Бесплатный фрагмент - Ещё четыре сказки о юном сыщике Аристаше

Сказка о смекалистом пареньке Аристаше и его новом расследовании совместно с главным сыщиком — V

1

В очередной раз хочу напомнить, что речь дальше пойдёт о героях уже хорошо известных постоянным читателям. Коротко оглашу их имена; основного героя этой истории зовут — Аристаша, а его старшего друга и по совместительству коллегу — Николай Васильевич. Также стоит заметить, что действие это истории происходит на рубеже XIX и XX веков в городе Москве на знаменитой площади трёх вокзалов или попросту «Каланчёвки», где Аристаша простой подросток из привокзальной среды, но с незаурядными способностями к расследованию самых запутанных и сложных происшествий. Ну а Николай Васильевич служит главным сыщиком в департаменте полиции. Итак, начнём.

В то летнее утро было свежо после ночного дождя, абсолютно безоблачно и солнечно. День обещал быть прекрасным. Аристаша по своему обыкновению вышел на подработку. Жизнь на вокзалах кипела в привычном темпе; поезда приходили и уходили, а пассажиры то прибывали, то убывали. Всё обыденно и размеренно, как всегда. И даже извозчики на привокзальной площади были неизменно расторопны и уважительны к чаяниям вновь прибывших. А прибывших, кстати, становилось всё больше и больше. Платформы заполнялись утренними поездами, и народ уже прямо-таки кишел на перронах.

Но вот на Николаевском вокзале объявили о прибытии Санкт-Петербургского экспресса. И Аристаша, быстро поправив свою багажную тележку, стремительно направился туда.

— Ну что ж, посмотрим, кто сегодня к нам пожалует,… и будет ли для меня работа,… возможно, сумею подвезти пару чемоданов… — азартно подумал он на ходу, даже не предполагая какой сюрприз его там ждёт. А всё дело в том, что этим экспрессом возвращался из гастрольного турне театр, который базировался недалеко от вокзалов, и с которым Аристаша уже однажды сталкивался, принимал участие в расследовании одного криминального происшествия. Иначе говоря, Аристаша был уже знаком с некоторыми театральными деятелями и их привычками. И тут судьба вновь вела его к ним.

2

Едва Аристаша оказался на перроне рядом с только что прибывшим поездом, как сразу понял, работы будет непочатый край. Народу из вагонов сыпалось, словно горошин из стручка. Притом не только театральных деятелей, но и простого обывателя приехавшего в Москву по делам. Как раз театральных-то было не так много, всего-то пару вагонов, но они-то и были самые шумные и суетливые. Некоторые актёры дабы скоротать время в пути проводили свой досуг в вагоне-ресторане, и теперь разгружались, что называется навеселе; с хмельными шуточками и скабрёзными остротами.

Аристаша поспешил к ним в надежде получить от этого раскардаша щедрые чаевые, ведь, как известно человек подшофе не особо скупиться. Но едва Аристаша подобрался к вагону с актерами, как из него раздался истошный женский крик.

— А-а-а-а!… убили!… убили!… — словно сирена взвыла неизвестная, отчего Аристаша повинуясь инстинкту сыщика, мигом отставил свою багажную тележку в сторону, и оттолкнув стоящего на входе проводника, ринулся в чрево вагона.

— Кот кричал!?… что случилось!?… Я здесь!… Я являюсь представителем полицейского департамента!… — на ходу восклицая, и расталкивая пассажиров, стремился он к купе, из которого исходил тот испуганный крик. Аристаша ожидал увидеть там кровавую картину преступления, и уже даже достал из кармана документ о своей принадлежности к сыскной полиции, выданный ему как-то Николаем Васильевичем, однако в купе всё выглядело гораздо прозаичней. Ни какой крови, ни кинжалов или револьверов; просто на нижней спальной полке распластавшись, безмолвно лежал мужчина лет двадцати пяти, тридцати, а рядом с ним, театрально заломив руки, стояла на коленях молодая дамочка обворожительной внешности. Она-то и блажила.

— Прошу вас, сударыня, успокойтесь, и объясните в чём собственно дело?… отчего кричите?… я здесь представляю сыскную полицию… — мигом взяв инициативу в свои руки, спросил Аристаша. Но не успел он получить и слова в ответ, как у двери в купе скопилось уже несколько любопытствующих пассажиров, и примчался проводник.

— Что тут у вас творится, господа!?… — слегка раздражённо воскликнул он.

— Так-так,… да это я у вас должен спросить, что тут творится!… так что, вы здесь потише,… не повышайте голоса,… и у меня всё под контролем, я уже веду следствие… — предъявив всем столпившимся свой полицейский документ, строго заявил Аристаша и вновь повернулся к дамочке, которая уже успела подняться с колен.

— Так отчего же вы кричали, сударыня?… — переспросил он, уже убирая свой документ в карман.

— Но он же не дышит,… его убили,… они все ненавидели его!… Мы были в вагоне-ресторане,… немного выпили, отужинали и пошли отдохнуть перед прибытием!… Модест прилёг вздремнуть,… он наш режиссер,… сильно устал,… я же присела напротив,… спать не хотелось,… и я решила почитать новую пьесу,… Модест собирался её поставить,… надо было более тщательно её изучить, ведь я прима театра, и мне надлежит играть главная роль. Но вот мы прибыли, а он не встаёт,… я к нему, а он не дышит,… это всё они,… кучка завистников,… они не любили его, как я!… О, боже-боже,… он мёртв… — опять заламывая руки, сбивчиво протараторила дамочка.

— Ну-ну,… вы уж погодите его хоронить-то,… сейчас я взгляну,… покойника от живого я отличу,… приходилось сталкиваться… — коротко отозвался Аристаша и, мягко отстранив дамочку, склонился над пострадавшим, а тот действительно не подавал признаков жизни. Пульс не прощупывался, на губах налёт пены, язык вывалился, все признаки нездоровой смерти на лицо. И всё же Аристаша достал из нагрудного кармашка маленькое круглое зеркальце, которое на всякий случай постоянно носил с собой, и приставил его почти вплотную ко рту потерпевшего.

— Если он хоть чуточку ещё дышит, то зеркальце покроется испариной,… а уж коли, нет, то пиши, пропало… — пояснил он дамочке, удивлённо наблюдавшей за его манипуляциями.

— А-а-а,… понятно… — только и смогла произнести она. И в тот же момент зеркальце в руках Аристаши весьма заметно запотело.

— Ого!… да он ещё жив!… что же вы напрасно блажите-то, сударыня!… Эй, проводник,… срочно окликните постового на перроне,… пусть он немедленно вызовет врача и главного сыщика из полицейского участка,… он знает, кого звать, Николая Васильевича!… А остальным, освободить вагон!… в нём могут быть улики,… и всем ждать на перроне,… не расходится до особого распоряжения!… — строго скомандовал Аристаша, после чего все к кому это относилось, бросились выполнять данные им поручения. И лишь одна дамочка, прима театра, осталась растерянно стоять на месте.

— А мне что делать?… ведь я даже не знаю чем ему помочь… — еле сдерживаясь, чтоб снова не разрыдаться, пролепетала она.

— Ну, ему вы точно ничем не поможете,… у него все признаки отравления, либо сердечного приступа,… врач придёт, разберётся,… но зато вы можете помочь следствию установить истину!… Николай Васильевич проницательный сыщик, он найдёт виновника ваших бед!… Ну а пока расскажите-ка мне по порядку, что там у вас произошло в этом самом вагоне-ресторане,… да и вообще о театральных делах!… Я так понимаю в вашем коллективе не всё ладно… — усадив дамочку на соседнюю нижнюю полку, потребовал Аристаша.

