таким образом, до самых простых, ясных и самоочевидных вещей, т.е. до того, что непосредственно дается уже интуицией. Иначе говоря, анализ имеет целью открыть исходные элементы знания. Это защита аналитического метода, который только и может привести к очевидности, ибо, расчленяя сложное на простое, он светом разума изгоняет двусмысленности;

Правило №3. В познании мыслью следует идти от простейших, наиболее для нас доступных вещей к вещам более сложным и соответственно трудным для понимания;

Правило №4. Всюду следует делать перечни, обзоры, чтобы ничего не упустить из внимания.

Таким образом, Р. Декарт и Ф. Бэкон обосновали свободное построение научного знания вне идеологических и авторитарных рамок. Ведущей темой методологии научного познания стала опора на опыт и разум. Они разработали новое понимание познания как новаторской деятельности, призванной служить человеку. Если эмпиризм признавал чувственный опыт единственным источником достоверного знания (Ф. Бэкон), то рационализм признавал таковым разум (Р. Декарт). При всем различии эти методологии освобождали науку от суеверий, традиционных заблуждений, предлагали все положения проверять опытом или критической работой разума.

ГЛАВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОВРЕМЕННОЙ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ НАУКИ

Среди основных характеристик современной науки, которую еще называют постнеклассической, можно назвать следующие:

Распространение идей и методов синергетики — теории самоорганизации и развития систем любой природы. Синергетика оперирует такими понятиями, как диссипация, бифуркация, флуктуация, динамический хаос, аттрактор, нелинейность, неустойчивость, незамкнутость (три «НЕ-принципа» по российскому физику и философу В. Г. Буданову), катастрофа и т. д. Сам термин «синергетика» был введен в научный оборот немецким физиком Г. Хакеном, и означает «взаимодействие».

Укрепление парадигмы целостности — осознание глобального всестороннего взгляда на мир, выражающееся в следующих моментах:

• целостность общества, биосферы, ноосферы, всего органического и неорганического мира, всего мироздания. Эта целостность, в частности, проявляется в том, что, человек находится не во вне объекта изучения, а внутри его. Он есть часть, познающая целое;

• на рубеже XX—XXI вв. происходит объединение естественных наук, сближение естественных и гуманитарных наук, науки и искусства. Частные науки выходят за пределы классической культуры Запада, ученые все чаще обращаются к традициям восточного мышления и его методам.

Укрепление и все более широкое применение идеи коэволюции, т.е. сопряженного, взаимообусловленного изменения систем или частей внутри целого. Коэволюция означает взаимосогласованное развитие природы и человека.

Изменение характера объекта исследования и усиление роли междисциплинарных комплексных подходов в его изучении. Если классическая наука занималась изучением простых систем, неклассическая наука — изучением сложных самоизменяющихся, саморегулирующихся систем, то современная постнеклассическая наука изучает сложные саморазвивающиеся системы, которые с течением времени формируют все новые уровни своей организации. Важно обратить внимание на то, что каждый новый уровень оказывает обратное воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композиции их элементов.

Специфику современной науки составляют комплексные исследовательские программы, в которых задействованы специалисты из различных областей знания, а также междисциплинарные исследования.

Еще более широкое применение философии и ее методов во всех науках. В постнеклассической науке задействованы все функции философии — онтологическая, гносеологическая, методологическая, мировоззренческая, аксиологическая и др.

Методологический плюрализм — осознание ограниченности, односторонности любой методологии — в том числе рационалистической. Эта установка, в частности, находит свое выражение в методологии эпистемологического анархизма П. Фейерабенда: «Все дозволено».

Постепенное и неуклонное ослабление требований к жестким нормативам научного дискурса — логического, понятийного компонента и усиление роли внерационального компонента, но не за счет принижения, а тем более игнорирования роли разума. Эту важную особенность подчеркивал В. И. Вернадский, по мнению которого научная творческая мысль выходит за пределы логики, личность в своих научных достижениях опирается на явления, которые не охватываются логикой.

Соединение объективного мира и мира человека, преодоление разрыва объекта и субъекта. Важную роль субъекта в научном исследовании показала еще неклассическая наука. Э. Шредингер исходил из того, что субъект и объект едины, и между ними нет никакого барьера. А. Эддингтон, в свою очередь, считал, что, печать субъективности лежит на фундаментальных законах физики. С тех пор ученые все больше стали склоняться к тому, что природа не есть автомат. Ее нельзя заставить говорить лишь то, что хочется услышать ученому. Научное исследование — не монолог, а диалог с природой. К «диалогу с природой» призывали Н. Н. Моисеев, И. Р. Пригожин, И. Стенгерс, Г. Хакен и др.

В естествознании XX в. сформировался и получает в XXI в. все более широкое распространение так называемый антропный принцип — один из фундаментальных принципов современной космологии, который в сильном своем варианте говорит о том, что Вселенная эволюционировала с целью порождения на определенном этапе наблюдателя — разумного существа, познающего законы мироздания.

Внедрение времени во все науки, все более широкое распространение идеи развития (историзация, диалектизация науки). Бельгийский физик российского происхождения И. Р. Пригожин (1917—2003) предложил идею конструктивной роли времени, его вхождения во все области и сферы специально-научного знания. По его мнению, человечество вступило в новую эру в истории времени, когда бытие и становление могут быть объединены, и здесь приоритетную роль играет как раз становление. Понятие «история» применяется к все более широкому кругу природных объектов, и вводится даже в квантово-механическую интерпретацию, чего раньше не было. Историзм И. Р. Пригожин связывал с необратимостью, вероятностью, возможностью появления новых связей. Современное знание, по российскому философу В. В. Ильину, пронизывает дух историзма, утверждение которого явилось одним из значительных итогов научной революции.

Усиливающаяся математизация научных теорий и повышающийся уровень их абстрактности и сложности. Данная особенность современной постнеклассической науки привела к тому, что работа с ее новыми теориями из-за высокого уровня абстракции вводимых в них понятий превратилась в новый и своеобразный вид деятельности. Неслучайно, в среде физиков все чаще говорят о возможности превращения теоретической физики в математическую теорию. В науке резко возросло значение вычислительной математики, все чаще ответы формулируются в числовой форме. Важнейшим инструментом научно-технического прогресса становится математическое моделирование.

Математика и Нобелевская премия: об одном научном мифе.

Широко распространено мнение, что Альфред Нобель не включил математику в список дисциплин своей премии из-за того, что его жена изменила ему с математиком. На самом деле А. Нобель даже не был женат. Настоящая причина игнорирования математики А. Нобелем до сих пор неизвестна, но есть несколько версий. По одной из них на тот момент уже существовала премия по математике от короля Швеции. По другой — математики не делают важных изобретений для человечества, так как эта наука, как тогда полагали, имеет чисто теоретический характер.

Стремление построить общенаучную картину мира на основе принципов универсального (глобального эволюционизма), объединяющих в единое целое идеи системного и эволюционного подходов. Глобальный эволюционизм обеспечивает экстраполяцию эволюционных идей, получивших обоснование в биологии, астрономии и геологии, на все сферы действительности и рассмотрение неживой, живой природы и социальной сферы как единого универсального эволюционного процесса.

Формирование нового — «организмического» видения (понимания природы). Этот подход выражается в том, что все более укрепляется идея взаимосвязи и гармонического отношения между людьми, человеком и природой, составляющими единое целое. Складывается новое видение человека как органической части природы, а не как ее властителя. Получает развитие так называемая биосферная этика, которая включает взаимоотношения не только между людьми, но и взаимоотношения между человеком и природой.

