16+
Эмфирио

Электронная книга - 200 ₽

Объем: 314 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Глава 1

В ка­ме­ре под кры­шей баш­ни на­хо­ди­лись шес­те­ро: трое, пред­по­чи­тав­шие на­зы­вать­ся «лор­да­ми» (а в не­ко­то­рых слу­ча­ях «ис­пра­ви­те­ля­ми»), жал­кий аре­стант-про­сто­лю­дин и два гар­рио­на. В ат­мо­сфе­ре не­пра­виль­ной приз­мы по­ме­ще­ния, оби­то­го по сте­нам плот­ным каш­та­но­вым бар­ха­том, бы­ло не­что из­вра­щен­но ме­ло­дра­ма­ти­че­ское. Сквозь ок­но-ам­бра­зу­ру про­би­ва­лась по­лос­ка све­та — дым­ча­то-ян­тар­но­го, как ес­ли бы стек­ло по­кры­лось пы­лью, что не со­от­вет­ст­во­ва­ло дей­ст­ви­тель­но­сти: стек­ло это, про­зрач­ное до не­за­мет­но­сти, про­из­во­ди­ло дос­то­при­ме­ча­тель­ные эф­фек­ты. На­про­тив ок­на тем­не­ла низ­кая тра­пе­цие­вид­ная дверь из чер­но­го ски­ля.

По­те­ряв­ший соз­на­ние аре­стант по­лу­ле­жал в кан­да­лах на слож­но­со­чле­нен­ной ды­бе. Верх­нюю часть его че­ре­па уда­ли­ли, а об­на­жен­ный мозг по­кры­ли жел­тым слои­стым студ­нем. Над ды­бой на­вис­ла чер­ная кап­су­ла — все­го лишь при­спо­соб­ле­ние из стек­ла и ме­тал­ла, за­во­ра­жи­ваю­щее, од­на­ко, сво­ей урод­ли­во­стью. Из брю­ха кап­су­лы вы­сту­па­ли бо­ро­дав­ки две­­н­а­д­цати про­жек­то­ров; ка­ж­дый ис­пус­кал дро­жа­щую нить из­лу­че­ния, по­гру­жав­шую­ся в сту­день.

Аре­стант, свет­ло­ко­жий мо­ло­дой че­ло­век, не от­ли­чал­ся вы­даю­щей­ся внеш­но­стью. На бри­том за­тыл­ке про­би­ва­лись ры­же­ва­то-ко­рич­не­вые во­ло­сы. Ши­ро­кие лоб и ску­лы, ту­по­ва­тый нос, мяг­кий чув­ст­вен­ный рот и за­ост­рен­ная че­люсть, схо­див­шая­ся к ма­лень­ко­му креп­ко­му под­бо­род­ку, при­да­ва­ли его ли­цу вы­ра­же­ние про­сто­душ­ной не­прак­тич­но­сти. Лор­ды (ус­та­рев­ший ти­тул «ис­пра­ви­те­ли» те­перь упот­реб­лял­ся ред­ко) ма­ло по­хо­ди­ли на уз­ни­ка. Двое, дол­го­вя­зые и ху­до­ща­вые, с от­ли­ваю­щей свин­цо­вым бле­ском ко­жей, длин­ны­ми тон­ки­ми но­са­ми и су­ро­во под­жа­ты­ми гу­ба­ми, ко­рот­ко стриг­ли и на­ма­щи­ва­ли баль­за­мом глян­це­вые чер­ные во­ло­сы. Тре­тий — по­стар­ше, по­тя­же­лее, с не­здо­ро­вым пур­пур­ным на­ли­вом лу­ка­во­го и хищ­но­го ли­ца — впе­рил в уз­ни­ка не­под­виж­но го­ря­щий взор. Лорд Фрей и лорд Фан­тон от­но­си­лись к про­ис­хо­див­ше­му с над­мен­ной брезг­ли­во­стью. Гранд-лорд Ду­гальд, вла­де­тель Буа­мар­ка, ка­зал­ся хро­ни­че­ски раз­дра­жен­ным. Все трое, пред­ста­ви­те­ли со­сло­вия, зна­ме­ни­то­го безу­держ­ны­ми ку­те­жа­ми, про­из­во­ди­ли, тем не ме­нее, впе­чат­ле­ние уг­рю­мых субъ­ек­тов, ли­шен­ных чув­ст­ва юмо­ра, не­спо­соб­ных к не­при­ну­ж­ден­но­сти и ве­се­лью.

Два гар­рио­на — мус­ку­ли­стые мас­сив­ные ан­дро­мор­фы с тем­ной ли­ло­во-ко­рич­не­вой ко­жей — дер­жа­лись по­одаль, в глу­би­не ка­ме­ры. В чер­ных ма­то­вых по­лу­ша­ри­ях их стек­ло­вид­ных глаз по­бле­ски­ва­ли ис­кор­ки; их не­под­виж­ные ли­ца об­рам­ля­ли, на­по­до­бие ба­кен­бард, ред­кие пуч­ки чер­ной шер­сти.

Лор­ды, в эле­гант­ных чер­ных кос­тю­мах, но­си­ли бе­ре­ты из ажур­ной се­реб­ря­ной сет­ки, скре­п­лен­ной по­лу­дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми. Гар­рио­ны об­хо­ди­лись чер­ной ко­жа­ной сбру­ей и пе­ред­ни­ка­ми цве­та дуб­ле­ной ко­жи.

По­дой­дя к пуль­ту управ­ле­ния, Фрей по­яс­нял функ­ции ин­кви­зи­ци­он­но­го ме­ха­низ­ма: «Пре­ж­де все­го — пе­ри­од со­пря­же­ния; ка­ж­дый пу­чок из­лу­че­ния на­хо­дит со­от­вет­ст­вую­щий си­напс. Ко­гда пре­кра­ща­ют­ся кон­такт­ные вспыш­ки (а те­перь на­сту­па­ет имен­но та­кой мо­мент) и сов­па­да­ют ин­ди­ка­то­ры, — Фрей ука­зал на две встреч­ные чер­ные стрел­ки, — ис­пы­туе­мый ста­но­вит­ся ни­чем: при­ми­тив­ным жи­вот­ным, по­ли­пом с ос­та­точ­ны­ми мы­шеч­ны­ми реф­лек­са­ми».

«Ком­пь­ю­тер клас­си­фи­ци­ру­ет ней­рон­ные це­пи в за­ви­си­мо­сти от рас­про­стра­нен­но­сти и слож­но­сти пе­ре­кре­ст­ных свя­зей, от­но­ся их к се­ми ка­те­го­ри­ям, — про­дол­жал лорд Фрей, при­смат­ри­ва­ясь к жел­то­му студ­ню, где ска­ни­рую­щие лу­чи уже не вы­зы­ва­ли бег­лое пе­ре­ми­ги­ва­ние вспы­шек. — Те­перь мозг под­раз­де­лен на семь до­ме­нов. Под­опыт­ный при­во­дит­ся в тре­буе­мое со­стоя­ние по­сред­ст­вом от­ме­ны кон­тро­ля над те­ми или ины­ми до­ме­на­ми и, по ме­ре не­об­хо­ди­мо­сти, по­дав­ле­ния дру­гих. Так как лорд Ду­гальд не пре­ду­смат­ри­ва­ет реа­би­ли­та­цию…»

«Это пи­рат — он под­ле­жит из­гна­нию», — су­хо про­из­нес Фан­тон.

«…мы бу­дем по­оче­ред­но вы­с­во­бо­ж­дать один до­мен за дру­гим, по­ка под­опыт­ный не пре­дос­та­вит всю ин­фор­ма­цию, ин­те­ре­сую­щую лор­да Ду­галь­да. Хо­тя, дол­жен при­знать­ся, по­бу­ж­де­ния гранд-лор­да вы­хо­дят за рам­ки мо­ей ком­пе­тен­ции», — Фрей по­ко­сил­ся на Ду­галь­да, про­ве­ряя его ре­ак­цию.

«Мои по­бу­ж­де­ния обос­но­ван­ы, — ото­звал­ся Ду­гальд, — и, да­же ес­ли вы не до­га­ды­вае­тесь о су­ти про­ис­хо­дя­ще­го, име­ют к вам са­мое не­по­сред­ст­вен­ное от­но­ше­ние. При­сту­пай­те».

От­ве­тив ла­ко­нич­ным утон­чен­ным жес­том, Фрей при­кос­нул­ся к пер­во­му из се­ми пе­ре­клю­ча­те­лей. На жел­том эк­ра­не поя­ви­лось бес­фор­мен­ное, су­до­рож­но пуль­си­рую­щее чер­ное пят­но. Фрей про­бе­жал­ся паль­ца­ми по руч­кам на­строй­ки: пят­но ста­ло бо­лее ус­той­чи­вым и съе­жи­лось в кру­жок ве­ли­чи­ной с мо­не­ту, под­ра­ги­ваю­щий в такт со­кра­ще­ни­ям серд­ца уз­ни­ка. Мо­ло­дой че­ло­век за­хри­пел, за­сто­нал, слег­ка на­пряг­ся в пу­тах. С бы­ст­ро­той и точ­но­стью, изо­бли­чав­ши­ми не­ма­лый прак­ти­че­ский опыт, Фрей на­ло­жил на тем­ный ин­ди­ка­тор на­по­ми­наю­щую ми­шень пик­то­грам­му кон­цен­три­че­ских ок­руж­но­стей и сно­ва от­ре­гу­ли­ро­вал при­бо­ры.

По­мут­нев­шие гла­за юно­ши про­яс­ни­лись. Он уви­дел лор­да Фрея и лор­да Ду­галь­да — чер­ный кру­жок на эк­ра­не вздрог­нул. Уз­ник уви­дел гар­рио­нов — кру­жок рас­плыл­ся. Уз­ник по­вер­нул го­ло­ву и по­смот­рел на не­бо че­рез ам­бра­зу­ру. Солн­це опус­ка­лось к за­пад­но­му го­ри­зон­ту. Бла­го­да­ря лю­бо­пыт­ным оп­ти­че­ским свой­ст­вам стек­ла оно вы­гля­де­ло, как блед­но-се­рый диск, ок­ру­жен­ный ро­зо­во-зе­ле­ным оре­о­лом. Чер­ный кру­жок на эк­ра­не по­ко­ле­бал­ся и по­сте­пен­но умень­шил­ся в диа­мет­ре.

«Пер­вая фа­за, — объ­я­вил лорд Фрей. — Ге­не­ти­че­ские ре­ак­ции вос­ста­нов­ле­ны. Вы за­ме­ти­ли, ка­кую тре­во­гу у не­го вы­зва­ли гар­рио­ны?»

«Ра­зу­ме­ет­ся, — про­кар­кал ста­рый лорд Ду­гальд. — Гар­рио­ны не­со­вмес­ти­мы с его про­ис­хо­ж­де­ни­ем».

«По­че­му же, в та­ком слу­чае, ин­ди­ка­тор за­ре­ги­ст­ри­ро­вал сход­ную ре­ак­цию, ко­гда под­опыт­ный за­ме­тил нас?» — хо­лод­но по­лю­бо­пыт­ст­во­вал Фрей.

«По­че­му нет? — бурк­нул лорд Ду­гальд. — Мы раз­ной кро­ви».

«Бес­спор­но, — ото­звал­ся Фрей. — По­ко­ле­ния ро­ж­да­ют­ся и уми­ра­ют, а при­ро­да ве­щей не ме­ня­ет­ся. Солн­це, од­на­ко, слу­жит без­оши­боч­но рас­по­зна­вае­мым сим­во­лом, точ­кой от­сче­та в пси­хи­че­ской сис­те­ме ко­ор­ди­нат. Оно ока­зы­ва­ет мощ­ное воз­дей­ст­вие».

Фрей по­вер­нул дру­гой пе­ре­клю­ча­тель. Тем­ный кру­жок раз­бил­ся на фраг­мен­ты. Мо­ло­дой че­ло­век что-то про­бор­мо­тал, дер­нул­ся, за­стыл в на­пря­же­нии. Вра­щая руч­ки на­строй­ки, Фрей сно­ва за­ста­вил ин­ди­ка­тор сжать­ся в круг­лое чер­ное пят­ныш­ко, по­сле че­го слег­ка пе­ре­мес­тил дви­жок сти­му­ля­то­ра, по­сту­ки­вая по не­му ног­тем. Мо­ло­дой че­ло­век мол­ча ви­сел на ды­бе. Гла­за его блу­ж­да­ли по ка­ме­ре — он взгля­нул на лор­да Фрея, на лор­да Ду­галь­да, на гар­рио­нов, на свои но­ги. Чер­ный кру­жок ос­та­вал­ся на мес­те, фор­ма его не ме­ня­лась.

«Вто­рая фа­за, — со­об­щил Фрей. — Под­опыт­ный рас­по­зна­ет объ­ек­ты, но не­­сп­о­­­с­о­бен их со­от­но­сить. Он вос­при­ни­ма­ет дей­ст­ви­тель­ность, од­на­ко к не­му еще не вер­ну­лось соз­на­ние. Он не по­ни­ма­ет раз­ни­цу ме­ж­ду со­бой и ок­ру­жаю­щим ми­ром. Для не­го все еди­но: ве­щи и эмо­цио­наль­ное со­дер­жа­ние ве­щей то­ж­де­ст­вен­ны. С ин­те­ре­сую­щей нас точ­ки зре­ния это со­стоя­ние бес­по­лез­но. Пе­рей­дем к треть­ей ста­дии».

Ин­кви­зи­тор по­вер­нул тре­тий пе­ре­клю­ча­тель: ма­лень­кий чер­ный кру­жок рас­ши­рил­ся и по­блек. Фрей сно­ва за­нял­ся на­строй­кой и пре­вра­тил ин­ди­ка­тор в яр­кое плот­ное пят­ныш­ко. Мо­ло­дой че­ло­век вы­пря­мил­ся на ды­бе, по­смот­рел на кан­да­лы, сти­ски­ваю­щие его кис­ти и ло­дыж­ки, пе­ре­вел взгляд на Фан­то­на, по­том на Ду­галь­да. Фрей об­ра­тил­ся к не­му хо­лод­ным, яс­ным го­ло­сом: «Кто ты?»

Мо­ло­дой че­ло­век на­хму­рил­ся, об­ли­зал гу­бы и про­го­во­рил го­ло­сом, ис­хо­див­шим, ка­за­лось, из­да­ле­ка: «Эм­фи­рио».

Фрей ко­рот­ко кив­нул. Ду­гальд с удив­ле­ни­ем обер­нул­ся к не­му: «Что это зна­чит?»

«Ино­род­ная связь, глу­бо­ко за­ле­гаю­щее ото­жде­ст­в­ле­ние — не бо­лее то­го. Не­ожи­дан­но­сти не­из­беж­ны».

«Раз­ве он не вы­ну­ж­ден да­вать точ­ные от­ве­ты?»

«Точ­ные? Да, в той ме­ре, в ка­кой это до­пус­ка­ет­ся его пред­став­ле­ния­ми и опы­том, — в го­ло­се Фрея поя­ви­лась не­при­яз­нен­ная су­хость. — Не рас­счи­ты­вай­те ус­лы­шать от не­го фор­му­ли­ров­ки уни­вер­саль­ных ис­тин — ес­ли та­ко­вые су­ще­ст­ву­ют». Фрей сно­ва по­вер­нул­ся к мо­ло­до­му че­ло­ве­ку: «Как те­бя на­рек­ли по­сле ро­ж­де­ния?»

«Гил Тар­вок».

Фрей от­ры­ви­сто кив­нул: «Кто я та­кой?»

«Лорд».

«Где ты на­хо­дишь­ся?»

«В обители над Ам­бро­ем».

Фрей об­ра­тил­ся к Ду­галь­ду: «Те­перь он мо­жет со­от­но­сить вос­при­ятие с па­мя­тью и да­вать ка­че­ст­вен­ные оп­ре­де­ле­ния. Но соз­на­ние еще не вер­ну­лось. Ес­ли бы он под­ле­жал реа­би­ли­та­ции, на­чи­нать сле­до­ва­ло бы на этом уров­не, обес­пе­чи­ваю­щем бес­пре­пят­ст­вен­ный дос­туп ко всем ас­со­циа­тив­ным свя­зям. Те­перь — чет­вер­тая фа­за».

Фрей по­вер­нул чет­вер­тый пе­ре­клю­ча­тель, про­из­вел на­строй­ку. Ли­цо Ги­ла Тар­во­ка смор­щи­лось от на­пря­же­ния — он пы­тал­ся вы­рвать­ся из ши­ро­ких руч­ных и нож­ных брас­ле­тов.

«Те­перь под­опыт­ный спо­со­бен ка­че­ст­вен­но оце­ни­вать ре­аль­ность. Он про­сле­жи­ва­ет взаи­мо­свя­зи, де­ла­ет срав­не­ния, вы­во­ды. В ка­ком-то смыс­ле он по­ни­ма­ет, что с ним про­ис­хо­дит, но это еще нель­зя на­звать соз­на­ни­ем. В слу­чае реа­би­ли­та­ции на этом уров­не по­тре­бо­ва­лась бы до­пол­ни­тель­ная кор­рек­ция. Пе­рей­дем к пя­той фа­зе».

Ре­гу­ли­ров­ка пя­той фа­зы за­вер­ши­лась. Гил Тар­вок ис­пу­ган­но пе­ре­во­дил гла­за с Фрея на Ду­галь­да, с Фан­то­на на гар­рио­нов. «К не­му вер­ну­лось вос­при­ятие мас­шта­ба вре­ме­ни, — ком­мен­ти­ро­вал Фрей. — При­ло­жив зна­чи­тель­ное уси­лие, он мог бы сфор­му­ли­ро­вать то или иное ут­вер­жде­ние, объ­ек­тив­ное и ли­шен­ное эмо­цио­наль­ной ок­ра­ски — об­на­жен­ный кар­кас ис­ти­ны, ес­ли мож­но так вы­ра­зить­ся. В не­ко­то­рых си­туа­ци­ях та­кое со­стоя­ние же­ла­тель­но, но се­го­дня оно не по­зво­лит что-ли­бо уз­нать. Ис­пы­туе­мый не­спо­со­бен при­ни­мать ре­ше­ния, а это пре­пят­ст­ву­ет связ­но­му из­ло­же­нию мыс­лей, ка­ко­вое по су­ти де­ла яв­ля­ет­ся не­пре­рыв­ным про­цес­сом при­ня­тия ре­ше­ний — вы­бо­ра си­но­ни­мов, срав­ни­тель­ных сте­пе­ней, син­так­си­че­ских по­строе­ний. На оче­ре­ди шес­тая фа­за».

Лорд по­вер­нул шес­той пе­ре­клю­ча­тель. Кру­жок ин­ди­ка­то­ра на эк­ра­не бес­шум­но раз­ле­тел­ся во все сто­ро­ны чер­ны­ми брыз­га­ми. Фрей оза­да­чен­но от­пря­нул от пуль­та. Гил Тар­вок из­да­вал ди­кие кри­ки и скри­пел зу­ба­ми, на­пря­гая жи­лы, что­бы вы­рвать­ся из пут. Фрей по­спеш­но схва­тил­ся за руч­ки на­строй­ки и, вни­ма­тель­но сле­дя за пе­ре­ме­ще­ния­ми из­ви­ваю­щих­ся тем­ных чер­вяч­ков, ма­ло-по­ма­лу со­брал их в од­но не­рав­но­мер­но пуль­си­рую­щее пят­но. Тя­же­ло ды­ша, Гил Тар­вок ви­сел на ды­бе, с от­вра­ще­ни­ем гля­дя на ис­пра­ви­те­лей.

«Ну что же, Гил Тар­вок, — про­из­нес Фрей, — ка­ко­во те­перь твое пред­став­ле­ние о се­бе?»

Пе­ре­во­дя уп­ря­мый взгляд с од­но­го му­чи­те­ля на дру­го­го, мо­ло­дой че­ло­век ни­че­го не от­ве­тил.

Ду­гальд брезг­ли­во от­сту­пил на пол­ша­га: «Он бу­дет го­во­рить?»

«Он все рас­ска­жет, — за­ве­рил Фрей. — За­меть­те: под­опыт­ный в соз­на­нии и пол­но­стью кон­тро­ли­ру­ет свои дей­ст­вия».

«Хо­тел бы я знать, до­га­ды­ва­ет­ся ли он…», — про­бор­мо­тал Ду­гальд. С по­доз­ре­ни­ем по­ко­сив­шись сна­ча­ла на Фан­то­на, по­том на Фрея, гранд-лорд на­пом­нил: «Имей­те в ви­ду — во­про­сы за­даю толь­ко я!»

Фан­тон раз­дра­жен­но под­нял бро­ви: «Мож­но по­ду­мать, что су­ще­ст­ву­ет не­кая за­прет­ная тай­на, из­вест­ная толь­ко вам и это­му хо­ло­пу».

«Мо­же­те ду­мать все, что за­бла­го­рас­су­дит­ся, — от­ре­зал Ду­гальд. — Не за­бы­вай­те о мо­их пол­но­мо­чи­ях!»

«Раз­ве о них мож­но за­быть?» — Фан­тон от­вер­нул­ся.

Ду­гальд ска­зал ему в спи­ну: «Же­лае­те за­нять мое ме­сто? Ми­ло­сти про­шу! Но вся от­вет­ст­вен­ность, в та­ком слу­чае, ля­жет на вас!»

Фан­тон по­вер­нул­ся ли­цом к Ду­галь­ду: «Я не до­мо­га­юсь ва­ших пре­ро­га­тив. Учи­ты­вай­те, тем не ме­нее, ко­му эта строп­ти­вая тварь на­нес­ла наи­боль­ший ущерб!»

«Вам, мне, Фрею, ка­ж­до­му из нас! Ка­кая раз­ни­ца? Раз­ве вы не слы­ша­ли? Он на­звал се­бя „Эм­фи­рио“!»

Фан­тон по­жал пле­ча­ми.

Фрей без­за­бот­но за­ме­тил: «Что ж, вер­нем­ся к Ги­лу Тар­во­ку! Его все еще нель­зя на­звать цель­ной лич­но­стью. Ему не­дос­та­ет воз­мож­но­сти ис­поль­зо­ва­ния мгно­вен­но пе­ре­страи­ваю­щей­ся струк­ту­ры сво­бод­ных ас­со­циа­ций. Ему не­дос­туп­но спон­тан­ное мыш­ле­ние. Он не мо­жет при­тво­рять­ся, по­то­му что не мо­жет тво­рить. Не мо­жет на­де­ять­ся, не мо­жет пла­ни­ро­вать — и, сле­до­ва­тель­но, ли­шен вся­кой во­ли. Та­ким об­ра­зом, те­перь мы ус­лы­шим прав­ду». Фрей усел­ся на оби­тую мяг­кой ко­жей ска­мью и вклю­чил за­пи­сы­ваю­щий ап­па­рат.

Ду­гальд вы­сту­пил впе­ред и встал, ши­ро­ко рас­ста­вив но­ги, пе­ред уз­ни­ком: «Гил Тар­вок, мы же­ла­ем уз­нать ис­то­рию тво­их пре­сту­п­ле­ний».

Фрей ехид­но вме­шал­ся: «Я по­ре­ко­мен­до­вал бы за­да­вать во­про­сы бо­лее кон­крет­но­го ха­рак­те­ра».

«О, нет! — от­клик­нул­ся Ду­гальд. — Вы не по­ни­мае­те, что́ от не­го тре­бу­ет­ся».

«В та­ком слу­чае луч­ше фор­му­ли­руй­те свои тре­бо­ва­ния», — с преж­ней ядо­ви­той веж­ли­во­стью за­ме­тил Фрей.

Гил Тар­вок не­лов­ко ­е­­­­­­­­р­зал на ды­бе, пы­та­ясь вы­вер­нуть­ся из брас­ле­тов. Он ка­приз­но по­жа­ло­вал­ся: «Сни­ми­те с ме­ня кан­да­лы, так бу­дет удоб­нее».

«Ко­му ка­кое де­ло, удоб­но те­бе или нет? — рявк­нул Ду­гальд. — В лю­бом слу­чае те­бе пред­сто­ит из­гна­ние в Бор­ре­дель. Го­во­ри!»

Гил Тар­вок сно­ва по­про­бо­вал вы­та­щить ру­ки из брас­ле­тов, но вско­ре рас­сла­бил­ся и ус­та­вил­ся не­под­виж­ным взгля­дом в сте­ну за спи­на­ми лор­дов: «Не знаю, о чем го­во­рить».

«Имен­но так, — про­бор­мо­тал Фрей. — В том-то и де­ло».

«О том, что́ те­бя по­бу­ди­ло к со­вер­ше­нию от­вра­ти­тель­ных пре­сту­п­ле­ний!»

«Я пом­ню це­лую жизнь, пол­ную со­бы­тий. Рас­ска­зать вам всю мою жизнь?»

«Пред­по­чел бы, что­бы ты ог­ра­ни­чил­ся су­ще­ст­вом де­ла», — ска­зал Ду­гальд.

Тар­вок на­мор­щил лоб: «Ос­во­бо­ди­те мой мозг, что­бы я мог ду­мать».

Ду­гальд с воз­му­ще­ни­ем ус­та­вил­ся на Фрея. Фан­тон рас­сме­ял­ся: «Ли­шен вся­кой во­ли? Как бы не так!»

Фрей по­гла­дил про­дол­го­ва­тый под­бо­ро­док: «По­доз­ре­ваю, что это по­же­ла­ние — след­ст­вие чис­то ло­ги­че­ско­го умо­зак­лю­че­ния и не но­сит эмо­цио­наль­но­го ха­рак­те­ра». Он об­ра­тил­ся к Тар­во­ку: «Не так ли?»

Уз­ник кив­нул.

Фрей ед­ва за­мет­но улыб­нул­ся: «По­сле под­клю­че­ния седь­мо­го до­ме­на ты смо­жешь ис­ка­жать фак­ты».

«У ме­ня нет ни­ка­ко­го же­ла­ния при­тво­рять­ся. На­про­тив, я хо­тел бы, что­бы вы уз­на­ли всю прав­ду».

Фрей по­до­шел к пуль­ту и по­вер­нул седь­мой пе­ре­клю­ча­тель. Кру­жок ин­ди­ка­то­ра рас­се­ял­ся ту­ма­ном чер­ных ка­пель. Гил Тар­вок из­дал му­чи­тель­ный стон. Фрей за­нял­ся при­бо­ра­ми — ка­п­ли на­ча­ли сте­кать­ся. В кон­це кон­цов пят­но на эк­ра­не при­об­ре­ло преж­ние раз­ме­ры.

Тар­вок мол­ча ви­сел на ды­бе. На­ко­нец он ска­зал: «А те­перь вы ме­ня убь­е­те».

«Ко­неч­но. Раз­ве ты за­слу­жи­ва­ешь луч­ше­го?»

«За­слу­жи­ваю».

Фан­тон не вы­дер­жал: «За­чем же ты при­чи­нил столь­ко зла тем, кто не сде­лал те­бе ни­че­го пло­хо­го? За­чем? Го­во­ри! За­чем?»

«За­чем? — за­кри­чал в от­вет Гил Тар­вок. — За­тем, что я хо­тел че­го-то до­бить­ся! Хо­тел, что­бы жизнь не про­шла да­ром, хо­тел ос­та­вить след во вре­ме­ни и про­стран­ст­ве! Раз­ве спра­вед­ли­во, что че­ло­век ро­дит­ся, жи­вет и уми­ра­ет без по­след­ст­вий, как сте­бель тра­вы на хол­мах Дан­ку­ма?»

Фан­тон горь­ко рас­сме­ял­ся: «Чем ты луч­ше дру­гих? Я то­же про­жи­ву свою жизнь и ум­ру, ни­че­го не из­ме­нив во Все­лен­ной. И ни­кто не за­пом­нит ни те­бя, ни ме­ня».

«Ка­ж­до­му свое. Я — это я! — зая­вил Гил Тар­вок. — Ме­ня та­кое по­ло­же­ние ве­щей не уст­раи­ва­ет».

«У те­бя есть все ос­но­ва­ния для не­до­воль­ст­ва, — мрач­но ус­мех­нул­ся лорд Ду­гальд. — Че­рез три ча­са те­бя из­го­нят, и ты за­мол­чишь на­все­гда. Го­во­ри же. Поль­зуй­ся по­след­ней воз­мож­но­стью».

Глава 2

Гил Тар­вок впер­вые за­гля­нул в ли­цо судь­бе, ко­гда ему ис­пол­ни­лось семь лет. По слу­чаю дня ро­ж­де­ния отец при­вел его на пред­став­ле­ние стран­ст­вую­ще­го те­ат­ра. Обыч­но рас­се­ян­ный и от­стра­нен­ный, на этот раз отец по­че­му-то не за­был о зна­ме­на­тель­ной да­те, и они от­пра­ви­лись на яр­мар­ку пеш­ком. Гил пред­по­чел бы про­ехать­ся в кап­су­ле Обер­трен­да, но Ами­ан­те, по не­по­нят­ным Ги­лу при­чи­нам, от­ка­зал ему в та­ком удо­воль­ст­вии, и они по­бре­ли на се­вер по ули­цам ста­ро­го Ваш­монт­ско­го рай­­­­­­­о­на ми­мо ре­шет­ча­тых кар­ка­сов дю­жи­ны ба­шен, под­дер­жи­ваю­щих под­не­бес­ные оби­те­ли лор­дов. Че­рез не­ко­то­рое вре­мя они ока­за­лись на се­вер­ном пус­ты­ре Вос­точ­но­го по­са­да, где раз­би­ли ве­се­лые шат­ры «Пе­ри­па­те­ти­че­ские ат­трак­цио­ны» Шпан­бру­са.

