Бесплатный фрагмент - Фауст и Маргарита

Если взорвется черное солнце,

Все в этой жизни перевернется,

Привычный мир никогда не вернется…

«Би-2». «Черное солнце»

---

1

«Голова, как же сильно болит голова, — Маргарита со стоном дотронулась рукой до затылка. — Надо как-то доползти до кухни и проглотить что-нибудь болеутоляющее».

Медленно открыла глаза, пытаясь одновременно поднять голову. Комната качнулась, вызывая легкий приступ тошноты. Решила не рисковать, вернулась в прежнее положение и снова закрыла глаза.

«Ужас какой, чтоб я еще хоть раз на такое подписалась», — осторожно, стараясь не отрывать голову от подушки, она повернулась на бок и тут же ощутила знакомый, но чужой для ее дома запах лаванды.

Вытянула перед собой руку. Текстура постельного белья тоже была другая. В ужасе вскочила. Голову обхватили тиски пульсирующей боли. Мир крутанулся тошнотворной каруселью. Живот стянула подступающая рвотная судорога. Она схватилась за оставленное на кровати кем-то полотенце и со стоном уткнулась в него лицом. Тело несколько раз вздрогнуло, из глаз полились слезы. Рвать было нечем. Только болело все, так, будто целую ночь били или сутки заставляли в спортзале делать упражнения на пресс.

Тошнота отступила. Маргарита осторожно подняла голову. Глаза тут же наткнулись на стоящий у кровати пластиковый тазик.

«Черт бы побрал эту Славку! И где я сейчас, если не дома?» — она без сил опустилась на постель, не выпуская из рук полотенце.

В памяти начали прорисовываться вчерашние события.

Работала. Позвонила Славка, поздравила с днем рожденья и каким-то чудом уговорила праздновать в ночном клубе.

— Подруга, у тебя юбилей, целых тридцать, — трещала она в телефон. — Ты когда последний раз отрывалась? Еще чуть-чуть и кота заведешь, так и состаришься среди своих книг.

Уступила и нехотя потащилась с ней в Black Magic club. А там — коктейль, еще один, караоке…

«Господи, я пела в караоке, — простонала Маргарита и снова схватилась за голову, — „Би-2“… „Черное солнце“. И кажется, мне даже аплодировали. Потом снова коктейль. Куда-то запропастилась Славка, и все — дальше пусто…»

«…Все в этой жизни перевернется, привычный мир никогда не вернется…» — зазвучали в голове слова песни.

«Тьфу ты, блин. Похоже, и правда все перевернулось».

Внезапно о чем-то вспомнив, она приподняла одеяло.

«Слава богу, в нижнем белье. Если бы раздевали, то обратно точно не стали бы одевать. Хоть что-то радует».

За дверями послышались шаги. Маргарита больше ничего не смогла придумать, как только побыстрее натянуть одеяло до самых глаз и притвориться спящей. В комнату зашли. Судя по шагам, мужчина. На прикроватную тумбочку что-то поставили. Маргарита отчаянно пыталась изображать спящую.

— Доброе утро, — произнес ровный, спокойный мужской голос совсем рядом, — вижу, вам уже немного лучше.

Как ни крути, а смотреть правде в глаза придется. Маргарита несмело выглянула. Перед ней стояла та самая правда. Бог. Нет — сам Дьявол во плоти. Люцифер. Иначе объяснить увиденное было невозможно. Рост — явно не ниже метра девяносто, удивительно правильные черты лица, темные волосы, голубые, почти синие глаза и все это в сочетании с абсолютно белой майкой на спортивном торсе и модно разодранными в нескольких местах джинсами. Что касается возраста, у таких экземпляров его совершенно невозможно определить. Может быть тридцатка, и с таким же успехом уже под пятьдесят. Даже сжалась вся. Оказаться в такой ситуации само по себе не особо приятно. А тут… Самооценка бухнулась ниже плинтуса.

— Что со мной произошло? — пролепетала она еле слышно, стараясь не смотреть в его синющие глаза.

— Вы круто погуляли, — ответил мужчина с нотками сарказма в голосе и устроился в кресле напротив кровати, положив ногу на ногу.

— Кстати, очень хорошо поете, — продолжил он, нахально разглядывая Маргариту.

В его взгляде было что-то странное. Он будто выворачивал наизнанку, ощупывал внутренние органы, заглядывал под черепную коробку.

— А если подробнее?.. — тихо спросила Маргарита, поежившись от накатывающей неловкости.

— Всех подробностей я не знаю, — продолжал он тем же тоном, не спуская с нее глаз. — Вероятно, много алкоголя: коктейли — штука коварная. После очередной такой порции вы сползли по барной стойке прямо в мои объятья.

— Черт… — Маргарита закрыла глаза и двумя руками подтянула одеяло до самого подбородка.

— Князь тьмы тут совершенно ни при чем. Просто надо уметь пить либо не пить совсем.

— Где Славка? — спохватилась Маргарита.

— Думаю, он вас бросил.

— Это она.

— От перестановки мест слагаемых… — пожал он плечами.

«Идеальный голос, но настолько отрезвляюще равнодушный, что и холодного душа не надо, — думала Маргарита, потирая виски. — Как же болит голова».

— Выпейте, — кивнул он в сторону тумбочки, на которой стоял стакан с чем-то пузырящимся.

Маргарита протянула руку к стакану. Хозяин дома начинал подбешивать.

«Понятно, что виновата, но кто ты мне вообще такой…» — думала она.

— Что было потом, ну, когда я отключилась? — спросила она, отхлебнув из стакана.

— Я привез вас к себе домой и, после полночи борьбы с вашим алкогольным отравлением, уложил спать.

— И все? — спросила Маргарита, заливаясь краской.

— И все, — подчеркнуто произнес мужчина.

— Но почему…

— Надо сказать, вам очень повезло, — перебил ее он. — Одна, в ночном клубе, пьяная до беспамятства красивая женщина. Могло случиться очень многое.

«Ого, — зло отметила Маргарита. — Мистер Холодность считает меня красивой. Неужели?»

— Спасибо, — произнесла она вслух и тут же спохватилась: — Сумка, телефон. Мне надо позвонить.

— Ваш телефон разрядился еще в клубе.

— Вы рылись в моей сумке?

— Знаете ли, в мои планы не входило тащить домой пьяную вусмерть женщину. У нормальных людей с заблокированного телефона, кроме сто двенадцать, можно позвонить кому-то из самых близких.

— Вот и надо было позвонить в сто двенадцать, — огрызнулась Маргарита.

— Могу набрать кого нужно сейчас. — Не обращая внимания на ее негодование, он слегка приподнялся и достал из заднего кармана джинсов дорогущий айфон, что-то из последних моделей.

Маргарита поморщилась. Будучи поклонницей самсунга, она в айфонах совершенно не разбиралась и не понимала, почему вокруг них такой ажиотаж во всем мире.

— Я не помню наизусть, — ответила она.

— Здорово. Телефон выключился, и жизнь остановилась, — с издевкой произнес он. — Номера самых близких надо знать.

«Как же он меня бесит! Кто он вообще такой, чтобы отчитывать меня тут, как школьницу за несделанную домашку?»

— Адрес хоть свой помните?

— Зачем вам? — она испуганно уставилась на него.

— Мне — совершенно незачем. А вот вам нужно будет сказать его таксисту.

— Моя одежда, — Маргарита села, придерживая на груди одеяло, и осмотрелась по сторонам.

После «антипохмелина» стало заметно лучше.

— Сейчас посмотрю, во что вас одеть. Ваша одежда, мягко говоря, пришла в негодность.

Он встал, подошел к белому комоду, стоящему у стены, открыл верхний ящик и принялся изучать его содержимое.

«Боже, как же стыдно, — думала Маргарита. — Дожить до тридцатки и напиться как…». Но придумать сравнение так и не получилось.

Мужчина обернулся, окинул Маргариту оценивающим взглядом, затем достал из ящика комода светлую майку с синими джинсами и положил все на кровать.

— Должно подойти, — сказал он. — Ванная слева, сразу за дверями.

Не дожидаясь, пока Маргарита выйдет из оцепенения, он вышел из комнаты.

«Женская одежда, обалдеть, — хлопала она глазами. — Интересно, чья? Хотя какая разница, не в одеяле же сейчас ехать».

Убедившись, что за дверями тихо, Маргарита опустила ноги на пол. Самочувствие, было сносным. Тошнота прекратилась. Голова еще побаливала, но уже не критично. Нужно поскорее отсюда убираться.

Она медленно прошла босиком до двери и осторожно высунулась из комнаты. Сразу напротив обнаружилась другая такая же дверь, затем черная деревянная лестница вниз, а с левой стороны и правда оказалась маленькая ванная комната. На краю раковины уже лежали два чистых полотенца. Все тот же едва ощутимый запах лаванды окутывал пространство. Не сказать, чтоб Маргарита очень ее любила, но он был для нее символом спокойствия и умиротворения. Так когда-то пахло постельное белье в доме родителей. Она тряхнула головой, прогоняя тяжелые воспоминания, и не спеша залезла под душ.

Примерно через полчаса, если не знать предысторию, в зеркале на нее смотрело нечто вполне приличное. Она провела руками по высушенным феном волосам и вышла из ванной.

Лестница привела в большую гостиную, оформленную в минималистическом стиле. Хозяин дома стоял у окна, спиной к ней, и говорил с кем-то по телефону на немецком языке. Маргарита, будучи немкой по отцу, непонятно почему ненавидела немецкий. На нем что ни скажи — все звучит как сплошное проклятье.

Видимо, почувствовав ее присутствие, мужчина произнес в телефон последнюю фразу и обернулся.

— У вас тут стильно, — смущенно сказала Маргарита, оглядываясь вокруг.

---

— Спасибо, — ответил он, скользя по ее фигуре своими синющими глазами. — Такси будет на месте через пять минут.

— Я верну одежду, — поспешила заверить Маргарита.

— Не стоит. Ее хозяйка здесь бывает крайне редко. Она даже не заметит. Вам повезло, что вы одной комплекции. — Ваша сумка, — кивнул он в сторону дивана, обитого черной тканью.

Маргарита схватила сумку. Всё на месте. Документы, разрядившийся телефон, кошелек, потрепанная книга Гёте «Фауст», которую она всегда таскала с собой в память об отце, в черной кожаной ключнице ключи от дома и работы. Подняв глаза, снова наткнулась на сканирующий до мельчайшего атома взгляд. И так не особо приятно, что кто-то влез в святая святых — содержимое ее сумки, а тут еще и изучает, как микроба под микроскопом. На счастье, ему снова позвонили. В этот раз таксист. Положив трубку, он кивнул Маргарите и пошел в сторону небольшого коридора. Маргарита перекинула через плечо сумку и последовала за ним.

В прихожей он обернулся и снова нахально уставился на нее.

— Что-то не так? — попыталась возмутиться Маргарита.

— Прямо в таком виде пойдете? — кивнул на ее ноги.

— А, да, — смутилась Маргарита.

Оглядев пространство у дверей, обнаружила свои черные туфли-лодочки. Положила на пол сумку и попыталась обуться. Одна туфля налезла легко, а вторая никак не хотела. Попыталась помочь себе руками, стоя на одной ноге, но после всего было непросто. Вестибулярный аппарат явно давал сбои. Да и пристальный взгляд хозяина дома жутко смущал.

«Помог бы, руку подал, что ли, или стул принес, — злилась Маргарита. — Стоит и смотрит, как я тут позорюсь. Хорошо, что хоть мысли не читает. Хотя в последнем я не уверена, с такими-то глазищами».

Наконец, решив, что без опоры никак, она подошла ближе к стене и, опираясь одной рукой, снова принялась за туфлю, не увидев, как на лице хозяина дома проскользнула едва заметная тень улыбки.

В конце концов она справилась со второй туфлей и подняла на него глаза, всем свои видом выражая полную готовность. Он решительно толкнул дверь, и они вышли во двор.

Металлические ворота отъехали в сторону ровно настолько, чтобы пройти одному человеку. Маргарита вышла. Обернулась поблагодарить и попрощаться, но раскланиваться уже было не перед кем. Ворота медленно возвращались в прежнее положение. Она даже опешила от такого поведения. Ее просто выставили вон. Еще и таксист смотрит, будто все знает. Хотя что он может знать.

Маргарита забралась на заднее сиденье. Назвала рабочий адрес. Мысли сразу переключились на работу:

«Ехать домой нет никакого смысла. Уже два часа как начался рабочий день».

Не было у нее еще такого. Она же самый обязательный и пунктуальный работник магазина.

«И позвонить, как назло, нельзя, — думала она. — Может, хоть кто-то прикроет перед заведующей. Интересно, сколько ехать?»

— Скажите, а какой адрес? — обратилась она к таксисту. — Ну, откуда вы меня забрали.

Таксист посмотрел в зеркало заднего вида. Что он там подумал, неизвестно, но ответил:

— Сады Кайренай. Недалеко от Ботанического сада.

— Это же за студенческим городком, за университетом. Около десяти километров от города.

— Восемь, — уточнил он не оборачиваясь.

«Значит, до торгового центра минут двадцать-тридцать езды, — думала она. — Занесло же его поселиться не в городе. Дура, причем тут он. Сама виновата. Стыдобище. Не дай бог еще когда столкнуться. Славка. Где же эта чертова Славка? Наверное, опять скажет, что провела лучшую ночь в своей жизни. А он потом не позвонит, ее звонки будет сбрасывать, окажется, что женат, и тому подобное. Классический Славкин вариант».

Маргарита вбежала в книжный магазин и, лавируя между покупателями, пронеслась по залу. Краем глаза поймала за кассой силуэт Агне. Та рассчитывала клиента и точно не заметила ее. Метнула взгляд к стойке кафе:

«Слава богу, Ромка-рыжий. Он не сдаст. Кажется, пронесло».

Быстренько проскользнула в приоткрытую дверь помещения для персонала и радуясь, что все заняты работой, бросилась переодеваться в униформу: белая рубашка, синяя юбка и такой же пиджак со значком Пегаса на лацкане. Наспех подкрасила глаза и уже собиралась бежать в зал, как на пороге нарисовалась Победа. Так за глаза все называли Викторию, заведующую магазином.

«Похоже, сегодняшний день еще с ночи не задался, — подумала Маргарита. — Будто исполнилось тридцать, и вступило в силу какое-то проклятье».

— Маргарита Наус, — строго произнесла заведующая, — вы в курсе, что мы открываемся в десять ноль-ноль, а ваш рабочий день начинается в девять ноль-ноль?

— Простите, — виновато сказала Маргарита, — у меня вчера был день рождения. — Она не придумала ничего лучше, кроме как сказать правду.

— Поздравляю, но, насколько мне известно, у нас в стране день рождения Маргариты Наус не является государственным праздником. Мне пришлось вызвать человека из другой смены. Я вам звонила, наверное, раз сто.

— Виктория, я очень извиняюсь, — тихо сказала Маргарита, стараясь не смотреть начальнице в глаза. — У меня разрядился телефон, а я не заметила…

— Идите работайте, а к вечеру объяснительную мне на стол, — оборвала заведующая и вышла.

«Фух, похоже, пронесло», — Маргарита ткнула в телефон зарядное устройство и выбежала в зал.

Выслушав парочку шуток от Ромки, она заняла рабочее место за стойкой кафе. Желающих посидеть за чашкой кофе и полистать книгу всегда было много. Тут и в обычном состоянии всегда было тяжело работать, не говоря уже про сейчас, когда на еду смотреть не можешь и воротит от всех запахов, в том числе и от любимого кофе. Собрала в кулак все силы, Маргарита надела на лицо дежурную улыбку и принялась за выполнение заказов. Не хватало, чтобы к опозданию добавились еще и жалобы от клиентов. Тут с этим быстро. Попробуй только кому не улыбнись или не скажи всю причитающуюся тираду вежливостей, как сразу же найдется недовольный и побежит жаловаться на плохое обслуживание. Да и камер понатыкано через каждый метр.

Только ближе к концу рабочего дня, допивая очередной стакан воды — больше пока ничего не лезло, — Маргарита вспомнила, что так и не включила телефон. Нажала на кнопку, и едва загрузился экран, как посыпались уведомления о пропущенных звонках: Славка, Славка, снова Славка, рабочий и еще раз двадцать пять рабочий, снова Славка… Затем куча сообщений — Славка. И уже в руках снова завибрировал телефон — Славка. Маргарита невозмутимо сбросила звонок.

«С тобой, подруга, позже разберемся, — сказала сама себе, допивая последний глоток, — не придумала еще, что с тобой делать».

---

2

Красный «Ниссан-Микра», оставленный вчера на парковке у самого входа в торговый центр, терпеливо ждал хозяйку.

«Может, на автобусе? — спросила она себя. — Хотя нет. Автобус будет тащиться минут сорок. А мне все это время придется жевать мысленную жвачку на тему событий последних суток. В машине хоть все внимание будет на дорогу».

Щелкнула пультом, кинула на пассажирское сиденье сумку и уже через минуту вырулила к перекрестку.

Она жила всего в пятнадцати минутах езды от работы в новом районе столицы. Восемь лет назад продала оставшийся от родителей в наследство дом и купила двухкомнатную квартиру. Впрочем, на этом наследство почти закончилось. Родительский дом был не в самом городе, так что особо не разгонишься. Но Маргарита была очень довольна своим выбором. Маленькая квартирка на шестнадцатом этаже с огромными панорамными окнами, через которые уже с утра врывался поток света, была ее тихой гаванью, убежищем, крепостью.

Приняв душ, Маргарита устроилась с ноутом за кухонным столом и собралась поискать себе на вечер какой-нибудь фильм — сейчас было жизненно необходимо отвлечься, — но опять завибрировал телефон. Не глядя, нажала красную кнопку. Кто звонит, было и так понятно. Сообщения тоже можно не читать. Она могла почти дословно сказать, что там было написано. Со Славкой они дружили с первого класса, хоть и были очень разные.

Маргарита — серьезная, обязательная и пунктуальная. Все свое время посвящала учебе и работе. Планировала стать писательницей.

Слава — душа любой компании, всегда готова принять участие в любом безумии, забыв о правилах, обещаниях и обязательствах. Она знала все увеселительные заведения города и была в курсе, что и где происходит. Была знакома с уймой людей — нужных и не очень. С мужчинами и того веселее. Всем нравилась легкая и веселая голубоглазая блондинка. Вот только они долго не задерживались. Весело проводили время и исчезали. Маргарита уже давно запуталась в Славкиных ухажерах. Да и сама Слава едва ли их всех помнила.

После очередного настойчивого звонка, убедившись, что подруга не остановится, Маргарита все же взяла в руки телефон. Перечитав целую простыню сообщений, которые начинались с извинений, потом шли ругательства и проклятья, за ними снова извинения и мольбы, Маргарита решила ответить на следующий звонок, который не заставил себя долго ждать.

— Ну наконец-то, — послышалось в трубке.

— Ты же не отстанешь? — спросила Маргарита, недовольно откидываясь на спинку стула.

— Ты меня знаешь, — сказала Слава. — Я уже возле твоего дома и скоро буду у тебя под дверью. Более того, если ты меня не впустишь, буду сидеть на коврике и орать матерные частушки, а тебе будет стыдно перед соседями…

— Это шантаж?

— Нет. Вынужденная мера. Учти, я уже под дверями.

Маргарита решила не рисковать репутацией добропорядочной соседки и пошла открывать. Подруга ворвалась в квартиру, скидывая на ходу туфли, допрыгала на одной ноге до гостиной и устроилась, поджав под себя ноги, на большом угловом диване. Маргарита заняла прежнее место за столом и, облокотившись, уставилась на Славу, ожидая извинений.

— Ну и как это называется? — Слава решила использовать старый добрый прием защиты — нападение.

— Может, для начала объяснишь, каким образом я осталась одна? — предложила Маргарита. — В день рождения. В ночном клубе. Среди чужих людей.

— Ты не осталась одна. Мы ушли совсем на немного…

— Мы?

— Да, представляешь, я познакомилась с таким мужчиной!

— Судя по твоим блестящим глазам, он вау какой классный, — с издевкой перебила подругу Маргарита.

— Нет, не то что ты думаешь, — расстроилась Слава. — Он правда нормальный. К тому же не бедный и очень симпатичный.

— О да! И ты провела самую сногсшибательную ночь своей жизни.

— Да! Он супер! — воскликнула Слава, не обращая внимания на Маргаритин тон.

— Ты хоть помнишь, сколько у тебя было таких лучших в жизни ночей? Правда, бросила ты меня впервые. Наверное, эта и правда лучшая из лучших.

— Да не бросала я! — обиделась подруга. — Мы с Германом вышли на улицу. Хотели прогуляться, проветриться, а когда вернулись, тебя уже нигде не было. Я весь клуб оббегала! Я тебе звонила раз двести! Если хорошо подумать, то кто кого еще бросил, — Слава театрально надула губы и отвернулась.

— Ладно, — смягчилась Маргарита. — В конце концов, мне тоже не надо было столько пить этих коктейлей.

— Так мир? Я прощена? — Слава лукаво улыбалась подруге.

— Я подумаю, — вздохнула Маргарита. Не умела она на Славку долго злиться.

— Ты лучше расскажи, с какого фига ты домой без меня поперлась. Я, между прочим, переживала. А этот идиот бармен и вовсе сказал, что ты ушла с мужчиной, явно перепутал тебя с кем-то другим, — продолжала трепаться Слава.

Маргарита вдруг вскочила, метнулась к чайнику, нажала на кнопку и, открыв один из верхних шкафчиков, стала переставлять там что-то с места на место. Вся эта суета была настолько внезапна и неестественна, что Слава запнулась и стала молча наблюдать за подругой.

— Марго, — окликнула она Маргариту, — я не просила чай.

— Да, но мне показалось… — Маргарита развернулась к ней лицом, — я подумала, что ты будешь…

— Так бармен не ошибся, — хитро улыбалась Слава, — и ты ушла не одна.

Маргарита снова отвернулась и стала доставать чашки.

— Неужели святая Маргарита потеряла свою святость, — продолжала Слава. — Боже, как я рада!

— Я тебя разочарую — это не то, что ты думаешь, — Маргарита села напротив подруги. — И не ушла, а унесли.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — медленно произнесла Слава и выжидающе уставилась на Маргариту.

— Да нечего особо рассказывать, — опустила голову Маргарита. — Проснулась в чужом доме. Хорошо, хоть хозяин оказался на редкость порядочным. Так что, если не считать мою растерзанную в клочья самооценку, все очень хорошо закончилось.

— В смысле закончилось?

— Ну, я проснулась, умылась, мне вызвали такси, и я поехала на работу.

— Он красивый? Молодой? Как зовут?

— Да, он красивый. Даже слишком. Примерно моего возраста, может, чуть старше. Как зовут, не знаю. Он не представился.

— Вы не познакомились… — разочарованно протянула Слава.

— Нет.

— Почему?!

— Слав, я напилась, понимаешь? Впервые в жизни я напилась. У меня там пластиковый тазик стоял возле кровати. Да я от стыда не знала, куда залезть. Все, чего мне хотелось — бежать оттуда быстрее. И он, к тому же, не особо был рад моему присутствию в своем доме.

— Но он же привез тебя, позаботился — значит не наплевать.

— Как-то мне все равно. Хочу забыть. Меня сейчас больше всего работа волнует. Я опоздала. Пришлось писать объяснительную.

— Какая нафиг работа? Ты встретила красавчика-мужчину, а думаешь о работе?!

— Слав, проснись! Ты слышала все, что я до этого говорила? Я никого не встретила! И не дай бог еще когда-нибудь с ним столкнуться.

— Ну ты феномен! Да если бы я оказалась в одном доме с молодым красавцем! Не-т, я точно так просто бы оттуда не уехала. Черт с ней, с этой работой. Не могла притвориться, что тебе ужасно плохо, что не можешь никуда ехать?

— Актерское мастерство — это больше по твоей части. К тому же я никого не хочу.

Маргарита поднялась из-за стола, подошла к кофейному столику и взяла в руки фото, на котором была она сама вместе с улыбающимся симпатичным молодым человеком.

— Опять ты за свое?! — подскочила к ней Слава. — А тебе не кажется, что ты слишком долго в трауре?

— Слава, — строго сказала Маргарита, давая понять, что та слишком много себе позволяет, но подругу уже было не унять.

— Что Слава? — подруга выхватила у нее из рук фото. — Олега больше нет! Прошло уже три года. Понимаешь, три! Ты молодая, красивая, умная женщина. Я устала смотреть, как ты гробишь свою жизнь. И не только личную. За работу она переживает. Да это работа должна переживать! Шикарно живут — магистр филологических наук работает у них продавцом. Не каждый книжный магазин может себе позволить такую роскошь!

— Я люблю свою работу, — попыталась возразить Маргарита.

— Ага, как же. Ты не хуже меня знаешь, что ты там просто спряталась. Может, первое время это и было вариантом. Но, по-моему, твоя игра в прятки немного затянулась.

— Слава-а-а, — заныла Маргарита и опустилась на диван.

— Я хочу видеть тебя счастливой и успешной, — сказала Слава и, поставив фото на чайный столик, присела рядом. — А ты тут иконостас развела, — Слава обвела глазами стены, будто они и правда все были завешаны такими же фотографиями. — Кстати, как твоя книга?

Маргарита молчала.

— Все понятно — никак, — наконец Славка, исчерпав весь свой запас красноречия, заткнулась.

— Ты все? — спросила тихо Маргарита.

— Прости меня, — Слава обняла Маргариту за плечи. — Что-то меня понесло сегодня.

— Спасибо тебе, что ты меня терпишь, — прошептала Маргарита, обнимая Славу в ответ.

— Ой, слушай, — встрепенулась Слава, как будто и не было сейчас этого разговора, — сделай мне один маленький раскладик на Германа!