— Да что тут рассказывать,… Модеста просто невзлюбили,… он в нашем театре совсем недавно,… прежний-то режиссёр был вынужден уволиться после скандала связанного с одним нечистоплотным актёром!… Пригласили Модеста,… а он хоть и молодой, но очень талантливый, не то что эти старики,… они уже все совсем из ума выжили!… А Модест, он умница,… разработал свою систему сценического мастерства,… новый метод восприятия актёром роли!… О, это гениально, модерн,… такого ещё никто не делал,… Модест истинный новатор театра!… Он крайне привередлив, во всём дотошен, порой доводил актёров до исступления!… А они не хотят его признавать,… нашла коса на камень,… начались споры, неувязки,… а от некоторых актёров даже пришлось избавиться!… Модест их просто изгнал, они были нам ни к чему,… вынужденная мера,… но, невзирая на это, Модест, скромный и благочестивый человек!… Ах, только бы он выжил,… о, боже-боже… — снова заблажила дамочка, утирая выступившие слёзы.

— Ну-ну,… не стоит так нервничать,… успокойтесь и продолжайте,… чем быстрей вы всё расскажете, тем скорей мы найдём виновного!… Ну и что же там, в ресторане, случилось?… — вновь потребовал Аристаша.

— Ах, этот ресторан,… ведь мы с гастролей возвращались,… а это же Санкт-Петербург, столица,… Модест был вдохновлён,… столько впечатлений, столько новых планов, столько передовых идей,… и никакой поддержки от труппы!… А ведь его спектакли так чудесно принимали, публика была в восторге!… Нет, конечно, были и недовольные зрители,… не всё так гладко, ведь это модерн, авангард, но в основном всё прошло великолепно!… Впрочем, случился и небольшой инцидент с нашим ведущим актёром Леопольдом Кудасовым,… он позволил себе во время спектакля высказать в зал оскорбительную реплику в адрес Модеста!… Ах, это был ужасно,… такой позор… — вновь всхлипнула прима.

— И что же он такого сказал?… ну-ну, говорите… — тут же поинтересовался Аристаша.

— О, он сказал такое!… Правда, сказал как-то невзначай, полушёпотом,… но услышали все!… Дословно он произнёс, «доколе этот мальчишка будет заставлять меня играть этакую-то дрянь», … Модесту, конечно, стало обидно от этого,… ну а зрительный зал не подал вида,… спектакль закончился, как обычно,… даже овации были!… Но вот сегодня ночью у них в вагоне-ресторане вновь возникли разногласия,… Кудасов известный спорщик, да ещё и бузотёр,… выпил горячительного и снова высказался в том же духе!… Модест, как культурный человек, попросил его успокоиться,… и указал на то, что если бы не особенный талант Кудасова, то он давно бы уже его уволил вместе с прочими бездарями!… Отчего Кудасов, только ещё больше стал пить и спорить,… хорошо ещё, что остальные повели себя более сдержанно, и крупного скандала не вышло!… Впрочем, это уже не впервой,… так что Модест воспринял всё, как должное, а потому мы спокойно отужинали и пошли к себе отдыхать!… Ну а что дальше произошло, вы уже знаете,… ах, бедный мой Модест… — несколько эмоционально подвела итог дамочка и вновь прослезилась.

— Да уж, дела,… но кое-что стало проясняться,… насколько я понял, вы прима труппы и у вас особые отношения с режиссёром,… а оттого коллеги вас не очень-то любят!… Хотя может, у кого-то к вам и сильные романтические чувства,… и даже ревность!… Например, у того же Кудасова,… а что если он в вас тайно влюблён и мстит Модесту?… Кстати, сударыня, такое может служить мотивом к преступлению… — предположил Аристаша.

— О, нет-нет, что вы молодой человек,… этот Кудасов он и мухи не обидит,… он хоть и здоровенный увалень, но никого не тронет, не способен он на это!… Да и любить меня, он тоже не может, ведь он уже влюблён в нашу гримёршу,… она ему и по возрасту подходит,… у них там роман,… да об этом весь театр знает!… И да,… у нас с Модестом тоже любовь,… я его просто обожаю, он гений!… Спасите его,… найдите злодея, не дайте ему продолжить начатое… — опять зарыдала дамочка-прима. И не успел Аристаша её вновь успокоить, как в купе прямо-таки влетел Николай Васильевич в сопровождении своих верных помощников, Игнатьева и Семчука.

— Так-так,… а Аристаша-то уже здесь, и вовсю ведёт следствие!… Нуте-с, привет, дорогой друг,… а мы тут ещё и доктора с собой привезли… — сходу поздоровавшись, отрапортовал он и чуть отстранившись, пропустил в купе врача, — вы доктор пока осмотрите пострадавшего,… установите точно, что с ним?… жив ли он ещё, и будет ли жить вообще?… А вы Игнатьев с Семчуком встаньте у купе и никакого не подпускайте,… да передайте там постовым на перроне, чтоб никому не давали уйти, пусть ждут!… Ну а ты Аристаша, просвети меня,… уж расскажи, что думаешь по этому делу?… какие выводы?… что тут такого стряслось?… — по дружески улыбаясь, обратился к Аристаше Николай Васильевич.

— Да выводы-то у меня простые,… явно совершено преступление,… и даже мотивы для него есть,… во всём надо скорей разбираться!… Сразу видны признаки отравления, которое скорей всего и вызвало сердечный приступ!… Потерпевший накануне ужинал в вагоне-ресторане со всей труппой театра,… они возвращались с гастролей, он у них режиссёр,… актёры его не очень-то и любят,… впрочем, это обычное дело,… но корень зла, по-моему, именно в этом,… вот и отравили беднягу в ресторане!… А эта юная дама рядом, прима театра,… у них с режиссёром особые отношения!… Вот она-то вам всё более подробно и расскажет,… а мне необходимо срочно опросить других актёров на перроне!… Потом как всегда соединим наши дознания и сделаем общие выводы… — быстро ответил Аристаша и засобирался на выход.

— Да-да,… конечно, так и сделаем,… я пообщаюсь с юной дамой, а ты опроси остальных актёров!… И вот ты же посмотри, нам опять повезло,… мы вновь попали в театральную среду и снова в их дрязги!… Помнишь то дело с платьем актрисы?… и опять мы среди всего этого!… — чуть усмехнувшись, иронично заметил Николай Васильевич. И в ту же секунду послышался голос врача.

— Ну что же,… Аристаша был прав,… на лицо все признаки отравления, с последующим сердечным приступом!… Положение тяжёлое, но не безнадёжное,… организм у пострадавшего молодой, так что вполне возможно выдержит!… Но только нужно особо бережное и осторожное отношение,… меньше тревожить и шевелить!… У меня есть с собой препарат для очищения крови,… я поставлю потерпевшему укол, однако его следует немедленно везти в больницу,… требуется более радикальная процедура… — сделал своё заключение доктор. На что мигом откликнулся Аристаша.

— Вот и хорошо,… я как раз иду на перрон,… распоряжусь, чтоб вызвали экипаж скорой помощи,… да останусь опрашивать актёров,… а вы пока побеседуйте с нашей примой… — коротко заключил он и мигом вышел из купе. Доктор вновь склонился над потерпевшим, а Николай Васильевич взялся опрашивать дамочку-приму.

