Бесплатный фрагмент - Элиас и демон обжорства

ОТ АВТОРА

Мир, в котором мы живём может быть прекрасным и удивительным, а может — мрачным и опасным. Всё зависит от того, что мы выбираем — добро или зло, свет или тьму, воздержание или невоздержанность. Эта книга — попытка поговорить с детьми об одной из самых коварных и опасных человеческих страстей — о чревоугодии. Эта страсть ласковый убийца. Эта страсть — начало и причина всевозможных болезней, наступления бедности и даже духовной деградации человека. Всё начинается с безобидных гастрономических удовольствий, погоней за новыми вкусами и может переходить к более тяжёлым и опасным формам зависимостей. Чревоугодие многолико, поэтому особенно опасно. Цель этой книги заключается в том, чтобы в простой и интересной форме показать ребятам уродство этой страсти и дать некоторую мотивацию к нахождению способов борьбы с ней.

«Лучше беседуй со свиньёй, нежели с чревоугодником; потому что свиное корыто лучше прожорливых уст».

прп. Исаак Сирин

Глава 1. Торт

На окраине глухой деревни, близ тёмного, непроходимого леса, стоял мрачный дом. Над входной дверью, обрамлённой деревянным наличником, висел кованый фонарь. Впрочем, от него было мало толку, так как лампочки в нём не было и в помине. Вокруг дома рыскали чёрные тени, а из окон сочился довольно странный аромат: смесь красного перца, эфирного масла, полыни и других таинственных ингредиентов. Иногда из дома вырывались леденящие душу звуки: то протяжный вой, то страшный хохот, реже — металлическое позвякивание. Вот, как это:

ДЫЦ-БЫЦ!.. ДЫЦ-БЫЦ!..

Местные жители панически боялись этого места, поэтому редко кто из них осмеливался даже заглянуть за ограду, серой лентой обвивающей двор. Никто толком ничего не знал об обитателях этого странного дома до тех пор, пока не произошло одно удивительное событие. Впрочем, не будем забегать вперёд и расскажем всё по порядку. А дело было так…

В тот вечер творилось что-то странное. Чёрные тени, похожие на фантастических тварей, рыскали по улицам, заглядывали в окна домов, прятались в подворотнях, словно охотники, выжидающие добычу. Над таинственным, мрачным домом кружила стая воронов, словно предвестников беды. Тишину разбивали какие-то неясные шорохи, слабые скрипы и шипение:

ВШ-ШУ-Ш!..

И вдруг все звуки стихли! Воцарилась мёртвая тишина, а потом послышались чьи-то торопливые шаги:

ШУП-ТУП! ШУП-ТУП!

Зашуршал высокий, пушистый куст сирени. Поднялся ветер, зашелестела листва буйно разросшихся плодовых деревьев. С гладких листочков единовременно слетели крупные дождевые капли. Повеяло сыростью.

А-А-ПЧХИ! — чихнул кто-то и тут же выругался.

С яблони, как по команде, сорвалась стайка маленьких пугливых серых птичек и разлетелась в разные стороны.

УФ-УХ! УФ-УХ! — испуганно заухал старый филин.

Из-за пушистого куста вылез толстый мальчишка, лет одиннадцати-двенадцати (Элиас). Лицо его, в холодном свете луны, казалось мертвенно бледным; волосы были всклокочены и видом своим напоминали потрёпанную мочалку. Стараясь ступать как можно тише, он подкрался к старому дому, внутри которого было темно и тихо.

— Меня не проведёшь! — прошептал Элиас и закинул в рот горсть орехов: «ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ!»

БУХ! — вдруг что-то бухнуло.

Элиас насторожился, замер, словно почувствовав, что сегодня он непременно станет свидетелем какого-то невероятного происшествия.

— Так, так… — прошептал Элиас и попытался заглянуть в дом, через узкую щель в ставнях. — Эх, ничего не видно.

Отстранившись от окна, Элиас достал из кармана леденец и положил его за щёку. Кстати, Элиас всё время что-нибудь жевал: то бутерброд или котлету; то банан или яблоко; то шоколадный батончик или чипсы; то орехи или конфеты. Как вы, наверное, уже поняли, Элиас страсть, как любил полакомиться, а ещё он обожал совать нос в чужие дела и первым узнавать все новости.

— А что, если… — пробормотал Элиас и подобрался к входной двери, чтобы припасть к замочной скважине сначала ухом, а потом глазом. — Эхе-хе!.. Ничего не видно, совершенно ничего!

Огромная серая туча поглотила луну и на землю спустился мрак. Зловещая тишина сгустилась и повисла над землёй.

Элиас сгорбился, вжал голову в плечи и трусцой побежал по саду. Около невысокого деревянного сарайчика он запутался в цепких, колючих ветвях крыжовника и заворчал:

— Безобразие!

ШРУП-ШУП! ШРУП-ШУП! — послышались чьи-то шаркающие шаги.

Со всех сторон, точно черви из-под земли, поползли зловещие тени. Повеяло холодом. Элиас завернул за сарайчик.

ШУШ-Ш! — наполнился воздух страшными шипящими звуками.

Это было то ли глухое бормотание, то ли чей-то неясный шёпот, то ли грустные стоны, то ли вздохи призраков.

ВИ-И-ИЦ! — тихо скрипнула и отворилась калитка.

Элиас осторожно выглянул из своего укрытия. Во дворе появилась высокая, худющая, словно жердь, старуха. Лицо её напоминало сушёную сливу; глаза были маленькими, как у свинки; нос — горбатым, точно клюв хищной птицы; уши торчали в разные стороны. Это была очень странная старуха, одетая в старомодную мантию и островерхую шляпу с широкими полями.

ЧУФ-ЧУФ-ЧУФ! — зафыркала старуха и, взвалив себе на плечи тюки, проковыляла к дому.

У двери она остановилась, опасливо огляделась и отперла замок старинным ключом.

ХРЫ-Ы-ЫЦ! — хрипло скрипнула и отворилась дверь.

Элиас высунул голову из своего укрытия.

— Что у неё в тюках? — заинтересовался он.

Старуха переступила через порог и скрылась в темноте коридора.

— Сейчас что-то произойдёт, — прошептал Элиас и уставился на окно.

Через щели в ставнях засочился желтоватый, мерцающий свет, который подсветил и подчеркнул неровность внешних стен.

