Бесплатный фрагмент - Элейн Джейнс

Предисловие

Приветствую тебя, мой дорогой читатель!

Ты держишь в руках книгу, где тебе предстоит познакомиться со многими героями, переживать и радоваться, плакать и смеяться вместе с ними. Возможно, тебе что-то покажется странным или необычным, но это твой выбор и твое право. Я же просто желаю тебе приятно провести время в этом мире, который для меня так же реален, как и для тебя тот, что за окном.

В добрый путь!

Глава 1

Все началось в одном городе, где жила семья по фамилии Джейнс. Их дом стоял на окраине, у самого леса. Место это не было безлюдным — совсем рядом шумел город, но здесь, у кромки деревьев, всегда царило умиротворение.

Дом был двухэтажный, необычной архитектуры, скорее напоминавший маленький дворец. Вокруг него разбивали сад, где росли березы, яблони, груши и сливы, а летом цвели клумбы. Сразу возникало ощущение уюта и гармонии. Особую прелесть этому месту придавал старый лес, темнеющий неподалеку.

Однажды вечером Элейн выглянула в окно своей комнаты и застыла, завороженная открывшейся картиной. Пели птицы, готовящиеся ко сну, лес тихо покачивал верхушками деревьев, словно убаюкивая себя. Солнце садилось, и алое зарево постепенно темнело, уступая место сумеркам. Солнце скрылось, и пора было ложиться спать, но Элейн не чувствовала сонливости. На небе появился месяц, а за ним — бесчисленные звезды.

В доме все уже спали. Веки Элейн стали тяжелыми, но вдруг она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Первой мыслью было, что это ее котенок, подаренный на день рождения. Она обернулась — котенок мирно спал на подушке. И в этот момент Элейн явственно ощутила чье-то прикосновение к своему плечу, которое тут же исчезло. Ее охватили страх и любопытство, какого она еще не знала. Погруженная в мечты и переживания, она не заметила, как уснула.

На следующее утро Эли никому не рассказала о ночном происшествии — боялась, что над ней будут смеяться или просто не поверят.

Умывшись, она спустилась к семье за завтраком.

Мама Элейн слыла прекрасной хозяйкой, и за что бы она ни взялась, все у нее спорилось, но от помощи мужа она никогда не отказывалась. Вот и сейчас они вместе возились на кухне, переговариваясь и накрывая на стол.

Родители были удивительно похожи и характером, и внешностью. Оба среднего роста и телосложения, с пухлыми щеками и губами. Но глаза у мамы были бездонно-голубые, а у папы — серо-карие, теплые и чуть уставшие. Волосы отца, коротко постриженные, уже тронула седина на висках. Мама, крашеная блондинка, собирала свои длинные волосы в небрежный пучок, из которого всегда выбивались несколько прядей, мягко обрамлявших лицо.

У Элейн была сестра, Мери, на два года старше. В свои девять лет Мери казалась не по годам серьезной и взрослой. Она предпочитала общество детей постарше, словно постоянно стремилась чему-то научиться, упуская что-то в своем собственном детстве.

Мери была вылитый отец: смуглая, кареглазая, с густыми каштановыми волосами и пухлыми губами.

А вот саму Элейн природа наградила совершенно иной внешностью. Еще в роддоме врачи обратили внимание на необычную форму ее ушек — они были слегка заострены кверху. Кто-то из медсестер в шутку обмолвился: «Смотрите-ка, маленький эльф родился!» — возможно, это и натолкнуло родителей на имя Элейн. С возрастом волосы отросли и скрыли особенность ушей, но ее густые, пышные русые волосы с огненным отливом и глаза, меняющие цвет от светло-голубого до темно-зеленого в зависимости от настроения, делали ее непохожей на других. Она была застенчивой, но внутри нее таилась стальная воля, готовая дать отпор любому обидчику. А когда она улыбалась, на ее щеках проступали ямочки, придававшие лицу невероятное очарование.

Сейчас она сидела за столом, допивая чай и думая о ночном происшествии.

Позавтракав, она вышла в сад. Газон, покрытый каплями росы, переливался на солнце, а цветы, казалось, плакали бриллиантами. Но красота дня не могла отвлечь Эли от мыслей о ночном визите. Кто же это был?

Ее размышления прервала подруга, Сара. Невысокая, голубоглазая, с золотистыми волосами и губами-вишенками, она спросила:

— Эли, ну что с тобой? Ты сама не своя. Давай поиграем в куклы?

— Прости, Сара, плохо спала, — ответила Эли, не слишком довольная, что ее отвлекли, но в то же время рада этому.

— С чего начнем?

