Бесплатный фрагмент - Эра будущего. Начало

Часть 1. Спокойные два часа

Глава 1. Обыденная рутина

Тихий звон будильника, и пелена сна спала с глаз. Повернувшись на правый бок кровати, я левой рукой взял с зелёной табуретки прямоугольные очки чёрного цвета, лежавшие напротив круглого устройства голубого цвета с циферблатом и одной чашкой звонка, и надел их. Взяв будильник в правую руку, и повернув запорный рычаг справа от чашки в нужную сторону, я выключил его и посмотрел время. Сейчас 7:20. Хоть этому устройству больше сорока лет и звон от него слышен только в той комнате, где он стоит, однако время показывает правильно.

Взглянув в окно слева от кровати, разделённое пополам белой рамой, я увидел тучи, через которые пробивались солнечные лучи — единственные источники света, поскольку на белых потолках даже лампочек на проводах нет. Вернувшись к будильнику, я поставил его на табуретку и встал с правого края кровати, которая сильно скрипела при малейшем движении на ней, после чего пошёл в сторону проёма в дальнем правом углу. Когда я прошёл через него, то услышал непонятный шелест из маминой комнаты. Идя в её сторону, посмотрел на себя в прямоугольное зеркало, стоявшее на паркетном полу с прямоугольными узорами у узорчатых обоев бежевого цвета слева от проёма в мою комнату.

Худощавое тело, на которое были надеты серые широкие трусы, голубо-жёлтые глаза с прямоугольными очками чёрного цвета на них и короткие бурые волосы с небольшой чёлкой на лбу. Поправив волосы на лбу в правую сторону, я пошёл дальше налево по коридору к маминой комнате. Шороха уже не было слышно.

Зайдя в дверной проём в её комнату, которая отличалась отсутствием окна и табуретки с будильником, я увидел, как мама, одетая в синий спортивный костюм, который на её худом теле был в обтяжку, и носящая белые носки, закрывала небольшую спортивную сумку чёрного цвета, лежавшую на правом краю кровати, на серебристую молнию. Затем она завязала бурые волосы до плеч с помощью шерстяной круглой заколки белого цвета в хвост на затылке, после чего посмотрела в сторону дверного проёма, где стоял я. Испугавшись, она сказала:

— Ой, Андрей, доброе утро. Я тебя разбудила?

— Да нет, я по будильнику проснулся, — ответил я.

— А, ну, да, он же только в твоей комнате слышен, — вспомнила мама, закрыв глаза правой ладонью и после слов «Двадцать минут как проснулась, а все ещё туго соображаю» опустила руку.

— Кстати, а куда ты собираешься? — спросил я. Ты обычно на работу идёшь в 8:20, а сейчас только 7:20.

— Как это куда? На собрание в 8:30, — ответила мама. Я же ведь тебе вчера вечером об этом говорила.

— Да? — удивился я и опустил взгляд, пытаясь вспомнить. Затем снова посмотрел на маму и сказал: А, точно, ты что-то такое говорила.

— Опять повторял учебный материал перед сном? — с печалью задала вопрос мама, и её голубые глаза выразили ту же эмоцию, что и голос. Я положительно кивнул. Затем она подошла ко мне (она была чуть ниже меня, и из-за этого я смотрел на неё немного свысока), приложила правую ладонь к моей правой щеке и с той же печалью спросила: Ну зачем ты так себя мучаешь? У нас и так еда не всегда есть, так и ты ещё постоянно сидишь за учебниками или книгами.

— Мам, давай не будем снова поднимать этот вопрос, — ответил я, взяв её правую ладонь обеими руками, и отведя от щеки. Ты прекрасно знаешь, почему я так усердно учусь. Интеллект — это мой главный козырь, а многие знания, полученные благодаря ему и усердной работе, пригодятся мне в жизни.

— Я понимаю, но можно хотя бы перед экскурсией сделать перерыв? — с печалью спросила мама. Я лишь вздохнул носом. Затем мы оба опустили руки, и она уже без печали в голосе (глаза же продолжали выражать эту эмоцию) сказала: Что ж, ладно, я тебя поняла.

Затем она подошла к сумке, надела её на правое плечо и пошла к деревянной входной двери белого цвета. Надев серые кроссовки, стоявшие на полу слева от входной двери, и лёгкую спортивную куртку синего цвета без карманов для рук, которую сняла с центрального из трёх крючков слева от входной двери, застегнула серебристую молнию на куртке, после чего повернулась ко мне (взгляд у неё был уже обычный) и сказала:

— Всё, сынок, я пошла на работу. Еда в холодильнике.

Затем она с улыбкой поцеловала меня в правую щёку и, закончив словом «Пока», уже с обычным лицом вышла из квартиры и закрыла входную дверь. После этого я пошёл к туалету, который был справа между входной дверью и проёмом в кухню. Он выделялся из всей квартиры и наличием деревянной двери, и тем, что в отличие от остальных комнат, где полы, обои и потолки были одинаковы, здесь имелись различия в виде бежевой плитки на полу и стенах и бежевого потолка. А в остальном всё обычно — лампочки на потолке нет, поэтому для умывания приходится открывать дверь, унитаз находится в правом дальнем углу, а ванная — слева от двери. Умывшись холодной водой (другой у нас не было), и закрыв дверь, я пошёл на кухню.

Напротив дверного проёма у окна с белой рамой, которое было разделено пополам, и правая половина открывалась металлической ручкой, стоял деревянный стол с деревянными табуретками справа и слева. Под ним была белая батарея, которая давала тепло в квартире. Справа от дверного проёма стоял белый холодильник, подсоединённый к розетке сзади него, но не работающий и не имеющий внутреннего освещения, а чуть дальше — два пустых деревянных шкафа белого цвета на полу и между ними — плита с духовкой рядом с правым, а раковина с белым шкафом под ней рядом с левым. Открыв холодильник, я обнаружил на самой верхней из четырёх решётчатых полок зелёное яблоко (второе, видимо, съела мама). Взяв его и закрыв холодильник, я уселся на правый стул, положив левую руку на левое колено, и стал смотреть в окно, попутно поедая яблоко. Жили мы на пятом этаже, так что мой маленький двор был виден, как на ладони.

Астрахань, двадцать восьмое февраля две тысячи двадцать третьего года, конец зимы, а снег всё ещё лежит. Деревья усыпаны белой пеленой, по дорогам, имеющим трещины, с грязным снегом выезжают машины, на хрущёвках также где-то лежит снег, а кучи мусора в центре двора давно засыпаны снежной кучей. Люди либо одни, либо в компании с кем-то, либо с детьми идут или на машине едут куда-то. Вид довольно удручающий, и только кислый вкус яблока, два из которых мама купила вчера на рынке, разбавлял моё наблюдение. Доев его, я положил огрызок на стол и пошёл к себе в комнату одеваться.

Мои вещи лежали под матрасом в правом краю кровати. Белая синтетическая рубашка с двумя прозрачными пуговицами справа, короткими рукавами и поправленным воротником и чёрные джинсы без ремня с блестящей серебристым цветом пуговицей и молнией того же цвета, что и пуговица, которые были помяты из-за подобного хранения, и одна пара чёрных шерстяных носков. Надев этот комплект, я застегнул обе пуговицы на рубашке и пуговицу на джинсах вместе с молнией того же цвета. Теперь школьные вещи. Они лежали под кроватью в жёлтом пакете. Достав его, я проверил содержимое. Учебники, взятые из школьной библиотеки, две дешёвые синие ручки, простой карандаш, пять подписанных зелёных тетрадок в линию и в клетку по двадцать четыре листа. Хоть сегодня мне все эти вещи не понадобятся, но тщательная проверка лишней не будет.