Элиас оживился, облизнулся и потёр руки, в предвкушении новой, умопомрачительной сплетни.

ШРУШ-ТУШ-ТУШ! — послышался какой-то неясный шорох, а потом раздался цокающий звук: БУ-БУЦ!

Ставни резко распахнулись. Штора на окне колыхнулась и отодвинусь в сторону, как занавес в театре. Из дома вырвался яркий луч света. Это необычное знамение уже оповестило тех, кто ждал, и напугало других, кто и так страшно боялся.

Луч облетел сад, скользнул мимо колеса — жалкого остатка от какой-то большегрузной машины и остановился на двери сарая, как раз в том месте, где прятался Элиас.

ВШ-Ш-ШУХ!

Подул сильный ветер и в воздух, с будоражащим шорохом, взмыли сухие листья. Небо залилось жёлто-зелёной краской и замерцало.

— Я должен всё разузнать, — прошептал Элиас и подкрался к дому. — Ничего себе! — прошептал он, заглянув в приоткрытое окно.

Обстановка внутри дома была пугающе таинственной. По стенам ползали серые тени, похожие на гигантских летучих мышей. С потолка свисали гирлянды из сушёных грибов и трав. В открытом очаге трепетал резвый, живой огонь. Оранжевые языки пламени лизали котелок, подвешенный на железный крюк.

Две женщины лет семидесяти, судя по серебру волос и морщинам, бороздившим их щёки, делали необыкновенные пассы руками и на кухне происходили настоящие чудеса. Посуда кружила в воздухе; огонь в печи разговаривал человеческим голосом; крем взбивался в кастрюле сам собой; а тесто, без чьей-либо помощи, раскатывалось в тонкие коржи, которые плюхались на чугунные сковороды и поджаривались с обеих сторон.

ШАП! ШАП! — ловили волшебницы готовые коржи в воздухе.

Они пропитывали их ликёром и кремом, а потом затейливо укладывали друг на друга. Торт рос на глазах и становился таким красивым, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Вот это торт! — облизнулся Элиас и погладил предательски занывший живот.

Элиас, покряхтывая, наблюдал за невероятным действом. Спустя некоторое время старушки закончили работу. Они окинули своё творение придирчивыми взглядами и удовлетворённо вздохнули.

— Чудесно!

— Да. Превосходно!

— Прелестно!

Старушки зажгли свечи и отправились вглубь дома, по тёмному, узкому, кривому коридору. Элиас проводил их взглядом и сосредоточился на торте.

«Как же этот торт хорош!»

Элиас, конечно же, не выдержал соблазна и пробрался в дом. Правда он чуть не застрял между рамами, но, втянув живот, всё же протиснулся и шлёпнулся на пол.

ШЛЁП! — раздался глухой звук, как от мешка с картошкой, который небрежно сбросили с плеча.

Элиас поморщился, потёр ушибленное место, выждал некоторое время, а потом подполз к столу.

НЮФ! НЮФ! — втянул он ноздрями аромат ванили, миндаля и лесных орехов.

Соблазн был слишком велик. Элиас несколько раз обполз стол. Потом он резко вскочил на ноги, и набросился на лакомство, забыв обо всём на свете.

ЧАФ! ЧАФ! ЧАФ! — зачавкал Элиас, как поросёнок.

Не прошло и пяти минут, как Элиас съел торт целиком! Элиас ещё не знал, что это был тот самый момент, после которого жизнь меняется кардинально, бесповоротно и навсегда. А пока, обхватив раздувшийся живот руками, он пошатнулся и плюхнулся в кресло, стоявшее возле камина.

ВУФ! — всхлипнуло кресло, как живое.

Элиас не счёл нужным извиниться. Хотя, перед кем, собственно, было извиняться? Перед креслом? Несмотря на то, что оно весь вечер разговаривало со своими хозяйками, оно всё равно оно было лишь креслом — мягким и удобным. Вылезать из него не хотелось. Элиас ослаб и осоловел. Он уютно скрестил ноги и откинул голову назад. Сон подкрался незаметно. Элиас, потеряв связь с реальностью, тихонько захрапел.

Глава 2. Наказание

За окном бушевала непогода. Ветви старой яблони, как огромные когтистые лапы, скрежетали по стеклу:

СКРЫШ! СКРЫШ!..

Элиас по-прежнему спал в гостиной старух-волшебниц, откинувшись на мягкую спинку кресла. Спутанные пряди густых, чёрных волос закрывали почти всё его лицо.

ТРЫШ! ТЫШ! ТЫШ! — вдруг затрещал и зашипел огонь в камине.

Сон Элиаса стал тревожным. Старый чахоточный сверчок, обрадовавшись теплу и свету, тут же стал издавать какие-то сипловатые звуки. Элиас проснулся и резко вскинул голову.

«Где это я?» — спросил он спросонья и потёр глаза.

ТОП! ТОП! ТОП! — уловил он в тишине чьи-то беспокойные шаги.

Элиас занервничал, почувствовав, что приблизилось что-то таинственное, пугающее, необратимое.

— С днём рождения, Анна-Мария! — прозвучал старческий, скрипучий голос. — Пойдём скорее. Подарок тебя ждёт.

Умирающий от страха Элиас услышал эти слова и сердце у него в груди забилось, как птица, попавшая в силки.

ТРУМ-ТУМ-ТУМ! — забарабанил дождь по крыше.

Элиас поморщился, будто у него разболелась голова.

ТРЫЦ-ТЫЦ-ТЫЦ! — задребезжали оконные рамы, словно кто-то стал толкать их снаружи. Создалось ощущение, что они вот-вот поддадутся порывам и распахнутся настежь. Элиас сполз с кресла и шлёпнулся на пол.

ПУМ! — послышался глухой звук от его падения.

Элиас перевернулся, встал на четвереньки и, забавно перебирая немеющими от страха ногами и руками, заполз под обеденный стол, где и затаился.

ВРИ-И-ИЦ! — с громким скрипом несмазанных петель раскрылась кухонная дверь.

На пол легла полоска жёлтого света. Элиас разволновался настолько, что у него застучали зубы, а по спине пробежали крупные волны дрожи.

— С днём рождения! С днём рождения! –защебетали старушки-волшебницы.