Пла­кат на ро­тон­де гла­сил: «Чу­де­са Все­лен­ной! Пол­ная при­клю­че­ний, но безо­пас­ная, де­ше­вая и ком­фор­та­бель­ная экс­кур­сия — ред­кая воз­мож­ность по­зна­ко­мить­ся с пле­ни­тель­ны­ми и по­учи­тель­ны­ми зре­ли­ща­ми ше­ст­на­дца­ти ми­ров, вос­соз­дан­ны­ми с мас­тер­ст­вом и при­стра­сти­ем!» Пред­ла­га­лись так­же пред­став­ле­ния труп­пы жи­вых да­мар­ских ма­рио­не­ток, дио­ра­ма, ил­лю­ст­ри­рую­щая са­мые при­ме­ча­тель­ные со­бы­тия из ис­то­рии Халь­мы, ксе­но­парк ино­пла­нет­ных су­ществ, их чу­чел и си­му­ляк­ров, ко­ми­че­ский ба­лет «Ни­эй­зе­ри», са­лон чте­ния мыс­лей, где вы­сту­пал та­ин­ст­вен­ный зем­ля­нин по име­ни Па­дух, иг­ро­вые стой­ла, пе­ре­движ­ные при­лав­ки тор­гов­цев за­кус­ка­ми и на­пит­ка­ми, лот­ки с ми­шу­рой и су­ве­ни­ра­ми.

Гил вер­тел го­ло­вой и спо­ты­кал­ся, за­гля­ды­ва­ясь то на од­но, то на дру­гое ди­во, в то вре­мя как Ами­ан­те с тер­пе­ли­вым без­раз­ли­чи­ем про­тис­ки­вал­ся че­рез тол­пу. Тол­па со­стоя­ла глав­ным об­ра­зом из ам­брой­ских иж­ди­вен­цев, хо­тя встре­ча­лись и про­сто­лю­ди­ны с ок­ра­ин Фор­ти­но­на, а так­же, го­раз­до ре­же, при­ез­жие спе­циа­ли­сты из Бор­ре­де­ля, Со­жа и Кло­ста; ино­стран­цев мож­но бы­ло рас­по­знать по ко­кар­дам, по­зво­ляв­шим вре­мен­но по­лу­чать та­ло­ны на соц­обес­пе­че­ние. Вре­мя от вре­ме­ни по­па­да­лись гар­рио­ны — ка­ри­ка­тур­ные тва­ри в че­ло­ве­че­ских лив­ре­ях; их при­сут­ст­вие од­но­знач­но сви­де­тель­ст­во­ва­ло о том, что в тол­пу про­сто­на­ро­дья за­те­са­лись пе­ре­оде­тые лор­ды.

Пре­ж­де все­го Гил и Ами­ан­те по­се­ти­ли ро­тон­ду, что­бы ис­пы­тать сур­ро­гат пу­те­ше­ст­вия по ино­пла­нет­ным про­сто­рам. Им по­ка­за­ли Пти­чью бит­ву при Слоо на Ма­ду­ре, ам­ми­ач­ные бу­ри Фай­я­на, за­га­доч­но ма­ня­щие да­ли Пя­ти Ми­ров. Гил не­по­ни­маю­ще взи­рал на стран­ные кар­ти­ны, про­плы­вав­шие пе­ред гла­за­ми — че­­­р­е­с­­чур не­зна­ко­мые, че­­­р­е­с­­чур ги­гант­ские, по­рой че­­­р­е­с­­чур ди­кие для вос­при­ятия. Ами­ан­те смот­рел на ланд­шаф­ты да­ле­ких пла­нет с ед­ва за­мет­ной улыб­кой иро­ни­че­ско­го со­жа­ле­ния. Та­ким, как Ами­ан­те, до­ро­га в кос­мос бы­ла за­кры­та — ни­ко­гда ему не уда­лось бы на­ко­пить та­ло­ны да­же на трех­днев­ную экс­кур­сию по Да­ма­ру. Пре­крас­но это по­ни­мая, он, по-ви­ди­мо­му, ос­та­вил вся­кую на­де­ж­ду вы­рвать­ся из Фор­ти­но­на.

По­ки­нув ро­тон­ду, они про­гу­ля­лись по па­виль­о­ну го­ло­гра­фи­че­ских дио­рам, за­пе­чат­лев­ших ле­ген­дар­ных лю­бов­ни­ков про­шло­го — лор­да Гут­мо­ра с Гор­ной Ди­кар­кой, Ме­дье и Эс­та­за, Дже­ру­ну и Дже­ра­на, Ур­су Гор­го­нью и Ля­да­ти Ме­та­мор­фа, дю­жи­ну дру­гих па­ро­чек в ко­ло­рит­ных ста­рин­ных кос­тю­мах. Гил не­пре­рыв­но за­да­вал во­про­сы, но Ами­ан­те по боль­шей час­ти ук­ло­нял­ся, от­де­лы­ва­ясь по­верх­но­ст­ны­ми за­ме­ча­ния­ми: «Ис­то­рия Халь­мы ухо­дит кор­ня­ми в не­за­па­мят­ные вре­ме­на и чрез­вы­чай­но за­пу­та­на; дос­та­точ­но ска­зать, что все эти на­ряд­ные фи­гу­ры — пер­со­на­жи ле­генд и не­бы­лиц».

Из па­виль­о­на Ами­ан­те и Гил пе­ре­шли в ку­коль­ный те­атр, где пля­са­ли и ку­выр­ка­лись, но­си­лись по сце­не, ще­бе­та­ли и пе­ли кар­ли­ко­вые су­ще­ст­ва в мас­ках, пред­став­ляв­шие пье­су под на­зва­ни­ем «Доб­ро­де­тель­ная вер­ность идеа­лам — на­деж­ный и ско­рей­ший путь к фи­нан­со­вой не­за­ви­си­мо­сти». Как за­во­ро­жен­ный, Гил сле­дил за пе­ри­пе­тия­ми Ма­рель­вии, до­че­ри про­сто­лю­ди­на-во­ло­чиль­щи­ка из Фёль­ге­ра, рай­­­­­о­на ме­тал­ли­стов, тан­це­вав­шей на ули­це и при­влек­шей бла­го­склон­ное вни­ма­ние пре­ста­ре­ло­го раз­врат­ни­ка лор­да Бод­боз­ла, мо­гу­ще­ст­вен­но­го вла­де­те­ля два­дца­ти шес­ти энер­ге­ти­че­ских фео­дов. Ста­рый Бод­бозл со­блаз­нял Ма­рель­вию рез­вы­ми ко­ми­че­ски­ми скач­ка­ми, фей­ер­вер­ка­ми и дек­ла­ма­ция­ми, но та от­ка­зы­ва­лась стать его фрей­ли­ной, твер­до на­стаи­вая на за­кон­ном бра­ко­со­че­та­нии с но­та­ри­аль­но за­ве­рен­ной без­от­зыв­ной пе­ре­да­чей в ее вла­де­ние че­ты­рех от­бор­ных фео­дов. Бод­бозл со­гла­сил­ся, но с тем ус­ло­ви­ем, что Ма­рель­вия спер­ва по­се­тит его за­мок и прой­дет курс обу­че­ния ма­не­рам, по­до­баю­щим бу­ду­щей ле­ди, а так­же на­вы­кам, не­об­хо­ди­мым для са­мо­стоя­тель­но­го управ­ле­ния фи­нан­со­вы­ми ак­ти­ва­ми. До­вер­чи­вую Ма­рель­вию умык­ну­ли на га­ма­ке-са­мо­ле­те в за­об­лач­ную оби­тель ста­ро­го Бод­боз­ла на вы­со­кой баш­не по­сре­ди Ам­броя, где по­хот­ли­вый маг­нат не­мед­лен­но при­сту­пил к рас­тле­нию не­вин­ной до­че­ри про­ле­та­рия. Ма­рель­вии при­шлось пре­тер­петь мно­го­чис­лен­ные и раз­но­об­раз­ные зло­клю­че­ния, но в по­след­ний мо­мент, ко­гда ни­что уже, ка­за­лось, не мог­ло пре­дот­вра­тить ее па­де­ние, из ок­на в свет­ли­цу спрыг­нул, со­про­во­ж­дае­мый звон­ким кас­ка­дом ос­кол­ков, юный воз­люб­лен­ный Ма­рель­вии, Ру­дель, от­важ­но взо­брав­ший­ся по фер­мам и пе­ре­кла­ди­нам древ­ней баш­ни. Ми­гом рас­пра­вив­шись с дю­жи­ной ох­ран­ни­ков-гар­рио­нов, Ру­дель при­гвоз­дил к сте­не хны­чу­ще­го лор­да, в то вре­мя как Ма­рель­вия ис­пол­ни­ла зло­рад­ный тор­же­ст­вую­щий та­нец, со­про­во­ж­даю­щий­ся кур­бе­та­ми и саль­то-мор­та­ле. Вы­ну­ж­ден­ный спа­сать свою шку­ру, Бод­бозл ус­ту­пил мо­ло­дым лю­дям шесть фео­дов в цен­тре Ам­броя и кос­ми­че­скую ях­ту в при­да­чу. Сча­ст­ли­вая па­роч­ка, фи­нан­со­во не­за­ви­си­мая и сня­тая с уче­та Со­бе­сом, ве­се­ло от­пра­ви­лась в сва­деб­ное пу­те­ше­ст­вие по Ой­ку­ме­не, ос­та­вив с но­сом дрях­ло­го лор­да, крях­тя­ще­го и по­ти­раю­ще­го за­слу­жен­ные си­ня­ки…

За­жглись люс­т­ры — на­чал­ся ан­тракт. Гил по­вер­нул­ся к от­цу, на­де­ясь, хо­тя и не ожи­дая, ус­лы­шать его мне­ние. Ами­ан­те пред­по­чи­тал дер­жать свои мыс­ли при се­бе. Уже в се­ми­лет­нем воз­рас­те Гил чув­ст­во­вал, что су­ж­де­ния от­ца но­си­ли не об­ще­при­ня­тый, поч­ти не­доз­во­лен­ный ха­рак­тер. Ами­ан­те — вы­со­кий и силь­ный че­ло­век — дви­гал­ся мед­лен­но и ос­то­рож­но, не за­тра­чи­вая лиш­них уси­лий и по­это­му не про­из­во­дя впе­чат­ле­ние не­по­во­рот­ли­во­сти. Боль­шая го­ло­ва его, как пра­ви­ло, бы­ла за­дум­чи­во по­лу­опу­ще­на, на ши­ро­ко­ску­лом блед­ном ли­це с ма­лень­ким под­бо­род­ком и чув­ст­вен­ным ртом час­то блу­ж­да­ла пе­чаль­но-на­смеш­ли­вая улыб­ка. Ами­ан­те го­во­рил ма­ло и ти­хо, хо­тя Ги­лу при­хо­ди­лось слы­шать, как то или иное обы­ден­ное, ка­за­лось бы, об­стоя­тель­ст­во вы­зы­ва­ло у от­ца бур­ное сло­во­из­лия­ние, буд­то вы­сво­бо­ж­дав­шее­ся под дав­ле­ни­ем из­нут­ри и вне­зап­но об­ры­вав­шее­ся, ино­гда по­сре­ди не­за­кон­чен­ной фра­зы. Но те­перь Ами­ан­те мол­чал — Ги­лу ос­та­ва­лось толь­ко до­га­ды­вать­ся о его от­но­ше­нии к пре­врат­но­стям судь­бы лор­да Бод­боз­ла.

Раз­гля­ды­вая пуб­ли­ку, Гил за­ме­тил па­ру гар­рио­нов в рос­кош­ных лив­ре­ях из си­ре­не­вых, алых и чер­ных ко­жа­ных рем­ней. Ох­ран­ни­ки стоя­ли в глу­би­не за­ла у зад­ней сте­ны — че­ло­ве­ко­по­доб­ные не­лю­ди, по­месь на­се­ко­мо­го, гор­гу­льи и обезь­я­ны, не­под­виж­ные, но бди­тель­ные, с вы­пук­лы­ми стек­ло­вид­ны­ми гла­за­ми, не на­прав­лен­ны­ми ни на ко­го в ча­ст­но­сти, но сле­дя­щи­ми за все­ми. Гил под­толк­нул от­ца лок­тем: «Гар­рио­ны при­шли! Лор­ды то­же гла­зе­ют на ма­рио­не­ток?»

Ами­ан­те бро­сил бы­ст­рый взгляд че­рез пле­чо: «Бар­чу­ки раз­вле­ка­ют­ся».

Гил изу­чал зри­те­лей. Ни­кто не на­по­ми­нал лор­да Бод­боз­ла, ни­кто не из­лу­чал то­го поч­ти ощу­ти­мо­го оре­о­ла вла­сти и фи­нан­со­вой не­за­ви­си­мо­сти, ко­то­рый, по пред­став­ле­нию Ги­ла, дол­жен был ок­ру­жать вла­де­те­лей об­ще­ст­вен­ных служб и со­ору­же­ний. Гил хо­тел бы­ло спро­сить от­ца, ко­го из при­сут­ст­вую­щих он счи­та­ет лор­дом, но при­дер­жал язык, пред­ви­дя, что Ами­ан­те ог­ра­ни­чит­ся без­раз­лич­ным по­жа­ти­ем плеч. Гил пе­ре­во­дил взгляд с од­но­го ря­да кре­сел на дру­гой, с ли­ца на ли­цо. Не­у­же­ли ни­ка­ко­го лор­да или бар­чу­ка не воз­му­ти­ла ос­кор­би­тель­ная па­ро­дия — Бод­бозл? Ни­кто, од­на­ко, не вы­ра­жал не­до­воль­ст­ва… Гил по­те­рял ин­те­рес к этой про­бле­ме. Мо­жет быть, без­молв­ные ох­ран­ни­ки по­се­ща­ли те­атр по сво­им со­об­ра­же­ни­ям, из­вест­ным толь­ко им, гар­рио­нам.

Ан­тракт про­дол­жал­ся де­сять ми­нут. Гил вы­скольз­нул из крес­ла и по­до­шел к сце­не, что­бы рас­смот­реть ее по­лу­чше. Спра­ва от аван­сце­ны ви­се­ла по­лот­ня­ная што­ра; Гил при­под­нял ее за край и за­гля­нул внутрь. В по­лу­тем­ной ка­мор­ке си­дел, при­хле­бы­вая чай, ма­лень­кий че­ло­ве­чек в каш­та­но­вом бар­хат­ном кос­тю­ме. Гил обер­нул­ся в зал: Ами­ан­те, по­гло­щен­ный внут­рен­ни­ми ви­­­де­́ния­ми, за­был о нем. Гил ныр­нул в ка­мор­ку и за­дви­нул за со­бой што­ру. Те­перь он роб­ко сто­ял, го­то­вый в лю­бой мо­мент вы­ско­чить на­ру­жу, ес­ли че­ло­ве­ку в бар­хат­ном кос­тю­ме при­дет в го­ло­ву его схва­тить. По­че­му-то Гил по­доз­ре­вал, что ма­рио­нет­ки — кра­де­ные де­ти, ко­то­рых по­ро­ли, по­ка те не на­чи­на­ли петь и тан­це­вать, точ­но вы­пол­няя при­ка­за­ния ку­коль­ни­ка. Та­кое пред­став­ле­ние о те­ат­ре при­да­ва­ло спек­так­лю оча­ро­ва­ние ле­де­ня­ще­го ужа­са. Но ста­ри­чок в каш­та­но­вом бар­ха­те при­вет­ст­во­вал по­яв­ле­ние Ги­ла веж­ли­вым кив­ком и, су­дя по все­му, ни­ко­го ло­вить не со­би­рал­ся. Ос­ме­лев, Гил по­до­шел на па­ру ша­гов: «Вы — ку­коль­ник?»

«Так точ­но, пар­ниш­ка — ку­коль­ник Холь­кер­войд соб­ст­вен­ной пер­со­ной. Как ви­дишь, крат­ко­вре­мен­но от­ды­хаю от тру­дов пра­вед­ных».

Скрю­чен­ный дрях­лый ку­коль­ник не по­хо­дил на ти­ра­на, спо­соб­но­го му­чить и сте­гать рем­нем по­хи­щен­ных де­тей. Сно­ва на­брав­шись храб­ро­сти, Гил — не по­ни­мая на са­мом де­ле, о чем он, соб­ст­вен­но, го­во­рит — спро­сил: «А вы… всам­де­лиш­ный?»

Холь­кер­вой­ду во­прос по­ка­зал­ся, по-ви­ди­мо­му, впол­не ло­гич­ным: «Всам­де­лиш­ный, дру­жи­ще, всам­де­лиш­ный! По мень­шей ме­ре на­столь­ко, на­сколь­ко я ис­пы­ты­ваю в этом по­треб­ность. Хо­тя, по прав­де го­во­ря, не­ко­то­рые счи­та­ют ме­ня не­су­ще­ст­вен­ным, да­же эфе­мер­ным».

Гил по­чув­ст­во­вал смысл от­ве­та, хо­тя не ра­зо­брал­ся в вы­ра­же­ни­ях: «Вы, на­вер­ное, мно­го ез­ди­те в раз­ные мес­та?»

«И то прав­да. Се­вер­ный кон­ти­нент ис­ко­ле­сил вдоль и по­пе­рек — в Са­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­лу­лу ез­дил, что по дру­гую сто­ро­ну Боль­шой Бух­ты, и вдоль по­лу­ост­ро­ва до са­мо­го Уан­та­нуа. И это толь­ко на Халь­ме».

«А я, кро­ме Ам­броя, ни­где не был».

«У те­бя все впе­ре­ди».

«Да. Ко­гда-ни­будь я ста­ну фи… фи­­на­н­­со­­­­не­­з­а­ви­ся­щим и по­ле­чу в кос­мос. А на дру­гих пла­не­тах вы были?»

«О, всех не упом­нишь! Я ро­дил­ся у да­ле­кой звез­ды — та­кой да­ле­кой, что в не­бе Халь­мы ее не вид­но».

«А то­гда по­че­му вы здесь?»

«Зна­ешь, я час­тень­ко за­даю се­бе тот же во­прос. И от­вет все­гда один и тот же: по­то­му что я не в дру­гом мес­те. В ка­ко­вом со­об­ра­же­нии го­раз­до боль­ше смыс­ла, чем ка­жет­ся по­на­ча­лу. Раз­ве это не дос­той­но удив­ле­ния? Вот он я — и вот он ты. По­ду­май толь­ко! Ес­ли по­раз­мыс­лить о раз­ме­рах Га­лак­ти­ки, не­воз­мож­но не при­знать, что на­ша встре­ча — не­ве­ро­ят­ное сов­па­де­ние».

«Я не по­ни­маю».

«Все очень про­сто! Пред­по­ло­жим, что ты здесь, а я — в дру­гом мес­те. Или я — здесь, а ты — в дру­гом мес­те. Или же мы оба в дру­гих мес­тах. Все эти три слу­чая го­раз­до бо­лее ве­ро­ят­ны, чем чет­вер­тый, за­клю­чаю­щий­ся в том, что мы на­хо­дим­ся в двух ша­гах друг от дру­га. По­вто­ряю: по­ис­ти­не по­ра­зи­тель­ное сте­че­ние об­стоя­тельств! А не­ко­то­рые ос­ме­ли­ва­ют­ся ут­вер­ждать, что вре­ме­на чу­дес про­шли и ни­ко­гда не вер­нут­ся!»

Гил с со­мне­ни­ем кив­нул: «Ва­ша ис­то­рия про лор­да Бод­боз­ла… мне она не очень по­нра­ви­лась».

«Да­же так? — Холь­кер­войд на­дул­ся. — И по­че­му же?»

«По­то­му что так не бы­ва­ет».

«Ага, вот оно что. И че­го же, по-твое­му, не бы­ва­ет?»

Гил дол­го по­дыс­ки­вал сло­ва, пы­та­ясь вы­ра­зить ин­туи­тив­ное, поч­ти бес­соз­на­тель­ное убе­ж­де­ние. На­ко­нец он про­мям­лил: «Че­ло­век не мо­жет спра­вить­ся с де­ся­тью гар­рио­на­ми. Это всем из­вест­но».

«Так-так, — про­бор­мо­тал Холь­кер­войд в сто­ро­ну, — ре­бе­нок вос­при­ни­ма­ет ве­щи бу­к­валь­но». Сно­ва обер­нув­шись к юно­му кри­ти­ку, ку­коль­ник ска­зал: «Но раз­ве ты не хо­чешь, что­бы бы­ло по-дру­го­му? Раз­ве мы не обя­за­ны рас­ска­зы­вать сказ­ки со сча­ст­ли­вым кон­цом? Ко­гда ты вы­рас­тешь и уз­на­ешь, сколь­ко ты дол­жен го­род­ско­му управ­ле­нию, в тво­ей жиз­ни бу­дет дос­та­точ­но за­бот, ус­та­ло­сти и ску­ки».

Гил по­ни­маю­ще кив­нул: «Я ду­мал, кук­лы бу­дут по­мень­ше. И го­раз­до кра­си­вее».

«А, при­дир­чи­вый зри­тель! Раз­оча­ро­ва­ние. Что ж! Ко­гда ты бу­дешь боль­шой, они те­бе по­ка­жут­ся со­всем ма­лень­ки­ми».

«А ва­ши кук­лы — не кра­де­ные де­ти?»

Бро­ви Холь­кер­вой­да взмет­ну­лись, как хвост ис­пу­ган­ной кош­ки: «Это еще по­че­му? Что ты при­ду­мы­ва­ешь? Как бы я, по-твое­му, нау­чил де­тей пры­гать, крив­лять­ся и вы­ки­ды­вать вся­кие трю­ки, ес­ли де­ти — зав­зя­тые скеп­ти­ки, при­ве­ред­ли­вые кри­ти­ки и фа­на­ти­че­ские про­тив­ни­ки ус­лов­но­стей?»

Что­бы не по­ка­зать­ся не­веж­ли­вым, Гил по­спе­шил сме­нить те­му раз­го­во­ра: «А сре­ди зри­те­лей есть лорд».

«Не со­всем так, дру­жи­ще. Ма­лень­кая ба­рыш­ня. Сле­ва, во вто­ром ря­ду».

Гил морг­нул: «От­ку­да вы знае­те?»

Холь­кер­войд сде­лал жест, при­зы­ваю­щий к ве­ли­ко­ду­шию: «Хо­чешь знать все мои сек­ре­ты? Лад­но, так и быть. На­мо­тай се­бе на ус: мас­ка­рад — моя про­фес­сия. Мы, ку­коль­ни­ки, де­ла­ем мас­ки, мы их на­де­ва­ем — ко­му луч­ше знать, что под ни­ми скры­ва­ет­ся? А те­перь бе­ги к от­цу. Он но­сит тя­же­лую мас­ку сми­ре­ния, что­бы за­щи­тить об­на­жен­ную ду­шу. Но под по­кро­вом мас­ки его со­тря­са­ет скорбь. И ты по­зна­ешь скорбь — те­бе пред­на­чер­та­но!» Холь­кер­войд при­под­нял­ся и скор­чил сви­ре­пую ро­жу, при­хло­пы­вая про­тя­ну­ты­ми впе­ред ру­ка­ми: «Да­вай! Да­вай! Кыш от­сю­да!»

Гил вы­ско­чил в зри­тель­ный зал и вер­нул­ся в свое крес­ло. Ами­ан­те во­про­си­тель­но по­ко­сил­ся на сы­на, но Гил при­дал ли­цу от­сут­ст­вую­щее вы­ра­же­ние. Он по­нял, что мно­го­го еще не по­ни­ма­ет в ок­ру­жаю­щем ми­ре. Вспом­нив сло­ва ста­ро­го ку­коль­ни­ка, Гил вы­тя­нул шею и при­смот­рел­ся к пуб­ли­ке с ле­вой сто­ро­ны. Дей­ст­ви­тель­но, во вто­ром ря­ду, по со­сед­ст­ву с доб­ро­душ­ной жен­щи­ной сред­них лет, си­де­ла ма­лень­кая де­воч­ка. Так вот, зна­чит, ка­кие они, ба­рыш­ни! Гил вни­ма­тель­но раз­гля­дел ее. Гра­ци­оз­ная и хо­ро­шень­кая, пе­ред внут­рен­ним взо­ром Ги­ла она пред­ста­ла без­оши­боч­ным сим­во­лом со­слов­ных — и про­чих — раз­ли­чий. Она рас­про­стра­ня­ла аро­мат ли­мон­ных пи­рож­ных, ду­хов и чая из вер­бе­ны… Ее не­по­сти­жи­мые по­мыс­лы пол­ни­лись вол­шеб­ны­ми тай­на­ми… В не­при­ну­ж­ден­но­сти ее ма­нер скво­зи­ло вы­со­ко­ме­рие. Она бро­са­ла вы­зов, не­пре­одо­ли­мо при­вле­ка­тель­ный вы­зов.

Люс­т­ры по­ту­ск­не­ли, за­на­вес рас­пах­нул­ся — на­ча­лось ко­рот­кое пе­чаль­ное пред­став­ле­ние, с точ­ки зре­ния Ги­ла слу­жив­шее пре­ду­пре­ж­де­ни­ем ку­коль­ни­ка Холь­кер­вой­да лич­но ему, Ги­лу, хо­тя он и соз­на­вал, на­сколь­ко это ма­ло­ве­ро­ят­но.

Дей­ст­вие раз­во­ра­чи­ва­лось в ку­коль­ном те­ат­ре как та­ко­вом. Во­об­ра­зив, что мир за пре­де­ла­ми ба­ла­ган­но­го шат­ра — не­скон­чае­мый кар­на­вал раз­вле­че­ний и удо­воль­ст­вий, один из пер­со­на­жей-ма­рио­не­ток сбе­жал из те­ат­ра и примк­нул к стай­ке рез­вя­щих­ся де­тей. Не­ко­то­рое вре­мя они иг­ра­ли, пе­ли и па­яс­ни­ча­ли, но де­ти ско­ро уто­ми­лись и ста­ли рас­хо­дить­ся по до­мам. Все­ми по­ки­ну­тый, бег­лец бро­дил по ули­цам, по­ра­жа­ясь под­дель­но­му кош­ма­ру боль­шо­го го­ро­да, мрач­но­го и бе­зыс­ход­но­го, и с со­жа­ле­ни­ем вспо­ми­ная о род­ном те­ат­ре, ве­се­лом и уют­ном. Па­мя­туя о гро­зя­щем на­ка­за­нии, воз­вра­щать­ся в те­атр он не ре­шал­ся. Тем не ме­нее, ос­та­нав­ли­ва­ясь на ка­ж­дом ша­гу и об­ра­ща­ясь к пуб­ли­ке с жа­лоб­ны­ми мо­но­ло­га­ми, де­зер­тир при­ко­вы­лял-та­ки на­зад в те­атр, где кол­ле­ги-ма­рио­нет­ки при­вет­ст­во­ва­ли его с опас­ли­вой сдер­жан­но­стью — все зна­ли, ка­кая участь ему уго­то­ва­на. И дей­ст­ви­тель­но, в тот же ве­чер ста­ви­ли тра­ди­ци­он­ную дра­му «Эм­фи­рио», при­чем бег­лой ма­рио­нет­ке по­ру­чи­ли роль глав­но­го ге­роя. На­чал­ся «спек­такль в спек­так­ле», по­свя­щен­ный ска­за­нию об Эм­фи­рио. Под ко­нец Эм­фи­рио, схва­чен­но­го ти­ра­на­ми, по­та­щи­ли на Гол­го­фу. Пе­ред каз­нью ге­рой пы­тал­ся вы­сту­пить с ре­чью, оп­рав­ды­вав­шей его жизнь, но ти­ра­ны не да­ли ему го­во­рить, тем са­мым под­верг­нув Эм­фи­рио глу­бо­чай­ше­му из уни­же­ний: уни­же­нию ни­что­же­ст­ва и без­вест­нос­ти. Осу­ж­ден­но­му за­ткну­ли рот гряз­ной тряп­кой аб­сурд­ных раз­ме­ров. Свер­каю­щим то­по­ром ге­рою от­ру­би­ли го­ло­ву — и судь­бу его раз­де­ли­ла сбе­жав­шая из те­ат­ра ма­рио­нет­ка.

Гил за­ме­тил, что ба­рыш­ня, ее ком­пань­он­ка и ох­ран­ни­ки-гар­рио­ны не до­ж­да­лись кон­ца спек­так­ля. Ко­гда за­жгли свет и по­блед­нев­шие зри­те­ли без­утеш­но ус­та­ви­лись на за­на­вес, ее ме­сто уже пус­то­ва­ло.


Гил и Ами­ан­те воз­вра­ща­лись до­мой в су­мер­ках, по­гру­жен­ные в свои мыс­ли.

Гил пре­рвал мол­ча­ние: «Па­па».

«Да?»

«В этой ис­то­рии сбе­жав­шую кук­лу, иг­рав­шую Эм­фи­рио, каз­ни­ли».

«Да».

«Но кук­лу, ко­то­рая иг­ра­ла сбе­жав­шую кук­лу, то­же каз­ни­ли!»

«Я за­ме­тил».

«Она что, то­же сбе­жа­ла?»

Ами­ан­те вздох­нул, по­ка­чал го­ло­вой: «Не знаю. Мо­жет быть, ма­рио­нет­ки про­сто де­ше­вы… Кста­ти, вся эта пье­са не име­ет от­но­ше­ния к на­стоя­щей ле­ген­де об Эм­фи­рио».

«А как бы­ло на са­мом де­ле?»

«Ни­кто не зна­ет».

«Эм­фи­рио — он во­об­ще был на са­мом де­ле?»

Ами­ан­те по­мол­чал. На­ко­нец он ска­зал: «Ис­то­рия те­ря­ет­ся во мра­ке вре­мен. Да­же ес­ли че­ло­ве­ка по име­ни Эм­фи­рио ни­ко­гда не бы­ло, су­ще­ст­во­вал дру­гой та­кой же че­ло­век».

За­ме­ча­ние от­ца пре­взош­ло ин­тел­лек­ту­аль­ные воз­мож­но­сти Ги­ла: «А как ты ду­ма­ешь, где жил Эм­фи­рио? Здесь, в Ам­брое?»