Понимание мира не только как саморазвивающейся целостности, но и как нестабильного, неустойчивого, хаосогенного, неопределенного образования.

Введение нестабильности, неустойчивости, открытие неравновесных структур — важная особенность постнеклассической науки. «Без неустойчивости нет развития», — одно из фундаментальных положений современной синергетики.

ПОИСК НОВОГО ТИПА ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ. ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ «ОБЩЕСТВА ЗНАНИЯ»

Техногенная цивилизация привела к глобальным кризисам на пороге уничтожения человека: экологический, антропологический, изобретение средств массового поражения. Вопрос: можно ли выйти из кризиса, не меняя базисной системы ценностей техногенной культуры?

Современность — начало нового, третьего (по отношению к традиционному и техногенному) типа цивилизационного развития. Он связан не только с технологической революцией, но и духовной реформацией, критикой и пересмотром ряда прежних базисных ценностей техногенной культуры. Часто поиск новых ценностей идет через переосмысление и критику старых.

В пластах обыденного, массового сознания все большее место занимают паракультурные образования, в которых соседствуют и дополняют друг друга научное и мифопоэтическое, логико-доказательное и мифологическое, рационально-теоретическое и иррационально-мистическое, предметно-практическое и суеверно-магическое.

Новые формообразования человеческого духа, якобы демонстрирующие его неисчерпаемые творческие возможности, пытаются выдать свою деятельность за особую, высшую форму познания, которая будто бы в ближайшее время должна заменить собой науку. Отсюда и тезис о том, что наука в традиционном понимании этого термина «отжила свой век».

Паранаука (эзотерика) занимает положение между религией и наукой. От религии она берет веру в существование неких таинственных сил, постижение которых доступно, как правило, лишь редким людям. Эти силы постигаются ими мистическим (чудесным) образом. Наука признает эти связи, в конечном счете, ложными. Вот почему эзотерика и является лженаукой. Приобщение к искусству постижения таинственных сил, на которые она опирается, называют оккультизмом.

Внутри одной культуры усиливаются тенденции синтеза науки, искусства, нравственности, религии. Если прежде наука развивалась как отдельная часть социального целого, то теперь она начинает пронизывать все сферы жизни. Научные знания и научный подход необходимы в материальном производстве, в политике и общественной деятельности, в управлении, в системе образования, здравоохранения, в судебной практике и т. п. Поэтому наука развивается более быстрыми темпами, чем другие отрасли. Она влияет даже на искусство и его формы. О результатах научных исследований быстро узнает каждый житель Земли и интересуется ими. Кроме того, наука служит формированию новой этики и эстетики. Во всем мире признана ценность именно доказательного рассуждения. Подтверждение некоторых рассуждений результатами науки считается обязательным.

ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ «ОБЩЕСТВА ЗНАНИЯ»

В конце 2009 г., когда прошел первый шок от грандиозного обвала мировых фондовых рынков и кризис стал будничным явлением, многие задумались: а где же общество знания? Если многие годы авангард цивилизации двигался в направлении общества знания, или посткапиталистического общества, то возникает вопрос, почему человечество оказалось ввергнуто в новый катаклизм капиталистической экономики, «рейтинг кризисности» которого уступает лишь великой депрессии 1930-х? А может быть, дело обстоит еще хуже, и природа нынешнего кризиса иная, непосредственно связанная с теми процессами, которые в последние десятилетия разворачивались под брендом нового статуса знания? Здесь уместно вспомнить предысторию этого кризиса и сопоставить ее с некоторыми вехами карьеры идеи общества знания. Заодно имеет смысл вспомнить и о тех предупреждениях, на которые в годы относительного благополучия мало обращали внимания.

Научные работы, позволявшие говорить об эмансипации концепции общества знания от теорий постиндустриализма и информационного общества, появилась только в 1990-е гг. Наиболее значительными среди них были «Труд наций» Р. Райха, «Посткапиталистическое общество» П. Дракера и «Знание, труд, собственность» Н. Штера. Однако более важно, что не только эти труды, но вся совокупность публикаций и рассуждений, посвященных новой, решающей роли знания в экономической и социальной организации, оказалась весьма востребованной. Даже если их авторы расходились друг с другом в существенных вопросах, например, в том, уходят ли в прошлое капитализм и индустриальное общество, или же наступает качественно новый этап их развития, спрос на сам дискурс общества знания устойчиво рос.

Развитие информационно-коммуникационных технологий в индустриально развитых странах породило к 1990-м гг. совокупность новых явлений в сфере экономических и социальных отношений. Технические инновации, стандартизация производственных процессов, реорганизация информационного обеспечения, внедрение новых принципов управления дали возможность транснациональным корпорациям и средним компаниям значительно повысить собственную эффективность. Благодаря этому высвободились огромные финансовые средства, которые уже не могла полностью абсорбировать реальная экономика.

В то же время интеллектуальный труд стал более гибким с точки зрения его организации, рабочего времени, квалификационных требований. В ряде случаев когнитивный работник начал превращаться в самопредпринимателя, или предпринимателя в отношении собственной рабочей силы. Обобщение соответствующих эмпирических данных и экстраполяция выявленных трендов немало способствовали росту популярности представлений об экономике знаний и обществе знания в последнее десятилетие прошлого века. Но, пожалуй, подлинный секрет успеха этих построений состоял в том, что они послужили теоретическому обоснованию процессов, которые характеризовались как трансформация «формализованного знания в нематериальный капитал». По сути же речь шла о «дематериализации стоимости», о том, что уровень затрат на компоненты знания в высокотехнологичной продукции (исследования и разработки, маркетинг, дизайн и т.д.) все чаще значительно превышали фактические материальные затраты по ее выпуску. Именно символические, нематериальные компоненты продукта или услуги превращались в основной источник прибыли. Обобщенно эта позиция сформулирована Б. Польре: Когнитивный капитализм следует понимать как общество знания, управляемое и организованное по капиталистическим принципам. Кроме того, когнитивный капитализм следует понимать как такой вид капитализма, в котором знание является основным источником стоимости, откуда и вытекает его противопоставление капитализму промышленному.

Но для экономического бума 1990-х гг. даже эти перемены не были решающими. Для извлечения прибыли несравненно большие возможности открывало то обстоятельство, что когнитивный капитал не может рассчитываться на основе какого-либо материального эквивалента. Основным мерилом капитализации стала биржа. Те огромные объемы финансового капитала, которые ранее высвободились из сферы производства благодаря его оптимизации и повышению эффективности на основе внедрения информационно-коммуникационных технологий, теперь нашли новую сферу приложения. В результате стоимость материальных активов экономики США уже в 1999 г. равнялась всего лишь третьей части от биржевой котировки акций. Для отдельных фирм этот разрыв начинал составлять десятки и даже сотни раз. По словам французского леворадикального философа Андре Горца, «фикция превзошла реальность и казалась более настоящей, чем настоящее, вплоть до того непредвиденного, но неотвратимого дня, когда пузырь лопнул».

В 2000—2001 гг. обвал индекса Nasdaq, котировки которого имели отношение уже только к нематериальному капиталу, вполне мог привести к тем последствиям для американской и мировой экономики, которые в сентябре 2008 г. повлекло за собой банкротство банка Lehman Brothers. Помешало этому одно событие. Случилось оно 11 сентября 2001 г. Именно после террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон А. Гринспен понизил ставку рефинансирования до такого уровня, когда акторам глобальной экономики стало понятно: вместо тяжелой, но необходимой, санации можно получить дешевые деньги на надувание новых пузырей на других рынках — недвижимости, нефти, металлов, виртуальных деривативов.

