Бесплатный фрагмент - Эдемская печать. Избранные стихи

В данном тексте полностью сохранены авторские орфография,

стиль и пунктуация.

Фото на обложке — из домашнего архива автора.

От автора

Цикл «Madame», давший стимул, творческий толчок этой книге, был полностью закончен мною в 2015 году. В новое издание стихотворений, мною самой, при редактировании, было добавлено несколько стихотворений «Ангельского цикла», которые дополняют картину моего творчества, лирические темы новых моих стихов, которые посвящены ушедшим теням, и конкретно — не посвящены никому, ибо образы, лирические герои, сюжетные линии стихотворений были, существовали, очаровывали, манили — еще до меня, до моей поэтической осуществленности, как автора. Я не устаю это все объяснять своим читателям, которые упорно ищут посвящений, реальных аллюзий, прямых описаний, цитат, откровений, не думая, а, порою, и не понимая, что их — просто не существует! Жизнь диктует свои правила, наталкивая на новые пути, новые поиски, озарения, обретения, новые грани постижения и понимания мира. Стихотворения публикуются по рукописи, в электронном виде из архива автора в авторской редакции, по многочисленным просьбам читателей.

Светлана (Лана) Астрикова — Макаренко.

Яблоки в карамели

Яблоки в карамели. Лис где то — в устье сада.

В дельте. И облетели розы — у винограда.

И обметало губы и обмелело сердце..

Ангел он — тонкогубый. Ластится. Не согреться.

Врет. За щекой орехи. Лис где-то в устье сада.

А на краю постели —

ветер Эдема.. Хладом!

Пятак Харона

Надо привыкнуть. Орех за щекою.

Ангел исправит дефект.

Яблоки сгнили, и хвоей сухою

Пахнет смешной диалект…

Запах у строф?! Не бывает такого!

Радуга мнется в кулак. Надо привыкнуть.

Серебряно — слово. И у Харона пятак.

В потной ладони…

Трав предерзостных…

И трав предерзостных последний сладкий вкус…

Как горек он! Твои дрожали губы… И звон колоколов,

И эти трубы. Из серебра. И ангел, что влюблен…

Он ошалел. Он сжег себе плечо. Он просит записать.

Легко диктует

Прощает он. Смеется и ревнует. К двум апельсинам, солнцу,

Давний сон.

Баута, маска, карнавал, и кружево венисское в разрезе

Кинжала… И забытые стихи.

Ты их в гондоле нежно напевала…

Открыв чужой планшет…

Домушник.... Карты Таро

Этот твой почерк. Твои троеточия. Любишь морочить.

Я словно в дыму. И за плечо перекинул суму.

Карты Таро

Угадали все точно…

И под ногами — солёный песок, волны барашки

Осколки ракушек… Снова целую прохладный висок.

Крадучись, как подуставший

Домушник, ставлю тавро на изгибе бедра…

так. не касаясь, слегка, словно ветер…

Троя пропала. Дидона сожгла три Карфагена.

Все просто на свете:

Где — то есть — Ты. И твой почерк… без строф……

Яблоневый дым

Яблоневый дым и сад притихший.

И оглохла мутная река.

Я к тебе пришёл издалека,

Сотню лет не евший и не пивший.

Я присел на змия.

Как скамья вяленая кожа.

В сухостое, в искрах

От костра звучит простое

Слово, позабытое вчера.

Я к тебе пришел издалека.

В яблоневый дым, в туманов устье,

В серебро сентябрьское грусти

Только подчервленное слегка

Робостью строфы…

Дух полыни

Девочка, дух полыни… На ней настоян чай.

И сентябрь — весь вышел, как старый вор.

И угадан нежный простор,

Между листьев. И утро — минет…

Стынет утро в просини дней

В мятно нежном колодце ночи

Вкус полыни у губ сильней

И в листах твоих — легкий прочерк…

Мы так грешны!

Мы так грешим. Кто это нам сказал?!

Мы делим жизнь на граны, доли, дозы.