Именинница, пухленькая девочка лет 12-ти, шатенка, с высоким открытым лбом и глазами цвета морской волны, остановилась у стола. Элиас смог хорошо разглядеть её маленькие ножки, обутые в аккуратные туфли-лодочки.

— Что это? — воскликнула девочка.

— А! — вскрикнула одна из старушек-волшебниц и от злости затопала ногами, в старомодных туфлях с крупными бантами. — Клотина, ты смотри! — обратилась она к сестре. — Тут же остались одни крошки! Где же торт?

— Кто это так насвинячил?! — взревела Клотина.

Разгневанные старушки выхватили из-за поясов волшебные палочки и взмахнули ими как дирижёры перед началом концерта.

ВШ-Ш-ШУШ! — зашипели и заискрились палочки.

Над головами волшебниц поднялся исполинский дымный столб. Он склубился и полыхнул алым заревом. Из этого пламени вылетел дракон, до ужаса настоящий: глаза его горели, а пасть изрыгала огонь. Дракон описал три свистящих круга по кухне и завис над столом.

ПУХ! — взорвался он и осыпался на стол мелким пшеном.

Элиас от страха уцепился за скатерть, как за спасательный круг. Стол, под которым он прятался, задрожал, зашатался и взмыл в воздух. Укрытие воришки было тотчас раскрыто.

— О-Ё-ЁЙ! — завопил от ужаса Элиас и стал хватать ртом воздух.

Горло его сжали словно железные тиски, а из головы, беспорядочной, испуганной стаей, вылетели все слова, какие следовало бы произнести в подобной ситуации.

— Ах, ты! — воскликнула Клотина и притопнула ногой. Лицо её посуровело.

— Ах ты, пожиратель чужих тортов! Ты испортил нам такой сюрприз! Ты испортил праздник!

Что тут стало с волшебницей! Глаза у неё от злости и обиды сделались пурпурно-красными. Видимо, такого оскорбления она ещё никогда не сносила. Клотина снова взмахнула палочкой, но теперь уже, как шпагой.

Ш-Ш-ШАХ! — зашипела палочка.

Элиас понял, что сейчас случится страшное. Он подскочил и рванул в сторону, не разбирая дороги. Из волшебной палочки вырвался какой-то невиданный огненный зверь, похожий на саблезубого тигра. Элиас едва успел пригнуться. Зверь пронёсся прямо над его головой.

ВШУШ!..

— Помогите! — закричал Элиас, но голос у него прозвучал не громче мышиного писка.

Да и кто бы ему пришёл на помощь? Зверь развернулся и одним прыжком опрокинул Элиаса на спину, прижав к полу.

Р-Р-РАВ! — прорычал он и обдал мальчика зловонным дыханием с примесью серы и гари.

— Вот так-то! От меня не… — слова волшебницы заглушил новый мощный раскат грома: БУ-ДУХ!

Дом содрогнулся. Элиас зажмурил глаза и приготовился к самому худшему.

— Ты поступил по-свински, — прошипела разгневанная Клотина. — Так будь же ты…

Гром снова съел окончание её фразы. Волшебница взмахнула палочкой.

— Тётушка, оставь его, прошу! — взмолилась Анна-Мария (она, кажется, была очень доброй девочкой).

Рука у тётушки дрогнула, но разряд, вырвавшийся из волшебной палочки, всё же долетел до Элиаса и рассыпался над ним пшеном. Элиас почувствовал, что в его теле произошли какие-то изменения.

— О! — в ужасе вскрикнул он и нащупал у себя на голове торчащие в разные стороны свиные уши, а потом и крючковатый хвост, вырвавшийся из штанишек.

О-Ё-ЁЙ! — запричитал Элиас, но тут вдруг кто-то отвесил ему такую затрещину, что он кубарем выкатился из дома на крыльцо.

БА-БАХ!

Несколько секунд Элиас лежал на крыльце не двигаясь, потом, кряхтя и охая, встал.

«А может быть, это всё-таки сон?» — подумал он и, крепко зажмурившись, ущипнул себя.

Нет, не сон. Место, которое ущипнул Элиас, болело по-настоящему. И тут вдруг снова какая-то неведомая сила подняла Элиаса в воздух и скинула с крыльца на землю.

ПЛЮХ! — приземлился он в глубокую, грязную лужу и громко хрюкнул:

ХРЮК!

Этот звук вырвался из Элиаса непроизвольно. Мальчик очень испугался и даже заплакал. Превращаться в свинью ему никак не хотелось.

ШРУХ-ШУХ-ШУХ! — послышался шорох прямо у Элиаса за спиной.

Мальчик, не желая снова быть захваченным врасплох, заполз за яблоню.

УФ! УФ! — заухал филин, прямо у него над головой и резко захлопал крыльями.

— Тише! Тише! — взмолился Элиас и вскинул голову, отирая слёзы с глаз.

ДУХ! ДУХ! ДУХ! — три сильных удара с равными промежутками сотрясли небо и гулким эхо разлетелись по округе.

Серые тучи заклубились на небе и из них вырвалась тройка ретивых чёрных, крылатых коней, запряжённых в старинную карету с золотым гербом.

ОХО! — вырвался у Элиаса громкий вздох изумления.

Каретой правил тощий старик, в старомодном плаще с капюшоном. Плащ был весь в дырах и совсем выцветший, а некогда, вероятно, тёмно-зелёный.

ШЛАЦ!.. ШЛАЦ!.. — хлыстал старик коней по бокам. Кони хрипели и взрывали копытами облака. Зрелище это было невероятным и ужасающим.

— Нам надо поторопиться, если мы не хотим опоздать на корабль, — послышались голоса старушек-волшебниц.

Элиас осторожно выглянул из своего укрытия. В этот самый момент старушки, в дорожных плащах и шляпах, с чемоданами в руках, устремились навстречу к летящей чёрной туче, в которой проглядывали кони, карета и кучер.

«Они же уезжают!» — вдруг осознал Элиас.

Крылатая карета остановилась возле волшебниц, и они забрались в салон.

ХРУП! — хрустнула и затворилась за ними дверца.

Кучер взмахнул кнутом. Лошади опустили головы, упёрлись выгнутыми ногами в землю и рванули с места, увлекая за собой карету.

— Куда же вы?.. — крикнул Элиас. — Нет, нет… Только не это! Я же не могу жить со свиными ушами и хвостом! Меня надо срочно расколдовать!

