Бесплатный фрагмент - Эхо вечности

Глава 1. Первый шепот

Тиканье было первым, что встречало любого, кто входил в мастерскую Мелисенды Купер. И последним, что провожало. Оно не было мерным и успокаивающим. Сотни часов — наручных, настенных, карманных, антикварных и футуристических — создавали лихорадочную, сбивающуюся с ритма какофонию. Это было похоже на трепет сотен металлических сердец, каждое из которых билось в собственном паническом ритме. Воздух в мастерской был тяжелым, как мокрое сукно. Его можно было пробовать на вкус: горечь машинного масла, кислинка канифоли и тот странный, стерильный привкус озона, который остается после перегрева старой техники.

Мелисенда сидела, сгорбившись над верстаком, под единственной, сиротливо мигающей неоновой лампой. Ее свет был больнично-бледным, он вытравливал из мира краски и рисовал на ее лице глубокие тени. В свои тридцать четыре она ощущала себя не человеком, а хронометром, который слишком долго шел без смазки. Пружина внутри была натянута до предела, готовая вот-вот лопнуть. Тонкие, испачканные в графите пальцы порхали над вскрытым нейроимплантом — старой, но надежной моделью, какие элита уже лет десять как считала мусором.

— Ну же, старик, — прошептала она, поднося к контакту крошечный паяльник. — Не капризничай. Твой хозяин любит тебя.

Она работала молча, ведя внутренний диалог с шестеренками и проводами. Они были ей понятнее людей. В их сбоях всегда была логика. В отличие от хаоса, что творился снаружи, в вечно плачущем Гигаполисе.

И тут тиканье изменилось.

Оно не стало громче или тише. Просто привычный хаос обрел зловещий центр. Источником были часы на ее собственном запястье — громоздкое, собранное ею самой устройство из латуни и меди, с открытым, вечно вращающимся механизмом. Их ритм сбился, ускорился и превратился в паническую, отчаянную дробь. Секундная стрелка задрожала, словно в лихорадке.

Мелисенда замерла, паяльник застыл в миллиметре от платы. По коже, от затылка до кончиков пальцев, прошел ледяной озноб. Будто кто-то невидимый дохнул ей в шею. Она знала это чувство. Скрежет помех на грани слышимости. Ледяной сквозняк в запертой комнате души. Ее дар. Ее проклятие. Тихий, невнятный шепот заскребся на самом краю сознания, как игла по старой, заезженной пластинке.

***

— Выглядит безупречно, мистер Данкуорт. Словно только что из салона.

Голос Алистера Данкуорта был таким же холодным и отполированным, как мраморный пол его пентхауса. Он принял из рук Мелисенды свой старый имплант, повертел в длинных, аристократических пальцах.

— Безупречность — это стандарт, мисс Купер. Я плачу за результат, а не за попытки.

Мелисенда молча кивнула, стараясь не смотреть на панорамные окна, где в огнях тонул ночной город. Готические шпили небоскребов пронзали свинцовые облака, словно копья, нацеленные в равнодушное небо. Здесь, наверху, воздух был другим. Разреженным и лишенным жизни.

— Подключите, — приказал он, садясь в кресло.

Она послушно достала свой диагностический прибор. Стоило контактам сойтись, как ее разум пробило напряжением. Это было не воспоминание. Это было прямое, насильственное подключение. Вторжение.

Ледяной каменный пол. Запах страха, густой, как туман, и сладковатый, медный запах крови. Женщина с растрепанными темными волосами. Ее крик был беззвучен, но Мелисенда ощутила его вибрацию в собственных костях. Запястья, стянутые грубой веревкой, были стерты до мяса. И глаза… глаза, полные первобытного ужаса, были устремлены прямо на нее, сквозь время и пространство.

Тонкая отвертка выпала из ее ослабевших пальцев. Звук упавшего на мрамор металла расколол тишину зала, прозвучав оглушительно, как выстрел.

— Проблемы? — в голосе Данкуорта не было беспокойства, лишь нотка раздражения.

— Статика, — торопливо солгала Мелисенда, судорожно хватая ртом воздух. — Минуту.

Она отвернулась, якобы копаясь в сумке, и в этот момент ее часы на запястье завибрировали снова. Из хитросплетения медных шестеренок донесся едва различимый шепот, пробивающийся сквозь треск помех.

«Найди его».

Это был голос женщины из видения. Дрожащий, сломанный.

«Он близко».

Мелисенда стиснула отвертку в кармане так, что металл впился в ладонь. Зарождающаяся мигрень тугим обручем сдавила виски. Она рискнула поднять глаза. Данкуорт холодно наблюдал за ней. На его пальце блеснуло массивное кольцо — перечеркнутая по диагонали спираль на черном камне.

— Имплант готов? — повторил он, вставая. Его длинный черный плащ из дорогой синтетики беззвучно колыхнулся, и на мгновение Мелисенде показалось, что он не отражает, а впитывает тусклый свет пентхауса.

— Да. Небольшой сбой в системе питания, — повторила она заученную ложь, пряча дрожащие руки. — Все исправлено.

Его взгляд, острый, как лезвие скальпеля, задержался на ее лице. В этот момент его собственный имплант, вживленный у виска, едва заметно искронул. Сознание Мелисенды пронзило крошечное, но ослепительно четкое «эхо» будущего: тень мужчины, заносящего нож. Образ был мимолетным, но оставил после себя привкус пепла на языке. Она поспешно отвела глаза.

— Хорошо, — кивнул Данкуорт, переводя оплату через нейросеть. — Мой секретарь вас проводит.

Он уже потерял к ней всякий интерес.

***

Дождь на улицах Гигаполиса был похож на жидкий неон. Он смешивался со светом рекламных голограмм, отражался в бесчисленных лужах, превращая асфальт в разбитое зеркало. Мелисенда шла быстро, почти бежала, натянув капюшон на самые глаза. Ей казалось, что за ней следят. Что каждая тень в темном плаще смотрит ей в спину. Над головой, жужжа, пронесся патрульный дрон, его красный сенсор-глаз обшарил толпу и двинулся дальше. Она поежилась. Ее устройство в кармане вибрировало, ловя отголоски боли этого города. Крик той женщины. Едва слышный звук падающего на камень ножа. Рыдание.

Вернувшись в свою мастерскую, она заперла дверь на все замки. Дрожащими руками сняла часы и положила на верстак. И только сейчас, в резком свете лампы, она заметила это. На одной из крошечных медных пластин была выгравирована царапина. Перечеркнутая спираль. Идентичная той, что на кольце Данкуорта. Она не помнила, чтобы делала ее.

Пальцы сами потянулись к нижнему ящику верстака и извлекли оттуда старую, потрепанную книгу в кожаном переплете — все, что осталось от матери. «Если элита узнает, они уничтожат тебя», — эхом прозвучал в голове ее голос. Мать шепотом рассказывала ей страшные сказки о Консорциуме «Симметрия» — тайной секте, которая верила, что может управлять судьбой с помощью артефакта, названного в книге «Проектор Каузальности».

Мелисенда всегда считала это параноидальным бредом.

До сегодняшнего дня.

Она нашла его почти сразу. Тот же символ. Перечеркнутая спираль. Знак Консорциума. Знак тех, кто верил, что реальность — это лишь глина в их руках. Страх ледяными тисками сжал ее грудь.

Часы на верстаке внезапно ожили. Шестеренки заскрипели, и голос женщины прорвался сквозь помехи. На этот раз отчетливо и ясно.

«Он убил меня. Найди его».

Подстегиваемая внезапной, отчаянной решимостью, Мелисенда схватила со стола неисправный имплант и проводами подключила к нему свои часы. Она знала, что это опасно. Использование чужого процессора для усиления сигнала всегда било по ней с удвоенной силой. Но ей нужно было знать.

Мир взорвался болью.

Она снова была там. Темная комната. Свечи, расставленные на полу в виде спирали. Окровавленный ритуальный нож на алтаре. И люди. Люди в одинаковых белых масках, на каждой из которых был выгравирован зловещий символ.

Острая мигрень пронзила череп, словно в него вогнали раскаленный гвоздь. Горячая струйка крови потекла из носа, капая на пожелтевшие страницы раскрытой книги. Шатаясь, Мелисенда отсоединила провода. Дрожащей рукой она схватила карандаш и на клочке бумаги, рядом с расплывающимся кровавым пятном, нацарапала три слова: «Ритуал. Консорциум. Убийство».

Она сидела в оглушающей какофонии тикающих часов, глядя на свое творение. На свои часы, которые теперь казались ей чужими и враждебными. Возвращаться в особняк Данкуорта было самоубийством. Но голос духа и чувство долга, вбитое матерью с самого детства, толкали ее вперед.

Она вытерла кровь с лица. С методичностью хирурга, готовящегося к операции, она начала укладывать инструменты в рюкзак.

— Я найду тебя, — прошептала она в густой, пахнущий озоном воздух.

И сотни часов на полках, казалось, замерли на одно невыносимо долгое мгновение, а затем снова бросились вскачь, отсчитывая время. Время, которое для Мелисенды Купер только что сорвалось с цепи.

Глава 2. Тени прошлого

Узкие переулки Гигаполиса были венами, по которым текла ночная, неприкаянная жизнь. Дождь барабанил по ржавым навесам, смывая дневную грязь в сточные канавы, где она смешивалась с неоновыми отражениями. Мелисенда кралась вдоль стен, превратившись в еще одну тень среди многих. В ее голове звучал голос матери, четкий, как тиканье дедовских часов.

«Дар — это метка, дочка. Элита чует таких, как мы. Они не понимают этого, поэтому боятся. А все, чего они боятся, они стремятся либо контролировать, либо уничтожить. Никогда не показывай им, что ты видишь».

Мелисенда поежилась, плотнее запахивая плащ. Легко было говорить, когда ты мертва. Сложнее — когда призрак убитой женщины умоляет тебя о справедливости.