3

Прошло буквально полчаса с той минуты, как Аристаша отправил постового за экипажем скорой помощи, а сам остался на перроне опрашивать актёров. Но вот экипаж с санитарами прибыл, и все сразу засуетились с погрузкой пострадавшего режиссёра. Аристаша как раз закончил опрос, который дал ему много полезных сведений для дальнейшего расследования. Правда, оказалось, что на перроне были не все актёры труппы, некоторые успели уехать ещё до того, как из вагона раздался истошный крик примы. В их число входил и тот актёр здоровяк, Леопольд Кудасов, со своей подругой гримёршей. Плюс одна актриса преклонного возраста и ещё пару молодых актёров второстепенного плана, коих Аристаша намеривался допросить чуть позже, и даже заранее взял их адреса у администратора труппы.

Ну а пока Аристаша принял активное участие в переносе режиссёра из купе поезда в экипаж скорой помощи. Беднягу переносили стараясь не сильно потревожить его и без того пострадавшие внутренние органы. Доктор крутился около и постоянно предупреждал всех быть особо осторожными. Задача сложная. Но вот наконец-то режиссёра поместили в экипаж, рядом заняла место сопровождавшая его актриса-прима, доктор дал отмашку и они все вместе отправились в больницу. Отчего Николай Васильевич облегчённо вздохнул и тут же обратился к Аристаше по делу.

— Ну, так что тебе ещё удалось выяснить, опросив актёров оставшихся на перроне?… — спросил он.

— Да, в общем-то, ничего такого,… все как один в голос говорят, что никто из них не желал режиссёру зла,… мол, он хоть и модернист-авангардист, но во многом был справедлив и прагматичен!… К актёрам относился будто неплохо,… даже повысил гонорары,… увеличил пособия,… стремился экономить на бутафории и сценическом убранстве,… а вырученные средства тратил на жалование труппы!… Вот и получается, что вроде мотива отравить его ни у кого не было!… Да, конечно, некоторые возмущались его новшествам, но это всё творческий процесс,… а материальной подоплёки здесь нет!… Что же касаемо вчерашнего ночного банкета, так все питались с одной кухни вагона-ресторана,… и у всех со здоровьем нормально,… никто не отравился!… Хотя я всё же намерен дополнительно опросить повара и официантов,… может они, что ещё знают!… А пока выходит, что кроме инцидента с актёром Кудасова, в ресторане более ничего подозрительного не произошло… — вполне логично резюмировал Аристаша.

— Хм,… да-да,… мне об этой склоке юная прима тоже рассказала,… она такая молодая, но такая наблюдательная!… Впрочем, это её профессия быть собранной и внимательной,… без этого в актёрском ремесле никак нельзя!… При этом мне показалось, что она искренне влюблена в этого своего режиссёра,… вон, не бросила его, поехала за ним в больницу,… говорит, без него и жизнь не мила!… Хотя кто их разберёт, этих лицедеев,… сегодня она тебя боготворит, а завтра уже нос воротит!… Но особенно мне не нравится история с этим здоровяком Кудасовым и его подругой гримёршей,… думаю, она-то и могла отравить потерпевшего,… ведь чёрт их разберёт, что там у них у гримёров в арсенале есть;… и свинцовые белила, и мышьяк, и тальк, и пудра всякая,… одним словом, сплошная химия!… Вот взял у администратора адрес Кудасова,… собираюсь сразу к нему наведаться,… ну не зря же они первыми уехали с вокзала,… значит, чувствуют за собой вину,… а ты что думаешь по этому поводу?… — вновь обратился к Аристаше Николай Васильевич.

— Ну а что я думаю,… всё может быть,… все версии следует рассматривать!… Так что вы езжайте к Кудасову, а ещё здесь поработаю,… осмотрюсь хорошенько,… пойду в вагон-ресторан, там поспрашиваю,… а потом как обычно встретимся в участке и всё обсудим!… Остальных актёров, думаю, уже можно отпускать, чего им без толку на перроне-то торчать,… я с ними уже закончил… — мигом отозвался Аристаша.

— И то верно,… пусть расходятся,… они мне тоже не нужны, раз ты их уже опросил!… Ну а мы с Игнатьевым и Семчуком к Кудасову!… — резко заключил Николай Васильевич, тут же велел постовому отпустить актёров по домам, подозвал своих помощников и, подгоняя их, скорей отправился дальше по делам. Аристаша же проводил своих коллег добрым взглядом и незамедлительно проследовал в вагон-ресторан. А там его уже ждали.

4

Как оказалось, один из постовых заранее предупредил персонал вагона-ресторана, не расходится до особого распоряжения. Хотя весь персонал составлял-то всего лишь пару официантов, буфетчика-расчётчика, посудомойку-уборщицу, и повара-кулинара. Вот с него-то Аристаша и начал свой опрос едва очутился на месте.

— Скажите-ка мне, любезный, что вы знаете о вчерашнем происшествии во время ночного ужина?… — сходу предъявив свой сыскной документ, вежливо спросил он.

— Да я собственно ничего и не видел!… крутился здесь на кухне!… Готовил заказы,… формировал блюда,… никуда не отходил!… Официанты больше моего видели,… их и спрашивайте!… — слегка дерзко отозвался повар.

— Их я ещё спрошу, а вот вы лучше не паясничайте, иначе придётся доставить вас в участок,… может там поразговорчивей будете!… Дело-то нешуточное,… режиссёра отравили у вас на ужине и вы первый под подозрением!… Ну, так что скажете?… — чуть прикрикнув, вновь потребовал Аристаша.

— Ну что вы,… я нисколько не виноват в отравлении,… у меня все блюда в полном ажуре, а на кухне порядок!… Притом некоторые компоненты меню поступают к нам уже в контейнерах в готовом виде; супы например, гарнир, полуфабрикаты!… А вот овощные и фруктовые салаты я сам делаю,… и у меня отличная репутация,… ни единого отравления за всю карьеру!… Так что я тут ни при чём… — вдруг испуганно затараторил повар.

— Ага, значит, к еде пассажиров вы всё-таки прикасались!… Тогда скажите-ка любезный, какой заказ вы делали именно для режиссёра!?… — вновь настойчиво потребовал Аристаша.

— У него были заказаны мясные биточки, консоме из спаржи, легкий омлет, овощной салат с острым перцем, и бланманже для его дамы,… вино и прочие напитки не моя компетенция, спросите у буфетчика… — опять ссылаясь на других, робко промямлил повар.

— Хорошо-хорошо, любезный,… до спиртного мы ещё дойдём,… а пока меня интересует еда!… Так что может, чего ещё особенного припомните?… какой-нибудь неожиданный заказ или необыкновенную приправу?… Ведь яд в чём-то же был,… где-то он находился,… не мог же он к нам, например, с Марса прилететь,… нуте-с?… — вновь запросил ответа Аристаша.

— Да всё как обычно,… что было в меню, то и готовил,… никаких изысков или странных заказов,… всё просто… — опять испуганно затараторил повар, но тут его прервал рядом стоящий официант, все они были на кухне и ждали своей очереди для опроса.

— Послушай-ка, Филипп,… а помнишь, та старушка, что попросила не класть ей в овощной салат острого перца,… у неё вроде от него несварение,… мол, желудок не принимает,… а может, это был странный заказ?… — вмешался он.

— Ах да!… и точно, та старая актриса!… Совсем из головы вылетело,… вы же про режиссёра спрашиваете, а про неё-то я и забыл,… и потом, она же не просила чего-то добавить, а наоборот, убрать!… Впрочем, тут нет ничего удивительного,… многие пожилые люди обожают овощной салат, но только без терпкого, острого перца,… он им просто противопоказан!… Вот я и не стал ей его докладывать,… ведь она скромно так подошла, почти незаметно,… без особого пафоса с уважением попросила,… ну, я и не отказал,… только и всего!… Хотя суета вчера была ещё та,… актёры гуляли от души, ели как в последний раз!… всё смели!… — чуть прейдя в себя от испуга, зычно вскликнул повар.