Время до обеда пролетело незаметно. За столом Элейн не поддерживала разговор родителей и сестры, погруженная в свои мысли. Она так спешила на улицу, что едва касалась еды, но ее порыв преградил дождь, начавшийся сразу после обеда. Расстроенная, она нашла утешение в рисовании.

Поужинав, она машинально почитала книгу сказок и пошла готовиться ко сну, почти забыв о странном происшествии. Но едва она погрузилась в дремоту, как снова почувствовала прикосновение — на этот раз более уверенное. По телу девочки пробежала дрожь. Она не могла ни крикнуть, ни пошевелиться, парализованная странным оцепенением.

Проснувшись утром, Элейн не помнила, как уснула. Эти таинственные прикосновения повторялись каждую ночь, и она невольно начала к ним привыкать. Так продолжалось почти целый год. Но любопытство, как снежный ком, нарастало с каждым днем. Скоро ему должен был прийти конец. Она должна была узнать, что происходит.

Глава 2

Элейн исполнилось восемь лет, и в сентябре ей предстояло пойти в школу. Этот день она встречала не с радостью, а с обидой и непонятной болью, словно родителей отправляли ее в изгнание.

Вернувшись с линейки в плохом настроении, она едва реагировала на поздравления гостей. Даже подарок дяди Джорджа — коробка конфет и мягкая игрушка — ненадолго развеял ее тоску.

Игрушка была очаровательной. Белая, с длинной шелковистой шерстью, кожистыми лапками, розовым носиком и огромными круглыми голубыми глазами, обрамленными черными ресничками. Их взгляд был на удивление живым, полным какой-то материнской заботы и печали. Элейн, недолго думая, назвала ее Нюшей.

Нюша быстро стала ее лучшим другом и безмолвным советчиком, тому, кому она могла доверить все свои секреты.

В ту ночь Эли не могла уснуть, терзаясь страхом перед школой. Она прижала к себе плюшевую игрушку и прошептала в тишину:

— Ну, скажи что-нибудь, Нюша! Почему ты молчишь? Ты же меня слышишь, я знаю. Почему они так со мной поступили?

Вдруг она услышала незнакомый, мелодичный голос, прозвучавший прямо у нее в голове.

— Элейн, ты меня слышишь? Хватит уже хныкать!

— Слышу, — неуверенно прошептала девочка и инстинктивно сжала игрушку так, что та издала тихий писк. — Кто это? Покажись мне! — выпалила она, сама удивляясь своей внезапной храбрости.

— Ну, в таком случае, малышка, если ты еще сильнее прижмешь к себе это бедное существо, то я и правды не смогу материализоваться, — прохрипел голос, и на этот раз он раздался прямо из игрушки.

Элейн разжала объятия и с изумлением наблюдала, как плюшевый зверек на ее кровати начал шевелиться, отряхиваться и с важным видом поправлять свою шерстку.

— Поосторожней с живыми существами, ладно? — проворчало нечто. — Элейн, я хочу быть твоим другом. Ты не против?

— Я… — она не нашла, что сказать.

— Ну и славно. Теперь мы друзья! Я должен извиниться за столь долгое и странное знакомство.

— То есть? — не поняла она.

— Это я приходил к тебе по ночам…

— Так-так, интересно! И что тебе было нужно? — глаза Эли, еще недавно голубые, начали зеленеть от возмущения.

— Только не злись! Я не виноват, что существуют такие законы! Мне нужно было убедиться, что у тебя крепкие нервы и что ты действительно та, к кому мне было суждено прийти.

— И что, убедился? — сдержанно спросила она.

— Да, теперь точно уверен. Меня зовут Лунар. Я домовой, только не из этого мира.

Эли нахмурилась.

— Но я же назвала тебя Нюшей…

— Имя — это просто вибрация. Ты дала мне имя в этом мире, а Лунар — мое истинное имя. Оно теперь будет звучать только для тебя. А теперь ложись спать. Не хочу, чтобы моя подруга проспала свой первый учебный день.

— У-у-у! Не хочу в школу! — надулась Эли. — И даже ты меня туда гонишь!

— А кто совсем недавно сказал: «Раз надо, так надо»? — лукаво подмигнул Лунар.

— Вот кто меня за язык тянул?! Ладно… — смирилась она.

— Спокойной ночи, малышка! — и он исчез, а игрушка бессильно упала на подушку.

— Спокойной ночи, Лунар…

Едва коснувшись подушки, Эли провалилась в сон, полный красочных и добрых сновидений.

Глава 3

Проснувшись, Элейн обнаружила, что ее страх перед школой куда-то испарился, сменившись любопытством. На душе было необычайно светло и спокойно.