«Труд­ный во­прос, — на­хму­рив­шись, ото­звал­ся Ами­ан­те. — Мно­гие пы­та­лись его ре­шить, но без­ус­пеш­но. Есть не­ко­то­рые сви­де­тель­ст­ва, ко­неч­но… Ес­ли бы я был дру­гим че­ло­ве­ком, ес­ли бы я сно­ва был мо­лод, ес­ли бы я…» Ами­ан­те на за­кон­чил.

Они шли в мол­ча­нии. По­том Гил спро­сил: «А что зна­чит „пред­на­чер­та­но“?»

Ами­ан­те взгля­нул на сы­на с лю­бо­пыт­ст­вом: «Где ты слы­шал это сло­во?»

«Ку­коль­ник Холь­кер­войд ска­зал, что мне пред­на­чер­та­но».

«А, по­нят­но. Ну что ж. Это зна­чит, что ты не та­кой, как все, что у те­бя, так ска­зать, осо­бое пред­на­зна­че­ние. Зна­чит, ста­нешь не­за­уряд­ным че­ло­ве­ком, бу­дешь спо­соб­ст­во­вать зна­ме­на­тель­ным со­бы­ти­ям».

Гил под­прыг­нул от вос­хи­ще­ния: «Зна­чит, я буду фи­нан­со­не­за­ви­си­мы­м и смо­гу пу­те­ше­ст­во­вать? Вме­сте с то­бой?»

Ами­ан­те по­ло­жил ла­донь Ги­лу на пле­чо: «По­жи­вем — уви­дим».

Глава 3

Вы­со­кое уз­кое че­ты­рех­этаж­ное строе­ние из по­чер­нев­ших бре­вен с на­лич­ни­ка­ми из ко­рич­не­вой плит­ки, слу­жив­шее Ами­ан­те ме­стом жи­тель­ст­ва и ра­бо­ты, об­ра­ще­но фа­са­дом к Ондл-скве­ру, не­боль­шой пло­ща­ди к се­ве­ру от рай­­­­о­на Брю­бен. Пер­вый этаж за­ни­ма­ла мас­тер­ская, где Ами­ан­те вы­ре­за́л де­ре­вян­ные шир­мы. На вто­ром по­ме­ща­лись кух­ня, где отец и сын го­то­ви­ли и ели, и не­боль­шой ка­би­нет, пре­вра­щен­ный Ами­ан­те в хра­ни­ли­ще бес­по­ря­доч­ной кол­лек­ции ру­ко­пи­сей. На треть­ем эта­же бы­ли спаль­ни Ами­ан­те и Ги­ла, а над ни­ми на­хо­дил­ся чер­дак, за­ва­лен­ный бес­по­лез­ны­ми ве­ща­ми, дос­та­точ­но ста­ры­ми или ред­ки­ми для то­го, что­бы их бы­ло жал­ко вы­бра­сы­вать.

Ами­ан­те пред­по­чи­тал как мож­но мень­ше стес­нять се­бя обя­за­тель­ст­ва­ми. Хро­ни­че­ски по­гру­жен­ный в дли­тель­ные, да­же тя­го­ст­ные раз­мыш­ле­ния, он ли­хо­ра­доч­но ра­бо­тал, ко­гда на­чи­нал­ся взрыв энер­гии, а по­том в те­че­ние мно­гих ча­сов или дней при­тво­рял­ся, что за­ни­ма­ет­ся ка­кой-ни­будь де­та­лью на­бро­ска, или во­об­ще ни­че­го не де­лал. Шир­мы Ами­ан­те, ис­кус­но­го мас­те­ра, все­гда от­но­си­ли к пер­во­му экс­порт­но­му, а не­ред­ко и к выс­ше­му раз­ря­ду «Ак­ме», но он не от­ли­чал­ся вы­со­кой про­из­во­ди­тель­но­стью. По­это­му та­ло­нов в до­ме Тар­во­ков по­сто­ян­но не хва­та­ло. Оде­ж­да, как и лю­бой дру­гой то­вар, про­из­ве­ден­ный в Фор­ти­но­не, из­го­тов­ля­лась вруч­ную и стои­ла до­ро­го. Гил но­сил блу­зы и шта­ны, скро­ен­ные и сши­тые са­мим Ами­ан­те — не­смот­ря на то, что гиль­дии не по­ощ­ря­ли та­кие «кус­тар­ные» по­ся­га­тель­ст­ва на свои пра­ва. Из­ред­ка ос­та­ва­лась ме­лочь на сла­до­сти, но ни о ка­ких плат­ных раз­вле­че­ни­ях, как пра­ви­ло, не мог­ло быть и ре­чи. Ка­ж­дый день бар­жа «Джа­ун­ди» ве­ли­че­ст­вен­но про­дви­га­лась вверх по Инц­зе к Брон­зе­ну, за­го­род­но­му пар­ку ат­трак­цио­нов, и воз­вра­ща­лась по­сле на­сту­п­ле­ния тем­но­ты. Для ам­брой­ских де­тей по­езд­ка в Брон­зен бы­ла пре­де­лом меч­та­ний, са­мым ра­до­ст­ным со­бы­ти­ем, дос­туп­ным во­об­ра­же­нию. Ами­ан­те па­ру раз на­ме­кал на воз­мож­ность та­кой экс­кур­сии, но ни­че­го из это­го не по­лу­чи­лось.

Тем не ме­нее, Гил счи­тал се­бя ба­лов­нем судь­бы. Ами­ан­те не на­кла­ды­вал поч­ти ни­ка­ких ог­ра­ни­че­ний. Боль­шин­ст­во свер­ст­ни­ков Ги­ла обу­ча­лись ре­мес­лам в шко­ле гиль­дии, в до­маш­ней мас­тер­ской или в мас­тер­ской род­ст­вен­ни­ка. Де­тей пи­са­рей, кон­тор­ских слу­жа­щих, пе­дан­тов и про­чих пред­ста­ви­те­лей про­фес­сий, тре­бо­вав­ших раз­ви­тия на­вы­ков чте­ния и пись­ма, на­тас­ки­ва­ли по вто­ро­му и да­же по треть­ему та­бе­лю. За­бот­ли­вые ро­ди­те­ли от­прав­ля­ли от­пры­сков в яс­ли по­пры­гун­чи­ков и в шко­лу юных ска­ку­нов при хра­ме Фи­ну­ки или, по мень­шей ме­ре, учи­ли их про­стым вы­кру­та­сам до­ма.

Ами­ан­те, по рас­че­ту или про­сто по рас­се­ян­но­сти, не предъ­яв­лял к Ги­лу по­доб­ных тре­бо­ва­ний, по­зво­ляя ему про­во­дить вре­мя по сво­ему ус­мот­ре­нию. За­кон­чив ис­сле­до­ва­ние всех за­ко­ул­ков Брю­бе­на, Гил от­ва­жил­ся про­ник­нуть за его пре­де­лы. Он под­роб­но изу­чил вер­фи и шлю­поч­ные це­ха рай­­о­на Но­би­ле, за­би­рал­ся на ос­то­вы ста­рых барж, ржа­вев­шие на или­стых от­ме­лях Дод­рех­те­на, за­ку­сы­вая най­ден­ны­ми по­бли­зо­сти сы­ры­ми мор­ски­ми фрук­та­ми. Од­на­ж­ды он пе­ре­плыл на Не­ис­ход­ный ост­ров в устье Инц­зе, где на­хо­ди­лись стек­ло­за­во­ды и ста­ле­ли­тей­ные фаб­ри­ки, и не­сколь­ко раз пе­ре­хо­дил по мос­ту на мыс Пе­ре­лом­щи­ков.

К югу от Брю­бе­на, бли­же к цен­тру ста­ро­го Ам­броя, на­чи­на­лись рай­оны, во вре­ме­на Им­пер­ских войн под­верг­ав­шие­ся са­мым ка­та­ст­ро­фи­че­ским раз­ру­ше­ни­ям: Ходж, Ка­то и Хай­я­лис-парк. Сре­ди пус­ты­рей и ру­ин из­ви­ли­сто тя­ну­лись од­но­ряд­ные и двой­ные ве­ре­ни­цы до­мов, вы­стро­ен­ных из кир­пи­ча, со­б­ран­но­го на раз­ва­ли­нах. В Ход­же на­хо­дил­ся об­ще­ст­вен­ный ры­нок, в Ка­то — Фи­ну­кий­ский храм. Об­шир­ные про­стран­ст­ва бы­ли сплошь по­кры­ты крош­кой чер­но­го кир­пи­ча, об­лом­ка­ми плес­не­вею­ще­го бе­то­на и во­ню­чи­ми лу­жа­ми, ок­ру­жен­ны­ми цве­ту­щей ти­ной при­чуд­ли­вой ок­ра­ски. Вре­мя от вре­ме­ни на пус­ты­рях по­па­да­лась им­про­ви­зи­ро­ван­ная ла­чу­га бро­дя­ги-ту­не­яд­ца или не­ле­га­ла. В Ка­то и Ваш­мон­те вы­си­лись мрач­ные кар­ка­сы цен­траль­ных ба­шен, ре­к­ви­зи­ро­ван­ные лор­да­ми-ис­пра­ви­те­ля­ми в ка­че­ст­ве опор для за­об­лач­ных оби­те­лей.

Как-то раз, вспом­нив о ге­рои­че­ской ма­рио­нет­ке, Гил ре­шил про­ве­рить прак­ти­че­скую це­ле­со­об­раз­ность под­ви­га Ру­де­ля. Он вы­брал баш­ню, при­над­ле­жав­шую лор­ду Уол­до, вла­де­те­лю Флоу­эна, и стал за­би­рать­ся на нее по диа­го­наль­ным уко­си­нам — до пер­вой пе­ре­кла­ди­ны, до вто­рой, до треть­ей, до чет­вер­той — даль­ше — вы­ше — на три­дцать мет­ров, на ше­сть­де­сят, на сто… Гил ос­та­но­вил­ся, креп­ко схва­тив­шись за уко­си­ну, ибо вы­со­та ста­но­ви­лась по­ис­ти­не уст­ра­шаю­щей.

Не­ко­то­рое вре­мя он си­дел на пе­ре­кла­ди­не и смот­рел на па­но­ра­му ста­ро­го го­ро­да. С баш­ни от­кры­вал­ся ве­ли­ко­леп­ный, хо­тя и ме­лан­хо­ли­че­ский в сво­ей не­под­виж­но­сти вид: раз­ва­ли­ны под­све­чи­ва­лись от­те­няю­щи­ми мель­чай­шие де­та­ли на­клон­ны­ми, пыль­но-зо­ло­ти­сты­ми лу­ча­ми солн­ца. Гил при­смот­рел­ся к ла­би­рин­ту улиц Ход­жа, пы­та­ясь оты­скать Ондл-сквер… Сни­зу по­слы­шал­ся гру­бый ок­рик. Гил опус­тил го­ло­ву: у под­но­жия баш­ни сто­ял че­ло­век в ко­фей­но­го цве­та брю­ках и чер­ном ки­те­ле с ши­ро­ки­ми фал­да­ми — агент ваш­монт­ско­го Со­бе­са.

Гил спус­тил­ся на зем­лю и по­лу­чил стро­гий вы­го­вор. При­шлось на­звать имя и ад­рес.

На сле­дую­щий день, ра­но ут­ром, к Ами­ан­те за­шел агент брю­бен­ско­го Со­бе­са Эльф­ред Ко­бол — Гил при­го­то­вил­ся к круп­ным не­при­ят­но­стям. Не­у­же­ли его уве­зут на реа­би­ли­та­цию? Но Эльф­ред ни сло­вом не упо­мя­нул о про­дел­ках Ги­ла на ваш­монт­ской баш­не, ог­ра­ни­чив­шись ворч­ли­вым со­ве­том быть по­стро­же с ша­ло­па­ем. Ами­ан­те вы­слу­шал аген­та с веж­ли­вым без­раз­ли­чи­ем.

Эльф­ред Ко­бол, пу­за­тый ко­ре­на­стый че­ло­век с опух­шей фи­зио­но­ми­ей, шиш­ко­ва­тым но­сом и ма­лень­ки­ми се­ры­ми глаз­ка­ми, го­во­рив­ший от­ры­ви­сто и де­ло­ви­то, поль­зо­вал­ся ре­пу­та­ци­ей стро­го­го слу­жа­ще­го, ни­ко­му не де­лав­ше­го по­бла­жек. Тем не ме­нее, у не­го был не­ма­лый опыт, и он пред­по­чи­тал не ис­тол­ко­вы­вать Ко­декс бу­к­валь­но. К боль­шин­ст­ву иж­ди­вен­цев Эльф­ред от­но­сил­ся с про­хлад­ной фа­миль­яр­но­стью, но в при­сут­ст­вии Ами­ан­те Тар­во­ка вел се­бя ос­то­рож­но и вни­ма­тель­но, как ес­ли бы счи­тал по­ве­де­ние Ами­ан­те не­пред­ска­зуе­мым.

Не ус­пел уда­лить­ся Эльф­ред Ко­бол, как явил­ся Энг Сеш, ста­рый при­дир­чи­вый рай­он­ный де­ле­гат гиль­дии рез­чи­ков по де­ре­ву — про­вес­ти ин­спек­цию мас­тер­ской и убе­дить­ся в том, что Ами­ан­те со­блю­да­ет ус­тав­ные пра­ви­ла, при­ме­няя ис­клю­чи­тель­но пре­ду­смот­рен­ные ин­ст­ру­мен­ты и раз­ре­шен­ные ме­то­ды без ис­поль­зо­ва­ния ме­ха­ни­че­ских при­спо­соб­ле­ний, шаб­ло­нов, ав­то­ма­ти­зи­ро­ван­ных про­цес­сов или средств се­рий­но­го про­из­вод­ст­ва. Сеш ос­та­вал­ся в до­ме боль­ше ча­са, по­оче­ред­но изу­чая ка­ж­дый ин­ст­ру­мент. В кон­це кон­цов Ами­ан­те по­ин­те­ре­со­вал­ся слег­ка на­смеш­ли­вым то­ном: «Что вы на­дее­тесь най­ти?»

«Ни­че­го осо­бен­но­го, иж Ами­ан­те, ни­че­го осо­бен­но­го. Смот­рю, не по­па­дет­ся ли от­пе­ча­ток струб­ци­ны или что-ни­будь та­кое. Дол­жен ска­зать, что в по­след­нее вре­мя ва­ши ра­бо­ты от­ли­ча­ют­ся не­обыч­ным еди­но­об­ра­зи­ем от­дел­ки».

«Вы пред­по­чли бы, что­бы я сда­вал не­до­де­лан­ный то­вар?» — спро­сил Ами­ан­те.

Ес­ли в во­про­се скры­ва­лась иро­ния, де­ле­гат ее не за­ме­тил: «Это про­ти­во­ре­чи­ло бы ус­та­ву. Что ж, очень хо­ро­шо — вам из­вест­ны ог­ра­ни­че­ния».

Ами­ан­те вер­нул­ся к ра­бо­те, де­ле­гат по­ки­нул мас­тер­скую. По то­му, как опус­ти­лись пле­чи от­ца и с ка­кой яро­стью он ата­ко­вал ста­ме­ску ки­ян­кой, Гил по­нял, что по­се­ти­те­ли до­ве­ли Ами­ан­те до бе­ло­го ка­ле­ния. В кон­це кон­цов Ами­ан­те бро­сил ин­ст­ру­мен­ты, по­до­шел к две­ри и вы­гля­нул на­ру­жу. Убе­див­шись в том, что на пло­ща­ди ни­ко­го нет, он вер­нул­ся к вер­ста­ку: «Ты по­ни­ма­ешь, на что на­ме­кал де­ле­гат?»

«Он счи­та­ет, что ты его на­ду­ва­ешь».

«Что-то в этом ро­де. А ты зна­ешь, по­че­му он так бес­по­ко­ит­ся?»

«Нет». Ста­ра­ясь под­дер­жать от­ца, Гил до­ба­вил: «По-мо­ему, ему про­сто де­лать не­че­го».

«Ну… не со­всем так. В Фор­ти­но­не мы все ос­та­нем­ся без по­след­не­го кус­ка хле­ба, ес­ли на­ши то­ва­ры не бу­дут про­да­вать­ся — при­чем мы га­ран­ти­ру­ем, что вся ме­ст­ная про­дук­ция из­го­тов­ля­ет­ся вруч­ную. Ти­ра­жи­ро­ва­ние, фор­мо­ва­ние, оп­рес­сов­ка — все это за­пре­ще­но. Ни од­но из­де­лие не долж­но быть ко­пи­ей дру­го­го, и де­ле­га­ты гиль­дии стро­го сле­дят за со­блю­де­ни­ем это­го пра­ви­ла».

«А лор­ды? — спро­сил Гил. — Они в ка­кой гиль­дии? Что они про­из­во­дят?»

Ами­ан­те по­мор­щил­ся, как от бо­ли, но тут же ус­мех­нул­ся: «Мы с ни­ми раз­ной кро­ви. Лор­ды не всту­па­ют в гиль­дии».

«Как же они за­ра­ба­ты­ва­ют та­ло­ны?» — не от­ста­вал Гил.

«Очень про­сто, — от­ве­тил Ами­ан­те. — Ко­гда-то, дав­ным-дав­но, Фор­ти­нон опус­то­ши­ла жес­то­кая мно­го­лет­няя вой­на. Весь Ам­брой ле­жал в раз­ва­ли­нах. Прие­ха­ли ис­пра­ви­те­ли. Они по­тра­ти­ли ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во та­ло­нов на вос­ста­нов­ле­ние го­ро­да — это на­зы­ва­ет­ся вло­же­ни­ем ка­пи­та­ла. Они рас­ко­па­ли и по­чи­ни­ли тру­бо­про­во­ды сис­те­мы во­до­снаб­же­ния. Они по­строи­ли ма­ги­ст­ра­ли Обер­трен­да. И так да­лее. А те­перь мы пла­тим за ис­поль­зо­ва­ние этих со­ору­же­ний».

«Гмм… — по­че­сал в за­тыл­ке Гил. — Я ду­мал, мы по­лу­ча­ем во­ду, энер­гию и все та­кое бес­плат­но, от Со­бе­са».

«Ни­что не де­ла­ет­ся бес­плат­но, — воз­ра­зил Ами­ан­те. — Да­же ес­ли че­ло­век кра­дет, ра­но или позд­но ему при­хо­дит­ся пла­тить, так или ина­че. Так уст­ро­ен этот мир. Лор­дам при­чи­та­ет­ся часть на­ших до­хо­дов — точ­нее го­во­ря, на­лог в раз­ме­ре од­но­го и во­сем­на­дца­ти со­тых про­цен­та».

Гил за­ду­мал­ся: «А это мно­го?»

«На­до по­ла­гать, дос­та­точ­но, — су­хо ото­звал­ся Ами­ан­те. — В Фор­ти­но­не три мил­лио­на иж­ди­вен­цев и при­мер­но две­сти лор­дов — ше­сть­сот, ес­ли счи­тать ба­рынь и бар­чу­ков…» Ами­ан­те вы­пя­тил ниж­нюю гу­бу и при­нял­ся те­ре­бить ее паль­цем: «Лю­бо­пыт­ный по­лу­ча­ет­ся рас­клад… На ка­ж­до­го лор­да и бар­чу­ка при­хо­дят­ся пять ты­сяч иж­ди­вен­цев. Ка­ж­дый иж­ди­ве­нец от­да­ет один и во­сем­на­дцать со­тых… для круг­ло­го сче­та, ска­жем, один про­цент. Зна­чит, ка­ж­дый лорд поль­зу­ет­ся до­хо­дом пя­ти­де­ся­ти иж­ди­вен­цев». По-ви­ди­мо­му, ре­зуль­та­ты рас­че­та при­ве­ли Ами­ан­те в не­ко­то­рое за­ме­ша­тель­ст­во: «Хо­тел бы я знать, на что они тра­тят та­кую уй­му де­нег? Да­же при са­мом рос­кош­ном об­ра­зе жиз­ни… Что ж, в кон­це кон­цов это не на­ше де­ло. Я пла­чу на­ло­ги — и лад­но. Хо­тя, дей­ст­ви­тель­но, тут что-то не схо­дит­ся… Ни­ка­кие но­вые про­ек­ты они не фи­нан­си­ру­ют. Бла­го­тво­ри­тель­но­стью то­же не за­ни­ма­ют­ся. В свое вре­мя, бу­ду­чи кор­рес­пон­ден­том, я мог бы на­вес­ти справ­ки, но так и не удо­су­жил­ся…»

«Ты был кор­рес­пон­ден­том? — Гил ус­лы­шал но­вое сло­во. — Что это зна­чит?»

«Ни­че­го осо­бен­но­го. Ко­гда-то в мо­ло­до­сти я за­ни­мал та­кую долж­ность. Де­ла дав­но ми­нув­ших дней. Что бы­ло, то про­шло».

«А лор­дом ты не был?»

Ами­ан­те рас­сме­ял­ся: «Нет, ко­неч­но! Раз­ве я по­хож на лор­да?»

Гил под­верг внеш­ность от­ца кри­ти­че­ско­му рас­смот­ре­нию: «По-мо­ему, не очень. Как ста­но­вят­ся лор­да­ми?»

«Лор­да­ми не ста­но­вят­ся, лор­да­ми ро­дят­ся».

«Но… Ру­дель и Ма­рель­вия, в ку­коль­ном те­ат­ре — ведь они по­лу­чи­ли энер­ге­ти­че­ские фео­ды, зна­чит ста­ли лор­да­ми?»

«На са­мом де­ле нет. Слу­ча­лось, что не­ле­га­лы — а ино­гда и от­ча­яв­шие­ся иж­ди­вен­цы — по­хи­ща­ли лор­дов, за­став­ляя их ус­ту­пать фео­ды и боль­шие сум­мы де­нег. По­хи­ти­те­ли ста­но­ви­лись фи­нан­со­во не­за­ви­си­мы­ми и мог­ли ве­ли­чать се­бя лор­да­ми, но им ни­ко­гда не по­зво­ля­ли по­род­нить­ся с на­стоя­щи­ми ис­пра­ви­те­ля­ми. В кон­це кон­цов лор­ды за­ка­за­ли у да­ма­рян — тех са­мых, что раз­во­дят ма­рио­не­ток — ох­ран­ни­ков-гар­рио­нов, и те­перь по­хи­ще­ний поч­ти не бы­ва­ет. Кро­ме то­го, лор­ды до­го­во­ри­лись боль­ше не вы­пла­чи­вать вы­куп по­хи­ти­те­лям, не­смот­ря ни на что. По­это­му иж­ди­ве­нец или не­ле­гал не мо­жет стать лор­дом, да­же ес­ли у не­го воз­ник­нет та­кое же­ла­ние».

«А ес­ли бы лорд Бод­бозл же­нил­ся на Ма­рель­вии, раз­ве она не ста­ла бы ба­ры­ней? А их де­ти раз­ве не ста­ли бы бар­чу­ка­ми?»

Ами­ан­те, вер­нув­ший­ся бы­ло к ра­бо­те, сно­ва от­ло­жил ин­ст­ру­мен­ты и по­мол­чал, тща­тель­но вы­би­рая сло­ва: «Лор­ды час­то за­во­дят лю­бов­ниц — под­руг — из сре­ды иж­ди­вен­цев. Но они вни­ма­тель­но сле­дят за тем, что­бы от та­ких под­руг у них не бы­ло де­тей. На­до по­ла­гать, лор­ды очень за­бо­тят­ся о чис­то­те ра­сы и не до­пус­ка­ют ни­ка­ко­го сме­ше­ния со­сло­вий».

Тень лег­ла на ян­тар­ные круг­лые про­све­ты вы­ход­ной две­ри. Дверь рас­пах­ну­лась, во­шел Эльф­ред Ко­бол. Гроз­но на­су­пив­шись, агент служ­бы со­ц­обес­пе­че­ния встал по­сре­ди мас­тер­ской и воз­зрил­ся на Ги­ла — у то­го ду­ша уш­ла в пят­ки. Эльф­ред по­вер­нул­ся к Ами­ан­те: «Мне толь­ко что пе­ре­да­ли по­лу­ден­ный ме­мо­ран­дум. В не­го вне­се­на — крас­ны­ми чер­ни­ла­ми! — за­пись, от­но­ся­щая­ся к ва­ше­му сы­ну. Гил не­пра­во­моч­но на­хо­дил­ся на тер­ри­то­рии ча­ст­но­го вла­де­ния, под­вер­гая се­бя и дру­гих не­оп­рав­дан­но­му рис­ку. За­дер­жа­ние про­из­вел агент ваш­монт­ско­го Со­бе­са, со­вер­шав­ший об­ход квар­та­ла 12Б. Агент со­об­ща­ет, что Гил за­брал­ся на опор­ные бру­сья баш­ни лор­да Уол­до Флоу­эна, под­няв­шись на опас­ную, не­доз­во­лен­ную вы­со­ту. Тем са­мым он не толь­ко на­ру­шил пра­ва лор­да Уол­до, но и соз­дал уг­ро­зу фи­нан­со­вой от­вет­ст­вен­но­сти за гос­пи­та­ли­за­цию, спо­соб­ной об­ре­ме­нить на­се­ле­ние брю­бен­ско­го и ваш­монт­ско­го рай­онов».

Стрях­нув опил­ки с пе­ред­ни­ка, Ами­ан­те на­дул ще­ки, вы­дох­нул: «Да-да. Он у ме­ня рез­вый ша­ло­пай».

«Че­рес­чур рез­вый! По су­ти де­ла, бес­тол­ко­вый и не­пу­те­вый! Сло­ня­ет­ся без при­смот­ра днем и но­чью. Сколь­ко раз я за­ме­чал, как он пле­тет­ся до­мой по­сле на­сту­п­ле­ния тем­но­ты, про­мок­ший под до­ж­дем до нит­ки! Ры­щет по го­ро­ду, как во­риш­ка — и ни­че­му не учит­ся, толь­ко без­образ­ни­ча­ет! Серь­ез­но по­доз­ре­ваю, что эта „рез­вость“, как вы из­во­ли­ли вы­ра­зить­ся, до до­б­ра не до­ве­дет. Не­у­же­ли вас не бес­по­ко­ит бу­ду­щее ва­ше­го сы­на?»

«То­ро­пить­ся не­ку­да, — без­за­бот­но ото­звал­ся Ами­ан­те. — У не­го все впе­ре­ди».

«Жизнь че­ло­ве­че­ская ко­рот­ка. Дав­но по­ра при­сту­пить к про­фес­сио­наль­ной под­го­тов­ке. На­до по­ла­гать, вы хо­ти­те, что­бы он стал рез­чи­ком по де­ре­ву?»

Ами­ан­те по­жал пле­ча­ми: «Про­фес­сия как про­фес­сия. Ни­чем не ху­же дру­гих».

«В та­ком слу­чае на­чи­най­те обу­че­ние. Или вы пред­по­чи­тае­те, что­бы он по­се­щал учи­ли­ще гиль­дии?»

Ами­ан­те по­скоб­лил лез­ви­ем ста­ме­ски но­готь боль­шо­го паль­ца и не­при­вет­ли­во спро­сил: «За­чем от­ни­мать у че­ло­ве­ка не­вин­ные ра­до­сти дет­ст­ва? В свое вре­мя у не­го бу­дет дос­та­точ­но за­бот и тя­гот».

Эльф­ред Ко­бол со­брал­ся бы­ло что-то за­ме­тить, но вме­сто это­го из­дал не­оп­ре­де­лен­ный звук — то ли хмык­нул, то ли про­чис­тил гор­ло — по­сле че­го де­ло­ви­то ос­ве­до­мил­ся: «Еще один во­прос. По­че­му Гил не при­ни­ма­ет уча­стие в доб­ро­воль­ных хра­мо­вых уп­раж­не­ни­ях?»

Ами­ан­те по­ло­жил ста­ме­ску на вер­стак и скор­чил глу­по­ва­тую гри­ма­су, всем сво­им ви­дом изо­бра­жая не­до­уме­ние: «По это­му по­во­ду ни­че­го не мо­гу ска­зать. Я его не спра­ши­вал».

«Вы учи­те его вы­кру­та­сам до­ма?»

«Э… нет. Я и сам, на­до за­ме­тить, пры­гун не­важ­нец­кий».

«Гм. Вам сле­до­ва­ло бы по­ощ­рять в нем ин­те­рес к об­ще­при­ня­тым об­ря­дам, не­за­ви­си­мо от лич­ных пред­поч­те­ний».

Ами­ан­те под­нял гла­за к по­тол­ку, по­сле че­го взял ста­ме­ску и с ожес­то­че­ни­ем ата­ко­вал па­нель аро­ма­ти­че­ско­го ар­за­ка, толь­ко что за­­­к­­­­р­­е­п­­лен­ную на вер­ста­ке. Ри­су­нок резь­бы он уже на­нес ка­ран­да­шом — в ро­ще рас­ки­ди­стых де­ревь­ев длин­но­во­ло­сые де­вы убе­га­ли от са­ти­ра. Цвет­ны­ми мел­ка­ми Ами­ан­те раз­ме­тил сквоз­ные вы­ре­зы и при­мер­ную глу­би­ну рель­е­фа. Поль­зу­ясь ме­тал­ли­че­ской ли­ней­кой как опор­ной на­прав­ляю­щей для боль­шо­го паль­ца, мас­тер при­нял­ся вы­би­рать де­ре­во ста­ме­ской.

Лю­бо­пыт­ст­вуя, Эльф­ред по­до­шел по­бли­же: «Рос­кош­ный щит! Что это за де­ре­во? Ко­ди­лья? Бо­ли­гам? Или что-ни­будь из твер­до­ли­ст­вен­ных по­род — с Юж­но­го кон­ти­нен­та?»

«Ар­зак из гор­ных ле­сов за Пер­гой».

«Ар­зак! Ни­ко­гда бы не по­ду­мал, что из ар­за­ка мож­но кро­ить щи­ты та­ких раз­ме­ров! У не­го и ствол-то, как пра­ви­ло, не ши­ре мет­ра».