Положив жёлтый кулёк обратно под кровать, я пошёл к входной двери. Мои старые коричневые туфли без шнурков стояли на полу слева от двери, а старая коричневая куртка с двумя карманами для рук снизу и пятью коричневыми пуговицами с четырьмя отверстиями для чёрных ниток справа висела на левом из трёх крючков слева от двери. Надев обувь и куртку и застегнув пуговицы на ней, я взял с кухонного стола огрызок яблока, засунул его в правый карман куртки и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

Круглый серебристый ключ располагался за красным кирпичом, один из которых выглядывал из-под отвалившейся со временем краски светло-зелёной стены слева от двери в нашу квартиру. Положив кирпич на серый пол слева от двери, я закрыл квартиру на ключ и убрал его обратно, вернув после этого кирпич на место. Спускаясь по серым ступенькам, я наблюдал светло-зелёные стены с выглядывающими в некоторых местах красными кирпичами, светло-зелёные металлические перила, белые потолки без электрического освещения, серые полы, деревянные двери квартир и окна, разделённые на три части белыми рамами и дающие свет в подъезде.

Выйдя из подъезда через коричневую дверь с домофоном и подъездной кнопкой, которые не работали, я подошёл к куче мусора, которая была через дорогу напротив нашего подъезда, и где лежал огрызок зелёного яблоко, и выкинул туда остаток съеденного фрукта, после чего пошёл дальше направо, засунув руки в карманы. Пройдя ещё четыре подъезда, я вышел из своего двора, и далее пошёл налево по тротуару в сторону школы. Дорога туда обычно занимает полчаса.

На моём пути попадались маленькие заброшенные дома и дома такого же размера, но в которых жили люди и территория вокруг них была огорожена то каменным, то деревянным забором или забором из профлиста; четырёх и пяти этажные хрущёвки, проходы, ведущие во дворы с детскими площадками или гаражами, автомастерские, где работа кипела полным ходом, припаркованные на непомеченных стоянках или у тротуаров машины и различные деревья. Мусор иногда попадался большими кучами рядом с деревьями. Людей, идущих пешком, я встречал редко, а особенно реже они попадались с детьми. Тех, кто ехал на машине, было побольше. Переходя по верхнему синему мосту, крытому сверху крышей и по бокам металлический сеткой, железную дорогу, где ездили грузовые и пассажирские поезда, я задумался.

«Я понимаю, но можно хотя бы перед экскурсией сделать перерыв?» — пронеслись в моей голове слова мамы. Уже в который раз я слышу подобную фразу. Когда я учился в младших классах, то, по просьбе мамы, ещё соблюдал четырёх часовой вечерний отдых перед сном. Однако, начиная с пятого класса, я уже не давал себе отдыху и повторял материал даже ночью, ложась спать ровно в полночь. Такой режим сохранялся и на выходных, и на праздниках. Мама, конечно, просила меня вернуться к прежнему порядку учёбы, но довольно быстро поняла, что я серьёзно за это взялся и уговаривать меня бесполезно, поэтому забросила эти попытки. Однако вчера она снова затронула этот вопрос, так как экскурсия была впервые в моей жизни, и не хотела, чтобы я омрачил это событие повторением школьного материала. Я сказал, что подумаю, но в итоге просидел за учебниками до полночи.

Однако подобные просьбы меня не раздражают. Я понимаю, что она делает всё возможное, чтобы в моей жизни было хоть что-то, кроме учёбы. Но также знаю, что ей надо зарабатывать деньги на нас двоих, а работа групповым тренером по гимнастике с зарплатой в пятнадцать тысяч в месяц не давала особых улучшений нашей жизни. Так ещё и директор юношеской спортивной школы, где она работала, часто задерживал выплаты, и никогда не выплачивал ей премии, даже если её группа добивалась успехов на соревнованиях. По словам мамы, он проворачивал это со всем персоналом, а уволиться они не могут из-за того, что другие школы уже имеют полный персонал, и набирать новый не планируют. Ситуация сложная, но она держится. Но что будет, когда я поступлю в ДГТУ? Как мы дальше будем жить, ведь для экономии средств мне нужно будет переехать в университетское общежитие вместо съёма квартиры и не факт, что я попаду на бюджетное место?

Вдохнув носом зимний воздух, я решил про себя — ладно, сегодня вечером я обсужу с ней новый порядок учёбы. Думаю, пора немного сбавить обороты и наконец-то вместе с мамой придумать, как справляться с бытовыми расходами при учёбе в столь далёком университете.

Пока я расставлял приоритеты на сегодняшний день, то уже начал подходить к своей школе. Понял я это, когда прошёл первый из четырёх пешеходных переходов. Пройдя ещё три, которые были в относительной дальности друг от друга, я повернул направо рядом с пятиэтажной хрущёвкой и увидел место, где я учусь. Трёхэтажное белое широкое здание, построенное пятьдесят лет назад, огороженное чёрным забором и калиткой без замка того же цвета и находящееся между четырьмя дорогами, образующими квадрат, с деревьями сзади них и пятиэтажными хрущёвками чуть дальше с проходами во дворы с детскими площадками. Перейдя ещё один пешеходный переход справа от входа на территорию школы и пройдя через калитку, я зашёл на территорию школы, где помимо самого учреждения вдалеке слева виднелись два светло-зелёных турника одной высоты, выставленных параллельно левому забору. К входу с белой прямоугольной крышей вела широкая прямая тропинка. Поднявшись по четырём серым ступенькам с чёрными перилами справа и слева, и пройдя коричневую металлическую дверь за ними, я оказался в коридоре с поворотом налево чуть дальше. Отбив снег с туфель на потрёпанную серую тряпку, встречавшую тебя зимой на полу в коридоре под дверью, я достал руки из карманов и прошёл мимо старого худого охранника с гладкой лысиной на всю голову в чёрной форме, который сидел справа от входа за специальным деревянным столом на металлическом стуле со спинкой и бежевой мягкой сидушкой и, решая кроссворд дешёвой синей ручкой в правой руке, а левую руку согнув и положив на стол перед собой, посматривал иногда на одно из двух окон с белыми рамами рядом с выходом справа.

Идя дальше по коридору с голубыми стенами, белыми потолками с включёнными вытянутыми лампами прямоугольной формы, излучающие белый свет, по центру и старой белой плиткой на полу, я пришёл к дверному проёму, где источником освещения помимо света от ламп из коридора являлось прямоугольное небольшое окно с белой рамой по центру дальней стены, и параллельно боковым стенам стояло десять длинных деревянных вешалок с металлическими крючками для курток. Многие из них уже кто-то занял, и, найдя одну из свободных, я повесил свою куртку и направился в класс.

Пройдя несколько белых деревянных дверей и одну широкую металлическую голубую дверь в столовую, я повернул направо и пришёл к серой лестнице с голубыми металлическими перилами (к слову, это была единственная лестница на другие этажи). Поднимаясь по ним на третий этаж, который, как и второй, повторял первый (в том числе и по включённости ламп того же типа и местоположения), уже на втором я увидел, как младшеклассники бегали и кричали или в углах разговаривали о чём-то, ученики средних школ либо одни, либо в компании куда-то шли (некоторые такие группы что-то обсуждали между собой), либо сидели на белых подоконниках справа под окнами с белыми рамами (располагались они справа от входов на этажи), разговаривая по телефону или просто сидя в нём (обсуждающие что-то в углах компании попадались лишь иногда). Старшие классы находились там, куда я направлялся. Старшеклассники не отличались занятиями от учеников средних школ (некоторые иногда в углах разговаривали о чём-то, как младшеклассники, но это происходило нечасто). Пройдя налево мимо трёх куда-то идущих и двух что-то обсуждающих компаний старшеклассников (сидящие на подоконниках и пользующиеся телефоном мне не повстречались), я через три белых деревянных двери дошёл до своего класса.