Погода соответствовала ее настроению. Был ясный, солнечный день, а в воздухе витал запах спелых яблок и первого опада. Листья на деревьях уже начали желтеть и краснеть. До школы было недалеко, но родители все же довезли ее на машине.

Первая неделя пролетела в водовороте новых впечатлений. Каждый день, возвращаясь домой, Эли без умолку рассказывала семье о новых открытиях, учителях и одноклассниках. Она так вошла во вкус, что родители порой шутливо жаловались, что теперь не могут вставить и слова.

Однажды на уроке истории учительница, Марья Ивановна, рассказывала о верованиях древних египтян, их богах и магии. Эли слушала, затаив дыхание. В ее голове тут же родилась дерзкая мечта — научиться волшебству.

К сожалению, урок был последним, и учительница спешила. Но Элейн все же успела подойти к ней после звонка.

— Марья Ивановна, а мы будем проходить волшебство? Настоящее?

Учительница снисходительно улыбнулась.

— О чем ты, Элейн? Волшебства не бывает. Все эти домовые, лешие, русалки — просто сказки и легенды.

— Но как же Даниил, который спас свой народ с помощью чуда? — не сдавалась девочка.

— Это красивая легенда, не более.

Элейн не стала спорить, но внутри все кричало: «Неправда!». Она-то знала, что волшебство существует. Оно приходило к ней по ночам в образе Лунара. И ей страстно захотелось доказать это неверующей учительнице.

Вернувшись домой, она, разглядывая Нюшу, пробормотала:

— Вот бы научиться настоящей магии… Я бы ей все доказала!

В воздухе запахло медом и пылью, и знакомый голос прозвучал прямо у нее в ухе:

— Не стоит этого делать. Она скорее сойдет с ума, чем поверит. У каждого человека своя правда. А волшебству… ты еще успеешь научиться.

— Опять ты загадками! — фыркнула Эли. — Чтобы я, Элейн Джейнс, стала магом? Звучит как шутка.

— Можешь не верить, но я говорю правду. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

— А кто тебя знает? Может, и обманывал?

— Спасибо за доверие, — в голосе Лунара послышалась легкая обида.

— Прости, я не хотела, — тут же смягчилась Эли. — Просто… трудно поверить во все это.

— Понимаю. Но сейчас тебе лучше лечь спать. Школа ждать не будет.

На этот раз она послушалась без возражений.

Глава 4

В ту ночь Эли приснился удивительно яркий и тревожный сон.

Она видела, как вся их семья едет в машине по заснеженному городу. Они направлялись в парк аттракционов «Экстрим». Дорога была долгой, но вот вдалеке показалось огромное колесо обозрения. Сестры, сидя на заднем сиденье, наперебой обсуждали, на какие аттракционы пойдут первыми.

За окном мелькали деревья, припорошенные инеем. Шел крупный, пушистый снег, а низкое зимнее солнце слепило глаза, отражаясь в сугробах. Машину пару раз слегка заносило, но все лишь смеялись. Наконец, они приехали.

Мери и Элейн с визгом носились между яркими павильонами, пока не началась самая веселая часть — снежная битва. Вскоре в нее ввязались и родители. Им было все равно, что подумают окружающие; в тот момент они были одной веселой, бесшабашной командой.

Накатавшись и набегавшись, продрогшие и счастливые, они уселись в машину. Начинало темнеть, небо затянули тяжелые грозовые тучи. Но в машине царило уютное тепло, все делились впечатлениями. И тут грянул гром. Молнии, словно ядовитые змеи, начали рассекать небо. Одна из них, ослепительно-белая, ударила прямо в их автомобиль.

Раздался оглушительный взрыв, и мир поглотил огонь.

Элейн проснулась с криком, вся в холодном поту. Она долго не могла успокоиться, сердце бешено колотилось. Сон был настолько реальным, что оставил после себя тяжелый осадок ужаса.

Утро было ясным и солнечным. На улице лежал свежий снег — такой же пушистый, как во сне. Эли смутно чувствовала тревогу, но яркие детали кошмара стерлись, оставив лишь смутное предчувствие беды.

За завтраком родители, переглянувшись, объявили радостную новость: сегодня они всей семьей едут отдыхать в парк аттракционов «Экстрим».

Легкая дрожь пробежала по спине у Элейн. Ей до боли знакомыми показались и сияющий снег за окном, и возбужденные лица сестры и родителей. Но она отогнала от себя дурные мысли, решив, что это просто совпадение.

Дорога в парк показалась вечностью. И когда вдалеке показалось то самое колесо обозрения, Эли почувствовала, как холодный ком сжался у нее в груди. Они провели в парке чудесный день, но когда семья, уставшая и довольная, поехала обратно, ее тревога лишь нарастала.