Элиас завыл от отчаяния и обхватил голову руками. А карета с волшебницами растворились в облаках.

— Что мне делать?.. Что?.. Что скажут родители? Ох-хо-хо… — сокрушался Элиас. — А как же будут смеяться соседские мальчишки… Ах, какой же я несчастный…

Причитая, Элиас выбрался из своего укрытия и огляделся.

— Нет, нет, так дело не пойдёт, их надо догнать. Надо их просить, умолять, — в слух размышлял он и пытался сообразить, что же делать дальше.

Бедному Элиасу пришлось бы совсем плохо, если бы в это время в саду не произошло одно невероятное событие, которому предшествовал странный шорох листвы. Элиас затаил дыхание и, не мигая, стал всматриваться в шуршащий куст. Там явно что-то происходило. Мелькнула тень. И вот она поползла по кромке листвы… Что это?.. Бабочка?..

Нет, на бабочку не похоже. Птица? Нет. Элиас глазам своим не поверил, когда увидел огромного, в нарядных крапинках паука, покачивающегося на ветке.

— Какой же ты страшный! — прошептал Элиас и вдруг заметил в глубине куста крохотного человечка, запутавшегося в липкой паутине.

Этот белокурый малыш был таким хорошеньким, что и не передать словами. Он словно явился из какой-то милой, доброй сказки. На голове у него был синий колпак с кисточкой; васильковый кафтанчик украшал кружевной воротничок; чулки у колен были подобраны пышными бантами, а на башмачках из золотой парчи поблёскивали бриллиантовые пряжки.

— Так ведь это эльф! — догадался Элиас. — Да, да, самый настоящий эльф!

Мама часто рассказывала Элиасу об эльфах. Она говорила, что они живут в лесах; умеют говорить и по-человечьи, и по-птичьи, и по-звериному, и всё знают о кладах.

— Интересно, как же это интересно, — тихо проговорил Элиас и решил вмешаться.

Он огляделся по сторонам и поднял с земли двухлитровую банку.

«Это как раз то, что нужно!» — обрадовался Элиас и открутил с банки крышку.

Затем он осторожно подкрался к кусту, прицелился и одним махом поймал паука в банку.

— Вот так! — довольно улыбнулся Элиас и закрутил крышку.

Паук отчаянно барахтал лапками по скользким стенкам банки, пытаясь выбраться. Но как только ему удавалось немного приподняться, Элиас, встряхивал банку, и паук снова срывался вниз.

— Не-е-е! Тебе так просто не выбраться.

Эльф с ужасом смотрел на происходящее и продолжал тщетные попытки высвободиться из своего плена. Его колпак сбился на сторону, а ноги утонули в белом клубке липких нитей.

— Послушай, Элиас, — сказал эльф, — помоги мне, а я подарю тебе цветок папоротника, идёт?

Элиас задумался.

— Зачем он мне? Нет, ты лучше преврати меня обратно в человека.

— Я не могу, — честно признался эльф.

— Почему?

— Потому что заклятие может снять лишь тот волшебник, который его наложил, или более сильный, а таких немного, — объяснил эльф.

— Что же мне делать?

— Помоги мне, а я постараюсь придумать, как помочь тебе.

Вид у эльфа был вполне добродушный. У Элиаса не было причин ему не доверять.

— Хорошо, — сказал Элиас и, отбросив банку с пауком подальше, помог эльфу выпутаться из липкой паучьей сети.

Эльф стряхнул с кафтана остатки паутины и сел на пенёчек, свесив ножки в крошечных башмачках, и задумался.

— А как тебя зовут? — спросил Элиас.

— Меня зовут Осия, — ответил эльф. — Я видел, что произошло в домике волшебниц, — признался он.

Элиас стыдливо отвёл глаза в сторону.

— Знаю, я поступил не слишком хорошо, — пробормотал он.

— Что было, то было, — вздохнул Осия и задумался. — О! — вдруг воскликнул он. — Скорее всего волшебницы могли отправиться к своей приятельнице (мадам Помпанур). Потому что она печёт самые вкусные торты на свете.

— Ты знаешь, где она живёт? — оживился Элиас.

— Знаю, но это очень далеко, — поморщился эльф.

— Как же мы до неё доберёмся?

Эльф мигом достал из своего кармана коробочку, открыл её дунул: ФУФ!..

Из коробочки вылетело облако серебряной пыли и покрыло Элиаса. Не успел Элиас и глазом моргнуть, как вдруг уменьшился в размерах и сам стал таким же крошечным, как эльф.

— Эй-е-ей! — возмутился Элиас. — Мы так не договаривались!

— Не волнуйся, с первыми солнечными лучами волшебство закончится, и ты снова станешь прежним, — пообещал Осия и быстро, и легко взлетел на ветку дерева.

— Сэр Брунс, — поклонился эльф филину.

Филин дремал, затаившись в листве.

— Уф! — поднял голову филин. — Слушаю.

— А филин-то говорящий! Вот дела! –восхитился Элиас.

— Сэр Брунс, не подбросите ли вы нас до города? — спросил Осия.

— С превеликим удовольствием. Тем более, что я и сам хотел немного прогуляться, пока солнце не взошло, — ответил филин и спорхнул с ветки.

Филин сел рядом с Элиасом и вытянул крыло наподобие трапа.

— Поднимайся, — сказал он. — И поторопись, так как с первыми лучами солнца зрение моё притупится, и я не смогу лететь.

Элиас забрался к филину на спину и крепко уцепился за его перья. Осия устроился рядом.

— Летим? — спросил филин.

— Летим! — оживился Элиас.

Филин немного потоптался на месте и, взяв разгон, взмыл почти к самой луне. Прежде чем Элиас осознал, что случилось, он уже был высоко в небе. Как же всё это было странно! Даже если бы ему самому кто-нибудь рассказал, что такое возможно, то он бы ни за что не поверил.

Глава 3. Полёт

Луна в чистом небе напоминала тонкий серебряный блин, разрисованный сложным узором пятен. Филин летел высоко.

ФУФ! ФУФ! ФУФ! — хлопал он крыльями, встречаясь с мощными воздушными потоками.

Элиас сидел у филина на загривке и думал, о том, что его жизнь точно не будет прежней. Эти мысли его не пугали. Жажда приключений делала Элиаса бесстрашным.

— Скоро рассвет, — предупредил филин и, замедлив ход, стал спускаться к земле.