Зайдя внутрь, я увидел кабинет с деревянным полом без узоров, белыми стенами и потолками с тремя включёнными вытянутыми лампами прямоугольной формы по центру, излучающими белый свет; у стены напротив входной двери — три окна слева, которые разделялись на половину, и правая могла открываться на откидывание, с белыми рамами и подоконниками; в правом углу дальней от входной двери стены — деревянный шкаф с книгами и учебниками за дверцами со стеклом сверху и двумя обычными дверцами снизу, одной специальной деревянной партой для учителя рядом с ближайшим от входа окном и двенадцатью обычными партами для учеников по три в четырёх рядах и металлическими стульями с деревянной спинкой и сидушкой (для учеников — два слева и справа, а для учителя — один). Между входом в класс и партой учителя на стене висела тёмно-зелёная доска с двумя открытыми боковыми секциями, двумя белыми короткими мелками и жёлтой старой тряпкой на металлической подставке на центральной снизу, белый переключатель ламп с чёрной кнопкой был справа от входа. В кабинете находилось четыре моих одноклассника (ещё двоих не хватает). Раньше нас было двадцать, но одни ушли в мелкий бизнес, другие пошли смутными дорогами, а третьи отправились в техникумы, колледжи или бурсы. Мало кому хотелось учиться до одиннадцатого класса.

За ближайшей к входу парте на правом стуле сидела Агиля с рыжими волосами чуть ниже плеч и голубо-зелёными глазами, одетая в застёгнутую красную рубашку с поправленным воротником, с семью чёрными пуговицами справа, с длинными рукавами, которые были застёгнуты на чёрную пуговицу, и чёрными пересекающимися линиями, голубые джинсы и обутая в чёрные туфли со шнурками. Она была родом из Узбекистана, и, как и я, училась здесь с первого класса (другие пятеро, которые доучились до одиннадцатого класса, были пришедшими). О её родителях я ничего не знаю, да и она ни с кем не общается, кроме другого нашего одноклассника. Зато я точно видел, как её ещё с первого класса забирала её бабушка (по крайней мере, я так думаю, что она ей бабушка), а вот, начиная с шестого, перестала. Сейчас Агиля с согнутыми под партой ногами и положенной на сложенные на парте друг на друга руки головой смотрела вперёд на белую стену.

За центральной партой в первом ряду на левом стуле сидел Дима с короткими чёрными волосами без чёлки, бурыми глазами и крепким телосложением, одетый в белую майку с короткими рукавами, синие джинсы и обутый в чёрно-синие кроссовки с синими шнурками. Пришёл он к нам в восьмом классе сразу после переезда из Казахстана. Его родители работали прокурорами, а младшая сестра Фариза училась здесь же, и, придя вместе с братом и начиная с шестого класса, дошла до девятого. Также ещё в Казахстане с одиннадцати лет Дима занимался боевым самбо, а, переехав сюда, продолжил это дело. Когда я зашёл в класс, он смотрел на центральную часть доски, вытянув ноги, облокотившись на спинку и скрестив руки на уровне груди, и, услышав шум открывающейся двери, повернул голову в сторону входа и увидел меня. Он поприветствовал меня, усевшись нормально и согнув ноги под партой:

— О, привет, Андрей.

— Привет, Дима, — ответил я, и, подойдя к его парте, мы протянули друг другу правые руки и пожали их, после чего Дима вернулся в прежнюю позу. Далее, проходя между центральным и левым рядом парт, я направился к своей парте.

За самой левой партой в первом ряду на правом стуле сидел Довлет с короткими чёрными волосами с небольшой чёлкой направо и бурыми глазами, одетый в бежевую толстовку с длинными рукавами с капюшоном сзади и без шнурков спереди и чёрные лёгкие штаны и обутый в белые кроссовки со шнурками. Когда я зашёл в класс, он с согнутой на парте левой рукой, и правой на той же парте, ладонь которой придерживала голову, смотрел в окно слева от него, а, услышав, как кто-то входит, повернул голову в сторону входа, после чего, когда мы с Димой уже пожали руки, повернул голову обратно в сторону окна. Мне известно, что он родом из Узбекистана, а вот о его родителях — ничего, да и он особо ни с кем не общается, кроме Агили. Может показаться, что он ничем не примечателен, однако он успел прославиться. После прихода в восьмом классе он начал закупать фруктовые жижи для вейпов в табачных лавках и продавать их ученикам из средней школы на втором этаже, а старшеклассникам — на третьем. Его покупателей можно было заметить в тех же туалетах или на улице за школой, где они активно потребляли товар. Знали о его бизнесе и том, кому и что он продаёт, только ученики. Однако в итоге бизнес Довлета накрылся — через шесть месяцев после начала этого дела уборщица застукала восьмиклассника за курением вейпа с вишнёвой жижей, и тот под страхом дальнейших проблем с учёбой рассказал о человеке, который ему продал эту жижу. Как итог, после серьёзного разговора в тот же день директор пригрозил Довлету исключением из школы, если тот продолжит здесь продавать подобные вещества. Теперь он продаёт жвачки на переменах в коридорах не только уже перечисленным категориям учеников, но ещё и младшеклассникам. И хоть на продаже вейпов он заработал пятнадцать тысяч рублей, однако попал в серьёзный долг, который выплачивает одному однокласснику. Он сейчас тоже был в классе, и директор ему ничего не сделал, когда в том же серьёзном разговоре Довлет сообщил, откуда у него деньги на такие закупки.

Кирилл. Парень с бурыми волосами с чёлкой направо и голубо-зелёными глазами, одетый в белую льняную рубашку с длинными рукавами, застёгнутыми на прозрачную пуговицу, поправленным воротником и семью прозрачными пуговицами справа и аккуратные чёрные брюки с чёрным кожаным ремнём с серебряной пряжкой и серебристой пуговицей и обутый в качественные чёрные туфли без шнурков. Насчёт его матери я ничего не знаю, зато отца знают практически все в нашем городе, так как он — депутат городской думы. Положение отца позволило Кириллу иметь неплохие финансы для ученика государственной школы. Попал он к нам в восьмом классе из-за того, что в прошлой частной школе подрался с одноклассником и сломал тому нос. Родители этого ученика подали заявление в полицию, однако отец Кирилла быстро порешал этот вопрос, после чего перевёл сына к нам в школу, так как помимо государственного финансирования он лично отсыпал финансы директору нашей школы. Когда я зашёл в класс, он у центрального окна, стоя лицом к входу, разговаривал, судя по словам, с отцом по дорогому телефону в чёрном чехле, держа его в левой руке у левого уха, а правую засунув в правый карман брюк:

— Да, пап, я уже в школе. (через две секунды). Нет, он не рядом со мной. (Андрей и Дима поприветствовали друг друга и пожали руки, после чего первый пошёл к своей парте). Мы договорились, что он за десять минут до экскурсии будет ждать меня напротив школы, а перед этим прогуляется. (через пять секунд трёт средним, указательным и большим пальцами правой руки глаза) Ой, пап, я же тебе уже говорил — он не пустая трата денег. (засунул правую руку обратно в правый карман брюк) Да, он не всегда рядом, но зато когда надо — он появляется чуть ли не из под земли. (ещё через пять секунд) Ладно, так уж и быть, когда вернусь с экскурсии, поговорим о его дальнейшем статусе. (через две секунды) Ага, давай.