— Опять? — осуждающе посмотрела Маргарита.

— Ну пожалуйста, — взмолилась та.

— Зачем? Ты же никогда не слушаешь советы. Зачем утруждать карты, если ты все равно будешь делать по-своему?

— Пожалуйста, — подруга сложила молитвенно руки. — Я обещаю, что в этот раз послушаю. Честное-пречестное.

Маргарита, громко вздохнув, поднялась и направилась в другую комнату.

Через минуту она вернулась, держа в руках колоду карт Таро и зеленую бархатную скатерть. Постелив скатерть на стол, достала из коробки карты и передала Славе.

— Ого какие! — удивилась та, увидев коробку с рисунком эротического содержания.

— Да, «Таро Манара» — как раз в твоем стиле, — усмехнулась Маргарита.

— Я их еще у тебя не видела.

— Новые. Недавно прислали. Заказала вот к юбилею.

— Сколько их уже в твоей коллекции?

— Много. Точно не знаю, но колод пятьдесят точно будет. Кстати, если я умру первая и ты будешь разгребать мое барахло, то книги и карты тут самое ценное. Карты особенно.

— Не говори ерунду. Умирать она собралась.

— Ты слушай и считай это моим завещанием. У меня никого, кроме тебя, нет. Моя коллекция карт стоит хороших денег. А если ты еще подождешь лет двадцать, то некоторые вообще станут бесценными. Продашь на каком-нибудь аукционе для истинных ценителей. А если скажешь, что ими пользовалась известная литовская прорицательница… Ну, ты журналистка и не мне тебя учить. Сумеешь создать достойную легенду и станешь, наконец, очень богатой женщиной.

— Да ну тебя.

— В общем, ты меня услышала. А сейчас давай, тасуй колоду, думай про своего, как там его — Германа.

Слава не заставила просить себя дважды. Торопливо перемешала карты, сняла их левой рукой три раза и подняла глаза на Маргариту.

Та уверенно, привычными движениями сложила все три стопки вместе, предварительно заглянув на последнюю карту каждой и, не выражая никаких особых эмоций по поводу увиденного, разложила карты в нужной последовательности, затем медленно, по очереди все перевернула рубашками вниз.

— Ну что? Мне уже начинать плакать? — суетилась Слава.

— Да нет, подожди пока… — медленно произнесла Маргарита, внимательно разглядывая карты. — Слушай, а почему надо обязательно начинать с постели? Почему нельзя месяц-другой пообщаться, узнать друг друга получше?

— Ты что! Я буду гулять с ним под луной три месяца, а потом выяснится, что он в постели полный ноль?! Я за это время привыкну к нему, возьму еще и сдуру замуж выйду? Нет, подруга. Это расточительство для меня. Ты знаешь, как мне важен хороший секс. Мне даже его внешность и социальный статус не столь важны. Деньги тоже, я сама умею зарабатывать. Хотя нет — деньги важно. Голодранцы мне не нужны.

— Да, подруга, секс по Дьяволу и правда прекрасный, — сказала Маргарита, внимательно разглядывая одну из карт. — Кстати, ему тоже понравилось.

— Ну? — настаивала Славка.

— Сейчас мысли его точно не о тебе. Смотри — Слуга Огня. Он по уши загружен работой. А где он работает? Судя по раскладу, он чиновник либо служит в силовых структурах.

— Не знаю. На военного не похож.

— Нет, не военный, но что-то близко.

— Так он сейчас на работе?

— Да. А на работе мужчины, как правило, думают только о работе. Это мы, женщины, — про всё и про всех, где угодно.

— Ну? А дальше? Дальше что?

— Мешать вам будут какие-то обязательства.

— Трындец! Снова женатый, — разочарованно подытожила Слава.

— Нет. Не женат, но обязательства связаны с семьей. Кстати, он тебя на лет пять-шесть старше. Может, был женат и есть дети, может, родители. В общем, имей в виду. Особо не психуй. Поможет вам, как ни странно, снова семья, но уже твоя.

— Да ну их. Ты же знаешь, какие у меня отношения с моими.

— Значит, что-то изменится.

— А дальше, дальше-то что? — торопила Слава.

— Дальше он тебе скоро позвонит. И не тащи его снова в постель. Ему в этот раз нужно общение.

— Ты уверена?

— Ну а когда я в Таро ошибалась? — засмеялась Маргарита.

— Это да — тут ты настоящая ведьма.

— Я не ведьма. Так, немножко играю в карты.

— Ага. И так десять лет подряд. Кстати, почему ты не делаешь это коммерчески? Ты имела бы большой успех.

— Ты же знаешь мою «любовь» к чужим людям. Мне даже представить страшно, что в моей квартире будут ходить посторонние, да еще и каждый со своим выводком тараканов.

— Ну так можно арендовать помещение. Только представь, «Таро-салон „У Маргариты“». У тебя даже имя символичное. А в свободное от клиентов время будешь писать свои книги. Слушай, это же гениально! У тебя знаешь сколько будет материала для твоих романов! Подруга, не благодари — бери идею и пользуйся.

— Ой, Славка, ты все уже решила, представила, арендовала, — улыбалась Маргарита. — Я же самый интровертный интроверт на свете. Я очень устаю от большого скопления людей. Чужие проблемы будут меня высасывать.

— Ну так есть же какие-то защиты, амулеты там всякие…

— Фильмов насмотрелась про всякое мракобесие? В Таро нет никакой магии. Это просто инструмент для вытаскивания на поверхность того, что и так известно нашему подсознанию, — чистейшая психология.

— А давай разложим на этого твоего, — вдруг предложила Слава.

— На кого моего? Ты о чем?

— На этого, у которого ты ночевала, — Мистера Икс.

— Во-первых, он не мой, — Маргарита нервно хлопнула по столу ладонями. — Во-вторых, я его никогда больше не увижу, и, в-третьих, даже желания такого нет.

— Расскажи хоть, какой он.

— Высокий, красивый брюнет с холодными сине-голубыми глазами.

— Ты так спокойно говоришь, как будто описываешь направление пути к ближайшему магазину. Какой красивый? Как Брэд Питт, Ален Делон или…

— Нет. Эти сладкие. А он иначе красивый. Знаешь, такая жесткая красота, даже, я бы сказала, колючая, взгляд такой пронизывающий, как будто знает, что ты думаешь, — задумчиво ответила Маргарита.

— Если вспомнить, что твой кумир Киану Ривз, то, по-видимому, что-то в этом стиле.

— Н-н-нет… У Киану мешанина восточноазиатских кровей. Этот скорее арийского происхождения.

— Он тебе совсем не понравился? Ни чуть-чуть? Ни капельки? — выпытывала Слава.

— Ничуть. Наглый, самодовольный, холодный… Бр-р-р, даже сейчас холодно стало.

— Он как-то тебя обидел? — насторожилась Слава.

— Нет, что ты. Он был подчеркнуто вежлив. Принес стакан чего-то шипучего от похмелья.

— Ну вот, а ты говоришь…

— Ну так я без этого из постели бы не смогла вылезти. Ужасно раскалывалась голова и тошнило. А ему явно хотелось, чтобы я поскорее убралась.

— Но не бросил же он тебя пьяную валяться в ночном клубе. Это, может, что-то о нем говорит?

— Не знаю, что он думал, когда принимал такое решение, но у него дома я чувствовала огромное желание поскорее оттуда уйти.

— Может, это просто твои ощущения. Чужой дом, незнакомый человек, неловко, стыдно, подсознательно страшно. Вот ты и хотела поскорее убежать. Он понимал, что с тобой происходит, и не стал тебя удерживать.

— Только не надо делать из него героя! — раздраженно сказала Маргарита.

Девушек прервал звонок мобильного, доносившийся из прихожей. Подруги многозначительно посмотрели друг на друга.

— Ну, чего ждешь? Беги, отвечай своему Герману.

Слава сорвалась с места за телефоном. Судя по расплывшейся по лицу подруги улыбке, Маргарита оказалась права. Славка, пританцовывая с телефоном в руках, скрылась в спальне. Через две минуты вернулась с довольной улыбкой на лице.

— И ты еще говоришь, что магии нет и ты не ведьма!

— Ну, что сказал? — поинтересовалась, смеясь, Маргарита.

— Пригласил меня на ужин в ресторан. Завтра я с ним встречаюсь. Так, — спохватилась Слава, — мне же надо решить, что надеть. Я должна выглядеть просто сногсшибательно. Надо в салон, прическа, ногти… не обидишься, если я побегу?

— Очень обижусь, — засмеялась Маргарита. — Беги уже.

— Я тебя обожаю, моя любимая ведьмочка!

Слава чмокнула Маргариту в щеку и скрылась за дверями.

Маргарита закрыла на защелку дверь, убрала все со стола и пошла в спальню.

«Если Славка не поторопится, то, похоже, в этот раз у нее все получится, — подумала Маргарита, устраиваясь на большой двуспальной кровати. — Давно пора. Несмотря на ее сумасшедший характер, она очень хорошая и как никто другой заслуживает счастья».

— Знаешь, Олежка, — сказала Маргарита вслух, обращаясь к фото улыбающегося молодого мужчины на комоде, — похоже, этот Герман — исключение из правил, и наша Славка наконец будет счастлива. А я… мне тебя очень не хватает, — тяжело вздохнула она.

Закутавшись в пушистый плед, она свернулась клубком на кровати и обняла себя обеими руками за плечи. Давно уже привыкла так засыпать, представляя, что это Олег ее обнимает.

С той ночи, когда он уехал и больше не вернулся, прошло уже три года. В нескольких километрах от города на ходу взорвалась машина. Эксперт-криминалист просто выдал заключение, что в машине на момент взрыва находился журналист Олег Маевский. Но заключение — это просто бумажка. В памяти он был живой. Первое время она даже вела себя так, как будто он просто куда-то очень далеко и надолго уехал. Сначала помогало. Потом поняла, что это верный путь в дурку, и стала учиться жить без него. Получалось, надо сказать, не очень…

Вот и сейчас, не проспав и полночи, вскочила вся в поту. Долго не могла сообразить, где она и почему Олега нет рядом. Во сне все было настолько реально, что Маргарита чувствовала его запах, ощущала всем телом прикосновения теплых рук, слышала голос. Правда, в этот раз было во сне еще что-то. Какое-то противное ощущение собственного падения в бездну.

Немного полежав, встала и побрела на кухню. Достала из кухонного ящика пачку сигарет и, закутавшись в длинный халат, вышла на балкон.

«Закончились, — сказала себе, доставая из пачки последнюю сигарету. — Надо с этим завязывать. Славка права — его давно нет. А я превратилась в курящую, а с прошлой ночи еще и пьющую, старую деву. Еще немного, и точно кота заведу. Белого. Нет. Черного. Я же ведьма — мне надо черного».

Щелкнула зажигалкой и затянулась.

Стояла и курила, глядя в темноту ночи. «Курила свое горе», несмотря на то что сама раньше ругала Олега за то, что тот никак не мог бросить. Это превратилось в некий ритуал памяти, возможность хоть так побыть с ним. Она даже курила его любимый белый «Винстон», который сама для него купила в тот последний вечер.

Выкурив, затушила окурок, смяла пустую пачку сигарет и, взяв в руки пепельницу, уже хотела уйти, как вдруг непреодолимо повлекло к перилам. В странном оцепенении, будто кто-то звал из темноты, подошла ближе, положила руки на перила и слегка наклонилась. Она никогда не боялась высоты. Потому с легкостью и поселилась на последнем этаже, и даже балкон стеклить не стала, как все соседи вокруг. Но сейчас почему-то было страшно, даже жутко. Будто кто-то из темноты призывно нашептывал, толкая совершить нечто непоправимое. Сделав над собой усилие, Маргарита отпрянула, быстро зашла в квартиру, плотно закрыв балконную дверь. Чего-чего, а суицидницей она точно никогда не была.

Доктор Дамиан Рутковский, несмотря на довольно позднее время, все еще был на работе. Он то тупо смотрел в монитор ноутбука, то вставал и прохаживался взад-вперед по кабинету. Несколько раз брал в руки телефон и снова клал его на стол.

Он сотни тысяч раз представлял себе эту встречу. И вот тебе — встретил. Но вместо эйфорического счастья, что вот оно, наконец-то свершилось, голову переполняло множество противоречивых мыслей.

«Может, все-таки не она? — думал Дамиан. — Может, просто очень похожа. Но огненно-рыжая копна вьющихся волос, глаза, меняющие цвет от светло-зеленого до болотного, манера, злясь, щуриться, а главное голос — голос, который я узнал бы из тысячи других».

На какой-то момент ему даже показалось, что голос поет совсем не «Черное солнце», а молитву Великой богине.

«Шесть воплощений было потрачено на ее поиски. Задействованы все силы, знания и возможности. И вот, когда уже потерял всякую надежду и успокоился, она сама буквально упала к моим ногам. Нет, надо быть осторожным и все хорошо проверить. Прошло слишком много времени».

На экране ноутбука высветился вызов по скайпу от абонента Ирина. Он поднял на секунду глаза к потолку и нажал «принять». Появилась красивая жгучая брюнетка.

— Что у тебя там происходит? — взволнованно заговорила она. — Я уже вторую ночь не сплю.

— Привет, я тоже очень рад тебя видеть и слышать, — сказал он, непринужденно улыбаясь в экран.

— Дамиан, что у тебя происходит? Я вторую ночь возле тебя вижу женщину.

— Вообще-то мне сорок семь лет. Я большой мальчик и могу быть с женщиной хоть каждый день, и даже не с одной.

— Не выпендривайся. Какой бы ты ни был у нас великий и сильный, я за тебя волнуюсь.

— Прости. Правда все хорошо. Ничего не случилось. Просто… похоже, я ее встретил…

— Кого — ее? — не сразу сообразила Ирина.

Рутковский молча смотрел в экран.

— О боги, — она закрыла ладошкой рот. — Ту самую…

— Я еще до конца не уверен, но, похоже, да — это Маргарита.

— Где? Как? Что собираешься делать? Она узнала тебя? — посыпалось множество вопросов.

— Если коротко, то в ночном клубе, — ответил он. — Нет, не узнала. Что делать — пока не решил.

— Но ведь надо же что-то делать, — не унималась Ирина.

— Ир, она сейчас человек. Просто обычная женщина, которой на днях исполнилось тридцать.

— Все понятно, — с укором в голосе произнесла она.

— Ира, при всем моем к тебе уважении ты иногда забываешь, кто я, — строго начал Дамиан.

— Нет, это ты при всем моем уважении забываешь, кто я, — перебила она его. — Может, я и никто в мире магии, вдобавок еще и хреновая мать, но в этот мир ты пришел через меня. У меня есть право знать, что происходит с моим единственным сыном. Даже если он сто раз черный маг и пятьсот раз великий магистр.

— Я никогда об этом не забывал и никогда не забуду, — голос Дамиана стал мягче. — Правда, пока не знаю, что делать и как. Даже не уверен на все сто, она это или нет. Но я точно знаю, что у меня нет права на ошибку.

Ирина хотела еще что-то сказать, но Рутковский поднял в знак прощания ладонь и отключился. Пусть пока будет меньше суматохи, которую так мастерски умеет навести его шумная и суетливая мать.

---

3

Дни тянулись в своем привычном однообразном ритме: работа, дом, по вечерам кино или книги. Раньше Маргариту это устраивало, но с той самой ночи в клубе что-то изменилось. При внешней стабильности, в душе образовалась черная дыра, края которой с каждым днем расширялись все больше и больше, рискуя затянуть туда с головой. Плюс ко всему добавились странные сны — уже не только Олег, а иногда совсем не Олег. Что именно, не получалось запомнить, вернее забывалось, как только она открывала глаза. Оставались только ощущение падения с высоты и дикий страх. Даже на собственный балкон старалась не высовываться без особой нужды.

Кроме Славки поговорить об этом было не с кем, но та пропала. И это было понятно и простительно. Она сейчас вся в новых отношениях.

«Хоть и болтает много всякой ерунды, в этот раз она права. Пора все менять», — думала Маргарита, стоя перед зеркалом.

Запустив пальцы в волосы, провела по ним от корней до кончиков. Как любая обладательница вьющихся волос, она свои раньше выпрямляла, нанося кучу разных средств и мучая утюжком. Но сейчас они ей почему-то нравились именно такие — непослушные, торчащие во все стороны рыжие волны. «Вполне ничего, — подумала она, глядя на себя. — Фигурой тоже вроде не обделена. Разве что ростом могла бы быть повыше».

Наклонилась к обувному ящику, достала оттуда давно забытую коробку с черными лаковыми туфлями на высоком каблуке. Купила когда-то давно, когда еще Олег был жив, да так ни разу и не надела. Сунула в них ноги и снова встала перед зеркалом.

«Уже лучше, — оценила новый вид. — Вот только на работу так не пойдешь — ноги к вечеру отвалятся».

В тот же момент в дверь позвонили. Маргарита даже подпрыгнула от неожиданности. Включила домофон. На экране, смеясь и дурачась, корчила рожи Славка.

Уже через несколько минут в квартиру ввалилась подруга с коробочкой кофейных эклеров в руках.

— Чего не позвонила? — попыталась выразить недовольство столь бесцеремонным вторжением Маргарита.

— А чего тебе звонить? У тебя все предсказуемо — ты точно вечером дома и точно одна. — Ого! — воскликнула она, заметив туфли на ногах Маргариты. — Не узнаю тебя. Я помешала? Ты куда-то идешь?

— Никуда я не иду, — ответила недовольным тоном Маргарита, пряча туфли в коробку.

— Жаль. Классные. Такие надо выгуливать. — Слава разулась и бесцеремонно прошла на кухню. Положила на стол пирожные, нажала на кнопку чайника и с чувством полного удовлетворения уселась на диван.

Маргарита достала две чашки и вопросительно посмотрела на подругу:

— Ну? Я жду.

— Чего ждешь? — ломала комедию Слава.

— Не прикидывайся. Тебя же распирает от восторга.

— Ладно, у меня все прекрасно как никогда в жизни. Кстати, ты была права — Герман служит юристом в Министерстве охраны края, был женат и у него есть пятилетняя дочь.

— Он все тебе так быстро выложил? — Маргарита подала подруге чашку зеленого чая.

— Да, представляешь, еще на первом свидании в ресторане, страшно волнуясь. Сказал, что я ему очень нравлюсь и потому решил все сразу о себе рассказать, чтобы не было потом ненужных сюрпризов.

— Очень по-мужски с его стороны. Значит, он серьезно к тебе относится. А ты что?

— Если честно, то мне совсем не важно, сколько у него было жен и сколько есть детей.

— Ну и напрасно. Это ему важно. Потому и ты отнесись серьезно, если хочешь с ним быть.

— Я отношусь. Просто он хочет познакомить меня с дочерью уже в эти выходные. Приглашает вместе гулять в парк. Мне кажется, все слишком быстро, а отказать не могу. Он так уверен, что это необходимо.

— Не отказывайся. Просто придумай что-нибудь. Но только очень убедительное.

— Боже, что я слышу?! Ты учишь меня врать?! Ты начальнице своей не смогла придумать оправдание. Кстати, как на работе?

— Пронесло, — равнодушно ответила Маргарита.

— А чего тогда такая недовольная?

— Что-то мне не по себе последнее время. Ты права. Застряла я в каком-то параллельном мире, который сама же себе и создала. Надо выходить.

— Браво! Неужели боги услышали мои молитвы?! — Славка театрально воздела руки. — Хочешь начать с работы? — спросила она уже на полном серьезе.

— Наверное, — неуверенно произнесла Маргарита. — Хочу поискать что-то по специальности и с выходными. И еще я решила дописать свой роман. Смотрела его на днях — вроде не так и плох.

— Круто! Ты удивляешь меня все больше и больше. Этот «мистер Икс» часом не колдун какой? Может он, как принц спящую красавицу, поцеловал тебя той ночью, и ты наконец проснулась?

— Прекрати, не хочу вспоминать.

— Я и не начинала. Просто очень рада. Более того, хочешь, я поговорю с нашим шефом? У нас в редакции точно найдется для тебя место. Как тебе такой вариант? О, кстати, ты видела, как мы выросли? А сколько всяких еженедельных приложений! Сейчас, — Славка бросилась в прихожую, вытащила из сумки последний номер газеты и положила перед Маргаритой на стол.

— Вот, смотри. На первой полосе — все понятно. Сейчас выборы в сейм — так что политика. Первые страницы тоже, главные гости нашей скромной Республики — визит Макрона с супругой. Это, кстати, моя статья. Я ездила на пресс-конференцию. А это статья Даниэля про нашу Университетскую больницу. Тоже очень актуально. Провели уникальную операцию. Нигде в Европе еще не делают. — Славка уже хотела листать дальше, но Маргарита не дала, прижав страницу ладонью.

— Не может быть, — прошептала она, оцепенело уставившись на фото в полстраницы.

— Ты чего? — Слава непонимающе смотрела на нее. — Что не может быть?

— Это он, — произнесла Маргарита, тыча в фото.

— Кто он? — недоумевала подруга.

— Тот, у которого я ночевала, — Маргарита смогла наконец оторвать взгляд от газеты и посмотрела на подругу.

— Ты ничего не путаешь? — недоверчиво сказала Слава.

— Я бы его даже в толпе со спины узнала, — заверила Маргарита.

— Офигеть! Нет слов!

— Кто он? — спросила Маргарита.

— Тундра ты. Сразу видно, что отстала от светской жизни. Да если бы мне выпало такое счастье…

— Славочка, тебе выпало твое счастье, — перебила ее Маргарита. — Хочешь поменять Германа?

— Нет, ни в коем случае, — спохватилась подруга. — Я Германа даже на Рутковского не променяю.

— Так ты расскажешь, кто это? — настаивала Маргарита.

— Легко. Дамиан Рутковский. Что-то около сорока пяти лет. Доктор наук, один из самых молодых профессоров Европы, заведующий дико навороченного отделения хирургии в Университетской больнице. Говорят, что он почти волшебник, и у него в операционной не было ни одной смерти. К нему на плановые операции очередь на год вперед. Короче — умный, богатый, ну и, конечно же, дьявольски красивый мужчина. На светских тусовках бывает редко, но когда бывает, то женская половина публики, а может и не только женская, писает кипятком. Кстати, не женат. Детей нет. Ходят сплетни, что гей, хотя с мальчиками его никто никогда не видел, впрочем, как и с девочками тоже. Живет где-то в Кайренай в частном доме. Ездит на шикарном черном «Лексусе RX» последней модели. В Литву приехал лет десять назад — кажется, из США — и сразу стал заведующим. Никто из журналистов дома у него не был, интервью дает крайне редко и то исключительно по работе. Судя по имени и фамилии, то ли поляк, то ли чех. Свободно владеет кучей языков, в том числе и литовским, без всякого акцента.

Исчерпав весь запас информации, Слава наконец замолчала.

— Со мной он говорил по-русски. А потом по телефону с кем-то на немецком.

— Ну вот — что и следовало доказать. Кстати, мне сейчас все понятно.

— Что тебе понятно? — удивилась Маргарита.

— Ну смотри. Домой он тебя приволок потому, что он врач. У них это на уровне инстинкта. Убедился, что не склеишь ласты, и счастливо выпроводил. Выполнил, так сказать, свою работу. Все сходится, — констатировала подруга.

Маргарита вскочила, открыла ящик столешницы, но сразу вспомнила, что последнюю сигарету скурила неделю назад. Снова села.

— Ты чего как зомби?

— У тебя нет сигарет? — спросила Маргарита.

— Нет. Я же бросила три года назад. А ты что, куришь? — Славкины брови поползли вверх.

— Нет, но сейчас покурила бы. Что-то колотит меня.

Славка наклонилась к Маргарите и положила ей на лоб руку.

— Ого, да у тебя, похоже, жар.

— Да, наверное подхватила какую-то заразу в магазине. — Маргарита провела по лбу рукой. — Ты иди, а я пойду полежу. Устала очень.

— Может, мне остаться с тобой? — взволнованно спросила Слава.

— Нет, нет. Не надо. Все хорошо. Просто надо отдохнуть. Я напишу тебе потом.

Славка взяла сумку, торопливо обулась и послушно выскользнула за дверь. Маргарита поползла в спальню.

«Интересно, встречусь ли я с ним еще?» — пронеслось в голове.

Едва успела об этом подумать, как с верхней книжной полки грохнулась на пол колода карт Таро и веером рассыпалась у самых ног. Все карты легли рубашками вверх, кроме одной — Восьмерки жезлов.

«Вот тебе и ответ, — сказала сама себе Маргарита, поднося ближе карту. — Это может значить только одно: скоро, очень скоро».

Маргарита собрала карты и, перебирая их в руках, села на кровать.

«Ну что же, раз уж вы решили со мной разговаривать, расскажите мне о нем», — прошептала Маргарита, продолжая тасовать одну из своих любимых колод — «Таро Телема».

Затем, будто что-то вспомнив, резко встала и, не выпуская из рук колоду, вернулась на кухню. Вытянула из колоды наугад пять карт и разложила в нужной последовательности прямо на газетную страницу с фотографией Рутковского.

Карта номер один — то, что знают о нем все, мнение окружающих о нем. Сознательная социальная роль.

«Да, все правильно, — думала она, внимательнее разглядывая выпавшего в этой позиции Мага. — Врач, хирург, профессионал своего дела. Все может и все знает».

Вторая — то, чего не знает никто, подсознательные процессы.

Тут она никак не ожидала увидеть Луну. Такая карта столько всего может значить. Управительница темного времени суток. В темноте может быть все что угодно: страхи, психические расстройства, иллюзии, кошмарные сны, интуиция, обман и двойная игра.