Небо стремительно затягивало свинцовыми тучами. Подул резкий ветер. И когда первые капли дождя ударили по стеклу, а вдали прогремел гром, память Элейн пронзила ослепительная вспышка. Она вспомнила ВЕСЬ сон. Каждую деталь.

— Остановите машину! — взвизгнула она. — Сейчас же остановите!

Но было уже поздно. Небо разверзлось, и слепящая молния ударила прямо в них. В тот миг, видя испуганные лица родителей и сестры, Элейн почувствовала не страх, а яростное, всепоглощающее желание защитить их. «НЕТ!» — закричало что-то внутри нее.

Из ее тела вырвалась ослепительная сфера мягкого золотистого света. Она окутала машину, поглотила смертоносный разряд энергии и, потрескивая, сжалась, вернувшись обратно в девочку, даровав ей неведомые способности и невыносимую боль. Элейн, обессиленная, потеряла сознание, успев заметить, как искры побежали по ее рукам, а в воздухе запахло грозой и озоном.

Очнулась она уже в своей комнате, в «голубой лагуне». Возле кровати сидели бледные, испуганные родители и Мери.

— Как ты себя чувствуешь, доченька? — голос отца дрожал.

— Нормально… только голова кружится, — прошептала она.

— Может, таблетку? — встревожилась мама.

— Нет, не надо, — Эли скривилась. Она ненавидела лекарства.

Все они знали. Все видели этот свет. Они были живы лишь благодаря ей. Но говорить об этом вслух никто не решался. Это была тайна, которую они молча согласились унести с собой.

Глава 5

Элейн уже почти засыпала, как в комнате возник Лунар. На этот раз она не обрадовалась. Девочка была измотана до предела.

— Здравствуй, принцесса, — приветствовал он ее, но его обычная шаловливость куда-то исчезла.

— Привет, — сухо ответила она.

— Что на этот раз? — Я пришел поздравить тебя. Ты прошла первое, самое тяжелое испытание.

— Так ты ЗНАЛ? — в ее глазах вспыхнул зеленый огонь. — Ты знал, что это произойдет, и не предупредил меня?!

— Успокойся, — его голос прозвучал мягко, но настойчиво. — Предупреди я тебя — и твоя бы сила не пробудилась в критический момент. Ты бы пыталась избежать опасности, а не бороться с ней. Ты спасла их потому, что не думала о себе, а только о них. Это и есть чистейшая форма магии.

Эли хотела спорить, но слова застряли в горле. Он был прав. В тот миг она не боялась за себя.

— А теперь, — продолжил Лунар, и на его мордочке появилась хитрая улыбка, — я хочу показать тебе кое-что в награду. Прогулку в моем мире. Хочешь?

— Подожди… Я все еще в обиде. И я хочу знать, что это была за сила.

— Это была сила чувств. Твоя любовь. Запомни, она сильнее любой стихии. А теперь давай руку.

Едва их руки соприкоснулись, комната поплыла, и они оказались в вихре красок и звуков.

Глава 6

Мир Лунара был иным. Все здесь казалось одновременно знакомым и чуждым. Ее ночная сорочка превратилась в легкие, струящиеся лохмотья, а сам домовой преобразился. Теперь перед ней стоял гномик с круглым, добрым лицом, голубыми глазами, курносым носом и аккуратной седой бородкой. На нем был красный колпак и такой же кафтан.

Они летели на ковре-самолете над миниатюрным, но живым миром. Под ними проплывали крошечные усадьбы с дымящимися трубами, ухоженные сады и леса, шептавшие листвой. Гномики, занятые своими делами, приветливо махали пролетающим, и их радостные крики долетали сверху.

— Что они кричат? — спросила Эли.

— Они приветствуют великого мага, — ответил Лунар.

— Какого? Где он?

— Они приветствуют тебя, Элейн.

— Опять загадки? — нахмурилась она.

— Нет, теперь — правда. У нас есть легенда о девочке, в которой течет кровь древних народов. Она сможет помочь миру избавиться от великой угрозы.

— Какая угроза? — Его имя — Рикфер-де-Рамсил. Он поглощен тьмой и мщением. Легенда гласит, что лишь тот, в ком объединилась кровь светлого и темного эльфа, сможет ему противостоять. И все указывает на тебя.

Эли скептически покачала головой.

— Мои родители — самые обычные люди! Я не могу быть… эльфом. Вы ошибаетесь.

— Время все расставит на свои места, — загадочно произнес Лунар.