В 2001 г. мировой экономический кризис был отсрочен, но цена этой отсрочки оказалась очень высокой. Здесь вновь уместно процитировать А. Горца, покончившего с собой за год до того, как разразился прогнозируемый им кризис: «Уже в 2003 г. начал образовываться новый пузырь, который в обозримое время приведет к новому краху. Капитализм ходит по краю пропасти, катя перед собой доселе невиданную гору долгов, держится на плаву за счет умножения не имеющих субстанции денег и с помощью этой ненадежной акробатики пытается уйти от стоящего перед ним вопроса: как может продолжать существовать товарное общество, когда производство товаров использует все меньше труда и пускает в обращение все меньше платежных средств?.

Парадоксально, но именно вопрос о политическом измерении общества знания, достаточно активно обсуждавшийся на начальном этапе формирования этой доктрины, сегодня отодвинут на второй план. Как будет организована власть в обществе знания, будет ли оно элитарным или эгалитарным, трансформируются ли тем или иным образом базовые представления о демократии и правах человека, и если да, то во что? Складывается впечатление, что сегодня многие сторонники концепции общества знания вполне осознанно уходят от предметного обсуждения этих вопросов. Общая логика их рассуждений состоит в том, что свободный доступ к знаниям и их совместное использование способствуют укреплению открытых обществ, развитию демократии участия и толерантного диалога. Так называемая делиберативная демократия превратилась в своеобразную мантру общества знания.

В духе политкорректности сглаживаются и многие другие «острые углы». Так, например, несомненное гомогенизирующее воздействие научного знания теперь начинает маскироваться заявлениями о множественности «обществ знания» или «миров знания». Понятно, почему известный доклад ЮНЕСКО назван «К обществам знания» (2005). Очевидно, что состав и задачи этой организации не позволяли указать в ее официальном документе в качестве вероятной и желаемой перспективы переход к глобальному обществу знания, в котором культурное и этническое своеобразие хотя и сохранится, но неизбежно окажется в субординированном положении относительно универсального научного знания. Более того, именно эта ситуация рассматривается в докладе как крайне нежелательная. Правда, аргумент о том, что нет никакой единой, изначально заданной модели общества знания, еще не означает, что результатом трансформаций в этом направлении не станет далеко идущая гомогенизация. Концептуальная стройность явно приносится здесь в жертву политкорректности. Авторы доклада ЮНЕСКО, сознательно «уравновешивая» научно-техническое знание знанием автохтонным, или «туземным», благодаря чему появляются основания для рассуждений об обществах знания, отчасти нивелируют фундаментальный посыл о грядущей глобальной трансформации. Множественность обществ знаний может означать одно из двух: научное знание и информация только оттеняют континуум культурной и лингвистической разнородности или радикальная перемена все же происходит. И в последнем случае культурные и языковые различия не смогут скрыть того обстоятельства, что человечество, как бы эта перспектива ни пугала многих его представителей, обретает общую судьбу в глобальном обществе знания.

В докладе ЮНЕСКО «К обществам знания» значительное внимание уделено так называемой цифровой, или электронной, демократии. Электронная демократия — достаточно новый термин, возникший в 1990-е гг. и описывающий преимущественно область экспериментирования с использованием новейших информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в политическом процессе. В большей степени он характеризует технические аспекты взаимодействия между гражданами, структурами гражданского общества и институтами власти — применение ИКТ в электоральном процессе вплоть до проведения электронных референдумов, организации петиционных кампаний в Интернете, обеспечении доступа к информации и консультированию населения, запросов через Интернет и электронную почту и т. д.

Электронная демократия в действии.

Предполагается, что сущностные характеристики демократии при этом не затрагиваются. Фактически речь идет о некой форме вынесения институтов представительной демократии в киберпространство. Вместе с тем оптимистический взгляд на электронную демократию состоит в том, что технические новшества все же приведут к некоторым качественным изменениям, таким как преодоление недоверия, политической апатии, низкого уровня взаимодействия между представителями гражданского общества, расширение возможностей выработки общей политической повестки и консолидации отдельных политических групп. Однако теперь, в середине второго десятилетия XXI в., мы стоим на пороге нового технологического прорыва, основным содержанием которого должны стать фундаментальная деиерархизация, индивидуализация и конвергенция различных информационно-коммуникационных технологий. Эти процессы создают беспрецедентную угрозу традиционным формам информационно-политического мейнстрима. В них заключен фундаментальный вызов всем типам политических систем, включая и современные демократии. Конечно, наиболее уязвимыми являются те формы политического господства, которые основаны на большей степени ограничения и прямого контроля информационных потоков. Но и у либеральной демократии нет никакой «охранной грамоты» хотя бы потому, что информационный мейнстрим, предполагающий и важные самоограничения (например, «политическую корректность»), играет очень большую роль в стабилизации демократических систем.

В качестве средства политической мобилизации Интернет и другие информационно-коммуникационные технологии могут быть использованы самыми разными силами, в том числе и теми, кто отвергает ценности либеральной демократии. Деиерархизация и «размывание» мейнстрима способны облегчить консолидацию и координацию этих сил. Надо отдавать себе отчет и в том, каков будет уже в ближайшее десятилетие портрет «среднего» пользователя, разрушающего иерархию и мейнстрим: это молодой человек, появившийся на свет уже в эпоху «развитого Интернета», не белый, не христианин, для которого английский язык не является родным. Выравнивание возможностей в «плоском мире», о котором так вдохновенно пишет американский журналист Т. Фридман, на поверку оказывается демонтажем последних преград глобальной коммуникации риска. Все, что прежде сдерживалось, с одной стороны, традиционной культурой и отставанием в технологическом развитии, а с другой стороны — тотальным информационным доминированием западной цивилизации, теперь с каждым годом (если не с каждым днем) будет наполнять и преобразовывать сетевой контент.

Тезис немецкого философа Г. Бехманна о том, что «Интернет есть общество», может показаться слишком сильным. «Но Интернет, несомненно, является пространством социальной коммуникации, в частности, коммуникации риска. А это значит, что социальные трансформации во все большей степени переносятся в киберпространство. И, соответственно, извечная „Гоббсова проблема“ достижения социального порядка в условиях взаимодействия множества индивидов, имеющих разнонаправленные интересы, становится проблемой сетевой коммуникации» [37, с. 40]. В любом случае новый скачок в развитии ИКТ станет еще одной и, может быть решающей проверкой пророчеств технологических оптимистов, связывающих с очередным расширением технических возможностей человечества окончательный прорыв в царство свободы, демократии и прав человека.

ГЛАВА 3. ФИЛОСОФСКИЕ КОНЦЕПЦИИ НАУКИ И ЗНАНИЯ

Позитивистские традиции в философии науки. Концепция научных революций Т. Куна. Критический рационализм и фальсификационализм К. Поппера. Концепция научно-исследовательских программ И. Лакатоса. Методология эпистемологического анархизма П. Фейерабенда. Эпистемология неявного знания М. Полани.

Тот, кто знает науку, уступает тому, кто находит в ней удовольствие.

Конфуций

ПОЗИТИВИСТКИЕ ТРАДИЦИИ В ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Основатель позитивизма Огюст Конт рассматривал науку как специальный предмет философского изучения. Он и его сторонники призывали философию отказаться от абстракций, преобразовать себя в духе конкретных наук, изучать позитивное знание, которое можно проверить опытом.