Над головой, разрезая пелену дождя, бесшумно пронесся дрон. Его красные сенсоры лениво обшаривали темные закоулки. Инстинкт заставил Мелисенду вжаться в дверной проем, задержав дыхание. Устройство в кармане тихо гудело, вибрируя от переизбытка чужих страхов и желаний, витавших в этом муравейнике. Она была приемником, настроенным на самую мрачную частоту города.

***

Служебный вход в особняк Данкуорта был защищен простеньким кодовым замком. Поддельный пропуск, который Мелисенда купила на черном рынке за пару кредитов, пискнул, и дверь беззвучно открылась. Холод мраморных коридоров, казалось, проникал сквозь одежду прямо в кости. Здесь все было стерильно, выверено и мертво. Эхо ее собственных шагов смешивалось с гулким тиканьем антикварных часов, создавая тревожную полифонию.

Ее самодельное устройство в кармане слабо запульсировало. Короткая, почти неуловимая вспышка «эха»: тень женщины в дорогом платье бежит по этому самому коридору, в ужасе оглядываясь назад. Видение было рваным, как поврежденный файл, но страх в нем был подлинным. Мелисенда крепче сжала в руке тяжелую отвертку, ее сердце забилось в такт часам на стене.

Зал встретил ее темнотой и молчанием. Она не стала включать свет. В ящике одной из тумб, куда техники обычно сбрасывали мусор, она нашла то, что искала — старый, списанный имплант. Вероятно, принадлежавший кому-то из прислуги. Дешевый, но рабочий. Этого было достаточно.

Она села на пол, прислонившись к холодной колонне, и подключила провода своего устройства к найденному импланту.

— Покажи мне, — прошептала она в тишину. — Покажи, что здесь было.

Мир взорвался.

Она видела зал его глазами. Глазами женщины на алтаре. Ее тело было приковано к холодному камню, веревки впивались в запястья. Вокруг стояли они — безликие фигуры в белых масках с символом перечеркнутой спирали. Их голоса сливались в монотонный, гипнотический гул, чужой, гортанный язык, от которого стыла кровь.

«…causalitatis nexus…»

«…speculum animae…»

Над ней склонился мужчина. Она не видела его лица за маской, но узнала кольцо на пальце. Алистер. В его руке блеснул ритуальный нож. Он не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен куда-то вверх, на что-то, чего она не видела.

В этот момент Мелисенда уловила странную, противоречивую эмоцию, пробившуюся сквозь животный ужас жертвы. На долю секунды это был не страх. Это была… ярость. Холодная, расчетливая ярость ученого, чей эксперимент сорвали в последний момент. Эта мысль была настолько чужеродной, что Мелисенда тут же отбросила ее, списав на агонию и искажения Проектора.

«Проектор требует свое», — произнес он, и его голос, усиленный акустикой зала, прозвучал как приговор.

Видение оборвалось. Мелисенда согнулась пополам, борясь с приступом тошноты. Она прижалась лбом к холодному мрамору, пытаясь унять дрожь. Проектор. Так вот, что им было нужно.

***

Когда дыхание выровнялось, она заставила себя встать. Ее взгляд зацепился за тяжелый гобелен на стене, изображавший какое-то абстрактное сплетение линий. Но в центре узора была она. Перечеркнутая спираль. Сердце екнуло. Подойдя ближе, она отдернула край ткани. За ним оказалась не стена, а узкая, потайная дверь без ручки.

Внутри было тихо, но эта тишина давила на уши. Единственным звуком был едва слышный, высокочастотный гул, похожий на писк неисправного конденсатора. Свет из-за двери выхватил из темноты старый, оплывший канделябр на полу, воск с которого застыл на камне уродливой, черной кляксой. Комната была круглой. Стены и пол были испещрены сложными оккультными символами, которые светились слабым внутренним светом. А в самом центре стояло оно.

Устройство, похожее на гигантские астрономические часы, собранные безумным гением. Сплетенные вместе шестерни, кабели, вакуумные трубки и хрустальные линзы сходились к центральному элементу — идеально гладкому, круглому зеркалу, которое, казалось, поглощало свет. Оно не отражало ничего. Это и был Проектор.

Мелисенда, забыв об осторожности, шагнула ближе. Она подняла руку и активировала нейроимплант в собственном глазу, делая снимок. Это доказательство. Это безумие.

За дверью послышались тяжелые, размеренные шаги.

Паника ударила в кровь. Охранник. Он заметит открытую дверь. Мелисенда метнулась в тень за Проектором. Ее наручные часы задрожали, посылая в мозг короткое «эхо» — намерение охранника. Он сейчас войдет и повернет направо, к стене с гобеленом.

Не дожидаясь, пока он войдет, Мелисенда нырнула в единственное доступное укрытие — широкую вентиляционную решетку у самого пола. Она рванула ее на себя, и та с тихим скрежетом поддалась. Протиснувшись в узкий, пыльный туннель, она услышала, как дверь в тайную комнату открылась. Дар высасывал из нее силы. Мигрень забилась в висках огненным пульсом, но она ползла вперед, на свет, видневшийся в дальнем конце. Она выбралась на улицу через решетку в стене особняка, и проливной дождь тут же смыл с нее пыль и заглушил звук ее панического дыхания.

***

В мастерской, дрожа от холода и пережитого ужаса, она вывела снимок Проектора на экран монитора. Символы на стенах вокруг него полностью совпадали с гравюрами из книги ее матери. Консорциум «Симметрия». Они не просто убивали. Они проводили ритуалы, используя Проектор, чтобы украсть нечто из своих жертв. Воспоминания. Эмоции. Саму жизненную силу. Это было топливо для их машины.

«Найти алтарь, остановить ритуал», — нацарапала она на листке бумаги. Часы на полках тикали все громче, словно подгоняя ее.

Изможденная, она уснула прямо за столом, уронив голову на руки. И тут же провалилась в кошмар. Она снова стояла в том зале, но теперь он был пуст. Из темноты вышла женщина из ее видения. Она не кричала. Она просто стояла и смотрела на Мелисенду с бесконечной печалью. Затем она молча указала на Проектор, стоявший теперь посреди зала. Ее лицо начало растворяться, таять, как восковая фигура у огня, и тихий, мертвый шепот прозвучал прямо в голове у Мелисенды:

«Ты следующая».

Мелисенда проснулась с собственным криком на губах. Она вцепилась пальцами в виски, пытаясь унять разрывающую их боль. Теплая кровь текла из носа, пачкая страницу материнской книги. Она торопливо вытерла лицо рукавом, но страх, липкий и холодный, остался.

Это больше не было чужой историей. Теперь это была ее война.

Она встала и подошла к верстаку. Ее руки, уже не дрожа, принялись за работу. Она модернизировала свое устройство, добавляя новые медные катушки, чтобы усилить сигнал, сделать его точнее. Она должна была найти следующую жертву. Предотвратить следующее убийство.

В тусклом отражении монитора она увидела незнакомое лицо — осунувшееся, с запавшими, лихорадочно блестящими глазами. Кожа была бледной, почти прозрачной.

— Я не сдамся, — прошептала она своему отражению.

И шагнула в ночь, сжимая в руке рюкзак с инструментами и единственным оружием, которое у нее было, — проклятым даром, который грозил ее убить.

Глава 3. Запретная зона

Запах паленого металла заполнил мастерскую, перебивая привычную вонь масла и канифоли. Мелисенда, затаив дыхание, припаяла последнюю медную катушку к своему устройству. Провода под ее пальцами недовольно искрили. Она подключила его к собственному нейроимпланту, игнорируя протестующий вопль нервных окончаний.

Боль пришла мгновенно, раскаленной иглой вонзившись в основание черепа. Но сквозь нее, как изображение на старом кинескопе, проступили образы. Четче, чем раньше. Фрагменты ритуала, вспышки света от горящих свечей, беззвучные крики, отражающиеся от каменных стен. И одно слово, выхваченное из этого хаоса, чистое и ясное, как звук колокола в тумане: Захолустье.

Мелисенда рухнула на стул, отсоединяя провода. Кровь текла из носа, капая на верстак. Дрожащей рукой она записала в своем блокноте: «Алтарь в Захолустье». Часы на полках тикали в унисон с бешено колотящимся сердцем, отсчитывая время, которое у нее утекало.

***

Захолустье было шрамом на теле Гигаполиса. Здесь заканчивался блеск неона и начиналась ржавчина. Воздух был пропитан дымом от жаровен, сыростью и безнадежностью. Лабиринт узких улочек, заваленных мусором, вел к центральной площади — черному рынку, где торговали всем, что было украдено, сломано или запрещено. Воспоминаниями торговали тоже.

Гул голосов, смешанный со скрипом металла и шипением нелегальных пищевых синтезаторов, бил по ушам. Мелисенда, натянув капюшон поглубже, протискивалась сквозь толпу. Она нашла того, кого искала, в самой темной части рынка. Торговец, тощий, как скелет, с жадными, бегающими глазками, сидел на ящике с контрафактными имплантами.

— Ищу «эхо», — сказала Мелисенда, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Недавнее. Насильственная смерть. Элитный сектор.

Торговец оскалился, обнажив металлические зубы.

— О, «кричалка»? Свежий завоз. Премиум-товар. Душа еще теплая, можно сказать. — Он достал из кармана засаленного плаща нейрочип. — Редкая вещь. За нее придется выложить кругленькую сумму.

— Мне не нужен весь опыт. Только геотеги. Координаты места смерти.

— Детка, ты не понимаешь. Вся соль в ощущениях! — он рассмеялся, закашлявшись. — Но раз ты просишь… для такой милашки сделаю скидку. Пятьдесят кредитов.

Цена была грабительской. У Мелисенды едва набралась половина. Она высыпала на грязный прилавок все монеты, что у нее были.

— Это все.

Торговец брезгливо пересчитал мелочь.

— Маловато будет. Но ладно. Вижу, тебе очень надо. Подключайся прямо здесь. Только не ори громко, патрули не дремлют.