«Но самое главное, что этого он не знает сам, — думала Маргарита. — Он этим не управляет. Странно. Очень странно…»

Третья позиция — то, что человек сам о себе знает, но скрывает от других.

«Кто бы сомневался», — рассмеялась Маргарита, поднимая, чтобы рассмотреть поближе, карту Дьявола.

Люцифер — падший ангел, низвергнутый на землю за то, что желал слишком много и восстал против Отца Небесного. За спиной Владыки зла — паутина, в которой отчаянно барахтаются два человека. Не что иное, как манипулирование чужими пороками и страхами.

«Ох уж эти страхи — главный враг человечества, — вздохнула Маргарита. — Сексуальность? Да, но это он и не скрывает. А тут его сущность, которую он маскирует от других. Пороки? Зависимость? Искушения? Огромная власть и бешеные деньги? Тайное манипулирование другими в своих целях? Что же из этого, мистер Дамиан Рутковский?»

«Циничность? — размышляла Маргарита дальше. — Это он тоже не скрывает. Впрочем, всегда считалось, что врачи, особенно хирурги, безжалостные циники».

Номер четыре — то, что видят другие, но он сам не замечает или ему это не столь важно. Он такой, какой есть.

«Король мечей, — прошептала себе Маргарита. — Здорово! Прирожденный лидер. Честность, хладнокровное спокойствие и дипломатия. Занимает высокое положение в обществе, но, похоже, для него весь этот внешний лоск и статус — само собой разумеющиеся вещи. Сдержанность в чувствах. Всем кажется, что он тщательно скрывает свою личную жизнь, но он и правда один».

И последняя, пятая — совет вопрошающему, а значит, ей.

«И, как говорится, мораль сей басни — карта „Сила“. Похоже, этот совет стоит понять буквально, без всяких тайных смыслов, — решила Маргарита. — Оставаться трезвой, быть сильной и не поддаваться искушениям. Особенно с учетом восьмерки жезлов».

«Короче, сохраняй рассудок, дорогая, — строго сказала она себе, — иначе Маг, Дьявол и Король мечей выбьют из-под ног почву. Интересно, что же там у него с Луной и где я могу с ним столкнуться, да еще и скоро…»

---

4

«В багровых тонах расцвела паранойя.

В соседней Вселенной случилась война.

Магнитное поле неравного боя

Смертельной волной приближается к нам…»

— неслось из колонок черного «Лексуса RX».

Дамиан любил за рулем слушать музыку на всю громкость, особенно своих любимых «Би-2», песни которых почти все знал наизусть.

«Ребята явно находятся на информационном потоке, — думал он. — Радует, что в нашем мире таких становится все больше и больше».

Мысли и музыку прервал звонок. На мониторе автомобильного компьютера высветилось «Ирина».

— Да, Ира, слушаю. Чего не спится?

— Привет! Какой там спится! Ты сейчас где?

— Домой еду.

— Очень хорошо. Забери меня из аэропорта.

— Из какого аэропорта? — не сразу сообразил Дамиан.

— А что, в вашей деревне построили еще один?

— Какого ты?.. Зачем…

— Так мне вызвать такси?

— Жди, сейчас буду, — отрезал он и, включив левый поворотник, начал перестраиваться.

Чтобы попасть в международный аэропорт Вильнюса, надо ехать в противоположную сторону от района Антакальнис, куда он уже успел добраться.

«Вот так, ребята, — если взорвется черное солнце, все в этой жизни перевернется. Привычный мир никогда не вернется, — процитировал он „Би-2“. Вот оно, мое черное солнце, ждет в аэропорту».

Вильнюс по сравнению с другими столицами Европы одна большая деревня, где все самые значительные люди города знают друг друга в лицо, но доехать в час пик до аэропорта — задача не из легких. Люди готовы пожертвовать чем угодно: деньгами, своим временем, но не автомобилем. Их число с каждым годом неуклонно растет. А по численности на душу населения это средство передвижения опережает своим количеством многие столицы Европы — этакий Лондон, даже вдвойне. Городские власти пытаются что-то сделать, но проигрывают жителям в их желании передвигаться в железном ведре, отгородившись от своих братьев по разуму.

Ирина уже ждала на ступеньках центрального здания аэропорта, привлекая внимание проходящих мимо мужчин и отбиваясь от назойливых таксистов, отчаянно предлагавших подвезти хоть на край света невысокую кареглазую брюнетку. Несмотря на то что она не так давно отпраздновала свой шестьдесят четвертый день рождения, выглядела она на сорок пять лет максимум. Прекрасная фигура, ни грамма седины в струящихся по спине черных, как вороново крыло, волосах и полное отсутствие морщин на лице. В средние века такое сочетание могло значить только одно — ведьма. Впрочем, если учесть, что место ее проживания — не что иное, как Салем, то именно ею она и являлась.

Дамиан, включив аварийку, вышел из машины. Сопровождаемый завистливыми взглядами, обнял и поцеловал мать в щеку, ощутив на ее теле классический запах Magie Noire от Lancome: черная смородина, гиацинт, бергамот и малина, плавно переходящие к нарциссу и розе, за ними еще струящийся шлейф пачули и ветивера. Уже больше сорока лет смесь этих ароматов сводит с ума обе половины человечества и невероятно подходит Ирине.

— Поехали, хватит лишать разума мужскую половину населения этого маленького города, — прошептал он ей на ухо.

— Выключи своих депрессивных «Би-2», — проворчала Ирина, едва успев сесть в машину. — Мне от их песен хочется повеситься.

— Как долетела? — спросил, улыбаясь Дамиан, переключая аудиосистему с диска на радио.

Ирина всегда по-детски сердилась, и его это очень забавляло.

— Вот, совсем другое дело, — одобрительно сказала Ирина, услышав что-то вполне себе попсово-легкое.

— О боги, — простонал Дамиан, выруливая с парковки аэропорта.

— Ты что-то имеешь против хороших песен про любовь? — засмеялась Ирина.

— Ничего, но ты только сама вслушайся в это бред: «Там, где тебя нет, — там черный идет снег, все состоит из стен и тянется час, как день…» Прям какой-то армагеддец получается. Даже представить страшно.

— Ой, и мне все это говорит человек, который никогда никого не любил. По крайней мере в этой жизни так точно.

— Ну, зато у меня матушка отлюбила и за себя, и за меня, причем на несколько жизней вперед.

Ирина сделала вид, что обиделась, и отвернулась к окну. Хотя сын был прав. Ее многочисленные романы всегда были чем-то невероятным. Всегда как в омут с головой и каждый раз до гробовой доски.

— Прости, — сказал Дамиан и дотронулся до ее руки. — Не хотел обидеть.

— И ты прости, — Ирина, грустно улыбаясь, посмотрела на сына. — Умеем мы с тобой задеть друг друга и выбесить за считаные секунды из-за сущей ерунды.

— Ты мне лучше расскажи о цели своего визита, — сменил тему Дамиан. — Ты же не о музыкальных пристрастиях прилетела поговорить.

— А я не могу просто соскучиться по сыну? Я почти год тебя не видела.

— Я ждал тебя ближе к Новому году, сейчас только осень начинается.

— В этот раз я соскучилась раньше, — игриво промурлыкала Ирина. — Кстати, я хочу потусить где-нибудь. Мне надо развеяться. А то я там у себя начинаю отвыкать от нормальной жизни.

— Ну и кого ты пытаешься провести?

— Никого я не пытаюсь, — от игривости не осталось и следа. — Я просто переживаю за тебя.

— Раскладывала?

— Пыталась. Получается полный бред. Все что угодно, но только не то, что спрашиваю.

Дамиан, не отрывая взгляда от дороги, погладил ее руку.

— Все будет хорошо. Обещаю. Кстати, не спросил, куда тебя везти. Домой или к Антону?

Ирина в ответ снова молча отвернулась к окну.

— Ира, — позвал он.

— Ну что? — она явно была снова чем-то недовольна.

— А ведь Антон не знает, что ты здесь. Так?

— Так. И нет, мы не расстались, — отрезала она, опережая следующий вопрос.

— Тогда в чем дело?

— Просто устала от всей этой тягомотины. Шесть лет туда-сюда-обратно.

— Поговорите. Примите наконец решение.

— Он ни в какую. У него тут всё.

— Как мужчина я его понимаю. У него действительно тут всё. Для него важен статус, финансовое положение, бизнес. Там он будет ноль, да еще и зависящий от тебя.

— Но у меня тоже там всё! Моя школа, ученики, те же деньги и та же независимость. Я столько лет об этом мечтала!

— Значит, не морочь ему голову, — холодно сказал Дамиан. — Расходитесь, и пусть каждый устроит свою жизнь с кем-то другим.

— Я думаю, у него тут и так кто-то есть.

— Ну а что ты хотела! Тебя он по полгода не видит. Ему член отрезать или узлом завязать? Он нормальный здоровый мужчина. Вполне естественно, что чисто физиологически кто-то может быть. Ты хоть и недоучка, но тоже медик — должна понимать, что это немаловажно для здоровья. Причем как мужского, так и женского. Для вас мы вообще эликсир молодости. А судя по твоему цветущему виду, ты там не монашествуешь.

— Иногда бывают всякие, — безнадежно произнесла она.

— Надеюсь, в этот раз не моложе меня.

— По-разному, — буркнула Ирина.

— Ну вот. Антон тут, ты — там. Встретились. Отвели душу, не предъявляя друг другу никаких претензий. Расстались до новой радостной встречи. Не будь дурой, позвони. Кого бы он тут ни трахал — любит тебя.

— Спасибо, сынок. Давно мы с тобой о сексе не говорили. И вообще, мне иногда кажется, что это я твоя дочь, а не ты мой сын, — Ирина снова улыбалась.

— Меня тоже порой терзают мысли, что в небесной канцелярии что-то напутали.

Дом Дамиан купил через агентство недвижимости, еще будучи в Штатах. Сделал ремонт и полностью поменял интерьер. Прежние хозяева были любителями разного хлама. Он же обожал минимализм. Белая мебель в обеих спальнях, слегка разбавленная бежевыми и светло-серыми обивками. Светлые мягкие ковры. Из спальни в гостиную — черная деревянная лестница. В гостиной камин из светлого мрамора, над ним черным пятном огромный телевизор, еще одно черное пятно — большой угловой диван. Кухня, не считая обивки на стульях, тоже вся черная. Единственной комнатой, которая выпадала из общей картины, был его кабинет, оформленный в стиле модерн.

— Знаешь, Дамиан… — послышался голос Ирины, спускающейся по лестнице.

Уже через несколько секунд она, в домашнем велюровом костюме, появилась на кухне.

— Что я должен знать? — спросил Дамиан, ставя на стол нарезку из мяса и сыра.

— Что, когда я у тебя останавливаюсь, я все время боюсь что-нибудь испачкать, — она взяла с тарелки кусочек мяса и отправила в рот. — У тебя тут все такое светленькое и чистенькое, а я иногда бываю так неуклюжа. Вот уроню салат на стул или пролью кофе на ковер. Хорошо хоть, в гостиной диван черный.

— Алло, Антоша, — Дамиан, смеясь, поднес к уху ладонь, имитируя телефон, — приезжай скорее и забери меня из этого музея современного искусства.

— Даже не надейся, — засмеялась Ирина. — Так легко ты от меня не отделаешься.

— Это я уже понял, — сказал Дамиан, садясь напротив нее. — Извини, не предупредила — ужин скромный.

— Не столь важно, — Ирина положила на хлеб кусочек мяса и взяла из маленькой вазочки оливку.

Затем, демонстративно оглядев стол, уставилась на Дамиана.

— Что?

— Хочу бокал вина, — требовательным тоном заявила она. — Может, даже не один.

Дамиан, улыбаясь, покачал головой и исчез на несколько минут из кухни. Вернулся, держа в руках бутылку Brunello di Montalcino Riserva Le Potazzine.

— Италия, Тоскана, Монтальчина, — сказал он, протягивая Ирине бокал красного вина. — А себе, пожалуй, возьму вот это, — он достал из крайней верхней тумбочки уже начатую бутылку Hennessy X.O и плеснул себе в бокал немного янтарной жидкости.

После чего дотронулся своим бокалом до ее бокала и сделал глоток коньяка.

Ирина не спеша поднесла к лицу бокал с вином, повертела его в разные стороны, наслаждаясь ароматом дорогого напитка, и зажмурилась, предвкушая удовольствие. Такое она могла себе позволить только у Дамиана в гостях.

— Ну, а сейчас рассказывай во всех мельчайших подробностях, как ты ее встретил, — сказала Ирина, ставя на стол бокал.

— Да нечего особо рассказывать, — попытался отмахнуться Дамиан.

— Здрасте-пожалуйста! Я перлась через весь океан. Ты целую вечность ждал эту встречу, и тебе нечего рассказывать?!

— Ладно, — согласился Дамиан. — У нас в городе открылся новый ночной клуб — Black Magic club. Хотя сейчас таких названий в любом городе пруд пруди, но я обязан проверять, что там происходит на самом деле. Хвала богам — ничего особенного. Сейчас люди любят играть в магию. Понарисовали страшилок на стенах, одели охрану в балахоны с капюшонами, ткнули пару веников прутьями вверх у входа — вот тебе и вся магия.

— И ты ее сразу почувствовал? — Ирине не терпелось скорее узнать.

— Нет. Не обнаружив ничего особенного, решил немного побыть, раз уж пришел. Присел у барной стойки. Взял «Джек Дэниелс». Ну и увидел двух пьяных подружек. Рыженькую и блондинку. Потом светлую пригласил какой-то мужчина танцевать. Та пыталась тянуть с собой подругу, но рыжая отмахнулась и пошла к барной стойке. А в этом клубе каждый час на минут пятнадцать-двадцать включают караоке. Желающие могут принять участие в минуте позора. Включили «Би-2», «Черное солнце». Не мог не послушать.

— Ну? — торопила Ирина.

— Так вот, рыжая ставит свой коктейль на барную стойку и шатаясь, чуть ли не раком, забирается на сцену. Думаю, она даже не помнит свое выступление. Но если бы ты только слышала! Нота в ноту, ни единой ошибки. Она не пела, она жила эту песню. Красиво, уверенно, сильно. Вот тут я все и увидел: глаза, волосы, тело, жесты, а главное, голос — всё ее!

Дамиан глотнул коньяка и уставился взглядом в стену.

— А дальше?

— Дальше — песня закончилась…

— А она?

— Она, едва не переломав себе ноги, благо была без каблуков, спустилась со сцены, подошла к барной стойке, прямо возле меня. Выпила свой коктейль. Заказала еще мохито, снова выпила его залпом, как пьют только водку, и рухнула прямо мне в объятья.

— О боги!

— Я отнес ее на ближайший диван, — продолжил Дамиан. — Убедился, что всё в порядке — просто дико пьяна. Проверил документы. Кстати, ее зовут Маргарита Наус. Я надеялся, что в телефоне обнаружу номер кого-то из близких, кто мог бы ее забрать. Самым близким родственником оказалась служба спасения. Подруга испарилась с тем парнем, который ее пригласил. Мне осталось только вызвать такси и забрать ее к себе.

— Ну?

— Что ну? Привез и уложил в постель, не считая того, что ее здесь несколько раз стошнило, что она тоже не помнит.

— Сынок, она же не страдает алкогольной зависимостью? — с тревогой в голосе спросила Ирина.

— Нет, что ты. Судя по паспорту, в ту ночь она праздновала свое тридцатилетие. Да и напилась она так в первый — думаю, что и в последний — раз в своей жизни. Ты представить себе не можешь, как она тут конфузилась утром. Готова была сквозь землю провалиться. А уж что в голове творилось…

— Ты влез в ее мысли, — осуждающе сказала Ирина.

Ей никогда не нравилась эта способность сына. Она считала это нарушением всех человеческих прав.

— А что мне оставалось делать? Должен же я был понять, кто она и что она знает, помнит ли хоть что-то.

— Убедился?

— Н и ч е г о… — произнес он по буквам. — Не считая того, что мне не так просто было ее читать. У нее хорошая защита на такие вторжения.

— Но раз есть защита, она принадлежит миру магии. Я правильно поняла?

— Не обязательно. Такая защита и у обычных людей в переходные периоды жизни включается. Причем они об этом не знают и никак ею не управляют.

— Что ты ей сказал?

— Ничего. Что я мог ей сказать, вызвал такси и выпроводил. Да, кстати, я позаимствовал джинсы и футболку из твоего гардероба. Надеюсь, ты не против?

— Нет. Если ей пришлась впору моя одежда, то она обладательница идеальной фигуры. — Пойдем, — Ирина вскочила со стула. — Хочу посмотреть на нее.

Дамиан, не выпуская из рук бокал с коньяком, отправился следом за ней.

Ирина открыла дверь в кабинет сына, переступив порог которого будто во временной портал ныряешь. Здесь все было иначе и никак не вязалось с общим стилем дома. Потрясающей красоты камин, письменный стол и стулья из резного дерева. Диван и кресла из натуральной кожи. На дорогом паркетном полу светлый ковер. Лампы, светильники, часы — все соответствовало заявленному стилю. Ну и, конечно же, книги. Много, много книг в закрытых шкафах, за стеклом и на книжных стеллажах. Понять, что этот кабинет принадлежит современному хозяину, можно было только по оставленному на столе ноутбуку. Всю композицию дополняли на стенах картины в золоченых рамах. И среди них одна, особенно бросающаяся в глаза — портрет юной рыжеволосой девушки в платье из темно-зеленого бархата, перед которым они оба и остановились.

— Она похожа? — спросила Ирина, глядя на портрет.

— Очень. Только на двенадцать лет старше. Здесь ей около восемнадцати.

Ирина удивленно взглянула на сына и снова перевела взгляд на девушку.

— Где она живет? Чем занимается?

— Понятия не имею, — спокойно ответил Дамиан и глотнул коньяка.

— Как? — возмутилась Ирина.

— Если мне это будет нужно, я найду ее очень быстро. Сейчас зачем? Я что, приду к ней и скажу: «Привет! Ты знаешь, мы оба маги. Пять сотен лет назад, когда я был учеником твоего отца, ты с какого-то перепугу покончила с собой и твой сумасшедший папаша обвинил в этом меня. Я же тогда ничего не желал, кроме знаний и точно не посмел бы ответить ни на твои, ни на чьи бы-то другие чувства. И вот уже пять веков я тебя ищу. Правда, я сейчас великий магистр, и ты мне снова нужна не для любви, а как важная составляющая магического мира…» Отличный сценарий для Голливуда!

— По-моему даже на сериал потянет, — заметила Ирина.

— Жаль, что я не сценарист, — саркастично произнес Дамиан.

— Ты долбаный циник-хирург, и я совершенно не понимаю, что ты собрался делать.

— Я же уже говорил — пока ничего.

— Что значит ничего?

— То и значит. Если это и правда она, то совершенно ничего не помнит. Я не имею права вмешиваться в ее человеческую жизнь. По крайней мере не так быстро и грубо.

Какое-то время они просто молча стояли в кабинете. Первой нарушила молчание Ирина.

— Нет, ну я просто не могу поверить, что ты вот так просто сдался. Она же очень важна для магии.

— Важна. С ней все могло бы быть иначе. Вот только я не ожидал, что она воплотится в таком состоянии. Попробую просмотреть все, что есть у меня. Потом слетаю в магистрат.

— На библиотеку магистрата вся жизнь может уйти.

— Можешь посоветовать мне что-то другое?

— Нет, — обреченно вздохнула Ирина. — Я могу тебе давать советы только по-человечески, как твоя мать.

— Боюсь, что человеческие советы сейчас мне не помогут, — Дамиан нежно обнял ее за плечи. — Пойдем, налью тебе еще вина.

Он увел ее из кабинета снова на кухню.

— Кстати, чуть не забыл, — сказал Дамиан, снова наполняя вином бокал Ирины, — ты же хотела тусоваться.

— Я и сейчас хочу, — подтвердила она.

— Прямо сейчас не могу ничего предложить, — Дамиан хитро улыбался. — А вот в пятницу в президентуре прием. И у меня пригласительный на две персоны. Не откажешься меня сопровождать?

— Президентура?! Конечно! Ох как давно я не принимала участия в таких мероприятиях.

— Вот и отлично. Ты блеснешь своим великолепием, а я пощекочу нервы светских львиц и дам хорошую тему для желтой прессы. А то в последнее время фантазия истощилась, и они стали сочинять всякую чушь. Если ты не в курсе, то, по мнению журналистов, я сейчас гей.

— Ты, гей? — прыснула со смеху Ирина. — Срочно нужно это исправить.

---

5

— Алло, — ответила Маргарита на, кажется, пятый Славкин звонок.

— Слушай, ты можешь хоть иногда включать в телефоне звук, а не свою дебильную вибрацию, которую никогда не слышишь? — раздраженно сказала в телефон подруга.

— Прости, — пыталась оправдываться Маргарита. — Оставила телефон в спальне. Правда не слышала. Редактировала свое резюме и отправляла в издательства.

На том конце на какое-то время воцарилось молчание.

— Не верю своим ушам, — наконец с некоторым недоверием ответила Слава. — Неужели наступил это праздник.

— Видишь, как ты на мой счет бываешь не права.

— Давай встретимся. Прямо сейчас. Я еду в «Панораму» кое-что посмотреть. Попьем кофе, и ты расскажешь, какое такое просветление на тебя снизошло. Кроме того, у меня к тебе дело на миллион. Никаких возражений не принимаю. Я уже через пятнадцать минут буду там. Жду тебя на первом этаже в нашем кафе.

Уже через двадцать минут Маргарита парковалась в подземке торгового центра.

Оставив свою «божью коровку» почти у самого входа, она поднялась на эскалаторе на этаж выше и мимо многочисленных бутиков направилась в La Krepe. Это была их любимая сеть французских ресторанчиков с большим выбором блинчиков с самыми невероятными и очень вкусными начинками. Слава уже сидела там, перелистывая меню в выборе чего-то вкусного для коррекции фигуры, как она сама любила говорить.

— Угощаешь ты, я еще не получала зарплату, а лимит на месяц уже исчерпан, — сказала Маргарита, устраиваясь на мягком диване напротив подруги.

— Да я на радостях готова тебя весь год угощать, — заверила Слава подругу.

— Рада, что сюрприз удался, — на лице Маргариты играла беззаботная улыбка.

— Получилось! Это надо отпраздновать! Кстати, — Слава полезла в сумку, достала два сложенных пополам бумажных листка и помахала ими перед носом у Маргариты. — Угадай, что это?

— Билеты в кино?

— Холодно, — Слава отрицательно замотала головой.

— В театр, на концерт, в оперу… — перечисляла Маргарита. После слова «опера» Слава, наклонив голову, призадумалась.

— Н-нет… но уже теплее. Ладно, — смилостивилась она, развернула листки и положила перед Маргаритой.

Маргарита внимательно прочитала и подняла недоумевающий взгляд на подругу.

— Прием в президентском дворце?!

— Ну да. Там Герман делает какой-то доклад. Он хотел, чтобы я присутствовала. Я попросила и для тебя пригласительный.

— Сла-а-ав, — простонала Маргарита. — Где президентура, а где я?.. Это совсем другой мир. Да что там мир — другая Вселенная!

— Вот и хорошо, — невозмутимо сказала Слава и потянулась за меню. — Пора привыкать. Ты скоро станешь известной писательницей. И этот мир станет и твоим тоже.

— Вот как раз этого я больше всего и боюсь. Я хочу стать читаемым автором, но я совсем не хочу, чтобы за мной по улице бежали толпы восторженных почитателей моего таланта. Мне без псевдонима никак.

— Пусть так, но если ты собираешься писать, то писать надо про разные миры и разных людей. А для этого ты обязана их изучать. Это же идеальная возможность посмотреть на представителей элиты изнутри.

— Чтобы писать про сицилийскую мафию, не обязательно быть преступником.

Слава молча размешивала свой кофе, показывая всем своим видом, что отказ Маргариты ее очень расстраивает.

— Ладно, — Маргарита дотронулась до ее руки, — если ты хочешь, я пойду. Только мне надо придумать, что надеть. Думаю, юбка-карандаш, телесные колготки и белая рубашка для такого мероприятия не очень уместны.

— У меня все есть! — Слава радостно извлекла из кошелька кредитную карту. — Герман дал и велел ни в чем себе не отказывать. Купим нам платья.

— Нет, нет, — замахала руками Маргарита. — Твой Герман дал, вот ты ни в чем себе и не отказывай. А я уж из своих скромных сбережений наскребу на одно вечернее платье.

Слава спорить не стала. Она прекрасно знала, насколько Маргарита повернута на самостоятельности и независимости, особенно если это касалось финансов.

— Сколько у меня времени на подготовку? — поинтересовалась Маргарита.

— Сегодня вторник, значит три дня. Прием в эту пятницу вечером. Пойдем, — вскочила она. — С платьями решим прямо сейчас. Тут на втором этаже есть очень неплохой салон, и я уже туда звонила. Нас ждут.

Уже через минут пятнадцать Слава красовалась в синем вечернем платье с открытыми плечами. Перед ней услужливо пританцовывала девушка-консультант. Маргарита, сидя на мягком диванчике, восхищенно смотрела на подругу.

— Как думаешь, собрать или пусть будут распущенные? — она, вертясь перед зеркалом, то поднимала волосы, собирая их на затылке, то опускала, позволяя локонам свободно ложиться на плечи.

— Тебе идет все, — заверила Маргарита. — Просто если собрать, то будет более строго. А это платье вообще бомба. Голубоглазая блондинка в насыщенно-синем. Очень красиво.

— Убедила! Беру. Ну? А ты что? Ты что-то приметила себе?

Маргарита отрицательно покачала головой:

— Я не хочу ни короткое, ни открытое, а тут все такие…

Слава с вопросительным взглядом повернулась к девушке-продавцу.