Наука не нуждается в стоящей над ней философии, а должна опираться сама на себя. Она не должна искать причины явлений и отвечать на вопрос «почему?», а лишь описывать «как» протекают явления. Поэтому новая философия должна раскрыть связи между отдельными науками, систематизировать частные знания. Основными идеями позитивизма, в итоге, стали:

• гносеологический феноменализм — сведение научных знаний и совокупности чувственных данных и полное устранение «ненаблюдаемого» из науки;

• методологический эмпиризм — стремление решать судьбу теоретических знаний, исходя из результатов его опытной проверки;

• дескриптивизм — сведение всех функций науки к описанию, а не к смыслу.

Таким образом, с точки зрения О. Конта, подлинная действительность — это именно явления, факты — без всякой «метафизической подпорки». Вот этими-то фактами и отношениями между ними и должна заниматься особая наука, философия, наводя порядок в наших знаниях о мире явлений.

Разумеется, главное дело жизни Конта — это его шеститомный «Курс позитивной философии», который он систематично и упорно издавал на протяжении 12 лет — с 1830 до 1842 года, и последовавший затем четырехтомник «Система позитивной политики, или трактат по социологии, учреждающей религию человечности» (1851—1854). Но самое существенное изложено в его «Речи о духе позитивизма», центральной частью которой является изложение закона трехстадийного развития человеческого духа, согласно которому и человечество, и любая из наук, и отдельный человек в своем духовном развитии проходят стадии 1) «теологическую, или фиктивную», 2) «метафизическую, или абстрактную», и 3)«позитивную, или реальную». Этот закон, в соответствии с принципиальной позицией Конта, предстает как факт, и не нуждается ни в каком обосновании — достаточно перечислить важнейшие черты каждой из этих стадий.

Для первой характерны предпочтение трудных и даже неразрешимых вопросов о первоосновах и первопричинах мира, стремление к абсолютному знанию, которое, естественно, находит удовлетворение в религиозном объяснении и рассматривает все вещи и события по аналогии с человеческими качествами, только чрезвычайно преувеличенными. То есть, находясь на этой стадии, человек стремится все явления объяснять вмешательством сверхъестественных сил- богов, духов, ангелов и т. д. Эта теологическая фаза проходит, соответственно, стадии фетишизма, политеизма и монотеизма. В последнем созревает возможность перейти ко второй, метафизической фазе, на которой место Бога и его воплощенного Слова занимает онтология сущностей.

Философия (метафизика) предстает поэтому в глазах Конта как упрощенная, постепенно обесцениваемая теология.

На метафизической стадии объяснение явлений мира достигается не путем обращения к божественным началам, а сводится к ссылке на различные выдуманные первосущности, якобы скрывающиеся позади мира явлений, позади всего того, что мы воспринимаем в опыте, основу которого они составляют. В этом отношении для позитивиста нет разницы между идеалистами и материалистами. Конт подвергает критике как воду у Фалеса, апейрон у Анаксимандра, воздух у Анаксимена, огонь у Гераклита, так и идеи Платона, формы Аристотеля, схоластов средневековья, субстанцию у Декарта и Спинозы, монады у Лейбница, «Я» у Фихте, «бессознательное» у Шеллинга, «вещь в себе» у Канта, абсолютный дух у Гегеля, а также материю и материалистов.

В опыте мы воспринимаем деревья, камни, моря, горы и звезды, столы и стулья, но мы не воспринимаем субстанции, формы, сущности и идеи. По Конту, мы их просто придумываем, чтобы создать видимость ответа на вопрос о первоначале, о природе всех вещей. Но на этот вопрос ответа нет, вернее его мог дать только опыт, но у нас нет средств выйти за его пределы. Вопрос о том, что лежит в основе мироздания навсегда обречен остаться без ответа. Всё наше знание происходит из опыта и им же ограничено.

На третьей стадии происходит критическое преодоление метафизики — разум отказывается от иллюзий потустороннего, трансцендентного, от желания получить абсолютную истину, и в качестве единственной, конечной, и вполне достижимой, реальной цели науки рассматривает рациональное предвидение.

Это означает, что науки должны наблюдать и описывать то, что открывается в опыте, и формировать законы, понимаемые Контом как повторяющиеся связи и отношения между явлениями. Они служат нам для объяснения частных фактов и для предвидения будущих явлений. Но они остаются, так сказать, на поверхности, не проникают в сущность явлений и имеют значение только для явлений. Они отвечают на вопрос «как?», а не «почему?». Что касается философии, то, отбросив всё своё метафизическое содержание, она сохраняет значение в качестве дисциплины, задача которой сводится к систематизации и объединению данных отдельных наук, приведению их к единству.

В дальнейшем позитивистская традиция рассматривала вопросы строения, реального содержания общепринятого научного знания, наличные системы данных на определенный момент знаний (статические модели), а не проблемы их развития.

Позитивизм как новая мировая религия.

На закате своей жизни Огюст Конт увлекся утопическими идеями с мистическим оттенком. В 1848 г. он основал так называемое «позитивистское общество», которое должно было стать зародышем позитивистской церкви. Философ, который еще в молодые годы перенес душевную болезнь, искренне верил в свою пророческую миссию и предлагал заменить христианство «религией человечества» со своими святыми, храмами и обрядами.

На следующем этапе развития позитивизма — махизме — эмпириокритицизме (Эрнст Мах, Рихард Авенариус) — критическое исследование чувственного опыта человека стояло на точке зрения «чистого» опыта. Ему надлежало не только исключить внеопытные философские категории, но и подвергнуть критике столь же внеопытные научные понятия (причину, следствие, необходимость, случайность, пространство, время, материю), которые связывают человеческие ощущения в некую картину мира, не имея при этом никаких объективных коррелятов. Эти общие понятия имеют смысл лишь как принципы «экономной» организации ощущений в целях биологической ориентации человека в материале опыта. Вопрос об объективном содержании понятий лишен смысла, объективная реальность –всего лишь метафизическое допущение. Остаются только ощущения — нейтральное начало, не духовное и не материальное. Получается, что принципы, теории, законы науки — это условные допущения, соглашения ради удобства понимания мира. Развитие науки — переход от одного соглашения к другому, более удобному и экономичному. Таким образом, познание — есть произвольное связывание ощущений, за которыми не стоит никакая объективная реальность.

Неопозитивизм (Бертран Рассел, Людвиг Витгенштейн, Рудольф Карнап) исходил из того, что научное познание включает в себя не только внеопытные понятия, но и языковые выражения, знаки, логические связи между ними, требующие уточнения. Дело философии — дать логический анализ языка науки, ввести правила его использования. Более того, Л. Витгенштейн вынашивал смелую идею о создании некого совершенного языка, который бы обеспечил точное соответствие между словами и фактами.

Утверждение науки неопозитивисты относили к двум видам — теоретическому и эмпирическому. Научные положения имеют смысл, если по правилам логики и математики они могут быть сведены к эмпирическим высказываниям (принцип верификации), т.е. надо сравнить положения с фактами, указать условия, при которых они будут истинными или ложными. Если этого не делать, то положения теряют смысл.

Поэтому задача философии — определить методы нахождения абсолютно достоверных положений, которые точно констатируют факты. Из них по правилам логики и математики можно вывести некоторые научные положения. Научная теория — это логическая конструкция по правилам языка, а принципы и аксиомы выбираются произвольно, с соблюдением принципа внутренней непротиворечивости.

Достоинством постпозитивистских концепций развития науки, характерной чертой которых является тщательный анализ ее оснований, считают: 1) построение динамических моделей развития науки; 2) признание контекста открытия как составной части анализа эволюции научных идей проблем и развития познавательной деятельности ученых.