И губы, что нежнее той мимозы,

Что в феврале украсила бокал

Из тонкого стекла. Мы так грешим,

Что не поднимем глаз.

В чужом раю. Он нарисован — льдами

Кто нам сказал, что Бог уже с нами?

Шипы срезает с роз, мятежных нас,

Крестя и балуя… И осеняя Словом…

.

В рай не попадём…

И в рай не попадем, и не поднимем глаз,

Чужие чертежи и сигаретный пепел

И воробей замерз, и день прозрачно — светел

И сочинил Катулл не святочный рассказ.

В нем ангелы юны в подлунной тишине

Погрешность чертежа из двух нулей — на минус

И в нем осенний дождь. И ты, слегка дрожа,

К дверному косяку с улыбкой прислонилась…

Пропащий Бог

Девочка, я — как пропащий Бог,

Клоун, пропахший плохим ликером..

Цезарь меня обзывает вором, а

Клеопатра дает глоток

Кислых жемчужин

И яблок прелых,

Бусин агатовых

Злую твердь

Ты не приходишь мне

Ужин греть,

Но я мечтать

О губах несмелых —

Не перестану…

Вовек и впредь!

Обжегшая пальцы.

Королева и девочка,

Полубогиня, ты, пальцы

Обжигавшая кофе

Неважно разлуке, поверь!

За какою ты дверью, и как отворяется дверь

И какому ты молишься Богу,

Какой подмастерье,

Шьет тебе сапожок.

Не испанский — из замши дождей.

Прикоснись же ко мне!

Отвоюй, отлюби. И за гранью

Обжигавшая пальцы,

Вернись, и мне в сердце долей

Десять строчек простых.

О любви, что за нежною ранью

Рассвета…

Осенний маршрут

…Молились какому-то богу.

Бродили осенним маршрутом…

Она не была босонога

И ела печенье с кунжутом.

Без сладости взгляд или слово —

Смятенье волос под губами.

И в осени нитью суровой

Прошитое, то, что меж нами

Сбылось. Не случилось. Остыло…

Ангел с зонтом

Подожди, родная, подожди!

Ластиком сотри незримый след

Карамельно — пряные дожди

Полчаса… И нестерпимый свет

Где-то ангел пляшущий. С зонтом.

И второй, без трости и узла…

Кажется, вот этот серый дом…

И порог, где ты меня ждала…

Зонт пилигрима

Зябну я в свитере, в дождевике,

Зонт пилигрима меня не прельщает!

Бог, тот опять сигарету ломает

Родинку трет, и на правом виске

Щепотью пальцев рисует морщину.

Ластик из облака прочь отогнал.

Лучше бы твой он портрет рисовал,

Корча забавно смешливую мину.

Зябкую ножку, округлость плеча,

Тень от реснички, подушечку пальца.

Снова была эта ночь горяча!

Снова слова не хотят растворяться

В серости дня. И в абсурде дождя!

Забытый сад

Забытый сад. Надгробный.

Август пышет игольчатою, тихой

Астрой в нем. Мы ничего, переживем, замрем

Хоть это и немного неудобно.

Замрем, голубка.

Выпьем облака.

Благую манкость их,

Навязчивую хрупкость.

И будет, как огонь твоя строка…

И нежность хрустнет в ней

Ореховой скорлупкой…

Мохито. (Разрез на рукаве)

Разрез на рукаве. Мохито.

Лайм. Трава. Она нежна.

Она садится рядом.

Она за воробьем следила

Взглядом.

И в облака отправила слова.

Их не шлифуя… Странен был обряд

Взлетели буквы к ангелам, ликуя,

А я — остался рядом.. Грунт ревнуя

К ее следам. К траве — ее наряд.

Стеклом и словом

Стеклом и словом надрезая вены,

Забудь, пожалуйста, и осень, и весну!

И лист зеленый, что идет ко дну,

Скользя по облаку кофейной, нежной пены.

Как лист попал в фарфор?

Как осень в нем живет?