В это время они влетели в лес. Снаружи он казался угрюмым и темным, но внутри его наполнял мягкий, золотистый свет. Птицы пели незнакомые мелодии, ручей журчал переливчато, а листья на деревьях шептались, словно делились сплетнями. Элейн даже почудился сдержанный смех.

Но любоваться красотами ей пришлось недолго. Внезапная ослепительная вспышка озарила все вокруг. Эли почувствовала, как падает в пустоту, но приземлилась на что-то мягкое и знакомое — на свою собственную кровать.

Очнувшись, она увидела склонившуюся над собой маму.

— Тебе приснился кошмар, дорогая? — ласково спросила Элизабет, гладя ее по волосам.

— Да… нет… не знаю, — пробормотала Эли. Мама посидела с ней еще с полчаса, пока та не заснула, и тихо вышла.

Лишь тогда в комнате прошелестел голос Лунара:

— Эх, принцесса… Тебя ждут великие испытания. То, что ты видела, — лишь малая часть вселенной. Ты должна помочь сохранить равновесие. А теперь спи, набирайся сил.

И он исчез, оставив на прикроватной тумбочке один-единственный цветок — белую розу, ее любимую.

Глава 7

Утро началось с ощущения, что в ее жизни наступил перелом. Проснулась она бодрой и полной странной решимости. Подойдя к трельяжу, она увидела ту самую розу, теперь стоявшую в маленькой хрустальной вазочке. Эли улыбнулась. Она знала — это был не сон.

В школе ее ждало новое, куда более приземленное испытание. Ее лучшая подруга, Сара, внезапно охладела к ней, переметнувшись к новенькой ученице — Софи Морен. Девочка с первого дня стала звездой класса, а Эли, скромную и нелюдимую, быстро забыли. Софи, почувствовав в ней соперницу, начала строить козни. Однажды она умело подставила Элейн, сделав ее виноватой в срыве урока. Эли лишилась последних приятелей и теперь проводила перемены в одиночестве у стены в коридоре.

В один из таких дней к ней подошел мальчик из параллельного класса.

— Привет, — сказал он. — Ты как всегда одна.

— Привет, — ответила Эли, не глядя на него. — Я не одна, я думаю.

— О чем?

— О том, как здорово было бы стать птицей и улететь отсюда.

— Мрачно, — парень улыбнулся.

— А мне бы твою улыбку было жаль. Меня, кстати, Джон зовут.

— Элейн. Эли.

В этот момент по коридору прошла Софи с своей свитой.

— Ой, смотрите, кто тут нашлась! — громко процедила она. — Джейнс в своих допотопных штанах. Прямо как моя прабабушка носила!

Джон хотел что-то сказать, но Эли остановила его жестом. Она посмотрела на Софи спокойным, почти отрешенным взглядом.

— Знаешь, Софи, — тихо сказала она, но так, что было слышно всем, — мне тебя жаль. Тратить столько сил на то, чтобы кому-то досадить… Должно быть, очень скучно жить.

Она не стала дожидаться ответа и развернулась, уходя. Джон последовал за ней.

— Ничего себе! Ты ее просто… обезоружила.

— Я просто устала, — вздохнула Эли.

— Может, я тебя провожу? Мне по пути.

Он провожал ее до самого дома, и Элейн с удивлением поняла, что за долгое время это был первый день, когда она почувствовала себя не одинокой.

Глава 8

Летние каникулы семья Джейнс провела на Черном море. Однажды утром, выйдя на безлюдный пляж встретить рассвет, они увидели, что совсем близко к берегу плавает стая дельфинов. Это было завораживающее зрелище. Вдруг волны выбросили на песок маленького дельфиненка. Он был жив, но на его боку зияла глубокая рваная рана. Он слабо бился и хрипло вздыхал.

Элейн бросилась к нему, но отец перегородил ей дорогу.

— Эли, нет! Мы ничем не можем помочь. Даже если вернем его в воду, он истечет кровью.

— Я должна попробовать! — отчаянно крикнула она. — Я спасу его! Пусти!

В ее глазах вспыхнул тот самый зеленый огонь, который отец видел лишь однажды — в горящей машине. Он невольно отступил.

Эли подбежала к дельфину. Животное в панике забилось, но она мягко, почти бездумно, приложила ладони к его ране. Она не знала, что делает. Она просто всем существом желала ему жить. Из ее глаз на окровавленную кожу упала слеза. И в тот же миг, словно в ответ, с безоблачного неба начался теплый, тихий дождь.

Под ее пальцами плоть начала затягиваться. Сначала медленно, потом все быстрее. Через несколько минут на боку дельфина не осталось и шрама. Вся семья, затаив дыхание, наблюдала за этим чудом. Вместе они оттащили ослабленное животное назад в воду. Дельфиненок нырнул, а через мгновение выпрыгнул из воды с радостным щебетом и умчался к своей стае.