В укромном углу, за завесой из грязной ткани, Мелисенда достала свой прибор. Она подключила к нему купленный чип, и ее разум снова взорвался.

Крик. На этот раз оглушающий, полный. Фигуры в масках читают свои заклинания. Нож сверкает в свете свечей. И алтарь… на полу под алтарем она увидела его — большой, вырезанный в камне символ перечеркнутой спирали.

Информация хлынула неконтролируемым потоком. Перегрузка. Мир качнулся, и темнота поглотила ее. Последним, что она услышала, был смех торговца.

— Слабачка.

Очнулась она от резкой боли. Торговец тряс ее за плечо. Кровь из носа испачкала ее плащ.

— Эй, ты испортила мне весь кайф от просмотра! — прошипел он. — Такое шоу… это стоит дополнительных денег. Плати за эксклюзив или я позову головорезов.

Мелисенда посмотрела в его жадные глаза, потом на чип, все еще подключенный к ее устройству. Времени на раздумья не было. Она рванула провода, сгребая чип в кулак, и толкнула торговца. Он не ожидал этого и повалился на ящики с барахлом.

— Держи ее! — взвыл он.

Мелисенда бросилась бежать. Она неслась по лабиринту рынка, опрокидывая лотки и уворачиваясь от здоровенных амбалов, бросившихся за ней. Ее дар, обостренный болью, работал на пределе. «Эхо» их намерений вспыхивало в ее мозгу за долю секунды до действия: один поворачивает налево, второй замахивается дубинкой. Она нырнула в узкую подворотню, проскользнув мимо них, и вылетела на пустынную улицу. Сердце колотилось в горле. Хлынувший дождь мгновенно смыл ее следы.

***

Она не рискнула вернуться в мастерскую. Укрывшись в заброшенном вагоне метро на старой, выведенной из эксплуатации ветке, она подключила украденный чип к своему переносному анализатору. Данные были повреждены, но она смогла вытянуть главное. Список. Имена других женщин. Других жертв. И одно слово, повторяющееся в системных логах ритуала: «Аларик».

Она открыла на коммуникаторе скан книги своей матери. Это имя там было. Аларик. Верховный магистр Консорциума «Симметрия». Ключ к Проектору.

Мелисенда начала чертить на запотевшем стекле вагона схему: «Жертвы -> Ритуалы -> Аларик -> Проектор». Все нити сходились в одной точке. Мигрень снова начала пульсировать, но теперь в ней была не только боль, но и ясность.

Внезапно она замерла. За окном вагона, зависнув в воздухе, маячил дрон. Его красный сенсор был направлен прямо на нее. Они нашли ее. Или… нет. Она прижалась к стене, вызывая «эхо». Намерение пилота: не она. Цель — ее мастерская. Обыск.

Они еще не знали, что она здесь. Но скоро узнают. Она схватила рюкзак, спрятала устройство и книгу и выбралась через проржавевшую дверь на другом конце вагона.

В темном переулке, прислонившись к холодной, мокрой стене, она попыталась перевести дух. И тут ее часы ожили. Голос женщины, тихий и дрожащий, прошептал прямо в ее сознание:

«Он будет там. Аларик. На балу элиты».

Голос, казалось, боялся произносить это имя. Сознание Мелисенды озарила короткая вспышка «эха»: хрустальные люстры, блеск бриллиантов, сотни гостей в карнавальных масках. И в центре — высокий мужчина с холодными глазами, на пальце которого сияло кольцо со спиралью.

Она записала в блокнот: «Бал. Завтра. Найти Аларика».

Мелисенда посмотрела на свое отражение в луже у ног. Неоновый свет выхватил из темноты изможденное лицо незнакомки с дикими, горящими глазами. Проникнуть на бал элиты для нее, жительницы нижних уровней, было все равно что пешком долететь до луны. Но у нее не было выбора.

Устройство в кармане тихо загудело, словно подбадривая.

— Я найду тебя, — прошептала она в дождливую ночь.

И шагнула вперед, навстречу опасности.

Глава 4. Первый след

В прачечной для элиты было жарко, как в машинном отделении. Гладкий, идеально чистый пол был теплым даже сквозь подошвы ботинок. Единственным звуком было ритмичное, утробное шипение парогенераторов, которое время от времени прерывалось щелчком автоматики. От этой механической, стерильной чистоты веяло холодом и бездушием. Мелисенда, притворившись курьером, проскользнула в служебное помещение, ее сердце отбивало тревожный ритм. Она стянула с вешалки серый, безликий комбинезон техника, его ткань еще хранила тепло сушильной машины. Это был ее билет наверх.

Вернувшись в мастерскую, она взялась за создание приманки. Под ее пальцами груда проводов, дешевых микросхем и пустой корпус от старого коммуникатора превращались в фальшивый нейроимплант — искусную подделку, способную на пару минут обмануть сканеры охраны. Искры от паяльника шипели, падая на пол. В отражении темного экрана монитора она увидела свое лицо — изможденное, с запавшими, лихорадочно блестящими глазами. Но в этом измождении горел огонь, холодный и яростный.

— Это мой шанс, — прошептала она, и сотни часов на полках, казалось, тикнули в ответ, словно вынося свой молчаливый вердикт.

***

Роскошный зал тонул в свете гигантских хрустальных люстр, которые дробили лучи на тысячи радужных осколков. Воздух вибрировал от гула сотен дорогих нейроимплантов, и этот гул давил на разум Мелисенды, словно физическое присутствие. Это была какофония чужих, самодовольных мыслей, цифровой шепот богатства и власти.

Гости в дорогих нарядах и венецианских масках двигались с ленивой грацией хищников. Мелисенда в своем сером комбинезоне была среди них невидимкой, элементом обслуживания, на который не обращают внимания. Она сделала то, что от нее и ожидалось — стала частью декора. С сосредоточенным видом она вскрывала панели в стенах, делая вид, что проверяет кабели. Это давало ей предлог находиться где угодно.

Ее устройство, спрятанное в кармане, слабо вибрировало. Мимолетные «эхо» просачивались сквозь общий фон: тень смеющейся женщины, отражающаяся в бокале с шампанским, тут же исчезающая. Фантомный след боли, оставшийся в этом храме пустого блеска.

И тут она увидела его.

Он стоял в центре небольшой группы, высокий, в безупречном черном фраке. Аларик. Его лицо не было скрыто маской, и это было высшим проявлением власти — ему не нужно было прятаться. Его улыбка была холодной и острой, как осколок льда. На пальце тускло блестело кольцо с перечеркнутой спиралью. Мелисенда замерла за мраморной колонной, чувствуя, как устройство в кармане начинает гудеть сильнее, реагируя на его близость. Она достала коммуникатор и в заметках набрала одно слово: «Лидер».

Ей нужны были доказательства. Риск был безумным. Она выбрала одного из гостей, стоявшего к ней спиной, и, подойдя ближе под предлогом проверки разъема, незаметно коснулась его импланта крошечным сенсором своего устройства.

Мир в ее голове взорвался.

Она видела этот же зал, но пустой и темный. На полу, где сейчас танцевали гости, был начертан круг. В центре стоял алтарь. Кровь. Маски. Нож. И Аларик, стоящий во главе, его голос, усиленный какой-то технологией, звучал как заклинание. Он не просто убивал. Он дирижировал симфонией чужой агонии.

Видение оборвалось так же резко, как началось. Устройство в ее руке коротко и ярко искронуло, издав слышимый треск. Гость, к которому она подключилась, вздрогнул и обернулся. Несколько пар глаз обратились в ее сторону. Мелисенда торопливо спрятала прибор, ее сердце ухнуло в пятки.

Слишком поздно. Аларик уже смотрел прямо на нее. Он отделился от своей группы и направился к ней, двигаясь с нечеловеческой грацией.

— Потерялись, техник? — его голос был тихим, вкрадчивым, но от него по спине пробегал холодок. Его глаза, серые, как зимнее небо, казалось, видели ее насквозь. — Вы не похожи на техника.

— Проверяю кабели, сэр, — пробормотала Мелисенда, отступая на шаг. — Скачки напряжения.

Аларик улыбнулся. Но улыбка не коснулась его глаз.

— Скачки, разумеется. Они здесь повсюду. Особенно когда в одном месте собирается столько… потенциала. — Он сделал шаг к ней. — Я знаю, что ты видишь, девочка-часовщик. Я чувствую твой… шум.

Его имплант у виска слабо пульсировал, и Мелисенда ощутила прямое, целенаправленное давление на свой разум. Это было похоже на тихий крик, который слышала только она. И в этом крике было «эхо» его намерения, чистое и холодное, как лед: поймать, изучить, разобрать на части.

— Охрана! — негромко позвал он, не сводя с нее глаз.

Из толпы тут же вынырнули две безликие фигуры в черном и масках Консорциума. Они двигались синхронно, отрезая ей пути к отступлению. Ловушка захлопнулась.

Но Мелисенда была готова. Она рванула из кармана свое устройство и выкрутила регулятор на максимум. Зал наполнился высокочастотным визгом, который слышали только те, у кого были импланты. Гости вскрикнули, хватаясь за головы. У охранников в глазах зарябило, их системы наведения сбились.

В создавшемся хаосе Мелисенда бросилась к служебному выходу. Дождь хлестнул по лицу, смывая блеск бального зала. «Эхо» показало ей путь — пожарная лестница вниз. Она споткнулась на скользких ступенях, больно ударившись коленом, но вскочила и побежала дальше, растворяясь в темных переулках нижнего города.

***

В мастерской, дрожа и пытаясь унять боль, она анализировала записи, скопированные с устройства. Аларик. Проектор. Ритуал в самом сердце элиты. Она снова открыла книгу матери и нашла то, что искала: грубую схему, нацарапанную на полях. Схема Проектора. В примечаниях было сказано: «Машина питается необработанными воспоминаниями. Сильнейшие эмоции — страх, боль, любовь — служат катализатором, искажая саму ткань причинности».