Томится в нем, пчелой, янтарной, и без жала…

И в лужице предутренней, как мед,

Все тает сахар льда, И будет мало

Мне взгляда и руки твоей……

Прощание. Неправильный сонет

У нас не стынет в крови прощание

Горчит прощенье, как лист кленовый

Сонет неправильный. Просто — новый.

И в нем запрятано обещание

Твоей улыбки и завитка,

У шеи, нежно к плечу склоненной.

И смотрит ангел, в тебя влюбленный,

Как в поднебесье летит строка.

Холодная мята

Но это все — последняя любовь,

Люби меня, прощай — холодной мятой.

Лимон застыл в бокале солнцем смятым,

Под ложечкой серебряной.

И кров

Для сна все ищет птица,

в стрехе, под карнизом,

И ангел с не дочертанным девизом

Взлетает к радуге. Последняя любовь.

Нечаянная, словно крошка хлеба,

Исток ее — искус нежданный снега —

И осени надломленная бровь,

В дожде…

Ангел флейту обронил…

А ангел флейту обронил

И семь псалмов разбил на части

Симфонии… И высшей власти

От осени вдруг подчинился дождь.

Ты ждешь меня? У двери ждешь,

Когда порой уже нет сил.

Но ты молитвы для меня

Из слов безликих не читаешь!

Лишь кисть рябинную роняешь,

Мне на колени… Я учил строфу твою…

Ее я помню…,

Босанова

Твоя последняя босанова.

Пирог твой с сыром, твоя строка.

Немного криво. И плащ — не новый.

И холодна в запястье рука

Твоя последняя босанова

И босоногой осени — всхлип..

Резцом тончайшим режет обнову

Кленовый лист — на лоскутья, клип.

Октябрьский дождь…

Венеция. Последняя заря.

Венеция. Последняя заря. Мазками — небо.

Розовым опалом. Не говори мне, тихо и устало

Что все — прошло. И все на свете — зря…

Не говори, что ангелы бледны,

Что изошел терцинами октябрь.

И что тебе не снятся больше сны.

И уходящий вечер в неге храбр,

И в зеркало не смотрит

Смятых вод.

Райский сад

…И сам себе, и нитка, и игла,

И жизни — домотканная основа.

Не убирай, родная, со стола!

Мы встретимся, и скоро.

Снова, снова…

Подай кувшин с прохладною водой!

Батист сорочки сбрось с плеча неспешно…

Впусти меня… как в райский сад зимой.

В нем даже согрешившие — безгрешны!

Птифур

Зеленоглаз был лукавый змий.

Яблоки — сладкие, чуть с кислинкой.

Ангел пером шевелил, травинкой,

Яркое граффити радуг мыл..

И молчалив был лукавый змий.

Сказку не плел из дождей прозрачных

Резко шипел лишь, что Бог — дурачит.

Давит ладонью пахучий тмин.

Смажь им мне горло! Пиши строфу,

За горизонт отодвинь голгофу.

И шоколад с апельсином — в кофе

И надкуси небесный птифур.

Слегка…

Глаз Саламандры

Мне Вас любить. Угадывать.. Не знать.

Пролить немного радуг в чашку с чаем…

И ангел на коленях расправляет,

Тот шарф, что Вы не стали надевать!

Мне Вас любить, угадывать, не сметь,

Не прояснять простые недомолвки

Вот мыши пискнули у сырной сладкой корки

В углу камина будет дерзко тлеть

Глаз саламандры. Пряная черта

Осенней ночи горизонт влечет

Бесшумно опрокинуть небо в землю, и выпить

Будто сладостный дурман…

Мне вас любить. Лишь это я приемлю…

Все остальное. Вставите в роман?

Мятный ангел

О. девочка. Босая королева.

Лист назывался куст от тех времен

Беспамятных… Где дерзкие напевы.

Где я — не муж… Но где уже -влюблен.

Где я — правша… Не левою рукою

Еще пишу. Три дерзостных письма,

В шкатулку не упрятанных тобою..

Им место — переметная сума…

О, девочка. Шалунья.. Босоножка!