«Я тща­тель­но вы­би­раю де­ре­вья, — тер­пе­ли­во по­яс­нил Ами­ан­те. — Лес­ни­чие пи­лят хлы­сты на двух­мет­ро­вые брев­на. Я арен­дую чан на кра­силь­ной фаб­ри­ке. Брев­на вы­ма­чи­ва­ют в рас­тво­ре в те­че­ние двух лет. Я об­ди­раю ко­ру, по­сле че­го де­лаю двух­дюй­мо­вый про­доль­ный раз­рез по всей дли­не — глу­би­ной сло­ев три­дцать. На­руж­ная часть про­пи­тан­но­го ство­ла, два дюй­ма тол­щи­ной, от­де­ля­ет­ся от внут­рен­ней по ок­руж­но­сти — раз­во­ра­чи­ва­ет­ся изо­гну­тый щит двух­мет­ро­вой вы­со­ты, ши­ри­ной два-три мет­ра. Щит рас­прям­ля­ет­ся под прес­сом. По­том, по­сле суш­ки, я вы­рав­ни­ваю по­верх­но­сти с обе­их сто­рон».

«Хм. Вы са­ми от­де­ляе­те на­руж­ные слои от внут­рен­них?»

«Да».

«И плот­ниц­кая гиль­дия не воз­ра­жа­ет?»

Ами­ан­те по­жал пле­ча­ми: «Они не уме­ют это де­лать — или не же­ла­ют. У ме­ня нет вы­бо­ра. Да­же ес­ли бы я хо­тел, что­бы у ме­ня был вы­бор». По­след­нюю фра­зу он про­бор­мо­тал се­бе под нос.

«Ес­ли бы ка­ж­дый из нас де­лал, что хо­тел, мы жи­ли бы в ди­ко­сти, как вир­ва­ны», — стро­го за­ме­тил Эльф­ред Ко­бол.

«Воз­мож­но». Ами­ан­те про­дол­жал стро­гать ду­ши­стый ар­зак. Эльф­ред Ко­бол по­доб­рал за­ви­ток струж­ки, по­ню­хал его: «Чем это пах­нет? Де­ре­вом или хи­ми­ка­та­ми?»

«И тем, и дру­гим. У све­же­го ар­за­ка ед­ко­ва­тый аро­мат, от­да­ет пер­цем».

Агент Со­бе­са вздох­нул: «Хо­ро­шо бы­ло бы по­ста­вить в спаль­не та­кую шир­му… Но мое­го по­со­бия ед­ва хва­та­ет на жизнь. У вас, слу­чай­но, нет бра­ко­ван­ных па­не­лей, с ко­то­ры­ми не жал­ко бы­ло бы рас­стать­ся?»

Ами­ан­те уст­ре­мил в про­стран­ст­во ни­че­го не вы­ра­жаю­щий взгляд: «По­го­во­ри­те с вла­де­те­ля­ми Буа­мар­ка. Они за­би­ра­ют все шир­мы. Бра­ко­ван­ные сжи­га­ют, па­не­ли вто­ро­го раз­ря­да пы­лят­ся под зам­ком на скла­дах. Шир­мы выс­ше­го и пер­во­го раз­ря­дов экс­пор­ти­ру­ют. По край­ней ме­ре, я так ду­маю — ме­ня ни­кто не спра­ши­ва­ет. Ес­ли бы я сам рек­ла­ми­ро­вал свой то­вар, у нас бы­ло бы го­раз­до боль­ше та­ло­нов».

«Не­об­хо­ди­мо под­дер­жи­вать ре­пу­та­цию! — на­зи­да­тель­но про­из­нес Эльф­ред Ко­бол. — На да­ле­ких пла­не­тах клей­мо „сде­ла­но в Ам­брое“ рав­но­знач­но сер­ти­фи­ка­ту руч­ной ра­бо­ты не­пре­взой­ден­но­го ка­че­ст­ва».

«При­ят­но знать, что моя ра­бо­та вы­зы­ва­ет вос­хи­ще­ние це­ни­те­лей, — кив­нул Ами­ан­те. — Тем бо­лее уди­ви­тель­но, что за нее пла­тят су­щие гро­ши».

«Че­го вы хо­ти­те? Что­бы ры­нок был за­ва­лен низ­ко­проб­ны­ми ими­та­ция­ми?»

«А по­че­му бы и нет? — спро­сил Ами­ан­те, про­дол­жая на­ле­гать на ста­ме­ску. — Из­де­лия выс­ше­го и пер­во­го сор­тов вы­год­но вы­де­ля­лись бы на фо­не мас­со­вой про­дук­ции».

Эльф­ред Ко­бол не­одоб­ри­тель­но по­ка­чал го­ло­вой: «Ком­мер­ция — не та­кое про­стое де­ло». По­на­блю­дав за ра­бо­той Ами­ан­те еще па­ру ми­нут, агент Со­бе­са при­кос­нул­ся паль­цем к ме­тал­ли­че­ской ли­ней­ке: «Луч­ше не по­ка­зы­вай­те де­ле­га­ту гиль­дии, что поль­зуе­тесь на­прав­ляю­щим уст­рой­ст­вом. Он уст­ро­ит вам раз­нос в рай­он­ном ко­ми­те­те — за дуб­ли­ро­ва­ние».

Под­няв го­ло­ву, Ами­ан­те обер­нул­ся к аген­ту с не­ко­то­рым удив­ле­ни­ем: «Ни­ка­ким дуб­ли­ро­ва­ни­ем я не за­ни­ма­юсь».

«Ли­ней­ка, слу­жа­щая упо­ром боль­шо­му паль­цу, по­зво­ля­ет мно­го­крат­но вы­ни­мать ма­те­ри­ал с од­ной и той же глу­би­ны, про­дви­га­ясь в том или ином на­прав­ле­нии — то есть дуб­ли­ро­вать опе­ра­цию об­ра­бот­ки».

«Вот еще! — про­вор­чал Ами­ан­те. — На­шли к че­му при­драть­ся! Про­сто че­пу­ха ка­кая-то».

«Дру­же­ское пре­ду­пре­ж­де­ние, не бо­лее то­го», — об­ро­нил Эльф­ред Ко­бол. Агент по­ко­сил­ся на Ги­ла: «Твой отец — ис­кус­ный мас­тер, пар­ниш­ка, но ка­кой-то он у те­бя… рас­се­ян­ный, что ли, не от ми­ра се­го. А те­бе я по­со­ве­то­вал бы взять­ся за ум. Сколь­ко мож­но сло­нять­ся без де­ла, ша­тать­ся по го­ро­ду день и ночь на­про­лет? Зай­мись ре­мес­лом. Учись ре­зать по де­ре­ву — или че­му-ни­будь дру­го­му. Ес­ли хо­чешь, со­вет гиль­дий по­ды­щет те­бе ме­сто в ка­ком-ни­будь це­ху, где не хва­та­ет под­мас­терь­ев. По-мо­ему, од­на­ко, те­бе луч­ше все­го бы­ло бы пой­ти по сто­пам от­ца. Ами­ан­те те­бя мно­го­му нау­чит». Эльф­ред Ко­бол бро­сил ми­мо­лет­ный взгляд на ме­тал­ли­че­скую ли­ней­ку, но тут же сно­ва об­ра­тил­ся к Ги­лу: «И еще од­но: те­бе уже по­ра по­се­щать Храм. Там те­бе объ­яс­нят ос­нов­ные дог­мы, нау­чат про­стей­шим прыж­кам — все это не так уж слож­но. А без­де­лье до до­б­ра не до­ве­дет — то­го и гля­ди, кон­чишь свои дни бро­дя­гой или не­ле­га­лом!»

Эльф­ред по­про­щал­ся с Ами­ан­те ко­рот­ким кив­ком и вы­шел из мас­тер­ской.

Гил по­до­шел к две­ри, чуть при­от­крыл ее и по­до­ж­дал до тех пор, по­ка Эльф­ред не ока­зал­ся на дру­гой сто­ро­не Ондл-скве­ра, по­сле че­го ти­хонь­ко при­тво­рил дверь — то­же рез­ную па­нель от­цов­ской ра­бо­ты из по­тем­нев­ше­го ар­за­ка, ук­ра­шен­ную вы­пук­лы­ми бо­быш­ка­ми тол­сто­го ян­тар­но­го стек­ла — и мед­лен­но при­бли­зил­ся к вер­ста­ку: «Те­перь ме­ня за­ста­вят хо­дить в Храм?»

Ами­ан­те кряк­нул: «К сло­вам Эльф­ре­да не сле­ду­ет от­но­сить­ся слиш­ком серь­ез­но. Он мно­го че­го го­во­рит — та­кая уж у не­го долж­ность. Сво­их де­тей он, по­ло­жим, во­дит учить­ся вы­кру­та­сам, но сам ре­ли­ги­оз­ным рве­ни­ем не от­ли­ча­ет­ся и пры­га­ет не боль­ше мое­го».

«А по­че­му всех слу­жа­щих Со­бе­са зо­вут Ко­бо­ла­ми?»

Ами­ан­те по­до­дви­нул та­бу­рет к сто­лу, на­лил чаш­ку креп­ко­го чер­но­го чая и при­нял­ся за­дум­чи­во его при­хле­бы­вать: «Дав­ным-дав­но, ко­гда сто­ли­цей Фор­ти­но­на был при­мор­ский го­род Та­де­ус, на­чаль­ни­ком служ­бы со­ци­аль­но­го обес­пе­че­ния был че­ло­век по про­зви­щу Ко­бол. Он на­зна­чил на все выс­шие долж­но­сти сво­их брать­ев и пле­мян­ни­ков, а они то­же от­да­ва­ли пред­поч­те­ние род­ст­вен­ни­кам, так что че­рез не­ко­то­рое вре­мя в Со­бе­се ра­бо­та­ли од­ни Ко­бо­лы. Так и по­ве­лось. Те­перь да­же те аген­ты Со­бе­са, что не ро­ди­лись Ко­бо­ла­ми — а та­ких, ко­неч­но, мень­шин­ст­во — ме­ня­ют фа­ми­лии. Про­сто-на­про­сто та­ко­ва тра­ди­ция. В Ам­брое мно­го дав­них обы­ча­ев. Од­ни по­лез­ны, дру­гие — нет. На­при­мер, ка­ж­дые пять лет вы­би­ра­ют мэ­ра Ам­броя, при­чем мэр не вы­пол­ня­ет ни­ка­ких функ­ций. Во­об­ще ни­че­го не де­ла­ет, толь­ко по­со­бие по­лу­ча­ет. Тем не ме­нее, та­ко­ва тра­ди­ция».

Гил по­смот­рел на от­ца с ува­же­ни­ем: «Ты поч­ти все пом­нишь, да? Боль­ше ни­кто ни­че­го та­ко­го не рас­ска­зы­ва­ет».

Ами­ан­те не­ве­се­ло кив­нул: «От все­го это­го во­ро­ха све­де­ний та­ло­нов не при­бав­ля­ет­ся… Ну лад­но, что-то мы с то­бой за­бол­та­лись». Ами­ан­те зал­пом до­пил ос­тав­ший­ся чай и ото­дви­нул круж­ку: «По­хо­же на то, что при­дет­ся учить те­бя ре­зать по де­ре­ву. Чи­тать и пи­сать то­же… Лад­но, нач­нем. Вот, смот­ри — здесь у нас вся­кие ка­на­воч­ни­ки и ста­ме­ски. Пре­ж­де все­го за­пом­ни, как они на­зы­ва­ют­ся. Это паз­ник. Это ло­жеч­ное до­ло­то но­мер два. Вот хво­сто­вик с за­жим­ным па­тро­ном…»

Глава 4

Ами­ан­те не мог быть тре­бо­ва­тель­ным над­смотр­щи­ком. При­воль­ное су­ще­ст­во­ва­ние Ги­ла про­дол­жа­лось, как рань­ше, хо­тя на баш­ни он боль­ше не за­ле­зал.

В Ам­брое на­сту­пи­ло ле­то. Про­шли до­ж­ди — да­же не­сколь­ко боль­ших гроз — и ус­та­но­ви­лась на ред­кость яс­ная по­го­да. В эти дни да­же по­лу­раз­ру­шен­ный го­род ка­зал­ся поч­ти кра­си­вым. Ами­ан­те стрях­нул с се­бя меч­та­тель­ную за­дум­чи­вость и, ощу­щая вне­зап­ный при­лив энер­гии, по­вел Ги­ла про­гу­лять­ся вверх по те­че­нию Инц­зе, к под­но­жию Скуд­ных гор. Гил ни­ко­гда еще не был так да­ле­ко от до­ма. По срав­не­нию с при­выч­ны­ми об­вет­ша­лы­ми за­строй­ка­ми на пус­ты­рях за­го­род­ные ви­ды по­ра­жа­ли све­же­стью и про­сто­ром. Ша­гая по вы­со­ко­му реч­но­му бе­ре­гу под баг­ря­ны­ми кро­на­ми ба­нио­нов, отец и сын час­то за­дер­жи­ва­лись, при­смат­ри­ва­ясь со смут­ным чув­ст­вом, по­хо­жим на со­жа­ле­ние, к той или иной при­вле­ка­тель­ной де­та­ли пей­за­жа: к ост­ро­ву по­сре­ди ре­ки, за­рос­ше­му те­ни­сты­ми ба­нио­на­ми и гус­тым ив­ня­ком, с ры­бац­кой хи­жи­ной на от­ме­ли, до­ща­тым при­ча­лом и яли­ком — или, на­при­мер, к жи­лой бар­ке, при­швар­то­ван­ной под бе­ре­го­вым от­ко­сом и ок­ру­жен­ной деть­ми, рез­вя­щи­ми­ся и пе­ре­кли­каю­щи­ми­ся в во­де под при­смот­ром ро­ди­те­лей, ле­ни­во рас­тя­нув­ших­ся в шез­лон­гах на па­лу­бе и по­тя­ги­ваю­щих пи­во. Ко­гда сгу­сти­лись су­мер­ки, Ами­ан­те и Гил уст­рои­ли по­сте­ли из ли­сть­ев и со­ло­мы и дол­го ле­жа­ли, гля­дя на по­лы­хаю­щие и тлею­щие уг­ли ко­ст­ра. Над го­ло­вой мер­ца­ли звез­ды Га­лак­ти­ки. Ами­ан­те на­звал не­сколь­ко из­вест­ных ему све­тил: ско­п­ле­ние Ми­ра­би­лис, Глис­сон, Ге­ри­ар­тес, Кор­нус, Аль-Од. В ушах Ги­ла не­зна­ко­мые име­на зву­ча­ли вол­шеб­ны­ми за­кли­на­ния­ми.

«Ко­гда-ни­будь, — ска­зал он от­цу, — ко­гда я вы­рас­ту, мы вы­ре­жем мно­го-мно­го па­не­лей и на­ко­пим ку­чу та­ло­нов, а по­том по­ле­тим ко всем этим звез­дам и по­бы­ва­ем во всех пя­ти ми­рах Джен­га!»

«Бы­ло бы не­пло­хо, — ус­мех­нул­ся Ами­ан­те. — По­жа­луй, по­ра за­го­то­вить по­боль­ше бре­вен ар­за­ка и за­гру­зить про­пи­точ­ный чан до­вер­ху — не то, гля­дишь, ма­те­риа­ла не хва­тит».

«Нет, прав­да, как ты ду­ма­ешь? Мы мог­ли бы ку­пить ях­ту и пу­те­ше­ст­во­вать, ес­ли бы за­хо­те­ли?»

Ами­ан­те по­ка­чал го­ло­вой: «Слиш­ком до­ро­го. Кос­ми­че­ский ко­рабль сто́ит по­ряд­ка ста ты­сяч та­ло­нов, а то и боль­ше».

«Раз­ве мы не мо­жем столь­ко на­ко­пить, ес­ли бу­дем ра­бо­тать изо всех сил?»

«Да­же ес­ли бы мы всю жизнь вы­би­ва­лись из сил, все рав­но мы не на­ко­пи­ли бы та­кую сум­му. Кос­ми­че­ские ях­ты — для лор­дов, не для нас».


Они про­шли по Брон­зе­ну, обо­гну­ли по­се­лок Григ­лз­би и ос­та­ви­ли за спи­ной Блон­нет, по­сле че­го по­вер­ну­ли к пред­горь­ям. Про­де­лав не­ма­лый путь, в кон­це кон­цов они вер­ну­лись в Ам­брой, ед­ва пе­ре­дви­гая но­ги, при­чем Ами­ан­те да­же по­тра­тил не­сколь­ко дра­го­цен­ных та­ло­нов, что­бы про­ехать по­след­ние три­дцать ки­ло­мет­ров — че­рез При­бреж­ный парк, Ваш­монт и Ходж — в кап­су­ле Обер­трен­да.

Не­ко­то­рое вре­мя Ами­ан­те, буд­то убе­див­шись в це­ле­со­об­раз­но­сти пред­ло­же­ний Ги­ла, ра­бо­тал с не­бы­ва­лым при­ле­жа­ни­ем. Гил по­мо­гал как мог, прак­ти­ку­ясь в при­ме­не­нии ста­ме­сок и бу­ра­вов, но та­ло­ны по­сту­па­ли с раз­оча­ро­вы­ваю­щей мед­ли­тель­но­стью. Ма­ло-по­ма­лу эн­ту­зи­азм Ами­ан­те уле­ту­чил­ся — ста­рая при­выч­ка взя­ла свое, и вско­ре он уже ра­бо­тал, как все­гда, с за­дум­чи­вой про­хлад­цей, то и де­ло пре­ры­ва­ясь на не­сколь­ко ми­нут и уст­рем­ляя в про­стран­ст­во не­ви­дя­щий взгляд. Гил то­же по­те­рял ин­те­рес к по­вы­ше­нию про­из­во­ди­тель­но­сти. Он по­доз­ре­вал, что дол­жен был су­ще­ст­во­вать ка­кой-то дру­гой, ме­нее из­ну­ри­тель­ный спо­соб бы­ст­ро­го на­ко­п­ле­ния та­ло­нов; на­при­мер, ему уже при­хо­ди­лось слы­шать о за­ман­чи­вых воз­мож­но­стях азарт­ных игр. По­хи­ще­ние лор­дов про­ти­во­ре­чи­ло за­ве­ден­но­му по­ряд­ку ве­щей — Гил по­ни­мал, что отец не за­хо­чет да­же слы­шать о по­доб­ных за­те­ях.

Тя­ну­лись без­мя­теж­ные лет­ние дни — по­жа­луй, са­мые сча­ст­ли­вые в жиз­ни Ги­ла Тар­во­ка. Боль­ше все­го он лю­бил бро­дить в хол­мах Дан­ку­ма, в рай­оне Вейж к се­ве­ру от Брю­бе­на, по тра­вя­ни­стой воз­вы­шен­но­сти над усть­ем ре­ки. Де­сят­ки раз Гил за­би­рал­ся на вол­ни­стый гре­бень Дан­ку­ма, то об­ду­вае­мый бод­ря­щим ут­рен­ним ве­тер­ком, то оку­тан­ный по­сле­по­лу­ден­ной дым­кой — ино­гда один, ино­гда в ком­па­нии сво­его при­яте­ля Фло­ри­эля, то­ще­го за­мо­ры­ша с боль­ши­ми гла­за­ми и взъе­ро­шен­ной коп­ной чер­ных во­лос. Фло­ри­эль жил у ма­те­ри, ра­бот­ни­цы пи­во­вар­ни — там она про­вор­но чис­ти­ла и ре­за­ла боль­шие тем­но-фио­ле­то­вые пло­ды хо­ли­ме­ля, при­да­вав­шие ам­брой­ско­му пи­ву ха­рак­тер­ный затх­ло-мус­кус­ный прив­кус. Мать Фло­ри­эля, жен­щи­на круп­ная и бой­кая, не стес­ня­лась в вы­ра­же­ни­ях, но слег­ка за­ди­ра­ла нос, так как при­хо­ди­лась мэ­ру трою­род­ной се­ст­рой. Ее жи­ли­ще, оде­ж­да, иму­ще­ст­во и все ее су­ще­ст­во на­сквозь про­пи­та­лись ду­хом хо­ли­ме­ля. Са­мо со­бой, хо­ли­ме­лем не­сло и от ее от­пры­ска, в свя­зи с чем вся­кий раз, ко­гда Гил впо­след­ст­вии уто­лял жа­ж­ду пи­вом или улав­ли­вал ед­ко­ва­тый мус­кус­ный аро­мат пло­дов хо­ли­ме­ля на рын­ке, ему вспо­ми­на­лась не­умы­тая гла­за­стая фи­зио­но­мия обор­ван­ца Фло­ри­эля.

В ка­че­ст­ве ком­пань­о­на Фло­ри­эль иде­аль­но со­от­вет­ст­во­вал пред­поч­те­ни­ям Ги­ла — па­ре­нек по­кла­ди­стый, но дос­та­точ­но не­по­сед­ли­вый, он от­ли­чал­ся буй­ным во­об­ра­же­ни­ем и ни­ко­гда не от­ка­зы­вал­ся уча­ст­во­вать в от­ча­ян­ных по­хо­ж­де­ни­ях. Не­раз­луч­ные дру­зья, Гил и Фло­ри­эль про­ве­ли не­ма­ло без­за­бот­ных дней в хол­мах Дан­ку­ма, за­го­рая в мяг­кой тра­ве под ры­же­ва­тым солн­цем, по­же­вы­вая со­ло­мин­ки и на­блю­дая за стре­ми­тель­ным пор­ха­ни­ем скри­жей над или­сты­ми от­ме­ля­ми устья.

Ес­ли хол­мы Дан­ку­ма бы­ли цар­ст­вом ле­ни­вых грез, то кос­ми­че­ский порт в рай­оне Го­де­ро, к вос­то­ку от при­бреж­ной воз­вы­шен­но­сти, стал сре­до­то­чи­ем ро­ман­ти­че­ских на­дежд. Кос­мо­порт со­сто­ял из трех зон, ок­ру­жав­ших цен­траль­ный склад. К се­ве­ру про­сти­ра­лось ком­мер­че­ское по­са­доч­ное по­ле, где, как пра­ви­ло, про­из­во­ди­лась за­груз­ка или раз­груз­ка двух-трех гру­зо­вых звез­до­ле­тов. В юж­ном на­прав­ле­нии, вдоль подъ­езд­но­го буль­ва­ра, вы­строи­лись свер­каю­щие кос­ми­че­ские ях­ты лор­дов — гип­но­ти­че­ски при­тя­га­тель­ные, за­хва­ты­ваю­щие дух чу­де­са рос­ко­ши и тех­ни­ки! С за­пад­ной сто­ро­ны при­ютил­ся пас­са­жир­ский во­кзал. Пе­ред во­кза­лом воз­вы­ша­лись чер­ные экс­кур­си­он­ные ко­раб­ли, об­слу­жи­вав­шие тех иж­ди­вен­цев, ко­то­рым тру­до­лю­бие и бе­реж­ли­вость по­зво­ля­ли оп­ла­тить кос­ми­че­ский по­лет. Пред­ла­га­лись раз­лич­ные ту­ри­сти­че­ские по­езд­ки. Са­мой де­ше­вой и по­пу­ляр­ной бы­ла пя­ти­днев­ная экс­кур­сия по бли­жай­шей лу­не, Да­ма­ру — стран­но­му тес­но­му мир­ку мень­ше по­ло­ви­ны Халь­мы в диа­мет­ре, где оби­та­ли да­ма­ря­не, из­го­то­ви­те­ли ма­рио­не­ток. В Гар­ва­не, на эк­ва­то­ре Да­ма­ра, рас­по­ло­жил­ся ту­ри­сти­че­ский ком­плекс с оте­ля­ми, про­гу­лоч­ны­ми тер­ра­са­ми и рес­то­ра­на­ми. Там мож­но бы­ло уви­деть все­воз­мож­ные ку­коль­ные спек­так­ли — ма­рио­нет­ки пред­став­ля­ли ле­ген­ды Фэй­ри, жут­ко­ва­тые мис­ти­че­ские ска­за­ния, инс­це­ни­ров­ки ис­то­ри­че­ских со­бы­тий, фар­сы, зре­ли­ща для лю­би­те­лей жес­то­ко­стей и эро­ти­ки. На Да­ма­ре ак­те­ра­ми слу­жи­ли не­боль­шие че­ло­ве­ко­по­доб­ные си­му­ля­кры, по­лу­чен­ные по­сред­ст­вом тща­тель­ной се­лек­ции и очень до­ро­гие — в от­ли­чие от ми­ниа­тюр­ных лег­ко­мыс­лен­ных пая­цев, по­став­ляе­мых на экс­порт и при­об­ре­тае­мых со­мни­тель­ны­ми за­ве­де­ния­ми вро­де «Пе­ри­па­те­ти­че­ских ат­трак­цио­нов» Шпан­бру­са. Соб­ст­вен­но да­ма­ря­не жи­ли под зем­лей в изы­скан­ных и ком­фор­та­бель­ных ус­ло­ви­ях. Ма­лень­кие, сплошь по­кры­тые чер­ным ме­хом, с ко­ст­ля­вы­ми го­лов­ка­ми, увен­чан­ны­ми хо­хол­ка­ми чер­ной ще­ти­ны, и чер­ны­ми глаз­ка­ми, стран­но по­бле­ски­ваю­щи­ми внут­рен­ни­ми ис­кор­ка­ми по­доб­но звезд­ча­тым сап­фи­рам, да­ма­ря­не, не­со­мнен­но, чем-то на­по­ми­на­ли свой экс­порт­ный то­вар — ма­рио­не­ток.

Дру­гим, не­сколь­ко бо­лее пре­стиж­ным пунк­том на­зна­че­ния ту­ри­сти­че­ских лай­не­ров ста­ла пла­не­та, за­ни­мав­шая сле­дую­щую по­сле Халь­мы ор­би­ту — Мор­ган, мир воз­му­щен­ных вет­ра­ми океа­нов, пло­ских, как стол, сте­пей и ост­ро­ко­неч­ных скаль­ных об­на­же­ний. На Мор­га­не про­зя­ба­ли пол­дю­жи­ны слег­ка за­пу­щен­ных гос­ти­нич­ных ком­плек­сов, не пред­ла­гав­ших поч­ти ни­ка­ких раз­вле­че­ний, кро­ме бы­ст­рой ез­ды под па­ру­са­ми на степ­ных ка­та­ма­ра­нах с вы­со­ки­ми ко­ле­са­ми.

Го­раз­до за­ман­чи­вее бы­ла пер­спек­ти­ва по­се­ще­ния чу­дес­ных ми­ров ско­п­ле­ния Ми­ра­би­лис. Те, ко­му по­сча­ст­ли­ви­лось их уви­деть, воз­вра­ща­лись до­мой людь­ми, по­знав­ши­ми осу­ще­ст­в­ле­ние меч­ты. До кон­ца сво­их дней они рас­ска­зы­ва­ли са­мые не­ве­ро­ят­ные ве­щи: они ле­та­ли к звез­дам! Та­кое пу­те­ше­ст­вие, од­на­ко, мог­ли се­бе по­зво­лить толь­ко лю­ди, по­лу­чав­шие боль­шое жа­ло­ва­нье — пред­се­да­те­ли и де­ле­га­ты гиль­дий, на­чаль­ни­ки от­де­лов Со­бе­са, ре­ви­зо­ры и ка­зна­чеи Буа­мар­ка (не счи­тая от­дель­ных не­под­от­чет­ных лиц, ухит­ряв­ших­ся при­об­ре­сти со­стоя­ние бла­го­да­ря кон­тра­банд­ной тор­гов­ле, азарт­ным иг­рам или пре­ступ­ной дея­тель­но­сти).

Ам­брой­ские иж­ди­вен­цы зна­ли, что в глу­би­не Ой­ку­ме­ны, за ско­п­ле­ни­ем Ми­ра­би­лис, су­ще­ст­во­ва­ли на­се­лен­ные ми­ры: Ро­дай­он, Аль­кан­та­ра, Зем­ля, Маа­ст­рихт, Мон­ти­сер­ра — пла­не­та пла­ву­чих го­ро­дов, Хай­мат и мно­гие дру­гие. Но ни­кто, кро­ме лор­дов, вла­дев­ших кос­ми­че­ски­ми ях­та­ми, не ле­тал так да­ле­ко.

Гил и Фло­ри­эль не сми­ря­лись с не­воз­мож­но­стью. При­жав­шись но­са­ми к ог­ра­де, ок­ру­жав­шей кос­ми­че­ский порт, они кля­лись друг дру­гу, что добь­ют­ся фи­нан­со­вой не­за­ви­си­мо­сти и ста­нут кос­ми­че­ски­ми стран­ни­ка­ми. Толь­ко та­кой мог­ла и долж­на бы­ла быть жизнь! Но пре­ж­де все­го не­об­хо­ди­мо бы­ло при­об­ре­сти уй­му та­ло­нов, а в этом-то и за­клю­ча­лась про­бле­ма. Гил хо­ро­шо знал, с ка­ким тру­дом дос­та­ва­лись та­ло­ны. По слу­хам, на иных пла­не­тах жи­ли бо­га­то — там, на­вер­ное, та­ло­ны раз­да­ва­ли на ску­пясь. Но как пе­ре­не­сти се­бя, от­ца и Фло­ри­эля на та­кую пла­не­ту изо­би­лия? Ес­ли бы толь­ко ему улыб­ну­лась уда­ча, ес­ли бы ка­ким-ни­будь чу­дом он за­вла­дел кос­ми­че­ской ях­той! Ка­кая сво­бо­да, ка­кие ра­до­сти и при­клю­че­ния жда­ли от­важ­но­го ас­тро­нав­та!

Гил не за­бы­вал о том, как Ру­дель и Ма­рель­вия вы­ну­ди­ли раз­врат­но­го лор­да Бод­боз­ла пой­ти на ус­туп­ки. Они до­би­лись фи­нан­со­вой не­за­ви­си­мо­сти — но так бы­ва­ет толь­ко в ку­коль­ном спек­так­ле. Не­у­же­ли нет ка­ко­го-ни­будь дру­го­го спо­со­ба?