Я пришёл к своей парте по центру в самом дальнем от входа ряду, и уселся за правый стул, сложив руки на парте и положив на них голову на правый бок, и только я собрался прикрыть глаза и начать дремать на сложенной на парте конструкции (я всегда так делал после прихода в наш класс, ведь это помогало набрать немного сил перед началом учёбы), как Кирилл закончил разговор, убрал телефон в левый карман брюк, засунув после этого ещё и левую руку в левый карман брюк, и уже с обеими руками в карманах обратился ко мне:

— Здорово, Андрей. (я с открытыми глазами, подняв голову с конструкции на парте и нормально усевшись, повернул голову в сторону Кирилла) Затылок всё ещё болит?

— Нет, восемь дней назад перестал, — ответил я. Затем задал ему вопрос: А с чего тебя вдруг заинтересовало состояние моего затылка?

— Я просто хочу, чтобы ты усвоил, что за оскорбление чужих девушек можно отхватить, — ответил Кирилл. Особенно если ты называешь их проститутками.

— Интересная у тебя логика, — сообщил я, развернув правую ладонь к потолку и вернув в прежнее положение. Все старшеклассники и ученики из средних классов обсуждали твою девушку, и некоторые называли её шлюхой, что явно погрубее моего выражения. Однако как только Я назвал её проституткой, так ты после школы на улице набросился на меня с кулаками.

— А ты остальными не оправдывайся, — парировал это Кирилл. Сам сказал — сам и отвечай за это.

— Эй, Кирилл, хорош нести бред, — вмешался Дима, не повернув голову на того, к кому обращался. Он, между прочим, правду говорит.

— Так, ты сиди и молчи, — ответил ему Кирилл, повернув голову в его сторону. Я сейчас не с тобой разговариваю.

Тут Дима встал со стула и, с опущенными руками пройдя часть моего маршрута до своей парты, встал прямо напротив Кирилла, скрестив руки на уровне груди. Тот, в свою очередь, напрягся, но уверенность сохранил, и руки в карманах оставил. Напряжение было неспроста — Дима был на пол головы выше Кирилла, да и вообще являлся самым высоким в нашем классе (даже ушедшие одноклассники были ниже его).

— А тебе кто позволил меня затыкать? — спросил Дима. Что, правда глаза колит, и ты пытаешься уверить всех, что факты про Ксюшу — выдумки?

— Какие факты? — не понял Кирилл. Это всего лишь слухи, которые раздули до местной новости.

— Слухи? — удивился я. Кирилл повернул голову так, чтобы смотреть не на Диму, а на меня. По-твоему, если твою девушку засняли на видео, в котором она гуляет с двумя парнями, которые старше её на несколько лет и при этом она в откровенной одежде, то это слухи?

— И где там её засняли? — спросил Кирилл. В этом районе немало проституток. Может, одна из них была похожа на Ксюшу.

— Их, конечно, в этом районе немало, однако твою девушку было сложно с кем-то спутать, — ответил на это заявление Дима Кириллу, который снова смотрел на него. Далее он повернул голову на Довлета: Эй, Довлет (тот повернул голову в их сторону и начал смотреть на Диму, не меняя ничего другого в положении тела) Вот скажи — у нас в классе была ещё одна девушка с бурыми волосами до плеч, голубо-жёлтыми глазами и стройным телом?

— Ну, у нас была только одна такая, — ответил Довлет. Затем он перевёл взгляд на Кирилла, который глядел уже на него, и сказал тому: Извини, Кирилл, но это правда.

— И ты, что ли, против меня? — спросил Кирилл, явно не обрадовавшись такому заявлению. Затем повернул голову обратно на Диму и поинтересовался: Вы что оба сговорились? Защищаете (махнул головой в мою сторону и снова начал смотреть на Диму) этого урода в очках?

— Я хотя бы говорю, как всё было, а ты, как идиот, пытаешься защитить ту, которая стала проституткой, стараясь все факты выдать за выдумки, хотя всем уже всё прекрасно известно, — ответил я.

— Идиот? — спросил Кирилл, повернув голову уже в мою сторону, и на его лице виднелись удивление и злоба. Идиот, значит? (на лице читалась уже только злоба) А подойди-ка сюда и скажи мне это не со стула у своей парты, а вблизи. (достал левую руку и вытянул её, после чего левой ладонью подозвал меня к себе). Ну, давай, давай (засунул левую руку обратно в карман).

Я продолжил сидеть, так как понимал, что шансов против него у меня мало (хоть Кирилл и не владел никакими боевыми искусствами, но масса его тела была побольше, чем у меня). Тут Кирилл сказал:

— Что, боишься подойти? Тогда я сам к тебе подойду!

Когда он начал говорить вторую фразу, то быстро достал руки из кармана и также быстро попытался обойти парту, которая была справа от него, между её левым краем и подоконником центрального окна, но Дима прервал этот манёвр, схватив его левой рукой за рубашку, и, добавив к захвату правую руку, прижал к стене между центральным и правым окном. Из взгляда Кирилла пропала злоба. В этот же момент я заметил, как Агиля повернула голову в сторону конфликта, кроме этого не меняя ничего в своей позе, после чего сразу же повернул голову на Диму и Кирилла.

— Давай-ка обойдёмся без подобных манёвров, — сказал ему Дима. Всё-таки в боевом плане я гораздо опытнее тебя.

— Дима, подожди, — обратился я, встав со стула и вытянув правую руку, как бы призывая остановиться. Не надо рисковать.

— Да не переживай, Андрей, я только поговорю с ним, — ответил Дима, повернув голову в мою сторону и затем вернув её на Кирилла, а я в это же время опустил правую руку. Значит так, давай обсудим, как всё будет дальше. Вы с Артёмом до конца учёбы больше не будете обижать моего друга. Если же я узнаю, что кто-то из вас тронул Андрея хотя бы пальцем, то будь уверен — как в тот день я вас жалеть не буду, и у вас двоих будет как минимум одна сломанная конечность. Тебе всё понятно?

— Да, всё понятно, — ответил Кирилл, сохранив уверенность.

Затем Дима опустил его обратно на пол и отпустил его рубашку и, опустив руки, сказав напоследок:

— Вот и отлично.

Далее Дима уселся на своё прежнее место и принял прежнее положение тела. Довлет и Агиля сделали то же самое, а Кирилл, всё это время наблюдавший за Димой, в момент, когда тот принял прежнее положение тела, повернул на меня голову и сообщил:

— Ладно, Андрей, сегодня конфликт устраивать не будем, но я советую тебе слишком сильно не надеяться на друга, ведь однажды может случиться так, что тебе самому надо будет защищать себя.

— Кирилл, — обратился Дима, не поворачивая голову. Забываешься.

Кирилл, который даже вовремя слов Димы смотрел на меня, злобно вздохнул и подошёл к центральному окну, после чего опёрся о подоконник на прямых руках и начал смотреть на улицу. После этого я подошёл к тому же месту, где мы с Димой пожали руки, и тот повернул голову с центральной части доски на меня.

— Спасибо, что помог с Кириллом, — поблагодарил я.

— Да ладно тебе, это мне надо тебя благодарить, — заявил Дима. Если б ты не дал показания в участке о том, как всё было, меня могли бы закрыть в колонии за нанесение побоев.

— Бросать друзей в беде — это не моё, — ответил я. Тем более, когда они оказались в ней из-за меня. Да и ты к тому же меня защитил сейчас, поэтому я тебе больше обязан, чем ты мне.

Затем Дима улыбнулся и сказал:

— Ладно, так уж и быть — приму твою благодарность.