Они не просто убивали. Они переписывали реальность.

«Найти Проектор. Остановить Аларика», — записала она. Сотни часов на полках тикали, словно отсчитывая последние секунды этого мира.

Она должна была найти следующую жертву. Предотвратить ритуал. Она снова взялась за паяльник, модифицируя свое устройство. Теперь ей нужно было не просто усиливать сигнал, а фильтровать его, научиться отделять голоса живых от призраков мертвых.

В отражении она снова увидела ту же незнакомку, но теперь в ее глазах горело нечто большее, чем страх. Это была холодная, часовая точность.

— Я не остановлюсь, — прошептала она, и ее голос не дрогнул.

Глава 5. Голоса в механизме

Искры от сварочного аппарата слепыми мотыльками разлетались по темной мастерской. горле першило от едкой, металлической гари — воздух стал плотным, осязаемым, будто мастерскую заполнил невидимый дым. Мелисенда, прикрыв глаза защитными очками, приваривала к своему устройству последнюю медную катушку. Эта новая модификация, по ее расчетам, должна была работать как фильтр, отсекая фоновый шум чужих эмоций и позволяя сфокусироваться на конкретных голосах.

Она включила его.

Боль была привычной, но на этот раз к ней примешалось нечто новое. Сквозь белый шум прорвались они — голоса. Десятки, сотни голосов духов, застрявших между мирами, шептали, кричали, молили. Слова сливались в неразборчивый, сводящий с ума хор.

— Слишком много… — пробормотала Мелисенда, хватаясь за голову. Кровь снова потекла из носа.

Она заставила себя сосредоточиться, выкручивая регулятор настройки. Хор голосов начал редеть, и сквозь него, как далекий радиосигнал, прорвался один, на удивление спокойный и ясный. Он не принадлежал ни одной из жертв. Он был старше.

«Проектор искажает не реальность. Он искажает время», — произнес голос, сухой, как шелест старого пергамента.

Мелисенда нахмурилась. В голосе не было боли или страдания, как у других. Только холодная, почти математическая констатация. И еще кое-что. На долю секунды, на самом краю восприятия, ей показалось, что сквозь этот древний шепот пробился другой звук — тихий, низкий гул, похожий на гул самого Проектора.

Голос тут же исчез.

Мелисенда рухнула на стул, тяжело дыша. «Фильтры работают», — нацарапала она в блокноте. Дар становился сильнее, но и цена за его использование росла с каждым разом.

***

Воздух Захолустья ударил в лицо — густой и липкий, пропитанный подвальной сыростью и горьким дымом дешевых сигарет. И над всем этим витал странный, сладковатый дух, будто кто-то пытался воском запечатать запах тления. Здесь, в трущобах, куда не заглядывали патрули Консорциума, низшая каста цеплялась за старые ритуалы. В темных альковах и заброшенных подвалах они строили самодельные алтари, молясь безымянным богам о защите от тех, кто жил наверху.

Она нашла повстанцев там, где и ожидала — в старом, заброшенном коллекторе, превращенном в их штаб. Главной у них была Лотти, женщина средних лет с коротко стриженными седыми волосами и глазами, в которых горел фанатичный огонь. Она смерила Мелисенду долгим, недоверчивым взглядом.

— Еще одна заблудшая душа? — спросила она, ее голос был хриплым. — Чем торгуешь, девочка? Информацией? Оружием?

— Я ищу тех, кто борется с Консорциумом, — ответила Мелисенда. — Говорят, это вы.

Лотти усмехнулась.

— Мы не боремся. Мы выживаем. А Консорциум… — она сплюнула на пол. — Они не просто элита. Они воры. Они крадут наши души, Мелисенда Купер. Буквально.

Мелисенда вздрогнула. Лотти знала ее имя. Устройство в кармане тихо загудело.

— Я могу помочь, — сказала Мелисенда. — Я знаю то, чего не знаете вы.

— Все так говорят, — отрезала Лотти. — Слова дешевы. Докажи. Вон там, — она кивнула на один из самодельных алтарей, сложенный из старых терминалов и обломков техники. — Наши павшие. Поговори с ними, раз ты умеешь.

Мелисенда подошла к алтарю. Она достала свое устройство и подключила его к одному из терминалов. Мир снова качнулся.

«Эхо» борьбы захлестнуло ее. Она видела этот самый коллектор, но несколько месяцев назад. Повстанцы, вооруженные самодельными винтовками, отстреливались от людей в черной броне с символом спирали. Она видела, как их лидер, высокий мужчина с бородой, падает, сраженный выстрелом из плазменного пистолета. Видела, как фигуры в масках утаскивают его тело.

Видение оборвалось. Мелисенда пошатнулась и схватилась за голову. Кровь капала на пыльный бетонный пол. Когда она подняла глаза, Лотти смотрела на нее уже не с подозрением, а с изумлением и страхом.

— Ты видела… ты видела Маркуса, — прошептала она.

И в этот момент снаружи раздались крики и звуки выстрелов.

— Консорциум! — закричал кто-то у входа. — Они здесь!

Наемники в черной броне ворвались в коллектор, их импланты на шлемах мигали зловещим красным. Началась паника. Мелисенда, не раздумывая, активировала дар. «Эхо» их атаки вспыхнуло в ее мозгу: двое бегут вперед, один бросает световую гранату.

— Лотти, за мной! — крикнула она. — Туннель!

Она схватила женщину за руку и потащила ее к узкому боковому проходу, о котором знала из видения. Дрон, влетевший в коллектор, нацелил на них свои сенсоры. Мелисенда направила на него свое устройство, посылая хаотичный импульс. Дрон задергался, его системы наведения сошли с ума, и он врезался в стену. Мигрень ударила с новой силой, перед глазами поплыли темные пятна.

Они бежали по узкому, скользкому туннелю. И здесь, в темноте, голос в ее голове прозвучал снова. Тот самый, старый, сухой голос.

«Проектор искажает время. Твои видения… они могут быть не прошлым. Они могут быть вероятностью».

Мелисенда споткнулась, но Лотти подхватила ее.

— Что с тобой?

— Он… он сказал… — пробормотала она.

— Кто сказал?

Голос принадлежал не духу жертвы. Он был другим. Словно говорил сам создатель этого проклятия. Она увидела короткое «эхо»: древний зал, залитый светом свечей, и человек в одеждах, напоминающих монашеские, склонился над чертежами Проектора. Алхимик.

Они укрылись в заброшенной мастерской на другом конце Захолустья. Мелисенда, дрожа, достала блокнот. Если ее видения — не надежные записи прошлого, а лишь вероятные сценарии, которые Проектор делает реальностью, то вся ее стратегия рушилась. Она не просто следовала по следам. Она, возможно, шла в ловушку, которую Проектор создавал специально для нее.

«Проектор, Аларик, жертвы», — зачеркнула она старую схему.

— Ты должна помочь нам, — сказала Лотти, нарушив молчание. — Твой дар… мы можем использовать его, чтобы нанести удар первыми.

— А вы можете помочь мне, — ответила Мелисенда, поднимая на нее глаза. — Мне нужно найти хранилище Проектора. И уничтожить его.

Лотти долго смотрела на нее.

— Ты просишь нас пойти на верную смерть.

— Консорциум и так убивает вас, по одному, — парировала Мелисенда. — Я предлагаю шанс дать сдачи.

Лотти кивнула.

— Хорошо. У нас будет один шанс.

Мелисенда снова взялась за свое устройство. Теперь ей нужно было нечто большее, чем фильтр. Ей нужен был блокиратор. Оружие, способное ослепить вражеские импланты.

Она посмотрела на свои руки, перепачканные маслом, кровью и грязью. Она поклялась себе, что раскроет эту тайну, чего бы ей это ни стоило. Часы на запястье мерно тикали. Спокойно и уверенно. Словно они знали то, чего еще не знала она.

Глава 6. Подозрения

Подвал старой прачечной встретил Мелисенду объятиями холодной, мертвой тишины. Воздух был тяжелым, пропитанным запахами мокрого бетона, хлорки, въевшейся в стены за десятилетия, и едва уловимой ноткой ржавчины от труб, змеившихся под низким потолком. Единственная лампочка, заключенная в решетчатый плафон, бросала на пол дрожащий, нездорово-желтый свет, в котором пылинки танцевали, как споры неведомой болезни. Здесь, в брюхе города, даже какофония неона с верхних уровней превращалась в глухой, давящий гул.

Красный огонек патрульного дрона все еще стоял у нее перед глазами — хищный, всевидящий глаз, который теперь будет искать ее. Ее убежище, ее мастерская, ее маленький мир из тикающих механизмов был осквернен. Они знали о ней. Это осознание лежало на плечах холодным, мокрым плащом.

Она сидела на перевернутом ящике в углу, методично и медленно очищая контакты своего устройства от грязи и влаги. Руки работали на автомате, но мысли были далеко. Тишина в голове после боя была обманчивой. Это было затишье перед бурей, за которым всегда следовал приступ боли. Так и случилось. Мигрень вбила в виски раскаленный гвоздь, и мир на мгновение качнулся. Вместе с болью пришел и он — тихий шепот первой жертвы, женщины из особняка Данкуорта. Ее голос был теперь слабее, как далекое эхо, но от этого не менее настойчив.

«…он не один…» — прошелестел призрак на краю сознания. «…остерегайся… есть предатель… среди тех, кто обещал помочь…»

Мелисенда замерла, паяльник застыл в миллиметре от платы. Предатель. Слово упало в ее истерзанный разум, как камень в стоячую воду, расходясь кругами ледяной паранойи. Она обвела взглядом подвал. Несколько повстанцев молча чистили оружие, их лица были непроницаемыми масками усталости. Кто из них? Каждый взгляд казался подозрительным, каждое движение — потенциальной угрозой.

Дверь в дальнем конце подвала скрипнула. Вошла Лотти. Она подошла и молча села рядом, положив на ящик свой тяжелый импульсный пистолет. От нее пахло порохом и решимостью.