В один чу­дес­ный день, в кон­це ле­та, Гил и Фло­ри­эль ва­ля­лись на тра­ве в хол­мах Дан­ку­ма, по­же­вы­вая стеб­ли и об­су­ж­дая, в об­щих чер­тах, пер­спек­ти­вы на бу­ду­щее.

«Ну, а на са­мом де­ле — что бы ты сде­лал?» — спро­сил Гил.

Фло­ри­эль ле­жал на жи­во­те, под­пи­рая ла­до­ня­ми ли­цо, де­ли­кат­но­стью на­по­ми­нав­шее де­ви­че­ское: «Сна­ча­ла я на­ко­пил бы та­ло­ны — де­сят­ки та­ло­нов. По­сле это­го нау­чил­ся бы иг­рать не ху­же не­ле­га­лов. На­блю­дал бы за луч­ши­ми иг­ро­ка­ми, что­бы по­нять, как они вы­иг­ры­ва­ют, а по­том вы­иг­рал бы сам — сот­ни и сот­ни та­ло­нов! Ты­щи та­ло­нов! И ку­пил бы кос­ми­че­скую ях­ту, и уле­тел бы да­ле­ко-да­ле­ко, к чер­ту на ку­лич­ки! За Ми­ра­би­лис!»

Гил за­дум­чи­во кив­нул: «Мож­но и так».

«А еще, — ув­ле­чен­но про­дол­жал Фло­ри­эль, — мож­но бы­ло бы спа­сти ба­рыш­ню от ка­кой-ни­будь опас­но­сти. То­гда я бы на ней же­нил­ся и стал бы бар­чу­ком, а по­том и лор­дом».

Гил по­ка­чал го­ло­вой: «Не по­лу­чит­ся. С та­ки­ми, как мы, лор­ды не род­нят­ся. Хо­тя под­ру­ги из иж­ди­вен­цев у них есть. Лю­бов­ни­цы».

Фло­ри­эль по­вер­нул­ся к югу — по­смот­реть на баш­ни Ваш­мон­та, тор­чав­шие за бу­ро­ва­то-се­ры­ми квар­та­ла­ми Брю­бе­на: «А с че­го бы они на­ми брез­го­ва­ли? То­же мне! Та­кие же лю­ди, как мы. Толь­ко им вы­па­ло ро­дить­ся лор­да­ми, а нам — нет. По­вез­ло, как в иг­ре».

«Не со­всем та­кие же, — усом­нил­ся Гил. — Хо­тя, го­во­рят, ко­гда они хо­дят по ули­цам пе­ре­оде­тые, без гар­рио­нов, ни­кто их за лор­дов не при­ни­ма­ет».

«Во­зом­ни­ли о се­бе, по­то­му что раз­бо­га­те­ли, — зая­вил Фло­ри­эль. — А я раз­бо­га­тею еще боль­ше и то­же за­де­ру нос. И все эти лор­ды на­пе­ре­бой при­бе­гут со мной род­нить­ся, что­бы та­ло­ны мои пе­ре­счи­ты­вать и слюн­ки пус­кать! Пред­став­ля­ешь? Си­ние та­ло­ны, оран­же­вые, зе­ле­ные! Пач­ки и связ­ки и стоп­ки, всех цве­тов!»

«Та­ло­нов по­на­до­бит­ся ку­ча, — кив­нул Гил. — Кос­ми­че­ская ях­та сто́ит до­ро­го — пол­мил­лио­на, не мень­ше. А са­мые луч­шие — „Лик­со­ны“ и „Гек­сан­де­ры“ с про­гу­лоч­ны­ми па­лу­ба­ми — те, на­вер­ное, и по мил­лио­ну тя­нут. Но как бы­ло бы здо́ро­во, а? Во­об­ра­зи: мы в от­кры­том кос­мо­се, Ми­ра­би­лис ос­тал­ся по­за­ди, пря­мо по кур­су — за­га­доч­ная пла­не­та, пол­ная при­клю­че­ний. А мы обе­да­ем в глав­ном са­ло­не — по­да­ют тюр­бо, гре­бен­ца на вер­те­ле, ду­ши­стое гу­дей­ское ви­но. А по­том мы про­гу­ли­ва­ем­ся под ку­по­лом на кор­ме, с шер­бе­та­ми в ру­ках, и там тем­но, и во­круг го­рят звез­ды Ми­ра­би­ли­са, а свер­ху — Ята­ган Цик­ло­па, и даль­ше, ши­ро­кой ре­кой, вся Га­лак­ти­ка!»

Фло­ри­эль глу­бо­ко вздох­нул: «Не смо­гу ку­пить ях­ту — ук­ра­ду!» За­ме­тив со­мне­ние на ли­це Ги­ла, он за­го­во­рил с серь­ез­ной убе­ж­ден­но­стью: «По-мо­ему, это бы­ло бы толь­ко спра­вед­ли­во. Уго­ню звез­до­лет ка­ко­го-ни­будь лор­да — у них не уба­вит­ся, они ку­па­ют­ся в та­ло­нах! И на что мож­но тра­тить та­кую уй­му де­нег? Да они их про­сто вы­бра­сы­ва­ют!»

Гил не был убе­ж­ден в том, что дей­ст­ви­тель­ность со­от­вет­ст­во­ва­ла пред­став­ле­ни­ям Фло­ри­эля, но спо­рить не стал.

Фло­ри­эль при­под­нял­ся, стоя на ко­ле­нях: «По­шли в кос­мо­порт! По­гля­дим на ях­ты, вы­бе­рем ка­кую-ни­будь!»

«Се­го­дня?»

«Ко­неч­но! По­че­му нет?»

«Ту­да да­ле­ко».

«По­едем на Обер­трен­де».

«Отец не лю­бит от­да­вать лор­дам лиш­ние та­ло­ны».

«Не так это до­ро­го. До Го­де­ро? Не боль­ше пят­на­дца­ти че­ков».

Гил по­жал пле­ча­ми: «Лад­но».

При­яте­ли сбе­жа­ли с уте­са по зна­ко­мой тро­пе, но вме­сто то­го, что­бы по­вер­нуть на юг, обош­ли му­ни­ци­паль­ные сы­ро­мят­ни и на­пра­ви­лись к ки­ос­ку рай­он­ной стан­ции №2 Вей­жа, что на за­пад­ной вет­ке Обер­трен­да. Спус­тив­шись к по­са­доч­ной плат­фор­ме, они за­шли в кап­су­лу. Ка­ж­дый по оче­ре­ди на­жал кноп­ку с сим­во­лом кос­мо­пор­та и при­ло­жил удо­сто­ве­ре­ние не­со­вер­шен­но­лет­не­го иж­ди­вен­ца к счи­ты­ваю­щей пла­стин­ке. Кап­су­ла ра­зо­гна­лась, пом­ча­лась на вос­ток, за­тор­мо­зи­ла и от­кры­лась. Гил и Фло­ри­эль под­ня­лись на эс­ка­ла­то­ре в зал ожи­да­ния кос­ми­че­ско­го во­кза­ла — на­по­ми­наю­щее гро­мад­ную пе­ще­ру по­ме­ще­ние, где ка­ж­дый шаг от­да­вал­ся ше­ле­стя­щим эхо. При­яте­ли про­кра­лись в за­ко­улок, по­даль­ше от по­сто­рон­них глаз, и, пе­ре­го­ва­ри­ва­ясь впол­го­ло­са, оце­ни­ли си­туа­цию. Во­пре­ки об­щей ат­мо­сфе­ре сдер­жан­но­го вол­не­ния, свя­зан­но­го с при­бы­ти­ем и от­прав­ле­ни­ем звез­до­ле­тов, кос­ми­че­ский во­кзал был ме­стом без­ра­до­ст­ным, со сте­на­ми, вы­ло­жен­ны­ми пыль­но-ко­рич­не­вой плит­кой, и ог­ром­ным тем­ным сво­дом.

Гил и Фло­ри­эль ре­ши­ли по­сле­до­вать за пас­са­жи­ра­ми, спе­шив­ши­ми к экс­кур­си­он­ным ко­раб­лям. Они при­бли­зи­лись к тур­ни­ке­ту для про­вер­ки би­ле­тов и по­пы­та­лись про­ник­нуть на по­са­доч­ное по­ле, но ох­ран­ник ос­та­но­вил их: «Вход на смот­ро­вую пло­щад­ку — под ар­кой. На по­ле про­хо­дят толь­ко пас­са­жи­ры!» Тем не ме­нее, ох­ран­ник ско­ро от­вер­нул­ся, что­бы от­ве­тить на чей-то во­прос. Фло­ри­эль, вне­зап­но ос­ме­лев, схва­тил Ги­ла за ру­ку, и они про­ско­чи­ли ми­мо.

Ок­ры­лен­ные соб­ст­вен­ной уда­лью, при­яте­ли ук­ры­лись в те­ни под на­ви­саю­щим вы­сту­пом опо­ры во­кза­ла. Там они при­се­ли на кор­точ­ки и ог­ля­де­лись. Их ис­пу­гал вне­зап­ный звук, раз­дав­ший­ся из не­ба: вы­со­кий вой гра­ви­та­ци­он­ных амор­ти­за­то­ров экс­кур­си­он­но­го лай­не­ра ком­па­нии «Ли­мас», опус­кав­ше­го­ся к кос­мо­дро­му по­доб­но ги­гант­ской тол­сто­пу­зой ут­ке. По ме­ре то­го, как си­ло­вое по­ле реа­ги­ро­ва­ло с по­верх­но­стью пла­не­ты, вой пре­вра­щал­ся в ску­ле­ние, а за­тем в прон­зи­тель­ный свист, по­сте­пен­но ис­чез­нув­ший за пре­де­ла­ми вос­при­ятия че­ло­ве­че­ско­го уха. Ко­рабль при­кос­нул­ся к по­са­доч­ной пло­щад­ке — звук вер­нул­ся в слы­ши­мую часть диа­па­зо­на и бы­ст­ро сни­зил­ся до глу­бо­ких ба­сов, на­по­ми­нав­ших вздо­хи, по­сле че­го на­сту­пи­ло мол­ча­ние. Лай­нер на­деж­но по­ко­ил­ся на зем­ле Халь­мы. От­кры­лись тра­пы. Пас­са­жи­ры вы­хо­ди­ли мед­лен­но, с опу­щен­ны­ми го­ло­ва­ми — их та­ло­ны бы­ли ис­т­ра­че­ны, их чес­то­лю­бие удов­ле­тво­ре­но.

Фло­ри­эль не­ожи­дан­но ах­нул от воз­бу­ж­де­ния, по­ка­зы­вая паль­цем на ко­рабль: «Вы­хо­ды от­кры­ты! Мы мог­ли бы пря­мо сей­час про­тис­нуть­ся ту­да в тол­пе и спря­тать­ся внут­ри. Как ты ду­ма­ешь? А по­том, ко­гда ко­рабль бу­дет в кос­мо­се, мож­но бу­дет и не пря­тать­ся! Они же не по­вер­нут на­зад толь­ко из-за нас? И мы хо­тя бы уви­дим Да­мар, а мо­жет быть и Мор­ган».

Гил по­ка­чал го­ло­вой: «Ни­че­го мы не уви­дим. За­прут нас в изо­ля­то­ре без окон и бу­дут да­вать хлеб и во­ду. А по­том вле­пят на­шим ро­ди­те­лям сче­та за про­езд — на ты­ся­чи та­ло­нов! Отец не смо­жет за­пла­тить. Не знаю, что он то­гда бу­дет де­лать».

«У мо­ей ма­те­ри то­же нет де­нег, — Фло­ри­эль по­че­сал в за­тыл­ке. — Кро­ме то­го, она ме­ня взду­ет. Но мне все рав­но. Мы же по­бы­ва­ем в кос­мо­се!»

«Нас от­пра­вят на ис­пра­ви­тель­ные ра­бо­ты за пре­ступ­ные на­клон­но­сти», — воз­ра­жал Гил.

Фло­ри­эль от­верг все опа­се­ния пре­зри­тель­ным жес­том: «Ну и что? При­дет­ся по­по­теть — до тех пор, по­ка не пред­ста­вит­ся еще од­на воз­мож­ность, вро­де се­го­дняш­ней».

«Ни­ка­кой воз­мож­но­сти на са­мом де­ле нет, — не ус­ту­пал Гил. — Во-пер­вых, нас мо­гут пой­мать до от­ле­та и вы­гнать в шею. Ни­че­го хо­ро­ше­го из это­го не вый­дет. Кро­ме то­го, ка­кая ра­дость пу­те­ше­ст­во­вать на ста­ром экс­кур­си­он­ном ко­ры­те? Я хо­чу ча­ст­ный звез­до­лет, кос­ми­че­скую ях­ту! По­смот­рим, нель­зя ли про­брать­ся на юж­ное по­ле».

Кос­ми­че­ские ях­ты стоя­ли стро­ем вдоль подъ­езд­ной до­ро­ги на даль­нем краю по­са­доч­но­го по­ля. Для то­го, что­бы ту­да по­пасть, тре­бо­ва­лось пе­ре­сечь об­шир­ное от­кры­тое про­стран­ст­во, где их мог­ли за­ме­тить с об­зор­ной пло­щад­ки или из дис­пет­чер­ской выш­ки. При­жав­шись к сте­не, Гил и Фло­ри­эль об­су­ж­да­ли си­туа­цию, взве­ши­вая «за» и «про­тив».

«По­шли! — по­ры­вал­ся Фло­ри­эль. — Пе­ре­бе­жим, и все тут!»

«Луч­ше спо­кой­но ид­ти. То­гда нас не при­мут за во­ров. Мы же не со­би­ра­ем­ся ни­че­го красть? По­это­му, ес­ли нас пой­ма­ют, мы все­гда мо­жем ска­зать, что ни­че­го пло­хо­го не де­ла­ли, и да­же врать не при­дет­ся. А ес­ли за­ме­тят, что мы бе­жим, все по­ду­ма­ют, что мы что-то на­тво­ри­ли».

«Ну лад­но, — не­охот­но со­гла­сил­ся Фло­ри­эль. — Пой­дем по­ти­хонь­ку, что ли?»

Чув­ст­вуя се­бя без­за­щит­ны­ми и го­то­вые ос­та­но­вить­ся в лю­бой мо­мент, при­яте­ли пе­ре­шли от­кры­тое по­ле и дос­тиг­ли подъ­езд­но­го буль­ва­ра, где ред­кие ство­лы де­ревь­ев слу­жи­ли хоть ка­ким-то при­кры­ти­ем. И те­перь пря­мо пе­ред ни­ми вы­си­лись изу­ми­тель­ные кос­ми­че­ские ях­ты! Бли­же всех, уст­ре­мив нос в об­ла­ка поч­ти у них над го­ло­ва­ми, сто­ял три­дца­ти­мет­ро­вый «Да­ме­рон Ко­ко-14».

При­яте­ли с опа­ской по­гля­ды­ва­ли на буль­вар — по не­му, как пра­ви­ло, при­бы­ва­ли лор­ды, же­лав­шие вос­поль­зо­вать­ся звез­до­ле­та­ми. Но кру­гом бы­ло ти­хо и пус­то. Чу­дес­ные ях­ты буд­то дре­ма­ли в ожи­да­нии хо­зя­ев, при­сло­нив­шись к но­со­вым крон­штей­нам на пе­ре­движ­ных плат­фор­мах.

Не бы­ло ни гар­рио­нов, ни лор­дов, ни да­же ме­ха­ни­ков — как пра­ви­ло, звез­до­ле­ты лор­дов об­слу­жи­ва­ли вы­ход­цы из Лю­шей­на, на Юж­ном кон­ти­нен­те. Дер­зость Фло­ри­эля, вдох­нов­лен­ная ско­рее буй­ным во­об­ра­же­ни­ем и пред­рас­по­ло­жен­но­стью к нерв­но­му воз­бу­ж­де­нию, не­же­ли на­стоя­щей от­ва­гой, на­чи­на­ла ис­ся­кать. Он ста­но­вил­ся все пуг­ли­вее и ка­приз­нее, то­гда как Гил, ни­ко­гда са­мо­стоя­тель­но не ре­шив­ший­ся бы на та­кую вы­лаз­ку, те­перь вы­ну­ж­ден был под­дер­жи­вать бое­вой дух и в се­бе, и в со­общ­ни­ке.

«Мо­жет быть, луч­ше вер­нуть­ся?» — гром­ко про­шеп­тал Фло­ри­эль.

«Раз уж мы сю­да за­бра­лись… Мы же не де­ла­ем ни­че­го пло­хо­го. Про­сто смот­рим. По-мо­ему, ни­кто — да­же лорд — не ста­нет осо­бен­но воз­му­щать­ся по это­му по­во­ду».

«Что, ес­ли нас пой­ма­ют? По­шлют на реа­би­ли­та­цию?»

Гил от­ве­тил нерв­ным смеш­ком: «Ко­неч­но, нет. Ес­ли кто-ни­будь спро­сит, ска­жем, что про­сто смот­ре­ли на ях­ты — чис­тую прав­ду».

«Так-то оно так…» — с со­мне­ни­ем про­тя­нул Фло­ри­эль.

«Ну и по­шли то­гда», — ска­зал Гил.

При­яте­ли на­пра­ви­лись на юг по буль­ва­ру. За «Да­ме­ро­ном» был за­пар­ко­ван «Го­лу­бой вым­пел», сра­зу за ним — чуть по­мень­ше, но рос­кош­нее от­де­лан­ный «Алый вым­пел». Ря­дом гро­моз­дил­ся гро­мад­ный «Гал­ли­пул Ир­ван­форт», даль­ше — «Хатц-Ма­ро­дер», еще даль­ше — сле­пя­щий се­реб­ром и зо­ло­том «Ма­лек-Звез­до­лов»: ях­та за ях­той, од­на чу­дес­нее дру­гой. Па­ру раз при­яте­ли под­хо­ди­ли под са­мые кор­пу­са, что­бы при­кос­нуть­ся к глян­це­вой об­шив­ке, по­знав­шей не­из­ме­ри­мые рас­стоя­ния, что­бы рас­смот­реть по­бли­же эмб­ле­мы пор­тов на­зна­че­ния.

На пол­пу­ти до вы­ез­да с тер­ри­то­рии кос­мо­дро­ма им по­встре­ча­лась ях­та, от­де­лен­ная от но­со­во­го крон­штей­на и опу­щен­ная го­ри­зон­таль­но — по-ви­ди­мо­му, для уп­ро­ще­ния ре­мон­та. Ма­ло­лет­ние зло­умыш­лен­ни­ки под­кра­лись по­бли­же.

«Эй, смот­ри! — про­шеп­тал Гил. — От­сю­да вид­но глав­ный са­лон — со­всем чуть-чуть. Вот это да! Ни­че­го се­бе!»

«Ух ты! — вы­ра­зил пол­ное со­гла­сие Фло­ри­эль. — Это „Лик­сон-Три­планж“. У „Три­план­жей“ все­гда мощ­ные при­ли­вы-де­флек­то­ры во­круг ил­лю­ми­на­то­ров и лю­ков». Фло­ри­эль про­шел под кор­му, что­бы изу­чить пор­то­вые эмб­ле­мы: «Где они толь­ко не по­бы­ва­ли! Трип­то­ле­мус… Дженг… Сан­реа­ле… Ко­гда-ни­будь я нау­чусь чи­тать все на­зва­ния».

«Мне то­же не­пло­хо бы­ло бы нау­чить­ся чи­тать, — ото­звал­ся Гил. — Отец мно­го чи­та­ет — он ме­ня нау­чит…» Гил удив­лен­но за­мол­чал, так как Фло­ри­эль при­гнул­ся и ма­хал на не­го ру­ка­ми: «Что та­кое?»

«Гар­ри­он! — про­ши­пел Фло­ри­эль. — Прячь­ся!»

Гил во мгно­ве­ние ока при­сое­ди­нил­ся к при­яте­лю, уже при­сев­ше­му за опо­рой, под­дер­жи­вав­шей нос звез­до­ле­та. Со­общ­ни­ки за­таи­ли ды­ха­ние. Не вы­дер­жав ти­ши­ны, Фло­ри­эль с от­чая­ни­ем про­шеп­тал: «Нам ни­че­го не смо­гут сде­лать, да­же ес­ли пой­ма­ют. Гар­рио­ны — слу­ги, толь­ко и все­го, у них нет ни­ка­ко­го пра­ва нам при­ка­зы­вать или го­нять­ся за на­ми, и во­об­ще… Мы же ни­че­го не сло­ма­ли и не ук­ра­ли».

«Мо­жет быть, — по­мор­щил­ся Гил. — Все рав­но луч­ше не по­ка­зы­вать­ся».

«Это са­мо со­бой!»

Гар­ри­он про­шел ми­мо ха­рак­тер­ной для его ра­сы це­ле­на­прав­лен­ной пру­жи­ни­стой по­ход­кой. На нем бы­ли сбруя-лив­рея из свет­ло-зе­ле­ных и се­рых рем­ней с зо­ло­ты­ми пряж­ка­ми-ро­зет­ка­ми и се­рый ко­жа­ный бе­рет с зе­ле­ным обод­ком.

Фло­ри­эль, гор­див­ший­ся глу­би­ной и раз­но­об­ра­зи­ем сво­ей эру­ди­ции, от­ва­жил­ся вы­ска­зать пред­по­ло­же­ние по по­во­ду то­го, кто был па­тро­ном оди­но­ко­го гар­рио­на: «Зе­ле­ный и се­рый… Ско­рее все­го, Верт Ша­люз. Или Гер­ман Ша­люз. Зо­ло­ти­стые ро­зет­ки — ты же зна­ешь — сим­во­ли­зи­ру­ют энер­гию, до­мен Ша­лю­зов».

Гил ни­че­го та­ко­го не знал, но кив­нул. При­яте­ли ос­та­ва­лись в ук­ры­тии дол­го — по­ка гар­ри­он не скрыл­ся в зда­нии кос­ми­че­ско­го во­кза­ла. Толь­ко по­сле это­го юные про­каз­ни­ки вы­шли из-за опо­ры и про­дол­жи­ли экс­кур­сию по буль­ва­ру кос­ми­че­ских яхт, то и де­ло ог­ля­ды­ва­ясь по сто­ро­нам.

«Смот­ри! — вос­хи­щен­но вы­дох­нул Фло­ри­эль. — „Димм“, чер­ный с зо­ло­том! И пор­тал от­крыт!»

Маль­чиш­ки оце­пе­не­ли, за­во­ро­жен­ные ма­ня­щим вхо­дом.

«Гар­ри­он от­сю­да и вы­шел, — пред­по­ло­жил Гил. — Он вер­нет­ся».

«Не сра­зу. Мы ус­пе­ем взой­ти по рам­пе и за­гля­нуть внутрь. Ни­кто ни­че­го не уз­на­ет».

Гил сно­ва по­мор­щил­ся: «Мне уже сде­ла­ли вы­го­вор за пра­во­на­ру­ше­ние».

«А мы ни­чьи пра­ва не на­ру­ша­ем. В лю­бом слу­чае, ко­му ка­кое де­ло? Ес­ли кто-ни­будь спро­сит, что мы тут де­ла­ем, мы все­гда мо­жем ска­зать, что про­сто гу­ля­ем и смот­рим».

«Внут­ри на­вер­ня­ка кто-ни­будь есть», — с со­мне­ни­ем про­из­нес Гил.

Фло­ри­эль от­вер­гал та­кую воз­мож­ность: «Гар­ри­он, на­вер­ное, что-ни­будь чи­нит или чис­тит. Он ушел за ин­ст­ру­мен­том или за ма­те­риа­лом и еще дол­го не вер­нет­ся! Да­вай за­гля­нем — на ми­нут­ку!»

Гил оце­нил рас­стоя­ние от ях­ты до кос­ми­че­ско­го во­кза­ла: не мень­ше пя­ти ми­нут ходь­бы. Фло­ри­эль тя­нул его за ру­кав: «Ну по­шли! Чем мы ху­же бар­чу­ков? По­смот­рим и сра­зу уй­дем. Уви­дим хоть ра­зок, как жи­вут лор­ды!»

У Ги­ла пе­ре­со­хло в гор­ле. Он не мог из­ба­вить­ся от на­вяз­чи­во­го вос­по­ми­на­ния о ви­зи­те Эльф­ре­да Ко­бо­ла, о раз­го­во­ре аген­та с от­цом. Они с Фло­ри­элем дав­но пе­ре­сту­пи­ли все гра­ни­цы доз­во­лен­но­го… И все же… Гар­ри­он да­ле­ко, в зда­нии во­кза­ла. Нет же ни­ка­ко­го пре­сту­п­ле­ния в том, что­бы про­сто за­гля­нуть в са­лон?

«Ес­ли мы толь­ко по­дой­дем ко вхо­ду…», — не­уве­рен­но про­из­нес Гил.

Но Фло­ри­эль уже ко­ле­бал­ся — по-ви­ди­мо­му, он рас­счи­ты­вал, что Гил на­ло­жит ве­то на яв­но без­рас­суд­ное пред­ло­же­ние: «Все-та­ки, мо­жет быть, луч­ше не на­до?»

Жес­том при­зы­вая дру­га к ос­то­рож­но­сти, Гил стал по­ти­хонь­ку при­бли­жать­ся к кос­ми­че­ской ях­те. Фло­ри­эль по­сле­до­вал за ним.

У ос­но­ва­ния рам­пы они за­дер­жа­лись и при­слу­ша­лись. Из­нут­ри не до­но­си­лось ни зву­ка. От­сю­да мож­но бы­ло рас­смот­реть, по су­ще­ст­ву, толь­ко внут­рен­ность шлю­зо­вой ка­ме­ры, но за ней драз­ня­щим ви­де­ни­ем уга­ды­вал­ся уго­лок са­ло­на: рез­ное де­ре­во, алая ат­лас­ная ткань, стек­лян­ная эта­жер­ка с ме­тал­ли­че­ской ут­ва­рью — рос­кошь, ка­зав­шая­ся поч­ти не­ре­аль­ной. Оча­ро­ван­ные, при­тя­ги­вае­мые лю­бо­пыт­ст­вом поч­ти во­пре­ки сво­ей во­ле, маль­чиш­ки ук­рад­кой, как кош­ки в не­зна­ко­мом до­ме, под­ня­лись по рам­пе. При­гнув­шись, что­бы их го­ло­вы ока­за­лись внут­ри пор­та­ла, они ус­лы­ша­ли толь­ко раз­ме­рен­ное жур­ча­ние ка­ких-то ме­ха­низ­мов.

Вы­пря­мив­шись и от­сту­пив от вхо­да, они од­но­вре­мен­но обер­ну­лись к зда­нию кос­ми­че­ско­го во­кза­ла. Гар­ри­он не воз­вра­щал­ся. С бе­ше­но бью­щи­ми­ся серд­ца­ми при­яте­ли всту­пи­ли внутрь шлю­зо­вой ка­ме­ры, за­гля­ну­ли в глав­ный са­лон — и за­мер­ли от вос­хи­ще­ния.

Гла­зам их от­кры­лась по­ис­ти­не ска­зоч­ная кар­ти­на. Сте­ны са­ло­на — по­ме­ще­ния дли­ной мет­ров де­сять и ши­ри­ной чуть боль­ше пя­ти — бы­ли об­ши­ты се­ро-зе­ле­ным де­ре­вом сэй­ко и ков­ро­вой тка­нью, пол по­крыт тол­стым пур­пур­ным ков­ром. В об­ра­щен­ной к но­су ях­ты пе­ред­ней час­ти са­ло­на че­ты­ре ши­ро­ких сту­пе­ни под­ни­ма­лись к пло­щад­ке пуль­та управ­ле­ния. С кор­мо­вой сто­ро­ны ароч­ный про­ход вел под про­зрач­ный ку­пол об­зор­ной па­лу­бы.

«Чу­де­са в ре­ше­те! — вы­дох­нул Фло­ри­эль. — Ду­ма­ешь, у нас ко­гда-ни­будь бу­дет та­кая ях­та? Та­кая кра­си­вая?»

«Не знаю, — мрач­но­ва­то от­ве­тил Гил. — На­де­юсь… на­де­юсь, что бу­дет. Да, ко­гда-ни­будь у ме­ня бу­дет та­кая ях­та. А те­перь по­ра воз­вра­щать­ся».

«Слу­шай! — про­шеп­тал Фло­ри­эль. — Ес­ли бы мы раз­би­ра­лись в ас­тро­на­ви­га­ции, то бы мог­ли уг­нать эту ях­ту пря­мо сей­час. Стар­то­ва­ли бы в не­бо и — про­щай, Ам­брой! И все это бы­ло бы на­ше!»

При всей сво­ей за­ман­чи­во­сти идея бы­ла со­вер­шен­но аб­сурд­на. Гил чув­ст­во­вал, что им дав­но уже по­ра бы­ло уб­рать­ся по­доб­ру-по­здо­ро­ву. К его ужа­су, од­на­ко, Фло­ри­эль очер­тя го­ло­ву бро­сил­ся в са­лон и взбе­жал по сту­пе­ням к пуль­ту управ­ле­ния.

Ох­ва­чен­ный тре­во­гой, Гил за­кри­чал: «Ни­че­го не тро­гай! Не при­ка­сай­ся к ры­ча­гам!»

«Еще че­го! Ты ме­ня за ду­ра­ка при­ни­ма­ешь?»

Гил с тос­кой обер­нул­ся к вы­хо­ду: «По­ра ухо­дить!»

«Эй, иди сю­да! Ты пред­ста­вить се­бе не мо­жешь, ка­кая тут ши­кар­ная шту­ка!»

«Ни­че­го не тро­гай! — сно­ва пре­ду­пре­дил Гил. — А то не по­здо­ро­вит­ся!» Он за­шел в са­лон на два ша­га: «По­шли, ско­рее!»

«Сей­час, я толь­ко…» — Фло­ри­эль ис­пу­ган­но пре­рвал­ся на по­лу­сло­ве и ку­да-то ус­та­вил­ся.