В эпоху постпозитивизма произошел отказ от жесткого противопоставления фактов и теории. Ученые перестали считать, что факты дают надежное, обоснованное знание. Выяснилось, что понимание фактов невозможно без теории. Ставилась задача философствовать так, чтобы не противоречить науке. Постпозитивизм уже не видел жесткой границы между философией и наукой, философ и методолог науки Пол Фейерабенд вообще отказался делать различия между ними. Произошел отказ от кумулятивизма в понимании развития знания: накопление знания происходит не постепенно, не линейно, а в результате революционных преобразований. Теории, парадигмы несоизмеримы друг с другом. От анализа внутринаучных отношений философы перешли к обсуждению связей науки и философии с такими социальными институтами как политика, экономика, религия.

КОНЦЕПЦИЯ НАУЧНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ Т. КУНА

Общая схема (модель) историко-научного процесса, предложенная американским философом и историком науки Томасом Куном (1922—1995) включает в себя два основных этапа. Первый этап: безраздельно господствует парадигма. Второй этап: научная революция, в ходе которой происходит распад парадигмы, возникает конкуренция между альтернативными парадигмами, и, наконец, побеждает одна из них, т.е. осуществляется переход к новому периоду нормальной науки.

Т. Кун полагал, что переход одной парадигмы к другой через революцию является обычной моделью, характерной для зрелой науки. Причем научное развитие подобно развитию биологического мира представляет собой однонаправленный и необратимый процесс. Допарадигмальный период характеризуется соперничеством различных школ и отсутствием общепринятых концепций и методов исследования. Для него характерны частые и серьезные споры о правомерности методов, проблем и стандартных решений. На определенном этапе эти расхождения исчезают в результате победы оной из школ.

Конкретизируя понятие «парадигма», Т. Кун ввел понятие «дисциплинарная матрица». Важнейшим элементом ее структуры (наряду с символическими обобщениями, философскими частями и ценностными установками) он считал общепринятые образцы, признанные примеры конкретного решения определенных проблем. По его мнению, этот процесс и обеспечивает функционирование нормальной науки. Кризис парадигмы есть вместе с тем и кризис присущих ей методологических предписаний. Банкротство существующих правил означает прелюдию к поиску новых предписаний, стимулирует его. Результатом этого процесса является научная революция — полное или частичное вытеснение старой парадигмы и замены ее новой. В ходе научной революции происходит смена понятийной сетки, через которую ученые рассматривают мир. Это вызывает необходимость изменения методологических правил-предписаний. Ученые видят, что правила больше не пригодны, начинают создавать другую систему правил, основанную на новой понятийной сетке. В этих целях ученые, как правило, обращаются за помощью к философии и обсуждению фундаментальных положений, что не характерно для нормального периода науки. В период научной революции главная задача ученых-профессионалов как раз и состоит в упразднении всех наборов правил, кроме одного — того, который вытекает из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако упразднение методологических правил не является их механическим отрицанием, так как происходит сохранение того лучшего, что было в период «нормальной» науки.

Кун подчеркивает, что, хотя мир не изменяется с изменением парадигмы, ученый после этого изменения работает в ином мире. Принимающий новую парадигму ученый, выступает скорее не в роли интерпретатора, а как человек, смотрящий через линзу, переворачивающую изображение.

По Куну, парадигмы вообще не могут быть исправлены в рамках нормальной науки, которая, в конце концов, приводит только к осознанию аномалий и к кризисам. А последние разрешаются не в результате размышления и интерпретации, а благодаря в какой-то степени неожиданному и неструктурному событию, подобному переключению гештальта.

КРИТИЧЕСКИЙ РАЦИОНАЛИЗМ И ФАЛЬСИФИКАЦИОНАЛИЗМ К. ПОППЕРА

Австрийский и британский философ и социолог Карл Поппер (1902—1994) рассматривал знание не только как готовую, устоявшуюся систему, но и как систему изменяющуюся и развивающуюся. Центральная проблема философии К. Поппера — проблема демаркации, т.е. разграничения науки от метафизики. Еще один важный момент методологии К. Поппера — принцип фальсификации. На этих двух фундаментальных основоположениях строится попперовская модель развития научного знания. К. Поппер считал, что теория, не опровержимая никаким мыслимым событием является ненаучной, неопровержимость не достоинство теории, а ее порок. Каждая «хорошая» научная теория запрещает появление новых открытий в науке, поэтому критерием научного статуса теории является ее фальсифицируемость, опровержимость или проверяемость.

К. Поппер исходил из того, что: 1) истинность научного знания установить нельзя, но можно обнаружить его ложность; 2) критерий — лишь то знание научно, которое фальсифицируемо; 3) метод науки — метод проб и ошибок. Рост знания не является повторяющимся или кумулятивным процессом, он есть процесс устранения ошибок, своего рода дарвиновский отбор.

Рост знаний не простое накопление наблюдений, а повторяющееся ниспровержение научных теорий и их замена более совершенными. Основным его механизмом является система предположений и опровержений. Рост научного знания состоит в выдвижении смелых гипотез и наилучших (из возможных) теорий и осуществлении их опровержений, в результате чего и решаются научные проблемы. Осуществляется он путем проб и ошибок и есть не что иное, как способ выбора теории в определенной проблемной ситуации. Именно это делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс. Рост научного знания — частный случай мировых эволюционных процессов. К. Поппер при этом указывал на некоторые сложности, трудности и даже реальные опасности для этого процесса: отсутствие воображения, неоправданная вера в формализацию и точность, авторитаризм.

К необходимым средствам роста научного знания относятся такие факторы, как язык, формулирование проблем, появление новых проблемных ситуаций, конкурирующие теории, взаимная критика в процессе дискуссии. Таким образом, К. Поппер выдвинул три основных требования к новым теориям, которые должны: 1) исходить из простой, но при этом плодотворной и объединяющей идеи; 2) быть независимо проверяемыми, т.е. вести к представлению явлений, которые до сих пор не наблюдались; 3) выдерживать строгие проверки. Теорией научного знания и его роста является эпистемология, которая в процессе своего формирования становится теорией решения проблем, конструирования, критического обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих гипотез.

Всякий рост знания, как полагал К. Поппер, состоит в усовершенствовании имеющегося знания, которое меняется в надежде приблизиться к истине. Схема роста знания, предложенная им, имеет широкую сферу применения: P1→ TT →EE→P2.

• P1 — проблема, с которой все собственно и начинается (наука, по К. Попперу, начинается с изучения проблемы);

• TT — первое предположительное решение проблемы;

• EE — исключение ошибок в результате критического исследования этого предположения;

• P2 — новая проблемная ситуация, которая ведет нас к следующей попытке и т. д.

Приведенная схема отмечает важную связь между теорией и экспериментом. Теоретик ставит перед экспериментатором некоторые вопросы, а последний в ходе своих экспериментов, как полагал К. Поппер, пытается получить определенный ответ именно на эти, а не на какие-либо другие вопросы. Это означает, что именно теоретик указывает путь экспериментатору. Эксперимент, по К. Попперу, представляет собой планируемое действие, каждый шаг которого направляется теорией. Таким образом, теория господствует над экспериментальной работой от первоначального плана до последних штрихов в лаборатории.

К. Поппер рассматривал науку как гипотезу, как предвосхищение, а не как раз и навсегда установившуюся истину. Прогресс науки и, соответственно, приращение знания, по К. Попперу, состоит в том, что исследовательский процесс никогда не стоит на месте — нет догматической защиты теории и построения «защитного пояса» вокруг нее. Выводы и ответы науки никогда не могут быть окончательными. Все научные теории рассматриваются в этом контексте как временные, которые обязательно будут фальсифицированы. Наука, согласно К. Попперу, никогда не ставит перед собой недостижимой цели сделать свои ответы окончательными или хотя бы вероятными. Ее прогресс состоит в движении к бесконечной цели — к открытию новых истин, все более строгие проверки уже принятых решений.