Мой ангел мятный.. Лист назвался сад..

И звездная оскольчата окрошка..

И прямо с неба строфы вниз летят.

Тебе в ладони…

Гитара

Ты, кажется — гитара.

Нет, струна! Прижать тебя бедром

Накрыть собою. Укрыть.

Я сад полночный беспокою.

Рисую: дымом, ветром и пером…

Ты, кажется, гитара. Нет, аккорд.

Разбил его. Как горькая цедра,

Сочится он сквозь сердце,. губы, пальцы..

И волны ластятся о проржавелый борт

Как две борзые…

И шепчут мне,

Что я могу остаться…

Учиться расставанью я могу!

Наперсник

Напомнить бы тебе нагим прикосновеньем,

Не шалостью, сгорая на лету,

как искра, убегая в пустоту,

Иссушивая губы сновиденьем…

Нет, иссушая. Ряд ошибок — прочь.

Словарь забрось! Пиши роман предерзкий.

без» ять» и «ерь»… И я, как твой наперсник,

Как соловей, что вздохом дразнит ночь!

В горсти у ангела…

В горсти у ангела

Да, девочка, по верному пути.

Как две звезды. В фарфоровой тарелке

Плывут благие дни, и жемчуг мелкий,

И небо — марципан и ассорти.

Да, девочка. по дымному пути.

Дымится рай. И яблоки с горчинкой…

И месяц золотистой половинкой

Повис в легчайшей, облачной горсти

У ангела…

_______________

На эти стихи есть песня Евгении Зенюк, — украинского барда и поэтессы.

Обод стола (Молчание)

Попробуй — ка сделать стихи из молчанья

Вписать их на ободе черном стола!…

Опять эта ночь. Дождевое мерцанье

У тела застыну. У края стекла.

У края постели

Изношена обувь. И яблоко преет, и корка — черства

И что- то доныне и семь, и довлеет.

Строфа твоя. Строчки. На обод стола

Слетевшие…

Царство хризантем

Осень это — царство хризантем.

Лепестка коснись босой ногою!

Я тебя от ветра чуть укрою.

Самой длинной из твоих поэм

Ненаписанных. В них ветер —

Чуть горчит. Подогретым

Ромом пахнет вечер…

Снова выпадает чет и нечет,

Горечавка, донник, аконит…

Осень — это царство хризантем

Масло разотри в нежнейших пальцах

Мне на спину? Трудно оторваться.

От тебя. Я вечности повем*… как люблю.

Отвыкаю от почерка

Отвыкаю от почерка. Он уже стерся.

В облаках надоевшая, не эдемская, стынь…

И зачем этот ангел подбородком уперся…

На ладонь. и задумался?! Девочка, сгинь!

Говорю же: уйди! Отвыкаю от почерка.

Не искавший любви. Не узнавший тебя!

На эдемской печати нет буквы. Лишь прочерки

Вот и ангел смеется… Снежный пух теребя…

II

Отвыкаю от почерка. Обувь снимаю

И шаги неслышны. И дорога проста.

Эти губы у края, до края, без края..

Ударенье.. и легких шагов частота.

Отвыкаю от почерка. Им не напишешь!

Только шорох ресницы. И пряность плеча..

Дышишь, девочка, ровно… Отточено дышишь!

Сладким воском на строфы -Эдема печать.

Отвыкаю от почерка. Пятна — размыты

От коричных чернил… И гвоздика, и хмель…

И отцветшие звезды в тугую метель

Как молитва к тебе… Недописанный свиток.

Четверг

В четверг — уеду в Мозамбик!

На пятницу — билеты в Канны.

А там в густую Лету кану.

Что ж! Я и к этому привык.

Раскрашу густо серость дней,

Абсентом, кьянти, капучино…

Тому серьезная причина

Благая осень, ветром вей!

Неси листы к ее ногам

Стирай пергамент губкой тонкой

И мясо нежного ягненка,

Предай вслепую мятным льдам.

Напомни вкус любимых губ

Брови изогнутой досаду…

И ту, летящую, усладу,

Что знали Ева и Адам!