Обер­нув­шись ту­да же, Гил уви­дел де­воч­ку, сто­яв­шую в про­еме кор­мо­вой ар­ки. На ней был рос­кош­ный кос­тюм из ро­зо­во­го бар­ха­та, в том чис­ле мяг­кий квад­рат­ный бе­рет с па­рой алых лент, спус­кав­ших­ся за пле­чи. Тем­но­во­ло­сая, с ум­ным, оча­ро­ва­тель­но под­виж­ным ли­цом, пы­шу­щим ру­мян­цем здо­ро­вья и энер­гии, в дру­гих об­стоя­тель­ст­вах она, не­со­мнен­но, бы­ла бы склон­на к иг­ри­во­сти, но в этот мо­мент ба­рыш­ня с над­мен­ной яро­стью пе­ре­во­ди­ла взгляд с од­но­го обор­ван­ца на дру­го­го. Гил смот­рел на нее, как за­ча­ро­ван­ный. Не­у­же­ли это та са­мая ба­рыш­ня, на ко­то­рую ку­коль­ник ука­зал в ан­трак­те ме­ж­ду пред­став­ле­ния­ми? В пре­крас­ной не­зна­ком­ке Гил сно­ва ощу­тил не­удер­жи­мо при­тя­га­тель­ный на­мек на не­уло­ви­мую раз­ни­цу ме­ж­ду ней и все­ми дру­ги­ми, ко­го он встре­чал до сих пор — не­кое не под­даю­щее­ся оп­ре­де­ле­нию ка­че­ст­во, от­ли­чав­шее лор­дов от лю­дей.

Фло­ри­эль, по­сте­пен­но спра­вив­ший­ся с оце­пе­не­ни­ем, на­чал бо­яз­ли­во спус­кать­ся по сту­пе­ням пло­щад­ки пуль­та управ­ле­ния. Де­воч­ка вы­шла на па­ру ша­гов впе­ред. За ней в са­лон про­сле­до­вал гар­ри­он. Фло­ри­эль сно­ва ока­ме­нел, при­жав­шись спи­ной к пе­ре­го­род­ке. Он бор­мо­тал дро­жа­щи­ми гу­ба­ми: «Мы не сде­ла­ли ни­че­го пло­хо­го, хо­те­ли толь­ко по­смот­реть…»

Де­воч­ка сме­ри­ла его стро­гим взгля­дом с го­ло­вы до ног, по­сле че­го по­вер­ну­лась, что­бы изу­чить вто­ро­го на­гле­ца. С от­вра­ще­ни­ем опус­тив угол­ки рта, она обер­ну­лась к гар­рио­ну: «Вздуй их хо­ро­шень­ко и вы­швыр­ни от­сю­да».

Гар­ри­он схва­тил Фло­ри­эля, что-то бор­мо­тав­ше­го и за­вы­вав­ше­го от стра­ха. Гил мог бы от­сту­пить и сбе­жать, но по ка­кой-то при­чи­не, не­яс­ной для не­го са­мо­го, ре­шил ос­тать­ся. В лю­бом слу­чае, Фло­ри­элю его при­сут­ст­вие ни­чем не по­мог­ло.

Гар­ри­он бес­стра­ст­но на­нес Фло­ри­элю не­сколь­ко уда­ров — тот вскри­ки­вал и кор­чил­ся, те­ат­раль­но пре­уве­ли­чи­вая эф­фек­тив­ность на­ка­за­ния. Де­воч­ка ко­рот­ко кив­ну­ла: «Дос­та­точ­но. Те­перь дру­го­го».

Ис­те­ри­че­ски всхли­пы­вая, Фло­ри­эль про­бе­жал ми­мо Ги­ла и спус­тил­ся по рам­пе. Тем­ная фи­гу­ра гар­рио­на уг­ро­жаю­ще при­бли­жа­лась — Гил сто­ял, не ше­лох­нув­шись, изо всех сил ста­ра­ясь не съе­жить­ся, не от­сту­пить. Ох­ран­ник-ла­кей схва­тил его хо­лод­ны­ми же­ст­ки­ми ру­ка­ми — их при­кос­но­ве­ние от­да­лось стран­ной дро­жью, про­бе­жав­шей по нер­вам. Гил поч­ти не чув­ст­во­вал тща­тель­но от­ме­рен­ных уда­ров. Вни­ма­ние его со­сре­до­то­чи­лось на ба­рыш­не, кри­ти­че­ски на­блю­дав­шей за из­бие­ни­ем. Гил не по­ни­мал, как та­кое изящ­ное, оча­ро­ва­тель­ное соз­да­ние мог­ло быть на­столь­ко бес­чув­ст­вен­ным. Сле­до­ва­ло ли за­клю­чить, что жес­то­кость при­су­ща всем ис­пра­ви­те­лям без ис­клю­че­ния?

Де­воч­ка за­ме­ти­ла упор­но об­ра­щен­ный на нее взгляд Ги­ла и, ве­ро­ят­но, в ка­кой-то ме­ре уга­да­ла его смысл. Она на­хму­ри­лась: «А это­го на­ха­ла от­де­лай еще раз, и по­стро­же!»

Гил вы­дер­жал не­сколь­ко до­пол­ни­тель­ных шлеп­ков и за­тре­щин, по­сле че­го ку­выр­ком ска­тил­ся с рам­пы, на­прав­ляе­мый мощ­ной дла­нью гар­рио­на.

Фло­ри­эль бо­яз­ли­во ждал в от­да­ле­нии — мет­рах в пя­ти­де­ся­ти. Под­няв­шись с зем­ли, Гил сра­зу под­нял ли­цо к пор­та­лу ях­ты, но там уже ни­ко­го не бы­ло. От­вер­нув­шись, он при­сое­ди­нил­ся к Фло­ри­элю. Не го­во­ря ни сло­ва, при­яте­ли по­бре­ли на­зад по буль­ва­ру.

Им уда­лось про­ник­нуть в зда­ние во­кза­ла, не об­ра­тив на се­бя вни­ма­ние ох­ра­ны. Сно­ва вспом­нив о не­на­вис­ти Ами­ан­те к Обер­трен­ду, на этот раз Гил на­сто­ял на воз­вра­ще­нии до­мой пеш­ком — пред­стоя­ло прой­ти око­ло шес­ти ки­ло­мет­ров.

По до­ро­ге Фло­ри­эль взо­рвал­ся: «Лор­ды! Мерз­кая по­ро­да! Ви­дел, как эта дев­чон­ка за­бав­ля­лась? Об­ра­ща­ют­ся с на­ми, как с гря­зью! Как буд­то от нас во­ня­ет! При том, что моя мать — трою­род­ная се­ст­ра мэ­ра! Я им еще по­ка­жу в один пре­крас­ный день! И это не пус­тые сло­ва — се­го­дня мо­ему тер­пе­нию при­шел ко­нец!»

Гил го­ре­ст­но вздох­нул: «Она мог­ла бы обой­тись с на­ми и по­лу­чше, спо­ру нет. Но мог­ло быть и ху­же. Го­раз­до ху­же».

Фло­ри­эль — взъе­ро­шен­ный, с ли­цом, ис­ка­жен­ным от раз­дра­же­ния — взгля­нул на спут­ни­ка с не­до­уме­ни­ем: «А? Ты про что? Она ж при­ка­за­ла нас по­бить! А са­ма гла­зе­ла и ух­мы­ля­лась!»

«Она мог­ла бы уз­нать на­ши име­на. Зна­ешь, что бы с на­ми сде­ла­ли, ес­ли бы она до­нес­ла аген­там Со­бе­са?»

Фло­ри­эль по­ник го­ло­вой. При­яте­ли по­бре­ли в Брю­бен. Опус­ка­ясь в за­ре­ве цве­та зо­ло­ти­сто­го пи­ва, за­хо­дя­щее солн­це лас­ка­ло их ли­ца ян­тар­ным ог­нем.

Глава 5

В Ам­брое на­ста­ла осень, за ней при­шла зи­ма: вре­мя про­ни­зы­ваю­щих хо­ло­дом до­ж­дей и ту­ма­нов, ко­гда раз­ва­ли­ны по­кры­ва­ют­ся чер­ным и си­ре­не­вым ли­шай­ни­ком, при­даю­щим дрях­ло­му го­ро­ду не­кое по­до­бие уны­ло­го ве­ли­чия, в су­хое вре­мя го­да не­дос­таю­щее. Ами­ан­те за­кон­чил ра­бо­ту над ве­ли­ко­леп­ной па­не­лью, не толь­ко при­чис­лен­ной к раз­ря­ду «Ак­ме», но и по­слу­жив­шей по­во­дом для объ­яв­ле­ния ему гиль­ди­ей осо­бой бла­го­дар­но­сти за вы­даю­щее­ся дос­ти­же­ние, по по­во­ду че­го мас­тер ти­хо ра­до­вал­ся.

Кро­ме то­го, ему на­нес ви­зит пред­став­ляю­щий гиль­дию хра­мо­вый ак­ро­бат — мо­ло­дой че­ло­век с на­пря­жен­ным ко­ст­ля­вым ли­цом, в баг­ря­но-крас­ном жи­ле­те, чер­ном ци­лин­д­ре и каш­та­но­вых брид­жах, плот­но об­ле­гав­ших мас­сив­ные но­ги, сплошь по­кры­тые бу­гра­ми мышц, пре­уве­ли­чен­но раз­вив­ших­ся за дол­гие го­ды ис­пол­не­ния ри­туа­лов. Ак­ро­бат при­шел уко­рять Ами­ан­те за то, что тот по­зво­ля­ет Ги­лу вес­ти без­за­бот­ную жизнь: «По­че­му ваш сын не уча­ст­ву­ет в ду­хов­ном са­мо­по­жерт­во­ва­нии? По­че­му не изу­ча­ет да­же аз­буч­ные вы­кру­та­сы? Ему не­ве­до­мы ни об­ря­ды, ни зуб­ре­жи, ни сла­во­сло­вия! Раз­ве при­ста­ло не­до­рос­лю не пры­гать вме­сте со все­ми? Ка­ж­дый обя­зан вы­пол­нять доб­ро­воль­ный долг пе­ред Фи­ну­кой!»

Ами­ан­те веж­ли­во слу­шал зна­то­ка хра­мо­вых та­инств, про­дол­жая, од­на­ко, ра­бо­тать ста­ме­ской. Ко­гда по­се­ти­тель пре­рвал­ся, Ами­ан­те от­ве­тил ти­хо и при­ми­ри­тель­но: «Он еще слиш­ком мал, что­бы мыс­лить са­мо­стоя­тель­но. Ес­ли он ро­дил­ся с пред­рас­по­ло­же­ни­ем к бла­го­чес­тию, оно ско­ро про­явит­ся, и то­гда он бы­ст­ро на­вер­ста­ет упу­щен­ное».

Хра­мо­вый пры­гун не на шут­ку взвол­но­вал­ся: «За­блу­ж­де­ние! Обу­че­ние луч­ше все­го на­чи­нать в са­мом ран­нем воз­рас­те. По­смот­ри­те на ме­ня! Еще в мла­ден­че­ст­ве я вы­полз на ко­вер со свя­щен­ным ор­на­мен­том! Пер­вы­ми сло­ва­ми в ус­тах мо­их бы­ли стро­ки из „Апо­фе­о­за“ и „Си­му­ля­ций“! Что мо­жет быть луч­ше? Учи­те ре­бен­ка, по­ка он не вы­рос! А те­перь он по­те­рял­ся в ду­хов­ной пус­то­те, го­то­вый под­верг­нуть­ся влия­нию лю­бо­го чу­же­род­но­го куль­та! По­спе­шим на­пол­нить ду­шу его не­ис­по­ве­ди­мы­ми ме­ан­д­ра­ми Фи­ну­ки!»

«Я объ­яс­ню ему ва­шу точ­ку зре­ния, — кив­нул Ами­ан­те. — Мо­жет быть, это по­бу­дит его к бо­го­слу­же­нию, кто зна­ет?»

«От­вет­ст­вен­ность не­сут ро­ди­те­ли! — на­рас­пев про­из­нес хра­мо­вый пры­гун. — Ко­гда вы в по­след­ний раз со­вер­ша­ли пра­вед­ные прыж­ки? По­доз­ре­ваю, что с тех пор про­шли мно­гие ме­ся­цы!»

Ами­ан­те ото­рвал­ся от ра­бо­ты и за­ду­мал­ся, про­из­во­дя в уме ка­кие-то рас­че­ты, по­сле че­го сно­ва кив­нул: «Да, как ми­ни­мум… мно­гие ме­ся­цы».

«Вот ви­ди­те! — тор­же­ст­во­вал пры­гун. — В том-то и де­ло!»

«Впол­не ве­ро­ят­но. Ну что ж, я по­го­во­рю с сы­ном се­го­дня же, че­рез не­ко­то­рое вре­мя».

Хра­мо­вый пред­ста­ви­тель гиль­дии при­сту­пил бы­ло к даль­ней­шим нра­во­уче­ни­ям, но Ами­ан­те ка­зал­ся на­столь­ко по­гло­щен­ным ра­бо­той, что рев­ни­тель бла­го­чес­тия об­ре­чен­но по­ка­чал го­ло­вой, осе­нил се­бя свя­щен­ным зна­ме­ни­ем и уда­лил­ся.

Ко­гда пры­гун вы­хо­дил, Ами­ан­те обер­нул­ся к две­ри и про­во­дил его ни­че­го не вы­ра­жаю­щим взгля­дом.


Со вре­ме­нем, од­на­ко, Ги­лу при­шлось счи­тать­ся с пра­ви­ла­ми сис­те­мы со­ц­обес­пе­че­ния. Ко­гда ему ис­пол­ни­лось де­сять лет, его за­чис­ли­ли в гиль­дию рез­чи­ков по де­ре­ву. Сам он пред­по­чел бы гиль­дию мо­ре­хо­дов, но ту­да при­ни­ма­ли толь­ко сы­но­вей по­том­ст­вен­ных чле­нов кор­по­ра­ции.

По та­ко­му слу­чаю Ами­ан­те на­ря­дил­ся в це­ре­мо­ни­аль­ный кос­тюм, при­ли­че­ст­вую­щий на со­б­ра­ни­ях гиль­дии: уз­кий в пле­чах ко­рич­не­вый фрак с раз­ве­ваю­щи­ми­ся фал­да­ми, чер­ной тесь­мой окан­тов­ки швов и рез­ны­ми пу­го­ви­ца­ми, га­ли­фе с двой­ным вер­ти­каль­ным пунк­ти­ром бе­лых про­сте­жек по обе­им сто­ро­нам и ры­же­ва­тую фет­ро­вую шля­пу слож­ной кон­ст­рук­ции, с ко­зырь­ком, чер­ны­ми кис­точ­ка­ми и ме­да­ля­ми гиль­дии. Гил впер­вые на­дел брю­ки (рань­ше он хо­дил в се­ром дет­ском ком­би­не­зо­не), тем­но-бор­до­вую курт­ку и ще­голь­ской бе­рет из ло­ще­ной ко­жи. Отец и сын вме­сте при­шли в со­б­ра­ние гиль­дии.

Про­цесс ини­циа­ции, вклю­чав­ший дю­жи­ну об­ря­дов, тра­ди­ци­он­ные во­про­сы и от­ве­ты, за­чи­ты­ва­ние пе­реч­ня обя­зан­но­стей и при­ня­тие при­ся­ги, за­нял мно­го вре­ме­ни. Гил уп­ла­тил взнос за пер­вый год и по­лу­чил пер­вую ме­даль, при­чем це­хо­вой мас­тер, в за­клю­че­ние тор­же­ст­вен­ной це­ре­мо­нии, соб­ст­вен­но­руч­но за­кре­пил ее у не­го на бе­ре­те.

По­ки­нув пре­зи­ди­ум гиль­дии, Гил и Ами­ан­те на­пра­ви­лись на вос­ток по быв­ше­му ку­пе­че­ско­му квар­та­лу, Мер­кан­ти­ли­ку­му, к рай­он­но­му управ­ле­нию Со­бе­са Вос­точ­но­го по­са­да. Здесь им пред­стоя­ли даль­ней­шие фор­маль­но­сти. Гил про­шел ме­ди­цин­ское об­сле­до­ва­ние с ре­ги­ст­ра­ци­ей ин­ди­ви­ду­аль­ных ха­рак­те­ри­стик, у не­го на пра­вом пле­че вы­та­туи­ро­ва­ли но­мер по­лу­ча­те­ля по­со­бий. С этих пор, с точ­ки зре­ния агент­ст­ва, он счи­тал­ся не­со­вер­шен­но­лет­ним иж­ди­вен­цем и мог са­мо­стоя­тель­но поль­зо­вать­ся кон­суль­та­ция­ми Эльф­ре­да Ко­бо­ла. Ги­ла спро­си­ли об ус­пе­хах в хра­мо­вой шко­ле; он вы­ну­ж­ден был при­знать пол­ное от­сут­ст­вие та­ко­вых. Ква­ли­фи­ци­рую­щий ин­спек­тор и рай­он­ный пи­сарь не­ко­то­рое вре­мя взи­ра­ли на Ги­ла и Ами­ан­те, не­до­умен­но под­няв бро­ви, но в кон­це кон­цов по­жа­ли пле­ча­ми. Пи­сарь за­нес в ан­ке­ту за­клю­че­ние: «В на­стоя­щее вре­мя ква­ли­фи­ка­ции не име­ет; ста­тус ро­ди­те­ля со­мни­те­лен».

Ин­спек­тор об­ра­тил­ся к Ги­лу сдер­жан­но и не­то­ро­п­ли­во: «Для то­го, что­бы при­ни­мать все­сто­рон­нее уча­стие в об­ще­ст­вен­ной жиз­ни, не­об­хо­ди­мо при­леж­но по­се­щать за­ня­тия в Хра­ме, в свя­зи с чем я за­чис­ляю те­бя в об­щее под­раз­де­ле­ние по­слуш­ни­ков, не имею­щих осо­бых льгот и при­ви­ле­гий. Че­ты­ре ча­са в не­де­лю ты дол­жен вно­сить доб­ро­воль­ный ду­хов­ный вклад при Хра­ме, в том чис­ле раз­лич­ные об­ло­же­ния и бла­го­чес­ти­вые да­ры. Так как ты в не­ко­то­рой сте­пе­ни — по су­ти де­ла су­ще­ст­вен­но — не­до­раз­вит, те­бе сле­ду­ет по­се­щать спе­циа­ли­зи­ро­ван­ный класс вну­ше­ния… Ты что-то ска­зал?»

«Я спро­сил, не­об­хо­ди­мо ли во­об­ще по­се­ще­ние Хра­ма, — за­пи­на­ясь, про­бор­мо­тал Гил. — Мне про­сто хо­те­лось бы знать…»

«Обу­че­ние в Хра­ме не от­но­сит­ся к чис­лу обя­за­тель­ных ви­дов об­ще­ст­вен­ной дея­тель­но­сти, — пре­рвал его ин­спек­тор. — Тем не ме­нее, оно на­стоя­тель­но ре­ко­мен­ду­ет­ся — в той ме­ре, в ка­кой лю­бой дру­гой ду­хов­ный ин­ст­рук­таж пред­став­ля­ет­ся не­ле­галь­ным. Та­ким об­ра­зом, те­бе над­ле­жит явить­ся в хра­мо­вое управ­ле­ние по вос­пи­та­нию мо­ло­де­жи зав­тра в де­сять ча­сов ут­ра».

Ами­ан­те то­же на­зна­чи­ли пер­со­наль­но­го кон­суль­тан­та, и Ги­лу во­лей-не­во­лей при­шлось от­пра­вить­ся в цен­траль­ный храм Фи­ну­ки, что в рай­оне Ка­то. Слу­жи­тель вы­дал ему блед­но-крас­ный плащ с по­яс­ны­ми под­вяз­ка­ми для уп­ро­ще­ния прыж­ков, учеб­ник с ил­лю­ст­ра­ция­ми и разъ­яс­не­ния­ми ве­ли­ко­го пла­на Фи­ну­ки и схе­мы про­стей­ших вы­кру­та­сов, по­сле че­го от­вел его в ор­на­мен­та­рий для груп­по­вых за­ня­тий.

Гил не бли­стал ус­пе­ха­ми в хра­мо­вой шко­ле — его да­ле­ко опе­ре­жа­ли не толь­ко свер­ст­ни­ки, но и де­ти го­раз­до млад­ше­го воз­рас­та, с лег­ко­стью ис­пол­няв­шие изо­щрен­ные вы­кру­та­сы, пе­ре­пар­хи­вая длин­ны­ми прыж­ка­ми от од­ной эмб­ле­мы к дру­гой, при­тан­цо­вы­вая и кру­жась в пи­ру­этах, при­ка­са­ясь вы­тя­ну­ты­ми нос­ка­ми к свя­щен­ным сим­во­лам, пре­зри­тель­но пе­ре­ле­тая че­рез чер­ные и зе­ле­ные штраф­ные клет­ки «про­вин­но­стей», мол­ние­нос­но про­бе­гая по край­ним ря­дам и бди­тель­но не на­сту­пая на крас­ные «дья­воль­ские мет­ки».

До­ма Ами­ан­те, сно­ва ощу­тив­ший вне­зап­ный при­лив энер­гии, учил Ги­ла чи­тать и пи­сать по та­бе­лю третье­го ран­га. Кро­ме то­го, по на­стоя­нию от­ца Гил по­се­щал за­ня­тия по ма­те­ма­ти­ке при шко­ле гиль­дии.

Те­перь Гил был по­сто­ян­но за­нят. Ста­рые до­б­рые дни без­де­лья и бро­дяж­ни­че­ст­ва вспо­ми­на­лись, как смут­ный сон. На сле­дую­щий день ро­ж­де­ния Ами­ан­те вру­чил ему от­бор­ный щит ар­за­ка — что­бы Гил вы́ре­зал шир­му по сво­ему ри­сун­ку.

Гил вы­брал один из под­го­тов­лен­ных эс­ки­зов — сим­па­тич­ную ком­по­зи­цию, изо­бра­жав­шую маль­чи­шек, ка­раб­каю­щих­ся на фрук­то­вые де­ре­вья — и при­спо­со­бил его к ес­те­ст­вен­но­му узо­ру де­ре­ва.

Ами­ан­те одоб­рил на­бро­сок: «По­дой­дет — при­чуд­ли­во и ве­се­ло. Нет ни­че­го луч­ше ве­се­лой по­дел­ки. Ра­дость бы­ст­ро­теч­на; не­удов­ле­тво­рен­ность и ску­ка — на­ши веч­ные спут­ни­ки. Лю­ди, лю­бую­щие­ся па­не­ля­ми, име­ют пра­во ожи­дать, что они скра­сят им су­ще­ст­во­ва­ние в той ме­ре, в ка­кой это воз­мож­но, да­же ес­ли та­кое об­лег­че­ние — не бо­лее, чем аб­ст­рак­ция».

Ци­низм от­ца вы­звал у Ги­ла ин­стинк­тив­ный про­тест: «Ра­дость — не аб­ст­рак­ция! По­че­му лю­ди до­воль­ст­ву­ют­ся ил­лю­зия­ми, ес­ли дей­ст­ви­тель­ность пол­на на­стоя­щих пе­ре­жи­ва­ний? Не луч­ше ли дей­ст­во­вать, чем пре­да­вать­ся меч­там?»

Ами­ан­те, ра­зу­ме­ет­ся, по­жал пле­ча­ми: «Пре­крас­ные меч­ты дос­туп­ны в изо­би­лии, а ос­мыс­лен­ные по­ступ­ки ред­ки. Пред­поч­те­ния лю­дей мо­гут объ­яс­нять­ся этим про­стым об­стоя­тель­ст­вом».

«Но по­ступ­ки ре­аль­ны! Лю­бое дей­ст­вие важ­нее ты­ся­чи ил­лю­зий!»

Ами­ан­те мрач­но улыб­нул­ся: «Что, ес­ли дей­ст­вия ил­лю­зор­нее, чем меч­ты? Кто зна­ет? Фор­ти­нон — древ­няя стра­на. Мил­ли­ар­ды ро­ж­да­лись здесь и уми­ра­ли, про­па­дая, как блед­ные си­лу­эты рыб в глу­би­нах океа­на вре­ме­ни. Вот они под­ни­ма­ют­ся к оза­рен­но­му солн­цем мел­ко­во­дью, свер­кая че­шу­ей на не­сколь­ко мгно­ве­ний — и вот они уже то­нут в веч­ных су­мер­ках».

Гил на­хму­рил­ся, по­дой­дя вплот­ную к ян­тар­ным про­све­там две­ри, по­зво­ляв­шим ви­деть ис­ка­жен­ную вы­пук­лым стек­лом кар­ти­ну Ондл-скве­ра: «Я не ры­ба. Ты не ры­ба. Мы жи­вем не в океа­не. Ты — это ты, а я — это я, и мы жи­вем в на­шем до­ме». Он бро­сил ин­ст­ру­мен­ты на вер­стак и вы­шел на ули­цу, что­бы по­ды­шать све­жим воз­ду­хом. Про­гу­ляв­шись на се­вер по Вей­жу, он по ста­рой при­выч­ке взо­брал­ся на хол­мы Дан­ку­ма. Там, к сво­ей до­са­де, он об­на­ру­жил двух ма­лень­ких маль­чи­ков и де­воч­ку лет се­ми или вось­ми, си­дев­ших в тра­ве и бро­сав­ших ка­меш­ки с об­ры­ви­сто­го бе­ре­га. Их бол­тов­ня ка­за­лась не­вы­но­си­мо шум­ной в мес­те, где Гил про­вел столь­ко вре­ме­ни в раз­мыш­ле­ни­ях. На воз­му­щен­ный взгляд не­зна­ко­мо­го под­мас­те­рья де­ти от­ве­ти­ли рас­те­рян­ным не­до­уме­ни­ем. Гил от­пра­вил­ся на се­вер по длин­но­му греб­ню, по­ло­го спус­кав­ше­му­ся к гря­зе­вым от­ме­лям Дод­рех­те­на. По пу­ти он вспом­нил Фло­ри­эля — они дав­но не ви­де­лись. Фло­ри­эля за­чис­ли­ли в гиль­дию ли­тей­щи­ков. Ко­гда они встре­ти­лись в по­след­ний раз, Фло­ри­эль ще­го­лял в чер­ной ко­жа­ной тю­бе­тей­ке, ед­ва дер­жав­шей­ся на коп­не куд­рей, про­из­во­див­шей стран­ное впе­чат­ле­ние для под­ро­ст­ка его воз­рас­та. Фло­ри­эль дер­жал­ся не­сколь­ко от­чу­ж­ден­но. Гил ре­шил, что его при­ятель, не­смот­ря на без­рас­суд­ные маль­чи­ше­ские про­ек­ты, об­ра­зу­мил­ся и ре­шил при­об­ре­сти про­фес­сию.

Вер­нув­шись до­мой бли­же к ве­че­ру, Гил за­стал от­ца за не­обыч­ным за­ня­ти­ем: Ами­ан­те про­смат­ри­вал пап­ку с дра­го­цен­ны­ми до­ку­мен­та­ми из кол­лек­ции, хра­нив­шей­ся в ка­би­не­те на треть­ем эта­же.

До сих пор Гил ви­дел со­дер­жи­мое этой пап­ки лишь из­да­ли. За­ин­те­ре­со­ван­ный, он по­до­шел и встал за спи­ной от­ца, бе­реж­но изу­чав­ше­го ста­рин­ные ма­ну­ск­рип­ты — кал­ли­гра­фи­че­ские пись­ме­на с ил­лю­ст­ра­ция­ми и ор­на­мен­та­ми. Гил за­ме­тил так­же не­сколь­ко об­рыв­ков пер­га­мен­та чрез­вы­чай­ной древ­но­сти, ис­пещ­рен­ных ров­ны­ми стро­ка­ми мел­ких сим­во­лов, на удив­ле­ние еди­но­об­раз­ных и точ­но вос­про­из­ве­ден­ных. Оза­да­чен­ный, Гил при­гнул­ся, при­щу­рил­ся: «Кто пи­сал эту ме­лочь? Ка­кая твер­дость ру­ки! Они что, му­равь­ев дрес­си­ро­ва­ли? Ни один из ны­неш­них пи­са­рей так не уме­ет!»

«Это не пись­мо, это пе­чать, — ска­зал Ами­ан­те. — Вос­про­из­ве­де­ние со­тен и ты­сяч эк­зем­п­ля­ров, ко­пи­ро­ва­ние в ог­ром­ных мас­шта­бах. В на­ши дни пе­чать, ко­неч­но, за­пре­ще­на».

«Как это де­ла­ет­ся?»

«На­сколь­ко мне из­вест­но, су­ще­ст­ву­ют раз­лич­ные ме­то­ды. Ино­гда рез­ные ку­соч­ки ме­тал­ла по­кры­ва­ют крас­кой и при­жи­ма­ют к бу­ма­ге, ино­гда по­ток не­ви­ди­мо­го све­та мгно­вен­но по­кры­ва­ет бу­ма­гу по­чер­нев­ши­ми сим­во­ла­ми, ино­гда сим­во­лы вы­жи­га­ют­ся на бу­ма­ге че­рез мат­ри­цу. Я об этих про­цес­сах знаю толь­ко по­на­слыш­ке, но на дру­гих пла­не­тах, су­дя по все­му, они еще при­ме­ня­ют­ся».

Неко­то­рое вре­мя Гил рас­смат­ри­вал ар­хаи­че­ские бу­к­вы и лю­бо­вал­ся яр­кой рас­цвет­кой винь­е­ток. Ами­ан­те, рас­крыв­ший не­боль­шую бро­шю­ру, ти­хо ус­мех­нул­ся. Гил с лю­бо­пыт­ст­вом обер­нул­ся: «Что ты чи­та­ешь?»