— Простите, у нас обычно в салоне то, что модно в этом сезоне, — развела та руками.

— Я понимаю, что вы хотите, — обратилась она уже к Маргарите. — Мы могли бы сшить для вас платье на заказ.

— Увы, — ответила Маргарита, — на пошив времени уже нет.

И тут девушка буквально изменилась в лице.

— Вот я дура, — хлопнула она себя по лбу ладошкой. — У меня же лежат на складе приготовленные для отправки хозяйке платья из других коллекций. Я их только вчера убрала с экспозиции. Еще не увезли. Вы только подождите немного. Мне придется повозиться.

Слава и Маргарита переглянулись и одновременно утвердительно кивнули. Девушка мгновенно скрылась где-то в подсобном помещении.

Слава с помощью Маргариты стала снимать с себя выбранный наряд.

— Нам еще нужны прически и макияж, — сказала она, окончательно освободившись от платья.

— Нет. Мне не надо. Я все сделаю сама. Я два раза делала макияж в салоне красоты, и оба раза все заканчивалось тем, что я спускала пятьдесят евро в канализацию.

— Ты просто не видишь себя со стороны. Кстати, тогда на Новый год тебя очень красиво накрасили.

— Возможно. Но если мне самой не нравится, ничего не попишешь.

Их спор прервала девушка-продавец, вернувшаяся с несколькими свисающими с рук платьями.

— Вот, все, что смогла найти. — Она положила на диван четыре платья. Одно из них было ярко-красное. Его Маргарита сразу отложила в сторону.

«Слишком вызывающе», — подумала она.

Другое темно-синее. Очень красивое, но оно трикотажное и в обтяг.

«Тоже будет не в тему», — решила она.

Третье — серое кружевное. Оно само по себе красивое, но ей никогда не шел серый цвет. А вот четвертое действительно привлекло ее внимание — темно-зеленое в пол, с длинными рукавами.

Платье оказалось как по ней сшито. Размер, рост — даже исправлять ничего не надо, что редко бывает. Кружевной верх с неглубоким V-образным вырезом очень красиво подчеркивал ее небольшую грудь и даже визуально добавлял объем. Длинные кружевные рукава закрывали руки. Верх платья заканчивался лифом сразу под грудью. От лифа шла легкая, падающая красивыми складками юбка. Правда, был достаточно глубокий вырез на спине, но его скрывала идущая от самых плеч длинная, до самого пола, полупрозрачная накидка-шлейф из такой же воздушной ткани, как и юбка. Темно-зеленый цвет невероятно шел к ее рыжим волосам и белой коже.

— И те твои туфли еще сюда, — прошептала восхищенно Слава за спиной у подруги.

Но Маргарита ее совсем не слышала. Она, оцепенев, смотрела в зеркало, в котором отражалось странное дежавю: молоденькая, поразительно похожая на нее девушка в длинном платье зеленого бархата посреди средневековой залы с высокими потолками, с которых свисают громоздкие кованые люстры, а чуть поодаль, у стены, суетится за мольбертом художник…

— Маргош, ну что? — откуда-то издалека донесся Славкин голос, — ты чего застыла и молчишь?

— Все нормально, — стряхнула наваждение Маргарита и повернулась к подруге. — Я беру его.

Уже через полчаса она ехала домой, а на заднем сиденье, в чехле из плотной бежевой ткани лежало платье. Вот только не давало покоя увиденное в зеркале.

«Хочется верить, что я не схожу с ума, — думала Маргарита. — А если это не сумасшествие, то тогда что? Еще и эти сны. Надеюсь, просто устала. Хорошо, что хоть с понедельника в отпуске».

---

6

Почти готова. Последний штрих — из небольшой бархатной коробочки достала бабушкины золотые серьги, выполненные в удивительном стиле: паутина, на которой приземлился паучок с жемчужным пузиком. Они всегда поражали Маргариту степенью ювелирного мастерства. Вот только до сих пор их было некуда надеть, да и страшно потерять — фамильная драгоценность как-никак.

«Их день пришел, — решила она, застегивая вторую сережку. — Так, еще маленький черный клатч и все. К сожалению, нечего набросить на плечи. Не в плаще же ехать. Ладно, такси туда, такси обратно — не замерзну».

Она бросила последний взгляд в зеркало, провела рукой по волосам, поправляя непослушные рыжие локоны, и торопливо вышла из дома.

— Ну ты и копаешься, — попыталась возмущаться Слава, немного подвигаясь на заднем сиденье такси. Придирчиво осмотрела подругу и, оставшись довольна ее образом, решила сменить гнев на милость.

— Выглядишь сногсшибательно! — похвалила она Маргариту.

— Ты тоже.

— Я само собой, — засмеялась подруга. — Я каждый день неотразима. А вот ты в последнее время мне совсем не нравилась со своим монашеским стилем.

У президентского дворца они были примерно через полчаса. Ехать туда не так и далеко, но это центр, к тому же Старый Город. Там столько различных ограничений для автомобильного передвижения, что к назначенному месту всегда приходится добираться кругами.

Подъехав к зданию президентуры, пришлось почтительно ждать в очереди таких же машин. Двери каждой открывал швейцар, поклоном приветствовал мужчин, а если это были дамы, то подавал руку и помогал выйти из машины. Куча камер — у входа работала съемочная группа Центрального телевидения. То тут, то там щелкали вспышки многочисленных фотокамер.

Маргарита, чтобы унять легкую дрожь в руках, сжала покрепче клатч и зажмурилась. Вдох, выдох, улыбнулась и вслед за Славой подала руку швейцару.

— Почти как в Голливуде, — прошептала Слава на ухо, когда они уже шли по красной ковровой дорожке, ведущей к центральному входу.

«Скорее бы войти и затеряться в толпе, — думала в этот момент Маргарита. — Зачем я только согласилась на эту авантюру? Какое же счастье, что меня тут никто не знает».

Было жутко неуютно идти под таким пристальным вниманием средств массовой информации. А вот Слава сейчас явно была в свой тусовке. На самом деле так оно и было. Ее семья принадлежала к старинному польско-литовскому графскому роду Тышкевичей. И ее родители были очень небедные люди. Вот только она, из-за своего решения остаться в Литве и стать журналисткой, а не уехать учиться в Оксфорд со всеми вытекающими последствиями, с ними почти не общалась. Иногда Маргарите казалось, что очень даже зря. В Славе часто пробивались ее дворянские замашки.

Внутри их ждала лестница с роскошными позолоченными перилами, устланная таким же, как и на улице, красным ковром. Лестница вела на второй этаж прямо к открытым дверям в Белый зал. Именно в нем всегда проходили официальные приемы и различные церемонии награждения.

Зал полностью оправдывал свое название. Белые стены и потолок, украшенные затейливыми узорами лепнины, слегка разбавлены оттенками золота. Шикарные люстры на золотых цепях, золотые канделябры на стенах и шторы цвета золота на окнах. По всему периметру белая с позолотой мебель.

Из центральной ниши зала за всем происходящим наблюдала скульптура литовской крылатой Статуи Свободы. По обе ее стороны два флага: триколор и национальный с Погоней. Немного в стороне расположился небольшой музыкальный коллектив, который играл что-то нейтрально-спокойное.

Гостей собралось уже немало. Туда-сюда сновали с подносами услужливые официанты, предлагая закуски и напитки. Слава, остановив одного из них, взяла два бокала шампанского и показала Маргарите на свободные места у стены.

— Пойдем, присядем, пока есть место. Скоро начнется официальная часть. Придет президент. Начнутся всякие там награждения, поздравления, выступления. Потом, когда президент уйдет, народ будет просто тусить: есть, пить, сплетничать об окружающих и танцевать.

— А твой Герман где? — поинтересовалась, оглядываясь по сторонам, Маргарита.

Ответ подруги она уже не слышала. В самом центре зала, в сопровождении невероятно красивой брюнетки в белом, окруженный репортерами, стоял ОН. Восьмерка жезлов не соврала.

Рутковский, сдержанно улыбаясь, отвечал на вопросы журналистов, в то время как его спутница не сводила с него восхищенных глаз. И надо сказать, было чем восхищаться. Темно-серый костюм с отливом, белая рубашка и галстук цвета баклажана ему невероятно шли. А аккуратно, явно не без руки мастера, уложенные волосы делали его еще неотразимее.

— Обалдеть! — Маргарита услышала наконец последний возглас Славы. — А я-то думаю, чего это ты вдруг оглохла.

— Красивая, — прошептала еле слышно Маргарита.

— Да, — согласилась Слава. — Очень эффектная особа. Интересно, кто она. Я ее не знаю. Явно не местная.

— А ты говорила, он всегда один, — с едва заметным разочарованием в голосе произнесла Маргарита.

— Так и было до сегодняшнего дня. Чего, ты думаешь, его сейчас обступили? Пойду-ка я пройдусь, послушаю сплетни, — вскочила Слава.

Маргарита хотела ее остановить, но подруги уже и след простыл.

«Меня это совершенно не касается, — думала Маргарита. — Стыдно только будет снова с ним столкнуться. Надо постараться не попасться ему на глаза. Хорошо, что людей много. И даже то, что он не один, тоже хорошо».

«Все, успокойся, — приказала она себе. — У него свои дела — у тебя свои».

— Ну ты и спряталась, — сделав круг по залу, вернулась Слава. — Еле нашла тебя. Короче, ее никто не знает и никогда не видел.

— Знаешь, мне как-то все равно, — ответила уже совсем спокойно Маргарита.

— Мне в начале так не показалось…

— Меня это действительно не волнует, — перебила Маргарита подругу. — Просто будет неловко столкнуться после той позорной ночи.

— Хорошо, — невозмутимо согласилась Слава. — Пофиг так пофиг. — И тут же добавила: — Мне, кстати, вблизи показалось, что она его старше.

— Хватит! — оборвала ее Маргарита. — Ты же знаешь, как я ненавижу сплетни.

Слава тут же прикрыла рот рукой, давая понять, что больше на эту тему не скажет ни слова.

— — Там моя тетя, я обещала ей подойти, — сменила она тему. — Не против, если отойду ненадолго? Скоро все начнется. Вон уже выстроилась личная охрана президента. Ты разглядывай пока публику и никуда не уходи.

Маргарита кивнула в знак согласия.

Среди многочисленных приглашенных мелькали лица писателей, художников, музыкантов, некоторых артистов театра и кино. Но, в основном, тут были политические деятели, основатели и владельцы крупных, если таковыми их можно назвать в маленьком государстве, компаний, руководители университетов и медицинских учреждений, профессорская элита и еще непонятно чем занимающиеся, но, судя по тому, что их сюда пригласили, очень важные персоны. Чтобы всех их знать в лицо, нужно круглосуточно не вылезать из телевизора и новостных порталов соцсетей. В крайнем случае еженедельно ходить на такие вот светские тусовки, глядишь, через год-другой начнешь узнавать.

Несколько минут она и правда добросовестно пыталась изучать высшее общество Литвы, всякий раз старательно отводя взгляд от того места, где был Рутковский и его спутница, но силы были не на ее стороне. В конце концов она сдалась и принялась осторожно за ними наблюдать.

Дама в белом ему постоянно что-то говорила, а он, будучи ее намного выше, наклонялся к ней, чтобы лучше слышать и ответить. При этом все время ей улыбался.

«Оказывается, мистер холодность умеет быть совсем другим», — едва она успела это подумать, как Рутковский обернулся и посмотрел прямо на нее.

Маргарита испуганно метнулась в сторону, едва не сбила с ног какую-то пожилую даму, быстро извинилась и поторопилась спрятаться в толпе.

Музыканты заиграли национальный гимн. Все дружно устремили свои взгляды на главу государства. Началась основная часть вечера.

Маргарита вместе со всеми пыталась слушать речь президента, но то ли от присутствия в зале большого количества людей, то ли от волнения стало очень душно, а лицо горело огнем. Она то и дело дотрагивалась до него обеими ладонями, пытаясь хоть как-то охладить пылающие щеки. Хоть ладони и были контрастно-ледяными, помогало это только на короткое время. Оставаться в толпе стало невыносимо.

«Надо на воздух, — решила она. — Тут должен быть балкон. Его нам когда-то показывали во время школьной экскурсии». Выскользнула из толпы и, пройдя немного вдоль стены, наткнулась на приоткрытую балконную дверь и ни секунды не размышляя вышла наружу. После яркого освещения зала там было совсем темно. Подошла к перилам, вдохнула свежий воздух и снова потрогала руками горячее лицо.

— Снова плохо чувствуете себя, — совсем рядом прозвучал знакомый голос.

Между лопатками пробежала волна холода, а руки инстинктивно вцепились в перила.

«Черт, только этого не хватало, — пронеслось в голове. — Спокойно, только спокойно. Ничего не случилось».

Усилием воли Маргарита заставила себя повернуться на голос. Рутковский стоял всего в паре метров от нее. Не застегнутый пиджак, куда-то запропастившийся галстук и небрежно расстегнутые две верхние пуговицы рубашки — невероятная мужская сила и сексуальность. И что-то еще. Чему Маргарита пока даже в мыслях не могла найти определение.

— Простите, я думала, что тут никого нет, — стараясь не смотреть ему в глаза, ответила она.

— Все в порядке, балкон не моя собственность, к тому же в зале действительно очень душно.

«Придурок, — подумала Маргарита, — не считает даже своим долгом представиться. Такая знаменитость, что все и так должны знать. И снова этот дурацкий, пронизывающий взгляд…»

— Не ожидал вас тут увидеть, — продолжал Рутковский, не спуская с нее глаз. — Я думал, вы посещаете другие заведения.

«Как же она похожа, — думал он. — Еще и это платье. Ее любимый зеленый».

— Я, господин… — она сделала многозначительную паузу.

— Рутковский. Дамиан Рутковский, — холодно представился он и попытался поймать ее взгляд.

Чтобы подключиться к ее мыслям, нужен был прямой контакт хотя бы на секунды три, но Маргарита старательно прятала глаза.

«Будто знает, — отметил он, — а если не знает, то великолепно чувствует».

— Я, господин Рутковский, обычно не посещаю ни такие, ни какие-либо другие заведения, — хладнокровно заключила Маргарита и наконец, чуть прищурив глаза, посмотрела на Рутковского.

Он мгновенно поймал ее взгляд, но тут на пороге возникла Ирина.

— Дамиан, ты сказал, что ты только на минуту, — обиженным тоном начала она с порога.

— Ой, — спохватилась она, заметив Маргариту.

Подошла совсем близко к Рутковскому и, прильнув к нему, спросила: — Ты нас не представишь?

— Да, конечно, — опомнился Рутковский от столь внезапного вторжения в его планы. — Ира — это Маргарита Наус. Маргарита — это Ирина Шевченко, — сказал он и обнял свою спутницу за талию.

— Как интересно, — встрепенулась Ирина, — прям булгаковская Маргарита.

— Нет, — холодно возразила Маргарита. — Мой отец был большим поклонником Гёте.

— Восхитительно! — ответила та, улыбаясь, и тут же сменила тему: — Дамиан, я хочу танцевать.

— Да, конечно, — ответил он ей и нежно улыбнулся.

«Умеет же иногда смотреть иначе, — отметила Маргарита. — А эта могла бы не так нагло виснуть на нем. И так ясно, кто тут с кем».

— Маргарита, что вы думаете по поводу танцев? — непринужденно продолжала Ирина. — Дамиан, ты должен потанцевать с Маргаритой.

— Я не танцую, — резко оборвала эту тему Маргарита.

Рутковский легонько подтолкнул Ирину к выходу. На пороге он обернулся и произнес:

— Kehre in die Halle zurück. Es ist kalt hier.

— Thanks for taking care of me. So, I hate German, — ответила ему Маргарита.

— It’s sad to hear it, — ответил он ей и вышел, увлекая за собой свою спутницу.

— Что ты ей сказал на этом варварском языке? — спросила Ирина, наклоняясь к Дамиану в медленном танце.

— Что там холодно, и посоветовал пойти в зал.

— Ха… А она заявила, что ненавидит немецкий. Потрясающе!

— Какая хорошая девочка! — трещала Ирина. — Такая дерзкая и держится с достоинством. И очень красивая. Она даже лучше, чем я ожидала. Тебе не кажется, что ты слишком груб с ней?

— Я с ней такой, каким должен быть. Моя цель тебе прекрасно известна.

— Не кипятись, я все понимаю, — Ирина положила голову сыну на грудь, как раз в тот момент, когда Слава и Маргарита проходили мимо.

— Надеюсь, ты сейчас не ковырялся в ее голове? — Ирина подняла голову и посмотрела девушкам вслед.

— Благодаря тебе не успел, — ответил Дамиан не без тени досады и увлек в танце свою партнершу вглубь зала.

Маргарита и Слава, протолкнувшись через толпу приглашенных, вышли на улицу.

— На тебе лица нет, — сказала Слава, взволнованно поглядывая на Маргариту. — Ты что, привидение увидела?

— Славочка, вызови мне, пожалуйста, такси и ничего пока не спрашивай, — попросила та.

— Ясно. Столкнулась с ним. Ладно. Но потом в мельчайших подробностях!

Машина подъехала почти сразу, что спасло Маргариту от переохлаждения. Почему-то именно сейчас ей стало невероятно холодно. Едва сдерживала себя, чтобы не стучать зубами.

— Возьми вот, — сказала Слава, накидывая ей на плечи свою шаль.

— А ты?

— Меня отвезет домой Герман. Все, садись скорее. Холодно. Заболеешь еще.

— Извини, я так с ним и не познакомилась.

— Все хорошо, не парься. Увидимся как-нибудь в более спокойном месте.

Оказавшись дома, Маргарита, заварила большую кружку зеленого чая и, закутавшись в мягкий плед, прямо в вечернем платье устроилась на диване.

«Что это? — думала она, обнимая двумя руками чашку. — Что вообще происходит? Почему я перед ним как кролик перед удавом? Еще и эта Ирина. Кажется, я даже ревную. Полный бред. Он же мне вообще никто».

Тепло горячего чая и нежность мягкого пледа подействовали. Она поставила пустую кружку на пол и, положив под голову подушку, прилегла.

«Только немножко полежу и пойду спать», — пообещала она себе.

---

7

По самому верху средневековой башни, вдоль серой каменной стены, крадется женская тень. Полы длинной темной накидки развеваются на ветру, открывая подол платья темно-зеленого бархата. Из-под капюшона выбиваются огненно-рыжие вьющиеся волосы, которые нервно прячет обратно маленькая рука с длинными изящными пальчиками. Лица совсем не видно. Она, придерживая капюшон одной рукой, часто опасливо оглядывается, словно боится погони, и наконец подходит к краю…

Маргарита вскочила, тревожно огляделась и, сообразив, что она дома, снова легла, но, почувствовав неудобство от сковывающего тело вечернего платья, опять села, забыв про странный сон.

«Черт, уснула в гостиной, да еще в таком виде», — пробормотала она и поднялась с дивана.

Дошлепала до кухни, нажала на кнопку чайника и, пока тот шумел, кипятя воду, побрела переодеваться во что-то более подходящее для дома.

Когда вернулась, чайник уже умолк. Маргарита где-то читала, что для кофе совсем не надо всех ста градусов по Цельсию — вполне хватает и девяноста. Не стала включать второй раз. Открыла висящую над раковиной тумбочку, где на самой верхней полке выстроились все ее любимые чашки с изображениями сов и котов. Сегодня рука интуитивно потянулась к авторской чашке, купленной пару лет назад на рождественской выставке. Эта была одной из любимых. По тонкому белому фарфору растянулся серый полосатый кот с золотыми усами, лижущий розовым языком лапку.

«Хорошо хоть, сегодня выходной и никуда не надо бежать», — думала Маргарита, попивая ароматную «лаваццу».

Часы на микроволновке показывали ровно 10:00 утра. Она открыла почту в ноутбуке. Только реклама и сообщения о разных акциях в интернет-магазинах. Заветных писем, которых так ждала, нет. Разочарованно закрыла и уже хотела опустить крышку ноута, но взгляд зацепился за папку «Роман», и вот уже мышка сама поползла в ее направлении. Щелчок. Еще один. Быстро пробежала глазами последнюю главу и принялась торопливо, чтобы не выпасть из потока, набирать текст.

Маргарита снова писала. Иногда застывала, глядя в экран компьютера, иногда поднимала глаза и смотрела невидящим взглядом куда-то вдаль, потом вскакивала и принималась ходить по комнате, проговаривая вслух диалоги героев, снова садилась…

Наконец во второй половине дня она закрыла ноутбук.

«На сегодня все, — сказала она себе и откинулась на спинку стула. — Я сделала это! Мои первые пять страниц за последние три года. Надо как-то отпраздновать».

Натянула темно-синие джинсы и такого же цвета худи, сунула ноги в кроссовки, на всякий случай захватила с собой куртку и вышла из дома. Уже в машине, заглядывая в зеркало заднего вида, собрала резинкой на затылке непослушные волосы и выехала со двора.

«Так, куда поедем? — спросила она то ли саму себя, то ли машину. — О! Знаю! Я сто лет не была в Старом Городе».

Оставив машину на стоянке у Национального театра оперы и балета, вышла на улицу Вильняус. Пересекла оживленный проспект и пошла медленным шагом дальше.

Маргарита очень любила Старый Город. Хоть Вильнюс и не был таким ярким, как Рим, Париж или та же Прага, но в нем было что-то свое, особенное. Она называла это многослойностью. Органичное соседство разных архитектурных стилей: готика, ренессанс, барокко и классицизм. Многочисленные храмы разных религиозных конфессий, говорящие о том, что тут всегда был некий свой балтийский Вавилон. Быстрая Вильняле, несущая свои воды более спокойной сестре Нерис, которая в свою очередь делит город надвое, после чего покидает его и уже в Каунасе сплетается с Неманом. Она была уверена, что знаменитый Макс Фрай очень даже прав. У города есть свой дух, хранитель города, который водит незадачливых туристов кругами, заставляя снова и снова приходить в одно и то же место, в то время как сам сидит на ближайшей крыше и хихикает, когда те наконец понимают, что снова вышли на ту же площадь, к тому же памятнику или фонтану, — тот еще озорник.

---

В самом начале улицы Вильняус Маргарита улыбнулась и помахала рукой сидящему на крыше входа в подземный паркинг ангелу, прошла мимо здания магазина Zara, итальянского ресторана De Antonio, мимо магазинчиков одежды, обуви, косметики и различных кафе. На углу у ресторана Banakosi свернула на узкую маленькую улицу Лабдарю. Не пройдя и ста метров, возле ресторана Vyno ruselis снова свернула направо и остановилась возле совсем непримечательной двери с выцветшей на солнце вывеской Zodiakas.

Дверной колокольчик оповестил о ее приходе. С порога повеяло запахом восточных благовоний. «Зодиак» — единственный в городе эзотерический магазин. Нечто похожее есть еще в Каунасе у эзотерического центра «АУМ», но там больше атрибутика, а тут в основном литература.

Маргарита прошла к книжным полкам. Тут можно было найти все что угодно: книги всех возможных эзотерических направлений, религиозных и не совсем учений, по нетрадиционной медицине, астрологии и загадкам истории.

Она медленно обошла полки, читая на корешках названия и в очередной раз удивляясь, что все это кто-то написал, а значит, оно присутствует в этом мире. Единственное, чего она никогда тут не видела — это книги типа «Настольная книга черного мага» или «Как приручить демона», что несказанно радовало. Хоть она и не верила во все это мракобесие, но кто знает, чем может обернуться такая практика в руках дурака с инициативой. Минимум — поедет крыша, а максимум — могут быть человеческие жертвы.

Снова прозвенел колокольчик. Маргарита юркнула в другой зал. Не очень-то хотелось столкнуться с кем-то, кому тут тоже может быть интересно. Она как будто боялась в чем-то признаться не только другим, но и себе.

В другом зале, помимо всяких эзотерических мелочей, были колоды карт Таро. Не сказать, чтобы много. Карты Маргарита заказывала обычно в интернете. Но иногда и тут попадались очень интересные экземпляры. Вот и сейчас ее внимание привлекла очень интересная колода. Большая коробка вместе с книгой, на которой красовалась надпись Witches Tarot («Колдовское Таро», или «Таро Ведьм»). Она хотела уже вернуться в основной зал и попросить продавца показать ей эти карты, как внезапно услышала у себя за спиной негромкий женский голос:

— Maiden, Mother, and Crone, now guide my hand and heart, Show me your wisdom today by this Witch’s art. With the power of three times three, As I will it, so shall it be.

Маргарита обернулась. Прямо у нее за спиной стояла вчерашняя спутница Дамиана Рутковского, только уже не в белом вечернем платье, а в черных брюках и черной майке с огромной совой на груди. Несмотря на простой стиль, она была все так же эффектна.

— Это значит, — сказала она снова, — «Дева, Мать и Старуха, направь теперь мою руку и сердце. Покажи мне свою мудрость сегодня этим колдовским искусством. С силой трижды три, как я хочу, так и будет».

— Я в состоянии перевести с английского, — опомнилась Маргарита.

Уж кого-кого, а Ирину Шевченко она точно не ожидала тут встретить.

— Очень хорошая колода, — продолжила та. — Я давно уже с ней работаю. Попросите открыть.

— А вы здесь как? Вы…

— Приехала прогуляться по центру, пока Дамиан в клинике. Брела и случайно набрела на этот магазинчик. Сначала подумала, что что-то связанное с астрологией. Название такое — «Зодиак».

— Вам следовало бы попросить своего парня провести экскурсию, если вы никогда не были в этой части города, — холодно заметила Маргарита и тут же испугалась, что это может показаться грубо.

— Парня? — Ирина сделала недоумевающее лицо и тут же громко рассмеялась.