КОНЦЕПЦИЯ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРОГРАММ И. ЛАКАТОСА

Концепция научно-исследовательских программ (НИП) И. Лакатоса (1922—1974) представляет собой важный этап в развитии «критического рационализма» — методологии науки, выдвинутой К. Поппером в рамках философии науки XX века.

Методологическому фальсификационизму К. Поппера И. Лакатос противопоставляет новую концепцию, согласно которой фундаментальной единицей оценки является не изолированная отдельная теория, а исследовательская программа. Но все же и в этой программе присутствует конвенционалистский подход — «жесткое ядро» и позитивная эвристика, определяющие поле исследовательской деятельности. При этом картина научной игры, которую предлагает программа И. Лакатоса, в корне отличается от той, что предлагает фальсификационистская концепция К. Поппера. Здесь факт установления фальсифицируемости фиксируется, но это не приводит к вытеснению прежней теории, которая продолжает функционировать в науке, внеся вклад в прогресс научного знания. Соответственно, попперовский «решающий эксперимент», т.е. судьбоносная встреча теории с опытом, в результате которой теория сходит с арены науки, исчезает.

Таким образом, «Научно-исследовательская программа» (НИП) — основное понятие концепции науки И. Лакатоса. Она является основной единицей развития и оценки научного знания. Под НИП И. Лакатос понимал серию сменяющих друг друга теорий, объединяемых совокупностью фундаментальных идей и методологических принципов. Любая научная теория должна оцениваться вместе со своими вспомогательными гипотезами, начальными условиями и, главное, в ряду с предшествующими ей теориями. Строго говоря, объектом методологического анализа оказывается не отдельная гипотеза или теория, а серия теорий, т.е. некоторый тип развития.

Каждая научно-исследовательская программа, как совокупность определенных теорий включает в себя: 1) жесткое ядро — целостная система фундаментальных частнонаучных онтологических допущений, сохраняющаяся во всех теориях данной программы; 2) защитный пояс — состоящий из вспомогательных гипотез и сохраняющий сохранность жесткого ядра от опровержений, он может быть модифицирован, частично или полностью заменен при столкновении с контрпримерами; 3) нормативные, методологические правила, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования (положительная эвристика), а каких путей следует избегать (негативная эвристика). Рост зрелой науки — это смена непрерывно связанных совокупных теорий, за которыми стоит конкретная научно-исследовательская программа — фундаментальная единица оценки существующих. А это важнейшая задача методологии, которая должна давать эти оценки на основе диалектически развитого историографического метода критики. Иначе говоря, сравниваются и оцениваются не две теории, а теории и их серии, в последовательности, определяемой реализацией исследовательской программы.

Основными этапами в развитии последней являются прогресс и регресс, граница этих стадий — пункт насыщения. Новая программа должна объяснить то, что не могла старая. Смена НИП есть научная революция. Также И. Лакатос указывал на то, что некоторые величайшие НИП прогрессировали на противоречивой основе. Тут он ссылается на датского физика Нильса Бора, который в своем принципе дополнительности сумел выразить некоторые реальные диалектические противоречия микрообъектов. Можно сказать, что идея о выявлении и снятии (т.е. разрешении, а не устранении) возникающих в теории противоречий свидетельствует о сильной диалектической струе в концепции И. Лакатоса о природе научного метода, об источниках и механизмах развития научного знания.

МЕТОДОЛОГИЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОГО АНАРХИЗМА П. ФЕЙЕРАБЕНДА

Пол Фейерабенд (1924—1994) исходил из того, что существует множество равноправных типов знания, и данное обстоятельство способствует росту знания и развитию личности. Он считал необходимым создание такой науки, которая бы принимала во внимание историю. Это путь для преодоления схоластичности современной философии науки. Пролиферация — максимальное увеличение разнообразия взаимно исключающих гипотез и теорий, как необходимое условие успешного развития науки. Нельзя упрощать науку и ее историю. История науки, и научные идеи, и мышление ее создателей должны рассматриваться как нечто диалектическое — сложное, хаотичное, полное ошибок и разнообразия, а не как однолинейный и однообразный процесс. Наука, ее история и философия должны развиваться в тесном единстве и взаимодействии.

П. Фейерабенд считал недостаточным абстрактно-рациональный, т.е. неопозитивистский подход к анализу науки, развитию знания. Ограниченность этого подхода в отрыве науки от культурно-исторического контекста, в котором она пребывает и развивается. Чисто рациональная теория развития идей сосредотачивает внимание главным образом на тщательном изучении понятийных структур, включая логические законы и методологические требования, лежащие в их основе, но не занимается исследованием неидеальных сил, общественных движений, т.е. социокультурных детерминант развития науки. П. Фейерабенд считал односторонним социально-экономический анализ социокультурных детерминант развития науки, так как этот анализ впадает в другую крайность — выявляя силы, воздействующие на наши традиции, забывает, оставляет в стороне понятийную структуру последних. Он ратовал за построение новой теории развития идей, которая была бы способна сделать понятными все детали этого развития. А для этого она должна быть свободной от указанных крайностей и исходить из того, что в развитии науки в одни периоды ведущую роль играет концептуальный фактор, в другие — социальный. Вот почему всегда необходимо держать в поле зрения оба фактора и их взаимодействие. Изменение, развитие научного знания есть одновременно и изменение научных методов, методологических директив, которые П. Фейерабенд не отвергал, но и не ограничивал их только рациональными правилами. Его методологическое кредо «Все дозволено!» означало, что исследователи могут и должны использовать в своей научной работе любые методы и подходы, которые представляются заслуживающими внимания. П. Фейерабенд резко выступал против неопозитивистского схоластического конформизма с его требованием оставлять все так, как есть. Он подчеркивал, что методологические директивы не являются статичными, неизменными, а всегда носят конкретно-исторический характер. Наука, как сложный, динамический процесс, насыщенный неожиданными и непредсказуемыми изменениями, требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее без учета постоянно меняющихся условий истории. Данные истории играют решающую роль в спорах между конкурирующими методологическими концепциями. И, кроме того, эти данные служат той основой, исходя из которой можно достоверно объяснить эволюцию теории.

Соединение у П. Фейерабенда плюрализма теорий с тезисом об их несоизмеримости порождает анархизм. Каждый ученый, по П. Фейерабенду, может изобретать и разрабатывать свои собственные теории, не обращая внимания на несообразности, противоречия и критику. Деятельность ученого не подчиняется никаким рациональным нормам. Поэтому развитие науки, по П. Фейерабенду, иррационально: новые теории побеждают и получают признание не вследствие рационально обоснованного выбора и не в силу того, что они ближе к истине или лучше соответствуют фактам, а благодаря пропагандистской деятельности их сторонников. В этом смысле наука, считал П. Фейерабенд, ничем не отличается от мифа и религии. Поэтому следует освободить общество от «диктата науки», отделить науку от государства и представить науке, мифу, религии одинаковые права в общественной жизни. Он вводил правило контриндукции, которое гласит, что необходимо вводить и разрабатывать гипотезы, несовместимые с хорошо обоснованными теориями, существовавшими ранее, с фактами и данными экспериментов. В теории, по его мнению, не менее, а может быть, более важную роль играют внерациональные элементы, зачастую противоречащие элементарной логике.