— Ну да,… а когда же им ещё-то кутить, как ни вовремя переездов… гастроли-то закончились, теперь у них начнётся обычная, рутинная жизнь!… А с этим салатиком, кстати, вы мне помогли, любезный,… я взял его на заметку!… Ну а теперь вы, господа официанты и буфетчик,… скажите, чего ещё необычного, по вашему мнению, видели вы?… — обращаясь уже к другим свидетелям ночного банкета, спросил Аристаша.

— А у нас вообще всё просто,… нам, что приказано, то мы и несём, от кухни до столиков и обратно,… и что там дальше делается, нас это уже не касается,… лишь бы клиенты вовремя рассчитывались!… Однако суматоха с этими актёрами была,… шебутной народ,… спокойно вести себя не могут,… песни поют, шумят, балагурят,… но в подпитии и чаевых не жалеют!… — чуть ли не голос отозвались официанты, а буфетчик их поддержал.

— Да-да!… пьют за двоих, но и о щедрости не забывают!… Мне тот здоровенный бузотёр, актёр Кудасов, даже бутылочку коньяка презентовал за то, что он тут так кричал!… Правда, потом её же и заказал, да тут же выпил,… весёлый мужик,… с юмором!… И кстати, в горячительных напитках разбирается, толк знает,… нахваливал мой «Шустовский» коньячок!… Но я тоже больше ничего подозрительного не заметил,… ведь суета же была,… а может, вам ещё кого поспрашивать… — мягко усмехаясь, предложил он.

— Да нет,… пожалуй, уж хватит,… общая картина ясна,… суматоха, неразбериха,… привычная ресторанная обстановка, когда гуляет актёрская братия!… Ну, ладно,… то, что мне надо было, я от вас узнал,… ну а коли ещё чего потребуется, я вас отыщу!… Отдыхайте пока, а я пойду,… прощайте, судари мои… — несколько театрально попрощался Аристаша и покинул вагон-ресторан. Вышел на уже опустевший перрон, подобрал свою сиротливо стоящую багажную тележку, и отправился дальше вести следствие.

Однако, перед тем как продолжить свои изыскания, Аристаша решил заскочить в ближайший привокзальный трактир, с хозяином которого он был хорошо знаком и даже приятельствовал. Там Аристаша намеривался оставить, ненужную ему теперь тележку, и чуток попить чаю из артельного самовара. У него от долгих расспросов пересохло в горле. Так что вести дальше расследование было затруднительно, требовалась передышка.

Зайдя в трактир, Аристаша сходу заказал чаю и попросил, радушно встретившего его хозяина, припрятать до поры до времени его багажную тележку. А пока самовар закипал, и хозяин суетился, он, непроизвольно остановил свой взгляд на скопище жестяных банок с различными сортами чая, стоявшими на выбор на длинной полке за прилавком у стены.

— Ну, надо же какое изобилие,… и как это я раньше не обращал внимания на них… — подумал Аристаша, а вслух спросил, — и откуда же всё это добро привезли?… Столько заварки я за всю свою жизнь не выпью,… должно быть это какая-то коллекция?… — усмехнулся он, на что сразу получил ответ от подоспевшего хозяина.

— Ну что ты, Аристаша,… какая ещё коллекция,… типичный набор чаевых предпочтений!… Вот ты, например, всегда просишь свежего чайку, и я знаю, что тебе нужен обычный, чёрный, крепкий чай,… его я тебе и делаю!… А есть люди, которые заказывают зелёный чай, кориандровый, фруктовый и даже цветочный,… любители разные бывают,… притом и среди извозчиков гурманы встречаются!… Кто-то предпочитает наш кубанский чай, кто-то китайский, кто-то индийский, английский, а кто-то и сбор Иван-чая требует,… он для желудка особливо полезен и настроение повышает!… Так что чай это целый мир,… большая философия, и конечно лекарство!… У меня вон и с мандариновой коркой есть,… он бодрости и свежести духа придаёт,… а из лепестков роз для романтизма,… есть и с сибирскими, кедровыми орешками, это для силы и мощи!… Хочешь попробовать?… я тебе враз заварю!… — широко улыбаясь, предложил хозяин трактира, но Аристаша вдруг как-то несуразно подскочил, взмахнул руками, и вскрикнул.

— Вспомнил!… меня, как озарило!… точно травы!… Сборы ароматических трав,… они же меняют вкус еды,… и в частности овощного салата!… Любую специю заменят,… а горькими травами можно даже вкус острого перца сымитировать,… притом так, что подмены никто и не заметит!… Кажется, ты своим чаем мне дело раскрыл,… спасибо тебе дружище!… А мне надо бежать,… чаю потом попью, сейчас простой водой ограничусь… — восторженно протараторил он, хватанул из рядом стоящего графина несколько больших глотков воды и выскочил из трактира. Хозяин только рассмеялся, он хорошо знал о неожиданных повадках Аристаши.

5

А меж тем совсем в другой стороне привокзальной слободы, за Казанским вокзалом, в Басманном околотке, на одной из улиц, в старом доме, Николай Васильевич со своими верными помощниками уже вёл допрос актёра Кудасова. Найти его жилище не составило труда, дом был приземист и неопрятен, каждый обитатель околотка знал, что в нём живёт артист. Однако удивление у сыщиков вызвал ещё и тот факт, что тут же рядом в неказистом флигельке проживала и гримёрша. Дело стало походить на сговор. А выяснилось это так: едва Николай Васильевич обнаружил дом актёра, как сходу постучал в дверь и объявил, что пожаловала полиция. За дверьми раздался тревожный шепоток и тихий шорох.

— Хм,… внутри точно кто-то есть, но отрывать явно не торопятся!… Ну-ка Семчук, постучи ты,… у тебя это громче получается!… — заключил Николай Васильевич и уступил место помощнику. Семчук так громыхнул по двери кулаком, что стёкла в окнах задребезжали.

— Открывайте, Кудасов!… Мы знаем, что вы дома!… Иначе дверь вынесем!… — гаркнул вдобавок Семчук, отчего за дверью мигом защёлкали засовы и на пороге показался сам хозяин дома.

— Ну, чего надо, полицейские!?… Чего хотите от честного артиста!?… Отдохнуть не даёте!… — расправив диафрагму на всю ширь, чуть грубовато пробасил Кудасов.

— А такой ли вы честный, как говорите, сударь!?… А может вы и есть тот самый отравитель, которого мы ищем!?… Ну-ка впустите нас в дом!… — сразу нахрапом, налетел на него Николай Васильевич.

— Какое ещё отравление?… вы вообще о чём?… а кого отравили-то?… я тут ни о чём таком не знаю… — вмиг сменив тон, залепетал актёр, впуская сыщиков к себе в дом.

— Так уж и не знаете?… что-то я сомневаюсь!… Скорей всего сами отравили, да быстрей с перрона домой сбежали,… мол, ни при делах!… Знаем мы таких ловкачей,… вы, милейший, ещё скажите, что у вас и алиби есть… — входя вовнутрь, продолжал давить на актёра Николай Васильевич.

— Да я точно ничего не знаю!… А с перрона я быстрей уехал, просто чтоб в толкучку не попасть,… не люблю я этого,… да вы точно скажите, кого отравили-то?… — вновь оправдываясь, спросил Кудасов, и только он это сказал, как Игнатьев вывел из соседней комнаты женщину средних лет приятной наружности. По всей видимости, это и была та самая гримерша, о которой упоминала прима театра.