Флирт

Флиртуй со змием.

Он дрожит,

прикрывши веки

От лукавства.

Беспечное самоуправство

Вверху строфы твоей лежит.

И в горле — мячиком слова,

И жидким оловом, и медом…

Флиртуй со змием,

Мимоходом.

Когда тень вечера — права…

Когда дрожит в оправе луж

Звезды тончайший лик,

Пророча

Блаженство мятного бесстрочья

И лепет ветра

В гриве кущ… эдемских…

Танго пустоты (Ноябрь).

Разлюбишь скоро? Ночь сомнений пала,

Совиным когтем зацепив плечо…

Ты кажешься голубкою усталой…

И маковое масло горячо…

Разлюбишь скоро? День сомнений жарок.

Застыл ноябрь в танго пустоты..

Я принимаю пряный твой подарок:

Наклон строфы и две косых черты…

У входа в рай

Отметимся у входа в рай, богиня?

Осенних роз жалея немоту.

Я уходил. Пересекал черту.

Отныне и от века и доныне!

С тобой. В тебе. И кофе — леденец.

И от ребра. А в левой половине

Алеет не целованный рубец.

Давай отметимся у входа в рай, девчонка!

В ладони метка: отпечаток уст.

И паутина нитью тонкой — тонкой

Рисует звук. Строфы прозрачной хруст…

От винта… (Отречение)

От ребра. От винта. От края…

Отрекаемся? Вроде — нет.

И еще, еще выбираем…

Номер неба. И тон. И цвет.

От ребра. От сердца. Ладони.

Блажь не скомканных простыней

Хрупкий ангел дудочку тронет

Верхним «до»..

В легкий выдох дней,

Ясно терпкий, немного пряный,

Оседающий в гибель роз…

Дерзко -медленный, и желанный

Тот, в последней строке, вопрос.

Мятное смятение

Пусть будет все не обо мне:

Зеленых яблок мятное смятенье

Звезды вечерней робкое скольженье,

По потолку, экрану и стене…

Пусть будет — просто все. Не обо мне.

И воробьиный клекот, и синицы.

Луны ленивой ломанные спицы

Кокетство робкое фиалки в новизне

Резного листика.

Пусть все без адресата.

Конверт измят. И горек пряно чай…

Рябиновое, терпкое стаккато твоей строфы

Открою без ключа

я двери в рай.

Охотник на лис. Цикута

Девочка, просто охотник на лис

Просто, упрятал ладони в перчатки

Тявканье робкое, гон без оглядки,

Чертополох, аконит, адонис…

Девочка, я ведь — охотник на лис,

Просто охотник, слегка — неудачник!

Раструбы замшевой краги и хлыст

Ангел — школяр! Он швыряет задачник

Мне под седло. И исписанный лист.

Формула сердца

Аорты рефрен. Пульса вино.

Шесть десятков в минуту

Видно, он с Господом был заодно.

Знал, что любовный напиток — цикута…

Ролландов рог

Небрежней босоножка

Не наступай на осень. Не беги.

Не исчезай!

Оранжевая кошка — луна крадется. Не слышны ее

Шаги…

Роландом рог. Прочищу пеплом свежим

Мне кажется, он — с пятого холма… И ангел мне бормочет:

«Ненавижу!». И стильная на город льется тьма…

Не наступай на осень, босоножка! Меня — забудь…

Танцуй, как этот лист…

И отдохни, пожалуйста, немножко!

И допиши. Роман про нашу жизнь…

Ятаган

Нежней, еще нежнее, босоножка!

В ребро под сердце входит ятаган.

Грибное, почерневшее лукошко…

И не дописан гибельный роман.

И зори алые. И в них поет синица

Щебечет, бусина. И небу нежно льстит…

И ангел мне, чуть боязливый, снится,

Опять в молитве губы он кривит,

Как ты…

Не присягай!