«Ни­че­го осо­бен­но­го. По­па­лось ста­рое объ­яв­ле­ние о про­да­же элек­три­че­ских мо­тор­ных ло­док за­во­дом „Бид­дер­басс“ в Лю­шей­не. Це­на: две­сти це­хи­нов».

«Что та­кое це­хи­ны?»

«День­ги. Что-то вро­де та­ло­нов Со­бе­са. По-мо­ему, этот за­вод в Лю­шей­не уже не су­ще­ст­ву­ет. Мо­жет быть, их лод­ки не поль­зо­ва­лись спро­сом. А мо­жет быть, вла­де­те­ли Обер­трен­да на­ло­жи­ли эм­бар­го. Труд­но ска­зать — нет ни­ка­ких дос­то­вер­ных ис­то­ри­че­ских за­пи­сей, по край­ней ме­ре в Ам­брое, — Ами­ан­те пе­чаль­но вздох­нул. — Ка­ж­дый раз, ко­гда нуж­но что-ни­будь уз­нать, об­на­ру­жи­ва­ет­ся, что не ос­та­лось ни­ка­ких све­де­ний… И все же, су­дя по все­му, нам не при­ста­ло роп­тать на судь­бу. Ис­то­рия зна­ва­ла го­раз­до худ­шие вре­ме­на. В Фор­ти­но­не, в от­ли­чие от Бор­ре­де­ля, нет на­стоя­щей ну­ж­ды. Бо­гат­ст­ва, ко­неч­но, то­же нет, ес­ли не счи­тать со­кро­ви­ща лор­дов. Но ни­щи­ми нас на­звать труд­но».

Гил про­дол­жал изу­че­ние пе­чат­ных букв: «Это труд­но чи­тать?»

«Нет, не очень. Хо­чешь нау­чить­ся?»

Гил ко­ле­бал­ся — у не­го и так ни на что не ос­та­ва­лось вре­ме­ни. Для то­го, что­бы ко­гда-ни­будь уви­деть Да­мар, Мор­ган и чу­дес­ные ми­ры Джен­га, нуж­но бы­ло дол­го и упор­но за­ра­ба­ты­вать та­ло­ны (он уже на­чи­нал по­ни­мать не­сбы­точ­ность меч­ты о при­об­ре­те­нии ях­ты). Тем не ме­нее он кив­нул: «Да, я хо­чу чи­тать».

Ами­ан­те, ка­за­лось, об­ра­до­вал­ся: «У ме­ня са­мо­го это не все­гда хо­ро­шо по­лу­ча­ет­ся, и я не по­ни­маю мно­гие ста­рин­ные вы­ра­же­ния — но мы как-ни­будь вме­сте раз­бе­рем­ся».

Ото­дви­нув ин­ст­ру­мен­ты, Ами­ан­те рас­сте­лил ска­терть на раз­ме­чен­ном, толь­ко на­ча­том щи­те, раз­ло­жил об­рыв­ки до­ку­мен­тов, при­нес пе­ро и бу­ма­гу и сри­со­вал не­сколь­ко не­раз­бор­чи­вых древ­них сим­во­лов.

В те­че­ние не­сколь­ких сле­дую­щих дней Гил пы­тал­ся ос­во­ить ар­хаи­че­скую сис­те­му пись­ма — не та­кую про­стую, как он пред­по­ла­гал пер­во­на­чаль­но. Ами­ан­те не умел пе­ре­во­дить эти сим­во­лы, поль­зу­ясь пик­то­грам­ма­ми та­бе­ля пер­во­го ран­га, пик­то­гра­фи­че­ской ско­ро­пи­сью или да­же сил­ла­ба­ри­ем третье­го ран­га. Да­же по­сле то­го, как Гил нау­чил­ся рас­по­зна­вать сим­во­лы и со­став­лять из них сло­ва, при­хо­ди­лось раз­га­ды­вать смысл древ­них иди­ом и ссы­лок на та­ин­ст­вен­ные по­ня­тия, о ко­то­рых Ами­ан­те не мог ска­зать ни­че­го оп­ре­де­лен­но­го.

Од­на­ж­ды Эльф­ред Ко­бол, на­ве­щав­ший мас­тер­скую, за­стал Ги­ла за ко­пи­ро­ва­ни­ем древ­не­го пер­га­мен­та. Ами­ан­те то­же не ра­бо­тал, а раз­мыш­лял и гре­зил над сво­ей пап­кой до­ку­мен­тов. Раз­дра­жен­ный Эльф­ред, под­бо­че­нив­шись, ос­та­но­вил­ся в двер­ном про­еме: «Так-так! Что у нас тут де­ла­ет­ся, в мас­тер­ской рез­чи­ков по де­ре­ву, стар­ше­го и млад­ше­го иж­ди­вен­цев Тар­во­ков? С ка­ких пор вы за­ня­лись пи­сар­ским ре­мес­лом? Толь­ко не рас­ска­зы­вай­те мне, что го­то­ви­те но­вые ор­на­мен­ты для резь­бы, ме­ня не про­ве­дешь». Эльф­ред по­до­шел бли­же, вни­ма­тель­но про­смот­рел пись­мен­ные уп­раж­не­ния Ги­ла: «Ар­хаи­че­ский шрифт, а? За­чем, спра­ши­ва­ет­ся, рез­чи­ку по де­ре­ву ар­хаи­че­ский шрифт? Да­же я, агент Со­бе­са, не умею его чи­тать».

От­ве­чая, Ами­ан­те про­явил боль­ше вол­не­ния, чем обыч­но: «Не сле­ду­ет за­бы­вать о том, что мы не мо­жем ре­зать по де­ре­ву не­пре­рыв­но, днем и но­чью».

«Ра­зу­ме­ет­ся, — ото­звал­ся Эльф­ред. — Су­дя по ко­ли­че­ст­ву ра­бо­ты, про­де­лан­ной с тех пор, как я на­нес вам пре­ды­ду­щий ви­зит, вы поч­ти не за­труд­ня­ли се­бя резь­бой ни днем, ни но­чью. Еще не­сколь­ко не­дель та­ко­го ту­не­яд­ст­ва, и вам обо­им при­дет­ся жить на ми­ни­маль­ное по­со­бие».

Ами­ан­те взгля­нул на поч­ти за­кон­чен­ную шир­му, при­ки­ды­вая, ко­гда он смо­жет ее сдать: «Все­му свое вре­мя».

Об­хо­дя ста­рый мас­сив­ный стол, Эльф­ред Ко­бол за­гля­нул в ле­жав­шую пе­ред Ами­ан­те рас­кры­тую пап­ку. Ами­ан­те про­тя­нул бы­ло ру­ку, что­бы за­хлоп­нуть ее, но в по­след­ний мо­мент сдер­жал­ся. Та­кой по­сту­пок толь­ко воз­бу­дил бы лиш­ние по­доз­ре­ния в че­ло­ве­ке, чья про­фес­сия за­клю­ча­лась в том, что­бы со­вать нос в чу­жие де­ла.

Эльф­ред не при­кос­нул­ся к пап­ке, но на­гнул­ся над ней, за­ло­жив ру­ки за спи­ну: «Лю­бо­пыт­ные ста­рин­ные бу­ма­ги». Ука­зав паль­цем на по­жел­тев­ший лис­ток, он спро­сил: «Пе­чат­ный ма­те­ри­ал, на­сколь­ко я по­ни­маю. Сколь­ко ему лет, как вы ду­мае­те?»

«Труд­но ска­зать с уве­рен­но­стью, — от­ве­тил Ами­ан­те. — В тек­сте упо­ми­на­ет­ся Кла­ренс То­ва­не­ско, так что ему не мо­жет быть боль­ше ты­ся­чи трех­сот лет».

Эльф­ред Ко­бол кив­нул: «По-ви­ди­мо­му, ме­ст­ная пе­чать. Ко­гда всту­пи­ли в си­лу по­ста­нов­ле­ния, за­пре­щаю­щие дуб­ли­ро­ва­ние?»

«При­мер­но че­рез пять­де­сят лет по­сле то­го, как вы­шла эта га­зе­та, — дви­же­ни­ем го­ло­вы Ами­ан­те ука­зал на ле­жав­ший пе­ред ним об­ры­вок. — Та­ко­во мое пред­по­ло­же­ние, ко­неч­но, на­вер­ня­ка ни­че­го не из­вест­но».

«В по­след­нее вре­мя не час­то при­хо­дит­ся ви­деть пе­чат­ный текст, — раз­мыш­лял вслух Эльф­ред Ко­бол. — Те­перь да­же кон­тра­бан­ду со звез­до­ле­тов прак­ти­че­ски не вы­но­сят, хо­тя во вре­ме­на мое­го де­да этим за­ни­мал­ся ка­ж­дый ту­рист. Воз­ни­ка­ет впе­чат­ле­ние, что на­род стал за­ко­но­пос­луш­ным, что, ко­неч­но, уп­ро­ща­ет жизнь аген­там Со­бе­са. Не­ле­га­лы, од­на­ко, рас­поя­са­лись — ван­да­лы, во­ры, хао­ти­сты, вся­кая не­чисть!»

«Ник­чем­ная груп­па на­се­ле­ния, в об­щем и в це­лом», — со­гла­сил­ся Ами­ан­те.

«В об­щем и в це­лом? — Эльф­ред яро­ст­но фырк­нул. — Це­ли­ком и пол­но­стью! Они ни­че­го не про­из­во­дят, они — опу­холь на об­ще­ст­вен­ном ор­га­низ­ме! Пре­ступ­ни­ки, со­су­щие на­шу кровь, ме­лоч­ные тор­га­ши, по­сто­ян­но на­ру­шаю­щие за­ве­ден­ный по­ря­док уче­та и ре­ги­ст­ра­ции!»

Ами­ан­те боль­ше не­че­го бы­ло ска­зать. Эльф­ред Ко­бол по­вер­нул­ся к Ги­лу: «А в твои го­ды стыд­но тра­тить вре­мя на бес­по­лез­ную эру­ди­цию — при­слу­шай­ся к мо­им сло­вам! Ты не пи­сарь, ни­кто те­бе за это не за­пла­тит. Кро­ме то­го, мне до­ло­жи­ли, что ты про­пус­ка­ешь за­ня­тия в Хра­ме и нау­чил­ся ис­пол­нять толь­ко про­стей­ший вы­кру­тас с по­лу­по­во­ро­том и ре­ве­ран­сом. Под­тя­нись-ка, мо­ло­дой иж­ди­ве­нец Тар­вок, нуж­но ча­ще тре­ни­ро­вать­ся! И по­боль­ше вре­ме­ни про­во­дить со ста­ме­ской в ру­ках!»

«Так точ­но! — по­слуш­но ото­звал­ся Гил. — Бу­дем ста­рать­ся».

Эльф­ред Ко­бол дру­же­ски хлоп­нул его по спи­не и вы­шел из мас­тер­ской. Ами­ан­те вер­нул­ся к изу­че­нию сво­ей пап­ки. Но у не­го ис­пор­ти­лось на­строе­ние: он пе­ре­лис­ты­вал до­ку­мен­ты, не вчи­ты­ва­ясь, то­ро­п­ли­вы­ми раз­дра­жен­ны­ми дви­же­ния­ми.

Уже че­рез не­сколь­ко ми­нут Ами­ан­те с до­са­дой вы­ру­гал­ся. Обер­нув­шись, Гил уви­дел, что отец в раз­дра­же­нии не­ча­ян­но по­рвал од­ну из бу­маг — про­дол­го­ва­тую, хруп­кую от вре­ме­ни вы­рез­ку из га­зе­ты с за­бав­ны­ми ка­ри­ка­ту­ра­ми на трех дав­но за­бы­тых по­ли­ти­че­ских дея­те­лей.

По­сле этой вспыш­ки Ами­ан­те дол­го си­дел в ка­мен­ной не­под­виж­но­сти, со­став­ляя в уме ка­кие-то пла­ны. По­свя­щать в них сы­на он, ви­ди­мо, не со­би­рал­ся. Че­рез не­ко­то­рое вре­мя Ами­ан­те встал, не го­во­ря ни сло­ва, на­бро­сил на пле­чи ко­рич­не­вую с си­ней под­клад­кой на­кид­ку, пред­на­зна­чен­ную для празд­нич­ных дней, и ку­да-то ушел. По­дой­дя к две­ри, Гил ус­пел за­ме­тить, что отец пе­ре­сек пло­щадь по диа­го­на­ли и уг­лу­бил­ся в пе­ре­улок, ве­ду­щий к рай­ону Но­би­ле и поль­зую­щим­ся дур­ной сла­вой пор­то­вым квар­та­лам.

Гил, то­же ощу­щав­ший смут­ное бес­по­кой­ст­во, боль­ше не мог со­сре­до­то­чить­ся на пе­ре­пи­сы­ва­нии букв. Не­охот­но по­пы­тав­шись по­вто­рить не­сколь­ко за­мы­сло­ва­тых па оче­ред­но­го хра­мо­во­го вы­кру­та­са, он вер­нул­ся к ра­бо­те над шир­мой и про­вел за этим за­ня­ти­ем ос­та­ток дня.

Ами­ан­те вер­нул­ся, ко­гда солн­це уже скры­лось за кры­ша­ми зда­ний, ок­ру­жав­ших Ондл-сквер. Он при­нес не­сколь­ко па­ке­тов. Раз­ло­жив их на пол­ке в шка­фу без по­яс­не­ний, Ами­ан­те по­слал Ги­ла ку­пить паш­тет из мор­ской ка­пус­ты и лук-по­рей — что­бы при­го­то­вить са­лат на ужин. Гил от­пра­вил­ся за про­дук­та­ми не то­ро­пясь, без эн­ту­зи­аз­ма: на пли­те ос­та­ва­лось не мень­ше по­ло­ви­ны ка­ст­рю­ли ос­тыв­шей ка­ши, и Ами­ан­те, обыч­но ску­пив­ший­ся, ко­гда речь шла о рас­хо­дах на про­пи­та­ние, не стал бы тра­тить­ся на ово­щи, ес­ли бы на то не бы­ло осо­бой по­сто­рон­ней при­чи­ны. Что у не­го не уме? Гил ос­те­ре­гал­ся спра­ши­вать. В луч­шем слу­чае Ами­ан­те от­ве­тил бы рас­плыв­ча­той, ни­че­го не зна­ча­щей фра­зой. В худ­шем — при­тво­рил­ся бы, что не ­­с­­­л­ы­­шал во­­­­­­­п­р­ос.

«Стран­но! — ду­мал Гил. — На­ме­ча­ют­ся пе­ре­ме­ны». Пол­ный тре­вож­ных пред­чув­ст­вий, Гил за­шел в лав­ку зе­лен­щи­ка и к тор­гов­цу мор­ски­ми кон­сер­ва­ми. За ужи­ном Ами­ан­те вел се­бя так, что лю­бой дру­гой не за­ме­тил бы ни­че­го из ря­да вон вы­хо­дя­ще­го. Гил, од­на­ко, по­ни­мал, что на­сту­пил кри­зис. Ами­ан­те, от при­ро­ды не­раз­го­вор­чи­вый, за­став­лял се­бя от­ры­вать­ся от мрач­но­го со­зер­ца­ния мис­ки и пы­тал­ся за­вя­зать не­при­ну­ж­ден­ную бе­се­ду. Он рас­спро­сил Ги­ла о за­ня­ти­ях в хра­мо­вой шко­ле, хо­тя рань­ше ни­ко­гда не про­яв­лял к этой сто­ро­не жиз­ни ни­ка­ко­го ин­те­ре­са. Гил про­мям­лил, что с ри­ту­аль­ны­ми прыж­ка­ми он бо­лее или ме­нее справ­ля­ет­ся, хо­тя зуб­реж­ка ка­те­хи­зи­са да­ет­ся ему с тру­дом. Ами­ан­те кив­нул, но Гил не мог не ви­деть, что мыс­ли от­ца блу­ж­да­ли в об­ла­ках. Не­мно­го по­го­дя Ами­ан­те спро­сил, не встре­ча­ет­ся ли Гил в хра­мо­вой шко­ле с Фло­ри­элем — бу­ду­чи свер­ст­ни­ка­ми, они долж­ны бы­ли тре­ни­ро­вать­ся при­мер­но в од­но и то же вре­мя.

«С при­ду­рью он, твой Фло­ри­эль… — за­ме­тил ме­ж­ду про­чим Ами­ан­те. — С кем по­ве­дет­ся, на то­го и мо­лит­ся — воз­ни­ка­ет та­кое впе­чат­ле­ние. И что-то есть в нем из­вра­щен­ное, я бы не стал на не­го по­ла­гать­ся».

«Мне то­же так ка­жет­ся, — ото­звал­ся Гил. — Хо­тя те­перь, го­во­рят, он при­леж­но ра­бо­та­ет в гиль­дии и за­нят сверх го­ло­вы».

«Ну-ну. Ра­зу­ме­ет­ся, как еще?» — Ами­ан­те не скры­вал иро­нии, как ес­ли бы счи­тал про­ти­во­по­лож­ные на­клон­но­сти — к празд­но­му или не­ле­галь­но­му вре­мя­про­во­ж­де­нию — нор­мой под­ро­ст­ко­во­го раз­ви­тия.

Сно­ва на­сту­пи­ло мол­ча­ние. Ами­ан­те хму­рил­ся, гля­дя в мис­ку — буд­то об­на­ру­жил, что ест не­что воз­му­ти­тель­ное. За­тем, да­же не пы­та­ясь свя­зать свои сло­ва с пре­ды­ду­щей ча­стью раз­го­во­ра, Ами­ан­те за­вел речь об Эльф­ре­де Ко­бо­ле: «Он по-сво­ему же­ла­ет нам до­б­ра, этот агент. Но он пы­та­ет­ся при­ми­рить мно­же­ст­во не­со­вмес­ти­мых ве­щей. А это не­воз­мож­но, и он ни­как не мо­жет ус­по­ко­ить­ся, его все вре­мя что-то му­ча­ет. По­это­му он и не сде­лал боль­шую карь­е­ру, и ни­ко­гда не сде­ла­ет».

Гил за­ин­те­ре­со­вал­ся мне­ни­ем от­ца: «А мне он ни­ко­гда не нра­вил­ся. Кри­кун. Без кон­ца всех по­го­ня­ет и по­уча­ет».

Ами­ан­те улыб­нул­ся и сно­ва от­влек­ся, ду­мая о чем-то сво­ем. Че­рез не­сколь­ко се­кунд, од­на­ко, он за­ме­тил: «Хо­ро­шо, что к нам при­ста­ви­ли Эльф­ре­да, а не ко­го-ни­будь дру­го­го. С веж­ли­вы­ми аген­та­ми труд­нее иметь де­ло. Глад­кая по­верх­ность про­пи­ты­ва­ет­ся ху­же ше­ро­хо­ва­той… Хо­тел бы ты стать аген­том Со­бе­са?»

Гил ни­ко­гда не ду­мал о та­кой воз­мож­но­сти: «Я же не Ко­бол. На­вер­ное, про­ве­рять со­блю­де­ние за­ко­нов вы­год­нее, чем их со­блю­дать. Го­во­рят, им вы­пла­чи­ва­ют пре­ми­аль­ные та­ло­ны. Но я хо­чу быть лор­дом».

«Ес­те­ст­вен­но — кто не хо­чет быть лор­дом?»

«Это не­воз­мож­но?»

«Толь­ко не в Фор­ти­но­не. Они в свой круг по­сто­рон­них не до­пус­ка­ют».

«А на сво­ей род­ной пла­не­те они то­же бы­ли лор­да­ми? Или про­сто иж­ди­вен­ца­ми, вро­де нас?»

Ами­ан­те по­ка­чал го­ло­вой: «Ко­гда-то — дав­ным-дав­но — я ра­бо­тал на ино­пла­нет­ное ин­фор­ма­ци­он­ное агент­ст­во и мог бы спро­сить, но то­гда мои мыс­ли бы­ли за­ня­ты дру­ги­ми ве­ща­ми. Не знаю, от­ку­да при­ле­те­ли лор­ды-ис­пра­ви­те­ли. Мо­жет быть, с Аль-Ода, а мо­жет быть с Зем­ли. Го­во­рят, Зем­ля — пер­вая пла­не­та, от­ку­да про­изош­ли все лю­ди».

«А по­че­му лор­ды жи­вут имен­но здесь, в Фор­ти­но­не? — не ус­по­каи­вал­ся Гил. — По­че­му бы им не по­се­лить­ся в Са­лу­ле или в Лю­шей­не, или на Ман­го­вых ост­ро­вах?»

Ами­ан­те по­жал пле­ча­ми: «По той же при­чи­не, на­до по­ла­гать, по ка­кой и мы с то­бой жи­вем в Фор­ти­но­не. Здесь мы ро­ди­лись, здесь жи­вем, здесь и ум­рем».

«А ес­ли бы я уе­хал в Лю­шейн и вы­учил­ся на ас­тро­нав­та, лор­ды на­ня­ли бы ме­ня на­ви­га­то­ром кос­ми­че­ской ях­ты?»

Ами­ан­те с со­мне­ни­ем под­жал гу­бы: «Пре­ж­де все­го, на ас­тро­нав­та вы­учить­ся не так уж про­сто. Это по­пу­ляр­ная про­фес­сия».

«А ты ко­гда-ни­будь хо­тел стать ас­тро­нав­том?»

«О, ра­зу­ме­ет­ся! Я меч­тал о кос­мо­се. И все же — мо­жет быть, луч­ше ре­зать по де­ре­ву. Кто зна­ет? По мень­шей ме­ре мы не го­ло­да­ем».

Гил хмык­нул: «Но мы ни­ко­гда не ста­нем фи­нан­со­во не­за­ви­си­мы­ми».

«И то вер­но», — под­няв­шись на но­ги, Ами­ан­те со­брал гряз­ную по­су­ду, по­до­шел к ку­хон­ной ра­ко­ви­не и при­нял­ся тща­тель­но чис­тить мис­ку пес­ком, поль­зу­ясь ми­ни­маль­ным ко­ли­че­ст­вом во­ды.

Гил на­блю­дал за этой про­це­ду­рой с от­стра­нен­ным лю­бо­пыт­ст­вом. Он знал, что Ами­ан­те жа­лел ка­ж­дый чек, при­чи­тав­ший­ся лор­дам. Ме­ха­низм оп­ла­ты ин­те­ре­со­вал Ги­ла. Он спро­сил: «Лор­ды за­би­ра­ют один и во­сем­на­дцать со­тых про­цен­та все­го, что мы про­из­во­дим, пра­виль­но?»

«Та­ков на­лог, — под­твер­дил Ами­ан­те. — Один и во­сем­на­дцать со­тых про­цен­та стои­мо­сти все­го, что вво­зит­ся и вы­во­зит­ся».

«А то­гда по­че­му мы все вре­мя эко­но­мим во­ду и энер­гию, по­че­му все­гда хо­дим пеш­ком? Раз­ве на­ло­га не дос­та­точ­но?»

Как толь­ко речь за­хо­ди­ла о сче­тах, вы­став­ляе­мых лор­да­ми, на ли­це Ами­ан­те по­яв­ля­лось уп­ря­мое, да­же оз­лоб­лен­ное вы­ра­же­ние: «Счет­чи­ки! По­всю­ду счет­чи­ки! Под­счи­ты­ва­ют все, кро­ме воз­ду­ха, ко­то­рым мы ды­шим. Да­же на ка­на­ли­за­ци­он­ных тру­бах по­ста­ви­ли счет­чи­ки. Со­бес удер­жи­ва­ет с ка­ж­до­го иж­ди­вен­ца, про­пор­цио­наль­но объ­е­му ис­поль­зо­ва­ния со­ору­же­ний, пла­ту, дос­та­точ­ную для воз­ме­ще­ния рас­хо­дов лор­дам и со­дер­жа­ния са­мих аген­тов Со­бе­са и про­чих чи­нов­ни­ков. Иж­ди­вен­цам ос­та­ет­ся со­всем не­мно­го».

Гил с со­мне­ни­ем кив­нул: «А как со­ору­же­ния дос­та­лись лор­дам?»

«Это про­изош­ло боль­ше по­лу­то­ра ты­сяч лет то­му на­зад. Фор­ти­нон час­то вое­вал — с Бор­ре­де­лем, с Ман­го­вы­ми ост­ро­ва­ми, с Лан­кен­бур­гом. До то­го бы­ли Звезд­ные вой­ны, а еще рань­ше — Кош­мар­ная вой­на, и так да­лее, бес­чис­лен­ные вой­ны. По­след­няя вой­на, с им­пе­ра­то­ром Рис­кей­ни и его бе­ло­гла­зы­ми сол­да­та­ми, при­ве­ла к унич­то­же­нию го­ро­да. Ам­брой ле­жал в руи­нах — баш­ни об­ру­ши­лись, уце­лев­шее на­се­ле­ние ди­ча­ло. На звез­до­ле­тах при­бы­ли лор­ды-ис­пра­ви­те­ли и на­ве­ли по­ря­док. На­ла­ди­ли вы­ра­бот­ку энер­гии, вос­ста­но­ви­ли сис­те­му во­до­снаб­же­ния, по­строи­ли транс­порт­ные ма­ги­ст­ра­ли, про­чис­ти­ли и от­ре­мон­ти­ро­ва­ли ка­на­ли­за­цию, ор­га­ни­зо­ва­ли им­порт и экс­порт то­ва­ров. За все это они по­тре­бо­ва­ли — и по­лу­чи­ли — один про­цент. Впо­след­ст­вии им ус­ту­пи­ли еще во­сем­на­дцать со­тых про­цен­та за по­строй­ку кос­мо­пор­та. С тех пор так и по­ве­лось».

«И не­за­кон­ное дуб­ли­ро­ва­ние за­пре­ти­ли то­гда же?»

Ами­ан­те под­жал тон­кие чув­ст­вен­ные гу­бы: «Нет, пер­вые ог­ра­ни­че­ния вве­ли око­ло ты­ся­чи лет то­му на­зад, ко­гда на­ши из­де­лия ста­ли поль­зо­вать­ся вы­со­кой ре­пу­та­ци­ей».

«Зна­чит, рань­ше на про­тя­же­нии всей ис­то­рии лю­ди за­ни­ма­лись дуб­ли­ро­ва­ни­ем?» — с опас­ли­вым изум­ле­ни­ем ос­ве­до­мил­ся Гил.

«В той ме­ре, в ка­кой это счи­та­лось не­об­хо­ди­мым», — Ами­ан­те уже спус­кал­ся в мас­тер­скую, что­бы про­дол­жить от­дел­ку па­не­ли. Гил за­нял­ся мыть­ем ос­тав­шей­ся по­су­ды, пы­та­ясь пред­ста­вить се­бе ди­кое су­ще­ст­во­ва­ние древ­них на­ро­дов, не ру­ко­во­дство­вав­ших­ся пра­ви­ла­ми Со­бе­са. За­кон­чив убор­ку на кух­не, он то­же спус­тил­ся к вер­ста­ку и не­ко­то­рое вре­мя ста­ра­тель­но вы­ре­за́л свою шир­му. По­том он на­блю­дал за ра­бо­той Ами­ан­те, по­ли­ро­вав­ше­го уже бле­стя­щие по­верх­но­сти и уда­ляв­ше­го по­след­ние за­усен­цы из безу­преч­но глад­ких ка­на­вок. Гил пы­тал­ся во­зоб­но­вить раз­го­вор, но Ами­ан­те по­те­рял вся­кое рас­по­ло­же­ние к бол­тов­не. В кон­це кон­цов Гил по­же­лал от­цу спо­кой­ной но­чи и под­нял­ся на тре­тий этаж. По­дой­дя к ок­ну, он вы­гля­нул на Ондл-сквер, пред­став­ляя се­бе ми­риа­ды лю­дей, хо­див­ших по ули­цам древ­не­го го­ро­да, три­ум­фаль­но мар­ши­ро­вав­ших, бе­жав­ших по­сле по­ра­же­ния… В не­бе при­зра­ком из го­лу­бо­ва­тых, ро­зо­ва­тых и брон­зо­вых пя­тен па­рил Да­мар, при­да­вав­ший пер­ла­мут­ро­вый от­те­нок фа­са­дам ста­рых до­мов.

Пря­мо под ок­ном мос­то­вую оза­рял свет из мас­тер­ской. Ами­ан­те, пред­по­чи­тав­ший днев­ное ос­ве­ще­ние хо­тя бы по­то­му, что за не­го не нуж­но бы­ло пла­тить лор­дам, при­позд­нил­ся за ра­бо­той — са­мо по се­бе дос­то­при­ме­ча­тель­ное об­стоя­тель­ст­во! Ок­на дру­гих до­мов, ок­ру­жав­ших пло­щадь, чер­не­ли не­про­ни­цае­мы­ми про­ва­ла­ми — со­се­ди то­же эко­но­ми­ли энер­гию.

Ко­гда Гил уже со­би­рал­ся за­кон­чить со­зер­ца­ние пус­тын­ной пло­ща­ди, по­ло­сы све­та, стру­ив­ше­го­ся из мас­тер­ской, за­тре­пе­та­ли и поч­ти ис­чез­ли, при­глу­шен­ные што­ра­ми-жа­лю­зи. Гил смот­рел на мос­то­вую в не­до­уме­нии. Ами­ан­те не был че­ло­ве­ком скрыт­ным; его мож­но бы­ло об­ви­нить раз­ве что в не­ко­то­рой ук­лон­чи­во­сти и склон­но­сти к не­ве­се­лым раз­мыш­ле­ни­ям в оди­но­че­ст­ве. С ка­кой це­лью, в та­ком слу­чае, он за­крыл жа­лю­зи? Не су­ще­ст­во­ва­ла ли связь ме­ж­ду не ха­рак­тер­ной для от­ца скрыт­но­стью и па­ке­та­ми, при­не­сен­ны­ми им до на­сту­п­ле­ния тем­но­ты?