— Ты как? — спросила она, ее голос был хриплым, но лишенным враждебности. В ее глазах больше не было подозрения, теперь в них читалась смесь страха и вынужденного уважения. — Мои люди… они напуганы. И тобой тоже. Они видели, что ты сделала с тем дроном. Они шепчутся, что ты ведьма.

— Я не ведьма, — устало ответила Мелисенда, не отрываясь от своего устройства. — Я просто… приемник. И сейчас он ловит очень плохие сигналы.

— Мы все их ловим, — Лотти кивнула на потолок, откуда доносился гул города. — Консорциум затягивает петлю. После твоей выходки на балу они прочесывают Захолустье с удвоенной силой. Нам нужно нанести удар первыми, пока они не раздавили нас, как клопов. Но чтобы нанести удар, нам нужно знать, куда бить. Твоя штуковина… она может нам это показать?

— Она может убить меня, если я буду неосторожна, — отрезала Мелисенда. Предупреждение духа звенело в ушах. Доверять? Кому? Этой женщине, которую она знает всего пару дней? — Я работаю одна.

— Одна ты уже работала. И чуть не погибла в часовне, — парировала Лотти. — Послушай, я не прошу тебя доверять моим людям. Я прошу тебя использовать их. И использовать тех, кто может помочь. Есть один человек. Техник. Лучший, кого можно найти на черном рынке. Он ненавидит Консорциум больше нашего. Говорят, они отняли у него все. Его зовут Вильям. Он сказал, что может помочь с твоим… устройством. Усилить его, сделать безопаснее.

Имя ей ничего не сказало, но сама идея впустить незнакомца в свой мир, к своему проклятию, заставила ее внутренне сжаться.

— Я подумаю.

— Времени думать нет, — жестко сказала Лотти, поднимаясь. — Он будет здесь через десять минут.

Лотти не оставила ей выбора. Мелисенда выругалась про себя, ее пальцы сильнее сжали паяльник. Она чувствовала себя загнанной в угол.

Вильям оказался не таким, как она представляла. Не мрачный наемник и не суетливый торговец с рынка. Он был высоким, худощавым, с всклокоченными темными волосами и невероятно усталыми, но умными глазами за стеклами очков в тонкой оправе. От него пахло не порохом, а озоном и канифолью — ее родные запахи. Он был одет в такой же потертый плащ, как и все повстанцы, но держался с тихим достоинством ученого, случайно попавшего на войну.

— Мелисенда, это Вильям, — представила его Лотти.

Он не протянул руку, лишь кивнул, и его взгляд тут же приковало к устройству на ее коленях. Он подошел ближе, и в его глазах вспыхнул неподдельный, профессиональный интерес.

— Невероятная сборка, — произнес он, и в его голосе слышалось искреннее уважение. — Кустарная, но… интуитивно гениальная. Эти катушки… они создают не просто помехи, а резонансное поле, которое входит в диссонанс с их стандартными протоколами. Это не грубая сила. Это… музыка. Кто вас этому научил?

Он на мгновение замолчал, пораженный собственной догадкой. Это было похоже на дар абсолютного настройщика — редчайшую способность чувствовать любую сложную систему, будь то старый хронометр или нейросеть, как единый механизм. Видеть не просто детали, а связи между ними. Находить диссонанс и возвращать гармонию.

Мелисенда напряглась. Он подошел слишком близко. Его любопытство было слишком обезоруживающим. Она ничего не ответила, лишь молча смотрела на него.

— Я знаю их протоколы, — продолжал он, не замечая ее холодности. — Я работал на одну из их дочерних корпораций. Собирал системы безопасности. Пока не понял, для чего они на самом деле нужны. Я могу помочь вам обойти их брандмауэры. Могу найти их хранилище данных. Но для этого мне нужно понять принцип работы вашего устройства.

Он протянул руку, чтобы коснуться медной катушки. И в тот миг, когда его пальцы оказались в сантиметре от механизма, Мелисенда активировала дар. Ей нужно было знать.

Видение ударило с силой молота, вышибая воздух из легких.

Она была не в подвале. Она стояла на холодном мраморном полу в знакомом зале с гигантским, поглощающим свет зеркалом. Проектор. Вильям, ее новый «союзник», стоял перед человеком в безупречном черном костюме. Алариком. Мелисенда не видела лица Аларика, но чувствовала его властную, ледяную ауру. Вильям, не говоря ни слова, протягивал ему маленький кристалл памяти. Инфочип. Предательство было настолько явным, настолько неоспоримым, что Мелисенда едва не закричала.

Она резко отпрянула, роняя паяльник на бетонный пол. Звук упавшего металла прозвучал в тишине подвала оглушительно.

— Что с тобой? — встревоженно спросила Лотти.

Вильям отдернул руку, глядя на Мелисенду с недоумением.

— Мне не нужна помощь, — холодно, чеканя каждое слово, произнесла Мелисенда. Ее взгляд был твердым, как сталь. — Уходите. Оба.

Лотти удивленно подняла бровь. Вильям нахмурился, и в его глазах промелькнула тень обиды.

— Как скажешь, — он пожал плечами, но не ушел. — Но раз уж я здесь… Возможно, тебе будет интересно. Консорциум ищет не только тебя. Они ищут девушку. Ее зовут Элена. Она живет здесь, в Захолустье. Думаю, она их следующая цель.

Сердце Мелисенды замерло. Имя «Элена» было в списке, который она скачала с чипа торговца. Это была правда.

— Откуда ты знаешь? — ее голос прозвучал резче, чем она хотела.

— У меня свои источники, — уклончиво ответил Вильям. — Я пытался ее предупредить, но она не слушает. Считает нас всех сумасшедшими. Говорят, ее видели у старой часовни на краю Захолустья. Консорциум любит такие места. Старые, с историей. Хорошая акустика для их… ритуалов.

Он развернулся и пошел к выходу. Это была наживка. Слишком очевидная. Он заманивал ее в ловушку, зная, что она не сможет проигнорировать угрозу для другой жизни. Но что, если девушка и правда в опасности?

Когда шаги Вильяма и Лотти затихли, Мелисенда рухнула на ящик, хватаясь за голову. Кровь снова пошла из носа, капая на ее ладонь. Предатель. Но он сказал правду об Элене. Что это за игра? Она снова подключилась к своему устройству, игнорируя боль, пытаясь увидеть больше, сфокусировавшись на «эхе» Вильяма.

И видение пришло снова. Но другое. Более свежее. Она видела, как Вильям врывается в убогую лачугу. Он пытается силой увести испуганную девушку — Элену. Та кричит, отбивается, царапает ему лицо и, вырвавшись, убегает в ночь. Вильям смотрит ей вслед, и на его лице не злоба, а отчаяние.

Видение оборвалось. Мелисенда упала на колени. Голова раскалывалась. Он не просто шпион. Он играет в свою игру. Он пытался спасти девушку? Или это тоже было частью плана, чтобы заманить ее в часовню? Противоречие было невыносимым. «Вильям — шпион?» — записала она в блокноте, поставив жирный знак вопроса.

Дождь забарабанил по металлической двери подвала, словно отсчитывая минуты. Часовня. Полночь. Времени было мало.

И тут ее часы ожили. Голос мертвой женщины прошептал с отчаянием и настойчивостью, которых она раньше не слышала.

«Элена в опасности. Часовня. Полночь. Он сказал правду о месте, но солгал о намерениях. Не верь ему. Не верь никому».

Вспышка «эха» подтвердила слова духа: старая, полуразрушенная часовня, алтарь, свечи и тени в масках, окружающие кого-то на полу.

Чувство вины за прошлые неудачи легло на плечи тяжелым грузом. Она не успела спасти эту женщину. Но она может спасти Элену. Даже если это ловушка. Особенно, если это ловушка.

Мелисенда встала. Она посмотрела на неоновые огни, пробивающиеся сквозь щели в потолке. Она клялась себе, что спасет Элену. Но она пойдет туда одна. Не доверяя никому.

Устройство в кармане тихо гудело, готовое к работе. Она шагнула к выходу из подвала, ее тень слилась с дождем. Сердце стучало в такт часам, которые отсчитывали минуты до полуночи. Минуты до новой схватки.

Глава 7. Черный рынок

Мелисенда пересчитала монеты в своей ладони. Жалкая горстка. Этого не хватит даже на порцию синтетической лапши, не говоря уже об информации, за которую на черном рынке драли три шкуры. Но выбора не было. Она методично собрала рюкзак, проверив каждый инструмент, каждую катушку проволоки. В мутном отражении разбитого зеркала в подвале на нее смотрела незнакомка с горящими глазами — маска усталости, под которой скрывалась стальная решимость.

— Я найду Элену, — прошептала она, и ее собственный голос показался ей чужим, слишком твердым. Часы на запястье отбивали ровный, спокойный ритм, словно им были чужды сомнения.

Черный рынок встретил ее привычным вавилонским гулом и смрадом. Грязный, пропитанный дымом и ржавчиной воздух был соткан из криков торговцев, шипения жаровен и гудения нелегальных, искрящих имплантов. Мелисенда, надвинув капюшон на самые глаза, двинулась сквозь толпу к своей цели.

Она нашла его на том же месте. Торговец воспоминаниями, тощий и суетливый, сидел на ящике с электронным хламом, и его импланты на висках хищно мигали синими огоньками.

— О, снова ты! — осклабился он, обнажив ряд неровных металлических зубов. — Решила все-таки прочувствовать финал? У меня есть полная версия. С бонусами. Очень пикантно.

— Мне не нужны твои грязные записи, — отрезала Мелисенда, ее голос прозвучал холодно и ровно. — Мне нужны данные. Информация о старой часовне на окраине Захолустья. Что там происходит?

Торговец рассмеялся коротким, лающим смехом.