Затем он изменил выражение лица на обычное и снова начал смотреть на центральную часть доски. Я пошёл обратно к своему месту и принял прежнее положение тела до того, как начался этот разговор с Кириллом, и начал дремать с закрытыми глазами. Через несколько минут в класс кто-то зашёл. Открыв глаза, подняв голову и нормально усевшись, одновременно с этим заметив, что ещё и Дима, и Довлет повернули голову в сторону двери, не меняя ничего другого в положении тела, я увидел Ольгу Николаевну, нашу зрелую классную руководительницу и учителя алгебры и геометрии (для пятых и шестых классов — математики) с короткими чёрными волосами, одетую в длинное шерстяное платье бордового цвета с длинными рукавами и брюки того же цвета и материала, что и платье, обутую в зимние чёрные женские туфли на небольшом каблуке без шнурков и носящую чёрную женскую учительскую сумку на правом плече.

— Здравствуйте, ученики, — поприветствовала нас Ольга Николаевна, идя к своей парте.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна, — сказали мы все.

— Так, а чего вы тут сидите? — спросила классная руководительница, дойдя до своей парты, и, поставив сумку на парту, начала копошиться в ней. Идите, развейтесь в коридоре. В автобусе вдоволь успеете насидеться.

— Ольга Николаевна, а чего нам там делать? — спросил Дима, повернув голову на неё.

— Дима, ну ты у меня спрашиваешь? — задала встречный вопрос классная руководительница, переведя взгляд с внутренних отделов сумки на Диму. Придумайте что-нибудь. Вы же ребята уже взрослые, думать умеете.

— Кстати, неплохую идею вы предложили, Ольга Николаевна, — сказал Кирилл. Она, в свою очередь, положила на парту синюю и красную ручку и тёмно-красный журнал, а Кирилл в этот же момент отошёл от подоконника и, засунув руки в карманы, он подошёл к Довлету справа и обратился к нему: Довлет, нужно поговорить наедине.

— Ну, пошли поговорим, — ответил Довлет, и встав из-за парты, он с опущенными руками вместе с Кириллом вышел из класса.

Глава 2. Разговоры на перемене.

Параллель. Разговор Кирилла и Довлета.

Кирилл и Довлет вышли из класса и направились в сторону туалета на третьем этаже. Пройдя налево мимо двух обсуждающих что-то компаний старшеклассников и две старшеклассницы, сидящие на подоконнике и разговаривающие по телефону, и нескольких компаний той же группы в углах, разговаривающих о чём-то, они дошли до белой деревянной двери в туалет. Зайдя внутрь помещения с белой плиткой на полу и стенах и белым потолком, с двумя раковинами слева от входа и тремя туалетными кабинками с приоткрытыми деревянными дверьми белого цвета справа вдалеке (каждая из них была пуста), с включенной прямоугольной вытянутой лампой, излучающей белый свет, по центру потолка в участке с кабинками и окном с белой рамой и белым подоконником по центру дальней стены, они дошли до левого дальнего угла. Кирилл встал в углу, а Довлет справа от него.

— Так, Довлет, это что было? — спросил Кирилл.

— Ты о чём? — удивился тот.

— Не прикидывайся, будто не понимаешь, — сказал Кирилл. Ты зачем защищал эту тварь очкастую?

— Слушай, Кирилл, я понимаю, что тебе надо было выставить себя тем, кто прав в данной ситуации, но и ты пойми — фактов слишком уж много, — ответил Довлет. Я же не виноват, что ты выбрал такую девушку.

— Значит, смотри, теперь к твоему долгу прибавляется ещё десять тысяч рублей, — заявил Кирилл.

— Сколько?! — спросил Довлет с широко открытыми глазами. Затем вернул взгляду обычный вид и сказал: Кирилл, я и так после запрета на продажу фруктовых жиж для вейпов еле выплатил тебе пятнадцать тысяч из тридцати, а ещё десять тысяч я не потяну.

— А не надо было защищать Андрея, — ответил на это Кирилл. В следующий раз старайся поддержать того, кто даёт тебе финансирование.

После этого Кирилл вышел из туалета, а через три секунды вслед за ним последовал Довлет.

Параллель. Андрей

Через несколько секунд после того, как Кирилл и Довлет вышли из класса, и Ольга Николаевна в этот же момент уселась за свою парту и начала заполнять журнал синей ручкой, я решил выйти из класса и развеяться. Встав из-за стола и пройдя мимо парт Димы и Агили, я вышел из класса и, пройдя несколько идущих компаний старшеклассников, которые что обсуждали, и заметив вдалеке несколько беседующих компаний в углах и двух старшеклассниц, сидящих на подоконниках в телефонах, я опёрся ладонями на подоконник, тот который был передо мной, так, чтобы лицо смотрело не в окно, а на коридор, и уселся на него, оставив ноги стоять на полу. Опустив голову и закрыв глаза, я задумался над словами Кирилла: «Ведь однажды может случиться так, что тебе самому надо будет защищать себя». И ведь непросто так я их вспомнил, ведь мне надо будет ехать в незнакомый мне город для учёбы в университете. А вдруг у меня с кем-то в университете или на улице возникнет серьёзный конфликт, который приведёт к драке, от которой ввиду своей худобы не смогу сбежать? Да, я убеждаю маму, что интеллект — мой главный козырь, вот только он мне вряд ли поможет, когда придётся отбиваться. Даже если я смогу с кем-то во время учёбы подружиться, не факт, что эти новоявленные друзья успеют мне помочь. Как же решить данную проблему?

— Привет, Андрей, — внезапно обратился ко мне знакомый женский голос. Затем обеспокоенно спросил: Всё в порядке?

Открыв глаза и подняв голову, я увидел перед собой Ирину со светлыми волосами ниже плеч, голубыми глазами и стройным телом, одетую в белую льняную рубашку с семью чёрными пуговицами справа, поправленным воротником и длинными рукавами, застёгнутыми на чёрную пуговицу, и аккуратные чёрные брюки с кожаным ремнём с серебристой пряжкой, обутую в чёрные туфли со шнурками и небольшим каблуком и носящую на спине небольшой чёрно-зелёный рюкзак, держа правой кистью правую лямку. На её лице читалась обеспокоенность.

— Привет, Ирина, — ответил я. Да, я в порядке. А ты как?

— Да тоже ничего, — сказала Ирина, поменяв обеспокоенное выражение лица на нормальное, а далее присев слева от меня и повторив мою позу на подоконнике, всё также смотря на меня. Правда, погода не очень под конец зимы, но ничего — скоро начнётся весна и всё снова расцветёт.

Далее я посмотрел вперёд и увидел Кирилла, который, идя налево, кинул на меня злобный взгляд и далее, смотря вперёд, пошёл дальше и зашёл в класс.

— Я что-то пропустила? — спросила Ирина, переведя взгляд с Кирилла на меня.

— Да, продолжение нашего с ним конфликта, — ответил я, глядя уже на неё. Пытался выдать меня за виноватого, но вмешался Дима, и мы уже вдвоём растолковали, всё как есть. Он, конечно, попытался далее нарваться на конфликт, но Дима снова вмешался и предупредил Кирилла.

— Мда уж, повезло, что Дима был рядом и Артём не находился рядом с Кириллом, — заявила Ирина, смотря в сторону класса, куда несколько секунд назад зашёл Кирилл. Иначе бы это дело могло принять серьёзный оборот.

— Да, повезло, — сказал я.

Затем Ирина вдруг что-то вспомнила и, повернув голову на меня, сообщила:

— А, кстати, я же ведь у тебя книгу вчера брала посмотреть.