Затем прикрыла рот рукой, оглядываясь по сторонам. На громкий смех появился продавец — пожилой мужчина с собранными в хвост седыми волосами.

— Простите, — извинилась Ирина. — Вы не могли бы нам показать вот эту колоду, — она кивнула в сторону Маргариты.

Тот открыл внизу полок ящик, извлек оттуда точно такую же, но уже открытую коробку, передал ее в руки Ирины и поспешил уйти.

— Детка, мне, конечно, очень лестно, что меня еще можно принять за чью-то девушку, — сказала улыбаясь Ирина. — Но, видишь ли, Дамиан — мой сын.

— Ваш сын? — не веря услышанному, переспросила Маргарита.

— Да. Мой сын, которого я, кстати, очень редко вижу. Вот и сегодня — обещал взять выходной и погулять со мной, а потом позвонили из клиники, и он пулей выскочил из дома. У Дамиана, моя дорогая, есть только одна девушка, даже не девушка, а целая жена — и зовут ее хирургия. Только ей одной он и верен.

— Я сегодня тоже гуляю. Вот, зашла… — сказала, все еще смущаясь, Маргарита.

— Очень удачно. Ну, карты будем смотреть? — с непринужденной веселостью спросила Ирина.

— Да, конечно, — опомнилась Маргарита и протянула руку к коробке в руках Ирины, но та ее опередила.

Ирина ловко извлекла колоду из коробки, профессионально, левой рукой перетасовала и, держа веером, велела Маргарите вытащить одну карту. Маргарита не задумываясь вытянула и развернула лицевой стороной к себе. На ней была изображена девушка, стоящая в ночном лесу в свете полной луны. В правой руке горящий факел, на поясе связка ключей, а из-за спины выглядывали три диких волка.

— Геката Тривия, — прокомментировала Ирина. — Восемнадцатый аркан. Если ты этим занимаешься, то понимаешь, сколь неоднозначна эта карта. Богиня трех дорог или трех перекрестков. Властвует над землей, небом и морем. Может предстать в одном из трех обличий: в образе красивой девушки, замужней женщины или старухи. Мудра, умна, опытна и красива в любом возрасте. Три диких волка — ее вечные спутники. Эта карта говорит, что магия присутствует везде. Надо только внимательно присмотреться. Слушай интуицию. Обращай внимание на знаки Вселенной. Обрети дар видения, мудрость и защиту. Хороший знак, что ты ее вытянула.

— Откуда вы все это знаете? — недоумевала Маргарита.

— Я этим живу. Я профессиональный таролог. Занимаюсь этим уже лет тридцать. В Америке у меня есть своя Академия Таро.

— Невероятно… — удивленно произнесла Маргарита.

— Но факт, — подытожила Ирина. — Ну как? Берем колоду?

— Да, конечно, — опомнилась Маргарита.

— Тогда давай так — я тебе ее подарю. Не возражай, — опередила она Маргариту, которая уже открывала рот, чтобы отказаться. — Говорят, что магический инструмент ведьме должна подарить другая ведьма. А я настоящая салемская ведьма. Да-да. Я живу в Салеме.

— Хорошо, — согласилась ошарашенная происходящим Маргарита, — но тогда я приглашаю вас на экскурсию по Старому Городу и в кафе. Буду сегодня вашим гидом.

— Как же я все-таки удачно сюда зашла, — улыбалась Ирина. — Мне и правда очень нужна экскурсия. От Дамиана я ее никогда не дождусь.

Выйдя из магазина, они дошли до улицы Таторю, с нее вернулись на проспект Гедемино и там уже начали экскурсию, следуя по нему к Кафедральному сабору. За ним, через площадь вышли на улицу Пилиес, по которой некогда великие князья со свитой следовали от городских ворот к своему замку. Дальше — к ансамблю Вильнюсского университета, где когда-то преподавал отец Маргариты, а затем и ей самой посчастливилось учиться.

Маргарита рассказывала Ирине все, что знала о Старом Городе, а мысли то и дело возвращались только к одному: «Она его мать. Подумать только, просто мать. Хотя нет, не просто — она же сама сказала, что она ведьма. Салемская. Как это можно увязать с таким сыном? Бред какой-то». Думала, отгоняла все эти мысли, снова возвращалась к ним и снова гнала прочь.

Наконец маленькими улочками они вышли к костелу Святой Анны. Вдоволь налюбовавшись величественными готическими шпилями и наделав массу снимков на телефон Ирины, по улице Майронио они отправились к Зареченскому мосту.

— Вы обязательно должны это увидеть, — сказала Маргарита. — Это вход в святая святых — Зареченскую Республику, вильнюсский Монмартр.

— Это как? — удивилась Ирина, разглядывая странный дорожный знак у моста.

На нем и правда на нескольких языках были написано, что тут начинается Республика Заречье. На нем же сообщалось, что на территории республики нужно ходить только с улыбкой, на автомобиле передвигаться со скоростью не более двадцати километров в час и быть осторожным на мосту. А Мона Лиза в квадратике говорила о том, что тут на каждом углу, в каждой подворотне, на каждой улице подстерегает искусство — в виде множества галерей, арт-бутиков, скульптур и муралов на стенах домов.

— Сейчас все сами увидите, — сказала Маргарита. — И первое, на что надо обратить внимание — наша русалка. Но смотреть на нее надо очень осторожно — говорят, у нее магический взгляд.

Маргарита остановилась на середине моста и показала рукой вниз. Там и правда, устремив взгляд вверх, сидела русалка. Она будто вышла из воды и теперь высматривала кого-то своим полным печали взглядом.

— Ой, какая красивая, — сказала Ирина и полезла в задний карман джинсов за телефоном.

— Так, а почему же Республика? — спросила она, сделав несколько снимков. — Что это значит?

— Вообще история длинная, но если коротко, то тут всегда жили бедные студенты и люди искусства. Они народ веселый и в высшей степени изобретательный. Вот им и пришло в голову превратить место своего обитания в нечто красивое, интересное, необычное, а заодно и притягательное для туристов. В апреле тысяча девятьсот девяносто восьмого провозгласили Зареченскую Республику. Сейчас тут, как и положено любому государству, есть свой президент, правительство, армия и даже деньги. Тут празднуется огромное количество праздников. И еще один интересный исторический факт — тут действует своя конституция, переведенная на пятьдесят иностранных языков. Пойдемте, ее надо увидеть. Уверена, вы оцените.

Через минуты три они уже стояли перед стеной, увешанной табличками на разных языках.

— Мне нравится все, что тут написано, — сказала Маргарита. — Но некоторые моменты особенно. Вот смотрите: «У человека есть право на смерть, но он не обязан умирать».

— Я в шоке… — сказала Ирина, не отрывая взгляда. — «Человек не имеет права покушаться на вечность»…

— Да, это тоже супер! Или вот это — «Человек имеет право ничего не понимать». А это как? «У человека есть право осознавать свое величие и свою ничтожность».

— Я в восторге! — сказала Ирина. — А еще я обижена на Дамиана. Столько лет уже к нему прилетаю, а он ни разу меня сюда не отвел. Да что там сюда — вообще никуда.

— Может, он и сам тут не был, — попыталась его защитить Маргарита. — У него другие важные дела.

— Не думаю, что он тут не был. Мой сын любит старую архитектуру, а особенно такие удивительные вещи, как эта ваша Республика.

Вдоволь нагулявшись по Заречью, уставшие, но очень довольные, они вернулись в Старый Город.

— Скажи, — спросила Ирина, когда они уже спускались обратно вниз по Пилиес, — Вильнюс ведь очень старый город. В таких городах всегда были колдуны и маги. В Вильнюсе был кто-то?

— Конечно! — ответила Маргарита, — знаменитый вильнюсский маг польского происхождения, медик, алхимик, астролог и чернокнижник пан Ян Твардовский. Он жил какое-то время в Вильнюсе. Ходят легенды, что он даже обладал эликсиром молодости. А когда умерла Барбара Радзивил, он по просьбе ее возлюбленного вызывал с того света ее душу. Как гласит легенда, перед ритуалом он предупредил короля, что с призраком нельзя разговаривать и прикасаться к нему, иначе случится беда. Сигизмунд не послушал, вскочил с кресла и бросился к своей любимой Басеньке. В результате — призрак тает, башня, в которой работал маг, рушится, король до смерти пугается, а самого Твардовского с тех пор больше никто не видел. Хотя про Твардовского легенд штук десять есть. Большинство польские. Он больше связан с Польшей, с Краковом. Говорили, что у него даже был договор с самим Дьяволом, от которого он всю свою жизнь очень удачно прятался. Этакий польско-литовский Фауст.

— А сама ты что думаешь про это? — поинтересовалась Ирина.

— Я думаю, что Ян Твардовский действительно существовал. Человек. Врач и ученый. Люди, которые не особо понимали, что он делает, как и зачем, насочиняли кучу легенд. Вот спустя какое-то время и появился маг Твардовский. С таким же успехом и вашего сына можно считать магом.

— Да, — согласилась Ирина, а про себя подумала: «Как же ты, детка, недалека от истины».

— Обожаю мифы и легенды, — увлеченно продолжала Маргарита. — В них столько всего скрыто. Я по образованию филолог, писатель, если сказать проще. Изучала множество мифов и легенд. Даже свою степень магистра защищала по шумерским мифам, плавно переходящим в египетские и иудаистские.

— Ого! — удивилась Ирина. — Ты писатель!

— Да, вот только пока такой писатель, который ничего не написал. Работала редактором в издательстве, помогала выпускать чужие книги. Со своей застыла.

— У тебя все получится, — заверила ее Ирина. — С таким-то талантом рассказчика! Жду твою книгу с авторским автографом.

Ужинать они зашли в «Пилиес Кяпиклеле» — любимое кафе Маргариты. Грубые каменные стены, деревянный пол, деревянные столы и стулья в двух небольших залах. Негромко играющая музыка не мешала читать книгу за чашкой кофе или общаться, если пришел не один. И запах… Она с ума сходила от запаха свежей выпечки и домашнего кваса. Жарким летом она приходила сюда посидеть в прохладном помещении и выпить кваса, а зимой заскакивала погреться и выцедить через соломинку бокал горячего местного глинтвейна. Тепло, уют и простота — все как она любила.

— Как в твоей жизни появились Таро, если это не секрет? — спросила Ирина, переставив с места на место плетенку со столовыми приборами.

— Чисто случайно, — ответила Маргарита и на секунду задумалась. — Одиннадцать лет назад у меня был очень тяжелый жизненный период. Умерли мои родители с разницей в несколько месяцев.

— Прости, не знала…

— Все нормально. Я это уже пережила… Так вот, — продолжила Маргарита, — зашла в книжный, купить чего-нибудь для успокоения души. Тут и увидела коробку с картами и книгой «Золоченое таро» Чиро Марчетти. Это и была моя первая колода. Сначала просто развлекалась. Потом втянулась, стала изучать, появились другие колоды. Один момент даже пошла поучиться на соответствующие курсы. Стала делать расклады себе и подруге. Вроде получается. Так и живу, играя в карты.

«Боги, это бедное дитя даже не понимает, насколько все это не случайно, — думала Ирина, слушая рассказ Маргариты. — А еще и шумерская мифология… Что будет делать Дамиан, ума не приложу».

---

— Можно вас кое о чем попросить? — спросила Маргарита, закончив.

— Конечно! О чем угодно.

— Не рассказывайте никому о том, что меня встретили, где именно и так далее…

— Особенно, я так понимаю, моему сыну.

Маргарита кивнула, и смущенно опустила глаза.

— Хорошо, — пообещала Ирина с полной серьезностью в голосе. — Не волнуйся, я никому ничего не скажу. И Дамиану тоже.

Она покопошилась несколько секунд в сумке и протянула Маргарите визитку.

— Тут все мои контакты, какие только есть. Если тебе что-то будет нужно — реальная помощь, совет или просто поговорить, — обращайся.

— Спасибо, — сказала Маргарита, пряча визитку Ирины в кошелек. — Вы надолго в Вильнюсе?

— К сожалению, нет. Завтра вечером улечу. Немного развеялась и хватит. Да и Дамиану не до меня. Он привык быть один, а тут думай еще, чем меня кормить и как развлекать. Хорошо, хоть вчерашний бал подвернулся.

— Вы были восхитительны, — улыбнулась Маргарита.

— Спасибо, ты тоже была прекрасна — принцесса, которая сквозь пространство и время пришла на современный бал.

«И это чистейшая правда, — думала Ирина. — Не понимаю, какие еще Дамиану нужны доказательства».

---

— Ну что вы, — смутилась Маргарита. — Скажите, а ваш сын рассказывал, откуда меня знает? — спросила она осторожно.

— А… да, в общих чертах, — соврала не моргнув глазом Ирина. — Сказал, что тебе где-то стало плохо, и он помог.

«Слава богу, — подумала Маргарита. — Не хватало еще и перед его мамой позориться».

Едва они успели поесть, как зазвонил телефон Ирины.

— Ну вот, — сказала она, глядя на экран, — нормальный рабочий день уже давно закончился, а он звонит только сейчас.

К Маргаритиному ужасу, Ирина назвала кафе.

«Если он едет из клиники, то сейчас, без пробок, это займет минут двадцать, не больше», — промелькнуло в голове.

— Мне пора, — она спешно поднялась из-за стола.

Встретить Рутковского снова точно не входило в ее планы.

«Дамиан совсем запугал бедное дитя», — подумала Ирина, видя, как Маргарита мнет в руках ремешок своей сумки и оглядывается на двери кафе.

— Беги, конечно, — сказала она вслух. — Спасибо тебе за чудесный день. Еще обязательно встретимся.

— Да, конечно. Было очень приятно с вами познакомиться и спасибо огромное за подарок. — Маргарита с тревогой взглянула в телефон — оставалось минут десять, не больше.

---

Они тепло обнялись, и Маргарита выбежала из кафе. Едва она успела завернуть за угол улицы Швянто Миколо, к кафе подъехала машина Рутковского.

Маргарита неслась так, словно за ней черти гнались, и только спустя минут десять, снова оказавшись у Заречья, а точнее у Бернардинского моста через Вильняле, поняла, что ее машина совсем в другой стороне.

«Ну что с тобой происходит? — спрашивала она себя, вглядываясь в стремительно бегущую речную воду. — Чего ты сходишь с ума? Нормально же все. И мать у него нормальная. Хотя нет, мать как раз не нормальная».

Достала из сумки колоду подаренных карт — вещественное доказательство знакомства с самой настоящей ведьмой. Повертела их в руках, улыбнулась и открыла коробку. На пару секунд задумалась, достала наугад одну карту из колоды и удивленно застыла — шестой аркан, Влюбленные. Мужчина и женщина склонились в поцелуе. Они вот-вот соприкоснутся губами, и их судьбы навсегда переплетутся. Но они еще это не сделали. Они хотят понять правильность своего выбора. Понять, стоит ли поддаться эмоциям, покориться силе любви или, напротив, включить холодный разум и отбросить губительную романтику.

«Ну какие к черту Влюбленные? — возмутилась Маргарита, поднимая глаза к небу, будто там кто-то мог слышать. — Причем тут это, я вас умоляю! На кой он мне? А уж тем более я ему».

Она сунула карты обратно в колоду, положила в сумку и побрела к автомобильной стоянке, полностью отогнав от себя всякую романтику. Тем более что думать и так было о чем. В пятницу, буквально перед балом, на ее резюме ответило одно известное издательство. Даже Славке еще не успела рассказать. В понедельник утром, перед работой, договорилась забежать на собеседование.

---

8

Такого ненастья Дрезден не видел давно. Все началось внезапно, вопреки прогнозам метеорологов. Непонятно откуда возникший ветер гнал по небу облака, сбивая их над городом в одну большую черно-фиолетовую тучу. Поднявшаяся пыль засыпала песком глаза не успевшим спрятаться прохожим. Кто успел забежать домой, торопились закрыть окна и двери балконов. Наконец в разных частях неба, то тут, то там стали выступать вены молний, раскаты грома ударили с такой силой, что казалось, будто где-то наверху идет вселенская битва богов за владение этой маленькой планетой, грозя ее же саму и погубить.

Сколько бы ни накопили люди знаний и чему бы они ни научились за время существования человечества, а над соединением всех стихий они так и не смогли обрести власть. Но не все. Старому магу, который еще до начала грозы отпустил всех слуг и, оставшись один, творил свой черномагический ритуал, бояться было нечего. Именно он сейчас призывал себе на помощь все четыре стихии — Землю, Огонь, Воду и Воздух.

Он поднес к стоящей на алтаре медной чаше трепыхающуюся черную курицу. Одним точным движением полоснул ритуальным ножом по ее горлу. Из дергающейся в предсмертных судорогах птицы брызнула ярко-красная кровь и полилась в сосуд. Трепыхания прекратились. Маг опустил мертвую птицу на алтарь. Тем же ножом надрезал указательный палец левой руки и выдавил в сосуд несколько капель крови. После чего не спеша, с чашей в руках направился к изображению пентаграммы на полу. Он обходил ее против часовой стрелки, останавливаясь у каждого луча и окропляя его содержимым чаши. Сморщенные старческие губы шевелились, выговаривая молитву, которую мог услышать только тот, кому она и предназначались.

«Pater upto in terra…» — шептал он еле слышно.

«Отче наш, сущий на земле…» — просил старый маг земного отца и Князя тьмы, коему он и поклонялся все время своего существования.

Молния рассекла небо надвое. Новый раскат грома. Порыв ветра. Окно с шумом распахнулось и со всего размаха ударилось оконной рамой о стену. На каменный пол, звеня осколками, посыпалось битое стекло. В зал ворвалась стихия воздуха, гася все свечи, кроме одной-единственной — черной свечи на алтаре. Раздался шелест хлынувшего ливня — жертва принята. Заклинания были услышаны. На лице старого мага отразилась довольная гримаса.

Мефисто не спеша вернулся к алтарю, на котором лежало то, ради чего все это было затеяно, — фотография молодой рыжеволосой женщины. Обмакнув в чашу большой костлявый палец левой руки, он провел вдоль лба женщины красную линию, надевая на нее кровавую корону.

«Пришло время возвращаться, мое драгоценное дитя», — сказал он бесцветным голосом.

Маргарита проснулась от шума грозы и пульсирующей головной боли. Еле волоча ноги, прошла на кухню. Подняла на окне жалюзи. От вспышек молнии и уличных фонарей в квартире стало настолько светло, что и свет включать не надо было. В одном из верхних шкафчиков нашла аптечку, взяла упаковку парацетамола, налила из-под крана стакан воды и, проглотив таблетку, вернулась к окну.

Гроза — завораживающее зрелище. Страх, граничащий с восхищением и уважением к стихии.

«Неудивительно, что наши предки ей поклонялись», — думала она, наблюдая, как ветер обрывает последние листья с деревьев напротив дома и несет их по двору.

Решив, что головная боль пока что не даст уснуть, Маргарита включила ноут. Зашла на свою страничку в фейсбуке, прокрутила ленту событий и, не найдя там ничего интересного, хотела уже закрыть.

«Интересно, а у Рутковского есть страничка?» — подумала она.

Набрала в поиске «Дамиан Рутковский» — результатов не было.

«А так?» — подумала Маргарита и набрала тот же запрос в поисковике Google.

Тут информации уже было хоть отбавляй. Первая же ссылка оказалась страницей Университетской больницы. Список всех сотрудников, их звания, ученые степени и череда пройденных стажировок, коих у Рутковского оказалось бесконечно много. Пройдя по второй ссылке, она попала в PubMed — поисковый ресурс научных статей и медицинских публикаций. Ссылок на статьи автора Дамиана Рутковского оказалось несколько страниц. Парочку Маргарита даже открыла и попыталась читать, но из-за огромного количества непонятной терминологии так и не смогла что-либо понять. Почитав восхищенные и благодарные отзывы тех, кто это осилил, закрыла сайт. Еще одна ссылка привела в академический интернет-магазин, где были книги для медиков. Авторства Дамиана Рутковского таких оказалось не менее десятка. Другие ссылки Маргарита даже не стала открывать — и так все было ясно.

«Когда только успевает? — думала она. — Откуда у него на все это время, а главное — силы? Как может хватать одной человеческой жизни? Конечно, если он вампир, совсем не спит и живет вечно… то все это хорошо объясняется. Тьфу ты, ерунда какая полезла в голову».

Подействовала таблетка. Голова перестала болеть. Осталось только противное ощущение, будто надели тяжелый шлем и постепенно уменьшают его в размерах. Спать с таким точно не получится. Она придвинула ноутбук и начала перечитывать написанное за последнюю неделю. Вчера застопорилась на главе о первой ночи любви героев. Еще в самом начале решила — взрослые сцены в романе, вне всякого сомнения, будут. Но именно эти сцены, когда герои наконец поняли, что не могут друг без друга, никак не хотели появляться.

Написала несколько строк и перечитала написанное.

«Бред! Ерунда полная!» — без сожаления удалила, встала и снова подошла к окну.

---

Уже было утро. Темное осеннее утро. Дождь хлестал без перерыва всю ночь. От этого снаружи было еще темнее. Приближалась зима — время года, которое Маргарита особенно не любила. Если бы она еще в Литве была нормальная, со снегом и морозом, а то в основном какая-то мерзопакость — холодно, серо, мокро, грязно. А еще эта ненавистная тяжелая осенне-зимняя одежда. Потом подморозит, придется каждое утро, дрожа от холода, скрести стекла машины. Нужно будет раньше выходить из дома, чтобы не опоздать на работу.

Она вернулась к столу, закрыла ноутбук. Пора на собеседование. Попила кофе, быстро оделась и вышла из дома. А через минут пять, включив в машине радио, выехала со двора. Играла композиция HammAli & Navai — «…Давай мы с тобой сыграем в прятки, и я тебя искать не буду…» — противный голос, в котором, несмотря на свою противность, было что-то запоминающееся и цепляющее.

«Ишь ты какой, найдет он лучше — как бы не так», — прокомментировала Маргарита слова песни и только тут заметила приближающийся мост с галстуками.

«Черт! — выругалась она. — Надо же совсем в другую сторону». Взглянула на часы. «Хорошо, что хоть выехала раньше. Успею, даже если поеду через центр. Заодно полюбуюсь утренним городом».

Доехала до кольца Саванорю, покинула его на третьем съезде и выехала на улицу Гележинио Вилко. Тут до центра было совсем близко. Вниз, мимо парка «Вингис», потом съехать на улицу Лукишкю, оттуда на Гоштауто и дальше. Но даже не успев понять, что план не осуществится, она с криком отняла от руля руки — железные тиски адской боли сжали голову. Серая масса, несущаяся на нее с огромной скоростью. Удар и темнота, разбавленная звуком бьющегося стекла.

«Вот и все…» — последнее, что пронеслось в голове перед тем, как сознание полностью отключилось.

---

9

В приемное отделение Университетской больницы вбежала растрепанная, с очумевшими от страха глазами Слава.

— Где?! — заорала она, рухнув на стойку дежурного поста. — Где девушка, которую привезли с аварии на Гележинио Вилко? — вопила она, не отрывая сумасшедших глаз от дежурной.

— Сразу отправили в хирургию, — быстро ответила дежурная, показывая в сторону лифта.

Слава тут же бросилась к только что открывшимся дверям лифта. Вбежав в отделение хирургии, кинулась прямиком к сестринскому посту.

— Привезли мою подругу после аварии, — задыхаясь, прохрипела она. — Маргарита Наус. Где она?

— Увезли на МРТ и будут оперировать… — ответила медсестра.

— Доктор Рутковский, позовите его, — перебила Слава требовательным тоном.

— Доктор был в клинике почти двое суток и недавно ушел домой.

— Дайте его номер, — заорала в отчаянии Слава. — Позвоните ему! — требовала она.

— Не буду я никому звонить, — твердо сказала медсестра. — Успокойтесь и ждите.

«Недавно ушел», — пронеслось в Славкиной голове.

Она кинулась снова к лифту и уже через минуту выскочила из здания клиники.

«Стоянка машин врачей за клиникой. Туда!» — приказала она себе.

Из-за угла показались фары выезжающей с парковки черной машины.

«Лексус, черный, его», — мелькнуло в голове.

— Нет! Подождите! — закричала она, бросаясь на дорогу прямо под колеса приближающейся машины.

Машина с визгом затормозила всего в нескольких миллиметрах от упавшей на колени Славы.

— С ума сошла, дура! — закричал выскочивший из машины Рутковский. — Жить надоело?

— Пожалуйста, доктор… — громко дыша, прохрипела она, пытаясь встать на скользкой от дождя площадке, но снова грохнулась.

Рутковский схватил ее за руку и быстро поднял на ноги.

— Там Марагрита… — показывала она ошалело в сторону больницы, — она разбилась.

Слава, как могла, пыталась ему объяснить. Одеревеневший язык отказывался ворочаться, а голосовые связки с трудом извлекали звуки.

Рутковский, ничего не говоря, нажал на кнопку пульта и бросился обратно в клинику, оставив машину посреди площадки. Слава, с разбитыми в кровь коленями, прихрамывая, заковыляла следом.

Не став ждать лифт, он быстро, почти бегом, поднимался по ступенькам. Слава, сильно отставая, плелась следом. Когда поднялась, то увидела только удаляющуюся каталку и Рутковского, который, кивнув в ее сторону, что-то бросил дежурной и быстро пошел в направлении скрывшейся каталки с Маргаритой.

Медсестра принялась куда-то звонить и торопливо кому-то что-то объяснять. Буквально сразу из разных концов отделения появился спешащий медперсонал. Все они тоже исчезли в том же направлении, куда увезли Маргариту.

— Пойдемте, — обратилась к ней медсестра.

— Куда? Зачем? Я тут буду ждать, — запротестовала Слава в страхе, что ее выгоняют.