Это скольжение, как на воздушных салазках, принесло Элиасу наибольшее наслаждение. Он жадно втягивал ноздрями воздух с примесью аромата трав и полевых цветов, недавно омытых дождём.

Филин пролетел над лугом; потом скользнул над изумрудным прудом; затем обогнал стайку пугливых воробьёв и взмыл, над соснами, чуть задел их верхушки, источающие терпкий аромат смолы.

— Как красиво! Как же здесь красиво! — закричал Элиас и голос его эхом разнёсся по округе.

Миновав полянку, усеянную гладкими серыми камнями, филин сделал рывок, перелетел через холм. В ложбине появились огни большого города. Сотни прекрасных, мерцающих огней.

— Мы почти у цели, — хриплым голосом сказал филин и залетел в город.

Вместо деревьев, холмов и полевых цветов внизу теперь потекла серебряная река из железных крыш многоквартирных домов. Пролетев по одному переулку, филин ворвался в другой, потом в третий…

ХЛОП! ХЛОП! ХЛОП! — резко захлопал филин крыльями.

Огни большегрузной машины его ослепили.

ВЖИ-И-ИЦ!.. — визгливо засвистели тормоза.

Филин едва успел увернуться и чудом не врезался в угол высокого мраморного здания.

УФ! — вздохнул он с облегчением. — Чуть не врезались! А всё машина. Она меня совершенно ослепила, — поспешил оправдаться он.

— Да, на этом проспекте надо быть поосторожнее, — поддержал филина добродушный Осия. — Никогда не знаешь, с кем или с чем тут можно внезапно столкнуться.

Филин полетел чуть медленнее. Элиас с интересом вглядывался в светящиеся вывески, растянутые поперёк дороги, пытаясь запомнить путь. Филин, тем временем, пересёк проспект и свернул в тёмный, узкий переулок.

— Здесь… вот… вот… — указал Осия.

Филин приземлился у весьма своеобразного серого здания без окон и дверей. Он снова развернул крыло наподобие трапа и Элис с эльфом легко спустились на землю. Небо стало светлеть. Элиас приобрёл свои прежние размеры.

— Хорошо, что мы успели приземлиться, –обрадовался он.

Филин спешно улетел, чтобы до восхода солнца успеть спрятаться в близлежащем лесу.

— Подождём немного, пусть пройдут, — сказал Осия и скользнул за угол.

Элиас привалился спиной к старому фонарю и стал наблюдать, не понимая, кого им надо пропустить. И тут вдруг под землёй что-то грохнуло, и из-под асфальта выскочила огненная карета.

— Волшебницы?.. — оживился Элиас, но эльф отрицательно прокачал головой.

— Нет, не они.

Карета чуть притормозила и из неё, на ходу, выскочил черноволосый красавец во фраке и в лакированных туфлях.

Красавец вытащил из петлицы своего фрака розу и бросил её на землю. Роза тот же час обернулась в прекрасную женщину в вечернем платье. Красавец галантно подал ей руку, и они оба прошли сквозь стену.

— Как они это сделали? — удивился Элиас.

— А тебя не удивляет, как они тут появились? — хохотнул эльф. — Вот, теперь и нам можно идти.

Элиас разволновался, ведь он ещё никогда не проходил сквозь стены.

— Не волнуйся, ты легко сможешь это сделать. Просто представь, что этой стены нет.

ФУФ! — выдохнул Элиас, зажмурил глаза и тоже просочился сквозь стену, не встретив никаких преград.

У-У-УХ! — эмоционально воскликнул он, оказавшись по другую сторону улочки, ничуть не повредившись.

Здесь, за серой, бесплотной стеной начиналась красивая, мощённая булыжником извилистая улица, с сотней магазинов, которые торговали самыми необычными вещами и одеждой, какой Элиас никогда не видел.

— Ты чувствуешь, что пахнет водой? — спросил Осия.

Элиас пожал плечами. Туман стал рассеиваться, и взору открылась сине-зелёная извилистая, закованная в гранитные берега река, над которой кружили громадные птицы — пожирательницы мелкой рыбы.

При виде этой стаи, трепещущей на золотом фоне восходящего солнца, сердце в груди Элиаса сжалось. Может быть, могильная прохлада этого места так подействовала или плывущая к берегу лодочка без гребцов, произвела впечатление, но Элиас почувствовал подступающий к горлу страх. Эльф, вероятно, заметил настроение своего приятеля, поэтому сказал:

— Не волнуйся, скоро всё это закончится. Ты снова станешь прежним. Волшебницы тебя простят. Они отходчивые.

Лодочка, тем временем, причалила к берегу и Элиас с Осией в неё вошли.

ОХО! — испугался Элиас, так как дно лодки оказалось совершенно прозрачным.

Элиас осторожно присел на хрустальную скамеечку и уцепился обеими руками за борта.

ШЛЮФ!.. ШЛЮФ!.. — заскользила лодка по воде, слегка покачиваясь.

— Невероятно! — прошептал Элиас, когда лодка проплыла под мерцающей аркой — местом, где причудливо сплетались свет и тени.

Тем временем, в прозрачно-сером небе медленно стало разливаться золотое сиянье восходящего солнца. Рождался новый день. Лодочка скользила по чистейшей воде, такой прозрачной, что глубоко внизу, можно было разглядеть даже сумрачные пещерки и яркие ленты водорослей, застилающие дно, наподобие ковров. Под лодкой то и дело проплывали рыбы: щуки с острыми носами; и зубастые барракуды; и окуни с огромными пастями; и даже две серые акулы!

— Только бы не оказаться в воде, — трусовато прошептал Элиас и покрепче уцепился за борта лодки.

Элиас напряжённо думал о том, как именно он встретится с волшебницами, что им скажет, однако он даже и предположить не мог, как всё обернётся на самом деле!

Глава 4. Толстушка Помпанур

Лодочка неспешно заплыла в цветущий вишнёвый сад, посреди которого возвышался дом — очень милый и благоустроенный, с цветными витражными стёклами, под красной черепичной крышей. Возле дома сидела симпатичная розовая толстушка, в длинном платье, накрахмаленном переднике и соломенной шляпке, украшенной чудесными цветами. С видом усталым и задумчивым, она поедала янтарный виноград и смотрела на реку.

— Это мадам Помпанур, — шепнул эльф Элиасу. — Мне с ней лучше не встречаться.