Гил при­сел на кой­ку. В прин­ци­пе пра­ви­ла Со­бе­са не за­пре­ща­ли иж­ди­вен­цам за­ни­мать­ся лич­ны­ми де­ла­ми и вес­ти се­бя скрыт­но — в той ме­ре, в ка­кой не на­ру­шал­ся об­ще­ст­вен­ный по­ря­док. Прак­ти­че­ски это оз­на­ча­ло, од­на­ко, что на лю­бой не рег­ла­мен­ти­ро­ван­ный вид дея­тель­но­сти сле­до­ва­ло по­лу­чать пред­ва­ри­тель­ное раз­ре­ше­ние от пред­ста­ви­те­ля Со­бе­са.

Гил на­пря­жен­но ду­мал, схва­тив­шись обеи­ми ру­ка­ми за про­сты­ню. Он бо­ял­ся вме­ши­вать­ся в от­цов­ские де­ла, бо­ял­ся об­на­ру­жить что-ни­будь по­стыд­ное как для Ами­ан­те, так и для се­бя са­мо­го. И все же… Гил не­охот­но под­нял­ся на но­ги и стал по­ти­хонь­ку спус­кать­ся по ле­ст­ни­це, ста­ра­ясь од­но­вре­мен­но не про­из­во­дить шум и не вы­гля­деть так, буд­то он шпио­нит — он не хо­тел, что­бы отец его за­ме­тил, но еще боль­ше не хо­тел ду­мать о се­бе, как о со­гля­да­тае и до­нос­чи­ке.

Эта­жом ни­же, на кух­не, бы­ло те­п­лее и все еще пах­ло ка­шей с ед­ко­ва­тым прив­ку­сом мор­ской ка­пус­ты. Гил при­бли­зил­ся к квад­ра­ту жел­то­го све­та, пе­ре­се­чен­но­му те­ня­ми ба­ля­син ле­ст­нич­ных пе­рил… Свет по­гас — Гил за­мер. Зна­чит, Ами­ан­те ре­шил под­нять­ся в спаль­ню? Но при­выч­ный звук ша­гов от­ца, под­ни­маю­ще­го­ся по ле­ст­ни­це, не раз­да­вал­ся. Ами­ан­те ос­тал­ся в тем­ной мас­тер­ской!

Впро­чем, не в та­кой уж тем­ной. Ле­ст­ни­цу оза­рил вне­зап­ный спо­лох си­не­ва­то-бе­ло­го све­та — при­мер­но на се­кун­ду. Еще че­рез се­кун­ду за­брез­жи­ло ка­кое-то туск­лое мер­ца­ние. Гил, те­перь не на шут­ку встре­во­жен­ный, под­крал­ся к пе­ри­лам на чет­ве­рень­ках и за­гля­нул вниз, в мас­тер­скую.

Не­сколь­ко мгно­ве­ний Гил смот­рел, ши­ро­ко рас­крыв гла­за и не по­ни­мая то­го, что ви­дел — серд­це его би­лось так силь­но, что он опа­сал­ся вы­дать свое при­сут­ст­вие. Но отец, по­гру­жен­ный в ра­бо­ту, ни­че­го не слы­шал. Ами­ан­те ре­гу­ли­ро­вал не­кий ме­ха­низм, оче­вид­но со­б­ран­ный на ско­рую ру­ку: ко­роб­ку из же­ст­ко­го во­лок­на, при­мер­но два лок­тя в дли­ну и ло­коть в ши­ри­ну и вы­со­ту, с вы­сту­паю­щей по­сре­ди пе­ред­не­го тор­ца труб­кой. По­том Ами­ан­те по­до­шел к не­глу­бо­кой ван­ноч­ке и на­гнул­ся, при­гля­ды­ва­ясь к че­му-то, туск­ло бле­стев­ше­му в жид­ко­сти. По­ка­чав го­ло­вой, он при­щелк­нул язы­ком, яв­но раз­до­са­до­ван­ный. По­ту­шив все ог­ни, кро­ме од­ной крас­но­ва­той лам­поч­ки, Ами­ан­те снял крыш­ку с дру­гой ван­ноч­ки и по­гру­зил лист же­ст­кой бе­лой бу­ма­ги во что-то вро­де вяз­ко­го си­ро­па. На­кло­няя бу­ма­гу то в од­ну, то в дру­гую сто­ро­ну, он ос­то­рож­но стрях­нул с нее лиш­ние ка­п­ли си­ро­па, по­сле че­го за­кре­пил лист на ра­ме пе­ред ко­роб­кой и на­жал на пе­ре­клю­ча­тель. Из труб­ки вы­рвал­ся ос­ле­пи­тель­ный сноп си­не­ва­то-бе­ло­го све­та. На мок­ром лис­те бу­ма­ги поя­ви­лось яр­кое изо­бра­же­ние.

Свет по­гас. Ами­ан­те бы­ст­ро под­хва­тил лист бу­ма­ги, раз­ло­жил его на вер­ста­ке, об­сы­пал сло­ем мяг­ко­го чер­но­го по­рош­ка и при­нял­ся тща­тель­но рас­ти­рать по­ро­шок ва­ли­ком. При­под­няв лист, он стрях­нул лиш­ний по­ро­шок и опус­тил бу­ма­гу в ван­ноч­ку. Вклю­чив свет, Ами­ан­те с не­тер­пе­ни­ем на­гнул­ся над ван­ноч­кой, раз­гля­ды­вая изо­бра­же­ние. Вско­ре он удов­ле­тво­рен­но кив­нул, взял пер­вый лист, ском­кал его и от­бро­сил в сто­ро­ну. Вер­нув­шись к сто­лу, он стал по­кры­вать си­ро­пом сле­дую­щий лист бу­ма­ги.

Гил смот­рел, как за­во­ро­жен­ный — он по­нял, чем за­ни­мал­ся отец, по­нял слиш­ком хо­ро­шо. Тай­ное ста­ло яв­ным! Отец на­ру­шал стро­жай­шее, важ­ней­шее из пра­вил Со­бе­са.

Ами­ан­те дуб­ли­ро­вал.

Гил с ужа­сом ус­та­вил­ся на от­ца — как ес­ли бы пе­ред ним был не­зна­ко­мец, от ко­то­ро­го мож­но бы­ло ожи­дать че­го угод­но. Его со­ве­ст­ли­вый, при­леж­ный отец, за­слу­жен­ный мас­тер резь­бы по де­ре­ву — дуб­ли­ров­щик? Не­ве­ро­ят­ный, но не­ос­по­ри­мый факт! Гил да­же усом­нил­ся — не спит ли он? Дей­ст­ви­тель­но, не­ле­пость про­ис­хо­дя­ще­го чем-то на­по­ми­на­ла сон.

Тем вре­ме­нем Ами­ан­те за­ме­нил встав­лен­ную в ко­роб­ку про­ек­то­ра пла­стин­ку и точ­но сфо­ку­си­ро­вал изо­бра­же­ние на чис­том лис­те бу­ма­ги. Гил уз­нал один из от­рыв­ков из от­цов­ской кол­лек­ции древ­них до­ку­мен­тов.

Те­перь в дви­же­ни­ях Ами­ан­те при­ба­ви­лось уве­рен­но­сти. Он сде­лал две ко­пии до­ку­мен­та, по­сле че­го при­сту­пил к дуб­ли­ро­ва­нию дру­гих бу­маг из дра­го­цен­ной пап­ки.

Не­мно­го по­го­дя Гил про­брал­ся вверх по ле­ст­ни­це в спаль­ню, внут­рен­не за­пре­щая се­бе де­лать ка­кие-ли­бо вы­во­ды. Бы­ло слиш­ком позд­но. Он не хо­тел ду­мать. Но од­но мрач­ное опа­се­ние ни­как не да­ва­ло ему за­снуть: жа­лю­зи на ок­нах мас­тер­ской про­пус­ка­ли по­лос­ки све­та. Лю­бой че­ло­век, про­хо­див­ший по пло­ща­ди, мог за­ме­тить стран­ные вспыш­ки и за­ду­мать­ся над их про­ис­хо­ж­де­ни­ем. Гил сно­ва вы­гля­нул из ок­на. Цик­ли­че­ски по­вто­ряв­шее­ся вклю­че­ние-вы­клю­че­ние све­та с по­сле­дую­щи­ми яр­ко-го­лу­бы­ми вспыш­ка­ми при­вле­ка­ло вни­ма­ние и вы­зы­ва­ло по­доз­ре­ния. По­че­му Ами­ан­те про­яв­лял та­кую не­ос­то­рож­ность? Не­у­же­ли, от­вле­чен­ный раз­мыш­ле­ния­ми о дру­гих стра­нах и вре­ме­нах, он за­был, где и ко­гда жи­вет?

К ог­ром­но­му об­лег­че­нию Ги­ла, Ами­ан­те все-та­ки уто­мил­ся и пре­кра­тил не­за­кон­ную дея­тель­ность. Гил слы­шал, как он хо­дил ту­да-сю­да по мас­тер­ской, скла­ды­вая обо­ру­до­ва­ние.

Ами­ан­те мед­лен­но под­нял­ся по ле­ст­ни­це. Гил при­тво­рил­ся, что спит. Ами­ан­те улег­ся в по­стель. Гил от­крыл гла­за и че­го-то ждал — ему ка­за­лось, что отец то­же не смы­ка­ет глаз, воз­бу­ж­ден­ный пре­ступ­ны­ми за­мыс­ла­ми… В кон­це кон­цов Гил за­дре­мал.


Ут­ром Ами­ан­те вел се­бя так, буд­то ни­че­го не про­изош­ло. Зав­тра­кая ка­шей с рыб­ны­ми хлопь­я­ми, Гил со­сре­до­то­чен­но раз­мыш­лял. За пре­ды­ду­щий ве­чер Ами­ан­те ско­пи­ро­вал во­семь или де­сять до­ку­мен­тов из сво­ей кол­лек­ции. Ско­рее все­го, он со­би­рал­ся про­дол­жать дуб­ли­ро­ва­ние. Сле­до­ва­ло как-то на­мек­нуть на то, что вспыш­ки про­ек­то­ра и ми­га­ние све­та в мас­тер­ской за­мет­ны с ули­цы. Изо всех сил ста­ра­ясь при­дать го­ло­су вы­ра­же­ние пол­но­го рав­но­ду­шия, Гил спро­сил: «Вче­ра ве­че­ром ты чи­нил све­тиль­ни­ки?»

Ами­ан­те удив­лен­но взгля­нул на сы­на — бро­ви его взмет­ну­лись и тут же поч­ти сму­щен­но опус­ти­лись. Труд­но бы­ло пред­ста­вить се­бе че­ло­ве­ка, бо­лее не­спо­соб­но­го к при­твор­ст­ву: «Э-э… по­че­му ты спра­ши­ва­ешь?»

«Я смот­рел в ок­но и ви­дел, как ты вклю­ча­ешь и вы­клю­ча­ешь свет. Ты опус­тил што­ры, но ос­та­лись ще­ли, а с ули­цы за­мет­но, как ми­га­ют лам­пы. Что-ни­будь пе­ре­го­ре­ло?»

«Что-то в этом ро­де, — от­ве­тил Ами­ан­те, по­ти­рая лоб. — Так что же — те­бе се­го­дня в Храм?»

Гил за­па­мя­то­вал: «Ох. А я так и не вы­учил уп­раж­не­ния!»

«Ни­че­го — что по­лу­чит­ся, то по­лу­чит­ся. Не все по­яв­ля­ют­ся на свет при­ро­ж­ден­ны­ми пры­гу­на­ми».

Гил про­вел не­при­ят­ней­шее ут­ро в хра­мо­вой шко­ле, не­ук­лю­же по­вто­ряя про­стей­шие скач­ки, в то вре­мя как де­ти из бла­го­чес­ти­вых се­мей, на не­сколь­ко лет млад­ше Ги­ла, ис­пол­ня­ли эле­мен­тар­ный вы­кру­тас с ак­ро­ба­ти­че­ским изя­ще­ст­вом, за­слу­жи­вая по­хва­лы пры­гу­на-во­жа­то­го. Что еще ху­же, в тре­ни­ро­воч­ный ор­на­мен­та­рий за­шел тре­тий за­мес­ти­тель эк­ви­либ­ри­ста-на­стоя­те­ля. Не­по­во­рот­ли­вые кур­бе­ты Ги­ла, то и де­ло те­ряв­ше­го рав­но­ве­сие, вы­зва­ли у свя­щен­но­слу­жи­те­ля та­кое не­го­до­ва­ние, что тот с от­вра­ще­ни­ем воз­дел ру­ки к не­бу и уда­лил­ся, не на­хо­дя слов.

Вер­нув­шись до­мой, Гил об­на­ру­жил, что Ами­ан­те при­сту­пил к из­го­тов­ле­нию но­вой шир­мы. Вме­сто обыч­но­го ар­за­ка он вы­брал па­нель до­ро­го­стоя­ще­го ин­га, вы­со­той чуть мень­ше сво­его рос­та и ши­ри­ной боль­ше об­хва­та. Всю вто­рую по­ло­ви­ну дня Ами­ан­те пе­ре­но­сил на па­нель под­го­тов­лен­ный эс­киз — ри­су­нок, сра­зу про­из­во­див­ший глу­бо­кое впе­чат­ле­ние. Гил не­воль­но ус­мех­нул­ся, по­ра­зив­шись не­по­сле­до­ва­тель­но­сти от­ца, со­ве­то­вав­ше­го вы­би­рать ве­се­лые сю­же­ты, но от­дав­ше­го пред­поч­те­ние кар­ти­не, про­ник­ну­той ме­лан­хо­ли­ей. На эс­ки­зе за ажур­ной ре­шет­кой с ли­ст­вен­ны­ми гир­лян­да­ми поч­ти скры­ва­лись ма­лень­кие серь­ез­ные ли­ца — раз­ные, не­по­хо­жие, объ­е­ди­нен­ные лишь тре­вож­но на­пря­жен­ной со­сре­до­то­чен­но­стью взо­ров. Свер­ху бла­го­род­ны­ми кал­ли­гра­фи­че­ски­ми сим­во­ла­ми бы­ли на­чер­та­ны три сло­ва: «ПОМНИ ОБО МНЕ!»

Поз­же, бли­же к ве­че­ру, Ами­ан­те по­те­рял ин­те­рес к но­вой па­не­ли. Он зев­нул, по­тя­нул­ся, встал, по­до­шел к вы­ход­ной две­ри и вы­гля­нул на пло­щадь, за­пол­нен­ную су­ет­ли­вым по­то­ком го­ро­жан, воз­вра­щав­ших­ся с ра­бо­ты из дру­гих рай­онов: груз­чи­ков, плот­ни­ков су­до­строи­тель­ных вер­фей, ме­ха­ни­ков, рез­чи­ков по де­ре­ву, ме­тал­лу и кам­ню, куп­цов и про­дав­цов, пи­са­рей и кон­тор­ских слу­жа­щих, по­ва­ров, пе­ка­рей, мяс­ни­ков, чис­тиль­щи­ков ры­бы и пти­цы, ры­ба­ков, счи­ты­ва­те­лей счет­чи­ков и ра­бот­ни­ков Со­бе­са, убор­щиц, гу­вер­нан­ток, си­де­лок, вра­чих и зу­бо­де­рок (по­след­ние про­фес­сии в Фор­ти­но­не по­ру­ча­лись ис­клю­чи­тель­но жен­щи­нам).

Яко­бы по­ра­жен­ный не­ожи­дан­ной мыс­лью, Ами­ан­те за­крыл дверь, по­до­шел к ок­ну и при­нял­ся рас­смат­ри­вать и ощу­пы­вать што­ры. За­дум­чи­во по­ти­рая под­бо­ро­док, он мель­ком по­ко­сил­ся на Ги­ла, но тот сде­лал вид, что ни­че­го не за­ме­ча­ет.

Вы­нув из шкаф­чи­ка бу­тыль, Ами­ан­те на­лил два ста­ка­на цве­точ­но­го тро­ст­ни­ко­во­го ви­на, слад­ко­ва­то­го и не­креп­ко­го, по­ста­вил один под ру­кой у Ги­ла и при­нял­ся при­хле­бы­вать из дру­го­го. Под­няв гла­за, Гил не мог по­ве­рить, что этот вы­со­кий, слег­ка склон­ный к пол­но­те че­ло­век со спо­кой­ным блед­но­ва­тым ли­цом, в ка­кой-то сте­пе­ни замк­ну­тый, но в об­щем и в це­лом мяг­кий и доб­ро­же­ла­тель­ный, был ре­ши­тель­ным, да­же оп­ро­мет­чи­вым пре­ступ­ни­ком, вче­ра ве­че­ром точ­ны­ми дви­же­ния­ми кол­до­вав­шим в мерт­вен­но-крас­ной по­луть­ме над за­пре­щен­ной ап­па­ра­ту­рой. Ес­ли бы толь­ко все это при­ви­де­лось в кош­мар­ном сне! Аген­ты Со­бе­са, все­гда го­то­вые по­мочь и смот­рев­шие сквозь паль­цы на мел­кие пре­гре­ше­ния, без­жа­ло­ст­но и не­уто­ми­мо пре­сле­до­ва­ли зло­ст­ных на­ру­ши­те­лей. Гил ви­дел од­на­ж­ды, как иж­ди­вен­ца, убив­ше­го же­ну, та­щи­ли на реа­би­ли­та­цию. От од­ной мыс­ли о воз­мож­но­сти та­ко­го об­ра­ще­ния с Ами­ан­те у не­го все пе­ре­во­ра­чи­ва­лось в же­луд­ке.

Ами­ан­те, ме­ж­ду тем, кри­ти­ко­вал про­из­ве­де­ние Ги­ла: «Здесь, где вы­сту­па­ют ство­лы, рель­еф сде­лай по­глуб­же… Ты же хо­чешь соз­дать жиз­не­ра­до­ст­ную ат­мо­сфе­ру — де­ти рас­ша­ли­лись в за­го­род­ном са­ду. За­чем при­глу­шать эф­фект из­лиш­ней тон­ко­стью штри­хов?»

«Хо­ро­шо, — бурк­нул Гил. — Вы­ре­жу по­глуб­же».

«На тво­ем мес­те я не стал бы изо­бра­жать тра­ву че­рес­чур де­таль­но, что­бы не от­вле­кать вни­ма­ние от ли­ст­вы… Впро­чем, это твоя ин­тер­пре­та­ция, ру­ко­во­дствуй­ся ин­туи­ци­ей».

Гил по­слуш­но ки­вал, не вни­кая в смысл на­став­ле­ний. От­ло­жив ста­ме­ску, он вы­пил ви­на — се­го­дня ра­бо­тать над шир­мой он боль­ше не мог. Обыч­но раз­го­вор за­вя­зы­вал Гил, а отец в ос­нов­ном слу­шал. Те­перь они по­ме­ня­лись ро­ля­ми. Ами­ан­те об­су­ж­дал при­го­тов­ле­ния к ужи­ну: «Мор­ская ка­пус­та вче­ра по­ка­за­лась мне ка­кой-то не­све­жей. Что ты ду­ма­ешь о са­ла­те из плин­че­та — до­пус­тим, с гор­ст­кой оре­хов и ку­соч­ка­ми сы­ра? Или боль­ше по­дой­дет хлеб с бу­же­ни­ной? Все это не так уж до­ро­го».

Гил ска­зал, что пред­по­чи­та­ет хлеб с бу­же­ни­ной, и Ами­ан­те по­слал его в лав­ку. Ухо­дя, Гил обер­нул­ся и к сво­ему ис­пу­гу и огор­че­нию за­ме­тил, что отец тут же за­нял­ся изу­че­ни­ем кон­ст­рук­ции жа­лю­зи, от­кры­вая их и за­кры­вая, при­ме­ряя к ок­ну, под­тя­ги­вая то за один угол, то за дру­гой.


По­сле на­сту­п­ле­ния тем­но­ты Ами­ан­те сно­ва дуб­ли­ро­вал до­ку­мен­ты, но на этот раз он плот­но за­крыл жа­лю­зи и по­дог­нал што­ры к окон­ной ра­ме. По­лос­ки све­та боль­ше не мель­ка­ли на мос­то­вой — агент, про­хо­див­ший но­чью по пло­ща­ди, ни­че­го бы не за­ме­тил.

Гил от­пра­вил­ся спать в от­вра­ти­тель­ном на­строе­нии, бла­го­да­ря судь­бу толь­ко за то, что те­перь отец — раз уж он твер­до воз­на­ме­рил­ся на­ру­шать пра­ви­ла — по мень­шей ме­ре при­ни­мал ка­кие-то ме­ры пре­дос­то­рож­но­сти.

Глава 6

Не­смот­ря на пре­дос­то­рож­но­сти, кра­моль­ная дея­тель­ность Ами­ан­те бы­ла об­на­ру­же­на — к не­сча­стью не Эльф­ре­дом Ко­бо­лом, в ка­кой-то сте­пе­ни раз­де­ляв­шим от­но­ше­ние Ами­ан­те к ок­ру­жаю­ще­му ми­ру, в свя­зи с чем он мог бы удо­воль­ст­во­вать­ся яро­ст­ным не­офи­ци­аль­ным вы­го­во­ром и по­сле­дую­щим не­от­ступ­ным на­блю­де­ни­ем, а де­ле­га­том гиль­дии Эл­ли­сом Вол­ле­гом — ма­лень­ким про­ныр­ли­вым субъ­ек­том с жел­туш­ным со­ви­ным ли­цом че­ло­ве­ка, стра­даю­ще­го хро­ни­че­ским рас­строй­ством пи­ще­ва­ре­ния. Про­из­во­дя оче­ред­ную ин­спек­цию ин­ст­ру­мен­тов Ами­ан­те и ус­ло­вий из­го­тов­ле­ния про­дук­ции, Вол­лег при­под­нял об­ре­зок де­ре­ва и на­шел три не­удач­ные ко­пии древ­ней кар­ты, не­ос­мот­ри­тель­но за­бы­тые рас­се­ян­ным мас­те­ром. Спер­ва Вол­лег все­го лишь на­гнул­ся, что­бы рас­смот­реть бу­ма­ги, и на­хму­рил­ся — его раз­дра­жа­ло, что Ами­ан­те не на­во­дит по­ря­док и хра­нит по­сто­рон­ние кар­ты вме­сте с обо­ру­до­ва­ни­ем и ма­те­риа­ла­ми гиль­дии. Но как толь­ко он до­га­дал­ся, что пе­ред ним сви­де­тель­ст­во дуб­ли­ро­ва­ния, де­ле­гат из­дал удив­лен­но-сар­ка­сти­че­ское вос­кли­ца­ние тон­ким, поч­ти дет­ским го­ло­ском. Ами­ан­те, уби­рав­ший струж­ку и при­во­див­ший в по­ря­док ин­ст­ру­мен­ты с дру­гой сто­ро­ны вер­ста­ка, под­нял го­ло­ву — бро­ви его взмет­ну­лись от ис­пу­га и от­чая­ния. Гил за­стыл, си­дя на та­бу­ре­те.

Гла­за Вол­ле­га бле­сте­ли за стек­ла­ми оч­ков. Он об­ра­тил­ся к Ами­ан­те: «Будь­те до­б­ры, свя­жи­тесь по Спэю с агент­ст­вом со­ци­аль­но­го обес­пе­че­ния — не­мед­лен­но».

Ами­ан­те по­ка­чал го­ло­вой: «У ме­ня нет ап­па­ра­та».

Вол­лег при­щелк­нул паль­ца­ми в сто­ро­ну Ги­ла: «Сбе­гай-ка, пар­ниш­ка, по­зо­ви аген­тов Со­бе­са. Шу­ст­ро!»

Гил при­под­нял­ся бы­ло из-за вер­ста­ка, но тут же сел: «Ни­ку­да я не пой­ду».

Эл­лис Вол­лег не стал тра­тить вре­мя на пре­пи­ра­тель­ст­ва. Он по­до­шел к две­ри, оки­нул взгля­дом пло­щадь и бы­ст­рым ша­гом на­пра­вил­ся к об­ще­ст­вен­но­му тер­ми­на­лу Спэя.

Как толь­ко Вол­лег скрыл­ся за две­рью, Гил вско­чил на но­ги: «Бы­ст­рее! Спря­чем ос­таль­ное!»

Не­спо­соб­ный к дей­ст­вию, Ами­ан­те сто­ял как вко­пан­ный.

«Бы­ст­рее! — про­ши­пел Гил. — Он ско­ро вер­нет­ся!»

«Ку­да я все это де­ну? — ­бо­­­­­­­­р­­­мо­тал Ами­ан­те. — Они весь дом обы­щут».

Гил про­мчал­ся вверх по ле­ст­ни­це в ка­би­нет, вы­та­щил обо­ру­до­ва­ние от­ца, на­бил ко­роб­ку му­со­ром и об­рез­ка­ми, а труб­ку с объ­ек­ти­вом за­пол­нил от­де­лоч­ны­ми гвоз­дя­ми и скоб­ка­ми, по­сле че­го вы­ста­вил оба пред­ме­та на ви­ду, ря­дом с ящи­ка­ми для от­хо­дов. Блок пи­та­ния и лам­пы, ис­пус­кав­шие го­лу­бой свет, спря­тать бы­ло труд­нее, но Гил ре­шил эту за­да­чу, вы­бе­жав на зад­ний двор и пе­ре­ки­нув их че­рез за­бор на за­ва­лен­ный му­со­ром пус­тырь.

По­на­ча­лу Ами­ан­те на­блю­дал за сы­ном мрач­ным, по­ту­ск­нев­шим взо­ром, но вско­ре, буд­то про­бу­ж­ден­ный ка­кой-то мыс­лью, взбе­жал вверх по ле­ст­ни­це. Он ус­пел спус­тить­ся в мас­тер­скую за не­сколь­ко се­кунд до воз­вра­ще­ния Вол­ле­га.

Вол­лег про­из­нес на­пря­жен­но и раз­ме­рен­но: «Стро­го го­во­ря, в мои обя­зан­но­сти вхо­дит ис­клю­чи­тель­но про­вер­ка со­блю­де­ния ус­та­ва гиль­дии и тре­бо­ва­ний к из­го­тов­ле­нию про­дук­ции. Тем не ме­нее я — долж­но­ст­ное ли­цо, вы­пол­няю­щее об­ще­ст­вен­ные функ­ции, и в ка­че­ст­ве та­ко­во­го вы­пол­нил свой долг. Кро­ме то­го, хо­тел бы до­ве­сти до ва­ше­го све­де­ния, что мне стыд­но за вас и за гиль­дию. Дуб­ли­ро­ван­ные ма­те­риа­лы, не­со­мнен­но по­сту­пив­шие из не­ле­галь­но­го ис­точ­ни­ка — в мас­тер­ской рез­чи­ка по де­ре­ву!»

«Да-да, — про­мям­лил Ами­ан­те. — Для вас это, долж­но быть, тяж­кий удар».

Вол­лег, дер­жав­ший в ру­ках дуб­ли­ро­ван­ные кар­ты, при­гля­дел­ся к ним и с от­вра­ще­ни­ем бурк­нул: «Как это к вам по­па­ло?»

Ами­ан­те по­пы­тал­ся улыб­нуть­ся: «Как вы пра­виль­но из­во­ли­ли за­ме­тить, из не­ле­галь­но­го ис­точ­ни­ка».

Гил с об­лег­че­ни­ем вздох­нул. По мень­шей ме­ре Ами­ан­те не на­ме­ре­вал­ся вы­па­лить все, что у не­го на­ки­пе­ло, в при­сту­пе над­мен­ной от­кро­вен­но­сти. При­бы­ли три аген­та Со­бе­са — Эльф­ред Ко­бол и па­ра над­зи­ра­те­лей с пыт­ли­вы­ми, бе­гаю­щи­ми по сто­ро­нам гла­за­ми. Вол­лег разъ­яс­нил си­туа­цию и предъ­я­вил дуб­ли­ро­ван­ные кар­ты. Эльф­ред Ко­бол воз­зрил­ся на Ами­ан­те, сар­до­ни­че­ски по­ка­чи­вая го­ло­вой и под­жав гу­бы. Два дру­гих аген­та на­спех обы­ска­ли мас­тер­скую, но боль­ше ни­че­го не на­шли — оче­вид­но им и в го­ло­ву не при­хо­ди­ло, что Ами­ан­те мог за­ни­мать­ся дуб­ли­ро­ва­ни­ем са­мо­стоя­тель­но.

Че­рез не­сколь­ко ми­нут два над­зи­ра­те­ля, иг­но­ри­руя про­тес­ты Ги­ла, уве­ли Ами­ан­те.

Эльф­ред Ко­бол от­вел Ги­ла в сто­ро­ну: «Ве­ди се­бя, как по­ло­же­но! Твой отец дол­жен прой­ти в управ­ле­ние и от­ве­тить на во­про­сы. Ес­ли его по­тен­ци­ал не­вы­сок — а я ду­маю, до это­го де­ло не дой­дет — он из­бе­жит реа­би­ли­та­ции».

Ги­лу уже при­хо­ди­лось слы­шать о «по­тен­циа­лах», вы­со­ких и низ­ких, но до сих пор он счи­тал эту фор­му­ли­ров­ку сво­его ро­да раз­го­вор­ным обо­ро­том ре­чи. Те­перь он не был уве­рен, что пра­виль­но по­ни­мал этот тер­мин. В нем поя­ви­лось что-то уг­ро­жаю­щее. Но се­го­дня при­ста­вать с рас­спро­са­ми к Эльф­ре­ду он не хо­тел и не мог — по­дав­лен­ный, опус­то­шен­ный, он вер­нул­ся к вер­ста­ку.

Эльф­ред Ко­бол бро­дил по мас­тер­ской, то под­ни­мая ка­кой-ни­будь ин­ст­ру­мент, то про­во­дя паль­цем по краю де­ре­вян­ной па­не­ли, и вре­мя от вре­ме­ни по­гля­ды­вал на Ги­ла — как ес­ли бы хо­тел что-то ска­зать, но не умел по­дыс­кать вы­ра­же­ние. В кон­це кон­цов он про­мы­чал не­что не­раз­бор­чи­вое и встал в про­еме вы­ход­ной две­ри, гля­дя на пло­щадь.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.