Далее, сняв рюкзак и поставив на колени, начала лазать в нём. Достав книгу Е. И. Юревича «Основы робототехники» 4-го издания, и поставив рюкзак на пол слева, она сказала с книгой в обеих кистях, глядя на меня:

— В общем, я почитала несколько страниц отсюда и материал хоть и сложный, но довольно интересный.

— Плюс ещё и полезный, — добавил я. В университете на факультете автоматизации, мехатроники и управления знания из подобных книг мне точно пригодятся.

— Так, значит, ты не передумал поступать в ДГТУ? — спросила Ирина, положив книгу обратно в рюкзак, повесив его на спину и поставив ладони на подоконник. Для твоего финансового положения это довольно дорого.

— Знаю, поэтому сегодня я обсужу с мамой этот вопрос, — ответил я.

Тут Ирина сказала:

— Может, ты выберешь что-нибудь другое? Поближе к дому. Так ведь расходы будут меньше.

— Нет, мне нужен именно этот факультет, а ближайший находится в ДГТУ, — сообщил я. С расходами я как-нибудь разберусь.

Тут Ирина улыбнулась и сказала:

— Что ж, надеюсь, ты сможешь справиться.

— Я тоже хотел бы в это верить, — ответил я, улыбнувшись в ответ.

Далее мы оба сменили выражение лиц на обычные.

— Ладно, я пойду в класс, — сказала Ирина.

— Давай, — закончил я.

Далее Ирина встала и направилась в сторону класса. Несмотря на то, что мы с ней учимся вместе ещё с восьмого класса, мне ничего не известно о её родителях, да и я никогда эту тему не затрагивал. Какими бы они не были, это не отменяет того факта, что характер у неё добрый, и это редкость в наше время.

Параллель. Дима

В класс зашли Кирилл и Довлет. Первый сел на левый стул левой парты во втором ряду, достав телефон из левого кармана брюк и начав в нём сидеть, а второй вернулся на прежнее место и принял ту же позу, что и в начале разговора с Кириллом, и до того, как Ольга Николаевна зашла в класс. Я посидел ещё минуту, глядя в центр доски, и решил навестить сестру. Встав из-за стола, и с опущенными руками выйдя из класса, я увидел, как Андрей и Ирина что-то обсуждали, но уже через секунду вторая встала с подоконника и направилась в сторону класса.

— Привет, Ирина, — поприветствовал я её.

— Привет, Дима, — ответила та и, пройдя мимо меня слева, зашла в класс.

Далее я подошёл к Андрею и сказал тому:

— Слушай, я собираюсь Фаризу навестить. Ты со мной?

— Ну, пошли, — ответил Андрей, встав с подоконника, и мы пошли в сторону класса моей сестры.

Пройдя дальше по коридору к повороту направо и пройдя вперёд в его направлении, встретив по пути несколько куч обсуждающих что-то старшеклассников в углах, я увидел Фаризу с чёрными волосами ниже плеч и голубыми глазами, одетую в хлопковую рубашку с короткими рукавами, с поправленным воротником и семью прозрачными пуговицами справа и чёрные джинсы с серебристой пуговицей и обутую в чёрные кроссовки с белой подошвой и чёрными шнурками, которая общалась у окна с подругой Катей с бурыми волосами, завязанными в небольшую косу на затылке, голубо-жёлтыми глазами, одетую в белую льняную рубашку с длинными рукавами, застёгнутыми на прозрачную пуговицу, поправленным воротником и семью прозрачными пуговицами справа и чёрные джинсы с чёрным ремнём с серебристой пряжкой и обутую в чёрные туфли со шнурками. Первая стояла справа, а вторая — слева, но у обоих были опущены руки.

— Слушай, да выбери ты историю, — сказала Катя. Так же головняка меньше будет.

— Нет уж, из-за нескольких сложных тем я не стану переходить на другой предмет, — ответила Фариза. Пускай мне и придётся подольше посидеть за учебниками, но, по крайней мере, я смогу сдать то, что мне действительно интересно.

— Привет, Фариза, — поприветствовал я сестру. Фариза и Катя повернулись к нам. Я встал справа и засунул руки в карманы джинсов, а Андрей расположился слева. Затем я обратился к Кате, повернув взгляд на неё: Кать, можешь ненадолго отойти? Мне надо поговорить с сестрой.

— Да, конечно, — ответила та. Затем повернула голову с меня на Фаризу, которая смотрела уже на подругу, и сказала ей: Что ж, Фариза, тогда увидимся в классе.

— Ладно, давай, — сказала Фариза. Далее, проследив несколько секунд за тем, как её подруга идёт к классу направо через две двери, она повернула голову на меня и спросила: Итак, что ты хотел обсудить?

— Да ничего особо, — ответил я. Хотел повидать сестру и узнать, как она.

— Ой, Дима, говоришь так, будто мы видимся в последний раз, — заявила Фариза. Я, между прочим, обсуждала с Катей ОГЭ, который сейчас для меня поважнее, чем постоянные разговоры с тобой.

— Да об ОГЭ вы успеете наговориться ещё кучу раз, — сказал я. А вот со старшим братом поговорить — это не такой уж и бесполезный момент, как тебе кажется.

— Дима, не стоит недооценивать ОГЭ, — вмешался Андрей. Я повернул голову на него, а он в это время продолжил: Хоть он не так сложен, как ЕГЭ, но без успешной сдачи первого тебя не допустят ко второму.

— Вот, вот, — согласилась Фариза. Я снова смотрел на сестру, которая перевела взгляд с Андрея на меня. Я к тому же на программиста собираюсь учиться, а там нужны серьёзные знания. В отличие от своей подруги, которая от огромного количества информации в биологии для обучения на окулиста решила сдавать историю и думает, на кого теперь учиться, меня подобные трудности не пугают. Кстати, у тебя с подготовкой к экзаменам всё нормально?

— Конечно, нормально, — ответил я. Откуда у тебя такой вопрос возник?

— Даже не знаю, — с усмешкой ответила Фариза. Ты в последние четыре месяца всё больше и больше уделяешь время тренировкам, а подготовкой к экзаменам или уроками занимаешься уже под вечер. Как бы на серьёзные упрёки родителей не нарвался.

— Так, Фариза, давай не начинай опять, — сказал я. Я уже всё давно спланировал.

— Да я понимаю, но только наблюдать за завтраком твоё сонное лицо не очень хочется, — заявила Фариза. Тебе уже и мама, и папа говорили, чтоб ты некоторые дни больше посвятил подготовке или выполнению заданий.

— Ага, и сократить тренировки? — спросил я. Нет уж, я на это не пойду.

Затем я сказал:

— Ладно, мы с Андреем пошли обратно в класс. Увидимся после экскурсии.

— Хорошо, давай, — ответила Фариза и ушла в сторону класса.

Затем я достал руки из кармана, и мы с Андреем пошли в класс. На пути попадались те же ребята с теми же методами времяпровождения, что и тогда, когда с другом шли навестить Фаризу.

— Давно вы стали обсуждать экзамены и уроки? — спросил Андрей, повернув на меня голову.

— Последние два месяца уже, — ответил я, повернув голову на Андрея. Мы, конечно, разговариваем и на другие темы, но с января родители и Фариза как с цепи сорвались и начали мне толдычить то, что сестра уже озвучила.

— И ты даже не думаешь что-то поменять? — поинтересовался Андрей. Ты в отличие от меня тренируешься, поэтому подобный режим может ударить по твоему здоровью сильнее.

— Ничего, я как-нибудь справлюсь, — заявил я. Это не сложнее, чем выигрывать соревнования.

— Что ж, дело твоё, — сказал Андрей, и далее мы оба снова начали смотреть вперёд.