— Часовня? Милая, это сейчас самое популярное место в этом дерьме. Консорциум платит хорошие деньги за то, чтобы туда никто не совал свой нос. Информация о ней стоит дороже, чем воспоминания. Очень дорого.

— У меня есть это, — Мелисенда высыпала на его грязный прилавок всю свою наличность.

Торговец брезгливо сгреб монеты.

— Этим ты можешь разве что заплатить за собственное захоронение в общей яме. Я же сказал, дорого.

— Тогда обмен, — не отступала Мелисенда. Она достала из рюкзака фальшивый нейроимплант, который делала для проникновения на бал. — Прототип «Спектр-7». Военная разработка. Сканеры охраны его не видят. Чистый эксклюзив.

Торговец взял подделку, и его маленькие глазки загорелись неподдельной алчностью. Он повертел ее в грязных пальцах, проверил контакты, даже понюхал.

— Хм. Выглядит неплохо, — он подключил имплант к своему портативному анализатору, и тот одобрительно пискнул. — Ладно. Считай, что ты меня убедила. Вот, держи. Это все, что у меня есть. Чип с данными патрульного дрона, который недавно летал над часовней.

Он бросил ей крошечный кристалл памяти. Мелисенда отдала ему фальшивку и уже собиралась уйти, когда торговец схватил ее за руку. Его хватка была неожиданно сильной, как у стальной ловушки.

— А теперь за эксклюзив, — прошипел он, и в свете тусклой лампы блеснули его неровные металлические зубы с желтым налетом у десен. — Ты ведь не думала, что я отдам тебе это просто так? Твое устройство. Я хочу его. Оно твое настоящее сокровище, я чувствую.

Мелисенда похолодела. Она вырвала руку и, не раздумывая, подключила купленный чип к своему прибору. Ей нужно было выиграть время, получить информацию. «Эхо» с записи дрона ударило по сознанию: вид сверху, полуразрушенная часовня, алтарь в центре. И фигуры в масках, которые тащат кого-то внутрь. Девушку. Элену.

— Часовня, полночь, Элена, — пробормотала она, сохраняя данные, пока торговец пытался вырвать устройство у нее из рук.

— Отдай! — рычал он.

В этот момент его головорезы, два мрачных амбала, начали подниматься со своих мест, отрезая ей пути к отступлению. Ловушка захлопнулась.

Мелисенда сделала единственное, что могла. Она снова подключилась к чипу, но на этот раз направила всю мощь своего дара на взлом, пытаясь увидеть больше. «Эхо» вспыхнуло с новой, ослепительной силой. Нож падает. Кровь течет по каменному полу. И тихий, предсмертный крик, который она услышала так, словно он прозвучал у нее над ухом: «Элена…»

Это было не воспоминание. Это было пророчество. Возможное будущее, которое Проектор уже начал воплощать в реальность.

Видение оборвалось. Мелисенда рухнула на землю, кровь хлынула из носа. Торговец злорадно рассмеялся, но его смех оборвался. Падая, Мелисенда успела выкрутить регулятор помех на максимум. Высокочастотный визг ударил по имплантам торговца и его головорезов. Они схватились за головы, их оптические системы заискрились помехами, показывая лишь цифровой «снег».

— Держи ее! — взревел торговец, ослепленный и дезориентированный.

Но было уже поздно. Мелисенда вскочила и бросилась бежать. Она неслась сквозь толпу, опрокидывая лотки, ее дар лихорадочно подсказывал ей путь. «Эхо» намерений: один поворачивает направо, второй блокирует выход. Она нырнула под прилавок, проскользнув мимо них, и вылетела на улицу. Дождь хлестнул по лицу, смывая кровь и слезы отчаяния. Сердце колотилось так, словно хотело пробить ребра.

***

Она снова укрылась в заброшенном вагоне метро. Расшифровка данных с чипа подтвердила ее худшие опасения. Список жертв, включая Элену. Точные координаты часовни. И жуткое упоминание из книги матери: Консорциум использует Проектор для проведения ритуалов в местах силы, где грань между мирами истончена, что многократно усиливает эффект.

«Часовня. Остановить ритуал», — нацарапала она на стене вагона. Мигрень сдавливала череп, но она продолжала работать.

И тут ее часы ожили. Голос той, первой женщины, прошептал с невиданной ранее силой, почти яростью.

«Ты можешь ее спасти. Ты должна».

Вспышка «эха»: Элена, связанная, на алтаре, ее глаза полны ужаса.

«Но остерегайся предателя. Он приведет их к тебе».

Вильям. Дух предупреждал о нем.

Мелисенда сжала кулаки. Она не знала, кому верить. Но знала, что должна делать. Она должна была проникнуть в часовню и спасти Элену. И она пойдет туда одна.

Она снова взялась за паяльник. Ей нужно было оружие, способное противостоять не просто охране, а самому Проектору. Она модернизировала свое устройство, вплетая в него схемы блокировки, способные, по ее расчетам, на короткое время нарушить работу этой дьявольской машины.

Неон за разбитым окном вагона мигал, отражаясь в ее усталых, но непреклонных глазах.

— Я не подведу, — прошептала она в темноту.

И вышла в ночь, готовясь к главной схватке в своей жизни.

Глава 8. Ловушка

В своей временной мастерской в заброшенном вагоне Мелисенда работала с лихорадочной скоростью. Провода искрили, и едкий запах паленого металла резал нос. Она впаивала в свое устройство новый блок — усилитель сигнала, разработанный специально, чтобы пробить защитное поле, которое, она была уверена, Консорциум возвел вокруг часовни.

Она протестировала его, подключив к собственному импланту. Боль была почти невыносимой, но сквозь нее прорвалось четкое, как голограмма, «эхо». Заброшенная часовня. Десятки горящих свечей. Алтарь, на котором уже виднелись темные, старые пятна крови. И тени. Тени в масках, ждущие в темноте.

— Полночь… алтарь… — пробормотала она, падая на сиденье. Кровь снова пошла из носа. Она записала детали, и ее старые часы на запястье, казалось, тикали все громче, отсчитывая последние минуты.

***

Часовня стояла на краю Захолустья, на утесе, с которого открывался вид на бездонную пропасть городских каньонов. Она была похожа на гнилой зуб в челюсти Гигаполиса. Мелисенда пробралась внутрь через пролом в стене. Внутри было холодно, и от стен тянуло подвальной сыростью. Под ногами хрустели мелкие осколки, а в тусклом свете фонаря блеснул брошенный на пол старый, оплывший канделябр. Стены были покрыты символами спирали, вырезанными прямо в камне. Алтарь в центре тускло блестел в свете луны, пробивающемся сквозь разбитый витраж. Она спряталась за массивной каменной колонной, пытаясь унять дрожь. В тишине раздались шаги. Легкие, почти бесшумные. Устройство в ее руке завибрировало, посылая в мозг отчаянное «эхо»: крик Элены, ее страх, ее боль.

Девушка была здесь. Или ее призрак.

Мелисенда сжала в руке свое устройство, готовясь действовать. И в этот момент из теней выступили они.

Фигуры в масках. Их было не меньше дюжины. Они появились со всех сторон, бесшумно, как призраки. Их импланты на шлемах загорелись красным. Это была не просто засада. Это была ловушка, расставленная специально для нее. Элены здесь не было. Никогда не было. Наживкой была она сама.

Мелисенда, не раздумывая, направила свое устройство на ближайших врагов. Хаотичный импульс ударил по их имплантам. Но они были готовы. Их системы лишь на мгновение сбились. В ту же секунду в ее сторону полетели разряды плазмы, высекая искры из древних камней.

Она вызвала «эхо», предвидя их атаку. Двое справа стреляют по колонне, один слева пытается обойти. Она рванулась к алтарю, ныряя в тень, спасаясь от выстрелов.

И тут из бокового прохода, которого она не заметила, выскочила еще одна фигура. Но она была не в маске.

— Мелисенда! Сюда! Беги!

Вильям.

Он оттолкнул одного из наемников, который уже целился ей в спину, и указал на темный провал в полу за алтарем.

— Это туннель! Быстрее!

Мелисенда замерла на долю секунды. Верить ему? Дух предупреждал ее. Но выбора не было. Она прыгнула в провал, Вильям последовал за ней, и в тот же миг над их головами просвистел очередной заряд.

Они бежали по узкому, скользкому туннелю. Дождь, просачивающийся сквозь трещины в потолке, заглушал их тяжелое дыхание. «Эхо» прошлого Вильяма вспыхнуло в ее голове, болезненное и ясное: вот он предает повстанцев, передавая данные Аларику. Она держала свое устройство наготове, не доверяя ему ни на грош.

— Я знал, что это ловушка, — выдохнул Вильям, когда они остановились, чтобы перевести дух. — Я пытался увести Элену, спрятать ее. Но они нашли ее раньше. Я… я не успел.

Мелисенда молча смотрела на него, ее лицо было непроницаемо.

— Ты работал на них. Я видела.

Вильям опустил голову. В тусклом свете, пробивающемся сверху, она увидела на его лице отчаяние и стыд.

— Работал, — признался он. — Они схватили мою сестру. Сказали, сделают ее одной из… жертв, если я не буду на них работать. Я передавал им информацию о повстанцах. Но я пытался играть двойную игру. Пытался спасти тех, кого мог. Таких, как Элена. И таких, как ты. Я подстроил ту засаду на рынке, чтобы ты получила чип. Я подбросил информацию Лотти. Я пытался направить тебя.

Она снова вызвала «эхо». И увидела его прошлое. Вот он разговаривает с Алариком, его лицо искажено страхом. А вот он пытается вытащить из лап Консорциума другую жертву, но опаздывает.

Он говорил правду. Или часть правды. Голос мертвой женщины в ее голове шептал: «Осторожно…»

— Я дам тебе шанс, — сказала Мелисенда, держа дистанцию. — Но если ты меня предашь, я убью тебя сама.