«Нет! — я ору. Хриплю с удавкой:

«Вспомни!» Шепчу, давлюсь,

Пью маковый настой…

И яблоко закусываю травкой

Какой то..Незнакомой и простой…

«Нет!» — я ору… И горло рвется в кровь

И на пергамент — сгусток — злой печатью

Не присягай беспамятства проклятью

И знай, одно лекарство есть — любовь.

Впусти мне в жилы этот горький яд.

Заставь впечатать губы в нежность лона.

Мне все равно, что думают, мадонна!

Твоя строфа и точки ясность длят

Простого дня…

Ладони в осень

Я опущу ладони в осень… Моя благая неизбежность!

Зеленоглазой королевой ты за моим стоишь плечом.

Я опущу ладони в осень. Губам предписывая нежность.

Мы говорили и молчали. Как нам казалось, ни о чем!

А сквозь небесную небрежность

Все проступал нечеткий профиль.

И трепетал, и удлинялся

Мальчишка ангел со свечой…

Я опущу ладони в осень… Моя любимая, несметны,

Ее богатства и пустоты. Багрянец, сдавленный листвы.

Я опущу ладони в осень. И поцелую незаметно

Ту точку на виске и пальцы.

Клочок письма с усмешкой: «Вы»…

Местоименье, род недуга, не для любви, не для романа

Я опущу ладони в осень, себя мальчишески кляня.

Я опущу ладони в осень, и лист поблекший, без изъяна.

Обдаст меня увядшей славой, расплавленной в осколках дня…

Я разменял… Обол

Я разменял тебя, не глядя, не торгуясь.

На десять строф, на горсть из странных букв.

И пьяный ветер, скалясь и рисуясь,

Играл чертенок,.

Фугу ржавых труб…

Я разменял тебя, как обол, медный, тонкий,

Истертый в пальцах, гладкий, что луна…

Она невыносимо холодна!

И звезды с ней играют, как паяцы…

Я разменял тебя, сбивая пальцы в кровь,

Ревнуя к облакам, рисуя профиль…

Простое слово: «Аmor», не любовь…

Восторг пролитый, как кипящий кофе

В строфу твою…

Французское стихотворение

Французское мое стихотворенье,

Полсотни лет лежавшее в углу!

Там пряных роз недолгое смятенье,

Смиряющих дыханием жару….

Французское мое стихотворенье

С оттенком отбродившего «бордо»,

Хоть вкус -горчит, но обжигает тленье

Горящих углей терпкой нотой «до»…

Французское мое стихотворенье, эгейское,

Помпейское, замри… в дверях, как лавы

Смертное шипенье… К устам прильни.

Молчи. Не говори: «Люблю!»

Кипящей лавой. От ребра…

Он — от ребра. Но он кипящей лавой

У губ твое дыхание не ловит.

Смеется, дразнит, дерзко прекословит,

И моет руки райскою водой…

Он — от ребра… Но он осенним ветром

Не дразнит абрис хрупкого плеча

И не считает родинок созвездья…

Не сотворяет ночь, как будто бриз,

К моим губам, голубка, наклонись?

Поведаю секрет, что нам известен.

С тобою лишь. Адам его не знал…

Морские камни. Прекрасной даме…

Не хочешь быть прекрасной дамой?

Лень? Прости, забудь, забей, не извиняйся…

Порви письмо, в чужих грехах не кайся!

И засуши могильную сирень…

Залей бесцветным маслом лепестки,

Вотри мне в плечи. Насмеши остротой.

Кремируй эту осень. Позолоту — вотри мне

В шею. Справа от щеки.

Люби меня! Насыпь мне на ладонь

Морские камни, соль, песок и ветер.

И нежно песню пой. О нашем лете,

Что бабочкой летело на огонь.

Не забывай…

Еще пока меня не забывай?

И файлы в директории — не путай!

Застенчивую осень в кофе кутай.

Й — краткую в строфе — на край сдвигай.

Слегка еще… меня не забывай?

Мне в след не попадай, хрусти печеньем,

И яблоко дразни стихотвореньем

И маленькой, изломанной свирелью,

Непостижимое и легкое играй…

Играй еще! Бросай в ладони кость.