В этом смысле история науки — это история проб, ошибок и заблуждений, она гораздо сложнее и интереснее, чем ее последующие рационалистические реконструкции. П. Фейерабенд считал, что, по сути, истина навязывается. Из разнообразного исторического дискурса вычленяются только те факты, которые работают на современный стандарт, а все конкретно-индивидуальное и психологически-личностное отбрасывается как случайное и несущественное. Оформляющийся при этом образ науки наделяется характеристиками высшего арбитра в вопросах познания, а это, как убеждал мыслитель, категорически недопустимо. Своими установками на объективацию и стандартизацию знания наука пресекает гуманистический интерес к личности, индивидуальности, загоняя человека в искусственные тиски всеобщих истин и штампов. Методологический анархизм, провозглашаемый П. Фейерабендом, выступает тем самым как способ преодоления консервативных и антигуманных традиций научной рациональности. Итак… все дозволено. «Мы, — говорил П. Фейерабенд, — можем использовать гипотезы, противоречащие хорошо подтвержденным теориям или обоснованным экспериментальным результатам. Можно развивать науку, действуя контриндуктивно». Таковы в общих чертах основные характеристики программы методологического анархизма П. Фейерабенда.

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ НЕЯВНОГО ЗНАНИЯ М. ПОЛАНИ

Майкл Полани (1891—1976) — британский физик, химик и философ. Он, как и многие другие представители философии науки XX века, не был профессиональным философом, а пришел в философию из области физической химии. М. Полани считается родоначальником т.н. исторического направления в философии науки XX века. Он отказался от позитивистского противопоставления философии науке. Его взгляды идут вразрез с критическим рационализмом К. Поппера. Если К. Поппер исходил из возможности автономного существования «третьего мира» (эпистемология без познающего субъекта), то М. Полани решительно опирался на наличие «человеческого фактора» в науке. Основой философской концепции М. Полани является эпистемология неявного знания, представляющая, по мысли автора «иной идеал научного знания».

Основу эпистемологии неявного знания М. Полани составляет существование двух различных типов знания — 1) центрального или явного, эксплицируемого, и 2) периферического или неявного, скрытого, имплицитного знания. М. Полани исходил из того, что в процессе познания познавательная активность субъекта направлена либо непосредственно на объект, либо на систему, включающую этот объект в качестве составного элемента. В процессе познания происходит постепенное расширение рамок неявного, периферического знания, компоненты которого включаются в центральное, явное знание. М. Полани подчеркивает роль чувственных ощущений и восприятий в процессе познания, настаивая на том, что получаемая через чувственное познание информация богаче той, что проходит через сознание: «человек знает больше, чем может сказать».

Неявное знание, как считает М. Полани, есть по определению знание личностное. Роль этого знания определяется личным участием и вкладом ученого в суть исследовательской задачи, выполняемой внутри научного коллектива. Приобретение членами научного коллектива общих интеллектуальных навыков способствует успешному функционированию данного сообщества в научной среде. Но вместе с тем, М. Полани указывает на определенные трудности, связанные с раскрытием содержания неявного знания, обусловленного познавательной характеристикой такого типа знания как скрытого, имплицитного.

М. Полани настаивал на том, что человеку свойственно не абстрактное проникновение в существо вещей самих по себе, а соотнесение реальности с человеческим миром. Поэтому любая попытка элиминировать человеческую перспективу из нашей картины мира ведет не к объективности, а к абсурду.

М. Полани утверждал, что главным фактором, определяющим принятие ученым той или иной научной теории, является не степень ее критического обоснования, а исключительно степень личностного «вживания» в эту теорию, степень неявного доверия к ней. Категория веры является основой для понимания познания и знания. Она заменяет, вытесняет механизмы сознательного обоснования знания. Исходя из этого, М. Полани делал вывод: критериев истины и лжи не существует.

ГЛАВА 4. ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ БИОЛОГИИ

Сущность и специфика философско-методологических проблем биологии. Трансформация представления о месте и роли биологии в системе научного познания. Принцип системности в сфере биологического познания. Проблема детерминизма в биологии. Акциденционализм. Эволюция представлений об организованности и системности в биологии.

Человек при помощи науки в состоянии исправить несовершенство своей природы.

И. И. Мечников

СУЩНОСТЬ И СПЕЦИФИКА ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ БИОЛОГИИ

К основным философско-методологическим проблемам биологии относят:

• особенности биологического познания и сущность биологического закона;

• устройство научной теории, поиск сходных единиц, которые были обнаружены в структуре физического знания;

• взаимодействие методов исследования биологии и других точных наук;

• соотношение теоретического и эмпирического знания.

Специфика этих проблем такова, что они не надстраиваются как философские над биологическими, а непосредственно выводятся как проблемы биологического познания, требующие осмысления. Наука биология создает собственную реальность в процессе исследования живых систем. И эту реальность исследует уже философия биологии с позиций общего характера.

Биологическая реальность включает в себя не просто объективное существование мира живого, но и активность познающего субъекта. При этом критерии познавательной деятельности определяются как непосредственными характеристиками объекта, так и социокультурным влиянием, нормами и идеалами. Данное обстоятельство предопределяет историчность понимания предмета биологии, изменение в его содержании. То есть, содержательной основой знания признается чувственный опыт в виде наблюдения.

Как известно, методология представляет собой основание любого научного познания. Методология биологии, в свою очередь, является системой принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности в сфере жизни.

ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О МЕСТЕ И РОЛИ БИОЛОГИИ В СИСТЕМЕ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Место и роль биологии в системе научного познания неоднократно менялась. Историки науки, прежде всего, отмечают расширение предмета ее исследования и распространение биологических подходов на другие области.

Интерес человека к живой природе появился еще в Древнем мире. Первые знания о ней формировались в рамках медицины и сельского хозяйства. Они нередко принимали общий характер в виде натурфилософских умозрительных рассуждений о принципах организации и развития живой природы.

Исторически познание живой природы, начинаясь с наблюдений, продолжалось на уровне мыслительных процедур. Переломным моментом стала середина XVIII в. — время создания К. Линнеем первой искусственной классификации. Получили распространение методы описания, сравнения и систематизации на основе выделенных признаков объектов. Антони ван Левенгук впервые увидел под микроскопом микроорганизмы.

Ж. Б. Ламарк и Л. Х. Тревиранус вывели термин «Биология». Теорию клеточного строения живых организмов построили Т. Шванн и М. Шлейден. Ж. Б. Ламарк сформулировал первую целостную концепцию эволюции.

Однако сам механизм эволюции был раскрыт другим ученым — английским натуралистом и путешественником, не имевшим специального биологического образования Чарльзом Дарвиным (1809—1882). Дарвинизм ввел в биологию эволюцию, ставшую доминирующим методом научного познания, ведущей познавательной ориентацией. Возникнув в биологии, эволюционный взгляд распространился на все мироздание в целом.

Чарльз Дарвин: малоизвестные факты биографии.

Отец Чарльза Дарвина мечтал о том, что сын станет священником или врачом. Будущий ученый даже посещал медицинскую школу при Эдинбургском университете, но часто пропускал занятия из-за страсти к научным наблюдениям за природой. Собирая коллекцию насекомых, он никогда не убивал жучков, подбирая лишь мертвых, считая, что не вправе лишать жизни беззащитные существа. Однако при этом автор эволюционной теории слыл большим любителем экзотических блюд, приготовленных из разных животных. Во время своего кругосветного путешествия Ч. Дарвин ел броненосцев, пум, черепах, игуан, страусов. Любимым его лакомством были симпатичные грызуны агути. Он говорил, что эти зверьки самые вкусные.