— А вы говорили, не сможем… — тихо произнесла Эли, вся дрожа от пережитых эмоций.

— Как… как ты это сделала? — спросила потрясенная Мери.

— Я не знаю. Честно. Я просто очень сильно хотела, чтобы он жил.

Вернувшись в номер, Эли пыталась осмыслить произошедшее. Лежа на кровати, она почувствовала духоту. Ей лень было вставать, и она с досадой посмотрела на защелку окна. «Вот бы оно само открылось». И о, чудо! Защелка с тихим щелчком повернулась, и створка распахнулась. Эли замерла от изумления. Она мысленно приказала окну закрыться — и оно послушно захлопнулось.

В комнате запахло медом.

— Поздравляю с первым осознанным применением силы, — сказал Лунар, появившись на подоконнике. — Похвально. Но помни — твой дар не для хвастовства. Им нужно дорожить.

— Значит, я и правда могу? — прошептала она.

— Можешь. Но это лишь начало очень долгого пути.

Глава 9

Письмо пришло в конце лета, за неделю до Дня Знаний. Его принес не почтальон, а небольшая птица с радужным оперением, которая влетела в открытое окно столовой и уронила конверт прямо в тарелку с овсянкой Элейн.

Конверт был тяжелым, из пергамента, а вместо марок на нем были вытеснены странные символы, которые Эли, к своему удивлению, легко прочла:

«Планета Тайфун, Школа Магии и Эквилибристики „Аморкус“».

Сердце ее екнуло. Она медленно вскрыла конверт.

«Мисс Элейн Джейнс!

Совет Школы «Аморкус» имеет честь зачислить Вас в списки учащихся. Прибытие ожидается первого сентября. Вас сопроводит наш эмиссар, который явится к Вам тридцать первого августа в полдень. Весь необходимый инвентарь будет предоставлен на месте.

С наилучшими пожеланиями, Директор Мишель Клод».

Эли подняла глаза на семью. Родители с тревогой в глазах читали свое, отдельное письмо. Они перечитали его несколько раз и, не говоря ни слова, вышли в кабинет для совещания.

Тишина, повисшая в доме после их ухода, была красноречивее любых слов. Все понимали: расставание неизбежно.

Неделя пролетела в напряженном ожидании. Мама старалась проводить с Эли каждую минуту, Мери часто плакала по ночам, а отец стал молчаливым и суровым. Несмотря на горечь, они помогли ей собрать сундук — не столько вещами, сколько воспоминаниями, вложив в него любимые книги и фотографии.

И вот настало утро тридцать первого августа. Ровно в полдень воздух в гостиной задрожал и вспыхнул ослепительным светом. Когда зрение вернулось, Эли увидела высокую женщину в строгом синем мантии. Ее волосы были цвета воронова крыла, а глаза излучали спокойную силу.

— Элейн Джейнс? — ее голос был мелодичным, но твердым.

— Да, — выдохнула девочка.

— Прекрасно. Меня зовут Габриэль Геллар. Я здесь, чтобы сопроводить вас. Пожалуйста, проводите меня к родителям.

В кабинете царила тяжелая тишина. Габриэль говорила мягко, но безапелляционно.

— Правила нашего мира суровы. Для безопасности Элейн и вашей собственной, связь должна быть прервана. Ее существование в вашей памяти станет угрозой для вас всех.

Элизабет громко вскрикнула и сжала руку мужа. Джастин обнял ее, его лицо было каменным.

— Нет! — крикнула Эли, бросаясь к родителям. — Вы не можете!

— Дитя мое, — Габриэль посмотрела на нее с бесконечной, но твердой печалью, — иного пути нет. Прощание — это самая тяжелая часть долга.

И прежде чем Эли успела что-то возразить, Габриэль плавно взмахнула рукой. Родители и Мери замерли, их взгляды стали пустыми и ничего не выражающими. Эли с ужасом наблюдала, как знакомые черты сглаживаются, становясь безразличными.

— Теперь, Элейн, у тебя начинается новая жизнь, — тихо сказала Габриэль. — И ты узнаешь правду о своем происхождении. Давай свою руку.

Оцепеневшая от горя, Эли позволила взять себя за руку. Комната поплыла, и ее поглотила яркая вспышка. Последнее, что она увидела, были пустые лица ее семьи, а последнее, что почувствовала — острую, режущую боль потери, прежде чем сознание поглотил свет.