Колдуя кистью, пальцем и запястьем…

И помни лишь одно: я не был властен

Любовь к тебе измять в ладонях в горсть

Сухого пепла…

Билет в Венецию

Девочка, мы поделим на сезоны:

Почерк, наклон, и шарф, и крокет?

Я забыл в Венецию смять билет…

И тебя! Чуть — чуть. Полу вздохом сонным.

Я еще — целую. Еще во власть

Вспышек звездно — мятных влекомо лето.

Мы поделим молчание, опыт, страсть —

На терцины моих призрачных сонетов?

Я забыл в Венецию смять билет,

Отпустить свое прошлое в серебро

И влагу… Этих вод бесконечных…

Кипит рассвет. Мы поделим бесславье,

Хлеба, бумагу?.. Но не строфы?

Зеленые глаза

Открой свои зеленые глаза.

И допиши роман! Как наважденье

Посыпь песком строку..

Простого тленья

Еще никто не избежал пока…

И плавится сандал, и мед кипит

И пять квадратов солнца на бумаге..

И зелень глаз твоих.. А в полушаге

На берег море сонное ворчит…

Осенний бог

Осенний бог… Седой от первоснежья.

Чертящий в небе взлетное бизе..

А ты ласкаешь, дерзко и небрежно.

Ствол дерева, что в зябком неглиже,

Историю зимы тебе расскажет

Едва начавшись, кончилась она…

Октава медная…

Набросок душою иной,

В печали рожденной, невинной,

Как роза, что пахнет малиной

В начале улыбки земной….

Набросок душою иной.

Озябшей до дрожи. Искуса

Весь мир сердоликовой бусой

Застыл под бесстрастной луной,

Вникая в полслога стиха

В пол — звука, в остаток терцины,

В октаву, что медной лавиной

Растаяла в травах и мхах…

В ямку пятого позвонка…

Дай же ангелу отдохнуть. Просто выстрели прямо в спину.

Ноябрю. Разрежь сердцевину. Яблок спелых — обычный путь…

Дай же ангелу отдохнуть? И зашить облаков рванину

Просто выстрели прямо в спину всем ветрам!

Дерзающим — дуть. Под ребро. Просто так… Навылет.

Посоли краюшку небес. Пусть потом он из сумки вынет…

Пару спиц… Синиц? Тонкий крест

Из ветвей продрогшей рябины.

Дай ему отдохнуть слегка.

Просто выстрели прямо в спину,

В ямку пятого позвонка

Строфы?!

Терновник

…Не видел он пленительней зверей,

И куст не полыхал стремительней и ярче

Чем тот терновник — ввысь, прокисший тот елей…

Не злись, запомни лишь, что растерялся мальчик

И по ветру нетленный звон развей — строфы..

Не видел он светлей того ручья.. И не пил вод,

Что солоней забвенья… Он просто сочинял стихотворенье

В котором есть портрет твой.. без вранья…

Масло Нефертити

Какая клятва, запахи Венеций? Не путай с рыбой…

Не молись богам. Пуанты выброси! Поедем в Амстердам?

Там море в ожидании — погибло…

Продрогло море. Дерзкие духи. В них Парфенон

И масло Нефертити. Волос густых разматывает нити

Не слепнущее солнце… В кимоно декабрь зябнет

Года окончанье… И запахи Венеций. И прощанье

Дописано. Иного — не дано.

Химера. *Яшмовая гамма*.

Крещен академической химерой,

Богиней звал — и в шутку, и всерьез.

И целовал, слегка наморщив нос…

И ночи были — словно символ Веры…

Крещен академической богемой,

Взлелеян ею, блеском — истомлен…

Но — дерзко чищу

Яшмовую гемму,

Где хрупкий лик твой

Нежно обведен

Резцом…

Письмена

Я рвусь к тебе, как рвется к жертве зверь, *

Как рвутся к небесам холодным — звезды.

Прими в ладонь меня? Еще не поздно?