— Смотрите-ка Николай Васильевич, кого я тут нашёл,… похоже, это она и есть,… сообщница… — резюмировал Игнатьев.

— Какая я вам сообщница?… с чего вы это взяли?… Я просто спряталась, чтоб лишних слухов по театру не пошло,… ни к чему они нам,… и так уже всякого про нас наговорили… — слегка огрызаясь, недовольно буркнула красавица гримёрша.

— Вот как,… чтоб слухов значится не пошло!… Ха-ха,… да про вас вся труппа театра уже знает,… нам рассказали,… и даже о том, как присутствующий здесь актёр Кудасов, вчера ночью устроил свару с режиссёром, которого в последствие обнаружили полумёртвым в купе,… и по заключению медика отравленного!… Что вы на это скажете!?… — тут же парировал Николай Васильевич, отчего Кудасов аж присел на стул.

— Так вот в чём дело-то,… это что же получается,… вчера на банкете его кто-то отравил, а свалить всё решили на меня!… И это лишь потому, что я с ним слегка повздорил, а потом раньше всех с вокзала уехал!… Но так же нельзя,… за что меня-то?… да его любой отравить мог!… Однако не я,… ведь я с ним постоянно спорил и ругался, но ничего от этого не случилось!… Да мне так положено, у меня такое реноме,… вечно недовольный актёр здоровяк,… и оно уже давно за мной закрепилось!… Притом у меня нет причины его травить,… ведь он дал мне главную роль и увеличил жалование,… ставку почти в два раза поднял… — тоже вроде как, возмущаясь, грубо протараторил он.

— Но-но,… мы и не такие оправдания слышали,… а факты говорят об обратном!… Похоже, у вас с гримёршей преступный сговор!… Вот что она здесь у вас сейчас делает?… почему не дома?… а ведь у неё есть доступ к отравляющим веществам!… — вновь напустился Николай Васильевич.

— Да какие ещё отравляющие вещества!?… я с гримом имею дело,… с кремами работаю!… А то, что я сейчас здесь, а не у себя дома, так мне до него два шага идти,… вон, его в окошко видать,… это тот флигелёк рядом!… Так уж вышло, что мы поблизости друг от друга поселились,… хотя отношения у нас действительно романтические,… но чистые, светлые, без всякого преступного сговора!… — чуть ли не плача воскликнула гримёрша.

— Да люблю я её, как вы не поймёте-то!… Мы уже давно так мыкаемся, прячемся!… Нельзя ей особо со мной показываться,… репутация у меня нехорошая, и я не хочу ещё и её ею запятнать,… она женщина приличная, честная,… а вот как поженимся, тогда да,… можем вместе везде появляться,… там уж никто слова не скажет,… всё законно… — вступился за гримёршу Кудасов.

— Ах, какая трогательная история,… вы их только послушайте… — иронично подметил Николай Васильевич, — а не надо было такую репутацию себе зарабатывать!… Нет, я, конечно, люблю театр,… часто хожу на премьеры, но чтоб разбираться во всех ваших актёрских хитросплетениях, нет уж, увольте,… и слышать ничего не хочу!… Есть факты; у вас была неприязнь к режиссёру,… вы ругались с ним, ссорились,… а у вашей подруги имеется доступ к отравляющим препаратам!… И вывод здесь только один: следует провести обыск!… Мы должны найти то, чем вы отравили режиссёра,… вот и всё!… Семчук, Игнатьев, преступайте!… переверните всё тут, но найдите мне этот яд!… — слегка раздражённо скомандовал Николай Васильевич, встал чуть в сторонке, и пристально посмотрел на актёра, ему хотелось увидеть его реакцию на происходящее.

Порой не так важен сам обыск, как реакция на него подозреваемого. Уж таков приём опытных сыщиков. Гримёрша же потихоньку подсела рядом с Кудасовым и взяла его за руку. Некий жест поддержки возлюбленного друга. Впрочем, обыск продолжался недолго. Игнатьев и Семчук прекрасно знали о подобных экспериментах Николая Васильевича, а потому больше делали вид сыскной деятельности, чем проводили обыск. И вскоре последовал вывод.

— Ничего подозрительного не обнаружено!… Разные склянки со специями; соль там, перец, сахар,… да пустая посуда от вина,… ничего ядовитого не найдено,… даже мышьяка от крыс нигде не разложено,… ни единой ловушки… — доложил Семчук, хорошо зная, что некоторые хозяева домов травят крыс мышьяком.

— Ну-ну,… ничего значится,… что же, по вашему спокойствию я понял, что здесь вы ничего не скрываете,… вон, сидите, словно в церкви на молитве,… вам и дела-то до нас нет!… Нуте-с, тогда пойдёмте, проверим флигелёк!… — вдруг резко заявил Николая Васильевич, отчего гримёрша сразу взвилась.

— А чего ко мне-то идти!?… Ко мне нельзя!… У меня не прибрано!… Там всякое женское такое,… нет-нет!… никак нельзя!… исключено!… — запротестовала она.

— Ага!… артачимся, значит!… Нельзя, видите ли!… Да вы за кого нас принимаете?… за дилетантов, что ли?… Да мы сыскная полиция, а не институт благородных девиц!… Вы, сударыня, видимо нас с простыми постовыми спутали!… Ну-ка, откройте-ка нам ваш флигелёк!… да поскорей!… — для пущей важности прикрикнул Николай Васильевич, и это произвело должный эффект. Гримерша, повинуясь, тут же достала ключ от флигелька и засеменила к выходу, сыщики подались за ней. Таким образом, все сыскные манипуляции плавно переместились в соседний дом. Актёр Кудасов неотступно следовал за своей пассией.

А меж тем во флигельке гримёрши и вправду царил некоторый беспорядок, хотя это казалось лишь на первый взгляд. На самом деле гримёрше было просто так удобней. В её понимании все необходимые вещи лежали на своих местах. Вообще-то подобный «беспорядок» можно наблюдать практически у каждой женщины. А потому почти сразу был обнаружен туалетный столик, до краёв уставленный всякими коробочками, шкаликами и склянками с ингредиентами театрального грима.

— Так-так,… а вот мы и химическую лабораторию нашли!… Смотрите-ка, что тут у нас есть,… буквально неиссякаемый кладезь для изготовления различных ядов и отрав!… Да я как погляжу, это всё ворованное из театральных гримёрок,… собрано по крупицам, так сказать,… ха-ха,… потому-то вы нас к себе и не хотели пускать,… факт хищения на лицо!… Да здесь без специалиста-химика не обойтись,… надо вызывать,… пусть разбирается… — вновь иронично заметил Николай Васильевич.

— Ну что вы такое придумываете,… ничего тут ворованного нет,… это всё компоненты грима,… я же с ними работаю,… постоянно экспериментирую, провожу опыты,… меняю состав, консистенцию,… это же просто необходимо!… Иной раз у актёров случается аллергия на грим,… вот я и ищу причину,… наоборот, стараюсь сделать его более безопасным для здоровья,… а вы говорите я отраву готовлю… — сбивчиво оправдываясь, пролепетала гримёрша. Тут уж и Кудасов вступился.

— Да она правду говорит,… у нас многие актёры благодарны ей за эти эксперименты,… они от разных кожных раздражений спасают!… А случается так, что она меня прямо тут гримирует, дабы время зря не терять, когда мы запаздываем,… раз-раз, и мы уже на спектакль бежим,… тут же близко!… А в свободное время мы всегда вместе, нам об отравлении и думать-то некогда,… да и зачем оно, ведь от режиссёра всем лишь хорошо было… — тоже пролепетал он.