Глава 10

Очнулась Эли не в комнате, а в сияющем тоннеле из переливающегося света. Она летела сквозь космос, и за пределами стен портала проплывали звезды, туманности и далекие планеты. Ее родная Земля казалась всего лишь бледно-голубой бусиной, затерянной в бесконечности.

Постепенно скорость замедлилась. Впереди показался астероид неправильной формы, окруженный мерцающим полем. На его поверхности был высечен гигантский отпечаток ладони.

— Это Врата Признания, — пояснила Габриэль. — Чтобы войти, твоя сущность должна быть верифицирована.

Они приблизились, и Габриэль приложила свою руку к центру отпечатка, что-то нашептывая. Камень засветился. Затем она жестом подозвала Эли.

— Теперь твоя очередь. Не бойся.

Ладонь Эли коснулась прохладной поверхности. Камень на мгновение замер, а затем по нему пробежала волна тепла. На ее пальце возникло простое серебристое кольцо с полупрозрачным камнем.

— Что это?

— Лимитер. Ограничитель. Он поможет тебе контролировать поток силы, пока ты не научишься делать это сама. Снять его невозможно.

В следующее мгновение они уже стояли на мраморном полу, который сам по себе плыл через огромные арки. С каждой аркой пейзаж за окнами менялся: вот они проплывали мимо библиотек с парящими книгами, мимо стадионов, где ученики играли в сложную игру на летающих платформах, мимо ботанических садов с неземными цветами.

— Школа «Аморкус» — это не просто здание, — сказала Габриэль. — Это живой организм. Ты будешь изучать не только магию стихий, но и искусство равновесия — между силой и мудростью, светом и тьмой.

Наконец, они приблизились к сердцу школы — Залу Пяти Стихий. Это была грандиозная круглая зала под стеклянным куполом. В центре, на возвышении, стоял тот самый Камень Признания.

Церемония сортировки была в самом разгаре. Директор, мадам Клод, — элегантная женщина с седыми волосами и молодыми, пронзительными глазами — объявляла имена. Один за другим новички подходили к камню, и он проявлял их стихию: превращался в воду, в клубящийся воздух, в пламя или в кусок живой земли.

И вот настала очередь Элейн. — Элейн Джейнс!

Ее шаги гулко отдавались в наступившей тишине. Она приложила ладонь к камню.

Сначала ничего не произошло. Затем свет под куполом померк. Камень треснул, и из трещин вырвался сноп ослепительных лучей. По залу прокатился гром, заставив содрогнуться даже самых опытных магов. Камень не просто загорелся — он воспламенился чистым, белым пламенем, которое не обжигало, но слепило.

В этом свете Эли снова увидела их — горящую машину, лица родителей, искаженные ужасом. Она снова почувствовала ту всепоглощающую боль и желание спасти их. Она закричала и отдернула руку, разрыдавшись.

В зале повисло ошеломленное молчание. Мадам Клод и преподаватели переглянулись. Сила, которую проявила девочка, была не просто силой одной из стихий. Это была первозданная энергия, сила воли, материализующаяся в чистом виде.

Элейн Джейнс не была просто одной из новеньких. Она была аномалией.

Глава 11

В ту ночь, на Земле, в доме, где теперь жило лишь трое Джейнсов, Мери проснулась от собственного крика. Ей снова снилась та же девочка с печальными глазами, которая плакала, зовя их.

— Мама! — она вбежала в спальню родителей. — Мне снова снилась она! Она была так несчастна…

Элизабет прижала дочь к себе. И ей, и Джастину тоже снились смутные, тревожные сны, в которых они чувствовали чужую тоску.

— Это просто сон, дорогая, — шептала мать, но в ее голосе не было уверенности.

В это время Эли лежала на кровати в своей новой комнате в башне факультета Огня. Комната была роскошной, с темно-красными стенами, камином, в котором плясали синие язычки пламени, и гобеленами с вытканными драконами. Но она чувствовала себя здесь чужой.

Дверь скрипнула. На пороге стояла смуглая девушка с черными, как смоль, волосами и насмешливыми глазами.

— Ну, привет, знаменитость, — протянула она. — Я Дафни. Каково это — устроить светопреставление в первый же день?

— Я не хотела, — устало ответила Эли.

— Не хочешь — не говори. Ладно, отдыхай, звезда. Увидимся на уроках.

После ее ухода Эли подошла к окну. За ним простирался незнакомый парк под двумя маленькими лунами. Она сжала в руке маленький медальон — единственное, что ей тайком удалось пронести из дома. Внутри была крошечная фотография ее семьи.

Она была одна. Но где-то там, за бесчисленными световыми годами, ее сестра чувствовала ее тоску. И в этом была слабая, но неутолимая надежда.