— Почему это? — испугался Элиас.

— Э-э-э-э… — протянул Осия. — Это давняя история. Может быть потом расскажу. Обещание своё я выполнил, к мадам я тебя доставил. Волшебницы твои прибудут с минуты на минуту. Так что, прощай, — сказал эльф и растворился в воздухе, словно его тут никогда и не было.

Элиас занервничал и заёрзал в лодке. Мадам Помпанур заметила раскачивающуюся лодочку и стала всматриваться.

— О! — воскликнула она и вошла в воду.

Помпанур зацепила лодку багром и притянула к берегу.

— Давай руку, мальчик, я помогу тебе сойти на берег, — предложила она.

Элиас был рад-радёшенек, что очутился наконец на суше, хоть и побаивался незнакомой женщины.

— Ты любишь хрустящие блинчики? –поинтересовалась толстушка и нежно потрепала Элиаса за щёку.

— Конечно, — растерянно кивнул головой Элиас.

— Чу́дно! Я тоже их очень люблю. Пойдём, я тебя угощу.

— Простите, но я сначала хотел спросить…

— О чём? — беззаботно спросила Помпанур.

— Не заходили ли к вам сегодня две волшебницы с девочкой, приблизительно моего возраста? — набравшись смелости, спросил Элиас. — Девочку зовут Анна-Мария, а одну из её тётушек Клотина, кажется.

Помпанур сделала вид, будто не понимает о ком идёт речь.

— Ну, пойдём, ты мне всё расскажешь поподробнее, может я и вспомню. Сам-то ты кто? Как ты сюда попал? — заинтересованно спросила мадам.

Элиас стал обо всём рассказывать, особенно о колдовстве и внезапно выросших у него свиных ушах и хвосте, а мадам покачивала головой и повторяла: «Гм! Гм!»

Когда мальчик закончил, он снова спросил Помпанур, не видала ли она волшебниц, а та ответила, что они ещё не приходили, но, верно, придут, так что горевать пока рано.

— Ты сначала отведаешь моих блинчиков, потому что они вкуснее, чем в любом ресторане, — заверила Помпанур и, взяв Элиаса за руку, завела в дом.

ЩЁЛК! — включила свет Помпанур.

Элиас застыл на месте от удивления. Дом был прекрасен. Потолки и стены были забраны резными панелями; кресла, стулья и столы, источали аромат вишнёвых садов в период цветения; а пол выложен разноцветными плиточками.

— Красота! — восхитился Элиас.

Проскочив десяток комнат, Помпанур остановилась у массивной двери, на которой висела дюжина замков и цепей.

— Это самая секретная часть моего дома, — призналась она.

Помпанур вынула из кармана связку ключей и ловко всунула их в замочные скважины.

ХРУСТЬ! ХРУСТЬ! ХРУСТЬ! — разом хрустнули все замки и дверь распахнулась.

Элиас осторожно переступил через порог и с любопытством огляделся. Ведь всё секретное и запретное его притягивало со страшной силой.

— Это ваша кухня? — предположил Элиас.

— Именно, — с гордостью сказала Помпанур.

Кухня была необычной. Витражами были застеклены все стены, шкафы, оконные и дверные проёмы. В самом центре находился открытый очаг, похожий на гигантского осьминога.

Из кухни можно было попасть в столовую не менее помпезную и великолепную. По всему периметру стояли прекрасные статуи нимф с корзинами в руках. А в корзинах тех лежали самые настоящие фрукты, привезённые со всех концов света: ананасы, гранаты, апельсины, персики…

— Садись, сынок, — ласково сказала мадам Помпанур и усадила Элиаса за стол, в самом центре гостиной.

Не успел Элиас и глазом моргнуть, как перед ним появился сервированный поднос, на котором имелись: нарезанный треугольничками хлеб, красная и чёрная икра в хрустальных вазочках; белые маринованные грибочки и ежевичный морс в хрустальном графине, чуть запотевшем от холода. Накрыто, словом, было чисто, умело, со вкусом.

— Отдохни хорошенько, Илясенька, — ты, наверно, устал? — сладко пропела Помпанур.

Элиас покрыл свою грудь салфеткой, отведал несколько бутербродов, пришёл в восторг и с нетерпением стал ожидать того момента, когда Помпанур подаст обещанные блины.

— А вот и я! — воскликнула Помпанур и поставила перед Элиасом тарелку с чудесными блинчиками.

Элиас, рискуя обжечь пальцы, схватил верхний, самый горячий блин и аппетитно шлёпнул его на тарелку. Блин был таким пористым и поджаристым, что Элиас задрожал от охватившего его восторга.

ИК! — икнул он и облил блин растопленным сливочным маслом.

Затем, как бы разжигая свой аппетит, он медленно обмазал блин икрой. Места, на которые не попала икра, залакировал сметанным соусом и сверху положил жирный кусок сёмги и, вот теперь, задыхаясь от удовольствия, отправил блин в рот.

ХРЮК! — хрюкнул Элиас от восторга и с чувством нескрываемого блаженства выпил стаканчик ежевичного морса.

— Ты мой золотой! — восхитилась Помпанур, ведь она встретила свою родную душу — кого-то, кто так же, как и она обожал еду и вообще всякие кулинарные изыски.

Насладившись тем, как Элиас отобедал, Помпанур принесла чайник, в котором заварила какие-то ароматные травки. Она налила отвар в чашку и протянула её Элиасу, премило улыбаясь.

— Вот попробуй мой чаёк.

Элиас стал потягивать чай и наслаждаться его необыкновенным, терпким вкусом.

— Давно мне хотелось иметь такого сыночка, как ты, — мечтательно пропела Помпанур.

Она почему-то была уверена, что Элиас принесёт в её дом счастье.

— Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживём, — пообещала она.

Элиас, конечно, не собирался надолго задерживаться у Помпанур, но он не знал, что чай был особенным и обладал способностью стирать человеческую память. Мадам изредка, для своего собственного удовольствия, пользовалась разными магическими травками, подмешивая их в пищу. Сегодня был как раз такой случай.

— Подожди немного, и я приготовлю для тебе такой пудинг, что ты его вовек не забудешь.

Помпанур встала из-за стола и стала быстро-быстро перемещаться по кухне, приносить к плите миски; сковородки; перепелиные яйца; масло; коренья и муку. Ей, видимо, очень хотелось испечь для Элиаса что-то особенное.