— Будете. Только у вас колени разбиты. Пойдемте, я обработаю, и ждите сколько хотите.

Слава только сейчас заметила разорванные колготки, через которые проглядывали грязные, окровавленные колени. Странно, но боли она совсем не чувствовала. Сейчас это было совсем неважно. Главное, успела: Рутковский вернулся.

Медсестра, поняв, что сейчас с ней договориться почти невозможно, вернулась на пост и уже через несколько минут подошла снова, но уже со стаканом воды.

— Вот, выпейте, станет лучше, — протянула она стакан.

Слава не стала противиться.

— Вот и хорошо. А сейчас пойдемте, а то заработаете заражение.

Слава послушно побрела за медсестрой на сестринский пост, куда совсем скоро подошел один из дежурных врачей.

— Ну вот, — сказал дежурный, заклеивая колени пластырем, — все хорошо. Можете ехать домой.

— Я не поеду, — снова встревожилась Слава.

Врач озадаченно посмотрел на медсестру.

— Подруга у нее в первой, — пояснила ему та, — заведующий вернулся.

Врач понимающе кивнул.

— Хорошо, — обратился он снова к Славе. — Можете ждать, хоть у нас и не принято сидеть ночью в отделении. К тому же это может быть долго.

— Я не уйду, — упрямо заявила Слава.

— Хорошая подруга? — спросил вдруг врач.

— Самая лучшая, — тихо сказала Слава, и вдруг ее будто прорвало.

По лицу струились черные, перемешанные с тушью слезы, которые она дрожащими руками пыталась вытирать, отчего только еще больше размазывала по всему лицу черные полосы. Врач и медсестра усадили рыдающую в голос Славу на кушетку и вкололи что-то в плечо. То ли от того, что наконец выплакалась, то ли от распространившегося по организму успокоительного через минут десять ей стало лучше. Медсестра снова протянула что-то выпить.

— Вашу подругу оперирует команда лучших врачей, — сказал дежурный врач. — Собрали всех, кто сейчас есть. К тому же еще и профессор Рутковский там всем этим заправляет. Нужно ждать.

Дежурный врач ушел, оставив Славу на попечение медсестры.

— Где можно умыться? — спросила она, подняв заплаканное лицо.

---

Медсестра, видимо, опасаясь, что Слава где-нибудь опять грохнется, проводила ее до дверей туалета. А когда Слава, приведя себя в порядок, оттуда вышла, протянула ей плед.

— Вот. Можете ждать там, — она показала на зеленый диван, стоящий недалеко от сестринского поста.

— Спасибо, — прошептала Слава и побрела в сторону дивана.

«Странно — совсем не болит», — думала она, укрывая пледом заклеенные на коленях пластырями-повязками ноги.

Прошло уже больше пяти часов. Глубокая ночь. Спать Слава не могла. Просто сидела и следила, как загипнотизированная, за бегом секундной стрелки настенных часов, время от времени повторяя: «Господи, помоги ей, Господи, помоги».

Она впервые в жизни пожалела, что так и не запомнила те молитвы, что когда-то ее заставляли учить родители, таская в костел по воскресеньям.

«Боженька, спаси ее, — шептала она, сцепив побелевшие пальцы рук. — Она не может вот так…»

Медсестра изредка поглядывала в ее сторону, удостоверяясь, что она в адеквате. Один раз снова подходил и спрашивал про самочувствие дежурный врач. Несколько раз звонил Герман, порываясь приехать, но она каждый раз заново ему объясняла, что тут нельзя и что она сама первый кандидат на вылет.

Наконец, уже почти утром, в конце коридора в синем хирургическом костюме появился Рутковский. Слава, вскочив, застыла, молча наблюдая за его неспешным, но уверенным приближением. Бешено колотилось сердце. Подойдя к посту, он что-то коротко сказал медсестре и направился в сторону Славы.

— Она жива, жива?.. — заикаясь на каждом слове, повторяла Слава, не сводя глаз с Рутковского, пытаясь хоть что-то понять по его лишенному эмоций лицу.

— Все хорошо, — наконец сказал он спокойным, но очень уставшим голосом. — Состояние стабильно тяжелое. Множественные переломы конечностей, большая потеря крови, пришлось удалить селезенку и были общие непредвиденные сложности во время операции.

— Она… с ней ведь все будет в порядке?..

— Да, только нужно будет немало времени на восстановление. Чудесным образом, что почти невероятно после такого удара, целы позвоночник и голова, только сотрясение мозга и несколько осколков стекла достали.

— Спасибо, — прошептала Слава, вытирая снова полившиеся слезы.

— Скажите, у нее были в детстве проблемы с сердцем?

— Н… не… помню, — Слава задумалась. — Хотя… да. Кажется, да. Маргарита в школе и в универе никогда на физру не ходила. Была все время освобождена. Правда, она особо не объяснила почему. Что-то не так?

— Все ясно, — задумчиво произнес Рутковский. — В электронной карте нет ничего об этом…

— Что-то плохо? — встревожилась снова Слава.

— Уже все хорошо, — спохватился он.

— А можно мне к ней?

— Нет. Она сейчас в реанимации и минимум еще сутки будет там.

Он достал из кармана маленький листок бумаги и ручку.

— Напишите свой телефон. Я вам позвоню, когда ваша подруга придет в себя.

Слава быстро написала номер своего мобильного и протянула ему листок.

— Доктор, а можно…

— Нельзя, — перебил он. — Я же ясно сказал — домой. Надеюсь, вы не за рулем. А то через полчаса и вас привезут.

— Я н-н-нет… То есть да, но я машину оставлю, — торопливо заверила она, демонстративно доставая телефон. — Я позвоню и меня заберут.

Рутковский кивнул и повернулся уходить.

— Доктор, — позвала Слава.

Он обернулся, молча ожидая, что же еще не договорила эта сумасшедшая.

— Спасибо огромное за Маргариту, — сказала она тихо. — Спасибо, что вернулись…

— Я здесь ни при чем, — резко оборвал ее Рутковский. — Здесь вполне справились бы и без меня.

Он развернулся и скрылся где-то в отделении. Слава набрала Германа и медленно потащилась к лифту. Только сейчас она стала осознавать, как сильно устала и как же все-таки ноют при каждом шаге разбитые колени.

---

10

Дамиан закрыл на ключ двери кабинета, стянул хирургическую тунику и, оставшись в майке и брюках, лег на диван. Ехать домой смысла не было. Скоро новая смена. Надо хоть немного отдохнуть. Но сколько ни пытался, заснуть не получилось. Только сейчас, когда самое страшное уже было позади, до него стало доходить, что же случилось на самом деле. Еще несколько часов назад ее могло снова не стать.

«Сомнений больше нет — это она, — думал он. — И об этом знаю не только я. От нее за километр несет магическим воздействием. Авария не случайна. Ее спровоцировали. Вопрос зачем? Что хотели этим добиться? Ведь убить можно из без всего этого цирка. Или… — в голову пришла внезапная догадка, — асистолия, длившаяся всего около минуты с небольшим… Для врача это всего минута, а для находящегося в состоянии клинической смерти, по ту сторону, эта минута может быть целой вечностью, и за это время может много всего произойти».

Вскочил, схватил с вешалки белый халат, накинул его и вышел из кабинета.

К частому появлению заведующего хирургического отделения в реанимации уже давно привыкли. Он сразу после операции лично сопровождал сюда каждого пациента и потом еще приходил не единожды. Сейчас, тоже в рабочей суматохе, никто особо не обратил внимания на то, что он зашел в гудящий от многочисленных звуков аппаратуры зал. Все были заняты своим делом, цена которого была чья-то жизнь.

Он кивнул, приветствуя сидящую за столом дежурную. Посмотрел на висящее на стене у самого входа общее цифровое табло с множеством номеров кроватей и цифрами главных показателей возле каждой. Почти все цифры горели зеленым, говоря о том, что пациенты в норме и беспокоиться не стоит, и только две были в желтом цвете — те, кому пока требовалось особое внимание персонала. Если хоть что-то загоралось красной мигающей строкой, сразу же включалась соответствующая сирена и все спешили туда.

Подключенные к аппаратуре пациенты лежали на специальных мобильных кроватях, которые при необходимости меняли местами или даже увозили на МРТ или другие сложные аппаратные диагностики, предварительно переключив к мобильной реанимационной аппаратуре. В ногах на саму кровать крепились планшетные компьютеры, на которых можно было просмотреть всю динамику состояния пациента с момента его подключения.

Если бы не пряди волос насыщенно-медного цвета, выбивающиеся из-под повязки, да имя-фамилия в компьютере, в перебинтованном с ног до головы теле Маргариту было бы не узнать. Просмотрев информацию о ее состоянии в планшете, Дамиан подошел ближе. Ее тело гудело только ему слышимой вибрацией. Он сжал ладони в кулаки и тут же разжал, будто сбрасывая что-то лишнее. После чего начал обходить вокруг Маргариты, ощупывая невидимые человеческому глазу оболочки тела. В операционной не было времени и возможности на такую диагностику.

«Как ни странно, все тонкие тела целые — повреждений нет», — констатировал он в уме как раз в тот момент, когда левую руку, занесенную над ее головой, буквально затрясло.

«Твою ж мать! — выругался он, поднимая кверху взгляд, — Венец Ваала… мне следовало догадаться…»

— Девочка, тебя и правда намеренно отправили погулять, — сказал он совсем тихо.

Он еще раз провел левой рукой над ее головой, немного дольше останавливаясь в области лба, где вибрации магического артефакта были особенно сильны.

«Следы ловко спрятаны, — сделал он вывод, — причастен сильный черный маг, а может, и без Князя не обошлось. Вот только зачем? Кому это надо?»

Такие ритуалы в магическом мире давно под запретом и совершаются только при крайней необходимости, с разрешения Верховного магистра, коим он сейчас и являлся.

Дамиан отнял руку, которую уже стало ломить от боли. Венец был надежно защищен от посягательств другой магии. Еще раз проверил показатели приборов, фиксирующие физическое состояние Маргариты, и, убедившись, что они показывают норму, вышел из реанимации. Нужно было подумать.

Вернувшись в кабинет, Дамиан поднял крышку ноута. На экране высветились пропущенные звонки от Ирины.

«Только ее сейчас и не хватало», — подумал он.

Что-что, а уж способности Ирины чувствовать, что что-то не так, можно было только позавидовать.

«Пять утра, — отметил он, посмотрев на часы. — У них день». Немного помедлив, нажал на вызов. На том конце океана ответили сразу.

— Что опять случилось? Я места себе не нахожу! — возмущалась Ирина. — Ой, прости, — осеклась она, заметив интерьер кабинета. — Ты на работе? Что-то очень сложное? — раздраженному тону сразу же уступил виноватый.

— Я на работе, — сказал он устало.

— Все хорошо?

— У меня да.

— А у кого плохо? — не унималась Ирина. — Если ты ночью на работе, то у кого-то явно не очень.

Дамиан молча отвел взгляд от экрана.

— У кого плохо? — настаивала Ирина, будто уже зная ответ.

— Вчера утром привезли Маргариту.

— О боги, — воскликнула в ужасе Ирина. — Что случилось? Как она?

— Стабильно тяжело. В реанимации сейчас. Не справилась с управлением, вылетела с дороги. Хорошо хоть, не на виадуке.

— Сильно?.. — еле слышно, спросила Ирина.

— Досталось. Пострадали руки, ноги, селезенку удалили сразу, почки удалось спасти. Клиническая еще была на шестом часе. Оказалось, что у нее проблемы с сердцем с детства. Ситуация была экстренная, не могли знать.

— Сынок, ведь все будет хорошо? — с надеждой в голосе сказала Ирина.

— Будет, но не скоро. Слишком много травм.

— Ты ведь ее не оставишь? — произнесла она уже строже.

— Что значит не оставлю? Я уже сделал все что мог. Дальше уже от нее самой зависит.

— Так сделай тогда и то, что не можешь! — Ирина явно злилась. — Что от этой девочки зависит, если ты говоришь, что там куча травм, да еще и сердце не в порядке? Ты собираешься ее бросить?

— Невозможно бросить того, кого у тебя и не было. Мы с ней совершенно чужие. Ключевое слово тут — Ч У Ж И Е…

— Знаешь что, меня уже достали все эти ваши божественно-дьявольские игры с реверансами и без. Мне наплевать, кто ты там в магии. Тут ты человек и мой сын. И если ты оставишь ее сейчас, когда она в тебе больше всего нуждается, ты можешь катиться к чертям собачьим и забыть, что я твоя мать, а ты мой сын. — Ирина исчезла с экрана, прервав звонок.

Дамиан был в шоке. Такой он ее еще не видел, разве что когда она ссорилась перед разводом с отчимом — тогда орала как бешеная. А с ним так разговаривать она никогда себе не позволяла. Решил не перезванивать. Пусть поостынет. Больше всего сейчас волновало другое.

«Убивать Маргариту точно не хотели, — думал он, сидя за столом. — Хотя бы потому, что такой способ слишком энергозатратный. Ни один профессиональный маг, а это сделал точно профессионал, не станет тратить энергию на то, что можно сделать гораздо проще. Если он, конечно, не псих какой. Все, что можно сделать без магии, должно быть сделано без магии, — повторил он про себя неписаный закон. — Ее намеренно отправили на короткую прогулку в мир мертвых. И самое плохое не то, что она прогулялась, а то, что кто-то набрался наглости и посмел».

На кого думать, он пока не знал. Таких, кто на это способен даже с поддержкой Князя тьмы, можно было по пальцам пересчитать, как действующих, так и отошедших от дел. Кто из них страх потерял?

Дамиан поднялся и, будто что-то вспомнив, спешно покинул кабинет. Он вернулся в реанимацию и, делая вид, что осматривает, нанес на тело Маргариты несколько охранных рун, которые хоть и не могли полностью нейтрализовать Венец, но и свалиться глубоко в царство Аида тоже не дадут. На какое-то время их хватит.

«Где же ты сейчас, детка», — думал он, глядя как беспокойно дергаются вверх-вниз под закрытыми веками ее глаза.

Обычно это означает одно — человек во сне поднимается по лестнице… или бежит. Он, долго не думая, проник в ее видение.

Гром и молния раздирали на части темное ночное небо, подсвечивая едва заметную узкую лесную тропу. Мокрые ветки деревьев больно хлестали по лицу, оставляя красные отметины на коже. Ноги разъезжались, она падала, опираясь на черные от прилипшей грязи руки, вставала и бежала снова… Отчетливо слышалось тяжелое, громкое дыхание огромного мерзкого монстра за спиной — оно настигало.

Дверь. Спасительная приоткрытая дверь, материализовавшаяся прямо на пути, — если это, конечно, не ловушка. Думать некогда. Заскочив туда, она захлопнула ее за собой и налегла всем телом, чтобы сдержать то, что так отчаянно за ней гналось. Руки нервно искали хоть какое-то подобие замка, крючка, защелки, но уже было поздно. С другой стороны налегало другое тело, намного мощнее ее хрупкого женского. Вот уже видна в образовавшейся щели огромная мохнатая лапа монстра. Дикий леденящий ужас, животный страх, которого никогда в жизни не испытывала… Страх столкнуться с тем, что так отчаянно ломится в дверь, прорывается в ее жизнь… Сил нет уже совсем, двери распахиваются, и оно…

«Ну хватит уже, — Дамиан мгновенно положил ей руку на лоб. — Так и до сердечного приступа недалеко».

---

11

«Маргарита, вы слышите меня? Открываем глаза. Просыпаемся», — настаивал женский голос, продирающийся сквозь пелену тяжелого, вязкого сна и боли. Попытка открыть глаза усилила боль во всем теле.

«Маргарита, надо просыпаться», — продолжал настаивать голос. Кроме противного, режущего слух голоса Маргарита постепенно начала улавливать ритмичный писк какого-то прибора, голоса других людей. Наконец удалось поднять тяжелые веки.

Яркий свет больно ударил в глаза, на какое-то время полностью ослепив. Из глаз полились слезы, которые кто-то ей тут же осторожно вытер.

«Что происходит?» — возник в голове вопрос.

Сознание постепенно возвращалось. Она снова попыталась открыть глаза.

— Как чувствуете себя, Маргарита? — спросила стоящая рядом женщина в медицинской одежде.

Рядом был кто-то еще. Его она видеть не могла. Полностью отсутствовала возможность пошевелить телом, а любое движение головы усиливало боль настолько, что глаза снова застилала пелена тумана, грозя опять засосать в другую реальность. Чувствовала, что кто-то дотрагивается до ее рук и ног, и слышала, как знакомый голос негромко говорит что-то женщине. Вот только никак не могла вспомнить, кому принадлежит этот голос…

«Очень больно», — хотела пожаловаться она, но получился только хрипящий шепот. Женщина тут же отошла и вернулась через минуту со шприцем.

— Скоро станет лучше, — сказала она Маргарите. — Вы сейчас будете снова спать. Когда проснетесь, будет значительно лучше.

Буквально сразу после ее слов глаза и правда сами собой закрылись, чье-то осторожное поглаживание ладони ее правой руки. А может, просто показалось.

«Срочно в магистрат! — думал он. — Срочно! Это нельзя так оставить. Мало того что она пострадала, так еще и явный камень в мой огород».

Выйдя из реанимации, Дамиан достал из кармана халата телефон. Слава ответила мгновенно, как будто все это время сидела с телефоном в руках.

— Добрый день, — сказал он спокойным холодным тоном. — Это доктор Рутковский. Ваша подруга пришла в себя.

— К ней можно? — Славе очень хотелось самой убедиться, что Маргарита правда жива.

— Пока нет. Она по-прежнему в реанимации.

— Что-то плохо?

— Уже значительно лучше. Но, поскольку были осложнения с сердцем, мы будем мониторить вашу подругу до завтрашнего утра. Если все хорошо, а я думаю, что так оно и будет, переведем в отделение, и тогда сможете навестить. Я вам сообщу.

Сказав это, он сразу отключился.

«Хам, — подумала Слава. — Мог бы быть и помягче. Каменный какой-то. Но позвонил же, как и обещал. Хотя настоящий профессионал таким и должен быть. Всё только по делу и никаких соплей. Надо сохранить себе его номер». Едва она успела это сделать, как от него пришла эсэмэска: «Сообщите близким вашей подруги о ее состоянии. Ей понадобится помощь».

«Ага, щас, — подумала с иронией Слава. — У нее их столько, что до вечера устану всем звонить».

Маргарита проснулась уже поздно вечером. Какое-то время лежала с закрытыми глазами и прокручивала в памяти все, за что могло зацепиться сознание. Вспомнила последние секунды перед ударом. Боль. Противный звон бьющегося стекла. И эта странная погоня по мокрому лесу, монстр, который пытался ее схватить и, похоже, схватил… Вспомнив, даже вздрогнула всем телом, настолько все выглядело правдоподобно. Что-то изменилось. В ней. Во всем мире. Все стало другое.

Открыла глаза. К ней почти сразу же подошли.

— Как вас зовут? — спросил молодой светловолосый доктор.

«Можно подумать, не знаете», — подумала Маргарита, но решила ответить.

Почему-то почти не было голоса и сильно першило в горле, как будто вот-вот ангина начнется.

— Голос восстановится, — понял ее замешательство врач. — Такое бывает после общего наркоза. А раздражения оставляет интубационная трубка.

— Вы понимаете, где вы? — снова спросил он.

Маргарита утвердительно моргнула.

— Сознание в норме, — сказал врач, обращаясь к только что подошедшей медсестре.

— Сильно я… — прошептала снова Маргарита.

— К сожалению, да, — подтвердил врач. — Больше вам сможет объяснить уже ваш лечащий врач. Я думаю, к утру мы вас переведем в отделение.

— А можно сейчас? — попросила она.

«Эти звуки убивают», — подумала она про себя.

— Может, и можно, — ответил с некоторым сомнением доктор. — Я сейчас созвонюсь с вашим отделением. Если они дадут добро, то я со своей стороны не имею ничего против. У вас сейчас вполне хорошее состояние.

— Переведем вас утром, — сообщил врач, вернувшись через несколько минут. — Распоряжение вашего лечащего врача. У вас были осложнения с сердцем, и ваш врач хочет перестраховаться.

— Хорошо, — прошептала Маргарита и закрыла глаза. Снова жутко клонило в сон.

Лица совсем не видно. Только пряди огненно-рыжих волос выбиваются из-под капюшона черного плаща.

«Я ее помню, — думает во сне Маргарита, — уже видела. Да, она. Та самая».

Только в этот раз в одной руке она держит зажженную черную свечу, пламя которой, несмотря на жуткий ветер наверху башни, не гаснет. Ее губы шевелятся. Тихо поет. Поет древнюю молитву на незнакомом языке.

«Хотя нет, этот язык я уже тоже слышала, — проносится в голове Маргариты, — вот только не помню где».

Незнакомка медленно двигается к краю стены. И Маргарита в ужасе понимает, что именно та решила сделать.

«Нельзя это допустить! Я должна ее остановить!» Маргарита пытается ее звать, но та… та уже сделала решающий шаг в темноту…

— Не-ет! — кричит Маргарита, и сознание выныривает в звуки реанимации.

Не сразу получается открыть глаза. По щекам текут слезы, тяжело дышать, бешено колотится сердце. Возле нее уже несколько работников из медперсонала. Видимо, сработала подключенная аппаратура.

— Маргарита, как чувствуете себя? — встревоженный голос все того же доктора.

— Просто сон, — прошептала она, открыв глаза.

— Ничего, так иногда бывает после травм, — успокаивает доктор. — У вас стрессовое состояние. В отделении с вами поработает психотерапевт. Все встанет на свои места.

Медсестра вытерла с ее лица слезы и подала пить. Доктор какое-то время просматривал еще что-то в компьютере. Что-то даже туда вписал и только тогда отошел.

Маргарита снова закрыла глаза. Спать уже не хотелось. Просто раздражал свет ярких потолочных ламп. А эти звуки аппаратуры, отсчитывающие удары сердца, и вовсе вгоняли в жуткий страх. Сон. Она до сих пор помнила его во всех подробностях, как будто и не сон это был вовсе, а иная, параллельная реальность. Кто эта девушка? Почему она это сделала? Совершенно не укладывалось в голове. А еще было дико страшно. Будто сама только что едва не шагнула вслед за ней.

«Ничего, психотерапевты мне помогут, — сказала она себе с иронией, вспомнив слова доктора. — Как бы не так. Как же плохо, что я сейчас просто думающая и говорящая мумия. И это, судя во всему, надолго».

Скоро за ней и правда пришли две девочки-медсестры. Отключили все, кроме какого-то одного небольшого аппарата, который поместили в ногах, и вместе с ним укатили ее в отделение. В палате Маргариту подключили к уже другой аппаратуре, не такой назойливо-громкой. Затем сунули в руку маленький пульт с одной-единственной кнопкой и, велев нажимать, если что-то плохо, ушли.

Оставшись одна, Маргарита принялась изучать обстановку. Большую часть палаты занимала ее кровать с какой-то сложной аппаратурой у изголовья. Рядом тумбочка. У окна простой стол и стул. Чуть дальше, у стены, мягкий диван. Напротив кровати висел плоскоэкранный телевизор. А у входа виднелся узкий шкаф с раздвижными дверями.

«Ну вот, теперь это моя новая квартира, — подумала она. — Славка, наверное, с ума сходит», — и едва она успела это подумать, как двери снова открылись, и медсестра, сказав, чтобы та недолго, пропустила в палату Славу собственной персоной.

— Привет, — совсем тихо и чуть не плача сказала Слава.

— Только не реви — я жива, — Маргарита старалась говорить как можно бодрее.

— Как ты? — Слава оглядывалась по сторонам в поисках, где присесть. — Меня в реанимацию не пустили. Только сегодня доктор Рутковский прислал СМС, что мне можно прийти.

— Я в норме, насколько это возможно. Сама видишь. А почему Рутковский? Я в какой больнице?

— В Университетской больнице ты, в хирургии. К тому же, может, только благодаря ему ты и жива.

— Он меня оперировал?

— Не один, конечно. Но именно он собрал целую армию врачей. Я ждала больше шести часов. Я так испугалась, что могу тебя потерять, — в голосе Славы снова послышались плаксивые нотки.

— Прекрати. Все же нормально. Подумаешь, побуду какое-то время мумией. Ты же сама говорила, что писателю всякий опыт полезен. Лучше расскажи, что со мной случилось. Я почти ничего не помню.

— Полиция сказала, что ты не справилась с управлением… врезалась в бетонное ограждение, сразу за мостом… Как-то мне не верится, чтобы ты — и…

— Я не помню, — сказала Маргарита, силясь хоть что-то прояснить, но память отказывалась складывать нужную мозаику.

— Кто-то еще пострадал?

— Только ты.

— Это хорошо, — выдохнула Маргарита. — Что тебе сказал… Рутковский?

— Сказал, что все будет хорошо, но нужно время на восстановление. Сказал, что тебе повезло — голова и позвоночник целые. Руки и ноги заживут.

— У меня еще с животом что-то.

— Я не очень в этом разбираюсь. Ты лучше спроси у него сама, когда придет.

Маргарита закрыла глаза. Накатила усталость.

— Тебе нехорошо? Я позову сейчас кого-нибудь, — Слава вскочила со стула.

— Не надо. Просто пока сил мало — устаю быстро.

— Я пойду, — сказала тихо Слава, — меня же только на пару минут впустили. Приду завтра, ближе к вечеру.

Слава тихо выскользнула из палаты.

«Значит, я ему снова жизнью обязана, — думала Маргарита, лежа с закрытыми глазами. А еще и придет, наверное, скоро».

Проснулась она от посторонних звуков в палате. Открыла глаза. Рядом с кроватью стояла невысокая брюнетка примерно ее лет, в очках, со стрижкой каре. Она проверяла что-то в аппаратуре у Маргаритиного изголовья и записывала себе в журнал.