— Да-да,… слышал я уже такое,… дескать, всем от него было только благо,… мол, и денег прибавка, и уважение к актёрам!… Но опять-таки, факты упрямая вещь,… всё же его отравили!… И вы со своей лабораторией да экспериментами, первые на подозрении!… Так что собирайтесь,… поедем в участок,… а сюда я химика направлю, пусть установит состав вашего, так сказать, грима!… И если обнаружиться, что отравление ваших рук дело, то вам на двоих сто лет каторги светит,… поедете на Сахалин,… там вам самое и место!… Ну, идёмте с нами… — уже более серьёзно, без капли иронии и сарказма, заявил Николай Васильевич. После чего Игнатьев с Семчуком дали время подозреваемым собраться, и сопроводили их в участок.

Теперь вся компания перебралась в кабинет Николая Васильевича. Задержанных притеснять особо не стали и усадили за столом в удобных креслах. Семчук даже за кипятком пошёл, решили, пока, то да сё, попотчевать гостей чайком. Меж тем Николай Васильевич направил во флигелёк гримёрши Игнатьева и химика-специалиста установить состав найденных образцов грима. Ну а сам, разумеется, остался ждать результатов, и не только их, но ещё и своего сотоварища Аристашу. Уж больно опытному сыщику хотелось похвастаться перед ним успешным раскрытием дела. Однако не всё так просто. Он даже и не представлял себе, с каким результатом к нему явится его юный коллега.

6

Тем временем Аристаша всё-таки докопался до истинной причины отравления режиссёра. Как известно Аристаша, словно ошпаренный, выскочил из трактира и понёсся в неустановленном направлении. Хотя вскоре стало ясно, куда именно он направлялся. А стремился Аристаша попасть не абы куда, а к той самой пожилой актрисе, что одной из первых, наряду с Кудасовым, гримёршей и ещё двумя молодыми актёрами второстепенного плана, покинула перрон вокзала.

Кстати, Аристаша не забыл взять их адреса у администратора труппы. Так что место жительства пожилой актрисы он установил довольно-таки быстро, хотя ему и пришлось поплутать по Сокольнической слободке. А это не так-то просто, ведь рядом огромный парк, практически лес. И вот именно здесь, в этом заросшем месте Аристаша и нашёл адрес старушки-актрисы. А жила она в небольшом ветхом домике аккурат у лесной поляны, на которой благоухали различного рода травы и цветочные растения.

— Ага!… а вот и они, травы всех мастей,… так-так,… всё, как и предполагал,… ну вот, мозаика сложилась,… теперь только осталось устроить старушке каверзную ловушку… — окинув взглядом поляну и дом актрисы, заключил Аристаша и решительно постучал в дверь. Прошла минута, другая, и прозвучал привычный вопрос.

— Кто там?… — послышался старческий, но довольно-таки звонкий и хорошо поставленный женский голос.

— Это служащий с вокзала!… вы кое-что забыли в вагоне!… Откройте, мне надо вам это передать!… — как можно непринуждённо и даже чуть по-детски лукаво, отозвался Аристаша. И это подействовало, дверь отворилась.

— Это чего же я забыла?… что передать-то?… — выйдя на порог, рассеяно спросила пожилая актриса. На вид ей было лет семьдесят, а может и восемьдесят; стройная, миловидная, сухопарая старушка, невысокого роста, почти «божий одуванчик». Но Аристашу не обмануть столь ангельской внешностью, и он продолжил.

— А то вы сами не знаете, что забыли?… пузырёк с белладонной на столике в купе!… А передать я вам должен то, что затея ваша не удалась,… режиссёр-то жив,… отрава не подействовала!… Впрочем, теперь точно вижу, что вы так и замышляли,… убийство не было вашей целью,… не так ли?… — слегка саркастично усмехаясь, кратко спросил Аристаша.

— А с чего вы это взяли, молодой человек, что тот пузырёк мой?… а может мне его подбросили!… Да и кто вы собственно такой, чтоб задавать мне подобные вопросы?… Притом с чего вы решили, что меня интересует судьба режиссёра,… мне всё это безразлично!… — явно удивлённо воскликнула старушка, и как-то уж подозрительно стала перебирать пальцами, словно ей хотелось тут же что-то проверить.

— Э, нет,… вижу-вижу, вас наоборот очень всё интересует!… Вон, как вы ручонками-то засучили,… вам прямо так и не терпится заглянуть в свою сумочку и убедиться, а действительно ли вы забыли пузырёк?… или что там у вас было, в чём вы держали яд!?… Так давайте уж вместе посмотрим, там ли он?… я, кстати, на это уполномочен,… а вот и документ, подтверждающий мои полномочия… — мигом достав из кармана удостоверение, отозвался Аристаша и тут же направился вовнутрь дома, в комнаты. Сходу увидел там дамский ридикюль, взял его в руки и протянул хозяйке.

— Ну что сударыня,… вы сами достанете?… или же мне изъять?… — несколько строго спросил он.

— Ах, делайте что хотите,… устроили мне тут ловушку, а я и попалась!… Ну и поделом мне,… полезла в криминал, старая кошёлка… — махнула рукой актриса и расстроено села на стул возле стола. Аристаша же аккуратно открыл ридикюль и заглянул в него. На глаза ему сразу попался одиноко лежавший в уголке пузырёк.

— Эх, сударыня,… не успели избавиться от него,… вы действительно стареете,… были бы помоложе давно бы уже выбросили,… а так забыли!… Ну и правильно,… зато на мою удочку попались,… а теперь расскажите, пожалуйста, что же вам такого сделал режиссёр, что вы его захотели отравить?… — уже начиная сочувствовать бедняжке-старушке, вежливо спросил её Аристаша.

— Да это всё его авангардный подход к спектаклям,… терпеть не могу, когда начинают коверкать классические, драматические произведения,… устраивают из них балаган,… а он как раз всё и перевернул с ног на голову!… Ну, разве можно трогать Сумарокова, Фонвизина, Державина, или положим Островского, Гоголя!… Ну, это же недопустимо!… Вот отчего у него Чичиков в исподнем бегает?… где такое прописано?… или что? это такая экономия на костюмах?… Или вот допустим, Егор Глумов пишет свой скабрёзный дневник чернилами с кровью,… это что аллегория какая-то?… но тогда с чем?… И вообще, что это за новшества такие!?… — явно негодуя завосклицала актриса. На что Аристаша тут же заметил.

— Ну, это у него такая передовая форма подачи материала,… такой художественный приём!… Режиссёр вкладывает свой смысл, своё толкование,… и ничего особенного!… Но если это главная причина вашего поступка, то это просто глупо,… за такое же не травят,… это же вам не Гамлет, а простой эксперимент в постановке… — веско возразил он.

— Да нет же,… вы ничего не понимаете, молодой человек!… Новшества тут не главное, и отравила я его не за это,… пусть себе забавляется!… Причина совсем другая,… притом, я так и хотела, как получилось,… чтоб он всё же в живых остался,… это вы правильно заметили!… Просто он меня уже вынудил с ним так поступить,… можно сказать, спровоцировал!… На этих гастролях в столице он нахватался всякой новомодной дряни и решил вырезать из пьес героинь старух,… представляете, сократить всех пожилых дам!… Дескать, их больше не надо, а следует стремиться к молодости, к юности!… Решил убрать гениальную старуху Турусину, заменить её молодой особью,… а это моя роль!… Ну, я ему и высказала,… конечно, вежливо, и с глазу на глаз, чтоб не позорить его перед всеми!… Тактично поступила, а он на меня ополчился,… мол, я старая ретроградка, ничего не понимаю, и по прибытию с гастролей в Москву он отправит меня в отставку!… Ну и всё, я взъелась, решила проучить мальчишку!… Ах, он негодяй, собрался лишить меня театра!… — горько вскликнула расстроенная актриса.