Не прошло и часа, как Помпанур, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с горделивой улыбкой на лице поднесла Элиасу пудинг — необычайно твёрдый и крепкий, как рябое пушечное ядро. Мадам поставила пудинг перед Элиасом и чиркнула спичкой.

ШУ-Ш-Ш! — зашипела спичка и пудинг, со всех сторон, охватило резвое пламя от вспыхнувшего рома, которым он был облит.

Через несколько секунд огонь погас, выпустив ароматное дымное облачко, которое поднялось под потолок и растаяло.

— Браво! — воскликнул Элиас и застучал ложкой по столу, выражая неописуемый восторг.

— Отведай-ка теперь моего пудинга, — не без гордости предложила Помпанур.

Элиас принялся за пудинг, который источал аромат лесных орехов и ягод. Он был одновременно и сладким, и чуть кисловатым, и к тому же очень воздушным, как облачко. Мама часто готовила для Элиаса всякие вкусности, но ничего лучше этого пудинга ему ещё не приходилось пробовать.

Когда Элиас почти доел десерт, Помпанур зажгла волшебные свечи и всю кухню заволокло сиреневым туманом. Помпанур исчезла. Элиас напрасно искал её взглядом; напрасно говорил, что куда-то торопится; напрасно пытался встать на ноги; напрасно боролся с действием сонного зелья. Не прошло и пяти минут, как он пошатнулся, упал на диван и забылся сном.

Глава 5. Секреты

Пробудился Элиас тревожно. Окна были затемнены. Свет сочился лишь от лампы, стоявшей на высоком комоде.

— Где я? — прошептал Элиас и провёл рукой по лбу. — Я сплю или нет?..

Элиасу не потребовалось много времени, чтобы понять, что он не спит. Он попытался вспомнить всё, что с ним произошло накануне, но не смог. К своему удивлению, он вообще не смог ничего вспомнить: ни кто он, ни откуда пришёл. Прошлое было для него словно в тумане.

Элиас повёл носом по воздуху и ощутил дивный аромат. Он спрыгнул с диванчика. На столе, на разрисованной райскими цветами тарелке, увидел нарезанную тонкими ломтиками лососину, переложенную креветками, мидиями, устрицами и улитками, и пришёл в неописуемый восторг. В центре стола возвышались несколько тоненьких графинчиков с разноцветными напитками; а между ними находилась великолепная хлебная корзинка.

О-ХО-ХО! — восхитился Элиас и, подскочив к столу, стал жадно поглощать деликатесы. — НЯМ! НЯМ! НЯМ!

— Ты уже проснулся? — раздался голос у Элиаса за спиной.

Мальчик обернулся и увидел Помпанур, в дивном голубом платье, скроенном по последней моде. В руках Помпанур держала плетёную корзину, наполненную колокольчиками и ромашками. Лицо этой женщины показалось Элиасу смутно знакомым.

— Кто вы? — нерешительно спросил он.

Лицо Помпанур приобрело страдальческое выражение, и Элиас тут же устыдился.

— Неужели ты меня не помнишь, сынок?

Помпанур поджала губы и хотела заплакать, но Элиас её остановил, искренне попросив прощение за свою забывчивость. Мадам тут же повеселела и заговорила о еде.

Вот так Элиас остался жить у Помпанур. Она много и вкусно готовила, а Элиас с огромным удовольствием всё это поедал. Казалось, мадам души не чаяла в Элиасе, ведь он был так на неё похож. Она выполняла все его прихоти, какими бы они ни были и готовила самые изысканные блюда. Она даже стала обучать мальчика всем премудростям кулинарного ремесла. А это было настоящим проявлением чувств, ведь больше всего на свете Помпанур боялась, что кто-нибудь узнает хотя бы один её рецепт! А тут такое… Мадам взяла себе ученика!

Завершилось невероятное обучение Элиаса дисциплиной, которую Помпанур назвала «Магия выпечки». Потихоньку Элиас овладел всеми секретами.

Так он, под руководством своей опытной наставницы, прошёл все должности от посудомойщика до шеф-повара, и стал искусным мастером. Помимо четырёхугольных пирожков (коронного блюда Помпанур), он освоил выпечку пирогов трёхсот видов; да и вообще всех блюд, какие есть на свете.

И вот однажды, Помпанур решила похвалиться перед соседями своим талантливым учеником. Вся округа загудела и заволновалась. Слух о празднике и щедром угощении стал гулять по всему городу.

К концу недели во дворе Помпанур раскинулись цветные шатры и навесы. Столы ломились от яств и напитков. Помпанур лично встречала гостей у ворот, украшенных живыми цветами. Разноцветные блики от зажжённых в саду фонариков бегали по её сияющему лицу, а золотые пуговки сверкали на расшитом самоцветными камнями платье.

Когда все гости собрались, началось главное торжество с песнями, плясками и весёлыми играми. Еды и питья было хоть отбавляй, поэтому ели много, вкусно и долго. К концу третьего месяца прибыли самые знатные гости и Помпанур велела Элиасу приготовить индейку, чтобы продемонстрировать гостям весь талант своего ученика.

— Ты должен её ощипать, распотрошить, начинить апельсинами и яблоками и запечь в духовке. Да смотри, сделай всё в точности, как я тебя учила. Смотри, не ударь в грязь лицом! — предупредила Помпанур. — Не опозорь меня, иначе увидишь, какая я в гневе.

Элиас принялся за работу. Он ошпарил птицу кипятком; выскоблил кожу, так что она стала блестящей и шелковистой; положил птицу на противень; начинил фруктами и тут вдруг послышался шорох:

ШУР-ШУР-ШУР!

Элиас обернулся и заметил в стене маленький шкафчик, который раньше он никогда не видел. Дверца шкафчика была приоткрыта. Оттуда и доносились эти странные шуршащие звуки.

«Мышь?» — подумал Элиас и решил проверить.

Он подкрался к шкафчику и заглянул в него с нескрываемым любопытством. Ведь в этом шкафчике, помимо мышей, вполне могли скрываться и какие-то секреты Помпанур.

— Ой! — вскрикнул Элиас от удивления, когда среди корзин с ароматными травками заметил маленького человечка аккуратно одетого и очень симпатичного, с крылышками за спиной.