— Добрый день, — поздоровалась она с Маргаритой. — Я доктор Рута Василяйскене. Буду вас вести.

— А доктор Рутковский…

— Наш заведующий не ведет пациентов. Он только консультирует, если есть необходимость. Не волнуйтесь, он всегда в курсе всего происходящего в отделении.

— Нет-нет, доктор, все в порядке. Просто мне сказали, что он оперировал, вот я и подумала…

— Я думаю, что он, когда вернется с конференции, к вам зайдет, и, если будут какие-то вопросы, сможете к нему обратиться. Сейчас все, что вас беспокоит, можете спрашивать у меня.

— Я вижу конечности в гипсе. Что еще?

— Еще был разрыв селезенки. В таких случаях обычно бывает очень сильное внутреннее кровотечение. Чтобы его остановить, вам ее удалили. Это нестрашно. Без селезенки можно полноценно жить. Первое время будет нужна диета, а потом организм перестроится работать иначе. Еще была повреждена левая почка. Ее удалось спасти. У вас все не так и плохо.

— Да, доктор. Я все понимаю, — спокойно ответила Маргарита.

— Я назначу вам курс психотерапии. Пообщаетесь с психотерапевтом, и будет значительно легче.

— Нет, — резко ответила Маргарита. — Мне не нужен психотерапевт.

— Вы уверены? — врач была в недоумении. — Мы всегда его назначаем в подобных случаях.

— Доктор, мне это не нужно, — твердо заявила Маргарита. — Если вы сделаете это, невзирая на мое желание, я откажусь с ним разговаривать. Если я что-то должна подписать, давайте подпишу.

— Маргарита, не волнуйтесь. Я вас услышала. Никто против вашей воли ничего делать не будет. Я просто хочу, чтобы вам было легче пережить ваше состояние.

— Со мной все в порядке. Я все осознаю и прекрасно понимаю. У меня нет никакой паники. Я не намерена впадать в депрессию. Я справлюсь.

— Хорошо. Я уже записала, что вы не хотите. Не волнуйтесь, все нормально. Но заведующему я обязана доложить о вашем отказе. Не спешите. Подумайте.

Маргарита промолчала, давая понять, что больше не будет говорить на эту тему.

Врач еще что-то записала в журнал, улыбаясь попрощалась и вышла.

«Идите вы в задницу со своими психотерапевтами, — думала Маргарита. — Мне они в худшие времена не были нужны, а уж сейчас и подавно. Себе назначьте. А лучше вашему заведующему», — сама не понимая почему, но она злилась и на него тоже.

«Доктор Рутковский пациентов не ведет, — передразнила она врача. — Даже уже успел укатить на конференцию. Вот какая звезда, оказывается».

«А чего это я так злюсь? — спохватилась Маргарита. — Эта Рута просто делает свою работу. А Рутковский — Рутковский очень даже хорошо, что не ведет. Не очень-то и приятно снова услышать эти леденящие душу, ироничные замечания. Небось уже что-то подумал про „бабу за рулем — смерть за поворотом“».

Она за рулем уже двенадцать лет, если не считать того, что отец с шестнадцати разрешал рулить. На права сдала с первого раза.

«Что же случилось? — недоумевала Маргарита. — Еще и не помню ничего. Черт, надо же как-то сообщить в издательство… И роман писать сейчас не смогу. Не хочет Вселенная, чтобы я стала писательницей. Зато, судя по всем этим снам и видениям, хочет чего-то совсем другого…»

---

12

В магистрате уже два дня все носились как сумасшедшие, стараясь навести порядок во всем, в чем его, хоть по малейшему подозрению, не было. Работающие и живущие тут маги заглядывали во все углы, в каждую рабочую лабораторию, в каждый реликварий, стараясь узреть хоть что-то, за что может зацепиться зоркое око Великого магистра и на что может указать его карающий перст. Старшие адепты помогали магам закончить все начатые ритуалы, приводили в порядок библиотеку и кабинет магистра. Младшие тупо занимались уборкой, вытирая везде пыль и отмывая на коленях пол, при этом старались не попасть под ноги старшим, которые сейчас отличались особой раздражительностью и беспощадностью.

Великий магистр появляется в магистрате только по очень важным причинам: присвоение старшим адептам звания мага, смерть кого-то из магов либо случилось что-то, о чем пока не знает никто, но что требует его жесткого вмешательства. Поскольку до очередного посвящения был почти год, а все маги, хвала богам, были живы и здоровы, то оставалось последнее. Особенно на это указывало то, что вместе с магистром прибывали со всего света и те маги, которые не работают непосредственно в магистрате, а несут свою миссию в разных концах Земли, впрочем, как и сам Великий магистр.

Потому боялись все, а особенно те, кто совершил и утаил хоть малейшее нарушение закона. Каждый думал, что Великий магистр летит сейчас именно по его душу.

Дамиан вышел из машины через заблаговременно открытую перед ним водителем дверь и по-хозяйски осмотрелся вокруг. Возвышающиеся над рекой руины некогда величественного замка, снизу доверху увитые плющом, для обычного человека не выглядели ничем особенным. На ирландской земле таких сохранилось немало. Полуразрушенные стены могли привлечь только заблудившегося туриста, да местные пастухи забегали иногда спрятаться от дождя, и то старались как можно быстрее уйти. Развалины у местного населения пользовались дурной славой. Поговаривали о живущих в них привидениях и всякой нечисти, хоть никто ничего никогда не видел. Но не зря же власти страны обходят их в планах на реставрацию.

Дамиан сделал несколько шагов в сторону замка, нырнул в энергетическое поле защиты, которое безошибочно распознало в нем своего и пропустило на территорию магистрата. Обычный человеческий мир остался за спиной, по ту сторону реальности. На смену ему пришел другой, видеть который, а уж тем более существовать в нем могли далеко не все. У ворот уже ждали. Целая приветственная делегация магов и старших адептов вышли встречать Великого магистра. Все тихо стояли и ждали первых распоряжений. В том, что они будут, сомнений не было. Магистр никогда времени даром не терял.

Дамиан приветственно кивнул всем собравшимся, накинул на плечи пурпурную мантию, которую услужливо подал один из адептов, и зашагал к центральному входу. Вся делегация семенила за ним, соблюдая почтительную дистанцию. Лишь у самой двери один из магов вышел вперед, чтобы услужливо распахнуть ее перед Его Величием.

Оказавшись внутри, Дамиан снова огляделся, оценивая соблюдаемый порядок. Оставшись довольным, он повернулся к присутствующим.

— Все ли гости уже прибыли? — спросил он спокойно, но строго.

— Все, Ваше Величие, — выступил вперед Конрад, седой худощавый маг, старший из живущих в магистрате магов.

— Через два часа соберите всех в центральном зале, — сказал Дамиан, уже обращаясь только к нему. — Меня пока не беспокоить.

— Что-то случилось? — осторожно спросил Конрад.

— Скоро всё узнаете, — пригвоздил его холодным взглядом Дамиан.

Конрада он никогда особо не жаловал. Хоть старый маг и соблюдал всю положенную субординацию, но было в нем что-то, говорившее о том, что при нем расслабляться особо нельзя. Стоит самому магистру хоть в чем-то оступиться, и тут же будет организован бунт.

Великого магистра всегда выбирали всеобщим мировым тайным голосованием. Выбранным считался тот, за кого отдали свой голос девяносто пять процентов существующих на Земле магов. Но были и эти пять процентов, которые хоть и подчинялись всеобщему решению, но всегда были готовы наброситься и растерзать в клочья при первой же удобной возможности. Дамиана всегда терзали смутные сомнения, что Конрад один из них. И пресмыкается он тут только потому, что иначе сейчас не может.

Кабинет магистра был почти идентичен кабинету Дамиана Рутковского в Вильнюсе. Практически тот же камин и та же мебель. Те же светильники и картины в тяжелых золотых рамах. Тот же ковер. Не было тут только одного — компьютера. И интернета тут не было. Да что там интернета — тут вовсе отсутствовала какая-либо современная связь. В ней не было никакой необходимости. Каждый, кто находился в этих стенах, обладал такими способностями, что мог связаться с себе подобными, где бы они ни были. А в поддержании связи с простыми людьми смысла не было. Маг тот, у кого таких связей нет и быть не может.

Дамиан сел за свой рабочий стол. Выдвинул один ящик стола, второй, третий — все было на месте. Поочередно закрыл и откинулся на спинку кресла.

«Все здесь присутствующие маги в высшей степени достойны этого звания, — думал он. — Все сильны и вооружены знаниями настолько, что при должном раскладе любой может стать магистром. Но сейчас великий магистр я. И сегодня это нужно показать как никогда».

Огромный, освещенный множеством свечей зал, предназначенный для подобных собраний и торжественных приемов, был заполнен магами из разных концов света. Они выстроились вокруг большого каменного алтаря посреди зала. Все с тревогой и опасением смотрели на большую двухстворчатую резную дверь из темного дерева. Ждали появления магистра, который не заставил себя долго ждать и появился ровно в назначенный час.

Заняв свое место у алтаря, он обратился к собравшимся:

— Братья и сестры, благодарю за то, что услышали мой призыв и все здесь собрались. Как вы уже поняли, собрал я вас не просто потому, что жажду проявления своей власти. Мной лично было зафиксировано грубое нарушение закона.

Все собравшиеся молча переглянулись. Магистр наблюдал за реакцией присутствующих.

— Если кто-то что-то знает об этом инциденте, призываю вас добровольно сообщить мне. В противном случае я буду вынужден приступить к более серьезным действиям.

Среди собравшихся послышался ропот недоумения.

— А что именно произошло? — спросил светловолосый невысокий маг из одного из скандинавских государств.

— Может, есть желающие объяснить брату и коллеге? — холодно спросил магистр.

Все застыли в молчаливом оцепенении.

— Хорошо, — сказал он с показным спокойствием. — Тогда объясню я. Кто-то из здесь присутствующих, или отсутствующих, без разрешения магистрата водрузил на человека Венец Ваала.

Все снова переглянулись, выражая недоумение. Со всех сторон посыпались возгласы удивления.

Магистр молча наблюдал и сканировал пространство на предмет энергетики лжи или желания что-то скрыть. Пусто. Либо собравшиеся и правда непричастны, либо кто-то умеет искусно скрывать.

— Как я понимаю, добровольного признания не будет, — сказал он.

Повисла гнетущая тишина.

Магистр покинул свое место возле алтаря и шагнул ближе к собравшимся. Толпа инстинктивно отпрянула на шаг назад. Процедура была известна. Верховный магистр пройдет по кругу за спиной у каждого, запуская свои магические щупальца в душу, и, если хоть кто-то дрогнет, допрос продолжится уже с гораздо большим пристрастием.

«Страх, снова дикий страх, — фиксировал в сознании Дамиан то, что чувствовал от очередного из своих подданных, — снова страх и недоумение…»

За спиной одного из восточных магов он замедлился. Все напряглись. Сканируемый маг покачнулся и схватился за область сердца. Дамиан кивнул рядом стоящим, чтобы помогли, и невозмутимо двинулся дальше. Пройдя так всех, он остановился. Маги облегченно вздохнули, но совершенно напрасно. Верховный магистр неожиданно метнулся в сторону представителя Дании, схватил его сзади за шею, под возгласы ужаса присутствующих выволок из круга и бросил на самую середину алтаря.

Жертва попыталась встать, но ей не дали этого сделать двое других магов, которые сразу бросились на помощь магистру и вернули жертву обратно. Кольцо магов теснее сомкнулось вокруг алтаря, давая понять, что бежать некуда. Жертва, ерзая по холодному камню алтаря, искала в глазах собратьев сочувствие и жалость, но совершенно напрасно.

Разреши сейчас Великий магистр растерзать виновного, и тот за долю секунды превратился бы в кровавое пятно на алтаре, которое сегодня же отмыли бы младшие адепты. Закон превыше всего!

Но магистр, ко всеобщему удивлению, велел всем расступиться. Невысокий, склонный к полноте маг поднялся и сел, зажимая кровоточащую рану на голове.

— Это не я, — лепетал он испуганно, хватая ртом воздух. — Клянусь богами, это не я.

— Что знаешь? — ледяным тоном спросил магистр.

— Я н-не могу… я клялся…

— Он здесь присутствует? — магистр грозно навис над ним, снова пригвоздив его обеими руками к алтарю.

— Н-н-нет… он не из наших… — лепетал, извиваясь, маг.

«Не врет», — подумал магистр и немного отстранился, давая понять жертве, что никто не собирается его убивать.

— Из старых, кто отошел от дел, или кто-то из молодых самоучек? — спросил он уже спокойно.

Жертва молчала, трясясь от страха.

— Я жду, — напомнил магистр.

— Я к-к-л-лялся… Ваше Величие, — сказал, заикаясь маг. — Лучше убейте.

«Значит, Древний, — сделал вывод Дамиан. — С ними шутки плохи. Не зря он тут трясется. Но подчиняться магистрату и Древние обязаны. Закон одинаков для всех, кто связал себя с магией».

Он, схватив мага за шиворот, поставил его на ноги. И уже когда тот приготовился к неминуемой смерти, снова заговорил.

— Приведи себя в порядок и присоединяйся к братьям, — неожиданно прозвучало из уст магистра, вопреки ожиданиям дальнейшей расправы над виновным.

Тот, не веря, что ему это говорят, застыл на месте, а потом свалился на колени и согнулся, опустив голову в пол.

— Все мы знаем, что такое клятва Древнему, — сказал магистр, обращаясь ко всем присутствующим. — Смерть тому, кто ее нарушит. Но и Древние должны чтить наш общий закон. Мы не можем наказывать нашего брата за верность. Дальнейшее расследование я продолжу сам.

Все согласно закивали, послышались возгласы одобрения.

— Пусть уберут, — кивнул он в сторону измазанного кровью алтаря. — Еще раз благодарю за ваше присутствие, — сказал он с официальной улыбкой на лице, — и приглашаю приступать к самой приятной части сегодняшнего вечера.

Едва успел он это сказать, как двери в зал открылись и на пороге появились ученики-адепты, которые за считаные минуты превратили пространство из зала дознаний в зал для праздничного фуршета с множеством закусок, десертов и фруктов. У одной из стен зала появился бар клубного дизайна с адептом-барменом за ним, а из непонятно где находящихся колонок заиграла современная музыка. Если бы кто-то мог подсмотреть за происходящим, то все это вполне сошло бы за обычную тусовку в ночном клубе весьма экзотического содержания.

Присутствующие, осознав наконец, что официальная часть окончена, расслабились. Все разбрелись по залу с закусками и напитками в руках, лишь изредка бросая настороженные взгляды на одинокую фигуру магистра, который устроился у барной стойки с бокалом красного вина. Обычно Великий магистр такие увеселительные собрания покидал очень быстро. Сегодня, то ли по чистой случайности, то ли по одному ему известному замыслу, он остался.

— Приветствую тебя, великий магистр, — услышал Дамиан знакомый женский голос за спиной.

— Магдалена, — обернулся он к темноволосой восточной красавице. — Рад, что ты приехала.

— А у меня был выбор? — лукаво улыбнулась та, занимая место за стойкой рядом с Дамианом. — Ты ведь умеешь приглашать.

— Вино, виски, коктейль? — спросил Дамиан, откровенно разглядывая ее совершенное тело, заключенное в длинное, подчеркивающее каждый изгиб черное платье.

— Иоганн, ты забыл, — улыбалась она, назвав его старым первичным магическим именем, которое в мире людей никому не было известно.

— Налейте этой прекрасной даме водки, — сказал Дамиан бармену и снова повернулся к Магдалене.

— Здорово ты нагнал сегодня страху, — сказала она. — В какой-то момент даже я испугалась. Вот только не пойму…

— Почему я не дал вам всем размазать его мозги по камню? — перебил ее Дамиан.

— Да. Думаю, это многих разочаровало сегодня… Боги любят энергию смерти.

— Вне всякого сомнения, боги были бы рады. А уж вы-то все как были бы довольны растерзать очередного соперника. Вот только мне что с того? Он с радостью принял бы смерть, так ничего и не сказав.

— Хочешь выяснить, кому именно клялся этот несчастный? — хитро улыбнулась Магдалена.

— Всегда восторгался твоим умом и сообразительностью, — улыбнулся Дамиан.

— Меня больше устроили бы другие комплименты, — сказала она, глядя ему в глаза, и подвинулась ближе.

— Прости мое грубое упущение — дела в первую очередь. Выглядишь как всегда прекрасно — глаз не оторвать. Совсем не меняешься.

— Льстец, — засмеялась она, но было видно, что комплиментом она очень довольна. — Ты тоже все так же привлекателен. Там, в миру, наверное, отбоя нет от красавиц.

— С тобой им не сравниться, прекрасная Магдалена, — сказал Дамиан, откровенно пожирая ее глазами.

Магдалена, армянский маг, подруга дней сурового ученичества, всегда была тайно в него влюблена. Дамиан был прекрасно об этом осведомлен, хоть Магдалена никогда это не показывала в открытую. Официально их всегда связывал только секс и никаких чувств. Опустошив бокал, Дамиан поставил его на барную стойку, еще раз окинул ее с ног до головы многозначительным взглядом и демонстративно вышел из зала.

Заказав еще водки, Магдалена залпом выпила ее, посидела еще минут десять для соблюдения приличия, делая вид, что разглядывает всех присутствующих, и тоже покинула общее празднество.

Дамиан лежал в постели, блаженно закрыв глаза, поглаживая черные шелковистые волосы уткнувшейся в его плечо Магдалены. Вдруг она подняла голову и, освободившись от его руки, села в постели, выставляя на обозрение изгибы своего совершенного тела. Дамиан выжидающе посмотрел на нее.

— Ну а теперь, Иоганн, говори, что я должна для тебя сделать, — сказала Магдалена, сощурив свои почти черные глаза.

— Ты, как всегда, очень проницательна, — сказал Дамиан, улыбаясь.

— Ну не зря же ты почтил меня своим велико-магистерским членом.

— И по твоей прямоте я тоже дико соскучился, — сказал Дамиан, садясь рядом с ней. — Ты права, но лишь отчасти. Мне действительно во всем этом деле будет нужна твоя помощь. Ты была и остаешься моим единственным другом в этом логове.

— А вот что касается… — начал Дамиан и тут же рывком опрокинул Магдалену на спину и резким ударом проник в нее.

Магдалена взвыла от такой неожиданной наглости и сделала игривую попытку вырваться, но Дамиан, опередив ее намерение, пригвоздил ее всем телом к кровати и стал, наращивая темп, двигаться внутри нее. Вскоре она была уже просто взмокшим конвульсирующим телом, хрипло повторяющим нечто несуразное и извивающимся от каждого нового толчка Дамиана.

— Скажи, а если бы ты там, в зале обнаружил, что это я нарушитель, — едва слышно спросила она, не поднимая голову от подушки, — ты убил бы меня?

— Я уверен, что ты не оказалась бы, — серьезно ответил Дамиан.

— Откуда такая уверенность, ваше величие? — фыркнула Магдалена и, приподнявшись, посмотрела на него.

— Я знаю, что ты очень серьезный маг и не остановишься ни перед чем в своих целях, но я знаю и то, что, если бы тебе приспичило совершить подобный ритуал, ты приперлась бы ко мне и требовала бы всеми возможными и невозможными способами моего разрешения. И я бы его дал.

— Ладно. Уговорил. Что я должна узнать у датского пухляша?

— Выясни, кто его учитель.

— Ты думаешь, что…

— Я почти уверен, что тот Древний, с кем он связан клятвой, — это его учитель.

— Срок?

— Вчера.

— Поняла, — Магдалена встала с постели и, собрав с пола свою одежду, стала одеваться.

Дамиан следил за каждым ее движением. Красивая, высокая и очень опасная женщина-маг. Дикая черная кошка, манипулировать которой мог только Великий магистр. Любого другого она давно без всякого сожаления превратила бы в пыль.

«Это тебе не нежный цветочек — девочка Маргарита», — подумал Дамиан, вспоминая, как смутилась она при его появлении на балконе президентского дворца, и тут же остановил поток мыслей.

Обнаружить сейчас перед Магдаленой, что в его голове есть другая женщина, было бы верхом неосторожности. Хоть Дамиан и был магически сильнее и обладал огромной властью в мире магии, но такого мага, как Магдалена, лучше было иметь при себе как союзника, а не как врага. Слова классика «Порой и черт боится мыслей, что зреют в женской голове» как нельзя лучше характеризовали Магдалену.

Когда наконец Магдалена полностью оделась и, оглядев себя с ног до головы, осталась довольна, он поднялся с постели и подошел к ней.

— Спасибо за верность, — сказал он и запечатлел на ее губах страстный долгий поцелуй. — И спасибо, что понимаешь, — добавил он, уже отстранив ее от себя.

«Конечно, понимаю, — думала Магдалена, шагая по коридору в направлении к залу. — Женщина в постели магистра — это нонсенс. Отымел и свободна. Спать его величие предпочитает один».

Она решила вернуться в зал. Еще было только немного за полночь. Можно еще успеть выполнить возложенную миссию.

---

13

Магистрат, по своим функциям в магическом мире, представлял собой нечто похожее на смесь академии наук и исследовательского центра, в котором как учились магическому искусству совсем молодые адепты магии, так и работали опытные многовековые маги.

Общая проверка учебного процесса была одной из основных обязанностей Великого магистра. Вот и сейчас, сопровождаемый делегацией из магов-преподавателей, он обходил магистрат, заглядывая в каждое помещение. Делал некоторые замечания, которые сразу же записывал один из участников делегации, и шел дальше. Эта процессия двигалась по коридорам магистрата весь день, наводя ужас на тех, кто в ней не участвовал, пока Дамиан не увидел идущую навстречу по коридору Магдалену. Поравнявшись с ними, она почтительно поклонилась, бросила короткий многозначительный взгляд на Дамиана и прошла дальше в противоположном направлении. Было понятно, что у нее есть для него новости, и проверку надо сворачивать. Пройдя еще несколько лабораторий, Дамиан отпустил делегацию, велев идти ужинать и отдыхать, а сам поспешил в свой кабинет.

Магдалена не заставила себя долго ждать. Едва успели доставить ужин для Великого магистра, как он явственно почувствовал ее за дверями.

— Как знал, и попросил накрыть на двоих, — сказал он, как только открылась тяжелая деревянная дверь и Магдалена шагнула в кабинет. Сделав несколько шагов, она резким движением скинула на пол длинный черный плащ-накидку и предстала перед ним во всей красе.

В этот раз на ней было длинное платье из темно-синего бархата с длинными рукавами, которое дополнял золотой пояс в виде обвивающей талию змеи и свисающие почти до самых плеч серьги-змеи.

— Приятно, что ты меня ждал, — проворковала она, садясь на кожаный диван возле стола.

Она молча сидела, сохраняя достоинство восточного мага и субординацию перед Великим магистром. Дружба дружбой, но свое место в магической иерархии она знала.

Дамиан тоже не спешил с расспросами. Он открыл принесенную бутылку красного вина, разлил его по бокалам и протянул один Магдалене.

— Извини, не водка, — улыбнулся он ей.

— Красное вино сейчас больше кстати, — сказала она, принимая бокал, откидываясь на спинку дивана и непринужденно закидывая ногу на ногу.

— Шикарно выглядишь, — сказал Дамиан, устраиваясь на диване рядом, и дотронулся до ее бокала краешком своего.

Магдалена отпила глоток вина, поставила бокал на стол и серьезно посмотрела на него.

— Знаешь, твой датчанин оказался сложнее, чем я думала, — сказала она.

Дамиан молча ждал, пока она сама все расскажет. Своенравную армянскую женщину нельзя было торопить. Магдалена себе цену знала.

— Мне пришлось задействовать все, на что я способна. Надеюсь, ты не против?

— По поводу чего я должен быть против? — спросил Дамиан, прекрасно понимая, что именно она имеет в виду. — Мы оба знаем, что в нашем деле все средства хороши.

— Тогда я могу тебя порадовать, — она сделала многозначительную паузу, пригубила из бокала вино и снова поставила его на стол, — его учителем был Древний маг Мефисто, если тебе это имя о чем-то говорит, — закончила она и с торжествующим видом посмотрела на Дамиана.

Дамиан застыл, не веря услышанному.

«Черт, старый козел, — подумал он. — Но зачем?! Ради чего так с дочерью? Какую игру он затеял?»

— Это имя говорит мне всё, — сказал он. — Более того, — добавил магистр после небольшой паузы, — Мефисто — и мой учитель.

— Ты никогда не упоминал о том, что старый, как сама Земля, маг был твоим учителем, — медленно сказала Магдалена и удивленно посмотрела на Дамиана.

— Видимо, мы об этом никогда не говорили, — спокойно сказал Дамиан.

Магдалена одарила его долгим недоверчивым взглядом, пытаясь понять, говорит ли он ей правду. Дамиан был абсолютно невозмутим и спокоен. Убедившись, что он ей не лжет, она снова потянулась к бокалу с вином.

— Почему он не заручился твоей поддержкой? — спросила она, сделав глоток вина. — Ты же без проблем ему позволил бы.

— К сожалению, нет, — резко ответил Дамиан.

— Как? — Магдалена чуть не поперхнулась очередным глотком вина. — Ты не позволил бы своему учителю поэкспериментировать и развлечься на старости лет с обычным человеком, которых и так уже на Земле девать некуда?

Она не моргая уставилась на Дамиана, не веря только что услышанному.

Дамиан молчал, обдумывая с чего начать свою главную историю. Что сказать, а что и вовсе не следует знать никому.

— Есть ведь что-то еще, чего я не знаю? — сказала Магдалена, не спуская с него сканирующего взгляда.

Дамиан утвердительно кивнул и начал свой рассказ.