Глава 12

Сон был черным и безвоздушным, как космос за стенами Тайфуна. Элейн металась в нем, не находя опоры, пока в глубине этого ничего не возникло знакомое сияние.

Она открыла глаза. На груди у нее, как живой комочек света, сидел Лунар. Его голубые глаза смотрели на нее с безмерной нежностью.

— Лунар! — она прижала его к себе, и на глаза навернулись предательские слезы. В этом мире он был единственным существом, связывавшим ее с прошлым.

— Я тоже рад тебя видеть, принцесса, — он пропищал, слегка задыхаясь в ее объятиях. — Но, кажется, ты немного подросла и стала сильнее. Мои бедные ребра.

Эли ослабила хватку, смахнула слезу и села на кровати. — Ты как раз вовремя. Мне нужно… Мне нужно увидеть их. Хотя бы на мгновение. Я должна знать, что с ними все в порядке.

Лунар взглянул на нее с бездонной, древней печалью.

— Это опасно, дитя. Связь, которую ты чувствуешь, — это обоюдоострый меч. Ты можешь не только подсмотреть, но и привлечь внимание к ним.

— Я не вынесу, не зная! — голос ее дрогнул. — Пожалуйста.

Он вздохнул.

— Руку.

Их пальцы сплелись, и комната снова поплыла. На этот раз они не летели через космос, а словно проваливались сквозь слои теней и света. И вот она снова стояла в своем доме. Но это был не тот уютный дом, который она помнила.

Воздух был спертым и пыльным. Мебель стояла под белыми чехлами, словно призраки, застывшие в немом ожидании. На стенах, где раньше висели семейные фотографии, остались лишь бледные прямоугольники. Ее комната, ее «голубая лагуна», была пуста. Голые стены, голый пол. Словно ее никогда и не было.

Горло сжал спазм. Это было хуже, чем она могла представить. Не просто забвение, а стирание. Ее стерли из этого места, как стирают карандашный набросок.

— Где они? — прошептала она, и голос сорвался.

— Они… переехали, — тихо сказал Лунар. — Память была не просто стерта, она была заменена. Их новая реальность не включает этот дом. Им кажется, что они всегда жили в другом месте.

Он провел лапкой по воздуху, и пыль сгустилась в мерцающее полотно. Эли увидела их — свою семью. Они сидели в уютной, но незнакомой гостиной. Мама читала книгу, папа смотрел телевизор. А Мери… Мери сидела у окна и смотрела на ночное небо. На ее лице была та самая, знакомая Эли, легкая грусть, будто она пыталась вспомнить что-то очень важное, что вертится на языке.

И в этот момент Элейн почувствовала не боль, а тонкую, как паутинка, нить. Она шла от ее сердца прямо к сердцу сестры. Это была не магия стихий, не магия разума. Это была магия чего-то третьего, того, что сильнее любых законов и заклятий.

Внезапно Мери встрепенулась и посмотрела прямо сквозь пленку видения, прямо в глаза Элейн. Она не могла ее видеть, это было невозможно. Но она улыбнулась той самой, особенной, грустной улыбкой и подняла руку, помахав в пустоту.

Эли отшатнулась, и видение рассыпалось.

— Она… она почувствовала?

— Кровь, даже разбавленная, и связь, которую вы разделяли, не так-то просто уничтожить полностью, — сказал Лунар. — В ней осталась тень твоей тени. Этого достаточно.

Этого было достаточно. Черная пустота внутри Эли вдруг заполнилась тихим, печальным светом. Они не были мертвы. Они не предали ее. Они были защищены. И где-то в глубине души ее сестра все еще помнила.

— Пора возвращаться, — мягко сказал Лунар. — Впереди у тебя не только уроки магии. Впереди у тебя — причина, по которой тебе придется стать сильной. Чтобы однажды, когда все это закончится, ты смогла вернуться и восстановить эту связь. По-настоящему.

Элейн кивнула, в последний раз глядя на пустую комнату. Теперь это было не место потери, а место обета. Она взяла лапку Лунара.

— Я готова.

Глава 13

Первое сентября на Тайфуне началось не со звонка, а с мягкого, но настойчивого переливающегося звона, который разносился по всей школе, будто рождаясь в самих стенах.

Элейн спустилась в общую гостиную факультета Огня. Разговоры стихли, когда она появилась. На нее смотрели с любопытством, опаской, а кое-кто и с откровенной неприязнью. Дафни, ее соседка, с насмешливой улыбкой что-то шепнула своей подружке.

Расписание появилось прямо в воздухе перед каждым учеником, вспыхнув огненными буквами. Первым уроком у Эли была «Основы Теургии» — искусство призыва и управления стихийными духами.