Она прислонилась к холодной стене туннеля и подключилась к своему устройству, пытаясь понять, что произошло в часовне. И увидела его. Проектор. Его «эхо» было здесь, внизу, под часовней. Гигантское зеркало, установленное в подземном зале, пульсировало темной энергией, искажая реальность, создавая фантомов, заманивая ее в ловушку.

«Проектор в часовне. Внизу», — записала она. Видение вызвало приступ головокружения, и кровь снова потекла из носа. Вильям шагнул к ней, чтобы поддержать, но Мелисенда резко оттолкнула его руку.

— Не трогай меня.

Она знала, что должна делать. Они должны были вернуться. Не в часовню, а под нее. Они должны были найти Проектор.

— Мы вернемся туда, — ее голос был тверд. — И ты покажешь мне дорогу.

Вильям молча кивнул.

Мелисенда снова взялась за свое устройство. Теперь ей нужно было оружие, способное не просто ослепить врагов, а разрушить машину. Запах ржавчины и сырости в туннеле смешивался с запахом дождя и ее собственной крови.

— Я остановлю их, — прошептала она.

Она посмотрела на свои руки, перепачканные маслом и грязью. Она больше не знала, кому верить и где правда. Но она знала, что должна уничтожить Проектор, чего бы это ни стоило. Часы на ее запястье тикали ровно и спокойно, отражая холодный пульс ее решимости. Она шагнула вперед, в темноту туннеля, готовая к новой схватке.

Глава 9. Раскол реальности

В убежище — заброшенном складе, пропахшем сыростью и гнилью, — Мелисенда решилась на опасный эксперимент. Она знала, что Проектор искажает время и пространство. Но как? Насколько он силен? Ей нужно было понять природу врага.

Она села на пол, скрестив ноги, и подключила свое устройство напрямую к нейроимпланту. Провода под ее пальцами недовольно заискрились.

— Не подведи, — прошептала она механизму.

Она закрыла глаза и направила всю свою ментальную энергию на поиск «эха» самого Проектора.

Мир не взорвался. Он треснул.

Ее сознание раскололось на десятки осколков. Она видела хаотичные, противоречащие друг другу образы. Вот она успешно уничтожает Проектор. А вот она сама попадает в ловушку, и ее крик становится частью вечного хора жертв. Она видит, как Вильям спасает ее, и тут же — как он вонзает ей нож в спину. Она видит победу повстанцев и горящий в огне Гигаполис.

Это были не воспоминания и не предсказания. Это были возможности. Десятки вероятных будущих, которые Проектор тасовал, как колоду карт, пытаясь найти ту комбинацию, что приведет к ее гибели. Боль в висках стала невыносимой, но Мелисенда продолжала смотреть, пытаясь найти в этом хаосе закономерность. «Проектор искажает… все», — нацарапала она на пыльном полу, прежде чем отключиться.

Очнулась она от резкого запаха нашатыря. Лотти и Вильям склонились над ней.

— Ты чуть не умерла, — голос Лотти был жестким. — Что ты видела?

— Все. И ничего, — ответила Мелисенда, садясь. Кровь из носа капала на ее комбинезон. Она посмотрела на Вильяма с новым, тяжелым подозрением. Какое из ее видений было настоящим?

— Он лжет, — сказала она, глядя на Лотти, но указывая на Вильяма. — Или говорит правду. Я не знаю. Проектор показывает мне и то, и другое.

Вильям побледнел.

— Мелисенда, я клянусь…

— Твои клятвы ничего не стоят в мире, где реальность — это переменная величина, — оборвала его она.

Внезапно ее часы ожили. И на этот раз это был не голос жертвы. Это был сухой, пергаментный шепот алхимика, создателя машины.

«Проектор лжет. Но в каждой лжи есть доля истины. Он показывает тебе твои страхи, чтобы сделать их явью. Но он же показывает и путь. Ищи не то, что видишь, а то, чего он боится тебе показать».

В ее голове вспыхнуло короткое «эхо»: алхимик стоит перед своим творением, его руки дрожат, а в глазах — ужас осознания того, что он создал. Он пытается разбить зеркало, но темная энергия из Проектора поглощает его.

«Уничтожить Проектор», — записала она. Мигрень все еще билась в висках, но теперь у нее был ключ.

В этот момент дверь склада слетела с петель.

Наемники Консорциума ворвались внутрь, их импланты горели красным.

— Они выследили нас! — крикнула Лотти, открывая огонь.

Мелисенда вызвала «эхо». Их намерения были ясны: схватить ее живой. Она видела траектории их выстрелов за мгновение до того, как они были сделаны.

— Вильям, окно! Лотти, прикрывай! — скомандовала она.

Дрон влетел в проем, но Мелисенда уже направила на него свое устройство, посылая импульс помех. Он задергался и врезался в потолочную балку. Они выскочили через заднее окно в тот момент, когда в склад влетела светошумовая граната. Дождь и темнота переулков снова приняли их.

***

Они спрятались в Захолустье, в одном из подпольных убежищ повстанцев. Запах свечей и благовоний немного успокаивал истерзанные нервы.

— Ты должна нам доверять, — сказала Лотти. — Без нас тебе не справиться. Нам нужны доказательства, что ты с нами.

Мелисенда посмотрела на нее, затем на десяток других повстанцев, с недоверием глядящих на нее. Она вздохнула и сделала то, чего поклялась никогда не делать. Она вызвала «эхо» их павшего лидера, Маркуса, и спроецировала его прямо из своего устройства.

Призрачный, полупрозрачный образ их командира на несколько секунд возник посреди комнаты. Он ничего не сказал, просто посмотрел на своих людей с печальной улыбкой, а затем растаял.

Повстанцы ахнули. Лотти смотрела на Мелисенду с суеверным ужасом и благоговением.

— Боги… Ты…

— Я не бог, — оборвала ее Мелисенда. — Я просто приемник. И сейчас я знаю, что делать. Мы атакуем часовню. Мы пойдем в подземелье. Мы уничтожим Проектор.

Она начертила на столе грубую схему, основанную на обрывках видений, которым она могла доверять.

— Часовня. Полночь. Проектор.

Она вспомнила предупреждение матери: «Дар уничтожит тебя». Она боялась, что видения лгут, что она ведет этих людей на верную смерть.

— Ты — наш единственный шанс, — сказала Лотти, словно прочитав ее мысли.

Мелисенда посмотрела на свои руки, перепачканные кровью и машинным маслом. Она больше не была просто часовщиком. Она была оружием. И она была готова выстрелить.

Она сжала в руке свое устройство.

— Готовьтесь, — сказала она повстанцам, и в ее голосе прозвучала сталь. — Сегодня ночью мы вернем им их страх.

Глава 10. Первое разоблачение

Подготовка к атаке проходила в напряженной, гудящей тишине. Запах ржавчины и пороха смешивался с озоном от работающего устройства Мелисенды. Повстанцы молча чистили оружие, проверяли снаряжение, их лица были суровы и сосредоточены. Лотти, склонившись над картой, отдавала короткие, отрывистые приказы.

Мелисенда не участвовала в этом. Ее битва была иной. Она сидела в углу, снова и снова проверяя свое устройство. Провода искрили под неоновым светом, который пробивался сквозь заколоченное окно. Она пыталась найти слабое место, ахиллесову пяту в обороне Консорциума.

— Мне нужно проникнуть на их аванпост, — сказала она Лотти, не отрываясь от работы. — Не в часовню. В другое место. Мне нужны их данные. Планы. Что-то, что подтвердит мои видения.

Лотти оторвалась от карты и посмотрела на нее. В ее глазах читалось сомнение, но и надежда.

— У них есть компьютерный терминал в старом здании фактории. Хорошо охраняется. Проникнуть туда — самоубийство.

— Самоубийство — это атаковать вслепую, — возразила Мелисенда. — Я пойду одна. Так будет меньше шума.

Она не стала ждать ответа. Она уже все решила.

***

Темные коридоры заброшенной фактории пахли гнилью и металлической пылью. Стены были покрыты символами спирали, нацарапанными так небрежно, словно их автор сходил с ума. Мелисенда двигалась бесшумно, как призрак, ее дар был ее проводником. Она вызывала короткие «эхо» намерений охранников, обходя их патрули за секунды до их появления. Один остановится за углом, чтобы закурить. Другой свернет в боковой коридор.

Она пряталась за проржавевшими станками и ящиками, слыша их тяжелые шаги и обрывки разговоров. Ее устройство в кармане тихо гудело, улавливая не только шаги, но и слабое, но отчетливое «эхо» ритуала, которое, казалось, въелось в сами стены этого места.

Наконец, она нашла его. Компьютерный терминал в маленькой, запертой комнате. Она взломала электронный замок за несколько секунд — старая привычка, оставшаяся с тех времен, когда она подрабатывала, вскрывая защиту на краденых имплантах.

Экран ожил, осветив ее бледное лицо зеленым светом. Она подключила свое устройство к порту данных и начала взлом. Пароли, шифры, защитные протоколы — все это было лишь шелухой. Ее дар позволял ей видеть структуру данных, чувствовать их слабые места, словно это был живой организм.

И она увидела.

Доказательства. Списки жертв. Расписание ритуалов. И подробные технические отчеты о работе Проектора. Консорциум не просто крал воспоминания. Они использовали их как сырье, как топливо для питания Проектора, для усиления его способности искажать реальность. Она увидела имя «Элена» в списке следующих жертв, и рядом стояла пометка: «Статус: подготовлена. Место: часовня».

Сердце Мелисенды сжалось от ледяного ужаса. Элена еще жива. Она успеет.

— Я успею, — прошептала она, копируя зашифрованные файлы на свой кристалл памяти.

В этот момент на терминале вспыхнул красный сигнал тревоги. Они заметили вторжение.

Тяжелые ботинки загрохотали в коридоре. Охрана.

Мелисенда выдернула свой кристалл и бросилась к выходу. Дверь распахнулась, и она столкнулась лицом к лицу с двумя наемниками в черной броне. Она выкрутила регулятор помех на максимум. Их импланты заискрились, и они на мгновение потеряли ее из виду.