— Ну-ну,… прошу вас, успокойтесь!… Выходит, ваш поступок был спонтанным?… Других-то, режиссёров, прежних, вы же не трогали, не травили,… они-то вас не раздражали… — вклинившись в рассказ, ненавязчиво спросил Аристаша.

— О да, из прежних никто не смел меня обижать!… Я всяких режиссёров повидала,… многих даже пережила,… а этот, вон что учудил, вывел меня из себя, терпенье лопнуло!… А я как всегда с собой пузырёк со сбором горьких, ядовитых трав вожу,… на тот случай, если кто напасть на меня вздумается,… грабить соберётся,… ведь всякое бывает!… Я женщина пожилая, беззащитная, вдруг какой хлыщ позарится,… а я сопротивляться не могу,… но вот плеснуть отраву в лицо, ещё способна!… Достала бы и ридикюля флакончик и плеснула,… постояла бы за себя,… меня такому приёму ещё бабушка научила!… Мы в родове все такие, невысокие да щуплые,… вот и приходиться оборонятся!… А сбор ядовитых трав у нас вон, во дворе подле леса растёт,… лишь руку протяни,… только успевай, собирай,… там и аконит, и полынь, и белладонна,… вот я по старому рецепту и готовлю отвар!… Ну а в вагоне-ресторане, когда уже возвращались, я капельку в салат-то ему и капнула, вместо острого перца,… сбор-то он тоже горький, и не отличишь!… Да потихоньку у официанта на подносе тарелку и подменила,… салат-то как раз режиссёру и достался,… он его за милую душу съел, и подмены не заметил!… Всё гладко прошло,… и если бы не вы, молодой человек, то никто бы и не понял, что к чему!… Кстати, как же вы обо всём догадались?… — вдруг настойчиво спросила актриса.

— Ну, это просто у меня такая особенная чуйка,… интуиция, что ли,… при расследовании дела я сразу начинаю в правильном направлении думать!… Я ещё там, в купе, сообразил, что режиссёра хотели лишь наполовину отравить, не до смерти,… потому как это абсолютно логично, ведь доза была явно ограничена только для того, чтоб на время вывести человека из строя,… вроде как припугнуть для острастки,… в назидание, так сказать!… А затем я поговорил с персоналом вагона-ресторана, и там мельком всплыло упоминание о вас,… совсем чуть-чуть,… я даже почти не придал этому значения,… ну подумаешь, старушка захотела салат без перца,… делов-то!… Это я уже потом догадался, что произошла подмена перца на другой более опасный ингредиент,… но тогда я вовсе и не подумал на вас,… да и никто бы не подумал!… Более того, из всех мною опрошенных актёров о вас вообще никто ничего не сказал, словно вас и нет,… так что вы были вне всяких подозрений!… Однако это лишь до тех пор, пока я не решил попить чайку у знакомого в трактире,… я зашёл к нему, чтоб оставить там свою багажную тележку,… и вот сейчас я думаю,… ну, не будь её у меня,… так я бы и не зашёл, и на меня не снизошло бы озарение!… Ведь там, в трактире, заказав чая, я увидел коробочки со сборами трав,… и тут я вспомнил, что из всех актёров, кто первым покинул перрон, лишь у вас единственной адрес совпадает с ближайшим расположением леса,… а, следовательно, есть доступ к ядовитым травам!… Сокольники, это же изобилие всякой растительности!… Вот меня и озарило, что отравительницей можете быть только вы,… тихая, неприметная старушка, ангелочек,… но ангелочек с ядовитыми зубками,… ведь как говорится, у вас был зуб на режиссёра,… да уж, ловко вы его отравили!… Впрочем, сам виноват,… нечего обижать пожилых дам, и притом столь заслуженных… — вдруг сочувственно резюмировал Аристаша.

— Значит, вы теперь арестуете меня и отправите в тюрьму?… — тоже неожиданно сделала вывод актриса.

— О, это уже не в моей компетенции,… увы, я лишь исполнитель законности, а не судья,… только он выдаёт ордер на арест!… Хотя быть может дело до суда и не дойдёт,… всё зависит от того каким очнётся режиссёр и что предпримет,… подаст ли заявление против вас и продолжит свои авангардные эксперименты?… или осознает свои неуместные ошибки и поймёт свою неправоту?… посмотрим!… Но в любом случае, я вынужден доставить вас в участок,… так что собирайтесь, поедем,… я даже извозчика для вас возьму за свой счёт,… с шиком прокатимся!… — окончательно заключил Аристаша.

— Ну что ж, ладно,… едемте,… и будь, что будет,… только оденусь получше,… я всё же актриса и должна достойно встретить любые перипетии судьбы… — гордо отозвалась старушка и стала собираться. А уже через пятнадцать минут они были в пути.

7

Аристаша не соврал, когда говорил об извозчике, он, как и обещал с шиком, на холёных лошадях, доставил пожилую актрису в участок. А едва они зашли в кабинет к Николаю Васильевичу, как тут же вызвали множество удивлённых вопросов. Первым начал сам хозяин кабинета.

— Это ещё что за такое Аристаша!?… кто это!?… ты что, за дам преклонного возраста взялся?… — как всегда слегка иронизируя, спросил он. Загомонили и остальные визитёры кабинета.

— Вот уж неожиданность!… А вы-то как здесь, Александра Ивановна!?… — воскликнула гримерша, обращаясь к пожилой актрисе.

— Тоже мне,… нашли отравительницу!… За что вы так с нашей заслуженной актрисой!?… Да Назарова честь нашего театра, а вы её чуть ли не в кандалы!… — возмущённо добавил Кудасов.

— Ну, ты уж действительно, Аристаша, удумал, привёл почтенную даму в участок!… А вы присаживайтесь, пожалуйста… — покачал головой Семчук и предложил актрисе стул. На что Аристаша ответил.

— Ох, сколько заступников-то,… вот уж точно, неведение благо!… Ну а что вы скажете, если это и есть та самая отравительница, что мы ищем?… Притом это уже безапелляционно доказано!… Нуте-с, судари мои, что скажете!?… — усадив старушку на стул, воскликнул он.

— Да ладно тебе, чепуху-то говорить,… не может быть!… А с виду и мухи не обидит,… но как же так?… Я-то уже думал, что нашёл истинных отравителей,… вот они, гримёрша и Кудасов!… Ты же сам говорил, что у неё доступ к ядовитым веществам имеется; к мышьяку и прочему,… а тут вон оно как!… Это что же получается,… я взял ложный след, а ты как всегда всё дело распутал!… Ай да Аристаша,… ай, молодец!… опять обошёл меня!… вот уж умница!… Но расскажи, как же ты до всего додумался!?… как дело было?… — восторженно затребовал Николай Васильевич.

И Аристаша ни секунды немедля всё в деталях ему пояснил. Рассказал с самого начала; и как он с персоналом вагона-ресторана поговорил, и как его в трактире озарило, и как он по адресу к старушке-актрисе приехал, и как её разоблачил, вывел на чистую воду, всё в подробностях рассказал. Также он не забыл указать на то, что пожилая актриса сразу отпираться не стала, и свою вину признала полностью. А в конце добавил.