Тарелку с хлебом — выстави за дверь…

Я рвусь к тебе, как ветер к облакам,

Как нота, еле слышная, к октаве.

Как жерло, обжигающее, к лаве,

Как змий к его исторгнувшим садам.

Я рвусь к тебе, как соль к морям библейским,

Как полдень к остывающим камням.

Прими меня, подобно письменам,

Затертым, непрочтенным, арамейским…

________________________

Венчание

Нас венчали не дважды, четырежды купол звенел..

А на сером граните: ни хлеба, ни ягод, лишь — плесень.

Я ушел в декабри. Но слегка на пороге присел,

Менестрель и чудак, и не знал, что продолжится песнь,

Что я пальцы твои отогрею в созвучьях строки,

Отточу карандаш, не роняя ни стружки, ни крошки.

Назовусь твоим ангелом там, в изголовье тоски,

И закапает мед с оловянной, обугленной ложки…

Нас венчали не дважды, четырежды пламя свечи

Загоралось в эдеме, оплавлено зеленью яблок.

Было горько и сладко. Медовый декабрь горчит.

Отдает розмарином, травою влюбленных и храбрых…

Стигматы

Не опускай ресниц, не надо!

Стигматам сладки поцелуи.

Забудь, что я тебя ревную,

Что снегири, здесь, у ограды,

Вкуснейшим яблоком упали

В снегов истаявшую крошку,

Я был поэтом — понарошку,

Тристаном стал. Почти что — всуе…

Почти напрасно! Соль земную

Я опущу небрежно в чашу…

Забудь, что я тебя ревную,

Что строчки алым соком крашу

Заката… Он в жару и бредит…

О, девочка, мой яростный роман,

Не боль моя, не снег. Безгрешный ангел.

Наполни до краев пустой стакан..

Отдай ему пятак? Я в прошлой жизни занял..

Он не тяжел, и глаз мне не закрыл,

И Стикс не горек был, рябина та — погорше!

О, девочка, не верь, что разлюбил..

Записывай свои простые строчки.

О, девочка, мой сладостный роман,

Моя звезда в непостижимых далях.

Меня — забудут.. Нежно на скрижалях

Твои напишут строфы…

Веточка, я просто уверена, что Адресат получил Ваше послание, обнял, прижал к себе, поцеловал каждую буковку и подумал: «Ничего ты не понимаешь, моя далёкая Звезда… Отсюда мне уже всё видно: это я слишком прост для твоей тёплой изысканности… Ты мне очень нужна, но я жду тебя нескоро… А не чувствуешь моих прикосновений, запаха моего… Из такого далёка они… Но тут мне хорошо — утешься этим.

Фламенко снегирей

Я твой, лишь твой! Утешься тонко этим -.

Начинкою усталого пера.

Ты в ночи серебро меня звала.

Прости мне, что не сразу я ответил…

Я твой, лишь твой. Усталый флибустьер

Я путаю, где ром, а где чернила

Шучу, порой предерзко и немило,

Забыв изыск своих простых манер

Я нажимаю бегло на скриншот.

С делете путая, уничтожая фото…

Такая неумелая работа: заката в утро

Беглый перевод… Прости же мне. Прости.

Я только твой..

Сыграй фламенко снегирям пугливым,

И сделай, наконец, меня счастливым

Сжимая буквы в маленькой горсти

Ладошки…

Число

Наплевать на любое число…

Бог с похмелья, с глазами пустыми

И твое не срывается имя, с языка, и тропу — замело

Наплевать на любое число!

Разморожены тучи и слякоть.

И с пера будет тоненько капать

Тушь, густая, как масло мирро.

Наплевать на любое число, ударенья, акценты,

Приставки. И синичка не просит добавки

Ветер воет, и ставит тавро

На снега и просевшую землю..

Смерти я… никогда не приемлю…

Лишь хмельное твое серебро

Строфы….

Крест

Где этот крест, вспотевший от огня?

И уголь, неостывший в ворошеньи?

Мой милый Бог. Ты пьешь молчанье дня

А я пишу еще стихотворенье.