Она рванулась мимо них, бегом по коридору. Пули рикошетили от стен, высекая снопы искр. «Эхо» показало ей путь — люк в полу, ведущий в технические туннели. Она рванула тяжелую крышку и, не раздумывая, прыгнула вниз, в темноту. Она приземлилась на груду мусора, больно ударившись плечом. Мигрень снова ударила по вискам, но она была жива. И у нее были доказательства.

***

Вернувшись в Захолустье, она расшифровала данные. Теперь у нее был не просто план, основанный на видениях, а точная схема. План ритуала. Время. Место. Имена. Книга ее матери подтверждала самое страшное: Проектор питался не просто воспоминаниями, а душами. Он высасывал саму суть человека, оставляя пустую оболочку.

«Часовня. Спасти Элену», — обвела она в своем блокноте.

Запах свечей, которые зажгли повстанцы, немного успокаивал, но страх никуда не ушел. Он стал холодным и острым, как скальпель.

В тишине ее часы ожили. Голос той, первой женщины, прозвучал с отчаянной настойчивостью.

«Элена в часовне. Они уже готовят ее. Торопись».

Вспышка «эха» была мучительно ясной: Элена лежит на холодном алтаре, нож уже занесен над ней.

«Аларик знает о тебе, — добавил дух. — Он ждет тебя».

Мелисенда сжала кулаки. Она знала, что это ловушка. Но теперь у нее не было выбора. Она должна была пойти в эту ловушку, чтобы спасти девушку.

Она встала и подошла к повстанцам.

— У меня есть их план. Теперь мы нанесем удар.

Она начала модифицировать свое устройство, вплетая в него новые алгоритмы, основанные на украденных данных. Теперь она знала протоколы Проектора. И знала, как их нарушить. Лотти молча кивнула, ее взгляд был холоден и решителен.

— Я не подведу, — прошептала Мелисенда, обращаясь не то к повстанцам, не то к призраку, который стал ее проводником.

Она посмотрела на неоновый город, видневшийся сквозь щели в стене. Ее тень на стене сливалась с тенями других бойцов. Она клялась себе, что раскроет тайну Консорциума и спасет невинных, чего бы ей это ни стоило. Часы на запястье отбивали ровный, смертельный ритм. Она шагнула вперед, готовая к бою.

Глава 11. Следующая жертва

Захолустье ночью было похоже на вскрытую, незаживающую рану на теле Гигаполиса. Из стен, словно ребра, торчали ржавые трубы, по которым с шипением стекала ядовито-зеленая вода. Неоновый свет, просачиваясь с верхних уровней, смешивался с дымом от жаровен и застывал в грязных лужах маслянистыми разводами. Сырой, удушливый воздух был пропитан запахом отчаяния, горелого пластика и дешевой синтетической еды.

Мелисенда двигалась по этому лабиринту, как призрак. Она больше не пряталась. Она искала. Имя «Элена» из списка, загруженного с чипа, билось в ее висках в такт с пульсирующей мигренью. Каждое лицо, мелькавшее в темноте, казалось ей лицом той, первой женщины, чей крик навсегда застрял в ее памяти. Чувство вины было тяжелым, как мокрый плащ, и она знала, что единственный способ от него избавиться — не дать этому повториться.

Ее устройство, спрятанное под плащом, тихо гудело. Оно было настроено не на широкий спектр, а на поиск одной конкретной аномалии — всплеска чистого, неподдельного ужаса, который должен был звенеть в эфире, как натянутая до предела струна.

И она его нашла.

Слабое, трепещущее «эхо»: тень девушки, в ужасе убегающей от кого-то, мелькнула и пропала за углом. Это было едва уловимо, как помеха на старом экране, но Мелисенда узнала эту сигнатуру. Она ускорила шаг, почти побежала, и ее сердце стучало в такт дождю, хлеставшему по капюшону.

Лачуга Элены ютилась в самом темном углу тупика, где единственным источником света были тусклые, чадящие свечи, расставленные вокруг самодельного алтаря. Алтарь был собран из мусора: старый, разбитый монитор, несколько обгоревших процессоров и ржавая шестерня в центре. Элена была худой, почти прозрачной, с огромными, загнанными глазами живого скелета. Когда Мелисенда вошла, девушка вскочила, прижимая к груди какой-то амулет из проволоки и стекла.

— Кто вы? Уходите! — ее голос дрожал, готовый сорваться на крик.

— Элена? Меня зовут Мелисенда. Я пришла помочь, — она старалась говорить как можно спокойнее, медленно поднимая руки, чтобы показать, что не несет угрозы. — Ты в большой опасности. Консорциум…

— Консорциум? — девушка истерически, тонко рассмеялась. Смех оборвался всхлипом. — Вы одна из этих сумасшедших из подполья? Сказки про похитителей душ… Оставьте меня в покое! Это мой дом! Мои обереги меня защитят!

Слова были бесполезны. Упрямство, рожденное страхом, было крепче любой брони. Мелисенда шагнула вперед и, прежде чем Элена успела среагировать, коснулась ее руки своим устройством. Она не стала вторгаться грубо, лишь на мгновение открыла канал, сделав ее восприимчивой.

— Смотри, — прошептала она.

Сознание Элены затопило «эхо». Не просто картинки, а ощущения. Ледяной холод каменного алтаря под обнаженной спиной. Запах воска и крови. Безликие белые маски, склонившиеся над ней, их монотонный шепот, от которого стынет кровь. Ослепительный блеск ритуального ножа. Она увидела то, что видела Мелисенда. Она почувствовала это на собственной коже.

Элена отшатнулась, ее лицо стало белым, как полотно. Ужас в ее глазах превратился из простого страха перед незнакомкой в холодное, липкое осознание собственной, уже предрешенной судьбы. Но она лишь сильнее вцепилась в дверной косяк, мотая головой.

— Нет… нет, это неправда… я не пойду с вами. Я никуда не пойду.

Мелисенда выругалась про себя. «Убедить Элену», — мысленно сделала она пометку. Это упрямство могло стоить ей жизни. Она отступила в угол и снова подключилась к своему устройству, пытаясь увидеть больше. «Эхо» ритуала вспыхнуло с новой, чудовищной силой. Элена. Связанная. На алтаре в часовне. Фигуры в масках читают свои заклинания. Нож сверкает в руке Аларика. И символ спирали, вырезанный на полу, казалось, пульсировал, как живое, голодное сердце.

Видение оборвалось. Кровь снова потекла из носа, и острая мигрень сдавила виски.

«Часовня… полночь… ритуал», — записала она в блокноте, который уже был заляпан ее кровью. Элена с ужасом смотрела на нее, видя кровь, видя боль в ее глазах, и это пугало ее больше, чем видения.

Внезапно Мелисенда замерла. Тени за единственным окном лачуги сгустились. Она увидела их — два высоких силуэта в длинных черных плащах, их импланты тускло мерцали в темноте. Агенты Консорциума.

Она вызвала «эхо». Их намерение было четким, как приказ: войти, схватить объект, устранить свидетеля. Они обходили лачугу справа, чтобы заблокировать черный ход.

— Они здесь, — прошипела Мелисенда. — Теперь ты пойдешь со мной. Хочешь ты этого или нет.

Она схватила оцепеневшую от ужаса Элену за руку и рванула ее к задней двери. Девушка закричала, но ее крик потонул в шуме дождя и грохоте выбиваемой входной двери. Устройство в кармане Мелисенды заискрило, посылая в ее мозг волну боли, но одновременно создавая короткий импульс, который на мгновение ослепил оптические сенсоры агентов. Этого хватило.

Они выскочили в узкий, заваленный мусором переулок.

— Куда мы бежим? — всхлипывала Элена, спотыкаясь на каждом шагу.

— Туда, где тебя не найдут, — ответила Мелисенда, таща ее за собой в заброшенный подвал, о котором знала из планов повстанцев.

Там, в темноте, среди запаха плесени, она наконец заставила девушку выслушать. Она начертила на пыльном полу схему: «Часовня. Алтарь. Ты». Устройство рядом тихо гудело, улавливая «эхо» шагов агентов, идущих по их следу.

— Я не дам им тебя забрать, — прошептала Мелисенда, и в ее голосе было больше решимости, чем страха. — Я спрячу тебя у повстанцев. Они защитят тебя.

Элена, дрожа всем телом, наконец кивнула.

Дверь подвала с грохотом распахнулась. Агенты. Их импланты излучали низкий, давящий гул, который, казалось, физически давил на барабанные перепонки.

— Не двигаться!

Мелисенда выставила вперед свое устройство, создавая широкую волну помех, которая сбила их системы наведения. Их выстрелы ушли в молоко, высекая снопы искр из бетонных стен.

— Беги! — крикнула она Элене, указывая на вентиляционный люк в потолке. — Туда! Быстрее!

Пули рикошетили вокруг них. «Эхо» показывало Мелисенде траектории, она уворачивалась, словно танцуя смертельный танец. Она подсадила Элену, и та скрылась в темноте туннеля. Мелисенда уже карабкалась следом, когда один из выстрелов попал в трубу рядом с ее головой. Она сорвалась, падая на пол. Мигрень взорвалась в ее черепе ослепительной болью.

И тут ее часы ожили. Голос мертвой женщины прозвучал прямо в ее голове, отчаянный и громкий.

«Торопись! Они близко!»

Вспышка «эха»: Элена, пойманная в туннеле, снова на алтаре, нож над ней.

«Аларик знает твой план, — добавил дух. — Он ждет. Он использует ее, чтобы добраться до тебя».

Мелисенда стиснула зубы, превозмогая боль. Она должна была спасти девушку. Не ради плана, не ради повстанцев. Ради себя. Чтобы доказать, что она не опоздает снова.

Она вскочила на ноги, создала еще одну волну помех, ослепляя агентов, и бросилась к люку. Она должна была успеть.

Глава 12. Танец теней