Глава 3. Экскурсия

Первым в класс зашёл Дима, а вслед за ним — я. Ольга Николаевна заполняла журнал, Кирилл сидел в телефоне за своей партой, а Ирина сидела за левой партой третьего ряда на левом стуле и, сложа руки на парте, повторяла материал из тетради, лежавшей на парте перед ней. В общем, это были все изменения после того, как я вышел из класса.

Я пошёл к своей парте тем же маршрутом, что и тогда, когда шёл к выходу из класса. Когда мы с Димой уселись на свои прежние места, я, в отличие от друга, не принял прежнюю позу, а, сложа руки на парте и сидя нормально, начал смотреть вперёд. Через несколько минут Ольга Николаевна положила ручку на парту и закрыла журнал, после чего, достав телефон с белым чехлом-книжкой, и держа его в левой руке, начала в нём сидеть.

— Ой, уже 8:20, — тут же сообщила Ольга Николаевна. Затем, встав со стула и начав складывать все вещи, которые достала из сумки, обратно туда же, сказала нам: Так, те, кто едет на экскурсию, спускаемся и ждём меня у выхода. Без меня никуда не уходить.

— Ясно, — сказал Кирилл, сидя в телефоне. Затем он убрал телефон в левый карман брюк, встал и пошёл на выход из класса. Вслед за ним по очерёдно начали выходить Дима, Довлет, Агиля и я.

Когда я шёл к выходу из класса между центральным и правым рядами парт, то заметил, как Ольга Николаевна закрыла сумку и надела её на правое плечо, после чего пошла вслед за нами. Далее я направился с ребятами в помещение с куртками. Повернув голову направо, я увидел пятнадцать ребят из параллельного класса, некоторые из которых что-то обсуждали, но классного руководителя не нашёл среди них. Видимо, позже подойдёт. Оценив их численность и состав, я повернул голову и снова начал смотреть вперёд.

Придя в помещение с куртками, мы с ребятами из моего и параллельного класса принялись надевать их и шапки (у некоторых вторых вещей не было, как и у меня) (Дима — чёрную куртку с капюшоном и серую гладкую шапку, Довлет — тёмно-зелёную куртку с капюшоном и тёмно-зелёную гладкую шапку, Агиля — красную куртку без капюшона и шероховатую красную шапку с чёрным помпоном сверху, а Кирилл — серую куртку без капюшона и белую гладкую шапку, но у всех их курток были карманы для рук снизу), а затем стали ждать перед выходом из школы классных руководителей. Первой подошла Ольга Николаевна в бордовой шерстяной куртке с пятью бордовыми пуговицами без отверстий для ниток справа, поправленным воротником и без карманов для рук, которую она оставляет в учительской на первом этаже (собственно, как и другие учителя), а она находиться в одном из помещений с белой деревянной дверью. Классная руководительница встала к нам лицом слева прямиком у выхода. Охранник всё также в том же положении тела решал кроссворд дешёвой синей ручкой и посматривал на одно из двух окон рядом с выходом справа.

Через минуту к нашей собравшейся куче подошёл Афанасий Викторович, зрелый мужик с короткими бурыми волосами без чёлки с проглядывающей в некоторых местах сединой, небольшими морщинами и с прямоугольными коричневыми очками на глазах, одетый в синюю куртку без капюшона с карманами для рук снизу и в чёрные брюки и обутый в чёрные туфли без шнурков. В правой руке он нёс чёрную учительскую мужскую сумку с золотистой застёжкой.

— Так, вижу все мои на месте, — сообщил Афанасий Викторович, осмотрев нашу кучу. Затем посмотрел на нашу классную руководительницу и спросил: Ольга Николаевна, все ваши тоже подошли?

— Как видите, Афанасий Викторович, — ответила та. Затем она сказала нам и параллельному классу: Итак, идём к автобусам. Не бежим вперёд меня и второго классного руководителя.

Далее мы вышли из школы. Наш класс пошёл за Ольгой Николаевной, которая, по сути, вела всех нас, а параллельный класс шёл за Афанасием Викторовичем (когда я повернул голову, то увидел, что толпа там была немаленькая, но, тем не менее, организованная и шла также, как и мы, однако в отличие от нас, там кто-то разговаривал между собой, и после осмотра снова начал смотреть вперёд). Я находился сзади нашей кучи и засунул руки в карманы, Дима впереди сделал тоже самое, Агиля шла справа от Довлета, а тот — слева от неё, а Кирилл шёл сзади классной руководительницы, также засунув руки в карманы куртки. Пока мы обходили школу слева и шли к автобусу, я вспомнил тот случай, из-за которого у нас с Кириллом был конфликт.

Всё дело было в нашей однокласснице Ксюше, которая, как и мы с Агилей, училась здесь с первого класса, и неплохо успевала по учёбе. Однако в девятом классе она пристрастилась к сигаретам, и её можно было заметить рядом со школой вместе с теми, кто употреблял товар Довлета. Через два месяца после этого она начала активно флиртовать с Кириллом, а тот был и не против встречаться с такой красивой девушкой. Всё шло вроде бы обычно, однако, начиная с одиннадцатого класса с ноября, Ксюша всё реже и реже начала появляться в школе и увидеть её можно было три дня в неделю, а потом в начале декабря она и вовсе пропала. Учителя негодовали, а Кирилл начал волноваться за неё и даже звонить ей, но трубку она не поднимала (это можно было понять по недовольным словам, среди которых были «Да чёрт, опять не отвечает!», «Блин, снова гудки. Да где же она?!»). И вот спустя два месяца вечером двое восьмиклассников засняли, как Ксюша в откровенной одежде идёт с двумя парнями, которые старше её на несколько лет. Те, кто видел это видео, пошли рассказывать об этом другим ученикам и, как итог, об этом знали все средние и старшие классы, а также учителя. Шутки и насмешки от учеников и осуждения со стороны учителей полились на неё рекой, а Кирилл всё это слушал, но молчал, даже когда первые называли его дураком, идиотом и ещё грубее. И вот на третий день после начала обсуждений он зашёл в класс, когда мы с Димой, сидя за моей партой, обсуждали этот инцидент. Я констатировал факт, что она проститутка и делать ей тут явно нечего, а Дима согласился и добавил, что Кирилл, однако, дуралей, раз встречался с такой девушкой. Далее мы оба увидели Кирилла, который смотрел на меня так, будто хотел напасть, но в итоге вернулся на своё место, скрестив руки на уровне груди. Дима смешливо подметил, что он, походу, обиделся на нас.