Это был эльф Осия, но Элиас его не узнал, так как чары Помпанур продолжали действовать. Эльф соскользнул с полки и медленно спустился на стол. Элиас хотел было спросить малыша, кто он такой и что тут делает; но, подумав, что это неучтиво, спросил только его имя.

— Меня зовут Осия, — ответил эльф.

В другое время эта встреча удивила бы Элиаса, но сейчас ему было не до того. Помпанур должна была вот-вот вернуться, а индейка была ещё не готова. Опасаясь взбучки, Элиас заторопился.

— Видите ли… сегодня… э-э… не лучший день для знакомства, — сказал Элиас. — Может вы зайдёте к нам позже?

— Не волнуйся, я тебя долго не задержу, — пообещал эльф. — Тебе нужно бежать.

— Почему? Куда?

— Ты в огромной опасности. Я даже и представить себе не мог, что всё так обернётся. Помпанур хочет принести тебя в жертву своему господину.

— Меня?.. В жертву?.. К-какому господину? — не на шутку перепугался Элиас.

— Помпанур поклоняется демону чрева. Она ему служит. Каждый год она приносит ему жертвы, чтобы задобрить.

Элиас никак не мог поверить в происходящее. Осия вдруг дунул Элиасу в лицо волшебной пыльцой и память к мальчику вернулась в тот же миг. Элиас всё вспомнил и ужасно загрустил.

— Так ты хочешь, вернуться домой? — спросил Осия.

Элиас закивал головой.

— Но я не могу вернуться домой в таком виде, — опечалился он и затеребил свои свиные уши.

— Я могу узнать, где находятся волшебницы, которых ты ищешь, — сказал эльф.

— Но как же мне выбраться из дома Помпанур? Она меня точно никуда не отпустит.

— Мы выкупим у неё твою свободу.

— Но у меня нет денег, — посетовал Элиас и вывернул пустые карманы.

— Деньги не нужны. Тут другое…

Только Осия успел это произнести, как входная дверь с грохотом отварилась и на пороге появилась мадам Помпанур. В свете лампы, её кожа отливала желтизной, как лежалая свеча. Дыхание было учащённым, как после быстрого бега.

— Ты приготовил индейку? — строго спросила она у Элиаса и уставилась на эльфа, а тот, не отрывая глаз, на неё.

— Зачем ты здесь?

— Отпустите Элиаса, — потребовал эльф.

— Ха! — злобно хохотнула Помпанур.

Осия вспорхнул на стол и протянул Помпанур конверт.

— Здесь ваш секрет, мадам. Если не отпустите мальчика, то я всем расскажу сами знаете, о чём, — пригрозил эльф.

Помпанур призадумалась.

— Но у нас гости. Как же я им объясню, куда подевался Элиас? — нахмурилась мадам и бросила конверт в печь. — Но делать нечего, ведь ты не отстанешь, правильно я поняла?

Эльф кивнул. В комнате воцарилась напряжённая тишина. Снаружи тоже всё замерло — даже птицы под окном перестали петь.

— Хорошо, я отпущу Элиаса в конце недели, когда все гости разъедутся, — пообещала Помпанур.

На том и порешили. Осия вылетел в окно. Элиас, превозмогая себя, продолжил готовить угощение. Теперь ему оставалось лишь одно — ждать, надеяться и верить. Однако Помпанур и не собиралась отпускать Элиаса. У неё были совсем другие планы, о которых Элиас, естественно, пока даже не догадывался.

Глава 6. Побег

В щегольской бричке, на тройке прекрасных лошадей, Помпанур и Элиас выехали со двора. Бричка покатилась по разбитой дороге. Она уносила Элиаса всё дальше и дальше и от вишнёвого сада, и от эльфа Осии — его маленького спасителя.

— Не бывать этому! Не бывать! Ишь, чего захотел!.. — бормотала Помпанур.

Мадам находилась в крайней степени возбуждения. Она делала крутые виражи и потом снова вырывалась на дорогу. Так продолжалось целый день. Когда стало темнеть, Элиас не выдержал и заскулил:

— Мадам, я устал, я очень устал. Мы можем остановиться?

У Элиаса в жизни не было такого плохого дня, как этот.

— Мадам, я не ел целый день, сжальтесь, — взмолился он.

Помпанур не обращала никакого внимания на нытьё Элиаса. Она смотрела прямо перед собой и её пухлые губы активно шевелились: «Мы уедем так далеко, что он никогда нас не найдёт».

Вот тут Элиас заподозрил неладное. «Уж не сошла ли Помпанур с ума?» В голову Элиаса стали приходить самые мрачные мысли. Потом он вспомнил о своих родителях и о том, как они, должно быть, по нему скучают. На глазах у Элиаса навернулись слёзы. А бричка, тем временем, как огромный паук-сенокосец, пересекла поле; потом немного попетляла по лесу, как лисица, пытающаяся сбить охотников со следа; затем скользнула по побережью, как альбатрос в поисках рыбы и закатила в болотистую местность, да там и остановилась, увязнув в трясине.

БЛЮФ! БЛЮФ! — захлюпала грязная жижа под колёсами брички, изрыгая невыносимый, гнилостный запах.

Помпанур выпрыгнула из брички на ковёр из мха и по её лицу скользнула страшная улыбка.

— Выходи. Приехали.

Мадам старалась говорить спокойно, но её глаз нервно подёргивался. Элиас неуклюже выбрался из брички и почувствовал мягкое колебание почвы у себя под ногами.

— Пойдёшь за мной, след в след, — строго сказала Помпанур и раздвинула ветви кустарника, как ширму.

Элиас зябко поёжился и увидел узенькую тропку, заросшую камышами. Какие-то уродливые гады, извиваясь, ползали под ногами, шныряли между камышом и колючими кустами.

БР-Р-Р!.. — передёрнулся Элиас и ощутил на лице чьё-то влажное и липкое прикосновение.

Элиас потёр лицо, словно пытаясь отскоблить от него грязь. Подул ветер. Мутно-белая завеса тумана чуть рассеялась. На противоположном конце болота показалась хижина. Помпанур взяла длинную ветку и пошла по узкой тропинке, поросшей мхом. Влажная почва пружинила и дрожала под ногами.

ЧАВК! ЧАВК! ХЛЮП! ХЛЮП! — хлюпали и чавкали насквозь промокшие ботинки Элиаса.