— Так значит, эта твоя Маргарита сейчас просто человек, — сказала задумчиво Магдалена, когда он закончил. — И твоя единственная цель по отношению к ней — вернуть ее в ряды магии?

Дамиан молча кивнул.

Магдалена мысленно ушла в себя, стараясь переварить услышанное и логично все сложить в своем магическом сознании.

Дамиан молча ждал окончания этого процесса. Каким бы сильным и умным магом ни была Магдалена — она была влюбленной в него женщиной.

— Она красивая? — выпалила вдруг Магдалена.

Дамиан в ответ взял Магдалену за руку и потянул в свою сторону.

— Если ты внимательно слушала мой рассказ, то мы никогда не были с ней близки, — сказал он, усадив ее к себе на колени. — Я просто должен вернуть ее в магию.

Он поглаживал соблазнительную ногу Магдалены по всей длине до самого бедра.

— Докажи мне это прямо сейчас, — прошептала она, закатывая глаза в предвкушении будущего удовольствия.

Ложится спать уже не было никакого смысла. Приняв ванну, Дамиан переоделся во все свежее, что не хранило необузданного и резкого запаха Магдалены, и вышел из кабинета. После того, что узнала Магдалена, нужно было спешить.

---

14

Такси остановилось у здания международного аэропорта Дублина. В зале регистрации его уже ждали работники сопровождающие ВИП клиентов. К отдельному выходу подали персональный автомобиль, который быстро и незаметно для других пассажиров этого рейса доставил его к трапу.

ВИП-место в первом классе хорошо тем, что находится в отдельном закрытом купе. Удобное кресло, раскладывающееся на сто восемьдесят градусов. Интернет. Прямо перед глазами телевизор. Неназойливое обслуживание персонала. Еда, напитки — все включено. Стоимость такого перелета в десять, а то и в пятнадцать раз дороже бизнес-класса. Но это последнее, что сейчас интересовало Дамиана. Такова цена спокойствия. Нужно настроиться на встречу, которая ждала своего часа несколько веков.

Едва успел самолет набрал высоту, в купе постучали. Зашла миниатюрная брюнетка-стюардесса.

— Что-нибудь желаете, господин Рутковский?

— Нет, спасибо, — ответил он. — Просто не беспокойте меня.

Девушка не сводила с него глаз. Такие красавчики летают на ВИП-местах не часто. Обычно лысые, обрюзгшие, похожие на бандитов, которые к тому же еще и напиваются к концу полета. Ей никак не хотелось уходить. Такому можно было запросто отдаться. Здесь и сейчас. Просто так, даже если больше его никогда не увидишь. Зато будет потом, что в жизни вспомнить.

— Перекусить и что-нибудь выпить вам принести? — соблазнительно улыбалась она.

— Нет. Если усну, разбудите меня за минут десять до посадки.

— Интернет здесь, — показала она, наклоняясь к креслу так, чтобы он мог почувствовать запах ее духов и заглянуть за расстегнутый ворот форменной рубашки. — А пульт телевизора перед вами.

Дамиан внимательно на нее посмотрел. Он привык к такой реакции женщин. Ему уже давно не приходилось никого добиваться. Женщины сами себя предлагали. А он просто выбирал из предлагаемого ассортимента. Стюардесса была в его вкусе. Миниатюрная, но очень аппетитная. Красивую грудь невозможно скрыть даже под рубашкой такого строгого покроя. Короткая обтягивающая юбка выгодно подчеркивала бедра и открывала красивые стройные ноги. Секс с красавицей-стюардессой, просто так, как говорится, для здоровья, был бы очень кстати. Условия идеальные. Никто друг друга не знает и больше никогда не увидит. Каждый получит свое и без всяких претензий пойдет дальше. Дамиан обнял девушку за талию и уже хотел притянуть к себе на колени со всеми вытекающими последствиями, но вовремя остановился. Предстоящая встреча потребует много энергии и сил. Было бы крайне неразумно ее сейчас тратить.

«Не в этот раз», — решил он и убрал руку.

Прочитав имя девушки на бейдже, спокойно произнес:

— Извините, Николь, у меня сегодня был очень трудный день и предстоит не менее сложное завтра. Я не буду ни есть, ни пить, ни смотреть телевизор. Все остальное я тоже не буду.

Девушка расстроенно выпрямилась, кивнула в знак понимания и ушла, раздраженно закрыв за собой двери.

Через два с лишним часа, немного за полночь, самолет приземлился в аэропорту Дрездена, известном как Flughafen Dresden-Klotzsche. На выходе уже ждали. Мужчина в водительской униформе держал в руках табличку «Иоганн».

«Не удивил, — сказал про себя Дамиан. — Было бы странным, если бы никто не встретил».

Он устроился на заднем сиденье черного мерседеса и принялся рассматривать пробегающие мимо городские пейзажи. Думать о встрече и планировать ее ход смысла не было. Мефисто всегда был настолько сумасшедшим и непредсказуемым, что предугадать его настроение и понять, какие вихри черных мыслей крутятся в его голове, невозможно. Все придется решать на месте и действовать по обстоятельствам. Так что рассматривать город сейчас было лучшим занятием.

Примерно через час машина въехала во двор небольшого мрачного особняка на окраине Дрездена, где старый династический маг уже несколько сотен лет влачил свое жалкое существование, укрывшись от посторонних глаз. Он давно отошел от магических дел и просто ждал смерти, которая не очень-то и спешила его прибрать к своим костлявым рукам.

Водитель открыл дверь и почтительно указал на ступеньки, ведущие к парадному входу. Едва Дамиан успел поставить ногу на первую из них, как входная дверь открылась. На пороге возник слуга, который вежливо поклонился гостю и молча пригласил следовать за ним.

«Не удивлюсь, если они тут все немы», — подумал Дамиан, идя за слугой по холодному каменному средневековому залу.

Пройдя зал и темный, пахнущий сыростью коридор, они оказались перед массивной двустворчатой дверью, которая тут же отворилась, приглашая зайти. Дамиан шагнул внутрь небольшой комнаты в викторианском стиле. Из освещения — только свечи. От стен из природного камня и такого же каменного пола тянуло жутким холодом. Не спасал даже потрескивающий в глубине комнаты камин. И совершенно нелепо во всей этой темени выглядела дорогая, массивная мебель с шикарной обивкой бордового цвета.

— Я думал, ты раньше прибежишь, — послышался скрипучий старческий голос из дальнего угла комнаты.

— Приветствую тебя, учитель, — прохладно произнес Дамиан, не обращая внимания на сказанное.

— Что ж, иди ближе, садись, — снова проскрипел голос.

Дамиан молча занял место напротив, мгновенно настраиваясь на пространство. Если тут происходило что-то магическое, должны остаться хоть какие-то следы. Хоть что-то, что могло указывать на проведенный ритуал.

Старый маг сидел без движения, положив сморщенные костлявые руки на подлокотники кресла. Если бы не выходящие из его тела звуки, вполне можно было бы принять его за восковую куклу.

— Ты ведь знаешь, зачем я здесь? — Дамиан решил начать первым.

— Я был уверен, что ты прибежишь раньше, — холодно повторил старый маг.

— Конечно, — с нескрываемым разочарованием в голосе сказал Дамиан. — Ты знал. Знал, что она пришла, и молчал.

— А что я должен был сказать? — равнодушно ответил маг. — Она обычный человек, живущий свою человеческую жизнь.

— Она твоя дочь, Мефисто, — спокойно произнес Дамиан.

— Нет у меня дочери, — резко ответил маг. — И хочу тебе напомнить, что в этом печальном факте есть и твоя вина.

Дамиан решил пропустить этот выпад Мефисто, видя его нарастающее раздражение. Рано еще уходить. Нужно немного продержаться. Должны быть следы ритуала. В голову старого мага влезть шансов нет. Все наглухо закрыто.

— А знаешь, она внешне почти не изменилась, — спокойно сказал он, продолжая сканировать каждый миллиметр пространства. — Я сразу ее узнал. Что, если она помнит или может вспомнить?..

— Ничего она не может помнить! — попытался выкрикнуть старый маг, но закашлялся и тут же сбавил тон. — В ее голове сейчас рассыпавшаяся мозаика с навсегда потерянными деталями.

— Я могу попытаться…

— Нет! — резко перебили Дамиана. — Она предала меня! Ее долгом было продлить род, продлить династию, стать важной частью мира магии. Вместо этого она предпочла…

Дамиан сглотнул слюну. Нестерпимая боль стала заполнять голову. Учитель перешел в наступление.

— Может, спросишь о ней Владыку? — хрипло сказал Дамиан. — Маргарите нужна помощь.

— А сам-то ты что? — зловеще прошипел старый маг. — Неужели новоиспеченный магистр хочет стать беленьким… Разочарую — уже не получится.

Дамиан схватился руками за голову, которая уже раскалывалась так, что темнело в глазах и к горлу подступала тошнота.

— Ну хватит! — он резко поднялся и тут же перекрыл старику доступ к себе и к своей энергии. — Я пришел сюда не силами мериться!

Тошнота тут же отступила. Боль стала отпускать голову и через несколько секунд исчезла, будто и не было.

— Отчего же? Ты сейчас сильнее меня. Ну конечно — честь и достоинство твоих богов. Только ты забыл, что тоже принадлежишь Тьме. Тьме и Злу.

Мефисто резво вскочил и стал быстро прохаживаться по комнате. Подпитка энергией ученика помогла. Он уже совсем не был похож на то полуживое, старостью прикованное к креслу тело. Будто что-то вспомнив, он пересек комнату в сторону двери.

— Принеси нам вина и перекусить, — скомандовал он, приоткрыв дверь.

Дамиан молча наблюдал за разворачивающимся действом, по-прежнему сканируя комнату.

«Больше провести ритуал негде, — думал он, — только тут. Не может быть идеально чисто. Мефисто никогда не отличался большой аккуратностью в деталях».

Двери открылись. Слуга вкатил в комнату небольшой столик с едой и бутылкой вина. Торопливо накрыл на стол. Налил в бокалы красного вина и, поклонившись в сторону Мефисто, удалился.

— Держи, — скомандовал старый маг и подал бокал с вином.

Дамиан взял, но пить из него не стал. То, как сильно Мефисто «любил» своих учеников, он прекрасно помнил. Только по счастливой случайности учитель не убил его когда-то во время своих ритуалов, как других таких же несчастных жаждущих знаний. То, что старик отошел от дел, ни о чем не говорило. Ожидать можно чего угодно.

— А стюардесса была что надо. Зря ты от нее отказался, — как бы между прочим сказал Мефисто и беззаботно глотнул вина из своего бокала.

— Твоих рук дело, — усмехнулся Дамиан.

— Ты совсем расслабился, живя среди людей. Но не поддался, и то хорошо.

— Кстати, знаешь последний анекдот про нас? — спросил Мефисто и, не дожидаясь ответа, выпалил: — Склероз и плохая дикция — основная причина гибели пожилых магов.

Сказав, старый маг громко рассмеялся. Он был в полном восторге от собственного чувства юмора. Не смутило его даже то, что шутка пришлась по душе только ему самому. Дамиан с невозмутимым спокойствием ждал продолжения разыгрываемого спектакля.

— Ладно, вернемся к твоей просьбе, — наконец сказал он и серьезно посмотрел Дамиану в глаза. — Маргарита… У тебя есть конкретный план или…

— Только «или», — ответил Дамиан, выдерживая взгляд учителя.

— Когда обратно?

— Ближайшим рейсом. Работа.

На последнюю фразу Дамиана Мефисто снова разразился громким хохотом.

— Рассмешил, — произнес он, успокаиваясь. — У мага есть, оказывается, работа. Зачем тебе? Неужели тебе не хватает средств?

— Все у меня в порядке со средствами, — спокойно ответил Дамиан. — Времена давно другие. Это тебе можно прикидываться состоятельным пенсионером, не привлекая особого внимания. Я живу среди людей. Вот и выбрал одно из любимых занятий. Мне кажется, оно мне удается больше других.

— Это точно — адвокат ты был похуже, а священник так и вовсе…

— Следил за мной? — спокойно спросил Дамиан.

— Так, изредка интересовался. Сканировал обстановку, как сейчас говорят. Ладно, — лицо старого мага снова приобрело серьезность, — попробую что-то узнать.

«Блефует, — подумал Дамиан. — Еще и пространство молчит. Кристально чисто. Будто и не было ничего».

— Ну что сидишь!? Иди, пока я не передумал! — прикрикнул на него Мефисто.

Дамиан встал и не спеша, продолжая вслушиваться в окружающую обстановку, вышел из комнаты. Переговоры с Владыкой Тьмы требовали уединения. Да и ему самому нужно было немного отдохнуть.

Все тот же слуга проводил его в комнату, похожую на гостевую спальню, только вместо кровати в ней был небольшой старинный диван, на который Дамиан и сел. Едва успела спина коснуться мягкой обивки, глаза сомкнулись. Лишь огромным усилием воли он не дал себе провалиться в сон. Дико устал, да еще и некоторая потеря энергии, которую пришлось пожертвовать старому магу, сказывалась. Но спать тут нельзя. Слишком опасно.

«Нужно посмотреть, что там сейчас с Маргаритой, — подумал он. — Как раз сейчас физически она должна спать».

Благодаря многолетнему опыту он мгновенно энергетически обнаружил Маргариту. Благо ее энергетика была уже знакома. Первый раз таким образом он дотрагивался до нее в ту ночь, когда привез к себе. Делал это несколько раз, пока она спала. Пытался понять, кто же она такая и все ли с ней хорошо. Сейчас тоже первые несколько минут все было спокойно. Ровное дыхание и четкий, немного замедленный сердечный ритм говорили о том, что она сейчас спала. Но вдруг все стало быстро меняться. Первым среагировало сердце, которое забилось сильнее и быстрее. Затем стало сбиваться дыхание, то замедляясь, чуть ли не до полной задержки, то усиливаясь, как при быстром беге. Ей явно было сейчас очень плохо. Судя по тому леденящему ужасу, что он ощущал, — это был кошмарный сон, который мучил ее очень сильно. Минуты две максимум — и Дамиана выбросило. Было ясно — она проснулась.

В течение нескольких последующих часов он еще несколько раз пытался все повторить, но так и не получилось до нее достучаться. Маргарита больше не спала.

«Что же она видит? — недоумевал он. — Хотя в свете последних событий это может быть что угодно. Руны не смогут долго сдерживать это. Нужно возвращаться».

Тут же послышался стук в дверь. На пороге стоял все тот же слуга, который опять только жестами объяснил, что хозяин дома уже ждет своего гостя.

В этот раз старый маг восседал во главе большого стола в просторной столовой. Он был явно не в духе.

— Нет шансов до нее достучаться, — выпалил Мефисто. — Она сама должна все вспомнить. А не вспомнит, и черти с ней.

Он вел себя так, словно слыхом не слыхивал ни про аварию, ни про то, что Маргарита совсем не так проста, как кажется, ни уж тем более про Венец.

— Это Владыка сообщил? — Дамиан смотрел учителю в глаза, силясь понять, что может быть в этой сумасшедшей голове.

— Ей сейчас уготована обычная человеческая жизнь, — отчеканил тот по отдельности каждое слово.

— Зачем тогда нас столкнули? Не проще бы было развести в разные стороны?

— Может, еще так и сделают.

Дамиан закрыл глаза от бессилия. Спрашивать дальше было бессмысленно.

«Мефисто явно темнит, но схватить за руку его невозможно. Свидетелей нет. Улики не найдены, а значит, и обвинение вынести нельзя.

— Фауст, не смей! — стукнул кулаком по столу Мефисто. — С решениями Высшего Суда не спорят. Сам видишь, чем закончилась ее выходка.

— Я все понял, — спокойным голосом сказал Дамиан.

«Придется действовать самому, как-то иначе», — думал он.

Высокая должность Великого магистра, которая многое позволяла и открывала многие двери, не давала ему права сейчас обвинить учителя без доказательств. Даже несмотря на то, что присутствовала четкая внутренняя уверенность — Мефисто замешан.

Мефисто был одним из немногих династических магов, душа которого вела свое летоисчисление чуть ли не от сотворения мира. Как похвалялся он сам — ровесник самого Дьявола. А значит, даже Великому магистру надлежало его уважать. И он уважал.

— Иди, мой водитель отвезет тебя в аэропорт, — прервал его мысли Мефисто.

— Спасибо, учитель, — Дамиан едва заметно склонил голову.

Тот в ответ лишь махнул рукой и, уткнувшись в тарелку, стал есть, давая понять, что аудиенция закончена.

Едва успела за Дамианом закрыться дверь, как старый маг тотчас же нервно вскочил из-за стола, с дикой яростью, одним резким движением руки сдернул со стола скатерть со всем, что было на столе, и вышел из столовой, оставив безропотного слугу прибираться.

«Беспородный ублюдок, — думал он, шагая по коридору, — нужно было еще тогда тебя прикончить, и не было бы сейчас никаких проблем».

Водитель остановил машину у входа на регистрацию. Дамиан вышел и уже хотел было зайти в здание аэропорта, как его окликнули.

— Господин, вы забыли это.

В руках водителя был небольшой прямоугольный сверток.

— Я ничего не оставлял, — удивился Дамиан.

— Здесь написано «Ученику от учителя», — настаивал водитель, показывая на надпись с обратной стороны.

Ничего не оставалось, как вернуться и взять. Осторожно ощупав сверток и не обнаружив ничего опасного, он положил его в рюкзак. Достал уже только тогда, когда самолет набрал высоту. Положил на него руку и принялся детальнее сканировать содержимое.

«Многолетний человеческий труд, — сделал он вывод, — очень много времени и усилий в него вложено…»

Осторожно разорвал край бумаги, достал старую потрепанную книгу и усмехнулся: первое издание Иоганна Вольфганга фон Гёте, еще 1808 год, «Фауст», вернее, первая часть главного труда автора.

«Мефисто решил пополнить мою коллекцию дорогим экземпляром? — подумал Дамиан. — Интересно, с чего бы это».

Он открыл книгу. На первом же листе красовались аккуратно выведенные красными чернилами строки:

(Ich bin) ein Teil von jener Kraft,

Die stets das Böse will

Und stets das Gute schafft.

(Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо.)

Дамиан провел над ними рукой и, ничего подозрительного не обнаружив, закрыл книгу.

«Фауста» он знал наизусть почти на всех языках. Трудно не знать главную легенду человечества о самом себе.

Он нащупал рукой рычаг регулировки сиденья и опустил его в лежачее положение. Ужасно хотелось спать. По возвращении ждала непростая рабочая смена в клинике. Та жизнь, которую он в этот раз для себя выбрал, не отличалась простотой. И тут уже без всякой магии.

---

15

Полтора месяца в больнице казались вечностью. Беспомощность и отсутствие нормальной деятельности сводили с ума. Спать уже ни в какие ворота не лезло. Телевизора она насмотрелась столько, что хватит на три жизни. Читать долго не могла, час — и боль железными тисками сжимала голову. Правда, Слава принесла ноутбук, и Маргарита даже пыталась в нем что-то одним пальцем набирать, но это больше бесило, чем доставляло радость — она привыкла набирать текст всеми десятью. Только так можно было успевать за потоком бегущих мыслей. Потому решила пока просмотреть и отредактировать уже написанное. Тем более что сцена 18+ по-прежнему висела в воздухе, а упразднять ее Маргарита упрямо не хотела.

Рутковский за все время не пришел ни разу. Это и озадачивало, и одновременно радовало. Можно было, конечно, спросить доктора Руту, но как-то было неудобно проявлять такой интерес к персоне заведующего.

Зато каждый второй день прибегала Слава. Приносила ей всякие вкусняшки из тех, что было можно при ее строгой диете, и даже пару раз тайком пронесла кофе из автомата, который Маргарите все еще запрещали, ссылаясь на проблемы с сердцем. От больничных компотов из сухофруктов уже хотелось блевать.

Маргарита очень хотела ей рассказать про сон, который стала видеть с такой регулярностью, что уже удивлялась, когда вдруг этого не случалось, но что-то не давало ей это сделать. Будто она выдаст какую-то страшную тайну, а делать это никак нельзя. Каждый раз она просыпалась в страхе, не понимая, что происходит. Даже уже почитала про сны, которыми можно управлять, посмотреть их иначе, поменять финал. Все приемы из сети с треском провалились. Не получалось ни рассмотреть незнакомку, ни остановить, ни уж тем более понять, как именно она сама к этому причастна.

Радовало одно — с правой ноги и обеих рук на днях обещали снять гипс. Там вроде все почти хорошо. Останется только левая нога, которая пострадала больше всего и нуждалась еще минимум в одной операции. Маргарита мечтала хоть как-то передвигаться, правда, пока совсем не представляла, как это делать. Но то, что с двумя свободными руками уже можно будет многое делать самой, в этом она была уверена.

На новом «самсунге», который ей сразу после аварии купила Слава, высветилось сообщение: «Еду. Что взять?» Маргарита нашла значок с чашечкой кофе, добавила смайлик и выслала ответ. Слава ответила злой рогатой рожицей и словом «ОК».

Взяв в автомате кофе с молоком и без сахара, Слава спешила к подруге. Сегодня нужно было рассказать нечто очень важное. Она улыбнулась, любуясь изящным колечком с небольшим бриллиантиком на безымянном пальце левой руки.

— Добрый день, — остановил ее знакомый голос.

— Здравствуйте, доктор, — ответила она Рутковскому и тут же демонстративно отпила из Маргаритиного стакана глоток кофе.

«Не спалиться же сейчас, — подумала. — Вернусь и возьму еще».

— Хорошо, что я вас встретил. Пойдемте, мне нужно с вами поговорить.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Слава.

— Все хорошо, — спокойным тоном сказал Рутковский.

Кабинет заведующего был совсем рядом. Рутковский открыл электронной карточкой дверь и пропустил Славу вперед.

— Садитесь, — показал он ей на диван, а сам устроился за столом напротив.

— С вашей подругой действительно все хорошо, — повторил он, видя, что Слава все еще не верит. — Через несколько дней с обеих рук и правой ноги будет снята жесткая фиксация.

— Правда? — обрадовалась Слава. — Боже, она так этого ждет! Она хоть и не подает виду, но ей очень непросто.

— Тем не менее ваша подруга отказалась от психотерапевтической помощи.

— Это вполне в ее духе. Она терпеть не может традиционную психологию, считает ее пережитком прошлого.

— Психология и психотерапия не одно и то же, — возразил он.

— Знаете, я в этом совсем не разбираюсь, но я знаю одно — если Маргарита сказала нет, то это значит только «нет», а не «да, только потом», как бывает у большинства женщин.

— Ладно, я вас позвал не для того, чтобы обсуждать психическое состояние вашей подруги, хоть это тоже немаловажно. Я вот что хочу спросить. Кто у Маргариты есть из родных?

— Никого.

— Родители?

— Они умерли лет десять назад.

— Братья? Сестры?

— Нет. Маргарита была очень поздним и единственным ребенком.

— Кто-то еще? — настаивал Рутковский. — Должны же быть какие-то родственники.

— Может, и должны, но Маргарита с ними точно не поддерживает отношения. Я бы знала.

— Мужчина?

— Ну а вы как думаете?! — не выдержала Слава.

— Не надо злиться. Я просто должен понимать истинное положение вещей.

— Что тут понимать? У нее есть только я.

— Видите ли, когда снимут гипс, с ней около недели поработает физиотерапевт, потом будет еще примерно три недели до следующей операции. Реабилитационный центр положен только после всего этого. Можно было бы на это время выписать вашу подругу домой, но, как оказалось, там некому о ней позаботиться.

— Доктор, пожалуйста! Она очень хочет домой! Ее правда убивает вся эта обстановка. Я же вижу, — затараторила Слава. — Я! Я позабочусь о ней!

Рутковский терпеливо дождался, пока Слава уймется.

— Вы можете все это время не работать и быть с ней рядом?

— Не совсем, но я могу часто прибегать. Сейчас ведь тоже никто не дежурит у нее в палате.

— Не дежурит, но стоит ей только позвать… Понимаете, она пока очень мало что сможет делать сама. Нужна реабилитация.

— Ходить она пока не сможет, — удрученно произнесла Слава. — Я правильно вас поняла?

— Без посторонней помощи — увы.

— Что делать? Она очень расстроится.

— Знаете, есть у меня одна идея, — Рутковский встал и подошел к окну.

Слава напряженно ждала продолжения.

— Я собирался брать отпуск на несколько недель. Мне нужно закончить одну серьезную научную работу. Я могу это сделать сейчас и заодно забрать Маргариту к себе.

Слава удивленно таращилась на него, не соображая сути сказанного. Когда же до нее наконец дошло, отрицательно замотала головой.

— Маргарита на такое не согласится.

— Отчего же, — спокойно продолжал он. — Я буду все время дома, всегда смогу помочь, и самое главное — я врач. Маргарита будет со мной в безопасности.

— Это да, но вы ее очень плохо знаете. При всем моем уважении к вам — любая другая офигела бы от такого предложения, но только не Маргарита. Не советую даже заикаться об этом.

---

— И все же я попробую что-то придумать, — Рутковский бросил короткий взгляд на настенные часы в кабинете и вернулся за стол.

— Вы собираетесь с ней поговорить? — с недоверием спросила Слава.

— Возможно. Я этой ночью дежурю.

— В таком случае советую вам сразу задействовать какую-нибудь древнюю магию, — бросила язвительную шутку Слава.

— Это называется морок, — парировал Рутковский. — Благодарю за хороший совет, но я попробую своими силами.

Слава запнулась и несколько секунд смотрела на него, удивляясь услышанному.

— Значит, завтра мне на ее звонки лучше не отвечать, — опомнилась она. — Если Маргарита узнает, что я была в курсе, мне конец.