Далее после уроков я как обычно пошёл по тому же маршруту домой, но внезапно на повороте налево возле хрущёвки, после которой видна моя школа, услышал чьи-то быстрые шаги сзади и через секунду получил удар по затылку. Не то чтобы он был сильным, однако являлся оглушительным, так как я рухнул на тротуар. Далее я услышал злой голос Кирилла: «Ну что, урод, думал, я не найду способ добраться до тебя?» Я в этот момент собрал в обе ладони снег, развернулся на спину и кинул однокласснику его прямо в лицо, и сделал это вовремя, ведь тот уже подошёл ко мне и, судя по его дальнейшей позиции передо мной, уже собирался добить на земле. Тот схватился ладонями за лицо и сказал: «Ах ты тварь!», а я в этот момент встал и, оббежав оппонента справа, побежал назад в школу. Утром и днём людей в этом месте на улице не так уж и много, а в этот раз их вообще не было видно, да и к тому же в то время, когда я уходил из школы, также мог никто не выходить. Однако один всё же вышел — Дима, который уже прошёл через калитку. Тот, увидев, как я бегу от разъярённого Кирилла, перебежал пешеходный переход и встал между мной и оппонентом. Дима попытался успокоить Кирилла, вытянув левую руку, но тот лишь потребовал, чтобы мой друг свалил. Услышав отказ и просьбу одуматься, Кирилл побежал в нашу сторону и попытался ударить Диму слева сбоку, но тот уклонился под левую руку, схватил его ударную руку и подсечкой под левую ногу повалил Кирилла на спину на тротуар и нанёс ему пять быстрых и сильных прямых ударов по лицу, на которые тот мог ответить только выставлением у себя над лицом правой руки, что не очень ему помогало. В момент, когда Дима подсекнул Кирилла и нанёс первый удар, с входа во двор спереди выбежал Артём и попытался серией из двух левых прямых и двух боковых слева и справа вырубить Диму, но тот уклонился от всех ударов, левой рукой захватил его левую руку, а правой схватился за заднюю часть шеи, после чего просунул правую ногу между ног Артёма и повалил его назад так, что тот оказался на спине вместе с тем, кто провернул этот приём (проделал Дима этот так быстро, что его оппонент даже сделать ничего не успел). Через минуту после того, как Дима быстро перешёл со спины на позицию сверху и начал бить Артёма по лицу прямыми и боковыми, а тот пытался отвечать теми же ударами по тому же месту и защищаться (второе у него получалось лучше), подъехала машина полицейских и оттуда вышли двое служителей правопорядка, которые быстро скрутили Диму и Артёма на тротуаре, обмениваясь фразами «Вот же мясорубку, однако, тут устроили эти трое», «Да, хоть что-то новое за месяц». Я подбежал к ним и сказал, что тот, кто в серой шапке, защищал меня, однако тот, что скрутил Артёма, сказал «Так, парень, не мешай. Мы отвезём этих троих зачинщиков драки в участок. Придёшь туда и дашь показания». Затем они надели на всех троих наручники так, что кисти были сзади, и погрузили их в машину на задний ряд (Кирилла тому, кто скрутил Диму, пришлось класть на правое плечо и тащить, так как тот после пятерых ударов моего друга лежал в нокауте). Тот, что скрутил Диму, сел за руль, а тот, что скрутил Артёма, на капоте машины справа подписал синей ручкой некий документ, после чего подошёл ко мне и дал его мне, а затем объяснил, что на этой повестке указан адрес их участка в этом районе, куда они их повезут, день и время, когда нужно будет явиться для дачи показаний и к кому. Согласно дате и времени, на следующий день после учёбы я пришёл в участок к двум часам дня, ответил сотруднику на посту охраны, что мне нужно, и показал ту самую повестку, а далее уже тем двоим полицейским рассказал, из-за чего всё началось, и как всё было. Тот, что скрутил Артёма, рассказал мне, что я вовремя дал показания, так как отец одного из зачинщиков драки является депутатом городской думы и уже собирался того, кто меня защищал, попытаться отправить в колонию за нанесение побоев его сынку, а так теперь дело до этого не дойдёт.

В общем, через десять дней вчера в воскресенье Диму выпустили из участка. Я его встретил на выходе из участка и, когда мы шли вместе двадцать минут, он рассказал, что подслушал разговор этих двоих в соседнем изоляторе насчёт нападения на меня и план у них был, как он сказал с сарказмом, изумительный — Артём следил за Кириллом во дворе, из которого он затем выбежал, и в случае, если вмешается какой-нибудь прохожий, ему было необходимо выбежать со двора и убедить либо словами, либо кулаками этого незваного гостя не лезть не в своё дело. Кирилл назвал Артёма немощем никчёмным, который умеет только всяких боевых неумёх мутузить, а тот лишь ответил, что точно не ожидал такого мощного защитника, в драке с которым на земле он мало что может противопоставить. Далее я узнал, что отец Димы на второй день его нахождения в изоляторе через полтора часа после того, как я дал показания, навестил сына и осудил подобное использование самбистких навыков и взял с него слово, что тот больше не будет вступать в драки на улице, а иначе никаких больше тренировок, на что Дима согласился. Пройдя десятый по счёту перекрёсток по пешеходным переходам со светофорами, мы попрощались и пожали друг другу правые руки, после чего Дима пошёл налево по пешеходному переходу в сторону своего района и дома, а я — прямо в сторону своего места жительства. Засунув руки в карманы куртки, я задумался — если бы не вышедший из школы Дима и не приехавшие полицейские, которые либо мимо проезжали, либо их кто-то вызвал, кто знает, чем могла закончиться та потасовка с Кириллом, которого защищал от незваных участников драки Артём.

Мои рассуждения о том событии прервал наш подход к белому экскурсионному автобусу у тротуара напротив дальнего забора, где чуть дальше справа была ещё и бурая остановка со стёклами, на которых висели различные объявления, мусоркой того цвета, что и остановка, рядом с левой передней балкой и деревянной лавкой под всей этой конструкцией. Посередине лавки сидел Артём, оперевшись обеими ладонями на колени и наклонившись немного вперёд, лысый крепкий парень с бурым оттенком волос на голове и бурыми глазами, одетый в красную сверху и чёрную снизу куртку с карманами для рук снизу без капюшона и синие джинсы и обутый в чёрные кроссовки со шнурками. Увидев нашу компанию, он подошёл к Кириллу и шёл уже рядом с ним справа. Учительница, повернув голову на проходящего справа от неё Артёма, выразила лицом недовольство, но затем опять повернула голову и снова начала смотреть вперёд. Далее мы уже все начали заходить в автобус через центральную дверь, а учителя пошли в сторону дальней справа. Все начали рассаживаться по мягким синим креслам с узорами. Мы с ребятами из моего класса расселись сравнительно близко друг от друга по центру автобуса. Я с Димой сел у правого окна и выбрал ближайшее к окну сиденье, а Дима — ближайшее к проходу с чёрным полом. Агиля и Довлет сели через один ряд справа от нас, а Кирилл и Артём сели дальше на ряд сзади нас слева. Как только я уселся, то сразу поставил правую руку на узкий подоконник локтём к низу, положив голову на ладонь правой щекой, а левую согнул и положил на ноги, после чего начал смотреть в окно. Через минуту разговоров среди учеников послышался звук закрывания дверей и по салону раздался женский голос экскурсовода:

— Итак, здравствуйте. Меня зовут Анастасия Георгиевна, я являюсь экскурсоводом от «Спутник-Астрахань», а нашего водителя зовут Виталий Харченко. Сегодня мы посетим Астраханский Кремль и познакомимся с его историей создания, увидим его внутреннее строение и ознакомимся с достопримечательностями этого дивного строения шестнадцатого века, после чего вернёмся сюда же. Экскурсия будет длиться два часа. При поездке запрещается мешать водителю, ходить по салону, мусорить, есть и пить в автобусе и ломать кресла и другое оборудование. Инструктаж окончен, можем отправляться.

Далее раздался звук заводящегося двигателя, автобус задёргался и мы поехали. В автобусе снова начали звучать разговоры среди учеников, а вот виды за автобусом начали быстро меняться. Добавились современные дома, церкви и мечети; магазины, встроенные в дома, отдельно стоящие магазины, магазинчики и рынки (данные места, конечно, и у нас есть, но на моём маршруте из дома в школу они отсутствуют); здания прошлых веков, перекрёстки со светофорами и пешеходными переходами теперь в огромном количестве, из-за чего мы часто стояли в пробках. Плюс машин и людей стало больше, а среди транспортных средств появились грузовые и перевозящие в цистернах вещества, а также машины различных служб, фирм и компаний. И вот смотрю я на всё это и вспоминаю свой район. Таких, как мой, в городе немало, и они очень сильно контрастируют с центром и ближайшими к нему участками. Эти районы и люди в них будто были брошены на произвол судьбы.