— И вот что я хочу ещё сказать в её защиту,… вы должны знать, что режиссёр попросту спровоцировал её, ведь изначально никакого злого умысла не было,… это спонтанное решение!… А всё потому, что нельзя так обращаться с пожилыми и заслуженными людьми,… негоже по собственной прихоти отправлять их в отставку!… Я считаю, что режиссёр поступил безнравственно и низко,… выкинуть человека на улицу, как шелудивую собачонку, это просто подло!… Так люди искусства не должны поступать!… И да,… надо признать, она виновна,… она отравительница, но со смягчающими обстоятельствами, и судить её строго никак невозможно!… — уже полностью сочувствуя старушке-актрисе, заключил он. И тут уж слово взял Николай Васильевич.

— В принципе, я с тобой согласен!… При всей дикости и жестокости этого поступка, она права,… негодяев следует наказывать,… пусть даже и так!… В конце-то концов, он ещё легко отделался,… я бы его за оскорбление пожилой дамы, просто высек бы розгами, как это делалось в старину!… А вас, Александра Ивановна, я прошу простить нас за доставленные неудобства… — мягко извинился он и поцеловал актрисе ручку. В тот же момент в кабинет вошли Игнатьев и специалист-химик, отправленные ранее во флигелёк к гримёрше.

— Спешу сообщить, что радикальных отравляющих веществ в гриме я не обнаружил,… из него невозможно приготовить яд, которым был отравлен режиссёр,… выходит, что Кудасов и его гримёрша невиновны… — прямо от дверей доложил химик-специалист.

— Да-да,… мы уже это узнали,… Аристаша распутал всё дело,… режиссёра отравила вот эта милая старушка, наша заслуженная актриса!… А Кудасов и гримёрша просто ложный след,… но вам спасибо за выяснение,… вы отлично потрудились!… молодцы!… — широко улыбаясь, похвалил вновь прибывших Николай Васильевич, и не успел он пожать им руки, как в кабинет прямо-таки ворвался посыльный из больницы.

— Режиссёр пришёл в себя!… капельница помогла!… Резко идёт на поправку!… даже начал вставать, но доктора уложили его опять!… В общем, благополучно выздоравливает!… — чуть ли не криком, запыхавшись, отрапортовал он.

— Ха!… выжил-таки, мерзавец!… а зря!… Хотя Бог с ним,… нам меньше хлопот,… нет трупа, нет дела,… однако факт отравления остаётся… — прищёлкнув языком, подметил Николай Васильевич, и тут же заговорила бедная старушка-актриса.

— Это что же получается, меня всё же арестуют и отправят в тюрьму?… ведь он же теперь на меня в суд подаст,… эхе-хе-хе,… пропала я,… ну что же, видать такова моя судьба… — печально вздохнула она.

— Ой, ну что вы, сударыня,… никакой тюрьмы не будет,… он не посмеет на вас в суд подать!… Я лично с ним поговорю,… я ему укажу на то, что дело не имеет никакой перспективы, так как он сам вас спровоцировал; хотел поступить с вами несправедливо,… собирался незаконно лишить вас работы, чем сильно унизил!… Вы не переживайте, в обиду мы вас не дадим,… более того, я считаю, что в сущности это он преступник,… он преступил грань дозволенного!… Посмел коверкать произведения достойных авторов,… а это уже нарушение всякой морали, верх негодяйства, недопустимое хамство!… Я сам почитатель театра и не позволю ему так издеваться над искусством!… — немного пафосно, но крайне ясно высказался Николай Васильевич.

Отчего все его дружно поддержали, а пожилой актрисе предложили чая. Присутствующие сошлись на том, что с режиссёром следует основательно поговорить, и, невзирая на общее финансовое благополучие театра, указать ему на его недостойное поведение. Впрочем, разговаривать с режиссёром особо не пришлось. После выздоровления, он сам осознал все свои ошибки, понял, что перегнул палку, отказался от всяких обвинений, и обиды на старушку-актрису не держал, ведь в конечном итоге сам во всём виноват. И даже наоборот, помирился с ней и предложил главную роль в новом спектакле.

Ну а когда состоялась премьера, на ней присутствовали все участники этого расследования; и Аристаша, и Игнатьев, и Семчук, и Николай Васильевич со своей обожаемой Натальей Саввишной. Их всех пригласил сам лично режиссёр. Вот так и закончилась эта запутанная история весьма неординарного отравления, ведь кто бы мог подумать, что у пожилой актрисы хватит духа на столь дерзновенный поступок. И ещё хорошо, что всё так благополучно закончилось. Хотя самое главное, что на этом дружба и совместная деятельность главных героев не прекратилась, впереди их ждали новые дела, новые расследования и новые истории…

Конец

Сказка о мальчугане Аристаше и его очередном расследовании — VI

1

Так уж повелось, что в своих детективных историях-сказках о юном сыщике Аристаше, я сначала всегда напоминаю, когда и где происходят все далее излагаемые события, а также сообщаю имена главных героев. Так что повторюсь и на этот раз; действие всех историй развиваются на рубеже XIX и XX веков в городе Москве на знаменитой площади трёх вокзалов, а проще говоря, «Каланчёвке». И, как уже известно, Аристаша это юный подросток с невероятными сыскными способностями. В обычные, свободные от сыска часы, он подрабатывает подвозом багажа и игрой в шахматы на спор в привокзальных трактирах.

А его ближайшим другом и сотоварищем по расследованиям, является главный сыщик департамента полиции — Николай Васильевич, со своими верными помощниками, Игнатьевым и Семчуком. Вот такая вполне сплочённая команда. Стоит также упомянуть, что у Николая Васильевича имеется невеста — Наталья Саввишна, и она занимает весьма значимую часть его жизни. Притом настолько значимую, что он порой даже отвлекается от работы и спешит к ней на свидание. А что поделать, любовь — это вам не шутки, ведь оба они были ещё достаточно молодые люди, и полные романтических страстей. Однако это всё отступление от главной темы, а потому лучше будет поскорей перейти непосредственно к тем незабвенным событиям.

А дело было так. Шла вторая половина дня. Аристаша с утра уже успел удачно встретить пару поездов на Казанском вокзале, и тем самым заработал себе сразу на завтрак, обед и даже ужин. Теперь он был весьма доволен своими успехами и, отобедав в одном из привокзальных трактиров, направился в дальнюю прачечную, или как тогда говорили портомойню, от слова «портки» (одежда), находившуюся за Ярославским вокзалом. Там стирали постельное бельё с купейных вагонов дальневосточного и столичного направления. Так что подход к чистоте и санитарии там имелся особый. Всё делалось безупречно, вплоть до вываривания простыней и наволочек в щёлочном растворе.

Аристаша же был знаком с одним из сторожей портомойни. Они как-то вместе сражались в шашки в некоем трактирном турнире. Игра была напряжённой и интересной. А потому вполне предсказуемо, что они познакомились. Два бывших соперника после турнира быстро нашли общий язык и подружились. Старший тут же предложил более юному пользоваться услугами прачечной, когда у того возникнет в том потребность. И Аристаша с радостью принял предложение старшего товарища. С тех он и стирал в той прачечной свои незамысловатые пожитки. Ну и, разумеется, все сердобольные женщины-прачки полюбили юного сиротку, и конечно сочувствовали ему. Стирали бесплатно, давали душистое мыло, и даже иной раз набирали ему полную ванну пены, чтоб он мог помыть голову, да и сам ополоснуться.

2