Еще один великий ученый XIX в. Грегор Мендель в процессе исследования взял на вооружение статистические методы. Впервые в истории науки, применив количественные подходы для изучения наследования признаков, он установил новые биологические законы и тем самым заложил основания теоретической биологии.

На первых этапах развития биологии целью исследования был организм, предмет биологии находился на организменном уровне. В XX в. произошло расширение предмета биологии вглубь организма при активном использовании физики, химии и других точных наук. Образовались новые интегративные биологические науки — биофизика, биохимия, также интенсивно развивалась генетика и молекулярная биология. Сформировались понятия о биоценозах, экосистемах, биосфере.

Биология стала пониматься как наука о живых системах на всех уровнях сложности — на организменном, надорганизменном (популяционно-видовом, экосистемном) и суборганизменном (молекулярном, клеточном) уровнях.

Расширение предмета биологии привело к изменениям стратегических направлений развития исследований. Биология стала характеризоваться прямыми связями с практикой, став не только средством изучения, но и влияния на мир живого. Нарастали тенденции проектирования, конструирования биообъектов, встали задачи управления живыми системами. Появились новые направления предвидения и прогнозирования, т.е. биология вступила в новый этап развития — биоинженерный.

Особо подчеркнем, что новые методологические подходы, возникнув первоначально в биологических исследованиях, постепенно получили распространение в самых разных отраслях познания, далеко выходящих за область интересов биологии. Из биологии шли в другие науки и культуру представления о целостности, организованности, развитии и системности.

В 1930-е гг. в нашей стране развернулась серьезная дискуссия в отношении перспектив дальнейшего развития биологической науки. Основные точек зрения было две. Одну представлял Т. Д. Лысенко (1898—1976). Он предлагал быстро, в течение двух-трех лет вывести новые ценные сорта растений и тем самым решить продовольственную проблему. Вторая точка зрения, которую представлял Н. И. Вавилов (1887—1943), базировалась на методах Вейсмана-Менделя-Моргана и требовала на реализацию 10—15 лет работы. Более того, сам Николай Иванович называл и более впечатляющую цифру — 50 лет, по прошествии которых генетика способна принести ощутимые практические результаты для сельского хозяйства, что и подтвердилось впоследствии.

И. В. Сталин в этой ситуации поставил на Т. Д. Лысенко. Он поддержал простого колхозного агронома, каким был тогда Т. Д. Лысенко. В феврале 1935 г. на II Всесоюзном съезде колхозников-ударников И. В. Сталин, слушая выступление будущего академика, с явной симпатией к докладчику сказал в зал: «Браво, товарищ Лысенко, браво!».

Надо сказать, что о Тимофее Денисовиче в научных кругах ходили самые дикие слухи. Якобы он ради повышения удоев предлагал кормить коров шоколадками и печеньем. Рассказывали также о том, что его брат в годы войны сотрудничал с гитлеровцами.

Одной из фантастических теорий, разработанных Т. Д. Лысенко, стало учение о видообразовании. Он считал, что один вид внезапно, в результате скачка, может превратиться в другой. Например, береза может стать ольхой, овес — пшеницей, кукушка — пеночкой. В доказательство академик опубликовал результаты, показывающие, что будто бы пшеница может превращаться в рожь. Только во второй половине 1960-х гг. советская биологическая наука избавилась от наследия этого «народного» академика.

ПРИНЦИП СИСТЕМНОСТИ В СФЕРЕ БИОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

Принцип системности, сформировавшийся в сфере биологического познания, предстает ныне в своей универсальности как путь реализации целостного подхода к объекту в условиях учета сложнейшей и многообразной дифференцированности знания об этом объекте. Системный подход в современной науке отражает реальный процесс исторического движения познания от исследования единичных, частных явлений, от фиксации отдельных сторон и свойств объекта к постижению единства многообразия любого целого.

В философском словаре сказано: «Целостность — высшая форма организованности, связности и упорядоченности предмета. Категория целостности выражает качественную автономию, самодостаточность предмета, меру способности предмета к самодвижению и саморазвитию, в этом же аспекте целостность можно понимать как меру противодействия энтропии. Имеются разные уровни проявления целостности: структурная, системная, функциональная, информационная, символическая».

Все эти определения можно применить к живым объектам. Более того, в современных определениях живого, системность и целостность указываются как основные признаки живых объектов. Живые организмы обычно характеризуются сложным высокоупорядоченным строением и системной организацией. Уровень их организации и иерархичности значительно выше, чем в неживых объектах. Живые системы характеризуются также и гораздо более высоким уровнем асимметрии, и процессами самоупорядочивания в пространстве и времени. Сейчас уже является общепринятым положение, что живые организмы являются открытыми неравновесными системами, и, естественно, поэтому хочется применить к ним те же физические законы, которые используются для объяснения и даже управления физико-химическими процессами в объектах неживой природы. Кое-что в этом направлении удалось сделать, хотя, конечно, построить окончательную физическую модель живого не удалось, но, такое желание у ученых еще есть. Отметим, тем не менее, что такой подход очень хорошо вписывается в холистическое восприятие и объяснение мира и позволяет в какой-то мере с общих позиций описывать и живую, и неживую природу и говорить об их единстве.

В конце XX в., когда идеи системности стали общепринятыми, во всяком случае, на словах, стало очевидно, что на деле системное движение переживает глубокий кризис. Ярким примером может служить одна из наиболее быстро развивающихся биологических дисциплин последнего времени — молекулярная биология, которая следует по пути все большего редукционизма. В качестве противоположной тенденции в биологии можно указать формирующуюся сейчас системную биологию. Эта дисциплина ставит своей целью изучение целостных биологических систем, от клеточного до популяционного уровня. Задачи, которые сейчас пытаются решать в рамках системной биологии — реконструкция генных сетей, метаболических, регуляторных систем клеток, тканей, органов; интеграция информации по структурно-функциональной организации и динамике генных сетей от уровня гена до уровня целостного организма и многие другие.

ПРОБЛЕМА ДЕТЕРМИНИЗМА В БИОЛОГИИ

Детерминизм — общенаучное понятие и философское учение о причинности, закономерности, генетической связи, взаимодействии и обусловленности всех явлений и процессов, происходящих в мире. В основе такого представления о мире лежит универсальная взаимосвязь всех явлений.

Существует ряд направлений детерминизма в биологии: телеология, механистический, органический детерминизм и акциденционализм.

Телеология постулирует особый тип детерминации — целевой, говорит о существовании конечных целей, объективно влияющих на процесс, приписывает цель природе. Но в настоящее время способность целеполагания не признается за природой, однако понятия цели активно используются в биологии, но вкладывают в нее иной смысл (приспособление, самосохранение и самовоспроизведение).

Механистический детерминизм — фундамент классический механики и физики. Его суть заключается в том, что силы, действующие на материю и ее начальное состояние, жестко, однозначно и линейно определяют ее развитие, историю всех дальнейших событий и состояний. Отрицается случайность как таковая, случайные события — причины которых еще не выявлены. Зная все параметры состояния в настоящий момент времени можно однозначно определить состояние системы, как в прошлом, так и в будущем. Однако подобный подход не соответствует сложности биологических систем.

Диалектико-материалистический детерминизм рассматривает случайность и необходимость в их диалектическом единстве: 1) внешний фактор преломляется через внутреннюю среду живой системы, которая активно трансформирует его в соответствии со своими внутренними отношениями в результат действия (можно говорить о целесообразности живых систем); 2) учитываются тенденции, которые могут быть случайными по отношению к той стороне, которую мы изолируем в процессе исследования в качестве единичного случая, но оказываются необходимыми, когда мы имеем дело с комплексом.